вторую экономику страны, куда более значительную, нежели официальная. И, конечно же, она находится в руках высокопоставленных деятелей режима. У каждого из них своя специализация, если не сказать, своя монополия. Дело дошло до того, что люди говорят о генерале "Хейг", о генерале "Баллантайн" (марки виски). Парагвай официально импортирует ежегодно 450 тысяч ящиков виски и реэкспортирует продолжительно 340 тысяч только лишь бразильцам. Подобные вещи настолько распространены, законами так нагло пренебрегают, что некоторые парагвайские коммерсанты осмелились об этом доложить президенту, Они жаловались Стресснеру на губительные последствия бессовестной контрабанды. Генерал был на редкость откровенен, возразив, что такова "цена мира, который он обеспечивает Парагваю". Это цена, главным образом, его собственного спокойствия. Пока его окружение занято своими торговыми делишками, им некогда думать о государственном перевороте. Уж такого старого конспиратора, как Стресснер, в этом деле не проведешь! Систематически расправляясь с недовольными или задабривая оппозицию, имея мафию, не склонную рисковать своими торговыми интересами ради сомнительных выгод дворцового переворота, Стрессснер создал систему, которая может показаться неуязвимой. И тем не менее с некоторых пор у него возникают осложнения. Действительно, диктатор попался в свою же собственную ловушку. Колесо истории не остановить. Где-то его движение можно затормозить, но повсюду оно продолжает свой ход. "Жен Африк Магазин" Париж. Пьер Гардель. Рим. 18 ноября 1988 года Он стоял Спиной к дверям и не повернулся даже тогда, когда в номер требовательно постучали. Он просто молча смотрел в окно, словно не реагируя на происходящее вокруг. В номер постучали еще раз. Не поворачиваясь, он кивнул головой. Сидевшие за его спиной двое мужчин вскочили и, быстро подойдя к дверям, открыли их. В номер вошел плотный, широкоплечий господин с припухшими мешками под глазами и большим широкоскулым лицом. Вошедший не скрывал своего испуга, тревожно обводя глазами всех троих мужчин. Не поворачиваясь, стоявший у окна негромко спросил: - Ну?. - Это не они, - тревожно залепетал вошедший, - это совершенно точно не они. Мы сумели через наших людей в США доставить фотографию этой самой Моники Вигман. Там она работала под другим именем. Это не она. Да и другой не похож на Ричарда Саундерса... Это не "Дронго". Стоявший у окна, не поворачиваясь, спокойно сказал: - Значит, мы их упустили. - А... - не нашелся что ответить его собеседник, - наверное, да, - судорожно вздохнул он. - Что будем делать? - Не знаю, - растерялся вошедший. - Может, их ликвидировать? На этот раз стоявший у окна повернулся к нему. Внимательно посмотрел, чуть усмехнулся и четко сказал: - Пошел вон. Вошедший не заставил себя упрашивать, и, пятясь задом, через несколько секунд исчез из комнаты. Стоявший у окна снова повернулся, глядя прямо перед собой. - Куда они могли деться? - едва слышно спросил он и, повернувшись, быстросказал: - Соедините меня с Росетти. Через полминуты один из сидевших у него за спиной протянул ему трубку: - На проводе Росетти. Он взял трубку. - Чезаре, здравствуй, это я, Вебер. Ты знаешь, наши люди их упустили. Видимо, твой человек в Париже был блефом с самого начала. Да, нас обманули, подсунули других. А наша парочка сейчас резвится где-нибудь в Америке. Мы не знаем, что они знают, а это сейчас особенно опасно. Да, я постараюсь что-нибудь сделать. Он передал трубку. Из-за спины ее взял стоявший за ним молодой человек. - Скэллер был включен? - спросил Вебер. - Конечно, - обиженно сказал молодой человек. - Все, кто следил за этой парой в Риме, вышли из игры, - требовательно сказал Вебер, - никаких контактов, никаких встреч. "Интерпол" переиграл нас. Кого можно тихо убрать-уберите, кого нельзя - черте ними, они все равно ничего не расскажут. Срочные телеграммы в Чили, Аргентину, Парагвай, Бразилию, Колумбию, Перу, Боливию. Пусть ищут этого "Дронго" - А эту парочку подставных лиц нужно трогать? - спросил молодой человек. Вебер на этот раз не повернулся. Он просто покачал головой. - Ты такой дурак, как и все остальные. Думаешь, "Интерпол" разрешит тебе так просто подойти к этим двоим и вытащить свое оружие? Тебя заберут сразу, как только ты подойдешь к ним на расстояние ближе ста шагов. Тем более, что твоя физиономия, кажется, известна в этой организации. Молодой человек обиженно засопел. - Передать по всем нашим каналам. Осведомитель в "Интерполе" оказался предателем. Либо дураком, что еще хуже. Никаких контактов с ним не иметь. Найти какого-нибудь подставного дилетанта-убийцу, пусть попытается убрать нашего связного в "Интерполе". Если удастся, хорошо, если нет, еще лучше. Во всяком случае "Интерпол" будет знать, что мы пытаемся отомстить. Хотя я-то прекрасно знаю, что теперь к нему не подберешься. Но пусть они думают, что среди нас тоже есть много дилетантов. Заказать билеты на Сантьяго, на завтра. Как там наши гости? - Миури и Шварцман уже прибыли в Рим, но пока ждут нашего условного сигнала. - Передайте им, чтобы выезжали в Южную Америку. Чтобы быть поближе к месту действия. Я все-таки, думаю, что "Дронго" полетел именно туда, из-за информации этого ублюдка Рубио. Какой дурак этот Грубер, и как только мы могли его послушать? Я начинаю думать, что работаю в организации безголовых. - Я считаю, - продолжал Вебер, - что этот "Дронго" скорее всего постарается выйти на одного из тех, о ком он мог слышать или знать. Это Рабинад в Бразилии, Грубер в Аргентине, Торнер в Парагвае или я в Чили. Если он приедет ко мне, это не так страшно. Но он может поехать в другое место. У нас осталось меньше трех недель. Всем троим передать - пусть готовятся встретить гостей. Он вдруг на мгновение остановился и затем рассмеялся неприятным, лающим смехом. - А все-таки молодец этот голубь. Полчаса слежу за ним. Там между трубами застрял кусок хлеба. Как он туда попал - ума не приложу. Полчаса он мучился, а все-таки достал этот хлеб. Молодой человек, стоявший за его спиной, недоуменно переглянулся с другим, находящимся в комнате. Тот пожал плечами. - Выполняйте, - коротко бросил Вебер, отходя наконец от окна. Асунсьон. 18 ноября 1988 года Саундерс терпеливо ждал приглашения от официальных пграгвайских лиц, когда в пятом часу ему принесли приглашение... на прием к генералу Родригесу, заместителю диктатора Стресснера, который возглавлял вооруженные силы страны. Ричард, показав приглашение миссис Вигман и Марку Ленарту, понял, что это было сделано специально теми военными кругами, которые хотели прощупать компанию мистера Хаксли в виде источника собственной наживы. Диктатура Альфреда Стресснера довела народ до нищеты. За исключением дорогостоящей ГЭС, диктатор по существу не затевал никаких больших строек. Он панически боялся присутствия рабочих в стране. После убийства в Парагвае диктатора Самосы, который пытался укрыться здесь от революции и был убит неизвестными мстителями, Стресснером овладел панический ужас. Охрана президентского дворца была удвоена, и диктатор стал реже появляться на торжественных приемах в собственную честь. Итогом тридцатитрехяетнего правления Стресснера явилось почти полное разорение страны. Из трехмиллионного населения почти половина убежала за рубеж. В стране почти не было своей промышленности. Были лишь ткацкие фабрики, заводы по производству безалкогольных напитков, небольшие мастерские, изготавливающие сувениры и нехитрую утварь. Стресснер понимал, что время работает против него. Однако он отчаянно сопротивлялся всяким новым веяниям, препятствовал проникновению в страну любых новых идей. На вечерний прием Саундерс не смог даже достать фрак. В Асунсьоне не нашлось ни одного прокатного пункта, столь обязательного в столицах других стран. Пришлось идти на прием в обычном белом костюме, предусмотрительно купленном в Афинах. Ко дворцу Родригеса его доставило местное такси. У дверей его встретили вышколенные слуги. Саундерс сразу обратил внимание на сидевших в кустах полицейских и детективов в штатском. На приеме собралось все высшее общество страны. Был здесь и американский посол с супругой. В шумной компании молодых людей весело смеялась дочь диктатора Стресснера, невестка хозяина дома генерала Родригеса. Саундерс сразу узнал в числе приглашенных полковника Торнера. Тот был в черном штатском костюме и выделялся военной выправкой. Даже среди парагвайских военных, привыкших к военной форме, он смотрелся особенно привлекательно, выделяясь своей подтянутой, худощавой фигурой. Ричард мило шутил с дамами, был представлен хозяйке дома, невестке, другим дамам. Успел улыбнуться американскому послу, заметив, что его компания ценит вклад американцев в укрепление стабильности в Парагвае. Посол мило улыбнулся, предпочитая не затрагивать эту тему. Саундерс, успевший познакомиться с местными газетами, знал, что ультраправые сторонники Стресснера даже посла США именовали "заговорщиком", "красным", "коммунистом", а некоторые, впадая в раж, сравнивали его с Арафатом и Каддафи. Поистине можно было удивляться человеческой натуре. Саундерс, внимательно наблюдавший за Торнером, видел, что и тот не менее внимательно следит за ним. Наконец, прогуливаясь по залу, они оказались почти рядом. - Мистер Хаксли? - улыбнулся Торнер. - Не имею чести знать вас, - весело ответил Ричард. - Я полковник Торнер. Строительство вашей дороги пройдет через мой округ. - Очень приятно, - обрадовался "мистер Хаксли". - Мне давно хотелось поговорить с вами. Вы когда приехали в нашу страну? По-моему, несколько дней назад? - весело спросил Торнер. - Нет, вчера, - честно сказал "Хаксли". - Только вчера и уже успел провести ряд переговоров, увы, бесполезных. - Мне бы хотелось с вами переговорить, мистер Хаксли, - стал еще любезнее Торнер, - вы ведь, кажется, хотели проехать, посмотреть места будущего строительства дороги. Я мог бы это организовать. - Я был бы вам очень благодарен. Но, увы - боюсь, что мне не дадут возможности здесь работать, - вздохнул "Хаксли", - впрочем об этом меня предупреждали еще в Европе. Но я наивно надеялся. "Не переигрывай, - внутренне приказал себе Саундерс, - у тебя должен быть интерес к его предложению. Не очень большой, но должен быть. Прояви заинтересованность". - Хотя, - продолжал "Хаксли", - если вы настаиваете, я мог бы осмотреть эти места, но боюсь, что будет трудно добиться разрешения. Это ведь довольно далеко от столицы. - По европейским масштабам - да, - улыбнулся Торнер, - но по нашим масштабам - не очень. Если поедем по реке, думаю, к вечеру доберемся. Но выезжать нужно ранним утром. - Вы так заинтересованы в строительстве этой дороги? - сделал удивленное лицо Хаксли-Саундерс. - Не только я один, вся нация, - торжественно сказал Торнер. К ним подошел генерал Родригес, одетый в парадный генеральский мундир. - Я рад видеть вас у себя, мистер Хаксли, - торжественно-напыщенно произнес он. - Вы делаете очень нужное, важное дело для всей страны. Думаю, что строительство новых дорог - это строительство будущей цивилизации парагвайского народа. Рад, что вы посетили мой дом. - Конечно, вы правы, господин генерал, - почтительно сказал Торнер, - я как раз хотел просить вас о выдаче разрешения господину Хаксли на посещение тех мест. - Если бы это было возможно, - робко поддержал "Хаксли", - я бы с удовольствием посмотрел эти места. - Вам нужен один пропуск? - спросил Родригес. "Быстрее думай, - приказал Саундерс, - нужно решать". - Честное слово, я бы с удовольствием поехал один, если бы господин Торнер взялся меня сопровождать. А своих секретарей я бы мог оставить в Асунсьоне. - Так и сделаем, - наклонил голову генерал. - Думаю, что на завтра вам выпишут пропуск. - Значит, я могу надеяться, - обрадовался "Хаксли". - Конечно, - сказал Родригес, кивая на прощание. - Я заеду за вами утром, - добавил Торнер, отходя за ним. Саундерс долго смотрел им. вслед. Вернувшись ночью в отель, он зашел в номер к Ленарту. Договорившись, что Марк и Гомикава продолжают наблюдение за полицейской явкой, он приказал послать миссис Вигман в Бразилию, для координации действий с группой, следившей за Рабинадом. Ричард Саундерс понимал, что не имеет права, нарушая инструкции, один ехать с Торнером. Однако другого такого шанса могло не быть и нужно было рискнуть. Возражения Моники и Марка он отвел, приказав им выполнять его распоряжения. На следующее, утро в отель действительно заехал Торнер. Он был одет в дорожный костюм, захватил с собой две пары сапог и плащ. Саундерс, отдав последние распоряжения "своим секретарям", сел в машину и через полчаса уже подъезжал к берегу, где их ждала моторная лодка полковника. В ней сидел молодой лейтенант лет двадцати пяти. Увидев полковника и его гостя, он вскочил, вытягиваясь и отдавая честь. - Садись Луис, - махнул рукой Торнер, - мы сейчас едем. Саундерс пересел в лодку вслед за Торнером, и они наконец отчалили от берега. Никаких разрешений у них никто, конечно, не спрашивал. Первые два часа Торнер и Саундерс говорили о Европе, о женщинах, о лучших сортах французских вин, словом, обо всем, о чем говорят мужчины в дальней дороге. После обильного завтрака на поляне, куда Луис ловко причалил, Саундерс улегся на корме и стал посапывать, давая понять, что его клонит ко сну. Незаметно, под жарким солнцем он уснул. Проснулся уже тогда, когда лодка пересекла южный тропик, подъезжая к Консепсьону. Плотно пообедав в местном ресторанчике, они двинулись дальше. И именно здесь Торнер начал разговор, собственно, ради которого и планировалась эта поездка. - Вы понимаете, мистер Хаксли, - осторожно начал прощупывать своего собеседника Торнер, - строительство дорог потребует больших капиталовложений. Я думаю, вы как коммерсант понимаете, что без поддержки вам трудно будет начать такое строительство. Мы знаем, что ваша компания - это новая компания и хотели бы иметь некоторые гарантии. - Какие гарантии? - не понял "Хаксли". - Что вы вложите деньги в развитие нашей экономики. Здесь ведь места очень глухие, поселений мало. В основном встречаются вдоль реки. Если вы захотите помочь нашему народу, то и мы обещаем вам свою поддержку. А это очень важно и для вас, и для вашей компании. "Хаксли" начал понимать. - Какую помощь я мог бы оказать вашей стране? - Скажем, финансовую, - осторожно продолжал полковник, - кроме того, бывают некоторые виды грузов, которые мы доставляем из соседних стран, особенно из Бразилии. В последнее время бразильские таможенники совершенно обнаглели - проверяют буквально все наши грузы, да и аргентинские стали не лучше. Когда бывают грузы иностранных компаний, их обычно не проверяют, особенно грузы европейских компаний. - Вы ввозите в страну нечто запретное? - догадался "Хаксли". - Не совсем, - покачал головой Торнер, - вы же знаете, наша страна нуждается в производстве многих товаров. Просто иногда мы отказываемся платить разорительную для нас пошлину, а на это плохо смотрят некоторые наши соседи. С недавних пор, разумеется. - Вы хотели бы, чтобы моя компания помогала вам в этом? Но какие у меня есть гарантии, что груз не конфискуют? - поинтересовался "Хаксли". - Я говорю с вами от имени влиятельных кругов, - пояснил улыбающийся Торнер, - мне поручено сделать вам такое предложение. Думаю, что ваши грузы будут под надежной охраной. А мы гарантируем вам решение любых проблем и поощрение ваших финансовых проектов. - Мне нужно будет посоветоваться с директоратом нашей компании, - нерешительно сказал "Хаксли". - Конечно, конечно, - согласился Торнер, - это нельзя решать в одиночку. - А с кем именно в Бразилии я мог бы сотрудничать? - спросил Хаксли-Саундерс, - нам нужен будет надежный партнер в соседней стране. - Такой партнер уже есть. Банкир Рабинад может помочь вам. Вы не слышали о его банке в Бразилии? - Честно говоря, нет, - насторожился "Хаксли", - это солидный банк? - Да, он имеет филиалы даже в США. Все финансовые операции вы могли бы проводить через него. Кроме всего прочего, он мог бы финансировать и ваше строительство. - А почему вы убеждены, что я соглашусь? - вдруг спросил "Хаксли", Саундерс внимательно смотрел на Торнера. Полковник улыбнулся: - Я был убежден, что вы деловой человек, мистер Хаксли. А если бы вы отказались.. хотите скажу откровенно... - Конечно, только так. - Посмотрите, сколько в реке крокодилов. Несчастный случай на нашей реке не такая уже большая редкость. Ну это я, конечно, шучу, - засмеялся Торнер, увидев, как стремительно отодвинулся от края лодки "Хаксли". Вечером они прибыли к пункту назначения, где их уже встречали местные официальные лица, очевидно, заранее предупрежденные Торнером. В небольшом городишке Пуэрто-Гуарани, почти на самой границе с Бразилией, они провели ночь в единственном в городе приличном заведении - доме местного "мбарете" (районного руководителя единственной в стране не запрещенной, правительственной партии "Колорадо"). Вечером, за поздним ужином Саундерс вдруг, словно что-то вспомнив, улучил момент и спросил у Торнера: - А когда мне лучше встретиться с мистером Рабинадом? Может быть, мне прямо отсюда полететь в Рио? - Не стоит, - беспечно махнул рукой подвыпивший Торнер, - увидите его после десятого. Может, тогда будет лучше ситуация. Саундерс замолчал, отметив это высказывание. "ГРУСТНАЯ ИСТОРИЯ" Ничего не было сделано для развития страны. Можно даже сказать: было сделано все, чтобы она не развивалась. Некоторые иностранные капиталисты, безразличные к характеру режима, вздумали открыть в Парагвае свои филиалы, но вскоре отказались от этой затеи. Конечно, здесь им не угрожали ни забастовки, ни взятие заложников. Но зато коррупция была гарантирована. Все генералы и полковники приходили с предложением своей дорогостоящей протекции. "Здесь действуют без зазрения совести. Один за другим идут и требуют деньги", - возмущался один - бразильский предприниматель, который на свою беду открыл здесь дело" "Четвертый рейх Альфреда Стресснера" "Жен Африк Магазин", Пьер Гардель. x x x Особое сообщение Литера "А" ПРЕЗИДЕНТУ "ИНТЕРПОЛА" ОТ ФЕДЕРАЛЬНОГО БЮРО РАССЛЕДОВАНИЙ (США) По имеющимся у нас сведениям, международный банк Рабинада в настоящее время сбывает свои акции, имеющиеся во всех отделениях банка. Данным делом занимается секретная служба Министерства финансов США. После вашего запроса в настоящее время мы проверяем деятельность всех отделений банка. Пуэрто-Гуарани. Парагвай 20 ноября 1988 года Рано утром, плотно позавтракав, Торнер и Саундерс отправились на окраину города посмотреть места, где будет проложена дорога. Торнер был мрачен после вчерашней попойки, когда за ужином он позволил себе выпить много лишнего. Торнер недовольно отдал распоряжения местным руководителям и в сопровождении своего адъютанта пошел вслед за Ричардом. Они уже выходили из города, сопровождаемые двумя местными жителями, когда Торнера окликнули. Подбежавший солдат передал ему телеграмму, очевидно, срочную. Ричард сразу понял, что случилось нечто серьезное. Когда Торнер прочел телеграмму, он словно сразу изменился, хмуро посмотрел по сторонам и негромко выругался. Отозвав своего адъютанта в сторону, он отдал ему какой-то приказ и тот, козырнув, бросился его выполнять. Не понимая, в чем дело, местные жители двинулись дальше. Саундерс пошел за ними, когда сзади раздалось громкое: - Дронго!.. Ричард заставил себя не поворачиваться. Он сделал удивленное лицо, поворачиваясь к полковнику. - Вы кого-то позвали, мистер Торнер? У полковника в руках был револьвер. - Вас, мистер Саундерс. - Вы ошибаетесь. Вы же прекрасно знаете мое имя. Если это снова шутка, то явно неудачная. Я уже устал от ваших шуток. Если вы не хотите с нами сотрудничать, так сразу и скажите, а если хотите - давайте работать, а не заниматься глупостями. С этими словами Саундерс решительно повернулся спиной к полковнику. - Стойте, - на этот раз полковник крикнул громче, - мы никуда не пойдем. Сегодня мы возвращаемся в Асунсьон. - Вам не нужен этот контракт? - хмуро спросил Саундерс, - Очень нужен, - любезно сказал Торнер, не убирая оружия, - но я прошу вас быть гостем нашего правительства. У нас произошел неприятный случай в столице, и я прошу вас вернуться со мной в Асунсьон. - Вы можете объяснить, что произошло? - мрачно спросил Саундерс. - Только в Асунсьоне; - сказал Торнер, - только там. Они возвращались молча, уже впятером. Кроме полковника и адъютанта, в лодке находились еще двое солдат могучего телосложения, которые с любопытством смотрели на Саундерса, Ричард сидел на корме, словно не замечая - ничего, что творится вокруг. Мозг лихорадочно работал: Что могло случиться за время их отсутствия в Асунсьоне? Могли задержать Монику, Гомикаву или Ленарта? Наверняка, могли обратить на них внимание. Хотя, если все прошло нормально, миссис Вигман должна быть уже в Бразилии. А Гомикава не имел к ним троим никакого отношения. Может быть, пришло сообщение из Рима об их двойниках? Это более похоже на истину. Но почему они всегда так четко работают? Неужели успели все проверить так быстро, за несколько дней? Да, эта организация в таком случае еще более опасна, чем мы думали. Видимо, в нее входят не только финансовые круги и местная мафия. Наверняка, "Легион" имеет поддержку высших военных и правительственных чинов ряда государств Латинской Америки. И именно это делает его позицию настолько неуязвимой. "И все-таки, какую телеграмму получил Торнер, что так изменился? Он не только опасается меня, но и явно боится. Значит, у него есть основания считать меня "Дронго", - понимал Саундерс. В Асунсьон они прибыли под вечер. В сопровождении охраны Саундерса доставили к двухэтажному дому и без долгих разговоров втолкнули в подвал. Ричард, едва не упав на пол, стал осторожно осматриваться. Тихо выстукивал стены. Кладка старая, - проверил Ричард, - отсюда не убежишь. Через три часа за ним пришли. Его подняли наверх, на второй этаж, в комнату, где уже сидели Торнер, его адъютант и неизвестный Саундерсу капитан. - Садитесь, - недовольно показал полковник на стул, - мы хотели поговорить с вами. - Я буду жаловаться на вас, полковник Торнер, - зло сказал Саундерс, - меня предупреждали, что с вами нельзя иметь дело, но я не думал, что это зайдет так далеко. Вы теряете чувство меры, полковник. - Если все будет так, как я думаю, я вас отпущу. Можете не волноваться, - тихо сказал Торнер, - но сначала ответьте на несколько наших вопросов. - Это что, допрос? По какому праву? Я подам на вас жалобу самому Стресснеру, - горячо сказал Саундерс. - Не - горячитесь, мистера Хаксли. Для этого вы должны еще выйти отсюда. Итак, мои вопросы... - Я не буду на них отвечать, - Лучше отвечать, мистер Хакели, иначе. - многозначительно добавил Торнер, - Вы мне угрожаете? - Я вас просто предупреждаю. Итак, у меня всего три вопроса. Перед вами ручка и бумага. Напишите подробно, где именно вы живете в Лондоне, адрес вашего дома, расположение комнат. - Что, это вас действительно интересует? - принудил себя улыбнуться Саундерс. - Вы, наверное, хотите ограбить мой дом в Лондоне. Предупреждаю, что у меня там живут несколько человек - повар, шофер, еще один секретарь. - Мы это знаем. Второй вопрос - расскажите о некоторых членах вашего директората, их имена, привычки, вкусы. И, наконец, третий - когда, где и при каких обстоятельствах вы взяли на работу вашего секретаря? Того, который остался в Асунсьоне, "Значит, Моника успела уехать", - обрадовался Са-Ундерс и вслух сказал: - Что с моим секретарем? - Ничего страшного. Вы встретитесь с ним завтра утром. А пока, если вам не трудно, можете начать писать. Как видите, в вопросах нет ничего необычного, - успокаивающе сказал Торнер. - Дело в том, что по сведениям нашей агентуры в страну проник представитель иностранной разведки, и естественно, в целях безопасности страны мы просто вынуждены задерживать всех иностранцев. Думаю, вы нас понимаете. Саундерс махнул рукой: - От этого мне не легче. Что, мне опять нужно идти в подвал? - Зачем? - удивился Торнер. - В соседней комнате для вас все приготовлено. Ни о чем не волнуйтесь. Пишите, как знаете. Думаю, что это недоразумение скоро выяснится. Но вы должны понимать и меня - я военный человек, для меня приказ начальства - закон. "Мерзавец, - подумал Саундерс, - скользкий мерзавец". Он встал и, не сказав ни слова, вышел вслед за Луисом в другую комнату. Когда за ушедшими захлопнулась дверь, сзади раздался скрип открываемой двери. Из другой комнаты вышел Грубер. - Это был он? - коротко спросил Торнер. - Не знаю, - искренне сказал Грубер, - я сам видел его всего два раза в Вене, и то издалека. Вы же сами запрещали мне подходить ближе. Но он очень похож на него. Высокого роста, брюнет. - Это еще ничего не говорит, - махнул рукой Торнер, - мой адъютант Луис тоже высокого роста и брюнет. Где доказательства, что это "Дронго"? Я знаю, как нас обманули в Риме, но этот профессионал может быть сейчас в любой точке мира. Почему он должен был обязательно лезть сюда, зная, что здесь он рискует более всего? Вот этого я не понимаю. - Так считают Вебер и Росетти. - Много чего они считают! Вебер вообще в последнее время стал считать себя самым лучшим стратегом нашего "Легиона". А если мы ошибаемся? Мы провадим очень выгодный контракт. Мне оторвут голову здесь, у Парагвае. И никакой Вебер меня не защитит. Что с секретарем этого типа? - Мы его взяли прямо в отеле. Сейчас наши ребята его обрабатывают, но он молчит. Ему мы тоже предложили описать дом своего шефа и каким образом он попал к нему на работу. - Хорошо. Когда они оба напишут, утром сравним их показания. Если они совпадут - хорошо, если не совпадут... - Торнер засмеялся, - это будет означать, что "Дронго" наконец попал в ловушку. Хотя, честно говоря, я в это не верю. Он слишком глуп для профессионала такого класса. В крайнем случае мы просто уберем их обоих, хотя мне этого совсем не хочется. Все-таки, это был очень выгодный проект, - вздохнул Торнер. Париж. Штаб-квартира "Интерпола". 21 ноября 1988 года В комнате находилось несколько человек, но говорил большей частью один из них. - Мы должны принимать самые срочные, неотложные меры. "Дронго" уже вышел на след, и мы не должны сидеть сложа руки. Нужно анализировать ситуацию, искать наиболее уязвимые точки в ближайшие три-четыре недели. Боюсь, что времени у нас еще меньше, - говоривший поднялся с кресла, нервно вышагивая по кабинету. Это был Пьер Дюнуа, руководитель группы экспертов ООН, Специально посланный сюда для координации действий с "Интерполом". - Вы думаете, нам удастся что-то сделать? - спросил один из сидевших за столом, - Мы обязаны успеть. У меня есть уверенность, что "Дронго" сумеет сообщить нам о готовящейся акции. - "Дронго" в Парагвае. Он не выходит на связь уже несколько дней. Может быть, с ним что-то случилось? - бросил другой. - Он вывернется, - уверенно сказал Дюнуа, - но мы должны ждать, пока ему удастся что-либо сообщить. Моника Вигман, прибывшая в Бразилию, сообщила, что все идет по плану. - Однако в Риме нас постигла неудача. Мы сумели захватить только несколько мелких агентов, следивших за двойниками Саундерса и Вигман, - недовольно сказал один из руководителей "Интерпола". - Но мы успели сделать главное - отвлечь внимание от настоящего Саундерса и дать ему возможность вылететь в Парагвай, - возразил Дюнуа. - Вы думаете, он успеет? - Думаю, да, но даже если случится нечто непоправимое, мы не должны сидеть сложа руки. Наши компьютеры уже анализируют ситуацию, намечая места, где может быть совершен террористический акт "Легиона". Но список слишком велик - более сорока стран на протяжении более чем одиннадцати дней. Мы просто физически не успеем прикрыть все точки. Поэтому главная наша надежда остается - "Дронго". Если мы узнаем, где и когда, это уже будет большая победа. - Я согласен, - негромко сказал сидевший в глубине комнаты Президент "Интерпола", - но у нас должно быть все готово для помощи "Дронго". Если он не вернется в ближайшие два-три дня, нужно будет посылать ему людей в помощь. - Двое наших агентов обеспечивают его безопасность в Асунсьоне, - немного обиженно сказал один из руководителей "Интерпола". - Это не так много, - возразил Дюнуа, - по нашим сведениям, "Легион" объявил на Саундерса самую настоящую охоту. К ней подключены лучшие профессионалы. Наша агентура из Гонконга сообщила, что в Рим вылетел даже Миура. - Это тот самый, который принимал участие в операциях на Тайване? - спросил кто-то из сидевших. - Да, это он. Профессиональный убийца, на счету которого десятки жертв. Мы ищем его уже несколько лет, но пока не можем выйти на след, - Дюнуа покачал головой, - кроме того, к операции подключен Альфред Шварцман. "Ястреб". Тоже профессиональный убийца. В свое время французское правительство безуспешно искало его по всему свету. Насколько я знаю, к операции с "Дронго" подключили даже Луизу Шернер. - Она еще жива? - удивленно спросил кто-то. - Я думал, ее давно нет в живых. - Жива. Для такого случая решила принять участие в операции. По нашим сведениям, "Легион" назначил за голову "Дронго" фантастическую цену. Мы, собственно, на это и рассчитывали. Однако операция находится на грани провала. Если Саундерс не даст о себе знать в ближайшие два-три дня, мы должны принимать самые экстренные меры, арестовывать всех, кого мы знаем в "Легионе", перекрывать всяческие связи, но только для того, чтобы быстрее узнать волнующие нас вопросы - где и когда намечается главный удар "Легиона". Нужно вести наступление по всем звеньям этой преступной цепи. Асунсьон. 21 ноября 1988 года Профессионалы высокого класса, как правило, предусматривают все мелочи, прекрасно осознавая, что в их деле нет мелочей. Умение предвидеть все, даже малейшие нюансы в проведении сложнейших операций, учитывать все детали предстоящих сложных заданий всегда выгодно отличает мастеров своего дела от начинающих дилетантов. "Дронго" понимал, что вопросы, задаваемые ему Торнером, были частью той проверки, которую планировал осуществить полковник. Сравнение двух показаний - Ричарда Саундерса и Марка Ленарта могло позволить Торнеру обвинить обоих во лжи. Но такой вариант был предусмотрительно подготовлен и, разумеется, показания обоих совпадали даже в деталях, так как любая ошибка должна была быть исключена. Честно ответив на все вопросы, Саундерс во втором часу ночи отдал бумаги Луису и улегся на кровать, пытаясь заснуть. Однако в эту ночь ему так и не удалось заснуть, хотя наблюдавший за ним Луис мог поклясться, что его подопечный спокойно проспал всю ночь. Ранним утром к Саундерсу в комнату вошел мрачный Торнер, Ричард вскочил на ноги. - Я вас поздравляю, мистер Хаксли, - недовольно, сквозь зубы, сказал Торнер, - вы можете быть свободны. Прошу извинить меня за мою бесцеремонность. Надеюсь, что вы правильно поймете мой поступок. - Ладно, махнул рукой Саундерс, - еще хорошо, что все разъяснилось. - Да, - наклонил голову полковник, - вы можете ехать в свой отель. Ваш секретарь уже ждет вас там. Еще раз прошу нас извинить. Если вы не откажетесь, я приглашаю вас вечером на товарищеский ужин. - Честно говоря, я должен отказаться, но черт с вами, Торнер, - немного грубо сказал Ричард, - я согласен. В конце концов, это действительно ваше дело - охранять страну от разного рода шпионов и коммунистов. - Я рад, что вы меня поняли, - с чувством сказал полковник, - мой адъютант отвезет вас в отель. Садясь в машину, Саундерс обратил внимание на сидевшего в машине мрачного капитана, вернее, на его руки. Крупные, узловатые пальцы палача выдавали в нем заплечных дел мастера. Саундерс покачал головой, попади такому в руки, все жилы вытянет. В номере отеля его уже ждал Марк Ленарт. Ричард, войдя в номер, осторожно приложил руку к губам. Марк, все поняв, кивнул головой. - Добрый день, - поздоровался Ричард, - как дела? Кажется, наша подруга покинула нас? - Да, мистер Хаксли, - спокойно сказал Ленарт, - ваш секретарь уже в Бразилии, - он кивнул головой, не скрывая улыбки. - А что с твоей губой? - недовольно спросил Ричард, обратив внимание на разбитую губу Ленарта. - Я подрался, - махнул рукой Марк, покачав головой. Саундерс все понял. Схватив секретаря и хозяина, Торнер решил сличить их показания. Он улыбнулся. - Напрасно ты ввязываешься в разные истории. Один раз тебя сильно изобьют и на этом все кончится. Опять, наверное, из-за женщины. - Из-за нее, - согласился Ленарт. - Это не с тем корейцем или китайцем, которого я видел в тот день в баре с женщинами? - осторожно спросил Саундерс, расстегивая рубашку. Он имел в виду Гомикаву. Ленарт правильно его понял: - Нет, этот тип, наверное, даже драться не умеет Он целый день волочится за дамами и пьет виски. Я его видел здесь утром, в баре. Сидит всю ночь напролет "Значит с Гомикавой все в порядке", - радостно подумал Саундерс. - Я приму душ и потом немного посплю - громко сказал Саундерс, - позвони в Европу, передай, что у нас все в порядке. Вечером у меня встреча. - Хорошо, шеф. Как съездили, удачно? - состроил веселую рожу Ленарт, - Очень, великолепные места. Торнер просил погостить еще, но, ты же знаешь, у меня дела, - подмигнул Ричард и, подойдя к столу, взяв бумагу, быстро написал; "Пусть Сэй возьмет три билета на завтра в Рио" Ленарт, прочтя записку, кивнул головой. Саундерс, попросив жестом у Марка зажигалку, поджег бумагу, следя, как она постепенно превращается в пепел. Затем отправился в ванную комнату Вечером Торнер сам заехал за Саундерсом Самоуверенный полковник был абсолютно убежден, что его гость не может быть "Дронго". Как и все самовлюбленные люди он считал себя знатоком человеческих душ и характеров. Попадись на его пути "Дронго", - думал Торнер, - он наверняка сумеет его опознать. У профессионалов такого класса совершенно другой характер, походка, слова, жесты, - считал полковник. Он был убежден, что являет собой образец проницательного человека, которого трудно провести. Ужинать они поехали в самый фешенебельный ресторан города, в котором случайно через, полчаса оказался и Сэй Гомикава в обществе красивой женщины. За столом Торнер пил много, все время рассказывая о перспективах, открывающихся для компании Саундерса. Ричард, почти не хмелевший, сделал вид, что и ему нравятся дикие прожекты полковника. Торнер, понимая, что виноват, пытался сгладить неприятное впечатление от вчерашней ночи. Он искренне хотел заключения этого контракта. Внимательно следивший за залом Саундерс, однако заметил, что в дальнем левом углу за столиком сидят двое в штатском, внимательно следившие за их столиком. Убежденный, что его собеседник не "Дронго", полковник тем не менее не счел возможным снимать наружное наблюдение. В первом часу ночи, порядочно захмелевшие, Саундерс и Торнер возвращались домой, в отель, Полковник все время пытался объяснить сложности их работы. Ричард обратил, однако, внимание, что Торнер не так пьян, как хотел бы показать. Поднявшись в номер Ричарда, они заказали по телефону еще бутылку виски. Захмелевший Торнер подошел к телефону. - Я тебе покажу, что значит удовольствия в нашей стране. Ты думаешь, здесь ничего нет, да? Сейчас увидишь. Торнер разговаривал с какой-то женщиной. По его разговору Саундерс понял, что холостой полковник был постоянным клиентом некоего злачного заведения, откуда скоро должны были приехать гости. Действительно, не прошло и получаса, как в дверь постучались. Саундерс пошел открывать, увидел перед собой двух миловидных девушек-индианок. Девушки со смехом вошли в номер. Торнер весело приветствовал их, заказывая по телефону еще две бутылки виски. Когда еще через полчаса одна из девушек полезла снимать брюки Саундерса, он уже махнул на все рукой. "Черт с ней, - обреченно подумал он, - в конце концов это тоже моя работа". Рио-де-Жанейро. 21 ноября 1988 года Он проснулся в прекрасном настроении. Еще никогда Мануэлю так не везло в игре, как повезло вчера вечером. Он умудрился выиграть почти три тысячи долларов. Рабинад, сев на кровать, довольно рассмеялся. Это была его старая страсть - картежные игры, и даже став богатым банкиром, он не мог забыть этот свой порок, тайно предаваясь ему после работы, Еще никогда дела не шли так хорошо. Сознательно играя на понижение, Мануэль продавал акции, сосредоточивая в своих банках большие деньги. Он знал, что в "День X" акции резко упадут в цене, и вот тогда наступит его день. Мануэль просчитал, что на этой операции можно заработать огромные деньги. И он готовился к ней вот уже несколько месяцев. Конечно, принимать участие в делах этого "Легиона" очень опасно. Но и очень прибыльно. С тех пор, как он начал переправлять наркотики в Парагвай, банк Ра-бинада существенно расширил свое дело; Он уже подумывал об открытии филиалов в Европе. Рядом зашевелилась супруга. Мануэль с ненавистью посмотрел на ее грузное, жирное тело. Они поженились двадцать лет назад, когда Лусия была еще молодой, стройной девушкой. Господи, когда она успела превратиться в это чудовище. Хорошо еще, что старшая дочка совсем не похожа не нее. Мануэль вздохнул, вставая с кровати. Выпив чашку черного кофе, Мануэль по привычке. не стал завтракать, отправляясь утром в свой офис. Выходя из дома к уже поджидавшему его автомобилю, он недовольно пробурчал шоферу: - Сначала на побережье. Там жила его молодая подруга - Хуанита. И хотя по возрасту она была младше его дочери на два года, старый банкир нежно и преданно любил свою Хуаниту. Конечно, Рабинад не мог знать, что в его отсутствие Хуанита принимает своего молодого друга, на которого она тратит большую часть оставляемых ей денег. Хуанита не хотела огорчать своего старого друга, щедро деля свое ложе сразу с двумя поклонниками. Мануэль недолго пробыл у своей подруги. Передав ей пятьсот долларов, он поцеловал ее на прощание и, сев в машину, поехал в свой офис. Рабинад не мог знать, что вот уже несколько дней за ним пристально следят несколько пар внимательных глаз. Среди тех, кто следил за ним в последние дни, была и Моника Вигман. Автомобиль Рабинада ловко проскальзывал в многочисленных пробках на улицах города. Следом за ним ехали сразу две машины с инспекторами "Интерпола". Однако сразу за ними шла еще одна машина. Сидевший в ней человек не спускал глаз с Моники Вигман. Он прекрасно знал, что они следят за Рабинадом, и, в свою очередь, следил за ними. Когда автомобили остановились на красный свет светофора, сидевший в четвертой машине вытащил маленький фотоаппарат, быстро сделал снимок. Затем, улыбнувшись, включил магнитофон. В салоне зазвучала музыка Вагнера. Сидевший за рулем улыбался. Это был Альфред Шварцман. Асунсьон. 22 ноября 1988 года Все утро ужасно болела голова и Саундерс вынужден был дважды становиться под холодный душ; После ухода девушек они с Торнером долго смеялись, вспоминая подробности этой ночи. К десяти утра полковник, извинившись, наконец ушел, и Ричард полез в ванну. Через пятнадцать минут в номер вошел Ленарт, знаком сообщивший, что Гомикава уже взял три билета на Рио. Прождав еще час, Саундерс позвонил полковнику. - Я хотел бы сегодня уехать, но перед отъездом хочу вручить вам несколько сувениров, - начал Саундерс. - Но контракт мы все-таки подпишем? - тревожно спросил Торнер. - Конечно. Но я должен вернуться и сделать сообщение директорату компании. Думаю, ответ будет положительным, - обнадежил своего собеседника Ричард. - Когда мы можем встретиться? - спросил Торнер, - Лучше через два часа. Подъезжайте на машине, мы поедем на берег реки. Там, есть небольшой ресторанчик. Посидим там, - предложил Ричард. - А откуда вы знаете, что там есть ресторан? - сразу насторожился полковник. - Вы разве раньше бывали в Асунсьоне? - Господин полковник, - засмеялся Ричард, - ваша подозрительность делает вам честь. Но объяснение простое - пока мы с вами ездили по реке, там успели побывать мои секретари. Вот и вся разгадка. - Хорошо, - сказал Торнер, - я заеду за вами. Саундерс осторожно положил трубку телефонного аппарата. Он сказал правду. Марк и Моника действительно были в том ресторанчике на берегу реки, почти у самого берега. По заданию Саундерса они искали место, куда можно было выманить полковника. Сразу за рестораном начинались высокие кустарники, и сюда почти не заглядывали посторонние. В самом ресторане работало всего несколько пожилых людей. Гомикава уже два дня обедал именно там. Именно Сэй оказался в нем раньше всех других. Как всегда, он был не один, прихватил с собой девушку из бара. Перед появлением Саундерса и Торнера в зале появилось двое ребят, которые, сев за столик, заказали себе кока-колу и виски. Почти тут же приехали полковник и "Дронго". Они обедали примерно полчаса, когда Ричард предложил взять лодку, покататься напоследок. Полковник согласился, незаметно махнув своим ребятам, чтобы оставались в ресторане. Договорившись с хозяином, Торнер и Саундерс взяли лодку и поплыли в сторону города. - Что за сувениры вы хотели мне передать? - весело спросил полковник. - Зеленые сувениры, - подмигнул Ричард, - доллары. - А, - довольный полковник протянул руку, - это очень любезно с вашей стороны, я сразу понял, что вы деловой человек. Мы окажем поддержку любому вашему начинанию в нашей стране. - Конечно, - Саундерс наклонился и в этот момент сильно ударил Торнера по шее. Полковник, охнув, свалился в лодку. Быстро обыскав его, Саундерс достал оружие. Прилетев в Парагвай, он, конечно, не имел при себе оружия, как и его помощники. Но Ричард рассчитал все правильно Торнер не расставался с оружием даже на прогулках. Через несколько минут полковник начал приходить в себя. Ричард побрызгал на него водой. Торнер покачал головой, открывая изумленные глаза. Он увидел направленное на него дуло револьвера. - Вы что, идиот? - гневно спросил он. - Спокойно, полковник Торнер, - тихо, со значением сказал Ричард, - я "Дронго". Торнер открыл рот, закрыл, снова открыл, словно ему не хватало воздуха. Он все понял. Его переиграли. Лицо его начало краснеть. Он расстегнул верхние пуговицы рубашки, чуть отпустил узел галстука. - Вы... - гневно начал он, - ты... я тебя убью. Ты не уйдешь отсюда живым. - Спокойно, полковник, - снова сказал Ричард, - в вашем положении нельзя так шутить. Да, я "Дронго". Неужели вы думали, что вы, надутый индюк, с вашим умом способны раскрыть меня - эксперта ООН, которого вы, однако, совсем недооценили. - Карамба, - выругался Торнер. - Вы напрасно ругаетесь. Я знаю ваш язык не так хорошо, чтобы отвечать вам. Успокойтесь. Я по старой дружбе задаю вам всего два вопроса. Первый - какую акцию готовит "Легион"? Второй - кто вас поддерживает в самой стране? Ну, я жду. Торнер побагровел еще больше: - Вы никогда не узнаете этого, - закричал он, - никогда! - Не кричите, - спокойно сказал Саундер, - не стоит поднимать шум. Итак, я жду ответа. Должен сказать, что я уже знаю даже время. Вы сами в разговоре со мной сказали, что с Рабинадом лучше встречаться после десятого. Значит, это событие случится до. Когда, где и против кого? Полковник презрительно махнул рукой; - Можешь меня убить, я не буду отвечать на твои вопросы. - Хорошо, - просто сказал "Дронго", - я даю вам десять секунд, потом стреляю. У меня просто нет другого выхода. Один, два, три.... - Я ничего не скажу, - упрямо покачал головои Торнер. Он задыхался от злости и бешенства. Полковника не столько страшила мысль о смерти, сколько мысль о противнике, который оказался умнее и хитрее его. Этого Торнер вынести не мог. - Ты жалкий ублюдок. Даже если ты меня убьешь, - гневно шипел Торнер, - тебе не уйти отсюда живым. Вы все равно не сможете остановить нас, Будь ты проклят! Я убью тебя! В каком-то приступе отчаянной смелости Торнер вскочил на ноги, бросаясь к Саундерсу. Ричард, быстро приставив оружие к телу полковника, выстрелил. Хлопок был не столь громким, тело полковника грузно сползло вниз. Саундерс, взяв его под мышки, выбросил в реку. Затем, осмотрев лодку, он смыл кровавые пятна и через пятнадцать минут спокойно причалил лодку к берегу. В ресторане все еще сидели двое громил, когда Саундерс вошел туда. Он подошел к ним. - Кто из вас Педро? - Я, - вскочил Гомикава. - Полковник приказал всем переправиться на тот берег. Он будет ждать вас там. - Я знаю, - громко сказал Гомикава, - полковник дал мне все инструкции. Сбитые с толку, агенты не понимали, о чем идет речь. Гомикава был похож и на азиата, и на индейца, и агенты не знали, что думать. - Чего вы ждете? - крикнул на них Гомикава. - Выполняйте приказание полковника. Вконец растерянные агенты, кивнув, выбежали за дверь. Даже помощник хозяина, местный "пираге" "Пираге - на местном жаргоне - осведомитель", и тот растерянно смотрел им вслед. - У нас только час в запасе. Ленарт уже в аэропорту, - посмотрев на часы, сказал Саундерс. - Меня ждет такси на окраине города, - кивнул Гомикава, - только одну минуту, я попрощаюсь со своей дамой. Он подошел к женщине и протянул ей несколько бумажек. - Меня срочно вызывают. Жди меня, я вернусь , через час, - громко сказал он. Через несколько мгновений Гомикава и Саундерс уже неслись на окраину города. Еще через десять минут они сидели в местном такси, подвозившем их до аэропорта. Эта бешеная гонка закончилась тем, что через час и сорок минут они все трое уже находились в самолете, взявшем курс на Рио-де-Жанейро. В небольшой ресторанчик на берегу реки еще через час приехало столько полицейских и военных машин, сколько здесь не было с 1961 года, когда в кустах нашли убитого партизана. Труп полковника Торнера не был найден вообще. "ВЕЧНЫЙ ТИРАНОЗАВР" Международная изоляция Парагвая неизменно растет. Разоблачения и осуждения стресснеровского режима сыплются со всех сторон. Достаточно сказать, что Комиссия ООН по правам человека, заседающая в Женеве, приняла решение продлить на год полномочия специального эксперта, которому поручено расследование нарушений прав человека в Парагвае. Фелипе Наварро, "Африк-Ази". Париж. Рио-де-Жанейро. 23 ноября 1988 года Огромный, город, раскинувшийся на берегу Атлантического океана, поражал воображение каждого, кто впервые посещал это чудо Бразилии. Расположенный на берегу бухты Гуанабара, он прославился не только своими знаменитыми пляжами, но и выдающейся архитектурой, учитывающей местные климатические условия. И хотя в последнее время в городе росли многоэтажные небоскребы, они не только не портили облик большого города, но и, наоборот, дополняли его, придавая ему тот неповторимый колорит, которым он так выгодно отличался. Иногда небоскребы строились в сотнях метров от пляжей. А пляжи были действительно знаменитые - Копабана, Иланема, Фламенгу, Ботофагу. У кого из футбольных болельщиков не дрогнет сердце, услышав эти экзотические названия. Прибыв сюда вчера днем, группа Саундерса разделилась, Ричард поехал в гостиницу, где его уже ждала Моника Вигман, а Ленарт и Гомикава в отель напротив. Наблюдение за Рабинадом, ведущееся уже несколько дней, пока не давало никаких результатов. Дон Мануэль, если не считать его любовную связь с Хуанитой, вел обычную, нормальную жизнь богатого, преуспевающего банкира. По распоряжению Саундерса в его офисе еще вчера были установлены "жучки" - специальные подслушивающие устройства, однако прослушивание разговоров Рабинада ничего не давало. Это длившееся уже второй день молчание беспокоило Саундерса, отлично понимавшего, что у них в распоряжении не так много времени. Однако торопить события в данном случае не стоило. Микрофоны были установлены даже в доме прелестной Хуаниты, но кроме интимных сторон жизни банкира, ничего более узнать не удавалось. Рабинад оказался пылким любовником, несмотря на свой возраст. Во всяком случае так выходило по изумленному шепоту Хуаниты во время их любовных игр. Хотя маленькая проказница вполне могла притворяться. Саундерс обычно улыбался, когда инспектора "Интерпола" Спорили, насколько искренне ведет себя молодая женщина в такие моменты. Роскошный особняк Мануэля Рабинада стоял недалеко от авениды Президента Варгеса, в самом центре фешенебельного района города - Гамбоа. В одной из комнат соседнего здания, напротив, расположились сразу несколько инспекторов, ведущих наблюдение за домом, Офис Рабинада был в районе Сан-Кристована, в пятистах метрах от выставочного павильона. Здесь тоже по очереди дежурили трое инспекторов, наблюдение за Домом и офисом Рабинада велось круглосуточно. К вечеру этого дня Рабинад, наконец, проявил себя. Он отправился в аэропорт встречать самолет из Рима. В салоне 1-го класса в нем прилетел известный итальянский банкир Чезаре Росетти. Встреча была короткой. После взаимных приветствий банкир повез своего итальянского коллегу в отель "Насиональ". Гостиница, построенная восемнадцать лет назад самим Нимейром, являла собой образец архитектурного шедевра и выделялась своими баснословно дорогими номерами. Едва подъехав к отелю, Рабинад громко сказал швейцару номер, в котором будет жить его гость и куда нужно будет поднять чемоданы. Пока расторопный швейцар вызывал специального носильщика и шофер Рабинада доставал вещи, один из агентов "Интерпола" сумел, поднявшись, опередить всех и установить в номере Росетти маленький "жучок". Рабинад и Росетти, весело смеясь, вошли в номер через полминуты после того, как его покинул агент. Дав на чай за доставку чемоданов, Росетти тщательно закрыл за собой дверь и, обернувшись к Рабинаду, спросил: - Вы знаете, почему я приехал? - Нет, Чезаре, думаю, все идет по плану. - Совсем напротив, Мануэль. Этот проклятый "Дронго" уже здесь. Он успел побывать в Парагвае и теперь приехал сюда. Этот молодчик перехитрил наших людей трижды: в Австрии, Италии, Парагвае. Нужно, чтобы он не ушел отсюда живым. - Откуда вы знаете? - спросил Рабинад. Сидя в машине Саундерс, Вигман и двое агентов внимательно слушали разговор. - Знаю. На их след вышел наш человек... При этих словах Ричард и Моника переглянулись. - ... Он, наверняка, уже следит за вами. - Но для чего я ему нужен? - жалобно спросил Рабинад. - Как для чего? Он хочет узнать все о "Дне X". Это его главная цель. Неужели до сих пор непонятно? - Но я. знаю только число и на кого именно. Больше я ничего не знаю. Мы же договорились, в детали операции меня не посвящают. - Тише, - испуганно сказал Росетти, - нас могут подслушивать. Вам нужно немедленно улететь. - Прямо сейчас? - Нет, завтра. С "Дронго" мы как-нибудь решим сами, а вот другие ребята из "Интерпола" могут выйти на вас. Завтра вы должны уехать в Европу. - Но я не могу, - взмолился бразилец, - у меня дела, акции, вкладчики, - А я могу лететь сюда ради этого через весь океан? - разозлился Росетти. - В общем так - я завтра лечу в Чили, встретиться с Вебером, а вы послезавтра улетаете в Европу. Причем один, без всякой подруги. - Но у меня еще целая партия товара. Я должен переправить ее Торнеру в Парагвай. - Ему вы уже ничего не переправите. Только на тот свет. "Дронго" убил его. Так во всяком случае нам сообщили. Торнер исчез, тело не найдено до сих пор. - Господи, они могут и меня, - испугался Рабинад. - Конечно, могут и именно поэтому я здесь, - раздался самоуверенный голос Росетти. Сидевшие в автомобиле Ричард, Моника и оба агента даже не подозревали, что в тридцати метрах от них находится автомобиль "фиат", в котором сидел Альфред Шварцман, "ястреб", внимательно следивший за своими жертвами. Но и "ястреб" не догадывался, что "Интерпол" умеет охранять лучших экспертов ООН. Сразу за его "фиатом" стоял "БМВ", где сидели Марк Ленарт и Сэй Гомикава. В свою очередь они не спускали глаз с Шварцмана. Ситуация становилась трагикомической. СПЕЦИАЛЬНОЕ СООБЩЕНИЕ "ИНТЕРПОЛА" Разыскивается международный преступник Альфред Шварцман. Он же Генрих Штрайх, он же Юрген Топ-мюллер. 1949 года рождения, уроженец города Бремена. В 1965 году осужден Бременским судом за грабеж на три года, В 1969 году осужден Гамбургским судом за покушение на убийство на пять лет. В 1976 году осужден Штутгартским судом на восемь лет за убийство. Обвиняется в умышленных убийствах в ФРГ, Италии, Ирландии, Франции. Профессиональный убийца. По непроверенным данным, женат. Имеет троих детей. Семья проживает предположительно в Швейцарии. Чрезвычайно опасен. Просим принять меры к немедленному задержанию. Рио-де-Жанейро. 24 ноября 1988 года Напряжение нарастало с каждым днем, с каждым часом, но Саундерс хорошо знал, что в подобных случаях не следует торопить события. Инспекторы "Интерпола" вели тщательное наблюдение за Рабинадом и Росетти, но те, словно почувствовав наблюдение, за весь день ни разу не встретились. Более того, Росетти заказал билеты на Сантьяго, намереваясь вылететь туда завтра вечером. Весь день прошел в безрезультатном наблюдении, и когда в седьмом часу вечера Рабинад поехал домой, раздосадованный Саундерс поехал в отель, где они с Моникой Вигман занимали два соседних номера. Его беспокоило не только непонятное спокойствие Рабинада, но и загадочное молчание "Легиона". Вот уже третий день от них не было никаких вестей, если не считать приезда Росетти. Саундерс, пригласив Монику поужинать, зашел в свой номер переодеться. Он понимал, сколь необходимо терпение в подобной ситуации, но мысль о надвигающейся катастрофе не оставляла его. Мануэль Рабинад, за которым велось наблюдение, провел свой обычный рабочий день. Встав в половине восьмого, он выпил чашку черного кофе, побрило я, .оделся и вышел из дома без десяти минут восемь. Рабинад еще успел заехать к Хуаните и провел у нее около часа. Следившие за ним инспектора, уже успели отметить характерную особенность любвеобильного банкира, у которого приступы страсти пробуждались по утрам. Появившись на работе в девять часов, банкир пробыл в своем офисе почти до семи вечера, дважды выходя из него на второй завтрак и обед. Агентам "Интерпола" удалось подключиться к его телефонной сети, но и здесь их постигла неудача. Никаких разговоров, касающихся "Легиона", банкир не вел. Прослушивание его офиса тоже не дало никаких результатов. Несмотря на то что проникновение в банк было сопряжено с серьезными трудностями из-за электронной сигнализации и дежурных охранников, инспектора, наблюдавшие за банкиром, решили эту задачу довольно просто. Они всадили несколько пуль, начиненных микрофонами, в рамы окон служебного кабинета Мануэля Рабинада и с помощью этих нехитрых приспособлений слышали все разговоры банкира. Столь большие усилия, однако, не давали результатов, и именно поэтому "Дронго" был так мрачен в эту теплую ноябрьскую ночь. Он уже заканчивал одеваться, когда напротив, в доме, стоявшем через улицу от гостиницы, на пятом этаже, чуть приоткрылось окно, Ричард, не обращая на это внимание, повязывал галстук. Стоявший у окна дома напротив Альфред Шварцман улыбался. Сегодня его счет в банке увеличится еще на сто тысяч долларов. Задание оказалось не таким сложным, как он поначалу предполагал. "Ястреб" действовал по сложившейся привычке. Он выяснил, на кого именно может выйти "Дронго", и, прибыв из Рима в Рио, спокойно ждал здесь появления Ричарда Саундерса. Его расчет оказался верным. Сначала сюда прибыла Моника Вигман, фотографию которой Шварцман уже имел. Увидев Монику, он почти не сомневался, что скоро сюда прибудет сам "Дронго". Так вскоре и произошло. Два дня "ястреб" внимательно следил за Саундерсом, и вот сегодня решил нанести последний удар. Достав свой небольшой чемоданчик, он открыл его и спокойно начал собирать винтовку с оптическим прицелом. Соединив основание с рукояткой, присоединил приклад, проверил крепление сошки, перекос затвора. Достал патроны, вставил их в магазин. Ричард закончил одеваться и подошел к зеркалу. Его фигура была отчетливо видна сквозь стекло в ярко освещенной комнате. Шварцман поднял винтовку, прицелился и... почувствовал, как ему в затылок уперлось дуло пистолета. - Брось винтовку, - тихо попросил Ленарт. Шварцман скосил глаза. Рядом стоял Гомикава, кивая в знак согласия. Оценив ситуацию, "ястреб" понял, что охота не удалась. Он медленно опустил винтовку. Ствол оружия стукнулся об пол. - Отпусти, - напомнил Ленарт. Шварцман разжал пальцы. Гомикава, достав переговорное устройство, вызвал полицию. Пока полицейские поднимались наверх, Шварцман еще успел с грустью подумать о потерянной сумме. В этот момент его не волновало больше ничего. Он уже понял, что убивать его не будут, а процедуры длительного следствия он не боялся. "Ястреб" никогда не оставлял живых свидетелей своих подвигов, и собрать против него доказательства было делом трудным и неблагодарным. До его клиентов трудно добраться не только бразильской полиции но и самому "Интерполу". Это Шварцман хорошо знал. А за покушение на убийство в Рио он может получить несколько лет тюрьмы. Это при самом худшем исходе. Именно поэтому он так спокойно ждал полицию и позволил надеть на себя наручники. Инспекторов "Интерпола" он не интересовал. Они прекрасно знали, что профессиональные убийцы никогда не знают подробностей, кто и зачем их нанимает. Достаточно и того, что им хорошо платят. Перед тем как уйти, Шварцман еще успел посмотреть на Саундерса. Тот стоял у окна, улыбаясь "ястребу". Альфред почувствовал невольное уважение к человеку, так блестяще переигравшему его. СООБЩЕНИЕ ФРАНС-ПРЕСС Вчера, 24 ноября, в Рио-де-Жанейро агентами "Интерпола" и бразильской полицией арестован известный профессиональный убийца Альфред Шварцман. По имеющимся данным, на счету этого хладнокровного садиста более тридцати жертв. Как ожидается, Франция потребует его выдачи за преступления, совершенные в Марселе и Гренобле. В свою очередь официальный представитель германской полиции заявил, что ФРГ также потребует его выдачи за преступления, совершенные на ее территории. В преступном мире этот человек был широко известен под именем "ястреб". Очевидно, что его бесславной карьере приходит конец. "Интерпол" поставил заключительную точку в его кровавой биографии. Рио-де-Жанейро. 25 ноября 1988 года В это утро Мануэль Рабинад изменил привычному распорядку дня. И хотя была пятница и рабочий день в банке начинался с раннего утра, банкир не поехал туда, как обычно. Он даже забыл заехать к своей Хуаните для традиционной утренней зарядки. Вопреки обыкновению, плотно позавтракав, он вызвал автомобиль. Саундерс ехал в машине сразу следом за ним. Сменяя друг друга, три машины инспекторов "вели" Рабинада. Эта кавалькада ехала около получаса, пока, наконец, машина Рабинада не свернула к торговым складам. Один из автомобилей инспекторов последовал за ней. Банкир пробыл на складах примерно около часа. Несмотря на все усилия инспекторов, им так и не удалось подобраться поближе. Однако, настроив специальные мощные приемники с антеннами, они смогли уловить нить разговоров. Речь шла о крупной партии товара, которую банкир должен был переправить в Парагвай. Дон Мануэль предпочел несколько повременить с отправкой этого груза. Агенты поняли, что речь идет о той партии товара, которая предназначалась для Торнера. Едва автомобиль Рабинада отъехал от складов, как инспектора "Интерпола" начали свою работу. Незаметно проникнув на склад, им удалось просветить несколько контейнеров. В них оказались крупные партии кокаина, предназначенного для переправки в Парагвай. Спустя два часа через страховые компании удалось выяснить, что данный груз пришел из Колумбии. Инспектора, следившие за Росетти, сообщили, что итальянский банкир говорил с Лондоном и Мадридом. В обоих разговорах он просил отложить все назначенные встречи до восьмого декабря. Вооруженный этой информацией, Саундерс, в сопровождении Ленарта и Гомикавы, пошел на прием к Рабинаду. После недолгих формальностей их пропустили к банкиру. В приемной, где сидела очаровательная мулатка, остались Ленарт и Гомикава, а Саундерс вошел в кабинет. Банкир принял его сдержанно. Он ничего не знал о строительной компании мистера Хаксли из Англии. - Если вы хотите получить кредит, то вы напрасно теряете время, - сразу и безаппеляционно заявил Рабинад. - Нет, - улыбнулся Ричард, усаживаясь напротив, - скорее хочу дать кредит вам. - Да? - захохотал банкир. - Это уже становится интересно. Так, я вас слушаю. - Моя компания проводит строительные работы в Парагвае, - начал Саундерс. - По договоренности с местными властями я должен принимать грузы из Бразилии, посланные вашей компанией. Дон Мануэль слушал спокойно, не разжимая пухлых. губ. Только в уголках глаз прятались веселые смешинки. - Уверяю вас, мистер... э... забыл вашу фамилию, вы напрасно теряете время. Я никогда не имел финансовых операций с Парагваем и мой банк не занимается скупкой и продажей каких-либо товаров. - Даже с полковником Торнером? - очень мило улыбаясь, спросил Саундерс. Дон Мануэль сразу стал серьезен. Очень серьезен. - Вы напрасно теряете время, - ледяным голосом сказал он, - я же вам говорил, что не имею никаких дел с Парагваем. Уходите или я вызову полицию. - Вызывайте, - спокойно сказал Саундерс, кладя на стол бумагу. - Это номера ваших контейнеров, где вы храните кокаин. Можете оставить себе в качеств сувенира. - Вы из полиции? - скорее зло, чем испуганно, спросил банкир. - Нет, я по поручению другой организации. Той самой, ради которой вы нанимали людей и о которой вам говорил ваш друг Чезаре Росетти. Дон Мануэль понял все. В его взгляде, кроме, испуга, было и любопытство. - Вы тот самый "Дронго"? - А вы хотели со мной познакомиться? - Честно, говоря, нет, - откровенно признался банкир, - совсем не хотел. Но раз вы здесь... Что вам нужно? - Вы же догадываетесь. Время и место готовящегося "Дня X". Больше ничего. Дон Мануэль покачал головой: - Я не знаю. - В таком случае, можете вызвать полицию. Им понравится этот сувенир. Кстати, их не придется долго ждать. Они сидят у вас в приемной. Если мы договоримся, я уйду вместе с ними, если нет... Вы уйдете с ними. Лицо банкира побагровело так, что "Дронго" испугался. - Я действительно... - начал Рабинад, потом махнул рукой. Нажал кнопку селектора: - Меня кто-нибудь ждет? - спросил он у секретарши. - Да, - весело подтвердила она, - двое молодых людей. - Хорошо, - спокойно сказал Рабинад, - я приму их попозже. Отключив селектор связи, он устало откинулся на спинку кресла. - У меня нет гарантий. - Есть. Я дам вам две недели, чтобы закончить ваши дела с Парагваем. Остальное не мое дело. Пока вас нетронут. Это я вам обещаю. Кстати, это и не в ваших интересах, - убедительно сказал Ричард. - Я понял, - кивнул дон Мануэль. В свое время он занимался боксом и знал, как важ но держать стойку после нокдауна. - Что именно вас интересует? - Где и когда намечается этот "День X"? - Седьмого декабря этого года в Нью-Йорке, - очень тихо сказал Рабинад. - Седьмого? - переспросил "Дронго". - А что там будет? - Покушение на жизнь руководителей США и СССР во время их совместной встречи, - уставшим голосом сказал Рабинад, - кажется так. Подробностей я не знаю. Это все, "Дронго" внутренне ахнул. Такого даже он, привыкший ко всему человек, не ожидал. "Легион" хотел бросить вызов всему цивилизованному миру. И это стало бы самой оглушительной сенсацией второй половины XX века. Он сразу просчитал, почему банк Рабинада играл на понижение акций. После седьмого, в случае удачного покушения, акции всех компаний разом упадут, и Рабинад, заблаговременно подготовленный к этому, скупит их за бесценок. Это принесет банкам "Легиона" миллиарды. - Я с самого начала был против этой авантюры, но... - махнул рукой Рабинад, - делайте теперь, что хотите. - Кто возглавляет "Легион"? - Высшие военные-чины Чили, Парагвая, Колумбии, Боливии. - В Парагвае вам помогает сам Стресснер? - Нет, не он. Он просто знает о нашем существовании. Помогает другой, его заместитель, генерал Родригес. - Понятно, - кивнул Саундерс, взглянув на часы. До отъезда Росетти оставалось три с половиной часа. - Каким образом состоится это покушение? - Я не знаю деталей. Меня не посвящали в такие подробности. Террористов готовили в одном из лагерей в Чили. - Колония "Дигнидад"? - Кажется, да. Точнее, не знаю. Я действительно больше ничего не знаю об этой операции. - Понятно, - Саундерс встал, - сегодня двадцать пятое. Значит, у нас в запасе 12 дней. Я думаю, наш сегодняшний разговор останется между нами. Это в ваших интересах прежде всего. Что касается меня - хочу вам дать совет. Кончайте с "Легионом". Выходите из игры. Это ваш последний шанс остаться живым. У вас же миллионы. Продайте свою долю акций и уезжайте на Багамские острова. По-моему, совсем неплохая идея. Рабинад сидел молча, глядя вперед невидящими глазами. - Вы мне обещали, - сказал банкир - Конечно. Я сдержу свое слово. У вас еще две недели впереди. Масса времени. Постарайтесь последовать моему совету. "Дронго", кивнув на прощание, вышел из кабинета. Подмигнув секретарше, он прошел в коридор к лифту Гомикава и Ленарт поспешили за ним. "СЕМЕЙНАЯ ССОРА" ... Но на сей раз Вашингтон упрекает совсем в другом своего "лучшего союзника". В данном случае Стресснеру приходится расплачиваться за свое мошенничество в экономике. Попустительствуя происходящим в стране грязным махинациям, генерал не учел возрастающей аллергии Вашингтона на торговлю наркотиками. Эту коммерцию, баснословно прибыльную, Стресснер отдал на откуп самому опасному сопернику - генералу Родригесу, номеру 2 режима (две меры предосторожности лучше, чем одна, и он организовал брак своей дочери с сыном генерала "Кокаин"). "Четвертый рейх Альфредо Стресснера" - "Жен Африк магазин". Париж. Пьер Гардель. Сантьяго. 27 ноября 1988 года Огромные портреты Аугусто Пиночета красовались по всему аэропорту. Несмотря на недавний плебисцит о возможности оставления у власти диктатора, в котором большинство чилийцев высказались против диктатуры, портреты Пиночета по-прежнему украшали все здания страны. Семейная чета Гоуэрс прибыла в Сантьяго утренним рейсом из Бразилии. Ричард Саундерс и Моника Вигман были на этот раз мужем и женой Эндрю и Эйлин Гоуэрс. Этим же самолетом прибыл японский коммерсант, с которым супруги "познакомились" в самолете. Это был Сэй Гомикава. Из аэропорта все трое направились в гостиницу, где уже были заказаны номера. Огромный трехкомнатный номер Саундерс оглядел с видимым неудовольствием. - Куда тратят деньги, - недовольно пробурчал он, отправляясь принимать душ. Моника улыбнулась, не сказав ни слова. Зная, что за ними могут следить, как следят практически за всеми иностранцами, прибывающими в Чили, Ричард и Моника вынуждены были в этот день с заметным удовольствием осматривать Сантьяго, стараясь обратить на себя внимание своим неумеренным восторгом по поводу достопримечательностей чилийской столицы. Именно отсюда, из Президентского дворца, прозвучали последние слова Сальвадоре Альенде, навсегда заклеймившего предательскую хунту, поднявшую мятеж против законного правительства страны. В городе, насчитывающем около четырех миллионов человек, было сосредоточено много театров, музеев, высших учебных заведений. Некоторый подъем экономики Чили, пришедшийся на годы правления кровавого режима Пиночета, не только не сгладил, но, наоборот, обострил противоречия между различными слоями населения страны. И хотя попрошайничество в стране было официально запрещено и строго пресекалось полицией, Ричард и Моника постоянно наталкивались на бродячих торговцев, предлагающих свой нехитрый товар почти за бесценок. Это была узаконенная при Пиночете форма попрошайничества наиболее неимущих слоев. В осмотре города синими принимал участие Сэй Гомикава, постоянно щелкающий своим "кодаком". По странному стечению обстоятельств он снимал больше людей, находившихся рядом, чем архитектурные сооружения по пути следования. После осмотра ратуши на Пласа де Армес они осмотрели Собор и Архиепископский дворец, а затем, дойдя до здания бывшего Национального конгресса, увидели величественное сооружение консерватории. Когда они вышли на Пласа де Конститусьон и увидели бывший Президентский дворец Ла-Монеда, все трое стали серьезнее, словно кровавые события полтора десятилетия назад наложили свою кровавую тень на это место. Вечером часов около десяти они, довольные и счастливые, вернулись в отель. Громко попрощавшись с Гомикавой, семейная пара поднялась на лифте на четвертый этаж, где были расположены их апартаменты. В коридоре "случайно" оказался Ленарт, прилетевший сюда еще вчера вечером. Проходя мимо них и кивнув головой в знак приветствия, он тихо и быстро сказал: - Завтра вечером встреча с представителем Камуса. - Будь осторожен, - так же тихо сказал Саундерс, проходя дальше. В номере, где они остановились, уже была готова большая двуспальная кровать "для супругов". Войдя в эту комнату, Ричард неодобрительно покачал головой. - Я буду спать на диване, - сказал он. - Конечно, - улыбнулась Моника, - я не сомневалась, что вы скажете именно так. Саундерс негромко выругался и сгреб подушку и одеяло, выходя в другую комнату. Уже устроившись на диване, он громко крикнул: - Вы напрасно так иронизируете. У нас впереди еще очень много трудностей. - Думаю, вы решите их все так же легко, как и эту, - отозвалась, сдерживая смех, женщина. Он промолчал, сделав вид, что уже спит. - Спокойной ночи, мистер Гоуэрс, - услышал он последние слора Моники и натянул одеяло на голову Сантьяго. 28 ноября 1988 года В эту старую церковь Марк Ленарт пришел задолго до установленного времени. Он с интересом разглядывал статуи святых и мучеников, обходя несколько раз все здание внутри и снаружи; Все было спокойно, и Марк Ленарт, сев на скамью, принялся ждать гостя. Ждать пришлось долго, посланец епископа Камуса явно опаздывал. Наконец в одиннадцатом часу дня у скамьи Ленарта появился высокий священник. - Вы мистер Герберт Коди? - спросил священник. - Да, - кивнул Ленарт. - Идемте, - показал священник на небольшую боковую дверь слева от скамеек. Они прошли в маленькую комнату, где было несколько стульев и столик стоявший впритык у самой стены, - Садитесь, - сказал священник, - я вас слушаю. Его преосвященство епископ Камус говорил мне о вас. - Да, святой отец, - наклонил голову Ленарт, - вы знаете, почему мы здесь. Нам нужно любым способом попасть в лагерь "Дигнидад". Это очень важно. - Я понимаю. Но это нелегко, - словно раздумывая, сказал священник. - Этот лагерь - одно из тех испытаний, которое Господь в благости своей посылает нам. Это самый настоящий содом. Там происходит что-то страшное. Людей калечат, пытают, убивают, детей и женщин совращают. Мы боремся против них уже несколько лет и смогли вызволить восемь человек из этого лагеря. Но это очень мало. Основателя лагеря - Пауля Шэфера очень поддерживает его близкий друг, командующий карабинерами Чили генерал Родольфо Станхе, и мы не всегда добиваемся успеха в нашей борьбе. - Мы хотели бы попасть туда, - напомнил Ленарт. - Я помню, помню, - священник задумался, - сколько вас человек? - Трое-четверо. Но нам нужно попасть туда официально, чтобы Шэфер поверил нам. - Хорошо. Вам нужно будет съездить в Тальку, чтобы взять рекомендации у местного коменданта. Его хорошо знает сам Шэфер и доверяет ему. А я попытаюсь через наши связи выйти на этого коменданта. Это полковник Астеньо, Он как раз неплохой человек, но большой любитель выпивки и женщин. Если вы дадите мне время, я попрошу через наших людей уговорить Астеньо дать вам рекомендации в лагерь "Дигнидад". - Сколько времени вы хотите? - Немного. Дней десять. - Что вы! - ужаснулся Ленарт, - через десять дней вообще будет поздно. Речь идет о судьбах многих людей. День-два от силы. - Вы ставите перед нами очень трудную задачу и я боюсь, что мы не уложимся в этот срок. - Я все понимаю, святой отец, но это очень важно. Исключительно, - подчеркнул Марк, - у нас просто нет другого выхода. - Хорошо, - поднялся священник, - я постараюсь. сделать все, что от меня зависит. Позвоните мне Завтра в полдень, может быть, мне удастся что-нибудь придумать. Когда Ленарт вышел из церкви, был уже полдень, и Марк невольно зажмурился, заслонясь от солнца. После темной кельи в церкви дневной свет бил прямо в глаза. Ленарт подошел к телефону и, набрав номер апартаментов отеля, где остановился Гомикава, дождался трех звонков и дал отбой. Затем повторил это еще дважды. Сидевший в комнате и ждавший его звонка Гомикава понимающе улыбнулся. Встреча состоялась, - понял он. В этот день Моника и Ричард еще раз осмотрели Сантьяго. Если учесть, что каждый час приближал роковое число, настроение участников этой "туристической прогулки" было совсем не радостным. Однако они добросовестно ходили по улицам, делали мелкие покупки в магазинах, посещали старые кварталы города. Следом за ними тенью двигался Ленарт. День прошел спокойно, но безрезультатно и это более всего беспокоило "Дронго" Окрестности Сантьяго. 28 ноября 1988 года "Мерседес" свернул с трассы и, вырулив на стоянку для автомобилей, плавно остановился. Минут через десять послышался шум подъезжающей машины и рядом резко затормозил широкий сине-голубой "линкольн". Сидевший в "мерседесе" за рулем человек кивнул в знак приветствия, из "линкольна" вышли двое пожилых мужчин и пересели в "мерседес". - Зачем нужна была такая конспирация, Эрих? - спросил один из них, усаживаясь на заднее сидение. - Для осторожности, - мрачно заметил Вебер, - в Парагвае исчез полковник Торнер. - Не может быть, - ахнул один из гостей, - когда это случилось? - Неделю назад. Боюсь, что он недооценил "Дронго" В интересах нашей операции мы не сообщали об этом никому, но из Парагвая мне сообщили, что Торнер исчез после того, как выехал с неким мистером Хаксли на прогулку. По данным парагвайских официальных служб, он вылетел в Бразилию. - Он может появиться у Мануэля. - Уже появился. В Рио-де-Жанейро арестован Альфред Шварцман. Я начинаю думать, что этот человек в одиночку истребит всю нашу организацию. - Перестаньте шутить, Вебер, - вмешался в разговор второй из прибывших, - скажите нам лучше, что делать? - Убить "Дронго". Найти и убить любым способом. До намеченной операции осталось десять дней. Мы не имеем права отпускать его живым. - В Бразилии он встречался с Рабинадом? - Мануэль уверяет меня, что нет. Впрочем, банкиру мало что известно. Он знает только день операции. Мы не посвящали его в подробности. - Правильно делали, - одобрил второй, - значит, "Дронго" сейчас в Бразилии. - Не думаю, - Вебер достал сигарету, резко щелкая зажигалкой, - он скорее всего здесь, в Чили. - Почему вы так решили? - испуганно спросил первый. - По совету Росетти, Рабинад улетел в Европу. "Дронго" уже нечего делать в Бразилии. - А если он успел поговорить с банкиром? - Холодно спросил первый. - И в этом случае он должен появиться здесь даже еще раньше, чем мы думаем. - Нужно будет искать мистера Хаксли, или мистера Саундерса? - спросил первый. - Нужно будет искать "Дронго", - неприятно улыбнулся Вебер, - вы все-таки ничего не понимаете. Он н профессионал и может прилететь сюда под любым им нем, с любым официальным прикрытием. - Понятно, но у нас нет его фотографии. - Грубер видел мистера Хаксли в Парагвае. Торнер тогда взял его, но позже отпустил, поверив, что это не "Дронго". Какой идиот, - не выдержал Вебер, - кстати, вот фотография этого "Дронго". Но это ничего не значит. Он легко меняет внешность, все время переодевается, может иметь сразу несколько паспортов. Но зато свой рост он изменить не сможет. "Дронго" очень высокого роста, кроме того, у него своеобразная походка, Вот по этим данным мы и должны искать этого человека. Думаю, что он уже здесь, в Сантьяго. - Мы проверим все отели в городе. Из Чили он не уедет живым, - жестко сказал первый. - Нет, - Вебер покачал головой, - мы и на этот раз его упустим. Но я знаю, куда он точно приедет. Это лагерь "Дигнидад". Вот там я и буду его ждать. А уж от меня он не уйдет. - "Дронго" не должен попасть в "Дигнидад", Его нужно брать здесь, в Сантьяго, - возразил второй. - Попытайтесь, - пожал плечами Вебер, - если, конечно, сможете. Он выбросил окурок сигареты в окно: - Иногда я думаю, что все легенды, которые рассказывают об этом человеке, не так уж далеки от истины. "СЕКТА ПАЛАЧЕЙ" Эта невероятная история началась в 50-е годы. Проповедники Пауль Шэфер и Хуго Баар собрали вокруг себя группу баптистов и выстроили в городке Хайде на Рейне "приют для сирот". Там содержались 8 казарменных условиях дети членов секты. Уже спустя год после открытия приюта в полицию стали поступать многочисленные заявления на Шэфера, который вынуждал детей заниматься половыми извращениями, издевался над ними. В 1961 году был выдан ордер на его арест. Некоторое время Шэфер скрывался. Затем в 1962 году с тремястами приверженцев покинул ФРГ и обосновался в Чили, приблизительно в 280 километрах от Сантьяго. Шэфер обещал создать общину по примеру первых христиан. Вскоре, однако, обнаружилось, что колонии более присущи идеи бесноватого фюрера. Окружив лагерь двойной оградой с колючей проволокой, чтобы никто не смог убежать, глава секты свел все свое "учение". к одной фразе; "Своим трудом ты служишь Господу". Этой фразой прикрывается царящая в колонии садистская система, при которой происходит разрушение личности человека, превращение его в безвольную рабочую скотину. Те, кому удалось бежать из колонии, в один голос утверждают, что там существуют рабские условия труда. Колонисты обязаны трудиться по 12 - 14 часов в день, без выходных. Они лишены права на частную жизнь. Все, как на исповеди, должно докладываться самому Шэферу. Действует правило: если кто-нибудь сказал или сделал что-нибудь "дурное", виноват не только ослушник, но и тот, кто на него не донес. В колонии царит атмосфера взаимной слежки и недоверия, Вернер Хертнер, "Новое время", N 34. 1988 г Сантьяго. 29 ноября 1988 года Ровно в полдень в отеле у четы Тоуэрс зазвонил телефон. Ричард, ждавший звонка, быстро снял трубку - Мистер Гоуэрс? - .услышал он голос Гомикавы. - Да, это я, - громко ответил Саундерс. - Куда вы вчера пропали? Я искал вас, повсюду. Вы не хотите сегодня прогуляться, здесь такая хорошая погода. "Ленарт позвонил", - понял Саундерс. - С удовольствием, - ответил он. - встретимся внизу через полчаса. Положив трубку, он кивнул Монике. Через час они шли по улице втроем, и Гомикава громко рассказывал: - У Марка все в порядке. Священник обещал достать два пропуска в лагерь, якобы для английских журналистов из миссии Красного Креста, прибывших из Европы. Но нужно будет ехать в Тальку, к полковнику Астеньо. - Ехать надо прямо сегодня, - решительно сказал Ричард. - Это очень опасно, - вмешалась Моника, оглядываясь по сторонам, - они, наверняка, знают об исчезновении Торнера. Нас может ждать там ловушка. - Может, - согласился Ричард, - но другого выхода у нас нет. Сегодня вечером едем в Тальку. Сэй, нужно будет взять билеты. - Ясно, - кивнул Гомикава, - кто поедет в лагерь? - Я и Ленарт, - твердо сказал Ричард. Мимо прошла большая группа студентов, что-то громко обсуждавших. Среди них было много молодых девушек. - Лучше, если поедут Моника и Марк, - очень тихо возразил Гомикава, провожая их взглядом. - Вам нельзя там появляться. - Свою работу я должен делать сам, - сказал Ричард. - Но это безумие. Вы не уйдете оттуда живым. У них, наверняка, есть ваши фотографии, - возразила миссис Вигман. - Мы придумаем что-нибудь, - успокоил их Ричард, - чтобы меня не узнали. Но поеду туда только я сам, лично. Я как-то не привык перекладывать свою работу на других. В отель они вернулись в третьем часу дня, пообедав в небольшом ресторанчике с гордым названием "Эспаньола". Гомикава поехал на вокзал брать билеты дj Тальки, а Саундерс сел перед зеркалом, обдумывая свое положение. Он понимал, что его появление в лагере не сможет остаться незамеченным и "легионеры" могу опознать его. Необходимо было придумать нечто такое что сразу сняло бы с него всякие подозрения. Вечером этого дня в поезде, отправляющемся в Тальку, в купе 1-го класса сидели двое журналистов. Один молодой парень лет двадцати пяти с радостной, счастливой улыбкой на лице. Другой - полный, пожилой, лет пятидесяти, инвалид, потерявший руку во время вьетнамской войны, где он был корреспондентом английского телевидения. Этим человеком был Ричард Саундерс. Искусно наложенный грим состарил его лет на пятнадцать - двадцать, а одетая сверху широкая куртка, неузнаваемо менявшая его фигуру, и неподвижная левая пука в черной перчатке скрывали его внешность. В отеле гостиницы, в его апартаментах, Моника Вигман заказывала теперь обеды в номер, для "заболевшего мужа". Для горничных и официантов эту роль играл Сэй Гомикава, лежавший в постели под одеялом. Ричард Саундерс и Марк Ленарт не знали, что в столице разыскивают "Дронго". На вокзалах Мапочо и Аламеда и в аэропортах Санга-Эррасурие, Лос-Серрильос, Ла-Кастрима и Эль-Боске стояли представители "легионеров", внимательно всматривающиеся во всех проходивших мимо пассажиров. По всем отелям города искали высокого молодого мужчину. Фотография Саундерса была размножена огромным тиражом. К вечеру этого дня, когда поезд с "журналистами" еще не отошел в Тальку, в поиски включилась чилийская полиция. Ей было сообщено, что в столицу нелегально прибыл представитель Коммунистической партии для проведения подрывной работы. Кольцо вокруг "Дронго" сжималось. Развязку оттягивало лишь то обстоятельство, что фешенебельный отель в центре города, в котором остановились Саундерс и Моника Вигман проверялся не особенно тщательно, а смена, оформлявшая семью Гоуэрс в их апартаменты, дежурила через каждые два дня. Остальные просто не видели Саундерса в лицо, так как в качестве предосторожности ключи всегда сдавала Моника. Когда состав наконец тронулся, Марк, заперев купе, облегченно вздохнул. Саундерс, сидя у окна, задумчиво смотрел на мелькавшие за окном пригороды Сантьяго. Он понимал, что самое главное для них - попасть в "Дигнидад". До условного "Дня X" оставалось десять дней. "СЕКТА ПАЛАЧЕЙ" (продолжение) "Попытки бегства редко увенчиваются успехом Чилийские власти покровительствуют Шэферу. Беглецов чаще всего возвращают обратно. Так было в случае с Юргеном Шургелиесом. В середине апреля этого года его схватили на одной из ферм в 20-ти километрах от колонии и управляющий доставил его в полицию. Полицейские позвонили в "Дигнидад". Через несколько часов из колонии явилась группа розыска с собаками... Шэфер ввел в колонии насильственную систему полового воздержания: супругов разъединили, и разрешение на половые контакты необходимо предварительно получать у главы секты. На него самого это правило не распространяется. Бежавший из колонии в 1985 году Хуго Баар, бывший член руководства "Дигнидада", рассказывал: "В комнате Шэфера постоянно на одной из двух кроватей (эти кровати поставлены рядом как супружеские) спит так называемый "спринтер". С некоторых пор у Шэфера два спринтера - один постарше, лет . двадцати, а другой в возрасте 10 - 15 лет. Если с ним спит младший, то старший идет ночевать в общую спальню своей группы. Об этом знают все в колонии и ни кого это не вызывает возражений, потому что никто н посмеет подумать что-либо плохое о Шэфере". Хуго Баар также поведал об издевательствах над детьми. "Я сейчас испытываю страх и беспокойство в связи с тем, что доктор Зеевальд, которая не является врачом-специалистом, по поручению Шэфера, не имеющего никакого отношения к медицине, совершенно бесконтрольно, по своему усмотрению, применяет к детям электрошок. Еще более удручает, что речь идет не о психически больных, а о совершенно здоровых детях". Вернер Хертнер, "Новое время", N 34, 1988 г Талька. 30 ноября 1988 года Основанная в конце XVII века (в 1692 году) Талькэ более двух веков была заурядным провинциальным городком, пока, наконец, в стране не началось бурное развитие железнодорожного транспорта. Прошедшая через город стальная магистраль, тянущаяся на юг, преобразила город. Талька стала крупным железнодорожным центром страны, в ней началось бурное развитие промышленности. Было построено несколько заводов, дававших продукцию для всей страны. К началу восьмидесятых годов Талька насчитывала уже более ста тысяч человек. Поезд, в котором ехали Саундерс и Ленарт, прибыл в город ранним утром и почти не спавшие "английские журналисты" вышли на перрон. Было еще очень рано, и они решили для начала позавтракать в кафе вокзала, благо оно было уже открыто. Выпив по чашке кофе с булочкой, они еще около получаса сидели за столиками, намечая план предстоящих действий. Затем, повесив свои сумки на плечо, они отправились в город. Ричард, дав официанту полторы тысячи песет, не взял сдачу, оставив ему на чай более ста песет. В восемь часов утра они уже шли по направлению к военной комендатуре, для получения пропусков в лагерь "Дигнидад". Ждать пришлось долго, почти два часа. Только в одиннадцатом часу на работе появился полковник Астеньо. Он был плохо выбрит и одет в мятый, старый мундир. В последние дни многие военные, сознающие, что их власти приходит конец, старались утопить свой страх в выпивке, словно заглушая этим предчувствие скорого краха. Астеньо, поддержавший Пиночета еще в 1973 году, был тогда молодым лейтенантом, Он был одним из тех, кто сгонял студентов и рабочих, социалистов и коммунистов, демократов и либералов. Тогда все были "красные", лишь с некоторыми изменениями оттенков. И вот теперь эти самые "либералы" и "социалисты" снова рвались к власти, и выживший из ума, как считал Астеньо, генерал Пиночет собирался отдавать им власть в стране. Увидев английских журналистов, сидевших в его приемной, полковник разозлился. Опять эти демократы лезут не в свои дела. - Что вам нужно? - грубо спросил он, позволив им войти в свой кабинет и не приглашая их сесть. - Мы хотели бы попасть в лагерь "Дигнидад", - очень вежливо сказал Саундерс, - мы представители английски" газет и действуем по поручению Красного Креста. - Это закрытая частная территория, - довольно не. учтиво перебил его Астеньо, - и наш генерал Станхе не любит, когда карабинеры лезут не в свои дела. - Согласен, - весело ответил Ричард, - но мы, наоборот, хотим рассказать о полезном опыте этой христианской общины. Астеньо в упор посмотрел на него, пытаясь определить, не издеваются ли над ним эти двое. - Я не могу выдать вам разрешение. Езжайте в Линарос, - недовольно сказал он, - там вам помогут. - Но в Сантьяго нам сказали... - Много чего вам сказали в Сантьяго, - взорвался Астеньо, - там в столице вообще в последнее время потеряли голову. Говорю вам - езжайте в Линарос. - Может быть, мы все-таки договоримся, - спросил "Дронго", кладя на стол небольшой сверток. - Что это? - угрюмо спросил Астеньо, не глядя на сверток. - Это вам просили передать ваши друзья в столице, - проникновенно сказал Ричард, глядя прямо в глаза полковнику. - Кроме того, у нас есть необходимое разрешение вашего руководства. Астеньо быстро развернул пакет: - Сколько здесь? - Пятьдесят тысяч песо. - Ха... На эти деньги можно один раз пообедать, - соврал полковник, убирая сверток в угол. Его мутные красные глаза оживились, - я так и думал, что вы меня обманываете. Небось снова собираетесь разоблачать Пауля, - он подмигнул Саундерсу. Тот сдержанно улыбнулся: - Вы очень проницательны, господин полковник., Когда мы вернемся оттуда, у меня будет еще. одно подобное поручение от ваших друзей. Астеньо махнул рукой. - Где вы потеряли руку? - спросил он у Саунде. - Во Вьетнаме. Я был там корреспондентом английского телевидения. - Ну и черт с ними, - сказал вдруг, неизвестно кого имея в виду, полковник. То ли Шэфера, то ли свое начальство, то ли вьетнамцев, то ли англичан, - я дам вам машину и сопровождающего. Только смотрите, - неизвестно почему, добавил он, - будьте осторожны. Пауль Шэфер не очень любит, когда въезжают в его лагерь. Эй, Жозеф! - закричал он, - позови сержанта Фрагу. Через минуту в комнате стоял коренастый, широкоплечий с грубыми крестьянскими чертами лица сержант фрага. Военная форма удивительно ладно сидела на нем, выдавая в, нем старого вояку. Сержант имел рыжие, почти выцветшие брови, широкий чуть приплюснутый нос, полные губы и немного выпученные глаза. Остается добавить, что он служил с Астеньо вот уже десять лет, выделяясь своим усердием и выучкой. - Хуан, - обратился к нему полковник, - поедешь с этими людьми в "Дигнидад": Скажешь Шэферу, что я разрешил. Пусть все посмотрят, запишут, если надо. Снимать там запрещается, - строго сказал он, обращаясь к "журналистам", - поэтому свои фотоаппараты и камеры можете оставить здесь, у меня в кабинете. - Мы оставим их в машине, - благоразумно отклонил его требование Ричард. - Как угодно. Только не особенно там расспрашивайте, эта публика не любит много вопросов. Все, - решительно сказал он, поднимаясь, - можете ехать, Завтра я жду вас у себя. Он кивнул им на прощание, так и не протянув руки. Выходящему последним Фраге, он весело подмигнул, снова усаживаясь в кресло. Настроение у него было превосходное. Сантьяго. 30 ноября 1988 года Заказав утром завтрак для внезапно заболевшего мужа, Моника Вигман оставалась в номере, включив телевизор. После того как принесли заказ, Гомикава выполнявший роль мистера Гоуэрса, тихо вышел из номера, отправляясь к себе вниз. Его собственный номер был расположен на этаж ниже и. Гомикаве приходилось выполнять сразу две роли - за себя и за Ричарда Саундерса. От нечего делать Моника Вигман подошла к окну. Стояла обычная для этих мест ноябрьская жара, внизу слышались крики детей, игравших у фонтана. Миссис Вигман, открыв окно, долго смотрела вниз, на расшумевшихся ребятишек. В это время внизу представители чилийской полиции во второй раз показывали фотографию "Дронго" швейцарам и портье, дежурившим в день приезда Саундерса. По счастливой случайности, горничная, убиравшая в номере и видевшая Ричарда в лицо, была наверху и не могла опознать своего клиента. Полицейские не проявляли должного усердия. Им давно надоела борьба с коммунистическими шпионами, так как в страну уже почти легально, не таясь, вот уже два года приезжали многие деятели оппозиции из-за рубежа, среди которых были и коммунисты, и социалисты. Режим Пиночета вынужден был считаться с мнением людей и уже не мог себе позволить арестовывать каждого, кто пересекал границу. Вот почему представители официальных властей не проявляли особого рвения, отыскивая неизвестного мистера Хаксли. Старший из них лениво спрашивал портье: - Кто-нибудь останавливался в вашей гостинице за последние три-четыре дня? - Конечно, господин, - улыбнулся портье, - более ста человек. - Среди них не было вот этого, - чиновник достал фотографию. Портье долго всматривался в лицо незнакомого человека. У Гомикавы, следившего за их разговором в холле перехватило дыхание, пока длилась эта немая сцена, уже через мгновение портье, чуть поколебавшись, отдавал карточку назад. - Нет, такого господина у нас не было. - Может быть, у вас останавливался мистер Саудере или мистер Хаксли? - спросил молодой, более настырный, чем его товарищ. - Нет, - решительно сказал портье, - под такой фамилией у нас никого нет. Впрочем, - он широко улыбнулся, - вы же знаете, у нас можно зарегистрироваться под любой фамилией. Мы не спрашиваем документов. - Значит, этого человека не было в вашей гостинице? - Нет, но... - портье снова заколебался, - он похож на одного из наших постояльцев... Гомикава весь напрягся. - Но тот приехал с женой и сейчас лежит наверху, плохо себя чувствует. - Нет, это не он, - покачал головой старший полицейский чиновник, - тот должен быть один. - Может быть, поднимемся, посмотрим, - предложил второй. Гомикава вскочил, подходя к лифту, чтобы успеть раньше них. - Не стоит, - махнул рукой старший, - это, наверняка, не он. Наше руководство уже просто потеряло голову. В таком отеле социалисты не останавливаются. Он слишком дорогой для них. - Вот именно, - захохотал довольный его шуткой портье. Гомикава перевел дыхание. Перекинувшись еще несколькими словами, полицейские вышли на улицу. Сэй проводил их долгим тревожным взглядом. Он не заметил, что к этой беседе прислушивался еще один человек, сидевший в кресле с газетой в руках. Когда Гомикава вошел в лифт, сидевший в кресле отложил газету. Это был Миура. Талька. 30 ноября 1988 года Они выехали из города во втором часу дня после плотного обеда в небольшом местном ресторанчике, куда благоразумный "Дронго" пригласил и сержанта. За обедом сержант почти не пил, сосредоточенно жевал еду, Двигая всеми мышцами лица. Армейский "джип" старого образца, который им предоставил "любезный" полковник, был тем не менее на отличном ходу и Фрага довольно уверенно вел его в горы, пытаясь немного сократить путь. "Дронго", сидевший рядом, несколько раз пытался заговорить с сержантом, но тот отличался особой немногословностью, которая обычно присуща старым воякам и одиноким холостякам. Поняв, что эти попытки бесполезны, Саундерс оставил его в покое. Несколько раз их обгоняли армейские колонны, возвращавшиеся, очевидно, с каких-то маневров. Солдаты весело кричали им что-то, смеялись, шутили. Сержант каждый раз беззлобно ругался и прибавлял скорость, не отвечая на эти возгласы. Часа через два после того, как они выехали из Тальки, сержант остановил машину у небольшой фермы, стоявшей метрах в десяти от дороги, и отправился туда попросить воды. Ленарт увязался за ним. Хозяин, пожилой чилиец, лет шестидесяти, радушно предложил гостям холодного пива. Он с удовольствием отвечал на вопросы Ленарта, но только до тех пор, пока не узнал, куда они направляются. Хозяин фермы сразу изменился в лице, став замкнутым и неразговорчивым. Удивленный такой переменой, Марк прекратил расспрашивать. Когда они выходили из дома, хозяин тихо шепнул Марку: - Это очень грязное место, мистер. Очень... - выразительно посмотрев, добавил он и перекрестился. Ехать пришлось еще довольно долго, около часа, пока, наконец, вдалеке не показалась высокая ограда, окруженная колючей проволокой. Автомобиль въезжал в лагерь "Дигнидад". Сидя в мащине, Саундерс обратил внимание на двойную ограду, окружавшую лагерь. Всюду виднелись различные строения, разбросанные по большой территории "Дигнидада". Ричард знал, что еще больше десяти лет назад колонию посетил сам диктатор Пиночет, оставшийся чрезвычайно довольным от посещения подобной колонии в своей стране. Приезжали в "Дигнидад" и представители официальных властей, причем не только чилийских Из ФРГ частыми гостями были представители ХСС, которых всегда радушно принимали в лагере "Автор обращает внимание, что данный материал не может быть использован на суде в качестве свидетельских показаний. В лагерь "Дигнидад" приезжал Дитер Хубер, референт по внешней политике ХСС и Вольфганг Фогельгезанг, член городского совета Мюнхена от ХСС". После того как их документы внимательно проверили при въезде, их, наконец, впустили. Саундерс обратил внимание, что Фрагу здесь хорошо знали, охранники здоровались с ним, не проверяя его документов. Автомобиль въехал на территорию лагеря и резко затормозил у одного из зданий. Со всех сторон уже бежали люди, приветствуя Фрагу. Многие, однако, настороженно смотрели на прибывших с ним гостей. Из дома вышел невысокий лысоватый господин. У него было широкое лицо баварского бюргера, большой лоб, крупный мясистый нос. Саундерс сразу узнал его по фотографиям, хранившимся в досье "Интерпола". Это был сам основатель колонии Пауль Шэфер. - Здравствуйте, господа, - внимательно глядя, сказал он, протягивая руку. - День добрый, Хуан, - кивнул он сержанту, - что привело вас сюда в христианскую общину? - Мы - английские журналисты, - сказал Ричард на ломаном испанском, - и хотели бы рассказать о вашей колонии нашим читателям. О ней ходит много интересных слухов, но наши подписчики хотят знать, правду. - Увы, эти слухи не всегда правдивы, - вздохнул Шэфер. - Прошу вас, господа, в нашу скромную обитель. "Дронго", кивнув Марку, взял свою сумку правой рукой. Он принуждал себя постоянно помнить о несуществующей левой руке. По документам он был английским журналистом, потерявшим руку, и никак не мог появиться в колонии, имея две здоровые руки. От Саундерса не укрылось и то обстоятельство, что сам Шэфер не смотрел их документы. Очевидно, дежурные охранники у ворот лагеря уже предупредили главу "Дигнидада" о нашем появлении, - понял "Дронго". Сержант, чувствовавший себя здесь особенно непринужденно, сразу отправился с двумя местными колонистами поужинать и отдохнуть. Саундерс и Ленарт были вынуждены принять приглашение Шэфера на ужин, после осмотра лагеря. Им отвели небольшую комнату в том же доме, около которого остановилась их машина. Забросив свои, сумки и достав блокноты, они вышли наружу, готовые следовать за Шэфером, - Фотоаппараты нужно оставить, - чуть-чуть недовольно сказал Ленарту Шэфер, - у нас здесь не принято фотографировать, а вот записывать можете все что угодно. - Хорошо, - кивнул Марк, снимая фотоаппарат и оставляя его в машине. - Вам покажет весь лагерь наш Генрих, - показал Шэфер на бледного, светловолосого юношу лет двадцати пяти, - он вам все и расскажет. А потом прошу к