то матери дома нет, - вздохнул Гусев и повернулся к телевизору. - Ну, я тебе задам, герой! - Вы сделаете ошибку, - предупредил Электроник. - Он сегодня сверхсильный человек. Я объясню ему, как обращаться с камерой. - Верно, победителя не судят, - согласился отец силача. Пожалуй, самым внимательным зрителем матча был Электроник. Он запомнил мельчайшие движение хоккеиста под номером тринадцать, сделал про себя расчеты сверхсилы и в очередном разговоре с Рэсси передал ему данные. Рэсси заинтересовался системой Гусева и запросил подробности. Нет, он не был заядлым хоккейным болельщиком, тем более что плавал в океане незнакомой планеты. Просто Рэсси тоже имел биоэлектронную систему в некоторых механизмах, и поскольку он иногда отставал от ловкого кита Юпитера, то искал разные способы увеличить свою скорость. В конце, как обычно, Рэсси передал: "КИТЮП МОЛЧИТ". Китюпом он, экономя время и энергию, называл теперь кита Юпитера. Седьмое апреля. КОРОВА ИЗ КАСТРЮЛИ - Сыроега, это я, Смирнов. Можешь заглянуть ко мне? Надо посоветоваться. - А что у тебя случилось? - Понимаешь, по телефону всего не объяснишь. С моей коровой могут случиться неприятности... - Я не ветеринар. Я астрофизик - ты должен знать, Виктор. И к тому же занят: размышляю о потусторонних мирах. - Брось ты эти глупости. Тут посложнее вопрос... - Земные дела в данный момент меня не интересуют. - Ах так! Ну, прощай. - Прощай... Виктор Смирнов пожал плечами: ну и задавака этот астрофизик. Как будто никто не знает, что он сочиняет стихи. "Потусторонние миры" - тоже еще научная проблема!.. Виктор набрал номер Вовки Королькова и услышал, что тот занят сочинением необыкновенно важного произведения. - Профессор, - убеждал Смирнов, - твое гениальное творение не убежит, а здесь живое существо... - Как не убежит? Я могу забыть алгоритм, - оборонялся Профессор. - Сейчас моделирую третью часть симфонии. Вот послушай... - Оригинально, хотя и плохо слышно. Как называется? - "Концерт для вертолета с оркестром". - Что-то я не понимаю тебя, сочинитель вертолета... - Сам ты сочинитель коров! - обиделся композитор. - Да, я - сочинитель именно коров, - с достоинством отвечал Виктор. - Считай, Профессор, что ты не имеешь никакого отношения к отгадке происхождения жизни на Земле... - И не надо! Это может сделать любая электронная машина, если ей дать точную программу... - И Корольков бросил трубку. Невозмутимый Виктор Смирнов почувствовал, что он волнуется. "Что случилось? Неужели им какие-то сочинения дороже товарища?.." Оставался Макар Гусев. Он, конечно, не научный консультант, но сильный и прямой человек. - Макар, мне срочно требуется твоя сила! - Моя сила всем нужна, - прогудел Макар в трубку. - Дело в том, что один я не справлюсь со своей коровой, - сообщил ему Виктор. - Она очень большая. - Ты хочешь, чтобы я поднял ее за рога? - серьезно сказал Макар. - Хватит шутить, Гусев. Приходи. Ты очень нужен. - Как я к тебе приду, когда я лежу в камере?! Ну подумай сам! У меня сегодня ответственное соревнование, я не могу терять ни минуты. Бери свою кастрюлю и иди с ней ко мне... - Несерьезный человек ты, Гусев! - Вот что, Витька, я этого не слышал, а ты не попадайся мне на глаза! Понял?.. Изобретатель был растерян. "Какие это гении! Какой научный коллектив! Просто эгоисты - каждый работает для себя. А еще - "Космический корабль "Земля"! Разве такой проект решается в одиночку?.." Он набрал на телефонном диске три единицы, сказал срывающимся голосом: - Электроник, это Виктор Смирнов. Ты срочно нужен! - Сейчас приду, - спокойно ответил Электроник. Виктор Смирнов предчувствовал, что его опыт с коровой окончится скандалом. Дело в том, что отец Смирнова, инженер по профессии, прекрасно разбирался в сложнейших станках и механизмах, но не любил животных. С детства Виктор слышал, что кошки и собаки опасны, разносят разные инфекции, их нельзя гладить, а если оцарапают или, хуже того, укусят, придется делать уколы. Животные, по мнению отца, были неопасны только на картинках. В первом классе Виктор попросил щенка. Ему сказали, что это бессмысленная затея, потому что щенка не с кем будет оставлять дома. Он обещал воспитать щенка сам. Хорошо, сказали ему, когда станешь самостоятельным, будешь в четвертом классе, тогда посмотрим... В четвертом классе родители потребовали, чтобы Виктор отлично учился и идеально вел себя. В дневнике Виктора замелькали пятерки. Но щенок в доме так и не появился... В восьмом классе Виктор вывел Искусственное Животное. В уникальном опыте ему помогал Электроник. Питательную среду прислал с планеты Юпитер Рэсси. Корова, как говорил сам автор, оказалась наполовину земная, наполовину неземная. Когда корова была очень маленькая, Виктор терялся в догадках, чем ее кормить. Он подкладывал хлебные крошки, листья, капусту, морковь, предлагал молоко, воду, суп, компот - корова не реагировала ни на один земной продукт. Биолог затосковал. Но однажды он заметил, что корова жует. Это было мировое открытие: микрокорова с удовольствием ела примитивные кукурузные хлопья! Виктор сбегал в магазин и принес коробку с хлопьями. Он лег на диван, поставил перед собой кастрюлю и время от времени подсыпал в нее из коробки. Через час коробка была пустая, а корова как будто чуть поправилась. Биолог купил еще три коробки... А дальше счет пошел на десятки. Виктор непрерывно бегал в магазин, таскал коробки в авоськах, рюкзаке, связывал их в объемистые пачки. Корова вылезла из кастрюли и жевала меланхолично посреди комнаты. Только успевай подносить! Электроник, явившись по звонку товарища, увидел совсем взрослую корову. - Ого, - одобрительно сказал Электроник, - быстро выросла! - Здорово, верно? - Виктор сиял. - Вот что значит внимательный уход и регулярное питание. Три коробки хлопьев в час! Весь угол занимала груда пустых коробок. - Давай сделаем машину, которая будет перемалывать картон, - предложил Электроник. - Некогда, - деловито сказал Смирнов. - Сегодня надо решить важный вопрос: что делать дальше с подопытным животным? Понимаешь, приезжает отец из командировки. Мама, конечно, не против коровы, она добрая. А отец скажет: "Или я, или она..." Электроник подошел к корове, измерил ее взглядом: - Полтонны будет, не меньше. Через неделю она не поместится в комнате. - В этом вся проблема, - вздохнул изобретатель. - Куда ее девать? А так - очень послушная, тихая, даже не мычит. Жаль будет отдавать. Корова, будто поняв, что речь идет о ее судьбе, подняла голову от кастрюли с хлопьями, взглянула на мальчишек огромными глазами. - К тому же опыт не закончен, - продолжал Витька. - Я уверен, Электроник, что именно биологи ответят на вопрос о происхождении жизни на Земле и на других планетах. - Существует много математических моделей эволюции живого на Земле, - сказал Электроник. - Но до сих пор никто не смоделировал все условия, при которых произошло зарождение жизни. Слишком далеко от нас то время. - Трудно представить, как все было миллиарды лет назад, - признался экспериментатор. - Попробуем размышлять иначе. - Электроник показал на географическую карту полушарий, висевшую на стене. - Земля здесь уменьшена в пятьдесят миллионов раз. А если мы будем исчислять в таком же масштабе, только временном, историю Земли? Получится, что нашей Земле на этой карте немногим более ста лет. Понятно? Сто лет! Значит, первые живые клетки на ней появились около пятидесяти лет назад. - Любопытно, - сказал Смирнов. Электроник продолжал подсчеты, и его товарищ убедился, как наглядно предстала перед ним вся история земной жизни. Всего четверть века назад появились на планете ископаемые рыбы, а пять - десять лет назад господствовали гигантские ящеры. Высшие млекопитающие, по условным часам Электроника, существуют полгода, высшие обезьяны - месяц. Каких-нибудь несколько дней назад на земном шаре резко похолодало, равнины Сковало льдом - объявился пещерный человек, который сражался с хищниками кремневым топором и хранил найденный огонь. Пирамиды фараонов построены два с лишним часа тому назад. Америка открыта Колумбом двенадцать минут тому назад. - Так что по твоим часам, - подхватил Смирнов, - моя корова существует миллиардные доли секунды. И никто не знает, на что она способна. - Виктор чувствовал себя почти Дарвином. - Опыт требует наблюдения и научного обоснования, - сказал Электроник. - Это сложная работа. Накапливай пока материал. В разгар дискуссии щелкнул замок, хлопнула дверь, появился отец Виктора. Он поставил чемодан, обнял сына, поздоровался с Электроником и уставился на корову. - Что это? - спросил инженер Смирнов, внимательно рассматривая большое животное. Виктор сунул руки в карманы. - Это корова, папа, - скромно признался он. - Моя корова. Смирнов несколько минут обдумывал определение. - Корова, - повторил он. - Здоровенная корова... Зачем она здесь? - Я ее вырастил. Сам!.. Верно, Электроник? Электроник кивнул. - Когда я уезжал, здесь не было никакой коровы, - спокойно заметил Смирнов. - Она была маленькая... - принялся объяснять изобретатель. - Сидела спокойно в кастрюле... У меня под кроватью. А сейчас выросла. Ей всего три недели, пап. - Чушь какая-то, - нахмурился инженер. - За три недели можно собрать экскаватор, но не корову. - Правильно! - обрадовался Виктор. - Когда появляется новое открытие, все говорят одно и то же: этого не может быть! Ты, папа, подтверждаешь историю всех великих открытий. Отец, не обратив никакого внимания на свою роль в истории открытий, оглядывал комнату, заваленную коробками. На корову он больше не смотрел. - Конюшня... Скотный двор... - Он подозрительно понюхал воздух. - Не беспокойся, - быстро сказал Виктор, - отходов не дает. - Существуют же в мире искусственные коровы, - припомнил инженер. - Стоит себе на кухне бак, вроде стиральной машины. Туда засыпают сырье и получают синтетическое молоко... Это у всех нормальных людей. А у тебя, Виктор, непременно во всю комнату и с рогами!.. Что она все время жует? - Кукурузные хлопья, - обрадованно сказал биолог. -Вот видишь, папа, ты уже задумался о практической пользе моего изобретения!.. Вторая ступень признания. Еще немного, и ты скажешь: "Что в ней нового? Коров всегда выращивали в кастрюле..." - Убери ее, - мрачно произнес Смирнов-старший и пальцем указал на дверь. Смирнов-младший загородил собой животное. - Ты хорошенько подумай, папа... Ведь эта корова с Юпитера. Один экземпляр во всей Солнечной системе! Электроник, подтверди. - Да, - подтвердил Электроник, - это очень важное изобретение. Единственный научный экземпляр. - Убери, Виктор, этот экземпляр из дома! - настаивал отец. - Не хочешь? Я справлюсь сам! Инженер Смирнов был достаточно высокого роста. Он обмотал кисть руки носовым платком, взял корову за рог и повел за собой. Она шла послушно и жевала на ходу. В дверь просунулась только морда с рогами. Сама корова не пролезала. Смирнов не на шутку рассердился, произнес наконец фразу, которую предвидел Виктор: - Или я, или она! - И хлопнул дверью... - Имей в виду, Виктор, - крикнул он из столовой, - я не выйду, пока ты не примешь решения!.. Электроник на прощание сказал: - Я буду обдумывать эту задачу. Я проконсультируюсь со специалистами. Биолог погрузился в размышления возле бесценной коровы. Он слышал, как за стеной ворчит отец. Бесполезно было объяснять ему все значение проекта "Космический корабль "Земля" и, в частности, первого искусственного животного для будущего человечества. Вот если бы это будущее было представлено не животным, а каким-нибудь шагающим планетоходом, отец бы с радостью принял участие в его дальнейшей судьбе. Сейчас на инженера не могли повлиять никакие научные авторитеты... Через час отец вошел в прихожую, громко оповестил: - Я вызвал специалиста с выставки. - Откуда? - спросил сын. - С Выставки достижений народного хозяйства. Пусть корову забирают себе... Все же научное учреждение. ...Представитель выставки, позвонив в дверь, спросил, здесь ли содержится экспонат из колхоза "Юпитер". Инженер без лишних слов провел специалиста к корове. - Любопытная порода, - признал специалист. - Как же она попала в квартиру? - Спросите у моего сына, - кивнул Смирнов. - Он изобретатель. Изобретатель молчал. Специалист похвалил внешний вид, прикинул на глазок вес, но, узнав, что корову кормят кукурузными хлопьями, махнул рукой, заявил, что такой экспонат для выставки не годится. - Почему? - спросил инженер. - Милый человек, - прищурился специалист, - сам подумай: мы демонстрируем рекордсменов, выращенных в типичных условиях, а не на кукурузных хлопьях... Через два дня Виктор Смирнов вышел из квартиры с большой алюминиевой кастрюлей. У подъезда его ждал приятель с мотоциклом. Витька сел в коляску, обхватил руками кастрюлю. Там лежало бесценное изобретение: маленькая, с кошку величиной, живая корова. Она уменьшилась, будто была надувная, до прежних размеров, как только ее перестали кормить. Электроник, соединившись по радио с Рэсси, описал необыкновенный рост искусственного животного, и тот сообщил в ответ, что его постоянный спутник Китюп - кит Юпитера - иногда по неизвестным причинам уменьшается в размерах, но затем приобретает прежний вид. Может быть, это была особенность всех живых существ Юпитера? Во всяком случае, Электроник по телефону посоветовал Виктору пока не кормить корову. Да у того и не было никакой возможности таскать в квартиру коробки с хлопьями. Хорошо еще, что запертая в его комнате корова не мычала, вела себя тихо, постепенно уменьшаясь в размерах. В ее молчании было что-то общее с поведением загадочного Китюпа, о котором, как всегда, Рэсси сообщил: "КИТЮП МОЛЧИТ". Сейчас корова, лежа в кастрюле, жевала для подкрепления сил в дороге. За городом ее ждал просторный теплый гараж, уставленный коробками с кукурузными хлопьями. Восьмое апреля. "КОНЦЕРТ ДЛЯ ВЕРТОЛЕТА С ОРКЕСТРОМ" Термопил Турин был одним из немногих, кто согласился бы жить в таком городе, как Ойкуменополис: он не любил выходить на улицу. А ему часто приходилось совершать путешествия в далекие страны. Турин был великим пианистом, и за много недель до гастролей билеты на его концерты были распроданы. Он легко переносил полеты любой протяженности, даже любил их, не испытывая ни малейшего признака волнения от высоты. Сидел прямо в кресле, слушал ровный шум турбин, так похожий на гудящий перед концертом зал, и мысленно играл какой-нибудь сложный этюд. Длинные, нервные пальцы пианиста всегда находились в движении. Самолеты, автомобили, воздушные такси - все это было привычно для музыканта. Но вот несколько шагов по улице от подъезда до такси, особенно в такую весеннюю погоду, могли оказаться роковыми. Несколько лет назад Турин поскользнулся на улице и вывихнул палец. Музыкальный мир был взволнован. Если бы пианист сломал себе ногу, он мог бы выйти на сцену на костылях. Но палец! Из-за него отменили все концерты. Телевидение, учитывая волнение поклонников таланта Турина, показывало резко очерченный профиль артиста и знаменитые руки, касавшиеся клавиш так легко и быстро, будто играли сразу несколько пар рук. Взглянув в окно и увидев гололед, Турин позвонил в дирекцию и отказался ехать сегодня на концерт. Администратор концертного зала долго не сдавался. Он предложил прислать за пианистом двух помощников, посыпать асфальт перед подъездом песком с солью, наконец - расстелить для верности ковровую дорожку от входной двери до автомобиля. Турин вежливо отказывался, поглядывая в окно на подтаявший лед: вскоре предстояли гастроли за океаном. Да еще не хватало, чтобы кто-то из соседей увидел, как его ведут по ковру под руки и сажают в машину. Когда Турин уселся у телевизора, вновь раздался звонок и знакомый голос директора мягко, но убедительно произнес: - Уважаемый Фермопил Иванович, хочу напомнить вам, что сегодня у вас шефский концерт. Времени без четверти шесть, а зал полон. Это школьники, Фермопил Иванович, мальчишки и девчонки. Они ждут именно вас! Турин взглянул на часы, беспокойно произнес: - Что же вы раньше не напомнили, что это шефский концерт! Теперь я точно опоздаю. - Не беспокойтесь, Фермопил Иванович! - пророкотал директор. - Машина находится у вашего подъезда. - М-м... ну ладно, пока я собираюсь, займите какнибудь ребят. На концерты Фермопила Турина в его родном городе некоторые любители музыки не могли попасть в течение многих лет. А ребятам невероятно везло: для них давались специальные концерты. Ну кто откажется от пригласительного билета, в котором указана фамилия артиста мирового класса! Некоторые взрослые считали такой заведенный порядок несправедливым. Все приглашенные явились на концерт. Зал был полон. Ожидали Турина. Сейчас он выйдет - сосредоточенный, стремительный и гениальный. Выйдет, не видя ничего вокруг себя, кроме взмахнувшего черным полированным крылом рояля. А вышел мальчик в ученических очках. Маленький, рыжеватый, с папкой под мышкой. Все думали, что он будет произносить приветственную речь. А он - к роялю. Подошел, раскрыл ноты и пискливо произнес в стоящий рядом микрофон: - "Концерт для вертолета с оркестром". Исполняет автор. Зал ахнул ("Что за виртуоз - вертолетчик"!). Шумная волна прокатилась по рядам, слилась с первыми звуками рояля. Казалось, красный от волнения автор предполагал именно такое начало своего концерта: вслед за первой волной прилива устремились следующие - город ритмично вливался в академический зал бескрайним океаном звуков. Фыркали машины, шагали прохожие, напряженно трудились улицы. Где-то вдалеке пробили башенные часы, прозвучали детские голоса. Знакомый город открылся слушателям, город, в котором день за днем проходит жизнь. Неожиданно вступил оркестр. Пианист посмотрел в зал, улыбнулся, кому-то кивнул и продолжал играть вместе с оркестром. Хотя никаких музыкантов на сцене не было, звучали трубы, пели скрипки, трудился большой барабан, расцветив музыкальный город всеми красками. Только те, кто сидел в партере, догадались, что вместо оркестра, играл мальчик. Он сидел спокойно в первом ряду, задрав нос к потолку, а из-под его синей куртки лилась оркестровая музыка. Электроник заранее договорился с Профессором, что будет помогать ему оркестровым сопровождением, - ведь было объявлено, что концерт с оркестром, и он записал на вмонтированный внутри себя магнитофон отрывки симфоний, заимствованные у классиков. Они отрепетировали выступление, и сейчас Электроник играл роль оркестра. Радости и печали большого города целиком захватили слушателей. Они будто шли по тротуару, ощущая дружеское тепло нагретого камня; уступали дорогу малышам, издали слыша стук спешащих башмаков; засыпали, глядя на звезды в окне, уронив раскрытый учебник; встречали новый день, радуясь восходу солнца, - школьники притихли, пораженные тем, как точно знает самоуверенный автор Концерта их жизнь. Музыка гремела все настойчивей, и в глазах слушателей замелькали разряды молний. Пианист и мальчик-оркестр увлеклись исполнением и подходили к опасному рубежу для человеческого слуха, когда даже самая приятная мелодия может вызвать боль. В такие мгновения музыка становится зримой, и замысел композитора, который писал свое сочинение на нотной бумаге обыкновенной авторучкой, воплощается в странных символах. Вслед за резкими вспышками, какие иногда наблюдают летящие в корабле космонавты, зрители видят фантастические силуэты, танцующие фигуры, бесконечные просторы космоса; некоторым при этом чудится, что они стоят у классной доски, пытаются вспомнить какие-то формулы, но им лень поднять руку, раскрыть рот, лень даже думать про формулы. В этом зрительном восприятии сочинения Королькова не было ничего удивительного. Как известно, музыка отражает в звуковых образах черты своего времени, какие-то важные идеи. Вавилонская клинопись, никем пока не расшифрованная, представляет, как догадываются ученые, запись мелодии, сопровождающей древний миф. И музыкальная теория Птолемея выражает его космологию с неподвижным Солнцем в центре мира. А сочинение Профессора, конечно, опиралось на современные знания, и прежде всего - на математику, иначе его не мог бы так легко усвоить и великолепно инструментовать Электроник. Мальчик-пианист и мальчик-оркестр понимали друг друга прекрасно. Но вот оркестр умолк - город затих, наступила ночная тишина. Звучал лишь один рояль, звучал так, будто это стрекотал вертолет. Вертолет поднимался все выше и выше - над людьми, над ночью, над миром, пока не исчез среди звезд... Автору "вертолетного концерта" хлопали от души. А он вскочил со стула, забыв ноты, поспешно ушел за кулисы. И там увидел знаменитого пианиста. - Поздравляю, - горячо сказал Турин, пожимая руку юному коллеге. - Как тебя зовут? Неужели ты сам сочинил? Профессор был страшно перепуган: Фермопил Турин слышал его сочинение! Он втянул голову в плечи и что-то лепетал в ответ. Потом увидел Электроника и обрадовался. - Это вот он, - указал Профессор на товарища, - научил меня когда-то играть по формуле Рихтера. Турин придирчиво осмотрел Электроника: он догадался, что под его одеждой спрятан магнитофон. - Это ты изображал оркестр? - спросил он. - Я, - спокойно сказал Электроник. - Формулу Рихтера я пытался вывести, но, конечно, не сумел: искусство слишком сложно для математического анализа. Зато я научился некоторым музыкальным приемам. - Великолепно, - пробормотал Турин. - Ты мне потом расскажешь о своей работе... - Он торопился на сцену. - Не исчезайте после концерта, друзья. Мне нужно с вами поговорить. Он вышел на сцену. Сел, положил руки на клавиши и с минуту сидел неподвижно, с интересом разглядывая забытые Профессором ноты. - Формула Рихтера... - сказал он тихо. - Значит, возможна и формула Турина? - Я знаю семьдесят девять математических символов начала вашей игры, - подтвердил Электроник, услышавший произнесенные вслух мысли. - Для формулы это мало. Хотите, нарисую их в воздухе? Очень странно, но Турин услышал математика, посмотрел на него, стараясь угадать, не шутит ли он, и понял: мальчик говорит правду. Сказал в ответ быстро, почти не разжимая губ: - Сейчас не надо. Потом покажешь. Математику Турин не любил еще со школьной скамьи, ему иногда снились мрачные сны об экзаменах по тригонометрии. Но сейчас, как ни странно, упоминание о формуле заинтересовало его. Он сосредоточился, решил играть для этих загадочных мальчишек. Турин играл Чайковского. Друзья слушали пианиста в ложе. Электроник с гордостью посматривал на своего одноклассника. Быть может, он видел портрет Профессора, висящий в ряду классиков музыки. А может, представлял себе его скульптуру, отлитую из чистого золота, - точно такую, какую ставили фараоны знаменитым музыкантам. Электроник был прав: вывести формулу Турина было не легче, чем научиться хорошо играть в шахматы. Но он чувствовал, что именно музыка помогает ему обдумывать главную задачу, и был благодарен товарищу, что попал на этот концерт. Звучал Чайковский. Фермопил Турин играл, по обыкновению, блестяще. Профессор все еще переживал за свое сочинение. Электроник с нетерпением ожидал разговора с большим музыкантом: возможно, он откроет ему какие-то законы творчества? Девятое апреля. ДЕНЬ БЕЗ МАТЕМАТИКИ В этот день директор школы юных кибернетиков занимался делами восьмого класса "Б". Рано утром позвонил тренер сборной по хоккею и попросил разрешения отпустить Макара Гусева с уроков. Тренер сказал, что Гусев, по его мнению, обладает блестящим броском по воротам и теперь его хотят посмотреть знатоки - мастера хоккейной клюшки. Директор знал о выигранном матче, но не предполагал, что Макар, готовясь к ответственной тренировке, уже лежит в своей камере сверхсилы... Он сказал, что согласен отпустить игрока, после чего услышал витиевато-восторженную фразу тренера: "Если мои прогнозы о Макаре Гусеве оправдаются, я сниму шляпу перед вашей школой". Перед школой юных кибернетиков снимали шляпу многие знаменитости, и директор не очень удивился такому признанию. Пианист Фермопил Турин поздравил директора с талантливым музыкантом в лице восьмиклассника Королькова, расспрашивал, давно ли Вова проявляет свои способности, как учится, не мешают ли его занятия музыкой успеваемости. Директор отметил математические склонности Королькова и, в свою очередь, узнал об исполнении необычного Концерта. Он был рад, что знаменитый пианист предложил дать Королькову несколько уроков. Звонок из австралийского города Мельбурна удивил директора. Астрономическое общество разыскивало мистера Сыроежкина, просило его разрешения на публикацию статьи об открытии сверхновой. Директор взглянул на часы - занятия еще не начинались - и назвал номер домашнего телефона Сыроежкина. Директор решил найти классного руководителя. - Как же так, Семен Николаевич, - сказал он Таратару, - весь мир, можно сказать, занимается делами вашего восьмого "Б", а я веду переговоры, почти ничего не зная о происходящем? К удивлению директора, Таратар вел себя воинственно. - Я не все понимаю в этой истории, Григорий Михайлович! Математические работы учеников правильны, но сами открытия весьма сложны и противоречат общепринятой логике. Вам, например, никогда не приходилось летать по улицам на самодельном коврике? Директор задумчиво водил карандашом по бумаге, рисуя большие знаки вопроса. - О коврике мне рассказывал Виктор Ильич Синица, - произнес директор. - Но что-то очень туманное. Таратар фыркнул сквозь встопорщенные усы. - Если бы вы испытали сами, туман сразу бы рассеялся. Впрочем, коврик потерян. - Таратар обвел взглядом знакомый директорский кабинет. - Извините, Григорий Михайлович... Вы знаете, за тридцать шесть лет работы я видел немало разных учеников - дикарей, рыцарей, ораторов, новых одиссеев, Эдисонов, эйнштейнов... Но эти обыкновенные гении доведут меня до преждевременной пенсии. - Вам нужна помощь? - Сначала попробую разобраться сам. Как вы смотрите на то, если я проведу несколько необычный урок - без применения чисел? - День без математики? - спросил директор. - Вот именно. Я хочу проверить одну догадку... - Мне предложение нравится, - заявил директор. - Попробуйте... Сначала все в классе обрадовались неожиданному предложению. Ручные часы сданы на хранение учителю, стенные остановлены - не знаешь, когда начался, когда кончится урок. Автоматическая счетная парта "Репетитор" не работает. Помощь Электроника исключена. Пользоваться цифрами, формулами, уравнениями, физическими величинами и прочими научными "инструментами" вообще нельзя. Ребята были возбуждены: здорово, будто находишься в каменном веке. Открытия начинаются заново. Таратар предложил открыть планету Земля. Только новыми глазами, по новым правилам - без применения чисел. Совершенно ясно, что класс вообще их не знает, мыслит своими, оригинальными категориями. Таратар развернул на доске схему. На ней - лес, река, гора, железная дорога, петляющая нитка шоссе. Из леса начинает свой путь восьмой класс "Б". Главная задача - установить, есть ли на Земле разумная жизнь, цивилизация. Все будто просто: вот она - железная дорога. Но как определить, что она - создание разума? Старостой класса на этом уроке избрали Сергея Сыроежкина. Сыроежкин предложил биологу Смирнову узнать, какие формы жизни встречаются на планете. Смирнов сразу же доложил, что ему встречается растительность странной формы - на толстых шершавых стеблях, с длинными отростками и одинаковыми плоскими кружками на концах. Количество стеблей он сообщить не может, потому что не знает счета, но неравномерное их распределение позволяет сделать вывод, что это не искусственные насаждения, а просто растительность. Какая - неизвестно: анализ он делать не может, пользуется только методом наблюдения. Следы на поверхности почвы говорят о наличии животных, но сами они очень осторожны, прячутся в густых зарослях. В воздухе носятся мелкие крылатые существа, их крики записаны на магнитофон и переданы Профессору для определения музыкальности, если, конечно, разрешено применять технику... Дальше Класс ведет Кукушкина. Река не привлекла ее особого внимания, зато эта водная дорога указывала путь к шоссе. Новая дорога насторожила Кукушкину своей правильной формой. Но как установить ее происхождение? Кукушкина предположила: может быть, такие гладкие дороги здесь прокладывают движущиеся ледники? Или это затвердевшая серая слизь проползшего гигантского моллюска? - Есть, есть разум! - закричала радостно Кукушкина. - У него четыре колеса! Она пояснила, что по дороге двигается предмет необычной формы. - Придется заменить Кукушкину, - сказал учитель. - Мы ведь договорились: без чисел. - Я хотела сказать, что колеса - гениальное изобретение жителей этой планеты, - тараторила Кукушкина, садясь за парту. - Ни одно животное не использует колеса. - Мы этого не знаем, - прервал Сыроежкин и послал к схеме Королькова. Осторожный Профессор внимательно исследовал длинные параллельные ленты из очень твердого материала (вместо "параллельные" он сказал "непересекающиеся"), Между ними были уложены перекладины. Зоркий глаз Профессора приметил, что через равномерные промежутки вдоль колеи стоят одинаковые гигантские ветвистые стебли, а на них натянуты толстые нити. Профессор не сомневался: это признак разумного строительства, настоящая находка экспедиции. - Что тебя убедило в твоем выводе. Корольков? - спросил учитель. - Равномерность структуры - повторяемость одних и тех же деталей, - объяснил Профессор, описывая рельсы, шпалы, столбы. - Недаром древние говорили: "Мир подобен числу". Моя находка подтверждает эту истину. Профессор касался запретной темы. Но он, хитрец, только философствовал, не нарушая правил. И Таратару ничего не оставалось, как согласиться с ним. - А теперь мы подходим к большому скопищу разных строений, чем-то напоминающих город, - провозгласил Корольков. - Такой ответственный объект исследует староста, - сказал учитель. И Сыроежкин ввел восьмой "Б" в город. Все видели теперь достижения земной цивилизации. Просторные жилища, разнообразный транспорт, потоки жителей на улицах. "Они двуноги", - сказал Сыроежкин, и, хотя это слово было опасным, никто не заметил маленькой ошибки - так интересно описывал староста вид городских улиц, бег автомобилей, сигналы светофоров, спешащих прохожих, уличные сценки, словно действительно видел все это впервые. - К сожалению, я потерял свой класс, - доложил Сергей, хитро улыбнувшись. - Только что мне сообщили, что он находится на 13-й Парковой улице, в доме номер 6, на 5-м этаже гостиницы "Дружба". Наших приветствуют земляне. - А как же правило, Сыроежкин? - напомнил Таратар. - Боюсь, что мы остались без классного вожака. - Я не могу путешествовать иначе в современном городе! - парировал Сыроежкин. - Здесь все пронумеровано: дома, этажи, квартиры, машины, вертолеты, газеты, деньги, ботинки, голы, игроки, минуты, секунды и так далее. Здесь нечего делать с нашим правилом, Семен Николаевич. Без чисел - как глухой и слепой, как без языка. - Может, попытаться описать город поэтически? - предложил неумолимый Таратар. - Попробуй, Сергей, - оживился Электроник, который сидел все это время совсем безучастный, выключив свои счетные способности. - Я так сразу не могу, - замялся Сергей. Тут вскочил с места Профессор. - Разрешите, Семен Николаевич? - спросил он и от волнения поправил на носу очки. - Как известно, Галилео Галилей читал "Божественную комедию" Данте с циркулем в руке! Он начертил космические описания Данте и убедился, что его представления о Вселенной не соответствуют принятой в то время евклидовой геометрии и полны грубых ошибок. - Почему же Галилей обратился к комедии? - чуть прищурившись, спросил Таратар. - Ведь это же литература? - Именно поэтому, - серьезно заявил Профессор. - Данте мог не знать всех тонкостей геометрии. Но Галилей справедливо предполагал, что поэзия, музыка, искусство основываются на математических принципах. Я полностью согласен с ним и процитирую слова самого Галилея: "Философия написана в грандиозной книге природы, которая открыта нашему пристальному взгляду. Но прочесть эту книгу может лишь тот, кто научился понимать ее язык и знаки... Написана же она на языке математики". - Профессор победно сел на место. - Разрешите добавить? - спросил Сыроежкин и торжественно прочитал еще одно изречение: - "Весь наш предшествующий опыт приводит к убеждению, что природа является осуществлением того, что математически проще всего представить". Извините, Семен Николаевич, я хочу лишь напомнить, что это сказал Эйнштейн. Поднял руку Электроник и бесстрастно процитировал: - "Три дела возложены на него: во-первых, освободить звуки из родной безначальной стихии, в которой они пребывают; во-вторых, привести эти звуки в гармонию, дать им форму; в-третьих, внести эту гармонию во внешний мир". - Это тоже о математике? - спросил взволнованный Таратар. - Так сказал Александр Блок о назначении поэта, - пояснил Электроник. - Но, по-моему, это применимо и к математику. - Объявляется перерыв, - неожиданно предложил учитель. За завтраком в столовой восьмиклассники получили от повара разные по величине порции и снова убедились, что очень странно существовать без привычного счета. Сыроежкин, обнаружив, что его котлета в два раза меньше Профессорской, задумчиво спросил: - Хотел бы я знать, сколько в ней граммов? Почему ошибается повар? Неужели и его подговорил Таратар? - Забудь, Сергей, про граммы, - посоветовали ему приятели, - забудь про время, шахматы и шашки на перемене, про свою сверхновую, даже про Электроника. Разве ты не знаешь Таратара? Никогда не угадаешь, что он придумает... - Шутить так шутить! - пробормотал Сергей... Когда учитель вошел в класс, на доске он увидел огромные буквы: "ДАЕШЬ МАТЕМАТИКУ!" - Прекрасно! - улыбнулся Таратар. - Я доволен вашим "сердитым" выводом. Еще недавно вы говорили мне, что не хотите быть чистыми математиками, что избрали другие профессии. Признаюсь, сначала мне было обидно. Но после некоторого размышления я одобрил ваш выбор. И решил проверить: зря я вас учил все эти годы или не зря. Вы доказали мне, что кем бы ни стали в будущем - физиками, инженерами, рабочими, биологами, - вы будете математически мыслить. Я не ошибся в вас... Я доволен своим классом... - А то какой же мы класс без математики! - буркнул Сыроежкин. - Смешно даже. - Классом может быть и класс млекопитающих, - пропела ехидная Кукушкина. - Спасибо! - ответил ей Сергей. - Ты, я вижу, специалист высшего класса. - Совокупность цифр трех соседних разрядов числа тоже, между прочим, класс, - напомнил Профессор. - Ну, это уже классика! - провозгласил Гусев. Все рассмеялись, и Таратар громче других. - Запишите новое задание, - сказал он, очень довольный. Ребята раскрыли тетради. Они снова чувствовали себя единым восьмым "Б". - Да вы хитрец, Семен Николаевич! - торжествовал директор. - Поздравляю с прекрасным уроком! - Ничего особенного, - махнул рукой математик. - У меня к вам еще одна просьба. Дайте мне официальный отпуск на два дня. У меня груда рукописей восьмого "Б". Директор внимательно слушал. - Совокупность всех этих работ составляет любопытный замысел будущего - большой проект, который придумали ребята, - продолжал Таратар. - Многое в этих работах мне неясно, надо разобраться... И кроме того, не далее, как вчера, я получил по почте сто двадцать страниц на машинке. Автор доказывает, что я допустил за последнее время немало ошибок! Представляете? Директор с интересом взглянул на учителя, которого знал не один десяток лет, прикидывая, какую еще хитрость задумал неугомонный Таратар. - Так много ошибок? Кто этот шутник? - Сей труд подписал Электроник. От имени восьмого "Б". - Разберитесь, Семен Николаевич... В ошибках полезно разобраться... Но кто вас заменит на эти дни? - Директор достал расписание. Все учителя старших классов были заняты. - Я думаю, Электроник, - предложил Таратар. - На всякий случай посоветуюсь с Гелем Ивановичем Громовым. Разрешите? Он набрал номер, попросил профессора к телефону. - Громов поддержал предложение, - сообщил Таратар. - Дело в том, что Электроник переживает кризис, решает очень сложную задачу. - Теперь ясно, уважаемый Семен Николаевич, почему вы просите отпуск. Что за кризис помогаете вы преодолеть Электронику? Таратар объяснил то, что он знал от Громова: Электроник ищет новые пути обработки информации, которые пока не известны ни одной в мире машине. Директор был удивлен: - Не каждый человек решит такую задачу, а тут - Электроник... Я согласен, Семен Николаевич, пусть он ведет урок. - Спасибо, Григорий Михайлович, я был уверен, что вы разрешите! Профессор Громов считает, что Электронику не повредит сейчас самостоятельность. - Мы с вами не академики и даже не профессора, Семен Николаевич, - мягко заключил директор, - поэтому знаем, что самостоятельность - вещь хорошая, а помощь и восьмому "Б" и даже Электронику нужна. Давайте только подумаем - какая... Десятое апреля. КАК ИЗУЧАТЬ ЧЕЛОВЕКА - Ура! Нас признали! - радостно сказал Электроник, появляясь в астрономической обсерватории. В руках у него пачка телеграмм. Он с победным видом кладет их перед Сыроежкиным. - Из Мадраса, Мельбурна, Бюракана. От Академии наук, - перечислял Электроник. - Все поздравляют с открытием сверхновой. Сергей оторвался от листа, на котором писал, просмотрел телеграммы. - Спасибо, Электроник, за новость. Дело сделано. Идем дальше. - И он покосился на свою рукопись. Электроник спросил: - Зачем здесь моя фотография? На стене рядом с портретом Кеплера висел портрет Электроника. Сосредоточенное лицо. Нос, как у Сыроежкина, немножко вздернут. Губы объясняют что-то очень важное. - Это я сделал, - признался Сергей. - В классе, когда ты мне подсказывал. Моментальный снимок. Лучший в мире подсказчик... - Я никому не подсказываю, - поправил друга Электроник. - Вспомнил, вспомнил! Ты меня просто дополнял на уроке. - И я вспомнил, - уточнил Электроник. - Ты старался снять незаметно, но я увидел и даже позировал. Неплохо получилось. - В самый раз, - согласился Сыроежкин. - Только ты меня не дослушал. Ты - лучший в мире подсказчик сверхновой. И это - портрет первооткрывателя. - Первооткрыватель - ты, - со всей прямотой заявил Электроник. - Я только сделал расчеты и добывал информацию. Рядом с портретами - фотографии Плеяд. О семи звездах в древности сложили легенду: будто это семь дочерей бога Атласа, бежавшие от охотника Ориона в бездонное небо и превратившиеся сначала в голубей, а потом в звезды. На второй фотографии выделяется яркая точка - сверхновая. Но главное здесь - первая фотография, где на месте сверкающей сверхновой маленькая неяркая точка. Звезда перед взрывом. Единственный в мировой астрономической коллекции снимок. Сыроежкин смотрит на снимок, спокойно говорит: - Теперь пусть разбираются специалисты, как произошла Вселенная. - Можно сделать предварительный вывод, что человек получит новую энергию для космического корабля "Земля", - заявил Электроник. - Это данные Рэсси, он продолжает наблюдения. - Рэсси ничего не прозевает, - с удовольствием сказал Сыроежкин. - Твое изобретение! Электроник продолжал подытоживать победы восьмого "Б": - Корольков встречался с пианистом Туриным, разъяснил ему свой метод сочинения музыки... От Майи Светловой ни на шаг не отходят два физика... - То есть как не отходят ни на шаг? - встревожился Сыроежкин и покраснел. - Какие еще физики? - Наш учитель физики Виктор Ильич Синица и академик Крымов. Они пытаются понять, как Светлова сделала антигравитационный прибор, а она... Ты почему такой красный? Ты не заболел? - А-а, Синица. - Сыроежкин махнул рукой. - Почему "заболел"? Это приступ внезапной мысли. Он снова садится за самодельный стол, царапает пером по бумаге. Электроник читает из-за его плеча: "Дятел долбит еловую дверь небес"... "Дятел гремит в еловую дверь"... "Дятел громит еловую"... - Поиски глагола, - сказал Электроник. - Но при чем тут дятел? - Сам ты дятел! - вскипел Сыроежкин и, взглянув на товарища, успокоился. - Понимаешь, дятел - не просто дятел, а символ. Я сочиняю одно послание... - Сергей чуть замялся, порозовел. - Для одного человека... - Я догадался, что это стихи, - сказал Электроник. - Возьми вместо дятла более современный символ. Например, сверхновую. - Я отказываюсь от звезд, - твердо отчеканил Сыроежкин. - Сегодня сверхновая, завтра сверхновая... Он высунулся по пояс в открытое окно, взглянул на голубой апрельский снег, набрал воздуха и снова забормотал про дятла. Гигантская работа поэта была очень наглядна: он высекал пером на бумаге искру неповторимого слова. Чудак Электроник! Разве пишут стихи про сверхновые, про сверхсильных или про а-коврики? Настоящие стихи складывают из самых обыкновенных слов. Вон за окном дятел стучит на старой сосне. Осторожно стучит, деловито. А в стихах он должен стучать так, чтобы человек, кому они предназначены, запомнил эти слова на всю жизнь. - В одна тысяча пятьдесят четвертом году, - раздался скрипучий голос, - в июне месяце, как свидетельствуют хроники, в небе появилась "звезда-гостья". Она светила так ярко, что ее видели даже днем. Звезда превосходила Венеру - самое заметное светило после Луны и Солнца. Потом угасла. Сыроежкин с удивлением вслушивался в знакомые интонации. Как хитро Электроник старается привлечь его внимание: "В одна тысяча пятьдесят четвертом году..." Будто говорит сам Таратар. - Ты готовишься к уроку? Репетируешь? - усмехнулся Сергей. - Завтра у тебя важный день. Первый урок учителя Электроника. Прости, а как к тебе обращаться? - озадаченно спросил он. - Ведь у тебя нет отчества... - Зови меня просто учитель, - с достоинством сказал Электроник. - Завтра я продемонстрирую новые возможности преподавания. - Слушаюсь, учитель! Сыроежкин не сомневался в успехе Электроника. И хорошо, если он расскажет о сверхновых звездах. Как однажды на заре земной жизни вспыхнула сверхновая в нашей Галактике. Астрономы говорят, что прошли десятки лет, пока свет от взрыва достиг планеты. Прошли еще десятки тысяч лет, и вымерли гигантские динозавры - возможно, от космического излучения. Сергей жалел уже, что никто, кроме Электроника и Рэсси, не видел, как бабахнула его сверхновая. Наверное, после взрыва небо долго еще светилось загадочным фиолетовым сиянием. Но все знакомые спали. - Таратар не спал, - уточнил пунктуальный Электроник. - У него несколько ночей горит свет. - Мучается, бедняга, - вздохнул Сергей, - проверяет наши работы. - Я глубоко уважаю учителя математики, - сказал Электроник. - Он исправляет свои ошибки. Я послал ему перечень ошибок. - Ты? - Сто двадцать страниц расчетов, - добавил Электроник. - Или он признает наши изобретения, или - нет. И отец Виктора Смирнова, оказывается, получил от Электроника толстенный том расчетов искусственного животного. По почте. Может быть, тоже изучает по вечерам? - Зачем ты это делаешь? - с удивлением спросил Сергей. - Разве заставишь инженера полюбить корову? Электроник пояснил, что проверяет на противниках полезность опытов. Сам он нисколько не сомневался, что тот, кто отрицает бесспорные изобретения, совершает ошибку. "Лучший в мире коллекционер чужих ошибок", - подумал Сергей. - Ты и про меня можешь сказать что-нибудь... особенное? - решил испытать он новый талант друга. - Конечно. - Я готов выслушать правду. Сыроежкин развалился на самодельном стуле. - Ты серьезно болен, - хриплым голосом произнес Электроник. - Я пока не знаю, что это за болезнь. Только начал изучать медицину. Но заболевание не простое, вроде лихорадки. Сергей снисходительно улыбнулся: - Предположим... В чем заключается моя болезнь? - Когда кто-то говорит про Майку, ты сразу краснеешь или бледнеешь. Сергей вскочил, сжал кулаки: - Сейчас же замолчи! - Я говорю правду, - сказал Электроник, отступая. - Вот и сейчас ты с одной стороны красный, а с другой белый. Осторожно! С минуту они молча смотрели в глаза друг другу. Сергей разжал кулаки. - Извини, - сказал он устало. - Это такой бешеный вирус. Хуже гриппа. - Может, для тебя сделать что-нибудь? - спросил Электроник больного товарища. - Может, посоветоваться с Майей? Позвонить ей сейчас? - Ты что - телефонный узел? У тебя нет дел поважнее, чем болтать с девчонками? Электроник покачал головой. - У меня есть неразрешимая задача. Если я ее не решу, то устарею. Он не добавил при этом, что может перегореть от напряжения. Но и так было ясно, что дело очень серьезное, - настолько печальным выглядел всегда спокойный Электроник. Сыроежкин испугался. - Ну что ты, Электроник, - бодро сказал он. - Какие могут быть проблемы, когда мы побеждаем во всем! - Я не могу решить главную задачу, - повторил Электроник. - Ты мой друг и должен знать, что для меня существует предел... И Электроник очень точно изложил, в чем заключается предел для развития электронной системы. Оказывается, есть одна формула, согласно которой грамм любой материи - живой или искусственной - не может обработать более 1017 битов информации в секунду. Электроник разыскал эту формулу в старых трудах и сам проверил ее. На первый взгляд цифра предела как будто громадная: ведь с момента образования Земли прошло всего 1023 микросекунд, а число атомов в известной нам Вселенной 1073. Но Электроник не собирался считать атомы и микросекунды, он хотел решать новые задачи. И не мог взяться за многие из них из-за исключительной сложности. Известно, например, что число вариантов в шахматной игре составляет примерно 10120. Если бы Электроник играл честно, перебирая все варианты, как он привык это делать, то ему не хватило бы на одну партию не только человеческой жизни, но и нескольких тысячелетий. Научись Электроник считать в миллион раз быстрее, он все равно не успел бы сыграть ни одной партии, потому что число комбинаций оставалось бы слишком большим - не 10^120, а 10^106. Электроник потерял покой. Барьер нового счета был для него непреодолим. Электроник мучительно переживал, что он не человек! Люди - Электроник видел это - постоянно делали открытия, не перебирая весь поток поступающей информации; они много трудились, но не механически, а искусно и изобретательно; результат приходил как будто сам собой, в минуту озарения. Иначе, как сказал профессор Громов, не было бы чемпионов по шахматам, полководцев, ученых. Электроник так не мог. Сыроежкин растерянно смотрел на двойника, чувствуя себя бессильным. - В этой голове, - Электроник потер ладонью лоб, - проанализированы и собраны победы Сократа, Архимеда, Македонского, Колумба, Наполеона, Ферма, Эйнштейна и многих других. Миллионы великих открытий и... ошибок. Из рассказа Электроника было ясно, что он зря проделал большую работу. Он точно установил, что за последние девятьсот лет во всех энциклопедиях мира названы гениальными 29771 человек. Следовательно, в среднем на каждый год приходилось 33,7 гения в той или иной сфере деятельности общества. Изучение многих тысяч жизнеописаний великих людей повергло Электроника в растерянность. Среди них он не нашел ни одного точно сформулированного приема труда, который помог бы ему преодолеть барьер механического счета. Ни одного математического знака, обозначающего рождение гениального творения. - Формула гениальности? - пробормотал Сергей. - Вот будет здорово, если ты ее выведешь! Электроник покачал головой: - Этой формулой пользуются только люди. Но ее нигде нет... Наверное, я должен изучать самого человека, чтобы понять, как он мыслит. Сыроежкин искренне обрадовался выводу: - Изучай, Электроша! Начинай сейчас же, начинай с меня. - Он приосанился. - Задавай любые вопросы! Не стесняйся. - А как изучать человека? Какими средствами? - спросил друг. Сергей задумался. В самом деле, как изучать его, Сыроежкина, когда он сам не знает, чем живет сейчас и что захочет ровно через минуту? Иногда он думал: кто он такой - Сергей Сыроежкин? И представлял свое лицо, будто смотрел в зеркало. А если взглянуть поглубже? Как он, например, думает? Ясно, что работают в эти минуты внутри него какие-то сложные механизмы памяти и он привычно ими управляет. Но как они действуют, как он, Сыроежкин, управляет собой и в чем заключается формула гениальности человека, которую ищет Электроник, он не представлял. - На многие серьезные вопросы нет еще ответа в книгах, - сказал Электроник. - В частности, о твоем бешеном вирусе. - Каком еще вирусе? - Когда ты бледнеешь или краснеешь. - Это все вранье про вирус, - признался Сергей. - Просто я волнуюсь, когда слышу о ней. Говорю тебе одному. Сергей схватил со стола лист, прочитал свои стихи. - Это я для нее сочинял, понимаешь? Изучай меня, изучай! Электроник оценивал полученную информацию. - Прочитай еще стихи, - неожиданно попросил он. Сергей удивился, но начал читать, вспоминая то, что он учил. Сначала робко, вполголоса, потом более уверенно, даже с выражением. Электроник застыл неподвижно: он впитывал в себя незнакомые звуки и словосочетания. - Поэты сжато и точно передавали важную информацию, - сказал Электроник, когда Сергей умолк. - Мне кажется, поэты, художники, музыканты знают то, что я ищу. Сыроежкин догадывался, что в схемах Электроника идет сложная борьба, что он принимает важное решение. - Я вспомнил слова Ньютона, - хрипло сказал Электроник. - Он представлял себя маленьким мальчиком, который играет на морском берегу в камни и ракушки, в то время как перед ним лежит великий непознанный океан истины... Океан истины - это очень много для одного человека. А я даже не человек. - Я - человек! - уверенно сказал Сергей. - Не бойся. Мы вместе откроем эту формулу. Ты спрашивай меня, спрашивай. - Хорошо. Ответь, как ты понимаешь прекрасное? Сыроежкин задумался... Одиннадцатое апреля. НОВЫЙ ТАРАТАР - Сразу видно, что ты новичок, Электроник, - сказал Сыроежкин, входя в класс. - Еще никого нет, а учитель на месте. Он положил портфель на парту, с удивлением уставился на доску. Вместо обычной классной доски светился огромный, почти во всю стену, экран. - Что это, Электроник? - Мое рационализаторское предложение, - спокойно сказал новый учитель. - Доска новой конструкции. Экран показывал распахнутые двери школы, идущих с портфелями ребят. - Классное изобретение! - похвалил Сергей. - Специально для нашего класса, - подтвердил Электроник. - Значит, не надо больше царапать мелом. Смотри, изучай и делай выводы, - предположил Сергей. - Мы можем подключаться к лабораториям, телевидению, Вычислительному центру. Честно говоря, это не мое изобретение. Я видел во многих институтах, как профессор читает на кафедре лекцию, а студенты видят и слышат его за сотни и тысячи километров. - Ты лучший в мире учитель, - похвалил друга Сергей. - Таратар будет доволен тобой. А другие классы умрут от зависти... Между прочим, к нам будут ходить на экскурсию... - Он показал на доску. - Смотри! Вот спешат мальки из младших классов!.. Торопятся первоклашки. А академики из десятых не спешат... Они даже не знают, что у нас такое изобретение... Сейчас покажутся наши... Они наблюдали, как входят ребята в школу, и перед ними представали живые картины прошедших эпох. Размахивая воображаемыми дротиками, каменными топорами, луками, шумно ввалились в коридор маленькие "древние" люди: они сбрасывали свои пушистые звериные шкуры в гардеробе, надевали мягкую обувь и сразу превращались в симпатичных школяров. Группа молчаливых "рыцарей" в гладких кожаных куртках с зажатыми под мышкой портфелями, громко стуча подошвами, не бросив ни одного взгляда на девчонок, прошествовала прямо в класс. Медленно шли ораторы, говорили все разом, не слушая друг друга. Их огромные портфели были набиты учебниками и тетрадями... Изобретатели несли коробки с моделями... Кто-то, придумывая на ходу фотонную ракету, пустил зеркальцем солнечного зайчика, и "ракета света" улетела в открытые двери. Прошли уже представители всех эпох, а обыкновенных гениев, опередивших свой век, все не было. Прозвенел звонок. В восьмом "Б" по-прежнему сидели учитель и единственный ученик. - Что случилось? - недоумевал Сергей. - Эпидемия гриппа? Вчера все были здоровы. Электроник включил радиотелефон, и класс наполнился голосами учеников восьмого класса "Б" - самых обыкновенных гениев. Они трудились над своими изобретениями. Никто из них не был болен. - "Космический корабль "Земля", - сказал Сыроежкин пароль, и все одноклассники сразу услышали его. - Почему вы не на уроке? - спросил Сыроежкин. - Электроник ждет! Вы разве забыли, что он - учитель?! Раздался хор возмущенных голосов. Никто не забыл, что учитель сегодня Электроник. Ребята просто были заняты. У них не оставалось ни одной лишней минуты для уроков. Профессор сочинял вторую симфонию. Кукушкина моделировала систему кровеносных сосудов. Гусев переделывал свою бочку, усиливая ее действие на мышцы. Все они - будущие инженеры, ученые, художники - требовали сейчас свободы творчества! "Зачем ходить на урок, когда Электроник и так дает любую информацию!.. ", "Тетради, авторучки, парты, даже сам "Репетитор" - все это устаревшая система занятий... ", "В конце концов, если речь идет о задачах, параграфах и правилах, то можно передать их по телефону или телевизору..." - таковы были доводы новых гениев. - Вот так и попробуй изучить людей, если они просто не приходят на урок, - печально заметил Электроник. - Все они - классические лентяи! - возмущенно сказал Сергей. - Сидеть в кресле, жевать бутерброд и смотреть телевизор считается нормальной учебой и жизнью. Просто они не понимают, что сегодня ты - Таратар. - Я не Таратар, - сказал медленно Электроник. - Я помощник учителя. Я всегда это знал. - Отключи свой телефон, и все гении примчатся за нужной информацией в класс, - посоветовал Сыроежкин. - Зачем отключать? Тогда я вообще никому не буду нужен. Пусть работают. Мне нравится, как работают люди. Я учусь у вас работать. - И Электроник сказал в радиотелефон восьмому "Б": - Продолжайте выполнять домашнее задание! - Значит, ты выводишь свою формулу гениальности? - Я читал ночью сочинения поэтов. Я не все понимаю. Например, что такое "душа"? - Почему тебя интересует душа? - Я прочитал у Пушкина: "Вдохновение есть расположение души к живейшему принятию впечатлений и соображению понятий, следственно и объяснению оных. Вдохновение нужно в геометрии, как и в поэзии". В этой точной формуле, - признался Электроник, - мне ясно все, даже "оных", не известно одно понятие - "душа". Сергей замешкался с ответом. - Душа? Это, по-моему, разум, нервы, весь человек, наконец, - сказал он. - Целиком я или целиком ты. Понимаешь? - Я начинаю догадываться, как рождается вдохновение. Сергею всегда нравилось прямодушие Электроника. Его особая объективность. Он сказал: - Надо много работать, чтобы получились красивые вещи. - Я понимаю! - воскликнул Электроник. - Самая лучшая вещь - самая красивая! Автомобиль, дом, самолет, доказанная теорема... - Многие люди умеют работать красиво, - серьезно сказал Сергей. - Значит, вдохновение нужно везде - в геометрии, счете, стихах, шахматах, - продолжал размышлять Электроник согласно пушкинской формуле. - Конечно. Архимед, Лобачевский, Алехин и другие великие люди подтвердили это правило. - Я должен еще раз разобрать ошибки великих, - сделал вывод электронный мальчик и после некоторых колебаний предложил Сергею: - Может, нам попробовать сыграть в шахматы? Сергей бросился к шкафу, рассыпал на учительском столе шахматные фигуры. Он был доволен, что Электроник одерживает над собой маленькие победы. Когда директор школы заглянул в восьмой "Б", чтобы проверить, как идет урок, он застыл от изумления: в пустом классе сражались в шахматы учитель и единственный ученик. - А где остальные? - спросил Григорий Михайлович. - Где ваши ученики, Электроник? - Я разрешил им заниматься дома, - сказал, вставая, Электроник. - Они еще не выполнили домашнее задание. - Мы тут посоветовались, - вставил Сыроежкин, - и решили, что их домашняя работа важнее урока. - Неправда! - раздался за спиной директора голос, и в класс вошла Майя Светлова из школы химиков. Сыроежкин вспыхнул, как сверхновая: Майя ведь не знала, что перед ней директор, и могла выдать всех ребят. - Ты сам говорил, что они лентяи, - обратилась Майя к Сергею, который все продолжал разгораться. - Я как раз звонила Электронику на перемене и слышала ваш разговор. Электроник так готовился, а они не пришли! Подумаешь - "обыкновенные гении"... Просто самоуверенные лентяи! - Может, всех сейчас вызвать, Григорий Михайлович? - сказал напуганный откровенностью Майки Сыроежкин. - Вы, наверное, учитель? - обернулась Майка к директору. - Нет, я директор. - Тем лучше. Вызывайте! - Я не могу отменить распоряжение учителя, не поговорив с ним, - улыбнулся Григорий Михайлович и вдруг увидел светящийся экран, который показывал пустой солнечный коридор, висящие на крючках пальто, распахнутые двери школы. Директор осмотрел экран, протянул руку новому учителю. - Спасибо за новшество, Электроник. В самом деле, ребята пропустили очень важный урок. - И он обратился к притихшей компании: - Послушаем Электроника! Директор, Сыроежкин и Светлова сели за парты, а Электроник подошел к экрану. Он подключился к институту и рассказал, как здесь рождаются новые электронные машины. Зрители увидели ученых и инженеров в белых халатах. В одной из групп мелькнуло лицо Громова. Профессор оглянулся на камеру, отошел от коллег. - Как идет урок, товарищ учитель? - спросил он Электроника. - Урок идет хорошо, - доложил ученик. - Извини, что отвлекаю, - сказал Громов. - У меня к тебе просьба. Завтра в нашем городе открывается важная выставка, институт поручает тебе работать на ней. Впрочем, - поправился Громов, - это не совсем верное слово - "выставка". Просто приезжают киберы, или роботы, как их называют во многих странах, демонстрировать свои способности. Такие же электронные механизмы, как ты. Подробности узнаешь в информационном центре. Ты согласен? - Я согласен, - сказал Электроник. - Можешь пригласить свой класс на открытие, - предложил профессор. - Так сказать, наглядный урок. Если, конечно, дирекция не будет возражать. - Директор здесь, слушает урок за партой, - простодушно сказал Электроник. - Я считаю предложение Геля Ивановича интересным, - подал голос с первой парты директор. - Григорий Михайлович согласен, - передал Электроник Громову. - В таком случае я даю заявку на восьмой "Б". - И Громов вернулся на рабочее место. Электроник взглянул на часы, мгновенно переключил экран. Теперь на нем появилось какое-то мощное рогатое животное. - Выставка достижений народного хозяйства, - объяснил Электроник. - Сейчас вы увидите доказательство последнего опыта восьмого "Б". Животное возвышалось над толпой, как мощный, древний мамонт. Внезапно оно вскинуло голову, оторвало несколько веток с вершины тополя и медленно задвигало челюстями. - Неужели это корова? - с интересом сказал директор. - Никогда в жизни не думал, что есть такие гиганты! - Изобретение Виктора Смирнова, - подтвердил новый учитель. - Видите, именно он стоит возле коровы! А рядом - его отец... Виктор Смирнов с трудом вывел корову из гаража. Он даже перепугался, увидев ее при дневном свете: до чего огромная! Еще вчера вечером корова была ненамного больше обычной коровы, в гараже лежали коробки с хлопьями, несколько старых автомобильных покрышек, тюки с прессованным сеном. Сейчас гараж был пуст и чист, словно вылизан большущим языком. Как видно, у коровы разыгрался аппетит, она не оставила даже клочка бумаги, а сама стала ростом с грузовик. Нет, пожалуй, еще больше - с троллейбус!.. Приятель Виктора хлопал глазами, не понимая, как это за три дня из привезенной в кастрюле малышки выросло такое чудовище. Корова была великолепна: белая, с черными пятнами и воинственно поднятыми рогами, - будто высечена из мрамора. Она взирала на своего повелителя. - Тащи лестницу, Олег! - крикнул Смирнов другу и размотал на земле веревку. Он прислонил лестницу к стене, забрался почти под самую крышу и оттуда накинул веревку на мощную шею животного. Завязал узел, слегка дернул за веревку. Корова спокойно двинулась за хозяином, словно всю жизнь ходила на привязи. Олег завел мотоцикл и на малой скорости проводил приятеля с коровой к шоссе. До города было пять километров. Олег пожелал счастливого пути и укатил в школу. Мальчик шел по обочине, корова за его спиной занимала почти половину шоссейного полотна. Смирнов боялся, что ревущие машины испугают животное. Но корова не проявляла к технике никакого любопытства. Наоборот, любопытство проявляли все проезжающие. Машины, догонявшие корову, резко тормозили, некоторое время ехали рядом, потом снова набирали скорость. Сзади плелась толпа ребятишек и зевак. Биолог твердо решил не отвечать ни на какие вопросы, чтобы не сбиться с пути, - любопытные все узнают на выставке. А каждый увидевший животное не мог не высказаться. Мальчишек больше всего интересовало, что будет, если такая коровенция поддаст сзади рогами. Виктор был горд за свое изобретение. Только один раз он вышел из себя, когда какой-то мальчишка, вынырнув из толпы, пропел, кривляясь: Корова, корова - До чего здорова! Я в эту бу-рен-ку По ути-ки влюб-лен... - Замолчи! - строго сказал ему изобретатель. - Сейчас узнаешь "буренку". Корова, будто поняв хозяина, грозно качнула рогами, и насмешника как ветром сдуло. - Умная, - единодушно решили зрители. У городской черты, как раз на пересечении двух шоссе, раздался предупреждающий голос из репродуктора: - Мальчику с коровой остановиться! Любопытствующих прибавилось. Подлетел желтый милицейский мотоцикл. Сержант слез с сиденья, медленно обвел взглядом животное, отдал Виктору честь. - Куда следуете, гражданин? - На Выставку достижений народного хозяйства, - ответил Виктор. - Рекордсменка! - Добро, - сказал сержант. - Будете следовать за мной. По городу не так просто ее провести. - И нагнулся к восьмикласснику: - Как зовут-то? - Меня? Смирнов Виктор. - Очень приятно, - усмехнулся сержант. - А ее? - Надежда, - неожиданно для себя сказал Смирнов. Имя изобретению было дано. - Надя, значит, - широко улыбнулся сержант. - Не в том смысле, - поправил изобретатель. - Это моя надежда. - Больше он ничего не стал объяснять. - Ясно. - Сержант снова перешел на официальный тон. - Какая высота? - Высота чего? - не понял Виктор. - До кончика рога, - пояснил милиционер. - Мосты, провода и прочее имеют допустимую высоту. - Не знаю, не измерял. - Двигаться будем со всеми предосторожностями, - предупредил сержант и вызвал по рации второго мотоциклиста. В сопровождении почетного эскорта экспонат продвигался к выставке. Надо отметить, что гигантское животное ни разу не остановилось перед красным светом; потоки машин и пешеходов, трамваи и троллейбусы - все уступали дорогу Надежде. Пешеходы разглядывали почтенную корову на значительном расстоянии. Пассажиры липли к стеклам. Дети ныли от восторга, наблюдая, как коровьи рога едва не касаются троллейбусных проводов. На выставке дежурные заранее распахнули главные ворота: видимо, и здесь сработала милицейская рация. В сопровождении большого числа любопытных мальчик с коровой вслед за мотоциклом направился к павильону "Животноводство". Он не заметил, как к толпе болельщиков присоединился его отец. Виктор был в отличном настроении и насвистывал песенку того самого паренька: "Я в эту Надежду по ушки влюблен..." У павильона с резными башенками Виктор привязал Надежду к стволу дерева и поблагодарил сержантов за помощь. Толпа расположилась у павильона полукругом, обсуждая необычные данные животного. Даже продавцы ларьков оставили свои ящики с пирожками и мороженым - какие уж тут покупатели! Директор павильона пожал Виктору руку, поздравил его с рекордным экземпляром, заранее пообещав медаль выставки. Затем он озабоченно обошел корову, прикидывая на глаз размеры. Виктор ликовал: "Теперь не отвертитесь... Вон сколько свидетелей..." Он отметил про себя, что появился деловитый фотограф, снимавший его Надежду с разных точек. - Но где я возьму помещение для такого экспоната? - сказал директор, возвратившись к Виктору. - У меня нет свободной территории. А ведь ей нужно... Он не успел закончить фразу, так и застыл с открытым ртом, потому что корова неожиданно откусила макушку тополя и захрустела ветвями. Тишина стояла такая, что хруст был слышен на всей площади. В эту минуту и подключился к телекамере на выставке Электроник. Ветки тополя, видимо, вызвали бурный аппетит. Надежда втянула черными ноздрями воздух, громко вздохнула, словно выражая свое сожаление, и, нагнув голову, схватила крепкими зубами фанерный ящик с пирожками. Продавец подскочил на месте и, услышав треск фанеры, отбежал в сторону, а корова с легкостью пушинки подхватила уже ящик с мороженым. Толпа заволновалась. Директор вопросительно смотрел на Виктора. Изобретатель смело подошел, взялся за конец веревки. - Спокойно, Надежда, - сказал он. - Я понимаю, что ты хочешь есть. - Рога застыли в ожидании. - Нельзя ли немного кукурузных хлопьев? - громко спросил Виктор. - Или сена... - Сена! Сена! - закричал директор так, будто от этих слов зависела вся его жизнь. Вскоре маленький трактор вывез на площадь платформу с тюками сена. Надежда неторопливо принялась завтракать. Кто-то тронул Виктора за плечо. Он обернулся и обрадовался, увидев отца: - Что ты тут делаешь? Инженер Смирнов помахал блокнотом. - Раз у твоей Надежды такой аппетит, придется ей конструировать кормушку, - объяснил отец и протянул блокнот. - Я набросал тут кое-что... - смущенно сказал он. - И вообще, - продолжал Смирнов-старший более уверенно, - я тебе давно говорил, что такая корова требует индустриальных методов воспитания... Понемногу Надежда устраивалась на новом месте. Ей выделили просторную пустующую вольеру, предназначенную для зубров, аккуратно сложили тюки сена, высыпали несколько мешков кукурузных хлопьев в большой ящик. Виктор придирчиво осмотрел вольеру и остался доволен. "Пожалуй, если ей и делать крышу, то только раздвижную, - размышлял Виктор. - Надо сказать отцу. Интересно, до каких размеров она будет расти?" Он попросил разрешения у директора навещать Надежду: надо было продолжать опыт. Директор широким жестом обвел вольеру, ответил, что отныне это его, Смирнова, кабинет, лаборатория, дом - как он только захочет. Здесь будет все благоустроено, исходя из особенностей подопытного животного, установлено необходимое оборудование. Помощниками у молодого ученого будут три специалиста и рабочие. - Я хочу и дальше наблюдать за Надеждой, - сказал Виктор знакомому биологу. И пояснил: - Она наполовину земная, наполовину юпитерианская... Я смогу представить вам все доказательства после того, как встречусь с Электроником и доведу опыт до конца. Биолог кивал головой, ничего не понимая в этом объяснении. Но живой экспонат был перед ним. Предстояла необычная работа. Электроник с интересом выслушал Виктора Смирнова, который вызвал его по телефону. Он сказал, что ждет совета от Рэсси: ведь тот знает, как обращаться с животными Юпитера. Потом Электроник поговорил с директором и объявил, что завтра урок состоится на выставке киберов. - Прошу только, чтобы урок вел Таратар, - сказал Электроник директору. - Завтра у меня другая работа. И потом... вы видите. - Он показал на пустой класс и после кивка директора включил свои микрофоны. - Чтобы все были без опоздания! - приказал новый Таратар. Двенадцатое апреля. ЛАТОН, ЭПИКАК И ДРУГИЕ На Выставке достижений народного хозяйства восьмой "Б" во главе с Таратаром проследовал вместе с другими гостями к павильону "Электроника". К серебристому зданию из алюминия и стекла вела аллея с флагами стран, участвовавших в международном смотре электронных помощников человека. В аллее звучала разноголосая речь. Гости по-разному называли участников сегодняшней выставки - компьютерами, электронно-вычислительными машинами, киберами, роботами, даже "жестяными Майклами", но все эти разнообразные системы были электронными конструкциями, изобретенными людьми. Восьмиклассники обрадовались, встретив своего товарища у входа. Электроник раздал им памятные значки с изображением земного шара, опоясанного лентой цифр. Сергей успел шепнуть приятелю, что он бы изобразил на значке Электроника. - Как ты, справляешься? - спросил Сергей. - Справляюсь, - ответил Электроник. На его куртке был знак работника выставки. Ребята вошли в павильон и увидели светящуюся в полутьме знаменитую машину "Космос", точнее - часть этой машины, так как сама машина состояла из многих блоков, установленных в разных зданиях и связанных между собой телефонной связью. На фоне звездного неба двигались светлые точки станций, спутников, кораблей, стартовали и садились ракеты на дальних планетах. Земля вела переговоры с космическими базами, с межпланетными путешественниками - вся информация поступала к небесному диспетчеру - "Космосу". Эта машина принадлежала десяти дружественным странам, совместно осваивавшим космос, но иногда ее советами пользовались и другие страны. Совсем недавно, когда летевший на Марс корабль потерял связь со своей базой и сбился с курса, его посадил на планету именно "Космос". В объемистом вахтенном журнале, лежавшем на пульте машины, особые заслуги ее были отмечены всем миром. Эскалаторы без устали переносили посетителей в огромный, со стеклянной крышей, похожий на космопорт зал. Он был наполнен людьми и механизмами. Среди гостей проворно сновали участники выставки - на колесиках, паукообразных лапах и просто по-человечески - кто как привык двигаться, перекидывались репликами, отвечали на вопросы и вели себя очень непринужденно; на груди каждого участника, будь он в железном футляре, в зеркалах экранов или костюме модного покроя, висела табличка с именем и названием фирмы-изготовителя. На эмблеме выставки в центре зала постоянно менялось большое число, обвивающее, словно шлейф летящей кометы, земной шар. Это число продолжало быстро увеличиваться, когда в зале наступила тишина и выставку открыл вступительным словом известный специалист по электронным системам профессор Громов. Участники выставки внимательно слушали профессора, а один из компьютеров, видимо, суммировал общее число их мыслительных операций. Это число и отражала эмблема. Профессор Громов сказал, что выставка служит хорошим примером инженерных усилий человека, который однажды счел возможным построить для себя электронных помощников. - Мы словно ворвались в пещеру Аладдина, - продолжал профессор, - в пещеру, где заключены сокровища, подобные человеческому мозгу. И мы видим, что можем получить все, что пожелаем. Но, как и в древней легенде, мы должны соблюдать одно условие: за все надо заплатить большим трудом - умной переработкой информации. Громов, говоря о машинах и их творцах как о коллегах, пояснил свою мысль: за последние десятилетия сменились поколения счетных машин, резко возросла скорость их работы, и теперь стоит кардинальный вопрос: сможет ли человечество за один час обрабатывать такой объем информации, на который прежде требовались столетия? Хотя каждый из компьютеров заменял тысячи и тысячи людей благодаря быстроте в счете, все они притихли, почувствовав важность момента. Мигали только контрольные лампочки, сигналя о полном внимании. Электроник неподвижно стоял в группе восьмого "Б". - У меня есть один ученик, он сейчас здесь. - Громов поискал взглядом Электроника, приветливо кивнул ему. - Он пришел к выводу, что некоторые задачи представляются совершенно нереальными при обычных методах обработки информации. Громов привел простой пример: среди присутствующих нет такой искусственной системы, которая обыграла бы чемпиона мира по шахматам. Следовательно, сказал он, надо искать обобщения, способы компактного выражения информации, кратчайшие пути к истине. Так было всегда в истории науки. Сумел, например, Ньютон выразить огромную информацию в простых и изящных формулах своих законов, которые умещаются на листке бумаги и которыми пользуется ныне любой школьник. Несомненно, что вскоре будут найдены новые методы работы компьютеров в бесконечном океане информации. Гости аплодировали. Компьютеры мигали разноцветными глазками, усваивая новую задачу, на всех экранах появились надписи: "Отлично сформулировано", "Точно сказано", "Сверхважно". Числа на эмблеме крутились в электрической лихорадке. - По-моему, Громов говорит о формуле гениальности, которую ты ищешь! - шепнул Сыроежкин Электронику. - Я непрерывно думаю об этом, - отвечал Электроник, - учусь работать по новой системе. Ты подсказывай мои ошибки, если заметишь. - Я готов! - сказал Сергей. - Только не знаю, - продолжал Электроник, - смогу ли я мыслить, как человек? - Ты попробуй! - Смогу ли? - повторил Электроник, и в словах его прозвучала странная печаль. Самым почтенным участником выставки был старинный почтмейстер "Марк-121". Он вел свой род от первого знаменитого компьютера "Марк-1", который весил четыре с половиной тонны и перемножал двадцатизначные числа за шесть секунд. Чудовищно медленная скорость в сравнении с десятками миллионов операций в секунду! "Марк-121", конечно, считал в тысячу раз быстрее своего дедушки, но и он, с облупившейся на боках краской, прямолинейной формой своих громоздких блоков, выглядел как музейный экспонат. Всю свою долгую жизнь "Марк-121" сортировал и отправлял письма в разные концы света. Он изучил все тонкости своего ремесла, и если корреспонденты указывали на конверте Париж, Лондон или Москву без упоминания страны, он находил их телефон по обратному адресу, звонил, уточнял, куда направлять письма - в столицы больших стран или в маленькие американские города. Почтмейстер знал наизусть города и деревеньки в разных странах, куда чаще всего писали его корреспонденты, он помнил даже дальневосточную станцию Ерофей Павлович. Говорил он медленно, глухим, дребезжащим голосом, предлагал посетителям отправить памятные открытки в любой конец света. Восьмой "Б" с удовольствием воспользовался предложением: каждый заполнил открытку и опустил ее в железное окошечко. "Марк-121" ставил памятный штемпель и тут же на табло повторял адрес. Вопросов у него не было - все открытки были заполнены грамотно. - Простите, - вежливо обратился Электроник к старейшине, - вы прекрасно знаете земной шар, а какое место нравится вам больше всего? - Чикаго, центральная почта, - раздался после короткого промедления жестяной звук. - Я проработал там всю жизнь. - Значит, это первое ваше путешествие? - продолжал Электроник. - Какое у вас впечатление? Почтмейстер громыхнул железными стенками. - В пути я ничего не делал. Решил, что меня отправили на свалку. Благодарю вас, мистер, за то, что вы испытали меня. Я могу еще пригодиться! - Я такой же участник выставки, как и вы, - сказал Электроник и, пожелав коллеге успехов, пробормотал едва слышно фразу, которую уловил лишь стоявший рядом Сыроежкин: - Такое будущее ждет нас всех... Таратар попросил Электроника провести их по выставке. Прежде всего Электроник показал им зал с самыми современными системами - машинами Интермаша. Они отличались друг от друга номерами и сериями, но каждая работала по-своему. Машина-инженер варила сталь на далеком заводе: на каждом экране была изображена гудящая мартеновская печь. Машина-диспетчер, мигая сигнальными огнями, регулировала движение на большой железнодорожной станции. Машина-конструктор планировала одновременно гостиницу, океанский лайнер, космический корабль и реактивный самолет, выдавала свои расчеты и чертежи специалистам, получала поправки, снова принималась считать; на эту работу когда-то уходили годы, а теперь - считанные недели. Людей около этих машин было мало. Они давали короткие пояснения, работали у пультов и со стороны казались просто скромными помощниками всесильных агрегатов. Компьютер Эпикак работал без помощников, принимая посетителей в отдельном кабинете. Увидев ребят во главе с сотрудниками выставки и учителем, он приветствовал их по-английски и тут же деловито осведомился, желают господа реализовать свои чеки или же совершить с его помощью выгодную сделку. Эпикак - мощная машина обтекаемой формы, переливавшаяся всеми оттенками золотистых цветов, - медленно двигался вдоль длинного полированного стола с мягкими креслами. Других предметов в комнате не было. По-видимому, Эпикак был солидным банковским служащим, набитым долларами, марками и другой валютой западных стран. - Извините, мы чеками не пользуемся, - отвечал поанглийски Электроник. - Прошу прощения, - приятным тоном произнес Эпикак, - вероятно, чековой книжкой в вашей школе распоряжается директор? - У нас другая система, - уточнил Таратар, - за школу платит государство. Эпикак блеснул своими боками, пустив в глаза собеседника снопы искр. - Понимаю вас... Если мы не будем заниматься деловыми операциями, я с большим удовольствием расскажу вам о нашей фирме. По словам великолепного Эпикака, выходило, что он и его электронные коллеги новейшей системы, работавшие в банках, заменяют тридцать миллионов клерков - почти все взрослое женское население страны, если бы оно, конечно, согласилось трудиться именно в банках. А такая потребность в рабочей силе могла существовать, не будь, конечно, Эпикака и других электронных клерков. День и ночь они принимали чеки, выдавали деньги, снимали эту сумму с текущего счета владельцев, сличали их подписи с имеющимися образцами. Иногда среди клиентов попадались мошенники, подделывавшие чужую подпись или предъявлявшие чеки, не обеспеченные вкладом. Любой Эпикак поднимал в таком случае тревогу, передавая полиции точные приметы правонарушителя. Все подобные происшествия, включая нападение грабителей, были предусмотрены конструкторами машин, и те действовали по инструкции. - И на вас были случаи нападения? - вежливо спросил Электроник. - На меня не было, потому что я занимаюсь в основном электронными деньгами. Эпикак рассказывал о работе, которая ему очень нравилась. Как известно, деньги могут быть в любом виде. Золото, банкноты, чеки или соответствующая запись в памяти электронного кассира - все они несут одну и ту же информацию: о способности клиента платить. Поэтому удобнее всего пользоваться не золотом, не бумажными деньгами, а записями Эпикака, который никогда не ошибается. Клиент имеет лишь маленькую пластмассовую карточку, на которой электронным способом записан его личный номер. Он предъявляет эту карточку Эпикаку, называет, какую сумму куда перевести, и дело сделано: кассир мгновенно оперирует цифрами, не затрудняя себя пересчетом банкнотов, проверкой чека и так далее. Удобная работа для электронного кассира! - Будущее за такими системами, как я! - с гордостью сообщил Эпикак. - Пока не исчезнут деньги, - спокойно заметил Таратар. - То есть как? - испуганно пророкотал Эпикак. - Вы считаете, что я вскоре устарею и не буду нужен? - Я этого не говорил, - возразил Таратар. - Работайте себе на здоровье. - Благодарю вас, мистер, постараюсь оправдать ваше доверие, ведь мир без денег не может существовать... Семену Николаевичу не хотелось обижать безупречного кассира из далекой заокеанской страны, да и к тому же он наверняка бы не понял, что мир может обходиться и без денег. Восьмой "Б" оставил бизнесмена. - Отличная современная система, - заметил Электроник. - Мне до его скорости далеко. Жаль только, что он занимается одними деньгами. Среди других компьютеров западных стран, которые предсказывали погоду, давали советы домохозяйкам, печатали списки свободных мест для безработных, предлагали заказать автомобиль любого размера и формы, посетителей привлекала вывеска "Хэппи-энд", что означало "Счастливый конец". Здесь было шумно и весело. Ослепительно улыбающаяся, похожая на кинозвезду блондинка разъясняла гостям, что каждый посетитель имеет возможность выбрать себе спутника жизни, заполнив анкету с вопросами. Анкета опускалась в металлический ящик, где имелись сведения о миллионах претендентов из разных концов света. Машина сопоставляла анкеты и предлагала свою кандидатуру. Блондинка-робот заботилась о создании счастливых семей, и потому фирма присвоила ей имя "Хэппи-энд". Таратар хотел было провести свой класс мимо злополучной комнаты, но ребята упросили его на минуту зайти. Где еще увидишь такую оригинальную систему - разве что в кино! Надо было проверить научную ценность "Хэппи-энд", не принимать же на веру автоматическое счастье! - Вы еще не доросли до таких дел! - ворчал Таратар. - Кто будет заполнять анкету? Все взгляды были устремлены на него. Восьмиклассники знали, что их учитель закоренелый холостяк. - Я? - Таратар рассмеялся. - Хорошо, только из-за вас и ради научной проверки... Шутки шутками, а потом Электроник пришлет целый том моих ошибок. - Я понимаю, что это эксперимент, - задумчиво сказал Электроник. Взяв анкету, Таратар бегло посмотрел ее и устроил блондинке экзамен. - Скажите, - строго спросил он, - разве можно подружиться с кем-то или заслужить расположение когото по указанию компьютера? Лицо робота не изменилось, когда он повернулся к Таратару. - "Хэппи-энд" не ставит таких целей. "Хэппи-энд" хочет лишь помочь одному человеку познакомиться с другим, обладающим ценными для него качествами. В жизни такие случаи считаются удачей. Мы желаем сделать удачу более частым явлением. - Но такие деликатные вопросы человек часто не обсуждает даже с товарищами... - Человек не стесняется обращаться к врачу, когда он болен, потому что ждет от него помощи. Вокруг спорщиков собрались уже болельщики. - Знакомство по почте - не слишком ли это примитивно? - настаивал придирчивый посетитель. - Не все ходят на танцы, в турпоходы или слушают соловья при луне. "Хэппи-энд" может оказать таким людям полезную, а в некоторых случаях незаменимую услугу. - А если выйдет ошибка? - "Хэппи-энд" гарантирует успех в шестидесяти случаях из ста! Таратар покраснел и под одобрительный смех болельщиков спрятал анкету в карман. - Заполню ее дома, - сказал он ребятам, - и объявлю вам результаты. Пятьдесят подробных вопросов требовали основательной работы. Надо было понять, какой удельный вес среди цвета глаз, роста, размера обуви занимает сумма капитала автора; надо было разобраться в намерениях составителей анкеты. - Надеюсь, что вы убедитесь в безупречной работе нашей фирмы? - кричала вслед блондинка. - "Хэппиэнд" - ваше будущее, "Хэппи-энд" - ваше счастье, "Хэппи-энд" - будет всегда... По этому поводу Таратар даже немного поспорил с Электроником, который сказал, что "Хэппи-энд" действительно чувствует себя счастливой. А учитель выразил вслух сомнение: почему тогда сверхсовременные машины так рекламируют себя, а сами боятся устареть? - Вы не поймете, - ответил "Хэппи-энд". - Вы не машина. Таратар ничего не ответил. После знакомства с "фирмой счастья" урок восьмого "Б" продолжался в классе американской школы. Вел его учитель по имени Платон. Платон - большой приземистый компьютер с телеэкраном - поздоровался с ребятами по-английски (на телеэкране тут же вспыхнули произнесенные им слова и на других языках) и попросил всех сесть за парты. Каждая парта была как классный "Репетитор": с клавиатурой кнопок и миниатюрным экраном. Ученики набрали на клавишах свои фамилии, и Платон мгновенно запомнил всех. По математике Платон предложил ребятам сложное уравнение с вариантами ответов. Застучали клавиши, поползла бумажная лента с напечатанными знаками. Первым, почти не раздумывая, решил уравнение Электроник, и на его экране зажглись слова: "Хорошо сделано. Благодарю. Платон". Такие же надписи появились позже и у других учеников. Восьмиклассники исправляли ошибки в английском тексте, заполняли пустые клетки в таблице химических элементов, решали уравнения превращений ядерных частиц. Платон остался доволен, поздравил Таратара: - Какие способные ученики! Он сделал только одно замечание: - Мне кажется, что за партой номер семнадцать не совсем обычный ученик по фамилии Электроник. Скорость его решений не меньше моей. - Вы правы, - ответил Таратар и представил своего помощника. - Сколько учеников вы обучаете, Электроник? - поинтересовался Платон. - Двадцать восемь. - Наверное, можете и больше? И он рассказал о себе. Платона обучали разные преподаватели, профессора и специалисты, зато он давал уроки пяти тысячам учеников. Многие школы отстояли от него на десятки и сотни километров, и он никогда не видел в лицо своих учащихся, но знал их превосходно: какие у кого способности, склонности, реакция, кто больше любит математику, кто языки или черчение, у кого больше отличных оценок, у кого посредственных. Часто он угадывал на большом расстоянии, что кто-то находится в отличном расположении духа, решая задачи быстрее, чем обычно, и поощрял его приветливыми надписями на телеэкране; озорников и лентяев просил быть внимательными, последовательными, терпеливо подсказывал им пути решения задач, но в оценке их труда был строг. Таратар спросил Платона, все ли школы, которые он обслуживает, одинаковы по успеваемости, и тот ответил, что школы эти очень разные. Есть такие школы, где у каждого ученика своя электронная парта, а есть школы, где имеется всего одна парта. В большинстве школ занятия идут строго по расписанию. А в некоторых собраны ребята, которые бросили учиться в обычных школах, а им снова прививают вкус к учению; такие ученики проводят занятия в музеях, телестудиях, библиотеках, заводских цехах, в мастерских художников, а когда они держат экзамен, то обращаются за помощью к нему, Платону. Ребята из разных классов любили Платона, охотно отвечали на его вопросы, иногда доверяли ему свои личные тайны. Одна мама однажды спросила у Платона: "Почему люди завоевали разные планеты, имеют в школе электрических учителей, но не могут добиться, чтобы сын слушался родителей?" Платон обещал побеседовать с непослушным сыном, но при этом посоветовал приобрести электронного воспитателя. Мама только вздохнула в ответ: домашний Платон не всем американцам был по карману. - А Электроник всегда с нами, - объявил Сергей Сыроежкин. - На уроке, дома, на улице. - Я рад, что у вас такой прекрасный учитель. Наверное, на его уроках идеальная дисциплина, - сказал Платон, смутив тех восьмиклассников, кто вспомнил пропущенный урок. Электроник поднялся с парты, в тишине сказал: - Лучший учитель в нашей школе - это Семен Николаевич Таратар. А я только помогаю ему. Таратар смутился, махнул рукой, неловко произнес: - Мы ведь работаем вместе. Верно, Электроник? Электроник молчал. Все взгляды были устремлены на него. А он стоял неподвижно и, как показалось Сыроежкину, даже побледнел. - Мы работали вместе, - громко произнес в тишине Электроник. - Я больше никогда не буду вашим помощником, Семен Николаевич. Таратар тряс головой, не принимая произнесенных слов. - Что такое? - бормотал он. - Что ты сказал? Я не совсем понял... - Я сказал правду, - заявил электронный мальчик. - Только сейчас я понял, что безнадежно устарел. Спасибо вам, мистер Платон, за урок. - Я сожалею, что привел вас к такому выводу, - вежливо прогудел Платон. Электроник быстро повернулся, выскочил из класса. - Электроник! - пронзительно крикнул Сергей и выбежал за другом. Синяя куртка мелькнула у эскалатора и исчезла. В такие критические минуты, как известно, Электроник обгонял любого чемпиона мира по бегу. - Все вы виноваты! - крикнул красный от гнева Сыроежкин классу. - Замучили его своими расчетами, вопросами, репетициями, гении несчастные! Где теперь его искать? Внезапная догадка мелькнула у него. Он бросился к телефону, набрал три единицы подряд, номер, на который всегда отзывался Электроник. Телефонная трубка молчала. Электроник отключился от своих друзей. В этот момент радио в павильоне объявило о конкурсе компьютеров на звание чемпиона выставки. Победителем будет признан тот, кто сможет принести наибольшую пользу человеку. Определяет чемпиона авторитетная комиссия. Праздничное настроение царило в зале. А ребята из восьмого "Б" выглядели несчастными. У Сергея было такое чувство, будто случилось непоправимое. "Что делать?" - растерянно повторял он. Тринадцатое апреля. ЭЛЕКТРОНИК НУЖЕН ВСЕМ! Было воскресное утро, но ровно в половине девятого восьмой "Б" собрался в классе. Вчера ребята объездили полгорода, разыскивая Электроника. Быстро бежавшего по улицам мальчика видели многие, но куда он девался, никто не знал. Не приходил Электроник и в школу. Без него кабинет выглядел уныло. Сыроежкин по просьбе Таратара рассказал, какую задачу решал в последнее время его друг. Изучал человека, выводил формулу гениальности. - Формула гениальности? - удивился Таратар. - Разве может быть такая формула? - Название придумал я, - признался Сыроежкин и пояснил: - Речь идет о законах человеческого мышления, знание которых позволит машине заниматься творчеством. Все были поражены этим замыслом. - Будем продолжать поиски, - предложил Таратар. - В такой ответственный момент он нуждается в помощи товарищей. Электроник должен знать, что нужен всем нам! В комнату ворвался запыхавшийся Виктор Смирнов. Он так торопился, что забыл снять пальто и шапку. - Где Электроник? - выпалил он. - Ты нашел его? - встрепенулся Сергей. - Как это нашел?! Виктору объяснили, что Электроник исчез. - Но Электроник мне очень нужен, - упорствовал Смирнов. - Случилась неприятная история. Моя корова жует все подряд- Виктор разделся, немного успокоился, рассказал, что произошло на выставке. Он приехал туда очень рано, едва только рассвело, и был удивлен, заметив у вольеры с коровой людей и машины. Люди суетились, не приближаясь, однако, близко к ограде, а красные пожарные машины нацелили в небо свои длинные лестницы. Над всем этим виднелась гигантская голова с рогами. Надежда спокойно поглядывала сверху на людей. Не надо было долго расспрашивать, чтобы узнать, что за ночь корова сжевала полстены павильона и два дерева во дворе, а потом откусила здоровенный кусок лестницы у неосторожной пожарной машины. Бетон, стекло, древесина, сталь - все было по зубам Надежде. Сейчас она жевала металлическую лестницу. Изобретатель так перепугался, увидев это, что побежал искать Электроника. - Он, только он знает, как ее остановить, - твердил биолог. - Он с Рэсси советовался... Что теперь будет? - Поехали на выставку! - сказал Таратар. Фермопила Турина разбудил звонок Королькова. Пианист долго не мог понять, кто такой пропавший Электроник и как он может отыскать его, но в конце концов велел, своему новому знакомому приехать. Профессор был серьезен и сосредоточен. Очень коротко изложил пианисту суть дела, и тот почему-то сразу поверил, что они найдут Электроника. План Королькова состоял в следующем: он сочинил небольшое произведение, в котором отчетливо звучала музыкальная фраза "Электроник нужен всем". Если эту пьесу исполнит сам Турин, то ее передадут по радио, и Электроник услышит призыв, поймет, что его разыскивают друзья. - Предложение принимается, - сказал Турин, взглянув на красные от бессонницы глаза сочинителя. - А сколько сейчас времени? - Десять часов утра. В квартире Турина были зашторены окна, горел электрический свет. - За работу! - сказал пианист, направляясь к роялю. - Попрошу ноты. Несколько минут Турин изучал нотный лист, потом прикоснулся к клавишам, сыграл первые фразы. - Нет, не так, - поморщился он. - Надо в другом ключе. Пианист сыграл снова и неожиданно улыбнулся: - Что-то получается... Как, коллега? Коллега, красный от смущения, не понимал: неужели это он написал такую прекрасную музыку? Но ясно слышал фразу: "Электроник нужен всем", - значит, звучала именно его пьеса. Турин отметил, что в этом сочинении чувствуется настроение автора, его душа, есть точно выраженный смысл, и Профессор правильно понял эти слова как невысказанную критику по поводу "вертолетного концерта". Его душа, его мысли - пропавший Электроник, которого так ждут товарищи. Через час Турин кончил работу над пьесой. Кое-что было сокращено, кое-что добавлено, а главное - мелодия, выглядевшая в представлении автора лирическипечальной, звучала радостно, солнечно и немного торжественно. - Ты согласен с такой трактовкой? - спросил Турин. - Ведь он должен вернуться. "Электроник нужен всем!" Понимаешь, Корольков? Корольков только краснел в ответ. Пианист позвонил в музыкальную редакцию радио и предложил записать небольшую пьесу в его исполнении. Там, конечно, с радостью согласились, назначили время записи. Турин переоделся, вышел к сочинителю в парадном костюме, накрахмаленной рубашке и бабочке. Профессор даже перепугался - так торжественно выглядел пианист. - Никогда не выступал в роли музыканта-милиционера, - смущенно признался Турин. - Как ты думаешь, стоит ли работников радиовещания посвящать в наш тайный план? - И, нагнувшись к Профессору, спросил озабоченно: - Кстати, как там на улице - не очень скользко? Майя Светлова говорила по телефону с академиком Крымовым. - Понимаете, мы его ищем! И вы должны помочь! - Но как? - удивленно спросил Крымов. - И почему я? - Разве вы не догадались, что только один Электроник знает устройство а-коврика? Он предложил мне схему!.. Понимаете, как это важно, товарищ академик? - Понимаю. Куда приехать? Как установить его приметы? Где ваш учитель? - Мы все на выставке, - затараторила Майка. - Здесь смирновская корова все поела. И только потому, что ей забыли на ночь оставить корм. Между прочим, корова с Юпитера и коврик с Юпитера, надо только установить связь с Рэсси. А живого двойника Электроника мы вам покажем, обязательно покажем. Пока Майка говорила с академиком, у вольера с коровой вновь произошли неожиданные события: Надежда начала уменьшаться в размерах. Она худела на глазах у собравшихся, пока из гиганта не обратилась в прежнюю упитанную корову. Никто не мог понять причину этого явления. Пожарные, во всяком случае, считали, что переварить здоровенный пролет стальной лестницы не в состоянии даже такой могучий организм. Приехали специалисты, осмотрели животное, поговорили с Виктором Смирновым. Владелец коровы совсем растерялся, на все вопросы отвечал односложно: "Надо посоветоваться с Электроником". Биологи установили дежурство в вольере. Тот, кого искал весь класс и многие знаменитости, сидел в полутемном зале Института прогнозов погоды, беседовал со старой машиной: - Как ты думаешь, я принял правильное решение? - Ты очень умный, Электроник. Ты поступаешь верно. - Спасибо, мама, - совсем по-человечески сказал Электроник, положив руку на теплую панель счетной машины. Это была мать Электроника - машина, которая когдато рассчитала его схемы. По сравнению с ним она была медлительна, громоздка, устаревшей конструкции и доживала свой век, занимаясь очень старинным ремеслом - сравнением погоды на земном шаре за все прошедшие времена. Но она была так нужна Электронику в критический момент его жизни! По смутным воспоминаниям первых минут существования, по устройству своих схем Электроник перебрал тысячи машин Вычислительного центра, чтобы отыскать ту единственную, которая даст безошибочный совет, поймет его. - Я вызываю на бой шесть лучших игроков мира, - сказал Электроник. После недолгого молчания счетная машина зашуршала перфолентой: - А если ты проиграешь? - Я изучил все шахматные партии. Кажется, я знаю то, что ищу: как делает открытие человек... - Неужели ты хочешь превзойти самого человека, Электроник? - Нет, мама. Я стараюсь не для себя. Для человека... - Ты посоветовался со своим учителем? - Профессор знает, что я решаю эту задачу. Или я проиграю окончательно, или буду победителем невозможного. От меня этого ждут друзья. И он включил радио. Звучала торжественная, смелая мелодия, в которой повторялась фраза: "Электроник нужен всем! "... - Ты слышишь, мама? - спросил он. - Ты будешь Победителем невозможного. Я спокойна за тебя, - заключила, подумав, машина. ...Почему Электроник выбрал именно шахматы? Изобретения, которые он делал вместе с восьмиклассниками, привели к неожиданным результатам. Физики просили показать антигравитационное устройство. Новая система передвижения заинтересовала их. Но коврик был утерян. Астрофизики и астрономы бомбардировали школу телеграммами о расчетах энергии сверхзвезд. Биологи не понимали, почему странное существо, похожее на корову, то неудержимо растет, то вновь уменьшается. Электроник растерялся: одно дело - отвечать на уроке, демонстрировать Таратару домашние опыты, а другое - научно обосновывать изобретения, давать в конечном итоге советы человечеству. И какие советы - о будущем! О полетах к звездам, об энергии для кораблей, о новых условиях жизни... Как ни серьезен был замысел проекта "Космический корабль "Земля", не могли же его авторы построить настоящий антигравитационный корабль! Ответы на все важные вопросы о будущем требовали бесконечных, расчетов, перебора огромного числа вариантов. Ни одна в мире машина не решила бы такие задачи и за миллион лет. А люди не могли ждать. Ответы в виде формул, математические модели будущего - вот что хотел предложить Электроник. Для этого надо было уметь играть в шахматы как человек. Шахматная игра, в которой пробовал свои силы Электроник, позволяла ему не перебирать все варианты, а находить новые пути осмысления информации, самые короткие решения. Чемпионаты мира по шахматам среди компьютеров проводились не раз. В них было все, что и полагается международным состязаниям: участники, судьи, болельщики, награды победителям. Больше всех переживали ученые, которые составляли программу для своих машин. Сами игроки, которые находились в разных концах планеты, не волновались, делая очередной ход, и не испытывали вообще никаких чувств по поводу своей победы или поражения. Зато они анализировали ошибки и учились играть все лучше. Но никогда еще машина не выигрывала у знаменитого шахматиста. Пока машина перебирала варианты, опытный игрок делал неожиданный ход, и компьютер не мог предвидеть все его последствия. Силы их были неравными. Однажды Электроник признался Громову: - Учитель, вы помните, как я сказал вам, что решаю самую трудную для себя задачу, и вы предложили сыграть в шахматы. Я сдался через несколько ходов, но я задумался. Спасибо за подсказку! Шахматы помогают мне понять творческий процесс. Может быть, я научусь играть, как человек... В тот вечер они говорили очень долго. Громов знал, как нелегко обучить шахматной стратегии обычный компьютер: для этого требуется гибкий язык программ, похожий на естественную человеческую речь. С Электроником все было сложнее. Он выбрал самое трудное решение: или он обыграет чемпиона, или... Победа могла открыть новые блестящие возможности для работы человека и машины. Поражение... Поражение, пожалуй, было опасно для Электроника: ведь он умел чувствовать... Громов волновался за ученика, который сам должен был решить свою задачу. Победа в шахматной игре привела бы его и всех в мире компьютеров к большому открытию. Четырнадцатое апреля. СЕАНС ОДНОВРЕМЕННОЙ ИГРЫ Шесть гроссмейстеров, шесть экс-чемпионов мира по шахматам, получили вечером письмо одинакового содержания. Незнакомец вызывал их на поединок, предлагая дать сеанс одновременной игры. Письмо было написано очень уважительно, но имело странную подпись: "Электроник, машина пятого поколения". Шесть гроссмейстеров пожали плечами и забыли про письмо. Им было не до шуток, они сражались друг с другом, чтобы определить, кто из них достойный партнер чемпиона мира. А чтобы завоевать титул претендента, надо хорошо знать своего завтрашнего противника, его характер, слабые и сильные стороны в игре, его искусство быть самим собой на обыкновенной шахматной доске. Матч претендентов проходил в павильоне "Искусство". Это было одно из самых многолюдных мест на Выставке достижений народного хозяйства. Зал не мог вместить всех болельщиков, и любители шахмат часами простаивали перед павильоном, наблюдая, как медленно передвигаются на электронном табло фигуры. Зато каждый ход пешки вызывал волнение, а шаг слона был сравним лишь с бегом этих мирных животных по улицам большого города. Один из гроссмейстеров перед матчем вспомнил про письмо, и его товарищи посмеялись над находчивым болельщиком, придумавшим выдать себя за машину, чтобы получить автографы. На сцене были расставлены столики для игры, и телевизионные камеры, предназначенные для трансляции матча внутри павильона, примеривались уже к полю боя, зрительному залу, судейской коллегии, когда перед гроссмейстером, севшим раньше назначенного срока в свое кресло, встал мальчик в синей куртке и серьезным тоном произнес: "Вы готовы? Я делаю ход. Я вам писал". Именно так, незаметно для большинства населения земного шара, начался матч века. Неожиданно для гроссмейстера, для судей, для зрителей мальчик начал партию ходом ферзевой пешки. Гроссмейстер мельком взглянул на мальчика и задумался. А тот перешел к следующему столу. Новый ход Электроника вызвал реакцию компьютеров на всемирной выставке, находящейся неподалеку от павильона "Искусство". Компьютеры, не переставая работать, как и прежде, обслуживали посетителей, но все они вдруг тихо загудели, и зал выставки словно наполнился неподдельным волнением: компьютеры следили за игрой своего товарища с бывшими чемпионами мира. "Машина играет с человеком". "Машина вызвала на поединок гроссмейстеров". "Машина ставит задачи экс-чемпионам..." Так гудели нетерпеливо компьютеры, просчитывая каждый ход своего коллеги. - Это Электроник! - сказал сразу профессор Громов, узнав о настроении компьютеров. - Но где он играет? Ему сообщили, что компьютеры имеют своеобразную информацию. Одна из машин - "Космос" - среди многих своих дел случайно уловила космический диалог "Земля - Юпитер", в котором сообщается о каждом ходе машины против гроссмейстеров на шахматной доске. Компьютеры немедленно включились в игру, как завзятые болельщики. Громов догадался, что Электроник держит связь с Рэсси. Профессор подумал, надо ли тратить дорогую машинную энергию на трансляцию матча специально для Рэсси, и хотел было распорядиться отключить канал связи, но что-то удержало его от этого шага. Он вспомнил разноцветного загадочного Китюпа, который всегда молчал... Рэсси не такая примитивная система, чтобы впустую расходовать энергию, да и Электроник, конечно, не зря советуется с Рэсси... - На Земле или на Юпитере - он должен доказать свое! - сказал тогда с загадочной усмешкой профессор Г. И. Громов. Эту фразу запомнили и позже цитировали компьютеры и живые свидетели. Но компьютерам было все равно, где проходит игра. Им важно было существо: победа или поражение машины?.. А Таратар и его восьмой "Б" особенно переживали за Электроника: было ясно, что это реша