щеру вломились и стали ловить Сэма, но я в темноте ничего не разглядел, а просто забился в самый дальний уголок и дождался, пока все стихнет. Потом тихонько выполз из своего убежища и направился вниз, стараясь, чтобы меня не засекли. Так что, прошу любить и жаловать: меня зовут Геннадий Михайлович Эпштейн, я давний друг Сэма. И, благодаря ему, и мощному внушающему воздействию Генератора, я вновь принял свой прежний, нормальный, человеческий облик. Действительно: Мы- не быдло! Мне это запало в душу и изменило, как видите, не только одно мое сознание. Я весь перестроился изнутри! Все ошалели от такой новости, но когда Михалыч поведал им несколько эпизодов, которых посторонние никак наблюдать не могли, ему, наконец, поверили. Поверили и приняли в компанию, как равного. Он явно был человеком толковым и мог помочь дельным советом. Переживал за судьбу своего друга - Сэмена. Силы Самообороны решили не реформировать: достаточно было принять новую присягу. Кое-кто из военных шишек заметил, что вообще-то, дважды присягать не положено, но им попытались объяснить, что присягать преступному режиму самозванца - уже, само по себе, преступно. И что вернуться к истокам - лучше, чем продолжать идти ложным путем, против своей совести. И теперь, если высшие чины сообразят, что в результате перемен их материальное положение не ухудшится, они не станут особо противиться новой власти. А рядовые солдаты, "серая скотинка" - им, что прикажут, то и будут делать. Вот, что такое "промытые мозги"! Можно было бы заставить тирана сделать публичное заявление по телевидению, когда прекратится действие Генератора, и люди посмотрят на вещи, на "трезвые" головы. Пригрозить ему самой страшной карой, а потом помиловать и торжественно выдворить с территории острова, конфисковав все имущество, неправедно нажитое. Став политическим трупом, он уже не сможет заново подняться, да и люди - не любят дважды наступать на одни и те же грабли. Лоран, еще не забыв, что такое программирование, написала новейший вирус, который должен был надолго вывести из строя банковскую систему, парализовав ее в нужный момент. Отрезанные от денежных средств, Борманид и его приближенные не смогли бы вызвать с континента волонтеров-наемников, которым все равно, за кого головорезам воевать, и кого убивать, лишь бы платили прилично. Сразу за этими шагами, нужно было временно вырубить АЭС, чтобы отключилось питание Генератора. А охранялась станция не хуже, чем сам Генератор. Сразу за выступлением "кающегося" Борманида, Чеканус планировал зачитать Декларацию свободы. Он даже записал свою речь заранее. И если телецентр станут штурмовать, думая, что это - прямой эфир, атакующих будет ждать горькое разочарование. Даун предложил бросить на штурм Башни, где была резиденция Владыки, две отборные роты, предварительно обрубив мобильную связь, которую обслуживал, единственный на острове, оператор. Связь между собой повстанцы планировали вести по рациям, включив на все остальные частоты, кроме одной, секретной, мощные "глушилки". Главный гарнизон Сил самообороны находился на другой части острова, охраняя стратегический объект - урановые рудники, где уже однажды произошла диверсия. Причем, если вы помните, устроил ее сам Борманид, но теперь он опасался, чтобы его враги не последовали его же примеру. Кроме того, там произошел досадный инцидент с гомункулами - биороботами. Кому же охота сидеть на пороховой бочке? Наступил день"Х", и тянуть уже было нельзя, хотя не все приготовления были завершены. Назавтра было назначено судебное заседание по делу Сэма Россо. А Борманид был таков, что мог потребовать исполнения рокового приговора, немедленно. Сэм лежал на нарах в камере-одиночке и не мог заснуть. Завтра решится его участь, и он услышит свой приговор. То, что Борманид простит его или помилует - это дудки. К гадалке не ходи. Другое дело - каков именно будет приговор? Его статья подразумевала и смертный приговор. Насколько можно рассчитывать на то, что когда-то они с Борманидом были друзьями-приятелями? Власть и деньги очень меняют людей. В конце концов, они перестают рассматривать всех, как живых людей и считают их только пешками в своей игре. А ведь пешек - не жалко. Деревянную фигурку легко можно смахнуть с доски, если она мешает. Сэм начал готовиться к самому худшему. Вот, среди ночи, к нему в камеру приходят целой делегацией какие-то дяди, все в белых воротничках, с постными, но непреклонными лицами и будят его. А ведь он, Сэм, не сделал им лично, ничего плохого. А они собираются сделать ему - самое плохое, что можно себе представить - лишить жизни. И они это сами осознают, поэтому и пришли целой толпой, подогревая решимость друг в друге, мол, если бы это зависело только от меня - не брал бы грех на душу, а так - нас много, и всех нас Закон обязывает, даже если нам тебя и жалко... Не потому, что мы тебя ненавидим, а потому что так надо, так решил суд, а это выше нас. Ничего личного. И у него начинается липкий свинячий ужас, оттого, что он понимает: договариваться с ними - бесполезно, они все равно сделают то, за чем пришли. Вот, он только что спал, и был во сне на свободе, а эти пришли, разбудили и говорят, мол, собирайся, пошли. Пора тебе умирать, хватит тебе жить. И главное - среди них обязательно есть врач. Какой цинизм! Доктор, который должен спасать жизни - нужен здесь только для того, чтобы по науке констатировать твою смерть, а если ты чудом сразу не умрешь - обнаружить у тебя пульс, а значит, надо добить, довести приговор до конца. Поставить галочку в журнале: "Приведен в исполнение" - и сдать в архив. Куда ты денешься? Или дать тебе понюхать нашатырю, если ты потеряешь сознание от страха. Чтобы ты умер в твердой памяти, осознавая каждую малейшую деталь ускользающего бытия, и чтоб ты, не дай бог, ничего не пропустил. СУД НАД СЭМОМ РОССО Настал день суда. Опять это роковое число - тринадцатое! Здание дворца Правосудия окружила плотная толпа тормозеев. Вскоре подъехала тюремная машина и двое конвоиров вывели из нее Сэма, закованного в наручники. Толпа улюлюкала и скандировала: "Смерть предателям!" Репортеры не оформляли никаких аккредитаций: по желанию Борманида, суд этот должен стать открытым и показательным! В зале заседаний воцарилась гробовая тишина. - Встать, суд идет! - и все встали, ожидая, когда же Сэм займет место на скамье подсудимых, за прутьями железной решетки. Репортеры ощетинились микрофонами на длинных штативах. Но сначала зашли судьи в черных мантиях, а затем уже ввели Россо, и конвоиры втолкнули его в клетку, а потом только сняли с него наручники. - Начинается судебное заседание! Слушается дело "Народ против Сэма Россо". Слово имеет Председатель: - Сэм Россо! Вы обвиняетесь в государственной измене, а именно: попытке диверсии - порче государственного имущества -Генератора, в злостных оскорблениях власти, нашего вождя и учителя, в антиобщественном поведении, пьяных дебошах и незаконном проникновении на сверхсекретный объект! - прозвучал металлический голос судьи, - Признаете ли вы себя виновным в измене? Россо встал и боязливо окинул зал заседаний: там не было ни одного сочувствующего лица: - Честно говоря, я и сам до сих пор - на измене, как это все случилось... Я встретил товарища... Ну, мы с ним давно не виделись... Ну, и бахнули с ним по чуть-чуть... - Уточните пожалуйста, что конкретно значит "бахнули"? Вы с ним что-то взорвали? Это была диверсия? Он - специалист- подрывник? - Да нет же, вы меня не так поняли, Ваша честь. Это так только фигурально говорится. В переносном смысле... Мы с ним бахнули пузырь-другой... У нас было с собой пару "гранат"...Россо запинался и отводил глаза. Видно было, что он боится. Судья кивнул секретарю суда: - Внесите в протокол заседания, что подсудимый признался, что при нем были гранаты и прочая взрывчатка! А какого рода этот "пузырь"? Это секретный объект? - монотонно гнусавил судья. - Нет, Ваша честь, это как раз, ни для кого не секрет. Это как раз, то, что дала нам Зеленая революция . - Значит, вы, ко всему, еще и контрреволюционер? - Да нет же! Это были две или три бутылки вискаря... - А ваш сообщник, который скрылся при вашем задержании - это тот самый динозаврик непонятного происхождения? И вы с ним пили? Вы соображаете, что вы несете? Это неуважение к Суду, и я могу лишить вас слова!- судья сделал грозное выражение лица, и Сэму поплохело. - А еще вы распускали по городу слухи, что вместе с ним побывали в "горячих точках". Это так? Сэм неумело пробовал оправдаться: - Я имел в виду только то, что когда все магазины уже были закрыты, а ночные бары - нам не по карману, я ходил на "точку" за "паленкой". Судья сурово продолжал: - Прекратите этот ваш закодированный лексикон! Вы в суде, а не на базаре! Куда девался потом ваш сообщник? Охрана прочесала весь Периметр, но не обнаружила ни одного динозавра! Если вы укажите его точное местонахождение, суд примет это во внимание и зачтет вам, как добровольную помощь правосудию. А это может смягчить приговор. Он, что, улетел по небу? - Не знаю, Ваша честь. Может быть. Я тогда и сам уже немного отлетел. Намешали... - Прекратите рассказывать сказки! Науке точно известно, что из ископаемых динозавров - летающим был только птеродактиль, хищник, а игуанодоны, травоядные, передвигались по земле, на двух задних конечностях! Это научный факт! У него, что, крылья выросли, сами собой? И где вы были вечером, накануне, за день до вашего ареста? - Накануне я нечаянно сел на свою гитару и поломал ей гриф. Тогда я попросил Вэла Фимауса мне гриф починить, и пообещал, что проставлюсь, накрою поляну. Ведь с тех пор, как я почему-то попал в немилость Владыке, мне перестали наливать бесплатно, и приходится зарабатывать на жизнь пением под гитару в подземных переходах... - И что, вы с ним рассчитались? С Фимаусом? - Я хотел, но не успел. Мы с Санчесом на пару, играли дуэтом в баре у О'Коновала, до полуночи, и там я потом встретил одну телку... - Прекратите этот вздор! - судья покраснел от натуги, с него чуть не слетел парик, - Где это видано - корова в баре!? И вообще, всех, и быков, и коров загоняют в хлев на закате. А вы только что сказали, что это было за полночь! Я уличаю вас во лжи. - По залу прокатился одобрительный ропот. Сэм побледнел. Послышались выкрики: "Да что с ним цацкаться?!", "Вышак" ему!" Сэма пробил холодный пот. - Тишина в зале! К порядку! - прогремел судья, потрясая колокольчиком, но было видно, что ему нравится такая реакция зала, и сердится он, так, только для виду. Председатель продолжал: - Известно ли вам, подсудимый, что некие Вэл Фимаус и Лоран Конюшанс, чужеземцы, коварно проникшие на Тормозунд, являются диссидентами, заговорщиками и врагами народа? Что они готовили диверсии и сеяли смуту в населении? Что, в таком случае, вас с ними связывало? Ведь вас постоянно видели вместе, в одной компании. Отвечайте! Сэм попытался сглотнуть слюну: во рту у него пересохло, по нескольким причинам сразу: - Я ничего такого за ними не знал. Мы просто общались, и они показались мне интересными людьми. Да что там далеко ходить: сам Владыка Борманид - тоже часто с ними встречался. - Не смейте сравнивать себя с Владыкой! - возмутился судья, - Он делает все на благо народа, а вы все только разрушаете! Вам известно, где они сейчас скрываются? Это ваш единственный шанс избежать строжайшего приговора! Ведь если вы станете их покрывать, то вы, тем самым, признаетесь в том, что вы сами - соучастник заговора! Россо протер запотевшие очки и почесал щетинистую щеку, словно вспоминая: - Ваша честь, когда я видел их в последний раз, (а я, можно сказать, на глаза не видел), было темно и я себя очень плохо чувствовал. А когда я в тот день уже поправил здоровье, их даже рядом не было, разве что этот динозаврик за мной увязался: очевидно ему понравился запах моего одеколона... Остров - большой, и я, честно говоря, не помню, как и где я там оказался... Со мной так иногда бывает: провалы в памяти, особенно по утрам. И приступы мигрени. Говорят, это наследственное, от отца к сыну... И если вы сомневаетесь в этом, то ведь любое сомнение трактуется в пользу обвиняемого, Ваша честь. - Так вы еще и одеколон пьете? - удивился судья, - Так, по крайней мере, следует из ваших слов... Однако ваши неуклюжие попытки списать все на временное умопомрачение вряд ли к чему-то приведут. Как правило, это рассматривается, как отягчающее вину обстоятельство. - Вы меня неверно поняли, Ваша честь. Одеколоном я чаще всего пользуюсь - после бритья. А тогда мы пили "Black Label"- благородный напиток, и недешевый, кстати. А до него была "Борманидовка". Пили за здоровье Владыки. Могу я попросить стакан? - Это возмутительно! - вскипел Председатель, - речь идет, возможно, о высшей мере, а он!... - Простите, Ваша честь, Вы меня неверно поняли. Конечно же, стакан воды. Мне трудно говорить, я очень волнуюсь... Судья несколько смягчился: - Ладно. Секретарь! Передайте подсудимому, через конвой, стакан воды. У нас гуманный суд. Пока Сэм судорожно глотал воду, Председатель, положив руку на толстую папку, лежащую перед ним на столе, сказал: - Дамы и господа! Вот здесь, в этой папке, собраны десятки и сотни письменных свидетельских показаний. Если бы каждого из свидетелей пришлось бы вызывать в суд, чтобы они лично рассказали суду, что они знают о подсудимом, слушания затянулись бы на долгие годы и он, подсудимый, пожалуй, успел бы умереть естественной смертью - от старости, как и многие из нас. Поэтому, поверьте мне на слово: следствие вели лучшие специалисты-криминалисты, психологи, графологи, графоманологи (это в том, что касается стихов подсудимого). Примите на веру: в этом толстом деле, в этих тысячах страниц, нет ни слова прав... Ой, простите, никаких преувеличений или предвзятости. Поэтому я приглашаю в зал для дачи показаний - главного свидетеля, и в какой-то степени, потерпевшего, который много лет знал обвиняемого: Господин Владыка Борманид! Весь зал разом поднялся с мест: нетвердой походкой зашел Сам Духовный наставник и Просветитель нации, Борманид. Он шел так, словно провожал в последний путь лучшего друга. Знаком он попросил всех сесть и заметил: "Здесь в суде, не существует никаких титулов и привилегий, здесь мы все покоряемся Фемиде, а она, как известно, слепа. Погоны, медали и чины ее ослепить уже не могут. Поэтому, Ваша честь, здесь я прошу обращаться ко мне, как ко всем остальным: просто "гражданин". После этого он уселся в свидетельское кресло, правую руку поднял наверх, левую - на книгу своего же авторства, и таким образом, был приведен к присяге. Он постучал пальцем по микрофону, проверяя слышимость, и произнес: "Клянусь говорить Правду, только правду и ничего кроме правды. И да поможет мне Борманид". Председатель, Обвинитель и Защитник начали перекрестный допрос свидетеля: - Госп... Гражданин Борманид, давно ли вы знакомы с подсудимым? - О! Это было так давно, что и не упомню... Много лет назад, еще до моего Просветления. Еще тогда, когда на счастливом ныне Тормозунде царили силы зла. Но я всегда старался тянуть его к свету... Но увы... Иногда Дьявол, который хитер и изворотлив, берет верх. Еще, примерно, с полчаса, Борманид распрягал притихшему залу такие перлы дешевой демагогии и лицемерия, что дамы, то и дело, подносили платочки к глазам. Особенно красиво прозвучал пассаж: "Каким бы строгим не оказался приговор Суда, я все равно буду молиться за эту заблудшую душу..." После этого Владыка попросил корвалола и сославшись на то, что он испытывает жесточайшую душевную боль от потери бывшего друга, попросил разрешения покинуть зал заседаний. Сэм Россо, наблюдая этот фарс, понял, что его песенка спета. Он вскочил со скамьи подсудимых, и тряся прутья решетки, как бешеная горилла, прокричал: - Ах, ты, падла, сука поганая! ..... мать твою за ногу! Чтоб ты водки больше не понюхал! Вот же гнида! Штопаный гандон! Мудила! Чтоб тебя все гомики подряд имели .... ....!!! И в уши тоже! Борманид даже не обернулся, покидая зал. После этого инцидента Сэма Россо лишили слова до конца заседания. Выступление Прокурора звучало уже не как обвинение, а как зачтение приговора. Обвинитель требовал в качестве меры наказания - десять лет строгого расстрела. И в это время, за окнами здания суда раздался рев толпы, и прогремело несколько взрывов. Все в зале повскакивали с мест, особенно Сэм Россо. Дубовые двери затрещали от тяжелых ударов... ФИНАЛ Чеканус прибыл на остров с Биогемом - тем же способом, каким они его покидали. Лоран засела за компьютер, и по локальной, островной, сети, добралась до нужных объектов. Компьютерный вирус принялся за свое черное дело. Но только три объекта были надежно защищены и не подвержены "взлому" - это резиденция Борманида, АЭС и сам Генератор. Тогда, наспех посовещавшись, заговорщики решили рискнуть, и штурмовать Башню. Охране было предложено сдаться без боя и кровопролития. Однако они ответили шквальным огнем из резиновых пуль и поливали беснующуюся внизу толпу, из брандспойтов. Слезоточивый газ выедал глаза атакующим. И пока потасовка охватывала первые этажи здания, Борманид обратился к населению острова, в прямом эфире: - Дорогие братья и сестры! Я всегда был предан Зеленой идее и нашей цели - Всеобщему Счастью! Не дайте же смутьянам и умруктам растоптать наши идеалы! Грудью встанем на защиту наших прогрессивных завоеваний! И да пребудет с нами Бог! Повстанцы, проделав дыру в стене, подорвав ее взрывчаткой, освободили несчастного Россо, который уже мысленно прощался с жизнью. И вдруг, издалека, на подходах к Башне, послышался многоголосный гомон: разъяренная толпа островитян обступила здание и, ворвавшись в него, начала раскидывать повстанцев с воплями: "Руки прочь от Владыки!" "Одумайтесь, идиоты! Против кого вы выступили? Бейте проклятых умруктов! Защитим нашего благодетеля!" Такого поворота событий никто из повстанцев не ожидал. А толпа фанатично сражалась с атакующими, пуская в ход все подручные средства и задавливая их своим количеством. Наконец, стало совершенно очевидно, что перевес не на стороне бунтовщиков. Революция провалилась, и ее зачинщикам надо было срочно сматываться, от греха подальше, уносить ноги с острова. Эта, совершенно бессмысленная бойня неминуемо закончится поражением повстанцев. Ну, что же это за народ такой? Бараны! Вэл, Лоран, Чеканус, Сэм, Михалыч, Ив Чен и Биогем, с трудом пробились к скоростному лифту Башни. Оказавшись на крыше, они забрались в вертолет, и Биогем завел мотор. Последним успел запрыгнуть Апсайд Даун. Слава богу! Бензобак полный! Машина медленно поднялась в воздух и, зависнув над пентхаузом, кренясь, направилась в сторону океана. И вовремя: снизу, их уже начали обстреливать уже не резиновыми, а самыми настоящими пулями. Несколько из них продырявили обшивку, но в бензобак не попала, к счастью, ни одна. Откуда-то вдруг, возникли еще два вертолета, вооруженные до зубов - пулеметами, ракетами... Началось преследование беглецов. Биогем пытался уйти от погони, вращая штурвал изо всех сил, но преследователи упорно висели у него на хвосте. Увернувшись от первой ракеты, все облегченно вздохнули, но у противника в запасе их было еще, как минимум, три! Между тем, беглецов потихоньку настигали, и старались взять их в "клещи". И вот, в самый драматический момент погони, Лоран что-то вспомнила и полезла в сумочку за диктофоном. Перемотав до нужного момента, она включила кусок записи из интервью с Борманидом: характерный, ни с чем не сравнимый голос Борманида четко произнес в эфир: "Не стоит догонять то, чего вы не можете догнать. Отбой. Удачного приземления". Послушные служаки Владыки, пилоты, не задумываясь, выполнили команду "Отбой". Привычка повиноваться сидела в них, как условный рефлекс у собак академика Павлова. Вертолеты сразу же перестали вести огонь и, развернувшись, стали удаляться. Друзья расхохотались, как от удачной шутки, которая, кстати, спасла им жизнь. Одно еще Чеканус успел сделать в отместку Борманиду: прихватил с собой, в расчете на всю компанию, его тысячекаратную бриллиантовую корону, что лежала в демонстративно незапертом, сейфе. Опытный взгляд геолога сразу вычислил, что перед ним - вполне настоящие камни, а не дешевая имитация. Вся компания друзей вздохнула с облегчением, когда Тормозунд стал медленно исчезать за горизонтом. У Лоран вырвалось: - Вот же, неблагодарные козлы! Им же, хотели сделать как лучше, хотели дать им свободу, а они продолжают рабски боготворить своего "благодетеля!" Раньше я считала себя борцом за справедливость, а теперь? Для кого? Во имя чего? Только время и нервы зря потратили. Вэл добавил: - Если они такие козлы, то значит, они этого и заслужили. Не хотят жить по-человечески - так им и надо! Я-то считал себя циником, но даже этих козлов мне теперь жалко. Обидно только, что Сэм не успел отключить этот чертов Генератор! Могли бы жить, как люди. И тут у Сэма удивленно вытянулось лицо, а после его слов - у всех остальных: - Ребята! Но я же совершенно точно, вырубил этот проклятый Генератор, еще месяц назад, после чего окончательно вывел его из строя, что и не починишь! Вытащил палладиевый стержень. Я все успел сделать, до того, как меня повязали!!! Все мрачно переглянулись. Да, уж, привычка раболепствовать - иногда сильнее бича. Для этого никакой Генератор и не нужен. Привычку быть свободным тоже надо воспитать.... На мобильник Вэлу позвонила Марта: - Дорогой, тут у нас дома - такой дурдом...Мама вчера заявила, что ты - ... - Мне бы твои проблемы! Поговорим дома. Я устал. - Вечно ты занят какой-то ерундой! А главное - тебе - по боку? ......................................................................................................... ЭПИЛОГ Полгода спустя, после громких заявлений Борманида по Интервидению, как в дела суверенного государства Тормозунд грубо вмешались иностранные авантюристы и террористы... После того, как всех, признанных участниками смуты, на острове сурово покарали, после того, как страсти на Тормозунде улеглись, Генератор уже не было нужды включать. Зеленый осел Буба, как официальный талисман Борманида, мирно бродит по улицам Хацапет-Сити и пощипывает травку на газонах. Дети кормят его конфетами, а взрослые умиляются одному только виду осла, и воздают ему почести, ведь он был узаконенно признан тут, на острове, священным и неприкасаемым животным, как бык Апис у египтян. Борманид обращается к народу с очередной проповедью. Льет теплый летний дождик, после долгих месяцев засушливой погоды. Зеленая краска, намокая, стекает с боков осла грязными струйками, образуя под ним зеленоватую, как ряска, лужицу. И только один маленький мальчик обращает на это внимание: - Папа! Папа! Смотри, он же на самом деле никакой не зеленый! Это раскрашенный обычный осел! Папа строго смотрит на сына, грубо одергивает его за руку и сурово говорит: - Не болтай глупостей, придурок! Ты что, сильно умный? Это до добра не доведет! КОНЕЦ 116