Андрей Таманцев. Пешки в Большой игре --------------------------------------------------------------- Солдаты удачи-10 OCR: Sergius (s_sergius@pisem.net) --------------------------------------------------------------- Вы все хотели жить смолоду, Вы все хотели быть вечными, -- И вот войной перемолоты, Ну а в церквах стали свечками. А.Чикунов В романах серии "Солдаты удачи" все события взяты из жизни. Мы изменили только имена героев. Почему? Это нетрудно понять: слишком тяжела и опасна их работа. Каждый из них всегда на прицеле, вероятность избежать смерти приближается к нулю... Имеем ли мы право лишать таких людей надежды на завтрашний день?.. Таманцев А. Т17 Пешки в Большой игре: Роман. -- М.: ООО "Издательство "Олимп"": ООО "Издательство "ACT"", 2001. -- 352 с. -- (Солдаты удачи). ISBN 5-17-009356-Х ("Издательство "ACT"") ISBN 5-8195-0542-5 ("Издательство "Олимп"") Группе Сергея Пастухова поручено найти и обезвредить секретное супероружие, за которым ведут охоту исламские террористы. Однако очень скоро солдаты удачи начинают понимать, что дело вовсе не в секретном оружии, его, может, и вовсе не существует, но здесь замешаны большие деньги и большая политика. Им же отведена лишь роль пешек-исполнителей. Могут ли смириться с этим настоящие профессионалы?! Пастух и его друзья вступают в жестокую схватку не только с террористами, но и с ложью, которая опутала "проект "Меркурий"". УДК 821.161.1-312.4 ББК 84(2Рос-Рус)6 © "Издательство "Олимп"", 2001 © "Издательство "ACT"", 2001 Глава первая Карачи. 19 февраля. Землетрясение силой семь баллов по шкале Рихтера почти полностью разрушило пригород столицы. Подземные толчки произошли в пять часов утра, когда жители еще не покинули своих домов. Многочисленные пожары и разрушения. Спасатели не справляются с масштабом бедствия. На этот момент насчитывается около трех тысяч погибших (ИТАР-ТАСС). x x x Тормоза взвизгнули перепуганно, машина остановилась как вкопанная, чуть покачиваясь от стремительного бега. -- Нет! -- закричал человек, сидевший позади водителя. Руки у него были связаны за спиной, он видел только бритый, толстый затылок сидевшего за рулем громилы. -- Вылезай, -- тихо, но твердо произнес громила. -- Нет! Не надо, я вас прошу! -- снова закричал человек. На пустынной проселочной дороге его вряд ли кто-нибудь мог услышать. Но он кричал, потому что знал: сейчас его убьют. Громила лениво пожал плечами. -- Тогда говори, -- сказал он, не оборачиваясь. -- Что говорить, что?! Громила помолчал, рукой с сосисочными пальцами почесал макушку. -- Вылезай! -- повторил он с раздражением. -- Нет! Нет! Я скажу, ладно, я скажу. Везите меня, я все скажу. -- Куда тебя еще везти? Здесь говори. -- Но я... Но вы... Пожалуйста, я скажу, но вы же ничего не поймете. -- А это не моего ума дело, -- сказал громила. И включил магнитофон. -- Сюда говори. -- А потом вы меня убьете? -- тонким голосом спросил человек. -- Ага, -- ответил его мучитель. -- Тогда я ничего не скажу. -- Тогда я буду тебя бить. -- Громила выключил магнитофон. -- Выбью тебе все зубы и заставлю их съесть. Потом отрежу тебе пальцы, по одному, все десять. -- Громила снова почесал макушку. -- Нет, все двадцать, на ногах -- тоже. Ты будешь подыхать медленно, ты все равно все скажешь, но тебе будет очень больно. А перед смертью я отрежу тебе уши и тоже заставлю съесть и выдавлю глаза. -- Мучитель показал большими пальцами рук, как он выдавит глаза. -- А если будешь умницей, я просто выстрелю тебе в сердце и ты умрешь легко и быстро. Ну! -- Я ничего не скажу! Громила, почти не оборачиваясь, ребром ладони ударил пленника по лицу. У того кровь потекла из носа, он тоненько заныл. Вытереть кровь не было возможности, потому что руки у него были связаны за спиной. -- Не надо, не бейте, я все скажу. Громила снова включил магнитофон. -- Проблема направленного тектонического взрыва -- слишком серьезная проблема, решить ее пока не удавалось никому. Есть какие-то разработки, но они все находятся в стадии гипотез. Человек шмыгнул носом, втягивая кровь. -- Это все? -- спросил громила. -- Да. Больше я ничего не знаю. Парень выключил магнитофон, снова, не оборачиваясь, махнул рукой. Пленник не увидел ножа, но почувствовал, как его лоб обожгла острая боль. Кровь сразу залила лицо. Было не столько больно, сколько страшно, кожа свесилась почти на глаза. Человек снова закричал. -- Ну, я включаю? -- спросил громила. -- Да! Да! -- взвизгнул человек. Громила щелкнул кнопкой. -- В СССР велись такие разработки, кажется, в бакинском институте. Да! В Баку. Но они были прекращены. Бандит повел плечом, человек сжался и заторопил слова. -- Принцип такого оружия основан на том, что тщательно исследуемые места напряжения плит земной коры заносятся на компьютерную карту, специальная программа вычисляет места, силу и время воздействия на эти напряженные места, которые даже при небольшом воздействии вызывают эффект цепной реакции в земной коре и вызывают землетрясения в нужном месте и нужной силы. Эти места напряжения называются "спусковой крючок", их достаточно много на границах тектонических плит. -- Спусковой крючок, -- хмыкнул мучитель. -- Да, -- подобострастно сказал пленник, -- они как раз и являются самыми уязвимыми в структуре земной коры. При этом не обязательно воздействовать на "спусковой крючок" непосредственно, направленный взрыв из достаточно глубокой шахты прокатится до самого места напряжения и вызовет нужную реакцию. Собственно, вызвать землетрясение в нужном месте можно вообще с другого конца земли. Но это все еще находится в стадии предварительных разработок... -- Хорош, -- сказал парень. -- Нет-нет, я не закончил, я еще много могу сказать. Громила нажал кнопку "стоп", вынул кассету и вставил другую. -- Давай. -- Самый главный компонент такого оружия -- сейсмограф повышенной чувствительности, который располагается в самой шахте и посылает сигнал на компьютер, отдавая команду в место направленного взрыва. Я знаю, что такой сейсмограф был создан. Но, кажется, его потом уничтожили, поскольку без точной компьютерной программы точность тектонического оружия была равна всего лишь пятнадцати процентам. То есть землетрясение возникало совсем не в том месте, в котором требовалось. Так было вызвано землетрясение в Спитаке, а не в Кандагаре. -- Где этот аппарат? -- спросил громила. -- Хранился на испытательной базе Где-то в Таджикистане. Потом -- не знаю. Разработки закрыли восемь лет назад. -- Все? -- спросил громила. -- Нет-нет, я еще много знаю, я, например, могу рассказать принцип действия сверхточного сейсмографа. Рассказать? -- Давай, -- лениво ответил мучитель. -- Но для этого мне надо чертить, писать цифры... -- Словами давай, словами... Громила не договорил, глянув в зеркальце заднего вида. По дороге к ним приближался черный джип. -- Но словами я не... -- начал было человек. -- Заткнись! -- гаркнул громила. Черный джип приближался. -- Помогите! -- закричал человек, когда джип поравнялся с их машиной. -- Заткнись, сука! -- зарычал громила. Но джип остановился. Из кабины водителя выпорхнула милая девушка в светлом платье. Направилась к машине. Парень двинул пленника под дых, тот согнулся пополам, затих. -- Простите, -- наклонилась к закрытому окошку водителя девушка. -- Это дорога на Суворово? -- Чего? -- не понял громила. -- Это дорога на Суворово? Я, кажется, заблудилась. Парень быстро оглянулся. Больше никого на дороге не было. -- Какое еще Суворово, катись отсюда! -- Ну как же, Суворово -- это где-то здесь, -- растерялась девушка. И заглянула на заднее сиденье. -- Ой, а кто это? Он поранился? Парень раздраженно вздохнул, вынул пистолет и открыл окошко, чтобы убить ненужную свидетельницу. Последнее, что он увидел, -- выкинутые прямо ему в лицо тонкие руки девушки. Нет, не последнее, когда его голова, быстро и точно отрезанная от шеи, отвалилась назад, мозг еще успел запечатлеть округлившиеся глаза человека на заднем сиденье. Тот не поверил в свое спасение, он впервые увидел лицо мучителя, правда перевернутое. -- Быстро, вылезайте, -- отворила дверцу девушка. -- Боже, как вы поранились. -- Вы... Меня... я уже... Спасибо... -- лепетал спасенный. Девушка оглянулась по сторонам -- на дороге по-прежнему было пусто, забрала у убитого магнитофон, отерла кровь и сказала в микрофон: -- Все в порядке. Потом помогла человеку пересесть в свой джип, быстро перевязала его голову, но веревки почему-то не разрезала. Потом что-то достала из бардачка, выбежала и это что-то кинула в открытое окошко водителя. Быстро вскочила на водительское место, и джип сорвался с места. Человек только успел увидеть в заднее окно, как машина, в которой его только что мучили, взлетела на воздух. -- Вам, кажется, нужна была бумага, чтобы писать и чертить, -- сказал девушка. -- У нас бумаги вдоволь. Человек тихонько заскулил. -- Я ничего не знаю, я наврал, я хотел жить. -- Ну не все вы наврали, надеюсь, откуда-то вы знаете то, что нас интересует... -- Вы не понимаете, я просто краем уха слышал... -- От кого? -- Ну у нас в институте говорили... -- Кто говорил? -- Да все... Все что-то слышали... Отпустите меня. Я никому ничего... -- Разумеется. Может быть, вы знаете, кто этим занимался вплотную? -- А я разве не сказал? Да, я знаю, знаю, Игорь этим занимался. -- Какой Игорь? -- Филин. Глава вторая Сергей Пастухов взял две свечи. Зажег и поставил рядом. Он тихо радовался в душе, что берет всего две свечи. Это значило, что он потерял всего двоих друзей. А мог потерять куда больше. Мог потерять всех... Он стоял в звенящей тишине сводчатого зала, молча смотрел на вздрагивающий огонь, отражающийся в окладах икон, и думал о том, что все чаще приходит сюда не только по долгу, не только для того, чтобы помянуть погибших друзей. Просто в этом мире ему все чаще стало не хватать чего-то надежного и неизменного, чего-то, не требующего доказательств, гарантий или залогов, чего-то более определенного и истинного, чем "государственные интересы", "материальное вознаграждение" или "личные счеты". И все чаще его мучил вопрос: чей я солдат, Господи? Как узнать?... В этой маленькой церквушке в Спас-Заулке лежат его друзья. А они чьими солдатами были? Неужели... Нет. Только не солдатами Сатаны, это уж точно. Но вот солдатами ли Бога? Ну, скажем скромнее, были ли его погибшие друзья, он сам, живые его товарищи солдатами добра? Нет ответа... К Пастухову тихо, словно стараясь не нарушить его уединение, подошел отец Андрей. Сергею не было еще тридцати, и священник примерно того же возраста. И это единственное, что было между ними общего. -- В книге Екклесиаста, -- тихо произнес священник, словно угадав мысли Сергея, -- сказано: "И обратился я и видел под солнцем, что не проворным дается успешный бег, не храбрым -- победа, не мудрым -- хлеб, и не разумным -- богатство..." -- Да, -- кивнул Сергей. -- "...но время и случай для всех их", -- закончил цитату священник. Сергей посмотрел на косые лучи, прорезавшие полумрак церкви, и подумал, что в такой день наверняка умирать особенно не хочется, А когда хочется? В морось? В стужу? Никогда. Машину он оставил за церковной оградой, обсаженной с двух сторон густым кустарником, поэтому не сразу заметил человека, который, опершись спиной о борт пастуховского джипа, курил сигарету и терпеливо ждал хозяина. Сергей остановился. Вот что решит сейчас, то и сделает. Решит -- все, баста, хватит, навоевался -- и не будет никакого разговора. И в самом деле -- навоевался, хватит. Ведь минуту назад об этом же думал. И все казалось так ясно. Полковник секретной службы Голубков конечно же не случайно оказался здесь. И -- это тоже прекрасно понимал Сергей -- его снова зовут стать солдатом, а значит, опять повернуть свою жизнь. Сергей Пастухов, бывший капитан спецназа, никогда не избегал этих поворотов. Что бы они ему ни приносили. Даже если вспомнить Чечню, встречу с мясниками от медицины, его отказ выполнять чудовищные приказы генерала, а главное -- его страшное знание содеянного не им. Тогда он ощутил себя невольно измазанным невинной кровью. И уволившие его с формулировкой "За невыполнение приказа вышестоящего начальника"" прекрасно знали об истинных причинах увольнения. И на этот раз он просто подошел, открыл двери своего джипа, сказал: -- Здравствуйте. Садитесь. Червонец километр. -- Не жирно ли? -- откликнулся полковник. -- В самый раз... Голубков был начальником отдела оперативного планирования, следовательно, разработчиком, а Пастухов исполнителем. Иногда норовистым. И умный мужик Голубков прощал ему эту норовистость. Оба хотели отшутиться, и обоим это не удалось. Но если бы Сергей знал наперед, что именно с этого разговора ближайшие дни превратятся для него в выматывающую, смертельно опасную гонку, он обязательно подосадовал бы на то, как глупо было смазано начало. -- Не до шуток, Сережа, -- сказал Голубков. Сергей кивнул и завел двигатель. Джип довольно фыркнул и выкатил на дорогу в Затопино, где жил с семьей Сергей. -- Вы ни разу не объявлялись в моем поле зрения ради шуток, -- сказал Сергей, словно оправдываясь. -- У вас каждый раз слишком озабоченный вид. -- Да? Ладно, я подумаю над этим... -- Ну так что случилось, Константин Дмитриевич? Голубков вместо ответа закурил очередную сигарету, и Сергей понял, что разговор предстоит не на пять минут. -- Давай в Москву, -- попросил полковник. Какое-то мгновение они смотрели друг другу в глаза. -- Это важнее, чем все прежнее, -- произнес наконец Голубков. -- И боюсь, у нас очень мало времени. -- Да-а, время, -- растянул Сергей, -- время и случай. Он включил левый поворотник и лихо развернулся. Машину резко качнуло на противоположном кювете, полковник стукнулся плечом о дверцу и что-то недовольно проворчал, а Сергей тем временем вывел своп джип на дорогу и погнал его к шоссе. -- Ты чего лихачишь не по делу? -- недовольно спросил Голубков. -- Так ведь торопимся, Константин Дмитриевич. Полковник покачал головой: -- Не на тот свет. -- Это верно. А куда? Полковник откинулся на спинку кресла и только теперь заговорил. -- Слушай, Сережа, -- сказал он. -- Дело нехитрое, но очень важное. Сергей кивнул, давая понять, что внимательно слушает. -- В Баку есть такое заведение -- институт геологии, -- начал Голубков. -- Надо проникнуть туда и вынести информацию об одной секретной разработке. Причем так, чтобы этого никто не заметил. -- А селитру из школьной лаборатории вам украсть не надо? -- спросил Сергей. Голубков немного подумал. -- Нет, -- сказал он уверенно. Сергей, не удержавшись, даже оторвался от дороги, чтобы взглянуть на полковника. -- Бывшие союзнички напортачили? -- Почему бывшие? Мы со всеми, особенно с ближними, хотим жить в мире и согласии. Так что дело предстоит деликатное. -- А когда нам поручались дела не деликатные? -- спросил Сергей и сам же ответил: -- Да никогда. Государству опять понадобились они -- Сергей Пастухов и его команда. Это понятно. Иначе полковник не появился бы здесь. И понадобились они государству потому, что никому не принадлежат и ни в каких штатах не состоят. Наемники. Солдаты удачи. Никому не подотчетные. Да при этом способные выполнить то, что не под силу многим другим. Оно -- государство -- в некоторых щекотливых случаях очень высоко ценит это качество и более или менее щедро его оплачивает. Кому, как не Сергею, об этом знать. Но то, что предложил Голубков, больше смахивает на банальную кражу. -- Константин Дмитриевич, -- сказал Сергей, -- вы бы поконкретней как-нибудь. -- Дело в том, -- продолжил полковник, -- что это военная разработка, которая имеет очень большое стратегическое значение, Сережа. И задумана она была еще в Союзе. После развала Союза основные материалы остались в Баку, поскольку основная группа разработчиков находилась именно там, в бакинском институте геологии. Сначала об этом не думали, но теперь, когда возникла необходимость продолжить исследования, и -- что, может быть, важнее -- сохранить уже сделанное, эти материалы потребовалось вернуть в Москву. -- Это правда серьезно? -- Серьезней ядерного оружия. -- Что, началась охота? -- Охота началась давно. Вот мы и боимся, что ловцы уже подвели сачок. -- Голубков немного помолчал, а потом взглянул на Сергея. -- Надо полностью исключить любую подобную возможность и изъять материалы, относящиеся к разработке. И сделать это надо очень быстро. -- Как быстро? -- Вчера. Глава третья Стоящий у окна и нервно ждущий звонка человек обладал совершенно обыкновенной фамилией Иванов. Впрочем, внешностью -- тоже. Все было на месте, но слишком на месте, что ли. Такую ошибку на первых порах допустил знаменитый профессор Герасимов, восстанавливая по черепу облик человека. Он сделал лицо совершенно симметричным. И оно не было похоже на контрольную фотографию Человек асимметричен, тем и запоминается. В лице Иванова природа уже совершила ошибку. Но, может быть, не ошибку... Наконец звякнул звонок. Иванов оторвался от урбанистического пейзажа за окном. -- Жду, -- сказали в трубке. -- Еду, -- тоже коротко ответил Иванов. Через несколько минут он и невысокий человек, немного суетливый, но с выражением застарелого чиновного чванства на лице, уже шли по коридорам Государственной думы: -- ...Мустафа не сам по себе, у него наверняка есть хозяин за спиной. Он не сможет отказаться от такого предложения. У него рука не поднимется... -- Он может испугаться, -- ответил человек, торопившийся вслед за Ивановым, причем в его словах явно проскальзывали те самые оттенки страха, которые он приписывал Мустафе. -- Так не будем его пугать, -- пожал плечами Иванов. -- Но как же?.. Остановившись у двери с табличкой "депутат Владимир Петрович Круглое", Иванов взглянул на своего спутника. -- Я все возьму на себя, господин депутат Иван Петрович Круглов, -- сказал он с легкой улыбкой, потом раскрыл дверь и пропустил спутника в помещение первым. Секретарша тут же подняла на них взгляд и неуверенно улыбнулась. -- Пришел? -- Пришел, Владимир Петрович, -- сказала она Круглову, -- я провела его в кабинет. -- Правильно. Где Шафран? Как появится, срочно ко мне. -- Хорошо. -- И секретарша тут же схватила телефонную трубку. В кабинете депутата навстречу вошедшим встал худощавый, смуглый обладатель аккуратной бородки и белозубой улыбки. -- Приветствую вас, Владимир Петрович, -- расцвел гость. -- Как говорят на Востоке, мир вашему дому, радость вашим глазам. -- Здравствуй, Мустафа, -- откликнулся депутат, подходя к гостю и пожимая ему руку. -- Вечерний намаз не пропустишь? Мустафа широко улыбнулся. С Ивановым Мустафа поздоровался молча. Только легкий поклон. Владимир Петрович уселся на свое кресло за столом. Мустафа сел напротив. Иванов сбоку. -- Кофе? Чай? -- Чай, -- сказал Мустафа, а Иванов отрицательно покачал головой. Владимир Петрович распорядился. -- Ты знаешь, Мустафа, -- сказал он в ожидании чая, -- мы с тобой давно знакомы, а ты меня все не перестаешь удивлять. Тебе сколько лет? Мустафа развел руками. -- Все мои годы у Всевышнего, -- сказал он. -- Лет пятьдесят, наверное, -- бестактно сказал Круглов. -- А выглядишь на тридцать. Что, не пьешь, не куришь, баб не трясешь? А? Ха-ха-ха... Однако, манеры, подумал Иванов. Он знал, что Владимир Петрович боится. -- Ну, к делу. Насколько я понимаю, -- сказал тот, когда секретарша принесла чай и удалилась, -- у твоих заказчиков, Мустафа, появились какие-то новые условия? -- Никаких новых условий, -- ответил с улыбкой Мустафа. Похоже, улыбался он всегда. На всякий случай. -- Разве? -- удивился Владимир Петрович и перевел взгляд на Иванова. -- Условие одно, -- продолжил Мустафа, -- они согласны оказать посильную финансовую помощь вашему политическому движению, но только после того, как получат возможность познакомиться с господином Филиным. -- Тогда в чем же дело? Кажется, специалисты вполне определенно высказались о господине Филине и полностью подтвердили его абсолютную компетенцию. Неужели этого недостаточно? -- Достаточно, -- согласился Мустафа. -- Но они платят и хотят знать, за что платят. Вчера у меня был разговор с ними. Они на днях закончили оборудование научного центра и предложили следующее. Через четыре дня туда приедут все, кто имеет отношение к этому вопросу. Если господин Филин будет там в указанное время, то деньги они обещают перевести в тот же день на любой счет. -- Но ведь господин Филин... -- снова начал Владимир Петрович, и Иванов его снова перебил: -- Господин Филин не станет отказываться от выгодного предложения. Я уверен, что завтра же он даст свое согласие... Глава четвертая Они вышли после утреннего намаза. Их командир был без руки, но вместо нее блестел на утреннем красном солнце стальной крюк. Они между собой его так и называли по-арабски -- "Крюк". Воины Аллаха, они не знали ни страха, ни отчаяния, ни жалости, ни боли. В лагере под Кабулом их специально этому обучали -- не знать ничего в этой жизни, кроме высокого стремления к победе. Семей у них не было. Матерей они прокляли, отцов казнили. Мулла читал длинные напевные молитвы, они кланялись до самой земли и знали, знали, знали, что скоро эти молитвы будет слушать люди всего мира. Весь мир опустится на колени и будет вместе с ними кланяться до самой земли. Им ничего не надо было в этой жизни, только бы эта светлая мечта сбылась. Они съехались под Кабул со всего мира. Были выходцы из Африки, сухопарые, выносливые, быстрые руандийцы. Эти могли целыми днями идти, не пить и не есть. Были выходцы из Америки. Мощные, здоровые, умные, умелые. Эти умели обращаться с любым оружием, знали несколько языков, владели современной техникой. Были выходцы с Ближнего Востока. Эти были мудры и хитры, как змея. Они прокладывали путь, обходили многочисленных врагов, они подбадривали уставших. Но самыми лучшими были выходцы с Кавказа. У них было всего от остальных и еще что-то, отчего их побаивались даже самые смелые. Сильная, чистая, слепая вера. В последние перед походом дни им дали отдохнуть. Им постелили тонкие одеяла, чтобы они не спали на земле, как все эти два года. Им дали вдоволь мяса и лепешек, им дали сладкий мед и сочные травы. Многих потом вырвало от обильной еды. Желудки их не привыкли к такому изобилию. Только кавказцы не стали есть и спать легли на голую землю. А вчера к ним приехал Сам. Они многое слышали о нем, этом наместнике Аллаха на земле, этом первом воине ислама, защитнике всех правоверных. У него была длинная, местами уже поседевшая борода, цепкий и пронизывающий взгляд. Он шел мимо них, вглядывался в каждого внимательно, перед кем-то останавливался, трепал сухой рукой по щеке. С Крюком трижды обнялся. А потом вернулся туда, где стояли кавказцы. -- Вы победите, -- сказал он по-арабски. Кавказцы его не поняли, но по общему оживлению вокруг догадались, что Усама Бен Ладен пожелал кавказцам победы. Они воскликнули: "Аллах акбар!" И общий хор суровых мужских голосов поддержал их. Эхо прокатилось по долине и устремилось к самому небу. Усама подарил всем именные ножи, а кавказцам еще добавил по золотой монетке. И вот сегодня они вышли из лагеря. Теперь им предстоял долгий путь через афганские степи, через горы, туда, где ждет их грозное оружие Аллаха. Груженные порошком мулы шли степенно, пыль не поднимали с обожженной земли. Воины шли цепью. Изредка переговаривались друг с другом, но чаще молчали, чтобы сберечь силы. Задень они должны были пройти шестьдесят километров. Конечно, они могли отправиться транспортом -- у правоверного правительства были и автомобили, и вертолеты, и самолеты, но из космоса вся территория Афганистана просматривалась сверхдержавами, поэтому всяческие передвижения техники становились опасными, врагам ислама заранее становились ясны планы воинов Аллаха. Решено было отправить отряд пешком. Причем отправился отряд не на юг, а на север, чтобы окончательно запутать врагов. После вечернего намаза шли еще четыре часа, и только когда мулы уже стали спотыкаться, Крюк дал команду устраиваться на ночлег. К завтрашнему вечеру они должны будут добраться до промежуточного пункта. Там они будут целые сутки, а из промежуточного пункта выйдут ночью, и теперь их переходы будут только в темное время суток. Когда уже все спали, кавказцы все еще не ложились, сидели в кружке, о чем-то беседовали тихонько. Крюк подсел к ним, но они сразу же смолкли. -- Мы идем все вместе, -- сказал Крюк, -- ваша борьба -- это и наша борьба. Только сообща мы победим. Если у вас какие-то другие планы -- уходите из отряда. Кавказцы молчали. -- Вы с нами? -- спросил Крюк. -- Да, -- ответили кавказцы. -- Тогда не смейте шушукаться по углам. У нас нет тайн друг от друга. Ложитесь спать. Завтра трудный путь. Кавказцы легли, и Крюк, разбросав железной рукой большие камешки, лег рядом с ними. С некоторых пор он особенно внимательно следил за этой группой верных воинов. Все остальные были исполнительны, открыты и честны, а эти -- Крюк видел по их глазам -- только притворялись честными и открытыми. Они вынашивали какие-то свои, отдельные планы. Впрочем, до того как кавказцы посмеют пойти против всего отряда, Крюк перережет их, как баранов, по горлу, по горлу. Он уже показывал в лагере, как он это делает. Проникшему в их стан шпиону из Америки Крюк назначил смертную казнь. И сам ее исполнил. Своим железным крюком он зажал шею шпиону так, что тот и пошевельнуться не смог. А другой рубанул с размаху широким палашом и сделал шаг назад, чтобы хлынувшая из отверстой раны кровь предателя не испачкала его одежду. Голова покатилась, легла на щеку, и все увидели, что она моргнула глазами, шпион даже не успел приготовиться к смерти, он даже не понял, что головы у него уже нет. Вот так же он перережет всех отступников. Пусть они только дадут ему повод. Впрочем, пока повода не было. Только догадки. Но и шпиона они казнили в общем-то безо всякого серьезного повода, просто один раз застали его, когда он слушал по радио американскую музыку. Или английскую. Какая разница -- порождение неверных. А кавказцам даже меньше надо -- только еще раз вот так же собраться ночью и шушукаться. Утром после намаза Крюк построил отряд, пересчитал бойцов -- все были на месте, все сто двадцать два человека. -- Сегодня мы пройдем дальше, чем вчера, -- сказал Крюк. -- Берегите силы, псы-иноверцы следят за нами и в любой момент могут напасть. Будьте все время начеку. Мы дойдем до места поздно ночью. Если кто-нибудь из вас устанет и не сможет идти дальше -- он перестает быть воином Аллаха. Если кто-нибудь станет помогать уставшему, он перестает быть воином Аллаха, если кто-то пожалуется -- он перестает быть воином Аллаха. Отряд мрачно молчал, слушая Крюка. Они не боялись долгого перехода, они достаточно закалены и натренированы, они могут прошагать без отдыха и двое, и трое суток. Пока не свалятся замертво. Их пугала сама речь Крюка. Когда он так начинал говорить, он чуял в отряде врага. Он уже знал его в лицо, он готов был захватить шею своей железякой в любой момент, но этого момента он будет ждать, он сам его будет готовить. Воины посмотрели друг на друга внимательно: к кому первому начнет придираться Крюк, тот и станет сегодня его жертвой. -- Аллах акбар! -- воздел руки к небу Крюк. -- В дорогу. Они снова растянулись цепочкой и пошли по быстро накаляющейся дороге. Мулы снова покорно несли свою поклажу. К полудню уже палило так, что из-под тюрбанов стекали капли пота, ткань не успевала его впитывать. Крюк шел позади. Прямо перед ним кавказцы. Всем уже все было ясно. Крюк несколько раз останавливал самого щуплого из кавказцев и говорил: -- Ты устал, ты не можешь идти, да? -- Нет, я не устал, -- отвечал кавказец. -- Тогда попади вон в ту птицу, -- приказывал Крюк. Щуплый вскидывал карабин и, почти не целясь, стрелял. Птица падала. За все это время кавказец убил трех птиц и одну мышь. Крюк наливался злостью. Так долго продолжаться не могло. Глава пятая Сергей сбавил ход. -- Интересно было бы узнать, что может быть серьезней ядерного оружия? -- поинтересовался он. Голубков закурил очередную сигарету и приоткрыл окно. -- Этому проекту, -- сказал он, -- больше десяти лет. Называется он "Меркурий", и к нему с самого начала было особое внимание, потому что оружие это -- оружие массового поражения третьего тысячелетия. Тектоническое оружие. Колоссальная разрушительная сила, при этом не поддается никаким существующим системам контроля, а стало быть, ее обладатель неуязвим. Ему не нужны никакие носители, ни ракеты, ни самолеты. Термоядерных зарядов, которые необходимы для максимально эффективного результата, более чем достаточно. Ну а когда не требуется стирать с лица земли целое государство, достаточно и обычных взрывчатых веществ. Словом, затраты минимальные. -- Лихо... Все-таки приятно осознавать, каков истинный уровень научной мысли, -- криво улыбнулся Сергей. -- Так что, сам понимаешь, -- добавил Голубков, -- мы должны пресечь любую утечку информации по этой теме. Тем более что есть один очень серьезный нюанс... -- Полковник сделал короткую паузу, и Сергей понял, что весь разговор он затеял именно ради этого нюанса. -- Подробнее, если можно... -- Необходимо в полной мере восстановить военные исследования не только потому, но и чтобы быть уверенным: эти разрушительные технологии, которые называются "оружием массового поражения", никогда не будут применены. -- Не понял, -- удивленно проговорил Сергей. -- А для чего же их тогда восстанавливать? -- Парадокс? -- Голубков улыбнулся. -- Любое оружие массового поражения создается не для применения, а для устрашения потенциального противника. Это -- средство поддержания мирового порядка. Ну, конечно, были угрозы применить ядерное оружие. Карибский кризис. Но ведь это всего лишь угрозы. Разрушающая сила оружия массового поражения такова, что его применение просто бессмысленно, потому что уничтожает обе стороны. Ты помнишь что-нибудь о СОИ? -- Так, в общих чертах. -- Сергей усмехнулся. -- Есть сведения, что СОИ была просто-напросто дезинформацией американцев, такая чудовищная мистификация, понимаешь? Чисто теоретическая система, существующая только на бумаге, но якобы подтвержденная испытаниями. Американцы это придумали, чтобы подорвать советскую экономику. Представляешь, если бы мы тоже стали строить СОИ?.. -- Да уж... Значит, спасибо Горбачеву? -- Низкий поклон до земли, -- серьезно сказал полковник, -- если бы в восемьдесят пятом году в стране удержались бы старые власти и гонка вооружений продолжилась бы... -- "Меркурий" -- тоже блеф? -- прямо спросил Сергей? -- В том-то и проблема -- что нет. Поэтому "Меркурий" оказался наиболее эффективным и поэтому самым уязвимым. Вся беда в том, что он достаточно прост, и им сможет воспользоваться любой мало-мальски подготовленный человек... -- Что, прям так и любой? Полковник немного подумал. -- Скажем так, -- уточнил он, -- любая подготовленная группа людей. Понимаешь? Не военно-промышленный комплекс целого государства, а группа людей. Вполне ограниченная. А Азербайджан не то государство, которое способно обеспечить надежную защиту и полноценное развитие тектонического оружия. -- А что, как-то сотрудничать с ними нельзя? -- А зачем? Не очень-то нежно по отношению к Азербайджану прозвучали слова Голубкова. Но Сергей понимал, что это вполне логично. По крайней мере с точки зрения российских спецслужб. -- Значит, вся бакинская часть материалов по "Меркурию" уложена в компьютер, так? -- Так. -- А компьютер находится в институте геологии, и я должен увезти оттуда этот компьютер... -- Ну зачем? Куда проще -- незаметно скачать истинные данные, а на их место записать дезу. Все уже готово. Сергей так часто отвлекался от дороги, не отказывая себе в удовольствии поворачивать голову направо и бросать взгляды на своего пассажира, наблюдая за его мимикой, что даже снизил на всякий случай скорость. Мимика, правда, у полковника была крайне скупой, но тем было интересней. -- И что, мы собираемся этим вашим оружием землетрясения производить? -- Может быть. -- А американцы не прознают? -- Ты мне еще не дал своего согласия, -- уклонился от ответа Голубков. Сергей почесал нос, обдумывая слова полковника, а потом развел руками, выпустив на мгновение руль. -- Это моя работа, -- сказал он. Полковник удовлетворенно кивнул. -- Гонорар обычный, -- подтвердил он. -- Но на этот раз работа стоит денег. Могут возникнуть проблемы Сергей чуть снизил скорость и перестроился в правый ряд. И сделал он это сразу же после того, как на обочине мелькнул знак "Солнечногорск -- 5 км". Словно он опасался этого Солнечногорска и очень не хотел туда ехать. -- Мне понадобятся сутки, -- произнес Сергей. -- Сутки? -- Мне надо найти ребят. -- Хорошо, -- согласился Голубков. -- Сутки у тебя будут. Но не больше... И вдруг неожиданно, но очень проворно Сергей остановил машину, приткнул ее к обочине и заглушил двигатель. -- В чем дело, Сережа? -- спросил полковник. Сергей повернулся к нему лицом: -- А дело в том, что работа, насколько я понимаю, уже началась. Не правда ли, Константин Дмитриевич? -- В каком смысле? -- удивился Голубков. -- В прямом. Хотелось бы знать, куда именно вы меня везете? -- И, бросив короткий взгляд в зеркало заднего обзора, Сергей вернулся в прежнее положение и откинулся на спинку своего кресла. Голубков вздохнул: -- Если ты остановился только для того, чтобы проверить, нет ли за нами хвоста, то можешь успокоиться. Эта черная "Волга" -- моя. Я приказал водителю идти за нами. -- Уже легче.. "Волга" черного цвета, о которой говорил Голубков, аккуратно остановилась чуть сзади, но Сергей даже не повернул головы. Мимо его джипа проскочили, одна за другой, четыре машины, и он проследил за ними взглядом, а потом снова взглянул на полковника. -- Так куда мы едем? -- Под Солнечногорском, -- отозвался Голубков, -- есть дачный поселок Академии наук. Там нас ждет один человек. Он введет тебя в курс дела. -- А у вашего водителя связь есть? -- Есть. -- Свяжитесь с ним и скажите, чтобы он ехал в этот поселок по Ленинградке и не висел больше у нас на хвосте. А мы с вами немного попетляем. Голубков достал телефон и принялся набирать номер, а Сергей тем временем врубил движок и медленно двинул джип вперед. То, что "Волга" оказалась голубковской, упрощало ситуацию, но не намного. Сергей просек по крайней мере еще одну машину -- вишневый "опель", который увязался за ними от самого Спас-Заулка. И если он угадал с "Волгой", то вполне мог угадать и с этим "опелем". Теперь же, когда "опель" проскочил вперед, он вынужден будет ждать их у въезда в Солнечногорск, а потому им сейчас надо бы слинять в сторону от Ленинградки и не светиться. На всякий случай. Когда полковник поговорил с водителем и "Волга" обошла их, Сергей как раз подвел джип к повороту на грунтовку, уходящую вправо. -- А теперь, Константин Дмитриевич, соображайте, как нам добраться до вашего поселка, -- сказал он, резко вывернул руль вправо, и машина затряслась по грунтовке, шурша щебнем и поднимая пыль. Через полчаса, миновав несколько рабочих поселков и деревень, сменив несколько дорог и потыкавшись в разные стороны на двух перекрестках, они выбрались на хорошо асфальтированную узенькую дорогу и проехали сквозь березовую рощу. Ни одной машины вокруг не было. -- Это здесь, -- уверенно сказал Голубков, когда сквозь березы показались крыши коттеджей. Сергей снизил скорость. -- Куда? -- Крайний дом слева. Через распахнутые проржавевшие металлические ворота они въехали на территорию поселка, Сергей свернул влево и медленно подвел джип к крайнему дому. Заглушив двигатель, они выбрались из машины наружу. Голубков подошел к калитке в высоком деревянном заборе. -- Пошли, -- скомандовал полковник и открыл калитку. За калиткой открылся большой участок соток на двадцать, заросший высоким кустарником, и двухэтажный темно-зеленый дом из бруса с большими окнами и огромной верандой. Дом явно был шикарным когда-то давно, в советские времена, но теперь, на фоне ярко-красных кирпичных новорусских замков, он выглядел скромной дачей. -- А кто этот человек? -- спросил Сергей, углубляясь вслед за полковником на участок. -- Академик Барк, -- пояснил Голубков. -- Барк... Барк... -- что-то вспомнил Сергей. -- А разве он не умер? -- Разве что для врагов. Но нас он интересует как начальник лаборатории геоморфологии московского Института физики Земли. Эта лаборатория принимала участие в работе над проектом "Меркурий". Они и подготовили нам компьютерную дезу. Очень близко к настоящему проекту, но полная туфта. Вот ее-то вы вставите в бакинский компьютер. Они взошли на крыльцо. Дверь была открытой, но, прежде чем войти, Голубков нажал кнопку старенького звонка. Глава шестая 1 мая. Хабаровск. Мощный взрыв газа уничтожил часть жилого дома в самом центре Хабаровска. Под завалами погибло, по предварительным данным, двенадцать человек. По факту взрыва, как сообщили в МВД, возбуждено уголовное дело по статье терроризм. На газовой трубе в подвале дома были обнаружены пропилы, что и вызвало утечку газа и последующий взрыв. Заместитель начальника Хабаровского ФСБ сообщил, что в этом кровавом преступлении явно прослеживается ваххабитский след (ИТАР-ТАСС). x x x Еще месяц назад они вышли на очень, как им казалось, перспективного человека, поручили этого человека своему исполнителю, но тот, вытянув из человека кое-какую информацию, несколько перестарался. Он выбил человеку зубы, порезал ему лоб, самого исполнителя, правда, вовремя убрали, но человек, обладающий нужными знаниями, вскоре скончался "от сердечного приступа". Тогда они вышли на Филина. Филин действительно был настоящей находкой. Однако господин Филин, которого так хотели заполучить заказчики Мустафы, будучи позавчера приглашенным на разговор с Кругловым, отказался наотрез от сделанного ему предложения. После этого депутата пробила нервная дрожь и он попытался совсем отказаться от сделки и от денег. Но Иванова все это совершенно не устраивало. Ему было необходимо прикрытие Круглова, официальное прикрытие. Сам же депутат об этом должен был знать очень мало. Только то, что выдаст ему Иванов. Кажется, получилось. Теперь оставалось сделать две вещи. Уговорить или заставить Филина и, самое главное... У Иванова даже сладко щекотало в том месте, где у людей обычно располагается сердце, от предвкушения того, что главное он должен сделать. И что уже делается. Он отдаст им Филина. Преподнесет на тарелочке. Но главное он возьмет себе. Круглое и Мустафа пожали друг другу руки. От здания Госдумы Мустафа и Иванов уезжали в одной машине. Вопрос с депутатом был решен, и теперь время начало для них идти значительно быстрее. -- О каком научном центре вы говорили, Мустафа? -- спросил Иванов как бы о незначительном. -- Полигон в Таджикистане под Кулябом, -- пояснил Мустафа. -- На границе с Афганистаном. -- Полигон? Они что, хотят сразу и опробовать? -- Я технических деталей не знаю. Это какие-то старые шахты. Именно там они собираются организовать испытание технологии. Проверить ее эффективность... -- Хотят сровнять с землей Кабул? Иванов раньше об этом не знал. -- Нет, не думаю. Скорее всего, они хотят подвергнуть атаке район, который контролирует Ахмат Шах Массуд. Вы же знаете, что заказчик Усама Бен Ладен, а Бен Ладен -- это талибы. Вот я и думаю, что, скорее всего, они решили произвести боевое испытание технологии... В конце концов они готовы выложить огромные деньги и хотят быть уверены. Но пока... -- Мустафа перевел взгляд в окно, -- остается один вопрос. -- Какой? -- Господин Филин. -- Что вас беспокоит, Мустафа? Гость снова белозубо улыбнулся: -- Насколько я понимаю, он отказался от вашего предложения? -- Он отказался от предложения депутата Круглова, -- тут же ответил Иванов. -- И правильно сделал. Более идиотского и двусмысленного предложения невозможно было придумать. Владимир Петрович не тот человек, который способен вести переговоры. Я вам гарантирую -- Филин будет у заказчика в назначенное время. А сотрудничать ему придется. У него просто не будет выбора... Надеюсь, у людей Бен Ладена хватит сообразительности организовать ему достойные условия и заставить его работать на вас? Мустафа тонко улыбнулся. Иванов не причислял себя к людям, способным долго корпеть над операцией. Когда он ставил себе ясные цели, прояснялись и возможности выполнения задач. К тому же, как человек опытный, он всегда имел в запасе лишний вариант, а уж сюрпризы в отношении противника -- это его конек. Глава седьмая На звонок никто не ответил. -- Виталий Арсеньевич! -- позвал Голубков. Тишина. Больше они ждать не стали. Сергей взял с порога мотыгу с крепким древком и шагнул в дверь. Голубков оставался сзади. Не его дело лезть вперед. На то есть солдаты. Виталий Арсеньевич Барк оказался человеком крупным. Он сидел в кожаном кресле и смотрел застывшим взглядом на вошедших. Могло показаться на первый взгляд, что он о чем-то задумался, если бы не дырочка в его лбу, из которой вытекла всего одна капля крови. Академик Барк был мертв. Пастухов на всякий случай заглянул в остальные комнаты -- пусто. Голубков тронул руку академика, проверяя на всякий случай пульс. -- Еще теплый, -- сказал он. Вызвали милицию, а пока она ехала, сидели на крыльце, мрачно уставившись в землю. -- И что это значит, Константин Дмитриевич? -- спросил Сергей. -- Это значит, что мы опоздали. -- Я не про это. Зачем его убили? Могли ведь просто увезти. Насколько я понимаю, им нужны специалисты по "Меркурию". -- Это значит, Сережа, что время побежало со скоростью пули. Это значит, скорее всего, что специалист у них уже есть. Что они уже все знают и теперь подбирают концы, чтобы мы не вышли на них. И мы опоздали. -- Значит, все игры с дезой теперь не имеют значения. Значит, в Баку ехать незачем? -- спросил Сергей. -- Не думаю. Даже наоборот, уверен, что именно теперь операцию надо максимально ускорить. Мы, Сережа, должны их опередить. -- Опередить пулю? -- усмехнулся Сергей. -- А что, слабо? Сергей не ответил. Прибывшая бригада отнеслась к Голубкову и Пастухову весьма подозрительно. Пришлось полковнику отзывать в сторонку старшего и показывать ему документы. После этого отношение изменилось, более того, теперь Голубков диктовал условия. -- Так, пусть медики осматривают тело, а нам надо обыскать дачу. -- Зачем? -- спросил старший. -- Мы ищем важные секретные материалы. Все записи, кассеты, дискеты или лазерные диски, которые найдут ваши ребята, отдавать мне лично в руки. Приступайте. Голубков ушел в сад и стал с кем-то говорить по мобильнику. А милиционеры принялись за обыск. Сергею делать было в общем-то нечего. И он, казалось, без дела слонялся по саду. Но Пастухов не бездельничал. Мысль билась в голове четким ритмом отлаженного механизма. Во-первых, собрать ребят. На это уйдет часов шесть, во-вторых, провести инструктаж -- это уже в самолете. В-третьих, там, на местности, в Баку, начинать действовать сразу. Только это даст хоть какой-то шанс опередить противника. В-четвертых, -- противник неизвестен. Вот этот, четвертый, пункт больше всего тревожил Сергея. Голубков все отделывался туманными фразами, хотя знал, разумеется, очень много, если не все. Ну эти игры Пастухов уже знал давно. Полковник поступал так в тех случаях, когда сразу называть цель и противника было страшновато. Страшновато, что солдаты удачи, друзья Сергея, просто откажутся. Он готовил их к главному постепенно. Пастухову и ребятам эти игры казались смешными. Для них не существовало невыполнимых задач. И все-таки кто же враг? -- Константин Дмитриевич, это может долго протянуться, а у нас времени -- сами сказали, -- подошел к полковнику Пастухов. -- Ясно, есть, -- закончил разговор по телефону Голубков. Потом приобнял Сергея за плечо. -- Нам нужна правдоподобная деза, понимаешь, без нее мы... -- Да какая деза, Константин Дмитриевич! Тут не до жиру, быть бы живу. -- Потерпи, -- перебил Голубков строго. И снял руку с плеча. -- Лучше вот что -- держи, -- он отдал Сергею мобильник, -- звони своим, назначай встречу в Гольяново на... -- он взглянул на часы. -- Трех часов хватит? Сергей рассчитывал на шесть, но кивнул. -- Значит, в три. В пятнадцать ноль-ноль. Сергей взял телефон. Но сколько ни набирал четыре номера, которые помнил наизусть, никто к телефонам не подходил, надо было искать ребят самому. Милиционеры уже притащили Голубкову целый ворох рукописей, видео- и аудиокассет, компьютерных дисков и дискет. Чтоб разобраться в этом море, понадобился бы не один час. Поэтому полковник вызвал своих специалистов. А Сергей Пастухов по прозвищу Пастух, бывший капитан спецназа, захлопнул дверцу своего джипа. Ему предстояло за ближайшие три часа найти и собрать четырех человек. Тех, кому он полностью доверял. Свою боевую команду. Как только он миновал поселок РАН, на выезде на шоссе снова заметил "опель", а рядом двух греющихся на солнце мужиков. Они ему сразу не понравились. Сергей остановил машину и заметил, как оба дядечки внутренне подобрались. Приветливо улыбаясь, он достал из бардачка карту и, протягивая ее первому, спросил, как добраться до семхоза "Первомайский". Мужики переглянулись, и тот, что был покрупнее, подошел к машине Сергея. Сергей передал ему карту и бросил взгляд в салон иномарки. На заднем сиденье лежал профессиональный фотоаппарат с "телевиком". -- Да нет тут в округе никакого семхоза, -- буркнул дяденька, возвращая Сергею карту. На этот жест и рассчитывал Пастухов. Он перехватил протянутую руку под локоть, рванул на себя, пропуская ее под мышку, и одновременно завалился на бедро. В воздухе мелькнули ботинки дядечки. Но Сергей недооценил противника. Слишком прост был прием, а на простой прием всегда находится контрприем. Как шутил Артист -- на всякое ядие есть противоядие. Неподготовленный человек после него окажется просто распластанным на асфальте, подготовленный постарается приземлиться на четыре точки. Уже в воздухе дядечка сгруппировался и приземлился, как учили. Второго Сергей достать не мог. Слишком далеко. К тому же боковым зрением он заметил, как тот, презрев оказание помощи напарнику, юркнул в салон иномарки. За его действиями наблюдать было некогда, ибо первый уже вставал с колен и правая рука его тянулась к левой стороне груди. Туда, где обычно носят оружие. Теперь счет шел уже не на секунды, а на их доли. Сергей ударил носком ботинка, метя в подбородок, но не учел прыткости противника и попал точно в адамово яблоко. Даже в пылу драки и в шуме взревевшего мотора иномарки было слышно, как сломались хрящи. Завизжала резина, и в лицо Пастухову полетели мелкие камни с обочины. "Опель", как сумасшедший, рванул с места. Догонять его не было смысла. У ног Сергея хрипел и сучил ногами бывший противник, и сейчас ему не поможет уже ни одна реанимация. Пастухов сплюнул от досады. Стащил обмякшее тело в кювет. Благо его джип не давал возможности увидеть происходящее с дороги. Он убедился в наличии наплечной кобуры с пистолетом, вывернул пустые карманы. Он только что убил человека. Правда, этот человек был вооружен и следил за его машиной, но это было слабое утешение. Теперь ему ни за что не определить, к какой организации принадлежал убитый, кого представлял, что он успел зафиксировать и зачем. Вот что значит три месяца расслабухи на природе, рыбной ловли и ночных купаний, подумал он, надо было почаще тренироваться, держать форму. А второго-то он отпустил... Пастухов был настолько занят этими невеселыми мыслями, что даже не сразу почувствовал опасность. По всему выходило, что была еще вторая страхующая фотографов машина. Должно быть, тот, кто послал их на дело, решил подстраховаться. И второй водитель оказался профессионал вдвойне, если Сергей его даже не засек. Он оттащил тело в придорожные кусты -- укрытие хлипкое и на просвет, но уж какое есть -- и, обойдя машину, взялся за ручку двери. В это мгновение и услышал характерный шелест шин по асфальту. На поворот всем корпусом уже не было времени. Он спружинил ногами и бросил корпус на капот собственного джипа, перекатился через него и только теперь увидел багажник черной машины. Водитель-убийца переключил скорость, и форсированный движок взвыл на бешеных оборотах. Профессионал, подумал и оценил действия противника Пастухов, под горку разогнался и с выключенным двигателем шел, чтобы не слышно было... На трассе Пастухов остановился, приподнял обшивку в багажном отделении и переложил "стечкина"" в салон под сиденье. Береженого Бог бережет. Глава восьмая До места назначения добрались в три часа ночи. Здесь они должны были провести целые сутки. Это был небольшой аул южнее Кабула всего на сто сорок километров. Но жизнь здесь замерла лет пятьсот назад. Отряд вошел в аул, не вызвав в местных жителях ровно никаких эмоций. На приступках мазанок сидели старики, женщины и дети, которые равнодушными взглядами проводили колонну, словно каждый день видели столько новых людей с таким странным оружием -- у отряда были гранатометы новейшего образца с лазерно-космическим наведением, -- словно через их аул ежедневно проходят огромные караваны, и местные жители уже ничему не удивляются. Все оказалось как раз совсем наоборот. В этот аул последний раз заходили чужаки лет десять -- двенадцать назад -- два моджахеда прятались от русских войск. Они прожили здесь три дня, раны их не зажили, местные им не смогли помочь да и не пытались, моджахеды умерли, их похоронили. Впрочем, об этом знали только местные жители. Когда Крюк попытался найти старейшину аула, аборигены его, наверное, не поняли. Они привели человека с горбом, которому от силы было лет сорок. -- Ты старейшина? -- спросил Крюк. -- Я. Старше меня никого нет. Крюк посмотрел на местных, действительно, горбатый выглядел старше всех. Впрочем, о возрасте здесь тоже ничего не знали, годы просто не считали. Даже дети выглядели стариками, девочки -- старухами. Эти люди жили, как растения. Крюк потребовал найти ночлег для отряда. Горбатый подумал -- казалось, прошла вечность, -- а потом сказал: -- Земли много, пускай ночуют. -- Нам нужно укрытие. Мы не можем ночевать под открытым небом, -- сказал Крюк. Отряд, конечно, мог ночевать и под открытым небом, но вся хитрость состояла как раз в том, что ночью должен был окончательно затеряться, сбив с толку возможных наблюдателей. Горбатый снова подумал, снова бесконечно долго, а потом, ничего не сказав, куда-то пошел. Крюк и несколько бойцов двинулись за ним. Крюк уже сомневался, что приказ начальства был хорошо продуман. Откуда в таком ауле найти укрытие для ста с лишним человек? Он вообще сомневался, что начальство когда-нибудь бывало в этом ауле. Возможно, они ткнули пальцем наугад и попали именно в это забытое богом и людьми место. Горбатый вывел их на окраину аула и показал на отверстие в земле. -- Вот здесь. Крюк с трудом понимал горбатого. Тот говорил на наречии, которого Крюк не знал. Хотя, возможно, это было вовсе не наречие, а староарабский язык, оставшийся здесь с незапамятных времен. Один из бойцов заглянул в отверстие. Посветил туда фонарем. Потом спустился вниз. Остальные склонились над отверстием. -- Здесь пещера, -- крикнул снизу разведчик. Крюк тоже спустился. Действительно, в земле было выдолблено -- стены были абсолютно ровными -- довольно внушительное помещение, имеющее несколько подземных выходов, из которых тянуло прохладой и сыростью. Здесь можно было разместить и тысячу бойцов. Да, это укрытие им подойдет. Крюк назначил дежурных, которые должны были охранять сам вход н несколько туннелей, ведущих из помещения. Остальные расположились на ночлег. -- Ты устал? -- спросил Крюк щуплого кавказца. Он собирался довести дело до конца. -- Да, -- ответил кавказец. -- Я буду спать. Крюк уже сделал шаг к щуплому, готовясь зацепить шею того своим железным ухватом. Но перед щуплым вдруг выстроились все его соплеменники. -- Мы будем спать, -- сказали они. -- Мы все устали. Крюк опешил. Он впервые столкнулся с массовым неповиновением. Он был ошеломлен и даже слегка испугался. Злоба душила моджахеда. Он расправится с непокорными утром. -- И я устал, -- сказал Крюк с улыбкой. -- Все мы устали. Всем спать. Но утром произошло событие, которое на время заставило и Крюка, и всех остальных забыть на время о подозрениях, ссорах и неурядицах. Весь аул до последнего человека, до последней собаки, барана, курицы -- исчез. Стояли пустыми дома, из которых были вынесены все вещи, не горели очаги, остывшие за ночь. Жители словно испарились, словно Аллах в одночасье забрал их всех со всей живностью и пожитками на небо. Дежурные разводили руками -- ночью они ничего не слышали. Бросились небольшой группой искать следы -- никаких следов вокруг аула. Крюк только теперь понял, почему время миновало этот клочок обитаемой земли посреди афганской пустыни. В случае опасности -- а местные жители, видимо, считали опасностью появление любых чужаков -- деревня в полном составе исчезала. Но куда? Куда? Арабы из Америки рассказали, что в лесах Южной Америки есть племена, которые в таких же случаях пьют отвар из ядовитых грибов и спускаются на дно озера, где могут пролежать достаточно долго без воздуха. Американцам не поверили, кроме того, никакого озера поблизости не было. Почему это исчезновение так взволновало Крюка? Их задание было строго секретным. Если местные жители ушли далеко и расскажут о них первому встречному -- тайна раскроется, и выполнение задачи отрядом может осложниться. -- Они спрятались в подземелье, -- сказал Крюку один из кавказцев. Ну конечно! Как же он раньше не догадался! Весь отряд именно в таком убежище и ночевал. Новая небольшая группа отправилась искать подземелье, перерыли все в домах, подняли каждый котел, простучали все стены и полы -- никакого подземелья не нашли. Крюк уже готов был высмеять кавказцев -- он сделал бы это особенно зло, ненависть к ним в нем все накипала, -- но тут тот же кавказец показал на тоннели, ведущие из их убежища: -- Наверняка эти ходы приведут к ним. Крюк задумался. А стоит ли искать жителей? Если они действительно прячутся, то они не опасны. Ночью отряд уйдет. Но лучше все-таки было застраховаться. И он отправил во все три хода разведчиков. Кавказец оказался прав. Через три часа в бесконечных лабиринтах разведчики нашли огромные залы, вырубленные в каменистой почве. Здесь было все для жизни. Была вода, узкие колодцы вели на самый верх, под ними были закопченные стены, стало быть, здесь устраивались очаги. Но самих жителей здесь уже не было. Они ушли совсем недавно. Крюк подозревал, что эти подземные переходы тянутся на многие километры. А бегать сейчас за исчезающими жителями не было ни времени, ни необходимости. Уж здесь-то, в подземелье, этим людям некому будет рассказать об отряде. Он приказал всем возвращаться на временную базу и готовиться, ночью они выходят. До ночи бойцы спали, ели, чистили оружие. Кавказцы держались вместе, но не шептались больше. Несколько человек находились снаружи, они присматривали за мулами. К девяти вечера, когда уже закончился намаз, когда солнце село за горизонт и наступила ночь, Крюк выстроил бойцов, чтобы пересчитать их перед походом. И тут всех ждала новая неожиданность: трое пропали. И среди пропавших как раз тот самый щуплый кавказец. Кто-то решил, что они отправились помогать тем, кто наверху. Крюк послал за остальными, но бойцы вернулись очень скоро и с новыми известиями: наверху никого нет. Мулы тоже пропали. Если бы пропали бойцы, Крюк не стал бы слишком волноваться: на то они и бойцы, чтобы умирать, пропадать без вести, получать раны. Но мулы -- это огромная ценность, они несли не только много боеприпасов и оружия, они несли порошок, который стоил миллионы. -- Куда вы смотрели, бестолочи!? -- кричал Крюк на бойцов. -- Неужели никто ничего не заметил?! Вы все бараны! Вас всех надо забить. -- Нет, это тебя надо забить, -- вдруг раздался отчетливый голос из строя. Крюк резко обернулся. Он не узнал голоса. Но сказали оттуда, где были кавказцы. Крюк шагнул к их группе, вынимая на ходу свой широкий палаш. Ну наконец-то сейчас он сделает то, что хотел сделать все это время. По этой черной каменистой земле сейчас покатится голова этого мерзавца... Крюк даже не понял, что катится по земле его голова. А щуплый кавказец вышел из тени и, вытирая о штаны кровь с кинжала, сказал бойцам: -- У нас командиром был предатель. Он упустил врагов, он не стал их преследовать, и мы потеряли воинов. Сейчас мы отправимся в эти тоннели, найдем наших врагов и всех уничтожим. Аллах акбар. Несколько секунд строй молчал. А потом кто-то повторил: -- Аллах акбар. И дальше возглас подхватили все. Глава девятая -- Как упустили?! -- зашипел от ярости Иванов. сжимая трубку так, что костяшки пальцев побелели. -- Он что, расшифровал хвост за собой?.. Я уволю вас обоих к чертовой матери и без выходного пособия! Что мне прикажете делать теперь? Идти в УПСМ и просить полковника Голубкова, чтобы он сам подробно рассказал, где бывает и с кем встречается, потому что оба идиота, которые у меня работают, все время теряют его из вида?.. Да какая теперь разница, просек он хвост или всегда такой осторожный!.. Как один? А Паровоз? Что значит оставил?.. Ладно, все. Давай быстро сюда ко мне. Разберемся. -- Он отключил мобильник. -- Идиоты. Играть одновременно на нескольких полях и при этом четко контролировать каждое из них, не допуская ошибок, очень трудно. Тем более если приходится играть вслепую. А Иванову именно это и предстояло в ближайшее время, потому что на одном из его игровых полей -- на том, где начиналась партия с полковником Голубковым, -- сгущался туман. Это очень плохо. Впрочем, то, что его ребята упустят полковника, можно было ожидать: хитрый лис никогда не забывает об осторожности. Даже если необходимости в этом нет. А если есть? Если ему нужно скрыть какую-то важную встречу? Что за этим? Какие у него планы? Иванов нервничал: полковник Голубков имел самое прямое отношение к тому, чем занимался с некоторых пор и он сам, -- к проекту "Меркурий". Что там у них стряслось? Не хватало еще потерять Паровоза. Он парень хоть и новый в его команде, но с большими задатками. Был. Макс скупо описал обстановку и свою неудачу с наездом. С Голубковым работал профессионал высшего класса. Иванов должен был знать обо всех передвижениях полковника Голубкова, о его встречах и разговорах. Он понимал, что сделать это будет трудно, очень трудно, но другого выхода просто не было. Он обязан был опережать все действия управления. Идти на шаг вперед и при этом петлять. Вот тогда он будет неуязвим. Тем более что Иванов уже знал совершенно точно: УПСМ тоже хочет наложить лапу на "Меркурий". Едва ли они просекают игру именно его, Иванова, но теперь, после смерти Барка, они, разумеется, встревожены и собираются что-то предпринимать. Что? Пока у Иванова были только догадки, и именно поэтому его интересовал каждый шаг Голубкова. А эти идиоты опять его упустили. Иванов снова набрал номер. -- Фотографии сделал? -- спросил он, когда снова услышал голос Макса. -- Я в своем деле мастер, а рукопашной пусть занимаются другие. Мы успели сделать больше десяти портретов его клиента. -- Какого клиента? -- С которым он встречался. -- Так, значит, -- уточнил Иванов, -- это не полковник вас просек, а тот человек, с которым он встречался? -- Он назвал адрес электронной почты и приказал Максу перегнать сейчас же сделанные цифровой камерой снимки человека, с которым встречался Голубков. Через минуту все было готово. Иванов согнал фотографии на принтер. Пять фотографий Сергея Пастухова Иванов сунул в глянцевую папку. "Где-то я эту личность уже встречал, -- подумал он. -- Только вот где?" Глава десятая -- Готов? -- Готов. -- На рубеж. Мышцы напряжены. Равнодушные глазницы стволов смотрят чуть в сторону и вниз. Оружие послушно и готово к действию в любое мгновение. Ожидание кажется долгим, хотя длится всего несколько секунд. Тишина и неожиданно, но привычно команда: "Раз!" Мгновенно руки взлетают на исходную позицию. Пальцы уверенно жмут на курки. Бах! Бах! Бах! По семь выстрелов из двух револьверов. Один за другим. И только оглушающий грохот вокруг. Потом тишина. -- Серега, так нечестно! Договорились же, что работаем двумя руками, с поддержкой! -- Артист аккуратно положил свой пистолет на тумбу. -- Что? -- переспросил с улыбкой Пастухов, стягивая с головы наушники. -- Я говорю, на фиг выпендриваться. Тоже мне, неуловимый Джо нашелся. -- Проверим? Они отправились к противоположной стене, на которой были развешаны мишени. -- Семь из семи. У тебя? -- Угу. -- Поздравляю. Победила дружба... Ну что, повторим? -- Нет, Семка, пора уже. Пастухов взглянул на часы. -- Ладно, погнали... Они поспешно двинулись к выходу из тира. -- У тебя там что, пожар? -- спросил Артист. -- Третья мировая война? -- Почти. Потом, Сеня, все потом. -- Ну что, молодые люди, убедились? И запомните, что револьвер системы Наган имеет очень кучный бой благодаря идеальному механическому балансу, малому калибру и удлиненной пуле... Инструктор догнал их у выхода со стадиона. Впрочем, Михаил Михайлович был не просто инструктором по стрельбе, которого Сергей Пастухов знал еще со времени своей учебы в военном училище. Михал Михалыч был безоговорочным и ярым поклонником револьвера системы Наган, знал о нем абсолютно все и при каждом удобном случае читал пространные и, надо сказать, весьма убедительные лекции об этом оружии. За это его даже в свое время Наган Наганычем прозвали. -- Ладно, учтем, -- сказал Артист. И, обернувшись к Пастуху, спросил: -- Куда? -- Ребят надо собрать за час. Артист совершенно точно знал, в какой точке пространства сейчас находится каждый из их пятерки, включая и самого Пастухова. Четверо -- это рассудительный Док, так сказать, их старший брат, единственный из команды, кому было за тридцать; невысокий, удивительно подвижный и непредсказуемый Муха; простоватый здоровяк Боцман и их командир Серега Пастухов -- все были определены на местности Артистом как раз вчера. Определены потому, что через три дня Артисту должно было исполнится двадцать семь лет и он хотел напомнить им об этом. Но вот появился Пастухов и смешал все планы -- день рождения Артисту придется, по всей видимости, отложить. Когда сели в машину Сергея, Артист скомандовал: -- В Сербор. -- Искупнуться захотелось? У нас времени в обрез. -- Можно и искупнуться... Боцман спасателем заделался, и ребятишки туда подтянутся. С пивком да на воздусях общаться приятнее. Глава одиннадцатая Машина ожидала его на противоположной стороне улицы. Седеющий хмурый человек, рядом с которым сел Иванов, вопросительно взглянул на него. -- Все в порядке, -- сообщил Иванов. -- А про сейсмограф не спрашивал? -- Нет, он даже не догадывается. -- Рад это слышать, -- усмехнулся человек. -- Кажется, ты нашел себе теплое местечко? Может, решил бросить разведку? Депутаты вечны, как политика, и каждому нужны помощники. А где они найдут помощника расторопнее тебя?... Не думал стать политической звездой? -- Не такое уж и милое занятие. Знаете, как в том анекдоте: работал в шикарном ресторане старичок, продавал в туалете бумагу. Клиенты с ним щедро расплачивались, а через пару лет встречают его на базаре, он чистит грязный сортир. Ты как тут оказался, старик? Интриги, батюшка, интриги. Седой хихикнул. -- У Круглова есть официальный помощник. Роман Шафран, который мне уже порядком осточертел, -- серьезно сказал Иванов. -- Разберемся. Еще что? Иванов раскрыл свой чемоданчик и достал папку с фотографиями. -- Все в порядке, кроме одной мелочи, -- уточнил он. -- УПСМ засуетилось. Боюсь, что это может нам помешать. Он передал папку спутнику. Тот вынул фотографии Сергея Пастухова и принялся их внимательно перебирать. -- У полковника Голубкова сегодня была встреча с этим человеком. Я хотел бы знать, кто этот человек и что нам от него ждать. Это возможно выяснить? Спутник минуту молчал, перебирая фотографии и складывая их обратно в папку. -- Выясню. -- И еще. -- Да. -- Этот самый сейсмограф. У нас ведь его тоже нет. -- Будет... Глава двенадцатая Они нашли Боцмана, Муху и Дока на платном пляже в Серебряном Бору. Обнялись, словно не виделись по крайней мере год, хотя со времени проведения последней совместной операции прошло всего ничего. -- Заматерел... -- уважительно констатировал Артист. -- Все бы ничего, да вот форму держать надо, -- критически оглядывая небритую физиономию Боцмана, сказал Пастухов -- А это что? Балуемся потихоньку? На столике лежали несколько нераспечатанных колод карт. Боцман взглянул на карты, взял одну пачку и медленно порвал ее пополам. -- У местных катал отобрал, -- сообщил Боцман. -- Силен... -- восхитился Муха. -- Какие ему тренировки. Хоть сейчас на соревнования по армрестлингу посылать, -- добавил Артист. -- А я вот сдал, -- вздохнул Пастухов. Все вопросительно посмотрели на командира. И тогда он рассказал вкратце о сегодняшней встрече с полковником Голубковым, упомянул убийство академика Барка и в конце поведал о стычке с громилой из "опеля". -- Допросить бы того громилу, узнать что почем, на кого работает. Реакция не та, глазомер. Разомлел в провинции, и вот результат... -- Выходит, охота уже началась? -- спросил Боцман. -- Думаю, она началась не сегодня и даже не вчера. Так что, ребята, выдвигаемся на базу. -- Мне бы домой заскочить, -- сказал Муха. -- На пять минут, -- согласился Пастух. -- А тебе, Док, не надо домой? Док сидел поодаль и разглядывал пляж в полевой артиллерийский бинокль. Он неохотно оторвался от бинокля и отрицательно помотал головой. -- Ты что там увидел? -- поинтересовался Боцман. Пастухов развернул на штативе подзорную трубу и попытался найти объект, который изучал Док. Обычный пляж. Кто один пришел, кто с компанией, кто с семьей. Ели фрукты, играли в картишки, попивали пивко. Компания четырех парней вела себя, похоже, излишне шумно, но слов отсюда было не разобрать. Действие развивалось перед глазами Дока и Сергея как в немом кинематографе. Две девицы, лежащие неподалеку на своем широком пледе, обеспокоено поворачивались на подвыпивших юнцов. Последние настойчиво предлагали девицам присоединиться к их шумной гулянке. Один из парней, что помоложе, сходил и набрал в пластмассовую бутылку речной водицы, а вернувшись, подкрался и вылил на одну из девиц. Раздавшийся визг всполошил весь пляж. Расшалившиеся молокососы вконец распоясались. -- Пойду схожу, -- буркнул Боцман. -- Я с тобой, -- поднялся Артист. -- Справлюсь, -- махнул Боцман рукой и спрыгнул вниз. Между тем пляжники в непосредственной близости от конфликта собирали вещички и передислоцировались на новые места. Кто малодушно ища место поспокойнее, кто не скрывая презрения к подвыпившей компании. Никто, однако, не встал на защиту девиц даже тогда, когда двое парней подхватили одну из них под руки и потащили в воду. Девица яростно сопротивлялась. В пылу схватки сломался замок купальника, и на солнце засверкали молочно-белые груди. Это привело в восторг подвыпившую компанию. Они повалили девушку на песок и стали ее лапать, норовя содрать трусы. Девушке удалось вырваться, но компания погналась за ней, не видя приближающегося Боцмана. Пастухов и Доктор наблюдали за действиями своего друга-спасателя. Уже подходя к месту событий, он бесцеремонно сдернул с какого-то дяденьки полотенце и бросил его девице. Девица на бегу поймала полотенце и прикрыла наготу. Компании это не понравилось. Она окружила полукольцом Боцмана, но и тот не стал дожидаться какого-то сигнала. Выбрав самого сильного и, стало быть, самого авторитетного, Боцман первым сделал выпад, и парень, скрючившись, ткнулся носом в песок. Замелькали руки и ноги, взлетали голые пятки, напряженные спины и оскаленные лица. Ни Пастухов, ни кто другой из его команды даже не дернулся, чтобы помочь Боцману. Знали точно -- тот справится сам. Закончилось все полным позором пьяной четверки. Боцман гнал их с пляжа пинками. Догонял и лупил в зад так, что они летели носами в песок, быстро вскакивали и ускоряли свой бег. -- Ну все, поразвлекались -- и хватит, -- сказал Пастух, когда Боцман вернулся. -- Готовы? Док спрятал бинокль. Боцман натянул майку. Муха надвинул бейсболку на глаза. Артист взял под козырек. Ребята хотели повеселить Пастуха. Но тому почему-то было невесело... Глава тринадцатая Кабул. 29 июня. В предместьях афганской столицы была проведена показательная шариатская казнь так называемых "неверных жен". Свыше четырехсот женщин, нарушивших законы шариата (к таким "преступлениям" были причислены: маникюр, чтение светских книг, хранение изображений людей, открытое лицо и т.д.), были забиты палками, ломами и камнями. На казнь были согнаны жители столицы. Талибы устраивают такие показательные казни регулярно, шариатский суд за малейшую провинность выносит смертный приговор, который приводится в исполнение при народе (Рейтер). x x x -- Вы? Неприятно удивленный, Игорь Филин пропустил в квартиру Иванова. -- Если позволите, -- сразу сказал Иванов. -- Я отниму полчаса вашего времени. Не больше. Иванов чувствовал себя достаточно уверенно в чужой квартире. Он снял плащ и дал хозяину понять, что хорошо бы найти подходящее место для разговора. Филин провел Иванова в гостиную и усадил в кресло. Сам сел напротив. -- Я вас слушаю. Иванов поудобней устроился в кресле, огляделся. -- Замечательная квартира, -- сказал он. -- Сами перестраивали? -- Нет, конечно. -- Филин был насторожен с первого момента, как увидел в дверях добровольного помощника депутата, но такого внимания к своим скромным архитектурным задумкам не ожидал и потому немного расслабился. -- Было время, когда у меня водились деньги. Ну и я позволил себе немного поэкспериментировать... -- Замечательно... Догадываетесь, Игорь, о чем будет наш разговор? Филин немного потускнел. -- Если о предложении Круглова, то вы пришли зря, -- сказал он. -- Я уже сказал... -- Я понимаю. Все правильно. Я, честно говоря, очень рад, что вы отказались от этого двусмысленного предложения. Больше того, -- Иванов заговорщицки подался в сторону Филина, -- я удивился, если бы вы согласились. Хозяин квартиры с сомнением посмотрел на своего гостя. Не далее как неделю назад его, Игоря Филина, старшего научного сотрудника Института физики Земли, пригласили на прием к депутату Государственной думы Владимиру Петровичу Круглову и предложили отправиться с циклом лекций о природе землетрясений и возможности их предсказаний в одну из зарубежных стран. Именно так неопределенно -- "в одну из зарубежных стран", поскольку до конкретного маршрута разговор так и не дошел. Дело в том. что предложение озвучивал сам Владимир Петрович Круглов, человек достаточно откровенных прокоммунистических взглядов и потому не особенно симпатичный Игорю Филину. Интеллектом Круглов не блистал, и начало разговора получилось утомляющим. "Вы можете способствовать развитию науки в развивающихся странах именно в то время, когда западный капитал старается задушить национальное самосознание..." Чтобы как-то прояснить ситуацию, Игорь попытался задать какой-то вопрос. В ответ Круглов скомкал речь, заспешил и сразу перешел к интересному -- суммам гонорара. Деньги предлагались хорошие, но настораживала неясность в отношении страны, где придется работать. Правда, потом депутат вскользь упомянул, что имеется в виду в первую очередь Пакистан, и Игорь понял, что не зря насторожился. Теперь все было ясно. Этот Круглов, видимо, только что вернулся из Пакистана, где ему плакались на блокаду мирового сообщества и слезно умоляли прислать русских ученых. Но самое любопытное заключалось в том, что на этих переговорах присутствовал тот самый Иванов. Он сидел большей частью молча, посматривая с любопытством на Игоря Филина. И вот теперь пришел и говорит, что восхищен порядочностью Игоря. -- Да, я понимаю, что мой визит выглядит для вас достаточно странно, -- продолжал Иванов. -- Поэтому, чтобы не тратить время на лишние разговоры, я попробую объясниться сразу. -- Хорошо бы, -- согласился Игорь. -- Мне показалось, вы поняли за многословием Круглова истинный смысл предложения. Я даже уверен, что поняли, потому что наотрез и очень уверенно отказались, не засомневались -- заметьте, -- а отказались. -- Смысл? Какой смысл? -- напрягся Филин. -- Ну как же! Ведь вы долгое время работали на закрытый военный проект и считались одним из самых квалифицированных специалистов. Вы уже поняли, что Круглов пытался передать вам предложение Пакистана работать на них? Возродить этот проект в интересах военных служб Пакистана. И вы с гневом отвергли это предложение. Честно говоря, я был уверен, что вы поняли истинный его смысл... Филин ухватил мелькнувшую на лету мысль: откуда этот помощник депутата знает о его работе над военным заказом? Ему стало неуютно и знобко под взглядом Иванова, хотя тот, казалось, не проявляет к нему неприязни или злобы. Наоборот, Иванов выжидающе и даже слегка заискивающе смотрел на Игоря Филина. -- Простите, -- сказал Игорь, -- а вы-то кто? Вы помощник Круглова? -- Не совсем. Я сотрудник Федеральной службы безопасности. -- И с этими словами Иванов достал из внутреннего кармана красное с гербом удостоверение и протянул Филину, а тот машинально взял его и начал вчитываться. -- Что-то я не понимаю, -- сказал Филин. -- Вербовать пришли? Иванов неожиданно искренне улыбнулся. -- Что поделаешь, -- констатировал он, -- спецслужбы теперь воспринимаются либо в виде книжных суперагентов, либо в виде телевизионных черных масок с автоматами наперевес и криками "лицом к стене". Хотя на самом деле все значительно проще. -- Но... -- Вас смущает моя непоследовательность? И вы не можете понять, зачем я все это рассказываю? -- В общем, да. -- Все очень просто. Нам нужна ваша помощь, Игорь. -- Помощь? Тут уж геофизику Игорю Филину стало совсем не но себе. -- Понимаете. -- пояснил Иванов, -- проект "Меркурий" стал объектом пристального внимания сразу нескольких заинтересованных сторон. Действия в этом отношении ведутся очень активно, и нам ничего не остается, как начинать контригру. В первую очередь специалисты, которые работали над "Меркурием", как вы или профессор Барк, просто обязаны нам помочь. -- Взгляд у Иванова сделался жестким. -- А депутат Круглов? -- спросил ошалевший Игорь Филин. -- С ним сложнее. Он попал в неприятную ситуацию, но теперь у него просто нет другого выхода, как работать с нами. Боюсь, Игорь Валентинович, что вы тоже можете попасть в ситуацию безвыходную. Когда либо с нами, либо против нас... Вот теперь Игорю стало страшно. Фарс незаметно начал превращаться в триллер. У Игоря Филина не было оснований не верить Иванову, но шпионские страсти хороши в пионерском возрасте. -- Это все так неожиданно, -- сказал первое, что пришло в голову, Филин. -- Я очень далек от этого и не хотел бы... И вообще, что значит -- "можете попасть в безвыходную ситуацию"? -- Это значит, -- пояснил охотно Иванов, -- что вы уже в группе риска... Понимаете? Это совсем не сложно. Вы много ездите на автомобилях, а на дорогах часто происходят аварии. Безвыходные ситуации, как правило, возникают неожиданно. -- В смысле? -- Я желаю вам добра, Игорь, -- успокоил Иванов. -- Я бы никогда не пошел на откровенный разговор, если бы не был уверен в вашей порядочности. Но вы объект пристального внимания не только наших спецслужб, вот в чем дело. -- А если я не хочу во все это влезать? Если я вообще не хочу ни о чем знать? -- спросил Филин. -- Я имею право не сотрудничать ни с кем, оставаясь при этом порядочным человеком? -- Не уверен, -- ответил Иванов. -- Конечно, любой человек имеет право не сотрудничать с нами, но порядочным человеком при этом может остаться лишь тот, чье бездействие не приведет к негативным результатам. Иногда бездействие противопоказано, потому что оно влечет за собой преступления. В таком положении, например, пребывает Владимир Петрович Круглов. Ваше бездействие, Игорь, пока нейтрально. Но ведь вы понимаете, что это состояние очень неустойчивое. -- Вы что, пытаетесь меня запугать? -- с легкими нотками возмущения спросил Филин. -- Нет, я просто отвечаю на ваш вопрос... -- Иванов поднялся из кресла. -- Я так понял, что рассчитывать на вашу помощь не придется? -- Постойте, -- засуетился Игорь. -- Честно говоря, я хотел бы быть подальше от всего этого... Тем более. -- вдруг вспомнил он, -- что у меня очень болен отец. Он очень далеко живет... -- Ну вот, теперь вы оправдываетесь. -- Иванов вздохнул, -- Не стоит... Он накинул плащ. -- Во всяком случае, -- сказал он уже в дверях, -- в вашей ситуации может оказаться наиболее надежным выбором именно этот. -- Какой? -- Подальше уехать. Прощайте. Иванов не оборачиваясь заспешил по лестнице вниз. А выйдя на улицу, тут же свернул за угол, прошел дворами к соседней улице и сел в запылившуюся "Волгу". -- Ну что? -- спросил его Макс. -- Все отлично, -- сообщил Иванов и расплылся в улыбке. Машина тронула с места и отправилась к центру. -- Он поедет? -- Помчится! -- Почему? -- Потому что вспомнил про отца. Я уже и не надеялся. -- И что ты ему пообещал? -- Ничего. Я просто поговорил с ним. Я сказал ему чистую правду. -- О чем? -- Обо всем. Запомни, Макс: если хочешь быть убедительным, говори только правду... Так что, я думаю, завтра, в крайнем случае послезавтра. Игорь Филин будет далеко от Москвы... Глава четырнадцатая Некоторое время они ехали молча. -- Ну вот, -- сказал наконец Сергей, -- мы и в деле. Короткая пауза. -- Что касается меня, -- с усмешкой проговорил Муха, -- было бы уплачено. -- Будет, -- тут же ответил Сергей. -- Понятно. Значит, дело серьезное... А сколько? -- Муха, -- подал голос Артист, -- а ты помнишь, что фраеров губит? -- Помню, Семка, помню. Просто хотел прояснить ситуацию. Светофор переключился на зеленый. Сергей повернулся вперед и тронул машину дальше. -- Ну просвети, Сережа, -- спросил Док, -- что ты об этом знаешь? -- Мы вылетаем в Азербайджан. В Баку. Мы должны доставить оттуда архив по одной военной разработке. За этим архивом уже началась охота -- дело простенькое. -- Сергей немного помолчал, а потом добавил: -- Так что на большой гонорар не рассчитывайте. -- И кто охотник? -- спросил Боцман. Сергей пожал плечами. Они въезжали в Гольяново... x x x -- ...Вот здесь, -- сказал полковник, передавая Сергею папку, -- все, что вам может потребоваться. Смотрите и запоминайте. Фотографии Института геологии и сотрудников научной группы профессора Кариева, сведения об охране института и о месте расположения кабинетов и лабораторий, ну и так далее. Изучите по дороге. Сергей положил папку в сумку. -- Вся информация находится на винчестерах двух компьютеров. Это диски основной памяти, на которых собраны файлы со всем архивом по теме. Нужно снять информацию со всех файлов и привезти ее в Москву. А вместо бакинского архива скачать вот это. Полковник передал Пастухову лазерный диск. -- Значит, наследим? -- спросил Муха. -- Почему? -- Любой уважающий себя институт, а тем более секретный, поставит на компьютеры защиту и счетчик входов. -- А вот ты все это и отключишь. Муха пожал плечами. -- Короче, Константин Дмитриевич, -- одернул Муху Сергей. -- Я все понял. -- Возьмете с собой вот это. Полковник передал им чемоданчик. Муха принял его, открыл замочки и поднял крышку. Чемоданчик оказался портативным компьютером. Но этот американский ноутбук был явно очень серьезно подработан и переделан спецами УПСМ. -- Во-первых, -- сказал Голубков, -- это ваше средство связи. Во-вторых, с помощью этого компьютера вы скачаете информацию с бакинских компьютеров и закачаете туда дезу. Он достал из внутреннего кармана пиджака конверт. -- Вот здесь, -- сказал он, -- ваши билеты. Самолет на Баку в пять часов. Вечером будете там. Ночь в вашем полном распоряжении. Полковник взглянул на часы: -- Четыре. Ну, с Богом... -- Погодите, -- сказал Сергей. -- Я так понимаю, что это только часть задания. -- Почему ты так решил? -- вскинул голову Голубков. -- Потому что знаю вас не первый день. Голубков пожевал губами. -- Надеюсь, что это все задание, -- сказал наконец. -- И все же -- чего нам ждать еще? -- спросил Сергей. -- Сориентируетесь на местности. x x x ...Какое-то время ехали молча. Муха уже начал осваивать незнакомый ноутбук. -- Останови у палатки, -- попросил Артист. -- На секунду, за сигаретами. Джип притормозил. Семка купил пачку сигарет -- а с юности он курил только отечественную "Яву", потому, оказываясь в разных регионах земного шара, частенько страдал -- и побежал к машине. Сергей заметил иномарку поздновато и не успел даже выкрикнуть полного имени. Получилось просто "Сем!!!". Но Артист каким-то десятым чувством воспринял сигнал тревоги и инстинктивно отпрыгнул назад. Умение группироваться присуще всем людям его профессии. Одним в большей мере, другим в меньшей. Те, с меньшей, чаще погибают. Но здесь был чистый вопрос удачи, так как самой опасности он не видел и просто мог прыгнуть не в ту сторону. Ему повезло. Иномарка просвистела в нескольких дюймах. Эту машину Сергей узнал. -- Садись, быстро! -- крикнул он Артисту. Иномарка уносилась в глубину дворов спального квартала. Джип рванул за ней. -- Да брось, Серега, обычный мудак, купил права да еще с утра пропустил стаканчик, -- раздался сзади голос Боцмана. -- Мы в аэропорт опоздаем! -- Я этого гада знаю, он меня уже пытался таким же макаром. Гонки двух мощных машин само по себе зрелище увлекательное, при условии, что дело происходит на профессиональной гоночной трассе. Но в городе, да еще в спальном районе, при специфичности застройки, при бабушках и собачниках, удовольствие маленькое Мотор у джипа посильнее, правда, время набора скорости побольше, но уж если его раскочегарить... Какое-то время Сергей отставал. -- Давай, Серый, давай! -- Как ни странно, но первым азарт охватил именно Боцмана. Очень скоро к нему присоединились и остальные. -- Прижми его к бровке, у него ходовая слабее... -- Он же убьет кого-нибудь... Там за домами пустырь. Пусть вырвется. Отпусти. И Пастухов приотстал. Воспользовавшись мнимой возможностью оторваться, водитель иномарки, заметив в просвете чистое пространство, рванул туда. Там действительно простирался пустырь, и даже не пустырь, а целое поле. Вдали виднелась трасса, и водитель погнал машину туда. Но еще одной особенностью таких полей или пустырей всегда были или пожарные пруды, если раньше здесь стояла деревенька, или самочинные карьеры, которые забыли рекультивировать. Иномарка на полном ходу, пролетев по воздуху не меньше, чем летают каскадеры, рухнула в глубину песчаного карьера. На дне же его подпочвенные воды образовали довольно глубокое озерцо, и когда джип Пастухова резко затормозил у самого края, крыша машины уходила в глубину. На поверхности можно было разглядеть ее пятно и пузыри воздуха, выходящие из салона. -- Капец. -- констатировал Муха. -- Ладно, поехали... Сергей посмотрел на Дока. -- Вообще-то есть в Океании острова, где люди умеют задерживать дыхание до шести минут, -- сказал Док. -- Ты еще про человека-амфибию расскажи... Когда приехала патрульная машина ГИБДД, офицер и два сержанта с удивлением обнаружили в воде плавающего человека. У него была только сильно рассечена бровь. Глава пятнадцатая Иванов взял телефонную трубку и набрал номер. Его соединили не сразу. Он посматривал на часы, постукивал пальцами по коже сиденья и всячески выражал нетерпение. -- Ты знаешь, -- сказал он Максу, -- я рад, что ты выкарабкался. Теперь хоть у меня будут нормальные люди под рукой. Макс поправил пластырь, залепивший рассеченную бровь: -- А что такое? -- Невозможно работать с дилетантами, которых мне подсунули... Наконец номер ответил. -- Алло? Иванов беспокоит. Вам удалось что-нибудь узнать? -- Да, -- ответили на том конце. -- Кое-что есть. Запоминай. Человека, который встречался с полковником Голубковым, зовут Сергей Пастухов. Бывший капитан спецназа. Чечня, спецзадания, в том числе и по линии УПСМ. Это серьезный человек. Голубков разыскивает его, как правило, когда чувствует, что упускает контроль над ситуацией. У него есть команда. Четыре человека. "Солдаты удачи", как они себя называют. Если тебе нужны подробности, я привезу файлы. -- Двое моих людей, один, кстати, ваш, уже столкнулись с ним. Ваш мертв. -- Это серьезно. На всякий случай будь поосторожней. Впрочем, если этот Сергей Пастухов так хорош, как о нем говорят, то это уже само по себе должно быть серьезно потому, что хороший солдат отличается умением, а очень хороший -- чутьем. Кому, как не Иванову, об этом знать. Так что если Пастухов из разряда очень хороших солдат, то предостережение выглядит вполне уместным. Значит, солдаты удачи... Глава шестнадцатая Они выехали из Ростова в девять вечера, за два часа добрались до военного аэродрома. Инструкции им отдавал седоватый человек с военной выправкой. Инструкции были короткими, деловыми, почти механическими, такие инструкции отдают компьютеру с аудиосенсорами. Седой не пожал им руки, не обнял, он сухо козырнул и ушел в здание диспетчерской, откуда следил, как реактивные истребители звеном взлетели и взяли курс на темную сторону неба, туда, где был восток. Их было пятеро. Друг друга звали не по именам, а по кличкам, которые родились сами собой во время нередких боевых задании. Потом эти клички закрепились. Даже в файлах агентуры ФСБ они теперь значились под этими кличками. На секретной базе ФСБ под Ростовом они ежегодно проходили шестимесячный курс усовершенствования, хотя и так были бойцы первоклассные. Несведущему человеку даже показалось бы, что усовершенствовать им нечего. Но, оказывается, наука боевых искусств не стоит на месте, так же как и любая другая. В каких-то лабораториях работают люди, которые кропотливо и дотошно изучают новейшие достижения в этой области, задают компьютерам задачи и тщательно следят за решениями, копаются в старых книгах, даже смотрят сутками напролет кинобоевики, чтобы изобрести новый, еще невиданный способ убивать. Пятеро бойцов владели этим искусством так же профессионально, как старуха с косой. В общем-то они были обыкновенными русскими парнями. Да, тренированными, да, обученными, да, экипированными по последнему слову техники. Но таких по миру и в России были тысячи. И они тысячами мерли в горах Чечни, в схватках с тупыми бандитами и даже при нелепых обстоятельствах. У этой пятерки пока что не было ни одного прокола. Все дело в том. что только на них, на этих пятерых, впервые в глубокой тайне (даже от них самих) было применено психотропное средство, лишающее человека страха. Нет, не того страха, который помогает почуять опасность заранее, а того противного человеческого страха, который заставляет руки дрожать, выветривает из головы трезвые мысли, не позволяет пройти по широкой доске на высоте десятого этажа, хотя доска от высоты не стала уже. К тому же средство это, разработанное еще в лабораториях КГБ, притупляло человеческую боль, порог боли становился выше, а это значило, что боец выполнит задание, даже истекая кровью. Вот эту железную пятерку и отправил седой полковник на реактивных истребителях в Баку. Их задачей было изъять секретные материалы по "Меркурию" из бакинского института геологии. У них было и еще одно задание, но они о нем пока не знали. А сейчас они летели в тесных кабинах истребителей и смотрели немигающими глазами на темнеющий низкий горизонт. Через час они катапультируются в окрестностях Баку. Пилоты истребителей переговаривались между собой, что не вполне соответствует уставу, впрочем, к этим переговорам уже привыкли и не часто обрывали их. Сегодняшней темой радиоразговоров были, конечно, эти загадочные пассажиры. Пилоты даже не видели их лиц. Попытки переговорить с ними еще на аэродроме -- привет, как дела? лететь не боишься? -- были встречены полным молчанием. Пилоты -- люди суеверные, поэтому пассажиры в черных масках казались им недобрым предзнаменованием. -- Да учения какие-то, -- говорил старший звена. -- Ничего не слышал про учения, -- отвечал ему замыкающий. -- Ладно, рули, не нашего ума дело. -- А Суворов сказал -- каждый солдат должен знать свой маневр. -- У Суворова не было истребителей. -- Да, а то бы он туркам навалял... Пятерка бойцов не слышала этих переговоров. И в отличие от пилотов их вовсе не интересовали личности летчиков. Каждый раз на задание их возили другие. С тех, кто доставлял к месту высадки железную пятерку, брали подписку о неразглашении. Пятерку солдат удачи бросали на самые ответственные задания. В свое время они покалечили Салмана Радуева, уничтожили Гамсахурдию, Солоника с его любовницей. Дудаева. Теперь бойцы должны были решать задачу по обезвреживанию супероружия. Проект "Меркурий". Глава семнадцатая Еще в самолете Сергей просмотрел все списки бывших сотрудников профессора Карцева, который и возглавлял работы по "Меркурию" в Баку. И его заинтересовала личность по имени Рустам, который сначала ушел из института геологии, когда проект закрыли, и на некоторое время канул в неизвестность, а потом вынырнул снова и стал предлагать некоторым своим бывшим коллегам помощь в устройстве их на работу за границей. Двое уже уехали с его помощью. -- Он и есть тот вербовщик, который отправил уже двоих в Штаты и в Израиль, -- сказал Пастухов. -- Логично. И что ты предлагаешь? -- сказал Артист. -- Выйти сначала на него. -- Зачем? -- Голубков был прав. Денег на приличную охрану у них нет. Проникнем в здание мы относительно просто. Но хоть как-то они защищают свою информацию. Поэтому надо взять на операцию этого Рустама. Он должен знать коды. Ты, Муха, с его помощью взломаешь коды, с помощью нашего чемоданчика контроллер, и чтобы мышь не пикнула, воробей не чирикнул. Ребята поначалу сомневались, что смогут добиться чего-нибудь дельного от Рустама. В самом деле, зачем ему признаваться, что он вербовщик? Ничего не вижу, ничего не слышу, и все! Откажется от всего и пошлет их подальше. Да может быть, и не он, в самом деле. Но к их удивлению, Сергей оказался прав. x x x Им удалось очень быстро разговорить Рустама и вывести его на откровенность. Довольно быстро этот человек согласился помочь им выудить из института геологии все материалы. Только через некоторое время Сергей понял причину такой сговорчивости. Все оказалось очень просто: Рустам боялся. Очень боялся. Он просто не находил себе места последние несколько дней, так мается человек от зубной боли, а ребята оказались для него как хорошие стоматологи. Они сразу дали понять, что им совершенно неинтересно его прошлое, что их совершенно не волнуют его связи, а кроме того, они могут помочь ему выбраться из всего этого и спокойно жить дальше, если он, в свою очередь, им поможет. Хороший наркоз, который подействовал. Рустам рассказал им и о причине своего страха. Дело в том, что месяц назад на него вышли какие-то люди, тоже зацепились за его прошлое вербовщика, они стали требовать и угрожать. Требовали они информацию о людях, работавших над "Меркурием" в России, в Москве. Информацию подробную, кто чем именно занимался, кто каким уровнем знаний обладает и так далее. То есть их даже не интересовали адреса и прочие технические подробности вроде привычек и пристрастий, а только и исключительно профессиональные возможности. Причем они так запугали Рустама, что он бегал целыми днями как угорелый, собирая для них информацию с помощью своих бывших связей. Потом они изучили всю эту информацию и сказали, что больше всего их интересует старший научный сотрудник Института физики Земли Игорь Филин. Рустаму пришлось добыть информацию и об Игоре Филине... -- Понимаете? -- говорил Рустам. -- Они не слезали с меня! Я думал, что после этого они оставят меня в покое, но они объявились снова -- теперь им был нужен бывший программист профессора Кариева Рахим Дашев!. По словам Рустама, он не выдержал и потребовал его избавить от преследования, но эти люди просто заявили ему: "Привыкай, теперь ты будешь работать па нас всю свою жизнь". "Игорь Филин, -- отметил про себя Пастухов. -- Значит, тут все закрутилось намного раньше. И мы, скорее всего, уже опоздали". -- А информацию из института они не требовали? -- спросил Муха, словно угадав мысли Сергея. Рустам растерянно уставился на него: -- Откуда вы знаете? -- Итак? -- не ответил Муха. -- Они хотят забрать ее завтра ночью. -- А почему раньше не забрали? -- Потому что завтра утром я должен отдать им Дашева. Они потребовали, чтобы я привез им его. -- Привез? -- Ну да. Пришлось заморочить ему голову, оформить выезд во Францию, хотя я всего-то должен передать Дашева им с рук на руки прямо здесь, в Баку, и что с Рахимом будет дальше, даже не представляю. -- Все равно они могли забрать информацию раньше. -- А-а! -- поднял палец Рустам. -- Завтра они заканчивают все дела -- можно и засветиться. Ведь если они снимут информацию, все всплывет, станет ясно, что за проектом охотятся. "Значит, не опоздали, -- подумал Сергей. -- Значит, еще успеем". Сам того не зная, Рустам выводил их на охотников. -- Значит, мы поможем тебе от них избавиться, -- сказал Пастухов. -- А ты поможешь нам. Твой Дашев пьет? У них было очень локальное задание -- бакинский институт. Но Сергей понял, что этим дело далеко не исчерпывается. Может быть, их возня с информацией вовсе и ни к чему. Если среди бела дня воруют специалистов, то замена какой-то полусекретной информации -- это как маникюр при гангрене. Пока Рустам откровенничал, Сергей все продумал. Радиомаячок. Его каким-то образом надо имплантировать Дашеву. Тогда они смогут точно знать обо всех передвижениях оппонентов. Повесить на одежду? Кто знает, что случится с его пиджаком или курткой.. -- Зашибает, -- кивнул Рустам на вопрос Сергея. -- Мы, помнится, на банкете у Кариева... -- Отлично. Док, вот тебе денег, отправляйтесь с Рустамом к Дашеву. -- Зачем? -- опешил Док. -- Я предлагаю напоить его основательно, а потом вшить маячок в тело. Заклеим пластырем ранку, и все дела. Дескать, ушибся. Главное -- найти повод... -- Ну повод потрясающий. Рустам же достал ему выездную визу, -- напомнил Артист. Как только сгустились сумерки -- а ночь в южных широтах наступает почти мгновенно, -- Сергей, Муха, Артист и Боцман расположились неподалеку от здания института. С моря потянул ветерок, сразу принесший с собой вместо запахов жареной баранины запах нефти. Сергей взглянул на светящийся циферблат часов. Рустам и Док непозволительно опаздывали. -- Командир, может, мы сами... -- предложил Артист. -- Муха у нас головастый. -- Нельзя проколоться, -- сказал Сергей. Он и сам уже не верил, что их поход в институт так уж обязателен. И может, его действительно не стоило обставлять столькими мерами предосторожности. Но раз решено -- надо сделать. Пастухов терпеть не мог менять планы на бегу. Когда ждать стало уже невозможным и Пастухов готов был дать команду начинать без Дока и Рустама, в глубине переулка раздались шаги и пьяное пение Очень скоро пение объяснилось весьма комичным образом. Рустам до такой степени надрался с Рахимом Дашевым, хоть святых выноси. Закусывали только фруктами. Примерно через час, как ни одергивал своего нового знакомого Док, тот сумел-таки надраться вместе с Дашевым, хотя Рустаму это было категорически запрещено. Может быть, он на самом деле просто боялся предстоящей операции по проникновению в институт. Но так или иначе, Док почти нес его на себе. Как проникнуть в институте этим мешком, стало главным вопросом. -- Как же ты недоглядел? Док развел руками. -- Что делать-то будем? -- спросил, хмурясь, Боцман. -- Надо как-то втащить его туда, а уж потом я с ним разберусь, -- пообещал Док. Что Док мертвого поднимет, знали все в группе, а вот получится этот фокус с мертвецки пьяным?.. -- Ладно. Приступаем. Пошел, Артист, -- скомандовал командир. Артист вышел из тени на свет и направился прямиком к проходной. За стеклянными дверями виднелась мраморная лестница, а перед ней турникет. Денег на исследования нет, но мрамором облицевали, показушники, чертыхнулся про себя Артист. Турникет сторожила еще не старая женщина. Русская. Дверная ручка изнутри была обмотана цепью. Артист сразу подумал, что все вахтеры бывшего СССР одинаковы. Им скучно. Это основное занятие -- скучать на дежурстве. Артист требовательно постучал. Женщина встрепенулась и подошла к двери. -- Я вас умоляю, разрешите позвонить, жена рожает, вызовите "скорую", два квартала -- и