уже знал почти тонно, что если сейчас вылезти наверх, то никакого Поганого леса там не окажется, что он попадет в новое место, а может быть, и в избушку. Но он не хотел наверх. Хотел туда, куда уползла тварь, выскользнувшая из тела лешего-зурга. Метров через сто ствол начал утрачивать отвесность, теперь Иван спускался под уклон. В темнотище он не различал ничего, кроме собственных рук. Ни отблеска, ни отсвета, предвещающих завершение пути, ничего не было. Еще через две сотни метров. Иван почувствовал, что можно встать на ноги и идти, уклок становился вполне пригодным для перемещения. Ничего, ничего, уговаривал он-себя, ежели не завалит прямо тут, куда-нибудь да выберемся! Наверх в любом случае подниматься долгоно, не получится ничего. Почему не срабатывает программа? Почему?! Когда мрачные мысли или память начинали одолевать Ивана, он тут же обрывал их, сосредотачивался на продвижении вперед. Ему не нужна сейчас головная боль. Ему нужны чистый свежий рассудок, ясные глаза, безотказная реакция. Все остальное потом. Он шел почти в полный рост, не оскальзываясь и не падая. Временами под ноги попадали камни, какая-то шуршащая мелочь вроде щебенки" но откуда тут щебенка! Когда впереди забрезжил еле уловимый свет, Иван не удивился. Он ждал конца пути. Он даже ускорил шаг, почти побежал. Свет становился все явственней, сильней, но это был не дневной свет, лишь в полном мраке подземного хода он имел право называться светом. Еще издали Иван увидал стену, преграду и небольшое неровное отверстие, сквозь которое и пробивалось тусклое подземельное свечение. Он бросился к этому отверстию, приник к нему, словно ожидал увидеть нечто сказочно необычное, а может, и тех самых заложников-землян, которых злые и коварные инопланетяне держат в подземном тайном узилище. Но увидал он лишь большую пещеру, усеянную грудами округлых камней. - Ладно. Не будем спешить, - шепотом успокоил Иван себя. Полез в дыру. Пещера была самой обычной, в ней не было и следа рук человеческих. Зато в ней было- множество человеческих черепов. Они лежали кучами, пирамидами, врассыпную, они были везде - на камнях, под камнями, на выступах и в нишах стен, что поднимались к сферическим, неровным и темным сводам, они были повсюду. Откуда здесь могло быть столько черепов?! Иван вздохнул - на душе у него стало нехорошо. Может, и он прибрел сюда, лишь для того, что бы пополнить чью-то коллекцию? Ну уж нет! Огромная пляшущая теиь, взметнувшаяся по отвесной стене, насторожила его, заставила крепко сжать рукоять меча. Что это?! Иван не любил подобных шуток. Теиь не должна была появляться раньше того, кто может ее отбрасывать. Он оглядев пещеру. Ничего. Но тень становилась все больше и отчетливей. - Кто здесь? - выкрикнул Иван. положив меч на плечо, держа палец на спусковом крюке лучемета. Нарастающий шип раздался прямо от груды камней. Теперь Иван начинал видеть того, кому принадлежала черная тень. В расплывающемся сумрачном воздухе медленно вырисовывался силуэт гигантской, свернувшейся кольцами змеи, даже скорее змея, каждая чешуинка которого светилась крохотным изумрудом, переходя на брюхе в желтизну янтаря. Лишь верхняя часть у змея была незмеиной. Огромная клыкастая и мохнатая морда, мохнатая впалая грудь, высокие плечи, ожерелье из здоровенных зубов непонятного животного и медвежьи лапы с длинными причудливо изогнутыми когтями. Да, верхняя часть чудовища была медвежьей. Огромный зверомедведь, переходящий в гигантского свернутого кольцами змея, был внушителен и страшен. Он был значительно крупнее любого самого могучего своего земного собрата, неизмеримо свирепее, чудовищнее. Злоба, горевшая в круглых выпученных глазках, была всеобъемлющей, непостижимой. Это был монстр - исполинский змеемедведь. Но еще *страшней было его появление - он возникал из ничего, из воздуха, постепенно прорисовываясь в нем, наполняясь плотью, мощью, жизнью. В пещере стало труднее дышать - от чудовища исходило такое зловоние, что Иван поневоле прикрыл нос рукавом. - Ты пришел сам? - прорычал вдруг змеемедведь. Иван опешил. - Это хорошо! Такого голоса было достаточно, чтобы убить человека с некрепкими нервами. Это был голос исчадия ада. И все же это был не настоящий голос. Иван понял, что он исходит не из пасти чудовища, а из его мозга. Ну какой там может быть мозг у такой зверюги?! Иван невольно обернулся назад. Бежать было некуда. И тогда он вскинул лучемет. - Погоди, - торопливо выдал монстр. - Успеешь ещ?! - Чего ты хочешь от меня?! - заорал Иван, словно змеемедведь уже начинал пожирать его. - Если ты шелохнешься, я спалю тебя на месте! Понял?! Иван привык на всех планетах и во всех мирах иметь дело с гадами и гадинами, чудами и чудищами, монстрами и сверхмонстрами всех размеров и видов, но он никогда не уничтожал монстров, наделенных разумом. Только тогда, когда они сами покушались на его жизнь. Это были редчайшие случаи, это было просто невезением, промашками судьбы. Но адесь, что ни тварь, то разумная, что ни гад, то телепат! С ума сойти, непостижимо! - Не надо запугивать меня, - прорычало чудовище, - это мой дом, а не твой, это мой мир, а не твой! ItHe думай, что мы не можем поменяться местами! - Что? -~ удивился Иван. - А ничего, - спокойно ответило чудовище. Иван вдруг почувствовал, что он стоит у стены, придавленный к ней огромными камнями, не ломающими и не калечащими его тела, ног и рук, а чудовище, откинувшись назад, раскачиваясь на змеином туловище, сжимает в лапах его лучемет, целится ему в грудь. Безумие. Это было форменным безумием! - Как тебе это нравится? - поинтересовался змеемедведь. - Что это с тобою, никак худо стало? - рык чудовища перешел в раскастистые надрывные стоны, монстр смеялся. Он умел смеяться. Иван почувствовал себя ребенком в лапах хищника. Он был беззащитен. И уже ничто не могло его спасти, он был в полной воле монстра. - А можно и так... Рык не дозвучал до конца, как все переменилось. И Иван ощутил себя несказанно сильным. Он вознесся на большую высоту и оттуда взирал на маленького человечка, припертого к каменной стене пещеры. Человечек был длинноволос, длиннобород, грязен, немощен и жалок. Иван не сразу понял, что это он сам. Почему же он видит себя Со стороны, почему и как?! С опозданием до него дошло, что... - Иван поднес к глазам руки. Нет, это были не руки, а огромные звериные лапы, только очень развитые, с умелыми и гибкими пальцами, способными выполнить сложнейшую работу. Невероятно. Собственными глазами он видел, как вытягивается шерстистой огромной мордой вперед... его лицо. Нет, не его.. И не лицо, а именно морда! Он поглядел вниз - и увидел лохматую широченную медвежью грудь, живот, где лохмы и шерсть переходили незаметно в крупную желтую чешую. А дальшеT дальше извивалось, сплеталось кольцами тело сверхгигантской анаконды, чудовищного змея-удава. Он решил проверить, чуть напрягся. И вознесся еще выше, под самые своды пещеры. По его велению кольца расплелись и снова сплелись, но уже иначе, тугими витками. Это было сказочно, и упоительно. Ощущать себя столь могучим, а новое тело столь послушным... Ивану вдруг вспомнилось что-то маленькое, кругленькое, нет, яйцеобразное, он прикладывал его к шее, и с ним что-то происходило, да, точно,, он мог стать совсем другим, совсем. В затылок вонзилась тупая игла, не дала ему вспомнить, разобраться. Да и не время. Он был в теле, в мозгу чудовищного зверомонстра. Непонятно. Болезненно непонятно. Рык прозвучал в его голосе, будто ничего не изменилось: - Ну что, неплохо, да?! Та можешь оборвать цепь мучений этого жалкого существа. Помоги ему! И оно тебе скажет спасибо. И ты сам себя возблагодаришь. И себя и... Ты останешься в этом всесильном теле. И мозг твой станет могуч и неостановим в своем могуществе. А презренному существу предстоит такая цепь мучений, тягот, унижений, что ваш земной ад в сравнении с этой цепью - благодатные поля отдохновения, понял?! Пожалей его, убей! Лучемет в твоих могучих и послушных руках. Тебе стоит только нажать на крючок, и все - восторжествует высочайшая на Белом свете и в Пристанище справедливость... - Пристанище - это разве не белый свет? - спросил Иван ни с того, ни с cere. - Не спеши, тебе откроются моря знания, океаны, прежде недоступные для твоего недоразвитого человечьего мозга. Делай выбор - кто ты: жалкий слизняк, смертная букашка-однодневка или существо высшего порядка, бог?! Ну же, жми на крюк, ты не ошибешься! Иван вгляделся в мохнатые лапищи, лучемет они держали цепко и умело. Недаром. Ведь он управлял ими, и они были послушны ему. А почему бы на самом деле не прервать цепь мучений, почему бы не выпустить на волю дух из этого измочаленного, истерзанного существа?! Обрести покой и тайные знания, отрешиться от суеты, заняться самосовершенствованием в тиши и благости. Ведь он всегда мечтал об этом. Почему же он должен отказаться теперь, когда сама судьба делает ему веиичайший подарок?! Нет, нельзя упускать шанса, нельзя! Он медленно поднимая лучемет, наводил* его на грудь чеяовечка, прижатого к стене. Надо делать выбор. Надо быть твердым. Надо убить его. Длинный когтисто-мохнатый палец лег на спусковой крюк. Сейчас, сейчас все свершится, и он выпустит беспокойную измученную душу на свободу. А сам останется в этом теле, насладится высшим наслаждением всевластия, всемогущества, всесилия, всезнания. - Не надо медлить, - не прорычало вовсе" а нежно проурчало в уши. - Ты уже выбрал, осталось дело за малым, будь же стоек и уверен в себе. Ну! Иван сделал легкое движение послушным пальцем и ощутил тугость, упругость спускового крюка. Сейчас. Еще немного. Он его убьет сразу. Несчастный человечишка не будет мучиться, он счастливчик, любимец богов, а боги не дают своим любимцам стариться, они забирают их к себе молодыми. Ну, вот, вот... Что-то отвлекло Ивана, зарябило в глазах от еле уловимого блеска - будто золотинка какая-то сверкнула далеко-далеко, а может, и совсем близко, в самом зрачке, в голове. Что это? Он вгляделся - Неземной блеск. Неземное сияние Золотых Куполов. Нет, именно земное, сейчас сияние было именно земным, родным. Золотые Святые Купола! Палец на крюке ослаб. Это весть! Весть оттуда, с Земли... и еще откуда-то, из сердца, с Незримых Небес. Это знак. В ушах прозвучало тихо, просто и вместе с тем торжественно, будто под сводами: "Иди, и да будь благословен!" Иван вспомнил Храм. Вспомнил благословлявшего его на подвиг, на далекий и тяжкий путь в Систему. Да, он был в Системе! Он вернулся! И он принес что-то людям, какое-то важное знание, необходимейшую весть. Но какую?! Опять ударило в затылок. "Иди, и да будь благословен!" Он разжал пальцы. Лучемет с лязгом полетел вниз, на камни. Видения растаяли. - А ты слишком слаб, - прорычало неожиданно, - я в тебе разочарован. Рано, еще рано, ты не готов, ты еще не созрел! Иван вспомнил, что .где-то за миллионы парсеков отсюда ему уже говорили эти слова, что, дескать, рано, что Он не созрел, не готов еще. Бред. Нелепый бред! - Я не могу убить его. Я не хочу убивать... себя! - проговорил он твердо и непреклонно. - А ты знаешь, кто я? - поинтересовалось невидимое чудище, в теле которого Иван находился сейчас. - Нет, не знаю, - ответил он просто. - Я повелитель света и тьмы, подземных миров Пристанища и Вселенной. Я всемогущий и неодолимый, всесокрушающий и обладающий знанием всех цивилизаций Белее. Нет равных мне в мирах Тьмы и Света. Ты способен постичь меня лишь в первой наипростейшей и зримой для твоих очей ипостаси, понял?! Но ты уже убепился, что я всесилен. Я могу, не притрагиваясь к тебе, переместить твое тело и мозг куда угодно, могу и" погубить, разделить, раздвоить, растроить. Могу взять твой мозг и твою душу и поместить их в любое другое тело, могу их оставить бестелесными витать в эфире. Я могу все! - Всемогущий должен быть всеблагим, - проговорил Иван тихо, - я не знаю, всемогущ ли ты в полной мере. Стоны и стенания, перемежающиеся рыком, сотрясли своды пещеры. Монстр смеялся. Смеялся, содрогаясь всем телом, в которое был заключен Иван, разевая устрашающую пасть, роняя слюну на камни. Смолк он неожиданно. - Ты хитер. Но и я не прост. Смотри же, не пожалей о своем выборе! Иван почувствовал, что послушное его воле тело вдруг оцепенело. Он утратил возможность им управлять. Но он видел все четко и ясно: человек, придавленный камнями, неожиданно освободился от пут, вырвался, подхватил лучемет". и снова отпрянул. - Ну как? - прорычало опять. - Он не станет раздумывать, он нажмет на крюк. Пока я ему не даю этого сделать, я сдерживаю его. Но я могу и устраниться. Ты еще не жалеешь о своем глупом выборе? - Нет, - ответил Иван, заключенный в теле и мозгу монстра Белеса. - Пеняй на себя. Человек, словно отбросив сомнения, неожиданно поднял лучемет, уставил его прямо в Ивана. И Иван увидел его глаза - они смотрели без страха, без сомнения, в них не было ни злости, ни мстительности, в них было нечто иное, похожее на сожаление. Это были ясные, серые, широко открытые глаза. Это были его собственные глаза. Нажимай! - мысленно скомандовал он. Но человек не нажал на крюк. Что-то остановило его. Ствол лучемета опустился. И именно в этот миг Иван вновь ощутил себя в собственном теле. Он стоял в полутемной пещере. И никого в ней не было. Только черная исполинская тень всемогущего Белеса плясала на неровной холодной стене. В пещере Иван просидел долго. Он выбрал себе подходящий валун, устроился на нем. Подкрепился шариками-концешратами. Воду пришлось пить "твердую". Постарался привести себя в порядок как мог. И задумался. С первого мига пребывания на этой планете." нет, даже раньше, когда еще только готовился, крутился возле нее, его начали преследовать какие-то нежити, порождения совершенно нереальных миров, какие-то сказочные или попусказочные существа, мифические, мистические. Откуда все эти мохначи, вся эта нечисть, лешие, колдуны, чудища тут взялись? Не могло их быть в чужом, инопланетном мире, не могло, и все тут! Правда, подлый Авварон говорил, что Пристанище часть Земли, а Земля часть Пристанища - нечто в подобном духе. Но тот мог и соврать, подлая душонка! И почему всемогущий Белее? Откуда здесьземные боги? Или это простое совпадение?! Белес- древнейшее мифическое божество индоевропейцев, праиндоевропейцев, протоиндоевропейцев, бореалов - всех прямых далеких и самых далеких предков славян-русичей. Белес - это воплощение сил Зла и Тьмы. Он всемогущ и страшен, он обитает под землей. И он слеп. Он владеет всеми подземными богатствами мира и душами умерших. Мир мертвых - велесовы пастбища, его полное и безграничное царство. Он повелитель мертвых и бич живых. Он владыка всей нечисти и оборотней. Он царь всех гадов земных и-подземных. Он мифический змей и медведь-колдун в одном липе. Он - почти все, что несет на себе отпечаток страха, злобы, мести, смерти. И он един во всех нечистых, и они едины в нем. Все обитающи& в поганых колдовских чащобах оборотни, лешие, ведьмаки, ведьмы, русалки, водяные, упыри, вурдалаки и волкодлаки, оплетай и лиха, черные нави". Стой! Нави! Именно - нави! Какой не понял сразу. Планета Навей. Ему поначалу да и потом казалось, что это обычное необъяснимое словечко, ничего не значившее или утратившее свой смысл, свое значение. Просто Навей - и все. Нет, не все! Нави - это злобные духи умерших недоброй смертью, это души преступников и ворожей, колдунов и убийц, продавших дьяволу самое бесценное. Нави - это неприкаянная, мятущаяся нечисть, несущая зло всем, всем! Вот что это за планета - Приставшие чарных душ, планета Навей! Как он не понял этого сразу. Иван неплохо знал историю Земли, историю верований, мифологии, они все учили в Школе, им закладывали в память целые пласты сведений. Иван по меркам минувших веков был сверхэрудитом, ходячей энциклопедией. Но Вселенная всегда таила новые знания... и встретить в ней нечто земное, да еще в таком объеме, в такой мешанине" нет. Это или безумие или нечто непостижимое! Край Мироздания! Сектор Смерти! И Велес... Иван вдруг опешил. А где же еще быть властелину ?лира мертвых как не здесь! Все совпадало. - вся эта нечисть была лишь множественными ипостасями всепроникающего, всеведущего Белеса, он был в каждом нечистом, он повсюду, где царствует черный дух. Нет, этого просто не может быть, этого не может быть никогда, это сказки от начала и до конца, это вымысел, мифы, легенды, предания! Ну откуда люди Земли тысячелетия назад могли знать про край Вселенной, про вынырнувшую считанные годы назад из Иного пространства планетупризрак и ее обитателей, откуда?! Это нелепица! Это галиматья и чушь на постном масле! В жизни не бывает сказок, жизнь это жизнь, а сказки - это сказки, выдумки, фантазия! И зачем он дал согласие! Сам себе надел петлю на шею. Ведь даже если он выживет, все одно - он спятит, сойдет с ума от всего этого! Он снова поймал себя на одной мысли. Дал согласие! А если бы не дал, что тогда? Неужели он так наивен. Сейчас он поиузомби - человек с заложенной в глубины мозга программой. Откажись он, и они бы сделали из него полного зомби, он шел бы в поиск "на автопилоте", не имея своего "я". Он бы уже сейчас бы трупом. А может, наоборот? Может, он был бы уже у цели?! Проклятущее Пристанище! Проклятущее задание! Негодяи! Подонки!!! Он отомстит им всем! Он не простит их! Только вернуться, только бы вернуться! Он сведет концы с концами. Он все вспомнит про Хархан, Систему. Он скажет людям Земли то, что должен сказать. Это главное. Все остальное мелочи. Нулевой Канал. Вот путь смерти. Рядом с этой дорогой все иные теряют свое значение, пока есть Она, нет ничего другого, это пасть аллигатора, пасть уже раскрыта... А дсе совпадения, имена, облики, лешие эти, нечисть - все бред, все от усталости, от чудовищного психического и нервного напряжения! Есть только монстры, только твари, обитающие в этом странном мире, все прочее игра измученной психики, голоса, галлюцинации. Это что-то вроде Осевого измерения, это материализация несуществующего, материализация исключительно внутри самого себя, внутри иссушенного, истощенного мозга. И все! Хватит! Надо идти вперед, взять себя в руки и идти! Есть только реальность: есть Земля, есть планета, где ему надо выполнить задание, да, самое обычное задание, это работа. Есть он сам, есть трудности на пути к цели, есть те, кого надо спасти во что бы то ни стало. И больше ничего нет! Ни черта больше нету!!! Иван вскочил на ноги. Никакой тени на стене не было. Это все сон, нелепый сон. Надо не спать, а делом заниматься. Он подхватил меч, поправил лучемет за спиной. Потом все сложил у стены. Какой смысл лезть обратно в дыру, он там уже был. Нет, надо искать иной путь. Он есть. Иван принялся отбрасывать камни, разбирать завал у стены - там что-то было, точно было! Он с удивлением заметил, что никаких черепов в пещере нет. Их и не было наверное. Повсюду лежало множество округлых и овальных камней с выбоинами, щербинами. В потемках немудрено было их принять за человеческие черепа. Сказки! Игра больного воображения! Есть лес, есть скалы, ход в земле, есть пещера. Но никакого Белеса нет и не было, нет лешего, нет зургов, нет чудища с паразитами-прилипалами, нет мохначей и уж тем более нет никакого Авварона Зурр бан-Турга в Шестом Воплощении Ога Семирожденного... такого и быть не может на свете, это младенцу ясно. Причина простая - его здорово шарахнуло при посадке, так тряхануло, так треснуло о поверхность планеты, что ум за разум зашел. Точно, он бродил по дебрям и скалам s полубезумном состоянии, он разговаривал сам с собою, дрался сам с собою, ловил призраков и они его ловили, и все. это происходило только в его мозгу... А сейчас пришло исцеление, кризис прошел, голова прояснилась. Все! Иван размышлял так и отшвыривал камень за камнем, откатывал валуны, он уже видел краешек дыры, краешек лаза! Все на свете материально, все можно пощупать, а чего нельзя пощупать, того нету. Все! Только так! Он уже выкатывал каменья из самой дыры, расчищал проход. Работа была адоза, но Иван не боялся работы. Часа не прошло, как он, прихвативши оружие, спустился в дыру и пополз. Эта была не прежняя дыра. Здесь можно было только ползти. И если с поверхности ход шел отвесно, а потом выравнивался, то здесь была наоборот, Иван чувствовал, как узенькая лазейка стремительно изгибается книзу, как она становится не ходом, а колодцем; Вот так сюрприз! Иваа уже не полз, а спускался вниз. И кончилось все тем, что он упал с высоты метра в четыре, ударился подошвами ног, потом коленями о плоские камни. Да так я застыл. А застыть было от чего. Прямо напротив его яйца, метрах в трех, в слабом, будто лунном свете висеяатолстая слизистая паутина, точно такая же как на гнилых елях в Поганом лесу. А в центре паутины синея огромный, величиной с крупного человека, паук о восьми тоистых, скорее не паучьих, а звериных лапах. Тело у паука было прозрачным - просвечивали вызывающие тошноту внутренности. Паук имел странную голову-череп, совсем не паучью. Но еще более странным, ошеломляющим было то, что этот паучина держал в одной из своих лап переливающийся даже во мраке Кристалл. Тот самый Кристалл! Все Ивановы доводы и умозаключения о сказках и реальностях рассыпались в прах, когда он увидал гадкого паука. Никакая это не галлюцинация! Самая натуральная омерзительная вонючая тварь. Его передернуло от отвращения. И вместе с тем... - Откуда здесь Кристалл?! - вырвалось у него. Паук неохотно оторвался от созерцания предмета, зажатого в уродливой лапе, скособочился, выгнул свои мясистые конечности и удостоил Ивана таким взглядом красных глаз-угольков, высвечивающих из черноты глазниц черепа, что лучше б его и не тревожить было. - Отвечай! - потребовал Иван. И не дождался ответа. Тварь его то ли не понимала, то ли не желала ни понимать, ни отвечать. Иван не сразу сообразил, что она просто неразумна, что это животное-обычное заурядное животное, обитающее в подземельях планеты, эдакий местный крот, а может, крыса. И он рассмеялся в голос. - Вот и прекрасно, - проговорил он не для паука, а для себя. Ему надоело бить, кромсать, убивать пускай и злобных, подлых, негуманных, но все же разумных обитателей Вселенной. - А ну, брысь отсюда! - Иван замахнулся на паука мечом, напустил на себя грозный вид, топнул ногой. Паук проигнорировал его усилия. - Ну, как знаешь! Иван рубанул по паутине - только слизистые брызги полетели по сторонам. Перепуганная тварь, не выпуская Кристалла, взобралась повыше и уставилась на Ивана еще более злобно. Паутина дрожала, тряслась вместе с ее хозяином и создателем. Неужели эти гады выползают наружу и там свивают свои липкие студенистые сети, думалось Ивану. Ведь весь Поганый лес в такой вот гадости. Его чуть не выворотило. - Бросай Кристалл, урод! - крикнул он, нанося по паутине второй удар и с жалостью поглядывая на изгаженный меч, с которого свисали хлюпкие махры. Паук затаился под самым потолком. Он, похоже, не хотел расставаться с блестящей игрушкой. Надо было его просто-напросто пришибить, да и все! "Не трогай его!" - прозвучало вдруг в мозгу у Ивана. - Что? - невольно переспросил он вслух, "Не трогай, говорю! Ты не смеешь его трогать, не ты его создавал, не тебе он принадлежит! Хотя... хотя, может быть, именно ты будешь в нем!" - Вперед я доберусь до тебя и размозжу тебе башку! - взревел Иван. - Ишь чего захотел - я буду в нем?! Он резко развернулся, огляделся. Никого не было. Мерещится; Или опять где-то неподалеку леший-телепат, а может, сам Белее. Нет, глупости. Их нет и никогда не было! Иван разбежался, вспрыгнул на стену - шаг, второй, третий: этого достало, чтобы рубануть паутину над пау-чищем. Они упали почти одновременно. Чтобы не затягивать возню, Иван рукоятью меча саданул гадине в зубы, вышиб ногой Кристалл из лапищи, успел увернуться от когтей, выскользнуть. Только он нагнулся за добычей, как паучина ринулся на него. Иван сразу понял, что гадина прекрасно чувствует себя не только в липких сетях, но и на поверхности земли. И он резко выбросил вперед меч. Реакция у паука была отменная, он замер камнем в микроне от острия, уже почти упираясь в него набухшей полупрозрачной шеей, которая держала над телом-бурдюком череповидную голову. - Ваш ход, маэстро! - с издевкой сказал Иван. Ход оказался неожиданным. Паук пригнулся, вжался в землю, надулся... и одним махом перескочил Ивану за спину, на лету секанув его острейшими когтями по ногам. Иван успел обрубить концы мохнатых пальцев. Но это, казалось, не обеспокоило паука. Тот готовился к новому прыжку. Игра могла продолжаться до бесконечности, но у Ивана не было желания ее продолжать - он давненько вышел из юношеского возраста, когда единоборство с обреченной живностью доставляет удовольствие, он не любил охоты, тем более, что охотник практически всегда выступает с позиции силы, всегда играет белыми. Надо было просто прибить гадину! Иван уже занес было меч, но паук неожиданно сиганул в дальний конец пещеры, вжался в стену. Иван отчетливо видел, как его лапищи суетливо скребли камень, пытались выскрести в нем лазейку. Нет, камень был прочнее когтей. Затравленное животное это поняло. И от безысходности стало наливаться невероятной яростью. Это была ярость загнанного зверя, помноженная на его отчаяние и его сатанинское естество. Острейшие зубы выбивали нервную Дробь, лапы сжимались и разжимались, полупрозрачное нутро налилось чем-то кроваво-красным, кольчатый хвост бил по полу и стенам, глазища горели. Да, пора его бить, подумал Иван. И нагнулся, поднял Кристалл. Именно на это и клюнуло тупое создание. Оно ринулось на противника живым всесокрушающим снарядом. И было в этом снаряде не менее трех центнеров. Дело могли решить доли мгновения. Иван машинально выставил левую руку вперед. Меч в правой был готов к удару. И все же он не хотел убивать тварь. Он хотел ее всего-навсего остановить. Нет, поздно! ...Но тварь остановилась, замерла. И безвольно поплелась в угол - туда, где сопливыми ошметками содрогалась обрубленная паутина. Был каждый шаг восьминого-го или восьмирукого паука странным, неестественно вялым, неживым. Что возьмешь с него, нежить- она и есть нежить. Нет, тут дело в другом. - Вот тебе к раз! - вслух удивился Иван. Он только сейчас заметил" что в выставленной вперед левой руке был зажат чуть посверкивавший в темноте Кристалл. Не может быть! - Попробуем, испытаем! Он опять вытянул руку в сторону паучины, вгляделся в него сквозь искажающие все на свете грани и плоскости Кристалла и пожелал, чтобы паук запрыгнул на потолок. Паучина послушно сиганул вверх, вцепился в обрывки паутины и затрясся там, наверху. Иван расхохотался. Ему стало вдруг до невероятной легкости весело. Кристалл? Да это же усилитель-телеки-незатор! Ему давно говаривали сведущие люди, что разработки по управлению мыслью на расстоянии близки к завершению. Он не то чтобы не верил, а просто не придавал значения всем этим пустякам- близки так близки, ну и пусть себе. Нет, все надо пробовать в деле, испытывать на собственной шкуре! - Вот и сиди там! - приказал он пауку. - А нам в путь пора! Напоследок он еще раз оглядел гадину. Жуть! И в это мерзкое тело его кто-то намеревался засадить? Да он бы в первую минуту разбил бы себе голову о стену. Нет! И Ивана вдруг словно молнией озарило- внутренней молнией! Ведь он же бывал в чужих телах". Неправда! Нет! Этогеие может оыть! Мозг отказывался соглашаться. Но возвращающаяся урывками память твердила; бывал! бывал! и именно там, в Системе, на Хархане! Он был в телах этих монстров-негуманоидов, он вселялся в них... нет, он просто каким-то неизъяснимым приемом мог облечь себя, свое "я" чужой и чуждой плотью. У него был превращатель! Точно, теперь он вспомнил, что это за маленькая, кругленькая штуковина размером с яйцо... это и было яйцо-превращатель. Гут Хлодрик! Старина Гут Хлодрик ему подарил эту штуковину перед арестом, перед тем, как его упекли на подводные рудники Гиргеи. Гут со своей бандой выкрал эти штуковины из секретного центра, расположенного на каких-то особо охраняемых кораблях. Эх, Гут! Бедолага! Иван очень образно представил, как старый космодесантник, зубр звездных троп, а потом главарь бесстрашной банды, десять лет державшей в страхе европол и половину Объединенной Европы, теперь с вживленным датчиком в мозгу и кибе-ром-охранником, вгрызается в породу на глубине сорока трех миль от уровня океана. Это пытка, это каторга - бессрочная лютая казнь! Ивану страшно захотелось повидаться с Гугом. Даже слеза навернулась на щеку. Ведь это он его выручил тогда, спас... Повидаемся еще, решил Иван. Ему вдруг вспомнилось ощущение необычной силы и ловкости, когда он был в теле негуманоида. Но зачем он все это проделывал, зачем?! Мрак! Темнота! Может, и здесь так же, может, они его перемещали в тело Ве-леса с помощью такой штуковины, только действующей на расстоянии? Нет, навряд ли. Здесь нечто иное, здесь, как они все твердят, перевоплощения и воплощения... но суть-то та же самая! Иван задрал голову к потолку, точнее, к верхнему своду пещеры - до отверстия, из которого он вывалился, не допрыгнешь. Как же отсюда выбираться? Вот еще незадача. Здесь даже "волшебный" Кристалл бессилен. Иван уселся прямо посреди темной пещеры, пригорюнился. Положение было безвыходное. В этом каменном мешке можно сгнитьзаживо, и ни одна тварь поганая из туземной шатии-братии не поможет! Еле слышный знакомый смешок отвлек его от горестных мыслей. Смех этот, реденький, сухой, старческий, прозвучал из-за спины. И Ивану сразу вспомнилась рубка капсулы. Там было так же. И прозрачный пол с плавающими под ним в гигантском аквариуме гиргейскими клыкастыми и языкастыми рыбинами тоже всплыл вдруг в памяти. Старуха! Проклятущая старуха! Это могла быть только она! - Что надо?! - не оборачиваясь, спросил Иван. Смех смолк. И стало нарастать приглушенное недовольное и прерывистое рычание. Но так не мог рычать ни один из хищников Мироздания. Так могло рычать только существо, порожденное Преисподней. Иван почуял, как его затылок сжимают упругие волны черной энергии. Давление нарастало вместе с нечеловеческим рыком. - Ну что?! -.Иван обернулся, ожидая увидеть невыносимое. - Что вам всем от меня надо?! Старуха стояла у стены. И лицо ее как и прежде скрывал черный капюшон. Лишь светились налитые злобой глаза, змеились желтые губы, трясся морщинистый и обросший волосами подбородок. - Ты умрешь здесь! - процедила она без тени сожаления, с нескрываемым злорадством. - И ты станешь им! -Узловатая черная рука взметнулась вверх, кривым когтистым пальцем указывая на трясущегося в обрывках паутины гада. - Кто ты? - спросил Иван, не придавая значения угрозам.- Почему ты меня преследуешь?! Ты не даешь мне покоя нигде. Ты стояла за моей спиной и смеялась на Земле. Ты пыталась убить меня в Космосе. Ты достала меня здесь. Кто ты? Скажи, что тебе надо от меня?! Истерический старческий хохот сотряс подземелье - даже повеяло ледяным ветром, запрыгали по стенам сумрачные тени, словно ветер стал задувать пламя горящих по углам свечей... но никаких свечей не было. Откуда исходил свет, Иван не понимал, да и ветра не могло быть тут. Он оцепенел от жуткого смеха, окостенел. - Не тщись постичь непостижимое! - проскрипела старуха. - Отвечай! - Молчи, презренный червь! Ты сдохнешь здесь! И никто и никогда ничего не узнает! Никогда и ничего! Ивана передернуло. - Врешь, подлая! Врешь! - заорал он, теряя над собою контроль. - Ты сама сдохнешь здесь! А я вырвусь! Я вернусь к людям, я им все расскажу... - Что ты им расскажешь? - вкрадчиво спросила старуха. Иван молчал. - Нутакчтоже? - Не помню, - язык еле слушался Ивана, - я не помню! Но я вспомню, будь уверена! - Нет! Ты умрешь! Даже если ты вырвешься отсюда, ты не доберешься до Земли! А доберешься- не вспомнишь! Вспомнишь - тебе никто и никогда не поверит! Тебя упекут в приют для умалишенных! Хе-хе-хе! - Врешь! Старая карга, ты все врешь! - Нет, я не вру! Ты и сам прекрасно знаешь это. Ну-ка, напряги свою дряблую жалкую память! Ты же прошел через это, ты пытался поведать вашим людишкам кое-что, ты их хотел спасти, помочь им. Ну и как?! Они смеялись над тобой, они гнали тебя! Хе-хе-хе! Они отовсюду гнали тебя, считая безумцем! Ты и есть безумец! Старуха опять разразилась диким, истерическим хохотом. Обрывки воспоминаний пробивались в сознание Ивана, словно их заколачивали в него молотом- с болью, с тяжкими невыносимыми ударами. Но он терпел. Ему нужно было все вспомнить - все от начала и до конца! Да, его гнали отовсюду. Его гнали, когда он ходил по кабинетам, рвался на прием к правителям, советникам, военным, ученым... Он долго приходил в себя после возвращения с Хархана. Потом он ходил, ходил, ходил... он обращался на общепланетное топографическое вещание, на всероссийское, в редакции видеогазет и печатной прессы, он стучался везде... и никто и нигде не хотел его выслушать, они сразу отвергали все, даже рассматривать не хотели, не выслушивали толком, это был заколдованный круг похлеще Колдовского леса, Утробы, Лабиринтов, всех Четырех Кругов Внешнего Барьера, Миров-Гирлянд, Поганого леса и прочего, прочего... его везде считали безумцем. Да, отчаянным, отважным, невероятно удачливым, вернувшимся из пасти самой смерти кос-модесантником, не выдержавшим психических перегрузок, спятившим окончательно и бесповоротно... Все так и было! Только те четверо "серьезных" людей почему-то не усомнились в его психике. Странно. Старуха многое знает, кто она? Откуда ей все известно?! Ах, да! Они же все тут телепаты, черт бы их побрал! - Не поминай всуе Хозяина! - проскрипела старуха. - Хорошо,- миролюбиво сказал Иван.- Не буду. Но ты, нечисть, изыди отсюда! Сгинь! По-твоему все одно не бывать! Старуха взмахнула клюкой. И начала расти, быстро увеличиваясь в размерах, нависая над Иваном. Грозя ему сверху. : - Ну уж нет! - Иван стал поднимать руку с Кристаллом. Он чувствовал, как она тяжелеет, каменеет, не желает его слушаться. Но он превозмогал всю тяжесть колдовства. Он медленно поднимал рукус усилйтелем-теле-кинезатором- рука казалась многопудовой гирей. Но воля Ивана была сильней. - Сгинь, нечисть поганая! Сгинь!!! Полыхнуло мертвецким зеленым огнем. Раскаты далекого обвала прозвучали в пещере, словно в ней стояли динамики, соединенные с внешним миром, затряслась почва под ногами, затрясло жуткую старуху. - Сгинь, пропади пропадом!!! Иван глазам своим не поверил, когда каменная стена за старухой обвалилась, рассыпалась на множество мелких и крупных камней, когда сама старуха вдруг стала медленно, будто в фильмах древности, проваливаться в образовавшуюся трещину, грозя клюкою и изрыгая оглушительным скрипучим голосом проклятия, истошно стеная, захлебываясь в страшном плаче-вое и одновременно истерически хохоча. Это было невозможное зрелище. Иван не хотел согласиться с его реальностью. Он был ошарашен, смятен. Кристалл! Неужели это правда? Тогда он всемогущ! И нет ему соперников! Он может добиться чего угодно, нет и преград! Иван всмотрелся в волшебный Кристалл - тот был невзрачен и сер. Нет! Не может быть! Иван все понял сразу, да вот только сердце отказывалось это понять... Кристалл "сел", кончился резерв энергии, точно, где-то там внутри есть что-то типа аккумулятора-батареи, но где, как подзарядить?! Эх, не вовремя! Но ничего не поделаешь, слишком большие были энергетические затраты- это какой мощью надо обладать, чтобы пробить эти стены, разверзнуть недра?! Непостижимо! Но потом. Все потом! Иван бросил последний взгляд на уродливого паука. И пошел к пролому. Отблесков подземного света как не бывало. Чернота зияла жуткой пастью из зубчато-неровной дыры-расселины. Да что же теперь делать? Иван шагнул в темноту. Удар был настолько неожиданным, что Иван и глазом моргнуть не успел - ноги подкосились, и он потерял сознание. В кромешном мраке ему мерещилась жуткая мешанина из леших, пауков, монстров-негуманоидов, весьма "серьезных" и благонамеренных людей, гадкой нежити и прочей дряни. Он=пребывал в какой-то горячке, забытьи и вместе с тем осознавал это свое дурманное запредельное состояние. Его куда-то волокли, тянули, тащили, бросали, подтягивали, везли, потом впихнули куда-то, пребольно ударили в спину. Полуявь-полусон с бредовой начинкой! " Очнулся он связанным, с кляпом во рту за столом в полутемной избушке. Той самой. И стол был вовсе не развалившийся, а прочный и крепкий, дубовый стол- всем столам стол, - Ну что, Ваня, помыкался вволюшку? Не надоело ли?! Гнусный Авварон сидел в прежней позе на краю стола, чесался под своей черной рясой, сонея, пыхтел и вонял. Был как никогда гадок и противен: нос свисал гнилым сочащимся баклажаном на слюнявую губу, выпученные глазища выкатили на пол-лица. Иван промычал нечто неопределенное. Выпихнул кляп изо рта. Оглядел избушку - лучемет и меч стояли в углу, на них лежал толстый слой пыли, словно они пол-года простояли тут. Там же валялся серый и неприметный кристалл, бессильный усилитель-телекинёзатор. - Нам бы еще помыкаться, - ответил Иван, еле шевеля распухшим языком. И спросил почти ласково:- Вернулся? - Да ведь без меня пропадешь, Ваня! - сказал Авварон. - Эт-то точно!- Иван попробовал улыбнуться, рас-тресканныетубы отозвались жгучей болью. - А тебе, нечисть, что-то без меня не можется. - Зачем так грубо, Иван,- карлик перекривился, обиженно шмыгнул носом, стал картавить и гундосить еще сильнее, - я же тебя вытащил оттуда, скажи спасибо. - Ладно, - согласился Иван, - спасибо. Когда в путь пойдем? - Ишь какой быстрый! А ты идти-то можешь? - Да уж как-нибудь! - Ну тогда хоть сейчас! Вставай! Иван сделал попытку встать... и повадился под стол. Обессиленные ноги не держали его. - Что это с тобой, друг сердепщый?! - притворно забеспокоился Авварон. Теперь он возвышался над Иваном, его голос звучал чуть не с потолка. - Ты чего это - никак уже пошел?! Иван заскрипел зубами. Они все издеваются над ним. И этот негодяй тоже. Неожиданный прилив сил оживил его - Иван напряг плечи, руки. И разорвал путы. Боль иголочками вонзилась в мышцы. Еще немного- пять, десять минут, и все пройдет. - Может, отдохнем все же? - спросил Авварон серьезным голосом. - Гляди, не выдержишь дороги, кто потом мне блокированную информацию выдаст - с трупа ничегошенькй не снимешь. Впрочем, если вовремя воплотить куда-то... - Заткнись! - выдавил Иван. - Надоели уже, одно и то же у них! Ждать нечего. Наде идти! - Пошли! Иван встал на колени, грудью навалился на табурет. Принялся шарить в клапанах в поисках стимулятора. Нашел. - И мне дай!- попросил жалобно Авварон.- Ну дай, не жалей для лучшего друга! Иван покачал головой. Бросил шарик карлику-крысе-нышу. - Подавись, нечисть! Авварон мигом проглотил черный шарик. И распрямился, разогнулся - словно его распирало. Он даже повыше стал и розовее, глазища Заиграли тихим, но нехорошим пламенем: - Ну, ты убедился, Иван, что пропадешь без меня? - бодро и торжественно спросил он. - Да уж не знаю, - Иван ощущал себя совсем неплохо, стимулятор его поставил на ноги. Он проглотил еще два, затем сразу три концентрата. И почему эти люди не отобрали у него ни меча, ни лучемета, ни кристалла, не вывернули содержимое клапанов и карманов, пока он был в забытьи? Непонятно. - Если б ты, нечистая сила, не помешал мне, я давно бы был... - Где? - насмешливо вопросил Авварон. Иван замялся. - Ты ведь даже не знаешь, где был, чего видал! А может, тебя назад отнесло- за Внешние Охранительные слои? - Нет! - твердо заявил Иван. - Я был где-то рядом! - Эхе-хе, откуда только берется эдакая уверенность, - пробормотал колдун, - нам такой хотя б немного, самую малость. Нет, Ванюша, милый ты мой друг и брат... - Заткнись, нечисть! Не друг я тебе и не брат! Авварон покачал головою, так, что капюшон совсем прикрыл его лицо. Он был явно доволен. - Друг, Иван, и брат. Не прекословь. Раз дело у нас общее, стало быть и зваться нам по-родственному. Быть бы тебе, Ванюша, ныне паучком-старичком, болтаться бы в поганых сетях-паутинках в мрачном подземелье да сокрушаться о своем прошлом и вспоминать добрым и ласковым словом наилучшего друга и брата Авварона Зурр бан-Турга, который ничегошеньки тебе кроме добра не желает и не желал никогда. Иван не знал, что и думать. Ему уже начинало казаться, что и впрямь карлик-колдун прав, что он к нему придирается, что он страшно несправедлив к несчастному уродцу. Ну наградила его природа неказистой и невзрачной внешностью, так что теперь - каждый должен его пинать? Нет, не по справедливости так. А за что его не любить-то? Ну пытался силком выудить из мозга информацию - ведь можно и это понять: чужак-землянин, существо не здешнее, проще сканировать его, да и дело с концом. Может, и Иван сам на его месте, да еще при наличии особо важного задания поступил бы точно так же?! Эх, Авварон, Авварон! - Да чего уж там, пойдем! - сказал Иван. - Видно, до поры до времени дороженьки наши не разветвятся, ничего не поделаешь. Эх, брат Авварон, мать твою пере-так, да если б не блокированный сектор, выдал бы я тебе, чего требуется, лишь бы распрощаться с тобой и век тебя, друга наилучшего, не видать! - Грубо, Иван, грубо, - промычал Авварон, - но в общих чертах верно. Пойдем! - Только без фокусов, - предупредил Иван. - Лады! Иван взял лучемет, меч, кристалл. - Это я их сохранил для тебя, - как-то по-холуйски подкатил карлик. - Спасибо, - мрачноответил Иван, - я уж все понял, вам оно и не нужно, у вас свое есть оружие, да посильнее будет этого. - Эх, точно, нас этим не возьмешь. Можешь таскать, а можешь и бросить тут, никто не позарится. - А мохначи? - спросил Иван. - Мохначи могут утащить. Но откуда они тут возьмутся? - Нет уж, я лучше не поленюсь, с собой поношу! - сказал Иван тоном, не терпящим возражений. - Ну, полезли! - карлик указал на окно. - Туда? - Только туда, иной дороги нет! Авварон лихо запрыгнул на ветхий подоконник-брусочек, прыгнул наружу... Иван в точности повторил его движения, боясь ошибиться даже в малом. Теперь он многое помнил: важно не только знать вход-выход, но и уметь войти-выйти. Чердак? Пыльный, забитый хламом чердак. Настил. Это было там. И здесь так же. Это общие законы многомерных сложных миров. Они все предугадали. А скорее, у них накопилась кое-какая информация, собранная теми смертниками, что остались лежать здесь... или воплощены в кого-то - а это, Иван не мог думать иначе, все одно что смерть. Он встал на подоконничек, боясь, что тот не выдержит и треснет, обломится. И прыгнул наружу - в темень, в холодный ночной лес, прямо под верхушки мрачных деревьев, под мертвецки бледную луну на низком тяжелом небе. И не почувствовал земли-почвы. Прыжок оказался затяжным. Лишь через секунду-другую в ноги ударило что-то твердое. Иван удержался, взмахнул рукой и коснулся сырой стены. - Ты здесь? - спросил шепотом Авварон. - Здесь, - также шепотом ответил Иван. Он стоял на широкой и длинной ступеньке. И было таких ступенек не менее трех десятков впереди. И вели они к нише или двери, все терялось в сумрачности коридора. Авварон стоял на ступеньку выше, махал Ивану рукой. А слева от них и чуть внизу теснилось множество полупрозрачных и полупризрачных теней. Тени тянули к Ивану длинные бесплотные руки, пытались ухватить его, разевали рты, словно силясь сказать что-то... но руки проходили сквозь Ивана, а изо ртов не доносилось ни звука. - Пошли!- заволновался вдруг Авварон,- Пошли скорее! Здесь нельзя надолго задерживаться! - А кто эти несчастные? - спросил Иван. - Потом расскажу, пошли! Иван приостановился, вглядываясь в лица. Призраки напоминали ему кого-то, они походили на обесплотев-ших вдруг людей, землян- руки, ноги, глаза, носы, рты-все такое же, все человеческое. Эти призраки были Ивану ближе, чем прочие обитатели Пристанища и его предместий. Он силился их понять по губам. Но не мог. Ни единого ядыслеобраза не исходило отдих. Они словно бы не обладали нимозгом, ни сознанием, ни душой. - Иван, надо бежать! Это тени невоплощенных. Это очень опасно И страшно. Это выше возможностей Создателей и Властелинов Пристанища! Никто не узнает, откуда взялось это зло. Не стой на месте, иначе ты станешь таким же, останешься здесь. Побежали! Сам Авварон уже довольно-таки быстро продвигался по ступеням к нище. Иван устремился за ним. Сомнения грызли его. - Да брось ты! - Авварон говорил через плечо. - Это не земляне, не заложники, о которых ты все время толкуешь! Выкинь эту дурь из головы! Быстрей! Надо бежать! Иван припустился за карликом, прыгая по широченным ступеням, машинально увертываясь от призрачных рук, стараясь не заглядывать в тоскливые, наполненные горем и безысходностью глаза. На душе у него было неспокойно. Да что ж делать-то - в чужой монастырь со своим уставом не ходят. Надо слушать опытного Авва-рона. Уже вбегая в нишу, он обернулся - и огнем полыхнуло в душу: глаза! глаза погибшей в Осевом измерении Светланы! она! только у нее были такие серо-голубые бездонные глаза! это она сейчас безутешно глядела ему вслед! тянула руки! Нет! Показалось! Нервы шалят! Иван выбежал в просторный, уложенный плитами из серого камня зал. Не было никакой Светы! Не было! Наваждение! Это они, местная нечисть, играют шутки с его памятью! Авварон, встав на цыпочки, похлопал Ивана по спине. Вид у карлика был надменный и неприступный. - Вот теперь, Ваня, - проговорил он вальяжно, - ты можешь считать, что довелось тебе сподобиться, возыметь, так сказать, честь предстать пред Внешними Вратами Пристанища. Мы сейчас на Двенадцатом Нижнем Ярусе в подземелье Низринутых Демонов... - А кто такие зурги?- неожиданно, в лоб спросил Иван. - Кх-мэ, - поперхнулся Авварон, - при чем тут зурги? Не надо путать божий дар с яичницей - так ведь у вас говорят? - Так, - подтвердил Иван. - Ты, небось, сам зург? - Недооцениваешь, Ваня, недооцениваешь! Я, по-моему, представлялся тебе вскоре после нашей первой встречи. Впрочем, это не имеет никакого значения. Зурги - это исполнители, Иван. Кроме них в Пристанище есть и еще кое-кто. И вообще, ты меня бестактно прервал... А между тел* с продвижением к цели разблокировка твоей памяти идет полным ходом. Ты не обдуришь меня? - Аты?! Авварон как-то двусмысленно захихикал. До чего же он все-таки противен, подумалось Ивану, это же непостижимо, и как земля только носит эдакую мерзость, как Создатель ее терпит, неужто и это его создания?! Ирреальность какая-то! Метафизика! - Нет, Иван! - сказал вдруг Авварон строго, серьезно и почти без картавостей и прихлюйов,- этот мир абсолютно реален. Абсолютно! Он значительно реальнее вашей плоской и примитивной Земли, приколотой ее тремя измерениями к плоскости, как бабочка к картонке собирателя-энтомолога. И тот, кого ты называешь Создателем, к нам непричастен. Да, он создал мир и всякой твари по паре. Но потом были и другие вершители судеб. Были до него и другие создатели, Иван. Твое миросозерцание и миропонимание плоское, как ты сам и твоя Земля. И хотя она всего лишь частица Пристанища, мне порой кажется, что Земля выдумка, легенда, миф. И в то же время я знаю, что она доподлинная реальность, ибо знаю, что за века ее существования сотни тысяч обитателей Пристанища, выходцев из него или даже преджите-лей Пристанища были уничтожены на ней: сожжены, распяты, утоплены, зарублены, отравлены, повешены, съедены собаками и хищными зверями... Это все реальность. Нам обоим трудно в нее поверить, но это так, Иван. Лучше бы, конечно, и для нас и для вас, чтобы дороженьки наши не пересекались. Но так уж судьба распорядилась, такой расклад, что Пристанище переплетено с внешним миром, в том числе с Землею. И ваши людишки тут есть, это правда, чего скрывать. - Вот как?!- воскликнул Иван. Он поразился внезапной откровенности карлика-колдуна, вековечного недруга Земли и его поводыря.- А раньше ты что говорил?! - Всему свое время. Но, помолчи, это не совсем ваши. А многие уже совсем не ваши. С одним ты, по-моему, говорил. Так? , - РонДэйк? - Мне все равно, как его зовут. Что он тебе сказал, он хочет на Землю?! - Нет! - Так чего же ты добиваешься! Ни один из них не собирается на Землю, да их туда силком на аркане не заманишь. А те, кто с нами был... Ты можешь представить, что такое для них ваша нынешняя Земля, нет?! Ах, впрочем, ты еще не знаешь, про кого я говорю. Ну ладно! - в последних словах карлик вновь обрел свою жуткую картавость, гугнивость, вновь принялся сопеть и прихлюпывать. - Я ничего не понял, - взмолился Иван, - растолкуй мне, ну,давай же! - Нам пора, Ваня, - Авварон дернул его за рукав.- Или ты хочешь здесь остаться надолго, а? - Нет, не хочу, - заверил Иван. - Ты же опытный путник, ты же должен был понять, что ежели на каком-то круге или ярусе задерживаешься чуть дольше, чем требуется для простого прохода, с самыми короткими остановками и оглядками, то сразу начинают происходить всякие неприятные и нехорошие вещи. Или ты этого не понял? Иван кивнул. Огромный зал был ему неинтересен. И потому он сказал: - Пойдем. Я все понял, вопросы потом. Но гляди! - он для пущей убедительности показал Авварону свой внушительных размеров кулак. - Не аргумент, - заверил тот. И быстрехонько, путаясь в рясе-балахоне, побежал вперед. Ивану удалось рассмотреть зал хорошо. Но ничего определенного из своих наблюдений он не вынес. Нагромождения дорических колонн и пересекающиеся террасы, циклопические пилоны и разбросанные под ними в живописном беспорядке замшелые валуны, бесконечные ниши в стенах, круто уходящих вверх, и множество ограждений, ничего не ограждающих,- зал производил впечатление вселенской сумбурности, смешения всех эпох и стилей в дичайшем первобытном беспорядке. Такое не могли создать мыслящие существа, обладавшие хотя бы элементарной упорядоченностью и еще более элементарным вкусом, - Надо бежать,- наконец заключил Иван. Он торопливо пошел вслед за карликом-колдуном. Перед его внутренним взором стояли глаза - светлые, голубовато-серые. И он не мог избавиться от прилипчивого видения. Тряпка, неврастеник! - ругал себя Иван. Ругань не помогала. - Быстрей" Быстрей давай! - торопил его Авварон и махал корявой ручонкой. - Нельзя больше медлить! Беги ко мне! За спиной прокатился приглушённый рокот. Иван даже не сразу среагировал. Он обернулся секундой позже, когда рокот начал превращаться в гул. Там, откуда они ушли минуты две назад, творилось нечто явно нехорошее - с потолка сыпались камешки, струился песок, а от пола поднимались вверх клубы пыли. Иван заметил, что массивные колонны ни с того, ни с сего начали дрожать, покачиваться... Землетрясение? Бомбовый удары? Иван не понимал, что творится, но он понимал другое - надо по добру, поздорову уносить ноги. ;: - Да беги же тй скорей! - надрывался карлик. - Это гибель! Колонны уже не покачивались, а ходили ходуном. От них отламывались и отлетали в стороны огромные куски, блоки. В завесе пыли ни черта не было видно. Пол под ногами дрожал. Надо бежать! Надо спасаться! Карлик был прав! Но Иван не мог сдвинуться с места. Он вдруг потерял власть над своими ногами, своим телом. Уже рушился, обваливался гигантскими гдыбинами потолок. Отдельные камешки долетали до Ивана, били в грудь, в лицо. Пыль мешала дышать. Обвал приближался к нему, и вместе с ним приближалась сама смерть. - Дурак!!! Ну какого дьявола ты стоишь? - вопил душераздирающе Авварон. - Пришибет ведь! Беги!!! Словно в сомнамбулическом сне Иван сделал несколько шагов навстречу надвигающейся стихии. Его кто-то вел, кто-то диктовал ему свою волю, и он не мог сопротивляться. ; - Ива-а-ан! Про-о-па-а-адешь!!! - доносилось издалека. А он шел. Трещинами змеился пол, грохот стоял неимоверный. Все падало, катилось, рушилось. Огромная глыба, сверзившаяся сверху, чуть не пришибла Ивана. Но он шел - шел прямиком к нише, к черному зияющему провалу между двумя обломками колонн. Неведомая сила волокла его туда будто на ошейнике. Иван с необычайной ловкостью уклонялся от падающих камней, перепрыгивал через трещины, он почти бежал, не понимая - куда, зачем, для чего! Наконец он бросился к этой дыре, темнеющей у подножия уходящей вверх стены, бросился во всю прыть. Шум, скрежет, пыль, мрак... Вокруг было нечто, напоминающее конец света. И все же он видел цель. Еще немного! ,Еще чуть-чуть! Тридцать шагов! Пятнадцать... девять... шесть... Обломок колонны бесшумно ушел в черный провал трещины. Иван не успел зацепиться закрай, он судорожно взмахнул руками, извернулся кошкой, адская боль вонзилась в затылок, глаза вглядывались в нишу, ту самую нишу, до которой он не успел добежать... Поздно! Ударяясь руками, коленями, спиной, лбом, он летел вниз. Следом, иногда отставая, иногда опережая его, падали обломки, строений, камни, песок, пыль, какая-то прочая дрянь. Ивану было не до "попутчиков". У него адски болела голова. Он просто умирал от боли. И все же теперь он вновь был собою, краешком сознания пытался осмыслить положение. Программа! Да, там, наверху, в самый критический момент включилась эта чертова Программа. И что? А вот что! Иван вцепился руками в острый выступ. По спине его долбануло камнем. Но он удержался, перевел дух. Так вот что это значит - по проклятущей непонятной Программе, по этому дьявольскому коду, заложенному в его мозг, Иван не должен был пройти Зал насквозь, ему надо было свернуть - в нищу. Но зачем? Теперь никогда не узнать! Программа сработала, он уверенно шел в нишу. Но трещина в земле все изменила. И именно невыполнение Программы - хотя и не по его винеотозвалось этой лютой нечеловеческой болью в затылке. Все это мы уже проходили, заметил про себя Иван. Но почему же Авварон тащил его по прямой, совсем в.другом направлении? Кому верить?! Кто же, черт побери, его поводырь, а кто губитель? Программа или Авварон Зурр бан-Тург?! Какое это имеет значение теперь! Опять ему придется плутать, искать выход самому. - Проклятая планета! - в порыве внезапного озлобления выкрикнул Иван. - Создание Вельзевула! Знакомый смешок, ехидный и скрежещущий, прозвучал за спиной. Иван обернулся - никого в темнотище не было. Тогда он из последних сил подтянулся. Вскарабкался на выступ. Несколько минут отдыхал. А потом побрел в темноту, не выпуская из руки ремня лучемета. На ходу он пытался осмыслить теперешнее положение, вспоминал, что Авварон говорил про нижние ярусы, про подземелья, каких-то низринутых демонов... и ничего толком не мог связать воедино. Он теперь сам не верил в земных заложников. Откуда они тут возьмутся? Нет их тут и не было никогда! Разведчики-резиденты были, в это он готов поверить. Но это смертники, они знали, на что идут. К тому же они все, как говорят, воплощены. То есть их уже не достанешь. Ладно, Бог с ними! Иван готов был идти в самое пекло, лищь бы вызволить пусть одного землянина... Он и шел в это пекло, искал это проклятое пекло. И он пойдет туда даже из-за одного... Но ему говорили о заложниках, о многих, он понял, что очень многих. Нет, это форменный бред! Никогда не могли попасть сюда земляне, и ни за что! Глаза привыкли к темноте. И он уже немного ориентировался в подземелье, когда до ушей донесся неприятный хруст и еще более отвратное чавканье. Где-то впереди было нечто живое, жующее, чмокающее и сопящее. Ивану только этого не хватало. Он взял лучемет наизготовку. Теперь он будет палить без предупреждения, с ходу, хватит заниматься молодеческими играми. А где же... Он пихнул руку в клапан на боку и нащупал кристалл. Толку в обесточенном усилителе не было. И все же что-то заставило Ивана вытащить вещицу. Это было чудо-кристалл слегка светился в темноте, переливался пурпурно-лиловыми и голубыми гранями. Это был теперь не просто кристалл, а Кристалл! Как же так, неужели он сам подзаряжался? Но от чего? Может, от тела? Надо будет проверить. Иван сунул усилитель в нагрудный карман. И сбавил шаг. Теперь он не сомневался, что кто-то кого-то поедает совсем неподалеку. Это не просто хруст, это хруст разгрызаемых костей. И чавканье характерное, тут Ивана не проведешь. Он вспомнил Большую Тройную Охоту на планете У. Там срочно, для спасения жизни смертельно раненного проводника-рарта потребовалась уникально-целительная железа говоруна-людоеда. Выманить зве-роптицу из нор-лабиринтов можно было или на свежую человечинку, что исключалось, или же на исполинского кальмарозавра. Но кальмарозавры больше всего на свете боялись говорунов-людоедов по той простой причине, что эти восьмикрылые и сабленосые звероптипы откладывали яйцо-личинку именно в мозг гигантских малоподвижных, но обладающих даром перемещения & четвертом измерении чудовищных уродов. Железа-реликт требовалась немедленно, два-три часа промедления - и проводнику уже ничто бы не помогло. Большая Охота была спланирована Иваном. Его друзья, аборигены враждующей с половиной Вселенной цивилизации Вап-донгло, двойной родины-резервации кальмарозавров, без промедления переместили на левое сферокольцо планеты У стадо двенадцатиногих членистотелых мясных скорпионов. Уж они-то знали, что таких гурманов, как кальмарозавры, надо поискать. Но без "пиршественного запаха" ни один из исполинов не вынырнет на сферокольцо, даже не узнает о таком обилии вкуснейшей пищи... Нужны были хищники-телепаты, передающие образы терзаемых и поглощаемых жертв. Вот тут Иван вспомнил про троглодитовидных шакалов, прожорливых и ненасытных псевдоразумных шестилапых гоминидов. Была истрачена половина аварийного запаса энергии станции. Но все же шесть троглодито-шакалов выскочили из Черного Входа и без секунды промедления набросились на мясных скорпионов. Бойня была потрясающей. Трое наблюдателей-охотников из опытных десантников свалились без сознания на второй минуте пиршества. Но это было лишь началом. От дсихообразов, насылаемых повсюду беснующимися остервенелыми шакалами, выворачивало наизнанку. Но кальмарозаврам эти образы пришлись по нутру. Правда, один сдох при перемещении, и его разлагающаяся на глазах исполинская туша погребла под собою половину стада вместе с одним из шакалов. Зато другой гигантский урод сразу же принялся за дело. Его туша двухсоттонным студнем затряслась на черной поверхности сферокольца, а безмерно длинные и толстые щупальца с полипами-присосками и жгутами-рецепторами разом обхватили все стадо. Бежать мясным скорпионам было некуда. Но кальмарозавр не спешил. Он брезгливо и не торопясь, поодиночке вышвырнул наружу, в скалистые болота, придушенных боевыми щупальцами троглодито-шакалов. И принялся с разбором, расстановкой и вкусом пожирать сочащихся нутряным зеленым жиром мясных скорпионов. Их убийственный яд, содержимый в-бурдюковидных смертоносных хвостах, был для кальмарозавров вкуснейшей и пикантнейшей приправой. Чудище сначала обхватывало скорпиона за шаровидное .тело, затем подтягивало к восьмисотзубрй-иасти, отгрызало с хрустом лапы, потом выдавливало себе на язык приправу-яд, закусывало тушкой, только жир летел по сторонам зелеными струйками. И такое стояло чавканье, что слышать все это было невозможно. Иван трижды чуть не падал в обморок от отвращения. Он не мог уйти, не мог позволить себе быть слабым. Он выжидал главного. И дождался. Говорун-людоед,прозванныйтак за беспрестанное кудахтанье, получеловеческий бубнеж-ворчание, а также за болезненное пристрастие к человеческому мясу, появился минут через двенадцать. Он долго парил на большой высоте, раскинув все восемь перепончато-чешуйчатых крыльев, поджав шесть когтистых лап и втянув в пах гарпуновид-ный яйцеклад. Зато падение его было стремительным, почти неуловимым. Быстрее молнии черная ужасающая звероптица достигла земли, точнее, покрытого полутораметровым слоем жира черепа кальмарозавра. Удар был рассчитан точно. Исполин не успел вскинуть вверх ни одного щупальца, как из его пасти, из глаз, из ушей фонтанами хлынула янтарно-желтая кровь. Еще мгновение- и было бы поздно. Но палец Ивана среагировал раньше, чем его хозяин. Иван еще только заметил черную тень, когда из парализатора, зажатого в его руках, ударил тончайший пучок невидимого пламени. Говорун-людоед скатился трехцентнерным живым мешком к ногам охотника. Он даже не успел распрямить своих крыльев. Это был выстрел-чудо! Проводника успели спасти. Но еще долго вушах у Ивана стоял жуткий хруст и омерзительное чавканье. Вот и сейчас он словно вновь погрузился на тринадцатилетнюю глубину, побывал на планете У. Иван с удовольствием променял бы свое нынешнее "заключение" на то, стародавнее, далекое. Но не он был на этом свете Вершителем судеб. Последние метры он пробирался, ступая почти неслышно, боясь выдать свое присутствие. Остановила его продвижение каменная стена грубой кладки. Огромные глыбины были едва обтесаны, уложены одна на другую, скреплены чем-то почерневшим от времени. Но у стены было значительно светлее, чем в начале пути. Куда теперь: вправо? влево? Иван застыл в раздумий. Чавканье и хруст были одинаково хорошо слышны и оттуда, и отсюда, с обеих сторон. Он пошел вправо. И уже через пять или шесть шагов попал ногой в узкий колодец - еле успел вывернуться, сохранить равновесие. Пошел было дальше. Но что-то заставило его вернуться к колодцу. Иван лег плашмя на холодную глинистую землю. Заглянул в колодец... И его передернуло судорогой от мизинцев ног до затылка. Эдакого зрелища Иван не ожидал увидать! В багряном густом полумракегполузареве открывалась внизу огромная пещера с мрамерно-белыми поблескивающими матовым блеском полами и иссиня-черными, явно отшлифованными или механизмами или человеческой рукой стенами. Но это все было третьестепенным, даже вообще не заслуживающим внимания. Главное же леденило кровь. Посреди пещеры, на мраморном полу, вольготно раскинув двенадцать мясистых могучих лап, выставив живой горой гребнистую спину, лежало трехглазое рогатое чудовище, каких Иван отродясь не видывал, хотя он мог кой о чем порассказать. Чудовище это было болотно-зеленого цвета, мохнатое и с чрезвычайно большой головой, каких обычно не бывает у глупых и диких тварей. Все три глаза, беспрестанно высовываясь из огромных глазниц, озирали пещеру - и таилось в нихюто-то неведомое, угнетающее, давящее. Ивану поначалу показалось, что это светится в глазищах чудовища недобрый, настороженный разум. Но он тут же смекнулвсе сложнее. Мысли эти рождались без его воли, он просто автоматически отмечал детали. А воля была просто подавлена, сознание оцепенело, ибо видимая картина порождала ужас. Гигантские челюсти чудовища ни на секунду не останавливались. Именно из них исходили и чавканье, и хруст, и прочие отвратительные звуки. В первый миг Иван просто не поверил глазам: из жуткой пасти, в зеленой пенистой слюне, запекшейся и свежей крови торчали ноги, руки, изуродованные тела... все это принадлежало людям, обычным людям. Землянам! В передних лапах чудовище держало двух обнаженных женщин, которые вырывались, били руками, ногами, изгибались... но не издавали ни единого звука. Это было воистину страшно и нелепо. Первым порывом Иван ухватился за лучемет. Но напрасно! Из такого положения не только не выстрелишь в гадину-людоеда, но еще и сам сгоришь в голубом пламени. Он стиснул в бессилии зубы, застонал, вдавливая пальцы в глинистый грунт. А тем временем чудовище на миг остановило работу челюстей, надулось, всосало в себя недожеванное с губ, облизнулось неторопливо и со вкусом плоским фиолетовым языком, судорожно сглотнула И почти сразу поднесло к пасти очередную жертву, следом другую... откушенная голова с длинными черными прядями выпала из пасти, покатилась по мраморному полу, оставляя кровавый след. , Иван не смог этого перенести. Он вскочил на ноги. Вскинул лучемет и дал залп из четырех боковых стволов и из всесокрушающего основного прямо в колодец. Что-то затрещало, запахло обугленной почвой, дыра чуть расширилась. На этом все и закончилось. - Ну, нечисть поганая! - взъярился Иван. - Держись! Он бросился бегом вдоль стены, надеясь, что где-нибудь непременно должна быть лазейка, дыра побольше или спуск. Через полчаса пустых метаний, дерготни и напрасных трат сил он вернулся назад. Припал к отверстию. Ничего не изменилось в мраморной пещере. Лишь лужи крови под чудовищем стали больше, чернее. И все тот же хруст, чавканье, сопение! На этот раз в лапах было зажато сразу по три женских извивающихся тела. Иван на мгновение представил себя на месте этих несчастных. Нет! Он не будет жертвой! Он обязан их спасти! Это и есть заложники... заложницы. Он обязан спасти их или погибнуть! Иного пути нет! Иван побежал в другую сторону. Но все закончилось столь же безрезультатно, как и в первый раз. От ощущения собственного бессилия, невозможности помочь обреченным Иван готов был биться головой о каменную стену. Он уже и собирался это делать, для начала ударил в шершавый камень кулаком - тот чуть подался. Иван замер. Вот тебе и несокрушимая стена, старая мощная кладка! Он навалился на дрогнувший блок плечом - тот медленно пошел вперед. Иван поднажал. И глыбина вывалилась в темноту. Надо лезть туда! Другого хода нет. И Иван полез. Он неудачно наступил на вывалившийся блок, тот качнулся и неожиданно полетел куда-то вниз, страшно грохоча, сотрясая землю. Эти звуки могли выдать Ивана. Но он уже ничего не боялся, он бы и с голыми руками сейчас кинулся на чудовище-людоеда. Вот только в мраморную ли пещеру ведет эта дорожка? Иван шагнул вниз и почувствовал под ногой ступеньку, потом другую, третью... Судя по все еще грохочущему далеко внизу камню ступеньки были почти бесконечными. - А, была - не была! Иван дал вниз самый малый из лучемета - пространство высветилось: узенькая кривоватая лестница бессистемно петляла меж двух поросших мхом стен, местами круто обрываясь провалами в несколько метров, трещинами, сколами. Иван начал торопливо спускаться. В голове гудело. Перед глазами стояли изуродованные женские тела. Временами он оскальзывался и летел вниз на спине; Меч лязгал и громыхал. Но таиться было поздно - если его засекли, то засекли уже давно, и нечего себя обманывать. Иногда Иван совсем тихо бил из лучемета- но конца лестнице не было видно. По всем соображениям, он спустился уже на полкилометра ниже мраморного зала. Но не опять же наверх! Раздражение душило Ивана. Он закусывал губи и бежал вниз, пока путь его не преградила ржавая толстенная решетка. Иван даже ударился о нее коленом. И замер. Из-за решетки, с расстояния метров в пятнадцать на него отрешенно смотрели чьи-то глаза. Он не мог разглядеть деталей в темноте. Но зато мог отдать голову на отсечение- это глаза человека. И белевшее лицо было именно человечьим. Такого не могло быть ни у зургов, ни у леших, ни у демонов. Иван послал мысленный образ: "Я пришел с добром. Не надо меня бояться. Не надо делать ничего плохого. Я пришел с добром!" Через несколько секунд он повторил. Но ответа не дождался. Это существо с отрешенными глазами не воспринимало мыслеобразов, оно не было телепатом! Это поразило Ивана. Всех, кого он встречал здесь... да при чем тут они все! ведь это человечьи глаза! это человеческое лицо! это же человек! - Не уходи! - мягко произнес Иван. - Я не трону тебя. Я помогу тебе! Его слова вызвали странную реакцию. Молчаливое существо спряталось за выступ, осторожно высунуло оттуда голову с длинными, значительно ниже плеч волосами. Вот тогда Иван только и сообразил: женщина. Это была земная женщина! В голове дутанно пронеслась вереница мыслей: не спугнуть! не дать убежать! а откуда она здесь, почему? и кто она? то, что не резидент-десантник, это точно! и почему в подземельях?! или обычный призрак?! Иван поймал себя на мысли, что призраки, наваждения и прочие страсти ему начали казаться обычными явлениями, заурядными и не особо примечательными. Это плохой признак. Разведчик не должен утрачивать бдительности. А решетка не преграда! Он дал совсем слабенько из одного бокового ствола- черными блестящими каплями расплавленный металл стек на землю, образовался проход не менее полутора метров в высоту и метра в ширину. - Стой! - выкрикнул Иван на общеземном. - Стой! Я спасу тебя, не убегай! Белая фигурка мелькала меж выступами, валунами... Иван настиг женщину метров через триста, ухватил за длинные волосы. На секунду раньше он дал психоэнергетическую команду; "Все хорошо. Покой. Тишина. Благость". Ноги у бежавшей подогнулись, она мягко опустилась на плоский замшелый камень, повернула к Ивану голову и улыбнулась тихой, покойной, благостной, улыбкой. Иван выругал себя мысленно и в очередной раз поклялся самой тяжкой клятвой, что ни за. что не станет больше подчинять себе подобных, какая лизость! какой грех! ощущаешь себя подонком, негодяем, подлецом! И только после, этого Иван полностью осозяал, что перед ним женщина. Причем женщина изумительной красоты и совершенно обнаженная. Когда он в последний раз видел женщину? Там, на Земле? Нет, там были только секретарши, проходящие мимо незнакомки, Таека на станции, медсестры... все это не то! Последний раз он был с женщиной далеко от Земли - в Системе, на полуреальном Хархане. Кто она была? где теперь она? Память снова отказывалась служить ему. Да и не до воспоминаний сейчас! Иван осторожно опустил руку на хрупкое плечо землянки, чуть сдавил его, передавая заряд из своего тела, оживляя. - Очнитесь, - мягко сказал он. Женщина перестала улыбаться, резко отвернулась от него, напрягласьничего иного и ожидать яе следовало. Кто он для нее? Чужак! Она, наверное, столького насмотрелась здесь, чтояе поверит никому и ничему. Впрочем, не следует опережать события... Иван присел рядом, положил руки на колени ладонями вверх, будто говоря о своих добрых намерениях и даже некой беззащитности перед ней, женщиной. Он выжидал, надеялся, что она первой произнесет хотя бы словечко. Время шло. Незнакомка молчала. Она вновь впала в состояние безразличия, зачарованное(tm), какие бывают лишь от одного, Иван знал, от безмерной усталости. И он уже готов был проникнуть в ее мозг, считать хотя бы поверхностно: кто она, откуда, как здесь оказалась, чего ищет и на что надеется... но вовремя остановил себя - нельзя! этого делать нельзя! он не переступит за черту, которая отделяет Добро от Зла, Человека от нелюдя. И он начал тихо-тихо говорить, чуть покачивая головой, не глядя на нее. - Не знаю, понимаете ли вы меня, нет, но я столько молчал все дни пребывания на этой планете, что страшно стосковался по человеческому общению. Если не хотите, не отвечайте мве, дайте просто высказаться, выговориться... Да что эта я! Ведь и на Земле последние месяцы я в основном молчал. Знаете, как бывает - сначала много, много говоришь, а потом, когда убеждаешься, что тебя плохо понимают, что тебя и-не желают понимать, вдруг замолчишь сразу... и-надолго, иг в молчании этом, в тишине начинаешь вновь обретатьсебя, обретать нокой, Кажется, век бьг- промолчал, так это сладостйо, так хорошо. Но приходит время, и слова начинают рваться наружу, их не удержишь, хочется говорить е самим собою, но не про себя, а уже вслух, тебя прямо распирать начинает. Вот так и со мною. А мне есть что сказать людям. Вы верите мне? Ну кивните хотя бы? Вы, наверное, не понимаете меня?! Только не говорите, что вы создание этого мира, этого кошмарного Пристанища - ни за что не поверю! Вы ведь с Земли, я не ощибся?! - Иван пристально взглянул в лицо незнакомки, прямо в ее настороженные и оттого еще более красивые серые глаза. Да, она была на удивление прекрасна: чистый лоб, тонкие черты лица, прямой, чуть вздернутый нос, живые, будто ожидающие чего-то губы, нежный подбородок, длинная шея, пряди русых шелковистых волос, спускающихся по плечам, ласкающих высокую полную грудь... что-то замерло внутри у Ивана, он проглотил застрявший в горле комочек, отвернулся. Необыкновенная красавица! Эти бедра, талия, ноги - во всем совершенство, изящество. Или это только казалось?! Может, она лишь в его воображении была неотразимой? Иван не пытался строить логические умозаключения. Да, он не видел земных женщин давненько, может, в этом весь фокус. Какая разница! И он продолжил, чуть взволнованно, еще приглушеннее: - Мы не хотим любить по-настоящему нашу Землю, все куда-то убегаем от нее, лезем в этот чужой мир Вселенной. А как же там хорошо, вы ведь помните? Сейчас в наших краях, наверное, вечер - тихо, ветерок шевелит листву, и моросит легонький дождик, грибной, капли стучат по лужам, воробышки попрятались, притихли, одинокий мокрый взъерошенный пес жмется к заборчику, а в домах горит свет, там тепло и тихо, уютно. Вы ведь любили Землю... - Не помню,- неожиданно ответила женщина,- почти ничего не помню. Я так долго спала. Я спала вечность... От удивления Иван позабыл про все на свете, в том чцсле про свое лирическое повествование. Женщина, эта странная и прекрасная женщина говорила на чистейшем и красивейшем русском языке. Она говорила лучше и чище, чем сам Иван. Притом это была именно речь - не передача мыслей, образов,не обмен кодами и установками, не интуитивное взаимомыслепроникновение - а нормальная, чисто человеческая, земная речь. Голос незнакомки был столь же приятен, как и она сама. - Я так долго спала... было холодно... Иван заглянул в серые глубокие глаза - в них не было больше отчужденности. В них стояла тоска. - Как вы сюда попали? Что они с вами сделали?! - заторопился Иван. - Отвечайте, я прошу вас. Отвечайте, ведь дорог каждый миг! - Он словно вышел внезапно из шокового состояния, он вспомнил давешний ужас, ис~ терзанные женские тела, хруст, чавканье, работу смертоносных окровавленных челюстей. - Я не помню, - ответила женщина. Иван смотрел на нее и не мог понять, сколько же ей лет - можно было дать одновременно и восемнадцать, и тридцать. Да, она была юна, и вместе с тем она была зрелой в своей женственной красоте. Он бросил это невольное занятие, при чем здесь возраст! Он запутался в том, сколько ему самому лет: то ли тридцать с гаком, то ли далеко за двести. Сейчас важно другое. - Проведите меня туда, проведите! - Куда? - переспросила женщина. - В зал, - Иван почти кричал, - в мраморный, зал, где это поганое чудище пожирает... - Не понимаю, я вас не понимаю. Они что-то говорили о воплощении, о новой жизни... я ничего не могу вспомнить. - Кто они?! - Зурги! Я вспомнила, их зовут зургами, - проговорила женщина, и глаза ее наполнились страхом, - почему они отпустили меня? И кто вы?! Что вы тут делаете?! - Она будто очнулась от сна, отстранилась, прикрыла лицо рукой. - Не надо бояться. Мы с вами оба попали в жуткую переделку! Но мы выкарабкаемся, не сомневайтесь! Меня зовут Иван. Ваще имя, ну же, почему вы ие отвечаете? Да не бойтесь же меня! - Я не помню. - Не помните, как вас зовут?! - Да, не помню? Иван неожиданно громко, бесшабашно и весело рассмеялся. Остановившись, он хлопнул себя огромной ладонью но колену, покачал головой. - Ну что же, мы оба ничего не помним - один диагноз! В одну психушку нам и дорога... Но все! Хватит! Дело очень серьезное. Попытайтесь коротко и ясно ответить на мои вопросы. Сейчас только от вас зависит и ваше будущее, и мое. Хорошо, договорились? Она кивнула. И в глазах ее впервые за все время их знакомства вспыхнуло что-то более теплое, нежели отчуждение, тоска и страх. Этот маленький огонек еще нельзя было назвать доверием, признательностью, но это была уже надежда. Иван сосредоточился и начал свой допрос- Первым делом надо было выяснить главное. - Где находились все остальные? Где они?! - Я не знаю. - Вас было много? - Да. - Где они теперь? Вспомните все. Это надо вспомнить! Вы были со всеми вместе. Потом их повели". - Нет, никто никого никуда не вел. Я спала... И все спали. - Где вы спали? - Не знаю. Не помню. - Вы убежали от них? - Да! Губы у женщины начали дрожать. Видно, она вспоминала что-то. Но эти воспоминания не доставляли ей радости. - Как вы убежали от них? Вспомните- где это было, какие там были приметы? Вы убежали из зала или раньше, оттуда, где вы спали? - Не было зала. Нет. Я проснулась раньше. Ничего больше не помню. Иван в растерянности развел руками. С ней было бесполезно разговаривать. Она ничегошеньки не помнила. И вообще, она стала ему обузой! Ну куда он теперь пойдет, с кем побежит бороться, когоспасать? Ведь он же не сможет бросить ее здесь. Проклятье! Эта чудовищная тварь, небось, продолжает пожирать несчастных, как же быть! Ведь он был им всем одной надеждой. Он должен был их всех, несчастных заложников, заложниц, выручить, спасти! Он?! А почему это он, откуда такая самоуверенность?! Иван схватился руками за голову. Если он сюда заслан для этой цели, для спасения заложников, то почему же не сработала Программа? Черт ее подери, почему она не сработала?! С ума можно сойти! Или... или эта Программа заложена в него с совсем другой целью? Ивана бросило- в холодный пот. Он зомби - послушный чьей-то недоброй воле зомби. И она - зомби; Она вела себя как сомнамбула, как автомат! Нет, это все расшатанные нервы! Это все после Хархана. Ведь его же еле восстановили, ведь его же подобрали на земной орбите почти мертвяком. Все это и сказалось! Нет, яе надо винить других. Надо собраться, надо переключиться,- - Когда вы отбыли с Земли? Вы ведь жили на Земле, в России? - Земля. Россия. Я знаю. - Вы не ответили, когда вы улетели оттуда. Женщина удивленно поглядела на него" поправила длинную светлую прядку, упавшую на левую грудь я прикрывшую маленький коричневый сосок. Ивана поразило, что она совершенно не стеснялась своей наготы. Она за все это время не сделала ни малейшей попытки прикрыться, заслониться от него. Это было странно, это было как-то не по-земному, но мало ли что... У нее было русское лицо - ясное, чистое, одухотворенное, красивейшее на всей Земле среди всех ее племен и народов, русское женское лицо. - Я не птица, чтобы летать. Я была на Земле. И была на полигоне. Потом я спала. Иван уцепился за слово. - Какой еще полигон? - спросил он, затаив дыхание. - Не помню. Помню, что полигон. Последние биоразработки. Запуск системы... и все. Потом сон, очень долгий, холодный сон. Вы мучаете меня, я ничего не знаю, я не знаю, кто я, со мной что-то случилось. Но я ничего не могу понять. Я ничего не помню. - Вы человек? : ,. - Да. - Вы землянка? - Да. - Сколько времени вы в Пристанище? - Пристанище - это другой мир. - Сколько времени вы находитесь в этом другом мире? - Иван начал понимать: нужна мнемоскопия. Иначе ничего не выйдет. Но он не мнемоскопист! - Знаю, что другой мир. Больше ничего. Еще знаю - зурги.Все! - Кем вы былина Земле? - Не понимаю вопроса. Как можно быть кем-то? Я просто человек, женщина... - У вас есть какая-то профессия? Робкая улыбка осветила бледное во мраке лицо. Жен"-щина была явно в замешательстве. - Я не все ваши слова понимаю. Что такое профессия? - Что вы делали? Кем вы работали?! Улыбка стада еще более трогательной, даже извиняющейся. Землянка постепенно приходила в себя, ни следа отрешенности не было на ее лице. И все же она не понимала простейших вещей. - Что делала, - она склонила голову набок и провела указательным пальцем по мху, оставляя примятую темную полоску, - я делала то, чего мне хотелось... нет, не помню. Помню только, что полигон не всем нравился, не всех туда пускали. - Что-то оборонное? Испытательный полигон новых вооружений, так? - поинтересовался Иван. - Постарайтесь припомнить. - Оружие? Нет. Воплощение несуществующего. - Бред какой-то! - Иван начинал уставать от этого допроса. Он так и ни на шажочек не приблизился к истине. - Но вы можете хотя бы ответить - почему вы так долго спали? Что это был за сон? Возможно, анабиоз? Она опять улыбнулась. Поправила волосы, прищурилась. Она оживала все больше. Только уголки ее губ почти незаметно, но неостановимо стали опускаться вниз, делая выражение лица скорбным. - Это не анабиоз. Это сон. Я ничего не знала про полигон. Не спрашивайте меня больше. Я устала! Иван вытащил из клапана стимуляторы, концентраты. Протянул темные шарики красавице. Но та покачала головой. - Не надо. Сейчас ничего не надо. - Совсем ничего? - засомневался Иван. - Нет, не совсем - согласилась женщина, - одно мне все-таки просто необходимо - проснуться. Проснуться полностью! Я ведь и сейчас еще сплю... да, да, не смотрите на меня, как на ненормальную. - Я не могу понять абсолютно ничего! - признался Иван. - И не поймете, - подтвердила красавица, - вы мне до сих пор кажетесь частью моего сна. Но я уже знаю - вы правда, вы - реальность, явь. Они отключили мой мозг... а потом он включился, но пока не весь, понимаете? - По правде сказать, не очень, - Иван насупился, отвернулся. Он все больше приходил к мысли, что сумасшествие принимает коллективный характер. - Давайте называть друг друга на "ты", - неожиданно предложила женщина. - Конечно, - с готовностью ответил Иван и почему-то галантно привстал, поклонился. Красавица рассмеялась, уткнула лицо в ладони. - Теперь я тебе верю, теперь я вижу" что ты не призрак, - проговорила она сквозь смех. И туг же осеклась: - "я сплю, я все еще продолжаю спать! Что они сделали со мной?! - Кто?! - резко спросил Иван. И ухватил ее за руку чуть выше локтя. После некоторого промедления она ответила тихо, дрожащим голосом: - Не знаю. - Ну и что теперь делать? - начал вслух размышлять Иван. - Вот мы с тобой оказались здесь, за сотни тысяч парсеков от дома. Кроме нас тут еще... много людей - десятки, сотни, может, тысячи. Я бьюсь уже... - Иван снова запнулся, он не мог определить точно - сколько времени он провел в этом аду, ни один хронометр не показывал ни черта, - не меньше месяца, плутаю по каким-то гирляндам, пуповинам, ярусам, леший их забери, прошел какие-то внешние круги и барьеры, провалился в эти бестолковые подземелья, которые один мой хороший друг, - Иван саркастически усмехнулся, - называл подземельями низринутых демонов, короче, пробрался чуть ли не в сердцевину Пристанища... - Пристанище? - оживилась женщина. - Мне знакомо это слово. - Что оно означает? - тут же посерьезнел Иван. - Не помню. Иван отвернулся. И продолжил свой монолог: - ...но приблизился ли я к цели? Нет! Ни на шажок не приблизился. Наоборот, мне сейчас кажется, что я заплутал окончательно. Эх, если бы попался Д-ста-тор, я не стал бы раздумывать, с ходу махнул бы на Землю! - Земля часть Пристанища, - сомнамбулически проговорила женщина, - Пристанище это Вселенная вселенных и аура Системы. - Что ты сказала?! Повтори! Лицо у Ивана пошло красными пятнами, руки задрожали. Женщина открыла глаза. Удивленно взглянула на него. - Разве я что-то говорила? Нет, тебе послышалось. - Ты сказала, что Земля - это часть Пристанища... - Земля? - Да! - Не помню! - Бред! Идиотизм какой-то! - не выдержал Иван. - Мы тут сидим, плетем какую-то ахинею, а там... - он махнул рукой вверх, - там каждую минуту, каждую секунду гибнут люди! - Воплощение это не гибель. - Что-о?! Что ты говоришь?! Я собственными глазами видел страшные, дичайшие вещи, этого нельзя описать. Оно пожирало их! Оно грызло и пережевывало несчастных, глотало! Причем тут воплощение?! Взгляд у женщины вновь стал отрешенным. Голос потускнел, зазвучал хрипловато. - Гибли только тела, только грубая плоть. Я теперь вижу это, я все вижу! Они воплотились, они перешли на высшую ступень. Им хорошо! Иван насторожился. Он уже слыхал такие речи. На нее идет пси-врздействие, прямое пси-воздействие. Это в лучшем случае! В худшем - это вообще не она, это оборотень, это носитель темной сущности. Проверим! - Слушай меня внимательно! - проговорил он спокойно, глядя ей в глаза. - Ты человек. Ты женщина Земли. Все воплощения и перевоплощения - это воздействие извне на твою психику... Он повторил три раза кодовые ведические заклинания, установил барьер - "хрустальный шлем". И он не ошибся. Через несколько секунд глаза у женщины прояснились. Она взглянула на Ивана в недоумении. - Что это было? - спросила она. - Ты просто спала, - мягко, успокаивающе ответил Иван. - Я не хочу больше спать! - она неожиданно вскинула руки ему на шею, прильнула к груди. - Я не хочу больше спать, Иван! Он немного отстранился. Близость женщины волновала, горячила кровь. Но не время, не теперь! Нельзя терять голову; - Я тоже думаю, что ты не совсем подходишь на роль спящей красавицы. Нет, нет, ты необыкновенно красивая, ты подлинная красавица... но те времена ушли, - он огладил ее плечи, прикоснулся пальцами к. ШЕЛКОВИСТЫМ прядям, - они ушли безвозвратно. В найей жизни мало романтики, мало сказочности. В ней только жестокая реальность. И много мерзости, крови, подлости. Сейчас спящих красавиц не кладут в хрустальные грббы, их сказочный сон нынче не стерегут благородные и могучие богатыри, сейчас этих красавиц прямо из анабиоза бросают в пасть чудищ-людоедов, им отгрызают головы, их жуют, чавкая и сопя. Мне тяжело говорить об этом. И хватит уже болтать. Мы сделаем так: или вы останетесь, а я иду на поиски... - Нет, мы пойдем вдвоем, я одна не останусь, я боюсь, Иван. И кстати, мы же перешли на "ты", забыл? - Помню. - Он сделал попытку стащить с себя рубаху. - Ты не хочешь немного прикрыться, ведь тут зябко, можно и простудиться. Она остановила его жестом. - Ну, как знаешь! К решетке она, наверняка, вышла откуда-то из глубины этого мрачного хода. Значит, и идти надо именно туда. Иван еще раз подумал, а стоит ли рисковать, тащить ее за собой. Но потом решил, что еще неизвестно, где риска больше. - Если ты не помнишь, как тебя зовут, я сам придумаю тебе имя. Я не могу вот так, как к дереву, траве... - он сбился, не зная, правильно ли она поймет его, не обидится ли. - Придумывай, - согласилась женщина, - если мне понравится, буду отзываться. Легко сказать - придумаю имя, а попробуй придумай - с новорожденным, и то не так-то просто, а тут взрослый человек. Иван сдвинул брови к переносице, глубокие морщины прорезали его чело. - А быть тебе, - промолвил он после короткого, но углубленного раздумья, - быть тебе Еленой Прекрасной! - Он положил ей обе руки на плечи, погрузился в серые бездонные глаза. - Ибо если не тебе так зваться, то кому же еще?! Но это для торжественных церемоний и подобающих случаев. А наедине я буду звать тебя Аленою, Аленкой, не возражаешь? - Нет, - сказалаона, - мне нравится мое новое имя. Мне даже не хочется вспоминать старого, настолько мне оно нравится. А еще больше мне нравится, как ты произносишь его. - и она повторила тихо, ~ Алена, Аленка, Аленушка. . Иван почувствовал, что еще немного и он совсем размякнет, расплачется от умиления. Нет, нельзя! Надо идти вперед. Подлый Авварон был прав - здесь нельзя надолго останавливаться, здесь надо вовремя покидать опасное место, .не ждать пока созреет в нем недоброе и поглотит тебя. i , - Алена,; а тебе ни о чем не говорит имя Авварон? - спросил он неожиданно. - Не слыхала. - Тогда пойдем. Иван ухватил ее за руку, крепко, но нежно. Теперь он не имел права рисковать, и потому в другой руке он сжимал лучемет. Причем, сейчас Иван сжег бы любую тварь, какая бы ни появилась на его пути - даже "лучшего друга и брата" Авварона, подлеца, обманщика и негодяя, он не пощадил бы. Он шел по темным кривым переходам и думал, кому понадобилось прорывать в глубинных толщах земли эти норы, ходы, лазы? Откуда здесь все это? Ведь подземные ходы - это же немыслимая древность, это в лучшем случае Средневековье. Катакомбы! Сколько тысячелетий этому миру? Он думал об этом, потому что запрещал себе думать о другом. Он запрещал себе вспоминать свою прежнюю жизнь - голова должна была быть чистой, ясной, ведь теперь он отвечал за нее, Прекрасную Елену. Он запрещал себе думать о пожираемых чудовищем женщинах - так легко выйти из себя, так легко! Но побеждает не тот, кто рвет свои нервы, побеждает тот, у кого больше выдержки. Алена шла позади молча. Неизвестно о чем она думала. И думала ли она вообще, ведь, как ей казалось, сон еще властвовал над ней. Что за сон? Почему она утратила память? И вообще - почему их усиленно стараются лишить памяти, вытравить из сознания прошлое, заставить жить по "программам", жить сегодняшним днем, жить не человеком, а подневольным зомби?. Это что - наказание за грехи? чья-то ошибка? преступная воля? а может быть, это карма?! Дважды Иван отбивался от нападавших на них с высоты мохнатых, летучих тварей, похожих на огромных перепончатокрылых крыс. Он разбивал им головы прикладом лучемета - точными, сильными ударами, без размаха, без пустого мельтешения. Сколько крыс - столько и ударов. Он даже не замедлял щага. Но он старался не терять ориентации. Мраморный зал был где-то позади и наверху. К нему обязательно должен быть ход. И если даже эта гадина-людоед расправилась со всеми, и спасать больше некого, все равно он придет туда и продырявит ее поганое брюхо. Все равно! - Я боюсь, - вдруг тихо проговорила Алена, - Чего ты боишься? - Иван, обладавший развитым до предела чутьем, опасности не ощущал. - Там кто-то есть! - Тихо, - мягко остановил ее Иван. - И если еще почувствуешь что-то недоброе, говори очень тихо, шепотом, ладно? . - Ладно, - прошелестела она ему в самое ухо. - Будь осторожен, там... Иван резко отпихнул ее назад, на камни. Сейчас он должен быть один. Опасность! Яркая вспышка лучемета озарила подземелье. Никого! Этого не могло быть. Ощущение нарастающей опасности буравило мозг, отдавало в бешенно колотящееся сердце. Они здесь, где-то здесь, враги, убийцы... Надо заслонить ее. Она не сможет им противостоять. - Получай! Иван "тройным китайским веером" прощупал воздух от стены к стене. Продвинулся еще на два шага, повторил - и прямо в лицо ему брызнула зловонная жижа. Все ясно! Иван отпрыгнул назад. Теперь надо выждать. От жуткого напряжения ноги дрожали, спина деревенела. Ударить могли с любой стороны. И все же Иван оглядел лезвие меча - на нем были черные жирные, скатывающиеся в шарики сгустки. Это кровь. Он сильно подсек кого-то невидимого. Сейчас! Еще немного! - Вот так! - выкрикнул он, не в силах сдержать возгласа, когда в полумрке стали выявляться силуэты... нет, это был один силует, принадлежавший многорукому коренастому существу, привалившемуся к замшелой стене. Существо истекало черной кровью. Оно явно не ожидало, что напорется на меч, оно было уверено в своей победе. Оно было невидимым, прозрачным, пока Иван не нанес ему смертельной раны. Но рядом могло быть еще одно, еще много таких, рядом, сзади, повсюду. Иван прыгнул вперед и одним ударом ссек на землю тыквообразную голову с шестью глазами и мохнатой порослью жвал вместо подбородка. Голова звонко ударилась о камень, покатилась под уклон, посверкивая застывающими глазищами, вывалив черный раздвоенный язык. - Побежали скорей! - Алена прижалась к спине Ивана, обожгла своей прохладной грудью. - Ну, давай же! А то другие придут. - Так они же придут оттуда, - Иван махнул мечом вперед. - Куда бежать? - Они могут приходить из ниоткуда, я вспомнила! Они могут просто проявиться, возникнуть, как появился этот, - она указала на истекающего кровью, монстра. - Бежим! И они бросились вперед, в темноту. Они бежали долго, Иван с удивлением отмечал, что эта, на вид Хрупкая, женщина выдерживает изнурительный, тяжкий бег. Да, она только закидывала назад голову, придерживала левой рукой тяжелые, прыгающие мячиками груди. И все же она бежала из последних сил. Когда впереди забрезжил призрачный свет, ноги у Алены стали подгибаться. За двадцать метров до проема, забранного тяжелой частой решеткой, похожей на ту, первую, Иван еле успел подхватить ее на руки. - Аленка, что с тобой? - прошептал он ей L лицо. Но женщина была без чувств. Он так и подобрался к преграде, не выпуская ее из рук. Прожег лучеметом дыру в нижнем левом углу... и вышел наружу, в просторное и почти светлое после мрака кривого хода помещение. Машинально Иван взглянул вверх. Ни потолка, ни сводов он не увидал, все тонуло в серой облачной дымке. Вот тебе и подземелье! Сюда бы Авва-рона, тот враз бы все растолковал. В помещении этом, совсем не похожем на пещеру или что-то подобное, сильно попахивало паленым, наверное, где-то неподалеку горели костры или что-то варили, пекли. Иван присел со своей прекрасной ношей на камень, в отличие от предыдущих - блестящий, будто отполированный, и стал думать, что же делать дальше. Смутные мысли набегали на него. Ох, и намучается же он с этой раскрасавицей! Ох, и настрадается же! Да деваться-то некуда, поздно! На свету Алена была еще краше, она казалась просто чудом, живым трепетным чудом. И такое невозможно было не любить. Да только не до любви, не до нежностей. Здесь чуть расслабишься - смерть. Ну, просыпайся же! - молил ее Иван, звал ее: - Выходи из забытья, я здесь, я жду тебя, я не могу без тебя идти вперед, а задерживаться, сама знаешь, нельзя! И накатывала на него волнами память: все было, почти так, но с другой, там, в Системе! Ее звали... он почувствовал прилив острой боли в затылке... ее звали Лана. Она погибла! Она навеки осталась там, в этом Чуждом мире нелюдей! Может, она-жива?! Нет, там невозможно выжить, ведь она не такая выносливая, не такая сильная как он. Да, она там погибла, ее давно уже нет. Как нет и Светки, умницы Светки, пропавшей в Осевом. Смерть! Вселенная несет смерть всему живому. И все же они были счастливы там, безмерно счастливы. Земля часть Пристанища? А Пристанище это Вселенная вселенных и аура Системы? Почему? Паранойя!!! Если Пристанище - аура Системы, значит, оно частица самой Системы, значит, оно плоть от плоти или, точнее, неплоть над плотью?! Духовное существо Системы? Но и Земля каким-то боком, как врал Авварон, принадлежит Пристанищу. Сверхпаранойя!!! - Где мы? - еле слышно пролепетала Алена. Она приоткрыла глаза. И теперь Иван сумел по-настоящему оценить их красоту - это были глаза доброй феи: большие, теплые, излучающие нежный внутренний свет. Этими глазами можно было любоваться до бесконечности. - Эх, если бы знать, - ответил Иван. - Как ты себя чувствуешь? - Голова кружится. Я еще сплю... Нет!_Это был обморок? - Ты просто переутомилась немного. - Прости. Я сейчас. Она приподнялась, встряхнула головой. Огляделась. - Мы выбрались? - Да, - ответил Иван таким голосом, что она поняла - никуда они не выбрались. И не выберутся никогда. Иван опять вспомнил Рона Дэйка. Наверное, бедолага вот так же метался, бегал, искал... а потом, все нашел. Приют нашел вечный. Как горько это звучит - вечный приют. Ивану не нужен был приют, тем более вечный. Ну, хорошо, потолка тут нету, а где стены? За что глазу зацепиться? Позади, за спиной - стена как стена, с ре-шеточкой и кладкой полукругом. А впереди? Только дымка, туман. Может, это испарения? Запашок отвратный, так что не исключено и это. Да еще дым, паленым несет, горелым. И зачем они забросили его сюда - одиночку, практически безоружного, слабого? Да сюда надо пять дивизий отборных боевых десантников. Они бы живо прочесали все ходы и лабиринты, все пуповины и гирлянды, они бы огнем и мечом проложили себе путь, и ничто не смогло бы сдержать этих ребят. Иван готов был уничтожить весь этот мир, лишь бы спасти тех, кого еще можно спасти. - Знаешь, Иван, - проговорила вдруг Алена печально, - мне вдруг показалось, что мы с тобой одни остались в этих подземельях, что нет здесь ни единой живой души. Только нелюди, гадины... Иван поглядел на нее понимающим взглядом. Насупился. - Так оно w есть, Аленка... - и тут же оборвал себя, - но не будем спешить с выводами. Она прильнула к нему, будто они были очень близкими, давным-давно знакомыми, людьми. Всхлипнула. Этого еще не хватало, подумалось Ивану. Нет! Сейчас не время! Что-то здесь не так, что-то здесь... Он вдруг понял - нельзя ни на мгновение расслабляться. Ни в коем случае нельзя! Пока он размякал и размокал от слез, что-то произошло - да! тумана и дыма, вроде бы, прибавилось, видимость стала похуже... и она ухудшается с каждой минутой. Нельзя сидеть на одном месте! - Пойдем! - властно сказал он и сжал ее нежную руку выше локтя. - Я не могу. Ноги ватные. Давит что-то... - Надо идти! Иван подхватил женщину на руки и сделал первый шаг. Он еще не знал, куда именно надо идти. Но он уже шел. Белыми ленивыми клубами, будто медлительными тягучими протуберанцами, вываливался из невидимых расселин и пор туман, растворялся в мутном воздухе, делая его еще мутнее, призрачнее. Запах гари неприятно будоражил ноздри. И что тут могло гореть?! - Гляди! - почти в самое ухо выпалила Алена. - Да нет, не туда, Выше! Ой, я боюсь! Не надо! Иван задрал голову. Не сразу увидел то, что столь напугало женщину. И немудрено, ибо ничего кроме вьющихся, свивающихся клубов дыма и тумана наверху не было. Но прозрение наступило неожиданно, словно на глаза линзы волшебные надели. Иван даже остановился. Теперь он ясно видел тысячи, десятки тысяч бледных, постоянно изменяющихся лиц. - Господи, как страшно! - шептала дрожащим голоском Алена. - Этого просто не может быть! Этого и не могло быть ни по каким законам Вселенной. Лица - явно человеческие, одухотворенные лица - с застывшими, но живыми, пронзительными глазами, наплывали клубами, изменялись, принимали уродливые формы, словно искаженные в кривых зеркалах, что-то силились сказать, выкрикнуть бесплотными искривленными ртами, сменялись другими, не менее выразительными и безмолвными лицами. Но главное и самое страшное было в том, что лица Эти пытались сказать нечто именно им, Ивану и Алене, этим двум землянам, случайно