ет проблема научного подхода. -- Как это понимать? -- недоуменно спросил я. -- Я уже говорила о том, что старый подход -- научного скептицизма -- был хорош для изучения более очевидных и несомненных явлений в природе, таких, как деревья, солнечный свет или грозы. Однако существует целая группа явлений, которые не так просто увидеть и невозможно изучить. По сути дела, нельзя даже утверждать, что они вообще существуют, если не отставить в сторону или не забыть на время свой скептицизм и постараться постичь их. А вот когда вам это удастся, тогда и возвращайтесь к своим скрупулезным исследованиям. -- Занятно, -- проговорил я. Лес впереди закончился, и перед нами предстали десятки возделанных участков, на каждом из которых росли различные растения. Большинство из них, похоже, были съедобные: тут было все -- от бананов до шпината. К восточной кромке каждого участка подходила широкая, посыпанная гравием дорожка. Она вела на север, туда, где пролегала дорога, которая, как выяснилось, уже не была частным владением. Вдоль гравийной дорожки стояли металлические строения. Возле каждого из них работало по четыре-пять человек.-- Я вижу здесь кое-кого из своих друзей, -- сказала Сара, указывая на людей у ближайшего строения. -- Давайте подойдем туда. Хочется, чтобы вы познакомились с ними. Она представила меня трем мужчинам и женщине, все они принимали участие в исследованиях. После краткой беседы мужчины извинились и вернулись к своей работе, а женщина-биолог, которую звали Марджори, была, похоже, не занята и могла поговорить. Поймав на себе взгляд Марджори, я спросил: -- Какими конкретно исследованиями вы занимаетесь? Было такое впечатление, что я застал ее врасплох, однако, улыбнувшись, она, в конце концов, заговорила: -- Даже не знаю, с чего начать. Вы знакомы с Манускриптом? -- С его первыми разделами. Только что приступил к Третьему откровению. -- Ну что ж, этим все мы здесь как раз и занимаемся. Пойдемте, покажу. -- Она поманила меня за собой, и мы, обогнув металлическую постройку, вышли туда, где росли бобы. Я обратил внимание, что на вид это были исключительно здоровые растения: не было заметно следов поражения насекомыми-вредителями и пожухлых листьев. Почва там, где они росли, отличалась, судя по всему, высоким содержанием перегноя и казалась, чуть ли не пушистой. Каждое растение было тщательно разрежено, стебли и листья росли близко, но не касались друг друга. Она указала на ближайшую посадку: -- Мы стараемся рассматривать эти растения как законченные энергетические системы и заботимся обо всем, что необходимо для их процветания -- о почве, питательных веществах, влаге и свете. И вот что мы обнаружили: законченная экосистема вокруг каждого растения представляет собой единую систему жизнедеятельности, единый организм. И здоровье каждой его части влияет на его здоровье в целом. После некоторого колебания Марджори продолжила: -- Главное же заключается в том, что, начав размышлять над энергетическими связями всего растения, мы пришли к поразительным результатам. Выбранные нами для опыта растения не отличались размерами, однако по своей питательности превосходили остальные. -- И каким образом вы это выяснили? -- В них было больше протеина, углеводов, витаминов и минеральных веществ. Собеседница выжидающе посмотрела на меня: -- Но самое удивительное не в этом! Мы обнаружили, что растения, которые находятся под непосредственной опекой людей, таят в себе еще большие возможности. -- Под какой опекой? -- не понял я. -- Ну, когда каждый день обрабатывают вокруг них почву, следят за ними, -- объяснила она. -- В таком вот духе. Мы поставили эксперимент с контрольной группой растений, когда одни получали особый уход, а другие -- нет, и наши находки подтвердились. Более того, -- продолжала биолог, -- мы подошли к этому вопросу шире, и теперь исследователь не только ухаживает за ними, но и обращается к ним с просьбой расти более здоровыми. Человек просто усаживается рядом и все свое внимание и заботу сосредоточивает на их росте. -- И они стали здоровее? -- Значительно. И стали быстрее расти. -- Невероятно. -- Да, в это с трудом можно поверить... -- Звук ее голоса замер: она не отрываясь смотрела на шагавшего в нашу сторону пожилого человека, на вид ему было за шестьдесят. -- Джентльмен, который идет к нам, -- специалист по микробиологии, -- негромко пояснила Марджори. -- Первый раз он приехал сюда около года назад и тут же взял отпуск, чтобы задержаться здесь подольше. Это профессор Вашингтонского университета. Зовут его Хайнз. Он автор нескольких выдающихся открытий. Когда профессор подошел, Марджори представила меня этому коренастому черноволосому мужчине, на висках у которого пробивалась седина. Она задала несколько вопросов, и профессор с увлечением принялся излагать суть своего исследования. По его словам, наибольший интерес для него представляли результаты жизнедеятельности органов человека на основе высокоэффективных анализов крови, особенно в том, что касается качества потребляемой пищи. Профессор поведал, что больше всего его заинтересовали данные, полученные при исследовании высокопитательных растений, которые выращиваются в Висьенте. Они не только вызывали бурный подъем жизнедеятельности организма человека: подъем этот превосходил все, что можно было ожидать от питательных вешеств как таковых. Наши знания физиологии человека здесь бессильны. Нечто, присущее строению этих растений, производит эффект, который до сих пор не поддается объяснению. Взглянув на Марджори, я спросил: -- Значит, когда на этих растениях концентрируется внимание, они получают нечто такое, от чего, съев их, человек, в свою очередь, становится гораздо сильнее. Это и есть та энергия, о которой упоминается в Манускрипте? Марджори повернулась к профессору. Тот лишь чуть улыбнулся мне: -- Пока не известно. Я поинтересовался его планами, и он рассказал, что хочет разбить такой же сад в штате Вашингтон и наладить в нем исследования, чтобы выяснить, испытают ли энергетический подъем и станут ли здоровее люди, которые будут питаться выращенными там растениями. Пока он говорил, я то и дело невольно поглядывал на Марджори. Она вдруг показалась мне необычайно красивой. Даже под мешковатыми джинсами и футболкой она выглядела высокой и стройной. Темно-каштановые волосы, ниспадающие на лицо крупными завитками, карие глаза... Я ошутил сильное физическое влечение. Однако в то мгновение, когда я почувствовал это, она повернулась ко мне, пристально посмотрела в глаза и отступила на шаг. -- Мне нужно кое-кого встретить, -- проговорила она. -- Может, потом увидимся. Марджори попрощалась с Хайнзом, улыбнулась мне застенчивой улыбкой и пошла по дорожке мимо металлической постройки. Поговорив еше несколько минут с профессором, я пожелал ему успехов и направился обратно к тому месту, где оставил Сару. Она все так же стояла и оживленно разговаривала с еще одним исследователем. Однако пока я шел к ней, она не сводила с меня глаз. Когда я подошел, ее собеседник улыбнулся, поправил листы с записями на своей папке с зажимом и прошел внутрь металлического строения. -- Что-нибудь выяснили? -- поинтересовалась Сара. -- Да, -- рассеянно ответил я, уставясь себе под ноги, - похоже, эти ребята заняты здесь интересными вешами. А куда делась Марджори? -- спросила она. Я поднял глаза и успел заметить на ее лице лукавое выражение: -- Она сказала, что у нее с кем-то встреча. -- Вы ее разочаровали? -- теперь уже открыто улыбалась она. -- Наверное, да, -- рассмеялся я. -- Но я вроде ничего такого не сказал. -- А вам и не нужно было ничего говорить. Марджори' заметила изменение вашего поля. Оно было довольно явным. Мне было видно даже отсюда. -- Изменение моего... чего? -- Энергетического поля вокруг вашего тела. Многие из нас научились видеть поля, по крайней мере, при определенном освещении. Когда человек испытывает половое влечение, его энергетическое поле завихряется в виде воронки и устремляется к тому, кто является объектом этого влечения. Это прозвучало просто как фантастика, но прежде чем я, ошеломленный, смог что-либо ответить, наше внимание привлекла группа людей, выходивших из металлического строения. -- Пришло время проецировать энергию, -- объяснила Сара. -- Вам стоит посмотреть. Четверо молодых людей, по всей видимости, студенты, направились к посадкам кукурузы, и мы последовали за ними. Подойдя ближе, я разглядел, что посадки состоят из двух отдельных участков квадратной формы со стороной около трех метров. На одном из них кукуруза достигала шестидесяти сантиметров в высоту. На другом высота растений не превышала полуметра. Все четверо прошли на участок, где кукуруза была выше, и расселись по углам лицом к растениям. По всему было видно, что они сконцентрировали свои взгляды на кукурузе. Заходящее солнце светило мне в спину, участок купался в мягких янтарных отблесках его лучей. Вдалеке все так же темнели леса. Силуэты растений и студентов резко выделялись на этом почти черном фоне. Сара встала рядом. -- Отлично, -- проговорила она. -- Смотрите! Видите? -- Что? -- Как они передают свою энергию растениям. Я напряженно вглядывался в происходящее, но так ничего и не заметил. -- Ничего не вижу, -- вздохнул я. -- Тогда присядьте на корточки, -- посоветовала Сара, -- и сосредоточьте внимание на пространстве между людьми и растениями. На какой-то миг мне показалось, что я увидел блик света, но посчитал, что это солнечный отблеск или мне просто померещилось. Я еще несколько раз попытался что-нибудь увидеть, но потом бросил. -- Не получается, -- разочарованно сказал я, вставая. -- Ничего страшного, -- похлопала меня по плечу Сара. -- Первый раз всегда труднее всего. Как правило, приходится немного поэкспериментировать, чтобы настроить свой взгляд. Один из студентов перевел глаза на нас и поднес указательный палеи к губам, поэтому мы пошли назад к строению. -- Вы надолго в Висьенте? -- спросила Сара. -- Наверное, нет, -- ответил я. -- Человек, с которым я приехал сюда, разыскивает последнюю часть Манускрипта. На ее лице появилось удивленное выражение: -- Я считала, что он найден весь. Хотя, откуда мне знать. Я настолько увлеклась той его частью, которая имеет отношение к моей работе, что остальное лишь пробежала глазами. Я инстинктивно потянулся рукой к карману: у меня совершенно вылетело из головы, -- куда я подевал перевод Сары? К счастью, он лежал на месте, сложенный в заднем кармане брюк. -- Видите ли, -- начала Сара, -- мы выяснили, что лучше всего наблюдать энергетические поля дважды: на закате и на восходе солнца. Если хотите, встретимся завтра на рассвете и попробуем еще раз. Она протянула руку за бумагами: -- Если я возьму их с собой, то смогу снять для вас копию, и у вас будет свой экземпляр. ; Несколько секунд я обдумывал ее предложение и ре; шил, что это не помешает. -- А почему бы и нет? -- согласился я. -- Впрочем, мне нужно будет поговорить со своим приятелем и убедиться, что у нас достаточно времени. -- Я посмотрел ей в глаза и улыбнулся. -- А почему вы считаете, что у меня получится, и я научусь видеть эту штуковину? -- Назовем это интуицией. Мы условились встретиться на холме в шесть утра, и всю милю до усадьбы я шел один. Солнце зашло, но его отблески все еще окрашивали всеми оттенками оранжевого серые облака, нависшие над горизонтом. В воздухе чувствовалась прохлада, но ветра не было. В просторной столовой усадьбы выстроилась очередь у стойки. Я был голоден и прошел в ее начало посмотреть, что предлагается на ужин. Там стояли Уил с профессором Хайнзом и непринужденно беседовали. -- Ну, -- обратился ко мне Уил, -- как прошел день? -- Превосходно, -- отозвался я. -- Познакомьтесь -- Уильям Хайнз, -- добавил Уил. -- Мы уже знакомы, -- объяснил я. Профессор дружески кивнул. Я упомянул о завтрашней встрече ранним утром, и Уил сказал, что это вполне осуществимо. Ему нужно было найти еще пару человек, с которыми он еще не успел поговорить, и поэтому он не собирался уезжать раньше девяти. Очередь продвинулась, стоявшие сзади предложили мне присоединиться к моим друзьям, и я встал рядом с профессором. -- Какое же у вас сложилось впечатление от того, чем мы здесь занимаемся? -- поинтересовался он. -- Трудно сказать,-- признался я.-- Нужно, чтобы все это немного улеглось. Для меня внове вся концепция энергетических полей. -- То, что они на самом деле существуют, -- внове для каждого, -- сказал Хайнз. -- Однако интересно то, что наука во все времена как раз и пыталась обнаружить эту энергию как нечто обшее, что лежит в основе всякой материи. В частности, после Эйнштейна в физике ведется поиск единой теории полей. Не знаю, есть ли в Манускрипте ответ на этот вопрос, но даже если нет, эта рукопись дает толчок для некоторых интересных изысканий. -- А что нужно науке для того, чтобы согласиться с концепцией энергетических полей? -- спросил я. -- Понятие о том, как измерить их. Вообще-то существование этой энергии для нас не является таким уж неожиданным явлением. Мастера каратэ говорят об энергии ци, с помощью которой для них становится возможным выполнять казалось бы невообразимое: они разбивают ладонями кирпичи или один каратист может свести на нет усилия четырех человек, пытающихся сдвинуть его с места. Все мы также можем засвидетельствовать впечатляющие упражнения гимнастов, которые изгибаются, поворачиваются и зависают в воздухе, словно для них не существует силы земного тяготения. Все это -- проявление сокрытой энергии, которая нам доступна. -- Но она, конечно же, не будет признана, пока люди не смогут на деле увидеть ее собственными глазами. -- А вы сами видели ее? -- спросил я. -- Что-то я наблюдал, -- отвечал профессор, -- но вообще-то это зависит от того, чем вы питаетесь. -- Как это? -- Дело в том, что люди, которые видят энергетические поля, употребляют в основном растительную пишу, К тому же. они едят растения с высоким энергетическим уровнем, которые вырастили сами. Хайнз указал на стойку. -- Кое-что из этого есть и там, хотя, слава Богу, у них имеются также блюда из рыбы и птицы для таких стариков, как я, которые не могут без мяса. Но если я заставляю себя перейти на другую пишу, то да -- что-то вижу. Я поинтересовался, почему он не ест другую пищу все время. -- Не знаю, -- пожал плечами он. -- От старых привычек не так просто избавиться. Очередь продвинулась, и я заказал себе только овощи. Втроем мы устроились за большим столом, где уже сидело несколько человек. Мы целый час вели непринужденную беседу. Потом я с Уилом вышел к джипу, чтобы занести наши веши. -- А вы видели энергетические поля? -- спросил я. Он улыбнулся и кивнул. -- Мой номер на шестом этаже, -- сообщил он. -- Ваш на третьем -- триста шестой. Ключ можете получить у портье. Телефона в номере не было, но дежурная, которую я встретил в коридоре, заверила, что мне постучат в дверь ровно в пять утра. Улегшись в постель, я успел еще несколько минут поразмышлять. Лень оказался долгим и насыщенным, и мне стало понятно, почему Уил хранил молчание. Ему хотелось, чтобы я открыл для себя Третье откровение по-своему. Очнулся я от громкого стука в дверь. Посмотрел на часы -- было пять утра. Когда постучали снова, я произнес "спасибо" достаточно громко, чтобы меня услышали, затем встал и выглянул в небольшое, открывающееся наружу оконце. О том, что уже наступило утро, можно было догадаться лишь по слабым сполохам на востоке. Я прошел в ванную, принял душ, затем быстро оделся и спустился вниз. Столовая была открыта, и людей в ней было на удивление много. На завтрак я съел лишь фрукты и поспешил на улииу. Над землей стелился туман и тянулся к отдаленной луговине. На деревьях перекликались трелями птицы. По мере того, как я удалялся от усадьбы, нал горизонтом на востоке показался самый краешек солнечного диска. Сочетание красок впечатляло: глубокая синева неба над окрашенным в ярко-персиковый цвет горизонтом. Я поднялся на холм на четверть часа раньше, уселся под одним из развесистых деревьев, прислонившись к стволу, и так сидел, зачарованный хитросплетением сучковатых ветвей над головой. Через несколько минут я услышал, что кто-то идет ко мне по дорожке. Я оглянулся, надеясь увидеть Сару. Но вместо нее обнаружил какого-то незнакомца лет сорока пяти. Он сошел с дорожки и направился в мою сторону, не замечая меня. Метрах в трех он увидел меня и отпрянул от неожиданности. Я тоже вздрогнул. -- О, привет, -- произнес человек с сильным бруклинским акцентом. Он был в джинсах и туристских ботинках, у него было телосложение атлета и вил человека, обладающего исключительным здоровьем. Вьющиеся волосы уже начинали редеть. Я кивнул в ответ. -- Прошу прошения, что вот так, ни с того ни с сего, набрел на вас, -- извинился незнакомец. -- Ничего страшного. Он сказал, что его зовут Фил Стоун, а я, представившись, сообщил, что жду знакомую. -- Вы, должно быть, проводите здесь исследования, -- добавил я. -- Не совсем, -- ответил он. -- Я работаю в университете Южной Калифорнии. Мы занимаемся проблемой хищнической эксплуатации лесов в другой провинции Перу, но, когда появляется возможность, я приезжаю сюда, чтобы развеяться. Мне нравится бывать в тех местах, где леса не похожи на остальные. Фил огляделся вокруг: -- Вы знаете, что некоторым деревьям здесь чуть ли не по пятьсот лет? Это настоящий девственный лес, такое встречается очень редко. В нем все сбалансировано: крупные деревья задерживают солнечный свет и дают возможность буйно разрастаться многочисленным тропическим растениям под ними. В тропических лесах тоже есть долгожители, но там все растет по-другому: это, в основном, джунгли. Здесь же все больше похоже на старый лес умеренного пояса, как, например, в Соединенных Штатах. -- Там мне никогда не доводилось видеть ничего подобного, -- признался я. -- Понятное дело, -- ответил он. -- Их осталось совсем немного. Большинство, о которых мне известно, проданы правительству для нужд деревообработки, в таких лесах они видят лишь погонные метры древесины. Стыд и позор тем, кто загубит подобные места. Взгляните на энергию.-- Вы умеете видеть энергию? -- спросил я. Фил в упор посмотрел на меня, словно решая, стоит ли вдаваться в подробности. -- Да, умею, -- признался он наконец. -- А у меня вот не получается, -- вздохнул я. -- Вчера попробовал во время созерцания растений в саду. -- Я поначалу тоже не мог увидеть такие большие поля, -- сообщил он. -- Пришлось сначала смотреть себе на пальцы. -- Как это -- на пальцы? -- Давайте пройдем туда. -- Он указал на участок, где деревья росли не так густо и над головой проглядывала синева небес. -- Я покажу вам. Когда мы пришли, мой новый знакомый начал объяснение: -- Откиньте голову назад и соедините кончики указательных пальцев. Пусть у вас это происходит на фоне небесной синевы. Теперь разведите кончики пальцев сантиметра на три и взгляните на пространство между ними. Что вы видите? -- Такое впечатление, что у меня глаза запылились. -- Не обращайте внимания, -- продолжал командовать Фил. -- Немного сместите фокус зрения и сведите кончики пальцев поближе, а затем разведите их подальше. Пока он все это говорил, я двигал пальцами туда-сюда, не совсем понимая, что он имеет в виду, предлагая сместить фокус зрения. В конце концов, я рассеянно уставился на пространство между пальцами. Контуры пальцев на концах стали казаться размытыми, и в то же время было заметно, что между ними протянулось что-то вроде дымки. -- Боже правый! -- пробормотал я и рассказал об увиденном. -- Вот-вот! Это оно и есть! -- воскликнул Фил. -- А теперь просто немного поэкспериментируйте с этим. Я свел вместе пальцы обеих рук, потом ладони и предплечья. Каждый раз я снова видел вспышки энергии, которые тянулись от одной части тела к другой. Опустив руки, я взглянул на Фила. -- О, хотите посмотреть на мою энергию? -- оживился он. Отступив на некоторое расстояние, Фил встал таким образом, чтобы оказаться на фоне неба. В течение нескольких минут я пытался что-нибудь увидеть, но тут донесшиеся сзади звуки шагов заставили меня отвлечься. Обернувшись, я увидел Сару. Фил расплылся в улыбке и сделал шаг навстречу: -- Так вот кого вы ждали? Приближавшаяся Сара тоже улыбалась. -- Эй, я тебя знаю, -- сказала она Филу. Они дружески обнялись, потом Сара повернулась ко мне: -- Извините за опоздание. Я ставила себе задачу проснуться, но будильник у меня в голове почему-то не сработал. Но теперь я, кажется, знаю почему. Благодаря этому вам двоим удалось поговорить. Чем вы тут занимались? -- Он только что научился видеть поля между пальцами, -- сообщил Фил. Сара посмотрела на меня: -- В прошлом году мы с Филом на этом же месте учились тому же. -- Она повернулась к нему. -- Давай прислонимся друг к другу спиной. Может, ему удастся увидеть энергию между нами. Они встали передо мной спина к спине. Я предложил им подойти поближе, и они стали небольшими шажками придвигаться ко мне, пока между нами не осталось немногим больше метра. Их силуэты четко вырисовывались на фоне неба, которое еще оставалось темно-синим. К моему удивлению, пространство между ними казалось светлее. Оно было желтого или желтовато-розового цвета. -- Видит, -- прокомментировал Фил, следивший за выражением моего лица. Сара повернулась лицом к Филу, взяла его за руку, и они, не торопясь, стали отступать от меня, пока не отошли метра на три. Верхнюю половину их тел окружало бело-розовое энергетическое поле. -- Хорошо,-- произнесла Сара с серьезным видом. Подойдя ко мне, она присела рядом на корточки. -- Взгляните теперь на эту красоту. Я пригляделся к окружавшим меня растениям, и тут же был повергнут в полное изумление. Было такое ощущение, что я всеобъемлющим образом сконцентрировал внимание на каждом могучем дубе: не только на отдельной части деревьев, но и сразу на всех в целом. Я поразился разнообразию форм ветвей. Я смотрел и смотрел на деревья, поворачиваясь от одного дуба к другому. При этом я как-то все больше ощущал их присутствие, это было ощущение, которое передавалось мне от каждого дерева, словно я видел их в первый раз или, по крайней мере, в первый раз воспринимал их во всей полноте. Неожиданно мое внимание было привлечено тропической зеленью, растущей под деревьями-, я снова и снова вглядывался в неповторимые формы каждого растения. Мне бросилось в глаза то, как они сосуществуют в поражающих воображение маленьких сообществах. Например, попадались высокие растения, похожие на банановые пальмы, вокруг которых обвивались маленькие филодендроны. Последние, в свою очередь, нависали над папоротникообразными растениями поменьше. Я разглядывал эти микромодели окружающей среды, и меня снова и снова изумляла неповторимость их форм и одухотворенная близость. Метрах в двух я приметил растение с необычными листьями. Я держал дома такие -- разновидность пятнистого филодендрона. Темно-зеленые листья разрастались в стороны чуть ли не на метр. Казалось, растение просто пышет здоровьем и жизненной силой. -- Так, сосредоточьтесь вот на этом растении, только без особого напряжения, -- предложила Сара. Я так и сделал и при этом попробовал немного поэкспериментировать с тем, на чем сосредоточил свой взгляд. Сначала я попытался охватить взглядом пространство сантиметров на двадцать от края растения. Мало-помалу я стал различать проблески света, а затем, посмотрев на растение надлежащим образом, смог различить, что его окружает отливающая белым аура. -- Сейчас что-то вижу, -- пробормотал я. -- Взгляните так, чтобы охватить все вокруг, -- предложила Сара. Пораженный, я даже отступил на шаг. Вокруг каждого растения, насколько хватало глаз, светилось беловатое поде. Оно было видимо, но совершенно прозрачно, так что не мешало восприятию ни формы, ни цвета растения. До меня дошло, что я наблюдаю неповторимую красоту каждого растения, только увеличившуюся в объеме. Получалось, что сначала я видел сами растения, потом их неповторимость и непосредственную, живую близость, а когда после этого чистая красота прибавилась к их материальному выражению, я смог увидеть энергетические поля. -- А теперь посмотрим, сможете ли вы наблюдать вот это, -- проговорила Сара и присела передо мной лицом к филодендрону. Струйка беловатого цвета, обволакивавшая ее тело, вырвалась наружу и окутала филодендрон. Соответственно расширился на несколько сантиметров и поперечник энергетического поля растения. -- Невероятно! -- вырвалось у меня, и мое восклицание вызвало смех обоих друзей. Вскоре я и сам заливался смехом, сознавая всю необычность того, что произошло. Однако меня ничуть не смущало то, что я без особого напряжения стал очевидцем явления, в которое еще несколько минут назад не мог поверить. Мне стало ясно, что восприятие полей не вызывает никаких сверхъестественных ощущений, а наоборот, все вокруг выглядело, по сути дела, более реальным, чем прежде. Но в то же время все, что окружало меня, смотрелось по-другому. Это ощущение можно было, наверное, сравнить с киноэффектами, когда усиливают интенсивность цвета, чтобы в фильме, лес, например, казался более таинственным и зачарованным. Растения, листья, небо -- все теперь выступало удивительно отчетливо и слегка мериало, свидетельствуя об их жизни и, вероятно, разуме, хотя это выходило за рамки нашего обычного понимания. После всего увиденного вряд ли я смогу воспринимать лес как нечто само собой разумеющееся. Я взглянул на Фила. -- Присядьте и направьте свою энергию на этот филодендрон, -- попросил я. -- Хотелось бы сравнить. Фил, казалось, был в замешательстве. -- Не могу, -- сказал он. -- А почему -- не знаю. Я перевел взгляд на Сару. -- У некоторых это получается, а у других нет, -- объяснила она. -- Мы еще не понимаем, чем это вызвано. Марджори приходится проверять своих выпускников, чтобы выявить тех, кто на это способен. Двое психологов пытаются соотнести эту способность с характером человека, но пока никакой ясности нет. -- Можно, я попробую направить энергию, -- загорелся я. -- Ну что ж, давайте, -- ответила Сара. Я снова сел на корточки, обратившись лицом к растению. Сара и Фил встали по обеим сторонам от меня. -- Так, с чего мне начать? -- Просто сосредоточьте на растении внимание, словно хотите воспламенить его своей энергией, -- инструктировала Сара. Я смотрел на растение и представлял себе, что оно набухает изнутри энергией, а через несколько минут поднял на них взгляд. -- Что поделаешь, -- в голосе Сары звучала ирония. -- Вы, очевидно, не из избранных сих. Притворно насупившись, я взглянул на Фила. Наш разговор прервали донесшиеся с дорожки сердитые голоса. За деревьями показались несколько человек. Они шли мимо и раздраженно переговаривались между собой. -- Кто это? -- спросил Фил, глядя на Сару. -- Не знаю, -- отозвалась она. -- Думаю, что это снова те, кого не устраивает то, чем мы здесь занимаемся. Я окинул взглядом окружавший нас лес. Все опять казалось обыденным. -- Послушайте, я больше не вижу энергетических полей! -- Есть веши, которые возвращают нас на грешную землю, верно? -- заметила Сара. Фил улыбнулся и похлопал меня по плечу: -- Теперь вы можете проделать это в любой момент. Это все равно, что ездить на велосипеде. Нужно всего лишь увидеть красоту, а оттуда и плясать. Тут мне пришло в голову проверить, который час. Солнце стояло уже довольно высоко, и деревья раскачивались под легким утренним ветерком. Мои часы показывали семь часов пятьдесят минут. -- Похоже, мне пора возвращаться, -- сказал я. Сара с Филом пошли со мной. По дороге я оглянулся на покрытый лесом склон. -- Прекрасное место, -- вздохнул я. -- В Штатах таких больше нет, вот что плохо. -- Когда будете наблюдать энергию в других местах, -- принялся объяснять Фил, -- вы поймете, сколько энергии заложено в этом лесе. Взгляните на эти дубы. В Перу они встречаются редко, а здесь, в Висьенте, растут. У вырубленного леса, особенно у того, где выведены лиственные породы, уровень энергетических полей крайне низок. А в городе, если не принимать во внимание людей, вообще другой вид энергии. Я попытался сосредоточиться на растениях, что росли вдоль дорожки, но в движении не удавалось сконцентрировать внимание. -- А вы уверены, что я снова смогу увидеть эти поля? -- спросил я. -- Абсолютно уверена, -- успокоила меня Сара. -- Я не знаю ни одного случая, чтобы кому-то не удавалось повторить свой опыт после того, как человек увидел энергетическое поле. Однажды здесь побывал ученый, который занимался проблемами офтальмологии. Научившись видеть поля, он пришел в полный восторг. Как выяснилось, он изучал некоторые аномалии зрения, и в том числе проявления хроматической слепоты, и пришел к заключению, что у некоторых людей в глазах имеется то, что он назвал "ленивыми рецепторами". Он научил людей видеть цвета, которые они не воспринимали. При наблюдении энергетических полей, по его мнению, происходит то же самое, а именно пробуждение дремлющих рецепторов. Теоретически сделать это под силу каждому. -- Хотел бы я жить рядом с таким местом, как это, -- мечтательно произнес я. -- А кто бы из нас отказался! -- отозвался Фил, а потом посмотрел на Сару: -- Доктор Хайнз еще здесь? -- Да, -- ответила Сара. -- Ему никак не уехать. Фил повернулся ко мне: -- А вот вам и человек, который занимается интереснейшими изысканиями относительно того, чем может быть для нас полезна эта энергия. -- Да, мы с ним вчера беседовали, -- вставил я. -- В мой последний приезд сюда, -- продолжал Фил, -- доктор Хайнз рассказывал, что ему хочется провести один эксперимент, в ходе которого он сможет изучить эффект от пребывания в непосредственной близости от высокоэнергетической среды, подобной этому лесу. Для определения этого воздействия он собирается применить замеры эффективности и отдачи органов чувств. -- Ну, я-то уже представляю себе это воздействие, -- заметила Сара. -- Каждый раз, приезжая в эту усадьбу, я начинаю чувствовать себя лучше. Все как бы увеличивается и возрастает. Мне кажется, что я становлюсь сильнее, что могу мыслить отчетливее и быстрее. А мои откровения о происходящем здесь и то, насколько это соотносится с моей деятельностью в области физики, просто изумляют. -- Над чем же вы работаете? -- поинтересовался я. -- А помните, я рассказывала вам об опытах по физике элементарных частиц, в ходе которых малые частицы атомов появлялись там, где ученые рассчитывали на их появление, и тем самым ставили исследователей в тупик? -- Да, помню. -- Так вот, я попыталась несколько развить эту идею при помощи собственных опытов. Не для того, чтобы решать задачи, стоящие перед теми, кто работает в области элементарных частиц, а для исследования вопросов, о которых я упоминала ранее: до какой степени весь материальный мир в целом, -- если исходить из того, что он состоит из одной и той же основополагающей энергии -- отвечает нашим чаяниям? Порождают ли они все то, что с нами происходит? -- Вы имеете в виду стечения обстоятельств? -- Ну да, задумайтесь над событиями вашей жизни. Идея Ньютона заключается в том, что все происходит случайно, что невозможно предвидеть будущее и что у каждого события есть своя причинная связь, не зависящая от того, как мы к этому относимся. После последних открытий в физике у нас есть все основания задаться вопросом: а может быть, мир намного динамичнее? Возможно, механическое движение -- лишь основной способ существования Вселенной, но она в то же время тонко реагирует на энергию разума, которую мы ей отдаем? То есть, я хочу сказать, -- почему бы и нет? Если в наших силах ускорять рост растений, то, может быть, мы сумеем приблизить -- или отдалить, в зависимости от нашего образа мыслей -- наступление определенных событий? -- А в Манускрипте что-нибудь об этом говорится? Сара улыбнулась: -- Конечно, оттуда-то мы и черпаем эти идеи. -- Она принялась на ходу рыться в своем рюкзаке и наконец вытащила бумаги. -- Вот ваш экземпляр. Я мельком глянул на него и засунул документ в карман. В это время мы шли через мостик, и я на какое-то мгновение задержался, разглядывая цвета и формы окружавших меня растений. Сместив фокус зрения, я тут же увидел энергетические поля вокруг всего, что было у меня перед глазами. И у Сары, и у Фила поля были широкие, с желтовато-зеленым оттенком. Впрочем, поле Сары время от времени переливалось розовым. Неожиданно мои спутники остановились, пристально глядя вперед. Там, метрах в пятнадцати, я заметил какого-то человека, который быстро направлялся в нашу сторону. Внутри возникло чувство тревоги, однако я был полон решимости удержать свое видение энергии. Когда этот человек приблизился, я узнал его: это был один из ученых из университета Перу, высокий, что спрашивал вчера, как пройти в сады. Я отчетливо видел, что его окружает слой чего-то красного. Он подошел к нам и, повернувшись к Саре, снисходительно СПРОСИЛ: -- Насколько я догадываюсь, вы ученый? -- Да, -- ответила Сара. -- Тогда как вы можете терпеть такую науку? Я посмотрел на эти сады. Это такая чушь, какую трудно себе представить. У вас, друзья мои, ничего не проверено. Может быть, множество объяснений тому, что некоторые растения вырастают более крупными. -- Все проверить невозможно, сэр. Мы изучаем общие тенденции, -- ответила Сара, с трудом скрывая раздражение. -- Однако допускать, что существует некая энергия, которую недавно стало возможным наблюдать и которая лежит в основе жизнедеятельности всего живого, -- это абсурд. У вас нет доказательств. -- Вот как раз доказательства мы и хотим найти. -- Но как можно допускать существование чего-либо, не имея на то доказательств? По голосам чувствовалось, что оба уже рассержены, но я лишь рассеянно прислушивался к ним. Мое внимание было поглощено изменениями их энергетических полей. В начале спора мы с Филом отошли на несколько шагов, и Сара с долговязым сошлись лицом к лицу: между ними оставалось не более полутора метров. Их энергетические поля стали более плотными и, словно под воздействием некой внутренней вибрации, более возбужденными. По мере продолжения разговора поля стали перемежаться. Когда один из собеседников что-то утверждал, его поле, казалось, засасывает поле оппонента подобно своеобразному пылесосу. Однако после того, как оппонент выступал с опровержением, энергия возвращалась обратно к нему. Судя по изменениям энергетических полей, тот, кто обосновывал свое утверждение, словно старался захватить часть поля оппонента и втянуть его в себя. -- ...кроме того, -- говорила в это время Сара, -- мы наблюдали явление, а теперь пытаемся дать ему объяснение. Мужчина с презрением посмотрел на нее: -- Тогда вы не только некомпетентны, но и безумны. -- Проговорив это, он зашагал прочь. -- А вы просто динозавр! -- крикнула ему вдогонку Сара, от чего мы с Филом, не удержавшись, рассмеялись. Она же по-прежнему была взвинчена. -- Эти люди способны вывести из себя, -- проговорила она, когда мы уже снова шли дальше по дорожке. -- Забудьте об этом, -- успокаивал ее Фил. -- К сожалению, встречаются и такие. -- Но почему их так много? -- размышляла вслух Сара. -- И почему они появились именно сейчас? Когда мы подошли к усадьбе, я увидел джип и Уила возле него. Дверцы были распахнуты, а на капоте разложе-' ны инструменты. Уил сразу заметил меня и сделал знак подойти. -- Похоже, мне пора отправляться, -- заметил я. Этими словами я нарушил почти десятиминутное молчание, которое наступило после того, как я попытался описать изменения энергетического поля Сары во время спора. Очевидно, мне не удалось должным образом сформулировать свои наблюдения, потому что они лишь рассеянно посмотрели на меня, целиком погруженные в свои мысли. -- Приятно было познакомиться, -- попрощалась Сара, протягивая мне руку. Фил смотрел в сторону джипа. -- Это не Уил ли Джеймс? -- спросил он. -- Он и есть тот человек, с которым вы приехали? -- Да, -- подтвердил я. -- А что? -- Так, просто спросил. Я не первый раз вижу его здесь. Он знаком с владельцем поместья и входил в группу тех, кто первыми приступили к изучению здесь энергетических полей. -- Пойдемте, познакомитесь, -- предложил я. -- Нет, мне пора, -- отказался он. -- Встретимся здесь в другой раз. Я уверен, что вы не сможете остаться в стороне... -- Не сомневаюсь, -- согласился я. Сара заметила, что ей тоже нужно идти и что я могу связаться с ней через эту усадьбу. Я задержал их еще на несколько минут, чтобы поблагодарить за то, чему они меня научили. Сара посерьезнела: -- Видение энергии -- это овладение новым способом постижения материального мира, оно приходит после того, как этим как бы заражаешься. Мы не можем этого объяснить, но когда люди общаются с теми, кто способен видеть эту энергию, они, как правило, тоже начинают видеть ее. Так что покажите еще кому-нибудь, как это делается. Я кивнул и поспешил к джипу. Уил, улыбаясь, поздоровался со мной. -- Вы уже готовы? -- спросил я. -- Почти, -- отозвался он. -- Как прошло утро? -- Занятно, -- сказал я. -- Мне нужно о многом поговорить с вами. -- Лучше оставить это до другого раза. Нам необходимо выбираться отсюда. Все, похоже, складывается не в нашу пользу. Я подошел поближе: -- А что такое? -- Ну, это не так уж серьезно, -- успокоил меня Уил. -- Расскажу потом. Заберите свои вещи. Я прошел в усадьбу и взял то немногое, что было оставлено в номере. Уил заранее предупредил меня, что хозяин был настолько любезен, что распорядился не взимать с нас плату, поэтому я спустился вниз, сдал ключ портье и вышел на улицу к джипу. Уил что-то проверял под крышкой капота, потом захлопнул ее и подошел ко мне. -- Ну вот, -- сказал он. -- Поехали. Мы выехали со стоянки на дорогу к главным воротам. Одновременно с нами тронулось еще несколько машин. -- Так что же случилось? -- повторил я свой вопрос. -- Поступила жалоба от представителей местных властей, а также неких деятелей от науки на тех, кто связан с этим центром научных конференций. Они не выдвигают обвинений в какой-либо противозаконной деятельности. Просто некоторые из приезжающих сюда людей могут попасть в число тех, кого они называют "нежелательными лицами" и "псевдоучеными". Эти чиновники могут причинить немало неприятностей, а это грозит ухудшением финансового положения усадьбы. Я в недоумении посмотрел на него, а он продолжал: -- Видите ли, в усадьбе обычно останавливается несколько групп, и лишь немногие имеют отношение к исследованиям, связанным с Манускриптом. Другие ученые заняты своими дисциплинами и приезжают сюда лишь потому, что им здесь очень нравится. Если власти будут действовать слишком грубо и создадут вокруг усадьбы негативный климат, эти группы перестанут встречаться здесь. --- Но мне кажется, вы говорили, что местные власти не собираются чинить препятствий притоку туристов в Висьенте?-- Да, я так считал. Но кто-то заставляет их слишком нервничать из-за Манускрипта. В садах кто-нибудь из исследователей понял, что происходит? -- Вообще-то нет, -- ответил я. -- Они только удивлялись тому, что вдруг появилось столько рассерженных людей. Уил промолчал. Мы выехали из ворот и двинулись на юго-восток. Через милю мы свернули на другую дорогу, которая вела прямо к видневшейся далеко на востоке горной гряде. -- Сейчас будем проезжать как раз рядом с садами, -- произнес через некоторое время Уил. Впереди показались участки и первое металлическое строение. Когда мы поравнялись с ним, дверь отворилась, и я встретился глазами с тем, кто выходил из него. Это была Марджори. Пока мы проезжали мимо, она, улыбаясь, провожала меня взглядом, и мы с ней долго не отрывали друг от друга глаз. -- Кто это был? -- поинтересовался Уил. -- Женщина, с которой я вчера познакомился. Он понимающе кивнул, а потом заговорил о другом: -- Вам удалось просмотреть Третье откровение? -- Мне дали экземпляр. Уил ничего на это не сказал и, казалось, был погружен в свои мысли, поэтому я вынул перевод и принялся искать место, где остановился. Там как раз говорилось о природе красоты и отмечалось, что через ее восприятие люди со временем научатся видеть энергетические поля. Когда это произойдет, предрекалось в Третьем откровении, наше понимание материального мира немедленно станет другим. Например, мы будем употреблять в пищу больше таких продуктов, которые еше хранят эту энергию, и осознаем, что в одной местности больше энергии, чем в другой, и самая высокая степень ее концентрации приходится на те районы Земли, где сохранилась естественная среда древности, в особенности на леса. Я дошел уже до последних страниц, когда ко мне неожиданно обратился Уил. -- Расскажите, что у вас там было в садах? -- попросил он. Как умел, я подробно пересказал все, что произошло за эти два дня, в том числе и о тех людях, с которыми я познакомился. Когда я рассказал о встрече с Марджори, он посмотрел на меня и улыбнулся. -- Говорили ли вы с этими людьми о других откровениях и о том, какое отношение имеют эти откровения к тому, чем они занимаются в садах? -- спросил он. -- Я вовсе не упоминал о них, -- ответил я. -- Поначалу я не доверял этим людям, и лишь потом понял, что они знают больше, чем я. -- Думаю, что будь вы совершенно откровенны с ними, вы смогли бы донести до них важную информацию. -- Какую информацию? Уил проникновенно взглянул на меня: -- Об этом известно только вам. Я не знал, что на это ответить, и поэтому принялся разглядывать пейзаж. Местность становилась все более каменистой, холмы -- более крутыми и высокими. Над дорогой нависали большие гранитные глыбы. -- А что вы думаете о том, что вам снова довелось увидеть Марджори, когда мы проезжали мимо садов? -- спросил Уил. Я хотел, было сказать "просто совпадение", но вместо этого проговорил: -- Не знаю. А как вы считаете? -- Я считаю, что ничего не происходит просто так. Для меня это означает, что вам двоим еще предстоит что-то сделать, сказать друг другу то, что вы не успели сказать. Это соображение заинтриговало и обеспокоило. Меня всю жизнь обвиняли в том, что я всегда держусь на расстоянии, что задаю вопросы, но не выражаю своего мнения и не занимаю определенной позиции. Ну почему, спрашивал я себя, это всплывает вновь? Обратил я внимание и на то, что начинаю чувствовать себя по-другому. В Висьенте я был готов идти на риск, и мне казалось, что я все знаю, но сейчас мое ощущение можно было назвать не иначе как углубляющейся депрессией с примесью беспокойства. Ну, теперь из-за вас у меня настроение испортилось, -- проговорил я. У ил громко расхохотался, а потом сказал: -- Я тут ни при чем. Это из-за того, что мы уехали из Висьенте. От энергии этого места просто крылья вырастают. Как, по-вашему, почему все эти ученые много лет подряд приезжают сюда? Они не в силах объяснить, почему им так нравится Висьенте. -- Он повернулся ко мне и посмотрел прямо в глаза. -- Но мы-то хорошо знаем ответ. Он бросил взгляд на дорогу, а когда снова повернулся ко мне, его лицо выражало крайнюю озабоченность: -- Когда уезжаешь из такого места, приходится мобилизовывать всю свою энергию. Я смотрел на него, ничего не понимая, и он улыбнулся мне ободряющей улыбкой. Наступило молчание, и лишь когда мы проехали с милю, он произнес: -- Расскажите, что еще было в садах? Я принялся рассказывать дальше, и он не прерывал меня, пока я не дошел до спора Сары с перуанским ученым и того, как во время этой стычки изменялись их энергетические поля. -- А что сказали по этому поводу Сара и Фил? -- спросил он. -- Ничего. Похоже, они не знают, с чего начать разговор об этом. -- Не думаю, -- заметил Уил. -- Их настолько захватило Третье откровение, что дальше они еше не продвинулись. О том, как люди ведут борьбу за обладание энергией, говорится в Четвертом откровении, -- Ведут борьбу за обладание энергией? -- переспросил я. Он лишь с улыбкой кивнул на перевод Манускрипта, который я держал в руках. Я снова принялся читать с того места, где остановился. В тексте как раз и шла речь о Четвертом откровении. В нем говорилось, что с течением времени люди осознают, что вся Вселенная состоит из единой динамической энергии, энергии, которая придает нам силы и отвечает на наши упования. А еше мы придем к пониманию того, что нами утрачена связь с еще более значительным источником этой энергии, что мы отрешились от нее и отсюда наша слабость, неуверенность и ощущение того, что нам чего-то не хватает. Из-за этой неполноценности люди всегда стремились увеличить запас своей собственной энергии единственным известным способом: стараясь -- в чувственном плане -- похитить ее у других, и эта безотчетная борьба лежит в основе всех конфликтов между людьми. Борьба за Власть Джип попал в рытвину на усыпанной гравием дороге, его тряхнуло, и я проснулся. Было три часа пополудни. Я потянулся, стараясь стряхнуть сон, и ощутил острую боль в пояснице. Дорога была изматывающая. Выехав из Висьенте, мы целый день были в пути, то и дело, поворачивая в разные стороны, словно Уил что-то искал и не мог найти. Ночь мы провели в небольшой гостинице: кровати там были жесткие и свалявшиеся, и спал я мало. Теперь, когда это утомительное путешествие длилось второй день подряд, я уже был готов начать жаловаться на судьбу. Я взглянул на Уила. Сосредоточившись на дороге, он был так напряжен и внимателен, что я решил не беспокоить его. Похоже, у него был тот же серьезный настрой, какой он выказал несколько часов назад, когда остановил джип и сказал, что нужно поговорить.-- Помните, я упоминал о том, что откровения нужно открывать для себя по одному? -- спросил он. -- Помню. -- Вы считаете, что каждое действительно откроется само? -- Ну, пока что так оно и случалось, -- полушутя проговорил я. Однако выражение лица У ила было серьезным. -- Уяснить Третье откровение не представляло труда. Для этого нужно было лишь посетить Висьенте. Но прийти к остальным откровениям может оказаться теперь делом куда более сложным. Он помолчал, а затем продолжил: -- Я считаю, нам нужно ехать на юг, в небольшую деревушку близ Килабамба, которая называется Кула. Там есть еще один девственный лес, и, мне кажется, вам стоит увидеть его. Но для вас очень важно все время быть начеку. Стечения обстоятельств начнут происходить постоянно, и вам нужно не упустить их. Понимаете? Я ответил, что вроде бы понимаю и буду иметь в виду то, что он сказал. Потом беседа сошла на нет, я погрузился в глубокий сон и теперь жалел об этом: сильно болела поясница. Я потянулся и заметил на себе взгляд Уила. -- Где мы сейчас? -- спросил я. -- Снова в Андах, -- отозвался он. Холмы сменились горными хребтами, окруженными прекрасными долинами. Пейзаж стал суровее, деревья, не такие высокие, как раньше, гнулись под порывами ветра. Глубоко вздохнув, я заметил, что воздух здесь более разреженный и прохладный. -- Наденьте-ка лучше вот эту куртку. -- сказал У ил, доставая из сумки шерстяную ветровку коричневого цвета. -- Днем здесь будет холодновато. Впереди, за поворотом, мы увидели, что путь нам пересекает узкая проселочная дорога. На перекрестке, рядом с окрашенным в белый цвет магазинчиком и заправочной станцией, стояла машина с открытым капотом. На крыле на тряпице были разложены инструменты. Когда мы проезжали мимо, из магазинчика вышел светловолосый мужчина и мельком взглянул на нас. На его круглом лице были очки в темной оправе. Я пристально вгляделся в этого человека, и в памяти всплыли события пятилетней давности. -- Я знаю, что это не он, -- сказал я Уйду. -- Но он очень похож на одного моего приятеля, с которым я вместе работал. Я не вспоминал о нем годами. Я обратил внимание, что Уил смотрит на меня изучающим взглядом. -- Я же говорил: пристально следите за тем, что происходит, -- проговорил он. -- Давайте вернемся и выясним: может быть, этому малому нужна помощь. На местного жителя он не похож. Мы нашли место, где можно было развернуться, и повернули обратно. Когда мы снова подъехали к лавчонке, человек в очках продолжал копаться в двигателе. У ил подрулил к заправке и высунулся из окна. -- У вас, похоже, что-то случилось, -- проговорил он. Незнакомец поправил на носу очки: у моего приятеля , была такая же привычка. -- Да, -- отозвался он. -- Водяной насос потерял. -- На вид ему было за сорок, хрупкого телосложения. По-английски он говорил без ошибок, но с легким французским акцентом. Уил быстро вышел из машины и представил ему нас обоих. Когда этот человек протягивал мне руку, его улыбка тоже показалась знакомой. Звали его Крис Рено. -- Вы говорите, как француз, -- заметил я. -- Я и есть француз, -- отвечал он. -- Преподаю психологию в Бразилии. А здесь, в Перу, собираю сведения об одной археологической находке, о некоем Манускрипте. Какое-то мгновение я колебался, не будучи уверен, насколько можно доверять этому человеку. -- Мы здесь по этой же причине, -- в конце концов, признался я. Он взглянул на меня с глубоким интересом: -- Что вы можете сказать о нем? Вы читали списки? Прежде чем я успел ответить, из дома вышел Уил и за ним с шумом захлопнулась обтянутая сеткой дверь. -- Нам повезло, -- обратился он ко мне. -- У хозяина есть место, где можно поставить палатки, и горячая еда. Можно здесь и заночевать. -- Он повернулся к Рено и вы-жидаюше посмотрел на него. -- Если вы не против, мы устроимся на том же месте, которое уже оставлено за вами. -- Да-да, -- обрадовался француз. -- Я рад компании. Новый насос доставят сюда не раньше завтрашнего утра. Они с Уилом разговорились о технических характеристиках и надежности вездехода Рено, а я в это время грелся на солнце, прислонившись спиной к джипу, и предавался приятным воспоминаниям о своем старом приятеле, которого мне так напомнил Рено. С такими же широко поставленными глазами, любознательный -- ну совсем как Рено! -- он только и делал, что читал книги. Я силился вспомнить, о чем он любил порассуждать, но со временем это выветрилось из головы. -- Давайте перенесем веши и будем располагаться, -- предложил Уил, похлопав меня по спине. -- Хорошо, -- рассеянно согласился я. Он открыл заднюю дверцу, вытащил палатку и спальные мешки, подал мне их, а сам взялся за брезентовый мешок с одеждой. Рено запирал свою машину. Все вместе мы прошли мимо магазинчика и спустились по ступенькам. За домом утес круто обрывался вниз, и мы двинулись влево по узкой тропке. Примерно через сотню метров мы услышали шум воды, а потом увидели низвергающийся со скалы поток. В воздухе веяло холодом, и в нос ударил резкий запах мяты. Прямо перед нами открылась ровная площадка, где поток образовывал небольшое круглое озерцо примерно метров восемь в поперечнике. Кто-то расчистил здесь место для палаток и сложил из камней кострище. Неподалеку у дерева были сложены дрова для костра. -- Чудесно, -- проговорил Уил и принялся распаковывать свою вместительную четырехместную палатку. Справа от Уила Рено разбил свою, поменьше. -- Вы с Уилом занимаетесь исследованиями? -- спросил меня Рено, улучив момент. Уил уже закончил с палаткой и пошел выяснить насчет ужина. -- Уилсон -- проводник, -- сказал я. -- А я в настоящий момент вообще ничем не занимаюсь. Рено недоуменно посмотрел на меня. Я улыбнулся: -- Вам знакомы какие-нибудь части Манускрипта? -- Я знаком с Первым и Вторым откровениями, -- проговорил он, подойдя поближе. -- И вот что я хочу вам сказать. Я считаю, что все происходит именно так, как об этом говорится в Манускрипте. Мы меняем свое мировоззрение. Я вижу это по психологии. -- Что вы имеете в виду? Он перевел дух: -- Я занимаюсь конфликтами, изучаю причины ожесточенных отношений между людьми. Нам давно известно, что причина этого ожесточения в желании подчинить себе других людей и властвовать над ними, но лишь недавно это явление было изучено нами с точки зрения сознания человека. Мы задались вопросом: что побуждает в нас желание подчинить себе кого-то? Мы выяснили, что когда один человек подходит к другому и заводит разговор -- а такое случается в мире миллионы раз на дню, -- может произойти одно из двух: после того как собеседники разойдутся, кто-то из них будет ощущать или силу, иди слабость, в зависи-, мости от того, как проходило их общение. Я с недоумением посмотрел на него, и он, похоже, испытал некоторую неловкость от того, что поторопился высказаться и так долго говорил. Я попросил его рассказывать дальше. -- В силу этого, -- продолжал он, -- мы, похоже, всегда стараемся выбрать такую позицию, чтобы оказаться на высоте. Вне зависимости от сложившейся ситуации или предмета разговора мы готовы говорить все что угодно, лишь бы возобладать над собеседником. Каждый хочет найти тот или иной способ захватить ситуацию в свои руки и таким образом одержать верх в этой борьбе. В случае успеха, если возобладает ваша точка зрения, вместо того чтобы почувствовать слабость, мы получаем психологическую подкачку. Другими словами, мы, люди, стараемся перехитрить друг друга и подчинить себе другого не только для достижения какой-либо конкретной пели, но и потому, что испытываем при этом психологический подъем. Вот почему происходит так много противоречащих здравому смыслу конфликтов не только между отдельными людьми, но и между целыми народами. Специалисты в области психологии единодушно считают, что именно сейчас в сознании многих людей формируется целостное представление об этом. Мы начинаем понимать, что слишком манипулируем друг другом, и следующим шагом для нас будет переоценка своего поведения. Я полагаю, эта переоценка станет частью того мировоззрения, о котором говорится в Манускрипте. Подошел Уил, и наша беседа прервалась. -- Ужин для нас готов, -- сообщил он. Мы поспешили вверх по тропинке, направляясь в полуподвал дома, где размешалась семья хозяина. Миновав жилую комнату, мы вошли в помещение, где был накрыт стол. Было подано дымящееся тушеное мясо, овощи и салат. -- Присаживайтесь, присаживайтесь, -- повторял по-английски суетившийся вокруг хозяин, пододвигая стулья. Поодаль стояли женщина, по всей видимости, жена, и девочка-подросток лет пятнадцати. Усаживаясь за стол, Уил случайно задел рукой вилку. Она со стуком упала на пол. Хозяин сердито глянул на жену, а та, в свою очередь, что-то резко выговорила девочке. Девочка бросилась в другую комнату и вернулась с новой вилкой в руке. Потом нерешительно подала ее Уилу. Она стояла, сгорбившись, и руки ее слегка дрожали. Я обменялся взглядом с сидевшим напротив Рено. -- Приятного аппетита, -- проговорил хозяин, подавая мне одно из блюд. За ужином Рено с Уилом обсуждали университетскую жизнь, проблемы преподавания и книгоиздания. Хозяин вышел, а женщина осталась стоять в дверях. Когда мать с дочерью подавали каждому из нас лепешки, девочка задела локтем мой стакан, и вода пролилась на стол. Разъяренная хозяйка, подбежав, набросилась на девочку. Она громко отчитывала ее по-испански и отталкивала в сторону. -- Прошу прошения, -- проговорила она, вытирая воду. -- Девочка такая неуклюжая. И тут девочка взорвалась: она запустила в женщину оставшейся лепешкой, но промахнулась, и лепешка разлетелась на куски прямо посреди стола, смешавшись с осколками фарфоровых чашек. Как раз в этот момент вернулся хозяин. Он что-то крикнул, и девочка выбежала из комнаты. -- Прошу прощения, -- пробормотал он, торопливо подходя к столу. -- Ничего страшного, -- сказал я. -- Не надо быть таким строгим с девочкой. У ил уже встал, просматривая счет, и мы быстро вышли из комнаты. Рено хранил молчание, но как только мы вышли из дома и спустились по ступенькам, он заговорил. -- Ну, что вы скажете об этой девочке? -- спросил он; глядя мне в глаза. -- Bezib это классический пример психологического насилия. Вот к чему приводит доведенная до крайности потребность подчинять себе других. Старик с женой полностью подмяли под себя девочку. Вы обратили внимание, какая она нервная и сгорбившаяся? -- Да, -- согласился я. -- Но она, похоже, уже сыта по горло. -- Вот именно! Родители не хотят оставить ее в покое. А с ее точки зрения у нее нет другого выбора, как только отчаянно огрызаться. Лишь таким образом она может в некоторой степени овладеть ситуацией. К сожалению, из-за этой травмы, которая нанесена ей сейчас, она, уже, будучи взрослым человеком, станет считать, что должна владеть ситуацией и давить на окружающих, как когда-то давили на нее родители. Это свойство глубоко укоренится в ней, и она сделается такой же властной, как сейчас ее мать и отец, особенно если будет окружена людьми легко уязвимыми, детьми, например. По сути дела, подобная травма была нанесена ее родителям. Теперь они не могут не подчинять себе, потому что в прошлом так вели себя с ними их родители. Таким вот образом психологическое насилие передается из поколения в поколение. Рено вдруг остановился. -- Мне нужно принести из машины спальный мешок, -- сказал он. -- Я сейчас. Я кивнул, и мы с Уилом пошли дальше к лагерю. -- Вы с Рено много беседуете, -- заметил У ил. . -- Да, много, -- согласился я. Он улыбнулся: -- Правда, в основном говорит Рено. Вы слушаете и отвечаете на его вопросы, но сами мало что предлагаете. -- Мне интересно, что он хочет сказать, -- проговорил я, словно оправдываясь. Не обращая внимания на мой тон, Уил продолжал: -- Вы заметили, как перемещалась энергия между членами этой семьи? Муж с женой вбирали в себя энергию девочки, пока та чуть не упала замертво. -- Я забыл, что нужно следить за энергией, -- признался я. -- Хорошо, а разве вам не кажется, что Рено хотелось бы увидеть ее? Но сначала скажите, что вы думаете о нашей встрече с ним? -- Не знаю. -- Неужели вы считаете, что это ничего не значит? Мы едем по дороге, вы замечаете человека, который напоминает вам старого друга, а когда мы знакомимся с ним, оказывается, что он тоже разыскивает Манускрипт. Не много ли для случайного стечения обстоятельств? -- Пожалуй, да. -- Может быть, вы встретились, чтобы получить информацию, благодаря которой вы останетесь здесь на более долгий срок? И не следует ли из этого, что вам, возможно, тоже есть, что сказать ему? -- Да, наверное. Что же, по-вашему, я должен ему сообщить? Уил снова взглянул на меня со свойственной ему теплотой. -- Правду, -- проговорил он. Ничего добавить я не успел, потому что по тропинке к нам быстро приближался Рено. -- Я принес фонарик на случай, если потом он нам понадобится, -- сказал он. Только теперь я осознал, что уже стемнело, и посмотрел на запад. Солнце уже закатилось, но небо еще отливало ярко-оранжевым светом. Кое-где виднелись облака, более темные и красноватые. На какой-то миг мне показалось, что вокруг близлежащих растений я вижу беловатое поде, но это видение померкло. -- Прекрасный закат, -- проговорил я, но потом заметил, что Уил скрылся в своей палатке, а Рено вытаскивает из чехла спальный мешок. -- Да, прекрасный,-- рассеянно отозвался Рено, не поднимая глаз. Я подошел к нему. Он поднял на меня взгляд: -- Все никак было не спросить: какие откровения вам довелось прочитать? -- Содержание первых двух мне известно со слов, -- ответил я. -- Но вот последние два дня мы с Уилом провели в усадьбе Висьенте, близ Сатипо. От одного человека, который проводит там исследования, я получил список Третьего откровения. Оно просто восхитительно. Его глаза загорелись: -- Список у вас с собой? -- Да. Хотите взглянуть? Рено с радостью ухватился за эту возможность и пошел в палатку читать. Я отыскал спички, старую газету и разжег костер. Когда он разгорелся, из палатки вышел Уил. - -- Где Рено? -- спросил он. -- Читает перевод, который мне дала Сара. Уил подошел поближе и уселся на гладкое бревно, положенное кем-то недалеко от кострища. Я сел рядом. Уже совсем стемнело и ничего не было видно, только смутно вырисовывались деревья, да невдалеке тускло мерцали огни заправочной станции и расплывалось пятно света на палатке Рено. Лес был полон ночных звуков: некоторые я слышал впервые. Примерно через полчаса Рено появился из своей палатки с фонариком в руках. Он подошел к нам и сел слева от меня. Уил уже позевывал. -- Просто поразительное откровение, -- признался Рено. -- А что, кто-нибудь там на самом деле может наблюдать эти энергетические поля? Я вкратце рассказал ему про все, что со мной произошло, начиная с самого приезда, и в том числе, что я видел поля собственными глазами. С минуту Рено ничего не говорил, а потом спросил: -- Они на самом деле экспериментируют, направляя свою энергию на растения, чтобы оказать влияние на их рост? -- Это влияет и на питательные свойства растений, -- добавил я. -- Однако главное в откровении выходит за рамки этого, -- подхватил он, почти что, рассуждая вслух. -- Третье откровение заключается в том, что Вселенная целиком состоит из этой энергии, и мы, возможно, в состоянии воздействовать не только на растения, но и на все вокруг, точно так же, как мы это делаем с той частью нашей собственной энергии, которая нам подвластна. -- Тут он ненадолго замолчал. -- Интересно, как мы воздействуем при помощи нашей энергии на других? Уил посмотрел на меня и улыбнулся. -- Хочу рассказать о том, что мне довелось увидеть, -- проговорил я. -- Я стал свидетелем спора между двумя людьми, и энергия каждого из них вела себя поистине странным образом. Рено снова поправил очки: -- Расскажите, расскажите. Тут Уил встал: -- Думаю, мне пора ложиться. День был долгий. Мы с Рено пожелали ему спокойной ночи, и он забрался в свою палатку. Потом я как мог рассказал, о чем спорили Сара и перуанский ученый, и подробно остановился на том, как вели себя их энергетические поля. -- Так, минуточку, -- задумчиво произнес Рено. -- Вы наблюдали, как перемежались их энергии, стремясь, так сказать, поглотить одна другую? -- Совершенно верно, -- подтвердил я. Несколько секунд он пребывал в задумчивости. -- Нам необходимо как следует все это проанализировать. Два человека спорят о том, кто прав -- при этом каждый старается взять верх, не доверяя своему собеседнику, и открыто понося его... Неожиданно Рено поднял на меня глаза: -- Ну да, все ясно! -- О чем вы? -- недоумевал я. -- Движение этой энергии при достаточно внимательном изучении ее даст ответ на вопрос, что стремятся получить люди, когда соревнуются, спорят и причиняют вред друг другу. Подчиняя себе другого человека, мы получаем его энергию. Мы восполняем ее запас за счет других, этим и мотивируя свое поведение. Послушайте, я должен научиться видеть энергетические поля! Где расположена эта усадьба Висьенте? Как туда добраться? Я рассказал в общих чертах, где это, добавив, что более конкретные сведения можно получить у Уила.-- Да-да. Завтра я так и сделаю, -- решительно заявил он. -- А теперь мне необходимо поспать. Хочу отправиться как можно раньше. Он пожелал спокойной ночи и исчез в своей падатке, оставив меня наедине с потрескивавшим костром и ночными звуками. Когда я проснулся, Уила в палатке уже не было. До меня донесся аромат горячей каши. Я выбрался из спального мешка и выглянул из палатки. Уил держал над огнем кастрюльку. Рено нигде не было видно, исчезла и его палатка. -- А где Рено? -- спросил я, подойдя к костру. -- Парень уже собрался, -- сообщил Уил. -- Он там, наверху, возится со своим джипом, чтобы быть готовым и уехать, как только доставят необходимую ему деталь. Уил подал мне миску с овсянкой, И мы сели завтракать на одно из бревен. -- Вы долго еше разговаривали? -- спросил Уил. -- Нельзя сказать, чтобы долго, -- ответил я. -- Я рассказал ему все, что знаю. Не успел я произнести этих слов, как послышались шаги. К нам торопливо спускался Рено. -- Ну, я готов, -- сказал он. -- Пришел проститься. Мы поговорили с ним несколько минут, а потом он поднялся по ступенькам и уехал. Мы с Уилом по очереди помылись и побрились в ванной хозяина дома, затем собрали веши, заправили машину и поехали, держа путь на север. -- Далеко до Кула? -- спросил я. -- Если повезет, должны добраться до темноты, -- сообщил Уил. И тут же задал мне встречный вопрос: -- Так что же вы узнали от Рено? Я пристально посмотрел на своего спутника. Казалось, он хочет услышать в ответ нечто особенное. -- Трудно сказать, -- проговорил я. -- Но все же, к каким выводам вы пришли? иоо -- Что мы, хоть и бессознательно, стремимся к подчинению себе других людей. Мы хотим завладеть энергией другого. Она каким-то образом придает нам силы, улучшает самочувствие. Уил смотрел вперед на дорогу. Было такое впечатление, что он вдруг вспомнил о чем-то еще. -- А почему вы спрашиваете? -- не успокаивался я. -- Это из Четвертого откровения? Он повернулся ко мне: -- Не совсем. Вы наблюдали перемещение энергии между другими людьми. Однако я не уверен, что вы знаете, какие это вызывает ощущения, когда это происходит с вами. -- Тогда расскажите мне об этих ощущениях! -- предложил я, чувствуя растущее раздражение. -- Вот вы обвиняете меня в том, что я ни о чем не рассказываю! А из вас вытянуть хотя бы слово -- все равно что зуб вырвать! Я целыми днями пытаюсь выяснить еще что-нибудь о вашем прошлом опыте, связанном с Манускриптом, а вы только и делаете, что уходите от разговора. Он рассмеялся, а потом, улыбаясь, взглянул на меня: -- У нас был с вами уговор, помните? У меня есть причины скрытничать. В одном из откровений речь идет о 'том, как толковать свое прошлое. Научившись делать это, вы поймете, кто вы и что вам суждено на этой планете. Мне хочется подождать, пока мы дойдем до этого откровения, а потом уже и обсудим все, что происходило со мной в прошлом. Согласны? Он вывернулся так ловко, что и я не удержался от; улыбки: -- Будем считать, что договорились. Все оставшееся утро мы ехали молча. В синеве небес ярко светило солнце. Случалось, когда мы забирались высоко в горы, над дорогой густой пеленой нависали облака и ветровое стекло покрывалось капельками влаги. Около полудня мы подъехали к площадке, с которой открывался захватывающий вид на лежавшие к востоку горы и долины. -- Есть хотите? -- спросил Уил. Я кивнул, и он вынул из сумки на заднем сиденье два аккуратно завернутых бутерброда. Передав один мне, он заговорил снова: -- Как вам этот вид? -- Красиво. Он чуть улыбнулся и стал смотреть на меня, словно наблюдая мое энергетическое поле. -- Что вы делаете? -- поинтересовался я. -- Просто смотрю. Горные вершины -- место особое, у любого, кто на них оказывается, может увеличиваться запас энергии. Вам, похоже, нравится любоваться горными пейзажами. Я рассказал ему о долине деда, о горной гряде над озером и о том, как ощутил там собранность и прилив энергии в тот день, когда приехала Чарлин. -- Может быть, то, что вы там выросли, -- сказал он, -- подготовило вас к чему-то здесь сейчас. Я собрался, было расспросить его об энергии, которую дают горы, но он продолжал: -- Когда девственный лес растет в горах, его энергия намного возрастает. -- А тот девственный лес, куда мы направляемся, в горах? -- спросил я. -- Посмотрите сами, -- предложил он. -- Его видно отсюда. И он указал на восток. Вдалеке виднелись две горные гряды, которые тянулись несколько миль параллельно друг другу и затем сходились. Между ними располагался небольшой городишко, а в месте, где гряды сходились, поднималась скалистая вершина. Она, по всей видимости, была выше того места, где находились мы, и ее подножие, казалось, утопало в зелени: видимо, все там было покрыто пышной растительностью. -- Там, где зелень? -- уточнил я. -- Да, -- подтвердил У ил. -- Это место воздействует, как Висьенте, только с большей силой и необычным эффектом. -- А в чем это проявляется? -- Можно постичь одно из последующих откровений. -- Каким же образом? -- допытывался я. Мой спутник завел двигатель и снова выехал на дорогу. -- Могу поспорить, -- сказал он, -- что вы это скоро узнаете. Примерно в течение часа никто из нас не произнес ни слова, а потом я задремал. Через какое-то время я почувствовал, что Уил трясет меня за руку. -- Просыпайтесь, -- проговорил он. -- Въезжаем в Кула. Я сел на сиденье. Впереди, в долине, где сходились две дороги, лежал маленький городок. С обеих сторон высились горные гряды, которые мы уже видели. На склонах росли деревья, которые казались такими же большими, как в Висьенте, и удивительно зелеными. -- Пока мы еще не приехали, хочется кое о чем вам сказать, -- начал Уил. -- Несмотря на запасы энергии в лесу, цивилизации в этих местах гораздо меньше, чем в других районах Перу. Этот городок известен тем, что здесь можно добыть сведения о Манускрипте, однако в мой последний приезд здесь было полно жадных людей, которые не чувствуют энергию и не разбираются в откровениях. Им нужны лишь деньги и слава, которой они могут добиться, найдя Девятое откровение. Я стал рассматривать городок. В нем было всего пять улочек. Две главные улицы пересекались в центре города и были застроены довольно большими домами, однако вдоль остальных, которые были чуть больше переулков, стояли совсем маленькие домики. Я насчитал, чуть ли не дюжину вездеходов и грузовиков. -- Смотрите, сколько здесь людей, что им тут делать? -- удивился я. Уил спокойно улыбнулся: -- Это одно из последних мест, где можно пополнить запасы топлива и продовольствия перед тем, как забираться дальше в горы. Мы неторопливо въехали в городок и остановились у одного из самых больших зданий. Я не смог прочесть надпись на вывеске, но по выставленным в витрине товарам я понял, что это бакалейная лавка. -- Подождите минутку здесь, -- обратился ко мне Уил. -- Мне нужно кое за чем зайти. Я кивнул, и он скрылся внутри. Оглядевшись вокруг, я увидел, что на противоположной стороне улицы остановился грузовик и из него вышли несколько человек. Среди них была темноволосая женщина в солдатской куртке. Я остолбенел, когда понял, что это Марджори. Вместе с молодым человеком, которому было чуть больше двадцати, она перешла улицу и оказалась прямо передо мной. Я открыл дверцу и выскочил из машины с криком: -- Марджори! Она остановилась, огляделась и, заметив меня, улыбнулась. -- Привет! -- радостно воскликнула она и направилась, было ко мне, но молодой человек схватил ее за руку. -- Роберт не велел ни с кем разговаривать, -- тихо, чтобы я не услышал, проговорил он. -- Ничего страшного, -- сказала Марджори. -- Этого человека я знаю. Идите пока в лавку. Парень подозрительно оглядел меня, потом повернулся и зашел в лавку. Запинаясь, я попытался объяснить, что произошло между нами в садах. Она рассмеялась и сказала, что все это ей уже известно от Сары. Она хотела еще что-то добавить, но в эту минуту вышел Уил. Я представил их друг другу, и в течение нескольких минут, пока Уил укладывал припасы в багажник, мы все разговаривали между собой. -- Есть идея, -- сказал Уил. -- А что если нам перекусить вон там, на той стороне улицы? Я посмотрел туда и заметил что-то вроде небольшого кафе. -- Неплохо придумано, -- одобрил я. -- А я вот не знаю, -- засомневалась Марджори. -- Мне скоро надо ехать. Моя машина уходит. -- А куда вам? -- спросил я. -- Мили две на запад. Я приехала навестить здесь нескольких исследователей Манускрипта. -- Мы можем подвезти вас позже, после ужина, -- вставил Уил. -- Ну что же, тогда ладно. Уил обернулся ко мне: -- Мне нужно захватить еще кое-что. Идите и начинайте ужинать без меня, а я скоро присоединюсь к вам. Я всего на несколько минут. Никто не возражал, и мы с Марджори стали ждать, пока проедет несколько грузовиков. Уил пошел куда-то вдоль улицы. В это время из лавки вышел молодой человек, с которым приехала Марджори, и снова преградил нам дорогу. -- Куда вы? -- строго осведомился он, взяв ее за руку. -- Это мой друг, -- объяснила Марджори. -- Мы сейчас поедим, а потом он меня подвезет. -- Послушайте, здесь нельзя никому доверять. Роберт не одобрил бы этого. -- Ничего страшного, -- успокоила его девушка. -- Я хочу, чтобы вы немедленно следовали за мной! Я взял руку парня и отвел от руки Марджори. -- Вы же слышали, что она сказала, -- проговорил я. Тот отступил на шаг и взглянул на меня с неожиданной покорностью. Затем повернулся и ретировался обратно в лавку. -- Пойдемте, -- сказал я. Мы пересекли улицу и вошли в маленькую закусочную. Еду здесь подавали в маленьком зале, где стояло всего восемь столиков и воздух был пропитан запахом жира и дыма. Я заметил слева свободный столик. Пока мы пробирались к нему, несколько человек оторвались от своих занятий, чтобы мельком взглянуть на нас. Официантка говорила только по-испански, но Марджори хорошо владела этим языком и сделала заказ за нас обоих. После этого она дружелюбно взглянула на меня. Я тоже улыбнулся: -- Что это за парень с вами? -- Это Кении. Не знаю, какая муха его укусила? Спасибо, что помогли. При этом она смотрела мне прямо в глаза, и от ее слов я ощутил какое-то блаженство. -- А как вы вышли на этих людей? -- спросил я. -- Через одного археолога -- Роберта Дженсена. Он организовал группу для изучения Манускрипта и поиска Девятого откровения. Он приезжал в Висьенте несколько недель тому назад, а позавчера появился снова... Я... -- Что? -- Ну, в обшем, у меня была связь с одним человеком в Висьенте, и мне захотелось порвать с ним. И тут встретился Роберт: и сам он такой обаятельный, и то, чем он занимается, казалось таким интересным. Он убедил меня, что Девятое откровение поднимет наши исследования в садах на новый уровень и что он близок к тому, чтобы найти его. Он говорил, что поиски этого откровения -- самое увлекательное дело из всего, чем ему приходилось заниматься, и когда он предложил поработать несколько месяцев под его началом, я решила дать согласие... -- Она снова запнулась и опустила глаза. Видя, что ей неловко, я решил сменить тему: -- А сколько откровений вы прочитали? -- Лишь то, которое видела в Висьенте. У Роберта есть и другие, но он считает, что люди смогут постичь их лишь после того, как избавятся от традиционных воззрений. По его словам, будет лучше, если люди узнают о главных положениях Манускрипта от него самого. Я, должно быть, нахмурился, потому что она тут же спросила: -- Вам это не нравится? -- Да, наводит на размышления, -- проговорил я. Марджори снова пристально посмотрела на меня: -- Я тоже задумывалась над этим. Может быть, когда вы меня подвезете, у вас будет возможность поговорить с ним, и вы скажете мне свое мнение по этому поводу? Официантка принесла ужин, а когда она уже отходила от нашего столика, в дверях показался Уил. Он быстро подошел к нам. -- Мне нужно кое-кого повидать, это в полутора километрах отсюда, -- сообщил он. -- Меня не будет часа два. Отвезите Марджори на джипе. Я поеду на другой машине. -- Мимоходом он улыбнулся мне. -- Встретимся снова здесь. У меня мелькнула мысль рассказать ему о Роберте Дженсене, но потом я решил, что не стоит. -- Хорошо, -- только и сказал я. Он перевел взгляд на Марджори: -- Приятно было познакомиться. Будь у меня время, с удовольствием остался бы, чтобы поболтать с вами. Она смотрела на него со свойственной ей застенчивостью: -- Может, когда-нибудь в другой раз. Уил кивнул, передал мне ключи и вышел. Несколько минут Марджори ела молча, а потом заговорила: -- Он, похоже, человек целеустремленный. Как вы с ним познакомились? Я подробно рассказал, что мне пришлось пережить после того, как я впервые ступил на землю Перу. Пока я говорил, она внимательно слушала. Так внимательно, что я ощутил, как необычайно легко мне удается наполнять внутренним содержанием свой рассказ и с истинным мастерством описывать самые напряженные эпизоды и повороты повествования. Она сидела как зачарованная и впитывала в себя каждое слово.-- Боже мой, -- вырвалось у нее как-то раз, -- вы думаете, вам угрожает опасность? -- Нет, не думаю, -- ответил я. -- Во всяком случае, так далеко от Лимы. Марджори продолжала выжидающе глядеть на меня, поэтому, когда мы уже поужинали, я вкратце изложил ей все, что произошло в Висьенте до того момента, когда мы с Сарой пришли в сады. -- Там-то я и встретил вас, а вы убежали. -- О, это совсем не так, -- запротестовала она. -- Я просто не знала вас, а когда увидела, что вы чувствуете, сочла за лучшее уйти. -- Ну, я приношу свои извинения, -- запинаясь, пробормотал я, -- за то, что выпустил свою энергию из-под контроля. Она посмотрела на часы: -- Однако мне пора возвращаться.. Там будут беспокоиться, где я. Я оставил на столике достаточную сумму, чтобы оплатить счет, и мы вышли на улицу к джипу У ила. Вечер был прохладный, и от дыхания шел пар. Когда мы сели в машину, Марджори сказала: -- Езжайте по этой дороге на север. Я скажу, когда свернуть. Я кивнул, быстро развернулся и поехал в указанном направлении. -- Расскажите немного о ферме, куда мы едем, -- попросил я. -- Мне кажется, Роберт арендует ее. По всей видимости, его группа обосновалась там уже давно, когда он еще изучал откровения. С тех пор, как я туда приехала, все только и делают, что занимаются заготовкой продуктов, подготовкой снаряжения, машин и тому подобным. Кое-кто из его команды -- люди довольно бесцеремонные. -- Зачем же он пригласил вас? -- недоумевал я. -- Роберт сказал, что ему нужен человек, который мог бы помочь перевести последнее откровение, как только оно будет найдено. Во всяком случае, так он говорил в Висьенте. Здесь у него разговоры лишь о продовольственных припасах и помощи в подготовке экспедиции. -- А куда именно собирается этот археолог? -- Не знаю. Он не отвечает, когда я об этом спрашиваю. Мили через полторы девушка указала налево, где был поворот на узкую каменистую дорогу. Сначала она петляла вверх по горному склону, потом начался спуск в долину. Впереди показался дом из грубо отесанных бревен. За ним виднелись скотные дворы и другие постройки. С огороженного пастбища нас проводили взглядами три ламы. Когда мы остановились, машину окружили несколько человек, которые мрачно уставились на нас. Рядом с домом гудел газовый электрогенератор. Потом открылась дверь, и к нам направился высокий темноволосый человек с властным, но невыразительным лицом. -- Это Роберт, -- проговорила Марджори. -- Прекрасно, -- отозвался я, по-прежнему ощущая силу и уверенность в себе. Когда Дженсен подошел поближе, мы вышли из машины. Он посмотрел на Марджори. -- Я уже начинал беспокоиться, -- сказал он. -- Насколько я понимаю, вы встретили приятеля. Я представился, и он ответил крепким рукопожатием. -- Меня зовут Роберт Дженсен, -- в свою очередь назвался он. -- Рад, что с вами обоими все в порядке. Заходите. В доме люди были заняты снаряжением. Один нес куда-то в глубь дома палатку и лагерное оборудование. На кухне, располагавшейся за столовой, я заметил двух жен-шин-перуанок, которые укладывали продовольствие. Дженсен уселся на один из стульев в гостиной и указал нам на два других. -- А почему вы рады тому, что с нами все в порядке? -- спросил я.Археолог наклонился ко мне и спросил без тени притворства: -- Вы давно в этих местах? -- Первый день. -- Тогда вы можете не знать, что здесь небезопасно. Пропадают люди. Вы слышали о Манускрипте, о недостающем Девятом откровении? -- Да, слышал вообше-то... -- Тогда вам следует знать, что происходит, -- перебил он меня. -- Поиски последнего откровения приобретают нелицеприятный характер. В них включились опасные личности. -- Кто же именно? -- Дюди, которых ничуть не интересует ценность этого открытия с точки зрения науки. Те, кто хочет использовать откровение в личных целях. В нашу беседу вмешался здоровенный пузатый бородач, который показал Дженсену какой-то список. Они коротко обсудили что-то по-испански. Дженсен снова повернулся ко мне. -- Вы тоже приехали искать недостающее откровение? -- спросил он. -- Вы вообще-то представляете, во что ввязываетесь? Я почувствовал неловкость и с трудом нашел подходящий ответ: -- Ну... Мой интерес в основном в том, чтобы побольше узнать о Манускрипте в целом. Я еще не познакомился с ним полностью. Дженсен выпрямился на стуле: -- А вы отдаете себе отчет в том, что Манускрипт является историческим документом государственного значения и что существующие списки его считаются сделанными нелегально, если на то нет специального разрешения? -- Да, но некоторые ученые не согласны с этим. Им кажется, что власти стремятся подавить новое... НПО -- А вы считаете, народ Перу не вправе распоряжаться своими бесценными археологическими находками? Властям известно о вашем пребывании в стране? Я не знал, что и говорить: внутри снова подступила волна тревоги. -- Послушайте, поймите меня правильно, -- улыбаясь, произнес Дженсен. -- Я на вашей стороне. Если вы располагаете поддержкой научных кругов за пределами Перу, то расскажите мне об этом. Но у меня такое чувство, что вас просто носит здесь туда-сюда. -- Что-то вроде этого, -- согласился я. Я заметил, что внимание Марджори переключилось с меня на своего руководителя. -- Как, по-вашему, ему следует поступить? -- спросила она. Улыбаясь, Дженсен встал: -- Может быть, мне удастся найти ддя вас место у нас в группе. Нам нужны люди. Я считаю, что там, куда мы собираемся, относительно безопасно. А если что-то пойдет не так, по дороге у вас будет возможность найти способ добраться домой. Археолог пристально посмотрел на меня: -- Однако вам придется быть готовым к тому, чтобы слушаться меня во всем. Я взглянул на Марджори. Она по-прежнему смотрела на Роберта. Я не знал, как мне поступить. "Может, следует подумать над предложением Дженсена, -- размышлял я. -- Если он на хорошем счету у властей, то это может оказаться для меня единственной возможностью легально вернуться в Штаты. Может быть, я пытаюсь обмануть себя? Может быть, Дженсен прав в том, что я влип по самую завязку?" -- Мне кажется, вам стоит подумать над тем, что говорит Роберт, -- высказала свои соображения Марджори. -- Одному здесь очень опасно. Я знал, что она, возможно, и права, но верил в Уила, в то, что мы делаем. Мне хотелось высказать эту мысль вслух, НИНно когда я попытался заговорить, то понял, что не могу точно выразить ее словами. Я был не в силах ясно мыслить. В комнату вернулся знакомый мне здоровяк и поглядел в окно. Дженсен быстро поднялся, тоже посмотрел в окно, а потом повернулся к Марджори и как ни в чем не бывало произнес: -- Там кто-то приехал. Сходите, пожалуйста, за Кении и попросите его подойти сюда. Кивнув, она вышла. Через окно был виден свет фар приближавшегося грузовика. Машина остановилась сразу за ограждением, метрах в пятнадцати. Археолог открыл дверь, и в это время я услышал, что снаружи кто-то назвал меня по имени. -- Кто это? -- спросил я. Дженсен строго взглянул на меня. -- Ведите себя спокойно, -- проговорил он. Вместе со здоровяком он вышел на улицу и закрыл за собой дверь. За окном в свете фар вырисовывалась чья-то одинокая фигура. Первым побуждением было остаться в доме. После оценки Дженсеном моего положения меня переполняло чувство какой-то тоски. Но в фигуре стоящего около грузовика человека было что-то знакомое. Я открыл дверь и вышел на улицу. Заметив меня, Дженсен быстро повернулся и направился в мою сторону. -- Что вы делаете? Возвращайтесь в дом. Мне почудилось, что за гудением генератора я снова услышал свое имя. -- Немедленно возвращайтесь в дом! -- повысил тон археолог. -- Возможно, это ловушка. -- Он стоял прямо передо мной и загораживал собой грузовик. -- Возвращайтесь в дом сейчас же! Я был в полном замешательстве и никак не мог принять решение. Тут человек, стоявший в свете фар, подошел поближе и уже ясно вырисовывался за фигурой Дженсена. До меня отчетливо донеслось: "...подойдите сюда, мне нужно поговорить с вами!" Как только он приблизился, в голове у меня прояснилось, и я понял, что это Уил. Я рванулся мимо Дженсена. -- Что с вами случилось? -- быстро спросил Уил. -- Нам надо выбираться отсюда. -- А как же Марджори? -- Сейчас мы ничего для нее сделать не сможем. Дуч-ше поедем. Мы зашагали было прочь, но тут послышался голос Дженсена: -- Вам лучше остаться здесь. У вас ничего не выйдет. Я оглянулся. Уил остановился и смотрел на меня, предоставляя мне возможность самому выбрать -- ехать или нет. -- Поехали, -- решительно проговорил я. Мы прошли мимо грузовика, на котором приехал Уил, и я заметил двух человек, которые ждали его на переднем сиденье. Когда мы сели в джип Уила, он попросил у меня ключи зажигания, и машина тронулась. Друзья Уила поехали следом. Уил повернулся ко мне: -- Дженсен заявил, что вы решили остаться с его группой. Что произошло? -- Откуда вы узнали, как его зовут? -- запинаясь, проговорил я. -- Просто до меня все время доходили слухи об этом типе, -- пояснил Уил. -- Он работает на перуанские власти. Он действительно археолог, но задался целью сохранить в тайне все, что касается Манускрипта, чтобы взамен получить исключительные права на его изучение. Однако Дженсен не имел права отправляться на поиски недостающего откровения. Скорее всего он пошел на нарушение договоренности. Говорят, что он вскоре собирается за Девятым откровением. Когда я узнал, что Марджори с ним, я решил, что лучше отправиться сюда. Что он вам говорил? -- Дженсен утверждал, что мне угрожает опасность, что я должен присоединиться к нему и что, если я захочу, он поможет мне выбраться из страны.У ил покачад головой: -- Да, здорово он вас обработал. -- О чем это вы? -- Посмотрели бы на свое энергетическое поле. Оно почти полностью перетекло в его поле. -- Не понимаю. -- Помните спор Сары с перуанским ученым в Висьен-те?.. Если кто-то одерживает верх, убедив другого в своей правоте, то хорошо заметно, как энергия уступившего в споре перетекает в поле того, кто взял верх. Побежденного охватывает чувство опустошенности, слабости и замешательства. Помните, как выглядела неловкая девочка в той перуанской семье? Так вот, так же, -- тут он улыбнулся, -- выглядите сейчас вы. -- Вы видели, что со мной происходило? -- поразился я. -- Да, -- подтвердил он. -- И вам было чрезвычайно трудно выйти из-под его контроля и оторваться от него. В какой-то момент мне показалось, что вам это не удастся. -- Господи, -- вырвалось у меня. -- Должно быть, он действительно гнусный тип. -- Не совсем, -- сказал У ил. -- Скорее всего он лишь наполовину ведает что творит. Ему кажется, что он вправе управлять людьми, контролировать ситуацию, и, вне всякого сомнения, он давно уже понял, что может успешно осуществлять это, применяя определенную стратегию. Сначала этот археолог прикидывается другом, затем находит какое-нибудь слабое место -- в вашем случае это то, что вы подвергаетесь опасности. По сути дела, он незаметно подрывает в вас уверенность в выбранном пути, пока вы не начнете отождествлять себя с ним. Как только это происходит, вы у него в руках. Уил посмотрел мне прямо в глаза: -- Это всего лишь один из множества способов вытянуть энергию у ближнего. О других вы узнаете позже, в Шестом откровении.Я не слушал его: все мои мысли были о Марджори. Меня вовсе не устраивало, что мы оставили ее там. -- Как вы считаете, следует ли нам попытаться вызволить Марджори? -- спросил я. -- Только не сейчас, -- ответил Уил. -- Я не думаю, что ей угрожает опасность. Завтра, когда будем уезжать, можно заехать туда и попробовать поговорить с ней. На несколько минут воцарилось молчание, а потом Уил СПрОСИД: -- Вам понятны мои слова о том, что Дженсен не ведает что творит? Он ничем не отличается от большинства людей. Он всего лишь делает то, от чего начинает чувствовать себя сильнее всех. -- Нет, все-таки это непонятно. Уил задумался: -- У большинства людей подобные вещи пока происходят бессознательно. Мы можем лишь сказать, что ощущаем себя слабыми, а когда подчиняем себе других, чувствуем себя лучше. Мы не понимаем, чего стоит ближнему это улучшение нашего самочувствия. Это их энергия, которую мы у них украли. Большинство людей всю жизнь стремятся отнять у ближнего энергию. Уил смотрел на меня, и в глазах его загорелся лукавый огонек: -- Хотя бывает, что это выражается и по-другому. Иногда нам встречается человек, который, по крайней мере ненадолго, добровольно посылает нам свою энергию. -- К чему это вы? -- Помните тот момент, когда вы вдвоем с Марджори ужинали, а я вошел в ресторанчик? -- Ну и что? -- Не знаю уж, о чем вы тогда говорили, но, очевидно, ее энергия целым потоком изливалась на вас. Когда я вошел, мне это было ясно видно. Скажите, что вы ошушали в ту минуту? -- Мне было хорошо, -- признался я. -- То, о чем я рассказывал тогда Марджори, представлялось мне с кристальной ясностью. Мне было очень легко выражать свои мысли. Однако что же это значило? Он улыбнулся: -- Иногда другой человек по доброй воле передает свою энергию с тем, чтобы мы поняли, в каком состоянии он пребывает, -- так поступила Марджори по отношению к вам. В такие мгновения чувствуешь себя сильнее, однако дар отдавать энергию недолговечен. Большинство людей -- в том числе и Марджори -- недостаточно сильны, чтобы все время отдавать энергию. Вот почему большинство союзов со временем превращаются в противоборство за власть. Люди объединяют свою энергию, а затем начинают борьбу за полное обладание ею. И платит за это всегда тот, кто терпит поражение. Тут он прервал свой рассказ и посмотрел на меня: -- Теперь вы уяснили для себя Четвертое откровение? Подумайте над тем, что произошло с вами. Вы увидели, как энергия перетекает от человека к человеку, и задались вопросом, что это значит. Потом мы встретили Рено, который рассказал, что психологи уже ищут, как объяснить стремление людей подчинять себе друг друга. Все это было продемонстрировано на примере перуанской семьи. Вам стало ясно, что, довлея над другими, применяющий свою власть чувствует, что обладает силой и знанием, но при этом он высасывает жизненно необходимую энергию из тех, к кому эта власть применяется. Убеждаем ли мы себя в том, что делаем это для блага этого человека, или говорим, что это наши дети и мы обязаны осуществлять над ними контроль, -- дела не меняет. Все равно причиняется вред. Затем вы столкнулись с Дженсеном и испытали на себе эти ощущения. Вам стало понятно, что когда над вами устанавливают психологический контроль, вас, по сути дела, лишают разума. Не то чтобы вы потерпели поражение в некоем интеллектуальном споре с Дженсеном. Для ведения спора у вас не оставалось ни энергии, ни ясности ума. Все ваши умственные способности перешли к Дженсену. К coжалению, подобное психологическое насилие происходило на всем протяжении человеческой цивилизации, и зачастую люди совершают его с самыми добрыми намерениями. Мне ничего не оставалось, как только согласно кивать головой. У ил абсолютно точно объяснил, что со мной произошло. -- Постарайтесь в полной мере проникнуться Четвертым откровением, -- продолжал мой собеседник. -- Посмотрите, насколько оно соответствует тому, что вам уже известно. С Третьим откровением вы уяснили, что материальный мир представляет собой лишь обширную энергетическую систему. А теперь, в Четвертом, отмечается, что в течение длительного времени люди, не ведая того, состязались за обладание единственной частью этой энергии, которая им доступна, той, что перетекает между самими людьми. Вот из-за чего разгорались все человеческие конфликты, начиная с семейных ссор и трудовых споров и кончая войнами между народами. Все это результат неуверенности, слабости и потребности завладеть чьей-либо энергией, чтобы почувствовать себя лучше. -- Минуточку, -- запротестовал я. -- Но вести некоторые войны было необходимо. Это были справедливые войны. -- Конечно, -- согласился Уил. -- Однако невозможность тотчас же уладить какой бы то ни было конфликт объясняется лишь тем, что одна из сторон занимает неразумную позицию, обусловленную потребностью в энергии. Казалось, Уил о чем-то вспомнил. Покопавшись в сумке, он достал оттуда пачку скрепленных вместе бумаг. -- Чуть не забыл! -- воскликнул он. -- Я нашел список Четвертого откровения. Уил передал его мне и, не сказав мне больше ни слова, целиком сосредоточился на дороге. Я взял небольшой фонарик, который был у Уила под рукой, и в течение двадцати минут читал этот небольшой по объему документ. Постижение сути Четвертого откровения, говорилось в нем, заключается в выработке взгляда на мир как на необозримое поле борьбы за энергию и соответственно за власть. И все же, говорилось далее в этом откровении, когда люди поймут, за что идет борьба, они немедленно приступят к тому, чтобы свести на нет это противостояние. Мы откажемся от борьбы за человеческую энергию... потому что в конечном счете нам будет дано получать энергию из другого источника. Я взглянул на У ила: -- Из какого другого источника? Он улыбнулся, но так ничего и не сказал. Послание миcmukoв На следующее утро я проснулся, услышав, что встает Уил. Мы заночевали в доме одного из его друзей. Он быстро одевался, сидя на койке у противоположной стены. На улице было еше темно. -- Давайте укладываться, -- шепотом сказал он. Мы собрали одежду, а потом несколько раз ходили к машине, чтобы перенести закупленные У илом припасы. До центра города не было и пятисот метров, однако сквозь темноту пробивались лишь отдельные огоньки. На востоке рассвет обозначился узкой светлой полосой. Кругом было тихо, и только птицы то тут, то там возвещали, что уже наступило утро. Когда мы закончили укладываться, я остался у джипа, а Уил пошел переговорить со своим другом, который все это время с сонным видом ждал нас на крыльце. Неожиданно с перекрестка до нас донесся рев двигателей. По свету фар можно было определить, что к центру города проехали три грузовика. -- Очень может быть, что это Дженсен, -- предположил Уил. -- Давайте сходим туда и посмотрим, что они затевают, только тихо. Мы прошли несколько улиц и добрались до переулка, выходившего на главную дорогу метрах в тридцати от того места, где остановились грузовики. Два из них заправлялись горючим, а еще один остановился перед лавкой. Перед входом в нее стояли какие-то люди. Я увидел, как из лавки вышла Марджори, что-то положила в грузовик, а затем как ни в чем не бывало направилась в нашу сторону, разглядывая соседние лавки. -- Подойдите к ней и попробуйте уговорить ехать с нами, -- прошептал Уил. -- Я буду ждать вас здесь. Я повернул за угол и направился к Марджори. Однако, пока я шел, меня охватил ужас. Только сейчас я обратил внимание, что у некоторых из стоявших перед лавкой людей Дженсена в руках были автоматические винтовки. Спустя несколько мгновений я испугался еще больше. По другой стороне улицы, низко пригибаясь к земле, к группе Дженсена приближались вооруженные солдаты. В ту секунду, когда Марджори увидела меня, люди Дженсена наконец заметили военных и бросились врассыпную. Воздух прорезала автоматная очередь. Марджори смотрела на меня, ее глаза были полны ужаса. Я рванулся вперед и схватил ее за руку. Мы нырнули в ближайший переулок. Раздалось еше несколько очередей, послышались злобные крики военных. Споткнувшись о кучу картонных коробок, мы упали, и наши лица почти соприкоснулись. -- Бежим! -- бросил я и вскочил на ноги. Она попробовала встать, но тут же потянула меня вниз, кивком указав в конец переулка. Повернувшись к нам спиной и оглядывая соседнюю улицу, там пытались укрыться двое вооруженных людей. Мы застыли на месте. Наконец они перебежали улицу и помчались дальше, к лесу. Я понимал, что нужно возвращаться к дому друга Уил-сона, где остался джип. Я был уверен, что Уил отправится туда. Мы осторожно, ползком, приблизились к следующей улице. Справа доносились выстрелы и злобные крики, но никого не было видно. Я посмотрел налево: тоже никого, Уила и след простыл. Наверное, он опередил нас. -- Бежим к лесу, -- повернулся я к Марджори, которая уже собралась с духом и вид у нее был решительный. -- А потом, -- добавил я, -- повернем налево и будем держаться края леса. Джип в той стороне. -- Хорошо, -- согласилась она. Мы быстро перебежали улицу. До дома оставалось метров тридцать. Джип стоял там же, но рядом никого не было. Мы приготовились пересечь последнюю улицу и домчаться до него, но в эту секунду слева из-за угла вывернул грузовик, полный военных, и медленно направился по направлению к дому. В это время показался Уил, он пробежал через двор к джипу, завел его и на полной скорости помчался прочь. Военные рванулись вдогонку. -- Проклятье! -- вырвалось у меня. -- Что нам теперь делать? -- На лице Марджори появилось выражение панического страха. Где-то совсем рядом раздались выстрелы. Впереди был лес, становившийся гуще по мере того, как он забирался вверх по склону горного хребта, который возвышался над городком и тянулся с севера на юг. Это был склон, который я уже видел по дороге сюда. -- Полезем наверх, -- проговорил я. -- Быстрее! Мы вскарабкались по склону на несколько десятков метров. На одном из уступов мы остановились и оглянулись вниз на городок. По улицам одна за другой двигались военные машины, а солдаты, похоже, прочесывали дом за домом. Внизу, у подножия склона, послышались приглушенные голоса. Мы бросились наверх. Теперь нам оставалось только бежать. Все утро мы пробирались по хребту на север, останавл