гляла заостренный подбородок. Полные губы были обычно плотно сжаты, и это придавало лицу суровое выражение. От него исходила зловещая мощь, недаром Ридон был потомком знатнейшего рода Дерини и во всех отношениях являлся равным Венциту. С этим человеком приходилось считаться. Некоторое время оба безмолвно глядели друг на друга через стол. Венцит первым нарушил молчание. - Хорошо, - сказал он, выпрямляясь и доставая из кожаного футляра какие-то бумаги. - Вы против посвящения Брэна завтра утром, или я убедил вас, что он безопасен? - Я никого не считаю безопасным до конца, - ответил Ридон, - но неважно. Решайте сами. - Он машинально коснулся рукой переносицы и провел пальцем по шраму, терявшемуся в густых усах. - А каковы ваши военные планы? Венцит достал карту и разложил ее на столе. - Наше положение значительно улучшилось. Теперь, когда Брэн на нашей стороне, линия обороны Келсона вдоль границы нарушена и мы без боя занимаем северный Гвинедд. Остается Яред Кассанский на юге, но его армию мы разобьем без труда, если будем там через несколько дней. - А Келсон? - спросил Ридон. - Когда он поймет ваши планы, он обрушит на наши войска всю армию, чтобы только задушить нас. Венцит покачал головой. - Не поймет. В это время года трудно наладить связь из-за распутицы на дорогах. Так что он наверняка ничего не узнает, пока не будет слишком поздно. Да и смута в Корвине сдерживает его. - Думаете, он не доставит нам беспокойства? - Келсон? - Венцит покачал головой и улыбнулся. - Вряд ли. Что бы там ни говорилось в законе о совершеннолетии, Келсон в свои четырнадцать лет - еще ребенок, Дерини он или нет. И едва ли то, что он наполовину Дерини, поможет нашему самолюбивому юному корольку. К тому же его подданные уже начинают сомневаться, нужен ли им король, в жилах которого течет кровь этих жутких, этих зловредных Дерини. - И ваши хитроумные чары здесь, конечно, ни при чем? - Как вы могли такое подумать? Ридон закинул ногу за ногу. - Ну, так каковы же ваши планы по части этого удивительного ребенка, мой король? И чем я могу быть вам полезен? - Избавьте меня от забот о Моргане и Мак-Лайне, - произнес Венцит уже совершенно серьезно. - Пока они рядом с Келсоном, отлученные или нет, они представляют угрозу для нас. Раз мы ничего не можем поделать с их силой и влиянием на Келсона, остается одно - убрать их. Но все должно быть сделано законно. Я не хочу осложнении с Советом. - Законно? - Ридон скептически поднял бровь. - Не уверен, что это возможно. Моргана и Мак-Лайна, как полукровок, никогда не вызовет на бой чистокровный Дерини. А на то, что их и впрямь казнят какие-нибудь церковные или светские власти, нет почти никакой надежды, пока им покровительствует сам Келсон. Венцит, задумчиво прикусив краешек пера, смотрел в окно. - Да, но есть другой путь. И тут уж Совет не придерется. Нужно сделать так, чтобы сам Совет стал орудием их уничтожения. Ридон весь обратился во внимание. - А именно? - Скажем, Совет разрешит вызвать их на бой, как чистокровных Дерини. - На каком основании? - На том, что они время от времени демонстрируют могущество чистокровных Дерини, - лукаво улыбнулся Венцит. - Вы же знаете это. - Так, - пробормотал Ридон. - И вы хотите, чтобы я пошел на Совет и просил их рассмотреть этот вопрос? Об этом не может быть и речи. - О, не вы лично. Я знаю ваше отношение к Совету. Попросите Торна Хагена сделать это. У него есть передо мной должок, и скажите ему, что это не просьба, а мой приказ. Думаю, что он выполнит его. Ридон хмыкнул, встал из-за стола и поправил складки рукавов. - При такой постановке вопроса у него не будет выбора. Хорошо, я передам ему. - Он осмотрелся вокруг и потер руки. - От меня еще что-то нужно? Может быть, парочку чудес в знак моего сердечного к вам расположения? С этими словами он вытянул руки вперед и сделал несколько плавных движений. Под конец Ридон резко взмахнул руками, и ярко-красный плащ с капюшоном, отделанным оленьим мехом, появившись из ниоткуда, опустился на спинку кресла. Венцит покачал головой: - Если вы уже закончили свои игры, благодарю вас. И еще больше буду благодарен, если вы сейчас отправитесь в путь и позволите мне поработать. Нам обоим пора приниматься за дело, не так ли? - О, извините за беспокойство, - сухо ответил Ридон. - Что ж, я отправляюсь на свидание с вашим добрым другом Торном Хагеном. А потом вернусь, чтобы еще раз взглянуть на этого бедняжку Брэна Кориса, который вам так нравится. Может быть, от него и будет прок, хотя лично я в этом сомневаюсь. А может, мне даже удастся, кто знает, отвести от вас угрозу, которой, как вы говорите, нет. - Как хотите. Ридон закутался в красный плащ и исчез. Венцит погрузился в путаницу голубых, зеленых и красных линий на своей стратегической карте. Его глаза цвета льда возбужденно блестели, пальцы стискивали перо так, словно в руках у него - оружие, и он готов ринуться в бой. - Один, я один должен править одиннадцатью королевствами, - шептал он, нанося на карту новые линии. - Я - над всеми одиннадцатью королевствами, а не какой-то мальчишка-король, что восседает сейчас на троне в Ремуте! ГЛАВА V "Взгляни на праведника, в дни свои благодарившего Бога"[5]. Ранним вечером того же дня еще двое обсуждали судьбу перебежчиков-Дерини. Она беспокоила двух почтенных прелатов, по доброй воле покинувших Гвинеддскую Курию, ту самую, о которой с такой иронией упоминал уже сегодня Венцит. Именно на этих священниках лежала ответственность за раскол, разделивший на два лагеря гвинеддское духовенство. О Томасе Кардиеле, в часовне которого происходил этот разговор, никто никогда не мог и помыслить, как о бунтовщике. Уже пять лет занимал он почетную епископскую кафедру в Дхассе и никак не мог предположить, что на сорок первом году жизни окажется в центре подобных событий. Ко времени принятия епископского сана он, совсем молодой еще священнослужитель, был известен своим ровным, спокойным нравом и безупречной верностью церкви, которой служил. Эти качества полностью соответствовали той нейтральной роли, которую обычно играл епископ Дхасский в церковных спорах. Да и его товарищ, Денис Арилан, не предполагал, во что выльется этот разлад в Курии, происшедший два месяца назад. Тридцативосьмилетний - самый молодой в Гвинедде - епископ делал весьма успешную карьеру с тех пор, как поступил в семинарию. Теперь же он думал о том, что, если события коренным образом не изменятся к лучшему, ни ему, ни Кардиелю не будет покоя. И действительно, разрешение сложившейся ситуации стало для них вопросом жизни и смерти. Согласно законам Гвинеддской Курии, грех Кардиеля и Арилана был велик - ведь это они еще с четырьмя епископами открыто пошли наперекор Курии на заседании Синода, провозгласив, что отлучение всего Корвинского герцогства - незаконно. Но архиепископ Лорис настоял на своем, несмотря ни на что, и Корвин отлучен. И вот теперь в Гвинедде две Курии: одна - в Дхассе, из шестерых епископов, которые изгнали из города Лориса и Карригана, а другая, из одиннадцати епископов, - в Короте, захваченной мятежниками столице Моргана. Эти одиннадцать объединились с бунтовщиком Варином де Греем и объявили себя единственно законной церковной властью Гвинедда. Словом, если примирение еще и возможно, то добиться этого весьма нелегко. Кардиель возбужденно ходил взад и вперед вдоль ограды алтаря этой маленькой часовни, в который раз перечитывая один и тот же лист пергамента. Он озадаченно покачал головой, пробежав глазами текст, и растерянно вздохнул. Арилан, казалось, был спокоен. Он сидел на передней скамье, посматривая на собеседника, и его возбуждение выдавало только то, что он непрерывно барабанил кончиками пальцев по спинке скамьи. Кардиель снова покачал головой и озадаченно потер подбородок; темный аметист у него на пальце сверкнул в тусклом свете свечей. - Это же не укладывается в голове, Денис, - проговорил он. - Как это корвинцы решились напасть на самого принца Нигеля? Неужели то пятно, что лежит на Келсоне, бросает тень и на его дядю? Ведь Нигель-то не Дерини. Арилан перестал барабанить пальцами по скамье и безнадежно махнул рукой. Его тоже поразило известие о схватке в Дженнанской долине два дня назад, но его изощренный ум уже охватил всю ситуацию в целом, и теперь он думал о том, что же предпринять, чтобы выйти из создавшегося положения. Он снял шелковую фиолетовую камилавку, покрутил ее в пальцах, положил подле себя на скамью и взъерошил волосы. Скрестив руки на груди, он прикрыл тяжелый серебряный нагрудный крест, на котором играли лиловые блики. - Возможно, наша ошибка в том, что мы все еще держим войска здесь, в Дхассе, - наконец произнес Арилан. - Может быть, нужно было прийти на помощь Келсону еще несколько месяцев назад, когда все это только начиналось. А может, имело смысл поехать в Корот, чтобы утихомирить слегка зарвавшихся архиепископов. Ведь пока мы не поладим с ними, мира в Корвине не будет. - Он бросил взгляд на свой крест и продолжил тихим голосом: - Хорошо же мы, епископы - пастыри Гвинедда, наставляли наших людей. Они повиновались, как овцы, когда объявили анафему, несмотря на то, что анафема незаконна и что самим им от этого только вред, а те, кому провозгласили отлучение, - осуждены без вины. - Так вы считаете, что Морган и Мак-Лайн невиновны? Арилан покачал головой, уставясь на носок бархатной туфли, выглядывающей из-под сутаны. - Нет. Вообще, они несомненно виновны, что и говорить. Часовня Святого Торина сожжена, погибли люди, а Морган и Дункан, как ни крути - Дерини. - А если у них не было выбора, если обстоятельства вынудили их? Возможно, следовало бы выслушать их объяснения, - пробормотал Кардиель. - Возможно, возможно. Вы правы, если Морган и Дункан действовали в целях самозащиты, выбираясь, например, из предательской западни, то с них снимется вина за происшедшее в гробнице Святого Торина. Даже убийство может быть оправдано, если они оборонялись. Но, - Арилан вздохнул, - Дерини-то они были и остаются. - Увы, это верно. - Кардиель перестал шагать и в задумчивости присел на мраморную ограду алтаря перед Ариланом. Лампада, висевшая на высоте нескольких футов у него над головой, бросала красноватые отблески на его седые волосы, окрашивала в пурпур бархатную камилавку. Кардиель долго смотрел на лист пергамента, который держал в руке, прежде чем сложил и спрятал его за поясом. Вытянув руки вдоль перил ограды, на которую опирался спиной, он запрокинул голову и некоторое время разглядывал сводчатый потолок, затем снова обратил взгляд на Арилана. - Как вы думаете, они к нам приедут, Денис? - спросил он. - Рискнут ли Морган и Дункан довериться нам? - Не знаю. - Если бы только мы могли поговорить с ними и выяснить, что же на самом деле произошло у Святого Торина, тогда мы могли бы стать посредниками между ними и архиепископами и положить конец этой нелепой склоке. Я вовсе не желаю, Денис, братоубийственной войны. И этот раскол в Курии... Однако не могу согласиться и с отлучением Корвина. - Он помолчал и продолжил несколько тише: - Я тут попытался разобраться в себе... Все думал, правильно ли мы поступили тогда, можно ли было вести себя иначе в той переделке, в которую мы попали, и пришел к выводу - нет. Здравый смысл подсказывает мне, что я сделал все, от меня зависящее. Но меня все равно терзает мысль, что был какой-то другой путь. Глупо, правда? Арилан покачал головой. - Вовсе не глупо. Крики Лориса о ереси, святотатстве и убийствах главным образом были рассчитаны на чувства, чтобы сложилось впечатление, что отлучение - единственно возможное наказание, подходящее герцогству, чей правитель грешен перед Богом и людьми. Но вас ему не удалось обвести вокруг пальца. Вы сорвали маски, силой разума вам удалось противостоять его истерии и порвать те тенета лжи, что опутывают людей многие годы. На это надо было отважиться, Томас. - Арилан улыбнулся. - И надо было решиться последовать за вами. И никто из решившихся на это не сожалеет ни о чем, более того, все последуют за вами и дальше. Мы все вместе несем ответственность за происшедший раскол. Кардиель грустно улыбнулся и опустил взгляд. - Благодарю. Мне приятно это слышать, в особенности - от вас. Но у меня нет ни малейшего представления о том, что же делать дальше. Нас слишком мало. - Мало? Но с нами вся Дхасса! А ваша гвардия? Никто из них не поддался, Томас, речам Лориса. Конечно, люди помнят, что Морган и Дункан в ответе за разрушения в гробнице Святого Торина, и очень не скоро простят им это. Однако их преданность Келсону очевидна - посмотрите на нашу армию. - Да уж вижу, - отозвался Кардиель. - Армия, которая стоит у ворот Дхассы и еще ничем не помогла Келсону. Думаю, Денис, мы не можем позволить себе и дальше ждать, объявятся ли Морган с Дунканом. Я намерен послать новое письмо Келсону, чтобы договориться, где и когда мы встретимся с ним. Чем больше мы ждем, тем сильнее становится влияние Варина и упрямство архиепископов. - Я думаю, Томас, мы можем выступить чуть позже, - снова покачал головой Арилан. - Что касается Варина и архиепископов, то тут несколько дней ничего не решают. Но если мы до встречи с Келсоном выясним все вопросы, касающиеся Дункана и Моргана, нам будет проще потом явиться в Корот к Лорису, мы придем с фактами, а не с голословными утверждениями. Посудите сами - отказавшись поддержать отлучение, наложенное Курией, мы, независимо от того, хотим этого или нет, встали на сторону Моргана и Дункана и, следовательно, впутались во всю историю с Дерини. Поэтому теперь мы сможем о чем-то говорить только тогда, когда будем уверены, что Морган и Дункан действительно невиновны, и сможем это доказать. - О, я молю Бога, чтобы мы смогли это доказать, - пробормотал Кардиель. - Лично я всегда слышал о Моргане и Мак-Лайне только хорошее. Я даже могу понять, почему Мак-Лайн столько лет скрывал свое происхождение, и пожалуй, могу простить ему то, что он вступил в сан священника, зная, что он Дерини. Все эти годы он преданно служил церкви и священником был очень хорошим. - Может быть, и другие Дерини не такие уж злодеи? - улыбнулся Арилан. - Помните, вы спрашивали меня несколько месяцев назад, верю ли я, что все Дерини изначально несут в себе зло? - Помню. Вы ответили тогда что среди Дерини, несомненно, есть злодеи, как и среди людей. Да, и еще что вы не верите, будто Келсон, Морган и Мак-Лайн замышляют что-то недоброе. В глазах Арилана сверкнули лиловые огоньки. - И я готов это повторить. - Да? Но к чему вы это? - К чему? Вы же сами сказали, что Дункана вы знаете, как хорошего священника, несмотря на то, что он Дерини. Может быть, то, что он, хотя и принял сан вопреки всем запретам, но стал хорошим священником, говорит о том, что Рамосский Собор допустил ошибку? А если ошибка допущена в одном важнейшем вопросе, то почему не предположить, что и в остальных - тоже? - Он искоса посмотрел на Кардиеля. - А это, в свою очередь, вообще наводит на мысль о переоценке отношений между людьми и Дерини... - Хм... Я не подходил к этому вопросу с такой стороны. По-вашему, значит, мы должны отменить запреты на принятие сана, на занятие общественных должностей, на владение землей для... для... - Для Дерини. Вот вам и великий заговор! - кивнул Арилан, пряча улыбку. Кардиель поджал губы и, нахмурившись, покачал головой. - Как знать, Денис. До меня несколько дней назад дошли странные слухи. Просто к слову не приходилось. Говорят, что заговор Дерини в самом деле существует, что существует Совет высокородных Дерини, управляющий всей деятельностью этого племени. Они пока еще никак себя не проявили, но все же... - Он остановился, нервно потирая руки; в такт движениям заиграл его аметист в слабом свете свечей. В серых глазах стоял тревожный вопрос. - Денис, а вдруг все это правда? И что, если Морган и Мак-Лайн его участники? Или Келсон, да поможет ему Бог? Две сотни лет минуло со времен междуцарствия, две сотни лет, как людские законы восстановлены почти везде в одиннадцати королевствах. Но люди не забыли, какой была жизнь при тирании чародеев, которые во зло использовали свое могущество. Что, если и теперь затевается то же самое? - Что если, что если... - нетерпеливо передразнил Арилан Кардиеля. - Если, Томас, и существует заговор Дерини, то нити его ведут к Венциту Торентскому. Кстати, от него и его шпионов, скорее всего, и исходят эти слухи, дошедшие до вас. Что до угрозы тирании Дерини, то это точное описание правления Венцита в Торенте, где его род правит уже в течение двух столетий. И это, друг мой, единственный заговор Дерини, последствия которого мы, возможно, увидим в недалеком будущем. А что касается Совета Дерини, - он пожал плечами и понизил голос, - ну, если он и существует, результатов его деятельности я пока не видел. Кардиель только удивленно моргал, глядя на Арилана, горячность которого привела его в крайнее изумление. Но тут огонь, вспыхнувший было в лилово-голубых глазах Арилана, погас, и выражение лица смягчилось. Со вздохом облегчения Кардиель поднялся, подобрал плащ и, накинув его на плечи, произнес с кроткой улыбкой: - Знаете, Денис, временами вы меня беспокоите. Я порой не могу предвидеть, что вы скажете дальше. А когда вы пытаетесь меня в чем-то успокоить, то ваши доводы, случается, пугают меня до смерти. Арилан ободряюще сжал локоть Кардиеля. - Простите, что я иногда даю волю своим чувствам. - Бывает, - улыбнулся Кардиель. - Не хотите пойти со мной, выпьем чего-нибудь освежающего. У меня от этих разговоров о Дерини пересохло в горле. Арилан усмехнулся и последовал за Кардиелем к выходу. - Немного позже. Я хочу побыть один. Что-то тяжело на душе. - Что ж, я желаю вам поскорее прийти в себя, - сказал Кардиель. - Ну, а когда вы обретете душевное равновесие наедине с Ним, - он кивнул в сторону распятия, - то почему бы вам не присоединиться ко мне? Я нынче долго не смогу уснуть. - Хорошо, будет видно. Спокойной ночи, Томас. - Спокойной ночи. Когда за Кардиелем закрылась дверь, молодой епископ поправил мантию и заглянул в боковое крыло. Он вздохнул, на цыпочках прошел в небольшой неф, взял свой шелковый плащ, надел его, завязав на шее фиолетовые ленты, и поправил на темных волосах камилавку. Еще раз оглядев часовню, как будто запоминая каждую деталь убранства, он наконец поклонился главному алтарю и прошел через поперечный неф налево, остановившись перед маленьким боковым алтарем. На мраморной плите не было никаких украшений, кроме полотняного покрывала и единственной лампады, но Арилану и не нужен был сейчас этот алтарь. Осмотрев мраморный мозаичный пол под ногами, он ступил на едва очерченный его участок и ощутил в пальцах легкое покалывание, возвестившее ему о том, что он не ошибся. Бросив последний взгляд на закрытую дверь часовни, он подобрал полы своей рясы и закрыл глаза. Сказав про себя необходимые слова, он представил место, куда хотел попасть, - и исчез из часовни. Минуту спустя дверь в часовню отворилась, и в проеме показалась голова Кардиеля. Ожидая увидеть коленопреклоненного Арилана, он открыл было рот, собираясь что-то сказать, да так и забыл его закрыть - в часовне никого не было. На какое-то мгновение Кардиель оцепенел, удивленно сдвинув брови: как же так? Ведь он не успел отойти далеко от часовни, когда вспомнил еще кое-что и решил вернуться, чтобы рассказать об этом Арилану. Куда, интересно, он делся? Сказал, что хочет побыть один... Впрочем, ладно. Наверное, епископ удалился в свою комнату, чтобы помолиться там, и значит, Кардиелю не следует беспокоить его. "Да, конечно, - сказал себе Кардиель. - Арилан сейчас стоит на коленях в своей комнате. Хорошо, то, о чем я вспомнил, подождет до утра". Но епископа Арилана не было ни в его комнате, ни вообще в Дхассе... ГЛАВА VI "Притчу и замысловатую речь..."[6] Торн Хаген, Дерини, повернулся и открыл один глаз, не ожидая, что в комнате будет уже так темно. Взглянув через плечо и белые гладкие простыни, он увидел солнце, погружающееся в туманную дымку за горой Тофель, которая отбрасывала причудливую красноватую тень на крепостной вал. Он зевнул, пошевелил пальцами и бросил взгляд на смуглое плечико девушки, лежавшей рядом с ним. Он провел ладонью по взъерошенным каштановым волосам, и когда его пальцы соскользнули с кудрей девушки на ее спину, она вздрогнула, повернулась и с обожанием посмотрела на него. - Вы хорошо отдохнули, милорд? Торн лениво улыбнулся, не спуская с нее рассеянного взгляда. Девушку звали Мойра, ей недавно исполнилось пятнадцать. Он увидел ее одним холодным февральским утром на Хартанском базаре из паланкина, где он сидел, укутанный в меха. Замерзший, худенький, голодный беспризорный ребенок с темными глазами дрожал от страха и ночного холода. И словно какая-то невидимая нить связала их с той минуты; та страсть, что доставляет людям столько радости, но приносит и горе. Торн откинул бархатные занавески, протянул ей обе руки, улыбнулся смущенно и поманил ее взглядом. Она подошла. Он не мог бы объяснить, почему позвал ее: может быть, в утреннем тумане она напомнила ему дочь, черноволосую Кару, которую он потерял. В общем, он позвал, и она подошла. Если бы Кара была жива, ей было бы столько же лет. Он нетерпеливо тряхнул головой, хлопнул девочку пониже спины и отогнал эти мысли. Затем он сел, потянулся, а девочка в улыбкой коснулась его руки. Торн с сожалением отвел ее руку и покачал головой. - Прости, малышка, пора вставать. Совет не ждет даже таких высоких лордов Дерини. - Он наклонился и отечески поцеловал ее в лоб. - Я не задержусь. Почему бы тебе не вернуться сюда около полуночи? - Конечно, милорд. - Она вскочила и накинула на себя что-то тонкое, прозрачное, из невесомой желтой ткани, и направилась к двери, поминутно оглядываясь, одаривая его нежным взглядом черных глаз. - Я, может быть, даже сделаю вам сюрприз. Когда за ней закрылась дверь, Торн покачал головой и с досадой вздохнул. Глуповатая улыбка играла на его лице. Он огляделся в полумраке комнаты с видом смущенным и довольным одновременно и направился к двери гардеробной. На ходу он что-то пробормотал себе под нос и сделал рукой замысловатый жест. Тотчас по всей комнате загорелись свечи, и Торн, пригладив редеющие каштановые волосы, принялся рассматривать себя, остановившись перед зеркалом. Выглядел он, надо сказать, неплохо. Тело его в пятьдесят лет было таким же мощным и крепким, что и четверть века назад. Конечно, с тех пор он потерял часть волос и прибавил в весе несколько фунтов, но предпочитал думать, что эти перемены только добавили ему солидности. Свои румяные щеки и голубые глаза, в которых застыло вечное удивление, в молодости он просто ненавидел, потому что чуть ли не до тридцати его все принимали за несовершеннолетнего. А вот теперь его цветущий вид у многих вызывал зависть. В то время, как его ровесники выглядели так, как и должны были выглядеть в этом возрасте, сам Торн - всегда со вкусом одетый, чисто выбритый, подтянутый - легко мог сойти за тридцатилетнего. "Несомненно, - подумал он, вспоминая только что покинувшую его девушку, - молодо выглядеть - это замечательно!" Торн хотел было позвать слуг, чтобы они помогли ему принять ванну и одеться перед заседанием Совета, но потом отказался от этой мысли. У него было мало времени. Лучше уж сосредоточиться и попытаться вызвать воду с помощью магии, приемам которой его целый месяц учил Лоран. У Торна до сих пор ничего толком не получалось, и это его раздражало. Всякий раз сначала все шло хорошо, но под конец ничего не получалось. Почему бы не попробовать снова? Выйдя на середину комнаты, Торн расставил пошире ноги, выпрямился и вытянул руки вверх. Клиновидный силуэт застыл в мерцающем свете свечей. Торн начал монотонно напевать себе под нос слова заклинания, и вскоре его тело окутало небольшое, но настоящее грозовое облако, в котором посверкивали молнии. Он крепко зажмурился, затаил дыхание и только слегка постанывал от удовольствия, когда искрящиеся молнии приятно покалывали кожу. Теперь предстояло самое трудное. Он отвел от себя облачко, пронизываемое молниями, и теперь оно парило перед ним, потрескивая и брызгаясь в тусклом свете свечей. Открыв глаза, Торн полюбовался на эту картину и начал осторожно перемещать тучу к окну, чтобы в конце концов вылить ее во двор. В это время яркий свет вспыхнул у него за спиной - там явно открылся Переносящий Ход. Он обернулся, чтобы посмотреть, кто же это, и сразу потерял контроль над облачком. Молния, выскочившая из тучки, больно ударила его, вода с шумом обрушилась на пол, залив мраморные плиты и бесценный ковер, а заодно испортив настроение Торна. Когда из Переносящего Хода появился Ридон, Торн сыпал проклятиями, на его детском лице бушевали злоба и негодование. - Черт тебя возьми, Ридон! - прошипел он, немного придя в себя. - Ты что, не мог предупредить о приходе? Посмотри, из-за тебя я залил всю комнату. Он вышел из лужи и потряс в воздухе сначала одной босой ногой, потом другой, стараясь высушить их; он свирепо поглядывал на Ридона, который шел к нему через комнату. - Извини, Торн, - с усмешкой проговорил Ридон, - давай я все уберу. - "Извини... давай я все уберу...", - передразнил Торн. Его глаза сузились и потемнели от злости. - Попробуй. Все равно никто здесь, кроме меня да тебя, не может это сделать. Сдерживая улыбку, Ридон вытянул руки над мокрым полом и с закрытыми глазами шепотом произнес несколько коротких фраз. Вода испарилась, Ридон пожал плечами и снова посмотрел на Торна виноватым взглядом. Тот, все еще злясь, не произнес ни слова и с обиженным видом побрел в гардеробную. Из-за полуоткрытой двери послышалось шуршание тканей. - Торн, я правда сожалею, что помешал тебе, - проговорил Ридон, расхаживая по комнате и рассматривая разные безделушки. - Меня прислал Венцит, чтобы попросить тебя кое о чем. - Для Венцита я, может быть, что-нибудь и сделаю, но не для тебя. - Ну не дуйся. Я же извинился. - Ладно, ладно. - Торн помолчал, а затем спросил с любопытством: - И что же нужно Венциту? - Ему нужно, чтобы ты потребовал на Совете, чтобы Моргана и Мак-Лайна разрешили вызвать на поединок, как чистокровных Дерини. - Как чистокровных Дерини? На поединок? Ты это серьезно? - Торн опять помолчал. Когда он заговорил снова, злости в его голосе поубавилось. - Хорошо, попробую. Но я надеюсь, Венцит помнит о том, что мое влияние в Совете не так уж велико. Мы же переизбрали месяц назад сопредседателя. А почему бы тебе не попробовать самому? Ты же чистокровный Дерини, тоже имеешь право выступить перед Советом, даже если и не входишь в Круг Избранных. - У тебя короткая память, Торн, - ответил Ридон. - Когда я последний раз выступал на Совете, я поклялся, что никогда больше моей ноги не будет ни там, ни в другом месте, где находится Стефан Корам. Я семь лет держал клятву и вовсе не собираюсь нарушить ее сегодня вечером. И потом, Венцит сказал, что это должен сделать ты. Торн вышел из гардеробной, поправляя полы лиловой мантии, выступающие из-под золотой парчовой накидки. - Хорошо, хорошо. Не кипятись. Хотя жаль. Если бы не Корам, ты сам мог бы быть сопредседателем. Или ты, или Венцит, кто-то из вас. - Да, мы неплохая парочка, не так ли? - промурлыкал Ридон, глядя на Торна прищуренными серыми глазами. - Венцит - старая лиса, и не скрывает этого. А я... я знаю - Корам меня сравнивал с самим Люцифером: падшего ангела, видите ли, низвергли во тьму из Круга Избранных. - Он мрачно усмехнулся и, облокотившись о каминную полку, стал разглядывать свои ногти. - Впрочем, мне всегда нравился Люцифер. Как бы то ни было, до своего падения он был светлейшим из ангелов. За спиной Ридона вспыхнуло на мгновение малиновое сияние, и Торн громко икнул. Он с трудом сдержался, чтобы не осенить себя крестным знамением. - Пожалуйста, не говори так, - боязливо прошептал он, - а то кое-кто может услышать. - Кто, Люцифер? Чепуха. Дорогой Торн, боюсь, что наш Князь Тьмы - выдумка, сказка, сочиненная, чтобы пугать непослушных детей. Настоящие дьяволы - это живые люди, вроде Моргана и Мак-Лайна. Запомни это, будь умницей. С хмурым видом Торн привел наконец в порядок свою мантию и повязал вокруг головы узкую золотую ленту. Руки у него немного дрожали. - Ну хорошо, Морган и Мак-Лайн - дьяволы. Раз ты так говоришь, значит, так и есть. Но как я скажу это Совету? Даже если Морган и Мак-Лайн представляют собой то, что ты сказал, а я их не знаю, я вообще не видел этих джентльменов, все равно они всего лишь наполовину Дерини. Они не могут быть вызваны на магический поединок ни одним из нас. И мне нужно будет привести веские доводы, чтобы убедить Совет изменить это положение. - Они у тебя будут, - ответил Ридон, лениво потирая шрам на щеке указательным пальцем, - тебе стоит только напомнить Совету, что Морган и Мак-Лайн, похоже, способны делать то, что делать не должны. А если это их не убедит, можешь добавить, что эта парочка, возможно, представляет угрозу самому существованию Круга Избранных. - Да, но эти двое вообще не знают о существовании Совета. - Верно, но слухи имеют обыкновение распространяться, - проскрипел Ридон. - И запомни: Венциту это очень нужно. Что-нибудь не ясно? - Да, то есть нет, не важно. - Торн нервно прочистил горло и, отвернувшись, уставился на свое отражение в зеркале, с усилием сдерживая дрожь в руке, которой он поправлял воротничок. - Я хотел сказать, то есть спросить у тебя. - Он запнулся, но продолжал более уверенным тоном: - Я надеюсь, что ты, в свою очередь, напомнишь Венциту о том риске, которому я подвергаюсь, выступая по его поручению. Я не знаю его планов в отношении Моргана и Мак-Лайна и знать не хочу. Но Совет обычно придерживается нейтральной позиции. И там очень не любят тех, кто влезает в политические дрязги. Венцит мог бы и сам явиться на Совет, если бы он был хоть немного покорней, - закончил он раздраженно. - Покорность не в характере Венцита, - спокойно заметил Ридон, - и не в моем - тоже. Так что если ты собираешься ссориться с кем-то из нас, то я располагаю возможностью договориться о месте поединка. Говорят, сейчас подходящее время для магических поединков, - Но ты же на самом деле не думаешь, что я собираюсь кого-то вызывать? - Воспоминание о каком-то прошлом кошмаре мелькнуло в светло-голубых глазах. - Конечно, нет. Торн тяжело вздохнул и, успокоившись, подошел к украшенной резным орнаментом из цветов и виноградных лоз плите, что прикрывала Переносящий Ход. - Утром я извещу тебя обо всем, - сказал он, подбирая парчовую накидку. И, все еще стараясь сохранить достоинство, спросил: - Тебя это устраивает? Ридон молча кивнул, глаза его насмешливо блеснули. - Тогда желаю приятно провести вечер, - сказал Торн и пропал. Высоко в неприступных горах, в огромном восьмиугольном зале с потолком, отделанным наподобие граненого аметиста, собирался Совет Камбера. Зал венчал лиловый купол. Одну из восьми стен полностью занимали кованые бронзовые двери, поблескивающие вверху ониксом. Остальные семь стен были облицованы резными деревянными панелями, инкрустированными слоновой костью. Свеженатертый паркет отбрасывал блики на статуи Дерини, вошедших в историю. Зал был пуст, лишь в центре стоял тяжелый восьмиугольный стол и восемь кресел с высокими спинками. У пяти из них стояли Дерини. Итак, под лиловым куполом непринужденно беседовали о чем-то трое мужчин и две женщины. Все, кроме одного, были одеты в лиловые и золотые одежды - цвета Круга Избранных. Только на епископе Арилане была черная ряса и пурпурная епископская мантия. Он изредка кивал, прислушиваясь к тому, что говорила прекрасная леди Вивьен, стоящая справа от него, темноволосому, атлетически сложенному молодому человеку с миндалевидными глазами - Тирцелю де Кларону. Напротив них седовласый мужчина с бледными, прозрачными руками беседовал с девушкой, которая была, наверное, на полвека моложе его. Девушка, улыбаясь, внимательно слушала его, и когда она покачивала головой, ее рыжие волосы вспыхивали подобно пламени. Арилан, сдерживая зевок, повернулся к дверям, которые в этот момент распахнулись, пропуская Торна Хагена. Торн был не в духе; его лицо, обычно цветущее, было совсем бледным, только на скулах горел лихорадочный румянец. Заметив, что на него смотрит Арилан, он отвернулся и поспешил к противоположной стороне стола, где беседовали старик и девушка. Разговорившись с ними, он успокоился, лицо его снова приобрело обычное безмятежное выражение, но Арилан заметил, как он тайком вытирает потные руки и прячет в лиловые рукава дрожащие пальцы. Арилан отвернулся, делая вид, что поглощен беседой. Глядя на его лицо, можно было подумать, что он весьма заинтересован рассказом леди Вивьен, но на деле он едва слышал ее. Что же такое случилось, что испортило Торну настроение? Интересно, что или кто? Не человек, это точно. Значит - Дерини? Но в этом случае Торну нечего бояться. Здесь он в полной безопасности, ни один Дерини не рискнет применить свои силы против того, кто находится в этой комнате, если на то не будет воли Совета. Здесь вообще бессильны любые чары, так как место это надежно защищено. И эта магическая защита скреплена смертной клятвой каждого из Круга Избранных; на каждом заседании Совета ее давали вновь. Нет, здесь Торну Хагену ничто не угрожает. Арилан коснулся края стола, отделанного слоновой костью, и ощутил под пальцами гладкую и холодную полоску золота, - несколько таких полос разделяли стол по числу присутствующих. С другой стороны, рано или поздно, но Торну придется покинуть зал Совета, а за его пределами немало Дерини, которые не связаны с Кругом Избранных и не подчиняются его законам. Они вообще не считаются с Советом. Такими отступниками были Льюис ап Норфал, Ридон из Восточной Марки, а в прошлом столетии - Ральф Макферсон. Они отвергли власть Круга Избранных и, восстав против Совета, были исключены из него. Возможно, Торну Хагену не дает покоя кто-то из них? А может быть, это заговор против всего Совета? Арилан взглянул на Торна и вдруг улыбнулся, подумав, что его подозрения ни на чем не основаны. Ведь Торн мог поссориться со своей последней пассией или повздорить с управляющим. Почему бы и нет? За спиной Арилана раздалось чуть слышное шуршание парчи, он обернулся и увидел еще двух членов Совета, которые входили через высокие двери; каждый держал в руках жезл из слоновой кости - жезл сопредседателя Совета. Старший - Баррет де Лане, сегодняшний председатель Совета, производил внушительное впечатление и своей фигурой, и чеканным профилем, привлекательным, несмотря на полное отсутствие волос на голове, и пронзительными изумрудными глазами на совершенно неподвижном лице. Даже суровый Стефан Корам, с его благородной ранней сединой, с его элегантностью, рядом с Барретом выглядел менее значительно. Корам неслышно скользил рядом с Барретом, плечом к плечу, сопровождая старшего собрата на его место между Лораном и Тирцелем, а затем прошел к своему креслу на противоположной стороне стола. Когда они положили свои жезлы на стол, Корам развел руки в стороны, одну - ладонью вверх, другую - ладонью вниз. Остальные последовали его примеру, причем каждый положил свою ладонь на ладонь соседа. Корам откашлялся и заговорил: - Слушайте, лорды и леди. Приблизьтесь и внимайте. Слушайте. Слушайте слова Мастера. Да проникнется все духом слова сего. Баррет на мгновение склонил голову, затем вознес взгляд своих изумрудных глаз к хрустальному шару, свисающему на длинной золотой цепи из центра купола. Шар слегка подрагивал; стояла тишина. И тут Баррет негромко начал нараспев произносить слова старинного приветствия Дерини: - Днесь мы паки сошлись, дабы пребыть перед лицом Света. Поклонимся путям Древних. Ибо никогда впредь не пройдем мы по сей тропе. - Он сделал паузу и закончил уже на современном языке: - Да будет так. - Да будет так. - Все восемь присутствующих опустились в кресла, шурша богатыми одеждами и перешептываясь. Когда все стихло, Баррет тоже сел, положив обе руки на ручки кресла, словно собираясь с мыслями перед началом заседания. Однако сказать он ничего не успел. Седой человек болезненного вида справа от него откашлялся и подался вперед. Герб с изображением рук, украшавший его кресло, говорил о том, что это барон Ларан ап Пардис, шестнадцатый в роду. Барон был мрачен. - Баррет, прежде чем мы начнем официальную часть, мы должны, на мой взгляд, обсудить несколько удивительных слухов. - Слухов? - Ларан, у нас нет времени для слухов, - прервал его Корам. - У нас важные... - Но это не менее важно, - отрезал Ларан, разрубив бледной тонкой ладонью воздух. - Я считаю, что это необходимо знать всем. Дело в том, что я слышал, будто Аларик Морган, Дерини-полукровка, владеет древним искусством исцеления. На мгновение все напряженно замерли, а затем послышались возгласы: - Исцеляющей силой? - Морган исцеляет? - Ларан, вы ошиблись, должно быть, - произнес женский голос. - Никто из нас уже давно не может исцелять. - Верно, - холодно согласился Баррет. - Все Дерини знают, что дар исцеления утрачен после Реставрации. - Да, но эту маленькую подробность забыли сообщить Моргану, - огрызнулся Ларан, - ведь он только наполовину Дерини, - он бросил на Баррета холодный напряженный взгляд и сокрушенно покачал головой, - извините, Баррет. Не вы ли больше всех нас сожалеете об утрате дара исцеления? Он внезапно запнулся, вспомнив, при каких обстоятельствах Баррет лет пятьдесят назад потерял зрение. Его изумрудные глаза были выжжены раскаленным железом - такой ценой ему удалось спасти несколько детей Дерини от вражеских мечей. Баррет склонил голову и, выпрямившись, дружески коснулся плеча Ларана. - Не казнитесь, Ларан, - прошептал слепой, - есть вещи более важные, чем зрение. Расскажите-ка нам об этом Моргане. Ларан пожал плечами, подчиняясь. - У меня нет никаких доказательств, Баррет. Я только слышал кое-какие разговоры, и меня, как врача, это заинтересовало. Если Морган... - Морган, Морган! - воскликнул Тирцель, стукнув ладонью по столу. - Сколько можно об этом говорить? Мы что, начнем охоту на ведьм в своих рядах? Мне кажется, мы много чего еще недосчитались после Реставрации! Вивьен насмешливо фыркнула, поворачивая к молодому человеку красивую седую голову. - Тирцель, уймитесь! Разве Морган - один из нас? Он же полукровка, изменник, он позорит само имя Дерини тем, что резвится там у себя, пользуясь направо и налево своим могуществом. Тирцель повернулся к ней и рассмеялся. - Морган-то? Ну, это еще бабушка надвое сказала. Он полукровка, это верно. А изменник он или нет, так это смотря с какой стороны подойти. Келсон, я думаю, с вами бы не согласился. Что же касается позора, то, насколько я знаю, Морган не сделал ничего такого, что запятнало бы имя Дерини. Напротив, он - единственный из Дерини, которых я знаю, кто не боится прямо заявить об этом. Имя Дерини давным-давно опорочено и без него, в основном господами поопытнее, чем полукровка Аларик Морган. - Ха! Вы вот считаете его полукровкой? - вмешался Торн, видя благоприятную возможность для выполнения поручения Венцита. - И Дункана Мак-Лайна - тоже. Все вы считаете их полукровками. Вы говорите, что они не такие, как мы, а ведь они то и дело проявляют такое могущество, какое полукровкам и не снилось. Сейчас вот выяснилось, что они способны исцелять! Можно ли после всего этого говорить, что они только наполовину Дерини? Может быть, мы имеем дело с парочкой чистокровных Дерини-предателей? Кири, рыжеволосая девушка, что сидела справа от Торна, нахмурилась и дотронулась до его локтя. - Что? Чистокровные Дерини? Вы в это верите? Но ведь известно, кто были их родители? - Ну, точно мы знаем только об их матерях, - насмешливо произнесла Вивьен. - И мы знаем, что они, кажется, чистокровные Дерини. Что касается их отцов... Разве мы можем быть в чем-то уверены? - Она подняла брови, и вокруг стола пробежал негромкий смешок. Тирцель покраснел. - Если вы собираетесь возводить клевету на родителей Моргана и Мак-Лайна, я должен вам напомнить, что и кое кого у из нас - тоже не про всех предков все известно. О, разумеется, все мы чистокровные Дерини, никто не спорит. Но может ли кто-нибудь из нас с полной уверенностью сказать, кто его отец? - Ну хватит! - оборвал его Корам, властным жестом возложив руку на жезл из слоновой кости. - Успокойся, Стефан, - послышался голос Баррета. - Тирцель, не стоит никого оскорблять, - слепой медленно повернулся к молодому человеку, и тому показалось, что изумрудные глаза видят его. - Законно или нет появились на свет Морган и Мак-Лайн, так же, как и мы с вами, - не тема для обсуждения здесь, и мы бы не касались ее вообще, не будь вопроса, затронутого Торном. Если же, как он предположил, эти двое ведут себя не совсем так, как должны бы, судя по их происхождению, то нам следует установить почему. Но во всяком случае это не повод для столь горячих споров. Вы согласны? - Прошу простить меня, если сказал что-то не то сгоряча, - извинился Тирцель, но мрачное выражение на его лице никак не соответствовало этому вежливому обороту. - Теперь я хочу узнать подробнее о том, что вы сообщили, Ларан. Итак, вы говорите, что стало известно, будто Морган способен исцелять? - Говорят, да. - Кто говорит? И кого же он, по слухам, вылечил? Ларан откашлялся и оглядел сидящих за столом. - Помните, перед коронацией было покушение на жизнь короля? Чтобы проникнуть в его покои, злоумышленники напали на охрану; многих тогда убили, кого-то ранили. Среди раненых был оруженосец Моргана, Шон, лорд Дерри, молодой лорд-гофмейстер. Один из королевских лекарей осмотрел лорда Дерри еще до того, как из покоев вышел Морган, и был уверен, что раненый при смерти. Об этом лекарь и сказал Моргану, а затем пошел к тем, кому он еще мог помочь. Через некоторое время Морган позвал другого лекаря и просил позаботиться о молодом лорде, сказав, что его ранение оказалось не таким уж серьезным, как опасались. По прошествии нескольких дней оба лекаря обменялись своими наблюдениями и решили, что произошло не что иное, как чудо, так как ранение Дерри было таково, что, казалось, медицина здесь бессильна, а он, тем не менее, жив. И не только жив, он сопровождал Моргана на коронации на следующий день. - А почему вы решили, что здесь использовался именно дар исцеления? - негромко спросил Корам. - Я тоже знаю, что эти знания уже давно утрачены. - Я только повторяю то, что слышал, - ответил Ларан. - Как врач, я не могу по-другому объяснить то, что произошло. Или же в самом деле случилось чудо. - Ха! Я не верю в чудеса, - язвительно проговорила Вивьен. - А что скажет Денис Арилан? Вы же у нас знаток в этих вопросах. Возможно такое? Арилан взглянул на Вивьен и пожал плечами. - Если верить тому, что отцы церкви говорят нам в старинных записях, то, я полагаю, это возможно. - Он побарабанил пальцами по столу; сверкнул аметист его перстня. - Но чудеса, как в наше время, так и вообще за последние четыреста или пятьсот лет можно объяснить или повторить с помощью нашей магии. Словом, нельзя сказать что чудес вообще не бывает, просто мы, пользуясь нашим могуществом, обычно вызываем то, что другим кажется чудом. Ну а что касается Моргана - не знаю, ничего не могу сказать. Я с этим человеком и встречался-то один раз. - Но вы присутствовали при коронации, не правда ли епископ? - негромко спросил Торн. - Всем известно, что сам Морган был тяжело ранен в поединке с лордом Яном. Однако, когда настало время принести клятву верности, он шел прямо, не морщился от боли и спокойно возложил свои руки на руки Келсона. Ну разве что он был немного бледнее обычного. Во всяком случае, он вовсе не выглядел как человек, из плеча которого только что выдернули четыре дюйма стали. Как вы это объясните? Арилан пожал плечами. - Я не знаю, как это объяснить. Может быть, он был ранен не столь серьезно, как казалось. И потом, ему помог монсеньор Мак-Лайн. Возможно, его искусство... - Думаю, что нет, Денис, - покачал головой Ларан. - Конечно, этот Мак-Лайн искусный врач, но... если только и он обладает даром исцеления... Нет, это неправдоподобно... Чтобы двое полукровок... Молодой Тирцель не выдержал - он вдруг вскочил, снова опустился в кресло и воскликнул: - Ну сколько ж можно! Да если Морган с Мак-Лайном овладели даром исцеления, то мы должны бежать со всех ног, найти их и умолять поделиться с нами этими великими познаниями, а не перемывать им кости в этом бессмысленном расследовании! - Но они действительно полукровки, - вставила Кири. - Да какая разница? А может и не полукровки. Как бы то ни было, они могут исцелять. Древние манускрипты очень мало сообщают нам о даре исцеления, но мы знаем, что это - наиболее сложное искусство во всей магии Дерини, что оно требует огромной энергии и огромного сосредоточения. Если Морган и Мак-Лайн способны на такое, я думаю, мы должны либо допустить, что они полностью Дерини и мы далеко не все о них знаем, либо просто пересмотреть наши представления о том, кого же вообще считать Дерини. Возможно, нельзя быть Дерини в большей или меньшей степени. То есть, или вы Дерини, или нет, и третьего не дано. Нельзя соединить свои силы с силами другого Дерини, можно только помочь ослабевшему или плохо тренированному усилить его собственные возможности до предела. БУДЬ это не так, Дерини могли бы объединяться в группы, и большая группа всегда бы одерживала верх над меньшей. Но мы знаем, что этого не происходит. Наши поединки проходят один на один, и мы запрещаем вызывать на бой более одного противника. Корни этого обычая уходят в старину, но почему принято именно так? Не потому ли, что Дерини не могут соединять свое могущество? А если наследственность основана на том же принципе? Другие же свойства могут передаваться от одного из родителей целиком. Почему же не передаться полностью свойствам Дерини? Несколько минут собравшиеся переваривали все сказанное самым младшим членом Совета, затем Баррет поднял голову. - Да, у нас есть чему поучиться у молодых, - тихо сказал он. - Кто-нибудь знает еще что-нибудь о Моргане и Мак-Лайне? Ответа не последовало, и Баррет снова вперил невидящий взгляд в стол. - А кто-нибудь заглядывал в мысли Моргана? - спросил он. Снова тишина. - А Мак-Лайна? - продолжал Баррет. - Епископ Арилан, мы знаем, что Дункан Мак-Лайн некоторое время был вашим помощником. Вы не пробовали заглянуть в его мысли? - Не было причин подозревать в нем Дерини, - покачал головой Арилан. - А если бы я попытался читать, я бы рисковал раскрыть себя самого. - Не пожалеете ли вы об этом? - заметил Торн. - Говорят, что они с Морганом сейчас отправились к вам, чтобы доказать свою невиновность и неправомерность провозглашенного вашими епископами отлучения. Но лично я не удивлюсь, если они попытаются убить вас. - Не думаю, что мне угрожает опасность, - уверенно произнес Арилан. - Даже если у Моргана и Дункана есть причины ненавидеть меня, а их, по-моему, нет, то у них хватит благоразумия осознать, что королевство находится на пороге как гражданской войны, так и вторжения извне, и для того, чтобы избежать второго, необходимо предотвратить первое. Если весь Гвинедд расколется надвое из-за Моргана, то у них не будет сил сдержать захватчиков. Выяснение отношений между людьми и Дерини надо отложить лет на двести. - Оставьте это, - нетерпеливо сказал Торн, - вы как будто забыли - мы еще не решили, что делать с Морганом и Мак-Лайном. Это противостояние началось еще перед коронацией Келсона. С тех пор растет недоверие к Моргану. Именно тогда Мак-Лайна впервые вызвали на суд архиепископов - за использование могущества, которым оба они не вправе пользоваться как по законам церкви, так и по законам государства. А наши уставы должны бы, по крайней мере, предусматривать такие случаи. Бог с ними - с теми Дерини, которые мечутся и не знают, как использовать свое могущество. Это продолжается многие годы, и я не вижу этому конца. Но Морган и Мак-Лайн знают, как воспользоваться своими способностями и с каждым днем обучаются новым приемам. И они были в безопасности, пока мы считали их полукровками, защищенными от вызова на поединок. Но сейчас многое изменилось. Я думаю, пора признать, что они в состоянии принять вызов, как если бы они были чистокровными Дерини. Лично я не хочу оказаться в положении, когда вынужден буду не подчиниться Совету, чтобы остановить их. - Ну, это вам не грозит, - возразил Арилан, - прежде всего. Совет ничего не говорит о самозащите. Ограничение касается лишь случая, когда обладающего меньшей силой нужно защитить от нападения чистокровного Дерини, чьему могуществу он не может противостоять. А если нечистокровный Дерини вздумает вызвать чистокровного и будет убит, то это уж его дело. - Интересно все же было бы узнать, чистокровные они Дерини или нет? - задумчиво пробормотал Ларан. - Мы ведь можем ограничить поединок, исключить смертельный исход, не говоря, конечно, о случае самозащиты. Думаю, будет очень занятно посмотреть, как вывернется Морган. - Отличное предложение, - согласился Торн. - Мне это нравится. - Что нравится? - осведомился Корам. - Что Моргана и Мак-Лайка можно вызвать на поединок без смертельного исхода, исключая случай самозащиты. Тогда, наконец, мы и проясним эту загадку с исцелением. - А что, для этого необходимо его вызвать? - осведомился Арилан. - Торн Хаген оговорил, что разрешить нужно лишь несмертельный поединок, - беспристрастно заметил Баррет. - Думаю, это не противоречит правилам. Кроме того, вопрос-то это в основном теоретический. Никто не знает, где они находятся. Торн сдержал улыбку и сцепил короткие пальцы. - Так вы согласны? Их можно вызывать? Тирцель покачал головой. - Давайте голосовать. Я придерживаюсь древних законов. И каждый обязан сказать, почему он голосует так, а не иначе. Баррет повернул голову в сторону Тирцеля и некоторое время, по-видимому, изучал ход его мысли; затем он чуть заметно кивнул. - Как хотите, Тирцель. Голосуем. Ларан ап Пардис, что вы скажете? - Я согласен. Мне понравилась мысль ограничить поединок. Но как врача меня больше всего интересует вопрос об исцелении. - Торн Хаген? - Я сам это предложил и объяснил причины, побудившие меня это сделать. Конечно, согласен. - Леди Кири? Рыжеволосая девушка кивнула. - Если их найдут, проверка не помешает. Я одобряю эту меру. - Стефан Корам, что скажите вы? - Я согласен. Настанет время, и их все равно придется проверить. Не вижу никакой опасности в поединке без смертельного исхода. - Хорошо. А епископ Арилан? - Нет, - Арилан сидел прямо перед ним, сложив пальцы и поглаживая аметист перстня, - я считаю эту затею не только неуместной, но и опасной. Если вы заставите Моргана и Мак-Лайна против воли применить свои силы в целях самозащиты, вы отправите их прямиком в лапы архиепископов. В нынешнем положении, пожалуй, Моргану и Дункану не стоит пользоваться своим могуществом ни при каких обстоятельствах: все равно об этом узнают архиепископы. Келсону отчаянно необходима их помощь, чтобы сохранить королевство и задержать Венцита по ту сторону гор. Я нахожусь в центре этих событий, и мне известны все обстоятельства дела, а вам - нет. Не принуждайте меня действовать вопреки моим убеждениям. Корам улыбнулся и долго вглядывался в сидящего напротив него молодого человека. - Никто не просит вас лично вызывать их, Арилан, хотя вы, наверное, увидите их раньше всех нас. Но, вероятно, ничто не заставит вас выдать их местоположение. - Я считал вас более милосердным, Корам. - Милосердным, говорите... Я могу войти в их положение: Дерини-полукровки вынуждены вести себя как чистокровные, что противоречит обеим сторонам их естества. Но я не придумываю законы, я им подчиняюсь. Арилан отвел взгляд и посмотрел на свой перстень, затем покачал головой. - Мое мнение не изменилось. Я их вызывать не буду. - И не сообщите им о возможном вызове? - настаивал Корам. - Нет, не сообщу, - прошептал Арилан. Корам кивнул Баррету, посылая ему мысленный сигнал, и тот ответил ему наклоном головы. - Леди Вивьен? - Я согласна с Корамом. Нужно попытаться проверить этих молодых людей. - Она вскинула красивую серебристую голову, обозревая сидящих за столом. - Однако я надеюсь, все понимают, что нами движет не злоба, но просто любопытство. Среди нас еще не было таких многообещающих полукровок, что бы я о них ни говорила раньше. Мне прежде всего очень хотелось бы увидеть, на что они способны. - Мудрая позиция, - одобрил Баррет. - А вы, Тирцель де Кларон? - Вы же знаете, что я против. Зачем повторять? - Ну, а сам я должен одобрить предложение, - Баррет перебрал в уме всех присутствующих. - Думаю, нет нужды подсчитывать голоса. - Он медленно поднялся с места. - Лорды и леди, решение принято. Отныне и впредь, пока сам Совет не вернется к данному вопросу и не переменит решения, признается, что Дерини-полукровки Аларик Морган и Дункан Мак-Лайн могут быть вызваны на поединок с соблюдением всех правил, исключая смертельный исход. Это не запрещает использования смертоносных чар при самозащите, в случае, если каждая из вышеназванных персон докажет, что она обладает достаточным могуществом и попытается применить свои силы для убийства противника. Если же кто-нибудь из членов Совета или же любой Дерини, подчиняющийся Совету, осмелится нарушить это решение, он подлежит осуждению. Да будет так! - Да будет так! - в один голос повторили все собравшиеся. Несколько часов спустя Денис Арилан уже мерил шагами ковер своей комнаты в епископском дворце Дхассы. Он так и не сомкнул глаз этой ночью. ГЛАВА VII "Многое превыше человеческого разума открылось тебе"[7]. Морган стоял у окна полуразрушенной башни и рассматривал плато. Вдали на юге он еще мог разглядеть удаляющегося всадника - это был Дерри, направлявшийся к северным армиям. Рядом, у основания башни, на молодой весенней траве паслись две гнедых лошади. Дункан ждал его внизу у лестницы, постукивая кнутовищем по испачканным глиной сапогам. Когда Морган подошел к окну, Дункан поднял голову. - Видишь что-нибудь? - Вот Дерри вижу. - Морган спрыгнул вниз и оказался рядом с кузеном. - Ты готов? - Сначала я хочу показать тебе кое-что, - Дункан кивнул на что-то в глубине развалин. - В тот раз ты был не в состоянии ничего воспринять, а сейчас это тебя, полагаю, заинтересует. - Ты имеешь в виду уничтоженный Переносящий Ход? - Совершенно верно. Осторожно ступая, Морган последовал за Дунканом в разгромленный неф, держа руку на рукоятке меча. Когда-то здесь была преуспевающая монастырская школа, известная как один из главных центров обучения магии Дерини. Но во времена Реставрации всему этому пришел конец. Монастырь был разграблен и сожжен, многие монахи погибли прямо на ступенях алтаря, по которым они сейчас поднимались. - Вот тот алтарь Святого Камбера, о котором ты мне говорил, - Дункан указал на мраморную плиту, вмурованную в восточную стену. - Я понял, что Ход не мог быть на виду, даже во времена междуцарствия, и прошел дальше. Сюда. Вслед за Дунканом Морган просунул голову в небольшое отверстие в стене. Лестницу ограждали полусгнившие перила, на полу блестели осколки камня и стекла; когда Морган спустился, он понял, что раньше здесь было алтарное помещение или ризница. Действительно, в глубине он разглядел вделанный в стену алтарь из слоновой кости, почерневший от огня, и обломки шкафчиков и сундуков. Все вокруг было покрыто пылью, тут и там виднелись следы каких-то мелких животных. - Вот здесь, - сказал Дункан, указывая на плиту перед алтарем и присев на корточки. - Смотри, Ход был в этом месте. Положи сюда руки и слушай. - Слушать? - переспросил Морган, становясь на колени. - Что же я должен услышать? - Сейчас узнаешь, - ответил Дункан. - Древние оставили весточку. Морган скептически поднял бровь, затем, положив ладонь на мраморную плиту, прислушался. - Страшись, о Дерини! Грядет беда! Морган, застыв от неожиданности, растерянно взглянул на Дункана. - Страшись, о Дерини! Грядет беда! Из сотни братьев остался лишь я, дабы разрушить сей ход прежде, нежели он будет осквернен. Родич, будь осторожен! Береги себя, Дерини. Люди уничтожают то, что не в силах постичь. Святой Камбер, защити нас от напасти! Морган оторвал руку от камня и поднял взгляд на кузена. В голубых глазах священника светилась печаль. Тень улыбки пробежала по его лицу. - У него получилось, - сказал Дункан, окидывая взглядом часовню. - Скорее всего, это стоило ему жизни, но Переносящий Ход он разрушил. Странно, не правда ли, что порой приходится своими руками разрушать самое для себя дорогое? А нашему народу нередко приходилось делать это. Где наше величие? Мы - жалкое подобие наших могущественных предков. Морган встал на ноги и похлопал Дункана по плечу. - Довольно, кузен. Дерини во многом сами виноваты в своей судьбе, ты знаешь это. Идем. Пора ехать. Они покинули разрушенную часовню и вновь вошли в центральный соборный неф. Лучи солнца, проникавшие сюда сквозь разбитое слуховое окно, ослепили их, вышедших из полумрака; на пыльных камнях заиграли пятна света и тени. Морган и Дункан уже направились к разрушенной двери, где снаружи ждали их кони, когда в дверном проеме внезапно вспыхнул какой-то свет. Двое Дерини замерли, увидев перед собой человеческую фигуру. На человеке была серая ряса, в руках - деревянный посох, а над головой - нимб, свет которого был ярче даже солнечных лучей. Оба сразу узнали в этом человеке Камбера Кульдского - знаменитого покровителя магии Дерини. - Хадасса! - вскрикнул Морган, невольно отступая назад. - Господи Боже мой! - пробормотал Дункан, творя крестное знамение. Фигура, однако, не исчезла, напротив, дверь отворилась, и человек сделал несколько шагов вперед. Морган отступил еще на шаг и натолкнулся на какую-то невидимую преграду. В момент столкновения сверкнула золотистая вспышка, и Морган почувствовал боль в плече. Потирая плечо, Морган уставился на незнакомца. Дункан, также не сводя с него глаз, подошел к кузену. Неизвестный откинул левой рукой капюшон, и они увидели его серо-голубые глаза, которые полны были доброжелательства, но, казалось, пронизывали их насквозь. Лицо его было вроде бы молодо, но на нем лежала печать времен, словно гость явился из глубокой древности. Вокруг головы, посеребренной сединами, сиял золотистый нимб. - Не двигайтесь, не то придется применить силу, - сказал он. - Я не могу отпустить вас просто так. Морган и Дункан переглянулись. Тот ли это человек, что встретился тогда Дункану по пути в Корот? Да и человек ли? Дункан открыл было рот, чтобы задать вопрос, но гость остановил его движением руки и покачал головой. - Прошу вас. У меня мало времени. Я должен предупредить вас, Дункан, и вас, Аларик, что ваши жизни в большой опасности. Морган усмехнулся. - Это не новость. Мы Дерини, и у нас немало врагов. - Врагов из числа Дерини? Дункан изумленно ахнул, а серые глаза Моргана угрожающе сузились. - Какие враги-Дерини? Вы, сэр? Незнакомец рассмеялся легким, нежным смехом, словно ответ Моргана доставил ему удовольствие. - Едва ли я ваш враг, Аларик. Иначе зачем бы мне предупреждать вас? - У вас могут быть на то свои причины. Дункан, толкнув Моргана в бок, обратился к гостю: - Но кто же вы, сэр? Вы похожи на Святого Камбера, но... - Святой Камбер умер двести лет назад. Могу ли я быть им? - Вы не ответили на вопрос, - вмешался Морган. - Вы Камбер Кульдсккй? Гость в некотором смущении покачал головой. - Нет. Я не Камбер Кульдский. Как я уже говорил Дункану на дороге в Корот, я лишь один из смиренных слуг Камбера. Морган скептически поднял бровь. Манеры незнакомца подсказывали ему, что он едва ли может быть чьим-нибудь смиренным слугой. Он больше был похож на человека, который привык повелевать, а не повиноваться. - Один из смиренных слуг, - повторил Морган, и в его голосе сквозило недоверие. -- Но неужели у вас нет имени? - У меня много имен, - улыбнулся незнакомец. - Но прошу вас не принуждать меня... Потому что лгать вам я не хочу, а сказать правду - опасно для всех нас. - Вы, конечно, Дерини, - задумчиво проговорил Морган. - Ну, это понятно хотя бы по тому, как вы здесь появились. - Незнакомец чуть заметно улыбнулся. - Но никто не знает, что вы Дерини, - продолжал Морган после небольшой паузы. - Вы скрываетесь, как делали Дерини все эти годы. И не хотите, чтобы вас кто-то узнал. - Если угодно - да. Морган поморщился и посмотрел на Дункана, понимая, что его обманывают, но священник слегка покачал головой. - Эта опасность, о которой вы говорите... - спросил Дункан, подходя ближе, - эти враги-Дерини - кто они? - Извините, я не могу сказать вам этого. - Не можете сказать? - начал было Морган. - Не могу, потому что сам не знаю, - жестом остановил его незнакомец. - Я только и могу сказать, что те, от кого это зависит, решили, будто вы можете использовать могущество Дерини во всей полноте, потому что владеете такими силами, которыми они сами не владеют. Морган и Дункан открыли рты от изумления; незнакомец, вновь натянув капюшон, двинулся к двери. - Знайте, что вас могут вызвать на колдовской поединок, каковы бы ни были ваши истинные силы, - обернулся он уже в дверях. - Помните об этом, друзья мои, и не давайте поймать себя врасплох. Берегитесь, пока не будете уверены в своих силах, какими бы они ни были! С этими словами незнакомец кратко кивнул и вышел во двор, где стояли лошади. Животные, казалось, не видели его. Пройдя мимо них, он в последний раз благословил Моргана и Дункана - и исчез. Морган бросился к тому месту, где незнакомец только что был, пытаясь найти хоть какие-то следы, но ничего не разглядел. - Ты ничего не найдешь, Аларик, - мягко сказал Дункан. - Не больше, чем я, когда ехал в Корот. - Он посмотрел на землю. - Никаких следов, никаких знаков... Словно его и не было здесь. А может, и вправду не было? Морган, перекрестившись, наклонился и стал изучать узкую тропинку. Здесь в толстом слое пыли должны были остаться следы, но если они и были, Морган и Дункан сами же затоптали их. - Враги-Дерини, - вздохнул Морган, возвращаясь к ожидавшему его кузену. - Понимаешь, что это значит? Дункан кивнул. - Это значит, что Дерини гораздо больше, чем мы думаем; и таких Дерини, которые знают о своем происхождении и в полной мере могут использовать свои силы. - А мы не знаем никого из них, кроме Келсона и Венцита Торентского, - пробормотал Морган, проводя рукой по своим светлым волосам. - Боже мой, Дункан! Во что мы впутались? ...К концу дня они начали это понимать. Несколькими часами позже Морган и Дункан отвели своих коней под уздцы в кусты близ Дхасской дороги и остановились, прислушиваясь. Обросшие бородами, испачканные грязью, на обычных крестьянских лошадях, они не внушали подозрения встречным путникам. А встречались им фермеры, торговцы, солдаты со значками армии епископа Дхасского. Но их не окликнули. Сейчас дорога была совсем пустынна; они подъехали к перевалу, за которым находилась Дхасская долина и гробница Святого Торина, воспоминания о недавних событиях в которой вызывали в них дрожь. Святой Торин - покровитель Дхассы. Еще не так давно у озера стояла древняя деревянная часовня, и, не посетив ее, ни один приезжий не смел войти в город... А три месяца назад Морган и Дункан посетили часовню, но до города так и не добрались, и последствий того, что тогда случилось, не расхлебать до сих пор. Двое Дерини, сняв седла с коней, расстелили их и сели на землю. Впереди, за перевалом подымались голубые дымы костров. Прислушавшись, друзья различили ржание лошадей, голоса людей в долине и даже потрескивание горящих веток. Морган со вздохом посмотрел на своего родича и, взяв коня под уздцы, стал медленно подниматься по склону, густо поросшему травой, к вершине холма. Дункан последовал за ним; последние несколько ярдов они преодолели на четвереньках, потому что на самом перевале укрыться уже было негде. Долина была полна вооруженных людей. Сколько видел глаз к югу и востоку - стояли шатры и палатки, окруженные солдатами, оседланные кони, повозки с провиантом. Лагерь был расположен в лесу, но для наблюдавших с гребня холма Моргана и Дункана деревья не были помехой. Над палатками развевались геральдические флаги, при ярком полдневном солнце их можно было хорошо разглядеть, но лишь немногие из гербов были известны Моргану и Дункану. Большие фиолетово-золотые штандарты, видневшиеся там и тут, говорили о том, что это войска епископа. Судя по всему, армия давно стояла лагерем и, кажется выступать пока не собиралась. Морган печально вздохнул, Дункан коснулся его плеча и указал рукой налево. Там, на некотором отдалении Дункан разглядел то, что осталось от гробницы Святого Торина - обгорелый сруб да обугленные балки. Руины были окружены солдатами, которые растаскивали почерневшие бревна, расчищая место. Чуть в стороне другие воины заготавливали свежие бревна. Видимо, епископы решили занять своих людей делом, пока не начались боевые действия. Невесело покачав головой, Морган начал спускаться вниз, назад к своему коню. Дункан вскоре нагнал его. - Ну и как же мы минуем епископское войско? - тихо спросил Морган, когда они подошли к лошадям. - Есть какие-нибудь соображения? Дункан взялся за поводья и нахмурился. - Трудно сказать. Посещать гробницу сейчас, думаю, не нужно - за отсутствием таковой. И все же я сомневаюсь, что нам позволят перебраться в Дхассу через озеро. - Гм, надо подумать. - Морган коснулся пальцами бороды и нахмурился. - А если попытаться? - помолчав, неуверенно произнес Дункан. - В этой одежде, обросших, едва ли нас кто узнает. Утром на дороге на нас никто не обратил внимания. А ночью мы может быть, даже лодку найдем... Если ты считаешь, что днем опасно. Морган покачал головой. - Нельзя рисковать, нам обязательно нужно добраться до епископов. Если мы попадемся раньше, чем увидимся с ними, и нам придется использовать наши силы для спасения, все надежды на восстановление мира будут потеряны. - Ну и что же ты предлагаешь? Терять два дня на окружную дорогу? - Гм, должен быть другой путь. А нет здесь где-нибудь Переносящего Хода? Я иногда задаюсь вопросом: как древние строили их? И почему мы не умеем? Дункан хмыкнул. - А почему мы не умеем летать? Что мы сейчас можем - так это поговорить с кем-нибудь из местных, чтобы разузнать, что там делается в долине. В крайнем случае попробуем раздобыть второй значок паломника в гробнице Торина и пересечь озеро среди бела дня. Один-то у меня есть. Морган посмотрел на него с удивлением, а Дункан тем временем достал из кармана значок и прицепил его на кожаную шапочку. Немного погодя Морган и Дункан, затаившись в придорожных кустах, поджидали прохожего, от которого могли бы узнать все, что им нужно. Долго ждать им не пришлось. Пропустив мимо повозки торговцев, они вскоре заметили толстого человечка в одежде младшего клирика; он отдувался, то и дело вытирая вспотевшее лицо рукавом плаща. Дункан с учтивым поклоном вышел на дорогу, пока на ней не было видно никого другого. - Добрый день, сэр, - сказал он, обнажая голову и учтиво улыбаясь. Шапочку он держал так, чтобы был виден значок паломника. - Не скажете ли вы, что за войско стоит в долине? Испуганный неожиданным появлением Дункана, клирик попятился и наткнулся на Моргана; тот обхватил его одной рукой, а другой зажал незадачливому прохожему рот. - Спокойно, мой друг, - пробормотал он, пуская в ход магические силы, поскольку пленник начал сопротивляться. - Да успокойтесь же, вам ничто не угрожает. Глаза клирика остекленели, и Морган быстро оттащил его с дороги в кусты. Дункан, подойдя к пленнику, коснулся его лба пальцами и прошептал слова, закрепляющие чары. Глаза клирика закрылись, и Дункан удовлетворенно улыбнулся. Околдованного прохожего усадили под дерево, и Морган присел на корточки рядом с ним, весело подмигнув кузену. - Как-то легко вышло, - пробормотал Дункан. - Я даже чувствую себя виноватым перед ним. - Посмотрим еще, что он нам скажет. - Морган коснулся пальцами лба клирика. - Как тебя зовут, мой друг? Можешь открыть глаза, с тобой все в порядке. Человек открыл глаза и ошеломленно уставился на Моргана. - Я мастер Тьерри, сэр, клирик при дворе лорда Мартина Грейстокского. - Глаза его расширились, но в лице больше не было страха. - Это войска епископа Кардиеля там, в долине? - Ага, сэр. Они там уже больше двух месяцев, ждут королевского приказа. Говорят, его величество скоро будет в Дхассе, чтобы получить отпущение тяжкого греха, который над ним тяготеет. - Греха? - спросил Морган. - Какого греха? - Ереси Дерини, сэр. Говорят, его околдовали герцог Аларик Корвинский и его кузен - священник-еретик. А их, как известно, отлучили, когда епископы собирались в апреле. - Да, это мы знаем, - сказал Дункан. - Ты лучше скажи мне, Тьерри, как попасть сейчас в город? Нужно еще совершать паломничество к Святому Торину? - Ах, Святого Торина и сейчас надо уважить. Да вы же сами знаете, сэр. У вас же значок. Путники нынче просто посещают место, где стояла старая церковь. Да будут прокляты те, кто ее сжег! Герцог Ал... - Кто охраняет переправу? - сурово вмешался Морган. - Можно ли подкупить перевозчика? Какая охрана на причале в городе? - Подкупить перевозчика Святого Торина? - Спокойно, Тьерри, - сказал Дункан, касаясь пальцами лба клирика. - Можно двоим людям пересечь озеро незаметно для охраны? Тьерри вновь прислонили к дереву, и он уже совершенно спокойно сказал: - Нет, сэр. Охрана следит тщательно и не пропустит того, кто выглядит подозрительно, - он запнулся. - Честно говоря, вы подозрительно выглядите, господа. - Разумеется, - прошептал Морган со вздохом. - Простите, сэр? - Я говорю: есть ли другая дорога на Дхассу, кроме как через озеро? Тьерри этого не знал, как не знали и три других прохожих, которых они усыпляли, так же, как его, усадив под дерево. К счастью, с пятым человеком - седым каменщиком им повезло больше. Расспросы начались так же, как и прежде, но закончилось все иначе. - Есть ли другой путь в город, кроме как через озеро? - спросил Морган, уже не надеясь на положительный ответ. - Нет, сэр. Быть-то он был, да только лет двадцать тому. - Был? - переспросил Дункан, выпрямившись и быстро взглянув на кузена. - Ну да, это была такая тропка в горах, там, севернее, - равнодушно сказал каменщик. - Но я еще парнишкой был, когда ее размыло паводком. Это точно. Да и кто захочет попасть в город, не поклонившись батюшке нашему Торину? Понятно кто... - Да уж конечно, - поддержал Морган, глядя прямо в глаза каменщику. - Ну так где эта дорога, Даукин? Как ее найти? - Эге, да по ней не пройти. Говорю же вам - размыло ее. В Дхассу можно попасть только водой, или известно - через северные ворота. - Нет, мы уж поищем старый путь, - сказал Морган, усмехнувшись. - Ну где же он был? - Ладно. Вернитесь по дороге на милю, там в стороне увидите тропку, что идет на север. Через пару сотен ярдов будет овраг, и там тропка ветвится: на север и на запад. Вы берите к северу, западная ведет в деревню Гаворд. Ну вот вам и старая дорога. - Ты нам очень помог, Даукин, - улыбнулся Морган, кивая Дункану. - Ой, не будет вам от этого добра, - бормотал старик. - Разрушена дорога-то, и вы там... Голос старика прервался, и голова склонилась на грудь - Дункан усыпил его, коснувшись рукой. Он поднялся, быстро осмотрел каменщика, снял с его рубашки значок Святого Торина и отдал Моргану, а тот прикрепил значок на шапку. Когда всадники тронулись с места, на шапочках того и другого серебром посверкивали значки Торина в солнечных лучах, пробивавшихся сквозь листья. - Пообещай мне, что помолишься за мастера Даукина, когда мы в следующий раз посетим часовню Святого Торина. - Конечно, - хмыкнул Дункан. - В следующий раз мы непременно посетим гробницу Торина. Часом позже два путника были уже высоко в горах и с дальнего плато глядели на озеро Яшан и Дхассу. Миновав овраг, описанный Даукином, они начали спускаться вниз по пологому травянистому склону. Там паслось полдюжины овец и барашков, которые, пощипывая травку, не обращали никакого внимания на всадников, проезжающих мимо, только боязливо косились на лошадей. Вскоре друзья, обогнув луг, выехали на старую дорогу. Это была чуть заметная тропинка, по которой если кто и ходил, то очень редко. Зеленая трава была не только не вытоптана - даже не примята, всюду пестрели полевые цветы, что тянулись к солнцу из каждой каменистой расщелины. Чем дальше они ехали, тем хуже становилась дорога, круто ведущая вверх, все чаще попадались завалы, но лошади еще могли продвигаться без особых трудностей. Внезапно впереди послышался шум льющейся воды. Морган, ехавший впереди, задумчиво сжал губы и наконец обернулся к Дункану. - Слышишь? - Похоже на водопад. Держу пари... - Оставь при себе, - ответил Морган. - Я подумал о том же. Шум воды становился все громче, и они не удивились когда путь им перегородил стремительный поток. Слева с горы низвергался водопад; бурный поток терялся в лесной чаще справа, устремляясь в сторону озера. - Ну что будем делать? - спросил Морган, натягивая поводья. Дункан тоже осадил лошадь и остановился рядом с ним. - Да кто ж знает, что делать. Обойти водопад, похоже, нельзя. У тебя есть идеи? - Боюсь, что нет.- Морган подъехал ближе к воде. - Как ты думаешь, какая здесь глубина? - О, футов десять-пятнадцать, кажется. Для нас во всяком случае глубоко. Лошади вброд не перейдут. - Пожалуй, да. - Морган повернулся в седле и окинул взглядом берега. - Как насчет того, чтобы спешиться и пойти вверх по течению? Мы должны перебраться, хотя бы и без коней. - Что ж, попробуем. Вынув ноги из стремян, Дункан спрыгнул на землю, отпустил коня пастись и пошел вдоль берега. Морган последовал за ним. Пройдя две трети пути до водопада, Дункан внезапно остановился на небольшом плоском выступе, что-то разглядывая перед собой. Забравшись на выступ, Морган тоже увидел расщелину в скале, поднимавшуюся вверх футов на тридцать. Издали ее не было видно из-за водянистой дымки, окутывавшей водопад. Расщелина была узкой - не шире пяти футов, и с того места, где они остановились, не видно было заднюю стену, терявшуюся во мраке. Боковые же стены, сколько можно было видеть, покрывали мох и лишайники; этот бархатный покров нарушали только кое-где вкрапления рубина или топаза. По дну расщелины, чуть немного ниже того места, где они стояли, струился ледяной ручеек. Вода в нем была такая холодная, что в воздухе над ней стояла густая дымка, мерцавшая в солнечных лучах, ненадолго заглянувших сюда. Морган и Дункан несколько мгновений, как зачарованные, смотрели на клубящуюся дымку, не решаясь нарушить покой этого места. Наконец Дункан вздохнул, и они вошли в расщелину. - Как ты думаешь, - прошептал Морган. - Может она идти насквозь? Дункан пожал плечами и осторожно спустился к воде. Оглядевшись, он покачал головой и стал подниматься обратно. Морган подал ему руку, чтобы помочь, но Дункан отказался от помощи и выбрался сам. - Она всего в ярд глубиной. Посмотрим, что наверху. Там дело обстояло не лучше. Вода бурлила и пенилась, пробивая себе путь между огромными камнями, перекрывавшими русло. Было не слишком глубоко, не больше четырех футов в самом глубоком месте, но течение было ужасным, и любой неверный шаг мог стоить жизни. Выше было еще хуже - берега становились круче, а в ревущем потоке не было видно ни одного камня, куда бы можно было поставить ногу. Оставалось искать брод ниже по течению. Морган с разочарованным видом стал спускаться по каменистому берегу, Дункан не отставал. Случайно взглянув вниз, он замер и, положив руку Моргану на плечо, прошептал: - Аларик! Не двигайся! Смотри! ГЛАВА VIII "Осени нас среди полудня, как ночью, тенью своей"[8]. Морган осторожно выглянул из-за камня, за которым они затаились, и посмотрел в том направлении, куда показывал Дункан. На первый взгляд, там не происходило ничего особенного - одна из лошадей безмятежно щипала траву у берега ниже по течению, и все. Но тут до него дошло, что видит он только одну лошадь, а затем он уловил какое-то движение у подножия водопада. Подавшись вперед и всмотревшись пристальнее, Морган застыл от изумления. Он просто глазам своим не верил. Четверо ребятишек, взъерошенных и чумазых, в одних домотканых рубахах, тянули за поводья вторую лошадь к воде. Морда коня была прикрыта чем-то. Один из похитителей зажимал ему ноздри, чтобы тот не фыркнул, входя в холодную воду. Старшему из этой компании было на вид лет одиннадцать, младшему - не больше семи. - Какого черта!.. - пробормотал Морган раздраженно. Дункан только усмехнулся и ринулся было вперед, чтобы догнать мальчишек. - Скорее, за мной! Эти маленькие воришки оставят нас без лошадей! - крикнул он. - Подожди. - Морган удержал кузена за край плаща, наблюдая за ребятами, которые уже вошли в воду вместе с лошадью, там, где течение было поспокойнее. - Мне кажется, эти детки знают, как тут пройти. Смотри. Едва Морган это сказал, ребята и лошадь исчезли за водопадом. Морган осмотрелся и начал спускаться вниз, жестом приглашая Дункана следовать за собой. Как только они спрятались, ребята с их лошадью показались из-за водопада, мокрые и дрожащие, уже на том берегу. Самая младшая из этой четверки - девочка с длинными, закинутыми за спину косичками - вскарабкалась на берег с помощью товарищей, ей передали поводья, и она вывела из воды отфыркиваюшуюся лошадь. Взобравшись на испуганное животное, девочка стащила у него с головы тряпку; мальчики тем временем снова исчезли из виду за стеной воды, обрушивающейся сверху. Морган весело хлопнул Дункана по плечу и быстро стал спускаться к берегу, стараясь, насколько возможно, прятаться в тени скалы. Когда они с Дунканом притаились уже неподалеку от второй лошади, вид у него был мрачный и вместе с тем довольный. Он снова с трудом сдержал улыбку, когда трое ребят появились из-за водопада и, подбадривая друг друга, стали выбираться из берег. Все трое оглянулись и помахали девочке, оставшейся на том берегу, которая уже отпустила краденую лошадь пастись и теперь разглядывала скалу, нависшую над головами друзей. Ребята крадучись направились ко второй лошади. Морган ждал, пока они приблизятся, не двигаясь, не дыша. Один уже схватил поводья и протянул руку, чтобы зажать нос животного, когда Морган с Дунканом выскочили из засады и схватили воришек. - Майкл! - пронзительно заверещала девочка на том берегу - Отпустите, отпустите их! Мальчишки визжали, царапались, отбивались руками и ногами, пытаясь вырваться из рук Моргана и Дункана. Морган крепко держал того, который первым подошел к лошади, но второй, постарше и посильнее, сумел, отчаянно извиваясь, вывернуться и с пронзительным воплем бросился к водопаду. Дункан, удерживая третьего, сделал попытку перехватить его, когда тот пробегал мимо, но у него в руке осталась только мокрая рубаха мальчика. Он во весь дух мчался к воде, и прежде чем кто-либо из взрослых успел сделать шаг, прыгнул в поток и поплыл как угорь, исчезнув вскоре за водопадом. Те двое, что остались у них в руках, продолжали отбиваться и визжать, так что Моргану пришлось применить свою силу, чтобы заставить их успокоиться. На противоположном берегу девочка бросилась к лошади и поволокла ее к водопаду; она протянула руку спасшемуся товарищу, который в чем мать родила карабкался по откосу. Моргану ничего не оставалось, как прибегнуть к чарам. Магия, конечно, могла испугать детей, но нельзя было позволить им бежать, ведь они бы рассказали всем и каждому о людях, пытающихся перебраться через реку. Морган уложил уснувшего мальчика на землю и поднял руки. На пути ребятишек на том берегу, которые пытались скрыться, колотя тонкими босыми ножонками по бокам коня, вдруг возникла сверкающая огненная стена. Мальчик остановил лошадь; глаза, что у него, что у девочки, стали величиной с блюдца, когда сверкающий полукруг оттеснил их к берегу потока. Дункан тем временем тоже усыпил мальчишку, которого до сих пор держал на руках, и уложил его поперек седла оставшейся лошади. Он поднес к губам окровавленную руку и подошел к воде, чтобы промыть ее. - Кто-то из этих бродяжек меня укусил! - пробормотал он. Морган укладывал поперек седла другого мальчика, озабоченно поглядывая на противоположный берег. - Стойте, где стоите, и с вами ничего не случится! - крикнул он, грозя детишкам пальцем. - Я вам ничего плохого не сделаю. Стойте на месте, все равно теперь не сбежите. Несмотря на это обещание, дети были перепуганы не на шутку. Дункан уже взял под уздцы оставшуюся лошадь и повел к водопаду, прикрыв ей глаза мокрой рубахой вырвавшегося мальчишки. Морган шел рядом с лошадью, придерживая в седле спящих ребятишек и не спуская при этом глаз с двух других. Когда он ступил в ледяную воду, у него невольно перехватило дыхание, Морган чуть было не потерял контроль над светящимся полукругом, но вовремя взял себя в руки. Вдоль скалы, с которой обрушивался водопад, тянулась узкая отмель, и, конечно, они не могли увидеть ее за стеной воды. На камнях, покрытых слизью и водорослями, скользили и подошвы сапог, и конские копыта. Однако они проделали весь путь без происшествий. Когда испуганная лошадь выбралась на берег, Дункан подхватил двух соскользнувших с седла мальчишек и уложил их на траву. Морган успокоил лошадь, а затем, насмешливо подняв бровь, подошел к тем детям, что сидели на другом коне, дрожа от страха. Морган, пройдя сквозь огненный полукруг, схватил мокрой рукой уздечку; сверкающая стена у него за спиной исчезла. - Ну, не изволите ли рассказать, что вы собирались делать с моим конем? - спокойно спросил он. Девочка, сидящая впереди, оглянулась на товарища и захныкала было, но потом снова посмотрела на него настороженно, как зверек. Мальчик шепнул ей что-то, успокаивая, и с вызовом посмотрел на Моргана: - Ты Дерини, да? Ты шпионишь за нашими епископами? Морган сдержал улыбку и, подхватив девочку, снял ее с коня. Когда Аларик прикоснулся к ней, она оцепенела от страха еще больше, чем от магии. Мальчик выпрямился в седле, и ярко-синие глаза на его загорелом лице стали холодными. Морган передал девочку Дункану, получив взамен мокрую рубаху, которую он бросил мальчику. Тот, не говоря ни слова, подхватил рубаху и начал ее натягивать через голову. - Так что? - дерзко произнес мальчик, надев рубаху. - Вы Дерини и шпионите за нашим епископом? - Я первым задал вопрос. Что вы собирались делать с моим конем? Продать? - Нет, конечно. Мы с братьями собирались отвести его к отцу, чтобы он выступил вместе с армией епископов. Капитан сказал, что наша кобыла слишком стара и не выдержит долгого перехода. - Значит, вы хотели отвести его отцу, - кивнув, повторил Морган. - А знаешь ли ты, сынок, как называют людей, которые берут то, что им не принадлежит? - Я не вор, и я тебе не сынок, - упрямо ответил мальчик, - мы все вокруг осмотрели, никого не увидели и решили, что это лошади ничьи, убежали откуда-то и заблудились. - В самом деле? - задумчиво спросил Морган. - И ты думаешь, что такие кони могут вот так заблудиться и бродить без присмотра? Мальчик уверенно кивнул. - Ты, разумеется, лжешь, - твердо сказал Морган и стащил его за локоть с коня. - Ну, этого следовало ожидать. Скажи, а можно ли отсюда без препятствий добраться до ворот Дхассы, или... - Так я и знал, что вы шпионы! - выпалил мальчик, приготовившийся к драке, как только ступил на землю. - Пусти меня! Ой, пусти, мне больно. Досадливо покачав головой, Морган завел ему руку за спину и выворачивал ее до тех пор, пока мальчик не согнулся пополам от боли. Когда тот прекратил сопротивление, заметив, что если не двигаться, то и не больно, Морган сразу отпустил его и развернул к себе лицом. - Теперь успокойся! - приказал он, пристально глядя ему в глаза. - У меня нет времени выслушивать твои вопли. Мальчик попытался выдержать взгляд широко раскрытых серых глаз, но куда ему было тягаться с Морганом. Уже через несколько мгновений он заморгал, а потом и вовсе отвел свои синие глаза в сторону. Мальчишка наконец совсем успокоился, Морган выпустил его руку и выпрямился, вздохнув с облегчением. - Ну, - произнес Морган, затянув пояс потуже и отбросив со лба мокрую прядь волос, - так что ты мне скажешь? Можно там пройти? - Только без лошадей, - спокойно ответил тот. - Вы еще можете пройти там пешком, но с лошадьми - ни за что. Там, впереди, такое гиблое место - грязь, глина. Там могут пройти разве что пони. - А обойти это место можно? Есть другой путь? - Можно, но вы тогда выйдете не в Дхассу, а в Гаворд. По этой дороге давно никто не ходит; а уж с лошадьми и поклажей там подавно не пройти. - Понятно. Что-нибудь еще можешь сказать об этом "гиблом месте"? - Да что говорить-то? Ну, ярдов сто эта болотина, а как выйдете на тропу, там и до города рукой подать. Только идти надо осторожно, весной там как раз самое месиво. - Что-нибудь еще? - Морган вопросительно взглянул на Дункана, который подошел ближе, когда мальчишка начал вразумительно отвечать. - А как насчет охраны городских ворот? Можно ли пройти незаметно? Мальчик задумчиво посмотрел на Дункана, на значок Торина, приколотый к шапке, и кивнул: - Ваши значки помогут вам пройти. Смешайтесь с толпой, которая сойдет с парома. Сейчас в Дхассу идет много народу. - Отлично. Еще вопросы есть, а, Дункан? - Нет. Что нам теперь с ними делать? - Оставим их здесь с лошадьми и ложными воспоминаниями о происшедшем. Мы ведь в любом случае не можем взять с собой лошадей. - Морган легко коснулся лба мальчика и, подхватив его, когда тот пошатнулся, уложил на траву рядом с остальными детьми. - Ишь, какой щенок! Чертенок, правда? Дункан усмехнулся: - Не удивлюсь, если он-то и укусил меня. - Хм... Я бы на его месте поступил так же. - Морган еще раз положил руку мальчику на лоб, приводя в порядок его воспоминания, потом снял с коней седельные сумки и перебросил их через плечо. - Ну что, кузен, ты готов преодолеть "гиблое место"? - улыбнулся он. Шутки шутками, а этот переход чуть было не стоил жизни обоим, хотя в действительности труднопроходимый отрезок пути оказался короче, чем они ожидали. Зато и гораздо опаснее. Со слов мальчишки они решили, что впереди их ждет скользкая глинистая дорога, размытая половодьем, но это оказался не просто толстый слой грязи, на котором можно было поскользнуться от любого неосторожного движения, - это была настоящая вязкая, полужидкая трясина с блестящей гладкой поверхностью. Дункан потерял там седельные сумки, да и сам уцелел лишь чудом. Но когда они миновали трясину, дорога, как и говорил мальчик, стала лучше Когда, уже после полудня, они подошли к озеру Яшан со стороны Дхассы, им относительно легко удалось проскользнуть в ворота вместе с толпой паломников, только что сошедших с парома. Так же легко они дошли от ворот до заполненной народом базарной площади, что находилась недалеко от епископского дворца. Морган купил у торговца немного фруктов, бросил ему монетку и опять смешался с толпой, прислушиваясь к разговорам и осторожно осматриваясь. Они с Дунканом уже около часа бродили по базарной площади, изредка задавая горожанам вопросы, осторожно выведывая все, что им нужно, но так и не нашли возможности проникнуть во дворец епископа незамеченными. Они старались не задавать вопросов, которые могли бы вызвать подозрение, так как на площади тут и там попадались стражники. Но и медлить дальше было нельзя, ведь ближе к вечеру толпа схлынет, и если они останутся на площади, то непременно привлекут к себе внимание. Найти же здесь ночлег они и не надеялись. Как всегда в базарный день, площадь города представляла собой смешение ярких красок и пронзительных звуков. Где-то блеяли овцы, визжали поросята, слышалось жалобное ржание лошадей. В воздухе стоял запах пряностей, жареного мяса, свежего - только из пекарен - хлеба и много другого. Морган с интересом понаблюдал за фокусниками, которые выступали рядом с шелковым шатром, из которого слышались смех и веселая музыка. Из-за шелковой занавески вышел, покачиваясь, солдат, и Морган уловил слабый аромат сладких духов. Солдат посмотрел на него мутными глазами и, пошатываясь, исчез в толпе. Две молоденькие служанки с тяжелыми корзинами задели Моргана на ходу, словно невзначай, но эти девушки были, пожалуй, не в его вкусе - слишком чумазые и неопрятные. Морган поправил на плече седельные сумки и с хрустом надкусил кислое яблоко, которое держал в руке. Он продолжал неспешный путь по площади и вскоре заметил кузена, который в нескольких шагах от него как раз покупал свежий хлеб и головку твердого деревенского сыра. Дункан тоже остановился, разглядывая шатер, из которого доносились ароматы благовоний и звонкая музыка, затем повернулся и, нахмурившись, зашагал прочь. Морган подавил улыбку и последовал за ним, грызя на ходу яблоко и посматривая по сторонам. Дункан наконец уселся на каменный выступ у городского колодца и принялся за хлеб и сыр, отрезая кинжалом толстые ломти. Морган протиснулся к колодцу, разложил седельные сумки и фрукты рядом с Дунканом и оперся о сруб колодца, с ленивым и как можно более равнодушным видом посматривая вокруг. Никому бы и в голову не пришло при взгляде на него, что этот праздный зевака подмечает все, что происходит на базарной площади. - Оживленное место, правда? - тихо сказал он, доев яблоко и отбросив огрызок так, чтобы до него смог дотянуться тяжело нагруженный ослик. Он принялся за хлеб с сыром, по-прежнему не спуская глаз с площади. - Надеюсь, ты углядел больше, чем я. Дункан сидел с набитым ртом; сделав глоток, он настороженно оглянулся. - Боюсь, что ничего особенно ценного. Но вот что я тебе скажу: епископам придется туго, если они не поторопятся. Народ в большинстве своем пока поддерживает Кардиеля и его армию, но много и таких, кому все это не нравится. Они недовольны тем, что отцы Церкви ссорятся между собой и довели дело до раскола. В общем, я их где-то понимаю. Время-то военное. - Хм. - Морган взял еще кусок сыра и пододвинулся поближе к Дункану. - Ты слышал о старом епископе Вольфраме? - Нет, а что случилось? - На него покушались на той неделе. Неудачно, но... - Он замолчал, увидев двух солдат, проходивших недалеко от них, и продолжил только когда они скрылись в толпе. - Между прочим, вот почему ворота дворца так охраняются. Кардиель не может рисковать жизнью епископов. Если одного из них убьют, Лорис с Карриганом в Короте быстренько найдут замену. Уж понятно, чью сторону примет этот человек... - И у Лориса будет двенадцатый голос, - прошептал Дункан. Морган доел сыр, вытер ладонь о штаны, потом повернулся к источнику и зачерпнул воды. Пока он пил, взгляд его скользил по воротам и башням дворца. Он еще зачерпнул воды и протянул Дункану. - Знаешь, - прошептал Морган, окидывая взором площадь, - толпа-то рассеивается. Еще немного - и мы станем бросаться в глаза, если так ничего и не придумаем. Дункан протянул Моргану кружку и отер рот рукавом. - Знаю. Смотри - солдат все меньше, клириков все больше... На башне вдалеке начали бить часы, им откликнулись большие часы на башне епископского дворца, так что последние слова Дункана утонули в их перезвоне. - Что это? - спросил Морган, стараясь не выдать беспокойства ни голосом, ни жестом. Мимо них вновь прошли солдаты. - Смотри, Аларик, - прошептал Дункан, кивая в сторону ворот. - Смотри, куда идут монахи! Морган лениво, словно нехотя, повернул голову и увидел, как приоткрылась небольшая дверь в левой части дворцовых ворот и несколько монахов в капюшонах вошли во дворец. Дункан с загадочной улыбкой взял последнее яблоко и двинулся к дворцовым воротам. Удивленный Морган затянул седельную сумку и последовал за ним. - Видишь, куда идут монахи? - прошептал Дункан, откусив кусок яблока. - Да. - И их пропускают, так? Смотри теперь, откуда они идут. Левее, левее смотри. Только осторожно. Обернувшись, Морган увидел маленькую дверцу. Скорее всего, это была боковая дверь монастырской церкви. Время от времени она открывалась, и оттуда выходили монахи - по одному и по двое. Все они направлялись к дворцовым воротам, никто не возвращался. - Куда это они? - прошептал Морган, глядя, как кузен, доев яблоко, поправляет меч под полой плаща. Главная дверь церкви была левее, за массивной каменной башней. Монахи то и дело заходили в церковь, несколько стражников стояло у дверей. - Я, кажется, понимаю, - сказал, вздохнув, Дункан. - В каждом городе, где есть большая монашеская община, братьев обязывают присутствовать на службе в епископской базилике. Они идут к вечерне. - К вечерне... - задумался Морган. Они продолжали идти вдоль церкви, теперь отдаляясь от дворцовых ворот. - Дункан, а не отстоять ли и нам в этой церкви вечерню? Дункан слегка кивнул: - И я вот думаю... Морган едва сдержал улыбку. Десятью минутами позже еще два монаха вышли из собора и направились ко дворцу. Они старались не отстать от своих товарищей - эти два монаха в высоких черных капюшонах и рясах до земли. Они склонили головы и спрятали под длинными рукавами ладони, проходя мимо стражников, а когда все вошли в дворцовый коридор, их шаги звучали гораздо глуше, чем у их собратьев, обутых в сандалии. Однако эти двое были очень внимательны и осторожны, стараясь ничем не привлечь внимание своих собратьев. Ведь под черными сутанами они прятали оружие: у каждого на поясе - меч, в голенищах сапог и рукавах плащей - кинжалы. А под кожаной дорожной одеждой, которую скрывали сутаны, на каждом была кольчуга. И это еще не все - два скромно шедших в хвосте монаха были Дерини, вооруженные колдовским своим могуществом. Когда все монахи вошли в базилику, Морган и Дункан отстали от них и спрятались в тени вешалки для риз в конце коридора. Через какое-то время из базилики донеслось пение монахов - служба началась. Несколько раз дверь открывалась, когда входили опоздавшие, и однажды Дункан услышал голос Кардиеля, донесшийся из базилики. Потом служба окончилась, двери отворились. Слуги, пажи и кавалеры, несколько лордов со своими дамами и несколько прелатов вышли из башни, вполголоса переговариваясь; доходя до развилки в конце коридора, многие там прощались и поворачивали в разные стороны. Вот появились и Кардиель с Ариланом; за ними на небольшом расстоянии следовали священники и клирики, а дальше - опять знатные лорды и леди. Увидев епископов, Дункан дернул Моргана за рукав - он хорошо знал Арилана, случалось ему видеть и Кардиеля. Но Морган не спускал глаз с какой-то женщины, что шла на некотором отдалении от всех. Незнакомка, одетая в голубое, держала за руку мальчика лет четырех и на ходу беседовала с другой женщиной в платье более темного оттенка. Леди в голубом была высока и худощава; ее величественная осанка просто заворожила Моргана, и он всматривался в прелестные черты словно хотел навеки запечатлеть их в памяти. Глубоко посаженные глаза фиалкового цвета были прикрыты газовым покрывалом, огненно-рыжие волосы, расчесанные надвое, - собраны сзади в пучок. Нежный, чуть вздернутый носик, на щеках - яркий румянец, полные красные губы; а рядом - лицо мальчика с рыжими взъерошенными волосами и с серыми сонными глазами - он уже видел их. Он видел их не раз в своих снах, хотя лишь однажды наяву, и было это давно, там, во дворе сожженной ныне гробницы Святого Торина. Морган напомнил себе, что женщина эта замужем, что мальчик этот - чей-то сын. Но кто же он - муж этой женщины, отец этого ребенка? Наконец Морган почувствовал, что Дункан трясет его за плечо, и недоуменно взглянул на него. Женщина и ребенок тем временем ушли. Когда Дункан и Морган осторожно вышли из укрытия, епископы уже скрылись из виду, но, дойдя до поворота в конце коридора, друзья вновь увидели их. Однако тут Арилан и Кардиель скрылись за двойной дверью. - Что там такое, ты не знаешь? - прошептал Морган. Дункан покачал головой. - Я же здесь раньше не был. Должно быть, зал заседаний Курии. Сейчас увидим, вот... Он замолчал - из-за угла появились несколько солдат и встали на караул. Один из них почтительно постучал в дверь, за которой исчезли епископы, а другой, окинув взглядом коридор, увидел вдруг двух монахов, нахмурился, сказал что-то своим товарищам и направился к Моргану и Дункану. Те приняли как можно более невинный вид. - Добрый вечер, святые братья, - сказал солдат, подозрительно оглядывая их. - Могу я спросить, что вы здесь делаете? Хотя у вас и есть особое разрешение на посещение дворцовой церкви, в эту часть дворца заходить вам не позволено. Дункан осторожно вышел вперед и поклонился, стараясь не встречаться с солдатом глазами. - У нас неотложное дело к его милости епископу. Это жизненно важно - повидаться с ним. - Боюсь, что это невозможно, святые братья, - сказал солдат, качая головой. - Их преосвященства опаздывают на заседание Совета. - Это займет всего несколько минут, - ответил Дункан, взглянув на Моргана и думая, как бы им выпутаться из положения, в которое они попали. - Мы могли бы сказать им несколько слов на ходу... Я знаю, что они хотели бы увидеть нас. - Едва ли это получится, - ответил солдат, которого уже начали раздражать эти назойливые монахи. Разговор тем временем привлек внимание офицера охраны. - Впрочем, если вы назовете свои имена, я мог бы... - Что случилось, Селден? - спросил офицер, подходя в сопровождении еще нескольких человек. - Вы, святые братья, знаете, что здесь вам быть не положено? Разве Селден не сказал вам об этом? - О, он сказал, сэр, - пробормотал Дункан, поклонившись. - Но... - Сэр, - вмешался один из гвардейцев, подозрительно осматривая Моргана, - этот человек, кажется, что-то прячет под сутаной. Святые братья, вы...