Катарина Тильман. Грань желания
© Copyright Катарина Тильман  * ЧАСТЬ ПЕРВАЯ *  Хочешь мира? Готовься! Передача называлась "Летающая волшебница". Или "Невесомая колдунья", Мара не помнила точно, знала только, что там будут съемки воздушных танцев в Храме-на-Мысу -- а всякие громкие названия Мару и в лучшие-то времена не интересовали... Она с тревогой взглянула на часы: пора уже... или это "гнездо кукушки" опять торопит время? Нет, первое, что она сделает, выйдя замуж за Ролана -- это подарит его матери нормальные часы! Мара была раздражена и нервничала. Во-первых, пришла она к Ролану отнюдь не телевизор смотреть средь бела дня, а работать: вымыть полы, приготовить что-нибудь на обед... Во-вторых, электричество могли отключить в любой момент -- и так странно, что с утра никаких перебоев... Может, об этом храм тоже позаботился? Кто знает, как и на что они могут влиять? То есть глупо, конечно, так думать... да и вообще глупо думать о лунных храмах! Нормальные люди вспоминают о подобных вещах раза два в год, на Рождество да на Пасху, когда появляется свободное время, пьянство не возбраняется, и можно не спеша и без оглядки сидеть в кругу раздобревших родственников и рассуждать _о странных вещах_. И непонятно, почему Ролан, человек более чем здравомыслящий, последнее время то и дело заговаривает о воздушных танцах... Но хочется или нет, а быть Ролану достойной собеседницей Мара просто обязана! А она, стыдно признаться, ни разу в жизни толком не видела соревнований по воздушным танцам. "Соревнования по воздушным танцам" -- звучит так сакраментальнообыденно, как раз в стиле лунных храмов: демонстрировать явные чудеса с эдаким небрежным пожатием плеч! Подумаешь, мол, что тут удивительного? А удивительного на самом деле хоть отбавляй -- потому что воздушные танцовщицы _действительно летают_. Поднимаются в воздух, двигаются в нем, танцуют -- и даже получают оценки за свои выступления, определяют сильнейшую... То ли чудо, то ли отменная иллюзия, то ли какая-то таинственная техника... но в самом деле, не могли же в храме изобрести антигравитацию?! Конечно, обманов в этой жизни гораздо больше, чем хотелось бы, и все же пока никому не удалось разгадать секрет храмовых летуний. "Сила духа, -- лаконично отвечали на все вопросы магистры храмов. -- По большей части мы ее недооцениваем..." Ни ученых, ни просто любопытных магистры не гоняли. Не слишком жаловали, разумеется, но и препятствий особых не чинили. Одно время в Храме-на-Мысу даже целая группа работала -- хотя результатов или не было вовсе, или их намертво засекретили. Жаль, если так: интересно было бы послушать мнение серьезных людей! Впрочем, разве образованность и серьезность -- одно и то же? Ученые тоже честолюбивы, тоже соблюдают правила игры чинов и званий, и ради них нередко готовы отступить от истины. Мара глубокомысленно вздохнула... и тут же, снова взглянув на часы, с испугом кинулась к телевизору. И застала как раз самое начало! Передача оказалась чем-то вроде телевизионной зарисовки: рассказ о начале сезона и о молодой танцовщице, которая, если верить беседующему с ней журналисту, на предстоящих соревнованиях могла стать сенсацией. Рискованно, между прочим, так нахально вмешиваться в тотализатор -- но репортер, похоже, был не робкого десятка. А может, храм обещал ему защиту, кто знает? Видимо, даже будущей звезде нужна реклама! Беседа проходила в каком-то внутреннем помещении храма -- небольшая комната без окон, где стены и вся немногочисленная мебель сделаны сплошь из бело-зеленого резного камня. Любой нормальный человек почувствовал бы себя неловко в этой пещере -- но, надо признать, странноватый интерьер очень выгодно оттенял холодноватое изящество девушки... "-- Как вас зовут? -- Зара. Ни фамилии, ни каких-то других уточнений! Но репортер делает вид, что такое знакомство его вполне устраивает, как ни в чем ни бывало продолжает беседу: -- Вы закончили Школу воздушных танцев, не так ли? На красивом, хотя и излишне бледном лице -- ослепительная улыбка: -- О, нет, только выпускной класс! Репортер удивлен или хорошо притворяется удивленным: -- Что значит "только выпускной класс"? Улыбка медленно гаснет, уступая место неожиданно неприятной досадливой гримасе: -- Это значит, что собственно летать я научилась не в Школе. Восклицание, профессионально расцвеченное эмоциями: -- Разве так бывает?! Разве возможно научиться летать... самостоятельно? Снова улыбка, но на этот раз определенно высокомерная: -- Разумеется, возможно. И вообще в этом мире все возможно: только одно чаще, а другое реже..." Какая выразительная снисходительная небрежность! И как она оттеняется холодной красотой летуньи! Сколько, интересно, лет этой юной королеве? Вряд ли она намного старше Мары... " -- ...В прошлом году, насколько я знаю, вы еще не выступали? На этот раз "звезда" вообще не отвечает. И то верно: что спрашивать, если прекрасно знаешь ответ?! Но репортер на то и репортер, чтобы ни в каких условиях не смущаться: -- Может быть, потому и Храм-на-Мысу не участвовал тогда в соревнованиях? Решил как следует подготовить ваше появление? -- Право же, это не повод для шуток! Даже если вы хотели мне польстить..." Мара покачала головой: польстить -- это само собой, за тем парня и наняли! Но ведь Храм-на-Мысу вроде бы и в самом деле пропустил прошлогодние соревнования. Мара даже слышала, что Сообщество Лунных Храмов отстранило его от участия в соревнованиях из-за войны в Северной Провинции! Впрочем, она не верила этим слухам -- неужели магистрам, людям утонченным и сугубо мирным, никогда не вмешивавшимся в политику, есть дело до их несчастной окраины? "-- ...Ну, что же, я надеюсь, что ваше появление станет приятным сюрпризом на ближайших соревнованиях! Глаза собеседницы сверкают сердитыми изумрудами: -- Во-первых, сюрпризом оно точно не станет: передача выйдет в эфир до начала соревнований! А во-вторых... не кажется ли вам, что у людей... В общем, я хочу сказать, что не стоит "закудыкивать" дорогу! И тут происходит невероятное: репортер смущается. И неуверенно просит: -- Не могли бы вы теперь хотя бы чуть-чуть показать ваше искусство?" Мара вздрогнула -- вот оно! -- и усилием воли заставила себя сидеть смирно. Бог весть почему, но она волновалась, словно бы стеснялась смотреть на экран... Быстро обернувшись, Мара словно против воли взглянула на себя в зеркало. Знала, понимала, что ни в коем случае не надо сравнивать -- и все же не удержалась. Сегодня увиденное особенно расстроило ее: тощая, лохматая, глаза непонятного цвета, то ли карие, то ли зеленые и, похоже, навеки перепуганные... И что только Ролан в ней нашел? Кадр сменился -- и Мара, забыв сиюминутные огорчения, снова уставилась в телевизор. Теперь на экране появился просторный балкон над морем, а героиню передачи Мара сразу даже не узнала -- та была одета в облегающий купальник темно-зеленого цвета и держала в руках... больше всего это походило на метлу без прутьев! "-- ...Это и есть знаменитый "летающий стек"? Погруженная в предстоящий танец, девушка даже не сразу понимает вопрос. Вздрогнув, рассеянно роняет: -- Да-да, конечно. Могу сказать, что мне повезло: моим тренером стал как раз конструктор этого стека... -- и, чуть усмехнувшись, добавляет: -- Правда, сам он обычно называет его "лысым помелом"! Репортер лишь головой качает на такую непочтительность, но не рискует больше комментировать сказанное..." ...Интересно, летающие стеки в самом деле заслуживают почтения? Несомненно, это одна из главных загадок лунных храмов, и если в полете все-таки используется техника, то прячется она именно в этих игрушках, больше негде! Но это же несерьезно! Наверное, магистры все же правы, и левитация связана только с силой воли, с какими-то тайными возможностями человеческого организма... " -- ...Надеюсь, вы не броситесь в пропасть? -- с шутливым опасением спрашивает репортер. -- Среди наших зрителей могут быть слабонервные... Вопреки ожиданиям, танцовщица улыбается просто и мило: -- Если угодно, я все время буду над балконом. Это, кстати сказать, даже труднее... Резко выпрямившись, она сжимает стек в вытянутых руках и начинает медленно вращаться на кончиках пальцев. Предельно напряженная фигура словно ввинчивается в прозрачный воздух, медленно приподнимаясь над каменным полом балкона..." Мара замерла: мысленно она была уже там, над морем! И это ее душа, отчаянно стремясь в неизвестность, заставляла подниматься неповоротливое тело: вот, зафиксировав позицию, танцовщица неподвижно зависает в воздухе... Потом аккуратно перебирая пальцами, берет стек за самый кончик -- и вдруг резким движением забрасывает его за спину, так что тяжелый наконечник упирается ей в поясницу! И тут же летунья, не меняя позы, снова поднимается вверх, словно скользя по невидимой спирали! Один виток, другой -- и вот она уже под самым козырьком балкона... На фоне шершавого серого камня ее фигура смотрится хрупкой, почти трогательной... ...Неожиданно громкий щелчок -- и экран вдруг съежился и погас. Электричество!.. Мара чуть не разревелась от досады: ну надо же! Может еще включат?! Понимая всю безнадежность неоправданного оптимизма, она все же еще несколько минут посидела у телевизора, потом со вздохом поднялась. Надо делать то, зачем пришла -- прибираться, готовить обед... А интересно, как это -- взлететь? Наверное, если очень увлечься танцем... Мара сбросила туфли, поднялась на цыпочки и закружилась под воображаемую музыку. Реверанс, поворот, подъем, реверанс, поворот, подъем, реверанс, поворот... Она быстро увлеклась, забыв о прошлых и будущих огорчениях, наслаждаясь своей молодостью, жизнью и несбыточными надеждами... ...Неожиданно за дверью послышались тяжелые шаги. Мара вздрогнула, сгруппировавшись для прыжка, стремительно обернулась -- и едва не столкнулась с входящим Роланом. Он опередил ее движение: крепко, хотя и бережно ухватил за руки повыше локтей, одновременно и удерживая, и молча обнимая... В объятиях Ролана Мара могла поместиться вся целиком -- и еще, наверное, с полдюжиной детей в придачу. Могла укрыться, спрятаться, забыть обо всем! Но даже зная о такой счастливой возможности, она до сих пор боялась слишком открыто ей радоваться. Вот и сейчас: она вырывалась из рук жениха с почти непритворным возмущением -- впрочем, Ролан лишь усмехнулся: -- Что, опять напугал? Как тогда, в горах? Или на этот раз все-таки меньше? Он веселился, но Мара всерьез помрачнела. Как можно так спокойно вспоминать об этом?! Будь ее воля, она бы навсегда вычеркнула из памяти все, что было связано с недавней смутой! Иногда ей казалось, что воевать было легче, чем прятаться -- иначе почему теперь, когда все позади, Ролан успокоился так быстро, а она до сих пор не может вспоминать без ужаса дни, проведенные у Форельего ручья?.. ...Маленький ручеек высоко в горах, совсем небольшой, хорошо спрятанный в лабиринтах заросших лесом скальных осыпей... И форель там действительно водится. Место мало кому известное даже среди старожилов -- поэтому именно там ее мама решила укрыться от войны... Мама не сразу решилась -- то боялась, то надеялась. Жизнь менялась слишком постепенно: то, что еще вчера казалось кошмаром, сегодня становилось всего лишь обыденным неудобством. Оказалось, что можно привыкнуть к ночной автоматной стрельбе, к толпам болезненно-возбужденных вооруженных мужчин на улицах, к огромным очередям и взлетевшим до небес ценам, к отсутствию электричества и воды, и, наконец, к полной невозможности добыть хоть какую-то достоверную информацию о том, что происходит... Но в какой-то момент мама все же решила, что с нее хватит! Бог весть как, но она уловила в непрерывных и однообразно жутких слухах приближение к истине и заявила, что если город начнут штурмовать, то нормальным людям здесь делать нечего... Мама привыкла рассчитывать только на себя и быть самой сильной. В опасное путешествие она позвала с собой только соседку -- да и то больше из жалости, чем рассчитывая на ее помощь. Да и о какой помощи могла идти речь? Тетя Слава всегда-то была бестолковой, а тут еще сходила с ума от беспокойства: ни от Ролана, ни от его отца уже больше месяца не было вестей! Мама не стала тратить слов на утешения. Приказала тете Славе "быстро собрать свой детский сад, чтобы выйти затемно". Возиться с сестрами она оставила Мару, а сама за несколько часов умудрилась разведать безопасную дорогу в горы и вернуться за соседкой и детьми. Женщины сумели добраться до Форельего ручья и кое-как обустроились там. Вскоре им стало безразлично, что происходит вокруг, цел ли внешний мир или провалился в тартарары: все силы уходили только на то, чтобы выжить. Вокруг их крохотного лагеря частенько бродили волки, и когда их вой слишком уж приближался, Маре приходилось выбираться из шалаша и отпугивать их стуком двух сухих звонкими палок... Через два месяца она уже почти не боялась волков. Но когда однажды вечером совсем рядом с шалашом вдруг послышались тихие, но вполне различимые человеческие шаги... Лишь через несколько долгих мгновений, уже попрощавшись мысленно с жизнью, она узнала Ролана. "Я пришел за вами, -- сказал он тогда лучшие в мире слова. -- Можно возвращаться. Все кончилось..." Ролан был какой-то другой -- сильно повзрослевший и очень серьезный. Мара сразу потянулась к нему, ощутив надежную опору. Она не думала о себе, как о его невесте, да и до влюбленности ли было тогда? Просто рядом с Роланом все казалось не таким страшным. Даже боль разоренного города, даже известия о смерти друзей и знакомых... А когда закончился траур по его отцу, Ролан как-то просто и естественно сделал Маре предложение. К тому времени он уже работал у Завадовского, в старой строительной фирме, и мог более или менее уверенно думать о будущем. Свадьбу решили отложить до будущей осени, чтобы накопить немного денег и сразу начать жить своим домом... ...В общем, Маре сейчас многие завидовали -- и не зря! Подумав об этом, она сразу смягчилась и перестала вырываться из рук Ролана. Однако тот сам выпустил ее и даже предостерегающе отстранился: -- Смотри, испачкаешься! Я же еще не переоделся... Мара машинально оглянулась на часы: ведь и вправду для Ролана еще рано... Он что же, не на обед заскочил? Ничего себе... ...Обычно Ролан возвращался поздно вечером, а то и вовсе не приходил ночевать, если приходилось ехать в каменоломню. Работы было по горло: город активно отстраивался, а специалистов осталось немного. Возможно, старый Завадовский сумел бы лучше организовать дело, но он погиб. Дела перешли к сыну, а тот... Мара не раз жалела, что в городе не осталось других строительных фирм, и что Ролану приходится работать под началом этого неуча! И теперь тяжелые воспоминания были мгновенно отброшены прочь еще более ужасной перспективой: если Ролану придется уйти от Завадовского... На заработки младших братьев или на хилый тети Славин огород рассчитывать не приходится! Ролан улыбнулся, ясно прочитав на лице Мары все ее страхи: -- Не паникуй! Просто с утра я был на стройке, и как ни странно, там все оказалось нормально. Так что можно немного передохнуть, пока есть возможность... -- Ну вот, а я тут прохлаждалась, -- виновато сказала Мара. -- И обед еще не готов... Она повернулась было, торопясь уйти, но Ролан удержал ее. -- Да постой ты! -- в его голосе прозвучало неожиданное раздражение, но Мара каким-то чутьем поняла, что оно относится не к ней. -- Не надоело тебе: с утра до вечера стирка-уборка-готовка... и иногда огород, для разнообразия?! Мара сердито фыркнула: конечно, надоело, конечно, она предпочла бы родиться наследной принцессой! Но что толку рассуждать об этом?! -- Ты смотрела сегодня передачу про летающих танцовщиц, -- не спросил даже, а просто констатировал Ролан. -- Пыталась, -- сердито отозвалась Мара. -- Свет выключили. А что? Ролан пожал плечами, давая понять, что эмоции неуместны. Потом спросил словно бы просто так: -- Откуда, ты думаешь, берутся летающие танцовщицы? -- Из Школы воздушных танцев! -- не задумываясь, ляпнула Мара... и тут же в голове у нее что-то со скрипом повернулось, и она сообразила, что имеет в виду ее жених. Но черт возьми! -- Что ты такое говоришь?! Я даже обычную школу не закончила, какая еще может быть учеба! Все, кто мог учиться, давно уже... -- Тихо, тихо! -- оборвал ее Ролан. -- Я выяснял: в Школе воздушных танцев не надо сдавать экзамены. У них есть только вступительные тесты, чтобы отличать будущих ведьм... "Спасибо!" -- хотела съязвить Мара, но сказанное уже проникло в нее. Неужели это возможно: вот так запросто расстаться с Северной Провинцией? Неужели в этой жизни может случиться еще что-то хорошее?! -- Я не могу вот так вот взять и уехать, -- сказала она вслух. -- Почему? -- безжалостно поинтересовался Ролан. -- Или ты состаришься за четыре года? -- Нет, но... Мара судорожно подбирала трезвые аргументы. Самый первый: мама будет против! А против она будет, потому что не уверена в мужчинах вообще и в Ролане в частности. Отложить свадьбу на четыре года -- мыслимое ли это дело?! -- Ты всерьез веришь, что я смогу научиться, -- Мара даже запнулась, -- летать? Ролан помедлил с ответом. -- Там учат не только летать, -- сказал он наконец. -- Выпускницы обычно находят хорошую работу. К тому же... Он не договорил, но оборванную фразу легко было понять. Вопреки всем мужским традициям, Ролан не хотел, чтобы Мара полностью зависела от него! Это было как еще одно признание в любви: странное, но несомненное! -- У меня нет денег на дорогу, -- вздохнула Мара. Вот уж денег у него она точно не возьмет, ни за что на свете! Потому что мама тут же обо всем узнает и расшибется в лепешку, но отдаст долг -- не самому Ролану, так тете Славе... -- Послезавтра будет попутная машина, -- как ни в чем ни бывало сообщил Ролан. -- Со стройки. Я договорюсь, тебя возьмут. Если ничего не выйдет, на ней же и вернешься... Мара поняла, что не в силах больше спорить. Да и почему бы не прокатится, много ли у нее теперь развлечений? В конце концов, она может вообще не ходить в Школу танцев и не проходить никакие тесты!.. x x x Не мечите бисер во время нереста. Почта на остров Шом даже летом приходит нерегулярно -- обычная почта, не электронная. Впрочем, что можно написать с единственного компьютера из приемной кабинета директора? Тут уж потребуется просто невероятное хладнокровие... Именно поэтому все воспитанницы Школы воздушных танцев с таким нетерпением ждут открытия навигации. Мартовские ветра взломают торосы, вода очистится, и появится наконец на горизонте видавший виды катер с легкомысленным названием "Звездочка". И почему бы не построить на острове хотя бы небольшой аэродром?! Или предполагается, что летать действительно надо самим -- на сотню-другую километров?.. ...Мара очень удивилась, когда ей сказали, что для нее получено электронное письмо. Кто бы мог его передать? Во всей Северной Провинции едва ли отыщется десяток компьютеров! Случись что-то серьезное, мама просто позвонила бы... а из друзей, пожалуй, только у Ролана хватит нахальства сунуться на чужую машину с личным письмом! Неужели Ролан? Мара быстро спустилась на второй этаж. Дверь в приемную была приоткрыта, и левый глаз сидящей за компьютером секретарши привычно сканировал пространство коридора. Мара завистливо вздохнула: ну как ей удается так разделять внимание? -- Добрый день! -- секретарша поднялась навстречу. -- Вот. Свернутый в четыре раза листок с распечаткой. И нарочитое равнодушие на лице: никто, мол, ничего ни читал! Мара с невольной досадой выхватила листок: если нет деликатности, зачем ее изображать?! Хотя будь деликатность подлинной, электронной почтой пользовались бы куда активнее... Даже у себя в комнате Мара не сразу развернула письмо. Не выпуская его из рук, походила туда-сюда, успокаивая дыхание, потом зачем-то заперла дверь и приспустила штору на окне. И вдруг поняла с полной отчетливостью, что не надо ей заглядывать в этот злосчастный листок! Вот не надо, и все тут: ничего хорошего она там не увидит. Может, и вправду выкинуть? После двух лет обучения Мара привыкла доверять своим чувствам. Да, но... ...Письмо действительно было от Ролана. "Извини, возможно, мне не следовало писать таким образом... еще когда ты приезжала прошлым летом, мы как-то отдалились друг от друга... конечно, Инесса всего лишь официантка..." Ну, положим, не "просто официантка": трактир-то принадлежит ее папочке! Так что Инесса -- невеста с приданым, не то, что Мара... Значит -- _все_?! Господи, говорила мама: не выдумывай, не гонись за журавлем в небе! И что стоило еще в прошлом году остаться дома? А теперь, получается, и возвращаться-то некуда... x x x Как мне жаль того, кого вы мне напоминаете... Когда лед в заливе уже сошел, весна наступает стремительно. Мара с наслаждением прижала к лицу ветку с набухшими, горько пахнущими почками. А ведь еще позавчера в лесу было полно снега! -- Ну, пойдем! -- Ирина нетерпеливо потянула Мару за рукав. -Пойдем, сколько можно обнюхивать деревья! Не оборачиваясь, Мара невольно фыркнула: "обнюхивать деревья", так могла сказать только Ирина! Интересно, она нарочно придумывает такие фразочки или это у нее получается само собой? -- Вот же досталась напарница! -- негромко, но вполне отчетливо, проворчала тем временем Ирина. -- Если ничего не делать и вечно тянуть время... -- Извини! -- Мара отбросила ветку. -- Пойдем! Только знаешь, не верю я в эти тренировки. Бегать, высунув язык, пока не взлетишь? Может быть... Но я давно не чувствую, чтобы во мне что-то менялось! Ирина промолчала. Вполне резонный вопрос -- а почему же ты тогда не уйдешь, раз ни на что не надеешься? -- задавать не стоило. Мара до сих пор превращается во взбесившуюся кошку, если намекнуть ей о возможности оставить школу и вернуться. Впрочем, ее можно понять: узнав другую жизнь, в Северную Провинцию возвращаться вряд ли захочешь... Да и парень, говорят, ее бросил, не стал дожидаться, хотя сам же уговорил поступить в Школу... ...По размокшей тропинке не получалось идти быстро, и до "тренировочного ущелья" девушки добрались уже на закате. -- Смотри, луна! -- воскликнула Ирина. -- Уже почти полнолуние, два дня осталось... Мара промолчала. Ну, полнолуние... Конечно, школа находится под покровительством Храма-на-Мысу, а он исповедует "религию лунной энергетики" -- но что с того? Всерьез магистров и жрецов интересуют только те, кто на самом деле смогли взлететь. Те счастливицы, что ощутили "энергетическую невесомость" хотя бы раз, хотя бы ненадолго! Но Мара больше не рассчитывала оказаться в их числе. Теперь тренировки казались ей всего лишь бесконечными гимнастическими упражнениями, а испытанный когда-то обжигающий восторг предвкушения постепенно забывался. -- Пробежим вначале порознь, -- сказала она, подходя к началу маршрута и сбрасывая куртку. ..."Тренировочное ущелье" было весьма внушительным сооружением: две вогнутые внутрь базальтовые стены и выложенный разноцветным мрамором коридор между ними. Эта странная труба создавала ощущение стремительности -- Мара помнила, как заглянула в нее первый раз... Тогда ей показалось, что перед ней бесконечное пространство, выход в другие миры! Но сейчас она очень хорошо знала, сколько правильно поставленных шагов укладывается на "бесконечном" маршруте: тысяча пятьсот восемьдесят, если бежишь одна, и шестьсот двадцать восемь -если вдвоем. Впрочем, до этой цифры им с Ириной еще далеко! Да и вообще, эта точность до одного шага больше смахивает на издевательство... Но так или иначе, а тренироваться придется: теперь уже нельзя тешить себя мыслью, что в любой момент можешь покинуть школу и стать примерной женой и хозяйкой! Мара спустилась на мраморную дорожку, привычным внутренним движением "взъерошила ауру" и зафиксировала центр тяжести чуть выше нормального. Так, теперь настроить дыхание... Не спеша, аккуратно... Потом настроиться на быструю энергию воздуха... Неожиданно для себя, Мара почувствовала удовольствие: что ни говори, а приятно быть хоть и слабенькой, но все же ведьмой! И тут же словно бы теплая волна подтолкнула ее, стены коридора рванулись назад, а пол, казалось, изогнулся навстречу ногам... -- Ты молодец сегодня! -- подбежавшая вскоре Ирина, чуть отдышавшись, заговорила возбужденно и радостно. -- Ну что: попробуем теперь вдвоем? Мара молча кивнула. Они встали рядом, сплели пальцы рук, проверили опору. При беге вдвоем нельзя становиться на "внутреннюю" ногу, равновесие поддерживается за счет напарника. Поначалу такие прыжки выглядят странно, но потом напряжение синхронизации словно бы добавляет энергии -- и движение становится естественным. Но оно должно быть еще и быстрым! Пока же Ирина и Мара делали почти вдвое больше шагов, чем нужно. "Ощущайте энергию! -- не раз говорила учительница. -- То, что ногой нельзя касаться земли, еще не значит, что на нее нельзя опираться!" Имелось в виду, что опираться можно на энергию мраморного пола. Его мозаика действительно обладала мощной, заметной при малейшем расслаблении аурой, а "выдохшиеся" или "ущербные" плиты регулярно высматривали и тут же заменяли. Над такой поверхностью было достаточно энергии, чтобы научиться отталкиваться от нее во время бега вдвоем! В этой технике было уже немало от настоящего полета -- но увы, даже это давалось далеко не всем... x x x Возьми что хочешь, человек, и заплати положенную цену! Что можно подумать, встретив в женском монастыре мужчину? А если ограничиться пристойными вариантами? Ведь он, например, вполне может оказаться приходящим садовником или даже самим папой римским... ...Но человек, который, пока Мара была на занятиях, проник в ее комнату и теперь, как ни в чем ни бывало, расположился в единственном кресле, вряд ли мог натолкнуть на подобные ассоциации: стройный темноглазый брюнет, одет аккуратно, длинные волосы перехвачены серебряным шнурком... Однако внешность незваного гостя не произвела на Мару такого впечатления, как сам факт наглого вторжения. Что это за тип?! Она никогда раньше его не видела -- как, впрочем, и других мужчин: в Школе служили только женщины. Воспитанниц вообще жестко ограничивали в общении с противоположным полом -- во избежание соблазнов: ведь известно, как эксперименты с энергией повышают женскую привлекательность! А энергию нужно тратить на учебу, а не на любовные истории... И надо сказать, что репутация школы только выигрывала от этой строгости! -- Кто вам разрешил входить в мою комнату?! -- возмущенно начала она, предусмотрительно оставляя дверь позади себя полуоткрытой. -- Кто вас вообще сюда впустил?! И кто вы такой?. -- Она вдруг запнулась на полуслове, заметив, что незнакомца искренне забавляет ее возмущение. -Послушайте, да вы совсем... -- Такое стремление к справедливости и порядку, как у тебя, милая Мара, достойно всяческих похвал! -- весело произнес парень, даже не пытаясь встать. -- Оно заглушает даже любопытство, не говоря уже об остальном... И мне очень приятно, что Школа способна в столь короткий срок привить своим воспитанницам такую важную добродетель как послушание и дисциплинированность... Мара с трудом подавила готовое вырваться оскорбление. -- Кто? вы? такой? -- отчетливо, почти по буквам, стараясь не допустить в голосе даже тени эмоций, проговорила она. Гость неожиданно быстрым движением поднялся наконец из кресла, кивнул и коротко представился: -- Хилим. Магистр Лунного Храма, -- и, увидев, как изменилось лицо Мары, уточнил, словно бы смягчая слишком звучный титул: -- Один из магистров... Опустив глаза, Мара справилась с охватившим ее волнением, но теперь решительно не знала, что положено говорить в таких случаях. Верить незваному гостю не хотелось -- но с другой стороны, какой еще мужчина, кроме магистра Храма-на-Мысу, мог так запросто проникнуть в комнату воспитанницы Школы воздушных танцев? Да, но если он действительно тот, за кого себя выдает -- что ему нужно от неуспевающей ученицы?! Или просто ошибся комнатой? Да нет, он же сразу назвал ее по имени... -- Зачем вы здесь? -- неохотно спросила она, поднимая голову. -- А ты еще не догадалась? -- Фраза прозвучала почти насмешливо, но Мара тут же поняла, что как раз насмешки в ней не было, только искреннее и немного высокомерное удивление: и в самом деле, как же это можно было до сих пор не догадаться?! Да, кем бы ни был этот человек, нахальства ему не занимать! -- Я ищу новых жрецов для храма, -- нетерпеливо пояснил тот. -- То есть тех, кого можно было бы взять в ученики. -- И вы думаете... -- начала Мара, но громкий стук в неприкрытую дверь прервал ее. -- Да-да, войдите! -- с прежним невинным нахальством откликнулся гость, прежде чем Мара успела открыть рот. -- Если не ошибаюсь, это вы, Вероника Аркадьевна? Директриса заглянула в комнату -- довольно робко заглянула, даже не пытаясь войти... Однако! Мара машинально поздоровалась. -- Входите, пожалуйста! -- улыбаясь, повторил Хилим. -- Вы что-то хотели узнать? -- Да... То есть... -- Вероника смешалась было, но тут же взяла себя в руки. -- Я хотела уточнить, все ли у вас в порядке? -- В абсолютном! -- сквозь улыбку Хилима неожиданно проступило чтото едва ли не зловещее. -- Если мне потребуется ваша помощь... -- В таком случае, не буду мешать! -- директриса попятилась, явно не желая, чтобы гость успел закончить фразу. Впрочем, Хилим уже сам понял, что переборщил. Торопливо шагнул к двери, поклонился -- ну, просто сама почтительность! -- и поддержав Веронику Аркадьевну под локоть, помог ей с достоинством отступить в коридор. -- Еще раз благодарю вас за внимание к моей скромной персоне! -проникновенно сказал он ей вслед, закрыл дверь и снова повернулся к Маре: -- Продолжим. Надеюсь, теперь цель моего визита не вызывает сомнений? Он замолчал, давая собеседнице прийти в себя. "Интересно, -отрешенно подумала Мара, -- он сразу понял, что я не поверила ему?.." Теперь-то она уже не сомневалась, что неожиданный гость и вправду был магистром: перед кем еще стала бы так заискивать Вероника? Вот только... непонятно, чем его заинтересовала именно Мара? Ведь жрица -это, наверное, нечто большее, чем даже летающая танцовщица... -- С тобой заключат договор на три года, -- Хилим неожиданно заговорил снова. -- Потом посмотришь сама, возобновлять его или нет. Эта короткая фраза сразу расставила все по местам, и Мара едва не расхохоталась. Как же она сразу не сообразила? Обслуживающий персонал храма тоже можно назвать по-разному: младшими жрецами, например, или учениками... А по сути ей три года предстоит стирать пыль с резных колонн -- и это еще в лучшем случае! Она гневно взглянула на Хилима, но он словно бы и не заметил ее возмущения. Спокойно пояснил: -- Раз ты пришла в эту школу, ты нуждаешься в лунной энергетике. Мара смогла только молча кивнуть. Кто в той или иной степени не нуждается в лунной энергетике? Хотя для Мары эта причина как раз не была решающей -- и кто знает, не в этом ли причина ее неуспехов?.. -- Ты знаешь, что никогда не взлетишь, потому что сама не веришь в это! Ну, и что дальше? Сколько раз Мара сама задавала себе этот вопрос! Особенно после злосчастного письма Ролана, когда стало ясно, что устраиваться от начала и до конца предстоит самой. Но ведь впереди еще четыре года... -- Как будто здесь учат только летать! -- огрызнулась она. Хилим удовлетворенно кивнул: -- Еще здесь учат обычным танцам. Классическим, восточным, фольклорным... Перечислять дальше, или хватит? Мара удрученно промолчала: хореография уже сейчас доставляла ей немало огорчений. Конечно, восточные танцы -- дело другое, и наедине с собой Мара иногда часами наслаждалась их сдержанно-напряженными движениями... но выступать на публике -- нет, на это не стоило рассчитывать! -- Кроме того, владение энергетикой позволяет манипулировать людьми, -- спокойно продолжал Хилим. -- Это, конечно, не профессия... -- Я этого все равно не умею! -- с досадой прервала его Мара. -- Если бы умела... -- То поняла бы, отчего твой жених повел себя так... гм... странно! Остывшее было возмущение всколыхнулось в Маре с новой силой: -- Да какое вы право имеете лезть в мои дела?! Вы думаете, если вы магистр... -- Тихо, тихо! -- стремительным движением руки Хилим словно бы отгородился от вспышки гнева, а потом неожиданно спросил: -- Хочешь вернуть этого своего парня? Мара онемела. Это что: шутка, издевательство -- или дьявольская сделка?! Ведь Ролан успел жениться, недавно мама написала, что Инесса ждет ребенка, и счастливые супруги уже начали строить собственный дом... -- И тем не менее твой Ролан отнюдь для тебя не потерян. Если ты сейчас вернешься, он бросит эту свою официантку к... в общем, неважно! -- магистр усмехнулся. -- Ты на многое сможешь его вдохновить! Не исключено, что вы даже сможете перебраться Северной Провинции в более приятные места и какое-то время даже будете счастливы... -- Какое-то время? -- машинально переспросила завороженная Мара. Магистр снова усмехнулся: -- А ты бы хотела -- всю жизнь? С ума сойти, до чего же вы все любите гарантии! Его презрительное "вы все" ударило, как порыв ледяного ветра. Мара отшатнулась и зажмурилась -- а когда открыла глаза, магистра уже не было в комнате... ...Юпитер уже высоко стоял над горизонтом, когда Хилим спустился к пришвартованной яхте. Команда развлекалась преферансом при свете фонаря на пирсе и не выказывала нетерпения или беспокойства -- впрочем, жрецам храма не привыкать к ночным выходам! Ну, а нет ли здесь кого-то еще? Хилим внимательно огляделся... -- Вы еще согласны взять меня в храм? -- послышался сверху знакомый голос. Кусты над пологим склоном, ведущим к воде, зашевелились, и Мара неловко съехала в освещенное пространство. -- Понимаете... -- начала она, выбираясь на причал. -- Понимаю! -- Хилим протянул руку. -- Запрыгивай! Он помог девушке пройти по скрипучим расшатанным доскам и перескочить на палубу. Она не испугалась, не стала говорить всякие глупости об оставленных вещах или необходимости "еще немного подумать" -- и это понравилось Хилиму. -- Ну что же, Мара... -- начал было он, но запнулся: -- Нет, просто невозможно пользоваться этими незаконченными формами! Мара... Мария? Или Марина? -- Ответа не было, и Хилим, не долго думая, решил сам: -- В храме ты будешь Мариной! x x x Изобразительное искусство -сокращенно "изобразие". Из под лезвия летела каменная крошка, рассыпаясь розоватыми искрами. Марина едва успевала поглядывать на лежащую перед ней картинку, где была зафиксирована аура образца, а поверх нее небрежно набросан эскиз будущей статуэтки -- взлетающего фламинго. Нельзя ошибаться, потому что лезвие движется стремительно -- но линии сами подсказывают свою форму. Очень твердый на ощупь родонит не является серьезным препятствием для "энергорезца", наверное, эта штука с легкостью будет резать даже алмазы... Резать? Или плавить? Или... или что-то еще, чему в языке и названия-то нет! ...Энергорезцы были еще одной тайной лунных храмов, такой же дерзкопоказной, как и летающие стеки. Вот он, держи его в руке, крути, как хочешь, терзай им любой подходящий камень -- все равно никогда не поймешь, как устроено это подобие игрушечного скальпеля! Впрочем, чем дальше, тем меньше Марине хотелось разгадывать становящиеся привычными храмовые секреты. За два месяца, проведенных в камнерезных мастерских, она научилась _работать _энергорезцом, и работать неплохо -- а это было гораздо важнее! ...Да, неудачливая ученица Школы воздушных танцев прижилась в храме. И была благодарна судьбе за то, что ее учителем стал Карел. Или точнее сказать, стал хозяином? Карел был старшим жрецом (звание -- ниже магистров, но выше всех остальных). Он командовал в камнерезных мастерских, именно командовал, хотя и без лишней строгости. Да и к чему нужна была строгость? Этот огромный, лохматый, похожий на лешего человек умел внушать страх даже не повышая голоса! Впрочем, Марина вскоре перестала бояться того, в чьих руках была теперь ее судьба. Хозяин мастерских никогда не покидал храм. Никто не знал, кем он был в миру, носил ли когда-нибудь другое имя. Да и кто рискнул бы спрашивать? Марине казалось, что даже магистры опасаются этого пусть добродушного, но все же дикого великана. С Хилимом Карела связывало многое, и прежде всего, чисто деловые интересы: летающие стеки, которые придумывал Хилим, изготавливал именно Карел. Впрочем, Марине не раз казалось, что магистр и старший жрец были давними приятелями... ...Да и чем, если не дружеской услугой, была "доставка" Марины в храм?! Карелу понадобилась новая ученица -- и вот магистр уже... ну, не в клюве тащит, конечно, но близко к тому! ...Хилим и отнесся-то к ней тогда как к обыкновенной посылке. Там, на пристани, когда Марина (тогда еще Мара) отыскала яхту, он не стал тратить время на лишнюю вежливость -- после первых же робких слов согласия просто втянул новую пассажирку на палубу и холодно приказал спуститься в каюту, где она и прострадала в одиночестве всю дорогу... В каюте было неуютно и страшно: до Храма-на-Мысу очень далеко, как крошечное суденышко сумеет преодолеть такое расстояние?! Вдруг поднимется ветер, или начнется дождь -- погода на море иногда меняется так быстро! А если вообще все окажется обманом? Ведь она поверила словам, только словам, без малейшего подтверждения! Может быть, она нужна магистру совсем для других целей? Говорят же, что в лунных храмах иногда приносятся человеческие жертвы -- и кто знает, насколько далеки от истины эти слухи?.. Может быть, в подземных галереях и вправду справляются таинства свирепой Матери богов? Может быть, непослушных жрецов действительно приковывают к скалам, чтобы ночью неведомые морские чудовища сожрали бедняг? Может быть, в огне маяка сжигают тела пойманных при попытке к бегству? Может быть... о, в храме все может быть! К счастью, о перепуганной пассажирке никто не вспоминал. В тонкий борт шлепали волны, а палубы то и дело доносились голоса, непонятные команды, смех, и под эти однообразные звуки Мара даже немного успокоилась. Тревожные мысли не исчезли, но словно бы зациклились, цепляясь одна за другую и постепенно теряя остроту. В углу на большом деревянном ящике было почти уютно, а если завернуться в покрывало, то и совсем хорошо... Пригревшись, Мара не сразу уловила, что изменилось в окружающих звуках. Потом поняла: плеск волн стал каким-то другим, и ветра больше не было слышно. А спустя мгновение весь корпус яхты мягко вздрогнул, толкнувшись во что-то, и послышалась непонятная команда, потом тяжелые шаги по палубе -- и тут же скрип открываемого люка... И голос кого-то из команды -- хрипловатый, насмешливый, но вроде бы не злой: -- Эй, там, внизу! Подъем, приехали! Мара не помнила, как выбралась из каюты -- помнила только, как шагнула на палубу и увидела почти прямо над собой громадную темную постройку неправильной формы. Храм? Уже, так быстро? Но почему не видно маяка?! Ведь на храме должен быть маяк, его не могли погасить! От страха Мара едва не потеряла сознание... но тут же сообразила, что из-под самой стены маяка и не должно быть видно... Она облегченно вздохнула, и тут же услышала над собой еще чей-то голос: -- Лим, это ты, что ли? Тут же вспыхнул фонарь на пристани -- и в его неверном желтом свете Мара в первый раз увидела своего будущего учителя. Карел выглядел невозмутимо и внушительно, как всегда -- впрочем, тогда она еще не знала этого "как всегда". Окинув яхту внимательным взглядом, он неторопливо подошел к краю пирса и подал Маре руку, помогая спуститься на причал. Потом вопросительно оглянулся на Хилима. Тот немедленно отозвался: -- Энергетика мощная, воображение слабое, вибрация -- почти чистая двойка. По-моему, Карел, это именно то, что ты просил. Несмотря на усталость и волнение, Мара сообразила, что речь шла о ней. Ну, знаете ли! Но опережая ее возмущенный вопрос, Карел задумчиво заметил "в пространство", что Хилима в детстве явно недостаточно драли хворостиной. Хилим тут же без смущения откликнулся в том смысле, что драли вполне достаточно, просто детство было очень давно... Потом, усмехнувшись, коротко попрощался и исчез в темноте. Карел повернулся к Маре. -- Ну, пошли, что ли? Ты на него, -- он кивнул вслед ушедшему Хилиму, -- не обижайся! Он с людьми общаться вообще не умеет, что тут поделаешь! Мара только пожала плечами, но Карел и не ждал ответа. -- Тебя как зовут-то? -- снова спросил он. -- Мар... -- но после секундной запинки она буквально ощутила неслучайность данного Хилимом нового имени и представилась уже отчетливо: -- Марина! Карел, не дожидаясь вопросов, объяснил, что заведует камнерезными мастерскими. -- Мне был нужен еще один человек для работы с родонитом. Знаешь, такой ярко-розовый камешек с черными крапинками? Думаю, ты быстро научишься... А в храме ценят хорошие камни и хороших мастеров! Марина действительно быстро научилась. То ли были у нее неведомые ей самой способности, то ли Карел оказался редким учителем, то ли храмовые "энергорезцы" изрядно облегчали работу камнереза... ...Инструмент чудесно слушался руки и с равной легкостью, вопреки всем законам механики, вел и прямой, и изогнутый срез. Как такое могло быть? Марина больше не размышляла над этим всерьез, но во время работы ее по-прежнему неизменно охватывали удивление и восторг. И наверное, именно эти нетускнеющие чувства оживляли все ее изделия... ...Фламинго был сложным заданием, но Марина чувствовала, что справляется. Главное получилось: изящная тонкая шея и напряженные перед взлетом широкие крылья. Смотреть на эскиз требовалось все реже: теперь Марина сама чувствовала острую стремительную ауру образца. Это и понятно: когда "уберешь все лишнее", аура усиливается! Оставалось лишь проработать детали: навести легкий узор перьев, обточить как можно тоньше длинные ноги, клюв. В общем, только бы не испортить то, что уже сделано... Кто-то осторожно приоткрыл дверь. Марина аккуратно довела резец до края крыла и только тогда подняла голову. В комнату заглядывал Юджин, мастер из соседней комнаты. Он и вправду уже мастер: работает у Карела больше пяти лет, и делает не простенькие сувениры для продажи, а настоящие серьезные вещи. Обновляет интерьеры храма, например, или вырезает лечебные талисманы... -- Ты пойдешь с нами ужинать? -- позвал Юджин. Марина вздохнула. Присоединиться к компании хотелось, но... -- Я еще не закончила! Все равно недоделанная статуэтка не даст покоя! Юджин, конечно, понял Марину. -- Ну, ладно, -- помедлив, отозвался он. -- Если хочешь, я потом зайду за тобой. Марина обрадованно кивнула: бродить вечером одной очень не хотелось! В темноте безлюдных переходов даже охранный амулет не казался защитой. Все время мерещились где-то сбоку, на пределе зрения, странные тени и силуэты, и хотя таинственное "нечто" никогда не показывалось воочию, его присутствие ощущалось. И -- это было лучшим доказательством реальности угрозы, -- охранные амулеты в храме носили все, кроме магистров... Больше всего Марина боялась заходить в подвал -- но именно там камнерезы оставляли на ночь свои инструменты. Хранилище называлось "ежиной" комнатой, и хотя никакие ежи там не жили, по углам стояли изображающие их скульптуры. Они были сделаны из какого-то необычного, очень черного камня, тщательно выточенные иголки воинственно торчали в разные стороны -- и как раз между иголками удобно было пристраивать "энергорезцы". Подвал находился ниже уровня моря, и вода просачивалась сквозь стенки. С утра до вечера капли мерно простукивали тишину, не нарушая покоя, но иногда... Да, Марина не сомневалась: в "ежиной" комнате живет какая-то непонятная сущность. Потому что стоило пробыть там дольше обычного, ища среди колючек свой резец, и скоро в ровный перестук вплеталось негромкое, но упорное поскребывание. Оно меняло тональность, и в чем-то было даже музыкальным -- словно невидимый жилец развлекался этими звуками. Как-то Юджин, смеясь над испугом Марины, нарисовал на стене портрет "шуршавчика". Получилось что-то вроде шкодного толстенького хомячка на шести паучьих лапах. Фантазия показалась Марине не самой лучшей... но ощутимо близкой к реальности! С тех пор она избегала бродить в одиночестве по незнакомым закоулкам. "В храме нет ничего по-настоящему враждебного, -- очень серьезно объяснял Карел, -- но есть много чужого. Вот представь себе, что ты в горах, или в море или в незнакомом лесу... ты ведь будешь вести себя осторожно, правда? Вот и здесь нужно быть такой же осторожной. И запомни главное правило: никогда, ни при каких условиях, ни днем, ни ночью, не снимай охранного амулета..." x x x Космодром построили на экваторе, но Земля, как назло, вскоре перестала вращаться. Лунный месяц почти совпадает с календарным, и у каждого полнолуние свое лицо. Октябрьское -- прохладный хмель зрелости, ноябрьское -праздник на грани сна, декабрьское -- темно-синее плотное безвременье. Есть дерзкое безумье мая, и теплая пауза июля, и дразнящая щедрость сентября. Каждый месяц хранит свои привычки. Но случается, что на отмеренные тридцать дней приходится два полнолуния... "У нас есть шанс, в котором нет правил..." ...Майское _неурочье_ (какое-то языческое название!) было самим дорогим ритуалом в Храме-на-Мысу. Дорогим во всех смыслах -- потому что не так-то просто было туда попасть! Достаточно сказать, что приглашения гостям рассылала сама верховная жрица! Марина, однако, надеялась побывать на таинственном действе -незаметно просочиться в верхние галереи. Она не боялась, что попадется -- Карел все равно не станет наказывать ее. Он вообще терпимо относится к любопытству -- редкое для старшего жреца свойство характера! Верхние галереи очень напоминали трехмерный лабиринт -- с той лишь разницей, что заблудиться в них на самом деле было невозможно. Каждая пещера имела не только обычный выход в путаницу разновысоких переходов, но и лаз на первый этаж. Отверстия, разумеется, были закрыты и тщательно замаскированы, но это могло обмануть лишь гостей, а не служителей храма. Одним из таких лазов и решила воспользоваться Марина... ...Серебряный шар висел над морем, рассыпая серебряные блики. И по сравнению с этим зрелищем все человеческие торжества показались вдруг смешными и нелепыми. Что можно добавить к такому вот величавому покою? "Да и вообще, -- с сомнением подумала Марина, -- не глупо ли встречать полнолуние в закрытом помещении?" И все же, бросив прощальный взгляд на величественный пейзаж, она покинула уютный балкон. Красота природы бесконечна -- но человеческое любопытство она не лечит! А Марина уже снова чувствовала неодолимый интерес к неизвестному празднику... Она легко преодолела две дюжины высоких выщербленных ступенек, выбралась на тесную площадку и осторожно толкнула крошечную, почти незаметную дверь. Скользнула вперед... и едва не потеряла сознание, не успев даже понять, что же именно так поразило ее, мгновенно перенеся из одной реальности в другую!.. Да, всего лишь один шаг -- но она мгновенно оказалась _в мире лунного света_! Свет был повсюду -- такой мягкий и сильный, что казался вещественным... Непонятно, откуда он исходил. Может быть, прямо с ночного неба, проникнув неведомым способом сквозь каменные стены? Но как такое могло быть?! ...Марина не сразу заметила, что кроме нее в пещере было еще несколько человек. Но опасения, что ее заметят, тут же растаяли: в этом мире живого серебра никто не станет удивляться и задавать вопросы! Звучала негромкая музыка, словно аккомпанируя дробящимся лучам. И вдруг откуда-то из глубины пещеры выступила призрачно-темная женская фигура. Она медленно приближалась... и что-то странное было в ее походке, и Марина, замерев в своем углу, напряженно всматривалась... да, несомненно: незнакомка двигалась, не касаясь ногами пола! Это был полет -- но как же он был далек от традиционных публичных выступлений! Лишь теперь Марина узнала знаменитую чемпионку -- и едва поверила своим глазам. Если бы Зара показала где-нибудь на соревнованиях _такое_... Тогда ее популярность, и без того немалая, поднялась бы до немыслимых высот! Или так можно летать лишь в неурочное полнолуние? Вещь в себе, движение мимо, танец не для зрителей... Глядя на танцовщицу, легко было поверить, что каждый сможет взлететь, стоит лишь забыть о чем-то лишнем! Марина невольно затаила дыхание, не сводя глаз с Зары... и вдруг, неожиданно и запретно, их взгляды встретились! Казалось, холодная рука сжала сердце -- но в тот же миг нахлынула шальная, пьянящая радость: "Я все могу, мне все доступно и позволено!" И словно тоже подчиняясь этой вспышке, танцовщица завертелась в диком стремительном танце. При каждом повороте она очерчивала стеком невидимую плоскость и тут же опиралась на нее, начиная очередную фигуру. Руки и ноги сплетались самым немыслимым образом, рисуя в плотном воздухе вычурные узоры. Это продолжалось невероятно долго... А может быть, всего несколько минут... Усталость сковала Марину, но быстрые взгляды танцовщицы крепко держали, не позволяя расслабиться. А когда сил совсем не стало, безумный вальс вдруг прекратился. Летунья словно нехотя поднялась высоко под потолок, замерла на миг... и вдруг, бросив стек вниз, черной молнией метнулась за ним! Марина невольно вскрикнула -- но жуткое падение остановилось на полпути, а танцовщица, почти презрительно оглянувшись, медленно выплыла прочь из пещеры... ...Марина не помнила, как спустилась на первый этаж, как добралась до своей комнаты. И еще несколько дней чувствовала себя совершенно больной, словно бы высосанной. Может быть, эта фантастическая летунья - - настоящий вампир? Говорят, они изредка встречаются в нашем грешном мире... а если так, то где же им быть, как не в лунном храме?.. x x x Отдай что хочешь, человек, но не жди, что тебе заплатят положенную цену... Марине никогда не надоедало гулять ночью по берегу -- одной или всей компанией из мастерских, а чаще всего вдвоем с Юджином. Они мало говорили во время этих прогулок, поддаваясь странному, но общему для обоих чувству отрешенности: впереди -- бесконечное море, отраженные в воде проблески маяка, редкие огни проходящих судов... а сзади между тобой и прочим миром непоколебимо застыл храм. От предложений Юджина проводить ее до комнаты Марина неизменно отказывалась. Нравы в храме были простые, мирские условности вызывали удивление или даже смех, и строгость поведения была для девушки единственной защитой. Лучшим способом избежать объяснений было просто неожиданно попрощаться и быстро исчезнуть в темноте -- тем более, что вне храма Марина почему-то не боялась привидений... Страшно было только проходить мимо входов в подвал. Их было несколько в восточной стене, и Марина уже за несколько шагов чуяла дыхание влажной прохлады и неизвестности. И пробиралась мимо этих ухмыляющихся пастей со всей возможной торопливостью. И боялась даже представить себе, что будет, раздайся из темноты хотя бы какой-то звук. ...Но она и помыслить не могла, что услышит зов о помощи! Марина пробиралась вдоль восточной стены по знакомой до последнего камушка тропинке, когда откуда-то слева вдруг послышался услышала вдруг пронзительный крик: -- Помогите! Помогите! Мама!.. Голос был детский, высокий и тоненький -- и такой в нем звучал ужас, что Марина не раздумывая кинулась на помощь. И опомнилась, только когда ее ноги заскользили по заросшему плесенью наклонному спуску. Ведь это же из подвала! И теперь... Первой мыслью было: бежать! Выбраться назад, на тропинку, и удирать без оглядки! И привести потом кого-нибудь на помощь... Но Марине тут же стало стыдно: где-то рядом погибает ребенок, а она, как последняя трусиха... Пытаясь заглушить страх, Марина сделала несколько шагов вперед, углубляясь под низкие своды. Темнота мгновенно и опасно обступила ее, она споткнулась, едва не упав... и сообразила наконец, что бродить наобум по подвалу не только рискованно, но и бесполезно. Пришлось остановиться. Крики не смолкали, но Марина отключила эмоции, не позволяя себе больше воспринимать их, как зов о помощи -требовалось только определить, откуда именно они доносятся. Под неровными каменными сводами звуки дробились и отражались, но Марина уловила-таки нужное направление. Под уклон, в сторону глухой части южной стены... да кого же туда занесло-то? Зачем?! ...Мальчишка, странно выгнувшись, лежал на куче поросших плесенью каменных обломков. Он уже не звал на помощь, только дергался, как будто из последних сил сопротивляясь... чему? Глаза уже привыкли к темноте, и Марина отчетливо видела, что ничего и никого рядом нет, что он явно не ранен и не покалечен... Может, какая-то болезнь, приступ? Что-то вроде эпилепсии, или просто перепугался в темноте? Маленький ведь еще совсем, лет десять на вид, не больше! Откуда он здесь взялся? Приехал с родителями? Или с приятелями? Скорее второе: родители давно бы уже подняли шум, а мальчишки вполне могли струсить и сбежать. Ну, ничего, надо только скорее вытащить его отсюда... Но что это?! Над каменной кучей, над упавшей фигурой вдруг возник размытый силуэт. Словно проявилось наконец изображение на старой фотопластинке -- то ли есть что-то, то ли нет... Но уже ощутимо повеяло жаром и незнакомым горьковатым запахом, и Марина поняла, что именно разлапистое горячее Нечто прижимает мальчика к каменным обломкам! И что-то делает, прильнув к его телу... -- Пошел вон! -- возмущено заорала Марина, совершенно нелогичным образом забыв все свои прежние страхи. Тень вздрогнула, подняла голову. Усмехнулась... То есть у нее не было лица, но Марина готова была поклясться, что видела усмешку! А потом многорукое (или многоногое, многохвостое?!) создание, как ни в чем ни бывало, вернулось к прежнему занятию... -- Да убирайся же ты к чертям! -- уже менее убежденно потребовала Марина, делая все же шаг вперед. "Ну-ну! -- словно бы откликнулась тварь. -- Иди-иди сюда, девочка, иди..." Марина всхлипнула от вновь нахлынувшего страха... но отступать было некуда, и она отчаянно бросилась вперед. Оступилась на скользком камне, потеряла равновесие, упала на четвереньки -- и тут же увидела, как закачался перед самым лицом выскользнувший из-под одежды амулет. Ах, так... ну, держись! Марина сжала шнурок в руке, рванула его и метнула амулет прямо в призрачное тело существа. Оно дернулось -- не болезненно, скорее удивленно! -- но немного отступило. Тогда Марина медленно поднялась с колен и, отряхивая руки, шагнула вперед. От притихшей твари ее отделяла только небольшая каменная осыпь, но Марина уже примерилась, как бы половчее ее перепрыгнуть. Сюда, потом сюда -- и вот на этот надежный выступ... Но подняв голову, Марина с удивлением обнаружила, что атаковать некого: неизвестный "гость" исчез бесследно, как будто его и не было! С трудом успокаивая нервную дрожь, и расплываясь при этом в неудержимой совершенно идиотской улыбке, Марина наклонилась к ребенку. Как ни странно, он даже был в сознании! -- Пойдем, -- с трудом проговорила она. -- Поднимайся... Если пацаненок не сможет идти, она не дотащит его сейчас! Но инстинкт самосохранения у юного путешественника все же имелся: намертво вцепившись в ладонь Марины он кое-как поднялся на ноги... Они выбрались на волю без особых приключений, обогнули храм и вошли через центральные двери. Там всегда дежурили младшие жрицы, и Марина с чистой совестью перепоручила спасенного им. Объяснила коротко: заблудился. Никаких подробностей... Сама же она же мечтала сейчас только об одном: поскорее добраться до постели, упасть и заснуть. Случившееся настолько не укладывалось в голове, что про него просто не хотелось думать. А заглушать неприятные мысли Марина умела хорошо, жизнь давно научила ее этому... x x x Вино "Херес-С-Нимус" Про потерянный амулет Марина вспомнила только утром. Вспомнила -- и обругала себя последними словами: нажила приключений через лишнее благородство! Что же теперь делать-то?.. За завтраком она рассказала о случившемся Юджину. В глубине души она не сомневалась, что тот поступит просто и по-рыцарски: сходит в подвал и принесет амулет. Увы, она зря надеялась на мужское благородство: Юджин только пожал плечами и с возмутительным равнодушием посоветовал сходить к Карелу. Хорош, ничего не скажешь! Марина всегда была уверена в одном: перед начальством ни в коем случае нельзя выглядеть невезучей! Вот и сейчас - - куда это годится: без году неделя в храме, а уже влезла в историю! Что подумает Карел о бестолковой ученице? Кроме того, Марина смутно сознавала, что сделала что-то запретное -видела то, чего не положено видеть ученикам, узнала о храме больше, чем хотели бы позволить магистры... Так стоит ли признаваться в этом? ...Выход напрашивался один, простой, как самоубийство: отыскать амулет самой. Подумав, Марина решила спуститься в подвал из зала с балконами: это как раз за южной стеной, ближе всего к месту вчерашних событий, долго искать не придется... По раннему часу зал был пуст. Оглядевшись, Марина откинула тяжелый люк, закрепила крышку. Внизу было очень тихо, и ощущалось в этой тишине какое-то... ожидание? Кто его знает, какая скрытая от посторонних глаз жизнь идет там, внизу? Но Марина не хотела отступать! Вот только подождать немного, чтобы глаза привыкли к темноте... Она упорно пялилась во мрак и уже начинала постепенно различать уходящие вниз ступени -- но тут как назло послышались шаги, и в зал вошла одна из младших жриц-уборщиц. Тьфу, до чего же не вовремя! Чтобы избежать вопросов, Марина торопливо придала лицу самое что ни на есть уверенное и даже высокомерное выражение. Девочка робко и почтительно отступила к стене -- за магистра приняла, не иначе! -- но не вышла... и Марине ничего не оставалась делать, как с тем же независимым видом решительно спуститься в подвал. Тьма сразу обступила ее со всех сторон, глаза все-таки не успели привыкнуть, и очертания тяжелых сводов коридора лишь едва угадывались - - но отступать было поздно. Впрочем, дорогу она помнила хорошо: прямо вниз, потом налево вдоль стены -- как раз и выйдешь к груде камней. Вот только... ...Похоже, амулет не только хранил от неведомых опасностей, но и наоборот, ограждал эти самые "опасности" от лишнего любопытства -- во всяком случае, сейчас, оставшись без него, Марина ясно ощущала в подвале чье-то присутствие, слышала явно нечеловеческие голоса, доносившиеся откуда-то из темных боковых проходов. Но, хотя ни девочкажрица, ни кто-нибудь другой уже не могли ее видеть, Марине почему-то было стыдно бояться. Она лишь подобралась, сосредоточилась и, вобрав в себя всю доступную энергию, приготовилась в случае чего подороже продать свою жизнь. Но что "они" могут ей сделать? "Все! -- подсказал здравый рассудок. -- Ты же видела, на что способны здешние существа!" "Но я не маленький ребенок! -- возразила самой себе Марина. -- И я уже справилась с одной тварью, справлюсь и с другой! Пусть только попробуют..." Не попробовали. Марина спокойно добралась до вчерашней осыпи, подобрала амулет и сунула в карман. Обратный путь уже не казался страшным -- да и свет из открытого люка указывал направление. Выбравшись наверх, Марина поспешно закрыла люк, шагнула в боковой коридор -- и замерла, потрясенная... И лишь через мгновение сообразила, что никто не выскакивал из стены ей навстречу -- всего-навсего зеркало... ...Никогда еще она не видела у себя такого лица -- бледное, дикое... Да просто чужое -- такого действительно можно испугаться! Но неведомо откуда взявшийся новый цепкий взгляд темных глаз притягивал так сильно, что Марина не сразу смогла отвернуться... x x x Вы глупы как пробка, если собираетесь лезть в бутылку! Зара была больше чем летающая танцовщица -- солистка, чемпионка, настоящая "звезда"! Еще в Школе воздушных танцев Марина, как и все воспитанницы, восхищалась ее искусством и едва могла мечтать о том, чтобы познакомиться с ней. А уж о том, чтобы стать ассистенткой... Эх, если бы знать тогда, что значит быть компаньонкой "звезды"... Да хотя какой там компаньонкой -- просто прислугой. Или не прислугой даже -- так, чем-то вроде домашней кошки! Бессловесным источником энергии для танцев... "Источник энергии" -- как странно звучит, когда речь идет о людях! Но Марина уже знала смысл этих ужасных слов. Если ты смотришь танец, не просто любуясь исполнением и рисунком, а мысленно "совмещаешься" с летуньей -- твоя энергия переходит к ней. Ее полет поддерживается за счет _твоих_ сил, и даже если ты погибнешь от нервного истощения -никто даже не заметит этого... Или постарается не заметить. Конечно, будь у Марины другая работа, она бы ни за что не согласилась на столь унизительную роль! Но другой работы больше не было: камнерезные мастерские отныне были для нее закрыты. Не в наказание, нет. Просто: -- Твоя энергетика сильно изменилась, -- сказал Карел. -- Она больше не подходит для работы с родонитом... и, к сожалению, вообще с камнями. Потому что камнерез в первую очередь должен быть спокойным... ...А Марина перестала быть спокойной. Тысячный раз давая себе зарок не любопытствовать больше, она снова и снова проникала в тайную жизнь храма. Таинственные встречи в подвале невозможно было забыть -- и еще менее хотелось забывать ощущение собственной победы: ведь что ни говори, а она уже не раз смогла без амулета пройти сквозь страшное жилище теней!.. -- Не всякие возможности к добру, -- хмуро пояснил Карел. -- То, что ты приобрела, очень трудно забыть, но еще труднее использовать. -- Но почему?! -- испуганно спросила Марина. (Еще бы не испугаться, когда говорят _так_!) Карел вздохнул и заговорил вроде бы без связи с предыдущим: -- Скажи, ты хотела бы оставить храм? Марина вздрогнула. Оставить храм? Оставить храм?! -- Ну, что же, -- Карел покачал головой, -- твоя растерянность и есть ответ... Это уже звучало приговором, тем более страшным, что он казался совершенно непонятным. Марина судорожно пыталась найти выход, хотя бы намек на возможность продолжить уже ставшую привычной жизнь! -- Я могла бы, -- неуверенно начала она, -- я могла бы стать младшей жрицей... Наводить порядок, работать на кухне, продавать сувениры -- все эти презираемые прежде занятия вдруг показались Марине очень привлекательными. Как бы то ни было, младшие жрицы неплохо зарабатывают, живут веселой дружной компанией, по выходным ездят в ближайший город... Только бы не покидать храм навсегда! -- Быть младшей жрицей ты уже не сможешь, -- решительно отверг Карел. -- Во всяком случае, я не рискнул бы тебя рекомендовать. -- Но почему?! -- снова воскликнула Марина. -- Разжалованных не любят, -- коротко и грубо объяснил Карел. -- Ты не сможешь вписаться в коллектив... особенно с твоим характером! -- Что же мне делать?! -- с тоской спросила Марина. Ей хотелось проклинать себя во весь голос или стучать головой о стену. Ну почему ей так не везет?! Карел, однако, не заметил подступающей истерики. Или сделал вид, что не заметил. -- Можно поискать тебе какое-нибудь занятие. Думаю, что Лим... ну, Хилим, тот самый... надеюсь, он сможет помочь. От удивления Марина на миг даже забыла о своем горе. Неужели конструктор летающих стеков, магистр, будет пристраивать ученицунеудачницу?! Конечно, они с Карелом приятели, но все же... После верховной жрицы Хилим был, наверное, самой важной персоной в храме -- важной, таинственной и пугающе-загадочной. Среди младших жрецов и учеников, с которыми общалась Марина, о нем ходили слухи, которые Марина не рискнула бы обсуждать даже в узкой компании -например, что он любовник верховной жрицы, или что Зара, чемпионка, которую он тренирует, на самом деле настоящая ведьма и питается человечиной, или что его... ну, нет, это уже слишком! -- И вы думаете, он согласится помочь мне? -- робко усомнилась Марина. Карел усмехнулся: -- Он согласится помочь _мне_. А я в данном случае прошу за тебя. Поняла? Уверенные слова Карела всерьез обнадежили Марину, и когда на следующий день он повел ее к магистру, она уже чувствовала себя почти нормально. И очень любопытно было, сильно ли будет отличаться Хилим от того образа, который ей запомнился?.. ...Магистра отыскали на самом верхнем этаже, в очень светлой (витражное окно в потолке), комнате, совершенно не похожей своим убранством на другие помещения храма. Больше всего она напоминала кабинет инженера или ученого: компьютер с чертежным устройством, разбросанные по столу листы бумаги, пестреющие непонятными набросками, и в довершение всего -- сложный телефонный аппарат со множеством кнопок, из тех, что вызывают суеверный страх у людей, всю жизнь набиравших номер, накручивая диск. Последнее казалось особенно странным -- ведь храм всегда воспринимался чем-то совершенно отрезанным от мира, а тут... Другой странностью было полное отсутствие книг -- ни древних фолиантов в кожанных обложках с застежками и медными уголками, ни даже самых простых современных изданий. Но зато на небольшом столике в углу стоял совершенно незнакомый прибор, похожий на микроскоп, но с длинным косо срезанным кристаллом вместо трубки. Под этим кристаллом на приборном столике лежал кусок серебристого обсидиана. Услышав вошедших, Хилим погасил экран компьютера, повернулся вместе с креслом, и под его ровным, ничего не выражающим взглядом Марину вдруг захлестнуло странное чувство -- как будто все это однажды уже происходило. В самом деле, она опять стоит у двери, забыв прикрыть ее, и магистр опять развалился перед ней в кресле... Правда, теперь это не ее комната, а кабинет Хилима, и не он, а она пришла к нему с просьбой... Но пока она разбиралась в своих ощущениях, Карел слегка кивнул Хилиму в знак приветствия и быстро вышел из кабинета -- и Марина, не успев опомниться, оказалась лицом к лицу со своей будущей судьбой... Наконец Хилим нарушил молчание: -- Ну-ка, подойди поближе... Марина робко подчинилась. Вопросов не последовало: видимо, Карел все рассказал заранее. Вот только как отнесется магистр к ее проблемам?.. Марина внимательно вглядывалась в его лицо. Абсолютная непроницаемость, даже не скрытность, а какое-то полное равнодушие. И как же странно молодо выглядит! А ведь ему никак не меньше сорока: воздушные соревнования начались почти двадцать лет назад, и если он с самого начала был конструктором стеков... Может быть, секрет его молодости -- именно в этой подавляющей невозмутимости?.. -- Я не понимаю, почему ты так боишься оставить храм? -- чуть лениво поинтересовался наконец Хилим. -- Уже успела привыкнуть? Марина молча кивнула. Магистр сразу сумел отыскать самое верное слово: привыкла. И панически боится перемен -- тем более, что никакой профессии вне храма у нее нет... -- Я мог бы взять тебя в компаньонки для Зары, -- так же меланхолично заметил Хилим. -- Ей одиноко, и она рада будет общению. Надеюсь, вам будет о чем поговорить друг с другом... Марина онемела. Стать компаньонкой Зары -- разве могла она когданибудь даже мечтать об этом?! Нет, не может быть! Наверняка здесь кроется какой-то подвох, и ей опять предлагают "стирать пыль с резных колонн" -- или еще с чего-нибудь... В самом деле, никто же не станет что-то хорошее предлагать как последнюю милость! И все-таки сквозь бурю противоречивых эмоций пришло горькое осознание: эта возможность -- последняя. Если она откажется, ей придется покинуть храм, возможно, уже сегодня... -- Я... тоже надеюсь... -- ответила она едва слышно. Хилим кивнул, поднимаясь. Очевидно, он собирался немедленно отвести Марину к ее новой госпоже. "А что, если, -- подумалось вдруг Марине, -- общаясь с Зарой, я тоже смогу научиться летать? Ведь я..." Хилим остановился, лицо исказила жесткая усмешка: -- Милая Марина, раз уж ты сумела так много узнать о храме, надеюсь, тебе не повредит еще кое-какое знание. Запомни хорошенько: люди не летают. Вообще. Никогда. ...Пока Марина приходила в себя, пытаясь хоть как-то переварить услышанное, Хилим молча стоял у двери и всем своим видом демонстрировал "смиренное ожидание" -- при виде которого любой нормальный человек обычно начинает суетиться, торопиться и вообще чувствовать себя виноватым за то, что он еще не готов следовать за своим спутником на край света! Но сейчас укоризненная поза явно пропадала впустую: Марина ничего не видела перед собой. "Господи! Нет, этого не может быть... Кто же тогда Зара? Кто вообще все летающие танцовщицы?!" Наконец она очнулась и с отчаянной надеждой повернулась к ожидавшему ее магистру -может, он откажется от своих жестоких слов? Но нет... -- Летают или сильфиды, или русалки. Дочери воздуха и воды, стихийные существа. Слышала когда-нибудь про таких? Наверняка слышала - - в сказках, в легендах... Ну так это на самом деле не легенды и не сказки. "Теперь осталось только сойти с ума. Прямо здесь и сейчас. Потому что невозможно жить дальше, узнав такое... Стихийные существа! Неужели эти мистические создания действительно существуют?!" -- Разумеется, существуют, как же иначе. И не будь люди такими высокомерными, они бы давно знали о них... Несмотря на страшное потрясение, Марина не могла не улыбнуться на эти слова -- уж кто бы говорил о высокомерии! Странно, но теперь она почти не сомневалась, что и Хилим -- не человек... Бог весть, что он за сущность -- но не людская, не живая, не теплая! А эта его чемпионка... -- Зара как раз русалка. Или нимфа, как угодно. -- Но она же училась в Школе танцев! Я точно знаю!!! -- Ну, и что? Действительно училась, -- Хилим пожал плечами. -Половина старшекурсниц -- не люди. Разве ты это замечала? Разве хоть кто-то это замечает?.. Ответить было нечего. Марина опустила голову, окончательно смиряясь с судьбой. Увы, но придется признать несостоятельность людей. Полеты... Какая красивая мечта -- и какая безнадежно неосуществимая! Школа воздушных танцев -- эта грандиозная мистификация... Иллюзия для тех, кто склонен поддаваться иллюзиям! А непонятные нечеловеческие существа засевшие в крепостях лунных храмов... А впрочем, так ли уж это страшно? Просто еще один мир, отдельный от человеческого -- мало ли таких вокруг? Разве понимают люди тех же дельфинов, или птиц?.. Да что там птиц -- хотя бы своих собратьев другой национальности?! И не вина храмов, что они так неплохо устроились, используя людские слабости и пороки... ...Но одно Марина поняла твердо: теперь ее не выгонят из храма. Никогда. Того, кто узнал такие вещи, не выпустят в мир без надежных гарантий молчания -- а какие гарантии можно считать надежными?.. Но черт возьми... _зачем_ магистр рассказал ей все это?!  * ЧАСТЬ ВТОРАЯ *  ...В огне живут саламандры, в воздухе -- сильфы, в воде -- нимфы или русалки, а в земле -- гномы. Стихийные существа не обладают правом на вечную жизнь, имея, по словам философов, смертную душу. Тем не менее они живут несколько веков, не подвергаясь разрушительному влиянию времени и не испытывая никаких недугов, так как по своему однородному составу не подвержены разложению. С давних времен они отшатнулись от людей, входя в сношение только с личностями, посвятившими себя исканию истины... Соревнования летающих танцовщиц обычно проводились на северной стороне, перед центральным входом храма. Почетные гости "из людей" размещались на балконах, для прочих зрителей прямо во дворе устраивались трибуны. Ну, а судьи нередко вообще избегали зримого присутствия, пользуясь сетью энергетической связи между храмами. Само же судейство было прихотливейшей игрой, смысл которой был понятен даже не каждому магистру! Жонглирование симпатиями, установка равновесия -- вот что такое выбор победительницы. Он может быть и явно "несправедливым" -- с точки зрения людей, разумеется. А для стихийных существ, живущих в храме, горячее сочувствие зрителей и любовь "вопреки" могли значить даже больше, чем победа. Ведь такие эмоции освобождают дополнительную энергию, а энергия для стихийного существа означает саму жизнь. (Для людей, впрочем, тоже -- правда мало кто знает об этом...) Хорошим солисткам -- а в Храме-на-Мысу всегда были _хорошие_ солистки! -- требовалось уметь очень многое. И дело было не только в технике танца: помимо прекрасного умения, танцовщицы должны были _нравиться_, возбуждать воображение сами по себе. А угодить множеству совершенно разных взглядов всегда было ох как непросто! Зара, казалось, от рождения умела быть одновременно недоступной и привлекательной. Она была настоящей звездой, она одна давала храму больше энергии, чем все праздники полнолуния вместе взятые, она щедро делилась известностью со своим неизменным тренером... но почему, черт побери, она слабела с каждым выступлением?! Почему?! ...Хилим наблюдал соревнования с верхней галереи. Отсюда почти не было слышно аплодисментов, но движения ладоней различались отчетливо. Да что там, Зару всегда так встречают! И это искренние приветствия: достаточно лишь посмотреть ауру большинства зрителей! Но Заре словно безразличны все эти знаки внимания... Что это? Гордость? Презрение к толпе? Хилим вздохнул: излишняя гордость всегда дорого обходится... Он напряженно следил, как Зара выходит в центр площадки. Иногда танцовщицы стартовали с башен, с крыши или хотя бы с высокого крыльца - - но на особо строгих отборах, вроде нынешнего, приходилось выбегать из дверей, держа стек в руках, и подниматься прямо с земли. Зара набирала высоту до невозможности медленно. Конечно, для непосвященных это смотрелось эффектно: фиксированная поза, постепенный подъем по спирали. Но Хилим-то знал, что его воспитанница просто не может двигаться быстрее! Иначе она не стала бы начинать танец столь рискованной фигурой в замедленном темпе, когда сразу заметно малейшее отклонение от правильной траектории! Ну, наконец-то: даже не глядя на Зару, Хилим почувствовал, что она достигла верхней точки... и тут же прозвучало дружное "ах" зрителей. Действительно, к стремительному пикированию невозможно привыкнуть! Но что это? Он вздрогнул... Нет, ошибки быть не могло: сегодня Зара явно падала быстрее -- почти секунда разницы! Неужели она настолько ослабла, что ловит энергию даже от падения?! Первым желанием было остановить выступление -- черт с ней, с победой, Зара явно не в форме! -- но Хилим все же сдержался. Серьезных подъемов больше не будет, а с "вальсом на вертикали" она должна справиться. В конце концов прерванный номер тоже не добавит Заре уверенности в себе. Слегка успокоившись, Хилим с удовольствием следил за знакомыми фигурами танца. Быстрые развороты снова и снова сменялись внезапной неподвижностью, в который уже раз поражая не только зрителей, но и соперниц. Это действительно мало кто может -- на миг неподвижно зависать в воздухе и тут же снова набирать скорость, не выбиваясь из ритма и не теряя координации. Заре помогает то, что она долго жила в воде и привыкла к невесомости. Вот только почему она так долго не может приспособиться к новой энергетике?! Хилим всерьез беспокоился за свою воспитанницу. Наверное, он любил ее -- настолько, насколько это вообще возможно для сильфа в человеческом обличье. Впрочем, Зару-то как раз мало интересовало, кто он есть и кем хочет казаться... ...Они были давними друзьями -- сильф, магистр лунного храма, и одинокая русалка с пустынного острова. Первое знакомство состоялось случайно: Хилим любил дальние прогулки на яхте и однажды, дойдя до Каменного устья, высадился на одном из островков. Мрачное нагромождение камней, почти никакой растительности -- кто бы мог подумать, что там живет такое милое создание? На самом деле к Заре не очень-то подходило определение "милая". Будущая солистка Храма-на-Мысу слишком походила на человека и потому была, скорее, даже некрасива: в ее образе недоставало столь обычного для стихийных существ сверхъестественного изящества. Но может быть, именно это и привлекло к ней Хилима? Он сам старался как можно больше времени проводить в образе человека, стыдясь излишней сильфийской эфемерности... Казалось, безмятежной дружбе ничто не угрожало -- пока Хилим не узнал почти случайно, что на острове собираются установить дополнительный узел энергетической сети. Он сразу забеспокоился: сможет ли Зара жить рядом с такой активной точкой? ...Самым простым выходом было бы перенести узел. Увы, не получилось: чем-то именно это место было уникально. Не будучи профессионалом, Хилим не мог уяснить сути -- но Архелий, грозовой саламандр, лучший специалист по энергоканалам, однозначно настаивал: только этот остров, обязательно и непременно! Зара знала, что такое энергетическая сеть, и что эта система значит для храма. Она ни на что не жаловалась... лишь однажды коротко сказала: "Я хочу попрощаться с тобой, Лим. Мне придется стать другой, и мы вряд ли будем видеться..." После этих слов Хилим впервые за много лет потерял самообладание. "Что ты еще выдумала?! -- возмутился он. -- Кем ты собираешься стать?" "Ты видел пургу над ледяными торосами? -уклончиво отозвалась Зара. -- Здесь недолгая зима, но все же залив каждый год замерзает..." Прозрачного намека было вполне достаточно. Стать снежным призраком, зимним вампиром! Конечно, это выход для тех, кто не может жить, но боится умирать -- что-то вроде бесконечного падения, из которого нет возврата. Оно даже не лишено некоторой привлекательности, недаром люди иногда пытаются достичь его с помощью разных химических веществ... Хотя как раз людей-то это от смерти не избавляет! Но допустить, чтобы Зара стала агрессивной тенью?! Хилима возмутила самая мысль об этом. Решение пришло сразу: сделать подругу летающей танцовщицей. Жить в лунном храме -- мечта почти всех "диких" стихийных существ, так что Зара никак не сможет отказаться! "Ты поплывешь со мной в храм, -- заявил тогда Хилим. -- Я давно собирался просить тебя об этом. И поверь, что скоро весь мир будет аплодировать твоим полетам!" ...Он никогда не собирался быть тренером, но знал, что сумеет. И стек для Зары придумался почти сразу, и очень удачно. На год она отправилась в Школу танцев -- надо было соблюдать правила! -- а потом вернулась в храм. Вернулась для блистательных побед! Перед новым сезоном был составлен гороскоп для новой солистки -- чтобы реабилитироваться после пропущенного сезона, Храму-на-Мысу позарез нужна была именно новая солистка, сильнее, чем все, бывшие прежде. И вот... "Изгнанная из дома, жизнью обязанная воде, в храме обретет предназначение" -- ключевые слова небесной подсказки... Хилим даже не удивился -- так и должно быть, он привык доверять своей интуиции... Он показал гороскоп Заре. Поначалу она была слегка ошарашена, но вскоре привыкла к мысли о будущей славе. И все получилось так, как было предсказано: в рекордно короткий срок Зара прошла путь от простой танцовщицы до сольной артистки и вскоре стала настоящим украшением Храма, принеся ему немало блестящих побед... Да, но какая таинственная болезнь пожирает теперь ее силы?! Понять бы, что не так, разобраться... но по словам самой Зары, с ней все нормально. "Только одиноко иногда, не знаю, почему..." Странная какая-то тоска для бывшей жительницы пустынного острова! Правда, недавнее появление компаньонки и в самом деле помогло... Пусть чутьчуть, немного -- но Зара вполне заслуживает, чтобы ради нее содержали хоть десяток таких компаньонок!.. ...Танец уже подходил к концу, когда -- Хилим не сразу поверил своим глазам! -- Зара неожиданно рванулась вверх под долгий финальный аккорд. Это был восхитительный, несбалансированный, но живой и смелый подъем! Секунда, другая... И, наконец, плавный спуск вниз -- уже выпадающий из отведенного для танца времени... Великолепно! Самое ценное, что может быть: потеря победы во имя искренних симпатий! Теперь соревнования непременно станут предметом долгих обсуждений в самых широких кругах ценителей -- и это добавит немало энергии Храму-на-Мысу... ...Да, но ведь неожиданный подъем не репетировали, даже не обсуждали! Похоже, до последнего момента Зара и не собиралась делать ничего подобного -- в чем же причина такого всплеска энергии? Хилим быстро расслабился, настраиваясь на силовые потоки. Ну, кто сейчас так удачно поддержал Зару? Голубоватые нити открытой энергии уже гасли, но Хилим все же сумел уловить их направление. Верхние ряды трибун, слева, почти под навесом крыши... Надо же, а с первого взгляда в этом мальчике не найдешь абсолютно ничего особенного! Или это выступление Зары его так вдохновило?.. x x x Не много ль вам открытий чудных? "-- ...какая разница? Да зачем вообще нужны слова? Я и так знаю, что лучше тебя нет, и быть не может!.." Страстность юношеских признаний, сравнимая разве что с цитатами из рыцарских романов! А в ответ -- неясный шепот, в котором строгость волшебно смешивается с нежностью, а решительный отказ неведомым образом рождает надежду... ...Марине было искренне жаль молодого наивного и наверняка хорошего парня. Звуки, доносившиеся из соседней комнаты, не оставляли никаких сомнений в том, что он окончательно потерял голову. Что ж, тем больнее будет неизбежное разочарование, когда Заре надоест новая игрушка. Можно лишь догадываться, с какими чувствами выслушивает клятвы "вечной любви" существо, которое прожило на свете много десятков лет и проживет еще столько же! Любопытно, а если бы Игорь -- так его, кажется, зовут -- узнал правду? Изменилось бы хоть что-нибудь? Скорее всего, нет: все влюбленные немного полоумные, и не исключено, что загадочное происхождение Зары лишь усилило бы ее притягательность -- и ускорило бы трагическую развязку... Впрочем, Заре-то в любом случае ничто не угрожает: ценную солистку будут беречь от любых потрясений, в том числе и от разочарований. А вот кто позаботится о несчастном мальчике?.. ...Из-за стенки донесся громкий стон блаженства -- "несчастный мальчик" пока что был полон сил и энергии и спешил воспользоваться свалившимся на него... несчастьем. Марина раздраженно сунула голову под подушку. Странная все-таки в храме акустика: иногда звук мгновенно теряется за поворотом коридора -- а иногда соседние комнаты словно бы вообще ничем не разделены! Интересно, Зара знает, что их прекрасно слышно? Или ей все равно? Компаньонок и бедных родственников не стесняются, о них вспоминают только по необходимости. Неблагодарная работа: всегда быть в тени, всегда смотреть и всегда восхищаться... "Но ты очень хорошо смотришь, -- почти виновато объясняла Зара. -Твой взгляд придает мне силы, понимаешь?" Еще бы не понимать -- Марина прекрасно помнила "майское неурочье" и свою первую, тогда еще тайную, встречу с Зарой! Кто бы мог подумать тогда, что "смотреть" скоро станет ее профессией -- и что после каждого танца Зары она будет чувствовать себя как выжатый лимон... Вампирство? Ну а как иначе называются такие вещи... И страшно почти до крика -потому что каждый раз сомневаешься, хватит ли сил дожить до завтра... И пожаловаться некому... Ну почему одним дано так много, а другим судьба во всем отказывает?! Сама, конечно, виновата: нечего было прыгать выше головы! Оставалась бы дома, вышла бы замуж за Ролана -- и жила бы сейчас нормально... А ведь Хилим, дьявольское отродье, еще при первом знакомстве предлагал вернуться к _этому_! Впрочем, потом, когда брал ее в прислуги своей знаменитой воспитаннице, уже ничего не предлагал... Нет, надо взять себя в руки и заснуть хоть ненадолго! Утром предстоит прогулка на яхте, и Зара ни за что не согласится оставить ее дома... то есть в храме. Издевается, не иначе -- жаль бросить любимую игрушку даже на день... а не хватит ли уже игрушек?! Впрочем, от последней невысказанной мысли Марине даже стало немного стыдно: на самом-то деле Зара по-своему хорошо относилась к ней, иногда даже казалось, что мнение компаньонки для нее действительно очень важно. Так что дело скорее всего не в капризах и причудах избалованной "звезды", а в каких-то тайных дебрях нечеловеческой психологии... ...Но проснувшись, Марина неожиданно обнаружила, что уже почти полдень. Почему же ее не разбудили? Неужели Зара обошлась-таки без ее общества? Вдруг ни с того ни с сего стала стыдливой? Или Игорь не пожелал присутствия третьей лишней? Или Хилим отсоветовал приглашать компаньонку?.. Тьфу ты, пропасть! Марина испытала непреодолимое желание дать самой себе по шее: за самоедство и занудство! Не хотела кататься на яхте -ну и не пошла, чего еще, спрашивается, надо?! А что ухаживают не за ней, а за Зарой -- так оно и к лучшему: спокойнее будет! Подумав об этом, Марина действительно быстро успокоилась и вскоре уже откровенно наслаждалась предоставившейся свободой: бродила по комнатам, строила рожи в зеркале, танцевала... Как давно она, оказывается, не танцевала, опасаясь даже молчаливого сравнения! Потом с почти чувственным удовольствием согрела воду в ванне и вылила туда полфлакона розовой эссенции... Нет, жизнь все-таки приятная штука! Неожиданный отдых растянулся на целый день: Игорь и Зара появились только после заката. Марина даже беспокоиться начала, хотя и не желала самой себе в этом признаться. Впрочем, увидев Игоря, она забеспокоилась еще сильнее: очень уж невесело выглядел счастливый любовник! Уже поссорились? Не слишком ли быстро?.. Впрочем, Марина недолго терялась в догадках -- не успела она уйти в комнату, как в дверь постучали -громко, настойчиво. И еще не успев открыть, Марина поняла, что это Игорь -- с просьбой о помощи... -- Что случилось? Вы поругались? -- быстро начала она, не тратя время на словесные реверансы: кто знает, как долго они смогут беседовать без помех... Игоря такой напор слегка шокировал: -- Ну, я не знаю... Имею ли я право говорить об этом... -- Имеешь! -- решительно перебила его сомнения Марина. -- В любом случае мне некому будет пересказывать твои тайны, разве что самой Заре... Игорь ответил не сразу -- и по его молчанию Марина поняла, что парень немало озадачен. Может быть, она зря упомянула Зару, и именно от нее он хочет скрыть этот разговор? Однако Игорь вдруг заговорил совсем не о том: -- Послушай! Так получается, ты никуда не выбираешься из храма? Ты здесь что, вроде арестантки? В его тоне больше не было меланхолии: любопытство на миг вытеснило сердечные страдания. В другое время это было бы приятно... если бы не смысл вопроса: ни за что на свете Марина не призналась бы в своей несвободе! Игорь понял, что переборщил. -- Извини, -- негромко произнес он. -- Я, кажется, обидел тебя? Не знаю, чем именно, но на всякий случай еще раз извини! Марина хотела ответить какой-нибудь резкостью, но почувствовала, что злость уже отступила. -- Ладно, ты ведь не обо мне разговаривать сюда пришел, -примирительно проговорила она. -- Что там у вас с Зарой произошло? Я могу чем-нибудь помочь? Игорь встрепенулся: -- Да! То есть... Послушай, ты не могла бы объяснить, зачем ей нужно, чтобы я непрерывно был здесь? Марина не удивилась: ждала чего-то подобного. Ясно ведь было, что Игорь интересует Зару не общением, а энергетикой... Вот только как сказать ему об этом? -- Ей нужно, чтобы ты смотрел на нее, когда она летает. Это помогает ей, понимаешь? Дает силы... -- Марина почти дословно повторила объяснение Зары. -- Дает силы... -- задумчиво отозвался Игорь. -- Дает силы... Ну, ладно! Спасибо тебе! Он встрепенулся и шагнул к двери. Марина двинулась следом, провожая. И вдруг -- почти машинально! -- спросила, чем занимается Игорь. Учится, работает? -- А? -- вопрос словно бы застал его врасплох. -- Учусь... То есть, собираюсь поступать. В Технологический... -- Понятно, -- кивнула Марина... и тут же ей действительно стало понятно. Ведь время экзаменов проходит! Если Игорь задержится в храме еще на несколько дней, никуда ему в этом году уже не поступить... Но неужели Зара этого не знает? А может быть, он просто постеснялся объяснить?.. ...Нет, оказывается, Зара все прекрасно знала! Но у нее были свои резоны, свои интересы и свои планы: -- Через две недели последнее летнее полнолуние. Понимаешь, что это значит? Марина кивнула: еще бы не понимать: толпа важных гостей, куча хлопот... Зара, понятное дело, должна будет выступать. И выступит, как бы плохо себя не чувствовала! Но почему теперь Игорь должен во что бы то ни стало страховать ее, не считаясь ни с какими своими планами и проблемами? Ну, пробудет он еще две недели в храме, пропустит экзамены -- а что потом? Роль аккумулятора при Заре его вряд ли устроит, а для другого он ей не нужен... Так и кончится все это ничем! Вот поступил бы он в этот свой институт, а потом бы страдал, сколько влезет... Ой, да ведь это так просто решается! -- Послушай, Зара! -- Марина даже вскочила. -- Ведь полнолуние только через две недели, так? Он же вполне успеет сдать экзамены и вернуться!!! Не надо никаких драм... -- и осеклась: лицо Зары вытянулось, как будто ей предложили не удачный компромисс, а сверхизощренный способ самоубийства! -- Ты это ему уже предлагала? -- бесцветным голосом произнесла она. -- Он ведь приходил к тебе, я знаю... -- Нет... -- растерянно протянула Марина. -- Не предлагала... А что, ты... -- Понимаешь, мне нужно, чтобы он не сдал экзамены, -- облегченно вздохнув, объяснила Зара. -- Чтобы была принесена жертва, и жертва серьезная. Иначе я не получу достаточно энергии... x x x Иногда долг легче отдать, чем выполнить... Хилим отыскал Марину в ее комнате. Впрочем, это не было чудом проницательности: она уже две недели никуда не выходила. Но ведь сегодня вечером -- очередной праздник полнолуния... -- Будь добра, объясни: ты заболела? -- поинтересовался Хилим. Марина помотала головой. Кому-кому, а Хилиму рассказывать о своих проблемах она не собиралась! -- Тогда будь добра, -- повторил он, -- быть сегодня вечером на своем месте! Не позже половины десятого... Выступление танцовщиц начнется в одиннадцать, и Зара должна быть уверена, что ты смотришь на нее! -- Хорошо, я приду! -- вяло кивнула Марина. -- Но неужели Зара... неужели ей мало Игоря?! Странно, но ожидаемого возмущения не последовало. Хилим спокойно объяснил: -- Он, конечно, сильнее тебя, не спорю. Но я не люблю непроверенной энергетики! Да и вообще, влюбленность -- вещь менее надежная, чем сопоставление. "Какое сопоставление?" -- хотела было спросить Марина, но тут же сообразила, что имел в виду Хилим. Да, она всегда ощущала себя на месте Зары! Уставала от ее танцев неимоверно, но все равно не могла сдержать воображение... -- Я приду, господин магистр, -- повторила она. -- Зара может быть абсолютно спокойна! И тут же ясно прочла во взгляде Хилима, что накануне столь важного выступление Зара должна быть спокойна -- и плохо будет тому, кто не приложит к этому достаточно усилий! ...Выступление начиналось только в одиннадцать вечера, но Марина начала собираться сразу после ухода Хилима. Это ведь только сказать легко -- одеться к празднику! А на самом деле, пока отыщешь выходное платье, пока вспомнишь, как его надевать, какие украшения к нынешнему вечеру обязательны, а какие ни в коем случае нельзя даже трогать, чтобы не сбить нужный настрой энергетики... Нет, какая же это все невозможная чушь! Мышиная возня... Вот у Зары все просто и с размахом: понадобилась энергия -- "слопала" ни в чем не повинного парня и не подавилась! И уж конечно не мучается сейчас никакими угрызениями совести -- по причине отсутствия последней... ...Придерживая на плечах темную накидку с вышитыми изображениями луны в разных фазах, Марина подошла к зеркалу. Как там должны крепиться завязки? Вот же пристрастие к старине, даже смешно... Ну в самом деле, откуда у Зары возьмется совесть? Это ведь чисто человеческое свойство, а она... Вот уж действительно "водяная сущность", плод союза морского льва и ядовитой медузы! Русалка-нимфаундина! Да впрочем, хоть бы и сильфида или саламандра -- по сути все равно вампир... Странно, почему вампиров перестали бояться? Конечно, сейчас они не убивают своих жертв, действуют тоньше -- но бедняга Игорь уже испытал на себе это "тоньше", и кто знает, что ему еще предстоит испытать?.. ...Впрочем, "бедняга Игорь" выглядел по-прежнему очень даже неплохо. Он первый окликнул Марину, когда она шла по балкону над уже заполненными трибунами, подыскивая уютное место: достаточно укромное, чтобы его не видно было из толпы -- но чтобы Зара при желании всегда могла ее увидеть. -- Эй, привет! -- услышала она его голос прямо над головой. -Поднимайся, здесь хорошо! Да, Игорь отыскал очень милый уголок -- на маленьком балкончике, рядом с опорой фонаря. И никаких любопытных младших жриц по соседству! Интересно, они его тоже раздражают? Или задержавшемуся гостю вообще не хочется привлекать к себе внимание?.. Игорь протянул Марине руку, помогая подняться, подвинулся. -- Что-то тебя не видно последние дни! -- улыбнулся он. -- Занята чем-нибудь? -- Да... -- рассеянно отозвалась Марина, изо всех сил желая, чтобы он не спрашивал дальше. -- А Зара устроила мне вынужденные каникулы! -- неловко усмехнулся Игорь. -- Вот не мог подумать, что именно моя энергетика окажется так нужна! Ведь на нее смотрят такие толпы!.. -- Смотреть -- это еще не все! -- машинально возразила Марина. -- В конце концов, из всех зрителей только тебе пришло в голову пробраться в храм... -- "За кулисы"! -- Игорь опять улыбнулся. -- Ну, это было совсем несложно! Марина промолчала. Стоит ли объяснять? Все рано влюбленный мальчик не поверит, что его "совсем несложно" было подстроено Хилимом! А если и поверит... Разве это что-то изменит? ...Фонари на площадке перед храмом разом погасли, и тут же включилась скрытая подсветка. Теперь танцовщицы будут как бы парить в потоках искусственных лунных лучей. Разумеется, когда надо, ни жрецы, ни магистры не брезгуют цивилизацией! -- Смотри, в ложе кто-то есть, -- Игорь подтолкнул Марину, обращая ее внимание на ложу для почетных гостей. -- Интересно, может, сам премьер? Или хотя бы вице-канцлер? Сейчас наверняка объявят... Марина с досадой мотнула головой: вот уж кого она предпочла бы видеть в гробу, а не на празднике! Для политиков, министров и прочих "очень важных персон" храмовые торжества -- лишь повод попасть в светскую хронику. "Вчера вечером NN посетил церемонию в Лунном Храмена-Мысу, где принял участие..." Тьфу! ...Но так или иначе, а выступления вот-вот начнутся. Зара не первая: перед ней воздушный хоровод, потом выступит парочка "звезд" помельче, потом, кажется, снова "групповой пилотаж"... Нет, надо было прийти попозже! ...Зара буквально впорхнула в облако света: оттолкнулась прямо от ступеней крыльца, не пройдя ни шага по земле. И тут же Марина почувствовала привычную нарастающую слабость, и так же привычно, рывком каких-то внутренних усилий преодолела ее. И снова, по той же привычке, в который уже раз посетовала на свою печальную судьбу: энергетическая поддержка -- занятие для тех, кто больше ни на что не пригоден... Впрочем, на этот раз нагрузка казалась меньше обычной -- хотя танец, который показывала Зара, был просто невероятный: совершенно новый, веселый и хулигански-смелый! И когда только успела отрепетировать? Марина не отрываясь, следила за своей "хозяйкой"... и не могла сдержать искреннее восхищение! Нет, это действительно было потрясающе! ...Зара держала стек только ногами, иногда даже присаживалась на него, изображая ведьму на метле -- и динамика танца тоже была воистину колдовской! Взлет -- падение, взлет -- падение... Движения, вначале почти беспорядочные, теперь ощущались как единственно возможные, завораживали, не отпускали... По расходящейся спирали Зара постепенно поднялась над ложей и на очередном витке вдруг пропала из зоны видимости. Уцепилась за каменный карниз, нависавший над ложей, притихла... Марина видела, как гости в ложе, очарованные, забыв о своем имидже, поднимаются и смешно крутят головами, пытаясь отыскать исчезнувшую артистку. Тем временем Зара выбралась на карниз, аккуратно прошла по нему несколько шагов -- и вдруг коротким броском ринулась вниз! Безумное падение... вот она уже над самой землей... как вдруг резкий поворот, и мощной инерцией Зару снова швырнуло вверх! Зрители даже ахнуть не успели -- буквально. Вздох ужаса и облегчения прозвучал уже вслед медленному спуску-передышке... -- Вот это да! -- н