та по тiм боцi у горнiм ?русалимi. Ми тут мiзернi подорожнi-слiпцi. Та я почуваю себе щасливим, що менi Бог послав таку провiдницю, як моя агельська Маруся. Вiчна тобi пам'ять, моя незабута... Вiн устав. Почував себе веселим i бадьорим. Узяв грудку землi i пов'язав у хустину. Вернувся тi?ю самою дорогою додому i зараз крiпко заснув... VII - Хiба, батьку, вертаймося на Сiч, - говорив уранцi Сагайдачний до Чепеля. - Я вже усе зробив, по що сюди при?хав, а там жде мене велика праця. Чепiль зараз завважив у Петра велику перемiну вiд вчорашнього дня i не мiг з дива вийти, що з ним за одну нiч сталося. Вчора ходив сумний, як хмара, плакав, а сьогоднi вiн веселий, начеб на весiлля ладився. Сагайдачний повiв старого у садочок i розповiв йому свiй сон. Старий слухав уважно, похитав головою i каже: - Ти щасливий, бо менi такий сон не присниться. Та коли тобi Маруся сказала, що живе з мамою, то i моя небога живе мiж угодниками божими. Коли так, то i менi не слiд побиватись за нею, бо менi ближче до них, як тобi. Менi би лише мо? грiхи спокутувати поки ще час. - Якi там грiхи за вами, тату! Усi ми грiшнi, та воно проща?ться, коли вони добрими вчинками рiвноважаться... Чепiль начеб не чув тих слiв... - Я знаю, що роблю. Менi дорога у монастир вiку доживати... - Тату! Далебi, що грiх вам таке говорити. На монастир для вас ще пора. Ви чоловiк дiл. У монастирi не буде з вас нiякого пожитку, бо в ченцi вас не пострижуть, а сидiти там i дармо хлiб ?сти, то грiх. Ми, тату, ще не в один похiд пiдемо, бусурмена погромимо та християнський народ з неволi освободимо. Такими вчинками легше собi на царство небесне заслужити, як молитвами та постами. Ми тепер ось що зробимо: вiдслужимо панахиду за покiйницями, справимо поминки, пiдемо ще раз на могилки та й у дорогу, тату, до лицарського дiла... Побули ще на хуторi два днi. Вони ходили по селу, вiдвiдували знайомих. Бондаренки радi були гостям з цiлого серця. Як вони вiд'?здили, то сливе не все село ?х супроводжало добрим словом i благословенням. Сагайдачному не сходив з ума той чарiвний сон. Вiн мав святе переконання, що покiйниця справдi до нього приходила з того свiту, щоб впевнити його, що вiн ступа? по добрiй дорозi, яку собi вибрав. Отож йому треба органiзувати козацьке вiйсько, бити невiрних i дратувати на Польщу, поки вона не присмирнi?. До то? точки його дiяльностi було все одобрене. А далi не можна йому йти до того, що у сво?й душi лелiяв. З Польщею йому воювати не можна. З нею треба хитрити i торгуватися, видирати у не? в скрутних хвилях по шматковi те, що вiн хотiв вiдразу здобути шаблею... Саме Запорожжя багато вiйська не зможе вдержати. Треба його творити на Укра?нi в таку хвилю, коли Польща буде змушена козакiв на помiч кликати i за ре?стр забуде. А коли на Укра?нi стане козацьке вiйсько, тодi i пани матимуть морес i поступляться. Так думав Сагайдачний, вертаючи на Сiч. Зараз обмiркував усi потреби до великого походу на Крим, аж до Кафи, i взявся палко за приготування, не кажучи нiкому з старшин. З одним Iскрою та Марком вiн частенько радився, замкнувшись у сво?м домику на ключ. Обмiркували дiло так, що у Кафу треба йти i морем, i сушею. Кафу треба брати з двох бокiв. А коли б одне не повелося, то остане друге, а коли обом походам поталанить, то так i краще. Сагайдачний був цього певний, що його виберуть наказним у тiм походi. Вiн той вибiр прийме, бо вiн почува? в собi силу, що це дiло переведе славно. Коли б до того прийшло, то вiн пошле на море Iскру, бо це мистець до морського походу. Кому припало би тяжче завдання? Морем то вже козаки не раз плили, нападали на Синоп, Трапезонт, Козлiв. Бiльша штука буде перебитись через Крим, через те татарське муравлисько аж на другий кiнець. Пiсля цього плану треба було i приготуватись. Вишколити кiнне i пiше вiйсько, гармату приладити, вишколити плазунiв, могильникiв, приладити багато таборових возiв, приладити човни i бервена до ставлення походових мостiв через рiки, набудувати великих байдакiв, приладити багато мунiцiй, харчiв i пашi. В Криму не можна буде за пашею розбiгатися, треба мати все сво?. Велись запопадливi приготування через цiлу осiнь i зиму. Козаки не могли вiдгадати, кудою пiде похiд. Ладять байдаки - значиться, пiдуть на море. Ладять кiнноту i вози таборовi - значиться, похiд суходолом. Буде два походи: на туркiв - морем, на Польщу - сушею. Наспiла весна. Сагайдачний сказав тодi сiчовiй старшинi, що треба зробити. Похiд на Крим можливий ранньою весною, поки трава зелена. Опiсля татари можуть запалити степ, а це було б дуже небезпечно. Рада старшин прийняла думку Сагайдачного. Козацтву треба дати роботу, а то чого доброго стане кипiти, потворяться партi?, i може прийти до якогось нерозважного кроку. Кошовий скликав велику раду i тут був проголошений похiд на Кафу. - Чому не на ляхiв? - питали козаки. Сагайдачний пояснив дiло так: - Як зна?те, панове товариство, я минулого року ходив з ляхами у Крим, аж у Кафу. Ви зна?те, що Кафа - то головна торговиця хрещеними невольниками. Я до усього гаразд придивився. В менi кров застига? на сам спогад. Я дививсь на страшнi муки тих бiдних людей i я заприсяг собi на ?вангелi?, що не спочину, поки не намовлю вас, товаришi, до того, що козацтво доброхiть зiрветься, розiб'?, розтрощить те турецьке пекло i освободить нещасних мученикiв. За се усi матимемо велику ласку у милосердного Бога... I я обiцював собi, що коли б козацтво не послухало мого розпачливого голосу i не пiшло на се лицарське велике дiло, то я кидаю все, i йду в монастир, та в ченцi пострижуся. Коли б я сього святого обiту не мiг сповнити, так я присвячу Господовi мо? цiле життя. Пригадую вам, що в Кафi таке велике багатство, стiльки всього добра, що коли його здобудемо, то кожний з вас у золотi ходити буде. Тепер ви вирiшуйте! Як я вам не потрiбний тут, то скажiть, що не пiдете, най надягну чернечу рясу. - Не може так бути. Ти козацтву потрiбний, а за монастир i не говори, бо се нiсенiтниця, - каже один запорожець. - Але все ж таки, товаришi, коли б я мав обiту не додержати, то краще для мене спасiння душi, чим козацька слава... - Та чого репету?ш? - говорив другий. - Нiхто тобi козацько? слави не вiдбира?... - Панове, говорiмо прямо, без викрутасiв та вихилясiв: согласнi йти на Кафу чи нi? - Согласнi, гаразд, нам усе одне воювати з ким-небудь. Коли б лише козацтво не залежувалося та даремно хлiба не ?ло. - Коли согласнi, - говорив кошовий, - так давайте зараз вибирати на наказного. - Сагайдачний буде наказним, нiхто другий. Вiн неабиякий ватажок, а тепер ще й дорогу у Кафу роздивився. Сагайдачний кланявся i дякував товариству за честь. Йому подали булаву. Тодi вiн зняв шапку, обернувся на церкву i говорив сильним, високим голосом: - Присягаю господовi i святiй Покровi, що не спочину, поки не виконаю обiту, зложеного Богу, поки не розiб'ю орди, не зруйную Кафу, не освободжу невольникiв або ляжу головою... Так менi, господи Боже, поможи! - Амiнь! - гукнули козаки в один голос. - Ми всi те саме присяга?мо. Сагайдачний говорив далi: - Коли менi припала велика честь отаманувати над славним Запорозьким низовим вiйськом, то я вiдповiдаю за вас всiх, хто пiде зi мною у той похiд. А коли так, то вимагаю вiд вас послуху мо?м приказам. Я готовий за кожного з вас покласти голову, але того самого жадаю вiд вас усiх. - Ми радi тебе слухати, мов рiдного батька... - Панове товариство! Пiдемо на Кафу двома шляхами. Я поведу вiйсько прямо на Перекоп, через Крим, а Iван Iскра пiде на байдаках морем... - Гаразд, ми згоднi. - Мо?м обозним ставлю Марка Жмайла, полковниками наставляю Чепеля, Струка, Вичосу i Бодака. Вони хай мiркують, кого у сво?х сотнях сотниками понаставляти. У походах так повинно бути, що товариство вибира? собi наказного старшину, а решту порядку? вiн сам. - Згода! Рада скiнчилася, стали розходитися. Сагайдачний прикликав свою старшину в кошову канцелярiю i тут довго радили. До походу вже було все приготовлене. Зараз на другий день стали перевозити похiдний табiр на берег Днiпра. Перевезено вози, нагруженi усякими припасами, гармати, конi. На березi Днiпра обозний Жмайло порядкував. Рiвночасно зносили припаси на байдаки, призначенi до морського походу. Робота протяглась цiлий тиждень. Сагайдачний узяв з собою десять тисяч добiрного вишколеного вiйська. Перший раз мав нагоду бути отаманом велико? сили... Вiн був гордий з того, що то була його органiзацiя, його вишкiл. Вiн знав, що цi люде мають до нього повне довiр'я i пiдуть за ним в огонь, у саме пекло. Вiн знав, що коли вiйсько вiрить сво?му отамановi, то це значить, половина побiди... Тепер була цiла штука в тому, щоб цю органiзацiю удержати в найтяжчiй хвилi, вдержати вiйсько в залiзнiй руцi. Того пильнував вiн дуже. Про все мусив знати, нiчого без його волi не могло зробитися. До нього приходили безвпинно розсильнi козаки i вiдходили з твердими приказами, яких не вiльно було не виконати. Як вже все було готове i до походу уставлене, Сагайдачний зiбрав усю старшину i пiшов у церкву. - Зачинаймо, товаришi, з Богом, то Бог буде нам благословити. По молебнi переплили на берег. Сагайдачному привiв Антошко гарного турецького коня. Вiн об'?здив з старшиною установленi в порядку полки, його вiтали окликами: - Слава Сагайдачному! Здоров будь, батьку отамане! На сiчовi вали вийшли всi, що остались у Сiчi. Сiчовий пiп у ризах благословив вiйсько хрестом. На валах заревiли гармати. Сагайдачний дав знак булавою i похiд рушив з мiсця. Рiвночасно на байдаках вдарили веслами. А в цю мить на березi i на байдаках залунала козацька пiсня, забринiла бандура. Сагайдачний, окружений сво?ю старшиною i розсильними козаками, рушив посерединi свого вiйська... VIII Кожного вечора, як ставали на нiчлiг, порядкувався возовий табiр. Возами окружали цiлий обоз, розставляли чати на вiддаль рушничного стрiлу, запалювали огнi довкруги табору, щоб хто небажаний вночi пiд табiр не пiдкрався. У цьому порядкуваннi вiйсько мало таку вправу, що в кожну хвилю на слово команди похiд припинявся, миттю заточували вози у чотирикутник, а всередину ставало вiйсько i конi. Вночi нiкому не було вiльно з табору без дозволу старшини виходити. Сагайдачний показався у походi дуже строгим отаманом. Карав погрiшившихся без пощади. Зараз на першому нiчлiзi приказав кiлькох розстрiляти за те, що на сторожi позасипали. Одного розстрiляв за те, що впився. Повага Сагайдачного мiж козацтвом була така велика, що нiхто не поважився ремствувати за такий строгий присуд. Вимагаючи вiд других послуху, вiн був i для себе дуже строгим. Не вимагав для себе нiчого бiльше, як стiльки, що дiставав звичайний козак. Спав на возi, як i другi. ?в посполу з другими, спав дуже мало, а вночi вставав i пильнував, чи сторожнi на сво?му мiсцi, чи огнi позапалюванi. Через цю суворiсть була у вiйську карнiсть, послух, i усе йшло, мов у годиннику. Першою перешкодою, яку стрiнув Сагайдачний, то був Перекоп - по-татарськи Аркапу - Золотi ворота у Крим. Вiн лежав на тiй шийцi, що веде з материка на Кримський пiвострiв. Значення його для оборони Криму розумiли добре татари. Татарський хан Менглi-Гiрей ще в п'ятнадцятiм столiттi побудував тут оборонну позицiю. Уся та шийка не мала одно? милi ширини. До цього було тут близько тридцяти озерцiв з солоною водою. Такий вузький шматок землi, ослонений по кiнцях морем, не було важко оборонити, а знову не легке було дiло його перейти. Та, не зважаючи на те, козаки не раз здобували Перекоп i робили татарам бешкет. Забiгали в Крим, та не далеко. Перший Сагайдачний пiдняв велику думку перейти збройною рукою через увесь Крим i вдарити у найболючiше мiсце турецько? iмперi?. До Перекопу зближалися козаки пiд нiч. Перекопський мурза довiдався заздалегiдь вiд утiкачiв, якi гостi приходять до нього. Вiн збирав сили, якi мiг, i ладився до завзятого опору. Сагайдачний, ставши табором по цiм боцi Перекопу, послав уночi кiнноту перекрастися на той бiк. Кiнноту повiв старий Чепiль. За ним пiшло теж трохи пiшого вiйська. Вони перекрадалися боком понад море. Мурза, котрому про це звiстили, приказав ?х не чiпати: "Хай iдуть собi на загибель. То, певно, звичайний загiн козацький, котрий тут замкнемо i виб'?мо". Мурза затирав з радостi руки, що так козакiв загнав у матню, а тим часом, коли мурза ладився вдарити на Чепеля з ранньою зорею, вдарив Сагайдачний цiлим сво?м вiйськом на Перекоп з пiвночi. Тут було мало вiйська. Козаки вийшли iз табору i дерлись на вали. Татари дуже збентежились. Треба було частину сил обернути на пiвнiч, та заки це сталося, Сагайдачний перейшов окопи i вдерся в город. Тодi Чепiль рушив зi сво?ю кiннотою. Кiннота окружила довкруги город з пiвдня, щоб переймати втiкачiв. Полковник Струк з сво?ми пiхотинцями зiйшовся в городi з Сагайдачним. Козаки ганялись по городу i рiзали татар, кого попало. Знатнiших пiймали i вели перед Сагайдачного, що стояв з старшиною на базарi. Мiж впiйманими був i мурза. Його витягли козаки з льоху, куди вiн сховався. Як його привели перед Сагайдачного, то дрижав усiм тiлом, аж смiшно було Сагайдачному на нього дивитись, коли нагадав цього коротенького товстяка, що йому вибивав поклони i давав бакшишу. - Слухай, мурзо, - говорив Сагайдачний через товмача, - чи ти пам'ята?ш тих польських шляхтичiв, що минулого року били тобi чолом, як iшли з окупом до Кафи? Мурза витрiщив на нього наляканi очi, начеб не розумiв, що до нього говориться. - Чи ти оглух? Не бiйсь, не з'?м тебе. Придивись менi добре, бо i я був мiж ними. - Я приймав ?х достойно, як другiв, - залепетав мурза. - Не в тiм дiло... Я питаю, чи ти мене пiзна?ш? - Пiзнаю вашу свiтлiсть, - каже мурза вже смiливiше, i вдарив перед Сагайдачним глибокий поклiн, аж до землi. - Стiй i слухай, що тобi скажу. Тодi ти бажав собi, щоб тобi привели того козацького шайтана, Сагайдачного. Ти обiцяв навiть заплатити за се великi грошi, вже не тямлю скiльки... та ми за цiну не будемо торгуватися. Козаки стали страшно смiятися. - Отож бачиш, мiй голубе, що то я обiцяв тобi привести живого Сагайдачного, i от я, хоч невiрний гiявр, додержую слова, бо Сагайдачний - то я сам. Коли не вiриш, то i забожусь на ?вангелi?, що я - Сагайдачний. Тепер мурза ще гiрше налякався, дивлячись на Сагайдачного, начеб справдi шайтана побачив. Вiн чував, що Сагайдачний нiкого не щадить, i прочував свою смерть та ще на муках. Вiн впав лицем до землi, пiдповз до нiг Сагайдачного i хотiв йому цiлувати ноги. Вiн лепетав: - Ти - свiтло мо?х очей, я твiй раб, пощади мене, я дам окуп, який захочеш. Пощади! О Аллах, Аллах! Рятуй мене, змягчи серце мого пана i повелителя... - Я знаю, що ти би сього зi мною не зробив, ти був би помучив Сагайдачного, себто мене, i послав у кайданах до хана. Не трудись, я сам там йду з цiлим вiйськом, а ти, будь ласка, сiдай на коня i бiжи до твого хана, поклонись йому вiд Сагайдачного i скажи, що я з усi?ю силою йду до нього в гостi, щоб заздалегiдь приладився достойно нас прийняти. Встань! Тобi зараз дадуть коня... Тiльки знай, що коли б ти сього не послухав, то, пiймавши тебе вдруге, прикажу на кiл застромити. Мурза, почувши це, не хотiв собi вiрити. Вiн думав, що Сагайдачний прикаже його зараз повiсити або кiньми розiрвати, а ось вiн його помилував. Коли б лише з-помiж козакiв вирватись, тодi вiн безпечний. Вiн не дурний, щоб хановi на очi показуватися, бо, певне, не мине його ганебна смерть, за те що так дав пiдiйтись козакам, але вiн пошле кого iншого до хана звiстити, що козаки йдуть на Бахчисарай з великим вiйськом та що Перекоп вже зайнятий. Мурза кланявся на всi боки, дякував, поки не доп'яв коня. Один посильний козак перевiв його помiж вiйськом. У цю хвилю надiйшла козацька чета з партi?ю татарських бранцiв, самих знатних татар. Та мiж ними був один обiдраний дiдок з пов'язаною головою. Вiн знав трохи по-укра?нськи, i вiд козакiв довiдався, що ватажок Сагайдачний те саме, що Конашевич. Тодi дiдок став тiшитись та лебедiв, благав козакiв, щоб його повели перед отамана, бо вони добре знайомi, i вiн ма? отамановi дещо дуже важного сказати. Козаки вволили його волю i враз з пiйманими багачами повели перед отамана. Як став перед Сагайдачним, випередивши усiх, Сагайдачний став до нього придивлятись i зараз пiзнав Ахмета. - Здоров будь, Ахмете. Ти, добрий Ахмете, мiй друже. - Сагайдачний подав йому руку на привiтання. - Коли ти досi живий, то вже нiчого тобi не станеться. Ахмет став плакати: - Ахмет бiдний, усе втратив. Моя убога хата згорiла, нiчого не маю, а моя бiдна жiнка з дiтьми хова?ться у льоху пiд клунею... Може, вже подушились вiд диму. Мене ранили в голову, та се нiчого: коли б лиш тих мо?х бiдних зберiг Аллах... - Ми зараз тво? дiло поладна?мо. Напиши, писарю, йому цидулку, що вiн оста?ться пiд мо?ю рукою i нiхто не смi? чiпати нi його, нi його рiднi. Знайте, товаришi, що сей добросердий чоловiк врятував менi i цiлiй сотнi товаришiв над Iнгульцем життя. Коли б не вiн, не був би я тут сьогоднi з вами. Ось тобi нагорода, Ахмете. За се поставиш собi нову хату, кращу, як була твоя. - Сагайдачний подав татариновi гаманець з червiнцями i стиснув йому руку на прощання. - Прощай, дiду, та не згадуй лихим словом. Може, коли ще стрiнемось. А то письмо бережи добре. З ним можеш мандрувати по усьому Запорожжi. Тобi волос з голови не впаде, бо це письмо я дав тобi. Ахмет подякував Сагайдачному i побiг рятувати свою сiм'ю. - Нечувана рiч, - говорив один старшина. - Щоб мiж бусурменами такi люде водилися. За той час горiв город у кiлькох мiсцях. Козаки не втерпiли, щоб його дотла не знищити. Татари робили те саме на Укра?нi. Це була заплата за ?хн? руйнування. З горючих домiвок втiкали татари, рятуючи свою мiзерiю. ?х козаки вбивали безмилосердно, не щадячи нi молодого, нi старшого. У тих часах iнакше побiди використати побiдники не вмiли. Сагайдачний заборонив забирати яку-небудь здобичу, щоб не обтяжувати свого табору. Усе мало бути понищене, спалене, щоб ворог не знайшов тут пристановища i не заступав ?м дороги, коли будуть вертатися... Вiдпочивши бiля згарищ Перекопу, козацька армiя перейшла в Крим. Тепер знайшлися у ворожому краю, i кожно? хвилi треба було сподiватися ворожого наскоку. Вiстка про похiд козакiв i зруйнування Перекопу рознеслась блискавкою по всьому Криму. Сагайдачний запорядив йти далi возовим табором. Широким фронтом ?хала передня часть возiв у три лави. Вози попри себе у такiм вiддаленнi, щоб кожно? хвилi станувши, могли повернутися боком до себе i створити одноцiлий вал. Тодi конi i воли заводили всередину. За цими лавами ?хали вози бiчнi, знову у три рядки, так, що вози другого рядка заступали прогалини крайньо? лави. Так само йшли вози у заднiй лавi. На крайнiх возах були помiщенi гармати. Посеред движимо? фортецi мiстилась уся пiша сила козацького вiйська. Довкруги того чотирикутника йшла великим колесом кiннота, яка висилала вiд себе роз'?зди. Коли б ворог наступав, тодi кiннота за?здила помiж вози до табору. Козаки злiзали з коней i ставали до оборони поза возами. Вони стрiляли з возiв i з-пiд возiв, i вiдкривали наглий огонь рушницею i гарматами. Якби треба було довший час оборонятись на мiсцi, тодi скрайнi вози окопували могильники земляним валом. По тiм всi ховалися до табору. Через кiлька днiв Сагайдачний не стрiчав бiльшого опору. Поменшi татарськi ватаги могла сама кiннота порозганяти. Сагайдачний догадувався, що татарська головна сила або зiбралась заступати козакам дорогу у Бахчисарай, ханову столицю, або вона, певно, заступить йому дорогу десь у степу. Сагайдачний навмисно випустив перекопського мурзу, щоб вiн звiстив хана, що козаки йдуть на Бахчисарай. По кiлькох днях такого походу прийшлось помiрятись козакам з великою татарською силою. Одного дня, вiд самого ранку, показувалися по степу малi татарськi частини, наче вiдiрванi хмарки, коли злучаються, що заповiдають бурю. Вони не заходились у бiй, лише пiд'?здили пiд ланцюг козацько? кiнноти, випускали стрiли, та як козаки вiдкрили на них рушничну пальбу, вони завертали назад i пропадали в степу. - Iз тих хмарок велика злива буде, - говорив старий Чепiль, Козаки йшли далi у повному поготовi. Те, що приповiдав Чепiль, невдовзi справдилось. Вже було коло полудня. Сонце пiдiйшло високо i дуже нагрiвало. Коням i людям ставало гаряче. Вiдразу з усiх сторiн стали наступати татарськi загони. Довкруги зачорнiвся степ, начеб великi, градовi хмари на землю впали. Сагайдачний стояв на возi, навантаженiм високо сiном, i роздивлявся. Приказав табору стати. Сурмачi засурмили збiр, i кiннота завернула у табiр та сховалася за возами. - Добре, що вже раз тi пiжмурки скiнчаться, - говорив Сагайдачний до Жмайла, що стояв надолинi, коло воза. - Чи гармата налаштована? - Все готове. - На ближчу вiддаль стрiляти мемодробом. Тим часом переднi i заднi вози поставали боком. Конi i воли позаводили всередину. Кiннота позлазила з коней i взялась за рушницi. Позасiдали густо поза i попiд вози, ждучи на ворога... Такi хмари татарви збиралися, що недосвiдним козакам аж морозом поза спину пiшло. Така сила може самою вагою розтрощити. Татари поприлягали тiлом до ший коней i летiли на козацький табiр з великим криком... Жмайло пiдпалив першу гармату. За тим заграли усi, i настав пекельний iзгук. Густа хмара диму повила, мов облаком, цiлий табiр. Важкi залiзнi кулi падали у татарськi лави i робили широкi борозни помiж ворогами. Та в ту мить тi борозни загладжувалися, маса зливалась, мов чорна гно?вка, коли по нiй цiпом вдариш. Татари випустили на табiр масу стрiл, та вони не долiтали. Гармати стали стрiляти дробом. Такий стрiл робив широкi прогалини мiж татарськими купами. Тепер вже почулося тарахкотiння рушниць. Вiдкрито нагальний бiй. Вибранi стрiльцi звихались, мов якi бездушнi машини. За кожним стрiлом подавав стрiлець порожню рушницю позад себе i дiставав другу, налаштовану. Татари падали, мов пiдкошене колосся. Вал трупiв, коней та людей пiдносився щораз вище. На ?х мiсце ви?здили другi. Дерлись до табору, мов нетлi до свiтла. Татарськi конi, що втратили ?здцiв, втiкали ошалiлi в степ, розбиваючи напираючi лави. Настав пекельний крик, вереск, стони. Конi квичали, мов кабани, татарськi стрiли стали попадати у табiр; людей це не шкодило, бо всi крились поза возами. Не можна було дихати вiд гаряча i диму. Пальба не вгавала. Татарськi свистiвки свистiли. Татари кiлька разiв завертали, та знов наступали новi сили ще з бiльшим розгоном. Деякi гармати так розпеклись, що годi ?х було налаштовувати порохом, ?х стали холодити водою. Пальба тривала до заходу сонця... Тодi знову почувся татарський свист, i вони завернули та пропали в степу. Козаки вiдпочивали, обтираючи пiт з почорнiлого вiд диму лиця. Виглядали, мов чорномази. Дим став рiдшати, а далi розiйшовся зовсiм. Можна було дихнути чистим повiтрям. Козаки мали дуже мало втрат. Зате довкруги табору лежав цiлий вал трупiв та ранених. Звiдсiля долiтали до табору страшнi стони ранених i умираючих. Сагайдачний стояв знову на возi з сiном i розглядав степ. До нього стали сходитись старшини. - Гарне було жниво, - каже полковник Струк. - Нечувана рiч, щоб татарва козацький табiр розбила, - говорив старий Чепiль. - Вони хiба подурiли, що таке загадали. - Дiстали прочухана, що ?м, певно, вiдхочеться... - А що буде далi? - пита? Сагайдачний. - Либонь, що пiдуть заступати дорогу у Бахчисарай. - То було б найкраще. - Що ж тепер? Чи ждати тут до завтра, чи рушати вперед? - Пiдемо далi, - говорив Сагайдачний. - Годi нам посеред трупiв стояти. Поки не повечорi?, перейдемо який шматок... Тут недалеко ? рiчка. Нам води треба... Зараз рушили. Спереду треба було промощувати дорогу возам i прятати трупи. Нiч перейшла спокiйно, i нiхто ?х не зачiпав. Та Сагайдачний був певний, що наскок ще повториться, хоч, може, не з такою силою. I так воно сталося на третiй день. Та наступ татар був цим разом iнший. Вони пiд'?хали щосили до табору, зiскакували з коней, лягали на землю, i, повзучи, наближались до табору. Повзли по землi, наче стадо мандруючих мишей. Годi було до них стрiляти, поки зовсiм не наблизились. Тодi вiдразу позривались з землi i з великим криком кинулись з усiх бокiв на табiр. Козаки випалили з усiх гармат, налаштованих дрiбним камiнням. Настала страшна пальба з рушниць. Татар мов мiтлою змiтали, та це ?х не здержало. Вони йшли вперед, а далi стали дертися на вози. Козаки вiдбивалися списами, шаблями, дрючками, келепами. Козаки повилазили на крайнi вози i розпочалась страшна рукопашня. Якому татариновi повелось вилiзти на вiз, злiтав звiдти проколений списом або зарубаний шаблею. Бiй тривав довго; козаки помучилися, вiдбиваючись. Татари, побачивши, що ?х небагато осталось, завернули i стали втiкати. Знову козаки пiдняли густу пальбу. Тепер табiр розкрився в кiлькох мiсцях i Чепiль з кiннотою пустився здоганяти втiкаючих. - Звiдкiля тiльки тих чортових синiв взялось? - Хiба ж гада?те, що татар мало? Орда може поставити триста тисяч вiйська. Iнше дiло, що воно лихо озбро?не i вишколеному вiйську воно не всто?ться. Але нiде правди дiти, вони вiдважнi i життя у них маловажиться. Ми ?х зачепили у найболючiше мiсце, а це ?х ще бiльше драту?. Ми тут лише в таборi безпечнi. Ще будемо мати, певно, один бiй на переправi через рiку. Так буде найтяжче, та ми i це перебудемо, а таки до Кафи доберемось, - говорив Сагайдачний. Западала нiч. Чепiль вернувся до табору з погонi. Небезпечно було оставатись на мiсцi. Помiж купами мертвих татар могли зача?тись i живi та вночi табiр пiдпалити. Треба було бодай кiлька гонiв пiти наперед i там переночувати. Рано рушили далi. Татарськi оселi, якi стрiчали, стояли пустi або попаленi. Населення вибралося з сво?м скотом на полудн?, в гори. Козаки отаборилися над рiчкою Салгиром, а Сагайдачний розiслав кiннi стежi на всi сторони. ?м було наказано, коли стрiнуться з татарськими ватагами, не запускатись у бiй, пiймати "язикiв" i вертати до табору. Сагайдачний не хотiв, щоб який козак попався в полон. На муках мiг дехто виговоритись. Не хотiв зрадитись з сво?м намiром, що йде на Кафу. Хай татари думають, що похiд призначений на Бахчисарай. Над Салгиром перестояли два днi, поки висланi стежi повертались. Привели з собою кiлькох пiйманих на аркан татар. ?х треба було аж огнем припiкати, поки вiд них дещо довiдалися. Довiдалися, що татарами отаману? сам хан. Татари справдi думають, що похiд пiде на столицю. Хан вибирався заступити ?м дорогу. Сорок тисяч татар пильну? переправи, а решта сто?ть з ханом. Татари думають, що переправа буде вище. Вони заженуть ?х у вили рiк Салгира i Карасу, i там хан наспi? з цiлою силою, та виб'ють усiх козакiв. Сагайдачний, дiзнавшись про те, склав в одну мить цiлий план дальшого походу. Скликав зараз старшину i видав прикази на завтрашнiй день. Табiр подiлив на двi частини. Одну, зложену з легких возiв з гарматою, вислав пiд рукою Чепеля на випад. Чепiль мав стягнути татар на себе, а потiм, вiдбиваючись, вертати знову на те саме мiсце. Чепiль послав передом загони козацько? кiнноти. Вона змела передню татарську ватагу i, не вижидаючи на удар головно? сили, стала завертати до табору. Татари кинулись доганяти, та тут наткнулись на табiр з возiв. Вiн, вiдбиваючись гарматою i рушницями, став поволi вiдступати бiля берега рiки. Табiр був забезпечений возами лише ззаду i збоку. Справа забезпечувала його рiка. Тим часом Сагайдачний з другою частиною табору пiшов нижче, тут зараз поклали мiст для переправи. До того були приладженi понтони, човни з плоскими днами, з дуже мiцними бортами. ?х познiмали з возiв, i затягли на воду, та пов'язали з собою мотузами, один проти одного, вiд одного берега через рiку до другого. На них поклали дошки, i мiст був готовий. Тудою переправляли табiр. Передом пiшла пiхота i на другому березi зараз окопалася, одна частина пiхотинцiв осталась ще на цiм боцi для захисту вертаючого Чепеля. Вiн, вiдбиваючися, зайшов на давн? таборище. Татари хотiли забiгти йому дорогу, та тут натрапили на пiхоту, що привiтала ?х рушничним огнем. Пiд тi?ю охороною Чепiль щасливо переправився мостом на той бiк. Це тривало до вечора. Татари змагалися взяти пiхотинцiв приступом. Надвечiр боротьба притихла, а тодi пiхотинцi покинули окопане мiсце та й прямо з берега рiки пiшли на мiст. Татари за ними, а тут з другого боку став Жмайло палити з гармат i здержав татар, поки не розiбрали козаки моста i не повиносили усього на берег. Татари пiзнали, що ?х козаки перехитрили. Щоб ?м заступити дорогу, треба було об'?здити далеко, бо в тiм мiсцi де впливали до себе рiки Салгир i Карасу, було багато води, перейти услiд за козаками було неможливо, бо козаки били з берега з рушниць i гармат. Хан, дiзнавшись, що козаки його перехитрили, рвав собi волосся з бороди з досади. Переночувавши тут, Сагайдачний пустився в дальшу дорогу. Татарського вiйська вже нiде не стрiнули. Перейшли так Крим, по дорозi стрiчали татарськi оселi. Населення що лиш стало втiкати, бо нiхто тут до послiдньо? хвилi не сподiвався козакiв. Зайняли i спалили город ?скi-Крим. I подалися на гори, що вiдгороджували Кафу вiд Криму. З такими возами нелегко було через гори переправитись. Мiсцями треба було розкопувати дорогу, щоб возом пере?хати. Усi тi труднощi перемогла залiзна воля i енергiя Сагайдачного. Вона захопила усе вiйсько. Душа Сагайдачного жила в усьому вiйську. З вершка гори побачили вже Кафу. Цiль козацького походу, вислiд важко? працi... Аж тепер наспiли ханськi вiйська, та вже було запiзно. Походу вже не задержать. А Кафи не захотiлось ?м обороняти. Там стояла турецька залога, то хай сама обороня?ться. Добре, що козаки не йшли на Бахчисарай, чого хан побоювався. Тепер у Сагайдачного була одна турбота: що сталося з Iскрою? Чи вiн вже на мiсцi, i що робити, коли вiн спiзниться, або коли його на морi турки розбили? Чи ждати тут, на мiсцi, чи кiнчати самому з Кафою? На радi старшин розбирано питання, як довго треба ?м ждати? Коли вони довiдаються, що Iскра вже ? або що його зовсiм не буде? Вирiшено, що ждати нема чого, бо коли би прогавили теперiшню хвилю, то може все не повестись, бо iз приморських азiйських городiв може наспiти турецька помiч. Ставши на цьому. Сагайдачний оставив кiлька сотень пильнувати гiр, а з рештою свого вiйська рушив на Кафу. Сагайдачний, знаючи Кафу, попризначував мiсце, де треба на голос сурми збиратися, де зносити добичу i де приводити визволених невольникiв. Роздiлив данi прикази помiж старших, хто що ма? робити. Города не вiльно було пiдпалювати без окремого приказу. Особливу увагу звертав Сагайдачний на припас харчiв, яких тут можна добути. ?х треба забрати якнайбiльше, бо в Криму не поживиться нiхто у голодних татар, а коли заберуть невольникiв, то буде доволi кого годувати. Старшина розходилась до сво?х частин, а Сагайдачний прилiг на возi i крiпко заснув. Тим часом турецький паша, що командував над Кафою, довiдався вже, якi гостi зближаються i приготовивсь до оборони. Усю свою силу, якою розпоряджався, поставив на валах. Поставили тут гармати, хоч паша сам не вiрив, щоб можна тут боронитись. Видав приказ, щоб вiйсько, уступаючи, схоронилось на замку. Туди позношено багато харчiв. Цей замок уважав вiн за нездобутий i тут зможе видержати довшу облогу, поки не наспi? пiдмога. За нею послано до найближчих городiв надбережних. Довiдались про це i кафськi купцi. Мiж ними настав великий переполох. Вони заносили сво? майно то до замку, то переносили на кораблi, що стояли в пристанi, iншi знову ховали усе по льохах, котрих у Кафi було доволi. Цiлу нiч вижидали наступу. Турки збро?лись по домах. Зношено там зброю, мунiцiю, набирано в бочки воду для гашення пожарiв. Паша був певний, що замку не вiзьмуть, бо таких грубих мурiв легкою гарматою не розiб'?, а по улицях справлять турки козакам таку купiль, що жоден звiдсiля не вийде. До туркiв пристали ще i вiрмени, i греки, iталiйцi. Всi вони вважали козакiв за грабiжникiв i сво?х ворогiв. Однi невольники молились по тюрмах i базарних магазинах за побiду християнського вiйська, котре висвободить ?х з неволi. Другого дня рано вiйсько зiйшло з гори i приладилось до наступу. Наступали з трьох бокiв i йшли з таким завзяттям, що в котрiмсь часi змели турецьке вiйсько з валiв i увiйшли до города. Та тут привiтали ?х страшенним огнем з вiкон i з дахiв - кожний дiм перемiнився на окрему фортецю. Турецькi доми з загратованими вiкнами i сильними дверима. Люде живуть на подвiр'? i огородi, який приляга? до дому, околеного муром. Сагайдачний, почувши таку густу пальбу, приказав сурмити до вiдступу. Не хотiв втрачати людей. Оборонцi дуже зрадiли, що козакiв прогнали. Тим часом козаки позаходили iззаду. Перелазили мури i через огороди добрались до домiв, звiдки ?х нiхто не сподiвався. Роззвiрене вiйсько стало вибивати впень усiх, кого стрiнули. I зараз стали грабити добичу, яку знайшли. В короткiм часi усi вулицi одна за одною були взятi. В городi настав великий крик i лемент. Мешканцi ховались по льохах. Невольники, дiзнавшись, усiх повбивали, пошарпали на куски сво?х дозорцiв, розбивали дверi, ламали на собi кайдани i вибiгали на вулицю з чим попало. Козаки забирали ?х на збiрне мiсце, тут були козацькi старшини, котрi роздавали мiж них зброю, хто був до цього здалий, i формували зараз сотнi та посилали у бiй... Сагайдачний по?хав у город з сво?м штабом, оточений цiлою ватагою розсильних козакiв. Усюди лежали трупи побитих людей. З домiв, з базарiв забирали всяке добро i зносили на визначене мiсце. Сагайдачного всюди вiтали радiсними окликами. "Слава Сагайдачному!" Невольники ставали перед ним навколiшки i пiдносили угору руку. Тиснулись до нього, хапали за стремена, цiлували в ноги. - Люде добрi! - говорив Сагайдачний. - Пробi! Не заступайте менi дорогу, бо робота ще не скiнчена. Став на базарi. Посильнi козаки окружили його колом i нiкого не припускали. Тепер стали пiдводити перед отамана знатних бранцiв, котрих пощадили, тому що обiцяли дати за себе окуп. Мiж ними був генуезький католицький ?пископ, високий худощавий старець з довгою бородою. Ставши перед Сагайдачним, пiдняв до нього руки i просив пощади через якогось товмача, що знав iталiйську i укра?нську мови. - Вашмосцi нiчого не станеться, - говорив Сагайдачний по-латинi, - ми зумi?мо пошанувати твiй вiк i досто?нство... ?пископ дуже здивувався, почувши вiд пiвнiчного варвара мову культурного свiту... - Гетьмане! Не забувай, ваша милiсть, що ми тут народ завойований. Недавно ще ми тут були панами, поки пiвмiсяць не запанував над хрестом, для того я прошу пощади для мо?? пастви... - Я се знаю, що ви тут були панами, та що вас невiрнi поконали, та поясни менi, ваша милiсть, чого тво? земляки враз з невiрними турками стрiляли на нас, замiсть сполучитися з нами на спiльного ворога? Чого тво? люде не гiрш туркiв торгують хрещеним людом, мов скотом, замiсть тим нещасливим помагати i спочувати ?х недолi? - Ми не ма?мо сили спинити торгiвлю невольниками. Та гадаю, що краще дiстатися такому невольниковi у християнський дiм, як до турка... - Таким резоном, вашмосць, мене не перекона?ш, бо з сього виходить, що краще аби я що вкрав, як мало би турковi дiстатись. Вашмосцi я видам лист безпечностi. Нiхто з козакiв нi тебе, нi тво?? церкви не рушить, а за землякiв то вибачай, ?м дiстанеться по заслузi, йди собi з Богом, бо у мене нема часу на розмову. В цю хвилину загримiли гармати i стрiли вiд пристанi, а за цим бойовi козацькi оклики. Сагайдачний почвалував до пристанi. Тут побачив, як козаки загачували i здобували турецькi судна i кораблi. Цiлий морський залив заповнився козацькими суднами. Вони шниряли по пристанi, мов голоднi утки за жиром. Сагайдачний дививсь за отаманським судном. Воно стояло позаду, на ньому повiвав малиновий прапор, а бiля нього стояв Iван Iскра i зорив пильно за бо?м. - Слава ж тобi Господи! - сказав Сагайдачний i перехрестився. - Гей, хлопче, - каже до посильного козака, - приклич менi зараз пана обозного. Козак почвалував зараз у город. Iскра, доглянувши Сагайдачного, пiдплив до нього судном i вийшов на берег. Сагайдачний злiз з коня. - В саму пору прибув ти, Iване, а то були б кораблi з добичею повтiкали у свiт. Вони сердечно обнялись. - Я вже три днi тут пильную, скрившись пiд берегом. Ждав я, аж почую гарматну пальбу в городi, аж навкучило. Нинi, рано почувши ??, ми виплили на море i окружили цiлий залив великим колесом. - Краще не могло зложитися. Не мав ти яко? пригоди в дорозi? - Яка там пригода могла бути? Очакiв пустий ще з минулого року, як його Жмайло випатрошив. Зате по дорозi ми зруйнували Козлiв, ограбили i спалили. - А коли б було тобi не поталанило, тодi цiлий похiд мiг не вдатись. Я приказав не поступати нiкуди. - Ну не сердься, Петре, на мене. Здобути або вдома не бути, коли я побачив Козлiв, мене взяла непоборима нетерплячка i кортячка. З Козловом я мав рiзнi порахунки ще з часу мого невольництва. Я довiдався, що в Козловi вiйська мало, то чому ж не покористуватись нагодою? А коли б було не поталанило, то ти був би мене, певно, не побачив, бо я був би там лишив мою голову. Я взяв трохи добичi, а бiльше невольникiв освободив. Над'?хав обозний Жмайло. - Слухай, Марку, як не здобудемо сього замку, то наша робота i до половини не зроблена. Бери гармати i вибери собi яке слабше мiсце, щоб дiру в мурi вибити. Лише не берись заскоро приступом здобувати, бо людей непотрiбно збавиш; то справдi твердий горiх. Пiдiйшов i взявся за роботу. Винайшов одне мiсце, i засiв за муром якогось дому, i став стрiляти з гармат у великi ворота. Але турки насипали з друго? сторони стiльки камiння i землi, що хоч ворота ламались, то кулi грузли в купi землi. Пiшли вiдтак драбинники до приступу, та й це нiчого не помогло, бо турки так пражили з мурiв мушкетним огнем, що мусили вiдступити. - Треба пiдкопатись з осього-таки дому i пiдложити бочку з порохом, хоч се буде довго тривати. Могильники зайняли непомiтно найближчий дiм i взялись за заступи. Гармата стрiляла лише, щоб приспати чуйнiсть туркiв. Аж ось з'явився перед Жмайлом якийсь невеличкий чоловiчок, обдертий, мов гиря, з засмаленим лицем, з чорною, мов вугiль, бородою i великим носом. Жмайло догадувався, що це вiрменин, i прикликав товмача. Але чоловiчок говорив трохи по-латинi, трохи по-слов'янськи i можна було з ним без товмача порозумiтися. Чоловiчок став оглядатися, щоб ?х хто не пiдслухав. Був дуже осторожний i нiкому не довiряв. Жмайло узяв його набiк. Вiн предложив Жмайловi, що за сто дукатiв покаже козакам та?мний перехiд до замку. Про цей перехiд то навiть i турки нiчого не знають... Жмайло зрадiв дуже. Обiцяв дати двiстi дукатiв, коли добре справиться. Коли ж би зрадив, то прикаже його на кiл посадити... Ось зараз да? йому завдатку п'ятдесят, а по роботi виплатить решту. Жмайло кинувся мiж товаришiв i став вбирати, хто скiльки може дати, бо сам не мав тако? суми. Але чоловiчок жадав усього вiдразу. - Коли так, то ти звiдсiля живий не вийдеш... Ануте, хлоп'ята, зв'яжiть йому рученята, щоб не брикав. Це бiльше помогло, як дане козацьке слово, яким Марко йому поручився. Його зараз зв'язали i перешукали за збро?ю. Не було в нього iншо? як невеличкий блискучий штилет в шкiрянiй пiхвi. - Осторожно, - говорив вiрменин, - остерiгаю вас, що мiй штилет затру?ний. Найменше скалiчення причиня? неминучу смерть... Розв'яжiть мене, давайте грошi, а я вас проведу. - Слухай, чоловiче, коли добре справишся, то отаман не пожалi? ще вiд себе сотку докинути. У нас грошей ? доволi. Жмайло приказав прип'яти вiрменина за ногу на довгiм мотузi i берегти у певному мiсцi до вечора. Чоловiчок каже: - Ще одне застереження, вiд якого не вiдступлю, щоб мене мали на вогнi пекти. Обiцяйте менi i поклянiться, що не рушите мого майна, попри яке будете переходити... - Гаразд, клянусь тобi на осей хрест, що не рушимо твого, на що ти вкажеш, що воно тво?. Жмайло розiп'яв на грудях жупан i добув малий хрестик, який дiстав ще на екзаменi в Самборi вiд владики Брилинського, i поцiлував з пошаною. Вiрменин сягнув рукою за хрестиком i став йому придивлятися: - Так ви вiру?те в Христа? - А ти що гадав? - Добре. Тво? люде переходитимуть мур коло мо?х купецьких складiв. Це велика перед турками тайна, а воно не мо? виключно, бо я спiльникiв маю. - Хай собi буде i копиця золота, нiхто з нас не рушить... Тим часом Iскра розпитував Сагайдачного про його похiд i дуже радiв з проворностi козакiв, що так гарно справились. - Ходiм, Iване, подивимось, що робить Жмайло. Щось не дуже гримають його гармати, а начеб години вибивав... Привели Iскрi коня, i оба по?хали до Жмайла. Тут стояли всi за грубим муром якогось домiвства i через вiкна гримали з двох гармат у ворота, начеб на забавку. - Нашими гарматами сього муру не розiб'?мо, - каже Iскра. - Хiба нагальним приступом або пiдкопом. Сагайдачний йно рукою махнув: - З пiдкопом то i за тиждень не будемо готовi, а нам нiколи так довго сидiти... Коли Сагайдачний дiзнався вiд Жмайла, у чому дiло i придивився вiрмениновi, та й каже: - Його очi великою шельмою на свiт дивляться... То, певно, якийсь морський розбишака, та чорт його бери... Ми з ним побратимства заводити не будемо. Скажiть йому, що коли добре справиться ще сi?? ночi, то завтра я даю ще вiд себе окремо сто п'ятдесят. Для мене се менш вартне, як втрачати людей при приступi... Вiрменин зрозумiв, що Сагайдачний говорив, i його очi заблистiли, мов вуглики. Жалував, чому вiдразу не заправив п'ятсот. Тепер Iскра став з ним толкувати по-турецьки. Вiрменин говорив тi?ю мовою плавно, бо дотепер цiдив слово за словом, мiшаючи двi мови разом. Вiн належав до такого товариства, розумi?ться, купецького, котре торгу? тим, за що гостро карають. Та йому це байдуже, бо кожний заробiток добрий, що приносить золото, а чим робота небезпечнiша, тим вона i бiльш золота приносить. - Вибери собi, Марку, певних людей... - Я вже маю таких п'ятдесят горлорiзiв, що самого чорта не злякаються. - Мiж ними i я буду, - каже Iскра, - я сей замок трохи знаю... - Ходи, брате, - каже Жмайло, - твоя досвiдна голова стане менi за сотню. Ти й порядкуй, а я буду охоче пiд тво?ю рукою. - А я тут буду пильнувати, - каже Сагайдачний. - Дайте менi знак iз замку, коли закидати драбини на мур. Пiшли. Вiрменин прип'ятий був на мотузi, за який держався козак з готовим до стрiлу пiстолем. На свiтi стало темнiти. Вiрменин вiв козакiв далеко вiд замку, колуючи. За той час гримала раз по раз гармата у замковi ворота. Вiн завiв ?х у якусь бiчну вуличку. Вiдтак вийшли на невелику площу, минули ?? знову i зайшли в якусь ще вужчу, поки не стали перед муром високо? будiвлi. То був колишнiй iталiйський монастир, котрий тепер опустiв. Пiшли трохи далi попiд мур, аж натрапили на невеликi дверi. Вiрменин добув ключа i вiдчинив ?х. Ключ обертався тихо i не скрипiв. Зараз увiйшли всi на просторе подвiр'я. Тут було темно, та вiрменин йшов так певно, начеб у сво?й хатi. Звiдсiля зайшли до костьолу, цiлком зруйнованого. Не було тут нi вiкон, нi дверей. Вiрменин iшов далi напомацки, а козаки за ним, держачись у пiтьмi один одного. Близько престола вiрменин вiдсунув вiд стiни якусь стару iкону, мальовану на дошцi. За нею було в мурi заглиблення. Вiн став шукати руками по мурi, аж вдарив в однiм мiсцi кулаком. При краю заглиблення мур подався. Тодi вiрменин натиснув його плечима i зараз вiдчинилися невеликi дверцята на пролаз двох людей. То були дверi дерев'янi, а лиш зверху виправленi вапном, i подобали на мур. Тепер вiрменин викресав огню i засвiтив свiчку. - Се наша скритка, - каже, усмiхаючись, до Iскри. - Ходiмо далi. Пiшов схiдцями униз, а козаки ступали осторожно за ним. Тут було сиро i зимно, наче в могилi... Тепер приказав засвiтити смолоскип. Схiдцями зайшли у просторий глибокий льох. По однiм боцi лежали на землi людськi кiстяки, загорненi в останки одежi. Вони при свiтлi смолоскипа дивились безочними ямами i шкiрили зуби, аж лячно було глянути на них. Тi прогнилi мертвецькi голови начеб усмiхалися на привiтання нових гостей. Козаки хрестились i вiдвертали очi. Один вiрменин не бентежився тим i йшов наперед, держачи в руцi свiчку. Козаки мимоволi зауважили, що не всi кiстяки лежали на сво?му первiсному мiсцi. Тут вже опiсля хтось порядкував i поскидав ?х на одну купу, щоб не заважали. Звiдсiля зайшли до другого, ще бiльшого льоху, який простягався, либонь, пiд цiлим костьолом. Вiн був передiлений вiд попереднього великою аркадою. Тут був помiст, виложений камiнними плитами. Ступання козацьких чобiт вiдбивалося о мури склепiння якимось тупим дзвiнким вiдгомоном, начеб хто у розколений дзвiн дзвонив, аж в ухах лящало. - Прикажи тво?м людям, - каже вiрменин, - щоб ступали тихше. Тепер зауважив Iскра, що вiрменин ступа? тихо, мов кiт. В обох цих передiлах льоху стояли всiлякi скринi; це, мабуть, було те добро, про яке вiрменин говорив. Зайшли опiсля у бiчний захiд на довгий низький коридор, в якому були глибокi отвори, чорнi i страшнi, мов очi мерця. Йшли тудою досить довго. Наприкiнцi показались оп'ять дерев'янi схiдцi, вже добре спорохнявiлi. Вони ломились пiд ногами i западались. Тут були нагорi грубi, заiржавiлим залiзом кованi дверi. Вiрменин звернувся до Iскри: - Тi дверi треба виважити, бо вони замкненi. Тут було дуже гниле i душне повiтря. Дехто став кашляти, кiлька людей приступило з залiзними дрючками, пiдважили дверi i виважили ?х з спорохнявiлих одвiркiв. Вiрменин згасив свою свiчку, i те саме зробили з смолоскипами. За тими дверима були ще другi, слабшi. Тi вирвано вже легко. Тепер повiяло свiжим повiтрям знадвору. Струя його аж пройняла усiх. - Ви вже на замковiм подвiр'?, - шептав вiрменин Iскрi. - Я сво? вже зробив, тепер вже самi промишляйте. Та добре держiться, бо яничари посiчуть вас на сiчку. Iскра казав вiдвести вiрменина далi, пiд костьол, i там його стерегти. Сам вийшов перший на подвiр'я замку. Тут була сутiнь i нiхто його не бачив. За ним пiшли другi i стали пiд муром. Тепер Iскра став роздивлятись по замковiм подвiр'?. В замку свiтилося. Так само на вершку замково? вежi горiла бочка з смолою. Зроблено це з привички, бо ж у замку знали, хто пiд цю пору господарить у пристанi. Вiд цього свiтла, котре розходилося горою, не було великого пожитку в самiм замку. По мурах замку ходили одинцем яничари, яких змiтала тут i там з укриття козацька куля. Посерединi замкового подвiр'я стояло яничарське поготiвля. Вони розмовляли мiж собою, та Iскра не мiг нiчого зрозумiти i даремне пiдслуховував. Iскра не знав, що йому робити. Узяв замало людей з собою. Послати би за пiдмогою, то не знати кого i куди. Вертатися самому - теж небезпечно, бо зробиться рух. Турки помiтять вiдчиненi дверi в мурi, i тодi все пропало. Та сталося таке, що ждати було годi. Турецький старшина вiдстав вiд гуртка i, проходжуючися, зайшов аж у цей бiк, де пiд муром стояли козаки. Вiдразу наткнувся на Iскру. Придивлявся до нього в сутiнi, не пiзнаючи: - Чого тут поставали, мов стовпи, чого не йдете на сво? мiсця? Мiсто вiдповiдi Iскра потягнув його ганджаром по ши?. Турок захарчав i повалився в судорогах на землю. Кiлька жовнiрiв пiдбiгло сюди, не знаючи, що сталося. Тих спiткала та сама доля. Козаки зарубали ?х шаблями. Тепер вже не можна було скриватися. Козаки кинулись завзято з шаблями i ножами та стали ?х без розбору рiзати. Зчинився пекельний крик. У замку в вiкнах вiд цього мiсця заблимали свiтла. В замку гадали зразу, що яничари завели мiж собою бучу. Аж ось долетiв до них крик, що козаки вдерлись у замок... Яничари повибiгали з усiх закуткiв з смолоскипами i, побачивши гурток козакiв, кинулись на них прожогом. - Ставайте пiд мур i не дайтесь узяти iззаду, - кричав Iскра, вiдбиваючись шаблею, - пускай ракету!.. Iскра, побачивши таку велику силу туркiв, знав, що коли не наспi? помiч, вiн не усто?ться. Ракета стрiляла високо вгору. - Ти, Жмайле, спасайся до льоху, я вас усiх заступлю до останку. Та нiкому i на думку не прийшло уступати. З блиском ракети вступила в усiх надiя, що Сагайдачний не дасть ?м пропасти. Вони вiдбивалися, стоячи пiд муром, аж рука омлiвала. Туркiв лютила така зухвалiсть, а ще бiльше те, що нiхто не вгадав, кудою козаки сюди добралися. Сагайдачний пильно наслухав, що у замку робиться. Коли почув крик i засвiтила ракета, вiн знав, що Iскра вже на мiсцi i треба поспiшати з помiччю. Вiн дав знак драбинникам. Вони пiдступили пiд мур. Нiхто ?х не зупиняв, бо усi збiглися на Iскру. Зафурчали драбини з гаками i позачiпалися на мур. З усiх сторiн дерлись козаки на мур i стали спускатися на замкове подвiр'я. Козакiв налазило щораз бiльше. Вони кинулися з шаблями на туркiв iззаду. Одна частина iз заступами стала пiдкопувати землю вiд ворiт i усувати камiння. Ворота вже i так були розбитi. Iскра з сво?ми лицарями, побачивши таку пiдмогу, вiдступили вiд муру i наперли на яничарiв. Настала рукопашна. Турки не встояли i стали розбiгатися. Де хто мiг, ховався вiд цього пекла. Яничарiв вибили усiх, хто не вспiв у яку скритку сховатися. Замок був опанований. Кинулись тепер його грабити i шукати за пашею, котрий десь у замку скрився. Добича була дуже велика. Крiм збро? та харчiв, забрали вiйськову касу i багато скриньок з золотом, яке сюди позаносили багатi купцi. Сагайдачний увiйшов сюди воротами. Iскра розповiв йому усе. Сагайдачний пiшов оглянути цей тайний прохiд. Зайшовши з Марком у пiдземелля, застав тут вiрменина пiд сторожею козакiв. - Ти прислужився нам добре, - каже до нього. - Тобi зараз виплатиться тисяча дукатiв... - Йому лише триста належиться, - нагадав хтось iз старшини. - Дай спокiй! Хай виплатять йому за сю прислугу тисячу. У письмi Святiм говориться: ту не приясте, ту не дадите, а ми ма?мо з чого платити. Скiльки ми були би козакiв збавили, коли б не вiн. Вiрменин, почувши такий приказ отамана, дуже зрадiв, кланявся низько на всi боки, а коли йому виплатили дукати, вiн ще раз просив, щоб його добра не рушали, i остався тут пильнувати. Жмайло поставив зараз сторожу бiля скринь у пiдземеллi. Сагайдачний увiйшов у костьол, де сидiло кiлька козакiв на ступеннях престолу i курили люльки. Принесли смолоскипи i освiтили середину костьолу. Сагайдачний став до усього придивлятися. Страшна ру?на. Вiкна усi, колись з венецiанського скла з вiтражами, повибиванi, що хiба останки полишалися. Склепiння попукало. Iкони, по стiнах понищенi, позриванi, лежали з поламаними рамами на долiвцi. Прикраси i рiзьба iталiйсько? роботи пооббиванi. Престол поламаний, а ковчег лежав подалiк на землi. Одна фiгура над престолом, яка ще на сво?му мiсцi осталась, була подiрявлена кулями, i стирчало у нiй кiлька стрiл. Видно було, як тут бусурмени забавлялися. - Йди, Марку, припильнуй, щоб усе гарненько iз замку забрали. Опiсля виведи козакiв iз замку, у якiм льоху поклади кiлька бочок пороху та приладь людей до пiдпалу. Запалити вiдтак смоляними кулями замок. Не забудь позабирати наших полеглих товаришiв i ранених. Опiсля пiдпалимо город... Це прокляте гнiздо людсько? недолi мусить довго пам'ятати козацьку гостину... На замковiм подвiр'? почулась сурма на збiр. Козаки стали збиратися. Жмайло видавав прикази. Стали усю добичу виносити на умовлене мiсце. Сагайдачний вийшов з костьолу з козаками на вулицю. В тiй хвилi запалав замок, а рiвночасно загорiлось мiсто в кiлькох мiсцях вiдразу. Кафа горiла вогненним морем. Козаки вiдпочивали по огородах та на площах. Аж почувся страшенний iзгук, начеб пекло вiдчинило сво? ворота. Над замком аж затьмарилося вiд куряви i кускiв цегли та камiння, що вилетiли у воздух. Надворi стало свiтати, та нiхто цього не зауважував, бо в мiстi було ясно, мов удень... На базарi лежали цiлi копицi награбленого добра. Треба було все впорядкувати: одне позабирати на вози, друге - на байдаки. Сагайдачний пiшов на те мiсце, де були невольники. Хто був до цього здатний, брав зброю i ставав у ряди. Iз них назбиралось кiлька добрих сотень, через що армiя Сагайдачного побiльшала. - Ти, Iване, бери сво?х людей i вертай морем, Я тут мушу ще остатись i упорядкувати, а на це треба кiлька днiв. Татари, певно, так легко нас не перепустять. Треба направити вози, що попсувалися. Тобi треба поспiшатися, щоб турки не заступили тобi дорогу. Не без того, щоб який чорт не дав знати туркам, що ми тут гостю?мо... Ти вертайся з Богом зараз... Та хай тобi не захочу?ться скакати на боки. Судна навантаженi добичею, пропадеш. Якщо ти прибудеш на Сiч ранiше i мене там ще не буде, так знай, що мене орда задержала, збери вiйсько, яке зможеш, i поспiшай виручати... На тiм вони розпрощалися. Вiд моря залунала козацька пiсня, а Кафа палала... IХ Чотири днi побував Сагайдачний у Кафi, стiльки було тут роботи. До повороту через ворожий край треба було добре пiдготовитись. Тепер, лiтом, серед велико? спеки, могли татари запалити степ. А тут така велика сила народу. Визволенцiв нарахували дванадцять тисяч. Були мiж ними мужчини, жiнки i дiти. Усе народ здоровий, призначений на продаж. Якраз, перед чотирма днями, Iскра вiдплив з козацьким флотом, забравши частину добичi i невольникiв на море. За той час Сагайдачний спорядкував сво? вiйсько до походу. Найтяжча рiч була перебратися через гори. Розiслав стежi на всi сторони i вже мав i сам рушати, як причвалував до нього козак вiд задiв з докладом, що Iскра знову повернув до пристанi у Кафському заливi. Сагайдачний поспiшав до моря. - Недобре, отамане, великий турецький флот поплив пiд Очакiв. Нам неможливо тепер тудою перебратися. - Значить, що морем нам нема? вороття? - Так воно i ?. - Як турки довiдаються вiд татар, що ми у Кафi, то невдовзi сюди за нами наспiють... - У пристанi я ?х не боюсь, витягнемо гармати на берег, окопа?мось i нiчого нам не зроблять. - Поки не прийде ?м у помiч новий союзник, - каже Сагайдачний. - Кого ти дума?ш? Який союзник? - Голод... Зна?ш, скiльки у нас людей, а кожному ?сти хочеться. Нашi харчовi припаси вистануть на три мiсяцi найбiльше. У Кримi не поживимось, бо все повтiкало нам з дороги, а опiсля татари запалять ще й степ... Ти зна?ш, що воно значить... - Так, нам не лиша?ться нiчого кращого, як перейти з суден до табору з усiм добром, судна попалити, а ми всi пiдемо перебо?м через Крим... Сагайдачний подумав хвилю, а потiм каже: - Краще грати у двi карти, чим на одну все ставити. До того ще ми всi?? здобичi на вози не заберемо, бо стiльки возiв не ма?мо, а тi, що ?, то так нагруженi, що ледве ?дуть. Покидати стiльки добичi шкода, а коли б ми ?? покинули, то не заберемо тих харчiв, що на суднах зложенi, а сих вже нiяк нищити не можна... Зна?ш, Iване, що ми поплинем такою дорогою, якою запорожцi ще нiколи не плили... Поплинемо в Азовське море, а звiдтiля рiкою Мiусом вгору, поки буде можна. Вiдтак перетягнемо судна до рiки Самари i тодi ми вже вдома. Iскра узявся за голову: - Що ти загадав? Степом, та ще мочаристим, човни перетягати? Та чим? У нас нема нi волiв, нi коней... Хоч менi голову вiдрубай, я за таке дiло не вiзьмусь, бо не втру цьому носа. - А я втру, i будеш менi помагати. Не ма?мо нi коней, нi волiв, але ? люде. Переточити човни - не така велика штука. Зробимо так, як роблять на Сiчi, пускаючи готовi судна на воду... - Воно справдi, може, далось би так зробити, та ось новi труднощi. Мiж мо?м козацтвом пiшло луною, що верта?мось через Крим. Не знаю, чи тепер схотять... У них i тепер думка, щоб судна з усiм потопити. - У мене бунту, непослуху не смi? бути, - говорив твердо Сагайдачний. - От я зараз вернуся, лише у таборi запоряджу, що треба... Чепеля поставлю на мо? мiсце - то досвiдний ватажок... Пiдожди таки тут, я зараз... Сагайдачний почвалував до табору. Зараз поскликали старшину, i Сагайдачний пояснив у чiм дiло. Козаки не були цьому радi, що Сагайдачний ?х лиша?, але таки признали полковника Чепеля отаманом. - Робiть так, як дотепер робили. Йти табором вкупi, не розбiгатися, на нiяку добичу не лакомитись, хiба яку отару овець забрати, щоб прохарчуватись. Отамана у всiм слухатися, як би й мене. Та коли б я дожив, а стрiнувся з яким неслухняним, то досi йому й жити. Ти, Марку, оста?шся i далi обозним, держись добре i слухайся досвiдно? козацько? голови. Як менi поталанить прибути на Сiч ранiше, то будьте сього певнi, що зараз поспiшу вам на виручку. Я вас не оставлю в тiснотi, бо я за вас вiдповiдаю мо?ю головою... Ну, прощавайте, товаришi, дай Господи здорово побачитись... Та ще одне: дайте менi трохи визволенцiв, що на морi бували. Менi треба на суднах здоровий рух та досвiдних голiв бiльше... Зараз на перший поклик зголосилося бiльше, як двi сотки визволенцiв. Вони почували себе на морi безпечнiшими. А тим часом гурт козакiв повилазив з суден на берег i обступили Iскру. - Що ви врадили з отаманом? Коли зачнем судна палити? - Пiдождiть, - каже Iскра, - зараз верне Сагайдачний. - Iскра помiркував, що цi, якi сюди вийшли, жартiв не знають, i готовi на все. - Ми се i без нього зробимо, - каже один, дивлячись грiзно на Iскру. - Досить нам сi?? морсько? волокити. Ми тут з суднами возимось, а там здобича паювалась. - Ви зна?те, що добича буде паюватися аж на Сiчi... - Ми зна?мо, та ще хочемо ?? бачити... Та здобича, що на суднах, пiде на дно моря, а ми i до сi?? ма?мо право... - Схаменiться, товаришi!.. Невже ж у таку важку хвилю ви ставати хочете проти старшини? - Ти, потурнаку собачий, мовчи, коли не хочеш у морi скупатися, нам тепер на морi ватажка не треба. До цього гуртка стало прилазити бiльше козакiв. Очевидячки, що вони бунтувались... В ту хвилю причвалував Сагайдачний з сво?ми розсильними. Гурток покинув Iскру i пiшов йому назустрiч. Сагайдачний приказав сво?м козакам держати мушкети напоготовi. - А ви куди мандру?те, прочани? - Йдемо до табору, - каже переднiй, той, що так гостро поставився до Iскри, - не загибати ж нам на морi. Морем на Укра?ну вороття нема?... - Я кажу, що ? вороття i морем, i я туди вас поведу... - Йди собi сам, коли воля, ми до табору йдемо... - Зараз завертати до суден на сво? мiсця! - крикнув Сагайдачний сердито, показуючи булавою. - Ми раз сказали, що не вернемося, уха тобi позакладало? - крикнув сердито переднiй козак. - Чорт нам з тако? старшини, що заморити нас хоче. Сагайдачний не дав йому докiнчити, вихопив пiстоль з-за пояса, гримнув стрiл, i козак, поцiлений в саме чоло, розвiв руки i впав на землю. Всi збентежились. Дехто, отямившись, хотiв хапати за зброю, та ось з-поза Сагайдачного виступили козаки з рушницями, готовi до стрiлу, ?х старшина крикнув: - Хто з вас ворухне рукою, пiде чорту в зуби... - Привезти сюди з табору чотири гармати з усiм... - приказав Сагайдачний до посильного козака... - А вам, собачi сини, за непослух i бунт зараз тут буде i амiнь...- Обертаючись до старшини з свого почту, каже: - Двох iз них пусти, а прочих поведи над берег моря i кожному кулю в лоб... Слухай, дiдоводе, один з другим, - каже до тих, що ?х помилував, - скачiть до суден i скажiть тамтим, що жоден до табору не смi? йти. Жодне судно не смi? бути затоплене. А коли зачнуть далi бунтуватися, то я ось зараз затоплю судна сам гарматою, але враз iз ними, i з вас нi одна душа не вийде на берег... До моря стали наближатися двi вибранi сотнi визволенцiв з рушницями. I ця бундючна, зухвала юрба, що недавно так грiзно ставилась, тепер посмирнiла, мов ягнята, збилася в купу. - Пiдожди ще хвилинку, я тобi дам бiльше сього чортового м'яса, - каже Сагайдачний, - на суднах ще ? бунтарi, тих ми ураз з другими покара?мо... Тодi виступив Iскра i став Сагайдачного просити: - Сагайдачний! Пожалiй ?х та вибач ?х дурному розумовi. То добрi козаки-лицарi; я не знаю, чому ?х такий дурман напав, се ж люде iз тво?? школи... - Тим гiрше для них, коли мою школу споганили, се ж не новики якi-будь. - Отамане, я прошу за ними. Головний виновник вже покараний. Зроби це для мене i прости... - Правда, ти менi врятував життя, то для тебе я i прощаю... Рушай один з другим на судно i не показуйся менi на очi... Козаки побiгли на берег i поскакали до суден, радi з того, що ?х Iскра сво?ю просьбою вирятував... Сагайдачний передав коня одному з посильних i вiдправив до табору, а сам пiшов на отаманське судно, де стояв заткнутий малиновий прапор. За ним пiшов Iскра. Вiн каже: - Якби ти, Петре, був не при?хав, зi мною було б зле. Мене вже потурнаком лаяли i втопити вiдгрожувались... Одна iскорка - i порох був би спалахнув... Я дививсь на тебе, як ти говорив. Тво? очi звичайно такi лагiднi, тепер стали страшнi. В них була якась демонська сила. Ти, мов той вуж з казки, потрафиш живу iстоту повернути в камiнь. Дививсь я на тебе, та мене самого морозило, а ?м то, певно, кров зледенiла вiд того погляду... - Треба хотiти, треба мати тверду, незломну волю, а вона, певно, покона? противника. Та ще треба знати й душу того, над котрим хочеш панувати. Коли б я був зробив iнакше, уговорював, просив, то вже було б по мо?м отаманствi, а може би, вже й не жив... Отаман дав знак, i вдарили веслами з усi?? сили. Зараз помiркував Iскра, що судна пливуть на полудн?. - Отамане, не туди дорога у Керч... - Туди дорога у Синоп, - каже Сагайдачний. - Вони нас там якнайменше сподiваються. Треба i ?х навiдати за одним заходом... - Де ж ми сю добичу заберемо? - клопотавсь Iскра. - Тим разом обiйдеться. Буде з нас, як зруйну?мо город та трохи невольникiв визволимо. I козацтво треба зайняти якоюсь лицарською роботою, щоб ?м джмелi з голови викурити. Погода була гарна, i море спокiйне. Висланi на стежi судна, котрi плили великим колесом, нiде не запримiтили ворога. У Синопi, до котрого пiдплили пiд вечiр, нiкому i не снилося про те, що так близько сто?ть небажаний гiсть. Синоп - це велике торговельне турецьке мiсто, сто?ть у близьких зносинах з Кафою i Царгородом. Тут вже знали про набiг козакiв на Кафу. ?х це заспоко?ло, що козаки вдоволяться Кафою i попливуть собi геть. Козаки увiйшли у город вночi, не стрiчаючи жодного опору. Стрiтили трохи турецько? мiлiцi? та жовнiрiв, яких умить побили, потiм пiдпалили в кiлькох мiсцях. Турки думали зразу, що це звичайний пожар. Аж згодом, коли бiгли рятувати, пiзнали, хто це зробив. Напав усiх великий страх. Кожний забув про пожар i ховавсь де попало. Люде, мов божевiльнi, бiгали серед пожежi i гинули на козацьких шаблях. Тiльки невольники заворушились, розбивали кайдани, убивали сво?х наставникiв i ?дналися з козаками. - Збирайтесь, братчики, до пристанi, - гукали козаки, - скликайте усiх, розбивайте льохи i тюрми, а швидко, бо ми тут довго не будемо i над раном вiдплинемо. Почу?те голос сурми - то буде знак, що незадовго нас тут не буде. Цiлий город перемiнився в одно палаюче море, у пекло. Сагайдачний навiть не виходив на берег. Вiд моря приказав пильно сторожити, щоб не попасти у матню. Тако? легко? побiди нiхто не надiявся. Усi признавали, що це треба приписати талантовi i щастю Сагайдачного. Усi, почавши вiд такого бувалого козака, як Iван Iскра, до останнього, дивилися на Сагайдачного з великою пошаною, з пi?тизмом. Всi свято вiрили, що де Сагайдачний отаману?, там козаки мусять побiдити. Такого ватажка не можна не слухатися. Тi, що хотiли пiд Кафою бунтуватися, тепер тяжко каялися. Сагайдачний вiднiс велику побiду не лише над турками. Вiн побiдив душу козацтва, яка покорилась його талантовi i стала вiдтепер слiпим знаряддям у його лицарських, умiлих руках. Як вже були на морi, каже до нього Iскра зворушеним голосом: - Вибач менi, отамане, що я дотепер не знав тебе оцiнити як слiд. Ти незвичайно щасливий чоловiк, до чого тiльки возьмешся, тобi таланить... - Я тобi зараз усю тайну вiдкрию, чому менi дотепер таланило. Бо я поки до чогось вiзьмусь, перш добре обдумаю. Тим я не подiбний до попереднiх наших козацьких проводирiв. Вони ризикували. Я ризикую хiба в остаточностi, коли нема виходу. Вони ризикували вiдразу, не почисливши сво?х сил. Я, обдумавши добре, зараз берусь до дiла, коли знаю, що вдасться. Коли ж нi, то навiть не показую по собi, що у мене така думка була. Ось ми тепер знищили Синоп. Я знав, що турки того не сподiвались, щоб ми по Кафi зачинали зараз щось друге. Ся пожежа Синопу упевнить туркiв у тому, що нас усюди можуть сподiватися. Тому кожний приморський город не випустить сво?х сил на море, а держатиме для сво?? оборони... Коли б у мене були легшi судна, не так нагруженi, я, може би, з ними помiрявся. Тепер годi на таке пускатися, бо се було б вже ризиком. Ми пливем на Керч... Та незадовго приплило стежне судно з докладом, що вiд заходу пливе великий флот. - Тепер треба поспiшати. Вiзьми, Iване, секстант i покажи найкоротшу дорогу на Керч. Гребцi вдарили дужче веслами. Сагайдачний послав Iскру на розслiди. То був справдi турецький флот з великими кораблями. Iскра вимiркував, що вiн пустився козакiв доганяти. Вiн, либонь, догадувався, що козаки плистимуть довкруги Криму. - Вони дурнi, - каже Iван смiючись, - аж тодi помудрiшають, коли напевне дiзнаються, що ми на Керч пливемо. - Коли б вони догадувались того зараз, непремiнно заступили би нам дорогу i були би ранiше пiдплили туди, нiж ми. Козацька флотилiя заплила по заливу, i Сагайдачний, щоби пiддурити туркiв, вигадав ще одну штуку. Назбирали комишу, пов'язали шнурами i пустили на море. На цих в'язанках, понакладали куклiв, пороблених теж з очерету, понав'язували рiзних шмат. Здалека виглядало це, начеб плили човни з людьми. Цей дурман повiвся добре, бо турки, наблизившись, стали стрiляти з гармат. - Не вадить, що собi напсують пороху i куль, а ми тим часом будемо у лиманi Мiуса, а там вже вiдпочинемо безпечно по трудах. Вже були в лиманi, як iзгук турецьких гармат доходив ще до ?х уха. Вiдпочивали тут два днi, виспались i поживились, заки поплили далi горi рiкою, аж поки не доплили до того мiсця, де вже човном, та ще й нагруженим, годi було плисти. Тепер зачалась тяжка робота витягати судна на берег i перетягати ?х до Самари. Тут була пустiль, поросла густими острiвцями старих, споконвiку не рубаних дерев. По розпорядковi Сагайдачного нарубали дерев i приладили ?х на округлi валки, котрi треба було пiдкладати пiд судно, i так ?х посувати далi. Козаки подiлились на гуртки до кожного судна. Була тут дуже непривiтна, багниста сторона, поросла комишем i трощею. Треба було шукати сухiшi мiсця, а то скiльки суден загрузло в болотi, що з бiдою ?х можна було витягати. Судна перетягали одною дорогою, одне за одним, через що не треба було бiльше дороги промощувати, як для одного судна. Вiд сонячно? лiтньо? спеки видобувалися задушнi смороди з гниючого в мочарi комишу, що не можна було дихати i люде душились та кашляли. Вночi не було краще. До цього з'являлись цiлi хмари кровожадних i влiзливих комарiв, що обкушували людей до кровi. На землю насiдала густа мряка, що на кiлька крокiв не було нiчого видно. Сагайдачний побоювався дуже про сво?х людей. Коли б прийшлося довше так жити, то, певно, прокинеться вiд цього якась недуга, яка ?х здесятку?. З цього важкого становища треба було чимшвидше видiстатися. Вiн пiдганяв людей до поспiху: - Поспiшайте, товаришi, бо се багно нас усiх заморить. Незважаючи на свiй високий уряд, вiн знiмав жупан, роздягався до сорочки, облитий гарячим потом, працював заодно з козаками. Козакам не вiльно було сiдати або лягати на землю, не вiльно було пити зелено? води з багниська. Пiд нiч розкладали огонь з комишу, з чого виходив великий дим, що вiдганяв комарiв. Козаки сiдали вiдпочивати на човни. Та мимо цих осторожностей, козаки стали западати на пропасницю, яка ?х дуже мучила. Коли кого присiла, вiн лежав цiлими днями в байдаку у великiй гарячцi. Нiхто не ремствував проти старшини, бо всi вiрили, що один Сагайдачний зможе ?х вивести з того нещастя. Працювали всi невпинно, бо отаман працював з ними i не щадив себе. Сагайдачний силою сво?? твердо? волi не пiддавався недузi, хоч не раз було таке, що аж умлiвав з утоми. При помочi свого секстанта витичив собi дорогу на Самару, i туди невпинно прямував. Ця мандрiвка так усiм надо?ла, що iнколи приходило ?м на думку викинути всю здобичу з суден або й судна покинути i втiкати. Та нiхто не посмiв такого слова сказати. Коли Сагайдачний цього не каже, так, очевидно, що того робити не треба. По довшiм часi такого страждання видiстались з багнистого мiсця на узгiр'я, поросле лiсом. Всiм аж полегшало на душi. Тут було цiлком краще. Повiтря було чисте i здорове, натрапили на гарну рiчку, що плила до Мiуса, з чистою водою, яко? козакам вже недоставало. Вода, яку позабирали у Кафi на човни в бочках, вiд гаряча була тепла i вже стала теж псуватися. У Сагайдачного була ще одна жура. Вiн поспiшав добратись до Сiчi. Хто зна, яка доля стрiнула ту частину вiйська, що пiшла через Крим. Кожна днина була йому дорога. Та, поминувши це, треба було на тiм мiсцi вiдпочити. Багато було недужих, яких пропасниця з нiг збивала. Сагайдачний мав з собою цiлий шпиталь знеможених недугою, обезсилених товаришiв, яким нiчим було помагати. У тiм мiсцi багато було усякого звiра. Дотепер жили самою рибою та сухарями. Тепер можна було добути свiжого м'яса. В лiсi були цiлi пасiки диких бджiл у дуплах дерев, а меду стiльки, що плинув дiрами, мов потiчки iз джерела, i застигав на вiтрi. Сюди сходились рiзнi звiрi та лизали солодку патоку. Сагайдачний казав недужим ?сти багато меду. В лiсi було багато ягiд. Сагайдачний пiдтримував того бадьорого духу, який запанував тепер мiж козацтвом, сво?м дотепом та жартами. Знову забринiла бандура, залунала весела пiсня. Тепер не можна було у Сагайдачнiм впiзнати того суворого ватажка, що не знав жартiв. Хоч страшний бiль голови морочив йому свiт, вiн не давався. Зараз послав досвiдчених козакiв розглянути, кудою найближче до Самари добратись, та вибрати пригоже мiсце, щоб попускати на воду судна. Вони повернули третього дня з доброю вiстю, що Самара вже недалеко, i добрий берег знайшовся. Сагайдачний скликав козакiв i заговорив: - Знайте, товаришi, що ми при божiй помочi перебули бiльшу небезпеку, як велика баталiя з турками. У сiй проклятiй сторонi ми могли усi загинути вiд гнило? пропасницi. Сi?? дороги нi я i нiхто з вас не знав, та що я вас туди повiв, то не винуйте мене за се, бо як самi здоровi зна?те, iншо? дороги нам не було. Ми ще не зна?мо, як поталанило тим нашим товаришам, що вертаються сушею. I хоч я, як дуже радий i вдячний небесному богу i святiй Покровi, що ми два днi вiд Самари i невдовзi побачимо Днiпро-Словутицю, то моя душа страждав неспоко?м, - що з нашими сталося. Нам, товаришi, треба поспiшати додому. Тому берiмось зараз до роботи. Спасибi вам, панове товариство, що мене слухалися, i я гадаю, що й далi так буде. - Слава Сагайдачному! - гукали козаки. - Веди нас куди зна?ш. З тобою ми у саме пекло пiдемо, бо ти поведеш нас до побiди... Узялись жваво до працi. Судна пiшли в рух. I справдi, третього дня добрались до Самари i поспускали судна на воду. Вдарили веслами, i судна помчали стрiлою униз Самари. А коли заплили в Днiпро, кожний вмочав пальцi у днiпрову воду i хрестився, наче на йорданському водосвяттi. Х На Сiчi нiхто не знав, як повiвся похiд. Коли вже мiркували, що пора було вернутися, огорнула усiх нетерплячка. Стали непоко?тися. I було чого, бо у похiд пiшов сам цвiт запорозького низового лицарства. Пропаде воно враз з Сагайдачним, тодi надовго Сiч не пiднесеться з свого упадку. Дехто поплив далi Днiпром назустрiч, та вертався нi з чим. Аж ось вiд Черкас пiдплив козацький флот, який давав про себе знати гарматними стрiлами. - А се ж що? - питали на Сiчi. - Хiба ж Днiпро другим кiнцем повернувся, а Крим перескочив до Ки?ва? Уся Сiч вийшла на вали, не вiрили тому, що власними очима бачили. Напередi плив Сагайдачний. На валах Сiчi гримнули гармати на повiтання. - Чи се ти, чи твiй дух? - говорив з валу кошовий до Сагайдачного. - Хiба що ви вмiсто у Крим поплили на прощу в Ки?в. - Далекою дорогою треба нам було об'?здити... А Чепiль вже вернувся з вiйськом? - Не було нiкого... - Або пропало вiйсько, або десь по дорозi загрязло i вiд татар вiдбива?ться, - говорив Сагайдачний, а на серцi у нього аж похололо. Сагайдачний вийшов на берег i розповiв кошовому, що сталося. - Гарно воно пiшло, - каже кошовий, - та погано скiнчитися може. Вони вже повиннi тут бути, бо ?м ближча була дорога, як тобi. Коли б, не дай боже, вiйсько пропало, то товариство нам сього не вибачить. Ти се зна?ш... - Скiльки може бути на Сiчi вiйська, готового до походу? - Не бiльш двох тисяч... Прочi порозходились коло хлiба робити. - Гаразд! Я завтра йду з ними, дещо мiж мо?ми знайду охочих та й здорових - багато нездужа? вiд пропасницi - i поспiшаю на виручку. Кожна втрачена година дорога... Лише треба менi байдакiв добрих, бо мо? трохи понiвечились... - Добре, я ще нинi запоряджу, що треба, а ти вiдпочинь... - Або виручу тамтих, або сам поляжу головою. Я сього певний, що старий Чепiль не дав себе в торбу взяти. Там ? бiльше, як двi тисячi неабиякого вiйська. Певно, десь у Криму окопались, а татари ?х обложили. Та для них страшнiшим ворогом буде голод i спрага. Тепер стали виносити з суден добичу, яка мала бути пайована, як усе вiйсько вернеться. Сагайдачний приказав брати на судна якнайбiльше харчiв. На другий день вранцi пiшло шiстсот кiнноти правим берегом Днiпра, а пiхота з гарматами, харчами i таборовими возами поплила долi водою... ХI Полковник Чепiль, розставшись з Сагайдачним, рушив зараз тi?ю самою дорогою, якою йшли сюди. Перейшли гори, минули спалений ?скi-Крим i подались в середину ворожого краю. Йшли великою пустинею. Татарськi улуси позникали. Татари забрали сво? отари та табуни i пiшли у глибину Криму. До того ще спалили степ. Аж страшно було в таку дорогу пускатися. Нiчого не було видно, хiба почорнiлу землю, на яку падав пекельний жар лiтнього сонця. У козакiв було харчiв доволi. Коней i волiв кормили сухою пашею, а воду для себе i для скота везли в бочках, якi наповняли в тих рiчках, котрi по дорозi надибували. I конi, i люде страшно мучились. Гаряче сонце ссало iз них останню капельку. Конi дуже помарнiли та ледве волоклись, понизивши голови. Дотепер не стрiчали нiде ворога. Аж коли перейшли на другий берег рiки, стали показуватись на обрi? татарськi стежi, якi, очевидно, зорили за козацьким рухом. Вони начеб iз землi виростали i пропадали в степу. Згодом стали чiпати козакiв, i треба було вiдганяти рушничним огнем. Тi напастi ставали щораз частiше. Чепiль приказав, щоб стежi нiколи задалеко у степ не запускались i не ганялись за втiкачами. Вiд пiйманих татар довiдались, що хан з великим вiйськом заступить козакам дорогу перед Перекопом i похвалявся, що нi одна козацька нога з Криму не вийде. Старшина, довiдавшись про таке, затривожилась. Вони не так боялися татарського вiйська, як голоду i безводдя, коли б прийшлось довше в Криму задержатись. Народу в таборi було дуже багато, до того ще жiнки i дiти, яких визволили з неволi. Усiх треба було вигодувати i напо?ти. Один козацький роз'?зд захопив десь на боцi отару овець, з чого всi були дуже радi. Та цього ненадовго вистало. Вода в бочках стала висихати вiд сонячно? жари. Старшина турбувалась, та цього не можна було козакам показувати. Чим ближче доходили до Перекопсько? шийки, помiтили стежнi козацькi чети, що там сто?ть справдi велике татарське вiйсько. Тепер вже роз'?здiв не можна було посилати. Кiннота, що йшла довкруги табору, держалась близько. Треба було сподiватись кожно? хвилi, що татарва напре на них цiлою силою. Табiр поступав уперед дуже обережно, щоб кожно? хвилi бути готовим до бою. У тiй сторонi степ уцiлiв вiд пожару i вкривавсь високою травою. Аж одного дня татари стали наближатися. Вiд пiвночi сунула чорна валка, яка щораз стала розвиватися в пiвколесо, поки зi всiх сторiн не замкнули табору. - Коли нам з Сiчi не наспi? помiч, то ми пропали, - говорив Чепiль до Жмайла. - Як там вже ? Сагайдачний, то вiн нас не лишить, а може, i вiн десь у сiй непевнiй дорозi пропав... - А я сього певний, що Петро не пропав i що вiн леда день прийде i нас виручить. Ми поки що будемо вiдбиватись у таборi. Правда, що годi нам зараз йти далi, поки трохи не переб'?мо татар, але взяти себе не дамо. - Без води погинемо. Придивись, скiльки у нас жiнок i дiтей. Коли вони повмирають, то у таборi кинеться яка пошесть i чума або чортзна-що. Ми тепер так обложенi, що хiба птиця з табору перелетить, щоб братiв про наше горе звiстити. - А я кажу, що вода буде... Я зараз, як ми окопа?мось, викопаю колодязь, i добудемо води. Неможливо, щоб води тут не можна добути. У нас i дерева доволi з наших човнiв... Не турбуйсь, отамане. - Тут хочеш копати колодязь? - Нi, не тут, а трохи далi. Тут недобре мiсце до оборони. Ми рушимо замкненим табором ще трохи наперед... Я гарматою промощу собi дорогу. I зараз положення табору змiнилось. Передовi i заднi вози пооберталися. Переднi попихали люде руками. Звiдсiля стали стрiляти з гармат у збиту татарську юрбу. Табiр йшов черепашиним кроком, але таки посунувся о кiлька гонiв наперед серед безнастанно? пальби з гармат на усi боки. Татари стали щораз бiльше присiкатися з таким страшним галайканням, що аж морозило. Табiр став у такому мiсцi, яке Жмайло уважав за вiдповiдне. Зараз пообертали вози боком, i як лише настала нiч, взялись до заступiв i стали з усiх бокiв окопуватися. А посерединi табору стали могильники пiд оком Жмайла копати колодязь. Робота йшла день i нiч. Жмайло казав розiбрати похiднi судна, до переправи через рiку призначенi, i тими дошками пiдпирали стiни колодязя. Чепiль тi?ю роботою дуже цiкавився. Заходив часто сюди i питав, чи вже вода показалася? - Ще нема, та ми ?? добудемо, хоч би прийшлось докопатися аж до сарахманiв... - А що це таке - сарахмани? - У нас, в Галичинi, вiрять люде, що десь пiд нами якiсь сарахмани живуть, народ дуже вбогий. У нас люде у великодньому тижнi лушпини з я?ць на воду кидають - це, мовляв, для бiдних сарахманiв, у котрих тiльки i свят буде, що тi лушпини пооблизують. - Тобi жарти в головi, а менi турбота свiт морочить... - Я не жартую, коли про колодязь говорю. Вiн буде, ще i журавля поставимо, та ще i корит на воду наробимо... Татари лише раз пробували узяти табiр приступом, та ?х так привiтали, що лише багато людей втратили. Тепер розпочалася облога. Татари були певнi, що вiзьмуть табiр безводдям, коли не голодом, i тому ждали тi?? хвилi терпеливо, аж козаки самi здадуться або усi вигинуть. Вони не наближалися до табору на вiддаль гарматного стрiлу. Лише вночi страшно галайкали, i тривожили людей, та не давали спокою. Третього дня могильники, що копали колодязь, крикнули вгору: - Вода! Цiлий табiр вiд цього одного чарiвного слова начеб ожив. Слово переходило вiд одного до другого, поки не облетiло цiлого табору. Всi дуже радiли i хрестилися. Копальники якраз натрапили на джерело. Вода пiдходила щораз вище. З долу кричали, щоб ?х швидше тягли вгору, бо вода доходила ?м до грудей i грозила ?м затопом. Вода була така студена, що аж у костях ломило. Зараз опiсля стали спускати униз вiдра i тягти воду, котру вливали в наладженi корита. Вода зразу була каламутна, та нiхто на це не зважав, бо умирав вiд спраги. Конi, почувши воду, стали iржати i рватися з припонiв до колодязя. Жмайло приказав вливати воду в судна, щоб бiльше було до води приступу. Народ перся до води, що аж сторожу треба було поставити для вдержання порядку. Це протяглось до заходу сонця. Вода прибувала в колодязi чимраз вище, добра, студена, чиста. Зараз поставили на двох стовпах дерев'яний вал, на якому причеплено довгий мотуз з вiдром. Козаки наперемiну тягли воду i вливали до корит та човнiв. Люде начеб вiджили, усi повеселiшали, начеб на свiт народились. Чепiль говорив до Жмайла: - Ти наш Мойсей, що дав нам воду в пустинi. Пропали б ми, мов рудi мишi в степу. Тепер можна вже пiдождати на мiсцi, поки пiдмога не прийде. Татари йно ждуть того, коли ми здамось, i тому нас поки що не чiпають... Хай ждуть, ми пiдождемо теж. - I ми довго ждати не можемо, бо харчiв не стане. Треба усю поживу перечислити та видавати на кожного по паю. Iззовнi ми нiчого не добудемо: нi вола, нi осла. - Нам треба забезпечитись на яких два мiсяцi. - Краще буде, як помiрку?мо на три, - каже Жмайло. - Особливо з сухарями, кашею та борошном треба щадити, щоб не прийшлось саму конятину ?сти. Ти, батьку, прикажи кухарям почислити все, а я вже порахую як слiд... Усi благословили Жмайла i почували себе бадьорими. Навiть скот повеселiшав i взявся за суху пашу. В таборi залунала весела пiсня, забринiла бандура... Татари не могли того зрозумiти, що сталося. Пiдкрадались вночi пiд табiр i замiсть одчаю почули веселiсть. Як донесли про те хановi, вiн каже: - Тим шайтанам сам чорт помага?. Мусимо ?х брати силою, а то далi ми всi з голоду i спраги поздиха?мо... Справдi, татарське вiйсько голодувало, а воду для людей i коней привозили у шкуряних баклагах. Зараз другого дня пiшли татари до наступу. Вони пiд'?хали з одного боку з великим криком i пустили на табiр велику силу стрiл, якi навiть не долiтали. Козаки стрiляли з гармат i рушниць, косили татарськi ряди, мов траву. Татари подались назад i вже того дня не наступали. На другий день знову нiхто не показувався. Татари кудись пропали. - То якiсь татарськi хитрощi, - говорив Чепiль до старшини. - Вони щось задумують, а нам так довго ждати не можна, бо голод за плечима. Коли б так можна на Сiч вiстку послати... На таке каже Струк: - Сього не треба. Як на Сiчi вже ? Сагайдачний, то вiн, певно, поспiшить нас визволити, коли ж його там нема, то нема там з ким на виручку йти. Тепер робота коло хлiба, i всi порозходилися. А заки вони зберуться, то ми пропадемо... - Краще би розвiдати, куди татари подiлись, - каже Жмайло. - Я по?ду сам на роз'?зд. - Ти не по?деш, бо тебе тут треба, ти ж - обозний. Роз'?зди пошлемо на всi боки, а вже досвiдних людей ми знайдемо... Старшина стала подавати рiзних запорожцiв, якi сво?ю проворнiстю вiдзначались. - По?де Степан Бульба, Тарас Печiнка, Максим Грух, Конопель. Господи, у нас не було би людей! Названих зараз прикликали, а Чепiль каже ?м: - Берiть, голуб'ята, по десятку козакiв, виберiть найкращi конi i гайда на роз'?зди... Розвiдайте, куди татари дiлись? У бiй не вдавайтесь, а, помiтивши, де татарва, завертайте швидко у табiр. Може, справдi покажеться таке, що зможемо рушити далi i перебитись табором. - Воно би можна i зараз так зробити, якби ми могли з собою i наш славний колодязь забрати, - каже Бульба. - Ну, ?демо, братчики... Зараз розiйшлись вибирати собi людей i коней. Роз'?зди ви?хали з табору i незадовго пропали в степу. Надвечiр всi вернулися, крiм Степана Бульби; вiн по?хав прямо на пiвнiч. - Тi, певно, пропали, - каже Чепiль. - Там, певно, була найбiльша сила. - Ну нiчого... треба у той бiк послати за слiдом другий роз'?зд... той мусить бути обережнiший... Як лиш на свiт заноситись стало, ви?хав на пiвнiч другий роз'?зд. Другi роз'?зди, якi повернулися вчора, нiде татар не стрiнули. Нинiшнiй роз'?зд недалеко за?хав, як помiтив вiд пiвночi великi клуби диму, начеб чорна велика хмара припала до землi i сунулась з пiвночi на пiвдень. З пiвночi пiдганяв ?? сильний вiтер. - Степ запалили, втiкаймо! - крикнули в один голос всi козаки i завернули конi. Вони поприлягали головами до ши? коней i пiдганяли ?х. Конi зрозумiли теж небезпеку i гнали так, що пiд животами майже землi не доторкали. В таборi помiтили ?х теж i зараз зауважили пожежу в степу, яка йшла з пiвночi. Жмайло став на возi з сiном i кричав: - Хто живий, виступайте окопувати табiр, та лиш так, щоб траву перекопати. Порозносити судна з водою попiд вози, щоб можна погасити пожар. Довкруги табору заро?лося вiд людей. Кожний поспiшав, хапаючи що в руки попало: шаблю, келеп, заступ... Робота йшла дуже запопадливо. Жмайло приказав перенести порох усередину табору i прикрити переверненими суднами, а на це накласти одежу i зливати водою. Всi жiнки в таборi тягли воду з колодязя i помагали козакам. Хмара диму щораз наближалася. Конi i скот стали непоко?тися. Воли ревли, конi квичали та обступили колодязь, понизивши голови. В таборi настала велика жара, а вiдтак дим залiг увесь табiр i ви?дав людям очi. Та робота не вгавала, хоч люде душились вiд диму. Вiтер перекидав полум'я на переднi вози. Огонь тушили водою. На щастя, подув сильнiший вiтер i погнав огнем далi. Над табором наче огняна буря перелетiла. Цiла околиця горiла. Жара була страшна, хоч диму вже не було. Згодом, завдяки тому вiтровi, став воздух холоднiти. Усi свобiднiше вiдiтхнули. В таборi не було нiяко? шкоди. Та ось за цим вiтром надпливли з пiвночi справдешнi хмари на небi. Почулись сильнi громи, якi не вгавали. Блискавка одна за другою шниряла по темно-синiх хмарах. Затим пiшла сильна злива. Дощ падав, начеб небеснi застави повiдсувались. Злива тривала коротко, начеб на те тiльки послав ?? бог, щоб потушити огонь по степу. Згодом хмари полетiли геть на полудне i показалось чисте, голубе небо. Воздух прочистився i просвiжився. Усi вiддихали повною груддю. - Господь на нас милосердний, - говорили козаки помiж собою. - А Бульба таки пропав з сво?ю четою. Коли не полiг, то згине мiж татарами у великих муках. Вони помстять на ньому все... - Пропав або й нi, - каже полковник Глух. - Вiн хитрий, як лисиця, i татарську мову зна?, а певно, що дiбрав собi таких самих товаришiв, як i сам... Я надiюсь, що вiн перекрався i дасть знати на Запорожжя... - Бог би з тебе говорив, - каже Чепiль, - та воно нелегке дiло через татарськi лави на цiй вузенькiй шийцi Перекопськiй... - Боже йому помагай! - говорив Жмайло. - А ми порадьмося, що нам далi робити? - Поки що лиша?мось на мiсцi, - каже Чепiль, - бо кращого не знайдемо. Ма?мо тут воду, вогнем нам бiльше нiчого не зроблять. - Пiдождiм тут ще тиждень. За той час, коли б Бульба жив, добрався би певно до наших. - То закороткий час. Пождiмо двi недiлi - треба деякi вози понаправляти, бо поки стоять на мiсцi, то стоять, а рушити з мiсця, то певно порозлiтаються. Колеса порозсихались, нiчим мазати... Вiдтак рушаймо далi табором поволi, але певно. Коли б прийшлось знову стати, викопа?мо другий колодязь i якось не пропадемо, а ближче станемо сво?х. А тим часом хан, бачачи, що степовим пожаром табору не знищить, запорядив великий наступ з усiх бокiв. Татари мов з землi повиростали. Вони летiли на конях з великим розгоном i криком прямо на табiр, аж жахом проймало. З табору стрiнули ?х гарматою i рушницями. Настала оглушаюча пальба, аж увесь табiр оповився густою хмарою диму. Татари падали цiлими валками. За цим валком з трупiв ховалися татари, що позлазили з коней, перелазили вал i перлись далi. Звiдсiля випускали цiлi хмари стрiл i посувались щораз ближче. Вiд безнастанних стрiлiв рушницi так порозпiкались, що годi було порохом налаштувати... Татари, мов скаженi, перлись далi. Жмайло заздалегiдь приказав покопати ями, прикрив ?х суднами i тут скривали жiнок, дiтей та ранених, щоб ?х захистити перед татарськими стрiлами. Напираючих татар не можна було нi рушничним, нi гарматним огнем здержати. Добрались аж до возiв i стали туди дертися. Козаки вiдбивались шаблями, списами, а то i дрючками. Старий Чепiль страшно iзнемiгся i гадав, що йому вже прийшла остання година. Уся козацька старшина боролась поруч з козаками. Жмайло роздягся до сорочки. Осмалений димом, без шапки, з шаблею наголо, бiгав з одного боку в другий, перескакував з одного воза на другий, мов олень, i стинав татарськi голови, мов макiвки. Страшно було на нього глянути. Очi набiгли кров'ю, губи спеченi, аж чорнi, голос охрип. Двi стрiли його досягли, з нього текла кров, яка на ньому засихала, та вiн на це не зважав. Де був найбiльший напiр, там вiн зараз i з'являвся. - Ось так ?х, братики, ось так собачих синiв, ми ?х проженемо. Ось незадовго наспiють нашi на виручку. Сагайдачний вже у Перекопi. Не давайтесь, вже недовго нашого горя, - говорив так навгад, щоб пiддержати дух у вiйську, хоч сам не вiрив у те, що говорив. Жiнки i дiти, що у ямах поховались, пiдняли страшний лемент. Кожне прочувало, що коли татари прорвуться у табiр, то усiм прийде кiнець... Степан Бульба, старий досвiдний запорожець, вибрав собi таких самих завзятцiв, як i сам, i по?хав на розвiди на пiвнiч вiд табору, прямо на Перекоп. - А що, братики, голуб'ята, а коли б ми так поза Перекоп перебралися, та й до сво?х махнули? - А чому? Можна попробувати. Козак не без долi. - Та коли ми всi на се згоднi, так не ?хать нам на конях, а йти пiшки, чорт його батька зна?, чи де у травi зача?них татар не стрiнемо. - Не то пiшки, а нам i перевдягтись за татар треба. Кожний з нас, як ми тут усi ?, зна?мо сю песячу мову... - От i добре, голуб'ята, - каже Бульба, - тепер дiло у сьому, щоб татарсько? одежi добути... - А коли у нас буде татарська одежа, то чого нам коней кидати? - каже нестарий ще запорожець Онисько Хрущ. - От, братики, ви добре дивiться, може, де любчикiв-татар помiтимо, а тодi ми й подума?мо. Онисько Хрущ - то була собi знатна особа мiж тим товариством. Говорив дуже поволi, начеб слово пережовував, поки його з губи випускав. Низького росту, не дуже подобав на силача, та вiн справдi був дуже крiпкий. Говорив м'яким голосом, наче жiнка, нiколи не хвилювався i не злякався хоч би самого чорта, а рiзнути йому ножакою ворога по ши? - то начеб хлiба вкусити. До того вiн був перший повзун на Запорожжi i знав порушатися по-гадючому цiлi гони без утоми. - Ось бачите, братики, я вже щось бачу. Он там, у степу, легенький димок серед степу показу?ться. Ви тут лягайте у травi з кiньми, а я з кiлькома товаришами пiдкрадусь роздивитися... Козацькi конi були до того навченi, що на команду лягали на землю i лежали, доки було ?х панам завгодно. Сталося по думцi Хруща. Конi полягали в травi, а всi пiшли за Хрущем, ховаючись. Хрущ випереджав усiх. Наближались тихцем до того мiсця, звiдки виходив дим. Згодом побачили сторчачу серед трави татарську кiнчасту шапку. На знак Хруща козаки припали до землi, а вiн, узявши довгого ножа в зуби, поповз далi. Незадовго повернув до сво?х. - Ось як воно, братчики. Десяток татар, я пощитав добре, сидять при вогнику i печуть м'ясо, либонь, конятину. Один сто?ть та, либонь, пильну?, а так собi, бо вони тут безпечнi. Ми пiдповземо, та хоч нас йно шестеро, то подолi?мо, i буде одежа. - Яка у них зброя? - спитав Бульба. - На ратищах печуть конятину, а попри те нiж, та й годi. Ну, братчики, не час роздобарювати, ходiмо... Всi поповзли вперед з ножами в зубах. Шаблi та пiстолi позакидали за спину, щоб не заважали. Татари справдi нiчого не прочували. Вони сидiли кругом огня i за?дали печене м'ясо. Тодi Хрущ схопивсь перший i, мов кiт на мишу, кинувся з ножем на першого найближчого татарина. Татари оторопiли, та заки стали до оборони, вже Бульба з товаришами усiх порiзали. Всi знали що робити, поприсiдали до землi i стали стягати з побитих одежу та перетягати на себе. - От зле, братики, - каже Хрущ, - далебi, що зле. Ми поспiшились. Одного татарина треба було оставити в живих, та гарненько розпитати, що нам треба знати... Далебi шкода... - Не журися, - каже Бульба, - ми ще десь "язика" добудемо. Тепер Хрущ i другi козаки стали мазати собi лице попелом та вугiллям, розмочивши його слиною... Хрущ свиснув. За хвилю посхапувалися конi i прибiгли до сво?х панiв. - От козацькi конi розумнi, далебi, цiлувати ?х за те, - говорив поволi Хрущ, - розумний козацький кiнь - то краще дурного товариша. Конi прибiгли до козакiв i стали ?х обнюхувати. - А тепер, голуб'ята, на конi та в дорогу, - каже Бульба. - Ой нi, братчики, - говорив Хрущ, - так воно буде не добре. Ми ще поспi?мо, та ось шкода нам тiльки печеного м'яса оставляти вовкам на снiдання. Хай же татарським падлом вдоволяються, а за м'ясо хай вибачать. От, братчики, берiть по кусковi в кишеню, а по дорозi схрупа?ться. Спасибi добрягам татарам, що под-бали... Воно - конятина чи баранина - все одно, аби голоду не було. Козаки посiдали на коней i по?хали далi на пiвнiч. Вони роздивлялись на всi боки i оскiлькимога обминали купи татар. Та не все повелось ?хати помiж дощ. Поза собою побачили вони, як татари запалили степ, i як огонь гнав по степу на пiвдень. - Гаряче буде нашим, - говорили козаки, - нам треба поспiшати щосили. - Та все ж так, щоб коней не заморили... Хитрi татари, не пiдпалювали довго степу, аж добрий для них вiтер трапився. ?дучи так, наскочили на велику чету татар. Бульба ви?хав до них перший. - Хто у вас ватажок? - пита? татарин. Зараз ви?хав один з гурту. - По приказу його свiтлостi хана, усе вiйсько ма? поспiшати до нього. Ми тепер запалили степ, а коли шайтани не згорiли би вiд вогню, так буде загальний наступ на козацький табiр. Його свiтлiсть забожився, що нi одна нога не вийде з Криму. - Бульба говорив з таким завзяттям, з такою лютiстю на козакiв, так вiдгрожувався, що нiхто був би не догадався у ньому запорожця. - Остання ?м година виб'?, - говорив другий козак, - тому його свiтлiсть стяга? усiх до себе, щоб кожний правовiрний наситив i заспоко?в свою помсту... - Ну, прощайте, менi треба ?хати далi. Не ждучи, що татари на це скажуть, козаки почвалували щосили далi, аж втратили цiлком татарську чету з очей. Попри зруйнований Перекоп перекрались нiччю. За Перекопом почували себе безпечнiшими; тут стрiчали хiба татарських конюхiв, котрих можна було легше перехитрити. Вони прямували iк Днiпровi. - От, братики, - говорив Бульба. - Ми буцiмто перебились щасливо через татарську хмару, та нам ще далеко у Сiч, а поки звiдтiля наспi? помiч, то наш табiр таки не усто?ться, i помiч прийде вже по всьому. - Ти недобре говориш, товаришу, - каже Хрущ. - Як вже господь дав нам через се осяче гнiздо перебратися, то i далi нам пособить, i все буде гаразд. На те, щоб нашим помогти, то й сили велико? не треба. Вистане десять сотень, щоб татарина по спинi вдарити, а тодi i для табору дорогу промоститься. Нам не треба було так для нашого колодязя на мiсцi сидiти, а треба було йти табором далi... - Якби мiж нами був Сагайдачний, ми би вже над Днiпром були, - говорив другий. - Не говори так i не зобижай нашо? старшини, старий Чепiль - добрий ватажок, а Жмайло - гарна душа, нiчого казати. Аж пiд нiч припинився наступ на табiр. Татари вiдступили, але недалеко i скрилися за купами трупiв сво?х товаришiв i коней. Козаки стрiляли на них з гармат залiзними кулями, розбивали купи. Половина козацького вiйська спочивала поза возами та по землянках, перев'язуючи собi рани, бо пiд час бою не було на те часу. Другi пильнували возiв, бо татари i вночi не давали спокою i пiдлазили пiд сам табiр та стрiляли з лукiв. Повторювалася стрiлянина з рушниць, а iнколи треба було шаблею вiдбиватися, бо татари змагалися через вози перелазити. Жмайло, пов'язавши сво? рани, прилiг пiд возом та на хвилю задрiмав. Старий Чепiль вже ледве ноги волочив. Як лиш на свiт стало заноситися, татари розпочали наступати наново. Нiччю прийшли новi сили. Хан зганяв усю силу до наступу. Вiн знав, що козаки помученi, знеможенi бо?м i, певно, не устоять. Жмайло вже був на ногах, хоч почував велику утому. Йому здавалося, що костi геть розходилися i розлiтаються. У нього в головi гудiло, мов по сильнiм перепою, кров била молотом у висках, в ухах шумiло i дзвонило. Вiн не мiг собi з'ясувати, чи це такий кошмарний сон, чи це справдi так. - Я вже незадовго не буду мiг рушитись, - говорив Жмайло до сотника Стецини, - та коли б так сталося, щоб татари сюди добрались i приходила нам послiдня година, так зжалiйтеся, товаришi, i убийте мене, бо я не хочу живим у татарськi лабети попасти. - Я кажу, що не пропадемо, - говорив сотник. - Татари незадовго виснажаться i уступлять. Це ?х остання спроба. - Бог би з тебе говорив, а зна?ш, брате, що у нас вже пороху небагато, вистане, може, на тиждень, а коли би так мало бути, як вчора, то на три днi. Ми за той час так знеможемось, що нiхто шаблi в руцi не вдержить... В тiй хвилi настав при однiй стiнi табору великий крик. Жмайло забув за свою утому i побiг туди. Тут наступала бiльша сила татар i вже на вози повилазили. Тодi Жмайло вискочив i собi на вiз, перескакував з одного на другий i рубав шаблею, мов косою косив. Куди не махне, то татарська голова злiта?. Його утома зовсiм кудись подiлась, здавалося, що його м'язи перемiнились у гнучку крицю, що нiчим ?? переломити. За його примiром пiшли на перегони козаки i за короткий час вiдбили татар та стали за утiкаючими стрiляти з рушниць. Тепер вiдступили татари i на других мiсцях. Можна було трохи вiдпочити. Чепiль приказав розвести огнi i варити обiд: конятину з покалiчених коней з кашею. В таборi загорiлись огнi пiд казанами. Могильники копали ями i хоронили полеглих товаришiв. Той час супокою треба було використати на те, щоб привести табiр до ладу. Хоч татари його не здобули, та таки багато наробили бешкету. Було багато поранених коней та людей, кiлька жiнок збожеволiло з переляку i треба ?х було в'язати поясами та держати у землянках, а то лiтали без упину по табору, кричали, йойкали або спiвали. Багато козакiв лежало пiд возами, були дуже утомленi. - Я вже i число забув, як ми довго змага?мось, - говорив Жмайло до Чепеля. - Вже три днi, мiй сину, - каже старий. - Може, вже дадуть собi спокiй. Глянь поза табiр, якi купи ми того татарського стерва набили. Звiдкiля ?х тiльки набира?ться? Справдi, поза табором лежали купи татар i коней. Татари справдi вiдпочивали два днi, стягаючи щораз бiльшi сили. Це не ворожило добра. Козаки мусили за той час i собi вiдпочити, щоб набрати сили для нового бою, що ?х неминуче ждав. Новi татарськi сили пiдходили вночi i ховалися поза трупами, якi стали на сонячнiм жару розкладатися. До табору заносило великим труп'ячим смородом, що годi було дихати. - Коли не вигинемо вiд татарських стрiл та набiгiв, то погинемо вiд сього диявольського смороду. У нас лише що не видно, як прокинеться яка пошесть, - говорив Чепiль до старшини. - Нам треба буде рушитись звiдсiля бодай на кiлька гонiв, - каже Жмайло. - Начерпа?мо у всi човни води, колодязь розберемо i на новому мiсцi новий викопа?мо та тими самими дошками обцимбру?мо. Усi на це згодилися. Поклали човни на вози i стали черпати воду. Жмайло став ладити табiр до походу. Вже запрягали коней до возiв. Татари помiркували це i стали знову наступати. I знову настало тяжке змагання на життя i смерть. Татар наспiло стiльки, що першо? днини. Козаки за два днi трохи вiдпочили, та все ж ?х тепер було менше. - Тепер хiба нас яке чудо спасе, - говорив Чепiль до Жмайла. - Хан поприсяг нам смерть, яко? нам не минути. - А менi тепер якраз зда?ться, що помiч для нас вже близька. Мо? серце таке почува?. Жмайло кинувся у бiй, де найбiльше того було треба, не зважаючи, що татарськi стрiли iз заднiх татарських лав падали хмарою. Бульба з товаришами добились щасливо до Днiпра. Поживились свiжою печеною рибою, переплили Днiпро i пустились далi. Кожна хвилина часу була дорога. I тут стрiнули п