-----------------------------------------------------------------------
   © Copyright Андрей Столяров
   Авт.сб. "Аварийная связь".
   Любое коммерческое использование настоящего текста без ведома
   и прямого согласия владельца авторских прав НЕ ДОПУСКАЕТСЯ.
   С автором можно связаться через email
   sander@stirl.spb.su
   alexanderkrivtsov@usa.net
   OCR & spellcheck by HarryFan, 27 September 2000
   -----------------------------------------------------------------------


   Его привезли поздно - в двенадцатом часу.
   Старшая сестра постучала в дверь.
   - Иду, иду, - сказал Полозов.
   Очень не хотелось  вставать.  Глаза  слипались.  Так  всегда  в  первую
половину дежурства. Он затянулся в последний раз, бросил окурок.
   Коридор был пуст. Двери в  палаты  открыты.  Окна  зияли  чернотой.  По
холодной лестнице Полозов сбежал вниз, к операционной. Варвара  уже  ждала
его - затянутая в  халат,  со  сжатыми  губами:  злилась,  что  приходится
дежурить в ночь.
   Вторая сестра, совсем молоденькая, нерешительно стояла поодаль.  Он  ее
на знал. Вероятно, из новеньких.
   Пол в предбаннике был кафельный, белый. Нестерпимо  светили  лампы  под
потолком. Полозов сунул руки под кран в кипяток, начал тереть щетками.
   Варвара за спиной держала полотенце - молчала.
   - Ну что там? - наконец спросил Полозов.
   - Мужчина. Лет двадцать пять - тридцать, -  сухо  ответила  Варвара.  -
Попал под грузовик. Перелом ноги. Сломаны два ребра. Кровотечение. Трещина
в черепе. Пьяный, конечно...
   - Просто несчастный случай, - вдруг сказала вторая сестра. -  Ведь  мог
быть просто несчастный случай.
   - Ты, Галина, еще навидаешься, - сказала Варвара. - А я знаю - напьется
и лезет напролом. Море ему по колено.
   "Ее зовут Галя", - отметил Полозов.
   - Нальется так, что глаза врозь, а нам работа - заделывать...
   Полозов скреб руки. Варвара бурлила. Все это он слышал уже тысячу  раз.
Ворчать она умела. Что, впрочем, не  удивительно:  разведенная,  за  сорок
лет, никаких перспектив.
   Галя ответила чистым голосом:
   -  Медицина,  Варвара   Васильевна,   помогает   вне   зависимости   от
социального, юридического или психологического состояния больного.
   "Она, наверное, студентка,  -  подумал  Полозов.  -  Излагает,  как  по
учебнику".
   Зато Варвара просто вскипела.
   - А вот я - будь моя власть - и не лечила бы таких. Навился  -  подыхай
на панели!..
   Это было уже слишком. Полозов приказал:
   - Полотенце.
   Варвара фыркнула, но замолчала. Полозов вытирал руки...
   В операционной неистово светил рефлектор. Привезенный лежал  на  столе,
на тонкой  блестящей  пленке.  Грудь  у  него  выступала.  Гладкая,  будто
полированная, кожа натянулась на ребрах. Багровели длинные ссадины.  Ниже,
под бинтами и ватой, громадным пятном запеклась кровь. Голова у него  была
запрокинута, подбородок торчал вверх.
   - А молодой, - вдруг сказала Варвара. - Жаль, когда молодой.
   Полозов одним взглядом прогнал ее на место.
   Анестезиолог - шапочка у него съехала, халат был мятый - сообщил:
   - Пульс пятьдесят пять, падает. Наполнение слабое.
   - Крови потерял много? - спросил Полозов.
   Анестезиолог равнодушно пожал плечами.
   - Я спрашиваю: он много потерял крови?
   - Порядочно, - сказал анестезиолог.  Глаза  у  него  были  воспаленные,
усталые.
   - Группа?
   - Вторая.
   - Есть у нас вторая группа?
   Анестезиолог опять пожал плечами.
   - Я вас выгоню, - с бешенством сказал Полозов. - Я вас завтра же  -  на
утренней конференции...
   - Безобразие, - добавила Варвара.
   Галя ничего сказать не решилась, но глаза у нее возмущенно сверкали.
   - А это не мое дежурство, - спокойно объяснил  анестезиолог.  -  Я  уже
отмотал сколько положено. Сменный заболел. Я бы вообще мог не оставаться.
   Полозов сдержался. Что тут поделаешь.  Формально  он  прав.  Его  смена
закончилась. А что остался на вторую - подменить  коллегу,  так  это  даже
благородно.
   - Виктор Борисович, - сказала Варвара. - У нас есть два  литра  первой.
Правда, консервированная...
   Полозов только дернул головой - она заторопилась к холодильнику.
   Несколько секунд все молчали. Полозов пытался успокоиться.  Работать  с
таким настроением нельзя. Это он знал по опыту. Если сразу  не  заладится,
то и дальше пойдет наперекос.
   В операционной было тихо. Привезенный парень, судорожно дыша, лежал под
рефлектором. Кожа на груди то натягивалась, то опадала.
   Спокойствие давалось трудно. Анестезиолог отвернулся - мол, меня это не
касается, я свои обязанности выполняю, остальное - дело ваше.
   Галя смотрела то на одного, то на другого.
   Вернулась Варвара.
   - Полтора литра, - сообщила она.
   - Хорошо, - сказал Полозов. - Будем делать. - Шагнул к  столу.  Варвара
сразу же стала напротив. Галя робко подошла сбоку.
   - Петр Сергеевич, - сказал Полозов  анестезиологу.  -  Я  вас  прошу  -
пульс, сердце и вообще.
   Анестезиолог пожал плечами. Варвара возмущенно мотнула головой,  хотела
что-то сказать, Полозов быстро остановил ее.
   - Начинаем!
   Картина была отвратительная. Перелом - черт с  ним.  От  переломов  еще
никто не умирал. Нога обождет. Трещина в черепе? Еще неизвестно,  есть  ли
она. Написать все можно. Ударился он, конечно, сильно: все-таки самосвал -
не велосипед, но определить трещину на улице -  это  вряд  ли.  Во  всяком
случае, с головой тоже горячиться не  следует.  А  вот  грудная  клетка  и
полость - сплошной кошмар. Два ребра сломаны.  Концы  их  ушли  внутрь  и,
наверное, проткнули  диафрагму.  Кишечник,  конечно,  тоже  задет,  сосуды
порваны - вон сколько крови потерял. И брюшная стенка  -  в  клочья,  одни
лоскутья. Вероятно, сперва его сшибло, отсюда трещина в  черепе,  а  потом
грузовик наехал на ногу и на грудь.
   Полозов  выпрямился.  Варвара  одним  движением  вытерла  ему  лоб.   В
операционной было жарко.
   Хуже всего, что дыра бог знает какая. Грязи -  центнер.  Пока  приехала
"скорая" да пока перевязали... Перитонит обеспечен. Если даже этот  парень
и перенесет операцию... Так или иначе, работы здесь  часов  на  шесть.  Не
меньше.
   Он сеял бинты. Сразу же пошла кровь - обильно,  широко.  Варвара  ловко
убирала ее, не давая стекать внутрь.
   - Пульс пятьдесят пять, - сказал анестезиолог. - Учащается.
   - Приходит в себя, - предупредила Варвара.
   Действительно, спекшиеся губы  на  белом  лице  дрогнули,  распахнулись
глава - большие, серые, недоуменные, из горла вылетел слабый хрип.
   - Наркоз, - приказал Полозов.
   Варвара обернулась, но, к счастью, промолчала. Анестезиолог нехотя взял
маску. Полозову казалось, что он двигается нарочно медленно.
   Парень все пытался что-то выговорить, оторвал голову, с натугой  мигнул
раз, другой, но тут маска закрыла лицо.
   Полозов медлил. Ему очень не хотелось вскрывать  стенку.  Два  ребра  и
кровотечение. Можно представить,  какая  там  каша.  Он  вообще  не  любил
операций на брюшной полости. И места вроде много, и поле крупное,  а  чуть
что не так - воспаление, острый процесс, и вся работа насмарку.
   Но делать было нечего.
   Варвара сосредоточенно смотрела на его руки - ждала. Анестезиолог убрал
маску, вернулся на свое место, спина его ясно выражала - а провалитесь  вы
все. После Полозова он был здесь самый опытный, но при таком настрое  вряд
ли можно было ожидать от него серьезной помощи. Ну а Галя -  что  Галя?  -
студентка. Побледнела вся, напряглась. Наверное, в первый раз на операции.
Того и гляди самой станет плохо.
   В общем, рассчитывать можно только на Варвару. У нее стажа -  дай  бог.
Ну я на себя, конечно.
   Варвара подняла на него удивленный взгляд.
   - Вскрываем, - сказал Полозов и взял ножницы.
   Он взрезал кожу, расслоил  мышцы.  Внутри  было,  как  и  думал.  Каша.
Прорвались крупные сосуды. И, вероятно,  прорвались  уже  давно,  еще  при
наезде  -  кровь  частично  свернулась,  диафрагма  висела  лохмотьями,  к
кишечнику страшно было прикоснуться.
   Варвара посмотрела на него. И Полозов понял, что  она  хотела  сказать.
Бесполезно. Никаких шансов. Проще оставить, как есть. Полозову тоже  этого
хотелось. На мгновение он даже пожалел, что парень не  умер  по  дороге  в
клинику. Ему самому было бы лучше.
   - Пульс сорок. Наполнение слабое, - неторопливо сказал анестезиолог.
   Полозов вздохнул, и работа началась.
   Сначала все шло хорошо. Полость  удалось  очистить  быстро.  Варвара  в
таких  случаях  была  просто  незаменимой.  И  повреждений,   особенно   в
кишечнике, оказалось меньше, чем он ожидал, -  поражение  все  равно  было
смертельным, во работа ее такая тяжелая. Полозову удалось довольно  быстро
закрыть слизистую, теперь за желудок можно было не  опасаться,  и  Варвара
это оценила,  кивала  одобрительно,  но  потом  вдруг  что-то  сдвинулось,
дернулось, он даже не успел понять - что, все сместилось, хлынула кровь  -
густо, горячо. Варвара  замелькала  отсосом,  даже  Галя  пыталась  что-то
сделать тампонами - ничего не помогало: кровь выходила толчками,  заливала
полость. Наверное, прорвало воротную  вену.  Да  -  "вена  порта".  Скорее
всего, она уже была повреждена, стенка держалась  чуть,  и  теперь,  когда
Полозов начал копаться, лопнула. Он сунулся с лигатурой,  ничего  не  было
видно, нитки крутились в  держателе,  Галя  не  вовремя  лезла  под  руки.
Полозов про себя ругался черными слоями. Пот заливал  глаза.  Он  усиленно
моргал, помогало это плоха.
   - Пульса нет, - вдруг сказал анестезиолог.
   Полозов поднял голову.
   - Сердце стоит.
   - Адреналин, - хрипло сказал Полозов.
   Варвара будто ждала - подала  шприц.  Игла  вошла  меж  ребер.  Поршень
медленно пополз вниз.
   - Ну?
   - Стоит, - сказал анестезиолог.
   - Дефибриллятор!
   Варвара покачала головой.
   - Виктор Борисович...
   - Быстро! - гаркнул Полозов. Он и сам знал, что бесполезно. - Запускай!
   Анестезиолог щелкнул тумблером. Сердце дернулось. Тут же он сказал:
   - Остановка.
   - Еще раз!
   - Остановка.
   - Еще раз!
   Анестезиолог  пожал  плечами  -  мое  дело  маленькое,  приказывают,  я
выполняю.
   Так продолжалось минут десять. Запустить  сердце  не  удалось.  Реакция
была все слабее и слабее.  Варвара  покашливала.  Анестезиолог  откровенно
морщился.
   - Ладно, все, - сказал Полозов. - Все. Закончили.
   Стащил перчатки. Варвара сунула чистую марлю  -  вытер  лицо,  подумал:
"Сделать-то все равно ничего было нельзя".
   Сильно хотелось курить.
   - Он умер? - нерешительно спросила Галя.
   Ей никто не ответил. Анестезиолог свертывал провода.  Полозов  все-таки
достал сигарету. Варвара смотрела неодобрительно - прямо в операционной.
   - Он умер? - снова спросила Галя.
   - Надо будет заполнить историю болезни, - сказал Полозов.
   Варвара закивала.
   - Да-да, Виктор Борисович, я помогу.
   В лице ее не чувствовалось никакой усталости. Железная была женщина.
   - Смотрите, смотрите! - вдруг сказал анестезиолог.
   Все обернулись.
   - Сердце!
   - Что - сердце?
   - Есть сердце!
   - Что за ерунда... - начала Варвара. Полозов, отстранив  ее,  шагнул  к
экрану. В темно-серой стеклянной глубине вспыхивала серебряная звездочка.
   - Я уже хотел выключать, - возбужденно сказал анестезиолог. -  Вот  уже
за ручку взялся и вдруг - заработало.
   - Дышит! - воскликнула Варвара. - Виктор Борисович, дышит!
   - Это обморок был, - сказала Галя.
   Полозов даже не обругал ее за глупость - натягивал перчатки,  пусть  не
стерильные, теперь не до этого.
   В груди было холодно. Ничего себе - так  залететь.  Принять  живого  за
мертвого. Может быть, шок? Хотя вроде, не с чего. Или аллергия к  наркозу?
Он слыхал о таких случаях: некоторые не переносят.  Вплоть  до  летального
исхода. Вдруг и здесь - дали маску, отключился. В любом случае это  позор.
Грубейший промах. Выговор обеспечен. А могут и вообще погнать. Слава богу,
еще заметили. А если бы очнулся в морге?
   У Полозова даже в горле перехватило.
   - Наркоза больше не давать! - крикнул он. - Следите за пульсом.
   Варвара замерла у стола. Лицо у нее было какое-то странное.
   - Шевелись! - закричал Полозов. -  Отсос,  лигатуру!  Галя,  тампоны  -
живо!
   Галя мотнулась к столику с инструментами.
   - Не надо, - спокойно сказала Варвара.
   - Что не надо? С ума сошла!
   - Посмотрите, Виктор Борисович, - так же спокойно сказала Варвара.
   Полозов посмотрел. Кровь больше не текла.
   - Ну и что, - сказал он. - Тромб. - Поторопил ее: - Не  стой,  Варвара,
не стой.
   - Вы глядите, глядите, - сказала она.
   Кровь не просто остановилась, а как бы  спеклась,  ссохлась,  ее  вдруг
стало меньше.
   - На желудок посмотрите, Виктор Борисович.
   Полозов не верил. Там, где он с такой быстротой и блеском зашил  порез,
теперь появился рубец - плотный,  бугристый,  надежно  схватывающий  края,
словно операция была сделана не полчаса, а по меньшей мере месяц назад.
   Суматошно подлетела Галя с тампонами. Полозов, не глядя, поймал  ее  за
руку.
   - Пульс пятьдесят. Ровный. Наполнение среднее, - сказал анестезиолог.
   - И здесь, - Варвара осторожно показала пальцем.
   Диафрагма, которая только что висела клочьями, вдруг начала  зарастать.
Именно  зарастать.  Лохмотья  еще  остались,  но  сморщились,   съежились,
прилипли к ткани и потихоньку рассасывались. Между ними  прямо  на  глазах
появлялась молодая розовая пленка.
   - Вы помните Анциферова? - шепотом спросила Варвара.
   Полозов быстро повернулся. Варвара смотрела напряженно, желая сказать и
не решаясь при посторонних.
   Он, конечно, помнил. Еще бы!
   Пленка закрыла всю диафрагму. Она была тонкой,  просвечивающей,  в  нее
миллиметр за миллиметром вползали капилляры.
   - Что это такое? - очень тихо спросила Галя где-то за спиной.
   - Приходит в себя, - предупредила Варвара.
   Парень открыл глаза, повел по сторонам,  с  трудом  сглотнул  -  сейчас
заговорит.
   - Наркоз! - рявкнул Полозов.
   Анестезиолог подскочил.
   - Вы же запретили.
   - Наркоз! Наркоз! Быстрее!
   Маска легла на лицо. Анестезиолог прижимал ее обеими руками, поглядывая
с некоторым испугом.
   - Он, значит, живой, - шепотом сказала Галя.
   Диафрагма совсем заросла. Ясно проступали мышцы и сухожилия.  Рубец  на
желудке рассосался - никаких следов. И кровь, заливавшая волость, исчезла:
отдельные черно-краевые сгустки с каждой секундой бледнели и таяли.
   - Ох, так и растак, - сказал анестезиолог. Он заглянул через плечо.
   Варвара уничтожающе посмотрела на него. Он крутил головой.
   - Ох, этак и разэтак.
   - Надо зашивать, - нарочито громко сказала Варвара.
   Полозов очнулся.
   - Да-да, конечно...
   - Виктор Борисович, - протянула Галя, - я ничего не понимаю.
   - Я тоже, - мрачно отозвался он.
   - Ох, так-так и еще раз так, - сказал анестезиолог.
   Зашили  быстро,  хотя  Полозов  не  торопился   -   накладывал   стежки
машинально.
   Потом он бросил держатель, задумчиво стащил перчатки.
   - Остальное - сами.
   Варвара понимающе кивнула.
   - И снимите повязку с ноги. Она ни к чему. - Взгляд его остановился  на
лице парня. Тот дышал спокойно, ровно.  -  Голова,  я  думаю,  в  порядке.
Трогать не надо. Варвара Васильевна, закончите - зайдите ко мае.
   - Елки-палки, - сказал анестезиолог, видимо, исчерпав словарный запас.


   Затем они сидели в дежурке. Полозов курил.  Варвара  принесла  чай.  За
окном была плотная ночь. На столе вод лампой лежала история болезни.
   Молчали долго. Наконец Варвара спросила:
   - Что будем писать, Виктор Борисович?
   Он вяло ответил:
   - А что писать? Характер  травм,  характер  операции  в  полости  и  на
конечностях.
   -  Он  уже  завтра  будет  ходить,  -  сказала  Варвара.  -   Вспомните
Анциферова.
   Полозов прищурился. Варвара поспешно добавила:
   - Нет-нет, фамилия другая. Я смотрела.  И  кроме  того,  Анциферову  за
сорок, а этот совсем молодой.
   Полозов криво усмехнулся.
   - Значит, так.  Запишем  полость...  Запишем,  что  голова  в  порядке.
Ошиблись на "скорой". А перелом... Запишем не перелом, а вывих...
   Варвара отхлебнула чай.
   -  И  правильно,  Виктор  Борисович.  Хватит  с  нас  Анциферова.   Три
объяснительных. Четыре комиссии.  Рентген,  анализы,  протоколы...  И  кто
поверил?
   - Я бы на их месте ни за что не поверил, - сказал он.
   - Только... Мы были не одни...
   Полозов махнул рукой.
   - Обойдется. Эта... Галя... вообще отпадает. Кто она? Студентка?
   - Да.
   - Ну вот...  А  тот  фрукт...  -  Он  сморщился.  -  Ну  расскажет,  ну
потреплется в курилке, будет клясться. Поболтают и перестанут.
   Помолчав, помешал ложечкой в стакане.
   - Интересно, кто-нибудь еще видел нечто подобное? Или только вам везет?
Надо будет осторожненько порасспрашивать.
   - Я вот что думаю, - сказала Варвара. - А ведь их,  наверное,  много  -
таких. Ведь за два года - второй случай. И опять у нас. А если и у  других
хирургов? А сколько больниц  в  городе?  Нет,  этих  людей  много,  Виктор
Борисович.
   - Это не люди, - устало сказал Полозов.
   - А кто? - она спросила испуганно.
   - Не знаю, - сказал Полозов. - Не знаю. Но только это - не люди...


   Галя шла по тихому коридору. Свет  был  притушен.  Больница  спала.  За
столиками клевали носами ночные сестры.
   Сегодняшний случай не  выходил  у  нее  из  головы.  Странная  какая-то
история. Ничего не понять. И Виктор Борисович не объяснил.  Тоже  -  врач,
принял живого за мертвого. Называется, практика.
   Она повернула за угол.
   У окна стоял парень. Тот самый, которого оперировали. Курил в форточку,
сильной струей выдувая дым.
   Увидел ее, подмигнул:
   - Спокойной ночи, доктор.
   У него было очень приятное лицо  -  серые  глаза,  прямой  нос,  шапкой
светлые волосы. Рослый, плечистый. Наверное, спортсмен, может  быть,  даже
мастер.
   Но удивительно: тяжелейшая операция, а он ходит.
   - А здесь нельзя курить, - сказала Галя.
   - Да? - Он улыбнулся беззаботно. - Я только одну, напоследок.
   - И вам нужно лежать, - сурово добавила Галя, вспомнив про операцию.
   Он бросил окурок в форточку, засмеялся.
   - Почему вы такая строгая? Не надо... Вы еще дежурите?
   - Да, - сказала Галя.
   Он опять подмигнул - весело.
   - Вот и хорошо. Давайте познакомимся.

Популярность: 10, Last-modified: Wed, 04 Oct 2000 07:10:08 GMT