шенный Магистр.
     -- Думал, -- рассеянно ответил сэр  Гуон.  В глазах его вдруг заплясали
проказливые чертенята и он продолжил с улыбкой: -- Думал, как Вы советовали,
Учитель. Не все же мечом махать, как Вы УЧИЛИ!
     Магистр отреагировал мгновенно:
     -- Двадцать отжиманий от пола! --  и,  секунду  помедлив, добавил: -- В
доспехах!!!
     Отец Кевин раскатисто расхохотался...


        Глава 7
     <u>Энглион де Батарди:</u>
     На следующий день собрались мы и выехали. Братишка мой в седле держится
уверенно, посадка прямая -- прямо  загляденье. Сразу видно, не простой крови
отрок. Хорошо, хоть этому учить не придется, меньше мороки.
     Как совсем рассвело, осадил я своего Кальдина:
     -- Стой! Привал.  Да не расслабляйся, братец, отдыхать не станем.  Пора
тебя учить понемногу. Бери меч!
     Меч он держать не умел. Тут уж извините. Правда, смышленый, все на лету
хватает,  но начинать  с  азов пришлось. Тренировались,  пока  он  не взмок,
отдохнули немного, перекусили, и снова занялись. Дал я ему лук небольшой, по
его руке, поставил прут шагов за тридцать и говорю:
     -- Постарайся, чтобы стрела как можно ближе пролетела.
     Малец вредно ухмыляется, хватает лук и пускает стрелу навскидку. Смотрю
я  -- а  прутик надвое расколот! И вправду, Альтаугр  Зоркий! Где же он  так
стрелять научился? Делаю вид, что так и надо, и спрашиваю:
     -- Неплохо, неплохо для начала. Учился этому делу?
     -- Лук -- пустяки, -- отвечает, -- я из сарбакана лучше умею!
     -- Из чего?
     -- Из этого, -- говорит. Достает из-за пазухи трубку стальную и стрелку
маленькую,  с зеленым оперением. Зарядил, приложил ко  рту, дунул --  торчит
его стрелка из большой стрелы, что в сучке.
     -- Метко,  ничего  не скажешь. Да только  что толку с  такой мелочи? Ее
даже гоблин не заметит, не то что тролль или дракон.
     -- Просто так не заметит, да только на стрелке -- снотворное...
     -- Что?
     -- Ну, зелье сонное. Человеку на четыре часа хватит.
     Ну,  в  этом я толк знаю. Только вот  не слышал  я, чтобы сонное  зелье
иначе,  как с  едой или питьем использовали. Яд -- другое дело...  И  трубка
эта... сарбакан, как он говорит...
     -- А трубку свою  где взял? -- спрашиваю. -- Сам придумал или подсказал
кто?
     -- Да у нас многие ребята с такими ходят -- ничего особенно... -- начал
он, да осекся. И молчок.
     Откуда он родом, братишка  мой? Я весь  Риадан,  считай,  объездил,  но
таких  трубок не видал.  И в  Соронсе их  нет,  я-то знаю! И Магистр Ирлан о
подобном  нам  не  рассказывал... Что-то  быстро растет  мой  список...  Вот
закончу с нынешним поручением, да расспрошу оруженосца своего как следует.
     -- Ладно, -- говорю, -- недосуг сейчас загадки разгадывать. Люди помощи
ждут, поехали дальше.
     Долго  ли, коротко ли, но приехали  мы  в  ту деревню.  Не  деревня,  а
деревенька, два десятка  домишек, усадьба баронская вся  в  дырах, будто  ее
тараном били, крыша прохудилась...  Встретил нас староста местный, под стать
деревушке -- зачуханный какой-то, мычит да  сопли  подбирает.  Хорошо,  ужин
подать  догадался. Пока выпытал у  него,  что тут стряслось, так семь  потов
сошло -- гаргулью и то легче ловить.
     А  дело, видать, нешуточное.  Началось с того, что объявилась  в округе
шайка орков. Соседнюю деревню дотла спалили, стадо перебили. Правда, немного
их, штук тридцать, наверное. На них и Рыцаря не  нужно, крестьяне  с  вилами
сами справятся. Да только пошли мужики, и пропали; только двое вернулись, да
и то потому,  что отстали по  нужде. Трясутся от страха  и рассказывают, что
вышел навстречу один  орк, ростом да  шириной  вдвое  больше,  чем положено,
взглянул -- и застыли мужики, шевельнуться не могут. Тут вся шайка налетела,
и перерезали всех до единого. Долго, видать, резали, знаю я эту мразь...
     Наутро собрался я поглядеть, как  там и что. Снарядился,  как положено,
заклинаний  подготовил.  Только на  коня сел,  как Джино ко  мне  пристал --
зачем, мол, с собой брал, если на бой сам еду, ведь пропаду без него, что он
тогда делать будет? Пришлось объяснять ему, что рано его с собой брать -- он
же  меч еще держать не умеет, приемов боевых не знает, только  мешать будет,
если что. Посмурнел братишка -- понял. Повесил голову, да и пошел в уголок.
     -- Да не горюй ты, -- успокаиваю его. -- Хватит и на твой век  нечисти,
поди, не изведу я ее всю, много ее...
     Провожал он меня до самой околицы. И  чудное дело --  пока  не скрылась
деревушка из  вида, как-то хорошо мне  на  душе  было. Не  один я теперь  на
свете, есть у меня брат младший...
     Еду я так по лесу, оглядываюсь, а все больше за Кальдином  слежу. Он  у
меня  ученый, опасность за версту  чует;  но  пока идет  спокойно,  на  ходу
листочки с  кустов  обдирает и жует. Хотя  какие там  листочки --  жухлые да
скрученные, зима на носу. А ему, видать, нравится. Ну, на вкус, на цвет... Я
вот тоже селедку с душком люблю.
     И  вдруг встал Кальдин.  Напрягся весь, ушки  на макушке,  пофыркивает.
Близко, значит. И  правда -- вымахнули из кустов, штук тридцать или сорок --
и на  меня.  Ну, это  не  страшно.  Вытащил  я  Гарфист,  меч  свой  рунный,
заклинание скорости припомнил, и кинулись мы с Кальдином на них. Орки против
нас, как замороженные -- еле шевелятся.
     Только разобрался с ними -- слышу крик:
     -- Старший, сзади!
     Оборачиваюсь  --   батюшки!   Еще   штук  шестьдесят,  не  меньше.  Эх,
селяне-пахари, даже считать толком не умеют! Стоп, а кто кричал? Ну точно --
сидит братишка  мой на  дереве и ухмыляется, подлец малолетний. Ладно,  сиди
пока, орки по деревьям не лазят, но как  вернемся,  так  я тебе устрою, будь
уверен... Пока я так думал, он из  лука двух орков свалил. Шустро шевелится,
быстрее меня, пожалуй. Ничего, и об этом расспросим.
     Сейчас я этих поганцев... А они по кустам рассыпались,  один остался. И
верно, громадина, с меня на коне  ростом. Поднял он  руку с жезлом каким-то,
показал на меня -- и оцепенел  я весь, шевельнуться не могу, и Кальдин тоже.
"Все,  -- думаю, -- вот оно. Статуя конного рыцаря."  Другие орки увидели --
осмелели, из  кустов повылезали, и ко мне. Заклинание все еще действует, так
что ползут они еле-еле,  а сделать ничего не могу. Джино еще десяток уложил,
и стрелы у него кончились, а гадов этих еще много...
     Сижу я  на коне, и слезы  по щекам  текут. Видно, смерть  твоя  пришла,
Энглион; и не так за себя обидно, как за  братишку младшего  --  что  он тут
сделает? Спилят дерево, поганцы, и зарубят,  а не зарубят, так ведь и похуже
смерти вещи есть.  Видно, правду  я  сказал, даже слишком  -- и  на  мой век
нечисти хватило,  и на его.  И даже взглянуть  не могу,  как  он там,  так и
помру, на эту паскудную рожу глядя.
     Вдруг вижу -- валится  этот громадный на траву, и сразу отпустило меня,
снова  двигаюсь  свободно. И  такая  ярость  меня взяла --  не заметил,  как
порубил почти всех, да и сбежало пяток, не больше. Нет банды, как и не было.
     Тут и заклинание выдохлось. Сразу слабость навалилась, как всегда после
драки. Слез я с Кальдина  кое-как, а у него  тоже  ноги подкашиваются.  Одна
только мысль -- как там Джино? А он  сидит на корточках над этой образиной и
жезл тот самый в руках крутит. И колдовства не боится  --  не поймешь, то ли
сдуру, то ли и  вправду он от всех  напастей заговоренный? Подошел я к нему,
оперся на меч и спрашиваю:
     -- Ну, братишка, рассказывай теперь все по порядку: кто ты есть, что за
отец у тебя, и все остальное. И что это за пакость у тебя в руках -- тоже. И
как ты эту громадину уложил.
     Он на меня взглянул -- и ну смеяться:
     --  У  меня стрелы кончились, старший. Я за сарбакан взялся -- а у него
шкура толстая, стрелки отскакивают. Хорошо, догадался --  попал в ухо... как
отца Гамлета...
     Потом увидел, что не до шуток мне, и начал серьезно:
     -- Парализатор это, старший. С  ним кого угодно так  остановишь, как он
тебя.  Вот  только не пойму -- откуда ему  здесь взяться?.. А кто я такой...
Долго рассказывать нужно, с чего бы начать...
     И застыл с открытым ртом, ровно как я перед этим. Неуж-то  этот громила
не один  был?  Поднимаю  я меч  -- а  он тяжелый, едва из рук не валится  --
поворачиваюсь...
     Нет,   не  орк  это.  С  виду   --  человек,  только  одежда  странная,
серебристая. И  глаза...  Словно энта повстречал --  у  них тоже глаза такие
древние... нет, не то слово... мудрые? Глубокие? Хоть плачь -- не пойму, кто
это. А Джино меня сзади за рукав дергает:
     -- Не волнуйся, старший... Отец это мой...
     А тот головой качает, и говорит грустно:
     -- Ну что, доказал? Эх, Рыцарь Серебряный...
     -- А что, не доказал? -- возмутился Джино. -- Вот он, Рыцарь Круга, и я
-- его оруженосец!
     Я и до того еле на ногах держался, а  тут, видно, нервы не выдержали --
как стоял, так и свалился без сознания.
     Очнулся, смотрю  -- сидит братишка мой, уткнулся в меня и  ревет  в три
ручья.
     -- Что ж ты плачешь, малыш, -- говорю, -- все хорошо, живой я. Меня так
просто не погубишь.
     А он слезы кулаком утирает:
     -- Да знаю я, что живой!  Мне уходить пора, отец за мной пришел. А я не
хочу, старший...
     -- Что тут  поделаешь, --  говорю. --  Не бойся, я понимаю. Маги -- они
над своей судьбой не властны...
     -- Да не маги  мы, -- всхлипывает он. Но видно, что легче ему стало. --
Просто мы оттуда, со звезд...  Я  сбежал,  чтобы  Рыцарей Круга найти, а  то
никто мне не верил. А теперь домой пора.
     Надо же -- со  звезд... Слыхал я, один мудрец говорил, что и там, может
быть, люди живут, но не верил. А оно, оказывается, правда...
     --  Ладно, --  говорю. --  Улетай, раз пора. Заходи  в гости,  если еще
случится  в этих местах быть. И о клятве не забывай -- она теперь навсегда с
тобой, из Круга не выходят...
     Ткнулся он мне в щеку и  побежал к отцу, который  тем временем  успел к
гоблину-громиле подойти. Успел еще крикнуть:
     -- Я вернусь, старший! -- и не  стало их, растаяли в воздухе.  Вместе с
гоблином.
     Сижу я на полянке, кругом  трупы  валяются  -- то ли сон, то ли  нет...
Только вот глаза почему-то щиплет -- соринка, что ли, попала?


        Глава 8
     В ухе что-то щелкнуло, зашуршало, и тихий голос сквозь помехи произнес:
     --  Внимание,  всем наблюдателям!  Ингвальд  Соронсон  уже обнаружен  и
благополучно  доставлен   на  станцию.   Можете  возвращаться  к  прерванным
программам. Исключение -- Отец Кевин. Обнаруженный  Вами источник информации
призван  перспективным  и  Вам  поручается  находиться  в  цитадели  Рыцарей
Серебряного  Круга  по  возможности  дольше,  не  прерывая  прямой связи  со
станцией.
     -- Сигнал принят, информация  принята  к  исполнению,  --  пробурчал  в
радиодиапазоне  электронный  священник и вернулся  к созерцанию невероятного
зрелища: рыцаря, отжимающегося в доспехах...

     Рассказ Магистра Ирлана оставил после себя чувство какой-то неточности,
лжи. Небольшой лжи, несущественной, но все же присутствовавшей здесь. Раз за
разом  Кевин  прокручивал  в памяти  запись,  но  не находил  в  ней никаких
логических противоречий. И вдруг...
     "Я -- один из  Мастеров Ночи,"  -- сказал перед беседой Ирлан. Но ведь,
если исходить из записи, то...
     Магистр находился у  себя в келии, рассматривая какую-то сложную карту,
разложенную на столе. Рядом  с Ирланом стоял пожилой рыцарь и давал какие-то
пояснения.
     -- Не помешаю? -- спросил киборг.
     -- Ничуть, -- повернулся к нему Магистр. Затем посмотрел на  рыцаря: --
Спасибо, Сим. Предлагаю Вам взять с собой сорок человек и немедленно скакать
в  Гоув-Хэл,  прямо к королевскому  дворцу.  Вы  успеете  как  раз  вовремя.
Единственная просьба -- не сменяй свой облик, пока  все не  завершится:  мои
ребята не очень-то положительно относятся к оборотничеству...
     Когда седой рыцарь покинул келью, Магистр повернулся вновь к киборгу:
     -- У Вас возникли какие-то вопросы?
     --  Почти.  Всего одна неувязочка, --  сказал  Отец  Кевин, --  Вы, так
понимаю, занимаете должность Мастера Ночи?
     -- Да, это мое звание.
     -- Но Мастера странствуют вослед Лорду  Ночи, а посему НЕ МОГУТ быть на
иных от него планетах!
     -- А Вы догадливы... Ну что же: да, я СОЗДАН. Нет,  не из радиодеталей,
как  Вы,  у меня  принцип  другой,  вам  пока  не  понять... Но с  некоторой
приближенностью -- тоже киборг, аки и Вы. Только создан не Днем, а Ночью. Да
и цели мои несколько иные...
     --  Например --  исследовать нечто совершенно невероятное и неясное, --
Кевин  насмешливо  ткнул пальцем в  расстеленную карту. -- Но хоть поясните,
коллега, что это такое?
     -- Почему бы и нет? Это психокарта.
     -- Карта поведений?! Разве не проще...
     -- Не проще:  Вы хотели предложить линейное дерево для одного человека,
а здесь рассмотрена модель развития целого восстания и поведение каждого его
участника во взаимодействии с остальными.
     -- И когда же оно было?
     -- Оно только началось.  И если Симаргл прав -- то он должен успеть  на
подмогу в срок.
     -- Симаргл? Это имя какого-то земного бога.
     -- Не бога,  а Оракула. Это он и есть. А я... Я почему-то поверил ему и
позволил уговорить меня, дал ему рыцарей. Хотя терпеть не могу Оракулов!
     -- Это почему же? -- искренне удивился священник.
     -- Да  потому,  что они не День, не  Ночь,  не Тень и  не Мрак!  Они не
подвержены  ничьему воздействию и ничего  никогда  не  боятся! Они знают все
наперед, но продолжают перебирать судьбы, как карты в колоде!
     -- Они  ЗНАЮТ будущее,  но Вы  не уверены, что он прав?! Объясните мне!
Это Ваше предубеждение или...
     -- Именно  "или...",  любезнейший!  Они  знают  ВСЁ  будущее,  все  его
вероятности,  все   пути   его  развития,   и  каждым  вмешательством  могут
подтолкнуть историю к тому или иному пути.
     --  Словом,  работают  стрелочником  на  железной  дороге  жизни...  --
улыбнулся Отец Кевин, -- Тоже почетная миссия... А может, они -- Свет?
     --  Свет?  Вообще-то  это  состояние --  сугубо  гипотетическое, просто
предположенное как некоторый  Не-Мрак, что-то сродни Изначальному Миру, но с
неимоверным  потенциалом Созидания, где  каждый житель -- Лорд и Творец! Но,
увы, этот мир слишком хорош, чтоб быть правдой... А, кстати, где Вы услышали
про это понятие? Я о нем, кажется, не говорил.
     -- Ага, -- начал  было  Кевин, собираясь добавить, что поведал ему  про
Свет Гуон де Бордо, но не успел.
     Дверь в келью распахнулась и появившийся на пороге человек прохрипел:
     -- Вторжение! Мрак атакует!
     Магистр стремительно кинулся во двор. Киборг побежал следом.

     <u>Отец Кевин, киборг:</u>
     Я  ожидал  невероятного: каких-нибудь там щупалец, лезущих из  внезапно
сгустившегося  сумрака, навылет  прошитого  блеском молний,  чудищ, клыков у
которых больше, чем зубов у акулы, слизи, гнили и зловония...
     Но  вместо этого  атаковал  туман.  Мелкодисперсный, он легко  проникал
через любые, самые крохотные щели. Обычный  туман, если не считать того, что
он повредил  мою оптику:  я  видел его  в  негативе, он  был  не белесый,  а
какой-то серовато-черный.
     И тут предбоевую тишину разорвал истошный вопль:
     -- Черная Пыль!!!
     Черная?!  Спасибо, значит -- оптика  в  порядке...  Но чем  же она  так
страшна? Какой-нибудь яд? Бинарное соединение?  Снотворное, после которого и
вторгнутся настоящие враги? Стоит проанализировать состав этой пыли...
     Я  взбежал по лестнице прямо  на  стену,  над которой клубилась  та  же
пыль...
     Образец  оказался  интересным,  и  я  сразу  стал передавать данные  на
станцию.  Надо же -- новый вид молекулы из углерода! Не цепочка с примесями,
как в живых молекулах, не пирамидка-тетраэдр, как в алмазах и бриллиантах, а
шестигранники-пластинки,  словно  в  графите. Вот  только  они не  сложены в
стопку  друг над другом, а  образуют  поверхность шариков, словно  крохотные
молекулярные футбольные мячи!

     Я  так увлекся исследованием, что не  заметил, как  что-то  изменилось.
Зазвенела  сталь.  Где-то  в   крепости  началась  битва  с   врагом   более
материальным, чем безобидная углеродная пыль. Стоило обернуться.
     Хм,  происходило  невероятное:  стража, стоявшая на  стенах, спустилась
вниз и  накинулась  на своих  сотоварищей! То тут, то там звенели  клинки, и
было  ясно, что это  не шутки  и не тренировки:  обезумевшие  стражи всерьез
пытались убить недавних своих друзей.
     Воины  же  внизу  походили больше на персонажей  старых  фантастических
фильмов:  на   лицах   их  красовались  незнакомого  фасона  противогазы   с
патрубками,  ведущими к  массивным  фильтрам, закрепленным за спиной.  Ай да
Ирлан! Быстро успел оснастить воинов защитой!
     Плиты  внизу  окрасились  кровью:  стражи   не  ведали  жалости,  но  и
воины-защитники  били  наповал.  Начав  подозревать  кое-что,  о  чем  Ирлан
благоразумно  помалкивал, я прыгнул вниз и, перекатившись под чьим-то мечом,
опустился возле только что убитого стражника. Поставив руку над его головой,
я включил медицинский сканер.
     Сознание  вояки только  еще угасало,  поэтому картинка получилась очень
четкой, и я невольно вздрогнул: его мысли не были мыслями человека! Он был в
ярости, а главным, занимающим почти весь его мозг, была НЕНАВИСТЬ! Ненависть
ко  всему, что хоть чуть-чуть отличается от  него  самого.  И  -- стремление
уничтожить все ненавистное,  чтобы заполнить  это  пространство  собой! И --
готовность кинуться на все, что хоть  действием,  хоть  словом или  взглядом
попытается  помешать ему в этих  планах. "СМЕРТЬ ВСЕМУ, ЧТО  НЕ-Я!" -- орало
угасающее сознание.
     И было видно, что изменения эти в мозгу сделала та самая, безобидная на
вид пыль  из  графитовых мячиков.  А еще  --  я  понял,  что  изменения  эти
необратимы, а,  стало быть, оставалось только одно: действительно уничтожать
физически этих новоявленных Мрачников. И все-таки  я  не  схватился  за меч,
чтобы помогать  воинам. Во-первых,  я сам без противогаза,  а то,  что  я не
человек и в дыхании нуждаюсь только тогда, когда надо взять пробы воздуха --
это большинству  воинов  не известно. Так что стоит мне вытащить клинок -- и
угадать,  на  кого  нападут  витязи  с  хоботами,  не  составит  труда...  А
во-вторых, стоит  ли мне вмешиваться в чужую  войну? День,  Ночь, Мрак... Да
пускай они хоть перебесятся в войне  между собой -- мне-то  какое дело?! Ой!
Это Я сказал?! Что со мной?! Похоже, эта гадость и на меня...
     -- Эта  гадость и на  тебя окажет влияние, только  медленнее. Прямо  на
процессор! -- рявкнули над ухом, -- Излучение свободно проникает внутрь!
     Я обернулся. Морда-хобот, делающая всех рыцарей на одно лицо...
     -- У тебя один выход: чтоб не взбеситься -- за мной! Немедленно!
     И  он  замахал  клинком,  прокладывая  дорогу  внутрь замка,  к  низкой
пристройке  под башенкой.  Вокруг звенела сталь,  дважды  я  поскользнулся в
крови  и один  раз чуть не наступил на  упавшее  мне  прямо под ноги тело  с
рассеченным противогазом. Тело вцепилось в мою ногу и поволочилось следом, и
тогда мой проводник просто отсек взмахом меча кисти трупа, чтоб не мешало...
     А затем он толкнул ногой дверь, вышибая ее, и  за  ней я увидел длинный
ход, ведущий куда-то в недра планеты.
     -- Туда! -- он ткнул рукой вглубь.
     Я шагнул, но в  последний миг  обернулся. Рыцарь  снимал  противогаз, и
из-под кожано-каучуковой маски появилось молодое лицо Гуона де Бордо.
     -- Прощай, киборг! -- сказал он, и тут что-то схватило  и потянуло меня
вглубь. Светлое  пятно входа превратилось в крохотную звездочку, а  затем  и
совсем  исчезло.  Я падал? Я  взлетал?  Понятие верха  и  низа отсутствовали
здесь,  в этом странном тоннеле, да и сам тоннель казался просто иллюзией. А
затем  меня  швырнуло  прямо  в  кресло.  В мое  наблюдательное кресло перед
пультами  связи и  голограммным проектором. Я был  на  своем  наблюдательном
пункте. У  себя  в Замке. В бывшем замке Лурвиллей. А  надо  мной склонилась
Герда. Герда Лурвилль.
     Пожалуй, стоит протестировать  свои системы на предмет сбоя, проверить,
не галлюцинация ли это от блуждающих токов где-то в оперативной памяти...


        Глава 9
     --   Ингвальд    Соронсон,   признаете   ли   Вы    себя   виновным   в
несанкционированном  вылете  с  борта  станции  на  планету,  закрытую   для
посещения несовершеннолетних?
     -- Это еще вопрос, кто еще  несовершеннолетний!  -- вспылил Джино, -- У
вас тут очень превратное мнение! А между прочим, мама у меня голландка,  а в
Голландии взрослыми правами обладают все жители, начиная с двенадцати лет!
     --  Это нам тоже известно, так  же, как то, что Ваше двенадцатилетие Вы
отметили  только  вчера,  так  что  на момент  побега  вниз  Вы не  являлись
совершеннолетним даже по самым демократическим из земных законов!
     -- Ну и что?!  Зато теперь  я совершеннолетний, и готов отвечать за все
содеянное исключительно по Вашим Взрослым Законам!
     Адон  Коэн   невольно  улыбнулся,  глядя  на  взъерепенившегося  Джино.
Мальчишка  старался  казаться куда  старше  своих лет.  Еще  бы:  оруженосец
Рыцаря,  кумир  всех малолеток  Станции,  даже  на  этот  показательный  суд
притащившийся в своих  доспехах и с луком  за плечом. А, с  другой  стороны,
этот мальчишка сделал за свое пребывание на Риадане больше открытий, чем все
Наблюдатели,  вместе  взятые!  Нет,  конечно же, обнаруженный  Восемнадцатым
заброшенный  город-завод,  начиненный  высокими  технологиями  (и,  согласно
суеверному шепоту крестьян, являющийся бывшей твердыней гоблинов, пока их не
изгнал Король), или содержимое  Главного Колодца в Черной Цитадели далеко на
заснеженном севере,  найденное Сорок Четвертым -- это все романтично, но вот
так вот, про между  прочим,  доставить  на  борт  Станции  живого  гоблина с
парализатором неземного  образца,  кучу  сведений  по Рыцарям,  а заодно  --
спровоцировать встречу киборга-Кевина с Мастером Ночи Ирланом  -- это вам не
мезонатор в колодце  обнаружить... Впрочем, мезонатор был земного образца, и
спрятал  его тут, скорее всего, один из пиратов или контрабандистов, которых
много расплодилось по Вселенной в последнее время... А вот отнятый у гоблина
парализатор... Впрочем, возможно,  что парализатор  был украден гоблинами  у
Ирлана  или  кого  еще из их  представителей, стоит спросить об  этом  через
Четырнадцатого, когда он очередной раз выйдет на связь...
     -- Совершеннолетний, говоришь... --  улыбнулся  Командор Коэн, и улыбка
его  не  предвещала   ничего  хорошего.  --   Снять  бы   тебе  твои  лосины
средневековые,  совершеннолетний,  да  всыпать  по  первое  число...  Но,  к
сожалению, варварские методы Двадцатого Века у нас не в почете.
     -- Второго Средневековья, Вы  хотели сказать! -- отпарировал мальчишка.
-- Так всыпьте, если Вам от этого спокойнее станет!
     "Ага,  всыпешь  такому,  -- уныло  подумал  Командор Станции, -- Защита
врожденная  -- как дефлекторные щиты крейсера! И такое -- у каждого..." -- а
вслух сказал:
     -- Ага, не болью, а унижением, так, что ли? Да нет, молодой человек, Вы
перепутали малость, на  роль Великого Инквизитора не гожусь я... Пока  что я
-- Командор Станции, опекающий  экипаж в  полторы тысячи человек, из которых
две  сотни  --  несовершеннолетние  лоботрясы в возрасте  от одиннадцати  до
пятнадцати  лет. И  заодно мне стоит  решать, как  бы эти юные  дарования не
разнесли на  запчасти станцию, а исследуемый нами Риадан не  превратили бы в
полигон для очередных Ролевых Игрищ!
     --  Хорошая  мысль -- на будущее, -- тихо пробормотал под нос Ингвальд,
но, к его счастью, никто этого не расслышал.
     --  Тогда уже и меня судите! --  воскликнула вскочившая с кресла Герда.
-- В конце  концов, это  я рассказала Ингвальду  про гоблинов с волколаками!
Так что можете считать меня идейным вдохновителем его побега!
     --  А мы именно так и считаем, -- равнодушно заметил  Коэн.  -- Но Ваши
поступки будут  обсуждаться отдельно.  Сейчас же мы решаем,  как поступить с
Джино...  То  есть  с  несовершеннолетним Ингвальдом  Соронсоном, двенадцати
земных лет, нарушителем восьми пунктов Устава Станции.
     --  Решайте  что хотите,  -- вспылил Джино,  -- Я готов  понести  любое
наказание, но скажу прямо:  вы все тут только то  и  делали  восемь лет, что
исследовали мифы, присылаемые с поверхности Наблюдателями, да подшивали их в
отчеты! Вы  за восемь лет  не  поверили,  что на планете есть разумная жизнь
кроме  людей!   Вы  слепо  доверяли  роботам,  но  не  рискнули  послать  на
поверхность ни единого живого человека! Струсили?
     --  Мальчишка!..  Ну ладно,  откровенность за  откровенность.  Ты книгу
Стругацких "Трудно быть богом" читал?
     -- Ну, читал, и что же?
     -- Отлично. И спросил я не зря. Не секрет, что наши методы исследований
в чем-то схожи с  описанными там.  Вот только  мы стараемся  не  допускать в
своей  работе  ошибок, тщательно разработанных там.  Вспомни:  история  всей
планеты    пошла    насмарку,    стоило   лишь   вмешаться,   чтобы   спасти
одного-единственного провалившегося  и  разоблаченного  прогрессора.  Мы  не
можем  себе  позволить  такую  роскошь!  И  именно  поэтому  на  Поверхность
отправляются те, кого не надо  спасать  в случае провала: киборги! В  случае
угрозы  разоблачения они просто самоликвидируются, не причиняя нам  излишней
головной боли. Да и  "легенды" им проще готовить: просто  придать  внешность
кого-либо из недавно почивших  исторических деятелей Риадана. Присутствие же
человека, живого человека  на поверхности  Риадана  чревато  нарушением хода
истории всей планеты!
     --  Однако на деле  произошло  другое!  И  Ваша  теория,  Командор,  не
выдержала критики!  В  действительности  только живой человек может  сделать
нетрадиционный, нелогический шаг, приводящий к чему-либо новому!
     -- Ага, например -- к провалу...
     -- Пока  что  он доказал существование гоблинов. А возможно  --  и иной
нечисти...

     Гоблин медленно  открыл  глаза. Голова  гудела, руки  и  голову  словно
сжимали стальные  обручи. Что-то  звенело над ухом. Попробовал пошевелиться,
но тело не слушалось. Паралич, что ли?
     Какой  яркий свет!  И голоса. Незнакомые, говорящие  на каком-то  чужом
наречии.  Голосов  двое. Справа.  Руки  не  слушаются.  Может,  хоть  голова
повернется?
     С рыком напряжения гоблин повернул голову. Вид белого потолка  сменился
стойкой с  незнакомыми  приборами,  от  которых тянулись к лежащему  гоблину
разноцветные провода и белые шланги.
     -- Реанимация, -- подумалось ему.
     Возле стойки стояли двое в белых халатах, и о чем-то оживленно спорили.
По виду -- люди. Люди -- за приборами?! Хм, это становилось забавно...
     Стоило включить свои лингвистические способности и разложить незнакомый
язык на основные структуры, распознать и систематизирова...

     --  Ничего  не понимаю! Похоже, что у него  вообще нет  альфаритмов! --
доктор был в растерянности. -- Я перебрал все возможные комбинации, но...
     --  А ты сдвинь верхнюю  шкалу на  два деления  вперед,  и все  считать
сможешь, человек,  -- прозвучал  с кресла немного хрипловатый голос. Говорил
он  с акцентом и  немного не следил за порядком слов, но  фраза была  вполне
удобоварима. Доктор обернулся. Говорил лежавший в кресле гоблин.
     Ассистент, почему-то  решивший,  что  фраза была  произнесена доктором,
передвинул  верхнюю  шкалу  на  два пункта.  И  на  экране  зазмеились узоры
альфаритмов...
     -- Блин! -- доктор  казался ошарашенным. -- Немедленно доложите  Коэну!
Это... Это же невозможно! Варвар, разбирающийся в электронике!
     --  Скорей, в медицине разбирающийся, -- ответил гоблин, -- Электроника
ваша не есть новая, я и посовременней видал у нас.
     -- У вас? Где это?
     -- У нас в старой столице. Заброшенной ныне.
     -- А где Вы выучили наш язык?
     --  Здесь. Сейчас. Вы говорили -- я запоминал. Разложил на структуры. И
собрал из них свои  фразы. Одно не удобно:  малый  запас  словарный. Надеюсь
пополнить. Говорите больше -- помогает это  мне... И развяжите  мои запястья
-- вы не воины Короля, а поэтому драться с вами я все равно не намерен!..
     -- А вдруг мы -- военные фельдшеры твоего Короля?
     -- Ну,  во-первых,  не  моего,  а  Короля Людей  Западного  Риадана.  А
во-вторых,  вы не можете  быть его фельдшерами, поскольку  А -- его вояки не
говорили бы про "моего короля", а Бэ -- эти варвары не смогли бы разобраться
даже в моем фамильном парализаторе, не говоря уж о медицинских диагностах!
     -- За что же ты не любишь Короля Людей?
     --  Он  уничтожил под  ноль  мой  народ!  Я  был  последним  Правителем
Гоблинов...
     -- Королем Гоблинов?!
     --  Правителем. Короли --  это  когда по  наследству,  или  в  процессе
переворота. А меня избрал  мой  народ! Но, увы,  я не смог его  защитить, не
оправдал  возложенного  доверия...  У вас  мозговой  сканер  есть? Снимающий
образы прямо с сознания?
     -- Применять  его  неэтично,  однако один экземпляр  имеется, на случай
бессознательного состояния пациента. Но применить его...
     -- Даже по ТРЕБОВАНИЮ пациента?! -- насмешливо перебил врача гоблин. --
Дайте мне его, я настрою на свои частоты: говорить трудно, проще показать...
А вы запишете на пленку.
     -- Мы записываем на диски.
     -- Некомпактно, но тоже сойдет...

     Картинка была устойчивой.
     На  экране был  типичный земной городок  конца двадцать  третьего века.
Снующая    туда-сюда     техника,    параболические    антенны,    чаны    с
нанароботами-микросборщиками...
     --  Вот  такими   и  были  наши  поселения  до   появления  людей,   --
прокомментировал  гоблин.  --  А  затем  настала  беда.  И  при  всей  нашей
сверхтехнологии мы проиграли обыкновенным варварам с дубинами и мечами!
     Картинка сменилась.
     От  горизонта  до горизонта  растянулся обоз.  Дети, старики,  женщины.
Рослые  воины  обеспечивали   защиту  с  флангов.  В   общем,  обычный  обоз
переселенцев, если не считать одного: все в нем -- Орки, Гоблины...
     Сумеречный край давит на нервы, вызывая уныние. Даже на картинке видно,
какое холодное и  сырое это серое небо, готовое в любой миг сорваться мелким
колючим  снежком... Но  лица  переселенцев  спокойны.  Они  смотрят вдаль...
Кто-то из едущих читает книгу, другие прислонили к глазам  что-то типа очков
видеоплеера, вон мать качает не желающего уснуть младенца...
     Голос Правителя Гоблинов пояснил:
     --  Когда люди  стали  теснить  нас  со всех  сторон  -- мы  решили  не
сопротивляться,  а напротив  --  покинуть  обжитые  места и  переселиться на
Крайний Север. Там, много севернее Черной Цитадели, мы думали основать среди
вечных снегов  и мерзлоты свой город,  и поселиться там.  Расчет был  прост:
люди  в  таком  холоде  не выживут,  мы  же  могли  построить  город-купол с
центральным отоплением и ветровой энергостанцией... И люди не мешали бы нам,
и мы не мозолили б им глаза... Но -- нашим мечтам не суждено было сбыться.
     На экране на горизонте возникла серая полоса. Она приближалась, пока не
стало видно,  что это --  тысячи всадников, закованные в броню и вооруженные
до зубов. Они серой лавиной катились на обоз, окружая его со всех сторон.
     Гоблин тем временем продолжал:
     -- Люди  Короля  Людей окружили нас, и  их  посланник заявил, чтобы  мы
готовились  к  смерти.  Причины  для  этого  не  изобретались:  Королю  было
достаточно  того, что мы -- не люди!..  И тогда я решился на переговоры с их
королем. Прорваться к нему было сложно, но все же...
     Лицо Короля в золоченом крылатом шлеме было надменно. Он скривил губы в
презрительной усмешке:
     -- Чего тебе надобно, смерд!
     --  Не смерд, --  голос Правителя Гоблинов был спокоен, --  а Правитель
моего народа. Я вижу твои устремления насквозь, Король, и готов сдаться тебе
вместе  со всеми  взрослыми, и  мы готовы позволить тебе убить  всех нас, но
прошу  взамен: отпусти  хотя  бы  детей  наших: они-то  в  чем  перед  тобой
провинились?!
     -- Вырастут -- будут мстить! Меня это не радует! Поэтому вы умрете все,
единовременно: я не веду переговоров с исчадиями мрака! Пшел вон, смерд!
     -- Мы хотели уйти в далекие края Севера, чтобы не мешать вам, людям...
     -- Ага! И накопить там силы для новой войны!
     -- У Вас паранойя, Король...
     --  Быть может, смерд, но -- не полоумие!  Хороший  гоблин  --  мертвый
гоблин! И это я знаю точно!..
     --  Видит Бог  --  мы  не  хотели  кровопролития.  Но если  Ваше мнение
непреклонно -- мы будем защищаться! Мы дорого продадим свои жизни!
     -- Вы  отдадите их  совершенно  бесплатно! Посмотри-ка  туда! -- и рука
Короля  ткнула на проселок, по которому приближалась огромнейшая катапульта,
влекомая двадцатью  лошадьми. В  огромной чаше взведенного  рычага покоилось
стальное яйцо.
     --  Вы создали ее, чтоб извести нас, и спрятали в старой столице орков,
--  ехидно  протянул Король, -- Но  мы нашли вашу Сферу Смерти, и теперь моя
катапульта кинет эту смерть в вас, исчадия тьмы!

     -- Я не знаю, как они активировали ее. Возможно, это был просто роковой
случай, но...

     Рычаг вздрогнул  и рванулся вверх и вперед, распрямляясь. Стальное яйцо
взмыло высоко в небеса, выплюнуло какую-то  струйку, раскрывшуюся парашютом,
зависло  на  долгое  мгновение...  И  затем  огненное  солнце  расцвело  под
матерчатым  куполом,  а  с земли навстречу ему ринулись  потоки испарившихся
тел, повозок,  нехитрого скарба и пыльной земли, завиваясь  в величественный
гриб, прошитый изнутри устойчивым багровым сияньем...
     -- И  тебе  не прожить теперь  долго, Король,  -- с легким злорадством,
скрывающим  невероятную  душевную боль,  прохрипел гоблин,  --  Ты  отравлен
невидимой злобой Оружия...

     --  Пришлось  сказать  ему  так:  слова "Радиация"  эти варвары  еще не
слыхали!..
     -- И как же Вы выжили? -- удивился доктор.
     -- Противоядия. В Старой Столице их еще много.
     -- Вы про Растер-Гоув?
     -- Нет,  я  про  нашу старую столицу.  Там был завод по  синтезу  самых
разнообразных  веществ  и  соединений.  В том  числе  -- и  антирадиационных
препаратов.
     -- Но, чтоб добраться туда -- надо было вырваться от Короля!
     --  А  он  сам отпустил  меня,  сказал: "Живи,  посмотрю,  как  живется
Последнему Гоблину Риадана!"
     -- А Король -- помер?
     --  Жив пока, скотина! Я же тем  временем переселился поближе  к старой
Столице.  Года три  прожил  в уединении,  перебирая старые  архивы. А  затем
выяснилось, что чуть южнее, ближе к Лаге,  есть  орочья ферма, чьи обитатели
даже не слышали ни о нашем отходе на Север, ни о гибели нашего народа. Когда
я рассказал им обо всем случившемся --  они  загорелись идеей  мести,  и мне
стоило больших трудов убедить их, что не все люди плохи, и что в мести стоит
ограничиться  лишь людьми  Короля.  А затем  все  было просто:  мы принялись
отлавливать  вояк Короля, рубили  их, шинковали  и  отправляли  обратно  Его
Величеству в больших  деревянных  ящиках, с дарственной  надписью. Но  то ли
посылки доходили,  гм,  несвежими, протухали,  то ли  качество  шинковки  не
удовлетворяло:  в мясе порой  попадались  доспехи,  но  Король  свирепел все
больше и больше, сделать же ничего не мог! Мы  же  притормаживали вояк  моим
парализатором, а затем  --  приводили в  требуемое состояние. Но  не трогали
простой народ, и поэтому Серебряные Рыцари  нас тоже не  трогали  никогда...
Нет, конечно  же  -- бывало,  что крали какую-нибудь коровенку там или козу:
жрать-то и мясного хочется! Но людей не трогали, мирных людей, в смысле... А
затем  Король пошел на подлость:  он переодел два своих  отряда в  уцелевшие
после взрыва орочьи доспехи, снабдил их накладными ушами -- и эти вот отряды
вырезали  под  корень две деревни, позаботившись, впрочем, оставить в  живых
одного  свидетеля,  которому  дали  убежать и  который  потом  под  присягой
подтвердил, что  гоблины вырезали эти деревни... Вот тогда-то шеф Серебряных
-- Ирлан -- и отправил своего рыцаря...
     -- Прошу простить, конечно, -- осторожно начал врач, -- Но, если верить
нашим  сведениям,  то староста  деревеньки сообщил  Энглиону, что вожак  был
снабжен посохом-парализатором, и что именно с помощью него  были остановлены
крестьяне!
     -- Ах, оставьте! Я же говорил уже: мы мирных не трогали! ПРИНЦИПИАЛЬНО!
Энглион  же Ваш,  по-видимому,  говорил  с переодетыми в деревенских  людьми
Короля... Маскарады ему не впервой...
     -- Интересно, что он скажет, если узнает правду...
     -- Энглион, в смысле? Лучше бы ему не знать  этого, иначе, если поймет,
что его подставили и что он убил невиновных  -- то с его понятиями чести или
с обрыва бросится, или своим же мечом себя и ухлопает!..
     -- Кстати, а почему это Вы своих орков на Энглиона направили?
     --  А  что,  на нем написано,  что  ли, что он Рыцарь Серебряный?  Я-то
подумал было, что это очередной наймит Короля по наши души явился...
     --  Души...  -- улыбнулся ассистент доктора,  --  До  недавних пор люди
считали, что души есть только у них...
     -- Они  есть даже у оборотней!  Вот  только  понять и  постичь их... Вы
слышали,  что  поют  про  себя  сами  оборотни? Могу  процитировать  немного
напамять, Оу Кей?
     И, зажмурив глаза от напряжения, он произнес:
     <i>Мы не люди, мы не звери,
     Мы почти большие птицы.
     Вылетайте через двери
     И оставьте вы молиться,
     Не поможет, не согреет,
     Не спасет рука господня,
     Посмотри, как гордо реют
     В лунном свете оборотни.

     Мы не помним, мы не знаем,
     Как настал тот самый вечер,
     Не сговариваясь, сами
     Погасили божьи свечи,
     Дым дурманящий развеял
     Свежий от опушки ветер -
     Тогда каждый вдруг зареял
     В серебрящем лунном свете.

     Берегитесь, опасайтесь,
     Убирайтесь прочь с дороги,
     Люди глупые, пугайтесь,
     Чужаки и недотроги.
     Ваши матери пугают
     Нами всех детей в округе,
     И уже младенцы знают:
     Зло в зовущем лунном круге.

     Мы не звери, мы не птицы,
     Все равно у нас есть души,
     Но душа от вас хранится,
     Вам ее не обнаружить,
     Ни разрушить невозможно,
     Ни калечить-переделать.
     Наши души тоже божьи,
     Но их бог в других пределах.

     Опасайтесь, берегитесь,
     Оборотни на охоте,
     Ваших душ немая сирость
     Служит пищей для их плоти.
     Наши тени серебристы,
     Наши крылья, словно тени,
     Наши души будут чистыми
     От вашей скучной лени,
     От вашей глупой лени,
     От вашей серой лени...</i>
     Вот такие вот песенки... Так что души есть у всех,  да только вы, люди,
зачастую не даете иным права проявлять свои души... Так-то вот...

     Суд завершался. Приговор оглашал Командор Станции Йосл Коэн:
     -- И поэтому Ингвальда Соронсона двенадцати лет от роду мы  единогласно
приговариваем к  ссылке с борта Станции как нарушителя спокойствия. Приговор
окончательный и обжалованию не подлежит.
     --  И  куда же вы  меня  сошлете? --  грустно и  как-то  снисходительно
улыбнулся Джино.
     --  В  городок.  В  маленький городок  далеко  на  Земле!  В  настолько
маленький городок, чтобы это юное дарование  не смогло бы поднять там волну!
И пусть забавляет там рассказами о своих подвигах местных мальчишек!..


        Глава 10
     Где-то  на свете  есть  маленький  городок Инельгард.  Возможно, вам он
известен  под другим  именем или  неизвестен  вовсе;  но  кому есть дело  до
маленьких городков? Разве что писателям, обожающим  убеждать нас, что именно
в таких городках и происходят самые что ни на есть увлекательные события.
     Впрочем,  дело не в городке, и  рассказ этот -- не о нем. С трех сторон
окружен Инельгард лесом; с  четвертой  стороны -- на востоке  -- поле,  а за
полем, минутах в пятнадцати ходьбы, протекает река Инель.
     Сказывают, что давным-давно в этих лесах  вольные стрелки  охотились на
ланей и медведей, а в Инели топили витязей, ходивших на  Инельгард в поисках
ратной славы.
     А сейчас и  в лесах,  и  в  поле, и за  рекой  играют дети. Взрослые не
страдают излишним любопытством  -- пускай себе  играют,  где хотят,  лишь бы
возвращались к ужину; да и дети не всякого примут к себе в компанию. Так что
немногие знают хоть что-то об этих играх...

     Джино следил за дорогой уже шестую минуту. Со старого клена на верхушке
холма дорога просматривалась вся -- от дальнего леса на востоке до переправы
через Инель  на западе, и дальше,  до  графского  замка  -- центра нынешнего
Инельгарда. Пока все было тихо.
     Джино  прислонился  спиной  к стволу  дерева и  еще  раз  проверил,  не
упустили ли они второпях что-нибудь. Получалось, что ничего.  Совсем неплохо
для  плана, составленного за две  минуты, будет  повод для гордости, если...
когда все  сработает.  Итак,  Натали  везут этой дорогой --  другой  нет,  а
пойманных ведьм  принято  жечь исключительно  во  дворе графского  замка,  с
благочестивого  соизволения графского  священника. Пункт второй: друзья  уже
ждут в засаде у переправы... Джино взглянул на дорогу -- пусто -- и украдкой
сплюнул  через  плечо. В  серьезных делах  опасно даже думать о  неудаче  --
накличешь беду. Натали не должны довезти до замка, иначе... Джино зажмурился
и слегка потряс головой, отгоняя жуткую картинку перед глазами.
     И  чего  ради  графские  егеря  сунулись   в  дальний   лес?  Дичь  там
давным-давно всю истребили, даже зайца не найти, а вот Наташкин домик нашли.
Одного  фонарика под  потолком  оказалось  достаточно, чтобы домик  подожгли
сразу  с четырех  сторон, осенив  предварительно крестным знамением. Где  им
знать о люминесцентных светильниках...
     Ну, это еще  полбеды; хуже всего,  что Натали появилась на поляне прямо
перед ними. Как была из дому, босиком и в своем любимом платье, которое даже
днем мерцает  жемчужным светом  --  фея,  да и только. А  этим, что фея, что
ведьма  -- стукнули  по  голове (спасибо, не насмерть), связали и повезли  в
замок.
     Стоп. Вот они. Четверо  всадников в легких  кольчугах  пронеслись  мимо
холма, даже не  взглянув  наверх ("Растяпы,"  --  проворчал Джино). На спине
пятой лошади, поперек седла,  мелькнул  жемчужный отблеск. Джино достал лук,
выждал  пять секунд  для верности и выпустил  стрелу в зенит. Высоко  в небе
стрела рассыпалась яркими  изумрудными  искрами  (зеленый -- цвет Джино),  и
стало быть, через две минуты у переправы...
     Джино спрыгнул с ветки и помчался к реке, срезая изгибы дороги.

     Еще издали  он понял -- что-то  не  так. Метров за сто до засады лежали
четыре трупа, один --  с арбалетной  стрелой  в груди, а остальные... Легкая
кольчуга -- слабая защита от тяжелого двуручного меча.
     Возле трупов растерянно стояли несколько ребят. Джино подбежал к ним, и
только тогда негромко спросил (кричать издали -- ошибка, непростительная для
Следопыта):
     -- Что тут случилось? Где Натали?
     -- Не доехали они до нас, --  ответил  Мишель, все еще сжимающий в руке
свой сарбакан. -- Их громила какой-то перехватил. Незнакомый, в доспехах,  с
мечом  -- странствующий рыцарь, не иначе. Перебил всех в два счета, а Натали
с собой увез...
     -- Так что же мы тут торчим?! Куда увез?
     --  Не  суетись,  Следопыт.   Люси  на  разведку   отправилась,  сейчас
вернется... уже вернулась.
     Словно  из  дрожащего  над  дорогой  воздуха,  рядом  возникла стройная
фигурка в песчано-желтом плаще с капюшоном. Желтый -- цвет Люси.
     -- У него  палатка расставлена вон  за той рощицей, -- показала она, --
минут через  пять там будет. Натали с  ним. Мишеля  я захвачу  с собой, а вы
бегите туда...
     Обхватив Мишеля левой рукой за талию, Люси исчезла вместе с ним. Только
воздух задрожал.
     "И когда я так же прыгать  научусь?" -- подумал на бегу Джино, -- "а то
сюда бегом, туда бегом..."

     Натали очнулась в незнакомой палатке.  Голова жутко болела  от удара по
затылку, мысли путались. Вот только что она выпрыгнула на поляну... ее домик
горел... а  дальше ничего не  было. Натали  попыталась прощупать окрестности
палатки -- бесполезно, боль мешает сосредоточиться, только еще сотрясения не
хватало, прыгнуть отсюда -- тоже не выходит...
     В палатке потемнело -- вошел хозяин, молодой рыцарь в доспехах, кое-где
забрызганных свежей кровью. Пожалуй,  он даже был  бы  симпатичен... если бы
помылся ну хотя бы месяц назад. Рыцарь снял кирасу, распространив по палатке
крепкий запах пота.
     -- О, прекрасная леди, я вижу, вы пришли в себя? Не беспокойтесь, здесь
вы в безопасности, обидчики ваши наказаны. Смею ли я узнать ваше имя?
     -- Натали,  благородный рыцарь, -- ответила  Натали,  приноравливаясь к
стилю речи собеседника. -- Но кому же обязана я своим спасением?
     -- Сэр Бертрам из Хонка, к вашим услугам, -- поклонился рыцарь.
     -- Ну тогда будьте любезны, сэр Бертрам, снимите с меня эти веревки...
     -- О,  тысяча извинений, леди Натали,  -- воскликнул  рыцарь, перерезая
веревки своим кинжалом. -- Как я мог забыть? Должно быть, дает  знать о себе
дубина   того  разбойника,  что   встретился  мне  неделю   назад...  Стыдно
признаться, леди Натали, один удар по голове я тогда пропустил...
     "Коллега,"  --  улыбнулась про  себя  Натали.  Похоже, что  приключение
завершится  достаточно гладко.  Несомненно, друзья уже ищут  ее  и найдут  с
минуты на минуту.
     Внезапно сэр Бертрам отскочил от  нее, судорожно сжимая в руке  кинжал.
Затем переложил его в левую руку, а правой сотворил крестное знамение.
     --  Ведьма! -- злобно пробормотал  он.  Куда  только девалось  светское
обхождение! -- Выходит, зря я  тех молодцев погубил. Ну ничего, с ведьмами у
меня разговор короткий, не в первый раз...
     Натали удивленно осмотрелась -- и поняла, в чем дело. Разрезая веревки,
сэр Бертрам смахнул пыль с ее платья, и сейчас палатка была залита мерцающим
жемчужным светом. Вот ведь  беда... Ноги затекли, не убежать, и руки все еще
связаны...
     -- Не старайся, -- ехидно сказал сэр Бертрам, неверно истолковав взгляд
Натали. -- Со мной медальон с частицей праха святого Себастьяна, колдовством
меня не одолеть.
     Сэр  Бертрам  подобрал  веревку,  которую  только  что  разрезал,  явно
намереваясь связать Натали снова.
     -- Недолго тебе осталось, дьяволово отродье; тут поблизости хвороста не
на один костер хватит...
     Натали побледнела. Ведь и вправду сожжет, ему-то что... Может, прыгнуть
отсюда? Не выходит! Страх -- плохой помощник...
     -- Или... -- сэр  Бертрам криво ухмыльнулся.  --  Ведьма  ты или нет, а
после костра от тебя одни угольки останутся. Жаль губить такую красоту... не
попользовавшись напоследок...
     Он  протянул  руку и схватил Натали  чуть выше колена.  Та  напряглась,
зажмурившись... и почувствовала, что захват слабеет.
     Сэр Бертрам мягко  осел на пол. Из его  шеи торчала, подрагивая в  такт
ударам сердца, маленькая лиловая стрелка. Лиловый -- цвет Мишеля.

     Когда  Натали  развязали,  растерли  ей  руки и ноги  и  дали  глотнуть
крепкого горячего чая из фляги  (у Люси всегда под рукой набор на все случаи
жизни), она откровенно расплакалась, прижавшись к плечу Джино; тот гладил ее
по волосам и  говорил какую-то успокоительную чепуху, прекрасно понимая, что
дело не в этом, а просто нужно дать Натали выплакаться после такой встряски.
Остальные тактично делали вид, что ничего особенного не происходит -- ни для
кого не секрет, что Натали и Джино -- неразлучная пара.
     -- А что  с ним-то  делать будем? --  Мишель пихнул  ногой спящего сэра
Бертрама. Стрелку он уже вытащил, но снотворное зелье действует часа четыре,
не меньше. -- Рыцарь, тьфу... Наверное, и Прекрасная Дама у него есть...
     -- А ничего, -- мрачно сказала Люси. -- Граф наверняка уже поднял своих
ратников,  скоро здесь будут.  Тогда этот  голубчик  за все  ответит,  и  за
Натали, и за тех четверых -- все равно, в какой последовательности.
     --  Значит, пора  уходить  отсюда.  Скоро  домой, а  то  родители будут
волноваться...

     На  Инельгард  спустилась  ночь.  Уложив  спать  Натали  и  ее  младшую
сестренку, мама вышла на крыльцо, где отец курил трубку, глядя на звезды.
     --  Знаешь,  Алек,  -- сказала  она, --  иногда я не  уверена,  что  мы
правильно воспитываем своих детей.
     -- И что же они? Кошек мучают, или к наркотикам пристрастились?
     -- Да  ну тебя! Все шутишь, а лучше бы посмотрел, где они играют. Месяц
назад, когда Джино рассказал им про это жуткое Отражение...
     -- Ну, по действительно  жутким  Отражениям они  все-таки не  ходят.  Я
смотрел, как раз  месяц назад. Да и что с  ними случится? Или ты забыла, что
защитная система активируется сразу при рождении?
     -- Это МЫ знаем. А они -- нет...
     --  И правильно. Если они с детства не научатся  обходиться без защиты,
они  погибнут, когда  защита не сработает.  А  кроме того, так  они вырастут
настоящими  людьми,  а  не  тупыми  суперменами,  не знающими  ни  боли,  ни
настоящей дружбы...
     -- Это слова. А ты знаешь, что сегодня случилось с Натали?
     -- Знаю. Не беспокойся, завтра утром она вряд ли вспомнит об этом.  Все
же они НАШИ дети, они  сильнее, чем  кажутся. И пожалуй,  будут сильнее нас,
когда вырастут. Нас-то никто так не воспитывал.
     Ночь выдалась ясная. Тысячи звезд сияли двум людям, сидящим на крыльце,
и каждая была их домом.


        Глава 11
     --  Ну  что,  Командор  Коэн, так говорите  --  "чтобы  не смог поднять
волну"? -- в голосе Герды было плохо скрываемое злорадство.
     -- Радуйтесь, радуйтесь!.. -- проворчал Командор. -- Ваш мир превращают
в бардак -- а Вы еще и злословите в мой адрес...
     -- Ну, тут уж как посмотреть, -- отозвался  со своего кресла гоблин, --
С  одной  стороны,  изобилие неконтролируемых детишек с  Земли на  просторах
Риадана   --   это  крах   вашей   системы   тайных   исследований   и  идей
невмешательства.  А с другой -- привнесенная с Земли культура не насаждается
директивным порядком, а просто передается от детей Земли к детям Риадана!
     -- Вот-вот,  ПЕРЕДАЁТСЯ!  Как  вирус  какой-нибудь!  И вскоре  от Вашей
пресловутой самобытности не останется и следа.
     -- Не от нашей,  -- скривился гоблин, -- И если бы вы вмешались раньше,
земляне, то мой народ мог бы остаться в живых! Но что поделаешь,  если  дети
ваши умней родителей...
     -- Не умней, а  безответственней! Как  Вы это  не хотите  понять! Мы не
имели право вмешаться!
     -- Однако  дети вмешались.  Уже. И, как Вы,  глубокоуважаемый Командор,
успели уже убедиться --  ничего смертельного не произошло! Небо не упало  на
землю, конец света не наступил, и даже рыцари не  очень-то торопятся сменять
своих верных коней на безотказные мотоциклы!
     Командор яростно  поглядел на гоблина, но промолчал. К  сожалению, этот
риаданский здоровяк  был прав: если Риадан и не  выиграл от этих  контактов,
то, по крайней мере, уж не потерял...
     --  А,  кроме  того,  Ваши  детишки  своими  странствиями  сделали  ряд
важнейших открытий в прикладной топологии  и физике  нелинейных пространств!
Даже мы только-только подходили к этой проблеме,  а они решили ее с наскока,
да еще так изящно!
     -- О чем это Вы, любезнейший! Порой, откровенно говоря,  мне становится
трудно Вас понимать!..
     --  О  самом  их  странствии,  разумеется.  Их  путешествие  "в  другое
Отражение" наглядно доказало,  что  наша  Вселенная  не едина  и  цела,  как
предполагали мы, что она размазана по нескольким параллельным мирам. И к нам
на Риадан можно попасть от вас, с  Земли, как длинным путем -- через космос,
так и коротким, просто сменив Отражение.  А это значит, что Риадан не просто
похож на Землю,  а он И ЕСТЬ ЗЕМЛЯ, только в другом варианте ее развития! Но
тогда можно предположить, что находящийся  за  Лиессом легендарный  Итан  --
тоже очередное  Отражение в этой же  цепочке  Миров,  а это поясняет  многие
загадки, с которыми столкнулись наши космоплаватели, побывавшие там!
     -- Вы?! -- только и смог вымолвить обалдевший Командор. Когда же минуты
через  две  удивление  поубавилось  и к нему  вернулась  способность  связно
выражать свои мысли, он переспросил: -- Так вы летали к звездам?!
     -- Ну  разумеется! --  пожал  плечами  верзила-гоблин, -- Мы побывали в
десятке-другом  обитаемых миров, но  затем  Правитель,  мой  предшественник,
наложил вето на развитие  космонавтики.  Официально он  заявил, что делается
это для того, чтобы мы больше сил  прилагали к проблеме  выживания  на нашей
родной  планете,  где  нам  уже вовсю  докучали  варвары, и добавил, что это
убавит  соблазн  просто  бежать  с нашей  родины,  отдав  ее на  растерзание
людям...  Реально же, поговаривают, он просто страдал  боязнью высоты, вот и
решил, гмх, прикрыть нелюбимый проект... Впрочем, когда припекло -- наши все
равно разлетелись на разные планеты: кто-то эмигрировал на Итан, основав там
Народ Леса, кто -- на Лиесс, кто  -- на Арту, кто -- на Сэлет и Кессел...  А
вот  оставшиеся  на  родине  --  отныне   истреблены.  Местными  людьми,  да
невмешательством людей внешних,  то есть вас...  Зато могу позлорадствовать,
что ваши детишки  не слушаются вас, а  значит -- могут избежать авторитарных
ошибок, которые погубили нашу цивилизацию...
     -- Кстати, кое-кто из этих детишек, например, Джино, сейчас находится в
окрестностях  замка Лурвилль, --  заметила вскользь  Герда. --  А я намерена
сегодня же покинуть станцию и отправиться на Роклас, к своему замку!
     -- Вы научились телепатии? -- деланно поднял бровь Командор.
     -- Нет, а что? -- удивленно взглянула на него Герда.
     --  Да то, милая девушка, что именно Вам и именно сегодня я и собирался
поручить именно  это  задание.  Для этого  и  явился  сюда, когда Вы,  мягко
говоря, принялись отпускать шпильки в адрес командования! Дело в том, что мы
всерьез обеспокоены более чем  месячным молчанием  нашего  лучшего источника
информации.  Так что  посмею повторить теперь  официально:  Мифолог  Станции
Герда Лурвилль,  уроженка  планеты Риадан, Вы  направляетесь  в  собственный
родовой  замок с целью установить причину,  по которой  прервалась  связь  с
Наблюдателем номер четырнадцать! Помимо этого Вам надлежит расконсервировать
аппаратуру  базы,  расположенной  в  замке,  запустить   поисковый  зонд   и
оставаться в родовом замке вплоть до поступления новых распоряжений!
     Герда озорно взглянула на шефа, вытянулась по стойке "смирно", щелкнула
каблучками и звонко, так, что у Командора зазвенело в ушах, выкрикнула:
     -- Есть -- до особых распоряжений!

     * * *
     Тем временем  на Риадане  в  запущенном  углу  сада  на  траве  валялся
мальчишка.  Он  вытянулся посреди зелени, подставляя солнцу  свое лицо. Лучи
светила скользили по фиолетовой футболке и джинсовым шортикам малыша. Сейчас
на Риадане  многие  таскают подобное: земная  мода  оказалась прилипчивой. А
может,  просто практичней  и  удобнее, нежели  все  эти кружева,  бантики  и
лосины?
     Мальчишка  валялся в траве, и если б не  узкая золотая корона с голубой
эмалевой  полосой, то  пожалуй,  никто  и не  догадался  бы,  что это  отрок
королевских кровей.
     Но подходящего к нему старшего брата, одетого  не менее по-земному, чем
младший, одежда не сбила  бы с толку.  И хотя младшего брата звали отнюдь не
Артуром,   старший  носил  имя  Мерлин,  и  с  раннего   возраста  увлекался
оккультными  науками. Нельзя  сказать, что  безуспешно. Он  даже  согласился
уступить  право  королевского  наследования  младшему  братишке --  лишь  бы
поменьше отвлекали от постижения тайных Знаний. Однако сейчас мысли его были
заняты  совершенно не магией.  Он склонился над  братом, бесполезно стараясь
придать своему голосу официальное, "взрослое" звучание:
     -- Принц,  ты опять пропускаешь занятия  по  фехтованию!  Король  будет
недоволен.
     -- Я -- это я, я -- принц, а фехтование... -- он, видимо, хотел сказать
"удел воинов", но почему-то постеснялся и вместо этого резко выпалил, словно
огрызался: -- Я хочу -- и буду тут валяться!
     Мерлин  только  плечами  пожал от  такой  наглости  и  присел  рядом  с
валяющимся на траве братишкой. Сколько бы он так просидел, нам  неведомо, но
тут неслышной кошачьей походкой скользнул к  мальчишкам силуэт в белом.  Был
он высок и неимоверно  худ, под стать  фигуре  было и  лицо  подошедшего  --
удлиненное  юношеское лицо. Прически не  было  видно: ее  полностью  скрывал
напяленный на голову  ярко-красный шутовской колпак  -- единственное цветное
пятно на белоснежном одеянии.
     Королевские  отпрыски  никак не прореагировали на подошедшего: Шут  был
знаком им, пожалуй, столько же, сколько они себя помнили, и за все это время
ни  разу он не сделал им ничего плохого. Нет, не оттого, что они были детьми
Короля,  а он  просто  шут. А  исключительно  по  доброте  и мягкости своего
характера.
     Однако  даже искренняя доброта не мешала  шуту  приносить дурные вести.
Вот и сейчас:
     --  Ваше  Высочество,  Его Величество  гневается,  -- шут  присел подле
принца и продолжил: -- Очень гневается, что Вы не на занятиях.
     -- Ну  если  гневается...  -- было видно, что  принц  уже и сам не  рад
своему упрямству:  гнев папочки  -- это  не шутки. Но упрямство... И бедняга
срочно начал искать какой-нибудь  повод. Кажется -- небезуспешно. По крайней
мере, глазенки валяющегося на траве заблестели озорством: -- А ты мне  потом
расскажешь сказку?
     Шут только улыбнулся в ответ:
     -- Куда ж я денусь...

     Занятия проходили прямо  на лужайке перед дворцом.  Впрочем,  на дворец
королевский замок  походил  лишь  богатством отделки да фонтанами во  дворе.
Однако узкая лестница-мостик, ведущая внутрь, говорила о том, что переживало
сие строение и вражеские осады, и много других неприятностей.
     Когда-то учитель  фехтования,  лучший мечник королевства,  давал первые
уроки юному королевичу, но сейчас мечник  стал сотником и  возглавлял тайный
королевский поход, выполняя  ему лишь да Королю ведомое задание. А пока Ронг
был в походах, занятия сводились к  тому, что Мерлин гонял своего  братишку,
дабы тот не позабыл прежних уроков.
     Вот и сегодня звенели  мечи,  а  из окон  смотрел на "сраженье" Король.
Затем  он  повернулся  и  скрылся  в  глубине  зала, отвлеченный неотложными
делами,  и  поэтому  не  увидел,  как  и  откуда  возник  перед  мальчишками
странствующий монах в черном своем одеянии. Минут пять подошедший смотрел на
сражение, затем лишь презрительно фыркнул:
     --  Разве этим железом  можно сражаться?! Вы бы  еще чугунными булавами
махались!
     -- У тебя есть предложенье получше? -- порохом вспыхнул Принц, --  А то
учить всяк горазд!
     -- Есть, -- лаконично ответил  монах и выбросил вперед руку. И, о чудо,
с  только что пустой  руки  сверкающей рыбкой метнулось к стоящим мальчишкам
лезвие  легкой катаны  с черной  витой  рукоятью.  Принц  схватил  клинок  и
осторожно шевельнул им.  Боевая  сталь словно ожила, трепетная  и  послушная
малейшему движенью руки. Да что там движению -- малейшей мысли!..
     -- А мне... -- обиженно обратился к монаху Мерлин.
     -- Будет и тебе, -- второй клинок проделал тот  же путь. Но  теперь это
была  не ведунская катана, а шпага с  широкой чашей  и  треугольным  лезвием
клинка. Мерлин взмахнул  ею... Ну разумеется! Ни в какое сравнение с тяжелым
и неповоротливым пажеским  мечом! Конечно, пажеский меч -- это не  рыцарский
двуручник в два пуда  весом,  но все же шесть кило живого веса.  А  здесь --
изящное легкое лезвие прочнейшей стали. И -- идеальная балансировка.
     Мерлин обернулся, чтоб поблагодарить монаха за столь  щедрый дар --  он
был все-таки воспитаннее,  чем младший  братишка,  уже самозабвенно крутящий
катаной "восьмерки" -- но монаха уже не  было рядом. Он просто исчез, словно
растаял.
     А  оружие  и  правда диковинное. Оно  словно  само  подсказывает  своим
владельцам приемы  и защиты от них,  и вскоре уже новая  тренировка началась
перед окнами замка.  А в траве  валялись позабытые и никому теперь не нужные
короткие боевые мечи...
     Вскоре лучшие королевские  кузнецы  откуют по подобию шпаги сотни таких
же, но Король, по-прежнему консервативный, не одобрит затеи сынишки и запрет
все клинки  в  старой оружейной палате. Хотя...  Два клинка он  почему-то не
заметит:  катану  Принца  да шпагу Мерлина. Говорят --  он увидит  их  двумя
мечами.  И что тут помогло -- неведомо. То ли чары Мерлина, то ли колдовство
подревней, дремлющее  на сверкающей  стали  пыльным узором  диковинных витых
рун...

     -- Вы снова в этих земных одеждах! -- Король булькал от негодования. Он
возвышался на своем коне, как башня  нависая над сыновьями. -- Я не потерплю
всех этих новомодных штучек! У нас в роду всегда блюлись  традиции прошлого!
А посему немедленно ступайте и переоденьтесь в нормальные дворцовые одеяния!
Я  отправляюсь  в  поход   вслед  за  Ронгом,  и  месяца  через   два  думаю
возвернуться. Надеюсь, вы не разнесете за это время весь замок на щепки!..
     Интересно, что б говорил Король своим сыновьям, если бы знал, что видит
их в последний раз?
     Нет, с  мальчишками  ничего не  случится.  Погибнет  Король.  Его отряд
попадет в засаду, устроенную Вепрем, и все до единого бойцы полягут, даже не
успев сообразить,  что же случилось. Не минует чаша сия и монарха. Но многие
месяцы еще  Принц  так  и  не узнает,  что стал  в свои десять  лет Королем.
Поэтому и мы пока еще будем называть его Принцем. Как и прежде...


        Глава 12
     <u>Герда Лурвилль</u>:
     Вообще-то это  странное  чувство,  когда  после  стольких  лет  разлуки
возвращаешься  в дом, казавшийся безвозвратно потерянным. Проходишь по  этим
коридорам, слышишь  голоса  слуг, скрип телег за окном... Так и кажется, что
сейчас из Пиршественного Зала донесется голос отца:
     -- Герда! Где ты пропадаешь днями и ночами! Ужин остынет!..
     Странная   все-таки  штука  --  память...   Ведь  понимаю,  что  вокруг
полнейшая,  абсолютная  тишина,  но  отголоски  прошлого  оживают  где-то  в
подсознании  и заполняют весь Замок, словно духи  того,  что  было  дорого в
прошлом...
     Факел горит на стене. Стоило б насторожиться: не может факел гореть так
долго,  месяцами,  а  значит,  кто-то  зажег  его  совсем  недавно,  кто-то,
проникший  внутрь  замка!  Но зачем  переживать:  факел  --  лишь  имитация,
подрабатывающая тут  светильником... Много их в комнатах и  залах, и  гореть
они могут если не вечно, то уж по крайней мере годами.
     Все осталось в замке, как  в тот страшный  день.  И как в сотни дней до
него... И только в центральной, самой высокой,  башне  стоит непривычная для
средневековья  аппаратура  связи  и  сторожевых автоматов. И сейчас стоит ее
расконсервировать. Иначе,  если  не  отвлечь  себя  работой, то воспоминания
нахлынут с новой силой, а там и до истерики недалеко. А истерика  негожа для
наследной баронессы  Лурвилль,  а  уж для сотрудницы  Станции -- и  подавно!
Нечего радовать Командора Коэна!..
     Ох,  и  понастроили  же  они  тут!  Или это киборг все  поперестраивал?
Сложно, слишком  сложно в  управлении, как  для  простого человека.  Ничего!
Медленнее, чем хотела бы, но я  отлажу это барахло,  и оно заработает, как и
прежде!

     Пульты уже  работали, и я  как раз  отлаживала  поисковый  зонд,  когда
раздался этот  странный сипящий  звук --  и из ниоткуда, прямо  из  воздуха,
свалился  в  кресло  наблюдателя  Отец  Кевин,  словно швырнул  его  кто.  Я
вздрогнула, но почти тут  же сообразила, что это не  настоятель монастыря, а
киборг-Наблюдатель, и невольно усмехнулась: на ловца и зверь бежит.  Не надо
теперь  настраивать зонд:  объект его поисков  сам свалился на свое  рабочее
место!
     Если  б  я  не  знала,  что  Наблюдателю  придано  внешнее  сходство  с
настоятелем нашего  монастыря, то, вероятно, очень  сильно бы удивилась.  Но
сейчас я просто вздрогнула от неожиданности: согласитесь,  не каждый день на
вас  прямо из  воздуха киборги падают!  Киборг  же,  кажется, просто ошалел,
увидев меня.
     --  Герда?!  --  спросил он глуховато, словно  ошеломленно.  --  Какими
судьбами?!
     Бес озорства дернул меня:
     -- Во-первых,  не  Герда,  а мифолог  Станции  лейтенант  Лурвилль!  --
заметила  я. --  А  во-вторых,  я  явилась по Вашу душу,  Наблюдатель Кевин!
Наверху считают, что Вы не справляетесь со своей задачей...
     Он как-то странно, чисто по-человечески взглянул на меня и пробормотал:
     -- Не справляюсь?.. Выросла,  окрутела девочка.  Надо же --  лейтенант,
охотник  за  роботами...  А  когда-то  я  ее  девчонкой  еще спасал  из  лап
инквизиторов!
     -- Точней -- из костра...
     -- Так значит -- ты помнишь?!
     Тут уже пришел мой черед удивляться:
     -- А с чего я должна забывать?
     --  Ну  как  же,  --  пожал  плечами  Кевин,  --  Просто  кого-либо для
ликвидации вышедшего из повиновения Наблюдателя не пошлют...
     -- Слушай, Кевин! -- вспылила тут я, поняв его мысли, -- Ты знаешь, чем
машина отличается от человека?
     -- Ну, думаю, скорее  всего тем, что машина обязана подчиняться всегда,
если ее действия не вредят при этом человеку...
     -- Да нет, тем, что машина не понимает юмора!
     Вдруг плечи  Отца  Кевина задергались,  и  он заржал,  словно рыцарь  в
трактире, и сквозь смех произнес:
     -- Так значит -- меня не демонтируют?!
     --   Вся  Станция  обеспокоена  исчезновением  самого  ценного   из  ее
Наблюдателей, и меня послали специально чтоб разыскать тебя, а если нужно --
то и спасать. А ты -- "для ликвидации вышедшего из повиновения"! Болван!
     -- Ага, -- дурашливо согласился киборг, -- Электронный болван!
     -- Кстати, можешь не помогать настроить этот зонд: он снаряжался, чтобы
разыскивать твою священную персону!..

     И тут внизу, на ступеньках, раздалось множество дробных шагов,  и в зал
вломилась кучка  ребятишек  в  средневековых нарядах.  Главенствовал в  этой
небольшой компании... Джино!
     -- Привет, Герда! -- бросил он на ходу. -- Что, сослали на планету?
     --  Сама ушла, -- хмыкнула я,  -- А Коэн, когда понял, что  все равно я
ухожу, то вдогонку снабдил меня заданием, чтобы не потерять авторитета!
     -- Ага! Он такой!.. И про меня он думал, что я не вернусь сюда!
     -- А ты опять угнал  катер? Или нет, для прибытия с Земли тебе пришлось
угонять крейсер! Угадала?..
     Ребята дробно рассмеялись. А Джино произнес, присаживаясь рядом:
     -- Нет, теперь все проще. Меня друзья перенесли сюда!
     -- Магия? -- вид у меня  был, наверное, глупый, потому что ребята опять
рассмеялись.  И я рассердилась: --  Кстати, а что  делают тут вместе с тобой
эти аборигены из горожан?
     И снова их смех...
     -- Это наши, с  Земли, -- Джино широким жестом указал на друзей, -- Это
Люси, Мишель, Натали, Натан, остальные пусть сами представятся...
     -- А перенос с  Земли  -- это что, какая-то новая технология? Типа той,
что меня на Станцию доставляла, только доступная всем?
     -- Нет, -- Мишель указательным пальцем поправил очки на носу (вообще-то
он  не страдал  близорукостью, но очки носил исключительно для солидности) и
пояснил: -- Мы можем  осуществлять локальный переход  исключительно  за счет
внутренних ресурсов...
     -- Он,  как  всегда,  зануда,  --  проворковала Люси, -- Особенно когда
нацепит эти свои стекла! Проще  говоря, мы телепортируем сюда  силой  мысли,
пролистывая Отражения!
     -- Ага, объяснила одна непонятное да через  незнакомое!  -- фыркнула я.
-- И много вас на земле таких... попрыгунчиков?
     -- Да, поди все, кто после 2487 года родился! Все и без исключения!
     --  А одежду  местную пошто нацепили, неслухи!  --  встрял  в  разговор
киборг.
     --  Да,  было тут на  днях  приключение. С Натали. Так  что решили, что
лишний  камуфляж  лишним  не будет, пардон за каламбур... А теперь,  ребята,
подойдите  к  окну,  --  Джино  указал  на  башенную  бойницу,  --  Из  него
открывается  прекрасный  вид  на  Лагу,  в  верховьях  которой  мы  оставили
позавчера благородного Бертрама де Хонка!
     -- Между  прочим, Лагой река называется  здесь  и ниже  по  течению,  а
верховья  ее образуют  две  речки: Инель и... Что?! Вы  сталкивались с  этим
олухом Бертрамом?!
     -- Пришлось  его усыпить.  На время,  --  прервал нежелательную  беседу
Мишель. -- Кстати, хозяева, а что это за рыцари скачут к Вашему замку?

     * * *
     Веретенообразный  Проникатель вынырнул  из  пустоты  прямо  под  бортом
Станции, и  тут же  его  компьютер заверещал,  передавая  на  борт запрос на
посадку.
     Медленно  разошлись  лепестки  диафрагмы,  открывая посадочный  причал.
Следящий луч уперся в обшивку Проникателя, контролируя безопасность посадки.
     Вообще-то дроммеры подобного класса могут материализовываться прямо  на
посадочных причалах, и  опытные  пилоты-асы зачастую  именно так  и  делают,
нарушая все правила техники  безопасности,  но, видимо, здешний экипаж решил
не рисковать. Вывод напрашивался один: либо Проникатель на  автопилоте, либо
на его борту  есть штатские,  которые,  как известно, не разделяют романтики
военно-космического лихачества.
     Оставалось дождаться выгрузки пассажиров и экипажа. Ну вот, так и есть:
штатские! Много: восемь человек. Нет -- десять, вон еще вышли двое. Стоп! Но
на  борту дроммера вмещаются  десятеро, включая пилота и штурмана, больше на
нем все равно  места нет! М-да, обе догадки оказались правильными:  на борту
штатские, и корабль шел на  автопилоте. И то и другое не  предвещало ничего,
кроме лишних хлопот.
     Адон Коэн нажал кнопку внешней связи и раздельно произнес:
     --  Прибывших Проникателем  пассажиров прошу  подняться  в  центральную
рубку. Следуйте за световым сигналом -- он приведет вас!
     И, отключив связь, обратился к стоящему рядом офицеру:
     -- А ты проследи, чтобы  они не  залезли б куда не туда. Не  хватало их
потом вытягивать из реактора или складских рефрижераторов...

     Новоприбывшие  оказались  родителями. Возмущенными родителями  детворы,
ежедневно мотающейся на  Риадан и устраивавшей там свои игрища. Все они были
убеждены, что если Командор Станции дежурит в окрестностях этой планетки, то
уж наверняка сможет как-то повлиять на  их непутевые чада, мотающиеся в этот
мир.   Впрочем,  если  раньше  родители  задалбывали  Командора  телефонными
звонками  по гиперсвязи  да  сообщениями  по  КОСМОНЕТу, то теперь,  видимо,
решили устроить "личный рейд"!..
     Бедный Командор вздохнул, готовясь к отпору...

     * * *
     Рыцари за окном приблизились, и стало  видно,  что над ними развевается
темно-синее  полотнище  с серебряным кругом.  Гордые  кони важно несли своих
седоков, а возглавлял  шествие сам  Магистр  Серебряного  Круга, Мастер Ночи
Ирлан, восседающий на белоснежном единороге!
     Отец  Кевин еще раз быстренько  протестировал свои системы, но картинка
не изменилась. Тогда он обратился к ребятам:
     --  Милостивые  судари,  подскажите  старцу:  этот  конь  под  передним
всадником действительно рогат?!
     --  Ага, --  тут  же  ответил Натан, --  Видимо,  у  него  была тяжелая
семейная жизнь...
     -- Ну вот,  пришел Поручик  Натан -- и  началась пошлость!.. -- заявила
Люси.
     Тем   временем    кавалькада   остановилась,   и   на    мост    въехал
один-единственный рыцарь. На копье его был повязан белый лоскут, но вел себя
всадник крайне настороженно, чтобы не сказать --  нашуганно. Похоже,  он  не
очень-то   верил,    что   обитатели   Замка   признают   неприкосновенность
парламентера.
     Что-то  в его внешности показалось Отцу  Кевину  знакомым, но завершить
свой анализ киборг не успел: всадник вскинул сигнальный рог и пронзительно в
него задудел.
     -- До боли знакомая труба!  -- воскликнул священник, --  Никак  сам сэр
Бертрам к  нам  пожаловал!  Какими ветрами!  -- голос киборга разносился над
всем двором, вылетая из  репродукторов. --  А Вы, Ирлан, взрослый человек, а
связались с таким... С таким... В общем, стыдно, Магистр!..
     -- Взрослый человек, а связался  со шпаной! -- тут же  прокомментировал
Натан, и его голос разнесся вслед за кевинским.
     Всадник  на мосту встрепенулся.  Выставил чуть  вперед  копье,  помахал
прикрепленной к нему тряпицей и заорал:
     -- Не  боюсь я  тебя, Двухголосый!  Выходи на мост,  ибо преисполнилась
чаша терпения  небес, и сам  Магистр  Ирлан  поручил мне  передать  тебе это
послание! Так что -- выходи!!!
     Кевин оглядел притихших ребят и задумчиво произнес:
     -- Одним словом, "Леопольд, выходи"! Что же,  прийдется уважить. Значит
так, на время, пока я отсутствую, старшим остается... остается... --  тут  в
его  голосе  появились насмешливо-мстительные нотки:  -- лейтенант Лурвилль!
Если   же   возникнет   внештатная   ситуация  --  настоятельно   рекомендую
активировать все защитные системы и немедленно информировать  о происходящем
Станцию! Пульт связи пока  будет контролировать Джино. Приказы не обсуждать,
а исполнять!
     --  Есть! --  щелкнули каблуками Джино и Герда,  затем переглянулись  и
рассмеялись, заливисто и звонко.
     -- А я иду вниз...
     И  с  деланным  старческим  кряхтением Отец  Кевин  пошел  по  ступеням
башни...


        Глава 13
     -- И вообще, если ваших детей так тянет романтика -- записывали бы их в
Отряд "Звездный Ветер", там сейчас Лат командорствует, дети от него без ума!
     Пожилой человек, полуседой-полулысый, мечтательно вздохнул:
     -- Я помню еще  то время, когда там командорствовал Ли Бао младший. Вот
деньки были...
     -- Все это интересно, Илья Владимирович, но воспоминания Ваши не должны
мешать Вам,  да  и  остальным  тоже, усвидомыты,  уразуметь,  то  есть,  что
Командор  детского  разновозрастного  отряда  --   это  одно,   а   Командор
исследовательской  Станции  при   Прогрессорском  Корпусе   Земли  --  нечто
совершенно другое!  И  я не обязан заниматься воспитанием чьих бы то ни было
детей, даже если они лезут на исследуемую мною территорию! В лучшем случае я
должен  просто вылавливать и  отправлять их  обратно,  но,  к сожалению, при
нынешних способностях этого поколения я это сделать  просто не в  силах! Они
ускользают,  как  призраки, стоит  лишь к ним  приближаться!  Телепортируют,
трансгрессируют, или как  там это еще  называется, без  малейшего применения
техники! И даже следа инверсионного, по которому  можно было бы вычислить их
маршрут, не остается! Так  что и не просите -- на роль няньки для малолетних
суперменов я не гожусь, тут уж увольте!
     -- Но  мы и  не  просим этого!  Дело  в том, что  нам просто необходимо
попасть в ту точку, где они сейчас располагаются. А никто, кроме Вас, в этом
нам не поможет.
     -- Зачем?
     -- Не можем сказать. Считайте это просто родительским предчувствием...
     -- Ладно... Если верить сведениям, которыми я располагаю, то сейчас они
находятся на базе в замке Лурвиллей и ведут переговоры с какими-то залетными
рыцарями  из  Серебряного  Круга. Если  есть  желающие отправиться  туда  --
милости просим на борт катера, отбытие через десять минут...

     * * *
     Смиренный старец в опущенном на глаза капюшоне вышел из Замка.
     -- Эй, старик! А где тот, на драконе? -- выкрикнул с высоты своего коня
сэр Бертрам, но монах прошествовал мимо, не удостоив его ответом.
     Уже сойдя с моста, Отец Кевин направился прямо к Ирлану.
     -- И чего нужно магистру от престарелого киборга?
     -- Престарелого, говоришь?! Ответь-ка лучше на другое: я обвиняю тебя в
провоцировании налета на мой Замок месяц назад! Что ты можешь сказать в свое
оправдание?
     -- Для начала, я думаю,  то, что месяц назад  я еще и не догадывался  о
Вашем существовании, это во-первых! Единственное же известное мне нашествие,
налет, если угодно, произошло не далее, как часа два назад, когда доблестный
Гуон де Бордо спас меня, запихнув в какой-то гипертоннель.
     -- Снова  ложь! Единственный  гипертоннель, находящийся  на  территории
моей цитадели, ведет в миры Ночи, к Цитадели Порядка и Равновесия! Нападение
же,  равно  как  и   твое   исчезновение,  были  месяц  назад!  И  сэр  Гуон
действительно  докладывал  мне, что видел тебя сперва на стене, где ты делал
пассы руками над Черной Пылью, а затем ты ушел в пристройку и там и исчез!
     --  Позволю  заметить,  у  Вас  есть неточности  и противоречия, мистер
Ирлан!  Во-первых, я  не  вижу, зачем надобно мне, киборгу,  совершать пассы
руками над Пылью. Или Вы  верите, что киборг, машина, День, по-Вашему, может
применить магию, Ночь,  и  она сработает, а машина не повредится?  Вы видели
когда-нибудь электронного мага?  А во-вторых,  на стене  я просто брал пробу
воздуха на наличие в нем токсичных веществ...
     -- И как твой анализ?
     --  Ничего  подозрительного   кроме   самой  Пыли,  являющейся   мощным
мутагенным средством.
     -- Скорее,  психотропно-мутагенным. Но от себя  могу добавить еще:  она
живая! И только когда умирает  -- спрессовывается в графит... А что касается
твоего исчезновения из моей Цитадели?
     -- Я уже говорил, что меня вывел в Тоннель сэр Гуон. И я могу это легко
доказать: у меня сохранился файл с записью.
     Не  дожидаясь, когда  его попросят  об этом, Кевин включил голограммный
проектор  в правом глазу, и в воздухе возникла  цветная объемная картинка...
Стена... Бой... Тело... Тоннель... Гуон снимал противогаз...
     --  Это все ложь!  --  выкрикнул  Гуон, -- при  современных технологиях
можно  подделать не только это, 3D-сканинг позволяет... -- тут он заткнулся,
словно сообразив, что сболтнул лишнее.
     -- 3D-сканинг, говоришь, --  как-то  мило,  как  кот на мышь, улыбнулся
Гуону Ирлан, -- Ладно, с тобой мы на эти темы отдельно поговорим... Потом...
А пока  еще  вопрос к  Кевину. Знаете ли Вы,  что  я уже сорок лет,  если не
больше, вел свои  наблюдения за Замком, но ни разу так в него и не входил! И
все потому, что охранная автоматика Замка не пускает меня!
     Кевин сочувственно улыбнулся:
     --  Похоже,  что  у  Вас  опять  нелады  со  временем, Магистр!  То  Вы
утверждаете, что  я  провел в процессе переброски  целый месяц, то говорите,
что автоматика охраны не пускала Вас сорок лет, тогда как мы смонтировали ее
только после гибели барона Сирила Лурвилля! Как Вы это мне объясните?
     --  Ладно, неважно!  Итак,  Вы  утверждаете, что  автоматика  здесь  --
земная, и что Вам она полностью подчиняется, так?
     -- Разумеется.
     -- Докажите!
     Отец Кевин послушно включил связь:
     -- Джино?
     -- У микрофона!
     -- Включи, пожалуйста, Дракона.
     -- Активирую.
     Пространство над  мостом сгустилось, прорезалось молнией разряда, и  на
мосту возникло чудовище, на спине которого восседал призрак-скелет.
     -- Это он!  Это он! -- завопил сэр Бертрам и вместе  с конем  мгновенно
ретировался за  плотные  ряды рыцарей. Кевин только  хмыкнул, глядя на такую
прыть...
     -- Отлично. А теперь пошевели его крыльями... Да не так сильно!..
     Дракон на мосту хлопал крыльями, как наседка.
     -- Теперь пусти пламя...
     Струя холодного голографического огня вырвалась из дракона и  бессильно
развеялась в воздухе. В воздухе разнесся голос Натана:
     -- Наша наседка снесла огненное яичко!
     -- А теперь нажми комбинацию "Фрэндшип".
     -- Я не помню комбинации!
     -- Вперед, вперед, назад, назад, блок.
     Дракон на мосту присел и принялся чухать задней  лапой у себя за  ухом,
словно   дворняга,   не   обращая   внимания   на  восседающего   на   спине
всадника-призрака.
     По рядам рыцарей покатился смешок.
     -- И этого Вы боялись? -- иронично спросил отец Кевин.
     --  А,  позволю  себе уточнить, -- осторожно  спросил  вдруг  Ирлан, --
остальные автоматы Замка тоже подчиняются Вам?
     -- Ну разумеется! Как же еще?!
     -- Тогда... Вы не пригласите меня в замок?
     -- Проезжайте! Можете вместе с рыцарями!
     Первые десять  рыцарей уже въехали в Замок, когда на мост ступили Кевин
с Ирланом. Только что все было тихо и мирно... Мгновение --  и вода вскипела
во рву.  Какие-то шары, напоминающие руларов,  но с  лазерными лучами вместо
игл, взмыли из-под  воды и, зависнув на уровне моста, закружились  в бешеном
ритме,  поливая огнем стоящих возле "дракона".  Первым очнулся от оцепенения
Гуон. В  диком прыжке он толкнул Магистра  Ирлана, да так  сильно,  что  тот
влетел в распахнутые ворота Замка, целый и  невредимый.  Сам же Гуон, приняв
на себя  все  лучи,  предназначавшиеся Магистру,  вспыхнул  ярким  сварочным
факелом.  То,  что упало затем в ров,  не  имело  с человеком ничего общего:
груда сплавленного металла с запахом паленой кости.
     Но что  любопытно --  киборга и "дракона"  стражи игнорировали: похоже,
они не считали их вообще разумными, четко распознав технику и отказывая ей в
праве на разум.

     * * *
     Мишель, Джино  и  другие ребята не могли оторвать глаз  от  диковинного
зрелища.  Странные то ли автоматы, то ли звери  обстреливали всю  округу. Не
перешедшие еще мост рыцари развернули коней и галопом неслись к монастырю. И
возглавлял отступление доблестный сэр Бертрам в дымящемся шлеме...
     И  в  этот  момент  ожил  динамик  дальней  связи. Сквозь  шепот  помех
донеслись голоса:
     --  База  Лурвилль!  База  Лурвилль!  Говорит   челнок  бортовой  номер
02071961. Просим обеспечить посадку! Что там у вас творится!
     Автоматы Мрака тут же перенесли свое внимание с рыцарей на спускающийся
челнок.
     -- Что  это у вас там за  День Независимости! -- донеслось из динамика.
-- Сплошные фейерверки!
     -- Ага, --  прошептал  Мишель, -- Вот сейчас спустятся они  пониже, где
лучи их достанут -- будет им тогда "фейерверки"!
     -- Так что же мы стоим?! -- взвизгнула Натали.
     --   Руками  ты   их   все  равно  не   остановишь,  --  пожал  плечами
рассудительный Тим.
     -- Именно руками! -- блестящая идея осенила Джино...

     Когда  Ирлан  с Кевином  поднялись  в  зал  связи, их  взору  предстало
диковинное зрелище: детишки стали посреди свободного пространства,  взявшись
за руки, словно собрались водить хоровод. И только Герда стояла в сторонке и
знаками показывала вошедшим: "Не мешайте!"...
     Слабое сияние  исходило  от  стоящих ребят, струилось, грозовым облаком
скапливаясь  над ними. Ирлан догадался, что сейчас  должно  произойти  --  и
прикрылся  рукой,  ожидая разряда.  Но  вместо  этого  сияние  распалось  на
отдельные шары, они покружились разноцветной гирляндой,  вновь  смешались, и
сфера  начала раскручиваться все быстрей и быстрее. А затем  рассыпалась  на
отдельные  шары.  Одинаковые,  слепящие  маленькие  солнца.  Ровно  столько,
сколько ребят в круге.
     И  тогда  детишки  кинулись к  окнам,  каждый  направляя  свой  шар.  И
маленькие живые звезды ринулись вниз,  выжигая черные шары лазерных руларов.
В считанные мгновения все было покончено, и звездочки  отлетели в  сторонку,
образовав посадочный круг.
     -- Посадку разрешаю! -- в микрофон произнесла Герда.

     -- Упс! -- Натан первым  разглядел, кто выходит  из катера. --  Ребята,
нам кранты! Это почище любого Мрака будет: родители прилетели!


        Глава 14
     Посреди  Гоув-Хэл  стоял  величественный  замок.  Он  был, как  всегда,
великолепен,  даже если  смотреть на  него через замызганное стекло  жалкого
трактирчика, расположенного всего лишь в квартале от Королевского Замка.  Но
собравшиеся  в трактире  если и поглядывали на величественное сооружение, то
только лишь с нескрываемой ненавистью. Что поделаешь  -- заговорщики во  все
времена  одинаковы...  Редко когда плетущие  заговор действительно пекутся о
судьбах  простого  народа,  куда  чаще  заботы идут  о собственном кошельке,
собственном  теплом  местечке,  собственном  "ответственном посту",  а то  и
престоле...   Но   на   словах...   На   словах   каждый   из    них   готов
облагодетельствовать весь мир, ну, или, по крайней мере, его половину!..
     Вот и сейчас молодой парень с красивым  лицом так  вдохновенно говорит,
что, кажется, и сам уже верит в сказанное. А остальные уж -- и подавно! Ну и
что, что на  говорящем плащ Королевского Гвардейца: разве среди  Гвардии  не
могут найтись порядочные люди?! Ну и что, что Король в отъезде: только проще
будет  захватить замок! А там пусть бывший Король доказывает, что имеет хоть
какое-то право на замок и власть! А богатства Королевской Казны -- беднякам!
Может быть...
     Острый нож со стуком  вонзился в гнилое дерево стола.  Голос красавчика
произнес:
     -- Сегодня!
     Рев толпы был ему ответом...

     Шут оторвался от окна.
     Со  всех улиц стягивалась к замку толпа. Не праздничная: то тут, то там
мелькали вилы, косы и старые боевые топоры, кое-где сверкали  титановые луки
дальнобойных орочьих арбалетов.
     -- Гарнизон все спит  и видит сны? --  похожий  на волынку  голос  Шута
прозвучал в караулке.
     -- Гарнизон не сошел с ума,  Шут, -- прозвучало в ответ, -- Можешь и ты
к  нам присоединяться! Ты  видел, сколько их? Да они  нас  сомнут одним лишь
числом, стоит лишь начать! А если мы не выйдем, то и новая власть нас к себе
на службу возьмет, как лояльных к ней изначально!
     -- Или перевешает как потенциальных трусов!
     -- Ты обвиняешь нас в трусости?!
     -- Ну что вы, как можно усомниться в доблести такого славного воинства!
А  как оно  рвется  в бой!  Ну  надо же,  лишь  неимоверные  усилия  мудрого
стратега-командира удерживают его в тесной продымленной караулке!
     -- Заткнись, или я не  посмотрю  на  твою неприкосновенность и проверю,
какого цвета у тебя внутренности!
     -- Белого, смею Вас заверить, капитан, как раз под цвет Вашего лица...
     -- Выпотрошу!!! --  зарычал  капитан в ярости,  -- Выпотрошу и  скормлю
твоей псине!
     -- Ну,  сударь, этого-то уж Вам  никак не удастся! --  Шут чуть заметно
улыбнулся. -- Дело в том, что мой песик уже дня два, как куда-то сбежал!..
     -- Умная псина,  -- хмыкнул капитан, -- Раньше нас  почуял, что запахло
жареным, и пустился в бега... По крайней мере, жив останется точно...
     -- Ладно, капитан, если  Вы не  хотите выйти в сражение --  то хотя  бы
дайте мне шпагу!
     -- Шпагу?! Да где ты видал?! Может, меч?
     -- Шпагу. Из запертого хранилища...
     -- Хрена тебе! Туда без разрешения Короля доступа не имеется!
     -- Ладно, тогда бывайте... -- и Шут вышел, хлопнув дубовой дверью.

     Только  Королю  и  его  приближенным  может  казаться, что  замки  в их
сокровищницах неприступны. Шут же давно освоил "метод гвоздя". Вот и сейчас,
позвенев  длинным  тонким гвоздиком в  замочной скважине, он зацепил  медный
язычок  и  толкнул   его.  Громко  щелкнув,   дужка  замка  располовинилась,
освобождая  засов.  Гулко  и  протяжно  взвыла  дверь на годами  несмазанных
петлях.  Конечно,  ничто  не мешало смазывать петли,  но старый  Король  был
категорически против: несмазанными они  поднимали такой  шум, что  даже если
кто-то и сумел бы открыть замок, то дверной скрип поднял бы на ноги половину
дворцовой  стражи!  Кто  же рассчитывал,  что  доблестная  дворцовая  стража
спрячется в караулке и не рискнет высунуть носа оттуда!
     Шут вошел внутрь. Отобранные Королем клинки валялись в беспорядке, и на
многих  из  них  уже  поселилась  вездесущая  ржавчина  --  эта  плесень для
металла...  Впрочем,  одна из шпаг сохранила  свой блеск  и  сияние. Узкая и
длинная,  с  удобно изогнутой рукоятью и сверкающей чашкой, она  словно сама
просилась в руки.

     Правой, искривленной давним переломом, рукой Шут сжимал шпагу.
     Он стоял  на  узком мосту, на  самой  его середине. Снаружи бесновалась
толпа. Казалось, нападающие не знали, что делать. Если бы мост был  пуст  --
можно было  б  ворваться в  замок. Если на мосту  появилась бы  стража -- ее
следовало б  убить,  а  затем опять-таки ворваться  внутрь. Но  что делать с
вышедшим на  мост Шутом?! Не убивать же его,  в самом деле! Ну и что, что  в
руке  его оружие?! Слишком тонкое  для меча, игрушечное какое-то. Скорей  --
стальная  розга, а не клинок! Но  в глазах у стоящего такая решимость -- что
оторопь берет! На что он надеется?  Что пощадят дурачка? Или за ним -- копья
и луки затаившейся стражи?..
     Красавчик-предводитель  вскочил на мост,  обернулся  к своим,  поднимая
руку в успокаивающем жесте:
     --  Стоп.  Погодите, господа,  я сам улажу. -- и, повернувшись лицом  к
стоящему на мосту: -- Пропусти нас, шут!
     -- Пока я здесь -- никто не пройдет в замок! -- голос-волынка.
     --  Пока  ты  здесь, говоришь...  Это  легко исправить! --  парень  без
предупреждения прыгнул вперед.  Звонкая сталь  столкнулась с тонким клинком,
надеясь  перерубить  его  напрочь,  но  Шут не  блокировал. Напротив,  своим
клинком  он  подтолкнул-ускорил  клинок  противника,  отступив  при  этом на
пол-шага назад. Меч атакующего пронесся совсем рядом и по инерции ударился в
камень моста, высекая фонтан искр.
     -- О, отличная сталь! -- притворно завосторгался Шут,  -- Я закажу себе
брусок-другой для фейерверков!
     Но нападающий не принял игры. Он выдохнул прямо в лицо Шуту:
     -- Именем старой дружбы -- пропусти нас!
     -- Именем старой дружбы, --  эхом отозвался к нему  шут, парируя  новый
удар -- разворачивайтесь и уходите -- и Король ничего не узнает!
     При  этом белоснежный  воин в красном  шутовском колпаке  прижал  своей
шпагой  меч противника  к  каменным  точеным перильцам, и  лица  противников
оказались напротив друг друга, глаза в глаза.
     -- Впервые вижу шута, охраняющего королевский замок!
     --  Впервые  вижу  дворянина,  свергающего власть в ее  отсутствие. При
Короле трусил?
     -- Шут!
     -- Изменник!
     Словно плевки в лицо.
     От  ярости предводитель  повстанцев  ринулся  вперед,  и  Шут,  явно не
желающий  убивать бывшего  друга,  со  всей силы  ударил  нападающего  чашей
клинка, как кастетом. Прямо в лицо.
     И тот отлетел назад. Метра на три. Не устоял и, падая на спину, наделся
на  острия  копий   первых  рядов  своего  необученного,  наспех  собранного
войска...

     Лишившись предводителя,  народные вояки не  растерялись  и не  кинулись
врассыпную.  Напротив: они озверели и ринулись  на Шута всей толпой. Им было
теперь  все  равно, с кем и за что воевать. Но, к их  несчастью, мостик  был
узок. Слишком  узок. И  когда  трое стояли  на  нем в ряд, то четвертый  мог
расположиться лишь прижавшись к перилам. А уж махнуть мечом или косой...
     Сперва  Шут  боялся,  что  кто-нибудь  догадается  подстрелить  его  из
арбалета.  Но, похоже,  никто в этой толпе не умел взводить эти смертоносные
машинки. Или просто в войске  не нашлось ни единого  болта, а арбалеты  были
взяты исключительно для устрашения.
     И теперь клинок Шута вершил  свою  работу. Он рыскал вперед-назад, жаля
врагов, и тела их преграждали путь наступающим следом.
     Час, другой, третий... Солнце уже давно перевалило за Полуденную Черту,
вот  уже скоро оно упадет на черту горизонта,  скатится за  нее.  Совсем как
этот, что сейчас скатился с моста в ров... Но сколько же можно еще! Конечно,
извне не видать, но силы-то на исходе. Еще пол-часа... Еще пять минут... Еще
минута...  На   что   он  надеется?  Ведь  силы  сейчас  иссякнут,   и  тело
единственного защитника замка поднимут на вилы... А затем -- резня в  замке.
Выбитые  двери в  комнату  Принца и его брата... Детская кровь:  бунтарям не
нужны наследники  прежней власти... И  все  же -- еще на  минуту отсрочу эту
резню... Еще на пол-минуты... Еще на секунду...
     --  Рыцари! Серебряные  Рыцари!!! -- вопль ужаса пробежал  по толпе,  и
войско рассеялось. Лишь сотня-другая самых озверевших и бездумных продолжала
пытаться  штурмовать мост,  а  затем, развернувшись, напала  на  подоспевшую
замку подмогу. Но их рассеяли, просто срубив на скаку.

     Измотанный  невероятным   напряжением  Шут  присел  на   камень  моста,
прислонился  к  холодным  шероховатым  перилам.  Звякнул,  выпадая  из  рук,
клинок... Покатился, очерчивая гардой круг...

     Из  замка  выбежал  Принц в сопровождении  пестрых  пажей. Он кинулся к
сидящему и с достоинством,  стараясь  подражать  взрослым  (а  на самом деле
просто скрывающим за этой напускной взрослостью свое смущение), произнес:
     -- Я видел. Ты спас нас и нашу власть. Преклони колено, ты достоин быть
рыцарем!
     А в  мозгу  Шута  --  вспышка-память: двое  мальчишек во  дворце.  Двое
друзей. Оба пришли издалека,  с  самых окраин, что возле Растер-Гоув: Города
Рваного Свитка.  Сотни лет  назад это была  столица, а теперь -- провинция с
деревушками  да  двумя  уцелевшими  часовенками.  Вот  оттуда-то  и  явились
мальчишки.  Обоим по тринадцать лет.  Оба сироты. И оба  твердо решили стать
Королевскими  Гвардейцами! И  --  слова  Короля:  "Вот Вы, -- перст  монарха
указует на одного, того, что четырнадцать лет спустя возглавит Восстание, --
подходите нам, да! А Вы,  молодой  человек, -- и палец  упирается в  другого
мальчишку, -- Посмотрите на себя!  Ну  какой же  из Вас воин?!  Вы  же  сами
видите, что после перелома у Вас  неправильно  срослась правая  рука! Вы  же
даже оружие держать ею  не  сможете! Какой же из  Вас Воин?!  Разве что шут.
Если так уж хочется остаться при дворе -- оставайся Шутом!"...
     И теперь, словно в насмешку -- эти слова Принца:
     -- Я видел. Ты спас нас и нашу власть. Преклони колено, ты достоин быть
рыцарем!
     И -- невольный сарказм в ответе:
     -- Да что вы говорите, Ваше Высочество?!?! Я же просто Шут!..
     Слова брошены, как перчатка. Теперь остается только встать и уйти...
     --  Останься... Не уходи.  --  Принц взглянул  на  Шута так жалобно и с
надеждой, что  тот  не выдержал, посадил  Принца к себе на  колени. Взглянул
прямо в лицо мальчишке.  И в самом деле: в чем малец-то провинился?  Дети за
ошибки отцов не в ответе... Но уходить надо. Впереди -- иная судьба...
     -- Мое время пришло. Постарайся не повторять ошибок отца...
     Изогнутая рука Шута гладит принца по поникшей голове.
     --  Ты...  куда  пойдешь...  -- в  голосе Принца -- взрослое смирение с
предстоящей разлукой, но вместе с тем -- и детское любопытство.
     --  Словами   это  трудно  объяснить...  Проще  спеть.  Ребята,  гитара
найдется?
     Кто-то из  подошедших с  Принцем  протянул  Шуту  гитару --  новомодный
инструмент, завезенный с Земли и почти вытеснивший привычные лютни.
     Белоснежный Шут  коснулся  струн, настраивая гитару,  затем взял первый
аккорд, и негромко запел:

     <i>Шепот Безлюдных Пространств стынет в душе,
     Тени Кристалла проносятся по берегам,
     Тех, кто хотел войны, прогнали взашей,
     Тех, кто другой, здесь еще не ступала нога,

     Только звенит трель монотонных цикад
     И вездесущие дети пытаются вплавь
     Выбраться на остров игр и засад
     Прежде чем возвратиться во взрослую явь.

     Здесь нет дорог, тропы травой заросли,
     Здесь никогда не слышно рева машин,
     Здесь нету места отраве нашей Земли,
     Здесь место для тех, кто будет другим...

     Я много раз видел все это во снах,
     Мысли мои словами оттуда звенят,
     Я хоть сегодня сделать готов первый шаг,
     Только не знаю -- примут ли там меня.

     Звезды чужих миров я видел не раз
     И уж давно одной ногой на пути,
     Но в моих мыслях яд земных парафраз,
     Как я смогу с ними барьер перейти?

     Если бы быть чистым душой, как они,
     Дети, не знающие преград и замков,
     Я бы играл с ними все летние дни
     И засыпал рядом под трели сверчков.

     Но на душе шрамом Дорога лежит,
     И устремляет мысли движенье вперед...
     Нет, не судится в Пространствах свободных мне жить,
     Если Дорога туда меня не приведет.

     Плиты сменяются пылью, за пылью асфальт,
     Здесь неизвестно понятие Ночи и Дня,
     Если трава начнет по коленям стегать,
     Значит, Дорога благословила меня,
     Значит, Дорога все ж отпустила меня...</i>

     А  когда смолк последний  звон  струны -- Шута уже  не  было  рядом. Он
словно  растаял  в  пространстве,  и  только  где-то  вдали  стучали  копыта
белоснежного коня,  уносящего на себе белоснежного всадника в алом шутовском
колпаке. А за конем, чуть левее, бежал белый крылатый пес, темнеющий на ходу
и  превращающийся  в  пепельно-серого  колли  с  очерченными  черной  каймой
крыльями.


        Глава 15
     Глядя  сквозь  стекла  на  город,  где  третьи  сутки  лишь  стараниями
Серебряных  Рыцарей  удавалось  сохранить  хоть  какое-то  подобие  порядка,
наследник Престола тяжело вздохнул.
     -- Это все  Мрак, -- прошептал, сжимая кулаки, Принц.  --  Совсем как в
сказках про Лордов, которые рассказывал нам Шут!
     -- Но то сказки, -- осторожно начал старший.
     -- И ты веришь в эту чушь?! -- глаза принца впились в  лицо брата. -- А
еще колдуном себя считает! Неужели ты не понял,  что  он рассказывал нам то,
что было с ним когда-то! Взаправду было!
     -- С ним?
     --  Я даже думал когда-то, что он  -- Лорд Ночи в  изгнании.  Но  затем
понял, что ошибался... Но в  этом ли дело?! Главное -- что Мрак сеет безумие
в нашей  Столице! И если взрослые бесятся от него, как  собаки, то значит --
нам, детям, прийдется выйти на борьбу с этим Злом!
     -- Но как ты думаешь с ним бороться, братишка? -- зевнул Мерлин.
     -- Если Мрак пришел -- значит, прибыл кто-то из его  Повелителей. Найти
его и победить, изгнать!
     -- Ладно, допустим, что ты прав и даже -- что мы можем его победить. Но
как ты найдешь, где он скрывается?!
     -- О, это очень  даже просто!  Ты у нас Маг или где? Вот ты его  своими
чарами и отыщешь. В крайнем случае -- через один из папочкиных Палантиров...

     А часом  раньше на  окраине города, посреди старого кладбища, заросшего
лесом, возникли ребята. Двое.  В джинсовках  и мятых рубашках. Старший -- со
стареньким  радиоприемником   в  чехле  из   желтой  кожи.   Младший   --  с
противогазной сумкой через плечо.
     Они явно не спешили посетить местные достопримечательности. Похоже, что
они даже не очень соображали, куда угодили. Словно прыгнули наугад.
     -- Ну, и куда мы попали? -- младший уставился на покосившийся могильный
крест за спиной.
     --  Не "куда", а "откуда"! Подальше  от полиции! Или соскучился по ней?
-- старший покрутил настройку  приемника, но тот  молчал,  словно убитый. --
Хорошо  же  нас  занесло:  тут  даже  радио  еще  не  знают! Можем  спокойно
потеряться -- и никто нас никогда не сыщет!
     -- В этих-то одеждах? -- усомнился младший, теребя подол рубашки.
     -- Подыщем чего-нибудь...
     От дальнейшей беседы  их  отвлек шум голосов. По лесу  шли двое пажей в
расфуфыренных  кружевами  нарядах.  Они  болтали  о  чем-то  своем,  явно не
догадываясь о близкой неприятности.
     Вот кто-то свистнул, словно призывно маня к  себе. Не знаю, что подумал
младший мальчишка, но,  оставив старшего стоять  у  огражденья могилки,  сам
кинулся на зов.
     Мальчишка  промчался  у дерева  и... споткнулся о  корень. Вернее, не о
корень, а о вовремя подставленную ногу старшего брата. А младший привычным и
не   лишенным  артистизма  движением  поймал  падающего  прямо  в  резиновый
намордник противогаза. Паж дернулся и мгновенно затих. Через секунду он  уже
сладко сопел, не обращая ни малейшего внимания на раздевающего его пацана.
     Старший же уже спешил к оставшемуся у могилы, на ходу теряя улетевший в
овраг радиоприемник. При виде незнакомца  паж выхватил  было свой клинок, но
подошедший  угомонил  его  одним  жестом:  "Спокойно!".  Привычным  взглядом
гипнотизера он вперился в зрачки стоящего и забубнил:
     -- Ты голоден. Ты хочешь есть. Ты очень хочешь есть...
     При  этих  словах  поддавшийся  внушению  мальчишка  опустил  клинок  и
соблазненно   заоблизывался,   а  гипнотизер  поднял  правую  руку,   словно
поддерживая ею плоскую коробку, и продолжил:
     -- Ты настолько сильно  хочешь есть, что готов  променять свою старую и
ненужную одежду на эту вкусную, ароматную, сочную пиццу!
     Паж, начавший было уже расстегивать свой камзольчик, вдруг встрепенулся
и вновь вскинул клинок.
     И туго пришлось бы мальчишке,  если б  на  помощь  ему не успел младший
брат, вырядившийся уже в розовые кружева и лосины.  Он оглушил пажа, а затем
прижал к падающему свой противогаз, не забыв при этом съехидничать старшему:
     -- Дурак! Они же  не знают тут, что такое пицца! Пообещал бы ему  лучше
пирог!
     --  Я балдею, как ты  его  противогазом  усмирял,  -- вместо  "спасибо"
ответствовал старший, расстегивая одеяния пажа.
     -- А что,  несложно, если  вместо фильтра баллон  со  снотворным  газом
прикрутить...

     И вскоре уже двое  братьев вступали в город, неотличимые от большинства
горожан.  Впрочем, обилие  земных одежд  навело их на  мысль,  что не так уж
далек  этот мир от досягаемости КосмоПола,  да и возня  с  пажами  оказалась
напрасной, но... Во всем есть и свои плюсы: по крайней мере, в  этой  одежде
они не просто сливаются с горожанами, они сливаются с МЕСТНЫМИ горожанами. А
это, согласитесь, не одно и то же...

     Жизнь  в  Гоув-Хэл  шла  своим  чередом. Сновали вездесущие  мальчишки,
цокали копытами кони, зазывалы пытались заманить потенциальных покупателей в
свои  лавки... Порой  откуда-то  сверху выплескивались  помои, но  наученные
опытом горожане всегда  успевали отшатнуться  от опасного  места, сохраняя в
неприкосновенности свои одежды.
     Вот только  драк на улицах стало в последние дни не в пример больше. Но
вновьприбывшим братьям сравнивать было не с чем, а поэтому они списали драки
на  естественную  озлобленность  столицы.  Впрочем,   они   видали   миры  и
поагрессивней. Чего стоил один  только Дэсхорд с его тоталитарными загибами!
А  та  всегалактическая  помойка, на которой  три  вполне нормальные  на вид
цивилизации ведут многовековую войну за право обладать испражнениями местных
червей! Или Риан с его черномагическими загибами и кланом правящих ведьм!..
     Так  что  можно  было   чуть-чуть  и  расслабиться.  Жаль  только,  что
"расслаблялись" братья по  разному. И, пока младший отошел  куда-то в уголок
"на минуточку,  ну,  надо  очень",  старший подошел  к  ближайшему  вознице.
Конечно, просто так стоять  и смотреть на лошадь -- мало толку, но если  при
этом незаметно просыпать на брусчатку красного перцу...
     Первые признаки беспокойства лошадь  проявила через пару минут. Но зато
как  потом  понесла!  Птица,  а не  лошадь!  Пожалуй,  не  догонит  ее  даже
проехавший на земном мотоцикле какой-то расфуфыренный франт-дворянин...

     Младший тем  временем брел по двору герцогского  замка, куда его вывела
тропинка. На возвышении стояли три чана, прикрытых тяжелыми крышками. Стоило
заглянуть.  М-да! Запах,  исходивший  от первого чана, мог  бы сбить на лету
дракона. Если тот не страдал насморком, разумеется.
     --  Возможно  --  это  новое  средство  от  тараканов,  --  ухмыльнулся
мальчишка,  засовывая  в  ноздри  портативные  фильтры. Затем поднял  вторую
крышку. К его сожалению,  бак оказался совершенно пустым. В  третьем  на дне
слегка покачивалась вода с ржавой пленкой...
     Делать  тут  явно  было  нечего.  Стоило подойти  к  парадным  дверям и
легонечко постучать.
     Дверь открыл пожилой мужчина в полудоспехе и шлеме.
     -- Чего надобно!
     -- Сантехника вызывали? -- невинным голосом спросил мальчишка. А затем,
уцепившись своим сознанием за сознание герцога, принялся внушать:
     -- У Вас в доме есть сокровища!
     -- Хм, ну разумеется -- есть.
     -- Вам они не нужны!
     -- И действительно -- зачем они мне?..
     -- А поэтому Вы желаете отдать их сейчас мне!..
     -- Сейчас принесу... -- и герцог нетрезвой похо