ни одного автомата -- взмолился Артист. Этот простой, но безотказный предлог может тронуть сердце самого сурового вахтера. Если бы на вахте оказался мужчина. Артист попросил бы стаканчик. Тоже просто и тоже безотказно. Вообще чем тривиальнее просьба, тем легче ей верят. Однако женщина не торопилась открывать. -- Точно рожает? -- Точно, точно... Здесь рядом... Откройте... -- Не положено. У нас тут режимные лаборатории. Говори адрес. Артист с ужасом подумал, что вот так по мелочи, наверное, и сыпятся шпионы. Он начисто забыл название соседней улицы. Название мудреное, старинное и национальное, а потому трудно произносимое. Но -- вспомнил. -- На Азизбекова мы живем, на Азизбекова, дом пять... Пятый дом. Я встречу. -- А говоришь, рядом... -- тем не менее прониклась сочувствием вахтерша. -- Тут не два, а все двадцать два квартала. И она заторопилась к телефону, который висел в другом конце вестибюля. На этом и строился их расчет. Вахтер не должен их видеть. Внутрь можно было попасть через лабораторию на втором этаже. До окон без решеток легче всего добраться с козырька над входом. И этот пятачок был хорошо освещен. Если бы с ними не было полубесчувственного тела, взобраться туда в считанные секунды было плевым делом. Теперь же нужна пауза побольше. И Актер ее обеспечил. Когда бежал обратно, вспомнил случай, когда разыскивал завод "Сатурн". Спросил у прохожей. А она и говорит, что секретный завод "Сатурн", -- это совсем рядом -- два квартала. Вмешались прохожие и сказали, что проходная совсем с другой стороны, а здесь сплошной забор. Хотя в нем, конечно, есть дыра. Вот так -- безо всяких хитростей. Боцман стал основанием пирамиды. Он сцепил руки в замок и отправил вверх сначала Сергея, затем Муху с чемоданчиком. С Рустамом пришлось повозиться, но он был обвязан под мышками прочной веревкой, двоим наверчу пришлось просто втянуть его к себе Последним шел Док Артист занял пост наблюдения на другом конце улицы. Тем временем Муха, как заправский форточник, проник внутрь лаборатории, достал каску с фонариком, надел, быстро обследовав помещение, нашел блок оконной сигнализации. Это была устаревшая конструкция восьмидесятых годов и, вполне возможно, неработающая, но говорят, береженого Бог бережет. Муха отключил ее легко. Следом за Мухой внутри оказалась вся группа. Теперь можно было никого не опасаться. Они вышли в коридор, поднялись на третий этаж и, согласно указаниям Голубкова, нашли нужную им дверь. -- Ну, Док, действуй, -- приказал Пастух, когда они нашли нужный им компьютер. Док размахнулся, и в тишине лаборатории, словно пистолетныи выстрел, прозвучала пощечина. Голова несчастного дернулась, и всем присутствующим показалось, что сейчас произойдет самое нелепое. Она оторвется и покатится по полу. Ищи потом. Но голова не оторвалась, а, наоборот, вытаращила на присутствующих безумные глаза и запела снова куплет народной азербайджанской песни. Док размахнулся вторично. Рустам вяло приподнял одну руку, пытаясь защититься. И новый "выстрел" нарушил тишину лаборатории. Голова дернулась в другую сторону, а глаза ее наполнились ужасом. -- Ты его укокошишь, -- подал голос Сергей. -- А вы думали, я на него химию буду тратить. Бабка моя. царство небесное, деда таким образом лечила, когда тому па собрание колхозное идти надо было. Ходил и выступал. Односельчане его уважали. Рустам пришел в себя. Остальное было делом техники. Как и предупреждал Голубков, никаких особых средств защиты, тем более новых, не было. С помощью чемоданчика они обошли пароли, а коды со времен Рустама изменены не были. Казалось, что все обойдется нормально, но тут в коридоре раздались шаги. Дежурная стучала во все двери. -- Эй, выходи, кто тут пьяный? Выходи, кому говорю... Где ты есть? Док схватил Рустама за воротник: -- Пой, гад, придушу. Пой. Свою. Азербайджанскую. Рустам несмело запел. -- Громче, -- тряхнул его Док. И бедняга запел в голос. -- Обругай ее по-своему! Рустам качал ругаться. -- Ладно, ладно лаяться-то. -- смягчилась дежурная, -- спи уж. Утром разбужу. Нажрутся, черти... Все облегченно вздохнули. -- Как это ты допер? -- Надо знать особенности национальной политики в регионе, где работаешь. Сейчас ни одна русская баба на их мужика не попрет -- себе дороже. Когда вахтерша ушла, Муха быстро скачал с лазерного диска лезу на компьютеры. Теперь дело было сделано. Можно уходить. На улице оказались без проблем, погрузились в "москвичек" Рустама и доехали уже почти до гостиницы, когда дорогу им преградила компания поддатых парней. Боцман снизил скорость, посигналил, но парни и не думали освобождать дорогу. Более того, они наверняка специально останавливали "Москвич". Сергей протяжно вздохнул: -- Ладно, Муха, выйди, разберись. Только без шума. Не спрашивая разрешения, с Мухой вышел навстречу парням и Артист. -- Привет, ребята, как нам до гостиницы проехать? -- сияя улыбкой, обратился к парням Артист. -- Заблудились мы тут в вашем прекрасном городе. Это был тонкий, психологически рассчитанный ход. Враги моментально становились друзьями. Парни на минутку опешили, а потом один из них стал быстро объяснять дорогу. Всю идиллию разрушил Муха. Он несколько грубее, чем нужно, оттолкнул навалившегося на него парня, скривив при этом брезгливо лицо. Парень не удержался на ногах и свалился. -- Ты что, ала да, зачем моего друга обижаешь? -- тут же вступился за упавшего здоровенный усач. Муха уже пытался исправить ошибку, помогая парню встать, но было поздно. -- Русский, да? -- спросил усач задиристо. -- Чурки тебе не нравятся, да? Это было своеобразным сигналом. Парии плотно окружили Муху и Артиста и, подначивая самих себя издевательскими репликами, стали надвигаться с вполне ясными намерениями. -- Кончай, ребята. Извините, я не хотел. -- все еще пытался спасти положение Муха. А это уже был психологический просчет. С особым удовольствием бьют тех, кто признает свою вину. Краем глаза Артист заметил, как у одного из парней мелькнула в руках финка. Он не стал ждать, пока пьяные нападут первыми. Он неожиданно присел, перекатился через спину и вырос уже перед вооруженным ножом парнем. Сделал одновременно два удара -- ногой и кулаком. Ногой по руке, которая сжимала нож, кулаком в подбородок. Нож звякнул об асфальт, парень отлетел в кусты. Парней было семеро. Но двое уже лежали на земле, потому что Муха вел боевые действия одновременно с Артистом. Он "вырубил" усача ударом в переносицу. Остальные бросились на чужаков, а те не стали встречать налетавших со всех сторон озлобленных парней и мигом присели, дав возможность нападавшим столкнуться носами. В следующую секунду оба были уже за спинами парней. И снова синхронно уложили на асфальт еще двоих. Муха двинул одного из них ногой под коленки, а когда тот прогнулся назад, всадил ему кулаком в нос. Артист действовал красивее. Он хлопнул по плечу ближнего, а как только тот резко развернулся для удара, просто подставил сжатые кулаки -- получилось, что парень сам налетел на удар. С остальными тремя справиться уже было несложно. И Артист с Мухой уже внутренне праздновали победу, когда вдруг увидели, что из-за поворота надвигается толпа с палками и ножами. Этих было уже человек двадцать. Надо было звать на помощь всех остальных. И вообще завязалась бы серьезная битва. А этого солдатам удачи сейчас вовсе не нужно. Артист и Муха все-таки вывели из боевого состояния оставшихся троих, но затем прыгнули в машину, и Боцман нажал на газ. От преследования они ушли легко. Но в гостиницу теперь нельзя было возвращаться. Глава восемнадцатая Они разбились на группы и пошли по тоннелям искать врагов. Сомнений теперь ни у кого не было: в этом ауле их ждала ловушка. И в эту ловушку их заманил Крюк. Теперь вместо Крюка командовали кавказцы. Они быстро совещались, а потом щуплый выдавал их решение. Вот и сейчас в каждой группе было по трое кавказцев. Один шел впереди, второй в середине, третий замыкал. Щуплый выбрал средний тоннель. До места, где останавливались жители аула, на этот раз дошли быстрее, всего за час. Но куда идти дальше? Из пещеры было три выхода. Щуплый приказал снова разделиться на три группы. Сам повел ту, что вошла в средний тоннель, а двое других его соплеменников повели две оставшиеся группы. В лабиринтах бойцы пользовались правилом "правой руки". Это очень простой метод, известный еще с незапамятных времен. Надо все время сворачивать направо. Эго дает возможность возвратиться тем же путем На этот раз шли недолго, минут двадцать. Сначала потянуло дымом, а потом вдруг послышались голоса. Щуплый отдал приказ остановиться, бесшумно двинулся вперед и скоро оказался у небольшого отверстия, откуда и слышались голоса. Он осторожно заглянул -- помещение находилось внизу, а отверстие было в потолке. Горели костры, ходили люди, блеяли бараны. Щуплый пытался рассмотреть, нет ли среди людей плененных бойцов. И действительно, увидел в углу восьмерых связанных бойцов. В отверстие с трудом пролезала рука, кроме того, оно было слишком высоко. Кавказец пробормотал проклятие и двинулся в обратный путь к группе. Бойцов не было. Щуплый решил, что не дошел до места, прошел еще. не забывая все время сворачивать налево. Бойцы пропали. Здесь уже не слышно было голосов, не пахло дымом, он ушел совсем далеко от отверстия. Нет, они не могли уйти без его команды. Может быть, пришла другая группа и они, не дождавшись его, пошли освобождать воинов. Щуплый вернулся к отверстию. Он ждал, что сейчас в проходе появятся бойцы, но никого не было. Он снова вернулся -- пусто. Опять приник к отверстию. Бойцы наконец появились. Только они были без оружия и связаны. Да, там была вся его группа. Почему враги не захватили его? Просто не заметили или специально оставили, чтобы он видел позор своих друзей? И как могли эти натренированные, мужественные люди сдаться в плен без малейшего сопротивления? Почему он не услышал даже шороха, даже вскрика? Почему сейчас, когда их в пещере уже много, они не сопротивляются? Раздумывать было некогда. Щуплый должен был предупредить остальных, чтобы не попались так же, как эти предатели. Но обратно он решил идти с величайшей предосторожностью. Погасил фонарь, двигался на ощупь, сворачивая все время налево. Они так боялись, что жители аула расскажут об отряде кому-нибудь, а аборигены сами не хотели, чтобы кто-нибудь узнал их тайну. Они никого не убивали. Они просто лишали людей свободы и не кормили. Человек умирал сам. Но кто-то же узнал об этом ауле. Кто-то же их сюда направил. Щуплый решил, что это и был предатель Крюк. Что он вышел к пещере, где они разделились во второй раз, Щуплый догадался по тому, что тихий шелест его" шагов стал совсем не слышен. Значит, он уже не в узком тоннеле. Щуплый замер. Надо было слушать, слушать внимательно. Враг мог быть совсем рядом. Он мог стоять за спиной, дышать ему в затылок. Щуплому показалось, что он действительно слышит дыхание за спиной, слышит, как шуршит одежда протягивающего к его горлу руки врага. Он быстро присел, выхватил нож и ударил. В пустоту. Рядом никого не было. Невольно Щуплый шагнул вперед и понял, что ноге его не на что опереться. Земля исчезла, он с трудом удержался, чтобы не свалиться в яму, которая вдруг оказалась рядом. Только что он прошел это место -- был ровный пол. Так вот в чем секрет. Это подземелье было одной сплошной девушкой. Под ногами у человека пропадала земля, и он валился вниз, не успев даже сообразить, что с ним случилось. А внизу наверняка его уже ждали. Упавшего, еще не пришедшего в себя человека обезоруживали и связывали. Так сгинул его отряд, так чуть не сгинул он сам. Ну что ж, теперь он знает, чего надо опасаться. Надо опасаться этих ям,, которые появляются и исчезают с коварной бесшумностью... Или наоборот, он должен воспользоваться этой ямой, чтобы проникнуть в стан врага. Еще не успев додумать эту мысль, Щуплый шагнул вперед, нащупал ногой край ямы, лег на живот и руками потрогал ее стены. Стены были гладкими. Но не идеально. По ним можно было спуститься. Щуплый разулся. Голыми ногами он будет чувствовать каждый мельчайший выступ, за который можно зацепиться. Спуск вниз был тяжелым, и иногда казалось -- безнадежным. Минут по пять он висел на самых кончиках пальцев, пытаясь нащупать опору в полной мгле. А когда она находилась, не торопился ею воспользоваться, а еще с минуту проверял ее на прочность. Внизу он оказался через полчаса, не меньше, посмотреть на часы не было времени и возможности. И вот теперь уже точно услышал рядом с собой тихое дыхание И вот теперь его кинжал нашел жертву. Глава девятнадцатая 20 декабря. Берн. По данным международною финансового института, террористические организации крайнего мусульманского толка в прошедшем году имели денежный оборот двадцать семь миллиардов долларов Для сравнения -- бюджет России составил в прошедшем году примерно ту же сумму. Впрочем, считают в международном финансовом институте, это только верхушка айсберга. В эту сумму не вошли частные пожертвования, которые составляют еще примерно треть. Террористов финансируют многочисленные организации, ставящие целью экспансию ваххабитского направления в мусульманстве во все цивилизованные страны, а также правительства некоторых стран арабского мира (Рейтер). x x x К зданию института пятеро в черных масках добрались как раз в тот момент, когда "москвичок" солдат удачи отъезжал в город. Они не обратили на него внимания. В их задание окрестности института не входили. Старший отдавал приказы коротко, а чаще обходился жестами. Самого младшего он послал к застекленным парадным дверям института. Тот, как и Артист, постучал в дверь, но когда вахтерша уже осторожнее приблизилась к двери, разговаривать с ней не стал. Он просто выстрелил. Женщина упала, засучила ногами, из головы у нее вытекала кровь. Но этого черные маски уже не видели. Они прошли сквозь разбитую выстрелом дверь и уже через минуту были в лаборатории с компьютерами. Они не утруждали себя угадыванием паролей и обходом кодов. Двое просто разламывали системные блоки и вынимали из них жесткие диски. Остальные шарили по столам и стеллажам в поисках документов и дискет. Когда все более или менее стоящее внимания было изъято и загружено во вместительную сумку, черные маски спокойно вышли через парадную дверь. Последний, а это был тот же самый молодой, приставил к виску женщины пистолет и произвел контрольный выстрел. Впрочем, это было лишним, женщина была мертва. Но черные маски никогда не нарушали инструкцию. А инструкция гласила -- свидетелей в живых не оставлять. Под Баку у них теперь была база -- маленький домик, в котором находилось оборудование, оружие, пища. Здесь они должны были получить дальнейшие инструкции. Здесь им предстояло дождаться вертолета, который заберет изъятое из института. Ровно в час ноль девять ночи Старший вышел на связь. -- "Ножны", "Ножны", я "Клинок". -- Здесь "Ножны", -- ответил передатчик голосом седого полковника. -- Слушаю, "Клинок". -- Пункт один выполнен, ждем почтового ящика. -- Понял, "Клинок", ящик будет в... -- пауза, -- в два сорок девять. Пункт два прибудет с ящиком. Код четырнадцать. Отбой. -- Есть. Отбой. До двух тридцати Старший объявил команде отдых. Сам вышел в дозор. Это тоже было лишним, никто в этой глуши в такую поздноту появиться не мог. Но инструкция приказывала ставить на ночь дозоры всегда и везде. Ровно в половине третьего ночи Старший разбудил команду. В километре от базы они зажгли фонари, расположив их звездой, и стали ждать прибытия вертолета. Вскоре за деревьями послышался шум моторов. А потом небольшая машина, которую в черном небе рассмотреть было невозможно, зависла над звездой. Вниз по тросу был спущен металлический шар на крюке. К этому крюку Старший прицепил багаж, предварительно сняв шар, просигналил фонарем, и вертолет умчался. Металлический шар раскручивался. Внутри него Старший нашел листки с цифрами, которые содержали задание. Старшему даже не понадобилось доставать книгу кодов. Все сорок три кода он помнил наизусть. Эта шифровка читалась с помощью кода номер четырнадцать. "Пункт два. Перехват..." А далее подробные инструкции, как найти, кого, как изъять, куда отвезти, и прилагались две фотографии. На втором листке значилось: "Пункт два, прим. Ликвидация..." И снова подробная инструкция о том, кого пятерке предстоит ликвидировать (на языке бюрократов от спецслужб это значит просто -- убить). "Пункт два, бис. Базирование..." Они должны были занять новую базу, где-то в предгорьях Апшерона. Карта прилагалась. Но Старший не стал ее рассматривать, он вернулся к фотографиям. На одной был Рустам, а другая, групповая, запечатлела пятерых парней, которые, улыбаясь, смотрели в объектив. Старший долго смотрел на эту фотографию, но, казалось, не для того, чтобы запомнить лица. Это был какой-то странный взгляд. Глава двадцатая Пастухов взглянул на часы: -- Пора бы им появиться. Рустам кивнул. В небе вовсю занималось утро. Уже было светло, уже крики чаек и отдаленный шум волн начинали поглощаться городской суетой. Напряжение росло. Наконец показалась машина. -- Идите, -- коротко сказал Рустаму и Дашеву Сергей. Медленно подъехав к месту встречи, машина замерла, задняя левая дверь открылась, и из машины выбрался молодой сосредоточенный человек, осмотрелся, увидел Рустама и кивнул ему. Рустам взял под руку Дашева, и они быстро двинулись в сторону автомобиля. Подошли. Короткий разговор о чем-то. Ребята видели, что Дашеву и Рустаму предложили сесть в автомобиль. -- Не нравится мне это, -- проворчал Сергей. -- Возвращайся, -- шепнул Муха, словно Рустам мог его слышать. Рустам как-то испуганно оглянулся на "Москвич", в котором сидела команда Пастухова, но послушно сел на переднее сиденье. Машина покатила в сторону окраины города. -- Давай за ними! -- скомандовал Пастухов. Машина с Рустамом и Дашевым повернула в тихий переулочек. -- Не прижимайся, -- сказал Сергей. -- Только проследим. Боцман снизил скорость. А потом и вовсе остановился, потому что и машина впереди встала. Между ними было метров триста, поэтому происходящего в кабине никто из команды не видел. А потом дверца машины распахнулась, и на горячий асфальт выпало тело Рустама. Машина на этот раз рванула и помчалась по переулку, поднимая пыль. -- Притормози! -- скомандовал Док. Он выскочил из "Москвича", чтобы помочь Рустаму, по этого уже не было нужно. Голова Рустама была неестественно вывернута. Ему попросту сломали шею. -- Гони! -- закричал Сергей, как только Док вскочил в "Москвич". "Москвич" Рустама был, конечно, не той машиной, на которой можно вести преследование, но особенной мощности и не понадобилось. Те, кого они преследовали, повели себя непредсказуемо: как только оказались на проспекте, снизили скорость, чтобы ничем не отличаться от остальных машин, и спокойно покатили во втором ряду. -- Твою мать! -- раздраженно высказался Муха. Это была первая реакция на случившееся. И это была вполне логичная реакция. Не только потому, что, по убеждению всех ребят, эти люди, которые пришли на встречу, не должны были убивать Рустама. Просто незачем им было это делать. Идущая впереди машина выехала за черту города и набрала скорость. -- Боцман, не торопись. Видишь, транспорта не густо. Отпусти его вперед. Забыл про маячок? -- все еще переживая смерть Рустама, сказал Сергей. Они поотстали, пропустив вперед скотовозку и две легковушки. -- М-да... Кто бы мог подумать... -- сказал о случившемся Актер. -- Такой тенор. Да и парень ничего. На экране ноутбука медленно перемещалась белая метка. Глава двадцать первая Линия соединилась почти сразу. -- Я слушаю? -- раздался голос Иванова. Треска и шипения практически не было. Только чуть слышное эхо, повторявшее слова. -- Все в порядке. Вербовщик нейтрализован. Груз отправляем домой и идем в Куляб. Ваши приятели не обнаружены. Зря волновались, -- в трубку прочитал по бумажке человек, пригласивший в машину Рустами и Дашева. При этом он испуганно косился на водителя. Тот кивнул, забрал трубку. А потом сделал какое-то незаметное движение рукой. Она молниеносно мелькнула в воздухе, и побелевший от ужаса Дашев, сидящий на заднем сиденье, услышал, как в голове человека что-то громко хрустнуло. Человек откинулся на дверцу, из уголка губ выкатилась красная капля. Человек был мертв. -- А-а-а!.. -- закричал Дашев. И опять мелькнула рука водителя, но этого Дашев уже не видел. Короткий удар -- и программист потерял сознание. Глава двадцать вторая Иванов выключил телефон, аккуратно отложил его на край стола, задумался. Почему-то его человек после разговора не сказал контрольного слова. Или забыл, или... О плохом думать не хотелось. Ладно, это он выяснит позже, а сейчас: -- Ну вот, хорошие новости догоняют нас и ублажают нам слух. Мустафа улыбнулся, но так, из приличия, поскольку просто не мог знать, какие именно хорошие новости были сообщены только что Иванову. Они сидели за отдельным столиком, сервированным с большим вкусом, в ресторане гостиницы "Метрополь". Аппетит разыгрывался сам собой уже только от одного вида шикарного ресторана и поданных блюд. -- Давайте перейдем к делу. -- Иванов отсалютовал бокалом вина собеседнику, отпил глоток. Мустафа пил минералку. -- Юсеф уже в России, -- сказал он. -- Но условия господина Бен Ладена остаются прежними. Первая часть стоимости договора, официальная, вносится в указанном вами месте в обмен на предоставляемые вами материалы и специалистов, а вторая, основная, только после проведения испытаний в Кулябе. Там уже все готово. -- Замечательно. В таком случае, закажем еще осетрины. Вы не против? Мустафа был не против. Иванов подозвал официанта. -- Ну что ж, -- сказал он, вернувшись к делам, -- запоминайте, Мустафа. Встреча состоится через три дня. В Йошкар-Оле. Отель заказан. Охрану и все прочие необходимые условия мы обеспечим... -- У Юсефа будет своя охрана, -- вставил Мустафа. -- Как угодно. Далее. Операцию с деньгами будет проводить Интервестбанк. Его генеральный директор, Андрей Андреевич Мурыгин, человек надежный. Он в курсе и предоставит нам все необходимые услуги. Мустафа молча кивал. То ли запоминая сказанное Ивановым, то ли обдумывая, он рассеянно смотрел поверх его головы. -- Я надеюсь, что проблем у вас не возникнет? -- спросил он. -- Проблемы? -- Вы же прекрасно знаете особенности русской административной системы: все решается исключительно благодаря личным контактам. -- Можете не беспокоиться, Мустафа. Йошкар-Ола -- идеальное место для нас. Депутат Круглов имеет там не только финансовую поддержку. Его хорошо знает и поддерживает вся администрация республики. И города. А вся наша деятельность, как вам известно, идет через депутата Круглова и его новую партию. Поэтому никаких проблем просто не может возникнуть. К нашим услугам все государственные структуры... Иванов говорил размеренно, убедительно и со вкусом, словно смаковал удачное блюдо. Он поднял бокал и предложил Мустафе присоединиться. Мустафа мягко отвел его руку с бутылкой белого сухого вина. -- Напрасно, напрасно вы отказываете себе в удовольствии. Некоторые ваши единоверцы прославили этот напиток и считали его божественным. Чего стоит Хайям... -- Перс... -- презрительно отозвался о поэте Мустафа. -- Но мусульманин. -- Мусульман много. Тех, кто считает себя мусульманами, еще больше. -- У вас арабское имя, а ведь вы пакистанец. -- Это длинная история. Я гражданин Пакистана, но нет такого народа -- пакистанцы. -- Шерп? -- Имя моего народа вам ничего не скажет. У нас бывает так, что люди, живущие на одном склоне горы, не понимают языка живущих на другом, хотя и те и другие молятся одному Богу. Мы все равны перед Отчизной -- индусы, мусульмане. -- Мы -- миллионы душ и жизней, мы -- капля в океане! На зов проснемся, отвернемся от суеты своей, -- земля святая, мать родная скликает сыновей!.. Тагор, -- поддразнивал Иванов. Мустафа пока не был его противником, но должен был стать в ближайшем будущем. А противника надо знать даже лучше, чем самого себя. Для этого существуют множество способов, и один из них проверен временем -- попробуй вывести его из равновесия. Иванов не успел зафиксировать реакцию собеседника: зазвонил телефон. Иванов взял трубку. -- Да?.. Хорошо. Он поднялся из-за стола: -- Одну секунду... Быстро пройдя по коридорам, спустившись по лестницам и миновав швейцаров, Иванов выбрался на улицу и подошел к стоящему у тротуара автомобилю, сел внутрь рядом с беспалым Максом. -- В чем дело? -- спросил он. От его безмятежного лоска не осталось и следа. Только сосредоточенность. -- Шафран шалит, -- сказал Макс. Иванов секунду молчал. Потом повернулся к Максу: -- Игорь Филин выехал в Йошкар-Олу? -- Да. -- Когда? -- Вчера поздно вечером, сразу после вашего с ним разговора. -- Вот видишь, и не надо никого похищать, устраивать гонки по вертикали. Надо только развесить паутину. -- Иванов удовлетворенно кивнул. -- Хорошо. Так что там Шафран? Макс почесал подбородок, словно не зная, с чего ему начать. -- Шафран, -- сказал наконец он, -- кажется, пронюхал об истинной сумме твоего договора с пакистанцами. -- О пятидесяти миллионах? -- Да. -- Но как он умудрился?! -- Не знаю. Но по пьянке уже начинает об этом болтать. Он злой, как черт. Боюсь, что он надумает рассказать все Круглову... -- Хорошо. Проследи за господином Шафраном, и если он хоть раз появится у меня на пути, я сам с ним поговорю. -- Понял. -- Это все неприятности? Иванов взглянул Максу в глаза и понял, что неприятности еще не кончились. -- Выкладывай. -- С Филиным тоже не все гладко. Сам-то он уехал, но весь ваш разговор с ним, как выясняется, записал на магнитофон и предупредил свою жену, что, если он не вернется через неделю, все это надо передать в органы... -- Он не вернется через неделю, -- сказал Иванов. -- Боюсь, что он вообще не вернется. -- Так что делать? Иванов пожал плечами: -- Мне тебя учить? -- Ясно. Это все. Но Иванов не поднялся с места. Он немного посидел молча. Потом взглянул на Макса. -- Что наш супермен Пастухов? -- спросил он. -- Не проявлялся? Макс отрицательно покачал головой. Когда Иванов вернулся в ресторан, Мустафа уже допивал кофе. -- Ну, дело сделано, -- сказал Иванов. -- Скоро господин Филин будет в вашем полном распоряжении. -- Это хорошо, -- кивнул Мустафа, -- но этого явно недостаточно. -- В каком смысле? -- Нам нужен суперсейсмограф. Глава двадцать третья В толчее улиц они потеряли машину из виду. А потом вдруг погас и радиомаячок. -- Что случилось? Обнаружили? -- занервничал Сергей. Муха перебирал клавиши ноутбука, но маячок не появлялся. -- Они не могли так быстро найти, -- покачал головой Док. -- Так куда же он пропал? -- Может, едут в тоннеле, может, в метро. -- А если нашли и уничтожили? Сергею никто не ответил. А еще через минуту они увидели машину. Она стояла у цветочного рынка с приоткрытой задней дверцей. Экран не засветился: или в машине не было Дашева, или они действительно ухитрились найти маячок и уничтожить его. -- Мимо проезжай, -- приказал Пастухов, -- только медленно. А вы -- спрячьтесь. Муха, Док и Артист нырнули между сиденьями. Боцман снизил скорость. Но сколько Пастухов ни вытягивал шею, увидеть кого-нибудь в машине не смог. -- Надо бы остановиться, -- сказал он. -- А вдруг ловушка? -- поднялся из-под сиденья Док. Действительно, рисковать не стоило. -- Тормозни вон там, па пригорке. Понаблюдаем. Боцман припарковался. Отсюда было видно все шоссе и машина, увезшая Дашева, как на ладони. Через десять минут возле нее остановилась гаишная машина. -- Они ушли, -- констатировал Сергей, проследив, как гаишник заглянул в окна, потом распахнул дверцу и тут же принялся что-то говорить в рацию. -- Я же говорю -- метро, -- кивнул Муха в сторону. Рядом с тем местом, где стояла машина, был вход в метро. -- Поехали, чего тут стоять, -- разозлился Пастухов. Но не успел Боцман тронуться, как Сергей скомандовал: -- Стоп! Гаишник как раз распахнул переднюю пассажирскую дверь, и из машины свесилось тело. -- Дашев?! -- ахнул Артист. -- Нет, -- покачал головой Сергей. -- Ничего не понимаю... Ждите меня здесь. Он выскочил из "Москвича" и вальяжной походочкой, чтобы не выдавать своего волнения, двинулся вниз. Вокруг гаишника и мертвого тела уже собиралась толпа. Сергею надо было только удостовериться. Во-первых, что мертвым был тот самый человек, что встретил Дашева с Рустамом. А во-вторых, что этот человек был мертв. В первом он удостоверился, а во втором -- нет. Человек выглядел мертвым, но, может быть, только выглядел? Никаких ран, пулевых отверстий. Может быть, это ловкая инсценировка? Зачем? Непонятно. А если не инсценировка? То совсем уже темный лес... Они выехали из города и остановились у бензозаправки. -- Подбирают концы, -- высказал версию Муха. -- Нет, они нас надули, гаишники с ними заодно, -- горячился Артист. -- Ну зачем им убирать своего же? -- поддакнул и Боцман. -- Я ничего не понимаю, -- развел руками Док. -- И что мы имеем на двенадцать часов тридцать две минуты? -- взглянув на часы, спросил Сергей. -- Мы имеем два трупа, пропавшего с нашим маячком Дашева и. полный туман. -- И как из него выбираться -- неизвестно, -- мрачно подтвердил Муха. -- Вообще-то мы свое задание выполнили. -- напомнил Артист. -- Информацию скачали, дезу запустили... -- Господи! Я -- идиот! -- хлопнул себя по лбу Сергей. -- Ну конечно! Деза! Ведь Рустам говорил -- они сегодня вечером придут в институт. Так что не все потеряно! Хотя, -- он повернулся к Артисту, -- кто уже выполнил свое задание -- свободен. -- Ну вот, и пошутить нельзя? -- обиделся Артист. -- Да я тоже пошутил, -- улыбнулся Пастухов. Настроение опять ухнуло в черную яму, как только на закате они подъехали к институту. Первое, что бросилось в глаза, -- прямо у входа в институт был выставлен пост блюстителей порядка. Потом они увидели разбитую дверь. А потом в холле натянутые пластиковые полоски, какими ограждают место преступления, и "начерченный на полу силуэт лежащего тела. -- Оп-па, -- выдохнул Док. -- Это кого же тут убили? Сергей взглянул на окна третьего этажа, где располагалась лаборатория с компьютерами. Там ходили какие-то люди в форме. -- Все, -- упавшим голосом сказал Сергей. -- Они уже побывали здесь. -- Когда? Когда они успели? -- Муху била нервная дрожь. -- А это теперь неважно, -- махнул рукой Пастухов. -- Вчера ночью, сегодня днем... Важно, что мы их потеряли. И теперь уже навсегда. Всю ночь они просидели v института -- никакого результата. Утром ребята спустились к берегу моря и зло бросали камешки в набегавшие волны. Над ними кружились чайки. -- Ну что, сворачиваемся и, как побитые псы, убираемся домой? -- спросил Боцман. -- Надо сообщить Голубкову, -- вяло поддакнул Муха. -- Неужели ничего нельзя придумать?! -- в сердцах хлопнул себя по колену Сергей. Док вынул из кармана горбушку хлеба, наверное, специально припас ее, подбросил в воздух, чайка поймала ее на лету. -- Есть одна дурацкая идея, -- сказал он. -- Какая? -- Да нет, так, чепуха. Действительно, глупость. -- У нас других на этот момент нет! -- резко ответил Сергей. -- Что за идея? -- А с воздуха можно поймать сигнал маячка? Команда уставилась на Дока. -- Да я понимаю... Может, Дашев уже за тысячи километров отсюда, может, маячок нашли и уничтожили, может.. -- А может, и нет! -- перебил его Сергей, вскакивая. Глава двадцать четвертая С Седым Иванов встретился вечером. Снова все было обставлено, как в недоброй памяти в советские времена. Черная "Волга", затемненные стекла, безмолвный водитель. -- Олег Григорьевич. -- сказал Иванов, -- что происходит? -- А что происходит? -- удивленно вскинул бровь седой. -- Мы одна команда или нет? -- Мы -- одна команда, -- эхом ответил седой. -- Нет, Олег Григорьевич, я в такие игры не играю. На мне висит основная часть операции по внедрению в сделку между Кругловым и Мустафой, на мне лежит вся операция прикрытия, а вы... -- А что я? Иванов понял, что не зря встревожился, когда его человек не подтвердил сообщение кодовым словом. Уж больно участливым и непорочным хотел выглядеть седой. -- А вы решили подстраховаться? Вы послали в Баку другую команду? -- Ты имеешь в виду солдат удачи? -- спросил Седой. -- Так они из другого ведомства. -- Вот об этом я твержу, -- развел руками Иванов. -- Может, хватит со мной-то в бирюльки играть? Вы послали в Баку своих железных бойцов, так? Седой недовольно поморщился: -- Какие ты слова выбираешь... Прямо какой-то боевик. -- Ну хватит! -- стукнул кулаком по кожаному сиденью Иванов. -- Сейчас не до литературы! -- Да, я послал туда команду, -- сказал Седой, глядя прямо в глаза Иванову. -- И собирался тебе об этом сообщить. -- Когда? Когда все кончится? -- Нет, намного раньше... -- А почему я вообще не в курсе с самого начала? -- У конторы возникло подозрение, что кто-то начал работать на себя. -- Что значит -- на себя? -- Теперь уже Иванов старался выглядеть непорочным. -- Это значит, что кто-то собирается кинуть и Мустафу, и Голубкова, и даже нас. -- И я попал в круг подозреваемых? -- обиженно произнес Иванов. -- Даже я в этот круг попал. -- Но вы-то в курсе дела! -- Не уверен. Совсем не уверен. Может быть, вслед за моей командой послали еще одну, а может, и не одну. -- Какая-то шпиономания! -- Это наша профессия -- шпиономания, -- напомнил Седой. -- Ас прежней командой что? -- Ее отстранили от дел. Иванов чиркнул пальцем по собственному горлу: -- Вот так отстранили? -- Ну зачем же? Просто нейтрализовали, -- соврал Седой. Иванов уловил ложь, но виду не подал. -- Ладно. И что же дальше? -- Дальше, как и было запланировано, все идет своим чередом. Правда, теперь не только мы с вами будем контролировать ситуацию. -- Перестраховщики, -- горько улыбнулся Иванов. Такой поворот событий его явно не устраивал. Инициатива должна была оставаться в его руках. Ну что ж, тогда и ему придется предпринять кое-какие меры. Скажем, выслать еще одну команду, но теперь уже совершенно секретную, только его, Иванова, команду. Глава двадцать пятая По сообщению агентства РИА "Новости". Взрыв в подземном переходе на Пушкинском площади в Москве квалифицирован следствием как террористический акт. Составлен фоторобот двух подозреваемых и причастности к взрыву. По свидетельству очевидцев, это были лица кавказской национальности. x x x Аэроклуб они нашли легко, но, когда узнали расценки полетов -- аэроклуб давно стал частным, -- только что не за головы схватились. Таких денег у команды Пастухова не было. -- А скажите, авиаэкскурсии над городом бывают? -- хватался за соломинку Пастухов. -- Ага, ты еще колбасу по два двадцать вспомни! -- рассмеялся менеджер авиаклуба. Пастухов чуть не заскрипел зубами от досады. -- А дельтапланеристы, они откуда летают? -- вдруг спросил Док. Действительно, это была идея. Правда, никто из команды никогда не летал на дельтапланах, но многое в жизни случается впервые. Менеджер отправил их к подножию Апшерона, где устроили свою базу дельтапланеристы. -- А что, очень хочется посмотреть на наш красивый город с высоты? -- спросил он на прощание. "Ага, плюнуть тебе на голову с высоты хочется, -- чуть не сказал Муха, но сдержался. -- Блин, небом торгуют!" -- Да, мы всегда мечтали! -- сладко пропел Артист. К дельтапланеристам их привели не указания менеджера, a собственно, сами дельтапланы. Здесь удовольствие полетать стоило куда меньше. Правда, необходимо было пройти инструктаж, который тоже стоил денег, тренировки, не за бесплатно, конечно, только после этого вам выдавался нейлоновый дельтаплан допотопной конструкции. На все эти проволочки у команды времени не было. Поэтому Пастухов с таким непререкаемым убеждением внушал владельцу дельтаклуба, что вот Муха всю жизнь только и делал, что летал на всем, что может летать, что он чуть ли не мастер спорта, что он вообще мировая знаменитость, а Муха так весомо поддакивал, что владелец даже не спросил никаких документов, он выписал чек, отправил на склад за дельтапланом и тут же принялся обзванивать своих знакомых планеристов, чтобы те срочно мчались на базу -- готовится к полету какая-то дельтазнаменитость. А вот как раз посторонних глаз команде и не нужно было. Поэтому они перетащили дельтаплан подальше от скопища людского и стали отправлять Муху в первый в его жизни полет. Раз пятнадцать Муха пропарывал землю собственным и дельтаплана носом. Один раз довольно крепко шлепнулся с приличной высоты, а взлететь все не мог. Кроме того, была опасность налететь на провода ЛЭП, которые были совсем рядом. Хорошо, что любопытных поблизости не было: позора бы не избежать. -- Да это же так просто! -- кричал Артист. -- Да, а откуда ты знаешь? -- По телику видел! -- Я по телику видел, как прыгают с небоскреба и живыми остаются, -- парировал измотанный Муха. Только на двадцать пятый раз ему удалось оторваться от земли и пролететь метров двести. И приземлился он хорошо. Только вот в полете никак не удавалось включить ноутбук. И уж о масштабном облете города -- теперь это понимали все -- и мечтать не приходилось. -- Да ты его на земле включи! -- размахивал руками Пастухов. -- А как я его настрою? -- На земле настрой! -- Угол не тот! -- Сейчас не до углов! Включай! Муха включил ноутбук, пощелкал клавишами и сказал: -- Никуда я больше не полечу. -- Это еще почему? -- стал наступать на него Пастухов. -- Потому что не надо! -- радостно захохотал Муха. И он показал команде экран. Точка радиомаяка светилась. Дашев был где-то совсем рядом. Муха скинул ремни, отвалил в сторону дельтаплан и бросился по склону вниз. За ним вся команда. Радиомаяк привел их в довольно живописную местность. Белая риска на экране ноутбука замерла. Муха набрал координатную сетку и выяснил расстояние. -- Ну что, получилось, географ? -- спросил запыхавшийся Боцман. -- Что тут может получиться... Вот если бы антенну-тарелку. Хотя бы бытовую... -- Хотя бы примерный район поиска определил? -- спросил Сергей. -- Горы... -- Ты же говорил, километр-полтора... -- Объясняю для темных. Эхо возникает в горах не только от твоего голоса, но и от радиоволн. -- Если у них база, наверняка должны быть подводы электричества. -- Надо искать, -- согласился с мнением Дока командир. -- Постойте, а ЛЭП! -- вспомнил Сергей. Они направились в обратную сторону. Действительно за поворотом обнаружилась в кустах трансформаторная будка. Она получала энергию прямо с ЛЭП и отправляла ее дальше. Наверное, когда-то здесь была специальная вырубка, но теперь все настолько заросло акацией, что без мачете продраться сквозь ее заросли было делом почти невозможным. Невозможным для нормального человека, привыкшего обходить лужи на асфальте. Ребята достали из сумок, предусмотрительно захваченных с собой, камуфляж и переоделись. Сумки с цивильным замаскировали в кустах неподалеку. -- Ну, Муха, давай мухой, а лучше ужом. -- напутствовал товарища Артист. -- Ладно, Сема, сделаем... Хуже всего пришлось Боцману, так как единственный способ передвижения по этой местности -- именно ползком или на карачках. И все-таки нижние ветви нет-нет да цепляли его габариты своими шипами. Через пятнадцать минут такого движения вся команда основательно взмокла. Один Сергей выглядел молодцом. Сделали остановку. Последним к отдыхающим присоединился Боцман. -- Уф, ну и парилка... Брось меня, командир, пристрели... -- И пристрелю, -- не улыбнулся шутке Сергей. -- Надо в форме себя держать, а ты все пивко попиваешь... Да пляжных красавиц спасаешь. Далеко еще? Муха открыл ноутбук и выставил сетку. Белая риска сместилась незначительно. -- Я думаю, что прямо за этой высоткой, -- прикинул Муха. -- Ну ты даешь... Сколько в этой высотке? -- спросил Боцман. -- Кто ж ее, родимую, знает... Действительно, сколько прошли и сколько осталось, можно было определить очень приблизительно. Их окружали такие плотные заросли, что невозможно было увидеть вершину. -- Здесь на Апшероне горы невысоки. Видали и круче, -- хорохорился Боцман. -- Нам и так повезло! -- радовался Пастухов. -- Не скулить! И они возобновили движение. Спускаться было не легче. Судьба послала подарок: очень скоро заросли поредели. Сергей сделал знак остальным замедлить движение. Они осторожно подобрались к пятачку чистого от кустов пространства и раздвинули ветки. Отсюда с высоты открылась панорама небольшой седловины, в нижней точке которой белел... дворец. Люди суеверные наверняка восприняли бы увиденное как сказочный мираж. Перед глазами команды Пастухова стоял замок восточного властелина в миниатюре. Две зубчатые башни по бокам здания были увенчаны радиоантеннами. Вокруг зеленели газоны и клумбы с цветами, били фонтаны. Имелась и дорога. Она подходила к строению с запада. Вот почему им, приблизившимся сюда с юга, "она была не видна. -- Да... -- присвистнул Артист -- Не иначе как магараджа проживает. Разглядывая здание в бинокль, Сергей заметил у левой его стены джип "паджеро" и сидящего на его ступеньке человека в черной маске Перед ним на ящике были разложены детали пистолета. Человек, по всей видимости охранник, занимался чисткой оружия. Больше никаких свидетельств какой-либо деятельности видно не было. Перед строением метров на пятьдесят кусты были местами выкорчеваны, местами выжжены. Это означало только одно: хозяева не хотят, чтобы к ним приближались незаметно. Сергеи дал команду разделиться и обойти здание с двух сторон. Это давало дополнительную информацию плюс позволяло точнее сориентироваться на местности. Сбор назначили у подъездной дороги. Соединившись, обнаружили еще одного охранника у центрального входа. Там же стояла машина, на которой привезли Дашева. -- Ломанем, командир? -- предложил Артист. -- Рано. Снаружи двое. Неизвестно, сколько внутри. -- Да хоть десяток. С каких пор это нас смущало? -- Это тебе не лица кавказской национальности. Это ребята покруче. Заметил, какие у них железки? Кроме того, неплохо было бы выяснить конечный пункт доставки Дашева. Для нас это сейчас главное. Сообщим Голубкову. В принципе основную работу мы выполнили, а самодеятельность ни к чему. Муха порылся в заплечном рюкзачке и вытащил пневматический пистолет. Снарядил его специальным патроном. -- Давай, -- разрешил Сергей. Муха медленно пополз к зданию. -- Интересно, на какие шиши и когда это выстроили? -- проворчал Док. -- Какая разница, Док. Ясно, что не новый русский, а старый партийный азербайджанец, -- сказал Сергей. -- Не люблю, когда богатый -- и вор. Можно понять, когда нищий ворует с голода, а нынешняя генерация, у них же щеки со спины видно, все равно руки тянут. -- И поесть не мешало бы... -- мечтательно выдал Артист. -- Терпи, им, -- кивнул док на охранников, -- труднее. В этих масках и зимой душно, а они вон в самую жару утеплились. Маски на лицах охранников казались и Сергею сильно подозрительными. Действительно, к чему этот камуфляж в такую жару и в такой глуши? Муха тем временем подобрался ко дворцу метров на двадцать. Теперь все стали напряженно следить за реакцией охранника. Похоже, что того до такой степени разморило, что он готов был вот-вот клюнуть носом. Но Сергей знал, что это впечатление обманчиво, что тренированный слух мгновенно может отличить посторонний звук от фонового шума. Дальше сближаться с фасадом здания было рискованно вдвойне. Но Муха был профессионал. Ему не требовалось читать мысли товарищей. Он уже сам понял, что приблизился на критическое расстояние. Осторожно и тщательно прицелился в самое большое окно и нажал на спуск. Раздался еле слышный хлопок. Охранник мгновенно повернул голову на звук, потом перевел взгляд на границу кустов. Ничего, подозрительного. Все тихо. Охранник поднял стоящее у его ног пластмассовое ведро и опрокинул себе на голову. Муха позавидовал водным процедурам, тем не менее воспользовался действиями охранника для разворота в обратном направлении. Артист раскрыл ноутбук: -- Док, ты много смыслишь в медицине, а как насчет этого? Пока будем ждать Муху, черт знает сколько времени пройдет, могли бы уже и послушать... -- Удалить вон тому человечку аппендикс голыми руками могу, -- Док кивнул на охранника, -- гланды вырвать голыми руками. А что касается техники -- уволь. -- Значит, будем ждать, -- вздохнул Артист. Через томительных четверть часа приполз взмокший Муха. -- Зараза, всю кровь выпил, -- пожаловался он. -- У них конюшни, что ли... -- Кто? -- Да слепень. Впился, гад, а мне не пошевелиться. Он потянулся к ноутбуку и проворно забегал пальцами по клавиатуре. -- Микрофон я посадил на самое большое окно. Думаю, это или столовая у них, или гостиная. -- Правильно решил. -- Я звук врубать не буду, а то этот хмырь больно дергается. Заметили, как он на хлопок среагировал? Профи. Сергей кивнул. Экран горел ровным светом несколько минут. Когда ожидание стало надоедать, мигнул. -- Кто-то вошел, -- откомментировал реакцию ноутбука Муха. На экране побежали буквы. Они складывались в слова. Слова в предложения. Там, где электроника не разбирала смысл, на экране возникал знак вопроса. Информация выглядела так: -- СОЕДИНИСЬ С СЕДЫМ ??? ДАШЕВА ВЗЯЛИ ??? ПРО ФИЛИНА ДАШЕВУ НИЧЕГО НЕ ??? ЙОШКА-ОЛУ ОТПРАВЛЯЕМСЯ ??? ПУНКТА НОМЕР ДВА ??? Дальше шли сплошные знаки вопроса. Потом экран дважды мигнул. -- Кондишн включили, гады, -- пожаловался Муха. -- А так машина вполне... Он радовался за технику, словно это была его личная заслуга и изобретение. -- Ладно, сматываемся... Артист остается здесь. Нам надо связаться с Голубковым. События принимают характер обвала. А мы даже не знаем, что происходи! и кто вообще наш враг. Глава двадцать шестая -- ...Террористический интернационал, -- ответил Голубков. -- Вам что-нибудь известно об этом? -- Что-то президент говорил, -- вспомнил Муха, следящий за прессой. -- Фундаменталисты, что ли? Они связались с Голубковым в обговоренное заранее время. Сергей включил громкую связь, чтобы вся команда слышала голос полковника и могла задавать ему вопросы, если возникнут. -- Почти. В общем, так. Примерно в начале девяностых годов мусульманский фундаментализм начал очень сильно меняться. И вполне обычные люди становятся абсолютными радикалами, которые не принимают не только западные цивилизации, но и либеральные режимы в самих мусульманских странах. Они отрицают все и призывают только к боевым действиям. Война. Против всех. У нас это -- Чечня, Таджикистан, Киргизия. А теперь вот талибы у самых границ. Режим жизни такой -- пять раз в день намаз, вера в Аллаха и пожизненная война с неверными. Джихад. Неверными, к вашему сведению, для них являются практически все. Во всяком случае, все немусульмане. Я думаю, что эта информация достаточно важна для вас... -- Насколько я понимаю, -- вспомнил Док, -- их финансировали американцы? -- Да, -- согласился полковник, -- сначала их финансировали американцы... -- Вот же прикормили на свою голову. На экране ноутбука возникла фотография человека с длинной седой бородой. -- Вот этого человека зовут Усама Бен Ладен, -- прокомментировал Голубков. -- Это один из лидеров интернационала. Только личное состояние Ладена оценивается примерно в пять миллиардов долларов. Недавно этот человек сказал так: "Мы не делаем разницы между американцами, носящими военную форму, и гражданскими лицами. Они все -- наша мишень". Вот что получили американцы. Численность личных боевиков Бен Ладена, по нашим подсчетам, составляет более пяти тысяч человек. -- Это серьезно, -- согласился Сергей. -- "Я, сын честного и славного джигита, клянусь святым и почитаемым мной местом, на котором стою, принять подвиг абречества и во дни этих годов не щадить ни своей крови, ни крови всех людей, истребляя их, как зверя хищного. Клянусь отнимать у людей все, что дорого их сердцу, их совести, их храбрости. Отниму грудного младенца у матери, сожгу дом бедняка, и там, где радость, принесу горе. Если же я не исполню клятвы моей, если сердце мое забьется для кого-нибудь любовью или жалостью -- пусть не увижу гробов предков моих, пусть родная земля не примет меня, пусть вода не утолит жажды, хлеб не накормит меня, а на прах мой, брошенный на распутье, пусть прольется кровь нечистого животного", -- вдруг продекламировал Док. -- Это еще откуда? -- изумился полковник. -- Книгу на развале купил. Пишут, настоящая средневековая клятва абрека. -- Прямо монолог Чацкого... Вы случайно не в Спас-Заулке ее приобрели? -- В голосе полковника слышалась явная ирония. -- Вы тоже выдали арию оперного певца, -- резко ответил Сергей. -- "Задание простенькое, всего-то делов -- ничего", -- передразнил он полковника. -- А теперь выходит... Нам что, со всем этим интернационалом воевать? -- Ваше задание локальнее, -- не стал обижаться полковник. -- У нас есть основания предполагать, что будущие полигоны для испытаний тектонического оружия Бен Ладен будет искать на территории наших соседей... -- Даже так?.. -- присвистнул Муха. -- ...или па нашем территории. -- Значит, это они положили глаз па "Меркурий"? -- Да, некоторое время назад они заинтересовались нашим тектоническим оружием. -- Слишком много возникает вопросов, Константин Дмитриевич, -- недовольно констатировал Сергей. -- Выкладывай. Все, что смогу, -- проясню. -- Кто такой Филин? -- Птица, -- недоуменно ответил Голубков. -- А Игорь Филин? -- усмехнулся Пастухов. Некоторое время Голубков не отвечал. Потом спросил озабоченно: -- Откуда вы знаете эту фамилию? Он сотрудник Института физики Земли. Занимался "Меркурием". Здесь в Москве. -- Боюсь, он уже не в Москве, -- сказал Пастухов. -- Украли? -- Йошкар-Ола не имеет отношения к Филину? -- Сейчас. -- И полковник снова замолчал. Сергей понял, что Голубков сверяется со своими бумагами. -- Да, Игорь Филин из Йошкар-Олы. У него там остался отец. -- Значит, нам туда дорога... -- Значит, -- согласился полковник. -- И еще. Мы тут просмотрели изъятые в институте материалы. -- Это что -- любопытство? -- съязвил Голубков. -- И поняли, -- продолжил Сергей, -- что вся система "Меркурий" ничего не стоит без одного важного компонента. -- Да? Какого же? -- Сверхчувствительного сейсмографа. В эфире снова наступила тишина. Пастухов понял, что на сей раз Голубков ни с какими своими бумагами не сверялся. -- Константин Дмитриевич, алло, вы на связи? -- Да, я здесь. -- Слушаем вас. -- А что слушать, ты прав, Сергей. Сейсмограф повышенной чувствительности. СПЧ-1, как его называют, действительно существует. -- И где он? -- А вот этого я не знаю. И вот это... -- Должны узнать мы? Полковник опять долго молчал, но теперь Пастухов знал, что Голубков не сверяется с бумагами, не раздумывает, а просто не решается сказать "да". Глава двадцать седьмая К базе, где прятали Дашева крепкие парни в масках, они вернулись уже ночью. Артист доложил: -- Никакого движения. Чего-то ждут, что ли. Только один отлучался в город, кажется. -- Что, в маске? -- Сел за руль в маске, а как там дальше -- не видел. -- Ясно. Муха просмотрел записи разговоров -- ничего интересного. Даже подозрительно обыденными были беседы скрывшихся во дворце бойцов. -- Что, они так и собираются тут сидеть? -- высказал свое сомнение Док. -- Посмотрим. Значит, так, Артист и Муха занимают позицию к северу и востоку от дворца. Я к югу, а Док останется здесь. Если замечаем какое-то движение, тут же оповещаем всех. Если они соберутся уйти -- а я думаю, как раз ночью они и попытаются уйти, -- никаких громких телодвижений, только тихое преследование. -- Ага, они сядут в какой-нибудь вертолет, а мы что, на дельтаплане их догонять будем? -- Нет, Боцман сейчас же отправится в аэропорт и узнает обо всех рейсах на Йошкар-Олу. -- А если таких рейсов вообще нет? -- Мне объяснить? -- строго сказал Пастухов. -- Значит, смотри рейсы, которые идут в том направлении. Забронируй места на всех И жди. Если они улетят, мы дадим тебе знать Боцман кивнул и тут же скрылся в зарослях. Ну, подумал Сергей, вроде бы все предусмотрел. В том, что команда отправится в Йошкар-Олу, он не сомневался. Во-первых, про Филина интересовались еще у Рустама, а во-вторых, люди в масках сами упомянули о ней в связи с фамилией Филин. Тут, впрочем, было кое-что странное. Если Филин на своей родине, то, во-первых, как он там оказался? Во-вторых, почему люди в масках не взяли его еще в Москве, почему они спрашивали о Филине у Дашева. И самое главное, почему они убили Рустама и своего же человека? Словом, загадки множились. И разрешить их простыми упражнениями ума не получалось. Через полтора часа вышел на связь Боцман. -- Пастух, все сделано. Есть один рейс на Йошкар-Олу. Через три часа. И еще пять в том же направлении с промежутками в полчаса. Если что -- мы можем успеть. -- Жди, -- приказал Пастухов. Было уже далеко за полночь. Но почему-то спать не хотелось, не нужно было прилагать никаких усилий, чтобы бороться со сном. Пастухов попытался определить природу собственной бессонницы. И не смог. Периодически связывался с ребятами -- те тоже были бодры, даже как-то нервически возбуждены. Это тоже было странно, потому что Муха, скажем, даже выхлебав на ночь огромный термос с крепчайшим кофе, мог запросто уснуть стоя. Ночные дозоры были для него мукой. А сейчас -- как огурчик. И это несмотря на то, что они прошлую ночь не спали, провели довольно веселенький денечек и вообще вымогались. "Это интуиция, предчувствие, -- понял наконец Пастухов. -- Что-то должно случиться". Впрочем, эта догадка тоже мало что проясняла. Конечно, должно было случиться -- люди в масках с минуты на минуту покинут базу. Пастухов это знал, но почему-то понимал, что тревожное предчувствие лежит совсем в другом месте. В руке завибрировала рация. Пастухов нажал кнопку связи. -- Пастух, Артист. Охранники ушли в дом. -- Понял, Артист. Наверное, смена. Он прислушался к наушникам -- во дворце никаких разговоров, только шаги, скрип дверей. Потом все стихло. -- Артист, Пастух. Смена появилась? -- Нет. Ясно. -- Сейчас будут уходить. Следи в оба. -- Обижаешь. -- ответил Артист. Куда они направятся? В аэропорт? Хорошо бы. Куда полетят? В Йошкар-Олу? А если его догадки не оправдаются? Тоже не страшно: если люди в масках сейчас сядут в свой джип и поедут даже на край света, Пастухов с командой их не упустит. Только на том свете солдаты удачи их достать не смогут. Потом Сергей мистически думал, что именно этой мыслью он и заставил произойти то, что случилось. Сначала в окнах погас свет. Но всего на секунду. А потом вспыхнул во всех сразу, но слишком яркий, слишком неживой, смертельный свет. А еще через мгновение окна вылетели под напором огня. И только за этим по седловине прокатился оглушающий взрыв. Белый сказочный дворец в мгновение ока превратился в черные развалины, над которыми поднялся столб огня и дыма. Ни одной живой душе внутри дворца выжить было невозможно. Первым вскочил Док и метнулся вниз по склону, обдираясь о кусты акации, туда, к пожару, вторым летел с другой стороны Муха. Когда они были на расстоянии метров в триста, рванул бензобак горевшего джипа. Пастухов немного поотстал. Артист -- тоже. Но не намного. Они все оказались у страшного пожарища почти одновременно. -- Что это было, командир? -- ошалелыми глазами смотрел на Пастухова Муха. -- Шоу Бенни Хилла! -- отмахнулся Сергей. -- А ты как думаешь? -- На них что, бомбу сбросили? -- И ты видел самолет? -- Ну и рвануло! -- Кто ж их так? Сергей не ответил, он бросился к фонтану, подхватив на бегу пластмассовое ведро, зачерпнул воды и плеснул в огонь. Команда вышла из ступора. Действительно, надо было гасить пожар, а вдруг хоть кому-нибудь удалось выжить. Ведрами, правда, они тушили бы огонь долго. Хорошо, Док сообразил, в тлеющей подсобке нашли поливочные шланги и стали тушить огонь уже более результативно. Скоро можно было, не без риска конечно, войти на первый этаж. И Сергей, которого предварительно окатили из шланга с головы до ног, бросился было к зданию, как в кармане завибрировала рация. -- Да! -- раздраженно ответил Сергей. Связь была плохая. -- Пастух, Боцман. Что у вас там? -- У нас... -- Сергей. Не слышу. -- Боцман! Отбой! -- Пастух, Боцман! Я не слышу тебя! Разговор двух глухих. Сергей бросил рацию Мухе. -- Настрой, ничего не слышно. Муха начал крутить ручку настройки. Голос Боцмана пропал, зато совершенно отчетливо был слышен какой-то монотонный писк. Этот писк что-то Сергею смутно напомнил. Но в первую секунду он даже не пытался вспомнить. Он бросился в дверной проем, закрыв рот и нос рукавом, чтобы не отравиться угарным газом. В дыму мало что можно было разобрать. Груды обгоравшей мебели, стекло, кирпичи, ничего похожего на человека. Железная плита гулко бухнула под ногами. И Сергей вдруг все вспомнил и все понял. Он стремглав рванул из здания. Писк! Такой сигнал подавался радиоуправляемым минам. Муха случайно вышел на нужную волну. Ах сволочи! Чего они ждут? Когда команда войдет в дом? Или мины заложены прямо здесь, под их ногами? Ребята смотрели на командира, а он застыл в напряженной позе. -- За мной! -- скомандовал он неожиданно и первым снова бросился в горящее еще здание. Это было безумием, но это был единственный шанс. Других им просто не оставили. Хорошо, что команда его была спаянной. За командиром, не раздумывая, бросились остальные. Ну сколько у них было времени? Минута, десять секунд? Секунда? Пастухов не думал об этом. Он сейчас вообще не думал. Он действовал, как машина. Сориентировался мгновенно. Ударил ногой в пол. Здесь! Упал, разгреб руками горячие уголья -- есть. До крови из-под ногтей вцепился в край железной плиты. Она не поддавалась. Муха рычал, тоже силясь приподнять плиту. Док и Артист шарили по ее краям руками. И вдруг плита поддалась. Они успели свалиться в открывшуюся неизвестность, Док, падая последним, захлопнул плиту за собой. И в ту же секунду над их головами рвануло так. что земля под ногами укатилась в сторону... Глава двадцать восьмая У местных жителей не было никакого оружия, они его чурались, считали порождением зла. Поэтому Щуплый очень легко расчистил себе дорогу к их подземному стану. Он убивал легко и даже играючи. В основном кинжалом. Двоим он просто свернул шею как цыплятам. Их и было не так уж много. И умирали они без звука, обреченно, не цеплялись за жизнь. Это слегка бесило Щуплого. Без сопротивления врагов убивать -- никакого удовольствия. Больше того, в темноте он даже не видел их предсмертных конвульсий. В тоннеле, ведущем к стану врагов, он уложил шестерых. Но самое трудное было впереди. Там, в большой пещере, их было не меньше сотни. Он не сможет уничтожить их один даже из пистолета, который остался при нем, а бойцов рядом не было никого. Ах, жаль, что он не захватил с собой гранаты. Впрочем, с ними он бы не смог спуститься в эту яму ни за что. Устроить засаду и переловить всех в коридоре -- времени на это не было. Щуплый помнил, что впереди у них куда более важное задание, чем война с какой-то кучкой забитых поселян. Злость в нем нарастала. А злость всегда была его лучшим помощником. Злость доводила его до отчаяния, а в отчаянии человек способен на многое, на невозможное способен. Щуплый притаился у самого входа в стан. Он уже слышал совсем отчетливо голоса людей, плач детей и вздохи женщин. Отсвет костров падал на противоположную стену. Пленные бойцы были ему особенно противны в этот момент. Бараны, правильно про них сказал Крюк, не могли справиться с этими жалкими людьми. Щуплый ждал, когда из пещеры кто-нибудь выйдет. Но никто не выходил. Более того, голоса стали стихать. А потом вдруг погасли костры. Стало тихо, как в могиле. Да это и была могила, их общая могила, если он, Щуплый, не сможет вызволить своих бойцов. Он ждал еще минуту, а потом, выхватив пистолет и размахивая ножом, устремился в пещеру. Дотлевали угли костра. Пещера была пуста. Только жались в угол ею плененные товарищи. Азарт предстоящего боя был так силен в Щуплом, что он бы сейчас покромсал и своих. Но делать этого не стал. Он просто разрубил грубые кожаные ремни, которые связывали пленных. -- Бараны! -- закричал он. -- Вы сдались этим ублюдкам! Бойцы понуро стояли перед ним. Им нечем было оправдаться. Они и сами не понимали, как оказались в такой дурацкой ситуации, почему не смогли оказать даже слабое сопротивление. -- Где ваше оружие? Вы бросили свое оружие? Бараны! Это -- "бараны" -- он выговаривал с особым смаком. Он чувствовал над ними полную власть. Абсолютную. Один из плененных пошел к стене и поднял винтовку. -- Здесь наше оружие. Они оставили его нам. Они нас не хотели убивать. Надо уходить отсюда. Они не сделают нам ничего плохого. Нам надо быстрее... Выстрел Щуплого прервал эту речь. С размозженной головой боец упал на камни. -- Кто еще так думает? -- обернулся к бойцам Щуплый. Никто больше так не думал. -- Разобрать оружие. Приготовиться к бою. Мы догоним их. Вперед. Глава двадцать девятая Голубков рвал и метал. События развивались непредсказуемо. А это ставило под сомнение конечный результат всей операции. Фактически задача была выполнена. Информацию подменили дезой. Правда, Голубков опасался, не поздно ли? Существовало еще одно "но". Появились первые трупы. Их могут связать с возней вокруг "Меркурия". Это плохо. Но если всплывет коммерческая деятельность убитого, все спишут на разборки. Значит, надо следствию эту версию подбросить. Похищение Дашева сыграет свою положительную роль. Во-первых, подтвердились опасения Голубкова относительно полигона в Кулябе. Во-вторых, с помощью имплантанта они теперь могут определить точное место полигона. Но тут возникала еще одна фамилия -- Филин. Голубков связался с лабораторией и попытался узнать о Филине как можно больше. Игорь Филин действительно работал над проектом. Дельный геофизик. Скромный. Из провинциалов. Принципиален. Одно время у него были нелады в семье. Кажется, разошелся с женой. Детей нет. Живут раздельно. Два дня назад взял отпуск за свой счет. Что-то случилось с родственниками. Кажется, у него есть престарелый отец в Йошкар-Оле. Ничего странного в последнее время в поведении замечено не было. Ровные отношения со всеми. Правда, примерно с десять дней назад он говорил, что его приглашали на встречу с депутатом. Вернулся со встречи мрачным. Особенно не распространялся, но по некоторым обмолвкам было ясно, что Игорю было сделано путаное и не совсем чистое предложение о работе за рубежом. Чтение лекций. Предложение исходило от депутата, славящегося своими крайне левыми взглядами. Жаль, вот фамилии никто не помнит. Адрес Игоря Филина? Пожалуйста. Адрес его жены в отделе кадров. Все-таки проект был секретным и сам институт режимный, так что подноготную Филина там знают до третьего колена. Впрочем, ко всем этим тревогам добавилась еще одна -- суперсейсмограф канул в безызвестность. Отвечавшие за его сохранность и секретность службы были давно переформированы, все перепуталось, концов не найдешь. Последнее, что было известно о секретной разработке, что хранилась она где-то то ли в Москве, то ли в Баку. А может, она вообще была уничтожена. Где искать, как искать -- Голубков не мог и ума приложить. Правда, ФСБ обещала поделиться информацией, но до сих пор -- молчок. И снова Филин. Надо бы познакомиться с этим парнем поближе: вдруг этот человек с птичьей фамилией запросто изготовит новый сейсмограф. Голубков знал: сколько ни звони в отдел кадров, информации не получишь. Надо ехать самому. В институте он взял все данные на жену Филина. Она действительно жила отдельно от мужа, но не с родителями, а снимала однокомнатную квартирку в одном из спальных районов Москвы. Видимо, не хотела, чтобы родители знали о ее неладах с мужем. Что ж, и такое возможно. Голубков рисковал не застать хозяйку дома и все-таки приказал шоферу ехать по названному в отделе кадров адресу. Это был обычный панельный дом, каких десять лет назад налепили по инерции, продолжая уже не в газетах, а в собственных мозгах бороться с архитектурными излишествами. -- Мне с вами подняться, товарищ полковник? -- спросил шофер. -- Сиди уж, -- усмехнулся Голубков. Впрочем, он мог понять человека за баранкой. В круг обязанностей Голубкова входило мыслить, планировать, думать об обеспечении, но никак не заниматься оперативной работой. Но все мы еще в детстве мечтали о лаврах Пинкертона, и то, что Голубков самолично отправился к жене Филина, придавало его поступку несколько нелепый смысл. Можно же послать толкового оперативника. И Голубков решил оправдать это в собственных глазах срочностью получения информации. В голове крутились слова: Филин, Йошкар-Ола, Дашев, больной родственник... Он поднялся на шестой этаж и позвонил. По ту сторону двери стояла гробовая тишина. Голубков, повинуясь какому-то дурацкому инстинкту, подергал ручку двери. Дверь оказалась не заперта. Вот тогда-то он и пожалел, что не взял с собой шофера. Но теперь было поздно что-либо менять. В прихожей Голубков осторожно осмотрелся. Справа шел коридор, и оттуда потягивало чем-то паленым. Ясно, что там была кухня. Оттуда вышел кот и уставился на полковника зелеными немигающими глазами. Голубков стоял не шевелясь и прислушивался. Кроме шипения масла, в квартире отсутствовали какие-либо другие звуки. Полковник подошел к дверному проему и осторожно выглянул. На диване спиной к нему сидела хозяйка. -- У вас там не пригорело? -- спросил Голубков как можно вежливее и тише, чтобы не напугать жену Филина. То ли от тихого звука голоса Голубкова, то ли еще от чего, тело женщины дрогнуло и тихо поползло на бок, упало, голова свесилась, женщина была мертва. Отсюда Голубкову была видна практически вся комната. Не просматривался только небольшой сектор слева да, пожалуй, пространство на шкафу. Но преступник, если он еще был здесь, вряд ли заберется на шкаф, услышав звонок во входную дверь. У него, практически не будет на это времени. Голубков поднялся и спокойно вошел в комнату. Хозяйке, скорее всего, свернули шею. Выражение лица спокойное. Никакой застывшей гримасы ужаса. Даже веки полуоткрыты. Значит, умерла мгновенно. И не побоялась впустить к себе убийцу. Тот хладнокровно зашел сзади, место позволяло, и выполнил то, что было задумано. Голубков снова ощутил запах горящего масла и прошел на кухню. На плите дымилась сковородка, а из миски кот лакомился оладьями. Полковник выключил газ, предварительно набросив на ручку носовой платок. Делал он это не потому, что боялся уничтожить следы убийцы, профессионал едва ли оставит такие улики, он не хотел оставлять своих. Судя по тому, что в квартире не видно было ни следов борьбы, ни кражи, ни обыска, Голубков понял, что либо преступник заранее знал, что и где искать, либо, будучи профессионалом, сразу нашел то, что нужно. А может быть, женщина сама отдала ему это. Что же за загадочный предмет заставил убийцу среди бела дня проникнуть в квартиру и совершить преступление? -- Все в порядке? -- спросил шофер, видя хмурое выражение на лице шефа. -- В порядке. Кстати, из подъезда за это время никто не выходил? -- Не было никого. Итак, налицо три трупа и один похищенный. Что там говорилось в сообщении Пастухова? Упоминалась Йошкар-Ола, Филин... Филин накануне получил телеграмму. Телеграмма могла быть инспирирована группой заинтересованных в отъезде Филина из Москвы. Депутат... Филин получил предложение о выезде за границу. Рустам тоже занимался вербовкой отъезжающих. Нет, надо проверить депутата. Мысленно он начал называть новый персонаж -- Депутат. С большой буквы не потому, что Голубков уважал деятелей Госдумы, но потому, что это был реальный человек и реальная зацепка. Пришлось снова связываться с лабораторией. Руководитель, который теперь заменил профессора Барка, фамилию вспомнить не мог. -- Русская фамилия... Вот черт, крутится в мозгах... Позвольте, он же совсем недавно вернулся из заграничной поездки... Кажется Непал... Нет, Пакистан.. -- Точно, Пакистан? Дальнейшее не составило труда. Фамилия Депутата была -- Круглов. Глава тридцатая Слежку за собой старший команды железных бойцов заметил давно, еще когда забирал Дашева. "Москвичок", набитый пассажирами, больно настырно преследовал его. Уйти от слежки труда не составило. Он вытащил бесчувственное тело Дашева у рынка и потащил в подземку. Но спускаться не стал. Спрятался за ларьком и пронаблюдал, как мимо его машины медленно проехал "Москвич", как всматривался в брошенную машину парень рядом с водителем. Этот же парень был на фотографии, которую прислал седой. И хотя у Старшего был приказ ликвидировать и этого парня, и еще четверых, которых в шифровке седой называл солдатами удачи, если они станут мешать, Старший не стал предпринимать никаких шагов. Пока что солдаты удачи его миссии никак помешать не могли. Просто отметил для себя, что солдаты удачи действовали не очень профессионально. -- Вот, выпил дружок, а на жаре его развезло, -- виновато оправдался он перед контролершей. -- Давай, проходи, -- махнула та рукой. К этому времени команда должна была уже перебазироваться в район Апшерона и ждать, когда за ними пришлют борт. А один из команды должен был встречать его с "грузом" на конечной остановке метро. Все было исполнено четко. До места добрались спокойно. Замок бывшего партийного босса уже очистили от прежней команды, выставили посты, дозоры, расставили электронику, которая была куда более чуткой, чем человеческое зрение или слух. Дашева привели в чувство, накормили, напоили, успокоили. Весь день и всю ночь было тихо. Но к полудню следующего дня сработала электронная секретка. Кто-то крутился вокруг замка. Это не очень удивило Старшего. Мало ли кто мог забрести даже в такую глушь. Но на всякий случай он послал одного из команды проследить за тем, кто вторгся на их территорию. Тот прибыл с сообщением через час: -- Пятеро. Ведут наблюдение. Старший достал снимки, полученные с почтой: -- Эти? Боец вгляделся: -- Эти. -- Вооружены? -- Да. И боец перечислил вооружение наблюдавшей за замком команды. Вот теперь пришла пора удивляться и даже тревожиться. Как солдаты удачи смогли всего за сутки выйти на их базу? Он же точно знал, что ушел от них в метро. Ну что ж, особенно ломать голову он над этой загадкой не стал. Значит, надо пятерку ликвидировать. Он мог скомандовать своим подчиненным, и они сейчас же уложили бы всех преследователей рядком с одинаковыми дырочками в голове. Хотя... Уверенность в непрофессионализме солдат удачи немного поколебалась у старшего. Ребята были совсем не такими олухами, как казалось на первый взгляд. Смогли же они найти их базу. А это значило, что быстрой и безболезненной ликвидации может и не получиться. Может завязаться серьезный бой. Бой этот, без сомнения, выиграли бы его бойцы. Но если кто-нибудь из солдат сможет уйти, вызвать подкрепление... Словом, начнутся всякие мелкие, досадные и совершенно сейчас лишние сложности. Нет, действовать надо было наверняка. Старший по одному вызвал своих бойцов. Со стороны все должно было выглядеть так, словно в замке и не подозревают о слежке. Старший отдал приказ заминировать замок дважды. Это была непростая, кропотливая работа, так как второй, более мощный заряд ни в коем случае не должен был сдетонировать от первого взрыва. Он все рассчитал точно. В плане замка значилось бомбоубежище. Когда строилось это чудо совковой архитектуры, партийные боссы еще боялись войны с американцами, поэтому строили под своими дачами бетонированные укрытия с запасами воды, еды, электроэнергии на несколько месяцев. В этом дворце бомбоубежищ было целых два. Мало ли, может, бывший владелец хотел в случае ядерной атаки выживать отдельно от тещи. Одно бомбоубежище в замке имело еще н выход к дороге. Старший подозревал, что бывший хозяин именно это бомбоубежище приготовил для себя. Да, на Востоке обожали всякие подземные тайны, секретные тоннели и лабиринты. Треть вьетнамской войны прошла под землей. Афганцы выходили в тыл нашим войскам из-под земли, чеченцы теперь тоже используют эту крысиную тактику. Ну что ж, Восток диктует свои правила игры, значит, придется играть по этим правилам. Солдаты оставили одного из своих, а сами куда-то ушли. Но Старший был уверен -- вернутся. К вечеру все было готово. С джипом придется распрощаться. Заранее был послан боец за транспортом, на котором они переправятся в аэропорт. Там уже стоит присланный специально за ними Як-40. Дашева увели из дворца заранее. Пришлось дать ему клофелина, парень вырубился основательно. Его перенесли в поджидавший микрик. Старший снова выслал разведчика. Тот вернулся и доложил, что все пятеро снова собрались возле дворца. Старший отправил еще двоих подземным переходом к микрику, сам все проверил. Первый заряд рванет, как только он спустится в бункер, потом он даст время команде солдат удачи собраться возле дворца -- а в том, что они так поступят, старший не сомневался, -- а потом уже рванет второй заряд. В это время бойцы будут в микрике, и он сам нажмет кнопку дистанционки. Первый этап прошел гладко. Старший сначала обесточил дом -- небольшой заряд уничтожил трансформаторную будку, через которую энергия поступала в замок. Солдатам нельзя было давать возможности осветить развалины: мало ли, они могли заметить заложенную взрывчатку. Как бы тщательно ни скрывалась она, первый взрыв мог разворотить укрытия. Потом прогремел первый взрыв. Может быть, бойцы перестарались. Со стен убежища посыпалась пыль и даже мелкие камешки. Еще хорошо, что не завалило проходы. Через минуту Старший уже был на дороге. Отсюда дворец был виден прекрасно. Старший не ошибся в расчетах. Солдаты сбежались ко дворцу и принялись его тушить. Вот этого Старший не ожидал. Зачем им спасать своих врагов? Вот поэтому он не сразу нажал на кнопку дистанционки. Интересно было понаблюдать, что же произойдет дальше. Взрывчатка была заложена по всей территории дворца и, конечно, внутри. Стоило только Старшему нажать кнопку -- от солдат мокрого места не останется. Но он почему-то медлил. И только когда солдаты зачем-то всей командой бросились в еще тлеющий дом, отдал радиосигнал. -- Их было четверо, -- сказал один из бойцов. Старший резко повернул голову. -- Пятый далеко не уйдет. Один против нас он -- ноль. Пусть только появится, мы знаем, что делать. Старший успел в зареве пожара разглядеть всех, понял, что отсутствует самый здоровый по кличке Боцман. И немного пожалел, что в живых остался не тот, которого в шифровке седой назвал Пастухом. Пожалел потому, что Сергея Пастухова он знал лично. Глава тридцать первая 7 августа. Войска талибана вышли на границу с Таджикистаном. Тем самым вооруженные формирования Массуда лишились своих территорий на севере Афганистана. Ахмат Шах Массуд обратился к мировому сообществу с просьбой оказать ему военную и политическую помощь. Российское руководство рассматривает возможность участия в гуманитарных акциях. На границе усилена военная группировка (ИТАР-ТАСС). x x x От взрыва железный люк унесло, словно промокашку. Земля дернулась, и солдат свалило с ног. Сергей налетел в темноте на железный угол плечом, и ему даже почудился звук хрустнувшей кости. Потом сверху упало что-то тяжелое И снова больно ударило в то же самое плечо. Сергей чуть не взвыл от боли. Потом стало тихо, только сыпалась на лицо земля, осыпаясь со стен... -- Эй, -- позвал Пастухов тихо. Никто ему не ответил. "Черт, что я делаю, -- спохватился Пастухов, -- а если люди в масках сейчас стоят здесь же и уже наводят автоматы на его команду. Стрелять на голос их учили, поди, еще в детском саду. Правильно, что ребята не отвечают". Но тут вспыхнул луч фонаря, пробежал по стенам -- это была какая-то бетонная комната с железными дверями и железными шкафами, об угол одного из них и ударился Пастухов. Потом луч фонаря остановился на лице Сергея. Тот непроизвольно потянулся за пистолетом. Но луч переметнулся в сторону. И Сергей увидел засыпанное землей лицо Дока. Тот беззвучно раскрывал рот. Потом зажегся еще один фонарь. Теперь Сергей увидел Муху. Муха тряс головой, приходя в себя. Нет. все-таки ребята неосторожны. Зачем зажигать фонари. Люди в масках умеют стрелять на голос, но на свет они стреляют еще лучше. -- Погасить фонари! -- хотел крикнуть Сергей и даже открыл для этого рот, но своего голоса не услышал. И только теперь понял -- он оглох. Не поверил сначала, попытался встать, неловко оперся на ушибленную руку, застонал -- и снова не услышал собственного крика. Док, Муха и Артист метнулись к нему, держа оружие наготове. Но в бетонной комнате никого, кроме них, не было. -- А я оглох, -- виновато улыбаясь, сказал Сергей. Док, присев перед Сергеем на корточки, снова беззвучно зашевелил губами, заглянул ему в уши. Потом тронул Сергея за плечо, Сергей болезненно сморщился. -- Ты ранен? -- проартикулировал усиленно Док. Сергей понял. -- Плечо, кажется, сломал. Док цепкими пальцами прощупал плечо. Покачал головой, дескать, нет, не сломал. Потом проартикулировал: -- Потерпи. И изо всей силы дернул руку Сергея. Непроизвольно, от острейшей боли, Сергей дернул ногой и угодил носком ботинка Доку в бок. Тот сморщился от боли, но улыбнулся, сказал что-то, от чего Муха и Артист захохотали. А рука Сергея вдруг перестала болеть. -- Что ты сказал? -- растерянно спросил Пастухов. Ему тоже хотелось знать, от чего его друзьям так весело. Док вынул из кармана блокнот, быстро нацарапал в нем: "Ты не оглох. Это контузия. Скоро пройдет. И вообще, мы все живы и здоровы, если, конечно, не перекалечим друг друга сами". Сергей встал. Теперь надо было отсюда выбираться. Но прежде... Он достал рацию. Она работала. Передал ее Доку: -- Скажи Боцману, что мы будем в аэропорту через час. Пусть берет билеты. "Успеем?" -- нацарапал на бумажке Док. -- Должны, -- уверенно сказал Сергей. "А если они нас ждут?" -- присоединился к эпистолярному общению Муха. -- Вряд ли, -- покачал головой Сергей. Люди в масках сами себя обманули. Они конечно же ушли через этот же бункер. Но и мысли не могли допустить, что Сергей с командой тоже спасутся таким же образом. В ином случае насовали бы зарядов и сюда, что им стоило? Впрочем, Сергей, оттого что гудела голова, что события вдруг развернулись на сто восемьдесят градусов и из охотников они превратились в дичь, что сейчас надо было торопиться и прилететь в Йошкар-Олу не слишком поздно, вообще старался не анализировать происшедшее. Одно успело мелькнуть: игры со смертью потом обязательно аукнутся. Они бросились открывать железные двери, но они оказались задраены с той стороны. Значит, выбираться наверх придется тем же путем -- через люк. И это значило снова попасть в самое пекло. Но другого выхода не было. Первым вскинули наверх легкого Артиста. На разведку. Тот исчез в проеме не надолго. И когда появился снова, крикнул: -- Держите. И стал спускать вниз лестницу. Пожар уже кончился. Второй взрыв разметал огонь, сровнял с землей еще недавно казавшийся сказочным дворец. "Москвичок" все так же стоял в кустах. Через час они были уже в аэропорту. Боцман ничего подозрительного не заметил. Все прекрасно понимали, что Дашева будут перевозить или в качестве больного, предварительно накачав наркотиками, или в багаже. Но Боцман, метавшийся по аэропорту, не заметил ни людей, которые держались бы вместе, ни объемного багажа, ни носилок. Пассажиры как пассажиры. В большинстве своем почему-то женщины. -- Все равно, за пассажирами смотрите в оба. Можем оказаться с ними в одном самолете. Таким образом напутствовав подчиненных, Пастухов раздал всем билеты на разные места. Весь полет держались незаметно и между собой никак не общались. Ни взглядом, ни жестом. Глава тридцать вторая На сей раз они были предельно осторожны, шли по одному, на большом расстоянии друг от друга, чтобы всем сразу не попасть в ловушку. Но ловушек больше не было. Видно, аборигены решили, что уже убедили воинов оставить их в покое и идти своей дорогой. А может быть, они считали, что те и так пропадут в подземелье. По дороге бойцы видели на стенах какие-то надписи, но были они на староарабском языке. Понять их смысл почти не удавалось. -- Это было построено лет пятьсот назад, -- сказал американец. -- Строил кто-то из шахской семьи. Это было убежище на случай нашествия. Щуплый прикрикнул на американца: -- Не до истории сейчас! Мы тут не на экскурсии! Через полчаса преследования они вышли в широкий тоннель. Один из бойцов наступил в кучу конских яблок. Только что здесь прошли аборигены. -- Приготовиться! -- скомандовал Щуплый. Заклацали вставляемые в оружие рожки с патронами и затворы. Еще один поворот тоннеля -- и вот вся деревня, все ее жители, со всем своим скарбом, с детьми, скотом, стариками, как на ладони. Тоннель плавно спускался вниз, образуя внизу широкое пространство. Там и были жители забытого аула. -- Огонь! -- скомандовал Щуплый. Грохот пронесся под сводами каменных стен. Люди погибали быстро, дети даже не плакали, женщины не кричали. Они убили их всех, не оставив в живых никого. Ходили и добивали уже мертвых выстрелами в голову и грудь. Когда дело было кончено, они выбрались из пещеры. Это оказалось не так уж сложно. Как раз широкий тоннель вел на поверхность. Была уже ночь, но Щуплый отправил отряд разыскать остальных. Радиосвязи у них не было, во-первых, потому, что по радиосвязи отряд могли бы засечь, а во-вторых, в пещерах она все равно не действовала. Но большинство оставшихся собрали довольно быстро. -- Воины Аллаха, это был наш первый бой, мы победили. Аллах акбар! -- сказал Щуплый. Общий хор подхватил клич. -- А сейчас в путь. Мы и так задержались тут слишком долго. -- Все устали, -- сказал ему соплеменник. -- Может быть, дать людям отдохнуть? Впереди долгий путь. -- Нет, мы не можем отдыхать. Мы должны идти только ночью. Значит, нам придется остаться здесь еще на сутки. У нас нет времени. Вперед, бойцы. Колонна тронулась. Через девять суток они должны будут выйти к границе с Таджикистаном. Глава тридцать третья Сергею было странно не слышать ни одного звука вокруг. Он не слышал рев выруливающего и взлетающего самолета, не слышал любезное обращение к нему стюардессы. Не слышал разговоров вокруг. И вдруг сквозь эту тишину прорвался -- Сергею даже показалось, что это чудо, -- какой-то неземной, ангельский голос: -- А вы куда летите? Сергей завертел головой, не показалось ли, и наткнулся взглядом на миловидную девушку, его соседку. -- Да по делам, -- осторожно сказал Сергей и вдруг услышал и свой голос. Слух вернулся. Тут же вкатился и гул самолета, и разговоры, и даже тихая музыка из наушников, которые лежали на подлокотнике кресла. -- А я домой, -- сказала девушка. -- Аня. -- Что? -- не понял Пастухов. -- А... Сергей. -- Очень приятно. Вы один летите? -- Да, -- неумело соврал Пастухов. -- И я одна. Скучно... Я вам не мешаю? -- Нет-нет, -- оглядываясь по сторонам, уверил Пастухов. -- Тогда можно я вам дам один совет? -- Совет? -- Ну да. -- Интересно, -- повернулся к Ане Сергей. -- Когда разговариваете с девушкой, не смотрите по сторонам. Пастухов улыбнулся. -- Хорошо, не буду. Девушка наклонилась к уху Сергея: -- А я сразу поняла, откуда вы. -- Откуда? -- громко сглотнул Пастухов. -- Из Москвы. А я тоже в Москву недавно летала. Искала правду. -- И как, нашли? -- поинтересовался Пастухов. -- Не знаю. Меня из квартиры выселили. -- Как так? -- Да так -- приехала из командировки, а вещи мои свезли в ЖЭК, а в квартире уже другие люди. -- Ничего себе... Из-за чего? -- Ни из-за чего. У нас вообще законов нет. Что хотят, то и делают. Я ведь русская, а там вообще нас не очень привечают. -- Там -- это где? -- спросил Сергей. -- Я из Йошкар-Олы. Это Удмуртия, знаете? Сергей с трудом заставил себя не открыть от удивления рот. Надо же -- такое совпадение. -- Не может быть, -- сказал он. -- Что не может быть? -- не поняла девушка. -- Дело в том, что я тоже лечу в Йошкар-Олу. -- Через Самару? -- недоверчиво спросила девушка. -- Через Самару. -- У меня в Баку тетя, хотела у нее пожить, но и тут несладко. Работы никакой, к русским вообще отношение... -- М-да, -- кивнул Сергей. -- А в Йошкар-Оле буду снова пороги обивать. Должна же быть правда. Ну как так -- взять и выселить человека?.. -- А у вас и документы есть? В смысле -- все в порядке? -- Все, хотите покажу? И, не дождавшись ответа от Сергея, девушка вынула из сумки папку и положила на колени попутчику. -- Читайте. Сергею пришлось читать всякие ордера, расчетные счета, постановления, ходатайства и прочее. Документы вроде бы были в порядке. -- Интересно. -- Сейчас вот вернусь и снова окажусь на улице. -- Но почему? С какой стати вас?.. -- Это жених мой. Я ему отказала, а он в паспортном столе служит. Взял и меня за это выселил. -- Ничего себе. -- Негодяй он. Он мне сказал -- я тебя вообще в тюрьму засажу. Вот такой женишок. -- Ясно, -- сказал Пастухов. -- Разберемся. Это вырвалось из него непроизвольно. Ну не мог он просто так пройти мимо человеческой беды. Они договорились, что девушка пока поживет в гостинице, а Сергей попробует разобраться с ее женихом. Команда с завистью смотрела на Сергея, который всю дорогу, как казалось остальным, весело беседовал с миловидной девушкой, а им приходилось глазеть по сторонам, пытаясь угадать -- есть ли в самолете боевики, люди в масках. Несмотря на все ухищрения, обнаружить боевиков не удалось, во-первых, потому, что никаких масок ни на ком по определению быть не могло, а во-вторых, так же как и солдаты удачи, никто не ехал группой. Особенно пристально присматривались к бизнесмену и двум телохранителям, но те всю дорогу так усердно прикладывались к спиртному, что к моменту высадки в Самаре их выносили. Из Самары, пока ждали самолет на Йошкар-Олу, связались с Голубковым. -- Значит, так, -- сказал Голубков, -- Филина пока не трогать, проследить, кто за ним придет, куда повезут. -- Ясно. -- В общем, ребята, весь тамошний клубок вам размотать придется. -- Ясно, -- снова сказал Пастухов. -- А где жить будем, как с оружием? Кто нас встретит? Транспорт? Легенда? -- Это все на месте. И Голубков назвал человека, который их встретит. Звали его Носорог. Что за Носорог? Пастухов терялся в догадках, но все разъяснилось само. -- Пастухов? Не ошибся? -- спросил толстяк в местной войлочной шапке, встретив Сергея у выхода. Пастухов видел страдающих ожирением, но этот был действительно -- носорог. -- Не ошиблись. -- Скликай орлов условным клекотом, а я карету подгоню. Вот так. Свой в доску. Сергею не надо было скликать. Все видели из разных точек аэропорта, где и были предусмотрительно рассредоточены. -- Этот, что ли, дядя? -- уважительно спросил Боцман. -- Этот. Мы тебе с ним первенство среди тяжеловесов устроим, -- пообещал Муха. -- Ни разу не встречался с борцами сумо. Но готов попробовать. -- Хватит трепаться. Транспорт подали, -- сказал Артист. И действительно к ним, игнорируя разметку, подкатил ЗИМ. -- Садись, молодежь, -- толстяк ударение сделал на первом слоге. Сергей уже влезал в машину, когда его кто-то тронул за рукав. Он обернулся -- Аня. -- А вы говорили, что едете один. -- Это встречающие, -- снова неловко соврал Сергей. -- А... Так вы меня найдете? -- Обязательно. Расселись. Тронулись. -- Как там товарищ подполковник себя чувствует? -- спросил Носорог уважительно. -- Полковник он. -- Заслужил. Я вот не потянул. Так майором и хожу... В отставке. Но -- действующий резерв. На свой страх и риск. Я вас у себя размещу. -- Нам бы с транспортом вопрос решить, -- сказал Сергей. -- Ого, сразу взял быка за рога, -- хохотнул толстяк. -- Носорога, -- поправил Муха. -- Откуда кличку мою знаете? Голубков? Помнит, значит... А с транспортом просто, вот он, под вашими крепкими еще задницами. -- Приметный больно. -- И что? Ни один постовой не остановит. Меня все знают. А это что за девица? -- спросил Носорог. -- Да так, попутчица, беда у нее, из квартиры выселили. -- Ясно -- Робин Гуд? -- Ну надо же человеку помочь. -- Надо. -- А это у вас что, полоса еще одна? -- спросил Док, кивая на взлетную полосу. -- Да. Коммерческие, личные. Я вас окольными провезу, чтобы всей компанией не светить. В это время на коммерческую полосу зашел ЯК-40. -- Тормознуть? Пастухов и вся его команда, не исключая Боцмана, удивились, ну до чего же ушлый мужик. Сергей и Док достали бинокли. Они сразу вычленили группу из пяти человек. И еще большой ящик с дырочками. Лица пятерки были закрыты огромными черными очками. -- Это ж маски, -- сказал Боцман. Пастухов поднял палец, оборвав Боцмана на полуслове. -- Какие маски? -- все-таки услышал Носорог. -- Да так, кажется, знакомых увидели. -- Интересно, это ж ЯК нашей администрации, -- сообщил Носорог. -- Кого? -- Кисалина. Сергей взял информацию на заметку. Вот тут как, оказываете. -- А мне велено вам Ореховую показать. Где Игорь Филин проживает. Вообще-то отец его -- мой друг. Но сначала домой. Глава тридцать четвертая Первым делом, сойдя с поезда, Игорь помчался в больницу. Но там на него посмотрели очень удивленно: -- Филин? Нет, такой у нас не значится. Какая-то ошибка. -- Какая ошибка? Это ваша телеграмма? Дежурная пожала плечами: -- А кто ее знает? У главврача спросите. -- Где он? -- Дома. Завтра будет. -- А отец мой где? -- Может, тоже дома? Эта простая мысль даже не пришла Игорю в голову. Ну, конечно, надо срочно ехать к отцу! Что там случилось? Что за странные телеграммы? В городе уже было довольно пустынно, сейчас в российских городах люди ложатся рано или у телевизоров сидят, а на улицу -- ни-ни. Да и что там хорошего? Игорь по московской привычке остановился у обочины, чтобы тормознуть такси или частника, но до Йошкар-Олы новые веяния еще не дошли. Если и проезжали машины, то на поднятую руку Игоря никто внимания не обращал. Игорь простоял минут двадцать и двинулся пешком, потому что общественный транспорт в городе работал из рук вон плохо. Вот это новшество уже сюда пришло. До дома отца пришлось тащиться чуть ли не на другой конец столицы Удмуртии. Уж чего только не натерпелся за время своего ночного похода Игорь. И проститутки к нему приставали, и хулиганы просили закурить, и милиционеры проверяли документы (почему-то блюстители порядка были как раз там, где не было ни проституток, ни хулиганов), и какие-то оборванные нищие просили на лечение, и даже кто-то предлагал купить пистолет. Игорь уже даже было решился обзавестись оружием, но вовремя передумал. Словом, до дома отца он добрался переполненный провинциальными впечатлениями. Родного города он не узнал. А вот отца узнал сразу. -- Игорешка, ты? Ты чего здесь? -- распахнул глаза худенький старичок в очках и поношенной байковой рубахе. У Игоря сжалось сердце. Когда-то эту рубаху носил он сам. А потом решил выбросить -- локти протерлись. Но отец, приезжавший в Москву на свадьбу Игоря, как увидел такое расточительство, чуть чувств не лишился. Он забрал рубаху себе, сказал, что будет в ней на участок ходить. Игорь поверил, подарил отцу еще костюм, туфли, несколько новых светлых сорочек, так думал, что осчастливил отца. А теперь вот оказывалось, тот драную рубашку носит дома. А в доме голо и неуютно. За своими научными, семейными, столичными проблемами Игорь забыл об отце. Он даже прослезился на плече у папы. Потом они сидели на кухне и пили плохой чай. Игорь не додумался привезти отцу из Москвы продуктов. Он считал, что теперь по всей стране все есть. Действительно, все везде было, но далеко не у всех. История с телеграммой стала центром обсуждения. -- Может, соседи? Меня в больницу, а сами на мою жилплощадь? -- высказывал отец догадки. Но Игорь вдруг понял, что соседские козни здесь ни при чем. Он вспомнил визит к нему странного незапоминающегося человека по фамилии Иванов. Вспомнил, как тот словно только и ждал, что Игорь скажет -- я уезжаю к отцу. И ему стало страшно теперь уже по-настоящему. В Москве он был хоть как-то защищен. Он мог сказать в лаборатории, мог вызвать милицию мог спрятаться у друзей. А здесь? Его наверняка и выманивали из Москвы, чтобы тихо и без шума... Что? Убить? Украсть? -- Папа, что мне делать? -- с отчаянием в голосе проговорил Игорь. На отца история вербовки Игоря произвела страшное впечатление. Он вдруг схватился за сердце, лицо его посерело, он стал хрипеть. Игорь бросился к аптечке -- кроме валокордина, лекарств в ней не было. От валокордина, правда, отец хоть чуть-чуть пришел в себя. И пока Игорь накручивал диск допотопного телефона, с трудом выговорил: -- Надо Гоноросову позвонить. Ты его помнишь. Он в КГБ работал. Здоровый такой. -- Да-да, -- краем уха слушал Игорь. -- Обязательно. -- Он тебе поможет. Мы ж с ним друзья. "Скорая" приехала на удивление быстро. Впрочем, толку от этого было -- чуть. -- Вам сколько лет, дедушка? -- спросила черноглазая врачиха, не очень внимательно выслушав стетоскопом отца. -- Восемьдесят четыре. -- Так чего вы хотите? Возраст, дедуля, необратимые процессы. Вам уже ничего не поможет. Игорь ругаться не стал. Он просто отозвал врачиху в сторонку и сунул ей пятьсот рублей. -- Ну, вы еще крепкий мужчина, -- тут же поменяла тон врачиха, -- вот в клинике вас подлечат, подлатают укрепят, глядишь, на свадьбу пригласите. И отца, заботливо уложив на носилки, отнесли в машину. -- Я с вами, -- сказал Игорь. -- Где у вас лучшая клиника? Врачиха замялась. Игорь снова раскошелился. -- В кардиоцентр, -- скомандовала водителю врачиха. И уже через час старший Филин лежал в палате на двоих, ему делали кардиограмму, кололи препараты, спрашивали, что он будет есть на завтрак. На все это Игорь потратил тысяч пять. Но ничуть не жалел о деньгах. На "скорой" же его отвезли и домой. И здесь, оказавшись один в пустой квартире, он вспомнил слова отца про Гоноросова. Долго рылся в записных книжках отца, пока не нашел нужный телефон. И хотя было уже три часа ночи, набрал номер. На том конце ему ответили сразу, словно только и ждали его звонка. Глава тридцать пятая Задание они получили в самолете, пока летели из Баку в Самару. На этот раз была не капсула с заданием, а радиошифровка. Старший прочел ее несколько раз. Шифровка ему не понравилась. Нет, не литературный стиль волновал Старшего. Старший даже любил шифровки, написанные казенным, телеграфным, рубленым языком. Он и в жизни старался говорить так же -- коротко, однозначно, непререкаемо. Но и шифровки он научился читать, что называется, между строк. Ему было спокойно, если в шифровке отдавался конкретный приказ -- туда, того, там, в то время. В этой шифровке вроде бы тоже все было на месте: "Пункт 3-1. Перебазироваться в Й-О. 3-2. Изъять Ф. 3-3. Поместить на базу. 3-4. Базу определит Т. 3-5. Проследить перевод денег в банк "Интервест". 3-6. Встретить Ю. 3-7. Встретить И. 3-8. Нейтрализовать И. и Ю. после их встречи. 3-9. Изъять СПЧ-1. 3-10. Ф., Д., СПЧ-1 переправить в Москву. Держать ситуацию под контролем". Вот эта последняя фраза без указания пункта в шифровке и не понравилась Старшему. Она была какая-то расплывчатая. Она что-то подразумевала, а что -- Старший понять не мог. Видно, в Йошкар-Оле их ждут какие-то неожиданности. Команде его бойцов, правда, к ним не привыкать. Но неожиданность неожиданности рознь. Они всегда готовы к любым случайностям и даже несуразицам во время операции. Их этому обучали долго и упорно. Но их также учили тому, что называлось на языке тактиков с секретной базы под Ростовом -- перемена цели. Это когда оказывалось в ходе боя, скажем, что враг не спереди, а сзади, даже рядом. Враг -- твой командир. Впрочем, вот этот пункт тренировки всегда оставался белым пятном. Как поступать в таких случаях, их не обучили. В таких случаях они должны были ориентироваться по обстановке. Вот этого и Старший, и команда железных бойцов терпеть не могла, ненавидела и боялась. Как раз тем самым оставшимся в них страхом самосохранения. Впрочем, таких ситуаций у них пока не было. Но вот эта фраза -- "держать ситуацию под контролем" -- как раз и подсказывала Старшему, что такая ситуация вполне может на них свалиться. Як-40 сделал дозаправку в Самаре, но взлетел почему-то не сразу. Команде было строго-настрого запрещено общаться с экипажем, но Старший не выполнил этого запрета. -- Почему не летим, командир? -- спросил он первого пилота. -- В Оле погоды нет. Не принимает. Старший поверил. Торопиться им было особенно некуда. Филин если и появится там, куда они летят, то не раньше нынешнего вечера. Взять его особого труда не с