прошло и двух минут, как на прогалине появились всадники. Двое. Посреди прогалины чернела громадная невысыхающая лужа. Джо и Мэри только что проезжали мимо нее. - Смотри, - сказал один из всадников. - Следы! Второй соскочил на землю и стал их рассматривать. Джо поднял ружье. - Это не они, - сказал осматривавший следы, - это молодой Этвуд. Я так и думал, что это кто-то из наших. Видишь, только копыта, а следов колес нет. - А разве молодой Этвуд с нами? - Он мог приехать позже и отправиться на собственный страх и риск. - Возможно. - Они выехали на опушку. - Теперь голоса доносились глуше, но содержание разговора еще можно было разобрать. - Смотри, он повернул налево! - они говорили о следах, оставленных лошадьми Мэри и Джо. - Я же и говорю: на свой риск и страх. Значит, примерно через час они встретят Ричарда. Все наши партии идут вдоль леса и ищут выходной след повозки. Голоса замерли вдали. - Они кого-то ищут, - сказала Мэри, - но не нас, потому что ищут следы повозки. Давай проедем чуть подальше и затаимся. Хорошо? Однако, не проехали они и полумили, как наткнулись на следы колес. - Смотри, Джо - сказала Мэри, - это те следы, которые они искали! Судя по следам, повозка недавно выехала из леса и нырнула в неглубокую лощину. - Джо, может догоним его и скажем, что его ищут? - А зачем нам это? - Но ведь ищут-то белые? Значит, ищут черного. А раз черного ищут белые - нам он друг, а им - враг. А вдруг он не знает, что его ищут? Джо хотел было ей возразить, что пока о них не знают ничего и т.д., но она уже тронула свою лошадь и выехала из леса. Ему ничего не оставалась делать, как последовать за ней. - Если уж ехать - то быстрее. Они пустились во весь опор по лощине. Следы вывели их за холм, покрутились между кустов, нырнули в другую лощину, опять покрутились между кустов и обогнули большой холм. Теперь перед ними открылся длинный спуск к реке. У самого берега стоял привязанный плот, на него въезжала повозка, запряженная парой. Вернее, она не въезжала, ее пытались затолкать туда мужчина и женщина, помогая лошадям. На повозке сидели девочки в цветных платьицах. - Видишь! - сказал Джо. - А ты говорила - черные! - Мужчина-то - черный. - Да нам уже все равно, скоро сюда примчится вся свора. Если мы не попадем на плот - нам несдобровать! - и они пустили коней по откосу. Девочки первыми увидели их. Мужчина выхватил из повозки ружье. - Не стреляйте! - закричала Мэри. - Мы - друзья! Мужчина и сам уже увидел их белые одежды и черные лица и положил ружье в повозку. Джо молча соскочил с коня, кинув поводья Мэри и уперся своим сильным плечом в задок повозки. Старый негр хлестнул лошадей, и повозка вкатилась на плот. - Надо спешить, - сказала Мэри, - мы опередили их примерно на час! - Часа нам хватит, - ответил старик, помогая Джо завести лошадей на плот. Он раздал всем весла и перерубил канат. Несколько взмахов, и плот выскочил на стрежень. Течение подхватило его и понесло. Они гребли изо всех сил, но, если то место, от которого они отплыли, стремительно унеслось назад, то берег отдалялся очень медленно. Но вот, перед поворотом, течение резко вильнуло, и плот закачался в спокойной воде заводи. - Не знаю, как бы я управился без вас! - сказал старик, вынимая свое весло и начиная толкать плот ко входу в протоку, открывшуюся перед ними в глубине заводи. Джо сделал то же самое. Только-только успел плот полностью скрыться в протоке, как на верх откоса, ведущего к реке, выскочили первые всадники. 17 Как Ричард Пендергаст ни торопился, первым на берегу реки оказался Арчибальд. Река спокойно несла свои величавые воды, прибрежные ивы низко склонили свои ветви, заросли камышей колыхались под ветром. И нигде не видно было ни души. А между тем, на берегу имелись явственные следы недавнего пребывания человека: на вкопанных в землю столбах висели концы обрубленных канатов, у самого берега вода еще не успела размыть вмятины от концов бревен, следы колес и копыт обрывались около этих вмятин, в одном месте сохранился четкий отпечаток ноги человека. Спешившись, они внимательно рассматривали все эти следы. - Ушли, - вздохнул кто-то, - теперь ищи их по всей Реке! - Далеко не уйдут, - сказал Арчибальд, - вниз по течению они уплыть не могли - их перехватят на первой же плантации, а вверх - плоты не ходят. - Я предлагаю, - вмешался молодой Аллисон, - вернуться в Пендергастхилл, ближе ничего нет, взять лодки и обшарить все протоки и заливы левого берега. Где-то же они должны причалить! Да и плот вещь такая, что в карман не положишь! - Пожалуй, лучше и не придумаешь, - проговорил Арчибальд, - ну и придется же нам полазить в этих зарослях, - он кивнул на противоположный берег, - там такое месиво проток, озер и болот - месяц пролазим и то, может, не хватит. - Кстати, - сказал молодой Аллисон, снова начавший приглядываться к следам, - сколько у них было лошадей? - Обычно повозку запрягают парой, - слегка пожав плечами ответил Арчибальд. - А тут следы по меньшей мере четырех! - он еще внимательнее стал рассматривать следы. - Смотрите-ка - этот след я уже видел! Там в лесу... Та же подкова Этвуда... Тогда я подумал, что это молодой Этвуд. - Герберт лежит больной у себя дома! Его нашли в лесу привязанным к дереву, и конюха - тоже. Ваш пастух сбежал и с ним девка. А Сильвестр прозевал это дело! Так это они отобрали у Этвуда ружье и лошадей! - Ох и попадет же Сильвестру! - Уже! Там старик рвет и мечет! - Тем лучше для нас, - сказал подъехавший Ричард, - прихватим всех вместе! Значит так: сейчас все возвращаемся ко мне, берем лодки, грузимся и едем. Я примерно знаю, где их искать. - Откуда? - Как-то при мне Питер говорил отцу, что он построил домик в предгорьях, там разбил огород... На третьей речке вправо... Там мы их и найдем! - при этом Ричард промолчал об особых обстоятельствах, сопровождавших этот разговор. И вся гурьба вскочила на коней и тронулась в путь. 18 Еще там, на Земле, когда первые эмиссары мистера Джошуа Первого появились на Новой Гвинее, люди племени каним-ха жили почти в каменном веке. Мистер Джошуа многое обещал, но многое и выполнил: племя получило скот, металлические орудия труда и т.д. Словом, он сумел завоевать доверие этих бесхитростных людей, и они разрешили ему построить дома и собор и даже послали к нему своих детей для обучения сложной для них науке ухода за скотом и выращивания незнакомых растений. За два века рабства потомки этих детей начисто забыли свой родной язык, а название племени превратилось в имя родоначальника, которого мистер Джошуа Первый отождествил с Каином. В его версии "Евангелия" родоначальник черных Каним убил Авеля, родоначальника белых, и именно поэтому Бог отдал черных в рабство белым. Однако осталось в подсознании этих людей, или, как говорится, в крови, кое-что от опыта первобытных охотников, и они гораздо легче чувствовали себя один на один с природой, чем белые. Если бы старый Джо знал, что Ричарду известно, пусть даже приблизительно, место, куда они пробираются, он, наверное, изменил бы свой план. Он мог бы поторопиться и потратить на весь путь три дня вместо пяти, а затем, пополнив запасы, бежал бы дальше и дальше. Но, к сожалению, он не знал этого. Поэтому в первый же день они с Джо Куамом истратили несколько таких драгоценных часов, чтобы отвести плот совсем в другой рукав протоки, подальше от места настоящей высадки, затем в челноке, заранее приготовленном на плоту, перебрались обратно, и еще несколько часов затирали следы колес и копыт до тех пор, пока повозка не выехала на каменистый грунт гривы, уходящей от реки, на котором следов уже не оставалось. И только проехав десяток миль по гриве, хотя она и уводила их в сторону, и вымокнув под сильным ливнем, который их только обрадовал, так как должен был окончательно смыть все следы, они почувствовали себя в относительной безопасности. И все-таки Джо не поехал прямо, а еще кружил и кружил предгорьями, тщательно запутывая следы. Мэри и Джо Куам целиком и полностью подчинились опыту старшего по возрасту и всячески ему помогали. Джейн же была безучастна ко всему, даже девочками своими занималась мало и замучила всех догадками, встретит их Питер в домике или приедет позже? Но вот трудный путь остался позади. В тени громадной скалы, нависшей над всей долиной, притаился маленький домик, скорее даже просто хижина, ибо он состоял всего из одной комнаты. От реки его закрывала густая посадка деревьев, хотя она же и выдавала присутствие человека. Хотя это место и не попадало в зону, обработанную дефолиантами, земные травянистые растения, в своем победном марше по планете, уже захватили предгорья, более же медленно растущие деревья сюда еще не дошли. Маленький ручеек стекал со скалы живописным водопадом и пробегал чуть ниже хижины по склону, теряясь дальше в кустах, окаймляющих речку. Огород оказался достаточно большим, чтобы прокормить всех, только надо было навести в нем порядок: выполоть сорняки, разрыхлить землю и т.д. - Когда же приедет папа? - спрашивали обе девочки, но Джейн только начинала плакать в ответ, а все остальные тоже ничего не могли сказать. Джейн утверждала, что с ним случилось самое страшное (по ее мнению), что он отказался от нее и женился на внучке старого Пендергаста. И старый Джо и Джо Куам убеждали ее, что, если бы это действительно было так, их точно встретили бы в домике, только не Питер, а преследователи. И тогда она решила, что его убили, и еще больше замкнулась в себе, тем более, что она привыкла считать себя почти белой, а следовательно - госпожой, и никак не могла привыкнуть к тому, что Джо Куам и Мэри держат себя с ней как равные. Девочки, на которых она, занятая своими мыслями, почти не обращала внимания, все время крутились около Мэри и очень к ней привязались. За время пути одежда у всех перепачкалась и изорвалась, так что Мэри решила утро первого дня посвятить стирке и починке одежды. Мужчины отправились в огород. Джейн стала готовить обед, а Мэри собрала всю одежду и отправилась к ручью. Обе девчушки, Энн и Бесс, отправились помогать "тете Мэри". Они ушли подальше от дома, туда, где ручей вбегал в кустарник. Мэри раздела обеих девочек, искупала их в ручье, выкупалась сама и принялась за стирку. Обе девочки, которых она оставила голыми позагорать на солнышке, усердно ей "помогали". Устав от этой помощи, Мэри отправила их на песчаный бугорок. Они дружно улеглись на горячий песок. - Если долго загорать, - сказала Бесс, - мы станем как тетя Мэри! - Смотрите, тетя Мэри, к нам едет папа! - неожиданно вскочила на ноги Энн и заплясала на бугорке. Мэри стремительно бросилась к ним. С бугорка открывался прелестный вид на равнину, по которой струилась речка. Но Мэри не обратила внимания на красоту открывшегося вида: все ее внимание сосредоточилось на одиноком всаднике, который скакал по равнине, там, далеко внизу. По-видимому, всадник тоже заметил их, потому что он вскинул вверх ружье с надетой на дуло шапкой и помахал им в воздухе. - Я говорила! Я говорила! - затараторила Энн. - Видишь, тетя Мэри, это - папа! Я сейчас помашу ему моим платьем, чтобы он знал, что мы здесь! Но в этот момент на равнине показались еще всадники, которые во весь опор скакали к первому. - Это злые дяди! - вскричала Мэри и, подхватив на руки обеих девочек, бросив на произвол судьбы одежду, кинулась к дому. Пока мужчины прибежали с огорода и схватили оружие, пока Джейн спешно бросала в сумки разные припасы, а Мэри наспех одевала девочек, времени запрячь лошадей и уехать уже не было. Все выбежали из дома. Рядом со скалой, чуть в стороне от дома, тянулась каменная осыпь, заканчивающаяся обрывом к реке. - Все, - сказала Джейн, - теперь нам уже не убежать! Убейте меня и девочек... - Ну, нет, - сказал Джо Куам, - так просто они нас не возьмут! - Здесь к нам подступиться нельзя, - сказал старый Джо, пробираясь между камнями осыпи. - Слева - скала, справа - обрыв. Будем стрелять. Нам надо убить их всех, иначе они в покое нас не оставят! Джейн, возьми девочек и спрячьтесь там, в глубине, и прекратите нюнить, ты нас только сбиваешь с толку! А вы, - он обратился к Мэри и Джо, которых на всем протяжении пути обучал обращению с оружием, - не забывайте, чему я вас учил! Они залегли между камнями осыпи. Протянулось несколько томительных мгновений... И вот на поляну со свистом и гиканьем вырвались всадники и понеслись к дому. Одним из первых скакал мистер Сильвестр. Мэри глубоко вдохнула в себя воздух, затаила дыхание, поплотнее прижала приклад к плечу и плавно спустила курок. 19 Второй день команда Ричарда Пендергаста ехала вдоль речки, отыскивая следы пребывания человека. Вся равнина была покрыта густой травой, но кусты росли только по берегам, где они могли вырасти и сами, а ни огорода, ни посадки деревьев им не попадалось. Рассыпавшись длинной цепью, они внимательно осматривали оба берега речки, и кое-кто уже начал сомневаться в точности сведения Ричарда. Неожиданно молодой Аллисон подал сигнал. Его повторили справа и слева, и в течение десяти-пятнадцати минут вся команда, числом около сорока человек, собралась около него. - Только что вон на том бугре я видел ребенка! После непродолжительного совещания было решено ехать прямо на этот бугор. - Конечно, лучше бы подъехать к ним скрытно, - сказал молодой Этвуд, присоединившийся к ним перед самым отъездом. Ему вместе с Сильвестром предстояло оправдаться перед Советом Старейшин, и они старались больше всех. - Ты, кажется, боишься? - спросил Ричард. - Не то, что боюсь, да как-то не хочется подставлять себя под пулю. - Что? - удивился Ричард. - Ты думаешь, они будут стрелять? Да они на коленях поползут к нам, вымаливая пощаду! - Не знаю... - промолчал Этвуд. - У того негра, что отобрал у меня ружье, вид был очень и очень решительный. - Все равно, - воскликнул Артур, - нам не пристало бояться каких бы то ни было негров! Да уж если ты видел ребенка, так и ребенок видел тебя! Какая уж тут скрытность! Вскоре они уже стояли на бугорке, где незадолго перед тем резвились дети. - Смотрите, - закричал Артур. - Одежда! И вся кавалькада ринулась вверх вдоль ручья. Вот они выскочили на поляну. Прямо перед ними, как на ладони, стоял в тени деревьев дом. Рядом дымилась небольшая печка, стояли лошади, и только людей не было видно. Не ожидая команды, с воплями и свистом рванулись они вперед, к дому. Неожиданно Сильвестр, вырвавшийся вперед, вскрикнул и упал с коня, под Ричардом конь споткнулся и рухнул на землю, придавив ему ногу. Скакавшие рядом Аллисон и Этвуд кинулись ему помогать, Аллисон тут же схватился за правое плечо. И только теперь они услышали выстрелы. Атака захлебнулась. Люди и кони бросились назад, за пределы досягаемости ружейного огня. На поле остались три лошади и два человека - Сильвестр и один из Смайлсов. Молодой Аллисон и еще кто-то были ранены. Привыкшие к вечному слепому повиновению, никогда не встречавшие сопротивления, они были не очень храбры, эти молодые плантаторы. Поэтому предложение Ричарда повторить атаку не встретило поддержки. А кто-то вообще предложил "плюнуть, к черту, на этих негров" и отправиться восвояси. С этим предложением Ричард никак согласиться не мог, потому что оно шло вразрез с его честолюбивыми планами, и его поддержал Этвуд. - Погодите, - сказал молодой Аллисон, - им же некуда деваться! Пусть себе там сидят, в этих каменных норах, пока у них не кончатся припасы, а потом мы их возьмем голыми руками! Это решение устроило всех. Однако нельзя было сидеть на поляне, не зная, там ли еще беглецы или их уже и след простыл? Поэтому Ричард выделил несколько человек, которые, перебегая от куста к кусту, подобрались несколько ближе к укрытию беглецов и стали осыпать его градом пуль. Ответа не было, но когда один из Эллингтонов поднялся для очередной перебежки, пуля сразила его на месте. Это привело нападающих в ярость, несколько человек вскочили на коней и ринулись через поляну к лому. Еще двое остались лежать на земле, но остальные проскочили. Молодой Этвуд, слывший лучшим стрелком на всей Реке, забрался на крышу дома. Теперь положение беглецов стало гораздо хуже: они попали под перекрестный огонь. Старый Джо попытался переменить положение, чтобы взять под обстрел и дом, и тут же пуля Этвуда сразила его наповал. Ободренные тем, что от осыпи стреляют только двое, преследователи стали перебегать и под защитой кустов подбирались ближе к осыпи. По-видимому, судьба беглецов уже была решена. - Джо, - сказала Мэри, - если меня ранят, и я не смогу сама, ты убьешь меня, ладно? Лучше ты, чем они... - Ты сделаешь то же для меня, Мэри, - просто ответил Джо. Эти слова услышала Джейн. Она уже бесконечно устала от этой обстановки бегства, от всех этих переживаний и потрясений. Если бы она еще могла стрелять или что-нибудь делать, то, наверное, чувство безнадежности, которое испытала, услышав эти слова, не было бы таким острым. Теперь же она почувствовала такую безысходность, такую безмерную усталость от всех переживаний этих дней, в течение которых она была наиболее пассивным участником событий, что ей стало все-все безразлично. Она почувствовала, что уже больше не может, не должна жить, что это ей просто не по силам. Схватив большой нож, которым незадолго перед этим обрабатывала овощи, взяла за руки обеих дочерей и увела их дальше вглубь осыпи. Как в бреду, она повторяла: - Лучше я сама! Лучше я сама! Обе девочки, почувствовавшие настроение матери, как бы заразились им. Они молча шли за ней. - Сейчас мы придем к Боженьке, - уговаривала их и саму себя Джейн, - там не будет злых дядей, там за нами никто не будет гоняться! Иди ко мне, Энн, ты всегда была первая! Девочка молча стала перед матерью. Джейн занесла руку. - Еще не время, - произнес голос за ее спиной, и чья-то сильная черная рука вырвала у нее нож. ПАРАГРАФ НОМЕР СЕМЬ 7. При обнаружении на чужой планете местного разумного населения не вступать в контакт до обсуждения на совете корабля возможных форм и характера общения. Инструкция Первого Контакта. 1 Дюма буквально не находил себе места. Из радиорубки он мчался вниз, где у "задних ног" звездолета находилась наскоро сделанная мастерская. Здесь вся бригада слесарей, во главе с Германом Шмидтом, собирала дополнительные вибролеты. Капитан ничем не мог помочь им. Оба члена осиротевшей бригады "кузнецов", и Шмидт, и Ежи, отлично знали свое дело. Добровольных помощников у них тоже было больше, чем достаточно. Затем ноги сами несли его к электронщикам. Дюма ничего не спрашивал. Он молча останавливался за спиной Мванзы, погрузившего свою курчавую голову в раструб осциллографа, Мигель Гаучо и Ю Ван-Фуч сосредоточенно ковырялись тончайшими щупами в недрах разобранного спутника. Ю устало выпрямился и сдвинул на лоб громадные очки-лупы. Глаза его покраснели и слезились. Он потрогал за плечо индейца: - Отдохнем немного. Я уже ничего не вижу. Мигель молча выпрямился. Мванза поднял голову: - Половину плат проверили, каптайн, - все на "Пасионарии" знали, что, когда он волновался, то половину слов произносил на африкаанс. - Ну, что там? Никто не отозвался? Дюма покачал головой и проглотил вертевшийся на кончике языка вопрос. И так эти ребята проделали за четыре часа двухдневную работу. По-настоящему, следовало бы запретить им работать дальше. Никому не разрешалось больше двух часов работать с очками-лупами: человек мог потерять зрение. И в то же время спутник давал единственный шанс быстро отыскать оба вибролета - и Каури, и Андрея. - И надо же: два вибролета сразу и в один день! И как я не хотел их выпускать сегодня! - ругал сам себя Дюма, шагая от электронщиков. - Подумаешь, пропустили бы пару дней. Ребята спокойно отремонтировали бы спутник! И подумать только - одна пустяковая плата, а сколько времени забрала! И, конечно же, по закону зловредности эту неисправность найдут в последний момент! - Чиф! - прервал его мысленный монолог голос Леммы, выглядывавшего из кухни-столовой. - Что там слышно? - Все тоже, Лемма! - Зашел бы, перекусил, Чиф. С утра же не ел. - Ладно, потом... - Дюма резко остановился. - А электронщики ели? - Нет. Ни электронщики, ни слесаря... Три четверти экипажа не обедали. - Пожалуйста, возьми на поднос обеды и неси им, а потом - слесарям и радисткам... - Я уже носил, Чиф. Отказываются. - Скажи, что я приказал им поесть... Из своего отсека выглянула Юсика. На ее лице был написан немой вопрос. Обе ее помощницы выглядывали из-за ее плеча. Дюма молча покачал головой и пробежал в штурманскую. Все три навигатора были здесь. Разложив большую карту, они, наверное, в сотый раз набрасывали возможные маршруты обоих вибролетов. Программисты сидели неподалеку за маленьким столиком. Френк поднял голову и откинул назад свои иссиня-черные волосы: - Кэп, мы составили программу для спутника. Сначала в трех вариантах. Первый - наихудший, если никто не отзовется до запуска, ни Каури, ни Андрей... Коридор - двадцать восемь градусов на запад и семь на восток. Почему так? В паузу включилась Амелия: - Каури летел на запад. Почти, на запад. Его цель - предгорье. Так, километров тысяча - тысяча пятьсот... Пока не будем искать его дальше... Андрей летел на юг и потом на запад вдоль хребта. Он уже сообщил, что возвращается... - Спутник пустим челночно, - снова включился Френк, - почти по меридиональной орбите, через пять градусов. Тогда через шесть витков он прочешет весь район... Потом возвращаем его в начало со сдвигом на один градус... И снова... Дюма быстро прикинул: шесть витков - почти десять часов... А всего - порядка сорока. Как много! - А корректировку будем делать при выходе на обратную сторону, - добавил Абульхасан. - Остальные варианты - почти такие же, только коридор уже и сдвиг меньше. Он не сказал, что это за варианты. Но Дюма прекрасно понял недосказанное: если хотя бы один вибролет отзовется, коридор поисков сразу сузится. Дюма снова ринулся в радиорубку. В дверях он наткнулся на Нью. - Я же просил отдыхать! Вот-вот будет готов вибролет! Даяк покачал головой: - Не могу, шеф. Пробовал - не получается... За его спиной распахнулись двери. Запыхавшаяся, раскрасневшаяся Ингрид закричала с порога: - Каури отозвался! - Где он? Что с ним? - Ничего не знаю. Он только передал: "Иду с перегрузкой. Буду через час". - Перегрузкой! Что за черт! И неужели нельзя было больше сказать? - Это ясно, - вступился за товарища Нью. - Он боится, что ему не хватит энергии, и не хочет тратить ее на передачу! - Так, - сказал Дюма, всем своим существом ощущая, как сразу полегчала ноша. - Как только будет готов вибролет, пойдешь по маршруту Андрея. Только до той точки, где была последняя связь. В конце - два круга, с радиусом пятьдесят и сто километров... На высоте... Огни не зажигать, ни бортовые, ни хвостовые... Только локатор... Если на этом отрезке его нет - домой! Будем ждать спутник. Ингрид, - он повернулся к девушке, - передай по бортовому радио, что Каури отозвался. - Уже сделано, Франсуа. - Эх, если бы еще и Андрей отозвался... 2 Из всех человеческих состояний самое неприятное и тяжело переносимое - ожидание. Кажется, что время остановилось и ожидаемый момент никогда не наступит. Даже все давно проверенные способы убиения времени в часы ожидания не помогают. Так было и с Дюма. Только что ему казалось, что время мчится куда-то чуть ли не вскачь, после каждого обхода "Пасионарии" он убеждался, что прошла еще масса таких драгоценных часов, до конца намеченных работ еще очень далеко. И вдруг все остановилось. Минуты стали тянуться томительно медленно. Никакие обходы и разговоры не могли их заставить проходить быстрее. Этот час с небольшим, прошедший после первого сообщения Каури, растянулся для него, да и для всего экипажа, в вечность. Второе сообщение оказалось не менее загадочным, чем первое: "Приготовьте госпитальный отсек. Пассажирам потребуется помощь. На связь со мной не выходите". - Что за черт! - вскричал Дюма, прочитав эту радиограмму. - Откуда могли взяться пассажиры на необитаемой планете? - А может он нашел Андрея? - предположила Ингрид. - Бросьте, мадам, - отрезал Дюма, - в чудеса и нуль-транспортировку я не верю. Он нам сообщил, что он не один. Это - прежде всего. И что тем, кого он везет, может потребоваться помощь. Причем это явно разумные существа, иначе он не стал бы упоминать о госпитальном отсеке. И он боится, что радиограмму могут перехватить. Отсюда вывод - немедленно перейти только на прием. В эфир выходить только если отзовется Андрей. Ингрид побежала в рубку. Дюма обратился ко всем свободным членам экипажа, собравшимся около него: - Вам веем здесь лучше не толпиться. Мы не знаем, что за пассажиров везет Каури. На всякий случай прошу остаться снаружи только электронщиков. Всех остальных прошу удалиться и занять места по боевому расписанию. Электронщиков Дюма сознательно оставил, чтобы дать им хоть какую-то передышку. И еще он ничего не сказал Ингрид, выбежавшей из корабля. Заставить ожидать мужа во внутренних помещениях было бы слишком жестоко. Но вот, наконец, и настал тот удивительный миг, который всегда венчает часы томительного ожидания. На широкий луг опустилась стрекоза вибролета. На глазах у космонавтов из распахнутой дверцы выпрыгнул огромный негр в изодранной одежде, которую только при ближайшем рассмотрении можно было назвать белой. Его курчавые волосы сплелись на голове в плотную шапку. В руках он держал ружье, которое тут же привычным движением забросил за спину, и стал помогать спуститься по лесенке молодой негритянке с перевязанным плечом. Вслед за ней из вибролета выбралась молодая белая женщина, и наконец в дверях показался Каури со спящей девочкой на руках. Он передал ее негру, а сам снова скрылся в кабине. Негр повернулся, подал спящего ребенка на руки белой женщине и снова приготовился принять из рук Каури вторую девочку, которую тот как раз выносил из вибролета. - Где они у него там помещаются? - пробормотал Ю за спиной Дюма. - Ведь в вибролете всего четыре места, да и те такие тесные. Но Дюма не слушал его, он уже сорвался с места и побежал к вибролету. Следом кинулась Ингрид. Услышав их шаги, Джо, а это несомненно был он, обернулся и тут же вскинул ружье: прямо к ним бежали два белых человека - мужчина и женщина. Позади виднелись и другие. Их одежда - голубые комбинезоны - не оставляла сомнения, что это - хозяева. И Джо, и Мэри тут же забыли, что их спаситель также носит голубой комбинезон. Каури кошкой прыгнул из вибролета и успел толкнуть Джо в момент выстрела. Пуля ушла в небо. - Аа, предатель! - закричал на него Джо и хотел ударить прикладом. - Каури! - истошно закричала подбегающая Ингрид, и этот крик остановил руку Джо: - Каури? Так ты - Каури? Каури только утвердительно кивнул головой, не понимая, почему его имя вызвало такую реакцию. Но и спросить он ничего не успел: заплакала, зарыдала, упала не землю Джейн и забилась в конвульсиях: нервы не выдержали нового потрясения. Ингрид бросилась к Каури, обнимая и целуя его. Она все время старалась стать так, чтобы оказаться между ним и этим страшным полуодетым человеком с ружьем. Вслед за Дюма, прибежавшим вместе с Ингрид, громадными прыжками примчался Мванза, один вид которого успокоил и Мэри, и Джо, подоспели и другие космонавты. У всех на языке, вертелись одни и те же вопросы, но Дюма не дал никому и рта раскрыть: - Скорее несите эту женщину к Юсике! Всем остальным и тебе тоже, - это к Каури, - под душ, и к Лемме. Потом - курс успокаивающего гипноза и сон до завтра! - его взгляд остановился на перевязанном плече Мэри. - Ингрид! Нет, лучше ты, Ока, - он вспомнил реакцию Мэри, - эту девушку тоже к Юсике. И все двинулись к "Пасионарии". Только девчушки спали непробудным сном на руках у несущих их людей. 3 Спутник запустили среди ночи, почти перед утром. Коридор сильно сузили: пять градусов на запад и десять - на восток от меридиана Пасионарии. С самого утра, только-только упали на траву первые лучи, Дюма разослал вибролеты по всему маршруту Андрея. - Спутник - это хорошо, - говорил он, провожая пилотов, - но ведь его оборот - полтора часа! На весь коридор ему нужно двадцать пять с половиной часов - почти сутки. И то, если брать через градус. А если через полградуса - так и двое. А сутки-то уже прошли! И еще он предупредил всех, чтобы были максимально осторожны. Летели только на большой высоте и очень внимательно осматривали местность: планета оказалась населенной! Издавна, еще только запустили первые спутники, еще только первый космонавт совершил свои витки вокруг Земли, человечество стало думать о встрече с другими разумными существами. Сперва проблемой-контакта занимались только писатели-фантасты, потом включились отдельные ученые и целые научные коллективы... К моменту взлета "Пасионарии" ИПК - Инструкция Первого Контакта - была полностью разработана и утверждена Советом Объединенного Человечества "для обязательного использования". Злополучный седьмой параграф не давал покоя Дюма. Правда, к нему было еще примечание мелким шрифтом, точного текста которого он не помнил. Но твердо знал, что в нем говорилось "об особой необходимости" или "чрезвычайных обстоятельствах". По-видимому, Каури считал, что это и были те самые "чрезвычайные" обстоятельства. И все-таки этот параграф никак не выходил из головы. Дюма понимал, что Каури сознательно не вышел на связь ни в один из контрольных сроков. Ему и в голову не могло прийти, что здравомыслящий человек может отказаться от средств связи. Именно поэтому Каури и радировал о своем возвращении, только отлетев от места событий на добрые полтысячи километров. Этим же объясняется и туманность текста сообщений. Этот громадный негр с ружьем, свежая рана на плече негритянки, само поведение этих людей, - все говорило о том, что они только что пережили какую-то схватку. Видимо, Каури извлек их прямо из боя. Юсика говорила, что женщина ранена не более трех часов назад. В том, что эти люди имеют земное происхождение, Дюма нисколько не сомневался. Об этом свидетельствовало уже то, что они понимали английский язык. Историю о побеге с Земли, рассказанную Тойво Маттикайнен, знали все на "Пасионарии". И реакция негра на имя Каури подтверждала самые невероятные предположения. И эти же предположения заставили Дюма опасаться неведомых осложнений. Ему вовсе не улыбалась перспектива оказаться со своим малочисленным экипажем перед необходимостью вести войну с неизвестным противником. Все эти мысли не давали ему покоя. И когда Юсика сообщила, что все чужие наконец получили необходимую помощь и крепко спят в госпитальном отсеке, Дюма, мысленно извиняясь перед Каури, которому пришлось отдыхать всего несколько часов, попросил Ингрид разбудить его и прийти в капитанскую каюту. Видимо, злополучный седьмой параграф беспокоил не только капитана, потому что первые же слова Каури, сказанные прямо на пороге каюты, были: - Капитан, вам не о чем беспокоиться. Я сделал все как надо. Те никогда не узнают, что они остались в живых! - Кто - те? Какие люди? Почему в живых. Садитесь же, - это было сказано потому, что вслед за - Каури в каюту вошли Ингрид и Тойво, а за ними протискивался кто-то еще. - Каури, рассказывай все по порядку. Пока наши гости еще спят, я должен узнать все-все. И не торопись. Юсика говорит, что они проспят еще не меньше двух-трех часов. Каури сел, подумал с минуту и начал свой рассказ. Он сидел, чуть прикрыв глаза, чтобы сосредоточиться, в то же время внимательно наблюдал за лицом Дюма: все ли ему понятно. 4 Горы были сравнительно молоды. Долгая, кропотливая работа воды и ветра еще не успела сгладить почти вертикальные откосы складок, и они так и шли параллельно главному хребту недалеко друг от друга. Одна скала привлекла внимание Каури: огромная львиная голова стояла прямо на краю складки. Поскольку полет был разведочный и, в основном, посвящался съемке поверхности и, так сказать, визуальному осмотру, Каури не собирался останавливаться, но геологический молоток он всегда брал с собой. Когда вибролет подлетел ближе к скале, сходство с львиной головой исчезло. Каури посадил вибролет на плато и стал осматривать скалу. Что-то прожужжало над ухом. - Странно, - сам себе сказал Каури, - почти как на земле: пчелы, только летают быстрее, - он стал оглядываться, отыскивая взглядом пчелу. Еще одна прожужжала и упала в двух шагах от Каури. - Надо привезти Ингрид одну, - сказал он и наклонился. Перед ним в мелкой траве лежала самая обычная пуля. Первой, почти инстинктивной, реакцией явилось желание лечь на землю. Каури так и сделал. Потом стал осматриваться: кто это из своих вздумал так шутить? Эту мысль он тут же отбросил, никого из экипажа "Пасионарии" здесь не могло быть. - Ха-ха, кошки-собаки! - проговорил он любимую поговорку Ежи Ковальского. - Однако! Но лежать не имело смысла: пуля была на излете, значит, стреляли не в него. Каури прополз несколько метров к краю складки, укрылся за большим камнем и выглянул вниз. Открывшаяся картина поразила его. Прямо под ним три человека лежали между камнями и отстреливались, чуть дальше под защитой скалы сидела молодая женщина. К ней жались две маленькие девочки. Прямо против них видны были и нападающие - несколько групп. Вибролет стоял за скалой и не был виден ни нападающим, ни защищающимся. В несколько прыжков Каури оказался в кабине. Инструкция по контактам запрещала вмешательство, но та же инструкция обязывала любого космонавта записывать все разговоры и делать снимки, если присутствие при этом не обнаруживалось. Нагрузившись микрофонами, фотоусилителем, биноклем, Каури снова заполз на свой наблюдательный пункт. Подключив микрофоны для записи, он принялся рассматривать в бинокль тех и других. - Странно, у них тоже есть черные и белые! - подумал он. Особое внимание его привлек старый мужчина, лежащий между камнями. Если бы дело происходило на Земле, Каури мог бы поклясться, что рассматривает в бинокль собственного деда. Именно в этот момент молодой Этвуд прорвался к дому, которого Каури видеть не мог. - Посмотрим, - проговорил он сам себе, - как звучит их язык. В полной уверенности, что услышит сейчас абсолютно непонятные слова, он подключил выход микрофона к унилингу. - Проклятый ниггер! Проклятый ниггер! - донеслось из динамика. Это кто-то из нападающих говорил вслух, посылая пулю за пулей. Затем он услышал вскрик старика и слова Мэри. Затем - бредовые слова Джейн. Моментально все инструкции выскочили из головы Каури. В два прыжка он оказался у вибролета, схватил реаспид, быстро надел лямки, застегнул пряжки и коршуном слетел вниз в тот момент, когда Джейн занесла нож. Это его рука вырвала у нее нож, это его голос произнес слова: - Еще не время! Однако долго говорить и рассусоливать не приходилось. Схватив на руки обеих девочек, Каури проговорил: - Скажи тем, пусть готовятся! Ну-ка, малышка, - это к девочкам, - надави вот-на эту кнопку и не отпускай, пока я не скажу. Это был и риск, и нарушение, инструкции. Если бы Девочка отпустила кнопку во время полета, реаспид бы выключился, и они все вместе упали бы. Но обе руки Каури были заняты. Они взлетели на складку. Каури посадил девочек на землю под большим камнем и, приказав не двигаться, ринулся вниз. Джейн ждала его, Мэри отползала по осыпи, Джо посылал пулю за пулей. Самым трудным оказался последний рейс. Во-первых, Джо ни за что на соглашался расстаться с ружьем, во-вторых, подбодренные отсутствием ответных выстрелов, нападающие резко усилили огонь и явно собирались броситься в атаку. Взлетев на верх, Каури сказал: - Теперь вы все в безопасности! - Нет, - сказал Джо, - пока мы живы, белые хозяева не успокоятся и будут за нами гоняться, где бы мы не были! - Надо взять старого Джо и похоронить, - сказала Мэри, - я не хочу, чтобы его тело досталось им. Новая мысль мелькнула у Каури. - Сейчас я сделаю так, что они будут уверены в вашей гибели, и заодно похороним Джо, - проговорил он, доставая из вибролета бластер. Он полоснул лучом по основанию скалы. Громадный камень дрогнул и медленно стал крениться. Крики ужаса донеслись снизу. Скала, постепенно увеличивая скорость и поворачиваясь вокруг оси, стала еще сползать. И вот она рухнула, еще в воздухе начав рассыпаться на части, и засыпала всю осыпь, с которой только что - так казалось нападающим - доносились выстрелы. Громадный кусок упал на дом, чуть не придавив Этвуда, успевшего прыгнуть с крыши прямо на спину своей лошади. Другие же, меньшие камни понеслись по поляне, сметая все на своем пути. - Гнев божий! - вскричал Ричард. Он не был бы Пендергастом, если бы не сказал так! Люди упали на колени и, под предводительством Ричарда, вознесли богу горячую молитву. Всем хотелось поскорее уйти с этого страшного места. Подобрав раненых и убитых, они вскочили на лошадей и вскоре исчезли на равнине. И только после того, как последний всадник скрылся за холмами, с плато взлетел вибролет. 5 Рассказ Каури многое объяснил, успокоил Дюма относительно седьмого параграфа, но все еще оставалась уйма вопросов, на которые Каури ответить не мог. Все время, проведенное им с этими людьми на плато, они почти не разговаривали, опасаясь привлечь внимание нападающих, а во время полета все неожиданные пассажиры Каури дремали, укачанные непривычным ощущением. Как только Юсика сообщила, что они проснулись, Дюма послал в госпитальный отсек Мванзу, Кваме, Ндоло и Ока-о-Иру, которую, впрочем, чаще называли просто Окой или Ирой, как кому больше нравилось. Сам же Дюма засел в своей каюте, куда пригласил Тойво и Каури. Конечно же, туда пришла и Ингрид. Время от времени сюда же прибегал кто-нибудь из черных членов экипажа, чтобы сообщить тот или иной факт из жизни местного населения. Около полудня картина в общих чертах прояснилась, и Дюма решил собрать небольшое совещание. Он не мог назвать его Советом корабля, так как многие не могли присутствовать: электронщики и программисты дежурили у экрана, все, кто мог водить вибролеты, улетели на поиски, в радиорубке остался дежурный радист на случай, если вдруг отзовется Андрей. В кают-компании собралось не более двадцати человек. Из спасенных пришли только Джо и Мэри. - А как эта женщина? - спросил-Дюма. - Неважно, - ответила Юсика, - очень плохая энцефалограмма. С большими отклонениями. Мы ввели транквилизаторы, так что сегодня кривая уже немного лучше. - А где девочки? - На лугу с Суреном. Он склеил из пленки громадный мяч, и они пошли его опробовать. - Итак, - начал Дюма, - давайте посмотрим, что нам известно. Первое, это факт, что на планете есть люди. Человеческое общество, стоящее на очень низкой ступени развития. Рабовладельческое общество. Но основано оно людьми Земли. Так что ИПК на данный случай не распространяется. Каури успокоенно закивал головой. - Как они сюда попали - неясно, - продолжал Дюма, - то объяснение, которое нам предложили, - он кивнул головой в сторону Джо и Мэри, - не выдерживает никакой критики. Они утверждают, что их предков перенес на эту планету Господь Бог. Понятно, что им так внушали, чтобы еще больше закабалить. Так сказать, не только физически, но и духовно. Я думаю, что рано или поздно, но мы выясним и эти обстоятельства; По-видимому, это общество просуществовало здесь не менее ста - ста пятидесяти лет, хотя Тойво и настаивает, что больше... - Я основываюсь на материалах своего архива, - вмешался Тойво. - Хорошо. Не будем пока вдаваться в историю вопроса. Не это сейчас главное. Давайте немного обобщим то, что нам известно о состоянии этого сообщества теперь. На планете имеется порядка пятидесяти плантаций. Наши гости насчитали сорок восемь, но они могли и упустить что-нибудь. Так что будем считать для круглого счета - пятьдесят. На каждой живет десять-двадцать человек белых и порядка пятисот черных... Итого, около тысячи хозяев и двадцать пять-тридцать тысяч рабов. Вопрос первый: должны ли мы вмешиваться? - Как ты можешь так говорить, каптайн! - вскочил Мванза. - Это же самый настоящий апартхейд! Извините, апартеид. Чистокровный, средневековый апартеид! Это даже не апартеид, а его высшая стадия! Должны ли мы вмешиваться? - в его голосе послышались нотки горечи. - Не только должны - мы обязаны вмешаться! Это наш долг перед всем человечеством! Это же не "общество". Это - раковая опухоль на теле цивилизации! А опухоль надо удалить своевременно, пока она не разрослась еще больше! - Не торопись со своими выводами, Мванза, - отвечал Дюма, - я тоже думаю так же, как ты. С нашей стороны было бы предательством, если бы мы оставили все так, как оно есть. Но и сил у нас маловато: тридцать шесть - против тысячи. Кроме того, надо сразу же решить, что делать с этими новоявленными рабовладельцами. - Всех белых надо убить! - сказал Джо Куам. - Ну вот! Тогда надо убить и меня, и Ингрид, и еще несколько человек, - Дюма показал рукой на присутствующих. - Нет, только хозяев! - Нет, нет! На это мы не пойдем. Хирургическое вмешательство необходимо, но не таким варварским путем... - Мы должны устроить им шумшир! - воскликнул Лемма. - А что это такое? - В истории моей родины, Эфиопии, этим словом обозначают отстранение от власти группы каких-либо людей и назначение новых. Это первоначально. А вообще - всякое изменение правительства. - Нет, - сказал Дюма, - твой шумшир нам не подходит. Это очень хорошее слово, и оно, конечно, годится для интерлингвы, но здесь нужно совсем другое выражение... древнее-древнее... Ликвидировать как класс! Вот как это называется! И никого не убивать! Только уж в случае крайней необходимости... Да и то я сомневаюсь, что здесь найдется хоть один человек, способный убить себе подобного... Легкий гул одобрения пронесся над столом. Джо и Мэри удивленно оглядывались вокруг. - Я вижу, вы не поняли, что я хочу сказать, - обратился к ним Дюма. - Я сказал, что не надо убивать всех хозяев. А надо сделать так, чтобы они уже были не хозяевами. Чтобы вообще не было хозяев. Никаких. Ни белых, ни черных... Поняли? По лицам и Мэри, и Джо было видно, что не очень. Но основная мысль, что белых хозяев не будет, им явно понравилась. - Ну, вот. Значит, первое, что нам предстоит сделать, - отобрать у них оружие. Но этого мало. На плантациях их оставлять тоже нельзя. Даже невооруженные, они опасны для своих бывших рабов. И не меньшей опасности подвергаются сами... Выходит, их мало отделить от рабов... Надо отдать им одну или две плантации, и пусть работают сами... - Они передерутся... - засмеялся Мванза. - Тут есть еще одно, - вставила Юсика. - Из их рассказов, - кивок в сторону Джо и Мэри, - я поняла, что белые на грани вырождения. У них почти не рождаются девочки. Только мальчики. Отделив их, мы обрекаем их на очень быстрое вымирание. - Или они начнут нападать на соседей и похищать женщин! - добавил Френк Хонани. - Правильно, черт возьми! Об этом я и не подумал! Но главное же мы решили: надо ликвидировать класс плантаторов! Одним нам не справиться. Нужна помощь местного черного населения... - Только объявить, что пришел Каури, - вставил слово Джо Куам, - и все пойдут на хозяев! - Вот такого стихийного выступления я и не хочу! - ответил Дюма. - Оно обязательно будет связано с большими потерями с обеих сторон. А я не хочу крови... Мы уже привыкли, что человеческая жизнь - самое драгоценное... - Надо провести подготовку... - сказал Мванза. - Тайно предупредить черных. Не всех, наиболее проверенных... - поддержал его Ндоло. - Подобрать таких людей на всех плантациях... - А в нужный момент... - Все правильно, - сказал Дюма. - Правда, такая подготовка требует много времени... Но и у нас оно есть: до вылета на Землю еще около полугода. Но пока... Пока мы будем заниматься только разведкой. Скрытно. Чтобы никак не выдать, что мы здесь! Этим займутся наши гости, Мванза, Каури, Кваме, Ндоло... Хватит? - Нет, - сказал Лемма, - включайте и меня, и Оку. Мы тоже не белые... - Правильно я сказал, Чиф? - Правильно-то, правильно... Только я не хочу ничего предпринимать, пока не выяснится, что случилось с Андреем? Пока мы не найдем его, ничего делать не будем! В кают-компанию неожиданно ворвались Сурен и обе девочки - у них лопнул мяч! Само собой окончилось совещание. Все отправились по своим делам. И одна мысль беспокоила большинство - где же Андрей? 6 Экипаж "Пасионарии" комплектовался из людей молодых. Только два или три человека родились до начала новой эры в истории человечества. Да и последние десятилетия перед провозглашением Эры Объединенного Человечества проходили сравнительно спокойно для населения Земли. Поэтому большинство членов экипажа имело весьма отдаленное представление об организации заговоров и революций. Правда, в библиотеке "Пасионарии" нашлось немало кристаллов с записями литературных произведений, повествующих о революционерах далекого прошлого. Каури, Дюма и многие другие с головой погрузились в изучение этих произведений. И все чаще приходили к мысли, что затеянное ими освобождение черных рабов следует отнести на более позднее время - когда можно будет привезти с Земли больше людей. В конце концов решили пока ограничиться разведкой. - Много людей я вам не дам, - сказал Дюма. - Мы еще не нашли Андрея. Да и про основную задачу, исследование природных условий, забывать не надо... И вот, наконец, первая разведочная группа в пути. Они взяли самый большой вибролет. И все-таки четверым в кабине, было тесновато. Кто его знает, вдруг кому-то из плантаторов вздумается прогуляться по зеленым лесам... Увидит непонятную птицу, пойдут слухи, и... прости-прощай, фактор неожиданности! Леса еще не дошли до предгорий продольного хребта, ограничивающего с севера бассейн Большой Реки. Между лесом и горами протянулась широкая полоса степи. Травы буйно росли на этой, почти тридцатимильной, полосе. В этой траве свободно мог скрыться всадник вместе с лошадью, не то что пеший. Поэтому все: и Мванза, и Ока-о-Ира, и Джо Куам, не считая самого Каури, - все время вели круговое наблюдение. Однако степь была безлюдной. Пролетев вдоль лесов около тысячи двухсот километров, Каури посадил вибролет. - Как плохо без подробной карты! - А что делать? - отозвался Мванза. - Пока не нашелся Андрей, ни у кого из нас язык не повернется просить у Дюма спутник. - Чего еще не хватало! И так обойдемся! Лишь бы только нашелся! Они аккуратно замаскировали машину. Мванза и Ока остались в кабине. Мало ли что могло случиться? Без вибролета вся группа обречена на гибель. Каури взял бластер, положил в карман рацию. Джо Куам вскинул на плечо свое неизменное ружье, и они вдвоем углубились в лес. Оба были одеты в голубые комбинезоны космонавтов. Во-первых, белая одежда Джо основательно изорвалась, во-вторых, не было никакой необходимости одеваться в белую одежду невольников. Само присутствие их в запретной зоне, да еще и с оружием в руках, делало эту предосторожность излишней. Ранцы реаспидов на спинах дополнили их снаряжение. Они не торопясь шли через лес, изредка переговариваясь. Каури по компасу следил за направлением. Время от времени связывался с Мванзой. Наконец, Джо остановился: - Здесь мы были с Мэри. Я помню эту прогалину. - Далеко отсюда до твоего острова? - Миль двадцать-тридцать. Мы были здесь на второй день. - Многовато... - Каури задумался. - Даже если только двадцать миль, почти сорок километров... Пешком и до конца дня не пройти... - Возвращаемся? - спросил Джо. - Да нет... И возвращаться не стоит... Каури еще раз внимательно присмотрелся к лесу. Высокие деревья. Почти нет подлеска. Кроны сплелись в сплошную зеленую массу. Однако снизу просвечивается хорошо... - Не хотелось мне этого, но придется лететь на реаспидах... Над лесом нельзя, могут увидеть снизу, а мы и знать не будем... По низу, между деревьями - долго, скорость развить нельзя... И так плохо, и иначе - не хорошо... - Пошли пешком? - Далековато... И устанем сильно... Нет, полетим понизу. Каури коротко сообщил Мванзе о принятом решении. Две фигуры на небольшой высоте - выше подлеска, ниже кроны - поплыли в воздухе. К счастью, в лесу никого не было. Как раз сейчас на плантациях начался сбор ранних овощей и трудно было ожидать, что кто-либо отправится в лес... Но... Лишняя предосторожность никогда не помешает. Примерно через три часа, без всяких осложнений, они оказались на острове, прямо против кошар. Звезда склонялась к закату. Еще часа два и пастухи поведут стада в загоны. В бинокль хорошо были видны животные, живописно разбросанные там и сям по широкой луговине. Видны были и пастухи. - Добавилось три человека... - сказал Джо, - старики оба на месте. И тех троих я тоже знаю... - Как они? - Двое - как-будто ничего парни... Третий - Том большой. Тот, что хотел забрать Мэри... Чего это он здесь? - Думаю, что будет лучше, если он нас не увидит... - Я тоже так думаю... - Переговариваясь, они лежали в кустах. Реаспиды и оружие лежали рядом. Джо вдруг толкнул Каури: - Смотри-ка, пьевр! Каури с интересом рассматривал громадную рептилию: - Ну и зверюга! Если бы я не знал его по твоим рассказам... Не хотел бы я, чтобы мне приснилась его морда! - А мне часто снится... Каури только покачал головой. Между тем, на противоположном берегу Том-большой оставил стада и направился к кошаре. Вывел лошадей и стал запрягать. Судя по всему, поклажа была приготовлена заранее. - Смотри-ка, - сказал Каури, - он собирается уезжать! - Вот и хорошо. Уедет - можно будет поговорить со стариками. - Попозже, Джо... Не будем же мы лезть через эту грязь? Да и знакомство с твоим другом меня не прельщает... В то же время не хочется, чтобы старики видели нас в воздухе... Пришлось пролежать в кустах до сумерек. За это время Каури дважды связывался с Мванзой. И узнал новость: - Нью высказал одно предположение, - передал Мванза. - Рано утром Амрита вылетит с ним на перевал. Он нашел там что-то интересное. Но Ингрид толком не знает - что... - Ох, - ответил Каури, - пятый день уже... Хоть бы нашли живого... - До утра потерпим. - Придется. Наконец, по мнению Каури, стемнело достаточно. Две фигуры неслышно промелькнули в темноте над серой поверхностью... 7 Среди папуасских племен на Земле, долгие годы находившихся в угнетенном состоянии, был широко распространен культ предков. По их мнению, умершие уходят "в страну предков, где много пищи и не надо работать на угнетателей". Рано или поздно должны прийти корабли из страны предков, привезти много пищи. И тогда "белые станут черными, а черные станут белыми". В такой наивной форме выражалась их мечта о свержении гнета колонизаторов. Примерно такие же верования сохранились среди рабов и на Терре. Только несколько видоизменились. Исчезло понятие кораблей, так как плантации были расположены далеко от моря, тогда как папуасы Новой Гвинеи на Земле твердо знали, что живут на острове. А приход предков из их страны навсегда был связан с именем Каури. В памяти похищенных детей остался "воин Каури, ушедший бороться с богом белых людей. Он победит этого бога и придет за своими братьями". Белые плантаторы и не стремились искоренить эти верования. Более того, они незаметно, исподволь подтверждали сам факт существования Каури. В "Евангелии для белых" мистер Джошуа Первый специально подчеркнул, что следует в воскресных проповедях очень аккуратно, время от времени, но не очень часто упоминать это имя. Причем, следовало говорить, что Каури ушел бороться с богом, но никогда не говорить, что он погиб в этой борьбе. Это и понятно. Во все времена власть имущих устраивало такое положение, когда эксплуатируемая масса ожидает освобождения не за счет борьбы, а от прихода какого-либо таинственного освободителя. Пусть себе ждут. Кого угодно: предков, Каури, мессию, второго пришествия! Лишь бы только не вздумали бороться сами, лишь бы не протестовали против существующего порядка вещей! Поэтому пастухи, сидевшие у костра, нисколько не удивились, когда из темноты вынырнули Джо и Каури. Они молча подвинулись и дали место у огня вновь пришедшим. По знаку старого Джо Токану молодые пастухи принесли сыра и хлеба, кувшин с молоком. Потом Джо Куам удовлетворил их молчаливое любопытство, умалчивая о "Пасионарии". Он сказал просто "друзья". Не стал он останавливаться и на подробностях схватки у домика в горах. Пастухи переглянулись. Они, конечно, не поверили ни одному его слову. Конечно же, такие одежды черные носят только в стране предков! Но раз Джо не хочет об этом говорить... Пусть будет так, как он рассказывает. С предками спорить нельзя! А Джо, несмотря на свой возраст, стал "предком", раз он пришел из их страны. Потом пастухи стали рассказывать о собственных делах. Перемежая свои слова присказкой: - Да ты и сам знаешь! - (предки знают все), они все-таки сумели охарактеризовать обстановку на плантации. Мэри Куам как была господской поварихой, так и осталась. (Да и где найдешь лучшую?) Старый хозяин в воскресной проповеди рассказал, что Джо покарал Бог - засыпал камнями (это лишний раз подтверждало, что Джо - из страны предков. Тем более, что он не рассказал сам, как упали камни, а просто сказал, что камни упали после того, как они ушли с того места). На плантации готовятся к свадьбе - внучка Старого Хозяина выходит за мистера Ричарда. Мистер Дуайт стал Старым Хозяином на дальней плантации... Вопрос Джо о Питере вызвал изумление у стариков. Впрочем, они тут же про себя решили, что у белых и черных, по-видимому, разные страны предков. - Массу Питера кто-то застрелил, а его отец, старый хозяин масса Роберт, тоже сразу умер, - ответили они. - Мистер Джошуа говорил, что "его поразил гром небесный". Только черные знают, что Питера убил масса Ричард. Черные очень жалеют их, и массу Роберта, и массу Патера. Они были хорошие хозяева. А массу Ричарда черные не любят... - Свадьба будет через три воскресенья... - Мэри Куам говорила, что мисс Сью шьет платье... - А мисс Сью плачет по ночам, она не хочет выходить за Ричарда. Слезы мисс Сью нисколько не обеспокоили Джо и Каури. А вот то обстоятельство, что на свадьбу соберутся почти все плантаторы со всей Реки, их сильно заинтересовало. Правда, они еще не знали, как лучше его использовать. У Каури, правда, возник план: в отсутствие основной массы плантаторов захватить их усадьбы. А потом захватывать в пути небольшие группки возвращающихся со свадьбы. План требовал детального обсуждения. Каури подал знак Джо, и они стали прощаться. С пастухов взяли обет молчания. Оба прекрасно понимали, что старики не удержатся, но здесь им рассказывать было некому, а на усадьбе они старались появляться как можно реже. Провожать их Каури запретил. Вскоре голубые комбинезоны растворились во тьме. Если бы пастухи видели, как они взмыли в воздух, они еще больше уверились бы, что к ним приходили "люди из страны предков"! 8 Дюма никогда не отличался усидчивостью. Его живой, порывистый характер заставлял его вскакивать, бегать по кают-компании, жестикулировать... - Сядь, остынь, - говорили ему. Он успокаивался, садился, чтобы через несколько минут снова вскочить. Обсуждались варианты. - План Каури мне нравится, - говорил Мванза. - Все уедут на свадьбу. На каждой плантации останется три-четыре, ну, пусть, пять человек плантаторов. Мы на вибролете прилетаем и забираем их... - Как ты себе это представляешь? - Очень просто. Прилетаем рано утром. Они только встали. Выходят во двор, а тут мы: "Ваше оружие. Пожалуйте в вибролет!" И все. Можно послать два вибролета: один не поднимет пятерых. Увезем их за лес - сюда слишком далеко. Высадим. Поставим охрану, чтобы не разбегались. - Детский лепет! - отвечал Дюма. - На уровне мальчишки десяти лет! Пусть даже и удастся на трех-четырех плантациях... Это двадцать человек. Сколько охраны надо? Вот оно! Да и где-нибудь обязательно сорвешься... Где-нибудь обязательно будет сопротивление... Убьют кого-то из нас... А ведь нас-то всего - тридцать семь человек, считая Джо и Мэри! - Нас поддержат рабы! И охрану можно из них выставить. - Чтобы нас поддержала рабы, нужна очень большая подготовка. Да я уже говорил об этом! Нужна подпольная организация. Большая, многочисленная... А вдруг где-то сорвется... Что мы сможем сделать против тысячи вооруженных людей? Представляешь? Против тысячи. - Отобьемся. У нас - бластеры. - А ты сам сможешь стрелять в людей? Пусть даже это - плантаторы? - Я могу. У меня в памяти рассказы деда и прадеда. О Соуэто, о резервациях... - А еще кто сможет? - Джо и Мэри. У них ненависти хватит на десятерых! - Вот мы и пришли к самому легкому варианту: прилететь на свадьбу. Полоснуть бластером прямо из вибролета... Положить двести-триста человек... И женщин, и детей... Да у меня сама мысль об убийстве вызывает тошноту! - Это у тебя... А у них? Они-то не постеснялись бы убить на месте и тебя, и Ингрид, и Оку... Да всех нас! И спокойно так... Даже пятка не зачесалась бы... - В том-то и разница между нами и ними... Мы не можем убить человека... - А если так, - предложил молчавший до сих пор Лемма, - они же не в доме... Джо рассказывал... Они - перед домом. Тут и ударить по психике. Со всего размаха! Поставим на чердаке динамики большие... И - на полную мощность - колокола! Колокола и трубы! Вроде бы труба архангела! А тут выходим мы с бластерами... И как котят всех забираем... - И сколько нас выйдет? Десять, двадцать? А их - восемьсот! Конечно, среди них есть и женщины, и дети... Но, наверняка, найдется десяток мужчин, которые будут стрелять... - А мы поставим стереокамеры и спроектируем еще сотни три, с оружием... - Фантастика! - фыркнул Дюма. - При свете солнца? Не пойдет! Еще в сумерках куда ни шло... - Можно сделать усыпляющий газ, - подал голос Ндоло, - и усыпить всех. А тогда забрать оружие у них - раз плюнуть! - Это уже что-то... Ну-ка, прикинь, сколько нужно газа? И как ты его получишь? Ндоло забегал пальцами по клавишам. - Нет, - с сожалением сказал он, - не получится. Надо около двух кубометров газа... А наша установка может дать только двести граммов в сутки... - Жаль... Впрочем, это тоже не вариант. Вроде мы действуем их же методом... Из-за угла... Но все-таки газ ты понемножку делай... Вдруг пригодится где-нибудь... - А если... - начал еще кто-то, но в этот момент в кают-компанию ворвалась Ингрид: - Франсуа! - закричала она Дюма. - Амрита сообщает, что она что-то нашла и просит срочно прилететь! - Андрей? - Она не сказала. Сказала только - пусть срочно вылетает. И пусть возьмет сверхполный запас энергии, Слышимость очень плохая... Они тебя ждут, и она назвала цифры координат. - Мой вибролет на ходу, капитан! - сказал Каури. - И мой! - добавил Ежи... - Нет, Каури, - решил Дюма. - Ты много летал вчера. Я полечу вместе с Ежи. Отдыхай пока. Когда вернусь, снова будем думать, что делать! АНДРЕЙ И ВАЙЛИТ Общество развитого коммунизма немыслимо без высокой личной морали каждого его члена, высочайшего уровня медицинского обслуживания и полной автоматизации производства... Автоматика уверенно войдет в быт человека, во все области его деятельности. Т.Маттикайнен 1 Ярко пылающий диск звезды медленно опускался за далекие горы. Длинные тени неторопливо ползли по песчаной равнине. Вот они коснулись блестящей стрекозы вибролета, странно завалившейся на бок, и постепенно покрыли ее целиком. Вскоре последние лучи сверкнули между отдаленными вершинами. Некоторое время небо над горами еще светилось, потом яркие краски заката потухли, и воцарилась ночь. Тяжелый, накаленный за день воздух устало прилег к пескам, постепенно отбирая у них накопленное за день тепло. Прошло несколько часов. Стало заметно холоднее. И только теперь внутри вибролета впервые слабо пошевелился человек. Он лежал в кресле пилота, неудобно откинув голову на спинку. Тонкая струйка крови, начинавшаяся где-то под волосами, застыла на левой стороне лба. Левая рука странно повисла вдоль тела. Андрею грезилось, что он спит в палатке на берегу озера. Опять, как когда-то на Земле, Герман во сне навалился на левый бок и придавил руку, а Ежи ни свет, ни заря побежал купаться и не закрыл за собой вход. И теперь утренний холод обжигает не прикрытые одеялом ноги. Андрей слегка пошевелил ногами. Это не помогло. Тогда он пошарил рукой, чтобы нащупать конец одеяла, и одновременно попытался высвободить левую руку... И в тот же момент острая боль рванулась из предплечья, отозвалась в боку и голове, заполняя все его существо и заставляя забыть о холоде. Глаза Андрея широко раскрылись. Почти прямо перед собой он увидел перекосившуюся приборную доску. Циферблаты светились. И Андрей вспомнил все. Маршрут подходил к концу. Уже скоро ожидался перевал, где он совсем недавно перелетел хребет. Мотор мерно гудел, желто-серые пески пустыни неторопливо проплывали внизу. Мертвые, безжизненные пески. Гладкая, ничем не нарушенная поверхность: ни следа зверя, ни колеи от колес. На Земле пески пустынь всегда бранят какие-то следы. Здесь этого не было. Андрей еще подумал, что летать в эту сторону больше не придется. Хребет не пропускает влажный ветер с севера, и ничего интересного можно не ожидать. Вот и перевал. И тут вдруг все нарушилось. Откуда-то донесся глухой, резкий, как выстрел, звук, как будто лопнул гигантский мяч, и тотчас же на вибролет обрушился вихрь. Он подхватил легкую машину как былинку, швырнул вниз и в сторону. С большим трудом Андрею удалось выровнять машину. Поток внес вибролет в ущелье. Скорость ветра была такова, что Андрей и не пытался противостоять ей. Он попробовал подняться вверх, чтобы выйти из потока над ущельем. Машина тяжело повиновалась ему. И тут он увидел, что на крылышках и корпусе начала нарастать тоненькая корочка льда. В кабине было сравнительно тепло. Снаружи же бушевал ледяной ветер. Убедившись, что вверх подняться нельзя, Андрей направил машину вперед, по ветру. - Только бы не врезаться в какую-нибудь скалу! Сколько продолжалась эта круговерть? Наверное, долго. Вот, наконец, окончилось ущелье. Поток нес тяжелую непослушную машину вдоль хребта. Справа снова потянулись безбрежные пески. - Там ветер должен быть послабее, - решил Андрей и стал потихоньку забирать вправо. Скоро он почувствовал, что ветер стал слабеть. Еще немного... И это уже не шквал. Просто сильный, но довольно ровный ветер. Но тут... Слева, далеко от Андрея, так что он и не обратил на нее внимания, перед потоком встала громадная, почти отвесная стена. Ветер разбился о ее грудь и рванулся в сторону. Стрекозу подхватило, швырнуло несколько раз, закрутило, закружило в разные стороны... Андрей помнил, что сильно ударился головой, и все исчезло... Он снова посмотрел на приборы. Что это? У него включен автомат? Ни один вибролетчик его квалификации не сделал бы этого! - Значит я, теряя сознание, переключился на автомат? Но программы-то я не вводил! Выходит, стрекоза летела по стандартной программе, выдерживая направление, принятое в момент включения! Андрей взглянул на счетчик энергии и присвистнул: стрелка стояла на нуле. - Хотел бы я знать, куда меня занесло... - пробурчал он. Острая боль давно перешла в ноющее напоминание, но Андрей боялся пошевелиться еще раз. Теперь, когда он понял, что же произошло, Андрей прислушался к ней. Ныло в левом боку, саднило в голове... Руки он не чувствовал. Он снова чуть-чуть шевельнулся. В боку и голове боль не изменилась, но стало дергать руку. Он попробовал поправить ее и... взвыл диким голосом. - Плохи твои дела, Андрей-царевич, - проговорил он вслух. Так в детстве ему говорила мать, накладывая повязки на мальчишеские раны, - рука-то, скорее всего, сломана! Да и положение у вас, извините, не ахти какое! Искать вас-тут не будут. Кто же предположит, что вибролет мчался сломя голову, куда фары глядят? Разве что попробовать радировать? Координат я, правда, не знаю, но попробую определить по приборам... Очень осторожно, чтобы не побеспокоить левую руку, он поднял правую. Щелкнул тумблер, но сигнала не было. - Так, судя по всему, вы, дорогой Андрей Михайлович, врезались в рацию головой! Ах, как неосторожно... Но тут чувство юмора ему изменило, и он даже застонал от злости и бессилия. Чувство неизбежности и безысходности овладело им. С большим трудом Андрей переборол это неприятное чувство. - Ни черта! - сказал он, сжимая зубы. - К утру прорвемся! Выйдет Бетти, - так они ласково называли звезду, - уйдет проклятый холод... Да и аварийные таблетки у нас есть, так что от голода и жажды не умрем... Во всяком случае - не сразу... - и он проглотил таблетку. - Надо отдохнуть. - Сон пришел мгновенно. 2 Легкий полусумрак рассвета осветил кабину и космонавта. Андрей приказал себе пошевелиться. Так, головой двигать можно. Ноги тоже сгибаются и разгибаются нормально. Вот только рука... Но сидеть в кабине вибролета тоже не имело смысла. Скоро лучи Бетти снова накалят песок и металл. Лучше уж перебраться под вибролет. Хоть какая-то тень. А если еще удастся натянуть брезент, то будет совсем хорошо. Андрей сунул в карманы комбинезона аварийный запас - шоколад, сухари. Там было еще сгущенное молоко, но банки не помещались в кармане. Немного подумав, Андрей тут же вскрыл одну. Кто его знает, хватит ли у него потом сил снова влезть в кабину? Так. Теперь самое трудное - встать. Стараясь не потревожить руку, медленно поднялся с кресла. В шкафчике нашлись бинты. Осторожно прибинтовал руку к поясу комбинезона. - В лубки бы тебя! - пробормотал он. - Теперь - наклониться и вытащить брезент. Так, и это сделано. Ну вот, Андрей-царевич, можно выходить в мир! Морщась и постанывая от боли, преодолел лесенку. - Так... Определимся с какой стороны цеплять брезент... Кругом-то один песок! - и остановился изумленный: совсем неподалеку, километр-полтора, виднелось нагромождение скал. В утреннем свете их можно было принять и за завод, и за дворец, и за город. Кое-где виднелась зелень деревьев. - Интересно... - протянул Андрей. - Вот уж не думал, что выветривание может устраивать такие штучки! Я такое видел только в пустыне Гоби! Дома... Но раз там была зелень, значит, есть и тень, и вода! А в этом случае оставаться под вибролетом не имело смысла! Однако и идти было страшно, а вдруг не хватит сил! Бетти быстро сожжет его своими лучами! Но раздумывать было некогда. Воздух, с утра такой чистый и прохладный, стал каким-то тяжелым, плотным и горячим. Небо постепенно затягивалось белесоватой дымкой, сквозь которую Бетти казалась маленькой и тусклой. - Только этого не хватало! - пробормотал Андрей, подумав, что приближается песчаная буря. И он решился. Вскоре неровная цепочка следов потянулась по песку. Все свое внимание, все силы Андрей направил на ходьбу. - Еще десять шагов, вон до того барханчика. Еще десять, уже сто... Двести... - шептал он запекшимися губами, подбадривая сам себя. Он даже не разрешал себе взглянуть вперед - далеко ли еще до цели его путешествия. На третьей сотне шагов он сбился со счета и начал сначала. Казалось, весь смысл жизни заключен в этом счете. Поэтому он страшно удивился, когда в двадцати-тридцати шагах впереди увидел высокую гранитную стену. - Дошел! Дошел! - пело в голове. Низко наклонив голову, Андрей прошел эти последние шаги. Его руки коснулись и погладили горячий камень. Между крупными гранитными глыбами четко выделялись горизонтальные и вертикальные швы, заполненные светлым веществом. - Интересно... Очень интересно... Стена-то... И вправду стена? Вот тебе, бабушка, и Юрьев день! Где же вы, братья по разуму? Но природа, как будто, не собиралась давать ему много времени на размышление. Дымка совсем затянула небо, так что Бетти светилась сквозь нее неясным пятном. Когда Андрей обернулся, то не увидел и вибролета. - Как в тумане... Однако, если есть стена, - должна быть и дверь... Поищем... Только куда идти - направо, налево? Буриданов осел! - обругал сам себя и повернул влево. Он прошел добрую сотню шагов. Двери все не было... Ему все казалось, что он ошибся: идти надо было вправо. Однако поворачивать уже не было смысла. - Вы вовремя вспомнили про осла, Андрей Михайлович, - говорил он сам себе. - Теперь не до сожалений. Идти - и только вперед! Все невозможное может сделать только человек! Наконец, впереди показалось какое-то углубление правильной формы. - Ну вот, видите? Я же вам говорил! А вы? Осел несчастный. Однако это была не дверь, а ниша в стене. Правильная прямоугольная ниша, чуть выше его роста. Широкая - человек пройдет свободно. Ни дать ни взять - дверной проем, вот только вместо двери камень сплошной. - Хм... А камень-то сплошной, без швов... Может, это и есть дверь? Андрей попытался его сдвинуть... Бесполезно. - А это что? - с правой стороны ниши из стены выступал камешек величиной со спичечную коробку. - Пусть меня убьют, если это не звонок! Ну что ж, предупредим хозяев, что к ним идут гости! - и Андрей решительно нажал на камушек. В стене что-то заскрипело, завизжало и большой камень сдвинулся с места, открывая широкий проход. Андрей вошел и оглянулся. Рядом с проходом был такой же выступ. - Все правильно. Вежливые люди закрывают двери без напоминаний. Дверь закрылась. Только теперь Андрей стал осматриваться. Прямо перед ним расстилалась обширная площадь, вымощенная таким же камнем, как и стена. Дальше сквозь дымку виднелись какие-то сооружения: башни, громадные шары, связанные между собой паутиной труб. Где-то что-то постукивало, поскрипывало, свистело... Но Андрею было не до этого. Теперь, когда ему казалось, что он уже в безопасности, напряжение сменилось усталостью. К тому же снова во всем теле заговорила боль. В нескольких шагах, под стеной стоял дом. Самый настоящий, с окнами, с деревянной дверью! Сюда он и направил свои подгибающиеся ноги. И вот он стоит в небольшом помещении. Низенький стол, два стула... Ура! На стене есть раковина и кран! Совсем как на земле! - Хотел бы я знать, что пьют братья по разуму... - пробормотал Андрей, а рука уже сама тянулась к крану. По внешнему виду жидкость напоминала воду. Андрей набрал на ладонь несколько капель... Запаха нет... Вкус... Вода! Наклоняться было тяжело, и он несколько раз набрал на ладонь воды и слизнул ее языком. - Ну вот, Андрей Михайлович, а вы говорили... Не так уж плохи ваши дела! Он повернулся от раковины и увидел на стене... Диск. Самый обыкновенный диск с отверстиями для пальца, чтобы набирать цифровой код. И цифры были самые обычные, те, что на Земле зовутся арабскими. - Вот так штука! Братья-то, оказывается, на самом деле братья? - нетвердыми шагами он подошел к диску. - Так, нас просят набрать номер... Наберем-ка видеофон Ежи Ковальского... Так. Восемьдесят девять - выход на междугородную... Ноль сорок два - Польша, ноль один - Варшава. - Хелло! - раздалось откуда-то сверху. - Айхойю? - У меня авария, - сказал Андрей. - Хутелл? - Я с Земли... - Айдонтандестандю. Хутелл? И вдруг Андрею показалось, что с ним говорит по-английски Френк Хонани. - I am Andrero Smith, - сказал он, переводя свою фамилию на английский. - Andrero Smith? Kod-number? - Я не знаю. У меня авария. Помогите... - зачастил Андрей по-английски. От внезапной слабости вдруг подогнулись ноги. В глазах поплыли разноцветные круги, голова закружилась, и он медленно осел на пол. Дикая боль снова хлестнула его, и он потерял сознание. 3 Андрею грезилась какая-то непонятная гидра с длинными мягкими тонкими щупальцами. Он откуда-то знал, что это - именно "Гидра", но никак не мог вспомнить, как ее называют. В то же время где-то в глубине сознания засела мысль, что, как только он вспомнит ее название, бред кончится. Андрей пытался напрячь память, чувствовал, что ответ где-то рядом, но и имя гидры, и того, кто ее победил, все ускользали от него. Каждый раз бред кончался тем, что одно из щупалец, вооруженное острым когтем, впивалось в тело, после чего начиналось забытье. Кроме гидры, в каждом бреду присутствовал какой-то непонятный бог - Сис-Тим, которому его, Андрея, должны были принести в жертву. Он не знал, когда это произойдет, не знал, как это произойдет, что это за бог, но ожидание этой неотвратимой экзекуции заполняло его мысли полностью. Одновременно с этим существовали где-то рядом мягкие ласковые руки, державшие на лбу что-то прохладное и приятное, и низкий грудной голос, утешавший его. Как только появлялись эти руки и голос, бред отступал, Андрею казалось, что это состояние бреда и грез продолжалось долго-долго, целую вечность. Но вот, наконец, пришло утро, когда он проснулся в полном сознании. Первое, что он увидел, - потолок. Самый обыкновенный белый потолок, с легкими трещинами в штукатурке. Взгляд скользнул по его белой поверхности и перешел на стену. Она тоже была белая. В стене окно, за которым видны ветви дерева. Только после этого он перевел взгляд на себя. Он лежал на спине, до подбородка укрытый белоснежной простыней. Поверх простыни лежало что-то огромное и бесформенное. Но веса его он не чувствовал, потому что оно, это бесформенное, было подвешено. Тросики тянулись вверх. Где-то за его головой угадывалась какая-то конструкция, к которой они крепились. Андрей сперва удивился, а потом понял, что это его собственная рука. - Однако, - подумалось, - рука-то в гипсе! И сразу вспомнил и свою аварию, переход по раскаленному песку пустыни, завод... - Где же это я? Сразу за этой мыслью пришла другая: - А ведь это не Пасионария! У нас потолки пластиковые, не оштукатуренные! Он вспомнил диск на стене. В памяти никак не восстанавливался разговор с неизвестным. Но кое-что он вспомнил. - Значит, меня подобрали эти люди! Но что это за бог - Сис-Тим? Почему ему должны приносить жертвы? Правда, эти люди говорят по-английски... Он почему-то знал, что они - не белые... В памяти всплыли рассказы Тойво Маттикайнена о похищенных папуасских детях. Может быть, это их потомки, уничтожившие своих белых похитителей, теперь собираются принести в жертву и его, Андрея? Во всяком случае, теперь до выяснения всех обстоятельств, не следует им рассказывать о "Пасионарии"... У Андрея все время было ощущение, что в комнате есть кто-то еще. Он прислушался. Откуда-то из-за спины доносилось мерное посапывание. Андрей даже попытался повернуть голову. Чуть-чуть. Рассмотреть ничего не удалось, а повернуться всем телом он не решился. Послышался мерный перестук каблучков. Шаги приближались. Андрей плотно прикрыл глаза. Скрипнула дверь. Тотчас же донесся скрип и из-за спины. Тот человек, что посапывал там, проснулся. - Как наш больной? - услышал Андрей громкий шепот по-английски. - Хорошо. Сегодня всю ночь спал спокойно, - так же шепотом ответили за спиной. - Скоро, наверное, должен проснуться. - Пусть поспит. Это ему только на пользу... А как же ты, Вайлит? Ты же не отходишь от него уже третьи сутки? - Я тоже выспалась. Здесь, в кресле. - Он ничего не говорил в бреду? Откуда он? Есть там еще люди? - Не говорил. Да я и не прислушивалась. И расспрашивать его не буду. Пусть окончательно придет в себя. - Вот замечательно! - подумал Андрей. - А я молчать буду, пока все не выясню. - Как анализы? - продолжал первый голос. - Прекрасный генетический код! - Тебе повезло, девочка... Но такой код налагает определенные обязанности. Тебе придется последовать за своей подругой... - Я из него выжму все, что смогу! Каблучки простучали по направлению к кровати. Андрей понял, что человек остановился прямо над ним. И тотчас же громкий голос произнес: - Да он же не спит! Посмотри, Вайлит, как подрагивают веки! Андрей понял, что дальше притворяться нет смысла, и открыл глаза. Прямо над ним склонились две женщины в белых халатах. Обе черноволосые, очень похожие друг на друга, так что их можно было принять за близких родственниц... Та, что стояла ближе, была постарше: из уголков глаз разбегались мелкие морщинки, да и в волосах виднелись серебряные нити. Из-за ее плеча выглядывало совсем молодое лицо. Но оно казалось бесконечно уставшим. "Так это она просидела около меня трое суток!" - понял Андрей. - Проснулись? - спросила та, вторая. И Андрей сразу узнал голос, низкий, грудной. Это она утешала его во время бреда. Андрей промолчал. Женщины подкатили к постели какое-то странное сооружение из блестящего металла, с бесчисленными проводами. На конце каждого висели разной формы приспособления. Уверенно разбирая концы, женщины быстро опутали Андрея. Один датчик плотно обхватил запястье, другой - руку чуть повыше локтя, третий оказался подмышкой. Еще один поднесли ко рту. Остальные разместились в разных местах тела. - Так вот она, лернейская гидра из моего бреда! Андрей обрадовался тому, что имя гидры так легко пришло на ум. Значит, бреда больше не будет! Так же быстро женщины освободили Андрея и укатили все сооружение. Потом послышался звук, как будто прозвонил маленький колокольчик. Андрею не было видно, что происходит за его спиной. Но вот они снова подошли к нему. В руках старшей белел листочек бумаги. - Прекрасно! - сказала старшая. - Состояние нормальное. Сейчас Вайлит вас умоет, накормит, и снова спать! Никаких вопросов и расспросов! Только сон! - и она вышла. 4 В следующий раз Андрей проснулся под вечер. Вайлит была на месте. Она немного посвежела. Исчезли синяки под глазами, на щеках появился румянец. Но было видно, что усталость еще не прошла. Глядя на нее, Андрей почему-то забыл все свои страхи и сомнения. - Как вы, должно быть, со мной устали! - проговорил он. - Больной, вам вредно разговаривать! - с улыбкой ответила Вайлит. - А, кроме того, я даже рада, что вы появились. Я уже боялась, что окончательно дисквалифицируюсь, как врач. - Как так? - Вы - мой третий больной за пять лет. Правда, случай очень сложный. Пришлось привлекать врачей и из других поселков. - У вас что, люди не болеют? - А зачем им болеть! Разве болезнь - нормальное состояние человека? - А простуды? Грипп? Всякие там скарлатины и корь? - Я о них только читала в учебнике... Да что это я разболталась! Вам же нельзя разговаривать! Андрей попытался что-то еще сказать, но она ладошкой прикрыла ему рот: - Все! Хватит! Сейчас я вас накормлю - и спать! На следующее утро, после привычной уже процедуры обследования со спрутом и завтрака, в палате появились два мальчика, такие же черноволосые, смугловатые. Их можно было принять за родных братьев Вайлит. Они принесли какое-то сооружение. - Сегодня я вам разрешаю читать, - сказала Вайлит. - Мальчики сделали для вас специальный прибор. Мальчики провозились около часа, что-то прикручивая, подсоединяя... В результате их работы над грудью Андрея оказался белесоватый экранчик, величиной с книгу обычного формата. Около правой руки - пульт управления с тремя кнопками и диском. - Сейчас я вызову текст, - сказала Вайлит, - и мы окончательно отрегулируем экран. Она поколдовала с диском, и на экране появился простенький текст из учебника. Вайлит спросила Андрея, достаточно ли хорошо ему видны буквы. Андрей попросил чуть-чуть подвинуть экран ближе, чтобы не напрягать зрение, потом стал благодарить мальчиков. Они молча выслушали его благодарность и ушли. - Вам пока нельзя читать что-либо серьезное, - сказала Вайлит. - Я сейчас подберу для вас что-нибудь легкое и веселое... А, может быть, вы предпочтете детские фильмы? - Не надо, пусть будет книга, - попросил Андрей, а сам подумал: детский фильм мне ничего не скажет об этих людях. А вот литература - дело другое... На экране появилось заглавие: "Джером К.Джером. Как мы писали роман". - Переворот страницы - крайняя левая кнопка. Выключение книги без стирания текста - средняя. Полное выключение - правая. Ну, читайте, а мне надо заняться кое-какими делами, - и она вышла. Андрей лежал, глядя на текст. - Так, - сказал он сам себе. - Попробуем сосредоточиться и упорядочить мысли. Ясно одно: эти люди - европейцы. Иначе откуда бы взялся Джером Джером? Ясно и другое - уровень техники очень высокий. Взять хотя бы эту гидру. Она сразу определила температуру, пульс, кровяное давление... Это то, что я понял. А ведь датчиков-то на нем штук двести, не меньше! И каждый что-то измеряет! Или то, что сказала Вайлит: третий больной за пять лет! Медицина поставлена здорово! Откуда же тогда бог? И жертвоприношение... Скоро ему надоело лежать так, уставившись в экран. Да и ответа на его вопросы все равно не было. И он погрузился в мягкий юмор Джером Джерома. Однако читать долго не смог. Все-таки организм, видимо, сильно ослабел за время болезни. Андрей заснул, не выключив экран. 5 Разбудила его Вайлит. За окном сгущались сумерки. - Я думаю, - сказала Вайлит, - что вы уже сможете сесть. Помогла Андрею приподняться на кровати. - Да и есть вы уже, наверное, сможете сами. А дня через два уже можно будет и вставать. Только рука еще побудет в гипсе некоторое время. После еды она снова собралась уйти, но Андрей попросил ее остаться. - Побудьте со мной немного, Вайлит. Знаете, как скучно лежать одному? Вайлит охотно согласилась, даже придвинула кресло поближе к кровати, чтобы Андрей ее видел. Однако разговор не клеился. Наконец, Вайлит решилась: - Знаете, Эндрю, по вашему поведению я решила, что вас что-то беспокоит. Правда? Андрей согласно кивнул головой. - Признаться, и нас кое-что беспокоит. И сильно беспокоит. Но мы решили пока вас не трогать. И ни о чем не расспрашивать до сих пор. Да и сегодня я не собиралась вас спрашивать. Вы сами оставили меня здесь, а говорить нам не о чем. И вы прячетесь, и я. Так ведь? Андрей снова кивнул головой, но промолчал. - Я вас понимаю, - продолжала Вайлит. - Я и не буду вас спрашивать. Ни о чем! Я только включу сейчас одну передачу. Нашу. А вы посмотрите и скажете: друзья вы нам или враги. Хорошо? Только честно, ладно? Андрей согласился. - А мне лично очень бы хотелось, чтобы мы оказались друзьями, - проговорила Вайлит, включая экран и набирая на диске какие-то цифры. Экран засветился. Появилась надпись. "З марта 296 года. Третий день недели. Новости Терры". Неожиданно на экране появилось лицо Вайлит: - Эндрю Смит, - донеслось откуда-то из-за экрана, - человек неизвестный, чувствует себя гораздо лучше. Все параметры в норме. На днях ему будет разрешено встать. Сегодня мальчики из Вудстауна оборудовали для него экран. Андрей увидел себя на экране. Свое лицо... Потом он же в постели. Вот он читает, шевеля губами... А экран уже показывал другого человека. Широкоскулый смуглый мужчина с сединой в волосах сообщал слушателям, что он предлагает изменить привод хлопкоуборочного комбайна. По его мнению, с таким приводом будет работать лучше и ремонта должно быть меньше: привод более надежен, чем принятая конструкция. Чертежи переданы в фонд. Их можно получить по коду, - и он назвал семизначное число. Дальше девушка, чем-то похожая на Вайлит, сообщала, что ей удалось найти рецепт нового блюда. Андрей не понял, из чего. Медицина проверила его и рекомендует для употребления. Код номер... Молодой поэт окончил свой новый сборник стихов. Одно стихотворение прочел. Сборник находится в библиотеке. Код номер... В Хантерсвилле осуществлена новая постановка Гамлета. Отрывки... Код номер... В школе Детского поселка старшие школьники сделали новый мультфильм для малышей. Фрагменты. Код номер... В поселке Железном окончили уборку нового урожая. Собрано столько-то... На всеобщее рассмотрение внесены предложения по изменению программы обучения младших ребятишек. Код номер... И вот объявили выступление старейшего. Он снова заговорил об Андрее: - Дети мои! Свершилось долгожданное Великое Событие! На Терре появился человек, не имеющий личного кода! Анализ его крови говорит, что он пробыл под лучами Гелис всего четырнадцать дней. Это означает, что самое большее двадцать дней назад, а то и меньше, но не менее двух недель, на нашей прекрасной планете приземлился корабль с нашей праматери - Земли. Кончились века изоляции, наша прародина прислала своих посланцев! Через необъятные просторы космоса Большое Человечество протянуло нам руку помощи. Я знаю, что все вы радуетесь этому и я радуюсь вместе с вами! Но есть одно обстоятельство, омрачающее нашу радость. Мы не знаем, какие идеи проповедуют те люди, которые прилетели на нашу прекрасную Терру. Наши Первые, и сам папа Роб, всегда считали, что на Земле обязательно должен быть тот общественный строй, какой мы приняли и для себя. Но те люди, что прилетели к нам сейчас... Нам обязательно следует проверить, друзья ли они нам. Мы не можем кинуться им навстречу с распростертыми объятиями, пока не узнаем, кто они. Ибо в противном случае нам придется заниматься тем, что нашему народу совсем не свойственно - войной. К ней мы никогда не готовились ни морально, ни материально. Большинство из нас даже не знает, как пишется это слово. Он еще продолжал говорить что-то, но Андрей дальше не слушал. Он посмотрел на Вайлит. Она так тревожно-сосредоточенно глядела на него! - Вайлит, - сказал Андрей, - Вайлит! Мы - друзья! Вайлит бросилась к экрану, набрала на диске комбинацию цифр и закричала прямо в экран: - Люди! Человек неизвестный, Эндрю Смит слушал всю нашу передачу! Он говорит, что мы друзья! Нам не надо ничего опасаться, не надо готовиться к убийствам и войне! - она сделала знак Андрею, и он проговорил в экран: - Братья! Уже тридцать пять лет на Земле длится Эра Объединенного Человечества. Мы отказались от границ и государств. Все, что есть на Земле, - достояние всего Человечества. Он устало откинулся на подушки. Вайлит переключила экран на прием. - Жаль, что мы не видели себя на экране, - сказала она. - Ты так хорошо говорил! Я ведь набрала код срочного вызова. И даже прервала речь старейшего. Надеюсь, он мне простит это. В это время на экране появилась надпись: "Срочное сообщение". - Ого! - сказала Вайлит. - Два срочных вызова в один вечер. Такого еще не бывало! А на экране появился юноша: - Да простит меня старейший! На территории нефтеперегонного завода, где был найден Эндрю Смит, появились еще неизвестные люди. Они выслушали последнее сообщение и подтверждают, что они - друзья! А сейчас я передаю слово их представителю. На экране появился Дюма: - Здравствуйте, дорогие братья! Я очень рад, что мы встретились. Я, в свою очередь, подтверждаю все то, что сказал наш товарищ, Андрей, которого вы зовете Эндрю Смит. Я передаю вам всем привет от всей Земли и от экипажа корабля, который зовется "Пасионария"! 6 Вайлит впустила их в палату сразу же после завтрака. Андрей с радостью встретил всех троих: Дюма, Ежи Ковальского и Юсику Сикамоту. Пока Юсика и Вайлит вели свой, чисто профессиональный разговор, Дюма и Ежи подсели к Андрею. - Ну, брат, - говорил Дюма, - задал ты нам хлопот! Мы облазили чуть ли не каждый метр хребта на запад от перевала, пока Амрита не обратила внимание на его особенности... На Земле тоже есть такие места. Хребет преградил дорогу северному ветру, и перед перевалом, в котловине, скопился плотный холодный воздух. А потом он как бы перелился через хребет... Я представляю, что ты пережил! - Ой, ребята. Я такого в жизни не испытывал! - И как ты сразу не скапотировал? - Да уж как-то удержался. И сейчас не пойму, как! Да ладно, что вы все обо мне и обо мне? Лучше расскажите, как там у вас? - А что у нас может быть? На Пасионарии все в порядке. Все живы-здоровы, привет тебе передают! - они договорились заранее, что не будут говорить Андрею об открытии Каури, о рабах и плантаторах. Помочь он ничем не сможет, будет только расстраиваться, а ему надо лечиться! - Представляешь, после открытия Амриты, ринулись мы на восток от перевала. И как тебя угораздило, почти две тысячи километров отмахал! - Так это не я! Это автомат, я был без сознания! - О! И мы так решили. И вдруг видим - завод! Нефтеперегонный. И ни одного человека. Стали мы там лазить, а тут бежит парень, зовет нас... А дальше ты все сам знаешь... Как раз твое выступление поймали... Только непонятно, как мы раньше радио не засекли? - Это не радио, - сказал Андрей. - Я не знаю, что это, - он указал на свой экран, - тут все сразу: радио, телевизор и видеофон... - Мы уже знаем, - сказал Ежи, - сегодня утром мы с помощью этой штуки говорили с твоим врачом. К постели подошли Вайлит и Юсика. - Знаете, Андрей, - сказала Юсика, - когда я летела сюда, я думала забрать вас на Пасионарию. Теперь же я вижу, что у вас здесь такие условия, каких я никогда не смогу создать у себя. И вообще, нашей медицине придется многому поучиться. Так что оставайтесь здесь и выздоравливайте! - Чтобы лечиться у такой милой девушки, я сам согласен поломать не только руки, но и ноги! - сказал Дюма, пододвигая стул Вайлит. - Ну, вот, - сказал Ежи, - француз всегда остается французом! Только увидел красивую девушку, - легкий поклон в сторону Вайлит, - и уже комплименты! - Как будто поляки не умеют говорить комплименты симпатичным девушкам! И они оба наперебой принялись рассыпаться в комплиментах! Сначала Андрею было даже приятно, что его друзья отметили Вайлит. А потом ему сначала стало стыдно за них, а затем и просто противно. Где-то в груди стала накапливаться какая-то горечь. Может быть, от того, что он сам никогда не умел так говорить с девушками. Или по другой причине... Ослабленный организм немедленно отозвался на это чувство. Сразу же пересохло во рту. Губы стали горячими и запеклись. В голове стало тяжело и неприятно. Он несколько раз облизал губы. Вайлит с тревогой наблюдала за ним, но не решалась прервать свидание с друзьями. Наконец, терпение ее иссякло, и она, оборвав на полуслове очередной комплимент, выгнала Дюма и Ежи из палаты. Юсика еще задержалась ненадолго, а потом тоже покинула их. И Андрей был вознагражден. Ласковые пальцы Вайлит мягко прошлись по его волосам, чем-то прохладным погладили лоб. Андрей здоровой рукой поймал ее ласковую руку, подложил себе под щеку... И застыл. Казалось, он заснул, так он замер. Вайлит хотела забрать свою руку, но он крепко ее держал. И тогда она стала тихонько-тихонько перебирать пальцами свободной руки его волосы. Андрей глубоко вдохнул в себя воздух и сказал: - Пожалуйста, не уходи, не отбирай свои руки... Я хотел бы, чтобы они всегда были так! Вайлит наклонилась, коснулась губами его лба: - Поспи, милый, немного. Я буду здесь. Все время. А потом я помогу тебе встать. 7 Андрей и Вайлит, не торопясь, поднимались по тропинке от пристани. Гипс уже был снят, но рука еще была подвешена на перевязи. Она требовала покоя. - А почему мы плыли на кораблике, а не полетели вибролетом? - спросил Андрей. - На этот остров не принято летать, - ответила Вайлит. Тропинка, извиваясь между стволами могучих деревьев, вывела их на обширную поляну. Андрей увидел большой камень. Еще издали было видно, что на нем есть изображение каких-то фигур. Но рассмотреть их с такого расстояния Андрей не мог. Они подошли ближе и остановились перед барельефом. Андрей с интересом его рассматривал. Он уже читал дневники Роберта Лоусона и теперь без труда узнал всех персонажей. Вот сам Роберт Лоусон, папа Роб, с книгой в руках. Тоненькая черноволосая женщина рядом с ним - это, конечно, Мария, юноша-негр с открытым, улыбающимся лицом - Мартин, а белокурая девушка рядом с ним - Сабина. У ног взрослых примостился мальчишка, Джек. - Это - Первые, - сказала Вайлит. - Всегда, когда юноша и девушка хотят пожениться, они приходят сюда. - И, наверное, что-нибудь говорят? Какие-нибудь торжественные слова? - Нет, у нас это не принято. Все и так ясно. Раз мы пришли сюда, значит, мы хотим быть вместе. И они пошли, взявшись за руки, вдоль барельефа. За большим камнем оказался небольшой домик. На стене висела карта острова. На ней там и сям были нарисованы домики. Около каждого рисунка был вбит гвоздик. Кое-где на этих гвоздиках висели ключи. Вайлит выбрала домик, сняла с гвоздя ключ. - Ну, вот, - сказала она, - месяц мы проживем в этом домике. Я теперь не только твой врач, но и жена. Так что ты обязан мне подчиняться. Будешь? - Буду! - засмеялся Андрей. - Хотя у нас на Земле еще иногда и говорят, что иголка - это муж, а жена только нитка. Куда иголка, туда и нитка. - Вот через месяц и я стану твоей ниткой. Как ты захочешь - так и будет. А пока я еще и врач. А тебе нужен полный покой. Так что за этот месяц ты не увидишь и не услышишь никого и ничего! Только гораздо позже Андрей узнал, что именно в это время экипаж Пасионарии и добровольцы из "людей Терры" готовились к схватке с плантаторами. КОНЕЦ ЭРЫ ПЕНДЕРГАСТОВ Внутри общества Пендергастов существовали настолько сильные противоречия, что оказалось достаточно одного толчка, чтобы выявить всю несостоятельность этой искусственно созданной общественной формации. Т.Маттикайнен 1 И на Земле, и на других планетах люди любят праздники. Они вносят разнообразие в монотонную, размеренную жизнь повседневного труда. Плантаторы Большой Реки не составляли исключения. Все эти любители экзотических, хорошо приготовленных блюд и ценители тонких вин с оживлением предвкушали предстоящие пиршества и развлечения. Правда, старик Пендергаст немножко не вовремя затеял все это дело - как раз начиналась уборка. Но хорошо налаженное хозяйство может недельку обойтись без всевидящею хозяйского глаза. Тем более, на всех плантациях есть племянники, дядюшки, младшие братья, заботам которых можно поручить на неделю всю плантацию. Пусть попробуют, нахлебники, каково приходится старшим в роде! По всей Реке ходили слухи о готовящемся празднестве: - Представляете, старик Пендергаст приказал откормить к свадьбе пятьсот гусей! Тысячу уток и курей! - Представляете, у Пендергастов негры вытаптывают площадку для столов и танцев - двести сорок ярдов длиной и сорок шириной! - А знаете, столы будут стоять в два ряда и еще поперечный. И на них уйдет четыреста бревен. Мы вчера послали к ним наших плотников - десять человек! - А у невесты будет платье все из кружева! Старая мисс Оттилия загоняла своих девушек! - Оркестр на свадьбе - пятьдесят человек! Старик просил прислать музыкантов со всех ближайших плантаций. Этвуды уже отправили своего слепого! Дамы всей Реки срочно шили наряды. Как же, праздники продлятся неделю! Надо взять с собой хотя бы по два платья на день! Чернокожие мастерицы работали день и ночь. Не может же хозяйка взять то платье, которое одевала уже один раз! Исколотые пальцы девушек болели нестерпимо, руки не сгибались, но они вынуждены были сдерживать слезы (ах, опять слеза упала на материал! Теперь тут будет пятнышко! Вот подожди, дошьешь платья и получишь ты у меня плетей двадцать). И только один белый человек на всей Реке не радовался празднику - сама невеста. Она старалась не показывать своих чувств. Днем это ей легко удавалось - целый день около нее крутились мать, бабушка, тетушка и сонм черных мастериц. Примерки, подгонки... По ночам, когда Сью наконец-то оставалась одна, она плакала. Она боялась Ричарда. В свое время она смирилась с необходимостью быть женой Питера. Сью хорошо помнила его, хотя он и очень редко появлялся в Пендергастхилле. Он был единственным из ее взрослых кузенов, с которым она с удовольствием играла. Питер, благодаря мягкости и человечности характера, легко находил общий язык с детьми. Теперь же Сью ужасала перспектива жизни с человеком, убившим единственного близкого ей человека среди белых обитателей Реки. И мать, и бабушка уверяли ее, что он не будет ее обижать, побоится деда. Но сама мысль о физической близости с этим человеком приводила ее в отчаяние. И еще... скрипка. Вот уже несколько дней она слышала ее издали. Она узнала бы ее из тысячи других! И это тоже причиняло ей боль. Это понимала и бабушка. Но ни миссис Элоиза, ни сам мистер Джошуа не могли отказаться от дружеской услуги Этвудов. Вся Река заинтересовалась бы, почему это Пендергасты отказались от такого скрипача! В лучшем случае, это вызвало бы только недоумение. Сью пришлось отказать себе в присутствии на репетициях оркестра. Ока боялась снова увидеть одухотворенное лицо Джо. Но он постоянно напоминал ей о своем присутствии! Время от времени в комнаты, где она проводила время со своими мастерицами, врывались звуки музыки, а по ночам издалека доносилась такая знакомая мелодия! От постоянного недосыпания Сью похудела. Нос еще больше заострился, глаза запали... Ни бабушка, ни, тем более, дедушка ничего не говорили ей. Но ей все время казалось, что они молча ее обвиняют. Она и сама ставила себе в вину смерть Питера и Роберта, гибель Сильвестра и других молодых людей в предгорьях... Иногда, ночью, она молилась: - Господи! Сделай так, чтобы я проснулась, и оказалось, что ничего этого не было! Пусть я снова буду маленькой... Но господь был глух к ее просьбам. И Сью приготовилась нести свой крест. 2 Но не только плантаторы готовились к этой свадьбе. На широком лугу у озера Кузнецов вырос палаточный город. Здесь тренировались добровольцы. Вновь испеченные командиры из числа космонавтов и терриан учились вместе со своими солдатами. Ежедневно транспортные вертолеты доставляли новые партии оружия и боеприпасов: вся промышленность Терры была перестроена на выпуск не свойственных ей предметов. - Да неужели у вас никогда не было оружия? - спрашивал Дюма Эстеллу, молодую женщину, прибывшую вместе с добровольцами. - У Первых оно было. Есть даже рисунок Сабины, изображающий ее брата с ружьем в руках. Он так картинно держит его, поставив правую ногу на тушу какого-то зверя. Но оно где-то затерялось в эти века. Мы же никогда не пользовались оружием. Травы оттеснили местные растения, вслед за ними ушли животные, так что нам никогда оружие и не требовалось... К счастью, в главной памяти нашлась программа. Все познания о военной подготовке они черпали из старых книг и кинофильмов. Ни в библиотеке "Пасионарии", ни в хранилищах информации Системы не нашлось ни одного военного руководства. Терриане оказались прекрасными солдатами, выносливыми и исполнительными. И все-таки Дюма очень боялся за исход схватки. Ка