Он спрыгнул с коня прежде, чем тот перешел на рысь, схватил в каждую руку по девушке, поднял их в воздух и закружился с ними. Род медленно покачал головой, отсалютовал Большому Тому и его подругам и отправился искать удобный стог, где он мог бы спокойно уснуть. -- Род, -- произнес тихий голос у него за ухом. -- Да, Векс? -- Твое поведение беспокоит меня, Род. Оно неестественно для здорового молодого мужчины. -- Ты не первый говоришь мне это, Векс. Но я последователен и не могу держать в сердце сразу двух девушек. Он обнаружил другой стог сена сразу за ближайшей изгородью. Род остановился в тенечке и распряг Векса, который маскировки ради принялся щипать траву. Вновь забравшись на коня, Род спрыгнул с его спины на вершину стога и с блаженным стоном развалился на мягком душистом сене. Бодрящий запах свежескошенной травы кружил голову, возвращая Рода в детство, на поля поместья его отца в пору сенокоса. Это был настоящий Эдем, без всяких там свойственных зрелому возрасту приятных забот, которые постоянно одолевают тебя, приводя мысли в смятение. Вокруг одни только роботы. Он наблюдал за проплывающими по небу золотистыми облаками и не заметил, как задремал. Внезапно он проснулся и замер, гадая, что его разбудило. Он мысленно прикинул, что же могло включить сигнал тревоги, прозвеневший в его подсознании. Поблизости кто -- то был. Его глаза распахнулись, каждый мускул тела напрягся, готовый к схватке. Он глядел прямо в низкий вырез платья. Собрав в кулак всю свою силу воли, Род оторвал взгляд от этого приятного пасторального зрелища и увидел два больших глаза цвета морской волны, неотрывно смотрящих на него. В этих бездонных колодцах, окруженных длинными ресницами, таилось беспокойство. Наконец, в поле зрения попало то, что их окружало: изогнутые брови, усыпанный веснушками курносый нос, весьма широкий рот с полными красными губами, и все это -- на округлом лице, обрамленном развевающимися длинными рыжими волосами. Пухлые алые губки были надуты, а глаза -- встревожены. Род улыбнулся, зевнул и протянул: -- Доброе у -- утро. Надутые губки расплылись в робкой улыбке. -- Доброе утро, прекрасный дворянин. Она сидела рядом с ним, опираясь на одну руку и глядя ему прямо в глаза. -- Почему вы спите здесь один, сэр, когда рядом с вами женщина, которая ждет вашего зова? Роду показалось, что в его кровеносную систему кто -- то только что влил горькую настойку -- его пронзила не слишком приятная дрожь. Он натянуто улыбнулся, стараясь не обидеть девушку. -- Спасибо, малышка, но я сегодня не в форме. Она улыбнулась, но морщинка меж ее бровей пока что не разгладилась. -- Благодарю вас за доброту, сэр, но я что -- то не слишком верю вашим словам. -- Почему? -- нахмурился Род. -- В конце концов, может же мужчина быть не в игривом настроении? Девушка едва слышно хихикнула. -- О, вообще -- то может, милорд, но это крайне редко случается даже с крестьянином, не говоря уже о лорде. -- Я не лорд. -- Но уж, наверняка, дворянин. А значит, ты, безусловно, не должен страдать отсутствием интереса. -- Вот как? -- поднял брови Род. -- Почему же? Она печально улыбнулась. -- Но, милорд, в отличие от крестьянина господину нечего бояться вынужденного брака. Род вновь нахмурился и пристально взглянул на девушку. Он решил, что она немногим моложе его и ей где -- то двадцать девять -- тридцать. А для крестьянки в подобном обществе быть в тридцать лет не замужем... Он протянул руку. -- Иди сюда, малышка. На миг в ее глазах вспыхнул огонек надежды, но тут же погас, сменившись смирением. Она со вздохом упала на сено рядом с ним, перекатилась на бок и положила голову к нему на плечо. Надежда, -- размышлял Род, явственно ощущая упругость прижавшихся к его боку груди и бедер. -- Надежду смяли и отбросили прочь... Он содрогнулся, и девушка озабоченно подняла голову. -- Замерз, милорд? Род повернулся к ней и улыбнулся. Внезапно поднявшаяся волна нежности и благодарности комом встала у него в горле. Он крепко прижал девушку к себе и закрыл глаза, чтобы полнее ощутить прикосновение ее тела. Его голову наполнил аромат, но не розового масла или сирени, а просто солено -- сладкий запах женщины. Род вдруг с удивлением осознал, что переполнявшая его боль ушла, -- боль, о существовании которой он и не подозревал, покуда она не покинула его. Девушка прильнула к Роду, уткнувшись лицом ему в шею и стиснув в кулачках ткань его камзола. Постепенно он вновь расслабился, разомкнув свои объятия, и замер, стараясь ни о чем не думать и лишь жадно впитывая в себя окружающий его мир. Издалека доносилось пение птиц и шепот ветра в живых изгородях и кронах деревьев. Где -- то поблизости стрекотал в сене сверчок. Она разомкнула свои объятия одновременно с ним. Прильнувшая к нему голова и руки девушки словно налились свинцом. Солнце слепило его даже сквозь веки. Он лежал, окунувшись в алое сияние, наблюдая мир через звуки. Послышался шорох, и ее тело отодвинулось от него -- теперь девушка села. Она, должно быть, смотрит на него, в глазах застыла боль, нижняя губа дрожит, по щеке крадется слеза. Его захлестнула жалость к ней, а затем -- гнев на себя. Не ее вина, что сейчас он мечтал лишь о покое, а не о любви. Род открыл глаза, перекатился на бок и хмуро посмотрел на нее. Но в ее глазах не было боли -- только глубокая симпатия и беспокойство. Она робко поднесла пальцы к его щеке, не касаясь кожи. Он поймал ее руку, прижал ладонь к щеке и изумился, насколько кисть девушки меньше его собственной. Род закрыл глаза, еще крепче стиснув ее руку. Где -- то вдали замычала корова, захихикал в ветвях ветер. Она сказала очень нежным, низким голосом: -- Милорд, делайте со мной все, что захотите. Я ни о чем вас больше не прошу. Я ни о чем вас больше не прошу... Любовь, она должна ее получить, хотя бы на минуту, даже если вслед за ней тут же наступит расставание; даже если оглянувшись назад, она поймет, что это был лишь краткий миг вожделения, а не любовь. Даже если это принесет лишь боль и грусть, ей нужно дать любовь. Он посмотрел девушке в глаза -- в них блестели слезы. Род вновь сомкнул веки, и перед его мысленным взором возникло лицо Катарины, а рядом -- лицо Туана. Частица его сознания словно стояла поодаль и всматривалась в эти лица, отмечая, как хорошо они выглядят вместе -- прекрасная принцесса и храбрый молодой рыцарь. Затем рядом с образом Туана появилось его собственное лицо. Сравни, -- пробилась из глубины сознания мысль, -- сравни. Руки Рода судорожно сжались, и он услышал, как крестьянка тихо всхлипнула от внезапной боли. Он выпустил ее руку и посмотрел на девушку. И лицо Катарины всплыло рядом с ее лицом. Род смотрел на них обеих. Одна хотела использовать его, другая -- быть использованной им, и внезапно грудь его сдавила петля гнева -- гнева на Катарину, за ее уверенность в своей всегдашней правоте и твер дую решимость подчинить весь мир своей воле; и на эту крестьянскую девушку, за ее безмолвное обожание и глубокое смирение, за глубину ее теплоты и нежности. Душившая его петля гнева сжималась все туже и туже -- гнева на собственную животную сущность, и вот его пальцы впились девушке в плечи, и он опрокинул ее на сено. Она ахнула от боли, тихо плача, пока его губы терзали ее уста, давя, кусая и разрывая. Пальцы Рода сжали челюсть девушки, мешая ей закрыть рот, а его язык с силой вонзился под ее язык. Его рука тискала тело девушки, пальцы глубоко вонзались в плоть, мучая и терзая, спускаясь все ниже и ниже. Вдруг ее тело изогнулось от невыносимой боли, ногти впились ему в спину. Затем она высвободилась, ее грудь вздымалась перед ним в рыдании. Его гнев наполовину испарился, а оставшаяся половина обратилась против него самого и пронзила в нем что -- то, высвободив волну раскаяния. Он перекатился на бок, сняв с нее груз своего тела. Губы его внезапно стали нежными, теплыми и умоляющими, а руки -- мягкими, ласкающими и утешающими. Она судорожно вздохнула, тело ее вновь напряглось. Дурак, -- раздался в его мозгу насмешливый голос. -- Дурак! Ты же только еще сильней обижаешь ее! Готовый со стыдом отвернуться, Род заглянул ей в глаза... и увидел в них пылающую животную страсть, умоляющую и требующую, затягивающую его в бушующий в девушке безумный водоворот. Губы ее раскрылись -- влажные, полные и темные, дрожащие и податливые, увлекающие его все глубже и глубже в залитую ослепительным светом бездну, где не было ничего, кроме осязания. Род приподнялся на локте и посмотрел на лежащую рядом обнаженную девушку, прикрытую лишь его плащом. Ткань обрисовывала контуры ее тела, и Род пожирал их глазами, упиваясь этим зрелищем, стараясь запомнить все до мельчайших подробностей. Этот образ не должен был потускнеть в его памяти. Он стал мягко и очень нежно ласкать ее. Она улыбнулась и что -- то Пробормотала, откинув голову набок. Затем она вновь открыла глаза и искоса посмотрела на него. Ее губы были пухлыми и томными. -- У тебя изумрудные глаза, -- прошептал Род. Она грациозно потянулась, затем с легкой улыбкой на устах обвила руками шею Рода, притянула к себе и долго целовала его -- медленно и немного сонно. .Род посмотрел ей в глаза, чувствуя себя полностью удовлетворенным и пребывающим в гармонии с окружающим миром. Пусть все вокруг катится к чертям! Он снова приподнялся, не отрывая от нее глаз, затем медленно отвел взгляд и огляделся по сторонам: над ними нависала голубая арка неба... а вокруг по сену была разбросана в беспорядке одежда. Род вновь опустил глаза. Для него сейчас весь мир замкнулся на ней одной, и он с безмерным удивлением понял, что ему нравится такое положение вещей. В его душе царил абсолютный покой. Он чувствовал себя цельной личностью, находящейся в полной гармонии с окружающим миром, с жизнью и с Господом... но прежде всего -- с ней. Род задержал свою руку на прикрытой плащом выпуклости ее груди. Она закрыла глаза, что -- то бормоча, затем, когда его рука стала ласкать ее, снова посмотрела на него. Вдруг ее улыбка растаяла и в глазах появилась тревога. Она, запинаясь, почти испуганно спросила: -- Тебе хорошо, господин? Род улыбнулся, пристально глядя на нее, затем закрыл глаза и медленно кивнул. -- Да, мне очень хорошо. Он нагнулся и вновь поцеловал ее... медленно, почти осторожно... затем снова отстранился. -- Да, мне хорошо, просто невероятно хорошо. Я никогда в жизни так себя не чувствовал. Лицо ее ненадолго вновь озарила улыбка. Затем она отвела взгляд, посмотрела на свое тело, потом снова подняла глаза. В них застыл страх. Род стиснул ее в объятиях и перекатился на спину. На миг тело девушки напряглось, затем снова расслабилось. Она издала тихий полукрикполустон, уткнулась лицом в его плечо и замерла. Он взглянул на ее роскошные волосы, разметавшиеся по его груди, лениво улыбнулся и позволил своим глазам закрыться. -- Род, -- раздался у него за ухом голос Векса, и он снова вернулся к реальности. Род напрягся и щелкнул зубами, давая понять, что слышит. -- Большой Том уже оделся. Он идет к твоему стогу. Род резко сел и, прищурившись, посмотрел на солнце. Оно было почти в зените. Время и расстояние вновь принялись докучать ему. -- Ну, вернемся в этот бренный мир, -- проворчал он и потянулся за своей одеждой. -- Милорд? Она печально улыбнулась, в глазах ее застыла боль, которая постепенно сменилась покорностью и смирением. -- Память об этих минутах я навечно сохраню в своем сердце, господин, -- прошептала она, распахнув глаза и прижимая плащ к груди. Девушка робко молила о том, что он не мог обещать ей положа руку на сердце, ибо им никогда больше не суждено встретиться. Тут до него дошло, что она ждет от него резкого окрика, думает, что он выбранит ее за дерзость -- ведь она посмела предположить, что может рассчитывать на его благодарность. Она понимала, что ее мольба принесет ей одну лишь боль, ибо женщина живет ради любви, а ей стукнуло почти что тридцать в том мире, где девушки выходят замуж в пятнадцать. Она уже смирилась с тем, что ей не суждено влюбиться всерьез и придется довольствоваться теми жалкими крохами, которые она сможет собрать. Сердце его потянулось к ней, влекомое угрызениями совести. Поэтому он, конечно, сказал ей то, что мужчины обычно говорят женщинам, дабы успокоить их, и лишь позднее понял, что и в самом деле не солгал. Род поцеловал ее и сказал: -- Детка, это была не жизнь, а то, ради чего живут. Вскочив на коня, он обернулся, чтобы в последний раз взглянуть на нее. Рядом с ним Большой Том весело махал рукой своим пассиям. Род вновь заглянул ей в глаза и увидел там отчаяние, тень страха перед его отъездом и безмолвную, неистовую мольбу хотя бы о лучике надежды. Том предупреждал, что и этого будет слишком много, но Род, вероятно, никогда больше не увидит этой девушки. Даже не искорка -- всего лишь отблеск надежды. Какой от него может быть вред? -- Скажи, как тебя зовут, малышка? Только искорка, но она зажгла пожар в ее глазах. -- Гвендилон меня кличут, господин. Когда они свернули за поворот, и девушки скрылись за холмом, Том вздохнул и сказал: -- Ты сделал слишком много, хозяин. Теперь тебе от нее никогда не избавиться. Одно можно сказать в пользу валяния на сене -- оно настолько измотало Большого Тома, что он больше не пел. Скорее всего. Том все же насвистывал что -- то себе под нос, но он скакал далеко впереди, и Род ничего не слышал. Род ехал молча, поскольку не в силах был выкинуть из головы изумрудные глаза и волосы цвета пламени. Словом, он потихоньку клял это навязчивое видение, хотя его отстраненному "я" казалось, что в его проклятиях чего -- то не хватает, возможно, убежденности, и оно обвиняло Рода в двуличности. Род вынужден был с этим согласиться. Он все еще ощущал неразрывную связь с мирозданием. В эту минуту он не смог бы разозлиться даже на собственного палача... И это его крайне беспокоило. -- Векс. -- Да, Род? -- голос, казалось, звучал глуше, чем обычно. -- Векс, я чувствую себя как -- то не так. Векс помолчал, а затем спросил: -- А как ты себя чувствуешь. Род? Векс произнес эту фразу с какой -- то странной интонацией. Род с подозрением взглянул на голову псевдоконя. -- Векс, ты смеешься надо мной? -- Смеюсь? -- Да, смеешься. Ты слушал меня и посмеивался в бороду. -- Это тело не снабжено бородой. -- Кончай ломать комедию и отвечай на вопрос. Издав звук, весьма смахивающий на вздох, робот сказал: -- Род, должен тебе напомнить, что я всего лишь машина. У меня нет эмоций... Я просто отмечаю противоречия. -- Ах, вот как! -- прорычал Род. -- Могу я спросить, какие? -- В данном случае, противоречие между тем, что человек чувствует в действительности, и тем, в чем он пытается себя убедить. Род поджал верхнюю губу и прижал ее к зубам. -- И в чем же я пытаюсь себя убедить? -- В том, что ты и думать забыл о той крестьянской девушке. -- Ее зовут Гвендилон. -- Ну, о Гвендилон. О любой другой женщине, если уж на то пошло. Тебе хочется верить в то, что ты управляешь своими эмоциями и больше никогда не испытаешь так называемую "любовь". -- Благодарю покорно, мне очень даже нравится любить. -- Но влюбиться по -- настоящему -- это совсем другое дело, -- пробурчал робот. -- Черт возьми, я говорю о любви, а не о сексе. -- И я тоже. Губы Рода сжались в струнку. -- Если ты имел в виду эмоциональное опьянение, то нет, я не влюблен. И мне этого ни чуточки не хочется. Если мое слово имеет хоть какой -- то вес, я никогда больше не полюблю! -- Именно в это, как я уже говорил, тебе и хочется верить, -- подвел итог робот. Род стиснул зубы и подождал, пока пройдет приступ гнева. -- Итак, в чем же истина? -- В том, что ты влюблен. -- Черт возьми, человек либо влюблен, либо нет, и уж ему -- то лучше знать, что с ним происходит. -- Согласен, но порою он не в силах признаться в этом даже самому себе. -- Слушай, -- отрезал Род. -- Я бывал когда -- то влюблен и знаю, что это такое. Тогда... ну... -- Продолжай, -- подбодрил его робот. -- Ну, тогда, -- Род поднял голову и огляделся по сторонам, -- ты знаешь, что мир существует, он реален, но тебе на это наплевать, потому что ты чувствуешь себя центром мироздания, его самой важной частью. -- Не испытывал ли ты недавно нечто подобное? -- спросил Векс. -- Ну... да, черт возьми, -- скривил рот Род. -- В присутствии Катарины? Род впился взглядом в затылок коня, и его глаза сузились. -- Какого черта, а ты откуда это знаешь? -- Логика, Род. -- В голосе робота чувствовалась некоторая надменность. -- И только логика. Я как ты себя чувствовал, когда был с Гвендилон? -- О... -- Род расправил плечи и выпрямился в седле. -- Великолепно, Векс. Мне никогда не было так хорошо. Мир ста ч чище, а я -- моложе. Я ощутил такой прилив сил и ясность мысли, что просто не мог в это по верить. И мне это понравилось, хотя я обычно чувствовал себя совсем иначе, когда бывал влюблен. Род хмуро посмотрел на затылок Векса. -- Ну? Робот молча скакал себе дальше. -- Язык проглотил? -- У меня нет языка. Род. -- Не увиливай. Конь еще секунду помедлил, а затем сказал: -- Я ошибся, Род. Ты любишь, и любим, но не влюблен. Род задумчиво уставился на дорогу. -- Это как понимать. Векс? Робот издал звук, похожий на вздох. -- В чем разница между этими двумя женщинами. Род? -- Ну... -- Род пожевал щеку. -- Гвендилон более человечна, то есть она -- обыкновенная заурядная женщина, ну, а я -- заурядный мужчина. -- А Катарина не такая? -- О, она принадлежит к тому типу женщин, которых я склонен ставить на пьедестал... за ними нельзя ухаживать, им можно только поклоняться... -- И в них нельзя влюбиться, -- подытожил робот. -- Род, которая из этих двух женщин лучше, как человек? -- Э -- э... Гвендилон. -- Обвинению нечего добавить, -- закончил робот -- конь. Домен Логайров являл собой обширную равнину между горами и морем. С севера и с востока к ней подступали невысокие горы с округлыми вершинами, на юге она широким полуостровом врезалась в море, а на северо -- западе ее возвышался отвесный утес, высотой футов в сто. Волны с р^вом разбивались о его обращенную к морю поверхность, а с другого склона в долину стекал водопад. Длинная древняя река, причудливо извиваясь, несла свои воды по владениям Логайров, впадая в океан. Bсю равнину покрывали заплаты полей с беспорядочно разбросанными йо ним скоплениями хижин крестьян -- подданных Логайра. Том и Род стояли на опушке одной из высокогорных рощ, откуда дорога с севера спускалась на равнину. Род медленно повернул голову, окидывая взглядом весь домен. -- А где же замок? -- спросил он. -- Там, за водопадом, хозяин. Род резко обернулся и недоуменно уставился на Тома. Затем он проследил глазами, куда ведет дорога. Она петляла по долине, кончаясь у водопада. Там, у подножия утеса, в скале были высечены гигантские ворота, снабженные спускающейся решеткой и подъемным мостом через естественный ров, образованный излучиной реки. Лорды Логайры, строя себе дом, превратили утес в кусок швейцарского сыра. Когда они спешились, Род задумчиво прищурился: -- Это, случаем, не дамба по обеим сторонам подъемного моста, Большой Том? -- Да, хозяин. И в ней, говорят, заложены пороховые заряды. Род медленно кивнул. -- А перед спускной решеткой ворот небольшая ложбина. Так что если постучатся незваные гости, взрываешь плотину, и твою дверь укрывает тридцатифутовая толща воды. Очень ловко. Потом просто сидишь и пережидаешь осаду. Водопад дает вдоволь свежей воды, словом, беспокоиться надо лишь о пище. -- Говорят, в замке есть сады, -- любезно сообщил Большой Том. Род покачал головой в знак молчаливого уважения. -- Итак, ты находишься там в полной безопасности и у тебя хватит припасов, чтобы пережить десятилетнюю осаду. Этот замок хоть раз был захвачен? Великан отрицательно мотнул головой и ухмыльнулся. -- Ни разу, хозяин. -- Интересно, скорее всего старикан, построивший этот замок, страдал манией преследования... Надо полагать, у них там найдется комнатка для двух усталых путников. Верно? Большой Том поджал губы. -- Да, хозяин, если эти путники -- вельможи. Логайры славятся своим гостеприимством. Что же касается меня и даже вас, хозяин, ибо вы всего лишь сквайр, то нам место в домике для прислуги. Какая -- то тень на миг закрыла солнце. Род, прищурившись, уставился на небо. -- Опять эта проклятая птица. Неужто она не понимает, что мы слишком велики для ее завтрака? Он снял с плеча арбалет и, натянув его, прицелился. -- Не надо, хозяин, -- поднял руку Большой Том. -- Ты и так уже потратил на нее четыре стрелы. -- Просто мне не нравится, когда что -- то преследует меня по воздуху. Подобные твари могут оказаться совсем не тем, чем кажутся на первый взгляд. Том нахмурился, размышляя, что он хотел этим сказать. Род упер приклад в плечо. -- Кроме того, это уже становится традицией. Последние четверо суток я стабильно стреляю по ней раз в день. Загудела тетива, и стрела взметнулась в небо. Однако птица в тот же миг взлетела еще выше. Стрела пронеслась там, где та только что была, поднялась еще футов на пятьдесят, достигла апогея своего полета и начала падать. Птица следила за ее падением, паря на несколько десятков футов выше. Большой Том поднял бровь и скривился в ухмылке. -- Тебе никогда не попасть в нее, хозяин. Эта птаха понимает, что такое арбалет. -- Кажется, и впрямь понимает. -- Род закинул оружие за спину. -- Что за страна! Здесь под каждым деревом прячется эльф, а ястребы в небе тенью следуют за тобой. -- То не ястреб, хозяин, а скопа, -- поправил Большой Том. Род покачал головой. -- Она преследует нас уже третий день. Что делает питающаяся рыбой птица здесь, вдали от моря? -- Откуда мне знать? Но ты можешь спросить у нее самой, хозяин. -- И я не слишком удивлюсь, если она мне ответит, -- задумчиво произнес Род. -- Ладно, мне кажется, она не причинит нам никакого вреда, а у нас в данный момент есть проблемы и поважнее. Мы приехали сюда, чтобы попасть в замок. Ты умеешь петь. Большой Том? Тот опешил. -- Петь, хозяин? -- Да, петь, а, может, ты играешь на волынке или еще на чем -- нибудь? Том, нахмурившись, дернул себя за губу. -- Я могу извлекать какие -- то звуки из пастушьего рожка, однако лишь умирающий назовет это "музыкой". Но что вам взбрело в голову, хозяин? -- Да так, одна мыслишка. -- Род расстегнул седельную сумку и вынул оттуда маленькую лютню. -- Отныне мы -- менестрели. -- Он вытащил из сумки альт и протянул его Тому. -- Надеюсь, эта штука не слишком отличается от твоего рожка, и у тебя выйдет что -- то сносное. -- Да, хозяин, она почти такая же. Но... -- О, не беспокойся, они нас впустят. Провинциалы, как правило, варятся в собственном соку. Они жаждут услышать свежие новости и новые песни, а у менестрелей есть и то и другое. Ты знаешь "Свет Эддистоуна"? -- Нет, хозяин. -- Очень жалко, эта песня всегда пользуется успехом в портовых городах. Ладно, не стоит огорчаться. Я научу тебя по дороге. Они тронулись в путь, распевая что -- то такими дикими голосами, что скопа в ужасе закричала и взмыла вверх. -- Принесли свежие новости с Севера? -- нетерпеливо спросил часовой. Род, вспомнив, что менестрели в средние века являлись чем -- то вроде ходячих газет, ответил утвердительно. Сейчас они с Томом предстали перед собравшимися в одном зале двадцатью восемью вельможами, а также их женами и слугами. Здесь были люди самого разного возраста -- от хорошеньких юных служанок до девяностолетнего графа Валлендри, и все с одинаковым нетерпением и голодным блеском в глазах приготовились слушать Рода, который при всем желании не мог им сообщить даже самой захудалой новости. Ладно, неважно. Род их выдумает по ходу дела. Он не первый и не последний журналист, поступающий подобным образом. Старый герцог Логайр сидел посередине комнаты в огромном дубовом кресле. Он, кажется, не узнал Рода. Но Дюрер -- то, безусловно, узнал. Советник, сгорбившись, выглядывал из -- за левого плеча герцога, прожигая Рода полным ненависти взглядом. Однако разоблачение Рода вряд ли сыграло бы ему на руку, и Дюрер понимал это. Логайр все еще любил свою племянницу, хотя и был с ней не в ладах. Он принял бы Рода с почетом, так как тот спас ей жизнь. Именно Логайр задал вопрос, ответ на который волновал всех собравшихся. Рассудив, что у герцога имелись сугубо личные причины интересоваться новостями о Доме Кловиса, Род ответил, что на Севере, как всегда, все спокойно. О, слухи ходят разные, и знаменья, связанные с Домом кое -- кто видел, но все это одни лишь разговоры -- пока. Затем они с Томом, притоптывая, запели "Свет Эддистоуна". На мгновение зрители опешили, затем на их лицах появились ухмылки, а руки стали выбивать ритм. Большой Том, приободрившись, увеличил темп и завопил во всю глотку. Род старался не отставать от него, при этом внимательно всматриваясь в лица зрителей. Старый герцог попытался придать лицу неодобрительное выражение, но не слишком в этом преуспел. Позади его кресла, справа от Дюрера, стоял высокий молодой человек, скорее всего, ровесник Рода. Пока он слушал песню, его глаза блестели, а губы кривились в ухмылке, разбив застывшее на лице. парня выражение крайнего раздражения, жалости к себе и злости. "Старший сын, -- догадался Род, -- средоточие слабости и пороков, на которых умело играет Дюрер". В этой толпе резко выделялись своей шикарной одеждой лордывассалы Логайра. Их сопровождали еще более кричаще разодетые чучела -- советники, молодчики Дюрера. Род почему -- то был твердо уверен в том, что любое предложение Дюрера будет единодушно одобрено всеми лордами Юга, кроме, возможно, самого Логайра. А тот, несомненно, имел на один голос больше, чем все его вассалы, вместе взятые. Род вспомнил, как Логайр добровольно пообещал Катарине: -- Покуда я жив, королеве не грозит опасность. Покуда я жив... Представление имело воистину ошеломляющий успех. Род сумел придать ему скорее фривольный, чем политический, оттенок, балансируя на грани между клубничкой и порнографией. Зрителям это очень понравилось. Род решил, что тугоухость была генетической доминантой на Грамарае. Он заметил также, что все служанки не сводили глаз с него и с Большого Тома. Род терялся в догадках, почему, однако Большого Тома все это, казалось, нисколько не беспокоило. Время от времени кто -- то из советников задавал вопрос, от ответа на который не удавалось отвертеться, и тогда Род говорил так: ходят слухи, что Дом Кловиса вот -- вот восстанет против королевы. И в глазах советников вспыхивала безумная, жгучая радость. Чем она вызвана, Род, по крайней мере, понимал. Революцию важно начать, бразды правления можно взять в свои руки и позже. Это -- то он понимал. Но когда, закончив представление, Род шел к сеновалу, который был временно предоставлен в их с Томом полное распо ряжение, он никак не мог выбросить из головы выражение лиц служанок. Когда девушки смотрели на Тома, Род прекрасно понимал, что они имели в виду. Он догадывался, что к его приходу сеновал будет забит до отказа, поскольку Большой Том пошел туда первым. Но подобный взгляд, брошенный на него самого, вряд ли означал то же самое, если только профессия менестреля не обладала куда большим престижем, чем он мог предположить. Поэтому Род, в общем, был скорее смущен, чем удивлен, когда одна из служанок перехватила его, держа в руках кубок с вином. -- Смочите ваше пересохшее горло, господин менестрель, -- сверкая глазами, предложила она, протягивая ему чашу. Он искоса взглянул на девушку и неохотно принял кубок. Ну зачем обижать ее отказом, верно? -- Я, -- тихонько произнесла она, -- согрею вашу постель, если вам будет угодно. Род, поперхнувшись, закашлялся и, опустив кубок, уставился на нее. Затем он оглядел служанку с головы до пят. Перед ним стояла пышная полногрудая девушка с большим страстным ртом -- почти вылитая Гвендилон. Охваченный внезапным подозрением. Род присмотрелся к ней повнимательнее. Но нет, у этой девушки были слегка раскосые черные глаза и длинный прямой, а не курносый, нос. К тому же, она была брюнеткой. Он криво улыбнулся, допил вино и отдал кубок девушке. -- Спасибо, малышка, премного благодарен. Показательно, подумал Род, что она выбрала его, а не Большого Тома, хотя тот, безусловно, был более видным мужчиной. Но Род явно имел больший статус. "Все они шлюхи, -- решил он, -- и эта не исключение, -- ей начхать с кем спать, главное, чтобы ее любовник занимал более высокое положение в обществе, чем она сама". -- Спасибо, -- повторил он, -- но я проделал долгий путь и валюсь с цог от усталости. Неплохая речь, подумал он. Лучше пусть она будет разочарована в моей мужской силе, но, по крайней мере, отвяжется. Служанка опустила глаза и закусила губу. -- Как вам угодно, добрый господин. -- Она повернулась и пошла прочь, оставив Рода пялиться ей вслед. Ну и ладно, хоть не пришлось долго отнекиваться. Если поразмыслить, он даже был слегка унижен... но не мелькнул ли огонек триумфа в ее глазах, не зажглась ли там искорка радости? Род зашагал дальше, гадая, не ступил ли он ненароком на тропу учения Маккиавелли. Как Род и предполагал, дверь на сеновал была заперта. Громовой хохот Тома и последовавший за ним приглушенный женский визг укрепили Рода в его подозрениях. Поэтому, философски пожав плечами, он закинул лютню на плечо и снова ступил на длинную винтовую лестницу. Он, без сомнения, с пользой проведет это время. Поскольку замок явно построил параноик, здесь однозначно имелись потайные ходы. Род, насвистывая, шагал по главному коридору. Его гранитные стены были выкрашены охрой и украшены стоящими вдоль них рыцарскими доспехами и беспорядочно развешенными гобеленами, некоторые из которых были столь велики, что тянулись от пола до потолка. Род тщательно отмечал в памяти их местонахождение. За ними могли скрываться потайные двери. Главный коридор пересекали под прямым углом двенадцать коридоров поменьше. Когда он приблизился к седьмому, то заметил, что у его шагов, кажется, появилось эхо, причем весьма странное -- на каждый его шаг оно делало два. Он остановился, чтобы взглянуть на гобелен. Эхо шагнуло еще дважды и затихло. Краем глаза Род заметил мелькнувшее вдали разодетое чучело. Ему показалось, что он узнал Дюрера, хотя на периферийное зрение вряд ли можно было положиться. Он отвернулся и зашагал дальше по коридору, насвистывая "Мы с моей тенью". Эхо вновь ожило. Вообще -- то Род слыл довольно общительным человеком и не чурался шумных компаний. Но сто против одного, он едва ли узнает что -- нибудь важное, если у него на хвосте будет сидеть Дюрер. Значит, ему следовало найти способ избавиться от своего тощего попутчика. Непростая задача, поскольку Дюрер наверняка изучил замок вдоль и поперек, а Род не знал его вовсе. Но девятый коридор, казалось, идеально подходил для намеченной цели -- там царила кромешная тьма. Странно, подумал Род, во всех других коридорах через каждые пять -- шесть шагов висел факел, а здесь же было темно, как в Карлсбаде до прихода туристов. На полу лежала толстым слоем пыль, на которой Род не увидел никаких следов. С потолка свисала густая паутина, по стенам стекали капельки влаги, орошая пятна лишайника. И все же главной особенностью коридора была тьма. Он, несомненно, оставит за собой прелестную борозду в пыли, но темнота давала шанс нырнуть в какую -- нибудь комнату или боковой коридор, да и Дюрер уже не сможет сказать, что им просто было по пути. Род свернул в коридор, чихнул от поднятого им облака пыли и внезапно услышал за спиной торопливые шаги. В его плечо впились цепкие пальцы. Он повернулся лицом к человечку, готовый в любую секунду нанести удар. Да, это был Дюрер, прожигающий Рода взглядом, в котором, как обычно, соседствовали ненависть и подозрение. -- Что ты тут ищещь? -- прохрипел он. Род стряхнул со своего плеча костлявую руку и прислонился спиной к стене. -- Ничего особенного, просто осматриваюсь. Раз уж я сейчас шляюсь без дела, может спеть тебе песенку? -- Черт бы побрал твои завывания! -- рявкнул Дюрер. -- И брось прикидываться менестрелем. Я знаю, кто ты есть на самом деле. -- Да? -- поднял бровь Род. -- А как ты узнал, что я на самом деле не менестрель? -- Послушал, как ты поешь. А теперь ступай к себе, если у тебя здесь больше нет дел. Род почесал нос. -- Э -- э... насчет моей комнаты, -- сказал он осторожно. -- Мой товарищ, кажется, решил... э -- э... что она подходит не только для ночлега. Словом я... уф... вроде как, понимаешь, оставлен на холодке. -- Разврат! -- прошипел советник. -- Нет, я подозреваю, что Большой Том занимается этим в очень здоровой манере. А поскольку мне в данный момент негде остановиться, я подумал, что никто не станет возражать, если я прогуляюсь. Дюрер взглянул на него так, будто прожег лучом лазера. Затем крайне неохотно отступил на шаг -- другой. -- Верно, -- сказал он. -- Здесь нет никаких тайн, в которые ты мог бы сунуть свой нос. Род сумел подавить порыв смеха, ограничив его судорожными конвульсиями мышц живота. -- Но разве ты не знаешь, -- продолжало пугало, -- что эта часть замка населена призраками? Род вскинул брови. -- Да что вы говорите! -- Он дернул себя за нижнюю губу и пристально взглянул на Дюрера. -- Вы, кажется, тщательно изучили замок. Глаза Дюрера вспыхнули, как электрическая дуга. -- Здесь все об этом знают. Но я -- Дюрер, советник герцога Логайра! Изучение замка -- моя работа, а никак не твоя! Однако Род уже повернулся к нему спиной, разглядывая темный коридор. -- Знаешь, -- задумчиво произнес он, -- я никогда раньше не видел призраков... -- Никто их не видел, а те, кто видел, -- умерли, не успев поведать нам об этом! Идти туда -- поступок, достойный идиота! Род обернулся, беззаботно улыбаясь. -- Ну, по данному критерию я прохожу. Кроме того, из встречи с призраком может получиться неплохая баллада. Человечек изумленно уставился на него. Затем лицо Дюрера скривилось в презрительной ухмылке, и он захихикал странным дребезжащим смехом, словно шарикоподшипник катили по ржавому железу. -- Ну и ступай, дурак! Мне давно следовало бы понять, что пойдешь ты туда или нет -- все едино. Род усмехнулся, пожал плечами и ступил в темный коридор. -- Секундочку! -- крикнул Дюрер. Род вздохнул и обернулся. -- Ну чего тебе еще нужно? -- Прежде, чем ты отправишься навстречу смерти, -- сказал Дюрер с лихорадочным блеском в глазах, -- скажи мне: кто ты? По спине Рода пробежал холодок. Этот человечек видел его насквозь. Он прислонился к стене, всем своим видом излучая скуку. -- Менестрель, конечно, кто же еще? -- Нет, дурень! Неужели ты думаешь, что я настолько слеп? Ты -- шпион! Рука Рода скользнула к рукояти кинжала. Тот был сбалансирован для метания. -- Шпион Дома Кловиса! -- взвыл Дюрер. Отдернув руку, Род с шумом выпустил воздух, который задержал помимо собственной воли. -- Ты не угадал, малыш! Дюрер нахмурился. -- Ты не из Дома? Но тогда... Нет, ты их шпион! Даже сейчас ты не хочешь признаваться в этом! Тут у Рода в голове словно раздался щелчок. Он прислонился к стене и ухмыльнулся, скрестив руки на груди. -- Эй, почему ты так интересуешься Домом Кловиса, достойный советник? И с чего это Кловиса должно интересовать, что вы тут затеваете? -- Нет! -- прошипел Дюрер, выпучив глаза. -- Ты -- дурак, если думаешь, что я отвечу на подобный вопрос... Эх! Черт бы побрал мой старческий мозг, не подумавший об этом! Ты -- шпион королевы! Род шагнул к нему, вынимая кинжал. Его не слишком волновало, знает Дюрер, что Род -- посланец королевы, или нет, но ему очень хотелось получить ответ на свой вопрос. -- Я кое о чем спросил тебя, -- спокойно сказал Род. Глаза человечка наполнились ужасом. Он отскочил к противоположной стене. -- Стой! По моему зову сюда тотчас прибежит дюжина солдат. Род насмешливо взглянул на него. -- Это тебе не слишком поможет, ибо к их приходу ты будешь мертв. -- Он махнул рукой в сторону темного коридора. -- К тому же, когда они прибегут, меня здесь, вероятно, уже не будет. Человечек в ужасе уставился на него и задрожал. Однако Роду пришлось признать, что этот маленький ублюдок был не из робкого десятка. Хоть он и сипел, как цикада осенью, но, тем не менее, сохранил дар речи. -- Возможно... все именно так, как ты говоришь, и тебя послал ^не Дом Кловиса! И если ты действительно прибыл от королевы, то добро пожаловать! Род слегка повернул голову и искоса оценивающе взглянул на Дюрера. -- Я расскажу тебе все, что ты пожелаешь! -- Советник воздел руки в порыве энтузиазма. Глаза его лучились странным светом. -- Да, я поведаю тебе обо всем, и даже назову день, когда мы двинемся в поход на столицу! Ты сможешь предупредить королеву, и она выступит с войском на юг, чтобы встретить нас на полпути! Я расскажу тебе даже об этом! Он прыгнул вперед, скрючив пальцы, словно когти. -- Только не ходи в этот коридор! Я не позволю умереть посланцу королевы! Лицо Рода окаменело. -- Нет. У вас там что -- то припрятано, и у меня есть предчувствие, что эта штука может оказаться более важной, чем дата начала восстания. Я думаю, мне стоит пойти и взглянуть. Он повернулся и ступил в пыльный коридор. Дюрер побежал за ним, воя: -- Нет, нет! Ты обязан доставить весть на Север! Не ходи, дурак! Род не сбавил шага. За его спиной Дюрер в гневе завизжал: -- Ну и иди навстречу смерти! Ты нам больше не нужен! Я сам предупрежу Север! Умри же, как дурак, коим ты и являешься! Его визгливый, истерический смех, эхом отражаясь от стен, не переставая бил в уши Рода, пока тот продвигался все дальше и дальше в затхлые, погруженные в кромешную тьму, катакомбы замка Логайра. Он свернул за угол, и смех стих вдали. С ним угасли и отблески света от факелов главного коридора. Здесь царила абсолютная тьма. Род шел сквозь нее, покусывая щеку. Вероятно, этот человечек и впрямь считал, что Род обречен на смерть... и, как ни странно, пытался отговорить его. Значит, Дюрер в самом деле хотел, чтобы Род предупредил Катарину о готовящемся восстании. Но к чему советнику вести двойную игру с заговорщиками? Если только это была не тройная игра... Кроме того, Дюрер, несомненно, что -- то прятал в этих коридорах и, очевидно, боялся, что Род, обнаружив это, сумеет выбраться отсюда живым. Однако, советник не сомневался, что Род умрет, следовательно, существовала некая автоматическая защита, прикрывающая Большой Секрет Дюрера. Если только, конечно... Род встал, как вкопанный. До него вдруг дошло, что он не знает обратной дороги. Он смутно помнил, как несколько раз бессознательно поворачивал куда -- то, но сколько раз и в какую сторону Род сказать не мог. Род заметил, что голос его чуть дрожит, когда он прошептал: -- Векс... -- Да, Род, -- немедленно отозвался у него за ухом невозмутимый голос. Род сразу успокоился. -- Векс, я нахожусь в части замка, населенной призраками. -- Призраками? -- Да. Такова ее репутация. Возникла пауза, затем робот сказал: -- Род, анализ тембра твоего голоса показывает, что ты слегка боишься. Неужели ты веришь в привидения? -- Нет, не верю. Но вспомни. Векс... я ведь и в эльфов не верил, и в баньши, и... -- Эльфы, -- уверенно сказал Векс, -- это миф. -- Э -- э, Векс. -- Да, Род. -- Но я видел немало эльфов с тех пор, как мы приземлились. -- Свершившийся факт, -- неохотно признал робот, -- который я вы нужден принять во внимание. У меня пока не хватает данных, чтобы согласовать этот кажущийся конфликт с общеизвестными принципами. -- Ты говоришь как искусный теолог, -- проворчал Род. -- Но все это, по крайней мере, не вызывает у тебя больше припадки. -- Не -- ет, -- задумчиво протянул робот. -- Первоначально эти данные вызывали перегрузку моих цепей, но затем я принял их к сведению. -- Покуда ты уверен, что существует рациональное объяснение? -- Вот именно. -- Ты не сомневаешься в том, что способен заняться практическими делами? -- Вполне. -- Поскольку ты не уверен, что тебе в конце концов удастся объяснить происходящее с научной точки зрения? -- Ты прав, как никогда. Род. -- Весьма смахивает на иезуитство, -- буркнул Род. -- Но все дело в том, что я и впрямь боюсь. И на то есть веские причины, Векс... -- Да, Род? -- Если на этой свихнувшейся планете есть эльфы, почему здесь не могут существовать привидения? ^^ После некоторой паузы Векс признал: \ -- У меня нет данных, которые бы однозначно отметали эту гипотезу. / Вдруг стены коридора потряс стон -- настолько глухой, что Род едва расслышал его, но в нем было столько мощи, что человек содрогнулся от боли. -- Что это". -- ахнул Род. -- Сложный пакет низкочастотных колебаний с высокой амплитудой. -- Благодарю вас, профессор. Каков их источник" -- Пока недостаточно данных для... Стон раздался вновь, и появившееся в противоположном конце коридора облачко тумана с бездонными черными глазницами и темным провалом рта кинулось прямо на Рода. Сперва оно было не больше булавочной головки, но мгновение спустя призрак уже возвышался над ним. Род вскрикнул и распластался по стене. Страх скрутил его внутренности, ледяной иглой пронзил мозг и железной хваткой сжал сердце. Он не мог двинуть ни рукой, ни ногой. Раздался еще один стон, на полтона выше первого. Род зыркнул вправо: перед ним вырос еще один призрак. Когда раздался третий стон, Род вытаращил глаза -- над ним навис третий дух. Три гигантских призрака взяли его в клещи, прижав к каменной стене. Их рты превратились в огромные буквы "О", ледяные костлявые пальцы тянулись к нему. Сквозь царивший в его мозгу панический ужас пробилась однаединственная мысль: Векс не верил в привидения. -- Призраки! -- закричал Род. -- Призраки, Векс, призраки! -- Духи нематериальны, -- прогудел робот, -- даже если они и в самом деле существуют. Привидения не обладают ни массой, ни энергией и, следовательно, не способны причинить никакого вреда материальным объектам. -- Скажи это им' Скажи это им! -- вскрикнул Род. Сжимавшая его сердце рука усилила свой захват. Род ахнул и закашлялся. Стальной обруч, сдавивший его грудь, не давал дышать, смыкаясь все теснее и теснее... Страх словно обрел плоть и кровь, став ненавистным и смертельно опасным созданием. Страх парализовывал, страх убивал... -- Род, заткни уши. Род попытался выполнить приказ робота, но не смог. -- Векс! -- закричал он. -- Векс, я не могу шевельнуть руками! Громкое низкое гудение заполнило его череп, частично заглушив стоны. Оно монотонно повторяло: -- З -- А -- Т -- К -- Н -- И -- У -- Ш -- И. И страх исчез, пропал... или, по крайней мере, почти пропал, превратившись в привычное посасывание под ложечкой. Род вновь обрел утраченную свободу движений. Он заткнул уши пальцами. Гудение стихло, и Род снова услышал отдаленные и приглушенные стоны духов, просачивающиеся даже сквозь его пальцы. Страх опять подступил к его горлу, но эффект уже был не тот. -- Ты слышишь их. Род? -- Да, но теперь все не так худо. Что ты сделал. Векс? -- Ничего, Род. Их стоны вступают в резонанс на инфразвуковой частоте, вызывая у особей твоего вида парализующий страх. -- А -- а... -- Тон, вызывающий страх, имеет определенную частоту пульсации, которая получается при наложении друг на друга инфразвуковых гармоник, содержащихся в трех разной высоты стонах. -- Словом, им надо собраться втроем, чтобы напугать меня до смерти? -- Совершенно верно, Род. -- Но, на самом деле, я их не боюсь. Они просто заставляют меня испытывать страх. -- И снова верно. -- Ну, слава богу. Я уж было испугался, что внезапно превратился в самого последнего труса. -- Все люди испытывают страх. -- Да, но только трусы поддаются ему. -- Ты преувеличиваешь. Род. -- А, черт с ней, с теорией! Прости, но я лучше проверю ее пока на практике. Род с трудом заставил себя оторваться от стены. Он прошел прямо сквозь окруживших его духов. Стоны вдруг прекратились, и призраки исчезли, испустив разочарованный вой. -- Они смотались, -- прохрипел Род. -- Естественно. Раз ты им оказался не по зубам, значит тебя следует бояться. -- Да -- а -- а, -- выдохнул Род. Он встал, широко расставив ноги и уперев руки в бока, запрокинул голову и недобро усмехнулся. -- Ну что, привидения! Поняли, наконец, кто здесь босс? Некоторое время он стоял, вслушиваясь в раскаты эха, угасающего вдали среди пустых коридоров. Его зычный голос звучал здесь очень даже солидно. Откуда -- то из непроглядной тьмы раздался жуткий замогильный стон: -- Уходи, смертный. Не тревожь нас в наших склепах. Мы, обитатели древних холодных коридоров, никому не желаем зла. -- Если не считать тех, кто приходит сюда, -- отрезал Род. -- Их вы просто убиваете, да и меня чуть не прикончили, придавив тяжким бременем страха. -- Редко происходит сие, -- простонал дух, -- крайне редко. Сюда заходят лишь безумцы и глупцы. -- Даже если бы вы убили в своих коридорах лишь одного единственного человека, это и то было бы слишком много! -- не унимался Род. -- Разве ты не стал бы убивать, защищая свой дом, Человек? -- Какие у тебя могут быть права на эти коридоры? -- фыркнул Род. Внезапно перед Родом вырос призрак и навис йад ним. -- Некогда меня звали Горацио, первый герцог Логайрский, -- в гневе прогремел он. -- И этот замок построил никто иной, как я! Неужель у меня нет прав хотя бы на эти жалкие промозглые коридоры? У Рода вдруг засосало под ложечкой, и он отступил на шаг. Но затем стиснул зубы и вернулся на прежнее место. -- Веский довод, -- признал он. -- И эти владения, как ни крути, по закону твои. Но скольких тебе пришлось убить, чтобы вновь обрести их? -- Ни единого человека. -- Дух, казалось, был этим крайне разочарован. -- Все в страхе бежали. Род кивнул, по -- иному взглянув на призрака. Несомненно, Горацио попусту не убивал, но если уж приходилось, он делал это с явным удовольствием... -- Я не хочу причинять тебе вреда, Горацио, -- Род вдруг сардонически усмехнулся. -- Да и что я могу с тобой сделать, если даже захочу? Дух вскинул голову, уставившись на Рода пустыми глазницами. -- Разве ты не знаешь, смертный? -- Духам, как и всем сверхъестественным существам, -- поспешно произнес у него за ухом голос Векса, -- можно причинить боль хладным железом или серебром, в общем, любым металлом, обладающим хорошей проводимостью, хотя золото из -- за его дороговизны в этих целях практически не используется. Призрак продолжал наступать на Рода. Тот сделал шаг назад и вытащил кинжал. -- А ну -- ка, стой, -- рявкнул он. -- Помнишь о хладном железе? -- К тому же, -- прошецтал Векс, -- ты знаешь секрет их силы и можешь привести сюда хоть целую армию солдат с затычками в ушах. -- К тому же, -- сказал Род, -- я знаю ваш секрет и могу привести сюда хоть целую армию солдат с затычками в ушах. Дух замер, уголки его рта опустились. -- А я -- то подумал, раз ты сказал, что не знаешь... -- Теперь знаю. И, будь любезен, сделай -- ка шаг назад. Дух нехотя отступил, простонав: -- Что за призрак стоит рядом с тобой и дает тебе советы? Род осклабился в усмешке. -- Черный конь, сделанный из хладного железа. Он стоит в конюшне замка, но может разговаривать со мной. -- Этот конь -- призрак предал мир духов! -- взревел Горацио. -- Нет, -- мрачно покачал головой Род. -- Он совсем не призрак. Разве я не сказал, что конь сделан из хладного железа? Дух замотал головой. -- Быть такого не может. Род вздохнул. -- "И в небе и в земле сокрыто больше, чем снится вашей мудрости, Горацио"*. Но это так, к слову. Для тебя имеет значение лишь то, что я не собираюсь причинять вам какой -- либо вред. Я просто кое -- что здесь ищу. Я найду это и уйду. Хорошо? -- Ты же хозяин. Зачем ты спрашиваешь нас? -- с горечью сказал дух. -- Из вежливости, -- объяснил Род. И тут в его мозгу мелькнула едва уловимая мысль. -- Да, кстати, я -- менестрель... У духа отвисла челюсть. Затем он кинулся к Роду с распростертыми объятиями. -- Музыка! О, чарующие звуки музыки! Сыграй нам, Человек, и мы -- в твоем полном распоряжении! -- Секундочку, -- поднял руку Род. -- Горацио Логайр, ты построил эти коридоры, и посему я прошу тебя поклясться, что я могу беспрепятственно ходить по ним. Дозволь мне это, и я сыграю для вас. -- Ты можешь ходить, где захочешь! -- взревел дух. -- Только сыграй нам. Человек! Чистая работа, подумал Род. Ловко же я спас его авторитет. В конце концов, зачем наживать себе лишних врагов? Он поднял глаза, содрогнулся и в ужасе уставился на окружавшую его сплошную стену духов, стоявших, по меньшей мере, в три ряда и смотревших на него так, как умирающие от голода глядят на блюдо со спагетти. С трудом сглотнув. Род снял с плеча лютню, вознеся при этом безмолвную хвалу Господу за то, что не оставил ее на сеновале. Он коснулся струн, и по рядам духов прокатился стон экстаза, похожий на принесенный полуночным ветром звон далеких погребальных колоколов. Тут до Рода дошло, что сейчас самый подходящий момент для заключения сделки. -- Эй, лорд Горацио, не расскажешь ли ты мне за две песни, где находятся тайные ходы? -- Да, да! -- нетерпеливо проговорил дух. -- Замок, мой домен -- все, чем я владею, -- твое! Хоть целое королевство, если пожелаешь! Только сыграй нам. Человек! Мы уже тысячу лет не слышали звуков человеческой музыки! Сыграй, и весь мир будет у твоих ног! * Уильям Шекспир. "Гамлет". Перевод М. Лозинского. Пальцы Рода прошлись по струнам, и духи задрожали, словно школьница во время первого поцелуя. Он сыграл им "Зеленые рукава" и "Пьяный матрос" -- самые древние из известных ему песен. Затем он, исполнив "Полдень призрака" и "Несчастная мисс Бейль", собрался вдарить "Призрачные всадники в небесах", но тут до него дошло, что привидениям вряд ли нравятся песни о духах. В конце концов, смертные рассказывают истории о привидениях ради бегства от действительности, следовательно, по аналогии, духам хочется услышать песни о скучной, обыденной жизни, о чем -- то мирном и утешающем, навевающем воспоминания о зеленых лугах и журчащих ручейках, о мычащем стаде, медленно разворачивающемся в подветренную сторону. Поэтому Род сыграл им все, что смог вспомнить из Шестой симфонии Бетховена, хотя ирландская лютня не слишком подходила для этого. И вот последние аккорды стихли среди пустынныхУоридоров. Мгновение духи потрясение молчали, затем по их рядам пробежал вздох благодарности и удовлетворения. Рядом с Родом обычно зычный голос Горацио Логайра тихо произнес: -- Воистину, чарующее пение, -- потом робко, -- спой нам еще одну, Человек. Род печально улыбнулся и покачал головой. -- Часы ночи летят быстро, милорд. А мне так много нужно успеть сделать до рассвета. Обещаю, что следующей ночью я приду и сыграю для вас снова, но сейчас мне пора идти. -- Твоя правда, -- кивнул с горестным вздохом Горацио. -- Ну, ты поступил с нами честно. Человек, и сделал нам одолжение без принуждения к оному. Так неужто мы позволим гостю превзойти нас в благородстве? Нет, идем, я покажу тебе двери, ведущие к тайным ходам внутри стен этого замка, расскажу тебе о всех их изгибах и поворотах. Все духи, кроме Горацио, исчезли с шорохом, напоминавшим топот мышиных лапок по опавшим листьям. Горацио резко повернулся и полетел прочь. Род поспешил за ним, на бегу считая шаги. Когда он добрался до пятидесяти, дух, пренебрегая силами инерции, резко свернул под прямым углом и пролетел сквозь дверной проем. Род предпринял отчаянную попытку совершить безынерционный поворот, но проскочил мимо, сумев лишь слегка притормозить. Гулкое эхо похожего на пещеру зала усилило голос духа. -- Эта пещера, созданная Господом за много веков до меня. Воспользовавшись его даром, я обратил ее в огромный зал для пиршеств. -- В пещере будто разом зашипели тысячи змей -- это дух -- патриарх испустил тяжкий вздох. -- Шумны и многолюдны были устраиваемые в сем огромном зале пиры. Прекрасны были девы и доблестны рыцари, -- возвысил он голос. -- Яркий свет, дивная музыка переполняли мою трапезную в те давно ушедшие дни, звучали древние сказания и саги, более жизненные, чем песни этого мира. Вино текло по усам моих придворных, и жизнь переполняла людей, наполняя их уши своим биением! -- Зов жизни... -- голос духа смолк. Его эхо растворилось среди холодных камней пещеры, и весь огромный зал застыл в молчании своей вечной ночи. Где -- то упала капля воды, разбив тишину на сотни осколков. -- Все прошло, о смертный, -- простонал дух. -- Три десятка моих потомков правили после меня этими болотами, покуда не умирали и не приходили ко мне в эти пустынные коридоры. Исчезли, обратившись в прах под нашими ногами, мои боевые товарищи и податливые девы. По спине Рода пробежал холодок, и он невольно выпрямился, стараясь как можно легче ступать по ковру пыли, покрывавшей древнюю трапезную. -- А ныне! -- голос духа зазвенел от страшного гнева. -- Ныне этим замком правит раса шакалов и гиен, разгуливающих в облике людей и оскверняющих останки моих старых товарищей. Род навострил уши. -- О, что вы сказали, милорд? Кто -- то отобрал у вас этот зал? -- Уродливые жалкие людишки! -- взревел призрак. -- Раса низменных, лишенных благородства трусов... А главный из них служит советником у отпрыска моего рода -- герцога Логайра. -- Дюрер, -- выдохнул Род. -- Да, именно так он зовет себя, -- буркнул дух. -- И это имя ему подходит, ибо сердце у него твердо, а душа -- хрупка*. -- Но запомни, Человек, -- дух обратил к Роду свои бездонные глаза, и у того при виде углей, тлеющих в глубине глазниц, слегка зашевелились волосы на затылке. -- И запомни хорошенько, -- добавил он, вытянув руку и тыча в Рода указательным пальцем, -- что твердую и хрупкую сталь хорошее кованое железо сломает с одного удара. И так же эти злые пародии на род людской будут уничтожены настоящим мужчиной! Рука духа бессильно упала, плечи его обвисли, а голова поникла. -- Если б, -- простонал он, -- если бы в эти черные дни хоть один из смертных мог по праву назвать себя мужчиной... Род оторвал глаза от духа и медленно окинул взглядом огромный зал. Здесь было темно, как в желудке у негра. Он моргнул и встряхнул головой, стараясь избавиться от чувства, что темнота давит ему на глаза. -- Милорд Логайр, -- начал он, запнулся, затем заговорил снова. -- Милорд Логайр, может, я как раз и сыграю роль этого куска железа -- в конце концов меня обзывали и худшими прозвищами. Но чтобы сломить советников, я должен знать о них как можно больше. Поэтому скажи мне, чем они тут занимаются в этих залах? -- Колдовством, -- буркнул дух, -- черной магией! Боюсь, я едва ли могу поведать тебе что -- то о ее сути... * Durer (англ.) -- закаленная сталь, обладающая высокой твердостью и крайней хрупкостью. Прим. перев. -- Ну, расскажи мне то, что знаешь, -- не отставал Род. -- Я с благодарностью выслушаю все, что ты мне сообщишь. -- Ты говоришь, словно поп, собирающий десятину. Тем не менее, я поведаю тебе обо всем, что знаю. Знай же, Человек, эти уродливые людишки воздвигли здесь огромный алтарь из сверкающего металла. Это не сталь, не золото, не серебро -- вообще ни один из известных мне металлов. Здесь, в центре моего зала, где некогда танцевали мои придворные! -- О! -- поджал губы Род. -- И как же они поклоняются этому алтарю? -- Как поклоняются? -- поднял голову дух. -- Да я поручусь, что они приносят себя в жертву, поскольку шагают внутрь этой гнусной поделки и исчезают бесследно. Но потом -- хоп! -- и они снова тут, целые и невредимые! Я могу лишь предполагать, что они отдают свои жизненные соки злому демону, сидящему в этом сверкающем алтаре, вбо выходят они оттуда изможденными и дрожащими. И в самом деле, -- задумчиво произнес он, -- отчего же еще эти людишки такие иссохшие? У основания черепа Рода возникло легкое пока^вание, которое сползло вниз по шее и разлилось по плечам. -- Я должен взглянуть на этот алтарь, милорд. -- Он нащупал кинжал. -- Давай -- ка немного посветим! -- Нет! -- резанул по барабанным перепонкам Рода визг призрака. Дух запульсировал, то съеживаясь, то увеличиваясь в размерах, контуры его тела заколебались, словно пламя свечи. -- Ужель ты хочешь уничтожить меня, Человек, и отправить страдать в еще более темное царство, чем сие? Род помассировал загривок, пытаясь размять мышцы, сведенные судорогой после вопля духа. -- Прости меня, лорд Логайр, я запамятовал. Я не буду зажигать свой факел, но ты должен провести меня к этому странному алтарю, дабы я мог увидеть его собственными глазами. -- Значит ты намереваешься поклоняться ему? -- пустые глазницы зловеще покраснели. -- Нет, милорд, но я хочу узнать, что это за штука, чтобы я мог одолеть ее, когда придет время. Дух секунду помолчал, затем степенно кивнул и скользнул вперед. -- Идем. Род, вытянув руки вперед, спотыкаясь, шел за ним, пока его ладони не уперлись во что -- то твердое и холодное. -- Берегись, Человек, -- проревел дух, -- ибо здесь таятся темные силы. -- Род медленно, дюйм за дюймом, двигался на ощупь вдоль матово поблескивающего в слабом свете призрака металла. Затем его правая рука потеряла точку опоры. Пошарив, Род понял, что это угол, и попросил духа посветить поярче. Затем он ощупывал алтарь до тех пор, пока не определил, что дверь или, точнее, дверной проем имеет семь футов в высоту и три -- в ширину. -- Что там внутри, милорд? -- прошептал он. -- Это гроб, -- простонал дух, -- металлический гроб без крышки, поставленный на -- попа, и ты наткнулся на его открытую сторону. Род гадал, что произойдет, если он шагнет в эту нишу, но, как ни странно, у него вдруг начисто пропало характерное для каждого подлинного ученого желание экспериментировать. Он ощупал косяки дверного проема и наткнулся на круг, слегка выступающий над поверхностью металлического монолита. Проведя пальцами справа от дверного проема, он обнаружил множество кнопок, а также круглых и овальных циферблатов. Здесь поверхность машины была более гладкой и менее холодной, чем окружающий ее металл. "Наверное, стекло, -- решил Род, -- или пластик". Он наткнулся на пульт управления. -- Милорд Логайр, -- тихо позвал он, -- умоляю вас, подойдите ко мне, поскольку мне нужен свет. Дух завис у него за спиной, и в его холодном свете Род сумел разглядеть ряд измерительных приборов, шкалу Верньера * и череду разноцветных кнопок. Призрак спросил мягким, почти сочувственным тоном: -- Почему ты дрожишь, Человек? -- Холодно, -- отрезал Род. -- Милорд Логайр, боюсь, я вынужден согласиться с тем, что данный предмет выглядит зловеще. Я не знаю, что это за штука, но она явно опасна. Дух утвердительно проревел: -- А то, что зловеще на вид, должно быть вдвойне неприятно в действии. -- Ну, вряд ли это незыблемое правило, -- сдержанно ответил Род. -- Однако, в данном случае, вы, возможно, и правы. Милорд, теперь некоторое время не обращайте, пожалуйста, внимания на мое бормотание -- я должен прочесть заклинание, противодействующее чарам этой машины. Он перешел на жаргон галактических матросов, и дух в замешательстве нахмурился. -- Векс, ты тут? -- Да, Род. -- Ты все слышал? -- Разумеется, Род. -- Гм. Ну, значит... эта штука похожа на огромный прямоугольный слиток металла, скажем... э -- э... двадцать футов в длину, около десяти в высоту и приблизительно столько же в ширину. Спереди вырезана небольшая ниша, размером примерно с гроб. -- Очень удобно, -- пробормотал робот. -- Пожалуйста, не мешай работать. Машина сделана из светлого металла с тусклым отливом, холодного, как лед. По крайней мере, в данный момент. Приборная панель приблизительно кубической формы... тут есть что -- то вроде линейки со шкалой и движком. -- Как скалибрована шкала. Род? * Верньер (по имени изобретателя, французского ученого П. Вернье /P. Vernier/) -- приспособление для точной настройки аппаратуры. -- Похоже, она логарифмическая. Векс. Арабские цифры. Нулевая точка находится примерно посередине правой половины шкалы. Слева от нуля движок установлен на "10000", а справа... э -- э... на "2.385". Тебе это что -- нибудь напоминает? После некоторой паузы робот ответил: -- Сведения занесены в память для анализа. Продолжай описание. Род стиснул зубы. По -- видимому, Векс, как и сам он, впервые столкнулся с чем -- то подобным. -- Справа от линейки находится циферблат с кнопкой посредине. Начальная точка -- на самой вершине, в полдне, слева от нее -- отрицательные числа, справа -- положительные. По крайней мере, мне кажется, что это числа. Символ, расположенный на одно деление вправо от нейтрального положения, чем -- то напоминает французское лекало или, быть может, свихнувшуюся синусоиду. Затем изображена какая -- то штука, смахивающая на перевернутую грушу. Потом -- парочка перечёркнутых окружностей. Последним с этой стороны идет знак вопроса. Там, где у часов цифра шесть, нарисован символ бесконечности. В левой части циферблата изображены те же самые значки, но с отрицательным знаком. Робот что -- то прогудел. Род узнал мелодию: "Sempre Libera" из "Травиаты". Векс явно был доволен собой. -- Занесено в память для анализа и сравнения. Продолжай описание. -- Ты так и не догадался, что это за символы, а? -- В математике нет ничего подобного, но если за ними кроются какие -- то известные понятия, то я расшифрую их. Продолжай. -- Под линейной шкалой расположены в ряд семь выпуклых разноцветных кнопок. Здесь присутствуют следующие цвета... эй, так это же спектр! -- Так я и думал, -- пробормотал робот. -- Использование цветов спектра скорее всего означает произвольное задание параметров. Есть что -- нибудь необычное в последовательности цветов? -- Ну, они слегка переливаются... -- Я понимаю под "необычным" нечто другое. Ладно, записано, продолжай. -- Это все. -- Все? Только три прибора? -- Это все. Робот замолк на секунду. -- И какой же ты можешь сделать вывод. Векс? -- Ну... -- неуверенно сказал робот. -- Система управления, похоже, сработана для непрофессионала. -- Это потому, что все так просто? -- Совершенно верно. Однако у меня нет данных для... -- А, черт возьми, выскажи предположение! Пусть даже самое дикое! -- Род, кибернетический механизм не может гадать, так как это предполагает наличие интуиции... -- Так, в конце концов, сделай вывод на основании экстраполяции имеющихся данных! Род услышал музыку, которую следовало бы назвать "Вариации на тему 'Травиаты" в исполнении печального звукогенератора", и Векс сказал: -- Некруглость числа 2.385, учитывая его сочетание со знаком "10000", кажется, указывает на дату. -- Э -- э, что ты сказал? -- Цифру "10000", -- повторил лекторским тоном Векс, -- можно толковать по -- разному, в том числе как описанный период истории человечества. -- Эй, минуточку. Векс! Даже я знаю, что письменность появилась не ранее 2000 года до нашей эры. -- Это просто чудо. Род, учитывая твое упорное нежелание учиться, проявившееся с самого юного возраста. -- Ладно, ладно! Я был плохим мальчишкой, который не выполнял домашние задания! Сожалею! Раскаиваюсь! Только продолжай экстраполяцию, ладно? Он услышал жужжание замыкающихся реле, которое ему всегда казалось тихим хихиканьем, и Векс прочел ему лекцию: -- Можно сказать, что история человечества до развития письменности нашла отражение в таких передаваемых из уст в уста легендах и мифах, как, например, "Эпос о Гильгамеше" *. В подобных сказаниях освещены события, происшедшие примерно начиная с 4000 года до нашей эры. Сложив эту цифру с текущим годом, получим 9432, что достаточно близко к цифре "10000", взятой нами за отправную точку. -- Гм -- м, -- закусил Род нижнюю губу. -- Ну, если посмотреть на проблему под таким углом, то "2.385", мне кажется, является датой. И что из этого следует? -- Ну, вывод же очевиден. Род. -- Значит, я -- законченный идиот. Разжуй мне его. Робот поколебался. -- Вероятность истинности данного заключения крайне низка... -- Я же просил высказать догадку, не так ли? Брось, выкладывай, что у тебя на уме. -- Согласно этой теории, перед тобой, Род, устройство для передвижения во времени. Род уставился на линейку. -- Ты хочешь сказать, что это -- машина времени? Бегунок был передвинут вправо до упора, указывая на цифру "2.385". -- Помни, Род, вероятность того, что данная теория верна... -- Машина времени! -- В мозгу Рода царил полный хаос. -- Значит, эти маленькие ублюдки явились сюда из будущего. -- Род, я уже предупреждал тебя о том, что ты склонен излишне верить недоказанным теориям. Род небрежно встряхнул головой. -- О, не беспокойся. Векс. Это всего лишь догадка, скорее всего, неверная. Я помню об этом. * Шумерские эпические песни 3 -- го -- 2 -- го тысячелетия до н.э. о Гильгамеше, полулегендарном правителе города Урук в Шумере. Он отвернулся от панели управления. Глаза его горели. -- Машина времени! Кто бы мог подумать! Слева от себя Род вновь заметил слабое свечение. Над ним возвышался мрачный силуэт Горацио Логайра. -- Что это за магия, Человек? Род нахмурился и вновь повернулся к машине. -- Чуждая, милорд, и страшная. Я немного разбираюсь в... э -- э... магии, но ни с чем подобным мне доселе сталкиваться не приходилось. -- И что же ты собираешься делать? Род нахмурился, уставившись в пол, затем поднял глаза и мрачно ухмыльнулся. -- Пойду спать. И обдумывать то, что увидел. -- А когда ты уничтожишь эту игрушку Сатаны? -- Когда буду уверен, -- пробормотал Род, снова повернувшись к машине, -- что это чума, а не лекарство для этого погруженного возьму мира. Логайр нахмурился и еще больше помрачнел. Он словно разбух, став значительно выше и шире. Человек перед ним казался жалким карликом. У Рода возникло бредовое чувство, будто на него с ревом несется древний локомотив. Голос духа ревел, как раскаты отдаленного грома. -- Тогда я повелеваю тебе уничтожить этот дьявольский алтарь и его уродливых жрецов. У старикана, решил Род, определенно шарики за ролики заехали. Меч духа молнией вылетел из ножен, и Род невольно принял оборонительную стойку, но тут же выпрямился, ругая себя -- призрачный меч едва ли мог причинить ему какой -- либо вред. Клинок подплыл к нему острием вниз, похожий на сверкающее распятие в призрачном свете духа. -- Поклянись на рукояти моего меча, что отныне ты не успокоишься, пока не очистишь эту землю от дорвавшихся до власти мерзких людишек, что ты сотрешь с лица земли дьявольский алтарь и его слуг, и более того -- ты, покуда жив, не покинешь остров Грамарай в час опасности. От страха у Рода отвисла челюсть. Он изумленно уставился на духа, который внезапно обрел былую силу и величие. В его желудок закрался неведомый бесформенный ужас. Невесть от чего волосы на затылке стали дыбом. Он невольно поежился. -- Едва ли в этом есть нужда, милорд, Я люблю остров Грамарай и никогда не... -- Клади руку на рукоять и клянись! -- строго и лаконично сказал дух. Род порядком струхнул, отлично понимая, что клятва навеки свяжет его с этой планетой. -- Милорд, вы просите меня дать клятву верности? Я оскорблен тем, что вы сомневаетесь в моей... -- Клянись! -- рявкнул дух. -- Клянись! -- Ты тут, старый крот, -- пробормотал Род себе под нос, но ответа не получил. Никогда раньше у него не было так тоскливо на душе. Он, как зачарованный, не мог оторвать взгляда от светящейся рукояти и сурового лица за ним. Почти непроизвольно Род сделал шаг вперед, затем еще один и словно со стороны увидел, как его рука взялась за рукоять. Ладонь не ощутила прикосновения металла, но воздух там был таким холодным, что у него онемели пальцы. -- А теперь клянись мне! -- пророкотал Горацио. Ну, ладно, -- подумал Род. -- Это всего лишь слова. Кроме того, я ведь агностик *, не так ли? -- Я... клянусь -- неохотно выдавил из себя он. Затем Рода вдруг осенило, и он скороговоркой добавил: -- И еще я клянусь, что не успокоюсь до тех пор, пока королева не будет править во благо и с помощью всех своих подданных. Он снял руку с меча, страшно довольный собой. Эта добавка открыла ему путь к цели его миссии, независимо от того, считал Горацио демократию напастью Грамарая или нет. Дух нахмурился. -- Странная, очень странная клятва, -- буркнул он, -- и все же в глубине души я никогда не сомневался в тебе, поэтому я благословляю тебя. Еще бы, сказал про себя Род, клятва накрепко связала его с Грамараем. Но он все же оставил себе лазейку, через которую впоследствии надеялся ускользнуть. Меч скользнул обратно в ножны. Дух повернулся, бросив через плечо: -- А теперь, следуй за мной. Я покажу тебе ходы внутри этих стен. Они подошли к стене. Дух ткнул в нее длинным костлявым пальцем. -- Попробуй сдвинуть вот этот камень. Род уперся руками в указанную духом плиту и навалился на нее всем весом. Камень застонал и со скрежетом поддался, уйдя в стену. Когда он вернулся на место, отворилась дверь, протестующе скрипя давно не знавшими смазки петлями. Лицо Рода овеял холодный сырой воздух. -- А теперь иди и исполняй свой долг, -- сказал высокий и величественный призрак. -- Но помни свою клятву. Человек, и не сомневайся в том, что ежели ты преступишь ее, первый из герцогов Логайров будет стоять подле твоей постели, покуда ты не сдохнешь от страха. -- Он меня определенно утешил, -- буркнул Род себе под нос и принялся ощупью спускаться по заросшим мхом ступеням, насвистывая "Никогда тебе не гулять одному". На сей раз дверь на сеновал была не заперта, и Род еще в коридоре услыхал богатырский храп Тома. Род остановился в дверях, пожевывая соломинку. Затем вернулся в коридор, вынул из подпорки факел и, держа его перед собой, осторожно заглянул в комнату. Ну, просто, чтобы убедиться, что никто не потребует с Тома поутру алименты. Колеблющееся пламя факела осветило могучую фигуру здоровякакрестьянина, наполовину прикрытую плащом. Его медвежья лапа нежно обнимала мягкое округлое тело блондиночки, одетой (или раздетой) не более, чем он. Ее маленькие упругие груди были прижаты к боку великана, а голова с разметавшимися в беспорядке волосами покоилась на его плече. Загорелая ручка по -- собственнически охватывала широкую, как пивной бочонок, грудь Тома. Агностик (греч. agonistikos) -- способный к борьбе. Род нахмурился и подошел ближе, чтобы получше разглядеть ее. У девушки было тонкое лицо со вздернутым носиком и маленьким, довольно улыбающимся ротиком. Она явно не имела ничего общего с брюнеткой, приставшей к Роду в коридоре. Он удивленно хмыкнул. Значит эта дева не кинулась к слуге, когда ей отказал хозяин. Возможно она попросту была недостаточно расторопна... Но нет. Большой Том с радостью ублажил бы обоих. Он поставил факел на место, вернулся на сеновал, с завистью и с восхищением взглянул на Тома и, не снимая камзола, рухнул на кучу сена, служившую ему постелью. На него сразу же нахлынули воспоминания, Род зевнул, подложил руку под голову и задремал. -- Человек по имени Галлоугласс! -- раздался в помещении зычный голос. Род рывком сел. Девушка встрепенулась, а Том выругался. Над ними, светясь во тьме холодным светом, возвышался призрак. Род вскочил на ноги, бросив быстрый взгляд на Тома и девушку. Та, дрожа от страха, прижалась к заросшей густой шерстью груди великана. На лице Тома застыло выражение мрачного (возможно от испуга) вызова. Род взглянул на духа -- рослого воина с очень тонким и сильно вытянутым лицом, закованного в пластинчатые латы. К его бедру была пристегнута рапира. Это был явно не Горацио Логайр. Напомнив себе, что он -- босс. Род вперился в бездонные глаза призрака самым надменным взглядом, на который только был способен. -- В каком хлеву ты вырос, -- рявкнул он, -- что столь бесцеремонно врываешься к джентльменам?! У духа отвисла челюсть и вылезли на лоб глазницы. Сбитый с толку, он уставился на Рода. Смертный поспешил воспользоваться достигнутым преимуществом. -- Говори, но повежливее, иначе я спляшу на твоих костях! Призрак содрогнулся. Род попал в точку. Очевидно, существовала некая связь между призраком и его бренными останками. Род отметил в памяти, что следует отыскать могилы всех участвующих в деле духов. -- Прошу прощения, милорд, -- промямлил призрак. -- Я не хотел никого оскорбить. Я лишь... Род прервал его излияния. -- Раз уж ты потревожил мой сон, так выкладывай: что привело тебя ко мне? -- Вас зовет... Род снова перебил его. -- Никто не может звать меня. -- Извините, милорд, -- поклонился дух. -- Милорд Логайр нуждается в вас. Род бросил на него испепеляющий взгляд, затем со вздохом взял лютню. -- Ну, если уж связался с духами, покоя не жди. -- Он вскинул голову. -- Горацио Логайр? -- Он самый, милорд. Служанка ахнула. Род вздрогнул -- он напрочь забыл про невольных свидетелей. К полудню весть о происшедшем разнесется по всему замку. -- Ну, -- сказал он, вешая лютню на плечо, -- веди. Дух еще раз поклонился, повернулся и указал рукой на стену. -- Погоди, -- рявкнул Род, решив, что лучше оставить в тайне существование потайных ходов. -- Ступай к милорду Логайру и скажи ему, что я скоро буду. Он забыл, что я не могу, подобно тебе, проходить сквозь стены. Дух обернулся, недоуменно нахмурившись. -- Но, милорд... -- Ступай к милорду Логайру, -- рассвирепел Род. Призрак испуганно съежился. -- Как вам будет угодно, милорд, -- поспешно пробормотал он и скрылся. Во внезапно опустившейся тьме девушка со всхлипом выпустила из легких воздух. -- Эй, хозяин? -- осведомился Том спокойным, лишь слегка удивленным голосом. -- Ты что, теперь тусуешься с духами? -- Да, -- отрезал Род и распахнул дверь, гадая, где это Том подцепил словечко "тусоваться". Он пристально взглянул сузившимися глазами на освещенную льющимся из коридора светом парочку. -- Если кто -- нибудь, выйдя отсюда, обронит хоть слово, вам обоим гарантирован беспокойный сон и полуночные гости. Глаза Тома сузились, но девушка задрожала от страха. Отлично, -- подумал Род. -- Я угадал источник ее дохода. Теперь она, как пить дать, будет держать рот на замке. Он резко повернулся и захлопнул за собой дверь. Большой Том, конечно, утешит ее, а лихое обращение хозяина с духами наверняка поднимет в глазах девушки авторитет слуги. И она, безусловно, никому не проболтается об увиденном, что тоже неплохо. Для человека, который не верит в магию. Род и так уже слишком прославился как чародей. Он крался по коридору, пока не нашел пустую комнату со входом в потайной туннель. На гранитных блоках одной из стен был вырезан барельеф, изображавший сжигаемую на костре оранжевую флейту. Очевидно, Логайры всегда серьезно относились к принятому ими ирландскому имени. Род нащупал вырезанный глубже других уголек в куче пылающего хвороста и налег на него всем телом, толкая плиту вправо. Глухо за скрежетал древний механизм, и скрытая дверь ушла вверх, оторвавшись от каменных плит пола. Осторожно нащупав ногами ступеньки. Род ухватился за огромное железное кольцо на внутренней стороне двери и задвинул ее. Затем он стал осторожно спускаться по лестнице. Открыв массивную дверь, он попал в гигантский зал, где находился зловещий алтарь. Его проводник уже поджидал его там. Дух поклонился. -- Если вы соблаговолите последовать за мной, хозяин... -- он повернулся и поплыл к арке, ведущей в коридор. Род последовал за ним, бурча себе под нос: -- Полегче там с сарказмом -- то. Они вышли в коридор, и внезапно справа Род увидел фосфоресцирующий свет скопления духов, которые стояли неподвижно и, опустив голову, рассматривали нечто, лежащее на полу в центре образованного ими круга. Род вдруг услыхал, как кто -- то очень испуганно ц совсем почеловечески всхлипывает. Когда Род приблизился, Горацио поднял голову и отплыл от скопища призраков. Его мертвенно -- бледное лицо скривилось от гнева. -- Милорд Логайр! -- поклонился Род с предельной вежливостью. Затем он вновь выпрямился. -- Зачем ты позвал меня? Лицо духа несколько смягчилось. -- Человек Галлоугласс, -- проворчал он, -- почему ты не сказал мне, что пришел в наши коридоры не один? -- Не один? -- поднял брови Род. -- А с кем же? Логайр вновь нахмурился, теперь уже озадаченно. -- Воистину, некто следовал за тобой по пятам. Я обнаружил это, когда выходил из зала, где находится странное устройство. -- Восхитительно, -- буркнул Род. -- Gesundheit *, -- сказал Логайр и продолжил. -- Раз уж тут у нас стали толпами шататься смертные, чувствую, мне придется отапливать эти коридоры. Но к делу: как я уже сказал, я наткнулся на твоего слугу прямо у входа в зал. -- Слугу? -- нахмурился Род. -- С чего ты решил, что это слуга? -- Он подслушивал у двери. А поскольку парень выкрикнул твое имя, когда мы двинулись на него, я решил, что он служит тебе. -- Да -- а, -- нахмурился Род и почесал в затылке. -- Он и впрямь назвал мое имя? -- Да, иначе мы прикончили бы его. И я послал за тобой, чтобы выдать его тебе. Логайр посторонился, кольцо духов разомкнулось, и Род шагнул вперед. В холодном свете призраков он разглядел жалкий комок, пытавшийся вжаться в стену. Лица его не было видно. Длинные черные волосы спадали ему на плечи. На нем была широкая юбка и белая блузка с черным, туго набитым лифом. *Будь здоров (нем.). Прим. перев. -- Милорд Логайр, -- начал Род, но поперхнулся и предпринял новую попытку. -- Милорд Логайр, едва ли это "он". Затем Род сказал так мягко, как только смог: -- Взгляни на меня, девушка. Она подняла голову и улыбнулась. На ее лице появилось выражение радости и облегчения. -- Милорд! Она обвила руками его шею так крепко, что он чуть не задохнулся, и всем телом прижалась к нему. Уткнувшись головой в плечо Рода, девушка всхлипывала, дрожа от рыданий. -- Милорд! О, милорд! -- Боже милостивый *! -- воскликнул Род, слегка отодвигаясь от нее, чтобы прочистить гортань. Конечно, он узнал девушку. Это была служанка, предложившая ему этим вечером переспать с ней. -- Ну, ну, малышка, все в порядке, -- прошептал он, гладя ее по спине. Коридор, казалось, закружился вокруг него. Он постарался сосредоточиться и уставился на неподвижное пятнышко света. Оно оказалось кипевшим от негодования Горацио Логайром. -- Забери ее из моих коридоров, Человек. Здесь и без того сыро. В этот миг Род почувствовал, насколько приятно держать эту крестьяночку в своих объятиях. Он закрыл глаза, упиваясь теплом и близостью ее тела, и кивнул. -- Хорошо, милорд, так я и сделаю. Ну, перестань плакать, малышка. -- Он вытащил из -- за манжета платок и утер ей слезы. -- Хватит, моя милая, ты повышаешь влажность, и Горацио вот -- вот получит артрит, если только вспомнит, где лежат его кости... вот и умница. Шмыгая носом, она уткнулась ему в грудь. Глаза ее закрылись, тело обмякло. Можно было подумать, что она уснула. Внезапно Рода затопила волна нежности, усиливаемая пробудившимся инстинктом защиты слабого, и он выругал про себя липучих дамочек в расстроенных чувствах. Род заглянул в бездонные глазницы Логайра. -- Заарканили тебя. Человек. -- Кого, меня? -- нахмурился Роди ударил себя в грудь. -- Да огонь любви уж семь раз горел в моем сердце. -- И тебе, видно, это понравилось, -- сказал Логайр, -- раз ты семь раз испытывал эту кару. Забери ее из моих коридоров, Человек. Род бросил на него напоследок негодующий взгляд и повернулся к девушке. -- Пойдем, малышка, -- прошептал он, -- мы должны покинуть это место. Он подхватил ее на руки. Она вздрогнула, что -- то обиженно пробормотала и снова уткнулась ему в плечо, крепко обняв его за шею. * Игра слов. Обращения "Боже милостивый" ("My Lord") и "милорд" ("Муlord") звучат по -- английски одинаково. Прим. перев. Младенцы и женщины, -- раздраженно подумал Род, -- хуже зыбучих песков. -- Милорд, -- обратился он к Логайру, -- вы не проводите меня? Мое внимание, знаете ли, несколько отвлечено на... -- Конечно, -- ответил дух и, резко повернувшись, поплыл по коридору. Но Род все же успел заметить мелькнувшую на его лице скептическую улыбку... Род вышел в освещенный светом факелов коридор, где он давеча встретил Дюрера. Человечишко исчез. Вероятно, он решил, что Роду оттуда живым не выбраться, и весело поспешил по своим^делам. Род поставил девушку на пол. Она что -- то неразборчиво пробормотала, протестуя, и еще крепче прижала голову к его груди. Род сжал девушку в объятиях и потерся щекой об ее волосы, растягивая как только мог секунды наслаждения. Затем он печально улыбнулся и, приподняв ее голову, провел рукой по подбородку девушки. Глаза с длинными ресницами были по -- прежнему закрыты, полные губки надулись и чуточку приоткрылись... Взяв себя в руки. Род нежно сказал: -- А теперь, расскажи -- ка, малышка, зачем ты следила за мной? Ее глаза распахнулись и тревожно расширились, потом она закусила губу и, опустив голову, отстранилась, вцепившись в его камзол. -- Ты должна рассказать мне, малышка, -- мягко повторил он, -- кто послал тебя шпионить за мной. Она вскинула голову, испуганно глядя на него, и замотала ею. -- Никто, милорд. Это я сама решила. -- Да? -- печально улыбнулся Род. -- И ты по собственной инициативе последовала за мной в кишащую призраками часть замка? Она вновь опустила взгляд. -- Я не боюсь призраков, милорд. Род причмокнул от удивления. Если девушка не лгала, то она обладала необычной для простой горничной отвагой. У нее лишь слегка сдали нервы, когда она воочию увидела духов... И Род, испытавший на себе силу их стонов, не был удивлен, что это зрелище ее сломило. Вероятно, она пошла за ним в надежде, что он пересмотрит свое решение спать в одиночестве, а может, она хотела помочь ему, если он попадет в беду. Последняя мысль показалась Роду забавной. И все же, он должен установить истину. -- Ты так и не ответила на мой вопрос: зачем ты следила за мной? Она вновь закусила губу и насупилась. Род терпеливо ждал. Наконец она прошептала, словно выдавливая из себя каждое слово: -- Я... я... боялась за вас, милорд. Род изумленно уставился на нее, затем криво ухмыльнулся и медленно покачал головой. -- Так ты боялась за меня? -- Да, -- вскинула она голову. Ее глаза пылали. -- Я не знала, что ты -- чародей, а... человеку в одиночку в этих коридорах... Она замолкла и снова потупилась. Род тяжело вздохнул и привлек ее к себе. Она сперва сопротивлялась, но затем уступила. -- Эх, малышка, малышка! -- прошептал он. -- Чем же ты могла мне помочь? -- Я... у меня есть определенный навык обращения с духами, господин. -- Ее голос был приглушен тканью камзола. -- Я подумала... Род нахмурился. Неужели общение с призраками было в порядке вещей на этой свихнувшейся планете? Он нежно потрепал девушку по спине и прижался щекой к ее волосам. Конечно, не исключено, что девушка лгала. Но такое под силу лишь блестящей актрисе, а для этого она была слишком бесхитростна. Род вздохнул и еще крепче обнял ее. Девушка что -- то обиженно пробормотала и прижалась к нему своими крепкими бедрами. Род закрыл глаза и выкинул из головы все, кроме близости ее тела. Она была хороша, чертовски хороша. Почти как та крестьянка -- Гвендилон... Он резко открыл глаза и уставился в полумрак освещенного факелами коридора, мысленно рисуя перед собой оба лица, одно рядом с другим. Покрась волосы в черный цвет, подведи малость уголки глаз, выпрями носик... Она почувствовала, как он напрягся, и подняла глаза. -- Что случилось, милорд? Да, ее голосок был малость выше, но того же типа. Род оглядел девушку с головы до пят. Безупречная фигура, чистая, без единой веснушки, кожа. Но не надо обладать передовой технологией, чтобы уметь состряпать элементарную косметику. Он погрозил ей пальцем и сказал, прикоснувшись к кончику ее носа: -- Ты обманывала меня. В ее глазах мелькнула тревога, затем она вновь стала воплощением невинности. -- Обманывала вас, милорд? Я... Я не понимаю... Род щелкнул пальцем, и кончик носа отлетел. Он кивнул, мрачно улыбнувшись. -- Крахмал и вода. Но ты зря выпрямила его, таким, немного вздернутым на конце, мне он больше нравится. Он провел пальцем по уголкам глаз, и они перестали быть раскосыми, а на его руке появилось темное пятнышко. -- Крахмал, вода и черная краска. А также немного муки, смешанной с жженой амброй*, на лицо и хна для волос. Она поджала губки и густо покраснела от гнева под слоем пудры. Он покачал головой, наморщив лоб. -- Но зачем, малышка? Твое лицо и без того прекрасно, Род мысленно похвалил себя, увидев, как гнев ее растаял, сменившись нежностью и страстью. * Амбра -- воскообразное пахучее вещество, выделения из кишечника кашалота. Применяется в парфюмерии. Она потупилась. -- Я... Я не смогла расстаться с тобой. Он закрыл глаза и, стиснув зубы, неимоверным усилием воли не позволил себе заключить ее в объятия. -- Но... -- Род запнулся и со свистом вдохнул в себя воздух. -- Как ты поспевала за мной, малышка? Подняв голову, она посмотрела на него невинными глазами. -- Я приняла облик скопы, господин. Он изумленно вытаращил глаза. -- Ведьма? Ты? Но... -- Ты ведь не станешь презирать меня за это, господин? -- обеспокоенно спросила она. -- Ты же сам чародее. У него потемнело в глазах. -- Как? Э -- э... чародей? -- Он потряс головой, пытаясь прочистить мозги. -- Э... я хочу сказать... нет, конечно, я не чародей. Хотя... ну, некоторые из моих близких друзей... э -- э... -- Милорд? -- она заглянула ему в глаза. -- -- Здоров ли ты? -- Кто, я? Конечно, нет! Хотя минуточку... -- Он запнулся и сделал глубокий -- преглубокий вздох. -- Итак, ты ведьма. Ну, что ж, ладно. Но твоя красота волнует меня больше, чем все твои таланты. Горящие угли ее глаз готовы были вспыхнуть, если бы он подул на них. Он вновь глубоко вздохнул и призвал свои гормоны к порядку. -- А теперь давай внесем ясность в один вопрос. -- Да, милорд, -- прошептала она и прильнула к нему. -- Нет, нет! Я не это имел в виду! -- Он отступил на шаг, удерживая ее подальше от себя. -- Послушай. Если я правильно понял, то единственная причина, по которой ты следовала за мной, -- это страх, что я попаду в переделку, из которой мне самому не выкарабкаться. Она помолчала. Ледяная волна разочарования погасила бушующее в ее глазах пламя. Девушка потупила глаза. -- Да, милорд. То, как она это произнесла, навело Рода на мысль, что она чертовски много не договаривает. Однако он поспешил задать следующий вопрос. -- Но теперь ты знаешь, что я -- чародей. Верно? -- Да, милорд. -- Он еле -- еле расслышал ее. -- Значит, ты понимаешь, что мне нечего бояться, так ведь? Следовательно, тебе больше незачем следовать за мной по пятам. Правильно? -- Нет, милорд! -- Девушка посмотрела ему в глаза. Затем она вскинула подбородок -- гордая, надменная и упрямая. -- Я не отстану от тебя, Род Галлоугласс. В этом мире есть уйма заклинаний, о которых ты даже и не подозреваешь. Больше всего в ней раздражало то, решил Род, что она всегда была чертовски права. В этом безумном, вывернутом наизнанку мире наверняка существовали такие "чары", которых он и представить себе не мог. Но, с другой стороны, сомнительно, чтобы она сама знала их все до единой. Скорее всего, она просто ведьма -- любительница, которая уже слишком стара, чтобы вступить в ковен -- вероятно, они почти ровесни ки. К тому же, ее "ведьмовское искусство", кажется, включало в себя лишь умение изготовлять косметику, способность превращаться в птицу (вот этого он пока не понимал) и необычайную для женщины отвагу. Да, она была права -- у нее действительно имелись достаточно веские причины беспокоиться за него. Он мог попасть в беду... но и она тоже. Нет. Без толку требовать, чтобы девушка отстала от него -- она все равно последует за ним. Он -- то выйдет, как всегда бывало, живым из любой передряги, а вот ее прикончат где -- нибудь по дороге. Или. быть может, она настолько свяжет его, что они погибнут оба. Род энергично помотал головой из стороны в сторону. Он не мог позволить ей погибнуть. Он должен был так или иначе убрать ее со своего пути... и он уже понял как. Его рот скривился в презрительной усмешке. -- Выходит, правду говорят о деревенских девушках: будь хоть чутьчуть с ними добр, и ты от них ни в жисть не отвяжешься. У тебя. милая, просто уникальный дар приставучести. Она ахнула и отшатнулась от него с искаженным от боли лицом, прижав ладонь тыльной стороной к губам. Ее глаза заполнились слезами. Впившись зубами в руку, она повернулась и убежала. Род не отрывал глаз от пола, вслушиваясь в ее затихающие вдали рыдания и ощущая растущую в нем пустоту. Тяжелую дубовую дверь потряс удар кулака. Род выкарабкался из глубин сна и забарахтался в сене, пытаясь принять сидячее положение. Большой Том и блондиночка лежали как статуи, не сводя глаз с две Род хмыкнул и вскочил на ноги. -- Не бойтесь, -- буркнул он. -- Духи не стучат! -- Эй, менестрель! -- взревел грубый испитой голос. -- Пошли к моему хозяину! Род натянул камзол, поднял лютню и распахнул массивную дубовую дверь, мотая головой, чтобы прочистить мозги от тумана своего недолгого сна. -- По крайней мере, ты мог бы быть малость повежливее в столь ранний час, -- буркнул он. -- И кто, черт возьми, твой хозяин? От тяжелого удара, обрушившегося на его ухо. Род отлетел к стене. Он с трудом взял себя в руки и не бросился на этого парня, чтобы сломать ему шею. Сквозь громкий звон в ушах он расслышал сочный садистский смешок. -- Больше не забывай, как следует разговаривать с теми, кто тебе не ровня, шут. Запомни навсегда этот поучительный урок, крестьянин. Род поднялся,, держась руками за стену, и смерил взглядом своего обидчика. Перед ним стоял простой солдат, затянутый в кожу и в кольчугу, которые нуждались в чистке не меньше, чем он сам. Хоть он и выглядел простолюдином, но даже от них обычно так не воняло, а смрад от гнилых, источенных кариесом зубов, обнаженных в самодовольной улыбке, был просто неописуем. Род вздохнул и выпрямился, решив, что ему лучше продолжать играть свою роль. Строго говоря, он заслужил этот удар, выйдя на секунду из образа. В средневековом обществе шут был средством эмоциональной разрядки. Он не только развлекал людей, но и служил своего рода "мальчиком для битья". -- Ладно, -- сказал он. -- Я усвоил урок. Пошли. На сей раз кулак угодил ему в челюсть. Катясь по полу от удара. Род услышал, как солдат весело прорычал: -- Усвоил, но не до конца. К господам ты должен обращаться "хозяин". Род обратил свой гнев в холодную, трезвую, расчетливую ярость и, прыгнув, нанес три молниеносных рубящих удара ребром ладони. -- Я знаю правило помудрее, солдат: "сперва удостоверься, кто на самом деле хозяин положения". Теперь веди меня к своему господину. Его господином, как оказалось, был герцог Логайр. Рода проводили в увешанный гобеленами средних размеров зал с высоким потолком. Род видел сквозь три высоких узких окна лучи закатного солнца, отраженные в брызгах водопада, наполняющего комнату ревом. Однако звук казался приглушенным. Приглядевшись внимательнее. Род увидел, что у окон двойные рамы, отстоящие друг от друга фута на три. Кто -- то припомнил кое -- что из всеми забытой технологии. На стенах висели гобелены, на полу лежал толстый ковер. В центре покоев находился большой овальный стол. Во главе стола сидел Логайр, справа от него -- его старший сын. Дюрер сидел по левую руку. За столом разместились еще восемь людей, чьи лица показались Роду знакомыми. Узнав их, он выпучил глаза: герцог Ди Медичи, граф Романофф.герцог Бурбон, князь Габсбург и их советники. Эти четверо были самыми могущественными из Великих Лордов, после Логайра, конечно. А раз вся пятерка собралась здесь, то, может, и остальные семь Великих Лордов где -- то поблизости? Они сидели и завтракали, но ни один из них, казалось, не видел, что именно он ест. Взять, например, Ансельма, сына Логайра -- он жевал, словно заводная игрушка, не отрывая взгляда от тарелки. На его лице застыла маска холодной ярости. Его отец сидел, опустив голову и вцепившись руками в стол перед собой. Надо полагать, уразумел Род, папаша с сынком малость повздорили, и герцог Логайр взял верх... но лишь приказав сыну замолчать. И Рода позвали разрядить обстановку. Ой -- ей -- ей! Чего только люди не ждут от артистов! Лицо Дюрера светилось адским огнем радости отмщения. Другие советники выказывали те же эмоции, но в менее явной форме. То, что здесь произошло, явно входило в планы Дюрера. Скорее всего, он и разжег ссору. Этот человек является идеальным катализатором, решил Род, он никогда не вступает в спровоцированные им конфликты. Логайр взглянул на сына с немым призывом в усталых, покрасневших глазах. Но Ансельм даже бровью не повел, и лицо герцога окаменело. Старик обернулся и увидел Рода. -- Менестрель! -- рявкнул он. -- Что стоишь, как истукан? Развесели нас! Повернув голову, Дюрер уставился на Рода. Лицо советника сперва передернулось от испуга, затем его затопила волна животной, смертельной ненависти. Род ослепительно улыбнулся, поклонился и отсалютовал им, коснувшись рукой лба, гадая про себя, какая песня сможет разрядить обстановку в этом зале. Он был почти уверен в том, что здесь существовал обычай выплескивать накопившиеся эмоции на менестреля, избивая его за недостаточный профессионализм. Он стал наигрывать "Мэтти Гровс", понимая, что единственный шанс отвлечь их -- поведать им о чем -- то еще более ужасном, чем то, что произошло здесь недавно. Он наигрывал одну мелодию, без слов, что давало ему возможность не сводить глаз с лиц четырех вельмож. Гамма их выражений менялась от глубокой задумчивости до прямого (Л)ть и слегка завуалированного) презрения к старому Логайру. Похоже, что ни один из них не встал на сторону герцога. По -- видимому, они все поставили на его сына. -- Менестрель! Род поднял голову. Это заговорил Ансельм. На лице молодого человека застыла такая кислая мина, что оно, казалось, вот -- вот должно было свернуться в трубочку. -- Ты знаешь какую -- нибудь песню о парне, которого женщина выставила на посмешище, а он оказался настолько глуп, что до сих пор любит ее? -- Прекрати! -- рявкнул Логайр, но прежде, чем Ансельм успел ответить, встрял Род: -- Есть много песен, милорд, о мужчинах, продолжающих любить женщин, которые выставили их дураками, и во всех них дамы в конце концов возвращаются к своим обожателям. -- Возвращаются! -- фыркнул Ансельм. -- Да, она вернет его... чтобы с позором вздернуть на воротах своего замка! Старик Логайр вскочил на ноги и взревел: -- Довольно клеветы! -- Клеветы?! -- Кресло Ансельма опрокинулось, когда тот поднялся вслед за отцом. -- А разве она не облила помоями доброе имя Логайров, причем уже дважды, и не собирается делать это и впредь? -- Нет! -- грохнул он кулаком по столу, окидывая взглядом лица лордов. -- Эта подлая девка должна усвоить, что ей не дадут безнаказанно топтать честь пэров! Мы должны сбросить Катарину с престола и, тем самым, раз и навсегда поставить ее на место! Лицо герцога побагровело, с его уст готов был сорваться упрек, но прежде, чем он вымолвил хоть слово. Род тихо пробормотал: -- Нет, милорд, не так круто. Не свергать, а призвать к порядку. Он попал под перекрестный огонь взглядов Ансельма и Дюрера, но Логайр с радостью и облегчением ухватился за его слова. -- Да! Хоть его и не спрашивали, но речь его верна! Наша юная королева норовиста, но такова любая кобылка, пока ее не взнуздать. Она должна усвоить, что ее власть не абсолютна, и на нее найдется управа, но она -- сюзерен, и ее нельзя свергать! Ансельм издал булькающий звук, выпучив глаза и покраснев, как рак, от переполнявшей его ярости. С трудом сдерживая гнев, он прохрипел: -- Можно! А я говорю, что можно! Женщина -- сюзерен? Чушь собачья! Эта трусливая надменная сука... -- Тихо! -- прогремел Логайр, и даже четверо Великих Лордов съежились от неистовой мощи его голоса. Что касается Ансельма, то тот порядком струхнул, уставившись на возвышавшегося над ним седобородого гиганта, который, казалось, вырос чуть ли не вдвое у них на глазах. Затем медленно, с величавым, истинно королевским достоинством, которое впитывается с молоком матери, Логайр, ни на секунду не отрывая глаз от сына, вернулся на свое место. -- Отправляйся в свои покои, -- приказал он холодным ровным голосом. -- Мы отложим этот вопрос до военного совета, который состоится после захода солнца. Ансельм нашел в себе силы снова задрать нос, но в данной ситуации этот жест выглядел нелепо и излишне напыщенно, и круто повернулся. Когда он шел к двери, его взгляд упал на Рода. Ярость и унижение вскипели в нем с новой силой, и он замахнулся, чтобы отвесить менестрелю увесистую оплеуху. -- Нет! -- рявкнул Логайр, и Ансельм замер. -- Этот человек сказал правду, -- с расстановкой произнес г