Керен Певзнер. Смерть пилигрима --------------------------------------------------------------- © Copyright Керен Певзнер Email: kiramay@hotmail.com WWW: http://www.detective.al.ru ? http://www.detective.al.ru Date: 12 Jun 2001 Журнал "Искатель" январь 2000 --------------------------------------------------------------- детективная повесть СТРАННОЕ все же место - приемная зубного врача. Там сидят люди, которых привела острая необходимость или невыносимая боль - в общем, мотивы самые разные, но ни одного среди них веселого. И только переступив порог, они начинают мучиться сомнениями: боль внезапно пропадает, словно ее и вовсе не было, страх перед конечной цифрой гонорара за услуги проникает за заднюю стенку сердца, и несчастный клиент готов терпеть все благоглупости соседей, лишь бы не прислушиваться к противному звуку бормашины, ноющей на одной ноте, и к глухому лязганью пыточных инструментов. В приемной доктора Иннокентия Райса мы с Дарьей оказались после того, как моя дочь всю ночь простонала, держась за щеку. Заваривая ей ромашку с шалфеем, я гадала, на сколько платежей по кредитной карточке можно будет разбить плату за ее лечение и покроет ли дополнительная страховка, которую я неукоснительно вношу в больничную кассу, хотя бы часть расходов. - Да уж... - сказал старичок, сидящий рядом с нами в приемной, - эти стоматологи умеют зарабатывать деньги. Настоящие а идише коп. - Мам, - тянула меня дочь, - ну пойдем, у меня уже ничего не болит. Пойдем. - Сиди! - одернула я ее. - Не хочу еще одной ночи с ариями Кармен. - Их мамы знали, куда устроить своих детей. Хотя мне тоже довелось хорошо пожить в той жизни, - продолжил старичок свои рассуждения о способах зарабатывания денег на доисторической родине. - Вы знаете, что такое молдавская свадьба? Все ясно. Дед был кишиневским евреем. - Нет, не знаю, - ответила я, только чтобы не препираться с Дарьей. Вроде бы взрослая девица, пятнадцать лет, а ведет себя, как маленькая. Воистину, это очень странное место - приемная зубного врача. - У меня даже был помощник! - торжественно поднял дед вверх палец правой руки. - Для чего? - Как для чего? Мы фотографировали свадьбы, - Старик задумался, пожевал губами, вспоминая то золотое время, и продолжил. - Мы приезжали с Семеном. Столы уже накрыты во дворе, все пьяные с утра. Бабы носятся с пирогами, поросята на столах, зажаренные целиком. И платки... Платки дарят дюжинами! Деньги на подносы швыряют не глядя. Кум дал, а я - вдвое... Старик, видимо, был горд за славный молдавский народ, умеющий гулять с таким размахом. - И мы с Семеном начинаем фотографировать. Носимся, как угорелые. Снимаем и невесту с женихом, и свояков, и маму с кумами. - Что? - переспросила Дашка. Она уже не ныла, а с интересом прислушивалась к рассказу. Я перевела ей на иврит слово "кум" и объяснила, что это значит. - Все надо делать быстро... Мы щелкали две ленты, неслись домой, проявляли, потом обратно, и они заказывали - этих десять, а этих двадцать. Жок хорошо шел. - Даша, жок - это национальный молдавский танец, наподобие хоры. - Мам, откуда ты это знаешь? Ты же не была в Молдавии? - удивилась дочь. - Книжки читай! - я щелкнула ее по носу и, обернувшись к деду, спросила. - А как потом с вами расплачивались? - Как-как, с трудом. Мы всю неделю с Семеном печатали карточки. Потом в деревню везли. А за неделю там все уже протрезвели и никому платить неохота было. Но все обходилось. Я с недоверием оглядела тщедушного старика. Видимо, он понял мои сомнения. - Так у меня Семен был мастер по вольной борьбе. Голова и шея одного объема. Из кабинета вышла бледная дама и старичок поднялся с места. - Моя очередь, - с сожалением произнес он и исчез за дверьми. - Он совершенно прав, - вдруг произнес молчавший до того интеллигентного вида человек лет сорока, в темных очках, - свадебный бизнес - очень доходное дело. - Вы тоже фотографировали на молдаванских свадьбах? - спросила моя неуемная дочь. - Нет, на свадьбах я не фотографировал, не пришлось, но когда моя супруга наконец решила выйти за меня замуж, ей отсюда прислали великолепное платье. Она была в нем как принцесса! - Отсюда - это из Израиля? - уточнила Дарья. - Да, - кивнул интеллигент, - мы тогда жили в Петрозаводске. И когда свадьба прошла, жена решила платье продать. Я сказал: "Семьсот рублей, и ни копейкой меньше!" Тогда это была зарплата за полгода. - И что, нашлись покупатели? - спросила я. - Давали пятьсот, пятьсот пятьдесят, но не семьсот. Жена уже хотела продать, но я стоял на своем. И тогда пришла подруга жены и попросила его напрокат за двести рублей. Она выходила замуж. - Вы отдали? - Вы знаете, чем была корова в крестьянской семье? - оживился он. - Кормилицей!.. Я не давал жене дотронуться до этого платья. Сам его стирал и штопал. Люди дату свадьбы переносили, только чтобы платье было не занято. Выйти в нем замуж считалось и престижно, и хорошей приметой - значит брак будет крепким и обеспеченным. Его возили даже в Симферополь! А когда количество вырученных денег перевалило за пять тысяч, я перестал считать... - Вот здорово! - восхитилась Дарья. - А где оно сейчас? - В Петрозаводске, - пожал плечами наш собеседник, - когда мы уезжали в Израиль, я той же подруге и продал его за семьсот рублей. Теперь она его напрокат сдает. Старичок вышел из кабинета и мы поднялись с мягкого диванчика. Доктор Райс смотрелся в своем кабинете, переполненном разными хромированными штучками, как штурман космического корабля. Зубоврачебное кресло, раскрытое как лежанка, только дополняло впечатление. Хотя мне не встречались штурманы маленького роста, с черепом неправильной формы и небольшим брюшком, выпиравшим из белого халата. - Садитесь, девушки, - обратился он к нам, - ну-с, кого будем пользовать? - Ее, - я подтолкнула дочь к креслу и она нехотя на него взобралась. - Всю ночь колобродила, за щеку хваталась. - Посмотрим, посмотрим, - пробормотал доктор и застегнул на Дарье одноразовый нагрудник. Дашка послушно разинула рот. Далее последовали манипуляции с рентгеном. - Пульпит, - изрек доктор, вглядываясь в черную пластинку, - нужно лечить корень. - Нужно, так нужно, - вздохнула я. - Только сначала посмотрите, пожалуйста, что еще нужно и составьте смету. А потом будем лечить. Иннокентий Райс глянул на меня: - Где вы работаете... - Валерия, - подсказала я. - Где вы работаете, Валерия? - У меня небольшое бюро по переводам документов на улице Соколова, плюс сопровождение... - Что? - Успокойтесь, доктор, - остановила я его, так как была готова к такой реакции. - Слово "сопровождение" испохабили в наше время, предлагая дешевых проституток, будто богатенькие бизнесмены не могут пойти на пьянку одни. В мои обязанности входит за определенную почасовую плату сопровождать по разным общественным и государственным организациям людей, которые только что приехали в Израиль, не говорят на иврите и не знакомы с реалиями нашей бюрократии. - Понятно, - кивнул он, высчитывая на бумажке свой приговор. - Вашей дочери понадобится пластинка на зубы для исправления прикуса и несколько пломб. Минус тридцать три процента страховки, это получается... Договорить ему не удалось. Дверь кабинета распахнулась, и в комнату вошел бомж. За собой он тащил все свои пожитки - скатку спального мешка, рюкзак и связанную вместе пару тяжелых ботинок. - Илюша, в чем дело? - нахмурился доктор. - Я же просил... Вид у Илюши был устрашающий: седые волосы длинными прядями падали на плечи, безумные голубые глаза блуждали, не фокусируясь ни на каком определенном предмете, в неухоженной бороде застряли крошки. Одет он был в какую-ту хламиду неопределенного цвета и в порванные на коленках джинсы. - Я нашел, Кеша, нашел! - Эврика, - сказала моя дочь, с интересом разглядывая пришельца. Его присутствие отдаляло мучительный миг знакомства с бормашиной. - Илюша, дорогой, успокойся, - доктор Райс говорил тихим спокойным голосом, смотря в глаза вошедшему. - Отправляйся домой, не видишь, я работаю, у меня клиенты. Скоро обеденный перерыв, я закрою кабинет и приду поесть. Там ты все мне расскажешь. А сейчас выйди и подожди меня внизу. Ладно? Бомж ничего не сказал, понурил голову и вышел из кабинета, волоча за собой пожитки. Мы вернулись к нашим баранам. - Простите, Валерия, - сказал он, - я надеюсь, это досадное недоразумение больше не повторится. Итак, общее лечение плюс пластинка стоит... Он назвал четырехзначную сумму, достаточно большую для моего бюджета, но не смертельную. Мы договорились на шесть равных платежей, я выписала чеки, и доктор Иннокентий Райс включил бормашину. В перерыве, когда он перекладывал инструменты, я не удержалась и спросила: - Простите мне мое любопытство, но кто он вам, этот Илюша? Очень колоритный тип, между прочим. Видимо, Райсу самому захотелось снять тягостное впечатление от визита и он охотно ответил: - Илья Долгин - муж моей сестры, Анжелики. Когда-то он был научным работником, окончил Московский университет, факультет электроники, написал несколько программ, получивших признание во всем мире. С сестрой они познакомились около пятнадцати лет назад и через полгода поженились. Мы все были за этот брак. Преуспевающий молодой программист, поездки за границу, участие в конференциях. Все это уже после перестройки, с выездом было проще. Его приглашали на стажировку в Мичиганский университет - давали грант на научную работу - он написал программу "Шампольон" - слыхали о такой? - Нет, что это? - Шампольон первым расшифровал египетские иероглифы. И поэтому Илья именно так назвал свою программу. Она занималась сравнительным анализом иероглифов и давала перевод. - Удивительно! - восхитилась я. Доктор говорил, одновременно занимаясь Дарьей, изредка приказывая ей сплюнуть, прополоскать. Она сидела тихо, как мышка, стараясь не пропустить ни слова из рассказа Иннокентия. - Они с Анжеликой поехали в Штаты - это произошло в девяносто шестом году. Год были там, сестра писала восторженные письма, учила английский. Илюша не вылезал из библиотеки университета. Потом письма стали все реже и реже, звонки тоже прекратились. Мы к тому времени уже перебрались из Москвы в Израиль, я сдал экзамены на стоматолога, открыл кабинет. Родители отдыхают, ходят в клуб пенсионеров. В общем, жизнь налаживалась. - Но... - сказала я. - Всегда есть какое-то но, и в вашей истории оно должно вот-вот проявиться. - Вы совершенно правы, Валерия, - улыбнулся Иннокентий грустной улыбкой. - он вплотную заинтересовался археологией, решил, так сказать, получить информацию из первых рук. Узнав, что у нас, в Национальном парке, производятся широкомасштабные раскопки, да и вообще, Ашкелон - это город-рай для археологов, Илюша позвонил нам. - Чтобы приехать и участвовать в раскопках? - Да. Илья попросил приютить его на несколько дней, так как он по делам работы летит в Израиль. Мы, естественно, обрадовались, спросили, приедет ли Анжелика, но оказалось, что они уже вернулись в Москву и она осталась дома. Этот звонок был около месяца назад. И когда в дверь позвонили и мама пошла открывать дверь - ее чуть инфаркт не хватил: Илюша, этот программист, полиглот, светлая голова, стоял на пороге именно в том виде, в котором вы его только что видели. Мы пытались добиться от него, что явилось причиной таких метаморфоз, но ничего вразумительного от него не услышали. - Переучился, - констатировала Дарья. - Дарья, я просил рта не закрывать, - грозно нахмурился доктор и моя дочь послушно разинула рот. - Но есть же какая-то причина? Может быть, он заболел? - Нет, не заболел, я в этом абсолютно уверен, - убежденно сказал Райс. - Рассуждает здраво, рефлексы в порядке. Я, конечно, не психиатр, но больного от здорового отличить смогу. - А чем он занимается? И почему ходит в таком виде? - Илюша работает на раскопках в Национальном парке. Он присоединился к какой-то экспедиции. Ее возглавляет американка. Кажется, Барбара Уорнер. Деньги у него есть, да и тратит он немного. Снял квартиру, купил компьютер, Интернет, в общем - все для дела. Нет, он, определенно, не сумасшедший, просто с причудами. А поработать на свежем воздухе после многих лет корпения в тиши кабинета - что ж, в этом ничего плохого нет. Только вот сестра беспокоится - звонит из Москвы практически ежедневно. Иннокентий замолчал. Еще раз проверив Дарью, он приказал ей сплюнуть и бодро сказал: - Все, девушка, вы свободны. Два часа не есть, не пить. Приходите в следующий раз во вторник, надену тебе пластинку. Будешь саблезубая. - Фи, - скривилась моя дочь, - и в школу с ней ходить? - И спать, - заключил он, - а то не будешь, как эта, как ее, Синди Кроуфорд, улыбаться. - Она мне никогда не нравилась, - фыркнула Дарья и выплыла из кабинета. Чтобы немного развеяться, благо кабинет зубного врача находился в центре города, мы с Дарьей побрели от магазина к магазину, глазея на витрины и прицениваясь ко всякой всячине. - Мам, смотри, вон этот сидит, который к доктору приходил! Под веселым полосатым зонтиком от солнца сидел зять нашего доктора в окружении двух мужчин и девушки. Группа смотрелась весьма живописно, и наш знакомый ничем не выделялся на их фоне. Жиденькие светлые волосы девицы были заплетены в косички, наподобие африканских. На лбу - широкая повязка. Хотя погода стояла прохладная, она была обута в веревочные сандалии на босу ногу, а на спине висел холщовый мешок. Мужчины были подстать: первый, грузный сложением и с гладковыбритым черепом, носил густую окладистую черную бороду и толстые очки. На ногах у него были растоптанные кеды. Второй - высокий молодой парень с сальными прядями, рассыпанными по плечам, удивительно напоминал журавля. Он размахивал руками, что-то доказывая всей честной компании, а его длинный нос с горбинкой так и норовил клюнуть бритого в макушку. - Мама, хочу пить, - заныла моя дочь и потащила меня прямо к стойке кафетерия, рядом с которой сидела четверка. Покупая колу, я услышала за спиной: "Это однозначно, дух святой посещал Аль Маджал, и не стоит противиться божественному предопределению, так как..." Конец фразы я не расслышала, отошла в сторону и только тогда вспомнила, что доктор запретил пить в течение двух часов. - Дома попьешь, - решительно объявила я и сунула бутылку в сумку. x x x Вечером к нам пришел Денис. Звонко чмокнув Дарью в макушку, он протянул ей свежий номер компьютерного журнала "Интерфейс". Она тут же принялась листать его в поисках свежих адресов в Интернете. - Как дела, дорогая? - спросил он, обнимая меня. - Были с Дарьей у зубного. Она всю ночь промучилась. - Да, это проблема, - кивнул он, - они ставят нам новые зубы, после чего мы кладем эти зубы на полку. - Это еще Маршак перевел с английского эпиграмму на дорогого портного, - отозвалась я, - "...вы раздеваете меня, когда вы одеваете...". Точно, правда? - Куда уж точнее... Ну ничего, в этом месяце у меня будет хорошая премия. Хватит и на зубы, и на что-нибудь еще останется. - Спасибо, Денис, - я поцеловала его в щеку. - Есть будешь? - Буду, - кивнул он, - наливай, Глафира. В зеленом борще глазели бело-желтые кружочки яиц и расплывалась лужица сметаны. Кроме того я нарезала салат-латук с молодой редиской, а на плите доходила телячья печенка в соусе из шампиньонов. Как я умудряюсь при такой страсти готовить еще и сохранять фигуру - непонятно. Видимо, все сжигает внутренняя энергия. После такого обеда идти никуда не хотелось и мы уютно устроились в салоне, перед телевизором. Я принесла кофе Денису, а себе - чай. - Какие новости на работе? - спросила я. - Министерство туризма заказало нашей фирме краткосрочный прогноз на 1999 - 2002 год, - ответил он, отпив глоток. - Хорошо, и какие критерии они хотят выяснить? - Со второй половины 99 года начнется массовое нашествие паломников в Израиль. Нужно будет рассчитать, сколько нужно рейсов самолетов, койко-мест в гостиницах, больницах, как обеспечить охрану святых мест и не допустить террористических актов. Мы назвали эту программу: "Операция "Пилигрим"". - Это же здорово! Увеличение рабочих мест, в страну хлынут деньги, уменьшится безработица... - Ты оптимистка, Валерия. Но все не так просто. Как и во всем, здесь есть плюсы и минусы. - Я не вижу здесь минусов, - я пожала плечами. - Посмотри на Турцию, как она на туризме расцвела. Мы с Дарьей в Мармарисе видели. Казино и прочие прелести. - Минусы есть, и солидные. Во-первых, множество святых для христиан мест находятся на территории Палестинской автономии. Например, Бейт-Лехем или Вифлеем. А это значит, что нужно серьезно опасаться проникновению в страну террористов под видом паломников. Проверять каждого - некрасиво, бьет по престижу, а что делать? Во-вторых, большинство паломников - люди небогатые, приедут без страховок, без обратных билетов. Будут здесь бомжевать, надеяться на авось. В итоге - возможен рост преступности и нагрузки на нашу медицину, которая и так работает на износ. - Кстати, я тут сегодня видела одного бомжа, и не одного, а в целой компании... - и я описала зятя Илюшу и его компаньонов. - Вот видишь, это первые ласточки! - убежденно произнес Денис. - То ли еще будет... - Ты ксенофоб! - заключила я и собралась было аргументировать, но Денис не дал мне договорить. - Вот только не надо ярлыков, - скривился он, словно хлебнул уксуса. - Я - хорошо информированный оптимист и наслышан поболее тебя. Для того, чтобы выдать этот прогноз на гора, знаешь, сколько приходится перелопачивать информации? Вот, например, иерусалимский местный совет при муниципалитете состоит в большинстве своем из ортодоксов, не желающих принимать во внимание круглую дату. Для них понятие 2000 лет со дня рождения Христа - не более, чем пустой звук. Они пальцем не пошевелят, чтобы принять паломников и показать миру, что мы цивилизованная страна. Международный имидж Израиля их не интересует абсолютно! - Денис поднялся с дивана и пошел на кухню налить себе еще кофе. - Что ты переживаешь? - удивилась я. - Ну, составите вы этот прогноз, там в Министерстве будут действовать по вашим рекомендациям и все наладится. Дай Бог, все будет в порядке. Ты смотришь на эти вещи слишком мрачно. - Да что тут осталось, чтобы наладилось? Полгода, три месяца? Народ уже прибывает в Иерусалим. А тебе известно, сколько среди них сумасшедших? Различные секты, готовящие себя к самосожжению, маньяки, бегающие голяком и изображающие Иоанна Крестителя, да много ли надо, чтобы в таком месте, как Старый Город, вспыхнул очаг массовой истерии?! - Неужели все так серьезно? - Ты думаешь, я это все придумал? - Денис встал и подошел к книжному шкафу, в котором хранились книги, привезенные мною в багаже из Питера. Я до них давно не дотрагивалась, а Дарья и подавно не читала по-русски, предпочитая иврит и английский. Мой друг сосредоточенно изучал корешки, потом вытащил один серый том, пролистал его и начал читать: - В последние годы Х века все остановилось: развлечения, деловая жизнь, - все, даже земледельческие работы. "Зачем, - говорили, - думать о будущем, которого не будет? Подумаем о вечности, которая наступит завтра!" Все ограничивалось исполнением дел первой необходимости. Люди завещали свои земли, свои замки монастырям, желая приобрести покровителей в небесном царстве, куда всем скоро придется отправиться. Многочисленные грамоты церквам начинались словами: "Близится конец мира, и гибель его неминуема..." Когда наступил роковой срок, население бросилось толпами в базилики, часовни, в здания, посвященные богу; охваченные ужасом, люди прислушивались, не звучат ли с неба семь труб семи ангелов последнего суда... Денис захлопнул книгу. - Что это? - спросила я и потянулась за ней. На титульном листе было написано: "Жюль Верн, том десятый, "Вверх дном"". - Так это Жюль Верн написал, - разочаровалась я. Он же фантаст... - Ну во первых, то, что о чем он писал, во многом сбылось, - возразил мне Денис. - А во вторых, это не его слова а цитата из ранних источников. Месье Жюль был весьма педантичен в своем творчестве. Он поставил том на место и повернулся ко мне: - Ты думаешь, за последнюю тысячу лет люди намного изменились? Всего-то и разница, что тогда не было компьютеров. Кстати о компьютерах. Помнишь, я рассказывал тебе об ошибке 2000? Говорят, что уже практически завершена работа над исправлением. Но ты только представь: ночь 31 декабря 1999 года, иллюминация. Люди стекаются толпами к Храму Гроба Господня. Площади запружены. Все молятся, в воздухе носится эдакое предчувствие чуда, второго пришествия - ведь понять, что в головах верующих очень сложно. И вот бьют часы, один, два... двенадцать, - голос Дениса стал еле слышен и я вся обратилась в слух, - и тут вся иллюминация гаснет, воцаряется кромешная тьма. Это компьютеры в Электрической Компании не сработали так, как надо, и ошибка 2000 вкралась в расчеты. Что происходит на площади перед Храмом? - Апокалипсис... - Верно, - кивнул он, - давка, истерия, паника. Людей топчут, действуют воры и грабители. Витрины бьют. Под шумок расправляются с теми, на кого давно нацелились. Кажется, в Чикаго был подобный прецедент. Потом остается только печатать списки пострадавших, пропавших без вести. Мировая общественность встревожена, наблюдатели ООН требуют разъяснений, всеобщий остракизм и падение престижа страны. Ну как, веселенький прогноз получается? - Да ладно тебе, Нострадамус доморощенный, видишь все в черном свете, - я обняла Дениса. - Если ты такой прогноз отдашь в Министерство туризма - Дарья без зубов останется, потому что за хичкоковские ужасы ни одно приличное заведение платить не станет. Так что смягчи акценты. - Какое уж там смягчи... - вздохнул он. - Я и так уже смягчил столько, сколько смог. Больше никак не получается. - Пошли лучше спать, - предложила я, - я знаю отличный способ лечения сплина. - Что-то новенькое? - подозрительно спросил он, но в глазах забегали веселые чертики. - И новенькое, и старенькое... Главное, действенное. Пошли! x x x Дарья уже две недели ходила с пластинкой на зубах, пытаясь на ночь прятать ее под подушку, но я взывала к ее обостренному чувству долга, пыталась поминать всуе Синди Кроуфорд и прочих див киноэкрана. Она в ответ приводила в пример Алису Фрейндлих, чей прикус был далек от совершенства, однако она не перестала быть от этого гениальной актрисой. На работе продолжалась обычная волынка. Клиента приходилось пропускать через частый бредень, чтобы добиться мало-мальского гонорара, и я стала обдумывать варианты добавочного бизнеса, как-то: экскурсии по Святой Земле, служба знакомств, прокат видеокассет... Так и до нынешнего понятия "бюро по сопровождению" докатиться пара пустяков. Свежим весенним утром, аккурат после женского дня, который стали праздновать в Израиле после приезда миллиона русскоязычных иммигрантов, в дверь моего кабинета постучали. Обычно все всегда начинается в понедельник. Проклятие этого дня не обошло и нашу благословенную страну, хотя здесь рабочая неделя начинается с воскресенья. - Войдите!.. В двери показалась знакомая шишковатая голова с лысиной, скошенной на правую сторону: - Доброе утро, Валерия, - передо мной собственной персоной стоял доктор Иннокентий Райс. - Здравствуйте, доктор! - обрадовалась я. - Присаживайтесь... - У вас очень мило, - сказал он, оглядываясь. Мне показалось, доктор не знал с чего начать. - Как ваша дочка? Носит пластинку? - Да, все в порядке, спасибо. Позвольте полюбопытствовать: что вас занесло ко мне? Вроде бы с ивритом у вас все в порядке. - Да-да, с этим нет проблем, - поспешил ответить он и расстегнул верхнюю пуговицу рубашки, как бы собираясь с мыслями. - Валерия! Я пришел к вам за помощью... - Пожалуйста, чем могу быть полезна? - Илюшу убили... - Кого? - признаюсь, я сразу не поняла, о ком идет речь. - Илюшу, моего зятя. Голубоглазый бомж с седыми прядями встал у меня перед глазами. - Дорожная авария? Как это произошло? - Его нашли в саркофаге, который выкопали недавно, запеленутого с головой и мертвого. Смерти наступила от отравления. - Боже мой! Какой ужас! Он принял яд? Ну какие глупости лезут мне в голову! Выпил яд, потом завернулся в саван и лег отдохнуть... Что происходит на белом свете?.. - Нет, Валерия, его убили. Ему была сделана инъекция какого-то растительного яда типа кураре под лопатку. Так нам объяснили в полиции. - Убийство!.. - ахнула я. - Темное дело, - вздохнул он, - у полиции имеются по меньшей мере три версии. Или его убили с определенной целью, чтобы чем-нибудь завладеть. Или это ритуальное убийство. Или это ритуальное самоубийство... Из меня уже всю душу вымотали, пытаясь добиться, какие у Илюши были связи и знакомства. А я, кроме фамилии Барбары Уорнер, ничего не знаю. Он не говорил нам о своих знакомых... - Да, все это очень печально, если не применять более сильного эпитета, - мне до сих пор не было понятно, зачем доктор Райс рассказывает мне все это. - И я и решил обратиться к вам за помощью. - Я вам соболезную, Иннокентий, но не понимаю, чем я могу вам помочь? - все это абсолютно не относилось к сфере моей компетенции. Неужели Иннокентий хочет нанять меня плакальщицей или адвокатом по страховым компенсациям? Этого еще не хватало! Доктор Райс откинулся на спинку стула и удивленно посмотрел на меня. - Но ведь вы сами говорили, Валерия, что оказываете услуги по сопровождению. - Иннокентий! Я же вам объясняла, какого рода сопровождение я провожу! Вы опять начинаете путать. Зачем вам мои услуги в сфере общения с Институтом Национального Страхования? - Именно об этом и идет речь. Простите, что я ввел вас в заблуждение. Дело в том, что сегодня вечером из Днепропетровска через Киев прилетает моя сестра Анжелика, вдова Илюши. Она срочно вылетела в Днепропетровск из Москвы: родители Ильи живут на Украине, нужно было сообщить им эту прискорбную весть... - он вздохнул. -.Да... А через пару часов она приземлится в аэропорту Бен-Гуриона. Мы ее встретим, но ни у меня, ни у моей жены просто нет времени бегать с ней по инстанциям. Мало ли куда ей нужно будет обратиться? Ситуация начала проясняться. Ну что ж, только час назад я горько размышляла на тему, что клиент иссяк. Но, как говорится в Талмуде, "Будет день, будет пища"... - Что мне предстоит делать, Иннокентий? - Поехать со мной в аэропорт. Там мы встретим Анжелику, поговорим и выясним, на сколько часов в день вы будете к ней прикреплены. О деньгах не беспокойтесь, Валерия, наша семья достаточно обеспечена. Приятно иметь дело с подобным клиентом. x x x Рейс из Киева запаздывал. Мы с Иннокентием успели посидеть в баре, раз десять пройти туда и обратно всю территорию аэропорта и наконец, услышали желаемое: - Совершил посадку рейс 4857 из Киева. В зале выхода журчали фонтанчики, толпа встречающих облепила никелированные перила, а огромный экран в полстены показывал, как из недр аэровокзала выходят одуревшие пассажиры. Иннокентий не отрываясь всматривался в толпу, стараясь не пропустить выход сестры. Уже прошли и румяные туристы с цветастыми дорожными сумками, и еще кучка хасидов из Умани, похожих на тощих пингвинов, а Анжелики все не было. Последними вышли две стюардессы, одетые в строгую форму. Мое внимание привлекла женщина в темном платке, которая медлила выйти за ограждение. Она, по всей вероятности, высматривала кого-то. - Иннокентий, это, случайно, не ваша сестра? - Где? - встрепенулся он. - Вон там, за фонтанчиком. Доктор Райс посмотрел в ту сторону, куда я показывала и ахнул: - Господи, ну конечно! Анжелика, сюда, я здесь! Женщина в платке услышала крик и пошатнулась. Ее колени подогнулись и она чуть не свалилась прямо в бассейн с фонтанами. Райс бросился ей навстречу. - Осторожно, Лика, вставай, пошли! Это я, Кеша. Ты себя плохо чувствуешь? Сейчас попьешь водички, такое бывает после полета, - он частил, не обращая внимание на то, что говорит. Женщина безучастно молчала. Мы отошли в сторону и усадили безвольную Анжелику на скамью. - Валерия, посидите с ней, я сбегаю за водой. Он поспешил к киоску, а я осталась наедине с будущей клиенткой. На ее бледном лице не было даже тени косметики. Длинная темная юбка ниспадала до щиколоток, а бесформенная кофта скрывала фигуру надежнее, чем маскхалат. Невозможно было определить, блондинка она или брюнетка: из-под платка не пробивался ни один волос. Вернулся Иннокентий с бутылкой минеральной воды. - Пей, тебе сразу полегчает. - Надо бы забрать багаж, - заметила я. Анжелика молча качнула головой. - Как?! - опешил Иннокентий. - У тебя ничего нет? Ты прилетела вот так? Без всего? - Мне ничего не надо... - бесцветным голосом сказала она. -Где он? - Кто? - я не сразу поняла, о ком идет речь. - Илюша. - Мы поедем к нему, поедем, - поспешил ответить ее брат, - только отдохнешь с дороги и сразу поедем. - Я не устала. Отвези меня на кладбище... - ее лишенный интонаций голос был под стать ее внешнему виду. В машине, когда мы уже выезжали из аэропорта, доктор Райс обратился ко мне на иврите: - Валерия, меня пугает состояние сестры. Она в глубоком шоке и неизвестно, сколько может продлиться это состояние. Здесь нужен психиатр. - Может быть, все не так уж страшно, - ответила я ему на том же языке, чтобы Анжелика, сидящая сзади, не поняла, о чем мы говорим. - И потом, вы обратили внимание, как она одета? - спросил он, не отрывая взгляда от дороги. - Она в трауре, может быть, этим все объясняется? - О чем вы говорите! - возмутился Иннокентий. - Вы просто не видели ее раньше! С детства моя сестра носила все самое лучшее. Я понимаю - траур, но не это безобразное тряпье, которое на ней надето. И потом, как вы объясните отсутствие багажа? Ладно, не надо платьев, но запасные трусы она должна была взять с собой?! Мне нечего было возразить... Мы въехали на территорию кладбища. Оставив машину на специальной стоянке, прошли по центральной аллее в самый конец. Со вчерашнего дня рядом с могилой Ильи появилось еще шесть. - Пришли. Илюша здесь, - сказал Иннокентий. Услышав эти слова, Анжелика, нетвердо ступая, подошла к свежему холмику и, упав на него, стала рыдать в голос. Мы с Иннокентием стояли, понимая, что ей нужно дать выплакаться. Спустя некоторое время плач прекратился и Анжелика зашептала молитву. Поначалу слов невозможно было разобрать, но потом ее голос окреп, и я, к своему удивлению, поняла, что молитва на латыни. Переведя дыхание, Анжелика перешла на церковнославянский и без всякого затруднения выговаривала слова архаичного языка, половину которых я не понимала. - Господи, святой вседержитель, владыка света и владыка тьмы, прими и успокой раба твоего, не дай душе пасть в пропасть бездонную, а введи ее в чертоги златые, трубами херувимов осененные... Хотя я не очень знакома с христианскими молитвами, мне стало ясно: Анжелика произносила слова, далеко выходящие за рамки церковного канона. Может в Америке так молятся методисты или баптисты? Не знаю. "Владыка света и владыка тьмы" - это уж прямо говардовщина какая-то. В смысле, толкиеновщина. Ну и христианочка... - Валерия, - наклонился ко мне Райс, - что она говорит? - Она читает молитву на латыни, - прошептала я ему. - Но, по-моему, очень странную. Если только я правильно поняла. - Она что - так хорошо знает язык? - Вы же сами говорили, что она училась в Америке... Может быть, и латынь выучила. Анжелика тем временем прекратила молиться, наклонилась, порылась у себя за пазухой и достала мешочек из хлопчатобумажной ткани, висевший у нее на шнурке. Она высыпала содержимое кулька на могилу. Там оказались несколько желтых перышек, какие-то соломинки, щепотка песку. Мы смотрели на все эти манипуляции, не зная, как реагировать. Прошептав еще пару слов, российская гостья поднялась с колен и, повернувшись к нам, произнесла обычным голосом: - Здравствуй, Иннокентий. - Здравствуй, - недоверчиво прошептал он, - Лика, дорогая, ты пришла в себя... - Да, со мной все в порядке... - Ну, слава Богу... - Иннокентий обернулся в поисках, куда бы присесть и не найдя ничего лучше, примостился на новенькое надгробие соседней могилы и закурил. Его сестра исподлобья посмотрела на меня: - Ты не говорил мне, что развелся с Еленой... Живешь во грехе? - Познакомься, это Валерия. Я попросил ее побыть с тобой во время твоего визита в Израиль. - Мне никто не нужен... - Послушайте, Иннокентий, - я тронула его за рукав, - если ваша сестра во мне не нуждается, зачем нужно навязывать ей мое общество? - Мне лучше знать, - резко ответил он. - Лика, ты не знакома со здешними реалиями, можешь заблудиться, вокруг надписи на иврите. Нет, тебе нужен сопровождающий. И Валерия, человек опытный в этом вопросе, всегда подскажет, поможет. Соглашайся. - Не называй меня Ликой! - резко ответила она. - Почему? - Я приняла другое имя. Святыми продиктованное. - Что?! - Иннокентий бросил окурок и растоптал его. - Святы... Ты в своем уме?! Где ты нахваталась этих глупостей? В Мичиганском университете? Не-Лика молчала и не двигалась. Я проследила за ее взглядом. Она неотрывно смотрела на перышки, высыпанные на могилу. Легкий ветерок успел снести их с холмиками, и они плавно отлетали все дальше и дальше. - Простите, - обратилась я к ней, избегая называть ее каким-либо именем, - как я поняла, вы - верующая христианка? - Никакая она не христианка, она, слава Богу, еврейка! - выпалил Райс. - Подождите, Иннокентий, дайте ответить вашей сестре. - Я еврейка и христианка... - наклонила она голову. - Но это невозможно. Одно исключает другое!... - Ну почему же, доктор? - возразила я, словно бы для того, чтобы поддержать странную гостью. - Разве вы не знаете, что в Израиле существуют христианские миссионеры? Они еще называют себя мессианскими евреями? - я вела себя так, будто мне ежедневно приходится вступать в теологические споры и ничего странно здесь не происходит. - В русскоязычных газетах постоянно печатаются их объявления, за которые редакция не несет никакой ответственности - это указывается особо рядом с подобными текстами. - И что же там пишут? - в голосе Иннокентия послышалось раздражение. - Накормить страждущих, вылечить больных и подобные штучки, на которые ловятся простаки?! - Иннокентий, не богохульствуй! - остановила его сестра. - Пойми же ты, - повернулся он к ней, - ты моя младшая сестра, самая любимая, и сейчас я вижу, что с тобой происходит. Ну ладно, Илюша - он всегда был немножечко не от мира сего... Но ты, такая разумная, что же с тобой произошло? Когда эти миссионеры смогли затянуть тебя в свои сети? - Иннокентий, не надо, - я пыталась утихомирить его. - Давайте поедем домой, уже темнеет. - Они не имеют ко мне никакого отношения, эти твои миссионеры, - ровным голосом ответила Анжелика. - Я - харамитка. - Нет, Валерия, я так не могу... - Иннокентий демонстративно схватился за сердце. - Что еще за харамитки такие? Ты что, Анжелика, при храме каком нибудь служишь? Вроде вавилонской блудницы? - Тьфу! - сплюнула она и отвернулась. - Насколько мне известно, - осторожно начала я, - слово "херем" в иврите обозначает отлучение верховным духовным судом, или, одним словом, анафема. Следовательно, харамиты, - по логике языка, - должны представлять собой отлученных. Либо считающих себя таковыми. Сестра Иннокентия впервые с момента нашего разговора посмотрела на меня с подобием интереса. - Христос был харамитом! - убежденно сказала она. - И мы по всему миру собираем последователей его учения. К нам идут те, кто хочет познать блаженство соединения с Христом, таким же отлученным, как и они. - Марш в машину! - приказал Иннокений. - Я сыт по горло! - Позвольте вопрос, - обратилась я к ней. - Скажите, ваш муж тоже был харамитом? - Да, разумеется, - ответила Анжелика. - Илья первый понял, что за ними истина. А потом и я сподобилась. Машина уже въезжала в Ашкелон. Я попросила остановить возле центральной автобусной станции - Даша просила купить тетрадки. - Спасибо, Валерия, - Иннокентий вытащил бумажник. - Сколько я вам должен за потраченное время? Приняв гонорар и его заверения в том, что мы еще увидимся, я вышла из машины. x x x В торговом центре "Гирон" было, как всегда, многолюдно. Люди просто прогуливались, толпились возле киосков, торгующих бижутерией и сотовыми телефонами, приценивались к кувшинчикам и резным статуэткам, выставленным прямо посредине широкого мраморного коридора между магазинчиками. Слева доносился слащаво-мужественный голос Хулио Иглесиаса, весьма почитаемого в наших палестинах. Из магазина "Суперфарм" лился приторный аромат и приятный голос диктора объявлял, на какие товары сегодня скидки. Услышав, что моя любимая помада "Пупа" продается за полцены, я тут же направилась к "Суперфарму". Но, завернув за угол, остановилась. За небольшим столиком, заваленным выставленными на продажу самодельными бусами и браслетами из бисера, сидела знакомая мне девица с косичками, украшенными бусинами. Я подошла поближе. Девица равнодушно скользнула по мне взглядом и занялась покупательницей, выбиравшей бусы из поддельных кораллов. Повертев в руках пузырек с душистым маслом, на котором была надпись "Панданус", я уже решила спросить, сколько он стоит, так как не знала вообще, о чем я буду с ней говорить, но она пришла мне на помощь: - Это масло для эротического массажа. Несколько капель достаточно, чтобы всю ночь вызывать желание мужчины. Возьмите, не пожалеете. "Вызываю огонь на себя", - подумала я, но вслух спросила: - У вас есть какие-нибудь амулеты? - Вам для чего? - нимало не удивившись, спросила она, будто бы речь шла о хозяйственных принадлежностях. - Понимаете, - понизила я голос, - я хочу приворожить любимого и мне нужен амулет из желтых перьев. - Не думаю, что желтые перья помогают в таких случаях, - она с сомненьем покачала головой. - Нужно попробовать что-либо другое... - Простите, как вас зовут? - спросила я. - Сабрина. - Так вот, Сабрина, постарайтесь, пожалуйста. Мне не важно, сколько это будет стоить, главное, чтобы этот амулет был такой, как мне надо: перья, немного песку и в общем, то, что необходимо. Вы же харамитка, как я полагаю, и должны знать... Эффект от моих слов был самый неожиданный. Услышав, что я назвала ее харамиткой, Сабрина вскочила, но тут же снова уселась на стул и побледнела. - Уходите, уходите отсюда немедленно, - произнесла она свистящим шепотом. - Да, но... - Потом... Я ничего не знаю. - Девушка! - протиснулась к столику необъятных размеров мадам. - Сколько стоят эти бусы? - Я не торгую, - резко ответила Сабрина и принялась сворачивать свой товар. - Но как же? Я хочу купить кораллы!.. - Я не торгую, - в голосе девушки послышался страх. Она просто подняла углы скатерти и завязала ее концы. Внутри позвякивали бусы и бутылочки с маслами. Я отошла в сторону и увидела, как бледная Сабрина озирается по сторонам в поисках кого-то. Потом она исчезла. Телефон в моей сумочке зазвонил, как всегда, неожиданно. - Алло! Валерия, добрый день, это Иннокентий беспокоит. - Здравствуйте, я вас слушаю. - Валерия, мы продолжаем сотрудничество или как? После встречи с испуганной девушкой мне очень хотелось ответить "или как", но я пересилила себя и наигранно-бодрым голосом ответила: - Ну конечно! Чем могу быть полезна? - Лику пригласили в полицию для дачи показаний. Ей нужен переводчик. Вы пойдете? - Вы знаете, к кому ее пригласили? - Сейчас посмотрю... - я услышала шуршание раскрываемой бумажки и Райс ответил, - следователь Борнштейн. - Буду, - коротко согласилась я. Мы договорились о встрече и он повесил трубку. Что ж, судьба снова сводила меня с Михаэлем, старшим следователем ашкелонской полиции. Наверное, я никогда не забуду, как он спас меня от маньяка, грозившего перерезать мне горло. Несмотря на то, что Михаэль практически никогда не улыбался и всегда хмуро встречал меня, если наши дороги пересекались, я всегда испытывала необъяснимую симпатию к этому служаке невысокого роста. Хотя почему необъяснимую? Словом, я без раздумий согласилась пойти к нему с сестрой Иннокентия. На следующее утро, припарковав свою "Сузуки" около дома Иннокентия, я ждала Анжелику. Она появилась ровно в десять. На ней уже не было того балахона, в котором мы с доктором Райсом увидели ее пару дней назад, выходящую из зала ожидания. Но темный платок по прежнему покрывал ее волосы. Она села в машину, даже не поздоровавшись. Отнеся ее поведение на счет потрясения смертью мужа, я постаралась не возмутиться и двинулась в сторону полиции. Пройдя мимо дежурного и показав ему повестку, мы добрались до уже знакомого мне кабинета. Михаэль что-то отбивал на компьютере. - Можно? - спросила я. - Валерия! - воскликнул он. - Рад вас видеть. У вас ко мне дело? - Что-то вроде того... - Вы сможете подождать, у меня назначена встреча, а после мы обязательно поговорим. Я надеюсь, ничего из ряда вон выходящего? - Ваша встреча с Долгиной? - я подвинулась и пропустила в комнату Анжелику. - Да, - кивнул он и тут же до него дошло. - Валерия, вы опять взялись за свое?! Сколько раз вам говорить, чтобы вы не вмешивались не в свое дело! - Простите, Михаэль, но я здесь нахожусь по своей работе. Эта дама заказала переводчика, а вы знаете, что у меня существует зарегистрированный бизнес. Говоря все это, я села на стул для посетителей и предложила сесть Анжелике. Она без слов опустилась на жесткое сиденье. - Ладно, ладно... - примирительно сказал следователь, - просто мне совершенно не хочется в очередной раз вытаскивать вас из всяких переделок. - А это уже ваша работа, Михаэль, - улыбнулась я и добавила, - моя полиция меня бережет. Но на иврите эта фраза прозвучала совсем не так. - Хорошо, - кивнул он и тон голоса стал деловым, - позвольте ваши документы. Анжелика протянула ему российский загранпаспорт. Михаэль сверился с фотографией, глянул на въездную визу и вернул его хозяйке. - Расскажите, пожалуйста, госпожа Долгина, когда вы последний раз видели вашего супруга. - Два месяца назад, - ответила Анжелика, а я принялась за свою привычную работу: голова полностью выключается из процесса, и язык действует в автономном режиме. - Он тогда завершил работу над новой программой и решил съездить к родственникам в Израиль отдохнуть. - Уточните, к чьим родственникам? - К моему брату, Иннокентию Райсу. У Илюши всегда были с ним прекрасные отношения. - Да-да, понимаю... - сказал Михаэль, перебирая бумаги. - Скажите, ваш муж отличался какими-нибудь странностями? Отклонениями в характере? - Вы на что намекаете? - повысила она голос. - Илья не был сумасшедшим. Он был гением! А все эти мещанские претензии только смешили его... Мне пришлось туго при дословном переводе слова "мещанские", но я кое-как справилась, но видно не настолько хорошо. Следователь попросил объяснить, что Анжелика имеет в виду. - Всем в глаза бросались сначала его одежда, волосы, борода. Он не придавал этому никакого значения. Всю свою энергию мой муж тратил на творчество, а не на то, чтобы лучше выглядеть. Ибо, украшая себя, ты совершаешь грех и обманываешь окружающих. Заставляешь их думать о тебе лучше, чем ты есть на самом деле! Да уж, теперь понятно, почему Анжелика сама так выглядела. Видно, в их секте с этим строго. Борнштейн слушал внимательно, не перебивая собеседницу, следя более, как мне показалось, за ее интонацией, нежели за моим переводом. Когда она замолчала, он спросил: - Госпожа Долгина, есть ли у вас подозрения относительно того, кто мог убить вашего супруга? - Нет, никаких. - У него были завистники? Враги? - Мой муж был существом из плоти и крови. Очень одаренный программист, создал уникальную программу по изучению иероглифов. Может быть, были люди, которые ревниво относились к его успеху, но чтобы явно завидовать? Нет, я не припомню... - Как долго вы у нас пробудете, госпожа Долгина? - Не знаю, около месяца. Хочу поездить по святым местам. Помолиться за мужа. Михаэль понимающе кивнул. Он переложил на столе какие-то бумаги и совершенно обыденным голосом, как бы продолжая разговор, спросил: - К какой концессии вы принадлежите? - Простите, не поняла? - Вы христианка, иудейка? Анжелика нахмурилась. - Я еврейка и признаю Христа... Следователь поморщился, видимо не совладав с собой. - Понятно... Все, у меня больше нет вопросов. Валерия, - обратился он ко мне, - я благодарю вас за помощь, иначе мне пришлось бы бегать за нашим штатным переводчиком. А он вечно занят. - Не стоит, - ответила я и мы с Анжеликой вышли из кабинета. x x x - Куда вас отвезти? - спросила я ее, когда мы сели в машину. - На раскопки, - коротко ответила она и я поняла, что ей хочется увидеть место трагедии. До Национального парка мы доехали за десять минут. Заплатив сбор в пятнадцать шекелей, я въехала за шлагбаум и оставила машину на стоянке. Дальше мы пошли пешком. Начало марта - это та пора, когда земля цветет, пропитанная зимними дождями. Солнце не печет так, как оно начнет сразу после пасхальных праздников, на зеленом травяном ковре вовсю распускаются ярко-желтые ромашки и красные маки. Хочется плюхнуться в это великолепие и лежать, раскинув руки. Мы шли по парку. Миндаль уже отцвел, а мандариновые деревья только начали выбрасывать белые бутоны. Цветущие цитрусовые с неубранными с прошлой зимы золотыми плодами представляли собой феерическое зрелище и категорически опровергали все законы ботаники. Мы прошли Ханаанские ворота - самое древнее место раскопок. Именно здесь была найдена фигурка тельца, прообраз именно того, библейского золотого тельца, из-за которого Моисей разбил скрижали. Согласно легенде, Иосиф прекрасный, тот самый еврей, премьер-министр при фараоне, разгадавший сон с семью тучными и с семью тощими коровами, происходил из рода, фетишем и покровителем которого был телец. Гроб с телом Иосифа похоронили в Ниле, и он ушел глубоко в придонный ил. Перед смертью Иосиф приказал евреям, если они уйдут из Египта, забрать и его гроб. И оставил золотую табличку с вырезанным на ней быком. Когда Моисей призвал народ свой выйти из Египта, то он бросил табличку в Нил и приказал: "Бык, встань!", и гроб поднялся со дна Нила. Но потом, - как, впрочем, это бывает всегда, - история повторилась совершенно не в том виде, в котором была задумана. Уйдя на гору Синай, Моисей оставил свою паству без присмотра и они стали развлекаться. Решили создать себе идола и для этого бросили в огонь и расплавили свои золотые драгоценности. Золотая табличка с быком полетела туда же. И встал бык, он же золотой телец. Чем все это кончилось, известно каждому... Мы прошли уже несколько раскопанных стоянок. Везде работали люди. Сезон дождей закончился и можно было приступать к новым открытиям. Около каждой стоянки я осведомлялась, где работает Барбара Уорнер. Мне показывали направление, и мы с Анжеликой продолжали свой путь. Стоянку Барбары мы нашли почти на краю парка, у самой кромки воды. Около тридцати человек копали, переносили камни, осторожно просеивали породу в поисках находок. Весь район раскопок был окружен сеткой и мешками с песком. С высоты около восьми метров площадка напоминала коробочку с хаотичным броуновским движением. Мы спустились в котлован. Барбару я узнала сразу. Высокая костистая американка с прямыми прядями, небрежно собранными в хвост, в джинсах и очках полумесяцами, сидела на корточках и осторожно смахивала кистью налипшие пылинки с маленького черепка. На вид ей было лет около пятидесяти, но кроме морщинок под глазами ничто не напоминало о ее возрасте. Мы молча остановились около нее. Она не сразу оторвалась от работы. Аккуратно завершив свой труд, американка отложила кисть в строну и поднялась. - Здравствуйте, - сказала я по-английски. - Вы - Барбара, мы не ошиблись? - Да, - ответила она, - вы пришли на экскурсию или хотите нам помочь? Мы рады добровольцам. - Ни то, ни другое, - опередила меня Анжелика. - Я пришла к вам по личному делу. - Вот как? В таком случае, мы не могли бы поговорить попозже? Сейчас у меня много работы. - Нет, - резко ответила Анжелика, - я не могу ждать! - И что вы хотели узнать?.. - тон американки стал холоден. - Меня зовут Анжелика Долгина. Я - жена Ильи. - А-а, Лайдж... Теперь понятно. Бедный, бедный Лайдж. Мы его все любили... - Я бы хотела знать, где и кто его нашел. - Мы - я, Джошуа, Майк и Меир. Как всегда, мы приехали утром на раскопки в машине Меира, спустились вниз, а он лежал тут, - Барбара показала на каменный саркофаг, наполовину выкопанный из земли. Его длина достигала около двух метров в длину и по всему периметру были выбиты непонятные значки и орнаменты. Анжелика подошла к саркофагу и положила ладонь на его теплую поверхность. Ее губы зашептали снова какую-то молитву. Я понимала, что с ней сейчас происходит. Пока Анжелика молилась, я, чтобы перемочь паузу, спросила Барбару: - А что, саркофаг был пустой, когда вы его выкопали? - Да, - кивнула она. - Обычно в таких захоронениях находят мумии или скелеты, а в нем ничего не было. Скорей всего, это было не ритуальное, а символическое захоронение. Наличие тела не предполагалось... Эх, если бы все знать, что здесь происходило!.. Было непонятно, к чему относилась последняя фраза - ко времени захоронения саркофага или к недавнему страшному происшествию. Вокруг нас стали собираться люди. Вскоре все, кто работали на площадке, столпились около саркофага и сочувственно смотрели на закрывшую глаза вдову. - Здесь уже была полиция. Они забрали тело и всех нас расспрашивали, - сказала Барбара. Она смотрела по сторонам. Ей явно не нравилось, что все прекратили работать и с любопытством рассматривают закутанную в платок Анжелику. - Он лежал, завернутый в белую простыню, - сказал один из стоявших поблизости, маленький рыженький парень. - Причем так плотно, с головой, что мы сначала не поняли, что это. Меир предложил развернуть, но я вызвал по сотовому полицию. - А где были его вещи? - спросила я, вспомнив, что в кабинет к Иннокентию Илья вошел полностью экипированный для походной жизни. - Ничего не было, - снова отозвался рыжий. - Мы даже вокруг посмотрели, ничего не было. - Он никогда не расставался со своим рюкзаком, - сказала Барбара. - У Лайджа там был весь дом. Видя, что народ не желает расходиться, Барбара объявила получасовой перерыв. Все принялись доставать бутерброды и термосы. К нам подошел лысый толстяк с бородой и в кедах и обратился к Анжеле по-русски: - Пойдем с нами, помянем твоего друга. Хороший был мужик. Толстяка я узнала - я видела его с Ильей в день моего знакомства с доктором Райсом. Мы сели на камни, расставленные вкруговую. Большая плоская плита служила столом. К нам подошли еще несколько человек, видимо составляющие русскую часть бригады археологов, и на плите появилась початая бутылка водки, одноразовые стаканчики и немудреная закуска: огурцы, помидоры, брынза и ломти черного хлеба. Один из сидящих споро разлил по стаканчикам водку, каждому досталось немного. Анжелика выпила, я отказалась. Словоохотливый бородач представил нам сидящих. Двое, Костя и Роман, были студенты, подрабатывающие для оплаты учебы, Геннадий, высокий темноволосый молодой человек, попал сюда по направлению с биржи труда. А Петр, мужчина лет сорока, ничем не примечательной внешности, сидящий с книжкой по археологии в руках, был туристом из России, гостящим у родственников. В общем, компания собралась пестрая. Когда все выпили, не чокаясь, я спросила бородача, которого звали Ефимом. - Скажите, а что Илья нашел примерно два месяца назад? - Много чего, - усмехнулся Петр, - вот саркофаг, например... - Он знак на нем увидел и жутко обрадовался, - добавил Геннадий. - Какой знак? - удивилась я. Рабочие загалдели наперебой. Только бородач сидел в стороне и не принимал участия в обсуждении знака. И Анжелика была слишком уж тихой. Словно подтверждая мои подозрения, она поднялась со своего камня и подойдя к Ефиму, отвела его в сторону и о чем-то оживленно заговорила. Он отвечал ей, словно оправдываясь, но она продолжала наступать. Со стороны их движения напоминали странный танец, когда партнер делает шаг назад, а партнерша тут же снова сокращает расстояние. - Нет, как она ей заявила, - давился со смеху один из студентов, кажется Костя, хотя после поминального стакана это было не вполне тактично, - убери свою ..., пожалуйста. И по-русски, надо признать. - Кто? - спросила я. Студенты наперебой принялись рассказывать: - Назиля, татарка, тоже здесь работает. - Да вон она, - показал рукой Рома. Оглянувшись, я увидела толстую бабищу, копавшуюся в песке. Весу в ней было не менее ста двадцати килограммов, а такой широкой задницы я в своей жизни не видала. - И что она натворила? - спросила я. - Когда откопали саркофаг, Барбара чуть с ума не сошла от счастья. Она его чуть не облизывала, всех отгоняла, пользовалась только самыми нежными кисточками. Там внутри сохранилась прекрасная мозаика, а на ней иероглифы. А у Барбары как назло пленка кончилась. И во время обеденного перерыва она поехала домой за какой-то особой сверхчувствительной пленкой для фотоаппарата. Нас всех предупредила, чтобы мы до саркофага не дотрагивались. - А вы дотронулись? - Не мы, Назиля... Она решила проверить, влезает ли ее тухес в усыпальницу фараонов. И всю мозаику, к чертям собачьим, осыпала. - Убить ее мало за такое, - проворчал рядом сидящий Петр. - Как она умудрилась туда влезть, ума не приложу! - удивился Геннадий. - Мы ее потом вчетвером из саркофага вытаскивали - застряла. - А у Барбары русский от злости прорезался, - снова засмеялся Костя. - Назилька потом жаловалась, что та с ней некультурно обошлась. Но Барбара сказала "пожалуйста"... - Это произошло до трагического инцидента с Илюшей или после? Роман сразу погрустнел. - Илюшу нашли в саркофаге на следующее утро, - ответил он. Барбара закричала, призывая всех закончить перерыв. Рабочие встали из-за импровизированного стола и пошли к месту, где они оставили свои инструменты. Ко мне подошел Геннадий. - Вы, наверное, не помните меня, - сказал он скорее утвердительно, нежели в качестве вопроса, - мы с женой приходили к вам переводить документы, когда только приехали в страну. - Может быть, - ответила я, - я, к сожалению, не помню. Ко мне многие приходят... - Да, я понимаю, просто... - Говорите, Гена, я вас внимательно слушаю. - Вы тогда нам так хорошо посоветовали насчет квартиры, и про холодильник, спасибо вам за это. - Не за что, просто я стараюсь помогать по мере возможности... - Мы разошлись с женой, - вдруг сказал он, словно хотел сбросить тяжкий груз с души. - Я сожалею... - Она осталась в квартире, а я ушел. Пару раз ночевал у Илюши, а иногда здесь, в спальнике - он дал мне свой... - Генка, где же ты? Давай сюда! - закричали с раскопок. - Извините, я должен бежать. - Геннадий, зайдите ко мне на работу, скажем, завтра, после четырех. Вам удобно? - Да, - кивнул он на ходу. - Там вы мне все и расскажете. Хорошо? - Приду! - крикнул он и побежал к своим. Анжелика стояла одна, видимо, дожидаясь, когда я закончу разговаривать. - Валерия, смотри, - она протянула мне грязный обрывок бумаги. В центре равностороннего треугольника был нарисован глаз. Под основанием треугольника виднелось изображение голубя с распахнутыми крыльями. Всю эту композицию пересекала жирная черная молния с наконечником, смотрящим вниз. - Что это? - спросила я. - Масонский знак? Или часть доллара? - Ни то, ни другое, - Анжелика отобрала у меня бумажку. - Это наш знак. - Чей наш? - я ничего не понимала. - Наш, харамитов. А Илюша нашел его на этом саркофаге. Знак был высечен на внутренней стенке, а вокруг него - иероглифы. Скорее всего, они обозначали смысл или приказ. - Ну так давай, посмотрим на него живьем... - Невозможно, - вздохнула она, - в тот день, когда нашли Илюшу в саркофаге, эти знаки были стесаны. Причем неизвестно, кто это сделал - Илья или тот, кто его убил. - Да уж, история... Ты думаешь, что если бы мы знали, о чем говорят эти иероглифы, то мы бы нашли убийцу Ильи? - Разумеется, - Анжелика серьезно взглянула на меня. - А из-за чего еще его убивать? Тихий, спокойный человек, мухи не обидит. Если убили, значит он что-то знал. А другие у него это хотели выведать. Вот и все. - Тебе не кажется, что нужно обо всем рассказать Борнштейну? - спросила я, кстати вспомнив, чем заканчивались обычно самодеятельные истории, в которых я принимала участие. - Интересно, и что ты ему скажешь? - в голосе моей спутницы послышалась издевка. - Покажешь бумажку? Он пошлет тебя и правильно сделает. Ты забыла, как он тебя встретил? В штыки! - Ты преувеличиваешь. Откуда у тебя эта картинка? - Ефим дал. Потом муж нарисовал еще один рисунок, со всеми иероглифами. А этот черновик Фима просто сунул в карман, когда Илья пошел домой обмозговать открытие. - И что ты собираешься с этим делать? Анжелика посмотрела на меня с обидой: - Какая ты черствая, Валерия! Это же Илюша нарисовал! Эх... - она махнула рукой и пошла к машине. Нет, вдова-харамитка мне определенно действует на нервы! x x x Геннадий постучал в дверь моего кабинета в пять минут пятого. - Заходите, присаживайтесь... Он нескладно примостился на кончике стула и смутился. - Чем я могу быть вам полезна, Геннадий? - Вот... - он достал из кармана небольшую плоскую коробочку с экраном. - Что это? - удивилась я. - "Тетрис"? Пластмассовая игрушка с кнопками и надписями на английском языке была удивительно похожа на "Тетрис", мода на который прошла несколько лет назад. - Это компьютер. Илюша носил его на шее, не снимая. И даже ночью, когда ложился спать, всегда клал рядом. Вот поэтому компьютер и оказался у меня. Геннадий говорил сбивчиво, видимо боясь, что я заподозрю его в краже, но с другой стороны, было заметно, что он хочет высказать все, что ему известно. Нажав на несколько кнопок и поняв, что это безрезультатно, я положила коробочку на стол. - Простите, Гена, вы не путаете? Может быть этот прибор - обычный калькулятор? И потом, он не работает. - Нет, что вы, Илюша писал на нем! - Но как? Здесь нет клавиатуры. - Он писал палочкой на экране и там возникали буквы. Я видел. - А почему бы вам не отнести это в полицию? Там бы и разобрались. Лицо Геннадия выразило откровенный испуг. Он откинулся на спинку стула и замахал перед собой руками: - Не надо полицию! Я не хочу иметь с ними никакого дела. Жена уже подавала на меня жалобу и пригрозила, что выбросит меня из страны. А я русский и приехал с ней, как муж еврейки... Ну вот, еще одна жертва иммиграции. Это уже не в первый раз я слышу от своих клиентов, находящихся в процессе развода, что их, как неевреев, могут выкинуть из страны. Причем грозят им именно их еврейские половины. Отвратительно! - Успокойтесь, Гена, никто вас не вышлет. А если вы не хотите обращаться в полицию, то оставьте мне компьютер, я сама передам его. Кроме того, я хорошо знакома со следователем, ведущим это дело, - видя, что он немного успокоился, я спросила. - Кстати, что сказать, если спросят, откуда у вас этот предмет? - Так Илюша отдал мне свой спальник, - Геннадий удивился, что я спрашиваю элементарные вещи, словно я должна была об этом знать. - Ну и что? - А там внутри и был компьютер. Наверное, он его забыл. Я хотел на следующее утро передать его, а Илью уже убили. - Так вы что, спали на месте раскопок в ту ночь? - в животе у меня похолодело. - Нет, возле моря ночью на песке очень холодно. И сыро. Я пошел подальше, туда, где деревья. - И ничего не слыхали и не видали? - Да нет, - он пожал плечами, - вроде ничего... - Хорошо, Гена, большое вам спасибо, я обязательно передам в полицию компьютер Ильи. Геннадий осторожно встал и бочком вышел из моего кабинета. x x x Конечно же, ни в какую полицию я не пошла. Сунув пластмассовую коробку, начиненную электроникой, в сумку, я поспешила по магазинам и когда, нагруженная покупками, я открывала дверь, мысли мои были только об одном: снять эти распроклятые каблуки и вытянуть ноги параллельно полу. Дарья была на дополнительных занятиях, которые проводились раз в неделю до девяти вечера. На этот курс для тридцати учащихся ее отобрали из числа двух тысяч учеников десятых классов разных школ. Она успешно сдала психометрический тест, а мне пришлось подписать кучу бумаг, в которых говорилось, что курс субсидирован Министерством образования и что, если она не то что пропустит занятие, а даже опоздает или не сделает домашнего задания, то будет немедленно отчислена. Дашке нравилось там учиться, они проходили логику, ассоциативное мышление, методику запоминания и много разных примочек, развивающих мозги. Так что вечером я оказалась дома одна и с удовольствием вытянулась на диване перед телевизором. Ближе к десяти позвонил Денис: - Лера, как ты смотришь на то, чтобы съездить развеяться? - Предлагай программу, - мне не хотелось никуда выходить, но я ругнула себя за лень и решила согласиться, тем более, что пообедавшая Дарья уже вовсю лазила по Интернету. Мы поужинали в шоферской забегаловке "У тети Аси", находящейся на въезде в Ашкелон. На самом деле это просторный ресторан с полированными стойками и кожаными диванчиками. Его называют так потому, что рядом находятся три бензоколонки конкурирующих фирм и шоферы облюбовали себе именно это заведение под названием "Аса", а уж в "тетю Асю" этот ресторан превратила русскоязычная публика, желающая полакомиться сочным свиным шашлыком. Как бы оправдывая свое местонахождение, "У тети Аси" не продавали спиртного, зато свежие соки были в изобилии. Еду нам подавала тоненькая эфиопка. Она принесла салаты, тарелку с горкой хрустящих чипсов, горячие лепешки и в завершение всего пару отбивных, на которых отпечаталась раскаленная решетка. - Рассказывай, где была, что видела, - сказал мне Денис, отрезая кусочек мяса. Описав ему раскопки, Барбару и саркофаг, я, наконец, добралась до визита ко мне Геннадия и, вспомнив, выложила на стол пластмассовую коробку. - Что это? Компьютер? - спросил Денис. - Откуда он у тебя? - Так ты знаешь, что это компьютер? И как он работает? - Нужно подключить его кабелем к домашнему и перекачать информацию. - Это машинка покойного Ильи. - А-а... - сказал Денис и отложил вилку в сторону. - Сокрытие вещественных доказательств? - как обычно, Денис был в курсе моих дел, но комментировал их всегда по-своему. - Глупости! - неискренне возмутилась я. - Просто не успела отвезти сегодня Михаэлю. Не было сил. А завтра с утра поеду прямо к нему. - Перед этим скопировав данные... - Ну что ты, дорогой, - я решила подольститься к нему, - как же я могу, я никогда этим не занималась. - Поэтому и показала компьютер мне. Правильно? Что оставалось делать? Я кивнула. - Пошли, - Денис встал из-за стола. - Мне самому интересно. Никогда прежде не работал с такой моделью... x x x - У тебя есть кабель-переходник для компьютера? - спросил Денис. - Возьми, вот он, - Дашка меня опередила. Вставив один конец кабеля в разъем на приборе Ильи, а второй - в заднюю стенку оперативного блока, Денис пробежался пальцами по клавиатуре, открыл новую директорию, и я увидела, как на экране растет количество синих квадратиков, показывающих, что информация перетекает на мой компьютер. - Готово, - Денис отключил кабель и протянул машинку мне. - Можешь завтра отдать в полицию. - А что там было? - спросила моя любопытная дочь. - Дарья, иди смотри телевизор! - притворно нахмурила я брови. - Ага, еще вымой руки и сделай уроки, - фыркнула она в ответ, но из комнаты вышла. Денис щелкнул мышкой на файл с названием "Магдалина". На экране появились строки: "Не могу поверить своим глазам, ушам и остальным органам чувств. Кажется, сегодня - великий день! День, который сопоставим с днем первого термоядерного взрыва или открытия вируса СПИДа. Может быть остановиться? Не идти дальше? Боязно... Но если не я, то кто же? Все равно иероглифы прочитают и найдут то, что ищут последние две тысячи лет. Не зря же пытались украсть Туринскую плащаницу. Итак, все по порядку. Илья, не забывай, ты ученый и должен действовать, как полагается разумному человеку, а не фанатику. Хотя кто сказал, что харамиты - фанатики? Кому-то выгодно представить нас такими, чтобы на землю пришел Страшный Суд и около холмов Мегидо завязался последний бой..." - Денис, я ничего не понимаю... О чем он пишет? - спросила я. - По порядку: "Туринская плащаница" -кусок ткани, на котором отпечатался лик Христа и остались капли его крови. По преданию, Мария-Магдалина завернула в нее тело Иисуса, когда его сняли с креста. Плащаницу долго исследовали, производили радиоуглеродный анализ, а к какому выводу пришли - неизвестно. По крайней мере, Ватикан скрывает результаты исследований. Но считается, что это священная реликвия, и ей поклоняются миллионы христиан. - Надо полагать, она имеет какую-либо материальную ценность? - Естественно, и если ее хотели украсть, то это сделали те, которые представляли себе, сколько она стоит. - Понятно... А вот это что? - я ткнула пальцем в экран. - Мегидо. Что-то смутно знакомое. Денис улыбнулся: - Эх ты, а еще переводчица с иврита, - поддразнил он меня. Забыла что ли, что для человека, у которого иврит - родной язык, Гееном - это всего лишь овраг рядом с Иерусалимом, а не геенна огненная. Вот и Мегидо - это холм в Галилее. А как на иврите гора? - Ар, - ответила я и меня озарило, - Армагеддон! Гора Мегидо! Вот что имел в виду Илья. Последний бой сил зла и добра. - Ну конечно, - кивнул он. - Мы же привыкли к названиям, которым по три тысячи лет. Например, когда восемьсот пятьдесят лет назад Москва только зарождалась, нашему маленькому Ашкелону было уже около четырех тысяч лет и он пережил одиннадцать царств, начиная с ханаанского. - Это похоже на вечность, - подтвердила я. - Вот только что меня смущает, - задумчиво проговорил Денис, глядя на экран, - харамиты... Мне о них ничего не известно. Что за секта? Кто такие? - Загляни в Интернет, - Дашка снова была тут как тут, - в Интернете есть все. - Ты права, - кивнул он в ответ, - вот и лезь, инициативная наша, подключайся. - Вот всегда так, - ворчала моя дочь, залезая под столик, где был разъем для телефонного кабеля, - сколько раз тебя прошу, мамочка, ну вызови ты техника со станции, пусть поставит розетку. Нет, я должна нагибаться... - Дарья, разговорчики! Лишние наклоны тебе не помешают. Наконец, все было в порядке, тоненько запищал модем, и мы окунулись в паутину глобальной сети. Денис запустил поиск по ключевому слову "харамит". Компьютер выдал несколько ссылок. Помимо всяческих славословий и призывов присоединиться к "истинно верному течению", поиски привели к следующим результатам: секта харамитов появилась лет пятьдесят назад, в 1946 году. Ее основатель, Бенджамен Уорнер, учился в Мичиганском университете США и был адвентистом седьмого дня. Адвентисты - это известное явление в христианской жизни, они признают Ветхий завет и чтят как святой день субботу, а не воскресенье. На сайте помещалось "Житие святого Бенджамена" с его фотографией в рамке из ангелочков. Рядом красовались молитвы, видимо, сочиненные самим харамитским пророком. На снимках был изображен ничем не примечательный молодой человек с прилизанными волосами в узком костюмчике начала пятидесятых годов. Вот что я смогла перевести с титульной страницы сайта... Бенджамен Уорнер отошел от секты адвентистов, богатой и пользующейся большим влиянием в Америке, чтобы основать свое течение гностического характера. Он верил, что Христос являлся одновременно воплощением двух противоборствующих сил - Добра и Зла, Бога и Сатаны. И пока Иисус был жив и проповедовал свое учение, эти силы в нем были уравновешены. За такую крамолу Уорнер был изгнан из университета, а потом и вообще стал персоной нон грата. Но он не пал духом. Пророк ездил по стране, и к нему присоединялись ученики и сочувствующие. Их число росло с каждым годом. Далее шел перечень брошюр и цитаты патриарха. - Смотри, Денис, - я ткнула пальцем в экран, - вот откуда ноги растут. Илья учился в этом самом Мичигане, а начальницу археологических раскопок зовут Барбара Уорнер. Уж не родственница ли она этому Бенджамену? Что-то я не верю в совпадения... - Возможно, возможно, - пробормотал Денис, вглядываясь в текст, - я слыхал нечто подобное... Вспомнил! Как-то мне попалась интересная книжка. Ты же знаешь, Валерия, одно время я сильно увлекался историей Израиля, даже хотел пойти учиться на историка. Книжка была небольшая, на английском языке и называлась "Евангелие от Марии Магдалины". - А что, есть и такое? - удивилась я. Насколько мне известно, евангелистов всего четыре: Лука, Матфей, Марк и Иоанн. - Верно, - кивнул он, - но то, о чем я говорю, это - апокрифическое евангелие, то есть не признанное официальным каноническим текстом. Их известно, по-моему, не менее полусотни - от Фомы, от Петра, есть даже "Евангелие евреев", еще какое-то "Евангелие истины"... Не все сохранились полностью, в том числе и из "Евангелия от Марии Магдалины" до нас дошли только отрывки. Так вот именно в нем рассказывается о совершенно другом облике Христа. В его душе были и темные, и светлые силы. Темное шло от его человеческой натуры, земной и обыкновенной, а светлое - от божественной сущности. Видимо, именно это евангелие харамиты приняли за основу своей религии, за что их и прозвали отступниками. Скорее всего, они верят, что Иисус был обыкновенным человеком, может быть даже влюбился в Марию Магдалину... Ведь с этой точки зрения можно объяснить его многие поступки. Например, изгнание торговцев из храма. Ты знаешь эту историю? - Напомни, пожалуйста. - Хорошо, - кивнул он и спросил. - Чем раньше, в те времена, был храм? Охраняемым местом за крепостными стенами. Люди там встречались, общались, совершали сделки купли-продажи. И конечно же, молились Богу. Было принято после удачного завершения бизнеса внести свою лепту на развитие храма. А как же иначе? - Денис улыбнулся. Он так ярко описывал мне ту патриархальную жизнь, что я словно бы воочию увидела пыльных путников, входящих в храмовые ворота, менял в полосатых халатах, услышала гортанные крики спорящих... - И тут, представь себе, Валерия, в этот обычный мирок со своими законами и принципами, врывается кучка хулиганов. Во главе их молодой человек с фанатичным блеском в глазах и растрепанными волосами. Они начинают громить торговцев. Как ты это назовешь? И что должны были подумать люди, сидящие там и занимающиеся своим делом? - Но ведь это же храм, - попыталась возразить я ему. - Там нужно думать о великом, а не заниматься суетными поисками выгоды. - Это сейчас такими стали храмы. А во времена Христа отношение к Богу было другое. Бог был грозной силой природы, но и в то же время некиим, я бы так выразился, родственником, членом семьи. К нему можно было обратиться за помощью, посоветоваться, и все это "не отходя от кассы", то есть не отрываясь от насущных дел и потребностей. А он гоняет людей, привычных к тому, чем они занимались годами. Но я думаю, проблема была не в этом... - А в чем же? - В той книге, о которой я тебе говорил, была подробная карта Иерусалима времен Христа. Там Храм вплотную примыкал к стене, за которой находились римские казармы. И Иисус, зная это, стал разгонять торговцев, чтобы они устроили бунт. А римлянам ведь много не надо... Увидели толпу взбешенных варваров, кто знает, что они там замышляют? Может что-либо против Великого Рима. - И они схватили Иисуса, как бунтовщика! - Как разбойника, Лерочка, как разбойника. В те времена разбойником называли не грабителя с большой дороги, а именно бунтовщика, идущего против законной власти. Иисус был зелотом, оппортунистом, хотел поднять восстание против римского владычества в Иудее, но ему попались не те люди... Они испугались и не пошли за ним. - Да... - вздохнула я. - Жаль, что так получилось. А потом стали строить пышные храмы во славу того, кого предали. - Ну не всегда пышные. Такие храмы строились намного позже, в византийские времена. А в первые три века нашей эры христиане не имели ни храмов, ни официального разрешения на свою религию. Молились в катакомбах. - Смотри, Денис, вот как раз цитата об этом, - я прочитала с экрана. - Пророк хотел, чтобы харамиты вернулись к простоте и безыскусности первых церквей во славу Господа. Иисусу не нужно украшательство. Ведь после распятия темные силы - телесный облик пророка - исчезли, остались светлые - воплощение Святого Духа. - Интересно... - сказала я вслух, а про себя подумала, что хорошо бы спросить Барбару, кем ей приходится пророк Бенджамен. x x x На следующее утро позвонил Иннокентий Райс: - Валерия, дорогая, доброе утро! - Здравствуйте, доктор! - Спасибо вам за хлопоты, Лика понемногу приходит в себя. - Очень этому рада. Иннокентий замялся. Видимо он что-то хотел мне сказать, но не мог набраться смелости. Решив ему помочь, я спросила: - Может я могу вам еще помочь в чем-нибудь? - Да-да, разумеется, вы позволите заскочить к вам на работу? - Хорошо, давайте в одиннадцать. - Буду, - он повесил трубку. Что-то чует мое сердце, неспроста добрый доктор Райс зачастил ко мне. Интересно, он женат? Ах, да... Вспомнила. При очередном нашем визите рассказывал. Она у него повар. Тогда я - абсолютно неконкурентоспособна! Нечего даже надеяться. Я расхохоталась и стала собираться на работу. У входа в кабинет меня остановила старушка по имени Генриетта. Она подрабатывала немного к пенсии тем, что распространяла билеты на концерты заезжих гастролеров и однодневные путевки по туристическим маршрутам Израиля. - Валерия, милочка, как хорошо, что я вас встретила! У меня есть кое-что новенькое, специально для вас. Так Генриетта начинала разговор с любым потенциальным клиентом. - Ну давайте, что там у вас, - я понимала, что лучше всего ее выслушать, чем отбрить сразу. Может что-то дельное и предложит... - Вот смотрите, - зачастила она, выкладывая мне на стол кучу разноцветных программок: Лаймочка приехала, во Дворце Культуры будет выступать. Вы были в новом Дворце Культуры? Нет? Надо, надо, - она покачала головой, но тут же спохватилась. - Или на Ленком... Пойдете на Ленком? Будет подвозка в Тель-Авив, только четыре спектакля. "Варвар и еретик". Пойдете? - Пока не хочу, Генриетта, спасибо... - А на экскурсию? Поедете? Прекрасные экскурсии от бюро Марины Гольдман. Вот, совсем свеженькая, гора Хермон, снег, лыжи. Берите, пока эту гору у нас сирийцы не отобрали. Меня спас Иннокентий, открывший в эту минуту дверь. Неугомонная Генриетта тут же переключилась на него. - А вам, молодой человек, не надо на гору Хермон? Лыжи в Израиле - это такая экзотика! - Спасибо, уважаемая, ни на Хермон, ни на Монхер пока не надо. Постойте... У вас есть христианские экскурсии? - Ну конечно! - обрадовалась она. - Полный набор. Хотите в монастыри Иудейской пустыни? Или в Иерусалим Булгакова? У Мариночки есть все, что душе угодно. - Подождите, пожалуйста за дверью, - Иннокентий вежливо взял Генриетту под локоток и подвел к выходу. - Мне нужно поговорить с переводчиком, а потом я к вам обращусь. Хорошо? - Жду! - кивнула она и закрыла за собой дверь. - Уф-ф... - я откинулась на спинку вертящегося кресла и закрыла глаза. - Эта Генриетта такая прилипчивая. Спасибо, что оторвали ее от меня. - Не совсем, Валерия, не совсем... - Что значит не совсем? - я выпрямилась в кресле. - Не понимаю. - Вы такая красивая, - вдруг сказал доктор Райс. - Это у вас настоящие кудри или вы делаете завивку? - Спасибо, - среагировала я на комплимент и не удержавшись, добавила. - Вы еще спросите, я их крашу в черный цвет или они на самом деле такие? - Нет, я вижу, что все натуральное, - улыбнулся он и потер свою шишковатую голову. - Так вы пришли, чтобы говорить мне комплименты или еще за чем-либо? - Валерия, я буду с вами откровенен, дело снова касается моей сестры. - Что на этот раз? - Она стремится на Север, в Галилею. Говорит, что получила письмо от Илюши, он ей приказывает ехать туда, где жил Иисус и поклониться святым местам. - Ну и что? - пожала я плечами. - Пусть едет. - Я не хочу пускать ее одну. Вы не знаете, Лика в детстве страдала эпилептическими припадками и если с ней что-то случится в дороге, ответственность будет на мне. А я работаю, у меня все расписано. Прошу вас, соглашайтесь. Я куплю вам путевку на три дня, погуляете, посмотрите интересные места. Ночевать будете в хороших гостиницах. - Приглядеть за Анжеликой?.. А если она не согласится? - Согласится, я беру это на себя. И оплачу вам эти три дня, как рабочие. Ну что? - Дайте подумать... - все было так неожиданно, что я просто не знала, соглашаться мне или нет. В конце концов, отправлю Дарью снова к Элеоноре. Мать Дениса всегда соглашается присмотреть за ней, а сама погуляю в свое удовольствие! Почему бы и нет? И еще деньги заработаю. И я согласилась. - Вот и чудненько! - обрадовался Райс. - Генриэтта, вы еще здесь? - Ну конечно, - круглая как шарик распространительница влетела в кабинет, словно стояла за дверью. - Дайте мне две путевки в христианскую Галилею, - распорядился Иннокентий. - Сейчас, сейчас, хорошие путевки, полупансион, три дня, две ночи, автобус за вами приедет в восемь утра. Подпишитесь вот здесь, - она протянула доктору квитанцию, на которой стояла довольно внушительная сумма, - желаю вам, дорогие мои, приятно съездить и отдохнуть. - Поедут вот эта дама и моя сестра, туристка из России, - ответил Иннокентий, развеивая догадки Генриетты. - А-а... - протянула она, - ну, ничего, номер хороший, две кровати, полупансион. - Вы это уже говорили, - заметила я. - Да, говорила, - она подхватила свои бумаги, чек, выписанный Иннокентием и оставила нас, довольная совершенной сделкой. - Ну, Валерия, желаю вам хорошо провести время, - улыбнулся доктор. - Марина Гольдман - это фирма, останетесь довольны. А Лику я подвезу прямо к автобусу. Всего наилучшего, до завтра. x x x Компания в автобусе собралась довольно пестрая. Из Ашкелона были не только мы с Анжеликой. Внутри уже сидели пара с ребенком и три пенсионерки, по внешнему виду отставные учительницы. Когда мы уже собрались выезжать с центральной автобусной станции, к нашему автобусу подбежал усатый господин в каскетке, обвешенный фотоаппаратами, и уселся позади пары. По дороге подхватили компанию русскоязычных американцев, гостивших в Тель-Авиве, и, не останавливаясь, помчались в Назарет осматривать храм Благовещения. Наша гид забрасывала нас сведениями по истории и географии Израиля, но основной темы экскурсии не касалась. Видимо, дожидалась Назарета. За рулем сидела пожилая египтянка Эстер. Она лихо вела автобус, и мы практически не попадали в пробки - этот бич израильских дорог. Назарет оказался тесным и грязным арабским городком, в центре которого находился знаменитый храм. Эстер остановила автобус возле магазина сувениров. На каждом из предметов было нарисовано, вырезано или вылеплено распятие. Лик Христа смотрел на нас с расписных тарелок, рогожных сумок, шкатулок из алебастра. Я люблю китч, но не до такой же степени! - Потом, потом, после осмотра храма! - закричала наша экскурсовод, и мы неохотно вышли из магазинчика. Анжелика растерянно смотрела по сторонам, но, увидев меня, приободрилась и поспешила за американцами. Усатый дядька с фотоаппаратами щелкал налево и направо не жалея пленки. Около храмовых ворот нас обступили дюжие арабы, пытаясь всучить наборы открыток, надо сказать, довольно дешево. Мы кое-как от них отбились и вошли во двор. По фронтону величественного здания, построенного монахами ордена Франциска Ассизского шла надпись по латыни: "VERBUM CARO FACTUM EST ET HABITAVIT IN NOBIS". - Что там написано? - спросила я Анжелику, чьи губы беззвучно шевелились. - Это из Евангелия от Иоанна, - ответила она и перевела: - "И слово стало плотью и обитало с нами". - Здорово! - восхитилась я ответом и сфотографировала храм и монаха, стоящего на переднем плане. Анжелика как-то странно посмотрела на меня и сказала: - Не бывать этому! - в ее голосе была непоколебимая убежденность. - Чему не бывать? - спросил дядька в каскетке, оказавшийся позади нас. - Не будет плоти, ничего не будет! - Какой плоти? - удивился он и представился. - Семен, коммивояжер. Имею свой бизнес в России. Очень рад. - Анжелика, так эта надпись говорит о том, что было! - возразила я ей, после того, как раскланялась с Семеном. - Они хотят, чтобы он пришел. Все хотят! - с надрывом в голосе прошептала она. - Не бывать этому! - Успокойся, дорогая, - я обняла ее за плечи. - Не хочешь, не надо. Я тоже не хочу. Пошли погуляем. И мы стали прохаживаться вдоль каменной ограды храма. Да уж, Анжелика не давала мне забыть, что я не на увеселительной прогулке, а на работе. Ограда храма повторяла точь-в-точь очертания древнего Назарета. Францисканцы построили ее, исходя из раскопок. Мы увидали древнюю улицу начала первого века нашей эры. Вполне можно было себе представить, как по этим выщербленным камням ступал отрок Иисус, спеша в плотницкую мастерскую своего отца. Вокруг была история... А на стенах храмовой ограды висели мозаичные панно, присланные со всех концов света. Тема одна - Мадонна с младенцем. Здесь была Мадонна из Андорры, выполненная в стиле раннего классицизма, боливийская Мадонна в цветах и короне из самоцветов. Украинская поражала богатством оклада, а вьетнамская Мадонна щурила узенькие глазки. Все это разнообразие напомнило мне конкурс "Национальный костюм" на выборах "Мисс Вселенная". Просто глаза разбегались, глядя на Мадонн, четко отражающих стиль и национальный колорит тех стран, откуда они присланы. Месса закончилась, и мы вошли в храм. Деревянные скамьи, отполированные до блеска, были заполнены лишь на четверть. Мое внимание привлек человек, опустивший голову на сложенные ладони. Его плечи подрагивали. Один из монахов подошел к нему и что-то зашептал. Меня начало подташнивать от запаха ладана, торжественности обстановки. Но более всего меня допекла американская Мадонна - огромная, в несколько метров высотой, выполненная из стальных кубов, она казалась родной сестрой статуи Свободы. А я еще поругивала китч в магазине сувениров!.. - Смотри, Валерия! - вскрикнула Анжелика и показала куда-то вперед. - Куда смотреть? - Ты что, не видишь? Это его знак! Там, на картине! На удаленной от нас стене храма была нарисована картина. Мадонна в синем сидела на троне, по ее правую руку устроился апостол Петр. Остальные ученики столпились слева. На переднем плане стояли папы римские, сразу несколько. А над всем этим благолепием висел знак: глаз в треугольнике и голубь под ним. - Теперь вижу, - как можно тише прошептала я, так как на нас стали укоризненно оглядываться. Только здесь нет черной молнии, как на саркофаге. - Да, это же тот знак, что нашел Илья... Вдруг сзади нас вспыхнул свет - это неугомонный Семен сфотографировал интерьер храма. К нам тут же стал приближаться недовольный служитель, и мы, оставив гида и толпу экскурсантов, вышли во двор. Присев на скамейку возле входа, я спросила Анжелику: - Ну и что из этого вытекает? Знак троицы, очень известный в христианстве. Что это тебе дает? - Как ты не понимаешь, Валерия! Во-первых, этот знак на саркофаге доказывает, что в нем был похоронен кто-то, имеющий отношение к христианству. Это не египетские иероглифы, а просто незнакомое пока нам письмо. Его надо расшифровать, и мы найдем убийцу Илюши. - Убийцу ищет полиция, а мы с тобой отдыхаем, ездим по святым местам, - пыталась я урезонить Анжелику. - Нет и нет! Илюшу убил тот, кто не хотел, чтобы он открыл тайну саркофага. Мой муж был на пути к этому. В его компьютере стоит программа-дешифратор! Просто у меня мало знаний. Я уверена, что он все предугадал. К нам уже подходили экскурсанты. Мне стало неловко. - Успокойся, Анжелика, мой друг, его зовут Денис, прекрасный программист. Мы вернемся, он прочитает Илюшину программу и расскажет тебе обо всем. Хорошо? - Моих мозгов хватило только на то, чтобы переписать данные на дискету, - она, всхлипывая, полезла в карман широкой юбки и достала черную пластинку. - Я там ничего не понимаю... - Ничего, ничего, все утрясется. Нас окружили туристы. - Что случилось? Вам плохо? - спрашивали они наперебой. - У нас есть таблетки, - хором сообщили супруги. - Нет, спасибо, уже все в порядке, - я повела Анжелику к автобусу. Вечером нас привезли в гостиницу на берегу Кинерета - Тивериадского, или Генисаретского озера. У него много названий. На следующий день нам предстояла прогулка на яхте и осмотр достопримечательностей на берегу. Поужинав, мы с Анжеликой улеглись на твердых ортопедических кроватях. Расчесываясь на ночь, я спросила: - Расскажи мне, как ты стала харамиткой. Я немного прочитала в Интернете о Бенджамене Уорнере, но так и не поняла, чем все-таки он отличается от других. - Ну что ты, Валерия, Бенджамен - великий человек! Он ясно и просто рассказал миру, чего ждать, к чему стремиться и чего опасаться. - И чего опасаться? - Второго пришествия... - Что? - недоверчиво переспросила я и рассмеялась. - Вот уж чего опасаться не следует, ведь оно никогда не настанет. - Так думают многие, от которых скрыта истина, Валерия, и ты, к сожалению, не исключение. Второе пришествие может произойти, и оно будет рукотворным. - Подожди, если ты на правильном пути и не грешишь, и веришь в Бога, то зачем тебе и твоему Бенджамену бояться второго пришествия? Наоборот - достигнете вечного блаженства или как оно там, а все грешники будут посрамлены и наказаны. Верно? - Это будет пришествие со знаком минус... - Не понимаю, - я покачала головой, - ты можешь объяснить подробнее? - Ты слыхала, что была попытка украсть Туринскую плащаницу? - спросила Анжелика. Об этом мне было известно только из файла "Магдалина". Но я не раскрыла карты. - Нет, а зачем ее надо было красть? Она что, стоит дорого? - Она бесценна. И именно тем, что на ней остались капли крови Иисуса. - Ну и что? - Ты помнишь, когда мы были в храме, то там построены два этажа - нижний, темный и без окон, а верхний - светлый, - Анжелика, воодушевленная собственной речью, села на кровати. - Эти этажи отображают сущность Спасителя - темную, физическую жизнь и светлую, духовную. Ну не дураки же эти францисканцы, что так построили храм на святом месте. - Да, но причем тут Туринская плащаница? - А при том, что при сегодняшних открытиях в области генетики и биологии из капли крови с плащаницы выделить ДНК и "ин витро", то есть в пробирке, создать нового Христа это уже не фантастика. Это реальность! - Но Христос - не овечка Долли... - Какая разница, - пожала она плечами, - главное, они получат клон, человека, ничем не отличающегося от того, настоящего Христа! - Кто они? - Сатанисты... - И что тогда будет? - спросила я, чувствуя винегрет в голове. Фантазия заработала на всю катушку. В воздухе запахло серой, призрачный бас загрохотал: "Омен-н" и вообще, все происходящее напомнило мне мистический фильм сорта "би-муви". Интервью с мессией в прямом эфире, аршинные заголовки в газетах, чудеса, достойные Давида Копперфильда, фанатики и апостолы - все смешалось в один причудливый и яркий клубок. - Да пойми же ты, Валерия, родится младенец, и это будет дьявол, а не бог. Понимаешь? - Нет, - я была несколько разочарована. Мне представился канонический образ Христа, примерно моего ровесника. Я совершенно выпустила из вида, что дети и из пробирки получаются сначала в виде младенцев. - Вся его божественная суть останется на небе, а на Землю спустится темная физическая ипостась. И вот против этого боремся мы, харамиты. Мы не признаем второе пришествие и стараемся ему помешать. Нас ненавидят и убивают. Илюшу убили именно эти... Биологи. - Сатанисты? - уточнила я. - Не знаю... Но то, что его нашли завернутого с головой, в саркофаге... Нет, это все неспроста. Давай спать, Валерия. - Спокойной ночи, Анжелика. Выключив бра, я отвернулась к стене. x x x Утром меня разбудил сильный стук в дверь. - Вставайте, госпожа Вишневская! - Что происходит?! - со сна я ничего не могла понять. В комнату вошли администратор гостиницы и полицейский. - Госпожа Вишневская, одевайтесь и пойдемте с нами. Мы подождем в коридоре. - Черт побери, вы можете объяснить, что случилось и к чему такая спешка? - я бросила взгляд на кровать Анжелики. Она была пуста. - Где Анжелика? - Госпожа Долгина в реанимации. - Что? - Вот по этому поводу мы и хотим задать вам несколько вопросов. - Путаясь в штанинах джинсов, я с трудом натянула их на себя, схватила футболку, сполоснула лицо и выскочила из номера. - Отведите меня к ней! В какой она больнице? - Сначала проверьте, пожалуйста ее вещи, все ли на месте? - полицейский был вежлив, но настойчив. - Ну откуда я знаю, что у нее было в сумке?! - застонала я. - Хотя она поехала в поездку с маленькой сумочкой. Да вот она, под кроватью. По-моему, к ней никто не прикасался. Полицейский наклонился и поднял сумочку с пола. - Что с ней? Ее ранили? - Долгину нашли на заднем дворе гостиницы без сознания, с раной на голове, нанесенной тупым предметом. Она не изнасилована, других видимых повреждений нет. Нападение произошло в предрассветные часы. Скорей всего, ее вызвал из номера, видимо, кто-то из знакомых, и набросился на нее. - У нас нет здесь знакомых, -возразила я. Появилась наша гид с американцами. Все стали галдеть, обсуждая происшествие. - Госпожа, - обратился к ней полицейский, - пожалуйста, соберите группу в холле. Всю группу. - Сейчас, - кивнула она и скрылась на лестнице. - Валерия, что здесь происходит? - наперебой спрашивали меня. - Да я сама толком ничего не понимаю. Знаю только одно - Анжелика в больнице. Вернулась экскурсовод. - Все, кроме Семена, уже внизу. - А где он? Кто это? - оживился полицейский. - Он присоединился к нам перед самым началом поездки, в Ашкелоне. Заплатил наличными. - Как его фамилия? - Мальцев, - порывшись в сумочке, она протянула полицейскому книжку квитанций. - Но мы не требуем паспорта, когда заполняем расписки. - Иными словами, мог назваться чужой фамилией? - Мог. - У Анжелики в кармане юбки была дискета, которой она очень дорожила, - сказала я. - Вы проверили ее одежду? - Да, - кивнул он, - никаких дискет обнаружено не было. - Когда я могу ее увидеть? - Я отвезу вас. Если Долгину перевели из реанимации в общую палату, вы сможете с ней увидеться. - Спасибо, буду ждать в холле. Мне было уже ни до завтрака, ни до экскурсии. Хотелось одного - увидеть Анжелику, сообщить ее родственникам и вернуться в Ашкелон. А пока я приказала себе сидеть тихо, никуда не звонить и дожидаться полицейского. Сидеть тихо не удалось. Пришлось собирать вещи, сдавать ключи и отбиваться от настырных вопросов американских туристов. По манере поведения американцы относились к до боли знакомому жмеринско-бердичевскому типу, который и у нас весьма распространен. Они строили предположения, лезли с советами, а когда я вежливо отказывалась звонить консулу или обращаться в Интерпол, отходили, поджимая губы, с твердым убеждением, что именно я злокозненно испортила им поездку. Особенно напирала на меня пара предпенсионного возраста в одинаковых панамках звезднополосатой расцветки. Супруга пытала меня: - Неужели вы, милочка, ничего не слышали? Как ваша соседка ушла? Или, может быть, она кричала? Марик, ты думаешь, она не слышала? - Ах оставь, Розочка, девушка ночью выходит на свидание! Ты хочешь, чтобы она топала, как слониха? Не знаю, почему у меня вырвалось: - Ни на какое свидание она не ходила! Анжелика вдова, она недавно мужа потеряла... - Вот-вот, вдова, а туда же, - словно не слыша моих возражений, безапелляционно заявила супруга, - и зачем только такие в поездки по святым местам ездят? - Перед Иисусом неудобно, - съязвила я и ретировалась. x x x Анжелика лежала в палате вместе с еще пятью больными. Бледная, с перебинтованной головой, она вызвала во мне острое чувство жалости. Присев на край кровати, я произнесла с бодрой улыбкой: - Привет! Прекрасно выглядишь. Этот "шлем летчика" тебе очень к лицу! - ну, не умею я утешать, что делать. - Валерия, - она схватила меня за руку, - немедленно езжай домой! Оставь меня. Спаси Илюшу! - Да что ты? - поразилась я. Видимо после удара по голове она соображала слабо. Ее рука пылала. - У тебя жар. Хочешь, я позову врача, тебе принесут что-нибудь успокоительное. Она отрицательно покачала головой и откинулась на подушки. - Тебя уже расспрашивали полицейские? Анжелика кивнула и не открывая глаз прошептала: - Я ничего им не рассказала. Среди них могут быть сатанисты... Бред! Я встала с постели и с трудом сдержала себя, понимая, что и до удара по голове эта дама отличалась, мягко говоря, странностями. А нападение только спровоцировало дальнейшее развитие... - Послушай, дорогая, в израильской полиции нет сатанистов, им не до того, они преступников ловят. Если у тебя есть хоть малейшее предположение, кто и зачем это сделал, расскажи. Его быстрее поймают, - о том, что усатый господин в каскетке пропал, я решила Анжелике не сообщать. Она медленно открыла глаза. - Ты помнишь, я рассказывала тебе о них, сатанистах, которые хотят вызвать на Землю воплощение дьявола. Один из них был всю дорогу с нами. Какая я дура, что не признала его раньше! - Ты о ком? Об этом дядьке с фотоаппаратами? Анжелика кивнула, и ее лицо скривилось от боли. - Он подошел ко мне после ужина и показал тайный знак. Понятно, что он из посвященных. Попросил спуститься во двор, когда ты заснешь, - она говорила отрывисто, с трудом. - Какой знак? Глаз в треугольнике? - Да... - черт побери ее мистические закидоны! Этот знак был нарисован на огромной картине в храме Благовещения, и, вероятно, преступник, кстати, неплохой психолог, крутился возле нас и слышал, с каким жаром моя приятельница обсуждала его. - Не волнуйся, уже все в порядке, полиция занимается этим делом. - Валерия, - Анжелика оглянулась по сторонам и понизила голос, - я не верю, полиция с ними не справится, их много, они следят за мной. Один убил мужа, второй напал на меня... Слава Богу, хоть вспомнила насчет смерти мужа. Значит, приходит в себя. - Им нужно илюшино открытие! Он смог убежать от них, изменил внешность, но не помогло. Они доберутся до главного! У меня пропала дискета! Там коды... - Кто доберется? Может тебе дать воды? - я ничего уже не соображала, этот параноидальный бред сводил меня с ума. Вот так всегда бывает, когда заришься на легкие деньги! Ведь не хотела больше связываться с этими Райсами! - В моей сумочке - ключ от илюшиной квартиры. Поезжай туда и разбей компьютер. Ты слышишь, поезжай и уничтожь! - А как же ты? Анжелика безвольно откинулась на подушки: - Мне ничего не сделается. Они уже получили дискету. Теперь охота за данными... Ты их не сможешь вскрыть - у тебя нет кода, а у них нет информации. Вы пока что квиты. Поезжай обратно, Валерия... Холодный ветерок пронесся у меня по затылку. В ее голосе не чувствовалась паранойя. Не знаю почему, но я ей поверила. К кровати подошла медсестра и принялась хлопотать возле уставшей Анжелики. Мне ничего не оставалось делать, как выйти из палаты. Экскурсионный автобус не стал нас дожидаться и уехал. В холле меня окликнул администратор: - Госпожа Вишневская, ваши вещи и сумка вашей спутницы у меня. Для вас оставили сообщения. Подойдя к стойке, я взяла сумки и две записки. Одна была от экскурсовода с приглашением присоединиться к экскурсии и перечнем остановок в пути. Развернув вторую, я прочитала два коротких слова, написанных жирно и с восклицательным знаком: "Не лезь!" Подписи под фразой не было. - Кто оставил мне эту записку? - О, госпожа, это один из вашей группы. Было уже поздно, и он не хотел стучаться к вам в номер. - Вы уверены, что эта записка адресована мне? - Ну конечно! Он так и сказал: "Для мисс Валерии". - На каком языке? - На английском, он же турист и не знает иврита. Что с вами? Вы так побледнели? - Отдайте эту записку полицейскому, расследующему этот инцидент. Подхватив сумки, я вышла их гостиницы. x x x Нет, Анжелика не сумасшедшая. Эта записка поставила все на свои места. Значит, за ней следили с самого начала. Вспомни, Валерия, как появился этот усатый - в самый последний момент, заплатил наличными, назвался неизвестно какой фамилией. И весь день крутился за нашими спинами. Все вынюхивал, выслушивал... Да, я не проверила, где ключ? Перерыв всю сумку Анжелики, ключа я так и не нашла. Хорошо, что я отошла недалеко от гостиницы. Войдя во вращающиеся двери, я снова подошла к стойке администратора: - Простите, у моей подруги в сумке был ключ от квартиры. А сейчас его там нет. - Мы не несем ответственности за вещи, не сданные в гостиничный сейф, - сухо ответил портье. - Извините, - пробормотала я и выбежала из гостиницы. Меня не покидало ощущение, что мне наступают на пятки. Рейсового автобуса на Тель-Авив я дожидалась не более двадцати минут. Усевшись на свободное сиденье, я достала сотовый