что палец не нажал
на спуск, умерщвляя  этого карлика - навсегда?  Сколько раз? А впрочем,  что
толку сокрушаться о прошедшем!.. Поздно, слишком поздно.
     - Ты помнишь о клятве? - писклявым голоском поинтересовался карлик. - Я
пришел за платой.
     - Я  помню.  Но, надеюсь, ты  сможешь немного подождать.  Мы закончим с
медведками, и тогда...
     - Я ждал два ткарна, - прошипел карлик. - И больше ждать не намерен. Ты
пойдешь со мной. Сейчас!
     Хлэмм посмотрел на него, медленно перевел взгляд  на арбалет и снова  -
на карлика.  Тот  спокойно  выдержал это, только в глубине зрачков  медленно
всплеснула темная, ровно  беззвездная  ночь,  ненависть, причем не к  самому
Хлэмму, а вообще ко всему окружающему.
     Тролль  не  стал-таки ничего  предпринимать,  он  просто сплюнул, резко
сдернул с арбалетного ложа болт, вкладывая  его в  футляр,  и  позвал своего
заместителя.  Ничего   не  поясняя,  Хлэмм  передал  ему  все  полномочия  и
отправился за карликом, понимая в душе, что ввязался во что-то очень и очень
неприятное, чрезвычайно  опасное  и, ко  всему прочему, крайне неправильное.
Именно неправильное, и сожри  его червь,  если  капитан знал, что  конкретно
имел в виду, когда так думал.
     Карлик горделиво  семенил впереди, не оборачиваясь, и тролль  буквально
чувствовал,  как напряглась спина  этого маленького  создания в  ожидании...
чего?  Стрелы?  Или  насмешливого хохота в  спину:  "Глупец, ты думаешь, что
моему слову можно верить?!"
     К сожалению, клятвам Хлэмма на самом деле можно было верить.  Да ладно,
не потребует  же этот недоросток капитана арбалетичков совершать зло! А если
потребует, Хлэмм вобьет в глотку карлику все его гнусные слова!
     Они  покинули  Ролн, миновали  выселки и наконец  направились  к  реке.
Карлик не избегал тролльных  мест, но и не стремился  лишний  раз попадаться
кому-либо на глаза.
     -  Вот и пришли, -  выдохнул он через некоторое время, указывая куда-то
вдоль берега, в воду.
     Увидев, <i>что</i>  ждет их там,  капитан  арбалетчиков вполголоса  выругался,
подспудно догадываясь: все еще хуже, чем он предполагал. Намного хуже.
     Рядом с каменистым берегом, терпеливо помахивая  в темной воде широкими
толстыми плавниками, ожидал динихтис - самый настоящий динихтис, с огромной,
покрытой цельным панцирем головой,  с  большущими  черными  глазами, с круто
изогнутым спинным плавником в серо-голубых разводах.
     Карлик ткнул пальцем в рыбину:
     - Для  того чтобы оказаться в необходимом нам месте, придется  плыть на
нем.
     - Тебе, - угрюмо проговорил Хлэмм. - Необходимом <i>тебе</i> месте.
     - Нам, - с нажимом подчеркнул карлик. - Нам.
     Ничего больше не говоря (да и что говорить?), тролль шагнул к нависшему
над водой карнизу. Обернулся к карлику.
     - Динихтис  не съест тебя, - ухмыльнулся тот. - Насколько мне известно,
рыбка успела сегодня позавтракать.
     - Утешает, - проворчал Хлэмм, опускаясь в воду.
     Динихтис   подплыл   к   троллю,   позволяя  взобраться  на   блестящую
крупночешуйчатую  спину.  Карлик присоединился  к  <i>должнику</i>, потом  произнес
несколько протяжных  щелкающих звуков. Динихтис, никак на это не отозвавшись
(хотя к кому еще мог обращаться проклятый карлик!), медленно поплыл вверх по
течению, не погружаясь полностью в  воду. И слава Создателю! Хлэмм  вцепился
мокрыми  мохнатыми  пальцами  в плавник  и усердно  пытался  скрыть тревогу,
царапавшуюся сейчас в  его душе.  Карлик сидел позади,  держась коротенькими
ручонками  за пояс тролля, и постоянно вертел головой  туда-сюда, из-за чего
его острый нос все время тыкался в  спину Хлэмма. Это раздражало,  но тролль
поклялся  не обращать внимания.  Он изо  всех сил старался  запомнить  путь,
которым  они следовали, чтобы потом суметь вернуться. А Хлэмм  знал, что ему
захочется вернуться. Вопрос лишь в том, удастся ли это сделать.
     "Только бы не Пути! Только бы карлик не повел в Пути!"
     Они проплыли еще немного в этой прохладной плещущейся полутьме, а потом
карлик  остановил динихтиса  все тем  же сочетанием щелкающих звуков и велел
<i>должнику</i>  высаживаться.  Хлэмм  заворчал, но делал это  больше по  привычке,
потому что был рад очутиться наконец на твердой  земле.  Правда,  оказалось,
что дальше  им придется-таки  воспользоваться Путем. "Ну ничего, я все равно
отомщу тебе в случае, если ты задумал недоброе".
     Вход  в  Пути  представлял  собою  круглую  каменную  плиту,  тщательно
пригнанную  к  полу  тупикового коридора - так, что  обнаружить ее  существу
непосвященному было почти невозможно.
     Карлик  заставил  Хлэмма  отвернуться,  потом  что-то  проделал за  его
спиной, и круглая плита люка с легким скрежетом камня по металлу  отъехала в
сторону.
     Тролль оглянулся. Люк исчез, на его месте чернело отверстие Пути. Хлэмм
содрогнулся при воспоминании  о  прошлом своем странствии подобным способом.
Видит  Создатель,  мало приятного, когда прыгаешь в никуда  и падаешь сквозь
тьму, а вокруг тебя - ничего. Ты  знаешь, что сейчас вслед за тобой прыгнуло
двадцать троллей, но не чувствуешь их присутствия, остались только ты и тьма
-  великая,  безмерная, всемогущая.  И захочет  она - ты, живой  и здоровый,
окажешься по ту  сторону Пути, а  захочет - исчезнешь, просто растворишься в
ней или же  будешь лететь,  лететь, лететь... Сколько времени?  А нисколько.
Вечность.
     Карлик ткнул худенькой ручонкой в сторону отверстия:
     - Прыгай!
     Хлэмм прыгнул, в глубине души  надеясь на то, что исчезнет, растворится
в этой мгле. Лишь бы не потворствовать маленькому злобному существу.
     Тьма разбилась на мельчайшие осколки визгливым смехом карлика.


        5
     ХЛЭММ

     Видит Создатель, я ожидал чего  угодно, только не такого! А ведь мог бы
догадаться еще когда увидел динихтиса.
     Мы  стояли в сводчатом коридоре, который заканчивался плотно пригнанной
каменной  дверью  в  два альвьих  роста. Я  никогда не видел ее,  но  слышал
достаточно, чтобы понять, где мы оказались. Легендарное место!
     И  вот  карлик совершенно  безбоязненно  подходит к  двери и,  проделав
какие-то  движения,  отпирает  ее!  Представьте мое  удивление...  а впрочем
(решил я для себя потом), чего ему было бояться, ведь хозяин пещеры вот уже,
почитай, два ткарна как умер.
     Я вошел туда вслед за карликом, охваченный темным гневом: как смог этот
проклятый недоросток отыскать обитель Всезнающего,  как ему удалось прочесть
записи мудреца и разобраться в них, как он вообще осмелился на подобное?!.
     Мне  уже  было  не  до  клятв  и  обещаний,  но,  очутившись  в  пещере
Ворнхольда,  я  увидел  двух  огромных  крабов-палачей,  стоявших у входа  и
пощелкивающих клешнями. Я  поневоле  испуганно  попятился назад,  но  карлик
покачал головой:
     - Они неопасны для тебя, пока  ты ведешь  себя соответствующим образом.
Это мои слуги.
     Только тут я понял, что назад дороги  нет. Нельзя  было сейчас встать и
уйти - и дело даже не в крабах. Просто то, что замыслил карлик, во что бы то
ни стало следовало остановить, но для этого я должен был знать, <i>что именно</i> у
него на уме.
     А он скривился и погрозил пальцем:
     - И не думай обмануть  меня! Тебе <i>придется</i>  исполнить обещанное, потому
что теперь ты в моей власти.
     Я  слышал  о  подобном, но никогда не верил. Некоторые  утверждают, что
данная клятва обязует  <i>должника</i>  выполнить  ее, даже если он по тем или иным
справедливым причинам не может этого сделать. Теперь мне предстояло испытать
нечто подобное на собственной шкуре. Я <i>не мог</i> не исполнить своей клятвы, как
не могу не дышать. Карлик мне продемонстрировал это... довольно наглядно.
     Как  именно? Да  просто, очень просто. Но  то случилось  позже, когда я
попытался  избежать исполнения обещанного, не делать того, о  чем "попросил"
карлик. Помнишь, Скарр, я  неделю назад заболел. Так скрутило, что вздохнуть
не мог - боль  бешеная.  Ну вот,  это и проявилось  действие  моего <i>долга</i>. А
стоило мне  только решить, что я  его исполню, как боль тут же прошла, хвори
будто и не было.
     ...Вот так вот все и получилось.
     Я  не  знал  и  не знаю,  почему  этого  карлика  так  жжет ненависть -
наверное, на  то  есть  какие-то причины,  но мне они неизвестны.  Ясно лишь
одно:  наследство  Ворнхольда  попало в  те единственные  руки, в которые не
должно  было  попасть  ни в коем  случае. Что способствовало  этому?  Глупый
поворот судьбы, цепь  случайностей, предопределенность? Видит Создатель, мне
было все равно, потому что <i>это</i>  уже  произошло  и теперь требовалось лишь по
возможности   исправить  ошибку  и  устранить  ее   результаты.   А  я-то  -
единственный, кто знал о беде, - не способен был ничего сделать.
     ...Я  стоял в пещере Всезнающего. Рядом суетился карлик, а я все думал,
чего же он от меня хочет? И зачем привел сюда, ведь теперь  мне известна его
тайна. Отныне я опасен для него, и карлику это отлично известно. Так что  же
он задумал?
     А потом  карлик уселся на низенький  стульчик, закинул  ногу  за ногу и
начал рассказывать. И я понял, что моя поспешная клятва погубила Ролн.

        6

     Хлэмм опустил голову, его  нос печально поник.  Тролль положил на  стол
свои  мощные  мускулистые руки, покрытые  густой  коричневой шерстью, и,  не
глядя на Мнмэрда, подытожил:
     -Так что ты опоздал.
     - Да почему опоздал?! - воскликнул альв. - Ведь еще ничего не произошло
- или я  не прав?  А  если что-то не  произошло, то это  что-то  может  и не
произойти.
     Тролль грустно покачал головой:
     - Уже произошло. И ты сам был тому свидетелем.
     - Пауки? - начал постепенно догадываться Мнэмрд.
     - Пауки,  - подтвердил  капитан арбалетчиков. - Я до  сих пор  не  могу
понять, чего добивается  карлик, но,  похоже,  он  намерен  уничтожить  всех
троллей, а потом взяться и за гномов. Почему? Не знаю. Его ненависть слепа и
не подчиняется никакой логике, кроме его собственной, сумасшедшей. Я в руках
карлика -  инструмент, который за ненадобностью будет без сожаления выброшен
на свалку. Мне пришлось способствовать открытию Путей, и различные подземные
твари, в том числе и  пауки, постепенно  проникают в Ролн.  Затем достаточно
будет сигнала от карлика, и все они нападут на нас.
     - Но ты уже освобожден от клятвы?
     -  Нет.  До сигнала  карлика  - нет. А потом  окажется  слишком поздно.
Поэтому все, что я могу посоветовать вам, альв: бегите  прочь из Горы. Куда?
Куда  хотите.  Скоро в  любом  месте  будет  всяко лучше,  чем  здесь.  Этот
проклятый карлик затеял настоящую войну, и он не успокоится, пока...
     - ...его не убьют, - закончил за отца Скарр.
     Хлэмм отрицательно покачал головой:
     - Он окружил себя такими же тварями. Это невозможно.
     - Но  почему ты  не  рассказал  о  карлике... кому-нибудь? - недоумевал
молодой тролль.
     - Сынок, я пытался. Не  могу. Если только мой рассказ способен помешать
исполнению <i>долга</i>  -  что-то не пускает... И писать  пробовал на бумаге -  не
выходит ничего... ничего... А теперь поздно уже. Раз я сейчас могу  говорить
с вами на эту тему, значит, все. Свершилось.
     - Скажи, - вмешался Мнмэрд, - если карлик погибнет, а вы перебьете всех
тварей, которые уже успели проникнуть  в Ролн, - вы позволите нам поселиться
здесь?
     Тот хмыкнул:
     - Это невозможно - уничтожить карлика. Но если такое все же произойдет,
думаю, тролли не будут настроены против горян.
     - Отлично, - кивнул Мнмэрд. - Именно нечто подобное я и хотел услышать.
     - У тебя есть какие-нибудь идеи? - поинтересовался Скарр.
     -  Идеи? -  переспросил парень.  - Идей у  меня  еще нету, но,  уверен,
обязательно  появятся. Когда  кому-то что-то очень сильно  нужно,  он  этого
добивается. А когда это что-то нужно <i>смертельно</i>...
     Мнмэрд криво усмехнулся и принялся завтракать. На самом деле он даже не
представлял себе, что можно сделать с <i>такой</i> задачей, но искренне верил: рано
или поздно она разрешится. Так или иначе.


        7

     Яд  паука   оказался  чрезвычайно  сильным,  и  после  завтрака  Мнмэрд
почувствовал такую усталость, что был вынужден снова отправиться  в постель.
Там  он провалялся  еще три дня, не  в  состоянии передвигаться: руки и ноги
словно  отнялись и категорически  отказывались слушаться. Скарру приходилось
кормить его с ложечки, что сам Мнмэрд считал  унизительным. Молодому троллю,
видит Создатель, хватало своих забот!
     В первый же день Хлэмм вызвал  лекаря, и  тот пообещал,  что приготовит
лекарство -  если успеет. Об этом Мнмэрд услышал сквозь полудрему, в которой
пребывал последнее время. Слова врачевателя, разумеется, не  предназначались
для его ушей - здесь, как и везде, старались не расстраивать умирающего.
     Хлэмм еще несколько раз был вынужден уходить, чтобы открыть Пути. Скарр
порывался отправиться вместе с ним, но отец строго-настрого запретил ему это
делать. К  удивлению горянина, молодой тролль  повиновался. Мнмэрд, конечно,
тоже  уважал своего покойного отца и слово свое  привык держать,  но не  без
основания считал, что в данном случае сам  бы  смог нарушить...  Или не смог
бы? А, не  все ли равно. Спать. Единственное, чего  ему  хотелось  сейчас, -
спать, спать, спать, спать...
     К  вечеру  третьего  дня   явился   лекарь,   бережно  сжимая  в   руке
мутностеклянный  пузырек.  Мнмэрда   разбудили  и  буквально  влили  в   рот
содержимое пузырька - жидкость теплым комом прошлась по всему телу, погружая
альва в долгое спокойное забытье без сновидений.


        8

     Проснулся  он  здоровым  и бодрым,  вот только чувствовалась  небольшая
слабость в ногах - видимо, из-за долгого лежания.
     Поскольку  ни Хлэмма, ни Скарра в доме не  обнаружилось,  Мнмэрд  решил
выйти прогуляться  в город, чтобы  развеять последние крохи недомогания. Но,
едва ступив за  порог, он не  узнал уже  привычного Ролна. Не  было неспешно
идущих по своим делам троллей, совсем пропали с улиц города карлики и гномы.
Зато часто попадались кучи мусора, каменная крошка, во многих местах потолок
и пол оказались повреждены.
     Немного пройдясь,  Мнмэрд отметил, что большинство скульптур разбито, а
картины заляпаны разноцветными - белесыми, зеленоватыми, голубыми и красными
- пятнами.  "Не знаю,  как остальные, но красные  мазки явно сделаны кровью.
Очень... интересно".
     Дальше было еще интереснее.
     Он прошел по пустынным, словно в одночасье покинутым улочкам и уперся в
какой-то  завал. С запозданием альв понял: это вовсе  не завал, а наполовину
разрушенная баррикада, сооруженная из того, что попалось под руку, - мебели,
обломков  уличных  скульптур,   дверей...  Вокруг   метались  тролли,   одни
восстанавливали  заграждение,  другие  оттаскивали прочь тела своих  мертвых
соотечественников  и  туши медведок. Мнмэрд,  догадываясь,  почему исчезли с
улиц представители других рас, решил  отложить расспросы на потом и поспешил
вернуться к дому.
     По  дороге  обратно  ему несколько  раз встречались тролли,  но  парень
успевал сворачивать в какие-то  тупики, избегая попадаться ролнцам на глаза.
Внутри  у него  все  похолодело  и  замерло, душа  казалась вмерзшим  в  лед
насекомым.
     "Вот что в конечном счете  нас ждет: баррикады в Центральном коридоре и
отчаянье в глазах.  Проклятье, я  должен  помочь им - а иначе зачем я вообще
живу  в  этом дурацком мире?! И  должен не потому,  что, если помогу,  они -
может  быть  -  помогут нам,  нет, все гораздо проще. Если я <i>не помогу им</i>, я
потеряю  себя. Теперь я  понимаю тебя,  Ренкр,  теперь мне ясно,  почему  ты
ввязался в нашу историю. На самом-то  деле не бывает  "наших" и  "не  наших"
бед, есть только  наша совесть, и, Создатель, как же часто мы  забываем, что
она у нас одна - равно как и жизнь! Так стоит ли растрачивать отпущенные нам
дни  на  бессмысленное,  бесследное мохоподобное  существование?! Создатель,
нет,  нет и  еще раз нет! Надеюсь,  Одмассэн уж как-нибудь подождет меня еще
денек-другой, ничего там с ними не станется".
     За поворотом парень снова увидел тролля и хотел  было  отступить назад,
чтобы не  вводить того в искушение сорвать свой  испуг на  чужаке, но  потом
понял,  что  ролнец  ранен и  вряд ли  может  представлять опасность. Мнмэрд
подбежал  к  нему, когда тот уже  заваливался  на  бок  с тяжелым  надрывным
стоном.
     - Чем я могу помочь?
     Тролль разлепил залитые кровью веки, посмотрел на альва мутным взглядом
умирающего:
     - Ты-то  откуда  здесь  взя...  -  Он застонал  от боли,  стиснул зубы,
преодолевая слабость,  и продолжал:  -  Сам я с  баррикад. Плохо  там  дело,
совсем плохо. Помоги  мне  добраться  до дома, он  здесь, совсем  рядом.  Не
бойся, альв, с тобой ничего не случится. Обещаю.
     Мнмэрд  кивнул и  помог троллю подняться. Потом  подставил плечо, и они
медленно  побрели по коридору: раненый  показывал дорогу, а парень осторожно
вел его в нужном направлении.
     И вправду, дом тролля был близко. Хозяин открыл дверь ключом, и  Мнмэрд
уже буквально внес раненого внутрь.
     Выбежавшая  тут  же  из дальней  пещеры троллиха  всплеснула  руками  и
метнулась  помогать Мнмэрду.  Они  уложили раненого  на  кровать, и троллиха
помчалась за лекарем.
     - Пустое, - прошептал раненый, глядя ей вслед. - Ну да ничего. Значения
это уже не имеет. Ты хоть знаешь, что здесь происходило?
     - Догадываюсь.
     - Когда  мы наконец поняли, что Ролн  полон пауков,  медведок и  прочей
дряни,  кто-то один, как водится, выкрикнул обвинение  в адрес чужаков. Мол,
это они  задумали  все специально, понапустили,  расплодили...  ну и  всякая
такая чушь. А толпа испуганная - она ведь страшнее каменного червя. Начались
погромы. Да только никому это  не  помогло.  Потом  уже вызвали войска,  они
приструнили  разбушевавшихся, но  на всякий  случай попросили  всех  чужаков
покинуть город.
     Тролль рассмеялся:
     - "Покинуть город!" Можно  подумать, что это вообще возможно! Ты-то сам
как уцелел? Впрочем, ладно,  не мое дело. Одним словом, народ пришел в себя,
самые  сообразительные начали  ставить  баррикады.  Пустое.  Слишком  поздно
догадались: кто бы ни был виноват, не тем нужно заниматься. Ладно пауки, их,
когда обнаруживали,  попросту расстреливали издали. Но всюду араблетчиков да
лучников не пошлешь - попросту не успеют. А крабы, а медведки... Хорошо еще,
что они сами почти не  нападают,  просто сидят себе,  точно ждут кого-то или
чего-то. Но, конечно, бывают и исключения, например, те  же медведки. Они б,
может, и дальше сидели, да, видно, у них Миграция началась. Сегодня поперли,
твари!.. Само  собой,  они  без труда  смяли первую  линию  обороны и  пошли
дальше. Баррикады  немного задержат их, но,  попомни мое слово, это тоже  не
поможет. Если ж еще и остальные двинутся...
     - А что же тогда поможет?
     Тролль скривился:
     - Не  знаю. Чудо. Да, чудо  поможет... может помочь. Так  ведь чудес не
бывает. Эх, найти бы того мерзавца, кто все это затеял!..
     Прибежала троллиха, зареванная,  на грани истерики.  Разумеется, лекаря
она не нашла.
     - И не нужно, - твердо сказал ей раненый. - Мне уже недолго.
     - Я пойду, - смутившись, кашлянул Мнмэрд. - Я должен идти.
     - Иди, -  согласился тролль. - Спасибо тебе, альв, за  все.  Постарайся
уцелеть.
     - Я найду. Я найду его.
     - Глупости, - покачал головой раненый.
     -  Нет, не глупости. Я  знаю,  где  искать...  - И  ушел,  чтобы его не
остановили, не спросили: откуда ты знаешь такие вещи?
     Мнмэрд вышел в коридор и почти побежал  к дому Хлэмма. Почему-то  альву
казалось,  что  сейчас за  ним погонятся  и попытаются задержать. "Только бы
никто не помешал. Где  же  может быть  капитан  арбалетчиков? Да где угодно,
умирающий тролль  ведь  говорил,  что  стрелков  посылают на  самые  опасные
участки прорыва!"
     В доме  Мнмэрд на самом деле никого не застал. Тогда альв  просто сел у
двери и решил  подождать, а  заодно немного успокоиться и решить, что делать
дальше.
     Ему  не пришлось  долго  дожидаться  -  и  решать  не  пришлось;  скоро
примчался Скарр - запыхавшийся,  он все  порывался что-то сказать, но Мнмэрд
не смог ничего  разобрать. Наконец тролль отдышался и прерывающимся  голосом
сообщил,  что сигнал таки отдан. Твари  карлика  двинулись  в наступление, а
Хвилл намерен сколотить  отряд из самых умелых троллей и уничтожить карлика.
Потому что теперь капитан арбалетчиков перестал быть  <i>должником</i> и свободен в
своих поступках.
     Мнэмрд мысленно выругался.
     - Я отправляюсь с ним. - Альв начал надевать только что снятый чеш.
     -  Это невозможно!.. - Скарр покачал головой, но  в это время в  пещеру
вошел сам Хлэмм в сопровождении двадцати вооруженных арбалетами троллей.
     -  Это единственный выход,  -  отрезал он.  - Ты же  не  хочешь,  чтобы
Мнмэрда убили, как тех карликов и гномов.
     - Но он может вернуться в селение, - возразил Скарр.
     - О чем ты говоришь? Не может,  потому что твари окружили  Ролн. Путями
нам, не  исключено,  удастся  добраться  до  карлика  -  по крайней  мере мы
попытаемся  это сделать. Пускай идет, если хочет.- Он повернулся  Мнмэрду: -
Во  всяком  случае,  не исключено,  что  оттуда  тебе  удастся добраться  до
селения. Да  и воин  ты,  как мне кажется, не из  последних, пригодишься. Но
решать - тебе.
     Мнмэрд кивнул, расчехляя секиру:
     - Идем.
     Маленький  отряд  оставил  дом  и  быстро зашагал по пустынным  улочкам
города.
     На всем  пути им  никто  не  встречался; только  где-то сзади и  справа
послышалось мерное  жужжание,  кто-то  кричал,  долго-долго,  а потом  вдруг
замолчал, словно...
     Мнэмрд  оборвал  мысль,  заметив  впереди  тупик, в который  сверху, из
открытого Пути в потолке, спрыгнул краб-палач. За ним еще один. И еще.
     Команды  Хлэмма  не  понадобилось.  Арбалетчики  выстрелили,  целясь  в
стебельковые глаза  крабов,  и только один из  палачей  уберег буркалы.  Два
других  закружились,  потеряв ориентацию, столкнулись,  заклацали  клешнями,
перекусывая ноги противника-сородича, раскраивая ему панцирь. Зрячий пытался
вырваться,  но  было  поздно.  Тролли  с  явным  отвращением  добили  крабов
палицами.
     Потом капитан  арбалетчиков  наклонился  и  повернул  незаметный  серый
камешек, валявшийся у самой стены. Тотчас раздался характерный звук скрежета
металла  о камень  и  на  полу сдвинулась круглая каменная  плита,  открывая
отверстие Пути.
     - Прыгайте, -  хрипло вымолвил Хлэмм,  указывая рукой на этот бездонный
колодец.
     "Хотелось бы  знать,  сколько существ,  сиганувших  в Пути, никогда  не
вернулось обратно, - подумал Мнмэрд. - Хотя... Может, стоит спросить об этом
как-нибудь в другой раз. Или вообще не спрашивать. А теперь-то - и подавно".
     Альв   прыгнул,   подсознательно   согнув  ноги   в   коленях,   ожидая
сногсшибательного  (в  прямом смысле)  удара,  но  ничего не  было, не  было
<i>ничего</i>, только тьма вокруг, и он один в этой  тьме, испуганный, ослепленный,
с комочком растущей паники, что никогда -  НИКОГДА - ему не вернуться назад,
не увидеть света, не увидеть ничего - кроме тьмы.
     Вдруг, неизвестно  откуда, под ногами появился пол. Рядом тяжело дышали
тролли,  хотя Мнмэрд до сих пор не мог их разглядеть. Кто-то, судя по голосу
- Хлэмм, попросил всех не волноваться. Потом пол  снова исчез, и Мнмэрд упал
в  коридор,  уже  не  разрисованный картинами. Они  находились за  пределами
города.  Невдалеке плескалась  река,  рядом  кряхтели,  поднимаясь  с  пола,
арбалетчики.
     Хлэмм велел им держаться настороже и повел к реке.
     - Кажется,  придется плыть, - мрачно поделился  своими размышлениями со
Скарром  Мнмэрд. Подземных  рек  он не любил и  менять  к ним  отношение  не
собирался.
     -  Ничего не поделаешь, другого пути... -  Молодой тролль осекся, глядя
на плещущегося в воде динихтиса. - Вот это да!
     Рыба довольно пискнула, что  совершенно не вязалось с ее величественным
телосложением, и  покосилась  на  Мнмэрда.  Тот,  похоже, был  удивлен  чуть
меньше,  чем остальные. Что здесь необычного -  рыба  просто  привязалась  к
нему! И не нужно так коситься!
     Хлэмм   удивленно   покачал  головой,  недоверчиво  переводя  взгляд  с
динихтиса  на  альва и обратно. Рыба снова пискнула,  проплыла  чуть вперед,
потом вернулась к арбалетчикам и выжидательно посмотрела на них.
     - Кажется,  он  предлагает  нам свои  услуги. -  Хлэмм  задумчиво потер
подбородок,  размышляя,  стоит ли рисковать.  Все-таки динихтис. А с  другой
стороны, плыть по реке несколько десятков метров, не будучи уверенным, что в
следующее мгновение  в твои ноги не вцепится какая-нибудь подводная дрянь, -
это ли не более рискованно?
     - Все  мы  не  поместимся,  -  осторожно заметил  Скарр, поглядывая  на
широкую - но  недостаточно для двадцати двух троллей и одного альва -  спину
динихтиса.
     Где-то  внизу по течению зарычало,  фыркнуло и  начало  влажно чавкать.
Мнмэрд нервно переложил секиру из руки в руку, опасливо оглянулся, проклиная
слишком  слабый  свет от фосфоресцирующих насекомых, и заметил,  что  он  бы
все-таки предпочел путешествие  на динихтисе. Хлэмм задумался, вопросительно
посмотрел на Скарра, потом кивнул и указал на тех, кто поплывет с ним.
     Альв со смешанным чувством  гордости и страха опустился в реку, подплыл
к динихтису и вскарабкался  на его скользкую спину. К Мнмэрду присоединились
Хлэмм и еще три арбалетчика.  Остальные, в том числе и Скарр, были вынуждены
дожидаться здесь  -  ровно  сутки,  а  потом пробираться в  город. Как?  Как
угодно, только не Путем. Эта дорога без Хлэмма для них недоступна.
     Скарр  сдержанно  пожал  руки  отцу  и  альву,  хотя  было заметно:  он
понимает,  что, скорее всего, больше никогда не увидит  ни того, ни другого.
Мнмэрд отсалютовал  арбалетчикам на берегу,  хотел крикнуть что-то хорошее и
подбодряющее,  но  динихтис уже  уплывал вверх по течению,  плескалась вода,
где-то внизу по-прежнему хлюпала невидимая тварь, и не было времени на слова
и жесты, оставалось лишь одно  - ухватиться покрепче  за скользкий плавник и
надеяться, что все будет  хорошо. В конце  концов, он прошел весь этот путь,
во многом опираясь только на свою пламенную неистребимую надежду;  поглядим,
может быть, и теперь эта недежда поможет ему. Может быть...


        9

     После того как они оставили динихтиса  и опять  оказались в Пути, после
очередного  прыжка в  никуда, после этой  бесконечной тьмы, после падения на
гладкий каменный пол - после всего этого, промелькнувшего мимо Мнмэрда одним
мгновением (или одной жизнью - как  знать?),  - тролли  и горянин  оказались
наконец  в сводчатом  коридоре, заканчивавшемся плотно  пригнанной  каменной
дверью в два альвьих роста. За дверью  находилась та самая пещера, в которой
когда-то жил Ворнхольд Всезнающий. Теперь там скрывался карлик.
     - Как же мы выцарапаем его оттуда?  - деловито поинтересовался один  из
арбалетчиков.
     - Все очень просто, - хищно улыбнулся Хлэмм.
     Он  расставил  троллей  и  Мнмэрда  так,  чтобы  они  могли  повыгодней
использовать  свое  положение, потом  медленной тяжелой походкой  подошел  к
двери и постучал.
     По ту сторону не слышалось ни звука, только тихое дробное постукивание.
     "Точно палачи", - подумалось Мнмэрду.
     Дверь распахнулась, и в коридор хлынули крабы...
     Следующий  пласт времени выпал из его памяти. Остались только зазубрины
на лезвии секиры,  кровяные пятна на чеше и длиннющий шрам, рассекший правую
бровь и перечеркнувший все лицо. "Куда уж там Монну!"
     Мнмэрд  стряхнул  с себя  рассеченную надвое  тушу  краба,  выбрался на
более-менее  свободное  от  тел место  в коридоре,  вытер лицо  и с надеждой
огляделся.  Никого. Не  осталось  больше  никого, кто  выжил  в  этой  дикой
схватке. Кое-где можно было  заметить части тролличьих тел: срезанная острой
клешней  голова,  неестественно выгнутая нога,  рука...  Рука  шевелилась, и
Мнмэрд поспешил на помощь. Он расшвырял в стороны куски крабьих туш, выволок
полуживого воина  и перевернул на спину. Конечно же это не Хлэмм. Глупо было
бы надеяться,  что  капитан  арбалетчиков, находившийся ближе  всех  к волне
атакующих палачей, останется в живых. Сомнительно даже, что удастся отыскать
его тело - если на это вообще будет время и возможность. Карлик-то еще жив.
     Спасенный тролль с трудом разлепил  веки,  пошевелил разбитыми  губами,
протягивая руку и пожимая ладонь альва:
     - Оставь меня. Карлик. Мы шли сюда за карликом. Ступай. Я уж как-нибудь
     /да умру/
     потерплю. Иди.
     - Иду, - кивнул Мнмэрд.
     Он  поднялся  с колен  и подошел  к двери. Кровь из  раны  на лице  все
сочилась и очень мешала, парень еще раз вытерся и шагнул через порог.
     Здесь его  не  ждали.  Карлик обессиленно полулежал в  кресле, в правой
руке сжимая флейту - ту самую, которая четыре ткарна назад снилась Мнмэрду и
его друзьям-паломникам. Это была флейта Ворнхольда, и  почти инстинктивно, с
яростным негодованием горянин выхватил ее из  ручонки карлика. Тот вскрикнул
и потянулся  за инструментом,  но  альв пинком отшвырнул  его прочь,  в угол
пещеры.
     - Отдай! - злобно прошипел карлик. - Отдай немедленно! Это мое!
     -  Флейта принадлежала Ворнхольду, -  холодно  ответил Мнмэрд. -  Может
быть, я  и отдам  ее  тебе,  но только  в том случае,  если ты  остановишь и
выгонишь всех своих тварей прочь из Ролна.
     -  Но...  -  Карлик  запнулся,  суетливые  глазки забегали  с удвоенной
скоростью.
     Мнмэрд догадался:  дело  во  флейте.  И  карлик понял,  что  его  тайна
перестала быть таковой; он вздрогнул, как от удара, но быстро овладел собой,
встал и гордо вскинул голову:
     - Да, флейта. Только с  ее помощью можно  управлять  тварями.  Попробуй
сделать это -  а я погляжу, как твой  любимый  Ролн погибнет. Вообще не могу
понять, какого  тролля ты,  альв, влезаешь в чужие дела? Какое тебе  дело до
того, что творится в Нижних пещерах? Отдай флейту и уходи прочь, и я позволю
тебе это сделать и не стану мешать.
     Мнмэрд улыбнулся краешком  разбитой  губы.  Засохшая корка треснула,  и
тонкая  кровавая струйка  потекла на подбородок.  Он, не глядя, отер кровь и
покачал головой:
     - Немножко не так.  Я  позволю  тебе подуть в  эту флейту,  чтобы твари
покинули  Ролн. Потом  - может быть - ты останешься в живых, хотя,  конечно,
инструмент придется вернуть.
     Карлик  сложил на  груди  тоненькие  ручонки;  к нему  прямо  на глазах
возвращалась былая самоуверенность.
     - Что же, давай. - Он протянул сухонькую ладошку.
     Мнмэрд медлил всего секунду -  так или иначе, а выбора у него  не было.
Там, в Ролне, бьются  с  тварями незнакомые ему тролли и умирают, не в силах
противостоять тупому, бессмысленному натиску чудовищ. Им самим не выстоять.
     - Чем же ты докажешь, что твари прекратили наступление?
     Карлик  подошел к  стене  с  нишами  разных  размеров,  достал  высокую
тонкогорлую бутылочку синеватого цвета и плеснул в очаг.
     Пламя расцвело  опасным  искрящимся  цветком,  закачалось под  порывами
несуществующего  ветра, разрастаясь  на  глазах. В  нем  проступали какие-то
силуэты, изгибы, движения, не  принадлежащие  самому  огню,  словно  бы  под
лепестками пламени оживал  другой мир.  Да полно, мир был тот же  самый  - в
горячем  оранжевом  зеркале очага отражался Ролн. Там, в городе, израненные,
разбитые, с застывшей безнадежностью в глазах, отбивались от тварей тролли.
     Не осталось сомнений или колебаний. Мнмэрд швырнул карлику флейту:
     - Не мешкай!
     Другой рукой подхватил секиру, готовый разрубить злыдня на части, стоит
тому сделать хоть одно подозрительное движение. В то же время  альв понимал,
что его противник  способен выкинуть что  угодно, например, приказать тварям
прийти сюда, и Мнмэрд ничем не сможет ему помешать.
     Карлик  поймал  флейту  на  лету  ,  жадно  стиснул  тонкими  пальцами,
приставил к  губам  и начал  играть. Родившийся  звук  изумил Мнмэрда  своей
пронзительностью: он  звенел где-то на  самом  краю  восприятия, и  хотелось
заткнуть уши ладонями, только бы не слышать <i>этого</i>.
     В  огненном  зеркале   было  видно,   как   нападавшие  твари  внезапно
остановились,  будто кто-то  с  силой  дернул  их  за  привязанные  к  телам
веревочки.  Потом  медленно,  нехотя,  животные  начали  разворачиваться   и
ковылять прочь; казалось, тела более не слушаются их.
     Тролли, вопреки ожиданиям Мнмэрда, не побежали, обрадованные  внезапным
отступлением, нет  -  они стали добивать  тварей,  вонзая в  их  спины мечи,
разбивая  хитиновые панцири,  отсекая конечности,  устало,  но воодушевленно
работая клинками.
     А  карлик  тем  временем  заиграл  совсем  другую мелодию;  она  чем-то
напоминала  предсмертный крик,  изданный умирающим паучонком. Мнмэрд слишком
поздно догадался, что это значит.
     В раскрытую дверь уже вбегали крабы-палачи, и... Что он мог сделать?
     Только одно. Именно так он и поступил.


        10

     К удивлению Скарра, динихтис возвратился.
     Арбалетчики разожгли маленький костерок, насобирали съедобных грибов  и
сейчас жарили их над огнем, нанизав на  кинжалы. Стоял проникновенный сочный
запах,  от  которого поневоле  вспоминался дом,  отец с матерью, праздничный
ужин при тонких спиральных  свечах. Когда  блюдо было готово, все уселись  у
костра  и принялись глотать обжигающие ломтики грибов, не откладывая  оружия
слишком далеко. Мало ли.
     К  концу этого  маленького импровизированного  пира  в реке  возмущенно
пискнули.
     - Гляди-ка, рыба вернулась, - удивленно произнес  Хвилл, пожилой тролль
с  необычайно  густыми  бровями,  которыми  он  мог  очень  вольно  двигать,
благодаря чему лицо  его имело своеобразную способность  оживлять сказанное.
Вот сейчас, например, одна бровь арбалетчика была иронично приподнята вверх,
другая же опустилась книзу.
     И в самом  деле, рыба. Динихтис энергично взмахнул хвостом, нетерпеливо
глядя на них.
     "Беда, - вдруг отчетливо  понял Скарр.- Там случилась какая-то беда,  а
времени... червь,  сколько времени  у  нас  осталось?"  Он уже  был в  воде,
подбираясь к этому удивительному созданию, взобрался на его склизкую спину и
подождал, пока подплывут остальные. "Быстрее, быстрее!.."
     Динихтис  рванулся с  места так,  что сидевший  позади  всех  Слурд  не
удержался  и  бухнулся в воду.  Подбирать его не стали, да  это  и  было  бы
невозможно  -  рыба  неслась  так  быстро,  что вода  вскипала  у ног белыми
завитками пены. "Скорее же, скорее!"
     И ведь все равно не успели!
     Дальше вспоминать удавалось только какие-то урывки, переложенные  между
собой влажным  алым  туманом.  Вот  груда  тел, все  вместе - крабы, тролли,
отец... - где-то здесь должен быть отец, но где?.. Вот открытая дверь,  и за
ней - живая мостовая, в которой булыжниками служат крабы. Вот - те же крабы,
только мертвые, а под ними - почти неузнаваемо растерзанные альв и карлик. У
Мнмэрда в руке - сломанная флейта. И - улыбка на устах.


        11

     Тварей в городе перебили только к утру. Но даже после этого то там,  то
тут попадались уцелевшие  пауки,  медведки, крабы. Где-то на  южной окраине,
пострадавшей от набега больше всего, видели бабочек-вампиров. Туда надо было
бы послать отряд арбалетчиков, но не нашлось уже ни сил, ни  воли,  ни самих
арбалетчиков.  Защитники  Ролна  не знали, что все арбалетчики, оставшиеся в
городе, погибли еще в самом начале этой  необычной  войны,  погибли, пытаясь
остановить первые волны атакующих тварей. Те же, кто ушел с Хлэммом и выжил,
вернулись лишь спустя сутки после того, как все было кончено.  Их  задержали
не столько поиски пути  в  город (упаси Создатель, не  Пути,  нет,  дороги),
сколько  тела,  которые  они  несли  с  собой  для захоронения, да кое-какие
свитки, прихваченные Скарром из пещеры Всезнающего.  А еще пришлось  навести
там порядок, и запечатать вход,  и поклясться, что ни один  из них не станет
говорить о  случившемся. Почему-то теперь,  после  гибели  отца, арбалетчики
считали Скарра  своим  капитаном,  и  это не  обрадовало  его,  скорее  даже
наоборот. Клятвы принять он принял, но вместо себя попросил избрать другого,
тем более что он не араблетчик, а просто стражник. Тролли  поворчали, однако
вынуждены были согласилиться.
     Властитель  Крапт  внимательно  выслушал рассказ  Скарра, долго  думал,
обсуждал вопрос с  другими высокопоставленными  троллями  и  в конце  концов
пришел  к  выводу:   принять  альвов  в  город  невозможно.  Слишком   много
разрушений,  слишком  большие  потери понесли тролли, чтобы сейчас позволить
себе  быть  благородными  и  милосердными. Все равно ведь от горян  никакого
толку, сплошные неприятности. Вот ткарнов через пять  - тогда пожалуйста,  а
сейчас - увы, увы... Кстати, если учесть роль альвов во всей этой истории...
Что властитель  имеет  в виду? Ну как  же,  ведь это  горяне прятали у  себя
долинщика, за которым гнался Нохр! И вот если бы...
     Дерзкие же слова по отношению к власть имущим всегда караются и никогда
не забываются. И почти никогда не прощаются.
     В  доме вдруг откуда-то появились чужие тролли: градоправители  решили,
что  такие  просторные  пещеры...  при общей разрухе...  лазарет, неужели же
Скарр  хочет,  чтобы  десятки раненых  лежали в коридоре, в то время, как он
один... в таких хоромах!
     Скарр  не  протестовал.  После  всего - он  был  просто  не в состоянии
протестовать. Да  и зачем?  Это ведь  ничего не меняло, абсолютно  ничего. У
него имелись  дела поважнее.  Нужно было  рассказать  о смерти  Мнмэрда  его
соотечественникам. И сообщить, что их надежды на Нижние пещеры тщетны.
     Молодой тролль подозревал, что, скорее всего,  вернувшись, выяснит:  из
дома  его выселили. Но  стоит  ли волноваться? Без жилья  он не останется. А
останется - что же, мир большой.
     ...Первый,  кто ему  повстречался,  был  седовласый низенький горянин с
усталым лицом и крепкими мускулистыми руками; он провел Скарра в свою пещеру
через все  селение, и молодой тролль  успел удивиться  - так пустынно  здесь
оказалось.
     - Ну  так что  же  случилось? -  спросил  альв, терзая пальцами длинную
седую бороду.
     Скарр рассказал. Горянин помолчал, потом отстраненно пожал плечами:
     - Наверное, чего-то подобного следовало ожидать.  Это я,  старый дурак,
все во  что-то  верил, наслушался,  вишь, детских  сказок.  Ладно,  спасибо,
парень, тебе ведь в городе, наверное, есть чем заняться, а ты - сюда пришел.
Спасибо.  А  вообще-то  в  сказках  есть  доля  истины.  Ты  -  тому  прямое
подтверждение. И если  уж  так произошло, то скажи мне,  можешь ли ты помочь
нам всем?
     - Каким образом? - осторожно поинтересовался Скарр.
     -  Каким образом? - повторил Одмассэн.  - Еще сам не знаю. Но почему-то
уверен,  что  помощь  твоя  нам  очень  понадобится.  Ты все  поймешь, когда
выслушаешь одну историю.
     И Одмассэн отвел его к Ренкру.

     Старик, что поведаешь мне?
     Ты, живущий в лесной глуши,
     тени чьи наблюдал при луне,
     когда нет ни кулис, ни ширм?
     Много слышал и я былин
     о чудовищах мглы ночной.
     Годы те давно пронеслись,
     но видения вновь со мной.
     Мы сидим с тобой у окна
     и глядим, как летят на свет
     наши страхи.
     Оставьте нас,
     духи темных проклятых лет!
     Что бояться былого зла
     и зачем нам бежать теней?
     Но внезапно пойму, что слаб,
     и тогда задрожу сильней.
     И плотней закрою окно,
     занавешу его, но вдруг...
     вдруг увижу: они - со мной.
     И услышу внезапный стук.
     Эти двери не открывай!
     Слышишь, старец, за ними - мгла.
     Донесется: "Я в гости к вам.
     Трепещите же. Я пришла!"



        Глава семнадцатая

     В течение  нескольких следующих дней обнаружилось, до какой степени  он
одинок. Он никого в этом не винил. Видно, сам он хотел этого и добился.
     Борис Пастернак


        1

     Вспоминать было трудно, очень трудно, но больше заняться было нечем. Не
воображать же,  в конце концов, что случится,  когда крысы осмелеют!  Черный
вспоминал о том, как он впервые  попал  в эти края  несколько  сотен ткарнов
назад. Это произошло уже после  того, как он  обустроил башню и отправился в
Валлего, сам не понимая до конца, зачем отправляется в  путь. Просто не  мог
же Дрей все время сидеть сиднем  в башне, слишком привык к странствиям, хотя
это и было чревато - новыми привязанностями.
     До  Валлего удалось добраться  за две недели - бессмертный  не  слишком
торопился, тем более что окружающий и, казалось, привычный уже мир, внезапно
изменился.
     Нет, он и раньше менялся, странный мир под названием Нис;  за несколько
сотен лет, видит Создатель, это сложно не заметить, но раньше-то мир менялся
<i>естественно</i>, а теперь... Черт, понять бы,  в чем дело! - но  для того, чтобы
постичь причину и суть  присходящего, нужно было двигаться - оглядываться по
сторонам. И ведь не похоже, чтобы изменение это стало  заметным лишь оттого,
что  Дрей   долго  сидел  в  своей   башне.  Что-то   происходит,  что-то...
неправильное.
     Он шел. Валлего - один из двух крупных южных портовых городов Ивла  жил
странной суетливой жизнью испуганного существа, оказавшегося в чужом краю.
     Отсюда - излишняя, преувеличенная активность, крикливая  цветастость во
всем, и - настороженные лица, напряженные руки, внимательные взгляды. Жители
Срединного приезжали сюда  по двум причинам: либо торговать,  либо селиться.
На торги  ездили  чаще:  здесь, в этих заброшенных, удаленных от цивилизации
местах  оставались  навсегда  только в самом крайнем случае  -  преступники,
преследуемые законом,  или  же несчастные, преследуемые судьбой. Коренное же
население  относилось  к Валлего  с опаской  и  легким  презрением  -  город
чужаков,  который  никогда не  приживется  на этой земле. Пользы-то от  них:
товары скупают да свои привозят, хотя, если задуматься, чего же нам здесь не
хватает? Да все у нас есть, видит Создатель!
     Поэтому, наверное, и город вышел  какой-то непонятный  - ни эльфийский,
ни  гномий,  ни  альвский -  никакой.  Большинство более или менее  солидных
зданий  - гостиницы; в  остальных домах  в  основном жили  приехавшие  и  не
рискнувшие перебраться вглубь чуждого континента, хотя -  чего уж там такого
чуждого? А  в последнее  время к тому же многие, жившие далеко от побережья,
тоже  начали переезжать в  Валлего, так  что ко времени  появления  там Дрея
город был полон и  в воздухе носилось какое-то возбужденное ожидание. Народ,
и прежде  не  очень-то спокойный, сейчас и подавно  напоминал огромную сухую
копну сена - достаточно искры, чтобы все вспыхнуло и огонь поднялся до самых
небес.
     Дрей и сам тогда  точно не знал, что будет делать. Вошел  в город через
восточные ворота,  побродил немного по узким улочкам, пропитавшимся  запахом
рыбы,  водорослей и морской  соли, заглянул  в трактир, и уже  там, сидя  за
грязным исцарапанным столом, задумался - что же дальше? Ведь  он даже еще не
понял,  в чем заключаются изменения в  мире. Вроде бы  все как  было раньше,
только откуда-то взялся и повис тяжелым смрадным туманом необъяснимый страх.
То ли горожане так взволнованы нашумевшим убийством какого-то горного гнома,
то ли...
     Сидя в трактире и прислушиваясь к разговорам за соседними столами, Дрей
понял,  что  где-то   в  округе  появились  неведомые  твари.  Кое-кто  даже
утверждал,  что  они  разумны,  да  только  разум  этот  какой-то  странный,
направленый лишь на одно -  на  убийство.  При виде  любого  живого существа
твари нападают  и буквально разрывают жертву в клочья. Как они выглядят? Так
ведь те, кто их видел, давно уж... того.
     Дрей заприметил  угрюмого, заросшего недельной щетиной пожилого  альва,
который рассказал, что его брат  едва спасся от этих  тварей, и  то - чудом.
Когда альв расплатился и встал,  чтобы уйти из трактира,  Дрей последовал за
ним. Догнал уже на улице:
     - Почтенный, погоди. Не мог бы ты поподробнее о тварях этих...
     - Тебе-то зачем? - подозрительно покосился альв.
     - Да ученый я, - соврал Дрей. - Вот через пять дней уплываю на корабле.
Я ведь здесь, так сказать, ради исследований: езжу, записываю все, что может
заинтересовать наших мудрецов.
     - И хорошо платят? - небрежно поинтересовался альв.
     - На то, чтобы отблагодарить тебя, хватит.
     - Что же, идем, - поразмыслив, согласился альв. - Тебя как звать-то?
     - Дрей.
     - А я - Н<i>и</i>ргол.
     Оказалось,  Ниргол был одним  из тех альвов, которые, попавши в Ивл, не
решались  покидать Валлего. Он  содержал  небольшую  ферму  рядом с городом.
Хозяйства хватало на то, чтобы прокормить себя и жену с детьми. А теперь еще
и увечного брата.
     Добираться  пришлось недолго. Миновали полоску леса, разрезанную надвое
пыльным лезвием дороги, и тотчас открылись взгляду желтое колышущееся  поле,
небольшое озерцо справа  и кучка строений между ними. Окружал ферму  все тот
же лес.
     Хозяин провел гостя  в дом, усадил за стол и налил полную чашу напитка,
носившего  здесь  название  цах,  -  Дрею  он  был  известен  как чай.  Пока
Бессмертный пил, Ниргол сходил в  соседнюю комнату, и сюда, сквозь  неплотно
прикрытую дверь, долетели обрывки  его разговора с неким обладателем сочного
басистого голоса.
     Наконец хозяин вернулся в трапезную и позвал гостя в ту  самую комнату.
Там на кровати  лежал  альв - по-видимому, именно с ним  и беседовал Ниргол.
Что-то  было не так  в этом крупном,  укрытом  до подбородка  рыжим  меховым
одеялом альве, и,  приглядевшись, Дрей  с  ужасом понял, что именно. У брата
Ниргола  не осталось ни  рук, ни ног - вместо них  сквозь одеяло  проступали
одни только жалкие обрубки.
     -  Здравствуй,  гость,  -  пробасил калека. -  Посади-ка меня,  братец,
несподручно разговаривать-то лежачи.
     С помощью Дрея  Ниргол поднял и  усадил  брата, подложив под спину  две
мягкие  подушки.  Одеяло  съехало,  и стали видны короткие  культи  на месте
бывших, по всему, когда-то сильными рук.
     - Спрашивай, гостюшка, - позволил калека.
     - Меня  зовут Дрей. Прости, что пришел к  тебе с подобными расспросами,
но, наверное, ты единственный, кто сможет мне рассказать об этих тварях.
     -  Наверное,  -  согласился  увечный.  - Меня,  Дрей,  кличут  Р<i>е</i>нвеном
Безруким. Или  Безногим  - кому  как  больше нравится. Так что же  ты хочешь
узнать, гость? Что именно?
     - Как они выглядят? Сколько их? Где они... встречаются?
     -  Ну что же,  Дрей,  садись и слушай. Не знаю, правда, на кой ляд тебе
это нужно, но слушай и запоминай, потому что... В общем, слушай.


        2
     РЕНВЕН

     Ферма наша, почитай, одна из самых ближних к городу. Так что отсюдова и
в Валлего, на рынок, и к соседям  в  гости ходить  несложно. Полдня  пути до
Хр<i>и</i>мена, а он дальше прочих живет. А надо тебе сказать, Дрей, что в тот день
у  Хримена дочка  родилась  -  пир  устроили,  нас  пригласили.  Мир<i>и</i>н, жена
Нирголова, да  сам братец  должны  были  в  город идти,  ну  никак  иначе не
получалось, так  что пришлось  мне в одиночку.  Тем более что у Хримена была
девушка одна, которая, признаться... В общем, пошел я туда.
     Ферма Хрименова аккурат  у Туманного леса пристроилась, так  что, когда
гулянье было в самом разгаре, выбрались мы все во двор и разбрелись, как это
бывает  после знатного пира, кто куда. Большая часть мужиков пристроилась на
огромном  бревне, специально для  этого  уложенном перед  домом, я  же с той
самой девушкой... пошли мы в лес.  Ты не думай  - хотя кто  ты  мне...  - не
думай, если бы не это, свадьба б была у нас, через месяц,  почитай. Обо всем
уже сговорились-условились, да, видно, не судьба.
     В лесу-то они на нас и напали.
     Видел ты когда-нибудь паука вблизи? Не  тех, которые  паутину плетут по
углам в доме, а тех, что сидят  себе тихохонько  на цветах, яркие,  чуток на
крабов смахивают. Телом твари эти на таких паучков похожи - только в полтора
раза больше взрослого альва. И не пауки они вовсе - четыре у них конечности,
мощные, сильные, мохнатые, и по пять пальцев с острыми треугольными когтями.
Да и  морды  -  плоские,  чешуйчатые,  вместо носа -  две дырки, зато уши  -
громадные, безволосые, пепельного цвета. Рот широкий, зубастый, но безгубый,
как у ящериц. А глаза большие и совсем не мигают.
     Удивительно,  как  много  всего  можно увидеть за одно мгновенье!  Ведь
больше-то  у  меня и не было. Попрыгали они со всех сторон, словно эти самые
цветочные пауки, окружили нас и переговариваются, словно и нету нас вовсе. А
язык-то у них какой-то непонятный, дикий. Неправильный язык.
     Короче,  поговорили  они  по-своему пару  секунд,  быстро так,  бестии,
поговорили, а потом всем скопом и накинулись. Уж  не знаю, каким чудом в тот
вечер пришла мне в голову мысль взять с собой меч, но вот взял же, и теперь,
выхвативши его, смог дать  им отпор.  Смешно, но эти бестии сами помогли мне
тем, что когда нападали, заорали  со  всей дури. Ну, дури-то  в них хватало,
ей-же-ей.
     Хримен  с  мужиками  и  услыхали, а услыхамши - примчались. Меня, можно
сказать, из пастей бестиевых вытащили, а ее... не успели.
     Вот тебе, Дрей, и вся история.


        3

     Ренвен криво усмехнулся, глядя прямо в глаза бессмертному:
     - Вот так-то.
     Дрей  поблагодарил  калеку  и вышел  из комнаты  вместе с Нирголом. Они
снова  сели  за  стол,  альв  выглядел расстроенным - видимо, из-за рассказа
брата,  -  но,  проглотив залпом  кружку  цаха,  стал  отвечать  на  вопросы
бессмертного.
     Оказалось, раньше бестии (это название прочно приклеилось  к чудовищам)
держались подальше от ферм,  но  после случая с Ренвеном их  все чаще и чаще
встречали около альвьих поселений. Фермеры боятся ходить в  одиночку, вообще
стараются лишний раз  не покидать своих вотчин. Поговаривают,  например, что
сам Хримен  уже два дня как  не  появлялся  в Валлего.  Не заходил  он  и  к
Нирголу.
     - Можем мы наведаться к нему? - внезапно  спросил Дрей. Он не собирался
этого делать, и вот же - вырвалось.
     Ниргол   внимательно  посмотрел  на  чужака,  словно  решая,  стоит  ли
соглашаться. Потом медленно кивнул. И отправился за мечом.
     Вышли уже после обеда, ближе к вечеру.
     Ниргол  торопил,   надеялся  успеть  до  темноты.  Дрей   особенно   не
волновался, понимая,  что  ему-то вряд ли что-нибудь может угрожать. А уж за
альвом он присмотрит.
     Дорога  тянулась через  лес, изредка  перемежавшийся желтыми  полями  и
фермерскими  домиками  с  многочисленными  пристройками.  Кое-где  виднелись
маленькие фигурки альвов: заметив  идущих, они махали им руками,  и Ниргол с
Дреем отвечали на приветствия, но не задерживались. Пожилой альв торопился и
немного нервничал.
     Окончательно стемнело, когда они  были  еще в лесу. Ниргол  сказал, что
уже скоро ферма Хримена, и Дрей невольно положил ладонь на рукоять меча.
     Где-то высоко над  головами,  на самой макушке гигантского древовидного
папоротника  что-то  шелохнулось.  Когда  они  отошли  чуть  дальше,  оттуда
послышался  быстрый-быстрый лепет, как  будто  пытался что-то сказать  малый
ребенок.
     Дрей кивнул Нирголу, который тоже заметил эту "необычность", но не стал
ничего говорить. Все было понятно и так.
     Бестии  действовали  аккуратно.  Они  начали прыгать на дорогу со  всех
сторон -  Дрей только и успел, что встать с альвом спиной к спине и обнажить
клинок. В другую руку он взял длинный узкий кинжал.
     Началось.
     И почти мгновенно закончилось.  Три бестии лежали мертвые, еще пять или
шесть, раненные, подвывали где-то в темноте, остальные же окружили  путников
и только сверкали глазищами, отражавшими блеклый лунный свет.
     "Кто ж вас таких породил? - раздосадованно подумал Дрей. - Впрочем, кто
бы ни  породил, похоже,  я  вас  убью. Уж простите, господа хорошие, но  вы,
похоже, - не из этого мира. Вы опасны для Ниса, хотя  и не слишком - в конце
концов  альвы  с гномами объединятся  и уничтожат вас. По крайней  мере, так
было бы на Срединном, а здесь... Придется мне".
     Но кольцо бестий  уже распалось, твари скользнули в чащу и растворились
во тьме.
     - Чего это они? - спросил Ниргол. Альв, похоже, уже пришел в себя.
     Признаться,  Дрей  и  сам  не  знал,  почему бестии  отступили. Неужели
почувствовали, что он бессмертен? Сомнительно, очень сомнительно. Тогда что?
     Ладно, проехали, пошли дальше.
     Пошли дальше. Дальше была ферма  - окна  ее  чернели,  словно выжженные
глазницы  мертвеца.  Дрею  подумалось,  что,  возможно,  бестии  отнюдь   не
отказались от намерения уничтожить его и Ниргола. Просто  решили ("Да ладно,
старина,  неужели ты считаешь,  что  эти бестии  способны  что-то решать?!")
добиться своего с меньшим риском.
     Но полно, не ночевать же в лесу. Зашагали спускаться  к темному домику,
медленно и неторопливо, уже понимая, что там вряд ли кто-то остался в живых.
Но надо было проверить.
     "Главное  -  продержаться до утра.  Завтра отправлю Ниргола обратно,  а
сам...  А  что  сам? Собираешься  здесь  играть в  истребителя чудовищ?  Ты,
кстати, обратил  внимание, что они  больше похожи на голливудских  монстров,
чем на настоящие живые существа? С чего бы это?"
     Их  пропустили к дому  беспрепятственно.  Уже  у  забора  альв  замер и
отчаянно выругался: калитка оказалась сломанной и висела на одной петле.
     - Входим, -  скомандовал Дрей. -  Мало  ли,  может,  вечером сломали, а
починить не успели.
     -  Так сам  ведь не веришь, - заметил  Ниргол.  А потом  совершенно без
всякого  перехода: - Брата жалко. Он бы и так долго не  прожил, а без меня и
вовсе...
     - Глупости,  -  отрезал  Дрей.  Бессмертный  подошел  к окну,  подергал
ставень  - тот  скрипнул  и отвалился с  сухим бряцаньем. Дрей  взглянул  на
осколки стекла, вернулся к альву: - Бестии, похоже, нас испугались,  так что
до утра продержимся, а там...
     Ниргол покачал головой:
     - Ой, парень, ничего-то  ты не понял. Как  же, испугались бестии, держи
карман  шире!  Они  ж разумные,  пускай  даже и  мыслишек у них  раз, два  и
обчелся.. Ведь мыслишки эти  у  них об  одном -  о  том,  чтобы  нас с тобой
растерзать. Понимаешь, есть альвы, которым нравится музыка, и гномы, которым
нравится копаться  в  земле. Они получают от  этого удовольствие.  А  бестии
получают удовольствие от того, что терзают живую плоть.
     - Хватит. - Дрей взялся за дверную ручку и посмотрел на альва. - Входим
в дом.
     Петли скрипнули,  но подчинились. Хотя  в сенях было темно, бессмертный
почувствовал, что опасности здесь нет.
     -  Останься  у  входа,  -  попросил  он.  Потом рывком распахнул дверь,
ведущую из сеней в дом.
     А вот  здесь тишина была другая. Она дышала, словно живая, медленно так
дышала, осторожно. Кажется, могла бы - не дышала вообще.
     В комнате было темно. Через единственное окно, освобожденное от ставня,
сюда  лился  блеклый лунный  свет,  но  недостаточно,  всего-то -  неширокой
хрупкой  дорожкой. Дрей  постоял  в проеме,  пытаясь  привыкнуть к темноте и
рассмотреть то, что находится в комнате. На это ушло несколько долгих минут.
Ниргол взволнованно спросил, в чем дело, и бессмертный объяснил не шевелясь.
     Все-таки что-то здесь было не так. Но ведь стоя на пороге не узн<i>а</i>ешь, в
чем дело. Дрей шагнул в  комнату  - и сразу же отпрыгнул  в сторону. Ничего.
Только скрипнули половицы под тяжестью его тела.
     Бессмертный  подошел  к  ближайшему  окну и ударил рукоятью  кинжала по
стеклу. Звякнули,  падая на пол,  осколки, покачнулись и  обвалились  наружу
ставни. Как раз в этот момент на него прыгнули.
     Это не было неожиданностью,  просто Дрей не  успевал упредить атаку. Он
машинально прикрылся  мечом, шагнув в сторону.  Бестия промахнулась и злобно
залепетала  на  непонятном языке. Потом начала  медленно идти  к нему.  Дрей
внимательно следил  за  ее движениями, хотя больше всего ему хотелось сейчас
взглянуть наверх. "Где же она пряталась? И сколько еще их там осталось?"
     Тварь постепенно оттесняла  бессмертного к центру комнаты - подальше от
двери и Ниргола. А тот  уже сделал  именно  то, чего нельзя было делать ни в
коем случае. Альв  вошел в  дом и  запер  за собой дверь.  Теперь он стоял в
дверном  проеме,  глядя, как между двумя лунными дорожками двигаются  Дрей и
бестия.
     Закрытая дверь послужила сигналом, и еще два чудовища спрыгнули сверху,
чтобы присоединиться к этому своеобразному хороводу.
     -  Ниргол,  -  сказал  Дрей,  стараясь  ни  на  миг не выпустить  своих
противников  из  поля  зрения,  -  если уж  ты  совершил  эту глупость,  то,
пожалуйста, стой, где стоишь, и не смей входить в комнату.
     - Но ты же не справишься с троими, - возразил альв.
     - Справлюсь, -  заверил его  Дрей.  -  Но только если  ты не будешь мне
мешать.
     Ниргол,  кажется, обиделся, но  бессмертный  именно этого  и добивался.
Зато альв останется жив, а обиды... обиды - дело житейское.
     Первая бестия что-то пролепетала  подругам, и те одновременно атаковали
Дрея. Он  отразил  нападение  тварей - одна  даже упала на  пол со вспоротым
животом, - но в это время третья бестия прыгнула на Бессмертного, и здесь он
уже не мог ничего поделать. Только рухнуть от удара чудовища на доски пола и
чувствовать,  как  треугольные  когти прочерчивают на  горле кровавый  след.
Где-то далеко ахнул Ниргол.
     Регенерация прошла быстро. И слава Создателю, фермер  понял, что помочь
уже  ничем  не  сможет,  а  поэтому  остался  в дверном проеме -  лучшей  из
возможных  позиций в данной ситуации.  Но все  равно  разлеживаться было  не
время.  Дрей вскочил  и метнул кинжал в спину  ближайшей бестии.  Вторая уже
находилась не полпути к Нирголу, и оставалось надеяться, что он сможет...
     Нет, не  сможет. С  потолка,  как  огромные  мохнатые каштаны, сыпались
чудовища.  Дрей  прыжком  преодолел  расстояние до своей  последней  жертвы,
выдернул кинжал  и обернулся, чтобы встретить нападающих лицом к лицу.  Пока
их  было только трое; кажется, еще две  твари  отправились  к Нирголу.  Дрей
атаковал, одну  достал мечом, отбил удар когтистой лапы  измазанным в  крови
кинжалом  и снова  ударил  мечом. Последняя бестия отпрыгнула  в  сторону  и
скачками понеслась к альву. Дрей последовал за ней.
     Ниргол  стоял  в дверном  проеме, медленно поводя  клинком из стороны в
сторону. У  ног фермера  корчилась в предсмертной  агонии одна тварь; другая
скалила зубы и шипела,  но  напасть не  решалась. Противник  Дрея и сам Дрей
поспели  сюда  почти одновременно, так что комната снова наполнилась звуками
схватки.  К  счастью,  скоро  все  кончилось.  Та  бестия,  что  удирала  от
бессмертного, напала  на альва и  через пару секунд упала, сраженная клинком
Ниргола,  а  другая  тварь  внезапно  отпрыгнула  в  сторону и  подбежала  к
разбитому  Дреем  окну.  Там  она  на   миг  замерла,  оглянулась  на  своих
противников,  словно  намеревалась  <i>намертво</i>  запомнить  их  лица,  а  потом
выскочила в окно и исчезла в ночи.
     Бессмертный вытер оба клинка о какую-то  тряпку, сыскавшуюся на полу, и
спрятал в ножны. Кажется, на ближайшее время работы для них не предвиделось.
Ниргол, бледный, смотрел на  туши у своих  ног  и, кажется, не мог поверить,
что это его рук дело.
     Дрей криво улыбнулся и  вернулся в комнату, ступая по осколкам стекла и
глиняным черепкам. Все-таки хозяева не  сдались без боя, видимо,  они  долго
отражали натиск бестий, и только большое число нападавших смогло...
     Снизу, из-под деревянных  досок пола,  раздался тихий стон. Бессмертный
остановился,  присел  и  попытался разобрать,  откуда  именно донесся  звук.
Ниргол уже стоял у него за спиной:
     - Ты слышал?
     Дрей кивнул и спросил, обернувшись к альву:
     - Здесь есть какой-нибудь погреб или что-то в этом роде?
     -  Да, погреб здесь на  самом деле  есть,  еще какой погреб! Хримен  им
всегда гордился, говорил...
     - Стоп. Это потом. Где у него вход?
     - Вход? - растерялся Ниргол. - Точно и не помню, надобно присмотреться.
     -  Присмотрись.  -  Дрей  встал  и  пошел  открывать  остальные   окна,
отламывать им веки-ставни.
     Здесь  и  так  не  осталось почти  ничего  целого,  только  создавалась
видимость того, что все  в  порядке.  Интересно, кем создавалась? Впрочем, у
него  уже не было сомнений, что  бестии представляют собой  нечто особенное,
мыслящее, так что, скорее всего, это их лап дело.
     - Нашел! - воскликнул Ниргол, склонившись над полом в самом углу. - Вот
он, люк! Только помоги, а то я один не подюжу поднять - тяжел, бестия!
     Вдвоем  они откинули  крышку,  и  на  Дрея  пахнуло  чем-то  влажным  и
землистым.
     - Как же сюда спускаться? Есть какая-нибудь лестница?
     - Прыгай, здесь  не глубоко. - Ниргол  показал пример, прыгнул и охнул,
кажется, на что-то наткнувшись.
     - Все в порядке?
     - Да. Давай, я подстрахую.
     Внизу было темно, пол шел не ровно, а словно бы под откос.
     - Так и должно быть, - объяснил Ниргол. - Пойдем.
     Идти пришлось недолго, вскоре они уткнулись в тяжелую деревянную дверь,
запертую  изнутри. Альв постучал  в нее и громким  голосом  сообщил, что это
Ниргол.  По  ту сторону снова застонали,  потом мальчишечий  голос осторожно
поинтересовался,  может  ли  "дядя Ниргол"  перечислить  всех,  кто  жил  на
Хрименовой ферме. Тот вполголоса выругался и принялся за дело. Этот  экзамен
занял  пару  минут,  и Дрей присел  на холодный  земляной пол, прислонившись
спиной  к  земляной же стене,  и  подумал, что, может быть,  все не так уж и
плохо. Может быть, большая часть альвов с Хрименовой фермы спаслась.
     Когда  Ниргол  закончил перечислять,  дверь  открылась и  они  вошли  в
большое помещение  с низким потолком  и узким  отверстием  вытяжки в дальнем
углу.  На земляном  полу лежали две женщины, рядом с ними стонал и метался в
бреду крупный  мужчина  с  перебинтованной головой.  Отперший дверь  мальчик
испуганно взглянул на Дрея, но промолчал.  Ниргол заверил мальца, что бестий
нет  и  дверь поэтому можно оставить открытой -  тот,  кажется, очень  этому
обрадовался. В пещере было душно, даже вытяжка не помогала.
     Выжившие рассказали спасителям, что случилось. Оказалось, бестии напали
на  ферму ночью, два  дня  назад. Мужчины храбро защищались, дав возможность
женщинам и детям укрыться в  подвале.  Те, кто успел,  присоединились  к ним
позже. До утра  решали, что делать, и постановили: попытаться уйти  отсюда и
прорваться к  соседям.  Однако  бестии поджидали  их  у  подвального  люка и
накинулись  с таким остервенением,  что перебили большую  часть  оставшихся.
Спастись  удалось только  мальчику,  двум  женщинам  и тому мужчине, который
сейчас в  бреду ворочался и стонал на холодном земляном  полу. Они заперлись
здесь и  боялись выходить,  так  что, хотя  в  пройденном  Дреем  и Нирголом
отрезке подвала и было полным-полно съестного,  четверо альвов все это время
ничего не ели и не пили.
     ...Избавители помогли всем  четверым подняться  наверх,  дали  поесть и
заверили,  что утром  отведут их на  ферму к Нирголу.  До  рассвета осталось
немного, так что Дрей заставил своего спутника лечь отдохнуть, а сам отыскал
уцелевший стул и  присел на него, глядя сквозь разбитое окно на бледный  лик
луны. Хотелось  опустить веки  и представить, что все происходящее -  просто
страшный затянувшийся сон, сейчас прозвенит  будильник, и можно будет встать
и отправиться на кухню, заварить там чайку и выпить из любимой чашки, глотая
обжигающие волны темного душистого напитка и думая:  как же все-таки хорошо,
что я дома.  Можно  будет даже помечтать, что бы он сделал, останься  в этом
мире.  Наверное,  отвел бы утром спасенных альвов на ферму Ниргола, а  потом
снова вернулся туда  и  преследовал бы бестий,  убивая одну за одной, до тех
пор,  пока  полностью  не  очистил  бы от них  весь Ивл.  Занятие, достойное
бессмертного.
     Луна,   утомленная   его   беспочвенными   размышлениями,  окончательно
побледнела и скрылась. Из-за леса выплеснулась волна алой крови - заря.
     "Главное, чтобы никто из них не спросил, куда подевались тела погибших.
Я все равно не стану им этого объяснять, особенно мальчишке".
     Объяснять ничего не пришлось. Раненый мужчина почти все время находился
без сознания (пришлось  сделать носилки и  нести  его на  них,  стараясь  не
слишком раскачивать), а женщины пребывали в  прострации, глядя на окружающее
абсолютно пустыми глазами. Мальчик вопросы задавать не решался,  хотя Дрей и
видел, что они крутились у него на языке.
     Кое-как они добрались до  ближайшей фермы, а там уже нашлись помощники,
поэтому Дрей отозвал Ниргола в сторонку и сообщил, что уходит. Тот, кажется,
ожидал чего-то подобного, он только спросил:
     - Вернешься?
     - Да, - твердо ответил бессмертный. - Обязательно.
     - Это хорошо. Ты ведь тогда, в доме... с тобой что-то произошло. Так?
     - Со мной это произошло давно, просто в доме это случилось еще раз.
     -  Слышал  я как-то легенду о Страннике,  Ищущем  Смерть.  Оказывается,
иногда в легендах бывает доля истины.
     Дрей кивнул:
     -  И даже  чаще, чем  нам того хотелось бы. Поэтому мы  молчим об этом,
позволяя легендам так и оставаться просто красивыми легендами.
     - Я тоже буду молчать.
     - До встречи.
     - До встречи.
     Он  вернулся  в  дом  Хримена; сел  на  оставленный  стул.  Нужно  было
перекусить  и  заодно  решить, с чего  начинать.  Взгляд  упал  на  кровавую
дорожку, застывшую на подоконнике.
     Дрей доел и вышел во  двор. Снаружи кровавая дорожка тянулась  по траве
и,  оставив росчерк на  заборе, уползала в чащу. Бессмертный проследил ее до
самых зарослей и там потерял. Кровавые отметины остались на древесном стволе
- раненая бестия ушла вверх. И  дальше, наверное, передвигалась по верхушкам
деревьев. Да, так и есть. На траве можно было заметить алые спекшиеся мазки.
Дрей пошел вперед, высматривая следующий знак.
     Так продолжалось недолго. В конце концов он окончательно потерял след и
вынужден был вернуться к ферме Хримена.
     Пообедав все из тех же запасов, бессмертный понял, что  у него в голове
родился  план - который,  впрочем, скорее  всего, останется нереализованным.
Никто ведь не согласится на такое. Но  другого  выхода не было. Дрей покинул
дом и отправился к Нирголу.
     Тот сразу же понял: у бессмертного ничего не получилось.
     - Не переживай, что-нибудь придумается.
     -  Уже придумалось,  -  ответил  Дрей.  -  Только для этого  мне  нужен
доброволец.
     - Считай, что он у тебя есть.
     Бессмертный покачал головой:
     - Ты не годишься. Тебя запомнили.
     - Возьмите меня, - втиснулся в дверь мальчишка.
     - Л<i>а</i>йнед,  - сурово посмотрел на  него Ниргол,  - неужели ты не знаешь,
что подслушивать некрасиво?
     - Знаю, но... - Мальчик потупился и покраснел.
     -  Оставьте  это, - прервал  их  Дрей.  - Не исключено, что все решится
гораздо проще. Ты можешь пожертвовать коровой?
     Ниргол опустил голову:
     - Лучше уж я сам...
     -  С  ней,  скорее  всего,  ничего   не  случится.  Разве  что  немного
перепугается. А в крайнем случае купим тебе другую - деньги у меня есть.
     Альв развел руками:
     - Делай как знаешь. Но хотя бы расскажи, что ты задумал.
     - Расскажу, - согласился  Дрей. - Но прежде  схожу в Валлего. Ты можешь
мне посоветовать, к  какому кузнецу стоит  обратиться,  чтобы он  сделал мне
одну штуковину?
     - Какую штуковину?
     - Большую металлическую клетку.
     Ниргол  задумался. Наконец  кивнул  и  посмотрел  на мальчика,  все еще
маячившего у дверей и внимательно прислушивавшегося к разговору старших:
     - Лайнед, пойди-ка  сюда. Отведешь  Дрея к  Нрх<i>а</i>фельду, скажешь, что от
меня. Да не задерживайтесь в городе, кто их знает, этих бестий...
     - Да  уж, хотелось  бы познакомиться с таким существом, - мрачно кивнул
Дрей. - Я бы его о многом порасспросил.


        4

     Вернулся  он только к вечеру,  страшно усталый, но довольный. Нрхафельд
оказался сообразительным альвом, сразу смекнул,  что к чему,  а  после того,
как  Дрей  нарисовал  ему,  как  должен выглядеть  заказ,  - обсуждал только
технические детали и финансовые  возможности клиента. В результате  остались
довольны обе стороны,  даже Лайнед, которому Дрей купил большущий  пряник, -
мальчонка  весь  обратный  путь  проделал  с  таким  счастливым  видом,  что
бессмертный даже  немного смутился. Пряник был  продемонстрирован всем, кому
только удалось,  после  чего каждый получил  по  кусочку, а остальное Лайнед
съел  за ужином, запивая  лакомство  цахом и смешно причмокивая. Последнего,
впрочем, Дрей уже  не видел:  он  наспех перекусил  и  отправился в постель,
утомленный двумя прошедшими днями.
     Спал  без малого сутки, а за это время на соседних фермах успели узнать
о  происшедшем  с  Хрименом, так что теперь заглядывавшие  к Нирголу мужчины
выглядели  несколько нелепо - с  непривычными мечами и  кинжалами на поясах.
Каждый сосед считал своим долгом навестить спасшихся и  предложить помощь (и
кстати, посмотреть  на  удивительного  чужака,  выручившего Ниргола  прошлой
ночью).
     Вечером  следующего  дня  Дрей проснулся,  поел и  снова  отправился  в
кровать, настоятельно попросив разбудить его  завтра утром. Разбуженный,  он
пошел  к  кузнецу  за  заказом,  взяв  себе  в  помощь  нескольких   мужчин,
заблаговременно предупрежденных об этом.  Заказ доставили только к вечеру, и
Ниргол долго недоумевающе ходил  вокруг него,  прицокивая языком  и  пытаясь
представить,  каким  же  образом  можно  с помощью <i>этого</i>  уничтожить бестий.
Придумать он все равно ничего не смог, так что отправился за разъяснениями к
Дрею.
     Бессмертный пожал плечами:
     -  Все  очень  просто. Мы  отнесем клетку в  лес за Хрименовой фермой и
посадим в эту  клетку  корову. А потом я  затаюсь в кустах  и  дождусь, пока
появятся бестии. Они  попытаются  добраться до  коровы,  но  не смогут этого
сделать,  и тогда поволокут клетку  в свое  логово, чтобы там попытаться  ее
раскрыть. А я последую за ними и уничтожу всех.
     Он не смог бы объяснить, с чего вдруг решил, что бестии поступят именно
так. Это было как озарение. А идею  с клеткой  подсказали ему земные ученые,
наблюдавшие таким образом за поведением акул. Дрей никогда не причислял себя
к разряду тех людей, на которых могут снисходить подобные "гениальные" идеи,
но на сей раз был уверен:  ловушка сработает. И он  честно рассказал Нирголу
почти обо всем, упустив только одну маленькую  деталь, о которой альву знать
не  полагалось.  В  противном  случае  план прошел бы  не  столь гладко, как
хотелось.


        5

     Чтобы  перетащить клетку к  Хрименовой  ферме, ушел еще день.  Мужчины,
помогавшие Дрею, глядели на  него с плохо скрываемым удивлением, мол, нечего
делать альву. Он старательно  не обращал внимания на эти взгляды и вел  себя
так, чтобы лишний раз не отвечать на ненужные вопросы.
     К вечеру явился сам Ниргол, ведя на поводу черную, как ночь, корову. Ее
так и звали - Ночка. Под руководством Дрея клетку установили в лесу, загнали
внутрь "приманку", а  потом отправились по домам, в сомнении качая головами,
-  альвам бессмертный  сказал,  что  сегодня  он  намерен  обнаружить логово
бестий, а уже завтра  они всем скопом пойдут их истреблять.  Ниргол, знавший
об  иных  планах  Дрея,  сокрушенно  вздыхал,  сожалея,  впрочем,  больше  о
потерянной  корове - он  считал, что видит свою Ночку в последний  раз. Дрей
спровадил его вместе  с другими альвами, вернулся к  клетке и открыл дверцу.
Потом взял животину  за обрывок веревки и повел в дом, в знаменитый Хрименов
подвал, где ей и предстояло находиться в течение всей истории.
     Когда уже стало темнеть, Дрей вернулся в клетку и  заперся изнутри. Там
он  сел  на решетчатый пол  и начал ожидать, прислушиваясь  к звукам ночного
леса. Правду все-таки  говорили местные  жители:  даже  живности здесь стало
значительно  меньше,  так что  только  мелкие  сверчки позволяли  себе робко
подать голос в наступившей тишине.
     Наконец послышался  уже знакомый  лепет, и  на поляну, залитую молочным
светом  луны,  спрыгнули две бестии.  Одна  из  них  подбежала  к  клетке  и
просунула  лапу между  прутьев, надеясь  дотянуться до  Дрея. Он усмехнулся,
бездеятельно наблюдая  за движениями тварей, - кузнец постарался  на  славу.
Бессмертный  мог  расслабленно  сидеть в самом центре клетки, и бестии ни за
что не дотянулись  бы до него. А погнуть металл...  ну-ну, пускай попробуют.
Вторая бестия попробовала, но у нее, разумеется, ничего не получилось. Тогда
она пронзительно завизжала, ударила мохнатыми  лапами  по прутьям и умчалась
прочь,  пролепетав что-то  своей спутнице. Та кивнула,  взмахнула пепельными
безволосыми ушами и  уселась на траву перед клеткой, разглядывая "приманку".
Немигающие  глаза  изучили вначале Дрея, потом  перешли на прутья и застыли,
упершись в  дверцу.  Тварь поднялась и подошла к  ней, потом протянула лапу,
чтобы пощупать замок. Бессмертный с лязгом достал из ножен меч и положил его
себе на  колени. Ему не хотелось убивать  бестию сейчас, это могло отпугнуть
остальных, но если та попробует открыть замок и у нее получится...
     К счастью,  в  этот  момент из чащи  послышался  все тот же лепет, и  к
клетке подбежали еще штук десять  бестий. Все,  как одна, были возбуждены до
предела: уши подрагивали, из  уголков широких ртов капала зеленоватая слюна,
пальцы судорожно сжимались. "Хороши  же вы, право слово, -  подумал Дрей.  -
Жаль, не видит вас сейчас Спилберг, а то бы живо подписал со всеми  контракт
и  уволок  в  Голливуд,  снимать  каких-нибудь  "Бестий-2".  А  я  могу  вам
предложить только одно". - И  он покосился на обнаженный клинок, лежавший на
коленях.
     Сторожившая  тварь пролепетала  что-то  остальным,  и те уставились  на
замок клетки. Одна даже просунула руку меж прутьев и попыталась открыть его.
Ничего не получилось, и Дрей вздохнул с облегчением: "Игра продолжается. 1:0
в пользу телезрителей".
     Несколько бестий подобрались к клетке и начали раскачивать ее, проверяя
на прочность;  еще одна  схватилась  за  прутья и попыталась  их раздвинуть.
Посередине  клетки был прикован вертикальный металлический прут,  к которому
Дрей  привязывал корову. Теперь он ухватился за него, вложив меч  в ножны, и
держался, чтобы не скатиться  из-за этих  диких раскачиваний к краю  клетки.
Впрочем,  бестии  на  удивление  быстро успокоились, сели в  кружок и  снова
залепетали. Между тем  с верхушек  крайних к поляне деревьев спрыгивали  все
новые и новые твари и присоединялись к "совещающимся". Глядя на возрастающее
количество противников, Дрей даже удивился: откуда ж их столько взялось?
     Похоже, именно это ему скоро предстояло выяснить. Бестии повскакивали с
травы  и  снова  подбежали  к  клетке.  Каждая  подхватила ее  снизу, и  они
поволокли сооружение, словно какие-нибудь восточные рабы - паланкин со своим
повелителем.  Дрей  стоял  на специально сделанной  металлической  площадке,
держась за вертикальный прут и внимательно глядя по сторонам. Судя по всему,
возвращаться ему  придется  на  своих  двоих,  так  что  не лишне  и  дорогу
запомнить.
     Его довольно  долго волокли по лесу, несколько раз клетка застревала, и
бестиям  приходилось освобождать ее из цепких объятий очередного кустарника,
чтобы продолжить  передвижение.  Но вот деревья расступились, и Дрей  увидел
большую поляну с прямой черной  скалой в центре. В скале виднелся  проход  -
высокая арка, а за ним сновало множество знакомых фигур. Бестии. "Да сколько
же  их здесь?!"  -  ужаснулся  Дрей. И впервые засомневался  в благополучном
исходе своей затеи.
     Клетку втащили внутрь,  проскрежетав краями  об узкие стенки прохода, и
установили  прямо  в  центре  какого-то фантасмагорического зала.  При одном
взгляде на то, что его  окружало, Дрея пробила дрожь и ему срочно захотелось
оказаться как можно дальше отсюда.
     Вокруг сновали бестии,  да в таких количествах,  какие даже трудно было
себе  представить. Твари  находились везде: карабкались по стенам, висели на
потолке, выбегали прочь, растворяясь  в  лесном  полумраке,  видимом  сквозь
арку.  В  дальнем  же от  входа углу  зала шевелилось  нечто невообразимое -
похожее на огромную амебу образование. От нее все время отделялись очередные
     /новорожденные?/
     бестии  и  присоединялись  к  общему  хаотичному  движению.  Другие же,
наоборот, подбегали к этой амебе и,  похоже,  поглощались ею. В такой момент
амеба  заметно  вырастала.   Присмотревшись,  Дрей   заметил  тонкий  черный
отросток, отходивий от этого чудовищного бесформенного создания и обвивавший
вздымавшуюся   вертикально  вверх  колонну  из   темного  камня.   Отросток,
пульсируя, вился по всей колонне и исчезал во мраке неразличимого купола.
     Кто скажет, каким удивительным стечением обстоятельств было обусловлено
то, что клетку Дрея поставили рядом с этой колонной? Не задумываясь над этим
глубоким философским вопросом, он подошел к каменному столбу и с двух ударов
разрубил мечом отросток, соединявший колонну с амебой.
     Более  страшного  визга бессмертный не  слышал никогда за  свою  долгую
жизнь.
     Это было нечто неповторимое - и слава Создателю!
     Амеба  мгновенно   раздулась  до   неимоверных  размеров   и   внезапно
взорвалась,  разбрызгивая во все стороны клочья черной склизкой  плоти. Дрей
вытер  рукавом  то,  что  попало на  лицо,  и  осмотрелся.  Амебы больше  не
существовало, но бестии, успевшие  "родиться", продолжали жить. Именно они и
издавали  этот дикий визг. Твари метались вокруг клетки, завывая, размахивая
лапами,  они кидались на прутья - и, к своему  удивлению, Дрей  заметил, что
прутья начали поддаваться этому чудовищному напору. Тогда  он, не дожидаясь,
пока  клетка окончательно сломается, открыл дверцу и встал в проеме, держа в
одной  руке меч, а в другой - кинжал. Предстояло несколько тяжелых часов, но
он  решил,  что  вытерпит.  Должен  был  вытерпеть,  ради  тех  альвов,  что
дожидались его возвращения на своих фермах, ради калеки Ренвена и его  брата
Ниргола, ради  Лайнеда и многих других.  Ни одна бестия  не должна была уйти
отсюда, ни одна.
     Наверное, так оно и произошло.


        6

     Кто-то похлопал его по щекам, и пришлось открыть глаза, чтобы взглянуть
на  наглеца.  Наглецом   оказался  до  смерти  перепуганный  Ниргол.  Фермер
изумленно глядел на живого, хоть и перепачканного чужой кровью Дрея:
     - С тобой все в порядке?
     У того из глотки вырвался хрип, который должен был означать смех:
     - А как по-твоему? Легенды не врут. Только... не говори остальным.
     - А что я должен им сказать? - резонно возразил Ниргол. - Что ты погиб,
а  вместе  с  тобой  внезапно  погибли сразу  все  бестии?  И  думаешь,  мне
кто-нибудь поверит?
     Бессмертный встал,  опираясь  на плечо  альва,  сделал несколько шагов.
Обернулся и посмотрел на пещеру, заполненную гниющими телами:
     - И сколько же я отсутствовал?
     - Два дня.
     - Значит, меня и  так считают умершим, - сказал  он, ощущая, как каждая
мышца стонет, умоляя о пощаде и отдыхе. - Вот и все.
     Потом  они вышли  на  поляну,  и Дрей понял,  что  ошибся.  Там  стояло
несколько мужчин, удивленно на него глазевших.
     -  Я бы хотел, чтобы  все они молчали,  -  произнес бессмертный и снова
впал в забытье...
     - ...Почему? - спросил его через день Ниргол.
     Они сидели в той самой комнате, где фермер впервые угощал Дрея цахом, и
разговаривали. Бессмертный  уже немного пришел в себя, и усталость как будто
оставила его на время в покое.
     -  Не  хочется, чтобы  появились  альвы,  утверждающие,  что  некоторые
легенды недалеки от истины. Особенно если они при этом  будут описывать, как
именно выглядит Странник, Ищущий Смерть.
     - Они будут молчать, - пообещал Ниргол. - Они все дали слово.
     - Надеюсь, их слова чего-нибудь стоят. Ты нашел Ночку?
     - Да, она, бедняжка, так мычала... - Фермер осекся,  понимая,  что  его
замечание бестактно.
     - Все в порядке. Я же сам вызвался. И потом, вы бы все равно ничего  не
сделали  с ними - просто потому, что это  было  невозможно.-  Он  представил
себе,  как соотечественники Ниргола  добирались  бы  до этой  скалы, и опять
покачал головой: - Так что все сделано правильно - именно так, как следовало
сделать. Если позволишь, я погощу у тебя еще пару дней, а потом отправлюсь в
дорогу.
     - Конечно. Живи сколько хочешь. Да... - Он замялся. - Тебя хотел видеть
Ренвен.
     - Твой брат знает, кто я?
     - Нет.
     - Хорошо, проводи меня к нему.
     Калека сидел, опершись спиной о подушки.
     - Как тебе удалось сделать это? - пробасил он, как только Дрей появился
в комнате.
     Бессмертный опустился на табурет:
     - Тебе настолько важно знать? В конце концов, каким бы образом я это ни
совершил, я это совершил. А детали... они подчас совершенно лишние.
     - Я должен знать, почему мне это не удалось, а тебе - удалось, - сказал
Ренвен, глядя прямо в глаза Дрею. - Понимаешь, я <i>должен</i> знать.
     - Понимаю...  Все просто - я  бессмертен.  Слышал о  Страннике,  Ищущем
Смерть? Ну вот... Так что не стоит казнить себя и обвинять в немощности, это
бессмысленно.
     - Да, конечно... Я не знал... Тебе, наверное, тяжело так жить.
     -  А вот жалеть  меня  не нужно,  - произнес  Дрей,  поднимаясь.  - Это
лишнее. Прощай.
     - Прощай. Я не хотел тебя обидеть.
     - Значит, и не обидел.
     Завтра Дрей задумается, а не обидел ли <i>он</i> Ренвена, но завтра  уже будет
поздно. Ночью калека умер.


        7

     В конце  концов фермеры вернули ему  потраченные на клетку деньги, хотя
Дрей и отказывался их взять.  Попрощавшись с альвами, он вернулся в Валлего,
надеясь сесть на какой-нибудь корабль и отправиться на юг. Или на запад. Или
на восток - как получится.
     Получилось на запад;  бессмертный поднялся на корабль, дожидаясь,  пока
матросы  выведут судно  в  открытое море  -  а там  капитан прикажет поднять
паруса, и  корабль отправится  дальше,  чтобы... чтобы в  конце  концов Дрей
очутился в подземельях Гритон-Сдраула.


        8

     Эта история  с бестиями напомнила ему рассказ Ренкра о льдистых змеях -
существах,  созданных  для того, чтобы убивать,  существах,  собирающихся  в
каком-то месте,  чтобы отдать  накопленную энергию. Существах  Темного бога.
Бестии  были первым блином, который, как известно,  всегда  выходит комом. С
льдистыми змеями, должно быть, не все  так просто. Сможет ли альв справиться
с ними? Да полно, добрался ли он вообще  до селения или  погиб где-нибудь по
дороге? Черный не знал, но намеревался узнать.
     Когда появились крысы, он решил, что пора начинать.

     Все, что было до сих пор, - забудь.
     И сожги в ладонях календарь.
     Наконец-то я нашел свой путь.
     "Жаль."
     Я тебя тихонько обниму.
     Поцелуй замерзнет от огня.
     Жизнь опять сумела обмануть.
     "Меня".
     Ты не станешь плакать, но простить
     ты меня не сможешь никогда.
     Но пойми, мне надобно спешить.
     "Куда?"
     ...Я, конечно, не герой, но вот
     не могу свернуть. Уж ты прости.
     Знай, отныне я навеки твой!..
     "Иди..."



        Глава восемнадцатая

     - Никто  ни в чем не  виноват,- вдруг сказала она тихим чужим голосом.-
Так вот живешь,  живешь, а потом понимаешь - никто ни в чем не виноват. Убил
бы ты меня - а виноват бы не был. И не убил бы - тоже не виноват.
     - Не понимаю, - Дан напрягся.
     - А никто не понимает, - сказала старуха.
     Андрей Лазарчук


        1

     Они провели так уже,  кажется, несколько часов:  Ренкр сидел в кровати,
укрывшись одеялами и прислонившись к мягкой подушке, Одмассэн - на низеньком
стуле  с  неудобной  спинкой;  горянин постоянно  ворочался,  пытаясь  найти
положение поудобнее, то  вытягивая,  то  поджимая  ноги,  складывал  руки на
груди,  а  потом  не выдерживал и снова  принимался теребить  седую  бороду.
Рассказ  каждого занял много времени  и отнял много сил, во  рту пересохло и
глаза  слипались,  но  Ренкр терпеливо переносил все это,  потому что нельзя
было сейчас отдаваться на милость сна. Он рассеянно вертел в пальцах обломок
Камня жизни, пытаясь решить: что же дальше?
     Словно читая его мысли, Одмассэн кашлянул:
     - Ну и что ты намерен с этим делать?
     Горянин  указал на  талисман  кровавого цвета. Парень  пожал  плечами и
поправил черную  прядь  волос, соскользнувшую на лицо ("Постричься бы").  Он
был  в  растерянности  от того, что рассказал ему  Одинокий,  тщетно пытаясь
ухватить какую-то  нужную  мысль,  которая  все  время ускользала  от  него,
насмехаясь  над  беспомощностью собственного  хозяина.  Силясь  хоть  как-то
осмыслить то, что узнал, он переспросил:
     - Значит, Мнмэрд уже в Нижних пещерах, а Монн - в Хэннале?
     Одинокий покачал головой:
     - Мнмэрд на самом деле  в Нижних пещерах, а Монн  приболел, так что  он
все еще в селении.
     Ренкр надолго замолчал, глядя в пляшущее пламя камина. Потом произнес:
     - Я хотел бы сам отправиться в Хэннал. Все-таки...
     /рано или поздно я все равно туда попаду/.
     - Как знаешь, - пожал  плечами горянин. - Но нужно ли это  тебе?  Лично
тебе?
     -  Прежде  всего  именно  мне. То,  что  я узнал  во время  странствий,
заставило меня взглянуть на многое с другой точки зрения, и мне кажется...
     /приходит пора, когда все тайное станет явным. Страшный час./
     Он замолчал.
     Одмассэн терпеливо ждал.
     - Не знаю, - продолжал  Ренкр после паузы. - Все равно ведь  ко мне там
прислушаются в большей степени, чем к Монну.
     -  Ладно,  еще подумай  над  этим.  Так или иначе, а раньше,  чем через
неделю,  Кирра  тебя  никуда не отпустит. - Одинокий скептически хмыкнул.  -
Если через неделю отпустит. А что же все-таки с Камнем?
     - Пока не знаю. В самом  деле все так плохо со  змеями? - в который уже
раз  за сегодняшний разговор спросил парень. Он  никак не мог поверить,  что
Ворхнольд обманул их - это так не вязалось с обликом Всезнающего.
     - Даже Теплынь  никак на  них не повлиял,  - развел руками Одмассэн.  -
Сразу после потепления мы начали находить очень много выползков - сброшенных
змеиных  шкур.  Но это и все - больше  ничего  не изменилось. И вообще  змеи
стали сейчас какие-то другие, умнее сделались, что ли?
     - Значит, добираться  будем с боями, - констатировал Ренкр. - А что еще
нам остается?
     - Очнись, - устало произнес вэйлорн. -  Ты, кажется, невнимательно меня
слушал.  Нас  теперь значительно меньше - это во-первых.  А во-вторых, после
того похода - тогда  ведь  многие  не вернулись. Их родные  как-то перенесли
это,  надеясь, что мы избавились от  змей,  но теперь...  Никто не  пойдет с
тобой, парень, никто даже не станет тебя слушать.  Вот Кирра, к примеру, - у
нее муж  погиб, не  вернулся из того похода.  Она и меня-то ненавидит  лютой
ненавистью, а когда узнает, что ты - это ты... - Одинокий сокрушенно покачал
головой. - Лучше молчи пока, прикидывайся, что потерял память.
     - Считаешь, это будет честно?
     - Я считаю, это будет правильно, - отрезал Одмассэн. - А я тем временем
подумаю, как нам дальше себя вести. Не унывай.
     Он с заметным  облегчением  поднялся с неудобного стула,  отнес  его на
место и подошел к кровати. Пожал парню руку: "Держись", попрощался и ушел.
     Ренкр некоторое время сидел, глядя на желто-черные шкуры у входа, потом
снова достал Камень и начал всматриваться в его кровавые грани: "Как  же мне
отнести тебя на вершину Горы?"
     Но этот  вопрос  отступил на второй план,  когда в пещеру  вошла Кирра.
Ренкр не хотел прикидываться беспамятным  и  поэтому просто молчал, наблюдая
за  ее движениями  -  женщина что-то  искала  на  широких  каменных  полках,
высеченных  прямо  в  стене.  Там  были   сложены  медицинские  препараты  и
инструменты, которыми пользовалась хозяйка  пещеры - как-никак целительница.
Вдовая словно почувствовала этот взгляд, обернулась:
     - В чем дело? Что-то не так?
     - Нет-нет, просто... - Ренкр запнулся. - Когда мне можно будет ходить?
     Она всплеснула руками:
     - Вот ты о чем! И не думай. По крайней мере,  ближайшие несколько дней.
Ты же только-только  выкарабкался. Хочешь, чтобы снова все началось сначала?
Или думаешь, что  ты великий герой древности и все твои раны - пустяки? Знаю
я вас, мужчин: никогда не желаете  признаваться в собственной слабости, даже
перед самим собой. Вечно тянете до  последнего,  а когда  становится слишком
поздно,  умираете  с  таким  видом,  будто  совершили Создатель  знает какой
подвиг! И не думай даже, что тебе это удастся.
     Ренкр смущенно  кивнул: "Ты, конечно, права, госпожа. К сожалению, я не
великий   герой  древности.  Им-то  все   эти  проклятые  подвиги   давались
значительно легче. Но -  как знать? - может, легенды  - тоже ложь и на самом
деле прежние герои так же мучились от ран и замерзали от одиночества".
     Кирра  ласково посмотрела  на  него ("как  мать  - она смотрела на меня
точно так же, когда я, провинившись, прибегал к ней") и сказала:
     - Лучше попробуй уснуть. Это  самое главное, что тебе сейчас требуется:
сон  и пища. Пройдет несколько  дней, и я со  спокойной  душой позволю  тебе
встать на ноги и ходить  где только вздумается. А пока -  отдыхай, набирайся
сил.
     Она вышла в другую пещеру, видимо так и не отыскав нужной вещи, а Ренкр
снова вспомнил, что устал и хочет спать. Он укрылся  одеялом, отвернувшись к
стенке, чтобы блики огня не проникали под веки, и мгновенно провалился
     /в колодец/
     в сон.
     Здесь  было  все  как всегда. <i>Почти</i>  все  как всегда, потому  что вдруг
справа из каменной кладки возникла и протянулась к нему тонкая хрупкая рука:
     - Держись! Я помогу тебе.
     Ренкр не  мог  поверить  своим  глазам.  Ему  предлагали  помощь  -  то
единственное,  что  было  сейчас так нужно, о чем он  не  мог  и мечтать. Но
принять  эту помощь он  не  смел,  он боялся даже  прикоснуться к этой руке,
чтобы она не рассыпалась в прах.
     - Нет, - прошептал он. - Нет...
     И почему-то вдруг стало на душе так тоскливо, так тошно, что захотелось
завыть диким зверем, а  потом остановиться  и разнести проклятый  колодец по
камешку. Но вот как раз остановиться-то было невозможно.
     Тьма.


        2

     -  Он спит, -  тоном, не терпящим возражений, заявила Кирра. -  И  я не
знаю, с какой стати ты заявился сюда с этим чудовищем.
     - Скарр не чудовище, - спокойно произнес Одмассэн. - Скарр  - тролль, и
тебе сие прекрасно известно.
     Ренкр приподнялся на локте, зевнул и посмотрел на сцену,  разыгравшуюся
в пещере.  У самого  входа,  уперев  в бока сжатые  кулаки,  замерла Вдовая,
пронзая взглядом непрошеных гостей.  Ее длинные  седые волосы были аккуратно
собраны в  пучок, темные глаза смотрели возмущенно  и  уверенно, тонкие губы
сжались  в  одну  прямую  черту.  Напротив женщины  застыл  нерушимым камнем
Одмассэн, чуть позади смущенно топтался молодой тролль.
     - Что здесь происходит?
     Все  обернулись и уставились на больного, как  на чудо природы. Ренкр с
запоздалым сожалением  понял, что тон, пожалуй, он выбрал чересчур властный.
Ну  да  ладно,  если уж Одмассэн привел сюда  тролля, то  всякие притворства
наверняка закончились.
     Одинокий, кажется, думал иначе.  За спиной  Кирры он подал Ренкру знак,
чтобы тот молчал, а потом обратился к Вдовой:
     -  Нам нужно поговорить с  ним.  И не кричи так,  словно  мы пришли его
убивать!
     - Что же ты  придумал на сей раз? - Кирра все-таки оттеснила горянина к
выходу  и  возмущенно  зашептала:  -  Мальчик только  пришел  в себя,  а  ты
приводишь к нему тролля. Зачем? Что происходит?
     - Скажи, женщина,  неужели ты считаешь, что  я способен причинить парню
зло? - так же тихо спросил ее Одмассэн.
     Он заметно нервничал из-за этого разговора, как  обычно в таких случаях
терзая свою инеистую бороду.
     - Да, - ответила Вдовая, вскидывая голову. -  Если ты  сочтешь, что так
будет лучше для  селения... или по каким-нибудь другим причинам, которые, на
твой взгляд, окажутся достаточно убедительными.
     - Посмотри мне в глаза, - велел ей горянин.
     Их взгляды пересеклись и замерли в немом противостоянии.
     - Я не причиню ему вреда, - тихо произнес Одинокий. - Веришь?
     - На сей раз - да, - сдалась Кирра.
     -    Я,    разумеется,    должна    уйти,    -    добавила     она    с
полунасмешкой-полугоречью.
     - Прости, - развел он руками, - но это необходимо.
     - Ложь, - отрезала Вдовая. Одмассэн дернулся, словно неожиданно получил
пощечину.
     - Но я уйду, - добавила седая женщина. - Даю тебе час, потом я  вернусь
и  повыгоняю вас, что бы вы ни говорили мне  о необходимости и прочей  чуши.
Мальчику нужен отдых.
     Одинокий  проводил ее взглядом  и облегченно вздохнул, когда шаги Кирры
затихли в глухом коридоре.
     - Знакомьтесь,  -  сказал  горянин,  присаживаясь  на  краешек  кровати
больного. - Ренкр, это Скарр, сын Хлэмма.
     - Что-то стало известно о Мнмэрде? - обрадовался парень.
     Из всего разговора Одмассэна и Кирры он не расслышал  ни слова, но лица
и   жесты  говорили  сами  за  себя.  Только  теперь  долинщик  внимательнее
присмотрелся к своему  необычному гостю. Тролль чувствовал себя скованно, но
сейчас, кажется, немного  успокоился. Они пожали друг другу руки, коричневая
ладонь  Скарра выглядела непривычно, но пожатие  было  крепким и  дружеским.
Потом тролль принес себе стул и присел рядом с кроватью Ренкра.
     Тем временем Одинокий печально кивнул, отвечая на вопрос парня:
     - Да. Он мертв.
     По просьбе горянина тролль рассказал о том, что произошло.
     - Бумаги? - переспросил Ренкр. - Там были бумаги Ворнхольда?
     - Были, -  подтвердил  Скарр.  - И кажется,  на одном  из  запечатанных
свитков я видел твое имя.
     -  Я должен  прочесть  эти свитки. - Долинщик  приподнялся и  сел, даже
начал оглядываться в поисках одежды, но потом сообразил, что это-то  как раз
ничем не поможет, все равно ведь  ходить он почти не в  состоянии, и уж  тем
более ему не добраться до пещеры Ворнхольда.
     - К чему такая спешка, парень? -  одернул парня Одинокий. - Ты разве не
слышал: через час по наши души придет Кирра?  Не хотелось бы ее  разгневить,
она и так готова разорвать меня на мелкие кусочки и собственноручно скормить
льдистым змеям. Не будем давать ей лишний повод, а?
     - Ты  не понимаешь, - вздохнул Ренкр. - Ворнхольд <i>знал</i>,  что произойдет
после его смерти. Почему-то  он не смог открыть  нам  всю правду тогда,  при
жизни, вот  и оставил  свиток  как  завещание. Мудрец догадывался,  что  нам
потребуется его помощь. Необходимо раздобыть свиток...
     Он чуть было не сказал "любой ценой", но остановился, испугавшись , как
бы  произнесенные слова  не  стали  правдой.  Слишком уж  много невозможного
превратилось в возможное за последние несколько ткарнов.
     - Необходимо - значит раздобуду, - уверенно произнес  Скарр. - Но лучше
было  бы, если  б кто-нибудь  из  вас пошел вместе  со мной.  Иначе  я  могу
упустить что-то важное, а мы никогда об этом и не узнаем.
     -  Исключено,  -  смущенно   покачал  головой  Одмассэн,  поднимаясь  с
постели.- Если ты согласишься на это, тебе придется отправиться туда одному.
Принесешь  тот  свиток с  именем  Ренкра,  а также  что сам сочтешь наиболее
важным. Потом, если удастся, мы отправимся за остальным.
     - Тогда я пойду. - Скарр тоже  встал. - Хотелось бы до вечера попасть в
город.
     - Я провожу тебя до выхода, - кивнул горянин.  - И  скажу стражникам на
входах чтобы они беспрепятственно  впустили тебя, когда  вернешься. Отдыхай,
Ренкр. Я еще загляну к тебе.
     Они ушли,  и  он почувствовал,  как усталость  снова накатывает ужасной
давящей волной.  Парню  вдруг  расхотелось  узнавать, что в том  свитке,  на
котором Ворнхольд написал его имя. Лучше бы  вообще никогда не вспоминать  о
том, кто он и что происходило с ним в течение двух последних  ткарнов, лучше
уж доживать свой век  безумцем, чем  снова окунуться в  кошмары  реальности.
Ведь нельзя же всерьез надеяться на то, что он сможет победить Темного бога!
Или - можно?..
     Зашелестели желто-черные шкуры.
     - Привет, - робко произнес большеглазый мальчишка, застывший у входа. -
Меня зовут Хилгод.
     /<i>Хилгод, Хилгод, Хилгод...  запомни  это  имя. Там  в  селении  у  меня
остались жена, дочь и сын. Скажи  им,  что я погиб  в честном бою, скажи что
угодно, только не говори,  что смерть оказалась такой нелепой! Ты  обещаешь?
Обещаешь?!</i>/
     - Да, - прошептал Ренкр. - Обещаю.
     -  Что? - Мальчик испуганно  уставился на  него  громадными глазищами и
смешно наклонил светловолосую голову. - Прости, я не расслышал.
     - Спасибо тебе, Хилгод. Это ведь ты нашел меня в снегу.
     Мальчик смутился:
     - Вообще-то я. Но я не нарочно. То есть я рад был, но...
     Он  окончательно  запутался   и  хлюпнул  веснушчатым  носом,  кажется,
намереваясь разреветься.
     - Скажи, Хилгод, ты бы не мог позвать свою  маму? Мне  нужно выйти,  но
она не разрешала мне вставать с постели, а накликать ее гнев - бррр!
     -  Я мигом! -  Мальчонка улыбнулся  и уже  развернулся, чтобы бежать на
поиски Вдовой, но в этот самый момент она откинула шкуры и вошла в пещеру.
     - Уже убрались? - Вопрос, видимо, касался Одмассэна и Скарра.
     - Да, -  ответил Ренкр. - Госпожа, я бы очень хотел немного прогуляться
- до трапезной. И еще...
     -  В трапезной тебе делать нечего, -  ответила Кирра.  - А что касается
"еще" - сходи. Хилгод тебя проводит. Сейчас принесу одежду.
     И вот - он стоит на ногах и  делает  осторожный шаг  в сторону шкур. На
сей раз  ноги выдержали  и  только  иногда  пытались  дрогнуть,  но  вовремя
подставленное плечо Хилгода спасало положение.
     В коридоре  было  пустынно.  Он выглядел так, словно здесь  не жили уже
давным-давно: несколько тусклых факелов, грязь на полу  и копоть на  стенах,
многие пещеры чернеют открытыми входами. До сих пор Ренкр мало верил в слова
Одмассэна о  том, что селение  вымирает,  но  теперь ощутил  это собственной
кожей  -  сам воздух был  холоден и бездвижен,  он успел  остыть от голосов,
дыхания и смеха. "Тлен огромной гробницы, вот что это такое".
     На обратном  пути они  встретили  Хиинит. Девушка  смутилась, но быстро
взяла себя в руки, так что когда  ноги все-таки отказали  и Хилгод просто не
мог  выдержать Ренкрова  веса,  она  сумела  вовремя подставить  плечо.  Так
долинщик  и  добрел  до  кровати  -  поддерживаемый  с  обеих  сторон своими
добровольными  помощниками. Рухнул в постель и понял, что  выжат до предела.
Да,  говорить о  каких-либо  путешествиях  рано,  слишком  рано.  Кирра  уже
принесла ему  ужин,  и  -  откуда только  взялись  силы?  -  он  с аппетитом
набросился на еду, чувствуя, что никогда не наестся вволю.
     - Ешь, - улыбнулась Вдовая. - Когда больной кушает, он поправляется.
     - Спасибо, - выдохнул Ренкр через некоторое время. - А можно еще?
     -  Нет, - отрезала  врачевательница. - Сейчас  тебе нужна умеренность в
еде. Ты так долго голодал, что...
     - Прости, сам ведь знаю. ...Кажется, я засыпаю.
     -  Спокойной  ночи,  -  молвила  Кирра.  - И  не  забивай  себе  голову
Одмассэновыми  байками.  Они  и  для  здоровых-то не  особо полезны,  а  для
больных...
     Вдовая взмахнула рукой и унесла Ренкрову миску.
     - Спокойной ночи, - сказал Хилгод.
     Ему  было непривычно разговаривать  с  этим  черноволосым  незнакомцем:
мальчик  никак не  мог  понять, почему тот улыбается, хотя во взгляде дрожит
седая, как волосы у матери, тоска.
     Парень подмигнул ему:
     - Не вешай нос, Хилгод.
     - Угу, - радостно ответил мальчик и умчался в коридор.
     В конце концов он был всего лишь двенадцатиткарным жителем этого мира и
не мог долго печалиться чужими горестями.
     - Спокойной ночи, - прошептала Хиинит.
     - Если я вдруг снова замерзну, напомни о себе, и я вернусь, - сказал ей
Ренкр. - Обещаешь?
     - Обещаю.
     - Ну тогда я на самом деле могут спать спокойно.
     /И может быть, на сей раз обойдется без колодца./
     Обошлось.  По крайней мере,  утром он не помнил ничего подобного и даже
за это был благодарен судьбе. Кажется, она наконец-то забыла о нем.


        3

     Конечно, никаких стражей  у выхода в  Нижние пещеры не было. Да их и не
могло быть - слишком мало сейчас альвов, чтобы защищаться от беды далекой, в
то  время как у пещер кружит беда  близкая. Одинокому пришлось самому  брать
ключи и вести Скарра к воротам.
     Он  закрыл за троллем  старинный зам<i>о</i>к  и, повернувшись,  отправился  к
Пещере  Совета,  размышляя  о  том, что  скажет  дряхлым  старикам,  которые
продолжали делать  вид, будто управляют селением. На самом деле вся реальная
власть давным-давно перешла в руки  вэйлорна, и горяне знали  об  этом,  но,
чтобы  не  пересматривать  старые законы ("А  сделать  это, видит Создатель,
стоит",  -  раздраженно  подумал Одмассэн),  считалось,  что  на  самом деле
Одинокий просто является исполнителем воли Совета.
     Седой горянин вошел в  Пещеру, поприветствовал собравшихся и направился
к  столу, за которым  восседали старики. Примостился  рядом с ними и  кивнул
Дэрку,  мол, начинайте. Тот подслеповато прищурился, потом встал  и сообщил:
еженедельное заседание Совета открыто. Одмассэн подумал, что все-таки зря он
придумал  подобный трюк - каждые семь дней позволять  старикам проводить эти
представления. На  таком  заседании, в принципе, могли находиться  все,  кто
считал нужным  выслушивать  речи  членов Совета.  Как правило,  сюда  иногда
пробирались  ребятишки, чтобы тайком посмеяться над  дряхлыми  альвами с  их
смешными речами;  жители повзрослее  приходили  в  основном ради того, чтобы
послушать,  что  скажет  вэйлорн.  В  любом  случае  еженедельные  заседания
приносили  больше вреда, чем  пользы:  каждая  новая  речь  стариков  только
подрывала  их и без того пошатнувшийся  авторитет, а  у  Одинокого  все  это
отнимало массу ценного времени, новости же и  так объявлялись таким образом,
чтобы все жители были о них осведомлены.
     Он краем уха слушал  обычную болтовню Дэрка. Всегда об одном и том  же:
мы   должны   бороться   со   змеями,   должны   соблюдать   законы   и   не
прелюбодействовать, должны, должны, должны... Создатель, да все и так знают,
что они должны, никто вот до сих пор не ведает о другом - как быть дальше! И
вместо  того, чтобы  сейчас  пойти со Скарром  за свитками  или,  к примеру,
лишний  раз  поучить мальчишек обращению с мечом,  сиди здесь  и слушай  эти
бредни.  А  ведь  все  разваливается,  разваливается  буквально на глазах!..
Проклятье! Хватит!
     Неожиданно Одинокий встал и направился к выходу:
     - Простите, мне нездоровится.
     Спиной  он  почувствовал удивление  Дэрка  и прочих членов Совета  -  и
спиной же ответил им: "Игры закончились. Желаете - продолжайте их, но только
без меня".
     Кажется, за столом его так и не поняли, зато несколько горян,  сидевших
на  скамьях,  одобрительно  закивали,  а  кое-кто  даже  последовал  примеру
вэйлорна. "Еще немного,  и этот маскарад закончится. Что же, чем раньше, тем
лучше".
     Уже у выхода его нагнал дрожащий голос Дэрка:
     - Одинокий,  скажи,  а что это  за альв,  которого ты  недавно нашел за
пределами селения? Почему мы об этом ничего не слышали?
     Он развернулся, обвел взглядо