человек. Они вытащили
седьмого, больше всего похожего на огромную мягкую куклу. Я подумал, что
не так давно сам выглядел примерно так же в руках балтийских умельцев. На
мгновение промелькнула несуразная мысль о солидарности всех жертв
похищения. Но события диктовали другую логику.
  - Надо двигаться, - сказал старший группы. - Погоня отстает на две-три
минуты. Как пойдем?
  - Как вы понесете эту тушу? - ответил я вопросом на вопрос.
  - Просто, - старший повернулся и отдал команду.
  Между руками и между ногами пленника было привязано по веревке. Двое самых
крупных разведчиков перекинули эти веревки через плечо. Пленник стал
выглядеть как длинная дорожная сумка, очень нетрадиционной формы. Все
выстроились цепочкой, держа друг друга за шиворот. Я, разумеется, шел
первым.
  - Старайтесь двигаться ровнее, - приказал я. - Если будете спотыкаться и
дергать меня, то мы просто выйдем на верхушку минарета. И нам останется
только прыгнуть вниз.
  Странная шеренга со мной во главе двинулась по спиральной лестнице. Мне
стало неудобно от руки, держащей за шиворот, и я опустил ее вниз, на пояс.
Как приспосабливались остальные - не знаю. И еще у нас была весьма
необычная "связка" в середине: огромный бородатый пленник без сознания.
  Мои недавние тренировки пригодились. Я с запасом высоты запрыгивал на
каждую следующую ступеньку и автоматически с каждым шагом поворачивался на
нужный градус. Я воображал, как лестница постепенно выпрямляется,
ступеньки выравниваются, появляются перила с медвежатами. И воздух! От
жаркого, затхлого - к прохладному и чистому.
  Я действительно почувствовал, как изменились ступеньки. Воздух... стал
свежее. Или это у вершины минарета ветер подул? Не-ет, никаких ветров, Дом
в Бирке, а Бирка на Скандинавском полуострове. Там прохладно, намного
прохладнее, чем здесь.
  Дышать стало значительно легче, я замедлил шаг, приоткрыл глаза. Ура!
Свершилось! Я вырвался из этой спиральной западни! А мои спутники? Все
были на месте и, ничего не понимая, глазели на лестницу, на решетки.
Кстати, совершенно ни к чему им соображать, что мы находимся в столице
Балтии.
  - Разворачиваемся! - скомандовал я. - Идем в том же порядке, но вниз. Пока
все было нормально, вы шли хорошо. Держитесь крепче, чтобы не потеряться.
  - А внизу нас не..., - начал было выяснять старший, но я перебил:
  - Что, этот дом очень похож на минарет? Внизу будет то, что захочу я.
  Я захотел лужайку у своего коттеджа, так как из-за перенапряжения позабыл,
куда именно мы должны были выйти. Нет, я, конечно, помнил куда. Но как это
место выглядело - хоть убейте... А газон у дома - это уже как-то осело в
памяти.
  Наша колоритная группа выбежала на траву. Вокруг стояли, как я их и
помнил, соседские домики. А за спиной... Порядок, мой коттедж. Вон
соседские дети глазеют на наш "десант мусульманских террористов". Вот и
мать их, офицерская жена, в испуге созывает свои чада. Представляю, что
она думает.
  - Быстро в дом! - скомандовал я.
  - Где мы? - спросил командир.
  - В Хевроне, у меня. Свяжитесь по телефону с кем надо.
  Торжественная делегация встречающих прибыла очень быстро.


  5.Застолье с новостями.


  У коттеджа стояла похожая на обрубок полена машина. Из-за руля выглядывал
Моше, его Д`Артаньяновская борода с усами победно топорщились.
  - Приветствую! - опекун вылез, потом нырнул в машину и, кряхтя, вытащил
тяжеленный ящик. В ящике что-то позвякивало и булькало.
  - Что такое? - подозрительно спросил я. - Новое задание? Буду красить
волосы? Или кожу?
  - Внутренности, - Моше потащил ящик к входным дверям. - Открывай, пока я
не уронил.
  Оказалось, что шеф контрразведки, в благодарность за блестяще проведенную
операцию, послал мне подарок лично от себя. А так как был он большим
любителем и знатоком вин, то и подарок оказался соответствующим:
уникальный сорт вина "Финикия" с виноградников посаженных где-то рядом с
кедровыми лесами чуть ли не самими финикийцами.
  Я удивился, бутылки выглядели вполне современно. Моше объяснил, что он не
уверен и насчет самого виноградника, а уж вину-то всего лет пятьдесят.
Главное, что это урожай какого-то там года, который ценится во всем мире
на вес золота.
  Я уже знал, что выходцы из Испании все немного чокнутые насчет марочных
вин и бренди. Ну, подарили и подарили. В моем варианте и стране за подвиги
давали Героя Советского Союза, а тут - ящик вина.
  - Ну, что, - сказал Моше, вытирая пот и плотоядно облизываясь. - Попробуем?
  Мне стало смешно. Бедный мужик! Он, наверное, ничего подобного попробовать
не мог на скромную зарплату контрразведчика. Но всю жизнь мечтал. А тут
объявляется какой-то странный тип, на которого волшебный нектар сыплется
ящиками. Надо исправить несправедливость.
  Через несколько минут мы уже сидели с бокалами в руках. Вполне возможно,
что вино классное. Хотя я не специалист. На всякий случай, надо запомнить
бутылку, чтобы в любой момент потребовать ее у Дома. И удивлять знатоков,
если таковые окажутся среди моих гостей. Отцу было бы интересно. Отец...
  Несмотря на знаменитое вино мне стало тошно. Я стал пить сам и наливать
Моше так, словно мы не кейфуем, дегустируя уникальную "Финикию", а... в
самоволке из рядов доблестной Советской Армии заглатываем с трудом добытый
портвейн.
  - Странно, - сказал Моше неуверенным голосом, когда мы открыли вторую
бутылку, - каждая такая бутылка стоит две моих месячных зарплаты. Никогда
в жизни я не тратил так много денег за такое короткое время.
  Я разлил вторую бутылку. Попробовал. Вкус немного отличался. Странно. Я
сказал об этом Моше.
  - Да-да, - Моше согласно кивнул, - ничего странного. Это вино тем и
знаменито. После того, как его разольют по бутылкам, у каждой бутылки
начинается своя жизнь. Нет двух одинаковых бутылок. Как и людей.
  Когда мы кончили вторую бутылку, болтая о всяких пустяках, Моше неожиданно
перешел к деловому разговору.
  - У нас огромные планы, которые касаются тебя, - заявил он.
  Я недовольно поморщился. Нашли дурака, таскать бандитов со всего света.
  - У нас были огромные планы, - Моше сакцентировал слово "были" и я
насторожился. Если бы хотели убить, то не предупреждали бы. Да и зачем
меня убивать? Ну, а прогонять... это вообще идиотизм.
  - У нас уже разработали график, - грустно говорил Моше, - Где, что и когда
ты будешь делать. Но разведка принесла очень странные вести. Я тебе
раскрою один секрет, ты уж не принимай его близко к сердцу.
  Я изобразил на лице глубокомысленную заинтересованность.
  - У нас были совсем неплохие отношения сначала с Рязанским Халифатом, а
потом с ОИР. Мы оба - естественные союзники, оба - враги Турции. Ну и
прочие мелочи. Рязанцам никогда не было особого дела до святого
Иерусалима, а про Хеврон я уже не говорю. В последнее время в ОИРе набрала
силу "Душа Пророка". Наши связи очень ослабли, "наши" шейхи отодвинулись
от власти. В противоположность этому, с Балтией, хоть мы никогда и не
воевали, но дружбы особой не было. Мы обе морские державы... сам
понимаешь. Кстати, почти вся информация о тебе шла через разведку ОИР. Но
ситуация меняется со временем, в последнее время мы с балтийцами дружим
сильнее. Им нужна наша нефть, а нам - противовес, если "Душа Пророка"
полностью захватит власть.
  - В нашем мире где-то около Скандинавии нашли нефть, - сказал я.
  - Т-с-с, - зашипел Моше, оглядываясь по сторонам. - Забудь, забудь! Не дай
тебе Бог проболтаться. Это же миллиарды.
  Пока Моше уговаривал меня молчать я, затуманенными от алкоголя мозгами,
пытался понять: зачем меня посвящают в тонкости местной геополитики?
Неужели вино просто развязало Моше язык?
  - Так вот. Мы знаем, что есть твой мир, который ты, кстати, потерял. И мы
знаем, что у "Души Пророка" есть связь с твоим миром.
  Наконец-то!!! Я "сделал стойку".
  - На какое-то время эта связь ослабла, ее года три вообще не было. Потом
восстановилась. В ОИР вернулся один офицер разведки, которого уже
похоронили. Он сказал, что в новом мире все идет прекрасно, истинная вера
наступает. Еще он сказал, что иногда он бывал в "сумасшедших мирах".
  - Что за миры?
  - Ты меня спрашиваешь? В "сумасшедших мирах" все не так, как у нормальных
людей. Вот, что дошло до нас. Там нет ислама и христианства.
  - А Израиль?
  - Про это мы не знаем. В "сумасшедших мирах" то, что у нас дорого, у них
дешево. За какого-то редкого человека можно выменять оружие страшной силы.
  - Что значит "редкий человек"?
  - Прекрати свои вопросы! Ты хочешь, чтобы я тебе устроил встречу с этим
офицером?
  - Извини.
  - Хорошо. Так вот, на какую-то редкую девушку они выменяли бомбу страшной
силы. Таких бомб нету даже у вас, в "новом мире", так они твой мир
называют. Сейчас они ищут еще одну девушку и несколько юношей. Хотят
поменять на такие же бомбы.
  "Какая-то разновидность атомной бомбы", - подумал я.
  - Но бомба почему-то не работает в вашем мире, - продолжил Моше. - В мирах
разные законы. Сейчас в какой-то "чистой стране" вашего мира ученые делают
устройство, чтобы бомба смогла взорваться и у вас. Сначала они уничтожат
маленький Израиль, а потом Большой.
  - Объясни.
  - Опять ты... Маленький Израиль - это, наверное в вашем мире. Он у вас
маленький.
  - По-моему, да.
  - А большой - это наш. Мы заметили такую закономерность: с самого начала
как установилась связь в вашим миром, "Душа пророка" стала кричать об
освобождении Иерусалима, и что евреи - самые неверные из всех неверных.
Нам этого не понять.
  - А вот мне, кажется, понятно, - мрачно ответил я. "Финикия" выветрилась
из головы, как запах цветов из памяти. Оставалось только с грустью
вспоминать легкий пьяный кайф. - Ты знаешь, есть такое... ненависть к
евреям. Особая ненависть к евреям, сильнее, чем ненависть к другим людям.
Разговоры, что все плохое в мире от евреев, что евреи самые жадные, что
они убивают нееврейских детей и берут их кровь...
  Моше насторожился. Каждый ус завился вопросительным знаком. Кажется,
подобной чепухи он еще никогда не слышал.
  - Ну, персы пугают евреями своих детей, - наконец выдал он, - и турки. Но
это же наши вечные враги. В германских княжествах и в Польше евреев не
очень любят, но там их слишком много, и эти ашкеназы, ты извини меня, и
правда, не самые приятные люди.
  Я начал смеяться. Смех перешл в ржание. Надо же! Мир с евреями, но без
антисемитизма. А это заявление Моше о европейских евреях! Ну, уморил. Меня
он что, к выходцам из Испании относит?
  - А про детей... Это же про христиан рассказывали. Но я не верю,
нормальные люди в такие глупости не верят.
  - Хватит, - перебил я Моше. - В нашем мире есть такая болезнь, называется
антисемитизм. Только что я тебе про нее рассказал. Боюсь, что зараза
перебралась сюда. А теперь давай откроем третью бутылку и разберемся, что
я должен делать после всех интересных новостей про иные миры.
  Можно было и не спрашивать. Ответ я знал лучше, чем Моше.
  Моше очень сдержанно объяснил, что у его государства и так забот по горло.
Мало того, что длится вялотекущая война с Персией, а Египет закупил
огромное количество оружия, в основном танков. Так тут еще на сорок
миллионов граждан свалилось два миллиона идиотов из Европы. Половина из
них умеет только молиться и толковать священные книги, другая половина -
делать деньги буквально из воздуха. А приехать должно еще в два раза
больше...
  Я поинтересовался, какое отношение это имеет ко мне и к бомбе.
  - Мы кажемся очень богатыми, - продолжил Моше, - но мы не в состоянии
усадить себе на шею еще и ваш Израиль, какой бы маленький он не был. Мы
бы, вообще, не думали о нем, если бы не обещание, что после маленького
Израиля уничтожат нас. Мы можем рискнуть и посмотреть, не придумана ли
сверхмощная бомба обкурившимся офицером. Достаточно подождать, удастся ли
вашим мусульманам уничтожить ваш Израиль, но если мы дождемся, может
оказаться слишком поздно даже для нас.
  - И вы хотите, чтобы я утащил у врагов эту самую бомбу?
  - Это мелочи. Мы хотим, чтобы ты, с нашей помощью устранил человека,
который ходит в "ненормальные миры" и достает ненормальные бомбы.
  Я кончил разливать третью бутылку и потянулся к четвертой. Для Моше это
был слишком. Он протестующе замахал руками.
  - Когда мой отец, - сказал я, - вытащил от балтийцев Седого...
  - Кнут Ларсов, - кивнул Моше, - отличный агент, хотя начальство его и не
любило.
  - Кнут? Очень подходящее имя! Так вот, вначале я был против. Очень даже
против! Но отец оказался прав. То, что сделал этот седой кнут, не смог бы
сделать никто. Так мне кажется. Самую большую рекламу ему устроил один из
наших врагов, рассказавший, как Седой перебил несколько этих... се-узу.
  Моше еще раз кивнул.
  - Да, Седому не хотели поручать какую-либо оперативную работу и отправили
совершенствовать свое боевое искусство. Вот он и доусовершенствовался.
  - Первым делом, мне надо вернуться в свой мир, вторым - найти Седого.
  - Первое - твоя забота. А вот Седого искать не надо. Я тебе не зря
рассказывал о нашей нелюбви с Балтией. Седой может не захотеть
сотрудничать с нами.
  - За четыре года Седой оторвался от Балтии. А мусульман он ненавидит со
страшной силой и ввяжется в любую авантюру, только бы им навредить.
  - Я сказал. Оставь. Как думает разведчик, я знаю лучше тебя. Даже если
десять лет пройдет.
  - Но вы найдете мне в помощь человека такого же класса, как Седой?
  - Это сложно.
  - Что?! В сорокамиллионном государстве не найдется классного бойца? Почему
же у израильской разведки такой невероятный авторитет?
  Моше посмотрел на меня как-то странно, а я понял, что сморозил глупость.
Это в нашем варианте у израильской разведки был авторитет!
  - Ну, такие бойцы, как Седой, есть, наверное, в каждой сильной армии. Но
ими не бросаются, как это сделали в Балтии. Вот у нас есть один хиджазец,
Ави. Это из тех, про кого я знаю. Но Ави используют только в самых-самых
ответственных операциях.
  - А у меня что - детские игры?
  - Только сам шеф принимает решения об использовании Ави. Даже не надейся,
что кто-то отпустит Ави в ваши ненормальные миры. Скорее шеф пришлет тебе
еще один ящик "Финикии".
  Я мысленно определил адрес, куда шеф мог засунуть свою "Финикию" вместе с
ливанскими кедрами. Вслух я сказал:
  - Пока Ави не нужен мне в других мирах. Пусть его и еще нескольких
приготовят мне в помощь здесь. Мы должны любой ценой захватить офицера,
который вернулся из нашего мира.


  6. Рязань мусульманская.


  Рязань чем-то напомнила мне Ленинград. Звучит довольно дико, особенно если
учесть, что столько мечетей и минаретов, как в Рязани, я вообще раньше не
мог представить за один раз. Но Рязань, в отличие от Хеврона и других
городов Израиля, где я успел побывать, располагалась на равнине и
построена была с чисто российским (несмотря на ислам) размахом. Мне даже
как-то легче стало дышать (или это из-за осенней прохлады?).
  Высадились мы в центре, я вывел группу из трех человек напротив какой-то
мечети, по открытке. Со мной шли двое бойцов и Ави, о котором Моше
отзывался, как о супермене. Руководство поначалу очень возражало против
операции в дружественной Израилю ОИР, но я настоял, объяснив, что без
дополнительной информации не смогу вернуться в наш мир. Решено было
замаскировать группу под представителей конкурирующего клана. Мы должны
были выглядеть как наемники из южных провинций ОИР. Двоим моим спутникам
это было совсем несложно: как хазарские евреи они просто изображали сами
себя. Жгучий брюнет Ави тоже выглядел достаточно южно. А вот мне, в
очередной раз, пришлось натереться "смуглым" гримом.
  Недалеко от места выхода мои спутники облюбовали подходящую машину,
открыли дверцу, завели. Даже самый слабый намек на какую-либо связь с
резидентурой Израиля в Рязани исключался. Мы должны были действовать
абсолютно автономно, рассчитывая только на себя. Потому и опустились до
кражи.
  Машина, не покидая центра, въехала в район вилл. Нет, не вилл. Куда больше
здесь подходило "дворцы". Мне на ум почему-то опять пришел Ленинград. Ведь
местные шейхи - это же, как в нашей России, - знатные дворянские роды. Вот
у нас, в Питере, все эти нынешние Дома Культуры, пионеров, журналистов,
писателей и прочих - бывшие особняки. А в Рязани у каждого семейства -
совсем не бывший особняк, "обыкновенный" дворец. Вокруг дворцов -
высоченные каменные стены, небольшие парки. Но последние этажи с
орнаментами (никаких статуй, ислам!) видны даже из-за стен. Это хорошо,
что этажей много. Убегать будет легко, главное - ворваться.
  Шофер остановился у одного из дворцов, мои спутники вылезли, огляделись и
направились к воротам.
  - К младшему господину Бахтияру из военного министерства, - заявил один из
нас, предъявляя документы.
  Разумеется, я не понимал каждое слово, русский язык был искажен здесь
достаточно сильно. Но я не нуждался в понимании, мы все обсудили заранее,
основные варианты поведения просчитали.
  - Кто к Бахтияру? - грозно уточнил охранник, поглядывая на нас,
бездокументных. Пришлось и нам полезть за своими фальшивыми
удостоверениями. Сошло, пропустили.
  Пока мы не видели ни одного охранника, кроме стоящего на воротах.
Обитатели дворца жили своей обычной жизнью. Слуги мыли автомобили, дети
швыряли мяч в круглый деревянный щит... Все тихо и спокойно.
  Дворецкий выслушал просьбу немедленно провести нас к Бахтияру и
невозмутимо ответил:
  - Господин Бахтияр сегодня не принимает.
  - У нас дело государственной важности!
  - Не имеет значения.
  - Вы что, хотите, чтобы... (неизвестно кто) рассердился на господина
Бахтияра?
  Дворецкий задумался, потом вышел и стал перекрикиваться с кем-то наверху.
Вернулся он несколько обескураженный.
  - Мне сказали, что Бахтияра нет. Около часа назад он покинул дом. Тоже по
государственным делам. Проверьте, может быть, он у вас в министерстве?
  - Не верю! - свирепо крикнул наш "старший". - Бахтияр дома, и если он так
глупо себя ведет, я могу арестовать его. Вот фирман!
  При виде фирмана, кожаной, с золотым и серебряным тиснением пластинки,
дворецкий побледнел и громко позвал кого-то для выяснения.
  Когда "кто-то" зашел в комнату, я сразу понял, с кем мы имеем дело. Это не
мог быть никто другой, как местный "шеф безопасности". Почти двухметровый,
бородатый аж до самых глаз, расслабленный и напружиненный одновременно.
(Как одновременно? А черт его знает! Но именно такой.) На бедрах у него
болталось по пистолету, а на поясе - кинжал в тридцать сантиметров длиной.
  Наш "начальник" не снижая оборотов налетел на "шефа безопасности".
Разговор шел очень быстро, я ухватывал лишь главное.
  - У нас есть фирман, мы даже можем применить силу. До каких пор род
Мустафаевых будет считать себя самым главным в государстве?
  - Бахтияр выполняет особое задание тайной службы и не подчиняется никому,
кроме их визиря.
  - Тайная служба и военное министерство должны работать вместе, а не
враждовать.
  И т.д. и т.п.
  В конце "наш" сказал, что он удивлен нежеланием Бахтияра встретиться. Ведь
никто не собирался его арестовывать, речь шла об обычной работе. Но если
Мустафаевым нужен конфликт... Можно вызвать отделение солдат...
  "Шеф" ухмыльнулся. Отделения будет мало. Да и Мустафаевы тоже могут
кое-кого вызвать. Если братья Бахтияра приведут своих людей... Они ведь
тоже служат в армии. Но лично он, "шеф", клянется своей бородой, что
Бахтияр ушел час назад.
  - Мы знаем, что он не выходил из дома, - нахально соврал "наш".
  - Да, - согласился "шеф". - Но у тайной службы есть свои методы.
  "Ушел в другой вариант, - подумал я, - по закону подлости. Не вчера и не
позавчера, а за час до моего прихода!"
Мои спутники оглянулись на меня. Все это выглядело так, словно именно я
был настоящим командиром. Но я не мог ничего сказать! Хотя, и говорить
особенно нечего.
  Зачем мне был нужен Бахтияр? Через него я надеялся найти след, ведущий к
моему варианту. Нет Бахтияра - нет следа. Все эти игры с бомбами будут
проходить без моего участия. Нет Бахтияра... Стоп! Это когда-то уже было.
Когда убили моего соседа, старичка Атланта. Я долго рылся в его бумагах и
кое-что нашел там. Но как сказать по-рязански "бумаги"? "Кабинет
Бахтияра"?
  Размышления длились секунды. Я сделал властный жест рукой. В этом мире не
знали памятников Ленину, поэтому и не могли обвинить меня в плагиате. Моя
правая рука показала вверх и вперед, то ли на второй этаж, то ли в светлое
будущее. В дополнение, я сделал шаг вперед, на "шефа".
  - Мы должны лично убедиться, что Бахтияра нет дома, - "наш" очень верно
истолковал мою пантомиму.
  - Вы что не верите моей клятве? И с каких пор наша армия подчиняется
гяурам? - наконец-то вычислили мое гяурское происхождение.
  В ответ "шеф" получил пулю в лоб. Ави выстрелил из-за моей спины.
Охраннику не помогли ни пистолеты, ни кинжал, ни огромный рост. Страшно.
Никогда еще я не видел смерть с такого близкого расстояния: дыра во лбу -
все, нет человека. А ведь был уверен, что проживет долго.
  Один из разведчиков уже держал за шиворот перепуганного дворецкого. Они
двинулись вперед.
  - Бумаги, - сказал я, - Мне надо посмотреть бумаги Бахтияра.
  - Где живет Бахтияр? Веди! - крикнули дворецкому.
  - Но меня... Его нет...
  - Веди!
  Шум выстрела привлек несколько человек, шарахнувшихся в стороны от вида
нашей компании. Прозвучал еще один выстрел, это Ави увидел вооруженного
мужчину и убил его.
  - Веди быстро! - скомандовал разведчик, успевший снять с пояса охранника
его мачете.
  Дворецкий перешел на трусцу. Я вытащил пистолет. Вокруг широкой лестницы,
по которой мы поднимались, было слишком много неконтролируемого
пространства. Выстрелить могли сверху, снизу, из-за тысячи колонн и углов.
  С широкой лестницы мы завернули на узкую. Потом - в длинный коридор.
  - Вот. И вот. И там... - выдавливал из себя дворецкий. - Спальня, кабинет,
а тут он с женами.
  Сзади выстрелили. Еще раз. Наши ответили. Я открыл дверь в спальню. Ави
возился с дверью кабинета. Потом стал стрелять в замок.
  Я вбежал в спальню. Одежда, тряпки, полотенца, кровати, зеркала, ни одной
бумажки.
  Подушку на пол, перины, одеяла... Я распахнул несколько шкафчиков. Не то!
  - Эй! - послышался окрик из коридора. Ави кончил стрелять в дверь, зато
теперь стреляли все и во всех. Пули ощутимо ударялись в стены.
  Дверь кабинета была напротив и немного наискосок от двери в спальню. Как
можно более элегантно я постарался нырнуть из одной в другую. Кто-то
пытался подстрелить меня "в лет".
  Приземлился я на одного из "хазар" лежащего на полу головой к дверям. Дуло
его короткого автомата поначалу дернулось, чтобы встретить меня очередью.
Уфф! Вовремя он сообразил.
  - Смотри, ищи! - крикнул Ави, лихорадочно раскладывая на полу гранаты. -
Чем быстрее найдешь, тем легче потом остаться в живых.
  Книги, книги, книги... Все написаны затейливой арабской вязью. Как такое
можно читать? Ч-черт!. Я сбросил на пол несколько книг с полок. Непонятно
зачем. На полках среди книг ничего быть не могло. Я повернулся к столу,
подошел (скорее, прыгнул). В коридоре стреляли.
  - Кончил? Нашел? - крикнул Ави.
  Вот зараза! Я еще и не начал.
  Методично (или судорожно?) я принялся швырять на пол все, что не понимал.
Несколько исписанных от руки листков я сунул в карман. Израильтяне
прочитают. На пол, на пол, на пол... Поверхность стала абсолютно чистой.
  - Сейчас прибудет полиция, - крикнул кто-то из наших. - Надо уходить.
  Я перешел к ящикам от тумбочки. Первый - не то, второй - не то. Третий -
какие-то фотографии. Девушка, парни. Я сунул в карман. Там же - лист из
газеты. Русский шрифт! Кириллица, родимая!
  Еще два ящика я вывернул на пол, но не увидел там ничего. Подскочил Ави,
профессиональным взглядом выбрал что-то для себя, схватил. Я глубже
упрятал свою добычу в карман. Пора было сматываться.
  - Мне нужна лестница, - сказал я, - и чтобы вокруг не стреляли.
  Большей глупости придумать было нельзя. Ну, со мной-то все ясно, мне к
глупостям не привыкать. Но мои спутники, опытные, лихие люди, как они
пошли на эту авантюру? Оказаться в столице чужого далекого государства,
перебить массу народу, а потом инфантильный идиот, вроде меня, скажет:
"Извините, я не могу вас вывести. Стрельба мешает мне сосредоточиться."
Ави не разделял мои опасения. Он деловито раздал гранаты и
проинструктировал:
  - Забрасываем проход гранатами, идем. Забрасываем лестницу и вокруг,
стреляем в тех, кто виден и уцелел. А потом - бежим по лестнице.
  Хорошо придумано. Только если кто-то из хозяев сумеет выжить? Он же
перестреляет нас, спускающихся. Или вдруг кто-то подбежит снизу?
  Кстати, а лестница уцелеет при таком количестве взрывов?
  Мои напарники уже приступили к реализации взрывного плана. В коридоре
загрохотало. Осколки и штукатурка полетели в дополнение к пулям.
  - Пошли! - Ави, а за ним двое разведчиков выскочили в коридор. Я тоже.
Никто не стрелял. Неужели мы их задавили?
  Мои спутники побежали к лестницу, выполнять вторую часть плана. Я уже
качнулся в том же направлении, но зачем-то оглянулся и... замер. Коридор
шел и в обратном направлении. Еще метров пятнадцать, а там - закрытая
двухстворчатая дверь. И никакой стрельбы. Постойте, господа, в любом
дворце кроме главной лестныцы должно быть еще как минимум две боковые!
Додумывая на бегу, я мчался в противоположную от моих спутников сторону.
На бегу же, я вытащил пистолет, собираясь, по примеру Ави стрелять в
дверной замок. Но дверь даже не была заперта! Я толкнул створки и отскочил
назад.
  Никто не выстрелил, засады нет. На всякий случай, вслед за дулом пистолета
я высунул свой нос. Никого. Все слишком заняты в центре. Да, кстати, как
там мои друзья?
  Друзья закончили вторую волну гранатометания и, похоже, собирались
воспользоваться лестницей без меня. Вот идиоты.
  После взрывов и стрельбы мой голос казался мне недостаточно громким. И,
благо пистолет был в руке, я несколько раз выстрелил в потолок. Кто-то из
"моих" обернулся. Я помахал рукой. Ави, выстрелил на прощание по местному
гарнизону, и все трое побежали за мной.
  - Хватайтесь за меня, друг за друга. Цепочкой! - скомандовал я.
  Мог бы и не говорить. Весь этот групповой бег был прекрасно отработан на
тренировках.
  - Внизу нас ждут, - сказал Ави.
  - Ну и зря, - не будучи достаточно силен в испанском я ответил по-русски.
Сам себе.

  Выскочив на задний двор Хевронского управления военной разведки (хватит
пугать моих несчастных соседей), я первым делом стал избавляться от
теплого европейского костюма. Израильское солнце грело не по осеннему
жарко. Мои спутники о чем-то докладывали руководству.
  - Слушай, - обратился я к освободившемуся Ави, - вот тебе несколько
листков...
  - Извините, - вынырнул как из под земли Моше, - Серджо, пошли со мной, ты
расскажешь о результатах.
  "Результаты" лежали в моих карманах, я сам еще ничего не видел. Но
убраться с этого солнцепека - мысль совсем не плохая...
  Облегченно вздохнув в прохладе кабинета, я вытащил из кармана свой улов.
Не густо. Фотография девушки, миловидной, но отнюдь не красавицы.
Фотографии трех парней. Тем более - не красавцы. Один - явный дегенерат.
На обороте фотографий нацарапаны непонятные значки. Я спросил у Моше, что
это такое.
  - Не умею читать арабские буквы, - сказал он. - Кажется, это рост, вес и
размеры тут и тут... - он принялся хватать меня за бедра и за талию.
  Я ускользнул и перешел к последнему, самому главному документу: листу из
русскоязычной газеты. При ближайшем рассмотрении, это оказался не лист, а
обрезок листа, без числа и указания на газету. На одной стороне - просто
текст, без конца и начала, обрезанный с краев и кусок заголовка:
"...устить катаст...". Наверное: "Не допустить катастрофу", - но не из-за
этого же кусок вырезали?
  Как всегда, до нужного докапываешься в последнюю очередь. То, что я искал,
было на обороте. Объявление, даже с фотографией. "Рекламному агентству
"Фантазия" требуются манекенщики и манекенщицы. Мы не гонимся за
идеальными лицами и пропорциями. Каждый может попробовать. Внимание!
Компьютерная лотерея! Девушки, если вы хоть чуть-чуть похожи на эту
фотографию, то вам стоит рискнуть. Та, чьи данные совпадут с запросами
нашего компьютера, сможет получить крупный денежный приз". М-да, с их
фотографией может совпасть половина Советского Союза без различия пола и
возраста. Отвратительное качество печати. Адрес... Москва, почтовый
ящик... Короче - пишите письма.
  Я откинулся в кресле и попросил что-нибудь попить. Моше, как услужливая
официантка, тут же подал мне высокий стакан с ледяной газировкой.
  - Ну, нашел то что искал?
  - Почти. Надо еще чуть-чуть подумать.
  "Москва, Москва... Как много в этом..." - кажется это цитата. Где искать
Москву из объявления? В каком варианте? Придется проверять в нескольких.
  - Моше! Вот тебе фотография. Найдите похожую девушку, загримируйте ее так,
чтобы нельзя было отличить от этой, на фото. И проследите, чтобы фигура
совпадала с тем, что на обороте написано.
  Моше хмыкнул, изучил фотографию и стал звонить по телефону. А я задумался
над процедурой поисков. Обойти несколько вариантов, похожих на мой.
Сделать себе паспорта на другую фамилию. Отправить письма с фотографией
нашей подсадной утки. Мои обратные адреса - "До востребования", на новую
фамилию. Фамилию надо такую, чтобы мужчину не отличить было от женщины.
Например... Гутман. Не годится, слишком еврейская. Черт, я забыл, какие
бывают русские фамилии кроме как Иванов и Петров. Еще... Зайцев, Волков...
Стоп! Волк. Е.Волк. Себе сделаю паспорт на Евгения, а этот Бахтияр с
друзьями пусть поломает голову, кто такая Е.Волк: Елена, Елизавета,
Екатерина? Отлично. Так, решая задачку за задачкой можно подобраться и к
самому главному.
  Я стал было складывать газетную вырезку, потом передумал и глянул в
обрывок статьи на обороте. Вдруг там подсказка?
  Речь в статье шла о каких-то энергоносителях. Я не успел задуматься, что
это такое, объяснили: нефть и газ. Нельзя мол, повышать цены, такое
начнется... Это о катастрофе, ясно. Несколько раз в тексте упоминалась
Россия, дважды Украина, какие-то республики СНГ. Ни разу - Советский Союз,
пятилетка или ударный труд. Стали формироваться определенные подозрения.
Так, а это что за перл: "Попытки Баку договориться с ме-...? Какое, к
черту, "ме"? И вот, в самом конце, в углу, искомое:
"армяно-азербайджанский конфликт". Теперь я знаю точный адрес! Неужели
весь этот бардачный вариант - мой родной? Неужели Союз Нерушимый Республик
Свободных развалился всего за четыре года?
  Несмотря на усталость, я поднялся с кресла. В те мгновения, когда я
возбужден, меня всегда тянуло ходить, чуть ли не бегать. Я прошелся из
угла в угол. Еще раз.
  - У тебя что-то случилось? - насторожился Моше, - ты что-то забыл?
  Какой удачный вопрос! Насколько он попал в точку!
  - Вспомнил, Моше, вспомнил. Теперь я знаю, где надо искать. И бомбу, и все
остальное. Когда будут готовы фотографии?
  - Какой быстрый! Ты что думаешь, мы сутенеры? Сутки, самое малое.


  7. Ловля на живца.


  Я глянул на предложенное фото девушки, сравнил его с образцом. Да, гримеры
свое дело знали. Сестры-близнецы, да и только. А вот вид в купальнике,
лицо в пол-оборота. Надеюсь, что пропорции совпадают с требуемыми.
  - Я готов уходить. Есть для меня какая-то охрана?
  - Есть двое из хазарских евреев знающих рязанский, им легче будет овладеть
вашим языком. И внешность у них подходящая. Ты извини, они, наверное, не
такие хорошие бойцы как Кнут и Ави, но тоже крепкие профессионалы, не
подведут в случае чего.
  "Крепкие профессионалы" ждали за одной из дверей. Нормальные ребята,
хорошо сложены. Правда лица у них... Пустяки, если кому-то не понравится,
то обвиним во всем татаро-монгольское иго. Беру.
  Для возвращения домой я решил воспользоваться лифтом. Никаких хождений
цепочкой с хватанием друг друга за шиворот. И не под руки, это вообще...
почти неприлично.
  - Ничему не удивляться, - инструктировал я своих спутников перед выходом.
  - Выполнять все мои команды. Как вас зовут?
  - Йегуда.
  - Рами.
  Так. Первое имя исключительно "подходило" для России. Надо было что-то
придумать.
  - Ты, Рами, будешь Ромой, - я начал с того, что полегче. - Рома, полное
имя Роман, хотя это и не важно. Запомнил, Рома?
  Рома кивнул.
  - А ты, Йегуда, ты... будешь Юрой. Юра. Запомнил?
  Второй телохранитель тоже не возражал. Так, в сопровождении Ромы и Юры я
зашел в лифт Хевронского управления. Вышли мы уже в Ленинграде. О! Прошу
прощения! В Санкт-Петербурге.
  У меня не было причин обставлять квартиру с королевской роскошью. Что надо
людям для жизни? Где спать, где есть и на чем присесть. Ну и телевизор не
повредит для самообразования. Пусть пока Рома и Юра познакомятся поближе с
великим и могучим русским языком.
  Я вообразил "Самоучитель русского языка для иностранцев" и вытащил его из
ящика письменного стола. Значит, таковой существует! Отлично. Тогда -
второй экземпляр. Занимайтесь, ребята.
  Не успел я задуматься, с чего начать свою деятельность, как Юре уже
понадобилась моя помощь.
  - Что это такое? - разведчик ткнул пальцем в раскрытую страницу учебника.
  - Мы про такие буквы даже не слышали.
  Вот черт! Вместо того, чтобы заниматься делом, я должен открывать частную
школу. Ведь в варианте Медведя кириллицы вообще не существовало.
Новгородцы пользовались латинским алфавитом, рязанцы - арабским.
Израильтяне - латинским и ивритским. Бедная моя голова.
  Я вытащил из стола два букваря, и тыкая пальцем в буквы, стал диктовать,
что как произносится. Мои соратники прямо на книгах записывали
произношение латинскими и ивритскими буквами. Вот путаница-то будет!
Закончив диктант, я посоветовал начать с чтения букваря и удалился через
дверь в стене в наскоро придуманный кабинет. Вид двух здоровенных мужиков,
возящих пальцами по строчкам и голосящих по слогам: "Мама мыла раму" и "У
мамы мыло", мог вызвать в моей психике потрясение куда более сильное, чем
новость о (подумать только!) армяно-азербайджанской войне.
  В кабинете я вытащил из стола кипу газет. Этот самый загадочный
"Коммерсантъ" и более-менее знакомые "Известия". Увы, после второго номера
"Коммерсанта", я понял, что эта газета не для меня. Были кое-какие
читабельные материалы, но в основном - китайская грамота, хотя написано
вполне по-русски. Какие-то бартеры, лизинги, брокеры... А "малые
предприятия", что это такое? Просто маленькие заводики или что-то другое?
По тексту трудно понять.
  Я перешел к "Известиям". Это уже похоже на газету, можно читать. Конечно,
в политику сразу не въедешь, все имена незнакомые. Но хотя бы понять, чем
живет страна... Страна жила "чем-то не тем". Если бы не косвенное
подтверждение через людей из ОИР, что я нахожусь дома, я никогда бы не
поверил, что за четыре года произошли такие колоссальные изменения. Не
существовало ни страны, ни города из которых я ушел. И все это -
сравнительно мирным путем, без войн и революций. А может быть, здесь была
революция, только я об этом не знаю?
  Как узнать?
  Я вытащил из стола телефонный справочник Ленинграда. Нашел Канаана. Сверил
с записной книжкой. Итак, во-первых, Борис Канаан здесь существует,
во-вторых, это действительно мой брат. Никакой ошибки. Я дома, в родном
варианте, насколько бы неродным он не показался мне в первый визит.
  Я посмотрел на часы. Полдень. Борис, наверное, на работе. А если сегодня
выходной? Совсем утратил чувство времени со своими переходами. В Израиле
выходной - суббота. Но лично у меня все дни выходные.
  Плюнув на все, я выскочил к Юре с Ромой, оторвал ребятишек от букваря.
  - Какой сегодня день?
  - Понедельник.
  М-да. Не везет. Ждать, что ли, когда Борис вернется с работы? Ведь не
дождусь, так хочется услышать родной голос, получить ответ на миллион
вопросов. Вот забавно: я общался со сводным братом всего два или три раза,
а тут он стал для меня самым родным. Это лишь подчеркивает, насколько я
одинок. Одинок без особой надежды когда-то расстаться со своим
одиночеством.
  Я не выдержал и позвонил по телефону Бориса. Мало ли, жена дома, скажет
его рабочий телефон.
  Вместо жены противный женский голос с какими-то блатными интонациями
ответил, что таких здесь нет.
  Озадаченный, я переводил взгляд со справочника на аппарат. Что за
невезение меня преследует? Наверное, не так давно изменили номер. Или сбой
на линии, соединяет не по тем цифрам, что набирал. Говорят, бывает такое.
  Аккуратно набирая цифры, я перезвонил. Тот же мерзкий голос. Я повторил
номер вслух.
  - Нету здесь ваших, нету, - прогнусавил голос. - Были, да все кончились.
  - А как... - начал было я, но трубка запикала короткими гудками.
  Что оставалось делать? Распрощаться с мыслью о Борисе и продолжить поиски
агентства "Фантазия"? Нет. Я так просто не сдамся. Тем более, хорошая идея
появилась. Обе прочитанные газеты были просто переполнены всевозможными
криминальными историями. Вот что мне поможет.
  - Эй, ты, заткни глотку! - рявкнул я в телефонную трубку, как только в ней
послышались уже ставшие знакомыми неприятные звуки. - Этот ваш Борис
Канаан мне сто лимонов должен. Я сейчас приеду со своими людьми и все с
тебя получу. Поняла? Или ты скажешь, где он сейчас живет, или я приеду. И
никакой ОМОН тебе не поможет.
  Я толком не знал, что это за загадочный ОМОН, только подпись под одной
фотографией заставила меня блефануть: "Бойцы ОМОНа обезвредили..." И
какие-то мужики в масках с автоматами кого-то скручивают.
  Блеф подействовал.
  - Да нету уже здесь этих евреев проклятых, - заголосила женщина, - нету их
давно. Года два с лишним как они в Израиль уехали. Ничего больше не знаю.
Христом богом клянусь.
  Я с тоской положил телефонную трубку и подумал, что меня подвела инерция
мышления: заказал справочник не Санкт-Петербурга, а Ленинграда.
Устаревший. Но надо же, какой паралеллизм наблюдается!
  Я там - в Израиль, и он здесь - тоже в Израиль. Словно независимо от
варианта там медом намазано. Правда он учуял этот "мед" два года назад, а
я - две недели. Ну, это уже мелочи. В местный Израиль я могу сбегать без
проблем, но как искать там Бориса? И что он мне сможет подсказать,
находясь там? А с другой стороны, это совсем неплохо, что он там. Мало ли,
какие связи мне придется налаживать по ходу дела между двумя Израилями.
Хоть зацепка какая-то будет.
  Установление контакта с Борисом откладывалось до лучших времен. Так и
неознакомленный с окружающей меня действительностью, я приступил к
выполнению плана. Первым делом - документы. Я не знаю, как они теперь
здесь выглядят, но Дом должен знать. Пусть позаботится. Переходим на
легальное положение.
  Вначале получил паспорт я, Евгений Волк. Следом за мной - Роман Зайцев и
Юрий Медвевев. Были, конечно, и отчества, но ими я уже не поинтересовался.
А вот фамилии я подобрал вполне сознательно. "Звериное трио": заяц, волк и
медведь.
  Вытащив из стола конверт, я понял, что не знаю новые цены и марки. Дом тут
не помощник. Придется прогуляться на почту. Учитывая сильно возросшую
преступность, я поступил весьма мудро, обзаведясь двумя телохранителями.

  Встреча с родным городом после четырехлетней разлуки - серьезное
испытание. Я был бы абсолютно бесчувственной толстокожей скотиной, если бы
не распереживался. Улицы, по которым я ходил в школу десять лет - такое
воспоминание невозможно стереть из памяти даже пройдя через тысячу новых
вариантов и через чистилище мира скелетов. Знакомые дома, среди которых не
было двух похожих, громыхание трамвайных колес на стыках рельсов -
аудиовизуальный портрет родного района, который невозможно подделать. Или
возможно? Я вспомнил свои короткие выходы в родственные "собачьи"
варианты. Чертовщина! Благодаря очередям и убогим идеологическим клише
неродные варианты выглядели даже более родными и знакомыми. "Святее папы
римского", - так, кажется, можно сказать? Но ведь тогда я каким-то образом
почувствовал фальшь! Увы, ту же самую фальшь я почувствовал и здесь. То ли
это зависело от настроения, то ли я, по-настоящему, уже не принадлежал ни
к какому варианту. Как сказал бы братец Борис, я стал инвариантен.
  Поход на почту и обратно занял вместо возможных двадцати минут два часа. Я
петлял, как заяц, запутывающий следы. Телохранители, наверное, считали,
что я пытаюсь засечь слежку. Объяснение было намного проще. Мне хотелось
пройтись по как можно большему количеству улиц, проникнуться атмосферой
этого города, этого варианта, восстановить в памяти хотя бы кусочек
Невского и Литейного. А почта... Никуда почта не денется, отправка письма
займет минуты.
  Прогулка оставила у меня двойственное впечатление. Во-первых, конечно,
приятно вернуться домой. Во-вторых, как это не парадоксально звучит,
грустно возвращаться на родное пепелище. Может быть, это кощунство,
сравнивать бурлящий пятимиллионный город с пепелищем, но что поделаешь,
если перемены, произошедшие за четыре года, оказались столь разительны?
  Показательным для "нового мира" стал забавный диалог с художником,
продававшим свои картины прямо на Невском проспекте. Я никогда не считал
себя знатоком и великим ценителем живописи, картины всегда привлекали меня
"сюжетом", если можно применить такой термин к картине. Не исключено,
такой своеобразный вкус у меня сформировала мама-художница. Картина
уличного живописца как нельзя лучше удовлетворяла моим требованиям. Автор
ухитрился, не много - не мало, скрестить одну из достопримечательностей
города - Исаакиевский собор с... осьминогом. Сделано это было мастерски.
Собор-головоногий моллюск простирал свои колонны, превратившиеся в
гигантские щупальца, рушил дома, поднимал обломки к темному небу, грозя
обрушить их на меленьких разбегающихся людишек. Из щелочки между тучами
пробивался солнечный луч, и одно щупальце-колонна обвилось вокруг этого
луча, как будто вокруг материального предмета. Такой неожиданный поворот
фантазии мне особенно понравился, я решил сделать то, что не делал никогда
в жизни: купить картину.
  Художник окинул меня мутным взглядом, потом смерил от асфальта до макушки
стоящих рядом Юру и Рому. Одно из двух: либо он прикидывал сколько с нас
можно содрать, либо, посчитав нас новичками-рэкетирами, искал путь для
отступления с минимальными потерями. Привлеченные актом купли-продажи
рядом с нами встали несколько амбалов в кожаных куртках, судя по всему -
охрана уличной ярмарки искусств. Теперь мы уже не выглядели грозной силой.
Художник пришел к определенному заключению (или просто вынырнул из
наркотического транса?).
  - Двести, - сказал он.
  Я уже знал, что на рубли здесь давно не считают. Двести, надо понимать,
тысяч. Перед выходом я заказал Дому две пачки новых денег.
Пятидесятитысячные купюры лежали у меня в правом кармане. Я вытащил четыре
бумажки и протянул художнику. Тот посмотрел на меня как на ненормального.
  - Баксов. Двести баксов.
  Что-что, а доллары я захватить не догадался. Чай не в Нью-Йорк вышел.
Конечно, я мог заплатить и рублями, сделав перерасчет по неизвестному мне
курсу, но тут до меня дошло, что понравившуюся мне картину достаточно
просто запомнить, а потом заказать у Дома. Покупать совсем не обязательно.
Я внимательно посмотрел на монструозный гибрид и гибнущий город.
Достаточно. Сунул купюры в карман, повернулся и пошел прочь.
  - Эй, мужик! - неслось сзади, - триста тысяч и бери. Мужик!
  Я остановился. Искусство надо поощрять. Особенно учитывая, как легко мне
достаются деньги.

  "Отрастить" гвоздь в стене для Дома было легче легкого. Я улегся на диван,
разглядывая свою пополнившуюся коллекцию. Что теперь? Лежать на диване и
ждать, пока загадочная "Фантазия" не среагирует на мою приманку? А если не
среагирует? Вдруг они уже нашли необходимых им людей? Что тогда, я
останусь ни с чем? Да, надеяться только на "Фантазию" нельзя.
Сосредоточить все надежды только на одном направлении это, что называется,
"держать все яйца в одной корзине". Но есть ли у меня какой-либо другой
выход? Что-то не видно. А если хорошенько подумать?
  Я подумал, но придумал немного. Вернее - ничего. Как я раньше боролся с
Кардиналом? Громко сказано: "я" - боролся мой отец. Хорошо. Как боролся
мой отец? У него была какая-то начальная информация о Кардинале и его
людях. После этого в странах Европы отец задействовал несколько
детективных агентств, а в СССР пустил по следу Седого, выведя его на
известные отцу тайные исламские организации. Чем мое положение похоже на
положение отца? Да ничем! Кроме агентства "Фантазия" - никакой информации.
И пусть даже я имею вместо одного Седого двух бойцов, Рому и Юру, но на
какой кроме "Фантазии" след их выводить? Жалко, конечно, что мне запретили
сотрудничать с Седым. Уж он-то за четыре года разобрался в этом варианте и
теперь знает мой мир куда лучше меня. А что если не подчиниться Моше?
Запросто! Только как найти Седого?
  Я поиграл с телевизионным пультом. Смотреть телевизор не хотелось. Неужели
я не могу как следует сосредоточиться и найти решение? Неужели я ни на что
не способен без чужой опеки? Получается, мое единственное призвание -
работать проводником? Туда провести, сюда провести... Наверное, это отец
виноват со своими принципами. Воспитывал меня как самого серого обывателя,
называется - берег мою силу, власть над Домом. В результате, кроме этой
власти у меня ничего нет. Для роскошной жизни хватает, а вот на роль
спасителя человечества претендовать сложновато. Действительно, может и не
стоит ввязываться? А кто вместо меня будет спасать человечество от
"ненормальных" бомб? Э-э... какое из человечеств?
  Диван развращал мое мышление самым бессовестным образом. Я понял, что если
не оторвусь от него, то не начну нормально мыслить. Встал, прошелся по
комнате. Придумал за стеной уютный тир с любимым "Смит энд Вессоном" и
наушниками. Начал стрелять и размышлять на фоне выстрелов.
  Итак, отец действовал на двух направлениях. На него работали сыскные
агентства и Седой. Седого нет, а вот агентства... Господа, у нас же в
России сейчас натуральный дикий капитализм, если я правильно понимаю
газеты. Значит, должны быть и свои сыскные агентства, не надо соваться в
незнакомую мне Европу. Но как сотрудничать с сыскными агентствами?
Потребовать, чтобы мне собрали сведения о владельцах "Фантазии"? Об
исламских группировках? Учитывая, насколько я разучился общаться с людьми
и каким идиотом буду выглядеть в процессе общения, наемные сыщики вряд ли
будут выполнять мои задания с особым рвением. В лучшем случае, они
допустят утечку информации. А в худшем - просто дадут себя перекупить. То
есть, не меня выведут на моих врагов, а моих врагов - на меня. Что,
очередной тупик?
  Я расстрелял все патроны и вышел из тира, вертя на пальце свою карманную
пушку. Что-то мне подсказывало, что я не в тупике. Есть выход! Какой? Если
я боюсь, что сыщики выведут на меня моих врагов, то надо... надо искать
друзей. Какие у меня друзья? "Друзья" в переносном смысле, конечно. Мне
надо найти Седого. Отлично! Седого и, что легче всего, Бориса.
  Наконец я до чего-то додумался. Сам, что важнее всего. Оставалось найти
подходящее агентство.


  8.Когда за дело берется профессионал.


  Частное детективное агентство "Аякс" выглядело достаточно солидно. Мощная
дверь, достойная рыцарского замка. Не менее мощный квадратно-двухметровый
охранник на входе. Просторный, хорошо меблированный холл, секретарша,
довольно милая и довольно неглупая на вид. Я надеялся, что и сам
"соответствую". На мне был серый костюм-тройка, сооруженный Домом в
соответствии с каким-то модным журналом. Оба "хазарина" выглядели как
двоюродные братья Шварценеггера в своих джинсах, кожаных куртках и темных
очках. Юра держал в руке скромный чемоданчик набитый долларами. Меня не
оставляло ощущение, что несмотря на всю мою кажущуюся респектабельность от
нашего "гангстерского" трио за версту разило кинопародией. Но разве вся
окружающая обстановка - не автопародия? Все эти торговые дома, акционерные
общества... Словно кто-то написал памфлет о неудавшейся реставрации
капитализма в России, настолько это несерьезно (на мой взгляд). Поневоле
придет в голову мысль о шутнике с седьмого этажа и о том, что меня занесло
в один из его бредово-фантастических опусов.
  Я поздоровался с секретаршей и сказал, что пришел по объявлению в газете.
  - Вы вместе? - спросила секретарша.
  - Да, - я подумал, что ошибся насчет умного вида.
  - Заполните анкеты, - девушка метнула на стол три листка бумаги. - Не
пытайтесь написать неправду, все будет проверяться и если обнаружится
вранье - ни на что не надейтесь.
  Я подумал, что это какая-то чушь. Какое вранье? Что значит "не надейтесь"?
  Повертев в руках бумажки, но даже не глянув на них, я сказал, что хотел бы
встретиться с начальником.
  - Зачем? - удивилась девушка. - Если вы подойдете, вас вызовут.
  - У вас что, такой строгий отбор клиентов? - удивился я.
  - Клиентов? - секретарша удивилась еще больше. - Вы же сказали, что вы по
объявлению. А по объявлению к нам на работу приходят устраиваться. Вот, я
думала, и вы...
  М-да. Не поймешь, кто из нас глупее. Я или она. Ведь действительно, я взял
объявление из раздела "требуются". Просто мне на глаза не попадалась
другая реклама детективных агентств. А выглядели мы все трое
соответствующим образом, даром что я на себя костюм-тройку нацепил. Сидит
ведь, как на корове седло.
  - Вот что, девушка, - я толкнул по столу листочки анкеты, - мы не на
работу устраиваемся, у нас дело, притом важное и срочное. Я очень хотел бы
встретиться с кем-нибудь из руководства и все обсудить.
  Контора не страдала от избытка бюрократизма. Уже через минуту я сидел в
кабинете какого-то Вадима Николаевича Семенова, чей внешний вид требовал
обращения не иначе как "товарищ полковник", или, на худой конец -
"гражданин начальник".
  Я представился Евгением Волком. Сказал, что четыре года меня не было в
России и мне надо, очень надо, найти двух старых знакомых. Берется ли
"Аякс" за такую работу?
  Семенов оценивающе посмотрел на меня, потом на сидящих в отдалении Юру с
Ромой и туманно пообещал:
  - Можем помочь. Скорее всего. Это связано с тем, какой информацией вы
располагаете и какую сумму вы готовы заплатить. Расходы, сами понимаете.
Сыскная работа...
  Пока мне заливали о безумной дороговизне и о дневных расходах сыщика
высокой квалификации, я прикидывал, как мне добиться, чтобы оплата не была
привязана ко времени поисков. Иначе, на мой счет будут записываться всякие
там человеко-дни и прочие бухгалтерские гибриды, а поиск будет
затягиваться до бесконечности...
  - Я вас перебью, извините, - мне надоела болтовня, - у меня серьезное
дело, я спешу. Я заинтересован, чтобы вы нашли моих знакомых как можно
быстрей. Мне неважно, сколько времени и сил затратят ваши агенты. Я плачу
за результат. И за скорость. Даже если нужный человек сидит с соседней
комнате, и вы приведете его через минуту - я заплачу. Особенно щедро.
  - Конечно, конечно. - Семенов стал сама сердечность. - А вы, извините, что
хотите, чтобы этих людей доставили прямо к вам?
  Я проследил взгляд, брошенный на Рому с Юрой, и засмеялся.
  - Нет, что вы. Один из них, я точно знаю, за границей.
  - У нас очень большие возможности.
  - Нет-нет, никакой необходимости. Насчет этого, первого, достаточно
телефона и адреса. А что касается второго, то даже при сильнейшем моем
уважении к вашим возможностям, вы вряд ли сможете его доставить. Во всяком
случае - живым. А он мне нужен живым и, очень надеюсь, здоровым. Я ведь
сказал вам, что оба - мои друзья. Друзья, а не враги.
  - Понимаю. - Семенов изобразил понимание.
  Я выложил на стол бумажку с данными Бориса. Как звать, где жил, куда
уехал. Примерно когда. Сказал, что за координаты заплачу: сегодня две
тысячи долларов, завтра - тысячу, во все остальные дни - только пятьсот.
  Кажется, Семенов понял, что имеет дело с не совсем нормальным человеком.
Во всяком случае, он перешел на успокаивающий тон психотерапевта и стал
убеждать, что все будет хорошо, они найдут...
  - А вот задачка потрудней, - я не дал главному детективу расслабиться. -
Мой второй друг, я с ним знаком не столь хорошо, но он мне тоже очень
нужен. Вот фотографии, - я выложил на стол несколько штук, изготовленных
Домом. - Его фамилия может быть Седов или Седой (самое досадное, что я
забыл, на какое имя отец изготовил Седому паспорт).
  Семенов перебрал фотографии, внимательно их рассмотрел. Я с изумлением
обнаружил, что он почему-то отводит глаза в сторону.
  - Как вы заплатите за этого?
  "Что-то здесь не так, - подумал я, - почему он отводит взгляд?"
Семенов тоже понял, что ведет себя странно. Уже через секунду он смотрел
мне в глаза взглядом верного друга и заботливой жены одновременно.
  - Понимаю, что дело тут потрудней, - я еще надеялся "расшифровать" эти
метаморфозы. Нет, ничего не приходило в голову. - Сегодня, за информацию
об этом человеке я заплачу... двадцать тысяч долларов. Завтра -
пятнадцать. А потом за каждый день буду сбрасывать по тысяче долларов. До
пяти. И никакой торговли. Вы прекрасно знаете, что больше меня вам никто
не заплатит.
  Семенов пожал плечами, как бы говоря: "Ну, всякие клиенты бывают..." На
его лице появилась победная улыбка. Она меня разозлила.
  - Я плачу вам большие деньги, - мне захотелось как-то подчеркнуть, кто
здесь заказывает музыку. - Поэтому я хочу узнать, что этот человек делал
последние четыре года.
  - Да-да, конечно, - похоже, Семенов был очень доволен нашей сделкой. -
Пожалуйста, заплатите задаток, и сейчас я оформлю заказ.
  - Какой задаток?
  - Ну, скажем... пять тысяч.
  - Хорошо, - я махнул Юре, чтобы он принес чемоданчик. - А заказ оформляйте
сами. Без меня. Я отвык от этих бумажных дел, разучился писать по-русски.
  - А где вы были, если не секрет, - самым невинным тоном спросил Семенов.
  - В Америке. В Голливуде. Снимал фильмы ужасов, - сказал я, отсчитывая
купюры. Что-то Дом размелочился, мне пришлось использовать даже
двадцатидолларовые.
  - Извините, - Семенов полез в стол, вытащил какую-то странную машинку и
стал всовывать в нее деньги. - У нас тут столько всяких артистов
развелось... Вот где фильм ужасов! Недавно один поляк наловчился
двадцатипятидолларовые бумажки делать. Представляете?
  Я представил и внутренне напрягся. Что-то раньше у меня никогда не
возникало вопроса: настоящие ли деньги поставляет наш Дом? Тратил, не
считая. Никто никогда ничего не почувствовал. Но прибор же - не человек.
Его обмануть невозможно.
  - Я слыхал, - продолжал Семенов, - что есть такие подделки, что и прибор
не берет. Ну да ладно, - он сложил деньги толстой стопкой, даже не
закончив проверку. - Вы говорите - сегодня? А как это понимать? До конца
дня?
  - Да.
  - Вы хотите, чтобы информация была доставлена прямо к вам домой?
  - Нет, - я подумал, что не стоит затевать новых романов с мафией (а
детективное агентство отличалось от мафии чисто условно) по месту
жительства. - Вы считаете, что к вечеру у вас что-то будет?
  - Да, я считаю. Но как же мы свяжемся? То вы говорите, что вам надо
срочно, то...
  - Во сколько вам позвонить?
  - Но я же не могу держать агентство открытым до ночи!
  - Я же не прошу вас сделать мне доброе дело. Я плачу вам деньги.
  Семенов стал путанно оправдываться: я, мол, сам сказал, что затраченное
время меня не интересует... В результате договорились, что я позвоню в
десять вечера, а там - как получится.
  Выйдя из "Аякса", я тщательно запомнил внешний вид соседних домов. Не
хотелось шататься по ставшему почти чужим Питеру ночью, таская с собой
чемодан долларов. Тут даже два хазарских Шварценеггера не спасут, если
что. И к себе лучше вернуться через Дом, чтобы Семенов меня не выследил.

  Дверь "Аякса" нам открыл уже другой охранник, не исключено - персональный
телохранитель Семенова. Стол секретарши пустовал. Неофициальная, можно
сказать, обстановка. Довольный Семенов встретил меня как дорогого гостя,
даже пододвинул стул, усаживая.
  - Все готово, - сказал он, - как и договаривались. Когда за дело берется
профессионал - беспокоиться нет о чем. Давайте деньги и можете забирать.
  - А где гарантии, что ваша информация верна?
  - Мы - солидная фирма, - Семенов насупился. - Вы хоть догадываетесь, из
каких органов мы все это получили, если сделали работу так быстро? Ну а
гарантии... как там у Остапа Бендера написано про гарантии... короче, ваши
люди должны быть по тем адресам, что у нас указано. В таком бизнесе как
наш, хоть он и грязноват, минимальное доверие необходимо. Иначе, каждый
засидится на своем добре, никому не веря, а толку не будет. Я на
информации, а вы на деньгах. Что там с деньгами?
  Юра открыл заветный чемоданчик, и Семенов занялся своим любимым делом,
проверкой долларов. Когда вся эта процедура завершилась, я получил
отдельный листок и неразрезанную компьютерную распечатку. На листке был
написан израильский адрес, какая-то Петах-Тиква. А на стопке листов что?
Все адреса, по которым можно найти Седого?
  Опасливо поглядывая на Юру с Ромой, Семенов сгреб деньги в ящик стола,
запер его и поднялся, как бы показывая, что нас больше ничего не
связывает. Странно, он даже не посмотрел в сторону огромного сейфа.
  - Что это? - я тряхнул стопкой листков. - Где здесь адрес?
  - Вы же сами просили: что делал, где был. Я как фото увидел - сразу
почувствовал, знакомое лицо. Потом с нашими тут поговорил и вспомнили, кто
это. Оказалось - один из наших конкурентов. Не самый удачливый, конечно.
Открыл одно из первых агентств, правда специализировался больше на
подготовке и поставке охранников. Сейчас он в Риге поселился. В
независимой, можно сказать, Латвии.

  Дома я погрузился в чтение драгоценной распечатки стоимостью аж в двадцать
тысяч долларов. Переплатил? Возможно. Долбанный профессионал, хитрый лис
Семенов меня хорошо нагрел. Я-то думал - найти человека всего лишь по
фотографии - колоссальный труд. Кто мог предположить, что Седой ухитрится
стать такой известной фигурой? Как только он расстался с отцом (когда же я
узнаю причину?), то сразу попал в поле зрения МВД и КГБ. В каком деле мог
попробовать себя бывший разведчик, оставшийся без средств к существованию?
В сыске, охране и подготовке охранников. Но ведь именно туда же пошли и
бывшие кагебисты с милиционерами. И уж конечно, они не утратили связей с
родными ведомствами. Так, по-родственному, Семенов получил материалы о
Седом, а из них подготовил мне удобочитаемый, не перегруженный агентурными
сведениями отчет. Впрочем, достаточно информативный.
  Я узнал, что Седой стал здесь Седовым Кириллом Михайловичем (папаша, что
ли, ему свое отчество одолжил?), 1958-го года рождения. В поле зрения
органов попал в апреле 1990-го года, когда открыл частное агентство
"Охрана и безопасность". Предыдущая биография не прослеживалась. Есть
основания считать, что Седов действует не под своей настоящей фамилией, но
конкретных фактов не зафиксировано. Отрабатывалась версия, что Седов -
отставной офицер ГРУ, но ГРУ категорически ее отрицает. Не исключено - с
целью дезинформации.
  Несмотря на контакты Седова и его людей с преступным миром, речь не шла о
взаимовыгодном сотрудничестве. Трижды предпринимались попытки убить
Седова, но все три раза - безрезультатно. Как правило, руководители
преступных группировок, заинтересованных в убийствах, сами были убиты либо
исчезли некоторое время спустя. Причастность Седова к этим убийствам и
исчезновениям не подтвердилась. Вскоре Седов перешел на подготовку
наемников для локальных войн на территории СНГ (что за дурацкое
сокращение?) и за рубежом. Основные пункты назначения, куда Седов летал
сам и поставлял своих питомцев: Армения, Нагорный Карабах (?), Грузия с
Абхазией. Главный объект Седова за границей - Югославия и Босния. За
выполнение какого-то специального поручения латвийского правительства
Седов получил латвийское гражданство. В настоящее время его агентство
находится в Риге, но значительную часть времени Седов проводит в странах
Европы. Адрес агентства прилагается.
  Я отложил распечатку. Моя информация о Седом-Седове намного уступала
сведениям бывшего КГБ-МВД, но кое что я мог предсказать даже не знакомясь
с текстом. В кавказских войнах я уже заранее мог сказать, на чьей стороне
выступал Седой: на стороне Армении в одном случае и на стороне Грузии - в
другом. Оба раза на стороне христианских государств. Хотя, идеология
идеологией, но уверен - и там, и тут Седой работал совсем небескорыстно. С
Югославией же и Боснией мне еще предстояло разобраться.
  Хитрый сыщик Семенов, конечно же, меня надул. За двадцать тысяч долларов
он связался со своими приятелями-чекистами, пообещал им тысячу (если не
меньше), получил кое-какие устаревшие сведения и передал их мне. Где
сейчас в действительности находился Седой, не знал ни Семенов, ни КГБ,
ни... я, дурак, заплативший такие деньги. Контора в Риге, Седой - в
Европе. А Европа большая. Сколько человек живет в Европе? Миллионов
триста. Какова вероятность, что я зайду в контору и застану там Седого?
Одна тристамиллионная.
  Дом любезно предоставил мне набор открыток с видами Риги. Я выбрал здание,
напоминающее сам Дом, с огромной клумбой красных цветов перед ним.
Открытка называлась: "Вид с площади Красных латышских стрелков".
Теперь-то, конечно, площадь должна называться по-другому. И для цветов
холодновато.
  Незаметно для Юры с Ромой я покинул квартиру. Израильтянам ни к чему было
знать о моих контактах с Седым. Конечно, они спрашивали, куда я хожу, кому
плачу деньги чемоданами. Я отвечал просто: "Ищу выходы на Бахтияра, ищу
знающих людей." Интерес проявлялся и к источнику денег. Ну, с этим проще
всего: отец оставил наследство.
  В Риге было прохладно, серо. Моросил мелкий дождь. На мой вопрос, как
пройти на улицу Таллинас, почему-то никто не отвечал. Только пожимали
плечами. К счастью, проехало такси и даже остановилось, когда я махнул
рукой. Сев в машину, я назвал адрес и продемонстрировал двадцатидолларовую
бумажку. Водитель изобразил на лице готовность доставить меня хоть на край
света и рванул, разбрызгивая лужи.
  Не знаю, как в действительности обстояли дела у Седого, но рядом с
"Аяксом" его контора действительно выглядела, как неудачливый конкурент.
Агентство с громким названием "Ваltic Security Inc." размещалось в
маленьком деревянном (это почти в центре каменной Риги!) здании. Никаких
крепостных ворот, решетки на окнах можно погнуть руками. Стыдно за Седого.
Никакой охраны. Секретарша - простецкого вида веснушчатая девица с
толстым, явно художественным томом в руках.
  - Мне нужен ваш начальник, Кирилл Седов, - сказал я после краткого, не
принятого девицей приветствия.
  Секретарша оторвалась от книги и посмотрела на меня с досадой, как на
помеху.
  - Его нет, он за границей.
  - В Югославии?
  - Справок не даем.
  - Не надо. Мне нужен сам Седов. Вы можете с ним связаться? Я очень хорошо
заплачу.
  - "Очень хорошо" - это сколько?
  - Сто... двести долларов.
  - Мало.
  - Тысяча!
  - Жалко. Очень жалко. Так хочется заработать тысячу, но я не могу с ним
связаться.
  Девица улыбнулась и, несмотря на все эти фокусы с деньгами, связью и
отсутствующим Седым, показалась мне намного более приятной, чем с первого
взгляда.
  - Но как же мне его найти? - я понял, что лучше всего не разыгрывать
крутого или ловкого парня, а держаться естественно.
  - Он иногда звонит, - девушка лениво потянулась, - оставьте свои
координаты, я передам их ему.
  "Или не передаст", - подумал я. Потом подумал еще и вместо координат кинул
на стол двести долларов.
  - Вы не забудете?
  - Нет, - девица продемонстрировала, зачем ей нужна толстая книга. Доллары
буквально растворились между страницами.
  - Итак, как вас найти? - одновременно с вопросом собеседница прижала палец
к губам и придвинула ко мне лист бумаги и карандаш.
  Я подумал, что секретарша перегрузила свою девичью память детективными
романами, но карандаш взял и нацарапал: "Это я, Сергей. Ищу отца, ты мне
тоже очень нужен. Есть новые проблемы то ли с Кардиналом, то ли с твоими
земляками из ОИР. Свяжись срочно.".
  Одновременно с писаниной я говорил.
  - Запишите, пожалуйста. В Петрограде... ой, извините, в Петербурге есть
такое детективное агентство "Аякс", пусть свяжется. Телефон в любом
справочнике.
  Девушка прочитала мою записку, пожала плечами и так же, как деньги,
"растворила" ее в толстом томе.
  - Спасибо. - сказали мы друг другу практически одновременно и синхронно
улыбнулись. Я сделал в памяти зарубку. Эта конопатенькая довольно приятна.
Если вдруг мне захочется прогуляться по старым улочкам Риги, я буду знать,
где искать компанию.


  9.Дети-убийцы


  Дома Рома с Юрой закончили изучение букваря и вслух читали какие-то стихи
из конца книги. Кажется, Некрасова.
  - Мужики, в Израиль хотите? - спросил я.
  - Домой? - изумился Рома. - Мы же ничего не сделали!
  - Не домой. В местный Израиль. Он, правда, маловат, но нам места хватит.
  Телохранители оживились. Люди действия, они заскучали тут у меня, сидя за
букварем. Где мы были, кроме почты и "Аякса"? Нигде. Даже в Ригу я их не
взял.
  Как попасть в Израиль? Я, конечно, не имею в виду официальные каналы.
Старым испытанным способом, через Дом. Но где взять израильские
"картинки"? Что-то мне не представить набор открыток с названием
"Израиль". Где бы что найти?
  Я задумался. В самом Израиле ведь наверняка печатаются какие-то книги и
открытки для туристов. Это будет... это будет какая-нибудь глянцевая яркая
цветная книжка. С крупным, написанным по английски название ISRAEL. Я
напрягся, пошарил рукой в столе. Уф-ф! Сложновато вытаскивать предмет, о
котором у меня лишь самое приблизительное представление.
  Рома и Юра зависли над моими плечами. Всем нам было интересно, как
выглядит маленький Израиль.
  - Что за город надо? - спросил Рома.
  - Петах-Тиква.
  Этого города не знали ни они, ни я. Не беда. Если это окажется
какая-нибудь деревня, выйдем, например в Хевроне, доллары у меня есть, на
такси поедем.
  Я листал книгу (на английском), просматривая только фотографии. Иерусалим
и Тель-Авив. Такое впечатление, что вся страна состоит из двух городов.
Фото из одного, фото из другого... И наоборот. Ага, Беэр-Шева, столица
Негева. Это нам не надо, Негев где-то сбоку. Вот Хайфа, симпатичное фото.
Но где же эта Пятак-Тыква?
  Все было не то, меня начала разбирать злость. Нету Петах-Тиквы - подайте
мне Хеврон! Почему захудалый Ашдод в книге есть (кстати, довольно неплохо
он здесь спланирован), а красавца Хеврона нет?
  Пошли фотографии киббуцев, напоминающих райские кущи, какие-то
музеи-заповедники. И... наконец-то! Хеврон.
  Хевронская фотография была всего одна. Дома на ней красотой не отличались.
Но я, став за две недели настоящим патриотом Хеврона, решил начать
знакомство с Израилем моего родного варианта именно там, в святом городе.
  - Узнаете? - я ткнул своим спутникам под нос большую книгу с маленьким
фото.
  - Хеврон? - Рома прочитал латинские буквы.
  - Деревня это, а не Хеврон, - неодобрительно сказал Юра. - Я же видел
хорошие города на фотографиях. Пойдем туда, а не в эту дыру.
  Теперь я должен был возразить уже хотя бы для того, чтобы подтвердить свой
статус руководителя. Я и возразил. Но на всякий случай (вдруг местный
Хеврон - в самом деле дыра, где не будет такси) вырвал страницу с зеленой
и тенистой тель-авивской улицей на фотографии.
  Подготовка к визиту была недолгой. Мы все нарядились в легкую и светлую
одежду. Я положил в один карман адрес Бориса, в другой - пачку
двадцатидолларовых купюр. Моя память сохранила народную мудрость образца
1989-го года: "Доллар - он и в Африке доллар." Я не мог точно определить,
относится ли Израиль к Африке, но точно усвоил: если что-то и не
изменилось в моем варианте за четыре года, так это человеческое отношение
к доллару.
  - Забудьте про испанский, ребята, - сказал я. - В нашем Израиле должны
говорить на иврите.
  Мне самому казалось, что еще там говорят и по-английски, но моим хазарам
это не особенно помогало.
  Лично я больше всего надеялся на доллары.
  Из прохладного санкт-петербургского подъезда мы вышли на раскаленную
хевронскую улицу. Мне здесь категорически не понравилось! Какая грязь,
какая вонь... Просто стыдно перед телохранителями из альтернативного
Израиля.
  Но куда больше антисанитарного состояния города меня удивило население.
Только про нескольких из людей, встреченных нами, я мог сказать, что они
похожи на европейских евреев. И одеты как-то странно. Может быть, в этом
варианте Хеврон заселен исключительно хиджазцами? При том, из самых-самых
низов, с социального дна, говоря по-научному. И смотрят на нас как-то
странно... Волком смотрят.
  Проехало несколько длиннющих машин такси. Но они были под завязку набиты
пассажирами. Странно, по-моему надписи на них арабские, а не ивритские.
  - Почему они здесь пишут по-арабски? - спросил кто-то из хазар.
  - Не знаю. Вообще, мне кажется, что здесь живут одни хиджазцы. Мало ли,
какие у них порядки.
  Хазары горестно вздохнули. Рами подошел к сморщенному, но осанистому
старику (должен быть религиозен и знать иврит), спросил его:
  - Где здесь остановка автобуса? Или такси?
  Старил молодо стрельнул глазами по сторонам, что-то прошамкал беззубым
ртом и, гордо семеня, быстро удалился. Я не понял ни одного слова!
  - Он сказал по-арабски, - помог мне Юра, - чтобы мы шли к солдатам. Быстро.
  Какие солдаты?.. Или мы не в Хевроне? А если не в Хевроне, то где?
  Из-за угла выбежали и остановились, глазея на нас, трое чумазых мальчишек.
В отличие от взрослых, их взгляд был не "волчий", а любопытствующий.
Понадеюсь-ка я, что дети еще не испорчены неизвестной мне враждой.
  - Эй! Парни! - крикнул я по-английски. - Это Хеврон?
  Мальчишки удивленно переглянулись и затарахтели между собой. По-моему, и
это был арабский. Внезапно, самый маленький пацан спросил (во всяком
случае - сказал с вопросительной интонацией):
  - Яуд?
  Я пожал плечами.
  - Яуд, - ответил Юра. И перевел мне. - Это - еврей по-арабски. Мы что, не
похожи на евреев?
  Я успел подумать, что Юра если и похож на кого-то, так это на выбритого
молодого Чингис-хана. Мальчишка, тем временем, показал пальцем за наши
спины.
  - Хеврон.
  Мы повернулись и пошли. "Это, наверное, был какой-то пригород Хеврона, -
предположил я. - Трущобы, населенные недавно переставшими кочевать совсем
дикими хиджазцами. Или, чем черт не шутит, тут вообще живут арабы."
Мы не прошли и десяти метров, как кто-то из моих хазарских друзей
вскрикнул, оба они (Рома при этом схватил меня за локоть) рванулись в
стороны.
  - Что... - я даже не успел спросить.
  - Камень, - прохрипел Юра, - в спину. Эти дети... - и выругался на своем
степном наречии.
  Мальчишек уже было больше. И эти маленькие (и не очень маленькие) ублюдки
швыряли в нас камнями! При этом кое-кто держал в руках палки и мечтал
после артиллерийской подготовки поупражнятся в изготовлении отбивных.
Несколько сопляков, которым не удалось обзавестись ни палкой, ни орудием
пролетариата, прыгали на месте и пытались что-то выкрикивать хором. Но
получалось вразнобой и даже слово "яуд" еле прослеживалось.
  - Они кричат: "Зарежь еврея!" - перевел Юра. - Куда ты нас привел? Мне
кажется, что это Персия.
  Честно говоря, мне это тоже больше всего напоминало мое совместное с
разведчиками путешествие. Но времени на размышления оставалось мало.
Камнеметателей и, соответственно, камней, становилось все больше. Мы
отбегали, лавируя. Свернули за угол и собрались было помчаться уже намного
быстрее, по прямой. И тут метрах в пятидесяти перед нами на ту же улицу
высыпала огромная толпа подростков. Были среди них и парни вполне
взрослого вида. Я попытался затормозить, хотя и понимал, что сейчас
прибудет первая группа хулиганов. Телохранители увлекли меня за собой. Я
открыл рот, чтобы возразить, и закрыл. Им было виднее. У одного и у
другого в руках появились пистолеты. Интересно, где они были спрятаны в
такой легкой одежде?
  Размеренная жизнь в мире скелетов и размеренная работа каменотеса сделали
меня тугодумом. Я должен был искать вход в какой-нибудь многоэтажный дом,
чтобы смыться, но мой взгляд натыкался либо на ворота в каменной стене,
либо на полуэтажную развалюху за проволочным забором. Там, куда мы вышли
из подъезда Дома, были высокие многоэтажные здания, но, как помнится,
почти весь низ этих домов был забран грязной, измазанной красками жестью.
  Одновременно с поисками подходящего дома я следил, насколько мои спутники
контролировали ситуацию. Наш маневр (бег вперед, на толпу) заставил
подростков сбиться в кучу и остановиться. В нас полетели камни. Я не
совсем понимал, что делают мои хазары. Мы ведь бежали прямиком под
камнепад.
  - Стой! - вовремя скомандовал Юра. Мы остановились и мои спутники открыли
стрельбу по мальчишкам. Я увидел, как один парень упал, прижимая руки к
животу. Второй... Вообще, они же дети... Но ведь эти дети могли нас
запросто убить!
  За нашей спиной послышался топот множества ног. Я обернулся. Та-ак. Первая
толпа прибыли. Почему я не взял пистолет?
  Теперь хазары стреляли вперед и назад. Камнеметание прекратилось. Группа
спереди вообще начала рассеиваться. Сзади - тоже. Если сюда прибудет
полиция... Чья полиция?
  Из боковой улицы перед нами, туда где была вторая толпа, вынырнул
странный фургон-обрубок грязно-белого цвета. Непонятное чучело с какой-то
тряпочной головой и без лица выскочило из кабины. Я засек в его руке
автомат Калашникова.
  Телохранители среагировали быстрее. Один из них повалил меня на землю,
второй встал как в тире и стал прицельно стрелять по автоматчику. Не знаю,
с какого выстрела он попал и попал ли вообще, но очереди по нам не
последовало.
  - Нам нужен высокий дом, - сказал я, выплевывая уличную пыль. - Кто видит
высокий дом?
  - Какой высокий? - Рома оглядывал вымершую улицу, меняя обойму в пистолете.
  - Два этажа хватит.
  Внезапно проснулся кто-то из машины-обрубка. По родному затарахтел
Калашников, и пули пропели рядом с нами. Рома свалился на землю. К счастью
- живой и невредимый.
  - Дом прямо перед нами. - сказал он. - Перелезем через забор - и там.
  Прогремела еще очередь. Пули зацокали по камням. Хазары пару раз
выстрелили в ответ, Юра скомандовал, мы разом вскочили, пробежали
несколько шагов, подпрыгнули и переползли-перевалились через каменный,
толщиной в добрый кирпич, забор.
  Двор оказался вполне приличный. С одной стороны маленькая теплица. С
другой - скопище кур за проволочной сеткой. Но куда я смотрю? Мне же дом
нужен!
  Слава Богу, лестница в доме была. Она начиналась снаружи, проходила мимо
отсутствующего первого этажа (здание стояло на столбах) и входила в дом.
Но там, внутри, был еще этаж! Прорвемся...
  - Хватай меня за рубашку, - скомандовал я Роме, - другой рукой размахивай
пистолетом. Ты, Юра, тоже. Но лучше никого не убивайте. Пошли.
Подталкивайте меня, куда надо двигаться, я закрою глаза.
  Действительно, отвлекающих факторов было слишком много! В одном из окон
мелькали женские лица в обрамлении белых платочков. В другом - рожицы
малышей. Заплакал младенец.
  - Стойте! - скомандовал я. - Сделаем по-другому. Ты, Рома, идешь спереди,
тащишь меня за руку. Юра, ты держишь меня за рубашку, подталкиваешь, чтобы
я не упал. И сам за меня держись. А я закрою глаза.
  Меня потащили. Я только начал было сосредотачиваться на прохладной и
ровной лестнице Дома, как продвижение прекратилось. Мы остановились, меня
заштормило, послышался грохот, треск, женский визг, детский плач. "Рома
дверь ногами выбивает", - подумал я.
  Судя по тому, что мы пошли вперед, дверь поддалась. Запахло специями,
чем-то вареным. Я мысленно отключил обоняние. На лестнице Дома никогда не
пахло едой. Прочь запах, прочь звуки, прочь жару... Если бы еще удалось
отключиться от бьющих по ногам ступенек, на которые мне никак не наступить
"вслепую".
  Я почувствовал, как изменились эти ступеньки. Края из острых стали
закругленными, камень потерял свою скользкую поверхность. "Все хорошо, -
сказал я сам себе, - Дом, Питер - все на месте. Перила, собачьи головки на
них..."
Пройдя еще немного я остановился, повиснув на спутниках. Те тоже
остановились, тяжело дыша.
  - Как ты это делаешь? - спросил Юра.
  - Сам не знаю, - частично искренне ответил я. - Родился такой. А что вы
рядом со мной чувствуете?
  - Ничего не чувствуем. Идем, потом вроде как вечер наступает, темнеет. Все
звуки затихают, как в тумане. Надо идти осторожней, непонятно куда ногу
поставить. А потом - утро, светлеет. И видно, что лестница совсем другая.
  - А я видел даже, когда темно и туман был, - добавил Рома. - Видел, как
будто со всех сторон зеркала появились. Темные зеркала, они словно свет
высасывают и туман из них идет. А лестница наша в них отражается, но не во
всех одинаково. И даже не понятно, где отражение, а где мы. Но все это -
очень короткое время. Я рассказывал намного дольше, чем видел.
  Все это было настолько неожиданно и интересно! Надо же, сколько пользуюсь
Домом, сколько людей вожу, а никого ни разу не спросил о впечатлениях.
  Мы зашли в квартиру. Я наконец-то додумался до следующего вопроса:
  - Рома, а в этих зеркалах мы отражались?
  - Ну, там же темно. И туман. Вообще, какие-то тени там были. Но только
тени.
  - Тени и я видел, - Юре, наверное, стало обидно, что он увидал меньше, -
мне даже странным показалось: как же так, света нет, а тени есть?
  Я представил три душевые, отправил телохранителей мыться и пошел сам. Стоя
под струями теплой воды, я пытался осмыслить услышанное. Лично я ничего
подобного не видел. Почему? Вопрос идиота. Потому, что глаза были закрыты.
А что если не закрывать глаза? Что я тогда увижу? Может быть, больше, чем
мои спутники? Ни черта я не увижу! И никуда не попаду! Не исключено, что
умный братец Борис во время своих путешествий попытался так вот
"подглядывать" за Домом. И был наказан. В момент перехода я должен не
анализировать и не осознавать. Я должен воображать место доставки. А
забота умницы-Дома, супермашины-Дома - называйся, как хочешь, - усилить
работу моего воображения и превратить воображаемое в реальное. Точка. И не
дай Бог мне над этим задуматься. Для общего развития зеркала с туманами не
повредят. Забывать не стоит.
  Было еще что-то. Ведь, например, подруга Наташа и прочие, кто со мной шел,
ничего о зеркалах с тенями не говорили. Почему? А потому, что переходили с
одной нормальной лестницы на другую. Относительно гладкий переход если и
сопровождался оптическими трюками, то какие-то микросекунды. А вот вы
попробуйте состыковать арабскую лестницу из Хеврона с
санкт-петербургской!.. Хорошо бы порасспросить тех, кто вместе со мной
выходил из минарета. Они, наверное, видели что-нибудь еще более
интересное. И особенно жалко, что никто вместе со мной не выходил из мира
скелетов. Пикассо с Дали приобрели бы в лице таких моих спутников
опаснейших конкурентов.
  После душа я принес телохранителям по новому пистолету и по куче запасных
обойм. Парни стали профессионально обсуждать новое оружие. Потом сказали,
что хорошо бы его пристрелять. И за этим дело не стало, я соорудил тир.
После стрельбы поели. Повторную попытку посещения Израиля мы предприняли
уже ближе к вечеру. Я отбросил свои хевронские сантименты, вытащил листок
с красивым тель-авивским фото. Если я, наконец-то, встречу Бориса, то
первый вопрос у меня будет о недоразумении в святом городе.
  - Странный у вас какой-то Израиль, - сказал Юра перед выходом. - Теперь я
начинаю понимать, почему нас просили не ввязываться ни в какие официальные
отношения с ним. Если в стране целые районы находятся без государственного
контроля - это признак страшной слабости.
  - Посмотрим, - буркнул я.

  Тель-Авив был зелен и чист, гудел от огромного количества машин, в
большинстве - очень элегантных. Население не имело ничего общего с
хевронским, хотя я и увидел сразу же араба в национальной одежде. Или я
теперь всех хиджазцев принимаю за арабов?
  Детей, которые могли бы поработать камнеметателями, я тоже не заметил.
Правда, почему-то попадалось слишком много людей в военной форме с
оружием. Но они совсем не выглядели настороженными и несли автоматы не
наизготовку, а как не особенно нужную, хотя и важную вещь.
  Такси не ловилось минут пятнадцать. Я начал злиться. Подходить к кому-то и
спрашивать про Петах-Тикву не хотелось, хватит, в Хевроне уже побеседовали
"по душам".
  Наконец-то остановилось такси. Мы сели и я, стараясь не перегружать речь
избытком слов, сказал:
  - Петах-Тиква.
  Водитель ждал еще чего-то. Я сверился с бумажкой и добавил:
  - Жаботински стрит.
  - Жаботински или Петах-Тиква? - не понял водитель.
  Юра, которому вполне можно было превращаться назад в Йегуду, пришел на
помощь. Объяснил, что здесь город, а что улица.
  Водитель вроде как начал тормозить.
  - Петах-Тиква - другой город, - сказал он на ломаном английском. - Я думал
- дорога Петах-Тиквы. Это будет дороже.
  Я удивился, что выгляжу неплатежеспособным. Потом отмел шоферское
недоверие в сторону. Мы наконец-то сидели в нормальной машине, даже с
кондиционером, с нами культурно говорили и никто не пытался нас убить. Я
понял, что вылезу из этой машины только в Петах-Тикве на улице
Жаботинского. Чего бы это мне ни стоило!
  Из кармана появилась пачка долларов. Я показал ее водителю и принялся
вытаскивать двадцатидолларовые купюры. Три, четыре... Интересно, ста ему
хватит?
  По-моему, уже на четвертой купюре шофер начал резво выходить на новый
курс. Приняв сотню, он спросил?
  - Руси?
  Я посчитал, что это значит "русский". В "том иврите" и в том варианте
слова "русский" вообще не было.
  - Да.
  - Мафия? - водитель улыбнулся. Мне стало совершенно наплевать, что он
подумает, и я согласился, сказав: "Да".
  - Йоффи, - зачем-то представился водитель.
  Сергей, - я вежливо представился в ответ, но таксист посмотрел на меня
как-то странно. Весь остаток дороги мы молчали.


  10.Братская встреча.


  Дверь открыла молодая женщина. Она утвердительно кивнула на мой вопрос о
Борисе Канаане и крикнула, повернувшись к нам спиной.
  - Боря! К тебе.
  - Кого там черти... - послышалось недовольное ворчание брата. Через
секунду появился и он сам. Глянул на меня - и замер с разинутым ртом.
  - Серега! - наконец-то выдавил он. - Живой! Ну, дела. Нашелся, пропащий. С
ум-ма сойти! Прямо не верится, что это ты.
  Борис шагнул ко мне, схватил за руку, потом похлопал по плечу. Словно
сомневался в моей материальности.
  - А это кто? - брат наконец заметил моих хазар.
  - Личная охрана. - Мне было не совсем удобно: я сам довольно
крупногабаритен, а тут еще двое телохранителей не самых маленьких по
размеру... Хоть мы и не с ночевкой сюда пришли, но места займем много.
  - Большим человеком стал, парень, - Борис удивленно покачал головой. - Ну,
пошли, тут такие дела творятся - посмотри.
  Мы прошли в большую комнату. Борис плюхнулся перед телевизором и словно
забыл обо мне. Я чуть не взорвался от возмущения. Брат, называется! Меня
четыре года не было, а он поздоровался - и к телевизору. Ей Богу, сейчас
повернусь и уйду!
  На экране танк стрелял по какому-то высокому белому зданию и попадал в
верхние этажи. Диктор тарахтел по-английски так быстро, что я не понимал
ни слова.
  - Слушай, ты, поросенок, - сказал я, стараясь сгладить свою злость
шутливым тоном, - можешь от кино оторваться? Выруби ты к черту свой ящик!
  Жена Бориса бросила на меня испепеляющий взгляд и вернулась к экрану. Сам
же Борис только хохотнул.
  - Ну, даешь, Серега, кино! Надо же... Супербоевик. Вижу, что у вас на том
свете с чувством юмора полный порядок.
  После хевронских передряг я рассчитывал на лучший прием. Что мне,
действительно уйти?
  - Слушай, Боря, мне в самом деле не до шуток. Не вижу ничего смешного в
своих словах. Ты мне не рад? Скажи, и я уйду. Не буду отвлекать тебя от
важного дела.
  - Серега, черт, - брат убрал звук почти до нуля, - ты что: с Луны
свалился? Это же гражданская война, Ельцин с парламентом сцепился, по
Белому Дому из танков палят. А ты выступаешь, недоволен. Это же
исторические кадры, считай, что штурм Зимнего в натуре смотришь.
  - Боря, сделай звук нормально, - сказала жена брата сердитым голосом.
  Я посмотрел на экран. Высокое здание совершенно не напоминало невысокую
резиденцию американского президента. Но танк... трах-тарарах! Это
советский, тьфу, уже российский танк. И толпа на заднем плане типичная,
знакомая. А главное - надпись на экране: Москва, сегодняшнее число, только
время не вечернее, не сейчас. Экран мигнул, на несколько секунд на нем
действительно появился американский Белый Дом, потом возник официального
вида мужчина, официально зачитывающий какую-то бумажку под сенью
американского флага.
  - Дела-а, - протянул Борис, отворачиваясь от телевизора, - говорят, что
Руцкого с Хасбулатовым уже взяли. Но провинция Ельцина не особенно
поддерживает. Как ты думаешь, он их пересилит?
  - Да я их никого не знаю! - тут я, подобно охотничьей собаке, сделал
стойку, почувствовал интересующий меня предмет, - а этот, как его...
Булат... Хасбалаев... - он мусульманин?
  По тому, как Борис с женой посмотрели в мою сторону, я догадался, что
свалял дурака. Но одновременно понял, что без подробной лекции Бориса (а
кому еще я смогу так откровенно задавать идиотские вопросы?) мне никогда
не разобраться в этом безумном мире, где танки стреляют в центре Москвы,
Армения воюет с Азербайджаном, а в Хевроне дети на улицах кричат: "Зарежь
еврея!"
- Боря, извини. И вы... - я посмотрел на молодую женщину. Борис поспешно
вскочил и представил.
  - Это - Люда, моя жена, а это - Сергей, мой брат. Брат по отцу, - добавил
он в ответ на недоуменный взгляд жены.
  - Борис и Люда, извините меня, пожалуйста. Я выгляжу сумасшедшим, но это
не совсем верно. Считайте, для простоты, что я провел четыре года на
необитаемом острове.
  Глаза Бориса загорелись, его жена, наоборот, сделала страдальческое
выражение лица и отвернулась к экрану.
  - Хорошо, - сказал Борис, - ты меня заинтриговал. Наши, я думаю, все равно
победят. Пошли поговорим. Туда, где нормальные люди говорят. На кухню.
Твои друзья пьют, или они на работе?
  Тут до меня дошло, что из-за дурацкой возни с телевизором я забыл о
спутниках. Но их это не смутило, они нашли себе стулья и сидели, глазея на
непонятную им гражданскую войну.
  - Они пьют на работе, - ответил я, одновременно задумавшись, что можно
предложить хазарам по части выпивки. Кумыс?
  Провожаемые не слишком любезным взглядом Люды, мы вышли на кухню. Борис
достал из холодильника уже ополовиненную бутылку вполне русской водки.
  - Убери ее, - скомандовал я. - Забыл, с кем дело имеешь? Жди меня, и я
вернусь. Организуй пока стулья.
  Здание, в котором жил Борис не особенно отличалось от самых обычных
советских домов современной постройки. Сбегать в Санкт-Петербург, взять в
Доме пять бутылок "Финикии" и немного снеди на закуску оказалось совсем
просто. Когда я вернулся, Борис еще не успел всех как следует рассадить.
  - За два великих события в один день! - мой брат провозгласил тост. - За
окончательное поражение коммунизма в России и за воскрешение моего брата
из мертвых!
  Я вполне мог бы обидеться, что московские разборки со стрельбой почему-то
оттеснили мою персону на второй план, но не стал лезть в бутылку. Родной
вариант сильно изменился за четыре года. А странные обстоятельства даже
самых нормальных людей могут склонить к странному поведению.
  - Вот что, Боря, - сказал я после первой, пока братец разливал вторую
порцию, - давай совмещать приятное с полезным. Тебе вино нравится?
  - Угу, - Борис кивнул.
  - У меня его - хоть залейся. Выпьем, сколько захотим. А ты мне пока
рассказывай все, что в вашем долбаном мире произошло за последние четыре
года. Проведи самую масштабную политинформацию в твоей жизни. Поехали!
  - С чего начать? - спросил брат, осушив вторую рюмку.
  - С лета 1989-го.
  - Та-ак. Ты помнишь Горбачева?..

  Я узнал все. Или почти все, так как Борис не обладал абсолютной памятью.
Мир действительно изменился, притом настолько необычным образом, что я
заподозрил самое наглое и беспардонное вмешательство со стороны. Но Борису
не сказал, чтобы не прерывать лекцию. Тем более, одна помеха уже была.
Сердитая Люда с каменным лицом заглянула на кухню и сказала металлическим
голосом:
  - Попрошу потише, дети спят. И, вообще, уже поздно, а Борису завтра рано
на работу.
  Брат с виноватым видом открыл рот, чтобы возразить. Потом, неожиданно,
замолчал, задумался.
  - К черту работу, - сказал он. - Я уже у Сергея работаю. Он меня по
протекции берет, как родственника. Ведь правда, Серега?
  Я немного обалдел от такого нахальства, но быстро сообразил, что дела у
Бориса идут не совсем хорошо. И не только на работе. Недовольное лицо
жены, початая бутылка в холодильнике... И это отчаянное заявление...
  - Все правильно, - важно сказал я, - Боря будет директором моего
израильского филиала. И деньгами не обижу.
  Когда жена ушла, я негромко спросил:
  - Что там у тебя с работой? Ты же диссертацию защищал.
  - Диссертацию? Да, было дело. Но уж больно сильные токи я исследовал. В
Израиле с такими токами не развернуться. А работа... Пусть мои враги на
ней работают. До ста двадцати лет. Ты мне деньжат подкинешь? Тебе же
просто.
  - Нет проблем. - Я засмеялся. - Считай, что ты уже миллионер. Гони дальше.
  Когда Боря дошел до сегодняшней заварухи в Москве, я махнул рукой. Хватит,
мол. И одновременно подумал, что большего мерзавца, чем я, наверное, в
природе не существует. Называется - любящий сын, к родителям стремился. И
не спросил про отца родного! Конечно, с Борисом они общались не ахти как,
но все же...
  Брат развел руками.
  - Ну, ты же папашу знаешь, - сказал он. - Великий путешественник и борец
за правое дело. Хотя меня в борьбу он не впутывал. Значит так. Когда ты
исчез, он меня допрашивал, как в КГБ. О чем мы говорили, что ты собирался
делать... Словно мы с тобой не полтора раза виделись, а каждый твой шаг
обсуждали. Потом летом девяностого он на меня свалился, говорит, что надо
из Союза убираться и чем быстрее, тем лучше. А ехать надо - только в
Израиль. Дал немного денег, сказал, что еще добавит. Ну, в Союзе тогда
такой бардак был, хуже, чем сейчас, наверное. Путч, то, другое... Я и
рванул. Отсюда позвонил - он ко мне через десять минут прибежал. Притащил
двадцать тысяч долларов, обнял, похлопал по плечу и сказал, что хоть за
меня он теперь спокоен. "Какое, - говорю, - спокоен? С Ираком тут
заваруха..." А он опять похлопал и сказал, что Ираку уже конец скоро.
Посмотрел на обстановку, вышел, принес видик классный, пожелал успеха и
ушел. Потом звонил...
  - Слушай, а почему он тебя именно в Израиль упек? Мог бы в Америку или на
какие-нибудь банановые острова.
  - Понимаешь... Отец наш - он ведь большой ребенок, если задуматься. И
живет он, исходя из очередной владеющей им идеи. Это - как я сейчас
понимаю ситуацию. Ты его помнишь борцом с мусульманской агрессией. Чуть
позднее он занялся поисками корней. Я попал под еврейский период. И слава
Богу, что не в шотландский. Подыхал бы сейчас с тоски где-нибудь в
Шотландии.
  - М-да. Что-то русский период у нас оказался растянутым. А что ты говоришь
со звонками?
  - Да ничего! Уже около года - ни слуху, ни духу. Без объяснения. Его
телефон в Доме не отвечает.
  - Глубоко же он закопался в поисках корней.
  - Да уж.
  Я оглядел стол. "Финикия" иссякала. Вспоенные кумысом хазары пили вино из
детских пластмассовых чашек, как воду. Я был слишком сосредоточен, чтобы
опьянеть, Борис - слишком увлечен рассказом. А, тут, как раз, наступила
моя очередь рассказывать.
  Я сделал вторую вылазку в Питер. В дополнение ко второй пятерке "Финикии"
я заказал Дому чемоданчик с долларами. Мысленно прикинул-намекнул, что там
должен находиться миллион. Вернувшись, поставил вино на стол, а деньги
вручил брату.
  - Тебе!
  - Что это?
  - Я же обещал миллион.
  - Что-о!! - Борис распахнул чемоданчик и то, что не сделало вино, сделал
опьяняющий вид денег. Борис окосел.
  - Ты бы лучше... шекелей... - сказал он заплетающимся языком. Мне же их...
менять... замучаешься.
  - Ты недоволен? - я сделал вид, что собираюсь забрать деньги.
  - Доволен, - Борис, кажется, протрезвел. Закрыл чемодан, вышел из кухни и
вернулся уже с пустыми руками. - Я весь внимание. Кого надо убить?
  - Никого. Для этих целей у меня Йегуда и Рами. А ты просто посиди,
послушай меня. Кстати, шекели - это местные сикли?
  - Какие такие сикли? - похоже, мои слова еще раз прозвучали, как бред
сумасшедшего.
  - Неважно. Слушай сюда.
  Я рассказал все. Не очень подробно, но достаточно для понимания. В
середине рассказа Борис сбегал за географическим атласом, и мы вчетвером
стали наносить на карту контуры альтернативного Израиля. Борис аж
постанывал, издавая восклицания типа:
  - И нефть у них есть! И Сирии у них нет! А почему они Кипр не захватили?
Сорок миллионов, говоришь?
  Зато мои хазары при виде карты "нашего" Израиля только что не плевались.
  - Восточный берег Иордана! - кипел от возмущения Рами, - это же исконная
еврейская земля. Как можно было ее отдать.
  - Ливан? - вторил ему Йегуда, - нет такой страны! В каком году мы разбили
султана Абдаллу под Цором? Ты не помнишь, Рами? И потом догнали и добили
под Цидоном. Я сам на берегу Литани родился.
  - Вот удивил! - возмутился подвыпивший Рами. - Литани. Я вообще в
Пумбедите родился. Это же еврейские места, там Вавилонский Талмуд
составили. А где у вас Пумбедита?
  - Пум... что? - Борис полез в атлас, раскрыв его, почему-то, на Индии.
  - Это ты слишком размахнулся, - рассмеялся я. - Раз Вавилонский Талмуд, то
где-то в Ираке или в Иране надо искать.
  Рами открыл рот, но так как кроме доказательств исконности еврейских
земель ничего другого он сказать не мог, я сделал резкий жест и приказал:
  - Все, хватит о чепухе. Нам карты не изменить. Рассказываю дальше.
  Когда я дошел до своих утренних злоключений в Хевроне, Борис начал
неприлично хихикать. Вскоре хихиканье переросло в хохот.
  - Хеврон - это же территории. Там евреев почти нет. Это все были арабы.
  - А как же пещера праотцов? - удивился Йегуда.
  - Не знаю, - Борис пожал плечами. - Я нерелигиозный. Может быть, и есть
там какая-то пещера.
  - У нас религиозных почти нет, - не сдавался Йегуда, - но все равно, в
пещеру праотцов все ездят еще школьниками.
  - Нет религиозных? - это сообщение, кажется, изумило брата больше, чем
наличие нефти в Израиле. Я даже не понял, почему. - И как вы без них
живете?
  - Есть, конечно, - пошел на попятную мой телохранитель. - Даже в кнесете
три человека религиозные. А что такое? Живем.
  - Три человека! - Борис тряхнул головой. - Живут же люди... А что ты
дальше делать будешь?
  - Тебя спасать, - ухмыльнулся я. - Разве ты не понял, что именно ваш
Израиль мусульмане хотят уничтожить в первую очередь?
  - Мы тут на первой очереди с сорок восьмого года стоим, - сердито ответил
брат. - Хотеть не вредно.
  - А как же бомба? На такой маленький Израиль одной бомбы хватит.
  - Бомба? - Борис зевнул. - Черт его знает. Конечно, надо ее найти.
  Тут я понял, что брат уже давно находится в полусонном состоянии. Пора
было удаляться. Тем более, теперь не было никакой проблемы в том, чтобы
найти Бориса в следующий раз. Мы откланялись. По дороге домой
телохранители поинтересовались, зачем я дал "этому человеку" так много
денег. Я ответил, что раз это мой брат, то ему принадлежит половина
наследства моего отца. Вполне приличное объяснение.


  11.Вторжение в Санкт-Петербург.


  Несколько дней мы валяли дурака. Хазары учили русский язык и скоро
научились говорить, почти как телевизионные дикторы. Я валялся на диване и
смотрел видео, наверстывая упущенное за четыре года. Можно было вернуться
в Израиль варианта Медведя, но я боялся упустить звонок Седого, который
должен был вернуться с какой-нибудь из войн.
  Наконец, в один из визитов на почту, я получил отправленное Е. Волк письмо
следующего содержания:
  "Уважаемая Е. Волк! Поздравляем, Ваши данные совпали с требованиями к
победительнице компьютерной лотереи. С Вами будет заключен контракт, также
вы получите приз в размере 1500000 рублей."
Разумеется, следовали подписи президента компании и ее казначея.
Обратиться предлагалось к представителю компании в Санкт-Петербурге
Дмитрию Салаеву.
  Я обсудил ситуацию с хазарами. Конечно, совсем неплохой результат дала моя
невинная провокация. В наших руках оказалась тоненькая ниточка, которая
при умелом обращении, могла вывести нас сквозь запутанный
мафиозно-политический лабиринт прямо на мусульманского Минотавра. Но в чем
заключалось это "умелое обращение"? Не дать нити оборваться, вытягивать на
себя, одного за другим, все более и более информированных членов исламской
банды.
  Возникла проблема связи с Салаевым. Я мог позвонить сам, представившись
братом Елены Волк. Но тогда меня не будут ждать люди желающие схватить эту
особо ценную девушку и доставить ее в "странный мир" для обмена на
"странную бомбу". Я смогу поторговаться от имени сестры, но... это все -
не то. Куда лучше, если позвонит сама девушка и договорится о встрече. Я
не мог говорить женским голосом даже очень постаравшись. Значит, надо
найти какую-нибудь девушку хотя бы для одного звонка. Но где? Старых
подруг у меня нет, а новых я не завел. Найти случайную шлюху, заплатить ей
за звонок и разговор? А если она ляпнет глупость, и Салаев что-то
заподозрит?
  И тут меня осенило. Я вспомнил умненькую секретаршу Седого. Кажется, у
меня было желание с ней встретиться? Отлично. Встретимся. Поговорим. Дам
девушке возможность заработать без ущерба для ее девичьей чести. Уж она-то
глупость не ляпнет. А там - посмотрим.
  Я наскоро обучил телохранителей искусству обращения с пультом
дистанционного управления и оставил их перед видиком с кучей боевиков. Они
пытались было протестовать, но я спросил, похож ли я на человека, который
любит рисковать жизнью? Парни согласились, что не похож. А когда я
намекнул, что собираюсь навестить одну старую знакомую, то успокоились
окончательно. Хотя, я считаю, кадры из фильма "Терминатор-2" убедили их
куда сильнее, чем мое вранье.
  Девушка была в конторе. Толстую книгу сменил тонкий журнал. Все остальное
- без изменений. От Седого-Седова - никаких вестей.
  - Меня зовут Сергей, - сказал я, - напоминаю, если вы забыли, а вас?
  - Света.
  - Знаете, Света, я пришел сюда не только из-за Седова. Вы понимаете, я в
Риге проездом, ничего не знаю. И как раз сейчас я слегка проголодался. Вы
не составите мне компанию в каком-нибудь кафе или ресторанчике?
  Девушка недоверчиво посмотрела в мою сторону и показала на стоящий рядом с
раковиной стакан и маленький кипятильник.
  - Вот мое кафе, - сказала она. - А в честь некоторых праздников - даже
ресторан. Мне платят зарплату, чтобы я сидела в конторе.
  - Это единственная проблема? Возьмите пол-дня отгула, и я заплачу вам в
два, нет - в пять раз больше. Ничего неприличного, как гиду. Идет?
  - Вы очень хорошо умете убеждать, Сережа, - девушка сложила журнал, я
увидел, что это банальный "Огонек". - Раскрою вам маленький секрет, хоть я
и не должна это делать. Седов сказал, что если меня захотят подкупить, я
должна взять деньги, а потом рассказать ему, и он заплатит в два раза
больше. Я очень рада, что меня, наконец, подкупают.
  - Спасибо за откровенность, - сказал я, - но что если я захочу разорить
Седова? Я заплачу вам очень много, и он обанкротится. Или не сдержит
обещание. Вообще-то, я вынужден вас разочаровать. Это не подкуп. Это
обыкновенная реализация человеком прав не только на труд, но и на отдых.
Вы идете?
  - Иду.
  Кафе оказалось именно таким, каким я представлял себе рижские кафе: уютным
и прекрасно декорированным. Кофе был не особенно вкусен, а вот пирожные -
в самый раз. Я чувствовал на себе изучающий Светин взгляд. Конечно,
девушка подозревала, что я польстился не на ее неброскую внешность, а на
возможность получить какую-то информацию о Седове. Придется ее
разочаровать.
  Я сказал, что мне требуется помощница для одного очень важного телефонного
розыгрыша. Это никак не касается Седова, а за помощь я хорошо заплачу.
  - Если это не касается Седова, то почему именно я? - Света умела задавать
вопросы. Попробуй ответь, что она - моя единственная знакомая! Стыд и
позор!
  - Звонить надо именно сегодня, - сказал я, - у меня нет знакомых девушек в
Риге кроме вас.
  - Сколько?
  - Тысяча долларов. - Я уже знал, что за такие деньги на территории бывшего
СССР я мог попросить у девушки значительно больше, чем участие в розыгрыше
по телефону. Потому и добавил, - Это не просто розыгрыш. Это очень важная
операция, и одно слово, сказанное невпопад, может все испортить.
  - Так что надо?
  - Вы согласны?
  - Это будет только по телефону?
  - Клянусь! Вы поговорите, получите деньги - и все. Хотя, я надеюсь, вы и
после этого иногда составите мне компанию в кафе.
  - Согласна. Что надо сделать?
  - Запоминайте. Вас зовут Елена Волк. Вы послали свои фото в рекламное
агентство для участия в компьютерной лотерее. Вы должны получить приз и
заключить договор на работу манекенщицей. Пока все ясно?
  - Да.
  - Вы позвоните, представитесь. Скорее всего, вам назначат время и место
встречи. Это в Петербурге. Да, кстати, вы сами из Петербурга. Будут
спрашивать адрес - не говорите. Будут настаивать - вы поссорились с
родителями и живете у подруги. Да, а звоните вы после того, как получили
от компании письмо "до востребования" с известием о выигрыше. Не
запутаетесь?
  - Не должна.
  Я расплатился долларами (ах, каким взглядом меня провожала официантка!).
Звонить мы поехали на Главпочтамт, чтобы не засвечивать ничей телефон.
Стараясь, чтобы Света не запомнила цифры, я набрал номер. Мне не удалось
услышать, что говорил Салаев, но по репликам Светы можно было догадаться
об отсутствии каких-либо проблем. Действительно, повесив трубку, девушка
повернулась ко мне и сказала:
  - Он очень рад. Завтра приедет специальный представитель фирмы для
вручения приза. У них нет оффиса в Питере, поэтому встречаемся у него на
квартире. В шесть часов вечера. Какой приз?
  - Полтора миллиона.
  - Чего?
  - Конечно, рублей. Обрати внимание: если пересчитать по курсу, твой
гонорар больше их приза.
  - Я оценю твою щедрость, если ты мне сейчас заплатишь.
  - Ах, да!
  Я заплатил Свете немедленно, прямо в переговорной кабинке. Потом, заботясь
и о ней, и о долларах, проводил домой. Увы, она не позволила себя
навестить, и я вернулся в Питер, удовлетворенный не до конца. Операция шла
превосходно, по плану, но ведь не одной же операцией жив человек?
  Юра с Ромой выслушали мой отчет. Я рассказал, как моя подруга поговорила с
Салаевым и договорилась о встрече. Встал вопрос, что делать дальше.
  - Представлюсь братом, - сказал я, - хочу, мол, удостовериться, что
девочку не обидят.
  - Тебя заверят, что не обидят. Скажут - приводи. Кого ты приведешь?
  - Черт... Ну, хорошо. Представлюсь братом, скажу то же самое, посмотрю:
кто этот представитель фирмы? Вдруг это сам Бахтияр? Если он, то я говорю,
что приведу свою сестру через час, выхожу из квартиры, подаю сигнал вам, и
мы берем Бахтияра, а с ним возвращаемся в ваш Израиль.
  - Все это было бы хорошо, - сказал Юра, - но ты знаешь, что Бахтияр -
се-узу?
  - Слышал.
  - Ты что, считаешь, что мы самоубийцы?
  - Ребята, вы же профессионалы, вас двое.
  - Именно как профессионалы мы говорим, что это работа не для нас. Тут
нужны или се-узу или целый отряд таких, как мы.
  - Где я возьму отряд?
  - А почему не в нашем Израиле?
  Я подумал... и согласился. Совет был очень хорош. При условии, что
израильская разведка даст мне людей.
  Минут через пять я уже был в альтернативном Израиле из варианта Медведя, а
еще через минуту - в кабинете Моше. Тот выслушал краткий пересказ и стал
созваниваться с начальством.
  - Ави на задании, Шломо тоже, - сказал он, - Шимон на учениях, но это
очень