Мужик. Литература + Интернет = ..?
---------------------------------------------------------------
На конкурс "Большая Буква"
---------------------------------------------------------------
Легко знающим -- бери перо да просвещай нас, темных. А как быть, когда
просвещенного под боком упорно нет? Литература + Интернет... Что такое
литература? А я знаю? Ну да, стихи-романы, но что это такое? Ученые спорят.
А что такое Интернет? Компьютерная сеть -- электронное средство связи. Так
оно. Только эта сеть связует меж собой кучу народа со всем тем, что у народа
в головах. Что именно -- в этом еще никто не разобрался. И не смешите меня
Фрейдом -- это на беллетристику еле тянет, а про науку, даже гуманитарную,
что толковать.
Сложность, по кр. мере, для меня лично, в том, что нет чувства целого.
Что вообще с нами, планетой Земля, происходит? Если что-то хорошое --
какое-то поступательное развитие, то та же литература -- это нечто, сюда
включенное, и это один ключ осмысления. А если имеет место неуклонная
деградация (таких т.з. хватает), то и литературу, и Интернет надо понимать в
другом ключе -- скажем, как попытку переломить гибельную тенденцию. Или,
напротив,-- способстовать ей. А может, происходит нечто третье: вообще
ничего. Поди-ка пойми.
Меж тем, хотя бы что-то уяснить хочется. Тема-то актуальна: вот он я,
пишущий, а вот он Интернет, куда я запускаю статью. Уже взаимодействуем. Что
же из этого может проистечь? Плохого? Хорошего? Для литературы? Для
не-литературы? И вот, напрягая хилый умишко, я пробую прикинуть это в самом
начальном приближении.
Коллега! Ежели что, не взыщи, а копай глубже. Найдешь клад -- поделись
с народом, мною в т.ч. Я только за.
* * *
Чтобы прикинуть исход матча, надо хотя бы знать его участников. Игроки
в площадке такие -- перечисляю "звезд":
-- природа слова (материал литературы)
-- тех.возможности (Интернета сейчас и потом)
-- лит.истэблишмент и лит.андеграунд
-- тенденции самой литературы как искусства
-- состояние общества.
Ну и еще -- влияние смежных искусств; преподавание литературы -- каким
будет; природа человека; экология; неизвестное, наконец! При этом, я
принимаю, что человечество избежит глобальных катастроф -- если нет, то всем
здец, и рассуждать не о чем.
Пара примеров в пояснение. Материал искусства. Языковая, знаковая
природа словесности делает ее удобной для компьютера -- звуковые или
рисуночные файлы жрут страшно много места. Дизайнеру всегда мало памяти, а
вот писателю уютно.
Или другое -- природа музыки, звук, предопределила то, что ее
электронная революция началась еще с первого граммофона и радио, и Интернет
здесь ничего существенного пока не добавил. Вызывать файл откуда ни то с
сервера или ставить CD -- слушателю это без разницы.
А вот с живописью иначе -- электроника пока что ее не "догоняет".
Картинки на экране поглядеть, конечно, можно, но это все же не просмотр
полотна 2х3 живьем. Можно допустить, что со временем появятся какие-нибудь
раздвижные панели. Однако остается принципиальный момент: свет и цвет
живописи -- это свет _отраженный_, а с экрана идет свет _излученный_: это
две разницы при самом точном совпадении спектра. Возможен, впрочем, такой
оборот, когда само техническое затруднение приведет к появлению особой
разновидности живописи, какой-нибудь электронной (аналогично возникло, к
примеру, немое кино). Но это уже тема "Интернет + живопись" -- оставляю ее
профессионалам.
Короче, в протекающей реакции И + Л составляющих много. Ниже я пробую
учесть хотя бы главные. Заранее скажу, что мой прогноз _на ближнюю
перспективу_ для литературы умеренно оптимистичен. Опять-таки, если не
катаклизмы. Else...
Основания для сдержанного оптимизма дает сам материал
литературы, слово. Сетература, которую иные прочат в наследницы
словесности, как раз этого-то и не наследует. Сразу оговариваю, что
здесь и далее имею в виду динамическую сетературу, игрушки с устремлением
к "полной" виртуальной реальности,-- возможно, ее следует выделить и
поименовать особо -- скажем: виртуатура или вроде. Гипертекст же -- это все
та же литература. Которую, кстати, хоронят уже давно, еще с появления кино.
Эйзенштейн, например, усматривал недостижимое привосходство фильма в
зримости, наглядности его образов -- они изначально, оперативней, быстрей
любого словесного описания. Однако он упустил принципиальный момент:
знак литературы есть знак _языка_. Идеальность знака вещь вообще
сверх-мгновенная. Великий фильм великого режиссера развертывает уйму
образов, но все это, вместе взятое, охватывают два слова: "Броненосец
Потемкин". Или так -- шедевр Эйзенштейна. Кино, чтобы достичь этого, мало
собственного киноязыка: он должен быть просто языком, речью в обыденном
бытовании. И пока мы говорим нашей словесной речью, литературу некак
упразднить и даже потеснить -- потеснить как _искусство слова_. А
литература письменная, читаемая с листа или монитора, вдобавок к тому
сочетает скорочтение зрительное с вневременной природой смыслов. И в
этом причина, почему Интернет дает именно литературе (а не музыке или
живописи) козырную карту.
В самом деле, почему тот же самиздат не воспользовался аудиовариантом
существования? Кассета ведь компактней папок с машинописью, легче
прячется, проще копируется -- ну, я не беру тут в расчет шпионские
микрофильмы -- пусть шпионы и смотрят. Но: слушать кассету _долго_ -- и
дело не в секундах: наша мысль простаивает. Когда слово адресовано
именно слуху, оно пользуется аудиоканалом наравне с музыкой -- так и
возник феномен Высоцкого, авторской песни в целом. Но уже "просто"
поэзия этим путем не двинулась. Казалось бы, все карты в руки: вот
хорошие стихи в живом звучании, читает хороший актер или сам автор --
чего бы еще? Ведь собирало же стадионы в 60-е именно чтение стихов. Но
все хитрей: все же в стихах мы ищем встречи с немым -- и потому
много(всяко)голосым смыслом, равно как и с близнецом его -- образом.
Сказать чуть иначе, в литературе (а более всего в поэзии) мы ищем
предельной, _идеальной_ встречи -- и находим ее.
Парадоксально, но даже звуковой образ стиха в его идеальном виде
(при чтении "про себя") оказывается более точным и полным, и доносит его
нам... зрение. Помню, например, свое смущение при попытке прочесть
любимые стихи (и даже свои личные) вслух: казалось бы, вот она,
возможность дать то прочтение, которое ощущалось лучшим. Ни фига -- в
реальности получается какая-то карикатура на мысленное звучание, что
знаешь внутри себя. И дело не в несовершенстве глотки или невладении
декламацией. Важней другое -- реализуется всегда только часть
возможностей, пусть хороший, но один вариант, _неполный_. И молчание
оказывается насыщенней, полнозвучней... звучания. Аналогично при
экранизации лит.произведений. Многие читатели испытывают разочарование и
даже негодование от облика и манер персонажей: все "не так" -- Ромео не
такой, д'Артаньян не такой... Фильм в его стремление "все как в жизни"
не может не отсечь идеальное (всевозможное) в пользу конкретного,
наглядного. Кинематограф устремляется к материализации -- и, разумеется,
выигрывает здесь у литературы. Но в сфере идеального, в плане ментала,
эта победа есть поражение.
А сетература? А что сетература -- близко тому. Условность, схематизм
анимации это все-таки не идеальность немого незримого смысла, это только
схематизм. Другое дело, что в эту игрушку играть бывает интересней, чем
в кино. Но -- как кому. Обе ведь, и сетература, и литература, требуют
воображения, в них надо играть _самому_, только тогда интересно. И если
так, то это такой уровень развития, когда человек как читатель
состоялся. А если не состоялся, то и для сетературы (виртуатуры) скорее
закрыт: потребителю проще смотреть кино, где за него играют актеры.
Чтение. Пока это для литературы не слишком важно (о дальней перспективе
речь в конце). В иных случаях удобней читать с экрана, в иных -- поваляться
с книжечкой на диване. В целом, печатный вариант все же предпочтительней для
зрения. Зато ходить в библиотеку, попивая чаек на кухне -- да, здесь прорыв
принципиального порядка. Прежде всего -- прорыв для читателя. Но и писателя
тоже. Самая задвинутая книга на самом захудалом сайте все же открыта и
доступна, это все же не в ящике стола или сейфе КГБ. Свобода информации.
Сверх-доступность. Ситуация беспрецедентна -- и потому требует осмысления.
Решаются одни проблемы -- но создаются другие. Впрочем, это вопрос уже не
возможностей техники.
4. ИНТЕРНЕТ И ЛИТЕРАТУРНЫЙ ИСТЭБЛИШМЕНТ:
вот где драматичный поворот. Скажу сразу: при том, что с литературным
жлобством я знаком собственношкурно, я не держусь полумифа о
лит.истэблишменте и лит.андеграунде. По этой версии, андеграунд -- это,
конечно, такой катакомбный талантливый Моцарт, а истэблишмент -- это гнусный
Сальери, который Моцарта глушит, душит и проч. Но все сложнее.
Во-1х, наполнение истэблишмента -- это живые люди, а они разные и ищут
разного. Во-2х, и андеграунд -- тот же истэблишмент наоборот. Вы думаете, в
пост-самиздатовских журналах не умеют делить на ваших и наших? Умеют, еще
как умеют. Научиться было у кого. В-3х, и тот, и другой не только участники
действа, но и его пленники: ситуация в целом создана не литературой, это
заморочки всей культуры и общества.
Но допустим на миг, что все по мифу: вот он, пост-совковый лит.
истэблишмент, который пытается тащить и не пущать, а вот Интернет, в брешь
которого к читателю прорывается с новым словом отважный андеграунд --
талантливые и непечатанные. Разберем все по косточкам. 1) -- а прорываются
ли? Читателей стало мало, а сколько из них компьютеризованы? Обинтернетены?
Да, потенциально литература в сети для читателя открыта -- но читаема ли им?
Впрочем, с т.з. технических возможностей, дело, вероятно, будет неуклонно
меняться к лучшему. Компьютеризация неизбежна, а техника прогрессирует --
читал, что опыты подключения к сети через бытовое электричество оказались
успешны. Писатель в Интернет прорвался -- вопрос времени, чтобы встречно --
читатель. Правда, триумф властительницы дум, как в XIX, литературе уже явно
не светит, каким бы созвездием гениев она ни заблистала. Прежней аудитории
не вернуть -- но кто сказал, что она должна быть прежней? Что мое, то мое --
и достаточно.
2) Новое слово: а есть ли оно у андеграунда? Может, и нет -- но в сети
ведь не он один. В Интернете, в любом случае, налично большинство текстов,
что не допускались к читателю -- от эзотерики и самиздата до порнухи. Так
что новое слово имеется -- новое, конечно, для еще нечитавших. Плюс
классика. Плюс сетература. Выбирай, что хочешь,-- и андеграунд такую
ситуацию принять должен -- что ему терять. Истэблишменту же, она,
естественно, не по вкусу. Допустим, что он попытается переиграть ее в свою
пользу. Каким образом?
3) Атака на Интернет. Допустим, что она технически и юридически
осуществима. Ну, допустим. Но будет ли успешна? В обозримой социальной
ситуации это нереально. Тут мое воображение рисует забавную коллизию.
Попытка получить контроль и распоряжаться потоками информации, конечно,
требует благовидного прикрытия. Лучше нравственности-духовности тут ничего
не придумать. Если уж пытаться ототалитарить сеть, то, конечно, с лучшими
целями: для борьбы с пороком -- порно, экстре, криминалом и проч. Ну, не
признаваться же вслух о воистину чаемом: быть начальником от духовности и
хорошо с этого иметь. Но это еще не все -- в свою очередь, порок примется
защищаться -- и, понятно, тоже под солидной "крышей": свобода информации,
права личности, прогресс и т.д. Я бы в этой войне масок поставил на порок
20:1. Могучая это сила. Так что за Интернет можно не опасаться: не сдадут
его добродетели.
4) Итак, что мы получаем при нормальном ходе событий:
-- огромный массив текстов огромного числа авторов
-- доступ к тому большинства (в перспективе) читателей
-- относительно равные условия конкуренции изданий и авторов
(конкуренцииза читателя и не только).
Хорошо? Да! Наверно. Но и вызов очевиден: -- сверх-доступ переходит в
противоположность -- так много всего, что как и выбрать что-то одно -- и
желательно, самое-самое; -- известное (издания, авторы) получает здесь
слишком большую фору. Все же неравенство -- что еще не такая беда. Опасно
другое: известное -- это старое, и если все будут его держаться, откуда
возьмется новое? -- и главное. Если литература, что более чем предсказуемо,
согласится на двойную жизнь -- в сети и печати,-- то в сеть перейдет все то,
что мы имеем в истэблишменте. В частности: групповщина и дележ места под
солнцем; отторжение авторов с улицы (не "наших"); литературные склоки;
коммерциализация и кормушка от "духовности" -- и, кто знает, возможно, столь
же дикая, как весь наш псевдокапитализм. Отчасти все это уже происходит,--
хотя, на мой взгляд, истэблишмент засиделся на старте.
Отсюда один важный вывод: если Интернет способен быть эффективным
противовесом истэблишменту во внешнем противостоянии, то внутри себя он им
инфицируется столь же элементарно. Здесь он бороться не может -- точнее, не
может взятый сам по себе -- равно как телефон или телеграф или иное средство
связи. Здесь уж слово за людьми, за культурой,-- литературой, в частности.
5. ТЕНДЕНЦИИ (ВНУТРИ) ЛИТЕРАТУРЫ.
Традиционно, это принято связывать с какой-либо новизной -- формальным
прорывом, течением. Модой, на худой конец. Но это верно, я считаю, лишь для
первой 1/2 века. По-настоящему новое где-то с 50-х приходило иначе, без
революций формы -- и вообще, как бы с периферии литературы. Например,
фантастика, наиболее серьезное литературное явление -- это, конечно, отклик
на НТР, и за перо часто брались сами же ученые. Или книги Кастанеды и
Д.Андреева -- тоже опыт познания, правда, не западной позитивной науки, а
науки интроспективной, "восточной". Новое обретались не внутри, а вне
литературы -- а излагалось оно вполне традиционно. И наоборот, какие-либо
попытки прорывов ценой лит.эксперимента, "авангардизма" уже ничего не
добавили -- самому авангарду прежде всего. Ну, прикиньте сами: вот в
современной литературе что-то нетрадиционное. Бывают ли эти вещи интересными
(красивыми, лиричными, искренними и т.д.)? Да, конечно. А бывают ли они _
новыми_? Да что-то не шибко. Новое бывает разве что ценой авторского личного
своеобразия, но это-то вполне традиционно. И вдобавок к тому, в основном
лит.новизна нынче все же от вторичного -- она, чаще, основана на отсылке
(пародии) к самобытному и чужому. Да и этот источник, на мой взгляд,
стремительно иссякает.
Короче, кризис литературы не только внешний (потеря читателя и
кормления), но и внутренний -- некая выбранность внутреннего ресурса для
развития. Ситуация, впрочем, общекультурная, и я согласен с теми, кто
считает, что решение в смене вектора -- с внешнего на внутренний. Точнее, в
равновесии этих двух. Но внешнее направление искусство освоило от и до,
отсюда вызов: _искусство как йога_. Возможно, в 3-м тысячелетии культура
попробует именно это. Но вернемся к Интернету: чем он может помочь
литературе в настоящем положении?
6. ЛИТЕРАТУРА + ИНТЕРНЕТ: ВОЗМОЖНОСТИ.
1) Сетература. О ней было сказано выше -- она или разделяет кризис
литературы, или, игровая, не слишком-то ей наследует. Но гипотетически,
беллетристика имеет в ее лице подземный ход для побега: измениться, чтобы
остаться.
2) Лит-навигаторы. Одна из попыток, вполне естественных, ответить на
вызов [см.4 4)] -- это конкурсы, а то есть фильтрация инф.потока. Отследить,
что поценней, поддержать это, как-то упорядочить все, дать карту для
сетеплавателя и т.д. Разумно, неизбежно. Вот только: а судьи кто? Я лично
ничего не имею против состава жюри во всех тех конкурсах, что обнаружил в
сети. Но очевидно же, что все зависит от того, кто проводит конкурс. Поручи
его Белову с компанией -- будут одни лауреаты. А поручи Искандеру -- другие.
А Лимонову -- совсем третьи.
Вы думаете, я клоню к тому, что выбирать должен сам читатель? Как это,
к примеру, задумано в ББ? Да нет, не то чтобы. Т.е. -- я очень сочувственно
отношусь к намерениям организаторов и согласен с хором в честь А.Р. --
молодец, что говорить. Но.
Во-1х, можно ли голосованием решить, что в искусстве лучше, а что хуже
-- это весьма проблематично, знаете ли. Сомневаюсь, чтобы в пору
"серебряного века" северянинское "Это было у моря..." выиграло хоть один
серьезный конкурс: банально, по-мещански, как-то на потребу все. А тут
кругом -- Сологуб, Белый, мэтры... Но стишок-то живет,-- пошло-то пошло, а
один хрен красиво! А многое "лучшее" кануло.
Во-2х... Условное и безусловное: здесь мне придется сделать отступление
и растечься мыслью по древу. Сейчас принято подчеркивать условность,
"конвенции". С какой, дескать, т.з. посмотреть. Вот ежли с той, то, оно
конечно, Блок и Пушкин хорошие поэты. А вот если с этой, то совсем даже
Пригов великий поэт, а Блок -- это что-то ветхозаветное. Причем, как иногда
уверяют, конвенции эти совершенно равноправны. Мол, какую выбрать.
Маленькая забывчивость здесь в том, что в искусстве есть как условное,
так и безусловное. Безусловное в пределах данности человеч. природы.
Например, есть предел способности чел. восприятия в единицу времени. Меньше
чего-то -- нам скучно, больше -- не поспеваем. Есть предел нашему ОЗУ (7
смысловых групп, дальше провалы). Есть свои границы и свои золотоые сечения
у нашего слуха, зрения, эмоций, наконец. Всем этим -- и не условно, а
безусловно -- определяется очень многое в фактуре искусства, тех же стихов.
Что бы мы ни взяли: нагруженность метафорой, благозвучность, длина, словарь,
тема (низкая-высокая), эмоциональная заряженность -- везде есть свои золотые
сечения, своя идеальная мера. Можно даже принять, что красота стихотворения
определяется именно тем, насколько выдержаны эти золотые сечения
относительно самых разных сторон. А оригинальность -- это золотое сечение
нарушения нормы (ожидаемого). Пока что природа человека и русского языка
никаких кардинальных изменений не претерпела -- и русская поэзия остается
поэзией прежде всего их вот, "ветхозаветных" -- и безо всяких там конвенций.
Я даже готов предложить понимание поэзии как способа воссоздать узор этих
золотых сечений в текущей данности времени и языка. Может быть, потому и
поэзия меняется менее всех других искусств -- исторически она ведь все та
же: Сафо, Ахматова... стихи там, стихи здесь.
Но вернемся к конкурсу. Сама идея голосования читателей неявно
предполагает, что в нем проявятся эти золотые сечения и отбор будет
произведен безусловный. Я в этом совсем не уверен. Опять же: судьи кто? --
голосовать будут прежде всего сами авторы, это уже нюанс существенный.
Далее, кто из "просто читателей" примет участие? Обинтернеченные -- и
большой вопрос, будут ли они симметрично представлять читателей в целом. Так
что отбор временем, по вероятности, голосованием не заменить, даже самым
честным и демократичным. Вполне возможно, что в итоге получится исследование
вкусов части публики, а именно -- ее авторской и компьютеризованной части.
Хотя -- отдам должное -- это совсем не так мало. (Я бы только посоветовал на
будущее предварять голосование заполнением паспортички: пол, возраст,
образование, род занятий, место проживания (по-крупному: столицы, Центр, Юг,
Север, Урал-Сибирь) -- это уж в скобках.)
3) Лит.тусовка. Как бы то ни было, а Интернет для литературы -- это
отличная тусовка. Дело архиважное: знакомства, обкатка текстов, информ и
т.д. -- и главное, ехать никуда не надо. Уже это должно действовать как
своего рода ускоритель, особенно, вероятно, для литераторов начинающих и
никому не известных. Но, возможно, есть еще что-то хорошее? Может быть,
помимо классики -- создания всяческих кружков, возможно некое коллективное
творчество? Так или иначе, возможности предоставлены -- время покажет,
сумеет ли литература ими распорядиться.
4) Лит.игры: возможности. Эту тему я трогаю не свысока, а напротив,
почтительно -- лучше Игры еще никто не придумал. Какие тут варианты есть
---------конец дозволенных 20 кбт----------------------
Жюри! Продолжать разрешате? Да? Ура! См.продолжение ниже.
у литературы? Видимо, они довольно богаты. Тот же конкурс ББ -- это
ведь, в конце концов, отличная игра, особенно сейчас, в протекании. (Я сам
бы, например, с удовольствием подключился. Взять псевдоним покруче -- Sexy
Rita или там Вамп-сифилитичка да как шарахнуть в Host гневную филиппику:
Беспредельщица, Катя, Пушистик! Тут какой-то импотент назвал нас
старыми нимфоманками. Ответим козлу... и т.д. -- оживленная лит.полемика.
Увы, не сходится поучаствовать -- напряженка.)
Остается предположить возникновение со временем чего-либо постоянного в
этом роде -- литчат или там круглогодичный литмаскарад. Ну, увидим.
Возможно и что-либо похитрее. Например, этакая "Большая лит.игра" с
введением своих персонажей, с сочинением реплик и историй по ходу дела.
Тоже, я полагаю, увидим -- или уже где-то есть.
Еще. Стратегия Интернета пока что -- расширение доступа: встречно
автора и читателя. Но ведь и не-доступ тоже можно обыграть! Помните, у
Ричарда Баха в "Иллюзиях" книгу-оракул? Заглядываешь, и каждый раз попадаешь
на новое место, а там подсказка на текущий случай. Можно сделать некий
аналог: "Оракул И" -- конгломерат всяческих текстов, включая желающих --
что-то недлинное, конечно. Сделать вход с лимитом -- скажем, в 20 сек. и со
случайным выводом текста. Что кому попадется -- неизвестно: может, цитата из
Конфуция, может, стишок, может, адрес магазина. Чем не баховский оракул? А
волшебство где? Как где -- личное везение каждого, вот она и магия. Цель?
Гадание, забава, эксперимент -- пошто нет.
Может ли все это -- 6.2)-4) -- как-то сильно повлиять на литературу, на
ее движение и дать ей живительные импульсы? Не исключено, хотя и не
обязательно. Самое "писать" это мало затрагивает, а больше касается дел
окололитературных. Но уже что-то -- а там, глядишь...
Прямо это к теме не относится, однако, способно сильно повлиять на ход
вещей. Коммерция или благотворительность -- это само по себе и для
литературы, и для Интернета вопрос не сложный. Конечно же, и то, и другое --
когда как. Сложность в конкретной мере того и другого (не считая российской
нищеты, конечно). И дополнительная сложность психологическлого рода: бизнес
для нас, пост-совков, все еще достаточно непривычен. По моим наблюдениям, мы
все еще путаемся, оценивая что почем. Там, где уместней и даже выгодней
некоммерческий путь (обмен, дружба, благотворительность), пытаемся устроить
торг, и наоборот -- бросаемся чем-то вообще-то дорогим. Вероятно, можно
прогнозировать появление коллизий такого рода и в лит.Интернете.
Переводя на дальнюю перспективу, я допускаю -- может быть --
постепенный переход на иную соц.основу: информация вместо денег. Впрочем,
это материи не литературные. Вернемся к последним.
8. ЛИТЕРАТУРА + ИНТЕРНЕТ: ДАЛЬНЯЯ ПЕРСПЕКТИВА.
1) Виртуатура или контроль сновидений?
Уже сейчас просматриваются революционные тех.возможности: информацию
можно транслировать на сетчатку глаза или прямо в зрительный нерв, микрочипы
вживлять в тело -- да что перечислять. В пределе, это дает такой уровень
сетературы, что ее виртуальная реальность не только догоняет, но и,
теоретически, обгоняет реальность Обычного Состояния Сознания: в единицу
времени проживается и узнается больше, чем это достижимо в ОСС. Фантоматика
-- НТФ это давно обыграла. Литература, при этом, естественно, сдается в
утиль.
Однако есть ведь и другой вектор развития: внутрь: йога, магия,
психотехника. Здесь мы имеем нечто похожее, но иным способом: управление
сновидением. Но и в этом случае литература вроде как излишня -- или читать
заемную историю, или самому себе создать приключение, да какое! -- что тут
сравнивать.
Таким образом, в дальней перспективе развилка выглядит не как
"литература или сетература?", а как "сетература (виртуатура) или настройка
сновидений?". Или же -- их соединение в той или иной комбинации? Что ж, пора
поделиться сокровенной тайной: _я не знаю_.
Кое-что в пояснение. Я, например, сторонник внутреннего варианта. Дело
не только в том, что наше тело простаивает, не задействуются его гигантские
ресурсы. Уже это плохо, но важней другое: кризис современного человечества
есть одновременно _кризис техник тела_. Общество требует: будь таким, делай
то -- но почти не снабжает знанием, как обеспечить это в нашей телесной
реальности. А попытка восполнить невладение собой за счет владения миром, за
счет развития техники внешней -- это классическое самопотакание: неизменно
препохабаный результат. Отсюда, и литературе со всей культурой надо бы
менять вектор: искусство как йога.
Но... пример на пальцах. Возьмем смех, юмор. Его внешнее соц.
назначение описано многотомно (главное, это способ неожиданным образом
вернуть единство мира, соединить "низкое" и "высокое" -- недаром анекдоты
сочиняются про героев да и вообще на запретные темы). Есть и психотехника:
через смех выпустить напряжение, отклеиться от крючков повседнева. Скажем, в
йоге классическая техника не требует даже определенной темы для смеха, важна
эмоция как таковая. Но возможен и гибрид: внешне-внутренний. Берешь, что
тебя колотит -- скажем, обрыдшего начальника, сочиняешь какую-нибудь лихую
историю, хохочешь -- ну и, высмеиваешь из себя свои заморочки. По
направленности это йога: идешь внутрь себя. По способу -- сочиняешь историю
-- литература. Так вот, возьмем меня: чем-то таким я иногда пользуюсь, и
чистит это неплохо. Но -- вещички все равно сочиняю -- вроде как без личной
надобности. Дурная привыка или что?
Короче, я не уверен в умирании литературы даже и в дальней перспективе.
Видимо, история этого и сама еще не знает. А футурологи подавно. Все оценки
ведь основаны на известном -- а есть еще и неизвестное, и в несколько
большем количестве.
2) Неизвестное. Вот пара примеров на тему.
а) Буквоеды. Вводная такая: в один прекрасный день высаживается миссия
из созвездия Центавра. Наши ресурсы их не интересует, изделия не интересуют
-- интересуют, к ликованию писательской братии, лит.произведения. Покупают
все с колес, на корню и за хар-рошие баксы: тыща $ строчка! И длится это
добрые двести лет. Представляете ажиотаж? Жена песочит
банкира/президента/маршала: Бездарь ты бездарь, вон у Марты муж деньгу
лопатой гребет... Делом надо заниматья, а не... Потом нечаянно выясняется,
что в земной словесности пришельцы смыслят не больше дятла, а тексты им
нужны, допустим, для набивки суперкомпьютеров -- такое интеллектуальное
топливо, и чтоб обязательно осмысленное (или вариант: центавриане дружат с
расоф буквоедов, а те этим питаются). Но признаться в этом в лоб гости
постеснялись и во избежание накладок изобразили грандиозный лит.заказ. Что
ж, будет конфуз. Спустя 200 лет. Зато в их течении -- какой расцвет! Вопреки
все похоронам литературы.
Фантастика, конечно. Но законам природы не противоречит, а потому не
может быть напрочь исключено. б) Биоценоз фонем. А вот другой поворот, и не
фантастический. Речь, звуки -- мы привыкли видеть в них физическое,
акустико-фонетическое явление. Мы их -- звуки речи -- произносим: соизволяем
это. А если все сложней? Если речь -- это форма жизни, существо или, того
пуще, сообщество? [b] селится на губах, [h] -- в гортани и т.д. Нет? А я
видел т_а_к! (Почти так, если точнее.) А вы думаете, почему мы болтаем даже
сами с собой? Речь шевелится: потягушки-растягушки. А теперь прикиньте в
этом свете, с чем имеет дело поэзия, чему она дает существовать -- и, в свою
очередь, каким щитом прикрыта. А еще есть образы, еще есть -- ой, до фига
всего -- и мы ни о чем толком не знаем.
Но вот что я пробую знать. Сейчас в России много людей пишет --
конечно, пишут больше всего стихи. Хорошие стихи становятся вещью почти
обычной, повсеместной. С т.з. прагматики это если не дурь, то безделушки.
Даже вредные безделушки -- создают проблему: куда это девать. Девать в
Интернет -- это решение не единственное, хотя и естественное.
Важнее, что это _никуда не девается_: нечто остается да еще с
процентами. Не удивлюсь, если в одно прекрасное столетие все заговорят
стихами, хотя не само это ценно. Поэзия -- язык богов, а где речь, там и
мысль. Накопление поэзии, таким образом, есть накопление сознания --
улавливаете? Да, литературность России играла с ней дурные шутки --
интеллигенция убалтывала себя и до Великого Октября, и до ваучеризации. Да,
миру есть над чем посмеиваться с нашей привязанностью к словесности. Но с
учетом сказанного выше... Я считаю, что _возможность_ этого: язык богов -- в
силе. Во всяком случае, мне надлежит в это верить как неисправимому
идеалисту и, что тоже самое, литератору.
А Интернет? А что Интернет -- пусть этому и послужит*.
___
* Педантичный читатель потребует уточнения: чему послужит -- возможности
языка богов или вере в это? А мне почем знать! Дожить надо. Попробуем,
а?
Популярность: 4, Last-modified: Mon, 21 Dec 1998 09:37:11 GMT