И славой полководца, господа, Что он свой долг уплатит. Ну а если Закон его присудит к смерти - пусть Ее найдет он в битве. Ведь война Не меньше правосудия грозна. Первый сенатор Поступим по закону мы! Умолкни И уходи. Будь нам он друг иль брат, Но, если кровь чужую пролил он, Отдать свою велит ему закон. Алкивиад Ужели так и будет? Нет! Прошу вас, Припомните, с кем говорите! Второй сенатор Как! Алкивиад Да, вспомните, кто я такой. Третий сенатор Что, что? Алкивиад От старости меня вы позабыли, Иначе мог ли получить от вас В такой ничтожной просьбе я отказ? Вы раны мне разбередили. Первый сенатор Ты Наш гнев навлек. Хоть мы немногословны, Но действуем решительно. Ты изгнан Навеки из Афин отныне. Алкивиад Я? Я изгнан из Афин? Изгнали б лучше Вы старческое ваше слабоумье И беззастенчивое лихоимство, Позорящие весь сенат. Первый сенатор Коль ты Чрез два восхода солнца не уйдешь, Жди более сурового суда. А чтобы нам покончить с этим делом, Твой друг умрет немедля. Сенаторы уходят. Алкивиад Пусть же боги Продлят вам годы жизни, чтобы вы Иссохли, как скелеты, чтоб ваш вид Противен взору стал. Как я взбешен! Когда я сдерживал напор врагов, Вы с жадностью считали барыши И деньги отдавали под проценты, А все мое богатство - только раны. И вот - награда мне! Вот он, бальзам, Который пролил ростовщик-сенат На раны воина! Изгнать меня! Недурно! А пожалуй, я доволен! Есть повод моему излиться гневу. Теперь я нанесу удар Афинам. Сенатом недовольные войска Я подниму и во главе их встану. Бить сильных - честь. Обидчикам своим Мы, воины, богам подобно, мстим! (Уходит.) СЦЕНА 6 Пиршественный зал в доме Тимона. Музыка. Накрытые столы; вокруг них гости. В разные двери входят вельможи, сенаторы и другие приглашенные. Первый гость Желаю вам всех благ. Второй гость И вам так же. Сдается мне, что давеча наш почтенный Тимон хотел только испытать нас. Первый гость Как раз об этом я думал, когда мы встретились. Надеюсь, дела его не так плохи, как он хотел показать, испытывая своих друзей. Второй гость Совсем не плохи, судя по новому пиру. Первый гость И я так считаю. Он прислал мне настойчивое приглашение, от которого я сперва вынужден был отказаться из-за множества спешных дел. Но он так упрашивал меня, что мне пришлось согласиться. Второй гость Я точно так же был занят неотложнейшим делом, но он и слышать не хотел об отказе. Жаль, что, когда он присылал ко мне за деньгами, у меня их как раз не было. Первый гость Теперь, когда я понимаю, как обстоят дела, я тоже вне себя. Второй гость Здесь каждый готов себе локти кусать. Сколько он просил взаймы у вас? Первый гость Тысячу золотых. Второй гость Тысячу золотых! Первый гость А у вас? Третий гость Он присылал ко мне за... Да вот он сам! Входит Тимон со свитой. Тимон Приветствую вас от всей души! Как поживаете? Первый гость Наилучшим образом, когда слышим, что и вы здоровы. Второй гость Ласточка не так охотно следует за летом, как мы за вами, Тимон (в сторону) И не более охотно бежит от зимы. Да, люди - перелетные птицы. (К гостям.) Господа, боюсь, трапеза не вознаградит вас за столь долгое ожидание. Насыщайте пока свой слух музыкой, если звуки труб не слишком резки для вас. Сейчас нам подадут обед. Первый гость Надеюсь, вы не обиделись, Тимон, что я отослал вашего слугу с пустыми руками? Тимон Чепуха! Пусть это вас не беспокоит. Второй гость Благородный Тимон... Тимон Что скажете, мой добрый друг? Слуги вносят и подают несколько закрытых блюд. Второй гость Благороднейший Тимон, я сгораю со стыда из-за того, что, когда вы вчера присылали ко мне за деньгами, мой карман, к несчастью, был пуст, как у последнего нищего. Тимон Не стоит об этом думать. Второй гость Прислали бы вы двумя часами раньше... Тимон Не терзайте себя воспоминаньями. - Эй, подавайте все сразу. Второй гость Закрытые блюда! Первый гость Царское угощение, ручаюсь вам. Третий гость Не сомневайтесь, здесь подадут все, что можно достать за деньги в это время года. Первый гость А, здравствуйте! Что нового? Третий гость Слышали вы, что Алкивиад изгнан? Первый и второй гости Алкивиад изгнан! Третий гость Да, в этом нет никаких сомнений. Первый гость Что? Что? Второй гость Умоляю, скажите, из-за чего? Тимон Достойные друзья мои, прошу вас! Третий гость Потом расскажу вам подробнее. Нам предстоит роскошный пир. Второй гость Тимон остался прежним Тимоном. Третий гость Долго ли он продержится? Долго ли? Второй гость Держится пока. Но придет время... и... Третий гость Я понимаю. Тимон Прошу каждого занять место с такой же поспешностью, с какою бы он устремился к губам своей возлюбленной. Кушанья сегодня у всех будут одинаковые. Не устраивайте церемоний, из-за которых блюда успевают простыть, прежде чем гости решат, кто из них займет первое место. Усаживайтесь, усаживайтесь! Теперь вознесем благодарение богам! "Вы, великие благодетели, напитайте наше общество чувством благодарности. Заставьте восхвалять вас за ваши дары, но обязательно оставьте себе что-нибудь про запас, для того чтобы раздавать и впредь, не то вас скоро начнут презирать. Отпустите каждому человеку столько, чтобы ему не пришлось занимать у другого. Ведь если вам, боги, придется занимать у людей, люди отступятся от богов. Пусть гости любят пиры больше тех, кто задает их. Пусть в обществе, где собирается двадцать человек, будет два десятка негодяев. Пусть там, где за столом сидит дюжина женщин, двенадцать из них будут... тем, что они есть. Остальные дары свои, о боги, оставьте афинским сенаторам и презренной черни - пусть все, что в них есть дурного, подлежит отныне уничтожению. Мои же друзья, присутствующие здесь, для меня ничто, а потому ни в чем не будьте к ним благосклонны и обратите их в ничто". А теперь, собаки, снимите крышки и лопайте! Гости снимают крышки и видят, что блюда наполнены кипятком. Несколько голосов Что он хочет этим сказать? Другие Непонятно! Тимон Не знать вам лучших пиршеств никогда, Друзья обжорства! Пар и кипяток - Вот сущность ваша. Нате, получайте Последнее, что у Тимона есть. Он долго мишурой своей любви Вас украшал, но эти украшенья Теперь смывает он, и вам в лицо Вонючую бросает вашу подлость! Желаю жить вам долго и в презренье. Вы гладкие, довольные собой Бездельники, любезные убийцы, Вы приживалы, баловни судьбы, Обжоры, добродушные медведи, Приветливые волки, паразиты, Вы стая мух поганых, вы рабы, Готовые колени гнуть и шапку Ломать ежеминутно; флюгера, Вертящиеся по ветру! Пускай Болезни человека и животных Коростой с ног до головы покроют Вас всех, без исключенья! (Одному из гостей). Что, уходишь? Постой, лекарство прихвати! И ты... И ты!.. (Бросает в них блюда.) Помедли, денег одолжу, Не попрошу взаймы! Что, разбежались! Да будет лучшим из гостей подлец Отныне на пирах! Всему конец! Мой город, провались! Сгори, мой дом! Тимон людскому роду стал врагом. (Уходит.) Некоторые гости возвращаются, Первый гость Что это значит, господа? Второй гость Как можете вы объяснить гнев Тимона? Третий гость Тьфу ты! Не видели вы моей шапки? Четвертый гость Я потерял плащ. Первый гость Он просто безумец и причуды управляют им. На днях он подарил мне бриллиант, а сегодня сбил его с моей шапки. Не видели ли вы моего бриллианта? Третий гость Не видели вы моей шапки? Второй гость Вот она. Четвертый гость Вот валяется мой плащ. Первый гость Не задерживайтесь. Второй гость Тимон сошел с ума! Третий гость Намял бока мне. Четвертый гость То нам дарил, то в нас швыряет камни. Уходят. АКТ IV СЦЕНА 1 Под стенами Афин. Входит Тимон. Тимон В последний раз взгляну на город свой! Стена, раз ты волкам оградой служишь, Рассыпься и не защищай Афин! Матроны, станьте шлюхами; вы, дети, Почтение к родителям забудьте. Рабы и дураки, с постов свергайте Сенаторов морщинистых и важных И принимайтесь править вместо них. Цветущая невинность, окунись В грязь и разврат, распутничай бесстыдно В присутствии отцов и матерей. Банкрот, держись, не возвращай долгов, Хватай свой нож - режь глотку кредитору! Слуга надежный, грабь своих господ; Хозяин твой сановный - тоже вор, Но покрупней и грабит по закону! Ложись в постель к хозяину, служанка: Его жена распутничать пошла. Ты, сын любимый, вырви у отца Увечного и дряхлого костыль, И голову ему разбей. Пусть правда, Мир, благочестье, страх перед грехом, Религия, законы, справедливость, Очаг домашний, уваженье к ближним, Приличья, просвещение, родство, Обычаи, торговля превратятся В свою прямую противоположность! Пусть воцарится хаос! Пусть несчастья, Заразные и страшные болезни Падут на обреченные Афины! Подагра злая, скрючь седых вельмож; Пусть, как их честность, и они хромают! Блуд, похоть, проникайте в плоть и кровь Афинской молодежи! Пусть она, Теченью добродетели противясь, В распутстве захлебнется! Семена Чесотки, язвы гнойной, прорастайте В груди людей, проказой расцветая! Одно дыханье, заражай другое, Вливай отраву в дружбу и любовь! О ненавистный город! Из тебя Я уношу одну лишь нищету, Пусть и твоей она бедою станет, Умноженной проклятьями моими! Тимон уйдет в леса: там лютый зверь Добрее человека. О, молю вас, Внемлите, боги: да падут Афины За этою стеной и вне ее! Расти и крепни, ненависть моя! Отныне враг людского рода я. Аминь! (Уходит.) СЦЕНА 2 Афины. Комната в доме Тимона. Входят Флавий и несколько слуг. Первый слуга Послушай, управитель, где хозяин? Он выгнал нас, иль мертв, иль промотался? Флавий Увы, друзья мои! Что вам сказать? Клянусь, я так же неимущ, как вы. Первый слуга Беда! Такой богатый дом погиб? Такой хозяин славный разорился! Все разбежались; не осталось друга, Который захотел бы разделить Его судьбу и с ним уйти. Второй слуга Как мы К приятелю, лежащему в могиле, Становимся спиной, так отвернулись И от Тимона все его друзья, Чуть схоронил богатство он. Остались Ему от них пустые кошельки Да клятвы ложные. А он, бедняга, Как нищий, не имеющий приюта, Наедине оставшись с нищетою, Которой все бегут, влачит свой век В презрении, один... Сюда идут. Другие слуги. Входят слуги. Флавий Ломаная утварь Разрушенного дома. Третий слуга Я читаю По лицам вашим, что в душе мы все В Тимонову облачены ливрею. Товарищами мы остались с вами, Служа ему и в этот скорбный час. Крушенье терпит наш корабль, и мы, Матросы злополучные, стоим На палубе кренящейся, внимая Угрозам волн. Расстаться в море жизни Нам суждено. Флавий Я разделю меж вами Последнее имущество мое! Останемся друзьями в честь Тимона, А встретясь, покачаем головой, И наши прозвучат тогда слова, Как похоронный звон его богатству; "Мы лучшие знавали дни". (Раздает им деньги.) Пусть каждый Возьмет частицу. Протяните руки; Хотя мы и бедны, но расстаемся Богатые печалью. Слуги обнимаются и расходится. Сколько мук Приносит слава! Кто не пожелал бы Проклясть богатство, зная, сколько бед И горестей идет за ним вослед! Кто славою прельстится? Кто захочет Жить, убедясь, что дружба - только сон? Кто б упивался собственным величьем, Постигнув, что украшено оно, Как все друзья вокруг, фальшивым блеском?. Мой бедный господин, ты пал навеки, Погубленный своею добротой! Не странно ли, что самый тяжкий грех - Стремление творить добро для всех? Так кто ж дерзнет хотя б наполовину Таким же быть, как он, коль доброта - Бессмертных свойство - губит человека? - Мой господин! Ты был благословен, Чтоб сделаться проклятым; был богат, Чтоб нищим стать; причина бед твоих - Твое богатство. Добрый мой хозяин, Бежал ты в гневе от чудовищ этих, И нечем жизнь поддерживать тебе... - Пойду искать его и с ним останусь; Пока есть деньги в кошельке моем, Я буду управителем при нем. (Уходит.) СЦЕНА 3 Лес и пещера около моря, Входит Тимон. Тимон О всеблагое солнце! Извлеки Сырую гниль из недр земли наружу И зарази весь воздух под луною - Твоей сестрой. Рожденные на свет Утробою одною близнецы Почти неразличимы по зачатью, Развитию, рождению; но стоит Судьбе им дать удел неравный, сразу Счастливец неудачника теснит. Таков уж от природы человек; Потоком бедствий всяческих гонимый, Не может быть он счастлив без того, Чтоб к ближнему не проявить презренье. Возвысьте нищих, а вельмож унизьте - И тотчас же изведает сенатор Презрения наследственного бремя, А нищий - уваженье и почет. Один из близнецов от благ тучнеет, Второго делает худым нужда. Но кто же гордо, не сгибаясь, встанет, С чистосердечным мужеством воскликнув: "Льстец этот человек!" Коль одного Назвали так, зовите всех льстецами. Стоящий у подножия удачи Льстит тем, кто выше влез. Мудрец и тот Склоняется пред золотым болваном. Все вкривь идет! Нет ничего прямого В проклятых человеческих натурах, За исключеньем подлости прямой, А потому - проклятье всем пирам, Всем сборищам, всем празднествам на свете! Тимон себя и всех себе подобных Возненавидел! Гибни, род людской! (Копает землю.) Земля, дай мне кореньев, а того, Кто лучшее найти в тебе замыслит, Своим сильнейшим ядом услади. Что вижу? Золото? Ужели правда? Сверкающее, желтое... Нет-нет, Я золота не почитаю, боги; Кореньев только я просил. О небо, Тут золота достаточно вполне, Чтоб черное успешно сделать белым, Уродство - красотою, зло - добром, Трусливого - отважным, старца - юным, И низость - благородством. Так зачем Вы дали мне его? Зачем, о боги? От вас самих оно жрецов отторгнет, Подушку вытащит из-под голов У тех, кто умирает. О, я знаю, Что этот желтый раб начнет немедля И связывать и расторгать обеты; Благословлять, что проклято; проказу Заставит обожать, возвысит вора, Ему даст титул и почет всеобщий И на скамью сенаторов посадит. Увядшим вдовам женихов отыщет! Разъеденная язвами блудница, Та, от которой даже сами стены Больничные бы отшатнулись, - станет Цветущей, свежей и благоуханной, Как майский день. Металл проклятый, прочь! Ты, шлюха человечества, причина Вражды людской и войн кровопролитных, Лежи в земле, в своем законном месте! Я вновь тебя зарою глубоко. Доносятся звуки военного марша. Что это, барабан? - А, ты живуче, Но все же я похороню тебя! Ступай обратно, вор, не соблазняй Хранителей своих. Постой! Возьму Немного я себе на всякий случай. (Берет часть золота.) Под звуки барабанов и труб входит вооруженный Алкивиад; с ним Фрина и Тимандра. Алкивиад Ты кто такой? Тимон Животное, как ты! Пускай твое изгложет сердце язва За то, что снова человечий облик Ты мне явил. Алкивиад Но кто ты? Отчего Ты, человек, не терпишь так людей? Тимон Я мизантроп; людей я ненавижу. Вот будь ты псом, я мог бы хоть немного Тебя любить. Алкивиад А, понял я, кто ты! Но что с тобою - я понять не в силах. Тимон Ты тоже мне знаком. Но больше знать, Чем это, - не хочу. Ступай же вслед За барабаном и людскою кровью Окрашивай все ярче, ярче землю. Закон богов и суд людской жестоки, - Так чем же быть тогда должна война? (Замечает Фрину.) А девка эта может погубить Людей куда побольше, чем твой меч, Хоть вид у ней и ангельский. Фрина Пусть губы Твои сгниют! Тимон Я целовать тебя Не стану, значит, на твоих губах Останется вся гниль. Алкивиад Но как ты мог Так измениться, доблестный Тимон? Тимон Да так же, как луна, когда нет света, Который отражать она могла бы. Но, как луна, светить я неспособен -. Нет солнца у меня, чтоб свет занять. Алкивиад Достойнейший Тимон, чем я могу Помочь тебе? Тимон Упрочь мой взгляд на мир. Алкивиад О бедствиях твоих я много слышал. Тимон Ты видел их, когда я процветал. Алкивиад Я вижу их теперь. То было время Блаженное. Тимон Как ныне у тебя, Со сворой шлюх. Тимандра Так это он и есть? Краса Афин, которого весь мир Превозносил? Тимон А ты Тимандра? Тимандра Да. Тимон Останься же распутницей до смерти. Ведь те, кто спят с тобой, тебя не любят; Они несут к тебе одну лишь похоть, А ты болезни им дари взамен. Часы распутства с выгодой используй, Готовь клиентов для больниц; юнцов Гони к врачам, сажай их на диету! Тимандра Чудовище, да ты петли достоин! Алкивиад Прости ему, любезная Тимандра, Его рассудок беды помутили. - Тимон достойный, очень мало денег Осталось у меня, и каждый день Бунтуют потому мои солдаты. Мне горько было слышать, что Афины, Презрев твои великие заслуги, Когда враги на них войною шли, Забыв, как ты отчизну выручал Своим богатством и своим мечом... Тимон Ударь в свой барабан и будь любезен - Проваливай отсюда! Алкивиад Я твой друг. Мне жаль тебя, мой дорогой Тимон. Тимон Ах, жаль? Так не лишай меня покоя, Хочу я быть один. Алкивиад Ну что ж, прощай. Вот золото; возьми себе немного. Тимон Не надо мне. Оно ведь несъедобно. Алкивиад Когда в развалины я обращу Надменные Афины... Тимон Ты идешь Войною на Афины? Алкивиад Да, Тимон, И у меня на это есть причина. Тимон Пусть боги их убьют твоей победой, А после них - тебя. Алкивиад Меня? За что? Тимон За то, что, убивая негодяев, Ты был рожден мой город победить. Спрячь эти деньги. Подойди сюда. Вот золото, бери его; ступай И действуй как чума, что возникает Под гибельным влиянием планет, Когда Юпитер наполняет воздух Отравою над городом преступным. Пусть меч твой не минует никого! Увидев старца с бородой седою, Пощады не давай: он ростовщик! Бей насмерть лицемерную матрону: На вид она честна, на деле - сводня. Пусть слезы девственниц не притупят Твой меч; их грудям белизны молочной, Из-за своих решетчатых окошек К себе влекущим взоры всех мужчин, Нет места в книге состраданья, ибо Предательством напитаны они. Малюток не щади - улыбки их И ямочки глупцов лишь умиляют. Ублюдки эти родились на свет, Как встарь вещал двусмысленный оракул, Чтобы тебя со временем прирезать. Кроши их! Бей! Забудь о милосердье, Надень на уши и глаза броню, Чтоб сквозь нее не проходили слезы Грудных младенцев, дев и матерей. Пусть не разжалобит тебя и вид Слуг алтаря в священном облаченье, Лежащих пред тобою в луже крови. Вот золото, плати своим солдатам. Все истреби! А утолив свой гнев, Погибни сам. Ни слова! Убирайся! Алкивиад Так у тебя есть золото еще? Возьму его, но твой совет отвергну. Тимон Отвергнешь или нет - будь проклят небом! Фрина и Тимандра Дай, дай и нам! И нам, Тимон любезный! Осталось у тебя еще? Тимон Да, хватит, Чтобы заставить шлюху отказаться От ремесла позорного ее, А сводню отступиться от блудниц. Вот золото, держите, потаскушки, Подолы подставляйте! Бесполезно С вас клятвы брать; не сдержите вы их, Хоть клясться вы готовы бесконечно, Ужасно клясться, так, что в небесах Бессмертные, внимающие вам, Дрожать, как в лихорадке, начинают. Не надо клятв. Достаточно с меня, Что шлюхи вы, и оставайтесь ими; А если кто благочестивой речью Наставить вас задумает, - втяните Его в разврат, зажгите, возбуждайте; Пусть ваш огонь осилит дым его, Но только не поддайтесь уговорам. За этот труд шесть месяцев в году Трудитесь над собою. На макушки, Облезшие от блуда, нацепляйте Волос фальшивых клочья - ничего, Что срезаны они у мертвецов, А может, у повешенных, не важно, Носите их, дурачьте простофиль И вновь блудите. Красьте лица гуще, Чтоб лошади на ваших щечках вязли. К чертям морщины! Фрина и Тимандра Ладно, мы согласны! Давай побольше. Что еще? За деньги Готовы мы на все. Тимон Болезни сейте В трухлявые тела мужчин, чтоб их Бессилие и немощь одолели. Пускай начнет гнусавить адвокат, Визгливый плут, защитник темных дел. Слуг алтаря, что плотские утехи, Самим себе не веря, осуждают, Заразой наделяйте. Разрушайте, Проваливайте до костей носы У тех, кто, чуя личный интерес, Лишен чутья к общественному благу. Плешивьте негодяев завитых, Вредите с беспощадностью жестокой Войною пощаженным хвастунам. Всех заражайте! Иссушить старайтесь Источники людского плодородья! Вот золото еще - губите всех И погибайте сами. Пусть могилой Послужит вам вонючая канава. Фрина и Тимандра Давай, давай нам, щедрый муж, советы И золота еще. Тимон Нет, вы сперва Явите больше зла и непотребства; Задаток дан вам. Алкивиад Бейте в барабаны, И - на Афины! Ну, прощай, Тимон! Приду к тебе, коль ждет меня удача. Тимон А если не увидимся с тобой, То это я сочту своей удачей. Алкивиад Ведь зла тебе не делал я. Тимон Нет, делал, Хваля меня. Алкивиад Ты это злом зовешь? Тимон Да, опыт мой об этом говорит. Проваливай и забирай всю свору. Алкивиад Мы только злим его! Бей в барабан! Бьют барабаны. Алкивиад, Фрина и Тимандра уходят. Тимон Не удивительно ль, что человек, Пресытившийся злобою людскою, Еще способен голод ощущать! (Копает землю.) О ты, природа, мать всего живого, Ты, чье неисчерпаемое чрево И грудь неистощимая рождают И кормят все живое на земле, Родишь ты из материи одной И своего надменного ребенка - Тщеславного, пустого человека, И черных жаб и ящериц блестящих, И злых слепых червей и синих змей, И все, что есть мерзейшего под небом, Огнем Гипериона озаренным. Даруй же ненавистнику людей Из глубины твоей неизмеримой Один ничтожный корень. Иссуши Утробу плодородную твою, И пусть она на свет не производит Людей неблагодарных. Жизнь давай Волкам, драконам, тиграм, львам, медведям И чудищам, которых небосвод Наш мраморный не видел! Вот он, корень! Земля, спасибо! Засухой спали Все виноградники, поля, луга, Изодранные плугом человека, Где он, неблагодарнейший, находит Обилье яств, пьянящие напитки, Что грязью светлый ум его пятнают, Вконец лишая сердца и рассудка. Входит Апемант. Опять здесь человек. Чума! Чума! Апемант Меня сюда послали. Ходят слухи, Что стал ты жить и поступать, как я. Тимон Да, потому что ты не держишь пса, Который был бы для меня примером. Чтоб ты издох! Апемант Ну, это напускное! Ты впал в постыдно жалкое унынье, Рожденное превратностью судьбы. К чему тебе пещера? Заступ этот? И мрачный вид? И рабская одежда? Твои льстецы в шелках спокойно ходят, И пьют вино, и спят на мягком ложе, Вдыхая ароматы благовоний; Они давно забыли, что на свете Когда-то жил Тимон. Срамишь ты лес, Разыгрывая роль врага людского. Стань сам льстецом и преуспеть старайся В том, что тебя сгубило! Гни колени; Пусть каждый вздох владыки твоего С тебя долой срывает тотчас шапку; Хвали его гнуснейшие пороки, Превозноси их. Ведь с тобою тоже Так делали, а ты, развесив уши, Бывало, как трактирщик, зазывал Всех шедших мимо негодяев в гости: Так есть резон, чтобы и сам ты стал Мошенником; разбогатеешь снова И снова все мошенникам раздашь. А на меня похожим быть не думай. Тимон Похожим на тебя? Тогда б отверг Я сам себя. Апемант Ты сам себя отверг, Еще когда ты был самим собою. Ты долго сумасбродствовал, а ныне Стал дураком совсем. Ты полагаешь, Что шумный твой слуга холодный ветер Тебе рубашку станет согревать Иль что к тебе в пажи наймутся эти Деревья, пережившие орлов, И будут бегать за тобою? Разве Ручей холодный, подслащенный льдом, Заменит освежающий напиток, - Что глушит после кутежей ночных Поганый вкус во рту? Зови к себе Всех, кто живет нагими и без крова, Сопротивляясь грозным небесам; Кто вынужден сносить борьбу стихий, Но остается верным лишь природе, - Вели им льстить тебе, и ты увидишь... Тимон Что ты дурак. Проваливай. Апемант Таким Ты нравишься мне более, чем прежде. Тимон А ты теперь мне более противен. Апемант Но чем же? Тимон Льстишь ты нищете. Апемант Неправда, Я просто говорю: ты - трус. Тимон Зачем Ты отыскал меня? Апемант Чтоб побесить. Тимон Забава подлецов и дураков. Ты в этом удовольствие находишь? Апемант Да, нахожу. Тимон Что? Так и ты подлец? Апемант Когда бы жизнь суровую ты выбрал, Чтоб гордый нрав смирить, сказал бы я: Весьма похвально это. Но ведь ты Так не по доброй воле поступил. Не будь ты нищим - вновь бы стал вельможей. Желанная нужда переживает Непрочный блеск богатства и всегда Награждена бывает. Если полным Довольство не бывает никогда, То нищета довольствуется малым. Мучительно богатство без довольства, И хуже во сто раз, чем нищета, Довольная собою. Ты столь жалок, Что можешь только смерти пожелать... Тимон ...Но по иной причине, чем считает Тот, кто еще ничтожнее меня. Да где тебе понять, несчастный раб! Тебя Фортуна ласковой рукой С любовью никогда не обнимала, А била как собаку. Если б ты, Подобно мне, поднялся с детских лет По всем ступеням наслажденья жизнью, Командуя толпою слуг покорных, - Ты с головой в разврате бы увяз, В постелях шлюх растрачивая юность, И ледяному голосу рассудка Не стал бы ты внимать, а рвался б жадно К желанному куску. Но для меня Вселенная кондитерской являлась: Так много языков, сердец и глаз И уст служили мне, что я не знал Куда девать их; был покрыт я ими, Как дуб - листвой; но дунул зимний ветер, - И листья разлетелись. Одинокий, Нагой оставлен я на волю бурь; И на меня, кто ведал лишь добро, Легло все это бременем тяжелым. Но ты - ты начал жизнь свою с лишений И закалился в них. Так почему же Людей ты ненавидишь? Ведь тебе Они не льстили. Что давал ты им? Коль хочешь проклинать, так прокляни Ты своего отца за то, что он, Оборвыш грязный, в час дурной сошелся С какой-то попрошайкой и тебя, Наследственную голь, соорудил. Прочь! Не родись ты худшим из людей, Ты тоже был бы плутом и льстецом! Апемант А ты и до сих пор гордишься? Тимон Да, Горжусь, что я - не ты. Апемант А я горжусь, Что не был расточителем. Тимон А я - Что им остался. Будь в тебе одном Мое богатство все, я и тогда Повеситься тебе велел бы! Прочь! (Ест корень.) Ах, если б в нем была заключена Вся жизнь Афин, - ее бы я сожрал. Апемант (протягивая ему другой корень) Возьми, хочу я пир украсить твой. Тимон Ты общество мое сперва укрась Своим уходом. Апемант Лучше я украшу Свое - твоим отсутствием. Тимон Нет, так Его ты не украсишь, а испортишь, Не то я сам бы этого хотел. Апемант Чего же ты Афинам пожелаешь? Тимон Чтоб вихрем буйным ты по ним пронесся. А хочешь - передай, что у меня Есть золото. Ты видишь - вот оно. Апемант Какой же смысл в нем здесь? Тимон Большой и важный. Оно тут спит и злу не служит. Апемант Где же Ты ночью спишь? Тимон Под тем, что надо мной. Где кормишься ты днем? Апемант Где вижу пищу. Тимон Ах, если б яд был веществом послушным... Апемант Куда бы ты послал его, Тимон? Тимон Твою еду приправить, Апемант. Апемант Ты в жизни никогда не знал золотой середины, тебе ведомы лишь крайности. Когда ты ходил в надушенных, расшитых золотом одеждах, люди смеялись над твоей чрезмерной изысканностью, В лохмотьях ты потерял ее - и теперь тебя презирают за ее отсутствие. Вот возьми кизил, съешь его. Тимон Я не ем того, чего терпеть не могу. Апемант Терпеть не можешь кизила? Тимон Да, он такой же кислый, как ты. Апемант Вот если бы ты раньше терпеть не мог кислых льстецов, теперь ты куда больше любил бы себя. Приходилось тебе когда-нибудь видеть расточителя, которого бы любили после того, как он лишился состояния? Тимон А видал ты когда-нибудь, чтобы любили человека, не имеющего состояния, о котором ты говоришь? Апемант Я такой человек. Тимон Я понимаю тебя; ты имел средства держать собаку. Апемант Как ты полагаешь, кто больше всех на свете похож на твоих льстецов? Тимон Женщины. Но мужчины, мужчины - это сама лесть. Что бы ты сделал с миром, Апемант, если бы он находился в твоей власти? Апемант Отдал бы его диким зверям, чтобы освободить от людей. Тимон И ты согласился бы закончить свое человеческое существование вместе с остальными людьми и остался бы зверем среди зверей? Апемант Да, Тимон. Тимон Вот животное честолюбие! Да помогут тебе боги достичь цели! Был бы ты львом, лиса надула бы тебя; был бы ты ягненком, лиса съела бы тебя. Был бы ты лисой, лев заподозрил бы тебя, даже если бы обвинял тебя осел. Был бы ты ослом, глупость твоя угнетала бы тебя и жил бы ты для того, чтобы достаться на завтрак волку. Был бы волком, твоя прожорливость мучила бы тебя и ты бы рисковал своей жизнью ради обеда. Был бы ты единорогом, тебя погубили бы гордость и бешенство и ты бы сделался жертвой собственной ярости. Был бы медведем, тебя убил бы конь или сцапал леопард. Был бы леопардом, ты бы находился в кровном родстве со львом, и пятна этого родства вынесли бы приговор твоей жизни. Безопасность твоя заключалась бы в перемене места, защита - в бегстве.. Каким животным можешь ты стать, не подчинившись другому животному? И каким животным ты уже стал, что не видишь, как проиграешь от такого превращения? Апемант Если бы ты захотел доставить мне удовольствие своей беседой, то мог бы это сделать именно теперь! Афины превратились в лес, полный зверей. Тимон Каким образом удалось ослу проломить стену, что ты вдруг очутился за городом? Апемант Сюда идут поэт и живописец. Пусть их общество поразит тебя чумой! Я боюсь заразиться и лучше уйду. Когда мне больше нечего будет делать, я снова заверну к тебе. Тимон Когда окажешься последним человеком на свете, милости просим. Я бы скорей согласился быть собакой нищего, чем Апемантом. Апемант Всем дуракам дурак! Тимон Жаль, не настолько Ты чист, чтоб мог я плюнуть на тебя. Апемант Ты слишком гнусен даже для проклятий. Чума тебя возьми! Тимон Любой мерзавец В сравнении с тобою - чистый голубь. Апемант Нет злей заразы, чем твои слова. Тимон Едва лишь я твое промолвлю имя, Как порываюсь бить тебя, да руки Мне страшно заразить. Апемант Хотел бы я, Чтобы они от слов моих отсохли. Тимон Вон! Уходи, отродье псов паршивых! Я в бешенстве, что ты еще не сдох. Меня тошнит от вида твоего! Апемант Ах, чтоб ты лопнул! Тимон Прочь, наглец докучный! (Бросает в него камень.) Мне жаль и камень на тебя потратить. Апемант Ты скот! Тимон Раб! Апемант Гад! Тимон Подлец, подлец, подлец! Апемант отходит в сторону. Я ненавижу этот лживый мир! Ничто меня не привлекает в нем, И даже то, что мне необходимо. Итак, Тимон, готовь себе могилу, Ты ляжешь там, где будет разлетаться О камень гробовой морская пена, И пусть в словах надгробных смерть твоя Над жизнью человека посмеется. (Смотрит на золото.) О ты, приветливый цареубийца, Орудье распри меж отцом и сыном! О светоносный яркий осквернитель Чистейшего супружеского ложа! Отважный Марс! Ты, вечно юный, свежий, Жених желанный, нежный и любимый, Чей блеск растапливает снег священный, Лежащий на коленях у Дианы. Ты, видимое нами божество, Несовместимого соединитель, Ты по любому поводу способно На языке любом заговорить. О испытатель душ, вообрази, Что люди жалкие, твои рабы, Вдруг взбунтовались! Силою своею Смертельную вражду посей меж ними И править миром предоставь зверям. Апемант (выходя вперед) Пусть будет так, но лишь когда умру я. Пойду всем расскажу, что ты богат, И тотчас же к тебе повалят толпы. Тимон Что? Толпы? Апемант Да. Тимон Уйди, прошу тебя. Апемант Живи и наслаждайся нищетою. Тимон А ты живи, как жил. И так подохни! Теперь мы квиты. Апемант уходит. Снова появились Подобия людей? Ешь, ешь, Тимон, И проклинай их всех! Входят разбойники. Первый разбойник Откуда у него может быть золото? Наверно, крохи какие-нибудь, какой-нибудь жалкий остаточек прежнего. Он и в меланхолию-то впал из-за того, что золота у него не стало и друзья отвернулись. Второй разбойник Однако все в один голос твердят, что денег у него прорва. Третий разбойник Попробуем его повыспросить. Ежели он золотом не дорожит, так и отдаст без разговоров. А вот как это золото получить, ежели он жадничать начнет? Второй разбойник Правильно! Золото у него наверняка припрятано, не носит же он его с собой. Первый разбойник Не он ли это? Все Где? Второй разбойник По описанию похоже, что он. Все Здравствуй, Тимон. Тимон Чего вам нужно, воры? Все Мы солдаты, Не воры. Тимон Вы и воры, и солдаты, И женщин сыновья. Все Нет, мы не воры, А люди, ныне впавшие в нужду. Тимон У вас одна нужда - еды побольше. Так вот смотрите - есть в земле коренья, Сто родников на протяженье мили, Дубы, увешанные желудями, Шиповника пурпурные плоды. Природа вам, как щедрая хозяйка, На всех кустах готовит сытный стол. Нужда? Что за нужда? Первый разбойник Но мы не можем Травой, плодами и водой питаться, Как птицы, звери, рыбы. Тимон Или есть Самих зверей, и птиц, и рыб? Я знаю - Должны вы есть людей. Но все ж спасибо За то, что вы воруете открыто, Личиною святош пренебрегая, Хотя у нас в особенном почете Прикрытое законом воровство. Ну, подлые мошенники и воры, Берите - вот вам золото. Сосите Кровь пьяную из виноградных лоз, Пока горячка вашу кровь не вспенит, Тем самым вас избавив от петли. Врачам не верьте: их лекарства - яд. На их счету смертей гораздо больше, Чем краж - на вашем. Вот, берите деньги, А с ними - человеческие жизни. Свершайте преступления, свершайте; Ведь это ваше ремесло. Мы видим Примеры грабежей повсюду. Солнце - Первейший вор, и океан безбрежный Обкрадывает силой притяженья. Луна - нахалка и воровка тоже: Свой бледный свет крадет она у солнца. И океан ворует: растворяя Луну в потоке слез своих соленых, Он жидкостью питается ее. Земля - такой же вор: она родит И кормит тем навозом, что крадет Из испражнений скотских и людских. Все в мире - вор! Закон - узда и бич Для вам подобных - грабит без опаски В циническом могуществе своем. Прочь! Грабьте же друг друга, ненавидьте Самих себя. Вот золото еще: Берите, режьте глотки без разбору. Все воры, с кем бы вы ни повстречались. Скорей в Афины! Взламывайте лавки; Вы грабите грабителей. Смотрите Не станьте только меньше воровать Из-за того, что золото вам дал я. Пусть вас оно в конце концов погубит. Аминь! (Уходит в пещеру.) Третий разбойник Он чуть не убедил меня бросить мое ремесло, хоть и уговаривал заниматься им. Первый разбойник Да ведь эти советы он давал нам из ненависти к человечеству. А до наших тайных занятий ему дела нет. Второй разбойник Я поверю ему, как врачу, и брошу свое ремесло. Первый разбойник Давайте прежде дождемся мира в Афинах. Человек может стать честным в любое, самое скверное время. Уходят. Входит Флавий. Флавий О боги! Неужели этот жалкий, Несчастный человек - хозяин мой? Как низко пал он! Памятник чудесный Прекрасных дел, поставленный так дурно! Как изменила страшная нужда Его когда-то благородный облик! О, кто гнуснее может быть, чем тот, Кто друга в бездну горя низведет? Так диво ль, что врага мы предпочтем Друзьям, коль верить им нельзя ни в чем? По мне, открытый недоброжелатель Достойнее, чем лживый прихлебатель. Меня заметил он... Всю скорбь сейчас Я изолью ему. Он господин мой, И я хочу служить ему, как прежде. Тимон выходит из пещеры. Мой дорогой хозяин! Тимон Прочь! Ты кто? Флавий Как! Вы меня забыли? Тимон Для чего Такой вопрос? Я всех людей забыл, Ты человек, - так и тебя забыл я. Флавий Я бедный, честный ваш слуга. Тимон Ну, значит, Ты мне неведом... Честных я не знаю. Вокруг меня все были негодяи, Служившие мерзавцам за столом. Флавий О, видят боги, ни один служитель Так не скорбел о доле господина, Как я скорблю. Тимон Что вижу я? Ты плачешь? Тогда приблизься. Ты мне полюбился За то, что стал ты женщиной, нарушив Обычаи мужчин с железным сердцем, Что плачут лишь от похоти и смеха: В них жалость спит... Перевернулся свет! От смеха плачем мы, от горя - нет. Флавий Признайте же меня, мой господин! Поверьте скорби искренней! Позвольте, Слугой у вас останусь я, покамест Не исчерпаю скудных средств своих. Тимон Как! У меня такой служитель был? Участливый, честнейший, верный?.. Тронул Ты душу одичавшую мою. Дай поглядеть в твое лицо. Бесспорно, Он женщиной рожден! - Простите мне Поспешность, боги мудрые, с которой Я осудил весь мир без исключенья! Есть честный человек, я признаю, Но лишь один - не ошибитесь, боги, - Единственный! И тот - всего слуга. - О, как хотел я всех возненавидеть! Но ты, ты выкупил себя. Пусть так. Кроме тебя, я проклинаю всех! Однако ты не столь умен, как честен: Предав меня, ты мог бы вмиг найти Другую службу; часто ведь въезжают В дома вторых господ на шее первых. Скажи по правде - ибо сомневаться Я должен и тогда, когда все ясно, - Что кроется под верностью твоей? Не алчность? Не корысть? Не лихоимство?. Не схоже ль это с даром богача, Который, принося подарок, хочет Взамен раз в двадцать больше получить? Флавий Нет, дорогой хозяин! Слишком поздно Проникли в ваше сердце подозренья. Ах, если бы они явились прежде, В дни пиршеств! Но пришли они, увы, Тогда, когда уж обнищали вы. Нет, мне велит так совесть поступить, Привязанность к вам, долг мой и любовь К душе добрейшей, несравненной вашей. Мне хочется заботиться о вас, О вашей пище, о жилье... Поверьте, Высокочтимейший мой господин, Всю выгоду, которая меня Ждала бы в будущем иль настоящем, Я променял бы с радостью на то, Чтоб к вам вернулись слава и богатство, Вот лучшая награда мне была бы. Тимон Так и случилось! Честный человек, Единственный на свете, вот, возьми! От нищеты моей послали боги Сокровище тебе. Иди, будь счастлив. Тебе я ставлю лишь одно условье: Прочь от людей! Всех в мире ненавидь, Всех проклинай! Забудь о состраданье, И, прежде чем ты нищему подашь, Пусть мясо у него сойдет с костей От голода; бросай собакам то, В чем ты откажешь человеку. Пусть Людей поглотят тюрьмы! Пусть долги Их превратят в ничто, смешают с грязью! О род людской, стань лесом иссушенным! Пускай недуги людям смерть несут И кровь их вместе с ложью иссосут! Прощай, желаю счастья. Флавий О, позвольте Остаться здесь и утешать вас! Тимон Если Проклятья ты не любишь, удались. Дай бог, чтоб ты избавлен был судьбой От встреч с людьми, а я - от встреч с тобой! Уходят в разные стороны. АКТ V СЦЕНА 1 Лес. Перед пещерой Тимона. Входят поэт и живописец. Тимон наблюдает за ними из пещеры. Живописец Судя по описанию, жилище его должно быть где-то поблизости. Поэт Не знаю, чему и верить. Правду ли говорят, что у него так много золота? Живописец Несомненно. Алкивиад рассказывает об этом; Фрина и Тимандра получили от него золото, а кроме того, он обогатил бедных бездомных солдат. Говорят, что он дал крупную сумму своему управителю. Поэт Значит, его разорение было придумано, чтобы испытать друзей? Живописец И ни для чего другого. Вот увидите, он снова появится в Афинах и расцветет, подобно пальме. А посему недурно уверить его о нашей любви, невзирая на его мнимое несчастье. Этим мы докажем свою честность, и, весьма возможно, старания наши будут вознаграждены, если слухи о его богатстве справедливы. Поэт Что вы собираетесь преподнести ему? Живописец На этот раз ничего, кроме моего посещения. Я лишь пообещаю ему великолепную картину. Поэт Я поступлю так же; скажу, что собираюсь написать о нем поэму. Живописец Лучше не придумаешь! Обещания как раз в духе нашего времени. Они открывают глаза ожиданию. А вот выполнять их уже скучнее, и, надо сказать, никто этим не занимается, за исключением людей простых и ограниченных. Давать обещания - занятие приятное и модное; выполнять обещания - все равно что составлять духовную: это говорит о тяжелом заболевании составителя. Тимон выходит из пещеры. Тимон (в сторону) Превосходный живописец! Тебе не нарисовать человека гнуснее, чем ты сам. Поэт Сейчас придумаю, что бы такое пообещать ему. Поэма должна олицетворять его самого и быть сатирой на мягкость людей состоятельных; должна обличать льстецов, следующих по пятам молодости и богатства. Тимон (в сторону) Ты хочешь предстать негодяем в своем собственном произведении? Хочешь бичевать в других свои собственные пороки? Хорошо, поступай так! У меня есть золото для тебя. Поэт Нет, поскорей пойдем искать его. Ведь упустив из рук своих барыш, Ты своему карману сам вредишь. Живописец Да, верно. Ищи того, что ты желаешь, днем, При свете, а не в сумраке ночном. Пошли. Тимон (в сторону) Ну, погодите, я сейчас вас встречу! О золото, какой ты бог могучий, Коль даже в этом храме, что грязнее Свиного хлева, молятся тебе! Да, это ты морскую пену пашешь, Ведешь суда, почтение внушаешь К рабам презренным. Будь и дальше чтимо, И пусть поглотит самый злой недуг Твоих ретивых и покорных слуг. Я встречу их! (Выступает вперед.) Поэт Достойнейший Тимон, Недавний щедрый покровитель наш, Приветствуем тебя. Тимон Возможно ль? Дожил Я до того, что двух увидел честных? Поэт Вы столько делали добра нам, сударь! Узнали мы, что вы ушли от света, Предательски покинутый друзьями. О люди, вы - сама неблагодарность! Презренные натуры! Нет для вас Достаточно суровой, тяжкой кары! Как! Вас покинуть, вас, чье благородство, Сияющее, как звезда, давало Им все - и положение и жизнь! Я возмущен, я не могу найти Слова, в которые облечь возможно Чудовищный объем измены этой. Тимон Не облекай, пускай нагою ходит; Тем лучше люди разглядят ее. Раз вы честны, такими и останьтесь, Натуры прочих ярче оттенив. Живописец Он, как и я, мы шли дорогой жизни Под благостным дождем твоих даров, И сознавали это. Тимон Да, честны вы! Поэт Пришли мы предложить свои услуги... Тимон Честнейшие создания! Но как Воздать мне вам? Едите вы коренья И пьете ледяную воду? Нет. Оба Для вас готовы мы на что угодно. Тимон Вы, честные, прослышали, конечно, Что у меня есть золото, не так ли? Скажите правду, искренние люди! Поэт Есть слух такой, мой добрый покровитель, Но я и друг мой не затем пришли. Тимон Какие честные, прямые души! (Живописцу.) А ты, наверно, лучше всех в Афинах Обман рисуешь. Право, лучше всех. Обман тебе дается. Живописец Я стараюсь. Тимон Вот-вот, и я об этом говорю. (Поэту.) А что до выдумок твоих, поэт, Изяществом и нежностью набиты Твои стихотворенья. Ты, пожалуй, Еще естественней в своем искусстве. Но, честные друзья, сказать вам должен, Что есть один порок у вас, - конечно, Не столь уж он чудовищен, чтоб вы Трудились исправляться. Оба А какой? Скажите нам! Тимон Обидитесь, пожалуй. Оба Нет, будем благодарны... Тимон В самом деле? Оба Не сомневайтесь, сударь! Тимон Дело в том, Что верите мошенникам вы оба, Которые вас страшно надувают. Оба Ужели, сударь? Тимон Да, их ложь и фальшь Вы слышите, и видите притворство, И в грязные делишки их проникли, Но все-таки они любимы вами; Вы кормите их, преданы вы им, Хотя, поверьте, это негодяи. Живописец Таких не знаю я... Поэт И я не знаю... Тимон Послушайте, я очень вас люблю И золота вам дам, избавьтесь только От этих подлецов. Повесьте их, Зарежьте, утопите их в канаве, Иль как-нибудь иначе изведите, Потом ко мне явитесь. Я вам дам Немало золота! Оба Но кто они? Скажите имя. Тимон Если разойдетесь Вы в разные концы, то все равно Любой из вас останется вдвоем; И стой отдельно каждый друг от друга, Архиподлец с ним целое составит. (Живописцу.) Ты хочешь, чтобы там, где ты стоишь, Двух негодяев не было, тогда К нему не приближайся. (Поэту.) Хочешь ты, Чтоб там, где ты находишься, стоял Один мерзавец, - так покинь его! Прочь! Сгиньте! (Бьет их.) Вот вам золото, мерзавцы! За ним пришли вы? Для меня трудились? Что ж, получайте плату! Ты - алхимик, Так из побоев золото добудь. Собаки подлые, злодеи! Вон! (Прогоняет их и уходит в пещеру.) Входят Флавий и два сенатора. Флавий Поверьте, говорить с ним безнадежно; Так занят он собою, что ему Противны все другие. Первый сенатор Проводи нас В его пещеру, там уж будет видно. Афинянам мы дали обещанье Поговорить с ним. Второй сенатор Не всегда бывают В одном и том же настроенье люди. Его согнули горести и время; Но то же время, щедро наградив Его богатством, может все загладить. Веди нас. Там посмотрим. Флавий Вот пещера. Да будут в ней покой и мир. - Тимон! Тимон! Поговори с друзьями. Выйди! Виднейшие сенаторы Афин Явились от лица своих сограждан Приветствовать тебя. Поговори С вельможами, достойнейший Тимон! Тимон выходит из пещеры, Тимон Испепели их, нежащее солнце! (Сенаторам.) Ну, говорите, чтоб вам провалиться! Пускай нарыв у вас на языке За слово правды вскочит, а за ложь Пусть целиком язык сгниет, и вы, Беседуя, проглотите его. Первый сенатор Тимон достойный... Тимон ...Лишь таких, как вы, Равно как и Тимона, вы достойны. Второй сенатор Тебе, Тимон, сенаторы Афин Шлют свой привет. Тимон Я их благодарю. Послал бы я чуму им в дар, когда бы Сумел поймать ее для них. Первый сенатор Забудь То, в чем мы сами каемся теперь. Сенаторы, явив единодушно Свою любовь к тебе, покорно просят В Афины возвратиться снова. Ждут Высокие посты тебя и слава, Не премини воспользоваться ими. Второй сенатор Признали мы, что ошибались грубо, Забыв твои заслуги, и сенат, - Меняющий свои решенья редко, Но осознав, в конце концов, что значит Твое отсутствие в Афинах, понял, Что, в помощи Тимону отказав, Обрек себя он этим на паденье. Сенат послал нас объявить тебе О горестном раскаянье своем И ценную награду предложить, Которая с избытком возместит Все прежние тяжелые обиды. Да, ждут тебя такие груды денег, Такой почет, что вычеркнут они Обиды из души твоей и впишут В нее слова любви, чтоб вечно ты Читал их. Тимон Вы меня очаровали! Я изумлен до слез! Что ж, если вы Одолжите мне сердце дурака И женские глаза, так я поплачу От ваших слов, достойные вельможи. Первый сенатор Будь милостив и с нами возвратишь В Афины - нашу и твою отчизну, И стань правителем. Ты будешь встречен Всеобщей радостью и облечен Неограниченной и полной властью. Вновь имя доброе твое начнет Звучать в устах, как только мы дадим Отпор свирепому Алкивиаду, Который, вепрю дикому подобно, С корнями злобно вырывает мир В своей отчизне. Второй сенатор И афинским стенам Своим мечом ужасным угрожает. Первый сенатор Поэтому, Тимон... Тимон Что ж, я готов... И поступлю поэтому я так: Коль он начнет крошить моих сограждан, От имени Тимона передайте, Что дела нет до этого Тимону! А если он прекрасные Афины Опустошит, почтенных наших старцев За бороды таскать начнет, отдаст Священных наших дев на поруганье Войне безумной, зверской и жестокой, - От имени Тимона передайте, Что я, скорбя о старых и о юных, Сказать ему могу лишь только то, Что дела нет до этого Тимону. Пусть дальше зло творит! Об их ножах Заботиться не стоит вам, покуда У вас хватает глоток для расправы. Что до меня, то ножичек карманный Во вражьем стане выше я ценю, Чем самое почтеннейшее горло Афинское. Вверяю вас защите Богов благоволящих, точно так же Как вверил бы тюремщику воров. Флавий Вы убедились сами, - все напрасно. Ступайте же. Тимон Перед приходом вашим Надгробную писал себе я надпись, Ее увидят завтра. Наступает Конец моим страданиям земным, В богатстве и здоровье состоявшим. Ничтожество сулит мне все на свете. Ступайте! Попытайтесь жить. Пускай Алкивиад чумою станет вам, А вы - ему. Удастся жить - живите! Первый сенатор Слова напрасно тратим мы. Тимон Но все же Свою страну люблю я и не рад Всеобщему крушенью, как об этом Трубит молва. Первый сенатор Вот это речь другая. Тимон Привет моим любезным землякам! Первый сенатор Твои уста слова такие красят. Второй сенатор И в уши наши входят, как в ворота Прославленный вошел бы триумфатор. Тимон Поклон мой всем. Скажите им, что я, Желая их освободить от горя, От боли, страха пред врагом, потерь, От мук любви и прочих бед случайных, Каким подвержен хрупкий челн природы На трудном жизненном пути, - решил Им добрую услугу оказать. Я научу, как надо отвратить Алкивиада яростную злобу. Второй сенатор Мне это нравится. Он к нам вернется. Тимон Есть дерево вблизи моей пещеры, Его срубить я собираюсь вскоре, Так передайте же моим друзьям, Афинянам всех званий и сословий: Кто ищет избавленья от страданий. Пусть поспешит сюда, пока топор мой Не уничтожил дерево, и пусть Повесится на нем! Привет им всем! Флавий Не беспокойте же Тимона. Он Останется таким же, как и был. Тимон Не приходите больше, но скажите Афинянам, что вечное жилище Воздвиг себе Тимон на берегу, Который каждый день прилив соленый, Шумя и пенясь, кроет. Приходите Туда, и пусть надгробный камень мой Послужит прорицаньем вам. - Уста, Излив всю горечь, смолкните навек. Пускай чума исправит зло! Пусть люди При жизни создают одни гробы И смерти, как награды лучшей, ждут. Затмись, о солнце, больше не свети, Конец приходит моему пути. (Уходит в пещеру.) Первый сенатор Обида в нем срослась неотделимо С душой. Второй сенатор Надежды наши на него Все рухнули. Вернемся и посмотрим, Какие меры могут нашу гибель Предотвратить. Первый сенатор Да, медлить нам нельзя. Уходят. СЦЕНА 2 У стен Афин. Входят два сенатора и гонец. Первый сенатор Тяжелое открытье! В самом деле Так многочисленны его войска, Как ты сказал? Гонец И даже больше. Если Судить по быстроте передвиженья, Они здесь будут очень скоро. Второй сенатор Гибель Грозит нам, если не вернут Тимона. Гонец Я встретил их гонца - он старый друг мой. Хоть мы и во враждебных лагерях, Но все ж приязнь осилила вражду, И мы разговорились с ним. Его Послал Алкивиад с письмом к Тимону, Прося Тимона присоединиться К походу на Афины, потому что Тимон его причиной был отчасти. Входят сенаторы, ходившие к Тимону. Первый сенатор Вот и собратья наши. Третий сенатор О Тимоне И речи быть не может; все пропало! Уж слышен барабанный бой врага. От страшного движенья вражьих войск Пыль в воздухе столбом стоит. Скорей! Пора отпор готовить им! Пойдем. Враг победит, боюсь, и мы падем. Уходят. СЦЕНА 3 Лес. Пещера Тимона. Неподалеку виднеется надгробный камень. Входит воин, разыскивающий Тимона. Воин По описанью судя, это здесь. - Эй, кто там? Отзовись! Эй! - Нет ответа. Да что это? Тимон скончался? Верно, Зверь растерзал его - людей тут пет. Конечно, мертв он - вот его могила. Есть надпись, да читать я не умею. Не снять ли оттиск воском? Наш начальник Все письмена умеет разбирать, Он опытен, хоть и не стар годами. Наверно, осадил уж он Афины, И цель его - их превратить в руины. (Уходит.) СЦЕНА 4 Перед стенами Афин. Трубы. Входит Алкивиад с войском. Алкивиад Трубите грозный наш приход Афинам, Трусливым и развратным! В Афинах трубят к переговорам. На стены всходят сенаторы. До сих пор Вы правили и произвол творили, Мерилом справедливости считая Лишь вашу волю. До сих пор и я И те, кто спал под сенью вашей власти, Скитались, руки опустив, и тщетно Скорбь изливали. Но пришла пора - Проснулась сокрушающая сила В просителе и вырвалась наружу, Крича: "Довольно!" Наступило время Покорному страданию усесться И отдыхать в удобных ваших креслах, А наглости с набитым кошельком Бежать и от испуга задохнуться. Первый сенатор О молодой достойный вождь, когда Ты месть еще лелеял только в мыслях И силы не имел, а мы - причин Тебя бояться, - мы к тебе являлись Пролить бальзам на бешенство твое, Стремясь неблагодарность нашу сгладить Почтением, ее превосходящим. Второй сенатор И мы старались также, как могли, С Афинами Тимона примирить, Послав к нему просителей покорных И обещанья щедрые давая. Не все неблагодарны мы, не все Заслуживаем грозного удара. Первый сенатор Не те, кто эти стены воздвигал, Тебе обиду в прошлом нанесли, Да и не так уж велика она, Чтоб эти стены, башни, школы пали. Второй сенатор Виновников изгнанья твоего Уж нет в живых! Позор поступка их Разбил им сердце. Славный вождь, войди Под сенью реющих знамен в наш город И каждого десятого казни, Коль месть твоя настолько жаждет пищи, Которою гнушается природа. Десятой долей удовлетворись: Того, кто вынет меченую кость, Вели казнить. Первый сенатор Ты оскорблен не всеми. Невинный за виновных не ответчик. Ты должен знать, что не передаются Проступки, словно земли, по наследству. Итак, наш соотечественник славный, Введи войска в наш город, но оставь За стенами его свой лютый гнев. Щади Афины - колыбель свою, И тех людей, кого погубишь ты С твоими оскорбителями вместе! К своим стадам, как пастырь, подойди И отбери животных зараженных, Но всех не убивай. Второй сенатор Того, что хочешь, Скорей достигнуть можешь ты улыбкой, Чем прорубая путь мечом. Первый сенатор Ворот Ногой коснешься ты, и пред тобою Они откроются, когда вперед Пошлешь ты сердце доброе сказать, Что входишь к нам как друг. Второй сенатор Брось нам перчатку Или любую вещь в залог того, Что ты использовать оружье хочешь Затем лишь, чтобы получить возмездье, А не губить нас. Пусть твои войска Войдут к нам и стоят у нас, покуда Мы всех твоих желаний не исполним. Алкивиад Да будет так! Вот вам моя перчатка. Берите. Вниз спуститесь и откройте Незащищенные ворота ваши. Из всех врагов Тимона и моих Падут лишь те, которых сами вы Прикажете подвергнуть наказанью, - И более никто. Чтоб вас вполне В моих благих намереньях уверить, Я объявляю: ни один солдат Покинуть своего поста не смеет Или нарушить жизни ход в Афинах; Клянусь вам, что ослушник будет призван К строжайшему ответу по закону. Оба сенатора Какие благородные слова! Алкивиад Спускайтесь и сдержите обещанье. Входит воин. Воин Начальник храбрый мой! Тимон скончался, На берегу морском он похоронен. Пусть эта надпись на его надгробье И этот мягкий слепок восковой Ответят за невежество мое. Алкивиад (читает) "Здесь жалкое тело лежит, разлученное с жалкой душою, Не все ли равно, кем я был. Порази всех вас, небо, чумою! Себя схоронил здесь Тимон, ненавидевший мир и людей, Пройдя, прокляните его и ступайте дорогой своей". Мне ясно, что ты чувствовал пред смертью. Хоть ты на скорбь людей смотрел с презреньем, Пренебрегал потоком наших мыслей И каплями скупыми слез людских, Но мощный ум твой подсказал тебе, Как вынудить Нептуна самого Неутомимо на твоей могиле Оплакивать прощенные проступки. Ты умер, благороднейший Тимон, И мы тебя еще не раз помянем. Ведите же меня в родной ваш город, И я соединю свой меч с оливой. Пускай война рождает мир, а мир, Войну смирив, отныне будет свят. Мир и война друг друга исцелят. Бей, барабан! Уходят. А.Смирнов. ПРИМЕЧАНИЯ К ТЕКСТУ "ТИМОНА АФИНСКОГО" Когда же выйдет ваша книга в свет? - Да вслед за тем как поднесу ее. - Поэт хочет напечатать свою книгу на средства Тимона. В шекспировской Англии поэты обычно получали от меценатов денежный подарок за посвящение им своих произведений. ...вышибить мозги... что невозможно сделать... - по причине отсутствия в голове этого человека мозгов. Варрон, здорово! и дальше: Исидор? - Шекспир иногда наделяет слуг именами их господ. "Коринф" - название веселого заведения, которое содержит жена шута. Хотел бы я иметь во рту прут, чтобы ответить тебе назидательно. - Прут - вместо языка, чтобы стегнуть им хорошенько. Вот тебе три солидара... - Солидар - вымышленное Шекспиром название афинской монеты, ...и в Византии... - один из анахронизмов Шекспира. Кушанья сегодня у всех будут одинаковые. - На званых обедах гостям иногда подавались различные кушанья, в зависимости от их ранга. ...Красьте лица гуще, чтоб лошади на ваших щечках вязли - то есть чтобы они вязли, как в жидкой грязи, в румянах, покрывающих щеки. Гиперион - одно из наименований бога солнца Феба-Аполлона. Был бы ты единорогом, тебя погубили бы гордость и бешенство... - Ловля сказочного зверя единорога происходила будто бы так: охотник, раздразнив единорога, прятался за деревом, и тогда взбешенный зверь вонзал свой рог в дерево с такой силой, что потом уже не мог его вынуть, и охотники могли взять его без труда. ...пятна этого родства... - пятна на шкуре леопарда. И океан ворует: растворяя луну в потоке слез своих соленых, он жидкостью питается ее. - Существовало мнение, что действие моря на луну вызывает на ней соленую росу, которая затем падает в море и увеличивает этим его объем. А.Аникст. "ТИМОН АФИНСКИЙ" Первопечатный текст "Тимона Афинского", опубликованный в фолио 1623 г., давно обратил на себя внимание исследователей некоторыми странностями. Он напечатан между "Ромео и Джульеттой" и "Юлием Цезарем". Типографские признаки дали возможность установить, что первоначально издатели фолио намеревались поместить здесь "Троила и Крессиду", но затем у них возникли какие-то трудности (вероятно, связанные с выкупом издательских прав на публикацию этой пьесы), и так как другие пьесы уже были набраны и, по-видимому, отпечатаны, то, чтобы не менять пагинацию на пустое место, надо было что-то вставить. Таким образом "Тимон Афинский" и попал на то место, которое он занял в фолио. Текст трагедии изобилует ошибками в расположении строк, их делении согласно метрической системе пятистопного ямба; в ряде случаев прозаические реплики разбиты на стихотворные строки, а стихи напечатаны как проза. Многие строки неполны, и непонятно -то ли это дефект рукописи, с которой печатался текст, то ли сознательное авторское указание на длительность пауз при произнесении стиха. В художественном отношении пьеса очень неровна, что гораздо больше заметно при чтении ее в подлиннике. Наряду с эпизодами, полными шекспировской трагической мощи, есть сцены маловыразительные. Некоторые места текста не очень похожи по стилю на Шекспира. Это следующие эпизоды: I, 2; 1, 3; III, 2; III, 3; III, 5; IV, 2; IV, 3; V, 1. В XIX веке исследователи считали, что эти места текста принадлежат не Шекспиру, а кому-то из современников. Среди возможных соавторов Шекспира называли Хейвуда, Тернера, Уилкинса, Чепмена, Мидльтона. Американский редактор и комментатор Шекспира Уильям Дж. Ролф в своем издании "Тимона Афинского" (1882), для того чтобы отделить от основного текста те части, которые он не считал шекспировскими, даже напечатал их петитом. Современное шекспироведение, как и в отношении остальных пьес, склоняется к тому, что не следует относить несовершенства текста трагедии за счет других авторов. Все большее число сторонников завоевывает концепция, согласно которой "Тимон Афинский" - произведение, незавершенное самим Шекспиром. Значительную часть текста драматург написал с подлинно творческим вдохновением, тогда как ряд сцен были только набросаны им и недоработаны в поэтическом отношении. Как бы то ни было, основной корпус текста составляют сцены, написанные с той поэтической силой и трагической глубиной, которые присущи другим великим творениям Шекспира в трагический период. Критики неоднократно указывали на то, что многое роднит "Тимона Афинского" с "Королем Лиром". И здесь и там, центральной является тема неблагодарности. Есть предположение, что Шекспир якобы сначала взялся за обработку сюжета о Тимоне Афинском, но затем обратился к теме короля Лира и, найдя в ней более благодарный материал, будто бы отказался от завершения "Тимона Афинского". Трудно сказать, насколько данное предположение достоверно. Во всяком случае, оно подводит нас к вопросу о датировке трагедии. Если "Тимон Афинский" был написан или набросан до "Короля Лира", то трагедию следует датировать примерно 1605 г. К этому склонялся Э. С. Бредли, и эту дату поддерживает современный американский шекспировед Уилард Фарнхем. Но большинство исследователей хронологии Шекспира относят "Тимона Афинского" к более поздней дате. Традиционное мнение, восходящее к концу XVIII века, заключается в том, что "Тимон Афинский" - последняя из трагедий Шекспира. Однако никаких фактических данных, подтверждающих это, не обнаружено. Правда, английскому исследователю Сайксу удалось найти в пьесе одного из современников Шекспира Джона Дея "Юмор без передышки" (1607-1608) фразу, которая, возможно, намекает на сюжет "Тимона". Об одном из персонажей здесь говорится, что он "безумен, как тот вельможа, который роздал свое состояние прихлебателям, а затем просил милостыню для себя". Однако нельзя быть уверенным в том, что здесь подразумевается трагедия Шекспира. Возможно, чт