Уильям Шекспир. Кориолан --------------------------------------------------------------------------- перевод Ю.Корнеева OCR: Максим Бычков --------------------------------------------------------------------------- Действующие лица Кай Марций, затем Кай Марций Кориолан. Тит Ларций } полководцы римлян в борьбе против вольсков. Коминий Менений Агриппа, друг Кориолана. Сициний Велут } народные трибуны. Юний Брут Маленький Марций, сын Кориолана. Тулл Авфидий, полководец вольсков. Военачальник вольсков, подчиненный Авфидию. Заговорщики, единомышленники Авфидия. Никанор, римлянин. Горожанин из Анциума. Два вольских часовых. Глашатай. Волумния, мать Кориолана. Виргилия, жена Кориолана. Валерия, подруга Виргилии. Прислужница Виргилии. Римские и вольские сенаторы, патриции, эдилы, ликторы, воины, горожане, гонцы, слуги Авфидия и другие слуги. Место действия - Рим и его окрестности; Кориолы и их окрестности; Анциум. AКT I СЦЕНА 1 Рим. Улица. Входит толпа восставших горожан с кольями, дубинами и другим оружием. Первый горожанин Послушайте меня, прежде чем пойдем дальше. Все Говори, говори. Первый горожанин Готовы ли вы скорее умереть, чем голодать? Все Готовы, готовы. Первый горожанин А знаете ли вы, что злейший враг народа - Кай Марций? Все Знаем, знаем. Первый горожанин Так убьем его, а уж тогда сами цену на хлеб установим. Таков ли наш приговор? Все Да что там толковать - убьем его, и все. Идем, идем! Второй горожанин Одно слово, достойные сограждане... Первый горожанин Достойными нас никто не считает: ведь все достояние - у патрициев. Мы бы прокормились даже тем, что им уже в глотку не лезет. Отдай они нам объедки со своего стола, пока те еще не протухли, мы и то сказали бы, что нам помогли по-человечески. Так нет - они полагают, что мы и без того им слишком дорого стоим. Наша худоба, наш нищенский вид - это вывеска их благоденствия. Чем нам горше, тем им лучше. Отомстим-ка им нашими кольями, пока сами не высохли, как палки. Клянусь богами, это не месть во мне, а голод говорит! Второй горожанин И начать вы хотите с Кая Марция? Первый горожанин С него самого: он для народа хуже собаки. Второй горожанин Да разве вы забыли, какие у него заслуги перед отечеством? Первый горожанин Ничуть не забыли. Я бы даже хвалил его за них, если бы он сам себя спесью не вознаграждал. Второй горожанин Нет, погоди. Ты говори без злости. Первый горожанин А я тебе и говорю - все, чем он прославился, сделано им ради этой спеси. Пусть мягкосердечные простаки думают, что он старался для отечества. На самом-то деле он поступал так в угоду матери; ну, отчасти и ради своей спеси, а ее у него не меньше, чем славы. Второй горожанин Ты вот считаешь пороком то, что он себя переделать не может. Но ведь ты же не скажешь, что он жаден? Первый горожанин А хотя бы и так. Зато у меня других обвинений хватит. Да у него столько пороков, что устанешь перечислять. Крики за сценой. Это что за шум? Видно, и по другую сторону Тибра восстание. Что же мы болтаем да время тратим? На Капитолий! Все Идем, идем. Первый горожанин Тише! Кто сюда идет? Входит Менений Агриппа. Второй горожанин Достойнейший Менений Агриппа - тот самый, кто всегда любил народ. Первый горожанин Да, это человек честный. Вот если б и остальные были такими! Менений Эй, земляки, что с вами происходит? Куда с дубьем бежите вы? Ответьте. Первый горожанин Что с нами происходит - сенату известно: там уж недели две назад могли смекнуть, что мы задумали, а сегодня воочию увидят. Там ведь любят говорить: от черни голой - дух тяжелый. Пусть теперь знают, что рука у нас тоже не из легких. Менений Друзья мои, почтенные соседи, Неужто горя вы хлебнуть хотите? Первый горожанин Да мы и так уже им захлебнулись. Менений Друзья, поверьте мне, о вас пекутся Патриции. Я знаю, дорог хлеб И голод вас томит, но столь же глупо, Как замахнуться палкою на небо, Вам восставать на Рим, в ком хватит силы Порвать железо тысячи удил Покрепче пут, которыми вы мните Его стреножить. Голод не сенатом Ниспослан, а богами, и не руки, А лишь колени вас спасут. Увы! Влекомы вы бедой туда, где ждет Вас горшая беда, а вы клянете Как супостатов кормчих государства, Отечески пекущихся о вас. Первый горожанин Пекущихся о нас? Как бы не так! Да им никогда до нас дела не было. У них амбары от хлеба ломятся, а они нас морят голодом да издают законы против ростовщичества на пользу ростовщикам. Что ни день, отменяют какой-нибудь хороший закон, который не по вкусу богачам; что ни день, выдумывают новые эдикты, чтобы поприжать и скрутить бедняков. Если нас не пожрет война, они сами это сделают; вот как они нас любят. Менений Или честно Сознайтесь в том, что вы безмерно злобны, Иль вы глупцы. Я расскажу вам басню, Хоть вы ее, быть может, и слыхали. Но раз она уместна, я отважусь Еще разок ее напомнить. Первый горожанин Отчего не послушать! Только не надейся, что твоя басня наше горе умаслит. Начинай, если тебя такая охота разобрала. Менений Однажды возмутились против чрева Все части человеческого тела, Виня живот за то, что, словно омут, Всю пищу поглощает он, а время Проводит в лени и безделье праздном, Тогда как остальные члены ходят, Глядят и слышат, чувствуют и мыслят, Друг другу помогая и служа Потребностям и устремленьям общим Родного тела. Чрево ж отвечало... Первый горожанин Да говори же, что им чрево ответило. Менений Сейчас скажу. С язвительным смешком, Возникшим не в груди, а ниже легких (Взгляните - чревом я могу не только Вещать, но и смеяться) отвечало Оно мятежным членам, коих зависть К его доходам мучила, как вас, Порочащих сенаторов за то, что Они вам не чета. Первый горожанин Но что ж ответить Сумело чрево бдительному глазу. Челу, венец носящему, и сердцу. Советчику, и языку-горнисту, Ноге-коню, руке-бойцу и прочим Помощникам и слугам тела, если... Менений Что "если"? Перебил - так сам кончай. Ну? Первый горожанин Если выгребная яма тела, Живот-обжора грабит их... Менений Ну, дальше. Первый горожанин Что может он ответить на упреки Всех членов остальных? Менений Скажу вам это, Коль вы себя сумеете к терпенью, Хоть коротко оно у вас, принудить. Первый горожанин Ты слишком долго тянешь! Менений Слушай, друг. Живот неторопливый был разумней Хулителей своих и так ответил: "Вы правы в том, мои друзья-сочлены, Что общий харч, которым вы живете, Мне первому идет. Но так и надо, Затем что телу призван я служить И житницей и лавкой. Не забудьте, Что соки я по рекам кровяным Шлю к сердцу во дворец и к трону мозга, Что по извивам и проходам тела Все - от крепчайших мышц до мелких жилок - Лишь я питаю жизненною силой. Но, добрые друзья мои, хоть всем вам... (Первому горожанину.) Заметь, не я, а чрево то сказало. Первый горожанин Так. Продолжай. Менений Хоть всем вам и не видно, Чем каждый в одиночку мне обязан, Я вправе заключить, что отдаю Вам лучшую муку и оставляю Лишь отруби себе. (Первому горожанину.) Ну, что ты скажешь? Первый горожанин Ответ неплох. Как ты его толкуешь? Менений Сенат - вот чрево мудрое, а вы - Бунтующие члены. Стоит только Вам честно оценить его заботы И попеченье о всеобщем благе, Как вы поймете, что оно всегда Лишь от него исходит и приходит, А не от вас. - Что ты на это скажешь, Ты, палец сборища большой? Первый горожанин Я - большой палец? Ты зачем меня большим пальцем называешь? Менений Затем, что ты, кто всех дрянней и ниже, Возглавить хочешь этот бунт премудрый; Затем, что первым ты к поживе рвешься, Трусливый, слабосильный пес. Ну что ж, готовьте колья и дубины. Ни Рим напали крысы, и кому-то Не сдобровать. Входит Кай Марций. Привет, достойный Марций! Марций Благодарю. (Толпе.) Мятежный сброд, зачем, Чесотке умыслов своих поддавшись, Себе вы струпья расчесали? Первый горожанин Вечно Для нас ты сыщешь доброе словечко! Марций Кто скажет слово доброе тебе, Тот мерзкий льстец. (Толпе.) Что нужно вам, дворнягам, Ни миром, ни войною недовольным? В вас страх война вселяет, наглость - мир. Чуть в вас поверь, так вместо лис и львов Найдешь гусей и зайцев. Вы надежны, Как угли раскаленные на льду Иль градины на солнце. Вы привыкли Караемых злодеев обелять, Черня закон карающий. Полны вы Враждою к тем, кто дружбой славы взыскан. Желанья ваши - прихоти больного: Чего нельзя вам, вас на то и тянет. Кто ищет в вас опоры, тот плывет, Плавник свинцовый прицепив, иль рубит Тростинкой дуб. Безумье - верить в вас, Меняющих ежеминутно мненья, Превозносящих тех, кто ненавистен Был вам еще вчера, и поносящих Любимцев прежних! Почему клянете Вы благородный наш сенат повсюду? Ведь не держи вас он да боги в страхе, Друг друга вы сожрали б. (Менению.) Что им надо? Менений Дешевых цен на хлеб. Они считают, Что в городе запасы есть. Марций Считают? Мерзавцы! Мнят они, у печки сидя, Что знают все, чем занят Капитолий: Кто в гору там потел, кто процветает, Кто пал, кто с кем в союз вступил, кто в брак. Они лишь тех, кто им по нраву, любят, А чуть кто им не люб - мешают с грязью. Есть хлеб в запасе - так они считают? Не будь сенат столь милосерд и волю Дай моему мечу, я навалил бы Из трупов этой черни гору выше Копья, что я ношу. Менений Не трать слова. Горланы присмирели: Ведь трусость в них еще сильней, чем наглость. Расходятся они. Но что, скажи мне, С другой толпой? Марций Рассеялась она. Сначала все - черт их возьми! - орали, Что голодны, ссылались на присловья: Мол, голод ломит каменные стены; Мол, и собакам нужен корм; мол, пищу Грешно гноить; мол, создан хлеб богами Не для одних богатых - и потоки Косноязычных жалоб изливали. Когда же обещали им исполнить Их требованье, дерзкое безмерно (Оно всем знатным сердце разобьет И власти острый взор притупит), - стали Они кидать в восторге шапки, словно На рог луны повесить их хотели. Менений Так что же им обещано? Марций Им дали, Чтоб защищать их подлые затеи, Пять ими избранных трибунов. Это Сициний Велут, Юний Брут, а прочих Я позабыл... Черт с ними! Черни было б Сорвать с домов все крыши в Риме легче, Чем вынудить меня к таким уступкам. Теперь она, войдя с годами в силу, Еще наглее станет. Менений Странно, странно. Марций (толпе) Эй вы, охвостье, по домам! Вбегает гонец. Гонец Где здесь Кай Марций? Марций Это я. В чем дело? Гонец Спешу я с вестью, что поднялись вольски. Марций Я рад: война очистит Рим от гнили... Но вот отцы сенаторы идут. Входят Коминий, Тит Ларций и другие сенаторы, Юний Брут и Сициний Велут. Первый сенатор Ты прав был, Марций, нас предупреждая: Поднялись вольски. Марций Вождь их - Тулл Авфидий, А с ним хлопот не оберетесь вы. Завидую я доблести его И только им, когда б я не был Марций, Хотел бы стать. Коминий Да, вы в бою встречались. Марций Будь мир расколот на два вражьих стана И очутись в одном из них мы с Туллом, Я б поднял бунт, чтоб биться с ним. Он - лев. Я горд охотой на него. Первый сенатор Тем лучше. С Коминием командуй войском, Марций. Коминий Ты обещал помочь мне. Марций Я готов. Привык держать я слово. Вновь увидишь Ты с Туллом нас лицом к лицу, Тит Ларций. Как! Ты ослаб? Ты остаешься дома? Ларций Нет, Марций, даже если костылями Придется мне сражаться, не отстану Я от других. Менений О доблестная кровь! Первый сенатор Идем на Капитолий - там, я знаю, Друзья нас ждут. Ларций Ступай вперед, Коминий, Мы ж - за тобою, ибо ты меж нами По праву первый. Коминий Благородный Ларций! Первый сенатор (горожанам) Эй, по домам! Марций Нет-нет, мы их прихватим: Богаты вольски хлебом; к ним в амбары Мы пустим крыс. (Толпе.) Почтенные смутьяны, Раз вы так храбры, то прошу за нами! Сенаторы, Коминий, Марций, Ларций и Менений уходят. Горожане потихоньку скрываются. Сициний Есть ли на свете человек надменней, Чем Марций. Брут Нет. Сициний Когда народ трибунами избрал нас... Брут Ты взгляд его запомнил? Сициний Нет, лишь ругань. Брут Озлясь, богов он выбранить способен. Сициний И высмеять стыдливую луну. Брут Пусть на войне он сгинет. Стал он слишком От храбрости надменен. Сициний Он из тех, Кто собственную тень с презреньем топчет, Когда успехом опьянен. Но странно, Что он, гордец, согласен подчиняться Коминию. Брут Верней и легче славу, Которой алчет он, хоть ей обласкан, Сберечь и приумножить, занимая Второе место в войске. Ведь за промах Всегда в ответе будет полководец. Сверши он чудеса, и то завоет Хула-проныра: "Ах, когда бы делом Наш Марций заправлял!" Сициний А при удаче Лишь Марцием живущая молва Коминия заслуг лишит. Брут Коминий Уже с ним делит почести, хоть Марций Того не заслужил, и в честь ему Оплошности Коминия послужат, Хотя б заслуг он не имел. Сициний Пойдем Посмотрим, как идут приготовленья И Марций, этот сумасброд опасный, Сбирается в поход. Брут Идем, идем. Уходят. СЦЕНА 2 Кориолы. Сенат. Входят Тулл Авфидий и сенаторы. Первый сенатор Итак, предполагаешь ты, Авфидий, Что римлянам известны наши планы И все, что мы ни делаем? Авфидий А ты? Успели ль мы хоть раз решенье наше В деянье претворить, пока о нем Рим не пронюхал? Дня тому четыре Пришло ко мне послание оттуда. Оно гласит... Но где ж письмо?.. Да вот: (Читает.) "Войска собрались, но никто не знает, Пошлют их на восток или на запад. Хлеб дорог, чернь бунтует, и, по слухам, Коминий, Марций, враг твой давний (в Риме Его сильней, чем сам ты, ненавидят), И римлянин отважнейший Тит Ларций Поход подготовляют на кого-то, Всего же вероятней - на тебя. Будь начеку". Первый сенатор Что ж! Наше войско - в поле. Не сомневались мы, что Рим отпор Готов нам дать. Авфидий Сочли вы мудрым в тайне Держать ваш план великий до того, Как он созреет и наружу выйдет, А Рим меж тем о нем уже проведал. Наш замысел расстроен. Мы не сможем Взять много городов без боя, римлян Врасплох застав. Второй сенатор Авфидий благородный, Спеши к войскам, прими их под начальство, А нам доверь охрану Кориол. Коль враг осадит город, на подмогу Ты подоспеешь к нам, но полагаю, Что не готовы римляне. Авфидий В противном Уверен я. Уверен даже в большем: Часть рати их уже идет сюда. Отцы, прощайте. Если мне случится Столкнуться с Каем Марцием, я буду - Мы клятву дали в том - с ним драться насмерть. Все Да сохранят тебя в сраженьях боги! Авфидий И вас, отцы! Первый сенатор Прощай! Второй сенатор Прощай! Все Прощай! Уходят. СЦЕНА 3 Рим. Комната в доме Марция. Входят Волумния и Виргилия, садятся на два низких табурета и шьют. Волумния Прошу тебя, дочь моя, спой что-нибудь или будь повеселее. Если бы Марций был моим мужем, я больше радовалась бы его отсутствию, когда он уходит добывать себе славу, чем самым пылким объятиям на супружеском ложе. Еще когда он был хрупким ребенком и единственным плодом моего чрева, когда его отроческая красота пленяла все взоры, еще тогда, когда ни одна мать ни на час не отпустит сына от себя, даже если ее об этом целыми днями будут просить цари, я уже понимала, что такой человек, как он, создан для чести, что, не одушевясь стремлением стать знаменитым, он будет лишь картиной, украшающей стену; поэтому я охотно позволяла ему искать опасностей - и с ними славы. Я послала его на жестокую войну, и он вернулся с дубовым венком на голове. Поверь, дочь моя, я меньше ликовала, узнав, что родила мужчину, чем тогда, когда узнала, что он показал себя доблестным мужем. Виргилия А если бы он погиб на войне? Что тогда? Волумния Тогда сына заменила бы мне его добрая слава, и в ней я обрела бы потомство. Скажу тебе правду: будь у меня двенадцать сыновей и люби я каждого из них столь же горячо, как нашего славного Марция, я легче бы смирилась с доблестной смертью одиннадцати за отечество, чем с трусливой праздностью двенадцатого. Входит прислужница. Прислужница Вас желает видеть благородная Валерия. Виргилия (Волумнии) Позволь мне удалиться. Волумния Нет, оставайся здесь. Мне кажется, я вижу, как твой муж За волосы под грохот барабанов Авфидия влачит и гонит вольсков, Бегущих, словно дети от медведя, И, топая ногой, кричит солдатам: "Вперед, вы, трусы, что зачаты в страхе, Хоть в Риме рождены!" - и кровь стирает С чела рукой в броне, вперед шагая, Как жнец, который не получит платы, Не сняв весь хлеб. Виргилия Чело в крови? О боги! Волумния Безумица, умолкни! Кровь мужчины Сверкает ярче золота трофеев. Груди Гекубы, Гектора вскормившей, Прекрасней лоб его, чья кровь пятнала Мечи данайцев. (Прислужнице.) Выйди и скажи, Что мы принять Валерию готовы. Прислужница уходит. Виргилия Спаси, о небо, мужа моего От страшного Авфидия. Волумния Наш Марций Его повалит и пятой раздавит. Входят Валерия с прислужницей и привратником. Валерия Добрый день, мои благородные друзья. Волумния Милая Валерия! Виргилия Я рада видеть тебя. Валерия Здоровы ли вы? Вы заняты по дому? Что это вы шьете? Право, прелестная вышивка. (Виргилии.) А как твой сынок? Виргилия Благодарю тебя, он здоров. Волумния Его больше тянет глядеть на меч и слушать барабан, чем учиться. Валерия Значит, весь в отца. Клянусь честью, чудесный мальчик. Нет, правда, я в среду с полчаса наблюдала за ним; он такой решительный! Он гонялся за золотой бабочкой: поймает, потом отпустит, и снова за ней; поймает и опять отпустит. А один раз упал и рассердился, - то ли из-за этого, то ли из-за чего другого, не знаю; но только стиснул зубы - вот так! - и разорвал бабочку. Ах, видели бы вы, как он ее рвал! Волумния Совсем как отец, когда тот вспылит! Валерия В самом деле, замечательный ребенок. Виргилия Только ужасный шалун. Валерия Послушай, отложи ты свое шитье. Пойдем прогуляемся немного. Виргилия Нет, милая Валерия, я не пойду из дому. Валерия Не пойдешь? Волумния Пойдет, пойдет. Виргилия Нет-нет, не уговаривай. Пока мой супруг не вернется с войны, я шагу за порог не ступлю. Валерия Да полно тебе. Целыми днями сидеть взаперти - просто неразумно. Пойдем. Надо же навестить добрую соседку, которая лежит в родах. Виргилия Желаю ей скорее поправиться и помогу ей своими молитвами, но пойти к ней не могу. Волумния Почему, скажи на милость? Виргилия Уж, конечно, не потому, что ленюсь или не люблю ее. Валерия Ты, видно, решила стать второй Пенелопой. Но ведь говорят, что пряжа, сотканная ею, пока Улисса не было, только развела моль на Итаке. Пойдем! Как жаль, что твоя ткань не так чувствительна к боли, как твой палец: ты бы хоть из сострадания перестала ее колоть. Пойдем же. Ты должна пойти с нами. Виргилия Нет, милая Валерия, прости, но я не пойду. Валерия А все-таки тебе придется пойти: у меня хорошие вести о твоем муже. Виргилия Ах, что ты! Ведь они еще не успели прийти. Валерия Я не шучу, а всерьез говорю. Ночью пришло известие от него. Виргилия В самом деле? Валерия Истинная правда; один сенатор рассказывал при мне. Вольски выступили; на них двинулся полководец Коминий с частью наших сил, а твой муж и Тит Ларций тем временем осадили Кориолы. Они уверены в победе и скором конце войны. Клянусь честью, это правда. Ну, теперь пойдешь с нами? Виргилия Вот кончится война, и я во всем буду тебя слушаться, а пока - прости меня, дорогая. Волумния Лучше оставь ее, милая, не то она сегодня и на нас тоску нагонит. Валерия Да, я тоже так думаю. - Прощай, милая. - Пойдем, благородная Волумния. - Прошу тебя, Виргилия, забудь ты свой торжественный вид и пойдем с нами. Виргилия Нет, честное слово, я не могу пойти. Желаю вам весело провести время. Валерия В таком случае прощай. Уходят. СЦЕНА 4 Под стенами Кориол. Входят с барабанами и знаменами Марций, Тит Ларций, военачальники и войско. Навстречу им - гонец. Марций Есть новости. Бьюсь об заклад: был бой. Ларций Коня я ставлю: не было. Марций Я тоже. Ларций Идет. Марций (гонцу) Скажи, вступил ли в бой наш вождь? Гонец Войска уже сошлись, но выжидают. Ларций Твой конь за мной! Марций Я выкуплю его. Ларций Нет, не продам, не подарю его. Но одолжу тебе лет на полсотни. Начнем осаду. Марций (гонцу) Где войска? Гонец В двух милях. Марций Тогда наш бранный клич им будет слышен, А мы услышим их призыв. - О Марс, Молю, дай нам быстрей с врагом покончить, Чтоб мы с еще дымящимся оружьем Пришли к друзьям на помощь. - Эй, трубите. Трубят к переговорам. На стенах появляются два сенатора и воины. Скажите, Тулл Авфидий в Кориолах? Первый сенатор Нет, как и никого, кто б вас боялся Сильней, чем он, а вы ему не страшны. В городе бьют барабаны. Ты слышишь? Наших юношей на бой Сзывают барабаны. Мы скорее Разрушим стены, чем замкнемся в них. Ворота наши тростником скрепили Для виду мы и сами их откроем. Вот, слышишь? Доносится шум сражения. То громит Авфидий вашу Разметанную рать. Марций Да, там дерутся. Ларций Шум этой битвы - нам сигнал. Эй, лестниц! Появляются вольски, сделавшие вылазку. Марций Они выходят: значит, расхрабрились. Прикрыть сердца щитами, но пусть будут Сердца щитов надежней! - Тит, вперед! Враги посмели к нам питать презренье. От гнева жарко мне. - Друзья, смелее! Тех, кто отступит, я почту за вольсков И познакомлю со своим мечом. Сражение. Римляне отступают. Да поразит вас вся зараза юга, О стадо Рим покрывших срамом трусов! Пусть язвы и нарывы вас облепят, Чтоб встречный, к вам еще не подойдя, От смрада убегал и чтоб под ветром На милю вы друг друга заражали! Вы духом гуси, хоть обличьем - люди. Как смели вы бежать перед рабами, Которых бить и обезьянам впору? О ад! У вас в крови одни лишь спины, А лбы бледны от лихорадки страха. Назад! Иль я - клянусь огнем небесным! - Врагов оставлю и на вас ударю. За мной! Лишь выстойте, и мы погоним Их к женам, как они ко рвам нас гнали! Сражение возобновляется. Вольски отходят к Кориолам. Марций преследует их до ворот города. Ворота настежь? Не упустим случай. Судьба не беглецам их распахнула, А победителям. Вперед, за мной! (Входит в город.) Первый воин Нет, я не спятил: не пойду! Второй воин Я тоже. Ворота захлопываются. Первый воин Ворота запирают! Шум битвы продолжается. Все Он пропал. Входит Тит Ларций. Ларций Что с Марцием? Все Сомненья нет: убит. Первый воин За беглецами по пятам он гнался, Вошел в ворота с ними, но внезапно Их заперли. Теперь он там один На целый город. Ларций О мой друг отважный! Ты был при жизни тверже, чем твой меч Безжизненный: он гнулся, ты же - нет. Утрачен Марций! Бриллиант чистейший, Будь он с тебя величиной, и тот Не стоил бы дороже. Рисовался Таким, как ты, в мечтах Катону воин: Ты не одним ударом страшен был; Твой грозный вид и голос твой громовый Враги бросали в дрожь, как если б бился Мир в лихорадке... Возвращается Марций, обливаясь кровью; за ним - враги. Первый воин Тит, смотри! Ларций Наш Марций! Спасем его - иль вместе с ним погибнем! Сражаясь, врываются в город. СЦЕНА 5 Улица в Кориолах. Входят несколько римских воинов несущих добычу. Первый римлянин Вот это я прихвачу с собой в Рим. Второй римлянин А я - это. Третий римлянин Ах, чтоб тебе сдохнуть! Я эту дрянь за серебро посчитал! Вдали шум продолжающейся битвы. Входят Марций и Тит Ларций с трубачом. Марций Взгляни, ну и вояки! Им дороже Истертый грош, чем время. Бой не кончен, А эти низкие рабы уж тащат Подушки, ложки, хлам железный, тряпки, Которые палач зарыл бы в землю С тем, кто носил их. Перебить мерзавцев! Ты слышишь шум в той стороне, где бьется Наш вождь? К нему! Там режет ненавистный Авфидий римлян. Ну, отважный Тит, Бери отряд, который сможет город Удерживать, а тех, кто посмелее, Я поведу к Коминию на помощь. Ларций Достойный друг, ты истекаешь кровью. Так тяжек был твой ратный труд, что снова Ты в бой идти не должен. Марций Не хвали. Я даже толком не разгорячился. Скорей полезно, нежели опасно Мне кровь пустить. Авфидию предстану Таким я, как сейчас, и с ним сражусь. Прощай. Ларций Пускай прекрасная богиня Фортуна, полюбив тебя, введет В смятенье силой чар своих волшебных Мечи твоих врагов! Смельчак, да будет Тебе слугой успех. Марций К своим любимцам Пусть и тебя она причтет. Прощай! Ларций О Марций наш, достойный из достойных! Марций уходит. (Трубачу.) Иди на площадь и труби, сзывая Ко мне все власти города, чтоб им Я нашу волю объявил. Ступай! Уходят. СЦЕНА 6 У лагеря Коминия. Входит Коминий с войском. Они отступают. Коминий Друзья, передохните. Вы сражались Как римляне: в бою - без сумасбродства, Без страха - в отступлении. Поверьте, Ждет новый натиск нас. Когда мы дрались, По ветру то и дело доносился К нам бранный клич друзей. - О боги Рима, Победу ниспошлите им и нам. Чтоб жертвой благодарственной две рати, Сойдясь, почтили вас. Входит гонец. Какие вести? Гонец На вылазку решились кориольцы, На Ларция и Марция ударив. Я видел, как ко рвам погнали наших, И поскакал сюда. Коминий Пусть даже правду Ты возвестил, не нравится мне весть. Давно ли это было? Гонец Час назад. Коминий Мы слышим барабаны. Значит, будет Туда не больше мили. Что ж так долго Ты добирался? Гонец Вольские дозоры Охотились за мной, и прокружил Я мили три-четыре, а иначе За полчаса б поспел к тебе. Входит Марций. Коминий Кто это Пришел к нам окровавленный, как будто С него вся кожа содрана? О боги, Как с Марцием он схож! Того случалось Таким мне видеть. Марций Я не опоздал? Коминий Скорей пастух не отличит волынки От грома, чем от голосов обычных Я голос Марция. Марций Не опоздал я? Коминий Нет, если ты забрызган вражьей кровью, А не своей. Марций Позволь тебя обнять Так радостно и крепко, как когда-то Я обнимал невесту в вечер свадьбы, Когда зажглись над ложем брачным свечи. Коминий Цвет храбрецов, скажи, где наш Тит Ларций? Марций Он в Кориолах, где изрядно занят: Одних казнит, других в изгнанье шлет, Тех милует, тем выкуп назначает И устрашает всех. На сворке город, Как льстивого, но рвущегося пса, По воле Рима держит он. Коминий Где раб, Сказавший мне, что вас ко рвам прогнали? Где он? Позвать сюда? Марций Оставь его. Он не солгал. Лишь нобили сражались, Плебеи же - чума на них! - бежали. И вот таким еще дают трибунов! Не удирали так от кошки мыши, Как этот сброд от худших, чем он сам, Мерзавцев. Коминий Как же верх вы взять сумели? Марций А до рассказов ли сейчас? Едва ли. Где враг? За кем осталось поле битвы? Коль не за вами, что ж не бьетесь вы? Коминий Мы отошли, неся потери, Марций, Чтобы потом вернее победить. Марций Как расположены враги? Где встали Их лучшие бойцы? Коминий Насколько знаю, Передовой отряд их - анциаты. Они - опора войска. Там Авфидий, Залог надежд врага. Марций Молю тебя, Во имя битв, где кровь мы лили вместе, Во имя нашей клятвы в вечной дружбе Позволь ударить мне на анциатов Авфидия. Не упускай минуты! Взметнем же в воздух вновь мечи и копья И попытаем счастья. Коминий Хоть желал бы Тебя я видеть в бане, где бальзамом Тебе обмыли б раны, не могу я В подобной просьбе отказать. Бери На выбор лучших воинов. Марций Со мною Пойдет лишь тот, кто сам захочет. (Войску.) Если Меж вами есть хотя б один (а в это Не верить - грех), кому приятно видеть Меня размалевавшие румяна, Кому милей опасность, чем бесславье, И доблестная смерть, чем прозябанье, Кому дороже родина, чем жизнь, - Пусть он один иль все, кто так же мыслит, Свои мечи поднимут в знак согласья За Марцием идти. (Обнажает меч.) Крики. Воины, потрясая мечами и кидая в воздух шлемы, подхватывают Марция на руки. Прочь! Я - не меч; хватать меня не надо. Коль вы не хвастуны, то стоит каждый Меж вами четырех врагов и может Сойтись с самим Авфидием могучим Щитом к щиту. Хоть всех благодарю, Но выберу немногих я, а прочим Найдется дело и в других сраженьях, Когда судьба захочет. Выступаем! Пусть четверо из вас мне отберут Охотников идти со мной. Коминий Вперед! Свою готовность делом подкрепите, - И равны славой станете вы нам. Уходят. СЦЕНА 7 У ворот Кориол. Тит Ларций, оставив отряд для охраны города, выходит под звуки труб и барабанов на помощь Коминию и Каю Марцию. С ним воины и проводник. Его провожает военачальник. Ларций (военачальнику) Ворота охраняй и мой приказ Исполни точно. Если дам я знать, Пришли ко мне на помощь часть центурий, А с остальными продержись пока. Коль проиграем бой, оставим город. Военачальник Ты можешь положиться на меня. Ларций Когда мы выйдем, запереть ворота! - Ну, проводник, веди нас в римский лагерь. Уходят. СЦЕНА 8 Поде боя между лагерями римлян и вольсков. Шум битвы. Входят с разных сторон Марций и Авфидий. Марций Дерусь с одним тобой. Ты ненавистней Мне, чем клятвопреступник. Авфидий Ты мне - также. Гнусней мне ты, и злость твоя, и слава, Чем африканский гад. Готовься к бою! Марций Пусть тот, кто дрогнет первым, будет проклят И станет победителю рабом. Авфидий Коль побегу, трави меня, как зайца. Марций Тулл, три часа назад один ворвался Я в Кориолы и потешил душу. Ты видишь: я в крови, но не в своей. Сбирай для мести силы! Авфидий Будь ты Гектор, Сей бич для вас, его бахвалы внуки, Ты и тогда бы от меня не спасся. Сражаются. Несколько вольсков бросаются на помощь к Авфидию. Марций теснит их. Услужливые трусы! Ваша помощь Меня лишь осрамила. К черту вас! Уходят, сражаясь, СЦЕНА 9 Шум битвы. Трубят отбой. Входят с одной стороны Коминий и римляне, с другой - Марций, у которого рука на перевязи, и его отряд. Коминий Когда б о том, что ты свершил сегодня, Тебе я рассказал, ты б не поверил Своим деяньям. Лучше донесенье Я в Рим отправлю, чтоб, его читая, Сенаторы сквозь слезы улыбались; Чтоб нобили, сперва пожав плечами, Возликовали под конец; чтоб жены Ему внимали в сладостном испуге; Чтобы сказать пришлось глупцам трибунам, Тебе, как весь их затхлый плебс, враждебным: "Хвала богам, у Рима есть защитник!" Но ты на пир пришел, уже насытясь, И к самому концу его. Возвращается с войском Тит Ларций, преследовавший неприятеля. Ларций (указывая на Марция) О вождь, Вот бранный конь; мы - лишь чепрак на нем. Ах, если б ты видал... Марций Прошу, умолкни! Я не стерплю, чтоб даже мать моя - А ей уж кровь свою хвалить пристало - Меня превозносила. Совершил я Для родины, как вы, лишь то, что мог. Любой, кто, жизни не щадя, сражался, Делами равен мне. Коминий Нет, ты не будешь Могилою заслуг своих: пусть Рим О доблести своих сынов узнает. Скрывать твой подвиг, обойти молчаньем Того, кто хочет скромно в тень уйти, Хоть всех похвал превыше он, - преступней, Чем кража, и предательству равно. Поэтому, прошу тебя, послушай То, что скажу я воинам, приняв Его как должное, а не награду. Марций Изранен я. Чтоб раны не заныли, Не надо вспоминать о них. Коминий Нет, надо, Не то их загноит неблагодарность И перевяжет смерть. Из всех коней (Немало нам досталось их) и всех Сокровищ, взятых в городе и в битве, Даем мы часть десятую тебе, Ее в раздел добычи не включая. Бери что хочешь. Марций Вождь, благодарю, Но неподкупным сердцем не приемлю Я платы за деяния меча И требую себе такой же доли, Какую все, кто был в бою, получат. Протяжный звук труб. Все кричат: "Марций, Марций!", бросая в воздух шлемы и копья. Коминий и Ларций обнажают головы. Пусть трубы оскверненные умолкнут! Уж если льстят они на поле брани, То, значит, лишь слащавых лицемеров Мы встретим во дворцах и городах. Доспехи бесполезны, если мягче, Чем шелк на царедворце, станет сталь. Довольно! Неужели лишь за то, Что кровь с лица я не успел омыть Или убил двух-трех бедняг тщедушных, Не больше сделав, чем безвестный воин, Напыщенными возгласами чтите Меня вы, словно мне питать приятно Приправленными лестью похвалами Ничтожество свое? Коминий Ты слишком скромен И к доброй славе собственной жесток, Гневясь на нас за правду. Помни, если Себя ты поносить не перестанешь, Тебе скуем мы руки (как безумцу, Себе вреда желающему), чтобы Спокойно говорить с тобой. Итак, Пусть знают все, как это нам известно, Что в битве Марций заслужил венок. В знак этой чести конь мой благородный, Которого здесь знает каждый воин, К нему со всею сбруей переходит. А сверх того отныне да получит За все, что он свершил у Кориол, Кай Марций при хвалебных криках войска Кориолана имя, и пускай Он носит это прозвище со славой! Трубы и барабаны. Все Кориолан - Кай Марций! Кориолан Я пойду Лицо умою, и тогда посмотрим, Не покраснел ли я. Так иль иначе, Благодарю вас всех. (Коминию.) Коня приму, А это имя постараюсь с честью Носить и дальше, как на шлеме гребень. Коминий Идем в палатку. Там мы о победе Напишем в Рим, а после отдохнем. Тит Ларций, возвращайся в Кориолы И шли вождей их в Рим для заключенья Взаимовыгодного мира с нами. Ларций Исполню, полководец. Кориолан Боги, видно, Смеются надо мной. Я отказался От царственных даров, и тут же просьбой Я должен докучать вождю. Коминий Согласье Заранее даю. Чего ты просишь? Кориолан Один бедняк когда-то в Кориолах Мне оказал гостеприимство. Видел Сегодня я, как он, попавши в плен, Взывал ко мне, но в эту же минуту Заметил я Авфидия, и смолкла Пред злобой жалость. Дай ему свободу. Коминий О, просьба благородная! Да если б Он был убийцей сына моего, И то б свободен стал как ветер. Ларций, Исполни. Ларций Марций, как его зовут? Кориолан Забыл, клянусь Юпитером. Усталость Отбила память. Нет ли здесь вина? Коминий Идем в палатку. Запеклось от крови Твое лицо. Пора уже подумать О перевязке. Ну, идем скорей. Уходят. СЦЕНА 10 Лагерь вольсков. Трубы и рожки. Входит окровавленный Тулл Авфидий, с ним несколько воинов. Авфидий Наш город взят. Первый воин Но возвратится к нам На выгодных условьях. Авфидий На условьях! Хотел бы стать я римлянином, если Как вольск быть не могу самим собой. Условья! Да какие там условья Для тех, кто побежден! - С тобою, Марций, Пять раз я бился, и разбит пять раз, И буду вновь разбит, хотя б встречались Мы так же часто, как едим. - Клянусь Стихиями, когда мы вновь сойдемся Лицом к лицу, - иль он меня убьет, Иль я его. Былое благородство Мой гнев утратил. Если раньше думал Я Марция сломить в бою, как равный, То я теперь готов на все: не силой, Так хитростью возьму. Первый воин Он сущий дьявол! Авфидий Смелей его, но не хитрее. Доблесть Во мне он отравил клеймом позора, И от себя теперь я отрекаюсь. Каким бы ни был он: нагим, больным Иль спящим; где бы ни был он: во храме, На Капитолии, у алтаря В часы молитв и жертвоприношений, Когда стихает злоба, - никакие Обычаи и ржавые законы Не победят моей вражды к нему. Когда б его я встретил в отчем доме И защищал его мой брат родной, То даже там, забыв гостеприимство, Я руку в сердце у него б омыл. Идите в Кориолы и узнайте, Что там решили и кого отправят Заложниками в Рим. Первый воин А ты куда? Авфидий Пойду я в рощу кипарисов, к югу От мельниц городских. Там ждут меня. Туда ты и явись ко мне с вестями, Чтоб знал я, что мне делать. Первый воин Все исполню. Уходят. АКТ II СЦЕНА 1 Рим. Площадь. Входят Менений и народные трибуны Сициний и Брут. Менений Я слышал от авгура, что к вечеру будут вести. Брут Хорошие или дурные? Менений Не такие, каких народу хочется: он ведь Марция не любит. Сициний Чему ж тут удивляться: зверь и тот понимает, кто ему друг. Менений А скажи-ка на милость, кого любит волк? Сициний Овечку. Менений Да, чтобы сожрать ее; голодный плебс хотел бы поступить так же и с благородным Марцием. Брут Истинная овечка, только блеет по-медвежьи. Менений Медведь-то он медведь, да живет как овца. Вот вы оба - люди пожилые. Ответьте-ка мне на один вопрос. Оба трибуна Ладно, спрашивай. Менений Назовите мне хоть один порок, которым Марций не был бы беден, а вы - не богаты. Брут Да он ни одним не беден: у него любого хоть отбавляй. Сициний Особенно высокомерия. Брут А хвастливости еще больше. Менений Вот это странно. А известно ли вам самим, за что вас в городе осуждают - не все, разумеется, а мы, именитые люди? Ну, известно? Оба трибуна Так за что же нас осуждают? Менений Вы тут сейчас про высокомерие толковали... А вы не рассердитесь? Оба трибуна Нет-нет, продолжай. Менений Впрочем, если и рассердитесь, беда невелика: ведь все ваше терпение малейший пустяк расхитить может. Поэтому дайте себе волю и злитесь в свое удовольствие. Итак, вы порицаете Марция за высокомерие? Брут Но мы одни. Менений Знаю, что одни вы немногого стоите. Зато помощников у вас хватает; не будь их, ваши поступки были бы только смешны. Вы же разумом - сущие младенцы, и одни много не сделаете. А не худо бы вам на самих себя посмотреть да полюбоваться своими драгоценными особами! Ох как не худо бы! Брут А что мы увидели бы? Менений А увидели бы вы пару негодных, спесивых, наглых, упрямых трибунов - проще сказать, дураков, каких Рим не видывал. Сициний Мы тебя, Менений, тоже хорошо знаем. Менений Да, меня все знают за весельчака патриция, который не дурак выпить кубок подогретого вина, не разбавленного ни единой каплей тибрской воды. Худого же про меня говорят лишь то, что я таю от первой слезы просителя, вспыхиваю, как трут, от каждого пустяка и больше знаком с тыльной частью ночи, чем с лицом утра. Я не стану злобу про себя таить: у меня что на уме, то и на языке. Уж если я встретил двух таких государственных мужей, как вы (Ликургами вас, конечно, не назовешь!), и если меня воротит от питья, которое вы мне преподносите, то я морщусь не стесняясь. Не могу же я признать, что ваши милости говорят разумно, если в каждом звуке ваших речей слышу ослиный рев. Когда другие назовут вас людьми почтенными и серьезными, я еще смолчу; но уж когда они станут утверждать, что лица у вас добрые, я скажу, что это бессовестная ложь. Вы все это, конечно, и сами прочли на карте моего микрокосма, но следует ли отсюда, что вы меня хорошо знаете? Какие же такие изъяны выискала во мне ваша близорукая проницательность, что вы смеете заявлять, будто хорошо меня знаете? Брут Что ты там ни говори, мы тебя все равно хорошо знаем. Менений Не знаете вы ни меня, ни себя, да и вообще ничего. Вы любите, когда всякие оборванцы перед вами шапку ломают. Вы готовы целое утро убить на разбор тяжбы между торговкой апельсинами и трактирщиком, да еще отложить до следующего дня решение этого спора из-за ломаного гроша. А если у вас схватит живот, когда вам надо выслушивать стороны, то лица у вас перекашиваются, как у ряженых, терпение лопается, вы шумно требуете себе ночной горшок и уходите, оставляя дело еще более запутанным, чем до вашего разбирательства. У вас только один способ примирить тяжущихся: обозвать мошенниками и правого и виноватого. Ну и замечательная же вы парочка! Брут Ладно-ладно, мы-то ведь знаем, что ты отменный балагур за столом, а вот на Капитолии - плохой советчик. Менений Сами жрецы научились бы смеяться, попадайся им почаще такие смехотворные дурни, как вы. Бородой вы и то трясете осмысленнее, чем произносите самые лучшие свои речи, хотя для ваших бород даже подушка портняжки или вьючное седло осла - чересчур почетная могила. А вы еще жалуетесь, что Марций высокомерен! Да ведь он, на самый худой конец, стоит больше всех ваших предков, начиная с Девкалиона, хотя лучшие из них были, кажется, потомственными палачами. Пожелаю-ка я вам всего хорошего, а не то слишком долгие разговоры с вами, пастыри плебейского стада, еще засорят мне мозг. Беру на себя смелость распроститься с вами. Брут и Сициний отходят в глубину сцены. Входят Волумния, Виргилия и Валерия. Что с вами, прекрасные дамы, благородные и чистые, как сама луна, спустившаяся к нам на землю? Куда это так нетерпеливо устремлены ваши взоры? Волумния Достойный Менений, сын мой Марций подходит к Риму. Юноной заклинаю тебя, не задерживай нас. Менений Что? Марций возвращается? Волумния Да, достойный Менений, и с великой славой. Менений (бросает шапку в воздух) Прими мою шапку и мои благодарения, Юпитер! Неужели правда, что Марций возвращается? Виргилия и Валерия Да-да, правда. Волумния Видишь, вот его письмо ко мне; сенату он прислал другое, жене - третье, да и тебя, пожалуй, дома письмо ожидает. Менений Ну, сегодня у меня весь дом от радости запляшет. Неужели мне есть письмо? Виргилия Есть, есть, я сама видела. Менений Письмо ко мне! Да оно мне на целых семь лет вперед здоровья придаст, и я натяну нос моему лекарю. По сравнению с таким снадобьем самые мудрые рецепты Галена - шарлатанство или, в лучшем случае, промывательное для лошадей. А Марций не ранен? Он же никогда невредимым домой не возвращается. Виргилия Ах, нет, нет! Волумния Конечно, ранен, и я благодарна богам за это. Менений Я тоже - если раны не слишком тяжелые. Впрочем, они ему к лицу. Так, значит, победа у него в кармане? Волумния Нет, Менений, - на челе. В третий раз он возвращается в дубовом венке. Менений А он, наверно, крепко приструнил Авфидия? Волумния Тит Ларций пишет, что они схватились один на один, но Авфидий бежал. Менений И правильно сделал, клянусь честью. Не сбеги он вовремя, Марций бы так его разавфидил, что за все золото в кориольских сундуках я не захотел бы очутиться на его месте. А сенату обо всем этом известно? Волумния (Виргилии и Валерии) Идемте, милые. (Менению.) Да-да. Сенат получил письма от полководца Коминия. Тот уверяет, что вся слава этого похода принадлежит моему сыну. Он затмил свои прежние подвиги. Валерия В самом деле, о нем рассказывают чудеса. Менений Чудеса? Ручаюсь - только истинные. Виргилия Боги да подтвердят их истинность! Волумния Истинность? Да кто же в этом сомневается! Менений Истинность? Готов в ней поклясться. - Куда же он ранен? (Трибунам, которые опять подходят к нему.) Привет, почтеннейшие! Марций-то возвращается, и теперь у него еще больше причин быть высокомерным. (Волумнии.) Так куда же он ранен? Волумния В плечо и в левую руку. Теперь у него достаточно шрамов, чтобы показать народу, когда он будет добиваться консульства. Когда мы отражали набег Тарквиния, Марций уже получил семь ран. Менений Одну - в шею, две - в бедро. Всего, кажется, девять. Волумния У него и до этого похода было двадцать пять ран. Менений Значит, теперь их стало двадцать семь: что ни рана - то могила для врага. Крики и трубы за сценой. Слышите? Трубы! Волумния То весть нам Марций шлет. Его повсюду Восторг встречает, провожают слезы. В его руке дух смерти воплощен: Чуть ею он взмахнул - и враг сражен. Трубы. Входят Коминий и Тит Ларций; между ними Кориолан в дубовом венке; за ними - военачальники, воины и глашатай. Глашатай Знай, Рим, что кориольские ворота Кай Марций в одиночку захватил, Стяжав себе со славой третье имя - Кориолан - вдобавок к первым двум. Добро пожаловать, Кориолан! Трубы. Все Добро пожаловать, Кориолан! Кориолан Довольно же! Не по сердцу мне это. Прошу... Коминий Вот мать твоя подходит. Кориолан О! Я знаю, кем удача у богов Мне вымолена. (Опускается на колени.) Волумния Встань, мой славный воин, Мой милый Марций, мой достойный Кай, За подвиги отныне нареченный... Ну, как его?.. Кориоланом. Так ведь? Взгляни же, вот твоя жена. Кориолан Привет, Молчальница прелестная моя! Что ж ты на мой триумф глядишь сквозь слезы? Тогда уж ты должна была б смеяться, Вернись в гробу я... Плакать, дорогая, Сегодня нужно кориольским вдовам И матерям. Менений Богами будь увенчан! Кориолан Ты жив, дружище? (Валерии.) Госпожа, прости... Волумния Не знаю, с кем здороваться!.. (Коминию.) Привет Тебе, наш вождь, и всем, кто возвратился! Менений Нет, тысяча приветов! И смеяться И плакать я готов, а на душе И тяжко и легко. Привет вам всем! Пусть тех, кто увидать тебя не рад, Проклятье поразит. А вас троих Боготворить обязан Рим, хоть в нем Найдутся застарелые дички, Которым не привьешь ваш дух высокий. Да что нам в них! Привет вам, полководцы! Крапива же останется крапивой, А дурни - дурнями. Коминий Всегда он прям. Кориолан Всегда, во всем все тот же он Менений. Глашатай Вперед! Дорогу! Кориолан (Волумнии и Виргилии) Дайте ваши руки. Но раньше чем склонюсь пред отчим кровом, Я обойду патрициев почтенных, Благодаря их за слова привета И почести. Волумния Мне удалось дожить До исполненья всех моих желаний, Воображеньем смелым порожденных. Осталась у меня одна мечта, Но и ее исполнит Рим. Кориолан Нет, лучше По-своему служить ему, чем править Им так, как хочет чернь. Коминий На Капитолий! Трубы и рожки. Триумфальное шествие удаляется. Брут и Сициний выходят вперед. Брут Все лишь о нем толкуют. Нацепили Слепцы очки, чтоб на него взглянуть. О нем стрекочет нянька, позабыв Про малыша орущего; стряпуха, На шее грязь прикрыв холщовой тряпкой, В окошко пялится; ларьки, прилавки И двери от людей черны; на крышах Торчит народ; зеваки на коньках Сидят верхом. Везде пестреют лица. Все лишь его глазами жадно ищут. Затворники жрецы и те сегодня С толпой смешались и пыхтят, пытаясь Вперед пролезть. Матроны в покрывалах Под поцелуи Феба подставляют Свой нежный лик, где белизна с румянцем Ведет войну. На улицах так шумно, Как если б некий бог, его хранящий, Вошел в него, свое очарованье Ему придав. Сициний Ручаюсь, скоро будет Он консулом. Брут А при его правленье Одно останется нам - спать. Сициний Он и у власти будет безрассуден, Не кончит так, как начал, и утратит Все, что снискал. Брут Хоть в этом утешенье! Сициний Поверь, что плебс, чью сторону мы держим, Ждет только повода, чтоб позабыть Сегодняшний триумф его и вспомнить Вчерашнюю вражду к нему. А повод Он сам создаст своим высокомерьем. Брут При мне он клялся, что когда захочет Быть консулом, то ни за что не выйдет На рыночную площадь, не наденет До нитки вытертых одежд смиренья И не покажет (как велит обычай) Народу ран своих, чтоб домогаться Его вонючих голосов. Сициний Недурно! Брут Добавил он, что консульства искать Не станет вовсе, если не попросят Патриции его об этом сами. Сициний Чего же лучше! Одного желаю: Пусть клятве не изменит. Брут Так и будет. Сициний А это, как того мы и хотим, Его погубит. Брут Иль его мы свалим, Иль наша власть падет. Мы с этой целью Должны внушать плебеям, что всегда Он ненавидел их, что, если б мог, Он превратил бы их во вьючных мулов, И вольностей лишил, и рот заткнул Защитникам народа, убежденный, Что чернь в делах и разумом и сердцем Не выше, чем верблюды войсковые, Которых кормят, чтоб таскали грузы, И бьют, когда они под тяжкой ношей На землю валятся. Сициний Все эти мысли Плебеям мы внушим, как только он Их спесью оскорбит, что будет скоро: Ведь Марция на чернь науськать проще, Чем на овец собаку. Разом вспыхнет Народ, как куча хворосту, и дымом Его навеки закоптит. Входит гонец. Брут В чем дело? Гонец На Капитолий вас зовут. Есть слух, Что Марций будет консулом. Теснятся Там все: глухие - чтоб его увидеть, Слепые - чтоб услышать. Путь его Перчатками матроны забросали, А девушки и женщины - платками. Пред ним склонились нобили, как будто Пред статуей Юпитера, и шапки Дождем летели из толпы народной Под гром приветствий. Никогда такого Я не видал. Брут Идем на Капитолий! Пусть трудятся пока глаза и уши, А сердце выжидает. Сициний Я с тобой. Уходят. СЦЕНА 2 Там же. Капитолий. Входят два служителя с подушками для скамей. Первый служитель Скорее, скорее, они сейчас придут. А сколько человек добивается консульства? Второй служитель Говорят, трое. Но все уверены, что будет избран Кориолан. Первый служитель Малый он храбрый, но только чертовски спесив и недолюбливает простой народ. Второй служитель Полно тебе! Ведь уж сколько больших людей льстили народу, а он все равно их не любил; а других любил неизвестно за что. Значит, можно так сказать: если народ любит без причины, то и ненавидит без основания. Кориолан это понимает; ему все равно - любит его народ или ненавидит. А так как он человек благородный и прямой, то он этого и не скрывает. Первый служитель Будь ему все равно, любит его народ или нет, он держался бы себе в сторонке и не делал ему ни добра, ни зла. Но он словно старается заслужить народную ненависть и прямо из кожи лезет, чтобы показать это своим недругам. А напрашиваться на вражду и злобу народа ничуть не лучше, чем льстить тем, кого ненавидишь, чтобы они тебя полюбили. Второй служитель Он достойно послужил отечеству. Уж ему-то возвыситься потруднее было, чем многим другим, которые только кланялись да угождали народу, не сделав ничего, чтобы пробудить в нем уважение к ним. А Кориолан так запечатлел свою славу во всех глазах и свои подвиги во всех сердцах, что замалчивать и не признавать это было бы черной неблагодарностью. Отзываться о нем плохо может только человек злобный и лживый, которого попрекнет и осудит каждый, кто услышит такие слова. Первый служитель Ну, хватит о нем. Я вижу: он и в самом деле человек достойный. Прочь с дороги, сенаторы идут. Трубы. Входят консул Коминий, предшествуемый ликторами, Менений, Кориолан, сенаторы, Сициний и Брут. Сенаторы занимают свои места, трибуны - свои. Кориолан стоит. Менений Теперь, когда отозван Ларций в Рим И с вольсками покончено, осталось (Для этого мы здесь и собрались) Решить, как мы вознаградим заслуги Того, кто столько сделал для отчизны. Поэтому, почтенные отцы, Прошу я, чтобы здесь сидящий консул И вождь победоносный нам поведал О подвигах, которые Кай Марций Кориолан свершил. Он тут, меж нами, И почести воздать ему должны мы Как подобает. Первый сенатор Говори, Коминий, Наскучить не боясь, и докажи, Что дело не за нами, а за тем, Что Риму средств не хватит для награды. (Трибунам.) Мы просим вас, избранники народа, Все благосклонно выслушать, а после Решенье наше дружественной речью Перед народом поддержать. Сициний Всем сердцем Стремясь к согласью общему, охотно Согласны мы почтить того, кому Посвящено собранье. Брут Но охотней Его мы чтили б, научись он сам Ценить и почитать народ побольше, Чем раньше. Менений Брут, не к месту речь твоя! Ты б лучше помолчал. Ну, будешь слушать Коминия? Брут Да, буду, но уместней Его предостеречь мне, чем тебе Меня бранить. Менений Он любит твой народ, Но с ним в одной постели спать не станет. - Коминий, говори. Кориолан порывается уйти. А ты останься. Первый сенатор Кориолан, хвалу своим деяньям Не стыдно слушать. Сядь. Кориолан Отцы, простите: Полезней раны мне лечить, чем слушать О том, как получил я их. Брут Надеюсь, Не речь моя тебя спугнула? Кориолан Нет, Хоть часто я, ударов не страшась, От слов пустых бежал. Ты мне не льстил, Поэтому меня ты не обидел. А твой народ и я люблю - настолько, Насколько стоит он того. Менений Ну, сядь же. Кориолан Скорей я стану нежиться на солнце, Почесывая голову под звуки Тревоги боевой, чем праздно слушать Слова хвалы делам моим ничтожным. (Уходит.) Менений Избранники народа, как он может Льстить вашим плодовитым оборванцам (На тысячу которых нет и двух Людей достойных), если много легче Ему отдать всю жизнь во имя чести, Чем пять минут вниманья восхваленью Своих деяний? - Начинай, Коминий. Коминий Мой голос слаб. Ему ли описать Дела Кориолана? - Если правда, Что храбрость - высшее из всех достоинств, Которые мужчину украшают, То в мире равных нет тому, о ком Я речь веду. Уже в шестнадцать лет, Когда на Рим Тарквиний шел, он всех В бою затмил. Тогдашний наш диктатор, Прославленный воитель, видел сам, Как безбородый, словно амазонка, Кай Марций гнал щетинистых врагов. Заметив, что один из римлян ранен, Его он заслонил своею грудью И на глазах вождя убил троих. Сойдясь с самим Тарквинием, свалил Он с ног его в тот день, когда на сцене Еще играть он мог бы роли женщин, Но получил как первый меж мужами Венок дубовый. В юность он вступил Как зрелый муж и рос подобно морю, В семнадцати сражениях лишив Соратников надежды на награду. И, наконец, у кориольских стен И в городе сражаясь (у меня Нет слов, достойных этого деянья!), Он беглецов остановил и трусам Помог своим примером превратить В забаву страшный бой. Как острым килем Корабль бегущий гнет траву морскую, Так он своим мечом - печатью смерти, Косившим всех, кого клинок коснулся, Сминал и раздвигал ряды врагов, Израненный от головы до пят И стон предсмертный исторгая каждым Своим движеньем. Он один ворвался В губительные стены Кориол, Кровь - знак судьбы - оставив на воротах, Без помощи сумел оттуда выйти И, снова с подоспевшим подкрепленьем В них вторгшись, как комета, город взял. Но тут же, чутким ухом уловив Шум битвы вдалеке, он укрепил Измученную плоть воспрявшим духом И вновь на вольсков ринулся, шагая По грудам мертвецов, как если б были Они его несметною добычей, И так, в крови, без отдыха сражался, Пока не стали нашими и город, И поле битвы. Менений О достойный муж! Первый сенатор Он заслужил те почести, какие Ему готовим мы. Коминий Добычу нашу Он оттолкнул, ценнейшие дары Сочтя за грязь и меньшего желая, Чем нищий мог бы дать ему; награду За подвиги он видит в их свершенье, Довольный тем, что каждый день рискует Своею жизнью. Менений Как он благороден! Пускай его введут. Первый сенатор Позвать сюда Кориолана. Служитель Вот он сам идет. Входит Кориолан. Менений Кориолан, сенат тебя возводит В сан консула. Кориолан Готов служить сенату Мечом и жизнью. Менений Обратись теперь К народу с речью, как велит обычай. Кориолан Позвольте мне его не соблюсти. Не в силах я стоять перед толпою Полунагим и, раны открывая, Молить ее отдать мне голоса. Прошу, меня от этого увольте. Сициний Избранье без народа - незаконно, А он не даст обычай нарушать. Менений Прошу, не раздражай народ напрасно, Смирись с обрядом древним и добудь Свой сан по установленному чину, Как все, чей ты преемник. Кориолан Роль такую Играя, покраснею я, и лучше Народу этого не видеть. Брут (Сицинию) Слышишь? Кориолан Мне ль хвастаться перед толпою; "Дескать, Я сделал то да се" - и не скрывать, Но обнажать зажившие рубцы, Как будто ради голосов ее Я раны получал?.. Менений Оставь упрямство. - Трибуны, сообщить вам поручаем Народу о решенье нашем. (Кориолану.) Славься Н счастлив будь, наш консул благородный! Сенаторы Кориолан, будь счастлив! Славься! Славься! Трубы. Все, кроме Сициния и Брута, уходят. Брут Вот как с народом поступить он хочет! Сициний Пора бы это всем понять! Он будет Просить о том, что презирает, ибо Просимое дает народ. Брут Идем На рыночную площадь и народу, Который ждет нас там, расскажем все. Уходят. СЦЕНА 3 Там же. Форум. Входят семь-восемь горожан. Первый горожанин Да что там толковать: попроси он наших голосов, мы ему не откажем. Второй горожанин Ну, если захотим, то можем и отказать. Третий горожанин Это, конечно, наше право, но ведь этим правом мы воспользоваться-то не вправе: покажи он нам свои раны да расскажи про свои подвиги, так мы наши языки в эти раны всунем и за них говорить начнем. Да, уж если он нам про свои благородные дела расскажет, так нельзя же нам такое неблагородство проявить, чтоб ему в признательности отказать! Неблагодарность чудовищна; значит, неблагодарный народ-чудовище. А раз мы сами из народа, то и мы окажемся чудовищами. Первый горожанин Да нас и теперь из-за каждого пустяка готовы чудовищами объявить. Помните, когда мы из-за хлеба взбунтовались, он и сам не постыдился обозвать нас многоголовой чернью. Третий горожанин Многие нас так называли: и не за то, что головы у одних из нас черные, у других - русые, у третьих - каштановые, а у четвертых и вовсе плешивые, а за то, что умы у нас совсем уж разномастные. Честное слово, если б они разом выскочили из одного черепа, то и тогда разлетелись бы на все четыре стороны - на восток, запад, север, юг - и, продолжая двигаться по прямой, очутились бы все на одной окружности, да только в разных точках. Второй горожанин Вот ты как думаешь? А в какую сторону полетел бы, по-твоему, мой ум? Третий горожанин Ну, твой-то не так быстро из башки выберется: он в нее чересчур крепко заколочен; а если все-таки вырвется на свободу, то наверняка полетит на юг. Второй горожанин Это почему же именно на юг? Третий горожанин Да чтобы в тумане растаять: там три четверти его растворятся в гнилых испарениях, а четвертая для очистки совести вернется и поможет тебе жену подыскать. Второй горожанин Никак ты без своих шуточек не можешь. Да ладно, продолжай. Третий горожанин Так как же порешили? Отдадим ему голоса или нет? Впрочем, ничего они не изменят: большинство и так за него. А я скажу все-таки: будь он с народом помягче, не было бы человека достойнее. Входит Кориолан в одежде смирения и Менений. А вот и он сам идет в одежде смирения. Примечайте получше, как он себя с нами держать станет. Толпиться нам всем ни к чему: будем подходить к тому месту, где он стоит, по одному, по двое, по трое. Пусть каждого поодиночке попросит, чтобы каждому выпала честь собственный голос собственным языком отдать. Идите-ка за мной: я вам покажу, как мимо него проходить надо. Все Согласны, согласны. Горожане уходят. Менений Нет, ты неправ: блюли обычай этот Достойнейшие люди. Кориолан Что сказать мне? "Мой друг..." Чума тебя возьми! Никак На нужный лад язык я не настрою. "Взгляни, вот раны, друг! Служа отчизне, Я получил их в час, когда, как стадо, Твои собратья с ревом удирали От грохота своих же барабанов!" Менений О небо! Нет, не так. Проси их вспомнить Твои заслуги. Кориолан Их? Мои заслуги? К чертям! Пусть лучше обо мне забудут, Как и о добродетели, которой Жрецы их тщетно учат. Менений Ты упрямством Испортишь все. Ну, я пойду. Прошу, Будь с ними поприветливей. Кориолан Сначала Пусть зубы вычистят себе и рожи Умоют. Входят двое горожан. Вот подходят сразу двое. Входит третий горожанин, Вы, конечно, знаете, почему я здесь стою. Третий горожанин Знаем, знаем. А все-таки ответь, что же тебя сюда привело? Кориолан Мои собственные заслуги. Второй горожанин Твои собственные заслуги? Кориолан Да, но пришел-то я сюда не по собственной воле. Третий горожанин Как - не по собственной воле? Кориолан По собственной воле я никогда бы не стал у нищего милостыню клянчить. Третий горожанин Ты все-таки помни, что если мы тебе что-нибудь даем, то и от тебя кое-что надеемся получить. Кориолан Вот и хорошо. Тогда скажи напрямик: в какой цене у вас должность консула. Первый горожанин Цена ее - дружеская просьба. Кориолан Дружеская? Изволь. Отдай мне свой голос, приятель. А я тебе покажу свои раны, когда мы будем наедине. (Второму горожанину.) И ты, приятель, дай мне свой голос. Что скажешь? Второй горожанин Он твой, доблестный воин. Кориолан Что ж, по рукам! Вот я и выпросил себе два достойных голоса. Благодарю за подаяние. Прощайте. Третий горожанин Как-то странно все это. Второй горожанин Если б снова пришлось... Ну, сделанного не воротишь. Три горожанина уходят. Входят два других горожанина. Кориолан Если вы настроены так, чтоб я был консулом, отдайте мне ваши голоса. Вы же видите: я одет, как полагается по обычаю. Четвертый горожанин Ты честно служил отечеству, но служба твоя не была честной. Кориолан Это что, загадка? Четвертый горожанин Для его врагов ты был бичом, а для его друзей - скорпионом: ты никогда не любил простого народа. Кориолан Значит, ты должен еще больше ценить меня за то, что я не якшался запросто с кем попало. Впрочем, я готов льстить моему названому братцу - народу, чтобы снискать его драгоценное уважение, раз он согласен его оказывать только на таком условии. Если мудрому народу милей согнутая спина, чем прямое сердце, что ж, я выучусь кланяться пониже и корчить сладкие рожи на манер тех, к кому он благоволит; словом, буду прислуживаться ко встречному и поперечному. Поэтому прошу вас: изберите меня консулом. Пятый горожанин Мы надеемся, что ты станешь нам другом, и охотно отдаем тебе голоса. Четвертый горожанин К тому же ты получил много ран, сражаясь за отечество. Кориолан Раз ты про них знаешь, я их показывать не буду. Я очень ценю ваши голоса и поэтому не смею их больше утруждать. Оба горожанина От всей души желаем: да пошлют тебе боги счастье! Уходят. Кориолан О, как их голоса отрадны мне! Нет, лучше голодать, издо