- Съешь их, так будет вернее. И я ретировалась. На улице я позвонила Борнштейну: - Добрый вечер, Михаэль! Не помешала? - Приветствую, Валерия, вы, как я догадываюсь, с новостями. - Михаэль, что я сейчас узнала! Оказывается, Елена Гуревич была в Египте в апреле этого года, еще до приезда в Израиль! - Интересная информация. Ее в наших компьютерах не было. - А я думала, что кто-то из бригады грузчиков был там. Ошиблась. - Действительно, мы проверили работников Воловика, да и его самого тоже. Никто из них в Египет не летал и в Эйлате границу не переходил. Второй звонок был профессору Розенталю: - Алон, добрый вечер, вы уже вернулись домой? - Да, Валерия. Это все так страшно! - Понимаю... Я оставила открытым в компьютере письмо Ципи. Вы его прочитали? - Да, прочитал. Бедная девочка. Она и не успела ничего сообщить... - Видела. Алон, хотела вас спросить: когда Ципи ездила в научную экспедицию? - Подождите, дайте вспомнить. В апреле, а что? - Нет, ничего, просто хотела узнать. - Неправда, Валерия, я вас знаю. Если вы спрашиваете, то это не из-за простого любопытства. Вы думаете, Ципи убили арабы? -- в его голосе послышалось сильное беспокойство. - Не думаю, Алон. Не волнуйтесь, полиция располагает всеми сведениями. Они найдут убийцу. Всего наилучшего. На улице я вдруг вспомнила, что забыла у Воловиков сумочку. Разве можно быть такой растеряхой? И я поспешила назад. В гостиной народу только прибавилось -- люди постоянно заходили и выражали сочувствие Ирине, которая сидела во главе стола и принимала соболезнования с видом вдовствующей королевы. На моем месте уже сидела какая-то пожилая женщина и ела винегрет. Сумочки нигде не было. Робик и Гриша находились на предпоследней стадии опьянения. Они о чем-то бормотали, не слушая друг друга, но еще не упали "мордой в салат". Гриша был даже чуть-чуть покрепче Робика. Вот его я и решилась спросить: - Гриша, вы не видели мою сумочку? Я ее повесила на спинку стула. А теперь ее тут нет. Он посмотрел на меня, словно видел впервые в жизни, и отрицательно помахал рукой. Я протиснулась между стеной и стульями и принялась заглядывать под стол. Было неудобно. Женщина, занявшая мое место, поднялась со стула и потянулась за грибочками, а я увидела внизу знакомый ремешок. Пришлось нагнуться и полезть под стол. Ремешок не хотел отцепляться от прочно стоявшей на нем ножки стула. Пытаясь освободить сумочку, я безуспешно дергала его и вдруг услышала голос: - Гриша, проснись, Муса звонил. - Муса? Чего вдруг? -- Гриша даже протрезвел. Во всяком случае, голос у него звучал вполне нормально. - Нужна машина на перевозку мяса. Свежий товар пришел, еще протухнет, если не подсуетимся. - Телятина? - Да, импортная, уже границу прошла. - Понятно. Какая же еще... Не могу. Надо платить больше -- с кондачка работать не буду. - Ты что, Григорий, совсем рехнулся. Хочешь, чтобы тебя, как Вадьку, грохнули? Давай трезвей и за работу! Ты где машину оставил? - Около конторы, на стоянке. Ползком я пробралась под столом, лавируя между ног сидящих, но, кажется, никто не почувствовал -- все были уже в той кондиции, что уже не понимали, на поминках они или на свадьбе. Выглянув из-под стола, я увидела, как Григорий идет, пошатываясь, а его за плечи ведет какой-то парень -- со спины я не разобрала, кто это был. Меня так заинтересовал их разговор, что я, не мешкая, вылезла из-под стола и крадучись пошла за ними. Мужчины сели в машину, белый форд "Фокус", и направились к центру. Я на своей "Сузуки" старалась не отставать. Интуиция подсказывала мне, что все вокруг слиплось в толстый тягучий ком, словно кто-то высыпал в рот пачку подушечек "Орбит" и тщательно их пережевал. Мне не очень было ясно, что именно я обнаружу, и я решила понадеяться на авось -- может, что-то и получится из этой авантюры. Форд остановился позади банка "Апоалим", фигуры вышли и направились в сторону конторы "Воловик и Ко". Несмотря на поздний час, в комнате горел свет и была видна фигура, сидящая за столом. Я узнала Елену. Мужчины зашли, и начался разговор. К сожалению, я не слышала, о чем идет речь, видела только силуэты по причине своей близорукости. Поэтому я отошла от окна и приблизилась к знакомому грузовику, стоящему неподалеку от входа. На мое удивление, задняя дверь в фургон была приоткрыта и даже приспущена лесенка, чтобы удобнее было подниматься. И я не удержалась. Меня словно черт подтолкнул: я залезла в фургон, даже не надеясь что-либо в нем отыскать. Мясом там и не пахло.Странно, что они перевозят туши не в рефрижераторе и они не кровят и не тухнут. Что-то не то. Зато пахло старой обивкой и застарелым потом, что, в принципе, характерно для мебельных фургонов, перевозящих старую рухлядь, а не свеженькие гарнитуры из магазинов. Нужно было убираться оттуда. Я уже подошла к двери и только собралась выйти, как она дернулась, приоткрылась, внутрь забросили лесенку и тяжелый замок клацкнул, запирая мне путь к отступлению. - Гриша, заводи. Поехали! -- раздался голос, и машина тронулась с места. От неожиданности я шлепнулась на пол. Что делать?! Я нахожусь поздней ночью одна в запертом фургоне каких-то темных личностей, возможно, убийц или контрабандистов. Если я сейчас постучу и попрошу меня освободить, то кто знает, что они могут со мной сотворить? Ну, зачем я влезла в этот фургон! Ведь мне, как той любопытной Варваре, не нос, а башку оторвут... И Дашка дома одна. Ей же позвонить надо, предупредить... Нет, нельзя, они могут услышать. Может, в полицию? А что я скажу? Что залезла в чужую собственность и теперь меня везут неизвестно куда? Да уж, ситуация... Вдоль стенок фургона стояли длинные узкие скамейки. Так и не придя к окончательному решению, я села на одну из лавок и опустила голову: будь что будет. Вернутся же они назад. Значит, поеду с ними и буду действовать по обстоятельствам: или спрячусь в фургоне и вернусь назад в обществе говяжих туш, или убегу и как-нибудь доберусь сама. Не маленькая. В полицию позвоню, в конце концов, если попаду в трудное положение... Ага, а сейчас я не в трудном положении? Я сейчас в интересном положении. Это в смысле: интересно, что будет со мной, когда они обнаружат меня здесь? Мы ехали около часа -- я узнавала время, изредко приоткрывая сотовый. Фургон практически не останавливался, несся на большой скорости по ночным притихшим дорогам. Неожиданно движение изменилось, грузовик стал чаще поворачивать, тормозить, скорость упала. Наконец, машина остановилась, послышались мужские приглушенные голоса. Два голоса, Гриши и его напарника, мне были знакомы. Третий говорил на иврите с тяжелым арабским акцентом. - Ну, Муса, салам алейкум! Показывай товар, у нас мало времени. - Сейчас, сейчас, - заторопился Муса, - самый лучший, девять штук! - Всего девять? Должно было быть десять. Куда дел, признавайся?! Продал по дороге? - Нет, нет, - оправдывался Муса, - девять было. Мне в Шарм-Эль-Шейхе девять дали. Не десять. - Ладно, ладно, я пошутил. Давай, загружай! - А деньги? - Вот тебе деньги, как и договаривались. - Добавил бы, смотри какой товар! Самый лучший! - Я полагаю, что торг здесь неуместен! Давай, работай, у меня нет времени с тобой лясы точить... На бессмертную воробьянинскую фразу Мусе ответить было нечего, да и что он мог сказать, если этим предложением побивали алчных торговцев уже около семидесяти лет... Снова лязгнул засов, и я поспешила вжаться в угол фургона, искренне надеясь, что меня не заметят в кромешной темноте. Ничего, пересижу и с говяжьими тушами, и с телячьими, благо их всего девять. Доберусь как-нибудь до города, а там и домой, только чтобы не видеть и не слышать ничего! Дверь открылась, и громкий голос весело произнес: - Ну, девочки, проходите, рассаживайтесь. Это ничего, что темно, зато не на своих двоих, на машине поедете, как королевны. С ветерком! В фургон стали забираться девушки. Они охали, стонали и рассаживались вдоль стен на лавках. И боже мой, как они пахли! Как гнилая овчина, как деревенский нужник, как рыбный прилавок! - Девки! Неужели я сижу? -- охнула одна, упав на лавку около меня. -- Я не верю. У меня не пятки, а копыта в кровавых мозолях. - А у меня растертость между ног, - застонала вторая. -- и щиплется... Как мне плохо! - Жрать хочу! -- басом сказала третья. -- И курить! - Точно, - согласилась еще одна девица. -- И не просто сигаретку, а с травкой... Все болячки, как рукой снимет. - А у меня месячные начались, - донеслось из темноты. -- Девчонки, у кого тампоны остались? - Самим надо, - забасила та, что хотела есть и курить. - Врешь ты, Оксанка, у тебя позавчера кончились. -- Не жмись, жиды денежку дадут, ты себе еще купишь. - Девки, куда мы попали? Паспорта отобрали, есть не дают, гонят, как скот через границу, и это еще цветочки... - А ты что, Галь, поверила, что в гувернантки без секса идешь? Тебе сколько лет? - Не твое дело, - огрызнулась Галя. -- У меня мама там с ума сходит. Небось, уже похоронила меня. И она зарыдала, уткнувшись носом в рукав платья, пахнущего навозом. Я сидела, вжавшись в угол, ни жива, ни мертва, и хотела только одного: чтобы меня не заметили эти несчастные девушки, ринувшиеся в Израиль за счастливой жизнью и сладким куском. И тут, как назло, зазвонил мой сотовый телефон. Первым моим желанием было выключить его, но я увидела на экранчике надпись "Дом" и ответила: - Мама, ты где? Уже третий час ночи! - Не волнуйся, я жива-здорова, - ответила я на иврите, сама не понимая, почему я это делаю. -- Я скоро буду дома. Ложись спать, но дверь на защелку не закрывый. И ключ вытащи, чтобы я смогла отпереть. - А почему ты со мной на иврите говоришь? - Так надо. Все, бай. Девушки притихли. Потом раздался тихий голос одной из них: - Девчонки, к нам надсмотрщицу подселили. - А по-русски она понимает? - Эй ты! -- окликнула меня Оксана. -- Ду ю спик инглиш? Тьфу ты -- рашен, я хотела сказать, рашен. Спикаешь или нет? - У нее мобила... -- протянула одна из девушек. -- Маме бы позвонить... И я решилась. - Да, я говорю по-русски, - ответила я. -- И я дам каждой из вас позвонить. По одной минуте. Будете называть номер, включая код. Понятно? А то у меня батарейка садится, надо, чтобы на всех хватило. И громко не кричите, шоферы услышат, а это делать нельзя. Я ощутила себя "мамой" - надсмотрщицей-негритянкой из мюзикла "Чикаго". Та разрешала арестанткам за пятьдесят долларов сделать нужный звонок. Обратная дорога прошла быстрее и веселее. Я набирала номер, девушки громким шопотом сообщали одно и тоже, мол, мамочка, не волнуйся, со мной все в порядке, я уже в Израиле, меня везут на машине на работу. Да, я здорова, деньги вышлю, пока, целую. И телефон передавался следующей жаждущей разговора. После того, как все наговорились и я закрыла мобильник, воцарилась тишина. Девушки не знали, как ко мне относиться: то ли я надсмотрщица, то ли своя в доску. И я нарушила молчание: - Девушки, расскажите, пожалуйста, каким образом вы тут оказались? - А что рассказывать? -- вздохнула в темноте одна из них. -- У нас, в Ростове, минимальная зарплата двадцать долларов. Если бы не огороды... А у меня дочь. - А муж? -- спросила я. - Что муж? Муж объелся груш. Пьет и лодырничает. Вот и прочитала в газете объявление, что набирают на работу за границу. Питание, полный пансион и триста долларов зарплата. - И ты поверила? - Конечно, хотя и понимала, что к чему. Кстати, зовут тебя как? - Валерией. - Так вот, Лера, знала я, что это за работа. И глаза закрытыми не держала. проституткой так проституткой -- хуже не будет. Зато денег накоплю для дочки. - А у меня муж из Чечни инвалидом вернулся, - сказала вторая. - А у меня мать от рака загибается... - А я домик хочу купить, - пробасила Оксана. -- под Полтавой. - Понятно, - кивнула я в темноте. -- По-другому заработать никак не получалось. - Верно, - вразнобой подтвердили девушки. - И как происходил набор? - Приехали в контору, - сказала девушка с сильным украинским гэканьем. - Там какой-то коновал осмотрел зубы, усадил на гинекологическое кресло, послушал сердце и написал "годна", как в военкомате. Потом нам купили путевки в Египет, но никаких пирамид мы так и не видели, а хотелось. Ей вторила другая: - У нас отобрали паспорта. Посадили в автобус -- жуткую развалину, и мы тащились по жаре три дня. Еду надо было взять с собой, а воду наливали из каких-то канав -- у двоих девчонок понос случился. - А потом нас положили на какую-то телегу и забросали соломой. И так мы прошли границу. Все жутко боялись, что нас вытащат из-под соломы и отправят в египетскую тюрьму. Оттуда русские девушки выходят покалеченными и изнасилованными. - А потом, когда мы перешли через границу, шли ночью по пустыне. А днем спали в палатке у бедуинов. И вот пришли. Что теперь будет -- неизвестно. - Не боись, подруга, - сказала бойкая Оксана, - если нам тут удалось с родными связаться, неужели какой-нибудь красавчик, которого ты обслужишь по высшему разряду, не даст тебе воспользоваться своей мобилой? Их евреи по три штуки на поясе таскают. В крайнем случае, вышлют обратно. Меня уже раз высылали. А так ничего, хозяин приличный попался, в парикмахерскую меня водил, чтобы я вид имела. Вот, по второму разу ходку делаю. Я не видела их, но если бы здесь светила лампочка, то при ее свете мне бы было стыдно глядеть им в глаза. Мне нечего им ответить. Что сказать? Что они знали, на что идут? Ведь это враки, что девушки не соображают, чем им придется заниматься за границей. Они совершеннолетние и лишены иллюзий. Вполне вероятно, что их поймают и депортируют обратно. У меня не было ответа. И я спросила, только чтобы не молчать: - И кто вами там занимался? Кто организовывал это бюро по переправке? - Семен из Израиля... - Кто? - Так называли его сотрудники той фирмы. Нам сказали, что он обеспечивает наш переход границы. - Кто-нибудь из вас его видел? - Нет, просто нам говорили, что Сема за все отвечает. Нет, таких совпадений не бывает! Сэм, которым увлеклась Ципи, будучи на раскопках, и Семен, который отсылал девушек через египетскую границу, -- неужели это одно и то же лицо? Хотя имя не слишком редкое в Израиле. Машина вновь принялась петлять, притормаживать, и я поняла, что мы въехали в город. - Девушки, выручите меня, - я собралась с духом и решилась, наконец, сказать. -- Дело в том, что я здесь, в этом фургоне, совершенно случайно. Так получилось, что я сюда попала и вы не имеете к этому никакого отношения. Сейчас я выйду и пойду себе в сторону, как ни в чем не бывало. Не заметят меня -- прекрасно. Заметят -- прошу вас сказать, что видели, как я мимо шла. Можете оказать мне такую услугу? Девушки хоть и вразнобой, но согласились. И вовремя. Машина остановилась, послышались громкие мужские голоса, и, лязгнув, дверь фургона отворилась. Даже рассеянный свет ночного уличного освещения резанул по глазам. - Девушки-красавицы, вот вы и дома. Выходите, стройтесь по росту, сейчас проверим, кого нам прислали, - мужчина опустил лесенку, и девушки начали выходить. Я вышла последней и сделала несколько шагов в сторону. Две девушки тут же повернулись так, чтобы своими спинами прикрыть мой путь отступления. Но, на мою беду, я высокого роста, и охранники тут же заметили несанкционированное отступление. - Куда? -- закричал охранник и бросился за мной. - Оставьте меня! -- крикнула я на иврите и стряхнула его руку с моего локтя. -- Что вам от меня надо? За кого вы меня принимаете? От неожиданности он опешил, выпустил меня и обернулся, ища поддержки у подельников: - Но я собственными глазами видел, как она вылезла из фургона!.. Ничего не понимаю! Навстречу нам уже бежали остальные. - Ба! Какие люди! Валерия, что вы тут делаете, на старом автовокзале, в Тель-Авиве? Разве вам сохнутовские агенты не говорили, что здесь ходят разные плохие дяди? -- алкоголь из Гриши еще не выветрился. - Я тут проходила случайно, - ответила я. -- Оставьте меня, мне домой пора, уже поздно. - Что-то мне в случайности мало верится, - нахмурился он. Ко мне подошел его напарник, и я в свете уличного фонаря увидела, что это грузчик по имени Шмуэль, который тоже перетаскивал вещи профессора. - Валерия, доброй ночи. Вы на машине? - Нет, - ответила я. - Здесь не очень подходящее мечто для ночных прогулок одинокой женщины. Пойдемте, я отведу вас до стоянки такси. - Зачем вам утруждать себя? Я вполне могу позвонить по телефону и вызвать такси сюда. - Куда это сюда? -- поинтересовался он. -- Разве вы не знаете, что в такие места таксисты, да еще по ночам, не ездят? Удивляюсь вашей наивности. Пойдемте, я вас провожу. - Спасибо, я справлюсь сама. - Ну, как хотите... Идите в том направлении, там выход на трассу. Я шла, не оборачиваясь, и чувствовала затылком сверлящий взгляд. x x x Домой я вернулась под утро. Меня довезла маршрутка, развозившая ночную смену рабочих молокозовода. Дашка спала, и я незамеченной проскользнула в свою комнату. В семь часов зазвонил будильник. - Мама, ты когда вернулась? -- спросила сонная дочь, показываясь в дверях. - Поздно. - Тебе Розенталь звонил, просил перезвонить. - Ага. спасибо. Он ничего не передавал? - Нет, просто сказал перезвонить. - Хорошо. Ты в школу? - Да, у меня сегодня сдача проекта по графике. - Успехов! Съешь корнфлекс с молоком, а я еще посплю. - Давай... Алону я позвонила, когда выспалась, умылась и перекусила овсяной кашкой с наструганным в нее манго -- говорят, очень хороша для кожи лица. - Алон, доброе утро! Что у вас хорошего? - Валерия, вы совсем пропали, от вас никаких известий, - в его голосе послышался еле заметный упрек. - Да, я совсем замоталась, - я не стала ему рассказывать, как я провела ночь, ведь он мог и не одобрить подобную самодятельность. - Я звонил, чтобы пригласить вас на похороны Ципи. "Что за жизнь пошла? -- подумала я. -- Телефон только и звонит, чтобы кто-то позвал меня на похороны. Хоть бы кто позвал на вечеринку или на свадьбу..." - Я не могла, Алон, честное слово, я была по делам в Тель-Авиве. Скажите, вы помните ее письмо? - Да, разумеется. Как жаль, что Ципи не смогла его дописать. - Скажите, она ничего не говорила вам о Сэме, с которым познакомилась в Египте? - Нет, ничего. Хотя, постойте... Однажды мы с ней говорили по телефону. И во время звонка кто-то постучался в дверь. Я услышал, как она сказала по-английски: "Сэм, привет, подожди, я говорю по телефону...". - Очень интересно! Спасибо, Алон, я думаю, что это ваше наблюдение очень поможет в поисках. - Вы думаете, это он? -- осторожно спросил профессор. - Все может быть... Всего хорошего, Алон. - До свидания, Валерия. Собравшись за несколько минут, я поехала на работу: сыск, конечно, сыском, но зарабатывание на пропитание еще никто не отменял. Добрый дядя не прилетит в голубом вертолете, чтобы помочь мне заплатить налоги. Завалы я разбирала до вечера. Переводила, отсылала почту, звонила, выясняла. А когда за окном стали сгущаться сумерки, в дверь проскользнула фигура в черном. - Я уже заканчиваю работу, - сказала я, не поднимая головы. - Простите, я не займу у вас много времени. Передо мной стояла Елена. В черных траурных брюках и футболке она выглядела ниндзей, нацепившим очки. - Прошу садиться, - сухо предложила я, помятуя, что, если человек пришел, значит ему это надо. -- Слушаю вас. Она молчала, глядя вниз. Я ждала, но терпение мое начало истощаться. Наконец, Елена заговорила: - Каким-то образом вы узнали о нашем бизнесе. - Почему это "каким образом"? О вашем агентстве по перевозкам написано во всех газетах на странице объявлений. - Я не о перевозках, - она отрицательно качнула головой. - Тогда о чем же? - О массажном кабинете. - Ну, и что? -- удивилась я, продолжая валять дурака, дабы понять истинный намерения визитерши. -- Что плохого в массажном кабинете? Вы работаете без медицинского разрешения? Простите, ничем не могу помочь, у меня частная контора, а не министерство здравоохранения. - Ты что, не понимаешь? -- ее лицо исказила гримаса. -- Я говорю о публичном доме. Да, я держу проституток, которых ты увидела в фургоне. - Увидела, - кивнула я.- И что? - Сколько ты хочешь за молчание? Заплачу один раз и все. Больше ты меня шантажировать не сможешь -- я умею прятать концы в воду. Помня совет из моэмовского "Театра", я держала паузу. Зачем мне ее грязные деньги? Но, может быть, она сможет пролить свет на некоторые обстоятельства пропажи светильника? - Что ты молчишь? Не знаешь, какую сумму запросить? - Отнюдь. Меня другое интересует, - ответила я. - Как по-вашему, кто убил Вадима? И зачем? - Не знаю! Сама бы хотела получить ответ на этот вопрос. Следователи все в квартире у нас перерыли, ничего не нашли. - А вы знаете, что спустя два дня после убийства Воловика, была убита ассистентка профессора, у которого перевозили мебель рабочие вашего агентства. - Боже мой! Я не знала... Это как-то связано с убийством Вадима? - Не знаю. Пусть полиция разбирается. - Но я тут причем? Я просто хотела хорошо зарабатывать и прочно встать на ноги. Нормально жить, выйти замуж, родить ребенка... Все, что составляет счастье нормальной женщины. - И поэтому вы влезли в семью подруги, потом в постель к ее гражданскому мужу, потом в их предприятие, а потом случилось убийство. Кто может поручиться, что вы не были причиной этому? - Ирка всегда была красивее, - всхлипнула Елена. -- У нее уже в шестом классе грудь появилась. И волосы у нее золотистые не от краски, а свои, природные. Лицо у нее простоватое, икры толстые, а глядишь, парни за ней так и ухлестывали! А я рядом была, серая мышь, меня она из жалости на вечеринки брала, а на следующее утро в школе контрольные списывала. - За это и брала? Или по доброте душевной? - А бог ее знает... Я училась, продвигалась по жизни, могла показать себя с лучшей стороны. И я старалась, строила планы и надежды. А потом приходила Ирка и со своей коровьей грацией ломала мне всю стратегию. Иногда до смешного доходило: мужчина, которого я уже наметила в мужья, тут же забыл о своих намерениях, стоило ему только Ирине войти в мой дом.Как ей это удавалось? Ведь она книжек не читает, да и с десяток килограмм у нее лишних наберется... - И вы решили отомстить? - Боже упаси! За что? Она же не ведала, что творила. Делала не назло, как другие мои приятельницы. Она простая, добродушная корова, зачем мне было с ней портить отношения? - Хорошо, мне понятно. Скажите, Елена, а чем вы занимались перед приездом сюда? - Бизнесом. - Каким, если не секрет? - Вот этим самым и занималась. Ирке сказала, что у меня ресторан был. Но это вранье. Сначала открыла брачное бюро для желающих выйти замуж за иностранцев. Заплатила программисту одному, он мне сваял сайт в интернете, и я принялась за работу. С девушек брали немного, но все равно, на жизнь хватало. - Не поняла. Вы отдавали женщин замуж или в проститутки? - Поверь мне, что грань очень зыбкая. Особенно после того, как поехала отдыхать в Египет. Мне повезло! Елена сама затронула тему, о которой я хотела ее расспросить. - И что было в Египте? - Мать одной из моих клиенток, вышедшей замуж за египтянина, кстати, православного копта6, попросила меня передать ей посылочку. Это был альбом "Эрмитаж" со сфинксом на суперобложке. Я пошла по указанному адресу и попала в квартал публичных домов. Валентина, та самая девушка, к которой у меня была посылка, вышла мне навстречу и пригласила вовнутрь. Я, поколебавшись, вошла. Оказалось, что она, действительно, вышла замуж за владельца нескольких борделей. Она у него не первая жена, и все остальные жены, кроме первой, его соплеменницы, работают проститутками. Он их не принуждал, просто показал выгоду их положения: дополнительные деньги на расходы, возможность карьерного роста. Да-да, именно так. К тому времени, когда я приехала, Валентина уже не была рядовой проституткой. Она, выучив арабский и проявив деловую хватку, уже стала на ступеньку выше: оценивала девушек, следила за порядком, а клиентам уступала только по собственному желанию. - Так вас послушаешь, поймешь, что для женщины лучше карьеры нет. Они же у вас замуж шли, а не в проститутки, - возразила я. - Опять ты за свое! Ну, скажи, кто из девиц, пришедших в бюро по знакомству с иностранцами, требует любимого, хоть и бедного? Я ни одной не встречала. Всем нужны обеспеченные! А обеспеченным, что на западе, что на востоке, деньги не просто так на голову падают. Все как-то зарабатывают. И если у одного из них оказался бизнес, к которому он привлек супругу, причем заметь, не против ее воли, а наоборот, чем плохо? Кто я ей, чтобы мораль читать? - Тоже верно, - согласилась я. - В общем, пригласила она меня в дом, усадила, стала кормить разными восточными сладостями. А тут и муж подошел. Интеллигентный такой египтянин, на хорошем английском говорит. Только внешне мне не понравился, пухлый, и голос пронзительный. В общем, мы договорились, что я, вдобавок к брачному бюро, открою еще одно -- для работы за границей. Я поставила условие: девушкам врать не буду. Проститутками так проститутками. Пусть знают, на что идут. А он, со своей стороны, обещал им сносные условия труда. - Выполнял он свои обещания? - Представь себе, да. Ведь сейчас уже не те времена. Один звонок проститутки по сотовому телефону, взятому у клиента, и нагрянет полиция. Ее, конечно, депортируют, но и нам хлопоты прибавятся: платить придется, в новом месте открываться - никому не нужные расходы. А так девушки, отработав год, возвращались домой с приличной суммой, находили женихов, покупали квартиры. Да еще он им рекомендательные письма на английском вручал. А там черным по белому, с росчерками и завитушками, было написано, что компания благодарит за отличный труд нянечкой, домработницей, сиделкой и прочее. Красивый жест, не правда ли? - Красивый, - кивнула я. -- Только я не понимаю одного: если ваша компания так процветала, зачем надо было все бросать и перебираться в Израиль, чтобы начинать все по новой? - Шенута (так звали того египтянина) решил развить бизнес и переправлять девушек в Израиль через границу. Ему нужен был надежный человек. Я, как еврейка и знающая дело, подходила по всем параметрам. Поэтому я и решилась на переезд. Приехала к подруге, осмотрелась, а потом поставила их перед фактом. Они согласились, да и мне было полегче, все же не чужие люди. Открыли посредническую контору и агенство по перевозкам, чтобы было легальное прикрытие нашему основному бизнесу. Грузовик купили для перевозки мебели и девушек. Все нормально шло, пока Вадима не убили. - Скажи, Елена, - я перешла на доверительный тон, - ты не была знакома в Египте с парнем, по имени Сэм? - Нет. А кто это? - Сама не знаю. Но о нем писала Ципи в своем последнем письме к профессору Розенталю. Потом ее убили. А у профессора пропал ценный археологический раритет. Из Египта. И случилось это во время перевозки мебели. Вот я и спрашиваю, может, ты его знаешь? - Понятия не имею. Ладно, так будешь деньги брать или как? - Или как, - ответила я. -- Не смею больше задерживать. - Странная ты, я ведь от всей души... -- она поднялась со стула и вышла, не оглядываясь. x x x Домой я вернулась в десятом часу. Дашка открыла дверь и убежала в свою комнату. - Даша, ты ела что-нибудь? -- крикнула я ей вслед. - Да, мы с Денисом поели, - услышала я из-за закрытой двери. На кухне перед раскрытой дверцей шкафчика под раковиной сидел Денис и сосредоточенно возился. - Привет, - сказала я, ставя сумку на табуретку. -- Чего ты там нашел? - Труба протекает, хозяйка, - он показал мне испачканные руки. -- Сальник менять надо. Да и дырка в трубе словно гвоздем проткнули. Гони денежку, однако. Я присела на сосднюю табуретку и всплеснула руками: - Счастье-то какое! -- всхлипнула я. -- Бабское... Домой возвращаюсь, как лошадь нагруженная, а мужик мой по хозяйству хлопочет, сальник меняет. - Да, - кивнул он, сосредоточенно прикручивая что-то, - это тебе не бумажки перебирать. Сантехник он кто? Он -- адвокат! - Как это? - По нужности. Его, как адвоката, никто видеть не хочет у себя в доме, ну, а если припрет, сразу вспоминают заветный телефончик. Так что учти, хозяйка. - Да уж... -- рассмеялась я. -- Вот такие сюрпризы. Надо же, сравнил! Чего еще от жизни ждать? - Сейчас покажу, чего ждать... Поешь, искупайся, а новости потом. За ужином я рассказывала Денису о визите Елены. Он слушал очень внимательно и задавал толковые вопросы. Видно было, что мой рассказ его заинтересовал. - Поела? Не мой посуду, под раковиной все должно подсохнуть. Пойдем, - он потащил меня в спальню. Честно говоря, я думала, что мой любовник, уединившись со мной в спальне, тотчас примется выказывать мне знаки внимания, тем более, что обстановка и время суток располагали, но не тут-то было. Денис зажег бра над постелью, полез под подушку и достал небольшую вытянутую коробку. - Ты можешь объяснить, что это такое? -- спросил он. - Ты это купил? - Я это нашел, - возразил мне Денис. -- Под раковиной. - Дай сюда, - я развернула коробку и три слоя газет в ней, и моим глазам предстал некий металлический предмет зеленого цвета, по форме сильно напоминающий крупный фаллос. - А теперь объясни мне, подруга, что происходит? Что это за страшный предмет, для чего он тебе и почему ты его прячешь под раковиной? От Дашки? - Денис! -- воскликнула я. -- Это же светильник Осириса! Тот, что пропал у Розенталя. - Если верить глазам, то это не светильник, а член, - хмыкнул он, отобрав у меня раритет. - Ну да, - согласилась я. -- Его от статуи отпилили. Надо немедленно позвонить профессору, чтобы приехал и забрал! И я потянулась к телефону. - Стой! -- Денис отнял у меня трубку. -- Ты что, не понимаешь? Ночь на дворе! разбудишь Розенталя, он старенький, переволнуется. Лучше завтра с утра отвезешь, а мы, тем временем, найдем с тобой другое занятие. а то у меня от этой железяки уже комплекс неполноценности развивается. - Милый, ты, как всегда, разумен до неприличия, - ответила я и больше не спорила. После изысканных и не очень упражнений мы лежали, обнявшись, и я рассказывала Денису легенду об Осирисе и Сете, о взаимотношениях в семьях Ирины и копта из Египта. - Вот видишь, дорогая, как все больше народу склоняются к полигамии, - с серьезной миной сказал Денис. -- Вот я и подумываю... - Укушу, - пригрозила я. - Это неконвенциональные методы ведения дискуссии. Я буду жаловаться! - Ага. В лигу сексуальных реформ. А в качестве доказательства представишь им вот этот светильник. - Доказательства чего? -- не понял он. - Доказательства собственной глупости! Если у мужчины несколько жен, то им остается только на такие светильники глядеть, пока муж... - Исполняет супружеский долг с одной из них? - Не-а, вот и не догадался. Пока муж пашет, как смерд на барщине, дабы одинаково обеспечить своих жен. По законам шариата, следующую жену можно взять, только если предыдущих не обижаешь материально. А у того, кто так работает, и на одну сил не хватит, не то что на нескольких... В этой легкой пикировке меня подспудно терзала некая мысль. Ощущение. что я теряю некую важную деталь, не оставляло меня. Хотелось чесаться, словно меня укусила блоха. Поняв, что уснуть в ближайший час мне не удастся, я сползла с постели и включила компьютер. Денис приподнялся на локте: - Мать, да что с тобой? Не наигралась еще? - Спи, я только проверю одну гипотезу. Сейчас приду. Денис упал на подушку, а я набрала в Яндексе "Эрмитаж+сфинкс" и получила такую информацию: "Настоящих египетских сфинксов в Петербурге только (или целых) два, они украшают пристань на Неве напротив Академии Художеств. Эти сфинксы с ликом Аменхотепа IV были привезены из Египта 1832 году и установлены в 1834 году на нынешнее место обитания, простояв перед этим два года во дворе Академии. Интересно, что первоначально этих сфинксов хотели купить французы, но вмешалась высокая политика, Франции стало не до сфинксов, и последние оказались в России. В качестве документа приведем строки Евсеева: Двух этих чудищ из стовратных Фив К нам привезли по царскому указу, Чтобы столичный город стал красив И Петербург преобразился сразу."7 Я прекрасно помнила этих сфинксов с огромными митрами на головах. Они полулежали такие спокойные, и, казалось, бег тысячелетий их совершенно не волновал. Внизу плескалась Нева, а напротив сиял купол Исакия... Как давно я не была в любимом Питере!.. Далее я набрала в окне поиска: "бог Сет" и получила следующее: "В древнейшие времена бог Сет почитался в облике осла. У верхнеегипетских кочевников в этом животном олицетворялась власть их правителей, в то время как у земледельцев дельты он был символом беды". На часах уже было семь часов утра, и я, нимало не смущаясь набрала телефон Ирины. - Доброе утро, Ира, я не разбудила? - Нет, Валерия, я уже поднялась. Как дела? - Спасибо, все нормально. Ира, я вот о чем хотела тебя спросить: ты получила из полиции назад одежду Вадима? Ну, его спортивный костюм, который сама вышивала бисером. - Да, мне его отдали. - Скажи, пожалуйста, где находится эта вышивка? - На спине. Такой китайских дракон, я по клеточкам из "Бурды" вышивала. - Понятно. Вышивка цела или разбилась? - Нет, цела, все в порядке. А зачем ты спрашиваешь? - Так, мысль в голову пришла. Спасибо, Ира, всего хорошего. Все! Мозаика сложилась. Я поняла, кто убийца и по чьему приказу он это сделал. Через два часа позвоню Михаэлю и сообщу все улики и умозаключения. А теперь спать. Нырнув под одеяло я примостилась на плече у Дениса и провалилась в спокойный, благодатный сон без всяких сомнений. x x x В пятницу, вставать нужно было только дочери в школу. Нам с Денисом можно было не торопиться, и мы предпочитали валяться в постели. Дочь взрослая, хлопья с молоком соорудит себе сама. Поэтому, слыша в полусне, как Дарья собирается выходить, я и не думала вставать -- утренний сон самый сладкий. Поэтому, когда спустя некоторое время после ее ухода я услышала скрип открываемой двери, то подумала, что она вернулась. Я накинула халат и вышла в салон. Дочери там не было. На кухне на корточках спиной ко мне сидел незнакомец и копался в шкафчике под раковиной. Негромко ахнув, я отпрянула назад, но он услышал и, огромным скачком преодолев расстояние между нами, бросился на меня. Зажав мне рот рукой, он злобно прошептал: - Только пикнешь, пришибу!.. Что мне оставалось делать? Я молчала и только глядела на Шмуэля, а это был он, грузчик из конторы по перевозкам и водитель фургона с проститутками. Он, оглянувшись по сторонам, потащил меня к дивану, бросил с размаху и примостился рядом: - Говори, где коробка?! Я замотала головой и вытаращила глаза, показывая, что не могу говорить, пока он мне зажимает рот. Шмуэль немного отпустил руку. - Вы о чем? Какая коробка? - Не морочь мне голову! У тебя под раковиной лежала коробка. - Это вы ее туда положили? - Какая разница, кто? Где она?! - Откуда я знаю? Слушайте, Шмуэль, да отпустите вы меня, не маньяк же вы, в самом деле. Давайте вместе поищем коробку, о которой я понятия не имею. Кстати, не скажете, кто ее туда положил? Говоря это, я шевельнула ногой, и полы утреннего халата обнажили коленки. Парня этот вид заинтересовал. Он рванул на мне халат так, что пуговицы разлетелись в разные стороны. Я громко охнула, но он не обратил на это внимания, силясь одной рукой стянуть с себя штаны, покуда другой крепко вцепился в мою грудь. В голове мелькала только одна мысль: "Ну, где же Денис? Почему он не идет?" Удерживать на себе мощного грузчика было нелегко, я задыхалась и лишь смогла прохрипеть: - На диване неудобно. Пусти, я принесу подушки. Но он не пустил, а вместо этого стянул меня с дивана на ковер и пробормотал: - Ух, ты какая белая, лучше моих девиц в борделе. Сейчас я тебя распробую... И тут, словно Deus ex machina8, в салоне появился взлохмаченный Денис, абсолютно голый и со светильником Осириса в руках. Я увидела его первой. - Бей! -- заорала я изо всех сил. Насильник обернулся, и тут Денис со всего размаха влепил ему по лбу тяжелым бронзовым фаллосом. Шмулик упал, сраженный мощью веков, а я откатилась в сторону, чтобы он меня не зашиб при падении. - Надо его связать! -- я бросилась за веревкой, и мы вдвоем обмотали его так, что преступник стал похож на спеленутую мумию. Шмулик застонал и открыл глаза. На лбу у него наливалась шишка величиной с грецкий орех. - Надо звонить в полицию, - сказал Денис. -- Не ровен час перегрызет веревки. - Оденься, - ответила я. -- А то еще он обвинит тебя в сексуальном домогательстве. - Тебя тоже, - хмыкнул он, но пошел и натянул трусы и майку. Денис сторожил преступника, пока я одевалась и приводила себя в порядок. - Звони в полицию, - он протянул мне сотовый телефон. - Не надо в полицию, - вдруг подал голос Шмуэль. -- Хотите полмиллиона? - Полмиллиона чего? -- деловито поинтересовался Денис. -- Конфетных фантиков? Или пинков под зад? - Баксов, гринов, зеленых... -- выплеснул он и посмотрел на меня. -- Я же вижу, как ты живешь. Тебе полмиллиона совсем не помешают. Соглашайся. - А за что? -- спросила я. - Если отпустите меня с этим, - он вытянул подбородок в сторону светильника. - Интересное получается предложение, - Денис сидел на диване и постукивал раритетом по ладони. -- Археологическая ценность у меня, я ее нашел, а баксы ей. Нехорошо... - Правильно, - обрадовался Шмулик. -- Ну ее! Поделим по-мужски, по-братски. Мне за этот член миллион обещали. Только выпусти, я тебе все расскажу. - Деньги с собой? - Да ты что? Буду я с собой такие деньжищи таскать? Ведь это еще нужно клиенту вернуть. Вот вместе и поедем. - К Шенуте? -- спросила я. - А ты откуда знаешь? -- удивился он. -- Девки рассказали? - Нет, свои источники есть. - Это меняет дело, - сказал Денис и потер небритый подбородок. -- Ты, мил человек, нам и не нужен совсем. Имя клиента мы знаем, в полицию тебя сдадим, обвиним во взломе и попытке изнасилования -- вон, со спущенными штанами я тебя с женщины снял. А там полицейские еще найдут, что на тебя навесить. Век не оправдаешься. А к Шенуте сами съездим, зачем нам конкуренты? - Он убил Вадима и Ципи, - сказала я. -- И он главный в торговле женщинами. Не так ли, Шмуэль, он же Семен, он же Сэм? Он ничего не ответил, лишь шумно вздохнул. - Давай, дорогая, вызывай полицию, - произнес Денис. -- А я веревки поправлю. Кажется, клиент уже их грызет. Я позвонила не в полицию, а Михаэлю. Он совершенно не удивился, услышав мое сообщение, и приехал незамедлительно с бригадой оперативников. Полицейские погрузили Шмуэля в машину, даже не развязывая его, а Бронштейн подошел ко мне: - Вы опять выступили подсадной уткой, Валерия. Ну, сколько можно предупреждать? Мы шли по пятам и сегодня-завтра должны были накрыть всю шайку, в том числе и вашего взломщика. Вы нам все планы спутали. Придется теперь торопиться, хватать их, пока они, спугнутые, не разбежались. - Но я же хотела, как лучше... Но Борнштейн не знал знаменитой фразы Черномырдина, поэтому только махнул рукой: - Спасибо, Валерия, но я вас умоляю! Больше не надо. Никогда. Обещаете? Пообещать я не успела, так как Михаэля позвали, и он поспешно вышел, не попрощавшись. x x x Полностью все кусочки мозаики сложились на суде, где я присутствовала в качестве свидетеля. Как и следовало ожидать, эта история началась в Египте. Во время фараона Аменхотепа IV, или Эхнатона, как он сам себя назвал, был выстроен храм, посвященный богу Осирису. Его возлюбленная жена Нефертити не могла иметь детей, и поэтому Эхнатон думал, что богатые дары всеблагому Осирису, который возрождает ежегодно землю, помогут супруге зачать. Несколько лет трудились каменщики и выстроили в Ахетатоне, новом городе, между Мемфисом и Фивами, роскошный храм. А в храм скульпторы поместили полую бронзовую статую обнаженного Осириса, в которой зажигали свечи, и казалось, что статуя светится изнутри и смотрит на молящихся огненными глазами. Но жрецы храма Сета, находившегося неподалеку, заволновались и запротестовали. Все больше и больше людей шли с дарами в новый храм, чтобы поклониться великому Осирису. И бог оправдывал надежды и чаяния: у бездетных рождались наследники, у крестьян тучнели поля, а купцы возвращались из странствий с богатой выручкой. Вскоре царица Нефертити понесла и родила дочь. Однажды ночью жрецы Сета тайком пробрались в храм, перебили охрану и отпилили у статуи Осириса фаллос, символ плодородия. Ведь их бог Сет сделал то же самое, дабы подняться над своим старшим братом. С тех пор потеряла статуя Осириса волшебную силу, перестала выполнять просьбы молящихся, а вскоре страшное землетрясение разрушило храм и погребло изуродованную статую. У Эхнатона и Нефертити умерла дочь, и фараон отвернулся от любимой жены. А по Египту поползли слухи, что вся мощь Осириса заключена именно в этом отрезанном от статуи фаллосе. По приказу Эхнатона жрецы Сета были пойманы и подвергнуты пыткам. Но они не раскрыли тайну и не вернули пропажу. Только один из младших жрецов проговорился. Он сказал, что из фаллоса сделали светильник для освещения их мистерий. О том, где находится пропавшая деталь статуи, он не сказал и умер, не выдержав мучений. С тех древних времен и пошла легенда о бронзовом воплощении фаллоса Осириса, дававшего владельцу богатство, власть и плодородие. Этот светильник искали, как богиня Изида искала куски тела своего мужа, но так и не нашли. Существовала еще одна легенда о том, что царица Нефертити была еврейкой и ее соплеменники, совершив исход из Египта, забрали с собой и светильник Осириса. Так пропал талисман, и от него осталось лишь несколько слов в памяти поколений... Вернемся в наше время. Когда Розенталь, еще не будучи профессором, нашел на Синайском полуострове светильник Осириса, то впоследствии это стало косвенным подтверждением легенды об исходе, описанной в Торе. Евреи сорок лет путешествовали по Синаю, и, кто знает, может, светильник и сопровождал их в странствиях. Сначала Алон не знал, что именно он выкопал, но по прошедствии лет глубокого изучения материалов по египтологии он понял, что за раритет попал к нему в руки. Розенталь не мог поделиться известием о находке, так как нужно было бы вернуть государству светильник, да и Египет мог предъявить свои права. О светильнике Алон рассказал своей аспирантке Ципоре Миллер, а вскоре Ципи уехала в Египет на практику, раскапывать гробницу богатого вельможи. Там, на раскопках, Ципи познакомилась с молодым человеком по имени Сэм, назвавшимся туристом из Сербии. На самом деле Сэм, или Семен, жил в России, а в Египет приехал по делам, связанным с незаконным бизнесом, а именно торговлей проститутками. В Египте Сэм сошелся с коптом, по имени Шенута, содержавшим по всему Египту сеть публичных домов и которому постоянно нужен был новый материал. Шенута был очень богат. Кроме того он был страстным коллекционером и обладателем огромного собрания древних реликвий. И когда Сэм рассказал ему о том, что у него есть сведения о фаллическом талисмане, Шенута загорелся, пообещал заплатить за светильник огромную сумму и даже рассказал своему русскому приятелю легенду о Осирисе и Сете. Почему-то в этой истории Семену понравился Сет, и он даже купил себе майку с ослиной головой в честь рыжего бога песков. Семен отправился на поиски раритета. Ему повезло: его дед был евреем, и поэтому Семен имел право на репатриацию, согласно законам Израиля. Поэтому Семен, приехав, поменял имя на Шмуэля, что семантически одно и то же, и принялся искать Ципи. Тем временем Шенута помог Шмуэлю с работой. Он не любил класть яйца в одну корзину, и поэтому на него работали еще несколько поставщиков живого товара. Одной из них была Елена. Елена приняла Шмулика на работу грузчиком и, договорившись с коптом, стала участвовать в переправке проституток из Египта через границу в Израиль. Шмуэль пересекал границу нелегально, и поэтому полицейские компьютеры не имели данных о том, что он выезжал за рубеж. Тем временем Шмуэль нашел Ципи и закрутил с некрасивой девушкой роман. Именно из-за него она ушла из дома и сняла себе квартиру на набережной, около яхт-клуба. Он выспрашивал ее о светильнике, и Ципи охотно отвечала. Тем временем профессор Розенталь купил виллу и собрался переехать. Он попросил Ципи помочь найти ему грузчиков. Ципи нашла и рассказала об этом Шмуэлю, а уж тот отправился к Когану, получившему заказ, и перекупил у него работу. Потом обратился на улице к прохожей девушке и попросил ее позвонить в контору, чтобы вызвать грузчиков. Шмуэль объяснил, что сам он не может позвонить из-за плохого иврита. Девушка согласилась, и Ирина приняла заказ. Когда рабочие заносили книги ко мне в квартиру, Шмуэль спрятал коробку в шкафчике под раковиной, надеясь вскоре зайти и забрать ее. В свою очередь Вадим заметил, что у Елены постоянно какие-то дела со Шмуэлем. Они часто уединялись, шептались между собой. В агенстве Елена тоже прибрала власть к рукам, пока Вадим с рабочими ездил на погрузки. Вадиму все это не нравилось, хотя Елена и говорила ему, что согласна на роль второй жены и долевого участия в бизнесе. В тот вечер, когда рабочие закончили перевозку и разгрузку вещей профессора, Вадим вернулся в контору. Там была только Ирина, а Елены не было. Он отправился домой. А дома, застал Елену и Шмуэля в постели, рассуждавших о том, как они получат миллион долларов и что с ним сделают. Вадим уже давно надоел Елене, и она вынашивала планы избавления от него и получения наследства. А тут представился случай... Вне себя Вадим набросился на Шмулика, и они стали драться. Шмуэль схватил тяжелую пепельницу и ударил Вадима по голове. Тот упал навзничь и больше не шевелился. Чтобы замести следы преступления и сбить следствие с пути, преступники переодели Вадима в тренировочный костюм, расшитый бисером, и осторожно уложили на каменные плиты палисадника. Будто он тренировался, поскользнулся, упал и проломил себе голову. Но бисерная вышивка на спине осталась неповрежденной. На это Елена и Шмуэль не обратили внимания. Выждав два дня, Шмуэль пришел ко мне домой и представился водопроводчиком. Но Даша не пустила его в дом. Ципи узнала о пропаже раритета и сразу поняла, кто за этим стоит. Но вместо того, чтобы обратиться в полицию, она немедленно, после моего ухода, позвонила Шмуэлю и потребовала от него, чтобы тот вернул светильник. Ципи поняла, кто украл ценную вещь. И в тот момент, когда в комнату вошел Шмуэль, она отправляла письмо профессору. А в письме говорилось о Сэме, которого никто не знал и не видел. И тогда Шмуэль убил ее. Просто сбросил с балкона вниз. Девушка разбилась... Когда я оказалась в фургоне, перевозящем проституток, то там девушке тоже говорили о Сэме, и я поняла, совпадений не бывает: Сэм, дружок Ципи, и Семен, поставщик проституток, -- одно и то же лицо. Признаться, что я не удивилась, увидев светильник в руках у Дениса. Все сразу стало на свои места: и остановка грузчиков возле моего дома, и просьба Шмуэля напиться -- ведь я же оставила его одного на кухне, а сама пошла прощаться с Алоном. И даже майка с ослиной головой -- в честь бога Сета. А цепочка Шмуэль - Семен -- Сэм четко назвала имя главного действующего лица... x x x Из зала суда я вышла немного подавленной. Шмуэль и Елена получили достаточно большие сроки наказания. Григорию присудили условный срок за переход границы. Профессор Алон Розенталь решил отдать раритет в египетский отдел иерусалимского музея, а Ирина осталась единоличной владелицей маклерской конторы и думаю, что она долго одной не останется -- два ее работника, Робик и Гена, сидели рядом и утешали, как могли. Как бы ситуация не превратилась в противоположную -- одна жена и два мужа. - А мне копта жалко, - сказала я Денису. -- Такая ценность у него из-под носа утекла. Он бы на этот фаллос молился, в главном публичном доме на стенку бы повесил, чтобы талисман счастье приносил... - Знаешь, дорогая, - приобнял меня за плечи любовник. -- Ничего бы у него не вышло! Как говорят в Одессе: "Если бордель прибыли не дает, не мебель, а девочек менять надо". Ашкелон 2003 1 ТАНАХ -- Тора (Пятикнижие), Невиим (Пророки), Кетувим (Писания) -- ивритская аббревиатура Ветхого Завета. 2 Бурекас -- слоеный турецкий пирожок, квадратной или треугольной формы, с начинкой из картошки или творога. 3 Шикса -- презрительное название женщины-нееврейки. 4 Интересующихся отсылаю к книге психолога Эрика Берна "Игры, в которые играют люди. Люди, которые играют в игры". 5 Кус-кус -- восточное блюдо из рассыпчатой манной крупы с овощами. 6 Копты, потомки древних египтян, христиане, монофизиты. Ныне в Египте около 610 т. Сохранили черты древнеегипетской расы. 7 Из статьи Ильи Лапина "Египет в Санкт-Петербурге" 8 Deus ex machina (бог из машины), лат., обозначение неожиданной, не вытекающей из действия драмы развязки; например, появление богов, благополучно предупреждающих катастрофу в классической драме, и новых лиц в современной.