---------------------------------------------------------------
 © Copyright Александр Гейман, 1999
 Email: geiman@psu.ru
 Date:  3 Aug 1999
---------------------------------------------------------------



     Ъ  Журнал  "Наш" попросил меня сделать  выжимку из эссе "ПОЭЗИЯ:МАГИЯ".
Задание  было  сформулировано так: "написать о пути  мага  в литературе".  Я
зачесал  в  затылке - а где взять-то этого мага? Дожили: я - нагваль Сандро,
мой  череп переполнен  свободой, сейчас я щедро  ее расточу  -  так, что ли?
Подумавши, я все же решил, что кое-что сделать можно: написать не о том, что
знаю - я этого НЕ знаю,- а о том,  что пробую знать. По  совести - не то что
ответов  нет, я и к вопросам только подступаюсь. Ну, а  тем, кому  эти  дела
особо интересны, я советую посмотреть "ПОЭЗИЮ:МАГИЮ" - это на моей страничке
у Мошкова http://lib.ru/ZHURNAL/GEJMAN - там все подробно и целостно.



     Ъ Началось до Кастанеды. После  20 лет я  стал круто пересматривать всю
вдолбленную совковую муть - примерно  в  ключе  "мировоззрения Востока", и с
тех пор мои взгляды не особенно изменились. Уже тогда я увидел, что, скажем,
наука прежде всего  должна  быть  йогой  -  становлением искателя,  джнанина
(букв. - ведун, человек знания).
     Лицезрение  сотрудников  кафедры  философии   (я   там  год   поработал
канцелярской мышкой) доказывало это живьем. Лишь об одном из преподавателей,
тбилисском армянине, я мог бы сказать, что он нечто извлек для самого себя -
и мудрость, и любовь. Остальным шло не впрок - все то же дерганье и амбиции,
а главное -  ни в  ком не замечалось желания что-то  подвинуть в себе. И  не
важно, какая это  была философия,- ну, был  бы неотомизм  вместо  диамата  -
важно, что никто из философов на деле, личностно,  ей  не  следовал да  и не
собирался следовать.  А это  ужеЪ подлог: ну, какое  право заставлять других
учить то, что  они сами  -  на  деле  -  считают неприменимой  и безжизенной
чепухой? Верили  бы, так  держались  обеими руками! Вот сейчас все в  доллар
верят, что  это  валюта,  ну  и,  хватают,  сколько  могут. Здесь  это есть?
Отсутствует. Значит, фуфло. Ъ Это же я уяснил и применительно к литературе и
искуссту  в целом.  Сказок-то красивых  море. В  жизни  что-то  все  не  то.
"Хотите,  я  почитаю стихи?"  -  застенчиво  спрашивает  поэт  Петя.  Лица у
присутствующих вытягиваются. "Ну, конечно!" - наконец  уныло врет кто-то. Он
читает. Все  думают: "Ну, такое-то  говно и я  мог бы тоннами..." К Петиному
несчастью  в компании  оказывается  еще  одна  творческая  личность,  чающая
признания.  "Ну,  как?"  -  скромно  спрашивает  Петя.  "Серость",-  говорит
конкурент, опережая положенные похвалы. Петя  бледнеет: "Может, у тебя лучше
есть?" "Это  твоей-то  тягомотины? Да уж, конечно, есть!" "Ах ты!.. Ты ...!"
"А ты ... и ...! и ...!!" Противников разнимают, разводят  по комнатам и час
уверяют в гениальности и неминуемой всемирной славе. Знакомо, да? Так, а что
это  у нас? -  красота, творчество, устремление к идеалу...  что забыл? - а,
да!  -  духовность и  культура. В общем,  святое  искусство. Можно, конечно,
утешаться Блоковским стихотворением "Поэты", да вот меня оно не утешает: все
то  же  вранье. Или еще  другое:  "на  вечере артисты дарили  свое искусство
людям".  Никак не  понимаю: если это что-то  ценное, то почему -  дарили? Вы
видели, чтобы ювелир выходил из лавки и дарил людям свое искусство? Не часто
происходит, верно? Оно так, искусство - это у нас ценности нематериальные, и
все равно не  понимаю.  Как  это  так - дарить? Вот так - пихать  в зал куда
попало  и кому ни попадя? Чтобы скорей избавиться, что ли?  Тогда что это за
ценности? Воля ваша, а что-то не то.
     Ъ  Короче,  и  здесь  я  пришел  к  тому  же:  _искусство  как йога_  -
практикование во-внутрь, на нужды самих практикующих.
     Ъ  Конкретных  же подсказок  пришлось ждать лет  десять  - это  пошло с
"Икстлана" (с Кастанедой меня свело поздно). Конечно, прямо об искусстве дон
Хуан у Кастанеды говорит мало,  но ключ  осмысления я получил там. Остальное
было только приложением знания к литературе, предмету моих занятий.



     Ъ Если  кратко,  то  искусство просто-напросто  воссоздает  в  себе все
капканы  и  заморочки  нашего времени.  Принято  считать,  что есть эта  вот
плоская  социальная рутина,  рациональность  прагматиков, а искусство -  это
прорыв -  к высшей реальности,  к неземным  красотам,  Духу и т.п.  Увы, это
снова  красивые  сказки. На деле,  искусство  (как  и религия, кстати) давно
утратило  звено  с  Духом,  заменило его  на социальный заказ  (бунт  -  это
опять-таки деланье на заказ). В самом деле, что мы имеем в обществе:
     1 - господство внешнего пути (натиск на внешнюю природу, движение вширь
- новые земли, в перспективе - планеты)
     2 - сильная разнесенность слова и дела, двоемыслие.  Вообще, общество -
это как бы такое огромное устройство по обработке знаков, символов. А отсюда
-  опасность "ярлыковости", игры  в слова без  привязки  к вещам, реальности
(скажем, деньги -  это пример такого знака,- ну, а какие игры тут бывают все
знают уже не только по МММ).
     3 -  с т.з. энергетики общество есть устройство для  контроля (изъятия,
перераспределения) личной  энегии  граждан. Задача  здесь - вовлечь  энергию
личности в социальный оборот и не выпускать из него - не только  держать  на
крючке, но и "доить", заставлять тратиться на "общественные нужды".
     4  - беря  вместе  2 и  3,  символику  и  энергетику,  общество  -  это
устройство  по поддержанию определенной версии  реальности. Это как бы такая
виртуальная игра, которая всем  закачивается  в мозги и в среде  которой все
действуют и обитают.
     Ъ  Надо сказать, все  это не  то  чтобы  сплошь "царство  мрака".  Есть
определенный смысл и в освоении внешнего мира, и в  поддержании  общей среды
обитания (версии реальности). Но в отсутствии  противовеса да еще доведенное
до  таких  размеров... в общем,  то  и имеем: общество массового потребления
(между прочим, аЪкто человек такого общества? вообще-то,  человек  массового
потребления  -  это ведь проститутка,-  правда,  в  данном  случае  основной
пользователь государство). Искусство же, при  всех своих претензиях, что оно
"не такое", как раз такое: оно часть этого  общества,  его обслуживает и все
это в себе воссоздает. Смотрите сами:
     1  - внешняя направленность?  -  конечно  же, в  искусстве она  всецело
господствует. Современное  искусство изначально  существует  _напоказ_.  Оно
само себя ставит  как производство  эстетических предметов (призведений) для
стороннего потребления.
     2  - игра  в  слова,  символы? - спорить не о  чем,  в ХХ веке на  этом
основан весь "прогресс", "авангард".
     3 - и главное, энергетически это  все та же ловушка. Вот тесно человеку
в  нашем тусклом мире - чем он утешается?  - ну,  кроме  водки  - а как  же,
святым  искусством.  Но  оно,  в основном, так  же  посюсторонне,  как и  та
реальность, из которой оно  берется "вывести".  Искусство (опять же,  как  и
религия)  - это  такое  устройство,  чтобы перехватить  запредельные  порывы
личности,  перенаправить  и  удержать  в  границах общества, в  обороте  его
энергетики. Фантастические  миры художников  тут  мало  чего меняют:  во-1х,
художник и сам-то по-настоящему в них почти не путешествует, а во-2х, и миры
эти  все-таки  посюсторонни.  Они,  выражаясь  языком  магов, есть  _тональ_
(словесно  доступное,  постижимое)   и  не  есть   _нагваль_  (неизреченное,
неведомое).



     Ъ Нельзя сказать, чтобы искусство этого  совсем не понимало. Модернизм-
авангардизм  XIX-XX  - это  во  многом попытка  ответить  на  вызов,  что-то
изменить, прорваться  к  незнаемому  и  несказанному.  Успехом, однако,  эти
попытки не  увенчались. То есть  - я не склонен зачеркивать авангардизм даже
самого крайнего толка. Обретения, беря в целом, ведь были:
     1 - написано много прекрасных вещей (один "Сад" Хлебникова чего стоит!)
     2 - был поставлен опыт - и теперь на его результаты можно ссылаться как
на результаты _опыта_, а это совсем другое, чем доводы умозрения (т.е. здесь
и облом в дело)
     3 - наконец, в своей критике (литературы и общества) авангард часто был
прав и актуален - под многим я бы и подписался.
     Но  если говорить о провозглашенной цели - о создании нового искусства:
1) прорыве к неизреченному и 2) перенесении  искусства в "живую  жизнь",  то
тут авангард с треском провалился.
     Что  до  несказанного (метареальности  на современный  лад), то еще над
символистами - я цитирую - издевались, что их несказанное пошло по рукам как
стертая монета. А в  части сближения искусства и жизни авангард и вовсе стал
жертвой  хитроумного  капкана.  Его  не-искусство  иногда  переставало  быть
искусством,  а  вот  жизнью  не  становилось.  Происходило,  условно  рисуя,
следующее:  авангард  выходил  на сцену (сцену!) и  заявлял: вы  тут  поете,
стишки  читаете, а надо просто жить. Затем начиналось: авангард прохаживался
взад-вперед в издевательском наряде и говорил: вот видите? - я просто  хожу.
А  вот  - я просто  ем  кашу. Просто ношу одежду. Ну,  поняли? - и  при этом
умудрялся не замечать подмены: просто  есть кашу и _показывать_,  как просто
есть кашу - две разницы, и с пропастью между.
     Сказать кратко, авангард пытался решить задачу  _бытия_ символическими,
словесными средствами, а это сродни квадратуре круга или вечному двигателю -
вот-вот,  а  все  никак (в  этой  связи  кстати  будет  отметить,  что нечто
продобное происходило  и в науке  - конструктивизм в  математике, например).
Для полноты картины  добавлю, что нынешний, на конец ХХ, авангард - это даже
и не авангард,- идет, сказать по совести, повторение задов, перепев бывшего.



     Доказательством  того,  что на внешнем  пути  искусство все равно будет
буксовать,  может служить (литературный) опыт  Интернета. В нем как будто бы
сняты почти все заслоны официоза,  всяческого "непущания" (автора к читателю
и обратно) - в общем, долгожданная свобода слова. И что же?
     Судите сами. Один из капканов  посюстороннести (это так и у личности, и
у общества)  -  построение вокруг себя зеркала самоотражения. Человек как бы
постоянно решает тождество, где в правой части стоит: я - лучшее, что есть в
мире.  Если что-то в другой  части не согласуется  с этим, то  тем  хуже для
этого несогласного - исключить,  проигнорировать -  в  общем,  подогнать под
ответ. Вот  был Союз Писателей СССР: на  уровне литературы он и служил таким
зеркалом  для своих членов. Корифеи словесности  там были  - Фадеев, Сурков,
иные-прочие, я  их  уже и не  помню. А  где же поэт Гумилев, где  "Котлован"
Платонова? А - нету таких,  совсем нету!.. Есть Фадеев-Сурков. Ладно, пришла
перестройка,  самиздат и  авангард  получили свои  издания, и  что же?  -  в
миниатюре,  но  то же  самое: круг "правильных"  авторов, обвод  его  в лице
группы поддержки (спонсоры, "свои" критики, сочувствующие из друзей-близких)
- "ты меня уважаешь, я тебя уважаю, мы с тобой уважаемые люди, да"?
     Наконец, появился  Интернет,  а  в  нем литература. Казалось бы, полная
открытость  и все без дураков. Конкурсы - в открытую. В том числе такой, как
Большая Буква (для несведущих краткая справка: конкурс проводился в 1998-99,
на участие  там авторы  заявляли себя сами,  отбор работ был, но самый такой
щадящий, все участники выставлялись  под  псевднимом (чтоб не было поддавков
под "имена"),  ну,  а  победители  определялись читательским  голосованием с
небольшим вмешательстовм  жюри). Короче, предел демократии. И я был одним из
тех,  кто поддержал  ББ:  участвовал, эссе  вот специально  написал, а то  в
разделе  было совсем  голо,  одна  работа.  Т.е. -  мое отношение  предельно
доброжелательное. Но  что же в итоге, чем завершился конкурс ББ? Не угадали?
Так вот, из жюри и победителей был создан... Клуб Победителей: они  получили
право  выставляться,  к их  услугам  -  сложившийся  круг читателей,  "доска
обсуждения", даже критики свои  завелись. Выходит, за этим все и затевалось?
Вот те на, а как же остальные? Не участвуй они в ББ, состоялись бы эти самые
победители  и  вообще  конкурс?  Строили-то все,  а  как гаражи  получать...
Знакомо, да? Уточняю - я далек от мысли читать мораль:  жюри не дети, а я не
няня. Да и  гнать волну про возможные  манипуляции  с голосованием,  как это
мелькало  в ГБ,  тут  уже нет  смысла.  Суть-то  в  другом: даже  при  столь
предельной открытости все равно воссоздается все тот же круг самоотражения -
"свет мой зеркальце, скажи..."
     Опять же, я  клоню не к тому, чтобы  "отменить" внешнее направление как
таковое. Решение, на мой  взгляд, в том,  чтобы  _уравновесить_ его  (тональ
плох не тем,  что он тональ, а тем, что пытается  жить,  будто нет  нагваля:
парность  нарушена).  Так  вот, этой задачи Интернет  в  принципе  решить не
может. Он же лишь средство связи,- ну, телефон,- а что по нему скажут... И в
итоге, в  сети воссоздается  все  то,  от  чего  Интернетом чаялось вылечить
литературу.



     Ну, хорошо  -  приняли: искусство  как йога, поэзия:магия, уравновесить
внешнее направление внутренним, деланье - неделаньем и проч. Вопрос такой: а
в  самом искусстве, конкретно - в литературе,  есть  нечто, что  может  быть
развернуто таким образом? Вообще - она (поэзия)  допускает такое применение?
Ответ таков, что как  раз между поэзий и  магией  (толтекской, по Кастанеде)
перекличек очень много. Здесь мне проще всего дать кусок из "ПОЭЗИИ:МАГИИ":
     <...>
     Вот хотя бы некоторые ЧЕРТЫ СХОДСТВА:
     - явно или неявно (метафоры, сравнения, внутренняя логика) поэзия имеет
дело  с   реальностью,   весьма  близкой   магической:   звери  и   растения
разговаривают, "неживые" предметы обзаводятся  душой, одна вещь превращается
в другую и  т.д. Это принято относить  к  пережиткам первобытного мышления и
воспринимать как условность, как прием - и не более. Но тот факт, что в мире
магов  подобные  "чудеса"  совсем  не  условны,   а   напротив  -  заурядная
реальность, заставляет взглянуть на дело иначе. Поэзия просто успела забыть,
какой мир она описывает,- сочла его за собственный вымысел, но - и это важно
- она все же не смогла отказаться от  обращения к  нему. А причина этому та,
что
     - метод поэзии и магии один: нагваль-магия сталкивает две  реальности -
мир магов и общепринятую версию мира,- одна версия (миф) выключает другую, и
магу открывается реальность сама по себе, вне готовых  имен и мнений.  Это и
означает в  и  д е т  ь. Но ведь и  поэзия поступает очень  похоже!  Все  ее
сравнения, метафоры, вся чудесность действуют не сами  по себе,  но именно в
соотнесении с обычной, "настоящей" реальностью, и достигаемое художественное
впечатление -  катарсис  -  здесь как  бы аналог  остановки  мира.  В этом и
причина, почему, уже забыв о  корнях, поэзия все  же  не смогла обойтись без
мира магов - сам ее метод включает магическую реальность;
     - конечно же, сходство поэзии  и магии уже в самом  обращении к слову и
ритму - и в характере  обращения. Ритм призван передать некоторую внутреннюю
вибрацию  - прямо,  минуя  интрал (то есть  - это  сообщение с бытием в  его
ритмах,   в   естественных  кодах  тела).  Что  до  слова,  то  магия   учит
останавливать  внутренний монолог, смещаться на  уровень безмолвного знания.
Однако  "чертовски  важны" и слова,  а  то  есть  умение  при  необходимости
огласить что-то найденное, дать ему точку опоры -  имя, образ (иначе - место
и  время)  - создать  звено меж словом  и несказанным.  Вполне схожую задачу
решает и поэзия - по собственному  опыту знаю, что нечто загаданное внутри и
ясное,  казалось  бы, уже  без слов, без  стихотворения, по написании иногда
очень сильно меняется и нечто себе приобретает (если стихотворение удалось);
     - в том,  как поэзия обращается к слову (и со словом), а через него - к
понятию,  к вещам, есть общее с магией при ее обращении к вещам мира.  Поток
художественной энергии  создает как бы силовой узор,  которому следуют вещи,
сообразуясь одна с другой. И обратно, веянье Духа, вдохновение, получает при
этом   конкретность,   вещественность,  заземление   в  реальности.  Дух   -
реализуется, реальность - вовлекается в игру Духа. Дела известные,-  но ведь
и  маг, уже в "живой" реальности, поступает так же:  в определенной ситуации
расставляет вещи мира ("слова") сообразно силовому узору Духа, создает им  -
звено.  Это  то же стихотворение,  только  сложенное  в потоке жизни,  иными
средствами и, конечно, с вовлечением несопоставимых величин энергии;
     - непредсказуемость есть свойство обеих; по своему  опыту - как бы ясно
не  представлялось  стихотворение до написания,  в итоге оно всегда содержит
нечто  новое и неожиданное сравнительно с  замыслом, и особенно неожиданны -
лучшие стихи. Магия это поясняет: в правильном случае так и должно быть, это
значит - Духу стало интересно войти и прибавить нечто "от себя", проявиться;
     -  близки  свойства  художественного  и  магического   времени  (данное
сходство очень  важно). В  частности, оба нелинейны  и склонны  пользоваться
четвертым, временным  измерением  как обычной пространственной  координатой.
Такое впечатление, что маг или художник строит событие в еще более сложном и
многомерном   мире   и   только   проецирует,   размещает  его   в   обычном
пространстве-времени;
     - и поэзию,  и  магию  можно определить  как  фантазию,  покрытую силой
(впрочем,  это же  можно сказать  и наоборот:  силу, покрытую фантазией), но
разница та,  что "волшебная история",  созданная  магией, это,  по выражению
Толкина,  первичное   ("эльфийское")  искусство,   а  литература,  поэзия  -
вторичное.

     Последнее  существенно  - сходство магии и поэзии  (не  касаясь  других
искусств) многогранно, но сохраняется  принципиальная разница: поэзия все же
лишь  моделирует в  искусственном, словесном  пространстве  те вещи, которые
магия  практикует  в  "живой реальности". В  иных случаях поэзия  может быть
тождественна  магии  -  и иногда  бывает,  а  в  широком  смысле  -  она  ее
разновидность: как-никак, все людские взаимодействия магичны  в той или иной
мере. И все же в целом меж ними разница: исходной реальности - и модели.



     Нельзя  сказать,  чтобы в искусстве все  ограничивалось опытами слова и
художники  _лично_, бытийно  не пытались прорваться  к Тайне  и жизни.  Если
Рембо уехал  в Африку стрелять слонов, а Толстой стал печником, то в том  же
символизме  Эллис  и  Сергей  Соловьев  сделали  шаг  со  сцены:  один  -  в
антропософию, другой - куда-то в народ. Следы обоих потеряны, и как знать? -
может, каждый и прыгнул в Непостижимое - через  Шамбалу или там игрецов, это
уж Бог весть.  Но если и так, то оба поднялись к Тайне, покинув искусство да
и общество в целом.
     Но  такой  путь  не  новость, вопрос-то  в  другом:  ну,  а  НЕ покидая
искусство,  принимая вызов  по месту проживания  и месту  работы  -  здесь и
сейчас - возможно  ли нечто подобное?  Поэзия: магический  переход - что это
может значить и как выглядеть?
     Вот тут-то и начинаются настоящие вопросы.
     Впрочем,  практикование  искусства и  конкретно  литературы  во-внутрь,
обращение  к тому как к  технике тела - это вообще-то  не за семью печатями.
Такого рода прикладная йога порой имеет место стихийно, сама по себе, а иной
раз  возможность   такого  обращения   словесности  просматривается   вполне
отчетливо. Перечисляю для примера:
     -  стихосложение   как  способ  вывести  нечто   из  слепой  зоны,   из
бессознательного - хотя бы в смысле просто освободиться: из нави - в-явь;
     -  стихописание  как  способ  осмыслить  нечто,  построить  размышление
(техника мысли);
     - стихи как способ  запоминания: мнемоника (из этих  нужд,  например, в
Индии и пособия для погонщиков слонов писались стихами);
     - стихозвучание (каламбуры, палиндромы, аллитерация и проч. игра звуком
и ритмом) как способ "обнулить" значение через звучание (кстати, в йоге есть
близкие  техники - например,  упражнение "иностранная речь", когда болтается
всякая  бессмыслица  с подделкой  иностранного - грузинского,  английского -
акцента: опять же, с целью снять "задавленность" смыслом).
     Ну и т.д.  - причем, уже область такого прикладного обращения искусства
чрезвычайно обширна и  совсем не иследована  (это в  отличие  от критических
разборов  традиционного  внешнего плана).  Однако  это дела  все же  средней
интересности.  Если брать  сливки,  приближая именно к магии,  что же  здесь
все-таки может быть?
     Я  могу  поделиться только  догадками  и вопросами. _Поставить_  их мне
сложно, но хотя бы кое-что перечислю.
     1.  В целом, искусству требуется поменять местами цель  и средство  - а
точнее, восстановить  исходное. Сейчас  в поэзии  так: к впечатлениям  жизни
прибавляется  измерение  чудесности,  "тени  сизые  смесились"  -  в  итоге,
получается стихотворение (описываю  хороший случай). Т.е.  нагваль, чудесное
здесь  средство,  чтобы написать  стихи.  Ну, а если  наоборот?  Так,  чтобы
написать/прочитать стихи  - и тени сизые смесились?  Чтобы не  чудесное было
средством  для  стихов,  а  стихи  были  средством,  способом  путешествия -
магического  перехода? Мне вот интересно как раз это! Написать стихотворение
так (или  -  такое), чтобы превратиться, к  примеру, в  течение  Гольфстрим:
обогнуть Флориду, подкатиться к Гренландии, отпрыгнуть  к Европе, понежиться
на  шельфе, подышать  на  Норвегию и т.д. Если  получить  это "астрально", в
ощущениях  - уже  хорошо, а если еще и на самом деле... Уж это поинтересней,
чем кино снимать!
     Возможно ли это?  При  каких условиях?  До  какой  степени? Через какие
стихи? - Простор открыт!
     2.  Техника  тела.  Искусство,  в  общем-то, своеобразная разновидность
техник тела, но я сейчас о другом. Обучаясь технической, ремесленной стороне
искусства, художник  поразительно беспомощен  в части телесной стороны своих
занятий.  Даже  столь  одаренный  поэт  как  Рембо  прибегал к  наркотикам и
голодовкам, вымогая вдохновение и новые  ощущения.  Я же не сомневаюсь,  что
этим можно  нормально, зряче  владеть -  вопрос соответствующих техник тела.
Звучит,  конечно, не поэтично, этак инженерно, но только  звучит.  Речь -  о
знании  путей  в  чудесность. Скажем,  чтобы получить искомое (не  уточняя),
нужно просто правильно подышать, причем, в такое-то  время дня  и непременно
вполоборота к солнцу, и желательно на такой-то полянке -  и т.д. То, как это
происходит  сейчас,-  сесть  за  стол и  писать-писать-писать -  это, скорее
всего,  технология  жутко  дуболомная:  асфальтным   катком  через  цветник.
Конечно, поэзия  недовольна! (И заметьте, художник  и  здесь действует в лад
нашей  технократической цивилизации,- такой же дуболом, как технари - а ведь
он врет себе и им, что он-то "лирик", он - "не такой". Эх,  да то-то  и оно,
что такой же.)
     3.  В самих  вещах,  текстах,  тоже  возможны  какие-то  подвижки  (при
поэзии:магии,   я   имею  в   виду).  Сошлюсь  на  знакомое:   в  нескольких
стихотворениях "Анорийского Альбома" я опробовал раздвоение на сновидящего и
сновидимого. Такой прием  я  нашел  плодотворным,  но,  в  общем,  поплотнее
предполагаю посмотреть это в прозе. Итак, отдача возможна в поэтике, в плане
смысло- и формообразования - про темы и идеи я и не говорю.
     4.  Подходы магии  можно реализовать и  в плане  анализа,  исследования
работ  и  искусства в  целом.  Здесь  вероятны открытия  -  и как  знать?  -
возможно,  не  менее  значимые,  чем  в собственно художественной  практике.
Например,  любопытно  было  бы  вообще  всю  литературу,  с  начала  доныне,
просмотреть с т.з.  _сталкинга_ и _сновидения_.  Или  такая  вот личность  в
русской  поэзии  как Пастернак: его  мистический  покровитель  (о  нем  поэт
рассказывал  сам)  -  это типичный  союзник, "Друг",  "материнское животное"
шаманизма,  а  особенности  его  поэтики  ("жизнь...  подробна")  заставляют
вспомнить о  сдвижке точки сборки в ближайшее сравнительно с ОСС  положение,
мир которого как  раз  и отличается особой подробностью, броскостью деталей.
Такие  исследования,  прикидываю, были бы и новы, и  куда плодотворней,  чем
убогий социологизм  или,  на Западе, столь же занудный фрейдизм (который, по
сути-то,  не раскрывает навного, за-сознательного, а  остается все в  той же
тюрьме социальной символики).
     5.  Возвращаясь  к  поэзии  (литературе)  как   к  способу  магического
перехода. В п.1. речь велась о целом, а здесь ведь, при магическом обращении
искусства,  миллион всего,  если  брать  конкретику.  Мало  о  чем  я  готов
говорить, но вот один конкретный пример: художественные  (литературные) миры
и  посещение  их  в _сновидении_. Насколько мне  известно,  в  живописи  это
возможно (в коллективном сновидении можно оказаться, скажем, на нарисованной
улице, пообщаться, пройти за угол, открыть не нарисованное и т.д.). Ну, а  в
литературе? Хоббитские  игры как они есть - наверно, уже неплохо, а если это
еще в сновидении - в особой, но реальности - устроить?  И  тут же вопрос  не
просто о посещении, а о направленном создании таких миров - ну, там кому для
каких  нужд. Каковы здесь возможности слова,  литературы?  Опять вопросы - и
заметьте, это тот случай, когда поэзия может быть не только искусством, но и
исследованием, познанием  - потому что здесь она  по-настоящему есть езда  в
незнаемое: _есть_ это, а не похваляется только.
     6. Вопрос о внешнем обороте искусства, литературы. Напомню, я  выступаю
не против  него, а против его монополии.  Вот и  здесь:  наверное, даже  при
хорошем продвижении  на  пути внутреннем,  этот  внешний оборот  смысл иметь
будет.  Даже многие смыслы  - ну, результаты, например, сверить.  Далее, это
(п:м),  по  идее,   означает   и   чтение   другое:  чтение-произнесение   и
чтение-слушание. Какое же? И опять-таки -  все в  тумане, все загадка - но и
все интересно. Но уж, во всяком случае, соревноваться, кто кого  лучше,  тут
некак и незачем - по-моему, так  уже это громадный шаг вперед сравнительно с
нынешней игрой амбиций. И  наконец,  вот еще интересный  поворот. Литература
терпит  поражение,  пытаясь заполучить причитающееся на внешних путях, через
деланье, через  зазывание читателя. Ну, а  если  пойти от  обратного? - если
попробовать  именно закрытость, потаенность? Эзотерика - у-шу,  йога,  дзен,
нагваль-магия опять же - они все так  и выжили и даже  поднакопили кое-чего.
Т.е.,  улыбаясь, что-то  вроде  тайного литературного общества  (сообщества)
или,  допустим, закрытой  (полуоткрытой) литературы.  Так  или иначе, встает
вопрос  о  паре  нагваль-тональ:  литературе  (искусству в  целом) предстоит
построить нечто вроде двойной звездной системы, где одна из звезд невидимка.
И  насколько же это выигрышней  для  самого же  искусства  даже во  внешнем,
явленном виде - наконец-то есть недостающая и независимая точка опоры!
     7. Обобщая  и беря в пределе. В нагваль-магии цель  - свобода,  Великий
предел. Если это переложить на искусство - на создание художественных миров,
что  это может  означать? На  память  приходит  легенда  (дзенская, кажись):
художник  рисует  картину,  а  потом  в  нее  уходит  (не  метафорически,  а
буквально). Теперь я знаю (почти знаю: полное знание есть владение), что это
не  просто  красивая  легенда  -  это,  по меньшей  мере, сказка  силы.  Для
литературы  это,  вероятно, означает следующее: написать такую  книгу (или -
написать _так_), чтобы шагнуть  в нее  -  и открыть дверь, пролететь  сквозь
зрачок дракона. Или так нельзя? Или можно?
     Каковы лично мои шансы  на это - без  понятия. По-моему, ни  одного. Но
здесь  поражение потерпеть  -  и  то  интересно.  На  внешнем-то пути  этого
заведомо  нет: ну,  книга. Ну, гениальная. Ну, лучше  Толстого-Достоевского.
Ну, нобелевку дали. И что? - и ничего: рутина. А здесь...



     Прочитавший уже убедился: я делюсь не знанием, а поиском. Найти же есть
чего  -  и есть  где искать: просто  океан неизвестности, иди  хоть  куда, и
напорешься на открытия.  И какая  же  разница с  гонкой вооружений  внешнего
искусства! Там-то уже все сто раз  говорено-переговорено, пастбище выбито до
состояния бетонной плиты,- извращаться, и  то уже некак. Все выглядит полным
тупиком,  о  чем  все  дружно  толкуют.  Но  так  это  выглядит  только  для
слабовидящих. Стоит  сделать один лишь малюсенький шаг - только  не вперед и
выше, а в _чудесность_ - а там... Там такое... У!..

     5-9 июля 1999

Популярность: 5, Last-modified: Tue, 03 Aug 1999 07:15:40 GMT