ам, видимо, серьезные... -- Какого Круглова? -- Да хватит, Андрей Андреевич. Депутата Владимира Петровича Круглова, которого вы весьма ощутимо поддержали на прошлых выборах. О чем, кажется, сейчас очень сожалеете. Ведь это его помощника по фамилии Иванов вы хотели проверить с помощью Феликса? Мурыгин вдруг наклонился к Сергею и едва заметно улыбнулся. -- Никак не пойму, чего вы хотите? -- спросил он. -- Денег? -- Ни в коем случае. -- Может быть, вы выполняете чей-то частный заказ? -- Нет. -- Тогда что? Док тоже чуть наклонился в сторону Мурыгина: -- Во-первых, мы с вами попали в одну и ту же грязь. Ну а во-вторых, я надеюсь в ответ тоже получить от вас кое-какую информацию. Мурыгин облегченно вздохнул. -- Какая вам нужна информация? -- спросил он. -- Когда и как Иванову будут переведены деньги? Мурыгин с минуту молчал, судорожно сглатывая. -- А-а... Откуда вы... Откуда вы знаете? -- наконец выдавил он. -- Знаю, -- сказал Док. -- Итак? -- Но это коммерческая... -- Андрей Андреевич, -- вышел из себя Док. -- У меня очень болит раненая рука. У меня в последнее время вообще плохое настроение. Я вот сейчас встану, пойду в милицию и отдам ваш пистолет, безо всяких там коммерческих тайн говорю вам. Ну! -- Деньги будут переведены завтра. На мой банк. А я должен отправить их в Москву. -- Номера счетов, быстро. Мурыгин полез в стол, достал оттуда папочку, подал Доку листок. Тот повернулся на стуле, сунул листок в ксерокс и нажал кнопку. -- Вот и все. -- И что мне теперь делать? -- жалобно спросил Мурыгин. -- Жить, если получится. -- А деньги? Перевести? -- Конечно, Андрей Андреевич, ведь наш с вами разговор -- это и есть самая настоящая коммерческая тайна. Глава шестьдесят пятая Артист в курортной панаме с пляжной сумкой через плечо продефилировал мимо ворот загородного дома в Яковлевке. Он скользнул равнодушным взглядом по фасаду здания, отметив про себя, что за все время наблюдения за домом только однажды видел открытое окно на втором этаже. Все остальное время жалюзи были опущены и рамы закрыты. Можно подумать, что эти люди совершенно не страдают от жары, хотя всего по фасаду насчитал только два кондиционера. Артист свернул в переулок и начал спускаться по асфальтовой дорожке к левому, пологому берегу рукотворного водоема, образованного невысокой аккуратной плотиной. Питала водоем небольшая речушка, а вернее, ручей, который у русских наверняка назывался Переплюйкой. Задний двор загородного дома выходил как раз на пятачок берега, засыпанный желтым речным песком явно привозного происхождения. Домик этот они вычислили ночью. Просто приехали по шоссе в Яковлевку и отсканировали жучок по ноутбуку. Носорог порывался сразу же брать дом приступом, но Док его остановил. Надо было все проверить. Мало ли ловушек им уже понаставили. Может, это еще одна? Артист расстелил махровое полотенце, разделся и прилег. Отгородившись от мира газетой, он искоса наблюдал за тем, что делается на заднем дворе. Забор здесь был несколько ниже, да и сам дом стоял на небольшом холме, так что задний двор, расположенный на его склоне, был отсюда виден как на ладони. Во дворе стояла "Нива". Артист заметил женщину, которая вышла из соседнего дома на задний двор и направилась к грибку. Это была стильная блондинка с томным выражением лица. Она тоже расстелила полотенце и улеглась, положив перед собой корзиночку с черешней. Они были вдвоем, и просто грех не познакомиться. К тому же это стало бы отличным прикрытием. -- Не густо тут у вас в будни. Неужели хозяева так заняты кованием денег, что выходят на водные процедуры исключительно в ночное время? -- сказал Артист. -- Если бы в ночное -- это еще полбеды. Не выходят вообще. Предпочитают отдыхать на Кипре. -- Деньги есть -- почему бы не слетать. -- А вы недавно у Бориса Евгеньевича? -- Я не у Бориса Евгеньевича. Я сам по себе. -- Как это сам по себе? Чего же лежите на их участке? Сейчас дебилы появятся, будет скандал. Вон, вас уже заметили... Блондинка кивнула в сторону дома. На втором этаже Артист заметил колеблющуюся штору. -- Так вы не ихний? Ползите сюда, -- пригласила она на свою территорию. -- У кого служите? -- Ни у кого. Я сам по себе. -- Ну вот опять. Здесь нет никого сам по себе. Здесь либо обслуга, либо такие бугаи. Она опять показала кивком головы на задний двор губернаторского дома. Туда вышел и сделал вид, что проверяет машину, крепкий мужик. -- Ненавижу... -- почти прошипела она, когда к первому у машины присоединился второй. Теперь они стояли и откровенно разглядывали Артиста и блондинку, даже не потрудившись для вида поковыряться в моторе. Артисту совершенно не улыбалось ввязываться в какой-либо конфликт. На этот счет он имел четкие инструкции от Дока. -- Смажьте мне спину... Она протянула Артисту бутылочку масла для загара, и Артист чертыхнулся про себя. Однако бутылочку взял и, вылив несколько капель на тело, принялся втирать масло в кожу. Блондинка спустила бретельки купальника до предела и легла на живот, поглядывая время от времени в сторону бугаев. -- Ну вот, кажется, началось... -- сказала она, и Артист увидел, как, посовещавшись и посмотрев на окна дома, мужики неторопливо направились к забору, отделяющему пляжи от загородной резиденции. -- А хотите, я покатаю вас на велосипеде? -- спросил Артист и, не дожидаясь ответа, взял ее за руку и заставил подняться. Блондинка удивленно посмотрела на молодого незнакомца, но поняв, что тот не хочет свары с людьми губернатора, пошла к воде. Надо было сделать такой шаг чуть раньше, когда мужики еще стояли во дворе, не решаясь в открытую подойти к ним. Артист и блондинка не успели. Наверное, водоем за время жары несколько обмелел, так как вытащенный, возможно, несколько дней назад на берег велосипед теперь находился довольно далеко от глубокого места. Артист напрягся. Под его сухой загорелой кожей рельефно обозначились узлы мышц, и двое подошедших опытным взглядом сразу оценили физическую подготовку соперника. Издалека он не смотрелся ни грозным, ни достойным опасения. Тем не менее они посчитали численный перевес решающим. -- Ты кто такой? -- спросил первый. -- Человек. Толкни-ка с той стороны... Тяжелый, черт. Второй машинально дернулся выполнить просьбу, но тут же остановил движение и, злясь за него на себя, насупился. Было ему от силы лет двадцать. Только что из армии, решил про себя Артист, различает командирский голос рефлекторно. -- У нас тут чужие не ходят. Пропуск на территорию зоны отдыха у тебя есть? -- А я берегом прошел. -- Между прочим, это частная собственность. Собирай манатки и дуй отсюда, пока мы добрые. -- А вот ругаться, и при женщине -- нехорошо. Видимо, ты даже в детстве не сидел в одной песочнице с культурными детьми. Артист наконец вытолкнул велосипед на свободную воду и теперь начал отмывать руки от ржавчины, которая местами покрывала поплавки. -- Парень перегрелся, -- сказал первый. -- Надо ему водички местной попить, -- поддержал второй и сделал шаг вперед. Напрасно он это сделал. Артист уже давно был подобен взведенной пружине. С разворота он провел прием маваши-гири, угодив нападавшему точно в ушную раковину. Результат не замедлил сказаться. Парень завертелся волчком, тонко и противно заверещав от неожиданной боли и мгновенной глухоты. -- Уи-и-и... Второй попытался поставить блок, но куда ему было соревноваться в скорости с профессионалом. Для уличных драк, может, это и сошло бы, но тягаться с Артистом... Второй хрюкнул по-свинячьи и осел на песок, ловя раскрытым ртом воздух. Удары прозвучали глухо и оттого особенно удручающе обыденно. Словно кто-то ударил дважды по отбивной деревянным молотком. -- Счастливого плавания... Артист помахал блондинке ручкой. Велосипед, повинуясь силе инерции, тихо удалялся от места схватки. Блондинка восхищенно смотрела на незнакомца. А тот стряхнул песок с полотенца, взял горсть черешни из ее корзинки и пошел вдоль берега, не оборачиваясь. Теперь их база была здесь. В автомобиле ЗИМ. Возвращаться на квартиру Гоноросова не было никакой возможности. Во-первых, там наверняка уже пасутся местные милиционеры. Во-вторых, квартира была так раздолбана, что на улице и то было безопаснее: меньше дуло. Аню, напуганную перестрелкой, отправили к знакомым Гоноросова. Бедная девушка и не знала, что ее проблемы по сравнению с солдатскими -- пустяки. Наверное, и сама уже не рада была, но держалась стойко. Впрочем, немного побаивалась, разумеется. -- Ну? -- спросил Муха. -- Дача губернатора, -- пожал плечами Артист. -- Да это мы без тебя, -- махнул рукой Муха. -- Хочешь послушать? Он передал Артисту наушники, и тот услышал, как разговаривали на даче. -- И ты не мог его отоварить? -- Он первый напал. Он сильный, зараза. -- Козлы, сколько вас учить?! -- Ага, сам бы попробовал, -- жаловались охранники, видно, своему начальнику. -- Еще раз появится, арестуйте... Артист криво улыбнулся, снял наушники. -- Завтра у них встреча здесь, -- сообщил Муха, -- а Дашева они переправляют прямо в Куляб. -- А по поводу Игоря ничего? -- спросил Гоноросов. -- Ничего. -- Все, молодежь, надо выручать парня, -- стукнул по рулю Носорог. -- Надо, -- кивнул Боцман. -- Дождемся Дока, -- остановил Муха. -- А уж потом... Артист сощурился на солнце. -- Я бы еще поразведал, -- сказал он. -- Ага, телки там знатные, -- ухмыльнулся Боцман. -- Нет. Что-то мне все это не нравится. -- А нам нравится? -- спросил Муха. -- Это ж ваша работа! -- развел руками Носорог. -- Я не про это. Вот давай прикинем. Вчера два отморозка напали на нашу базу. С какого хрена? -- А как ты думаешь? -- язвительно спросил Боцман. -- Я думаю, что, если бы хотели нас кончить, побольше нагнали бы. -- Ага, они так развлекались, -- хохотнул Муха. -- Один доразвлекался навсегда. -- Все равно не понимаю. Уж слишком все просто. -- Тебе сложностей не хватает? Решай кроссворды. -- Потом, посмотрел я на этих охранников -- на бандитов не похожи. -- А на охранников? -- То-то и оно, что и на охранников не похожи! -- Ты у нас знатный физиономист! -- улыбнулся Боцман. -- Не в этом дело. Понимаешь, охранник никогда не скажет -- "арестуй его". -- Может, он по привычке, может, он бывший мент. -- А если не бывший? -- Тем хуже для них. -- Аналитики хреновы, мать вашу, -- стукнул по рулю Носорог. -- Вы о себе печетесь, а на человека вам наплевать? Если вы не пойдете, я сам пойду! -- Да пойдем мы, пойдем, успокойся, -- сказал Боцман. -- Дождемся Дока, -- подвел черту Муха. -- И Пастуху сообщим. -- Нет, они тут спать собрались! -- все возмущался Гоноросов. Артист потянулся, закинул на плечо полотенце и снова двинулся к дачному поселку. Что-то его все-таки тревожило. Глава шестьдесят шестая 30 августа. Склад оружия, боеприпасов и взрывчатых веществ обнаружен правоохранительными органами на территории правительственного дачного комплекса Ярцево в Подмосковье. Владельцами дачи, на территории которой обнаружен целый арсенал, являются служащие одного из московских банков. Имена задержанных не называются в интересах следствия (ИТАР-ТАСС). x x x Седой снял наушники. Они сидели в его кабинете на Лубянке вот уже полчаса. Допрос Стрелка седой прослушивал очень подробно, останавливался, отматывал назад, делал какие-то пометки в блокноте. -- Ну что же, хорошая работа, -- сказал он бодро. -- Скажите, Пастухов, а что это за намеки на какие-то другие мотивы? -- Мы подозреваем, -- сказал Голубков, -- что этот молодой человек понадобился Иванову не для ликвидации Круглова. -- Можно услышать подробности? -- Конечно. То, что этот Сухонин очень похож на Петра Иванова, -- начал Сергей, -- мне показалось любопытным сразу, как только я в первый раз его увидел. Обратите внимание, Олег Григорьевич, что Иванов долго искал исполнителя, много заплатил ему, но этот Алексей Сухонин явно не профессионал. Расторопный и смелый малый, вполне прилично владеющий оружием, но не более того. Неужели нельзя было найти серьезного профессионала? -- Неубедительно, -- сказал Седой. -- Неубедительно. Понимаете? Круглов-то убит! И никто этого не смог предотвратить. -- Рановато выводы делаете. -- Я мог бы привести тысячу возражений, но... не стану. Значит, вы считаете, что Иванов готовил себе отход? М-да... -- Олег Григорьевич, хотелось бы еще раз услышать ваши соображения, -- сказал Голубков. -- Я хочу, чтобы наш сотрудник это услышал. Олег Григорьевич недовольно сморщился. -- Какие соображения, Костя, -- проговорил он. -- Я же сказал, что внедрение к Круглову -- это была операция ФСБ. И все шло гладко до тех самых пор, пока не был украден этот ученый, как его?.. -- Игорь Филин. -- Да. И пока не был убит депутат Круглов. Все, дальше операция вышла из-под моего контроля. Я слишком доверился Иванову. -- И что он за фигура? -- Я уже говорил, что если вы хотите остановить его, то слежка и попытка загнать его в тупик, так же как и идея договориться с ним или как-то перехитрить, совершенно бесполезны. Он убил столько людей, сколько вы в своей жизни не видели. -- Не преувеличивайте, -- попросил Сергей. -- Его можно только убить. Он бывший офицер террористического подразделения... -- Какого? -- Какая сейчас разница какого... Хорошо вам известная "Альфа", например, -- это антитеррористическое подразделение. А Иванов был в штате террористического подразделения, о котором не принято распространяться. Он специалист в том, как подготовить любую рискованную операцию, создать себе легенду, потом провести эту операцию и бесследно исчезнуть. -- Куда будет уходить Джеф? -- спросил Пастухов. -- Не знаю, -- чуть не выкрикнул Седой. -- После того, как он начал играть в свою игру, я больше с ним не встречался... Мы сами его ищем, понимаете?! Машина ждала их у подъезда. -- Что, разговор с Мустафой оказался содержательным? -- спросил Голубков, садясь на заднее сиденье. -- Вполне. Мне связь с ребятами нужна немедленно. И вылететь в Йошкар-Олу сейчас же. Это возможно? -- Попробуем. Голубков тут же связался по телефону с управлением и двум офицерам из своего отдела приказал немедленно выдвигаться в район аэродрома Жуковский с автомобилем спецсвязи. А потом набрал еще один номер и распорядился подготовить вертолет. -- Обещали сделать быстро, -- сказал он. -- Хорошо бы... Мустафа рассказал мне об этом полигоне. Помните группу профессора Кариева? Так вот, двое из этой группы больше полугода работают там. Это значит, что идея завладеть технологией пришла Бен Ладену достаточно давно, и он стал готовить полигон, чтобы опробовать ее сначала на Афганистане и посмотреть, насколько эффективно она поможет талибам. Если выгорит, он готов оплатить полный комплект. Ему не хватало специалистов и технологии. Как раз того, что имелось в Москве. На Баку он, оказывается, вышел давно. Ну и здесь подсуетился Иванов. Все-таки при удачных испытаниях Ладен ему за услуги обещал пятьдесят миллионов. Только... Только ведь Иванов не сам по себе. Он великолепный организатор и исполнитель. Но за ним кто-то стоит. Мустафа не знает кто... Голубков задумчиво кусал губы. -- В том-то и дело, Сережа, -- сказал он. -- Вот об этом мы тоже кумекаем. И я боюсь, что за Ивановым серьезные силы. Помнишь, я тебе говорил о политическом раскладе? О том, что кое-кто хочет управлять мусульманским миром? -- Мустафа, -- вспомнил Сергей, -- сказал только, что это человек из администрации президента. -- Понятно. Будем искать. Минуту они молчали. -- Не нравится мне то, что рассказал ваш Олег Григорьевич про Иванова, -- произнес Сергей. -- И вообще, как все пошло наперекосяк. Больше всего опасен раненый зверь. -- Иванов? -- Да. Он вынужден был убрать Круглова, потеряв при этом двух своих людей и возможность ухода с помощью двойника. Он чувствует, что мы у него на хвосте висим. Что он станет делать теперь? -- Что? -- с интересом спросил Голубков. -- Да не задумываясь перестреляет всех своих пленников -- Игоря Филина, ученых на полигоне. А потом прихватит суперсейсмограф и -- ищи-свищи... -- М-да-а, -- протянул Голубков. -- Встречается Иванов с пакистанцами завтра, и к этому моменту мы должны быть готовы начать действия одновременно в Кулябе и в Йошкар-Оле. Кстати, -- спросил Пастух после минутного молчания. -- А что это за человек? Откуда он? -- Олег Григорьевич? -- Да. -- Мы с ним учились вместе в академии. Ну а когда я стал разбираться с полученной информацией, не наткнуться на него я не мог... Грохот идущего на посадку самолета чуть приглушил последние слова Голубкова. Да это уже и не так важно было. -- Ну вот мы и на месте, -- сказал полковник. Машина развернулась ко входу в аэропорт. Водитель выключил двигатель. -- Пошли, -- скомандовал полковник. Сергей посмотрел на часы. Без пяти пять. Через пять минут на его мобильник должны позвонить ребята, как они и договаривались. Только бы связь не подвела. -- Ну что? -- спросил полковник. -- Вертолет готов. Можешь вылетать. -- Секунду... Телефон на поясе мелодично звякнул. Звонил Муха из Йошкар-Олы. -- Слушай, командир, мы их накрыли. Установили жука в губернаторскую дачу. Любопытная картина получается. Дашева они планируют сразу в Куляб на границу с Афганистаном. Секешь? -- Про Куляб мы еще в Баку слышали. А Игоря? -- Об Игоре речь не шла. -- Еще что? -- В Дока стреляли. -- Что?! -- Ничего страшного, только поцарапали, успокойся. Мы определили пистолет. И знаешь, чей он оказался? -- Иванова? -- Мурыгина. -- Ничего себе. Зашевелились. Док уже ходил к нему? -- Как раз отправился. Мы тут посовещались и решили, а не отправить ли нам одного человека вдогонку. Пусть на местности определится. Сергей тут же пересказал услышанное полковнику. Тот кивнул утвердительно: -- Только без самодеятельности. Исключительно наблюдение. Пусть обратится к пограничникам. Есть там такой подполковник Малышев. Я с ним свяжусь. У него возьмет оружие для всех. Пастухов передал распоряжение Голубкова и от себя добавил: -- Боцмана отправляйте. Конец связи. -- А базу, ну этот дом губернаторский, брать будем? -- спросил торопливо Муха. -- Нет. Ждите меня. Глава шестьдесят седьмая Мустафа завалился. Иванов теперь был уверен. От Макса -- никаких вестей, и Иванов очень сильно подозревал, что Макс убит. А теперь вот еще Мустафа. А это значит, что за ним, за Ивановым, по пятам идет тот самый Пастухов. Ну что ж, отлично. Конечно, ему бы не помешало иметь в своей команде пару-тройку ребят, что у Пастухова. Но у него есть мозги, а это куда лучше. Иванов сидел напротив трясущегося Мурыгина, как удав напротив кролика, и медленно, чтобы тот все очень хорошо понял, говорил: -- Вы помните, Андрей Андреевич, ваш договор с Владимиром Петровичем Кругловым? Помните, что должны были принять миллион долларов наличными от наших друзей и разместить этот миллион на счетах небольшой фирмы под названием "Парус", специально для этого созданной? -- Д-да, -- подтвердил Мурыгин. -- Но на самом деле речь идет о пятидесяти миллионах. Новость для вас? А полюбопытствуйте. Иванов положил на стол перед Мурыгиным договор со всеми печатями и подписями. Мурыгин пробежал договор глазами, испуганно посмотрел на Иванова. -- Все чисто? Все путем? -- Вроде да. -- Круглов, как вы знаете, погиб, поэтому теперь решения принимаю я. И я решил вот что: оставляю вам этот договор, с послезавтрашнего дня -- вы владелец этой огромной суммы. -- Спасибо... не надо, -- выдавил Мурыгин. -- Берите, берите. Я добрый. -- И приятно улыбнулся. -- А в течение суток вы переведете на московский счет нашей фирмы всего лишь сорок миллионов. А? Выигрыш в десять миллионов. -- Вы с ума сошли! -- завопил Мурыгин. -- Это невозможно! -- Это вполне можно оформить как кредит фирме "Парус". Меня не волнует, за счет чего вы сможете выделить такой кредит, но подозреваю, что средств у вас вполне достаточно. -- Но... -- хотел было что-то вставить Мурыгин. -- Техническая организация дела, -- отрезал Иванов, -- меня не интересует. А чтобы вы лучше соображали, ваша бывшая жена с дочерью поживут пока под моим присмотром. Иванов достал мобильник, набрал номер, закрывшись рукой от Мурыгина. -- Все в порядке? -- спросил. -- Дайте трубочку нашим гостям. И передал телефон Мурыгину. -- Андрей! Андрей! -- только и успела крикнуть в трубку жена, но Иванов прекратил общение. -- За работу, товарищи, -- сказал он. -- Мой человек побудет с вами, чтобы скучно не было. Распрощавшись с банкиром, Иванов сел в свою машину и через полчаса уже въезжал в железные ворота губернаторской загородной резиденции. Двое у ворот исправно несли службу. Эти не подведут... Запиликал мобильник. -- Да? -- спросил Иванов. -- Меняй все планы и уходи. Мустафа сдал тебя со всеми потрохами. -- Это был голос Олега Григорьевича. -- Операция твоя под колпаком... Ко мне Голубков приходил. Пастухов летит тебя брать... -- Уже летит? Как? -- На вертолете летит! -- Ты что, выходишь из игры? -- Я этого не сказал. Глава шестьдесят восьмая Оставшаяся па дневной ночлег часть отряда, как и было запланировано, в шесть вечера поднялась и двинулась в сторону таджикской границы. Кавказец, которого оставил командовать Щуплый, выслал вперед дозор и разведку. Бойцы возвращались и докладывали, что все в порядке. Но в седьмой раз ни дозор, ни разведка вовремя не вернулись. Кавказец приказал бойцам занять позиции вдоль дороги. Он и не предполагал, что случилось что-то экстраординарное. Он просто был осторожен. Надо дождаться возвращения дозора, а только потом продолжать путь. Если бы на разведчиков напали враги, отряд услышал бы шум боя. Но вокруг была ночная тишина, иногда разрываемая только голосом какой-нибудь ночной птицы. Потом впереди послышался шум моторов. У кавказца отлегло от сердца. Дозор не мог вернуться, они пропускали колонну. Все затаились. В свете фар кавказец увидел, что движется военная техника -- БТРы, пушки, несколько грузовиков с солдатами. На солдатах была форма движения талибан. Это если и удивило кавказца, то не очень. Мало ли зачем тут ночью движутся войска. С талибами у отряда была договоренность, их должны были пропустить через территорию, контролируемую талибами, беспрепятственно. Впрочем, подробностей кавказец не знал. Он просто считал, что раз их лагерь был под Кабулом, значит, талибы в курсе дела. Он не придал значения тому, что приказ им был двигаться по ночам, прятаться ото всех, не оставлять в живых ни одного свидетеля. Мало ли зачем даются такие приказы. Пока что они только раз вступили в бой, если это можно назвать боем, уничтожая жителей заброшенной деревни. Больше они старались не показываться на глаза людям, и им это удавалось. Они пропустили колонну. Подождали, пока шум моторов стих, и только тогда стали выходить из укрытия. Кавказец не отдавал приказа двигаться. Они должны были дождаться дозора. Возможно, это была роковая ошибка. Они простояли на месте минут пятнадцать, когда вдруг услышали нарастающий жуткий свист, вой и вслед за ним грохот разрыва. Снаряды попали в самую гущу отряда. Нескольких бойцов убило на месте. Но и остальным недолго оставалось жить. Снаряды ложились на редкость густо. Крики раненых, кровь, оторванные конечности, завеса пыли, ночная мгла, в которой вспыхивали только разрывы снарядов, и полная растерянность, паника, страх -- все это лишило отряд хоть какой бы то ни било воли к сопротивлению. Кавказец еще пытался увести бойцов с дороги, но они уже не слышали его, они метались, как крысы, палили во все стороны, даже дрались друг с другом. Оказалось, что они готовы ко всему, но только не к такому жестокому уничтожению. Вся их многоместная подготовка оказалась ненужной. Диверсионные действия здесь были ни к чему, а спасаться во время артобстрела они не умели, тем более что вовсе не ждали его. Это по ним били талибы. Били с двух сторон. Отряд попал в ловушку. Вокруг были отвесные стены. Некоторые пытались взобраться на них, но взрывши волной их сбрасывало. А потом пошли БТРы. Эти били по бойцам из пулеметов, добивали раненых, превращали их в кашу. Кавказец оказался под горой трутов. Он и сам был ранен в плечо, но сознания не потерял. Пулемет несколько раз прошелся своей смертоносной строчкой по закрывающим кавказца телам. Кровь залила его. Он чуть не захлебнулся в этой горячей жиже. Потом пошли пехотинцы. Этим уже работы осталось совсем мало. Они вытаскивали не добитых еще бойцов на середину дороги и резали им горло. Многие уже не чувствовали боли, потому что были без сознания. Кавказец видел, что лучи фонарей все ближе и ближе к нему. Он понимал, что спрятаться не удастся. Смерть была рядом. Он знал, что живым врагу н; сдастся. И тут увидел, что среди бойцов ходит тот самый четвертый, пропавший из отряда совсем недавно. Он кого-то искал среди мертвых. Переворачивал отрубленные головы, шарил по карманам, как шакал, офицер то и дело спрашивал его: -- Нашел? -- Их нет, -- отвечал предатель. Так вот в чем дело, они ищут кавказцев. Как же мудро поступил Щуплый, что увел всех еще утром. Но зачем талибам кавказцы и почему они так безжалостно уничтожили отряд, который создал сам Усама Бен Ладен. -- Найди их, иначе сам лишишься головы, -- сказал офицер. -- Прикажи солдатам остановиться, они могут убить кавказцев. А мертвые они нам не нужны. Ах вот в чем дело. Талибам они нужны живые. Зачем? Неужели они думают, что кавказцы посвящены во все детали задания? А что, вполне может быть. Но зачем, зачем талибам знать о задании? Или никакой договоренности с ними не было? Или договоренность была, но с самого начала всех их приговорили к смерти? Нет, это было бы бессмысленно. Кавказец так и не нашел ответов на свои вопросы. Скользнул луч фонаря. Тело над ним вдруг шевельнулось. -- Сюда! -- крикнул один из солдат. Предатель и офицер бросились к горе трупов. На этот случай кавказец уже знал, что делать, уже давно в его руке грелась лишенная предохранителя граната, теперь надо только разжать пальцы. За ноги оттащили верхнего, это он еще был жив. Предатель взглянул в его лицо и покачал головой -- солдат широким ножом полоснул бойца по горлу. Вылилась кровь, боец засучил ногами, запищал, как баран, затих. Стащили другого. Этому нечего было резать -- вместо головы была каша. Тем не менее солдат выпустил в эту кашу несколько пуль. Теперь над кавказцем было всего двое. Он знал, что эти тоже мертвы. Он уже готов был разжать пальцы. Солдат склонился к верхнему. И вдруг упал на колени. Из причитаний кавказец, затаившийся и готовый к смерти, понял, что солдат узнал убитого. Это был его брат. Каким чудом в отряде оказался брат талибского солдата, понять невозможно, хотя ничего удивительного в этом тоже не было. В отряд набирали самых стойких мужчин. Весь Афганистан воевал, все мужчины были воинами, но самые стойкие попадали в элитные части или уходили в такие вот тайные отряды, чтобы готовиться к великому мщению всему миру, который еще не стал исламским. Впрочем, кавказец считал, что это Аллах решил защитить его. может быть, так оно и было. Солдата стали оттаскивать от мертвого тела. Но он упирался, кричал, сверкал злыми глазами, он должен был отомстить за смерть брата, но кому? Может быть, самому себе, ведь и он стрелял в бойцов. Свалка возле убитых вдруг стала неуправляемой. Солдаты встали на сторону своего сослуживца, а виноватым, разумеется, оказался офицер. Ведь это он отдал приказ убивать своих же братьев. Солдатам не сказали, что это вовсе не враги, не иноверцы, им сказали только -- убивайте. Теперь оказывалось, что офицер повел их на своих же соплеменников и единоверцев. Одним словом, начался настоящий бунт, офицеру и предателю тут же отрубили руки и ноги. Они ползали, обезумевшие, среди пыли и крови, и никто не собирался их добивать. Кавказец понял, что смерть прошла совсем рядом с ним. Когда стали хоронить погибших воинов, кавказец во второй раз приготовился к смерти, но и на этот раз она обошла его стороной. Солдаты хоронили погибших по очереди. Глубокую ямы вырыть не получалось -- слишком каменистой была почва. Захоронения удавалось выкопать на двоих, в лучшем случае на троих. Солдаты устали, они вернулись к грузовикам и стали есть. Вот тогда-то кавказец и решил, что пришла пора уходить. Он сбросил с себя тело убитого -- второго брат уже погрузил в машину, чтобы отвезти в родные места и там похоронить. Он решил бросить гранату в ближайший грузовик, а пока солдаты придут в себя, пока дым и пыль улягутся, кавказец успеет добежать вон до того поворота дороги. Иначе его заметят и если не убьют, то пленят, а он должен добраться до своих соплеменников, чтобы рассказать им о случившемся. Уже светало. Но в горах день приходит долго, а ночь быстро. Ждать времени не было. Кавказец отполз за камень, чтобы его не убило осколками гранаты, замахнулся и швырнул гранату. После он нырнул за камень и накрыл голову руками. Но взрыва не было. Секунды тянулись часами, но -- тишина. Он только сейчас понял, что чеку-то как раз он и не выдернул. Он в горячке боя, в ощущении близкой опасности, только хотел это сделать, но -- забыл. И это в третий раз Аллах смилостивился над ним. Падения гранаты никто и не услышал. Но солдаты вдруг высыпали из грузовиков, расстелили коврики и стали молиться на восходящее солнце. Это и дало возможность кавказцу уйти. И вот сейчас он лежал на руках у Щуплого и рассказывал о том, что видел собственными глазами. Щуплый все понял по-своему. Значит, талибы вовсе не с ними, значит, никакой договоренности не было. Значит, они прознали о задании отряда и решили сами овладеть оружием Аллаха. Они, видно, договорились с максудовцами, и те спокойно пропустили их через свою территорию. Зачем теперь им враждовать, если речь идет не о выжженной земле Афганистана, а обо всем мире. Да, они ошибочно считали, что кавказцы в курсе всех деталей. Но это значило еще, что талибы могут вернуться. Значило, что оставаться здесь нельзя ни секунды. Очень скоро командование пришлет новый отряд, может быть, он уже на подходе, а это значит... Щуплый дал в руку раненому пистолет и сказал остальным: -- Он умрет, как мужчина. А мы должны идти. Когда они спускались вниз, раздался выстрел. Раненый покончил с собой. Через минуту показался человек с ослом. Это действительно был связной. Он и повел их через горы... Глава шестьдесят девятая Пастухов не любил вертолеты. Все трясется, гремит, не то что поговорить -- подумать нельзя. А думать ему сейчас надо было напряженно, до электрических искр из глаз. Значит, в Йошкар-Оле завтра состоится передача Филина и суперсейсмографа в руки эмиссара Бен Ладена. Все просто и ясно -- ребята вычислили базу, как только он прилетит, они возьмут ее, освободят Игоря, арестуют Иванова, а если не получится, убьют. Потом поедут за сейсмографом и доставят его в Москву. Все. Действительно, просто и непритязательно. Но Сергей знал, что просто не будет. Он знал, что любой, даже самый просчитанный, план из-за какой-нибудь мелочи всегда может рухнуть. Но они должны выполнить задание. В действительности существует тектоническое оружие или это только громадный, с далеко идущими последствиями блеф -- неважно. Огромная ложь -- тоже оружие. И частенько куда более действенное, чем настоящее. Значит, так, первым делом -- брать базу. Но стоп... Террористов они так не возьмут. Они возьмут, если смогут, только Иванова. А эмиссара -- упустят. Ага, как говаривал дедушка Ленин, сегодня рано, послезавтра -- поздно. Значит, атаку надо отложить на завтра, проследить Иванова, его встречу, взять их с эмиссаром тепленькими, а потом уж... -- Черт возьми! -- в голос выругался Сергей, хотя его никто, естественно, не услышал. Как это получилось, что он все знает про Иванова, про место встречи, про эмиссара. При этом Иванов -- опытный профи. Неужели Сергей такой проницательный, а может, это он с ребятами попался в ловушку, которую тот же Иванов устроил? А отсюда вывод: Сергей ничего не знает про завтрашний день. Он знает только то, что Джеф ему позволяет знать. Выходит, они послушно кушают дезу. А это значит -- не верь глазам и ушам своим. Сергей занервничал, посмотрел в иллюминатор -- вертолет пролетал над степью. Быстрее бы! Заглянул в кабину к пилотам: -- Ребята, мы когда прилетим? -- Успокойся, солдат, подлетаем! -- прокричал сквозь шум моторов пилот. -- Вон, видишь -- это Йошкар-Ола Действительно, на горизонте уже виднелся большой город и над ним жаркое марево. Сергей вернулся на свое место. Вот и нате вам -- на кой хрен он летал в Москву? Что он скажет ребятам? Что ничего не узнал, что зря потратил время? А вдруг они начнут без него -- вот вляпаются... Додумать он не успел. Вертолет вдруг тряхнуло так, что Сергей упал со своего кресла и долбанулся о противоположный борт. Инстинктивно успел выставить руки, а то бы зубов недосчитался. А в следующее мгновение он понял, что они падают. Рванулся к кабине пилотов, распахнул дверь. Его чуть не снесло встречным потоком воздуха. Кабина была разбита, горела, дым и пламень загудели на низких тонах. Один пилот лежал, приткнувшись головой в окровавленное стекло, второй шарил руками по приборной доске -- лицо у него было разбито. -- Падаем, солдат! -- закричал он хрипло. -- Подстрелили пташку! Мотор тем не менее натужно ревел, лопасти мелькали -- значит, попали только в кабину. Сергей спихнул на пол пилота, ухватился за штурвал и тут увидел, что земля летит на него с бешеной скоростью. Он рванул рычаг, но машина только еще громче взвыла, не останавливая свой смертельный лет к твердой земле. -- Тяни! -- заорал он второму пилоту. Тот наконец нащупал рычаг и тоже потянул его. Уже видны были на земле машины и люди. В подробностях видны, когда вертолет все-таки потихоньку стал выпрямлять свой нос, но уж слишком медленно. Заводская труба впереди не оставляла шансов, они вмажутся в нее, как раз когда выправят машину. Все это мелькнуло в сознании Сергея ускоренным кино, он даже не успел испугаться, просто завел рычаг в сторону, машина тут же встала почти на бок, снова завалив нос к земле. Опять тряхануло, не так сильно, правда, это они задели трубу по касательной брюхом. Сергей снова выправил рычаг, машина мотанулась в другую сторону, но земля была уже слишком близко... -- А-а-а-а!!! -- протяжно закричал пилот, закрывая лицо руками. А Сергей все тянул и тянул рычаг на себя, пока машина не налетела на дерево. Сергея бросило на приборную доску, потом громыхнуло так, что он снова, как и тогда в подземелье, потерял слух, а потом и сознание... Глава семидесятая До Душанбе Боцман добрался без приключений, и все благодаря хорошему знакомому полковника Голубкова Сергею Николаевичу. Хороший мужик. Добродушный. Кто бы мог подумать, что за его пенсионной внешностью скрывается опытнейший оперативник. Сергей Николаевич сделал визу и сопроводительные документы Дмитрию Хохлову, представителю гуманитарного фонда "Надежда", который направлялся в Куляб для организации центров сексуального воспитания и планирования семьи. Лучше никто в их команде выдумать не мог. Именно благодаря этим документам он беспрепятственно миновал погран-контроль и таможню. Молодой таджик, проверяющий документы, прочитал его бумаги, вытаращил сколько можно узкие глаза и проворковал что-то вроде -- "с ума они все посходили", но бумаги вернул и пошел веселить личный состав рассказом о чудном русском, который приехал помогать им трахаться и заводить детей. Таким образом еще раз оправдался принцип -- чем нелепее ложь, тем охотнее в нее верят. Боцман позвонил в Управление погранвойск, попросил к телефону нужного человека и договорился о встрече. Подполковник из управления не задавал лишних вопросов. Сказал, что ему повезло. Через три часа на Куляб пойдет МИ-8, и Боцман может стать его пассажиром. Боцман осведомился, куда может прибыть группа людей с заложниками и каким образом она доберется до старого полигона. Ответ был неутешительным. -- Отследить подобные перемещения в бывшей республике невозможно. Смотря с какой группой оппозиции или правительства они в контакте. Все средства ПВО в подчинении регулярной армии. Узнать, конечно, можно, но это неизбежно привлечет внимание. А какой борт? -- Да кто ж знает, -- пожал плечами Боцман. -- Если это вертолет, он может приземлиться в любой точке. -- Ясно, -- погрустнел Боцман. -- А что с оружием? -- Оружие будет доставлено в Куляб тем же рейсом МИ-8 и складировано в оговоренном месте. Где-то на задворках аэродрома взревел мотор, и в воздух взмыл, если этим поэтическим словом можно назвать натужный подъем, Ан-2, который в народе именуют -- "кукурузник". -- И как он летает? -- меланхолично заметил Боцман. -- Это частный, -- сказал офицер. -- Нам не подчиняются. И ловить их нечем. Наркоту возят. Бандиты... Боцман даже не мог предположить, что именно этим самолетом вылетел в Куляб Кожевников. Глава семьдесят первая Носорог не спал всю ночь. Он ворочался с боку на бок и думал, думал, думал. Вообще-то он в дела ребят не вмешивался. Он видел -- высокие профессионалы. Куда уж ему, слишком давно он не работал оперативно, мало знал по нынешним временам, совсем потерял форму, теперь он в деле -- обуза. Но вот сегодняшняя ситуация вывела его из себя. Что ж они сидят без дела, если Игореня в смертельной опасности? Какие-то разговоры ведут, переливают из пустого в порожнее. И то сказать -- они люди военные, им приказ нужен. А у них приказа нет. А ведь он может ребятам помочь. Он слышал все их разговоры, поглядывал на экран монитора компьютера и знал про Иванова, про Круглова, Мурыгина и даже про пятьдесят миллионов. Да, он знал, что ребята -- большие профессионалы, но они решают какие-то крупные задачи, им не до Фила, они его вгорячах и прихлопнуть могут. Нет. Так просто Игореню, сына его лучшего друга, он в обиду не даст. Когда навещал старшего Филина в больнице, тот только и спрашивал: -- А Игорек как? Что Носорогу было ответить? Они теперь жили на его загородной дачке. Огородик, садик, что еще надо, чтобы спокойно встретить старость -- как говаривал один негодяй в кино. Носорог себя стариком не считал. Более того, глядя на этих крепких, горячих ребят, он чувствовал, что еще есть порох в пороховницах. А уж при Ане вообще грудь колесом выпячивал, даже стал потихоньку утром зарядку делать, бриться не дурацкой "Агиделью", которая щетину только гладит, а настоящим "жилетом", аж до красноты. И теперь, не помоги он ребятам, все его потуги будут -- старческий маразм. Утром он вышел в садик, а там прямиком, прямиком за ограду. Его верный ЗИМ стоял у дома. И хотя Док забрал ключи себе, Носорог без труда завел свою старушку, свой дредноут и покатил в МВД к Лехе Гладкову. Через пятнадцать минут он остановил машину у входа в городское Управление внутренних дел. Как на счастье, Гладков шел ему навстречу по коридору. -- Здорово, -- и удивился и обрадовался он, -- ты, как всегда, вовремя. -- Да? Ну и что еще плохого случилось? -- Ложись, Носорог, на дно и не трепыхайся. Мы тебя прикроем, если что. -- А что? Гладков быстрым взглядом окинул коридор, а потом взглянул на приятеля: -- Кузьмин затребовал все материалы по убийству Феликса Карпенко, понял? А полковник Кузьмин -- это тебе не хрен собачий. -- А чей? -- Абдулаевский. Ну а министр наш сам знаешь, под кого прогибается. Вот так. Ребята уверены, что многих сейчас валить будут. Ну или трясти. -- Леха казался сосредоточенным и совершенно серьезным, а это само по себе было плохим знаком. -- И за Мурыгина твоего возьмутся в первую очередь. Так что замри, Носорог, и не отсвечивай. Какие наши годы? Не дети мы задницу под пули подставлять! -- Уговорил, -- выдохнул Носорог. -- Но только при одном условии. -- Каком условии? Обалдел? -- Нет, серьезно, Леха, мне нужна твоя помощь. Причем прямо сейчас. Во-первых, найди мобильник. А во-вторых, надо сгонять к одному человеку и задать ему пару наводящих вопросов. Ну а потом я немедленно залягу на дно и отсвечивать больше не буду. Обещаю. -- Ты меня угробишь! -- застонал Гладков. -- Надеюсь, это не Мурыгин? -- Нет. -- А что за человек? -- А там, скорее всего, Игореня. Ну, Филин. Леха Гладков набрал в легкие воздух и шумно выдохнул. Потом пригладил седые усы, посмотрел на часы. -- Ладно, -- сказал он. -- Ты на машине? -- Да. -- А! Поехали, -- махнул рукой Гладков. -- Какие наши годы! В смысле -- не старики же мы, в конце концов. Еще когда въезжали в Яковлевку, Гладков озабоченно стал вертеть головой. -- Ты куда меня везешь? -- На хату, где скрывают заложника, -- строго сказал Носорог. -- Ты не суетись, прорвемся, молодежь. Он припарковал машину у высокого глухого забора из красного кирпича. -- Это ж дача Тягунка, -- почти пропел от изумления Гладков. -- Леха, ты обещал, -- погрозил пальцем Носорог. -- Ты меня в гроб загонишь, -- хлопнул себя по коленям Гладков. -- И чего мы скажем? У вас, уважаемый губернатор, прячут заложника? -- Скажем, Кузьмин прислал. -- Зачем? -- Вот, блин, опять разговоры! -- разозлился Носорог. -- Действуем по обстановке! Носорог прикрепил на брючном ремне чехол мобильного телефона, который отдал ему Гладков, и проверил ТТ в подплечной кобуре. -- Готов? -- Готов. -- Тогда пошли. Леха Гладков нажал на кнопку вызова, и переговорное устройство тихо запиликало. Через полминуты в динамике что-то неразборчиво скрипнуло и раздался спокойный голос: -- Кто? -- Майор Гладков. Милиция. Откройте. -- Что вам надо? -- так же ровно спросил голос. -- Нам нужен Петр Иванов, -- ответил Носорог. Переговорное устройство снова скрипнуло и замолчало. Носорог и Леха переглянулись. Они были готовы к любому повороту событий. Во всяком случае, так им казалось. Через минуту замок громко щелкнул, и ворота начали медленно разъезжаться в стороны. За ними приоткрывались асфальтовый подъезд к гаражу и уложенная фигурными плитками дорожка, даже, скорее, аллея с фонарными столбами, плавно извивавшаяся по большому участку до дома. По этой аллее к ним навстречу уже шел человек. Спокойным шагом, вразвалочку. Выглядел он серьезным и чем-то озабоченным, но настроенным вполне благожелательно. Носорог не узнал его, по фотографии разве запомнишь лицо? Ворота раскрылись достаточно широко, и они не торопясь вошли внутрь. Откуда-то сбоку перед ними нарисовался хмурый тип в спортивном костюме, который, видимо, и скрипел из переговорного устройства. -- Вы должны были прибыть два часа назад, -- произнес тип. -- Что-нибудь случилось? Их явно приняли за других, а это еще один плюс. -- Да, начальство недовольно, Кузьмин рвет и мечет -- отмахнулся Гладков, оборачиваясь к охраннику и оказываясь таким образом спиной к приближающемуся. -- Слушай, командир, ты не против, если мы загоним машину на участок? -- Загоняй. -- Ну ты тогда это, не закрывай сразу. Человек тем временем подошел ближе, и Леха попытался замкнуть все его внимание на себя. -- Здорово, майор, -- произнес человек, останавливаясь. -- Почему вас только двое? -- Вы Петр Иванов? -- спросил Носорог, радуясь, что все так удачно складывается. -- А что, похож? Человек окинул его оценивающим взглядом. Конечно, он не ждал никакого подвоха. Но что-то, видимо, насторожило его, и едва заметное сомнение тут же проскользнуло в его глазах. -- Ты чего такой подозрительный? -- усмехнулся "Иванов". -- Работа такая... Ну, нам бы осмотреться... Усмешка испарилась. Теперь стало ясно -- никакого замешательства! "Иванов" быстро и однозначно понял, что перед ним совсем не те, кого они ждали. А вот человек в спортивном костюме явно ни ухом ни рылом. -- Ну давай, майор, -- согласился "Иванов", -- осматривайся. Гладков, а следом за ним и Носорог двинулись к дому. -- Майор, да все в порядке, -- сказал "Иванов", стараясь казаться спокойным. Но на этот раз замешательство было таким явным, что скрыть его не удалось. -- А мы проверим, -- сказал Гладков. -- У нас поручение, вот мы и выполняем... Что за человек? -- остановился он и показал на спортивный костюм. -- Спецназ президента, -- почему-то шепотом сказал костюм, -- слышал? -- А документы имеются? -- спросил Гладков. -- Имеются, -- сказал костюм и нырнул рукой во внутренний карман. Нет, чему-то Гладков за годы службы научился. -- Ах ты сука... -- дернулся охранник в спортивном костюме, но его руки уже оказались надежно скованными наручниками. -- Вынужденная мера, -- пояснил Гладков. -- Вы че, охренели? -- опешил "Иванов". Вот тут наступила очередь вступать Носорогу. -- Слушай меня очень внимательно, Иванов, -- резко начал он, поигрывая перед носом "Иванова" ТТ. -- Слушай, чтобы потом не сделать ошибку. Мне нужен Фил. И нужен живым. Или я тебя с дерьмом съем. -- Не слишком ли круто? -- криво усмехнулся "Иванов". -- Не подавишься? Носорога уже было не остановить. Валера достал из чехла телефон и принялся набирать номер. Два... два... -- Мы, -- сказал Валера, медленно набирая цифры, -- вычислили тебя. Они, конечно, ошибаются, считая тебя шибко умным, поэтому еще медлят, проясняют ситуацию. Они тебя, конечно, завалят, спору нет. Но сейчас мне просто нужен Фил. Живой и невредимый. Прямо сейчас. Ну? -- Ты так хочешь испугать меня, -- спокойно произнес "Иванов", -- что сам начал трястись от страха... Леха тоже вытащил на всякий случай свой пистолет и снял его с предохранителя. В трубке у Носорога шикнуло. -- Але, -- сказал он, -- это Гоноросов... -- Ну-ну, -- с усмешкой пробормотал "Иванов". -- Мне нужен Док... И в то же самое мгновение, как Носорог произнес в трубку имя, человек, которого они с Гладковым называли "Иванов", дернулся, словно пружина. Дернулся настолько неуловимо и резко, что среагировать на это было совершенно невозможно. У Носорога мелькнула мысль, что это ошибка... Первый удар человек нанес именно Гоноросову. Это был короткий удар-убийца, который свалит и здорового, крепкого, натренированного мужика, а Носорог в свои шестьдесят с большим хвостиком был нездоров сердцем. Удар как раз и пришелся в сердечную мышцу. Гоноросов выкатил почерневшие глаза и рухнул большим своим телом прямо под ноги Гладкову. Мобильный телефон плюхнулся в трату у аллеи. Почти одновременно с этим ударом человек подсечкой сбил Гладкова и, прежде чем тот успел выстрелить, профессиональным вторым ударом носком ботинка сломал ему шею. Потом поднялся на ноги и, подхватив из травы телефон, поднес его к уху. Короткие гудки. Так и не узнали перед своей смертью Гоноросов и Леха Гладков, что разговаривали они не с Ивановым, а как раз со своим коллегой, сотрудником органов -- членом команды личной охраны президента, который был направлен сюда Тягунком. Молча забрал у Гладкова ключ от наручников и у обоих оружие и освободил от "браслетов" своего бойца. -- Ты их что, кончил? -- спросит "костюм". -- Не знаю. Приказ был -- стрельба на поражение. А видишь, патроны сберег, -- улыбнулся президентский охранник. x x x ...Док отнял трубку от уха. Печальный конец разговора Носорога, Гладкова и лже-Иванова он слышал прекрасно. По его лицу ребята поняли, что случилось что-то экстраординарное. -- Носорог полез на губернаторскую дачу, -- проговорил Док. -- И что? -- спросил Артист. Док сокрушенно покачал головой. -- Что ж он?.. -- стукнул по стопу кулаком Муха. -- Все, пора их кончать, -- встал Док. -- Теперь другого пути нет. -- А Серега? -- тоже вскочил Муха, хватая оружие. -- Серегу ждать некогда -- надо старика выручать. -- Что-то случилось? -- вошла из сада Аня. -- Еще не случилось, но точно случится, -- ответил Артист, приторачивая к поясу гранаты. Глава семьдесят вторая 7 мая. Пригороды Бомбея был" сметены жесточайшим за последние сто лет землетрясением. По шкале Рихтера толчки достигали девяти баллов. По предварительным данным, погибло около пятнадцати тысяч человек. Еще тридцать тысяч находятся в больницах. Российские спасатели МЧС вылетели в район бедствия. С собой они повезли медикаменты, продукты, одеяла. В расчистке завалов задействована индийская армия. Сейсмические волны достигли Китая, они зафиксированы сейсмологами на Тибете и в России на Дальнем Востоке. Последнее землетрясение такой силы произошло в Индии в 1905 году, тогда погибло около двадцати тысяч человек (ИТАР-ТАСС). x x x Тело сначала пронизало холодом, а потом ворвался какой-то странный шум. Сергей открыл глаза -- темнота. Голова, как ни странно, работала отменно. Еще подумал -- хорошо, что не взорвались. Но вертолет и не мог взорваться, он упал в реку. А шум, который услышал Сергей, были потоки воды, стремительно наполнявшие машину. Двинул руками, ногами -- порезанное плечо заныло, но не сильно, жить можно. Ощупью провел разведку вокруг -- наткнулся на живое тело. -- Эй, летчик, дышишь? -- Дышу, солдат! -- сказал летчик. -- Давай выбираться. Мы теперь уже не падаем, а тонем. Прямо "в небесах, на земле и на море". -- Это пройдет, -- сказал летчик, тоже шаря по лицу Сергея. -- Я ничего не вижу. Мы что, утонули? -- А что пройдет? -- Ты веселый больно -- это пройдет, это шок. Наконец сообразили, что случилось. Вертолет стоял в воде, упершись носом в дно. Сергей ухватился за дверь, которая теперь оказалась сверху, подтянулся на руках. Их подводный "колокол" качнуло. -- Ты что делаешь?! -- закричал пилот. -- Выбираюсь. Это пройдет. -- Куда выбираешься и что пройдет?! -- Выбираюсь на воздух. А пройдет паника. Или я тебя успокою, -- с угрозой проговорил Сергей. Он оказался в салоне, потянул ручку двери, которую на удивление легко нашел, но она не поддавалась. Только вода хлынула в щель еще большим потоком. -- Мы утонем! -- снова закричал пилот. -- Заткнись! -- От напряжения голос Сергея был утробным. Он изо всей силы рванул ручку, дверь ушла вперед, а Сергея отбросило хлынувшей водой. -- Воздуха набери и греби руками! -- успел крикнуть он, поэтому сам воздуха не набрал. Но руками греб исправно. Слава богу, они не сильно погрузились. Метра три было всего. Когда Сергей вынырнул, хвост вертолета заваливался набок. Он успел заметить, что на берегу собрался народ, и его появление над водой вызвало бурю радости. Но пилота не было. -- Ах, чтоб тебе! -- раздосадовался Сергей. Он набрал воздуха и нырнул. Вертолет уже лежал на боку. Дверь по-прежнему была открыта. Он протолкнулся в нее, потому что навстречу ему выплывали сиденья, какие-то баллоны, мешки... Пилот висел в воде, зацепившись ногой за что-то, чего Сергей рассмотреть не мог. И уже не шевелился. Сергей с трудом отцепил ногу и потянул тяжелое тело за собой. Почувствовал слабое движение -- значит, еще жив. Когда вынырнул, чуть не стукнулся головой о лодку. Это были то ли спасатели, то ли рыболовы. Их втащили. -- Там еще один! -- сказал Сергей слишком громко. И снова нырнул в воду. Второго пилота он нашел не так быстро. Кабина уже погрузилась в ил, пришлось чуть ли не выкапывать тело. Нырял раз восемь. Вполне возможно, что человек был уже мертв, но Сергей старался об этом не думать. Он набирал воздуха и снова исчезал под водой. Наконец, когда казалось, что сил больше нет,, освободил, поднырнул под спину пилота и, работая ногами, вытолкнул тело наверх. Увидел вдруг вовсе не радостные, а испуганные глаза рыбаков-спасателей. -- Что? -- спросил. И один из них ткнул пальцем в поднятое тело. Прямо из груди у него торчал блестящий осколок металла. Его убило, видно, еще тогда, когда вертолет загорелся. Потом сидели на берегу, пили водку, кем-то принесенную, курили и молчали. -- Ты извини, -- сказал Сергей пилоту. -- Это из-за меня. Вокруг ходила милиция, военные, следователи, но Сергей ничего не рассказывал им о происшедшем. Потом. Сейчас он отдышится и пойдет, у него дела. -- Меня первый раз в жизни подбили, -- сказал пилот. -- Никогда не думал... -- Это пройдет, -- сказал Сергей. -- Это с тобой больше не повторится. Телефон он потерял в вертолете. Поэтому позвонить ребятам не мог, с автомата федеральный номер 4 не набирался. И решил просто отправиться на квартиру Гоноросова. Его подвезли до города, высадили, где он сказал -- за три квартала. Видок у него был еще тот, но ничего, не на бал. На базе переоденется. Вошел в подъезд, поднялся на нужный этаж и остановился -- дверь была изрешечена пулями, закрыта изнутри листом фанеры. Ну они тут повеселились. Позвонил. Сначала все было тихо, а потом послышался шорох. -- Это Пастух, -- сказал Сергей. -- Открывайте. Несколько секунд он стоял, прислушиваясь, а потом отшатнулся, потому что за секунду до этого услышал щелчок затвора. И вовремя -- дверь мгновенно разнесло от злобных выстрелов. Грохот выстрелов, звон пуль о стены. Все это продолжалось несколько секунд, а потом стихло. В следующее мгновение на пороге показался здоровенный тип с укороченным АК в руках, перезаряженным и взведенным. Палец типа покоился на спусковом крючке, руки были напряжены, и он был готов стрелять в любое мгновение. Тип, обладающий такой похвальной силой и реакцией, почти сразу увидел лежащего на спине Пастуха. Но этому типу, видимо, очень не хватало мозгов. Или нервов. Не надо было так начинать. Он не успел среагировать. Прозвучал пистолетный выстрел, и тип, дернувшись, рухнул на бетонный пол, выронив автомат. -- Стае! -- послышалось в то же мгновение из квартиры, и кто-то перебежал из комнаты в комнату. Пастух уже был на ногах. Вкатился в квартиру. Никого. Второй оказался умнее. Он не стал вступать в бой, а выпрыгнул в окно и убрался восвояси. -- Кажется, их тут нет, -- проворчал Сергей, заглядывая в комнаты. -- Куда они могли деться? И где их теперь искать? Глава семьдесят третья "Спортивный костюм" ворчал и кряхтел, перетаскивая трупы. Потом недовольно хлопнул дверьми и пошел открывать ворота. Вздрогнув, ворота открылись, и "спортивный костюм" развернулся, чтобы вернуться к машине. В этот момент кто-то наскочил на него сзади и одним движением свернул шею. Только хрип и никакого шума. -- Док, ворота, -- прошептал Муха и бесшумно рванул к дому. Трупы Носорога и Гладкова лежали в сторонке, завернутые в брезент. Помочь им уже было нельзя. -- Сволочи, -- прошипел Муха, -- ну теперь держитесь. Док нажал кнопку, и ворота медленно начали закрываться. Док уже двигался следом за Мухой. Только к противоположной стене дома. Через минуту они переглянулись. Оба стояли, чуть пригнувшись, у противоположных окон. Муха показал указательный палец -- в его окне был виден один человек в доме. Док покачал головой -- он не обнаружил ни одного. Тогда Муха взял на прицел своего клиента, а Док подошел к двери и тихо открыл ее. В доме было тихо. В спокойной тишине тикали где-то часы. Муха перемахнул невысокий забор заднего двора. Вошел через другую дверь. И в тот же момент по всему дому загрохотало так, словно одновременно работала бригада с отбойными молотками. Пули ложились так густо, что Муха на мгновение растерялся. Такой кучности стрельбы ему еще видеть не приходилось. Муха успел метнуть гранату. Взрыв -- стрельба замолкла лишь на секунду. -- Да сколько же вас там? -- проскрипел зубами Муха. Диван, за которым скрывался Муха, быстро превратился в решето. Артист тем временем карабкался на второй этаж. Надо было зайти с тыла. Он же не знал, что дом охраняют не любители пострелять, а профессионалы, любители убивать. Когда он висел на карнизе, примериваясь, как бы ловчее влезть в дом, из окна высунулась рука и приставила дуло пистолета к виску Артиста. Как в страшном сне Артист увидел, как палец нажимает на курок. Артист дернул головой на миллионную долю мгновения раньше -- только обожгло лицо пороховым газом. Лбом изо всей силы он ударил по руке, припечатав ее к стене. Пистолет выпал. Артист мгновенно закинул тело на подоконник напряженными ногами вперед и угодил в чью-то крепкую грудь. А дальше, как положено, закрылся телом врага от пуль и уложил из пистолета двоих. И ту же понял, что не справится. В комнате засели семеро! Артисту пришлось вывалиться спиной в окно. Пули просвистели над головой. Бежать -- вот было первое желание, когда приземлился на ноги. Но он этого не сделал. Он прижался к стене дома, зная, что, если отойдет хоть на шаг, из окна его уложат на месте. Да что ж тут такое -- армия целая, что ли? Муха воспользовался секундной передышкой, которую подарил ему Артист, и перекатился за другой диван. Но это его движение было немедленно замечено, и рядом с головой Мухи с противным стуком упала граната и закатилась под диван. Достать ее не было никакой возможности, убежать -- тоже, поэтому Муха вспрыгнул на диван, и в ту же секунду диван подкинуло в воздух от взрыва. Еще на диванах я не летал, подумал Муха с каким-то обреченным юмором. Похоже, еще немного, и их тут положат всех. Диван грохнулся на пол и одним концом провалился в образовавшуюся от взрыва дыру в полу. Муха полетел на первый этаж. Здесь был подвал -- электрощиты, трубы с вентилями, газовый распределитель. Свет им выключить, что ли, чтоб телевизор не смотрели, подумал Муха, пусть помрут от скуки. Но руки уже делали свое дело. Он прикладом автомата сбивал вентиль с газового распределителя... Артист попытался забросить в окно гранату, но огонь был такой плотный, что он не мог даже высунуться. По стеночке перешел на другое место, считая, что здесь сможет снова повторить попытку. Но только сделал шаг вперед, как из верхнего окна снова застрочил автомат. Дом казался неприступной крепостью. Да, собственно, таким он и был. Док обосновался на кухне, изредка высовывал руку и стрелял в направлении лестницы на второй этаж. Высунуться он тоже не мог. Вести длительную осаду у них времени не было. Сейчас сюда подвалят губернаторские или президентские питбули с автоматами, и тогда им крышка. Но самое страшное, что и уйти теперь они не могли. Пространство до забора простреливалось прекрасно. Это был смертельный капкан. Чего же ждать, пока кончат? Нет, Док так не привык. Надо было прорываться. Но как? Вентиль наконец отвалился, и из трубы хлынул вонючий газ. -- Оп-па, -- сам себе сказал Муха, -- а я куда? Только узкое окно мутно светилось под потолком. Ну и на том спасибо. Муха разбил его тем же прикладом и попытался вылезти. В окно пролезли только плечи, а дальше экипировка не давала. Муха влез обратно, сбросил куртку, майку. Теперь не пускали штаны. Ну что делать, не до стыда, Муха скинул камуфляжные брюки -- вот так, полуголый, и вылез из подвала. Теперь надо предупредить ребят. Но свой мобильник он оставил в подвале, правда, тот и так был разбит. -- Док, Артист! -- что было сил закричал Муха. -- Атас! Артист был за углом. Он выглянул и увидел раздетого Муху. Даже не выказал удивления -- сейчас было не до этих эмоций. -- Сейчас рванет, -- громко прошептал Муха. -- Ложись. -- А Док? -- До-ок, -- снова заорал Муха, -- уходим! Док услышал, как звал его Муха, но не понимал, в чем дело. И только когда почувствовал сильный запах газа, все понял. Он престал стрелять, выбрался на улицу и пошел на голос. Но газ почуяли и наверху -- стрельба тут же смолкла. Это здорово, подумал Муха, что перестали стрелять. Надо, чтобы газа побольше набралось. Только вот где рванет? Не оказаться бы поблизости. Ожидание было томительным. Наверху ни звука. -- Они не станут стрелять, -- сказал весело Артист. -- Себе дороже. -- Может, теперь поднимемся и передушим их, как сволочных цыплят. Он сделал шаг от стены -- никакого результата. Сверху смотрело безмолвное дуло. -- Эй, отморозки! -- крикнул Артист. -- Выходи по одному, оружие выбросьте в окно. Так его и послушали. Конечно, они не собирались стрелять, но и сдаваться -- тоже. -- И что теперь? -- спросил Док. В доме была гробовая тишина. -- Не знаю, -- пожал плечами Муха, -- может, кто из них разнервничается и выстрелит? Они снова стали ждать -- снова стало слышно тиканье часов. -- Ты им свет не отключил? -- спросил Артист. -- Было такое желание, но... -- Тогда сейчас, слушай... -- Что? -- У них там холодильник. Солдаты затаили дыхание. И это случилось. Тихо щелкнуло в замершем доме, и холодильник заурчал. А дальше, как и положено, газ рванул мощно и безжалостно. Если бы Тягунок знал, на что он жертвует свою дачу, ни за что не согласился бы. Повылетали от напора огня окна не только первого, второго, но и третьего этажа. Огромный язык пламени вырвался из подвала и жег все -- мебель, полы, наличники, лестницу, двери... Охранники выпрыгивали из окон, и теперь их действительно можно было брать голыми руками. Двоих, особо прытких, пытавшихся стрелять, солдаты уложили на месте, остальные, в горящей одежде, кричащие и катающиеся по земле, не оказывали сопротивления. Солдаты тушили их, связывали и укладывали рядком на газоне. Охранников оказалось семнадцать человек. -- Ни хрена себе, -- сказал Муха. -- А где же Филин? В подвале его нет. Док бросился в горящий дом искать Филина, добрался даже до третьего этажа -- нигде Игоря не нашел. -- Надули они нас, -- сказал он, вернувшись и поливая обожженные руки водой. -- Игорь в другом месте. -- А тут они нас должны были кончить. -- И могли, -- сказал Артист. -- Я уже с Сашкой попрощался. -- Ну все, сматываемся, -- приказал Док. Они погрузили в стоявшую здесь же во дворе "Ниву" тела Гладкова и Носорога. Муха нажал кнопку открытия ворот, сел в ЗИМ Носорога -- ворота распахнулись, перед ними стоял Сергей Пастухов... Глава семьдесят четвертая Не было больше помощника депутата Петра Иванова. Он сбросил вынужденную маску и стал самим собой -- расчетливым и безжалостным Джефом. Джефом, который не умеет проигрывать. Трижды, четырежды просчитанный его план должен был сработать. Этот план они выстраивали втроем -- он, Мустафа и Олег Григорьевич. Теперь Мустафа завалился и греется где-нибудь в Матросской Тишине, Олег Григорьевич оказался полным дерьмом и сдал его со всеми потрохами, так что выкручиваться Джефу придется в одиночку. У него еще оставалась призрачная надежда, что Седой в случае чего прикроет его, ведь как-никак речь шла о деньгах, и немалых. Да, надежда оставалась. Но Джеф знал, что надежда тянет за собой неуверенность, ибо ее страшно потерять. Но именно сейчас в нем не должно быть страха и не должно быть неуверенности. А избежать этого можно только одним способом -- четко помнить, что отброшенные сомнения и выверенный детальный план загоняют любой страх далеко внутрь. Вот в чем сила Джефа -- в расчете! Это всегда помогало. Никто и никогда не видел его неуверенным. Ни друзья, ни враги, ни жертвы. И это стало его принципом. Потому что только тогда все получается... Джеф был уверен -- Седой со своей частью задания справится, потому что тут он будет работать за свой интерес. Джеф непринужденно улыбнулся. -- Да, господин Юсеф, -- сказал он, -- все в порядке. Все готово... Он сидел напротив этого колоритного араба и излучал полнейшее спокойствие и невозмутимость. Юсеф появился в этом огромном номере люкс недавно отстроенной центральной гостиницы города с гордым названием отель "Восточный двор" час назад. Он приехал с охраной, состоящей из чеченцев, и с чемоданом денег. А значит, был полон решимости завершить свою деловую поездку успешной сделкой. Поэтому он вел неторопливый разговор с Джефом, придавая значение каждой мелочи и каждому незначительному слову. Пастухов с компанией считал, что сделка состоится завтра, это Джеф отлично знал, и потому он проведет ее сегодня. С Джефом было двое его людей. Еще двое остались приглядывать за Игорем Филиным. Один контролировал Мурыгина в банке. А в Кулябе, там, где у Юсефа базировался полигон, Джеф держал еще четверых. Джефу катастрофически не хватало Макса. Какого черта он не объявился? Вышел из игры? Нет, это невозможно. Значит, его взяли в Москве. Или убили. А это очень плохо. И дело совсем не в самом Максе. Это не так важно, если Макс все-таки успел довести дело до конца. Хуже другое -- он не привез Стрелка, значит, у Джефа нет двойника, с помощью которого он собирался замести следы. Дальше ждать было уже нельзя. Он и так опережал события, что, впрочем, играло ему на руку. Последнее время Джеф физически ощущал, как пространство вокруг него сужается. Началось это давно, когда на горизонте нарисовались Пастухов с командой, но вчера Джеф почувствовал что-то неладное в телефонном разговоре с Мустафой, а потом еще был звонок от Олега Григорьевича. Джеф, конечно, ни на минуту не поверил в его слова о предательстве Мустафы, скорее он просто выгораживал себя. Но сути дела это не меняло -- Джеф остался один. Впрочем, он и привык быть одиноким волком, ему так лучше работается. Вчера перевод денег на счет его фирмы "Парус" был осуществлен, и его человек в Москве как раз сейчас должен обналичивать их. Человек не подведет. Здесь Джеф абсолютно спокоен. Так что дело практически было сделано вчера. Осталось только выйти из игры... -- Паша, -- позвал Джеф. Паша, словно статуя вросший у двери, подошел к Джефу. -- Дипломат с подарком, -- тихо сказал Джеф, -- в кабинете Мурыгина, в нижнем ящике стола. Паша кивнул и вышел из номера. Джеф улыбнулся. -- Ну что, господин Юсеф, -- торжественно произнес он. -- Я чрезвычайно доволен сотрудничеством с вами. Надеюсь, что дальше все пройдет так же гладко и нам не в чем будет упрекнуть друг друга. -- Я тоже на это надеюсь, -- с усилием ответил на ломаном русском господин Юсеф. Джеф взглянул на часы. -- Сейчас ваши люди должны уже входить в банк, -- сказал он. -- Ну а минут через тридцать они должны вернуться обратно. Я хорошо знаю господина Мурыгина, он человек очень ответственный. К тому моменту, как ваши люди подъедут с документами, подтверждающими, что оговоренную нами сумму вы перевели на наши счета, вернется и мой человек вместе с Игорем Филиным. Таким образом, первая часть нашего договора будет выполнена, и мы с вами перейдем к обсуждению второй части... Вас что-нибудь не устраивает, господин Юсеф? -- Нет, меня все устраивает, -- ответил господин Юсеф и о чем-то переговорил со здоровенным чеченцем, стоящим рядом. -- Ну вот и хорошо... Вчера, после разговора с банкиром Мурыгиным, Джеф сказал своим ребятам, что их предали в Москве, что нет больше ни пакистанца Мустафы, ни покровителя из администрации, то есть нет никакого прикрытия, и что теперь им всем надо думать о том, как выкрутиться с минимальными потерями. А потом добавил: -- Миллион наличными, который мы получим от арабов, я пообещал Седому за помощь, но вы заслужили его больше, чем кто-либо. Вы рисковали, а он отсиживался в кабинете. Ребята одобрительно загалдели, но все-таки они не очень представляли, как это им удастся уйти тихо. И Джеф объяснил: -- Не получается тихо, мы уйдем громко, -- сказал он. -- Они вполне могут сами замышлять какую-то хитрость против нас, чтобы не платить денег, но подвоха явно не ждут. Поэтому мы ударим первыми. Когда человек Юсефа вместе с деньгами и чеченской охраной будет рассчитываться в банке, а сам Юсеф будет ждать их в гостинице в моем обществе, вот тогда мы и ударим. Синхронно. Очень я люблю это слово. Я вместе с Пашей займусь Юсефом и его охраной в гостинице, а Вадим с ребятами займется банкиром Юсефа и его охраной. На все это две минуты от силы. Потом мы уходим. -- А деньги? -- А деньги, -- ответил ему Джеф, -- это твоя проблема. Я думаю, что тебе не составит труда прихватить перед уходом чемодан с деньгами. Причем разбегаться будем в разные стороны и своим ходом до Москвы. -- Надо позаботиться о голубковцах. -- Думаю, не сейчас, скоро о них заботиться будут на небесах. Не забивайте себе этим голову. Они прекрасно понимали, что легкие, компактные и почти бесшумные "винторезы" позволят убрать всех, не вызвав никакого подозрения. Все было продумано и рассчитано. Поэтому Джеф был спокоен Игра в прятки с Пастуховым доставляла Джефу удовольствие, поскольку была единственной вполне предсказуемой вещью. Джеф считал, что участь Пастухова и его ребят решена... Глава семьдесят пятая Ребята встретили Сергея сдержанно. И то сказать, особенно радоваться было нечему. Филина они не нашли. Сами еле в живых остались. Они даже не обратили внимания, что одежда Сергея порвана, что сам он словно из мясорубки выскочил -- Сматываем отсюда, -- кратко бросил Сергеи. -- Местечко найдется? Ему открыли дверцу "Нивы". Он увидел трупы Носорога и Гладкова. -- Что ж вы? -- Пастух зло посмотрел на Дока. -- Не уследили? -- Да попробуй за ним уследить, -- оправдывался Муха. -- Сам полез, не спросил -- Себе на голову, -- мрачно проговорил Артист. -- Старый дурак. -- У Артиста в глазах стояли слезы. -- Нет, ребята, -- покачал головой Сергей. -- Он герой. Я бы его взял в команду. Когда отъехали на безопасное расстояние, Сергей велел остановиться. Собрались в ЗИМе. -- И где нам теперь искать Игоря? Есть идеи? Ребята мрачно молчали. -- А ты чего какой-то побитый? -- вдруг заметил Док -- Мешок с кулаками на тебя просыпался? -- Да погода нелетная была, -- сказал Сергей. Потом, все потом, он расскажет им и о вертолетной аварии, и о том, как пришел на старую квартиру... А сейчас он понял, что худшие его предчувствия сбывались. Джеф провел их как мальчиков. В конце операции они оказались в полной яме, чтобы не сказать хуже. -- Губернатора потрясти? -- спросил Док. -- Времени нет, да и бессмысленно. Иванов его в курсе не держит. Кстати, теперь его зовут совсем иначе. Пастухов показал Доку, Мухе и Артисту две фотографии Джефа-Иванова. -- Кто зовет? -- спросил Док. -- Ну кто, подчиненные, торговцы, которым он хочет продать СПЧ... -- Постой-ка! -- Док выскочил из машины и побежал назад, к губернаторскому дому. Только б успеть, только бы там еще не появилась милиция, пожарники и "скорая", которых они -- а как же иначе? -- вызвали для тушения огня и для обгоревших охранников. "Скорая" уже стояла у ворот. Пожарные тоже разворачивали свои брандспойты. Но милиции было пока не видать. Док влетел на участок, прошмыгнул мимо этих деловитых спасателей и влетел в горевший дом, не дав пожарным даже сообразить, что происходит. В огне искать было трудно, но Док подобрал несколько мобильников. Один даже еще работал. Только бы там сохранились номера! -- Пишите! -- ввалился он в машину. -- Приятно пахнешь, -- сказал Муха, который только сейчас приоделся -- нашел в багажнике какую-то ветошь. -- Колбасой копченой. -- Молчи, эксгибиционист, -- улыбнулся Артист. Сергей переписал номера с мобильников. Их оказалось одиннадцать. -- Муха, включай свой ноутбук. Ищи там адрес вот по этим номерам. Муха забегал пальцами по клавишам. Пока он искал нужную программу, Сергей повернулся к ребятам и сказал: -- Ну теперь еще горячее будет. Джеф, скорее всего, находится там. А у него команда... Словом, я не уверен, что мы все вернемся в Москву. И еще -- мы деремся за мираж, большое вранье, блеф... В общем, решать нам. Если кто-нибудь считает, что его жизнь -- слишком высокая цена за результат, мы не на базаре. Торговаться не будем. Поймем. Сейчас еще можно уйти, можно дать задний ход. У кого какие соображения? -- Мне тут Тимоха приснился, командир... -- А мне Трубач, -- удивился Муха сну Доктора. -- Я думаю, они бы одобрили, -- за всех высказал общую мысль Артист. В машине повисла тишина. Не гнетущая, что порой бывает, когда вспоминают покойников, а теплая, светлая и спокойная. Это были их товарищи по оружию и друзья по духу. -- Есть, -- сказал Муха. -- Поселок Яковлевка, дом одиннадцать. -- Это же где-то здесь... "Ниву" с телами Носорога и Гладкова оставили в укромном месте. А сами поехали искать адрес той дачи, откуда и куда часто звонили с дачи-ловушки. Она оказалась не так уж близко. Километра три отмахали, участки были огромными, всего-то в поселке их и было штук пятьдесят, не больше, а места занимали -- простым смертным по шесть соток на тысячу хватило бы. Муху оставили у ЗИМа. Остальные залегли у забора. Кто знает, может, это вполне безобидная дача, а может, их там ждет смерть. Видно было, что вокруг дачи пусто. -- Любит он шикарные места. Эдак он всю местную элиту разорит, -- сказал Артист. Дача была такая же шикарная, как и те, что превратились в обгоревшие останки на Апшероне и здесь. -- Эй, Вадик! -- крикнули в доме. -- Джеф, возьми трубку. -- Пошел, -- сказал Сергей Доку. -- Это нужная дачка. Док перемахнул через забор, подкрался незамеченным к дому. Ребята следили за домом. Док показал рукой -- чисто, можно идти. -- Артист, пошел, -- скомандовал Пастухов. Док, медленно и бесшумно ступая, прошелся по первому этажу дома, никого не обнаружил и вернулся в каминный зал, где в огромном кресле дремал человек. Он подошел к нему и чуть наклонился, пытаясь определить, не притворяется ли тот. И в этот момент получил подсечку и рухнул на пол. Человек в то же мгновение выскочил из кресла, выхватил пистолет и тут же охнул и осел: в горле у него торчал нож -- привет от показавшегося в окне Артиста. -- Ты чего подставляешься? -- тихо сказал он Доку и влез в каминный зал. Когда Док поднялся, отряхнулся и огляделся по сторонам, они осторожно двинулись в глубь дома, прикрывая друг друга. Наверху кто-то говорил по телефону. -- Пусть договорит, -- сказал Артист. -- ...Хорошо, еду, -- наконец закончил разговор охранник и положил трубку. -- Не насмерть, -- приказал жестом Артисту Док. Они спрятались за лестницей. Сверху сбегал, насвистывая, парень. Док подставил ему ногу и прибавил удар кулаком в затылок. Парень рухнул лбом на пол. Громко получилось. Артист уже сидел на нем, закрывая рот рукой. В доме было тихо. Артист еще раз стукнул парня, тот и вырубился. -- Посмотри наверху. Док сначала прошел по первому этажу, потом по второму, потом снова спустился на первый. -- Кажется, никого? Артист утвердительно кивнул, но вдруг прислушался. Послышалось какое-то движение. Артист жестом позвал Дока за собой. Они подошли к люку в подвал и остановились. Сначала было тихо, а потом снизу постучали. -- Выпустите меня, мне в туалет надо, -- раздался утомленный голос. -- Эй, вы слышите... Док направил оружие на люк, а Артист неожиданным рывком открыл его... За люком открылось помещение, обложенное кирпичом, достаточно просторное и высокое, чтобы человек мог перемещаться там в полный рост, да еще и не задевал лампы на потолке. Из подвала на них смотрела изможденная физиономия пленника. Док спрятал оружие и подал человеку руку. -- Вы Филин, что ли? -- спросил его Док, убирая свое оружие. С бородой, уставший, Игорь на себя был не похож. Бородач отряхнулся и приветливо протянул Доку руку. -- Да, -- сказал человек. -- Какое совпадение, -- хмыкнул Артист. -- А мы как раз за вами. Когда вышли из дома, выволакивая бессознательного охранника и ведя под руку Игоря, Сергей даже встал в полный рост. -- Что, все? -- спросил он. -- Все. -- А я ждал... Ну, Игорь, здравствуйте. Вы как? -- Я -- жив. А вы не знаете -- с отцом что? -- С отцом-то все в норме, -- мрачно сказал Сергей. -- Ас кем не в норме? Он, конечно, еще не знал, что в машине лежит тело старинного друга его отца, Носорога, погибшего так нелепо. Игорь наклонился к уху Пастухова и сказал: -- Они знают про суперсейсмограф. Они смогут справиться без меня. Сергей и сам знал это, значит, надо разбивать команду, значит, кого-то придется послать на подмогу Боцману. Муха вел "Ниву". Игоря решено было вместе с погибшими доставить к ближайшей больнице. Времени было в обрез, но они не могли бросить тела. Охранник рассказал им, что Джеф сейчас сидит в отеле "Восточный двор". Переговоры начались и сделка должна была состояться с минуты на минуту. Вадим, так звали охранника, сообщил, что Джеф приказал ему явиться в банк Мурыгина. -- Зачем? -- Это... Ну, банкира мочить. -- Мурыгина? -- Нет. Юсефова банкира. -- Так он всех убрать хочет? -- Всех... Смерть Носорога как-то сразу подкосила Фила. До города он даже не разговаривал. Машина быстро домчала своих пассажиров до больницы. Игорь Филин еще не знал о судьбе своей жены, ему только предстояло узнать об этом, и ребята не представляли, как он переживет это, а поэтому и не торопились рассказывать. -- Ну что, -- попытался взбодрить его Док, -- жив, здоров? Помощь не нужна? -- Все нормально, ребята. Спасибо, -- ответил Игорь устало. -- Так ты что ж, -- встрял Пастухов, -- после всего этого продолжишь свою бескорыстную службу во благо отечества? Филин с удивлением посмотрел на него. Какой-то странный вопрос. И какой-то неуместный. -- Наверное, -- пожал плечами геофизик. -- А что? -- Ну тогда до встречи, -- улыбнулся Сергей. Игорь Филин печально улыбнулся. Не очень удачной получилась шутка, но все-таки ему стало полегче. -- Нет уж, -- ответил он. -- Лучше прощайте. Глава семьдесят шестая Самолет, как ни странно, долетел до Куляба. -- Если долетим до вот этого места, -- показал азиату на карте Кожевников, -- останешься в живых. -- Долетим, долетим, -- согласно закивал азиат. Кожевникову нечего было делать в Кулябе, его интересовала заброшенная воинская часть. Там должен был храниться в подземном бункере СПЧ-1. Все коды и пароли Кожевников знал, но вполне резонно предполагал, что Седой мог изменить их: ведь теперь он был по другую сторону баррикады. Сверху воинская часть представляла собой голое поле с саманным домиком посредине. -- Мы верно прилетели? -- спросил Кожевников. -- Все точно, командир! Кожевников сделал широкий круг над местом -- в радиусе нескольких километров только этот саманный домик и был. -- Садимся, -- сообщил Кожевников. Самолет послушно пошел на посадку, краем глаза Кожевников видел, как азиат зажмурился -- все-таки не верил, что Кожевников сможет посадить его этажерку без происшествий. Кожевников и сам сомневался, но -- справился. Самолет, правда, пару раз подкинуло, чуть качнуло на левое крыло, но он сел. -- Так, ребята, без меня никуда не уходите. Я скоро. На всякий случай он вынул фишку, без которой завести самолет было невозможно. Проверил путы -- ничего, не сбегут. Сунул за пояс пистолет азиата и спрыгнул на землю. Его обдало жаром, словно кто-то специально к его прилету натопил сауну, да сильно перестарался. Пока добежал до саманного домика, промок, как будто из воды вылез. Хоть и объясняли ему, вход нашел не сразу. Нашел, отсканировал руку -- Седой сказал, что их отпечатки занесены в компьютер, также голос. Телекамера над входом повернулась в его сторону. -- Ситуация экстраполируется в гиперпространство, -- проговорил Кожевников абракадабру пароля, который придумывали скучающие аналитики в штабных кабинетах, а если бы пришлось спасаться от преследования, из головы вылетело бы запросто. Дверь отворилась. Двое солдат смотрели на Кожевникова подозрительно, автоматы были взведены и направлены ему прямо в грудь. -- Привет, воины, -- козырнул Кожевников. -- Вольно. -- Документы, -- приказал солдат. -- Ага, сейчас, -- иронично улыбнулся Кожевников. -- Я буду тащить через границу документы. Да ты счастливый, что лицо мое вообще видишь. Я что, с паролем напутал? -- Нет. -- Так в чем дело? Ведите меня к начальству. Солдаты, не опуская автоматы, повели Кожевникова по узким и, слава богу, прохладным коридорам. Потом спустились на лифте, потом петляли, а потом оказались перед дверью, на которой было самодеятельно написано на стекле -- "Командир объекта майор Г.Н.Сукачев". Кожевников не дал солдату постучать в дверь, сам толкнул ее и вошел. -- Здравия желаю, товарищ майор. Майор удивленно вскинул голову. Был он лысоват, неопрятен и толст. -- Вольно, -- сказал Кожевников, хотя майор и не собирался даже вставать. -- Полковник Кожевников, -- прикрыв дверь, доложился Старший. Теперь все зависело от этого майора. Если ему сообщили, придется устроить бойню, если не сообщили -- договориться. -- Кожевников? Это про вас мне из ФСБ депешу прислали? -- Я у вас должен спросить, -- строго сказал Кожевников, соображая, какую депешу: первую -- благоприятную или вторую -- запретительную. -- А, да-да, было дело с месяц назад. Я уж и позабыл. -- А то, что вы военный человек, вы не забыли?! -- гаркнул Кожевников. -- Встать, смирно, когда со старшим по званию разговариваете. Майор нехотя поднялся. -- Совсем тут распустились. Ладно, вольно, я не с инспекцией к вам. Чего вас инспектировать, когда мы вас вообще прикрыть решили. -- Как? -- опешил майор. -- А вот так. СПЧ я забираю, твои бойцы мне сейчас помогут его погрузить на самолет. Вы полетите со мной. Майор какое-то время смотрел на Кожевникова, хлопая мелкими ресницами. -- На самолет? -- спросил он наконец. -- На самолет. -- На какой самолет? -- Ан-2. Вон он стоит на площадке. Кожевников ожидал какой угодно реакции на свои слова -- спора, возмущения, требования разрешительных бумажек, но не такой -- майор вдруг схватился за живот и захохотал, сгибаясь в три погибели. Кожевников не любил, когда над ним смеялись, а когда он не понимал, почему над ним смеются, -- ненавидел. -- Смирно! -- снова рявкнул он. -- Что смешного, майор? -- На самолет, -- все еще не мог остановиться тот. -- Вы СПЧ видели? -- Нет, -- растерялся Кожевников, впрочем уже соображая, что дал маху. -- Так пойдемте, я вам покажу. Майор вывел гостя в коридор и снова повел его лабиринтами коридоров. Действительно, ни в один из существующих на земле самолетов суперсейсмограф не поместился бы. Тем более в "кукурузник". Это была махина, занимавшая почти весь огромный подземный зал. -- Это что, он и есть? Вот этот зал? -- Ага. -- Ни... чего себе. И сколько народу его обслуживает? -- На моем веку его никто не обслуживал, -- пожал плечами майор. -- Скажу вам по секрету, я вообще думаю, что эта штука не работает. -- Как это? -- А вот так -- пытались мы тут разобраться. Ничего не поняли. -- А-а, -- саркастически протянул Пастухов, -- раз вы не разобрались, тогда конечно... -- Зря иронизируете, товарищ полковник. У меня высшее техническое образование -- электронщик я. Впрочем, думаю, сам СПЧ не такой уж большой. Это все поддерживающая аппаратура. Только я сердцевины, так сказать, сколько ни искал -- не нашел. -- Может, СПЧ в другом месте? -- Отсюда ничего не вывезли -- ни гайки. Кожевников встал в тупик. Его план захватить суперсейсмограф, а потом диктовать сволочам, которые их продали, свои условия, разваливался на глазах. -- Не может быть, -- проговорил он. -- Может, -- пожал равнодушно плечами майор. -- И что же делать? -- Да что делать -- оставить все, как есть. Пользы от этой аппаратуры никакой, но и вреда -- тоже. Ах, майор-майор, подумал Кожевников, если бы ты знал, сколько уже от нее вреда. А пользы действительно не получается. Но этого не может быть! -- Так, майор, вместе будем разбираться, -- рубанул Кожевников. -- Найдем в этом железе что стоящее -- я заберу. Проводите меня к выходу -- надо отпустить самолет. -- Так вы у нас останетесь? -- Останусь. Не так уж все и плохо. Если он не найдет тут сейсмографа, он будет ждать тех, кто за ним придет. И уж он их встретит!.. Глава семьдесят седьмая Юсеф о чем-то рассеянно беседовал с командиром своих охранников, еще трое охранников сидели в креслах, откровенно скучая. Двое охранников Джефа, сидя напротив, в креслах, под пухлыми подушками которых находились их ВСС, невольно бросали взгляды на часы. -- Где же господин Филин? -- спросил Юсеф. -- Мои люди уже перевели деньги. -- Будет с минуты на минуту. Мне только что сообщили -- едут. Джефу действительно звонили, но это было сообщение о бойне на подставной даче и об освобождении Филина. Вадим пропал. Ну что ж. Банкир Юсефа останется жить -- пусть всю жизнь молится Аллаху за Пастухова. Джеф еще раз позвонил в Москву человеку, который должен был получить деньги в "Парусе". -- Сделано, -- коротко ответил тот. Все. Надо уходить. Со спокойной душой. Джеф поднялся и любезно улыбнулся: -- Я покину вас ненадолго. Чуть склонив голову, он не торопясь вышел из гостиной номера, прикрыл за собой распашные с мозаичным стеклом двери, подошел к огромному зеркалу в холле, посмотрелся в него, бросив взгляды на двери в гостиную и на дверь в соседнюю комнату, где сейчас сидели два губернаторских милиционера. Третий отправился в банк вместе с человеком Юсефа. Левой рукой Джеф во встроенном стенном шкафу нащупал винтовку, достал, и она привычно легла в руку. "Винторез" был легкий и очень удобный. Бесшумно подойдя к двери, Джеф раскрыл ее и вошел в комнату. Оба милиционера взглянули на него, увидели, как из-за его спины появилась винтовка, но не успели ни вскрикнуть, ни вскочить. Два глухих хлопка, и они рухнули на пол. И тут же, как подтверждение, запукали в гостиной стволы Паши и Рябого. Джеф бросил свою винтовку и быстро пошел прочь. Когда поворачивал к лестничному пролету, он вынул из кармана дистанционное управление и нажал кнопку. Загорелся светодиод. Потом еще одну кнопку, и через мгновение страшный взрыв потряс гостиницу. Посыпалась штукатурка, сзади полыхнуло, и Джефа бросило к лестнице. Он удержался на ногах, но это стоило больших усилий. Зазвенели осколки. Пополз дым. Послышались крики людей и топот ног. В гостинице начиналась паника. В номере люкс никого не осталось в живых. В этом можно было даже не сомневаться. Ни арабов, ни русских -- обоих своих охранников Джеф дожидаться не стал. Он спустился на четыре этажа ниже, туда, где он снял еще один номер. Маленький. На одного. Скинул одежду, сорвал, поморщившись, осточертевший парик, накладные усы, переоделся в белые шорты, футболку и сандалии, вставил цветные линзы в глаза, а потом подхватил кожаную сумочку с ремешком для запястья и вышел из номера. В этой сумочке лежали двести долларов, пятьсот рублей, билеты на самолет и паспорт на имя Андрея Крылова. Человек по имени Петр Иванов перестал существовать. А человек по имени Андрей Крылов очень торопился в Москву. Когда он выходил из гостиницы, оглядываясь на полыхающие окна седьмого этажа, к гостинице подкатил допотопный ЗИМ. Джеф прошел в трех шагах от выскочивших из него солдат удачи. Теперь он смог разглядеть и Пастухова, и его команду. Крепкие, хорошие ребята. Жаль, что они были не с ним. Солдаты его не узнали. Жаль, конечно, что в банке все закончилось мирно. Все концы убрать не получилось. Джеф рассчитал так заранее, потому что понял, что всем вместе не уйти. Оставались еще, конечно, ребята у шахты, но ведь они не в курсе происходящих в городе событий. Да и встречаться с ними Джеф не собирается больше никогда. Так что об этом можно было не беспокоиться. Нет, Джеф все рассчитал правильно. И точно. Нацепив на нос солнцезащитные очки, он не спеша двинулся навстречу бежавшим к отелю людям, по направлению к Советскому проспекту, чтобы поймать там такси и спокойно добраться до аэропорта. Глава семьдесят восьмая 10 января. Норвежские сейсмологи зафиксировали серию подводных толчков в районе гибели подлодки Курск. Выдвигаются разные версии, но специалисты склоняются к тому, что российские военные проводили испытания нового оружия. Судя по амплитуде колебания, это были мощные взрывные устройства (Рейтер). x x x Таджикская граница напоминала решето. Через нее в обе стороны ходили торговцы наркотиками, боевики таджикской оппозиции, диверсанты, родственники тех, кто жил на противоположной стороне, да просто пацаны бегали туда и обратно. Горную границу невозможно охранять. Никаких солдат не хватит. Бабки водили коз за границу, чтобы покормить сочной травой, пастухи вели стада баранов и не спрашивали, чья это территория. Но бывало, что какую-то давно протоптанную тропу вдруг перекрывали солдаты, ставили дозоры, ловили всех, кто по привычке шел сюда. Тогда люди открывали новые тропы, которых тут было вдоволь. Кавказцев проводник повел по новой тропе, которую еще никто не знал. Шел он легко, даже не оглядываясь, поспевают за ним люди или давно отстали и потеряли его из виду. Кавказцы пытались с ним поговорить, но он молчал, и поначалу бойцы решили, что он всегда такой молчаливый, потом оказалось, что проводник глухой и немой. Если это было нужно, а таких случаев за все время четырехдневного перехода было всего два, проводник объяснялся жестами. Первых случай их общения имел место, когда они вышли на нейтральную полосу. Проводник остановился, повернулся к бойцам, показал на их оружие, а потом на землю. Было ясно, что он требует, -- оружие оставить. Бойцы поначалу было опешили. Как они пойдут без оружия, но потом поняли, что, если отряд будет обнаружен вооруженным, проводнику несдобровать. Его расстреляют пограничники. Проводник просто не хотел рисковать. Щуплый попытался со стариком поспорить, но это было бесполезно. Старик долго смотрел на убеждавшего его кавказца, а потом просто развернулся и пошел в обратную сторону. Щуплый догнал его, пригрозил пистолетом, но старик только махнул рукой и продолжил свой путь. Конечно, они могли бы убить проводника, но тогда им самим через горы не пробраться. А вот без оружия они, по крайней мере первое время, обойтись смогут. И Щуплый дал приказ разоружиться. Правда, воины незаметно оставили себе по пистолету и паре гранат, а также ножи. Но старик подобного надувательства не потерпел. Он показал на торчащий из-под рубашки у одного из бойцов пистолет и снова ткнул в землю. Игра в эти поиски утаенного оружия могла затянуться, если бы старик снова не повернулся и не двинул туда, откуда и привел кавказцев. Тогда они оставили все оружие. И вот теперь они шли по территории Таджикистана. Проводник знал свое дело. Он провел их так, что по дороге им не встретилась ни одна живая душа, если не считать горных козлов, орлов, которые парили в вышине, и кузнечиков, которые веером выскакивали из-под ног. Только здесь, внизу, когда они спустились с гор, старик остановился и начал свой "разговор". Он расчистил от камешков место и начертил на земле довольно понятную схему. Вот здесь они -- двенадцать бойцов и проводник. Вот здесь граница, которую они уже прошли, вот место их назначения. Вот имя человека, который их встретит возле излучины вот этого ручья. А старик -- стрелка показала -- вернется домой. Его дело сделано. -- Что за человек? -- спросил Щуплый. Старик поднял белый камень. А чтобы тот понял окончательно -- поднял черный камень и показал на Щуплого. Значит, их встретит белый. Русский? Но почему у него тогда имя Джеф? Впрочем, эти вопросы Щуплый оставил на потом. Сейчас надо было проводить старика. Конечно же Щуплый не собирался так просто отпускать проводника. Да, старик нем, но может же объясниться. Значит, тайну могут узнать враги. А этого Щуплый не мог допустить. В самом деле он был даже рад в глубине души, что остальных бойцов больше нет в живых. Оружие Аллаха помогает избранным, им не должны владеть сотни и даже десятки. Щуплый считал себя избранным. -- Хорошо, -- сказал Щуплый старику. -- Благодарим тебя, Аллах тебе в помощь. Старик не понял, но улыбнулся. Это была странная улыбка. Щуплый считал, что старик вообще не умеет улыбаться. Они попрощались со стариком, пожелали ему счастливого пути и отправились в указанном направлении. Старик пошел обратно к границе. Когда он скрылся из виду, Щуплый остановил отряд и сказал своему помощнику: -- Догони его. Тот все понял сразу. Поднял с земли увесистый, но не очень тяжелый камень и побежал за стариком. Отряд кавказцев уселся в тенечек ждать своего бойца. Тот вернулся очень быстро, руки были в крови. -- Ты его спрятал? -- спросил Щуплый. -- Да. -- Обыскал? -- Да. -- Что-нибудь нашел? -- Нет. -- Старик все носил в голове. -- Теперь ему не в чем будет носить, -- усмехнулся помощник. К излучине ручья они вышли к вечеру. По дороге не встретили никого, старик знал свое дело, он их вел к победе, не зная, что в этой победе он будет очередной жертвой. Просто так сидеть и ждать Джефа Щуплый не хотел. Надо было действовать. Надо было доставать оружие. Возвращаться за брошенным не было никакого смысла. Оружие надо было взять здесь, а в том, что оно здесь было, кавказцы были уверены. Щуплый оставил своего помощника ждать Джефа, а сам с остальными решил пойти дальше, найти заставу или хотя бы дорогу, по которой ходят военные машины. В лагере их обучили, как драться без оружия. Собственно, приемы были вполне известные -- задушить, свернуть голову, выколоть пальцами глаза. Но для того чтобы приблизиться к врагам на расстояние вытянутой руки, когда враг воспользоваться оружием не может, нужна была хитрость. Хитрости эти тоже были отработаны в лагере. Из группы военных выманивались один-два солдата, а там уже дело простое. Заставу Щуплый и его соплеменники не нашли, до дороги не добрались, но заметили небольшой дозор, который с собакой на поводке обходил границу. Это было как раз то, что нужно. Щуплый подозвал к себе одного из соплеменников, выбрав его в качестве приманки, острым камнем полоснул того по щеке, от чего кровь залила все лицо. Кавказец лег в траву, постанывая и хрипя. Остальные воины скрылись в ближайших кустах. Дозор очень скоро приблизился. Собака стала рваться с поводка. Солдаты -- это были не русские, а, скорее всего, таджики -- вскинули оружие. -- Помогите! Помогите! -- звал "раненый". Пока что все шло по плану. Один сейчас останется помогать "раненому", а двое других отправятся с собакой искать тех, кто ранил "несчастного". Щуплый уже распределил роли между соплеменниками. Он и еще двое возьмут на себя поводыря собаки, двое убьют собаку, остальные убьют напарника. Того, кто остался с "раненым", убьет сам "раненый". План удался, впрочем, не все так просто оказалось. Когда дозор увидел в траве истекающего кровью человека, один из солдат достал рацию и сообщил на заставу, требуя прислать помощь. Щуплый знал, что солдаты сообщат о случившемся на заставу, однако надеялся, что они сначала осмотрят раненого. Эти, видно, были хорошо проинструктированы, они сообщили сразу. Ну что ж, значит, у кавказцев осталось совсем немного времени. Тот, что с рацией, остался возле истекающего кровью. Кавказец стонал и показывал рукой в сторону засевших в кустах соплеменников. Поводырь спустил собаку. Та рванулась в кусты. Здесь ее ждала смерть. Собак, даже самых злых, убивать тоже учили в лагере. Главное -- перевернуть ее на спину, лишить движения. И соплеменники Щуплого справились с этим блестяще. Один из них поймал в прыжке собаку за передние лапы и резким движением перевернул ее и ударил о землю. Собака даже не успела взвизгнуть, как второй вонзил в ее раскрытую оскаленную пасть кол, пробив небо и раскроив череп. Собака только ногами задергала. Поводырь ничего не понял, все произошло моментально и тихо. Он влетел в кусты вслед за собакой и был встречен ударом палки по кадыку. Такой удар лишает человека сознания сразу же. Он не успевает издать ни звука. Второй кавказец поймал падающего назад поводыря и резко повернул его голову. Жутко хрустнули позвонки, полилась изо рта кровь. Но хруст позвонков вполне можно было принять за звук сломавшейся ветки. Поэтому и второй солдат ничего не заподозрил. Он, впрочем, бежал несколько в стороне, держа автомат на изготовку. Надо было привлечь его внимание. Надо было заманить в кусты. Щуплый бросил камень, солдат обернулся и позвал сослуживца: -- Рахмат! Ты где? -- Я! -- просипел Щуплый. -- Сюда! Солдат обманулся. Он кинулся в кусты и был встречен сразу двумя ударами -- двумя пальцами Щуплый ударил солдата в глаза, а его соплеменник, вывернув автомат в сторону, ударил солдата в область сердца. Солдат обмяк, как кукла, и осел. Теперь оставался третий, который был возле раненого. Раненый ждал, он должен быть уверен, что с остальными покончено. А оставшийся возле него солдат стал проявлять беспокойство. Как-то слишком уж быстро пропали его сослуживцы. Он позвал их, они не откликнулись. Он встал в полный рост, снова включил рацию. А раненый все ждал чего-то. И тогда Щуплый понял, что сейчас все сорвется. Штык-нож, вынутый у убитого, он метнул в горло радиста. И попал. Тот только успел поднести руки к торчащей рукоятке и свалился. Теперь у них было три автомата, три штык-ножа, семь гранат и рация. Этого явно было недостаточно. Ведь им предстояло еще пройти по чужой земле много километров. Им предстояло пробиваться через стан врагов. И тогда Щуплый принял решение. Они нападут на заставу. Сейчас часть ее уйдет по тревоге. Останется всего несколько человек, они должны с ними справиться. Только вот где эта застава? Откуда пришел дозор? Щуплый обыскал убитых солдат. Какие-то письма, фотографии, мелочь, ерунда -- ничего, что могло бы вывести кавказцев на заставу, нет. Он нашел только листок со странными записями: "5 ст. 2 шага, пень. 11 ст. один метр вправо, камень..." -- Что это? -- спросил он у соплеменников. Никто не понимал. Пятый столб, что ли? От него два шага? Куда, зачем? -- Я знаю, -- сказал помощник. -- Я служил. Это телефоны. Да, это