тся Бытие, оно намного шире, в нем происходят чаще всего незаметные для нас процессы, которые, однако, могут привести к совершенно неожиданным, но весьма ощутимым результатам; и результаты эти будут не благоприятными. - Ничего не понимаю. Если бы нам грозило, скажем, столкновение с какой-нибудь кометой, то служба Пространственного Наблюдения наверняка уже доложила бы. Ты помнишь, конечно, что подобный случай был в годы правления... - Не трудитесь напоминать, потому что я имею в виду вовсе не это. Изар, чтобы я не жалел о том, что затеял этот разговор, давайте договоримся: не будем рассуждать о предпосылках опасности, но перейдем сразу к тому, что нужно делать, что предпринять, чтобы эту опасность устранить. - Если я не понимаю сущности опасности, как я могу?.. - Очень просто. Если вы едете по дороге, вам не обязательно знать законы механики, чтобы избежать столкновения с пешеходом или с рекламным щитом; нужно просто вовремя сманеврировать. А из теории достаточно знать, что столкновение таит в себе серьезную опасность. - Советник, я сейчас вовсе не настроен развлекаться сравнениями. Я приехал, чтобы получить хороший совет умного человека. Если я в чем-то ошибся... - Вы имеете в виду, Властелин, что я не способен более давать советы? Тем не менее, именно этим я и собираюсь заняться. Хочу только, чтобы вы не требовали излишних объяснений. А что касается сравнений, то это - моя привычная манера разговора. Вы успели забыть об этом, но я-то помню. Какие-то секунды оба сердито мерили друг друга взглядами, но Изар не мог допустить, чтобы поездка оказалась напрасной. - Хорошо. Готов примириться с вашей манерой. Что же вы, в конце концов, хотели мне сказать? - То, что вы живете на вулкане. В самом прямом смысле слова. Но сами об этом не подозреваете. Помните, Властелин, как мы спускались в подземелье, чтобы просить Бога Глубины? - Да. Но, откровенно говоря, не увидел в этом большого смысла. С тех пор для меня ничего не изменилось. И эта самая Глубина никак не проявлялась. - Это и прекрасно. - То есть? - Внутренний смысл наших просьб, просьб Посвященных, всегда и заключался в том, чтобы Глубина никак не проявлялась. - Странно: почему вы тогда не сказали мне об этом? - Было слишком рано. Обычно между Посвящением и Откровением проходит не менее полугода. Но вы затеяли переписывать Историю, а я счел возможным при таком повороте событий удалиться от дел. Так что до Откровения вы не дошли. Да вам и не до того было. - Я никогда не верил в силу древних ритуалов. И не мог принять их всерьез. Да, нужно соблюдать форму - для людей, для Ассарта, - но не более. Что же касается практического смысла... - Наши предки нередко знали - или, может быть, бессознательно чувствовали - больше нашего. Но мы опять отклоняемся от главного. Так вот, там, где приносилась Просьба, действительно существует нечто, чей смысл и сущность всем нам были неясны. Потому мы и воспринимали, и выполняли все, как формальность. На деле же оказалось, что в этом - реальный смысл. Настолько значительный, что сейчас всем нам придется заниматься главным образом этим подземельем и тем, что в нем заключено. Скажу откровенно: я не сам пришел к пониманию этого; меня просветил некто, явившийся сюда из совершенно другого мира - я имею в виду не какой-либо из миров Нагора, но мир иных понятий и других возможностей... "Он сошел с ума, - вдруг совершенно ясно понял Властелин. - Просто спятил. Старческое слабоумие или что-то в этом роде. Несет абсолютную чепуху с весьма значительным видом. Я мог бы и раньше сообразить, что романтические увлечения в его возрасте даром не проходят. Жаль, но визит к нему - потерянное время. Сейчас нужно одно: вежливо распрощаться - и уехать. Придется обходиться собственной головой..." Занятый этой мыслью, он пропустил мимо ушей то, что с серьезным видом продолжал говорить ему Советник. - ...станет главной целью противника. Или, вернее, противников; число их, насколько я могу судить, будет во всяком случае больше единицы. Теперь вы поняли? - Да, разумеется! - Изар кивнул - раз, и другой, и третий. - Теперь все стало для меня совершенно ясным. Не могу выразить, Советник, насколько я вам благодарен... - Это меня радует, - несколько озадаченно проговорил Советник. - Но я еще не успел сказать вам то, что связано с вашими ближайшими планами - с тем, что вы мне тут изложили. Относительно газов, а также... - Потом, Советник, остальное - потом. К сожалению, у меня совершенно не остается времени, мне нужно срочно увидеться с Яширой, донком Самора. От этой встречи зависит очень многое. Счастливо оставаться! - Но вы хоть поняли?.. - Я все понял, Советник. Все, до последнего слова. Капитан! Капитан Черных Тарменаров возник в дверном проеме. - Мы немедленно отправляемся дальше, капитан. - Слушаюсь, Бриллиант. Каким маршрутом? Изар раздумывал лишь мгновение. - Северо-западным. Подальше от побережья. - Понял вас, Бриллиант. - До свидания, Советник. Я снова навещу вас, как только у меня найдется хоть сколько-то свободного времени. Хотя боюсь, что в ближайшие дни я буду очень занят. - Я понимаю, - согласился Советник. - Позвольте проводить вас до машины. - Не нужно, не нужно. Пошел дождь, вы можете простудиться, Советник. Мне очень не хочется рисковать вашим здоровьем. Оно, как вы видите, еще очень нужно Ассарту. - Ваша воля, Бриллиант, - закон. Разумеется, Советник и не мог сказать ничего иного - при своей прислуге и охране Властелина. Все же он вышел на крыльцо, чтобы проводить взглядом растворяющиеся в темноте огоньки высочайшего каравана. И, глядя вслед машинам, лишь задумчиво покачивал головой - без особого, впрочем, осуждения или огорчения. Донки заслуживали всяческой похвалы: после весьма бурно проведенной ночи они все как один явились на завтрак. Несколько побледневшие (иные даже с зеленоватым оттенком), были они тем не менее бодры и выглядели вполне готовыми к очередному опустошению кладовых Власти. Ястра не могла не появиться за столом: это было бы воспринято как глубокая обида, неуважение к административно-родовой знати, а кое-кем - и как неспособность ее подтвердить документом объявленные вчера притязания. Но сейчас это ее уже не волновало. И, представ перед ними, выслушав слова преклонения и пригласив общество к столу, Жемчужина поглядывала на них, внутренне усмехаясь: сомонтские девицы явно отняли у гостей немало сил, но доставили ли хоть долю той радости, какую удалось пережить ей? Она, откровенно говоря, не ожидала, что свидание с былым любовником окажется таким; даже в юности, помнится, подобного не переживалось. Да и что удивительного? Юность в любви вообще ничего не понимает... Кстати, а где девицы? Разогнали их по домам, или они продолжают спать, донельзя утомленные? Донки, независимо от политического уровня, этим спортом занимаются регулярно, возраст им еще позволяет. Кстати: надо, чтобы врачи тщательно осмотрели участниц ночного празднества: в Сомонте прежде с этим было все в порядке, но мало ли чего могла нанести солдатня; да и сами донки из дальних провинций - соблюдают ли они у себя дома меры предосторожности при интимном общении с туземными прелестницами?.. Занятая этими мыслями, она выглядела несколько рассеянной и потому едва не вздрогнула, услышав громкий голос, произносивший слова, обращенные непосредственно к ней. Однако внешне никак не показала, что важное дело на какое-то время отодвинулось в ее сознании далеко-далеко. Лишь медленно подняла глаза на Великого донка Плонтского, которому вспугнувший ее воспоминания голос и принадлежал. - Итак, Правительница, - говорил Намир, стоя перед ее креслом и по привычке опираясь на меч (которым вряд ли умел как следует владеть: был он администратором и политиком, родовитым, правда, но в эти времена знатную молодежь учили пилотировать аграпланы и космические штурм-крейсеры и стрелять из всех видов оружия, но серьезному фехтованию - вряд ли; во всяком случае, эта наука была факультативной даже и в древних фамилиях). - Выполняя свой долг, мы вновь собрались сегодня по твоему приглашению, чтобы услышать: пожелает ли Жемчужина и Правительница выполнить свое вчерашнее обещание? Если да, то мы хотели бы, чтобы это произошло еще прежде, чем мы поднимем первый тост. - Что имеет в виду благородный донк? - безмятежно произнесла она с таким видом, словно речь шла о какой-то мелочи, о которой Правительнице и позабыть не грех. Она ожидала, что Плонт если не удивится ее забывчивости, то хотя бы изобразит изумление: поднимет брови, что ли. Но Великий Донк на эту уловку не поддался и лишь едва заметно усмехнулся: - Я говорю, Правительница, о подлиннике того самого Уложения о наследовании Власти, обсуждению которого мы посвятили накануне столько времени и сил. Вряд ли Жемчужина запамятовала, что ни я, ни многие другие благородные донки не поставили своих подписей под актом о признании Яс Тамира Властелином Ассарта - в ожидании подтверждения его прав, вытекающих из Уложения. Ты обещала не позже сегодняшнего утра показать нам этот документ, где же он? Ястра постаралась улыбнуться как можно очаровательнее: - Надеюсь, донки простят мне некоторую забывчивость. Наверное, я слишком много внимания отдала вашему благополучию и приятному времяпрепровождению. Донк Плонтский покачал головой: - Ни это, ни что-либо другое, Жемчужина, не послужит тебе оправданием. И если мы немедленно не получим возможности ознакомиться с документом, ручаюсь своим словом: даже те благородные донки, кто накануне, поддавшись твоим уговорам, поставил свою подпись и приложил печать, - немедленно отрекутся от них и примут совершенно другое решение, которое тебе вряд ли понравится. После чего все мы, нимало не сомневаюсь, поспешим покинуть твой гостеприимный кров. Итак? - Теперь я вспомнила, - ответила Ястра достаточно сухо. - Ты не очень обходителен с женщиной, донк Намир, даже если женщина эта обладает правом властвовать над тобой и всеми прочими обитателями этой планеты. Другая, пожалуй, не простила бы тебе столь недостойных манер, удивительных у потомка многих выдающихся предков. - Она встала так резко, что стоявший позади страж стола едва успел подхватить чуть не упавшее кресло. - Но я, возможно, прощу тебе недостатки твоего воспитания - объясняя их некоторым переутомлением. Что же касается документа, о котором ты счел возможным заговорить, - скажи: есть ли среди вас люди, способные разбираться в подлинниках и подлогах? Разбирающихся настолько, чтобы вынесенное ими суждение можно было почитать окончательным? Если ты не забыл, я вчера выдвинула именно такое условие. Плонт, похоже, ничуть не испугался крывшейся в словах Правительницы угрозы. Но все же несколько смягчил тон: - Прошу Правительницу не беспокоиться на этот счет. У многих из нас при дворе есть потомственные специалисты палеографического дела, есть также и герольдмейстеры, тончайшие знатоки. Так что как только ты сможешь предъявить им - и всем нам - предмет исследования, мы совместно... Ястра, не садясь, подняла руку, прерывая речь Плонта: - Ты сказал достаточно, донк. Я же, со своей стороны, не заставлю вас ждать ни единой лишней минуты. И, обернувшись к командиру своей гвардии, спросила: - Капитан! Доставлен ли из моего архива документ, как я приказывала? Находится ли он под хорошей охраной? Капитан вытянулся: - Доставлен, Правительница, и, в полном соответствии с приказом, надежно охраняется двумя стрелами моих тарменаров. - Где он? - В настоящее время - за дверью, ведущей в Малый кофейный зал. - Прикажи внести его и обнести вокруг стола, показывая каждому, кто пожелает рассмотреть его, но не выпуская из рук. Затем, - эти слова она обратила уже к донкам, - затем Уложение будет возвращено в Малый кофейный зал, куда смогут беспрепятственно пройти как ученые люди, так и те из вас, кто пожелает присутствовать при исследовании и даже принять в нем посильное участие. В названный зал уже доставлены все аппараты, инструменты и справочники, какие смогут понадобиться при работе. Безусловно, исследование и составление вывода потребуют времени. Оставляю на ваше, донки, усмотрение: дожидаться ли с первым тостом окончания работы исследователей, или приступить к завтраку сейчас. - Она улыбнулась. - Что касается меня, то я хочу есть и намерена утолить голод, не откладывая. Капитан: внести! Дверь распахнулась беззвучно: масла в Жилище Власти не жалели. В Трапезной наступила тишина. Ее нарушал только размеренный стук приближающихся шагов. Две стрелы тарменаров, две колонны по двенадцать воинов в каждой, с Остриями во главе, вступили в зал, держа оружие наизготовку. Между параллельно шагавшими колоннами был интервал в три локтя - и в интервале этом, точно в середине, на уровне между шестым и седьмым воинами, шел генерал Си Лен. Обеими руками он держал поднятую на уровень груди, словно священное изображение Великой Рыбы, застекленную раму величиной примерно локоть на полтора. Под стеклом виднелись старинные литеры текста. Все в том же молчании процессия медленно обошла стол; никому из присутствовавших не возбранялось смотреть: солдаты на миг размыкались, и в образовавшуюся брешь герольдмейстер протягивал желающему раму так, что ее можно было хоть обнюхать, если была на то охота. Однако, когда один из наиболее любопытных донков протянул руку, желая то ли дотронуться, а может быть, даже взять и подержать собственными руками святыню, о существовании которой еще вчера никто и не знал (может быть, точнее сказать - не помнил), как два ствола уперлись ему в грудь, и донк, бормоча извинения, тут же убрал руки за спину. Однако на помощь ему поспешил внимательно наблюдавший за действием Плонт: - Правительница, так не годится! - воскликнул он. - За таким стеклом нам можно показать и старую газету - и уверять, что это подлинник Заветов Великой! - В кофейном зале, донк, - ответила Ястра. - Только там Уложение будет извлечено из рамы и представлено для изучения. Как уже сказано - каждый вправе участвовать. Но воины, донк, будут и там, и любая попытка повредить или подменить документ окончится весьма плачевно для злоумышленника. Считаю, что все вы предупреждены. - Воспользуюсь твоей любезностью, - проворчал Плонт. Шествие между тем завершалось, и вскоре последняя пара солдат скрылась за той же дверью, в которую вошла четверть часа тому назад. - Первый тост! - громко объявила Правительница. Поднимали шестой тост, когда дверь Малого кофейного зала вновь распахнулась и в трапезную чинно вступили ученые мужи, знатоки палеографии, и те несколько донков во главе с Плонтом, что пожертвовали завтраком ради любопытства. Вслед за ними вновь было вынесено для обозрения Уложение - снова в раме. Эксперты остановились в нескольких шагах от кресла Ястры. - Мы закончили работу, Правительница. - Была ли у вас возможность исследовать все, что вы хотели? - Да, Жемчужина Власти. - Чинил ли или пытался чинить вам препятствия в работе хоть кто-либо? - Ни в коей мере, Правительница. Всеми доступными современной науке способами мы исследовали как материал документа и надписи, так и графические, стилистические и всякие иные особенности и пришли к выводу: документ является подлинным, на нем не имеется следов какой-либо фальсификации, и время его возникновения с точностью до двух-трех лет совпадает с объявленной. Для исследования пришлось пожертвовать частью документа, площадью примерно в один квадратный сантиметр. Это не нанесло тексту и смыслу Уложения никакого вреда, тем не менее, мы специально оговорили это обстоятельство в нашем протоколе и заключении. - Является ли ваше заключение единогласным? - Да, но у одного из коллег имеется дополнительное замечание, которое мы не сочли нужным внести в наш окончательный текст. - И все же я была бы рада услышать - в чем заключается это замечание. Может быть, коллега будет настолько любезен? Один из коллег сделал шаг вперед. - Весьма обязан вам, Правительница. Смысл моего замечания - в том, что весь документ - исполнен он на весьма прочном пергаменте, кстати сказать, - производит впечатление несколько помятого. Спешу оговорить: это ни в коей мере не нарушило ни его смысла, ни исторической ценности. - Благодарю вас. За столько сотен Кругов времени он мог ведь и помяться немного, не так ли? - О, разумеется, разумеется... - В таком случае высказываю вам мою признательность за проделанный труд, и прошу принять участие в нашей скромной трапезе. Поставьте стулья и приборы! А вы, донк Главный герольдмейстер, принесите вчерашнее Соглашение: там еще не хватает нескольких подписей и печатей. Донк Намир, я выполнила свое обещание; надеюсь, вы исполните свое? Плонт глянул ей в глаза; в его взгляде не было ласки, но не заметно было и гнева. - У меня только одно слово, Правительница. - Нимало не сомневалась в этом. В таком случае выполните эту маленькую формальность, пока на столе остается хоть что-нибудь. Глядя, как Великий донк Плонтский, а за ним и команда его приспешников ставят подписи и прикладывают свои печати, Ястра размышляла: "Помялось Уложение. Что удивительного? Конечно, знай я, что оно хранится под моим ложем, да еще под самой серединой и в верхней коробке, - попросила бы Уля поостеречься. Похоже, как раз в это место он упирался коленями, когда... Именно так. Хотя - если бы я даже точно знала это, в те часы вряд ли сообразила бы. Но и он хорош: нашел место, где прятать Архив Властелинов! Неужели рассчитывал, что за все это время я ни с кем не разделю ложа любви? Но ведь не разделила же! И все-таки непонятно. Или он был во мне так уверен - тогда он меня любит; или ему было на меня просто наплевать. Хотела бы я знать..." От этих мыслей отвлек ее очередной тост, провозглашенный на противоположном конце стола: - Поскольку все мы честно выполнили наш долг, предлагаю выпить за благополучное возвращение каждого из нас в свои края, где по нам наверняка давно уже соскучились! За скорый отъезд! - Завтра! - выкрикнул кто-то. - Нет, сегодня к вечеру! - возразил другой. Ястра встала. - Благородные донки, - проговорила она спокойно. - Я искренне надеюсь и глубоко уверена в том, что каждый из вас благополучно вернется домой. Но вынуждена не без сожаления внести поправку: вам не удастся покинуть Сомонт ни сегодня, ни завтра, и, наверное, даже через неделю. Над столом возник гул неудовольствия. - Мне неясен, Правительница, смысл вашего заявления! Разумеется, это был снова Плонт. - Смысл прост, благородный донк. Как мне полчаса назад донесла разведка, войсками Десанта Пятнадцати, располагающимися, как вам и ранее было известно, во многих местах донкалата Мармик, перерезана и последняя дорога - та самая, по которой вы, хвала Рыбе, еще успели прибыть сюда. Силы противника настолько велики, что даже нашими объединенными усилиями нам не удастся разомкнуть кольцо. И уж в любом случае потери будут слишком велики для выигрыша нескольких дней. В мертвой тишине Плонт уточнил: - Иными словами - мы находимся в осаде? - Вы нашли верное слово, донк. - Но если мы будем просто сидеть здесь - в конце концов нас просто уморят голодом. - У нас хватит припасов самое малое на две недели. - Ну а потом? - Придет помощь извне. - Интересно. Откуда же? - Этого я сейчас не могу сказать. - Не можете - или не знаете? - Не могу. - И вы хотите, чтобы мы просто так поверили вам на слово? - Вчера вы тоже не верили, донк. Сегодня вам пришлось убедиться в том, что я выполняю обещанное. Поверьте и на сей раз. Тем более что ничего другого вам все равно не остается. Возможно, донк Плонтский сомневался в отсутствии для него других выходов. Но предпочел на этот раз смолчать. Обстановка вокруг Жилища Власти была ему с недавних пор хорошо известна, и он пришел к разумному выводу: еще не вечер. Поэтому он, проведя за столом Правительницы ровно столько времени, сколько требовал этикет, вежливо испросил разрешения покинуть Трапезную по причине легкого недомогания. Ястру это не очень удивило: от такого сокрушительного поражения, какое только что потерпел Великий донк, у любого заболела бы голова и зашалили нервы. Да и самой ей (решила она) в отсутствие Плонта будет легче дышаться. Так что разрешение последовало незамедлительно и сопровождалось весьма любезной улыбкой Жемчужины Власти. Донк Плонтский чинно откланялся и покинул высокое собрание, сопровождаемый только своей личной охраной. И завтрак продолжался как ни в чем не бывало. Плонт вернулся в отведенные ему апартаменты без всяких приключений. И незамедлительно приказал: - Эту мразь - ко мне. Он еще дышит? - Великий донк приказал не применять к нему сильнодействующих средств... - Просто удивительно, насколько все вы послушны. Давайте его сюда! Менее чем через минуту Хен Гот был доставлен пред очи Великого донка. Судя по его виду, спал историк плохо и продолжал оставаться в немалом смятении. Руки его были связаны за спиной. - Всем выйти и ждать за дверью! - приказал Плонт охране. А когда дверь затворилась за последним, медленно приблизился к Хен Готу, размахнулся и закатил историку крепкую затрещину. Арестованный едва удержался на ногах. - За что?.. - невольно пробормотал он разбитыми в кровь губами. - Чтобы ты пришел в сознание. Не люблю, когда вешают людей, даже не понимающих, что с ними происходит. - Вы хотите меня... повесить? Но ведь я честно рассказал все, что мне известно! - Ты обманул меня, как рыночный торговец стекляшками. Похоже, принял меня за деревенскую простушку, которой можно всучить пробку от графина вместо бриллианта? - Клянусь Рыбой, я не... Историк все-таки не устоял на ногах: колени сами собой подломились, и он больно ударился ими об пол. - Не ты ли вчера пытался убедить меня в том, что подлинный текст Уложения бесследно исчез? - Совершенно так, исчез вместе со всем архивом. Вероятнее всего, бумаги все-таки сгорели в топке... - Вот как? В таком случае не соизволишь ли объяснить, каким образом этот документ возник из пепла и был час тому назад предъявлен всей Высокой Мысли донков Ассарта? Хен Гот только моргнул. - Молчишь? Великий донк размахнулся - на этот раз уже мечом, не вынутым, правда, из ножен. - Не надо! Это была подделка! Донк задержал удар: - В том-то и дело, что нет! - Значит... значит, она все же нашла Архив! Но уже без меня, готов присягнуть на Воде. Я бы не стал скрывать от Великого Донка! Плонт и сам понимал, что историк не соврал ему: смелости не хватило бы, даже возникни у подонка такой замысел. Просто следовало разогреть историка до нужной температуры - как железо перед тем, как пустить в ход молоты. - И ты хочешь, чтобы я тебе поверил? - Но я докажу! Докажу свою преданность! - Интересно - каким же это способом? - Любым, каким Великий донк пожелает. - В самом деле? Хорошо. Я дам тебе оружие. Сейчас же иди - и убей Ястру. - Великий донк!.. Я не умею... Плонт и сам это прекрасно знал. Но еще рано было снижать давление. - Не ты ли рассказал мне, что совсем недавно убил этого... как его там... Врал? - Нет, донк. Но тогда было совсем другое. - Не вижу разницы. - Тогда... я его не видел: было темно. - А если бы видел? Не осмелился бы? - Наверное... Не знаю. Нет. Не смог бы. И Хен Гот опустил голову, как бы признавая свою ничтожность. Плонт усмехнулся: - Я так и думал... Хорошо, я дам тебе другую возможность искупить свою вину. Историк поднял на него глаза, в которых засветилась надежда. - Я готов... - Слушай меня внимательно и отвечай, как следует подумав. Можешь ты устроить так, чтобы я встретился с - как ты назвал его? Охранником? - Охранителем, Великий донк! - Можешь? Ты понимаешь, о чем я говорю? - Разумеется, Великий донк. - Где я смогу увидеть его? - Ну... думаю, только в его командном центре. - А где-нибудь... на нейтральной почве? - Боюсь, что он не согласится. - Почему? - Потому что он сильнее. - Ты оскорбляешь меня. Знаешь ли ты, каковы на самом деле мои силы? - Я не сомневаюсь в них, Великий донк. Но ваши силы где-то в другом месте. А его войска - здесь. Все это Плонт и сам прекрасно понимал. И, будь он на месте Охранителя, сам бы вел себя точно так же. - Ну хорошо. А можно ли с ним разговаривать? - Он говорит на ассарите совершенно свободно... - Идиот. Разве я об этом спрашиваю? Я имею в виду: можно ли ему доверять настолько, чтобы явиться к нему с небольшой охраной? - Наверное, это зависит от того, насколько Великий донк сможет заинтересовать его. Но если донк сомневается... можно потребовать заложника. Кого-нибудь из ближайших помощников. Если Охранитель предварительно заинтересуется самой идеей. - Порою ты рассуждаешь здраво. Кто является самым ценным его соратником? - Несомненно, генерал Ги Ор. Видный военачальник. Сам Охранитель - не военный, он скорее политик и мыслитель. Мозг и сердце. Но Ги Ор - его правая и очень сильная рука. - Ага. В таком случае... - Плонт задумался на несколько секунд. - Да. Сейчас тебя тут приведут в сколько-нибудь приличный вид. После этого ты выйдешь из Жилища. Но не один. С, тобой пойдет мой доверенный человек, я дам вам небольшую охрану. Сможешь ты провести их к Охранителю? - Я тут знаю все пути, Великий Донк. - Снова дурак. Я имею в виду - доставить их в сохранности. Их патрули ведь наверняка наблюдают за всеми подступами? Так вот, чтобы никого из моих не подстрелили прежде времени и не утащили к какому-нибудь мелкому начальнику. Ты доставишь их невредимыми, а? Туда. Ну и, естественно, обратно - если понадобится. Мой доверенный изложит мои предложения и выслушает его условия. Если Охранитель согласится на мой визит, ты приведешь сюда и этого... как его? Ги Ора. А отсюда с тобою пойду я. Тоже с охраной, понятно. Понял? Теперь подумай как следует. По силам тебе такое? Историк честно подумал. - Я смогу сделать это, Великий донк. Но что будет, если Охранитель не согласится? Плонт пожал плечами: - Откуда мне знать? Убьет всех вас, наверное. Разве это важно? - Однако... - Не бойся. Если и убьет, то легко и быстро: вы перед ним ни в чем не виноваты, просто окажетесь лишними. А вот если... - тут Плонт повысил голос до мыслимых пределов, - если ты-предашь меня, провалишь дело и останешься в живых - будь уверен, я найду тебя даже в жерле Священной Горы, даже в Храме Глубины - и ты долго, долго будешь звать смерть, но она не станет торопиться. Теперь, надеюсь, ты все уяснил? - Все... - пробормотал Хен Гот, и в голосе его не было особого оптимизма. 14 Двое солдат Охранителя - воины одного из патрулей - жестко, но без рукоприкладства схватили и доставили историка Хен Гота и следовавшего с ним человека из свиты Великого донка Плонтского в резиденцию Предводителя Армад; теперь подвал носил именно такое название. Старший капрал Ур Сют доложил Предводителю о задержанных и услышал в ответ: - Историка - ко мне немедленно, другой пусть подождет. Старший капрал незамедлительно выполнил приказание, поручил человека из Жилища Власти вниманию двух солдат из караульной команды и на минутку заглянул в ту каморку, где помещалась сейчас Леза. Ему не раз уже приходилось гнать оттуда не в меру любвеобильных солдат, хотя иногда он и не успевал. Вот и сейчас он увидел там - даже не солдата, а такого же старшего капрала, каким был сам. Тот любезничал с Лезой, и она смотрела на него во все глаза. Это неприятно удивило Ур Сюта. И он грубо схватил другого за плечо. Тот резко повернулся, и Ур Сюту на миг почудилось, что он оказался перед зеркалом. Но только на миг. Голова внезапно закружилась, и Ур Сют потерял сознание. - Итак, - проговорил Охранитель после долгой паузы, последовавшей за докладом историка, - ты убил Магистра Миграта. Он произнес эти слова невыразительно, монотонно, так что нельзя было понять: хорошо поступил Хен Гот или плохо. Ожидает ли его поощрение - или, наоборот, строгое наказание. Впрочем, не ему одному это оставалось неясным, Охранитель еще и сам не пришел к окончательному выводу. С одной стороны - Магистр был хорошим исполнителем - если сравнивать с остальными, с кем Охранителю приходилось тут иметь дело. С другой - то, что он, появившись на Ассарте, не поспешил явиться к Охранителю, говорило о том, что останься Миграт в живых - это могло бы привести к излишним осложнениям. Конкурент никому не бывает нужен. Тут же Охранитель покачал головой: все зависит от конкретной ситуации. Иногда конкурент как раз полезен - чтобы столкнуть с ним еще одного. Но так или иначе, факт оставался фактом, и с ним следовало примириться. - Да, Охранитель. У меня не оставалось другого выхода. - Ну, хорошо, - сказал Охранитель тоном, свидетельствовавшим, что эта тема закрыта - сейчас, во всяком случае. Он отошел к двери, посмотрел в проем, повернувшись к историку спиной. - В таком случае все, связанное с ним, отпадает. Хотя, несомненно, было бы еще лучше, если бы ты успел выяснить, где же укрываются его люди и много ли их. Хорошо. Ты его убил. Что же ты сделал после этого? - Я побывал в Жилище Власти. Я пошел туда, чтобы... Охранитель резко повернулся. Тремя широкими шагами приблизился вплотную к Хен Готу. - Тебе все-таки удалось проникнуть в Жилище? И вернуться оттуда живым и здоровым? - Но это оказалось вовсе не сложным, Охранитель. Видите ли, еще в бытность мою Главным Композитором... Охранитель выслушал его до конца, даже не поморщившись от многословия, какое было свойственно историку. Снова отошел к самой стене - словно близость Хен Гота мешала ему сделать нужные выводы. Потом как бы подумал вслух, не делая из своих размышлений секрета: - Следовательно, вся верхушка сейчас - там. Заманчиво, слов нет - заманчиво: схватить всех разом. Это сэкономит нам много времени. М-да... Судя по тому, что тебе удалось не только пробраться туда, но и выбраться - живым и здоровым, порядка там и в самом деле маловато, а? Ты говоришь - они там пируют? - Пьют, Предводитель. И не только донки. Охрана тоже. - И она с ними? - Да. - Значит, договорятся, - пробормотал Охранник. - Уж не знаю - на каких условиях, но найдут общий язык. Он стал ходить по комнате вдоль стены - туда, обратно, снова туда... Историк лишь поворачивал голову, чтобы не упускать Охранителя из виду, быть готовым к любому вопросу: желание спросить о чем-то прежде всего выражается движением глаз, бровей, губ - и заметить это вовремя значит успеть приготовиться. Но предводитель продолжал лишь бормотать - едва уловимо; видно, месяцы одиночества приучили его сразу же озвучивать свои мысли, чтобы легче было подметить в них неточность - если появится. - Конечно, если их выпустить, они станут возвращаться так же, как и прибыли сюда: караваном. И в дороге будут настороже. Завяжется большая драка. В Жилище сразу узнают - есть же у них какие-то действующие силы - и примут меры к усилению защиты; нам уже внезапно не напасть. Разумно. С другой стороны - если донки уедут, у Власти останутся только ее штатные охранники, то есть - не так уж много. И мы сможем овладеть Жилищем и всем прочим, что нам там нужно, с наименьшими затратами сил. Он снова повернулся круто, подскочил к историку, сжал кулаки так, что Хен Гот даже отшатнулся: привычный страх сработал. Но удара не последовало, лишь вопрос в упор, глаза в глаза: - И ты действительно можешь провести наших людей так, что их не заметят до последнего момента? Главное - отвечать сразу, без запинки, это Хен Гот знал издавна, еще со школьных лет. И не заставил Предводителя ждать: - Да, Охранитель. Но мне представляется, вам могу помочь не только я, но и человек, у которого гораздо больше возможностей для этого. Я привел с собой его доверенного служителя... Предводитель Армад нахмурился: - Это что-то новое. Докладывай! Хен Гот, может быть, на многое был способен, но только не на то, чтобы выполнить поручение Великого донка Плонтского во всех деталях: то есть, передавая Охранителю все, сказанное вельможей, смотреть бесстрашно и говорить независимо, как равному с равным. Ну не было такого таланта у историка. Так что докладывая, он смотрел на главу солдатских отрядов глазами сурово наказанного пса, ожидающего к тому же еще худшей кары. Он твердо знал одно: бояться всегда следует того, кто ближе. И, отвечая, с трудом удерживался от сильного желания сказать даже больше, чем знал. Охранитель же был, как обычно, непроницаемо-спокоен и хмур, слушал внимательно и порой задавал вопросы, словно ему нужны были уточнения: - Сказал, что у него есть ко мне интересное предложение? - Совершенно верно, Охранитель. - И что я могу назначить ему время и место встречи? - Именно так. Вернее, все это вам изложит его доверенный... - Обожди с ним. Успеется. Ты все мне рассказал? Не все, конечно; но то, что Хен Гот утаил, говорить было, по его мнению, слишком опасно. Он изложил все, что знал, о последнем эпизоде своих приключений: о невольной встрече и разговоре с донком Плонтским: это могло оказаться для Охранителя полезным. О визите же к Жемчужине Ястре предпочел умолчать: История убеждала его в том, что неудовольствие принесенной вестью очень часто вымещается на доставившем ее посланнике, поскольку до самого обидчика не дотянешься, а гнев настойчиво требует выхода. Однако лгать вслух не хотелось, и он лишь кивнул. Охранитель же был существом весьма проницательным. - Ты что-то скрыл. Говори. - Ничего существенного. Разве что... Хотя вряд ли это имеет значение для вас... - Об этом буду судить я. - Кажется, они хотят разыскать Лезу. - Кого? - Это та женщина, Предводитель, что находится тут у нас. С ребенком. - Вспомнил. Зачем она им? - Наверное, чтобы уничтожить. - Ее? Какой смысл? Постой. Понял. Претендент? - Да. - Хорошо. Я подумаю над этим. Ну, теперь все? Или ты утаиваешь еще что-то? - Охранитель, я не решаюсь... - На тебе это не отразится. Обещаю. - Донк потребует от вас заложника - для его безопасности. - Вельможи бывают наивны, - проворчал Охранитель себе под нос. - Ну и кого же? Быть может, тебя? Это была шутка, и так историк ее и воспринял. - Генерала Ги Ора. Не знаю уж, от кого он узнал о том, что у вас есть такой генерал... - От тебя, от кого же еще, - равнодушно сказал Охранитель. - Впрочем, это не имеет значения. Хорошо; зови этого доверенного, я поговорю с ним... - Повелитель, смею ли я намекнуть... - Ну, что еще? - Этот донк показался мне человеком, способным на обман. Может быть, мне не стоило этого говорить, вы мудрее меня, но все же будьте осторожны... Историк выговорил это, втянув голову в плечи, словно ожидая удара. Охранитель же и не нахмурился, хотя улыбаться тоже не стал. - Теперь все? - Совершенно все, Охранитель. Охранитель повернулся к Хен Готу. На этот раз голос Предводителя оказался неожиданно ласковым: - Я полагаю, вы изрядно устали, историк. - Я? Да, собственно... Конечно, Охранитель. - Вот и отдохните. Постарайтесь выспаться, найдите местечко, не выходя из нашего расположения. Но обязательно предупредите дежурного, чтобы он знал, где вы находитесь. Вы мне понадобитесь, но несколько часов для отдыха у вас есть. А я тем временем побеседую с человеком, что пришел с вами от этого... как вы его назвали? - От Великого донка Плонтского, Предводитель. - Да... интересно, что же он хочет предложить мне? Готов сдаться на почетных условиях? Или... Вы еще здесь? Идите!.. Историк не решился повернуться к Охранителю спиной, и вышел из комнаты, почтительно пятясь. Выйдя из кабинета Предводителя Армад, Хен Гот почувствовал, что и на самом деле очень хочет спать. Но было нечто, казавшееся ему еще более необходимым: увидеть Лезу. Там, за барьером, где она была раньше, когда его впервые доставили сюда, ни женщины, ни ребенка более не оказалось. В большом подвальном помещении ее вообще не обнаружилось. Тогда историк пошел по коридору в глубь подвала, бесцеремонно заглядывая в каждое помещение, попадавшееся на пути. Он нашел Лезу и ребенка в пятом по счету закутке. Ребенок спал. А Леза - Леза целовалась с солдатом. С тем же самым. Они предавались этому занятию настолько самозабвенно, что даже не заметили историка. Хотя он целых полминуты простоял в дверном проеме, укоризненно глядя на них и не зная, что же ему предпринять. (Ну что же, - только и пришло ему в голову, - значит, она получит по заслугам. Ее покарает рука Ястры, но исходить наказание будет от меня!) В конце концов он повернулся и, медленно волоча ноги, возвратился в зал. Там предупредил недавно заступившего на пост дежурного о том, что будет отдыхать в первом закутке справа. Там, правда, уже спал кто-то, но места оставалось достаточно. Он на самом деле настолько устал и испереживался, что даже последнее огорчение не помешало ему крепко уснуть уже через минуту. Он видел какие-то сны, но потом никак не мог вспомнить - о чем именно. Доверенному лицу донка Плонтского, когда того пригласили войти, Охранитель сказал, не вдаваясь в долгое обсуждение: - Я согласен на предложение Великого донка. Так и передайте ему. Он может прибыть в обеденное время? - Ваша милость, чтобы избежать подозрений, Великий донк должен будет присутствовать на обеде у Жемчужины и Правительницы при юном Властелине... - Юный Властелин - о ком речь? Изар не столь уж молод... - Изар низложен, ваша милость. Теперь на Ассарте новый Властелин: Бриллиант Власти Яс Тамир. Маленький сын Правительницы. Все произошло согласно древним традициям... - Очень интересно. Итак, обед отпадает. Раньше - просто не успеть. Итак - после обеда. - Но так, чтобы Великий донк мог вернуться к ужину. - Зависит от него. Сам я не люблю говорить долго. Как мне уже сказали, ваш господин хочет - в качестве гарантии - пригласить на время своего отсутствия моего начальника штаба, генерала Ги Ора? - Ваша милость совершенно правы. - Прекрасно. Скажите, а вы тоже обязаны присутствовать за столом этой дамы? - Мое присутствие не является непременным. - В таком случае вам придется немного задержаться здесь. О, лишь на краткое время: перед тем как отправить генерала к вам, я должен обсудить с ним некоторые срочные дела. Надеюсь, это не причинит вам чрезмерных неудобств? Охранитель, когда требовалось, тоже умел быть вежливым. - Нимало, Ваша милость. - Очень рад. Только, если будете выходить на свежий воздух, не заблудитесь. В развалинах это легко, да и часовые могут принять вас за чужого... - Я не собираюсь покидать этот дом до распоряжения Вашей милости. - Вот и чудесно. Очень приятно было с вами побеседовать. Честь имею. - Всегда к вашим услугам. Оказавшись в одиночестве, Охранитель задумался. И было над чем. Итак, с одной стороны - в Жилище Власти сейчас значительно больше вооруженных людей, чем хотелось бы. Это как бы подсказывало - отложить штурм крепости. С другой же - эти сведения вряд ли попали к нему лишь в результате простого стечения обстоятельств. Да и вся история с предстоящим визитом этого самого донка больше всего походит на не очень сложную операцию по введению в заблуждение. Донк наверняка будет доказывать то же самое: надо обождать - пока он, донк, не найдет реальной возможности помочь нам изнутри Жилища. Скажем, распахнуть настежь Главные ворота. Если это так - то самым разумным будет - нанести удар, не откладывая ни на день. Ну, пусть потери будут несколько большими, чем в другом варианте, - велика ли важность? В его лагере сейчас были люди не только из мира Вигул, чьих кораблей в десанте участвовало больше всего, но и представители других ближних и даже трех отдаленных планет, да и самого Ассарта впридачу. Разноплеменный сброд. Что же - жалеть их? Тем более (тут он внутренне усмехнулся), что и всех остальных - сперва на Ассарте, а потом, постепенно, и на всех остальных планетах ожидает та же участь? В который уже раз мельком проскользнула мысль: "Ты ведь тоже человек - зачем же делаешь все это?" "Делаю - потому, что так хочу. Есть у меня внутренняя потребность поступать именно так, а не как-то иначе. Может быть, эти Зеленые Шары так заворожили меня? Хотя нет - и до их появления я хотел того же самого. Просто я, наверное, не люблю людей как вид: очень уж пакостные существа, нарушающие Великое Единство Мира". Пробежала в уголке сознания черной мышкой и другая мысль: "Ну а те, кто придет на смену, те, путь кому ты сейчас расчищаешь, - они, ты считаешь, будут лучше?" Он безмолвно крикнул: "Да мне-то какое дело? Меня ведь тогда в этом виде тоже не останется. Зато там, в великом космосе, сколько еще будет работы! Ведь если на планетах людей заменит новый вид, совершенно другой, то - со временем - и в космических узлах вместо всяких Мастеров и Фермеров должны будут возникнуть иные Существа Сил. А может быть - и сами Силы станут совсем другими: ведь люди - лишь одна из реализации их сущности, а их ли порождением является Новая раса? Та, что сейчас тут, в кромешной глубине..." Охранитель заставил себя вернуться к мысли о сегодняшних делах, без которых не будет и всего остального. Да, напасть и овладеть Жилищем Власти можно будет без труда. Если бы все этим и кончалось - не о чем было бы и размышлять. Но настоящая работа только с этого и начнется... Жилище Власти - не весь Сомонт, а Сомонт - лишь ничтожно малая часть Ассарта. Потерпит ли Ассарт - все эти донки и их подданные, - что в Жилище Власти воцарится чужак? Нет, им нужен свой. Подавить Ассарт силой? С этими силами - практически невозможно. Да и времени потребует слишком много. Конечно, для людей Космоса время практически ничего не значит. А для него - оно имеет свой предел. Вывод один: нужен свой - пусть получат своего Властелина. Но такого, который на самом деле будет моим. Сегодня удачный день: все складывается как нельзя более благоприятно. У донка Плонтского выясним: как на самом деле отнесутся они к моей победе. А только что возникшая идея относительно женщины с ребенком - как там ее зовут, да это, собственно, и не важно, - просто великолепная идея. Хорошо. Итак, Ги Ор пусть идет в Жилище. Но прежде с ним действительно нужно поговорить. Но еще перед тем следует заняться другим человеком. А предводитель Армад, не давая себе отдыха, приказал, чтобы к нему привели ту женщину, что была захвачена с ребенком. Когда женщину с ребенком на руках ввели, Охранитель предложил ей стул и несколько минут внимательно разглядывал ее, как бы мысленно снимая с нее мерку, иными словами - прикидывая, в какой степени она пригодна для осуществления его замысла. Первое впечатление было: нет, и еще раз нет. Никуда не годный материал. И в самом деле: молодая еще женщина выглядела погасшей, как определил Охранитель. Глаза ее были тусклыми, в них не проскользнуло ни искорки интереса даже при взгляде на Охранителя - а он знал, что уже внешность его производила впечатление на каждого. Мало того: любой из как-то связанных с ним людей понимал, что именно от Охранителя зависит судьба и генерала, и последней судомойки; иными словами, все вокруг испытывали к нему одновременно и уважение, и страх. А эта женщина лишь скользнула по нему равнодушным взором, и тут же опустила глаза на укутанного в какие-то тряпки ребенка и зашевелила губами; Охранителю почудилось, что она едва слышно напевает что-то: колыбельную? Впрочем, он не был в этом уверен. Да, в конце концов, пусть поет, если ей угодно; хотя голосок у нее, похоже, никудышный - но он ее и не в оперу прочил, а совсем на другую сцену. Хотя тоже на роль примадонны. Кажется, надежды его на сей раз не оправдаются. Но раз уж она здесь, придется попробовать. Охранитель недаром умел использовать любую, даже призрачную возможность, чтобы добиться успеха. - Как ты себя чувствуешь? - С такого нейтрального вопроса начал он, пытаясь разговорить женщину, превратить ее - для начала - из слушательницы в собеседницу. Женщина чуть поморщилась и покачала головой, это можно было воспринять лишь как просьбу - не мешать. Однако Охранитель принудил себя не вспылить, даже не выказал неудовольствия подобным отсутствием почтения к нему. Вместо этого он решил перейти прямо к делу. - Твое имя - Леза, - сказал он. - Или тебя зовут как-то иначе? Женщина лишь на мгновение подняла на него глаза, как бы в знак того, что его слова услышаны. И продолжала мурлыкать свою монотонную песенку. - У тебя на руках - твой сын, - сказал Охранитель. Снова такой же беглый взгляд, но руки ее - он заметил - сильнее прижали ребенка к груди. Ну что же: это и должно было быть ее слабым местом - как у любой матери. Охранитель помнил это, потому что и у него когда-то была мать. Хотя чем дальше, тем меньше он в это верил. Ему уже достаточно давно стало казаться, что он существовал всегда. Как и Вселенная. - Если ты откажешься... - он поискал слово, - сотрудничать со мной, я прикажу отобрать у тебя ребенка. И ты больше никогда его не увидишь. Он же без тебя скорее всего быстро умрет. Если сын дорог тебе, то советую согласиться сразу. Ответ ее оказался совершенно неожиданным. Даже не посмотрев на него еще раз, она кивнула. Встала со стула. Бережно положила на него ребенка. Одним движением сбросила с себя то, что лишь очень условно можно было назвать платьем. На ней остались лишь клочья чего-то, что раньше служило бельем. Охранитель медленно раскрывал рот, не зная еще, что тут можно крикнуть, как призвать сумасшедшую к порядку, - а Леза уже освободилась и от остатков надетого на ней, остановилась посреди комнаты и спросила только: - Здесь? И пальцем указала на пол. О Великий Другой, о все Силы миров... - Да ты что - спятила? - заорал он наконец - беспомощно, как завопил бы на его месте любой самый простой, нормальный человек. - Что я тебя - для этого позвал? Он кричал так отчаянно потому, что где-то в нем - черт знает, где именно - промелькнула не мысль даже, но какое-то чисто растительное ощущение: ну а если и?.. В конце концов... В конце концов, он принадлежал к мужскому полу, был далеко не стар и вполне оправился от ранения. Хотя подобные мысли давным-давно уже перестали приходить ему в голову. А женщина эта, как вдруг оказалось, могла вызывать определенные эмоции. Охранитель с трудом отвернулся, произнося, словно актер на сцене - "в сторону": - Оденься. Пожалуйста... - Чего же ты хочешь? - услышал он. - Одевайся. Вовсе не... не этого. - Все хотят этого, - сказала она, как бы несколько растерявшись. - Ты оделась? - Да. Только сейчас он рискнул снова повернуться к ней. - Возьми ребенка. Сядь. Она повиновалась. - Мои люди дурно обращаются с тобою? На этот раз она ответила - нерешительно: - Не знаю... Меня кормят. Но некоторые пользуются... когда рядом нет Ур Сюта. Грозят сделать плохо ребенку. - Ур Сют? Откуда ты знаешь, как его зовут? - Он привел меня сюда. И защищает. Очень хороший. И нежный. Охранитель проговорил: - Хорошо. Я прикажу - отныне он все время будет защищать тебя. - Спасибо, - сказала Леза, и в ее голосе прозвучала искренняя благодарность. - А я подумала, что ты тоже хочешь переспать. Ты же тут главный - почему бы тебе не захотеть? Охранитель отмахнулся: - Ничего подобного. Я... - Он помолчал. - Что, кроме этого - тебе нечего надеть? Она покачала головой: - Было еще немного... Ур сходил и принес. Но пришлось отдать другим женщинам - у них вообще ничего не было. - Другим... Скажи: с ними тоже обращаются так же? - Их совсем никто не защищает. Они - общие. Охранитель не на шутку рассердился - на весь свет и на себя. Под самым носом у него происходит подобное - и никто не доложил, никто не принял мер, чтобы навести порядок. - Неужели никто не защищает? - Теперь стало легче. Генерал - такой худой, с большим носом - приказал застрелить двоих солдат, когда застал их с женщинами, которые плакали. Знаешь, женщинам неприятно, когда с ними - так... Он не стал продолжать эту тему. Отметил только про себя: все-таки Ги Ор - самый стоящий из генералов всех пятнадцати планет. - Я распоряжусь, чтобы тебя одели как полагается. Она медленно подняла на него взгляд: - А как мне полагается - ты знаешь? Кажется, разговор повернул в нужную сторону. - Я знаю, что ты - женщина того, кто был Властелином Изаром. Он ожидал, что она спросит: почему "был"? Но Леза только кивнула: - Я была ею. - И ребенок, которого ты баюкаешь, - его сын. Леза снова кивнула. - Он, следовательно, - Наследник Власти на Ассарте. Разве не так? Она вздохнула: - Мог бы быть - если бы Изар захотел найти нас. Но он отказался. Вернулся к этой... а у нее есть, я слышала, свой ребенок. - Есть, - подтвердил Охранитель. - Но она понимает, что законный Наследник - твой сын, вот это крохотное существо. И ищет тебя, чтобы уничтожить - вместе с ним. Леза не удивилась. И не испугалась. Сказала лишь: - Наверное, я на ее месте сделала бы так же. Охранитель напрягся: - А ты хотела бы оказаться на ее месте? Несколько секунд она не отвечала - глядела куда-то поверх его головы. Потом пожала плечами: - У меня нет на это прав. Я не такого рода. Не из донков. Традиции не позволяют. Об этом говорил еще сам Изар. Если бы он не отказался от нас - может быть... Но он отказался. - Традицию можно нарушить. - Ни один нормальный ассарит не пойдет на это. - И ты тоже - нет? - Я тоже. Я, как и все, воспитана в уважении к тому, что есть. Такой поворот не сулил успеха. Но Охранник чувствовал: здесь есть слабые, уязвимые места. Уважение к традициям - ее сильная сторона? Что же, используем ее силу для ее же поражения - как в древних воинских науках. - Хорошо, Мать Наследника. Я согласен: традиции нужно уважать. Но почему ты считаешь, что не отвечаешь им? - Я уже сказала: происхождение... - А так ли хорошо тебе известно твое происхождение? Только то, что записано в официальных свидетельствах? Но скажи: неужели никто из твоих предков не служил в Жилищах Донков? Великих донков Мармика? Вспомни: ведь и весь Сомонт в старину был лишь поселением, где жили воины и все, кто прислуживал Жилищу. В том числе и женщины, конечно. И в Жилище Мармиков, как оно тогда называлось, жило немало и донков - тех, кто позже был наделен землями в разных краях Ассарта. Как и самые смелые, отличавшиеся в боях воины - они тоже со временем становились донками. Нравы в те, да и в более поздние времена были достаточно вольными; скажи, можешь ты поклясться Великой Рыбой в том, что кто-то из женщин, от которых ты происходишь, не прижил ребенка от воина или донка, а может быть, и от кого-то из Мармиков? Можешь? Вот так же, как ты - от Изара... Леза невольно усмехнулась: - Не берусь отвечать за нравственность женщин - даже и в наше время. Я... Они... Она чуть не сказала было: и я ведь сама пришла к Изару, в конце концов, и не думала тогда ни о какой морали, ни о его жене - вообще ни о чем. А не Изар - был бы в конце концов Миграт - та же, как оказалось, кровь... - То есть, - продолжал Охранитель, - ты не можешь поручиться, что в жилах твоих не течет кровь благородных донков? Леза чуть выпрямилась на стуле. И глянула уже иначе: без малого как равная на равного. - Ну, если тебе угодно - не могу. Но ведь это - не единственное требование... - Прекрасно, разберемся же в остальных. Жемчужина Ястра: она, по-твоему, занимает свое место в согласии с традициями? - Хоть я и ненавижу ее, но должна признать: да. - А почему? Потому, что она делила ложе с предыдущим Властелином, отцом настоящего. И еще: потому, что она прошла обряд Унижения, не так ли? То есть - потому, что была изнасилована прилюдно. Согласна? - Это так. - Ну а ты? - спросил Охранитель после совсем непродолжительной паузы, спросил новым голосом - тихо, даже вкрадчиво: - А ты - разве не делила ложе с предыдущим Властелином Изаром? - Разве он - предыдущий? - Именно так. Не далее как вчера собрание всех донков Ассарта низложило его - в пользу Наследника. - Я не знала... - Постой, еще не все. Скажи: а сколько раз прошла Унижение ты сама? Вот здесь. И прилюдно: разве солдаты уединялись, когда насиловали тебя? Вот когда оказалось, что глаза этой женщины способны работать, как десантные лазерные деструкторы - такие лучи ударили из-под век: у Охранителя даже сердце екнуло. - Эта райская птичка... она на моем месте давно испустила бы дух. Или с ума сошла... - И после этого ты считаешь, что Традиция - против тебя? Она откинула голову: - Да если бы и за меня - кто мне поможет? Тут нужна сила. - Она есть, - ответил он торжествующе. - Это - моя сила. И я поставлю ее на службу тебе. Леза с подозрением глянула на него. Спросила, не понимая, видимо, в чем дело: - Может быть, ты все-таки любишь меня? Он улыбнулся: - Не так, как ты думаешь. В таком смысле я... никого не люблю. Но ты можешь стать моей союзницей. Я отдам тебе - твоему сыну - Ассарт. А ты мне за это - то, что я попрошу. Или потребую, все равно. - Что же это может быть - если я сама тебе не нужна? - То, что тебе самой не понадобится: право и возможность исследовать подземелья Жилища Власти. Она явно удивилась: - И только-то? - Больше ничего мне не нужно. - Тут какой-то подвох... - подумала Леза вслух. - Подумай: что такого может крыться в моем предложении? Подумай: взять то, что я тебе даю, - или остаться тут; а ведь солдат еще много, и не каждый раз рядом будет кто-то, кто тебя защитит. - Ты сказал, что Ур Сют будет со мною? - Если ты согласишься - то хоть всю жизнь. Леза молчала, опустив глаза. - Подумай, - сказал Охранитель. - Хорошо подумай! Она встала, и Охранитель по-настоящему удивился: как резко может измениться женщина за какой-то час, даже оставаясь в том же отрепье. - Я согласна, - сказала она. - Мой сын - Властелин по праву. - Да будет так, - подтвердил Охранитель. 15 Охранитель вновь подошел к двери. - Ур Сют! Немедленно генерала Ги Ора - ко мне! - Слушшш, - донеслось снаружи. На сей раз тишина длилась более трех минут. Ее нарушил низкий, с хрипотцой бас генерала Ги Ора: - Предводитель, по вашему приказанию... Охранитель кивнул. Всякий раз, когда ему приходилось общаться с генералом, Охранитель испытывал удовлетворение. Так и должен был выглядеть, по его разумению, каждый из подчиненных Предводителю Армад старших военачальников: подтянутым, опрятным, имеющим при себе лишь то оружие, что полагалось ему по правилам той армии, в которой он служил всю жизнь. В данном случае - армии из малонаселенного, но достаточно воинственного мирка Агур. Охранитель знал, что армия эта - в процентах ко всему населению - была больше любой другой в скоплении Нагор; легкие, вполне современные крейсеры ее Внешнего Флота - иными словами, космических сил - при случае, как было всем известно, не брезговали и пиратством - но до сих пор ни разу не были пойманы с поличным. Уже одно это говорило о решительности тамошних командиров, как и о равнодушном их отношении к проблемам морали. Именно таким был и Ги Ор. Или, во всяком случае, сейчас, свободно, хотя и ни в коем случае не расслабленно стоя перед Предводителем, генерал, в своем черном, хорошо вычищенном, несмотря на стесненные бытовые условия, комбинезоне производил в точности такое впечатление. Охранитель, полюбовавшись, предложил генералу сесть и без всяких предисловий заговорил о деле. - Генерал, какие известия от нашей группы, вышедшей на охоту? Установлено, где находится Изар Мармик? - Хорошие известия, Предводитель. Дорога оседлана. Движение по ней слабое. Зверь еще не появлялся. Сведения, как и приказано, получаем по цепи связных через каждые полчаса. - Ну ладно. Теперь сообщите: как продвинулось дело с подготовкой операции "Эпилог"? - Все в порядке, Предводитель. Разработка закончена. Я как раз намеревался доложить вам. - Так что можно начинать сосредоточение? - Как только прикажете. - Прекрасно. Но это не все. Мне нужен ваш совет, генерал. Ги Ор лишь слегка наклонил голову: - Всегда к вашим услугам. - Вам известна не хуже, чем мне, обстановка вокруг Жилища Власти и внутри него. Видимо, для нас существуют два варианта действий: штурмовать немедленно - или вести осаду. Вам, конечно, известны соображения в пользу как одного, так и второго варианта. И, не сомневаюсь, вы успели уже сделать для себя какие-то выводы. Прошу поделиться ими со мною. Сказанное нимало не удивило генерала. Он снова кивнул: - Так точно, соображения у меня есть. И за и против того и другого способа. - Как и у меня. Ну-с? - Обдумав как следует, я склоняюсь к выводу в пользу быстрой и решительной, победоносной атаки. Но лишь после необходимой подготовки. Слегка подняв брови, Охранитель дал понять, что ожидает продолжения. - Быстрые действия, я полагаю, - продолжал генерал, правильно истолковавший это легкое движение, - необходимы потому, что наши силы не могут долгое время находиться в бездействии. До сих пор все мы были заняты формированием, сколачиванием из остатков разноплеменных воинских частей единой армии. Сейчас этот процесс в основном завершен. В нормальных условиях можно было бы перейти к боевой учебе. Однако условий для этого у нас нет. Нельзя нормально обучать войска на куче развалин. Для этого нужно было бы вывести их из Сомонта и дислоцировать за Мертвым Кольцом. Но это означало бы - снять осаду и предоставить силам Власти, какими бы слабыми они ни являлись, полную свободу действий. Полагаю, что такой выход нас ни в коей мере не устроит. Охранитель кивнул. - Если же не проводить с личным составом постоянных плановых занятий, армия, только что созданная, начнет разваливаться. Солдаты станут расползаться, в одиночку и группами стараясь форсировать Мертвое кольцо и рассеяться по областям страны, не затронутым войной в такой степени. Лишенные возможности вернуться в родные миры, они будут стремиться как можно удобнее устроить свою жизнь здесь, на Ассарте. А для солдата удобная жизнь вовсе не означает - жизнь в армии. Весь мой воинский опыт свидетельствует об этом. Нет, Предводитель, перед армией всегда должна стоять реальная и понятная каждому, более того - крайне привлекательная для любого цель. В мирное время такой целью может являться война для защиты своего мира или для его обогащения. Во время войны цель - безусловно, быстрейшая победа. - Как бы вы, генерал, выразили такую цель сегодня - кратко и убедительно? На вопросительный взгляд Охранителя Ги Ор ответил спокойно, явно не застигнутый врасплох: - Одно из двух: или мы овладеваем всей властью на Ассарте, не только в столице, но и повсеместно, и применяем эту власть для того, чтобы, используя ресурсы этой планеты, вернуть победоносных солдат в их родные миры. Даром ведь никто не даст нам корабли, так что понадобятся немалые средства. Или - вторая возможность: после победы - опять-таки в масштабе всего этого мира - солдаты получают в награду земли, предприятия, прочее имущество - чтобы по сути дела колонизировать Ассарт, стать активной и процветающей частью его населения. За счет туземцев, разумеется: как сказано - горе побежденным! - Очень интересно. А какую именно из этих двух перспектив вы предложили бы личному составу? - Обе. Потому что среди наших людей есть и мечтающие вернуться домой - это те, кто и у себя дома был удовлетворен условиями своей жизни; но есть и те, кого в их мирах вовсе не ожидает процветание; это главным образом воины из небогатых и технически отсталых миров. - Как, например, ваш? Генерал позволил себе пожать плечами: - Агур вряд ли можно назвать образцом благосостояния и благополучия. - Но ваши солдаты всегда отличались храбростью и умением... - Если я могу говорить откровенно, то скажу: это результат скорее отчаяния, отсутствия иных путей. Но из каждой тысячи моих солдат вряд ли найдется более двух-трех, кто хотел бы и впредь вести такой образ жизни. Да и эти оказались бы из самых желторотых, еще не успевших по-настоящему ощутить той неизлечимой усталости, что раньше или позже неизбежно приходит к солдату. - Относится ли то же самое и к офицерскому корпусу? - Разумеется. Просто уровень потребностей выше. Ни одного из них вы не прельстите сельским хутором, но обширные угодья, или директорский пост в крупном банке, или большой современный завод, да еще плюс титул придутся по вкусу каждому. - Отнять у побежденного землю или иную собственность - это понятно, это в правилах войны. Но что касается титула?.. В этом мире, богатом традициями, такое может привести ко всеобщему восстанию... - Но кто говорит "отнимать титулы"? Ничуть не бывало. Я имел в виду совершенно другое. Помните ли, Охранитель, с чего началась последняя война, которую нам вскоре предстоит завершить? С того, что здешний Властелин вознамерился переписать историю и для этого принялся скупать и завоевывать родословные наших миров. Этот процесс прервался; но это не значит, что он прекратился. Ведь автор этой идеи - у вас, в вашем распоряжении, не так ли, Предводитель? Он с его командой успел сделать немало - так отчего бы нам не воспользоваться его трудами? Просто имена ассартских претендентов на титулы мы заменим на своих людей, только и всего. - Ну что же: это, пожалуй, может сплотить всех. - Но - повторяю - на достаточно краткий срок. Вот почему я - за быстрый приступ. - Ваши рассуждения, генерал, звучат весьма убедительно. Но есть и другие аргументы - и они говорят скорее в пользу осады. - Какие же именно, Предводитель? - Вы сказали о возможности разложения наших войск, если осада затянется. Но ведь то же самое, но в еще большей степени, относится и к тем, кто защищает Жилище Власти! В частности, их ожидает голод - над нами же не висит такой угрозы... - Безусловно, Предводитель, этого нельзя отрицать. Но вы забыли о другом: нашим людям есть куда дезертировать, у осажденных же такой возможности нет. Они загнаны в угол - а это оскорбительно и потому усиливает стойкость; и кроме того - люди, собравшиеся там, отстаивают свои, весьма ощутимые блага, начиная от Верховной Власти на Ассарте, от практически полной власти в каждом донкалате, и кончая званием гвардейца Властелина или Правительницы - что в армии котируется достаточно высоко. Конечно, процесс разложения пойдет и у них; но, боюсь, значительно медленнее, чем у нас. - М-да. Это не исключено, конечно. Генерал, но вы говорили, если не ошибаюсь, что-то о непременном условии быстрого штурма? - Да, Предводитель. Я считаю необходимым: что бы мы ни выбрали, необходимо убедить осажденных в том, что мы готовимся к противоположному варианту. Если вы остановитесь на быстром штурме - показать им, что мы решились на длительную осаду. Сохранить за собой преимущество внезапности. Если спланируете вести осаду - неоднократно имитировать приступ, держа защитников все время в напряжении. Тогда они будут быстрее уставать... - Генерал, я очень благодарен вам за прекрасные советы. Ги Ор сделал движение, чтобы встать. - Обождите, это еще не все. Вам, генерал, предстоит в ближайшие часы совершить очень интересную вылазку. - Я готов, Предводитель. Куда же? - В Жилище Власти. - Найден путь? - Найден. Но на сей раз вы пойдете туда с людьми, которые обеспечат вашу безопасность и на пути туда, и там, и при возвращении обратно. Не стану скрывать: вы пойдете туда в качестве заложника. Генерал даже не моргнул глазом. - Иными словами, кто-то оттуда направится сюда для важных переговоров? Некое значительное лицо, я надеюсь? - Не сомневайтесь, генерал: вы вовсе не разменная монета. Ко мне прибудет с визитом Великий донк Плонтский. Генерал улыбнулся - впервые за время разговора: - Сознаюсь, Предводитель: я не очень разбираюсь в ассартских родословных... - Насколько мне известно, Плонт - второй по значению, древности и богатству донкский род на Ассарте; второй после Мармика, рода Властелинов. Нынешних Властелинов. Генерал прищурился: - Он претендует на Верховную Власть? Он не заодно с нынешними? - Об этом я узнаю, поговорив с ним. Но полагаю, что дело обстоит именно так. - И каковы же его шансы? - Вы спрашиваете слишком много. - Виноват. - Я имею в виду, что сейчас просто не знаю ответа. Увидим... Но что касается вашей вылазки - думаю, что и без моих советов вы постараетесь увидеть и оценить там все, что может хоть как-то нас интересовать. - Можете не сомневаться, Предводитель. - Я уверен также, что если кто-то из тамошней Власти узнает о вашем пребывании в их Жилище, то они захотят, самое малое, познакомиться и поговорить с вами - с той же целью: побольше узнать и понять. - Возможно... - проговорил генерал тоном, свидетельствовавшим, что он в этом вовсе не уверен. - Но надеюсь, что у меня не возникнет осложнений. - Донк Плонтский - весьма влиятельная фигура в мире Ассарта. И у него немало сторонников. Я имею в виду именно их, а вовсе не Правительницу или ее приближенных. Сторонники донка вряд ли захотят доставить вам неприятности. - Теперь я понял, Предводитель. - Так вот: если вам придется разговаривать с ними... - Да? - Дайте им понять - не в прямых выражениях, конечно, - что мы вовсе не собираемся захватывать Верховную Власть на Ассарте, хотим лишь вернуться в свои миры. Что же касается будущего, то мы поддерживаем одного из существующих претендентов. Скажите, что и в их интересах - ратовать за него, поскольку при нем будут восстановлены многие из древних прав донков, которых они лишились, когда возникло единое государство Ассарт. Но все - намеками. - Почему бы не сказать им всего сразу? - Видимо, генералу более по сердцу была бы военная прямолинейность. - Потому что окончательное решение будет принято лишь после моих переговоров с Великим донком Плонтским. Возможно, все это останется холостым выстрелом; в таком случае вам не придется упрекать себя в каких-то невыполненных обещаниях. Генерал оценил сказанное. - Благодарю вас, Предводитель Армад. - И я еще раз благодарю вас - за ваше согласие, поскольку какой-то риск все же остается... - Для солдата риск всегда неизбежен, Предводитель! - ...и за хороший совет относительно титулов и истории: в самом деле, раз уж у нас в руках, кроме прочих, и этот их главный фантазер - было бы ошибкой не использовать его наилучшим образом. Не сомневайтесь: я найду способ отблагодарить вас, генерал. - Новым титулом? - Генерал Ги Ор снова позволил себе улыбнуться. - Ну почему же... Перед вами может открыться воистину головокружительная карьера. Охранитель позвонил. - Ур Сюта ко мне! Вызванный явился через несколько секунд. Вытянулся. Доложил. - Как поживает Мать Наследника, капрал? - У нее все в порядке, Предводитель Армад! - Обеспечен ли ей соответствующий гардероб? Поселили ее в надлежащих условиях? - Так точно. Все сделано согласно вашему приказанию. - Очень хорошо. Обождите за дверью, старший капрал. Ур Сют отсалютовал и вышел. Генерал даже не посмотрел в его сторону, капрал же все время не сводил глаз с Предводителя Армад. Охранитель поднялся с кресла. - Пойдемте, генерал. Я хочу представить вас матери ребенка, который в скором будущем станет Властелином Ассарта. - Слушаюсь. - Она - очень красивая женщина, генерал. Возможно, она вызовет в вашем солдатском сердце некоторые перебои. Не удивлюсь, если и вы, столь представительный мужчина, понравитесь ей. Ги Ор не без смущения откашлялся. - Следуйте за мной, генерал. У нас есть еще полчаса. И оба покинули кабинет. Старший капрал Ур Сют шагал впереди, указывая дорогу. Охранитель при этом внутренне ухмылялся, полагая, что нашел неплохой способ покрепче привязать к себе генерала. Потому что - всегда следует предугадывать такую возможность - Ги Ор, не исключено, получит от донка Плонтского (с которым неизбежно увидится раньше, чем произойдет свидание с Плонтом самого Предводителя Армад) такие предложения, которые смогут поколебать его верность. В предвидении такой ситуации выгодно иметь вкусную косточку, чтобы в нужное мгновение бросить ее между обоими псами и тем самым отбить у них всякую охоту дружить между собою, а не просто сотрудничать в интересах Охранителя. И вот такая косточка (и в этот миг ему почудилась Леза, срывающая с себя остатки одежды), похоже, теперь в его руках. А уже через полчаса генерал с планеты Агур, Ги Ор Победоносный (во всяком случае, именно таким сейчас видел его всякий), негромко проклиная все святое, пробирался вслед за неплохо вооруженной, но (по мнению генерала) скверно обученной группой воинов из донкалата Плонт, с каждым нелегким шагом приближаясь все же ко входу в Жилище Власти, объект предстоящего вскоре, как планировалось, штурма. По мнению военачальника, которое он, впрочем, держал при себе, никому вслух не высказывая, было немалой глупостью со стороны осажденных - позволить ему, фактическому командующему войсками противника, своими глазами увидеть хотя бы некоторые подступы к крепости, какие-то детали системы обороны, взглянуть - глаза в глаза - в лица защищающим ворота и стены солдатам, чтобы прочесть в них - насколько глубокой и подлинной была их готовность умереть на этих позициях, но не позволить чужеземцам возобладать над Верховной Властью Ассарта; увидеть, как защищены обороняющиеся от холода, какое вооружение расположено на огневых позициях, сыты ли солдаты - или уже теряют в весе, и многое другое, что пригодится потом, когда придется уточнять боевой приказ для штурмовых групп. Чтобы хоть приблизительно установить все это, пришлось бы (так размышлял Ги Ор) пожертвовать не одной и, пожалуй, даже не двумя стрелами разведчиков; но сейчас нужная информация преподносилась ему как бы на серебряном подносе. Ну что же, Великий Змей (а именно от него вели свое происхождение Агуриты и ему поклонялись, вытягиваясь на земле лицом вниз и извиваясь всем телом) позаботился о том, чтобы отнять у защитников древних стен всякое представление о том, что можно и чего нельзя допускать в подобной обстановке. Тем хуже для них... Ги Ор почему-то усмехнулся этим своим мыслям; может быть, на самом деле они вовсе не казались ему такими уж серьезными. Но это оставалось его глубоко личными делами. Тем же, кто видел его во время перехода к крепости, было ясно лишь: полководец смотрит и запоминает. А запоминать приходилось немало. Потому что караулы вокруг Жилища, начиная с дальних подступов, защитники несли исправно, проходы между развалинами - во всяком случае, тот, по которому вели его, - охранялись достаточно надежно, опытный глаз его без труда определял огневые позиции пулеметов, автоматических пушек, противопехотных лазерных установок, снайперские гнезда. Тропа перекрывалась во всяком месте перекрестным огнем с нескольких направлений, народу здесь пришлось бы положить немало. Впрочем, может быть, так хорошо обставленная тропа была единственной - и его вели именно по ней, чтобы внушить мысль о несокрушимости обороны? Но имелось и другое объяснение: вельможа, чьим заложником генерал уже по сути сделался, возымел намерение сыграть в пользу Охранителя - и по этой именно причине Ги Ору с такой охотой показывали все и вся. Пока генерал размышлял о таких материях, сопровождавшая его группа миновала уже последнее открытое место на подходе к главным воротам; место, где и Многочисленное подразделение можно было бы с легкостью уничтожить кинжальным огнем, - и приблизилось к тяжелокованным створкам. Ги Ор даже не увидел, но кожей ощутил все множество взглядов, что уперлись сейчас в него сквозь линзы прицелов. Быть может, он даже чуть сбился с размеренного шага, потому что шедший рядом глава группы - доверенный донка Плонтского - проговорил ему на ухо: - На этих постах сегодня - воины Плонта... Генерал кивнул. Нет, вернее всего, он не выказал никакого смущения, он отвык бояться еще в детстве, когда его, как и многих сверстников, чьим будущим предназначением была война, никто не кормил, и должны они были питаться тем, что удастся украсть, а пойманного за этим занятием могли и забить до смерти, сильно рассердившись. Суровыми были порядки тех времен. На планете Агур, надо полагать. Нет, не на Ассарте. Остановились. Доверенный обменялся несколькими словами с кем-то, находившимся по ту сторону ворот. Створки так и остались неподвижными; но узенькая калитка в правой из них растворилась. Только по одному можно было войти в нее, да и то - протискиваясь. Генерала впустили четвертым. Он огляделся ненавязчиво: память его работала автоматически. Здесь тоже все было разумно устроено, и весь небольшой дворик можно было бы залить огнем в считанные секунды так, что никому не удалось бы укрыться от поражения. Дворик проскочили быстро; дальше, за дверью, опять-таки - не для толстых устроенной, начались узкие, коленчатые коридоры, скупо освещенные, где все двери были плотно закрыты и нельзя было увидеть, что же находилось за каждой из них: может быть, солдаты с оружием наизготовку, готовые в любой миг перекрыть ходы. Драться в такой узости было бы очень нелегко, малое число обороняющихся оказалось бы способным противостоять крупной силе. Генерал Ги Ор невольно повел лопатками под черным комбинезоном, как будто бы какая-то древняя память заставила его тело так отозваться на увиденное. Когда в хвост тебе заходит вражеский истребитель... Наконец повернули и вошли в просторную, ярко освещенную электрическим светом комнату, пристойно обставленную. В ней находилось трое, из них два человека были наверняка всего лишь телохранителями. Третий же, высокий и богато одетый, холодно глядевший пронзительными глазами, и являлся, надо полагать, тем самым, чьим заложником генерал сейчас оказался. Великий донк одним лишь движением бровей отправил вошедших было вместе с генералом людей за дверь, лишь его телохранители не шевельнулись. На полсекунды оба скрестили взгляды, почудилось даже, что легкий, все проницающий звон прозвучал. Потом одновременно приветствовали друг друга: Великий донк - уважительно наклонив голову, генерал - воинским салютом. - Генерал Ги Ор? - Великий донк Плонт? - Рад видеть вас, - это прозвучало одновременно с обеих сторон. Плонт продолжил, выполняя долг хозяина: - Прошу садиться, генерал. Затем уселся и сам. - Приношу свои извинения, генерал, за доставленные вам неудобства. Но война есть война. - Не стоит извинений, Смарагд Власти. Правила войны одинаковы для всех. - Надеюсь, что ваше пребывание здесь не слишком затянется. Как и мои переговоры с вашим Командующим. - Он - разумный человек, - сказал генерал. - На это я и рассчитываю. - Повелитель Армад хочет обойтись без лишних жертв. - То же самое устроило бы и нас. - Следует ли понимать ваши слова так, что Смарагд Власти выступает в качестве полномочного посла Высшей Власти? Плонт выдержал непродолжительную паузу. - Нет, генерал. Но я выступаю и не только от своего лица, но от имени многих, придерживающихся моих взглядов. - Если мой вопрос не покажется слишком нескромным: намерены ли вы предложить Предводителю какие-то условия? Прежде всего: условия чего? - Условия соглашения, приемлемого для обеих сторон. - Надеюсь - с учетом реального положения вещей, а также сил и возможностей каждой из сторон? - Только так. Я - реалист в политике. - Не спрашиваю о подробностях, - тут Ги Ор позволил себе улыбнуться, - поскольку не наделен полномочиями принимать какие-либо решения. Однако, не нарушая своего долга, могу предупредить вас: Повелитель Армад не намерен злоупотреблять выгодами своего положения. Он отлично понимает, что есть интересы, которыми ваша сторона не захочет поступиться даже в самом крайнем случае. Говоря "ваша сторона", я в данном случае имею в виду не только вас лично и ваших единомышленников, но всю планету. И потому вы можете быть спокойны, самое малое, в одном отношении: Предводитель не считает, что Верховную Власть на Ассарте может возглавить или представлять кто-либо, не принадлежащий к искони правящим на этой планете фамилиям. Великому донку почти удалось скрыть вздох облегчения. - В таком случае - не вижу сил, какие могли бы помешать нам договориться. Это меня безмерно радует, генерал. Благодарю вас. И Великий донк встал. - Сейчас я буду вынужден покинуть вас. Но мне было бы крайне неприятно, если бы вы, генерал, во время моего отсутствия чувствовали себя здесь пленником. Поэтому спешу сообщить: у вас остается полная свобода передвижения - здесь, внутри Жилища. Разумеется, - донк слегка развел руками, как бы извиняясь за неприятную необходимость, - вас будут сопровождать мои люди. Лишь для того, чтобы в случае надобности защитить вас: этого бы не было, находись мы в моем дворце. Но тут, вы сами понимаете... - О, прошу вас не расстраиваться из-за таких мелочей. Если я и воспользуюсь вашим более чем любезным позволением, то лишь в минимальной степени. - И все же умоляю вас отнестись к собственному благополучию как можно более серьезно. "Потому, что от него будет зависеть и мое собственное", - следовало бы продолжить. Но Плонт не стал произносить лишних слов: знал, что генерал и так все прекрасно понимает. - Заверяю вас, Великий донк, что к своей жизни я отношусь достаточно пристрастно и не рискую ею без надобности. - Вы меня успокоили. Теперь я могу на время покинуть вас. Генерал встал. Оба вновь обменялись приветствиями. Но на этот раз взгляды их не звенели. Затем Плонт с телохранителями вышел. Но генералу не суждено было остаться в одиночестве: место исчезнувших тотчас же заняло уже не двое, а четверо других, во главе с доверенным. Ги Ор вновь уселся, вытянул ноги, откинулся на спинку и в такой позе пробыл не менее получаса. Он даже смежил веки, так что могло показаться, что генерал дремлет. Потом внезапно встрепенулся. Встал. - Пойдемте прогуляемся по коридорам, - сказал он доверенному тоном не просьбы, но распоряжения. - Я не уверен... - Это - с позволения Великого донка. - Так точно, я знаю. Но это не в интересах безопасности... Да и вообще - зачем? Я мог бы удовлетворить ваше любопытство, не выходя из комнаты. - Это потом. Я просто не привык сидеть так долго без движения. Или, если вам нужен какой-то повод - я намерен присмотреть себе номер в этой гостинице - на случай, если когда-нибудь придется стать в ней на постой. - Он усмехнулся. - Хорошо. Если говорить серьезно - мне приходилось слышать о Сокровищнице Властелинов. Я имею в виду, конечно, то, что доступно обозрению гостей. Я ведь здесь гость? - Разумеется, но... там сильная охрана. - Ну и что? Я ведь не собираюсь похищать реликвии - или затевать с кем-то драку. Просто хочу воспользоваться случаем. Когда еще такой представится? Доверенный пожал плечами: - Ну, если... Простите, как принято к вам обращаться? - Называйте меня "Ваша Победность". - Если Вашей Победности так угодно... И скомандовал охране: - За нами по расположению шагом марш! Выйдя в коридор, поинтересовался: - Направо, налево? В Сокровищницу Властелинов отсюда ведет несколько путей: одни - короче, зато другие - удобней... Генерал чуть подумал. - Мы пришли справа, не так ли? В таком случае - налево. Или, еще лучше: туда, где будет попадаться меньше народу. Коридоры тут слишком узки. - Совершенно разумно, Ваша Победность. В таком случае - сейчас налево, и на первом же пересечении - направо и вверх. - Готов следовать за вами. Трое охранников шумно сопели сзади. - Итак, Великий донк... - Итак, Предводитель... - Кажется, никаких разногласий между нами не осталось? - Полагаю, что нет, Предводитель. В конце концов, ваши условия меня вполне устраивают. - А ваши - меня. Но вы уверены в том, что, если я гарантирую свободный проезд, - все донки в самом скором времени покинут Жилище Власти вместе со всеми своими людьми? - Я не сказал "все", если быть точным. Но смело могу поручиться за большинство. - Не могли бы вы выразить это языком цифр? - Допустим, девяносто процентов - по числу донков. А если исходить из количества воинов - то и все девяносто пять. - Прекрасно. Большего и не требуется. Предводитель и на самом деле был очень доволен. Но все же, чтобы закрепить достигнутое, намеревался выполнить и вторую часть своего замысла. - Великий донк, - сказал он после краткой паузы, когда казалось уже, что пришла пора прощаться. - Для того, чтобы вам стали предельно ясны мои замыслы в отношении будущего правопорядка на вашей планете, я хотел бы представить вас человеку, в котором вижу будущего Властелина Ассарта. Но поскольку он пребывает еще в младенческом возрасте и потому не сможет высказать вам слова благодарности - я надеюсь, что от его имени это сделает его мать. Донк Намир помедлил чуть более секунды: - С удовольствием встречусь с людьми, о которых вы говорите, - осторожно ответил он затем. И, еще чуть помедлив, добавил: - Я понимаю, Предводитель, о ком вы говорите. Она что - на самом деле красива? - Я плохой судья в этих вопросах. Но считают, что - да. - Это, так сказать, вроде подарка фирмы за дорогую покупку? Жду с нетерпением! Великий донк Плонтский был приятно удивлен. Чтобы не сказать более. Во всяком случае, он склонился перед дамой со всем почтением и головной убор свой (на этот раз не старинную церемониальную шляпу, но всего лишь военную каскетку, полностью соответствовавшую его маскировочному комбинезону) снял и плавно отвел в сторону, как и полагалось, а после неуловимо краткой паузы и преклонил колено - не коснувшись, впрочем, пола. Быть может, причиной послужило то, что пол был грязноват. Да и вся обстановка, в которой помещалась теперь бывшая любовница Властелина, ныне же - Мать Наследника, могла показаться сколько-нибудь приемлемой только, если сравнивать ее с казарменным убранством остальных помещений в обширном подвале: сюда притащили кое-какую уцелевшую в соседних развалинах мебель, включая даже клав-арфу, которая только зря занимала место, поскольку играть на ней Леза никогда не училась. Кое-что - кровать, например, а также большое трехстворчатое зеркало - было взято даже не с улицы (стекло плохо сохраняется, когда рушатся стены), а реквизировано у населения в уцелевших домах. Однако для Плонта, с детства понимавшего толк в убранстве, все это подходило бы, в лучшем случае, средней руки мещанке (какой Леза в прошлом и была), но никак не Матери Наследника; Плонт же всем своим поведением показывал, что безоговорочно признал женщину именно в таком качестве. Может быть, конечно, то был всего лишь политический расчет. Да ничего иного и быть не могло, пока Плонт ее не увидел. Но он увидел. И сразу же политический расчет если и не отступил на задний план, то во всяком случае сравнялся весом с удовольствием чисто эстетическим, какое неожиданно испытал Великий донк при первом же взгляде на Лезу. И дело было, разумеется, не в том, что ее, после крутого приказа Охранителя, успели приодеть, снабдили также и всяческой косметикой, пусть и не высших сортов (за счет все той же реквизиции). Обстановка, костюм Матери Наследника и макияж были, по мнению Плонта, просто убогими, не говоря уже о почти полном отсутствии драгоценностей (солдаты и их реквизировали, но как-то так получилось, что не донесли до места). Нет, все это не могло произвести на человека из высших (и богатых) кругов никакого впечатления - и не произвело. Так что вовсе не эти мелочи сыграли роль. Дело заключалось в той внутренней перемене, которая, неожиданно для самой Лезы, произошла в ней после того, как Охранитель позволил ей, и даже не позволил, а заставил ее вдруг увидеть себя иным образом, в совершенно новом качестве. Слова Повелителя Армад послужили запалом; заряд сработал, плотина, все это время незримо существовавшая в ней, рухнула - и накопленное чувство хлынуло наружу. А копилось оно, помимо желаний и ощущений самой женщины, уже достаточно давно. С того самого времени, когда она впервые предстала перед Изаром и была им признана и принята. Нельзя долгое время находиться рядом с властью, быть близким ей и плотью, и духом - и не впитать этого, не заразиться, если угодно, этим ощущением могущества. А когда эта копившаяся где-то в подсознании женщины субстанция начала, скажем условно, из газообразного состояния переходить в жидкость, которая тут же и кристаллизовалась, превращаясь в вещество небывало устойчивое, которое можно было бы исторгнуть из организма разве что при помощи хирургического ножа, а скорее - топора, - тогда она уже окончательно превратилась в существо, способное на великую Власть, хотя сама тогда еще этой перемены в себе не сознавала. Это ощущение было заперто в ней воспитанным с детства осознанием "своего места" и ею самою лелеемым представлением о своей ничтожности рядом с самим Властелином; и еще прочнее замкнулось, пока ее увозили, привозили, прятали, тащили, насиловали... Великая воля, уже жившая в ней, всеми событиями внешней жизни все сжималась и сжималась. И, может быть, задохнулась бы совершенно, если бы не родился ребенок. Потому что и он ведь был великим по происхождению и стал как бы мостиком между нею - и Величием. При нем ее ощущение не только причастности к Власти, но и своей неотъемлемости от этой Власти сформировалось окончательно. Воля, стиснутая до предела, нашла убежище: в нише, какую образовал ребенок, Наследник, она была уже недоступна для каких угодно воздействий. Но печать, закрывавшая выход, еще существовала, хотя на деле все размывалась изнутри; слов Охранителя оказалось достаточно, чтобы преграда рухнула, печать отлетела - и Леза превратилась в человека, пропитанного духом Власти и излучающего зримый свет этой Власти - сперва робкий, но все усиливающийся. Людям, находившимся рядом с нею, это еще не стало ясным; они не понимали, что ныне относились к ней иначе, чем совсем недавно, не потому, что так приказал Охранитель, но вследствие того, что относиться к ней по-другому было теперь просто нельзя. Они ощутили величие, еще не научившись видеть его. А Плонт увидел. Конечно, он - опытный политик - постарался никак не позволить Охранителю заметить и оценить впечатление, какое Леза произвела на Великого донка. Однако в ритуальные движения и жесты, необходимые для приветствия, вложил всю ту искренность, какая вообще-то не была ему свойственна, но сейчас проявилась. Впрочем, заметить это могли бы лишь искушенные в политической и придворной жизни люди. Охранитель же не воспринял. И понял все, сделанное и произнесенное Плонтом, всего лишь как желание донка подыграть ему и тем еще более укрепить установившиеся между ними за время беседы отношения. - Если вам угодно, Великий донк, - проговорил он, завершив церемонию взаимного представления, - оставайтесь, я уверен, что ваше общество несколько скрасит Матери Наследника ту скуку, какая неизбежна в нынешних обстоятельствах. Меня вы найдете на месте нашей беседы, и мои люди обеспечат полную безопасность возвращения к месту вашего пребывания. - С удовольствием, - ответил Плонт. После чего оба раскланялись, и Охранитель удалился. У него и в самом деле было еще немало дел. Попутно он приказал старшему капралу выйти и охранять ведшую к Матери Наследника дверь снаружи - как оно и полагалось. Теперь предстояло, показав косточку, еще подразнить пса. Но это было уж и вовсе легкой задачей. И в самом деле: Великий донк Плонтский предстал перед Предводителем Армад уже через четверть часа. - Вы удовлетворены встречей, Великий донк? - О, вполне, Предводитель. Но в этой связи хотелось бы высказать вам одно мое соображение. - В таком случае, изложите его. - Оно, так сказать, интимного свойства. Хотя правильнее будет сказать - семейного. - Вы считаете, что оно может меня касаться? - Видите ли, Предводитель, я уже довольно долго вдовец. - Примите мои искренние сочувствия. - Благодарю вас. Но ведь и мать Наследника, если не ошибаюсь, официально ни с кем не связана узами брака? - Ну и... Постойте. Ах, вы имеете в виду... - Почему бы и нет? Я не вижу никаких препятствий. Одни лишь выгоды. Для нее, для меня, Наследника, Ассарта... и прежде всего - для вас, разумеется! - Гм. Гм... А ведь и в самом деле - остроумный ход. - Я рад, Предводитель, что моя идея вам нравится. - Да, но... Ах, дьявол... - В чем дело? Вы увидели какие-то препятствия? - Н-ну... Не препятствие, нет, но некоторое неудобство. Видите ли, я обещал ее руку достойному человеку... - Надеюсь, не более достойному, чем я? - Это генерал Ги Ор. Мой командующий войсками. - Да, я понимаю, - согласился Великий Донк после паузы. - Сейчас он вам будет просто необходим - даже при полном содействии с моей стороны. Но ведь... после вашей победы в нем уже не будет такой потребности? К тому же, как вам, наверное, известно, победоносные генералы после войны становятся крайне опасными. Они начинают слишком переоценивать свою личность, да еще и народ их любит... - М-м? - Я имею в виду, Предводитель, что нет никакой необходимости объявлять все заранее, вам не кажется? - Нет. Разумеется, нет. Знаете, Великий донк, - я скорее всего согласился бы на ваше предложение - если бы... если бы не мое слово. Я привык выполнять данные обещания. - Какое это имеет значение? - Политика важнее, хотите вы сказать? - Разве вы думаете иначе? - Нет, но все же... Знаете что? Я, пожалуй, еще подумаю. И не исключено, что соглашусь с вашим предложением. Однако еще лучше будет - окончательно решить вопрос после нашей победы. - Вполне разумное суждение, - ответил донк перед тем, как раскланяться и удалиться. - Это не продлится чрезмерно. Кстати, если говорить о генерале, Великий донк, - проговорил Охранитель вслед Плонту, - то пусть он вас не волнует. Как только он сыграет свою роль, им займутся профессионалы. Их у меня, уверяю вас, достаточно. - В этом я не сомневаюсь. И заранее благодарю вас. На этом они и расстались. Великий донк Плонтский был слишком опытным политиком, чтобы не понять, чего в действительности хотел Предводитель. Кроме того, он с детства помнил, что не следует откладывать на завтра то, что можно получить сегодня. Донк Намир знал, что в его распоряжении имеется полчаса, при крайней надобности - никак не более часа: запоздание могло грозить нежелательными последствиями - главным образом в Жилище Власти, но и здесь тоже. Тут, в гнезде если уже и не совсем врагов, то, во всяком случае, еще и не вполне друзей, он никак не мог чувствовать себя совершенно уверенным. И поэтому сразу же перешел к делу. Вместо того, чтобы сразу же присоединиться к ожидавшей его во дворе группе, Великий донк вновь направился к Лезе для серьезного разговора. Он уповал на то, что Охранитель не располагает необходимой для прослушивания аппаратурой. То не были беспочвенные надежды: многоопытный человек, он уже успел составить достаточно близкое к истине представление о техническом уровне собранного на развалинах войска. - Великая Мать, - сказал он тоном, в котором почтительность слышалась рядом с непреклонной волей. - Прошу поверить: отныне я всей душой и всем телом предан вам и Наследнику, чьи права безоговорочно признаю. Хотите ли вы, чтобы он занял свое место на вершине Власти в самое ближайшее время? Она не удивилась; напротив, сказанное восприняла как должное. И ответила лишь: - Предводитель Армад обещал мне это. - Предводитель Армад, - сказал Плонт (негромко, раздельно, доверительно), - разумеется, заслуживает всяческого уважения. Однако не следует забывать и того, что он - не ассарит, он пришелец, преследующий свои собственные интересы, нам не известные и, возможно, даже непостижимые. Поэтому в определенное мгновение он может решить, что поддерживать вас далее ему не следует, просто больше не нужно. Не кажется ли вам, что находиться в полной зависимости от него - слишком опасно? Вы ведь - не военная сила, для штурма стен вы ему не нужны. А вот для вас, а еще более - для Наследника пребывать в зоне возможных военных действий было бы непростительным легкомыслием. - У меня сейчас просто нет иного выхода, донк Плонт. Он не обиделся на то, что она опустила слово "Великий": только так и следовало говорить стоящему выше - если только это не был формальный разговор при публике. И продолжал развивать свои мысли: - Кроме того, не кажется ли вам, что Властелин должен с самых первых дней своего существования видеть вокруг себя соответствующую его положению обстановку и ощущать то отношение к себе, какого он заслуживает по своему положению? Она вздохнула, как бы досадуя на его непонятливость: - Я ведь уже объяснила вам... Плонт не нарушил этикета, не стал прерывать ее; он лишь поднял брови - но так выразительно, что она не стала договаривать сама. И тогда он сказал: - Выход есть, Великая Мать. Настала ее очередь поднять брови. - В таком случае объясните, донк. - Есть место, где и Наследник, и вы будете находиться в совершенной безопасности - и в такой обстановке, какой достойны. - Кажется, я догадываюсь, - произнесла она совершенно спокойно. - Нимало не сомневаюсь в этом. - Вы предлагаете мне свое гостеприимство, не так ли? - И не только потому, что это мой долг. Так нужно Ассарту. В моей фамильной резиденции в Плонте вы сможете находиться до той поры, когда сможете занять свое место в Жилище Власти - и во всем мире. Леза не стала жеманиться. Соображала она на этот раз с небывалой быстротой. - Но насколько я могу полагаться на вашу преданность, Великий донк? Я ведь ничего не смогу дать вам сверх того, чем вы уже обладаете. Или, может быть, я ошибаюсь? Мгновенный взгляд его показал ей, что - ошибается. И Плонт не замедлил подтвердить это: - Я не гонюсь за благами: и в самом деле, обладаю ими в немалом количестве. Но есть иное на свете... Она испугалась продолжения. Странно: после всего, через что прошла, она могла бы и не бояться слов. И все же попросила: - Не нужно, донк Плонт. Я вас понимаю. Он медленно кивнул: - В таком случае мне остается спросить лишь: принимаете ли вы мои услуги? Вернее, даже так: принимает ли мои услуги наш будущий Властелин? Вы должны ответить от его имени. Ей не осталось ничего другого, как сказать: - Мы принимаем их. Плонт поклонился: - Не могу выразить вам мою благодарность. И тут же перешел на деловой тон: - Как я полагаю, сборы в дорогу не отнимут у вас много времени. - Мне нечего собирать. Он поклонился снова: - Примерно через двадцать минут мы с моими людьми уйдем отсюда, чтобы возвратиться в Жилище Власти. Ваш... телохранитель, безусловно, знает, какой путь ведет туда. Сейчас уже совсем темно. Но вам не придется проникать через охраняемый выход. Здесь есть и другой - о котором эти люди, насколько могу судить, не знают. Я покажу его. Вы окажетесь на заднем дворе. А уж оттуда пусть ваш проводник выведет вас за оцепление. Я оставлю тут трех человек, они будут охранять вас. А с остальными буду ждать вас за оцеплением, где нас никто уже не сможет остановить. Леза нахмурилась: - Мне идти в Жилище Власти? Жаль, донк, что вы не сказали этого сразу: я не собираюсь лезть прямо в пасть этой... этой... - Я и не собираюсь вести вас туда, Леза. Впервые он осмелился назвать ее просто по имени. - В таком случае?.. Плонт поспешил объяснить: - Мы лишь приблизимся к стенам. Мои люди выведут наши машины. И мы поедем прямо в Плонт. У меня достаточно надежные люди. И их немало. А дорога будет открыта: мой отъезд входит в нашу с Предводителем договоренность. - Но если вы просто так уедете, она... Плонт откинул голову: - Она поймет это правильно. Но меня это не волнует. - Еще одно. Мне приходится быть предусмотрительной, донк, - я ведь рискую жизнью Властелина... Предводитель Армад собирался послать с вами своих людей. Они не помешают? - Помешают, только если мы захотим тащить их трупы с собой. Она не испугалась, услышав о вероломстве, о предстоящем убийстве. Лишь слегка улыбнулась. И это убедило его окончательно. - В таком случае, - проговорила она, - до встречи, донк. И протянула руку естественным жестом - словно всю жизнь только этим и занималась. Плонт поцеловал руку. - Буду ждать вас, Великая Мать. Разглядывая сокровища, останавливаясь подле каждой витрины - где на несколько секунд, а где и на целые минуты, - генерал Ги Ор только прищелкивал языком и порой бурчал себе под нос: "М-да...". Так что под конец доверенный Великого донка не выдержал и негромко проговорил (может быть, чтобы предотвратить какой-то неосторожный поступок со стороны высокопоставленного заложника): - Это все копии, Ваша Победность. Хотя, конечно, мастерски сделанные. - Меня и восхищает работа, - откликнулся генерал. - Камушки я видывал и получше. Но вот чеканка... Странно, что никто, кроме нас, не любуется таким мастерством. Хотя приезжих сейчас, как мне говорили, здесь полно. Похоже, на Ассарте не очень-то ценят высокое искусство, а? Если он ожидал, что доверенный на это замечание обидится, то не ошибся: - Боюсь, что это не так, Ваша Победность. Просто сейчас у всех слишком много срочных дел. Хотя... видите, вот и другие посетители. Находят все-таки минутку и для любования вершинами ассартского мастерства... - Всего-то один человек, - ответил генерал. - Это скорее исключение из правила, согласны? Приближался к ним - с противоположной стороны хранилища - и в самом деле всего лишь один ценитель. Впрочем, ценителем ли искусства он был? Во всяком случае, глаза его сейчас были обращены не к сиявшим броневыми стеклами витринам, а только и исключительно к генералу Ги Ору. Агурский военачальник же ограничился одним быстрым взглядом в сторону приближавшегося. Потом повернулся к доверенному и проговорил негромко, но с таким выражением, с каким поднимают войска в атаку: - Всем. Спать. До команды. Уснули! Доверенный, раскрывший было рот, чтобы согласиться - а может быть, напротив, совершенно не согласиться с генералом, отключился от действительности, так и не сомкнув губ. Охрана уснула одновременно с ним. Но никто не изменил позы, не опустился на пол, не захрапел - спали стоя, в тех позах, в каких застала их неожиданная и ничем вроде бы не объяснимая команда. Спали, даже не закрыв глаз - просто взгляды их более ничего не выражали; так смотрят посмертные маски. Дышали медленно и беззвучно. Со стороны любому показалось бы, что люди по-прежнему исправно несут службу. Новый посетитель даже не посмотрел в их сторону. Он приблизился к генералу Ги Ору и остановился на расстоянии шага от него. - Решение? - спросил он. - На девяносто процентов - быстрый приступ. - Плонт? - Вероятно, договорятся. Что нам советуют? - Мне - внимательно оглядеться внизу. И если там действительно зашевелились сверх нормального - гасить костер. Способ - по усмотрению. Твое мнение? - Тут много внезапных ситуаций. Есть неясности. Но все же - комбинация "Здравствуй, мама!". Самое надежное. Пришедший кивнул: - Я решил так же. Команда: посольству со старцем - выехать. На борту: полная готовность. Взять с собой оригиналы. - Обоих? - Нет, всех троих. Третьим заняться н