ле. Вернее в центре основания многоэтажной башни. Узенькие лесенки уводили на следущие этажи, представлявшие собой ярусы, как в театре. На круглых стенах выступали створки множества дверей. - Ищи Твой Путь, - тихо произнес Хранитель, словно ни к кому не обращался и одновременно говорил для каждого в отдельности. - Если Пути пересекутся, я к вам явлюсь на Место Всеобщей Встречи. Тут он вытянулся, превратился в ослепительно белый луч, проткнувший сумрак, и унесся к невидимому потолку. Темнее не стало. Башню освещало желтое дружелюбное пламя от факелов, ютившихся в узком пространстве между дверями. И так как дверей здесь построили неисчислимое множество, то и дрожащих язычков огня было не намного меньше. Хранитель исчез и некому стало вести и подсказывать. Но Коля не испугался. По каким-то непонятным причинам он твердо знал, что сейчас ему предстоит войти в одну из дверей. Требовалось только выбрать. Вернее, не выбрать, а опознать эту единственную дверь. А как тут ее узнаешь, если даже окинуть взором все это множество невозможно. Где она? За Колиной спиной? А может на самом верхнем этаже? Как не ошибиться? Конечно, вряд ли чужая дверь откроется перед Колей, но перепробовать хотя бы половину Коле не хватило бы целой жизни. Первой свою дверь отыскала Лена. Ей не пришлось никуда взбираться. Она просто подошла к одной из дверей и легонько ее толкнула. Створка открылась внутрь. Коля завистливым взором отметил коридорчик, стены которого составляли книжные полки с увесистыми томами. Дверь медленно затворилась и Коле захотелось тоже войти в такую же, но свою. Пашка уже грохотал по лестнице на уровне четвертого яруса, Димка тоже куда-то запропастился. Веня рассеянно оглядывал зал, в поисках Своего Пути. Колин взор терпеливо обшарил двери первого яруса, затем второго, потом третьего, следом перешел на четвертый, но по каким-то необъяснимым причинам снова вернулся на третий. Теперь он видел эту дверь, ничем не отличающуюся от рядом стоящих, но в то же время притягивающую чем-то таинственным. Коля посмотрел под ноги, посчитал факелы до пятнадцати и снова глянул на третий ярус. Глаза безошибочно отыскали ту самую дверь. Более ясного предзнаменования Коля дожидаться не стал и послушно побрел к лестнице. Чем ближе он подбирался к заветной дверце, тем быстрее становилось его продвижение. По третьему ярусу он едва не бежал. Коля не стал тратить время на раздумья: откроется дверь под его нажимом или нет. Он просто надавил на гладкую деревянную поверхность и та плавно отодвинулась к стене. Прежде чем войти, Коля кинул прощальный взгляд по сторонам. На втором этаже свою дверь отыскал Веня. Краем глаза Коля заметил, как из проема полыхнуло чем-то нестерпимо голубым. За Колиной дверцей не обнаружилось никаких книжных полок. Так, низенький, не слишком широкий коридорчик, сложенный из ужасающе неровных камней, словно Колю занесло в горную пещеру. Узкие просторы освещала обычная электрическая груша без всякого абажура. Места оказались обжитыми. Если густой бурой слой пыли покрывал камни у потолка, то ближайшие выступы блестели как полированные, словно тысячи людей касались их ненароком, спеша по своим делам. Коля не избежал всеобщей участи, налетев на парочку плавных изгибов. Коридор привел Колю к своему собрату повыше и пошире. Если лампочка создавала видимость уюта, то красные строго устремленные к потолку язычки горящих свеч, отставленных далеко от темных стен на кованных изгибах подсвечников, придавали обстановке сухость и строгость. Стены накренились, словно потолок едва успел подхватить их при падении, да так и держал с незапамятных времен. Коридор не понравился Коле. Слишком уж он напоминал тот злосчастный тоннель, по которому хозяин Темных Стекол вознамерился увести Колю. Казалось, что сейчас одна из портьер, приткнувшихся между дверями, колыхнется, и оттуда выберется хозяин. Но Коля не успел испугаться. Он почему-то знал, что всем, кто связан с Темными Стеклами, вход сюда воспрещен. Категорически. Тем не менее успокоиться Коля не смог. Поэтому он решительно потянул на себя огромную ручку высокой коричневой двери. Ручка отливала тусклой латунью. Коля знал, если поплевать на палец и потереть желтую поверхность, то она вновь засверкает на какое-то время. Возможно, если бы Коля нашел такую ручку в оставленном мире, он бы уже сейчас плюнул себе на палец. Но Коля находился во дворце Твоего Пути, поэтому он просто открыл дверь и шагнул за порог. Там оказался зал. Наверное, это был театр. Не слишком большой. Мест на двести. Спектакль, видимо, уже начался. Темные силуэты людей смотрели на пустую сцену, которую по бокам украшали декорации раскидистых дубов. На заднем плане в полумраке угадывался осинник. Коля даже удивился. Он особенно не запоминал названия деревьев, а тут вдруг уверил себя, что так оно и есть. Он просто знал это, как знал и то, что ему сейчас предстоит подняться на сцену. Уверенность была сильной, как во сне, когда видишь только один путь и твердо знаешь, что с него ни при каких обстоятельствах не свернуть. И Коля поднялся на сцену. Публика продолжала молчаливо взирать на него. Отсюда Коля не мог различить отдельных личностей. Просто слышал редкий шелест программок, да легкий хруст кресла, когда его временный хозяин менял свое расположение, то подавшись вперед, то снова откинувшись на мягкую спинку, обитую темным бархатом. Коля знал все. Кроме роли, которую ему предстояло играть. Поэтому он просто пошел к нарисованному осиннику, с удивлением обнаружив, что тот оказался вовсе не нарисованным. Деревья высовывались из дощатого пола, и Коля не мог определить, то ли сцену построили вокруг живых деревьев, то ли деревья все-таки срубили и сунули в заранее просверленные дырки. А потом пол неожиданно оборвался под наплывом глинозема, поросшего чахлыми травинками. Начался настоящий лес. Коля полминуты постоял на границе бутафорского и настоящего. Сейчас он еще мог повернуть обратно и снова увидеть за деревцами темный провал, уводящий в странный театр. Но театр не нравился Коле, как не нравился и коридор с красноязыкими свечами. Слишком уж там было тихо, темно и неуютно. Лес тоже не радовал. Над головой раскинулось бледное пасмурное небо, но было все же намного светлее. Поэтому Коля отвел взор от последней досочки сцены и побрел в глубь леса по полузаросшей тропинке, еле угадывающейся в густых стеблях зелени. Сказочных деревьев и цветов Коле не встретилось за исключением громадного, ростом больше метра, мухомора. Его шляпка вызывающе краснела на краю маленькой полянки и резко контрастировала с унылыми тонами остальной растительности. Коля не рискнул принять вызов и обошел непонятный гриб стороной. Скоро он начал различать упрятанные за кустами домики. На пороге каждого из них примостилась пара-тройка гномов. Больших. Самые высокие из них достали бы Коле до пояса. Коля сунул руку в карман, намереваясь показать гному его собратьев, но золотистого непоседы там не обнаружилось. Может быть он давно потерялся. Скажем в театре или наклонном коридоре. А может он и не заходил в Колину дверь и выбрал какую-то свою, еще в круглом зале. Гномы молчали и провожали Колю печальными взглядами. Коля знал почему. Гномам разрешалось водиться только с ребятами-октябрятами, а Коля никогда не был октябренком и уже никогда не станет пионером. Может неведомый главный герой коротенького рассказа завидовал неизвестному Вовке именно по этой причине. Может неизвестный Вовка после хождения по магазинам и подметания полов сидит сейчас в одном из этих уютных маленьких домишек, заслужив свою сказку, а Коля вынужден проходить мимо. И всегда будет проходить мимо. Грустной получилась Колина дорога. Тропинка стала поутоптанней и уткнулась в приземистую избушку с крохотными оконцами. Путь оборвался. Мрачные высоченные деревья плотно обступили избушку. Их густая листва переплелась настолько сильно, а стволы стояли так близко друг от друга, что Коля понял: пролезть сквозь эту чащу будет проблематично. Оставалось либо войти в избушку, либо поворачивать назад. Но обратный путь уже закрыт. Коля не знал почему, но знал точно. Даже взгляд за спину навевал неизъяснимую тоску. И Коля решил не отступать. Сказать было проще, чем сделать. Окошки-то в избушке имелись, но через них пролезла бы только Колина рука, а вот двери и в помине не было. Куриные ноги к избушке тоже не прилагались, поэтому бесполезно было кричать, предварительно оглянувшись по сторонам (а не слышит ли кто?): "Избушка-избушка, повернись к лесу задом, ко мне передом". Сжав губы, Коля зашел за угол и, прильнув к бревенчатой стене, принялся продираться вперед, отводя руками крепкие ветки молодых побегов. Ветки яростно сопротивлялись. Если в Колином мире вовсю властвовала осень, то здесь лето праздновало свою середину. Ни на этой, ни на тыльной стене бревенчатого сооружения двери не нашлось. С опаской Коля завернул за третий угол. Здесь оказалось посвободнее. Ветки прильнули не к подножию избушки, а где-то возле крыши, образовав что-то вроде небольшого щелястого сарайчика. Коля устало опустился на сухую рыхлистую землю, уставившись в невидимые небеса. На этой стене не оказалось даже окошка и в Колиной голове поселилась неприятная пустота. Замок Твоего Пути отсюда казался сном или иллюзией. Все вокруг было совершенно непонятным, хотя и донельзя реальным. Почему Коля угодил именно сюда? Зачем он здесь? Страшно захотелось вернуться в простой и привычный мир пусть даже без гномов и без волшебных палочек. Палочки! Ну почему Коля про них забыл. Палочки привычно завертелись в руке. Коля зажмурился, представляя свою комнату, стол с исцарапанной полированной крышкой, деревянный стул с выгнутым овалом спинки и себя самого, сидящего на этом стуле. Вернуться не получалось. Это Коля понял, еще не успев раскрыть глаза. То ли палочки работали только в Колином мире, то ли Коле предстояло во что бы то ни стало пройти этот путь. Он прошел последний поворот, вернувшись к изначальной стене. Однако обстановочка вокруг поменялась. Тропинка превратилась в неширокую асфальтовую дорожку с сахарно-белыми бордюрами. А у избушки обнаружилась дверь. То ли стен у избушки имелось больше четырех, то ли ситуация представляла собой величину переменную, но получалось, что теперь Колин путь продолжался. Мало того, избушка смилостивилась над Колей и решила впустить в себя. А что выбрать? Идти дальше или воспользоваться приглашением? Коля тоскливо взглянул на дорогу. Она выглядела посолидней то и дело теряющейся тропинки, но в просвете меж высоких хвойных деревьев, отливающих голубизной, бледнело все то же пасмурное небо. Избушка же таила непредсказуемое. И Коле захотелось открыть дверь. Сказано - сделано. Дверь открылась легко, словно кто ее маслом смазал. Без всякого тебе скрипа или усилия. И Коля оказался в огромном зале. Больше всего он напоминал пещерный грот. По растрескавшемуся своду бродили сполохи призрачного света. Но не они освещали зал. Миллионы свечей приткнулись везде, где только это было возможно. Миллионы свечей высунули свои язычки и лизали притихшую тьму. Их свет колыхался, словно лепестки пламени то и дело сгибались под напором неощутимого ветерка. Коля стоял у одной из стен. Потолок начинался над самой Колиной головой и куполом резко взмывал к центру. В гроте громоздились камни. Маленькие, средние, большие и громаднющие, словно скалы. За ними виднелись уступы, спиралью стремившиеся ввысь. Сквозь витки спирали прорывалась волнистая лестница с крутыми ступенями. Где-то в самой середине мрачных уступов к вершине карабкалась фигурка. Коля прищурил глаза, чтобы разглядеть упорного альпиниста и с удивлением узнал в ней Лену. Ну вот, скажите пожалуйста, только подзадержишься в дороге, как на твой путь обязательно кто-нибудь да встрянет. Как это Лену занесло на Колину дорогу? Коля даже хотел сорваться, метнуться вперед, догнать и спросить, но вдруг оробел. Колина дорога осталась там, за дверью избушки. Он сам покинул ее, соблазнившись таинственно появившейся дверью. Лена взбирается вверх к своей вершине, а Коля так и остался на задворках, даром, что проник сюда. И что теперь? Неужели Коле всю оставшуюся жизнь суждено следовать чужими путями из-за одной-единственной ошибочки? Да нет, так не бывает. Вообще ничего не бывает, кроме мира, где есть Колина комната с полированным столом и ящиками, есть четырехэтажная школа с пристроем из белого кирпича, есть противный Владян, есть закаты и восходы, а не только бесцветное пасмурное небо. Колю окружали иллюзии и миражи, ставшие неприятной реальностью. Но вряд ли это чувствовала Лена, которой до вершины оставалось совсем немного, совсем чуть-чуть. А там, на самом пике, на блестящем троне из черного камня появилось существо, глядящее на мир проницательным взором изумрудного сияния. Глаза существа ласково взглянули на Лену, и Коля почувствовал, Коля твердо знал, что Лена улыбнулась навстречу. Изумрудный взор скользнул по далеким пределам и начал подбираться к Коле. И Коля не выдержал, Коля метнулся назад и больно стукнулся об острый уступ, пришедший на смену исчезнувшей двери. Коля понесся в темноту, прячась от света чьей-то сбывшейся мечты. Это невыносимо, наблюдать как чужая мечта воплощается в явь, зная, что твои собственные никому не понадобились. Коля бежал сквозь стены, коридоры, комнатки, аквариумы, зимние и летние сады. Коля прошибал насквозь непонятные мечты и желания тысяч и тысяч незнакомых людей и нелюдей. Коля видел, как скользил в высоте оранжевый дельтаплан, который нес Веню над далеким морским пляжем, а из облачной горы пробивались солнечные лучи, как на картинах, где древние художники изображали пришествие Бога. Коля смотрел, как стоит в удивительным месте Пашка, вокруг которого вздымаются воронки вихрей, а сам он смотрит в мерцающую бездну взглядом, совершенно непохожим на любой из тех, что прежде пробуждали в Коле тоскливый страх. Коля чувствовал, как дрожит от радости Димка, несущийся по самой настоящей скоростной трассе на самом настоящем гоночном автомобиле. Чужие мечты настолько поражали красками и невероятностями, что Колю охватывала глухая тоска. Что осталось ему, сошедшему со Своего Пути? Что? Что будет, когда Коля вырастет, а мечты так и растают в недосягаемой дали. Кем станет Коля, потерявший возможность исполнения желаний? Дворником? Сварщиком? Неприметным бухгалтером? Последнее, впрочем, отпадало, так как сейчас на бухгалтерские работы брали почему-то одних только женщин. "Что же нам делать с тобой? Профессия наша такая! Много в больницах нас, мужики, храбрые крановщики!" Или формовщики? Неважно. И те и другие находились сейчас настолько далеко от Коли, как, скажем, колхозники Владимирской области, постоянно выходящие на поля в телевизионной программе "Время". Почему хочется как лучше, а получается как всегда? Почему люди желают быть известными фокусниками, моряками дальнего плавания, летчиками-космонавтами, киноактрисами, фотомоделями? Почему из них получаются почтальоны, официантки, плотники, дорожные рабочие, грузчики? Почему дети мечтают стать величайшими в мире, а из них вырастают совершенно неприметные личности? Странный вопрос. Может, потому что когда-то они решили оставить на минутку Свой Путь и свернуть в манящую дверцу неопределенности. Может быть им просто захотелось срезать, да только короткая дорога выводит всегда в совершенно иные места. Или остановиться отдохнуть в маленьком и уютном кафе, а, выйдя из него, обнаружить, что путь исчез, и, обернувшись, убедиться, что и кафе не стало дожидаться второго пришествия. Или... миллионы событий, случайностей и поступочков. А путь всего один, и не у всех есть этот невидимый компас, позволяющий придерживаться Своего Пути. Далеко не у всех. Не успеешь оглянуться, как оказываешься далеко в стороне от выбранной когда-то дороги. И нет сил вернуться обратно. Да и не нужны силы, ведь кажется, что стоит только чуть-чуть подождать, как желанная дорога сама вывернется под ноги. А эта дверь оказалась непроходимой. Не сумел пройти сквозь нее Коля. Он осторожно потянул ее на себя и обнаружил за ней небольшую круглую комнатку с разноцветными дверями в стенах. Колина дверь с той стороны оказалась фиолетовой. Мальчик замер. Мечты оборвались, что же ждало его теперь? И хотелось шагнуть вперед, и хотелось еще немного подзадержаться. Каждый раз, когда кажется, что терять вроде бы уже и нечего, всегда обнаруживается возможность утратить что-то еще не менее ценное, чем уже канувшее в вечность. Пол в самом центре вздыбился. Маленький кругляшок, словно миниатюрный канализационный люк, отскочил в сторону и бесшумно укатился за пределы Колиной видимости. На поверхность вылез гном и заоглядывался по сторонам. Больше прятаться не имело смысла. Ведь гном мог заметить Колину нерешительность, а перед гномом Коля всегда должен быть на высоте. Ведь он отвечает за гнома, он и никто другой. Коля распрямил согнувшуюся от тягостей и забот спину, расправил плечи и гордо шагнул в комнату, как победитель запутанной, невероятно сложной игры. Голубая дверь напротив распахнулась и оттуда выскочил невероятно довольный Веня. Следом появилась серьезная и торжественная Лена, выскользнув из Красной двери. Золотисто-желтая дверь выпустила Пашку. Раздался глухой удар в черную дверь. Казалось, она сейчас треснет, распадется на куски и оттуда на великолепной гоночной машине выскочит Димка. Но тот появился пешком. Неоткрытыми остались две двери: серебряная и оранжевая. Никто не проронил ни слова, никто не глядел друг на друга. Все ждали - какая откроется следующей? И когда? Словно повинуясь всеобщему желанию серебряная дверь начала приоткрываться. Все напряженно уставились в тонкую щель, откуда начали просачиваться клочки тумана. У Коли вспотели руки. Гном испуганно уцепился за Колину штанину, совсем как сам Коля в далеком-далеком детстве. Глава 45, в которой происходит выбор Спасителя Димка смотрел на туман с нескрываемым любопытством. Для него ничего страшного не предвиделось. Точно такой же туман непременно выползает из неприметных щелей на эстраду, когда по телевизору крутят очереднуюю "Песню-99". Правда в таком замке снимать эстрадную передачу вряд ли кто захочет. А вот Димка снял бы. В замке наоборот интереснее, чем в каком-нибудь, пусть даже самом лучшем эстрадном зале. Остальные Димкиного оптимизма не разделяли. Особенно гном. Никто не знал, что напоминает ему непонятный туман. Может пасмурное утро, когда в своем мире он высовывался из горной пещеры и смотрел вниз на укутанную туманом долину, спрятавшуюся среди суровых скал. А может и не было в его мире ни долины, ни гор. Ведь гном мог и наврать. Правда, как подтверждение его слов, явились серые гномы, предвещавшие опасность. А можно ли верить серым гномам? Туман сконцентрировался в небольшое облачко и оторвался от каменных плит пола. Затем он медленно пополз в центр круглого зала. Дверь серебряного цвета захлопнулась с резким щелчком. Веню передернуло от мгновенного ужаса. Он почему-то решил, что перед ними посланник хозяина Темных Стекол. Но облачко внезапно вытянулось по вертикали и за мгновение трансформировалось в знакомую фигурку Хранителя. - Ага, - удовлетворенно произнес он, разорвав затянувшуюся тишину. - Значит, пути пересеклись. Следовательно мы находимся в Месте Всеобщей Встречи. И оно не такое уж плохое. А до Лунной Дорожки совсем недалеко. Тогда нам осталось лишь одно: выяснить, кто из вас Спаситель. А как вы сами думаете: кому суждено отправиться вместе со мной туда, где взошла Черная Луна? Все призадумались. Несомненно, каждый видел на месте будущего путешественника исключительно себя. И у каждого имелись на то веские причины. Маленький Димка верил, что выберут именно его. В конце концов, он меньше всех, а в сказку берут всегда самых маленьких. Чем меньше человек, тем больше у него шансов попасть в сказку, потому что для взрослых сказок не существует. Они уже пересекли невидимую границу, отделяющую славных рыцарей и прекрасных принцесс от простых людей. До этой границы существует два пути: где проще и где сложнее. Люди выбирают, где проще. Рыцари и принцессы ступают на дорогу посложнее. Посложнее, потому что остальные недовольны этой дорогой и всеми способами хотят перетянуть смельчаков на свою дорогу. А Димка еще не вырос, следовательно, ему открыты все пути. Даже песня такая есть: "Молодым везде у нас дорога!" Значит, Димка и отправится с гномом в путешествие. И это еще не все. Ведь гном маленький и Димка маленький. Они одного размера. Ну, почти. А это что-нибудь да значит. И Димка представил, как Маугли кричит парящему в небесах коршуну: "Мы с тобой одного размера!" Пашка готов был выступить вперед. Любому ясно - идти должен именно он. Не таким же малявкам, как Венька или Наркота, и не девчонкам же поручать настоящее дело. Именно настоящее. Тут уже не игрушки, не штаб у ржавого гаража, не нарисованные самолетики. В настоящих делах все решает сила, и Пашка чувствовал в себе эту силу, и Пашка готов был применить ее, как только представится случай. Не зря же с ним здороваются даже видавшие жизнь старшаки. Уважительно здороваются. В мир Черной Луны положено идти только ему. И он не собирается сюсюкать и перекладывать это дельце на плечи кого-то другого. Веня думал, что выберут его. Ведь именно он нарисовал основную часть замка, который вдруг соскочил с бумажного листа. А в захваченном мире непременно придется совершить нечто подобное. Ведь только он из их команды умеет правильно рисовать и несколькими штрихами обозначить контуры, так что в рисунке начинал чувствоваться объем. Веня уже видел, как на Черной Равнине гномы делят палочки, а Хранитель вручает ему волшебный карандаш. Что ни нарисует им Веня, все станет настоящим. Но для этого надо уметь рисовать, ведь что радости в скособоченном замке, в магнитофоне, куда невозможно впихнуть кассету, или в собаке с птичьими лапками, которая похожа на крокодила и бегемота одновременно. Лена вызывающе смотрела в призрачные глаза Хранителя. Кого же еще можно выбрать, если не ее. Ведь она уже была в одном сказочном мире. Она спасла замок. Она создала в нем часы. Она начала читать удивительную историю про Черную Гору. Черную! Несомненно, это знак, указывающий на ее принадлежность к судьбе мира, над которым взошла Черная (именно черная!) Луна. Она выдержала разговор с черепом. Она видела непонятного трубача и хозяина с серебряными звездами. Ее знания несомненно могли пригодиться там, куда уйдет Хранитель. Спаситель не обязательно должен быть парнем. Совсем наоборот! Если спасителем будет девчонка, это только запутает врагов и увеличит шансы на победу. И тогда ей позволят вернуться в ее замок и дочитать неоконченную историю. Коля стоял в тени. Ему не требовалось выходить вперед, чтобы доказывать свое право на место Спасителя. Коля знал, что оно его по праву. Именно Коля нашел треугольник, который вывел его к гному. Именно Коля отвечал за гнома, который не справился с выпавший на его долю миссией. Именно Коля постоянно оказывался в самом центре событий. Именно он был хозяином палочек, которые творили чудеса в самом что ни на есть безволшебном мире. А хозяин? Ведь возможность уйти он предложил одному Коле. Только ему и никому другому. Это ли не подтверждение, что только Коля достоин взять судьбу мира в свои руки. Чужой мир! Там ведь все по-другому! Все! И если здесь частенько Коля оказывался нытиком и слабаком, то уж за пределами известного ему выпадет честь стать героем. А как же без этого? Только героям положено вершить судьбу миров. А после победы Коля, если захочет, вернется обратно, и никто его уже не тронет даже пальцем. Или не вернется. Ведь чужой мир к тому времени станет Колиным миром. - Так кто же будет спасителем? - хитро прищурился Хранитель. Пашка молча шагнул к центру. Коля обиделся. Он видел, что Лена тоже нахмурилась. Неужели и она на что-то рассчитывала? Вот идиотка. - Все не так уж и сложно, хотя от личного желания тут зависит слишком мало, - сказал Хранитель. - Все уже предрешено, просто вы об этом еще не знаете. - Значит, не я? - хрипло спросил Пашка. - Почему не я? Скажи, почему? У Коли отлегло от сердца. Ну конечно же это не Пашка. Пашка здесь только потому, что выбранная Колей звездочка предполагала команду из пятерых. - Спасителем станет тот, кто явился на Место Всеобщей Встречи первым, - возвестил Хранитель. - Так как я прибыл сюда после всех, то сам еще не знаю, кто Спаситель. Так кто же он? Коля облизал языком пересохшие от волнения губы. Нет, он не хочет. Нет, он не пойдет. Коле надо вернуться домой. Лучше каждый день ходить в школу, чем бросить все и очутиться в мире, где вершит праздник злая луна. Он увидел, как взглянули на него Веня и Пашка. Он почувствовал, как огорчилась поникшая Лена. Он не знал, о чем думает Димка. И что он теперь мог сделать для своих друзей? Свой Путь вывел Колю на роль Спасителя. Судьбе было угодно, чтобы Коля пришел на Место Всеобщей Встречи раньше всех. Но вот хотел ли он этого? - Молчим? - удивился Хранитель. - Кто был первым? "Я," - приготовился сказать Коля, но не успел. Его опередил взволнованный, пискляво-тонкий голосок. - Я, - услышал Коля слово, которое должен был сказать он сам. Гном, про которого все забыли, смотрел на Хранителя испуганным взглядом. - Быть посему, - подвел итоги Хранитель. - А теперь надо выдвигаться. Конечно, место нам досталось отличное, но времени у нас слишком мало. Итак Спаситель определен. Я, как Хранитель, доставлю его к месту восхода, а там... - Что там? - испуганно спросил гном. - Никто не знает, - опечалился Хранитель. - Никто. Там все будет зависеть от тебя и от того, как ты распорядишься доставшимся тебе волшебством. - Ка-а-ким волшебством? - протянул гном, неожиданно ставший Спасителем. - Да палочками же! Забыл про палочки? Туда я и вложил всю свою силу. Гном помрачнел. - Вперед, вперед, - звал Хранитель и, обернувшись облачком, заскользил к оранжевой, еще не исследованной двери. Коля едва заставил себя сделать шаг. В его голове никак не укладывался тот факт, что Спасителем назначен не он. Но почему тогда все крутилось возле Коли. Почему? Впрочем, вопросы задавать было поздно, да и быссмысленно. Вопросы и не складывались. По голове блуждали обрывки несвязных мыслей, выжигаемые обидой, которая затопляла все пространство израненной Колиной души. Еще секунду назад Коля боялся шага в неведомое, а сейчас дико переживал, что этот шаг достался кому-то другому. Да ладно бы другому, но гному! Нет, Коля не мог в это поверить. А может, ну может быть, Колю все же возьмут с собой. Ведь он отвечает за гнома. В Колиной душе под нахлынувшей обидой зародилась искорка надежды. Не все еще потеряно. Главное - верить в хорошее и тогда... Что тогда, Коля не мог сформулировать, но этой надежды хватило, чтобы не отставать, когда Оранжевая дверь открылась и вся команда во главе с заважничавшим гномом двинулась вслед за Хранителем. Двери раскрывались одна за другой. Замок хранил неисчислимое множество секретов и пространств. Но Коле недосуг было любоваться разворачивавшимися по сторонам чудесами. Коля готовился. Надежда разгоралась сильнее и сильнее, притупляя все оставшиеся чувства и размышления. Глава 46, в которой избранные отправляются по Лунной Дорожке Очередная дверь привела в маленький коридорчик, стены которого были облицованы малахитом. Из ровной поверхности беспросветно-черных и мягко-зеленых разводов выступали ослепительно белые полукруглые колонны. Ослепительно, потому что они и служили единственным источником света, наливаясь мощью у основания и постепенно угасая к потолку, затерявшемуся в сумраке. Оканчивался коридорчик двустворчатой дверью. Узкой. Коричневой. Полированной, будто оторвали крышки у двух пианино и соорудили створки, на левой из которых примостилась изящная золотая загогулина. Лена зачаровано смотрела под ноги, где мраморные узоры образовывали картину лабиринта, вписанного в вытянутый овал. Ей невероятно хотелось скопировать его, чтобы в один из вечеров, когда не хочется делать уроки, ни даже читать, сесть за стол, разложить рисунок и пройти к центру извилистым путем дуг и перпендикуляров. - Все взглянем на часы, - возвестил Хранитель. - Ого, - обрадовался Пашка. - Появились цифирки. - Еще минута и ровно три, - показал свой циферблат Коля. - Не может быть, - заспорил Веня. - У меня тоже без одной, а я всегда на пять минут вперед ставлю. - Здесь время уравнивается, - объяснил Хранитель и, видя, что Веня все равно не согласен, добавил. - У всех. У Лены в окошке электронных часов значилось "02:59". Двоеточие, разделяющее часы и минуты, мигало, отмечая, что очередная секунда ушла в прошлое. - Пора, - сказал Хранитель. Его прозрачные контуры затуманились, неуловимо сжались, и вот по коридору впереди всех величаво плыло маленькое облачко, на котором восседала золотистая искорка гнома. Коля, следуя за Хранителем, мысленно примеривался к золотой ручке, прикидывая, как ловчее ее ухватить. Но старания Коли не понадобились. Еще не успело облачко коснуться полированной поверхности, в которой отражалась вся команда, как створки медленно начали уходить вглубь. Отражения поплыли. В самую последнюю секунду Коле показалось, что там, на темной поверхности, Хранитель превратился в пышную подушку, а гном стал обыкновенным огоньком на кончике свечного фитилька. Белая лестница с широченными перилами уводила вниз к затененной площади. Как только цифры на Лениных часах превратились в тройку и три нуля, на небесах перед путешественниками вспыхнул круг полной золотой Луны. И сразу же по черной площади побежала мерцающая желто-золотистая дорога. Да никая это была и не площадь. Лестница уходила в пруд. Путешественники добрались до последней ступени. Следующая уже таинственно проступала под гладью воды. А на легких волнах плескались золотистые кирпичики, перетекавшие один в другой. Дорога продолжалась дальше, но смелости ступить на нее ни у кого не нашлось. Разве что Пашка нагнулся и плеснул водой вперед, от чего кирпичики света изогнулись в извилистых фигурах и разбежались в разные стороны, чтобы немного погодя вновь успокоиться и собраться в полотно колышащегося пути. - Мне туда? - недоверчиво произнес гном. - Да, - холодно сказал Хранитель. - Тебе придется следовать за лучами этой Луны пока не встретишь Черную. - И что тогда? - гном как мог оттягивал момент, когда ему придется сделать первый шаг. - А тогда путь станет непрерывным, необратимым и в чем-то даже безопасным. Дорога Черной Луны доведет тебя до нашего мира. - Но почему дорога Черной Луны безопасней? - удивился Коля. - Ведь Черная Луна злая? Значит, на ее пути гнома должны подстерегать разные каверзы. - Не столько злая, сколько мертвая, - сказал Хранитель. - Но сначала посмотри на эту дорожку. Она живая. А значит, непостоянная. Значит, непредсказуемая. И в какой-то момент ей надоест вести тебя и она вывернется из под ног, превратится в самые обычные блики на воде. И ты провалишься на ужасную глубину, а вокруг будет только далекое небо, золотая Луна и невыносимо ледяная вода. Никогда не расчитывай, что Лунная Дорожка доведет тебя до цели. Ты можешь шагать по Лунной Дорожке только пока интересен ей. Если интерес исчезает, золотая твердь оборачивается миражом. - А что надо сделать, чтобы Лунная Дорожка не потеряла к тебе интерес? - Не знаю, - пожал плечами Хранитель. - Наверное, понять ее. Но чтобы понять Лунную Дорожку, надо стать ей, слиться вместе. Или быть ей чем-то необходимым. Но никто пока не знает, что необходимо Лунной Дорожке. Поэтому идущим по ней путникам остается рассчитывать только на удачу. - А почему она такая? - насупленно спросил Веня. Он любил лунные дорожки и не подозревал об их хитростях. - Какая? - Злая, как и черная. - Она не злая. Но и не добрая. Просто живая. Ты никогда не замечал за собой, как вещи, без которых ты совершенно не мог жить, вдруг забывались и безвозвратно пропадали. А их место занимали новые. Или друзья, не встречаться с которыми казалось совершенно невозможным, становились скучными и неинтересными. И на смену им приходили другие. Так и ты для Лунной Дорожки. Сначала удивительный и неповторимый путешественник, единственный, которому позволено шагать по ее поверхности. Потом один из многих. А в финале превращаешься в пустое место, и лунные блики заманчиво блестят над головой, пока ты погружаешься в ледяную глубину, откуда выбраться невозможно. - Но это ведь предательство: заманить и бросить. - А ты чувствовал себя предателем, когда терял любимые игрушки или забывал своих товарищей. Ведь нет! Ведь прав был ты, а не они, оказавшиеся за пределами твоей Лунной Дорожки. Так предательство ли это? С твоей стороны несомненно да. Но со стороны дорожки? Кто знает, что волнует ее в тот момент, когда блестящие досочки перестают тебя держать на поверхности? Кто поймет, почему именно ты оказываешься ненужным ей? И почему именно сейчас. Людям невероятно трудно договариваться и понимать друг друга. Куда уж тут вникать в проблемы Лунной Дорожки, которая позволяет идти по ней. И всегда есть выбор: просто не вставать на ее блестящие досочки и кирпичики. Обходиться без нее. Но это ведь так заманчиво: пройти по настоящей Лунной Дорожке. А уж только вступил на нее, то тебя тянет и тянет дальше. И всегда кажется, что следующий шаг уж точно не будет последним. - А дорожка от Черной Луны? - не утерпел Коля. Пашка вновь коснулся воды носком ботинка. Обувь беспрепятственно прошла сквозь лунные блики. Для Пашки Лунная Дорожка не желала быть путеводной. - Там все наоборот, - продолжил Хранитель уставшим голосом. - Она не живая. Она не может ни радоваться, ни огорчаться, ни хитрить, не предавать, ни обретать к тебе интерес, ни терять его. Она просто есть. И все. И если ты попадаешь на нее, то уж до цели доберешься. Ведь какова наша цель? Прорваться в захваченный мир. А если Черная Луна взошла над нашим миром, то ее дорожка несомненно приведет нас к ней. Дорожка Черной Луны не чувствует ни боли, ни радости. В этом достоинство мертвых. Они просто есть. И по ним идти гораздо легче, чем по живым. - Вот не сказал бы, - проворчал гном, пробуя дорожку ногой. Поверхность воды, расцвеченая бликами золотого света, чуть прогнулась, но выдержала испытание. - И не скажешь, - бесстрастно произнес Хранитель. - Дорожка окрепла. Нам пора. Гном отдернул ногу. - А может пока не стоит, - жалостливо произнес он. - Надо бы чуть погодить. Вдруг она только у берегов окрепла. - Чем больше стоишь на месте, тем быстрее дорожка утрачивает к тебе интерес. - Бежать мне по ней что ли? - пробормотал гном, еще раз проверяя свой путь на прочность. - Двигаться, - сказал Хранитель. - Здесь смысл в движении. - Угу, - печально вздохнул гном. - Тогда в путь. Палочки при тебе? - Если бы... Колян, - потребовал гном сердито, - давай-ка сюда палочки. Коля медленно-медленно вытащил палочки из кармана. Все девять. Он обвел взором свое окружение и отделил от общей кучки пять палочек. Нагнувшись, он вручил оставшуюся четверку гному. - А остальные? - ревниво спросил тот. - Все что ли? - удивился Коля. - У тебя теперь целых четыре. А эти я нам оставил. По одной каждому. - Видишь ли, Коля, - объяснил Хранитель. - Ты ведь и сам знаешь, что чем больше у тебя палочек, тем больше появляется и шансов на успех в сотворении чуда. А чудес под Черной Луной потребуется творить немало. Что-то в его интонации напомнило Коле хозяина Темных Стекол. Что-то неуловимое, но ощутимое. Может, когда-то им приходилось шагать одной дорогой или учиться в одной школе. Разумом Коля понимал, что гному нужно этих самых палочек как можно больше, но и сердце, и душа отказывались расставаться со сказкой. Он вздохнул, показывая всем окружающим, на какие жертвы ему приходится идти, и вручил новоиспеченному Спасителю еще четыре. Хранитель ничего не сказал, да и Коля не смотрел на него, но площадку окутало молчание. Нехорошее. Напряженное. Разрываемое только бормотанием гнома, который тоже не смотрел ни на Хранителя, ни на Колю. - Слышь, Наркота, - негромко сказал Пашка. - Отдай палочку. Ему ведь нужны все. - А мне не нужны? - огорченно спросил Коля. - Мне разве не нужны? - в его душе поднималась непонятная злость на Пашку, на Хранителя, на весь мир, собравшийся лишить его последней волшебной палочки. - Вот ты сам... ты... разве ты отдал бы палочки? - А разве я не отдал? - сказал Пашка странным голосом. И тут Коля испугался. Коле показалось, что нынешний Пашка вот-вот превратится в прежнего Пашку - жестокого и беспощадного. Пашку, который подойдет и беспрекословно отберет палочку, как это уже бывало не раз. И Коля торопливо сунул гному свое достояние. Может, потому что не желал видеть Пашку прежним, а может, потому что не хотел и себя снова почувствовать бессильным и беспомощным. Напряжение исчезло. Все разом заулыбались. Даже гном. Даже Хранитель. Даже Коля, хотя улыбка получилась поначалу кривоватой и неестественной. Но может и стоила эта палочка всех улыбок вместе взятых. - Пора, - приободрился гном и сделал первый шаг на мерцающую гладь, но тут же отдернул ногу, которая погрузилась в темную глубину. - Не успели, - тревожно заметил Хранитель. - Время потеряно еще раз. - И что теперь? - испугалась Лена. - Теперь вдвоем не справиться. Срочно нужен третий. Сопроводитель. Коля ничего не понял. - Ну, - кивнул Хранитель. - Кто станет сопроводителем? Все приободрились. Далекие путешествия из сказочной дымки вновь обретали реальные контуры. - Чего там, - сказал Пашка. - Выбирай любого. И Коля вновь уверился, что призрачный палец Хранителя укажет на него. - Сопроводителя укажет подвиг, - возвестил Хранитель. - Кто может немедленно, да-да, прямо сейчас, совершить подвиг, достойный запечатления в летописях потомков? Взгляды собравшихся уперлись в землю. Только Коля не унывал. Он может. Любой подвиг, скажите только какой. Да что там тянуть время. Ну ведь он должен идти, именно он. Но вперед выскочила маленькая темная фигурка. - Серый гном! - удивился Спаситель. - Как ты сюда проник? - строго спросил Хранитель. - Не знаю, - смущенно пропищал гном. - И где же твой подвиг? - скептически уставился на серого гном золотой. - Вот, - и серый гном выложил перед своим золотым собратом две палочки. - Ух ты, - восхитился Димка. Да что там, все восхитились. Только Коля, смутно узнавая обгрызенные концы, начал подозревать что-то неладное. - Они не работают, - неуверенно произнес он. - Как не работают, - удивился серый гном. - Очень просто, - Коля нагнулся, подобрал палочки и крутанул их в руках. - Хочу мороженое. "Умку", - наспех сказал он все то же желание, с которого на удивление начинают почти все. Видимо, ему предстояло стать и последним в этой сказке. Простенькое, совершенно несложное желаньице. Но прибывшая из неизвестности парочка не справилась даже с ним. - Подвиг, - насмерливо произнес Пашка и подопнул к серому гному оброненные Колей палочки. - Держи имущество. И серый гном сник. Нет ничего хуже ненужного подвига. А тут вместо подвига получился самый обыкновенный обман. - Я не знал, - расстроенно произнес гном. - Не знал, честное слово. - Честное слово серых гномов не многого стоит, - сказал Спаситель и сплюнул в сторону. - Тоже мне, подвиг. А туда же собрался, с нами, мир спасать. Сначала научись волшебные палочки от неволшебных отличать, а уж потом миры спасать. - Я пригожусь, - торопливо начал убеждать собравшихся новичок. - Пригожусь, вот увидите. И если не пригожусь, тоже увидите, - он споткнулся, догадавшись, что произнес нечто не то, и умолк. - Да уж увидим, - презрительно произнес золотой гном. - В этом я не сомневаюсь. Тоже мне, Спаситель. - Он не Спаситель, - напомнил Хранитель. - Разве ты забыл, мы ждали Сопроводителя. - И это он? - махнул Спаситель в сторону несостоявшегося спутника. - По-моему, он и как Сопроводитель никуда не годится. И с честным словом, и без честного. - А то, что он добрался к Лунной Дорожке без посторонней помощи, это разве ничего не стоит? - хитро спросил Хранитель. - То что он ни разу не использовал палочки для собственной пользы, а притащил их прямо тебе, тоже пустячок? То, что отдал их беспрекословно, - Хранитель кинул на Колю мимолетный взгляд, - наверное, не заслуживает внимания? А может Спаситель как раз не ты, а он? Может именно серый гном прибыл сюда первым? Ну как, нравится тебе такой поворот событий? - Да я разве против, - мгновенно подобрел золотой гном. - Я ведь так, для порядку, для этой... для профилактики. Просто серые гномы всегда такие недотепы, ну как их после этого не гонять? - и, задав вопрос, гном повернулся с умным видом к остальному народу, ища сочувствия. У Коли сочувствия он не нашел. Веня ковырял носком кроссовки каменную плиту, безуспешно пытясь подцепить ее угол. Лена смотрела не сочувственно, а сердито. - Нет, - сказал Пашка. - Такой спорт нам не нужен. И Спаситель тоже. Верни-ка палочки. - Нет, - маленькие пальчики гнома сжались. - Нет. Не верну. Я пойду. Я выиграю. Я знаю, что выиграю. Пусть. Пусть даже один, но только не забирайте палочки. Он отпрыгнул к самой воде, все еще не решаясь на повторную попытку, но Коля понял, что золотой гном, несмотря на свой вредный и скаредный характер, лучше утонет, чем откажется от миссии. Где нам понять этих гномов. Что серых, что золотых. - Тогда в путь, - серьезно сказал Хранитель. - Время уходит. Теперь его не остановить никаким способом. Гном занес ногу над водой и замер, зажмурив глаза от страха. Коля горячо надеялся, что время все-же упущено, что Лунная Дорожка опять окажется миражом, что срочно понадобится кто-то четвертый, и этим четвертым несомненно выберут Колю. Гномий сапожок опустился на золотистую дощечку Лунной Дорожки. Всплеска не последовало. Спаситель перебрался на золотистые блики и даже попрыгал для пущей убедительности. - Работает, - удовлетворенно сказал Пашка. "Работает" - удрученно повторил про себя Коля. Спаситель обернулся и посмотрел на того, кто столь долгое время держал отвественность за его поступки. "Доберешься?" - безмолвно спросил Коля. "Не знаю," - ответили гномьи глаза, но потом в них внезапно вспыхнула знакомая озорная искорка. Золотой гном весело побежал вдаль. За ним рванулся серый гном. Хранитель коротко кивнул на прощание и, превратившись в облако, величаво поплыл над водой. Они уходили, не оборачиваясь. - А что теперь делать с моими палочками? - раздался издали вопрос серого гнома, который не утерпел и подобрал принесенную им парочку. - Возьми с собой, - посоветовал Хранитель. - Весьма вероятно, что в том мире им суждено стать волшебными. А как ты понимаешь, Сопроводителю волшебство тоже пригодится. Что ему ответил Сопроводитель никто уже не разобрал. Троица успела забраться весьма далеко. Ее крохотные силуэты маячили у самого горизонта. А вместе с ней уходили и сказки, и волшебство, и приключения, и путешествия. И ответственность. Да-да! Коля чуть ли не физически ощутил, как тяжелый груз ответственности сполз с его плеч и неслышно уплыл за теми, кто шел вдогонку ускользнувшей ночи Путешествий и Путешественников. Еще секунда и сверхъестественные, но уже такие привычные существа скрылись из виду. Глава 47, которая поясняет, что на смену ушедшему обязательно придет что-нибудь еще Замок растаял и Веня вновь увидал вокруг черные силуэты знакомых с детства деревьев. После ярких красок замка и блеска Лунной Дорожки ему на миг показалось, что он угодил в кромешную тьму. Но деревья он все же разглядел. Вслед за деревьями показались стены ближайших домов с угольными провалами окон. Тьма растаяла, уступив место предрассветному сумраку обычного осеннего дня с пасмурным небом и наклевывающимся дождем. Они вернулись обратно в свой мир. Теперь пора было возвращаться и в свой дом. Но расходиться почему-то не хотелось. Может, пока они стояли вместе, в них продолжало жить волшебное чувство сказки, которая на самом деле уже ускользнула к другим. Слова сейчас не требовались. Если бы не тяжелое дыхание, могло показаться, что вернувшиеся совсем не шевелились. Просто стояли. Глаза каждого невидяще сверлили панораму двора. Они молчали, заново проявляя в мыслях радужные картины того, что с ними произошло. По крайней мере так думал Веня. Первым не выдержал Пашка. - Ну ладно, - махнул он рукой. - Я спать. - Завтра придешь? - спросил его Коля. - Вернее, сегодня. - Приду? - удивился Пашка. - Куда? - К нам, - выдавил Веня. Слова разрушали вошебные тени, живущие в душе, как дождевые капли превращают отражения домов и деревьев на поверхности взбаламученной воды в портреты уродливых монстров из фильмов ужасов. - Нет, - мотнул головой Пашка. - Не приду. - А почему? - изумленно спросила Лена. - Да... так... Что у вас делать-то. Штаб. Бегалки. По-детски все это. Жизнь-то совсем другая. А вы напридумывали себе сказочки, считалочки... - Но ведь была сказка-то, - заспорил Коля. - Была. И мы там были. Скажешь, все было не ПО-НАСТОЯЩЕМУ? - Была, да сплыла, - сплюнул Пашка. - Больше ее не будет. Да и не сказка это вовсе. Так, другой мир. Параллельный. Про это даже в книженциях сейчас пишут... в научных. - Тогда ты к ним, - дернул головой Коля в сторону беседки, где по вечерам курили большие пацаны, - снова? - Х... хрен знает, - пожал плечами Пашка. - И туда не тянет. После всего такого... А так оно... то, что с нами случилось, вредно даже... Нормально жить мешает. И Пашка, чуть ссутулившись, побрел домой. Друзья смотрели ему вслед. Рядом с Веней возникло светлое облачко и, вытянувшись, превратилось в Хранителя. - Куда он теперь? - спросил его Веня, тыча сплетенными указательным и средним пальцами в удаляющуюся фигуру. Хранитель помолчал и ответил: - Своей дорогой. - Он вернется? - повернулся Коля к призрачному гостю. - Вернется? - Нет, - развеял Колины надежды Хранитель. - Зато вы можете когда-нибудь его догнать. - Когда перестанем верить в сказки? - раздался голосок Лены, как звонкий уцелевший колокольчик на скошенном поле осеннего утра. - Может быть. Хотя суть не в этом. Суть не в том, что было, а в том, что будет. Если прошлое не удалось, никогда не отказывайся от будущего. - А мне папа говорил, что прошлое определяет будущее, - проснулся Димка, до этого безучастно клевавший носом. - Он прав, - кивнул Хранитель. - Но помни, что прошлое - это искаженное отражение жизни, а будущее - отражение твоих желаний и стремлений. Они переплетаются тесно-тесно, они занимают всю вселенную своими хрониками и прогнозами. Но к жизни, к самой жизни они не имеют никакого отношения. Жизнь, твоя жизнь - это теперь и сейчас. Тот миг, который приходит из будущего и улетает в прошлое... - Но будущее становится настоящим, - горячо заговорил Димка. - Что оно значит? - Само по себе - ничего. Но для тебя - многое. Будущее - это мечты, шаг за шагом, приближающиеся к тебе из сказки. Когда мечты приходят, то жизнь сверкает радугой... - А если приходят кошмары? - осторожно уточнил Веня. - Так встреть их! И прогони в прошлое! Но не уходи за ними. Останься здесь. В том миге, где все происходит ПО-НАСТОЯЩЕМУ. Происходит все. Только надо уметь это видеть... - А не заслонять миражами, - тихонько закончил Коля. Хранитель тревожно заметался по воздуху светлым облачком. - Гномы добрались, - возвестил он. - И Спаситель, и Сопроводитель. Теперь моя очередь. - Постой, - крикнула Лена. - А то, что с нами произошло, все-таки было ПО-НАСТОЯЩЕМУ? И гном! И хозяин Темных Стекол! И замок! Мой замок с высокой башней и с часами! - Пока ты веришь, что оно было. Пока ты хранишь картинку, звуки, чувства. Оно не просто было. Оно живет. По самому ПО-НАСТОЯЩЕМУ. И Хранитель исчез, словно туман после восхода Солнца. Только солнце всходило не здесь, зато из-за дальних кустов наплывали клочья белесого тумана. Обычного. Ничем непримечательного. Несущего зябкую сырость и продирающее до костей влажное касание осени. - Я - домой, - сказал Коля. - Угу, - кивнула Лена, у которой тоже глаза начинали слипаться. Ей нестерпимо хотелось в тихое теплое местечко, где можно упасть на что-нибудь мягкое и отключиться от мира, из которого ушла очередная сказка. Пути разбежались. Путешественники разбрелись своими дорогами. Веня заторопился. Ему вспомнилась открытая дверь. Вдруг да она захлопнулась. Не поздоровится тогда Вене. Ой, не поздоровится. Залы сказочного замка потускнели и сдвинулись в стороны, а на передний план выплыла знакомая дверь. И не видать никакой щели, то ли насмехается она над Веней, то ли действительно щелкнул язычок замка и оставил Веню во внешнем мире. Чтобы там ни говорил Хранитель про будущее, но если дверь закрылась, то ничего хорошего к Вене не приближалось. Издалека едва различимо донесся голос Димки, ведомого Ленкиной рукой: - А что такое хроники и прогнозы? Веня стремительно вознесся на третий этаж и остановился. Дверь выглядела точно такой же, как он ее и оставил. Осторожно-осторожно Веня подкрался к двери и толкнул ее двумя пальчиками. Створка открылась. Маленьким скромным мышонком Веня прошмыгнул в темноту. Он знал, что крысомуммии больше не придут, ведь те, кто пересек миры в ночь Путешественников и Путешествий никогда не возвращаются, не будь на то волеизъявления свыше или верного проводника, которым для Вени и для его друзей выступил Хранитель. Но Веня боялся не крысомуммий. Сказка ушла. Но совершенно реальные и злобные грабители вполне могли забраться в квартиру, пока Веня беспечно шастал в сказочных пространствах. А что, если они уже поубивали и мать, и отца, и бабушку. Черное отчаяние охватило Веню. Ну так и есть. Он затаил дыхание и прислушался. Отец похрапывал во сне так же, как и в другие бессонные Венины ночи. Но, может, это грабители притворяются, обманывают Веню, ждут, чтобы он успокоился. Потому что самые страшные нападения, как всем известно, происходят именно тогда, когда их не ждешь. Выключается свет, играет тревожно-зловещая музыка и отвратный монстр сваливается из тьмы на шею прекрасной девушки. Всеобщие визги, хлестание крови на полэкрана и довольное урчание насытившегося чудища. Ну нет, только клыкастого зверя Вене сейчас и не хватало. Веня успокоился, попытался прогнать из головы все мысли о сверхъестественных существах, и прислушался еще раз. Сейчас ему казалось, что он слышит даже тихое дыхание мамы. За спиной раздался щелчок замка и Веня покрылся холодным потом. Грабители не проникли в квартиру, они ждали Вениного возвращения этажом выше. Холодея от ужаса и втянув голову в плечи, чтобы принять сокрушительный удар, Веня развернулся. Никого. Совсем никого. Просто захлопнулась дверь. Вене сразу полегчало настолько, насколько остроносый АНТ-9 получился вместительнее своего предшественника АНТ-2, не отличавшегося особым изяществом. На душе стало хорошо-хорошо, и Веня осмелился пробраться в большую комнату. Отец и мама как ни в чем не бывало спали. Фосфорные стрелки будильника показывали полшестого. Тревожным взглядом Веня обшарил кухонную дверь. А что, если грабители притаились на кухне? Может, им требовалось дождаться Веню, чтобы убить всех сразу, чтобы некому было бежать в милицию и сообщать особые приметы. Не отпуская взгляда от темного стекла двери, Веня спиной вперед прокрался к своей комнате. У двери он развернулся. Кровь билась в ушах тяжелыми толчками. Кухня теперь далеко. Сейчас самое главное - убедиться, что его никто не ждет с топором, сжатым когтистыми пальцами длинных бледных рук. Прищурив глаза, Веня шагнул вперед. Никого. В голове появилась засасывающая пустота облегчения. Грабители не успели отыскать неприкрытую дверь. Если, конечно, они не догадались спрятаться в маленькой кладовке без окон возле дивана, где спят мать и отец. Но туда Веня не пойдет. Нет, не пойдет. Лучше думать, что там никого нет. Хотя именно так думать и не получается. Веня быстро, по-солдатски разделся и нырнул под одеяло, моментально укрывшись с головой. Картины сказки окончательно смазались и потухли. Усталость окутала голову приятной дремой. Веня благодарно улыбнулся и провалился в очередной спасительный сон. Глава 48, в которой Коля находит ответы на многие вопросы, и не только ответы "Интересно, а какие они, миражи?" - подумал Коля. Может быть он их еще научится строить? Вот вырастет и научится. Ведь хозяин Темных Стекол уже никогда не вернется за Колей, никогда не будет поджидать его у школы или за мертвым деревом, никогда не ухватит его за плечо, чтобы увести в неведомые дали и стать Хозяином, а может и Темными Стеклами сразу. Задумавшись, Коля покачнулся на табуретке и сделал судорожное движение, чтобы ухватиться за что-нибудь. Опоры не нашлось, зато задетая Колей чашка прокатилась по всей столешнице и чуть не сверзилась. Мама неодобрительно покосилась на Колю и тот приготовился к строгому разносу для профилактики за некультурное поведение за столом. Но тут заулыбался папа, и Коля догадался, что разноса не последует. - Спокойней, Николя, - подмигнул папа. - Счастье к нам еще не пришло, так что посуду бить рановато. - Так ведь посуду на счастье бьют, - наставительно заметила мама. - Естественно, - закивал папа с видом ученого, защитившего докторскую диссертацию. - Вот когда оно придет, Коля станет на него посуду бить. А пока что получается, посуду не на счастье бьем, а на пол. Коля заулыбался. - Папа, - сказал он, - а мы постоим после ужина на балконе? - А надо ли? - деланно испугался папа. - Надо, надо, - серьезно закивал Коля. Сегодня у папы было превосходное настроение и этим надо непременно воспользоваться, пока он не отгородился от мира и Коли свежим номером "Комсомольской Правды". Коля глубоким глотком дохлебал чай, одним широким взмахом губки для мытья посуды осушил расплескавшиеся по столешнице лужи и побежал на балкон. Там было прохладно, и пока папа допивал свой кофе, Коля успел сбегать за двумя куртками: своей и папиной. Он осторожно проложил их на шкафчик, придавил камнем на всякий случай и свесился вниз, пока мама или папа не успели заметить его акробатические художества. Внизу степенно двигались по своим вечерним делам почти неразличимые силуэты прохожих. Может среди них были и девушки, а может и сама Красавица-Комсомолка-Спортсменка, но сумрак превращал их в совершенно одинаковые и неинтересные фигуры, и Коля выпрямился, скользнув взглядом по небу. Ковш медведицы ему найти не удалось, но все равно на небо смотреть куда интереснее, чем на темную землю и на сливающихся с ней прохожих. Звезды дружелюбно подмигивали Коле, словно тысячеглазое привидение Каспер. Отрывок мультфильма мелькнул у Коли перед глазами, а в следующую секунду у него на плечах оказалась куртка. Папа все-таки добрался до балкона. - Папа, а что, если наш мир ненастоящий? - спросил Коля. - А какой он, Николя? - улыбнулся папа. - По моему, так самый, что ни на есть настоящий. - Нет, папа, - заспорил Коля. - Давай на секунду допустим, что он совершенно не настоящий. - Хорошо, Николя. Давай допустим. Надеюсь, за эту секунду с миром не успеет случиться ничего страшного. - Не успеет, - заулыбался в ответ Коля. - Время пошло, - напомнил папа. - Так какой он, этот мир? - Пусть он будет нарисованным. - И что? - Ну, папа, как же ты не понимаешь. Это ж ужас - узнать, что живешь в нарисованном мире. - Почему ужас? - Но ведь с нарисованным миром может случиться все, что угодно! - А ты не думал, Николя, что и с настоящим миром может случиться все, что угодно. - Нет! С настоящим миром, что угодно не случится, я знаю. - Конкретней, Николя, конкретней. Что плохого может случится с нарисованным миром? - А вдруг художнику не понравится рисунок, и он его уничтожит? - А тебе самому нравится этот рисунок, Николя? - Не знаю, - пожал плечами Коля. - Запомни, Николя. Никогда не говори "Не знаю"! Любой, задающий вопрос, думает, что он разговаривает с личностью, которая хоть и не всегда знает ответ, но по крайней мере имеет свое мнение на происходящие события. - Но я на самом деле не знаю! В нем столько, в этом мире... - Хорошего или плохого? Коля внимательно посмотрел на папу. Таким тоном папа всегда задавал подковыристые, провокационные вопросы, на которые думай-не думай, а правильных ответов не сыскать. - Так как, Николя, хороший он, наш мир, или плохой? - Разный, - вздохнул Коля, не зная, что сказать поумнее. - Во-о-от, - радостно протянул папа. По особому протянул. Не так, как в те минуты, когда Коля попадался в расставленную ловушку. - Значит, разный? - переспросил папа. - Разный, - утвердил Коля. - И есть в нем хоть что-то, что тебе по душе? - Конечно, папа, - подхватил Коля. Потом он представил школу и погрустнел. Но вовремя вспомнил о Пашке и вновь воодушевился. Ведь Пашка теперь не будет ему досаждать. И... может быть... Владян тоже. - Вот видишь, Николя, - задумчиво произнес папа, размышляя о чем-то своем. - Иногда не столь важно знать, нарисован окружающий мир или нет, а важно почувствовать, что в этом мире есть что-то хорошее. И не только есть, а было и будет. И если переводить на термины нарисованного мира, то важно почувствовать, что ты в этом мире нарисован красиво. - А если красиво не получилось? - спросил Коля и быстро добавил. - И изменить невозможно. Ну никак. - Тогда, Николя просто порадуйся, что тебя нарисовали. Ведь тебя могли не нарисовать и вовсе. Не успели нарисовать или не захотели. И все, Николя, у тебя нет мира, пусть даже нарисованного, а у мира нет тебя. Было бы вместо тебя на бумаге нечто другое. Вот, скажем, уродливая клякса или вообще пустота. Коля поморщился, представив кляксу из старого мультика. Там тоже были нарисованные миры, а по ним путешествовали настоящие дети. - А правда, папа, что раньше все дети были знакомы с кляксами? - Знакомы? - удивился папа. - Ах да, можно и так выразиться. Конечно, были. - И ты? - Нет. Я уже те времена не застал. У меня были шариковые ручки. Хотя на старых партах у нас в школе еще оставались дырки для вставки чернильниц. - Кляксы жили в чернильницах? - В чернильницах жили чернила. В чернильницу макали перьевую ручку или просто перо и писали по бумаге. И если чернил набиралось слишком много или перо цеплялось за бумагу, то с него соскакивала клякса и поселялась на листе. А знаешь, Николя, услышь наш разговор тогдашние шестиклассники, подняли бы они нас на смех, честное слово. Ты, наверно, думаешь, что кляксы живут только в сказках? - Не-а, - замотал головой Коля, чтобы папа не подумал, что он такой несмышленыш. - А скажи, папа, когда уходят сказки? - Хороший вопрос, - смутился папа. - Знаешь, Николя, обычно все интересуются куда они уходят. А вот когда... У всех по разному. Некоторые даже рождаются без сказки, а некоторые несут ее в себе всю жизнь... Слушай, Николя, когда я учился в школе, то нам рассказывали легенду про Данко... - Про того, кто вырвал сердце и вывел народ в хорошее место? - Людей, не народ, - поморщился папа, но потом заулыбался. - Значит, и у вас ее еще не выкинули из программы. Так вот, Николя, мало вырвать сердце. Надо, чтобы оно было чем-то наполнено. Никто никогда не пойдет за человеком с пустым сердцем... - Так что, у Данко в сердце жила сказка? - Но ты подумай сам. Представь. Темнота. Сырость. Огромные мрачные деревья, сплетенные в чащу. Голод и болезни. И больше ничего. И никто даже не знает про другие миры и места. Расскажи тем людям про светлые поля, про лужайки, заросшие густой травой, про море, про высоченные горы. Они не поверили бы, они засмеяли бы тебя с головой и объявили твои россказни пустыми сказками. Данко ведь тоже не был нигде, кроме своего мрачного леса. Но в сердце его жила мечта, которую другие называли сказкой. И когда он вырвал сердце, то имеено его мечта, его желанная сказка горела в нем и освещала дорогу. - Так значит сказка жила только в Данковом сердце. - Не думаю, Николя. Наверное, такая сказка жила в сердцах у многих. Просто они не верили в нее. И еще мораль в том, что не всем под силу вырвать свое сердце, чтобы превратить сказку в то, что происходит ПО-НАСТОЯЩЕМУ. Вырвать и повести за собой. - Я знаю, папа. Про мораль знаю. Мы даже сочинение писали. А вот Пашка говорит, что сказка только мешает жить по-нормальному. - Кому-то мешает. Тем, у кого она заслоняет настоящее, затемняет его, затуманивает, уводит с дороги, расслабляет и позволяет отсиживаться в кустах. Но ведь есть и другие. Те, чья сказка озаряет мир, выталкивает из кустов на дорогу и дает силы, чтобы шагать к далекой цели, которая когда-то казалась всего-навсего сказкой. И папа внимательно заглянул Коле в глаза. Коля аж испугался, что сейчас придется рассказывать про все свои приключения, в которых Коля не всегда выглядел героем. А папа не увидит эти приключения. Папа не видел гнома, а, значит, и волшебный замок так и останется для него недоступным. И покажется папе весь Колин рассказ той самой сказкой, которая заслоняет Колю от понимания чего-то невыразимо важного. Но папа уважал чужие тайны. Он только хлопнул Колю по плечу и посмотрел вдаль: - Верю, Николя, верю, что есть у тебя сказка. Есть. Красивая. Но, наверное, не хватает тебе слов. Как много слов на свете, но почему-то в самые важные моменты их никогда не хватает. Коля не совсем понял, что имел в виду папа, и не знал, что теперь сказать самому. - А знаешь, папа, - внезапно вырвалось из него. - Веня-то, оказывается, умеет рисовать. Он самолеты рисует. Так здоровско. - Вот, Николя, - довольно кивнул папа. - Видишь, мир всегда может оказаться чуточку прекрасней, чем он был еще секунду назад. Бывает, и не чуточку, а больше, неизмеримо больше. Надо только уметь дождаться и увидеть. Не пропустить. - Я не пропущу, папа, - пообещал Коля. - Только немного обидно видеть, как уходит сказка. - Теперь, Николя, ты спросишь, когда возвращаются сказки? И папа, накинув на Колины плечи вторую куртку, ушел в комнату. "Нет, папа, - подумал Коля, - я уже знаю, когда они возвращаются. И по-моему... Я не знаю почему, но по-моему гораздо важнее знать: куда возвращаются сказки. Если на этот вопрос нет ответа, то предыдущий тоже получается сущей бессмыслицей." Коля еще раз попробовал отыскать Большую Медведицу и снова неудачно. Не пропустить. А как это - не пропустить. И так в жизни столько всего пролетает мимо, а тут, оказывается, надо еще главное увидеть и не пропустить. Встать с решительным лицом и заслонить ему дорогу. Главное не пройдет. Оно останется с Колей. Нет, уж его-то он не пропустит. Значит, надо увидеть. Сперва увидеть, а потом уж не пропустить. Коля пристально вгляделся в звездное небо. Вот мелькнет хвостатая звезда и обернется кораблем. И Коля увидит его первым! И сообщит всем-всем-всем. И его портреты будут на всех газетах! Вернее, во всех. Ну да неважно. А может, даже и Веньку с Ленкой рядом заснимут. А потом пришельцев повезут в Москву. И Колю тоже повезут. Не все же Ваньке счастье. И тогда Коля проверит, роют ли в Москве канавы во дворах и есть ли на Московской телевышке ресторан. Пришельцев-то туда пустят. А если пустят пришельцев, то и Колю тоже. А при расставании Коля будет махать пришельцам рукой и кричать: "Приезжайте еще!" Но на небе просто мерцали звезды и не мелькал никакой корабль, чтобы Коля мог его первым разглядеть. И Коля расстроился. Но мелькнули перед ним отблески Темных Стекол. А не эти ли мечты называл хозяин миражами. Может, Коля научился их строить. Да нет! Он всегда умел! Мечтать-то... Коля перевел взгляд пониже, а потом и вовсе под самый балкон. В переплетениях веток что-то сверкнуло. Похоже, кто-то зашвырнул туда недокуренный бычок. Но нет! Бычки светят багряным, словно неумерший уголек костра, а здесь свет виднелся бледно-лимонный, почти белый. Догадка пронзила Колю. А ведь это она! Та самая вещичка. Отблеск сказки, то ли задержавшейся перед дальней дорогой, то ли вернувшейся специально для Коли, то ли даже не подозревающей о Колином существовании и живущей сама по себе. Сердечко застучало в бешеном темпе. Сказка осталась, осталась с Колей. Пусть исчез треугольник. Пусть растворился со стены портрет Предзнаменовательныцы к великой радости соседа с первого этажа, который все же не поленился и нажаловался родителям Коли на будущее. Пусть ушел гном своей дорогой, забрав все волшебные палочки. Но вещички из сказки продолжали искать встречи с Колей. И завтра, по пути в школу он снимет с ветки эту вещичку, которая кажется отсюда бледно-лимонной блесткой, и покажет ее Вене и Ленке. И Димке тоже покажет. И, может быть, даже Пашке... Но до утра уйма времени! А что, если ее украдут! Да непременно украдут!!! Кто сможет пройти мимо сверкающей непонятной вещички, чтобы, воровато оглянувшись по сторонам, не ухватить ее своей загребущей рукой и упрятать в карман. Колину Золотую Каплю!!! Но нет! Ведь волшебные вещи видимы только для Коли. Даже папа не смог увидеть гнома. Значит, все остальные просто не заметят Каплю, скользнут мимо или окинут усталым взором облысевший куст сквозь нее. Золотая Капля спокойно провисит до утра и благополучно дождется Колю. А ведь гнома видели Веня с Ленкой. И Пашка с Димкой. Получается, что есть и другие люди, которые могут прикоснуться к сказке. Что случится, если один такой припрется и утащит ее? Перед Колиными глазами возникла чуть подрагивающая пустая ветка. И тут Коля успокоился. Не надо пугаться. Значит, эта вещичка не для Коли. Значит, он встретит другую. Встретит в самое нужное и необходимое время. И Коле впервые стало не жалко, что капелька лимонного света засверкает не в его руках. И почему-то в эту минуту Коля почувствовал себя легко и свободно. Во сне Коле все-таки удалось отыскать на небе Большую Медведицу. Затем он обнаружил и Малую, на хвосте которой примостилась Полярная звезда, ведущая на север. А рядом с этими двумя ковшами сверкал семью яркими звездочками маленький Медвежонок. 5 марта - 6 сентября 1999 года