еперь, как только предупредит венерианцев, он проконсультируется с доктором Кейром и другими учеными. И на этот раз они будут работать с новым пониманием его возможностей. Прошел почти час с тех пор, как они покинули базу. Десять прыжков телепортации - и они были перенесены на десять тысяч световых лет в окрестностях Гелы. Следующая остановка - Венера. По его указанию Лидж установила приборы в режим "замыкания". Это заняло всего несколько секунд. Вдруг она резко откинулась в кресле и сказала: - Что-то не так. У меня ощущение, что мы не сможем подойти к планете так же близко, как к той базе. Я чувствую какую-то помеху. Госсейн не колебался. - Мы свяжемся с ними по видеофону. Но видеофон безжизненно молчал. Ничего не оставалось, как вести корабль прямо на Венеру. Как и раньше, прыжок телепортации произошел мгновенно. Капитан Фри посмотрел на индикаторы расстояния и сказал Лидж: - Хорошая работа. До венерианской базы восемь световых лет. Лучше этого и быть не может. Вдруг послышался грохот. Раздался низкий голос: - Говорит робот-оператор, ответственный за связь. Критическая ситуация! XVII Во имя здравомыслия отдавайте себе отчет о самовозвратности. Утверждение может быть о реальности или об утверждении о реальности. Курс Ноль-А Госсейн быстро подошел к пульту управления и встал позади капитана Фри, напряженный и настороженный. Его взгляд перебегал с заднего на боковой и с бокового на передний видеоэкраны. Робот-оператор снова заговорил "аварийным" голосом. - Голоса в космосе, - грохотал он. - Роботы, передающие друг другу сообщения. - Переключите эти сообщения на нас, - громко скомандовал капитан Фри. Он посмотрел вокруг и поднял взгляд на Госсейна: - Вы думаете, флот Энро уже здесь? Госсейн занялся подсчетами. "Я был освобожден, - думал он, - от мозга Ашаргина через несколько минут после того, как Энро отдал приказ. Вероятно, потребовалось около сорока часов для возвращения на эсминец, еще два часа, чтобы двинуть корабль, меньше часа мы были на базе, а затем понадобилось около восьмидесяти часов, чтобы попасть сюда, на Венеру, - всего около ста двадцати двух часов, и только три из них могут считаться потерянными зря". Пять дней! Конечно, карательный флот мог отправиться с ближайшей к Венере базы. И, возможно, так оно и было. Для телепортации видеофонных сигналов, представляющих собой движение электронов, использовались сравнительно простые образцы. Электроны были по своей природе идентичны до восемнадцати десятичных знаков, и поэтому рассогласование полей в передаче занимало только четырнадцать секунд для каждых четырех тысяч световых лет. Для материальных же объектов оно составляло десять часов для того же расстояния. Флот Энро мог оказаться здесь раньше их благодаря времени, сэкономленному использованием телефонных команд. Но им потребовалось бы дополнительное время на погрузку оружия атомного уничтожения, которое должно было обрушиться на Венеру и на Землю. И кроме того, существовал другой, более важный аспект. У Энро были планы по поводу устройства личной жизни. Даже теперь он мог отложить приказ об уничтожении Солнечной системы в надежде, что угроза такого нападения заставит его сестру выйти за него замуж. Снова заревел робот-оператор. - Передаю, - выкрикнул он, - переговоры между роботами. - Его голос стал спокойным. - Корабль на CR-94-687-12... взз... Телепортирует... Приблизиться и атаковать... пятьсот человек на борту... вззз... ноль пятьдесят четыре секунды... Захват... Госсейн тихо сказал: - Нас атакуют роботы-защитники. Пришло облегчение, которое принесло с собой волнение и гордость, но вместе с тем и предостережение. Прошло чуть больше двух с половиной месяцев после смерти Торсона. И уже существует защита от межзвездных атак. Люди ноль-А, должно быть, поняли, что оставлены на милость диктатора-неврастеника и сконцентрировали производство на оборону. Колоссально! Госсейн увидел, что капитан Фри собирается нажать на рычаг, чтобы вернуться обратно к звезде Гела на базу в тысяче световых лет отсюда. - Обождите, - сказал он. Капитан оставался напряженным. - Надеюсь, вы не собираетесь здесь остаться? Госсейн посмотрел на Лидж. - Что вы скажете? - спросил он. Он увидел, что ее лицо окаменело. Она сказала: - Я могу видеть атаку, но не понимаю ее характера. После ее начала все расплывается. Я думаю... Ее прервали. Все радарные машины забились в истеричных звуковых и световых сигналах. На видеоэкранах мелькали сменяющиеся картины в таком количестве, что Госсейн не успевал их рассмотреть. В этот же момент что-то попыталось схватить его сознание. Его дополнительный мозг зарегистрировал комплексную энергетическую сеть и отметил, что она пытается резко закрутить импульсы, идущие к моторным центрам его мозга и от них. Пытается? Достигает цели. Он быстро понял характер атаки и ее ограничение. Не мешкая, он сделал корково-таламическую паузу. Давление на его сознание закончилось немедленно. Краем глаза он увидел, что Лидж застыла, где стояла, с искаженным лицом. Перед ним неподвижно сидел капитан Фри, его пальцы были сжаты в дюйме от рычага искривителя, который перенес бы их к Геле. Над ним звучал голос робота-оператора: - Единица CR... вззз... выведена из строя... Все люди на борту, кроме одного, схвачены. Сконцентрироваться на неподдающемся... Одним движением пальца Госсейн переключил рычаг искривителя. Темнота. Эсминец Y-381907 висел в космосе немногим дальше, чем в восьмистах световых лет от Венеры. В кресле около пульта управления капитан Фри терял неестественную неподвижность. Госсейн повернулся и бросился к Лидж. Он сделал это вовремя. Оцепенение, которое держало ее на ногах, прошло. Он подхватил ее как раз в тот момент, когда она стала падать. Пока он нес ее к глубокому креслу перед прозрачным куполом, он мысленно представил, что происходит во всех отсеках корабля. Сотни людей, должно быть, падают или уже упали. Или, если во время атаки они лежали, то теперь обмякли, словно из их мышц ушли все силы. Тело Лидж было так безжизненно на его руках, что на миг ему показалось, что она мертва. Но сердце билось, и, когда Госсейн положил ее в кресло, веки дрогнули, она попыталась открыть глаза. Прошло почти три минуты, прежде чем Лидж смогла сесть. - Давайте не будем возвращаться туда, - попросила она слабым голосом. - Минуточку, - сказал Госсейн. Он увидел, что капитан Фри пришел в себя и конвульсивно дергает рычаги и переключатели на пульте, уверенный, что корабль все еще в опасности. Поспешно подняв капитана из кресла возле пульта управления, Госсейн помог ему перебраться к креслу напротив Лидж. В это время его мысли были заняты тем, что сказала Лидж. Он спросил ее: - Вы видите нас возвращающимися? Она неохотно кивнула. - Но это все, что я вижу. Остальное выше моих возможностей. Госсейн молча сел, продолжая смотреть на нее. Его хорошее настроение пропало. Венерианский метод защиты был уникален, он воздействовал только на необученных ноль-А людей, и во время атаки только присутствие Госсейна спасло корабль. Казалось, что оборона венерианцев непобедима. Но если бы его не было на борту корабля, тогда бы у Лидж не было пятен в предвидении будущего. Она бы заранее предсказала атаку, и корабль смог бы избежать нападения. Поэтому, флот Энро с предсказателями на борту сумеет избежать первой бешеной атаки. А если предсказания будут достаточно точны, флот сможет прорваться к Венере. Возможно, совершенная система обороны Венеры, не имеющая равных по своему замыслу, на деле окажется никчемной. Создавая роботов-защитников, венерианцы не учли наличие предсказателей. Неудивительно. Даже Кренг не знал о них. Конечно, может оказаться, что на карательном флоте, посланном на Венеру, их не будет. Но в этом нельзя быть уверенным. Дойдя до этой мысли, Госсейн вернулся к сказанному Лидж. Он кивнул, мысленно вообразив ситуацию. Затем сказал: - Мы попытаемся снова, потому что должны пройти через эту систему защиты. Это очень важно. Безусловно, это было очень важно. Он представил систему роботов-защитников, подобную этой, противостоящую несметному флоту Энро в Шестом Деканте. Если бы эта система работала немного быстрее, то есть атака происходила за одну, а не за сорок четыре секунды, тогда даже предсказатели не успевали бы предвидеть. Госсейн рассмотрел несколько возможностей, затем тщательно объяснил суть корково-таламической паузы Лидж и капитану. Они несколько раз порепетировали, но на большее не было времени. Конечно, предосторожности могли не сработать, но они стоили усилий. Закончив подготовку, Госсейн сел за пульт управления и осмотрелся. - Готовы? - спросил он. Лидж ворчливо сказала: - Я не могла бы утверждать, что мне нравится находиться в космосе. - Это был ее единственный комментарий. Капитан ничего не сказал. - Хорошо, на этот раз мы попытаемся пройти так далеко, как сумеем. Госсейн нажал на рычаг. Атака началась через тридцать восемь секунд после телепортации. Госсейн наблюдал нюансы ее развития, немедленно аннулируя любое воздействие на его сознание. Но в этот раз он предпринял новые шаги. Он попытался передать послание роботам-защитникам. - Приказываю прекратить атаку! - повторил он несколько раз. Он ожидал, что робот-оператор повторит его команду, но тот продолжал транслировать переговоры между роботами-защитниками. Госсейн отдал другой приказ. - Отключить все контакты! - твердо сказал он. Робот-оператор сказал что-то о том, что все, кроме одного, выведены из строя и, без всякого намека на исполнение его команды, добавил: - Сконцентрироваться на сопротивляющемся... Госсейн нажал на рычаг телепортации и отпустил его через пять световых минут. Через шестнадцать секунд атака возобновилась. Он мельком посмотрел на Лидж и капитана. Оба обмякли в своих креслах, краткое обучение системе ноль-А оказалось не очень эффективным. Он отвернулся от них и смотрел на экраны, ожидая бластерной атаки. Поскольку таковой не произошло, он сделал прыжок еще на один световой день к Солнцу. Индикаторы расстояния показывали, что Венера находится немногим больше, чем в четырех световых днях. На этот раз атака началась через восемь секунд. Она все еще была недостаточно быстрой. У него сформировалось определенное представление о происходящем. Венерианцы пытаются захватить корабли, а не уничтожить их. Устройства, созданные для этого, будут сильнодействующим оружием в галактике обычных людей. Они вызывали восхищение своей способностью различать где друг, а где враг. Но против предсказателей они не смогут действовать столь же эффективно. Госсейн отправил еще одно послание тем, кто со слепым, механическим упорством пытался вывести его из строя. - Считайте корабль захваченным. Но по-прежнему не было никакого ответа. Госсейн еще раз нажал на рычаг телепортации. "Теперь, - подумал он, - мы посмотрим". Когда темнота рассеялась, индикаторы показывали девяносто четыре световые минуты до Венеры. Атака началась через три секунды и на этот раз по-другому. Корабль задрожал. Экран защиты засветился оранжевым цветом. Робот-радар завывающим, как сирена, голосом сообщил: - Приближаются атомные ракеты. Быстрым движением пальцев Госсейн передвинул рычаг телепортации обратно, и эсминец отпрыгнул на девятьсот одиннадцать световых лет к Геле. Вторая попытка проникнуть через систему обороны Венеры провалилась. Госсейн, уже обдумывающий детали третьей попытки, вопросительно посмотрел на Лидж. Она покачала головой. - Не задавайте вопросов, - сказала она. - Я слишком устала. Он хотел возразить, но повнимательней приглядевшись к ней, понял, что она действительно устала и ослабела. - Я не знаю, что эти роботы сделали со мной, - сказала она, - но мне нужен отдых, прежде чем я смогу что-то делать. Кроме того, - заметила она, - вам тоже не мешает восстановить силы. Ее слова напомнили ему о собственной усталости, но он отогнал эту мысль и уже собирался заговорить, когда Лидж покачала головой. - Пожалуйста, не спорьте со мной, - сказала она слабым голосом. - Сейчас я могу вам сообщить, что до следующего пятна около шести часов, и что эти шесть часов мы будем спать. - Вы имеете в виду, что шесть часов мы будем сидеть в космосе? - Спать, - поправила она. - И не беспокойтесь о венерианцах. Кто бы их ни атаковал, будет отброшен так же, как и мы. Она была права. За последней репликой стояла аристотелева логика, но общие доводы были правдоподобны. Физическая слабость. Замедленные рефлексы. Действительно, полезно отдохнуть. В перечень сил воюющих сторон входил и человеческий фактор. - Что за пятно? - спросил он, наконец. - Мы проснемся, - ответила она, - а после ничего не видно. Госсейн посмотрел на нее. - Нет никаких предупреждений? - Ни намека... Госсейн проснулся в темноте и подумал: "Я должен исследовать феномен моего дополнительного мозга". Его удивило, что эта мысль пришла ему во сне. Ведь он решил, и вполне логично, отложить эту проблему до прибытия на Венеру. На соседней кровати зашевелилась Лидж. Она включила свет. - Мне кажется, что пятно растягивается, - сказала она. - Что случилось? Госсейн чувствовал, что внутри него происходит какая-то деятельность. Его дополнительный мозг работал так же, как в процессе телепортации или "запоминания" зон. Это было только ощущение, более сильное, чем осознание биения сердца или расширения и сжатия легких, но такое же устойчивое. Однако, он не телепортировался и не "запоминал" зону. - Когда началось пятно? - спросил он. - Только что. - Ее голос был серьезен. - Я уже говорила вам о нем, но я думала, что оно будет, как обычно, кратковременной блокировкой. Госсейн кивнул. Он собирался спать до появления пятна. И вот оно появилось. Он снова лег, закрыл глаза и постарался расслабить кровеносные сосуды мозга - простой процесс, вызывающий мысли. Казалось, это самый обычный метод прерывания потока. Вскоре он почувствовал беспомощность. Как человеку остановить биение сердца или деятельность легких - или нейронный поток, который неожиданно и без всякого предупреждения начался в его дополнительном мозгу? Он сел и, посмотрев на Лидж, уже собирался поделиться с ней своей неудачей. И тут он увидел странную вещь. Он увидел, как Лидж встает с кровати и подходит к двери, затем - она сидит за столом вместе с Гилбертом Госсейном и капитаном Фри. Он увидел ее снова, еще дальше во времени. Ее лицо было смутным, широко раскрытые глаза смотрели изумленно. Она что-то говорила, но он не уловил, что. Внезапным рывком он снова оказался в спальне, и Лидж все еще сидела на краю кровати и глядела на него в недоумении. - Что происходит? - сказала она. - Пятно продолжается. Госсейн поднялся и начал одеваться. - Не спрашивайте меня сейчас ни о чем, - сказал он. - Может быть, я покину корабль, но я вернусь. Потребовалось не больше секунды, чтобы вернуть в свое сознание одну из зон, которую он "запомнил" на Венере два с половиной месяца назад. Госсейн ощущал слабый пульсирующий поток от своего дополнительного мозга. Он неторопливо расслабился, как делал это лежа в кровати, и почувствовал перемены в своей памяти, причем явные. Он осознал, что его мозг следит за постоянно изменяющимся образцом. Были небольшие рывки и пробелы. Но сам "сфотографированный" образ в его сознании оставался ясным и четким, хотя и изменялся. Он закрыл глаза. Никакой разницы, изменение продолжалось. Он знал, что прошло три недели, месяц, затем прошло все время с тех пор, как он покинул Венеру. И тем не менее, он продолжал "помнить" зону на уровне до двадцатого десятичного знака. Он открыл глаза и встряхнулся, заставляя себя вернуться к окружающей действительности. Во второй раз было проще. И еще проще в третий раз. После восьмой попытки рывки и пробелы все еще оставались, но, вернув свое внимание в комнату, он понял, что неконтролируемая фаза его открытия прошла. Он больше не ощущал потока в дополнительном мозге. Лидж сказала: - Пятно остановилось! - Она поколебалась, затем добавила: - Но почти сразу появилось другое. Госсейн кивнул. - Я ухожу. Без малейшего сомнения он мысленно произнес старое слово-намек для этой "запомненной" зоны. В тот же миг Госсейн очутился на Венере. Он стоял позади стойки, которой воспользовался как загородкой в тот день, когда прибыл на Венеру с Земли на борту "Президента Харди". Медленно и осторожно он осмотрелся, размышляя, заметил ли кто-нибудь его появление. Он увидел двоих. Один из них неторопливо шел ко входу. Другой смотрел прямо на Госсейна. Госсейн двинулся навстречу. Тот сделал то же самое. Они встретились на полпути. Лицо венерианца было хмурым. - Я вынужден попросить вас оставаться здесь, - сказал он, - пока я не вызову детектива. Я видел, как вы, - он запнулся, - материализовались. Госсейн сказал: - Я часто думал, как это выглядит со стороны. - Он не собирался увиливать. - Прошу вас поскорее доставить меня к военным экспертам. Мужчина по-другому посмотрел на него. - Вы ноль-А? - Ноль-А. - Госсейн? - Гилберт Госсейн. - Меня зовут Армстронг, - сказал мужчина и с улыбкой протянул ему руку. - Мы терялись в догадках, что с вами случилось. - Он остановился. - Но давайте поспешим. Госсейн полагал, что они войдут в дверь, но мужчина проследовал дальше. Госсейн задал вопрос. Армстронг объяснил: - Если вы хотите быстро связаться с нужными людьми, лучше пройти сюда. Слова искривитель пространства вам говорят о чем-нибудь? Кому-кому, а Госсейну они говорили. - Пока их немного, - добавил Армстронг. - Хотя для других целей мы выпускаем огромное количество. - Я знаю, - сказал Госсейн. - Корабль, с которого я телепортировался, испытал на себе результаты ваших трудов. Они как раз подошли к искривителю. Армстронг остановился. Его лицо медленно побелело. - Вы хотите сказать, что у нас плохая защита? Госсейн помолчал. - Я в этом не уверен, но боюсь, что да. Когда темнота, сопутствующая телепортация, рассеялась, Армстронг открыл дверь кабины, выходящую в коридор. Быстрыми шагами Госсейн шел за Армстронгом. Они вошли в комнату, заставленную столами. Несколько человек сосредоточенно изучали груды документов. Госсейн особенно не удивился, что Армстронг не был знаком ни с кем из присутствующих. Ноль-А венерианцы были людьми, достойными доверия, и по своему желанию всегда могли пройти на любой завод, выпускающий самую секретную продукцию. Армстронг назвал свое имя венерианцу, сидевшему у самой двери, а затем представил Госсейна. Мужчина поднялся и протянул руку. - Меня зовут Эллиот, - сказал он и повернулся к ближайшему столу: - Эй, Дон, позови доктора Кейра. Пришел Гилберт Госсейн. Госсейн не стал дожидаться доктора Кейра, поскольку его информация была слишком важной. Он торопливо рассказал о готовящемся нападении флота Энро. Реакция оказалась совершенно иной, чем он ожидал. Эллиот сказал: - Значит, Кренг достиг цели. Молодец! Госсейн уставился на него, потрясенный. - Вы имеете в виду, - сказал он, - что Кренг отправился на Горгзид с целью заставить Энро напасть на Венеру? Он вспомнил о мертворожденном заговоре против Энро. Теперь ясно. Заговор и не собирался быть успешным. Его короткая радость угасла. В нескольких словах он рассказал венерианцам о предсказателях и веско закончил: - Я точно не знаю, смогут ли я предсказатели пробиться через вашу оборону, но мне кажется, что смогут. После недолгого обсуждения Госсейна позвали к видеофону, за которым сидел мужчина, нажимавший на кнопки и что-то говоривший роботу-оператору. Увидев Госсейна, он объяснил: - Это станция всеобщего вещания. Расскажите заново вашу историю. На этот раз Госсейн рассказывал более подробно. Он описал предсказателей, их культуру, преобладающий таламический тип личностей, встреченных им. Он сообщил о Фолловере и высказал свои предположения о сущности его тенеподобной структуры. Он описал Энро, придворную ситуацию на Горгзиде и положение Элдреда Кренга. - Мне сейчас сказали, что Кренг прибыл туда, чтобы хитростью заставить Энро послать флот на Венеру. Могу вам сообщить, что он выполнил свою миссию. Но, к несчастью, он не знал о существовании предсказателей. И поэтому грядущее нападение будет вестись врагом при гораздо более благоприятных обстоятельствах, чем могут предположить знающие характер обороны, созданной здесь, на Венере и на Земле. Он тихо закончил: - Подумайте над этим. Эллиот сел на свободный стул и, обращаясь к широкой аудитории, сказал: - Подавайте ваши замечания роботам-накопителям обычным способом. Госсейн выяснил, что обычным методом для небольших групп являлось обсуждение вопроса, в результате которого они выдвигали столько разумных предложений, сколько считали нужным. Затем один из них подобным образом обсуждал вопрос с другими такими же делегатами. Рекомендации передвигались от уровня к уровню, поскольку каждая группа делегатов в свою очередь назначала своего делегата. Через тридцать семь минут робот-накопитель вызвал Госсейна и сообщил ему четыре принципиальных предложения в порядке первоочередности. 1. Провести линию к звезде Гела, с которой должны прилететь военные корабли, и сконцентрировать всю систему защиты вдоль этой линии так, чтобы реакция роботов на появление военных кораблей заняла не больше двух-трех секунд. Поскольку альтернатива была полностью исключена, они надеялись, что такая линия защиты, рассчитанная на неожиданность, сможет захватить весь первый десант врага, независимо от того, есть там предсказатели или нет. 2. Договориться, чтобы Лидж попыталась провести эсминец через систему защиты, и посмотреть, что может сделать предсказатель, зная характер защиты. 3. Перестать секретно действовать против Энро в пользу Лиги и предложить Лиге все имеющееся в распоряжении защитников оружие, полностью сознавая, что информацией могут злоупотребить и что мир после победы Лиги, возможно, будет трудно отличить от безусловной победы Энро. Взамен требовать приема эмигрантов с Венеры. 4. Покинуть Венеру. Госсейн вернулся на эсминец и договорился о третьей попытке прорваться на Венеру в соответствии со вторым пунктом предложений. Он хотел остаться на борту, но Лидж категорически воспротивилась этому. - Одно пятно, и с нами покончено. Можете вы гарантировать, что их не будет? Госсейн не мог. - Но предположим, в вашем кругозоре появится пятно, пока я буду на планете? - спросил он. - Вас это не касается, - сказала Лидж. - Все эти вещи имеют свои ограничения, как я вам уже говорила. Ее способность не выглядела ограниченной, когда минуту или две спустя эсминец Y-381907 материализовался в трех милях над галактической базой на Венере и вынырнул под углом из атмосферы. Мгновением позже ряд торпед помчался на него. Корабль метался из стороны в сторону, вылетал и влетал в атмосферу, большее время невидимый с Венеры. На видеоэкранах мелькало судорожное изображение его полета. Десятки раз атомные торпеды взрывались в том месте, где только что находился корабль, но каждый раз он успевал уйти за пределы досягаемости взрыва. Через час бесполезной охоты Центр управления роботами приказал всем роботам-защитникам прекратить преследование. Госсейн телепортировался на борт и, когда утомленная Лидж передала ему управление, посадил корабль во дворе Военно-промышленного отделения. Он ничего не сказал венерианцам. Приземление корабля на Венеру говорило само за себя. Предсказатели могли прорваться через систему роботов-защитников. Во время обеда тремя часами позже Лидж неожиданно вздрогнула. - Корабли! - сказала она. Она застыла на несколько секунд, а потом расслабилась. - Все в порядке, - сказала она. - Они захвачены. Это было за пятнадцать минут до того, как Центр управления роботами подтвердил, что сто восемь военных кораблей, включая два линкора и десять крейсеров, захвачены благодаря сконцентрированным усилиям пятнадцати миллионов управляемых роботов. Госсейн присоединился к большой партии, изучавшей один из линкоров, экипаж которого уже был удален. Здесь пригодились знания Госсейна, полученные им во время пребывания на эсминце. Впоследствии он несколько раз пытался использовать свою новую способность предвидеть события, но картины были слишком неустойчивы. Должно быть, он все еще не мог достигнуть полного расслабления. А из-за своей занятости он не успел подробно обсудить проблему с доктором Кейром. - Я думаю, вы на правильном пути, - сказал психиатр, - но мы займемся более тщательными исследованиями попозже, когда у нас будет больше времени. В эти дни шла настоящая битва за время. Из допросов выяснилось - Лидж предсказала это раньше, - что в этом десанте не было предсказателей. Это не имело никакого значения для их плана. Опрос общественного мнения венерианцев показал общую уверенность, что в течение нескольких недель может быть послан второй флот, что на борту, вероятно, будут предсказатели и что его можно захватить, несмотря на присутствие предвидящих мужчин и женщин с Алерты. Но и это не имело значения. Венера должна быть покинута. Группы ученых работали сменами, устанавливая в каждом захваченном корабле дополнительные искривители вроде тех, которые применялись для переброски предсказателей с Алерты в Шестой Декант. С помощью захваченных кораблей Великой Империи они создали цепь, достигшую восьмисот световых лет от ближайшей базы Лиги, которая была на расстоянии свыше девяти тысяч световых лет и из этой ближайшей точки установили видеофонную связь. Договориться с Лигой оказалось удивительно просто. Планетарная система, которая за столь короткое время достигла ежедневного выпуска до двенадцати миллионов роботов-защитников нового типа, потрясла твердолобого Мадрисола. Флот из двенадцати тысяч кораблей Лиги, воспользовавшись цепью захваченных кораблей, прорвался к Геле, в течение четырех часов овладел четырьмя планетами этой звезды и, таким образом, предотвратил дальнейшие атаки сил Энро до тех пор, пока база не будет восстановлена. Но и это тоже не имело значения. Для венерианцев государства Лиги были почти так же опасны, как и Энро. И пока ноль-А оставались сосредоточенными на одной планете, они были во власти людей, которые могут начать их бояться из-за несхожести, во власти людей, которые вскоре оправдают казнь миллионов неврастеников, подобных им самим, во власти людей, которые могут обнаружить, что новое оружие, предложенное им, не всемогуще. Реакцию Лиги, когда она обнаружит это, нельзя было предугадать. Лига могла и спокойно отнестись к этому. А с другой стороны, все результаты, полученные от роботов-защитников, могут быть забыты как маловажные, если их возможности окажутся несовершенными. Венерианцы не сообщали о вероятных недостатках предложенной ими системы защиты на конференции, которая разрешила незамедлительно распределить от двухсот до двухсот тысяч человек на каждую из десятков тысяч планет Лиги. Как только были обсуждены детали, люди двинулись в путь. Госсейн наблюдал за переселением со смешанным чувством. Он не сомневался в необходимости миграции, но не мог не опечалиться. Венеру покидали. С трудом верилось, что двести миллионов человек будут разбросаны по галактике на огромные расстояния. Госсейн не сомневался, что, рассеявшись, они окажутся в коллективной безопасности. Некоторых венерианцев может ждать гибель, поскольку еще много планет уничтожалось в этой войне войн. Возможно, кому-нибудь из них на каких-то планетах будут чинить препятствия. Но это будет скорее исключением, чем правилом. Венерианцев слишком мало, чтобы посчитать их опасными, и каждый ноль-А быстро приспособится к отдельной ситуации и станет действовать в соответствии с ней. Ноль-А мужчины и женщины теперь окажутся повсюду. Они никогда снова не будут отрезаны от галактического мира на изолированной звездной системе. Госсейн выбрал несколько групп, направляющихся на сравнительно близкие планеты, и, пройдя с ними через искривители, увидел, что они благополучно добрались до мест назначения. Все планеты, на которые они прибыли, имели демократический строй. Население, среди которого они рассредоточились, по большей части даже не знало об их существовании. Госсейн мог проследить только за отдельными группами. Этих специфических беженцев принимало более ста тысяч планет, и чтобы последовать за всеми, нужно было иметь не меньше тысячи жизней. Эвакуировался целый мир, за исключением небольшой сердцевины в миллион человек. Задачей оставшихся было стать ядром миллиардов людей Земли, которые ничего не знали о случившемся. Для них система ноль-А обучения будет внесена естественным путем, так, словно миграции и не было. Реки ноль-А людей, которые текли по направлению к искривителям, постепенно превратились в ручейки, потом в легкую струйку. Прежде, чем последние мигранты покинули Венеру, Госсейн отправился в Нью-Чикаго, где захваченный линкор, переименованный в "Венеру", должен был забрать его, Лидж, капитана Фри и команду технических экспертов ноль-А в космос. Он прибыл в фактически пустой город. Только скрытые заводы и Военный центр еще работали. Эллиот проводил Госсейна на корабль и сообщил ему последнюю информацию. - Мы ничего не знаем о битве, но, вероятно, наши роботы-защитники в данный момент принимают в ней участие. - Он улыбнулся и покачал головой. - Вряд ли кто-нибудь побеспокоится сообщить нам подробности. Наше влияние постоянно уменьшается. Отношение к нам является смесью терпимости и нетерпения. С одной стороны, нас похлопали по плечу за то, что мы изобрели оружие, которое по большей части считается решающим, хотя это не так. А с другой стороны, дали понять, что мы теперь слабый ненужный народ и должны предоставить решать дела галактики специалистам. Он начал с иронией, но закончил серьезно. - Знают они или нет, - сказал он, - но почти каждый ноль-А будет стараться приблизить конец войны. Естественно, мы хотим, чтобы развитие событий было, по возможности, мирным. Было бы нежелательным разделение галактики на два яростно ненавидящих друг друга лагеря. Госсейн кивнул. Галактические лидеры уже могли сообразить, если, конечно, знали о работе, проделанной Элдредом Кренгом, только одним из ноль-А, что вскоре получат такие же действия, помноженные на двести миллионов. Мысль о Кренге напомнила Госсейну вопрос, который он уже давно собирался задать. - Кто разработал вашу новую систему роботов-защитников? - Институт общей семантики под управлением покойного Лавуазье. - Ясно. - Госсейн помолчал, обдумывая следующий вопрос. Наконец, он спросил: - Кто обратил ваше внимание на сам принцип оружия, которое использовали так успешно? - Кренг, - ответил Эллиот. - Он и Лавуазье были хорошими друзьями. Госсейн получил ответ. Он сменил тему. - Когда мы отбываем? - спросил он. - Завтра утром. - Хорошо. Новости взволновали Госсейна. Неделями он был слишком занят, но все же никогда не забывал, что такие личности, как Фолловер и Энро, все еще были сильны. И оставалась большая проблема - существо, которое телепортировало его сознание в нервную систему Ашаргина. Предстояло много важных дел. XVIII Во имя здравомыслия, помните: карта - не территория, слово - не предмет, который оно описывает. Когда карту путают с территорией, в организме появляется семантическое беспокойство. Это беспокойство длится до тех пор, пока не будет понята ограниченность карты. Курс Ноль-А Следующим утром мощный линкор вылетел в межзвездную темноту. На борту, кроме команды, все члены которой были ноль-А, находились сто тысяч роботов-защитников. По просьбе доктора Кейра после первого же прыжка телепортации корабль остановился. - Мы изучаем вас через определенные интервалы, хотя вы довольно неуловимы. Но, тем не менее, мы кое-что получили. Он вынул из портфеля несколько фотографий и раздал их окружающим. - Эти снимки дополнительного мозга сделаны неделю назад. Весь снимок был покрыт миллионами пересекающихся линий. - Здесь ваш мозг в возбужденном состоянии, - сказал доктор Кейр. - Когда вы думаете, что в какое-то время его единственным контактом с вашим телом и остальным мозгом являются кровеносные сосуды, которые снабжают его кровью, и нервные связи, которые направляют поток крови, - когда вы так думаете, такое состояние вашего дополнительного мозга - одно из самых активных. - Он остановился и продолжил: - А теперь о дальнейших тренировках. Мы с коллегами обсудили то, что вы рассказали нам, и у нас есть предложение. - Сперва один вопрос, - перебил Госсейн. Он колебался. То, что он хотел сказать, не относилось к делу. Но все же этот вопрос мучил его после вчерашнего разговора с Эллиотом. - Кто определил направление обучения, которое я получил при Торсоне? Доктор Кейр нахмурился. - О, все мы высказывали свои предложения, но, мне кажется, самую важную роль сыграл Элдред Кренг. Снова Кренг! Элдред Кренг, знающий, как обучать дополнительный мозг, передающий послание от Лавуазье перед смертью первого тела Госсейна, - проблема Кренга снова проявилась так неожиданно и запутанно. Он кратко изложил присутствующим свои сомнения по поводу Кренга. Когда он закончил, доктор Кейр покачал головой. - Кренг приходил ко мне на осмотр как раз перед тем, как покинул Венеру. Могу сообщить, что он совершенно обычный ноль-А, без особенных дарований, хотя его рефлексы находятся на столь высоком уровне, какой мне приходилось встречать только один или два раза за всю мою карьеру психиатра. - Вы уверены, что он не обладает дополнительным мозгом? - спросил Госсейн. - Конечно, нет. - Ладно. Госсейн надеялся, что Элдред Кренг мог быть игроком, который перенес его сознание в тело Ашаргина. Это все еще не полностью исключено, но, оказалось, теперь нужно было искать какое-то другое объяснение. - Есть один момент, который мы обсуждали как-то раньше, - сказала женщина-психиатр, - но господин Госсейн мог не слышать об этом. Если Лавуазье рассказал Кренгу о том, как обучать дополнительный мозг, и тем не менее, как выяснилось теперь, этот метод недостаточно хорош, должны ли мы поверить, что тела Лавуазье-Госсейна обучались только с помощью метода, который теперь кажется несовершенным? Смерть Лавуазье, похоже, указывает на то, что он не имел дара предвидения, а вы, однако, уже стоите на краю этой и некоторых других возможностей. - Мы можем углубиться в эти детали позже, - сказал доктор Кейр. - А сейчас я хочу предложить Госсейну один эксперимент. Когда он объяснил суть, Госсейн сказал: - Но ведь это за девятнадцать тысяч световых лет. - Попытайтесь, - настаивал психиатр. Госсейн подумал, а затем сконцентрировался на одной из "запомненных" зон в кабине управления на трейлере Лидж. Он почувствовал сильное головокружение и тошноту. Справившись с ними, он посмотрел на собеседников в изумлении. - Похоже, что подобие даже ниже, чем до двадцатого десятичного знака. Мне кажется, я смогу, если снова попробую. - Попробуйте, - сказал доктор Кейр. - Что мне делать, если я попаду туда? - Осмотритесь. Мы последуем за вами на ближайшую базу. Госсейн кивнул. В этот раз он закрыл глаза. Меняющаяся картина "запомненной" зоны проходила яснее и четче. Когда он открыл глаза, он был уже на трейлере. Он стоял неподвижно, оглядываясь и изучая обстановку. Он почувствовал спокойный нейропоток. Видимо, слуги занимаются своими делами. Он подошел к окну и выглянул. Трейлер летел над сельской местностью. Внизу была равнина. Далеко справа он увидел мерцание воды. В это время корабль повернулся, и море исчезло из виду. Внезапная догадка озарила его. Он склонился над пультом управления и почти сразу же выпрямился, увидев показания приборов. Трейлер до сих пор следовал по круговой орбите, заданной Госсейном перед успешной попыткой захватить эсминец. Он не стал трогать рычаги управления. Возможно, что его движение изменено, несмотря на то, что все выглядело таким же, как он оставил. Госсейн исследовал магнитный поток, но не нашел ничего необычного. Он расслабил свой мозг и попытался увидеть, что произойдет. Но единственная картина кабины управления, которую ему удалось получить, ничего не дала. "Куда я отправлюсь теперь?" - подумал он. Обратно на линкор? Это было бы пустой тратой времени. Интересно знать, сколько времени понадобилось ему, чтобы прибыть на Алерту, но это можно проверить позже. Люди, за чью судьбу он чувствовал ответственность, все еще были в опасности: Кренг, Патриция, Нирена, Ашаргин... Диктатор должен быть побежден, огромная военная машина должна быть остановлена любым способом. Госсейн принял решение. Он перенесся на одну из "запомненных" зон в Пристанище Фолловера у двери энергостанции. Без всяких помех он поднялся на верхний этаж и остановился спросить проходящего мимо человека, как пройти в апартаменты Фолловера. - Я здесь по назначению, - объяснил он, - и очень спешу. Слуга посочувствовал ему. - Вы не туда идете, - сказал он. - Держитесь этой стороны коридора. Вы увидите приемную. Там вам скажут, куда идти дальше. Госсейн сильно сомневался, что кто-нибудь скажет ему то, что он хочет знать. Но вскоре он нашел приемную, которая оказалась не так велика, как он ожидал, и была настолько обычной, что он остановился в раздумье - туда ли он попал. Несколько человек сидели в креслах. Прямо напротив него, за небольшим деревянным ограждением, стояло восемь столов, за каждым из которых сидело по человеку, выполнявшему какую-то канцелярскую работу. Позади столов находился стеклянный кабинет, в котором за единственным большим столом тоже кто-то сидел. Когда он прошел за конторку, направляясь к стеклянному кабинету, несколько клерков привстали в протесте со своих стульев, но Госсейн не обратил на них внимания. Он снова передвигал проволоку в кабине управления, ему хотелось войти в кабинет прежде, чем Янар что-нибудь поймет. Он открыл дверь и уже закрывал ее за собой, когда предсказатель почувствовал чье-то присутствие. Янар поднял взгляд и вздрогнул. За ним находилась другая дверь, и Госсейн направился прямо к ней. Одним прыжком Янар преградил ему путь. - Прежде, чем вы войдете, вам придется убить меня. Госсейн остановился. С помощью своего дополнительного мозга он уже выяснил, что из комнаты за дверью не поступало никаких импульсов. Хотя это полностью и не доказывало, что она пуста, его настойчивость значительно снизилась. Нахмурившись, он посмотрел на Янара. Госсейн не собирался убивать его, тем более что у него имелась масса возможных путей общения с предсказателем. К тому же он хотел кое-что выяснить. Несколько вопросов давно интересовали его. Он спросил: - На трейлере Лидж вы находились в качестве агента Фолловера? - Естественно, - Янар пожал плечами. - Я полагаю, этим вы хотите сказать, почему бы иначе трейлер ждал нас? Янар кивнул, внимательно глядя на Госсейна. - Но почему Фолловер допустил побег? - Он считал слишком опасным оставлять вас здесь. Вы могли разрушить его Пристанище. - Тогда зачем меня перенесли на Алерту? - Он думал, что здесь предсказатели смогут предвидеть ваши поступки. - Но у вас ничего не вышло? - Вы правы, не вышло. Здесь Госсейн остановился. В ответах был подтекст, и это насторожило его. Еще раз, теперь уже более строго и пристально, он посмотрел на предсказателя. Он хотел задать еще несколько вопросов, касающихся Лидж. Хотя теперь это уже не имело значения. Она проявила себя, а детали могли подождать. Значит, решено. Госсейн телепортировал Янара в тюремную камеру, которую он, Лидж и Юриг занимали несколько недель назад. Затем он открыл дверь и вошел в комнату, которая, как он предполагал, была личным кабинетом Фолловера. Как он почувствовал раньше, там никого не было. Госсейн с любопытством огляделся. Перед дверью стоял огромный стол. Всю левую стену занимали встроенные картотечные ящики, а справа от него располагалась сложная - по крайней мере, она выглядела сложной и довольно необычной - система искривителя пространства. Увидев искривитель, он почувствовал разочарование, но в то же время и облегчение. Госсейн подошел к ящикам с картотекой. Они были закрыты магнитными замками, но его дополнительному мозгу потребовалось всего несколько мгновений, чтобы открыть их. Ящик за ящиком выдвигался при его малейшем прикосновении. Картотека была составлена из пластиковых карточек, похожих на дворцовый каталог, который однажды, когда он был Ашаргином, показала ему Нирена. Каждая карточка была эквивалентна двадцати страницам типографского шрифта, отпечатанного на следующих друг за другом слоях молекул. Передвигая указатель, можно было открыть любую страницу. Госсейн отыскал карточку со своим именем. В его досье было четыре печатных страницы. Отчет был довольно объективный, его большую часть занимало подробное описание событий, связанных с ним. Первая фраза гласила: "Имя перенесено из ГЭ/4408С". Она указывала на существование по крайней мере еще одного досье. Далее следовало упоминание о его обучении у Торсона с пометкой: "Не смог найти ни одного, кто принимал участие в обучении. Обнаружил это слишком поздно, чтобы предотвратить". Несколько раз упоминалось о Джанасене. Описывалась система искривителя пространства, которая телепортировала Госсейна из апартаментов Джанасена на Венере: "Этот прибор сделан теми же, кто создал мне Ф., и он действительно выглядит, как обычный стол для приготовления пищи". Это было напечатано, но на полях было приписано от руки: "Очень остроумно". Прочитав все четыре страницы, Госсейн был разочарован. Он ожидал найти какое-нибудь объяснение или хотя бы намек на то, что произошло между ним и Фолловером. Но отчет был очень коротким и сухим. В конце четвертой страницы стояла пометка: "Смотри Ашаргина". Госсейн нашел досье Ашаргина. Оно было большое. На первых страницах подробно описывалась жизнь принца с момента его прибытия в Храм Спящего Бога. До последней страницы оставалось неясным, почему ссылка в досье Госсейна указывала на Ашаргина. На последней странице было напечатано: "Отвечая на вопросы Энро при использовании детектора лжи, Ашаргин несколько раз упомянул имя Гилберта Госсейна". Около этого пункта на полях было написано от руки: "Расследовать". Последний параграф досье гласил: "Насильственная свадьба принца и принцессы Ашаргин, похоже, переросла в любовь. Изменение, происшедшее в этом человеке, требует серьезного исследования, хотя Энро носится с идеей, что Ашаргин будет полезен даже после войны. Предсказатели считают его поведение образцовым в течение следующих трех недель". Не было никакого намека на то, когда начались эти три недели, не упоминалось о путешествии на Венеру, в которое отправился Госсейн-Ашаргин, и не было никакого определенного указания, что он вернулся во дворец. Госсейн положил досье обратно в ящик и продолжил осмотр комнаты. Он обнаружил узкую дверь, искусно встроенную в панель искривителя. Она вела в крохотную спальню, где был всего один предмет мебели - опрятно заправленная кровать. Здесь не было шкафа для одежды, но была очень маленькая ванная комната с раковиной и унитазом. Дюжина полотенец висела на вешалке. Фолловер, если это был действительно его личный кабинет, не особо баловал себя. Изучение Пристанища заняло почти весь день. В здании не было ничего необычного. Несколько комнат для прислуги, несколько кабинетов для канцелярской работы, энергостанция в подвальном помещении и крыло, отведенное под тюремные камеры. Клерки и персонал энергостанции жили в коттеджах, расположенных вдоль прибрежной линии, довольно далеко от главного здания. Апартаменты Янара и предсказателей выходили в один коридор. С задней стороны здания находился ангар, достаточно большой, чтобы вместить дюжину трейлеров. Когда Госсейн заглянул туда, он увидел семь больших машин и три маленьких самолета. Последние были такого же типа, как и самолет, который обстреливал его во время побега из тюрьмы. Никто не мешал ему. Он свободно разгуливал по зданиям и по всему острову. Казалось, ни один человек не имел полномочий или желания побеспокоить его. Вероятно, на острове никогда раньше не возникала подобная ситуация, и, очевидно, все ждали прибытия Фолловера. Госсейн тоже ждал, нельзя сказать, что без всякого страха, но с твердым намерением не отступать. Ему хотелось действовать, он чувствовал, что события движутся к решающей стадии быстрее, чем это видится. Он выполнил все, что планировал. Оставалось только дожидаться прибытия линкора. Первую ночь он проспал в маленькой комнате, примыкающей к кабинету Фолловера. Он мирно спал, поскольку его дополнительный мозг был готов мгновенно отреагировать на любое изменение в оборудовании искривителя. Он еще точно не установил, что Фолловер манипулирует своей удивительной телеподобной структурой с помощью переключатели искривителя, но имеющиеся в наличии факты указывали на это. И он придумал, как подтвердить или опровергнуть свою теорию. На следующее утро он телепортировался на трейлер, позавтракал, обслуживаемый официантами, порхающими вокруг него и стремящимися выполнить его малейшее желание. Казалось, они были сбиты с толку его вежливостью. Но у Госсейна не было времени обучать их чувству собственного достоинства. Он закончил есть и принялся за работу. Сначала он тщательно свернул ковер в гостиной и начал освобождать металлические панели пола примерно в том месте, где, как он помнил, материализовался Фолловер. Он обнаружил искривитель в нескольких дюймах от того места, где ожидал его найти. Это было довольно убедительно. Но у него имелась возможность еще одной проверки в камере, где он был заключен, когда впервые прибыл на Алерту. Янар злобно наблюдал за ним через решетку, когда он выломал казавшуюся целиком металлической койку и там также нашел искривитель. Безусловно, картина становилась яснее, отчетливее, и ответ должен быть где-то рядом. Вторая ночь, как и первая, прошла без всяких событий. Госсейн провел третий день, просматривая картотеку. Пара страниц о Секохе заинтересовала его, поскольку этой информации не было в воспоминаниях Ашаргина. Сорок семь страниц об Энро были разделены на несколько частей, но в них излагалось только то, что он уже знал, правда со многими дополнительными деталями. Мадрисол был представлен как опасный и честолюбивый человек. Великий Адмирал Палеол описывался как убийца. "Беспощаден", написал Фолловер, - признание почти немыслимое от личности, которая сама была воплощением беспощадности. Он изучал досье только тех людей, которых знал или на которых давались перекрестные ссылки. Потребовался бы целый штат специалистов, чтобы досконально проштудировать десятки тысяч досье и составить исчерпывающий отчет. На четвертый день он отложил картотеку и разработал новый план для себя и линкора. Зачем попусту тратить время, следуя на корабле через всю галактику, тогда как его цель, так же как цель Эллиота и остальных, достигнуть Горгзида? Он размышлял: "Энро обезопасил свою родную планету системой выдачи матриц базы Горгзида под таким строгим контролем, что вероятность достать хотя бы одну из них обычными методами близка к нулю. Но человек с дополнительным мозгом может получить матрицу..." Когда он дошел до этого рассуждения, долгожданное реле сработало в его мозгу, и он понял, что линкор телепортировался к ближайшей базе в тысяче ста световых годах отсюда. Не медля ни минуты, Госсейн перенесся на "Венеру". - Похоже, время вашей телепортации с корабля на Алерту заняло немногим более часа, - подсчитал доктор Кейр. Они не смогли сосчитать точнее. Да этого и не требовалось. Скорость была такой большой, а рассогласование полей таким маленьким по сравнению с девяноста часами, которые потребовались линкору на то же путешествие, что точное время едва ли имело значение. Всего один час. Потрясенный, он подошел к выгибающемуся над ним прозрачному куполу кабины управления линкора. Ему не требовалось объяснять беспредельность космоса, но вид, открывшийся перед ним, казалось, делал новое качество его дополнительного мозга более впечатляющим. Сквозь стекло на него обрушилась чернота. Он не ощущал расстояния до звезд, которые видел. Они казались крошечными светящимися точками всего в нескольких сотнях ярдов. Иллюзия близости. И теперь для него они на самом деле стали близкими. За пять с половиной часов он мог телепортироваться через сто тысяч световых лет этой закручивающейся галактики двухсот миллиардов солнц, если у него была "запомненная" область, в которую он мог переместиться. Сзади подошел Эллиот. Он протянул Госсейну матрицу. - Я пойду, - сказал Госсейн. - Я не успокоюсь, пока эта картотека не окажется на борту "Венеры". Он удостоверился, что матрица в защитном футляре и телепортировался в кабинет Фолловера. Вынув матрицу из футляра, он осторожно положил ее на письменный стол. Было бы катастрофой, если линкор телепортируется на саму матрицу, но присутствие Лидж на борту гарантировало, что корабль не достигнет цели одним полным скачком. Как он и ожидал, "Венера" успешно прибыла на остров только через три часа, и Госсейн поднялся на борт для совещания. К его удивлению, доктор Кейр не планировал ни экспериментов, ни тренировок. - Мы хотим применить трудотерапию, - пояснил психиатр. - Вы будете обучаться в действии. Откровенно говоря, тренировка займет много времени, а ваши достижения пока превосходны. В отличие от Лавуазье, вы обнаружили другие возможности и попытались использовать их. Лавуазье ничего не знал о предсказателях, иначе он упомянул бы о них Кренгу. Соответственно, он не имел понятия, что может тренироваться в предвидении будущего. - Раз так, - сказал Госсейн, - то я сейчас же попробую пройти через искривитель в кабинете Фолловера. Но прежде необходимо сделать кое-что еще. И он сделал это, как только оказался в Пристанище: он телепортировал Янара в одну из "запомненных" зон на острове Крест. Выполнив эту гуманную миссию, Госсейн присоединился к группе, изучающей личную систему искривителей пространства Фолловера. Результаты уже были интересными. - Это наиболее совершенная система из существующих на сегодня, - сказал ему один из ноль-А. - На изучение некоторых схем потребуется уйма времени. Они предположили, что искривителя Фолловера действуют на основе более низкого подобия, чем до двадцатого десятичного знака. - Так что мы пока остаемся на Алерте и будем ждать вашего возвращения. Кроме того, мы встретим тот линкор Энро, о котором вы упоминали. Он должен прибыть со дня на день. Госсейн согласился, что по крайней мере последнее было насущным. Нельзя допустить дальнейшей вербовки предсказателей на флот Энро. Но он не видел необходимости ожидания его возвращения на Алерту. Дело могло оказаться нелегким и долгим. Одно путешествие через искривители займет несколько часов. А в своей возможности телепортироваться на корабль за минимальное время он был уверен. Все пришли к единому мнению, что времени не так много, чтобы им разбрасываться, и что тщательные исследования могут затянуться. И снова Госсейн согласился. Осмотрев панель искривителей, он заметил, что та разделена на две секции. Одну секцию составляли три искривителя, каждый из которых мог быть настроен на любые образцы. Второе отделение занимал только один искривитель, который управлялся единственным рычагом. Такие искривители Госсейн видел раньше и знал, что ими пользовались для транспортировки в какое-то одно место, на которое они имели непрерывную матрицу. Госсейн решил, что этот настроен на настоящую штаб-квартиру Фолловера. Без колебаний он нажал на рычаг. Когда темнота рассеялась, Госсейн очутился в большом помещении, заставленном стеллажами с книгами. Через приоткрытую дверь он видел край кровати в соседней комнате. Он стоял не двигаясь, пытаясь с помощью своего дополнительного мозга осознать присутствие людей поблизости. Это было непросто, но казалось, что все спокойно и мирно. Судя по всему в примыкающей комнате никого не было. Его взгляд обежал помещение. Он увидел, что кроме искривителя, через который он прибыл, в комнате находился еще один. Оба стояли в углу перпендикулярно друг к другу. Он "запомнил" зону пола, на которой стоял, затем подошел к стеллажу и взял одну из книг. Она была напечатана на языке Горгзида. Сначала он обрадовался, но открыв книгу, подумал: "Это вовсе не значит, что я на Горгзиде. У многих людей в Великой Империи есть книги, написанные на языке столичной планеты". И в этот миг он увидел на форзаце имя. Госсейн удивленно глядел на него, не веря своим глазам, потом покачал головой и поставил книгу обратно на полку. Но на других пяти книгах, выбранных наугад, стояло то же имя. Элдред Кренг. Госсейн медленно направился к двери спальни. Он был сбит с толку, но не очень встревожен. Пройдя через спальню, он почувствовал присутствие людей в соседней комнате. Он осторожно приоткрыл дверь и заглянул в щелку. Коридор. Он открыл дверь шире, проскользнул в нее и закрыл за собой. В случае необходимости он мог телепортироваться обратно, но пока не собирался отступать. Он дошел до конца коридора и остановился, увидев со спины женщину, похожую на Патрицию Харди. Когда она заговорила, сомнений не осталось. Ее слова, так же как и ответ Кренга, были неважны. Важным было их присутствие здесь. Важным было наличие искривителя, связанного с Пристанищем Фолловера на Алерте, в библиотеке, примыкающей к их спальне. Он был озадачен. Лучше не показываться на глаза этой парочке до тех пор, пока он не обсудит случившееся с Эллиотом и другими венерианцами. Но еще не пришло время покидать Горгзид. Он вернулся в библиотеку и осмотрел второй искривитель. Этот также имел единственный рычаг управления. Он нажал на рычаг и оказался в маленькой комнате, похожей на кладовку. В одном углу громоздилась груда металлических ящиков, вдоль стен тянулись полки. Единственным выходом была закрытая дверь. Здесь не было других искривителей, кроме того, через который он прибыл. Госсейн "запомнил" зону пола и толкнул дверь. Она открылась в практически пустой кабинет. Письменный стол, два стула и ковер - вот и вся его обстановка. Госсейн вошел в комнату и попытался открыть ящики стола. Они были заперты обычными замками, и он не мог открыть их с помощью дополнительного мозга без применения физической силы. Дверь кабинета выходила в коридор длиной около десяти футов, в конце которого была еще одна дверь. Госсейн распахнул ее, перешагнул через порог и остановился. Помещение, распростершееся перед ним, гудело слабыми подземными звуками. Узкие опоры тянулись на двадцать футов от одной из стен. Они были так искусно составлены, что казались проекцией изгибающейся стены, светящейся изнутри. Маленькие лесенки вели на вершину гробницы Спящего Бога Горгзида. Впечатление от увиденного было не таким, как эффект, произведенный на Ашаргина. Дополнительным мозгом он ощущал пульсирующие токи энергии, управляющей невидимыми машинами. Среди них выделялся слабый человеческий нейропоток с едва различимыми изменениями интенсивности,. Госсейн поднялся по ступенькам и взглянул на Спящего Бога Горгзида. Он осмотрел человека и гробницу пристальнее и тщательнее, чем Ашаргин. Госсейн заметил вещи, для которых вялые чувства принца были недостаточны. "Гроб" состоял из нескольких секций. Тело поддерживалось серией тонких, похожих на тиски конструкций, предназначенных для разработки мускулов. Если Спящий Бог когда-нибудь проснется от своего долгого сна, он не будет таким слабым и беспомощным, как Гилберт Госсейн после месяца, проведенного без движения на эсминце Y-381907. Кожа спящего была гладкой. Тело выглядело сильным и крепким. Тот, кто следил за его питанием, имел в своем распоряжении больше оборудования, чем имела Лидж на эсминце. Госсейн спустился по лестнице и осмотрел основание гробницы. Как он и предполагал, лестницы двигались, и панели основания могли открываться. Он отодвинул их и глянул вниз. Почти мгновенно он понял, что подошел к развязке. На мощнейших кораблях Великой Империи он не видел машины, подобной этой. Ошеломленный, он покачал головой. Несмотря на сложность механизмов, он узнал более десятка из них: схему искривителя пространства, детектор лжи, автоматические реле и другие, более простые приборы. Этот электронный мозг имел не менее ста пятидесяти главных секций, поверхность и внутренность каждой из которых переплеталась сотнями меньших схем. Госсейн напряженно изучал искусственный мозг. При более детальном рассмотрении некоторые провода оказались обгоревшими. Это насторожило его, и, приглядевшись, он обнаружил еще несколько поврежденных схем. Непонятно, как мог сломаться такой совершенный и защищенный агрегат. Но его неисправность не вызывала сомнений. Чтобы восстановить машину и разбудить Спящего Бога, потребуется очень высокая квалификация. Возможно, это будет не его работой. Он был на передней линии, а не в техническом отделе. Пришло время возвращаться на линкор. Он телепортировался на "Венеру" и услышал звон набата. Эллиот объяснил, что битва закончилась. - Я думаю, они даже не поняли, что случилось, когда наши роботы начали действовать. Мы захватили всю команду. Одержанная победа порадовала Госсейна. Захваченный линкор был месяц назад послан на замену эсминца Y-381907. Он должен был вербовать новых предсказателей на корабли Великой Империи. Теперь потребуется время, чтобы заменить его другим. Это был один результат. Второй, более важный, по мнению Госсейна, заключался в том, что "Венера" могла теперь последовать за ним на Горгзид. Никто из ноль-А не мог предложить объяснение загадки Элдреда Кренга. Эллиот сказал: - Мы можем только предполагать, что он ничего не знал о предсказателях. Ваше открытие, похоже, указывает на то, что Кренг знает о происходящем больше, чем мы думаем. Немного позже Госсейн получил другую матрицу, и Эллиот сказал ему: - Мы сейчас же отбываем и увидим вас через три дня. Госсейн кивнул. Он собрался более детально исследовать Храм Спящего Бога. - Надо посмотреть, в каком состоянии атомный двигатель. Может, мне удастся поднять в космос весь храм. - Он усмехнулся. - Они могут принять это за предзнаменование, что Бог не одобряет их агрессию. - Он закончил более серьезно. - За исключением этого я буду сидеть тихо, как мышка, пока вы не прибудете. Прежде чем покинуть корабль, он разыскал доктора Кейра. Психиатр предложил ему сесть, но Госсейн отказался. Он сказал: - Доктор, во всем этом есть нечто необъяснимое. Дважды мое сознание было перенесено в тело принца Ашаргина. На первый взгляд кажется, что кто-то специально предоставляет мне возможность войти в курс происходящих галактических событий, и я принял бы такое объяснение. Но почему Ашаргин? Почему именно он? Ведь если можно перемещать мое сознание в тела других людей, почему его не поместили в тело Энро? Уверен, что в этом случае я мог бы остановить войну. - Он щелкнул пальцами. - В связи с этим я прихожу к заключению, что мы неправильно оцениваем происходящее. Должен существовать другой, возможно более значимый, чем сама война, ответ. Он стоял, нахмурясь, затем протянул руку. Доктор Кейр молча пожал ее. С матрицей в руках Госсейн телепортировался в кладовку Храма Спящего Бога на Горгзиде. Выйдя из темноты, он понял с таламическим расстройством, что снова очутился в теле принца Ашаргина. В третий раз за последние месяцы. XIX Во имя здравомыслия помните: первым шагом является событие, первоначальный стимул; вторым - нервное восприятие этого события через органы чувств; третьим - эмоциональная реакция, основанная на жизненном опыте; четвертым - вербальная реакция. Большинство индивидуумов отождествляют первый и четвертый шаги и не осознают, что существуют второй и третий. Курс Ноль-А - Время ужина, - сказала Нирена. Госсейн-Ашаргин поднялся, и они вышли в коридор. Лицо Нирены было задумчиво, она нежно взяла Ашаргина за руку. Этот бессознательный жест подтвердил уже выясненное Госсейном из памяти Ашаргина: их женитьба действительно переросла в любовь. - Я не совсем уверена, - заявила Нирена, - что мне нравится привилегия присутствовать на королевском ужине. Госсейн-Ашаргин не ответил. Он думал о теле Гилберта Госсейна, лежащего в кладовке Храма Спящего Бога. В любой момент туда мог зайти Секох и обнаружить его. За этим пугающим фактом личная жизнь принца и принцессы Ашаргин отступала на задний план. Ни Энро, ни Секох не присутствовали на ужине, но Госсейну не стало от этого легче. Он представил себе хранителя, решившего провести эту ночь в Храме. Необходимость экстренных действий не вызывала сомнений, и большую часть ужина он продумывал детали. Отвлекшись от своих мыслей, он поднял взгляд и увидел, что обе женщины очень бледны. Патриция говорила: - ...Возможность полной победы Лиги тревожит меня не меньше, чем безоговорочная победа моего брата. Нирена ответила: - Это ужасно быть втянутым в войну против своей воли, не иметь к ней никакого отношения и вдруг обнаружить, что твоя судьба так тесно связана с судьбой твоей стороны. Госсейн понял их. Очевидно, военная ситуация сильно изменилась, раз они так заволновались. Поражение было бы личным бедствием для каждого жителя Великой Империи. С ним пришло бы унижение, оккупация, безжалостный поиск военных преступников, мстительность. Он собрался заговорить, но передумал, осененный неожиданной мыслью: "Отсутствие диктатора за столом, возможно, объясняется серьезностью ситуации". И не успев ничего сказать, он получил подтверждение. - Энро на флоте. Бесследно исчезли четыре дивизии, и битва в Шестом Деканте приостановлена. Сейчас разрабатываются ответные меры, - сказала Патриция. - А где Секох? - спросил Госсейн. Этого никто не знал, но Кренг бросил на него странный взгляд. Однако все, что он сказал, было: - Конечно, главное, чтобы не было ничьей полной победы. Безоговорочная капитуляция - это иллюзия. Госсейн не стал ничего скрывать. Сжато, не сообщая источник информации и не описывая роботов-защитников и их действия, он объяснил им, какой результат возможен в этой войне. Он закончил: - Чем скорее Энро поймет, что его ждет долгая, изматывающая война, и сделает или примет предложение о мире, тем быстрее он предотвратит полный крах. - Он встал. - Если Энро вернется раньше меня, скажите, что я хочу видеть его. Он извинился и, выйдя из комнаты, поднялся на крышу, где стояло несколько самолетов, всегда готовых к взлету. Он сел на переднее сиденье ближайшего, и робот-пилот спросил его: - Маршрут? - За гору, - сказал Госсейн. - Там я скажу, куда двигаться дальше. Они летели над городом. Госсейну казалось, что море огней внизу никогда не закончится. Однако, наконец наступила тьма, она была почти полной за исключением отдельных мерцающих на горизонте огоньков. Робот-пилот снова спросил: - Мы над горами. Куда теперь? Госсейн глянул вниз, но ничего не увидел. Погода была облачной и темнота непроглядной. - Приземлись на дороге в полумиле от Храма Спящего Бога, - сказал он. Он описал местность: изгиб дороги, деревья, - базируясь на острой памяти Ашаргина. Полет продолжался в тишине, пока они не приземлились в указанном месте. Напоследок Госсейн приказал роботу-пилоту возвращаться каждый час. Он вышел на дорогу и, пройдя несколько футов, остановился. Подождав, пока самолет почти бесшумно взлетел, он отправился дальше по дороге. Ночь была теплой и тихой. Как он и рассчитывал, никто не повстречался ему. Эту дорогу Ашаргин знал с детства. Тысячи раз такими же ночами он возвращался по ней с картофельных полей в рабочий барак. Он остановился в тени Храма, еще более черной, чем ночь, и прислушался. Ни звука. Он смело распахнул железную дверь и спустился по металлической лестнице, по которой шел во время Церемонии Лицезрения. Госсейн беспрепятственно достиг двери, ведущей в гробницу. К его удивлению, она оказалась не запертой. Он взял с собой отмычки, но они не понадобились, чему можно было только порадоваться, учитывая слабость и неловкость Ашаргина. Он проскользнул внутрь и мягко закрыл за собой дверь. Перед ним открылась знакомая картина гробницы. Не мешкая, он прошел в коридор, который вел в личный кабинет хранителя. Возле двери он снова остановился и прислушался. Тишина. Успокоившись, он вошел и направился прямо в кладовку. Он затаил дыхание, вглядываясь в тускло освещенную каморку, и вздохнул с облегчением, увидев тело, лежащее на полу. Значит, он не опоздал. Теперь необходимо спрятать тело в безопасное место. Он положил матрицу под коробку на верхней полке, а затем, опустившись на колени у неподвижного тела, услышал биение сердца, нащупал пульс и ощутил теплоту медленного ровного дыхания. Это был один из удивительнейших моментов в его жизни. Кто еще мог так, со стороны, смотреть на свое собственное тело? Он поднялся, наклонился и просунул руки под мышки. Сделав глубокий вдох, он попытался поднять мягкое тело. Оно приподнялось на высоту не более трех дюймов. Он ожидал трудностей в переносе тела, но не таких. Главное поставить его вертикально. Он попытался снова и на этот раз удачно. Но когда он пересек кладовку, его мышцы заболели, и около двери пришлось отдохнуть. Второй, более продолжительный отдых он сделал в конце коридора. Добравшись через двадцать минут до середины гробницы, он был так изнурен, что у него закружилась голова. Он знал единственное место в Храме, где можно спрятать тело. Но теперь он забеспокоился, хватит ли у него сил положить его туда. Он вскарабкался на вершину гробницы и отсюда рассмотрел механизм оболочки: не прозрачные платы у изголовья спящего, а полупрозрачные секции вдоль ложа. Они отодвигались. Он легко отодвинул их и увидел ремни, трубки и еще три ложа. Два из них были немного меньше третьего. Госсейн понял, что меньшие предназначались для женщин. Этот космический корабль должен был нести двух мужчин и двух женщин через года и мили межзвездного пространства, где не было транспорта подобия. Он не стал терять время на размышления, а приложил все усилия, чтобы затащить тело Госсейна наверх. Он не знал, сколько времени ушло на это. Снова и снова он отдыхал. Десятки раз ему казалось, что Ашаргин исчерпал все ресурсы своего слабого телосложения. Наконец, он привязал тело к ложу. Привязал, потому что механизм для фиксации тел был неисправен и не мог определить, когда тело оживало. Это объясняло, почему эти ложа были пустыми. Он поставил секции и лестницу в прежнее положение и стоял наверху, проверяя, не было ли видно, что их сдвигали с места. И тут он услышал звук со стороны кладовки. Вздрогнув, Госсейн обернулся. Вошел Элдред Кренг. Ноль-А детектив остановился и приложил палец к губам. Он быстро подошел, придвинул другую лестницу к гробнице и поднялся по ней. Он отодвинул панели, за которыми лежало тело Госсейна, и несколько секунд смотрел на него. Затем он задвинул панели, спустился вниз и поставил лестницу на свое место. Тем временем Ашаргин тоже спустился. Кренг взял его за локоть. - Извините, - сказал он, - что я не смог помочь вам перенести его сюда. Но меня не было в апартаментах, когда машина первый раз прислала предупреждение. Как только я получил его, сразу пришел сюда. Я должен был убедиться, что вы спрятали его, - он улыбнулся, - куда надо. Но теперь поспешим. Госсейн без слов последовал за ним. На борту "Венеры" ни один ноль-А не усомнился в Кренге, и Госсейн не собирался расспрашивать его сейчас. И хотя он просто бурлил вопросами, он принял к сведению слова Кренга, что надо поспешить. Они быстро миновали коридор, кабинет и вошли в кладовку. Подойдя к искривителю, Кренг сказал: - Сначала вы. Они оказались в библиотеке Кренга. Как обычно решительно Кренг двинулся вперед, но неожиданно остановился посреди комнаты и повернулся. Он показал на искривитель, через который Госсейн прибыл с Алерты. - Куда он ведет? Когда Госсейн ответил, тот кивнул. - Я подозревал нечто в этом роде, но не мог удостовериться. Воспользоваться им можно только с помощью дистанционного управления, которое я не мог обнаружить. Кренг, задающий вопросы, Кренг, чего-то не знающий, - это было внове для Госсейна. Прежде, чем он успел задать вопрос, Кренг сказал: - Энро отсутствует уже восемь дней и может прибыть в любую минуту. Мы узнали об этом сразу после ужина. Поэтому скорее возвращайтесь в свою комнату. - Он помолчал, очевидно обдумывая следующие слова. - И спите, - закончил он. - Поторопитесь. В гостиной Патриция сказала: - Спокойной ночи. Уже в дверях Кренг подчеркнул: - Хорошего вам отдыха. Я имею в виду - сна. Госсейн шел по коридору. Он чувствовал себя опустошенным. Произошло слишком многое и произошло слишком быстро. Почему Кренг решил, что Ашаргин положил тело Госсейна "куда надо"? О каком предупреждении машины он говорил? Какой машины? Госсейну могло придти в голову только одно: поврежденный электронный мозг под склепом. Кренг установил контроль над этим мозгом? Похоже, он намекал на это. А что имел в виду Кренг, говоря "спите"? Госсейн-Ашаргин был уже двумя этажами ниже, шагая по коридору к апартаментам Нирены и Ашаргина, когда венерианские роботы-защитники схватили его сознание. Он успел только испуганно подумать: "Это не линкор "Венера". Он не мог еще прибыть. Это может быть только атакой Лиги. Но как они прорвались?" На этом мысли остановились. Он отчаянно боролся, чтобы спасти тело Ашаргина от венерианского оружия. XX Во имя здравомыслия каждый индивидуум должен уметь снимать блокаду своей нервной системы. Блокада - это семантическое нарушение, тормозящее адекватную реакцию. Блокада может быть снята правильным использованием таламо-корковой "замедленной реакции", а также самоанализом и гетероанализом. Курс Ноль-А Мозг Ашаргина был настолько слабее собственного мозга Госсейна, а парализующее действие комплексной силы настолько молниеносным, что он невольно остановился. Возможно, именно это спасло его. Он вспомнил простой старый способ установления знаменитой таламо-корковой паузы, способ, используемый для подготовки начинающих. - Я расслабляюсь, - сказал он себе. - Все возбудители совершают полный оборот по нервной системе: по спинному мозгу к таламусу, через таламус к коре головного мозга и через кору, и после этого, только после этого, обратно через таламус вниз в нервную систему. Я всегда сознаю возбудители, движущиеся к коре головного мозга и через нее. В этом был ключ. В этом было различие между ноль-А сверхчеловеком и животным человеком галактики. У первого таламус - орган эмоций и кора - орган распознавания составляют целое и находятся в удивительно скоординированных взаимоотношениях. Эмоции таламуса не пропадают, а становятся богаче и тоньше, взаимодействуя с корой головного мозга, которая отзывается бесчисленными неуловимыми нюансами в потоке чувств. По всему дворцу люди в панике борются с комплексной силой, обрушившейся на них. Однажды начавшись, эта паника растет подобно цепной реакции. Должно быть, она уже переросла в истерию. Стимулы, исходящие из испуганного таламуса, учащают сердцебиение, ускоряют процесс дыхания, напрягают мускулы, усиливают секрецию желез, и каждый перевозбудившийся орган в свою очередь посылает новые стимулы к таламусу. Цикл быстро набирает скорость и силу. Все, что надо сделать любому человеку, это на мгновение остановиться и подумать: "Стимулы сейчас проходят через кору головного мозга. Я думаю и чувствую, а не только чувствую". Так он достиг для Ашаргина полной корково-таламической паузы. Но поскольку комплексная сила продолжала действовать, он не должен терять бдительности, иначе, расслабься он на секунду, Ашаргин будет подавлен эмоциональным шоком. Он беспрепятственно добежал до апартаментов и бросился в спальню. Он догадывался, в каком состоянии сейчас Нирена, и осознанно позволил этой мысли проникнуть вглубь мозга, чтобы это не было неожиданным для Ашаргина. Как он и ожидал, Нирена без сознания лежала на кровати. Очевидно, в начале атаки она проснулась, и на ее искаженном лице застыло выражение ужаса. Это выражения потрясло Ашаргина. Беспокойство, тревога, страх - эмоции пробежали всю эту гамму. И в следующий миг комплексная сила схватили и сдавила его сознание. Последним отчаянным усилием Госсейн кинулся к кровати, чтобы суметь расслабиться. Но не успел: мускулы одеревенели, и он упал вниз лицом в футе от кровати. Ему стало интересно, что чувствует управляемый комплексной силой человек. Но все оказалось слишком просто. Он уснул. И увидел странный сон. Ему снилось, что тело Госсейна теперь стало более восприимчивым, чем когда-либо раньше, и что только с ним, лежащим без сознания внутри склепа памяти, возможен контакт, который наконец установился. Пришла мысль, но не от Госсейна, а через него. "Я память прошлого, - дошла мысль через бессознательное тело Госсейна. - Только во мне, машине под склепом, уцелела память о Переселении, да и то в результате несчастного случая. Другие машины тоже были повреждены в той или иной степени, проходя через громадные облака материи, заряженной каким-то видом энергии, о котором никто не подозревал. В результате память большинства из них была потеряна. Мою спасло только то, что еще прежде более опасных повреждений выгорела ключевая цепь. Несмотря на неисправности, почти все машины, совершившие перелет, смогли оживить тела, которые они несли. Я тоже мог оживить одного человека, который был на моем попечении, но, к сожалению, он не смог ожить. И я не допустил разрушения тела. Люди, нашедшие нас, забыли, что их предки прибыли на эту планету тем же путем, что и человеческое существо, которому они поклонялись и поклоняются до сих пор как Спящему Богу. Их предки оказались лишенными памяти о своем прошлом и быстро забыли, как их оживляли. Все их силы уходили на борьбу за существование. Их корабли лежат, похороненные в земле уже много веков. Я прилетел гораздо позже, и поэтому мой корабль не успел врасти в землю, когда меня нашли. Великое Переселение предпринималось на основе предположения, которое было не безоговорочно, но все же достаточно верным. Предположение, что человеческая нервная система с ее высшим корковым развитием уникальна во всем пространстве-времени. Она никогда не была подделана и, принимая во внимание ее сложность, по-видимому никогда не будет..." Две взаимодействующие нервные системы, большая стремится к меньшей на манер телепортации. Появилась первая картина. Люди наблюдают за яркой точкой, которая движется у края тенеподобной субстанции. Госсейн знал, что эта субстанция не человек в склепе и не мозг, сообщающий ему свои знания. Люди смотрят на светящуюся точку. Люди, которые жили и умерли много миллионов лет назад. Светящаяся точка, парящая у края тенеподобной субстанции, на миг остановилась и скользнула за край. В тот же миг ее не стало. Окружающий космос слегка изменился. Внезапное напряжение прервало основной ритм. Начала деформироваться материя. Для целой галактики нарушилось равновесие времени, но уже задолго до физического кризиса для ее жителей настал решающий момент. Альтернативы были мрачными. Остаться и умереть или отправиться в другую галактику. Они знали, что на такой перелет потребуется безграничное время, против которого бессильна вся машинная и человеческая изобретательность. По прошествии лет даже электронные образцы радикально меняются, переставая удовлетворять многим требованиям. Вылетело более десяти миллиардов кораблей, каждый со своим склепом, каждый со своими сложными механизмами для контроля жизненных циклов двух мужчин и двух женщин на миллион и более лет. Это были замечательные корабли. Он неслись сквозь космическую тьму со скоростью в три четверти скорости света. У них не было искривителей пространства для быстрого путешествия, не было установлено матриц подобия. Не было "запомненных" зон, куда люди могли бы переместиться со скоростью мысли. Все это еще будет создано. Сон изменился еще раз. Он стал более спокойным, более личным, хотя пришедшие мысли все еще не особенно адресовались ни Госсейну, ни Ашаргину. "Я перенес сознание Госсейна в тело Ашаргина. Госсейн обладает единственным дополнительным мозгом в галактике, кроме Спящего Бога, которого можно не брать в расчет. "Бога" вероятно можно разбудить, но некоторые механические процессы, необходимые для его развития, долгое время бездействовали, поэтому он прожил бы лишь несколько минут. Почему я выбрал Ашаргина? Из-за его слабоволия. Из опыта я знаю, что более сильная личность могла бы сознательно подавить чужое управление. Кроме того, Ашаргин был поблизости от меня, что тоже немаловажно для первоначального установления канала. После расстояние уже не имеет значения. Но была и другая, не менее существенная причина для выбора Ашаргина. Из-за запутанных имперских планов Энро принц оказался в более выгодном положении, чем многие другие, чтобы дать Госсейну возможность попасть в склеп. И мне казалось, что он будет полезен Госсейну сам по себе. Всю грандиозность достигнутого можно себе представить, если знать, что сейчас я впервые рассказал историю Переселения оставшемуся в живых участнику экспедиции. Много раз я пытался доставить тело Лавуазье-Госсейна в склеп. Но преуспел только в создании последовательных поколений тела Госсейна. Предшествующая попытка переноса сознания имела страшные последствия. Чтобы дать возможность Лавуазье отремонтировать хотя бы самые важные элементы моей структуры, я перенес его сознание в тело одного из рабочих священников, чьей обязанностью было убирать эту гробницу. План оказался невыполнимым по двум причинам. Первая, священник не мог получить необходимого оборудования. И вторая, он сопротивлялся. Поначалу сопротивление было не особенно сильным и кое-что было сделано: Лавуазье провел некоторые исследования в механизмах склепа. Но это обернулось несчастьем, поскольку Лавуазье отремонтировал прибор, над которым я не имел контроля, - инструмент для изменения материи, которое и вызвало разрушение той галактики. Такие приборы находились в каждом десятитысячном корабле только для научных целей. Этот инструмент заинтересовал Лавуазье, потому что на его корабле не было ничего подобного. Он не знал, что прибор автоматически настроился на тело священника - изготовители приняли эту меру предосторожности, чтобы быть уверенными, что инструмент всегда будет под контролем человека. Естественно, они считали, что этим человеком будет один из них. Теперь священнику достаточно было подумать о себе вне фазы времени, и происходило изменение материи, к счастью ограниченное. С помощью искривителя пространства он может направлять небулярную субстанцию в любую точку галактики. Когда его сопротивление управлению Лавуазье стало слишком сильным, пришлось прервать контакт. Признаюсь, я не предвидел, что последует за этим. Когда священник обнаружил, что с ним произошло, он решил, что в нем был Спящий Бог. Казалось, его способность принимать форму тени подтверждала это. В общем-то есть доля истины в том, что он получил эту свою силу от Спящего Бога, так же как и в том, что я являюсь Игроком, манипулирующим вашим сознанием. Хотя настоящие Боги и настоящие Игроки умерли около двух миллионов лет назад. Сейчас вы проснетесь. Помните, у вас есть одна обязанность. Вы должны убить этого священника. Как сделать это, когда он пребывает в форме тени, я не знаю. Но тем не менее, его надо убить. Еще несколько слов. Как только Ашаргин воспользуется искривителем, я освобожу его от контроля Госсейна, и Госсейн немедленно проснется. Если Ашаргина убьют, сознание Госсейна так же автоматически вернется в прежнее тело. Элдред Кренг был доверенным лицом Лавуазье. Несколько лет назад, получив информацию от Лавуазье, он пришел сюда и попытался исправить некоторые поломки. Тогда он не смог ничего отремонтировать. Позже ему удалось установить реле, с помощью которого я посылал ему предупреждения звуковыми и световыми сигналами. Такими сигналами я вызвал его, когда Ашаргин прятал тело Госсейна. И еще одно последнее предупреждение. Прошедшая атака предпринята не Лигой. На самом деле это священник в борьбе за власть применил метод комплексной силы, чтобы дискредитировать Энро". "Сон" начал стираться. Госсейн пытался задержать его, но тот отступал все дальше и дальше. Госсейн почувствовал, что кто-то трясет его за плечо. Госсейн-Ашаргин открыл глаза и уставился на Нирену. Ее лицо было бледным, но держалась она спокойно. - Дорогой, тебя хочет видеть Секох. Вставай. Послышался скрип двери. Нирена подалась назад, и Госсейн увидел человека в дверях. Секох, Главный Хранитель Спящего Бога, стоял на пороге, без улыбки глядя на него. "Секох, - думал Госсейн, - рабочий священник, некогда бывший уборщиком гробницы Храма". Секох, он же Фолловер. XXI Недостаточно просто знать технические приемы ноль-А обучения. Они должны отложиться на автоматическом, так называемом "подсознательном" уровне. От "разговорной" необходимо перейти к "действенной" стадии. Цель - гибкость подхода к любому событию. Общая семантика предназначена направлять индивидуума к этому. Курс Ноль-А Теперь он многое понял. "Сон" расставил все на свои места. Например, стало ясным поведение механика на эсминце. Он предпочел допросу смерть. Какая личная эмоциональная причина могла подвигнуть его на это? Конечно, религия. И кто мог быть в лучшем положении, чтобы узнать об открытии такой планеты, как Алерта? Как главный советник Энро, Секох имел в своем распоряжении ресурсы всей империи. Миллионы битов информации могли быть обработаны, каталогизированы и предоставлены ему под видом передачи их Энро. Любая информация для диктатора о научных достижениях проходила через него. Таким образом, принципиально новое оборудование искривителя привлекло внимание человека, мало или вообще ничего не понимающего в науке, но нуждающегося в ее развитии для расширения сферы деятельности в собственных целях. Он называл себя именем с религиозным подтекстом: Фолловер, то есть Последователь. Мотивы всего прочего тоже коренились в религии. Естественно, что Главный Хранитель Спящего Бога, подстегивая честолюбие Энро, нацелил его на завоевание Великой Империи, а затем на объединение галактики для дальнейшего распространения религии. Картина была не совсем полной, но Госсейн принял ее за основу. Его нынешние действия должны исходить из этого. Секох-Фолловер искренне верил в Спящего Бога. Секох был фанатиком, мудрым и бдительным почти во всем, кроме своей религии, которая была возможно единственным его слабым местом. Госсейн-Ашаргин сел, когда Секох приблизился к кровати и сказал: - Принц, у вас есть возможность вернуть прежнее положение вашего рода. Госсейн догадался, какими будут следующие слова. Он не ошибся. Он услышал предложение стать вице-регентом, как осторожно выразился Секох, "только со Спящим Богом над вами". Имелся в виду он сам. И, тем не менее, он искренне верил тому, что сказал. Секох не стал врать, что на Горгзид напали силы Лиги. Он не лицемерил. - Кренг считает, что если покажется, будто Лига напала на столицу, это может быть хорошим поводом, чтобы ставить свои условия. - Он махнул рукой, отвергая это. - Могу вам сообщить, - доверительно сказал он, - что Энро больше не удовлетворяет Спящего Бога. Зов, который вы получили из Храма, указывает, что Спящий Бог хочет обратить мое внимание на вас. Он действительно так думал. Этот человек истово исповедовал свою странную религию. Его глаза светились огнем фанатичной веры. Госсейн с изумлением понял, насколько психически нездоров Хранитель. Он спросил, жив ли Энро. Секох колебался только мгновение. - Должно быть, он что-то заподозрил, - признался он. - Прошлой ночью, когда он вернулся, я был у него, надеясь задержать его беседой. У нас произошел довольно резкий разговор. - Он нахмурился. - Богоотступник! Раньше он умудрялся скрывать ненависть к Спящему Богу. Но прошлой ночью, будучи взволнован, он, забывшись, пригрозил уничтожить Храм, а когда началась атака, успел сбежать на флагманский корабль Палеола. Секох остановился. Его глаза сверкнули. Он задумчиво сказал: - Конечно, Энро талантливый человек. Это было сказано с плохо скрытой завистью, но сам факт признания способностей Энро говорил многое о Секохе. Он потерпел поражение, упустив Энро, но уже свыкся с этим. - Итак, - сказал Секох, - вы со мной или против меня? Вопрос требовал уточнения, ибо не было сказано, что повлечет за собой отказ. Госсейн решил выяснить это, не задавая прямого вопроса. Поэтому он сказал: - Что вы бы сделали с Энро, если бы ему не удалось бежать? Хранитель улыбнулся. Он встал и, подойдя к окну, кивком подозвал Госсейна. Госсейн приблизился к священнику и выглянул во двор. Там произошли кое-какие изменения. Более дюжины виселиц были уже установлены, и на девяти из них качались молчаливые тени. Госсейн печально смотрел на повешенных. Он не был ни удивлен, ни потрясен. Где бы ни действовали таламические люди, палачи не оставались без работы. - Энро ухитрился сбежать, - сказал Секох, - но я захватил нескольких его приверженцев. Некоторых я все еще пытаюсь убедить. - Он вздохнул. - Мне требуется лишь сотрудничество. А такие сцены, как эта, - он указал вниз, - необходимы для уничтожения сил зла. - Он покачал головой. - Ни один непокорный не будет помилован. Итак, Госсейн получил ответ, что станет с теми, кто против. Он понял, что ему надо действовать на основе веры Секоха. Нести околесицу оказалось невероятно просто. О причине он догадался почти сразу: помогла нервная система Ашаргина, установив канал для ложного пустостоловия о Спящем Боге. Сейчас ему сыграла на руку недостаточная тренированность принца в методах общей семантики. Он сказал, что получил вызов от Спящего Бога, который приказал Секоху явиться в Храм, взяв с собой Ашаргина и цепь искривителей. Госсейн напряженно следил за реакцией хранителя на слова об искривителе, поскольку это было отклонением от древних ритуалов. Но, очевидно, Секох принимал любую команду от своего бога, не считаясь с формальностями. Итак, первый и самый простой шаг сделан. XXII Общая семантика - это дисциплина, а не философия, хотя на ее основе можно создать любое число ноль-А философий. Быть может, главным требованием для нашей цивилизации является развитие ноль-А политической экономии. Можно решительно утверждать, что таковая еще не создана. Смелых и одаренных людей ждет широкое поле деятельности для создания системы, которая освободит человечество от войн и бедности. Для этого в первую очередь необходимо забрать бразды правления у людей отождествляющих. Курс Ноль-А Секох решил пышно обставить мероприятие. Через три часа полчища самолетов с офицерами и священниками на борту усеяли небо над горой у Храма Спящего Бога. Госсейн-Ашаргин надеялся, что попадет в Храм через искривитель, установленный в апартаментах Патриции и Кренга. Когда его надежда не оправдалась, он потребовал, чтобы Кренг летел в одном с ним самолете. Госсейну хотелось выяснить многое. Однако, он опасался подслушивающих устройств, поэтому заговорил осторожно: - Я начал понимать вашу дружбу с Главным Хранителем. Кренг кивнул и сказал с такой же осторожностью: - Я удостоился его доверия. Госсейна поразила проницательность Кренга, еще четыре года назад безошибочно выбравшего Секоха, а не Энро. Разговор продолжался в той же манере, и постепенно Госсейн узнал все, что его интересовало. Перед ним открылась удивительная история ноль-А детектива, покинувшего Венеру, чтобы выяснить природу опасности, угрожающей ноль-А. Именно Секох, советник Энро, назначил Кренга ответственным на венерианской секретной базе. Почему? Чтобы горгзин Риша была вне досягаемости и Энро не смог сделать ее своей женой. Тут Госсейн вспомнил слова Энро, обвиняющие Секоха: "Она всегда нравилась вам". Он представил рабочего священника, влюбившегося в первую леди планеты. Эмоции отложились на бессознательном уровне, и с тех пор все достигнутые им победы ничего не значили по сравнению с этим ранним чувством любви. Кренг дал ему понять, как была преподнесена Секоху его свадьба с Патрицией. Этим фиктивным браком они спасали Ришу до того дня, когда сам Фолловер сможет претендовать на нее. Следующие слова Кренга казались никак не связанными с предыдущими, но они объясняли их опасную игру. - Когда человек избавляется от страха смерти, - тихо сказал Кренг, - он освобождается и от более мелких страхов и неприятностей. Только тот, кто в любых условиях цепляется за жизнь, страдает от этих условий. То есть в случае провала супруги Кренг были готовы принять смерть. Но зачем они помогли Секоху устранить Энро? Чтобы выяснить это, потребовалась еще большая осторожность в беседе. Но ответ потряс Госсейна. Теперь диктатор будет вынужден приостановить войну. Энро, выдворенному со своей родной планеты, оставившему сестру в руках врага, придется заключить внешний мир, чтобы сконцентрировать усилия на проблемах в собственной империи. Невероятно! Этот способ, найденный Кренгом, действительно останавливал войну. В голосе Кренга послышалось легкое беспокойство, когда он сказал: - Конечно, это большая привилегия присутствовать в Храме по столь великому поводу, но возможно некоторые из участников слишком плохо уравновешены эмоционально. Не выведет ли их из равновесия близость бога? - Я уверен, - твердо сказал Госсейн-Ашаргин, - что Спящий Бог лично обо всем позаботится. Это был почти прямой намек на его план. Яркий свет скрытых ламп освещал гробницу. Священники выстроились вдоль стен, держа жезлы и знамена из дорогой ткани. Итак, подготовительные мероприятия закончились. Настал решающий момент, Госсейн-Ашаргин положил руку на рычаг управления искривителя. Прежде чем передвинуть его, он в последний раз огляделся глазами Ашаргина. Ему не терпелось начать действовать, но он заставил себя изучить окружение. Возле двери толпились гости. Среди них были священники, возглавляемые Смотрителем Еладжием, облаченным в серебряную с золотом мантию. Его пухлое лицо было хмурым, как будто он не радовался вместе со всеми. Здесь присутствовали придворные, которых Госсейн знал только поверхностно или же совсем не знал. Ближе стояли Нирена, Патриция и Кренг. Они стояли слишком близко, что было опасным, если Секох применит свою энергию. Но на этот риск приходилось идти. На карту было поставлено все, и возможные опасности отступали на задний план. Секох стоял перед "гробом" один. Он был голым. Это унизительное положение он сам декретировал несколько лет назад для всех важных церемоний в гробнице, а особенно для тех случаев, когда мантия впоследствии посвящалась почитаемой персоне. Его тело оказалось стройным и крепким. Черные глаза блестели в лихорадочном возбуждении. Вряд ли он заподозрит что-нибудь в таком состоянии, но Госсейн решил не рисковать. - Благородный Главный Хранитель Спящего Бога, - начал он, - в момент моей телепортации через этот искривитель к тому, что у двери, в гробнице должна быть полная тишина. - Тишина будет, - обещал Секох, вложив в голос угрозу, адресованную всем присутствующим. - Хорошо, а теперь... - сказал Госсейн-Ашаргин и нажал рычаг. Он оказался, как и обещала "во сне" машина, лежащим в саркофаге. Он лежал тихо. Затем послал мысль. - Искусственный мозг! - Да? - тут же пришел в его сознание ответ. - Ты говорил, что отныне мы с тобой можем связываться, когда захотим. - Правильно. Установленные отношения постоянны. - Ты еще говорил, что Спящий Бог может проснуться, но быстро умрет. - Смерть наступит через несколько минут, - был ответ. - Из-за повреждения оборудования железы внутренней секреции атрофировались, и я искусственно поддерживал их функции. Когда эта искусственная поддержка прекратится, мозг начнет разрушаться. - Как ты думаешь, способно ли тело физически реагировать на мои команды? - Да. Это тело, как и другие, имеет образец упражнений, разработанных для того, чтобы оно могло функционировать, когда корабль прибудет на место назначения. Госсейн глубоко вздохнул и отдал следующее указание: - Я собираюсь телепортироваться в кладовку за склепом. Когда я сделаю это, перенеси мое сознание в тело Спящего Бога. Сначала была только темнота и ощущение, будто его сознание впиталось каким-то поглощающим материалом. Но он не позволил этому состоянию продолжаться слишком долго. Он знал, что у него мало времени, и отдал первую команду этому телу. "Вставай!" Нет. Сначала надо отодвинуть крышку. Действия должны быть последовательными и соответствовать образцу, о котором говорила машина. Сесть и отодвинуть крышку. Пятно света через приоткрытые глаза и осознание движения. И тут его уши наполнил крик удивления, исторгнутый сотней глоток. "Я должен сесть. Надо отодвинуть крышку. Толкай сильнее. Сильнее!" Он чувствовал, что толкает, и что сердце учащенно бьется. Тело пронзила острая боль. Превозмогая ее, он поднялся. Глаза полностью открылись, и он смог видеть. Он увидел расплывчатые фигуры в ярко освещенном помещении. Он заставлял себя двигаться быстрее, думая в отчаянии: "У этого тела есть только несколько минут". Он попытался окостеневшей гортанью произнести слова, которые уже сформулировал в своем сознании. Ему стало интересно, как Секох воспринимает пробуждение своего "бога". Эффект уже должен быть потрясающим. Эта религия была странной, нездоровой и опасной. Как и древнее поклонение идолам на Земле, она базировалась на отождествлении символов, но в отличие от ее дубликатов где-либо еще во времени и пространстве, ее идол был живым человеческим существом, хотя и лежащим без сознания. Такая религия принималась индивидуумами, пока Спящий Бог оставался на самом деле спящим. Секох согласился бы и на пробуждение своего бога, уверенный, что тот не допустит ни малейшего сомнения в своем Главном Хранителе. Проснувшийся бог поднялся перед толпой, указал обвиняющим пальцем на Секоха и произнес: - Секох... изменник... ты должен умереть! В этот момент инстинкт самосохранения потребовал от Секоха отказаться от своей веры. Но он не мог сделать этого. Она слишком глубоко укоренилась в нем. Она соединялась с каждым его нервом. Он не мог сделать этого и, значит, должен был принять предложенную богом смерть. Но он не мог сделать и этого. Всю жизнь он рискованно балансировал, как канатоходец, только вместо шеста он использовал слова. Теперь слова оказались в конфликте с реальностью, как если бы человек на канате неожиданно потерял свой шест и начал сильно раскачиваться. С паникой появились опасные и разрушительные стимулы таламуса. На него обрушился жестокий удар. Безумие. Во все века человеческого существования безумие приходило из-за неразрешенного внутреннего конфликта в сознании миллионов людей. Враждебность к отцу вступала в конфликт с требованием отцовской защиты; привязанность к матери вступала в конфликт с необходимостью расти и становиться независимым; отвращение к работодателю вступало в конфликт с желанием зарабатывать на жизнь. Поначалу всегда было только нездравомыслие, а потом, при невозможности удержать равновесие, наступало спасительное умопомешательство. Однако первая попытка Секоха избежать конфликта была физической. Его тело стало расплываться и под стон ужаса зрителей превратилось в тень. Перед ними стоял Фолловер. Госсейн, все еще управляющий нетренированной нервной системой "бога", ожидал этого перевоплощения. Он медленно направился вниз по лестнице. Медленно, потому что мускулы "бога" одеревенели, несмотря на упражнения в ограниченном пространстве "гроба". Если бы не понукания Госсейна, этот почти бессмысленный оживленный предмет едва ли мог хотя бы ползти. Управляя им, Госсейн с отчаянием чувствовал, что у него остались только минуты - минуты, за которые Фолловер должен быть уничтожен. Он с трудом спустился и повернул к черной массе. Зрелище медленно шагающего бога с целью убить его должно быть умопомрачительным для человека. В ужасе Фолловер защитился единственным способом, имеющимся в его распоряжении. Из туманной тени изверглась энергия. Во вспышке белого пламени тело "бога" превратилось в ничто. В этот момент Секох стал убийцей своего бога. Ни одна нервная система не в состоянии вынести такую страшную вину. И он забыл о ней. Он забыл, что сделал. А поскольку это требовало забыть все часы его жизни, связанные с религией, он забыл и их. С раннего детства его готовили в священники. Значит, он должен был забыть обо всем с самого детства, чтобы память о его преступлении стерлась. Амнезия снимает напряжение с нервной системы человека. Под гипнозом его можно убедить в чем угодно. Но гипноз необязателен. Встретив неприятного человека, вы вскоре будете не в состоянии вспомнить даже его имя. Неприятное впечатление тает, распадается, как сон. Амнезия - лучший способ убежать от реальности, но у нее есть и отрицательные стороны. Например, нельзя забыть жизненный опыт и остаться взрослым. Секоху пришлось забыть слишком многое. Он опускался все ниже и ниже. Происходящее не было неожиданным для Госсейна, который в момент смерти "бога" вернулся в свое тело и теперь стоял у двери, наблюдая. Тень снова материализовалась, и Секох, качаясь, стоял на ногах, котор