За двадцать минут - сто двадцать километров. Надо же, как быстро забегали пряпы с наступлением Времени Темных Сил! - Я чувствую поблизости сильного мага, - сказал Розенблюм, подходя к Валентину. - Нам лучше сойти со спины Зверя и спрятать его в Сероте. - Сейчас, - сказал Валентин, направляя Жезл себе под ноги. - Раскрой спину! Пряп послушно выполнил команду. Розенблюм первым, как и подобает подмастерью, уцепился за лестницу и соскользнул вниз. Валентин щелкнул пальцами, сбавив собственный вес в несколько раз, и прыгнул следом. Ему не слишком понравилось карабкаться по лоснящейся спине пряпа. - И как далеко находится этот маг? - спросил Валентин, приземлившись рядом с Розенблюмом. - Вот он, - прошептал Розенблюм, указывая в просвет между деревьями, через который виднелось пламя большого костра. - Спрячь Зверя! - Скройся, - сказал Валентин, тыча Жезлом за спину. Сам он никакого мага не чувствовал, но зато явственно различал впереди, вокруг костра, добрый десяток странных теней. Их магический спектр напоминал зомби, но был лишен характерного привкуса мертвечины. Двойники? Демоны? Валентин никак не мог понять, кто водит хоровод вокруг колдовского огня. А огонь в костре был несомненно колдовским - другого огня золотые деревья не потерпели бы. - Ну ладно, - сказал Валентин. - Пошли. Скорее всего, это и есть Акоста. - Он слишком слаб, - покачал головой Розенблюм. - Мастер, это кто-то другой! - Не думаю, - возразил Валентин. - У Пророчества просто не осталось времени на кого-то другого! В ту же секунду от далекого костра донесся надрывный, исполненный боли и отчаяния вопль. Валентин подался вперед, зрение его мгновенно обострилось, повинуясь едва наметившемуся желанию, и он увидел человека, сидевшего около костра. Точнее, сидевшего наполовину в костре, потому что ноги его, скрученные толстой проволокой, были объяты пламенем. Человек вырывался из рук державших его существ, оказавшихся все-таки демонами, и отчаянно кричал. Валентин усилил зрение до максимума, всматриваясь в лицо кричавшего. И понял, что не ошибся. Перед ним сидел, корчась от боли, величайший маг Побережья Ювелин Акоста. Глава 15. Два спасателя Но мы не из тех, кто бьет в набат И мечется оголтело. Валентин мгновенно присел, перекатился на несколько метров вправо и вскинул левую ладонь к небесам. Розенблюм метнулся в другую сторону, спрятавшись за ближайшее дерево. Из-за деревьев, со стороны костра на поляну вылетела тонкая струйка серого дыма, тут же растаявшая в воздухе. Валентин с изумлением посмотрел на свою воздетую к небу ладонь и опасливо покосился на Розенблюма. Тот лежал, закрыв голову руками, и трясся всем телом - то ли от страха, то ли от воздействия непонятного серого дыма. В любом случае, ему было не до наблюдений двойственной природы Фалера. Валентин опустил левую руку, поднялся на ноги, отряхнул комбинезон и подобрал брошенный было Жезл Повиновения. Ну вот вам и драка, подумал он, с мрачной решимостью засовывая Жезл за пояс. Демонов боятся - в Золотой Лес не ходить. В любое другое время Валентин обрадовался бы той быстроте, с которой Емай увел его от магической атаки. Но сейчас вмешательство Емая воспринималось досадной помехой. Во-первых, Валентин не успел распознать примененное против него колдовство - а во-вторых, чужая магия рассеялась в воздухе, ничуть не подпитав бублик. Сиди и не высовывайся, мысленно приказал Валентин Емаю, а потом шагнул вперед, открывая себя следующей атаке. Вот будет хохма, успел подумать Валентин, если бублик не выдержит. В следующее мгновение четыре струйки едкого дыма расплескались по невидимой сфере, окружившей Валентина со всех сторон. Валентин презрительно усмехнулся и сделал еще один шаг вперед. Шесть выстрелов, потом семь, потом - девять. Бублик креп с каждым залпом, и вместе с ним крепла уверенность Валентина в том, что дело нечисто. Как могли такие тупые и, по-правде сказать, слабосильные демоны захватить самого Акосту?! Валентин прошел через перелесок и вышел к костру. Демоны сгрудились около своего пленника, поигрывая гротескными мускулами. Они наконец поняли, что "серая отрава" никак не вредит Валентину, и теперь пытались выстроить перед собой "стену тумана". Но построить ее они так и не успели. - Хватит, - слабым голосом произнес пленник, и демоны застыли в воздухе. Так я и знал, подумал Валентин. Где уж им было его захватить! Он вскинул было правую руку, чтобы вытащить Акосту из пламени, но передумал. Не следует без особой необходимости вмешиваться в дела великих магов. И в самом деле, Акоста без всяких видимых усилий всплыл в воздух, стряхнул проволоку с ног и опустился на землю в двух шагах от Валентина. Короткая седая бородка, по которой Валентин безошибочно узнал великого мага, вскинулась вверх. - Надо полагать, молодой человек, - сказал Акоста высоким, язвительным голосом, - вы и есть так называемый Фалер? - Да нет, я просто мимо шел, - так же язвительно ответил Валентин. В ходе последних приключений все его благоговение перед великими магами куда-то улетучилось. - Смотрю, кто-то очень похожий на Акосту в костре прохлаждается. - И вовсе даже не прохлаждается! - воскликнул Акоста, помахав пальцем перед лицом. - Вовсе даже не прохлаждается, - повторил он, пристально разглядывая Валентина, - а Фалера дожидается... Ничего не понимаю! Что это с вашей Силой?! - С какой еще Силой? - Валентин удивился ничуть не меньше Акосты. - У меня что, объявилась Сила? - И даже не одна! - воскликнул Акоста, обходя Валентина по кругу, как портной - клиента. - Ну-ка, ну-ка, посмотрим, что тут у нас наколдовано... Он изучает мой "бублик", сообразил Валентин. Ну что ж, посмотрим. - Ага! - воскликнул Акоста, появляясь из-за спины Валентина. - Пасть-покрывало! Позвольте спросить, кто был вашим учителем? - Почему был? - огрызнулся Валентин. Его почему-то раздражали бодряческие манеры Акосты. - Насколько мне известно, Тангаст и Хеор пока еще живы. Акоста отступил от Валентин на шаг и приоткрыл рот, высунув наружу кончик языка. - Так, - сказал он и чмокнул губами. - Вы сообщаете поистине потрясающие сведения. А не подскажете ли, что именно привело вас сюда, в Золотой Лес? - Отчего же, - сказал Валентин, - подскажу. Пророчество. - У вас есть собственные катрены? - поинтересовался Акоста. - Нет, - спокойно ответил Валентин. - Но время от времени я вспоминаю чужие. Вот этот, например - "Когда ты станешь Сыну Тьмы подобен, дождись Фалера в Золотом Лесу, чтоб ужаснуться предстоящим бедам". - И вы пожаловали сюда, - полюбопытствовал Акоста, - чтобы помочь мне ужаснуться? - А вы уже стали подобны Сыну Тьмы? - спросил в ответ Валентин. Акоста хлопнул в ладоши и залился заразительным смехом. Валентин оторопело посмотрел на этого по меньшей мере трехсотлетнего старика, скачущего перед ним на одной ноге и хлопающего в ладоши, и тоже засмеялся. Только сейчас он понял всю глубину пропасти, разделявшей Акосту и прочих великих магов. - Уж вы простите меня, старика, - пробормотал Акоста, прикладывая руку к груди. - В мои годы не так уж часто доводится ошибаться в людях. Я ждал напыщенного героя с таким вот мечом, - Акоста двумя руками показал, с каким, - и с такой головой, - на этот раз Акоста воспользовался большим и указательным пальцем, - а встретил воспитанного молодого человека с отличным чувством юмора! И где это он нашел юмор, подумал Валентин. Я еще и не начинал шутить. - Остается добавить, - сказал он, - что этому молодому человеку поручено спасти Побережье. И можно посмеяться вместе. - Как раз в этом нет ничего смешного, - ответил Акоста. - Вы знаете, почему я так обрадовался, обменявшись с вами всего несколькими фразами? Потому что у вас вполне может получиться. По всем правилам мне надо бы ответить, подумал Валентин, что вместе у нас получится гораздо больше. Но кто я такой, чтобы вербовать в сподвижники самого Акосту? - Давайте перейдем к делу, - сказал он, материализуя себе кресло, столик, листок бумаги и фломастер. - Сейчас я обрисую ситуацию, как я ее себе представляю. А там уж сами решайте - скакать на одной ноге от радости, трясти мне руку с пожеланием успехов или же поделиться собственными соображениями. С этими словами Валентин сел и нарисовал на листке бумаги большую коричневую букву "S". К его удивлению, Акоста ничего не ответил. Он просто сотворил себе стул и подсел к столу. Валентин подрисовал к дальнему от себя изгибу неправильной формы квадрат, поставил в середине его правой стороны жирную точку и размашисто написал по-лигийски - "Ампер". Затем сделал фломастер желтым, обвел квадрат толстой неровной линией и крест-накрест перечеркнул. - Затонувший Великий Ампер? - спросил, догадавшись, Акоста. Валентин утвердительно кивнул. Затем поставил чуть повыше ближнего изгиба новую коричневую точку, написал рядом "Эльсан", снова обвел желтой линией и нарисовал рядом красный знак вопроса. Акоста протяжно присвистнул и откинулся на спинку своего стула. Валентин бросил на своего собеседника короткий взгляд и понял, что комментарии излишни. Акоста закинул одну ногу на другую и принялся рассматривать верхушки деревьев, вправду казавшихся золотыми в лучах вечернего солнца. Глаза его, так и стрелявшие вправо-влево, ясно говорили: Акоста думает. Первый раз за все время разговора. Валентин решил не мешать великому магу. У него тоже было над чем подумать. Доверив бумаге свои тайные страхи, Валентин понял, что они слишком похожи на правду. Два десятка накачанных магией пришельцев, тянущих в разные стороны один-единственный талисман, способны поднять Т-бурю ничуть не хуже сошедшихся в смертном бою тальменов. Правда, до сих пор не было случаев, чтобы талисманы исполняли волю нескольких землян одновременно... То есть как это не было? А семнадцать Избранных Эриоха?! Валентин ощутил легкое головокружение. Что же это получается, в определенных условиях талисманы становятся открыты для всех?! Например, под воздействием заклинаний - или в условиях Времени Темных Сил? Акоста протянул тонкую руку с длинными, холеными пальцами и взял со стола фломастер. - Я думаю, - сказал он, дотрагиваясь до желтой линии вокруг Эльсана, - вот так будет правильнее. Валентин уставился на лист бумаги. Желтая линия превратилась в идеальную окружность, посинела и увеличилась в размерах почти вдвое против наприсованной Валентином. Акоста приподнял фломастер и повертел его между пальцами. - Нет, - неожиданно произнес он, перечеркивая синюю окружность. - Пророчество велит ужаснуться; следовательно, на самом деле все будет вот так! Острие фломастера засветилось, словно карманный фонарик, и на листе снова проступила неровная желтая линия. А потом синий и желтый цвета устремились навстречу друг другу, соприкоснулись, образовав тонкую полоску изумдрудно-зеленого цвета, и покатились дальше, расплескивая зелень по всему листу. Я рисовал Т-бурю, подумал Валентин, разглядывая лежащий перед ним лист зеленой бумаги. А что же нарисовал Акоста? Сначала синим, а потом - зеленым? - Что означает зеленый цвет? - поинтересовался Валентин. Акоста наклонил голову набок, хитро прищурился и ответил: - Значит, по первому пункту возражений нет? Валентин изумленно уставился на великого мага. Позвольте, но это же земной анекдот! Откуда он его знает?! - Помилуйте, Фалер, - всплеснул руками Акоста, - не делайте такие большие глаза! Неужели вы полагали, что старик Акоста не сумеет распознать в вас пришельца? Или же вас удивляет моя осведомленность в земном фольклоре? - Меня удивляет ваше чувство юмора, - честно ответил Валентин. - Мало кто способен шутить таким вещами. - Вы же способны? - улыбнулся Акоста и пододвинул к себе зеленый листок. - Да и что еще прикажете с этим делать? Емай оказался превосходным пророком - только встретившись с вами, Фалер, я наконец осознал весь ужас своего положения. Желтым вы обозначили территорию, подвергшуюся талисманному разрушению после Амперского Чуда. Нетрудно было сообразить, что второй желтый круг означает схожие последствия, к которым приведет битва за Лигийский перстень. - Валентин удивленно вскинул брови, но предусмотрительно промолчал. - Однако бояться новой амперской катастрофы в Эльсане - значит недооценивать настоящую опасность! Вы, конечно же, знаете, чем занимается в последнее время мой коллега, Эриох Затворник? Валентин молча кивнул. Акоста наконец заговорил всерьез, и перебивать его не хотелось. - Так вот, - Акоста провел рукой над листком, на мгновение воскрешая на нем старое изображение - Эльсан внутри синего круга. - По моим скромным подсчетам, к моменту решающей схватки Эриох соберет столько Силы, что уже не сможет ее удержать. Как только ему понадобится сложить достаточно мощное заклинание - "ветер смерти", к примеру, или "дрожь земли", - его Сила вырвется на свободу. В результате, - Акоста обвел пальцем синий круг, - заклинание распространит свое действие на территорию, значительно превышающую как намерения самого Эриоха, так и самые мрачные ваши предположения. Вот почему я счел возможным стереть с нашей схемы второй желтый круг. А ведь он прав, ошеломленно подумал Валентин. Заклинания, выпивающие из мага всю его Силу, совсем не редкость на Побережье. Ладно бы только из мага; сегодня утром я чуть было не вычерпал Силу из целой пустыни! Обычно такие заклинания опасны только для самого мага; ну а если его Сила по-настоящему велика?! Валентин подавил в себе желание немедленно заняться подсчетами, какие именно разрушения сможет произвести Эриох. Достаточно было вспомнить несколько эпизодов, показанных Слейтером. Круг, нарисованный Акостой, показался не столь уж большим. - Потом я вспомнил, - продолжил Акоста, - чем был занят весь сегодняшний день. Следуя рекомендациям Емая, я пытался уподобиться Сыну Тьмы. Как раз незадолго перед вашим эффектным появлением мне это удалось. - Вам подчинился талисман? - с нескрываемым любопытством спросил Валентин. - Какой именно? - Как хорошо быть пришельцем, - улыбнулся Акоста. - Чтобы разгадать значение слов "изведай в муках долю Сына Тьмы", мне пришлось думать два дня без перерыва. Вы поняли все с полуслова. Посмотрим, удастся ли вам с той же легкостью справиться вот с этим! Акоста постучал пальцем по зеленому листку бумаги. - Расскажете, что это за зелень, - спокойно ответил Валентин, - справимся и с ней. - Сначала о талисмане, - сказал Акоста. - В южных землях его называют "слезой дракона"... Валентин раскрыл рот, собираясь немедленно высказать Акосте свои соображения относительно идиотов, экспериментирующих со столь специфическим талисманами. Но Акоста виновато улыбнулся, и весь запал Валентина тут же иссяк. - Я взял первый попавшийся, - развел руками Акоста, - я же не собирался им пользоваться! К сожалению, его воздействие распространилось и на меня самого. В результате у вас чуть было не сложилось превратное представление о роде моих занятий на этой поляне. А вот это интересно, подумал Валентин. Не нанося никакого физического вреда, "Слеза дракона" приводит своих жертв в абсолютно беспомощное состояние. Под его воздействием человек начинает сомневаться в каждом своем действии, погружается в бесконечные размышления о том, как он несчастен и как у него ни за что ничего не получится. В таком состоянии не то что заклинание сложить - рукой пошевелить не всегда получается. Ничего удивительного, что Акоста закричал; в момент, когда талисман заработал, великий маг стал уязвимым, как самый простой человек. Удивительно другое - почему талисман причинил вред своему повелителю? - А далеко у вас эта "слеза дракона"? - поинтересовался Валентин. - Может быть, с ней что-то неладно? - Как и полагается при испытании на склонность, - ответил Акоста, - ровно в девяти шагах от Сына Тьмы. С этими словами он протянул руку, указывая на массивную деревянную шкатулку, аккуратно поставленную на небольшой бугорок метрах в шести от костра. Валентин прикрыл глаза, потянулся к талисману - и тут же услышал жалобный голос Акосты. - Не надо, - простонал великий маг. - Прошу вас... Сработала, констатировал Валентин, прерывая контакт. Точнее, сработала на Акосту - и не сработала на меня. Значит, талисман в полном порядке - а вот способ, которым Акоста сумел до него дотянуться, сильно отличается от общепринятого. - Простите, - извинился Валентин, - я должен был проверить. - Я вижу, - сказал мигом повеселевший Акоста, - вы управились со "слезой" безо всякого ущерба? Что ж, этого следовало ожидать. Даже великому магу непросто стать Сыном Тьмы за какие-то двое суток... - Вы использовали заклинания, чтобы добраться до талисмана? - просил Валентин. - Не без того, - улыбнулся Акоста. - Но, как видите, они еще весьма несовершенны. - И как скоро вы планируете их усовершенствовать? - Вообще не планирую, - беззаботно ответил Акоста. - Моя цель достигнута. Я подтвердил свою догадку, что отныне талисманы и магия связаны друг с другом, и теперь могу вплотную заняться следующей проблемой. Почему они оказались связаны? Что изменилось в окружающем нас мире? Кто он, мой главный враг? - Пока что, - сказал Валентин, - я знаю только его имя. Это - Время Темных Сил. Он произнес эти слова самым обыденным тоном, и потому был несказанно удивлен произведенным эффектом. Ювелин Акоста, еще недавно спокойно сидевший по пояс в костре и с веселой усмешкой рисовавший на клочке бумаги полную гибель всего Побережья, вдруг соскочил со стула и выставил перед собой обе руки. - Нет! - вскричал он, искря всеми десятью пальцами. - Нет, только не это! Фалер, ты сам не знаешь, о чем говоришь! - О Времени Темных Сил сказано в Пророчестве, - твердо сказал Валентин. - Я не шучу и не строю догадок, Акоста. И если три этих коротких слова способны вывести тебя из равновесия, вспомни, что написал тебе Емай! Ну вот мы и перешли на "ты", подумал Валентин, осознав собственные слова. - Чтоб ужаснуться предстоящим бедам, - пробормотал Акоста, опуская руки. - Емай, Емай... Что тебе стоило ошибиться?! Емай создавал Пророчество тридцать лет, вспомнил Валентин. И создавал, между прочим, для собственного употребления. - Насколько я помню, - заметил Валентин как бы в сторону, - Емай благополучно пережил предыдущее Время Темных Сил. Акоста поднял голову и посмотрел Валентину в глаза. - Предыдущее Время Темных Сил, - сказал он, четко выговаривая слова, - обошло Побережье стороной. А вот в Поднебесной не осталось ни одного человека. Ни людей, ни магов, ни даже Избранных. Он отвернулся и медленно подошел к своему стулу. Посмотрел на зеленый листок, все еще лежавший на столе, горько усмехнулся и сел, подперев голову руками. Похоже, с замиранием сердца подумал Валентин, Акоста хорошо знает, что это такое - Время Темных Сил. Вот и Розенблюму оно тоже не понравилось; а кстати, где у нас Розенблюм? Валентин засветил экран ясновидения и обнаружил, что его героический подмастерье по-прежнему прячется за высоченным золотым деревом. Ты что это там, мысленно спросил Валентин. Лечусь, коротко ответил Розенблюм, скоро закончу. Валентин почувствовал угрызения совести. Конечно, я никак не мог предположить, что "серая отрава" повредит Розенблюму - а ведь повредила! Что мне мешало хотя бы спросить? Валентин тряхнул головой и дал себе слово присматривать за Розенблюмом. Как за напарником по Пророчеству. - Так все-таки, - вернулся он к прерванному разговору, - что такое зеленый цвет? - Зеленый цвет... - пробормотал Акоста, качая головой. - Ах да, зеленый цвет. Такой же цвет смерти, как желтый или синий. Поскольку магия и талисманы отныне едины, две наши предполагаемые катастрофы сольются в одну. Свободная энергия талисманов, выпущенная на волю, будет перехвачена самоподдерживаюшимися заклинаниями Эриоха. В свою очередь, заклинания изменятся непредсказуемым образом. Их мощи хватит, чтобы достигнуть самых отдаленных уголков Побережья; вот и все, что заключает в себе зеленый свет. - Вот даже как, - пробормотал Валентин. Дрожь земли по всему Побережью - да еще усиленная и искаженная талисманами? Мало того, что потом в командировки некуда будет ездить; эдак можно и без Замка остаться! - Так это и будет Время Темных Сил? Акоста покачал головой. - Не путайте одну катастрофу с целой эпохой катастроф, - сказал он. - Битва за Перстень и произведенные в ходе нее разрушения - лишь заурядный эпизод в истории Времени Темных Сил. Эпизод, в котором вам предстоит принять самое непосредственное участие, - но тем не менее эпизод, не первый и далеко не последний. - Не последний? - с сомнением спросил Валентин. - Как же это не последний, если всему Побережью конец? - Это еще не конец, - горько усмехнулся Акоста. - Даже Пророчество предвещает вам две войны. Первая из них уже идет и приближается к решающей битве; финалом ее станет схватка за Лигийский перстень. Допустим, в результате мы все погибнем; кто же тогда будет сражаться во второй войне? Пророчество уже доказало нам свою силу; отсюда я заключаю, что Эльсимская катастрофа не будет последней. - Догадываюсь, почему, - сказал Валентин, чувствуя нарастающее раздражение. - Что ж это получается, я так и буду всю жизнь затыкать дырки в плотине? А Время Темных Сил - готовить все новые? - Еще одна земная поговорка? - поднял глаза Акоста. - Затыкать дырки в плотине - это что-то вроде "носить воду в решете"? - Нет, это вроде как вычерпывать море наперстком, - ответил Валентин. - Столь же приятная и полезная процедура. - Время Темных Сил не оставляет выбора, - сказал Акоста, покосившись на горящий позади него костер. - Вам досталась не самая трудная доля, Фалер. Затыкая дырки в плотине, вы все-таки побеждаете стихию; окажись вашим противником само Время Темных Сил, вы были бы обречены на вечное поражение. - Я предпочел бы окончательную победу, - ответил Валентин. - Мне уже порядком надоело раз за разом предотвращать всемирные катастрофы! - Надоело или нет, - угрюмо ответил Акоста, - вам все равно придется это делать. Придется, мысленно согласился Валентин. Теперь уж не отвертишься. Но как только я закончу это долбанное Пророчество, Временем Темных Сил займется самый серьезный комитет за всю историю Эбо. Комитет под моим руководством! Ой, что это я такое думаю, опомнился Валентин. Туда же, шкуру неубитого медведя делить. Сперва Пророчество выполни, герой-спасатель! - Понятно, - сказал Валентин, поднимая со стола листок бумаги и складывая его вчетверо. - Значит, на две напасти - два спасателя? Ваша забота - Время Темных Сил, моя - всеобщее позеленение? Отлично. Ужаснуться мы с вами ужаснулись, теперь можно и к практическим вопросам перейти. Как вы думаете, устранение Эриоха поможет мне предотвратить катастрофу? - Не знаю, - покачал головой Акоста. - Лично я не не вижу смысла убивать Эриоха. В Пророчестве упомянуты "два колдуна", которых Фалеру, по всей видимости, предстоит уничтожить. Если один из них - Эриох, убить его дозволено лишь Фалеру. Любой другой убийца столкнется не только с Эриохом, но и с самим Пророчеством. Честно говоря, я не настолько силен, чтобы выполнять чужое предназначение. - Тут все понятно, - кивнул Валентин. - Но все-таки: может ли это случиться, - он помахал листком, - если Эриох будет мертв? - Может, - кивнул Акоста. - Представьте себе, что произойдет, когда вы станете убивать Эриоха. Он будет защищаться, составит мощное заклинание, призовет на помощь Перстень... - Перстень? - удивился Валентин. - Перстень-то у него откуда? - В настоящее время, - сказал Акоста, - армия Эриоха разбивает лагерь в десяти лигах от Храма Вечности. - Вы хотите сказать, - воскликнул Валентин, - что Перстень?.. Он замолк на полуслове. Ответ выплыл из памяти раньше, чем Валентин успел сформулировать вопрос. "Последний талисман из четырех, сокрытый Вечностью, вновь обретет свободу, и сможет выбирать себе раба". Катрен Марвуда, верховного жреца этого самого Храма Вечности. - Перстень, - сказал Акоста, - будет у Эриоха уже к середине ночи. Середина ночи, подумал Валентин. Это еще очень не скоро. - Понятно, - сказал он. - А если я успею напасть на Эриоха раньше? - Тогда, - пожал плечами Акоста, - вместо зеленой катастрофы может случиться синяя. А может и не случиться. Я не знаю, какие пророчества получил Эриох. - Однако вы неплохо осведомлены о местонахождении Перстня, - заметил Валентин. Акоста пожал плечами: - Я видел его в Храме Вечности. Марвуд просил меня забрать Перстень с собой, но я отказался. Ему уготована иная судьба. - Но как Перстень оказался в Храме Вечности?! - задал Валентин давно висевший на языке вопрос. Вместе с большинством экспертов Управления он полагал, что после смерти Алефа Перстень достался Детмару. Но Детмар никогда не имел ничего общего с Храмом! - Марвуд сказал, что Перстень сам перенесся в храм, - ответил Акоста. - Долгое время Марвуд хранил это в тайне. Потом он прочитал свои катрены и лишился покоя. - Еще бы, - усмехнулся Валентин. - Талисман, выбирающий себе раба - не самое приятное приобретение. Кстати, а что еще сказано в катренах Марвуда? - полюбопытствовал Валентин. - Об этом вам расскажет сам Марвуд, - ответил Акоста. - Второй его просьбой было разыскать Фалера и пригласить его в Храм. Точнее, проводить в Храм. Валентин пожал плечами. Это мы уже проходили. Вообще, это их Время Темных Сил куда больше напоминает дикую охоту на Фалера. - Означает ли это, - спросил Валентин, - что мы отправимся в Храм вместе? Акоста покачал головой: - У каждого из нас свой враг, Фалер. У нас нет времени на ссоры. Я передал вам просьбу Марвуда; думаю, этого достаточно. - Похоже на то, - усмехнулся Валентин. - Объясните только, зачем я Марвуду понадобился. Уж не собирается ли он принести меня в жертву Вечности? - Он собирается понять, кто вы такой, - ответил Акоста. - У вас нет выбора, Фалер. Ваше появление в Храме предсказано Пророчеством. Единственное, что беспокоит Марвуда - упоминание о вашей черной душе. Валентин фыркнул. - Я же пришелец! Откуда у меня душа? - Спросите об этом Марвуда, - пожал плечами Акоста. Понятно, какой Марвуду достался катрен, подумал Валентин. Вот будет потеха, когда он попробует отловить Емая у меня в черепушке. Битва ментальных ящеров... - Ну хорошо, - сказал Валентин. - Значит, силком вы меня в Храм не потащите? Акоста отрицательно покачал головой. Надо же, какими разумными могут быть великие маги, подумал Валентин. Особенно во времена Темных Сил. - Тогда придется мне самому, - сказал Валентин, разводя руками. - Только еще один вопрос, напоследок. Я все-таки никак не соображу - как же мне предотвратить эту чертову катастрофу? - Это вопрос? - уточнил Акоста. - Еще какой вопрос! - воскликнул Валентин. - Так же, как и предыдущую, - ответил Акоста, неожиданно для Валентина подаваясь вперед. - Пробуйте все подряд, что-нибудь да получится. Это же уникальное событие, какие тут могут быть стандартные решения! Валентин широко раскрыл глаза. Конечно, в глубине души он знал, что все великие маги в чем-то похожи. Но сейчас он смотрел на Акосту - а видел Хеора. Хеора, произносящего свое любимое "Думай!" - Ну, тогда я начну с талисмана, - заявил Валентин. - Правильно, - одобрил Акоста. - Если Перстень вам не подчиниться, это будет очень хорошим знаком. - А потом, - набравшись храбрости, продолжил Валентин, - я убью Эриоха! - Тоже правильно, - кивнул Акоста. - По крайней мере, один раз стоит попробовать. - У меня не получится? - нахмурившись, спросил Валентин. Акоста с интересом посмотрел ему в глаза. - Очень любопытный вопрос, - сказал он. - Вы что же, считаете, что великого мага можно убить с первого раза? Глава 16. Бесхозная Вечность Маячит рядом этакая флешь-рояль, И приглашает на данс-макабр. Оп-па, подумал Валентин. Кажется, я что-то не то сказал! С того самого мгновения, когда рука Валентина помимо его воли бросила в Хеора роковую монету, Валентин словно забыл все, чем его учили шесть долгих лет. Умом он помнил, сколь невероятно сложной системой заклинаний защищен каждый из великих магов, в скольких разных местах могут находиться частички их Силы, сохраняющие своему хозяину жизнь даже после полного разрушения тела. Но простой кусочек тумнарка, талисманного металла, изредка встречающегося в горах Крайнего Севера, за несколько секунд превратил великого мага Хеора в неподвижный, лишенный магии труп. И с тех самых пор Валентин больше не верил в неуязвимость великих магов. Не верил бы себе и не верил, подумал Валентин, зачем же об этом на всех перекрестках кричать? На Побережье убивать великого мага приходилось в два, а то и в три приема - сначала уничтожать его тело, потом дожидаться исчерпания его Силы в попытках воссоздать себе материальное пристанище, а в некоторых случаях - отправляться еще и в Страну Мертвых, чтобы истребить жаждущую отмщения душу. В случае с Хеором Валентин совместил два этапа в одном, но душа Хеора осталась целехонькой. Так можно ли вообще считать, подумал Валентин, что я его убил? Акоста с любопытством смотрел на вытянувшуюся физиономию Валентина, и терпеливо дожидался ответа. Валентин набрал в грудь побольше воздуха и выпалил: - Так талисманом же! Акоста вытянул губы в трубочку и издал разочарованное "у-у-у". - Что-то не так? - спохватился Валентин. А что тут может быть не так? Талисман - он и в Африке талисман! Акоста повернулся к Валентину вполоборота и задумчиво посмотрел на костер. - Как давно, - спросил он, - Хеор Бессмертный является вашим учителем? - Третью неделю, - машинально ответил Валентин, выдавая себя с головой. Хеор, пронеслось у него в голове. "Думай"; так что же означает "у-у-у" Акосты? То, что талисманы бессильны против великих магов? Валентин тоже посмотрел на костер, и тут его осенило. У нас же Время Темных Сил! - В таком случае, молодой человек, - философски заметил Акоста, - для вас еще не все потеряно. Вы уже догадались, в чем заключается ваша ошибка? Только не бери меня в ученики, мысленно взмолился Валентин. Хватит с меня Хеора, видит Бог, хватит! - Время Темных Сил? - предположил Валентин. - Эриох теперь защищен и от талисманов тоже? - Вот видите, - улыбнулся Акоста, - как все просто. Я абсолютно уверен, что Эриох начал работать с талисманами с первого же дня Времени Темных Сил и к сегодняшнему дню многому научился. Я допускаю, что вам удастся его основательно потрепать; но убить? С первого раза? - Акоста покачал головой. - Я поверил бы в это, только будь у Емая прямо написано: Фалер придет к Эриоху и убьет его с первого раза. - Ну что ж, - сказал на это Валентин. - Надо же с чего-то начинать! - Будет гораздо лучше для всех нас, - сказал Акоста, поднимаясь на ноги, - если сначала вы встретитесь с Марвудом. Поверьте, у него есть что вам рассказать. И закончим на этом, Фалер: наши враги слишком сильны, чтобы и дальше терять время на разговоры. - Уговорили, - кивнул Валентин, также вставая из-за стола. - Вот прямо сейчас и закончим! - Удачи вам, Фалер, - сказал Акоста, скрещивая руки на груди. Валентин ответил тем же жестом - традиционным для пангийских магов символом доверия к собеседнику. - Удачи и вам, Акоста, - сказал он на прощание. А потом Валентин повернулся и, не оглядывась, пошел обратно к своему Зверю Прямого Пути. Розенблюм лежал на прежнем месте, успешно изображая покойника; но Валентин уже несколько минут ощущал на себе его пристальное внимание и поэтому лишь коротко кивнул, проходя мимо. Розенблюм мгновенно оказался на ногах, бросил быстрый взгляд в сторону уже погасшего костра и бросился догонять Валентина. - Раскройся, - сказал Валентин, подходя к месту, где должен был стоять пряп. Тот возник из пустоты, словно принесенный резким порывом ветра. - Это был сам Акоста! - воскликнул Розенблюм, делая шаг вперед. - Он обращался с тобой, как с равным! - Полезай первым, - сказал Валентин, неодобрительно глядя на перепачканную еще у жрецов веревочную лестницу. Потом хлопнул себя по лбу и одним щелчком пальцев отряхнул грязь. - И давай договоримся - впредь от меня ни на шаг! Пока Акоста обращался со мной как с равным, ты изволил чуть не загнуться от обыкновенной "серой отравы"! - Это была вовсе не "серая отрава"! - прокричал Розенблюм со спины пряпа. - Акоста подарил нам новое заклинание! Валентин фыркнул и, покачав головой, полез следом за Розенблюмом. Маги Побережья и впрямь иногда преподносили друг другу такие вот "подарки" - смертельное заклинание в физиономию. Успеешь разобраться - подарок; не успеешь - естественный отбор. - Ну так тем более, - огрызнулся Валентин, забравшись в свое сидение. - Не отходи дальше чем на два шага, понял? Убьют же! Хотя нет, подумал Валентин про себя. Вряд ли его убьют. Согласно Пророчеству, убьет как раз сам Розенблюм. Какого-то там "вождя". - В Храм Вечности? - спросил Розенблюм, держа в руке иглу управления. - В Храм, в Храм, - кивнул Валентин. Розенблюм вонзил иглу в нужное место, пряп загудел, набирая скорость, а Валентин устроился в кресле поудобнее и неожиданно для самого себя закрыл глаза. Ему захотелось спокойно подремать - быть может, в последний раз перед очередными великими подвигами. Кто знает, что написано в катренах Марвуда? "С белым гневом и черной душой, не поужинав, не похмелившись, он отправился в бой роковой"... - Ты узнал новые катрены? - требовательно спросил Розенблюм. - Только один, - пробормотал Валентин, не открывая глаз. - Хранитель: Марвуд. Текст: последний талисман из четырех, сокрытый Вечностью, вновь обретет свободу, и сможет выбирать себе раба. Розенблюм издал короткий стон, но Валентин предпочел не вмешиваться. Он выровнял дыхание, подготовил тонизирующее заклинание и нежился в кресле, расслабляя мускул за мускулом, обмывая теплом и бодростью каждый кусочек своего тела. Давно надо было побездельничать, подумал Валентин, от этих непрерывных встреч того и гляди голова закружится. Вот поговорю с Марвудом, а потом передам слово товарищу Маузеру. - Фалер, - тихо сказал Розенблюм. - Мне страшно. Валентин чуть не выпал из кресла. Тонизирующее заклинание расплескалось по всему телу, вышибив дремоту прочь. Валентин открыл глаза и уставился на своего подмастерья: - Что-о? - Мне страшно, - повторил Розенблюм. - Когда наступает Время Темных Сил, талисманы подчиняют себе своих повелителей. Валентину мигом представилась Шкатулка, выпускающая в него свои шарики и отдающая идиотские приказания. Может, оно и к лучшему, что Шкатулка осталась дома? - Это понятно, - сказал Валентин. - Страшно-то почему? - Лигийский Перстень сделает тебя своим рабом, - сказал Розенблюм. - И ты никогда не узнаешь полного текста Пророчества, - усмехнулся Валентин. - Есть чего испугаться! - Перстень помешает тебе исполнить Пророчество, - продолжил Розенблюм. - Ты не должен к нему прикасаться! - Однако! - воскликнул Валентин. - Подмастерье ставит условия мастеру! - У тебя в руках Жезл Повиновения, - воскликнул Розенблюм, - в твоем кармане Перчатка, твоя защита отразила заклинания самого Акосты! Зачем тебе еще и Перстень? Нельзя идти в бой с двумя мечами в одной руке! - Успокойся, - сказал Валентин, сообразив, что Розенблюм действительно близок к панике. - Во-первых, я и так уже в рабстве у Пророчества; а во-вторых... - Поверь мне, Фалер, - сказал Розенблюм, прикладывая руку к сердцу, - я никогда еще не испытывал такого страха. Я боюсь этого Перстня! Он может оказаться сильнее Пророчества! Может, мысленно согласился Валентин. Время Темных Сил, тут все что угодно может случиться. Бойся, не бойся, все едино. - Хорошо, - сказал Валентин, решив закончить этот бессмысленный диалог. - Когда я захочу прикоснуться к Перстню, ты будешь рядом со мной. И если ты снова ощутишь страх, я оставлю Перстень другим кандидатам. У него и без меня неплохой выбор рабов! - Я уничтожил бы его, если б смог, - сказал Розенблюм, опуская руки. - Все зло, что творится в Эльсане, - от этого Перстня. Я удивляюсь твоей беспечности, Фалер. Ты был в Ампере, ты должен знать, что это такое - талисман, вырвавшийся на свободу. - Именно поэтому я спокоен, - повысил голос Валентин. - Я знаю, как обращаться с талисманами. - Тогда, - сказал Розенблюм, - присмотри за Перчаткой. Она только что залезла тебе в рукав. Валентин вздрогнул всем телом и в ужасе схватился за правую руку. Действительно, под толстой тканью костюма шевелилось что-то мягкое; Валентин замахал рукой, пытаясь вытряхнуть Перчатку из рукава, но та держалась крепко. Валентин опустил левую руку за пазуху, просунул ее в правый рукав и перехватил Перчатку на уровне бицепса; она тут же отозвалась легким дрожанием, и Валентин почувствовал мгновеный прилив сил. - Вот-вот, - пробормотал Валентин, извлекая Перчатку на свет и вытираю ею выступивший на лбу холодный пот. - Так и действуй. За этими талисманами нужен глаз да глаз! Перчатка подрагивала в его руке, готовая душить и стирать в порошок. Валентин сделал глубокий вдох и посчитал до двадцати. Как ни странно, этот маленький эпизод с второстортным талисманом напугал его куда больше, чем алтарь емайских жрецов и серые демоны Акосты. Такого он от Перчатки не ожидал. - Вот видишь, - сказал Розенблюм. - А ведь это только Перчатка. Странно, подумал Валентин. Я же прощупывал ее пару часов назад - никакого отклика! И вот на тебе! Правда, с тех пор у меня появилась душа - но талисманам-то какое до нее дело? Это что же получается, раз Время Темных Сил, то теперь они любому пангийцу подчиняться начнут? Подчиняться? Валентин хлопнул себя по лбу. Ничего подобного! Они будут подчинять! Вот вам и Время Темных Сил! Теперь каждый талисман сам себе хозяин! Запрыгнул на какого-нибудь аборигена, и пошел командовать! Причем плевать ему глубоко на хозяина, как "слезе дракона" на Акосту! - Знаешь что, Розенблюм, - сказал Валентин, засовывая Перчатку обратно в карман, - по-моему, ты совсем не того боишься. Со мной Перстню придется повозиться; а что будет, если он подчинит себе кого-нибудь послабее? Розенблюм отвел взгялд в сторону и втянул голову в плечи. - Воля твоя, Учитель, - пробормотал он. - Ты пожелал, чтобы я померялся силой с талисманами; что ж, я справлюсь и с этим. Валентин посмотрел на Розенблюма, оценил бледность его лица, дрожь в голосе и с сомнением покачал головой. Розенблюм вовсе не был уверен, что справится. - Мы прибыли, мастер, - сказал Розенблюм, посмотрев на карту. - Еще раз прошу - будь осторожен! - Пошли, - сказал Валентин, вытаскивая из-за пояса Жезл. - И не отходи от меня ни на шаг, видишь, что талисманы вытворяют! Ну-ка, откройся, - приказал он пряпу. И пряп открылся. Валентин увидел прямо перед собой вертикальную стену, сложенную из огромных каменных глыб, и машинально задрал голову, пытаясь оценить ее высоту. Когда спина его уперлась в спинку кресла, а край стены так и не появился в поле зрения, Валентин нахмурился и перевел взгяд на Розенблюма. - Это Храм! - воскликнул тот, указывая в противоположную от стены сторону. - Взгляни, вот обсидиановая дорога, а вон там сверкают Стражи Эльсима! Валдентин обернулся через левое плечо и убедился, что Розенблюм говорит правду. Метрах в двухстах от пряпа каменистую почву пересекала поблескивающая в лучах заходящего солнца глянцевая черная полоса. Петляя, она спускалась с холма, на котором высилась непонятно откуда взявшаяся стена, и уходила к большому городу, видневшемуся у самого горизонта. Над городом ярко сверкали две золотистые точки, родные сестры эльсанского Государева Ока. Валентин узнал этот город, узнал дорогу из черного обсидиана; не далее как три года назад он смотрел практически с этого же самого места на пляску цветных облаков, которую сам же и устроил на эльсимском фестивале факиров. Но тогда с этого же места был виден и Храм Вечности, отделенный сейчас от остального мира поистине циклопической стеной. - Посмотри, - сказал Розенблюм, показывая в этот раз на стену. - Она задержала Зверя! Валентин посмотрел на стену - стена как стена, разве что камни слишком похожи один на другой, - проследил, куда показывает Розенблюм, приблизил изображение - и все равно ничего не увидел. Потом сообразил, что смотреть нужно совсем не глазами, и ощутил магию стены - неожиданно сильную для такого примитивного сооружения. Там, куда показывал Розенблюм, магия стены дрожала и пульсировала, как лист металла после удара молотком. Похоже, подумал Валентин, что пряп ткнулся в стену, поднял тут целую бучу, но пройти насквозь так и не сумел. Хорошая стенка, такую голыми руками не возьмешь. Не иначе как Акоста выстроил, вместо того чтобы Перстень с собой забрать и Фалера на веревочке привести. Так вот великие маги откликаются на просьбы о помощи. - Конечно, задержала, - сказал Валентин, поднимаясь на ноги. - Не для того она здесь поставлена, чтобы сквозь нее кто попало шлялся. Пойдем, поищем ворота. На этот раз Валентин сошел на землю первым. Он сильно надеялся, что ворота окажутся совсем рядом, за первым же поворотом, скрывавшим обсидиановую дорогу. Приказав пряпу исчезнуть, Валентин двинулся вдоль стены, нет-нет да и поглядывая вверх. На таком расстоянии - от силы десять метров! - стена подавляла своим величием. Валентин вспомнил Великую Восточную Стену - отвесную скалу высотой двадцать километров - и нашел, что ощущения от обеих стен очень похожи. Точно так же как и там Валентину все сильнее хотелось перелететь через стену, подкопаться под нее или убежать куда подальше - но только не ползти у ее подножия ничтожной букашкой. Ворота показались, когда до обсидиановой дороги оставалось еще добрых пятьдесят метров. Валентин почему-то предполагал, что они тоже окажутся высотой до небес, и потому издал легкий свист, увидев впереди небольшую, с пятиэтажный дом в диаметре арку, снабженную изнутри широкой прорезью для падающей сверху двери. Около арки прохаживались несколько стражников, да из двух бойниц по обе стороны от нее выглядывали чьи-то бледные лица. Больше у ворот Храма не было ни одной живой души. В былые времена, вспомнил Валентин, в любое время суток обсидиановая дорога была заполнена людьми. По ночам она устремлялась на вершину холма огненной змеей - паломники шли при свете факелов и магических огней, чтобы скорее достигнуть Храма. Требовалось несколько сотен служителей, чтобы поддерживать порядок в непрерывно движущемся людском потоке; а в главный зал Храма паломников запускали группами по сорок восемь человек, и их свидание с Вечностью длилось считанные минуты. Глядя на обезлюдевшую обсидиановую дорогу, Валентин понял, что в Эльсане действительно идет война. - Приветствую вас, дети Вечности! - громко сказал Розенблюм, скрещивая руки над головой. Один из стражников шагнул ему навстречу, жестом приказав остановиться. Валентин подошел к Розенблюму и встал рядом с ним. Беглый взгляд на экипировку стражников - а все они оказались в подогнанных по размеру кольчугах - убедил его, что ворота охраняют именно слуги Вечности. Наемники в Эльсане выглядели куда беднее, не говоря уже о регулярной армии. - Кто вы такие? - спросил лейтенант охраны, а его подчиненные нацелили на Розенблюма миниатюрные арбалеты, заряженные взрывающимися стрелами. - Мое имя - Гарт Розенблюм, и я - слуга великого Фалера! - гордо ответил Розенблюм, указывая на Валентина. - Я прибыл по приглашению Марвуда, - добавил Валентин. - Проводите нас к Верховному жрецу! - Так это ты Фалер? - удивленно спросил лейтенант, переводя взгляд на Валентина. - Я, - кивнул Валентин. - Он факир, а не маг, - вмешался Розенблюм, - не трать время на прощупывание его Силы! Веди нас к Марвуду, промедление вряд ли его обрадует! - Успокойся, - холодно бросил лейтенант. - Марвуд лично отдал приказ, как следует встретить Фалера. Если ты, - он показал на Валентина пальцем, - и в самом деле Фалер, вот тебе слова Марвуда. Входи, но входи как подобает великим - не через Врата, а через Стену! С этими словами лейтенант тоже вытащил арбалет и попятился назад. Ощетинясь пятью разрывными стрелами, стражники отступили под защиту арки, и в ту же секунду сверху беззвучно опустилась огромная дверь. Храм Вечности закрыл перед Фалером свои ворота. Толково, подумал Валентин. Конечно, он не ожидал такой встречи, но по здравому размышлению понял, что Марвуд в какой-то степени прав. Если у Фалера и впрямь имеется черная душа, в такой ситуации ей нипочем не сдержаться! Валентин разжал сведенные судорогой кулаки и несколько раз резко выдохнул воздух. Когда окружающий мир снова приобрел объем и краски, Валентин покосился на Розенблюма. Тот стоял рядом, буквально истекая злобой и Силой. Валентин весело рассмеялся. Провокация Марвуда удалась на славу. Ну что ж, тем интереснее будет его разочаровать. - Постой пока здесь, - сказал Валентин, дотрагиваясь до плеча Розенблюма. Это короткое прикосновение перекачало в бублик добрую половину розенблюмова гнева. Валентин подошел к стене, оставив Розенблюма решать очередную магическую задачку: как это эмоции могут стихать так быстро? Ну, а мы займемся стеной, подумал Валентин и прикрыл глаза. Все, что создал один маг, может разрушить другой; с Замком у меня получилось очень даже неплохо... Едва перед мысленным взором Валентина засветились первые, нечеткие еще линии заклинаний, он понял, что Акоста создавал Стену в безумной спешке. Сила, только Сила и ничего, кроме Силы; Валентин, привыкший за последнее время к изощренной манере Хеора, даже расстроился. Для борьбы с такой магией не нужны были ни заклинания-пиявки, ни заклинания-вирусы, трансформирующие преобразование магических энергий. Достаточно было разрушить один-единственный силовой жгут, опоясывающий Стену - и все остальные в тот же миг лопнули бы один за другим. Валентин собрал пальцы в щепоть, готовя "иглу" - аналог "жала" для неодушевленных структур. Все верно, Сила у меня не та, чтобы стенку лбом прошибать, а вот ткнуть куда следует будет в самый раз. Жгуты разорвуться, стена рухнет... Валентин раздраженно встряхнул пальцами. Что, так трудно было сразу сообразить?! Когда стометровая стена рухнет, завалы сколько метров составят? Где потом Храм искать? Да и задачу Марвуд ставил совсем по-другому - пройти через Стену, а не развалить ее к чертовой матери! Ну, разозлился Валентин, через стену - так через стену. Камень мы сами преодолеем, хоть и противное это дело, а со жгутами пускай бублик борется. Вот прямо сейчас и попробуем. Валентин сделал глубокий вдох, поиграл пальцами на обеих руках - хождение сквозь стену требовало трех разных заклинаний, исполненных практически одновременно, - и затрясся, как студень на вибростенде. Вот именно поэтому, подумал он, делая первый шаг вглубь стены, и не люблю! Потом целый час как паралитик подпрыгиваешь... К удивлению Валентина, бублик повел себя по отношению к жгутам очень аккуратно. Он слизывал часть Силы с дальней стороны, заставляя жгут выгибаться в противоположную от себя сторону, и спокойно занимал образовавшееся пространство. Жгуты восстанавливались, но аналогичный маневр вновь отводил их на должное расстояние. Валентин шел сквозь камень, практически не чувствуя никакого дополнительного сопротивления. И трясся при этом так, что зуб на зуб не попадал. Ничего, утешал он себя привычным уже соображением. На Земле я давно бы на элементарные частицы рассыпался бы. А здесь держусь... пока держусь. Только услышав дикий вопль и увидев прямо перед собой перекошенное от ужаса человеческое лицо, Валентин понял, что Стена осталась позади. А впереди пятился прочь несчастный охранник, вознамерившийся отлить как раз на тот участок стены, откуда вышел Валентин. Спущенные штаны выпали из ослабевших рук, ноги заплелись, и стражник повалился на спину, завопив громче прежнего. Валентин трясущимися руками отменил заклинания, превратившие его в полупрозрачного, окутанного черными испарениями демона, и привалился к стене, переводя дух. - Фалер, - услышал он отдаленные голоса, - смотрите, это Фалер! Валентин потряс головой, пытаясь преодолеть слабость, и с трудом повернулся на звук. Лейтенант снова оказался впереди всех; но теперь он держался с куда большим почтением. Подбежав к Валентину, он остановился за пять шагов, поклонился в пояс и сказал, выпрямившись далеко не в полный рост: - Прости, я лишь выполнял приказ! Марвуд ждет тебя, пойдем скорее! Валентин затряс головой, сдерживая тошноту. - Сначала, - выдавил он, - впусти Розенблюма. Мы пойдем вместе. И даже не думай сказать, что Марвуд хочет видеть меня одного! С этими словами Валентин покатал "иглу" между пальцами левой руки. Лейтенант изменился в лице - теперь он был испуган по-настоящему. - Хорошо, - сказал он, поворачиваясь к своим подчиненным. - Открыть ворота! Валентин переступил с ноги на ногу и закрыл глаза, погружаясь в короткий, успокаивающий сон. Обычно ему хватало десятка секунд, чтобы выключиться из надоевшей реальности, увидеть какой-нибудь старый, земной пейзаж и проснуться заметно повеселевшим. На этот раз он проспал несколько дольше - Розенблюм успел зайти внутрь и тронуть Валентина за рукав. - Пойдем, - сказал Розенблюм. - Лейтенат вот-вот потеряет голову! Интересно, подумал Валентин, в каком смысле он ее потеряет. Он неохотно разлепил веки и шагнул вперед, заставляя себя полностью проснуться. А ведь нам еще идти и идти, подумал он, делая следующий шаг. Если бы на Панге существовал перечень "чудес света", он несомненно начинался бы именно с Храма Вечности. Черная глянцевая дорога шириной с футбольное поле вела к далекому белому куполу, увенчанному шпилем с неизменном золотым шаром на острие. А по обеим сторонам дороги поднимались, становясь с каждым шагом все выше и выше, руины храмов прежних веков - начиная с простых земляных курганов и кончая величественными колоннадами времен императора Георга. Впервые ступив на обсидиановую дорогу, Валентин провел на ней почти шесть часов, подробно осматривая каждый встретившийся на пути древний храм; но сейчас перспектива пройти пешком все девять километров, отделявших ворота от самого Храма Вечности, казалась чистым издевательством. - Что значит "пойдем", - пробормотал Валентин, оглядываясь по сторонам. - У них что, так все пешком и ходят? Розенблюм остановился и жестом подозвал к себе лейтенанта. Тот покачал головой и молча указал вперед. - Понятно, - пробормотал Валентин. - Еще один экзамен. Он тоже остановился и приложил руку к животу, преодолевая приступ тошноты. Рукоятка Жезла уперлась в запястье. Валентин посмотрел себе под ноги, на идеально гладкую поверхность обсидиановой дороги, и в голову ему пришла столь безумная мысль, что отказаться от нее не было никакой возможности. - Вперед, - сказал Валентин, вытаскивая Жезл и направляя его себе под ноги. Мысль его была, в сущности, очень проста. Поскольку обсидиановая дорога была построена Георгом с помощью талисмана и вот уже сто лет оставалась такой же гладкой, как в первый день творения, в ней должна была заключаться какая-то сила. Талисманная, скорее всего - но разве нынче магия не дружит с талисманами? Так почему бы Жезлу не покомандовать дорогой? Несомненно, подобная мысль могла придти в голову лишь уставшему до последней степени человеку. Дорога вздрогнула, едва не сбив Валентина с ног, и медленно поползла в сторону Храма. - Быстрее, - скомандовал Валентин, не выпуская Жезла из рук. - Еще быстрее. Вот так! Ветер гудел в ушах. Розенблюм вцепился Валентину в рукав. Лейтенант, не удержавшийся на ногах, встал на колени и отбивал поклоны Вечности. Храм приближался на глазах, заставляя задуматься о том, как тормозить. - Около Храма, - сказал Валентин, - постепенно сбавь скорость и остановись! Дорога содрогнулась в знак повиновения. Валентин посмотрел налево - сейчас они проносились мимо храмов тысячелетней давности, состоящих, казалось, из одних только десятиметровых каменных статуй. Выветрившиеся лица неведомых богов осуждающе смотрели на выскочку Фалера. Валентин снова посмотрел вперед - до Храма было уже рукой подать. - Они могут испугаться, - сказал Розенблюм, отпуская валентинов рукав. - Могут, - согласился Валентин. Овладевшее им игривое настроение подсказало решение - столь же простое, сколь и рискованное. Валентин поднял Жезл и направил его вперед. - Не бойтесь! - прокричал он, поднимая эхо в древних руинах. - Не бойтесь, я иду с миром! Вот уж последнее явно было лишним, подумал Валентин, опуская Жезл. Знаем мы, кто тут прозывается миротворцем. Тот, кто уничтожает обоих противников. Храм между тем приблизился настолько, что можно было разглядеть людей, стоявших у его входа. Приказ Валентина возымел действие - они не боялись. По крайней мере, никто не закрывал лицо руками, не опускался в слезах на колени, не пытался спастись бегством и не стрелял по стремительно приближавшемуся Фалеру огромными фаерболами. Через несколько секунд Валентин разглядел посреди одинаково белых жрецов высокого бородатого человека, чьи одежды были расшиты золотом. Должно быть, это и есть Марвуд, подумал Валентин. - Марвуд! - воскликнул Розенблюм. - Он сам вышел встречать тебя! - Раз сам пригласил, - пожал плечами Валентин, - пусть сам и встречает. Осторожно, дорога тормозит! Хотя дорога точно поняла приказ Валентина, навыка в торможении у нее все-таки не было. Скорость ее резко упала, Валентин присел едва ли не до пола, а Розенблюм, не удержавшись, упал вперед, опершись на выставленные руки. Через несколько секунд дорога остановилась, и Валентин ступил на белые плиты Храма Вечности. - Приветствую тебя, Марвуд! - воскликнул он, махнув рукой жрецу в золотых одеждах. Розенблюм за его спиной медленно поднялся на ноги. - Перед вами Великий Фалер! - закричал он, указывая на Валентина. - Приветствуйте его, слуги Вечности! Валентин неодобрительно покосился на своего самоуверенного подмастерья. Но он оказался единственным, кому речь Розенблюма пришлась не по вкусу. Все стоявшие около Храма жрецы, не исключая и самого Марвуда, склонились перед Валентином в поясном поклоне. Валентин виновато развел руками, подождал, пока жрецы выпрямятся, и двинулся вперед, направляясь прямиком к Марвуду. - Акоста передал мне ваше приглашение, - сказал он, останавливаясь в шаге от верховного жреца. - Сказать по правде, я рассчитывал на более скромный прием. - Мы всего лишь оценили тебя по достоинству, Фалер, - сказал Марвуд, складывая руки на своем объемистом животе. - Здесь, в Храме Вечности, ты не просто желанный гость. Ты - тот, кого принесла на себе обсидиановая дорога. Ты - Повелитель Вечности! Наверное, Валентину уже пора было привыкнуть ко все новым высокопарным прозвищам. Но и на этот раз слова Марвуда застали его врасплох. - Чего? - растерялся Валентин. - В каком смысле - повелитель Вечности? - Пророчество не лжет, - произнес Марвуд, медленно опуская голову - очевидно, преклоняясь перед мудростью Емая. - Ты прошел через Стену, ты оседлал дорогу, и ты смутился, узнав о своем величии. - Марвуд сделал шаг в сторону и жестом пригласил Валентина внутрь Храма. - Входи, нам о многом нужно поговорить. - Охотно, - кивнул Валентин, делая шаг вперед. - Но нельзя ли сперва услышать катрен? Тот самый, про Стену и обсидиановую дорогу? Розенблюм шагнул следом за Валентином и с напряженным вниманием посмотрел на Марвуда. Тот с пониманием кивнул: - Все, что захочешь, Фалер. Второй из доверенных мне катренов звучит так. Стена расступится перед Повелителем Вечности, обсидиановая дорога сама понесет его, и только Фалер смутится, узнав, кто он такой. Валентин затряс головой, пытаясь разобраться в двусмысленной фразе. Вот ведь как закручено, а! То ли Фалер должен опознать Повелителя Вечности, то ли он сам - Повелитель Вечности, но об этом не подозревает. По крайней мере, если сюда заявится еще кто-то, прошедший сквозь стену и оседлавший дорогу, я знаю, что мне следует делать. - А что должен делать Повелитель Вечности? - поинтересовался Валентин, решив, что отказаться от очередного титула еще успеет. - Что на этот счет говорит Пророчество? - Пойдем, - сказал Марвуд, делая шаг вперед. - О Повелителе Вечности говорят совсем другие Пророчества, многие из которых вдвое старше Емая. Каждый Храм должен иметь своего мессию, свое воплощенное божество; вот кем является для нас Повелитель Вечности. Твое появление - знак, что мы верно служили Вечности последнюю тысячу лет. Скорее, подумал Валентин, это знак моей полной беспомощности в делах Побережья. Здесь у любой сущности все как у людей; и слуги, и повелители. Даже у такой странной сущности, как Вечность. Сделав Розенблюму знак не отставать, Валентин поплелся за Марвудом, спокойно двинувшимся под своды громадного сферического купола. У Валентина сразу же возникло подозрение, что основная беседа состоится в его геометрическом центре, посередине самого большого помещения на Панге. Валентин однажды уже бывал внутри Храма, и до сих пор честно полагал, что одного раза более чем достаточно. Вечность в восприятии ее слуг была сущностью предельно абстрактной и более всего походила на полную пустоту; именно эта пустота и наполняла Храм. Абсолютно черные стены и потолок; выбитые в полу шероховатые дорожки, проложенные по архимедовым спиралям; один-единственный источник света - негасимый огонь, пылавший над сферической впадиной в центре зала. Пробыв в этом храме всего несколько минут, Валентин вышел наружу с твердым убеждением, что Вечность - самая скучная вещь на свете. - Так все-таки, - спросил Валентин, которому быстро надоело покорно шагать след в вслед за верховным жрецом, - что этот ваш Повелитель должен делать? Я, признаться, полагал, что фигурирую только в одном пророчестве! - Наши пророчества совсем не такие, как у Емая, - не оборачиваясь, ответил Марвуд. - Мы знали, что рано или поздно Повелитель появится; мы знали, что Вечность сама узнает его и даст нам знак. Все, что будет потом, решит сам Повелитель. Как можем мы, смиренные слуги Вечности, указывать или даже советовать избраннику Вечности? - То есть, - не поверил Валентин, - если я решу прекратить всяческое служение Вечности и заняться производством самогона?... - То такова будет воля Вечности, - подхватил Марвуд, - и все мы с величайшей радостью исполним ее! Кто мы такие, чтобы пренебрегать столь явно высказанной волей нашего бога? Валентин протяжно свистнул и надолго замолчал. В сравнении с такой беспредельной преданностью Розенблюм явно оставался на вторых ролях. Потом Валентин догадался, зачем они идут в центр Зала. - Погоди-ка, - сказал он, останавливаясь. - Вечность еще не дала тебе своего знака, не так ли? - Ты прав, Фалер, - ответил Марвуд, продолжая идти вперед. - Нам нужно подойти к центру Храма и подождать знака. Я не думаю, что нам придется ждать долго; а тем временем я расскажу тебе два оставшихся катрена. - Ну ладно, - согласился Валентин, двигаясь следом. Если это какой-то подвох, так на то и бублик. А также Жезл, Перчатка и огненный меч. Осознав, насколько хорошо он вооружен, Валентин сам себя испугался. - Признайся, - сказал он Марвуду, - ты просил Акосту доставить меня силой? - Просил, - спокойно ответил Емай. - Мне нужен был Повелитель Вечности - и Фалер, чтобы его опознать. Ты мог бы оказаться просто Фалером - а тогда Акоста захватил бы тебя, даже не пошевелив пальцем. Да, я просил его, и был очень расстроен, когда он отказался. Ты видел стену, возведенную вокруг Храма? Поверь, она лишь самое слабое проявление моего страха. С того дня, когда Лигийский Перстень избрал Храм своим пристанищем, я ни на минуту не могу сомкнуть глаз. - Марвуд понизил голос, и его следующие слова Валентин скорее угадал, чем услышал. - Перстень может оказаться сильнее Вечности. Что, если мы не успеем найти Повелителя? Что, если Перстень сам решит стать им?.. Валентин шмыгнул носом. Ох уж эта Панга, ох уж это Время Темных Сил! Талисманы, записывающиеся в мессии! Нет уж, пусть лучше я. - Посмотрим, - сказал Валентин, догоняя Марвуда. - Насколько я понял, мы уже пришли? - Да, - ответил Марвуд, делая еще один шаг вперед и резко останавливаясь. - Нет! - воскликнул он, всплеснув руками. - Не может быть! Валентин догадался, что последние слова верховного жреца вряд ли относились к его положению относительно центра Храма. Они стояли у самого края круглой впадины глубиной метров в десять; неугасимый огонь горел вверху, на высоте третьего этажа, без всякой видимой опоры. Впадина была абсолютно пуста, как, собственно, и весь Храм; но Марвуд пристально вглядывался в какую-то одному ему известную точку, как будто там должно было что-то находиться. Ха, подумал Валентин. Уж не Перстень ли он там высматривает?! - Он никого не подпускал так близко, - пробормотал Марвуд. - Если ты о Перстне, - внезапно сказал Розенблюм, - то его здесь больше нет. Марвуд вздрогнул всем телом и в несколько мелких шажков повернулся к Розенблюму лицом. - Откуда ты знаешь, что он здесь был?! Розенблюм усмехнулся: - Всему остальному здесь просто нет места. Это же Пустой Храм! А кроме того, я чувствую запах Силы. Очень странной Силы, - добавил Розенблюм и многозначительно посмотрел на Валентина. Тот прикрыл глаза и в свою очередь чуть не подпрыгнул на месте. Предвечные Предки! Да я же знаю эту Силу! Несколько часов назад, стоя над поверженным Альгином Кроче и меланхолично наблюдая, как из спины вампира вытекает его темная Сила, Валентин никак не мог предположить, что еще раз столкнется с ее специфическим запахом. Но сейчас он чувствовал его так же отчетливо, как и резкую, угловатую Силу Розенблюма. Вот уж сюрприз так сюрприз! Кроче тоже подался в тальмены? - Это был вампир? - задал Валентин наводящий вопрос. - Да! - воскликнул Розенблюм, коротко взмахивая рукой. - Ты прав! Высший вампир в форме тумана! Час назад! Предвечные Предки, как он силен! - В форме тумана? - недоуменно переспросил Валентин. - Как же тогда он унес Перстень? Розенблюм еще раз взмахнул рукой: - Зов! Подумать только, это был высший вампир! Да уж, подумал Валентин. Интересно, кому теперь Кроче отдаст талисман? Если Слейтеру, то все по плану; а вот если Эриоху... - Он говорит правду? - спросил Марвуд, обращаясь к Валентину. - Увы, - развел руками Валентин. - В форме тумана высший вампир может проникнуть куда угодно. А кроме того, как выяснилось, он способен позвать за собой даже Лигийский Перстень. Так что, Марвуд, можешь спать спокойно. Перстень не будет претендовать на звание Повелителя Вечности. Марвуд отступил от Валентина на шаг и поднял руки по направлению к горевшему над их головами неугасимому огню. - Это знак, - сказал он, словно задавая вопрос. И тут же опустил руки. - Это знак! Так я и знал, подумал на это Валентин. Теперь мне еще и за Повелителя Вечности отдуваться. Ну да не привыкать! - Знак чего? - уточнил Валентин на всякий случай. - Ты действительно Повелитель Вечности, - ответил Марвуд. - Лигийский Перстень побоялся встречаться с тобой. - Вот и прекрасно, - ответил Валентин. - Пусть выбирает себе другого раба! Марвуд сложил руки на животе и, прищурясь, посмотрел на Валентина. - Ты знаешь мой первый катрен? - спросил он. - А третий? Валентин покачал головой. - Тогда тебе трудно понять, почему я так растерян, - заметил Марвуд. - Я думал, что Перстень выберет именно тебя, и молил Вечность о помощи. Но теперь... - Погоди, - прервал его Валентин. - С чего ты взял, что Перстень выберет меня? Неужели меня так легко одолеть? - Третий катрен, - ответил Марвуд, - звучит так. Утром кончатся рабство и плен. С белым гневом и черной душою снова станет убийцей Фалер. - Надо полагать, - предположил Валентин, - что "рабство" и "плен" - это про меня? Марвуд развел руками: - Иначе откуда гнев? Откуда черная душа? Поверь, мне больно было читать эти строки, и больно повторять их тебе. Но Пророчество сбывается катрен за катреном, его поступь неотвратима, как наступление зимы. Я думал, ты станешь рабом, которого выберет Перстень, и вскоре обретешь свободу; но судьба распорядилась иначе. - Очень мило, - пробормотал Валентин. - Значит, рабство и плен? - Он с опаской оглянулся по сторонам. - Слушай, Марвуд, зачем ты выстроил стену? Только затем, чтобы проверить Фалера? Марвуд покачал головой. - Стену построил Акоста, - ответил он, тяжело вздохнув. - Он сказал, что Эриох все равно придет в Храм, чтобы завладеть Перстнем. Он сказал, что бессилен защитить нас. Акоста построил стену, чтобы задержать Эриоха - как он сказал, ровно настолько, чтобы мир простоял еще один день. - Так, - сказал Валентин, подобравшись. Недоброе ощущение холодом овеяло спину. - Если Стена задержала Эриоха ровно настолько, чтобы позволить Перстню сбежать... Негасимый свет над головой Валентина вдруг засиял мертвенно-белым светом, отбросив на темный пол отчетливые черные тени. Валентин замолчал, понимая, что говорить больше не о чем. Сила, которую он ощутил за своим левым плечом, была слишком велика, чтобы сопротивляться или даже помышлять о сопротивлении. Валентин услышал короткий стон Розенблюма и увидел, как укоротилась отбрасываемая им тень. Розенблюм опустился на колени, преклоняясь перед магом, равного которому никогда не было на Побережье. Глава 17. Пленник и раб А если облако похоже на танк, Значит, ему положено так. Валентин медленно повернулся влево и встретился взглядом с Эриохом. - Акоста надеялся помешать мне, - сказал тот, отбрасывая с головы капюшон. Глубоко запавшие глаза впились в Валентина подобно двум ядовитым змеям. - Даже он слишком глуп, чтобы признать очевидное. Перстень вернется ко мне, вернется именно так, как говорит Пророчество. Услышав это, Валентин раздумал бухаться Эриоху в ноги. Самовлюбленные фразы, произнесенные великим магом, мигом развеяли миф о его всемогуществе. Но все равно, насколько же он был силен! - Ты, - сказал Эриох, указав на Валентина двумя пальцами левой руки. Глаза его словно наполнились невидимым светом. - Факир Фалер, незаслуженно прозванный Великим. В Пророчестве сказано, что ты добудешь мне Перстень; вот в чем твое истинное предназначение. Ступай! Валентин приоткрыл рот, чтобы задать хотя бы вопрос, но в тот же миг обнаружил, что со всех ног бежит к выходу из Храма. Тело повиновалось ему в мелочах - удалось даже почесать в затылке - но в главном Эриох оказался до обидного прав. Валентин чувствовал настоятельную необходимость как можно быстрее завладеть Перстнем и доставить его Эриоху. Более того, он знал абсолютно точно, что Перстень все еще находится у Кроче, летящего быстрее ветра по направлению к Эльсану. Валентин знал также, что возвращаться с Перстнем следует не в Храм, а в полевой лагерь Эриоха, разбитый у небольшой речки в десяти километрах к северу. - Гони, - пробормотал Валентин, выбегая из Храма на обсидиановую дорогу. Он больно ударился спиной, сбитый с ног могучим рывком. Дорога словно прилипла к одежде, и только поэтому ветер не смог утащить Валентина прочь. Не прошло и минуты, как Валентин пулей вылетел из предусмотрительно открытых ворот, опрометью обежал по-прежнему высоченную, но уже совершенно лишенную магии Стену и ткнул Жезлом в пустоту с хриплым возгласом "Покажись!". Я же не знаю, как им управлять, подумал Валентин, взбираясь на пряпа. Но словно подхваченный тем же колдовским порывом, пряп не стал дожидаться укола. Он сам закрыл за Валентином шелестящую стену шипов и растворился в непроглядном сером тумане. Валентин получил короткую передышку и попытался собраться с мыслями. Что он со мной сделал, гипноз, явный гипноз, глаза как буравчики, ничего не соображаю, Перстень, Господи, скорее, скорее! Вот и поразмыслили. А понтов-то было, понтов, горько усмехнулся Валентин. Убью мол, с первого раза убью. Он сокрушенно покачал головой - и внезапно обнаружил, что изо всех сил тычет иглой управления себе под ноги. Видимо, подгоняя несчастного пряпа. Нелепость этого действия, а также столь явные признаки одержимости заставили Валентина рассмеяться. И - о чудо! - одержимость снова отступила. Валентин быстро обозвал себя волшебником-недоучкой, колдуном в коротких штанишках и душевнобольным пришельцем. Удача! Покатываясь со смеху, Валентин снова становился самим собой. Очевидно, колдовство Эриоха ограничивалось только действиями и не распростанялось на критическое мышление. Так-то оно так, подумал Валентин, а что будет, если я на секунду перестану смеяться? Игла переломилась пополам, и Валентин понял, что снова потерял контроль над собой. Я одержимый, сказал себе Валентин, а точнее - бесноватый. Он рассмеялся, воспользовавшись мгновением относительной свободы, чтобы усесться в кресло. Здесь он и продолжил хохотать во все горло, придумывая все новые и новые шуточки относительно своей злосчастной судьбы. Вскоре Валентин и думать забыл про одержимость - но тут пряп внезапно остановился, достигнув назначенного места. В ту же секунду Валентин соскочил с кресла, скатился с четырехметровой покатой спины пряпа, перекувыркнулся и, даже не оглядевшись как следует, выхватил Жезл повиновения. Он едва-едва успел сообразить, где находится - да и то лишь благодаря эхидже, экзотическим горизонтальным деревьям, вывезенным двести лет назад из далекого Шертора специально для королевского парка Эльсана, - как изо рта его вырвался неожиданный приказ. - Всем спать! - закричал Валентин, водя Жезлом из стороны в сторону. В другое время Валентин обязательно задержался бы, чтобы уточнить радиус действия Жезла. Но одержимость потащила его вперед, причем не в сторону собственно королевского дворца, а направо, к парковому лабиринту. Валентин преодолел разделявшее его и лабиринт расстояние так быстро, что даже не успел удивиться обилию похрапывающих вокруг солдат и офицеров. Одержимость гнала его по совершенно конкретному маршруту, как если бы Эриох наперед знал, куда именно вампир Кроче доставит украденный талисман. Вбежав внутрь зеленого лабиринта, Валентин убедился, что всем именно так и есть. Пробежав сто метров по основной дорожке, Валентин с ужасом увидел, что ноги несут его прямо на темно-зеленые заросли железного кустарника, листья которого по остроте и жесткости ничем не уступали бритвенным лезвиям. Он попытался притормозить, но сумел только зажмуриться. В то же мгновение Валентин ощутил, как бублик жадно заглатывает очередную порцию Силы. Пробежав вслепую еще несколько шагов, Валентин решился открыть глаза. - Спать, - сказал он, направляя Жезл в лицо Джадду Слейтеру. Джадд Слейтер осел на землю, даже не закрыв разинутый в изумлении рот. Внезапное появление Валентина произвело впечатление не только на неопытного землянина; сидевший в плетеном кресле Дайен эль Салфор втянул голову в плечи, а незнакомый Валентину худощавый человечек, стоявший около огромной жаровни, вскинул перед собой правую руку, готовясь выпустить фаербол. Но сам Негон Третий, неряшливо одетый чернобородый толстяк, повел себя совершенно диким образом. Он снял с лысой головы украшенную бриллиантам корону, махнул ей, как если бы это была шляпа, и с издевательской усмешкой склонился в поклоне. Валентин не смог удержаться от смеха - и на мгновение обрел способность думать. Талисман все еще в пути, Слейтер спит, остальные не опасны. Если Кроче должен доставить Перстень именно сюда, я заберу его без особых хлопот. Но почему же смеется Негон? Неужели он ждал меня, предупрежденный Пророчеством?! - Великий Фалер, - сказал Негон, надевая корону обратно, - наконец-то прибыл к нашему двору! Нашей радости нет предела! Галзгет, открой свою сумку и вручи Великому Фалеру наш королеский подарок! Валентин направил Жезл на Негона и спросил: - Когда здесь будет Перстень? - Скоро, Фалер, скоро! - ответил Негон, потирая руки. - Смотри, что мы для тебя припасли! Худощавый маг по имени Галзгет добрался до лежавшей неподалеку матерчатой сумки и вытащил из нее какую-то тряпку. Звякнули бубенцы, и Валентин увидел точную копию своего дурацкого колпака, оставшегося в далеком Эбо. Даже гений Эриоха не смог предугадать такого поворота событий. Жезл дрогнул в руке Валентина, и он ощутил, что одержимость куда-то уходит. На смену ей пришли отстраненность и безразличие, уже испытанные Валентином в пещере Емая. Из огня да в полымя, спокойно подумал Валентин. Похоже, я переоценил свои способности повелевать Жезлом. Галзгет подошел к Валентину и, поднявшись на цыпочки, нахлобучил на него колпак. Валентин залихватски тряхнул головой, зазвонив бубенцами, и выпалил дурацкую фразу из своего факирского репертуара: - Бубенцы звенят, поиграть хотят! Открываем представление, приглашаем на веселье! Нет, это ж надо было суметь, подумал Валентин, засовывая за пояс теперь уже бесполезный Жезл. Притащить Жезл к тому единственному человеку, который умеет им пользоваться! Галзгет одобрительно кивнул головой и молча отошел в сторону. За все это время он не сказал ни одного слова, но слов и не требовалось. Воля Галзгета передавалась Валентину напрямую, минуя слова и даже мысли. Валентин как бы вернулся в прошлое, вообразив себя обычным факиром, дающим представление перед королевским двором. Он сохранил какую-то часть обычного "я", позволявшую думать невеселые мысли, но в действиях оказался полностью зависим от своего двойника - факира Фалера. Негон облизал толстые губы и шмыгнул носом. - Давай, Фалер, - крикнул он и потряс перед лицом сжатыми кулаками. - Покажи нам, на что ты способен! Распили сук! - Ваше величество, - произнес Дайен, поспешно поднимаясь на ноги. - Вампир уже близко, а представление может затянуться. Валентин презрительно пожал плечами и оглянулся, разыскивая подходящее дерево. Только сейчас он сумел рассмотреть место, куда привела его магия Эриоха. Прямоугольное пространство - скорее комната, чем поляна, - окруженная со всех сторон трехметровой стеной железного кустарника, представляла собой что-то вроде тайного подземелья на открытом воздухе. Вокруг чувствовалась мощная магия, закрывавшая поляну со всех сторон - даже снизу, что говорило о предусмотрительности создававшего это убежище мага. На самой же поляне не было ничего, кроме сухой каменистой почвы и огромной жаровни, еще больше усиливавшей сходство с камерой пыток в подземной тюрьме. По-видимому, Негон не придавал этикету никакого значения, потому что единственный стул на поляне принадлежал Дайену эль Салфору. К несчастью, дерева, подоходящего для исполнения коронного номера Фалера, на поляне также не оказалось. Валентин усмехнулся - что ж, одним фокусом больше! - и полез в карман за волшебным ростком. Галзгет бросил на него короткий, ничего не значащий взгляд - и рука Валентина приросла к отвороту комбинезона. Потом Галзгет посмотрел на Негона и коротко кивнул. Немой он, что ли, подумал Валентин, с немалым трудом пошевелив пальцами на левой руке. Контроль, который Жезл имел над его телом, оказался ничуть не слабее одержимости. - Ну что ж, - осклабился Негон, покосившись на жаровню. - Посмотрим на другое представление! Галзгет, ты уверен, что сможешь держать их обоих? Галзгет криво усмехнулся, пожал плечами и, указав на Валентина, рубанул воздух ладонью. - Э, нет! - усмехнулся Негон, грозя Галзгету пальцем. - Не так быстро! Сначала он должен показать свой знаменитый трюк! Иначе какой же он придворный факир? - Негон сложил руки на груди и опасливо посмотрел в небо. - Емай может рассердиться! Да, может, возникла в голове Валентина явно чужая мысль. Твоя звезда взойдет, когда Фалер войдет к тебе, чтоб отдавать приказы, но станет лишь факиром при дворе. Будь Негон настоящим королем, он понял бы, что речь вовсе не об одном представлении! О, голос Емая, подумал Валентин. Давненько не виделись! Впрочем, ничего удивительного - черта с два я стал бы исполнять такие катрены! Смотри, что будет дальше, ответил на это Емай. И помни, что ты под защитой Пророчества. Галзгет пожал плечами и вытянул руку в направлении Валентина. Жезл зашевилился, вылез из-за пояса и перелетел по воздуху к мирно спящему Слейтеру. Галзгет резко опустил руку, Жезл с высоты полутора метров упал на грудь Слейтеру, тот встрепенулся, открыл глаза и машинально схватился за разбудивший его предмет. Валентин попробовал пошевелить пальцами и убедился, что хватка Жезла ничуть не ослабла. Слейтер поднялся на ноги и склонил голову перед Негоном. - Я готов, мой повелитель, - сказал он чужим, недобрым голосом. - Так, - Негон хлопнул в ладоши, - а теперь - вампир! Валентин услышал сзади своеобразное шипение. Повернуться на звук не удалось - Жезл держал крепко. Пришлось подождать, пока Кроче появится в поле зрения. Валентин видел несколько записей, посвященных высшим вампирам. Переход в форму тумана и обратно давался нелегко. Вот и сейчас одна нога Кроче твердо ступала по земле, другая же упиралась в невидимое препятствие сантиметрах в десяти от грунта. Сам Кроче выглядел каким-то клочковатым, правую сторону его тела окутывал специфический дымок - после обратного превращения вампир был уязвим для света и даже в наступивших сумерках чувствовал себя не лучшим образом. Кстати, вспомнил Валентин, а где у нас Рейлис? Валентин пошевелил пальцами, потирая свое четвертое кольцо. Ответа, естественно, не последовало, но само кольцо отозвалось легким магическим покалыванием. Работает, подумал Валентин; осталось понять, способны ли Незримые исполнить свою часть договора. А именно - вернуть Слейтеру свободу, а мне - дар речи. - Вот Перстень, - сказал Кроче, протягивая Слейтеру открытую ладонь. Валентин вытянул шею, но ничего не увидел. На его взгляд, ладонь была совершенно пуста. Слейтер протянул правую руку, отставив средний палец. Кроче подался вперед, и наклонил ладонь, словно выливая из нее невидимую жидкость; Слейтер подставил палец, что-то подцепил на него и поднял руку над головой. - Он у меня, повелитель, - сказал он, повернувшись к Негону. - Приказывай. - Вон там, - Негон указал на пустое место рядом с жаровней, - пусть появится открытая могила. Слейтер опустил руку и на мгновение прикрыл глаза. Земля рядом с жарновней забурлила, вспучилась бурыми отвалами и стихла. Действительно, могила, констатировал Валентин. Интересно, для кого? - Ну как, Фалер? - спросил Негон, заглядывая Валентину в лицо. - Нравится тебе мое представление? Валентин тряхнул головой, издав издевательский звон. - Хороша не та могила, что открыта, - сказал он с характерными факирскими интонациями, - а та, что надежна закрыта! - Сейчас, - пообещал Негон, снова поворачиваясь к Слейтеру. - Убей вампира, сожги его и похорони навсегда! Валентина бросило в дрожь. Он широко раскрыл глаза, глядя, как Слейтер мановением руки охватывает Кроче силовым коконом и тащит в сторону жаровни. Как это возможно, не столько подумал, сколько спросил Валентин - ведь наш союз должен быть долгим? Или Время Темных Сил уже кончилось? Кроче упал на жаровню, и выросшие из-под земли цепи растянули по углам его руки и ноги. Из-под жаровни ударил синий, режущий глаза свет. Одежда вампира вспыхнула, взлетев к небесам красными и желтыми языками пламени; от его тела повалил удушливый серый дым. Дайен эль Салфор переставил стул подальше, а Галзгет, напротив, подошел к самой жаровне и раскинул руки в ожидании момента, когда Сила вампира покинет уничтоженное тело. Так, сказал себе Валентин. Пора заканчивать с этим пророчеством. Силой меня пока что никто не победил, осталось с ментальным контролем разобраться. Емай, сделай хоть что-нибудь, он же нас тоже прикончит! Прикончит? Валентину показалось, что он услышал сухой смешок. Ты даже не знаешь, насколько это трудно. Он просто прикажет тебе умереть - и вот тогда наступит мой черед. Не раньше! Колдовской огонь, бушевавший под жаровней, уже превратил тело Кроче в почерневший скелет. На глазах Валентина кости побелели, потрескались и взметнулись в небо алыми искрами; от вампира больше ничего не осталось. Галзгет скрестил руки на груди и недовольно нахмурился. Не вышло, подумал Валентин; Кроче не отдал своей Силы. А значит, Негон просчитался - ведь то, что мы считаем вампиром, есть лишь проекция его истинной сущности на человеческий план восприятия; сжигать тело, оставляя на свободе Силу - пустая трата времени. С другой стороны, вампиру для воплощения нужен хотя бы маленький кусочек плоти; интересно, каков его минимальный размер? Слейтер повернул ладонь книзу, и невидимая рука смяла металлическую жаровню как листок бумаги. Скомкав ее до размеров человеческого тела, Слейтер опустил остатки металла в разверстую могилу и сжал руку в кулак. Земля снова забурлила, скрывая в себе останки последнего эльсанского вампира. Негон заразительно засмеялся и захлопал в ладоши. - Представление окончено! - закричал он, срывая с головы корону и держа ее на манер шляпы для сбора монет. - С вас по два риала, господа! Похоже, подумал Валентин, при этом дворе и шут, и факир - лишние должности. Негон вполне способен работать за троих. - Все получилось, - сказал Дайен эль Салфор, поднимаясь на ноги. - Пора заняться армией, мой государь. - И представлением, - воскликнул Негон, указывая на Фалера. - Пока он не распилил сук, я не чувствую себя в безопасности! - Снаружи есть подходящее дерево, - кивнул Дайен. - Будет лучше, если мы закончим до наступления темноты. С этими словами он двинулся прямиком в гущу железного кустарника. Негон засеменил следом, поманив за собой Галзгета. Тот отдал приказ Жезлу, и ноги сами понесли Валентина вперед. Валентин догадывался, о каком дереве вспомнил Дайен. Самое старое из эхидже, выросшее невдалеке от малого входа в королевский дворец, имело совершенно феноменальный размер. Низкий, едва ли с двухэтажный дом ствол выпускал из себя два чудовищных сука. Более толстый из них тянулся вдоль дворца, украшая вид из многочисленных окон своими разноцветными листьями; второй, тонкий, выстреливал в противоположном направлении почти на пятьдесят метров. Приятели-факиры не раз подбивали Валентина распилить именно этот самый сук. И вот сейчас заветная мечта целого поколения факиров была близка к осуществлению. - Перенеси нас, - неожиданно сказал Негон, обернувшись к Слейтеру. Тот кивнул - и Валентин оказался лицом к лицу со своей догадкой. Освещенный огнями всего королевского дворца, кошмарный сук нависал над ним, как приговор. Обычно при распиливании сука Валентин имел дело с нормальной древесиной, легко отзывавшейся на специфические заклинания. Дерево эхидже, насквозь пропитанное магией, могло преподнести немало сюрпризов. Валентин осознал, что выкладывает на землю содержимое своих карманов. Подчиненный магии Жезла, факир Фалер принялся за свою работу. - Как видишь, - засмеялся Негон, - Джадд знает свое дело! Ставлю свою корону против твоей головы, что на рассвете все наше войско окажется за спиной Эриоха! - Чтобы не лишиться короны, - ответил Дайен, - вам лучше начать переброску прямо сейчас. Мои командиры готовы, ваше величество. - Командуй, - небрежно махнул рукой Негон. - А я посмотрю за работой своего преданного факира! На его месте, подумал Валентин, сосредоточенно отбирая необходимые акцессуары, я тоже поддался бы мании величия. Как же, как же, сам великий Фалер, герой Пророчества, служит у меня на побегушках! Вот только чувствую я, что служба эта долго не протянется. Либо Пророчество что-нибудь выкинет, либо я сам о себе позабочусь. Валентин взял в руки веревку из корней нарраньяни, колдовского растения, до сих пор успешно сливавшегося с любой пассивной органикой Панги. Собственно, в этом и заключался весь секрет знаменитого фокуса - придать дереву подобие сознания, заключить с ним договор и честно выполнить свои обязательства. Вот только договориться с самими нарраньяни, обладателями уникального даже для Побережья распределенного сознания, оказалось совсем не просто. Валентину пришлось самому превратиться в растение и провести в таком состоянии целую неделю. Валентин погладил черный, изборожденный глубокими морщинами ствол эхидже и подбросил веревку вверх. Со второй попытки ему удалось закинуть ее на сук; тогда Валентин прижал нижний конец веревки к стволу и прислушался к своим ощущениям. Обычные деревья обретали сознание очень медленно, поэтому Валентин начинал готовится к фокусу приходилось за несколько дней до представления. Эхидже отозвалось практически мгновенно. Валентин как можно яснее представил себе, как должен завершиться фокус, и принялся ждать, когда нарраньяни переведет его просьбу дереву. За этим занятием он осознал, что контроль со стороны Жезла больше не сковывает пальцы; более того, Валентин смог даже переступить с ноги на ногу по собственной инициативе. Видимо, Галзгет был слишком занят Слейтером; все-таки перенос целой армии на добрую сотню километров - задача куда как более важная, чем распиливание какого-то сука. Валентин осторожно поднял левую руку и постучал по своему третьему переговорному кольцу. Спустя секунду палец ощутил отдаленный отклик. Валентин оглянулся на Слейтера, державшего перед раскинутыми в сторону руками огромный даже по меркам Эбо портал, на Галзгета, стоявшего рядом с очень напряженным выражением лица, и решился. В конце концов, чем скорее они начнут меня убивать, тем лучше. Валентин едва заметно шевельнул пальцами, окутываясь масикировочным "коконом". Галзгет не шелохнулся, и Валентин поднес кольцо к самому рту. - Рейлис, - прошептал он, - вы меня слышите? Прием. - Фалер? - отозвалось кольцо. - Где вы? Я слушаю! - В королевском парке, - сказал Валентин. - Мне нужна помощь. Прием. - Что случилось? - удивился Рейлис. - Я слушаю. - Кроче доставил Перстень Негону, - перечислил Валентин, - я и Слейтер взяты под контроль с помощью Жезла Повиновения, по приказу Негона Слейтер сжег Кроче, а я сейчас изображаю придворного факира. Вопросы? - Откуда у Негона Жезл? - удивился Рейлис. - И как вы говорите, если вы под контролем? Слушаю. - Жезл принес я, - честно сознался Валентин. - Маг Негона оказался сильнее, но даже ему трудно контролировать сразу двоих. Сейчас его внимание отвлечено на Слейтера. Рейлис, нужно уничтожить либо Жезл, либо мага. Сейчас я не в состоянии исполнить наш договор. Прием. - Я все понял, Фалер, - ответил Рейлис. - Если вы сказали правду, я помогу. А пока продолжайте притворяться факиром. Я закончил. Валентин опустил руку с кольцом, пожал плечами и прислушался к дереву. Эхидже уже стало проявлять признаки нетерпения. Валентин прикрыл глаза, увидел переданную ему картинку - и выпустил веревку из рук. Здравствуй, дерево, подумал он с нервным смешком. Никогда не думал, что "станет лишь факиром при дворе" может означать вот это. Тонкая, видите ли, разница - не "придворный факир", а "факир при дворе". Им, факирам, даже оружия не выдают. В то же мгновение Валентин ощутил, что контроль Жезла вернулся. Он положил ладонь на веревку, кивнул в знак понимания - собственно, сам договор уже был заключен, ведь Валентин заранее согласился на все, что пожелает дерево, - и повернулся к зрителям, которых собралось уже довольно много. - Впервые в Эльсане! - закричал Валентин, потрясая всеми бубенцами своего колпака. - Абсолютно смертельный номер! Желающих остаться в живых просим удалиться! Повернувшись к публике, Валентин убедился, что факир Фалер не утратил своей былой популярности. По меньшей мере пятьдесят человек - слуги, солдаты, да и сам Негон Третий, - собрались около дерева, чтобы поглазеть на редкостный фокус. Валентин отвесил собравшимся изысканный лигийский поклон, заключавший в себе тонкую издевку - все по установленному ритуалу, никаких новшеств! - и продолжил: - Благородные господа! Это честный фокус, никакого жульничества! Не найдется ли у кого-нибудь из вас обыкновенной пилы?! Дайен эль Салфор по знаку Негона выступил вперед и протянул Валентину короткую одноручную пилу с полукруглыми зубьями. Валентин отлично понял намек - подобные пилы использовались главным образом палачами - но Жезл по-прежнему управлял всеми его движениями. Он сделал реверанс, отставив ногу, и, ухватив пилу за рукоять, поднял ее над головой. - Вы сами видите - пила настоящая, и дерево самое что ни на есть настоящее! Никакого волшебства! Если среди вас есть маги, пусть они проверят мои слова! - Галзгет! - тут же завопил Негон. - Он жульничает?! Стоявший поодаль маг отрицательно покачал головой. Публика удивленно загудела - по-видимому, Галзгет пользовался здесь определенным уважением. - Итак, - Валентин отдал Негону салют, воспользовавшись пилой вместо меча, - сейчас я на ваших глазах буду пилить сук, на котором сижу. Советую всем, кто дорожит своей жизнью, занять самое безопасное место! С этими словами Валентин засунул пилу за пазуху и, демонстративно поплевав на ладони, вцепился в веревку. Упершись ногами в шершавый ствол эхидже, Валентин принялся подниматься наверх, замирая в картинных позах после каждого подтягивания на веревке. Так он преодолел шесть метров по вертикали, забросил ноги на толстенный сук, зацепился за него ногами и подтянулся вверх, радостно захлопав в ладоши. Затем, снова вытащив пилу на всеобщее обозрение, он зашагал вдоль сука, заросшего молодыми побегами - на эхидже они появлялись и опадали каждый год, как листья на обычных деревьях. Сук мягко пружинил, сначала совсем немного, потом все сильнее, достигнув к концу амплитуды в добрых полтора метра. Но Валентин был привычен к таким путешествиям, и к тому же находился под воздействием Жезла. Не моргнув глазом, он принялся отпиливать побеги, мешавшие зрителям видеть Фалера во всей его красе. Наконец по оживлению публики Валентин понял, что пора начинать. - Самое безопасное место, - прокричал он, размахивая пилой, - здесь, подо мной! С этими словами он спокойно уселся на сук и взялся за пилу. Самый трудным в этом ставшим легендарным фокусе было именно распилить сук. Все остальное делало само дерево. Валентин пилил и пилил, уже через пять минут почувствовав зверскую усталость. Наверное, без договоренности с эхидже у него и вовсе ничего бы не получилось - но и сейчас Валентин взмок, правая рука точно свинцом налилась, а толстенный даже у самого кончика сук не был перепилен и наполовину. Пилите, Шура, пилите, подбадривал себя Валентин, и пилил. А что еще ему оставалось делать? Время от времени Жезл разрешал Валентину посмотреть на публику, и тогда он высматривал среди собравшихся Рейлиса. Но тот либо еще не появился, либо - что было куда вероятнее - не спешил афишировать свое присутствие. Зато Галзгет приноровился к работе на два фронта и постепенно оставлял Валентину все меньше и меньше свободы. Надо пилить, понял Валентин, и сосредоточил все внимание на оставшихся сантиметрах плотной древесины. Наконец наступил тот момент, который обычно сразу привлекал внимание публики - сук с характерным треском надломился, и на его темной поверхности появился ярко-оранжевый разлом. Послышался разочарованный стон - на этом этапе всем казалось, что сук просто-напросто отламывается, и фокус не удался. Но Валентин, пряча усмешку, невозмутимо продолжал пилить. Гул голосов зазвучал иначе - кое-кто из зрителей разглядел, что происходило с деревом на самом деле. Сук выгнулся кверху, словно Валентин, сидя на его кончике, мешал ему распрямиться. Отрезок сука начиная от Валентина и дальше согнулся вниз и уперся в землю, словно собираясь отпочковаться от материнского дерева. Валентин продолжал пилить. Когда сук с оглушительным треском лопнул, выбив пилу из руки Валентина, зрители сидели тихо, как мыши. Многие из них знали, чем обычно заканчивается фокус; многие почувствовали это в последний момент. Но ни один из них не ожидал того, что случилось в следующее мгновение. Вместо того чтобы устремиться в небо, согнув бывший ствол параллельно земле, освобожденный сук описал широкую дугу и ударил прямо по сверкающим окнам королевского дворца. Грохот ломающихся стен, звон разлетевшихся стекол, вопль ужаса, вырвавшийся из доброй сотни глоток - и второй удар, на этот раз суком, росшим с противоположной стороны. Эхидже обрело свободу и мстило за унижение двухсотлетней давности; Валентин же раскачивался на отпиленной части сука, успевшей пустить корни, и ждал, когда же Галзгет потеряет самообладание. Парк внезапно погрузился во тьму - магическое освещение не выдержало чудовищных по силе ударов. Вслед за тем раздался еще один леденящий душу звук, слвно из земли с чавканьем вылезло громадное чудовище. Собственно, так оно и было - эхидже выкорчевало свой ствол, чтобы принести свободу своим соплеменникам. Ну же, Галзгет, подумал Валентин. Давай, действуй! В то же мгновение воздействие Жезла ослабло, и Валентин с наслаждением размял истосковавшиеся по магии пальцы. Галзгет начал действовать, да так, что Валентину немедленно захотелось отвернуть ему голову. Стометровый монстр, буянивший на территории парка, вспыхнул синим талисманным огнем. Вряд ли Галзгет знал, что именно к огню эхидже имеют стойкий магический иммунитет. Скорее, он просто потерял голову и с отчаяния отдал Слейтеру самый банальный приказ - "Сожги его!". Окажись эхидже хоть чуть-чуть восприимчива к огню, обезумевшее от боли дерево уничтожило бы парк в считанные секунды. Валентин окинул взглядом освещенный голубым пламенем парк, заполненный стремительно разбегавшимися людьми. Бежали все - даже сам Негон Третий и его верный Пес Дайен эль Салтор, даже всесильный тальмен Джадд Слейтер и его молчаливый повелитель Галзгет. Единственным, кто все еще не ударился в бегство, оставался сам Валентин. - Впечатляет, - прокричал снизу знакомый вкрадчивый голос. - Не пора ли вам слезть оттуда, Фалер?! Валентин послушно соскользнул вниз, зацепившись "козой" за честно отпиленный кончик сука. - Рейлис! - обрадованно воскликнул он, разглядев собеседника. - Только один вопрос, - перебил его Рейлис. - От магистра хоть что-нибудь осталось? Вот что значит профессионал, восхитился Валентин. Плевать он хотел на ожившие деревья, у него своих забот по горло! - Шансы есть, - честно ответил Валентин. - Его сожгли на металлической решетке и похоронили вместе с ней. На металле наверняка остались частички ткани. - Каких размеров? - уточнил Рейлис. Несколько молекул, чуть было не сказал Валентин. Кстати, вот прекрасный случай проверить, сколько молекул нужно для воскрешения вампира. На Земле хватило бы одной ДНК; здесь требования могут оказаться гораздо мягче. - Невидимых глазу, - сказал Валентин. - Тогда он окончательно мертв, - пробормотал Рейлис, опуская голову. Валентин пожал плечами: - Не совсем. Вы желаете его воскресить? - Да, - коротко ответил Рейлис и посмотрел Валентину в глаза. - Это возможно? - Возможно, - кивнул Валентин. - Более того, согласно Пророчеству наш союз должен пережить Время Темных Сил. А я что-то не заметил, что оно кончилось. - Что я должен сделать? - спросил Рейлис. Узнав о смерти Кроче, он стал удивительно немногословен. - Вы знаете об особенностях королевской крови Эльсана? - спросил Валентин. Рейлис обреченно махнул рукой. - Бесполезно, - устало сказал он. - Негон - самозванец. - Но существует и настоящий король, - сказал Валентин, сам удивляясь, что сподобился произнести столь средневековую фразу. - Не знаю как насчет вампиров, но моему приятелю-магу хватило одной капли его крови. - Вы не шутите? - сухо осведомился Рейлис. - Какие уж тут шутки, - Валентин указал на эхидже, которое разгуливало по парку уже в сопровождении двух своих сородичей. - Вы сможете найти его в армии Негона под именем Лентар. Сокращение от Линно Тарден, как я думаю. Полагаю, он охотно согласится попробовать. - Еще бы, - пробормотал Рейлис. - Если это правда, Фалер, я ваш должник... Но почему, почему вы рассказали мне все это? Этого не было в договоре! Действительно, почему? Валентин пожал плечами. Потому что Незримые играли честно? Потому что, в отличие от многих, даже не пытались воздействовать на меня силой? Потому что мне не понравилось, как Негон обошелся с Кроче? - Мы заключили не только договор, - ответил Валентин. - Мы заключили союз. Тот самый, что продлиться дольше Времени Темных Сил. Мы союзники, Рейлис; Емай оказался прав. - Я подумаю над вашими словами, - кивнул Рейлис. - А сейчас - обещанная помощь. Он сунул под плащ правую руку, вытянул ее вперед на уровне глаз - и Валентина ослепила ярчайшая вспышка белого света. Мгновением позже он услышал хлопок - слишком тихий для такого яркого взрыва. А еще через мгновение он трясущимися руками вытащил из кармана Перчатку, наскоро натянул ее на четыре пальца и судорожно сжал их в кулак. Откуда-то из темноты донесся жалобный вопль, между пальцами Валентина возник какой-то угловатый предмет, он сунул руку за пазуху и побежал. Одержимость вернулась, словно и не уходила. Валентин не знал, куда бежит; в то короткое мгновение, когда губы его скривила горькая усмешка - помог, называется! - он догадался, каким образом Эриох смог увести талисман из под самого носа прирожденного тальмена. Молния Рейлиса, уничтожившая Жезл, косвенно задела и самого Слейтера. Но портал, который талисман поддерживал уже в течение часа, не закрылся в то же момент. Он продержался еще несколько секунд, которыми успел воспользоваться одержимый факир Фалер. Потом усмешка погасла, перед глазами замерцали разноцветные круги, Валентин натолкнулся на чье-то плечо, небрежно двинул Перчаткой - и побежал дальше. Бежать ему было совсем недалеко - Слейтер перенес армию Негона едва ли не к самому лагерю Эриоха. Несколько фаерболов, выпущенных войсковыми мастерами, только усилили бублик, по-прежнему исправно защищавший Валентина. Зрение восстановилось, простенькое заклинание магического метаболизма сорвалось с левой руки, и Валентин побежал сквозь высокие травы, держа курс на маячившую в отдалении темную полоску реки. Теперь уже никто на всем Побережье не мог помешать Фалеру исполнить очередной катрен Темного Пророчества. Даже сам Валентин Шеллер. Глава 18. Живее всех