после исчезновения Этла-Тиды. -- Пожав плечами, ответил Трис. -- Только ради одного этого стоило встретиться с тобой! -- Промолвил Тзот-Локи. -- Мы благодарны тебе до конца жизни. -- Вашей или моей? -- Переспросил Трис. -- Я имею в виду предсказание на мой счет... -- Я говорил не об этом... -- Старый повелитель неожиданно смутился от слов молодого человека. Стараясь исправить неловкость, Трис продолжил: -- Еще я предлагаю вооружить вашу пехоту арбалетами. Ваши луки недостаточно мощные, и годятся только для охоты. Стрельба из большого английского лука, который я мог бы вам предложить, потребует долгой тренировки. Арбалет в этом отношении проще, хотя нужно много времени на его перезарядку. -- Трис пододвинул к себе чистый папирус, прибор для письма и начал рисовать. -- Смотрите: к специальному деревянному брусу с одной стороны плашмя крепится мощный короткий лук из рога или железа. Его тетиву практически невозможно натянуть рукой. Для этого используется вот такой коловорот с ручкой. Натянутая тетива удерживается спусковым механизмом. Сюда вставляется короткая тяжелая стрела, которая называется "болт". Теперь достаточно нацелить арбалет на врага и нажать спусковой крючок. Арбалетный болт насквозь пробьет любой из ваших доспехов. Думаю, и у южан броня не намного крепче... По этому рисунку опытный мастер изготовит вам оружие... Даже если завтрашний бой окончиться не так, как мне хотелось бы... -- То, что ты сейчас нам показал, уже заслуживает величайшей награды, Трисмегист. -- Торжественно начал говорить Маг-Император. -- Я не могу допустить, чтобы в поединке победил южанин. Я отменю поединок и... -- И я вам этого не прощу. -- Веско прервал Трис. -- Поединок состоится, потому, что я этого хочу. Пообещайте мне только одно. -- Все, что угодно! -- Если я погибну, Алина, моя воспитанница перейдет под ваше покровительство. Ведь проклятие ее бывших рыжих волос падет на меня. Маг-Император встал и широко развел руки с поднятыми вверх ладонями: -- Клянусь Богом-Спасителем и честью владык Этла-Тиды, что я приму эту девочку, как родную дочь! -- Благодарю Вас, Ваше величество. -- Склонил голову Трис. -- Кстати, что там говорил Посол Юнор на счет "старшей дочери"? -- Это была тайна. -- Тзот-Локи словно сразу постарел на несколько лет. -- Но, похоже, теперь она раскрыта, как ни старался я спрятать свою жену от посторонних глаз. Дело в том, что через три месяца у нее родится девочка... Моя младшая дочь... Но хватит говорить о делах! Мы с Крон-то-Рионом совсем забыли, что тебе нужен отдых. -- Есть одно условие, которое мне пообещал выполнить Маг-Советник. Я настаиваю на его выполнении немедленно. -- Какое же это условие? -- Ваше величество, -- сказал Крон-то-Рион, -- Трисмегист хочет посмотреть на тот самый жезл с Проклятого острова. Маг-Император пристально посмотрел в небесно-голубые глаза Триса и тихо проговорил: -- Я не могу его показать. Он исчез из сокровищницы еще в правление моего отца. И никто не знает, где он сейчас. По взгляду старого Императора Трис понял, что тот говорит правду. Он вздохнул: -- Жаль, очень жаль. Теперь мне, действительно, пора пойти отдохнуть. Маг-Император встал, провожая Триса. -- Я надеюсь, -- голос Тзота-Локи зазвучал уверенно и громко, -- что меч Крон-то-Риона хорошо послужит тебе завтра, и вечером я буду счастлив устроить во дворце праздник в честь Командующего сухопутными войсками Этла-Тиды благородного Трисмегиста-Аттона-Тониана. -- Это очень большая честь для меня. Я не подведу ни Вас, ни Этла-Тиду! -- Ответил Трис и вышел за дверь. Начальник стражи, получивший необходимые распоряжения, ожидал его с почетным эскортом солдат. Темнело, и каждый третий из гвардейцев сжимал в руке пока еще незажженный факел. Они шли к выходу из дворца, и все встречавшиеся им в коридорах сановники и слуги глядели на Триса с надеждой и почтением. -- Почему они так на меня смотрят? -- Спросил Трис у Начальника стражи. -- Весь город уже знает о твоем поединке с послом южан. Понимаешь, господин Трисмегист, люди видят в этом бое символ будущей войны. От того, кто завтра победит, будет зависеть судьба Этла-Тиды. У выхода из дворца на храмовой площади Триса поджидали Ремин и Никар-Вазам. Рядом с ними стояла колесница Помощника казначея. Увидев своего друга, дядя и племянник сначала бросились к нему, но когда из ворот показались идущие следом гвардейцы, они степенно замедлили шаг. -- Как прошла встреча? -- Не смог сдержать нетерпения Ремин. -- Что он тебе сказал? Кое-кто из старых сановников решил, что тебя казнят, чтобы не портить отношения с Южной Империей. -- Они ошиблись, отношения уже испорчены. А Маг-Советник просто пожелал мне удачи. -- Трис не хотел рассказывать о своей встрече с Магом-Императором. -- И он потратил на пожелание удачи весь день и весь вечер? -- Удивился Ремин, недоверчиво покачав головой. -- Еще он подарил мне свой дуэльный меч. -- Трис показал на футляр, который нес один из солдат. Никар-Вазам и Ремин были шокированы. Такой драгоценный подарок не мог быть сделан какому-то неизвестному молодому дворянину с севера. Правда, следовало учитывать то, что ему предстояло отстаивать честь Этла-Тиды... Раздался стук копыт и шум колес, и из ворот выехала роскошная двухколесная колесница, ведомая слугой Крон-то-Риона. Увидев Триса и его друзей, он натянул поводья. Четверка горячих сильных коней нетерпеливо перебирала ногами, словно вот-вот собиралась вновь пуститься вскачь. Слуга поклонился Трису: -- Господин Трисмегист, Маг-Советник приказал мне отвезти Вас домой, чтобы Вы имели больше времени для подготовки к поединку. Трис обратился к Никар-Вазаму и Ремину: -- Мне надо ехать домой, Алина, наверное, уже беспокоится. -- Не волнуйся, Трис, -- сказал Никар-Вазам, -- Алина сейчас в моем доме. Ремин привез ее и все ей рассказал. Когда тебя забрали солдаты, мы уж было подумали... -- Спасибо вам, друзья! -- Трис был искренне тронут. Никар-Вазам думал, что Алина -- его племянница, но Ремин-то знал правду, и тем не менее рисковал из-за девочки. -- Она может и дальше жить у меня. -- Продолжил Никар-Вазам и осекся, поняв, что имел в виду смерть Триса. -- Я хотел сказать, что мне и жене она пришлась по душе. -- Я попрошу Вас оставить ее только на эту ночь у себя. Ни в коем случае не разрешайте ей ехать ко мне. Скажите, что я очень хочу ее видеть, но перед предстоящим поединком должен побыть один. Она поймет... А если со мной что-нибудь случится, Маг-Император возьмет над ней опеку. Это заявление окончательно повергло в шок Ремина. Он едва смог выдавить: -- А он знает..? -- Знает. -- О чем это вы? -- Заинтересовался Никар-Вазам, не посвященный в прошлое Алины. -- Наверное я чего-то не понимаю, или мир быстро меняется! -- Покачал головой Ремин. -- И то и другое, друг! -- Трис сел в колесницу, и слуга Мага-Советника тронул коней. -- То ли еще предстоит! -- Там будет видно... -- Пробормотал Ремин любимое выражение Триса, глядя вслед удаляющейся колеснице и эскорту солдат с зажженными факелами, марширующему следом. Глава 6. Поединок. Почти половину ночи Трис провел, сидя на полу своей комнаты со скрещенными ногами. Глаза его были закрыты. Пальцы рук медленно и легко поглаживали поверхность лежащего на коленях черного меча, не упуская ни прихотливо изгибающихся линий нанесенного узора, ни легких щербинок в деревянной поверхности, ни острых граней обсидиановых зубьев. Трис медитировал. У него не было времени учиться владению дуэльным мечом Этла-Нитов традиционным путем долгих тренировок и упражнений. Вместо этого он стремился проникнуться духом оружия, познать все его сильные и слабые стороны, научиться использовать c максимальным эффектом. Меч еще хранил едва заметные воспоминания о своих прежних хозяевах: великих воинах и могущественных магах прошлых лет, и Трис старался вобрать в себя их фехтовальные приемы, системы защиты и нападения, секретные удары. Оставшимся в доме слугам он строжайше запретил открывать дверь в его комнату до рассвета, и они ходили по дому на цыпочках, зная, какое испытание предстоит пройти завтра их хозяину. Утром к воротам дома Триса подъехала целая процессия. Тут были и прихотливо изукрашенные резьбой колесницы пожилых солидных сановников, и молодые офицеры на горячих конях, и простые жители Этла-Тиды. Все они пришли посмотреть на героя, осмелившегося принять вызов заносчивых послов Южной Империи. Даже не нужно было обладать магическими силами, чтобы услышать шум разговоров и предвидеть, какими радостными приветственными криками разразиться толпа, стоит только на пороге появиться ожидаемому с нетерпением герою. Трис не хотел перед боем тратить время на пустые речи и славословия. Он покинул дом, спустившись с крыши по веревке с противоположной от главного входа стороны. Там, в тихом безлюдном переулке, его уже ждал Ремин с двумя лошадьми. Ремин ничуть не удивился, когда ночью во сне к нему явился Трис и попросил заехать к нему утром, чтобы вместе без помех добраться до центра города. Он уже не раз имел возможность убедиться в магических способностях своего нового друга и, подобно всем Этла-Нитам, относился к этому, как к редкому, но вполне нормальному проявлению особого таланта. Когда Трис и Ремин добрались до центральной Храмовой площади Этла-Тиды, там уже собралось довольно много людей, стремящихся занять самые лучшие места. Знатные и богатые граждане, их жены и дети были одеты, похоже, в свои самые лучшие и нарядные одежды, как будто они собрались на веселый праздник. Площадь, словно цветущий сад, переливалась белыми, багряными, васильковыми, светло-зелеными красками. На этом фоне радужными каплями росы блистали многочисленные драгоценные камни, вправленные в ожерелья, пояса, ножны и браслеты. Окна домов, выходящих фасадами на площадь и плоские крыши высоких дворцов пестрели яркими нарядами слуг и служанок, которым хозяева не разрешили покинуть здания. -- Как много желающих посмотреть на тебя, Трис! -- Окинул взглядом площадь Ремин. -- Едва ли их интересую именно я. Просто мирная и размеренная жизнь города давно не нарушалась подобными представлениями. Жертвоприношения на храмовой пирамиде давно всем наскучили своим однообразием. Толпа жаждет захватывающего кровавого зрелища, когда два дворянина сойдутся в смертельном бою. -- Ты несправедлив к людям. Они прекрасно понимают, как много сегодня поставлено на карту. -- Об этом задумываются десять человек из тысячи. Большинство собралось, чтобы потешить свою страсть к насилию и к созерцанию чужой смерти. -- Это самое большинство, между прочим, стало бы оспаривать подобное утверждение. -- Пожал плечами Ремин. -- Они даже себе боятся сознаться, насколько сильны и глубоки звериные инстинкты в темных уголках человеческой души. -- Трис поправил футляр с мечом, притороченный к седлу. -- Но я привык смотреть правде в глаза. Я сам с удовольствием присоединился бы к жителям Этла-Тиды, обсуждал бы достоинства и недостатки бойцов, делал бы ставки, спорил, смеялся... Если бы не был главным действующим лицом грядущего зрелища. Друзья подъехали к закрытому навесу-палатке из полосатой сине-красной ткани, предназначенному для подготовки к поединку. Другой навес, желто-зеленый, находился с другой стороны площади. Возле него уже стояли почетные стражи, ожидая прибытия посольства Южной Империи. Триса и Ремина приветствовал герольд-распорядитель, мужчина лет сорока-пятидесяти с окладистой кудрявой бородой и зычным глубоким голосом. -- Проходите внутрь, господа! -- Распахнул он полог навеса. -- До начала поединка вы, Трисмегист, должны находиться тут. Маг-Советник Крон-то-Рион и Посол Юнор скоро прибудут. Сегодня сам Маг-Император Тзот-Локи и принцесса Лоранон-Локи-Нея будет наблюдать за боем с Императорского балкона. Послышались громкие команды и размеренный топот. Из ворот Императорского дворца на храмовую площадь вышел отряд гвардейцев. Они построились в две шеренги и образовали в центре площади окружность диаметром около двадцати метров с двумя узкими коридорами, упиравшимися в навесы соперников. Солдаты внутренней шеренги повернулись лицом внутрь и поставили на землю свои большие прямоугольные щиты, образовав арену для поединка. Внешний ряд воинов проделал то же самое, повернувшись наружу. Теперь никто, кроме судей и участников боя, не мог войти внутрь обозначенного круга. И только один из бойцов мог покинуть арену живым... Ремин обернулся и посмотрел на Триса. Тот с каким-то непонятным Ремину удовлетворением наблюдал за четкими действиями офицеров и солдат. На его лице не было заметно ни тени страха или волнения перед смертельной схваткой. Ремин удивился такому спокойствию своего друга. Он представил себя на месте человека, собиравшегося скрестить мечи с противником на глазах многотысячной публики и невольно передернул плечами. Однако было похоже, что Трис не шутил, говоря, что предпочел бы оказаться в числе зрителей, а не участников. -- Трис! Ремин! -- Послышался звонкий крик Алины. Ремин заметил, как Трис слегка вздрогнул от неожиданности и только потом повернул голову. Никар-Вазам, его жена и Алина тщетно пытались пробиться к навесу сквозь толпу знатных Этла-Нитов. -- Ремин, очень тебя прошу, никого не пускай ко мне внутрь. Это очень важно для меня. -- Тихо сказал Трис, приподнимая полог навеса. -- А вы, достопочтенный герольд-распорядитель, пожалуйста, поставте двух солдат у входа. -- Но как же благородные Этла-Ниты, которые желают увидеть Вас, господин Трисмегист? -- Попытался протестовать герольд. -- Меня они смогут лицезреть после поединка... Если от меня еще что-то останется! -- Трис вошел внутрь и резко задернул полог. -- Да поможет Вам Бог-Спаситель... -- Растерянно промямлил герольд вслед Трису и повернулся к Ремину. -- Ваш друг э-э-э... довольно прямолинеен и резок в словах. -- Он и в делах такой же. -- Гордо ответил Ремин. -- Трис знает, что говорит. И я советую Вам выполнять его распоряжения. Герольд пожал плечами и жестом подозвал к себе младшего офицера: -- Поставьте двух солдат у входа и никого не пускайте внутрь, пока господин Трисмегист сам не выйдет. Удовлетворенный исполнительностью герольда Ремин поспешил навстречу своим родственникам. В нескольких словах он передал просьбу своего друга, извинившись за его невнимание, вполне простительное, впрочем, при данных обстоятельствах. Благодаря своему положению при дворе, Никар-Вазам смог занять одно из самых лучших мест среди многочисленных зрителей, и Ремин вновь направился к навесу. Он успел вернуться как раз вовремя. Над площадью разнесся мощный рев труб, заглушая и подавляя гомон толпы. Внезапно трубы замолкли, и разлилась такая звенящая тишина, что, казалось, можно было бы услышать звук упавшей застежки от плаща. -- Жители Этла-Тиды, приветствуйте Мага-Императора Тзота-Локи! -- Раздались зычные голоса глашатаев. Площадь взорвалась такими шумными криками, что от них задрожали стены храмов и дворцов: -- Слава! Слава! -- Да здравствует Тзот-Локи! -- Тысячу лет жизни Магу-Императору! -- Этла-Ниты и Маг-Император едины! -- Привет великому правителю великой Этла-Тиды! Сидящий в палатке в позе "лотоса" Трис недовольно поморщился. Его исключительно тонкий слух с трудом переносил подобные звуковые нагрузки. Шум мешал сосредоточиться перед боем, войти в необходимое отрешенно-расслабленное состояние. Как всегда в нечастые минуты раздражения Трис постарался найти в источнике недовольства положительные стороны и полезные для себя качества. И нашел. Громкие приветственные крики свидетельствовали о незыблемом авторитете Мага-Императора и его власти. Следовательно, и сам Трис, поддерживаемый Тзотом-Локи, может рассчитывать на беспрекословное подчинение всех Этла-Нитов при выполнении собственных задуманных планов. "Все, что мне полезно, должно быть и приятно", -- подумал Трис, и шум на площади преобразился для него в нечто далекое и незначительное, не мешающее сосредоточиться. Тем временем стоящий у входа в навес Ремин, как и все Этла-Ниты, находящиеся на площади, не отрывал глаз от Императорского балкона. И вот над невысоким парапетом сначала показались головы властителей страны, а потом и их фигуры целиком. Приветственные возгласы достигли своего апогея. И голос Ремина сливался с голосами других людей: -- Слава Императору Этла-Тиды! -- Слава принцессе Лоранон-Локи-Нее! Маг-Император и его дочь были одеты в длинные белоснежные мантии, обильно украшенные нашитыми золотыми пластинками с отчеканенными изображениями растений и животных. В лучах солнца их наряды ослепительно сияли и казалось, что сами боги почтили людей своим присутствием. Ближайшие советники Тзота-Локи и немногочисленные девушки из свиты принцессы, расположившиеся полукругом чуть позади, словно-бы подчеркивали величие и силу своих владык. Тзот-Локи медленно и плавно простер над площадью руки, и спустя несколько мгновений громкие радостные возгласы смолкли. -- Народ Этла-Тиды! -- Торжественно начал Маг-Император. -- Мы собрлись здесь, чтобы наблюдать за поединком чести между двумя дворянами. Первый помощник посла Южной Империи Греан-Мор счел себя и свое государство оскорбленным и вызвал на бой юного дворянина из нашей далекой северной провинции господина Трисмегиста-Аттона-Тониана. Я сам, да, наверное, и все вы, жители древней и благородной Этла-Тиды, придерживаемся другого мнения и желаем победы своему соотечественнику. -- Тут Тзот-Локи сделал едва заметную паузу, а затем продолжил. -- Как бы то ни было, мы все надеемся, что в поединке чести победит достойнейший. С нашей стороны за соблюдением правил боя будет следить Маг-Советник Этла-Тиды, Верховный жрец Бога-Спасителя Крон-то-Рион. Его мудрость и честность известны всем Этла-Нитам, и мы надеемся, что досточтимый Посол Южной Империи Великий Маг Юнор будет так же справедлив и беспристрастен. И словно в продолжение речи Мага-Императора с одной из выходящих на Храмовую площадь улиц донеслись призывы: -- Дорогу посольству могучей Южной Империи! -- Дорогу Послу Южной империи Великому Магу Юнору! Толпа Этла-Нитов раздалась в стороны так быстро, что процессия южан, окруженная со всех сторон почетным эскортом гвардии Тзота-Локи (одетых в блестящие медные кирасы и шлемы солдат, кстати, при желании можно было бы считать и конвоем), без помех прошла прямо к желто-зеленому полосатому навесу, предназначенному для Греан-Мора. Этла-Ниты шепотом обсуждали процессию южан. На четырехколесной колеснице, влекомой шестеркой лошадей, под балдахином из белой ткани, установленном на четырех резных опорах, стояло роскошное кресло из красного дерева, украшенное чеканными золотыми пластинами с причудливыми, наверное, магическими символами. В кресле гордо восседал Великий Маг Юнор, презрительно сжав губы и высокомерно глядя на море людей, разлившееся на Храмовой площади. Как и на Большом приеме, с правой стороны от колесницы гарцевал Греан-Мор, его легкий малиновый плащ развевал легкий ветерок, и казалось, что на лошади сидит не человек, а некая сказочная жар-птица. К его седлу был приторочен длинный узкий сверток из толстой кожи, в котором сразу же можно было признать чехол для дуэльного меча. Второй помощник посла Долор-то-Рон отсутствовал по вполне понятным причинам. Вместо него с левой стороны ехал герольд, заносчиво задрав вверх подбородок и изо всех сил стараясь подражать надменному спокойствию своего господина. Позади колесницы шла дюжина слуг, одетых в одинаковые ярко-красные туники. На их головах сияли конические медные шлемы, правые руки сжимали короткие толстые копья, а левую половину тела закрывали круглые щиты со спиралевидным узором. Едва только посольство приблизилось к отведенному им согласно церемониалу месту и остановилось, Греан-Мор соскочил с коня, бросив поводья подоспевшему слуге и скрылся в шатре. -- Великий Маг Юнор, -- провозгласил герольд южан, -- приветствует Мага-Императора Этла-Тиды! Тзот-Локи ограничился едва заметным кивком. -- Маг-Император приветствует послов Южной Империи и выражает сожаление, что их встреча связана со столь печальным событием. -- Ответил герольд Тзота-Локи. -- О каком печальном событии говорит Маг-Император? -- Задал вопрос сам Посол Юнор, встав с кресла. -- Разве кровопролитие и смерть людей не являются величайшей бедой? -- Удивился Тзот-Локи. -- Великий воин и непревзойденный боец, -- торжественно отчеканил слова Юнор, -- благородный дворянин Греан-Мор уже убил на поединках чести полторы дюжины существ, недостойных именоваться людьми, и убъет еще дюжину раз по дюжине! Их кровь прольется во имя благородства и чести, во славу Бога-Спасителя. Что же тут печального? Мы, слуги великого Повелителя Горвана, в отличие от вас, мягкосердечные и малодушные северяне, чтим старых богов и заветы предков. -- Мне жаль, -- отозвался Тзот-Локи, -- что мы по-разному понимаем служение Богу-Спасителю. Не для того он ценой своей жизни скрыл Этла-Тиду от врагов, чтобы его потомки истребляли друг друга на поединках. Впрочем, я верю, что ваши заблуждения рано или поздно обернуться против вас же, и вы пожнете плоды зла и жестокости, которые посеяли в умах людей. -- Красивые речи, но они слишком далеки от реальной жизни! Не лучше ли начать поединок между нашими людьми, или мы так и будем стараться переубедить друг друга словами? -- А Вы, уважаемый посол, считаете, что победить можно только грубой силой? -- Да! Силой воинов и могуществом магии побеждает своих врагов великая Южная Империя! Многие уже познали ее мощь, и Этла-Тиде лучше по-хорошему присоединиться к нашему государству. -- Площадь взорвалась возмущенными возгласами и Великий Маг Юнор повысил голос, перекрывая шум. -- И пусть сегодняшняя победа моего Первого помощника Греан-Мора станет предвестником грядущей победы Повелителя Мира Горвана! Этла-Ниты были ошеломлены подобными беззастенчивыми угрозами. Стоящий рядом с Ремином человек средних лет в лазоревой тоге закричал: -- Вы еще не победили, южане, а уже бахвалитесь! Тзот-Локи вновь простер вперед руки и постепенно установилась тишина. -- Вот теперь, действительно, пора начинать поединок. -- С искренней печалью в голосе сказал он. -- Маг-Советник Крон-то-Рион, готовы ли Вы следить за соблюдением правил боя? -- Да, я готов! -- Послышался голос где-то справа от Ремина. Люди расступились, и в центр круга, образованного щитами солдат, вышел Маг-Советник Этла-Тиды. Оказалось, что все это время он находился на Храмовой площади, в гуще людей, своих сограждан. То ли скромная светло-серая мантия, то ли магические чары делали его до сих пор невидимым. -- Соблаговолит ли мой коллега, Великий Маг Юнор, сойти со своей роскошной колесницы, столь подобающей его высоким амбициям, и присоединиться ко мне, стоящему на бренной земле? -- Спросил Крон-то-Рион, и в его голосе все уловили едва скрываемую насмешку. -- Благодаря своему высокому положению, -- в тон ответил Юнор, глядя сверху вниз на Мага-Советника из своего кресла, -- я отсюда гораздо лучше смогу обозревать всю площадку для боя, а мои магические силы позволят распознать волшебство, без которого Вам, разумеется, не победить величайшего воина мира. -- Маг поставил перед собой длинный посох, увенчанный белым матовым шаром. -- Это мой жезл с волшебной хрустальной сферой. Как только кто-либо из Этла-Нитов попытается вмешаться в ход поединка, сфера засияет рубиновым цветом, и, согласно древним правилам, ваш боец будет признан проигравшим и умерщвлен на главной жертвенной пирамиде Бога-Спасителя. -- Я восхищен Вашей предусмотрительностью, коллега. -- Крон-то-Рион воткнул в землю перед собой такой же, как у Юнора, посох. -- Если же магию примените Вы, то моя сфера вспыхнет, как изумруд, и тогда Ваш воин проиграет. Кривая хищная усмешка исказила губы Юнора, словно бы злорадно сообщая: "Не дождешься!" -- Я вижу, что уважаемые маги пришли к согласию. -- Констатировал с Императорского балкона Тзот-Локи. -- Герольды, трубите сигнал к выходу поединщиков! И герольды затрубили. Низкий, протяжный гул был похож и на рев ветра в прибрежных скалах, и на вой волков темной зимней ночью, и на призыв неведомого далекого божества. От этого звука мурашки пробежали по коже Ремина, да и остальные люди как-то вдруг сразу посерьезнели и посуровели. Словно сама Смерть пронеслась над площадью, коснувшись каждого своим ледяным дыханием. Одновременно распахнулись пологи шатров и в проходы между шеренгами солдат выступили два человека. Выбирая одежду для боя, Трис остановился на обтягивающих шортах до середины бедра из угольно-черной тефлопластовой ткани. Они принадлежали к тем немногим вещам, что остались у него после гибели космической яхты. Этла-Нитам подобная одежда была совершенно незнакома, и Трис услышал тихие удивленные перешептывания. Постепенно удивление перешло в восхищение: шорты подчеркивали идеально сложенное тело и вместе с черным мечом придавали фигуре Триса какую-то зловещую, смертоносную красоту. Выходя в круг, Трис бросил один короткий взгляд на Императорский балкон, и тут же перевел свои бездонно-синие глаза на Крон-то-Риона. Тот шел навстречу, освобождая центр арены для поединка, чтобы занять свой пост наблюдателя в проходе. На доли секунды глаза старого и молодого магов из разных миров встретились, и каждый из них слегка кивнул головой, как бы успокаивая другого. Выход Греан-Мора был не менее эффектен. Он быстро пробежал по проходу и раньше Триса вышел на площадку. Его появление сначала сопровождалось гневными криками, но постепенно даже самые нетерпимые Этла-Ниты уважительно заворчали. Первый помощник посла, как уже было сказано, отличался весьма небольшим ростом. Однако только теперь, когда он стоял на арене, образованной щитами солдат, и был одет лишь в белоснежную набедренную повязку, можно было оценить всю несоразмерность пропорций его тела. При взгляде спереди фигура очертаниями напоминала почти правильный квадрат: крепкие мускулистые икры и бедра были, пожалуй, даже толще, чем у людей нормального роста, а бочкообразная грудная клетка, мощный широкий плечевой пояс и длинные, до колен руки с рельефными мышцами говорили о невероятной силе и энергии. Но больше всего Триса интересовал белый меч Греан-Мора. Присмотревшись, он понял, что тот изготовлен из цельного слонового бивня, уплощенного с боков и по наружному изгибу усеянного мелкими остросколотыми зубцами из горного хрусталя. Эти хрусталики сияли в солнечных лучах, создавая впечатление, что режущая кромка изготовлена из переливающегося огня. Белый костяной меч, наверняка, был не менее древен, чем меч, подаренный Крон-то-Рионом, а по прочности намного превосходил его. Трис невольно усмехнулся, посмотрев на себя и на своего противника со стороны. Если бы на Храмовой площади сейчас находился человек, не знающий ни обстоятельств, приведших к поединку, ни общей политической ситуации, его симпатии, несомненно, были бы отданы Греан-Мору. Классическая сцена из древних двухмерных фильмов Земли: отважный маленький человечек, одетый в белое со светлым блестящим мечом противостоит черному воину с черным оружием. "И почему маленький рост и белый цвет всегда ассоциируются с добром? -- Подумал Трис. -- Я бы охотнее согласился сразиться с тремя неповоротливыми здоровяками, чем с этим карликом, состоящим, похоже, из стальных пружин и гидравлических приводов!" Несколько мгновений противники стояли друг против друга, а потом, словно по команде, повернулись к Императорскому балкону. -- Право возвестить начало боя я передаю своей дочери, своей единственной дочери, -- Тзот-Локи сделал заметное ударение на слове "единственной", -- принцессе Лоранон-Локи-Нее. Едва белая ткань, брошенная ее рукой, коснется земли, можно начинать поединок. И только смерть или смертельная рана одного из вас будет означать конец боя. Да смилостивится над вашими душами Бог-Спаситель! Трис пристально смотрел на принцессу, подошедшую к низкому, до колен, парапету, ограждающему балкон. Тоненькая хрупкая фигурка с копной черных волос сейчас даст знак, и только от него самого будет зависеть, останется он жить, или погибнет, так и не добившись исполнения своей мечты. Вот платок выскользнул из руки Лораны, вот он полетел вниз вдоль высокой каменной стены Императорского дворца, а Трис все еще думал о девушке, передающей ему бремя определения собственной судьбы... И на какие-то доли секунды позабыл о белом платке, падающем вниз. Краем глаза он даже не увидел, а, скорее, почувствовал движение Греан-Мора, и помогло ему еще то, что многолюдная толпа людей словно в едином порыве вздохнула, да так и замерла в оцепенении. Только выработанная многочисленными тренировками на компьютерном тренажере реакция позволила Трису избежать мгновенной смерти. Стремительно отпрянув в сторону, он увидел сияющую белую молнию, прочертившую то место, где только что находилась его голова. За какие-то несколько мгновений Греан-Мор обрушил на своего врага целую лавину ударов. Он мгновенно менял направление атаки, то в прыжке целя в голову или шею, то норовя подсечь ноги противника, то пытаясь поразить руки или корпус. Все люди на площади затаили дыхание, следя за мельканием мечей и тел, а Маг Юнор даже привстал со своего кресла и наклонился вперед, напряженно вглядываясь в происходящее на арене сражение. Но ни один удар южанина так и не достиг цели. За время, проведенное на этой планете, Трис составил весьма невысокое мнение о боевых искусствах Этла-Нитов. Оказалось, преждевременно. Он едва успевал уклоняться от молниеносных выпадов неистового коротышки. Кроме того, Трис боялся отбивать удары своим мечом в полную силу. Дерево могло не выдержать, а уж обсидиановые зубцы наверняка бы вылетели. Поэтому он предпочитал уходить с линии атаки, постепенно отступая назад, и лишь изредка тыльной стороной своего меча парировал выпады, направленные в ноги и в голову. Внезапно напор Греан-Мора иссяк, и он отскочил назад, так что теперь противников разделила дистанция в пять-шесть шагов. Этла-Ниты шумно выдохнули воздух, а некоторые радостно зааплодировали. Однако офицеры и люди, знающие толк в фехтовании, понимали, что только сейчас и начнется серьезный поединок двух великих бойцов. Понимали это и Трис с Греан-Мором. Каждый из них перед боем немного недооценил соперника, однако теперь им было ясно, что встретились воины, равные по силе и по мастерству. "Или, скорее, почти равные." -- Подумал про себя Трис, который уже нащупал слабину в великолепной подготовке Греан-Мора. Все-таки многовековая наука убийства себе подобных, самая жестокая наука, созданная людьми Земли, превосходила неординарные способности коротышки. А Трис не только выделил квинтэссенцию искусства смерти, но и овладел ею в полной мере. Однако Греан-Мор, до сих пор не ведающий поражений, не знал всей правды о своем противнике, и не ожидал особой опасности. Что с того, если его первый напор отбит? Такое уже случалось, правда, очень редко, но после второй атаки, завершающейся особым тайным приемом, до сих пор никто из его врагов не оставался в живых. И Греан-Мор бросился вперед... Дальше события происходили настолько быстро, что лишь немногие Этла-Ниты смогли рассмотреть движения бойцов, да и то описания мелких деталей в их рассказах часто не совпадали, что стало предметом многочисленных обсуждений и споров в последующее время. Когда невысокий южанин еще более сжался и на полусогнутых ногах ринулся к Трису, тот резко присел и перекатился вперед через левое плечо, одновременно вращая над собой меч, так что казалось, будто Трис всем своим телом ввинчивается под коротышку. При этом белый меч просвистел над его головой в каких-то нескольких миллиметрах. Черный же меч сначала прочертил глубокую кровавую полосу поперек бедер Греан-Мора, а потом резким вспарывающим движением снизу вверх пробороздил его живот и грудь. Вскочив после кувырка на ноги, Трис отпрянул в сторону и осмотрел противника. Греан-Мор все еще стоял на ногах, с глубоким изумлением смотря на текущую из рваных ран кровь. Кто-то на площади восторженно завизжал. Великий Маг Юнор вскочил на ноги, но хрустальный шар на его посохе оставался молочно-белым. Да и так все понимали, что никакой магии молодой воин не использовал, а продемонстрировал боевое искусство такого высочайшего уровня, которое было просто неизвестно в Этла-Тиде. Спустя несколько ударов сердца Греан-Мор упол без сознания. Трис внутренне ликовал. Во-первых, он правильно рассчитал свою тактику: коротышка Греан-Мор побеждал всех своих противников благодаря тому, что самые смертельные свои приемы проводил с низкой позиции против нижней части тела воинов. Все остальные верхние удары наносились для отвода глаз, для обмана, чтобы заставить врага поднять оружие и открыться. Человек нормального роста, к тому же обученный фехтованию по древним методам Этла-Нитов, никогда не смог бы отразить коронный удар Греан-Мора снизу. Но и карлик не ожидал того, что превосходящий его по росту человек будет атаковать из еще более низкого положения, фактически лежа на земле. В этом и заключалось слабое место его боевого искусства. Во-вторых, Трис был рад тому, что ему все же удалось нанести Греан-Мору очень серьезные и болезненные, но не смертельные раны. Он не хотел убивать своего противника и, в общем-то, не желал ему зла. Даже наоборот, он был искренне восхищен фехтовальным умением южанина, и при других обстоятельствах они могли бы стать хорошими приятелями. Поэтому Трис поднял вверх черный меч Крон-то-Риона с обсидиановыми зубьями, окрашенными кровью поверженного южанина, и прокричал: -- Поединок окончен! -- Честная победа! -- Подтвердил Крон-то-Рион, выходя на центр арены и поднимая высоко над головой посох с прозрачной хрустальной сферой. Радостные крики Этла-Нитов вторили ему: -- Победа! -- Слава Трисмегисту! -- Слава Этла-Тиде! По знаку Мага-Императора вновь затрубили трубы, но уже не печально, а торжествующе. Герольд Тзота-Локи объявил: -- Поединок чести между Первым помощником посла Южной Империи Греан-Мором и дворянином Этла-Тиды Трисмегистом-Аттоном-Тонианом завершился победой последнего. Пусть победитель скажет, как поступить с телом его врага. Люди напряженно замерли, ожидая ответа Триса, и в звенящей тишине он произнес: -- Мы не враги! Лишь нелепый случай привел нас к поединку. При помощи хорошего медика-мага уважаемый мною Греан-Мор менее, чем через месяц восстановит свои силы. И пусть на алтарь Бога-Спасителя сегодня положат не человека, а самую лучшую овцу! -- Да будет так! -- Провозгласил улыбающийся Тзот-Локи. -- Войди же в мой дворец, Трисмегист-победитель, чтобы принять участие в праздничном пире, и пусть вместе с тобой придут друзья, которых ты позовешь. Вы же, граждане Этла-Тиды, чествуйте героя, ибо его победа показала силу и мощь нашей страны заносчивым послам Южной Империи. -- Взгляд Мага-Императора обратился на Великого Мага Юнора. -- Я предупреждал, что ваша злоба обратиться против вас же, и вот подтверждение моих слов! -- Гневным жестом Тзот-Локи указал на бесчувственное тело Греан-Мора, которое южане осторожно переносили на колесницу Юнора. Стена прямоугольных щитов раздвинулась перед Крон-то-Рионом и Трисом, и Этла-Ниты расступились, пропуская Мага-Советника и героя-победителя. Трис шел через ликующее людское море, высматривая Алину, Ремина и его родственников. Крон-то-Рион что-то говорил ему, однако Трис не мог расслышать слов, заглушаемых приветственными возгласами. Ремин же тем временем все еще продолжал стоять возле палатки, не имея возможности пробиться через плотное скопление людей. Он уже собирался пробежать по арене, чтобы сзади догнать удаляющегося друга, но вдруг какое-то шестое чувство подсказало ему посмотреть на Посла Южной Империи. И из всех Этла-Нитов лишь один Ремин увидел, как Стоящий на колеснице Маг Юнор вытянул магический посох в направлении Триса и проревел: -- Умри, проклятый демон! Смерть тебе! Хрустальный шар засиял ослепительным багровым цветом и, сорвавшись с посоха, полетел в спину Триса. -- Трис, обернись! -- Закричал Ремин, но гомон многих людей поглотил его предупреждение. Никто не обернулся. Даже солдаты из оцепления неотрывно смотрели вслед победителю. Поэтому, когда волшебный шар пролетал мимо, Ремин подпрыгнул и схватил багровый смертоносный снаряд. Оглушительный грохот ударил его по барабанным перепонкам, а вспыхнувший кровавым пламенем огонь ослепил глаза. И Ремин провалился в небытие... Привлеченные шумом и ярким светом Трис и Крон-то-Рион одновременно обернулись. Старый маг первый понял, что случилось. Он бросился назад, к лежащему без сознания Ремину, на ходу бормоча защитные заклинания. Трис поспешил следом. Теперь и остальные люди осознали происшедшее. Осознали и ужаснулись. Ужаснулись и вознегодовали. -- Смерть предателю! -- Послышался сначала один крик, а потом и другие голоса подхватили этот призыв. Хаос воцарился на Храмовой площади. Герольды напрасно дулив свои трубы, Тзот-Локи оживленно говорил что-то своим советникам, принцесса Лорана со слезами на глазах пристально смотрела на Крон-то-Риона, хлопотавшего у тела Ремина. Но Трис не видел ничего вокруг. Он решительно шел прямо к колеснице Посла Южной Империи, и люди молча расступались перед ним. Воины-южане построились в ряд, закрывшись щитами и выставив вперед копья. Но против них Трис ничего не имел. Остановившись в десяти шагах перед роскошной колесницей, он посмотрел прямо в глаза Мага Юнора. Сначала Трис прочел в них презрение к себе и досаду, что снаряд поразил не ту цель. Когда же он холодным клинком своей ярости ударил по врагу, на лице Юнора быстро сменилась целая гамма чувств: презрение перешло в удивление, удивление -- в страх, страх перерос в панический ужас. Этла-Ниты, находящиеся рядом и до того гневными криками выражавшие свое возмущение, настороженно притихли. Между молодым воином в необычной одежде и стоящим на колеснице пожилым магом явно происходило что-то значительное, недоступное обычному человеческому восприятию. -- Так ты еще и маг? -- Воскликнул Юнор, не в силах оторваться от свинцово-серых, буравящих его мозг глаз. -- Кто же ты?! Прошу тебя, пощади! Нет! Не-е-е-е-ет! Крик Посла Южной Империи превратился в жалобное блеяние. Величественный маг, прежде исполненный высокомерного презрения, превратился в мерзкое, хнычущее создание. Он тяжело повалился в свое кресло и попытался закрыть лицо рукавами мантии, но и сквозь сжатые веки ему продолжали видеться ужасные глаза. Мощнейшие магические силы, витавшие над ним, казались почти осязаемыми. И люди на площади со смешанным чувством страха и удовлетворения следили за свершающимся наказанием. -- Я лишаю тебя твоей магии, подлец! -- Прозвенел голос Триса. -- Ты недостоин ее. По телу Посла Юнора, теперь уже бывшего Великого Мага, прошла судорога, и он застыл, сидя в своем кресле и глядя перед собой опустошенными, ничего не выражающими глазами. И тогда герольд Тзота-Локи объявил: -- Мага-Императора Этла-Тиды повелевает посольству Южной Империи немедленно покинуть наш город и нашу страну. Посол Юнор, передай Повелителю Горвану, что древняя мощь и истинное служение Богу-Спасителю делают Этла-Тиду непобедимой. Пусть он даже и не думает о возможности покорить нас и нашу страну. Свадьбы Горвана и принцессы Лоранон-Локи-Неи не будет! Юнор на удивление быстро оправился от удара, нанесенного Трисом. Наверное, черная злоба так сильна была в его сердце, что он нашел в себе силы встать и хриплым голосом прокаркать: -- Повелитель Горван и Южная Империя отомстят за посрамление их послов. Мы всего лишь слабые слуги более могучего властителя, и, победив нас, вы ничего не доказали. Не далее, чем через полгода наш владыка будет сидеть в твоем троне, Тзот-Локи. А все вы, жалкие людишки, -- Юнор обвел пылающим ненавистью взглядом площадь, -- станете рабами Повелителя Мира Горвана... Дальнейшие его слова заглушили негодующие крики горожан. -- Убирайся вон отсюда! -- Раздался голос Крон-то-Риона, который уже уложил на носилки тело Ремина, и приказал слугам отнести его во дворец. Трис шел рядом, положив правую руку на грудь друга; Юнор, словно змея с вырванными ядовитыми клыками, стал ему безразличен. Когда носилки скрылись в воротах дворца, принцесса Лорана со своей свитой покинула Императорский балкон. -- Стража! -- Отдал приказ Тзот-Локи. -- Увести посольство! Гвардейцы Этла-Тиды окружили колесницу Юнора, продолжавшего брызгать слюной и извергать потоки грязной ругани, и, стегая коней, погнали ее прочь с площади. Воины-южане даже не пытались сопротивляться, совершенно потрясенные случившимся с их господином. Этла-Ниты провожали удаляющуюся процессию насмешливыми криками и улюлюканьем. Даже солидные отцы благородных семейств, словно расшалившиеся мальчишки, свистели, засунув в рот пальцы, а их чинные жены делали руками не вполне приличные жесты. Но когда южане скрылись из вида, заунывный вой сигнальных труб разнесся над людьми, словно ледяным душем остужая разгоряченные тела и призывая к спокойствию умы и сердца. -- Граждане Этла-Тиды! -- Обратился к людям Маг-Император, и все замолчали, внимая его словам. -- Видят Боги, мы не хотели нарушать мир и равновесие, установившиеся между нашей страной и Южной Империи. Но наглые и заносчивые южане, похоже, не успокоятся, не развязав кровопролитную, братоубийственную войну. Но мы не покоримся! Все вы видели, что боевой дух и магические силы не оставили Этла-Тиду, воплотившись в лице благородного Трисмегиста-Аттона-Тониана. И это еще не все его таланты! С сегодняшнего дня я передаю ему командование сухопутными силами нашей страны. Он приведет нашу армию к победе в войне с южанами! Ликующие крики прервали речь Мага-Императора. И в это время подошедший сзади Крон-то-Рион что-то тихо сказал ему, отчего лицо Тзота-Локи озарилось счастливой улыбкой. Он продолжил говорить: -- Маг-Советник Крон-то-Рион только что сообщил мне, что жизнь храброго Реасон-Миновар-Медона, своим телом закрывшего благородного Трисмегиста, находится вне опасности. Маг-Советник будет неотлучно находиться у постели раненного, и утверждает что через несколько дней тот уже окончательно поправиться. Все вы сможете тогда лично выразить ему благодарность и восхищение его мужественным поступком. Поэтому прошу вас, граждане, спокойно расходиться по своим домам, и вспоминать сегодняшний день, как день благородных и смелых молодых Этла-Нитов. Вскоре от всех вас потребуется подобное мужество и решительность... Звуки труб сопроводили уход Мага-Императора и его советников с балкона. Но еще долго, почти до самой темноты, не уходили с площади люди, обсуждая слова, сказанные Магом-Императором. И каждое пятое слово, произносимое собравшимися, было словом "война"... Глава 7. Ремин. Ремин с трудом открыл глаза. Они еще продолжали болеть после нестерпимо-яркой вспышки магического пламени. И в ушах все еще раздавались раскаты взрыва хрустального шара. Ремин отчетливо помнил, как мир завертелся вокруг него в бешеном хороводе и словно в бездонную черную воронку вытянул из тела сознание. Дальше воспоминания обрывались. И сейчас он пытался понять, оказался ли его дух в загробном мире, или каким-то чудом вновь вернулся в мир живых. Сфокусировав взгляд, Ремин разглядел высокий потолок из струганных досок. Немного повернув голову, он увидел гладкие каменные стены, до половины задрапированные собранной складками тканью приятного зеленого цвета, а потом в его поле зрения возникло взволнованное лицо прекрасной девушки. Ремин чуть снова не потерял сознание. Около его постели стояла принцесса Этла-Тиды! -- Он пришел в себя! -- Сообщила Лорана кому-то, стоящему позади изголовья кровати. -- Иди и передай это моему отцу и Крон-то-Риону. -- Где я? -- Прошептал Ремин. -- Во дворце, конечно. Вы разве ничего не помните? -- Спросила принцесса, садясь на стул рядом с Ремином. -- Я помню, как Юнор выпустил красный шар, помню, как кричал, стараясь предупредить об опасности, но никто не слышал меня, и пришлось самому ловить эту штуку. Больше я не помню ничего. -- Вы так спокойно говорите: "пришлось ловить"! -- Воскликнула девушка, и ее глаза восхищенно раскрылись. -- Вы что, никогда не слышали о молнии Кир-Потчли? -- Может и слышал когда-то, но не запомнил. Меня готовили к воинской службе, а не к магическим наукам. Так что же я поймал? -- Молния Кир-Потчли -- самое мощное, самое великое магическое оружие. Сильнее его, говорят, когда-то был только Лучевой Меч... ну, это не важно. В общем, то, что ты остался жив, это просто чудо. Если бы прошло еще несколько мгновений, молния набрала бы полную силу и тогда ее невозможно было бы остановить. А Вы разрядили ее на себя! Когда Вас принесли во дворец, Ваша кожа была вся красная, как после сильного ожога. Мой отец, Крон-то-Рион и этот выскочка Трисмегист, -- при упоминании последнего имени по лицу Лораны легкой тенью промелькнуло смутное отражение каких-то мечтаний, незамеченное Ремином, -- закрылись втроем в этой комнате и не выходили почти пять часов. Даже меня не пустили! А Крон-то-Рион потом сидел около Вас целые сутки! Да и потом постоянно приходил проверять Ваше состояние. -- Сутки? -- Переспросил Ремин. -- Сколько же я тут лежу? -- Четверо суток. Сейчас как раз вечер четвертого дня. Ремин удивленно поднял брови. И только потом решился спросить: -- А Вы, Ваше Высочество, почему Вы сами посетили меня? -- Посетила? -- Переспросила девушка. -- Я, господин Реасон-Миновар-Медон, почти все это время сижу около Вас. -- Но почему? Это слишком большая честь для меня! -- Ну, положим, для меня не менее лестно выхаживать героя Этла-Тиды. Кроме того, дворец почти пустой, все уехали из города. И отец, и его советники, и генералы, и этот... Трисмегист. -- Принцесса состроила торжественную гримасу. -- Страна готовится к войне! -- Куда они поехали? -- От волнения Ремин чуть не вскочил с кровати. Но тонкие руки девушки легли ему на плечи и с неожиданной силой вернули в горизонтальное положение. -- Лежите, господин Реасон-Миновар-Медон, это днем они уезжают на Южную дорогу, осматривают укрепления и строят планы. Вечером все возвращаются во дворец. А когда узнают, что Вы очнулись, уж будьте спокойны, эта комната будет мала, чтобы вместить всех желающих поприветствовать героя! -- Ну, какой же я герой? -- Ремин усмехнулся. -- Вот Трис -- это герой! -- Трис? Это кто такой? -- Это Трисмегист-Аттон-Тониан, Ваше Высочество. Я имею честь считать себя его другом, и поэтому называю просто Трис. -- Удивительно, что у этого Трисмегиста есть друзья! -- Заявила девушка. -- Мне он показался нахальным самодовольным выскочкой, с довольно пошлыми шутками и непомерной гордостью. Сейчас все крутятся вокруг него, словно он -- единственная надежда Этла-Тиды. Мне это не нравится! И, между прочим, именно поэтому я здесь, с Вами, господин Реасон-Миновар-Медон, со скромным, но не менее героическим человеком. -- Вы плохо знаете Триса! -- Горячо принялся защищать друга Ремин, весьма польщенный словами принцессы. -- Поверьте, он вовсе не хотел Вас обидеть или оскорбить. Просто жизнь в далеких северных провинциях накладывает на людей особый отпечаток, и уж, конечно, не способствует знанию правил этикета Императорского двора. Трис -- необыкновенный человек. Если бы Вы знали, сколько приключений мы уже вместе прошли. Мы знакомы чуть больше недели, а мне кажется, что он мой друг с самого раннего детства! -- С трудом верится. Мне все время кажется, что Вашего друга окружает какая-то тайна. -- Глаза принцессы мечтательно затуманились. -- Похоже, отец и Крон-то-Рион что-то скрывают от меня... Но я все равно узнаю правду об этом человеке. Может быть, и Вы, господин Реасон-Миновар-Медон, знаете кое-что, но не хотите мне это рассказать? -- Нет, Ваше Высочество! -- Запротестовал Ремин, восхищенно и преданно глядя на девушку. -- Я никогда и ничего не стал бы скрывать от Вас. И прошу, Ваше Высочество, называйте меня просто Ремином. Я не привык все время слышать свое полное имя. -- Хорошо Ремин, но только при одном условии: ты тоже будешь звать меня Лораной. -- Но я не могу... -- Можешь! Если ты не привык слышать свое полное имя, то уж я-то слишком часто слышу свое. Ее Высочество принцесса Этла-Тиды Лоранон-Локи-Нея! И так ко мне обращаются с пяти лет! А мне очень нравится, когда меня называют "Лорана". Я же человек, а не статуя, не богиня. Скажи, Ремин, я -- человек? -- Принцесса порывисто вскочила со стула и быстро повернулась кругом. Ее длинные черные волосы с вплетенными в них красными лентами овеяли лицо Ремина ароматом сладостных благовоний. -- Да, Лорана, -- внезапно охрипнув, согласился он, -- ты -- человек! Девушка неожиданно смутилась, и легкий румянец выступил на ее щеках. -- Как же я забыла! -- Виновато воскликнула она и, хлопнув в ладоши, громко приказала. -- Принесите молодому господину еду: куриный бульон, хлеб, отвар из целебных трав и еще чего-нибудь! -- И, наклонившись к изголовью кровати Ремина, уже тише добавила, -- мы еще продолжим наш разговор, Ремин. А сейчас тебе надо восстанавливать силы, господин командующий тяжелой кавалерией Этла-Тиды! И Лорана тихо и легко выскользнула из комнаты, впустив внутрь трех очаровательных служанок с подносами, полными еды. От изумления рот Ремина все еще оставался открыт, чем не преминули воспользоваться кормилицы, с обезоруживающими улыбками влив туда несколько ложек восхитительного по вкусу бульона. Только после этого Ремин вернулся в реальный мир и, чувствуя себя очень неловко в обществе трех смешливых юных девиц, самостоятельно принялся за трапезу. Мысли же его были заняты приятными воспоминаниями о беседе с принцессой и менее приятными вопросами: что такое тяжелая кавалерия и как он стал ее командующим? "Было бы забавно посмотреть на выражения лиц отца и брата, -- с усмешкой подумал Ремин, засыпая после легкой, но сытной еды, -- когда им сообщат, какую карьеру я сделал уже на второй день пребывания в столице!" * * * Ремину недавно исполнилось двадцать лет. Все свое детство и юность он провел в северных лесах, за исключением короткой двухмесячной поездки в Этла-Тиду. Но тогда ему было всего шесть лет, и ехал он в сопровождении отца, слуг и своего воспитателя. Так что можно считать, что до сих пор он не путешествовал самостоятельно. И сразу же такие приключения! Согласно законам Этла-Тиды, старший потомок мужского пола наследовал все земли и недвижимость. Младшие сыновья должны были поступать на службу в армию, становиться чиновниками или жрецами, чтобы заслужить собственные поместья. Такая традиция позволяла с одной стороны, избежать постоянного административного дробления земель и, с другой стороны, обеспечить постоянный приток молодых честолюбивых людей в армию и на государственную службу... У Ремина был старший брат, Терин, и любимая младшая сестренка, почти ровесница Алины. Их мать умерла от родов, так и не увидев лица своей дочери... Пока дети были маленькими, они беззаботно играли и вместе познавали огромный и такой прекрасный мир. И для Терина, и для Ремина большим ударом стало известие, что один из них должен остаться хозяином в замке, а другой вынужден будет покинуть родной дом. Владелец земли Акиной был суровым и жестким хозяином и не стал смягчать этот разрыв. Он всегда поступал расчетливо и рационально, очень редко вспоминая, что у окружающих его людей есть души и чувства. Поэтому, когда Терин достаточно повзрослел, отец счел необходимым лично сделать из него достойного наследника. И с этого момента обучение детей пошло по-разному. Отец рассказывал Терину, как вести хозяйство, как управляться со слугами и крестьянами, как собирать подати. Ремин же получил наставника, старого ветерана, когда-то принимавшего участие в небольших приграничных стычках на востоке, который должен был подготовить младшего сына к будущей армейской жизни. Старик учил Ремина фехтованию, верховой езде, стрельбе из лука. Вместе с Ремином обучались и несколько детей младших дворян, готовящихся стать солдатами и стражниками. Бывало, старик и его воспитанники по несколько недель не ночевали в родовом замке, охотясь в обширных северных лесах. Учитель, практически заменивший Ремину отца, скончался, когда ему исполнилось семнадцать лет... Это событие на какое-то время так потрясло юношу, что он надолго замкнулся в себе. Даже родственники и близкие друзья не могли развеселить его или увлечь каким-нибудь делом. Но время лечит... Постепенно Ремин снова стал прежним жизнерадостным юношей и только сестра иногда замечала, как он стоит у окна, задумчиво глядя на юг, туда, куда должен будет уехать. И этот момент скоро настал. Едва только закончился праздник по поводу совершеннолетия младшего сына хозяина земли Акиной, Ремин объявил отцу и брату, что не намерен больше задерживаться в родном доме. Он даже отказался от предложенного отцом слуги, заявив, что отныне сам намерен управляться со всеми делами. Расставание вышло несколько холодным и натянутым. Пожалуй, лишь сестра искренне сожалела об отъезде брата. И только ей поведал бы Ремин всю правду о своих приключениях... * * * Разбудил Ремина топот ног в коридоре и громкие голоса. -- Господин еще спит! -- Слышался робкий голос служанки. -- Их Высочество не разрешили его беспокоить! -- Ничего! -- Возражал громкий голос Триса. -- Он уже достаточно полежал. Солнце только что встало, наступило лучшее время для лечения на свежем воздухе. Дверь в комнату Ремина широко распахнулась и на пороге появился его друг. Он критически осмотрел помещение, деловито подошел к кровати и несколько раз сосредоточенно провел руками над больным, словно бы поглаживая воздух ладонями. Ремин молча ждал окончания процедуры. -- Отлично! -- Неожиданно хлопнул его Трис по плечу. -- Можно вставать. -- Как здорово, что ты пришел. Хоть кто-то, наконец, объяснит мне, что происходит в городе. -- А разве тебе еще не рассказали? -- Лукаво улыбнулся Трис. -- Я тут в коридоре видел одну красавицу, желающую вновь посидеть у твоего ложа. И все-все на свете рассказать. Правда, увидев меня, она развернулась и пошла в другую сторону... Ремин, вставший с кровати, покраснел и начал говорить что-то хорошее о принцессе Лоране, о ее доброте и искренней заботе... -- Синдром больного и сиделки. -- Нарочито мрачно констатировал Трис. -- Похоже, ты попался! -- Это что, опасная болезнь? -- Не понял его Ремин. -- Да нет, состояние человека. Довольно приятное... поначалу. -- В комнату тихо вошла служанка с подносом, на котором стояла кружка, источавшая аромат неизвестных трав. Трис взял ее и передал Ремину. -- На, выпей! Сразу почувствуешь себя лучше. -- Кстати, Трис, а как я стал командующим какой-то тяжелой кавалерии? -- Поинтересовался Ремин, маленькими глотками отхлебывая густое пахучее варево. -- Так это же я тебя и назначил! -- Развел руками Трис и тут же вынужден был несколько раз ударить по спине поперхнувшегося от неожиданности друга. -- Я думал, что принцесса уже успела пересказать тебе все последние новости. -- Мы с ней говорили-то совсем мало и только один раз... -- Начал оправдываться Ремин. -- Не переживай, вечером она все-таки до тебя доберется! -- Увидев смущение друга, Трис сжалился и сменил тему разговора. -- Если коротко, то мы готовимся к войне. Я теперь командую всеми сухопутными силами Этла-Тиды, Крон-то-Рион обеспечивает снабжение, тылы, набор солдат. В запасе у нас всего один месяц, от силы полтора. Уже точно известно, что армия Южной Империи перейдет Хадор и вступит в Зеленую долину в самое ближайшее время. Нашим морским флотом руководит Наор-ла-Патли, отличный адмирал, мы с ним сразу нашли общий язык. Он запрет флот южат в портах и попытается высадить десант в их тылу, чтобы отвлечь часть армии. Но, боюсь, это не намного сократит войска вторжения: корабли Этла-Тиды недостаточно вместительны, чтобы на большое расстояние перевезти достаточно солдат... Короче, все решится в одной битве, как того хочет Маг-Император. Мы встретим южан сразу, как только они выйдут из Зеленой долины на плато Семи Ветров. И в этом сражении большую роль будет играть удар тяжелой кавалерии. -- Но, Трис, -- перебил его Ремин, -- я даже не знаю, что такое тяжелая кавалерия. Как я могу ею командовать? Пусть лучше кто-нибудь более опытный и достойный... -- Таких нет! -- Отрезал Трис и принялся загибать пальцы. -- Во-первых, не только ты не знаешь ничего о кавалерии, но и никто другой не знает. Это новый вид войск и его подготовка целиком ляжет на тебя. Во-вторых, опыт полководцев Этла-Тиды тут не годится, они не знают ни преимуществ, ни слабых мест кавалерии, нужен кто-то молодой, энергичный, на кого я могу положиться, то есть ты. В-третьих, если ты не согласишься, мне придется искать кого-то другого, кто, наверняка, хуже тебя подготовит кавалеристов. Так что решай, если ты согласен, то мы сейчас же едем в военный лагерь вблизи Южной дороги. -- Заметив секундное колебание Ремина, Трис добавил. -- Но вечером вернемся обратно во дворец. -- Если ты так ставишь вопрос, то я согласен! -- Улыбнулся Ремин. Последняя фраза сняла все его сомнения. Служить всеми силами своей родине, Этла-Тиде, да еще иметь возможность встречаться с самой принцессой Лораной -- о таком он даже и не мечтал, покидая родной дом. И все благодаря Трису. Ремин был искренне благодарен судьбе за то, что она свела его с таким интересным и необычным человеком, ведь раньше он только из баллад и легенд узнавал великих о магах и полководцах. А теперь сам оказался в их обществе. Невероятно! Выходя из комнаты вслед за Трисом, Ремин оглядел коридор, но принцессы в нем не было. Только двое стражников стояли у выхода на колоннаду внутреннего двора, да несколько юных служанок суетились в глубине -- Не удивляйся, Ремин, -- говорил Трис на ходу, -- когда увидишь, что к седлу прикреплены стремена. Это и есть основа новых военных сил -- кавалерии. -- Что такое стремена? Я никогда о них не слышал. -- Объяснять дольше, чем просто показать. Сейчас сам все увидишь и сразу поймешь, какая это полезная вещь. Уже подходя к лошади, Ремин заметил, что в упряжи появилось существенное дополнение: с двух сторон седла свешивались прикрепленные к нему толстые кожаные ремни, к нижним свободно висящим концам которых были приделаны металлические полукольца. -- Ставь левую ногу в левое стремя, -- посоветовал Трис, -- и перекидывай правую через спину лошади. Потом и ее вдевай в стремя. Ремин так и поступил. Оказалось, что сидеть на лошади подобным образом гораздо удобнее и надежнее. Ноги упирались в стремена и позволяли уверенно сохранять ровную посадку. Ремин пустил скакуна сначала шагом, потом прибавил скорость. Он твердо сидел в седле, несмотря на то, что был еще слаб после ранения. Сзади его догнал Трис на своем коне. -- Ну, как тебе стремена? -- Спросил он. -- Отлично! -- Ремин ударил пятками бока лошади и та еще быстрее помчалась по дороге. Трис скакал рядом. Вскоре они миновали ворота Этла-Тиды. Несмотря на довольно раннее время, по Южной дороге двигались в обе стороны торговые обозы, караваны, отдельные повозки. Двухколесные легкие колесницы чиновников, живших во Внешнем городе, мчались в сторону столицы, чтобы их хозяева не опоздали на службу. Кони Триса и Ремина могли идти только шагом, хотя им и уступали дорогу, еще издалека узнавая национальных героев. Но слава имела и обратную сторону медали: приходилось раскланиваться, улыбаться, отвечать на приветствия, что еще больше замедляло движение. Поэтому друзья свернули с шумной дороги на параллельную ей лесную тропу и там вновь пустили коней вскачь. -- А теперь, Ремин, достань меч и, немного привстав на стременах, рубани им сверху вниз, словно под тобой шлем врага! -- Прокричал Трис -- Великолепно! -- Меч Ремина несколько раз со свистом рассек воздух. -- Без стремян никогда бы не получилось такого мощного удара. Я смог вложить в него не только силу руки, но и вес всего тела. -- А теперь представь себе, -- продолжил Трис, -- что и ты, и конь защищены прочным панцирем. Твой левый бок закрыт щитом, а правая рука сжимает длинную пику. Что получиться? -- Получится, что я непобедим! -- В восторге заорал Ремин. -- Пикой я буду прокалывать южан, как кроликов, а потом мечом разрубать их сверху до низу. -- А как ты назовешь отряд таких, как ты, всадников в несколько сотен, а потом, может быть и тысяч человек? -- Я назову его тяжелой кавалерией Этла-Тиды. -- Понял Ремин. -- Ни одна армия юга и востока не устоит перед нами! За мной, кавалерия, вперед, на врага! Размахивая над головой мечом, Ремин летел по дороге на коне и ощущал себя почти что Богом-Защитником своей страны. Трис держался сбоку и чуть позади, с улыбкой наблюдая за искренней радостью друга. "Но почему мне не дано возможности испытывать простые человеческие радости? -- Думал он. -- Почему я не могу быть таким же искренним, наивным и счастливым?" И в аквамариновых глазах Триса засверкали капельки влаги, наверное, от сильного встречного потока воздуха... * * * -- Военный лагерь построен в просторной долине между двух высоких холмов, густо заросших лесом и кустарником. -- Рассказывал Трис Ремину. -- Севернее его проходит Южная дорога Этла-Тиды -- оживленная центральная магистраль, позволяющая быстро доставлять материалы и продовольствие. С другой стороны протекает полноводная река Ре-Тилач, снабжающая лагерь питьевой водой. Кроме того, она достаточно глубока для того, чтобы позволить даже большим морским кораблям причаливать к самому берегу. Едва только кони вынесли друзей из леса на расчищенное поле, Ремин почувствовал какое-то чужое прикосновение к своему разуму. Он вопросительно посмотрел на Триса. -- Грубовато работают -- Отозвался тот. -- По приказу Мага-Императора все более-менее способные колдуны охраняют окрестности лагеря, не пропуская туда возможных шпионов южан. Мы сможем победить в войне только потому, что наши новшества в армии будут сюрпризом для захватчиков. В этот момент всадники выехали на возвышенность, откуда перед ними открылся вид всего лагеря, разбитого посередине ровного поля. Ремин был поражен. Он и не предполагал, что всего за четыре дня можно проделать такую огромную работу. Военный лагерь представлял из себя квадрат со сторонами в три полета стрелы. Он был защищен глубоким рвом, земля из которого пошла на сооружение земляного вала. Сверху на валу был построен частокол высотой в человеческий рост. Через каждые двадцать шагов над частоколом на деревянных опорах поднимались башенки. Внутри лагеря располагались ровные ряды палаток для солдат, чередовавшихся с дощатыми домиками командиров. Но больше всего Ремина интересовали люди. Их было так много, что издалека они казались муравьями, копошащимися вокруг своего муравейника. Когда друзья подъехали еще ближе, Ремин понял, что все люди организованно занимались определенными видами упражнений. Солдаты, разбитые на группы, под руководством офицеров делали совершенно непонятные для Ремина вещи. Одни из них, построенные в прямоугольники из двадцати человек по фронту и из пяти в глубину с песнями ходили вокруг лагеря. Ремин насчитал пятнадцать таких отрядов, идущих друг за другом. Около каждого шел командир, придирчиво следящий за соблюдением равнения и за тем, чтобы его солдаты шли в ногу. А сбоку на коне (с такими же, как и у него, стременами, издали определил Ремин) ехал старший офицер -- крепко сбитый мужчина средних лет с длинными черными волосами, завязанными сзади косичкой. -- Держать равнение! -- Время от времени выкрикивали командиры отрядов. -- Левой! Левой! Солдаты пели: Раз, два! В ногу шагай! Три, четыре! Наступай! Не уставай, не отставай! Локоть друга не теряй. И ритмичный топот многих тысяч ног казался гулким эхом далекой грозы, придавая песне некий магический смысл физического и духовного единения воинов Этла-Тиды. -- Разворачивай строй! -- Раздалась команда сидящего на коне старшего офицера. -- Первая сотня прямо! Вторая направо! Третья налево! -- Командовали своими отрядами младшие офицеры. -- ... Пятнадцатая направо! Ремин вытаращил глаза, наблюдая за четкими перестроениями солдат на ходу. Первый идущий отряд замедлил шаг, но продолжал двигаться прямо. Второй отряд обогнул его справа, третий -- слева, четвертый -- опять справа... Через небольшой промежуток времени сотни построились в две линии: в первой было семь отрядов, во второй -- восемь. Между соседними отрядами в одной линии оставалось расстояние, равное фронту из десяти человек. От одной линии до другой было шагов двадцать. -- Сомкнуть ряды! -- Скомандовал всадник. Не переставая идти вперед, сотни каждой линии сошлись в единый ряд, шагающий в ногу, а расстояние между линиями сократилось до десяти шагов. -- Идти на месте! Разомкнуть строй! Движение вперед прекратилось, и отряды вновь разошлись в стороны, построившись в шашечном порядке. -- Стой! Расходись на отдых! Отличная работа! Молодцы! -- В голосе конного офицера чувствовалась радость и удовлетворение. И солдаты с улыбками покидали строй. Им тоже доставляло удовольствие новое занятие, тем более, что они так быстро научились с ним справляться. Командиры сотен ходили между усевшимися тут же на траве людьми и что-то объясняли своим подчиненным. Старший офицер направил коня к Трису и Ремину, которые остановились на пригорке, наблюдая сверху за происходящим. -- Приветствую Вас, командующий! -- Прокричал он еще издали. -- Ну как мы справляемся с Вашим заданием? -- Великолепно! Я не предполагал, что Вы так быстро освоите сложные перестроения на ходу. Не зря Вас назначили командиром Первого полка! Под Вашим руководством солдаты совершают чудеса. -- Трис прямо-таки излучал радость, чем немало удивил Ремина, привыкшего к сдержанности друга. Ремин, конечно, не догадывался, что Трис надел эту маску исключительно для того, чтобы порадовать полковника, падкого на похвалу, как и все люди. -- Ремин, -- продолжал Трис, -- познакомься с Ролом-Толионом -- командиром Первого полка копьеносцев Этла-Тиды. Рол-Толион, представляю Вам Реасон-Миновар-Медона, командующего тяжелой кавалерией. -- Я был на Храмовой площади во время поединка. -- Сочным густым голосом прогудел полковник. -- Я восхищен Вашим мужественным поступком, господин Реасон, и поддерживаю Ваше назначение на этот пост. -- Благодарю Вас. -- Поклонился Ремин. -- Я надеюсь, что смогу командовать вверенным мне отрядом хотя бы вполовину так же хорошо, как это делаете Вы. -- Рон-Толион, -- прервал поток комплиментов Трис, -- а где сейчас находится Второй полк? -- Согласно Вашему приказу, он совершает марш-бросок до переправы через Ре-Тилач и обратно. Сегодня мой полк тренируется возле лагеря, завтра же мы пойдем к переправе, а Второй полк будет отрабатывать перестроения возле лагеря. Да, кстати, и офицеры, и солдаты уже спрашивают: когда им доставят новое оружие? -- Кузницы работают в полную силу. Наконечники для копий и короткие тяжелые мечи -- гладиусы -- скоро начнут подвозить. -- Трис пожал плечами. -- Но сначала придется отрабатывать новые виды построения: бой клином, бой повернутым строем, бой рассыпным порядком. Если все будет хорошо получаться, тренируйтесь с древками без наконечников и с короткими палками вместо мечей. Завтра уже должны привезти три сотни щитов, панцирей, шлемов и древков. Выдавайте их лучшим отрядам: пусть это будет их первой наградой за труды. А сейчас извините нас, надо ехать дальше. Увидимся вечером, на Совете у Мага-Императора. Рон-Толион сверкнул белозубой улыбкой и, попрощавшись, поскакал к своему полку. А Трис и Ремин направились дальше, к следующей группе солдат и офицеров. Еще издали они услышали команды: -- Натягивай! Заряжай! Целься! Пуск! Натягивай! Заряжай! Целься! Пуск! Ремин пригляделся: две дюжины человек держали в руках какие-то брусья, на одном конце которых находилось что-то вроде маленького металлического лука с выступающим перед ним кольцом, а другой конец чуть расширялся, чтобы его удобно было упирать в правое плечо. Примерно посередине был виден какой-то хитрый механизм, сбоку которого торчала длинная рукоять, вращающаяся параллельно брусу, а снизу выступал маленький крючок. По команде "Натягивай" солдаты опускали передний конец своего оружия на землю, вставляли в кольцо ногу, и несколько раз поворачивали рукоять ворота, натягивая тетиву лука до тех пор, пока она не достигала механизма и не закреплялась в нем. По команде "Заряжай" они поднимали оружие, причем тетива оставалась натянутой, доставали из сумок короткие толстые стрелы и вставляли их в специальные пазы. По команде "Целься" солдаты прижимали брусья к правому плечу и наводили их на деревянные щиты с нарисованными яркой краской человеческими фигурами, находящиеся на расстоянии ста шагов. По команде "Пуск" они нажимали указательным пальцем на крючок, и тетива высвобождалась. Раздавался звук летящих стрел -- "чш-ш-ш-ш-пок-пок-пок!" -- и в щит почти одновременно втыкалось еще две дюжины снарядов. Потом все повторялось сначала. Командовал солдатами молодой офицер, ровесник Ремина. Он стоял справа от стрелявших и внимательно наблюдал за их действиями. Командуя: "Целься!", он поднимал правую руку вверх, а выкрикивая: "Пуск!", резко опускал ее. Еще около сотни человек сидели на земле чуть позади стрелявших и негромко переговаривались, обсуждая результаты каждого выстрела. Видимо, они ожидали своей очереди, чтобы сменить товарищей на позиции. -- Из чего они стреляют? -- Задал Трису вопрос удивленный Ремин. -- Я никогда не видел такого мощного оружия. Стрела летит на сто шагов по прямой траектории! Это втрое, а то и вчетверо дальше, чем выстрел из лука. И какая сила удара! Стрелы почти-что насквозь пробивают доски толщиной в мое запястье. -- Это оружие -- арбалет. Пока арбалетов сделано мало. Пружинную сталь для луков изготовить сложно, да и собрать натяжной ворот со спусковым механизмом непросто. Поэтому будущим арбалетчикам приходится тренироваться по-очереди. Но начать подготовку стрелков надо как можно раньше, ведь в битве с южанами на них ляжет особая задача: выбивать в рядах врагов офицеров, пускать стрелы в щели, открывшиеся между щитами. Лучники станут стрелять навесом, осыпая врага дождем стрел, а арбалетчики будут бить прицельно, по конкретным целям. Еще у нас будут большие арбалеты, стреляющие большими копьями, которые мы установим на боевые колесницы, чтобы можно было быстро перевозить их по полю боя и вовремя поддерживать стрельбой атаки пехоты. В этот момент молодой командир стрелков оглянулся и увидел подъезжающих Триса и Ремина. Он крикнул: -- Прекратить стрельбу! Идите к мишеням, соберите болты и оцените свою меткость. Приготовиться следующим стрелкам! Отстрелявшиеся арбалетчики и несколько присоединившихся к ним зрителей отправились к мишеням, а офицер пошел навстречу всадникам. -- Трис, -- тихо спросил Ремин, -- а что такое "болт"? -- Так называют арбалетную стрелу. -- Спасибо, а то мне не хочется выглядеть полным профаном... Друзья спешились. Трис представил Ремину молодого офицера с черными глазами и небольшими щегольскими усиками: -- Ретор-Литли -- капитан арбалетчиков. Он был командиром Третьей Сотни лучников гвардии Мага-Императора. Крон-то-Рион рекомендовал его, как хорошего человека, надежного офицера, обладателя живого ума и собственного мнения по любому вопросу. Короче, для нового рода войск он подходит лучше всего. Не сомневаюсь, что вы подружитесь. Ремин и Ретор-Литли крепко пожали друг другу руки. Молодой капитан был чуть выше Ремина, но уже его в плечах. Должно быть, ему не так уж часто приходилось натягивать лук. Ярко-синяя туника с серебряным шитьем, гладкий золотой обруч, охватывающий густые черные локоны, меч в красивых ножнах с украшенной золотом и драгоценными камнями рукоятью -- все говорило о принадлежности молодого человека к одной из богатейших семей Этла-Тиды. Однако его дружелюбный взгляд и мягкая полуулыбка создавали приятное впечатление. После нескольких дежурных комплиментов, сказанных друг другу, Ремин попросил: -- Могу ли я попробовать выстрелить из арбалета? -- Конечно! -- Ретор-Литли заулыбался. -- Мои солдаты уже вернулись на исходную позицию, так что поранить никого не удастся. Ремин взял арбалет у ближайшего солдата. Оружие оказалось гораздо тяжелее, чем ему показалось вначале, но оно было удобным и хорошо ложилось в руки. Металлический лук и винтовой ворот, занимающий всю переднюю часть арбалета, уравновешивались прикладом. Ремин упер оружие в землю и начал крутить ручку ворота, как это делали солдаты. -- Не надо торопиться, крути быстро, но плавно. -- Наставлял его Ретор-Литли. -- Хорошо! Бери болт и клади его на полозья, потом прижми "ласточкиным хвостом", чтобы он не выпал. Отлично! Теперь смотри: чтобы попасть в фигуру, нарисованную на щите, нужно добиться совмещения мушки на упорном кольце и прорези прицела. Учти: стрела попадет примерно на ладонь ниже, чем точка, в которую ты целишься! Плавно нажимай на спусковой крючок. Осторожно! Сильная отдача! О-о-о... Вот это выстрел! Ремин целился в грудь нарисованной фигуры. Он так старался не промахнуться, что пропустил мимо ушей слова Ретора-Литли об отдаче. От непривычной тяжести и от волнения руки слегка дрожали и, едва лишь мушка совпала с прорезью, Ремин дернул спусковой крючок. Приклад больно ударил его в плечо, и в момент выстрела арбалет дернулся вверх. Ремин непроизвольно моргнул... И открыл глаза одновременно с последним удивленным возгласом щеголя-капитана. -- Великолепный выстрел! -- Громко сообщил Трис. -- Точно в зрачок! Арбалетный болт попал именно в то место, где у человека находился бы правый глаз. Солдаты, подошедшие поближе и наблюдавшие, как их командир учит стрельбе другого офицера, одобрительно загудели. Это, действительно, был отличный выстрел. В бою человек закрыт щитом, защищен шлемом и доспехами, и только глаза остаются открыты. Бывалые лучники знали, что попасть в глаз врага очень трудно, практически невозможно. Недавно взяв в руки мощные арбалеты, они получили такую возможность, однако еще недостаточно метко стреляли из непривычного оружия. Ремин показал пример, достойный подражания. Пожалуй, только Трис и стоявший вплотную к Ремину Ретор-Литли понимали, что попадание было совершенно случайным. Они переглянулись и одновременно подмигнули друг другу. Не стоило расстраивать солдат, веселящихся и радующихся удачному выстрелу, словно дети. Пусть это послужит им образцом для тренировки. Поэтому, когда Ремин открыл рот, чтобы сообщить о случайном успехе, Ретор-Литли потихоньку дернул его за тунику: -- Ты знаешь, и я знаю. Ну и что? Ведь ты попал в точку? Не все ли равно, как? Главное -- результат. Ремин мог бы поспорить с некоторыми из этих высказываний, но промолчал. Тем более, что Трис уже делал ему знаки, указывая на коней: дескать, нам пора ехать дальше, а Ретору-Литли предоставь самому командовать своими людьми. Ремин так и поступил. Они двинулись к следующей группе солдат, а позади них вновь раздались команды молодого капитана арбалетчиков: -- Натягивай! Заряжай! Целься! Пуск! Натягивай! Заряжай! Целься! Пуск! Ремина же заинтересовала следующая группа людей. Впереди, возле самого рва, окружающего военный лагерь, обнаженные по пояс солдаты с какими-то длинными не-то топорами, не-то копьями, яростно сражались с соломенными чучелами, привязанными к деревянным столбам. Они то кололи их резкими тычками, то рубили сильными размашистыми ударами, то нагибались, словно подцепляя снизу за ноги. Пот блестел на широких спинах и мускулистых плечах солдат. Они шумно дышали, вкладывая в удары всю свою силу. Странное оружие, позволяющее производить столь разные упражнения, мелькало в их руках, и Ремин никак не мог разглядеть его как следует. -- Трис, -- осторожно позвал он, -- боюсь, что я совсем отстал от жизни. Сегодня я первый раз увидел солдат, марширующих в ногу, первый раз выстрелил из арбалета, а теперь снова вижу бойцов с неизвестным мне оружием. -- Не огорчайся, Ремин! -- Улыбнулся Трис. -- Ты отстал от жизни всего на четыре дня. Но зато быстро наверстываешь упущенное. Ты одним из первых видишь алебардистов -- еще один новый вид войск. А в руках они держат алебарды: гибрид топора, багра и копья. Можно назвать это коротким толстым копьем с длинным обоюдоострым наконечником, к месту соединения с древком которого с одной стороны приделано полукруглое лезвие, а с другой -- острый крюк. А можно назвать и топором на длинной рукоятке, с крюком вместо обуха и с выступающим вперед четырехгранным колющим наконечником. Это самое подходящее оружие против армии южан. Крюком можно зацепить врага за ноги и, повалив на землю, добить острием. А можно захватить край щита, отогнуть его, и опять же острием пронзить незащищенного противника. Лезвием топора, благодаря длинной рукояти, многократно усиливающей силу удара, можно разрубить врага до пояса, даже если на нем одет панцирь. Короче, алебарда -- универсальное оружие, оно годится и против конного, и против пешего. А когда ты увидишь непробиваемый стальной доспех солдат-алебардистов, то поймешь, почему я делаю основную ставку в битве именно на этот род войск. Да и Маг-Император приказал обучить приемам с алебардой в первую очередь своих гвардейцев. -- А как же тяжелая кавалерия? -- Расстроился Ремин, представлявший до этого именно себя главным героем сражения. -- Я думал, что мы первыми будем атаковать врага. -- Увы, мой друг, -- развел руками Трис, -- мы не успеваем собрать нужное количество сильных лошадей и выковать достаточно доспехов для них и для всадников. Кроме того, если южане образуют стену щитов и выставят вперед длинные пики, то кавалерия не сможет атаковать их в лоб. Для того, чтобы разбить строй врага, я готовлю арбалетчиков и алебардистов. Копьеносцы будут прикрывать их щитами до самого начала атаки, чтобы южане не догадались, с кем им предстоит иметь дело. -- А мы? -- Кавалерии же предстоит другая задача: ударить во фланг армии Южной Империи, напугать, деморализовать, заставить смешать строй. Не более того! Стоит только южанам оправиться от первого потрясения и увидеть вашу малочисленность, они сразу же поднимут вас на пики. Поэтому ни в коем случае кавалерии нельзя глубоко врезаться в пехотный строй. Ударить, отойти, перестроиться, снова ударить -- таков будет ваш главный принцип. Со временем, когда число всадников возрастет, можно будет говорить о копейном таранном ударе. А пока, увы... -- Трис еще раз развел руками, показывая, что рад бы оказать честь другу, но при нынешних обстоятельствах это невозможно. Они проехали место, где обучали алебардистов и направились туда, где виднелись конюшни, и по полю скакали всадники. Туда, куда уже давно всматривался Ремин; где ждал его собственный отряд, новые знакомства, новые заботы, новые ступени на лестнице судьбы. В самых потаенных уголках души Ремина зародилась маленькая, но твердая надежда, что эти ступени приведут его наверх, к вершине самых смелых мечтаний -- к прекрасной принцессе Этла-Тиды... В объяснениях и разъяснениях, приказаниях и указаниях, рассказах и разговорах день пролетел, словно несколько мгновений. * * * Вечером Трис и Ремин вернулись в Императорский дворец. Маг-Император собирал Совет из всех высших офицеров. Пока отряды воинов Этла-Тиды подтягивались к столице со всех земель и провинций, офицеры уже прибывали во дворец, чтобы получить указания, как по-новому организовывать отряды, как их тренировать и вооружать. Подобную практику предложил Трис: так ему было проще объяснять высокопоставленным Этла-Нитам азы стратегии и тактики, координировать их действия. Ремина же возвращение в Этла-Тиду порадовало потому, что он жаждал еще хотя бы раз встретить прекрасную принцессу Лорану и, может быть, даже поговорить с ней. Он был так поглощен своими мечтами, что, даже сидя на Совете, в пол-уха слушал речь своего друга. А Трис тем временем говорил: -- Два полка копьеносцев уже тренируются по новой программе в лагере за городом. В каждом из них по полторы тысячи человек. Еще два таких же полка я предлагаю собрать из солдат и офицеров, которые по приказу Мага-Императора идут в столицу из северных провинций. Один полк можно составить из солдат береговой охраны. Таким образом, у нас будет семь с половиной тысяч обученных копьеносцев. Еще два полка я думаю одеть в сплошные латы нового типа и вооружить алебардами. Эти полки будут меньше по численности, по тысяче человек каждый, но им предстоит особая миссия -- взломать строй армии южан. В эти полки отбирают самых сильных и закаленных воинов, в основном, гвардейцев Мага-Императора. К сожалению, старых кузниц недостаточно, чтобы изготовить большое количество доспехов нового образца для алебардистов, поэтому и приходится пока ограничиться только двумя тысячами. Но легкие пехотинцы с луками и арбалетами будут поддерживать их атаку, так что в успехе я не сомневаюсь. Такая же ситуация и с тяжелой кавалерией. Мы не успеваем изготовить необходимое количество оружия и панцирей. Нам придется встретить врага, имея только около пяти сотен всадников. Но, я думаю, и этого будет вполне достаточно на первое время. А потом начнут работать новые кузницы. -- Я не понимаю, командующий. -- Встал со своего места один из будущих полковников копьеносцев. -- Основные силы Этла-Тиды находятся сейчас на южной и восточной границах. Две армии почти по десять тысяч человек. Почему Вы ничего не говорите о них? Ведь Южная Империя выставит против нас не менее двадцати тысяч воинов. Как Ваши новые полки общим числом чуть более десяти тысяч смогут победить в битве? -- Ваш вопрос совершенно справедлив. -- Кивнул головой Трис. -- Все дело в том, что Вы только вчера прибыли с севера и еще не видели, как готовятся новые отряды. Завтра мы все отправимся в военный лагерь. Там вы посмотрите и поймете, что такое полки нового типа. И точно так же будете готовить свои отряды. Времени у нас мало, так что солдат придется обучать прямо на марше. Все наши силы должны собраться на плато Семи ветров не позднее, чем через месяц. Восточная армия останется прикрывать Этла-Тиду от возможного обхода южан или набега восточных соседей, а наша южная армия перейдет в тыл ударных полков нового типа. Из этой армии в бой пойдет только легкая пехота, которую мы вооружим арбалетами и пращами. Остальные солдаты не будут участвовать в битве при выходе из Зеленой долины. Мы не успеем обучить их, а неподготовленные воины могут сломать строй и открыть брешь для прорыва врга. Слово взял Крон-то-Рион: -- Господа офицеры, нам известно, что Южная Империя собирается направить против нас армию в тридцать тысяч человек. Но десанты в портовых городах южан, которые высадит адмирал Наор-ла-Патли, заставят Повелителя Горвана усилить охрану побережья. Так что через Зеленую долину пройдет около двадцати пяти тысяч. Южане же считают, что Этла-Тида выставит против них не менее тридцати-тридцати пяти тысяч, то есть, почти всех воинов государства. На этом и построен план Горвана: в одной решающей битве полностью разгромить всю армию Этла-Тиды, и тогда страна, словно спелое яблоко, сама упадет в его руки. Дело в том, что южане побеждают прежде всего своим пехотным строем. Наши разведчики, следившие за врагом во время походов Южной Империи против стран Востока, так описывали их манеру боя: пехотинцы строятся несколькими огромным прямоугольниками -- до пятисот человек по фронту и до десяти в глубину. Они закрыты с головы до ног деревянными щитами и держат в руках длинные пики в полтора-два человеческих роста, так что спереди к ним невозможно приблизиться, не попав на острые наконечники. Фланги и промежутки между отрядами прикрывают лучники, пращники и колесницы. Армии восточных стран, привыкшие сражаться неорганизованной лавой, потерпели сокрушительное поражение. Словно волны на утес, накатывались они на строй южан, и, так же, как волны, разбивались, оставляя убитых и раненных. Так Южная Империя присоединила к себе три провинции. Пусть же нас не постигнет их участь! Против сомкнутого строя южан мы поставим наших алебардистов, арбалетчиков и копейщиков. Арбалетные болты выбьют первые ряды, алебардисты вклинятся в пролом и расширят его, копьеносцы сомнут и разорвут построение врага. А тяжелая кавалерия ударит во фланг южан и сомнет его, сея смерть и панику. Таков наш план. Мастерству южан мы противопоставим не многочисленную, но малоэффективную армию, а небольшую, но отлично вооруженную, хорошо обученную, сильную духом. Мы будем защищать свою свободу, честь и жизнь, и мы победим захватчиков! Окончание речи Крон-то-Риона потонуло в восторженных возгласах собравшихся офицеров. А на глазах Тзота-Локи даже показались слезинки. Он встал и произнес: -- Да будет так, как сказал Маг-Советник. Да будет так, как делает командующий Трисмегист. Мы победим! -- И уже спокойнее Маг-Император добавил. -- А теперь прошу Вас, господа офицеры, проследовать в пиршественный зал. Завтра же мы все отправимся за город, в военный лагерь, чтобы каждый из вас запомнил науку командующего Трисмегиста и потом передал ее своим солдатам. * * * Пир в Императорском дворце закончился, когда на улице совсем уже стемнело. Однако многочисленные масляные светильники, установленные на всех галереях, окружавших внутреннюю площадь, освещали дворец довольно ярко. После Совета и пира часть офицеров, прибывших издалека, оставалась во дворце, где им были предоставлены гостевые покои. Другая часть разъезжалась или расходилась по своим домам. Ремин вышел на второй этаж галереи дворца. Он облокотился на высокий парапет и смотрел вниз, на покидающих дворец людей. Ремин был один, если не считать двух несших службу стражников, которые при виде молодого, но высокопоставленного командира, стояли по стойке "смирно". Трис еще оставался в пиршественном зале, продолжая о чем-то говорить с Магом-Императором и Крон-то-Рионом. Ремин не знал, нужно ли дождаться своего друга, или пойти домой к своей тете и ее мужу, которых он не видел с того времени, как на Храмовой площади схватил магическую молнию Посла Юнора. А, может, стоило вернуться в ту маленькую комнатку, где он пришел в себя вчера вечером и откуда его утром увел Трис. Но он не мог вспомнить, где находится этот уголок покоя и уюта в огромном и шумном дворце. А спрашивать дорогу у слуг ему не хотелось. Голова у Ремина слегка кружилась. Не то от выпитого на пиру вина, не то от последствий ранения магическим оружием. Ремин удивился: сколько событий произошло за сегодняшний день, сколько впечатлений, встреч, новых знакомств. Но он ничуть не устал. Может быть, это энергия Триса подпитывала его? В глубине души Ремину хотелось все же верить, что лучшим лекарством, оживляющим и бодрящим, стал вчерашний разговор с прекрасной Лораной. -- Я не помешаю важным стратегическим размышлениям господина командующего тяжелой кавалерией? -- Послышался тихий мелодичный голос позади Ремина. Он обернулся, и счастливая улыбка озарила его лицо. В свете масляных светильников Лорана была похожа на сошедшую с небес богиню. Отблески огня и ночные тени причудливо переливались на ее простой белой тунике и спадающих на плечи черных волосах, то подчеркивая границу между светлым и темным, то сглаживая ее. -- Как вы можете мне чем-то помешать, принцесса! -- В порыве радости воскликнул Ремин, но, увидев недоуменные взгляды стражников, заговорил тише. -- Я всегда рад видеть Вас. Ничто не значит для меня так много, как Ваше внимание. -- Почему мы опять перешли на "Вы"? -- Принцесса едва заметно смутилась от слов молодого человека. -- Зови меня Лораной, Ремин. Ведь мы равны и по возрасту, и по положению. -- Я не могу с Вами, то есть, с тобой согласиться. Я всего лишь младший сын дворянина с далекого севера, а ты -- принцесса Этла-Тиды, будущая правительница... -- Ты хочешь сказать, что все уже считают меня наследницей, приняв на веру слова Посла Юнора на Большом приеме? Ремин промолчал, и Лорана продолжила: -- А если и так, что это меняет? Я что, превращаюсь в богиню, в предмет поклонения, обожания? В глазах Ремина было написано, что лично он именно так и считает, хотя и вкладывает в свое чувство не тот смысл, который имела в виду принцесса. И Лорана увидела, почувствовала, поняла, что хочет, но не может высказать стоящий рядом с ней молодой человек. Поэтому она дала себе слово впредь не говорить так двусмысленно и постаралась сменить тему: -- Расскажи мне, Ремин, о северных провинциях. Я ведь почти никогда не покидала столицы. Всего два раза отец брал меня с собой во время его поездок на восток, в верховья Ре-Тилач, в города Рил-Тонар и Роличит. Да и то, берег я видела только с борта речного корабля Императора, на котором мы плыли вместе с нашими свитами и слугами. Так что создавалось впечатление, что я нахожусь в Императорском дворце, а не на палубе судна. А при сходе на берег меня сразу же отправляли во дворцы наместников. Приемы, пиры, пустые разговоры... Если бы ты знал, как я устала от этого... Расскажи же мне про север, которого я никогда не увижу. Ремин был потрясен не столько словами принцессы, сколько тоской и усталостью, написанной на ее лице. Он никогда раньше не задумывался об обратной стороне жизни правителей. -- Северные провинции Этла-Тиды -- это край густых лесов, огромных озер, бескрайних болот. -- Начал говорить Ремин и увидел, как мечтательно замерцали в отблесках светильников бездонно-черные глаза Лораны. -- Но леса там не такие, как вокруг столицы. У нас, на севере, преобладают сосны, ели, клены. Они покрывают огромные площади. Замок моего отца расположен на берегу огромного озера Точилан, окруженного высокими холмами. Величественные сосны, клены, березы густо покрывают холмы от самых вершин до берегов озера, в солнечные дни осеняя его прозрачные прибрежные воды своими тенями. По мере удаления от берега вода чернеет, и никто не знает, как глубок Точилан. Землей Акиной называется вся эта долина вместе с окружающими ее холмами. Долина почти круглая, и объехать вокруг озера можно за семь дней. Если же ехать прямо на север, в пяти днях пути от замка холмы переходят в скалистые горы, сплошь покрытые елями и соснами, но сам я там не бывал, а только слышал рассказы охотников, добывающих горных баранов и козлов. Никто пока точно не знает, как далеко на север простирается зона лесов, и какой ландшафт сменяет ее. Пологие склоны холмов с южной и восточной сторон распаханы. Долина озера защищена от ледяных северных ветров, и земля дает богатый урожай пшеницы, ржи, картофеля. Леса полны кабанами, оленями, лосями. Правда, встречаются и волки, и медведи, но за последние столетия они уже научились бояться людей и не приближаются к поселкам, а, тем более к замку. В юности со своим учителем и с ватагой друзей я много охотился среди холмов и лесов. Ночевали мы под открытым небом, разведя большой костер и нарубив еловых лап для ложа. Это были прекрасные времена... Извини, Лорана, я не мастер говорить... Может лучше ты будешь спрашивать, а я -- отвечать? -- Ты так красиво рассказываешь. -- Выдохнула принцесса. -- Как бы я хотела своими глазами увидеть такую красоту! Она немного поколебалась, но все же спросила: -- А земли твоего друга, командующего Трисмегиста... Где они? -- Насколько я понял, -- ответил Ремин, не обратив внимания на едва скрываемый напряженный интерес девушки, -- его замок находится где-то на северо-западе от земли Акиной, может быть, на берегу океана. Он вообще не очень любит говорить о своем детстве. Да я и не настаивал. Я тоже с тяжелым сердцем покинул родной дом... На северо-западе, за Красными болотами, мало кто бывал. Об этих краях могут рассказать только вольные охотники, купцы -- торговцы мехами, да немногие моряки, заплывающие далеко на север. Спроси о севере самого Триса, Лорана. Он очень хороший человек. Вы бы, наверняка, стали друзьями. -- А почему Красные болота называют "красными"? -- Заинтересовалась Лорана, предпочтя не обратить внимания на последние слова Ремина. -- Неужели, это связано с кровью? -- Нет, Лорана. -- Улыбнулся Ремин. -- На болотах растет огромное количество ягод: брусники, морошки, клюквы. От их цвета -- цвета спелых ягод, ковром покрывающих моховые кочки -- и пошло название "Красные болота". Хотя, надо признать, нынешний хозяин тех земель, Клостер-Варрон-ап-Ги может заставить усомниться в происхождении названия от ягод, а не от крови. Но, надеюсь, Трис его заставил... Ремин внезапно замолчал, вспомнив, что они договаривались никому не рассказывать о побоище в гостинице "Три разбитых горшка". Еще не хватало, чтобы в разговоре с Лораной он выболтал правду об Алине! Принцесса заметила смущение молодого человека, наверняка, скрывающего от нее что-то важное, но не подала вида, как ее интересует все, что связано с Трисом. Но любопытство взяло верх, и она безразличным голосом задала вопрос: -- А кто такая Алина? Та самая очаровательная девочка, которая, как я знаю, живет во дворце твоего друга? Ремин стушевался еще больше, подумав даже, что наследница многих поколений Магов-Императоров прочитала его потаенные мысли. Однако, он ответил: -- Алина -- родственница Триса. Не то племянница, не то двоюродная племянница. Он взял ее с собой в столицу, потому, что... потому, что... -- Увы, Ремин не мог придумать достаточно вескую причину для того, чтобы везти почти что ребенка через половину страны. Для фрейлины Алина была еще молода, для воспитания при дворе -- уже слишком взрослая. Из щекотливой ситуации Ремину помог выбраться Трис, шедший по коридору и нарочито громко топающий сандалиями. -- Ваше Высочество, -- преувеличенно низко поклонился он принцессе, -- Ваш отец хочет видеть Вас у себя в покоях. Лорана молча отвесила Трису еще более низкий поклон и удалилась. Трис и Ремин проводили ее взглядами до поворота во внутренний корридор. -- Пора домой, Ремин! -- Хлопнул по плечу друга Трис. -- Остаться на ночь нам принцесса пока не предлагает. Трис увидел испуганно-изумленный взгляд Ремина: "как можно так говорить о священном?", внутренне усмехнулся, но продолжил, как ни в чем не бывало: -- Никар-Вазам и Парина-ап-Латор уже заждались своего героя. Их знаменитый повар готовится устроить тебе такой ужин, который запомнится на всю жизнь. Так что торопись, пока он не остыл! -- После пира у Императора-Мага я сегодня не смогу уже съесть ни крошки! Придется перенести торжества на завтра. Ты, разумеется, придешь? -- Там будет видно. -- Неопределенно махнул рукой Трис, и глаза его в свете языков пламени показались Ремину черными, как середина озера Точилан. -- Очень много дел, и крупных, и мелких... Но я постараюсь вырваться и, если не возражаешь, возьму с собой Алину! Пошли, я отвезу тебя домой на своей колеснице... Когда друзья уже подъезжали к дому Никар-Вазама, Ремин спросил: -- А Алина по-прежнему живет у тебя во дворце? -- Да. -- Удивленно пожал плечами Трис. -- Она великолепно управляется с хозяйством. Я даже не ожидал такой сноровки от юной девушки. А почему ты спросил? -- Принцесса спрашивала о ней. Интересовалась, кем она тебе приходится. -- Ремин испытующе посмотрел в глаза друга. -- Дальней родственницей! -- Твердо ответил тот и отрицательно покачал головой. -- Надежной подругой. Не более того. Она еще слишком маленькая, по-детски беззащитная. А когда подрастет и окрепнет... Там будет видно... Трис высадил Ремина у ворот дворца Никар-Вазама и, сославшись на усталость и головную боль, уехал за город в свой дворец. Ремин обнимал выбежавших навстречу тетю и ее мужа, отвечал на их многочисленные вопросы и выслушивал огромное количество похвал и комплиментов в свой адрес, но в тоже время продолжал обдумывать последние сказанные Трисом слова. И еще он старался вспомнить выражение глаз принцессы Лораны, когда она настойчиво выспрашивала об Алине. Что он увидел тогда во взгляде девушки: неужели скрываемую даже от самой себя ревность? Глава 8. Обучение. Первые дни на посту командующего армией Этла-Тиды слились для Триса в какой-то бесконечный, безумный, буйный хоровод. Нужно было успевать присутствовать во многих местах: и у Мага-Императора во дворце, обучая офицеров новым методам ведения боевых действий, и в кузницах, где ковались мечи и алебарды, и в мастерских по изготовлению арбалетов, доспехов, конской упряжи, и в лагере за городом, задавая новые упражнения для тренировок. А еще хотелось просмотреть все древние архивы, магические манускрипты и исторические записи в библиотеке Императорского дворца. Ведь надо было думать не только о будущем Этла-Тиды, но и о своей дальнейшей судьбе. Но постепенно все начинало работать само собой, не требуя его постоянного участия и внимания. Теперь пришло время осмотреться по сторонам, подвести первые итоги, наметить следующие цели. Оружие и детали доспехов