риходи сюда. Ты найдешь свою дверь? - Да, Эйби. На ней нарисован кленовый листочек. - Правильно. Иди играй! 4 Работы действительно оказалось много - тридцать две перфокарты. Андрей и Большой Билл, который пришел на несколько минут раньше, разобрали доставленный ночью груз - три ящика. Все поселки отдали для "народа Каури" свои запасные машины, и теперь шло интенсивное пополнение склада запасными деталями. - Смотрите, Эндрю, - сказал Большой Билл, - через несколько дней все детали уже будут на месте, и мы можем не бояться случайных поломок - все наши машины будут продублированы! - Это значит, - ответил Андрей, - что и у нас скоро работы убавится? - Естественно! Мы же тоже работаем на восполнение парка. Наконец, детали были уложены на свои места, и они приступили к выполнению сегодняшнего задания: подобрали заготовки, распределили их по станкам, бросили в приемник перфокарты, чтобы в ближайшее время прислали новые заготовки. В основном, работа оказалась несложной. Скупо переговариваясь, они отлаживали режим станков, включали автоматы. Наконец, все станки-автоматы оказались включенными, и они могли приступить к самому интересному: изготовлению сложных деталей, тому процессу, который приносил обоим максимальное удовлетворение. - Знаете, Билл, - сказал Андрей, устанавливая будущий корпус на верхнем столике сложного сооружения, прозванного "джаггернаутом", - в те дни, когда нам не приходится включать этого друга, - он ласково погладил корпус станка, - у меня какое-то настроение странное... Как будто я не сделал чего-то хорошего и нужного... Как будто зря прожил этот день! - Я тоже знаю это ощущение, - коротко ответил Большой Билл. - Все эти станки, - он обвел рукой всю мастерскую, - не требуют творчества. А этот... Он никогда много не говорил. Андрей вбросил в зев джаггернаута перфокарту. Тотчас же из источников света ударили лучи. Вся заготовка окрасилась синим цветом различной интенсивности. - У меня - красный, - сказал Билл. Андрей стал двигать корпус в его сторону. Красный цвет показывал, что грань будущего корпуса вышла за пределы заготовки. - Так, хорошо. Как у тебя? - Все о'кей! Они еще раз внимательно осмотрели заготовку со всех сторон. Красного больше не было. Теперь стали подводить руки джаггернаута, вооруженные различным инструментом, к разным сторонам корпуса. Резцы на боковые стороны, сверло - к центральному отверстию. Фрезы к местам выемок. Билл колдовал с пультом, задавая программу каждой руке. Цвет заготовки реагировал на каждое его движение. Если он предлагал слишком большую стружку, деталь окрашивалась в розовый или даже красный, если слишком мало - интенсивность синего не уменьшалась, Андрей корректировал его действия. Наконец, все поверхности, предназначенные для обработки, приобрели приятный голубой цвет. Это означало, что после выполнения всех операций размеры детали будут точно соответствовать чертежу, заложенному в память. - Все. Включай, Эндрю! Все многочисленные руки джаггернаута пришли в движение. - Порядок, Билл! У них появилось немного времени, чтобы сделать небольшой перерыв в работе. - А знаешь, Билл, сегодня дети нашей соседки пошли в школу. - Да, я одну видел. Попрыгала! Им же все впервой. А хорошие девчушки, бойкие! Ну мои-то все постарше... Если не считать малышки, конечно. Мэдж уже сама - сестричка. А старший уже год в Детском поселке, в спецшколе. Самая маленькая еще не скоро пойдет... - Сколько это ей? - Год. Вчера исполнился. Большая уже... - Рано они у вас в школу идут... Четыре года... - А сам в уме тут же сделал пересчет: четыре года Терры - это пять с небольшим лет Земли. - У нас, на Земле, такие маленькие в школу еще не ходят... - У вас на Земле, - пробурчал Большой Билл. - Пора отвыкать, Эндрю. Ты теперь уже на всю жизнь наш, террианин! - Извини, Билл... - Да что там... Что я, не понимаю? Резкий звонок прервал разговор: один из станков окончил свою деталь. Вслед за тем о выполнении задания стали сообщать и другие. Оставив джаггернаут, мерно двигающий своими многочисленными руками, они пошли вдоль станков, снимая готовые детали и устанавливая заготовки для следующих. Потом снова пришли к джаггернауту. Несколько рук уже окончили свою часть работы, другие еще двигались. - Хороша машинка! - восхищенно произнес Андрей. - Молодец, кто такую придумал? Большой Билл вдруг засмущался. - Ну, уж так и молодец... Ничего сложного в ней нет... - А что, Билл, это твоя работа? - прореагировал на его смущение Андрей. - Как тебе сказать? И моя, и не моя... Я предложил, ребята из других поселков поддержали... Тот предложил одно, другой - другое... Я сделал чертеж, послал в память, сообщил о новостях... Ребята внесли изменения. Я посмотрел: это хорошо, то - не годится. Записал свое мнение в память, другие - тоже. Так и родилась эта машина... Особенно хорошо помог Хью из Коул-сити... Толковый парень! Только я с ним так лично и не познакомился. Тем временем джаггернаут свою работу окончил. Прозвонили и остановились другие станки. Они выключали их. - Ну, что? Пошли обедать? - Пошли. После обеда сделаем еще один корпус, все покрасим и запакуем. 5 Первым делом Андрей взглянул на табло. Вайлит была уже здесь: номер его личного кода светился около номера 27. Тут же светился и номер личного кода Большого Билла. - Смотри-ка, - ответил Билл, - наши жены уже объединились. Андрей набрал на диске свой личный код, на экране вспыхнуло меню. Ограничений в пище не было. Он сделал заказ и остановился, поджидая Билла. Тому повезло меньше: половина меню оказалась за чертой ограничений. - Безобразие, - ворчал Билл, сосредоточенно набирая заказ. - Чего это она тебя так? - кивнул на табло меню Андрей. - Да перехватил вчера малость... По случаю дня рождения малышки... Вот она сегодня меня и... эта... - он жестом показал, как будто его прихлопнули. - А с тобой разве не бывало? Андрей засмеялся. С ним было и не такое! Когда во время медового месяца они жили в маленьком домике на острове Ласточки, он вздумал продемонстрировать Вайлит чудеса земной техники. Раненько утром проявил цветную кинопленку, а реактивы вылил в унитаз, даже и не посмотрел, что часть жидкости попала в анализный стаканчик. Да он и не знал толком его назначения. Он только успел помыть руки, как появился первый вертолет скорой помощи. Всего их было четыре. С озабоченным видом врачи ворвались в их домик, а Вайлит со сна никак не могла понять, что же случилось? Когда, наконец, разобрались, в чем дело, Андрею было не до смеха. Красный, даже пунцовый, смотрел он на хохочущую братию в белых халатах, а Вайлит кусала губы, чтобы не рассмеяться вместе с ними! - Да, - протянул Андрей, - со мной тоже было. - Что? Тоже после этого? - Билл выразительно щелкнул себя по горлу. - Да нет, иначе... - не стал распространяться Андрей. Обе женщины весело болтали за столиком. Увидев подходивших мужчин, Вайлит нажала кнопку исполнения заказа и стала доставать из шкафчика закуски и приборы. На некоторое время за столом воцарилось молчание. - У меня сегодня был интереснейший случай, - сказала Эстелла, жена Большого Билла. - Девочки эти, нашей новой соседки, пошли в школу. И стали звать Эйби - "мисса". А та никак не могла понять, что это такое. Пришлось самой вмешиваться и срочно вводить коррективы. Получилось хорошо, девочка ничего не заметила. - Эйби - программа для обучения. Самая первая, - объяснила Вайлит Андрею. - Ну да, - подтвердила Эстелла. - Она учитывает все реакции ребенка. И вдруг что-то новое. Давно уже такого не было. Собственно, за все время работы у меня первый такой случай. - Молодец! - похвалил жену Билл. - Ты отлично справилась. - Да. Хорошо, что это случилось в первый день занятий, когда операторы особенно внимательны. А то могла бы и прозевать. Постепенно обед подошел к концу. - Вы опять в мастерскую? - спросила Эстелла. - Нам еще часа на три-четыре работы. - Ладно. А мы пока пойдем, поможем девочкам в поле. Откуда-то взялись жуки. Объедают листву начисто. Просто кружево какое-то получается. Раньше таких не было. И тетрагоны их не едят. - Новая разновидность, наверное, - сказал Билл. - Вам же привезут с Земли птиц, - возразил Андрей. - Это будет лет через двадцать, не скоро, - сказал Большой Билл. - А пока приходится бороться так. Это Терра нам мстит, что мы так легкомысленно нарушили биологическое равновесие. Ну, пошли, девушки! Мы, когда кончим свою работу, тоже придем на поле. 6 Энн и Бесс, захлебываясь и перебивая друг друга, рассказывали Джейн и Теодору свои впечатления от первого школьного дня: - Эйлин - такая прелесть! - Моя Ненси ничуть не хуже! - А лучше всех Эйби. Она такая красивая! - И добрая! - А мне Эйби показывала про трех поросят! - И мне показывала. И еще про утенка по имени Уолтер. - А еще мы играли в "поросеночка"... - А как это? - еле сумел вставить Теодор. - А это когда все берутся за руки, а один в кругу... Все говорят: - "Поросеночек сказал", - продолжила Бесс. - Не перебивай, Бесси! А кто в кругу - говорит: - "Кукурузки бы достать", - снова перебила Бесс. - Мама, ну что она все время перебивает? - Ей же тоже хочется рассказать, Энни, - сказала Джейн. - А что еще вы делали? - А еще мы играли в загадки. Каждый придумывал загадку, а все остальные отгадывали. А Энни такую загадку придумала, никто не мог отгадать, даже Эйлин. Она сказала... - Бесси! Не надо! Я сама скажу. Один хвостик и никаких лапок. Что это? Глядя на торжествующее лицо дочери, Джейн спросила: - Змея, наверное? Обе девочки довольно засмеялись: - А вот и нет! А вот и нет! Это - листик. - А в следующий раз мы рассказывали сказки. И мы рассказали про рукавичку. Помнишь, нам дядя Тойво рассказывал? Как девочка потеряла рукавичку, а в ней поселились звери? - А Ненси сказала: "Давайте играть в рукавичку!" Все стали в круг, это была рукавичка. И я прибежала и спросила: "Домик, домик, кто есть в доме?" Я была Энни-маус. И вошла в круг. - А я была Бесси-фрогги. Я тоже прибежала и спросила. А Энн ответила: - Я - Энни-маус. А ты кто? - А потом прибежал зайчик - мальчик и... - И мальчик-лисичка... - И девочка-белочка... А потом пришел большой мальчик и заревел страшным голосом... - И надавил на круг. И все попадали. И... - Всем было страшно весело! - Что же вы, все время только играли? - спросил Теодор. - Нет, Эйби показала мне, как писать слову "мама"... - У мне тоже... И как на палочках считать показывала... - И мне показывала... - А почему плакала эта большая девочка, Эйлин? - спросила Джейн. - Как же ей не плакать? - удивилась Бесс. - Все дети уже пришли, а ее никто в сестрички не выбрал! Она думала, что ее уже никто не возьмет... - А Ненси говорила, - вставила Энн, - что-про поросят можно и дома смотреть... Папа, покажи нам. К просьбам Энн присоединилась и Бесс. Теодор не знал, как это сделать, и ему пришлось бежать к соседям за консультацией. Через некоторое время он вернулся и стал набирать вызов библиотеки. Они посмотрели "про поросят", и "про утенка по имени Уолтер", и еще множество других историй. Взрослые смотрели все это даже, наверное, с большим удовольствием, чем дети. Только поздно ночью Джейн сумела уложить все свое семейство. Да и то, девочки долго еще смеялись и всхлипывали во сне. 7 Приход ночи они всегда встречали на веранде. Это уже стало их семейной традицией. Андрея все время удивлял этот резкий переход от света дня к абсолютной черноте ночи. Только что, казалось, светила Гелис, и вдруг - вокруг все стало черным. Он знал, что и на Земле, в тропическом поясе, происходит то же самое, а вот удивлялся каждый раз снова. И каждый вечер Андрей рассказывал Вайлит о длинных сумерках его родной Украины или белых ночах Ленинграда. И сегодня все шло как обычно, как вдруг откуда-то из темноты раздался голос: - Скажите, пожалуйста, не здесь ли живет Эндрю-космонавт? Андрей сбежал по ступенькам и просто влетел в объятия улыбающегося Каури. Некоторое время друзья простояли на тротуаре, хлопая друг друга по плечу, обнимались и издавали неопределенные возгласы. Наконец, вмешалась Вайлит: - Андрей, - она всегда называла мужа его русским именем, зная, что это ему приятно, - ну, что ты держишь человека на улице? Заходите в дом. - Вайлит, познакомься, это - Каури! - Страшно рада! Я так много слышала о вас. И не только от пего, - она указала на Андрея. - Наш сосед. Большой Билл и его жена прожужжали нам все уши. И все Каури, да Каури... Так что о ваших подвигах мы наслышаны... - Какие там подвиги, - засмущался Каури. Вайлит поняла, что его даже покоробил ее тон, и срочно скрылась на кухне. Друзья уселись на веранде. - Рассказывай немедленно! - с ножом к горлу пристал Андрей. - Я уже сто лет не видел никого из своих. Как там "Пасионария"? Как ребята? Ты сам? Ингрид? - Подожди! - замахал руками Каури. - Не все сразу. У озера был вчера, залетал по дороге сюда. На "Пасионарии" пусто. Все в разъезде. Дюма организовал экспедицию на Южный Материк. Его интересует аборигенный животный мир. А там он еще не нарушен вмешательством людей. Мванза, Лемма, Ндоло - со мной, на плантациях. Ингрид тоже, Мванза и Ока - поженились, да ты, наверное, это знаешь? - Знать - не знал, но не удивляюсь: они все время были вместе. - Конечно, чуть не с самого начала... Остальные, если не со мной, то болтаются где-нибудь в ваших поселках. Здешние девчонки просто разрывают их на части... - Я думаю! - засмеялся Андрей. - Такой генетический код! - Вот-вот! Тойво женился на местной, и Сурен... Тоже где-то устроились, как и ты... - А скоро Дюма думает отправляться на Землю? И кто с ним полетит? - Пока неизвестно... Может полгода, может раньше... Из наших возвращаться будет мало кто. Герман, Френк, Юсика... Кажется, и все... Здешних полетит несколько человек... Слепой Джо-скрипач с женой, мы его избрали нашим представителем в Совет Наций, от плантаций. - Он постеснялся назвать папуасов так, как они сами называли - "народ Каури". - И от вас тоже полетят двое, один - в Совет Объединенного Человечества, от всей планеты, другой - в Совет Наций, от терриан. Ну, и еще несколько человек, желающих... На веранде появилась Вайлит: - Хватит тебе, Андрей. Не мучай человека. Вы же, наверное, есть хотите? У нас есть пословица: сколько языком не щелкай, тетрагон все равно жука ищет. Каури засмеялся: - Террианский аналог земной пословицы: соловья баснями не кормят! - Точно! Так, вы пойдете на кухню, или вам сюда принести? - Сюда? - Андрей огляделся вокруг. - Можно и сюда... А лучше мы пойдем на кухню. Все равно надо идти руки мыть... А Каури, наверное, захочет и душ принять с дороги. Так? - Честно говоря, с удовольствием! - Ну и хорошо. Пойдем, я покажу тебе, куда идти, а Вайлит даст свежее полотенце. 8 Ночь опустилась на Литл-Вилидж и принесла с собой прохладу. Наступило самое приятное время суток. Почти все население поселка выбралось из душных комнат на веранды, террасы и просто в садики, под деревья. Там и сям сквозь листву пробивались лучи света, и даже из тех домов, где все окна были темными, доносился тихий говор сумерничающих людей. Только детей почти не было слышно: младшее поколение повсеместно уже улеглось спать. Издалека доносились приглушенные звуки музыки: это в парке веселилась молодежь. Герберт Этвуд неторопливо шел по асфальтированной дорожке. Он и сам не мог бы толком объяснить, что заставило его выйти из дома. То ли бесконечное брюзжание стариков, которые никак не могли привыкнуть к новой обстановке и все возвращались к воспоминаниям о потерянных плантациях, то ли чувство неудовлетворенности и одиночества, овладевшее им за последнее время. Оно, это чувство, вызывалось тем, что он никак не мог втянуться в жизнь этого маленького поселка. Никто ничего ему не говорил, никто ни о чем не спрашивал, никто не заставлял что-либо делать. Он как бы существовал вне всех этих людей. Вдруг оказалось, что он ничего не знает о жизни. Люди вокруг что-то делали, куда-то спешили... Он же все свое время делил между ничегонеделанием и посещениями Дома Питания. Несколько раз он пытался прийти в парк, но и там не мог избавиться от этого гнетущего чувства одиночества. Однажды попробовал выйти в поле, но не смог найти себе дела: вся эта техника, машины, которые выполняли сложные работы, только пугала его. Да еще старики, вспоминая заветы первого Джошуа, только и говорили о том, что все эти люди впали в смертный грех. И старики Этвуды, да и Говард - старший брат Герберта - только и говорили о прежней жизни. Тысячу раз перебирались воспоминания о празднествах на той или иной плантации, вспоминались перипетии того или иного события Большой Реки. Герберт же чувствовал, что возврата не будет. Что нельзя жить уже только старыми воспоминаниями. Всем своим существом он тянулся к этой новой жизни. И, в то же время, вся старая жизнь тянула его назад. Вот это чувство раздвоенности и выгоняло его из дома. Он уже не мог слушать бесконечные разговоры "о кружевах мисс Оттилии" или "о достоинствах повара Пендергастов". И в то же время у него не было точек соприкосновения с новыми для него людьми. На площадке, где веселилась молодежь, поначалу встретили его хорошо. Но очень скоро он убедился, что ему просто не о чем говорить с этими симпатичными ребятами и девушками. Как только они узнавали, что он "ничего не делает", - интерес к нему сразу же пропадал. Вот так, погруженный в свои мысли обо всем сразу и ни о чем конкретном, он вдруг на повороте тропинки, что называется "лоб в лоб" столкнулся с незнакомой девушкой. Она несла перед собой большую коробку, несколько ограничивавшую ей видимость. Толчок получился довольно сильный, коробка выпала из рук девушки, и ее содержимое рассыпалось по асфальту. В первый момент оба испытали чувство неловкости и удивления от неожиданности столкновения. Потом начались взаимные извинения. Каждый принимал вину на себя. И только теперь оба заметили, что Герберт все время держит руку девушки: во время столкновения он инстинктивно подхватил ее. Оба смутились еще больше, и девушка немного раздраженным движением высвободила свою руку. - Как же теперь собрать все это? - она смотрела на рассыпанные по асфальту мелкие кристаллики. Ни слова не говоря, Герберт наклонился, поставил коробку, лежавшую на боку, и стал по одному собирать кристаллики. Хотя место столкновения и находилось недалеко от одного из домиков, из окон которого лился свет, но освещено оно было очень слабо, и кристаллики приходилось собирать в основном на ощупь. Очень скоро ноги Герберта затекли, и он присел на корточки. Девушка, в такой же позиции, также шарила пальцами по асфальту. Несколько раз их руки встретились в темноте, раз или два они даже стукнулись лбами. Постепенно чувство обоюдной неловкости прошло. А когда работа подошла к концу, они уже оба весело смеялись собственной неловкости. Давно уже все кристаллики оказались в коробке, а они все еще шарили и шарили в темноте, и обоим не хотелось прерывать это занятие. Наконец, девушка сказала: - Кажется, больше нет. В голосе ее промелькнула едва уловимая нотка сожаления. Затем попыталась выпрямиться и покачнулась. Герберт снова подхватил ее под руку, помог выпрямиться и поднялся сам. - А что это у вас? - спросил он, поднимая коробку. - Медный купорос, - ответила девушка. Герберту это ни о чем не говорило. - Весь вечер просидела в лаборатории, - продолжала девушка. - И вот получила немного. Давайте мне коробку. Коробку Герберт не отдал. - Давайте, я немного понесу ее. Мне все равно делать нечего. А вы мне расскажите, для чего вам этот... - он никак не мог вспомнить название. - Ну, эти вот... - Медный купорос? Хочу попробовать опылить им растения. Жуки напали. Пока еще немного, но есть... Выгрызают в листках дырочки, а потом получается не лист, а сплошное кружево. Растение и засыхает... Главное же - тетрагоны их не едят. Мы прочитали все, что есть в библиотеке по защите растений. Наверное, мы далеко не все нашли... На Земле применяли очень много всякого... Но получить его трудно, технология сложная... Самое простое - медный купорос. Вот и хору попробовать завтра опрыскать растения раствором... Что такое медный купорос, Герберт не знал. Да и много из того, что говорила девушка, было для него тайной за семью замками. Но с жуками, о которых говорила девушка, сталкиваться ему уже приходилось. - А вы не пробовали настой табака? - спросил он. - И еще хорошо садить вперемешку с овощами петрушку и укроп. Их запах отгоняет жуков. Пришло время удивляться девушке: - А что такое табак? Про петрушку я тоже прочитала. Только это - на будущее... - Табак? - удивился в свою очередь Герберт и вспомнил, что не видел в поселке ни одного курящего человека. - Это такое растение. Его листы курили у нас на плантациях... - А... Вы из этих... - Герберт услышал в голосе девушки разочарование. - Вы знаете, - поторопился он исправить впечатление от его слов. - У меня есть немного табака. Дома. Я сегодня приготовлю отвар. А завтра его можно будет развести водой и побрызгать на растения. Жуки сдыхают сразу же! - он немного покривил душой: далеко не все жуки "сдыхали сразу же", он это знал по собственному опыту. - И веничек сделаю из травы... - Какой веничек? - Как какой? Которым брызгают. В одну руку берется ведро, в другую такой веничек... Окунаете его в ведро и брызгаете... Девушка рассмеялась... - Мы найдем что-нибудь более современное. Но все равно, спасибо вам. Приходите завтра в поле и приносите свой отвар. Попробуем, что из этого получится. Вы меня узнаете? - Конечно! - чуть не вскричал Герберт. - Я вас из тысячи узнаю! - Ну, посмотрим завтра. На всякий случай - меня зовут Сабина. В честь одной из первых. Так что приходите, а вас буду ждать. С этими словами она выхватила из его рук коробку и скрылась за живой изгородью. Герберт постоял немного и направился домой. Но теперь он шел не расслабленно, как в начале вечера. Он шел твердой походкой уверенного в себе человека. - Пусть будет все, что угодно, - думал он, - но я сегодня выгребу все сигары, что есть в доме! Пусть старик отвыкает от курения. Да и я - тоже! 9 - Где вы хранили все это? - спросил Каури, указывая на уставленный закусками стол. Он окинул взглядом кухню. - У вас даже холодильника нет? - Это не мы хранили, - ответила Вайлит. - Все это я получила по продуктопроводу из поселкового Дома Питания. - И там всегда все это есть? - Конечно. Многие предпочитают ужинать дома. Надо только запросить, что в наличии, и сделать заказ. Правда, только холодные закуски. И вино. А чай я вам и сама налью. А если хотите горячего - можно пройти в Дом Питания, это - рядом. - Кто же уйдет от такого стола? - воскликнул Каури. Андрей налил всем золотистого вина. Некоторое время все сосредоточенно ели, перебрасываясь незначительными фразами. Когда первый голод был утолен, снова начались взаимные вопросы и рассказы. Гостю пришлось говорить больше. - Трудно мне приходится, ребята, - говорил, он. - Сразу из рабства - к свободе, слишком сложный переход. Предрассудков у них в сознании - хоть пруд пруди. С молодежью еще так-сяк... А старики... Чуть что - и вспоминают запреты. Веками ведь им вколачивали в голову и Бога, и законы первого Джошуа... От техники шарахаются, все стремятся вручную сделать. Оно, конечно, и понятно. К машинам привыкнуть трудно... Сады уже поливаем. Привыкли. И землю пашем тракторами. А вот механическое доение - никак ввести не можем... Все говорят, что молоко "пахнет железом". - Я думаю, вы справитесь, - сказала Вайлит. - И среди них найдутся люди, стремящиеся к новому. Особенно, среди молодых. - Естественно. У нас уже есть свои трактористы и даже трактористки! Хорошие девчата! И грамоте мы их обучаем. Вот скоро подсоединимся к вашей памяти, так они и читать все поголовно начнут! - Я даже завидую вам. Немного, - сказала Вайлит. - Такое благородное дело! - она поднялась из-за стола. - Вы меня простите, ребята. Мне завтра надо очень рано вставать. Андрей, я постелю Каури в большой комнате, покажешь ему, где что. После ухода Вайлит друзья выпили еще по бокалу. - А я так и не спросил тебя, что привело тебя в наши края? - Понимаешь... Демонтировали мы корабельные ЭВМ. В ракетах Пендергастов... Да и ваши поселки кое-что подкинули, и наши ребята с "Пасионарии". И ставим их на плантациях. Пока замкнули на них полив, еще кое-что по мелочам... А ребята из ваших поселков уговаривают нас подключиться к общей Системе. Технически это не сложно, а вот психологически? Понимаешь, на Земле я с такой Системой не сталкивался. Уровень автоматизации производства и там высокий... Да что я тебе рассказываю? Как будто ты сам не знаешь? Вот я и хочу у тебя спросить... Ты больше всех наших уже прожил здесь, и с Системой хорошо знаком... Вот и скажи мне как она, на свежий взгляд? - Прежде всего, давай определимся: что такое Система? Система - это комплекс ЭВМ. Всех-всех. И производственных, и домашних, и учебных... В каждом доме есть своя машинка, и у нас тоже... Но они все связаны в единое целое, поэтому и зовут его, комплекс, Системой. Она контролирует все, вплоть до состояния здоровья каждого человека. Вот, например, мы сегодня с тобой чуть-чуть выпили, а она завтра меня за это накажет: часть блюд меню окажется за чертой запрета. Для меня, естественно... Зато у терриан не бывает нарушений в желудке. Никаких язв и гастритов. Тут человек еще и не подозревает, что он простужен, а ему уже машины рекомендуют лечение... Библиотека - через Систему. Вызови в свою домашнюю память любую книгу - и читай на здоровье. Производство - тоже. Как тебе делали технику? Включили автоматические линии - и получай свои насосы. Кое-что дали прямо из поселков, теперь восполняем... И наш трактор где-то у тебя работает. И снабжение... - он поглядел на часы. - Как раз сейчас Система сравнивает наличие запасов во всех поселках. Потом даст команду складским автоматам приготовить на утро посылки во все поселки. Куда что: куда рис, а куда и гречку. Куда детали к трактору, а куда заготовки для них. Утром все это отправятся. И обучение детей идет через Систему, - он рассказав про девочек Джейн. Каури выслушал его с интересом. - И связь... Хочешь поговорить с Тойво? Пожалуйста, набери его личный код - и Система отыщет его в любом поселке: она точно знает, где находится каждый житель планеты... - Ты прочел мне целый панегирик! - У Системы есть достоинства, есть и недостатки... Скажем, связь. Связь я могу осуществлять только в определенное время, чтобы не мешать программам. Только вечером и ночью, пока не начались занятия в школе. Представь, что Система обслуживает почти шестьдесят тысяч школьников, и каждого индивидуально! Правда, в каждой школе своя машина, но нет-нет, да и вызывают главную память, а то и оператору приходится вмешиваться... - Слушай, а тебя не угнетает необходимость, подчиняться этой Системе? Все-таки, она же машина, не живая, бездушная? - Знаешь, сначала мне было немного не по себе. А теперь - ничего, привык. Да и управляет-то мной не машина, а программа. А программу делали люди. Живые, настоящие. И душу они в свое дело вкладывали. Бот хоть та же школьная программа. Обучает только одного ребенка. Способный парень, получается у него, программа идет дальше, глубже. Рядом такой же мучится с таблицей умножения, а этот уже корни извлекает... А у другого язык пошел лучше, так он в нем дальше ушел. А в результате, смотришь, кончили школу ребята - один почти инженер, а другой - садовод. К чему у него больше способностей, тому он лучше и обучился. И гораздо меньше проблем с выбором профессии... Короче, человек себя разгрузил от рутинного труда. Все, что не хочет делать человек, - делает автоматизированное производство. А человек получил свободу воли - делать то, что ему нравится. И возможности у него для этого - хоть отбавляй. - Пожалуй, ты меня уговорил... В этом что-то есть, какое-то рациональное зерно... И как им удалось ее создать? - Это очень долго рассказывать. В этой Системе - вся история терриан. Их ведь сперва было очень мало. Рук не хватало. Скажем, школьная программа родилась из небольшой программы. Ее еще Первые сделали. Все уходят в поля, а дома остаются ребятишки. А ведь маленькие все были. Как заплачут - включается экран, а на экране - мама. Сказку расскажет или еще что. Мультик покажет... А в поле - включается сигнал: требуют кого-то из женщин срочно к детям. Кто ближе, та и пошла. А потом росли дети, стали усложнять программу. Мне Вайлит рассказывала, нынешняя школьная программа оформилась почти в том виде, как она есть сейчас, примерно к четвертому поколению. Так же и другие программы. Они все вызывались жизненной необходимостью. Сама машина, даже весь комплекс Системы думать не может. Он выполняет только те программы, какие в него заложили люди. - Больше всего меня привлекает школьная программа. Тут заложена возможность в короткий срок произвести переворот в мышлении бывших рабов. - Точно. Они получат современные знания, а, значит, два-три, поколения - и с остатками рабской психологии будет покончено. Слушай, а тебе завтра рано вставать? - Мне завтра часов в девять надо быть в Хантерсвилле. - Тогда я сейчас закажу тебе на восемь утра вибролет. Видишь, еще одно преимущество Системы? А теперь пошли спать. Завтра снова обычный рабочий день. ПЕСНИ БОЛЬШОЙ РЕКИ (вместо эпилога) Все на свете имеет свой конец. Пришла пора расстаться и нам с этой симпатичной планетой - родной сестрой нашей замечательной Земли. А ведь мы только-только заглянули в этот неведомый для нас мир. Мы не побывали ни на одном террианском празднике, не видели заводов и полей Терры. Не добывали на Южном материке, где оставлен без вмешательства человека подлинный животный и растительный мир Терры. Прежде, чем отправиться на этот материк, и люди, и средства передвижения проходят длительную санитарную обработку, чтобы не занести туда семена земных растений или бактерий. Сегодня "Пасионария" отправляется в далекий путь - домой, на Землю. Сегодня Терра прощается со своими гостями. Впрочем, не только с гостями. Большая часть экипажа остается здесь, на Терре. Вместо них полетят на Землю представители терриан. Отправляется на Землю слепой Джо-скрипач. "Народ Каури", так назвали себя бывшие рабы Пендергастов, доверил ему выступить, от их имени в Совете Наций. И еще два депутата Терры вылетают на Землю. Один - чтобы представительствовать в Совете Объединенного Человечества, другой - в Совете Наций от терриан. Мы не встречались с ними. Поэтому их имена нам ничего не скажут. На Терре любят праздники. И проводы "Пасионарии" превратились во всепланетный праздник. Около озера Кузнецов построен огромный стадион. Здесь будут проводиться всепланетные спортивные игры. В них участвуют представители обеих этнических групп и члены экипажа "Пасионарии". Здесь же выступают, поэты и композиторы, певцы и артисты. Словом, настоящий фестиваль. Ежедневно трибуны стадионов и театров, вмещающие около ста тысяч человек, заполнены до отказа. На этих трибунах мы видим Андрея и Вайлит, Каури и Ингрид, Мванзу и Ока-о-Иру. Все они остаются здесь, на Терре. И не только они. Еще и Ндоло, и Лемма, и Нью. Все они решили помочь Каури. Им предстоит огромная работа - преодоление предрассудков в умах людей народа Каури. Предрассудков, воспитанных двухвековым рабством. Уже сейчас в садах бывших плантаторов работают дождевальные установки, появились на полях тракторы и комбайны. Папуасские ребятишки обучаются в школах, а молодежь научилась пользоваться библиотекой. И все-таки нет-нет, да и всплывет где-нибудь слово "грех", нет-нет, да и упомянет кто-нибудь Бога или выразит страх перед его карами. Должно смениться не одно поколение, пока окончательно не забудутся жестокие законы "белых хозяев". Сегодня - последний день фестиваля. Сегодня закрыты театры. Все собрались на стадионе. Вот уже прозвучали прощальные слова капитана корабля - Франсуа Дюма. И сейчас на импровизированной трибуне посреди поля стоят Джо-скрипач и его белокурая жена. Они исполняют свое последнее произведение - "Песни Большой Реки". Вот Джо поднял смычок, пальцы Сью легли на клавиши... Стадион замер. Далеко не все жители Терры смогли попасть на стадион. Большая часть осталась дома. И сейчас они также замерли перед своими экранами, ожидая первых звуков мелодии. В маленьком домике молодоженов на острове Ласточки смотрят на экран Герберт Этвуд и его молодая жена - Сабина. Та встреча в темноте окончилась для них крепкой дружбой, перешедшей в любовь. И Герберт уже не испытывает чувства одиночества и раздвоенности - он нашел свое место в этой жизни. Со смешанным чувством сожаления и ненависти слушает свою внучку миссис Элоиза Пендергаст. Ее и только ее обвиняет она во всех "бедах", обрушившихся на плантаторов. И в то же время где-то в глубине души она гордится ею и завидует ей. В большом школьном зале сидят перед экраном малыши. И Энн, и Бесс не могут не удержаться, чтобы не показать пальцем, что вот - это дядя Сурен, а вот та - тетя Флория. Здесь же сидит и Тойво Маттикайнен. Он остается на Терре, чтобы изучить все наследство, доставшееся ей от матери-Земли, и обучить все население интерлингве. Скоро, очень скоро появятся еще корабли с Земли, надо подготовить население Терры к встрече. Теодор и Джейн отвлеклись от своих кастрюль и сковородок. Они тоже следят за экраном. Ничего не случится, если один раз весь обед приготовят автоматы. Все равно во всех Домах Питания на всей Терре автоматы готовят "салат дядюшки Тео" и "суп тетушки Джейн". Джейн плачет. Ей вспомнилось все, все. И Теодор старается ее утешить. А с экранов несутся мощные аккорды. Полную безысходной тоски и ненависти, "Песню гнева" сменила торжественная мелодия "Гимна освобождения". Ее светлые, ликующие звуки переходят в последнюю часть - "Песню труда". И каждый, кто ее слышит, понимает, что только труд, радостный, свободный труд, направленный на благо всего общества, каждого его члена, труд не подневольный, не обогащающий одного за счет других, только этот труд приносит людям удовлетворение. Только он делает человека - Человеком! Очень скоро яркая звездочка "Пасионарии" скроется в беспредельных просторах космоса. Скоро, очень скоро "Песни Большой Реки" прозвучат во всех уголках обжитого человеком Космоса.