агский адвокат Альберт Голдман сообщил печати о заговоре ГПУ в связи с конгрессом в Мексике. Главным очагом заговора был, по словам Голдмана, Нью-Йорк, куда под чрезвычайным секретом вызван был лидер мексиканской сталинской партии Хернан Лаборде. Чтобы лучше скрыть свое участие в заговоре против Троцкого и его друзей, Лаборде пустил слух, будто он уезжает на несколько месяцев в СССР. На самом деле он находился все время в Нью-Йорке, в тесной связи с наиболее ответственными представителями ГПУ в Соединенных Штатах. Под их руководством Лаборде разрабатывал кампанию травли и клеветы против Троцкого и его друзей. Практической целью кампании являлось либо добиться высылки Троцкого из Мексики, т. е. фактической выдачи его в руки палачей ГПУ, либо создать благоприятную атмосферу для расправы над ним в самой Мексике. Таков был московский заказ. Голдман - очень опытный и серьезный юрист; если он сообщил печати эти сведения, значит, они исходят из безупречного источника. Во всяком случае, в момент, когда Голдман сделал свои разоблачения, Лаборде неожиданно обнаружился в Мексике. Я говорю "неожиданно", потому что в печати о его возвращении не появилось ни слова. Откуда же приехал Лаборде? Действительно ли он был в СССР? Это нетрудно проверить по визам в его паспорте. Или же Лаборде, как гласит источник Голдмана, находился тайно в Соединенных Штатах? С какой целью? Никто не заподозрит Лаборде в том, что он готовил переворот против режима Соединенных Штатов. Что же он делал там? И почему он вернулся под строжайшим секретом к моменту открытия съездов в Мексике? Г-н Лаборде имеет полную возможность опровергнуть сообщение Алберта Голдмана. Для этого ему нужно только ясно ответить: где именно он находился в последние месяцы? В Москве или в Нью-Йорке? Никакие увертки не помогут. Столь же мало поможет молчание. Общественное мнение заставит заговорщиков ясно и точно ответить на вопрос: скрывался ли Лаборде в Соединенных Штатах, да или нет? И если да, то с какой целью? 14 сентября 1938 г. Фактические замечания [Л.Эстрин] к письму Л.Д.[Троцкого] следователю (от 25.8.[19]38 г.)198 П. 3. Доктор Симков, насколько известно, никогда не был владельцем клиники199. Клиника принадлежит доктору Жирмунскому, а Симков лишь изредка помещает туда своих пациентов, которые в состоянии платить так много. Клиника эта (Мирабо) частная, занимает большой дом, имеет разные отделения, начиная с хирургического и кончая родильным. Всякие французские врачи - хирурги, гинекологи и акушеры - помещают туда своих больных. Л.Д.[Троцкий] спрашивает, знал ли Симков, кто такой его пациент. Но ведь Л.Д.[Троцкий] имеет ясный ответ на это в моих показаниях. Там сказано, что Симков знал, кто его пациент и дал слово никому об этом не говорить. Почему Симков обращался к Леве по-русски? Но Лева все время только и говорил по-русски с кем только было можно. П. 4. Доктор Жирмунский, директор клиники, считался, по сведениям полиции, "сочувствующим большевикам". Не знаю, каковы сведения полиции, но они, по всей видимости, неправильны. Жирмунский в настоящее время человек аполитичный. В дни своей ранней молодости он был эсером - так, по крайней мере, мне о нем сказал кто-то из его знакомых. Выехал он из России не то в 1926, не то в 1927 г., когда выезд из России не был затруднен - это он мне лично сказал. Знаю, что он человек деловой, вывез все свои деньги из России и здесь открыл клинику. Почему Симков ему не сказал имени больного, совершенно ясно - он был связан словом, и тут нет вопроса ни доверия, ни недоверия к Жирмунскому. Жирмунский, как и Тальгеймер200, узнали о том, кто их пациент, лишь во вторник, 15.2, утром, когда им об этом сказала Ж[анна Молинье], чтобы еще больше убедить их в том, что должны быть сделаны сверхчеловеческие усилия для спасения Л[ьва Седова], созваны консилиумы и пр. Помню, что после операции мы с Левой еще говорили о том, что фамилия Мартен201 удачно выбрана, это может быть и француз, живущий в России и говорящий по-русски, фамилия не слишком ярко выраженная французская. Поэтому Жирмунскому могло и не показаться странным, что Мартен говорит по-русски. П. 6. Симков - совершенно аполитичный человек, решительно ничего не смыслящий в политике (см. п. 8). Он натурализован во Франции, но считает себя русским. Состоит членом общества врачей имени Мечникова202. Общество это аполитичное, создано оно для защиты профессиональных интересов русских эмигрантов - врачей и для связи с французской профессиональной организацией врачей. В него входят все русские врачи в Париже без различия взглядов, от правых до социалистов включительно. В этом обществе никогда никакие политические вопросы не обсуждались. На редких заседаниях бывают доклады на научные темы и рассматриваются текущие профессиональные дела. Недавно крайне правые врачи - черносотенцы и антисемиты - вышли из этого общества, считая, что оно слишком "ожидовело". Симков выступал всегда против антисемитов (он, между прочим, еврей) - вот все, что о нем известно. Все русские врачи должны записываться в это общество, так как членство дает им неофициальное право практики среди эмигрантов - русских и немецких. Медицинское издание "Эвр Хируржикал Франко-Рюс" никому из опрошенных мною лиц неизвестно, никто из знакомых мне врачей никогда его не видел. Быть может, это недоразумение и дело идет о их госпитале, в котором работает Симков. Называется он "Опиталь Хируржикаль Франко-Рюс". Это русский госпиталь, построенный на средства русских благотворителей для лечения русских эмигрантов. П. 8. О декларации Симкова по поводу исчезновения его детей. Идею эту, что троцкисты похитили его детей, как месть за смерть Л[ьва Седова], внушила ему полиция. Она чрезвычайно энергично убеждала его в этом. Он даже не знал, что такое троцкисты, слышал только, что это революционная партия. Когда он сказал полиции, что троцкисты ведь революционеры, они не станут делать таких вещей, полицейский чиновник на него грозно посмотрел и сказал: "Вы, наверное, сами троцкист". Симков вызвал к себе мою невестку, попросил ее разъяснить ему, кто такие троцкисты, и спросил, нельзя ли его связать с Н[иколаев]ским, чтобы он ему, как историк и специалист, разъяснил роль троцкистов. * Теперь несколько слов о том, как возникла идея поместить Л[ьва Седова] в эту больницу. Когда я писала свои показания, все детали мне не были известны, поэтому я не включила этого в мои показания. Потом, когда я начала расспрашивать обо всех подробностях, я установила следующее: положение было таково, что нельзя было терять ни единой минуты. Сам Лева сознавал это и сказал: он пер темпоризер, иль фо ажир!203 Моя невестка и мой брат - оба врачи, не имеющие официального права практики во Франции. Они не имеют почти никаких связей с французскими врачами. Связаны они были лишь с одним очень хорошим хирургом, фамилия которого Лейбовиси. Моя невестка сказала Жанне, что она знает только Лейбовиси и предлагает вести Леву немедленно к нему в клинику. Жанна на это ответила, что слышала, что Лейбовиси - сталинец, и поэтому Леву туда вести нельзя. Тогда моя невестка сказала Жанне, что кроме Лейбовиси никого из французских хирургов она не знает, и спросила, не знает ли Жанна кого-нибудь из врачей, через которого можно было бы поместить Леву в клинику. Жанна сказала, что никого из врачей до вечера достать не может, а в любую, первую попавшуюся клинику вести Леву нельзя - это опасно как с точки зрения ГПУ, так и с точки зрения медицинской. Тогда моя невестка, считая, что нельзя терять ни минуты, предложила Жанне и Леве, что она поедет к русскому хирургу Симкову, которого она и брат мой знают, которому они доверяют, и с ним поговорит, как все это устроить. Жанна и Лева дали свое согласие, и они оба - моя невестка и мой брат - поехали к Симкову, с которым и договорились обо всем, взявши с него обязательство никому об этом не говорить ни слова. [Л.Эстрин] 19.9.[19]38 [г.] Интервью с представителями кубинской прессы204 В политике самое важное и самое трудное, на мой взгляд, это определить, с одной стороны, те общие задачи, которые определяют жизнь и борьбу всех стран современного мира; с другой стороны, открыть особое сочетание этих законов в каждой отдельной стране. Нынешнее человечество, все без исключения, от британских рабочих до абиссинских кочевников, живет под гнетом империализма. Этого нельзя забывать ни на минуту. Но это вовсе не значит, что империализм проявляется во всех странах одинаково. Нет, одни страны являются чемпионами империализма, а другие - его жертвами. Это есть самая основная линия водораздела между современными нациями и государствами. Под этим и только под этим углом зрения надо рассматривать, в частности, столь актуальный вопрос о фашизме и демократии. Демократия для Мексики, например, означает стремление полуколониальной страны вырваться из кабальной зависимости, дать землю крестьянам, поднять индейцев на более высокую ступень культуры и т. д. Другими словами, демократические задачи Мексики имеют прогрессивный и революционный характер. А что означает "демократия" в Великобритании? Сохранение того, что есть, т. е. прежде всего сохранение господства метрополии над колониями. То же самое по отношению к Франции. Знамя демократии прикрывает здесь империалистское господство привилегированного меньшинства над угнетенным большинством. Точно так же нельзя говорить и о "фашизме вообще"! В Германии, Италии, Японии фашизм и милитаризм есть орудие жадного, голодного и потому агрессивного империализма. В латиноамериканских странах фашизм есть выражение самой рабской зависимости от иностранного империализма. Надо под политической формулой уметь находить экономическое и социальное содержание. Сейчас в некоторых кругах интеллигенции пользуется популярностью мысль об "объединении всех демократических государств" против фашизма. Я считаю эту идею фантастической, химерической, способной только обмануть народные массы, особенно слабые и угнетенные народы. Можно ли, в самом деле, хоть на минуту поверить тому, что Чемберлен, Даладье или Рузвельт готовы или способны вести войну во имя абстрактного приципа "демократии"? Если бы великобританское правительство так любило демократию, оно давно должно было бы дать свободу Индии. То же относится и к Франции. Великобритания предпочитает в Испании диктатуру Франко политическому господству рабочих и крестьян, ибо Франко будет гораздо более покорным и надежным агентом британского капитализма. Англия и Франция без сопротивления отдали Гитлеру Австрию, но если бы он прикоснулся к их колониям, война была бы неизбежна. Вывод отсюда такой: нельзя бороться против фашизма, не борясь против империализма. Колониальные и полуколониальные страны должны бороться прежде всего против того империализма, который их непосредственно подавляет, независимо от того, носит ли он маску фашизма или демократии. В странах Латинской Америки лучший, наиболее верный метод борьбы против фашизма - это аграрная революция. Только потому, что Мексика сделала на этом пути серьезные шаги, восстание генерала Седильо повисло в воздухе. Наоборот, жестокие поражения республиканцев в Испании объясняются тем и только тем, что правительство Асаньи в союзе со Сталиным подавило там аграрную революцию и самостоятельное движение рабочих. Консервативная, тем более реакционная, социальная политика в слабых и полуколониальных странах означает в полном смысле слова измену национальной независимости. Вы спросите меня, чем же объясняется, что советское правительство, вышедшее из Октябрьской революции, подавило революционное движение в Испании? Ответ прост: над Советами успела подняться новая привилегированная каста бюрократии, крйне консервативная, жадная и тираническая. Эта бюрократия не доверяет массам и боится их. Она ищет сближения с господствующими классами, особенно с "демократическими" империалистами. Чтобы доказать им свою зрелость, Сталин готов играть роль жандарма во всем мире. Сталинская бюрократия и ее агентура Коминтерн представляют сейчас величайшую опасность для независимости и прогресса слабых и колониальных народов. Я слишком мало знаю Кубу, чтобы позволить себе о вашем отечестве самостоятельное мнение. Вы лучше меня можете судить, какие из высказанных выше соображений применимы к положению Кубы. Что касается лично меня, то я позволю себе выразить надежду на то, что мне удастся посетить жемчужину Антильских островов205 и ближе познакомиться с вашим народом, которому я через вашу газету посылаю самые горячие и искренние пожелания. Л. Троцкий 21 сентября 1938 г. Койоакан, Мексика Беседа тов. Троцкого с аргентинским делегатом тов. Фосса206 Тов. Фосса был делегирован Комитетом синдикальных свобод на созывающуюся в Мексике конференцию латиноамериканских синдикатов (профессиональных союзов). Комитет синдикальных свобод группирует вокруг себя 28 организаций, в том числе 24 независимых профессиональных союзов. Каждая из этих организаций в отдельности выдала тов. Фосса письменный мандат. Несмотря на это, заправилы латиноамериканского синдикального объединения не допустили тов. Фосса на конференцию. Как не допустили? Очень просто: заперли перед ним двери. Какова причина? Причина не сложная. Тов. Фосса входил некоторое время в аргентинскую коммунистическую партию, но поднял голос протеста против московских судов. Этого оказалось достаточно для того, чтобы заслуженный деятель профессионального движения был объявлен врагом народа, "троцкистом" и проч. Из Буэнос-Айреса сталинцы немедленно уведомили Ломбардо Толедано о приезде на конгресс опасного делегата, который не верит в непорочную чистоту Сталина, Вышинского, Ежова и прочих фальсификаторов. Когда ГПУ приказывает, Толедано повинуется. В этом и состоит ныне его главная роль в рабочем движении. Как это ни невероятно, буржуазный адвокат Ломбардо Толедано закрыл двери синдикальной конференции перед рабочим Фосса, честным аргентинским революционером. Пролетариям Мексики остается только кричать: "Да здравствует тоталитарный режим! Да здравствует наш фюрер, Адольф Толедано207!" 23 сентября тов. Фосса посетил тов. Троцкого и в течение продолжительной беседы поставил ему ряд важных вопросов. Мы публикуем ниже эти вопросы вместе с ответами тов. Троцкого. Фосса. Какое развитие примет, по вашему мнению, нынешняя ситуация в Европе? Троцкий. Возможно, что дипломатии удастся еще и на этот раз достигнуть гнилого компромисса. Но его хватит не надолго. Война неизбежна, притом в недалеком будущем. Один международный кризис следует за другим. Эти конвульсии похожи на родовые схватки надвигающейся войны. Каждая новая схватка имеет более жестокий и угрожающий характер. Я не вижу сейчас никакой силы в мире, которая могла бы задержать развитие этого процесса, т. е. родов войны. Новая страшная бойня неутомимо надвигается на человечество. Разумеется, своевременное революционное выступление международного пролетариата могло бы парализовать разойничью работу империалистов. Но надо смотреть правде в глаза. Рабочие массы Европы в подавляющем большинстве находятся под руководством Второго и Третьего Интернационалов. Вожди Амстердамского Интернационала профессиональных союзов полностью поддерживают политику Второго и Третьего Интернационалов и входят вместе с ними в так называемые "народные фронты". Политика "народных фронтов", как показывают примеры Испании, Франции и других стран, состоит в подчинении пролетариата левому крылу буржуазии. Между тем, вся буржуазия капиталистических стран, и правая, и "левая", насквозь пропитана шовинизмом и империализмом. "Народный фронт" служит для того, чтобы превратить рабочих в пушечное мясо для империалистской буржуазии. Только для этого, и больше ни для чего. Второй, Третий и Амстердамский Интернационалы являются сейчас контрреволюционными организациями, которые ставят главной своей задачей тормозить и парализовать революционную борьбу пролетариев против "демократического" империализма. До тех пор пока преступное руководство этих Интернационалов не сброшено, рабочие будут бессильны оказать сопротивление войне. Такова горькая, но неопровержимая правда. Надо уметь смотреть ей в глаза, а не утешать себя иллюзиями и пацифистской болтовней. Война неизбежна! Фосса. Каково будет ее влияние на борьбу в Испании и на движение мирового пролетариата? Троцкий. Чтобы правильно понять характер будущих событий, нужно прежде всего отбросить ложную и насквозь фальшивую теорию, будто будущая война развернется между фашизмом и "демократией". Нельзя ничего придумать глупее и лживее этой идеи. Империалистские "демократии" разъединены противоречиями своих интересов во всех частях мира. Фашистская Италия может легко оказаться в одном лагере с Великобританией и Францией, если потеряет веру в победу Гитлера. Полуфашистская Польша может пристать к одному или другому лагерю, в зависимости от предоставленных ей выгод. В ходе войны французская буржуазия может заменить свою "демократию" фашизмом для того, чтобы держать в покорности рабочих и заставить их воевать "до конца". Фашистская Франция, как и "демократическая", одинаково защищала бы свои колонии с оружием в руках. Новая война будет иметь гораздо более открытый грабительский, империалистский характер, чем война 1914-1918 гг. Империалисты сражаются не из-за политических принципов, а из-за рынков, колоний и сырья, из-за господства над миром и его богатствами. Победа любого из империалистских лагерей означала бы окончательное закабаление всего человечества, наложение двойных цепей на нынешние колонии, слабые и отсталые народы, в том числе на народы Латинской Америки. Победа любого из империалистических лагерей означала бы рабство, нищету, закат человеческой культуры. Где же выход, спрашиваете вы? Я лично не сомневаюсь ни на минуту, что новая война вызовет международную революцию против господства хищных капиталистических клик над человечеством. Во время войны исчезнет всякое различие между империалистской "демократией" и фашизмом. Во всех странах будет царить беспощадная военная диктатура. Немецкие рабочие и крестьяне будут так же погибать, как и французские или английские. Голод, эпидемии, одичание сметут различие политических режимов и границы государств. Нынешние средства истребления так чудовищны, что человечество не выдержит, вероятно, и нескольких месяцев войны. Отчаяние, возмущение, ненависть толкнут народные массы всех воюющих стран на восстание с оружием в руках. Социалистическая революция непредотвратима. Победа мирового пролетариата положит конец войне и разрешит попутно испанский вопрос, как и все другие больные вопросы Европы и других частей света. Те рабочие "вожди", которые хотят приковать пролетариат к военной колеснице империализма, прикрытого маской "демократии", являются злейшими врагами и худшими изменниками трудящихся. Надо учить рабочих ненавидеть и презирать агентов империализма, ибо они отравляют сознание трудящихся; надо разъяснять рабочим, что фашизм - только одна из форм империализма, что бороться надо не с внешними симптомами болезни, а с ее органическими причинами, т. е. капитализмом. Фосса. Какова перспектива мексиканской революции? Как вы смотрите не обесценение денег в связи с экспроприацией земли и нефтяных богатств208? Троцкий. Я не могу останавливаться на этих вопросах с необходимой подробностью. Экспроприация земли и естественных богатств является для Мексики абсолютно необходимой мерой национальной самообороны. Без удовлетворения насущных нужд крестьянства ни одна индо-американская страна не сохранит своей независимости. Понижение покупательной силы денег является одним из результатов начавшейся империалистской блокады против Мексики. Материальные лишения в борьбе неизбежны. Спастись без жертв нельзя. Капитулировать перед империализмом значило бы обречь естественные богатства страны на расхищение и народ - на упадок и вымирание. Разумеется, рабочие организации должны заботиться о том, чтобы рост дороговизны не ложился главной своей тяжестью на трудящихся. Фосса. Что вы скажете по вопросу об освободительной борьбе народов Индо-Америки и задачах будущего? Каково ваше мнение об апризме209? Троцкий. Я недостаточно близко знаком с жизнью отдельных индо-американских стран, чтобы позводить себе конкретные ответы по всем поставленным вами вопросам. Для меня во всяком случае ясно, что внутренние задачи этих стран не могут быть разрешены без одновременной революционной борьбы против империализма. Агенты Соединенных Штатов, Англии, Франции (Льюис, Жуо, Толедано, сталинцы) пытаются подменить борьбу против империализма борьбой против фашизма. Мы наблюдали их преступные усилия на недавнем конгрессе против войны и фашизма. В странах Индо-Америки агенты "демократического" империализма особенно опасны, ибо они скорее способны обмануть массы, чем откровенные агенты фашистских бандитов. Я возьму наиболее простой и яркий пример. В Бразилии господствует ныне полуфашистский режим210, к которому каждый революционер не может относиться иначе, как с ненавистью. Допустим, однако, что завтра Англия вступает в военный конфликт с Бразилией. Я спрашиваю вас, на чьей стороне будет в этом конфликте мировой рабочий класс? Отвечаю за себя лично: я буду в данном случае на стороне "фашистской" Бразилии против "демократической" Великобритании. Почему? Потому что в конфликте между ними дело вовсе не будет идти о демократии и фашизме. Если Англия победит, она посадит в Рио-де-Жанейро другого фашиста и наложит на Бразилию двойные цепи. Наоборот, если победит Бразилия, то даст могущественный толчок национальному и демократическому сознанию страны и поведет к низвержению диктатуры Варгаса211. Поражение Англии нанесет в то же время удар британскому империализму и даст толчок революционному движению британского пролетариата. Нужно иметь поистине пустую голову, чтоб сводить мировые антагонизмы и военные конфликты к борьбе между фашизмом и демократией. Под всеми масками надо уметь различать эксплуататоров, рабовладельцев и хищников! Во всех индо-американских странах проблема аграрной революции неразрывно связана с антиимпериалистской борьбой. Сталинцы предательски парализуют ныне и ту и другую борьбу. Для Кремля индо-американские страны - только разменная монета в расчетах с империалистами. Сталин говорит Вашингтону, Лондону и Парижу: "Признайте меня равноправным союзником, и я помогу вам справиться с революционным движением в колониях и полуколониях: для этого у меня на службе имеются сотни агентов вроде Ломбардо Толедано". Сталинизм стал проказой мирового освободительного движения. Я недостаточно знаю апризм, чтоб высказать окончательное суждение. В Перу деятельность этой партии имеет нелегальный характер и потому трудно поддается наблюдению. Представители АПРА на сентябрьском конгрессе против войны и фашизма в Мексике занимали, насколько я могу судить, достойную и правильную позицию, вместе с делегатом Пуэрто-Рико. Остается только пожелать, чтобы АПРА не стала добычей сталинцев, ибо это парализовало бы освободительную борьбу в Перу. Думаю, что соглашения с апристами для определенных практических задач возможны и желательны при условии полной организационной независимости. Фосса. Какие последствия будет иметь война для индо-американских стран? Троцкий. Несомненно, что оба империалистских лагеря будут стремиться втянуть индо-американские страны в водоворот войны, чтобы окончательно закабалить их после войны. Пустая "антифашистская" трескотня только подготовляет почву для агентов одного из империалистских лагерей. Чтобы встретить мировую войну подготовленными, революционные партии Индо-Америки должны теперь же занять вдвойне непримиримую позицию по отношению ко всем империалистским группировкам. На почве борьбы за самосохранение народы Индо-Америки должны теснее сомкнуться друг с другом. В первый период войны положение слабых стран может оказаться очень трудным. Но империалистские лагери будут ослабевать и выдыхаться с каждым месяцем. Их ожесточенная борьба друг с другом позволит колониальным и полуколониальным странам поднять голову. Это относится, разумеется, и к индо-американским странам; они смогут добиться полного освобождения, если во главе народных масс будут стоять подлинно революционные, антиимпериалистские партии и профессиональные союзы. Из трагических исторических условий нельзя выбраться при помощи хитрости, звонких фраз и мелкой лжи. Нужно говорить массам правду, всю правду и только правду. Фосса. Каковы на ваш взгляд задачи и методы профессиональных союзов? Троцкий. Чтобы профессиональные союзы оказались способны сплотить, воспитать, мобилизовать пролетариат для освободительной борьбы, они должны быть очищены от тоталитарных методов сталинизма. Профессиональные союзы должны быть открыты для рабочих всех политических направлений при условии дисциплины в действии. Кто превращает профессиональные союзы в орудие посторонних целей (особенно в орудие сталинской бюрократии и "демократического" империализма), тот неизбежно раскалывает рабочий класс, ослабляет его и открывает двери реакции. Полная и честная демократия внутри союзов является важнейшим условием демократии в стране. В заключение я прошу вас передать мой братский привет рабочим Аргентины. Не сомневаюсь, что они не верят ни на иоту тем отвратительным клеветам, которые сталинская агентура распространяет во всем мире против меня и моих друзей. Борьба, которую Четвертый Интернационал ведет против сталинской бюрократии, есть продолжение великой исторической борьбы угнетенных против угнетателей, эксплуатируемых против эксплуататоров. Международная революция освободит всех угнетенных, в том числе и рабочих СССР. 26 сентября 1938 г. [Письмо Л.Эстрин] 29 сентября 1938 г. Дорогой товарищ Л[ола], Последним номером мы довольны тут. Хорошо, что вы включили воззвание польских б[ольшевиков]-л[енинцев]212. Жаль, что прекратилась информация со стороны. На странице 19-ой у вас сказано: "Перепечатка статей без поименного согласия редакции будет преследоваться по закону"213. Что значит "поименного"? Это неприятный ляпсус. Вам послано довольно много материалов. Сейчас посылается еще статья. Думаю, что документы совещания дадут вам много материалов214. Нужно только позаботиться о безукоризненном переводе. Большое спасибо за материалы к "Сталину". Итак, И[ремашвили] вспоминает, что Сталин в 1904 году был большевиком. Думаю, что он ошибается в хронологии: это самая обычная ошибка во всех мемуарах. В ноябрьской конференции большевиков 1904 года215, как ясно вытекает из книги Берия216 (третье издание у нас есть), Сталин не участвовал, в созданное конференцией бюро не вошел. В третьем съезде большевиков (апрель 1905 г.) не участвовал и проч. - все это было бы абсолютно невозможным, если бы он был в 1904 г. сколько-нибудь видным большевиком на Кавказе, особенно в Тифлисе, где большевики числились единицами. Во всяком случае, период, кончающийся 1906-ым годом, можно ликвидировать, я работаю теперь над периодом 1907-1917. По вопросу об участии Сталина во всяких экспроприациях и в боевых действиях нет решительно никакого материала. Возможно, впрочем, что его и вообще нельзя найти. Надо подумать, как быть с "Бюллетенем" на случай войны. На сей раз грозу, видимо, пронесло. Но вне всякого сомнения, ненадолго. В случае войны придется перенести "Бюллетень" в Нью-Йорк. Советую обдумать этот вопрос и принять некоторые подготовительные меры, например, заранее переслать в Нью-Йорк список абонентов, агентов и проч., чтобы потом не оказаться застигнутыми врасплох. [Л.Д.Троцкий] [Запись для памяти] Из рассказов приезжего иностранца, много лет пробывшего в СССР и хорошо владеющего русским языком: 1. Урна бывшего главкома С.С.Каменева убрана из кремлевской стены - символический акт, разоблачающий причастность бывшего главкома к какому-то военному заговору. Военных заговоров вообще как будто бы было много. Рядом с домом, в котором жил рассказчик, помещалось общежитие для офицеров, новый дом. Теперь этот дом, в связи с арестами, почти совершенно опустел. 2. Количество погибших от голода и коллективизации крестьян определяется в 20 миллионов человек. 3. Говорят, что в Москве один арестованный на десять человек. Были произведены большие аресты среди рабочих. В кругах московских рабочих началось сильное движение протеста после второго процесса, начались разговоры, на "вечеринках", устраиваемых рабочими, только и говорили об этих процессах и выражали свое возмущение ими. После этого пошли большие аресты. По-настоящему волна внутрипартийного террора началась только после второго процесса. 4. Ягода будто бы был смещен за то, что отказался подготовить процесс правых. Это он организовал оправдание Бухарина и Рыкова после процесса Зиновьева-Каменева, представив соответствующие документы. 5. Считают, что Орджоникидзе отравлен и дело не обошлось без участия доктора Левина217. Орджоникидзе был решительно против процесса против Пятакова и будто бы взял к себе детей Пятакова после его расстрела. 6. Смерть Горького "ускорена" по распоряжению Сталина. Горький был в последнее время оппозиционно настроен. Убраны все близко стоявшие к нему люди, они исчезли из всех редакций и т. д. 7. Рассказчик присутствовал на первых двух процессах. В отчет о первом процессе попало далеко не все. а. Все подсудимые произвели на него очень тяжелое впечатление. Зиновьев был без воротничка, нечесаный. Каменев был багрово-красный, но все же сохранял свой профессорский вид. б. Когда подсудимых спросили, признают ли они себя виновными, то и Зиновьев и Каменев, прежде чем ответить на вопрос, спросили у председателя суда, - получено ли их заявление от такого-то числа. Лишь получив положительный ответ, и тот, и другой ответили - виновны. в. Мрачковский рассказывал подробно о своем свидании со Сталиным. Сталин ни единым словом не упомянул о его прошлом, говорили с ним только о работе и планах работы, и у Мрачковского создалось впечатление, что прошлое совершенно забыто. г. Иван Никитич [Смирнов] вел себя действительно очень мужественно. Он всем своим поведением ясно показывал, что пошел на какую-то сделку, но дальше - ни гугу. При рассказе о том, как он получил террористические директивы, создалось впечатление, что И.Н.[Cмирнов] передает свое завещание - убейте собаку! д. Когда Радек после произнесения речи вернулся на свое место, Дробнис встал и пожал ему руку (как в парламенте после удачной речи). е. На втором процессе зашла речь о том, что Норкин имел связь с неким Давидсоном, оказавшимся шпионом. Норкин протестовал и сказал: это на меня бросает тень. На вопрос Вышинского, читал ли он обвинительный акт и не считает ли Норкин, что обвинительный акт на него бросает тень, Норкин ничего не ответил. Но Вышинский поспешил прибавить - впрочем, мы вас и не обвиняем в связи с Давидсоном. Рассказчик приводит это как пример того, что заранее все точно оговорено и все придерживаются "договора". [Л.Д.Троцкий] [Сентябрь 1938 г.] [Записка М.Зборовского] Неделю спустя после убийства Л[юдвига] в Лозанне жена его вместе с Сн[ивлитом] приехала в Париж. Благодаря В[иктору] С[ержу] мне удалось ее повидать и присутствовать при разговоре В.С[ержа] с ней. Общее впечатление Жена Л[юдвига] польского происхождения, производит впечатление очень энергичной женщины, человека, прекрасно осведомленного с работой Л[юдвига] и с работой ГПУ вообще. В вечер, когда я ее видел, она была совершенно под влиянием удара, говорила довольно несистематически и все время возвращалась к одному: "Я хочу жить". Часто производила впечатление затравленного человека. С одной стороны, она уверена, что ее тоже убьют (зная, что она знала все то, что было известно Л[юдвигу]), с другой стороны, она считает, что, может быть, "они" думают, что она совершенно затерроризирована и будет молчать, и поэтому оставят ее в покое. В настоящий момент она совершенно не может рассуждать спокойно и самостоятельно и подчиняется во всем Сн[ивлиту], который имеет на нее колоссальное влияние. Это единственный человек, который оказался около нее, когда она потеряла мужа, и оказал ей моральную помощь. Ее планы на будущее: поехать с Сн[ивлитом] в Гол[ландию], успокоиться немного, обеспечить воспитание своего мальчика (11 лет) и посвятить все свое время расшифровке и публикации (вместе с Сн[ивлитом]) документов и записок, оставленных Л[юдвигом], пополняя их своими сведениями. Как был убит Л[юдвиг] Порывая с ГПУ, Л[юдвиг] написал ряду своих товарищей, предлагая им сделать то же самое. Никто не ответил, кроме некоей Гертруды Шпильбах (урожд[енная] Нейгебауер), работницы ГПУ в Риме, с которой он работал в течение 20 лет и которую он сам завербовал, и одного работника ГПУ в Англии, который должен был приехать к Л[юдвигу] 7/9 для переговоров. По мнению жены Л[юдвига], Г.Ш[ильбах] в самом деле искренно колебалась (доказательством этого является тот факт, что после расстрела Зин[овьева] и Кам[енева] во время разговоров с Л[юдвигом] она была очень потрясена, даже плакала). 3/4 Г.Ш[ильбах] приехала в Швейцарию на встречу, назначенную ей письменно Л[юдвигом]. При встрече присутствовала жена Л[юдвига]. Г.Ш[ильбах] заявила Л[юдвигу], что она совершенно с ним согласна, что она порывает с ГПУ, только не знает, что делать в будущем. Л[юдвиг] ей ответил, что необходимо присоединиться к IV [Интернационалу], покончить с прошлым, а дальше видно будет. Г.Ш[ильбах] предложила Л[юдвигу] поужинать на следующий день вместе в одном из ресторанов Лозанны. Л[юдвиг] сказал ей шутя, что у него уже нет денег, на это Г.Ш[ильбах] ответила, что у нее еще остались кое-какие деньги и она его приглашает. Жена Л[юдвига] уехала в Монтрэ, Л[юдвиг] должен был 4/9 встретиться еще раз с Г.Ш[ильбах], поужинать с ней и поехать в Реймс, а Г.Ш[ильбах] должна была в воскресенье приехать к жене Л[юдвига]. Прощаясь с женой, Л[юдвиг] ей сказал, что Г[ертруда] производит на него очень странное, непонятное впечатление. (Следующее известно жене Л[юдвига] по сообщению полиции). Л[юдвиг] и Г[ертруда] поужинали вместе, затем вышли на улицу. Было уже поздно, прохожих не было. Они хотели взять автомобиль, но в это время подъехал другой автомобиль, из которого выскочил человек и матраком218 ударил Л[юдвига] по голове. Затем его втащили в этот автомобиль и там его убили. Как видно, он перед смертью защищался, так как в его руке нашли волосы Г.Ш[ильбах]. В автомобиле нашли пальто с пометкой мадридского магазина. Полиция думает, что в убийстве принимало участие 7 человек (2 женщины и 5 мужчин). Г.Ш[ильбах] скрылась, но оставила свои вещи в гостинице. Среди них найдено несколько снимков Г[ертруды], которые жена Л[юдвига] опознала. Снимки эти разосланы полиции разных стран. Установлено наблюдение в портах за советскими пароходами. Полиция идентифицировала еще одного участника убийства - Кондратьева (белый эмигрант), который возбудил подозрение полиции тем, что он несколько часов вертелся на одном месте (на вокзале в день убийства), полиция проверила его бумаги, но так как они оказались в порядке, его не задержали. (Жена Л[юдвига] говорит, что для такого рода дел за границей ГПУ всегда берет б[ывших] белогвардейцев). Что рассказывает жена Л[юдвига] Как я уже сказал, жена Л[юдвига] говорит очень несистематически, нервно, сбивается, перескакивает с одного вопроса на другой, так как она еще не пришла в себя от постигнувшего ее удара. Постараюсь по пунктам изложить ее сообщения. 1) Дело Гр[игулевича] в Праге построено Ежовым. Она знает все подробности от человека, который участвовал в этом деле. Ст[алин] ежедневно спрашивает Еж[ова], как идет дело Гр[игулевича]. Л[юдвиг] оставил об этом подробные заметки. 2) Весь заграничный аппарат ГПУ перестраивается. Всех старых работников отзывают обратно и там арестовывают и расстреливают по подозрению в троцкизме. Арестованы или расстреляны: Уншлихт219, Сташевский220, Брун221, Вальтер222, Рудзут223 и др. На вопрос: в самом деле эти люди троцкисты? - она отвечает, что все вообще против Сталина, даже те, которые готовы всегда все подписать и восхвалять Сталина. В душе же все его ненавидят. Она лично знает нескольких человек из заграничного аппарата, которые отказались или откажутся вернуться. Некоторые, боясь за свою жизнь, некоторые из идеологических соображений. Убийство Л[юдвига] должно было затерроризировать всех этих людей, для этого оно и было совершено. 3) Во время процесса Пятакова она находилась в Москве. Она знает ряд подробностей о том, как этот процесс был построен. 4) Дело чекиста Бруна. Брун был с 1924 г. в душе троцкистом, но не говорил этого. ГПУ это было известно. Несколько месяцев перед процессом Зин[овьева] его сняли с заграничной работы (причина: конкуренция между Ягодой и Ежовым) и поручили ему расследовать дела немецких колонистов, которых нужно было присоединить к процессу Зин[овьева]. Он должен был получать "показания". Брун лично знал нескольких из этих людей, кроме того, не верил в этот процесс. Ясно, "показаний" у него не было. Бруна и его жену арестовали, обвиняя в недостатке бдительности, нерешительности. 5) К процессу Зин[овьева] должны были присоединить чекиста поляка Макса Фридмана224. Потребовали от него "признания". Фридман отказался. Он был расстрелян без всякого суда. 6) Почему сознаются? Те, которые на это идут (меньшинство) считают, что все равно придется умереть. Не сознаться - расстреляют, сознаться - может быть, удастся выскочить. Некоторые из верности партии. Физических пыток в ГПУ нет. Только моральные. 7) Ей известна закулисная обработка последней книги Фейхтвангера225. В связи с Фейхтвангером в СССР поют частушку следующего содержания: Чего Сталин побаивается? Как бы этот еврей не оказался Жидом226. Вообще жена Л[юдвига] рассказывает очень неохотно. Виноват в этом Сн[ивлит], который считает себя посредником между ней и миром. Он забрал все документы, которые оставил Л[юдвиг], и хочет опубликовать их в своей гол. газете. Он ни за что не хотел согласиться на встречу жены Л[юдвига] с ЛЛ.[Седовым], обещал сам придти на свидание к ЛЛ.[Седову] в 3 часа на следующий день, а уехал в этот же день, в 8 ч. утра. В.С[ерж] считает, что он сделал нарочно, что назначая через меня свидание с Л.Л.[Седовым], он заранее знал, что не пойдет. Причина, по словам В.С[ержа], что Сн[ивлит] кровно обижен. На все вопросы, которые я задавал, жена Л[юдвига] отвечала: "Все это я рассказала Сн[ивлиту] и расскажу ему, и через него вы можете все узнать". 8) Дело Чербинчича. (Ранен во время перестрелки на площади Денфер-Рошеро в Париже; полиция не раскрыла причин перестрелки). Чербинчич, агент ГПУ, считался провокатором, и ГПУ решило его убить. Сначала предлагали это сделать жене Л[юдвига], но она как будто отказалась. Весной 1937 г. его пытались убить на площади Денфер-Рошеро, но только ранили. После выхода из госпиталя Чербинчич исчез. [М.Зборовский] [Сентябрь 1938 г.] Из рассказов В.227 1. О "борьбе с антисемитизмом". В трамвай входит гепеур ярко выраженного еврейского типа. Он намечает жертву - типичного русского интеллигента, которому он начинает наступать на ноги, теснить его и всячески приставать к нему, пока тот не выходит из себя и не говорит что-нибудь относительно его еврейского происхождения. Гепеур зовет милиционера и составляет протокол по обвинению в антисемитизме. 2. О допросе Мрачковского. Допрос этот вел лично Слуцкий228, так как все попытки других следователей его сломить ни к чему не привели. Слуцкий был пущен как тяжелая артиллерия. Допрос этот, продолжавшийся 90 часов, носил поистине драматический характер. Мрачковский сначала ругался, говорил: "Сволочи вы все, шкурники, бюрократы. Я революционер, родился в тюрьме и пр., а вы кто? И Сталин сволочь, и пр." Слуцкий ему доказывал, что он такой же революционер, как и Мрачковский, что он также сражался во время гражданской войны, что он старый партиец и выполняет волю партии. Мрачковский ему не верил, разорвал на себе рубаху и стал показывать ему свои рубцы от ран, полученных во время гражданской войны. Но и Слуцкий порвал на себе рубаху и показал рубцы от ран на животе. Слуцкий говорил ему: "Ты должен сознаться, партия этого от тебя требует, ты должен спасти партию". А Мрачковский долго не сдавался. Когда Слуцкий ему предложил покурить, он крикнул: "Сволочь, подкупаешь меня, как старые жандармы!" Слуцкий ему просто сказал: "Мы оба с тобой отсюда живые не выйдем, если ты не сдашься". Лишь после многих часов задушевных бесед со Слуцким тот почувствовал, что у него постепенно устанавливается контакт с Мрачковским. И в конце концов Мрачковский сказал: "Зови И.Н.Смирнова." Вызвали И.Н.[Смирнова]. Мрачковский упал к нему на шею, заплакал и сказал: "Иван Никитич, придется сознаваться". Иван Никитич, рассердившись, крикнул: "Не в чем мне сознаваться, ничего я не делал, сволочь Сталин и сознаваться я ни в чем не буду". Все уговоры Мрачковского, что нужно спасать партию, не помогли. Иван Никитич не сдался и был уведен обратно. После этого Мрачковский опять впал в тяжелое состояние, и Слуцкому заново пришлось его обрабатывать, пока он его окончательно не сломил. Этот рассказ со слов Слуцкого также известен даме229, так что им можно спокойно оперировать. 3. В ГПУ вдруг появляется никому не известный человек. Он имеет кабинет, никто не знает, кто он, что он делает. Никто никогда не видит, чтоб он работал. Он ходит из угла в угол, заходит в разные комнаты, подслушивает все разговоры и решительно ничего не делает. Никто не спрашивает, кто он, но между собою говорят: очевидно, он по ночам расстреливает, а днем подслушивает. И это считается там в порядке вещей. 4. Ежов заставляет людей часами ждать в приемной, пока он их примет. А потом выясняется, что у него кто-то сидит, кому он рассказывает анекдоты. 5. Случай с Тимошкиным. (Это, правда, весьма незначительно, но чрезвычайно характерно, и Лева даже хотел об этом напечатать целую главу в книге В.[Кривицкого], так и назвав ее - "Тимошкин", так как считал случай весьма интересным и показательным). В ГПУ появился неизвестный человек, весьма скромного вида. Никто на него не обращал внимания. Он ничего не делал, только ходил из угла в угол. Однажды он подошел к Слуцкому и спросил, скоро ли он получит комнату. Слуцкий, полагая, что имеет дело с незначительным человеком, сказал: комнат нет. Тимошкин на это спокойно ответил: хорошо, я скажу Коле. Слуцкий сразу же забеспокоился и спросил у Ежова, нужно ли давать Тимошкину комнату. Ежов сказал: обязательно, это мой хороший приятель, и рассказал Слуцкому, при каких условиях он подружился с Тимошкиным. Было это во время гражданской войны. Ежов ехал в теплушке, где также находился и Тимошкин. Воздух в теплушке был совершенно невозможный: вонь стояла отчаянная. Никак не могли понять, в чем дело. Ежов приказал основательно обыскать всю теплушку, и под нарами, где спал Тимошкин, нашли пакет - источник этой вони. Тимошкину, оказывается, лень было ходить в уборную. Ежов рассвирепел, кинулся с револьвером на Тимошкина и хотел тут же пристрелить его. Его оттащили... и с тех пор пошла их дружба. Слуцкий после этого рассказа дал Тимошкину не только комнату, но и целую квартиру. А перед ним все стали заискивать. (Известно также и даме). 6. Об аресте Макса, племянника Уншл[ихта]. Макс был лучшим другом В.[Кривицкого] Также дружен он был и с неким Алексеем - вместе учились в университете, вместе работали в одном учреждении, вообще всегда были вместе. Комната Макса находилась рядом с комнатой В[альтера], и он всегда по возвращении с работы заходил к Максу (в 2 или 3 часа ночи). Было это в мае 1937 г., когда В[альтер] в последний раз был в Москве. Возвращаясь как-то с работы, В[альтер] ночью хотел опять зайти к Максу, но его что-то удержало, и он решил: поздно, лучше я зайду завтра. Оказывается, в ту же ночь у Макса был продолжительный обыск, и он был арестован. Рано утром, в 7 часов утра, жена Макса в ужасном виде явилась к В[альтеру]. Они тотчас же позвонили Алексею, сказав ему, что случилось. Алексей немедленно повесил трубку, ничего не ответив. В[альтер] решил, что это недоразумение, не может Алексей так реагировать, и еще раз позвонил ему попозже на службу. Алексей был очень сух, сказал, что об этом деле ни с кем не желает разговаривать и не советует В[альтеру] вмешиваться. Жену Макса в тот же день выбросили из комнаты. Она осталась совершенно без средств. Вещи все были задержаны. Она попыталась взять с собой небольшую лейку230 - аппарат, чтобы его заложить, но при выходе ее обыскали и этот аппарат у нее отобрали. 7. В здании ГПУ никогда нельзя открыть окна, ни в тюрьме, ни в комнате следователей, ни в архивах - нигде. 8. Передач больше не принимают. Арестованным можно передавать только 50 рублей в месяц. Слишком много арестованных, чтобы еще возиться с передачами. Этими передачами люди проверяют, жив ли еще арестованный. Политических отправляют в ссылку вместе с уголовными. [Сентябрь 1938 г.] Что означает борьба против троцкизма? По поводу Ломбардо Толедано и других агентов ГПУ Два вопроса Меня спрашивают в порядке писем и бесед, чем объясняется та борьба, которая ведется в Советском Союзе между сталинцами и троцкистами и почему в других странах, в частности в Мексике, некоторые деятели рабочего движения отвлекаются от своей работы для того, чтобы вести кампанию клеветы против меня лично, несмотря на мое невмешательство во внутреннюю жизнь Мексики. Я очень благодарен за постановку этих вопросов, так как они дают мне повод ответить публично как можно яснее и точнее. Не личные причины Прежде всего надо ясно понять, что, когда ведется большая политическая борьба, в которую вовлечены десятки и сотни тысяч людей, то совершенно недопустимо объяснять такую борьбу какими-либо "личными" причинами. Существует немало поверхностных людей или интриганов, которые объявляют борьбу троцкистов и сталинцев мотивами личного честолюбия. Это явная бессмыслица. Личное честолюбие может руководить отдельным политиком. Между тем в СССР погибли и продолжают погибать тысячи и тысячи людей, которых называют "троцкистами". Неужели же они отдают свое благополучие, свою свободу, свою жизнь и нередко жизнь своих близких ради честолюбия одного лица, именно Троцкого? С другой стороны, также нелепо предполагать, что политика сталинцев объясняется личным честолюбием Сталина. К тому же борьба давно вышла за пределы СССР. Чтобы правильно понять смысл борьбы, которая раздирает ныне рабочее движение всего мира, надо прежде всего отбросить болтовню о личных мотивах и постараться вникнуть в те исторические причины, которые породили эту борьбу. Цель Октябрьской революции. Всему миру известны хотя бы в общих чертах причины и задачи Октябрьской революции, которая произошла в России в 1917-м году. Это была первая победоносная революция угнетенных масс, руководимых пролетариатом. Целью революции было уничтожить эксплуатацию и классовое неравенство, создать новое, социалистическое общество на основе общественного владения всеми землями, шахтами, заводами во имя разумного и честного распределения продуктов труда между всеми членами общества. Когда мы совершали эту революцию, многие социал-демократы (реформисты, оппортунисты вроде Льюиса, Жуо, Ломбардо Толедано, Лаборде и пр.) говорили нам, что из этого ничего не выйдет, что Россия слишком отсталая страна, что коммунизм в ней невозможен и пр. Мы отвечали на это: разумеется, отдельно взятая Россия является слишком отсталой и малокультурной страной, чтобы можно было в ней одной построить коммунистическое общество; но, возражали мы, Россия не одна, на свете есть более передовые капиталистические страны, где техника и культура гораздо более высоки, где пролетариат гораздо более развит. Мы, русские, начнем социалистическую революцию, т. е. сделаем первый смелый шаг вперед, а немецкие, французские, английские рабочие вступят в революционную борьбу вскоре после нас, завоюют власть в своих странах и затем помогут нам своей техникой и своей более высокой культурой. Под руководством пролетариата более передовых стран и отсталые народы (Китай, Индия, Индо-Америка) вступят на новую социалистическую дорогу. Так постепенно мы придем к созданию социалистического общества на международной арене. Наши надежды на скорую пролетарскую революцию в Европе, как известно, не оправдались. Почему? Не потому, что рабочие массы не хотели революции; наоборот, после великой бойни народов 1914-1918 годов пролетариат во всех европейских странах рвался в бой против империалистической буржуазии и вполне готов был захватить власть в свои руки. Кто же помешал этому? Руководители, вожди, консервативные рабочие бюрократы, господа типа Льюиса и Жуо, учителя Ломбардо Толедано. Предательская роль социал-демократии Для успешного ведения своей борьбы рабочий класс вынужден создавать свои организации: профессиональные союзы и политическую партию. Таким образом над эксплуатируемой массой поднимается целый слой рабочей бюрократии, секретарей профессиональных союзов, организаторов, депутатов, журналистов и пр. Они все возвышаются над рабочими, как по материальным условиям своей жизни, так и по политическому влиянию. Далеко не все из них сохраняют внутреннюю связь с рабочим классом и верность его интересам. Многие, слишком многие рабочие бюрократы начинают больше глядеть вверх, чем вниз; начинают сближаться с буржуазией; забывают о страданиях, бедствиях и надеждах трудящихся масс. В этом причина многих поражений рабочего класса. И раньше в истории бывало уже не раз, что вышедшие из народного движения партии и организации подвергались полному перерождению. Так было в свое время с христианской церковью, которая началась как движение рыбаков, плотников, угнетенных рабов, а привела к созданию могущественной, богатой и жестокой церковной иерархии. Так случилось на наших глазах и с партиями Второго Интернационала, с так называемой социал-демократией. Она постепенно оторвалась от действительных интересов пролетариата и срослась с буржуазией. Во время войны социал-демократия поддерживала во всех странах свой национальный империализм, т. е. интересы грабительского капитала, предавая интересы трудящихся и колониальных народов. Когда начались во время войны революционные движения, то социал-демократия, та самая партия, которая должна была руководить восстанием рабочих, на самом деле помогала буржуазии усмирить рабочее движение. Измена в собственном штабе парализовала пролетариат. Вот почему надежды на европейскую и мировую революцию после прошлой войны не оправдались. Буржуазия сохранила в своих руках богатства и власть. Только в России, где существовала действительно революционная партия большевиков, пролетариат победил и создал рабочее государство. Но Советский Союз оказался изолирован. Рабочие более богатых и культурных стран не смогли прийти ему на помощь. Положение русского пролетариата, несмотря на победу, оказалось поэтому очень трудным. Могущество советской бюрократии Если бы техника в России была высока как в Германии или как в Соединенных Штатах, то социалистическое хозяйство с самого начала дало бы достаточно продуктов, чтобы обеспечить все нормальные потребности народа. В этом случае советская бюрократия не могла бы играть большой роли, ибо при высокой технике и уровень культуры масс был бы более высоким, и рабочие никогда не позволили бы бюрократии командовать ими. Но Россия была бедной, отсталой, некультурной страной, к тому же разоренной годами империалистической и гражданской войн. Вот почему национализация земли, фабрик и шахт, хотя и обнаружила свои огромные экономические выгоды, не могла дать скоро, не может дать и до сих пор еще необходимого количества продуктов, которые удовлетворяли бы жизненные потребности народа. А где продуктов мало, там возникает неизбежная борьба из-за этих продуктов. Во время борьбы в дело вмешивается бюрократия, судит, распоряжается, одним дает, у других отнимает. Конечно, при этом бюрократия не забывает и о себе. Надо помнить, что в СССР дело идет не только о партийной и профессиональной бюрократии, но и о государственной. В ее руках - распоряжение всеми национализированными имуществами, полицией, судами, армией и флотом. Заведование хозяйством и распределение продуктов дало советской бюрократии возможность сосредоточить все могущество в своих руках, отбросив от власти трудящиеся массы. Так в стране Октябрьской революции поднялась над массами новая привилегированная каста, которая управляет страной теми же приблизительно методами, что и фашизм. О свободе народа, о свободе собраний, печати нет и речи. Рабочие и крестьянские советы не играют больше никакой роли. Вся власть в руках бюрократии. Командует глава этой бюрократии Сталин. Буржуазный характер бюрократии. О приближении к социалистическому равенству в СССР нет и речи. Верхний слой бюрократии в материальном отношении живет так, как крупная буржуазия в капиталистических странах. Средний слой живет примерно, как средняя буржуазия. Наконец, рабочие и крестьяне живут в условиях гораздо более тяжелых, чем условия рабочих и крестьян в передовых странах. Такова неприукрашенная правда. Можно сказать: значит, Октябрьская революция была ошибкой? Такое мнение было бы, однако, в корне ложным. Революция не есть результат деятельности отдельного лица или отдельной партии. Революция вырастает из всего исторического развития, когда народные массы не в силах больше выносить старый гнет. Октябрьская революция дала все же огромные завоевания. Она национализировала средства производства и позволила при помощи планового хозяйства более быстро развивать производительные силы. Это огромный шаг вперед. Все человечество учится на этом опыте. Октябрьская революция дала огромный толчок сознанию народных масс, пробудила в них самостоятельность и дух инициативы. Если положение трудящихся тяжкое, то оно все же во многих отношениях лучше, чем было при царизме. Нет, Октябрьская революция не была "ошибкой". Но в изолированной России она не могла дать осуществления главной цели, т. е. братского социалистического общества. Эта задача остается еще целиком впереди. Борьба рабочих против бюрократии. Так как на спине пролетариата СССР поднялся новый паразитический слой, то борьба масс естественно направляется против бюрократии, как главного препятствия на пути к социализму. В свое оправдание бюрократия объявляет, что социализм уже "осуществлен" ею. На самом деле социальный вопрос разрешен только для бюрократии, ибо она живет весьма недурно. "Государство - это я, - рассуждает бюрократия, - раз мне хорошо, значит все в порядке". Не удивительно, если народные массы, которые не выходят из нужды, испытывают чувство вражды и ненависти к новой аристократии, которая пожирает значительную часть продуктов их труда. Под видом защиты интересов социализма бюрократия защищает на самом деле свои собственные интересы и беспощадно душит и истребляет всякого, кто поднимает голос критики против угнетения и ужасающего неравенства в Советском Союзе. Бюрократия поддерживает Сталина потому, что он с наибольшей твердостью, решительностью и беспощадностью защищает ее привилегированное положение. Кто этого не понял, тот не понял ничего. Борьба бюрократии против "троцкистов" Совершенно естественно, если рабочие, которые в течение 12-ти лет (1905-1917) совершили три революции, глубоко возмущены этим режимом и не раз пытались осадить бюрократию. Этих недовольных, критикующих, протестующих представителей рабочего класса называют в Советском Союзе "троцкистами", потому что их борьба соответствует той программе, которую я защищаю в печати. Если бы бюрократия боролась за интересы народа, то она могла бы перед лицом масс карать своих противников за их действительные, а не мнимые "преступления". Но так как бюрократия борется на самом деле за свои собственные интересы против народа и его верных друзей, то естественно, что она не может открыто говорить о причинах бесчисленных преследований, арестов и казней. Так называемым троцкистам бюрократия вменяет в вину чудовищные преступления, которых они никогда не совершали и не могли совершить. Чтобы расстрелять своего противника, защищающего кровные интересы рабочих, бюрократия объявляет его попросту "агентом фашизма". Никакого контроля над действиями бюрократии нет. Во время тайного следствия, которое ведется в духе святейшей инквизиции, у обвиняемых исторгаются признания в небывалых преступлениях. Таков характер тех московских процессов, которые потрясли весь мир. В результате этих процессов вышло так, будто вся старая большевистская гвардия, все то поколение, которое вместе с Лениным проделало великую борьбу для завоевания власти рабочим классом, состояло сплошь из шпионов и агентов буржуазии. Вслед за этим истреблены были лучшие представители следующего поколения, которые вынесли на своих плечах тяжесть гражданской войны (1918-1921 гг.). Неужели же Октябрьскую революцию совершали агенты фашизма? Неужели же гражданской войной рабочих и крестьян руководили предатели? Нет, это грязная клевета на революцию и большевизм! Разгадка клеветы в том, что именно большевики с серьезным революционным прошлым первыми протестовали против новой бюрократической касты с ее чудовищными привилегиями. Смертельно испуганная оппозицией бюрократия вступила в беспощадную борьбу с представителями старой большевистской партии и в конце концов подвергла их почти поголовному истреблению. Такова неприукрашенная правда. Иностранные агенты Сталина Для того, чтобы поддержать свой авторитет за границей, чтобы выдать себя за представительницу трудящихся, за защитницу социализма, чтобы обманывать рабочих всего мира, московская бюрократия содержит во всех странах большое количество агентов. На это расходуются десятки миллионов долларов. Многие из этих секретных агентов являются деятелями рабочего движения, чиновниками профессиональных союзов или так называемых "коммунистических" партий, у которых на самом деле не осталось ничего коммунистического. Обязанности наемных агентов Кремля состоят в том, чтобы обманывать трудящихся, изображать преступления советской бюрократии как "защиту социализма", клеветать на передовых русских рабочих, которые борются против бюрократии, чернить подлинных защитников трудящихся как агентов фашизма. "Да ведь это же гнусная роль!" - воскликнет каждый честный рабочий. Да, это гнусная роль, - подтвердим мы со своей стороны. Ломбардо Толедано - агент ГПУ Одним из наиболее усердных и беззастенчивых агентов московской бюрократии является секретарь СТМ (Мексиканской федерации труда) Ломбардо Толедано. Его недостойная деятельность развертывается на глазах у всех. Он защищает Сталина, его насилия, его измены, его провокаторов и палачей. Немудрено, если Толедано является злобным врагом троцкизма: такова должность этого господина! Полтора года тому назад начала свою работу Международная комиссия по расследованию московских процессов. Толедано в числе других сталинцев был приглашен в состав этой комиссии: "Предъявляйте ваши обвинения, давайте ваши доказательства!" Толедано, однако, уклонился под лживым и трусливым предлогом: комиссия, видите ли, "не беспристрастна". Но почему же "беспристрастный" Толедано не воспользовался случаем доказать публично "пристрастие" комиссии? Потому что у него не было и тени доказательств тех клевет, которые он повторяет по приказу Москвы. Международная комиссия, состоящая из неподкупных людей, известных всему миру, опубликовала отчет о своих работах в двух томах, заключающих свыше 1.000 страниц. Все документы изучены, десятки свидетелей допрошены. Каждая ложь и клевета рассмотрена под микроскопом. Комиссия признала единогласно, что все обвинения против меня и моего покойного сына Льва Седова представляют злонамеренный подлог, организованный Сталиным. Что ответили Сталин и его агенты? Ничего, ни единого слова. Несмотря на это, Толедано продолжает поддерживать и распространять подложные московские обвинения, дополняя их новыми и новыми клеветами собственного изобретения. "Да ведь это же бесстыдство!" - воскликнет каждый честный человек. Совершенно верно, это неслыханное бесстыдство! Как ГПУ обмануло конгресс СТМ В феврале этого года на конгрессе СТМ вынесена была резолюция против Троцкого и "троцкистов". Резолюция повторяет слово в слово фальшивые "обвинения" сталинского прокурора Вышинского, который до революции был адвокатом нефтяников на Кавказе и давно уже разоблачен как отъявленный негодяй. Каким образом могло случиться, что конгресс рабочей организации вынес такую недостойную резолюцию? Прямая ответственность за это ложится на Ломбардо Толедано, который действовал в данном случае не как секретарь профессиональных союзов, а как агент секретной полиции Сталина, ГПУ. Незачем говорить, что я лично решительно ничего не имею против того, чтобы мексиканские рабочие организации составили себе мнение и вынесли свое заключение о "троцкизме" как о политическом течении. Но для этого нужно открытое и честное обсуждение вопроса: таково элементарное требование рабочей демократии. Перед конгрессом надо было поставить вопрос о троцкизме на обсуждение всех профессиональных союзов. Надо было дать сторонникам "троцкизма" возможность высказаться перед рабочими. Раз на конгрессе собирались к тому же судить меня лично, то простая добросовестность требовала пригласить меня на конгресс для объяснений. На самом деле махинация, продиктованная из Москвы, была подготовлена не только за моей спиной, но и за спиной мексиканских рабочих. Никто заранее не знал, что на конгрессе будет поставлен вопрос о Троцком и троцкизме. В интересах Сталина Толедано конспирировал против мексиканских рабочих. Делегаты конгресса не имели никаких материалов. Их застигли врасплох при помощи военной хитрости. Постыдную резолюцию Толедано провел таким же путем, как Сталин, Гитлер или Геббельс проводят свои "всенародные" решения. Подобный образ действий выражает "тоталитарное" презрение к рабочему классу. В то же время Толедано требует, чтоб правительство Мексики зажало мне рот, т. е. лишило меня возможности защищаться от клеветы. Таков этот рыцарь "демократии" Ломбардо Львиное Сердце231! Обвинения собственной фабрикации Толедано Дело не ограничивается, однако, повторением официальных фальсификаций московского прокурора Вышинского. Толедано пускает в ход и собственную фантазию. Вскоре после моего прибытия в Мексику он публично заявил, что я готовлю... всеобщую стачку против правительства генерала Карденаса. Бессмыслица этого "обвинения" ясна всякому разумному человеку. Но Толедано не остановился перед бессмыслицей: Москва требует усердия и покорности. Тот же Толедано заявлял в Мексике, в Нью-Йорке, в Париже, в Осло, что у меня во всей Мексике всего десять друзей, потом - пять, потом - только два друга. Если так, каким же образом мог я пытаться организовать всеобщую стачку и заговоры? С другой стороны: куда девались мои правые "друзья": фашисты, "золотые рубашки"232 и пр.? Умственный уровень обвинений Толедано не отличается, как видим, от уровня тех судебных обвинений, которые обрушиваются в Москве на головы противников бюрократии. Но у Толедано нет собственного ГПУ, которое при помощи револьвера защищает от критики. Вот почему ему следовало бы быть осторожнее! Клеветник Лаборде Другой мексиканский агент ГПУ Лаборде, лидер так называемой "коммунистической" (кто поверит?) партии, заявил осенью прошлого года на торжественном митинге, в присутствии многочисленной публики и председателя республики, что я вступил в тайный союз (прошу внимания!) с генералом Седильо и Васконселосом233 - разумеется, в целях фашистского переворота. Компрометируя себя и бесчестя собственную партию, Лаборде решился бросить такое поистине идиотское обвинение только потому, что ему, как и Толедано, приказано было сделать это из Москвы, где давно уже утратили всякую меру не только морали, но логики и психологии. Ученик не может быть выше учителя своего. Агент ГПУ неволен в своих действиях, он вынужден выполнять приказания хозяина. Иначе партия Лаборде будет немедленно лишена московской субсидии и рассыплется, как карточный домик. Еще пример клеветы Летом этого года я совершил поездку по Мексике с целью ближе познакомиться со страной, оказавшей мне и моей жене великодушное гостеприимство. В газете Толедано "Эль Популяр" появилось сообщение, будто во время этой поездки я вступал в сношения с контрреволюционерами, в частности с доктором Атлем, сторонником фашизма. Я заявил в прессе, что не имею о докторе Атле никакого понятия. Мое категорическое опровержение нисколько не помешало господину Толедано печатать заметки и карикатуры, изображающие меня в обществе доктора Атля. Что же это значит? Толедано - адвокат; он знает, что такое "клевета" и "ложный донос"; он знает, что ничто так не порочит человека, как сознательное клеветничество, продиктованное личными интересами. Как можно пасть так низко? Жертвовать собственной репутацией рабочего деятеля и порядочного человека? У самого Толедано, вероятно, кошки скребут на сердце. Но он встал на наклонную плоскость, скользит и не может остановиться. ГПУ не так легко выпускает свои жертвы из когтей... Можно возразить, что я придаю слишком много значения личности Толедано. Но это будет неверно. Толедано не личность, а тип. Таких, как он, много: целая наемная армия, дрессированная Москвой! На примере Толедано я разоблачаю эту армию, которая сеет в общественном мнении микробы лжи и цинизма. СТМ здесь ни при чем Каждый раз, когда я вынужден опровергать очередную клевету Толедано и Лаборде, эти господа принимаются кричать, что я являюсь... врагом Мексиканской федерации труда. Поистине неоценимый аргумент! Свои махинации они совершают без ведома рабочих. А когда их ловят с поличным, они пытаются спрятаться за спину рабочих. Какие рыцари! Какие герои!.. И какие жалкие софисты! Как могу я, человек, который сорок два года сознательной жизни отдал рабочему движению, относиться враждебно к пролетарской организации, борющейся за улучшение судьбы трудящихся? Но Толедано не есть СТМ, и СТМ не есть Толедано. Хороший ли Толедано синдикальный чиновник или нет, об этом должны судить мексиканские рабочие. Но когда Толедано становится на защиту палачей ГПУ против лучших русских рабочих, тогда я выступаю открыто и говорю рабочим Мексики и всего мира: Толедано вероломно обманывает вас в интересах кремлевской клики. Не верьте ему! Школа ГПУ Методы Толедано те же, что и методы московских процессов. Суть этих методов состоит в том, чтобы подменять политические разногласия уголовными романами; выдумывать чудовищные комбинации, чтобы поражать воображение неопытных людей; лгать и клеветать; клеветать и лгать. В Москве мне приписывали тайное свидание с фашистским министром Гессом (которого я никогда в жизни не видел и с которым я не мог, разумеется, иметь никаких сношений); здесь, в Мексике, мне приписывают свидание с доктором Атлем, о котором я не имею ни малейшего понятия. Такова школа ГПУ. Но есть все же разница. Зажавши рот всем критикам, выставив подложных свидетелей, ГПУ имеет возможность исторгать у подсудимых ложные признания; в противном случае их расстреливают в застенке, без следствия и суда. В Мексике господин Толедано не имеет еще возможности применять такого рода расправу. Правда, он широко пользуется сфабрикованными в Москве фальсификациями, как например, насквозь ложный и постыдный фильм "Ленин в Октябре"234. Но этого одного недостаточно. Человечество не состоит из одних глупцов. Есть немало людей, которые умеют думать. Поэтому клевету Толедано можно разоблачить. И мы доведем это разоблачение до конца! Предъявите доказательства, господа клеветники! Я предлагаю расследовать публично утверждения Толедано насчет подготовки мною всеобщей стачки против правительства генерала Карденаса, насчет моей "связи" с Седильо и с Васконселесом, насчет моих тайных встреч с доктором Атлем и пр. и пр. Здесь мы имеем перед собою крайне благоприятный случай, когда установить правдивость или лживость конкретных утверждений не составит большого труда. Господин Толедано, который столь ревностно защищает московское правосудие, оказал бы Сталину огромную услугу, если бы доказал здесь, в Мексике, правоту своих собственных обвинений против меня. Я предлагаю создать беспристрастную комиссию для гласного расследования обвинений Толедано. Карты на стол! Предъявите ваши доказательства, господа клеветники! Но не будем делать себе иллюзий: Толедано не примет вызова; он не посмеет его принять: он не может предстать перед беспристрастной комиссией, которая станет неизбежно орудием разоблачения ГПУ и его агентов. Доказательства? Какие доказательства могут быть у клеветника? У него есть злая воля и нечистая совесть. Больше у него нет ничего! Ключ к московским процессам Из сказанного выше каждый мыслящий человек сделает простой вывод: если в Мексике, где живы еще свобода печати и право убежища, агент Сталина позволяет себе бросать столь абсурдные и столь бесчестные обвинения, требуя при этом, чтобы обвиняемому зажали рот, то что же могут позволить себе другие агенты Сталина, работающие в СССР, где всякая критика, всякая оппозиция, всякое слово протеста задушены тисками тоталитарного режима? Помимо и против своей воли Толедано доставил общественному мнению ключ к московским процессам. Надо вообще сказать, что не в меру усердные друзья опаснее врагов. Идея сильнее клеветы Оппортунистам и карьеристам всех цветов радуги не нравятся мои идеи. Я считал бы для себя худшим позором, если бы мои идеи нравились этой братии. Угнетенные не могут освободиться под руководством оппортунистов и карьеристов. Пусть же попробуют эти господа открыто атаковать мои идеи. Я принадлежу к Четвертому Интернационалу и не прячу своего знамени. Четвертый Интернационал - единственная международная партия, которая ведет действительную борьбу против империализма, фашизма, гнета, эксплуатации и войны. Только эта молодая растущая организация выражает действительные интересы мирового пролетариата. Именно поэтому она ведет непримиримую борьбу против развращенной бюрократии старых шовинистических Интернационалов: Второго и Третьего. Отсюда бешеная ненависть к "троцкизму" со стороны оппортунистов, авантюристов и самодовольных карьеристов. Где может, кремлевская клика убивает наших борцов (Эрвин Вольф, Лев Седов, Рудольф Клемент и другие). Где не может, она клевещет на них. Недостатка в деньгах и наемных агентах у нее нет. И тем не менее она обречена на позорное крушение. Революционные идеи, отвечающие потребностям исторического развития, снесут все преграды. Клеветники разобьют себе головы о несокрушимую правду. Л.Троцкий 9 октября 1938 г. Койоакан Свободная трибуна Проблема нового Интернационала Банкротство Второго и Третьего Интернационалов как организаций международного пролетариата стоит для подлинных марксистов вне спора. Из орудия освобождения трудящихся и эксплуатируемых экс-коммунистический Интернационал вслед за социал-демократией стал орудием "демократического" империализма. Проблема нового Интернационала является ныне важнейшей проблемой международного пролетарского авангарда. Мы печатаем в настоящем номере "Клаве" несколько документов, связанных с недавней мировой конференцией Четвертого Интернационала или относящихся к деятельности отдельных его секций. Мы надеемся, что эти документы вызовут живой обмен мнений в среде мексиканских марксистов, как и вообще в среде марксистов испанского языка. Новый Интернационал не может создаваться при помощи энциклик. Каждый его шаг вперед должен быть результатом научного исследования, свободной критики и коллективной работы мысли. В No 1 "Клаве" мы поместили проект тезисов по вопросу о развитии Латинской Америки. Проект этот принадлежит тов. Диего Ривера (что по оплошности не было отмечено). Им же составлен печатаемый в этом номере проект тезисов по вопросу об американских индейцах235. Присоединяясь в основном к этим тезисам, редакция настойчиво предлагает своим читателям и друзьям приступить к внимательному обсуждению обоих проектов. "Клаве" издается не для развлечения и легкого чтения. Марксизм есть научная доктрина. Чтобы овладеть им, нужна серьезная и настойчивая работа мысли. Мы рекомендуем передовым рабочим читать статьи нашего журнала в кружках, причем менее подготовленные кружки должны были бы приглашать руководителей. Чтение каждой статьи должно сопровождаться обменом мнений. Те или другие выводы, критические замечания, вопросы, предложения необходимо в письменном или в устном виде доводить до сведения редакции. Мы обещаем заранее, что редакция отнесется ко всякому критическому голосу с величайшим вниманием. "Клаве" 11 октября 1938 г. Нашим друзьям и читателям! Первый номер "Клаве" был встречен с несомненным сочувствием передовыми рабочими и революционными интеллигентами Мексики. Все революционеры - подлинные революционеры, а не фразеры, интриганы и карьеристы - изголодались по марксистскому печатному слову. События нашей эпохи грандиозны и сложны. Мексика и Латинская Америка в целом не могут вырваться из водоворота мировых событий. В Испании марксистская литература подавлена, притом не только на территории Франко, но и на территории Негрина-Сталина. Из всех стран испанского языка марксистское слово может ныне раздаваться с необходимой свободой почти только в одной Мексике. Это международное положение передает мексиканским марксистам руководящую роль не только в отношении Латинской Америки, но и в отношении самой Испании, включая и возрастающую испанскую эмиграцию во все страны Старого и Нового света. Кому много дано, с того много спросится. На мексиканских марксистов налагаются историей серьезные и ответственные обязательства. Так называемая "коммунистическая" партия Мексики подверглась такому же разложению, что и все секции Коминтерна. Из партии пролетарского авангарда она окончательно стала партией консервативной мелкой буржуазии. Часть мелкой буржуазии, как известно, ждет спасения от римского папы. Другая, более авантюристская часть, ждет спасения от московского фюрера. Теоретическая ценность сталинизма немногим выше, чем теоретическая ценность католицизма. Недаром недавняя московская энциклопедия требует братания сталинцев с католиками. И недаром бездарный и невежественный орган сталинцев сменил имя "Мачете", напоминающее о компрометирующем прошлом, на почетное имя "Голос Мексики"236, которое носил некогда орган католической реакции. Литература, которую Ломбардо Толедано издает на средства СТМ, хотя и не в интересах СТМ, немногим выше католико-"коммунистических" проповедей Лаборде и К°. Марксизм есть научная доктрина и в то же время руководство к действию. Чтобы правильно пользоваться этой доктриной, нужно добросовестное изучение фактов в их возникновении и развитии. В нашу эпоху особенно важно научное изучение мировых тенденций империализма, наиболее могущественного ныне исторического фактора, который определяет судьбу народов передовых, как и отсталых, и угрожает похоронить культуру человечества в бездне новой войны. Клика Ломбардо Толедано не знает азбуки марксизма и не испытывает ни малейшей потребности познакомиться с ней. Задача этих господ состоит в том, чтобы нахватанными там и сям формулами марксизма прикрыть перед рабочими наготу своих амбиций, аппетитов и интриг. Литература такого типа компрометирует само имя марксизма и отравляет прогрессивное общественное мнение. В этих условиях подлинная марксистская трибуна необходима и важна вдвойне. Нужно вернуть научному социализму его действительный облик. Первый номер нашего издания был воспринят всеми мыслящими революционерами, как глоток свежего воздуха в затхлой атмосфере лжемарксистских имитаций и фальсификаций. Сочувственный отклик друзей и читателей укрепляет наши силы и придает нам двойную уверенность для продолжения нашего дела. * Многие читатели жаловались, однако, на плохую технику нашего издания, на неудобный формат, слишком мелкий шрифт и проч. Мы признаем эти жалобы вполне справедливыми. Главная причина технических недочетов "Клаве" - скудость наших средств. Мы не получаем субсидий ни от римского, ни от московского папы, ни вообще от каких бы то ни было таинственных источников. В отличие от некоторых лжемарксистских изданий, мы можем дать нашим читателям отчет в каждом расходуемом нами сантиме237. К сожалению, этих сантимов мало. Они составляются из взносов ближайших участников журнала и его друзей. В твердой уверенности, что круг этих друзей будет непрерывно расширяться, мы обращаемся к ним с просьбой, нет, с требованием об идейном и материальном содействии. При этом условии нам удастся не только расширить и углубить содержание нашего издания, но и придать ему более совершенный технический вид. Друзья "Клаве", слово за вами! [Л.Д.Троцкий] 11 октября 1938 г. О задачах синдикального движения в Латинской Америке В сентябре в Мехико проходил съезд представителей рабочих синдикатов нескольких стран Латинской Америки, приведший к созданию так называемой "латиноамериканской федерации синдикатов"238. Мы, нижеподписавшиеся, считаем своим долгом заявить перед рабочими Латинской Америки и всего мира, что этот съезд, подготовленный за спиною масс, был односторонне подтасован во имя задач, не имеющих ничего общего с интересами латиноамериканского пролетариата, наоборот, в корне враждебных этим интересам. Созданная на этом съезде "федерация" представляет собой не объединение организованного пролетариата нашего континента, а политическую фракцию, тесно связанную с московской олигархией. В самой Мексике на этот съезд не были ни приглашены, ни допущены СЖТ239, Каса дель Пуебло240, КРОМ241. Тов. Матео Фосса, прибывший из Буэнос-Айреса с мандатом от 24 независимых синдикатов, не был допущен на конгресс только потому, что он является противником сталинизма. В каждой латиноамериканской стране можно указать синдикальные организации, которые были заранее и преднамеренно устранены от подготовки конгресса, чтоб не нарушать его политической однородности, т. е. его покорности сталинизму. Большинство делегатов синдикального конгресса принимали также участие в конгрессе против войны и фашизма, где имели возможность полностью раскрыть свою политическую физиономию. Все они голосовали за пустые резолюции о борьбе с фашизмом, но решительно отвергали, кроме представителей Пуэрто-Рико и Перу, борьбу с империализмом. Эта политика характеризует полностью московскую бюрократию, которая ввиду угрозы со стороны Гитлера ищет доверия и дружбы империалистических демократий: Франции, Великобритании и Соединенных Штатов. Рабочие массы Латинской Америки, видящие в фашизме своего смертельного врага, не могут, однако, ни на минуту отказываться от непримиримой революционной борьбы против империализма, хотя бы и прикрытого демократической маской. Вот почему пролетариату и народам Латинской Америки со сталинской бюрократией не по пути! Мы никогда не забудем и не простим того, что во имя дружбы с французской и английской буржуазией сталинская бюрократия задушила революционное движение испанских рабочих и крестьян. "Демократический" империализм, который в Латинской Америке неизмеримо сильнее фашистского, пытается, и не без успеха, создать в наших странах путем подкупа, подачек, привилегий свою политическую агентуру, притом не только в среде буржуазии, буржуазной бюрократии и мелкобуржуазной интеллигенции, но и в верхнем слое рабочих. Такого рода развращенные элементы рабочей бюрократии или рабочей "аристократии" питают нередко по отношению к покровительствующему им империализму не пролетарские, не революционные, а рабские или лакейские чувства. Агенты кремлевской олигархии эксплуатируют эти чувства для того, чтоб помирить латиноамериканский пролетариат с "демократическими" рабовладельцами. К этому надо прибавить, что в Мексике, где синдикаты находятся, к несчастью, в прямой зависимости от государства, синдикальная бюрократия пополняется нередко из рядов буржуазной интеллигенции, адвокатов, инженеров и проч., не имеющих ничего общего с рабочим классом и только стремящихся использовать синдикальные организации в интересах личного материального благополучия или полицейской карьеры. Стремясь прикрыть свою грубо эгоистическую политику от рабочих, эти буржуазные карьеристы выступают обычно как "антифашисты" и "друзья СССР", а по существу дела являются агентами англосаксонского империализма. Чтобы держать профессиональные союзы в руках своей фракции, они свирепо топчут рабочую демократию и душат всякий голос критики, выступая как прямые гангстеры по отношению к тем организациям, которые борются за революционную независимость пролетариата от буржуазного государства и от иностранного империализма. Раскалывая таким образом профессиональное движение, внося чрезвычайное ожесточение в борьбу разных его тенденций, агенты Сталина ослабляют пролетариат, деморализуют его, подрывают демократию в стране и на деле расчищают дорогу фашизму. Мексиканский адвокат Ломбардо Толедано, избранный секретарем организованной им самим латиноамериканской федерации, является наиболее ответственным руководителем этой преступной политики. Мы, нижеподписавшиеся, являемся горячими и убежденными сторонниками объединения латиноамериканского пролетариата, как и его теснейшей связи с пролетариатом Соединенных Штатов Северной Америки. Но эта задача, как видно из изложенного, остается еще полностью неразрешенной. Созданная в сентябре фракционная политическая организация является не помощью, а препятствием на пути к разрешению этой задачи. Подлинное объединение латиноамериканского пролетариата может и будет достигнуто, по нашему глубокому убеждению, на нижеследующих основах: 1. Полная независимость профессионального движения от собственного буржуазного государства, как и от иностранного империализма, фашистского или "демократического"; 2. Революционная программа классовой борьбы; 3. Очищение профессионального движения от мелкобуржуазных карьеристов, чуждых рабочему классу; 4. Объединение в каждой стране всех классовых профессиональных союзов на основах рабочей демократии, т. е. свободной и братской идейной борьбы внутри союзов при строгом подчинении меньшинства большинству и железной дисциплине в области действия; 5. Честная подготовка латиноамериканского конгресса профессиональных союзов при активном участии самих масс, т. е. при свободном и серьезном обсуждении задач латиноамериканского пролетариата и методов его борьбы. Наш пролетариат должен выступить на историческую арену, чтобы взять в свои руки судьбу Латинской Америки и обеспечить ее будущее. Объединенный пролетариат привлечет на свою сторону десятки миллионов индоамериканских крестьян, уничтожит разделяющие нас враждебные границы и объединит две дюжины республик и колониальных владений под знаменем Рабочих и Крестьянских Соединенных Штатов Латинской Америки. Мы ставим эту программу на обсуждение всех рабочих организаций нашего континента. Слово за вами, революционные рабочие Латинской Америки. [Л.Д.Троцкий] 11 октября 1938 г. Леон Жуо и Ломбардо Толедано Несравненный Леон Жуо на пацифистском конгрессе в Мехико кричал: "Мы собрались для борьбы с фашизмом, а не с империализмом". Это значило: надо помешать Гитлеру захватить французские колонии, но нельзя мешать французским рабовладельцам "мирно" грабить своих колониальных рабов. После капитуляции Франции и Англии перед Гитлером242 Жуо нашел новое, свежее и верное средство спасения: созвать международную конференцию... разоружения. "Не исключая и Гитлера", - прибавляет этот несравненный анархо-империалист. К сожалению, Жуо очень похож на хитрого зайца, который рекомендует волку отправиться вместе с ним к дантисту для удаления клыков. Таким постыдным финалом заканчивается многолетняя пацифистская кампания Москвы! Во сколько десятков миллионов долларов обошлись русским рабочим все эти банкеты, конгрессы, парады, путешествия Леонов Жуо и пасторские послания Ромэна Роллана? Толедано в "Футуро"243 начал вежливо и осторожно отмежевываться от Жуо, - после того, как мексиканские сторонники Четвертого Интернационала опубликовали неожиданно для Толедано отзывы Ленина о Жуо (неожиданно - ибо Толедано не имеет никакого понятия ни о Ленине, ни о Марксе). Может быть, однако, Толедано соблаговолит ясно и точно ответить рабочим: в чем именно и с кем он сходится? В чем и с кем расходится? Одобряет ли политику Сталина? Какова вообще его программа? Ручаемся заранее: Толедано не ответит ни на один из этих вопросов. Почему? Ему нечего ответить. Он гол, как король Андерсена244. [Л.Д.Троцкий] 22 октября 1938 г. "Трагедия китайской революции" В прошлом месяце вышла на английском языке книга Айзекса (502 стр.) под этим заглавием245. Книга, дающая историю китайской революции, представляет исключительное явление современной марксистской литературы. Автор прекрасно знаком с вопросом. Он провел несколько лет в Китае в качестве активного и серьезного наблюдателя и отчасти участника событий. Международная литература, которая легла в основу его труда, поистине огромна. Автор свободно владеет методом исторического материализма и пишет ясным, точным и убедительным языком. Книга должна стать настольной для всех, кто действительно интересуется судьбой Китая и судьбой его революции. Цель настоящей заметки - обратить на книгу тов. Айзекса внимание всех товарищей. Остается выразить надежду, что книга появится вскоре на других языках. Прежде всего необходим ее перевод на китайский язык. Л.Троцкий 23 октября 1938 г. Койоакан. "Новая эра мира?"246 Чемберлен провозгласил эту формулу: мюнхенское соглашение247 открыло "новую эру мира". Никогда еще, пожалуй, политика не была так эмпирична, слепа, не жила в такой степени сегодняшним днем, не спешила так удовлетворяться эфемерными результатами, как ныне. Объяснение состоит в том, что руководители мировых судеб, особенно европейских, боятся заглянуть в завтрашний день. Каждая успокоительная формула, как бы пуста она ни была, находит благодарный спрос. "Новая эра мира"? Выходит, будто все трения и конвульсии европейской политики определялись существованием лоскутной Чехословакии или отсутствием дружеских бесед между правителями Германии и Англии. Воистину, можно прийти в ужас от доверчивости и терпеливости общественного мнения, которому с самых авторитетных трибун преподносятся такого рода слащавые банальности! Напомним азбуку. Сущность современного мирового кризиса определяется двумя основными обстоятельствами. Во-первых, классический капитализм свободной торговли превратился в монополистский капитализм и давно перерос границы национальных государств. Отсюда - погоня за иностранными рынками для товаров и капиталов, борьба за источники сырья и, как увенчание всего этого - колониальная политика. Второй исторический фактор состоит в неравномерности экономического, политического и военного развития различных стран. Старые метрополии капитала, как Англия и Франция, остановились в своем развитии. Выскочки, как Германия, Соединенные Штаты, Япония, далеко продвинулись вперед. Вследствие радикального и лихорадочного изменения в соотношении сил приходится все чаще пересматривать карту мира. Мюнхенское соглашение ничего не изменило в этих основных условиях. Прошлая война началась со стороны Германии под лозунгом: "Говорят, что мир уже поделен? В таком случае надо переделить его". Двадцать лет, прошедших после войны, с новой силой обнаружили несоответствие удельного веса главных европейских государств и их доли в мировой добыче на основе Версальского договора. Наивное общественное мнение было поражено слабостью, какую обнаружили европейские демократы во время последнего кризиса; международный престиж фашизма несомненно вырос. Дело, однако, вовсе не в "демократии" как таковой, а в экономическом удельном весе Англии и особенно Франции в мировом хозяйстве. Нынешний экономический фундамент этих двух "демократий" совершенно не соответствует объему и богатству их колониальных империй. С другой стороны, динамика германского хозяйства, временно парализованная Версальским миром, восстановилась и снова начинает расшатывать и опрокидывать пограничные столбы. Мы не говорим особо об Италии, ибо судьбы войны и мира не в ее руках. До прихода Гитлера к власти Муссолини был тише воды ниже травы. В борьбе за мировое господство он и впредь обречен на роль сателлита. Англия и Франция боятся каждого мирового сотрясения, ибо завоевать они не могут ничего, а потерять могут все. Отсюда их паническая уступчивость. Но частичные уступки обеспечивают лишь короткие передышки, не устраняя и не ослабляя основной источник конфликтов. В результате мюнхенского соглашения европейская база под Германией расширилась, под ее противниками сузилась. Если брать всерьез слова Чемберлена, то получается, что ослабление демократий и усиление фашистских государств... открывает "эру мира". Глава консервативного правительства явно не хотел этого сказать. Впрочем, что именно он хотел сказать, не вполне ясно, по-видимому, и ему самому. Про новую "эру мира" можно было бы говорить с некоторым правом, если бы потребности германского капитализма в сырье и рынках сбыта были удовлетворены присоединением "братьев по крови" или возросшим влиянием Германии в Центре и на Юго-Востоке Европы. На самом деле присоединение Саарской области, Австрии248 и Судетов только разжигает наступательные тенденции немецкого хозяйства. Искать разрешения его внутренних противоречий германский империализм вынужден на мировой арене. Не случайно поэтому генерал фон Эпп249, будущий министр будущих колоний, немедленно после наступления "эры мира" возвестил по поручению Гитлера требование возвращения Германии ее прежних колониальных владений. Чемберлен собирается, как утверждают некоторые голоса, сделать "символический" жест, именно, возвратить Германии не все, - о, конечно, нет! - а некоторые из ее бывших владений и удовлетворить честолюбие Гитлера, возведя Германию снова в разряд колониальных держав. Все это звучит ребячеством, если не издевательством. Германия владела незначительными колониями до мировой войны; но ей стало так тесно в старых пределах, что она стремилась через войну вырваться на настоящую арену мировой эксплуатации. Возвращение ей ее старых заморских владений на разрешит поэтому ни одной из задач германского капитализма. Колониальные клочки Гогенцоллерна нужны Гитлеру только как опорные пункты в борьбе за "настоящие" колонии, т. е. за передел мира. Но этот передел не может быть произведен иначе, как путем ликвидации британской и французской империй. Колониальные державы второго и третьего порядка будут ликвидированы попутно. Истребительный закон концентрации распространяется в такой же мере на мелкие рабовладельческие государства, как и на мелких капиталистов внутри государств. Весьма вероятно поэтому, что следующая попытка соглашения четырех держав будет произведена за счет колоний Голландии, Бельгии, Испании, Португалии. Но это означало бы опять лишь короткую передышку. Что дальше? Темп, в котором Германия предъявляет свои требования, никак нельзя назвать медленным и терпеливым. Если бы даже Англия и Франция решились на самоликвидацию в рассрочку, это лишь придало бы германскому наступлению новую силу. К тому же Соединенные Штаты не могли бы остаться спокойным наблюдателем столь явного нарушения мирового "равновесия". Перспектива оказаться лицом к лицу с Германией, владычицей мировых колоний и великих путей, ни в каком случае не может улыбаться североамериканскому колоссу. Вот почему он будет со все большей силой подталкивать Англию и Францию не к уступчивости, а к сопротивлению. А тем временем токийский принц Коноэ250 возвещает необходимость "пересмотра всех договоров в интересах справедливости", т. е. в интересах Японии. Тихий океан никак не обещает быть в ближайшие десять лет купелью мира. В добрые старые времена только Англия мыслила континентами. Но она мыслила медленно, в столетиях. В нынешнюю эпоху все империалистические государства научились мыслить материками. Но время измеряется уже не столетиями, а десятилетиями и даже годами. В этом состоит подлинный характер нашей эпохи, которая и после мюнхенского свидания остается эпохой разнузданного и неистовствующего империализма. Пока народы не смирят его, он будет все чаще перекраивать нашу окровавленную планету. Состояние германского хозяйства требует от Гитлера как можно скорее реализовать свою военную силу. Армия, наоборот, требует оттяжки, ибо она не готова к войне: это - новая армия, где не все еще слажено, не все пригнано в надлежащей пропорции. Но противоречие между этими двумя требованиями измеряется не десятилетиями, а одним-двумя годами, может быть, даже месяцами. Демонстративная мобилизация, которую Гитлер произвел во время чехословацкого кризиса, имела целью пробу нервов правящих классов Англии и Франции. Эта проба удалась, с точки зрения Гитлера, на славу. Его сдерживающие центры, не слишком прочные и раньше, окончательно ослаблены. Ослаблено сопротивление германского генералитета и руководителей германского хозяйства. Сделан решительный шаг в сторону войны. Второй раз Гитлер не сможет повторить свой блеф. Но он использует, несомненно, эффект столь удачного эксперимента в противоположном направлении. Во время нового кризиса он попытается создать вокруг мобилизации иллюзию простой угрозы, видимость нового блефа, чтобы на самом деле обрушиться на противников соединенной силой своих армий. Тем временем господа дипломаты снова разогревают идею... ограничения вооружений. За дипломатами тянутся пацифисты (по основной профессии - социал-империалисты) типа Жуо и К°, требуя полного разоружения. Недаром русский поэт сказал: "Тьмы горьких истин нам дороже нас возвышающий обман"251. Впрочем, эти господа обманывают не столько себя, сколько народ. Войну 1914-1918 гг. государственные люди называли, в утешение народам, "последней войной". С того времени это выражение получило иронический характер. Можно не сомневаться, что через короткий срок той же горькой иронией будет окрашено и выражение Чемберлена "новая эра мира". Будем смотреть на будущее открытыми глазами. Европа идет к войне, а с ней вместе - все человечество. Л.Троцкий 4 ноября 1938 г. Койоакан [Письмо М.Зборовскому и Л.Эстрин] 8 ноября 1938 г. Дорогие друзья! Получил биографию Сталина, написанную "татарином Имамом"252. Думаю, что сей татарин есть Беседовский (может быть, в союзе с Кривицким или Бардиным). Большое спасибо за книгу. Получил сегодня вырезки и письмо No 33 А. Что касается процесса жены генерала Миллера253, то, разумеется, наши друзья не могут и не должны ни прямо, ни косвенно участвовать в этом деле. Отдельных лиц могут, разумеется, вызвать официально, в качестве свидетелей. В этом случае, насколько я понимаю, законы не позволяют уклониться от дачи показаний. Но схема показаний должна быть точно разработана заранее. Необходимо прежде всего заявить, что внутренних счетов между белыми и ГПУ мы не знаем, что из среды белых вербуются агенты-убийцы, и где кончается провокация, где начинается "белая оппозиция", нам невозможно судить. Что же касается конкретных показаний по поводу убийств наших людей, то думаю, следует вообще отказаться от ответа на эти вопросы со ссылкой на то, что расследование по данным делам еще не закончено и что наши сведения составляют в этом смысле тайну судебного следствия. Думаю, что такой образ действия вполне возможен, ибо согласен с фактами и с законами. Нужно, разумеется, хорошо обсудить вопрос с адвокатами. Что же касается подготовительных действий к суду, то категорически отказаться вступать в какие бы то ни было соглашения с белыми, сделать это, если возможно, в письменной форме. Таково мое твердое мнение. Крепко жму руку [Л.Д.Троцкий] Программа борьбы или программа приспособления? По поводу письма Айиа де ла Торре254 В аргентинском журнале "Кларидад"255 за август 1938 года напечатано программное письмо Айиа де ла Торре по поводу положения в Перу. Мы не склонны прилагать к этому документу социалистический или марксистский критерий. Айиа де ла Торре выступает в письме как демократ, только как демократ, и мы обязаны поэтому подойти к письму прежде всего под демократическим углом зрения. Хороший демократ лучше плохого социалиста. К сожалению, именно под этим углом зрения письмо Айиа де ла Торре производит совершенно неопределенное впечатление. Те внешние опасности, которые грозят латиноамериканским странам, Айиа де ла Торре ограничивает, видимо, исключительно Италией, Германией и Японией. Он имеет в виду не империализм вообще, а только одну его разновидность: фашизм. Он прямо заявляет: "Конечно, все мы думаем, что в случае нападения мы имеем Соединенные Штаты, опекунов нашей свободы, для того, чтобы защищать нас". Что это: ирония? Нет, не ирония. Говоря о возможностях вторжения фашистских "агрессоров" на Латиноамериканский континент, автор поясняет: "Пока Соединенные Штаты остаются бдительны и сильны, эти опасности не являются близкими, но остаются все же опасностями". Яснее сказать нельзя! Вождь АПРА ищет сильного покровителя. Для Айиа де ла Торре Соединенные Штаты существуют только в качестве