----------------------------------------------------------------------------
     Перевод С.С. Сребрного
     Хрестоматия по античной литературе. В 2 томах.
     Для высших учебных заведений.
     Том 1. Н.Ф. Дератани, Н.А. Тимофеева. Греческая литература.
     М., "Просвещение", 1965
     OCR Бычков М.Н. mailto:bmn@lib.ru
----------------------------------------------------------------------------



                         (Около 125-192 гг. н. э.)

Лукиан  родился в городе Самосате, в Сирии. Отец его был мелкий ремесленник.
Лукиан  получил  общее  и  риторическое  образование.  Он выступал со своими
речами  не  только  в  городах  Сирии, но и в Риме, в Афинах. В первых своих
сочинениях  Лукиан  отдает  дань  риторике  ("Похвала  мухе",  "Сон" и др.);
впоследствии  он  осмеивает  риторическую  "мудрость", обращается к изучению
философии, но сначала не становится сторонником какой-либо философской школы
и   одинаково   высмеивает   в   своих   произведениях  философов  различных
направлений.  Одно  время  он увлекался кинческой философией, позднее отдает
предпочтение  философии  Эпикура. Лукиан осмеивает в своей острой сатире как
отживающее  язычество,  так  и устанавливающееся христианство. Энгельс тонко
характеризует  роль  Лукиана  в  борьбе  с  религией. "Одним из наших лучших
источников   о  первых  христианах  является  Лукиан  из  Самосаты,  Вольтер
классической  древности,  который одинаково скептически относился ко всякого
рода  религиозным  суевериям  и  поэтому не имел ни языческо-религиозных, ни
политических  оснований  трактовать  христианство  иначе, чем какой бы то ни
было  другой  религиозный союз. Напротив, над всеми ними он смеется из-за их
суеверий: над поклонниками Юпитера не меньше, чем над поклонниками Христа; с
его  плоско-рационалистической  точки  зрения,  один  вид  суеверия столь же
нелеп,  как  и  другой.  Этот  во  всяком  случае  беспристрастный свидетель
рассказывает,  между  прочим,  историю  жизни  одного  искателя приключений,
Перегрина"  {К.  Маркс  и Ф. Энгельс, О религии и борьбе с нею, т. II, ГАИЗ,
                           М., 1933, стр. 548.}.

 
                             8. Гефест и Зевс. 
 
     Гефест. Что мне прикажешь делать, Зевс? Я пришел по твоему  приказанию,
захватив с собой топор, очень сильно  наточенный,  -  если  понадобится,  он
камень разрубит одним ударом.
     Зевс. Прекрасно, Гефест; ударь меня по голове и разруби ее пополам.
     Гефест. Ты, кажется, хочешь убедиться, в своем ли я  уме?  Прикажи  мне
сделать что-нибудь другое, что тебе нужно.
     Зевс. Мне нужно именно это - чтобы ты разрубил мне череп.  Если  ты  не
послушаешься, тебе придется, уже не в первый раз,  почувствовать  мой  гнев.
Нужно бить изо всех сил, не медля!  У  меня  невыносимые  родильные  боли  в
мозгу.
     Гефест. Смотри, Зевс, не вышло бы несчастья: мой  топор  остер,  -  без
крови не обойдется, - и он не будет тебе хорошей повивальной бабкой.
     Зевс. Ударяй смело, Гефест; я знаю, что мне нужно.
     Гефест.  Что  же,  ударю,  не  моя  воля;  что  мне  делать,  когда  ты
приказываешь?.. Что это такое?  Дева  в  полном  вооружении!  Тяжелая  штука
сидела у  тебя  в  голове,  Зевс;  не  удивительно,  что  ты  был  в  дурном
расположении духа; носить под черепом такую большую дочь, да  еще  в  полном
вооружении, - это не шутка! Что же, у тебя военный лагерь вместо  головы?  А
она уже скачет и пляшет военный танец, потрясает щитом,  поднимает  копье  и
вся  сияет  от  божественного  вдохновения.  Но,  главное,   она   настоящая
красавица, и в несколько мгновений, сделалась уже взрослой. Только  глаза  у
нее какие-то серовато-голубые, - но это хорошо идет к шлему. Зевс, в награду
за мою помощь при родах позволь мне на ней жениться.
     Зевс. Это невозможно, Гефест: она пожелает вечно  оставаться  девой.  А
что касается меня, то я ничего против этого не имею.
     Гефест. Только это мне  и  нужно,  я  сам  позабочусь  об  остальном  и
постараюсь с ней справиться.
     Зевс. Если это тебе кажется легким, делай, как  знаешь,  только  уверяю
тебя, что ты желаешь неисполнимого.
 
                            10. Гермес и Гелий. 
 
     1. Гермес. Гелий, Зевс приказывает, чтобы ты не выезжал ни сегодня,  ни
завтра, ни послезавтра, но оставался бы дома, и да будет все это время  одна
долгая ночь. Пусть же Горы {Горы  -  богини  порядка  в  природе:  открывают
Гелиосу ворота неба, следят за переменой погоды и  т.  д.}  распрягут  твоих
коней, а ты потуши огонь и отдохни за это время.
     Гелий. Ты мне принес  совсем  неожиданное  и  странное  приказание.  Не
считает ли Зевс, что я неправильно совершал свой путь, позволил, быть может,
коням выйти из колеи, и за это рассердился на меня и решил  сделать  ночь  в
три раза длиннее дня?
     Гермес. Ничего подобного! И  все  это  устраивается  не  навсегда:  ему
самому нужно, чтобы эта ночь была длиннее.
     Гелий. Где же он теперь? Откуда послал тебя ко мне с этим приказанием?
     Гермес. Из Беотии, от жены Амфитриона: он страстно желает  разделить  с
ней ложе.
     Гелий. Так разве ему мало одной ночи?
     Гермес. Мало. Дело в том, что от этой  связи  должен  родиться  великий
бог,  который  совершит  множество  подвигов,  и  вот  его-то  в  одну  ночь
изготовить невозможно!
     2. Гелий. Пусть себе изготовляет, в добрый час! Только во  время  Крона
{Кронос и Рея - родители Зевса.} этого не бывало, Гермес, - нас здесь  никто
не слушает: он никогда не бросал ложа Реи, не уходил с  неба  с  тем,  чтобы
проводить ночь в Фивах. Нет, тогда день был днем, ночь по числу часов ему  в
точности соответствовала - не было ничего странного, никаких изменений, да и
Крон никогда в жизни не имел дела со смертной женщиной. А теперь что?  Из-за
одной жалкой женщины все должно перевернуться вверх дном, лошади  должны  от
бездействия стать неповоротливыми, дорога - сделаться  неудобной  для  езды,
оставаясь пустой три дня подряд, а несчастные люди должны  жить  в  темноте.
Вот все, что они выигрывают от любовных похождений Зевса, им придется сидеть
и выжидать, пока под покровом глубокого мрака будет изготовлен твой  великий
атлет.
     Гермес. Замолчи, Гелий, а то тебе плохо придется за  такие  речи.  А  я
теперь пойду к Селене и Сну и сообщу  им  приказания  Зевса;  Селена  должна
медленно подвигаться вперед, а Сон - не выпускать людей  из  своих  объятий,
чтобы они не заметили, что ночь стала такой длинной.
 
                           24. Гермес и Майя {1}. 
 
     1. Гермес. Есть ли во всем небе бог несчастнее меня?
     Maйя {Mайя - мать Гермеса.}. Не говори, Гермес, ничего такого.
     Гермес. Как же не следует говорить, когда меня совсем замучили, завалив
такой работой, - я разрываюсь на части от множества дел. Лишь только  встану
поутру, сейчас надо идти выметать столовую. Едва успею  привести  в  порядок
места для возлежания и устроить все как следует, нужно являться  к  Зевсу  и
разносить по земле его приказания, бегая без устали туда и  обратно;  только
это кончится, я, весь еще в пыли, уже должен подавать на  стол  амбросию,  -
раньше, пока не прибыл вновь приобретенный виночерпий, я и нектар  разливал.
И ужаснее всего то, что я, единственный из всех богов, по ночам не  сплю,  а
должен водить к Плутону души умерших, должен быть проводником  покойников  и
присутствовать на подземном суде. Но  всех  моих  дневных  работ  еще  мало;
недостаточно, что я присутствую в палестрах,  служу  глашатаем  на  народных
собраниях, учу ораторов произносить речи, - устраивать дела мертвецов -  это
тоже моя обязанность!
     2. Сыновья Леды {Леда - мать Елены, Кастора и Полидевка.} сменяют  друг
друга, когда один находится на небе, другой  проводит  день  в  преисподней.
Только я один принужден каждый день делать то и другое.  Сыновья  Алкмены  и
Семелы {Сыновья Семелы и Алкмены - Дионис и Геракл.},  рожденные  от  жалких
женщин, живут в свое удовольствие, не зная никаких забот,  а  я,  сын  Майи,
дочери Атланта, должен им прислуживать! Вот сейчас я только что вернулся  из
Сидона, от сестры Кадма {Сестра Кадма - финикийская царевна Европа,  которую
похитил Зевс, превратившись для этого в быка, и, подхватив девушку  на  свою
спину, переплыл через море.}, куда Зевс послал меня посмотреть, как поживает
его любимица; не успел я еще перевести дух, а он уже посылает меня  в  Аргос
навестить Данаю, а на обратном пути оттуда - "Зайди, - говорит, -  в  Беотию
повидать Антиопу {Даная и Антиопа - по мифу, любовницы Зевса.}". Я  не  могу
больше! Если бы было возможно, я с удовольствием  заставил  бы  его  продать
меня кому-нибудь другому, как это делают на земле  рабы,  когда  им  служить
невмоготу.
     Майя. Оставь эти жалобы, сынок. Ты  еще  молод  и  должен  прислуживать
отцу, сколько он ни пожелает. А теперь, раз он посылает тебя, беги  поскорее
в Аргос и затем в Беотию, а то он, пожалуй, побьет тебя  за  медлительность:
влюбленные всегда очень раздражительны.




     1 Начало этого разговора цитирует Маркс в связи  с  критикой  передовой
статьи  в Э 179 "Кельнской  газеты".  Автор  этой  статьи  считал  одинаково
недопустимым пользоваться ежедневной печатью как для пропаганды  философских
и религиозных идей, так  и  для  "борьбы  против  них.  Маркс  этого  автора
сравнивает с Гермесом из "Разговоров богов", изображенным Лукианом как холоп
у небожителей (См.: К. Маркс и Ф. Энгельс, Сочинения, т. I,. стр. 189-196).

Популярность: 46, Last-modified: Wed, 26 Oct 2005 04:57:18 GmT