Уильям Шекспир. Тит Андроник --------------------------------------------------------------- Перевод А. КУРОШЕВОЙ ПСС в восьми томах. Издательство "Искусство", 1958, т. 2. OCR Бычков М.Н. --------------------------------------------------------------- ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА Сатурнин, сын умершего римского императора, потом император. Бассиан, брат Сатурнина. Тит Андроник, знатный римлянин. Марк Андроник, народный трибун, брат Тита. Люций | Квинт | } сыновья Тита Андроника. Марций | Муций | Люций Младший, мальчик, сын Люция. Публий, сын Марка Андроника. Эмилий, знатный римлянин. Аларб | Деметрнй } сыновья Таморы. Хирон | Арон, мавр, возлюбленный Таморы. Военачальник, трибун, гонец, деревенский парень (шут), римляне и готы. Тамора, королева готов. Лавиния, дочь Тита Андроника. Кормилица и черный ребенок. Родственники Тита, сенаторы, трибуны, военачальники, воины, слуги. Место действия - Рим и его окрестности АКТ I СЦЕНА 1 Рим. Перед Капитолием. Видна гробница Андроников. Трубы. Входят наверху трибуны и сенаторы; затем входят внизу, с барабанами и знаменами, с одной стороны - Сатурнин и его приверженцы, с другой - Бассиан и его приверженцы. Сатурнин Патриции, опора прав моих, Оружьем защищайте их законность; И вы, сограждане, друзья, мечами Наследный сан отстаивайте мой: Я - первородный сын того, кто был До нас последним венценосцем Рима. Величие отца за мной упрочьте И старшинство мое не опорочьте. Бассиан Вы, римляне, защита прав моих, Коль Бассиан, сын цезаря, снискал Благоволенье царственного Рима, - Вход в Капитолий охраняйте здесь. Да не приблизится порок бесчестить Трон цезарей, величью посвященный, Умеренности, правде и добру; Да воссияют в избранном заслуги. Боритесь за свободный выбор ваш. Входит наверху Марк Андроник с короной. Марк При помощи друзей и партий, принцы, Вы боретесь за титул и за власть, Но знайте, что народом Рима, чьею Особой волей мы облечены, На цезарский престол единогласно Андроник избран, по прозванью Пий, За многие заслуги перед Римом: Достойней мужа, воина храбрее Нет в наше время в городских стенах. Сенатом он на родину отозван С войны тяжелой против диких готов; С сынами смелыми, грозой врагов, Он покорил воинственное племя. Десятилетье протекло с тех пор, Как, став за Рим, он дерзких покарал Оружием; пять раз он возвращался, Изранен, в Рим и сыновей отважных К нам привозил в гробах. И вот, добычей славной отягченный, Андроник добрый возвратился в Рим, Достойный Тит, великий в деле бранном. Во имя цезаря, кому хотели б Преемника достойного вы дать, И правом Капитолия с сенатом, Столь чтимых нами, говорите вы, - Вас заклинаем избежать насилья И, отпустив друзей, в смиренье, я мире За право состязаться как истцы. Сатурнин Смирил мой дух трибун красноречивый! Бассиан Так в честь твою я верю, Марк Андроник, И в беспристрастие и в прямоту, Так почитаю и люблю тебя, И Тита, брата твоего, с сынами, И ту, которой предан я всецело, - Лавинию, красу и гордость Рима, - Что отпустить своих друзей готов; И милости народа и судьбе Вверяю я мое избранье взвесить. Приверженцы Бассиана уходят. Сатурнин Друзья, за ревность к праву моему Благодарю всех вас и отпускаю; И милости, любви моей отчизны Вверяю я избранье и себя. Приверженцы Сатурнина уходят. Будь так же милостив ко мне, о Рим, И справедлив, как мною ты любим! - Открыть ворота! Пропустить меня! Бассиан И я войду в них, скромный соискатель. Трубы. Сатурнин и Бассиан поднимаются в Капитолий. Входит военачальник. Военачальник Дорогу, римляне! Андроник добрый. Поборник правды, Рима лучший воин, Победоносный в битвах, данных им, Вернулся к нам со славою и честью, Мечом из римских вытеснив владений И в рабство наших обратив врагов. Трубы и барабаны. Входят Марций и Муций, за ними два человека, несущих покрытый черным гроб; затем Люций и Квинт. За ними Тит Андроник; затем Тамора, королева готов, с Аларбом, Хироном, Деметрием, Ароном и другими пленными готами; за ними следуют воины и народ. Гроб ставят на землю, и Тит говорит. Тит Привет, о Рим, и в трауре победный! Как тот корабль, который груз свой сбросил И с драгоценной кладью входит в порт, Откуда с якоря впервые снялся, - Андроник прибыл, лаврами повит, Приветствовать отчизну со слезами, Слезами счастья о возврате и Рим. Хранитель Капитолия великий, Будь милостив к обрядам предстоящим! Вот двадцати пяти сынов отважных, - Приам имел и вдвое больше их, - Остаток жалкий - мертвых и живых! Кто жив, тех награди любовью, Рим; Кого я вез к последнему жилищу, Тех подле праха предков упокой. Мне дали готы в ножны меч вложить. Что ж, допускаю, нерадивый к близким, Сынов своих еще не погребенных Блуждать по мрачным Стикса берегам! Им возле братьев отведите место. Открывают гробницу. В молчанье встретьтесь, как довлеет мертвым, И спите с миром, за отчизну пав! Вместилище былой моей отрады, Обитель доблести и благородства, Хранишь ты многих сыновей моих И никогда не возвратишь мне их! Люций Дай нам славнейшего из пленных готов, Чтоб, изрубив, мы на костре его Ad manes fratrum в жертву принесли {Братским теням... (Все иноязычные фразы и отдельные слова в этой пьесе - латинские.)} Перед земной темницей их останков, - Чтоб не томились тени неотмщенных, Смущая нас зловещим появленьем. Тит Возьмите, вот знатнейший из живых: Он старший сын несчастной королевы. Тамора О, стойте, братья-римляне! Ты, Тит, Великодушный победитель, сжалься Над матерью, страдающей за сына; О, если дорог сын тебе родной, Подумай! Мне ведь так же дорог мой! Иль мало вам того, что нас пригнали Украсить въезд твой триумфальный в Рим, Твоих рабов и Рима подъяремных? Ужели сыновей моих зарежут За подвиги в защиту их отчизны? О, если этот подвиг должно чтить В твоих сынах, - в моих он так же славен. Андроник, не пятнай гробницы кровью. Ты хочешь уподобиться богам? Так будь же в милосердье им подобен; Ведь милосердье - признак благородства. Оставь мне сына, благородный Тит. Тит Прости мне, королева, и смирись. Вот братья тех, кого видали готы В живых и мертвыми; за павших жертвы Благочестиво требуют они. Твой сын к тому намечен и умрет, Чтоб успокоить тени отошедших, Люций Забрать его и развести огонь! Мечами будем тело на костре Рубить, пока не обратится в пепел. Сыновья Андроника с Аларбом уходят. Тамора Обряд бесчеловечный, нечестивый! Хирон Была ли Скифия такой жестокой? Деметрий Со Скифией сравнится ль властный Рим? Аларб почиет, мы же остаемся Под грозным взором Тита трепетать. Смирись же, королева, но надейся, Что боги, давшие царице Трои Возможность беспощадно отомстить В его шатре фракийскому тирану, Тебе помогут, королеве готов, - Пока мы готы, ты ж их королева, - За кровные обиды отплатить. Входят сыновья Андроника с окровавленными мечами. Люций Отец и господин, исполнен нами Обряд наш римский. Уж Аларб изрублен, И внутренности брошены в огонь, И дым, как фимиам, воскурен в небо. Похоронить осталось наших братьев И бранным звоном в Риме здесь их встретить. Тит Да будет так, и да пошлет Андроник Последнее прощанье душам их. Трубы. Гроб вносят в гробницу. Здесь, сыновья, покойтесь с миром, с честью; Герои Рима, тихо почивайте, Сокрыты от превратностей и бедствий. Не сторожат измена здесь, ни зависть, Отрава не растет; здесь нет ни шума, Ни бурь, но тишина и вечный сон. Здесь, сыновья, покойтесь с миром, с честью! Входит Лавиния. Лавиния Да здравствует Андроник с миром, с честью! Отец и господин, живи во славе! Здесь, на могиле, приношу слезами Дань погребенью братьев и, склонясь К твоим ногам, я слезы проливаю От радости, что ты вернулся в Рим. Благослови меня десницей славной; Ее победам рукоплещет Рим. Тит Рим благосклонный бережет любовно, На радость сердцу, старости утеху! - Переживи мой век! Цвети по праву, Извечной добродетели во славу! Входят внизу Марк Андроник и трибуны; возвращаются Сатурнин и Бассиан со свитой. Марк Да здравствует любимый брат мой Тит, Любезный взорам Рима, триумфатор! Тит Благодарю, трибун и брат мой Марк. Марк Племянники, с победой поздравляю И вас, живых, и спящих в славе, вас! В удаче все вы, юноши, сравнялись, Поднявшие за родину мечи. Но погребенья торжество надежней: Оно Солонова взыскует счастья, На ложе чести победив превратность. - Андроник Тит, тебе народ наш римский, Чьим другом истинным ты был всегда, Через меня, посредника, трибуна, Шлет паллий непорочной белизны И намечает к выборам на царство С наследниками цезаря - тебя: Надев его, стань нашим candidatus {Носящий белый плащ (паллий), какой надевали в Риме на высокие государственные должности.} И Рим наш обезглавленный возглавь. Тит Прилична телу славному глава Получше этой, что от лет трясется. К чему смущать нас, в паллий облачившись? Быть избранным сегодня всенародно, А завтра власть сложить, и жизнь отдать, И новые навлечь на вас заботы? Рим, сорок лет я был твоим солдатом, И силой ратной управлял с успехом, И девятнадцать смелых сыновей Похоронил, что мужественно пали За родину с оружием в руках. Почетный посох дайте мне на старость, Не скипетр - миром управлять; держал Его высоко, кто держал последним. Марк Тит, пожелай лишь - и получишь власть. Сатурнин Трибун надменный, можешь ли ручаться? Тит Терпенье, принц. Сатурнин О Рим, будь справедлив Меч обнажив, патриции, не прячьте, Пока я в Риме цезарем не стал. Андроник, в ад отравишься ты прежде. Чем у меня сердца народа взять! Люций Гордец ты, Сатурнин,- добру мешаешь, Которое готовит Тит тебе! Тит Принц, успокойся, я верну тебе Сердца народа, у него ж отняв их. Бассиан Андроник, я не льщу тебе, но чту И буду чтить тебя, пока не умер; И если партию мою поддержишь, Признателен я буду; для достойных Признательность - почетней всех наград. Тит У римского народа и трибунов Поддержки я прошу и голосов. Их дружески Андронику дадите ль? Трибуны Чтоб доброго Андроника почтить, Отпраздновав счастливое прибытье, - Кто избран им, того народ признает. Тит Благодарю, трибуны, и прошу, Чтоб выбор пал на старшего из принцев, На Сатурнина, чья заслуги, верю, Рим озарят, как землю - луч Титана, И правосудие в стране взрастят. Итак, совет мой вам - венчать его, Провозгласив; "Да здравствует наш цезарь!" Марк С согласья и при одобренье всех, Патрициев, как и плебеев, принца Им императором провозглашаем: "Да здравствует наш цезарь, Сатурнин!" Непрерывные трубные звуки, пока они сходят вниз. Сатурнин Андроник, за твои услуги, нынче Оказанные при избранье нам, Тебе я благодарность изъявляю И по заслугам наградить хочу. И для начала, Тит, чтоб возвеличить Твой славный род, хочу императрицей Лавинию назвать, царицей Рима, Властительницей сердца моего, С ней сочетавшись браком в Пантеоне. Доволен этим предложеньем ты? Тит Да, господин мой, и высокой честью Союз тот почитаю для себя. И здесь же, перед Римом, Сатурнину, Вождю и повелителю народа, Властителю вселенной, посвящаю Мой меч, и пленников, и колесницу - Дары, достойные владыки Рима. Прими же их как дань, трофеи славы, К твоим ногам повергнутые мной. Сатурнин Благодарю, отец моей любви, Тит славный! Как я горд тобой и даром - Свидетель Рим; и, если я забуду Малейшую из всех заслуг бесценных, Вы, римляне, забудьте верность мне. Тит (Таморе) Ты цезаревой пленницею стала; Согласно с саном, Тамора, твоим Поступит благородно он с тобою. Сатурнин (в сторону) Красавица от головы до ног! Ах, если б ею обладать я мог! (Громко.) Лик скорбный, королева, проясни. Войны превратности тому причиной; Но ты явилась в Рим не на позор: В тебе всегда признают королеву. Доверься мне и не давай печали Затмить надежды все. Твой повелитель Возвысить может королеву готов. - Лавиния, не гневаешься ты? Лавиния О нет! Порукой Сатурнина честь, Что эта речь - лишь царственная лесть. Сатурнин Благодарю. - Ну, римляне, идемте. Без выкупа мы пленных отпускаем. Пусть нашу славу трубы возвестят. Трубы. Сатурнин ухаживает за Таморой. Бассиан (хватая Лавинию за руку) Тит, разреши мне! Девушка - моя. Тит Как! Ты серьезно говоришь, мой принц? Бассиан Да, Тит, вполне; и доказать намерен Как право, так и правоту свою. Марк Suum cuique {Всякому - свое.} - в нашем римском праве: Лишь собственность берет по праву принц. Люций И он возьмет ее, коль буду жив. Тит Изменники! Где стража государя? Лавиния похищена! Измена! Сатурнин Похищена! Но кем же? Бассиан Тем, кто прав, Свою невесту ото всех отняв. Бассиан и Марк с Лавинией уходят. Муций Вы, братья, помогите скрыться ей, А я останусь охранять здесь двери. Квинт, Люций и Марций уходят. Тит Ее верну я. Государь, за мной! Муций Ты не пройдешь здесь. Тит Как, мальчишка дерзкий! Путь в Риме преграждаешь мне? (Закалывает Муция.) Муций На помощь! (Умирает.) Во время этой схватки Сатурнин, Тамора, Деметрий, Хирон и Арон уходят и появляются наверху. Входит Люций. Люций Отец, ты больше чем несправедлив: В неправой ссоре умертвил ты сына. Тит Ни ты, ни он - не сыновья вы мне: Так сын не опозорил бы. Изменник, Лавинию ты цезарю вернешь! Люций Лишь мертвою! Она обручена С другим - и цезарю женой не будет! (Уходит.) Сатурнин Знай, Тит, нет нужды цезарю в тебе, Ни в ней, ни в ком из твоего семейства. Я лучше вверюсь тем, кем был осмеян, Вам - никогда, надменным, вероломным Виновникам позора моего. Иль не нашлось вам на потеху в Риме Другого никого? Согласны, Тит, Дела такие с похвальбой твоей, Что у тебя я выклянчил державу. Тит Чудовищно! Какое оскорбленье! Сатурнин Но будь по-твоему; отдай девчонку Тому, кто за нее махал мечом; Зять будет славный: он поспорить может С беспутными твоими сыновьями В уменье государство возмутить. Тит Нож - эта речь для раненого сердца. Сатурнин Ты ж, Тамора, правительница готов, Затмившая собой красавиц римских, Как дивная Фебея - нимф своих, Коль выбором нежданным ты довольна, Тебя, своей супругою избрав, Провозглашу императрицей Рима. Одобришь ли мой выбор, королева? Здесь римскими богами я клянусь, Затем, что близко жрец с водой святою, И факелы пылают, и готово Для Гименея все, - не покажусь На римских улицах, и во дворец Я не войду, пока, обвенчан с нею, Не уведу отсюда я супругу. Тамора Здесь, пред лицом небес, клянусь я Риму, - Коль Сатурнин возвысит королеву, Она слугой его желаний станет И матерью - для юности его. Сатурнин В храм, королева. - Следуйте, друзья, За императором с супругой милой, Дарованною Сатурнину небом, Исправившим судьбу ее премудро. Там совершатся брачные обряды. Уходят все, кроме Тита. Тит Не позван я сопровождать невесту. Когда ты был, Андроник, так отвергнут, Так опозорен, обвинен в измене? Входят Марк, Люций, Квинт и Марций. Марк О Тит, подумай, что ты совершил! В ничтожной ссоре сына ты убил. Тит Нет, нет, глупец-трибун, не сын мне он; И ты и те сообщники деянья, Нас опозорившего, - кто вы мне? Презренный брат, презренные сыны! Люций Дай схоронить его как подобает; Как братьев, Муция дай схоронить. Тит Не сметь, изменник! Здесь ему не место, Гробница эта пять веков стоит; Я заново ее отстроил пышно. Здесь только воины и слуги Рима Покоятся во славе - не буяны. Где знаете, кладите, но не здесь. Марк О брат мой, это будет нечестиво: Оправдывают Муция деянья. Он должен с братьями быть погребен. Квинт и Марций И будет, иль за ним уйдем мы следом. Тит "И будет"! Кто сказал здесь это слово? Квинт Тот, кто его повсюду подтвердит. Тит Как! Схоронить без моего согласья? Марк Нет, славный Тит, но просим у тебя Прощенья Муцию и погребенья. Тит И ты меня ударил, Марк, по шлему! С мальчишками ты ранил честь мою! Вас за врагов всех почитаю я; Уйдите прочь, оставьте все меня. Марций Он вне себя; нам лучше удалиться. Квинт Не схоронив останков, не уйду. Марк и сыновья Тита становятся на колени. Марк Мой брат, природы голос умоляет... Квинт Отец, природы голос говорит... Тит Молчи, твой голос их надежд лишает. Марк О Тит, часть большая души моей... Люций Отец, душа и сущность сыновей... Марк О, допусти, чтоб был схоронен Маркой В жилище добродетели племянник, Погибший за Лавинию и честь! Ты римлянин - так варваром не будь. Ведь греки предали земле Аякса, Убившего себя; об этом их Просил усердно мудрый сын Лаэрта. Дай Муцию - он был твоей утехой - Сюда войти свободно. Тит Встань же, Марк! - Несчастней дня я не знавал, чем этот: Я опозорен сыновьями и Риме! - Похорони его, за ним - меня. Муция вносят в гробницу. Люций Покойся там с друзьями, милый Муций, Пока трофей гробницы не украсил! Все (преклонив колени} По Муцию не проливайте слез: Кто пал за дело чести, жив во славе. Марк Врат, чтоб из мрачного унынья выйти, Скажи, как хитрой королеве готов Возвыситься вдруг в Риме удалось? Тит Не знаю, Марк, но знаю - это так. А ловкостью иль нет, то скажет небо. Но не обязана ль она тому. Кто издали привел ее к величью? Да, и она вознаградит его. Трубы. Входят с одном стороны Сатурнин со свитой, Тамора, Деметрий, Хирон и Арон; с другой - Бассиан, Лавиния и другие. Сатурнин Ты получил награду, Бассиан! Пошли тебе бог счастья от супруги. Бассиан Тебе того же. Больше не скажу И меньше не желаю. С тем оставлю. Сатурнин Коль в Риме есть закон и власть у нас, Ты с шайкою раскаешься в насилье. Бассиан Насильем называешь, что беру я Свое - мою невесту и жену? Но пусть законы Рима все решат; Пока же, что мое, тем и владею. Сатурнин Отлично, принц; ты очень резок с нами; Так будем столь же строги мы с тобой. Бассиан За то, что я свершил, я в полной мере Ответить должен и отвечу - жизнью. Одно лишь милости твоей скажу Из чувства долга моего пред Римом: Патриций этот, благородный Тит, Во мненье всех и в чести опорочен, Лавинию освободить пытаясь, Убил он сына собственной рукой, Служа тебе и разъяренный тем, Что дар, который он тебе назначил, Похитили тебе наперекор. Верни же милость, Сатурнин, тому, Кто выказал себя во всех поступках Как друг, отец и Риму и тебе. Тит Не защищай мои поступки, принц. Ты сам помог предать меня позору. Пусть судит Рим и праведное небо, Как мной любим и чтим был Сатурнин! Тамора О цезарь, если Тамора достойна Благоволенья в царственных глазах, Послушай, что скажу я беспристрастно, И прошлое, прошу тебя, прости. Сатурнин Как! Получить открыто оскорбленье И низко вытерпеть, не отомстив? Тамора Нет, государь, да не допустят боги, Чтоб на тебя я навлекла позор! Но честью я осмелюсь в том ручаться, Что неповинен добрый Тит ни в чем: Гнев непритворный говорит о горе. Взгляни же милостиво на него; Из подозренья не лишайся друга, В нем сердце строгим взглядом не печаль. (Тихо, Сатурнину.) Послушайся меня, на просьбы сдайся, Печаль свою и недовольство скрой. Ты только что взошел на свой престол; Народ и знать, все на сторону Тита По здравом размышленье могут стать, Тебя низвергнув за неблагодарность, - Что Рим считает низменным пороком. Склонись к мольбам и предоставь все мне: Я день найду, чтоб всех их перерезать, Искоренить их партию и род, Отца-злодея, сыновей коварных, Кого за сына милого молила: Пусть впредь не заставляют королеву С мольбой средь улиц падать на колени. - (Громко.) Прости же, цезарь! - Подойди, Андроник! - Ты старца подними, ободри сердце, Убитое грозою гневных глаз. Сатурнин Встань, Тит, императрица победила. Тит Вас, государь, благодарю обоих: От этих слов и взглядов ожил я. Тамора Тит, я сроднилась с Римом. Принял он Как римлянку меня, тем осчастливив, - И я должна подать благой совет. Все распри ныне кончены, Андроник.- Честь предоставь мне, добрый государь, Тебя с друзьями помирить твоими. - Принц, за тебя замолвила я слово И обещанье цезарю дала, Что станешь ты сговорчивей и мягче. - Лавиния, вы, юноши, - не бойтесь: Совет мой вам - смиренно на коленях У цезаря прощения просить. Люций Охотно, и клянемся государю, Что поступали сколь возможно мирно, Честь уважая нашу и сестры. Марк В том я своею честью заверяю. Сатурнин Прочь, и молчать: не досаждайте нам! Тамора Нет, цезарь, нет, нам должно быть друзьями. Они пощады просят на коленях. Ужели ты откажешь мне, любимый? Сатурнин Марк, снизойдя к мольбам твоим и Тита, По настояньям Таморы любезной, Я юношам прощаю их проступки. Вставайте! - Лавиния, пусть брошен я тобою, Но я нашел подругу. Клятвой, верной Как смерть, клянусь, что жрец нас повенчает. - Пойдем, - пусть двор отпразднует две свадьбы: Будь гостьей у меня с друзьями всеми. - (Таморе.) День нынешний пусть будет днем любви. Тит А завтра, коль тебе угодно будет Загнать со мной пантеру, нас разбудят Рога и лай - охотничий привет. Сатурнин Пусть так и будет. Тит, благодарю. Трубы. Уходят. АКТ II СЦЕНА 1 Рим. Перед дворцом. Входит Арон. Арон Достигла Тамора высот Олимпа, Ударам рока недоступна там, Защищена от грома и от молний, Над завистью грозятся вознесясь. Как солнце в час, когда, зарю встречая И золотя лучами океан, По зодиаку мчится в колеснице И озирает выси дальних гор, - Так Тамора! Все на земле ей льстиво угождает, Трепещет добродетель перед ней. - Арон, во всеоружье сердца, мыслей С любовницей венчанной вознесись; Возвысься с той, которую ты долго Держал, как пленницу, в цепях любви, Прикованной к очам Арона крепче, Чем Прометей прикован был к скале. Прочь, рубище раба и раболепство! Хочу блистать я в жемчугах и злате, Императрице новой послужить. Служить? Нет, тешиться с ней, королевой, Богиней, нимфою, Семирамидой, Сиреною, завлекшей Сатурнина, И видеть гибель Рима и его. - Эй! Это что за шум? Входят Деметрий и Хирон, угрожая друг другу. Деметрий Твоим годам, Хирон, недостает Ума. Уму же - остроты, с которой Проник бы он туда, где я любезен И даже буду, может быть, любим. Хирон Деметрий, ты всегда самонадеян; И тут ты хочешь похвальбою взять. Не оттого, что я на год моложе, Я менее удачлив и любим. И я, как ты, возлюбленной служить И милость заслужить ее способен. Меч подтверди! сейчас мои слова И на любовь Лавинии права. Арон (в сторону) Дубин, дубин! Влюбленные буянят. Деметрий Не потому ль, что мать неосторожно Твой бок украсила мечом для танцев, Ты стал так яростно грозить друзьям? Уйди отсюда! И пускай твой меч Игрушечный прилипнет к детским ножнам, Пока ты им владеть не научился. Хирон Тем временем и с небольшим уменьем Я покажу тебе, на что гожусь. Деметрий Храбришься, мальчик? Они обнажают мечи. Арон (выступая вперед) Это что такое? Так близко от дворца открыто смели В подобной ссоре обнажить мечи! Известна мне причина вашей распри; И за мильон не пожелал бы я, Чтоб знали те о ней, кто в том замешан; Ни за какие деньги ваша мать Не пожелала б в Риме так срамиться. Стыдитесь! Прочь оружье! Деметрий Нет, покуда Меч не вложу я в грудь ему и с ним Не всуну в глотку все попреки эти, Которыми порочил он меня. Хирон Трусливый сквернослов! Ты мечешь громы Лишь языком, но не было ни разу. Чтоб ты оружьем что-нибудь свершил. Арон Прочь, говорю! Клянусь богами непокорных готов, Нас всех погубит ваш пустой раздор. Иль не подумали вы, как опасно На право принца дерзко посягать? Лавиния ли стала столь распутной, Иль Бассиан так низко пал, что в ссору Вступать возможно за ее любовь, Ни правосудья не страшась, ни мести? Узнай причину ссоры ваша мать, Не по сердцу была б ей эта распря. Хирон Что в том? Пусть мать узнает и весь мир: Лавиния милей мне, чем весь мир. Деметрий Молокосос, пониже выбирай: В Лавинии - Деметрия надежда. Арон В уме ли вы? Не знаете, как в Риме Несдержанны и вспыльчивы мужья? Что здесь соперников в любви не терпят? Себе готовите вы только смерть Таким путем. Хирон И тысячу раз смерть Готов принять я, чтоб добиться милой. Арон Добиться! Как? Деметрий Что странного в том видишь? Коль женщина она, то добивайся! Коль женщина она, бери ее! И коль Лавиния,- любви достойна. На мельнице воды уходит больше, Чем видит мельник, и украсть легко Кусочек от разрезанного хлеба. Пусть Бассиан - брат цезаря, - носили И лучшие Вулкана украшенье. Арон (в сторону) И так же хорошо, как Сатурнин. Деметрий Так что ж отчаиваться, если знаешь, Как нежным взглядом, словом обольстить? Иль не умел ты серну уложить И унести под самым носом стражи? Арон Сдается мне, что нечто в этом роде Уладит дело? Хирон Если б сладить с ним! Деметрий (Арону) Попал ты в цель. Арон Попасть бы так и вам, Чтоб не шумели вы по пустякам. Послушайте, иль глупы вы настолько, Чтоб ссориться? Вам мало, если вместе Вам повезет? Хирон Не мне. Деметрий Ни мне, будь я один из двух. Арон Сдружитесь в том, из-за чего вы в ссоре. Помогут хитрость и уменье вам Желанным овладеть; итак, решайтесь: Чего достичь не в силах, как хотели б, - Как можете, исполнить то должны. Лукреция была не чище, верьте, Лавинии, подруги Бассиана. Скорейший путь, чем долгое томленье, Должны избрать мы; я нашел тропу. Готовится парадная охота; Там соберутся римлянки, друзья. Лесные чащи глубоки, обширны, И много там пустынных уголков, Природой созданных для злодеяний; Туда сманите лакомую лань, С ней справьтесь силой, если не словами. Лишь этот путь надежду подает. Императрице, чей священный разум Бесчестию и мести посвящен, Откроем мы намерения наши; Ее совет отточит нам оружье; Он не допустит ссоры между вами, На высоту желаний вознесет. Двор Цезаря подобен храму Славы, Что полон глаз, ушей и языков. Леса безжалостны, дремучи, глухи; Кричите там, творите что хотите, Насытьте страсть, от взоров неба скрыты, Сокровищем Лавинии натешьтесь. Хирон Совет твой трусостью не отзывает. Деметрий Sit ras aut nefas, до поры, когда {Будет ли это законно или незаконно.} Найду поток, что охладит мой пыл, И чары, что утихомирят страсти. Per Styge, per manes vehor. {Я несусь через Стикс и царство мертвых.} Уходят. СЦЕНА 2 Лес близ Рима. Слышны рога и собачий лай. Входят Тит Андроник с охотниками, Марк, Люций, Квинт и Марций. Тит Охота началась, сияет утро. Поля благоухают, зелен лес. - Спустите псов, и пусть их лай разбудит И цезаря с супругою и принца; И пусть звенит охотничий призыв, Весь двор наполнив многозвучным эхом. Вы, сыновья, себе поставьте долгом, Как мы, особе цезаря служить. Мой сон был неспокоен нынче ночью, Но вновь дохнул отрадою рассвет. Собаки лают, рога звенят. Входят Сатурнин, Тамора, Бассиан, Лавиния, Деметрий, Хирон и свита. Дней добрых много, государь, желаю, - И столько ж их, императрица, вам! - Я обещал вам славную охоту. Сатурнин Да, звучно вы трубили, господа, Но рановато все ж для новобрачных. Бассиан Лавиния, что скажешь ты? Лавиния О нет, Уж два часа прошло, как я проснулась. Сатурнин Идемте же; коней и колесницы Подайте нам. (Таморе.) Ты римскую охоту Увидишь, государыня. Марк Затравят Сильнейшую пантеру псы мои, На высочайшую из гор взберутся. Тит За зверем вслед погонится мой конь - И ласточкой над долом пронесется. Деметрий (тихо, Хирону) Надеемся без псов и без коней Мы лакомую лань загнать верней. Уходит. СЦЕНА 3 Пустынная часть леса. Входит Арон с мешком золота. Арон Разумный муж сочтет меня безумцем За то, что столько золота я прячу Под деревом, чтоб не владеть им больше. Пусть знает тот, кто обо мне так мыслит, Что это золото перекуется В жестокий замысел, который будет Искусно выполнен и породит Поистине прекраснейшую подлость. (Зарывает золото в землю.) Покойся, чтоб у тех покой отнять, Кто дар императрицы должен взять. Входит Тамора. Тамора Арон мой милый, что печален ты, Когда все похваляется, ликуя? На каждой ветке птицы распевают; Змея на солнышке, свернувшись, спит; Под свежим ветерком листва трепещет. Бросая пятнами на землю тень. Под сенью сладостной, Арон, присядем И, между тем как эхо дразнит псов, На звук рогов крикливо отзываясь, Как будто две охоты слышны разом, - Сидеть мы будем, слушая их лай. Вслед за борьбой, какою, полагаем, С Дидоной тешился скиталец-принц, Когда, застигнутых грозой счастливой, Пещера скрытная их приютила, - В объятиях друг друга сплетены, Сном золотым забудемся, натешась, Меж тем как лай, рога и пенье птиц Нам будут колыбельной песней няньки, Баюкающей сонное дитя. Арон Тобою, Тамора, Венера правит В твоих желаньях; мной в моих - Сатурн. Что означает взор мой омертвевший, Задумчивая мрачность и молчанье, Моих волос развившиеся кольца, - Так змей коварный распускает кольца, К смертельному готовясь нападенью? Нет, Тамора, то не Венеры знаки; Месть в этом сердце, смерть в моей руке, Кровь и отмщенье мне стучат в виски. Души моей владычица, в которой Заключено все небо для нее, День роковой настал для Бассиана; Отнимется язык у Филомелы; Похитив честь ее, сыны твои Омоют руки кровью Бассиана. Вот здесь письмо, - прошу тебя, возьми И цезарю отдай фатальный свиток. Не спрашивай, - за нами наблюдают: Сюда идет добычи нашей часть, О гибели своей не помышляя. Тамора Мой милый мавр, ты жизни мне милее! Арон Довольно, Тамора, вот Бассиан. Будь резкой с ним; я сыновей сыщу, Чтоб поддержать тебя во всяком споре. (Уходит.) Входят Бассиан и Лавиния. Бассиан Кто это здесь? Императрица Рима, Без свиты, подобающей по сану? Иль то Диана (весь наряд - ее!) Покинула священные дубравы, Чтоб на охоту смертных посмотреть? Тамора Хулитель дерзостный поступков наших! Имей я власть, присущую Диане, Твой лоб рогами тут же б увенчался, Как с Актеоном было то, - и псы На тело превращенное твое Набросились бы, мерзостный невежа! Лавиния Сдается, милая императрица, Что ты умеешь наделять рогами, И с мавром ты затем уединилась, Чтоб в этом опыт с ним произвести: Храни Юпитер цезаря от псов! Жаль, если за оленя будет принят. Бассиан Твой черный киммериец, королева, Поверь мне, запятнает честь твою Позорным, грязным, гнусным цветом тела. Зачем бы удалилась ты от свиты, Со снежно-белого сойдя коня, И забрела в глухое это место В сопровожденье мавра-дикаря, Коль не была б влекома низкой страстью? Лавиния За то, что помешал твоей утехе, Супруг мой славный в дерзости тобою Был обвинен. - Уйдем, и пусть любовью, Как ворон черной, тешится она, - Ложбина эта отвечает цели. Бассиан Узнать об этом должен брат мой, цезарь. Лавиния Проступка знак уже давно он носит. Наш добрый цезарь, - как обманут он! Тамора Ужель терпенья хватит все снести? Входят Деметрий и Хирон. Деметрий В чем дело, матушка и королева? Ты так бледна! Скажи нам, что с тобою? Тамора Бледна я, думаете, без причины? Вот эти двое завлекли меня В бесплодную, проклятую ложбину! Деревья даже летом здесь мертвы, Их душат мох и злобная омела; Здесь солнца нет, и водятся здесь только Сова ночная да зловещий ворон. И, показав мне этот гнусный ров, Они сказали, что глухою ночью Здесь тысячи злых духов, змей шипящих, Раздутых жаб и тысячи ежей Такой нестройный, страшный крик поднимут, Что каждый смертный, услыхав его, Сойдет с ума вдруг иль умрет внезапно. Едва окончив адский свой рассказ, Здесь привязать меня они грозили К стволу грозящего бедою тиса И жалкой этой гибели предать. Меня прелюбодейкой грязной звали, Распутной готкой, всяким бранным слоном, Какое уху слышать доводилось, И, если б чудом не явились вы, Они свершили б надо мной расправу. Отмстите, если любите вы мать. Иль впредь детьми моими не зовитесь. Деметрий Вот доказательство, что я твой сын. (Поражает Бассиана.) Хирон И я ударом силу покажу. (Также поражает Бассиана, который умирает.) Лавиния Семирамида! Нет, тебе пристало Лишь варварское имя, что ты носишь! Тамора Дай мне кинжал: отплатит ваша мать Своей рукою за свою обиду. Деметрий Стой, государыня: ей мало смерти: Хлеб смолоти, потом солому жги. Красотка чистотой горда своею И верностью супружеской и ею Бросает вызов вашему величью. Ужели ей в могилу все забрать? Хирон Да, если так, пусть евнухом я буду! Давай ее супруга стащим в ров: Пусть труп послужит изголовьем страсти. Тамора Желанный мед вкусив, не оставляйте Осу живой, не то ужалит вас. Хирон Уж ты поверь, ее мы приручим. - Идем, голубушка: мы насладимся Насильно чистотой, что ты блюла. Лавиния О Тамора! Ты женщина лицом... Тамора Я не желаю слушать. Прочь ее! Лавиния Друзья мои, пусть даст сказать хоть слово. Деметрий Позволь ей, матушка, и торжествуй При виде слез ее; но сердце им Пусть, как кремень дождю, не поддается. Лавиния Иль учат мать тигрята? Не внушай Ей ярости, тебе внушенной ею. От молока ее окаменел ты: Жестокость ты с младенчества всосал. Но не всегда же сын на мать походит! (Хирону.) Проси; пусть женскую проявит жалость. Хирон Как! Доказать, что сын я незаконный? Лавиния Ты прав: дрозда не высидит ворона Но я слыхала, - если б это сбылось! - Что, тронут жалостью, позволил лев Себе обрезать царственные когти. Вороны кормят брошенных детей, Птенцов голодных оставляя в гнездах. О, будь ко мне, хоть сердцу вопреки, Не столь добра, но только милосердна. Тамора Я этих слов не понимаю. Прочь! Лавиния Дай научить тебя. Во имя Тита - Тебе ведь жизнь он дал, хоть мог убить! - Не будь жестокосердной и глухою. Тамора Не будь тобой оскорблена и даже, Из-за него тебя не пощажу. - (Сыновьям.) Вы помните, как слезы я лила, Чтоб в жертву брат ваш не был принесен, Свирепый же Андроник не смягчился. Возьмите, тешьтесь ею как хотите: Чем хуже ей, тем вы милее мне. Лавиния О Тамора, будь доброй королевой, Своей рукой ты здесь меня убей! Молила я так долго не о жизни: Со смертью Бассиана я мертва. Тамора О чем ты молишь, глупая, оставь. Лавиния О смерти здесь, немедля, и о том, Что женский мой язык сказать не смеет, Избавь меня от худшего, чем смерть, - От похоти их мерзкой. Брось меня В глубокую, ужаснейшую яму, Где трупа не увидит глаз людской. Убей, но будь убийцей милосердной. Тамора Лишить награды милых сыновей? Нет, пусть насытят страсть красой твоей. Деметрий Вперед! И так ты здесь нас задержала. Лавиния Ни жалости? Ни женственности? Зверь! Позор и враг ты имени всех женщин! Да поразит... Хирон Нет, рот тебе заткну я. - Брат, скорей Тащи-ка в ров сюда ее супруга. Здесь спрятать труп его велел Арон. Деметрий бросает тело Бассиана в ров, после чего Деметрий и Хирон уходят, уводя силой Лавинию. Тамора Счастливый путь! Вы с нею обручитесь. - И пусть веселья сердцем не вкушу, Пока с Андрониками не покончу. Теперь пойду за милым мавром я. Пусть эту тварь бесчестят сыновья. (Уходит.) Входят Арон с Квинтом и Марцием. Арон Сюда, друзья мои, прибавьте шагу: Сейчас я приведу вас к страшной яме, Где спящую пантеру подстерег. Квинт В глазах темнеет; это неспроста. Марций И у меня. Когда б не стыдно было, Я бросил бы охоту и заснул. (Падает в яму.) Квинт Как, ты упал? Предательская яма, Прикрытая терновником лесным! На листьях - крови капли незасохшей, Свежей росы поутру на цветах! Зловещим кажется мне это место. Брат, при паденье ты не пострадал? Марций От зрелища ужасного страдаю: Изноет сердце, глядя на него! Арон (в сторону) Теперь я государя приведу: Найдя их здесь, сочтет он вероятным, Что брат его был ими умерщвлен. (Уходит.) Марций Что ж не ободришь, не поможешь выйти Из окровавленной проклятой ямы? Квинт Я поражен необычайным страхом. Дрожу, холодным потом весь облит, И сердце чует больше, чем я вижу. Марций Чтоб убедиться, что ты чуешь правду, С Ароном вместе в яму посмотри, И ты увидишь ужас - кровь и смерть! Квинт Арон ушел, а состраданье в сердце Не позволяет глазу видеть то, В предчувствии чего оно трепещет. Скажи, что там? Досель я не боялся По-детски так, не зная сам чего. Марций Принц Бассиан окровавленной тушей Лежит здесь, как зарезанный ягненок, В проклятой, черной, полной крови яме. Квинт Но в темноте как ты узнал его? Марций На пальце окровавленном надет, Бесценный перстень яму освещает; Подобно факелу в гробнице, он Землистые ланиты мертвеца И недра взрытой ямы озаряет. Так свет луны Пирама озарял, Когда лежал он, весь в крови девичьей. Брат, помоги рукою ослабевшей, - Коль ты от страха ослабел, как я. - Подняться из прожорливой трущобы, Как устье мглистое Коцита, мерзкой, Квинт Дай руку мне, тебе я помогу; Иль, если сил не хватит это сделать, Я провалюсь в разверстую утробу Той ямы, где схоронен Бассиан. Я вытащить тебя наверх не в силах. Марций А я не в силах выйти без тебя. Квинт Дай руку вновь; не выпущу ее, Пока тебя не вытащу наверх, Иль окажусь внизу, с тобою вместе. Ты не придешь, так я к тебе приду. (Падает в яму.) Входит Сатурнин и Арон. Сатурнин Идем, - взгляну я, что за яма эта И кто тут спрыгнул только что в нее. - Скажи, кто ты, скрывающийся в черном Зияющем провале? Отвечай! Марций Несчастный сын Андроника, попавший Не в добрый час сюда, чтоб твоего Найти здесь брата, Бассиана, мертвым. Сатурнин Мой брат - здесь, мертвый? Шутишь ты, конечно, Он в домике охотничьем с женой На северной окраине загона Лишь час назад оставлен мною был. Марций Не знаем, где оставлен был живым, Но здесь, увы, он найден нами мертвым! Входят Тамора со свитой, Тит Андроник и Люций. Тамора Где цезарь, мой супруг? Сатурнин Здесь, Тамора; но страждет он смертельно. Тамора А где же брат твой, Бассиан? Сатурнин До глубины исследуешь ты рану; Лежит здесь бедный Бассиан, убит. Тамора (подавая письмо) Я опоздала с роковым письмом, Где этой ранней смерти план начертан. Дивлюсь я, сколько лютости лицо Скрывать умеет под улыбкой сладкой. Сатурнин (читает) "Коль в час удобный мы его не встретим, Охотник милый (речь о Бассиане), Ты вырой сам могилу для него; Ты понял нас. Ищи себе награду В крапиве возле корня бузины, Что осеняет ямы той отверстье, Где мы зарыть решили Бассиана. Исполни; в нас найдешь друзей навеки.- О Тамора! Да слыхано ли это? Вот яма здесь, а вот и бузина; Ищите, не найдется ль и охотник, Который должен был убийцей стать? Арон Мой государь, вот с золотом мешок. Сатурнин (Титу) Твои щенки, породы кровожадной, Лишили жизни брата моего. - Из ямы вытащив, в тюрьму их бросьте; Пусть изнывают там, пока для них Неслыханной не выдумаем казни. Тамора Как! В яме здесь они? Вот чудеса! Как быстро обнаружилось убийство! Тит Великий император, на коленях Молю тебя в слезах, - я редко плачу! - Проступок адский сыновей проклятых, - Проклятых, если б он доказан был... Сатурнин "Доказан был"! Смотри: он очевиден! - Кто, Тамора, письмо нашел? Не ты ль? Тамора Его нашел и поднял сам Андроник. Тит Я, государь. Дай мне их на поруки. Гробницей предков, чтимой мной, клянусь: Лишь повели - и тотчас же они За подозренье вам заплатят жизнью. Сатурнин Ступай за мной; не дам их на поруки. - Убитого возьмите и убийц. И пусть молчат - вина неоспорима. Найдись конец, что горше смерти будет, Клянусь, такой конец им уготован. Тамора Андроник, цезаря я упрошу; Не бойся, - сыновья не пострадают. Тит Оставь их, Люций, и пойдем со мной. Уходят. СЦЕНА 4 Другая часть леса. Входят Деметрий и Хирон с обесчещенной Лавинией, у которой отрублены руки и отрезан язык. Деметрий Ступай, рассказывай всем, если можешь, Кто отнял у тебя язык и честь. Хирон Пиши, что думаешь, чего желаешь; Изображай с обрубками писца. Деметрий Смотри, что нацарапает значками. Хирон Спроси воды душистой вымыть руки. Деметрий Нет языка - спросить, ни рук - умыть. Мы предоставим ей гулять в молчанье. Хирон На месте бы ее я удавился. Деметрий Будь руки у тебя, чтоб взять веревку. Деметрий и Хирон уходят. За сценой охотничьи рога. Входит Марк в охотничьем костюме. Mapк Кто здесь? Племянница? И прочь бежит? - Одно лишь слово: где же твой супруг? - О, если сплю, все дам я, чтоб проснуться! Не сплю, - так пусть недобрая планета Сразит меня, чтоб я заснул навек! - Скажи, чьи руки грубые так зверски От стана отрубили твоего Две ветви, сладостное украшенье, Под сенью чьей мечтали короли Забыться сном, но счастья не снискали Твоей любви. Но что же ты молчишь? - Увы! Ручей горячей алой крови, Как водомет под ветром, то встает, То падает меж уст окровавленных Вслед за дыханьем сладостным твоим. Тебя Терей, знать, некий обесчестил, Язык отняв, чтоб выдать не могла. Ах, вот, стыдясь, лицо ты отвращаешь. О, несмотря на всю потерю крови, Из трех отверстий бьющей, как из труб, Оно зарделось, словно лик Титана, Когда столкнется с облаками он. Отвечу ль за тебя? Скажу ль - то правда? О, если б сердце знать твое, знать зверя. Чтоб душу облегчить, прокляв его! Как печь закрытая, немое горе Сжигает в пепел сердце, где живет. Лишь языка лишилась Филомела И вышила рассказ свой на холсте. Но у тебя возможность эту взяли, Хитрейшего ты встретила Терея: Он отрубил прекрасные персты, Что выткали б искусней Филомелы. О! Если б изверг видел эти руки Лилейные, когда они касались На лире струн, как листья трепетавших В восторженных и нежных поцелуях, - О нет, он отрубить бы их не смог! Внимая же гармонии, творимой Сладчайшим языком, Заснуло б, выронив кинжал, как встарь У ног фракийского поэта Цербер. Пойдем со мной и ослепи отца: Ведь он при зрелище таком ослепнет. За час грозы затопятся луга, - За годы слез что станется с глазами? Останься, будем вместе слезы лить, Когда бы стон мог горе облегчить! Уходят. АКТ III СЦЕНА 1 Рим. Улица. Входят судьи, сенаторы и трибуны со связанными Марцием и Квинтом, которых ведут на казнь; Тит идет впереди, умоляя. Тит Молю, сенаторы! Трибуны, стойте! Из сожаленья к старику, чья жизнь Прошла средь войн, пока вы мирно спали; Во имя крови, пролитой за Рим, Ночей морозных, проведенных в бденье, И горьких этих слез, текущих ныне По старческим морщинам на щеках, - Над осужденными сынами сжальтесь, Чьи души не испорчены, поверьте! О двадцати двух сыновьях не плакал, - На ложе чести умерли они; Об этих же в пыли напечатлею Тоску сердечную и скорбь души. Пусть слезы жажду утолят земли; Кровь сыновей краснеть ее заставит. (Бросается на землю.) Судьи и другие проходят мимо него и уходят. Земля! Тебе я услужу дождем, Струящимся из этих древних ура Сильнее ливней юного апреля: Я летом знойным орошу тебя, Зимою снег я растоплю слезами И вечную весну тебе доставлю, - Не пей лишь крови сыновей моих. Входит Люций с обнаженным мечом. О старцы благосклонные, трибуны! Возьмите смертный приговор назад, Пусть я, еще ни разу слез не ливший, Скажу, что ныне слезы победили. Люций Отец мой, ты взываешь здесь напрасно: Трибуны не услышат, все ушли, И скорбь свою ты поверяешь камню. Тит За братьев, Люций, дай просить твоих. - Еще раз умоляю вас, трибуны... Люций Тебя не слышит ни один трибун. Тит Что в том? Не важно это, друг; и слыша, Не вняли б мне, а если бы и вняли, Не пожалели бы; но, хоть и тщетно, Я должен умолять... Вот почему я скорбь вверяю камням; Пусть отозваться на тоску не могут, Но лучше для меня они трибунов Уж тем, что не прервут моих речей. Когда я плачу, камни молчаливо Приемлют слезы, словно плачут вместе; И если бы их в тоги облачить, Трибунов равных не нашлось бы в Риме. О, камни - мягкий воск, трибуны тверже камней Безмолвен камень, зла он не творит; А ведь трибуны языком жестоким Людей на смерть способны обрекать. (Поднимается на ноги.) Но почему ты меч свой обнажил? Люций Двух братьев я хотел спасти от смерти, Но за попытку эту вынес суд Мне приговор: изгнание навеки. Тит Счастливец ты! Он услужил тебе. Как, глупый Люций, разве ты не видишь, Что Рим - пустыня, где живут лишь тигры? Нужна добыча им; но в Риме нет Для них добычи, кроме нас: как счастлив Ты, изгнанный от хищников навек! Но кто идет к нам вместе с братом Марком? Входят Марк и Лавиния. Марк Твои глаза готовы ль плакать, Тит, Иль сердце благородное - разбиться? Смертельную тебе несу я муку. Тит Коль смерть она мне даст, приму ее! Марк Вот это дочь твоя была. Тит И есть. Люций Убит я тем, что вижу! Тит Встань, мальчик малодушный, и смотри. - О дочь моя! Лавиния! Скажи нам, Скажи нам, чья проклятая рука Тебя свирепо сделала безрукой? Глупец! Он воду в море подливал, Он поджигал пылающую Трою! Достигла скорбь предела: ты пришла - Она, как Нил, из берегов выходит. Где меч мой? Руки отрублю себе За то, что Рим напрасно защищали; Питая жизнь мою, вскормили скорбь, С мольбою безуспешной простирались И бесполезно послужили мне. Одной лишь, требую от них услуги: Чтоб мне одна другую отрубила. - Дочь, хорошо, что у тебя нет рук: На службе Риму руки не нужны нам. Люций Прекрасная сестра моя, скажи нам: Кто страшное нанес тебе увечье? Марк Орудье усладительное мыслей, Им выраженных с вялым красноречьом, Из клетки ныне вырвано прелестной, Где сладкогласной птицей распевало И сладкозвучьем нам пленяло слух. Люций Сам за нее ответь: чье это дело? Марк Такой я повстречал ее в лесу, Где в поисках убежища блуждала Она, как насмерть раненная лань. Тит О лань моя! Тот, кто ее изранил, Меня сильней, чем смертью, поразил. И я тому подобен, кто с утеса, Пустыней моря окружен, следит За нарастающим в волнах прибоем И ждет, чтоб он его коварным валом В своих соленых недрах поглотил. Здесь сыновья мои прошли на казнь; Вот здесь стоит мой третий сын, изгнанник; Здесь брат мой плачет над моей бедою. Но всех больнее дочь мне душу ранит, - Дочь милая, милей моей души, - Явись ты мне такой в изображенье, Я б обезумел; что же делать мне, Когда тебя такой во плоти вижу? Рук лишена, чтоб слезы отереть, И языка, чтоб мне назвать злодея. Супруг твой умер; братьев, обвиненных В его убийстве, нет уже в живых. Смотри-ка, Марк, ax, Люций, посмотри: Лишь братьев назвал, выступили слезы Росой медовой на ее лице, Как на завядшей сорванной лилее. Марк О том ли плачет, что убит он ими, Иль потому, что нет вины на них? Тит Будь рада, если ими он убит: Закон свершил возмездие над ними. - Нет, в деле мерзостном они невинны: О том сестры свидетельствует скорбь. - Дай, поцелую, милая, тебя, Иль сделай знак мне, как тебя утешить. Не сесть ли брату Люцию и дяде, Тебе и мне, всем нам у водоема; Склонясь над ним, смотреть на щеки наши. Подобные лугам еще сырым И в пятнах ила после наводненья; И долго на воду смотреть, пока Свой чистый вкус она не потеряет, Соленой став от горьких наших слез? Иль руки отрубить, как у тебя? Иль, откусив нам языки свои, Остаток дней проклятых провести? Что делать нам? Пусть, языком владея, Замыслим мы дальнейшие несчастья, Чтоб в будущем все удивлялись нам. Люций Отец, не надо слез; при виде их Несчастная сестра моя рыдает. Марк Терпи, племянница. - Тит, вытри слезы. Тит Ах, Марк, мой Марк! Прекрасно знаю, брат: Платок твой слез моих впитать не может; Своими ты, бедняк, его смочил. Люций Лавиния, тебе я вытру щеки. Тит Смотри-ка, Марк! Я понял знак ее. Имей она язык, она бы брату Сказала то же, что и я тебе: Его платок, его слезами смочен, Ее заплаканных не вытрет щек. Единодушны мы среди мучений, Как ад - блаженству, чужды утешений! Входит Арон. Арон Андроник! Государь мой цезарь шлет Приказ свой: если сыновей ты любишь, Пусть Люций, Марк иль сам ты, старый Тит,- Любой из вас, - себе отрубит руку И цезарю пошлет, а он за это Тебе вернет живыми сыновей. То будет выкуп их за преступленье. Тит О добрый цезарь! Милый мой Арон! Певал ли ворон с жаворонком сходно, Несущим о восходе солнца весть? Всем сердцем рад я государю руку Послать. - Арон, ты мне ее отсечь поможешь. Люций Постой, отец мой! Доблестную руку, Сразившую бесчисленных врагов, Нельзя послать; моя в обмен послужит: Кровь легче в юности нам расточать; Так пусть моя спасает братьям жизнь. Марк Не каждая ль из ваших рук за Рим Кровавую секиру поднимала, Смерть начертав на вражеских стенах? За каждой есть высокие заслуги, Моя ж осталась праздной. Пусть послужит За жизнь невинных выкупом она; Ее сберег я для достойной цели. Арон Решайте же, чью руку отрубить, Не то умрут, не получив прощенья. Марк Пошлем мою. Люций Ее мы не пошлем! Тит Друзья, не будем спорить: подобает Засохшие растенья вырывать; А посему мою рубите руку. Люций Отец мой милый, если я твой сын, Дай мне от смерти выкупить двух братьев. Mapк Нет, в честь отца и материнской ласки Дай доказать мне братнюю любовь. Тит Кончайте сговор! Сохраню я руку. Люций Я принесу топор. Марк Я в ход пущу топор. Люций и Марк уходят. Тит Я их обоих обману; дам руку Тебе, Арон, но помоги своею. Арон (в сторону) Коль это звать обманом, - буду честным И никогда не обману я так. Но по-другому обману я вас, С чем согласитесь, не пройдет и часа. (Отрубает руку Титу.) Входят Люций и Марк. Тит Оставьте спор наш: должное свершилось. - Дай эту руку цезарю, Арон: Скажи, что ей обязан он спасеньем От тысяч бед; пусть он ее схоронит, Хотя достойна большего она. Скажи, что сыновей ценю не меньше Алмазов, дешево приобретенных, И вместе дорого: свое купил я. Арон Иду, Андроник, и взамен руки Жди с сыновьями скорого свиданья, (в сторону) Верней - с их головами. О, я сыт Одной лишь мыслью о злодействе этом! Кто чист и глуп, утешен добрым делом; Я ж буду черен и душой и телом. (Уходит.) Тит Я воздеваю руку к небесам, Обрубок жалкий долу опуская; Коль сила есть, что тронется слезами, Взываю к ней. (Лавинии.) Стать хочешь на колени? Стань, милая, мольбы услышит небо, Иль вздохами затмим мы небосвод И солнце затуманим, словно тучи, Когда его объемлет лоно их. Марк О брат мой, рассуждай благоразумно И так глубоко в крайность не впадай. Тит Не глубока ли скорбь, коль дна ей нет? Так пусть отчаянье бездонным будет. Марк Но жалобой пусть разум управляет. Тит Когда бы в этих бедах разум был, Я заключил бы скорбь свою в границы. Заплачет небо, - залита земля; Вихрь забушует, - обезумев, море Грозится небу вздувшимся челом. А ты разумности в смятенье ищешь? Я - море; слышишь, как оно вздыхает? Оно, как небо, плачет; я - земля; Меня, как море, вздох ее волнует; Меня, как землю, слез его поток Потопом заливает, наводняя; Я не могу вместить его скорбей. Как пьяница, я должен их извергнуть. Оставь меня: кто много потерял, Тот горькой речью облегчает сердце. Входит гонец, неся две головы и руку. Гонец Андроник, плохо ты вознагражден За руку, посланную государю. Вот головы двух сыновей твоих, И руку шлют тебе назад с насмешкой. Забавно горе им, смешна решимость. Скорблю сильней я о твоих скорбях, Чем вспоминая об отце умершем. (Уходит.) Марк Пусть Этны жар в Сицилии остынет, В моем же сердце запылает ад! Несчастья эти свыше наших сил. Кто плачет с нами, нашу боль смягчает; Осмеянное горе - смерть вдвойне. Люций Ах, это зрелище так тяжко ранит, А все проклятой жизни пет конца! Пусть жизни смерть свое уступит имя, Раз в жизни благо лишь одно - дышать! Лавиния целует Тита. Марк Бедняжка, безотраден поцелуй: Вода студеная земле замерзшей. Тит Когда же сну жестокому конец? Марк Не обольщай себя; умри, Андроник! Не сновиденье это; посмотри - Вот головы двух сыновей твоих, Твоя рука, и дочь твоя - калека, И третий сын - изгнанник, смертно-бледный При этом зрелище, и я, твой брат, Как изваянье, хладный и недвижный. Ах! Сдерживать не стану скорбь твою: Рви серебро седин своих, и руку Грызи зубами в ярости, и пусть При страшном этом зрелище навеки Сомкнутся наши скорбные глаза! Теперь безумствуй. Что же ты затих? Тит Ха-ха-ха! Марк Что ты смеешься, Тит? Не время смеху. Тит Нет больше слез, чтоб плакать, у меня. К тому же горе - враг и завладеть Глазами, влагой полными, желало б, Чтоб ослепить их данью слез моих. Но как найду тогда берлогу Мести? Все мнится, головы мне говорят, Грозя, что не достигну я блаженства, Пока все злодеянья в глотки тех, Кто учинил их, вновь не возвратятся. Подумаем - решим, что делать мне. - Несчастные, вокруг меня вы встаньте, Чтоб каждому из вас душой поклясться Я мог отмстить за зло, я клятву дал. - Возьми же, брат, одну из двух голов; Своей рукой я понесу другую. - Ты, дочь, участье в этом примешь тоже: Ты эту руку понесешь в зубах. - А ты ступай, мой мальчик, удались; Изгнанник ты и здесь не должен медлить. Отправься к готам, набери войска. И, если любите меня, как верю, Обнимемся, пойдем. Нас ждут дела. Уходят все, кроме Люция. Люций Прощай, Андроник, мой отец достойный, Несчастнейший из всех, кто в Риме жил! - Прощай, надменный Рим. Вернется Люций: В залог остались те, кем был он жив. - Прощай, Лавиния, сестра моя. О, если б ты была такой, как прежде! И Люций и Лавиния живут В забвенье ныне и в жестоких муках. Но отомщу я, если буду жив: Пусть Сатурнин с женою у ворот Здесь молят, как Тарквиний с королевой. Теперь же - к готам: собирать войска, Чтоб Риму отомстить и Сатурнину. (Уходит.) СЦЕНА 2 Зала в доме Тита. Накрытый стол. Входят Тит, Марк, Лавиния и Люций Младший - мальчик. Тит Садитесь же; смотрите, есть не больше, Чем следует, чтоб силы поддержать Для мщения за горькие обиды. - Марк, разомкни сплетенье скорбных рук; И дочь и я - безрукие страдальцы, И выразить не можем тяжкой боли, В отчаянье заламывая руки. Ты видишь, только правая рука Осталась у меня, чтоб грудь терзать. И, если сердце, обезумев с горя, Забьется здесь, в глухой темнице плоти, Вот так стучу по нем. (Лавинии.) Ты, образ скорби, говоришь без слов! Но коль неистово забьется сердце, Ударом в грудь его не усмирить. Рань сердце вздохом, стонами убей; Иль в зубы ножик небольшой возьми И возле сердца сделай им отверстье, Чтоб слезы все, текущие из глаз, Струились в сток и скорбного безумца Своей соленой влагой затопили. Марк Стыдись! Так дочь ты учишь налагать На жизнь свою насильственные руки? Тит Ты заговариваться стал от горя! Нет, Марк, безумным должен быть лишь я. Как может руки наложить она? О, для чего ты молвил слово: руки! Энея ль принуждать, чтоб гибель Трои И скорбь свою поведал дважды он? Руководись иным, не трогай руки, Чтоб не напомнить, что у нас их нет. - О стыд! Я речь слагаю, как безумец! Как будто мы забыли б, что безруки, - Не повтори брат Марк нам слово: руки! - Давайте есть. Отведай это, дочь. - Здесь нет питья! Марк, слушай, дочь сказала. - Толкую я страдальческие знаки, - Сказала: нет питья ей, кроме слез, От горя накипевших на щеках. Хочу понять страдалицу немую И выучить движенья наизусть. Как нищие отшельники молитву: Вздохнешь ли ты, обрубки ль к небу вскинешь Мигнешь, кивнешь иль станешь на колени, - Из жестов всех составить алфавит И научиться понимать все мысли. Люций Младший Брось, дедушка, ты сетовать так горько, Развесели забавной сказкой тетю. Марк Увы, мой нежный отрок, - он растроган И плачет, видя огорченье деда. Тит О нежный отпрыск! Создан ты из слез, И слезы скоро жизнь твою растопят. Марк ударяет по блюду ножом. Что ты ударил, Марк, своим ножом? Марк То, что убил я, брат мой: это муха. Тит Убийца! Сердце мне ты убиваешь... Мой взор пресыщен видом всяких зверств: Нет, не пристало Марку, брату Тита, Убить невинного. Уйди отсюда: Мы, видно, не товарищи с тобой. Марк Увы! Убита мной всего лишь муха. Тит А если мать с отцом у мухи были? Как золотые крылышки повесят И жалобно в пространство зажужжат! Бедняжка муха! Жужжаньем мелодическим потешить Явилась к нам, - а ты убил ее. Марк Прости, - была противной, черной муха, Как мавр Арон,- и я убил ее. Тит О-о-о! Тогда прости, что упрекал тебя: Ты, значит, совершил благодеянье. Дай мне твой нож, натешусь я над нею, Вообразив себе, что это мавр, Чтоб отравить меня, сюда явился! Так вот тебе! За Тамору теперь! Ах, подлый! - Надеюсь я, не так мы низко пали, Чтоб мухи не убить нам, если муха, Как уголь, черным мавром мнится нам. Марк Увы, бедняк так горем поражен, Что призраки за правду принимает. Тит Убрать все со стола! - К тебе пойдем, Лавиния, и вместе мы прочтем О старине печальные сказанья. - Идем со мной, мой мальчик; зреньем юный, Читай, когда начнет слабеть мое. Уходят. АКТ IV СЦЕНА 1 Рим. Сад Тита. Входят Люций Младший и Лавиния, которая преследует его; мальчик, с книгами под мышкой, убегает от нее. Затем входят Тит и Марк. Люций Младший На помощь, дедушка, на помощь! Тетя Преследует меня - зачем, не знаю. - О дядя, посмотри, она бежит! Мне страшно; я не знаю, что ей надо... Марк Встань, Люций, подле нас, не бойся тети. Тит Она тебя, мой мальчик, нежно любит, И зла тебе не сделает она. Люций Младший Любила - да, когда отец был в Риме. Марк Что хочет знаками сказать она? Тит Не бойся, милый Люций. В самом деле, Она как будто что-то затевает: Смотри, как около тебя хлопочет; Куда-то хочет увести тебя. Ах! Сыновьям Корнелия читала Не так усердно, как она тебе, Стихи и книгу Туллия "Оратор". Марк Ты отгадал, что от тебя ей нужно? Люций Младший Не знаю, не могу и отгадать; Безумье, верно, ею овладело. Я слышал, дедушка так говорил: Чрезмерность горя делает безумным. И я читал, - троянская Гекуба От горя помешалась. Потому И стало страшно мне, хоть знаю - тетя Меня так любит, как любила мать, И, не сойдя с ума, пугать не стала б. Вот почему бежал я, бросив книги, - Напрасно, может быть. Прости мне, тетя; И если с нами дядя Марк пойдет, Тогда и я пойду с тобой охотно. Марк Идем же, Люций. Лавиния своими обрубками перебирает книги, которые