осто перегрызут глотки своим соседям, но не выпустят их из башен. - Вы правы, - удрученно признал Талигхилл. - Если честно, я даже ожидал от вас подобных слов. Но очень уж не хотел говорить о другой возможности. - Считаете, таковая существует? - Да, - Пресветлый потер переносицу и на мгновение закрыл глаза. Он жутко устал - и от этих церемоний, и от этого разговора. От разговора - в особенности. - Такая возможность существует, - молвил он наконец. - Ничего не говорить тем, кого мы выберем для того, чтобы прикрыть отход основной части войск. - Жестоко. - Но эта жестокость вызвана исключительно необходимостью, - правитель сцепил пальцы в замок и уперся в него подбородком. - Мне тоже не нравится эта идея, но другого выхода я не вижу. Армахог кашлянул: - Я, признаться, тоже. Но... - Давайте отложим споры на потом, - попросил Пресветлый. - Скоро вечер, все снова соберутся, я разберусь с ними, а потом выслушаю ваши возражения. Остальным говорить пока ничего не будем. Он вздохнул и снова потер переносицу. - Ступайте, Армахог. Ступайте. Старэгх поклонился Пресветлому и вышел. Двери за ним тяжело лязгнули, и в зале наконец появилась тишина. Она неслышно подошла к Талигхиллу, присела рядом, приобняла за плечи и поцеловала в лоб - так целовала мать, когда он, наигравшись за день, начинал дремать за ужином. Правитель хотел было подняться и идти в свои покои, чтобы как следует выспаться перед вечерним совещанием, но... Сам не заметил, как заснул. /смещение - огненная кисточка, которая оставляет на глазах оранжево-золотистую полоску/ Тэсса вышла из ворот дворца и остановилась на минуту, оглядываясь по сторонам. Вечерело. Солнце еще не упало за линию горизонта натертым до блеска медяком, но из-за высоких домов, выросших по обе стороны улицы, свет его почти не попадал сюда. Было не слишком людно: задержавшиеся лоточники торопливо шагали по домам да на дальнем перекрестке гнусавил слепой нищий. И еще - в сточной канаве рылась одинокая курица. Н е п о н я т н о - к а к о н а о к а з а л а с ь в т а к о м м е с т е о д н а и п о ч е м у д о с и х п о р н и к т о н е т о р о п и т с я п о з н а к о м и т ь е е с о с в о е й к а с т р ю л е й ? Тэсса поправила ножны и зашагала к "Благословению Ув-Дайгрэйса". Это был одновременно постоялый двор и харчевня. Клиентами "Благословения", как правило, оказывались воители, чему в немалой степени способствовало название харчевни. Сейчас она по самую крышу была заполнена Вольными Клинками, приехавшими в столицу, чтобы наняться на службу к правителю. Воительница подошла к "Благословению" дворами, остановилась у невысокого каменного забора и постучала в калитку. Через некоторое время калитку отворил худой подросток; он уважительно кивнул Тэссе и пропустил ее внутрь. Выглянул на улицу, осмотрелся по сторонам и только тогда заперся изнутри. На заднем дворе "Благословения" было пусто; с улицы, на которую выходил фасад постоялого двора, доносились звуки, характерные для любого гулянья: пьяные выкрики, музыка, хриплый смех. В нескольких окнах горел тусклый лампадный свет, остальные чернели квадратными пуговицами. В конюшне одиноко всхрапнул конь, стукнул копытом о перегородку и затих. Тэсса направилась к черному ходу, прошла узким коридорчиком и оказалась на кухне. Здесь она приветливо кивнула кухаркам, выбралась через небольшую дверцу на лестницу и поднялась в свою комнату. Ей удалось отвоевать довольно приличную комнатушку на третьем этаже - приличную, разумеется, только с учетом возросшего спроса на жилье. Здесь воительница сняла с себя лук, отстегнула ножны и устало опустилась на кровать, не зажигая света. Некоторое время она так и лежала в полумраке, глядя широко открытыми глазами в потолок. По потолку неприкаянно бродил маленький клоп, тыкаясь во все стороны мордочкой. В результате он не удержался и рухнул вниз, где был бесстрастно раздавлен сапожным каблуком. В комнате разлился резкий неприятный запах. Тэсса нехотя поднялась с постели, распахнула створки окна, чтобы хоть немного проветрить помещение, но нахлынувшие запахи свежих помоев и конского навоза не слишком этому способствовали. Выглянула во двор. Худой подросток, который открыл ей калитку, рубил дрова, резко вскидывая над головой топор и с силой опуская его вниз. С л и ш к о м д е р г а е т . У б ь е т с я в е д ь . Она неодобрительно покачала головой, но решила не вмешиваться. Только не сегодня - хватало иных хлопот. Пристегнула ножны с клинком, вышла из комнаты и по лестнице спустилась в зал. Кэн уже сидел там. Как и Сог с Укри ном. Разговор предстоял тяжелый. Тэсса опустилась на свободный табурет, - так, чтобы за спиной была стена, а вход в зал находился перед глазами. Кэн молча кивнул ей и знаком приказал разносчице принести еще одну кружку. Сог и Укрин сидели за дальним столиком и пока еще не заметили, что Тэсса вернулась. Или делали вид, что не заметили. Разносчица - объемистая молодица, передвигавшаяся так, словно в ключевых точках ее тела основательно разболтались шарниры - поставила перед воительницей кружку и поинтересовалась, не нужно ли чего-нибудь еще. - Мяса и пару лепешек, - велела Тэсса. - Да поживее. Молодица изобразила некое подобие реверанса и удалилась, все с такой же невообразимой амплитудой телодвижений. Кэн молча налил воительнице вина и протянул кружку: - Пей. Тэсса благодарно кивнула, но пригубила совсем чуть-чуть. - Что-то не хочется. - Ну что? - спросил Кэн. Она посмотрела на этого широкоплечего, немолодого уже мужчину, который способен был одним ударом свалить разъяренного буйвола, а теперь сидел и покорно ждал ее ответа. Внешность обманчива - с виду опасный и буйный, Кэн очень редко выходил из себя и вообще отличался необъяснимым простодушием. Казалось, куда такому в Вольные Клинки, но Кэн пришел в Братство уже давно, значительно раньше Тэссы, и всегда был на хорошем счету у заказчиков. В отличие от своего брата, между прочим... - Подойдут Сог с Укрином, тогда расскажу, - пообещала Тэсса. - К чему повторять дважды то, что можно сказать один раз? - Позвать их? - осторожно спросил Кэн. - Нет, сами подойдут. - Хорошо, - покорно согласился наемник. Он положил на стол свои могучие руки и стал разглядывать шрамы и вены на них так, словно в белесо-голубом узоре крылся ответ на его вопрос - ответ, который Тэсса не хочет пока произносить вслух. Вокруг столика шумел общий зал, а здесь на некоторое время воцарилось тягостное молчание. Укрин наконец заметил присутствие в зале воительницы. Он что-то сказал Согу - тот обернулся. Поймал взгляд Тэссы, кивнул ей и, поднявшись, стал пробираться к их с Кэном столику. Укрин не отставал, только задержался, чтобы рассчитаться с подошедшей разносчицей. - Вернулась, - мрачно констатировал Сог, опускаясь на свободный табурет. - Как видишь, - холодно ответила воительница. - Ты не рад? Ее собеседник пригладил свои блестящие волосы тонкими костлявыми пальцами и скривил узкие губы: - Почему же? Рад. И что сказал Пресветлый? - Завтра, - Тэсса потянулась за кружкой и отхлебнула немного вина. - Он даст ответ завтра. - Ты говорила с ним о Братьях? - спросил Кэн. Не мог не спросить, и Тэсса его понимала, но все равно почувствовала раздражение. Она хотела умолчать об этой детали, но, видимо, не получится. - Нет, - ответила воительница, вызывающе глядя на Сога - не на Кэна. - Не говорила. Сначала пускай решит, нужны ли ему мы. - Отлично! - желчно рассмеялся Сог. Тэсса всегда удивлялась, откуда в этом невысоком костлявом человеке берется столько энергии и эмоций. И почему это, как правило, - негативные эмоции и разрушительная энергия. - Отлично! - повторил Сог. - Мы правдами и неправдами собрали в этом городе около полутысячи Вольных Клинков, а теперь выясняется, что сама вероятность осуществления плана ставится под сомнение! Просто шикарно. - Мы знали изначально, что затея может провалиться на самой первой стадии, - бесстрастно заметил Укрин. - Ты тоже знал это, Сог. - Разумеется! - фыркнул воитель. - Но другие - многие, замечу, - этого не знают и по сей день. И если... - Хватит! - рявкнула на них Тэсса. - Если я хоть что-нибудь понимаю в людях, правитель завтра возьмет нас на службу. На н а ш и х условиях. Я видела лица его советников - они понимают, что другого выхода у них нету. - Тэсса права, - вмешался Кэн. - К тому же, старэгх - ее старинный приятель. Не беспокойся, Сог, все будет в порядке. - Беспокоиться следует как раз т е б е , Кэн, - пожал плечами тот. - Это судьба т в о е г о брата зависит от милости Талигхилла и дипломатических талантов Тэссы. Я не беспокоюсь. - Вот и хорошо, - подытожил Укрин. - Значит, завтра все выясниться. А до тех пор нету смысла переливать слова из пустого в порожнее. - Согласен, - недовольно скривился Сог. - Надеюсь, завтра Тэсса принесет нам утешительные вести. Воительница промолчала. Как раз в это время явилась разносчица с заказом Тэссы и кружками для Сога и Укрина. Женщина принялась за еду, и мужчинам волей-неволей пришлось оставить ее в покое. Сог и Укрин некоторое время обсуждали достоинства и недостатки прямых клинков - недавнего нововведения в хуминдарской армии, Кэн молчал. После того, как она расправилась с лепешками и мясом, Тэсса безмолвно отсчитала и положила рядом с тарелкой деньги для разносчицы, после чего встала, небрежным кивком головы попрощалась с "собеседниками" и ушла к себе наверх. Сог следил за ней недобро прищуренными глазами до тех пор, пока воительница не скрылась из виду. Потом покачал головой и отхлебнул из своей кружки. - Она что-то скрывает, - пробормотал наемник. - Слишком долго была во дворце, слишком мало сказала... - Уймись, - меланхолично бросил Укрин. Он вытянул под столом свои долговязые ноги и время от времени лениво отхлебывал из кружки. - В конце концов, Армахог - ее старый знакомый. Может, задержалась, чтобы... поболтать с ним о том, о сем. Сог недоверчиво покачал головой: - При живом То гине? Не верю. - Тогин далеко, - заметил Укрин. - А Армахог - здесь. К тому же, с дипломатической точки зрения... /смещение - меч и молния/ Талигхилла разбудило легкое покашливание. Он нехотя разлепил веки и открыл рот, чтобы как следует отчитать больного, который шастает по дворцу и мешает спать честным правителям. " Ч е с т н ы м п р а в и т е л я м "? Э т о , п о ж а л у й , с т о и т з а п о м н и т ь . Н е п л о х а я ш у т к а . Окончательно проснувшись /ну, почти окончательно/, Пресветлый поискал взглядом того, кто стал причиной его пробуждения. Причиной был Тиелиг. Он немного укоризненно посмотрел на правителя и заметил: - Скоро полночь. Все ждут, пока вы проснетесь, чтобы отчитаться перед вами. И я - в том числе. Пресветлый, сдвинув брови, попытался вспомнить, о чем, собственно, идет речь. Вспомнил, мысленно выбранил себя за то, что не велел стражникам разбудить правителя в урочный час, и приказал: - Пускай все входят. Я выслушаю. Пока Тиелиг ходил звать властимущих мира сего, Пресветлый успел немного размять затекшие конечности и привести разум в то состояние, которое было необходимо для восприятия новостей и их анализа. Глупо было бы выслушивать градоправителя, казначея или старэгха вполуха. Во-первых, обидятся, а во-вторых, их сообщения слишком важны, чтобы не уделять им соответствующего внимания. Талигхилл уселся на свое место (порядком ему надоевшее за последние дни) и стал наблюдать, как вошедшие устраиваются в креслах. /смещение - прыжок над пропастью, прыжок, растянувшийся на сотни веков... и длящийся одно мгновение/ - Я обдумал все то, о чем вы говорили, - глухо произнес Армахог. - И я... не согласен с этим планом. Все ушли, и теперь в зале они остались вдвоем - старэгх и правитель. Было далеко за полночь. Свечи в фигурных канделябрах втянули оплавленные головы в толстые плечи, рыдая об уходящем времени раскаленными слезами. Эхо слов бродило по залу, задумчиво проводя ладонью по гладкой столешнице п-образного стола. Талигхилл хмурился, но слушал. - Я считаю, у нас ничего не получится. И это слишком большой риск - если войска из башен не успеют выйти до того, как хумины обойдут ущелье с флангов, мы потеряем все. Кроме того... - Погодите, - поднял руку Пресветлый. Потом поднес ее ко рту, чтобы прикрыть зевок. - Погодите. На сегодняшний день это - единственный план, который дает нам хотя бы надежду на победу в войне. Других планов попросту не существует. Предложите что-либо альтернативное, и я первый воскликну: "Да будет так!" Но до тех пор давайте договоримся: не отвергать, но пытаться воплотить в жизнь. Помните махтас? - "не дорожить частью, чтобы сохранить целое". Пускай это будет нашим девизом в предстоящей войне. Старэгх хотел было возразить. Слов было так много, и все они способны были переубедить Пресветлого, доказать ему, что он не прав, но... Но Армахог смолчал. Наверное, он слишком устал сегодня, чтобы что-либо доказывать. - Как будет угодно Пресветлому. ДЕНЬ ШЕСТОЙ Мы помолчали. - Не ожидал такого от старэгха, - заметил из своего кресла Данкэн. - Какой-то он мягкотелый, вам не кажется? - Это все Тэсса, - сказал я, больше для того, чтобы не давать молчанию опять разлиться в комнатке. - Ее появление было для Армахога слишком неожиданным. Генерал в отставке зевнул: - Мне кажется, это мало его оправдывает. Знаете, однажды в моей практике... Я мысленно воздел очи к небесам в немом укоре: "За что?!.." Небеса, в отличие от генерала, безмолвствовали. Наконец наш "повествователь" завершил рассказ из серии "Неопубликованные (и ненаписанные) мемуары", и все мы, с заметным оживлением, встали, направляясь к выходу. Как говорится, от греха подальше. В "Башне", как и в древнем Гардгэне, уже наступила полночь. Вялые и сонные, но с урчащими желудками, мы поднялись в Большой зал. Стол там был накрыт, и свежие, еще дымящиеся блюда несколько развеяли нашу сонливость - но не надолго. Пожелав всем спокойной ночи (с учетом последних событий - в прямом смысле этого слова), я поплелся к себе в комнату, где и уснул. Без сновидений. ДЕНЬ СЕДЬМОЙ Удивительно, но меня никто не разбудил. Не успели. За семь дней я привык вставать в одно и то же время, так что теперь совершил над собой сей маленький акт вандализма без особого напряга. Лучше так, чем слышать стук в дверь и бесстрастный голос: "Вставайте, господин!" - когда вставать ну совсем не хочется. И чем настойчивее тебя будят, тем больше не хочется - прямо какая та пропорциональная зависимость. А когда сам себя заставляешь покинуть теплую уютную постель, то и винить некого. Кроме себя. Я успел одеться, посетить ванную комнату и прочие утренние места, вернулся в номер, а за мной так никто и не пришел. Несколько обиженный подобным невниманием со стороны слуг, я отправился в Большой зал, попутно размышляя над тем, что же такого исключительного могло произойти. М о ж е т , п р и е х а л и - т а к и с п а с а т е л и и о т в о л а к и в а ю т в с т о р о н у т у г л ы б у у в х о д а ? Д а н е т , п о ж а л у й , э т о б ы п р о и с х о д и л о ш у м н о и с е н с а ц и о н н о , с в о с х и щ е н н ы м и к о м м е н т а р и я м и г о с п о д и н а ж у р н а л и с т а , с о в с п ы ш к а м и и н е п р е м е н н о с ф о т о г р а ф и р о в а н и е м н а ф о н е р а б о т а ю щ и х с п а с а т е л е й . Я б ы о б я з а т е л ь н о п р о с н у л с я . Ч т о т о г д а ?.. Н е г о с т и н и ц а , а в м е с т и л и щ е з а г а д о к ! В Большом зале я и впрямь обнаружил неплохой шанс прояснить ситуацию. У дальнего края стола одиноко сидел Данкэн и сражался с каким-то салатом - героически, надо отметить, сражался, - и потихоньку побеждал. - Доброе утро! - я поприветствовал его, но журналист лишь на мгновение оторвался от блюда, чтобы небрежно кивнуть. - Понимаю, вы заняты, но может быть, все-таки уделите минутку внимания? - ядовито поинтересовался я. - Насчет того, что никто вас не будил? - хмыкнул Данкэн. - С чего бы такая проницательность? - Просто вы очень скучный и предсказуемый человек, Нулкэр, - лениво протянул журналист. - Ваши вопросы написаны на ваших губах еще до того, как вы успеваете их открыть. Губы, разумеется. - Сомнительный комплимент. - Точно, - согласился Данкэн. - Что же касается вашей "покинутости" и "забытости", то все просто. Сегодня не будет повествований. - По какой причине? - удивленно спросил я. - Карна плохо себя чувствует и просила, чтобы денек повременили - дали ей прийти в себя. Мугид согласился. - Но еще вчера в точно таком же случае господин повествователь не "временил". А юноша в очках ведь не внимал ему, так что... - Что мне в вас нравится, так это ваши умозаключения, - заметил журналист. - Я тоже подумал о чем-то подобном и решил даже навестить "очкарика" дабы уточнить кое-какие детали. - Ну и каковы результаты? - Никаких, - развел руками Данкэн. И, разумеется, замолчал, давая мне возможность спросить. Я спросил. - Почему? - Потому что еще не ходил к нему, - объяснил журналист. - Позавтракаю - пойду. - С собой не приглашаете? - мне почему-то казалось, что ответ я и так знаю. - Нет, - тон Данкэна стал серьезнее. - Потому что мне одному мальчик, может быть, и расскажет, что с ним случилось, а нам обоим - вряд ли. Он развел руками: - Не обессудьте... - Ничего, найду, чем заняться, - ответил я. - Завтраком, например. - Достойное занятие, - согласился журналист. - Ну что же, приятного аппетита, а я побегу. - Удачи. Он благодарно кивнул и ушел. Я остался один. И т а к , с е г о д н я у м е н я е с т ь в р а с п о р я ж е н и и ц е л ы й д е н ь . О с т а е т с я т о л ь к о р е ш и т ь , н а ч т о е г о п о т р а т и т ь . Я задумался. Р а з у м е е т с я , м о ж н о б ы л о б ы н а ч а т ь п р е т в о р я т ь в ж и з н ь т о т п л а н , к о т о р ы й р о д и л с я у м е н я п о с л е в н е з а п н о г о о т ъ е з д а т о л с т у х и . И с л у ч а й , в р о д е б ы , п о д х о д я щ и й , и о б с т а н о в к а р а с п о л а г а е т . Т о л ь к о у й т и - н и к а к . Л е т а т ь я п о к а н е н а у ч и л с я , т а к ч т о о с т а е т с я л и ш ь о ж и д а т ь с в о е й о ч е р е д и и у п о в а т ь , ч т о б ы , к о г д а о н а н а с т у п и т , я п о л у ч и л п о д о б н у ю с п о с о б н о с т ь . К с т а т и , о б о ч е р е д я х ... В ч е р а , к а к м н е к а ж е т с я , б ы л о ч к а р и к , н о к т о с е г о д н я ? В е р н е е - с о в ч е р а д о н ы н е ш н е г о , е щ е н е н а с т у п и в ш е г о в е ч е р а . Н о - к т о ? Я в н о н е К а р н а - е е ч е р е д е щ е н е н а с т у п и л ( е с л и , к о н е ч н о , я п р а в , и т а л а н т ы у н а с п о я в л я ю т с я п о о ч е р е д и ). З н а ч и т , о с т а ю т с я ч е т в е р о : Ч р а г э н , г е н е р а л в о т с т а в к е и л и к т о - т о и з В а л х и р р о в . П о с к о л ь к у т а л а н т ы - п о м о и м п р е д п о л о ж е н и я м - м о г у т п о я в л я т ь с я л и ш ь у т е х , к т о в н и м а е т , с л у г и и с а м М у г и д в р а с ч е т н е п р и н и м а ю т с я . Х о т я , ч т о к а с а е т с я М у г и д а ... У н е г о и т а к т а л а н т о в п р е д о с т а т о ч н о . И т а к , к т о ж е ? Д а , а в е д ь с о в с е м н е о б я з а т е л ь н о , ч т о б ы т а л а н т п р о я в и л с я . Е с л и , с к а ж е м , г о с п о д и н В а л х и р р п о л у ч и т н а с у т к и в о з м о ж н о с т ь и с ц е л я т ь , э т о е щ е н е з н а ч и т , ч т о о н т у т ж е о б н а р у ж и т в с е б е с е й д а р . П р е с в е т л ы е в о н и н о г д а д о л г о и с к а л и с в о ю с в е р х с п о с о б н о с т ь , а в е д ь о н и з н а л и о е е с у щ е с т в о в а н и и . Н и к т о ж е и з ч е т в е р ы х в н и м а ю щ и х н е з н а е т . Т а к ч т о ... Н а ч а т ь , ч т о л и с б и б л и о т е к и ? П о ч и т а ю " Ф е н о м е н П р е с в е т л ы х ", а в к р а й н е м с л у ч а е - е с л и в б и б л и о т е к е о б н а р у ж и т с я г о с п о д и н Ч р а г э н - о с т о р о ж н о п р о щ у п а ю п о ч в у и и с к л ю ч у о д н о г о " п о д о з р е в а е м о г о ". И л и у б е ж у с ь ( у б е д ю с ь ?) в е г о " в и н е ". Р е ш е н о ! В Большой зал вошла чета Валхирров. Выглядели они как-то непривычно, но в чем дело я понял лишь спустя долгую тягостную минуту. Зато когда понял... Необъяснимым, невозможным образом господин и госпожа Валхирр стали походить друг на друга больше, чем двое близнецов. Нет, разумеется, то, что называется внешними половыми признаками... - с этим было все в порядке, особенно у госпожи; но вот лица - тут да!.. Одинаковые чувства отражались в них, как в двух зеркалах, обращенных друг к другу. К а ж е т с я , я д о г а д ы в а ю с ь , к т о в о ч е р е д н о й р а з с т а л " с ч а с т л и в ы м о б л а д а т е л е м " д а р а а ш э д г у н с к и х Б о г о в . Поздоровавшись со мной, Валхирры принялись за завтрак. Господин Валхирр осторожно, с благоговением, положил своей супруге несколько ложек салата, два кусочка мяса и налил в высокий тонкий бокал темного вина. Затем принялся есть, не глядя на жену, но всякое чувство отражалось на их лицах почти одновременно. Почти. Вот только у госпожи на несколько секунд раньше, чем у ее супруга. Мясо, которое подали сегодня к столу, было жестковатым, и поэтому когда одно из волокон застряло в зубах у госпожи Валхирр, я не особенно удивился. Тотчас оба лица - и мужчины, и женщины - скривились, и даже руки их потянулись ко ртам с одинаковым рвением. Только господин Валхирр сумел остановить себя; впрочем, мучительное выражение не покидало его лица до тех пор, пока супруга не извлекла ненавистную нить. Наверное, я наблюдал за ними слишком пристально - господин Валхирр удивленно взглянул на меня: - Что-то не так, господин Нулкэр? Я смущенно покачал головой: - Простите пожалуйста. Все в порядке. Валхирр тоже смутился, даже покраснел: - Да-да, это вы меня простите, - и тут же, без видимого перехода блаженно откинулся на спинку кресла. Жена его в это время с удовольствием потягивала вино из бокала. Е с л и М у г и д з н а е т - а д у м а ю , о н з н а е т - о б о в с е м , ч т о п р о и с х о д и т в " Б а ш н е ", с т а н о в и т с я п о н я т н ы м , п о ч е м у о н о т м е н и л с е г о д н я п о в е с т в о в а н и е . Т а к а я в о с п р и и м ч и в о с т ь В а л х и р р а к ч у ж и м э м о ц и я м о ч е н ь о п а с н а - п р е ж д е в с е г о , д л я с а м о г о В а л х и р р а . П о й д у - к а я о т с ю д а . Т а к с к а з а т ь , о т г р е х а п о д а л ь ш е . Б е д н я г е с л и х в о й х в а т а е т э м о ц и й с о б с т в е н н о й ж е н ы . Я пожелал им приятного аппетита и вышел прочь. Н у ч т о ж е , в б и б л и о т е к у ? Но прежде, чем заняться изучением "Феномена Пресветлых", я решил зайти к Карне. Ее болезнь неприятно удивила меня - и в этом можно было признаться хотя бы самому себе. Ч т о ж е , д о б р о е с л о в о и у ч а с т и е в с е г д а п р и я т н ы т е м , к о м у н е з д о р о в и т с я . В о т т о л ь к о н у ж н о о т ы с к а т ь с л у г у , ч т о б ы в ы я с н и т ь , г д е н а х о д и т с я е е к о м н а т а . Вообще за все то время, пока я находился в гостинице, сталкиваться с прислугой мне приходилось довольно часто, но где именно они живут, я так и не выяснил. Слуги появлялись тогда, когда в них возникала необходимость - словно знали об этом заранее. А как только эта необходимость исчезала, исчезали и они, безмолвно и таинственно, полностью соответствуя духу гостиницы. Н у ч т о ж е , р а з о н и п о я в л я ю т с я п р и п е р в о й в н и х н е о б х о д и м о с т и , т о д о л ж н ы п о я в и т ь с я и с е й ч а с . Конечно, ничего подобного не произошло. Х о р о ш о , г д е м о г у т н а х о д и т с я к о м н а т ы д л я с л у г ? С к о р е е в с е г о , н а п е р в о м э т а ж е . О т л и ч н о , с п у с т и м с я н а п е р в ы й э т а ж ! На первом этаже все оставалось без изменений: псевдофакелы, псевдооружие и псевдогобелены. И входная дверь, за которой почти ощутимо, давяще нависала рухнувшая глыба. И т а к , з а к о т о р ы м и з г о б е л е н о в с к р ы в а е т с я в х о д в с л у ж е б н ы е п о м е щ е н и я ? Н а в е р н о е , р я д о м с к о м н а т к о й д л я п о в е с т в о в а н и й ? И л и н е т ? Н о п о ч е м у б ы м н е н е н а ч а т ь п о и с к и и м е н н о о т т у д а - н и ч е м н е х у ж е л ю б о г о д р у г о г о н а ч а л а . Я приподнял за край тот из гобеленов, что еще в первый же день привлек мое внимание. " О х о т а н а о л е н я ". Н а о л е ... Н е м о ж е т б ы т ь ! Но это был он - мой олень, тот самый, который своим криком поднял меня с постели и заставил стремглав нестись на помощь. В его тело впились стрелы, кровь капала на траву, а сзади неслась охота, бешеная и неукротимая. Н е в е р о я т н о е с о в п а д е н и е ? Я рассмеялся сухим трескучим смехом. В э т о м м е с т е н е м е с т о д л я с о в п а д е н и й , - д а п р о с т я т м е н я м е р т в ы е Б о г и з а н е в о л ь н ы й к а л а м б у р . И т а к , в т у н о ч ь о д и н и з н а с о ж и в и л о л е н я , н о о с т а в и л в г о б е л е н е в с е х о с т а л ь н ы х " д е й с т в у ю щ и х л и ц ". Н у ж н о б у д е т п о г о в о р и т ь с " о ч к а р и к о м ". М н е п р о д о л ж а е т к а з а т ь с я , ч т о э т о е г о р у к ... ( н у , н е с о в с е м р у к , с к о р е е - в о о б р а ж е н и я ) д е л о . Н о р а з у ж с о в п а д е н и я , т о с о в п а д е н и я п о п о л н о й ф о р м е , р а з в е н е т а к ? Я приподнял краешек гобелена и ничуть не удивился, когда обнаружил там дверь. Самую обыкновенную дверь, с металлическими петлями, с поворачивающейся ручкой и с небольшой замочной скважиной - все, как положено. Привыкший к тому, что раз уж я обнаруживаю дверь с замком, то она непременно оказывается открытой, я нажал на ручку и... Ну да, дверь открылась. За ней не было ни темного коридора, ни комнаты с электро-факелами - ничего подобного. Только черная шелковая занавеска на весь дверной проем чуть покачивалась из-за сквозняка, который я вызвал тем, что открыл дверь. Я хотел было приподнять и занавеску, чтобы взглянуть за нее, но неуклюже пошевелился, споткнулся о порог и шагнул вперед. На одно-единственное мгновение мне показалось, что я окунулся во что-то невидимо-тягучее, но это длилось так недолго, что лишь позднее, анализируя свои ощущения в тот момент, я вспомнил об этой незримой тягучести. А тогда... Комната была небольшой и создавала впечатление нежилой. И это при том, что имелись здесь и кровать (правда, очень узкая, без матраса, аккуратно накрытая сверху покрывалом), и письменный стол со стулом, и несколько полок с книгами на них. Стол стоял под небольшим стрельчатым окном, там же, под окном, стоял и высокий человек, повернувшись спиной ко мне и двери, через которую я вошел. Человек разговаривал, прижимая к уху массивную черную трубку. От этой трубки тянулся крученый провод - прямо к ящику, который располагался на письменной столе. Вот такая вот картина. Человеком, кстати, был Мугид. Не узнать повествователя трудно - и голос, и фигуру старика сложно спутать с кем-либо еще. - Послушайте! - говорил он, и я впервые слышал в голосе Мугида нотки раздражения. - Послушайте, как вы не понимаете?! Н е о б х о д и м о , чтобы сюда немедленно прибыли спасатели. Мы заперты в гостинице вместе с группой внимающих. Что?.. Да, есть. Но это еще ни о чем не говорит. Психологически ситуация становится очень напряженной. Что? Молодой человек, вы, кажется, не совсем понимаете. Если спасатели не появятся в течении суток, я подам на вас в суд. На вашу компанию вообще и на вас в частности. И, не сомневайтесь, выиграю дело. Что значит выходные дни?! Вы же, сожри вас демоны, спасатели, а не продавцы мороженого! Какие могут быть выходные дни?! Что за чушь?! Я не волнуюсь. Он раздраженно швырнул трубку на стол, и по шипению, доносившемуся из нее, я понял, что связь оборвалась. - Идиоты! - прошептал Мугид. - Идиоты!.. Старик постоял немного, глядя в окно - для этого ему пришлось задрать голову, потому что оно располагалось почти у самого потолка. Я не мешал ему - к т о з н а е т , н а ч т о с п о с о б е н п о в е с т в о в а т е л ь в п р и п а д к е с в я щ е н н о г о г н е в а ? Е щ е ш в ы р н е т в м е н я о д и н и з н о ж е й , к о т о р ы е в и с я т у н е г о н а н а р а г е , а п о т о м с к а ж е т , ч т о т а к и б ы л о . Я л у ч ш е п о д о ж д у . Вряд ли это оказалось таким уж разумным решением с моей стороны. Просто я не задумывался над тем, понравится ли старику, что его разговор подслушали. А когда задумался, Мугид уже поворачивался и правая его рука - к а к ч у в с т в о в а л ! - легла на рукоять ближайшего ножа. Не знаю, как я сохранил самообладание. Почему, например, не закричал дурным голосом и не попытался выпрыгнуть из комнаты, или не побежал крутить старику руку в надежде "авось успею раньше, чем он метнет". Не знаю. Наверное, не верил в душе, что он на такое способен. А он метнул. Чисто автоматически - в глазах уже отразилось понимание того, что ошибся, а рука не успевала оборвать движение, и клинок взвился в воздух. И т ь ... Нож вздрогнул в деревянной обшивке стены и шмякнул меня рукоятью по щеке - чуть зубы не вышиб! Не знаю, каким немыслимым способом в последнюю долю секунды Мугид успел изменить траекторию броска, но он это сделал. Своевременно. - Какого демона!.. - прорычал старик. - Что вам здесь нужно? И как?.. - Только не швыряйте больше ножи! - крикнул я, увидев, что рука повествователя снова потянулась к нарагу. - Иначе вы рискуете остаться без ответов. - Я жду, - мрачно напомнил Мугид. - Как вы здесь оказались? Я пожал плечами: - Вошел через дверь. А что, вы привыкли к тому, что гости влазят через окно - или посещают вас каким-нибудь другим экзотическим способом? - Через дверь? - переспросил он. А потом велел: - Обернитесь. Я обернулся. Н у и ч т о о н х о ч е т э т и м с к а з а т ь ? В и с и т ч е р н а я з а н а в е с к а , т а с а м а я , ч е р е з к о т о р у ю я т а к н е о с м о т р и т е л ь н о п р о л е т е л , с п о т к н у в ш и с ь . И ч т о ? Мугид словно читал мои мысли. - Приподнимите занавеску. Я приподнял. Вернее, отодвинул, потому что нож пришпилил черную материю (хорошо хоть, не меня!). За занавеской была... Дверь там была! елки-палки... Заколоченная. Я даже подергал за ручку, но две планки - крест-накрест - убедительнее всякого дергания доказывали: заперто. И пройти я здесь не мог, никоим образом. Значит, еще одна тайна Мугида, в которую я неосмотрительно сунул свой нос. И сразу между лопатками как огонь зажегся; я даже почувствовал небольшой крестик, нарисовавшийся там - и в точку пересечения невидимых линий этого крестика должен был полететь Мугидов нож. С л и ш к о м м н о г о т а й н н а м е н я о д н о г о , н е д о с т о й н о г о . У б и т ь з д е с ь - и д е л о с к о н ц о м . С а м в и н о в а т , д у р - р а к ! С и д е л б ы т и х о - м и р н о , п р и п е р в о й в о з м о ж н о с т и у е х а л , о т д а л б ы к а с с е т ы и э с к и з ы , п о л у ч и л д е н ь г и , н а к у р о р т е к а к о м - н и б у д ь о т д ы х а л с р о с к о ш н о й ж е н щ и н о й - т а к в е д ь н е т , з а х о т е л о с ь м н е п о и г р а т ь в с ы щ и к о в - р а з б о й н и к о в . А р а з б о й н и к - т о н е п о т е б е , г о с п о д и н с ы щ и к . В о т и п о л у ч и .. . Повернулся. - Теперь о том, что вы услышали, - невозмутимо продолжал старик. - Мне бы не хотелось, чтобы среди внимающих зародились панические настроения. Это усложнит жизнь не только мне, поверьте. Так что прошу вас хранить все в тайне. - Минуточку, - произнес я, слабея в ногах от собственной дерзости. - А как же я сюда попал? Мугид улыбнулся. - А это, любезный господин Нулкэр, вам лучше знать. Х а - х а . О ч е н ь с м е ш н о . Повествователь указал на отверстие в центре комнаты, прямо у моих ног: - Может, вы просто поднялись сюда по лестнице, как все нормальные люди? Спирально закрученные ступеньки уходили вниз, и только в этот момент я догадался: к о м н а т а , в к о т о р о й м ы н а х о д и м с я , - н е н а п е р в о м э т а ж е б а ш н и . И д а ж е н е н а в т о р о м . О н а г д е - т о п о д с а м ы м п о т о л к о м - п о т о м у и н е б о з д е с ь , в о к о ш к е , д р у г о е . В ы с о т н о е , т а к с к а з а т ь , н е б о . - Да, - сказал я. - Наверное, вы правы. И я поднялся сюда по лестнице. Он неопределенно кивнул, давая понять: разговор окончен, темы исчерпаны. Я стал спускаться. Спустившись по пояс, вспомнил о том, что привело меня сюда, и остановился. - Скажите, господин Мугид, где находится комната Карны? Я слышал, ей нездоровится. Хочу проведать, а слуг не нашел - ни единого, - и поэтому показать мне, куда идти, некому. - Третий этаж, девятая комната. Всего доброго. - До свидания. Простите за беспокойство. В ответ старик рассеянно угукнул и отошел к окну; похоже, до меня ему уже не было никакого дела. Лестница оказалась на редкость неудобной: ступеньки выгибались вниз, а спиральные витки прилегали друг к другу слишком близко, так что приходилось идти согнувшись. Кстати, создавалось впечатление, что ходили здесь не часто. С одной стороны - пыли на ступеньках не было, со стен не капало и других характерных признаков запустения не наблюдалось, а с другой - мышиный помет, паутина... И в е д ь н е п о х о ж е , ч т о б ы с п о м о щ ь ю п а у т и н ы и п о м е т а п ы т а л и с ь п р и д а т ь о к р у ж а ю щ е м у с о о т в е т с т в у ю щ и й а н т у р а ж д р е в н о с т и , к а к э т о с д е л а н о н а п е р в о м э т а ж е . В о - п е р в ы х , в р я д л и э т и м е с т а п р е д н а з н а ч е н ы д л я ч а с т ы х п о с е щ е н и й т у р и с т а м и ( н а м и т о б и ш ь ), а в о - в т о р ы х , е с л и б ы х о т е л и " п р и д а т ь д у х ", н а ц е п и л и б ы п с е в д о ф а к е л ы . А т о - п о м е т ... Н е с е р ь е з н о к а к - т о . Ч т о ж е о н и е г о , с п е ц и а л ь н о р а з б р а с ы в а ю т ? - Х о р о ш о , т о г д а ч е м о б ъ я с н я е т с я э т а с т р а н н о с т ь ? - А н и ч е м . О н а п о к а в о о б щ е н е о б ъ я с н я е т с я , к а к и б о л ь ш и н с т в о з д е ш н и х с т р а н н о с т е й . В результате подобных дискуссий с самим собой я очутился на небольшой площадке с единственной дверью. Потолок здесь почти касался моих волос, и с этого потолка, как и на всей лестнице, свисали сопли старой паутины. Я инстинктивно пригнулся, чтобы не нацеплять на голову этой дряни, и шагнул в дверной проем, наружу. Влево и вправо тянулся обычный кольцевой коридор. Здесь было тихо и пустынно, закрытые двери стояли безмолвными стражами, а несколько псевдофакелов, находившихся друг от друга на приличном расстоянии, придавали всему окружающему мрачное сумеречье. В о т з д е с ь сохранилась та атмосфера, которую столь безуспешно пытались воспроизвести владельцы гостиницы. Я это почувствовал - тот необъяснимый, неуправляемый трепет в груди, который возникает при соприкосновении с чем-то по-настоящему древним. К а к б у д т о с о в е р ш и л с к а ч о к в о в р е м е н и . И л и с л у ш а е ш ь п о в е с т в о в а н и е ... о с а м о м с е б е . Не знаю, что было тому причиной - может быть, отсутствие признаков цивилизации, которое в таком пустынном и мрачном месте неизбежно начинает пугать, а может быть, какой-то звук на самом краешке слышимости, - но я вдруг почувствовал панический страх. Сдерживаясь, чтобы не побежать сломя голову, я направился вправо... - нет, влево - только бы поскорее выбраться из этого коридора! Но я шел, стены тянулись, а выхода все не было. Г д е - н и б у д ь з д е с ь д о л ж н а н а х о д и т ь с я л е с т н и ц а , в е д у щ а я в н и з . Н у ж н о т о л ь к о н а й т и . Мне начало казаться, что я иду по кругу - причем, прошел уже несколько раз. Чтобы проверить это, я порылся в кармане, отыскал там клочок бумаги, оборвал по краям так, чтобы получился треугольник, и положил на пол, у стенки. Пошел дальше. Когда через некоторое время я увидел этот треугольник, сомнений не осталось: о т к р ы т о г о в ы х о д а н а о б щ у ю л е с т н и ц у , к о т о р а я с в я з ы в а е т в с е э т а ж и / п о л у ч а е т с я , н е в с е / б а ш н и , з д е с ь н е т у . Н у ж н о и с к а т ь к а к о й - н и б у д ь д р у г о й . Логичнее всего было бы вернуться к Мугиду и попросить его помочь мне. Вот только я не помнил, которая из дверей ведет в ту комнатку. Тогда я стал наудачу открывать все двери подряд. Вернее, пытаться открывать, потому что большая их часть была заперта. Открытые, впрочем, тоже не помогли мне в решении задачи. За некоторыми оказывались пустые ниши в человеческий рост, за другими - кладовые, доверху набитые каким-то хламом, паутиной и мышиным пометом. Я даже вспугнул пару раз мышей, которые, несмотря на обещание Мугида "разобраться" с грызунами, по-прежнему обитали в гостинице. В общем, там было все, кроме того, что я искал. Измазанный в пыли, уставший и порядком струхнувший, я набрел-таки на дверь, за которой имелась лестница. Только радоваться было еще рано - лестница состояла из двух низеньких ступенек, расположенных в очередной нише. Эти ступеньки поднимались к глухой стене и... все. В е л и к о л е п н о ! И я бы, наверное, миновал эту псевдолестницу, но мое внимание привлекла небольшая хвостатая тень, метнувшаяся в дальний угол ниши из-под ног. М ы ш ь ! Д а ж е з д е с ь - м ы ш ь ! Маленький грызун стрелой мчался к глухой стенке, смешно подпрыгивая на ступеньках: одна, вторая... Вот он забрался на верхнюю, остановился на секундочку, чтобы оглянуться. Оглянулся. Опасность (то есть я) все еще нависала над ним. Тогда зверек, не мешкая, прыгнул прямо в стенку. И исчез. Я потер рукой правый глаз: э т - т о е щ е ч т о з а ф о к у с ы ?! Глаз послушно выдавил слезу, поморгал. Все равно в пределах видимости мыши не было. К а к о г о ?... Стена молчала. Другой бы, наверное, понял, что к чему, и попытался прыгнуть в стену. Я не такой. Для начала я оставил дверь в нишу открытой, после чего направился к ближайшей доступной мне кладовой. Там выцепил из общей кучи несколько сломанных стульев, испорченную китару с одной струной, покрытый плесенью фолиант, - и поволок все это к "волшебной" стене. Отломал от принесенного стула ножку и ткнул в стену. Ножка наполовину ушла в нее, не испытывая ощутимого сопротивления. Я дернул обратно. И - нате вам! - в руках у меня осталась только та половина, которая была по эту сторону стены. К а к и н т е р е с н о ! Швырнул оставшийся кусок ножки в стену. Улетел и не вернулся - как и не было. Тогда вслед за ним отправилось все остальное раздобытое мной добро. Когда я сообразил, что падать на кучу сломанных стульев и однострунную китару будет не совсем приятно, у меня в руках оставался только плесневелый фолиант. Я подумал, что уж он-то ничего не изменит, и швырнул том вслед за остальными вещицами. А потом прыгнул сам. И конечно, приземлился на все это барахло - хорошо так приземлился. Аж что-то треснуло подо мной. К а ж е т с я , к и т а р а . Огляделся. Я полулежал в уже знакомых мне обломках мебели на первом этаже "Башни", таком родном и уютном. Наверное, нужно было закричать "люди, я вернулся!" или что-нибудь подобное, но я всегда, при любых обстоятельствах, оставался излишне черствым и крайне циничным человеком. Поэтому я только позлорадствовал тому, что Мугиду придется разбираться со всей этой древней дрянью, которую я сюда нашвырял. Н а д е ю с ь , с л у г и с п р о с я т у н е г о о б э т о м п р е ж д е , ч е м в ы ш в ы р н у т ь в с е б а р а х л о н а м у с о р н и к . А м о ж е т , д а ж е у в и д и т к т о - т о и з г о с т е й ... С такими, прямо скажем - недостойными мыслями, я пошел к лестнице, чтобы по ней, широкой и надежной, подняться на третий этаж и навестить наконец Карну. В с е - т а к и с к о р о о б е д - п о р а б ы и и с п о л н и т ь т о , ч т о з а д у м а л з а з а в т р а к о м . С а м о е в р е м я . Найти на третьем этаже девятую комнату оказалось не так сложно. Я мельком пожалел о том, что не привел себя в порядок после утренних приключений, но отринул в сторону все упаднические мысли и постучал. - Кто там? - спросили за дверью слабым голосом. П о х о ж е , д е в у ш к е с о в с е м п л о х о . - Это я, Нулкэр. - Входите, - точно таким же печально-болезненным тоном. - Не заперто. Я толкнул дверь и шагнул в комнату, ожидая увидеть Карну почти что при смерти. Девушка сидела на кровати, забравшись в нее с ногами, и держала в руках книгу. - Это чудесно, что вы пришли! Я здесь просто умираю от скуки! Произнесено это было совсем другим голосом, энергичным и немного лукавым. Уж его-то владелица точно не умирала - ни от скуки, ни от неожиданной болезни. Я осторожно сел на краешек кровати и попытался разобраться: - Минуточку. Данкэн сказал мне, что вам нездоровится. Она изобразила на лице возмущение: - Что же, вы не рады, что это не так? - Я рад, - сказал я искренне. - Я очень рад. Просто хочу понять, что же происходит. - Ну так я дала вам шанс! - заявила Карна. - Помните, вчера вы говорили, что Мугид специально лишает нас свободного времени, чтобы мы не могли проникнуть в тайны "Башни"? А я, притворившись больной, предоставила вам уйму свободного времени. Используйте! Я улыбнулся: - Вот уж не ожидал! Не даром говорят, что в священной роще демоны водятся! Но вы же здесь скучаете одна. Карна вернула мою улыбку, придав ей лучистое озорство: - Верно. Но, боюсь, я делаю это не для того, чтобы вы меня развлекали. Не сейчас. Идите и разберитесь с тайнами "Башни", рыцарь. Я б ы п р е д п о ч е л у с л ы ш а т ь " м о й р ы ц а р ь ", н о д л я н а ч а л а н е п л о х о . Е с л и б ы у н а с б ы л о п о б о л ь ш е в р е м е н и ... Д а ж е е с л и б ы у н а с е г о и н е б ы л о , я ... Но здесь вмешался голос рассудка. Он напомнил, что те, кто приезжал в гостиницу до меня, провалили задание. А тогда ситуация была в несколько раз проще, чем сейчас. Возможно, на кону - моя жизнь, и поэтому... - Мы обязательно продолжим этот разговор, - вымолвил я, вставая. - Обязательно. - Посмотрим, - Карна снова раскрыла книжку. И когда я уже был у дверей, добавила: - Спасибо, что зашли. У д и в и т е л ь н а я д е в у ш к а ! Я вернулся к лестнице и решил: прежде, чем идти в библиотеку и хоронить себя заживо в книжных развалах, имеет смысл пообедать. В с е э т и о д н о с т о р о н н и е д в е р и и п р о н и ц а е м ы е с т е н ы н е о б ы ч а й н о п о в ы ш а ю т а п п е т и т . Я спустился в Большой зал. Меня давно уже волновал вопрос, связанный с прислугой в гостинице. Сегодня утром я задумывался над ним и даже пытался каким-то образом разобраться с этой тайной, - но безуспешно. Очутившись в зале, я вспомнил еще об одном удивительном аспекте поведения слуг: когда бы вы не вошли сюда, стол всегда накрыт и блюда, находящиеся на нем, дымятся и благоухают. Грязной посуды, как правило, нету. Ч т о ж е о н и , с т о я т в т а й н ы х н и ш а х и н а б л ю д а ю т з а п р о и с х о д я щ и м в з а л е , а п р и п е р в о й ж е в о з м о ж н о с т и н а в о д я т п о р я д о к ? Вот и сейчас - на столе было достаточно блюд, чтобы утихомирить мой аппетит, и ни единой грязной тарелки в пределах видимости. П р о с т о ч а р о д е й с т в о к а к о е - т о ! Размышляя на подобные темы, я отдал должное местным поварам. Н и ч е г о н е с к а ж е ш ь , п р о ф е с с и о н а л ы с в о е г о д е л а ! А , в о т , к с т а т и , и е щ е о д и н " п р о ф е с с и о н а л " п о я в и л с я . Данкэн хмыкнул и сел на соседний стул. - Вы не поверите, - заявил он. - Поверю. А вот вы - не поверите, - парировал я. - Кто на сей раз? Еще один олень? - Мышь, - ответил я. - Но дело не в этом. - А в чем же? Я рассказал. Он подавился фазаньей ножкой и долго кашлял. - Невероятно. - И тем не менее... - я развел руками. - Факты остаются фактами. В глазах Данкэна загорелся огонек: - Попробовать что ли?.. - Не советую, - с нажимом произнес я. - Мугиду может не понравиться такое частое посещение его покоев. Журналист задумался. Некоторое время мы молчали, а потом Данкэн спросил: - Но что-то же вы намерены предпринять, ведь так? Я тяжело вздохнул: - Что, по-вашему? Мугид не преступник, а я - не полицейский, чтобы раскрывать тайну "Последней башни". Я скромный внимающий, который от нечего делать сунул нос туда, куда совать его совсем не стоило. Результат плачевный. Скажите, Данкэн, к чему мне лишние осложнения? Мугид не ущемляет моих прав, ничем не мешает мне жить спокойно. Мы заперты здесь? Заперты. Но м ы б ы и т а к оставались в гостинице все то время, пока длились бы повествования. Разумеется, одно дело - знать, что в любой момент можешь уйти отсюда, а другое - оказаться взаперти. И поскольку запретный плод сладок, мы так рвемся наружу. Заметьте, лишь поэтому! Данкэн покачал головой. - Вот вы говорите, что Мугид не ущемляет ваших прав, но - он д е л а е т э т о , вот в чем весь фокус! И вы подсознательно чувствуете сие, потому и ищите (или, по крайней мере, искали) ответ на свои вопросы. - В чем же он меня "ущемляет"? - спросил я с насмешкой. - В вашем праве на информацию! - с жаром воскликнул журналист. - Но есть же право... я не знаю... на неприкосновенность личности - или как это там называется? Вы же не можете безнаказанно лезть с микрофоном под кровать к человеку. Для этого существуют определенные законы в конце концов! - Однако законы не способны все предусмотреть. - Очень удобная фраза. Сколько раз вы за ней прятались, как за щитом, а? - Не так уж часто, - он покачал головой. - Мы совершенно ушли от темы нашего разговора. - Я думал, она себя исчерпала. - То есть, вы сдаетесь? Вы, начавший все это, требовавший от меня соблюдения каких-то тайн; когда мы почти добрались до сути "Башни", - вы сдаетесь! - Странный вы человек, господин Данкэн, - теперь настал мой черед качать головой. - Говорите, как пятилетний мальчишка: "сдаетесь", "соблюдение тайн", "добрались до сути". Сплошная романтика. Наверное, юноша в очках, с которым вы беседовали, навеял на вас подобные настроения. - "Юноша в очках"! - фыркнул журналист. - Его ваш разлюбезный Мугид просто-напросто усыпил вскоре после того, как вам привиделся олень. Парень проспал сутки! - Впрочем, - добавил он, - вам это уже не интересною. Я отрывисто кивнул и встал: - Приятного аппетита. И желаю вам как можно более удачно провести этот выходной. - Постараюсь. Прихватив со стола корзиночку с пирожными, я ушел. За спиной фыркнул журналист, до глубины души возмущенный моим "отступничеством". П у с к а й е г о . На лестничной площадке со мной столкнулся "генерал в отставке". Мельком, в разговорах я слышал его имя - Шальга н, - так что теперь имел возможность вежливо приветствовать коллегу по вниманию. Что и не преминул сделать. "Генерал" насупленно одернул на себе пиджачок: - Добрый день, господин Нулкэр. Идете проведать больную? Я растерянно посмотрел на корзиночку с пирожными, которую нес с собой. - Угадали. Шальган зачем-то сунул свои морщинистые руки в тугие карманы пиджака и осторожно спросил: - Вы сегодня встречались с господами Валхиррами? - Довелось, признаться. "Генерал" пытливо посмотрел мне в глаза: - Вы тоже заметили это. О Б о г и д р е в н е г о А ш э д г у н а , в с е н а ч и н а е т с я с с а м о г о н а ч а л а ! - Господин Шальган, простите меня, но я очень тороплюсь. С вашего позволения... Он раздраженно взмахнул рукой и встопорщился, как разгневанный дикобраз: - Ступайте. И уже вдогонку мне проворчал, думая, что я не услышу: - Молодежь... Вырвавшись наконец от этих прозорливых и весьма неравнодушных к чужим тайнам господ, я зашел к Карне. Оставил у нее пирожные, поболтал пару минут о том, о сем и, немного успокоившись, вышел, чтобы посетить библиотеку. Приключений на сегодня, как мне казалось, было достаточно - самое время тихо-мирно заняться изучением "Феномена Пресветлых". Если и есть в "Башне" какое-нибудь место, не подпадающее под дурное влияние необъяснимых метаморфоз и мрачных тайн, так это библиотека гостиницы. У проходившего мимо слуги ( у д и в и т е л ь н о ! о т к у д а о н т о л ь к о в з я л с я ? ) я получил ключи и вскоре уже сидел за столом, листая нужную мне книгу. Прежде чем читать, я заглянул в оглавление, находящееся в конце этого фолианта. А г а ! В о т т о , ч т о м н е н у ж н о . Раздел назывался "Проявления феномена в период после падения династии Пресветлых" и, похоже, был написан и помещен в книгу значительно позже, чем все предыдущие разделы. Что, в общем, вполне объяснимо, если принять во внимание (в другое внимание, не в то, которым занимаемся здесь мы) сам предмет раздела. Я отрегулировал настольную лампу и углубился в чтение. РАЗДЕЛ 15 П р о я в л е н и я ф е н о м е н а в п е р и о д п о с л е п а д е н и я д и н а с т и и П р е с в е т л ы х После а н - т э г а , объединившего древние Ашэдгун и Хуминдар в одну державу, время властвования ашэдгунских Богов прошло и династия Пресветлых закончила свое существование. Но видимо, что-то разладилось в Обители Богов, и первым признаком этого стало появление на свет Ри ги, получившего впоследствии прозвище Проклятый. Рига родился в семье придворного шута, во время правления Га ттина Второго. Как свидетельствуют очевидцы, мальчик рос угрюмым и болезненным. И это вполне объяснимо: с трех лет у него обнаружилась необычная (для того времени) способность. Рига мог, лишь единожды взглянув на человека, сказать, к а к тот умрет. /Примечание. Этот случай считается первым проявлением дара Богов после падения династии Пресветлых. Но у нас есть все основания подозревать, что на самом деле это первый случай, п о п а в ш и й в п о л е з р е н и я и с т о р и к о в . Никто не может с полной уверенностью утверждать, что д о Риги не было обладающих даром, более того - скорее всего они как раз были. Просто эти люди либо не пользовались своим даром, либо не афишировали этого, и поэтому остались безвестными. Каким путем направилась история, в чьем наследнике, в каком из бастардов проявился дар уже мертвых Богов? Мы не знаем. И наверное, уже никогда не узнаем/. Дар проявился у Риги в три года. Первой "жертвой" этого дара оказался его собственный отец. Трудно представить себе, ч т о чувствовал трехлетний ребенок, когда познал такое. Он рассказал об этом матери, но та не поняла, в чем дело. Мальчика отвели к врачевателю. Здесь мы приводим избранные места из записок придворного лекаря. Эти записки чудом удалось обнаружить (особенно если учесть то, что произошло с их обладателем). "Сегодня ко мне привели сына королевского шута Блюра. Мальчика зовут Рига, ему три года. Я... /зачеркнуто самим лекарем/ /зачеркнуто/ я постараюсь. Все-таки, это моя прямая обязанность. Мать Риги, Велла на, сказала мне, что ее сыну привиделось нечто жуткое. Он и правда выглядел напуганным, но еще больше испугался, когда увидел меня: задрожал, у левого века наблюдался нервный тик. Я попытался успокоить мальчика, но тот неожиданно заплакал и схватился за мамину юбку. И все-таки он испугался не меня, а чего-то другого. Это было понятно по тому, что мальчик не пытается убежать от "доброго лекаря". Он просто стоял и плакал. Если бы Риге было не три года, а больше, я бы решил, что он с к о р б и т о чем-то, но, как мне тогда казалось, для трехлетнего мальчика такие чувства невозможны. Я ошибся. И /зачеркнуто/ Я попросил Веллану выйти на некоторое время и оставить нас одних. Я думал, что мальчику будет спокойнее, когда мать уйдет - прежде всего потому, что она так и не поняла, что он хотел сказать. Разумеется, могло получиться и наоборот - Рига мог испугаться, оставшись без Велланы. Однако он не испугался. Как только его мать вышла, Рига протопал ко мне - трехлетний мальчонка! - и сказал: "Позалуста, не кидайте полосо к в оцаг! Позалуста!" И вот что - в глазах его я не видел ничего, что так свойственно маленьким детям, только глубокое внимание и серьезность /зачеркнуто/ Я решил не спорить: - Хорошо. - Обесцаете? - Обещаю, Рига. А теперь скажи мне, что же случилось? - Я знаю, как умлет папа, - просто сказал он. - Иво плистлелят из лука. А есце я знаю, как умлет мама. Она пелелезет себе луки стеклом и будет долго клицать. А... - Подожди, подожди, - у меня неожиданно закружилась голова, и хотелось ухватиться за что-нибудь, а лучше - сесть на пол. - Почему ты думаешь, что все это случится на самом деле? - Я знаю, - сказал он тогда. И больше ничего. Он з н а л . - А... я? Он потупился: - А вы блосите полосок в оцаг, и все взолвется. Я улыбнулся. - Ну что ты, зачем же мне бросать порошок в очаг? Я никогда этого не сделаю. Так что ты ошибаешься. И твои папа с мамой не умрут. - Умлут, - угрюмо сказал он, и глаза Риги наполнились слезами. - Умлут. И вы - тоже. Я знаю. /зачеркнуто/ взял с него обещание молчать об этом, а Веллане сказал, что все в порядке". Рига на самом деле оказался прав. Но об этом узнали год спустя, когда один из слуг умер от укуса бешеной собаки. Рига говорил об этом за четыре месяца до кончины слуги и говорил слишком многим, чтобы сей случай можно было замять или обойти вниманием. Тем не менее, мальчика на время оставили в покое, хотя и начали присматриваться к нему (а особенно - прислушиваться). И хотя родители, догадавшиеся в чем дело, многократно пытались воспрепятствовать тому, чтобы он пророчествовал, у них ничего не получалось. Слух о сверхъестественных способностях Риги докатился до Гаттина Второго. Тот пригласил пятилетнего мальчика к себе и велел рассказать, как умрет его правитель. Рига заплакал и сказал, что точно не знает. Правитель велел высечь упрямца, а потом снова призвал его к себе, но результат был точно таким же. /примечание. Это единственный известный нам случай, когда Рига не знал, как умрет тот или иной человек. Вернее, он с к а з а л , что не знает. Было ли так на самом деле и что стало причиной этого, нам не известно/. Постепенно, к двенадцати годам, мальчик окончательно теряет всех друзей и знакомых, так как те сторонятся его, напуганные необычной способностью. Впрочем, если быть точными, настоящих друзей у него никогда не было. Он попросту не успел ни с кем подружиться; напуганные родители запрещали своим детям играть и разговаривать с Ригой. Они считали, что тот своим взглядом не в и д и т , а о б р е к а е т на ту или иную смерть. Мальчику не было места при дворе, и он это знал. Осенью в Гардгэн пришел один из с у у р о в , бродячих мудрецов. Он гостил недолго. Когда суур ушел, Рига ушел вместе с ним. Родители не слишком горевали за сыном, который к тому времени причинил им достаточно беспокойства. Разумеется, они порывались его искать, но довольно вяло, скорее для вида. Сам Рига им был за это благодарен. Он странствовал с сууром довольно долго - и вернулся в Гардгэн уже в возрасте тридцати семи лет. К тому времени в стране произошел переворот. Гаттин Второй был разорван собственными псами, один из заговорщиков успел к тому же метнуть дротик, попавший прямо в горло правителя. /примечание. Возможно, именно поэтому Рига не был уверен, к а к и м е н н о умрет Гаттин/. Шута Блюра, оказавшегося во время убийства рядом с правителем, пристрелили из лука, а его жена, узнав о случившемся, взрезала себе вены. Врачеватель же, когда восставшие вошли к нему в покои, швырнул в огонь порошок; взрыв, случившийся после этого, разворотил стену и, разумеется, не только покалечил вошедших, но и убил лекаря. /примечание. В общем-то, не понятно, почему врачеватель совершил самоубийство. Он вполне мог остаться и жить при новом правителе. Некоторые исследователи полагают, что своим предсказанием Рига в ы н у д и л лекаря совершить это. Разумеется, окончательно разрешить этот вопрос мы не в состоянии/. В результате переворота власть в стране перешла в руки самозваного правителя - Зшири за. Впрочем, прожил он недолго. Проклятый явился в Гардгэн, будучи уже довольно известным. Слава (дурная, заметим, слава) бежала впереди него, и каждый в стране был абсолютно уверен, что встретившись с Ригой Проклятым, узнает о том, как умрет. Оказавшись в столице, предсказатель направился прямиком во дворец. Ниже мы приводим отрывок из "Летописи Ашэдгуна новых времен", писаной Га нелем. "Месяц Нуз-Ал, день третий. /пропущено авторами/ Впустили Проклятого. Я видел Ригу еще мальчиком, и он всегда был замкнутым, болезненным, с этим своим подрагивающим веком. И теперь я узнал его только по веку - оно дергалось, как прежде; напоминая мне горло лягушки. Вокруг Проклятого распространялась явственно ощутимая атмосфера угрюмой торжественности. Вельможи замирали и опускали глаза, стоило им только встретиться с ним взглядом. Рига мало обращал на это внимание - привык, наверное. Он не смотрел по сторонам, шел к трону. - Зачем ты явился? - сказал ему Зшириз. - Ты знаешь, - ответил Проклятый. Веко его задергалось сильнее. Одет был Рига в обычный дорожный халат, не дорогой, но удобный, с широкими карманами - в эти карманы он и опустил свои руки. Телохранители напряглись, но Зшириз остановил их взмахом руки: - Он убивает словом - не действием. Говори. И знай, я не поддамся. - Я знаю, - сказал Проклятый. - Ты умрешь от кинжала. - Все? - насмешливо спросил Зшириз. - Нет, - покачал головой Рига. Он шагнул вперед и резким движением поправил прядь волос. - Вот теперь все. Я только сейчас понял, что произошло. Правитель сполз вниз, к ступенькам своего трона, он пытался выдернуть скрюченными пальцами кинжал из горла, - но уже не мог. Телохранители накинулись на Ригу, заломили ему руки, а тот, не обращая на них никакого внимания, плюнул в лицо умирающего. - Ты убил Гаттина, - но я мстил за мать и отца. Это все, что он сказал". По свидетельству Ганеля, в течение нескольких следующих часов произошел очередной дворцовый переворот. Кро прэг, сын Гаттина Второго, сумевший бежать и скрывавшийся вдалеке от родины, воссел на троне благодаря вооруженной поддержке своих сторонников. Но эта часть истории Риги Проклятого мало затрагивает предмет нашей книги. Значительно более интересна та роль, которую сыграл в случившемся безымянный суур, о котором упоминает Ганель. "Месяц Нуз-Ал, день пятый. /пропущено авторами/ Рига не принимал участия в происходящем. Он заболел, и в этом было мало удивительного. Как я уже писал, он всегда был болезненным мальчиком. За событиями, имевшими, несомненно, историческое значение, на болезнь Риги никто не обратил внимания. Его положили в людской и забыли о нем. Никто не хотел возиться с Проклятым. Это случилось два дня назад. Сегодня во дворец явился суур. Я узнал его - именно с ним когда-то ушел странствовать Рига. Суур спросил о Проклятом, его отвели к больному. /пропущено авторами/ Месяц Нуз-Ал, день седьмой. /пропущено авторами/ Умер Проклятый. Суур был при нем все это время. Тело по приказу мудреца сожгли на погребальном костре. Такой чести удостаивают только вельможных господ, но суур настоял, а Кропрэг был не против. Пепел суур унес с собой". Так закончилась жизнь Риги Проклятого. Следующее известие о носителе феномена... Я оторвался от книги и покрутил колесико настройки. Лампа стала светить чуть ярче; я продолжал чтение, пролистнув несколько следующих страниц. Как уже сказано в предыдущих разделах, способности Пресветлых условно можно разделить на полезные и вредные; прежде всего - полезные либо вредные для их носителя. И если те, кто оказывался обладателем последних, во многом повторяли судьбу Риги Проклятого, остальные проживали свою жизнь более-менее спокойно. Но все равно, так или иначе, сталкивались с суурами. Бродячие мудрецы, несомненно, сыграли свою роль в истории феномена Пресветлых, а сыграв ее, ушли со сцены (см. Приложение э5). Что же касается... Нет, света лампы явно уже не хватало на то, чтобы читать нормально. И л и э т о в с е о т т о г о , ч т о в о к р у г т е м н о ? Я потер глаза и понял, что устал. Денек выдался очень насыщенным, совсем даже не похожим на прочие выходные дни. Читать дальше было бессмысленно - в с е р а в н о я н е п о й м у н и с л о в а , а п р о ч т е н и е о д н о й и т о й ж е ф р а з ы д е с я т ь р а з п о д р я д м а л о ч т о д а с т , к р о м е о щ у щ е н и я с о б с т в е н н о й н е п р о х о д и м о й т у п о с т и . Н е т , н е с п о р ю , п о л е з н о е о щ у щ е н и е - н о п о л е з н о е л и ш ь и н о г д а и в м а л ы х п о р ц и я х . Место, на котором я остановился, пришлось заложить тоненькой матерчатой закладкой. Я отодвинул книгу и задумался. Не хотелось оставлять "Феномен" здесь, потому что, судя по всему, вернусь я сюда не скоро. Н у ч т о ж е , н е б у д е т б о л ь ш о г о г р е х а , е с л и в о з ь м у к н и г у с с о б о й в к о м н а т у . Б у д у п р о г л я д ы в а т ь в е ч е р а м и , п е р е д с н о м . Я так и поступил. Запер библиотеку, занес книгу к себе и спустился в Большой зал. К моему удивлению, в такое позднее время там все еще сидели люди. А именно: Данкэн и чета Валхирров. Я пристроился рядом, пожелал коллегам приятного аппетита и приступил к ужину. Но с такой любопытной компанией особенно много не наужинаешь. Господин Валхирр, порядком осунувшийся за последние "надцать" часов, даже, кажется, похудевший, смотрел прямо перед собой и ел мало. Лицо его не переставало отражать эмоции жены, а иногда - Данкэна или мои собственные. Кажется, господин Валхирр уже догадался о том, что с ним происходит нечто ужасное и крайне неприятное, но никак не мог от этого избавиться. Данкэн же, по своему обыкновению, уничтожал блюда одно за одним и проявлял ко всему окружающему полное безразличие. Несомненно, безразличие показное. Короче говоря, все понимали неестественность ситуации, но сохраняли хорошую мину при плохой игре. А ч т о ж е г о с п о ж а В а л х и р р ? Я посмотрел на нее и перехватил взгляд этой женщины, затравленный, испуганный; лишь на одно короткое мгновение она позволила этим чувствам завладеть собой и проявиться. Потом все пропало. Но я все-таки был уверен, что не ошибся и видел то, что видел. Другие ничего не заметили. По крайней мере, Данкэн все так же предавался чревоугодничеству, а господин Валхирр с услужливостью зеркала отражал при этом все эмоции журналиста. Видимо, делал он это потому, что на данный момент именно они были наиболее сильными. Если бы я дочитал "Феномен", я бы знал точно, а так приходилось только догадываться. Госпожа Валхирр ела не торопясь, часто поднимала голову и смотрела на мужа, но старалась делать это как можно бесстрастнее. Данкэн вообще не отрывал взгляда от тарелки. Господин Валхирр ел мало - у него сейчас имелись другие заботы. Вдруг одна из ламп-факелов, висевших в зале, со стеклянным треском взорвалась, осколки брызнули во все стороны. Господин Валхирр вскочил со своего места и закричал. Он отшвырнул в сторону стул (замечу, довольно массивный стул) и выбежал прочь. Данкэн тоже поднялся и вопросительно посмотрел на супругу Валхирра. - Прошу вас, успокойте его, - умоляющим тоном произнесла она, глядя на журналиста. - У меня уже нет на это никаких сил. Данкэн отрывисто кивнул и вышел вслед за Валхирром. Я смущенно молчал и опускал глаза. Госпожа Валхирр закрыла лицо руками: - Вы тоже заметили, правда? Он изменился, страшно изменился. Вы не знаете, что с ним? - Нет, - соврал я. Она закивала: - Да-да, конечно. Простите за глупый вопрос - откуда вам знать. Наверное, нужно спросить у господина повествователя. - Не нужно, - сказал я, злясь на себя за то, что делаю. - Не нужно. Думаю, к завтрашнему утру это пройдет. Или даже к сегодняшнему вечеру. - У ж е вечер, - сказала она. - И все-таки советую вам повременить. Тем более, мне кажется, что господина Мугида вам сейчас не найти. - Да, - прошептала эта немолодая, чуть полноватая женщина. - Да, но... Я боюсь за Каэ ля. Мы прожили с ним вместе много лет, и он всегда был заботливым мужем, но сегодня... Это ведь не забота обо мне, это какая-то страшная форма сочувствия - с о - ч у в с т в и я , когда все, буквально все! находит отражение... в нем. Я боюсь. - Не бойтесь. Уверен, все обойдется, - л о ж ь , к о н е ч н о , н о и м е н н о т а к и е с л о в а у с п о к а и в а ю т л у ч ш е , ч е м л ю б ы е а р г у м е н т ы и д о в о д ы . Она кивнула. - Спасибо вам. Я пойду к себе - если придет Каэль, скажите ему это. - Скажу, - пообещал я. - Спокойной ночи. - Спокойной ночи. Госпожа Валхирр ушла, я остался один. Вскоре вернулся Данкэн. Он открыл было рот, намереваясь заговорить, но вспомнил что-то и промолчал. Только бросил отрывисто: - Все в порядке, он уже пришел в себя. Кажется, окончательно. Я кивком поблагодарил за информацию и продолжал есть. Журналист вскоре закончил ужинать, церемонно попрощался со мной и, держа спину прямой, как гладильная доска, вышел. Вскоре отправился на покой и я. Читать сегодня больше не хотелось. Я подошел к окну и снял с него заглушку - комната мгновенно наполнилась завыванием. Ветер внизу, в ущелье, пел древний погребальный гимн, и мне очень хотелось надеяться, что этот гимн - не по нам. Некоторое время я слушал его, потом поставил заглушку на место и отправился в кровать. Закончилась первая неделя моего пребывания в "Последней башне". КОНЕЦ ПЕРВОЙ ЧАСТИ