Владимир Ефименко. Зеленый осел или Генератор невероятности --------------------------------------------------------------- © Copyright Владимир Ефименко Email: efimenko_v[at]bk.ru Date: 16 Oct 2011 --------------------------------------------------------------- (роман - антиутопия) НИ О ЧЕМ (вместо предисловия) Как это, извините, ни о чем? Возможно ли это в принципе, а если и да, то зачем? Ведь если - ни о чем, то все равно же получится - "о чем-то", как ни стремись. Правда, у некоторых писателей оно замечательно выходит, хотя они совершенно не стараются, в смысле, специально, чтоб получилось ни о чем, а стараются совсем наоборот. Ну, все равно же, какая-то фигуративность присутствует, она даже в абстрактной живописи есть, хотя эти ребята даже прямо провозглашали "беспредметность", а ведь все равно, любое изображение на что-то будет похоже, даже черный квадрат. А в современной макулат.... простите, литературе, в драматургии, все равно присутствуют слова, которые что-то обозначают, даже если это бессмысленный набор слов. Значит, тоже будет что-то напоминать. Но вот парадокс: чем эти деятели больше пытаются написать что-то поумнее, позначительнее, опять - та же картина - никакого толку, и пользы Отечеству, решительно никакой. Тогда, выражаясь сугубо интеллигентным языком, на фига это задалбывание мозгов? О, эти бесконечные сериалы, которые пишутся бригадами, и от которых "уважаемые мамуси" рыдают на своих кухнях? А ведь там - о самом главном, о любви. Ну, или к женщине, или там, к деньгам, иногда, но реже - к родине. Ведь если подсчитать миллиарды, триллионы, убитых у телеэкранов впустую, человеко-часов, то в глобальных масштабах - это худшее преступление перед человечеством, чем Освенцим и Майданек, вместе взятые, потому что это не просто тысячелетия, которые можно было бы потратить на созидательный труд, а целенаправленная деятельность по отуплению людей. В Мексике почему перестали пирамиды строить? Некогда. Все смотрят тупые сериалы. И чем тупее сериал, тем настойчивей голоса за кадром подсказывают вам, в какие именно моменты - уместно, и даже нужно смеяться. Вроде как вы сидите не у экрана телевизора, а в зрительном зале и публика вокруг хохочет. Вы спросите: а какой толк в пирамидах? Ну, там хоть архитектура, история, величие. А в сериалах? Никакому правительству не нужно умное население, ведь его будет труднее обманывать. Но вы не волнуйтесь, насчет поумнения, этого не произойдет вообще никогда, можете спать спокойно. Интересно, на сколько серий можно было бы растянуть сейчас, в наши дни, "Унесенных ветром"? Кого бы не стошнило от этой муры? Вивиан Ли (Скарлетт) успела бы превратиться в старуху где-то уже в середине сюжета, Кларк Гэйбл - в сморщенного альрауна, а по времени бы вышло, что гражданская война в США, оказывается, была Столетней войной. Хорошего, как говорится, понемножку. В "Белом солнце пустыни" человека стошнило даже от черной икры, а все потому, что - каждый день. И все равно, почему-то, вопреки всякому здравому смыслу, какая-нибудь Кончита Контрасепсьон будет страдать по своему дону Педро, а мамуси на кухнях будут плакать, слезами с кулак. Смысла никакого, а приятно. А тут перед нами совершенно противоположная задача - не пытаться лепить "умняки", с понтом, мы о чем-то пишем, и получать в итоге полное фуфло, а наоборот: честно оговориться, что это - ни о чем, и смысла тут не надо искать, и не найдете все равно, как бы не старались. Помните, какое у Марка Твена предисловие к "Геккельбери Финну"? Мол, смысла, сюжета, идеи там - ни фига нет. Но каков роман! А распряг про то, как написать, чисто ни о чем, это ж, по сути, - просто кокетство и заигрывание с публикой. Почему-то всегда обычно говорят: "с читательской аудиторией". Какая, к черту, аудитория, когда "аудитория" - это место, где слушают, а не читают. Audi - это не только марка машины, но и латинский глагол "слушай". Но мы так привыкли говорить. Кто-то, кажется, Нильс Бор, сказал, что раньше люди знали понемногу о многом, потом стали знать помногу о немногом (появилась узкая специализация), и тенденция такова, что скоро они будут знать все ни о чем. Сейчас уже не встретишь какого-нибудь Леонардо да Винчи, который тебе, и живописец, и анатом, архитектор, технолог, поэт и т.д. Перевелись. А почему? Сериалы смотрят. Все жрут всухомятку хот-доги и сникерсы, давясь на бегу. А куда бегут? Какой в этом смысл? Тише едешь, дальше будешь. Или как говорили про политических ссыльных: "дальше едешь - тише будешь". "По-моему преподаватель бредит" (реплика с задней парты на лекции по логике). И к чему мы это, собственно, клоним? Вот это, "хлопок одной ладони", "мысль изреченная..."? Кстати, мысль неизреченная, если это вообще мысль, мы же там внутри, про себя, все равно что-то проговариваем... Внутренняя речь. И слова эти искажают и портят весь смысл. А как без них? То есть, выходит, что "смысл слова" - это самое дурацкое выражение, какое можно себе представить. То есть, слово - это первый, но не окончательный шаг к полной потере смысла. Каждое слово имеет очень размытые границы значения. Акакий Акакиевич говорил, пытаясь определить вполне конкретную единичность: "Ето" и "Таперича". Но ведь любой предмет и является - "ето", а любой момент времени - "таперича". И, желая предельно сузить значение слова, он давал, наоборот, самые общие и абстрактные, определения. Чем больше слов, тем и смысла, как правило, меньше. Что, например, значит выражение: "Чтобы словам было тесно, а мыслям просторно"? Если вдуматься, это же чушь полнейшая: Если словам на бумаге тесно, значит их - много, а если мыслям просторно - их, следовательно, мало. Имели в виду одно, а сказали - совершенно противоположное. Но мы просто привыкли к этой расхожей фразе. А, с другой стороны, "Вначале было слово"... Какое - вы знаете. Но оно же было одно, и я не думаю, что его кто-то проговаривал, или писал, это просто так аллегорически сказано, чтоб понятней было. Когда аллегорически, то там меньше в лоб, больше образа, чем пустопорожнего трепа. Я же говорю не о принципиальном вреде слов, но отравиться-то можно не только ядом, а выпив, скажем, целое ведро чистейшей воды. А то, что "водой" называют пустые слова, это же не случайно. Ну, вот, опять противоречие: как же слова могут быть "пустыми", если и "полными" они тоже быть не могут? Но вы-то понимаете, что подразумевается? И зачем лить эту воду на колесо общественного оглупления? Так мы об этом честно и заявляем. Вообще-то, если уж быть предельно честными, ну, как на духу, попробуем объяснить. Дело в том, что в редакции одной газеты, "зарубили "подвал" - редакционную статью на полполосы, где расписывалась в розовых тонах деятельность какого-то министра. А в последний день выяснилось, что он где-то проворовался, его сняли и отдали под суд, но подробностей еще никаких нет и надо срочно латать эту "дыру" на полосе и сдавать номер в печать. Попросили написать что-то самом актуальном, о насущном (но не о хлебе, чтобы не злить народ). Да чего там, специально писать? Такой макулатуры - в каждой редакции - килограммами. А что у нас больше всего любят пообсуждать в СМИ, поговорить, как о самом важном? Правильно - "Ни о чем"! Но в данном случае - никто нас не направлял, идея возникла сама, далеко не высосанная из пальца. Великий Чехов говорил: "Не знаете, о чем писать - опишите пепельницу." А когда знаешь, о чем писать, то это и вовсе легко. Цитата из того же автора: "Выдавливайте из себя рабов!" У Апулея есть знаменитое произведение "Золотой осел", а этот осел - "Зеленый". В конце вам станет ясно, О ЧЕМ все это. Вот, например, в Китае, когда там ставили Шекспира, на афишах было - не "Гамлет", а такое название, по их традиции, предвосхищающее события: "Ли Бяо, притворившись сумасшедшим, мстит дяде за смерть отца". Но говорить заранее - это все равно, что на первой же странице детектива - написать имя убийцы. Какой тогда интерес? Cобытия- вымышленные, персонажи - почти реальные, совпадения - неслучайны. Остров Тормозунд до недавнего времени входил в состав Новой Гвинеи. Это был совершенно необитаемый остров, на каменистой почве которого росли только два вида деревьев, редкие кустарники и чертополох. Из представителей фауны тут можно было встретить мышей, ящериц, наподобие игуан, полозов и вездесущих леммингов. Понятно, что такие жизненные условия делали остров непригодным для обитания, при том, что площади он был немалой. Однако, относительно недавно, геологи нашли здесь залежи фосфатов. Добывать их было легко, но перевозки забирали слишком много средств для того, чтобы считать предприятие прибыльным. Поэтому население острова составляли поселенцы - вольнонаемные. Сперва появились теплушки из досок, потом - бараки, и наконец, какой-то идиот рискнул, на свои деньги выстроить первый кирпичный дом. Это же как надо ненавидеть цивилизацию, каким мизантропом надо быть, чтобы обосноваться в такой, богом забытой, дыре! "Идиотом" был геолог Александр Чеканус, и кавычки здесь поставлены неслучайно. Дело в том, что он обнаружил в горных породах Кольцевой гряды, крайне всем необходимый, уран. Набрав небольшую группу энтузиастов подзаработать, и вложив все свои деньги в оборудование, фанат обогащения принялся самостоятельно разрабатывать залежи, держа все в тайне от всех. Ухлопав в это дело огромный банковский кредит, Чеканус очень скоро сумел его погасить и даже прикупить земли в частную собственность. Теперь, пустив корни на острове, он заключал контракты на поставки сырья, где первым условием был его самовывоз. Огромные сухогрузы вывозили на континент драгоценную руду, вместо теплушек, стали, один за другим, появляться дома, и настоящим праздником для поселенцев стало появление на свет первого коренного жителя острова. (Правда, он оказался олигофреном, и счетчик Гейгера зашкаливал, приближаясь к нему). Счастливый родитель мальчика, инженер по специальности, принимая поздравления от всего населения острова, как бы между делом, предложил сотоварищам построить небольшой заводик по обогащению руды, чтобы перевозки сотен тонн не съедали львиную долю прибыли. Ведь одно дело - продавать бревна, а другое - готовый паркет, продавать шкуры - или уже сшитые дубленки. Разница огромная. И хотя строительство заставило все население острова снова положить зубы на полку, заводик построили, и теперь уже торговали не рудой, а обогащенным ураном, на который так сладострастно реагируют энергетики всех стран, а особенно - военные ведомства. Население острова стало быстро расти за счет приезжающих сюда вольнонаемных, (официальное гражданство никого не волновало), родилось следующее поколение генных мутантов, и число островитян, достигнув нескольких тысяч... Короче говоря, Тормозунд фактически, стал отдельным государством. Язык Тормозунда напоминал исковерканный английский, примерно так, как португальский похож на шепелявый испанский. Появились даже теплицы, где выращивали экзотические фрукты, был открыт первый бордель, была построена первая церковь и сформированы органы местного самоуправления. ( Именно в такой последовательности). На фасаде Дома Терпимости, что стоял прямо напротив церкви, было написано: "Бог терпел, и нам велел". Нерасторопное правительство Новой Гвинеи упустило тот благоприятный момент, когда в это дело можно было вложить свои деньги и наложить свою волосатую лапу. Теперь здесь была - частная собственность и полная экономическая независимость. Несколько крупных взяток высокопоставленным чиновникам сделали остров "неприкасаемым", и наверху сделали вид, что вовсе забыли о его существовании. Остров получил статус директории-фактории. Ну, был себе, необитаемый, толку от него, ну и хрен с ним. Между тем, островитяне не сидели на мешке золота, а - бери выше - у них под ногами был уран. Бешеными темпами шло строительство, уже не поселка, а самого настоящего города. Это было всего каких-то два десятка лет назад... Профессиональный авантюрист, заядлый аферист, мастер "развода" лохов, Андре-Вальдемар Бормани, на четверть левой ягодицы - француз, появился на острове как-то незаметно, слившись с толпой туристов. Он решил поошиваться тут месяц - другой, перекантоваться зимний сезон, когда "работать" не с кем, и невыгодно. Чтобы "пощипать" богатых бездельников, приезжающих сюда, на остров, в поисках экзотики, острых ощущений - от казино до курортных романчиков. Его окладистая борода, трубка и открытая улыбка вызывали ассоциации с Хемингуэем. Правда, он еще невероятно сутулился, носил дымчатые очки и не любил позировать перед фотокамерами, по вполне объяснимым причинам. В свете он представлялся "свободным художником" с высокими рейтингами, чьи картины продавались на "Сотбисе" и "Кристи", но, увы, договор с галлеристами - не позволяет ему раскрывать свой псевдоним. На местной барахолке он продал свои роскошные часы и золотой портсигар, (которые он, по случаю, спер у какого-то зеваки-плейбоя) и в его кармане забренчала звонкая монета. Но не думайте, что Бормани стал ее безоглядно тратить. У него появился план: на Тормозунд приехала отдыхать вдова Нордшильда - одного из крупнейших банковских воротил Уолл-стрит. Эта дама остановилась в "Гранд-отеле", рядом с казино, и мечтала утопить свою скорбь по ушедшему восьмидесятилетнему супругу, за рулеткой или в объятиях какого-нибудь нового возлюбленного. Наследство позволяло ей любой каприз. Даме было уже хорошо за пятьдесят, но она следовала, совершенно интуитивно, своему правилу: чтобы не было заметно морщин, надо поправляться, и тогда морщины расправятся, кожа растянется, сама собой. Поэтому ни в чем себе не отказывала, по гастрономической части. Через непродолжительное время, она, своей комплекцией, стала напоминать Колобка, или Шалтай-болтая из сказки "Алиса в стране чудес". Однако, ее чудовищная азартность, и, не по годам, бурлящая сексуальность, не мешали ей, после поедания стейков с кровью, омаров и гусиного паштета "Pate de gras", проиграть в казино, за один вечер, полмиллиона, а потом кидать похотливые взгляды на молоденьких красавчиков, из местного общества. Вдова привыкла к тому, что может достигнуть всего, при помощи денег мужа, которые теперь, безраздельно, принадлежали ей одной. Бормани быстро это понял и решил на этом сыграть. Он надел свой лучший (а точнее, единственный, оставшийся у него) костюм, и с деньгами в кармане, отправился в казино. Он мрачно сидел у рулетки, курил дорогую кубинскую сигару (по сто долларов за штуку, окурок которой он подобрал возле входа) и бросал томные взоры на вдову миллиардера. Моментально вычислив ее, по фото из светских хроник, и поняв, "Кто is who", Бормани вальяжно направился к ней: - Мадам! Позвольте угостить вас шампанским. Я вижу, что вы скучаете за игорным столом. И куда только смотрят местные кавалеры! Они позволяют вам скучать в одиночестве? Может быть, поскучаем вдвоем? Ах, эти повесы-недотепы! Они ведутся только на внешний лоск, бриллианты и богатство, но не в состоянии оценить истинную красоту! (Бормани чувствовал, как в животе у него, начинает урчать от голода, и молил бога, чтобы вдова не услышала, раньше времени, предательских звуков, и пожалел, что не взял себе хотя бы, гамбургер или биг-мак. Но он не хотел мелькать в дешевом общепите. (Сохранял свое реноме, и не хотел разменивать сотенную, потому что их было только три). Мадам Нордшильд лукаво посмотрела на него: - Простите, мсье, вы - льстец. Однако мне приятны ваши слова, но хотелось бы узнать, кто вы? - откликнулась вдова, делая глазки так, как это делают восьмиклассницы. - Вообще-то, я англичанин, и я - пэр. Пэр Гюнт. Да-да, правнук, того самого... У меня есть и скандинавские корни... Но мои разногласия с консерваторами заставили меня покинуть родину... Имения свои я распродал, банк, где я хранил все, лопнул, акции - обесценились... и живу сейчас, исключительно на гонорары от продажи своей живописи... Вы видите у меня на лице шрам, под левым глазом? (На самом деле, шрам был получен от сокамерников, во время его первой "отсидки"). Когда на моем первом "Сотбисе", я перешел дорогу самому Дамиану Хэрсту, признанному метру авангардизма, он подослал ко мне наемных киллеров, чтобы те убрали меня, конкурента... - Вот же, мерзавцы! - вырвалось у вдовы, - И вы не заявили в полицию? - Нет, мадам. Я вообще не люблю полицию, ментов - сказал Бормани, и впервые за вечер, осознал, что тут он говорит чистую правду. - Им бы только кого-то посадить... - Да, вас бы я посадила... на трон! Широкая душа, художник, творец! А вы случайно, не увлекаетесь эзотерикой? - Боже мой! Я и не предполагал, что это так бросается в глаза! От вас ничего не утаишь! Но я и сейчас преклоняюсь перед Еленой Блаватской. Только женщина может так чувствовать бытие! Путешествуя по рериховским местам, я побывал в Тибете и там, в тайном монастыре, куда европейцев, обычно, не допускают, меня причислили к лику Святых. Все монахи, обращаясь мыслями, к Будде, видели, перед глазами, мои живописные полотна...Один из них, напророчил мне, что я скоро встречу свою Музу и в ней мною будет воплощен образ... Вы знаете, что существует Троица: Бог-Отец, Бог- Сын, и Дух Святой. Но ведь должна же быть еще - Бог-Дочь! - Мсье, вы богохульствуете! - Вовсе нет. Даже у креста - четыре конца, а не три. Я хотел бы написать ваш портрет! Как эскиз, как набросок моей новой картины... - Так, сделайте это, прошу вас! Такой великий замысел художника не должен пропасть зря! Я согласна вам позировать! Бормани сделал вид, что глубоко задумался, принимая ответственное решение: - Мадам! Я несколько суеверен в таких вопросах. И если сама Судьба подскажет мне, что я - на верном пути, мы с вами свернем горы! Давайте, поставим на удачу! Раздался монотонный голос крупье: "Monsieurs, pas sues jeau!" Бормани поставил почти все, что у него было в наличности - пустить даме пыль в глаза. А дама, с легкостью, будто она бросает голубям хлебные крохи, поставила на кон пять тысяч долларов. Бормани внутренне взвыл: что бы он сейчас мог провернуть, имея такой стартовый капитал! Вдова Нордшильд, лукаво улыбаясь, испросила его совета, на что ей лучше поставить. Бормани ответил, что затянувшийся траур ей не к лицу, равно, как и одиночество, и посоветовал ставить не на черное, а на красное, не на нечет, а на чет. Они сделали ставки, и оба проиграли. Выпал "Zero" - праздник для заведения, когда проигрывают, как правило, все, кроме казино. (Кстати, как подсказывает интуиция, само слово "казино" - происходит от латинского "casus" - "случай, случайность" Например: "Вот такой казус со мной произошел"). Мадам даже не оторвалась от своего коктейля, который она потягивала через соломинку, а Бормани заскрежетал зубами - стрелять было больше нечем. Вот тебе и казус! Оно и понятно: для нее эти пять тысяч значили меньше, чем для него - десять центов. "Лепта вдовицы" - с точностью, до наоборот. Глядя на Бормани, можно было поразиться предусмотрительности владельцев казино, что запрещают приходить туда с оружием. Бормани опустил голову на руки и промычал, как обиженный ребенок: "Все! Мне конец! Я даже не смогу купить красок для своего последнего шедевра! Я погиб! Я сегодня спустил последние пятьдесят тысяч!" (Все - вранье, от начала до конца. Ибо, входя в казино, он держал "на кармане", всего три сотни.) Нордшильдша, нежно поглаживая его по плечу, ласково утешала: - Да не переживайте вы так, друг мой! Как говорится, "Easy come, easy go". Было бы печали! Называйте меня просто Анна! Давайте, я стану спонсором вашего нового проекта! Для искусства мне ничего не жалко. Пойдемте отсюда, здесь так накурено, что у меня разболелась голова. Пойдемте ко мне в отель, выпьем чего-нибудь. Толпа меня угнетает, в больших количествах. Пойдемте! Бормани машинально полез в карман и нащупал там пачку таблеток "Виагры", без которых, учитывая внешность его новой знакомой, он мог потерпеть фиаско, в самый ответственный момент. Они вдвоем встали (Бормани и вдова) из-за стола, и поплелись в отель, благо, это было в двух шагах. Вдова достала себе сухой мартини, а Бормани утешался армянским коньяком. Вскоре у дамочки голова пошла кругом, и речь стала получленораздельной. Бормани уже, было обрадовался, что ему дадут спокойно поспать до утра, ...но не тут-то было! Как можно пропустить такого гениального художника! Сбылись его худшие предположения. Но дело - в первую голову... Утром, милый колобочек уже щебетала в халатике, перепоясанном на самом нелепом, неудобном и широком месте - на талии. Она сама сварила кофе и предлагала "своему гению" чашечку - прямо в постель. Тот выдавил из себя улыбку, назвал ее "котиком" (очевидно, имел в виду - морского котика) и влил в себя залпом, стакан коньяку, оправдываясь тем, что "я люблю пить кофе с коньяком". Потом он затянулся предложенной ему сигаретой ( и кто только придумал эту дамскую дрянь - с ментолом?) и вспомнив, что он со вчерашнего утра ничего не ел, деловито полез в холодильник, как бы, в поисках лимонада. Лимонада не оказалось, но зато нашлись баранья нога, гусиный паштет и зернистая икра. Хлеба не было, и скромный гений, скрепя сердце, стал ковырять икру прямо из банки, ложкою. " Дожили... Белого хлеба нет! Даже сухарика. Белого! А икра, ладно уж, пусть будет - черной..." Мадам умиленно смотрела, скрестив руки на коленях, на завтракающего гения. Гений, жуя, глядел на ее скрещенные руки, и то, что колыхалось между ними, напоминало восьмерку по горизонтали, и вообще наводило на мысли о бесконечности. Было около полудня. Тело вдовы явно требовало продолжения вчерашнего, но Бормани, взяв лист бумаги и фломастер, и, думая только о душе, стал делать наброски, заставив "котика" разоблачиться и встать в позу "умирающего лебедя", что несколько охладило ее пыл. По манере, эти рисунки напоминали кубистические штудии формы, раннего Пикассо. Бормани явно не разменивался на дешевую обертку реализма и портретного сходства, творя "изнутри". Изведя листов двадцать на наброски, гений сказал, что ему нужны краски и холст высшего качества. Мадам Ани предложила ему послать заказ на континент, но "одержимый художник" заявил, что доверяет только своим агентам. "Я пишу только красками "Лефранс", а кто этого не знает, может по ошибке купить мне фирму "Ван Гог"! Уж лучше я сам этим займусь. Порешили на том, что вдова дала ему незаполненный чек, с ее подписью. "Сумму впиши сам, дорогой!" Меж тем, Бормани, катаясь, как сыр в масле, под крылышком у мадам, скоро проведал о том, что инженер Чеканус начал разрабатывать на Тормозунде, открытые им, урановые залежи. Это сулило баснословные прибыли хозяину острова. У Бормани созрел коварный план. И вот, вечером, 4-го ноября, в годовщину Дня Неприкаянности (национальный праздник хацапеев), он подложил в вагонетку, стоявшую у входа в шахту, взрывательное устройство. Когда же, окончательно перепившиеся горняки, услыхали оглушительный взрыв под землей, они даже не поняли масштабов аварии. Взбешенный Чеканус провел расследование и решил, что ее причиной стало обычное пьяное разгильдяйство, и лишил рабочих премий, а последнее жалованье и вовсе удержал. Но, что хуже всего, он ввел на острове Сухой Закон. Приезжих туристов это немало смутило, и они добились того, что им, по специальным талонам, спиртное отпускали, но не более двух бутылок в одни руки, и только с двух до семи часов местного времени. Кое-кто из заезжих проходимцев использовал свое право на приобретение спиртного по талонам, и продавал его местным, по спекулятивному курсу 1:10. Местные работяги ходили трезвые, хмурые, небритые и безрадостные. Кому охота работать целый день, глубоко под землей, если вечером, придя домой, застаешь там, сварливую жену, которой вечно не хватает денег, голодных детишек, а в холодильнике - из жидких продуктов, нет ничего, кроме кефира! И душу не отвести, и всякий аппетит пропадает. Назревала революционная ситуация, когда верхи не могут, а низы - не хотят. Это - как импотент на лесбиянке. Учредив на острове органы местного самоуправления, добившись статуса автономии (директории), Чеканус ввел также закон о языке. Поскольку этнически пестрое население болтало на добром десятке языков, он ввел школьную реформу, где предписывалось изучать "тормозлянс" - островной диалект. Подобное уже наблюдалось в ЮАР, где был разработан "африкаанс" - смесь банту, суахили, голландского и черт-те что еще чего. Эсперанто - отдыхает. Тормозлянс получил статус государственного языка, и во всех официальных сборищах и документах, был обязательным. Особенно в суде. Ни истец, ни ответчик ничего толком не понимали, а если и догадывались о сути, сами толком ничего сказать не могли. Все на своих кухнях кляли, на чем свет этот жаргон - "язык сломаешь". Но что касается неформальной устной речи, то здесь господствовала "феня" и неподражаемый по своему богатству, емкости, образности и выразительности, русский мат. (Вспоминая Чекануса "незлым тихим словом", народ использовал исключительно эту терминологию). По сравнению с ним - язык перебранок пьяной американской матросни - всего лишь детский лепет, невинный, как младенец. Борманид знал о ситуации с языком и понял, что симпатии народа будут на стороне того, кто даст полную языковую свободу (не путать со свободой слова). Это был еще один его козырь, когда он затевал Зеленую революцию. На площади Мандана, напротив Ратуши, в Хацапет-Сити стихийно возник палаточный городок пикетчиков. Зеленые брезентовые палатки вырастали, притуляясь одна к другой, как грибы. Лозунги пикетчиков были просты и понятны: "Верните нам нашу зелень!", "Мы без газу - тухнем сразу!", "Даешь зеленого змия!" В народе движение тут же окрестили "зеленым" - по цвету доллара, змия и палаток. Зеленая идея завладевала умами и сердцами. Среди толпы в палаточном городке народ переминался с ноги на ногу и ворчал: - Вы знаете, эти революции - сплошной бардак. И во главе всегда стоят эти... Есть даже специальное научное слово... Сейчас вспомню... А! "Экстра-пираты"... Нет, вру. Вот! Точно вспомнил: "Экспро-пираты"! Нет, нет! Правильно - "Экспро-пирато-ры"! Это те, кто грабит награбленное. Короче, "вор у вора дубинку украл". А все равно - бардак! Пока все развивалось сравнительно мирным путем, без открытых столкновений с местным самоуправлением. Правда, в туристическом, элитном районе было совершено несколько разграблений магазинов - с одной целью - завладеть спиртным. В воздухе зависли кровожадные призывы к расправе с богатыми приезжими иностранцами, которые "наживаются на нашем горе". Кого-то, кажется, даже побили. Бормани, используя старое, как мир, ноу-хау Сэма Россо, гнал самогон в портативном аппарате, и раздавал бесплатно пикетчикам, чтобы подогреть в них революционный пыл. Он даже придумал броский слоган: "Пить надо - в меру, и не утратим веру! А кто без меры пьет - тот полный идиот!" Но меру, почему-то, никто из бастующих, не соблюдал. Мадам Анна Нордшильд, видя, как развиваются события, поняла, что спокойней отдыхается в клетке с ядовитыми змеями. Она быстро собралась и умотала на континент, первым же рейсом, мысленно сказав "Прощай!" герою своего романа. А на острове, власть и влияние Чекануса повисли на волоске. И теперь задачей Бормани стало - этот волосок перерезать. Он решил явиться народу в совершенно другой ипостаси. Предстать в образе Пророка, наместника бога на земле, избавителя от страданий и исполнителя желаний. Никакой больше шевелюры и очков! Всю голову - обрить полностью, как у египетских жрецов. К дьяволу, прежний, богемный имидж! К чертям - платье европейского покроя! И что это за имечко, "Бормани"? Кого "мани"? Или, "об-мани"? Он прикинул созвучия: "друид", "хасид", "маймонид"... Пожалуй, стоит и себе, в конце, тоже добавить букву "д": "БОРМАНИД" - а что, ведь лучше, увереннее звучит! Не "Бармалей же, какой-нибудь!" И точно так же, как мелкий буржуа, мсье Дюруа у Мопассана в романе "Милый друг", по своему же почину, стал именовать себя "Дю Руа", претендуя на аристократизм, Бормани придумал себе новое погонялово, чтобы закосить под Пророка. - Друзья! Братья! Я покину вас, но всего на день! Я буду молиться за нас, и к нам явится Пророк, Наместник Бога на земле! Мой дух вернется! Ждите, и счастье ваше - не за горами! После этого, заядлый аферист быстро связался с Сэмом Россо, который уехал на континент улаживать какие-то дела, (об этом уникальном человеке мы расскажем чуть позже) и попросил его, "быстро-быстро, прямо завтра", прибыть на остров, со своим, заветным зеленым чемоданчиком. И захвати с собой Михалыча!". Кто такой Михалыч, вы тоже узнаете. Интрига завертелась. И вот, на следующий день, на совершенно зеленом ослике, в город Хацапет-Сити, въехал одинокий странник. Одинокий - потому что его спутник отстал на метров, сто. Странник был непростой: Профессор околовсяческих наук, господин Борманид. Он был мрачен и горбат. Лицо его ярко свидетельствовало в пользу того, что профессор совершил в своей жизни не одну ходку за сокровищами науки. Зеленый ослик, к которому Борманид обращался "Пшолна", уныло хромал. За ними, изнемогая от засухи, плелся, путаясь в очках, доцент кафедры киберматики, Сэм Россо, поливая местные красоты своим зычным, ненормативным баритоном. За ним ковылял, на длинном поводке, небольшой игуанодон (травоядный динозаврик Юрского периода), по кличке "Михалыч". В руке у Сэма был небольшой зеленый чемоданчик. Каждый раз, когда его обладатель спотыкался на кочке, из чемоданчика выплывало стадо маленьких розовых слоников, которые некоторое время зависали в его кильватерной струе, а потом, так же незаметно, растворялись в воздухе. Заехав на Центральную Площадь, профессор Борманид чинно слез с осла и привязал его к парковочному автомату. Местный полицейский хотел, было, сделать ему замечание за неправильную парковку, но профессор только позвал своего осла, и страж закона в ужасе ретировался, а заметив динозаврика, и вовсе смутился. Профессор вынул из кармана специальную расчесочку для бровей, и, доведя себя до сходства с Нильсом Бором, достал из серебряного портсигара папиросу " Bell Amour". Случайные прохожие с любопытством разглядывали этих, свежих в городе, персонажей. Никто не мог узнать в "профессоре" прежнего, богемного пройдоху третьего плана, Бормани, настолько он преобразился. Широкий восточный балахон, соломенные сандалии, четки из нефрита, густая борода и бритый лоб... Натуральный дервиш. Профессор медитативно выкурил папиросу, словно это был косяк, а затем прокашлялся, сплюнул на мостовую и громко произнес: "Я пришел к вам, чтобы дать вам свободу. Свободу от страха и неуверенности, свободу от сомнений и стыда, я поведу вас к Свету и вместе мы победим Тьму. Следуйте за мной, не потому что я сам позвал вас, а потому, что я прав, и правота моя очевидна." Несколько зевак уже застыли на месте, внимая этой импровизированной проповеди. Далее, подобно растущему снежному кому, толпа собиралась и внимала Проповеднику. Ничего умного он не сказал - только то, что от него хотели услышать. Все должны быть счастливы, а он - единственный, кто знает, как этого счастья достичь, надо только слушаться его и идти за ним, пастырем. Короче, обычная предвыборная ахинея. Но когда профессор пообещал, что может сотворить даже невозможное, к нему подтянулся поотставший Сэм Россо, со своими слониками, и ручным игуанодоном, нагоняя столбняк на всех присутствующих. Раздача слонов - это самый волнующий момент в любом публичном выступлении - неважно, нужны ли вам слоны - главное, что их раздают "на шару", совершенно бесплатно, почему бы не взять, если дают? Потом Борманид недвусмысленно намекнул, что первые апостолы, последующие за ним, Учителем, будут одарены свыше неземными благами, а огонь "истинной веры" осветит жизнь каждого последователя. Постепенно, зомбированная толпа стала хором повторять отдельные слова "Учителя", и даже целые фразы. Все это напоминало массовый гипноз - смысла никакого, и все пляшут под одну дудку с остекленевшими глазами. Кашпировскому - делать нечего. Но тут вдруг, слоники перестали появляться (в аппарате сел аккумулятор), а профессор дипломатично заметил, мол, хорошенького - понемножку, пора заняться работой над собой. Кто-то уже, услужливо вынеся Учителю стул, предложил сесть, и тот, усевшись посреди площади, продолжал свою речь. Динозаврику Михалычу подсыпали свежего сена. Что такое - справедливое общественное устройство? Это - когда все работают, а потом потребляют. Но, поскольку все люди - от рождения уникальны, двух одинаковых не бывает, общество делится на два класса - люди с обычными потребностями, и люди с повышенным уровнем потребностей. Никакой уравниловки быть не должно. Первых можно условно назвать "пролетариями", так как они постоянно "пролетают" мимо кассы, а вторых можно условно назвать элитой - это люди, занимающиеся постоянным духовным самосовершенствованием, то есть, чтобы ощущение полноты бытия с каждым днем росло. А следовательно, это люди с повышенным уровнем потребностей. Главный принцип такого общества: "От каждого- по способностям, избранным - по потребностям". Журналистка Лоран Конюшанс, уже несколько лет ведя светскую хронику в газете "Монд Нуво" оказалась в числе свидетелей этой необычных событий. Интуиция погнала ее, акулу пера, с континента, на этот, богом забытый остров, в надежде набраться свежих впечатлений и отдохнуть, развеяться. И надо сказать, на этот раз, чувство не подвело. В дороге она встретила журналиста Вэла и закрутила с ним роман. Произошло это на пароходе, где все изнывали от жары и скуки, не зная, чем занять себе мозги (если таковые имелись). В ходе непринужденной беседы, где после легкой поэтической дуэли всякие признаки пошлого флирта куда-то испарились, всплывали детали биографии Лоран. У коллеги-собутыльника никак не укладывалось в голове, откуда могла взяться такая необычная леди. И под бодрый перезвон бокалов с текилой, приходилось объяснять и ей популярно, откуда он появился такой. Изначально ни о какой журналистике Лоран даже и не задумывалась, считая ее делом явно неприбыльным. После блестяще оконченного политеха, где на пятом курсе она была единственным представителем особей женского пола, устроиться на прилично оплачиваемую работу не составило особых трудов. Но все самое интересное, как говорится, началось несколько позже, когда рак еще не свистнул, но жареный петух уже клюнул. "Мой офис пьет кровь из моих мозгов" - непроизвольно всплывало в сознании почти каждое утро, когда гад-будильник вырывал ее из сладостных объятий Морфея. Но человек существо слабое, и в основной массе бесхарактерное, и чтобы что-то изменить в своей жизни он должен получить от окружающей реальности хорошего пинка. И вот тогда... Поначалу Лоран катилась по инерции, продолжая тихо звереть на работе и откидывая каждый месяц кругленькую сумму на личный счет. Она откладывала какие-то изменения в своей жизненной карьере на неопределенное "потом". Однако, все ее сбережения таинственным образом рассасывались, сами собой, как замки из песка, построенные у полосы прибоя. То мелкие проплаты, то налоги, то вдруг объявившиеся кредиторы, которые, нутром чуя, слетаются, как мухи на мед, едва только наметишь что-то сделать для себя. Поистине, "Эгоист - это тот человек, который все делает только для себя, а не для меня". И никого не волнует, каково сейчас тебе. И все время ждешь этого "потом, как-нибудь". А можно, ведь, так и не дождаться... А все потому, что чересчур порядочная. Порядочность - это когда потом - чувствуешь себя идиоткой. Все тебя используют, а ты их - нет. Вот и сиди тихо. И вот это "потом" неожиданно настало. Как всем известно, корпоратив - вещь добровольно-принудительная, вроде партсобрания: хочешь-не хочешь, а присутствие обязательно. Хотя от многих физиономий тошнит: на работе - и на трезвую голову, а в компании зеленого змия, этого великого провокатора и развязывателя языков, может случиться всякое. Что общего у женщины-программиста и морской свинки? То, что не свинка и не морская - этот паскудный анекдот Лоран слышала уже далеко не в первый раз и прекрасно знала, что он предназначен именно для ее ушей. Это было последней каплей, перышком, которое сломило спину верблюда. Рассказчик имел славу женоненавистника, убежденного, что основное назначение женщины сугубо биологическое, и считавшего Лоран ошибкой природы. Да, еще прошел слух, что возможно, по какому-то странному недоразумению она сядет в то самое кресло, которое идеально соответствовало ему, любимому. Но Лоран мало прислушивалась к свежим слухам и сплетням на работе, и посему воспылала праведным гневом, не думая о последствиях - "Ничего другого от тупого членистоногого, привыкшего думать не головой, а тем, что в штанах, я не ожидала. Единственное твое жизненное предназначение - осеменить как можно больше примитивных самок, чтобы порода похотливых дебилов не оскудевала. Ни на что другое ты не способен, ты грубое оскорбление самого понятия "мужчина". Пошлая пародия на жалкое недоразумение!" Буквально выплюнув эту тираду в морду своего обидчика, Лоран от души съездила ему по физиономии и выбежала из бара. А что дальше - заявление об увольнении, серия статеек о корпоративной культуре и многом еще в знакомых сетевых изданиях. Ну, надо же было как-то развлекаться на досуге! Ты смотри, какие люди без охраны! Сам небезызвестный Вэл Фимаус собственной персоной! Ну, как бывает, слегка небрит и до синевы пьян. Да уж, скучать в ближайшем будущим мне явно не придется. Сто процентов, что его проспиртованное внимание привлекла "зеленая революция". А его статьи о сексуальной контрреволюции были свежи и интересны, особенно, про "Белую идею, в голубом понимании". Нет, просто так он от меня явно не отвертится - и придав своему лицу некое подобие обольстительности, Лоран решительно направилась к барной стойке, где Вэл вяло поправлял свое, несколько пошатнувшееся здоровье. Одному пить скучно, а пристойных собеседников пока не находилось. "Стихийный гнев народа!" - передразнивал Вэл газетные вопли: Ха-ха, так я и поверил в такие низкопробные сказочки! современное народонаселение способно только тупо горбатится восемь часов в день А приползя домой на полусогнутых, наслаждаться обществом кнопочного друга. Надо бы самому окунуться в это живое творчество масс. А то мой издатель уже мне явно намекает, что я несколько исписался, а это грозит мне некоторыми финансовыми неприятностями. А где я ему новые сюжеты возьму, если их давно уже гады-классики растащили, а современность тупа, слащава и однообразна. Нет, надо ехать, когда там ближайшее судно на этот задрипанный остров, как его там? Тормоз-... ах да, Тормозунд! Вот дебильное название! Аппетитная пышка Лоран отличалась на редкость язвительным умом и могла застебать любого комика. Вэл тоже был не лыком шит и решил устроить ей небольшую провокацию. Он написал ей на салфетке любовные стихи, рассчитанные на круглых идиоток. Это был своеобразный тест. Однако Лоран быстро его раскусила: Твоя магическая сила Меня до ручки довела И сердце бедное пронзила Амура острая стрела Тебя увидел я воочью, И вздох сам просится из уст И снился мне сегодня ночью Твой трепыхающийся бюст! Да, вкус толпы довольно шаткий, Недолго держатся стандарты, Но ляжки жирной свиноматки В сознаньи спутали все карты Плывем путем по морю, дальним Что делать? Груши оббивать? И я, маньяком сексуальным Красотку сволоку в кровать! Борюсь со скукой я, и с ленью Ей говорю я: "Скука! Сгинь!" А у тебя, на удивленье - Еще присутствуют мозги Я томно-трепетной заразе Излил все чувства, все, как есть, И хоть немного куртуазен, Но буду холить вашу честь! "Акула пера" Лоран не заставила себя упрашивать с ответом: Меня эмоцией укрыло, Был чувств невиданный накал: Среди уежищ тупорылых, Ты самый главный уникал! Плюясь ядом, как королевская кобра, Лоран не стеснялась в выражениях. Конечно, как помнил Вэл, в каждой женщине должна быть змея, но обычно за ранг банальных гадюк vipera berax они не выползали, а это была истинная кобра (Naja naja). С этим редким подвидом явно стоило познакомиться поближе. Тут, на острове, запахло новой газетной сенсацией: живой пророк мигом обращает толпу в новую веру! Вера эта - истинная, потому что он, Учитель - пророк, а пророк он потому, что глаголет Истину. Логика - железная. Вот и все доказательства. Складывалось впечатление, что среди толпы охмуренных, зеленый ослик по кличке Маленький Буба был еще далеко не самым тупым существом. А Пророк доводил толпу до экстаза, распаляя сам себя, как это любил делать в своих публичных выступлениях, великий фюрер Адольф Алоизьевич Гитлер. В Борманиде чувствовалась "сильная рука", хватка. И надо заметить, народу Тормозунда, уставшему от безвольного управления Чекануса, с его вечными приступами меланхолии, импонировали диктаторские наклонности Пророка. Его страстная убежденность, которую он умело изображал на публике, вселяла уверенность, что он знает, что надо делать, как именно, и что этот деятель будет не щадя себя добиваться всеобщего счастья. Но история, эта magistra vitae, учит нас, что в первую очередь, при таком лихом правлении, летят невинные головы. Борманид, так же, как и упомянутый персонаж из истории, был несостоявшимся художником, и хотя техникой рисунка и живописи владел очень слабо, воображения ему было не занимать. Он рисовал такие радужные картины счастливого будущего, что вся толпа, как один, проникалась мыслью, что "этот человек приведет-таки да, нас к благоденствию". Впервые Борманид, нынешний Пророк, показал коготки, когда ему исполнилось тринадцать. Его бабушка, делая генеральную уборку и все перерывая, случайно наткнулась на "нычку", где отрок прятал целый ворох порнографических журналов и открыток, сплошь заляпанных характерными пятнами. Бабушка пригрозила рассказать об этом родителям, когда те вернутся с работы. Маленький бесенок прикинул, что ему, пожалуй, может не поздоровиться. Гибкий и изобретательный детский ум сразу нашел решение: Бабушка мыла пол, стоя на карачках. Мелкий мерзавец вырвал шнур из настольной лампы и кинул его, оголенными концами, на пол, залитый водой. Бедная старушка со слабым сердцем, погибла в страшных мучениях. И хотя негодяй догадывался, что это происшествие может несколько огорчить маму, он испытал некую порочную радость от сознания, что он взял верх. Полиция пришла к выводу, что имел место печальный несчастный случай: тяжелая лампа с мраморной подставкой упала на пол от случайного толчка, и провод оборвался под ее собственным весом. Дело не стали заводить, а невинный мальчуган, который во время происшествия "мирно играл в футбол во дворе", расплакался, "узнав" обо всем. Недолго мучилась старушка... Хоронили ее в закрытом гробу. Борманенок, идя за ним в составе процессии, вытирал крокодиловы слезы. Так, впервые в жизни Борманида, столкнулись, нос к носу, злодейство и число "тринадцать". Это, если не считать повешенной им кошки, было его первое убийство. Вообще-то, "пятница, тринадцать - появилось после того, как Филипп Красивый, король Франции, объявил арест всем членам ордена Тамплиеров (храмовникам). Это было 13-го в пятницу, откуда и пошло - "13-е, пятница, несчастливое число". С возрастом поведение Боманида стало все больше и больше отличаться от остальных серых личностей. С особо неподражаемой экспрессией он предавался просмотру телевизора. Стоило на экране появиться лицам государственных мужей, стоящих у кормила власти, то на него тот час сыпался град плевков. Впору было устанавливать "дворники". "И когда же эта гнусная банда уже издохнет!" - любил приговаривать Борманид. "Они там, у этого кормила, неплохо кормятся!" И повзрослев, мальчик всем дал понять, что "есть на свете один человек, которому должно во всем быть хорошо, и ни в чем не должно быть отказа. И этот человек - Я. А остальные могут пребывать в глубокой жопе. Лохов надо разводить, как кроликов". Когда Владыка предавался трогательным воспоминаниям об уничтожении им кабинета химии, на его глаза даже навернулись слезы. "Какой это был шикарный взрыв"- разглагольствал тот, придавая интонациям своего голоса, манерно-ностальгическое выражение. Конечно, я рассчитывал на несколько иной результат, но и так было здорово. Сколько дыма и копоти в ненавистном школьном здании. "Дешевое позерство"- улыбалась про себя Лоран - "а еще считается, что этот человек собаку съел на всяческих понтах ". Скачал в интернете "Поваренную книгу анархиста " и решил изготовить "Коктейль Молотова ". Тоже мне "Неуловимый мститель" нашелся, рецепт суспензии оказался сложнее, чем он наивно предполагал, и процесс вышел из-под контроля. Он мне распрягал, как три месяца втирался в доверие к химичке, мыл эти дурацкие колбы, и вообще всячески делал вид, что этот предмет ему жутко интересен, сам по себе, а не только в прикладных целях. Зачем ему это было нужно? Он решил провести в жизнь принцип одного из своих любимых литературных героев - Монте-Кристо: "Я мстю, и мстя моя - страшна!" Правда, что в этой книжке его всегда раздражало - граф слишком затянул с местью. Его обидчики могли умереть естественной смертью, так и не дождавшись заслуженной расплаты. Он, будущий пророк, решил ускорить процесс и постарался найти подручные средства Но каким-то чудом, выйдя сухим из воды, после всей этой истории, с кабинетом химии, Борманид расслабился и потерял нюх на опасность. Ну, и засыпался на первой же серьезной краже. Пришлось познакомиться с нарами... Юность Чекануса Мечтатель и идеалист, Чеканус жил на островах Полинезии, занимаясь рутинной работой - геологической разведкой. Местные условия его вполне устраивали - красивая природа, певчие птицы, буйная зелень, экзотические фрукты, обилие смугленьких островитянок... Правда и это смущало возвышенную душу. Чекануса всегда привлекал магический флер, любовное томление, сам процесс утонченного ухаживания, стихи о любви. Однажды он попробовал закрутить головокружительный роман с прекрасной туземкой. Одетая в нарядное платьишко, с восхитительным цветком в волосах, она томно пила изысканное шампанское из бокала. Таких красоток и Полю Гогену не снилось. Но она в шампанских не разбиралась и пила его, как обычную бормотуху, залпом, большими глотками, никакого эстетизма. А в плане закуски, на Тормозунде был очень ограниченный рацион. Общим было одно: как и в мексиканской кухне, вся еда, по вкусу, напоминала раскаленный утюг. Перец не давал успеть прийти в себя, чтобы оценить, что ты ешь. Приготовив несколько четверостиший, Чеканус начал их декламировать, а когда закончил, пафосно возведя руки, он заметил, что его уже не слушают: девица лежала, уже абсолютно голая, с раздвинутыми ногами. Бери - не хочу. И никакой романтики. В представлениях туземок белый мужчина-мачо состоял из трех составных частей - причинного места, оружия и кошелька. И судя по себе, они исходили из того, что мужчин интересует в противоположном поле - только способность отдаваться, почистить пистолет и умение приготовить пожрать. Поэтому Чеканус, разочаровавшись в своей прежней жизни, пошел искать по свету, где оскорбленному есть чувству уголок. Но поскольку бабла у него было немного, он зафрахтовал маленькую каботажную шхуну, направив ее к близлежащему необитаемому острову. Капитан шхуны, мизантроп в душе, с детства зачитывавшийся "Моби Диком", ходил по палубе, слегка подволакивая ногу. Помня морское правило, что "женщина на борту - это к несчастью", капитан возил в трюме ишака. Капитан Билли регулярно посещал ослика Бубу, и оба они каждый раз чувствовали, что день прожит не зря. (Впоследствии вы поймете, насколько этот ишак изменит ход современной истории). В отличие от Ахава, у капитана были целы обе ноги, но куда денешь идеи... За отсутствием костяной ноги, капитан приобрел себе трость, которой он громыхал, прохаживаясь на шканцах. Он видел воплощение зла не только в кашалотах, а и во всем, что слегка напоминало людей. Заветной мечтой капитана было - найти и умертвить того человека, который способствовал его появлению на свет. Поэтому он в душе злорадствовал, видя, что Чеканус сам, добровольно идет на гибельный для себя шаг. Едва сойдя с борта, Чеканус ступил на твердую землю, неуклюжей походкой сделал несколько шагов... и растянулся на земле, споткнувшись на кочке. Поднимаясь, он раскрыл ладонь, куда нагреблось сухой почвы. Машинально рассмотрев ее, Чеканус поразился: ведь это же - фосфаты! Он сидел на золотой жиле! Сделав такое эпохальное открытие, геолог понял, что его мечта близка к осуществлению. Это и есть тот самый остров, который он призван обживать! Нужно, конечно, предварительно оценить размеры залежей и насыщенность породы - стоит ли игра свеч. Но интуиция подсказывала ему, что все сложится удачно. Тогда у него и зародилась идея выстроить на острове нечто вроде коммуны, где будут свои правила. Старый свет теперь вызывал у Чекануса еще большее отвращение, и он мечтал построить справедливое общество на острове. Несчастный утопист! Любое общество, как бы красиво ни звучали его принципы, рано или поздно приходит к расслоению, и как не взбалтывай уксус и масло в одной бутылке, масло, рано или поздно, всплывет наверх. Сторонники социальной справедливости всегда идут на дно, как уксус. Вот почему у них и такой кислый вид. МСЬЕ РОССО Сэм Россо - совершенно отмороженный фанат изобретательства. Для него оно было делом жизни, и ему он предавался, все свободное от выпивки, время. - Однако, приколол этот Николо Тесла! Так это он, оказывается, радио изобрел! А нам с детства вталдычивали, что это - Попов! - Вы разве не знали? А американцы считали, что это сделал Маркони. Тесла с ним до конца дней судился. Этот гениальный серб так и умер в Штатах, почти в нищете, снимая номерок в недорогой гостинице. А ему бы - за все его заслуги - памятник из чистого золота! И заметьте, как только он умер, спецслужбы перерыли весь его номер вверх дном, искали какие-то материалы. Нашли или нет - достоверно неизвестно. Скорей всего, засекретили... - Да уж, многое историки перевирают... Это еще Сталин развернул кампанию о приоритете отечественной науки. Книгопечатание, мол, изобрел Иван Федоров, а Иоганн Гуттенберг - как бы, не при делах. Электрическую лампочку придумал Лодыгин, а никак не Томас Эдисон. Курчатов сделал бомбу, якобы, абсолютно не зная, чем там занимался Оппенгеймер, в проекте "Манхэттен". Просто разведка хорошо работала. Ведь еще немцы занимались разработкой "оружия возмездия". Получается, что все советское было первым и самым лучшим. Даже советская радиация - самая безопасная в мире. Вот, Чернобыль это и подтвердил. Трое мужчин курили на балконе. Один, что постарше, с обильной проседью, Ив Чен, был художником, а его собеседники - тот, что помоложе - бойкий журналист Вэл, и третий - Сэм Россо. - Спасибо, Вэл, что зашел в гости. Что у нас сейчас пишут в желтой прессе? Тут сейчас - тоска зеленая... Куча работы, от которой толку никакого, только для идиотов... А с какой стати вы вдруг заинтересовались личностью Никола Тесла? Ты давно интересуешься физикой? Вот, мсье Россо - давно, и это понятно... А ты? - Тут дело в том... Короче... Моя знакомая, Натали, работала в филармонии, в оркестре у Хобарта Эрла. Пиликала на скрипочке. Так вот, они с оркестром были на гастролях в Америке. Там в какой-то летней кафешке она познакомилась с одной бабушкой, которая оказалась - из бывших наших. В общем, эмигрантка во втором поколении. Наташка-то и говорить толком не умеет, там, Thank You very much, или там, How do You do? Как нас в школе учили, то есть, никак. Сошлись они с этой бабушкой на той почве, что у Наташи с собой была ее скрипочка в футляре. А у бабушки, как потом выяснилось, покойный отец тоже был скрипачом-любителем. Бабушка что-то спросила, а Наташа, возьми и брякни, типа, I dont understand. И дальше - пару слов по-нашему. Бабулька обрадовалась, встрече с соотечественницей, и они разговорились. Старая вешалка еще не забыла язык, потому что в семье они раньше говорили только по-нашему, а теперь она осталась совсем одна, и не с кем стало поболтать по душам. Так вот, этот архивный экземпляр поведал одну историю, которая, я уверен, вас заинтересует. Ее покойный папаша был лично знаком с Тесла. Они сошлись на почве увлечения музыкой (а Тесла был ее тонким ценителем и знатоком). Она была еще девочкой, но хорошо помнит, как в сорок третьем году, незадолго до своей смерти, великий Тесла заходил к ним в гости. Высокий, крайне тощий старик с орлиным носом, с лицом, как у мумии, которое украшали седые жиденькие усики. Когда-то его имя не сходило с первых полос американских газет, и не узнать его с первого взгляда было просто невозможно. Потом, правда, его стали постепенно забывать, а всякие пробивные пройдохи, вроде этого Маркони, остались на плаву. Тесла... Оказывается, он прекрасно знал русский, и вот так, братья-славяне сошлись на почве музыки. Вэл сделал паузу, прикуривая очередную сигарету, а Ив Чен затушил свою, Россо опрокинул очередную стопку и мечтательно произнес: - Ах, Вэл! Что бы я дал, если бы мог хоть часок пообщаться лично с этим человеком! Но, увы! Даже при всех стечениях обстоятельств, это невозможно, потому что он умер тогда, когда меня еще на свете не было... А вы знаете, что он отмочил? Не слыхали про "Калифорнийский эксперимент"? Он построил на отшибе огромную, в пятьдесят с лишним, метров, башню, ажурной металлической конструкции. Ее основание уходило еще на много метров под землю. Вы не слышали о беспроводной передаче электричества? Так вот, башню венчал огромный медный конденсатор, тороидной формы, а над ним была сетчатая полусфера, совсем как шляпка у гриба. Так вот, он через него пропускал огромные токи, с напряжением в миллионы вольт - то, чего не может до сих пор, современная наука. Фактически, он делал искусственные молнии. А где он брал такую энергию? Из эфира. Но мы, со своими кондовыми установками, отрицаем существование эфира, да только потому, что ни черта о нем не знаем. Лучше всего тогда - игнорировать. То же самое - и с НЛО. Сделаем вид, что этого нет - и будет проблемой меньше. Так вот, когда он там что-то колдовал, со своей башней, над городами Америки ночью становилось светло, как днем. Это что-то наподобие Северного сияния. Но самая сенсационная гипотеза - дальше. Когда в районе Подкаменной Тунгуски 11 июня 1908го года, бабахнул знаменитый Тунгусский метеорит, взрыв был такой, как от десятка бомб, сброшенных на Хиросиму. Деревья в тайге были повалены на сотню километров вокруг эпицентра, а в самом центре деревья остались стоять, но сильно обгорели. Обгорелыми оказались даже корни, под землей, что может случиться, если тут замешано электричество. Научная экспедиция 24-го года не нашла ни малейших следов, собственно, метеорита, его тела. Зато - большой радиационный фон. Сразу подумали о комете, газовом болиде, столкновении с Черной дырой, и даже допускали, что это была авария корабля пришельцев, результатом которой стал высотный ядерный взрыв. А кое-кто вполне логично предположил, что во время взрыва - башня Тесла все еще стояла, в рабочем состоянии. Это потом - ее демонтировали. Тесла тогда переживал сложные времена: магнат Морган, который первоначально был спонсором ученого, хотел немедленных практических результатов, и поэтому спонсировал исследования. Но когда он понял, что средства используются не по назначению, мол, ученый "заигрался в свои игры", был взбешен, и перекрыл краник финансирования. Тогда Тесла выложил все свои личные сбережения (а богатым он никогда не был), чтобы продолжить опыты, и, говорят, часто наведывался в башню по ночам. Так вот, оказывается, башня стояла строго на том же меридиане, где произошел Тунгусский взрыв, но в другом полушарии! И по времени тоже совпадает! Ведь, если он пустил направленный гигантский разряд, тот мог облететь полшарика, и приземлиться в Сибири. Есть свидетельства, что Тесла накануне брал в публичной библиотеке Атласы с картами Восточной Сибири, и внимательно их изучал. Для чего? А для того, чтоб от его опытов никто не пострадал. Он выбрал самый безлюдный район. Масштабы разрушений наводят лично меня и на ту мысль, что этот разряд, если он действительно черпает энергию из эфира, пролетев гигантское расстояние, усилился многократно, как увеличивается, катясь по поверхности, снежный ком. Помолчали. Вэл, тем временем, переваривал кучу, обрушившейся на его голову, информации. Первым нарушил молчание Россо: - Так, что там говорила еще, ваша знакомая... скрипачка? Вэл опустился с небес на землю, и лицо его приняло заговорщицки-загадочное выражение, мол, "И ты у меня сейчас попляшешь!" - Ну же, давайте! Не тяните кота за хвост! Что она вам сказала такого, чего я еще не знаю? Ив Чен был крайне возбужден. Вэл наслаждался моментом: ему удалось заинтриговать! И понимая, что тянуть далее просто неприлично, продолжил: - А она не только говорила. Она еще кое-что привезла. И это кое-что в данный момент находится у меня в дипломате. Так, себе, тетрадочка, с записями от руки и чертежами. Там еще какие-то расчеты и формулы. Но написано не по-нашему. Ив Чен почувствовал, как потеют ладони от промелькнувшей догадки. Вэл продолжал: - Эта бабулька пригласила Наташу к себе домой. Напоила ее не кофе, а по-русски, чаем с лимоном, и достала с полки вот эту тетрадочку, - Вэл достал из дипломата синюю тетрадь с картонной обложкой, потертой по углам, и с пожелтевшими страницами. Россо, трясущимися руками взял ее, как хрустальную, и сразу зашел с балкона вовнутрь, положил тетрадь на стол и даже запер балкон, чтоб она, не дай бог, не упорхнула с порывом ветра: - Я глазам своим не верю! Это он! Это его почерк! Я же видел сотни его записей и чертежей - в репродукциях, конечно. Но, хотя тут нигде нет его подписи, писал, безусловно он! Вы представляете, что вы нашли?! - Я себе представляю, что бы за это отломили американцы! - усмехнулся Вэл. - Ох, эта молодежь, меркантильная! Вам бы только о деньгах, одно в голове! - вскипел Ив Чен, - А почему эта бабушка решила отдать тетрадь вашей знакомой? - А тут, как раз, все просто. Бабулька эта не сильно-то любит Америку. Но ехать на родину - а куда? На голое место? У нее там никого нет, а те, что были, давно померли... А так она, все-таки, при квартире, на полном гособеспечении, да и уровень жизни... Но она им не может простить Вьетнама, и вообще, считает их всех милитаристами. А Тесла, как чувствовал, что ему уже недолго осталось, да и попросил ее, бабкиного отца, чтобы он сохранил у себя тетрадь. А главное - чтобы она не попала "не в те руки". Вдруг там - сверхсекретное оружие массового поражения? Этим козлам - военным, ее только дай - они весь шарик взорвут! Вот бабулька и решила, передать ее нашим, но не кому попало, а порядочным ученым: пусть посмотрят специалисты - может, это и не оружие никакое, а полезное мирное изобретение... Тогда оно может послужить людям. Единственное, что настораживает, почему он боялся, что может "попасть не в те руки"? Значит, было, чего. Россо глубоко задумался, разглядывая чертежи и схемы, пометки на полях. Почерк был, конечно, отвратительный, писалось, безусловно, не для патентного бюро, а для себя. Было полно непонятных сокращений, но наличие схем и чертежей помогало понять хотя бы общее направление. Как говорил Курдюмов: "Чертеж - язык техники, одинаково понятный всем образованным народам". Россо бормотал себе под нос: - Та-а-к-с... Катушка Тесла, кварцевый генератор - это понятно. Гауссовская труба, колба, сосуд Дьюара... Странно! Но при чем тут красная ртуть в свинцовом кожухе? Какую роль она тут играет? Частотный генератор вырабатывает радиосигнал, ламповый усилитель... А что же тогда модулирует сигнал? С этим надо хорошенько разобраться, и я боюсь, что мы ничего не поймем, пока не соберем по чертежам опытную модель. Самое обидное, что он нигде не пишет для чего эта штука, и в чем ее принцип действия. Ну, ему-то, конечно, было все известно, а для посторонних глаз это не было предназначено. Одно я вам могу сказать, Вэл, почти со стопроцентной уверенностью: это не оружие. Это, скорей, какой-то передатчик, автоматически на что-то настроенный. На что? Это мы должны выяснить. Неделька выдалась напряженной: Россо не вылезал из лаборатории, хоть и был, если по-честному, дилетантом в науке, но личностью увлеченной, мотал какие-то катушки, паял, бегал за запчастями на радиобазар, выбросил на все это зарплату на месяц вперед, шастал возле Староконного рынка по рядам "металлистов", которые продавали всевозможные железяки, начиная с утюгов и швейных машинок, до часов и сварочных аппаратов. Иногда просто копался на помойках, как последний бомж, в поисках какой-то дефицитной железки. Самое трудное - было достать красную ртуть. Но в конце концов, правдами и неправдами, ему удалось под каким-то предлогом, выпросить у начальства пару граммов. Для каких исследований, он объяснял весьма пространно: "Я и сам еще не уверен, но, по-моему, мы можем здорово продвинуться..." Говорить-то, раньше времени, нельзя, да и сам он, еще толком, до конца не знал. А попробуй - расскажи зачем - твой завкафедры - моментально влезет в соавторы открытия - или не даст тебе ничего самостоятельно сделать. Вэл тоже не сидел, сложа руки: литературная поденщина в журнале, беготня по городу, в поисках свежих новостей... Но с Россо они заключили джентльменское соглашение: Как только эксперимент даст сколько-нибудь конкретный результат, у Вэла будут эксклюзивные права на сенсационную статью. Если, конечно, это можно будет публиковать... Но, поскольку, именно благодаря ему, была добыта научная реликвия, в виде рукописи, как говорится, сам бог велел... Великий день настал. Вэл пришел в лабораторию с утра, где его уже ждал изобретатель. Никого посторонних не было, потому что день был нерабочий, но Россо мог зайти туда в любое время, поскольку вахтерша, Хэлен, знала его, как облупленного, вот уже двадцать лет. - Приветствую, Молодой человек! А это - ваш приятель? Вы будете первым, кто увидит сенсацию! - Дай бог, чтоб не последним... Сэм, а что, как эта штука тут бабахнет, или на атомы развеет? Вы завещание составили? Я слыхал, с красной ртутью - шутки плохи. - Ну, не надо так, сразу. А то, действительно, накаркаем. Кроме того, мы выйдем в соседнее помещение, там стены толстые, есть даже свинцовый экран, а наблюдать будем через бронированное стекло. Что, страшно? А мне еще страшнее: вдруг ничего не выйдет? Зашли в соседнюю комнату. Сэм взял пульт дистанционного управления и нажал кнопку. Ослепительная молния взвилась под потолок, а потом на ее месте показалось светящееся облако. Потом оно быстро потускнело, и когда глаза немного отошли от вспышки, друзья заметили, что на столе, где стоял аппарат, сидит СУЩЕСТВО. Головка на тонкой шее, огромные черные глаза, зеленая кожа. Оно сказало: - Здравствуйте, Россо, и вы, Вэл! Друзья переглянулись: гуманоид! Но интересно было другое: помещение было абсолютно звукоизолировано, а каждое слово было отчетливо понятно. Телепатия? Оно продолжило: - Совершенно верно. Тогда не спрашивайте меня, откуда я знаю, как вас зовут. Вот и сбылось ваше давнее желание, Сэм. Я - Николо Тесла. Пусть вас не удивляет моя внешность. Знаю, что непохож. Перед тем, как я покинул Землю, ОНИ сделали динамический слепок моей личности. Все мысли, чувства, знания... Их теперь можно пересадить в любое тело, так что, я практически бессмертен, а это не так весело, как кажется. А на земле осталось мое бесполезное ныне тело, де еще гипсовая маска. Этот прибор, что вы собрали по моим чертежам - не телепортатор. Телепортатор находится ТАМ. А - это всего лишь излучатель, настроенный на мою личную частоту, наподобие мобильного телефона. Вы меня вызвали - я и появился. Вэл! Проявите уважение! Какой еще "Николка-приколка"? Я ведь старше вас, намного, да и знаю побольше. Хотя, мне ваше уважение надо, как рыбе - зонтик. Россо, по привычке, произнес вслух: - Умоляю вас, скажите главное: сколько нам еще осталось? В смысле - людям? Гуманоид грустно улыбнулся и ...растаял... Было ли это на самом деле? Правду ли говорил Сэм, что это все случилось у него на глазах, никто, конечно, проверить не мог. Вэл долго не мог прийти в себя и ему показалось, что все случившееся - сон. И после того случая, как Сэм уверяет, у него получилось запустить свою модель Генератора. То, что заливать он любил, было известно всем. Но когда состоялось эпохальное знакомство Сэма с Борманидом, последний быстро сообразил, как можно использовать изобретение. И, хотя, непонятно, каким образом, но оно работало! В чем-то Сэм напоминал Жака Паганеля - персонажа из "Детей капитана Гранта" Жюля Верна. Такой же рассеянный, что мог сесть не на тот пароход, а на идущий в противоположную сторону света. Люди, не знающие французского, не в состоянии оценить красоту этого имечка: "Жак" - у французов : "Простофиля-Жак" - это, примерно, как у русских, "Иван-дурак". А "Паганель" - от слов pagus (деревня), paganus (деревенщина). Сэм тоже аристократизмом не страдал, но изобретательская интуиция... Когда Борманид решил, что острову хватит уже оставаться бесхозным, он начал свою подрывную деятельность против Чекануса. В ночь на 4-е ноября он загрузил в вагонетку изрядное количество тротила и пустил по рельсам, под уклон, куда она покатилась с возрастающей скоростью, пока пьяные горняки бражничали и орали песни в лагере. Когда сработал детонатор, наверху этого почти никто не заметил: обычный подземный гул. Такое часто случается при стихийных обвалах, самовозгорании рудничного газа. Но Чеканус, приехав на шахту с утра, обнаружил, что большая часть подземных тоннелей завалена породой, горняки спят и лыка не вяжут, а количество пустой стеклотары превышает все мыслимые пределы. Взбешенный этим, Чеканус ввел на острове Сухой закон, полностью запретив спиртное. Он задержал работягам зарплату за месяц и наложил на всех штраф за убытки из-за пьяного разгильдяйства. Конечно, эти непопулярные меры не встретили всенародного одобрения масс: Работяги ходили злые, непохмеленные и роптали. А Борманид уже потирал руки, понимая, что ему стоит только поднести спичку, и грянет взрыв негодования... Взрыв не заставил себя долго ждать: Пролетариат, как самый организованный класс, во всем, что касается выпивки, ответил на происки реакции. На площади Мандана в Хацапет-сити стихийно возник палаточный городок пикетчиков. Не скроем, Борманид потратил немало денег на приобретение палаток из зеленого брезента и на доставку контрабандного спиртного. Самогон гнали прямо на площади, запустив двигатель джипа без колес, который качал воздух в охладитель змеевика. Самогон получался замечательно крепкий. Сахар тогда, помнится, сильно скакнул в цене. Это была уже не просто стачка, забастовка, когда работяги требуют повышения зарплат и увеличении льгот, сокращения рабочего дня. Их требования были не экономическими, а политическими: не больше, не меньше, как отстранение Чекануса от всех ветвей власти. Энтузиазм масс, подогретый самогоном и демагогией Борманида, перехлестывал через край. Дружины из сил самообороны не рискнули сунуться к пикетчикам: слишком ясно было, на чьей стороне численный перевес. Кроме того, дружинники - тоже люди, Сухой закон коснулся и их, и они с завистью наблюдали, как революционные массы поглощают самогон. Чеканус, заламывая пальцы на ногах, метался в поисках выхода из политического кризиса. Но Борманид не оставил ему шансов: он все заранее просчитал. Борманид, забравшись на джип без колес, торжественно пообещал народу, что после отставки Чекануса будут проведены честные демократические выборы правительства, и вам решать, кто будет управлять островом. Чеканусу же, через доверенных лиц было обещано, что если он не встанет в оппозицию к новому режиму, он получит должность управителя хозработами - что соответствовало статусу почти премьер-министра, во всем, что касалось экономики, но, конечно, не политики. Борманид, взывая к огромной толпе на Мандане, выбрал нестандартную форму обращения: не "господа" (господа - в Париже), не "товарищи" (товарищи по несчастью), не "граждане" ( а как тогда - селяне, что не живут в городах?), а просто: "друзья". И этим подкупил всех. Раз он с нами, как с друзьями, значит, и он нам - друг. - Представьте себе, друзья, - говорил он, - чтобы ломберные столики, поле рулетки, бильярдный стол - были бы оранжевого цвета! Тут и бык с красной тряпкой отдыхает... А благородный зеленый цвет - это цвет зеленого змия, зеленой тоски, цвет самой крепкой валюты, цвет всеисцеляющей зеленки... А что снится нам вместо рокота космодрома? Конечно же, "зеленая, зеленая трава..." И наша Зеленая революция никогда не увянет! Вэл предложил забраться внутрь Периметра и достать из пещеры, спрятанный там, портативный прототип Генератора. Как вы помните, он умещался в небольшом чемоданчике. Сэм самолично спрятал его в пещере, в то время, когда на вершине уже монтировали новую, сверхмощную, модель. Он даже утаил это от Борманида: жалко было расставаться со своим "первенцем", да и вреда от этого никакого не было - он не работал без аккумуляторов. Борманиду Россо "навешал лапши", что, дескать, разобрал на запчасти... Сэм любил прогуливаться по окрестностям со своим динозавриком, Михалычем, который явно проявлял признаки разумности, носил поноску и даже чертил на песке когтем, какие-то формулы. А тут - бац! И Сэм выболтал, "под мухой", свой секрет нашим героям. Оставалось забрать Прототип из пещеры и тайком переправить в город Хацапет-Сити. Вы можете спросить: для чего? Биогем, их приятель, физик-любитель, рассчитал, что если сложить два поля вероятностного излучения, они полностью нейтрализуют друг друга. Точно так же, как во фразе с двумя отрицаниями, смысл ее становится положительным, а два минуса дают, в итоге, плюс. "Небезынтересный" - значит - интересный, а "не лишенный привлекательности" - значит - привлекательный. Правда, мощности маленького Прототипа хватало на объем, радиусом всего в пять метров, но, пересекаясь с полем большого Генератора, пространство внутри этой сферы было свободно от всяких аномальных феноменов. То есть, внутри этого объема не действовало никакое излучение, и в нем можно было безнаказанно находиться, безо всяких защитных экранов, пока Прототип излучал "антиполе". Точно так же, как в батискафе под водой - не нужно надевать акваланг. Понять это сложно, особенно людям, далеким от киберматики. Но я уверен, что изобретатель Лейденской банки сам не понимал, почему в его батарее образуется электрический заряд. А что было с электромагнитной индукцией, с диффузией? С магнитом и компасом? Металлы плавили, и воду кипятили тысячи лет, не задумываясь об агрегатных состояниях вещества. Мы повсюду используем на практике то, что нам абсолютно непонятно и неизвестно почему, и именно так, что-то происходит. Изобретатель лука не знал закона Гука, изобретатель колеса не знал, что такое радиан и число "Пи". Строили лодки, запускали воздушные шары, не подозревая о законе Архимеда. Заметят какое-то явление, и, знай себе, приспосабливают к практическим нуждам, изобретают. А уже ученые-теоретики, потом, объясняют, почему и как, открывают законы и могут все заранее рассчитать. Младенец ничего не знает о процессах пищеварения, но регулярно какает в пеленки. Политики не знают, что такое социальная справедливость, но только и делают, что о ней говорят. Уверен, что до Ньютона - не одно яблоко угораздило - не в один лоб. Но Ньютон оказался теоретиком, и нашел объяснение. А Сэм был, именно, изобретателем, эмпириком, но никак не теоретиком. Учился он, в свое время, с ленцой, часто пропускал занятия, и все надеялся на свою "врожденную гениальность". И вот теперь, когда нужно было рассчитать мощность Большого Генератора, чтобы он покрыл излучением большую часть острова, Сэм засел за справочники, потому что не помнил основных формул, и действовал, большей частью, "методом тыка". Ручной игуанодон Михалыч, наблюдал его потуги у грифельной доски, и жалобно поскуливал. В конце концов, благородное животное, потеряв терпение от подобной тупости, подскочило к доске, схватило лапами тряпку и мел, повытирало все сэмовы каракули, и написав ряд формул, и подставив нужные значения, получило искомый результат в числовом выражении. (За что, разумеется, Михалыч был премирован корзиной свежайшей сладкой морковки). А Сэму осталось только проставить необходимые размеры и обозначить номиналы радиодеталей на принципиальной электрической схеме. Теперь он рассылал на континент пачки заказов на запчасти и комплектующие, в несколько разных предприятий, так что никто не смог бы определить, что за агрегат он, в итоге, намеревается собрать. Стройка Генератора Завладев властью на острове, Великий Вождь Зеленой революции позаботился о том, чтобы власть эту, удержать. Всегда найдутся охотники тебя свергнуть, чтобы занять твое место. Чемоданчик с прибором Россо обладал очень маленьким радиусом действия, а Борманид хотел все время держать под контролем, если не все население, то хотя бы, большую его часть. И он задумал Большой Генератор, на вершине самой высокой горы. Проект стоил больших денег, как рассчитал Сэм Россо. Ведь мощность Генератора должна быть колоссальной, а направленность - четкой. Кроме того, Сэм разработал целый новый блок: Модулятор настроений, ( "МЦП" - Мыслительно-Цифровой Преобразователь), который, при помощи излучения Генератора, вбивал бы в мозги островитян, не какую угодно, произвольную ахинею, вроде дурацких розовых слоников, а вполне определенные, конкретные мысли. Например: "Наш вождь, Борманид - самый хороший, справедливый и любимый народом, правитель", "Каждое слово Владыки - Истина в последней инстанции", "Ослушание и нарушение верности Владыке - смертный грех". С помощью такого, усовершенствованного Генератора, Борманид мог вводить и закреплять в сознании островитян, все, что ему вздумается. Сэм слетал на континент, и набрал необходимых материалов. Он также заказал, на различных предприятиях, комплектующие Генератора. Таким образом, никто не смог бы собрать воедино, и "передрать" всю принципиальную схему. В осуществлении этого плана, Борманиду очень помог чек, подписанный щедрой миллиардершей, которая не успела, или не захотела его аннулировать. (Борманид обналичил его на следующее же утро, после ее отъезда.) Очень скоро Сэм вернулся на остров, на большом контейнеровозе, куда были загружены все составляющие части Генератора. Возле самой вершины горы Кучамалангмы вырыли искусственную пещеру, чтобы разместить в ней Супер-Генератор, направляющий излучение на остров. Целой проблемой стало оттранспортировать на вершину, свинцовые плиты, для экранировки, каждая - по тридцать сантиметров толщины, и весом, около двух тонн. Для этого даже пришлось нанять на континенте, специальный грузовой вертолет. Но расходы Борманида не смущали. Ведь продажа урана продолжалась, деньги поступали в казну регулярно, и на сооружение, поэтому, не жалели средств. Официально, для всего населения острова, было объявлено, что тут ведется строительство нового энергоблока АЭС, специально - чтоб подальше от населенных пунктов. (Забота о здоровье народа). И люди верили этому, даже не предполагая, что с помощью этой самой штуковины, им теперь, будут промывать мозги. В прессе установку, для простоты, окрестили "Генератор энергии" - не уточняя, какой именно. Примерно в это же время было начато и строительство Башни Владыки. По городу поползли слухи: - Вы видели, а вы знаете? - доносилось изо всех углов, да и местные средства массовой дезинформации подливали масла в огонь, сообщая совсем уж невероятные вещи, с якобы "подтверждениями" в виде фотографий и видеоряда. Свидетельства очевидцев поражали широтой диапазона : от маловероятного - до совсем невероятного. Недаром есть выражение: "Врет, как очевидец". Странник на осле - в городе Хацапет-Сити! Это вам не Иерусалим! Да, в нашу эру, и во времена темного средневековья, когда осел служил распространенным транспортным средством, это было бы нормально, обыденно. Ну, осел, себе, ну, и ладно. Обычный assinus vulgaris, распространенное непарнокопытное травоядное. Но почему именно - зеленый? Такого же мерзопакостного зеленого цвета, как плесень на апельсине, как крокодил, как трава у дома, как окись хрома, паста ГОИ, как новобранец, наконец. Нет, мы не должны лицезреть этот символ упрямства на улице, в начале двадцать первого века! Вы можете сказать: это глюк! Разве это реально - зеленый осел? Но кто же тогда изгадил газон под ратушей, вследствие своих гастрономических пристрастий? Прямо у мэра под балконом. ...И не оставил ни малейших следов туалетной бумаги, что говорит о невоспитанности и неопрятности осла. А пердеж в атмосфере стоял такой, что просто глаза выедало. Что может быть реальней? Одно дело, когда мы выдаем желаемое за действительное, потому что нам так хотелось бы, но когда действительным становится совсем нежелаемое - тут волей-неволей признаешь вмешательство генератора невероятности. Что, газон тоже - глюк? Столп немецкой классической философии, основатель "абсолютного идеализма", Георг Вильгельм Фридрих Гегель, в своей "Логике", сказал: "Возможное - именно потому и мыслится нам возможным, что полагается нами, как действительное". Аппарат Россо и осуществлял сам переход из возможного - в действительное. А Гениальный изобретатель, даже не подозревая величия совершенного им научного подвига, доверчиво предоставил его Борманиду, который регулярно похмелял Россо, пользуясь плодами его науки. Сэм обожал, на легком подпитии, петь свои рок-н-роллы, так что даже линзы его очков входили в резонанс и дребезжали в тон его завываний. Кто-то причудливо складывает привычные образы в сознании, и выдает это за что-то выдающееся невероятное. Однако, наш профессор знал, что делает. Если вы сможете заставить кого-то поверить, что у мухи пять ног, то потом будет совсем нетрудно убедить остальных, что у нее ног - семь или восемь. Используя изобретение Сэма Россо, профессор, этот заядлый авантюрист, решил снять пенку с пустого места. Достаточно подпустить муху, чтобы молва сделала бы из нее слона. И вот, вереница безобидных розовых слоников, обрастая молвой, превратилась в "стадо летающих мамонтов", причем каждый рассказчик уверял, что видел все это "собственными глазами"! Что это за бред такой? Лоран Конюшанс от удивления так вытаращила свои зеленые глазищи, что ручная компьютерная мышь по кличке Джиниус, от страха сбежала с коврика и забилась в самый дальний угол рабочего стола. Ее губы стянулись в ниточку, ноздри раздулись, а глаза раскрылись до пределов, дозволенных анатомией, и смотрели, куда-то, слегка раскосо, вглубь себя. Либо чьи-то дурные шутки, либо массовые галлюцинации? - продолжала она пришпоривать мыслительный процесс, нервно теребя свою густую шевелюру. А городская сводка выдавала на экран новости, одна - безумнее другой. Нет, решила Лоран, это дело надо срочно запить: на трезвую голову такое воспринимать решительно невозможно. Отхлебнув из бутылки пивка "Веселый Роджер", она повернула на себя вентилятор, чтобы голова быстрее обсохла: вместо бигуди она использовала ружейные гильзы двенадцатого калибра. А потом башку надо было еще долго и нудно расчесывать, чтоб не так было похоже на овцу. Потом - Лоран любила отстреливать ворон, прямо над полем ржи. Картечь разлеталась, а Лоран - кайфовала. Ее, заплывшие жиром, прищуренные и слегка раскосые глазки, излучали свет. Никакой Винсент не смог бы передать это состояние. Вероятность любого события, в математическом выражении, исчисляется в пределах от нуля до единицы. Ноль - означает, что данное событие абсолютно невозможно. Например, утверждение, что некто обладает бессмертием. Что Волга выпадает из Каспийского моря. В обратном варианте - предположим: Cogito ergo sum - Я мыслю, и следовательно, существую. (Декарт). Единица - говорит уже не о простой возможности, а о самой настоящей действительности, о том, что событие уже - произошло, это - свершившийся факт. (Хотя, если поразмыслить, то так, как некоторые мыслят - они и вовсе не должны были существовать). Остальные промежуточные варианты между нулем и единицей - и есть степень вероятности. Гениальный изобретатель Сэм Россо пристроил усилитель вероятности, а точнее - ослабитель невероятности, что позволило ему игнорировать некоторые законы физики, правда, на очень ограниченном пространстве, насколько это позволяла мощность аппарата. Но, по закону сохранения энергии, если в одном месте вероятность увеличивалась от каких-то долей, до целой единицы, то в других местах, она, соответственно, пропорционально уменьшалась, делая фактически существующие объекты - вероятностными, то есть, - под сомнение ставилось само их существование. Нельзя "слегка забеременеть" - можно или не беременеть, или - да. Это и есть развитие, которое в диалектике называется скачкообразным. Когда количественные изменения приводят к коренному качественному сдвигу. Не хочется углубляться в философские аспекты этого явления, приходится только признать: Профессор идеально использовал чужое открытие в достижении своих низких, приземленных, корыстных целей. Особенно интересно было с категорией времени: если вероятность события менялась в прошлом, то и настоящее, постфактум, тоже изменялось. Это как предложение в японском языке, который европейцы назвали "языком изощренных дипломатов": структура японской фразы очень жестко определена - подлежащее, сказуемое, управляющий глагол - обязательно в конце. Но после него может быть добавлено отрицание, или вопрос. Таким образом, хитрый японец, мог, проговаривая фразу, следить за реакцией собеседника, и в конце - поменять ее смысл, с точностью, до наоборот. Таким же способом, профессор Борманид использовал спонтанно возникающие слухи и подпускал максимального туману. А переносчиков слухов и сплетен можно было специально не поощрять: ведь как интересно - запустить в оборот, свежую, "развесистую клюкву"! И, главное, - что в нее верили все. Чем более наглая ложь, тем охотней ей верят, как любил говаривать доктор Йозеф Геббельс, министр пропаганды третьего рейха. Беда заключалась в том, что гениальный изобретатель Сэм Россо сам-то и не мог, заранее рассчитать всех последствий своего открытия. Его зеленый чемоданчик, как ящик Пандоры, выдавал на свет нечто совершенно непредсказуемое. Как с этими, розовыми слониками, он не мог программировать развитие событий, выходящих из Генератора невероятности. Вместо слоников, с таким же успехом, могли появиться из воздуха, скажем, золотые рыбки. Но профессор Борманид, как гораздо более практичный человек, чем Россо, умел подвести под все это, надлежащий базис, типа, все так и задумано. Главное - удивить и ошарашить публику, заставить ее поверить в чудо. Если вы помните детскую сказочку про Изумрудный город, то там - фигурировали зеленые очки. Гудвин, в буквальном смысле слова, занимался очковтирательством. А Борманид, тоже страдающий нездоровой тягой к зелени, использовал произвольно возникающие чудеса, таким образом, будто он сам их спланировал и сотворил. Изящества, этому Дэвиду Коперфильду, было - не занимать. Конечной целью профессора было - заставить всех поверить в то, что он - великий Пророк, чудотворец, наставник, владыка. А, следовательно, все, что он прикажет, должно беспрекословно исполняться. Власть, подчинение, деньги, нажива. Все - очень приземленно и просто. Главное - уметь вешать лапшу на благодатные уши. И бросьте в меня камень, если хоть один политик в мире не использовал это правило! ПРОПОВЕДЬ Примерно, раз в месяц, Великий духовный наставник, Пророк, Наместник бога на земле, Владыка, Отец нации - называйте, как хотите - Борманид обращался с проповедью к населению острова. СМИ - телевидение, газеты и журналы, доносили до каждого жителя слова, исполненные мудрости и горящие светом Истины. Местные СМИ - правильней было бы назвать "Средствами массовой дезинформации", потому что они были полностью подконтрольны Борманиду и БГК (Благотворительный Гуманитарный Контингент) - главному контролирующему и карающему органу Тормозунда. Во время трансляции очередной проповеди, Генератор всегда включался на полную мощность. Лоран и Вэл, сидя в гостиничном номере, с неподдельным интересом стали смотреть передачу. Логики в рассуждениях Борманида почти не было, но его эксцентричная манера говорить, страстность и убежденность, с которой подавались самые заурядные вещи, пронимали слушателей до печенок. - Дорогие братья и сестры! Жители нашего счастливого Тормозунда! Давно миновало то смутное время, когда тут жили не по законам справедливости и гуманности. Сейчас, даже страшно себе представить, в каких условиях существовали люди. Но Свет Истины восторжествовал, наконец, и ничто уже не изменит наш путь к построению Счастья. Однако, для его построения надо много и упорно работать. Это также приносит и огромное моральное удовлетворение, ведь что может быть прекрасней, чем строить собственное счастье? И все мы, как последователи Зеленого движения, готовы отдать все до конца, включая и свои жизни, за торжество Зеленой идеи. Зеленая революция, которая свершилась у нас исключительно мирным путем, показала всему миру, что прогрессивная идея не нуждается в штыках. Главная революция произошла в сознании людей. Что говорил библейский мудрец, царь Соломон? Экклезиаст, проповедник? "Во многой мудрости - многая печали. И тот, кто умножает мудрости, умножает скорбь". Так зачем же нам ее умножать? Жизнь человеческая и без того - коротка, для чего же "мудрствовать лукаво"? Ведь, в любом случае, всех знаний не охватишь. Зачем же забивать сознание невинных детей мусором совершенно ненужной им информации, которая никогда им не пригодится? А между тем, определенная прослойка, я бы назвал их - паразитами, называя себя "интеллигенцией", занимается только тем, что отлынивает от честного труда и сеет смуту и сомнения в умах народа. Да, конечно, одной из функций государства любой формации, является насилие. Увы, это так. Но насилие это - только для тех, кто добровольно и осознанно не пришел к пониманию и приятию основы - самоотверженного труда для всеобщего блага. Великий философ древности, Платон, говорил: "Животных гонят к кормушке кнутом". Но ведь гонят их туда - для их же блага! Для чего трудолюбивые пчелы собирают в соты столько меда? А их вообще никто не гонит и не заставляет. Это и есть радость честного труда на благо общества. Ведь пчелы сами не потребляют столько меда, но они трудятся впрок. И человек, член общества, осознавший Истину, автоматически становится свободным от насилия, ведь это - уже его добровольный выбор. А интеллигентики мутят воду и подсовывают нам сомнительный тезис о "Свободе воли" и "свободном выборе"! Люди от природы наделены различными способностями и различными уровнями потребностей. Скажите мне, для чего, например, фермеру - изучать философию всевозможных школ и направлений? У него, что, от этого урожаи вырастут, или надои молока поднимутся? Знание ценно только тогда, когда оно дает обществу непосредственную пользу. Тем более, что достижения современной науки неопровержимо доказали, что единственно правильной философией является учение Борманизма. И моральный принцип: "Сделай благо Отцу, а Отец позаботится о тебе" - главная основа справедливого общества. А для чего дети в школах старого образца тратили сотни часов, забивая себе головы тем, когда и как жили какие-то замшелые фараоны? Как, озверевшие от агрессивности народы, проливали реки крови, в междоусобных грабительских войнах? Взять, хотя бы, изучение Истории, в целом: ведь вся История - это рассказ об исторических ошибках - почему кто-то проиграл войну, почему кого-то свергли и так далее. Получается, что все обучение исходит из негатива, "как НЕ надо делать". Хотя известно, что на чужих ошибках все равно не научишься. Зачем нужно было изучать мертвые языки, на которых уже никто не говорит? На кой ляд будущему токарю или пекарю зубрить формулы физики или тригонометрии? Наша прогрессивная школьная Реформа положила конец этому безобразию. Учение Борманизма непобедимо, именно потому, что оно истинно. Так же, как и справедлива наша Конституция: по ней, у нас медицина - бесплатная. Медицина - да. Но кто сказал, что бесплатными должны быть доктора? И для того, чтобы достичь всеобщего счастья, мы все должны сейчас потуже затянуть пояса. Возможны и непопулярные меры. Поэтому долг каждого сознательного члена... Лучше быть зеленым,... чем фиолетово-черным... Фимаусу наскучила эта, маловразумительная проповедь и он, щелкнув выключателем, вырубил телевизор. Переключать каналы было бесполезно: проповедь транслировалась - по всем каналам. Лоран тоже была удивлена, как такую демагогическую муть можно было слушать, а тем более - вещать в эфир. Проповедь воинствующего невежества. Все развивающие, обучающие, образовательные программы были под запретом, симфоническая музыка была признана "интеллектуальным излишеством". Классический балет Владыка, походя, обозвал "бездумным дрыганьем ногами". Зато мыльные оперы, реклама, попсовые шлягеры и пропаганда борманизма занимали все эфирное время. Реклама, эта узаконенная форма обмана, всегда назойливо советует выложить денежки за то, что вам совершенно не нужно или то, без чего можно спокойно обойтись. При этом реклама всегда очень сексуальна: девки - топ-модели, так сладострастно кусают шоколадные батончики, будто испытывают при этом оргазм. Бодренькие дикторы на телевидении расхваливают изобилие на прилавках, на которых нет, разве что, птичьего молока. Но они умалчивают о том, что хотя в Хацапет-Сити, на прилавках действительно есть все, большая часть народа питается порошковым супом из одноразовых пакетиков, концентратами, китайской лапшой быстрого приготовления и дешевыми консервами. Зато - десять сортов острого перца! А за деликатесами - приезжают в город отовариться, представители элиты, которым это все по карману. Но основная масса населения, насмотревшись показухи такого изобилия, делает для себя единственно правильный вывод: "Чтобы это иметь, нужно только усердней работать". "Так вот оно, к чему ты так долго и цветисто клонил! Заплати ему дань. За то, что тебе посчастливилось родиться в этом благословенном краю. За то, что тебе создали условия для развития своего дела. За то, что тебя охраняют и отстаивают твои права. Но какой идиот станет заниматься легальным бизнесом, если из ста заработанных долларов, он должен заплатить в казну налогов - на сто двадцать? Платить бездельникам, которые в поте лица изобретают законы, о повышении зарплаты себе самим, или законы, которые все подряд запрещают? Какая идеальная почва для взяток! Обыватель давно смирился с мыслью, что он уже заранее, по определению, самим фактом своего существования, в чем-то уже виноват. Такой, себе, врожденный комплекс вины. Хочешь жить, как человек - и ты уже виноват. Надо жить, как все - то есть прозябать. Это, конечно, не относится к элите: закон писан не для них, он всего лишь написан ими". Вэл подумал, что если он послушает еще пару минут, его, пожалуй, стошнит, прямо на пол. "Чтобы навести порядок в этом бардаке, мало такого диктатора, как Сталин. Тут надобен единый в трех лицах, Иосиф Адольфович Пиночет. Да толку что? Опять же, первыми полетят головы хлюпиков-интеллигентов, как это бывало всегда. Нет, диктатура - не выход. Анархия - это бред, потому что все равно, рано или поздно, приведет к диктатуре. Разве что, просвещенный монарх? Но это ведь ненадолго. Нет, ей-богу, такие мысли никак не способствуют нормальному мироощущению". Сделав такой утешительный вывод, Вэл налил себе полный стакан водки, и залпом выпил. Розовые слоники, вечнозеленое баксовое деревце, золотые самородки, кролики из цилиндра... Фи, какая пошлость! Набор обывательских штампов о признаках чудес и жизненных благ. Никакого, тебе, полета фантазии, ну, может быть, отдельные ее хилые проблески, но не более. Нет, что-то тут не так. Настоящий волшебник, неважно, добрый он или злой, никогда бы так низко не пал. Ему бы явно было жаль растрачивать драгоценную магическую силу, потакая вкусам толпы. Как мне кажется, для этих созданий, которых для удобства рассуждений будем считать волшебниками (ведь кто они такие на самом деле ведь никто не знает, а сами они докладывать о своей истинной природе явно не спешат) верность искусству, профессиональной чести - вещь не последняя. Тут Лоран оседлала своего любимого конька -профессиональное занудство. Работа по материалам светской жизни, хотя и приносила ощутимый доход, но особой пищи для ума там не предполагалось. Абсолютно банально и неинтересно, если кто-то из тебе подобных нажрется в стельку или вступит с кем-то во внебрачную половую связь. Но если такое случается с видным политиком или кинозвездой - это уже совершенно другое дело, и весь бомонд проникается к этому живейшим интересом. А для души - Лоран оставалось развлекаться мелкими сетевыми провокациями, но все темы были до ужаса заезжены, а гнать откровенную пургу было ниже ее профессионального достоинства. Так продолжалось довольно долго: уже впереди замаячил срок окончания контракта и можно было бы сменить надоевшие островные пейзажи на что-то более экзотическое... Дались мне эти розовые слоники! Нет, сказала себе Лоран: я напишу настоящее журналистское расследование Ведь этим недоумкам и в голову не пришло объяснить текущие события, совместив математическую логику и каноны жанра фэнтези. Это будет настоящая бомба! Так на чем мы остановились? Настоящий волшебник не для того заканчивал свою таинственную академию магии и чародейства (ну, где-то же он должен был обучится высокому искусству творить настоящие чудеса). Кстати, а существует ли такая академия? Тут на Лоран нахлынули ностальгические воспоминания о родном политехе... Ничего, нас, компьютерщиков, и прочих высокообразованных специалистов, считают тоже какими-то кудесниками от техники. Почему кудесниками? Да потому, что неспециалистам ничерта не понятно, как это все работает. А раз непонятно - значит, чудо. И в таких чудесах всегда видится что-то опасное и враждебное. Естественная реакция. Вы не обращали внимания, как любая нормальная собака реагирует на включенный пылесос? Вот так и у людей, далеких от науки. И это надо было столько учиться на программера, чтобы потом кропать статейки сомнительного свойства, освещая жизнь "звезд", со всем ее грязным бельем. Народу - "клюкву" подавай. Так и мозги могут атрофироваться... Стоп. А если посчитать, что магия - это, скажем, прикладное искусство... Вся фишка тут в том, чтобы в результате получалось именно - то самое, задуманное, а не черт-те что. Наколдовать-то можно любой пурги, да толку? То выискался какой-то ренегат, что решил процесс механизировать. И учиться самому не надо, - техника за тебя все сделает сама, благо, результат выходит почти всегда. Правда, - что попало. Именно потому, что он заранее четко не определен. Ну это, как бы помягче выразиться... Короче, полная... Чтобы не прибегать к ненормативной лексике, вспомним расхожее выражение: " Хотели как лучше, а получилось как всегда". Еще ничего не сделали, а уже ничего не случилось. Но минимальным набором знаний об изменениях природы реальности он же, должен обладать, иначе никакие технические навороты не помогут. Ну, никак невозможно современными научными методами, даже с помощью пресловутой генной инженерии вывести розового слоника, а уж летающую черепашку - и подавно. До Лоран еще не успели дойти самые свежие новости, что появилось и вовсе невиданное чудо - честные политики. Но эта скандальная информация была тотчас тщательно засекречена. Вдруг кому-то из власть предержащих придет в голову... Поначалу, вспоминал Сэм, его учебные дела шли прекрасно , способностями он был явно не обделен. Но тут его подвела самонадеянность. (О, эта коварная западня сгубила не один талант!) Окончательно поверив, что он самый гениальный студент в академии, этот самовлюбленный остолоп стал уделять процессу получения знаний лишь минимум своего драгоценного внимания. А почти все свое свободное время, которого день ото дня становилось все больше и больше, он посвящал двум самым важным в жизни каждого настоящего мужчины вещам - кабакам и бабам. Сэм твердо придерживался своего взгляда на женщин: Если природа от рождения одарила бабу смазливым личиком, длинными ногами и крупным бюстом, эта особь, возомнив о себе, бог знает что, считает, что ей заниматься самосовершенствованием и образованием, уже не следует: и такую полюбите, и еще спасибо скажете. Блядство чистой воды. Поэтому надо не просиживать в библиотеках или как-то культурно развиваться, а посещать парикмахерские, сауны, массажистку, салоны красоты, а все эти козлы-толстосумы - извольте раскошелиться! За одно только счастье обладания такой красоткой. Но Сэм себе цену знал, и в отношении женщин пользовался правилом: "Гусары денег не берут". Катастрофа не заставила себя долго ждать... Он блестяще сдал теоретический курс, правда, недели на три пришлось титаническими волевыми усилиями запереть самого себя в комнате, где единственной его компанией были тараканы и стопка конспектов. А сколько тараканов ползало в его голове - одному богу известно. Сама мысль о возможном провале просто не приходила ему в голову, этого просто не могло быть. Это может случиться с кем угодно, но только не с ним. Но после сдачи, условно говоря, первой сессии, у него из головы не выходила фраза, тихо произнесенная профессором киберматики. Сколько доподлинно тому было лет, никто из студиозусов не имел ни малейшего понятия. На вид ему было лет пятьдесят, и напоминал он кого угодно, только не университетского преподавателя. "Молодой человек, у вас синдром "первого места", - это не морализаторское сотрясение воздуха, это диагноз, и обжалованию он не подлежит" - слова слетали