---------------------------------------------------------------
     Перевод Б.Белкин, А. Корженевский
     ---------------------------------------------------------------

     Гарри вернулся в отель, когда я  уже застегивал ремень кобуры под левой
рукой.
     -- Оставь, Ральф, -- сказал он.
     --  Оставь?  --  спросил я. -- Что  значит  "оставь"? Он снял пальто  и
швырнул его на кровать.
     -- Банк закрыт.
     -- Он не может быть закрыт, -- возразил я. -- Сегодня вторник.
     -- Вот  здесь ты и не прав,  --  сообщил  Гарри, потом достал из кобуры
свой пистолет и тоже швырнул  его на кровать. -- Очень даже может. Все может
быть закрыто. Сегодня -- День Гриффина.
     -- День чего?
     -- Гриффина, -- пояснил он, стянул кобуру  с ремнями и швырнул туда  же
на кровать. -- День Кении Гриффина.
     -- Ладно. Сдаюсь, -- согласился я. -- Что такое "кенни гриффин"?
     --  Это  астронавт,  --  ответил  Гарри, расстегнул воротник рубашки  и
плюхнулся на кровать сам. --  Он родился и вырос в  этом городе. Сегодня  он
сюда возвращается. Горожане устраивают в честь него торжественное шествие.
     -- Перед банком?
     -- Какая разница? -- Он  вытащил из-под себя пистолет, поправил подушку
и  закрыл  глаза.  --  Банк  все  равно  не  работает.  Я  наклонил  голову,
прислушиваясь к доносящимся издалека звукам оркестровой музыки.
     -- Очень мило с их стороны.
     -- Они собираются вручить ему ключи от города, -- сказал Гарри.
     -- Очень мило.
     -- Речи, детишки с цветами и все такое.
     -- Это так мило, что меня просто мутит.
     -- Но он побывал на орбите, -- заметил Гарри.
     -- Вот там бы и оставался, -- размечтался я.
     -- Завтра будем работать.
     -- Знаю, -- сказал я, -- но это все равно раздражает.
     Меня  происходящее  раздражало  куда  больше,  чем  Гарри,  потому  что
планировал операцию именно я. А я  ненавижу, когда план срывается или что-то
приходится  менять.  Даже  если  эти  изменения незначительны.  Скажем,  как
запланировать дело на вторник, а проворачивать его в среду. Совсем маленькое
изменение, не имеющее в общем-то никакого значения. Но нам придется провести
в  этом  городишке  лишний день,  который увеличивал шансы опознания  нас  в
будущем.  Нам придется поменять авиабилеты, и какой-нибудь  догадливый клерк
может  об  этом вспомнить. В отеле в Майами мы  появимся на день  позже, чем
обратим  на себя внимание и  там  тоже.  Ничего страшного, может быть, тут и
нет, но,  чтобы потопить  большой могучий крейсер,  бывает достаточно  одной
маленькой пробоины. Помню,  в  детстве я увидел эту фразу на  плакате, и она
еще тогда произвела на меня сильное впечатление.
     Я по натуре организатор. Этот  банк и этот городишко я "вычислял" целых
три  недели  еще до  того  даже,  как  родился план.  Потом пять  дней после
разработки плана. Я  выбрал правильный  метод ограбления,  правильное время,
правильный маршрут отхода, правильное все, что угодно.
     Единственное, чего  я  не предусмотрел, это астронавт,  выросший в этом
городке и решивший  посетить  родные места  именно  ямой день.  Как  я позже
сказал Гарри; "Что он, не мог просто позвонить?".
     Одним словом,  мы провернули работу  в  среду. Ровно в 2.54 мы  вошли в
банк,  надели  на  лица маски и  объявили:  "Ограбление! Всем оставаться  на
местах!"
     Все застыли. Пока  я  наблюдал за людьми в  банке и за входной  дверью,
Гарри забрался за стойку и принялся набивать сумку деньгами.
     Надо сказать, что в среду план сработал ничуть не хуже, чем сработал бы
во вторник. Три дня в середине недели,  во  вторник, в среду  и в четверг, в
2.54 в  помещении  банка оставалось только  трое сотрудников;  все остальные
уходили  на  ленч. Позже, чем обычно,  им приходилось ходить  потому,  что в
привычные для ленча часы в банке как раз бывал наплыв посетителей. Но в 2.54
в те дни, когда я проверял, там никогда не набиралось больше трех человек, а
средняя цифра получилась чуть выше единицы.
     В день ограбления, например, у стойки оказалась  только  одна невысокая
престарелая  леди, которая  несмотря  на  яркое солнце  пришла с  зонтом для
дождя.
     Оставшаяся часть плана должна была  сработать  в среду  ничуть не хуже,
чем во  вторник. Светофоры  по  моим замерам  работали  одинаково во все дни
недели,  расписание  самолетов  оставалось таким же, а движение на кольцевом
шоссе нисколько не отличалось от движения в другие дни. И все же я не люблю,
когда что-то меняется не по моей воле.
     Без  минуты  три, за  минуту  до  срока, Гарри закончил  набивать сумку
деньгами. Мы оба  встали у двери, и, когда секундная стрелка часов пробежала
еще  один  круг,  Гарри спрятал  пистолет,  одним  движением  стянул  маску,
подхватил  сумку  и  направился  к  пожарному  гидранту,  около которого  мы
припарковали угнанный "форд". Теперь мне оставалось  ждать  сорок  секунд. Я
продолжал смотреть во все стороны сразу:  на часы, на  троих служащих банка,
на старушку и на Гарри, сидящего  в машине. Если бы ему не  удалось  завести
машину вовремя, нам пришлось бы ждать еще минуту и десять секунд.
     Но машина завелась сразу же. Спустя тридцать одну  секунду  Гарри подал
мне  знак. Я кивнул, подождал еще девять секунд и метнулся  из дверей банка.
Сорвав маску и спрятав  пистолет  на место, я  пробежал восемнадцать  шагов,
нырнул в машину, и мы поехали. На углу стоял светофор.
     --  Двадцать  две мили  в час, --  сообщил я,  глядя  на  красный  глаз
светофора.
     -- Знаю, -- ответил Гарри. -- Не беспокойся. Я все помню.
     Зеленый  свет  зажегся  именно  в  тот  момент,  когда  мы  подкатили к
перекрестку,  и машина  проскочила поперечную улицу  даже  не  замедлив ход.
Оглянувшись, я увидел людей, только-только выбегающих из дверей банка.
     Справа чуть  ближе  середины квартала отходила в сторону  аллея.  Гарри
плавно  свернул  и  аккуратно  вписался  в улочку шириной чуть  больше нашей
машины. Впереди  стоял еще один  автомобиль. Гарри  ударил  по  тормозам,  я
прижал  к  себе  сумку,  и  мы выскочили  из "форда". Гарри  открыл капот и,
схватив  пучок  проводов, выдернул  их из  гнезд,  потом  захлопнул  капот и
бросился вслед за мной.
     Я  уже сидел во второй машине,  напяливая на себя  бороду, темные очки,
кепку и свитер  с высоким воротом. Гарри  быстро надел свою  бороду, берет и
зеленый пиджак спортивного  покроя, потом включил двигатель.  Я посмотрел на
секундную стрелку часов.
     -- Пять, -- сказал я, -- четыре, три, два, один. Поехали!
     Мы  вынырнули  из аллеи,  свернули налево и успели  к светофору  еще до
того,  как  загорелся  красный  свет,  затем свернув  направо, проехали  три
квартала,  каждый  раз  оказываясь  у  светофора  вовремя,  и  выбрались  на
подъездную дорогу к кольцевому шоссе.
     -- Следи за дорожными указателями, -- бросил Гарри, -- а я буду следить
за движением.
     -- Разумеется, -- ответил я.
     Почти в каждом  городе  есть  теперь такие  кольцевые объездные  шоссе.
Удобно  это  не  только  водителям, которые едут  мимо  города  и  не  хотят
застревать на городских перекрестках, но и местным жителям,  когда тем нужно
быстро  попасть  из одной  части  города  в другую.  Здесь  объездное  шоссе
представляло собой поднятое над землей кольцо  с прекрасным видом на город и
на его окрестности.
     Но  меня в тот  момент не интересовали ни город,  ни окрестности. В тот
момент мне больше всего хотелось увидеть  надпись "Аэропорт-Роуд" -- выезд к
аэропорту, и,  пока Гарри  уверенно гнал  машину по  шоссе, почти свободному
после полудня от транспорта, я вглядывался в дорожные указатели.
     Надо   отдать  должное   городским  властям,  дорожных  указателей  они
наставили  предостаточно. Вот, например,  первый выезд с  кольцевой  дороги,
"Выезд на  Каллисто-Стрит". Сначала мы  проехали  указатель, где  значилось:
"Выезд  на  Каллисто-Стрит через четверть мили". Немного дальше:  "Выезд  на
Каллисто-Стрит.  Держитесь  правой  стороны". И  наконец у  самого  поворота
указатель  со   стрелкой,   направленной   к  спуску  с  дорога:  "Выезд  на
Каллисто-Стрит".
     Конечно,  все  это  предназначалось  для  местных  жителей,  и  никакой
информации  относительно   того,   куда  эта  Каллисто-Стрит   приведет,  на
указателях   не  было.  Однако  если   вам   необходимо  попасть  именно  на
Каллисто-Стрит, то проехать мимо  нужного  поворота  вы  не смогли бы ни при
каких обстоятельствах. Гарри гнал машину, не превышая пятидесяти миль в час,
разрешенных  тут,  а я продолжал смотреть,  как  мимо нас  проносятся по три
стандартных указателя  на  каждый выезд с  кольцевой  дороги:  Вудфорд-Роуд,
Игл-Авеню, Гриффин-Роуд, Кроувел-Стрит, Пятимильная дорога, Эсквайр-Авеню. .
. Я взглянул на часы.
     -- Гарри, ты не слишком медленно едешь? Мы должны делать пятьдесят миль
в час.  Гарри обиженно надул  губы.  Он по  праву  считался одним  из лучших
водителей для подобных операций.
     -- Я делаю пятьдесят, -- заявил он и жестом пригласил меня взглянуть на
спидометр. Но я был  слишком  занят,  высматривая дорожные указатели.  Искал
Аэропорт-Роуд, Аэропорт-Роуд.
     -- Но ведь  дорога  до  поворота к  аэропорту  занимает гораздо  меньше
времени, -- сказал я.
     --  Я делаю пятьдесят.  И  делал. Я взглянул  на часы, потом  снова  на
дорогу.
     -- Может быть, спидометр сломался. Может, ты делаешь только сорок.
     -- Я делаю  пятьдесят, -- твердо  ответил Гарри. --  Я знаю,  что такое
пятьдесят миль в час. Я это чувствую и без спидометра. И я делаю пятьдесят.
     -- Если мы опоздаем на самолет, мы влипли,  -- сообщил я. Гарри  мрачно
наклонился к рулевому колесу.
     --  Легавые   сейчас,   наверно,  опрашивают  там   всех   подряд,   --
забеспокоился я. -- Рано  или поздно кто-нибудь вспомнит, что видел,  как из
аллеи выезжала наша машина. И они примутся искать нас  уже в этой машине и в
теперешнем обличье.
     --  Следи  за указателями, -- предложил  Гарри. Ничего  другого мне  не
оставалось.  Ремсен-Авеню,  бульвар Де Витт,  парк  Грин Мидоу,  Семнадцатая
улица, Гленвуд-Роуд, Пауэрс-Стрит. ..
     -- Наверняка ты прозевал поворот, -- сказал Гарри.
     -- Это невозможно. Я читал все указатели. Все. Твой спидометр скис.
     --  С ним  все в порядке. Эрхарт-Стрит, Виллоуби-Лейн, Файеруолл-Авеню,
Броуд-Стрит, Мэриголд-Хилл-Роуд...
     Я снова взглянул на часы.
     -- Гарри, наш самолет только что взлетел.
     -- Ты все время смотришь на часы, -- обвинил меня Гарри.  -- Вот так ты
его и пропустил.
     -- Я ничего не пропустил.
     -- Вон  снова  Шуилср-Авеню, --  сказал Гарри.  -- По-моему, мы здесь и
выехали на кольцевую дорогу.
     --  Как  я мог пропустить его? -- воскликнул я. -- Торопись, Гарри!  На
этот раз мы не промахнемся. Уж на какой-нибудь самолет мы попадем!
     Гарри сгорбился над баранкой.
     Нас   остановили  на   половине  второго   круга.  Какой-то   глазастый
полицейский  заметил  нашу  машину  (к  тому времени  они  уже  получили  ее
описание) и  сообщил об  этом  по радио,  так  что  немного  дальше  полиция
перегородила  дорогу. Мы подкатили к  барьеру, остановились и они тут же нас
сцапали.
     Сидя на заднем сиденье полицейской машины, движущейся  не кольцу  уже в
обратном  направлении, я  не  удержался  и спросил  инспектора,  к  запястью
которого меня приковали наручниками:
     -- Вы не откажетесь сообщить мне, куда подевалась дорога к аэропорту?
     Он улыбнулся и показал за окно.
     --  Вот  она.  На  указателе,  в  сторону  которого  он  махнул  рукой,
значилось: "Выезд на Гриффин-Роуд через четверть мили".
     -- Гриффин-Роуд? -- переспросил я. -- Мне нужно Аэропорт-Роуд.
     -- Это одна и та же дорога, -- сказал он. -- Мы ее вчера  переименовали
в  честь  Кении Гриффина.  Того  самого.  Астронавта.  Мы  все тут им  очень
гордимся.
     -- Ясно. То,  что я о нем думаю, мне  лучше, видимо, оставить при себе,
-- пробормотал я.

Популярность: 10, Last-modified: Thu, 22 Mar 2001 14:44:22 GMT