пришло в голову бессмысленно тратить кучу долларов, чтобы пробудить эту твердь и доискаться до причин возникновения пещер. Как-то по делам фирмы судьба забросила меня в Кито, столицу этой полуэкваториальной страны. После небоскребов Нью-Йорка, откуда меня доставил сюда широкофюзеляжный "Боинг", город показался мне довольно заштатным. К тому же жарища стояла невероятная - солнце палило нещадно. Иногда мне казалось, что мозги вот-вот расплавятся, и серое вещество хлынет из-под пробкового шлема, который я добросовестно натянул на голову. Проклиная себя и свою неуемную любознательность, я бродил между непродуваемыми улицами этого чужого пыльного города, как неприкаянный. Выбравшись из центра, я остановился у небольшого кинотеатра с призывно завлекающей афишей и обратил внимание на горбившееся в глубине двора строение, похожее на сарай, у широко распахнутых дверей скопилась толпа любопытных. Заглянув внутрь, я увидел слепую старую индианку, которая держала тонкими изможденными руками запястья миловидной девушки и что-то возбужденно говорила ей. Та счастливо улыбалась: затем покраснела и, потупив взор, вышла наружу, предварительно бросив одно песо в находившуюся у ног гадалки жестяную кружку. Рядом стоял смуглый, до черноты прокаленный солнцем мальчик, бойко переводивший на испанский глухое бормотание старухи. При моем появлении женщина что-то шепнула ребенку, и он на довольно сносном английском языке обратился ко мне с предложением погадать. Чрезвычайно заинтересованный - почему старуха выбрала именно меня? - я подошел и протянул ей руку. Плотно зажав мою правую кисть, индианка принялась водить пальцами левой руки по раскрытой ладони, затем обхватила запястье и, чуть потряхивая им, стала что-то быстро, тревожно шепелявить мальчугану. Тот удивленно уставился на меня и перевел что-то совершенно непонятное и неожиданное. - Этот гринго, - услышал я слова мальчика, - хочет узнать Тайну Онкелоны. Я вижу отчетливо его желание! Он хочет этого, хочет давно, но не может признаться даже самому себе. Я сразу издалека почувствовала и узнала его мысли. Предупреди его, что путь туда очень опасен. Много людей погибло там. Но гринго смел, он не побоится огромной анаконды, охраняющей Священный вход. Я вижу, ясно вижу, как он приближается к Тайне. Вот он входит... В этот момент старуха замолкла и долго сидела, уставившись в пустоту своими большими бельмами. Затем совсем топотом добавила: - Страшное, очень страшное зрелище увидит гринго. Смерть, не его, другая... Я вижу, как тот задыхается, как его грудь мертвой хваткой сдавливают толстые упругие кольца, хрустят кости... Устала... Не могу больше... Она выпустила мою руку и бессильно откинулась на плетеную спинку сиденья. - На сегодня хватит... Проводи всех отсюда, Пабло, - закончил мальчик перевод. Совершенно потрясенный случившимся, я бросил в кружку серебряный доллар и вышел из сарая. - Что за чертовщина, - подумал, я. - Тайна Онке-лоны, анаконда, чья-то смерть. Бред какой-то. И тут меня словно осенило. Я вспомнил небольшую газетную заметку, заинтересовавшую меня много лет назад, об обнаруженных геологами в этих горах подземных пустотах. Вернувшись в отель, я попытался узнать, что такое "Онкелона", какую "Тайну" она скрывает. Однако никто не смог сказать ничего вразумительного. Правда, метис-бармен, с которым я общался, когда спускался выпить холодного пива, посоветовал поговорить с Рафаэлем Иштоном, указав на худого, совершенно седого, одетого в лохмотья индейца, с лицом, изборожденным морщинами. Он одиноко сидел в отдаленном углу и цедил мате. Я подошел к нему и попросил разъяснить, что такое "Тайна Онкелоны" и с чем ее едят. Он долго не отвечал, смотрел мне в лицо, затем поднял вверх три пальца правой руки. - Это будет стоить три доллара? - спросил я. Старик покачал головой. - Тридцать? - опять отрицательное покачивание. -Три сотни? - воскликнул я. Только тогда старик согласно кивнул. - Да это же форменный грабеж, за какую-то "сказку" отдать триста долларов! - возмутился я. Старик неопределенно пожал плечами, что на его языке видимо означало: - "Не хочешь, не надо!" - Ладно, - угрюмо согласился я и с неохотой полез за бумажником. - Погоди, - сказал старик на ломаном английском языке, остановив мою руку. - Сначала два перно... Кивнув официанту, я потребовал две порции этого гнусного местного напитка. Старик отодвинул в сторону сосуд с мате и с видимым удовольствием высосал одну из рюмок. Затем подмигнул и шепотом рассказал, что сравнительно недалеко от столицы проходит горная гряда. На большой высоте вблизи высокогорного озера в одной из нависших над водой скал имеется круглое отверстие. Куда оно ведет - никому не известно, скорее всего в подземную пещеру, вход в которую охраняет гигантская анаконда. У местных индейцев существует предание, что того, кто побывает в глубинах подземелья, ожидает невиданное богатство и удача будет сопутствовать ему всю оставшуюся жизнь. Многие пытались проникнуть туда, но анаконда подстерегает смельчаков, душит их в смертельных объятиях и потом заглатывает. Попасть в это место можно, но очень трудно. Лишь несколько человек знают дорогу туда. Один из них - древний старец, он из племени селькам, некогда обитавшим на Огненной Земле. Как он попал сюда, в Эквадор, с оконечности континента, никто не знает. Но он живет в горах, недалеко от того места, и время от времени возлагает на себя, за соответствующую плату, обязанности проводника безумцам, желающим разбогатеть. - Ты, я вижу из тех, кто хочет испытать свое счастье? Так я могу помочь, - предложил старик. - Я сам знаю дорогу туда. Я был одним из тех, кто пытался узнать Тайну Онкелоны и еле унес оттуда ноги - вместо меня анаконда заглотила моего друга. Это такое ужасное зрелище... у меня с тех пор, - старик повертел пальцем у виска, - слегка повредился рассудок... Дальше он пояснил, что перебивается случайными заработками или тем, что время от времени рассказывает историю своей жизни, за что ему платят выпивкой. - Так почему же ты содрал с меня триста долларов за эти бредни? - возмутился я. - Ты "гринго", - лукаво улыбнулся старик. У тебя есть деньги. А у тех, кто туда стремится, нет ни песо. Потом ты первый из белых, кто спросил у меня про Тайну Онкелоны. Твоих денег теперь хватит надолго... Но если все-таки захочешь туда пойти, то тебе придется доплатить всего три доллара, - старик снова показал три пальца. - Видишь, насколько дороже своей жизни и твоей я ценю эту Тайну... Тут меня словно понесло: я обрушился на старика, всячески его понося, - обзывал дармоедом, бездельником, коричневой обезьяной... Однако он с невозмутимым видом допил вторую рюмку перно и стал потягивать свой, уже остывший мате. Наконец я выдохся и попросил официанта принести еще два перно и бутылку неразбавленного виски со льдом. В конце концов я так накачался, что еле добрался до своего номера, завалился одетым в постель и заснул крепким сном. Всю ночь меня мучали кошмары: какая-то змея нападала, обвивая тело, руки, ноги, и старалась задушить, укусить ядовитыми зуба)ми. Проснувшись в холодном поту, я долго не мог уснуть. Ворочался с боку на бок. Встал, закурил сигарету. Долго сидел, уставившись на тлеющий в темноте огонек. Затем решительным движением загасил окурок в пепельнице и твердо решил испытать судьбу. Еще долго лежал на мокрых от пота простынях и только перед самым утром забылся в. беспокойной тревожной дреме. Проснувшись, я привел себя в порядок и спустился в бар. Старик был уже там, в своем углу. Я подошел к нему и не говоря ни слова, положил перед ним три доллара. Он удовлетворенно "хмыкнул". Взял деньги и просипел: - Не забудь в дорогу взять побольше выпивки и еды. Путь не близкий, там люди не живут. Они боятся. Только Иштон ничего не боится. Иштон стар. Ему терять нечего. Завтра утром вставай раньше, гринго. Я поведу тебя на Онкелону. Дорога действительно оказалась не близкой. На машине мы добрались до подножия какой-то горы. Старик вышел из автомобиля, долго ходил вокруг, наконец, взмахом руки позвал меня за собой. Расплатившись с водителем, я взгромоздил на плечи мешок с бутылками и провизией и двинулся за Иштоном. Идти было тяжело. Еле заметная тропинка круто забиралась вверх. Во время привалов я несколько раз обращал внимание на мелькавшую за деревьями физиономию негра. Я сказал об этом старику, но он пояснил, чтобы я не беспокоился. Если кому-либо и придет в голову мысль следить за нами, то он скоро отстанет. Мало кто решится испытать судьбу после тех многочисленных жертв, которые взяла Тайна Онкелоны. Лишь на третьи сутки старик, поглядев на мое изможденное, залитое потом лицо, произнес: - Теперь скоро. Еду можешь оставить здесь. Я тебе покажу путь... Дальше... пойдешь один. Здесь близко. Иштон будет ждать. Иштон честный индеец. Он будет ждать гринго два дня и две ночи. Он показал мне на этот раз два пальца. - Возьми с собой это, - индеец вытащил из болтающихся на боку тряпичных ножен мачете, блеснувшее на солнце острым лезвием. Я хотел было отказаться, показав ему свой мощный короткоствольный "Смит и Вессон". - Он не поможет. Анаконда хитра и коварна. Она нападает молниеносно. Ты не успеешь выстрелить и одного раза. А мачете может спасти твою жизнь. Я не хочу тебе зла. Ты добрый, ты не похож на других гринго. Ты настоящий мужчина, бери... Я взял в правую руку мачете, - оно удобно легло в ладонь и действительно с ним стало на душе как-то увереннее и спокойнее. Сунув револьвер за пояс, я двинулся в направлении, указанном стариком. - Будь осторожен, гринго, - бросил он на прощанье. 2 Анаконда лежала, свернувшись в тугой, способный в любое мгновение выстрелить стальной пружиной, огромный узел. Она жила здесь много лет, столько много, что казалось жила здесь вечно. В ее тусклой, с годами совершенно стершейся памяти жило единственно яркое, оставшееся на всю жизнь воспоминание. Едва вылупившись из яйца, она хотела было ринуться прочь, броситься в воду, в родную стихию, но почувствовала, что какая-то сила вознесла ее наверх, сжала мягкое, еще мокрое тело, с ее кожи кто-то осторожно очистил остатки скорлупы. Затем она ощутила острый болезненный укол в голову. И с тех самых далеких пор в ее голове засел вечный приказ "Охранять это место. Этот вход в большую нору". С тех пор она долго живет здесь, подкарауливая свои жертвы. Она часто выползала к недалекому озеру и с наслаждением плавала по его прохладной гладкой поверхности. Она помнит, хорошо помнит свою первую добычу. Это была длиннохвостая большая ящерица, пробегавшая мимо. Анаконда мгновенно бросилась на нее, обхватила кончиком хвоста, чуть сжала и холодно глядела на недолгую агонию жертвы; потом легко и быстро проглотила еще теплый комок безжизненной плоти. Сколько их было - таких разных, маленьких и больших. Но они насыщали ее, давали сладостное ощущение сытости и покоя. Особенно по вкусу ей пришлось мясо двуногих, которые хотя и редко, но пытались подойти к охраняемому отверстию. С какой легкостью она бросалась на них из своего укрытия, сдавливала мощными объятиями; заглотив, с наслаждением переваривала сладкое мясо, срыгивая остатки тряпья и твердых предметов, которые не могла растворить ее едкая, тягучая слюна. Но она устала. Как же она устала жить! Какая-то неведомая сила сделала ее вечной пленницей и одновременно властительницей этих мест... И вдруг она услышала далекие осторожные, крадущиеся шаги. Выглянув из-за мшистого камня, за которым скрывалось ее гигантское тело, Анаконда увидела чернокожего человека, - раздвинув кусты, он шарил по скале, видимо разыскивая отверстие. Змея стремительным броском преодолела разделяющее их расстояние и мгновенно оплела тело человека толстыми мускулистыми кольцами. 3 Поднявшись по тропинке, я вышел на неширокую каменистую террасу и с трудом протиснулся между хаотическим нагромождением каменных глыб. Пробираясь сквозь эти каменные лабиринты, совсем рядом я услышал дикий нечеловеческий вопль... Повернув голову, я увидел заросшее кустистой зеленью отверстие в скале и рядом с ним чернокожую фигуру, с головы до ног оплетенную страшными объятьями огромной Анаконды. Я даже не мог представить, что на свете могут существовать такие гигантские чудовища: оливково-зеленая с темными отметинами тридцатиметровая змея обвилась вокруг своей добычи и все туже и туже стягивала кольца. Негр уже не мог кричать... Выкатив белки перепуганных глаз, он хрипел и с ужасом смотрел на приближавшуюся к нему треугольную голову с открытой, издававшей мерзкое шипение, пастью. Холодный безжалостный взгляд немигающих змеиных глаз, казалось, парализовал жертву. Негр дернулся, я услышал отвратительный хруст ломающихся костей, и его голова безжизненно поникла, прижавшись к отполированной блестящей чешуйчатой коже. Чудовище почуяло новую опасность! Пасть Анаконды, собравшаяся проглотить задушенную жертву, закрылась. Ее стремительно поднявшаяся голова несколько раз качнулась из стороны в сторону, и пружины живого капкана, разомкнув челюсти, распрямились, выпустив задушенное тело. Бросившись вперед, я взмахнул мачете. На солнце сверкнуло лезвие, и громадная шипящая змеиная голова упала на камни. Однако тугие упругие кольца тела Анаконды, медленно извиваясь, пытались обвить мои ноги. Содрогаясь от страха и ужаса, я с остервенением взмахивал мачете - рубил и кромсал шевелящиеся куски змеиного тела. Наконец, все было кончено. Задыхаясь от только что перенесенного кошмара, я, шатаясь, приблизился к каменной скале и прижался к ней щекой... Тошнота подступила к горлу. Даже после длительного приступа сотрясавшей меня рвоты, вывернувшей наизнанку внутренности, я долго не мог придти в себя и успокоиться. Наконец, жадно глотнув из фляжки воды, вытер мокрое от пота лицо и оглядел поле битвы. Да, меня спасло только чудо! Видимо, этот чернокожий, лицо которого мелькало на привалах, случайно слышал наши переговоры и, следуя за нами по пятам, пытался первым проникнуть в Тайну Онкелоны, но поплатился за это жизнью. Теперь не мешало бы убедиться, нет ли вокруг еще одного подобного чудовища... Я обошел вокруг отверстия, выставив вперед дуло револьвера, обшарил каждый куст, но кругом стояла тишина. Похоже, эта тварь водилась здесь в единственном экземпляре... Обрубив мачете стебли растений, закрывавших вход в пещеру, я увидел идеально круглое отверстие. Причем самым .интересным оказалось, что оно было не вырублено, а выжжено! Да, именно выжжено каким-то сверхмощным тепловым лучом. Ведь стены и края отверстия оплавлены, что свидетельствовало о колоссальной его температуре. Не было никаких сомнений об искусственном характере происхождения отверстия. Неужели Пришельцы?! По крайней мере в конце XX века еще не научились делать лазеры такой небывалой силы и мощности. Проделать лучом лазера крохотное отверстие в металлической пластинке толщиной не больше трех дюймов - вот и все, на что способна наша хваленая цивилизация. Но чтобы такое!.. Включив фонарь, я осторожно стал спускаться в пахнувший сыростью и теплом зияющий провал. Открывшийся передо мной тоннель поражал своими размерами. Очень полого он спускался вниз. Я несколько раз в изнеможении садился на гладкий холодный пол, чтобы немного передохнуть. Иногда казалось, что тоннель тянется к самому ядру планеты, настолько он виделся бесконечно длинным и однообразным. Внезапно он стал раздваиваться. Чтобы не заблудиться, я предусмотрительно захваченным мелом помечал на стенах стрелками направление своего движения. Вначале пошел налево. Затем тоннель снова раздвоился, потом опять, пока мне не стало ясно, что я попал в лабиринт и могу бродить по нему до бесконечности. Надо было что-то делать, в противном случае я элементарно заблужусь и вряд ли смогу отсюда выбраться. Немного поразмыслив и решив, что с меня, пожалуй, хватит приключений, лишь специально оснащенная экспедиция сможет определить цели и задачи создания подземного лабиринта. Я направил луч фонаря на стену, чтобы разыскать нарисованную мелом стрелу и потихоньку начать выбираться из злосчастного подземелья. В этот момент я увидел изображенную на стене фосфоресцирующую, похожую на человеческую, шестипалую ладонь, явно указывающую, куда следует двигаться. Решив последовать этому указателю, я с трудом поднялся и, еле переставляя одеревеневшие от долгой ходьбы ноги, пошел вдоль стены. Вскоре в луче фонарика, которым я освещал стены, появились изображения неизвестных животных, но больше всего попадалось змеиных. Рисунки сплетающихся змей создавали на стенах причудливые орнаменты. В конце концов я добрался до зала циклопических размеров. Невидимый источник бледного рассеянного света усиливал впечатление немыслимой высоты и ширины этого помещения. Зал был прямоугольной формы с вогнутыми внутрь стенами и потолком. В центре его возвышалась многометровая статуя змеи, а с противоположной стены прямо на меня уставилась совершенно белая маска лица гуманоида. Большие миндалевидные, с точками зрачков, глаза, не отрываясь, глядели сурово, - казалось, этот взгляд проникал в душу, завораживал и звал за собой. Такое не привидится даже во сне: в пещере, расположенной глубоко в горах на уровне не менее двух миль от поверхности, на меня смотрел представитель чужого Мира, чужой цивилизации! Огромный, скошенный назад лоб, лоб мыслителя, маленькие прижатые к черепу треугольные уши. Две дырочки ноздрей и тонкий щелевидный рот с необычно длинным подбородком. По стилю изображение чем-то напоминало старинные русские иконы, которые я видел в одной частной коллекции. Безусловно, изображенное на стене лицо ничем не походило на древних русских святых, но то ли манерой исполнения, то ли еще чем-то незаметным для глаза они были как-то связаны, какая-то невидимая нить соединяла их. Мне, как и другим людям на Земле, не приходилось встречаться с Пришельцами, не считая фантастических рассказов так называемых очевидцев, побывавших на "летающих" тарелках. Гигантский зал, статуя змеи и это странное лицо произвели на меня сильнейшее впечатление. Я долго вглядывался в черты лица инопланетянина, ибо считать иначе было бессмысленно, так как оно не имело ничего похожего с обликом человека. Полагать, что это представитель какой-то подземной цивилизации, - тоже маловероятно, слишком не похожи на земных были животные, изображенные на стенах, кроме змей. Только инопланетяне изображали их в отличие от земных пресмыкающихся с разнообразными формами голов: четырехугольные, круглые, цилиндрические, трапециевидные. Иногда на одном туловище была изображена одна голова, иногда несколько, а на одном рисунке я насчитал свыше десятка. За этим залом я увидел овальный вход в другое помещение. Оно отличалось от первого несколько меньшими размерами и ребристыми стенами, но зато было освещено более ярко. Большую его часть занимало странное сооружение, основанием которого служил огромный параллелепипед с круглым отверстием в центре. От него веером расходились трубы различного сечения и длины: некоторые то расширялись, то сужались, другие проходили над поверхностью пола на разных уровнях. Самыми примечательными в этом громоздком сооружении были рельефные разноцветные рисунки геометрических фигур: треугольников, спиралей, трапеций, ромбов, лент. В центре этой необычной композиции располагались статуи сидящих мужчины и женщины с тремя детьми между ними. У мужчины на голове было что-то вроде высокой, в половину его роста короны. Но что больше всего поразило меня - объединяющим элементом и женской, и мужской фигур была змея. Да, именно змея. Но какая змея! Красота ее была поразительна: роскош ная золотая кожа, каждая чешуйка отполирована до блеска и сияла, как солнечный зайчик. В поисках источника света я бросил взгляд на потолок и увидел над собой чужое, совершенно чужое небо, усыпанное незнакомыми звездами, галактиками, туманностями. Оно казалось живым. Звездные системы испускали яркие лучи. Кое-где разноцветно мерцали крохотные огоньки планет. И вдруг мне почудилось, что ровный гладкий пол покачнулся, голова закружилась, перед глазами замелькали, заискрились красные и оранжевые круги; потеряв сознание, я рухнул на пол. 4 Жаркие сполохи пламени метались между созвездиями, испепеляя планетные системы. Зигзаги молний и грохот разрывов антигравитационных снарядов сотрясали громадные пространства. Бешеным вихрем обрушивались на планеты могучие потоки электромагнитных и силовых полей, пытаясь подавить, уничтожить друг друга. Словно тысячи солнц вспыхивали и исчезали между звездными системами колоссальные сгустки энергии. Мощные высокочастотные импульсы метались в атмосферах в поисках очередной жертвы. Уже было уничтожено десятки, сотни планет. Весь Ближний Космос охватило багровое пожарище. Борьба между кристаллической цивилизацией Ухрофлона и гуманоидами Оноды достигла апогея. ...Остроугольные кристаллы Ухрофлона нуждались в новых запасах органических соединений. Только сверхцивилизация Оноды могла сдержать натиск этих свирепых кристаллообразных чудовищ. Только она могла противостоять этим, не знающим жалости и угрызений совести, беспощадным убийцам всего живого! Им была ненавистна любая форма белковой материи, не говоря уже о гуманоидах. Главный Воитель Ухрофлоны поклялся своей жизнью, что ни один гуманоид с Оноды не останется в живых. Окружив Оноду плотным кольцом силового поля, постепенно сжимая его, кристаллообразные Воители собирались довершить уничтожение гуманоидов. По указаниям Верховного жреца Оноды в одной точке были сконцентрированы все запасы энергии планеты. Оставшиеся в живых жители, расположившись в четырех готовых к старту звездолетах, ждали сигнала, чтобы в момент выброса импульса энергии прорвать силовое поле и вырваться из плена. Ослепительно ярко вспыхнувший протуберанец на мгновение прорвал силовое поле. Стремительно бросившись в разрыв, четыре светящиеся стрелы звездолетов устремились в различные точки Необъятности. Когда Главный Воитель получил сообщение, что силовое поле, сжимающее Оноду, прорвано и Верховному жрецу с кучкой оставшихся в живых соплеменников удалось бежать, он пришел в дикую ярость. Вызвав трех Старших Воителей, он пообещал, что если беглецы, эти мягкотелые слизняки, не будут пойманы и уничтожены, то каждого из них он разложит в мельчайшую пыль. Вырвавшись за пределы Галактики, Верховный жрец Оноды Дондой Третий дал указание командиру звездолета резко свернуть с курса и направиться на окраину Необъятности. Дондой Третий слишком хорошо знал Главного Воителя Ухрофлоны, чтобы рассчитывать на его милосердие. Тот обшарит всю Необъятность, но попытается найти и расправиться с беглецами. Верховный жрец прекрасно понимал: единственный шанс для спасения - спрятаться в одной из отдаленных звездных систем. Для этого в первую очередь необходимо найти какую-нибудь лишенную разумных существ планету и схорониться в ее недрах. Вскоре по курсу звездолета, преодолевшего огромное пространство, возникла небольшая звездная система с желтым светилом, вокруг которого вращалось несколько планет. Мозговой центр после необходимых вычислений рекомендовал небольшую голубую планету - там по его расчетам должны быть некоторые формы растительной и животной жизни. Когда космический корабль опустился на поверхность голубой планеты в отрогах горного хребта, обильно поросшего растительностью, то Дондою стало очевидно - вряд ли Главному Воителю придет мысль искать беглецов здесь, в этой глуши. Однако предосторожности ради он дал задание уйти вглубь планеты, чтобы не оставить никаких следов. Вскоре обширные площади под горными образованиями сплошь заполнили бесчисленные пустоты пещер и тоннелей. Едва были созданы необходимые условия для жизни в недрах голубой планеты, вирус неизвестной болезни один за другим стал поражать членов экипажа звездолета. Люди умирали в страшных мучениях. Верховный жрец и Оздоровители делали все возможное, чтобы приостановить эпидемию, но тщетно. Вскоре болезнь поразила и Оздоровителей. Дондой, тоже почувствовавший признаки болезни, остался один. Один, совершенно один в этом заброшенном уголке Необъятности. До чего же было горько и обидно погибать вдали от родины, жалким беглецом и отшельником... И никто, никто, никто не узнает о цивилизации Оноды и о злейших врагах гуманоидов - кристаллических образованиях Ухрофлоны! Он, Верховный жрец Оноды, исполнитель Высшей Власти некогда могущественной цивилизации оказался в бесславной роли гонимого, смертельно раненого животного. Дондой выбрался на поверхность, посмотрел на голубое небо, на чужое желтое светило... И вдруг он увидел большую Оноду, - приподняв треугольную голову и сверкнув оливково-зеленой чешуей, она уползала, оставляя за собой примятую низкорослую растительность. Здесь увидеть Оноду! Это был очень хороший знак! Знак расположения Всевышнего! Онода была священным животным на его родине. В ее честь назвали планету. Существовало предание, что первый человек на планете появился из яйца Оноды. Он, Верховный жрец Дондой Третий, был Хранителем Храма Оноды. Это подвижное животное с необыкновенно гибким упругим телом стало символом планеты, являлось соединяющим началом мужчины и женщины. В свое время с помощью этих животных была спасена цивилизация планеты, попавшая в притяжение Блуждающей Звезды. Ее лучи, обрушившись на планету, испепелили все живое. Лишь нескольким людям удалось спрятаться в глубоких подземных полостях и пещерах. И там они выжили, сумели выжить только благодаря этим благородным животным. Оноды отдавали им все - свое тело и яйца в пищу, свою кожу на одежду, свою слюну для лечения от болезней. Когда безумная Блуждающая Звезда покинула пределы их звездной системы, выбравшиеся из глубоких нор люди увидели лишь обугленный спекшийся шар. Только сила Воли и Духа позволила им за короткий срок преобразить планету - на ней развилась мощная технократическая цивилизация. Она могла бы достичь небывалых успехов и вышла бы на одну из Высших Ступеней Развития, если бы не нападение кристаллических Воителей Ухрофлоны. Грандиозное межгалактическое сражение окончилось полным поражением цивилизации Оноды... И вот он, Дондой Третий, Верховный жрец, - жалкий изгой на забытой Всевышним Планете. Как и кому передать, как рассказать о происшедшем? Как предупредить гуманоидов о существовании их злейших врагов с Ухрофлоны? Как оставить память о могучей цивилизации, которая до последнего мгновения сражалась со свирепыми завоевателями?.. В этот момент Дондой увидел только что вылупившуюся из яйца маленькую Оноду. Она испуганно устремилась в заросли. Он бережно взял крошечное создание, ввел в него эликсир Вечности, мысленно внушив беречь и охранять вход в это последнее прибежище пришельцев с Оноды. Спустившись вниз, Дондой прошел в помещение Храма Оноды и включил излучатель. Если когда-нибудь сюда проникнет представитель цивилизации гуманоидов, то излучатель, настроившись на биополе его мозга, все расскажет. Все!.. Он медленно прошел в небольшой зал, где лежали замурованные в скалистый грунт тела его товарищей, плотно закрыл вход и совершил над собой обряд ухода в Иной Мир... 5 Очнувшись, я увидел, что лежу на гладком полу, надо мной по-прежнему мерцают звезды Чужого Мира. Опираясь на руки, я привстал и огляделся. Кругом ничего не изменилось. Стояла мертвая, тяжелая тишина. Что это? Галлюцинация?! Бред?! Наваждение? Возможно, в этом зале имеются наркотические вещества, которые вызвали у меня эти видения? А может быть, это сон? Ошеломленный и потрясенный, я с большим трудом, не помня себя, еле добрался до выхода и вылез наружу. Около отверстия стоял старик Иштон, со страхом глядевший на кучу искромсанной змеиной плоти и неподвижное тело чернокожего. Эрнст Малышев. Марсианская мадонна Из сборника: Малышев Э. И. Марсианская мадонна, Фантастические рассказы и повести. "Прометей", 1988, стр. 117-124. 1 Модуль отделился от орбитального корабля и резко рванулся к поверхности Марса. - А здорово мы обошли русских. Пожалуй, на сутки, а то и двое их опередили. Все-таки у парней в НАСА котелки варят. - Представляешь, Джо! Первыми на Луне - американцы, теперь мы первыми высадимся и на Марсе! - сказал Нил Хорват, невысокий мускулистый крепыш с ярко-синими глазами и длинными, как у девушки, ресницами - Обогнать-то мы их обогнали, но зато полетели без страховки. Второй корабль так и не успели запустить. Мало ли что может случиться! Здесь же открытый Космос, это тебе не прогулка по Дисней-Ленду, - мрачно заметил второй астронавт, вглядываясь в зеркало обзорного экрана. - Нас, между прочим, относит в сторону от района Кидонии. Не могу понять в чем дело... Траектория входа модуля в атмосферу выверена до дюйма. Мы должны опуститься рядом с этим марсианским сфинксом, а отклонились от расчетного места посадки уже на две мили. - А ты не ошибаешься? - спросил встревоженный Хорват. - Нисколько. Посмотри в иллюминатор, видишь, эта каменная "красавица" остается слева, так что в лучшем случае мы сядем на самом краю плато Элизий. - Этого еще не доставало! Надо немедленно сообщить Рокетрейну на корабль. - Погоди, еще рано. Попробуем сами изменить траекторию с помощью боковых двигателей, а Чарльз не захочет рисковать и даст команду на возвращение. У меня ведь к этой девчонке свой интерес. Не зря я рвался в экспедицию больше десяти лет. - О'кей! Тогда пробуй. - Уже поздно! До поверхности осталось полмили. - Как дела?! Почему молчите? Доложите обстановку, - услышали они голос командира корабля Чарльза Рокетрейна. - Скажи ему Нил, что все о'кей... В этот момент они почувствовали резкий толчок - модуль коснулся марсианской поверхности. - На Марсе! Мы на Марсе! - закричал взволнованный Джон Ланкастер и от радости заколотил Нила перчаткой по шлему скафандра. - Все о'кей, Чарльз. Мы на поверхности! Слышишь, Чарльз, мы на Марсе! Включай свою паршивую связь и сообщи на Землю: "Американские астронавты Нил Хорват и Джон Ланкастер - первые в истории Земли, совершив межпланетный перелет, достигли Марса". Чарльз, ты почему молчишь?.. Чарльз, ты слышишь? Чарльз! - надрывался Нил. - Перестань вопить, неужели не видишь, что связь не работает. - Не могу понять в чем дело. Может, здесь магнитные бури или что-нибудь экранирует. - Давай-ка сначала выберемся из нашей "раковины". Похоже, мы на твердой почве. Астронавты один за другим вылезли из модуля. Почва была действительно плотной. Больше всего она походила на застывшую вулканическую лаву. Над головами сияло ярко-звездное чужое небо. Вдалеке виднелись выступы марсианских пирамид, среди которых скрывалось загадочное женское лицо. 2 Еще в 1972 году "Маринер-9" и в 1976 году "Викинг-1" сделали фотографии марсианской поверхности. На них виднелись силуэты гор, похожих на египетские пирамиды, и каменная женская голова. Полеты советских и американских автоматических станций в девяностых годах XX века установили, что в районе Кидония на участке площадью в двадцать пять квадратных километров расположены пирамиды и удивительный каменный барельеф женского лица. Искусственное происхождение пирамид и загадочного, похожего на сфинкс, изображения не вызывало у ученых сомнений. Больше всего удивляло загадочное женское лицо, строго ориентированное по одному из меридианов: кем, каким образом и из каких пород вырублено оно? Сотни ученых ломали головы над загадкой марсианского феномена. Что это могло быть?! Немой зов, устремленный через космическое пространство к братьям по разуму? А может быть, "последнее слово", обращенное к потомкам гибнущей марсианской цивилизации? Портрет обладал колоссальными, немыслимыми размерами: длина превышала полтора километра, а самая высокая точка находилась на уровне пятисот пятидесяти метров от поверхности. Не меньшее изумление вызывали и тринадцать пирамид. Четыре имели поистине чудовищные размеры - сторона основания полтора километра, а высота - километр. Даже пирамида Хеопса в Египте выглядела "детской игрушкой" по сравнению с этими гигантами. Именно поэтому район Кидонии считался самым подходящим для высадки экспедиций. Советские и американские ученые планировали послать по два корабля с тремя космонавтами на борту. Второй корабль предназначался для страховки. Между странами существовало соглашение о посылке экспедиций на Марс одновременно, но на мысе Канаверел на одном из кораблей обнаружились неполадки. Руководители НАСА нарушили достигнутую договоренность и послали на Марс только один космический корабль, причем даже раньше установленного срока. На борту "Пионера" было три астронавта. Возглавлял экипаж полковник Чарльз Рокетрейн, опытный космический асе, совершивший несколько челночных полетов на "Челленджере" и "Дискавери". Другим членам экипажа "Пионера" - лейтенантам Нилу Хорвату и Джону Ланкастеру, тоже опыта было не занимать. Перед экспедицией стояла задача: пока "Пионер" находится на околомарсианской орбите, двое на специальном модуле спускаются на поверхность планеты, проводят исследовательские работы, берут образцы грунта и сооружений в районе Кидонии и через двое суток - обратно; потом "Пионер" возвращается на Землю. Цели советских космонавтов мало чем отличались от планов американцев. 3 Джон Ланкастер снова попытался связаться с командиром "Пионера", но эфир молчал - они перестали слышать даже голос Чарльза. - Что будем делать? - обратился Хорват к Джону по радиотелефону, - между ними связь работала нормально. - Будем действовать по программе. Доберемся до "сфинкса", посмотрим нашу марсианскую мадонну поближе, возьмем пробы и вернемся обратно. Думаю, сделать это будет нетрудно. Как ни говори, а на Марсе сила тяжести в три раза меньше, чем на Земле. - А успеем? Туда топать не менее сорока миль, да еще карабкаться через перевалы и вершины. Может не хватить кислорода на обратный путь, - осторожно заметил Нил. - Ты же прекрасно понимаешь, что если ровно через двое суток мы с тобой не будем в модуле и не выйдем на расчетную точку встречи с "Пионером" на орбите, Чарльз ничего не сможет сделать для нас. Горючее строго рассчитано. Ему едва хватит на обратный путь. По инструкции он просто обязан улететь вовремя. Так что у нас есть шанс остаться "позагорать" здесь навсегда. - Не мели чушь, - неожиданно рассердился Джон. - Ты как хочешь, а я пойду на свидание с этой девчонкой. И будь я трижды проклят, если не доберусь туда. - Не валяй дурака, дружище, я с тобой, - примирительно сказал Нил. - Но не обижайся, если я отобью у тебя каменную красотку. - Ты малость великоват для нее. Если я не ошибаюсь, твой рост - пять футов. Можешь свободно разместиться в ее ноздре. - Можно подумать, ты намного выше, - улыбнулся Нил. - Для мужчины два дюйма значат совсем немало.. - Так это для мужчины, а не для... - Ладно, хватит молоть языком, - Джон хлопнул Нила по плечу. - Пока мы будем состязаться в остроумии, наша красотка сбежит с местным франтом, а мы для встречи с ней проделали не одну сотню тысяч миль. Так что двинулись... И легко ступая в тяжелом скафандре по ноздреватой, пыльной почве, он направился к "Городу пирамид". Нил последовал за ним. Хотя характеры у них разные, дружили они давно и всегда шли друг другу на взаимные уступки. Вначале идти было легко. Но потом неожиданно налетел ветер, постепенно превратившийся в ураган, и им даже пришлось остановиться и переждать в ложбинке. Неожиданно стало очень холодно. Перестали помогать специально включенные батареи подогрева. Холод!.. Жестокий космический холод сковывал, не позволял двигаться - деревенели конечности. Но Джон и Нил, упрямо стиснув зубы, шли вперед. У них не было времени! Сутки, ровно сутки туда и сутки обратно! В противном случае - смерть! Однако встречаться с "костлявой старушкой" желания у лейтенантов не было. Холодно, до чего же холодно и безнадежно хочется спать - оба не спали двое суток. -Джо, может остановимся? - обратился к товарищу Нил, облизывая пересохшие воспаленные губы. - У нас нет времени. Держись, старина. Если что, обопрись на мое плечо. - Ничего, иди, я в норме. Буду висеть у тебя на хвосте. 4 Рассветало. С неба посыпалась серая пороша. Вскоре перед ними выросла скала, из-за ее зубцов виднелась верхушка первой пирамиды. - Перевалим этот холмик, и мы в гостях у нашей крошки, - устало прохрипел Джон. - Ничего себе холмик, - сказал Нил. - Да здесь не меньше двух тысяч футов. - Это на Земле, а здесь в три раза меньше, - Джон уверенно полез вверх. Внезапно у Нила перехватило горло. - Джо, подожди, передохнем хоть минуту, - взмолился он и бессильно опустился на ледяной выступ. Джон обернулся, увидев сидящего Нила, выругался и спустился к нему. - Ты соображаешь, что делаешь? - возмутился ой. - У нас нет лишней секунды. Понимаешь, секунды! - Не могу. Хоть убей, не могу. - Брось, Нил, ты - солдат. Зажми волю в кулак. Если ты сейчас не встанешь, у нас не будет шансов вернуться. Дай-ка я тебе добавлю кислорода. Ну что, легче? - Да, немного. - Учти, кислород надо экономить. На этой планете - глоток воздуха, и сразу отправляйся в рай. Джон помог Нилу встать, и они снова полезли вверх. Они наткнулись на ледяную борозду и подниматься стало несколько легче, хотя тяжелые ботинки по-прежнему скользили. - Пожалуй, мы заслужили звание "тигры снегов", как мистер Месснер, покоривший все восьмитысячники Гималаев, - пошутил пришедший в себя Нил. - Береги силы и кислород. Из тебя "тигр снегов", как из меня - кашалот, - откликнулся Джон, пытаясь перевалить через очередной острозубый выступ. Внезапно Нил оступился и провалился в трещину. Услышав вскрик, Джон повернулся и, не увидев товарища, бросился назад. Нил, перчатками вцепившись в край расщелины, беспомощно болтал ногами, пытаясь найти какую-нибудь точку опоры. Джон схватил его за ранец и с трудом вытащил. - Вечно ты суешь свой нос куда не надо, - ворчливо пробормотал он, шатаясь от слабости. - Спасибо, дружище. Еще мгновение и я бы недурно устроился на дне этой, словно специально для меня приготовленной могилки. - Пожалуй, здесь футов пятьсот, не меньше. Действительно, никакой скафандр не спасет, - сказал Джон, заглядывая в мрачную темноту пропасти. Джон посмотрел вверх и ему стало страшно. Страшно по-настоящему. И вовсе не из-за того, что он здесь может погибнуть. Холод - адский. Батареи - на пределе. Кажется, перед марсианским морозом отступал скафандр из утепленного полимера. Холод обжигал кожу, острым жалом впиваясь в каждую клеточку тела. Но цель их жизни так близка, и надо туда добраться. Надо дойти, ценой жизни, но дойти! Они должны, обязаны узнать тайну "марсианской мадонны". 5 Темнело. Они шли уже около суток. - Нил, - обратился Джон к другу. - Нам идти еще не меньше двадцати миль после того, как доберемся до вершины. А сил мало, совсем мало. Но самое главное не в этом. Нам не хватает кислорода, не хватает катастрофически. Из-за необходимости забираться вверх его расход превышает допустимую норму. У нас с тобой два пути. Первый - сейчас повернуть назад. Тогда есть шанс... Шанс выжить и вернуться в модуль. Даже если не появится связь, во-время выйти в расчетную точку и состыковаться с "Пионером". В конце концов, часть задачи выполнена. Мы первые люди Земли, побывавшие на Марсе! Свою долю славы мы получим. Путь второй - увеличить подачу кислорода, пойти быстрее вперед. Собраться с силами и дойти до цели. Пусть на коленях, пусть ползком, но добраться... - Джо, будь я здесь один, очутись в такой ситуации я, Нил Хорват, возможно, предпочел бы вернуться. Но я знаю тебя много лет. Знаю, какой путь выберешь ты, мой друг и товарищ. Будь, что будет, мы в одной "упряжке". Не следует забывать, что мы астронавты. Риск - наша профессия! Кроме того, не мешает все-таки взглянуть на эту каменную "крошку". Увеличив подачу кислорода, они пошли, вернее поползли, быстрее. Наконец, когда оба уже совершенно выбились из сил, ступили на вершину скалы. Обнявшись, оба астронавта смотрели на открывшуюся перед ними фантастическую картину. Прямо расстилалось почти ровное, до блеска отполированное плато... В окружении остроконечных вершин и кратеров из марсианской поверхности вырастали тринадцать пирамид с идеально гладкими, отшлифованными стенами. Между ними ярко и отчетливо светилось неземное женское лицо. Гигантские миндалевидные глаза горели круглыми пятнами огромных зрачков. На этом циклопическом каменном портрете выделялся короткий, высотой около ста метров, нос с глубоко вырезанными ноздрями. Толстые валы пухлых губ прорезала щелевидная борозда рта. Окруженное пышным ореолом завитых волос, это лицо своей загадочностью напоминало египетский сфинкс. Недалеко находилось сильно приподнятое над почвой кольцевое образование, темневшее глубоко уходящим в недра планеты отверстием. Не в силах больше сдерживать своего любопытства астронавты рванулись вниз. Когда задыхаясь, совершенно обессиленные, они добрались до подножия барельефа, у обоих оставался только аварийный запас кислорода... 6 Спустя несколько часов их почти без признаков жизни, обнаружили и спасли советские космонавты. Эрнст Малышев. Владыка золотого треугольника Повесть Из сборника: Малышев Э. И. Марсианская мадонна, Фантастические рассказы и повести. "Прометей", 1988, стр. 127-146. Король Хинза I - так повелел себя именовать новый владыка государства "Золотой треугольник", созданного в горной местности между Лаосом, Таиландом и Бирмой. Хинза давно рвался к безраздельному господству над территорией, основной производительницей опиумного мака на земном шаре. Основав так называемую "Армию освобождения", он начал вести "личную" войну против всего мира и, наконец, победил. Правительства Лаоса, Таиланда и Бирмы, не в силах больше сдерживать натиск объединенных сил наркомафии, договорились между собой предоставить Хинзе право образовать около своих границ на специально выделенных территориях новое государство. Прекрасно сохранившийся для своих 65 лет, плотного телосложения, мускулистый, с широко развернутыми плечами и выпуклой мощной грудью, похожий на борца дзюдо Хинза в совершенстве владел приемами каратэ и кун-фу. Из предложенных ему рисунков герб своего государства он выбрал сразу - золотой треугольник, обрамленный алыми, похожими на кровь лепестками мака на зеленом фоне. С музыкой к гимну было несколько сложнее. К большому удивлению придворных и подручных, знавших слабости шефа, Хинза был фанатическим поклонником Моцарта. После трудов "праведных" он мог часами слушать классическую музыку в исполнении лучших оркестров. При всей своей жестокости он был еще и сентиментален. Ему, например, ничего не стоило пустить слезу во время прослушивания старых записей Марии Каллас и в то же время отдать приказ четвертовать личного парикмахера за то, что тот чуть не поцарапал его. Отвергнув несколько вариантов гимна, пригрозив Чен-Чину, композитору королевства, что отрубит ему голову, если к завтрашнему утру не будет готов "настоящий, боевой" гимн страны, Хинза вышел из музыкального салона и направился в кабинет. В приемной толпилось свыше трех десятков человек: и политики, и министры, и руководители различных фирм, и даже несколько эмиссаров полиции. Хинза шел, набычившись и не глядя по сторонам, тяжелой медленной поступью. Его окружали вооруженные до зубов телохранители. У одного даже болтался за плечами ручной гранатомет. Король был одет в военный мундир, украшенный золотым и серебряным шитьем. Хинза, при численности армии, насчитывающей не более пятнадцати тысяч человек, недавно присвоил себе звание маршала и с гордостью носил на плечах эполеты с аксельбантами. Его страсть к мишуре, блестящим украшениям, не говоря о золоте и драгоценных камнях, поистине не знала границ. Он сам придумывал фасоны офицерских и солдатских мундиров для своей армии и одежды для высших сановников королевства. По его личному указанию были разработаны этикеты приема зарубежных гостей, которые по пышности вполне могли соперничать со двором французских королей в средние века. Подземная обитель Хинзы представляла собой практически неприступную крепость. Со всех сторон территорию резиденции окружали ракетные установки, безоткатные орудия, пулеметы. В состав армии короля входил даже специальный полк плавающих танков и эскадрилья всепогодных сверхскоростных самолетов. Пожелай какое-нибудь правительство затеять войну с Хинзой I, то учитывая горную местность, в которой расположено королевство, множество ущелий, основательно заминированных естественных и искусственных пещер, оборудованных средствами защиты по последнему слову техники, боевые действия могли продолжаться до бесконечности. Тем более, что личное состояние Хинзы по предварительным оценкам достигало триллиона долларов, так что при желании численность своей армии он мог удесятерить и сделал бы это в минимальные сроки. А учитывая его почти безраздельное влияние на все страны Юго-Восточной Азии и баснословные гонорары, которые он выплачивал своим солдатам, от желающих служить в армии Хинзы буквально не было отбоя. Хинза долго шел к власти. Уроженец Бирмы, подлинное имя Чун-Чфу, он с молодых лет занимался продажей и сбытом наркотиков и вскоре стал одной из ведущих фигур в стране. В конце 50-х годов правительство Бирмы, незадолго до этого получившей независимость, поручило ему навести порядок в наиболее неспокойных регионах. Однако в 1956 году за исключительную жестокость к мирному населению он был отстранен от должности. За малейшую провинность солдаты Хинзы отрубали головы, сжигали людей живыми на кострах, четвертовали, пытали людей с использованием самых различных методов и приспособлений. Пытки инквизиции были детской забавой по сравнению с тем, что вытворяли его подручные. Садизм настолько въелся в его плоть, что он дня не мог прожить без зрелища какой-нибудь особо изощренной казни. Казалось, это доставляло ему нездоровое наслаждение. Насытившись видом крови и наслушавшись диких воплей людей, которым отрубали руки и ноги и поджаривали пятки, умиротворенный Хинза обычно уходил в покои своих жен и наложниц. Последних у него насчитывалось свыше полусотни. Он коллекционировал красивейших женщин всех стран по цвету волос и оттенкам кожи. С 1967 года под контролем Хинзы находилось восемьдесят процентов мирового производства опиума, а с 1991 года он стал полновластным владыкой "белой смерти". На десятках подпольных лабораторий и заводов, разбросанных по всем континентам, днем и ночью из сырца изготовляли тысячи килограммов героина, кокаина и их производных. Миллионы, миллиарды непрерывной золотой рекой вливались в сейфы владыки мира, как любил себя называть Хинза I, король "Золотого треугольника". Для создания своей необозримой империи наркотиков Хинза, десятки лет вынашивающий честолюбивые замыслы по объединению под своей эгидой всех преступных синдикатов, приложил немало усилий, но только в начале 90-х годов удалось добиться цели. Долгие переговоры с "крестными отцами" "Коза Ностры", китайской "Триады" и японской "Ядзуки" позволили ему сколотить сверхгигантский концерн организованной преступности, опутавший своими щупальцами большинство стран мира. По существу образовался колоссальный конгломерат различных преступных организаций, который смог диктовать свою волю народам и правительствам многих государств. Уже создавая свое королевство "Золотой треугольник", Хинза вынашивал идеи о мировом господстве. У него была тщательно скрываемая даже от близких ему людей длительная, рассчитанная на годы программа. Путем постоянного шантажа, угроз и массового террора он надеялся устранить с пути виднейших политических деятелей и руководителей ведущих стран. В первую очередь ему необходимо было убрать Президента и вице-президента Соединенных Штатов Америки, организовать досрочные выборы и добиться избрания угодного ему кандидата. Благо, такая кандидатура имелась - один из сенаторов от республиканской партии, связанный с Хинзой длительной дружбой, давно мечтал о президентском кресле... Сегодняшний прием посетителей Хинза закончил неожиданно быстро, ему необходимо было уединиться с одним из особо доверенных агентов, только что прибывшим из Европы. Он никогда не читал газет, а всю необходимую ему информацию любил получать из "первых рук" тайных резидентов, разбросанных по всем странам. Когда Ен-Чинь, тщедушный маленький китаец, низко и часто кланяясь, вошел в кабинет, Хинза взмахом руки подозвал его и нетерпеливо спросил: "Ну, рассказывай поскорее". Хинза решил организовать в Италии, где за последнее десятилетие было проведено три больших процесса над главарями местной мафии, маленькое, как он называл, "кровопускание". Время от времени в одной из стран его агенты организовывали террор: убивали политических деятелей, членов правительства, устраивали взрывы в переполненных магазинах, поджигали отели. Проводя политику устрашения, Хинза добивался, чтобы его боялись и, самое главное, чтобы с ним считались. Щупальца преступных кланов опутали большинство стран. Отцы мафии проникли в высшие эшелоны власти, кое-кто даже держал в своих руках всемирно известные кампании, в том числе по продаже оружия. Им принадлежали отели, бары, увеселительные заведения, дома терпимости... Весь игорный бизнес, вся торговля наркотиками и порнографией, короче, все, что приносило баснословную прибыль, было в руках синдикатов. Во главе объединенной сверхгигантской преступной корпорации, на самой верхушке иерархической лестницы и стоял Хинза. Он, как марионеток, дергал за ниточки своих "крестных отцов", и всегда, где ему это было необходимо, раздавались выстрелы, взрывы, лилась кровь невинных людей. Теперь Хинза, ставя перед собой далеко идущую цель, решил с помощью террора "навести порядок" и хорошенько припугнуть, по его выражению, этих "зажравшихся горлопанов в белых перчатках", имея в виду руководителей крупнейших политических партий западноевропейских и латиноамериканских стран. Ен-Чинь, только что прибывший из Италии, был одним из организаторов "героиновой войны" в этой стране. После убийства лидера прогрессивного оппозиционного блока, больше всех ратовавшего за борьбу с организованной преступностью министра юстиции, пришла очередь судей, комиссаров полиции, главных редакторов отдельных газет и журналов, публикующих статьи о наркобизнесе и гангстерах местной мафии. С особым удовольствием Хинза выслушал очень подробный рассказ Ен-Чиня об убийстве генерального прокурора республики. У него с этим 43-летним красавцем, сделавшим головокружительную карьеру, были особые счеты. Десять лет тому назад Микело Перильо, тогда еще молодой комиссар полиции города Палермо, провел блестящую операцию по захвату в джунглях Таиланда крупной подпольной лаборатории по выработке кокаиновой пасты. Микело Перильо в сотрудничестве с Интерполом и войсками разгромил и уничтожил лабораторию, конфисковал самолеты, летающие с грузом "белой смерти" в США, и чуть было не добрался до самого Хинзы, который в это время объезжал свои владения. Хинза еле унес ноги, но с тех пор он хорошо запомнил слишком ретивого комиссара и собирался при случае отыграться, тем более, что Владыка Золотого треугольника никому и никогда не прощал нанесенных ему обид. С одним он уже рассчитался. Полковник Арандронг Пингехван, в то время непосредственно руководивший войсками при захвате и уничтожении лаборатории и потом занявший пост премьер-министра, уже поплатился жизнью. Арандронга Пингехвана захватили подручные Хинзы в загородном поместье, находившемся недалеко от столицы, вытащив его прямо из постели. Поднятые по тревоге армейские части и полиция прочесали всю местность вокруг в радиусе пятидесяти километров, ибо дальше преступникам не удалось бы уйти ни при каких обстоятельствах. На этот раз руководители столичного гарнизона и полиции проявили завидную оперативность. Кольцо окружения было таким плотным, что через него не удалось бы вырваться даже комару: перекрыты все дороги и тропинки, в воздухе постоянно курсировали военные и полицейские вертолеты, солдаты обыскивали каждый дом, обшаривали каждый клочок земли. Поиски продолжались больше недели, когда в канцелярии президента раздался анонимный звонок, сообщивший место нахождения Арандронга Пингехвана. Тайное убежище находилось буквально в двух шагах от президентского дворца, где в одном из подвалов близлежащих домов обнаружили отрубленную голову премьер-министра, с выжженным на лбу треугольником, выкрашенным в ярко-желтый цвет. Обычно рядом с жертвами, которые уничтожались по личному указанию Хинзы, оставляли "фирменный" знак в виде металлического желтого жетона в форме треугольника. Более десяти лет желтый треугольник находили рядом с телами министров, политиков, прокуроров, полицейских, судей. Таких жертв уже насчитывались сотни, тысячи, и всегда рядом лежал желтый металлический треугольник. Одно напоминание о желтом треугольнике приводило в трепет некоторых представителей высшей власти. Во всем мире было известно, что означает этот злополучный треугольник и кто стоит за плечами наемных убийц. Надо сказать, желтый треугольник сыграл не последнюю роль, когда между правительствами Таиланда, Лаоса и Бирмы решался важный вопрос о требуемой Хинзой территории. За генеральным прокурором Италии охотились около года. Сначала Ен-Чинь, чтобы выманить прокурора, хотел организовать похищение его трехлетней дочурки. Но Микеле Перильо был всегда начеку и его семью охраняли особенно тщательно. Операция готовилась очень тщательно, тем более, что прокурор знал о смертном приговоре: его предупредили об этом по телефону, а затем у себя в прихожей он обнаружил желтый металлический треугольник. После этого в интервью, переданном одной из столичных радиостанций, Микеле Перильо заявил: "Мне угрожают смертью, но я их никогда не боялся и не боюсь. Никакие запугивания и угрозы меня не остановят. Я, Генеральный прокурор республики, всегда стоял и буду стоять на страже закона". Ен-Чинь долго выжидал момент... Однажды ему удалось подстроить катастрофу с автомобилем, в котором ехала жена прокурора, - в ее машину врезался продуктовый фургон. Женщина не пострадала. Пока полиция разбиралась с обстоятельствами дела, в кабинете прокурора раздался звонок и взволнованный девичий голос сообщил, что его жену сшибла машина и она, не приходя в сознание, скончалась в клинике профессора Эстебано. Прокурор бросился к своей машине, туда еле успели заскочить два его телохранителя, и без сопровождения помчался к больнице. Почти у самой клиники его прижали к обочине дороги три автомобиля, из которых раздался треск автоматных очередей, насквозь изрешетивших лимузин прокурора и сразивших наповал двух его охранников. Перильо был ранен в грудь и в руку. Из остановившегося рядом четвертого автомобиля выскочили три человека, выволокли его из машины, зашвырнули в открытую дверь и умчались. Поднятая на ноги по прямому указанию президента вся столичная полиция буквально сбилась с ног, разыскивая преступников. Через три дня министру полиции кто-то позвонил, посоветовав заглянуть в один столичный дом. Там в квартире обнаружили тело прокурора со следами пыток и выжженным на груди желтым треугольником. "Одновременно с этой акцией мы взорвали железнодорожный вокзал в Милане, - рассказывал Ен-Чинь, - подложили мины в три магазина в Риме и "пощекотали" два банка в Палермо. Вобщем, вся Италия в панике, Ваше Величество..." Довольный услышанным Хинза удовлетворенно потер руки: "Неплохо сработали мальчики, совсем неплохо. - "Нажав кнопку звонка, вызвал помощника: - Давай-ка сюда "Финансиста" и "Бэбби-пушку". Раздался мелодичный сигнал, и четверо дюжих телохранителей пропустили в кабинет двух мужчин. Первый из вошедших - чрезвычайно элегантно одетый, не по годам моложавый Джованни Готиоли, по прозвищу "Финансист", с перстнем на руке, украшенным огромным сверкающим бриллиантом. Второй был в скроимном, мешковато сидевшем на нем костюме, с цветком белой гвоздики в петлице; высокий, седоволосый, с пронзительным взглядом иссиня-черных глаз, слегка прихрамывающий на одну ногу, - глава объединенных "семейств" "Козы Ностры" Личо Миленги по прозвищу "Бэбби-пушка". 2 Джованни, сын строительного рабочего, эмигрировавшего в Соединенные Штаты Америки из Италии, маленького роста, чрезвычайно проворный и юркий мальчишка, с детства отличался недюжинными способностями. В 12-летнем возрасте он связался с бандой юнцов, обиравших проституток. Но очень скоро выделился и возглавил собственную шайку. Надо сказать, что по сообразительности он на голову выше был не только своих сверстников. Когда в тюрьме, где он сидел около полутора лет, проводили тестирование, то Джованни по количеству набранных очков намного опередил самых "интеллектуальных" преступников. Шайка Готиоли грабила ночные аптеки, делала набеги на небольшие бары, нападала на одиноких прохожих. Уже в 16 лет он был принят в одну из организаций "Коза Ностры". Джованни сделал головокружительную карьеру в американской мафии. Он разработал такой порядок передачи подставным лицам баснословных сумм, который практически исключал возможность контроля со стороны полиции и властей. Раньше огромным долларовым потоком от реализации наркотиков заправляли "лихие контрабандисты", так называемые перевозчики валюты. Миллионы, миллиарды купюр с изображением Джорджа Вашингтона перебрасывались с одного континента на другой, кочевали по десяткам банков, чтобы "замести следы". Например, вырученные за продажу героина доллары покидали США, Францию, Италию и на борту частных самолетов приземлялись, допустим, в Швейцарии или какой-нибудь стране третьего мира. Затем они по непредсказуемым маршрутам следовали на Богам-ские острова, в Японию, Южную Корею. При этом всегда оставалась определенная доля риска, что некоторые суммы могут попасть в руки тех людей, которым они отнюдь не предназначены. Готиоли разработал такую изощренную операцию, при которой докопаться до истинного происхождения денег, схватить за руку боссов преступного мира стало практически невозможно. Оговоренная с соответствующими лицами сумма переводится на счет какой-нибудь компании, прочно обосновавшейся на рынке ценных бумаг. Затем вступает в действие сверхсложная система международных финансовых сделок на компенсационной основе. Одна фирма предоставляет деньги в распоряжение других, и наоборот, но в деле фигурируют лишь банковские счета и платежные ведомости. Ни один доллар не переходит из рук в руки. Таким образом Джованни заслужил свое прозвище "Финансист" и занял подобающее место в верхушке американской мафии. Совершенно иным был путь к высшей ступеньке власти в "Коза Ностре" Личо Миленги. Сын владельца пиццерии, Личо с детских лет проявлял строптивость. Отец его частенько за это бивал. Однажды 11-летний мальчик, накануне избитый отцом за непослушание, ушел из дома и не вернулся. Его затянули в свои сети наркоманы. Прилично одетого, без дела болтающегося мальчугана приметил известный в округе король "пушеров" Джон Терал. Он пригласил мальчика в свою квартиру, усадил в кресло и сказал: "Я хочу доставить тебе маленькое удовольствие... Надеюсь, ты не против". Личо кивнул головой. Тогда Джон перехватил его правую руку чуть выше локтя и стал энергично массировать голубую, пульсирующую под белой кожей вену. Затем ввел туда шприц с какой-то жидкостью, и Личо погрузился в блаженное оцепенение. Сквозь туман, окутавший непроницаемой пеленой его сознание, он услышал пророческий голос Джона: "Скоро ты будешь уметь это делать без моей помощи". Около трех лет Личо провел в этом кошмарном бреду. Там он действительно всему научился. Он жил в прекрасной квартире Джона. Скорее всего это была не квартира, а обыкновенный притон для наркоманов. На кухне "стряпали" зелье, в гостиной его тут же продавали, а в спальне "кололись" или, как они называли, "зажигались". Ребенка научили воровать, "делать деньги", продавать наркотики. Вытащил его из этого ада брат отца, который случайно проходил мимо оживленного перекрестка, где постоянно шла торговля "товаром". Он еле узнал в изможденном, истощенном мальчике племянника. Поместив Личо в клинику, дядя добился его выздоровления и определил "солдатом" в "семейство" Альдо Комроти. Личо довольно долго пробыл "солдатом", затем "сборщиком податей". У него оказались удивительные способности к стрельбе. С 35 метров он мог вогнать пулю в след пули, за что собственно и получил прозвище "Бэби-пушка". Безукоризненно выполняя поручения своих боссов, Миленги добился признания своих заслуг. Личо был представлен самому Альдо Комроти, "крестному отцу семейства". Но особенно благосклонно тот стал к нему относиться, когда Миленги спас ему жизнь. Во время одной из деловых поездок на Альдо Комроти неизвестными лицами было совершено покушение. Когда "крестный отец" выходил из своего автомобиля, кто-то из "случайных" прохожих швырнул в него гранату. Миленги видел это и на долю секунды успел до взрыва отбросить босса в сторону, а сам жестоко пострадал. Ему оторвало часть правой ноги. Когда он пришел в себя и увидел валявшийся рядом свой окровавленный ботинок с торчащим в нем обрубком голени, он застонал не столько от боли, сколько от сознания, что стал инвалидом, и заколотил культей по тротуару. "Прохожего" пристрелили телохранители, а Миленги отправили в лучшую частную клинику города, где ему сделали операцию. Там ему по особому заказу изготовили великолепный протез, и спустя три месяца Миленги мог ходить. То, что он стал прихрамывать, отнюдь не помешало ему жениться. "Сборщик податей" Томасо Циони выдал за него свою 18-летнюю дочь Марию. Миленги души не чаял в красивой жене, которая подарила ему двух очаровательных девочек. Когда Личо вышел из больницы, то стал полноправным членом "Коза Ностры", причем вступительную клятву у него принимал лично Альдо Комроти. Миленги отвезли в роскошную загородную виллу, находившуюся в 120 милях от Нью-Йорка. Его ввели в огромный, великолепно обставленный зал, в центре которого стоял длинный стол, весь уставленный яствами и многочисленными бутылками. Вокруг стола сидело человек пятьдесят во главе с Альдо Комроти. Сбоку находился небольшой столик с единственным стулом. На столике лежали пистолет и нож. Что это означало, не было секретом для Личо, отныне он должен никогда не расставаться с пистолетом и ножом и будет умервшлён ими, если провинится. Миленги предложили сесть перед этим столиком. "Каким пальцем ты спускаешь курок? - задал ему вопрос Комроти. "Указательным пальцем правой руки". "Ладно, тогда сложи вместе ладони". Личо исполнил приказ. Кто-то из присутствующих, зайдя из-за спины, заложил в его ладони клочок белого листа и поджег. "А теперь повторяй вслух за мной... Так пусть я сгорю, если выдам тайну "Коза Ностры"... Ну а теперь, слушай меня внимательно и запоминай. Запоминай на всю жизнь, Личо! Во-первых, в случае предательства "Коза Ностры" тебя ожидает немедленная смерть без суда и следствия. Во-вторых, не вздумай дотронуться пальцем до жены любого члена "Коза Ностры". Можешь только смотреть на них и радоваться их красоте. Умей вести себя достойно". "Повелителем" Миленги избрали известного бандита Дика Саркони. "Протяни мне пальчик, которым стреляешь, - сказал он Личо. Тот протянул ему ладонь, и Саркони, проколов ему указательный палец длинной, тонкой иглой, выдавил из него несколько капель крови. "Теперь ты навсегда породнился с нашей "Коза Ностры", - торжественно изрек Комроти и возложил руку на голову Личо. Когда столик со всеми атрибутами вынесли, Комроти дал знак приступить к пиршеству. Через несколько лет Комроти попал за решетку, его выдал один из "подручных", у которого босс увел жену, красивейшую 17-летнюю итальянку. Когда речь зашла о временном преемнике Комроти, то тот, недолго раздумывая, назвал имя Миленги. "К этому парню я очень привязан, - заявил "крестный отец", - он занимает особое место в моей душе. Это мой настоящий друг. А своих друзей я не забываю и в хорошую, и в плохую погоду". Этой фразы было вполне достаточно, чтобы Миленги возглавил "семейство". Два дня спустя во время прогулки один из арестантов обрушил на голову Комроти кусок ржавого обрезка трубы и тот, не приходя в сознание, через шесть часов скончался. Хоронили Комроти пышно. У алтаря стоял позолоченный гроб, усыпанный белыми гвоздиками, орхидеями и розами. У входа в церковь два одетых во все черное верзилы и каждому, кто пытался войти, задавали вопрос: "Знаем ли мы тебя?" Если ответ был отрицательным, то этот же вопрос повторяли в некотором измененном виде: "Должны ли мы знать тебя?" Если снова следовало "нет", то человека попросту отшвыривали в сторону. А в это время в благоговейной церковной тиши преподобный отец Георг Клоферн перечислял добрые дела ревностного прихожанина церкви. "Счастливы те, кто умер в любви к богу, - говорил он. - Покойник прожил хорошую, честную жизнь на земле и в новом мире его ждет вечное блаженство". Покойник действительно прожил "хорошую" жизнь - на его личном счету числилось 18 убийств, 5 изнасилований, не говоря о прочих "мелких" преступлениях. Личо с умилением разглядывал своего "благодетеля", одетого в шикарный черный костюм с белой гвоздикой на нагрудном кармане пиджака. После окончания мессы траурный кортеж на бешеной скорости промчался к кладбищу. Гроб внесли в роскошный мавзолей, на фронтоне которого было выбито "Джон Комроти", и опустили на ложе из белых гвоздик и хризантем. Каждый из провожающих молча подходил к гробу и клал на его крышку по одному белому цветку, затем садились в машины, которые, взревев моторами, с огромной скоростью увозили джентльменов в черных очках и полумасках. Полицию, частных детективов и прессу не допустили даже к ограде. После похорон начавшуюся было грызню между членами "почтенного семейства" "Бэби-пушка" прекратил быстро. Для начала он лично пристрелил две горячие головы, рвавшиеся к "креслу Капо". Именно на Миленги выпал выбор Хинзы, когда он поставил перед собой задачу возвести на трон короля всей "Коза Ностры" своего человека. Дело в том, что Хинза довольно быстро договорился с боссами японской "Ядзуки" и китайской "Триады". Но ему никак не удавалось подчинить своему влиянию семейство "Коза Ностры". "Крестные отцы" американской мафии недолюбливали азиатского выскочку. Когда Хинза ставил перед собой какую-либо цель, то добивался ее сравнительно быстро. В таких случаях Владыка "Золотого треугольника" средств не выбирал. Одного "крестного отца", который был ярым противником Хинзы, нашли в постели с перегрызанным горлом, хотя его спальня находилась в непроницаемой металлической комнате-сейфе, куда был запрещен вход даже жене и детям. Второй отравился за завтраком, выпив глоток апельсинового сока, хотя перед этим всю пищу пробовал специально приставленный для этой цели слуга. После этого "крестные отцы" всех "почтенных семейств" собрались на Совет и по предложению присутствовавшего там Хинзы на престол "Коза Ностры" был возведен дон Миленги. Подмяв под себя американскую мафию, Хинза стал некоронованным королем организованной преступности почти всех стран мира. 3 Хинза доверял всем троим и даже прислушивался к их мнению. Особенно ему нравились некоторые идеи "Финансиста" Впрочем Ен-Чинь и Миленги иногда, по его мнению, тоже подавали дельные мысли. Сейчас Хинзе требовался не просто совет. Ему было необходимо решиться на самый серьезный шаг, который когда-либо он совершал в своей далеко не праведной жизни. Хинза намеревался устранить своего главного соперника на пути к мировому господству. Он собирался организовать убийство Президента Соединенных Штатов Америки, затем вице-президента и организовать в стране досрочные выборы. Причем, основным претендентом на кресло главы Белого Дома был человек Хинзы. После террора, который король "Золотого треугольника" устроил в Италии, а еще раньше - в Испании, Франции и Англии, "старушка" Западная Европа упадет перед ним на колени. Недавно избранный Президент США был самым достойным и солидным противником Хинзы. Встав из-за стола и пожав вошедшим руки, хотя это было не в его правилах, король пригласил всех следовать за ним. Выйдя из кабинета через потайную дверь, Хинза по широкой подземной галерее, стены которой были выложены горным хрусталем, двинулся к своему дворцу. Откуда-то, как из-под земли, выросли телохранители и окружили короля. Позади следовали Ен-Чинь, Миленги и Готиоли. Замыкал шествие особо доверенное лицо Хинзы - его секретарь, составитель всех секретных протоколов, речей и докладов. 47-летний японец, родившийся и выросший в Америке, Нияко Сиятани, преданно служил Хинзе уже более десяти лет. Однако его настоящее имя - Хоморо Судзуки - было известно лишь трем людям: директору ЦРУ, начальнику отдела и его непосредственному шефу Джону Бакстеру. Хоморо Судзуки был секретным агентом ЦРУ и одновременно под именем Нияко Сиятани числился агентом-осведомителем ДЕА - Бюро по борьбе с наркотиками США. Когда в 20-летнем возрасте ему удалось внедриться в преступную банду, действовавшую в районе Золотого треугольника, то благодаря своим способностям он быстро выделился и был замечен одним из подручным будущего короля. Вскоре Нияко Сиятани возглавил подпольную лабораторию, доходы от которой получал Хинза лично. Сиятани сумел так организовать технологию производства наркотиков, что производительность и прибыли этой лаборатории за короткий срок увеличились почти в четыре раза. Если раньше из 100 граммов базового морфина получали 120 граммов героина, то благодаря изобретенным Сиятани химическим ингредиентам упомянутые 120 граммов превращались в 8,9 килограмма. Естественно, при этом использовались известные добавки - сода, сахар, стрихнин, цемент и другие. Потом все это раскладывалось на 8900 доз по одному грамму. В конечном итоге после завершения всех операций на 15-16 тысяч затраченных долларов чистая прибыль достигала 10-12 миллионов долларов. Так что Хинза довольно быстро заметил старательность руководителя лаборатории, его аналитический ум и способности и после многократных проверок, шесть лет спустя, в числе приближенных босса появился новый фаворит Нияко Сиятани. Когда последнему удалось привлечь на сторону Хинзы руководителей японской мафии "Ядзуки", Сиятани стал личным секретарем главаря объединенных синдикатов организованной преступности. Проходя по галерее, Хинза всегда останавливался возле "скульптур": на высоких мраморных подставках лежали высушенные, забальзамированные головы людей, умерщвленных по личному королевскому приказу. Здесь была и голова парикмахера, порезавшего Хинзу во время бритья, и слуги, подавшего ему запонку не того цвета, и служанки, неудачно заправившей постель, и телохранителя, не успевшего перехватить взгляд повелителя. С особым удовольствием король разглядывал головы людей, казненных им самостоятельно. Для этой цели у него за поясом в усыпанных драгоценными камнями ножнах торчал острый кинжал. Для Хин-зы было особым удовольствием всадить этот кинжал в живот провинившегося и затем два раза провернуть рукоятку. Не проходило недели, чтобы кто-нибудь не оказался жертвой. Подземная галерея выходила в большой зал, стены которого были выложены серебряными плитами с золотым орнаментом. Отсюда на эскалаторе можно подняться в сказочный сад, где собраны самые причудливые и красивые растения со всех концов земного шара. В искусственном озере и небольших прудах водились невиданной расцветки рыбы, морские змеи и черепахи. Вокруг виднелось множество мраморных беседок, фонтанов, античных статуй, вывезенных из Италии и Греции. Дорога, скрытая от посторонних глаз кронами стоящих по обе ее стороны могучих пальм, вела к огромному бассейну с турецкими банями. За этим садом ухаживали пять десятков садовников, которые днем и ночью подстригали кусты, газоны, ухаживали за деревьями, кормили рыб и экзотических животных. Гигантский дворец, вобравший стили различных эпох, состоял из многочисленных помещений и переходов. Король любил мешать стили - то он переезжал в апартаменты Людовика XIV, тогда весь уклад жизни осуществлялся в соответствии с этой эпохой. Французская кухня, музыка того времени, туалеты слуг и дам, составлявших гарем короля, - все, буквально все переносилось из тех времен в XX век, в этот до неприличия роскошный замок. Если Хинзе надоедала эта эпоха, он переезжал в другую, соответственно менялся и стиль. Во дворце соседствовали апартаменты и в венецианском стиле, и в мавританском, и в древнегреческом, и в древнеримском. И все это по прихотям Хинзы сопровождалось соответствующим укладом жизни. Двадцатиметровой высоты потолки были увиты листьями золотой чеканки и расписаны сценами из "Божественной комедии" Данте. На стенах висели изумительной красоты ковры, картины древнейших мастеров живописи: полотна Тициана, Леонардо да Винчи, Рембрандта, Гойи и других известнейших художников. Сейчас Хинза избрал для себя древнеримскую эпоху. Король с сопровождающими его лицами вошел в пиршественный зал. У большого стола, уставленного яствами того времени, стояли лежанки, на одну из которых опустился Хинза, а на другие по его знаку - остальные гости. Прислуживали чернокожие слуги в набедренных повязках. Откуда-то сверху доносились звуки лютни. Телохранители стояли за спиной Хинзы, настороженно поглядывая на слуг, раздававших блюда. Вдруг король, взяв с поднесенного ему блюда часть крыла жареного лебедя, надкусил его, поморщился и отшвырнул тарелку. Затем кивком головы подозвал телохранителя и спросил: "Сколько "скульптур" в моей галерее? - услышав ответ, добавил. - Как раз одной не хватает для ровного счета. Добавь-ка туда голову повара, который приготовил эту дрянь, ее не станет есть даже собака". Хотя Ен-Чинь и другие привыкли к выходкам босса, каждому из них стало не по себе. Шеф-повар короля готовил превосходно. Его блюда отличались изысканным вкусом и ароматом. Все кушанья буквально таяли во рту, и что самое главное, готовились строго по рецептам кухни соответствующей эпохи. Не окончив трапезу, Хинза встал с лежанки, и все последовали за ним в кабинет, в точности воспроизводящий апартаменты древнеримского императора Нерона, которого король уважал за исключительную жестокость, актерский талант и музыкальность. Расположившись за большим квадратным столом из черного сандалового дерева, Хинза пригласил присесть остальных и произнес фразу, вызвавшую у собеседников полушоковое состояние. Будничным, совершенно спокойным голосом король сказал: "Мне нужна голова Президента Соединенных Штатов Америки. Голова - не обязательно. Но через тридцать дней в Америке должен быть объявлен национальный траур по поводу его безвременной кончины. Через девяносто дней то же самое должно произойти с вице-президентом, его приемником. А через шесть месяцев в Штатах состоятся досрочные президентские выборы. Тебе, "Финансист", я поручаю подготовить подробный план и схему устранения Президента. Все для этого должно быть расписано по секундам. Ты, "Бэби", поднимешь на ноги всю свою шайку, проведешь операцию в установленные сроки, потрясешь этих "жирных котов" с Уолл-Стрита, а потом ухлопаешь и второго. А ты,- обратился Хинза в Ен-Чиню, - будешь руководить всей операцией и подключи к ней парней из "Ядзуки" и "Триады". Если бы король в этот момент обратил внимание на своего секретаря, то едва ли тот прожил более трех секунд. Побледневший Нияко Сиятани был на грани провала. Чтобы не выдать своего волнения, он впился побелевшими от напряжения костяшками пальцев в край столешницы. Взяв себя в руки, слегка дрогнувшим голосом он спросил: "Что прикажете делать мне, Ваше Величество?" "Ты подготовишь мне речь на похоронах Президента. И чтоб там было побольше соболезнований, ну и этих... Ну, в общем, сам знаешь. Все свободны, а тебя, Джованни, я жду через десять дней с планом. Запомни, ровно через десять дней..." 4 Несмотря на усталость, Президент после проведенной пресс-конференции долго не ложился спать. Он прочитал самые срочные письма, подписал несколько важных документов, ответил на телефонные звонки близких друзей. Встал, походил по кабинету, по привычке держа руки за спиной. Подошел к окну, зачем-то коснулся левой рукой шторы. Затем сел в стоявшее у стены кресло и надолго задумался. У него из головы никак не выходил разговор, состоявшийся утром с директором ЦРУ Барри Ролманом. Барри входил в "команду" Президента и был назначен на этот пост недавно. Барри показал ему отчет одного из своих агентов, в котором говорилось, что главарь организованной преступности всего мира, король государства "Золотой треугольник" Хинза готовит покушение на Президента. Президент уважал Барри, прислушивался к его мнению, но он никак не мог поверить, что в конце XX века обыкновенный гангстер так смело и решительно собирается убрать главу правительства крупной державы. Хотя в свое время убийство Президента Кеннеди произошло не без участия мафии, но сейчас, когда в мире произошли такие перемены, когда наконец-то начали сглаживаться острые углы в отношениях с русскими, сейчас, в это время планировать убийство Президента США просто бессмысленно. Это равносильно самоубийству. Хинза - один из богатейших людей планеты, если не самый богатый. Спрашивается, зачем ему идти на риск? Ведь он имеет все, что требовал, даже собственное государство. В то же время надо отдать Хинзе должное: щупальца его преступных синдикатов охватили почти все страны и проникли во все сферы влияния. Неужели этот недоучившийся выскочка собирается делать большую политику? Нет, это нонсенс, самый настоящий нонсенс! Нет, он не посмеет. Сомнительно, весьма сомнительно, что он рискнет. Скорее всего это попытка политического шантажа. Наверняка хочет выторговать еще какую-нибудь привилегию для своего карликового королевства. Да, и потом, надо договариваться о совместных действиях с Москвой. А этого не хотелось бы, ох как не хотелось. И так соперник на президентских выборах неоднократно обзывал его "красным". Его, сына миллиардера, владельца многомиллионного состояния и вдруг обозвать "красным"! Глупость какая-то! Он ненавидел коммунистов с детства. Впитал эту ненависть с молоком матери, немки по национальности, дед которой погиб на Восточном фронте. Но другой альтернативы нет. С тех пор, как Рейган с Горбачевым подписали первый договор, стало ясно, что с русскими можно договориться. И хочешь, не хочешь, с этой ведущей страной коммунистического блока необходимо считаться. Приходится считаться. Тем более ясно после того, как они осуществили у себя перестройку и демократизировали свое общество. Так что приходится сосуществовать, тут уж ничего не поделаешь! А Барри совсем ошалел, настаивает на совместных действиях с русскими против объединенных сил международной мафии. Можно подумать, что в Америке и в Европе не осталось полиции, чтобы прекратить рост организованной преступности и обрубить щупальца спрута гангстерских синдикатов. Президент зевнул, зябко повел плечами и взглянул на часы: "Полчетвертого! Надо хоть немного поспать. Завтра, вернее, уже давно сегодня - тяжелый день". Президент встал с кресла и поднялся на второй этаж жилой части Белого Дома. Миновав застывших, как статуи, солдат морской пехоты, прошел в свою спальню. Забывшись в тревожном сне, он проснулся через сорок минут и вызвал Грега, буквально ошарашив его желанием посетить памятник Линкольну. Полтора часа спустя Президент со своей свитой обходили мемориал. Шли молча. Президент напряженно вглядывался в надписи, украшавшие стены памятника. Долго стоял, смотрел снизу вверх на запечатленные в камне резкие черты лица Линкольна. И такой великий человек погиб от руки маньяка, бездарнейшего актеришки. И никто, никто не смог предотвратить это чудовищное убийство. Пигмей, жалкий, гнусный пигмей и гигант мысли, гордость страны и эпохи. Вот они, Парадоксы Времени! Рассветало. Президент повернул к выходу. Начинался трудовой день. Сегодня у него должна была состояться еще одна пресс-конференция, на этот раз с группой студентов из южных штатов. Такие встречи были для него даже в какой-то степени интересны. На них он оттачивал красноречие, лишний раз проверял личное обаяние и приобретал популярность у будущих избирателей. Позавтракав стаканом сока, сэндвичем и двумя яйцами всмятку, Президент прошел в пресс-центр Белого Дома. Будучи демократом до мозга костей, Президент обошел ближайшие ряды, пожимая тянувшиеся к нему руки молодых людей. Отвечая на вопросы студентов, Президент заботился, чтобы в его хорошо поставленном голосе звучала заинтересованность. Затем он рассказал о некоторых странах, в которых ему удалось побывать, о встречах с политическими лидерами и руководителями. При этом давал каждому меткие, хлесткие характеристики, вызывая у слушателей взрывы смеха и одобрительный гул. Почувствовав, что Президент выдыхается, пресс-секретарь объявил об окончании встречи. Вымотанный, но довольный произведенным впечатлением и уверенный в том, что число его сторонников увеличилось, Президент поднялся в кабинет. Там его ждали взволнованные Барри Ролман и помощник по национальной безопасности Фред Эрлеманн. Увидев в руках Барри какой-то листок, Президент сразу почувствовал что-то неладное. Он вообще всегда остро чувствовал опасность. Внимательно рассмотрев поданный ему документ, Президент похолодел. На этом клочке бумаги был нанесен полный маршрут его поездки в Чикаго. Все было расписано по минутам и секундам. Время взлета и посадки самолета, по каким улицам будет следовать его лимузин и кортеж сопровождающих машин. Где, в каком месте и в какое время будет перекрыто движение. Около каких зданий будут остановки, в какую дверь он войдет, кто будет его сопровождать и даже в каком лифте он поедет. Такой формуляр был известен особо доверенным лицам и имелся в единственном экземпляре только у руководителя службы безопасности Белого Дома, кстати говоря, друга его детства. "Откуда?" - спросил Президент. "Из резиденции Хинзы", - коротко доложил Барри. "Твой агент?" - Президент прошел к столу и тяжело опустился в кресло. Долго еще всматривался в лежащий перед ним зловещий листок. Кроме всего прочего в нем было показано, где и в каких местах будут находиться будущие убийцы и помещено взрывное устройство. Он взял со стола зеленый карандаш, несколько секунд рассеянно вертел его в руках. Затем потянулся к трубке телефона прямой связи с Москвой. Эпилог Спустя пять недель общими усилиями воздушно-десантных дивизий СССР и частей "зеленых беретов" США сопротивление "армии" Хинзы было подавлено: государство "Золотой треугольник" прекратило существование. Король Хинза кончил жизнь самоубийством, вспоров живот кинжалом. Ен-Чень был взят с ним. "Бэби-пушку" - Миленги, нашли убитым выстрелом в затылок. Тело Нияко Сиятани - Хоморо Судзуки пропало. Несколько позже в галерее среди "скульптурных портретов" Хинзы обнаружили голову агента ЦРУ. А "Финансист" Джованни Готиоли бесследно исчез. Головка спрута была раздавлена, а его щупальца оставались. Борьба с мафией продолжалась. Эрнст Малышев. Молчаливые убийцы Герлы Из сборника: Малышев Э. И. Марсианская мадонна, Фантастические рассказы и повести. "Прометей", 1988, стр. 147-187. 1 Старый Лот сидел на высоком, изборожденном морщинами времени Утесе и глядел на простирающиеся перед ним могучие просторы Овла. Овл штурмовал прибрежные скалы, почти достигая их вершин, обнимал их вспененными объятиями, почти добираясь до самого небосвода, затем усталый откатывался назад, чтобы, набрав сил, снова броситься на штурм спускающихся к самой воде горных отрогов. Волна за волной, сменяя друг друга, рождаются и умирают где-то в глубинах Овла, так же и мысли, поднимаясь из прошлого, неотступно и властно захватывают сознание и пробуждают неотвратимый и бурный поток воспоминаний. Вечерело. Светило, уходя за горизонт, бросило рубиновую тропинку на поверхность Овла, напоминая о приходе следующего дня. Что принесет он людям многострадальной Герлы... Становилось темнее, и уже две зеленые луны, вспыхнув на чернеющем небосводе, провели две изумрудные борозды на лилово-сиреневой воде. Много лет прожил Лот. Много раз Герла обошла вокруг своего ярко-красного светила Урла. Но могучий Овл жил и будет жить вечно, пока жива Герла. Ему мало того, что он занимает уже большую ее часть. С каждым периодом обращения планеты вокруг Урла он жадно вгрызается в ее почву, отвоевывая для себя новые территории. Когда-то Герла была безжизненной сухой пустыней с одиноким островком воды. Маленькое озерцо среди необъятных песков и горных цепей с течением времени разрасталось и постепенно, шаг за шагом продвигалось вперед, пока не превратилось в огромный, бушующий океан, захвативший три четверти суши. Так величавый и грозный Овл превратил некогда огромный Южный материк, на котором жило племя иллов, в девять разбросанных по океану островов. Овл поглотил живописные долины, вобрал в себя широкие плато и там, где имелись массивные горные образования, остались небольшие, окруженные со всех сторон водой островки суши. Так народ илла был искусственно разобщен и распался на девять родов, живших на удаленных друг от друга островах. Со временем люди стали даже говорить на разных языках. Благодаря частым бурям и смерчам, а также кровожадным обитателям Овла, добраться от одного острова до другого было практически невозможно. Старики, правда, говорили, что на севере есть большая, очень большая суша, но как гуда попасть? Она очень далеко находится, очень далеко. Овл дал жизнь всему живому на планете. Из первого, выползшего из озера существа, со временем, равным Бесконечности, появились первые ростки Разума - первые люди, далекие предки Лота. Никто не знает границ возможностей Овла, они бесконечны, бесконечны, как изменяющиеся формы жизни, бесконечны, как окружающее планету Безмолвное Пространство. Великий Овл давал людям жизнь, но всегда приносил и смерть. Сколько женщин и детей погибло в его водах, сколько искусных водоплавателей и воинов покоится в его пучине... Овл дает людям еду, он дает им питье. Овл приносит им тепло, он дарит им счастье и одновременно - несчастье. Сколько опасностей подстерегает человека в сиреневой глубине Овла, сколько молчаливых, грозных убийц прячется в его прозрачных мрачных водах! Но обитающие в Овле улы являются основной пищей человека. Из растений яллы, добываемых со дня Овла, люди строят хижины и юркие, плывучие элты. Из них они плетут большие сети для ловли улы. Из острых упругих плавников солы делают копья для охоты и защиты от обитающих в Овле огромных животных. Много съедобной улы плавает в глубинах, но еще больше ядовитых. И даже среди съедобных попадаются такие улы, которые, будучи пойманы, один раз годятся в пищу, а в другой - убивают человека неизвестно откуда взявшимся смертельным ядом. Люди поклоняются Овлу, приносят ему жертвы, чтобы умиротворить и успокоить. Но коварный и всесильный Овл и его обитатели, принимая принесенную жертву, тут же ищут себе новую. Мало того, что улы хищнически истребляют друг друга, им нужны люди. Им нужно сладкое человеческое мясо. Коварны и опасны молчаливые убийцы Овла, они всегда начеку, они всегда готовы впиться в человеческую плоть и высосать! кровь до капли, уколоть и отравить человека ядом, обхватить, его чудовищными смертельными объятиями и, задушив, с наслаждением лакомиться кусками растерзанного тела. А исполинские олтры, как скорлупу, разгрызают элты и живьем заглатывают находящихся в них людей. Страшны и ужасны обитатели Овла. Везде и всюду могут подстеречь человека безжалостные убийцы, даже на берегу, превратившись в бесформенный кусок камня, обрывок яллы, ядовитые животные становятся ' виновниками многочисленных происшествий. Свирепые солы могут во время прилива заплыть в небольшую лужу и там подкарауливать жертвы. Но Герла знавала и лучшие времена. Глава рода, мудрый Ло слышал от предков и рассказал сыну своего сына, что давным давно на один из девяти островов,; расположенный в самом центре, опустился Огненный Шар - в нем были люди Иного Мира. Они были непобедимы. Они ничего не боялись, наоборот, их страшились молчаливые убийцы Овла. Люди Иного Мира построили искусственные острова, огромные сооружения из камня. которым не страшны коварные уловки Овла. Беснующийся злобный Овл хотел поглотить в своей пучине эти строения человеческих рук, но оказался бессилен перед могуществом Разума. Они были не похожи на чернокожих людей племени илла, они были другими: высокорослые, с совершенно белой кожей, большими круглыми глазами на вытянутом лице и хорошо развитыми шестипалыми конечностями на могучем теле. Лот посмотрел на свои семипалые руки с большими перепонками между пальцами. Его руки и ноги были приспособлены к долгому плаванию под водой. А узкие глаза-щелочки позволяли не закрывать их даже на большой глубине. Люди Иного Мира несколько периодов пробыли на Герле. У них не было женщин и они взяли в жены дочерей племени илла. У людей Иного Мира рождались только девочки, не похожие на своих отцов: с коричневой кожей, значительно разумнее, более развитые, чем их чернокожие сверстницы. Вскоре Огненный Шар унес людей Иного Мира, но один из них остался жить на Герле. Он многому, очень многому научил людей племени илла. Одному не мог научить их Пришелец - как бороться с убийцами, обитающими в водах Овла. Единственный уцелевший прямой потомок пришельцев живет на центральном острове и является Хранителем Вечного Огня. На этом острове поклоняются не Овлу, на нем поклоняются Огню, вечному неугасимому пламени. Только там у Хранителя Огня можно получить Знания, только у него можно научиться мудрости, познать Бесконечность. Многие смельчаки из рода Лота пытались добраться туда, но никому из них еще не удалось это сделать. И никто, никто из них не вернулся. Лот и сам пробовал попасть к Хранителю Огня, но великий Овл не допустил его к Знанию, хотя сохранил жизнь. Светало. Просыпалось селение. Начиналась обычная суета раннего утра. Из каждой хижины доносились радостные крики. Люди рода готовились к Большому Лову. Подготавливали элты, затягивали в них сети, осматривали копья. Глава рода Лот должен быть там, среди людей. Его главная обязанность - провожать и встречать охотников. И умолять, неустанно умолять великий Овл о ниспослании им удачи. Уединенно на своем небольшом острове живет род Лота. Но люди живут единой спаянной семьей. Горе одного является горем всего рода. Младшие заботятся о старших. Особым уважением и свободой пользуются женщины рода, на их плечах лежит забота и о пище насущной, и о подрастающем поколении. Люди рода всегда приходят на помощь друг другу. Даже ценой собственной жизни они готовы спасти соседа, его жену или ребенка. Лот тяжело встал, опираясь рукой о камень, и шаркающей старческой походкой двинулся в поселок. Его уже ждали. Элты были наготове. Охотники, скрестив на груди руки, гордо стояли на берегу, ожидая благословения главы рода. Женщины с маленькими детьми на руках, не скрывая слез, смотрели на мужей, братьев и взрослых детей. Кому из них в этот день придется остаться на дне? Кому суждено погибнуть в зубах свирепой солы или от укуса ядовитой улы? Чью жертву примут зловещие сиреневые волны великого Овла? На берегу Лот прошел вдоль стоящих в один ряд мужчин, каждому из них положив руку на плечо, заглядывал в глаза. Если глава рода читал страх в глазах мужчины, то давал знак правой рукой, и тот отходил в сторону. Только смелые могут участвовать в Большом Лове. Только смелые могут выстоять в схватках со свирепым и ловким хищником. Трус погибает первым. Но люди рода давно привыкли к смертельным опасностям и редко, очень редко Лот замечал страх в глазах охотника. И на этот раз, обойдя весь ряд, Лот встал боком и, подняв обе руки вверх, одновременно развел их в стороны. Пора! Охотники бросились в элты, и начался Большой Лов. На этот раз Овл был спокоен. Элты неторопливо скользили по его широкой груди. Сквозь темную сиреневую воду просматривались колыхающиеся скопления яллы, между которыми проносились стайки улы. В каждом элте было по шесть человек. Двое наготове с копьями в руках стояли на носу и корме, двое закидывали и вытаскивали сети, а двое сидели на веслах. Во время лова особенно страшна встреча с олтрой или охралком. Первый обычно вгрызался в борт элты или пытался проглотить его целиком вместе с людьми, а второй опутывал страшными щупальцами; утаскивал на дно и там острым клювом с жадностью вырывал целые куски человеческого мяса. Пока все было спокойно. Ловцы неторопливо выбирали сети и извлекали из них трепещущие скользкие тела. Вскоре элты заполнились огромными грудами ул, сверкающих под лучами Урла. К счастью, пока обходилось без людских потерь. Большой Лов проходил на редкость спокойно. Вдруг перед элтом, которым управлял Лонг, старший сын Лота, появилась широкая голова и длинное извивающееся тело с двумя острыми колючками на упругом хвосте - зарл! Одной колючкой он без труда мог проткнуть оба борта элта насквозь. Стоящий на носу Лонг спокойно приготовился ударить копьем опаснейшего хищника. Но как будто чувствуя опасность, зарл неожиданно нырнул, проплыл под элтом и хотел нанести удар страшной колючкой по сидящему справа гребцу. Лонг, увидев маневр врага, крикнул ему, чтобы его товарищ успел увернуться, а сам бросился вперед и нанес сильнейший удар копьем в голову зарла. Однако вторая колючка, высунувшись из воды, проколола живот Лонгу. Тот забился в агонии и через несколько мгновений скончался на руках своих друзей. Невеселой была встреча на берегу. Элт с погибшим Лонгом первым причалил к берегу. Лот, не дрогнув ни одним мускулом лица, мужественно перенес гибель старшего сына, будущего главы рода, которому он в этот день собирался торжественно передать свою власть. Берег огласился рыданиями плачущих женщин. Лот поднял правую руку и в установившейся тишине произнес: - Лонг не любил слез. Будьте спокойны. Главой рода будет мой второй сын Литс. Лучшей памятью Лонгу будет ваше мужество и стойкость. Готовьте еду, сушите улу. Снова плетите сети. Завтра - день поминовения усопших. А следующий я опять объявляю днем Большого Лова. Наши запасы иссякли. Надо их пополнить, - опустив руку, Лот сумрачно добавил. - Я сказал все. Приготовьте Лонга к отходу по ту сторону Овла. Лот нагнулся, коснулся кончиками пальцев лба погибшего сына и, выпрямившись, стараясь не сгибать спину, двинулся к своему утесу. Там он мог дать волю чувствам. Там, Наедине с самим собой, со своими мыслями он мог быть не только главой рода, но и отцом, убитым горем. Никто и никогда не должен видеть слез главы рода, и пока он жив - не увидит. Дойдя до утеса, Лот остановился и, прижавшись щекой к безмолвному холодному камню, зарыдал. Слезы потоком струились по изможденному худому лицу старика. В его годы потерять сына, свою надежду, надежду рода! Что может быть тяжелее? Что может быть горше такой невосполнимой потери? Немного придя в себя и успокоившись, Лот опустился на небольшую плоскую глыбу и задумался... 2 Лот вспомнил молодость, Детство, первое свидание с могучим Овлом, первую встречу с подводным царством. Ему было совсем мало лет, когда отец его отца привел к скалистому берегу и сказал: - Ныряй. И Лот, не говоря ни слова, не умея даже держаться на воде, прыгнул и нырнул прямо в несущуюся ему навстречу сиреневую глубину. В тот момент ему казалось, что он застыл от оцепенения. Он летел на дно Овла и сладостное ощущение теплоты и покоя овладело его существом. Как привольно там танцуют под яркими лучами Урла тени от колеблющихся ялла! Какой необычный мир открылся перед ним! Сплошное буйство и многоцветие красок: повсюду виднелись переливающиеся различными оттенками причудливо испещренные узорами елу и множество разноцветных кам' ней. Как в сказочном мире, который можно увидеть лишь во сне. Прозрачность воды была идеальной. Он видел на дне маленькие камушки, каждую песчинку и неожиданно прямо на него, выскочив из-за темного валуна, словно брошенное копье, устремилась крупная сола. Обычно солы знают, что при их появлении улы, любые морские животные бросаются наутек. И вдруг перед нею выросло существо, которое не только не убегало, а застыло на месте. Озадаченная хищница уставилась на мальчика своими маленькими свирепыми красными глазами. Лот отчетливо видел ее огромную пасть, усыпанную частоколом длинных загнутых зубов и на какой-то момент затаил дыхание. Потом он в испуге забил, заколотил руками и через мгновение по пояс вырвался из воды на поверхность; глотнув воздуха, что было сил закричал: - Сола! Сола! Спасите! Сола! Соле ничего не стоило открыть пасть и проглотить ребенка, но то ли она была удивлена его поведением, то ли сыта, во всяком случае, повернула и уплыла. Отец его отца, бросившийся в воду на помощь мальчику, так и не понял, что же произошло на самом деле. Впервые в жизни он видел, как сола уплыла прочь, не отведав человеческой крови. Видимо, на этот раз великий Овл решил отпустить свою жертву. Когда они выбрались на берег, старик положил на голову Лота руку и произнес: - Ты очень долго проживешь, мой мальчик! Судьба была благосклонна к тебе. То, что произошло сейчас с тобой, приходится один раз на много жизней! Живи и помни - великий Овл возложил на тебя десницу своего покровительства! Ты теперь отмечен его печатью и он никогда не позволит тебе погибну