в подзорную трубу? -- подумал вслух Максим. -- Я изучаю все, что вокруг меня. -- А как устроен мир? -- поинтересовался мальчик и вдруг вскрикнул: -- Ой! -- Что значит "ой"? -- встрепенулся старик. -- Простите. Это ничего не значит. -- Максим догадался, что Гум-гам дергает его за ногу, и, хотя ему было щекотно, он больше не вскрикивал, чтобы не отвлекать внимание наблюдателя с трубой. -- Простите, как все устроено? -- Я не могу ответить на твой вопрос. Старик приложил к глазу трубу. -- Что вы видите? -- быстро спросил Максим. Он чувствовал, что приятель тянет его изо всех сил. -- Я вижу лишь голубое пространство и нигде не вижу земли, -- бросил через плечо наблюдатель. -- Желаю вам открыть Землю! -- крикнул мальчик, выныривая из облака. -- Ты так долго разговаривал и совсем забыл об игре! -- обиженно сказал ему Гум-гам. -- Возьми свои сандалии. -- Я его спрашивал, -- начал рассказывать Максим, стараясь сесть в воздухе и застегнуть сандалии, -- я его спрашивал, а он смотрел в подзорную трубу. -- И он ответил на твои вопросы? -- Нет. Он никак не может найти Землю. -- Так я и думал! -- сказал Гум-гам. -- Даже мудрый ученый все забыл и ничего не знает. "Так вот какая она -- СТРАНА БЕЗ ПОЧЕМУ, -- подумал Максим. -- Здесь никто ничего не знает. Может быть, они все давным-давно забыли. А может, они все знают, но не хотят говорить? Я играю вместе с Гум-гамом, вижу его страну и никак не пойму, почему она БЕЗ ПОЧЕМУ?" И он спросил друга: -- А вообще-то у вас есть земля? Или только один воздух? -- Кажется, есть, -- пробормотал Гум-гам. -- Я слышал, что есть. Где-то внизу. Говорят, там дикие заросли, страшные звери... Но точно не могу сказать, -- вздохнул Гум-гам. -- На земле никто не был... -- Привет! -- крикнул кто-то сверху. С проплывавшего мимо синего облака свешивалась голова. Максим узнал Кри-кри. задрав голову. -- Что ты там делаешь? -- спросил старшего брата Гум-гам. -- Умираю от скуки, -- ответил Кри-кри. Загораю и ни о чем не думаю. А вы? -- Мы играем в салочки! -- крикнул Максим. -- В салочки? Что это такое? -- Кри-кри приподнялся на своем облаке. -- Сейчас увидишь, -- пообещал Максим. -- Эй, Гум-гам, полезай на другое облако! -- Зачем? -- Как зачем? Будем догонять Кри-кри на облаке! -- Вот это игра! Салочки-догонялочки! -- Крикри засмеялся и помахал шлемом. -- А ну попробуйте догнать меня! А Гум-гам уже оседлал маленькое голубое облачко и кричал другу: -- Сюда! И только Максим сел рядом, как голубой облачко ринулось за синим. Максим устроился позади Гум-гама, обхватив его руками, выглядывая из-за спины, -- такое крохотное было это облачко. А Кри-кри бегал на своем синем облаке из конца в конец, оглядывался, притопывал ногой: "Скорее, скорее!" Как приятно было скакать на облаке! Оно летело в воздушных волнах, плавно огибая дома, деревья, встречные облака, понемногу настигая Кри-кри. -- Держись, Кри-кри! -- ликовал Гум-гам. -- Сейчас ты попадешься и будешь догонять нас! -- Не поймаете! Эй вы, тихоходы! -- отзывался Кри-кри. Синее облачко метнулось в сторону, а голубое мягко провалилось в какую-то темную яму, повисло на месте. Максим сразу будто оглох -- такая наступила тишина. Он задрал голову и увидел, как быстро уходит вверх синее облако с пляшущей фигуркой Кри-кри. -- Что случилось? -- закричал Максим, хлопая по плечу товарища, но не услышал своего голоса. Гум-гам, обернувшись, беззвучно шевелил губами. Догадавшись, что его спутник ничего не понимает, Гум-гам вынул записную книжку, написал в ней что-то карандашом и передал Максиму. "Сдесь время делаит круг", -- прочитал Максим фразу, которая удивила его своей загадочностью (грамматических ошибок он не заметил). "Какой круг?" -- нацарапал в ответ Максим и протянул книжку спутнику. Гум-гам выразительно пожал плечами: мол, он не отвечает за странные шутки времени в своей стране. "Что теперь будет?" -- спросил Максим кривыми буквами на новом листке. "Падаждем, кагда время привратится в ветер", -- написал Гум-гам не менее загадочное предложение. Они недвижно висели в темной яме. Где-то вдали смутно виднелись купола. Сверху уставился пристальный глаз Солнца. Ничто не пролетало рядом. "Что это такое -- время? -- спросил себя мальчик. -- Секунды, минуты, часы? У нас время идет спокойно, без остановки. Стрелки часов движутся по кругу, время течет, как река: день за днем. А в этом круге времени, как в пустой бочке: ничего не видишь и не знаешь. Может быть, круг вертится на одном месте, тогда просидишь целый день, или целый год, или всю жизнь?" -- Гум-гам! -- крикнул изо всех сил Максим, забыв, что это бесполезно. Он вырвал у приятеля записную книжку, быстро написал: "Давай делать парус..." "Какой парус?" -- удивленно вывел карандаш Гум-гама. Максим встал на ноги, снял с себя рубашку и жестом показал Гум-гаму, как надо держать ее за рукава, чтобы получился парус. Словно потерпевшие кораблекрушение, застыли они на краю голубого облака, натянув спасательный парус. Руки уже устали держать парус, как вдруг полотно дрогнуло, натянулось, и облако тихо тронулось с места. Все быстрее и быстрее скользило облако. Вот уже парус рвется из рук. Можно надеть рубашку, присесть. И наши друзья влетают в голубой простор неба. И прямо перед собой видят приплясывающего на облаке Кри-кри. Вот так так! Оказывается, Кри-кри не успел удрать, пока они крутились в темном круге времени. Он как будто и не заметил, что его преследователи исчезли и снова появились. Он совсем рядом, машет им рукой, дразнится: -- Эй вы, тихоходы! -- Сам тихоход! -- взревел, будто слон, Гумгам, удивляясь трубному голосу. -- Держи его! -- подхватил Максим, радуясь, что наконец-то может кричать и слышать все звуки мира. -- Ты не уйдешь от нас, Кри-кри! Кри-кри даже испугался. Он бросился ничком на облако, зашлепал ладонями: "Быстрее, быстрее!" Гонка продолжалась. То ли облако Кри-кри оказалось быстроходней, чем у наших друзей, то ли маленькому облачку тяжелее было лететь с двумя седоками, -- так или иначе, Кри-кри ускользал от погони. Он и не скрывал своей радости: подпрыгивал, хохотал, показывал длинный нос... Вот его облако завернуло за дом, скрылось из виду. Друзья рыскали на голубом облачке между шарами, покрикивали от нетерпения: -- Кри-кри!.. Эй, Кри-кри!.. Кри-кри будто сквозь воздух провалился. -- Испортил всю игру! -- сокрушался Гум-гам. -- Наверное, он так далеко удрал, что не может нас найти, -- предположил Максим. -- Убегать интереснее, чем водить... Сколько сейчас времени, Гум-гам? -- Может быть, час. А может, пять часов. Это не имеет значения, -- легкомысленно ответил Гум-гам. -- Как это так? Если пять, меня давно ищут... -- Ты видишь -- солнце на том же месте. -- Ну и что? -- Максим взглянул на безмятежно синее солнце. -- Я тебе говорил: у нас всегда утро, -- напомнил Гум-гам. -- И на каких цифрах стоят стрелки часов -- все равно. Часы могут идти, а время не движется. Время делает круг и превращается в ветер. А ветер несет с собой дома, деревья, клумбы, и нас с тобой... Это верно, Максим, что ночью люди растут? -- Конечно, -- убежденно сказал Максим. -- Однажды я за ночь вырос на целый сантиметр. Отец измерял мой рост вечером и утром, и получился один лишний сантиметр. -- В моей стране никогда не бывает ночи, -- печально сказал голуболицый мальчик. Максим внимательно посмотрел на Гум-гама, словно видел его впервые. Сердце его тревожно стучало. Он чувствовал: сейчас он узнает что-то самое важное в жизни друга. -- Сколько тебе лет, Гум-гам? -- Мне? -- Гум-гам помедлил. -- Наверное, десять... А тебе, Максим? -- Мне семь с половиной. Я родился пятого декабря. А когда у тебя день рождения? -- Я не помню... В последний раз, когда был мой день рождения, мне исполнилось десять лет. Но это было очень давно, я забыл даже когда. Вот почему я говорю: наверное, десять. Максиму стало страшно. Спокойное синее солнце холодно смотрело ему в лицо. В голубом просторе плыли куда-то дома-шары. И нигде не было видно земли. -- Ты будешь приходить на все мои дни рождения, -- взволнованно сказал Максим. -- С удовольствием, -- согласился Гум-гам. -- Но я не смогу пригласить тебя на свой день рождения. У нас всегда "сегодня" и никогда, уже не будет "завтра". -- Почему так случилось? -- Я не знаю, -- простодушно сказал мальчик с голубым лицом. -- Пусть это тайна, -- горячился Максим. -- Ее все равно кто-то должен знать. И тогда можно чтото сделать. -- Лучше не спрашивать, -- успокаивал его приятель. -- Давай веселиться. -- Я догадался!.. -- воскликнул Максим. -- Максим!.. -- оборвал его Гум-гам. -- Я догадался! Надо спросить Автука... -- Молчи! -- закричал Гум-гам. Но было уже поздно. Белый бант-пропеллер легко соскочил с волос Максима, и мальчик камнем полетел вниз, к заросшей диким лесом земле, к страшным зверям, которых никто никогда не видел. Гум-гам сорвал с головы бант и нырнул вслед за падавшим другом. Он успел схватить его за рубашку, проскочив встречное облако, схватил очень крепко одной рукой, а другой стал нащупывать карман. Еще несколько мгновений -- и Гум-гам выхватил синий камень путешествий, бросил его вниз, к приближавшейся земле... Максима резко перевернуло в воздухе, и сразу наступила темнота. Потом темнота рассеялась, и, словно из тумана, выплыли лица товарищей -- Мишки, Сергея, Зайчика. Кто-то крепко держал его за плечи. Это был Гум-гам. Он отпустил Максима только сейчас, когда увидел, что они пробились сквозь космос и очутились в знакомой беседке -- нос к носу с тремя приятелями. -- Спасибо, Гум-гам, -- устало сказал Максим и вздохнул: -- Какой я тяжелый! -- После внезапного падения у него подгибались ноги. Он сел на лавочку, моргая от яркого солнечного света. -- Ну что вы уставились? -- сказал он товарищам. -- Мы путешествовали. -- Играли в новую игру, в салочки, -- уточнил Гум-гам и внимательно посмотрел на Мишку, Сергея и Зайчика. -- Почему вы так странно глядите на меня? Что-нибудь случилось? -- Случилось! -- хором ответили трое и наперебой закричали: -- Вовка Коробков разболтал всей школе!.. У него есть лунад! Учительница ищет тебя, Гум-гам! Что теперь будет?.. -- Кто такой Вовка Коробков? -- тревожно спросил Гум-гам. -- Он из пятого "А". Гум-гам забегал по беседке. -- Несчастные умники! -- бормотал он. -- Эти школьники вмешиваются в нашу игру! Хотят все испортить! Надо что-то придумать! -- Наказать Коробкова, -- сказал Максим и погрозил кулаком: -- Подожди, мы с тобой еще сразимся! Никто из приятелей, даже Гум-гам, не догадался, что Максим грозил кулаком невидимому врагу, который сорвал с него летающий бант и чуть не разбил о землю. Я НИЧЕГО НЕ ЗНАЮ Неприятности в жизни Вовки Коробкова начались с того, что он проспал два урока. Вчера вечером Вовка подслушал разговор маленькой сестренки Алены с подружкой: они говорили о каком-то Гум-гаме, о его чудесах и о том, что ночью будет праздник для ребят. Вовка тоже не лег спать, стоял в темной комнате у окна и смотрел во двор, а когда хлопнула дверь и Аленка выбежала из подъезда, Вовка бросился следом. Вовка был маленького роста, никто даже не подумал, что он учится в пятом классе, а на синей поляне он держался подальше от Аленки. Нет ничего удивительного, что утром Коробков проспал и опоздал на занятия. Он пришел в школу, когда была перемена. К нему подбежали товарищи: -- Ты что, Вовка, заболел? Анна Семеновна уже спрашивала, а никто не знает. -- Братцы, -- шепотом сказал Вовка, -- я могу теперь не учить уроки. Я все умею. -- И он рассказал приятелям про ночной праздник и показал лунад с таинственными словами: "Я ВСЕ УМЕЮ". Прозвенел звонок, и Вовка сел за парту. Он втянул голову в плечи, когда учительница вошла в класс; но она его сразу заметила. -- Вова Коробков, -- сказала Анна Семеновна, -- ты почему сегодня опоздал? Коробков встал. Тридцать голов повернулись к нему -- ждали, что он ответит. Вова смотрел на белую стену, а видел круглую луну с отломленным краем. -- Я был на дне рождения у товарища, -- медленно начал Вова, -- и проспал. -- Он облегченно вздохнул, потому что наполовину сказал правду. -- Почему же тебя не разбудила мама? Вова отчетливо увидел, как мама будит его утром, а он брыкается и кричит: "Сегодня нет уроков!" Вот и докричался... Теперь весь класс будет над ним смеяться. -- Она сама проспала, -- сказал он и покраснел. Учительница покачала головой: -- В следующий раз, когда пойдешь на день рождения, ложись, пожалуйста, раньше. Видишь, что получается? Ты, наверное, и уроки не выучил... -- Выучил! -- обрадованно ответил Коробков. -- Хорошо. Прочти, пожалуйста, стихи, -- попросила Анна Семеновна. Коробков встал лицом к классу, откашлялся. Уж что-что, а стихи он знал и потому будет читать громко, во весь голос. И он начал: Лето наступило, Высохли цветы, И гладят уныло Голые кусты. Коробков читал выразительно и не понял, почему заулыбались ребята. Заулыбались и зашептали: -- Осень... Осень... -- Ты перепутал. "Осень наступила", а не лето, -- поправила учительница. -- Ну да, осень, -- вспомнил Вова. -- Я перечитаю, Анна Семеновна. Но, к своему удивлению, Вова опять сказал: -- Лето наступило... -- и запнулся. Он твердил про себя: "Осень... Осень наступила..." Потом помолчал, сделал шаг вперед: -- Лето наступило!.. Класс засмеялся. -- Тише, тише! -- успокаивала учительница. Вова вспомнил про всемогущий лунад, отломил в кармане кусок, сунул в рот. "Я знаю стихотворение, -- твердил он про себя. -- Я прочту без лета". -- Не жуй, Коробков, -- обернулась к нему учительница. -- Я не жую, Анна Семеновна. Сейчас я правильно скажу. Можно в последний раз? Учительница кивнула, и Коробков ринулся в последний бой: Осень наступила, Выросли цветы, И трубят уныло Белые слоны. Вова испуганно смолк. Какие слоны? Он сам не понимал, что говорит. -- Садись, Коробков, -- огорченно сказала учительница. Вовка сидел за партой сам не свой. Кусты, лето, осень, слоны -- все перепуталось в его голове. Он даже не слышал звонка. -- Ну что, не помог твой волшебный лунад? -- спросили товарищи, отозвав Коробкова в угол. -- Он не волшебный. Это он меня запутал! Вовка разозлился, достал лунад, раздавил его каблуком, подбежал к окну и бросил вниз. -- Все! -- Он облегченно вздохнул, сунул руку в карман и вынул круглый лунад. Ребята смотрели с удивлением. Лунад был неоткусанный, неизломанный. И те же слова сияли на синей фольге: "Я ВСЕ УМЕЮ". -- От него не избавишься, -- махнул рукой Вовка. -- Хотите верьте, хотите нет. На уроке географии Коробков сказал, что Волга впадает в Тихий океан, и получил двойку. А когда учитель диктовал домашнее задание, Вовка заметил, что написал в своем дневнике: "Выучить реки Луны". Вовка зачеркнул слово "Луны" и хотел написать "Азии", как говорил учитель, но его рука опять написала "Луны". И тут Вовка в последний раз испробовал силу своего лунада. Он вспомнил, что когда он путался со стихотворением и проглотил кусочек, то прошептал совсем не те слова. А надо было говорить так: "Я хочу играть в стихотворение". Вовка сердито посмотрел в дневник: "Выучить реки Луны", съел целиком лунад и прошептал: -- Я хочу играть в географию. Только он сказал "р-раз!", как вдруг его парта боком выехала из общего ряда и двинулась к доске. -- Коробков, ты что? -- удивленно спросил учитель. Вовка молчал. Он застыл на месте: ведь парта скользила сама. И ребята притихли, уставившись на Вовку. -- Коробков, остановись! -- грозно предупредил учитель и встал на пути парты. Но вынужден был отступить: Вовка двигался прямо на него. Парта с пятиклассником Коробковым объехала вокруг стола, а потом полезла на стену, где висела географическая карта. Она двигалась по материкам и океанам, и Вовка вдруг заулыбался: ему показалось, что он карабкается по настоящим горам, плывет по настоящим морям. Парта тихонько сползла со стены на пол и встала на свое место. Подошел учитель, взял за руку Вовку: -- Коробков, пойдем в учительскую. Пятиклассник заплакал. Он плакал не потому, что боялся учительской комнаты. Он плакал потому, что ничего не понимал во всей этой истории со стихотворением, географией и лунадом. Анна Семеновна сидела в учительской на диване и спокойно смотрела на вошедших. Географ объяснил, что случилось. Анна Семеновна встала с дивана. -- Не плачь, -- сказала она. -- И все по порядку расскажи. -- Это Гум-гам виноват. И Кри-кри. И я тоже... -- всхлипывая, проговорил Коробков. -- Какой Гум-гам? -- удивилась Анна Семеновна. Вовка успокоился и рассказал все с самого начала. Учителя молчали. Молчал и Вовка. -- Да-а, -- только и сказал географ. Все это было похоже на выдумку, если б он сам не видел, как парта с учеником поехала по стене. -- Ну-ка покажи свой лунад. Географ повертел в руке голубую кругляшку, прочитал таинственные слова на обороте, усмехнулся и вернул лунад Коробкову. -- Иди, Коробков, домой, -- сказала Анна Семеновна. -- Отдохни и выучи уроки на завтра. Коробков вздохнул и вышел. Анна Семеновна положила в портфель тетради, сказала географу: -- Ничего не понимаю. Пойду поговорю с детьми. В беседке учительница застала почти всю компанию: Мишку, Сергея и Зайчика. Они уплетали лунад. -- Кто из вас Петя Зайчиков? -- спросила Анна Семеновна. -- Я! -- Зайчик вскочил со скамьи. -- Скажи, Петя, что ты делал сегодня ночью? -- Как что? Спал, -- ответил Зайчик. -- Всю ночь спал? -- Всю ночь и все утро. Верно, Мишка? Ты меня разбудил. -- А ты, Миша, доволен синим камнем, который ты получил? -- обратилась к Мишке учительница. -- Хотя нет, это получил, кажется, не ты, а Максим. -- Кто это вам сказал про камень? -- насторожился Мишка. -- Один мальчик. -- Ученик, что ли? -- Ученик. -- Приснилось все это вашему ученику, -- хмуро ответил Мишка. Когда Анна Семеновна попрощалась с ребятами и ушла, Сергей зашептал: -- Учительница... Я сразу увидел: глаза строгие, в руке портфель. И я соврал, потому что кто-то проболтался про нашу игру. -- Нехорошо получилось, -- расстроился Мишка. -- Наврали не кому-нибудь, а учительнице. -- Да, нехорошо, -- подтвердил Петя. -- Аида к школе -- все разузнаем. У крыльца школы шумят ребята. Никто не хочет идти домой. Тридцать свидетелей из пятого "А", перебивая друг друга, рассказывают про парту Коробкова. Даже семиклассники не расходятся, им очень нравится, как Коробков сочинял у доски стихи. -- Эй, малышня! -- крикнул один семиклассник, увидев трех друзей. -- У вас нет лишнего лунада? Привет Гум-гаму! -- Предатель этот Коробков! Болтун! -- говорили ребята, вернувшись в беседку. -- И мы растяпы: не разглядели... Теперь все знают. Эх, не хватает Гум-гама, он бы придумал, что делать. Сказал бы только: "Р-раз!" И снова мальчишки убедились в могуществе космического путешественника: в ту же минуту перед ними появились Гум-гам и Максим. Правда, Сергей, Мишка и Зайчик не знали, что их друзья только что спаслись от опасности. А тут еще новая неприятность: предательство Коробкова! Вы помните, как рассердился Гум-гам? Он очень мрачно предсказывал, что будет дальше. Родители, узнав про ночной праздник, запретят игрунам выходить из дома. Школьники, едва Гум-гам появится во дворе, начнут задавать глупые вопросы, от которых у него трещит голова. А учителя захотят узнать все секреты. -- Где моя лестница? -- мрачно спросил Гумгам. -- Я, кажется, подарил ее тебе, Максим?.. -- Не уходи! -- закричали в один голос ребята. -- Мы отберем у Коробкова лунад! -- предложил Зайчик. -- Теперь не только Вовка, -- напомнил Максим, -- про наши игры знает вся школа. И все просят лунад. Гум-гам вдруг улыбнулся, хлопнул в ладоши. -- Я остаюсь! Великий Фантазер, как всегда, спас всех: придумал чудесную игру. Мы сыграем в школу и угостим всех учеников лунадом. Понимаете меня? -- Не-ет, -- протянули ребята. -- На этом лунаде, -- продолжал Гум-гам, -- будут написаны совсем другие слова: "Я ВСЕ ЗНАЮ". А для школьников очень важно все знать. Теперь они будут все знать и забудут про нас. Гум-гам прищелкивал пальцами, глаза его сверкали: он уже представлял, что случится в школе. -- А Коробков тоже получит новый лунад? -- спросил Максим. Гум-гам нахмурился: -- На его лунаде написано: "Я ВСЕ УМЕЮ", а это совсем другое дело. Он хотел обмануть меня. Но Гум-гама не так просто обмануть. Вовка Коробков еще помучается со своим лунадом! Я ВСЕ ЗНАЮ Бедный Коробков сидел над учебником и жевал. Он упорно смотрел в книгу, ничего не понимая. Слова прыгали перед глазами, складывались наоборот, и получалась чепуха. "Луга пасутся на коровах, -- читал про себя Вова. -- Мед летает за пчелами... Трава щиплет гусей..." Вова закрывал слова ладонью, подглядывал за ними одним глазом, бил по книге линейкой. Но опять получалась бессмыслица. "Все пропало, -- уныло подумал Вова. -- Завтра снова ребята будут смеяться. "Мед летает за пчелами" -- так и скажу... А что это я жую?" Он выплюнул на ладонь липкий комок и подскочил на стуле: лунад! Неужели он незаметно для себя ел этот противный, запутавший его лунад?! -- Тьфу, надоел! -- с досадой сказал Вова и почувствовал во рту новый кусок. На этот раз Вова побежал на кухню, выплюнул лунад в ведро. Он подозрительно косился на свою руку. "Что это она таскает из кармана и незаметно кладет в рот? Может, привязать ее к стулу?" -- подумал Коробков. -- Мама, где у нас веревка? -- крикнул Вовка и чуть не подавился: во рту у него была целая плитка. Наверное, лунад выскакивал из кармана сам, когда хоть на секунду открывался рот. И Вова решил молчать, что бы ни случилось. Сейчас он покажет этому лунаду-приставале! Первую лунадку он истолок молотком в порошок, высыпал в раковину и растворил в горячей воде. Но в кармане лежала новая плитка, и Вова со злорадством схватил ее. Он истреблял лунад, как только мог: ломал, резал ножом, стриг ножницами, молотил утюгом, плавил на сковородке, опускал в мусоропровод, кидал с балкона, кормил лунадом собаку, закапывал его в саду, разбивал кирпичами, совал в костер, подбрасывал под троллейбусное колесо, ронял с моста в реку... Борясь с лунадом, Коробков сначала вышел во двор, потом бегал по улице и очень устал. Вернувшись домой, он лег в кровать. Утром его разбудила перепуганная мама: -- Что с тобой, Вова? Ты весь измазанный. А подушка, одеяло -- ты только погляди! Вова показал кончик языка, замычал. Он боялся открыть рот. -- Ты заболел? Что ты делал ночью? -- Ел лунад! -- не выдержал Вова. Теперь он нарочно разинул рот, чтоб мама видела, как в него влетает лунад. Но лунад не появлялся. Может быть, он боялся маму? Вова закрыл рот. -- Ты уже большой, -- укоризненно сказала мама. -- Тайком шоколад едят только неразумные дети. Ты даже не подумал, что мне придется стирать. -- Мамочка, я не виноват... -- пожаловался Вова и не стал объяснять, что она ослышалась, что он, Вова, уже не маленький и лунад вовсе не простой шоколад. -- Какой ты еще ребенок, -- покачала головой мама. -- Умывайся и завтракай, а то опоздаешь на урок. Вова Коробков пришел в школу очень хмурый. Он знал: если его вызовут к доске, он снова начнет молоть всякую чепуху. В его кармане спокойно лежал лунад "Я ВСЕ УМЕЮ", который он так и не смог уничтожить. Бедный Коробков был готов переносить неприятности. Но в классе никто не обратил внимания на Коробкова. Пятый "А" жевал лунад. Каждый ученик нашел в своей парте круглую, похожую на медаль плитку со словами на синей обертке "Я ВСЕ ЗНАЮ" -- вкусный, ароматный лунад. -- Не ешьте! Это лунад! -- закричал Коробков. -- Он вредный! -- Завидуешь? -- сказал ему сосед. -- У тебя в парте ничего нет. Вова пощупал свой карман и поморщился. -- У меня-то есть, хотя и с другими словами. Я бы тебе подарил свой лунад, если б мог. Выкиньте его в окно, ребята! Товарищи Коробкова засмеялись. Виданное ли дело -- выбрасывать подарки в окно! -- Вы еще пожалеете, -- мрачно предупредил Вова. И в других классах -- от первого до пятого этажа -- шло лунадное пиршество. Как будто сегодня был праздник школьника -- каждый получил подарок. Только десятиклассники положили лунад в карман. Они уже не маленькие, чтобы есть перед уроком. Да и то не все выдержали: девчонки отщипнули по кусочку. Анна Семеновна, классная руководительница пятого "А", была приятно удивлена: все ее ученики прекрасно знали урок. Когда Анна Семеновна задавала вопрос, в классе как будто вырастал забор: это ребята поднимали над партами руки -- все хотели отвечать. Даже те, кто не решил дома примеры, здесь, у доски, мгновенно складывали большие числа и ни разу не ошибались. За полчаса учительница поставила двенадцать пятерок. Чуть позже Анна Семеновна написала на доске новые примеры и начала объяснять деление сложных чисел. Ученики подняли руки. -- Ты что, Смехов? -- спросила учительница. -- Анна Семеновна, -- сказал Борис Смехов, -- это я уже знаю: в ответе будет сто пять. -- Правильно, сто пять, -- подтвердила учительница. -- Но как ты решил? Мы еще не проходили деление сложных чисел. -- И мы знаем! -- загалдели ребята. -- Нам это неинтересно. Анна Семеновна растерялась: ее школьники знали ответы всех примеров. -- Можно сказать, Анна Семеновна? -- поднял руку Лева Тряпкин. -- Да, пожалуйста. -- Анна Семеновна, я могу перемножить эти числа в уме. -- И Лева Тряпкин затараторил ответ. -- Правильно! -- подтвердили хором пятиклассники. Анна Семеновна удивленно оглядела класс. -- Ну, хорошо, -- наконец сказала она. -- Раз вы знаете деление сложных чисел, то повторите дома правила. Один Коробков сидел в классе тихо. Он мучительно вспоминал, в каких случаях лунад может исчезнуть из кармана навсегда. И никак не мог вспомнить. Надо было что-то спросить. Но что? -- Почему я такой несчастный? -- шептал Коробков, сжимая лунад. -- Почему мне так в жизни не везет?.. Почему этот прилипчивый лунад не исчезает?.. Ничего не помогало! Лунад даже не таял в потном кулаке Коробкова. ...На других уроках выяснилось, что пятиклассники знают все стихи, напечатанные в учебнике, все исторические события с древнейших времен до наших дней, все реки, озера, моря, города, океаны и даже высоту горных вершин. Хоть сию минуту переводи пятый класс в седьмой! А куда переводить восьмой или десятый классы? Там -- во всех соседних классах -- тоже творилось что-то невероятное. Едва учителя открывали рот, как ученики кричали: "Знаем! Знаем!" Сколько пятерок появилось в этот день в журналах -- не сосчитать. А один восьмиклассник сказал, что помнит наизусть роман в стихах "Евгений Онегин", и начал читать вслух. До самого звонка он читал стихи и еще обиделся, что не закончил: на четыреста двадцать пятой строке прервался... На последнем уроке вдруг сами собой захлопали крышки парт, замигали лампочки, заверещал ни с того ни с сего звонок. Упали со стен карты, покатились по полу глобусы -- ребята бросились их подбирать. Но какие уж тут занятия, когда звонок трещит не умолкая. А под окнами собрались малыши, даже еще не первоклассники, скачут на одной ножке и кричат: Учиться -- скука, Учиться -- лень! Играйте в игры Целый день! Учителя в своей комнате два часа обсуждали поведение своих учеников. Их, конечно, радовали пятерки. Но откуда ребята знали все уроки, даже то, что не проходили? Не могли же они за один вечер выучить учебники от корки до корки! -- Если так дальше будет продолжаться, мы им не нужны, -- пошутил историк. Учителя улыбнулись. На столе перед ними лежали синие обертки. Кто-то взял бумажку и прочитал вслух: -- "Я ВСЕ ЗНАЮ". Не правда ли, странное совпадение? -- При чем тут шоколад, лунад, марсиад -- не могу сказать точно, как это называется! -- строго заявил директор. -- Если бы знания можно было получать с лунадом-шоколадом, мы бы с вами давно работали не здесь, а на кондитерской фабрике. Нус, понаблюдаем, что будет в классах завтра. А назавтра в школе выдался обычный день, даже хуже, чем обычный. Никто из учеников -- от первого до десятого класса -- уроков не выучил. Лунада в партах на этот раз не было. Вот почему в классных журналах за один только день были проставлены сто восемьдесят семь двоек и одна тройка. Тройку получил пятиклассник Вова Коробков, который с трудом вспомнил реки Азии. Как известно, вчера вечером Вова пытался избавиться от лунада, пока не выбился из сил. Стараясь ничего не говорить, он прочитал страницу из учебника географии и кое-что запомнил. А на ночь завязал рот полотенцем. После уроков Коробков разыскал во дворе Максима, игравшего с товарищами, попросил открыть ему тайну: как избавиться от лунада. Он рассказал, как страдал весь вечер, как спал с завязанным ртом, как он ненавидит свой лунад, и Максим пожалел бедного Коробкова. -- Попробуй сказать так, -- предложил Максим и заволновался, представив, что его слышит сейчас таинственный Автук, тот самый Автук, который в наказание сорвал с него летающий бант. -- Попробуй спросить: "Почему лунад все умеет?" Ну! -- "Почему лунад все умеет?" -- повторил побледневший Коробков. -- "Почему умеет все на свете?", "Зачем он мне нужен?" -- "Зачем он мне нужен?" -- эхом отозвался пятиклассник и удивленно посмотрел на свою пустую ладонь. Он сунул руку в карман, подскочил на месте. -- Ура, лунад исчез! -- закричал радостно Коробков. -- Ура, я свободен! Спасибо, Максим. -- И убежал. Максим посмотрел ему вслед и вздохнул: "Счастливый человек". А кто подскажет ему, Максиму, как помочь его другу? Недавно он спросил отца: -- Что надо сделать, чтоб человек рос? -- Каждое утро есть кашу, -- пошутил отец. -- Я не про кашу, я серьезно. -- Ну, надо делать гимнастику, заниматься спортом. -- А если человек совсем не растет? Проходит год за годом, а он все такой же. Отец внимательно посмотрел на него, сказал: -- Максим, ты самый типичный почемучка. -- Что значит ти-пич-ный? -- Ты, как и многие ребята, бесконечно задаешь вопросы, на которые очень трудно ответить. "Да, -- сказал себе Максим, -- никто не может ответить на самый простой вопрос. Ни на Земле, ни в СТРАНЕ БЕЗ ПОЧЕМУ..." Я НИЧЕГО НЕ УМЕЮ -- Привет, Великий Фантазер! Так встречали Максима приятели. Не удивительно, что Максим начал важничать. Кто лучше его придумывал самые интересные игры? Кто в любую минуту мог отправиться в гости к Гумгаму? Все видели, как исчез Максим после того, как Коробков попросил прощения, и через полчаса он появился в наряде из пестрых перьев и с боевым индейским копьем. -- Гум-гам шлет всем привет! -- кричал посыльный, потрясая копьем. -- Эй, Витька, тащи вон тот ящик. Будем бросать в него копье!.. Да, нелегко быть Фантазером, когда в кармане у всех плитка лунада. Давным-давно владельцы лунада выходили в закрытые двери, не тратили драгоценного времени, чтобы умыться, почистить ботинки, пережевывать котлеты, -- они играли только в "р-раз!". Забыты были мячи, книжки, куклы, карандаши, пластилин. Вся прежняя жизнь казалась игрунам очень далекой, как в перевернутом бинокле. Только к лунаду тянулась рука, к магическому лунаду, который так и просился в рот. Весь двор знал историю о том, как Великого Фантазера признали три самых известных драчуна, здоровенные дылды из восьмого класса. Максим бежал по асфальтовой дорожке и натолкнулся на одного из драчунов. -- Эй ты, свинья! -- выругал его драчун и показал кулак. -- Испачкал мне ботинки. -- Не свинья, а собака, -- поправил его приятель, -- шмыгает, понимаешь, между ног. -- Я нечаянно, -- оправдывался Максим. -- Не огрызайся, осел, -- закричал третий драчун, -- а то получишь! -- Ах так, -- угрожающе сказал Великий Фантазер и полез за лунадом. Драчуны вдруг развеселились. -- Смотри, смотри! -- тряслись они от смеха. -- Вот это да! Ого-го! Умора! И Максим засмеялся. У одного задиры вместо носа торчал красный пятачок. У другого изо рта вылезли свирепые клыки. А третий стоял открыв рот и помахивал большими, как лопухи, ушами. Дылды тыкали друг в друга пальцем и чуть не плакали от смеха. Потом тот, с пятачком, беспокойно пощупал свой нос, выхватил из кармана зеркальце. Он даже хрюкнул от ужаса и бросился в кусты. Приятели -- за ним. Малыши носились за драчунами и визжали от восторга и страха. Куда те только ни прятались, везде их преследовал смех. Один Зайчик пожалел несчастных: -- Почему над ними все смеются?.. -- Никаких почему! -- оборвал его Максим. -- Они наказаны. Максим заигрался с друзьями и вспомнил про драчунов только тогда, когда Зайчик спросил: -- Теперь они всегда будут такие безобразные? -- Совсем забыл! -- сказал Максим и достал лунад. Говорят, что драчуны, став самими собой, поклялись не говорить никогда таких слов, как "собака", "осел", "свинья", когда обращаешься не к животным, а к человеку. Больше никто не слышал, чтоб они ругались. А при встрече с Максимом здоровались первыми. И продавцы в магазине игрушек знали Фантазера. Максим, Мишка и Сергей пришли туда покупать маски. Они давно придумали спектакль для малышей из детского сада, только никак не могли договориться, кого им представлять. И здесь, в магазине, они продолжали спорить. -- Я буду Бармалеем, -- заявил Мишка. -- А я -- Волком, -- сказал Сергей. -- Нет, нельзя, -- вздохнул Максим. -- Как нельзя?! -- возмутились братья. -- Мы умеем рычать. И щелкать зубами. И говорить страшным голосом. -- Нельзя, -- упорствовал Максим. -- Малыши разревутся и испортят все представление. -- Но ведь здесь одни Бармалеи да Волки! Братья были правы: над прилавком висели, скаля зубы, картонные страшилища. Ни одной симпатичной физиономии, ни одного доброго зверя. -- У вас нет других масок? -- спросил Максим. -- Не-ет, -- зевнул продавец. -- А вы посмотрите на складе. -- И на складе нет... Василь Кузьмич, они у нас еще с прошлого года? -- С позапрошлого, Степан Степанович, -- уточнил второй продавец. -- Берите, ребята, других не будет. -- Будут! Максим щелкнул пальцами, сказал "р-раз!". Продавцы ахнули. На их лицах появились маски. Оторопевшие продавцы сняли с себя маски и удивились еще больше: они держали глупого утенка и зайца-хвастуна. А над прилавком качались добрые, веселые, озорные лица и мордочки: Буратино, Ежик, Лисица, Колобок, Красная Шапочка... -- Слушай, Максим, как это ты догадался? -- зашептали братья-близнецы. -- Теперь малышня повеселится. Давай покупать маски! Дядь, сколько они стоят? -- Рубль двадцать две копейки штука, -- хором сказали продавцы и переглянулись. Покупатели подошли к прилавку, стали выбирать маски. Продавцы только и успевали снимать с гвоздей Красных Шапочек и Лисиц. Заворачивая покупку нашим друзьям, продавец Степан Степанович наклонился к Максиму: -- Скажи, мальчик, как это у тебя получилось? -- Секрет, -- небрежно сказал Максим. А второй продавец -- Василь Кузьмич -- попросил: -- Ты не мог бы заменить нам не только маски, но и игрушки? Которые никто не покупает... -- Ладно, в другой раз, -- сказал Максим. Никто в магазине не обратил внимания на мальчишку с голубым лицом. Он стоял в углу и с удовольствием наблюдал превращение масок. Когда три приятеля забрали свои покупки и ушли, он сказал себе: -- Прекрасный фокус-мокус. Запомним... Гум-гам -- это он, конечно, наблюдал игру Максима, -- морщась, оглядывал новые маски. -- По-моему, немножко глупые и грустные лица. Великий Фантазер чуть ошибся... Пусть они будут поумнее, повеселее, -- бормотал Гум-гам. Он с минуту подумал и потом щелкнул пальцами: "Р-раз!" Маски над прилавком стали голубыми. "Ха-ха! -- веселился в своем углу Гум-гам. -- Кажется, я узнаю эти забавные лица. Вон тот, курносый, -- Тин-лин. А строгий, задумчивый -- вылитый мой старший брат Кри-кри. А это что за симпатичный игрун? Неужели это я?.. Ну, теперь все в порядке: торговля пойдет нарасхват..." -- Это вы мне заворачиваете? -- раздался возмущенный голос. -- Я платил за Буратино и гадкого утенка, а вы мне заворачиваете какие-то синие привидения! -- Извините, сейчас поменяю, -- бодро сказал продавец. Он обернулся и оторопел: на полках висели одни голубые маски. -- Василь Кузьмич, -- позвал Степан Степанович, -- где-то была коробка с масками. Нагнувшись, продавцы извлекли пыльную коробку. Они долго возились под прилавком и вылезли очень хмурые. -- У нас все маски одинаковые, -- буркнул Степан Степанович. -- Если вам не нравятся, верните чек в кассу. -- Безобразие! -- возмутился покупатель и двинулся к кассе. -- Ведь я покупаю детям! -- Вечно эти взрослые сердятся, -- удивился Гум-гам и вышел из магазина. -- Он хочет обрадовать детей гадким утенком. Чудак! А в это время Максим, Мишка и Сергей, бережно неся свои маски, вбежали во двор и остановились в недоумении: весь двор смеялся. Смеялись школьники с портфелями, смеялись взрослые на балконах и в окнах, смеялись дети, катаясь по зеленой траве. Подходили прохожие, спрашивали: "Вы не знаете, почему все смеются?" И сами начинали хихикать... На двор напала эпидемия смеха. И началась она как будто с пустяка: из подъезда выскочил Петя Зайчиков, а за ним бабушка с поварешкой. Они побежали вокруг клумбы, но Зайчик так уморительно подскакивал, а бабушка так лихо размахивала поварешкой, догоняя внука, и так грозно кричала: "Где мой обед? Куда ты девал суп?.." -- что ребята, наблюдавшие эту сцену, захохотали. Они смеялись так заразительно, что выглянувшие из окон взрослые не могли удержаться от смеха, а в школе прервались занятия. Никто не понимал, о каком супе идет речь и почему белоголовый мальчишка, оглядываясь, выразительно показывает на свой рот, -- все продолжали смеяться. Одни смеялись потому, что видели бег с поварешкой, другие -- потому, что любили смеяться, третьи -- потому, что смеялись остальные. Уже Зайчик и бабушка, забыв о супе, который исчез из кастрюли, присоединились ко всеобщему веселью, уже наши три друга с масками стали смеяться, -- эпидемия смеха не утихала. "Хи-хи-ха-ха..." -- звенело над двором. Взвыла сирена, влетела машина с красным крестом. Из "скорой помощи" вылез голуболицый доктор в белом халате и, посмотрев на смеющихся, хлопнул в ладоши: -- Все понятно! Увидев доктора, перестали смеяться взрослые, за ними -- школьники, а кое-кто закричал: -- Гум-гам! Привет, Гум-гам! Доктор поднял руку и, приятно улыбаясь, сказал в полной тишине: -- Смейтесь на здоровье! Десять минут смеха полезнее, чем стакан сметаны. Доктор что-то записал в своем блокноте (разумеется, новую игру), вскочил в машину и уехал. Взрослые сразу успокоились, а дети, захватив с собой Зайчика, помчались на улицу. Осталась одна бабушка: она разыскивала в траве утерянную поварешку. Фантазер был раздосадован, что он не рассмешил целый двор. Не из-за него, а из-за Зайчика прикатил Гум-гам в докторском скафандре, чтобы научиться играть в смех. Максим даже обиделся на Зайчика, который ни в чем не был виноват. Максим и не подозревал, что его друг -- веселый доктор -- удирает сейчас на "скорой помощи" от милиции. Кто знает, почему милицейский мотоцикл помчался с перекрестка за белой машиной. Обычно машине с красным крестом всегда свободный путь на перекрестках. Но тут милиционеры, проводив взглядом быструю машину, засвистели и вскочили на свой мотоцикл. Вот это была гонка по самой середине широкой улицы! "Скорая" выла, все машины тормозили, светофоры заранее включали зеленый свет. А сзади торопливо трещал мотоцикл. Потом "скорая" свернула в переулок. Мотоцикл, резко сбавив скорость, последовал за ней. Это был тупик. Обычный, очень короткий переулок упирался в широкий дом. Мотоцикл торжественно прострекотал до самых ворот дома. Ворота были закрыты. "Скорой помощи" в переулке не было. Милиционеры, осадив мотоцикл, внимательно осмотрелись. На тротуаре стояла детская коляска. Рядом с коляской -- мальчишка в белом халате: наверное, школьник, убежавший с урока. И все. Никаких больше машин, никакого транспорта. Мотоцикл трижды объехал пустынный переулок и, недоуменно стрекоча, выкатил на улицу... Ну и натерпелся страху Гум-гам! Он был совсем не рад, что ввязался в эту игру со смехом. Еле улизнул от милицейского мотоцикла! Даже белый халат не успел снять. -- Не умею я играть со взрослыми! -- пробормотал Гум-гам. Гум-гам оставил на тротуаре детскую коляску, которая несколько минут назад была быстроходной "скорой помощью", и направился в знакомый двор. Вдруг он удивленно поднял голову: ветер нес ему навстречу синюю фольгу. Гум-гам усмехнулся: ктото жевал сейчас лунад и выбросил обертку в окно. ...Голубая фольга "Я ВСЕ УМЕЮ" усеяла тротуары, садовые дорожки, лестницы. "Я ВСЕ УМЕЮ" -- подметали дворники с утра до вечера. "Я ВСЕ УМЕЮ" -- разносил ветер по городу. АВТУК -- Я самый неудачливый в мире, -- жаловался Гум-гам другу. -- Ничего у меня не получается. -- Мои маски никому не нравятся. Милиция почему-то гоняется за мной... И еще этот глупый зеленый лук! -- Какой лук? -- спросил Максим. Гум-гам рассказал, чем кончилась его игра в маски и смех, и не хотел упоминать нелепую историю с луком, но случайно проговорился. Он был в белом халате, надетом поверх скафандра, -- веселый доктор еще час назад, а теперь -- несчастный игрун. Оказалось, Гум-гам подсмотрел, как Максим наказал трех драчунов, и сказал себе: ну, теперь я могу подшутить над любым грубияном. За воротами он увидел ужасного, как ему показалось, грубияна. У овощного ларька человек в серой шляпе сердито выговаривал продавщице: "Ну разве это зеленый лук? Это прошлогоднее сено, а не лук!" Покупатель размахивал каким-то грязно-желтым пучком, и очередь за его спиной грозно гудела. Как вдруг покупатель схватился за голову, и все ахнули, из шляпы, новой серой шляпы сердитого человека, пробивались сочные перья превосходного зеленого лука. Тут поднялся такой шум, что Гум-гам перепугался и решил: нет, ему ни за что не победить грубияна! И он незаметно исчез... -- Но почему ты решил, что он грубиян? -- спросил Максим, размышляя об этой странной истории. -- Он говорил грубое слово "лук"! -- убежденно произнес Гум-гам. -- И очень грубым голосом. Максим рассмеялся. Они сидели в беседке, скрытые от всего мира зеленой вьющейся стеной. Там, за этой надежной стеной, ходили из магазина в магазин покупатели, наблюдала за автомобильным порядком милиция и любитель свежего лука возмущенно обрывал со своей шляпы сочные перья. -- Ты обидел этого человека, -- серьезно сказал Максим. -- Когда кто-то говорит "лук", "морковь" или "репа", он просто хочет лук, морковь или репу. Но если кто-нибудь говорит "собака", а рядом никакой собаки нет и в помине, значит, этот человек ругается. Понимаешь? Гум-гам тяжело вздохнул: -- Не понимаю... Раньше я всегда только выигрывал, и вот пожалуйста: что-то со мной случилось... Ничего я не понимаю... Может быть, я нарушил запрет?.. Может, на меня сердится Автук? И сразу же после этих слов для Максима пропал весь привычный за зеленой стеной беседки мир и возник другой -- мир спокойного голубого пространства, с кочующими шарами домов, с одиноким стариком на летящем неизвестно куда облаке, с вечным утренним солнцем. -- У вас еще не наступило "завтра"? -- спросил Максим. -- Нет, не наступило. -- Гум-гам покачал головой. -- Я думаю, оно никогда не наступит. -- Не наступит... -- задумчиво повторил Максим. Гум-гам огляделся по сторонам, шепотом сообщил: -- Я узнал... Я узнал, кто остановил время... -- Кто? -- Максим от волнения подскочил. -- Его звали Почемук... -- Почемук, -- произнес вслед за другом Максим. -- Может быть, я неправильно говорю. Наверное, его звали Поче-мук... Мне рассказал Кри-кри, а он старше меня, он помнит, как это было... Однажды Поче-мук взял да и разобрал на части свой автомат. Я, кажется, говорил тебе, что на день рождения нам всем дарили Автук. И у Поче-мука был свой Автук. Но он хотел узнать, что у Автука внутри, и сломал его. -- Вот молодец!.. А что оказалось внутри? -- возбужденно сказал Максим. -- Тс-с! -- Гум-гам приложил к губам палец. -- Это страшная тайна... -- Тайна? -- Страшная тайна, -- повторил Гум-гам. -- Потому что никто этого не видел. -- А-а, -- разочарованно протянул Максим. -- Ты ничего не понял, Максим! -- возмутился Гум-гам, увидев скучное лицо друга. -- Ты не понял самое главное: почему эта тайна -- страшная. -- Ну! -- нетерпеливо сказал Максим. -- Слушай! Он, этот несчастный Поче-мук, когда развинтил свою машину, перестал с нами играть и не выходил из дома. А потом однажды он подошел к окну, увидел Кри-кри и попросил у него зонт. -- Зачем зонт? -- Он спустился с этим зонтом на землю, чтобы охотиться на диких зверей. -- На диких зверей? Здорово! Он смелый человек, ваш Почемук! -- убежденно сказал Максим. -- Просто он не мог жить без Автука так, как жил раньше, -- пояснил Гум-гам. -- Ведь у него ничего больше не было. Никаких вещей, даже еды. -- И что же тут страшного? -- Это было утром... -- продолжал Гум-гам. -- Конечно, утром! Сначала все ребята очень удивились, как бесконечно тянется утро, и ждали, когда наконец зайдет солнце. Но оно все светило, все слепило нас. И сейчас оно на том же самом месте... -- Время? -- догадался Максим. -- Да, время, -- вздохнул Гум-гам. -- Оно остановилось. -- А где твои родители? Где все взрослые? -- спросил Максим. -- Они делают то, что делали... когда остановилось время. Завтракают, читают газету, говорят по телефону и никак не могут закончить свои утренние дела. -- Надо найти Почемука! -- решительно сказал Максим. -- Ну да, найдешь его... -- горько протянул Гумгам. -- Никто даже не представляет, где эта страшная земля. -- Ты говорил, что твой Автук все знает. Все умеет и все знает. -- Его нельзя спрашивать! -- напомнил Гум-гам. -- А ты спрашивал его хоть о чем-нибудь? -- Нет. -- Чего ж ты боишься! -- упрекнул Максим друга. -- Ты ведь не трус. Гум-гам внезапно поголубел, встал со скамейки. -- Я не трус! -- насупившись, произнес он. -- Ты знаешь, как я пробивался через космос, чтобы найти тебя. Ты знаешь, что я схватил тебя, когда ты летел к земле... -- Знаю! -- твердо сказал Максим. -- Знаю о тебе все, и ты знаешь обо мне все... Но, -- тут Максим вздохнул, -- я еще никогда не видел твой Автук... А я так хотел поиграть с Автуком! -- От друга я ничего не скрываю, -- чуть удивленно произнес Гум-гам. -- Хочешь поиграть с Автуком -- пожалуйста. Только по правилам... -- Я как будто умею играть и не проигрываю... -- напомнил Максим. -- Да, ты умеешь играть, -- согласился Гумгам. -- Я с удовольствием покажу тебе Автук. Фьють -- и ты дома!.. -- Я уже привык путешествовать туда и обратно, -- весело заметил Максим. -- Вот он! -- с гордостью сказал Гум-гам. В этой комнате был только Автук -- до самого потолка, из сверкавшего стекла или металла, с множеством кнопок. Максим никак не ожидал, что всемогущий Автук, который один во всем воздушном городе, один во всей СТРАНЕ БЕЗ ПОЧЕМУ может ответить ПОТОМУ ЧТО, -- этот мудрый Автук всего-навсего машина. Хоть и огромная, таинственная, красивая, но... машина. Максим был растерян. Он, конечно, схитрил, сказав, что будет играть с Автуком. Он решил спросить Автука о самом важном для Гум-гама -- о пропавшем времени. Он был готов даже сразиться с Автуком, если тот нападет на него. Но сражаться с машиной глупо. На всякий случай Максим вяло сказал: -- Привет, Автук... Тот, разумеется, кнопкой не щелкнул в ответ. Неужели этот Автук сорвал с него летающий бант? Наверное, бант соскользнул сам собой, и потому Максим стал падать вниз. -- Что бы ты хотел, Максим? -- торжественно сказал Гум-гам. -- Автук может сделать что угодно. Я дарю тебе любой подарок. Максим неожиданно для себя попросил: -- Портфель. -- Бр-р... -- поежился Гум-гам. -- Ну ладно, портфель так портфель -- пожалуйста! Он нажал на кнопки, и Автук приятно засветился изнутри, пустив на стены и потолок синих зайчиков. Распахнулась блестящая дверца, и Гумгам подал гостю новенький портфель. -- Держи! -- Спасибо. -- Максим удивленно разглядывал подарок. -- Если хочешь, я тебе подарю тысячу таких портфелей, -- пообещал Гум-гам. -- Что тебе еще нужно, Максим? -- щедро продолжал хозяин Автука. И тут Максим вздрогнул, вспомнив что-то, побледнел от волнения. Сделал шаг вперед, хрипло сказал: -- Коня! Я очень хочу белого коня... -- Деревянного или пластмассового? -- спросил Гум-гам. -- Живого! -- Живых Автук не делает, -- вздохнул Гум-гам. В этот момент Максиму показалось, что мимо него процокал по гладкому полу белый скакун. Процокал рядом с Автуком, скакнул в окно и уплыл по воздуху. Один, без всадника. Вон он -- снежное облачко тает в синем небе. Эх, не удалось прокатиться Максиму на белом коне... Не конь процокал мимо Максима -- так громко стучали ботинки Гум-гама. Он прибежал из соседней комнаты с растрепанной толстой книгой и, заглядывая в нее, затрещал кнопками Автука. -- Ша. Шахматы. Получай, Максим, шахматы.. Эм. Мотороллер... Пожалуйста, вот тебе мотороллер. Нож... Это на "П". Перочинный нож... Знаешь, Максим, когда я был такой, как ты, мне подарили Автук-малютку и вот эту книжку, где написаны разные подарки... Хорошо, что она сохранилась! Как только ее не выбросил Вертун! Из Автука один за другим выскакивали подарки: удочка, конструктор, велосипед, сачок, бинокль, мышеловка, очки от солнца, рогатка, часы, теннисные ракетки, компас, лук со стрелами, оловянные солдаты, водяная ракета, хлопушки, транзистор. Через несколько минут комната была завалена вещами, которых хватило бы на целый двор, а Гум-гам все листал свой справочник. -- Уже целая гора. Спасибо, Гум-гам, хватит, -- успокаивал друга Максим. Щеки его пылали: он мог задарить своими подарками всю улицу. Но Гум-гам, отдуваясь, продолжал щелкать кнопками, и Максим вырвал у него книгу подарков. -- "АВТУК. Автоматический универсальный конструктор", -- прочитал Максим слова на замусоленной обложке. -- Что значит у-ни-вер-саль-ный, Гум-гам? -- "Универсальный"? Наверное, это умный. Автук очень умный: он делает все из простого воздуха. -- Умный, -- повторил Максим. -- Очень умный! Какую игру его ни попросишь, он все сделает... Я, когда удирал от милиции, только успел сказать, чтобы машина превратилась в обычную чепуху, и -- пожалуйста: я стою на тротуаре и держу детскую коляску. -- Значит, Автук управлял грузовиком, на котором мы ехали? -- спросил Максим. -- Да. -- И летающими бантами? Поющими замками? Теплоходами? Каруселью? -- Да, да, да. -- И это он сделал лунад? -- Конечно, он! Автук блистал перед ним своими доспехами, и Максим, взглянув на него, оробел. Он подошел к прозрачной стене. Висело за стеклом вечное солнце. Пустынный город качался в небе: шары, шары, гонимые ветром шары. Никто не играет, никто не гуляет, никто не летает на улице. И в каждом доме -- там, за стеклом, -- свой Автук. "Мне семь с половиной, -- сказал про себя Максим. -- И если я останусь здесь, мне всегда будет семь с половиной. Всегда", -- повторил он очень страшное слово. И он спросил, стоя спиной к Автуку и лицом к спокойному пустому городу, звонко и отчетливо произнес в тишине: -- Почему подсолнух растет под солнцем, которое... Он задумался и услышал, как кто-то, повторил: -- Которое... -- ...которое гаснет, едва придет ночь, которая... -- Которая... -- вздохнул кто-то тяжело. -- ...которая прячет Землю, которая... -- Которая... -- простонал тот же голос. -- ...которая утром ждет Солнца... -- Ой, Солнца! -- взвизгнул голос. -- ...под которым растет подсолнух? Максим тяжело дышал, еле выпутавшись из очень трудного вопроса, который у него неожиданно получился. Что-то упало за его спиной. Оглянувшись, он увидел сидящего на полу Гум-гама. -- Что с тобой? -- бросился к другу Максим. -- Вот это вопро-ос! -- выдохнул Гум-гам. -- У меня от твоих "которых" закружилась голова... -- Вот видишь, -- прошептал Максим, помогая приятелю встать, -- видишь, совсем ничего не случилось. Я спросил, а он нисколько не рассердился. Максим усмехнулся, произнеся эти слова: ну как это машина может сердиться. Автук по-прежнему сверкал холодным серебром. Гум-гам, наморщив лоб, тревожно смотрел на Автука и ничего не говорил. -- Почему я стал падать на землю? -- спросил вслух Максим, подбадривая улыбкой Гум-гама. -- Почему я падал вниз, а не вверх?.. Почему Почемук улетел на землю?.. Почему его звали Почемук? -- Максим подошел к молчавшему Автуку и с чувством превосходства измерил его взглядом с головы до ног -- холодного и стеклянного. -- Нет, -- сказал он пренебрежительно, -- в этой СТРАНЕ БЕЗ ПОЧЕМУ никто... никогда... ни за что... не ответит!.. -- Он стукнул пальцем по кнопке и вскрикнул: -- Ой! Внутри Автука словно вспыхнул огонь. Он стоял все такой же -- сверкающий, неприступный, -- но от него исходил жар. Даже кнопка, которой коснулся Максим, была горячей. -- Что такое? -- подскочил к другу Гум-гам. -- Он тебя обидел? Отвечай! Максим смотрел на Автука с испугом и ожиданием, как смотрят на пробуждающегося великана. -- Отвечай же! -- потребовал Гум-гам, сжав кулаки. -- Он просыпается, он очень горячий! -- восхищенно произнес Максим. -- Сейчас он что-то скажет... Автук молчал. Но было заметно, как он накаляется, как постепенно золотеют изнутри его стенки: в нем как будто разгоралось живое солнце. -- С ним что-то случилось! -- тревожно сказал Гум-гам. -- Не знаю, -- отвечал Максим. -- Подожди одну только минуту... Сейчас ты все увидишь... Ты увидишь, кто твой верный друг... Увидишь, что тебе нечего больше бояться... Он пошире расставил ноги, сунул в карманы крепкие кулаки. Сказал, глядя в гневное лицо машины: -- Автук, ты слышишь меня? Автук светился так ярко, что казалось, сейчас из него посыплются искры. Гум-гам застыл рядом с Максимом. Плечом к плечу. -- Автук, -- громко сказал Максим, -- зачем ты остановил время, Автук? Словно сверкнула холодная молния. Прозрачный шар, внезапно возникнув, разделил друзей и, захватив маленькую фигуру, закружился на одном месте. Гум-гам, отброшенный невидимой силой, впервые в жизни изумленно наблюдал, как неожиданно исчезает его друг... Максим очнулся в знакомой беседке. Придя в себя, он прежде всего ощупал карманы. Синего камня путешествий в них не было... Максим вздохнул: Автук победил его. ИГРА НЕ КОНЧАЕТСЯ НАДОЕЛИ ЧУДЕСА -- Каждый день одно и то же: чу-де-са! -- Зайчик зевнул, показывая, что ему очень и очень скучно. -- Ты что? -- Максим кинулся к Пете. -- Хочешь остаться без лунада? -- Подумаешь! -- отмахнулся Зайчик. -- А ну давай лунад! Зайчик полез в карман и протянул Максиму лунад в блестящей обертке. "Я ВСЕ УМЕЮ" -- сверкали магические слова. -- У меня зубы болят от этого лунада! -- Зайчик повернулся на одной ноге, крикнул: -- Кто со мной в прятки? Ребята молчали. -- Пошли играть в дрессированные троллейбусы, -- предложил Максим. -- Пусть они бегают на задних колесах! Никто не шевельнулся. -- Сергей, Мишка, за мной! -- позвал Максим. -- Нам удочки нужно готовить, -- буркнул Мишка. -- С отцом на рыбалку едем, -- поддакнул Сергей. Максим разозлился: -- Знаете, вы кто? Знаете... У человека беда, а вы... -- Беда? У какого это человека беда? -- Я бы сказал, да разве вы поймете! -- Максим махнул рукой. -- Вы лучше отвечайте: будете играть с Гум-гамом? -- Мы идем на рыбалку, -- вздохнул Мишка. -- Договорились, -- вздохнул вслед за братом Сергей. -- Вы... -- Максим задохнулся... -- вы... предатели... Вот вы кто! Отдавайте лунад! Еще две плитки были возвращены Максиму. -- А ты? -- спросил Максим Лешу Попова. Изобретатель из семнадцатой квартиры вытащил лунад, надкусил и лениво сказал: -- Р-раз! За его спиной повис кружевной гамак. Леша лег в гамак, уставился в небо. -- Я буду думать, -- сказал он, наморщив лоб. -- Может, и ты не хочешь играть? -- наступал Максим на розовощекого Леню. Леня пятился, дергал плечом: -- Не знаю. Что-то не хочется... -- Выкладывай лунад! -- И не подумаю... -- А я говорю: давай! Через секунду приятели тузили друг друга, и компания вокруг них сразу оживилась. -- Честный бой! Без лунада! -- кричали зрители. -- Мишка, суди! Даже ленивый изобретатель соскочил с гамака, запрыгал, замахал кулаками. -- Раз! -- считал Мишка. -- Два!.. Три!.. Бой длился до десяти. Неожиданно крепкие руки схватили мелькавшие в воздухе кулаки. И все увидели Гум-гама. Он был в спортивном костюме -- настоящий судья. -- Победа присуждается двум сторонам, -- сказал с улыбкой космический путешественник. -- Эх, вы, разве так сбивают из воздуха мороженое? Смотрите, как надо леденить воздух. Эту морозильную игру придумал я! Руки Гум-гама завертелись с быстротой пропеллера. Он словно отбивался от отряда невидимок. Наконец перестал взбивать воздух и поднял над головой кулак. -- Эскимо, -- похвастал Гум-гам. Каждый его палец оброс мороженым с шоколадной корочкой. -- Самый приятный завтрак, -- продолжал Гум-гам, облизнув палец, -- это мороженое. Кто хочет? Эскимо из воздуха... Кое-кто принялся махать кулаками, но не все. Большинство стояло со скучающим видом. -- А вы? -- спросил Гум-гам. -- Вы не любите мороженое? -- У них болят зубы, -- мрачно пояснил Максим. -- Им надоел лунад. Лицо Гум-гама странно поголубело. Он молча смотрел на друзей. -- Вы не хотите больше играть? -- удивленно сказал он. Его друзья молчали. -- Вы не хотите играть в луну и звезды? В деревья и качели? В стрекоз и смех? Не хотите играть со мной? -- Мы уже во все играли, -- раздался голос Мишки. -- Ага, -- пискнул Зайчик. -- И так каждый день обманываешь бабушку. А это нечестно... -- От ремня не уйдешь, -- поддержал его Сергей. А Леша Попов сказал, лежа в гамаке: -- Понимаешь, Гум-гам... Когда с лунадом -- все очень легко, все само собой получается. А мне, может, не хочется, чтоб получалось. Что я -- не человек, что ли? Я сам хочу, сам, понимаешь? Гум-гам рассердился. Глаза его сверкнули синим светом. -- Я ухожу! -- оглядывая друзей, предупредил Гум-гам. -- Ты что, Гум-гам... -- испуганно произнес Максим. -- Я ухожу из вашего двора! -- еще громче сказал Гум-гам. -- Я найду веселых людей. -- Я иду с тобой! -- заявил Максим и вдруг вспомнил, что у него нет камня путешествий. Но он не смутился. -- Я буду играть с тобой, Гум-гам! У меня есть лунад... Он хлопнул себя по карманам, стал выворачивать их. Карманы были пусты, только что в них лежал чужой лунад... Теперь и его нет. -- Автук, -- прошептал Максим никому не понятное слово, и Гум-гам сразу догадался, что минуту назад, когда он сказал, что навсегда покидает этот скучный двор, лунад исчез из карманов всех игрунов. -- Я найду новую планету -- планету для игр! -- горячо сказал космический путешественник, обращаясь к Максиму. -- Пускай там никого не будет! Только ты и я! Нам всегда весело. Жди моего знака! Он вытащил синий камень и, чуть помедлив, подбросил его в воздух. -- Прощайте! -- крикнул Гум-гам ребятам. -- Не скучай, Максим! Зазвенело в ушах от лопнувшего шара. Да еще что-то стукнуло о землю. Это свалился Леша Попов, оказавшись без гамака. -- Ничего, -- проворчал он, потирая бок, -- совсем и не больно. Никто не засмеялся. Приятели разошлись. Максим сидел на корточках возле клумбы. Печально смотрел на засохшие комки земли. Так одиноко, наверное, чувствует себя человек в пустыне. Ни друзей рядом, ни пучка травы, ничего живого. Одна Голая земля. И вдруг Максим вскочил: он заметил синее пятнышко. Неужели цветок? Его, Максима, цветок!.. Когда весной взрослые вскапывали клумбу, садовник дядя Егор дал Максиму горстку семян, и мальчик бросил их в землю. Он не надеялся, что из этих крупинок появятся на свет живые цветы, но каждое утро подбегал к клумбе: а вдруг что-нибудь выросло? День ото дня твердела под солнцем земля, и вот через прочную корку пробился упругий стебель, а на нем синела чашечка цветка. С удивлением, даже с испугом смотрел Максим на цветок. Неожиданно мягко засветилась, заголубела клумба, и Максим попятился. Сначала он удивленно хлопал ресницами, потом рассердился. Так ведь не бывает, чтоб за одну секунду расцвела вся клумба! Кто это подшутил над ним? Ведь ни у кого из ребят уже не было лунада! Над домом проплывало одинокое облако. Тень от него накрыла клумбу. Тяжелые капли упали на Макушку мальчика, и он, подняв голову, замер. Сквозь хмурую синеву виднелась чья-то фигура. Там, на дождевом облаке, кто-то сидел или лежал. Гум-гам! Он летел на этом облаке! Гум-гам лежал очень грустный, лежал в дождевой луже и смотрел с вышины на знакомый двор. Он слышал голоса ребят и видел, что игра продолжается без него. Он заметил стоящего перед клумбой Максима, махнул ему рукой и прошептал: -- Р-раз! Вспыхнуло внизу синее пятнышко -- клумба, и Гум-гам улыбнулся. Он сделал прощальный подарок другу, перед тем как искать новую планету. А ребята внизу кричали: -- Догоняй!.. Чурики, я в круге... Кто со мной запускать ракету?.. Лезь выше, еще выше!.. Мир снова принадлежал им, игрунам без лунада. Не только этот двор -- поля и леса, откуда летел пахнущий травой зеленый ветер, теплые и холодные моря, посылавшие прозрачный летний дождь, невидимые днем звезды и самая близкая, самая яркая на небе звезда -- Солнце. Игруны без лунада, они не умели летать на облаке, проходить мимо стены, переворачивать в воздухе лесенку. Но они всегда верили, что когда-нибудь будут играть во все на свете, как Гум-гам. И они бежали навстречу своему будущему, играя пока в обычные салочки; падали, обдирая колени, вскакивали и снова ловили друг друга; гоняли по траве мяч, копались в песке, запускали по локоть руки в теплую черную землю, из которой -- они знали это точно -- вырастает все живое... -- Лови!.. Бросай!.. Бей!.. Эх ты, растяпа... Молодчина, вот это удар! -- звенели летящие к солнцу голоса. И Максим что-то кричал и махал улетавшему другу. Когда облако скрылось за крышей, ой снова нагнулся над клумбой, разыскивая свой цветок. ...Облако, на котором лежал Гум-гам, спокойно плыло над полями. На берегу узкой речки Гум-гам увидел две маленькие фигурки и рядом фигуру побольше. Он печально усмехнулся, он знал, кто это... Сергей и Мишка... Они ведь договорились идти с отцом на рыбалку... А рыболовы и не подозревали, что над ними парит Гум-гам. Они вообще не замечали ни падавших сверху капель, ни самого облака. Застыли под зеленым кустом, уставились на поплавки: один красный, второй желтый, а третий из обыкновенной пробки. Со своей вышины Гум-гам, конечно, не мог видеть, как дрогнул, заюлил на воде пробочный поплавок, как натянулась леска и сверкнул на солнце пустой крючок. -- Эх, сорвался! -- огорченно сказал дядя Захар. -- Какой окунек сорвался! Мишка и Сергей плясали возле воды. -- Я видел его, видел... -- бубнил под нос Мишка. -- Я чуть в речку за ним не бросился! -- И я сперва так обрадовался, -- подхватил Сергей, -- будто он на мою удочку попался. -- Ничего, -- успокоил ребят отец. -- Он от нас не уйдет! А Гум-гам крикнул сверху: -- Счастливого улова! Но он был уже далеко, и приятели его не слыхали. В сумерках рыболовы покинули тихий берег. Они ничего не поймали, и Мишка сказал Сергею: -- Жаль, нет лунада. А то тащили бы мы полное ведро окуней... Но через несколько минут ребята забыли про лунад. Они шли след в след по росистому лугу, и трава, гладкая и упругая, шлепала их по ногам. Была серебристая лунная дорога, которая вела, казалось, в небо. А на шоссе, как семафор, высился столб. Возле него, негромко разговаривая, стояли какие-то люди. Подъехал к столбу автобус и забрал всех счастливых рыболовов -- с пустыми ведрами и с полными. Опустела лунная дорога. Один только человек смотрел сверху, как тянется она бесконечно в набитую звездами темноту -- туда, где ждет его пустой дом, где ждет его строгий Автук. Гум-гам все еще не решался покинуть свое облако... ЯЩИК-ГОВОРЯЩИК В тот же вечер на улице Гарибальди объявился говорящий ящик. Первым узнал об этом электрик. Он возвращался с работы и возле аптеки услыхал тихий, жалобный вой. Электрик догадался, что это злые озорники посадили в ящик из-под мороженого кошку. И он обязательно освободил бы ее, если б в тот момент ветер не сбросил с подоконника горшок с цветком. Горшок трахнулся у ног электрика, брызнув во все стороны осколками. И в этом тоже не было ничего особенного: так неожиданно всегда падают цветочные горшки, когда их сдувает ветер. У электрика еще с утра было плохое настроение: на одной из темных лестниц он менял старые провода и ему на голову упал железный щиток. Поэтому, когда у, его ног бомбой взорвался горшок, электрик отскочил в сторону, крикнул в темное окно: -- Эй, вы, осторожней! Голову проломите! -- и быстро пошел прочь. Он, конечно, забыл про несчастную кошку. Но тут за его спиной кто-то громко чихнул и заорал хриплым голосом: -- Огонь! Пли! Огонь!.. Электрик оглянулся: ни души. Только подойдя к дому, он вспомнил про странные крики и подумал, что в ящике вовсе не кошка. Возвращаться уставшему человеку было лень, и он рассказал девочкам, скучавшим у подъезда, что у аптеки стоит говорящий ящик, на котором написано: "Мороженое". Девчонки понеслись по улице. Электрик ошибся совсем немножко: то, что он принял за кошачий вой, было на самом деле пением. Максим, который давно уже сидел в ящике из-под мороженого, решил, что так приятней проводить время. Вообще Максим поет неплохо. Но даже заслуженный артист вряд ли спел бы хорошо, если бы его колени упирались в подбородок, а макушка касалась холодной железной крышки. Правда, заслуженных артистов никто не заставляет петь в таком неудобном положении. А Максим залез в ящик сам. Он сердился на весь мир, и прежде всего на приятелей. Как быстро они забыли о Гум-гаме, как легко отказались от лунада! Бедный Гум-гам... Мечется сейчас среди звезд, ищет новую планету, а Автук следит за ним... В ящике было темно, душно. Максим чувствовал себя таким же одиноким, как Гум-гам на дождевом облаке. И чтобы развеселить себя, он сначала громко запел, а потом от скуки стал стучать ногами в крышку и закричал страшным голосом: -- Огонь! Пли!.. Как вдруг тоненький голосок спросил: -- Эй, кто тут есть? -- Не подходите! -- прорычал Максим. -- Я буду стрелять! Раздался шепот. Кто-то всхлипнул. Потом -- так-так-так-так-так! -- быстро простучали по асфальту сандалии и стихли вдали. -- Девчонки! -- Максим махнул рукой и ушиб пальцы. Наверное, он долго бы сидел так, скрывшись от всего мира, дожидаясь Гум-гама, но внезапно он стал чихать. Ящик заходил ходуном. Мальчишка вылез из железного ящика и увидел другой, на который продавец овощей ставит свои весы. Через минуту Максим устроился внутри перевернутого ящика. Упершись головой и ногами в шершавые стенки, скрестив руки на груди, он представлял, как его друг путешествует в космосе... Звезды летят Гум-гаму навстречу, он разглядывает одну за другой незнакомые планеты и среди миллиона миллионов разных земель никак не откроет лучшую. Ту самую, где никогда не найдет игрунов Автук... В это время к железному ящику из-под мороженого подошли девочки, а с ними милиционер. -- Я как раз ищу одного человека, -- сказал милиционер. -- Может быть, это он и есть? Для него заставить говорить какой-нибудь ящик -- пустяковое дело. Милиционер решительно откинул крышку и заглянул внутрь. Он даже сунул в ящик голову. Ящик был пуст. -- Никого нет! -- огорченно сказал милиционер, и девочки загалдели, стали называть друг друга трусихами. Неподалеку обсуждали свои дела две женщины. Одна из них поставила бидон с молоком на дощатый ящик. Поговорив с приятельницей, она протянула руку за своим бидоном и ахнула: -- Что это? Куда он? Милиционер сразу подтянулся и медленно пошел к ящику. Ящик тихо двигался. -- Это он! -- уверенно сказал милиционер. Ящик замер. Милиционер переставил бидон на тротуар и поднял ящик. Увидев милицейский скафандр, Максим обрадовался: -- Я тебя ждал! -- А я сразу догадался, что в ящике ты, -- сказал Гум-гам. Он обнял Максима за плечи и, не обращая внимания на изумленных девчонок, увел с собой. -- Ты уже нашел нашу планету? -- спросил Максим. Гум-гам снял шлем, похожий на форменную фуражку, вытер ладонью лоб. Теперь Максим заметил, что его друг чем-то расстроен. -- Нет, не нашел, -- печально ответил Гум-гам. -- Я не успел... -- Что-нибудь случилось? -- Неприятные новости. -- Гум-гам наклонился к Максиму: -- Тебя и всех ребят вызывают в школу... Везде висят объявления. Вот такие огромные объявления... И Гум-гам, схватив за руку друга, потащил его во двор, где повсюду -- на стенах домов, у входа в беседку, просто на столбах -- были наклеены листы с четкими буквами. -- Читай, -- печально попросил Гум-гам. -- "При-гла-ша-ют-ся в шко-лу", -- прочитал вслух Максим. -- Зачем в школу? -- "Зачем, зачем"... -- вздохнул Гум-гам. -- Все ясно! Теперь тебя запрут в классе, и я потеряю последнего друга. Конец. Конец нашей игре... -- А я не пойду! -- сказал Максим. -- Правильно! -- просиял Гум-гам и снова погрустнел. -- Тебя поведут родители. Видишь, написано: "С ро-ди-те-ля-ми". -- Давай остановим время! -- предложил вдруг Максим. Гум-гам покачал головой: -- Это невозможно, Максим. Ты всегда будешь расти -- день за днем, год за годом, и очень скоро перерастешь меня. А я останусь маленьким. Ты ведь знаешь: у нас -- утро, всегда утро. А у тебя время течет... Это очень грустно, Максим, -- терять друзей. -- Я буду думать о тебе всю ночь. Я обязательно придумаю, как нам не расставаться, -- сказал Максим. -- У тебя даже нет лунада, -- напомнил Гум-гам. -- Ничего, можно и без лунада... Ты думай, думай, Гум-гам. -- Я буду думать, -- торжественно обещал на прощание звездный мальчик и добавил: -- Хотя я не помню, как это -- думать... Клянусь, я больше не сыграю ни в одну игру, пока не придумаю!.. У подъезда Максима встретил отец, подхватил его на руки, словно маленького, понес по лестнице. Максим не сопротивлялся, он очень устал. Такой трудный был день! В ОКНЕ И ЗА ОКНОМ И вот настал день знакомства со школой. Во дворе собрались игруны в отглаженных костюмах и платьях. Все будто с витрины магазина. И сама школа нарядным кораблем в зеленой пене кустов плывет навстречу ребятам. И обычная тропинка -- как трап. Поднимись на корабль, и он понесет тебя через дальние океаны к неведомым странам, незаметно поднимется к Солнцу, навстречу звездам... Вот сейчас, еще одна минута -- и откроется дверь солнечного корабля... Но кто-то очень спешит, входит не в дверь, а в окно. Смотрите: под школьными окнами висит, ни за что не держась, лестница, висит или стоит в воздухе, а по ней лезет мальчишка. Вот он добрался до последней перекладины и, мгновенно перевернув лестницу, полез выше. -- Здорово! -- подталкивают друг друга ребята. -- Ничего не боится... Кто это? В руке у смельчака что-то сверкает. Он держит ослепительно синий камень, смотрит сквозь него. -- Максим! -- крикнули разом Мишка и Сергей. -- Это он! -- Привет двоечникам! -- отозвался сверху Максим, размахивая синим камнем. Близнецы не отрываясь смотрят на камень. -- Почему это мы -- двоечники? -- Вы, малютки, в школе никогда не бывали! -- презрительно говорит Максим. -- Знаете, что я вижу в окне? -- Что? -- Один мальчишка посадил на рубашку кляксу, а ему сразу вкатили двойку. Максим, конечно, выдумывает. Со своей лестницы он видит пустой класс. Но откуда знать близнецам, что занятия так рано не начинаются! Они испуганно оглядывают свою новую школьную форму. -- Ага, вот еще один двоечник! -- ликует Максим, заметив, как мчится Петя Зайчиков. -- Привет, Зайчик! Это я про тебя говорю. -- Про меня? -- Петя Зайчиков широко открывает рот. -- Конечно! -- летит сверху уверенный голос. -- Ты любишь в шарики играть? -- Люблю, -- отвечает Зайчик, ничего не понимая. -- Я только что видел, -- фантазирует Максим, -- как одного мальчишку выгнали из класса за то, что он достал из кармана шарик. А в дневнике написали: "Двойка. Бабушке срочно прийти в школу..." Толпа будущих первоклассников слушает наблюдателя. Им ведь не видно, что происходит сейчас на четвертом этаже. А Максим и сам уже верит в то, что говорит. -- Бедняга! -- жалобно вздыхает Максим, кривляясь в пустое стекло. -- Он плачет у доски. Только он поднял руку, как его вызвали к доске. Снова двойка!.. -- Да что ты выдумываешь! -- нерешительно сказал кто-то. -- Разве в школе нельзя спрашивать?! -- Ты говоришь: я выдумываю! Максим, ловко перевернув лестницу, спустился вниз. -- Выдумываю? Я выдумываю, да? -- Он подошел к мальчишке. -- На! -- И протянул ему лестницу. -- Смотри, пожалуйста, сам. Мальчишка осторожно поставил лестницу, шагнул на ступеньку и упал, подняв облако пыли. -- Двойка, -- сказал Максим под общий смех. -- Двойка за грязную рубашку. Неумеха выбывает из игры. Нескладный неумеха поплелся переодеваться. -- Вы как хотите, -- сказал Максим, взваливая на плечо свою лестницу, -- а я двойки хватать не собираюсь. Лучше с Гум-гамом веселиться... -- Он взмахнул зажатым в кулаке осколком синего стекла. -- Вот мой камень путешествий, -- громко продолжал Максим. -- Я могу исчезнуть в любую минуту. Мой друг ищет сейчас новую планету. Кто захочет играть с нами, того я беру с собой! Максим размахивал осколком стекла, но никто не сомневался, что он держит магический камень. -- А лестница? -- спросил кто-то из ребят. -- Как она здорово переворачивается! -- Обыкновенно, -- ответил Максим и сунул в карман стекляшку. -- Это лестница-вертушка, по ней можно легко залезть на Луну. Гум-гам всем вам подарит такую лестницу. -- Максим погладил перекладины. Он был рад, что у него сохранился первый подарок Гум-гама. А Автук -- он почему-то не сердился на Максима, управлял его лестницей... Может быть, потому, что мальчик выручал друга, тормозил время в своем дворе?.. Резкий звон вылетел из окон, и ребята зашептали: -- Звонок... Это звонок... Пора в школу... ...Они входили по очереди с отцом и матерью в пустую классную комнату, где за столом сидела учительница, и присаживались на стулья. После солнечного утра прохладная комната казалась голубой, квадрат доски -- черным пятном, а ряды столов -- очень строгими. Но на окне зеленеют растения -- совсем как трава на газонах. -- Здравствуйте, меня зовут Мария Георгиевна, -- с улыбкой представлялась учительница и спрашивала своего будущего ученика или ученицу: -- Как твоя фамилия? Как тебя зовут? Мария Георгиевна неторопливо записывала ответы в толстый журнал и потом говорила: -- Мы хотим познакомиться с тобой. Умеешь ты читать?.. Писать? Любишь ты рисовать? Осенью ты пойдешь в первый класс. В первый "А". Две девочки, которых Мария Георгиевна записала первыми, засмущались, радостно кивнули в ответ. Им очень нравилась красивая, нестрогая учительница, и, когда Мария Георгиевна сказала, что они приняты в первый класс "А", девочки хором ответили: -- Спасибо! А после девочек в класс вошел белоголовый мальчик с бабушкой, и тут учительница услышала странные слова: "Не хочу". Зайчик едва шевелил губами, но его услышали и бабушка и учительница. Бабушка всплеснула руками, а учительница внимательно посмотрела на мальчика. -- Почему ты не хочешь учиться, Петя? -- спросила учительница. -- Я люблю играть. -- Зайчик оглядел класс. Мария Георгиевна улыбнулась. -- Все ребята успевают учиться и играть. -- Я люблю играть днем и ночью, -- упорствовал Зайчик. Перед его глазами была лестница, которая просто так держится в воздухе. -- Я не буду учиться!.. Тут вмешалась бабушка, и Зайчик всхлипнул. -- Придите лучше завтра. Пусть мальчик успокоится, -- посоветовала бабушке учительница. Вслед за Петей Зайчиковым отказались учиться, огорчая своих родителей, Михаил и Сергей Сомовы и еще десять мальчишек и девчонок. Когда вошел Максим, Мария Георгиевна уже не удивлялась. Она лишь спросила: -- Ну, а ты почему не хочешь? -- У меня двоюродный брат засох от науки, -- громко сказал Максим и взглянул на сидящего рядом отца. Отец нахмурил брови: -- Максим, так не говорят о старших. А мама стала извиняться: -- Вы его простите, повторяет глупые шутки. Его брат -- доктор наук, -- добавила она. -- Я все понимаю, -- сказала Мария Георгиевна. -- Попрошу вас подождать в коридоре. Мария Георгиевна отправилась к директору. Она шла по коридору, где нервничали родители и смотрели в окна дети. Она ничего не понимала: еще ни в одной книге учительница не читала о таком странном случае. "Что-то произошло с ребятами, -- думала учительница. -- Как все это объяснить директору?" Но директор, оказывается, уже проведал о случившемся, потому что и другие учителя первых классов тоже пришли к нему за советом: ребята не хотели учиться. -- Ведь это дети... -- сказал директор. -- Они первый раз знакомятся со школой. У них начинается большой урок, который будет длиться всю жизнь. Пригласите ко мне, пожалуйста, родителей... И никто не знал в целом свете, что в этот момент на другом конце звездного мира, в воздушном городе, в самой большой комнате плывущего шара, стоит Гум-гам перед раскаленным Автуком. Автук светится изнутри, словно сердится на то, что Гумгам задает ему вопросы. -- Скажи, -- спрашивает Гум-гам своего Автука, -- почему я самый несчастный человек? Автук сверкает серебристым огнем, жарко дышит в лицо мальчику, но Гум-гам не отступает, смотрит на безмолвную машину. Он хорошо помнит, как Автук вышвырнул его друга Максима, когда тот спросил, почему машина остановила время. Но первый раз в жизни Гум-гам ничего не боится. -- Скажи, что мне делать? Мой друг растет каждый день, он уже идет в школу, а я... я все такой же... Почему это так, Автук? Гум-гам говорит тихо, но от каждого слова Автук накаляется все больше. -- Ты очень сильный, Автук. Ты даришь мне все, что я ни попрошу... Сделай так, чтоб я не расставался с другом!.. Погаси или зажги звезды, останови или запусти время -- как ты хочешь, только выполни мою просьбу! Что-то зазвенело внутри машины, вспыхнул яркий огонь и погас. Гум-гам тихо вскрикнул, коснулся ладонью Автука. Он был холодный и чужой, как пустой остов звездного корабля, навсегда покинутого космонавтами. Лишь в глубине машины мигали какие-то лампы. ЭТОТ БЕСКОНЕЧНЫЙ ДЕНЬ Прискакал во двор горнист на белом коне. Протрубил: "Всем, всем, всем!" Повернул коня -- и рысью в другой двор. Там трубит сбор. А за ним, за горнистом в алой майке, за белым конем бежит толпа ребят. Останавливаются пешеходы, тормозят машины, постовой машет водителям: "Идут дети!" Впереди процессии -- конь. Осторожно переходит улицу по пешеходным дорожкам. И ухом не поведет, когда всадник горнит в трубу. Максим бежит за белым конем, сердце его радостно бьется. Он узнал его: это тот, самый красивый в мире конь, даже не конь, а скакун, не скакун -- сама мечта. Он будто спрыгнул с облака -- так неожиданно прискакал. Только всадник другой -- горнист. Алый горнист с серебряной трубой. Горнист подъехал к школе, протрубил в самое небо: -- тра-та-та... -- Сегодня День Бесконечности! -- громко объявил горнист. -- День, который начался миллионы лет назад. День, который никогда не кончится... Спешите, эй вы, самые любопытные в мире! Максим первый побежал к школе. За этим горнистом он готов был лететь на край света. Он увидел, как вспыхнуло над входом, разбрызгивая искры, огненное колесо и ребята повалили в распахнутые двери. А на лестнице их встречают Живые Буквы. На ступеньках в бумажных плащах стоят ребята, и у каждого на груди написана буква. Если быстро бежать по лестнице и читать букву за буквой, то получатся такие слова: ПОТОМУ ЧТО ПОТОМУ НЕ КОНЧАЕТСЯ НА У! Даже восклицательный знак есть. Длинныйпредлинный. Наверное, самого высокого десятиклассника для него выбрали. "Ты думаешь, что идешь по лестнице? -- вкрадчиво спрашивает гостей чей-то голос, который, кажется, звучит со всех сторон. -- Ты взбираешься в гору... Ты шагаешь к звездам..." Вверх, вверх... В зал, в зал. Он на последнем этаже. Но не так просто попасть в зал. У дверей скрещивают копья-авторучки грозные стражники, преграждают новичкам путь, спрашивают: -- Ты все на свете знаешь? -- Нет. -- Проходи! -- Да, я все знаю, -- упрямо говорит Максим, косясь на толстое копье с острым пером вместо наконечника. -- Ты ошибаешься! -- весело отозвался школьник, убирая копье. -- Проходи! Максим вошел в темный зал и попятился. Справа скачут в траве антилопы, слева плещется в море синий кит, а если поднять голову, увидишь парящих в вышине орлов. "Кто самый большой на свете? -- мягко спросил притихших зрителей голос. -- Кто самый маленький на свете, ты знаешь?.." Бегут на экране страусы; следит лягушка за звенящим над ней комаром; висит на ветке вверх ногами забавный ленивец... А Максим все оглядывается, ищет синего кита. Как ловко играл он в море! То покажется из воды симпатичная морда, то приветливо махнет хвост, то взлетит фонтан брызг. Будто это подводная лодка уходит в глубину, потом всплывает и сильным тараном летит в серебре моря... "Почему трава зеленая, небо голубое, а радуга пестрая? -- тихо спрашивают живые стены. -- Почему весь мир цветной?" Но нет уже в темноте никаких стен. Колышется вокруг зрителей океан зеленых листьев, порхают над цветами бабочки, звенит в глубине неба жаворонок, и ребятам кажется, что летний ветер пронесся над их головами, травяной, душистый, жужжащий ветер. "Кто самый быстрый на свете? -- успел шепнуть каждому в ухо ветер. -- Угадай, как играть в самое быстрое?" И наступила глубокая ночь... Нет, пожалуй, это не ночь, а пустота со всех сторон, мрачная, бездонная пустота, от которой чуть кружится голова. Вдруг из темноты медленно выплывает белая фигурка, а под ней такой знакомый голубой шар Земли. -- Космонавт! -- эхом отозвался зал, узнав плывущего в невесомости, будто играющего среди звезд космонавта. Максим сидел тихий, раскрасневшийся. Ему было жарко, и он расстегнул пуговицу воротничка. Если бы Гум-гам сейчас был рядом!.. Он, Максим, нагнулся бы к нему, сказал на ухо: "Ты видел? Малютка жаворонок летает, резвая антилопа скачет в траве, а синий кит плавает в море. Удивительно! Но почему это так?.. Я никак не пойму, почему наше Солнце, такое огромное вблизи, -- крупинка среди звезд?.. А сами звезды -- все они вертятся, как волчок! Это просто смешно! Ты ведь знаешь, Гум-гам, что у меня нет камня путешествий, но я только что видел звезды своими глазами, и мне это непонятно. Как же я их мог увидеть?" И еще он скажет Гум-гаму: "Оказывается, моя Земля совсем маленькая перед звездами. Зато она добрая, Гум-гам. Я теперь вижу всю ее целиком! Я вижу, как я ныряю с маленького острова в маленькое море. Я вижу, как залезаю на низкие горы, а потом парю в облачках вместе с крохотными орлами. Я даже могу взять Землю в ладони, как простой мяч, и подкинуть вверх, и поймать..." -- Эй ты, первоклассник, не толкайся! -- оборвал мысли Максима чей-то голос. Он и не заметил, как стал размахивать руками, беседуя с далеким Гум-гамом, и толкнул соседку в белом фартуке. -- Сама не толкайся! -- в сердцах ответил Максим. -- Тоже мне первоклашка! А звезды на экране все ближе друг к другу, все дальше от зрителей, все мельче и мельче. Как снежинки, лепятся звезды в плотный ком, в сверкающее колесо Галактики; Огненной каруселью вертится Галактика, и каждая искра в ней -- звезда, неведомый мир. "Ты знаешь, сколько звезд вокруг тебя? -- глухо гудит пустота. -- Знаешь, кто там живет под красными, желтыми, голубыми звездами?" "Знаю!" -- хотел крикнуть Максим, всматриваясь в блестящее колесо, стараясь отыскать синее солнце Гум-гама. Но Галактика уже сжалась в точку, стала обычной звездой среди миллионов новых звезд. "А дальше? А дальше? Что дальше? -- гремела черная пустота. -- Ты человек, ты должен узнать, что там дальше!" А дальше наступил день. Стены погасли и умолкли, раздвинулись шторы, в окна ворвался ярчайший свет вместе с чириканьем воробьев, шелестом шин, криком малышни, игравшей во дворе. Зал снова стал обычным школьным залом, и те, кто минуту назад затаив дыхание заглядывали в набитую звездами бездну, вздохнули облегченно, улыбнулись, стали спрашивать товарищей: "А что самое быстрое на свете?.." Прыгали по лицам солнечные зайчики, словно подсказывая, что самое быстрое -- солнечный свет -- совсем рядом, за стенами школы, во всем бесконечном мире... ...А за кулисами в это время волновались артисты. Пора начинать представление, а первоклассники никак не успокоятся! Выглянули артисты и удивились: сцена, оказывается, занята. Какие-то странные мальчишки топчутся на сцене. Лица у них вымазаны синим, упругие, как мячи, костюмы разрисованы звездами, а на голове -- серебристые шлемы. И еще несколько синелицых неуклюже бегут прямо по потолку и по стене. Все, кто был в зале, задрали голову: смотрят, как они бегут. -- Зачем вы бегаете по потолку? -- крикнул кто-то из зала. Странные люди ничего не ответили. Они спрыгнули со стены на сцену, выстроились в ряд, и один из них сделал шаг вперед. -- Молодцы, ребята! -- хрипло сказал он. -- Молодцы, что не хотите учиться! Строй синелицых дружно подхватил, точно болельщики на стадионе: -- Мо-лод-цы!!! Зал молча разглядывал их. -- А как вы бегаете по потолку? -- спросил тот же голос. И вдруг вспыхнул синий свет, и люди в звездных скафандрах взлетели над сценой. Они пронеслись, раскинув руки, над головами зрителей, плавно обогнули люстру и приземлились на прежнее место. Они стояли, смотрели на ребят и загадочно улыбались. Зал разбушевался. Ребята затопали ногами, закричали: -- Как вы летаете? -- Зачем вы здесь? -- Почему не отвечаете? -- Мы хотим знать!!! Один из синелицых развел руками: -- Мы не знаем, как мы летаем... -- Эй, вы! -- крикнули в зале. -- Уходите! Не хотим играть, пока не узнаем!.. И синелицые исчезли. Все разом. Только что стояли здесь, и уже их нет. Пустая сцена. Тр-р-р-р... -- зазвенел школьный звонок. На сцену вышел директор. -- Это ваша школа, ребята. В ней вы начнете свой первый урок, -- сказал директор. -- Потом, когда вы окончите школу, вы будете учиться дальше. Нет такого смельчака, который может похвастать: "Я все знаю". Если кто так и скажет, он скажет неправду, потому что -- вы видели -- мир не имеет конца. Когда-то очень давно, когда начинался этот Бесконечно Большой День Человечества, самый умный мудрец умел считать только до двух, а дальше он говорил: "Много". Сегодня сосчитаны миллионы звезд в космосе, а урок все продолжается. Вы, именно вы откроете новые звезды и не только сосчитаете их, но и увидите своими глазами... Всю свою жизнь вы будете узнавать новое. Человечество никогда не устанет учиться, потому что оно -- живет... А сейчас посмотрите спектакль, который приготовили для вас старшеклассники... Но обещанный спектакль так и не начался. Только вышли артисты из-за кулис и сразу же попятились назад: на сцене суетился голуболицый мальчик. Костюм его был измазан, волосы всклокочены. Мальчик смотрел на потолок, махал руками: -- Сюда, сюда!.. Осторожней, пожалуйста. А по потолку топает та же команда и несет стеклянный ящик или шкаф. Того и гляди, уронят синелицые свою хрупкую ношу -- ведь они идут вниз головой, -- разобьют, засыплют пол стеклом; вон слышно, как они пыхтят. Зал притих, зашептал: "Осторожнее... Надо помочь..." А как поможешь, если они на потолке!.. Вот они спустились по стене, оставляя следы, и ребята из первых рядов вскочили на сцену, подхватили хрупкий груз, опустили на пол. Ящик был тяжеленный, доски так и затрещали под ним. -- Спасибо, друзья, -- печально сказал голуболицый мальчик. -- Это была последняя наша игра. Максим не удержался, крикнул: -- Гум-гам!.. И ребята подхватили: -- Смотрите, Гум-гам! Наш Гум-гам... Гум-гам кивнул приятелям и обратился к директору: -- Извините, пожалуйста, моего брата Кри-кри и моих товарищей. Мы все на свете перепутали и чуть не сорвали вам праздник. У нас большое несчастье: сломался Автук. -- Автук, -- пронеслось по залу. -- Вот это слово! Автук!.. -- Так, так, -- сказал директор, вспоминая классы, усеянные серебристой фольгой с загадочными словами: "Я ВСЕ ЗНАЮ". -- Так, так, -- повторил директор, -- значит, ты и есть Гум-гам? Гум-гам кивнул, а директор усмехнулся про себя: "А я-то думал, что ты -- шутливая выдумка... Вот он стоит передо мной... Гум-гам! Мальчик из космоса..." -- Что у тебя случилось? -- спросил директор. -- Объясни мне, пожалуйста, что такое Автук? -- Вот он. -- Гум-гам показал на машину. -- Мы принесли его. Автук делал все на свете. А теперь, -- Гум-гам вздохнул, -- в доме беспорядок, мы голодные и не можем играть. Никто из нас не умеет чинить Автук. Мальчик растерянно моргал, губы его дрожали. Максим подошел к другу: -- Не волнуйся, Гум-гам. Твой Автук починят. Директор школы и учитель физики осматривали странную машину. -- Как работал твой Автук? -- спросил директор. Синелицые стали наперебой объяснять: -- Это очень просто. Нажимаешь на кнопку, и выскакивает любая вещь -- какую только захочешь... -- А из чего делал Автук эти вещи? -- полюбопытствовал учитель физики. -- Кажется, из воздуха, -- неуверенно ответил Кри-кри. -- Мы точно не знаем... Кто-то хихикнул, а учитель поддержал Кри-кри. -- Из воздуха? Это невозможно... Да, очень сложная машина. У вас есть какая-нибудь книга об Автуке? -- спросил он Гум-гама. Гум-гам пробормотал: -- Были книжки... Они давно порвались... Осталась одна Книга Подарков... Что дарить друзьям на день рождения... -- И то хорошо, -- сказал учитель. -- Нельзя ли ее посмотреть? Один из синелицых, Тин-лин, мгновенно исчез и через несколько секунд появился с растрепанной книгой. Тин-лин тяжело дышал, будто пробежал миллион километров, но улыбался, довольный, что выполнил поручение. -- Еле нашел, -- объяснил он. -- Любопытно... -- протянул учитель, глядя не на книгу, а на запыхавшегося Тин-лина. -- Очень любопытно... И тут новый вопрос обрушился на Гум-гама. -- А в каком классе у вас изучают Автук? -- спросил директор. Бедняга Гум-гам! И от простых-то вопросов у него всегда болела голова. Сейчас он едва держался на ногах. Максим схватил друга за руку. Ответил за Гумгама: -- У них нет школы. Это СТРАНА БЕЗ ПОЧЕМУ. Директор покачал головой. -- Садись сюда! -- сказал Максим, увидев пустой подоконник. -- Тут прохладно. Ну и поголубел ты... -- Все пропало, -- прошептал Гум-гам, прижимаясь лбом к холодному стеклу. -- Неужели придется учиться? -- Когда выучишься, сам починишь Автук, -- успокаивал его Максим. -- Как ты не понимаешь! -- Но я все забыл. Я учился давным-давно, еще тогда, когда у нас не остановилось время, -- пробормотал Гум-гам. -- До осени далеко. Успеешь повторить. -- Значит, корпи теперь над книгами и никаких тебе игр, -- ворчливо заметил Гум-гам. -- Я придумал! -- воскликнул Максим. -- Учить уроки мы будем у тебя дома, а играть -- в моем дворе. В твоей стране без всякого времени в одну секунду можно незаметно выучить любой урок... Конечно, -- добавил он, -- пока мы не узнаем, как снова запустить время. -- Ты думаешь, я когда-нибудь узнаю? -- с надеждой спросил Гум-гам. -- Конечно! Гум-гам просиял, соскочил с подоконника. -- Ты отлично придумал, Максим! Я спрашивал Автука, и он перегорел от моих "почему". А ты -- р-раз! -- ив одну секунду все придумал... Я, кажется, уже ничего не боюсь! Мне даже хочется узнать, что у Автука внутри... Пожалуй, мы починим Автук. Пожалуй, мы найдем Почемука... И завертим это ленивое время!.. И Максим представил зелено-голубой город Гум-гама, каким он скоро станет. Могучие деревья держат на канатах дома-шары, чтоб их не унес ветер. Все жители на улице, все гуляют, все играют -- кто под деревьями, кто на деревьях, кто просто в воздухе... Солнце движется по небу, опускается вечером за горизонт, и Гум-гам каждую ночь растет... Этот город легко будет найти каждому игруну. И только скучные люди, те, кто не ценят смелость и дружбу, радость и смех, не попадут под его высокие своды. А если и попадут случайно, то ничего они не поймут. НИЧТО НЕ КОНЧАЕТСЯ Первое сентября, когда возле школы гремела музыка, синелицые вошли во двор. Школьные скафандры с белыми воротничками; в руках у звездных мальчишек голубые цветы и тяжелые портфели. Третий класс "Г" дружно поздоровался с учителями. Гум-гам показал директору свой громадный портфель. -- Здесь учебники. Мы все лето повторяли... -- Посмотрим, -- улыбнулся директор. Весь сентябрь, когда Максим, Мишка, Сергей и другие первоклассники выводили в тетрадках буквы, считали палочки, рисовали яркую осень, третьему "Г" пришлось заняться повторением. Это был трудный класс, как говорят учителя. Конечно, если всю жизнь только играешь, нелегко отвыкнуть от своих привычек. Кри-кри, например, всякий раз выходил к доске по потолку. Сколько ему ни делали замечаний, ничего не помогало. Он прекрасно знал урок и получал обычно пятерку с минусом. Минус -- за выход к доске. Страницы его дневника так и пестрели пятерками с минусом. Тин-лин очень переживал, если получал тройку и даже четверку. А когда ему поставили двойку за стихотворение, он проглотил свой дневник. Потом поголубел под укоризненным взглядом учителя, достал дневник из кармана и попросил прощения. А Гум-гам однажды так задумался у доски над сложным примером, что на вопрос учителя безнадежно махнул рукой и тут же превратился в шкаф. Учитель осторожно обошел шкаф, открыл дверцы, заглянул в пустое нутро и растерянно спросил: -- Скажи, как тебе удаются... э-э-э... такие... э-э-э... превращения? -- Не знаю, -- печально вздохнул шкаф, снова становясь учеником. -- На твоем месте, с такими способностями, -- признался учитель, -- я бы за одну ночь выучил все правила. -- Вы думаете, я смогу? -- просиял Гум-гам. Он сел и был удивлен, что учитель не поставил ему двойку. А на другой день Гум-гам торжественно объявил: он знает учебник наизусть. Кто хочет проверить, пожалуйста... Молчаливому Тили-тили труднее всех давалась учеба: он едва плелся на тройках. Но как-то Тилитили удивил класс: за три урока он заработал три пятерки. А в перемену из кармана Тили-тили, когда он доставал платок, выпал лунад. Как только он сохранился у тишайшего Тили-тили! -- Ты обманщик, Тили-тили! -- сказал ему классный староста Чур-чура. -- Ты всех нас подвел. Теперь, может быть, учителя думают, что и Гум-гам нечестно выучил арифметику. И что у Кри-кри пятерки с минусом из-за лунада! -- Честное слово, -- клялся покрасневший Тили-тили, -- это последний лунад. Я больше никогда не возьму его в рот. -- За обман ты будешь наказан, -- продолжал Чур-чура. -- Ты ведь знаешь: без Автука не избавишься от лунада. Последняя плитка лунада всегда будет у тебя в кармане... Но ты не посмеешь отломить от него ни кусочка. Даже если получишь единицу. Даешь слово? -- Даю! А Гум-гам сказал: -- Когда мы выучимся и починим Автук, мы напишем правила: кто может нажимать на кнопки любой в мире машины. И запретим подходить к Автуку лентяям, обманщикам и скучным людям. И Гум-гам, схватив портфель, побежал во двор, где его поджидал верный друг. -- Эй, Максим! Во что сыграем? Только часик, не больше. ...Если однажды из школьного двора прямо на вас вылетит зеленый деревянный грузовик, или выкатится большущий, с газетный киоск, мяч, или пронесутся над вашей головой визжащие мальчишки, не пугайтесь, пожалуйста: ребята играют. Они парят на летающих бантах и кричат сверху: "Пеше-пеше-пешеходы, пешеходы-тихоходы!" А тихоходы завидуют им.