шь, он уже снял с себя половину одежды. АВТОЛИК: Так вы это серьезно, сударь? (В сторону.) Я-то понимаю, что вы задумали. ФЛОРИЗЕЛЬ: Пожалуйста, поторопись. АВТОЛИК: Хоть я и получил от вас задаток, но по совести не могу его принять. КАМИЛЛО: Раздевайся, раздевайся! Флоризель и Автолик меняются одеждой. Сударыня -- да сбудется для вас Мое пророчество -- прошу вас, удалитесь Куда-нибудь отсюда ненадолго, Надвиньте шляпу милого на брови, Лицо шарфом прикройте и наряд Насколько можно можно измените, чтобы Неузнанной пробраться на корабль И незамеченной. УТРАТА: Я убеждаюсь -- Не избежать мне роли в этой пьесе. КАМИЛЛО: Никак! -- А вы готовы? ФЛОРИЗЕЛЬ: Мой отец -- И тот бы не узнал меня. КАМИЛЛО: Нет, шляпы Не нужно вам. (Отдает Утрате шляпу Флоризеля.) Прощай, приятель. АВТОЛИК (кланяется): Сударь... ФЛОРИЗЕЛЬ: Утрата, милая, забыли мы с тобой... Прошу тебя, два слова. (Отходят в сторону.) КАМИЛЛО (в сторону): Теперь же сообщу я королю О бегстве их и месте назначенья. И я надеюсь убедить его Отправиться за ними -- и тогда Увижу вновь Сицилию родную, Куда меня влечет -- нет сил. ФЛОРИЗЕЛЬ: Пойдемте. Дай небо нам удачи! В путь, на берег. КАМИЛЛО: И чем скорей, тем лучше. Флоризель, Утрата и Камилло уходят. АВТОЛИК: О, я-то вс? понял, что они задумали. Вору не обойтись без чутких ушей, зорких глаз и ловких рук. Еще для вора незаменим хороший нюх, чтобы вынюхивать работу для остальных чувств. И по всему видно, что настало время неправедному человеку преуспеть. Что был бы этот обмен без наживы? И что за наживу этот обмен сулит? Похоже, что боги в этом году благосклонны к нам, а значит грех не провернуть что-нибудь на удачу. Сам принц пошел по пути беззакония, сбегает тайком от своего отца, связанный любовными узами. Если бы я считал, что долг чести велит сообщить об этом королю, я и тогда не стал бы это делать, и тем более не стану доносить ему потому, что скрыть это будет бльшим нечестием, а я храню верность своему ремеслу. Входят старый пастух и молодой пастух. Спрячусь-ка я поскорее. Новая работа для острого ума. В любом уголке, лавке, церкви, на любом суде или казни -- наблюдательному человеку всегда найдется, чем заняться. МОЛОДОЙ ПАСТУХ: Вот видишь, до чего ты дошел! Тебе ничего не остается, как только сказать королю, что она подкидыш, а не твоя плоть и кровь. СТАРЫЙ ПАСТУХ: Но послушай! МОЛОДОЙ ПАСТУХ: Нет, это ты послушай! СТАРЫЙ ПАСТУХ: Ну, говори же. МОЛОДОЙ ПАСТУХ: Раз она не твоя плоть и кровь, значит твоя плоть и кровь невинна перед королем, а значит он не должен твою плоть и кровь наказывать. Покажи ему все, что ты нашел при ней, все эти тайные вещи, все, кроме тех, что у нее с собой. Сделай это, и закон перед тобой бессилен, точно тебе говорю. СТАРЫЙ ПАСТУХ: Я все расскажу королю, слово в слово. Да, и о проделках его сына тоже! А он, должен я сказать, поступил не как честный человек, и со своим отцом, и со мной, когда пытался сделать меня королевским сватом. МОЛОДОЙ ПАСТУХ: Да уж, куда тебе до такого звания! Будь ты королевским сватом, твоя кровь была бы дороже, чем есть, уж не знаю насколько за каждую унцию. АВТОЛИК (в сторону): Разумно рассуждаете, щенки! СТАРЫЙ ПАСТУХ: Ну так отправимся же к королю. В этом свертке есть кое-что, что заставит его почесать бороду. АВТОЛИК (в сторону): Знать бы, не может ли эта жалоба помешать бегству господина моего принца. МОЛОДОЙ ПАСТУХ: Молись теперь, чтобы он оказался у себя во дворце. АВТОЛИК: Хоть я и не честен от природы, мне иногда случается быть честным по обстоятельствам. Спрячу-ка я в карман свою коробейничью бороду. -- Эй, деревенщина, куда направляетесь? СТАРЫЙ ПАСТУХ: Во дворец, если угодно вашей милости. АВТОЛИК: Что у вас там за дело, о чем, с кем, содержимое этого свертка, место вашего проживания, ваши имена, возраст, достаток, происхождение и вс?, что подобает сообщить, выкладывайте! МОЛОДОЙ ПАСТУХ: Мы люди простые, сударь. АВТОЛИК: Ложь! Вы люди сложные и трудные. Не надо мне лгать. Ложь подобает разве иным торговцам, которые нередко лгут нам, солдатам, но мы платим им за это звонкой монетой, а не острой сталью, потому что они сами приходят к нам с ложью, а нас не смеют обвинить во лжи. МОЛОДОЙ ПАСТУХ: Это вы, ваша милость, сложно сказали, а мы ведь идем не с ложью. СТАРЫЙ ПАСТУХ: А вы, сударь, если вам угодно, придворный? АВТОЛИК: Угодно мне это или нет, я придворный. Разве ты не видишь придворного покроя этих одеяний? Разве моя походка не выдает во мне придворных манер? Разве мое обоняние не слышит исходящий от меня придворный аромат? Разве мне не видна низость вашего происхождения с высоты моей придворности? И не думаешь ли ты, будто мой благосклонный интерес к вашему делу указывает на то, что я не придворный? Я придворный с головы до ног, придворный, от которого зависит успех или неуспех твоего дела при дворе, на чем я повелеваю тебе выложить его предо мной, как оно есть. СТАРЫЙ ПАСТУХ: Мое дело, сударь, оно к королю. АВТОЛИК: А есть ли у тебя адвокат, чтобы представить его королю? СТАРЫЙ ПАСТУХ: Не знаю, сударь, если вам угодно. МОЛОДОЙ ПАСТУХ: Адвокатами при дворе называют фазанов. Скажи, что у тебя их нет. СТАРЫЙ ПАСТУХ: Нет, сударь. У меня фазанов нет. АВТОЛИК: О счастье, что не простаком на свет По милости природы я явился! Отбросим же гордыни след! МОЛОДОЙ ПАСТУХ: Не иначе как это очень большой придворный. СТАРЫЙ ПАСТУХ: Одежда его богата, но сидит на нем как-то неладно. МОЛОДОЙ ПАСТУХ: Тем он благороднее, что может позволить себе быть не таким, как все. Большой человек, говорю тебе. Это видно по тому, как он в зубах ковыряет. АВТОЛИК: Ваш сверток -- что в этом свертке? С какой целью у вас эта шкатулка? СТАРЫЙ ПАСТУХ: Сударь, в этом свертке и в этой шкатулке такие тайны, какие нельзя открыть никому, кроме короля, и которые он узнает не позже, чем через час, если меня допустят поговорить с ним. АВТОЛИК: Старик, твой труд напрасен. СТАРЫЙ ПАСТУХ: Почему, сударь? АВТОЛИК: Король теперь не во дворце. Он взошел на борт нового корабля, чтобы проветриться и прогнать меланхолию, ибо, если ты способен вместить мысли серьезные, ты должен знать, что король наш исполнен печали. СТАРЫЙ ПАСТУХ: Да, сударь, так говорят: печали о своем сыне, который чуть было не женился на дочери пастуха. АВТОЛИК: О, если этот пастух еще не под стражей, пусть он бежит, куда глаза глядят! Проклятья, которые он услышит, и пытки, которые вкусит, способны не только сломать спину человека, но и разбить сердце чудовища. МОЛОДОЙ ПАСТУХ: Вы так полагаете, сударь? АВТОЛИК: И не он один испытает подобные муки, такие тяжкие и горькие, какие только способны измыслить ум и жажда мести, но и те, что родственны ему, даже до пятидесятого колена, все будут преданы в руки палача, что, как бы ни было прискорбно, все же необходимо. Негодный старый овчар, пасший баранов, хотел для своей дочери такой чести! Иные говорят, что его побьют камнями, но по мне это была бы для него слишком легкая смерть. Перенести наш престол в овчарню! За такое всех смертей мало, и тягчайшие из них слишком человечны. МОЛОДОЙ ПАСТУХ: А нет ли, сударь, послушайте, нет ли у этого старика сына, если вам угодно, сударь? АВТОЛИК: У него есть сын, с которого заживо сдерут шкуру, затем обмажут его медом, посадят на осиное гнездо и оставят так, пока он не будет мертв на три четверти и одну каплю, в затем оживят вновь с помощью крепкого напитка или иного сильного средства, затем же его, голого, в самый жаркий день года, предсказанный календарем, растянут на кирпичной стене против южного солнца, и там ему предстоит увидеть, как мухи закусают его до смерти. Но что говорить об этих злодейских изменниках, чьи преступления столь непростительны, что их страдания заслуживают лишь улыбки? Вы кажетесь мне простыми честными малыми, так поведайте же, какое дело у вас к королю? И, если будет на то мое расположение, я доставлю вас на тот корабль, где сейчас король, приведу вас пред его светлые очи, по секрету выговорю вас перед ним, и если кто-либо, кроме короля, может помочь вашему делу, то вот он, перед вами. МОЛОДОЙ ПАСТУХ: Похоже, это человек, наделенный большой властью. Договорись с ним, дай ему золота, ведь хотя власть -- медведь упрямый, золото нередко водит его за нос. Умасли его руку содержимым твоего кошелька, и не спорь с ним больше. Помни про "побьют камнями" и "заживо сдерут шкуру"! СТАРЫЙ ПАСТУХ: Если вам угодно, сударь, помочь нам в этом деле, то вот вам все золото, что есть у меня с собой. Я принесу вам еще столько же и оставлю этого парня вашим заложником, пока не расплачусь с вами. АВТОЛИК: После того, как я сделаю то, что обещал? СТАРЫЙ ПАСТУХ: Да, сударь. АВТОЛИК: Что ж, давай сюда свою половину. -- А ты, ты тоже участвуешь в этом деле? МОЛОДОЙ ПАСТУХ: В некотором роде, сударь. И, хотя дела мои плохи, я еще надеюсь спасти свою шкуру. АВТОЛИК: Свою шкуру не спасет только сын того пастуха, и пусть его смерть послужит для всех уроком! МОЛОДОЙ ПАСТУХ: Да поможет нам небо! -- Мы должны показать королю эти удивительные вещи. Он должен знать, что она тебе не дочь и мне не сестра, а не то мы пропали. -- Сударь, я дам вам столько же, сколько этот старик, когда дело будет сделано, и останусь, как он говорит, вашим заложником до тех пор, пока вы не получите эту плату. АВТОЛИК: Я поверю вам. Ступайте вперед к берегу моря. Идите направо, а я только отойду в кусты и последую за вами. СТАРЫЙ ПАСТУХ: Этот человек нам послан небом, это точно, самим небом! МОЛОДОЙ ПАСТУХ: Пойдем вперед, как он велел нам. Он послан, чтобы помочь нам в нашей беде. Старый пастух и молодой пастух уходят. АВТОЛИК: Если бы я и решил стать честным человеком, похоже, Фортуна не допустила бы этого. Она прямо в рот кладет мне поживу. Теперь меня подгоняют сразу две вещи -- золото и возможность оказать услугу моему господину, принцу, ведь кто знает, как эта услуга может еще пригодиться мне самому? Я доставлю этих двух слепых кротов на корабль принца. Если же он пожелает вновь ссадить их на берег, и если их жалоба к королю его не касается, то пусть назовет меня негодяем за эту службу -- меня давно не стыдит этот титул. Пусть они предстанут перед принцем -- может, из этого и выйдет что-нибудь. Уходит. V.1. Входят Леонт, Клеомен, Дион и Паулина. КЛЕОМЕН: Вы сделали довольно, государь. Вы как святой скорбели. Покаяньем Вы искупили все, в чем вы повинны, И искупили вдвое. Небеса Не помнят зла, простили вас. Вы тоже Должны себя простить. ЛЕОНТ: Пока я помню Ее и добродетели ее, Свои я не забуду злодеянья, Свою вину перед самим собой: Наследника лишил я свой престол, А сам утратил лучшую из жен, Какую видел свет. ПАУЛИНА: О, как вы правы! Переженитесь с целым светом, или Достоинства всех женщин соберите В одну -- ей не сравниться в совершенстве С той, что убили вы. ЛЕОНТ: Должно быть, так. С той, что убил я? Я ее убил, Но как мне больно вновь об этом слышать! Прошу тебя, не надо слишком часто Мне это повторять. КЛЕОМЕН: Не надо вовсе! Вы тысячи сказать могли бы Полезнее для всех и к большей славе Для вашей доброты. ПАУЛИНА: А вы из тех, Кто хочет вновь женить его. ДИОН: А вы? Когда вы не из тех, то вам не жаль Ни имени его, ни государства, Вам дела нет до бед, что нас постигнут, Когда король потомства не оставит. Наш долг священный -- не печаль, а радость О том, что королева в лучшем мире. И что для нас, оставшихся, важнее, Чем ради исцеленья королевства Благословить союз монарха с новой Прекрасной спутницей? ПАУЛИНА: Достойных нет В сравнении с покойной. И к тому же Свой тайный замысел исполнят боги: Не сам ли Аполлон нам предсказал, Не это ли гласит его оракул, Что будет без наследника король, Покуда не найдут его дитя -- Что было б так же дико ожидать, Как чтоб мой муж явился из могилы, Который тоже, без сомненья, сгинул С младенцем вместе? Вот каков совет ваш -- Чтоб государь ослушался небес, Пошел против их воли! (Леонту.) Государь, Забудьте о наследнике! Найдется, Кому принять корону. Александр Отдал свою достойнейшему. ЛЕОНТ: Верно. Ты помнишь Гермиону, Паулина, Я это знаю. О, всегда бы я Твоих советов слушался! Тогда бы Я мог сейчас в глаза ее взглянуть, Из уст ее черпал свои богатства... ПАУЛИНА: И тем еще их умножал. ЛЕОНТ: Вс? так. Нет больше жен таких! Я не женюсь. С другой женой я обходился б лучше, Заставив дух покойницы вселиться В ее остывший труп, прийти ко мне И вопрошать: "За что?" ПАУЛИНА: Он был бы прав, Будь это в его власти. ЛЕОНТ: И жену бы Тогда я вновь убил. ПАУЛИНА: Когда бы я Была тем привидением, я вам Велела б посмотреть жене в глаза И мне ответить, чт вы в них нашли, И жуткий крик издав, произнесла бы: "Ты помнишь ли мои?" ЛЕОНТ: Они как звезды, А все другие -- угли. -- Паулина, Я не женюсь, не бойся. ПАУЛИНА: Поклянитесь Без моего согласья не жениться. ЛЕОНТ: Я не женюсь, клянусь своей душой. ПАУЛИНА: Вы, господа, свидетели тому. КЛЕОМЕН: Вы просите его о слишком многом! ПАУЛИНА: Пусть женится он лишь на той, что будет Во всем как Гермиона! КЛЕОМЕН: Но... ПАУЛИНА: Довольно. А если вы решите, государь, Жениться непременно, мне доверьте Жену для вас избрать, хотя и старше, Чем прошлая, но в остальном такую, Чтоб даже дух покойной королевы Явившись, рад был видеть вас вдвоем. ЛЕОНТ: Я не женюсь, пока ты не прикажешь. ПАУЛИНА: Покуда не воскреснет королева, Не будет этого. Входит слуга. СЛУГА: Представившийся принцем Флоризелем, Наследником Богемии, с принцессой, Прекраснейшей из смертных, просит вас Его принять. ЛЕОНТ: Кто вместе с ним? Не так бы Являться должен сын его отца. Визит его внезапный говорит, Что прибыл он по воле не своей, А случая или нужды. Кто в свите? СЛУГА: Немногие. ЛЕОНТ: И с ним его принцесса? СЛУГА: Да, и по-моему, она прекрасней Всех живших на земле. ПАУЛИНА: О Гермиона! Все времена себя возносят выше Прошедших лучших -- и тебя, в могиле, Не ценят по заслугам. (Слуге.) Вы же сами И говорили, и в стихах писали -- Теперь, как труп, остывших -- что она Не знала равных и не будет знать! Так воспевали вы ее красу, И вот, явилась лучшая? СЛУГА: Простите, Сударыня, что я почти забыл О той, другой. Но если сами вы Увидите, вы тоже согласитесь. Начни она одна иную веру, За ней бы все пошли, как за пророком, По первому же слову. ПАУЛИНА: Даже дамы? СЛУГА: Они ее полюбят уж за то, Что лучше всех мужчин она, мужчины -- Что лучшая из женщин! ЛЕОНТ: Клеомен, Пойди, с другими вместе, приведи их В объятья наши. Клеомен, Дион и слуга уходят. Все же это странно. Он прибыл так нежданно. ПАУЛИНА: Будь наш принц, Звезда среди детей, сегодня жив, Он был ему подстать. Всего лишь месяц Их дни рожденья разделял. ЛЕОНТ: Ну хватит. Едва напомнят, вновь во мне он гибнет. Когда я принца этого увижу, От этих слов могу я столько вспомнить, Что разума лишусь. -- Они пришли. Входят Флоризель и Утрата с небольшой свитой, Клеомен, Дион и слуги. Принц, без сомненья, ваша мать была Верна отцу. Вы копия его, Один в один. И будь мне двадцать два, Увидев вас, я вас назвал бы братом, Так в вас его обличье отразилось, И стал бы с вами говорить о нас И о проделках прошлых лет. Прошу вас, С принцессой вашей. Дивной созданье! Я потерял таких же двух, как вы. Они могли стоять сейчас пред нами, Как вы, восторг внушая. Потерял, И по своей вине, еще и дружбу Достойнейшего вашего отца, Кого, несчастный, я еще надеюсь Увидеть хоть однажды. ФЛОРИЗЕЛЬ: Я к вам прибыл По повелению его. Он шлет вам Со мною все приветствия, какие Шлют братьям братья. Он уже немолод И нездоров, и только оттого Не смог приехать к вам, преодолев Пространство, разделяющее троны Его и ваш, увидеть вас, кого Он любит больше, он просил сказать, Чем всех царей и царства. ЛЕОНТ: О мой брат! Моя неправота перед тобою Жжет с новой силой. Доброта твоя Мне ясно говорит о том, как сам я Недобро поступил. -- Принц, ваш приезд Желанней, чем приход весны. Но как же Послал он с вами это совершенство -- На волю Нептуна, что так суров И часто страшен, -- чтобы посетить Того, кто недостоин? ФЛОРИЗЕЛЬ: Государь, Она из Ливии. ЛЕОНТ: Где грозный Смал Любовь и страх внушает всем? ФЛОРИЗЕЛЬ: Оттуда, Мой государь, и с горькими слезами Он дочь свою со мною отпустил, И мы сюда с попутным южным ветром Направились, чтоб моего отца Исполнить волю. Я покинул здесь, У ваших берегов, почти всю свиту, Отправив их в Богемию с известьем О том, что я с победой возвратился Из Ливии и что с женою прибыл К вам, государь. ЛЕОНТ: О, пусть очистят боги От всех болезней воздух в эти дни, Что вы у нас гостите! Ваш отец -- Святой, что так прощает человека, Столь грешного пред ним. За этот грех Лишили небеса меня потомства, А вашего отца благословили Таким, как вы, наследником -- по праву И по его заслугам. Если б мог я Увидеть сына своего и дочь, Подобных вам, как вижу вас! Входит вельможа. ВЕЛЬМОЖА: Владыка, В мое известье тяжело поверить, Но подтвержденье близко. Государь! Вам шлет со мной привет король богемский И просит взять под стражу его сына, Который, позабыв и честь, и долг, Бежал, отца оставив и наследство, С пастушьей дочерью. ЛЕОНТ: Но где он сам? ВЕЛЬМОЖА: Здесь, в вашем городе. Сию минуту Его покинул я. Своим известьем И сам я изумлен. Он мчался к вам В погоне за прекрасной этой парой, Но на пути своем, похоже, встретил Отца и брата этой благородной, Как нам казалось, дамы, вместе принцем Оставивших Богемию. ФЛОРИЗЕЛЬ: Я предан! И кем? Камилло, чья доселе честь Была как скалы! ВЕЛЬМОЖА: Пусть он вам ответит: Он тоже здесь. ЛЕОНТ: Кто тоже здесь? Камилло? ВЕЛЬМОЖА: Камилло, государь. Я говорил с ним. Сейчас он с королем ведет допрос Несчастных пастухов. Они рыдают, Целуют землю, всем, что есть, клянутся -- Король не слушает и им сулит Все казни мира. УТРАТА: Бедный мой отец! -- Знать, не угодно небесам, чтоб вы Со мной соединились. ЛЕОНТ: Вы женаты? ФЛОРИЗЕЛЬ: Нет, государь, и видимо не будем, Иль прежде звезды упадут на землю. Сама судьба нам враг. ЛЕОНТ: Скажите, принц, Дочь короля она? ФЛОРИЗЕЛЬ: Она ей будет, Лишь став моей женой. ЛЕОНТ: Насколько я могу сейчас судить, Нескоро это будет. Очень жаль. Мне жаль, что вы снискали гнев отца, Нарушив долг сыновний, и мне жаль, Что избранная вами так прекрасна, Но вашей быть не может. ФЛОРИЗЕЛЬ (Утрате): Не печалься. Пусть нас с тобой преследует судьба И мой отец, они ничуть не властны Над нашею любовью. (Леонту.) Государь! Когда-то был не больше моего Ваш долг пред временем. Те чувства вспомнив, Вступитесь за меня. Любую ценность Отец отдаст вам даром. ЛЕОНТ: Если так, О вашей спутнице я попросил бы, Что для него не ценность. ПАУЛИНА: Государь! Как взгляд у вас помолодел! Не больше ль Была когда-то ваша королева Таких достойна взоров? ЛЕОНТ: Я о ней же И вспоминал сейчас. -- Но ваша просьба Осталась без ответа. Я согласен. Когда в вас честь сильнее вашей страсти, Я друг и вам, и ей. Так поспешим же Навстречу вашему отцу. Посмотрим, Что сделать я смогу. Пойдемте, принц. Уходят. V.2. Входят Автолик и некий дворянин. АВТОЛИК: Прошу вас, скажите, были ли вы там, когда это произошло? ДВОРЯНИН: Я был там, когда открыли сверток, и слышал рассказ старого пастуха о том, как он нашел его, после чего было общее изумление, и нам всем велели выйти. Я могу сказать только, что, мне кажется, я слышал, как пастух сказал, что он нашел младенца. АВТОЛИК: Я был бы рад узнать, что из этого вышло. ДВОРЯНИН: Мой рассказ об этом -- одни обрывки, но я видел, как изменились в лице король и Камилло, и было ясно, что они безумно удивлены. Они смотрели друг на друга так, что глаза их, казалось, вот-вот выскочат из орбит. Их немота была красноречива, и их лица говорили о многом. По виду их казалось, что они только что узнали о спасении или гибели целого света. Ясно было, что они удивлены чрезвычайно, но даже проницательнейший наблюдатель не смог бы сказать по одному их виду, в чем было дело, в нежданной радости или великом горе, но видно было, что, радость это или горе, это было что-то почти немыслимое. Входит другой дворянин. Вот идет человек, который, надеюсь, знает больше. Какие новости, Роджеро? 2-Й ДВОРЯНИН: Не новости, а праздник! Предсказание оракула исполнилось: дочь короля нашлась. За этот час открылось столько удивительного, что и сочинителям баллад не выразить. Входит еще один дворянин. Вот идет управляющий госпожи Паулины, он расскажет вам больше. -- Какие еще новости, сударь? Говорят, это правда, но так похоже на сказку, что в возможность этого просто не верится. Правда ли, что нашелся наследник королевского престола? 3-Й ДВОРЯНИН: Чистая правда. Если что-то вообще можно подтвердить, то это подтверждено вполне. Можно поклясться, что вы сами убедитесь в том, что услышите, так согласованы все свидетельства. Мантия королевы Гермионы, с ее бриллиантом на шее, письма Антигона, найденные вместе с ней, и это, несомненно, его почерк, красота и благородство ее облика и сходство с матерью, ее натура, стоящая много выше тех, кто ее вырастил, и многие другие свидетельства говорят со всей определенностью, что это дочь короля Леонта. А видели ли вы встречу двух королей? 2-Й ДВОРЯНИН: Нет. 3-Й ДВОРЯНИН: Тогда вы пропустили такое, что нужно было видеть и что нельзя рассказать словами. Вы бы увидели, как одна радость венчала другую, и казалось, что само горе плакало горькими слезами, вынужденное уходить прочь, пока радость брела по колено в слезах. Оба короля так возводили к небу глаза, так держались за руки, и облик их так изменился, что узнать их можно было лишь по одеждам, но не по лицам. Наш король, вне себя от радости, что нашлась его дочь, как будто эта радость вдруг вся превратилась в боль утраты, восклицает: "О, твоя мать, твоя мать!" -- затем умоляет короля Богемии простить его, затем обнимает своего зятя; то вновь бросается к дочери и прижимает ее к груди, то благодарит старого пастуха, который стоит рядом, как древний фонтан, переживший многих королей. Я никогда не слыхал о подобной встрече, рассказ о ней меркнет в сравнении с ней самой, описать ее никто не в силах. 2-Й ДВОРЯНИН: Скажите, а что случилось с Антигоном, который увез младенца? 3-Й ДВОРЯНИН: Тоже как в старой сказке, сюжет которой все пересказывают, хотя вера в него спит, и слух ей не внемлет. Его растерзал медведь. Сын пастуха видел это, и не только простота его, которой он, похоже, насквозь пропитан, подтверждает его слова, но также платок и кольца, знакомые Паулине. 1-Й ДВОРЯНИН: А что случилось с кораблем и со спутниками Антигона? 3-Й ДВОРЯНИН: Корабль погиб в одно время с Антиогоном, разбился о скалы, и пастух тоже это видел. Так все орудия, с помощью которых ребенок был брошен на произвол судьбы, пропали в то самое время, когда он нашелся. Но как боролись в Паулине радость и горе! Один глаз ее плакал о погибшем муже, другой ликовал об исполнении оракула. Она подняла принцессу с земли и так сильно сжала в объятиях, что, казалось, хотела приколоть ее навсегда к своему сердцу, чтобы она никогда больше не могла потеряться. 1-Й ДВОРЯНИН: Поистине, это было действо, достойное зрителей королевской крови, ведь таковы и были актеры, его исполнявшие. 3-Й ДВОРЯНИН: Один из самых трогательных моментов, который вытянул из моих глаз, как удочкой, не рыбу, а влагу, был, когда при рассказе о смерти королевы, в причинах которой король мужественно признался со слезами раскаяния, как задел этот рассказ его дочь, и как, переходя от одного признака скорби к другому, она наконец воскликнула "Увы!" и, иначе не скажешь, истекла слезами, потому что мое сердце в этот момент несомненно плакало кровью. Тут и мраморные лица поменяли бы цвет. Иные лишились чувств, все скорбели, и если бы это видел весь мир, то настало бы вселенское горе. 1-Й ДВОРЯНИН: Возвратились ли они ко двору? 3-Й ДВОРЯНИН: Нет: принцесса узнала, что у Паулины хранится статуя ее матери, над которой многие годы работал и которую недавно завершил этот замечательный итальянский мастер, Джулио Романо, кто, будь он сам вечен и способен вдыхать жизнь в свои творения, отнял бы эту привилегию у природы, в таком совершенстве он научился ей подражать. Говорят, он изобразил Гермиону столь похожей, что увидевшие готовы ее приветствовать и ждать ответа. Туда они все и направились, чтобы утолить жажду чувств, и там они собираются отужинать. 2-Й ДВОРЯНИН: Я так и думал, что у Паулины в этом удаленном доме было какое-то важное дело, потому что она дважды или трижды в день тайком посещала его. Не направиться ли туда и нам, чтобы принять участие в общем ликовании? 1-Й ДВОРЯНИН: Кто отказался бы туда пойти, имея право быть допущенным? Радости сыплются на нас с небес так, что не успеешь моргнуть глазом, как падает новая, а наше отсутствие может помешать нам узнать об этом. Пойдемте! Дворяне уходят. АВТОЛИК: Если бы на мне не лежала печать моей прошлой жизни, мне бы не избежать теперь придворной должности. Я доставил старика и его сына на корабль принца, сказал ему, что слышал, как они говорили о свертке и о чем-то еще непонятном, но он в то время не мог ни о чем думать, кроме пастушьей дочери (то есть той, кого он тогда считал пастушьей дочерью), потому что ее мучила морская болезнь, да и сам он чувствовал себя не намного лучше, а море продолжало бушевать, и эта тайна осталась нераскрытой. Но мне все равно: если бы даже я первым вс? это выяснил, едва ли эта заслуга нашла бы достойное вознаграждение в свете прошлых моих заслуг. Входят старый пастух и молодой пастух. А вот идут те, кого я нечаянно облагодетельствовал, уже в полном блеске своей новой славы. СТАРЫЙ ПАСТУХ: Ну, сынок, у меня-то детей уже больше не будет, а вот твои сыновья и дочери все будут прирожденные дворяне. МОЛОДОЙ ПАСТУХ: Какая встреча, сударь. Вы на днях отказались драться со мной на том основании, что я не прирожденный дворянин. Видите эту одежду? Скажите, что не видите, и скажите, что я по-прежнему не прирожденный дворянин! Вы бы лучше сказали, что эта одежда не прирожденно дворянская. Попробуйте, уличите меня во лжи, и вы проверите, прирожденный ли я дворянин. АВТОЛИК: Я вижу, сударь, что теперь вы прирожденный дворянин. МОЛОДОЙ ПАСТУХ: О да, и уже несколько часов. СТАРЫЙ ПАСТУХ: И я тоже, сынок. МОЛОДОЙ ПАСТУХ: И ты тоже. Но я стал прирожденным дворянином прежде своего отца, потому что сперва королевский сын взял меня за руку и назвал братом, а потом уже два короля назвали моего отца братом, и уже потом принц, мой брат, и принцесса, моя сестра, назвали моего отца отцом, и все мы заплакали, и это были первые дворянские слезы, что нам довелось пролить за свою жизнь. СТАРЫЙ ПАСТУХ: Будем живы, сынок, сможем пролить еще немало дворянских слез. МОЛОДОЙ ПАСТУХ: О да, а если нет, это значило бы, что нам сильно по-дворянски не повезло. АВТОЛИК: Я покорнейше прошу вас, сударь, простить мне все мои прегрешения перед вашей милостью и пожаловать меня вашей похвалой перед моим господином принцем. СТАРЫЙ ПАСТУХ: Сделай, как он просит, сынок, ведь мы должны поступать благородно теперь, когда мы стали благородные дворяне. МОЛОДОЙ ПАСТУХ: А ты исправишься? АВТОЛИК: Да, если это угодно вашей милости. МОЛОДОЙ ПАСТУХ: Давай руку. Я поклянусь перед принцем, что ты самый правдивый и честный человек во всей Богемии. СТАРЫЙ ПАСТУХ: Ты можешь просто сказать это, сынок, зачем клясться? МОЛОДОЙ ПАСТУХ: Теперь, когда я дворянин? Пусть крестьяне и купцы просто говорят, а я поклянусь в этом! СТАРЫЙ ПАСТУХ: А что если это неправда, сынок? МОЛОДОЙ ПАСТУХ: Будь это сто раз неправда, благородный дворянин может поклясться в этом ради своего друга. Я поклянусь перед принцем, что ты бравый парень, и не будешь пьянствовать. Хотя я и знаю, что ты не бравый парень, и что ты будешь пьянствовать, но я поклянусь в этом, и хотел бы я, чтобы ты оказался бравым парнем. АВТОЛИК: Я постараюсь, сударь, в меру своих сил. МОЛОДОЙ ПАСТУХ: Да уж, ты непременно постарайся оказаться бравым парнем. И если я не удивлюсь, когда ты посмеешь напиться, не став бравым парнем, то не верь мне ни в чем. Послушайте, короли и принцы, наши родственники, пошли смотреть портрет королевы. Пойдем вместе с нами. Мы о тебе позаботимся. Уходят. V.3. Входят Леонт, Поликсен, Флоризель, Утрата, Камилло, Паулина, вельможи, слуги. ЛЕОНТ: О Паулина, если бы не ты, Где был бы я теперь! ПАУЛИНА: Мой государь, Я, как могла, служила вам, и вы Меня вознаграждаете сегодня Превыше всех заслуг, в мой бедный дом Придя и с государем вашим братом, И с вашими наследниками. Буду Всю жизнь у вас в долгу. ЛЕОНТ: Ах, Паулина, За что? За беспокойство? Но пришли мы Смотреть на изваянье королевы. Мы галерею всю прошли насквозь И оценили многое, но все же Не встретили того, что дочь моя Увидеть жаждет. ПАУЛИНА: В жизни королева Не знала равных. В мертвом изваянье Она ничуть не меньше превосходит Все прочие творенья. Я храню Ее в особой нише. Вот она. Готовьтесь! Жизнь отражена в ней больше, Чем смерть во сне глубоком. Паулина отдергивает занавеску. Что ж, похожа? Мне по душе молчанье это. Видно, Что вы поражены. Что ж, государь, Похожа ли она? ЛЕОНТ: Лицо, осанка -- В ней вс? от Гермионы. -- Милый камень, О, упрекни меня, и я поверю, Что ты она. Но нет, ей были чужды Упреки, как тебе. -- Но, Паулина, У Гермионы не было морщин! Она здесь старше, чем была. ПОЛИКСЕН: Пожалуй, Но ненамного. ПАУЛИНА: Тем наш скульптор выше: Он так изобразил ее, как если б Она теперь была жива. ЛЕОНТ: О, если б! Тогда бы я утешен был не меньше, Чем я теперь страдаю. Точно так Она стояла в жизни -- только теплой, А не холодной, как сейчас -- когда я Просил ее руки. Мне стыдно. Бльшим Я камнем был, чем этот камень. -- О Волшебный образ, из небытия Моих вернувший память злодеяний! Ты дочь свою околдовал: она Как ты окаменела. УТРАТА: Разрешите, Я попрошу у ней благословенья И на колени встану. -- Королева, Чья жизнь угасла на заре моей, Я поцелую руку вам. ПАУЛИНА: Постойте! Ведь изваянье новое, и краски Еще не высохли. КАМИЛЛО: Мой государь, вы слишком много горя Взвалили на себя. Шестнадцать лет -- Немалый срок. Едва ли чья-то радость Держалась столько -- никакое горе Так долго не жило! ПОЛИКСЕН: Мой милый брат, Позвольте мне, кто был всему виною, Взять на себя ту часть страданий ваших, Что я смогу снести. ПАУЛИНА: Мой государь, Когда б я знала, что моя скульптура Подействует на вас так сильно, я бы Ее не показала вам. ЛЕОНТ: Не надо. Не закрывай ее. ПАУЛИНА: Еще немного -- Вы скажете, что видите движенье. ЛЕОНТ: Оставь, оставь. Уже и так я вижу. Кто этот скульптор? -- Посмотрите, брат мой, Она как будто дышит, а по жилам Струится кровь? ПОЛИКСЕН: Чудесная работа! И губы -- будто теплые, живые. ЛЕОНТ: И взор живой, хотя и неподвижен. Вот власть искусства! ПАУЛИНА: Я ее закрою. Уж вы вот-вот уверите себя, Что статуя жива. ЛЕОНТ: О Паулина! Да пусть я в это верю двадцать лет! Чт разум может дать, что бы сравнилось С таким безумием? Не закрывай. ПАУЛИНА: Простите мне, что я вас так смутила... Но я могу смутить еще сильней. ЛЕОНТ: О да, прошу тебя! Мое смущенье Милей всех утешений. Но послушай, Она ведь дышит! Разве мог резец Изобразить дыхание? Я должен Поцеловать ее. ПАУЛИНА: Мой государь! Постойте: краска на губах свежа И вы ее испортите, а сами Лицо испачкаете. Я закрою? ЛЕОНТ: Не в эти двадцать лет. УТРАТА: И я могла бы Не меньше на нее смотреть. ПАУЛИНА: Тогда Святилище покиньте, или к новым Готовьтесь чудесам. Оставшись здесь, Увидите, как статуя, спустившись, Возьмет вас за руки... Но вы, быть может, Подумаете, будто злые силы Мне помогают. ЛЕОНТ: Сможешь сделать так, Чтоб двигалась она -- смотреть я буду, Чтоб говорила -- слушать, -- ведь не проще Движенье дать, чем речь. ПАУЛИНА: Теперь всецело Доверьтесь небесам, и стойте тихо. А кто считает, что моя затея Недобрая, пускай уйдут. ЛЕОНТ: Мы с места Не сдвинемся. ПАУЛИНА: От музыки -- проснись! Музыка. Пора, спустись к нам, перестань быть камнем! Пусть поразятся все, кто это видит! Я воскрешу тебя! Сойди сюда, Оставь бездвижность и безмолвье смерти: Жизнь за тобой пришла! (Леонту.) Смотрите, вот Она зашевелилась. Но не бойтесь. Невинны заклинания мои, А отстранившись от нее, вы снова Убить ее могли бы. Дайте руку. Вы в юности руки ее просили -- Ужели ей просить у вас? ЛЕОНТ: Тепла Ее рука! Пусть будут эти чары Законней жизни! ПОЛИКСЕН: Обняла его. КАМИЛЛО: Повисла у него на шее. Живая ли она? Пусть скажет слово! ПОЛИКСЕН: И пусть расскажет, где она жила, Из мертвых как восстала! ПАУЛИНА: Если б вам Сказали, что живая, вы б не больше Поверили, чем старой сказке. Вс? же Она жива, хотя пока молчит. -- Принцесса, преклонитесь перед нею, Прося благословенья. -- Королева, Нашлась Утрата наша! ГЕРМИОНА: Боги, боги! Взгляните вниз, излейте благодать На дочь мою! -- Поведай мне, родная, Как ты спаслась, и где жила, и как ты Нашла отцовский двор? Оракул дал мне Надежду, что жива ты -- Паулина Сказала мне. Я сберегла себя, Чтоб этот день увидеть. ПАУЛИНА: Мы успеем О многом рассказать друг другу. После! Не прерывайте радости! Пойдемте! Вы в выигрыше все, и ваш восторг Пусть передастся всем. А я тогда, Как старая голубка, спутник чей Пропал и не найдется, одинокой О нем останусь плакать. ЛЕОНТ: Паулина, Ведь мы клялись, что ты возьмешь в мужья Кого я выберу, как я взял в жены Кого велишь ты. Ты жену нашла мне -- Еще спрошу я, как, ведь я ее Казалось, видел мертвой и напрасно Оплакивал. Искать недалеко. Его же чувства я отчасти знаю. Вот муж, тебя достойный. -- Вот, Камилло, Ее рука. А честь твоя и доблесть Превыше всех похвал: тому порукой Мы, двое королей. -- Пойдемте все. -- О, посмотри на брата моего! -- Простите мне, что в ваших чистых взорах Недоброе увидел! -- Этот принц, Сын короля богемского, помолвлен С принцессой нашей. -- А теперь пойдемте. -- Веди нас, Паулина. Не спеша Расспросим мы друг друга, кто из нас Что делал с давних тех времен, когда Мы разлучились. -- Поскорей, пойдемте! Уходят. КОММЕНТАРИИ Действующие лица Список действующих лиц содержится в Первом Фолио (1623), единственном источнике текста "Зимней сказки". Он озаглавлен "The Names of the Actors" ("Имена актеров") и приведен в конце пьесы. В этом списке пропущены некоторые второстепенные персонажи (Моряк, Тюремщик, Мопса, Доркада, Время). ЛЕОНТ (LEONTES) -- его прототип -- Пандосто (Pandosto) из романа Роберта Грина "Пандосто, или Торжество времени" ("Pandosto. Triumph of Time") -- напротив, король Богемии. Имя образовано от греческого  (лев). МАМИЛЛИЙ (MAMILLIUS) -- его прототип в романе Грина -- Гаринтер (Garinter). Имя Мамиллий, по-видимому, придумано Шекспиром и образовано от латинского "mamilla" (вариант слова "mammilla", сосок), уменьшительного от "mamma" (женская грудь). КАМИЛЛО (CAMILLO) -- его прототип в романе Грина -- Франион (Franion). Имя Камилло представляет собой итальянскую форму древнеримского имени Camillus, этимология которого достоверно неизвестна. АНТИГОН (ANTIGONUS), КЛЕОМЕН (CLEOMENES), ДИОН (DION) -- соответствующие им богемские вельможи у Грина безымянны, а их характеры и число не уточняются. Антигон () -- имя одного из военачальников в армии Александра Македонского и двух потомков этого военачальника, царей Македонии. Клеомен () -- имя нескольких спартанских царей VI-III веков до н.э. и правителя Египта в империи Александра Македонского. Дион () -- имя тирана Сиракуз, ученика Платона; другой Дион (Дион Златоуст) -- греческий оратор, писатель и историк II-I веков до н.э. ГЕРМИОНА (HERMIONE) -- ее прототип в романе Грина -- Беллария (Bellaria). В греческой мифологии Гермиона (`) -- дочь Менелая и Елены. Другая Гермиона (иначе называемая Гармония) -- богиня гармонии, дочь Афродиты, жена Кадма, царя Фив. УТРАТА (PERDITA) -- ее прототип в романе Грина -- Фония (Fawnia), от англ. "fawn" (олененок). Шекспировское имя Perdita обычно переводят на русский как Утрата -- и потому, что имя Пердита по-русски неблагозвучно, и потому, что исходное имя имеет этимологию, в той или иной степени понятную любому, кто знает английский, в отличие от всех остальных имен действующих лиц. Стивен Оргел (Stephen Orgel), редактор оксфордского издания 1996 года, переводит "Perdita" как "lost" (потерянная). Это имя образовано от латинского глагола "perdere" (утрачивать, лишаться, гибнуть, а также лишать, губить). От этого же глагола происходит английское слово "perdition" (вечная гибель и ад). ПАУЛИНА (PAULINA) -- не имеет прототипа у Грина. ЭМИЛИЯ (EMILIA) -- не имеет прототипа у Грина. У Шекспира так же называется служанка Дездемоны, жена Яго. ПОЛИКСЕН (POLIXENES) -- его прототип -- Эгист (Egistus) из романа Грина -- напротив, король Сицилии. В греческой мифологии Поликсен (по-английски Polyxenus) -- жрец Деметры. Имя образовано от греческого "" (весьма гостеприимный). ФЛОРИЗЕЛЬ (FLORIZEL) -- его прототип в романе Грина -- Дораст (Dorastus). Имя образовано от латинского "floris" (цветок). СТАРЫЙ ПАСТУХ (OLD SHEPHERD) -- его прототип в романе Грина -- Порр (Porrus). МОЛОДОЙ ПАСТУХ (CLOWN) -- не имеет прототипа у Грина. В русских переводах обычно Молодой пастух, у Шекспира -- Clown, т.е. комический актер. Так же называется в оригинале могильщик из "Гамлета" и некоторые другие шекспировские персонажи. Clown в данном случае -- не имя персонажа (безымянного), а обозначение амплуа актера, который его играет. АВТОЛИК (AUTOLYCUS) -- не имеет прототипа у Грина. Мифический вор Автолик (, что означает "одинокий волк"), в честь которого назван шекспировский персонаж (по его собственным словам), был сыном царевны Хионы от бога Гермеса. Дочь Автолика -- Антиклея -- была матерью Одиссея. АРХИДАМ (ARCHIDAMUS) -- не имеет прототипа у Грина. МОПСА (MOPSA) -- не имеет прототипа в романе Грина, где имя Мопса носит жена старого пастуха. Впервые это имя встречается в романе Филипа Сидни "Аркадия" (опубликован в 1590), где, как и в "Зимней сказке", оно принадлежит глупой молодой пастушке. ДОРКАДА (DORCAS) -- не имеет прототипа у Грина. Доркада -- греческое имя святой, по-арамейски называемой Тавифа (то и другое означает "серна"), воскрешенной св. Петром (Деяния 9:36-42). ВРЕМЯ (TIME) -- играет роль хора (в английском театре времен Шекспира хор -- один актер, по ходу спектакля комментировавший действие для публики). Роман Грина имеет подзаголовок "Торжество времени" и эпиграф "Temporis filia veritas" ("Истина -- дочь времени"). В английской культуре персонифицированное время -- Отец Время (Father Time), старик с крыльями, иногда на костылях, нередко с косой или песочными часами в руках. I.1. В английском театре времен Шекспира не было занавеса, спектакли шли без перерывов, поэтому деление шекспировских пьес на акты и сцены условно и, по-видимому, не принадлежит автору. Декорации были просты и немногочисленны; указания места действия каждой сцены в некоторых изданиях Шекспира не имеют никакого отношения к сценографии шекспировского театра и принадлежат позднейшим редакторам. В Первом Фолио (1623), где далеко не все пьесы разделены на акты или акты и сцены, "Зимняя сказка" разделена и на акты, и на сцены. Вероятно, это деление принадлежит переписчику. По-видимому, это был Ральф Крейн (Ralph Crane, ок. 1560 - 1632), который подготовил для Первого Фолио текст нескольких шекспировских пьес. I.2. Входят Леонт, Гермиона, Мамиллий, Поликсен, затем Камилло -- в Первом Фолио Камилло не упомянут, но из последующего диалога между ним и Леонтом ясно, что он присутствовал, по крайней мере, какое-то время при начинающемся здесь разговоре. Вероятно, на сцене присутствует и еще кто-то из подданных Леонта и Поликсена. Не меньшим шалуном, чем вы? Здесь впервые не соблюдается пятистопный ямб. Неполные строки у Шекспира (в этой и в других пьесах) встречаются нередко, и обычно указывают на паузы, длительность которых определяется числом пропущенных стоп. В настоящем переводе такие паузы в основном сохранены, хотя число пропущенных стоп не всегда соответствует оригиналу. Боже правый! у Шекспира "Grace to boot!" (т.е., дословно, "На помощь, благодать!"). "Боже правый!" анахронизм (предполагается, что действие происходит в языческие времена), но в оригинале есть ряд других аналогичных анахронизмов (см. ниже), поэтому такой перевод не далек от духа и буквы оригинала. С кровосмешеньем согласно Аристотелю, кровь основная составляющая семени, поэтому при совокуплении кровь мужчины попадает внутрь женщины и происходит смешение крови. В русском языке "кровосмешенье" обычно предполагает инцест, в то время как английское "mingling bloods" не предполагает, но Леонт вполне может называть воображаемую связь Гермионы и Поликсена кровосмесительной, потому что относится к Поликсену как к брату и, возможно, состоит с ним в близком родстве, а связь с женой брата нередко считалась кровосмесительной (поэтому и Гамлет называет короля кровосмесителем -- "incestuous"). Животные с рогами у Шекспира речь идет о животных, которых называют "neat" (дословно "чистыми") это крупный рогатый скот. В переводе возник еще один анахронизм: язычникам не должны быть знакомы библейские понятия о чистых и нечистых животных (к первым относится рогатый скот, ко вторым свиньи и верблюды, хотя библейский критерий для их различия не наличие или отсутствие рогов, а раздвоенность копыт и жевание жвачки: Левит, 11: 3). В крапленых картах еще один анахронизм настоящего перевода; у Шекспира речь идет об игральных костях. Игральные карты были известны в Англии во времена Шекспира, но в античном мире их еще не изобрели. Впрочем, время действия "Зимней сказки" относится к античности лишь условно. Что? Милый брат мой, как вы там? в Первом Фолио "What cheer? how is't with you, best brother?" По мнению некоторых редакторов, эти слова приписаны Леонту по ошибке (автора, переписчика или наборщика) и говорить их должен Поликсен. Вместе с тем, из дальнейших слов Леонта видно, что он пытается скрыть свое беспокойство. Это строка вполне может быть первой, беспокойной попыткой сделать это. Немедля устранить здесь и далее Камилло говорит Леонту двусмысленности, как будто соглашаясь выполнить его поручение, но для себя вкладывая в свои слова другой смысл. Мне кажется, что я попал в опалу по-видимому, Леонту, разум которого окончательно помутился, на этот раз не удалось "казаться добродушным". Я не василиск василиск легендарное змееподобное чудовище, убивающее взглядом. Рядом с именем того, кто предал из лучших лучшего анахронизм, потому что подразумеваются, очевидно, Иуда Искариот и Иисус Христос. Ни тот, ни другой у Шекспира не названы, вероятно, сознательно, чтобы анахронизм не бросался в глаза. II.1. Так бывает, что в напитке лежит на дне паук (и далее) за исключением этих слов, в литературе не известно ни одного утверждения, что яд утонувшего в напитке паука подействует на выпившего напиток только в том случае, если он этого паука увидит. Это удивляет комментаторов. Но вполне возможно, что Леонт не сообщает никаких специальных сведений, а яд здесь не более чем метафора, и предполагается, что увиденный в напитке паук вызывает тошноту так же, как увиденный в супе таракан. Ударяет его в Первом Фолио сценическая ремарка отсутствует. Редакторы по-разному проявляют фантазию, предполагая, что делает Леонт: ударяет (и куда ударяет) или щипает Антигона, или бьет себя в грудь и т.д. В храм Аполлона на священном Дельфе как ни странно, речь идет не о городе Дельфы (Delphi, ), где находился общеизвестный оракул, а об острове Делос (Delos, ), где родился Аполлон, в эпоху Возрождения нередко называемом Дельф (Delphos) вероятно, по аналогии с Дельфами; при этом авторы эпохи Возрождения Дельф и Дельфы не путали. В античные времена Делосский оракул был тоже знаменит, хотя и меньше Дельфийского. II.2. Паулина из следующей сцены ясно, что Паулина жена Антигона. Комментаторы иногда заключают, что она мать его троих дочерей, но она вполне может быть их мачехой. II.3. Кого бы в кумовья вам выбрать анахронизм (кумовья крестные родители сына или дочери, а действие происходит в дохристианские времена). По твоей присяге (on thy allegiance) неподчинение королевскому приказу, отданному в такой форме приравнивалось к государственной измене. Как эта борода седа Леонту здесь около тридцати лет (из его слов во второй сцене следует, что он на двадцать три года старше Мамиллия), поэтому речь идет о бороде Антигона. С этими словами Леонт либо указывает на бороду Антигона, либо хватает его за бороду. О нем не буду думать о Поликсене. III.2. Российский император русского царя во времена Шекспира еще не называли по-русски российским императором (так впервые назвал себя Петр I), но в Англии русских царей нередко так называли (Russian Emperor, Emperor of Russia), что этимологически правильно, потому что русское слово "царь" происходит от титула римских императоров ("цезарь"). Во время создания "Зимней сказки" (около 1611 года) на Руси было Смутное Время. Разумеется, если считать, что действие происходит в дохристианские времена, "российский император" все же анахронизм. Ты отравить готов был честь Камилло комментаторы отмечают, что Леонт призна?тся в своем замысле отравить Поликсена руками Камилло лишь в отсутствие Паулины. Вместе с тем, Паулина могла слышать издалека из-за сцены его слова (произнесенные во всеуслышанье), а могла и знать о приказе Леонта отравить Поликсена от самого Камилло (лично, до его отъезда, или из письма). III.3. Богемских берегов в действительности у Богемии (Чехии) нет и никогда не было выхода к морю. В романе Грина (где прототип Поликсена король Сицилии, а прототип Леонта король Богемии) речь идет о берегах Сицилии. Вполне вероятно, что Шекспир намеренно включил в "Зимнюю сказку" морской берег Богемии, чтобы подчеркнуть сказочность сюжета. Страшный шум! неясно, слышит ли здесь Антигон рев медведя, или звуки охоты (трубят охотники, лают собаки), или только шум бури. Может быть, здесь слышно все это вместе. Идет охота (this is the chase) возможно, что Антигон не слышит (и не видит) охотников, и это слова о медведе, который охотится на него самого. Впрочем, судя по тому, что говорит вскоре вслед за тем старый пастух, охотники все же должны быть где-то рядом. Они там плющ едят у Шекспира плющ (ivy), в то время как у Грина "морской плющ" (sea ivy), неизвестное растение. Не исключено, что Грин имел в виду морские водоросли или какое-то прибрежное растение, например, приморский синеголовник (sea holly, т.е. "морской падуб", Eryngium maritimum). IV.1. В рифмованном прологе, произносимом Временем, окончания многих строк не соответствуют окончаниям фраз и смысловым паузам (что сохранено в настоящем переводе). Из-за этого монолог звучит неровно. Возможно, что Шекспир намеренно использовал этот прием, чтобы подчеркнуть, что это речь дряхлого старца. IV.2. Я пятнадцать лет не видел родины -- возможно, ошибка (Шекспира, переписчика или наборщика): в прологе Время говорит о шестнадцати годах. Но Камилло, быть может, и не стремится назвать срок своего пребывания в Богемии с точностью до года, или сам допускает ошибку. IV.3. Жестянщикам дозволено с сумой везде бродить -- мне ремесло мое вольно в колодках подтвердить -- возможно, Автолик имеет в виду, что его могут наказать колодками за бродяжничество, но он оправдается, выдав себя за жестянщика (жестянщики имели право скитаться, выполняя свою работу, а наказанию подлежали лишь праздные бродяги). Тод -- мера веса шерсти, равная 28 фунтам (около 13 кг). IV. 4. Розмарин и рута <...> доброй памяти и благодати -- розмарин символизирует добрую память, а рута -- благодать (так же в "Гамлете", в сцене, где Офелия раздает цветы). Зовут их незаконными детьми -- полосатые гвоздики -- гибридный сорт, то есть "незаконное" потомство двух разных сортов. Прозерпина <...> на колеснице Дитовой -- Прозерпина (в греческой мифологии Персефона) была похищена Плутоном (Дит -- одно из его имен; в греческой мифологии Аид), когда собирала на лугу цветы. Об этом ты, отец, узнаешь позже -- очевидно, во время пляски сатиров разговор между Поликсеном и старым пастухом продолжался (эти слова Поликсена -- ответ на какой-то вопрос пастуха). Я дочку отдаю ему -- предполагается, что обменяться клятвами, держась за руки при свидетелях, достаточно, чтобы считать законный брак заключенным -- как это в порядке вещей бывало и в христианской Европе (за этим, хотя часто и не сразу, следовало венчание в церкви). Рогового кольца -- кольца из рогов некоторых животных служили недорогими талисманами. V.1. Отдал свою достойнейшему -- согласно легенде, Александр Македонский завещал свой престол "сильнейшему" ("достойнейшему" -- вариант перевода); после его смерти созданная им империя распалась. Смал (Smalus) -- персонаж, не имеющий прототипа (ни у Грина, ни исторического); его имя тоже, по-видимому, вымышлено Шекспиром. V.2. Джулио Романо (Giulio Romano, ок. 1499 - 1546) -- выдающийся итальянский художник и архитектор, ученик Рафаэля. Как скульптор он не прославился (и, возможно, скульптором не был), но его работы хвалили за удивительное сходство с реальностью. Его упоминание в "Зимней сказке" -- еще один анахронизм, очевидно намеренный. П.П. 2007-2010 перевод П.Н. Петрова (2010)