рить до сих пор не могу. Неверову нечего было сказать ему в утешение, не было таких слов. Им предстояло отвоевать свое место под солнцем на этой земле, и Степан знал, что вскоре постоянные схватки заслонят воспоминания о доме - отодвинут их на второй план. Слова же тут бессильны. Примерно через два километра местность выровнялась, они въехали в речную долину. Впереди километрах в трех блестела поверхность широкой реки, которой, однако, на карте не было. Месяц назад, когда проводились орбитальные картографические съемки, ее вообще здесь не было. Река появилась после недавних проливных дождей, и скорей всего ненадолго. На Исканте все менялось слишком быстро. Иногда Неверову казалось, что даже само время здесь уплотнилось в несколько раз - некогда было остановиться, задуматься о том, что с ними будет завтра. Вот и сейчас его мысли занимали лишь насущные проблемы: смогут ли они беспрепятственно пересечь реку, не подведет ли генератор гравитационной подушки, его монтировали перед самым отъездом и не успели как следует проверить. Да еще давала о себе знать глубоко запрятанная тревога за Элайн. Не слишком-то он доверял Гурко. Как только закончится этот поход, он вернется на корабль и лично выяснит, что он там вытворяет с этим карантином, и почему не выполнено его поручение о немедленном биологическом обследовании Элайн. Проблемы наслаивались одна на другую, но сейчас его больше всего беспокоило, что след грайров на той стороне реки может потеряться. Про себя он никогда не называл их собаками, хотя не стал спорить, когда колонисты присвоили им это легендарное имя. В любой флотской байке присутствовали грайранские собаки, которые всегда появлялись перед гибелью космического корабля... Возможно, в этом что-то есть, если вспомнить историю с Ковентри. Чем ближе они подъезжали к реке, тем гуще становилась растительность. Ее темный синеватый цвет все время напоминал о том, что они находятся на чужой планете. Деревьев не было, только редкие кусты с голыми ветками да высокая трава, пригибавшаяся под машиной от давления гравитационного вихря. Нигде не было заметно никаких следов живности. Планета словно вымерла. Воспользовавшись мирным началом экспедиции, Неверов набрал на пульте рации код вызова корабля. Который раз за сегодняшний день! Но Гурко опять не соизволил ответить, пришлось прибегнуть к экстренному вызову. Слава Богу, помехи здесь, как он и предполагал, значительно ослабели. - Вы мне мешаете. Как только будут какие-нибудь новости - я вам сообщу, - раздраженно сказал Гурко. - Вы провели обследование? - Да, в конце концов мне пришлось это сделать. - Так скажите наконец, каков результат! - С каждым разом Неверову все труднее было разговаривать с этим человеком, и сейчас он с трудом сдерживался, понимая, что, если сорвется и выскажет все, что думает, никаких сведений об Элайн ему не дождаться. Гурко попросту отключится, как делал это уже не раз. - Что касается физических параметров организма пациентки, то здесь нет никаких отклонений. Последствия пережитого ею нервного шока почти незаметны. Ее нервная система обладает высокой степенью сопротивляемости. Я бы даже сказал, слишком высокой. - Что вы имеете в виду? - Психологические тесты не проходят. Любые попытки стандартной компьютерной диагностики ее психического состояния полностью блокируются. Раньше мне не приходилось сталкиваться ни с чем подобным. Неверов похолодел - подтверждались его худшие опасения. - Это, может быть, как-то связано с посторонним биологическим воздействием на ее организм? След от укуса не имеет к этому отношения? - Мы еще только к этому подходим. Это непростое исследование. Пожалуйста, больше не мешайте мне. Гурко отключился, и Неверов, не сдержавшись, произнес вслух все, что он думал о докторах вообще и о Гурко в частности. Селезнев понимающе усмехнулся. Они шли уже вдоль самой кромки воды, но приборы все еще четко фиксировали след. Тщательно подбирая состав группы для этой экспедиции, Неверов решил ввести в ее состав биолога Алмина, хотя тот и не умел обращаться с оружием. Это условие было обязательным для всех остальных ее членов, но для Алмина сделали исключение. Неверов полагал, что присутствие хотя бы одного ученого им совсем не помешает. Алмин был довольно известным в Федерации биологом, он читал лекции в Сорбонне и МГУ. На "Севастополе" же он оказался случайно, как и большинство пассажиров. Получив Анжеловскую премию за свои работы в области клонирования искусственных клеток для андроидов, он решил отметить это событие на Рамиде, но вместо этого оказался теперь на Исканте. Сейчас Алмин сидел во втором ряду за спиной Неверова и, будучи не в силах довольствоваться отведенным ему боковым окном, то и дело дышал Степану в затылок, пытаясь рассмотреть окружавший их дикий пейзаж одновременно в двух окнах. - Как вы полагаете, профессор, что могло стать причиной такого однобокого развития биосферы на этой планете? Почему мы до сих пор не встретили ни одного представителя фауны, если не считать самих грайров? - Я все время думаю над этой проблемой. Это одна из самых интересных загадок Исканты. Тому, кто сможет ее решить, обеспечена Нобелевская премия. - Не могли ли сами грайры стать тому причиной, ведь мы знаем многочисленные примеры из истории нашей земной биологии, когда одни виды подавлялись другими? - Не в такой же степени! Любой вид существует в определенной биологической нише, внутри нее он может подавлять конкурентов, но за ее границами... Проще говоря, вряд ли тигры станут интересоваться мышами. К обеду погода неожиданно испортилась, как это часто бывало на Исканте. С севера налетел ветер, принесший с собой грозу, видимость резко ограничилась. Даже мощные локаторы вездехода не могли пробиться сквозь плотную завесу дождя, порывы бокового ветра то и дело грозили опрокинуть машину, стабилизаторы гравитационного поля не успевали справляться с резкими колебаниями наружного давления. В конце концов им пришлось остановиться и посадить машину на брюхо. Алмин тут же потребовал, чтобы его выпустили наружу. Никакие призывы к благоразумию не могли удержать профессора в тесной кабине вездехода, когда вокруг лежал целый неисследованный мир, хотя и залитый потоками падающей сверху воды. Несколько неожиданно для себя самого Неверов согласился с его просьбой, решив, что большого вреда от подобной вылазки не будет, тем более что дожди на Исканте всегда бывали кратковременными. Ему и самому хотелось размяться, к тому же он понимал, что любая дополнительная информация о мире, в котором им предстояло жить, являлась для них большой ценностью. Но главная причина его неожиданного решения отправиться вместе с профессором в кромешный водяной ад, бушующий снаружи, была в другом. Мучительные вопросы, ответов на которые он не знал, не оставляли его после разговора с корабельным врачом. А предстоящая беседа с Алминым не предназначалась для посторонних ушей... Легкие планетарные скафандры могли полностью защитить их от дождя, а о приближении любых живых существ доложат биологические датчики вездехода. Задействовав их сигналы на наружную сирену, Неверов велел Алмину надеть полевой скафандр и строго предупредил ученого, что если тот отойдет от него дальше трех метров, то это будет его последняя вылазка. Когда наконец оба они оказались снаружи, основной дождевой фронт отнесло за реку, и с запада сквозь разрывы стремительно несущихся облаков то и дело проглядывало солнце. Короткие сполохи солнечного света зажигали над рекой многочисленные радуги, живущие всего несколько секунд. Разноцветные световые мосты возникали и рушились у них на глазах. Картина была прекрасной и грозной одновременно. Противоположного берега реки из-за дождя не было видно, и казалось, радужные мосты, начинавшиеся всего в двух шагах от них, уходили в бесконечное серое небо Исканты. Потоки холодной воды обрушились на них сразу же, как только откинулась крышка наружного люка. Но вода скользила по поверхности скафандров и не могла причинить им особых неудобств, а холод в считанные минуты компенсировали обогревательные системы скафандров. Несколько освоившись с оглушившим их в первые мгновения враждебным миром, они двинулись в сторону невысокой каменной гряды, отделявшей пойму реки от высокой береговой кромки. Даже здесь, в низине, каменистая почва планеты оставалась плотной, несмотря на проливной дождь, и не мешала движению. Порывы ветра, в первые минуты грозившие сбить их с ног, теперь несколько утихли, а минут через пятнадцать, оказавшись под защитой гряды, они и вовсе почувствовали себя уверенно. Неверов все больше убеждался в том, что эта их прогулка не была такой уж безумной затеей, какой показалась остальным участникам экспедиции. Настало наконец время для беседы, ради которой Неверов, собственно, и предпринял все это довольно сомнительное путешествие. - Скажите, профессор, во время ваших биологических исследований вам приходилось сталкиваться с психотропными веществами, которые, будучи введенными в кровь человека, могут изменить его психику? - Конечно. Их довольно много. ЛСД, например. Почему вас это заинтересовало? - Я имею в виду не временное изменение состояния, которое способны вызвать обыкновенные наркотики, я говорю о веществах, способных полностью изменить образ мыслей и вызвать у субъекта, на который они воздействуют, нечто вроде прямой зависимости от психики другого субъекта, что-то вроде химического гипноза, если угодно... Алмин, растиравший до этого между пальцами листок какого-то местного растения, отбросил его и внимательно посмотрел на Неверова. - Я не слышал о таких веществах. Во всяком случае, официально они не существуют. - Но вы, если я правильно понял, не отрицаете саму возможность существования подобных веществ? - Странный у нас с вами получается разговор. Вы говорите полунамеками и хотите получить от меня сведения, разглашать которые я не имею права. Насколько я знаю, до того как стать капитаном "Севастополя", вы работали в службе безопасности? Так это что, проверка? - Боже мой, профессор! О каких правах и о какой проверке может идти речь здесь, на Исканте?! Люди все время забывают, что теперь мы живем в ином мире и останемся здесь до конца своих дней. Я скажу вам все, при условии, что вы дадите мне слово никому не рассказывать о нашем разговоре. - Для чего нужна такая таинственность? - Она необходима, чтобы люди могли здесь спокойно спать по ночам, чтобы они могли здесь жить и работать. Видит Бог, профессор, если бы у нас была возможность выбора, мы должны были бы немедленно бежать из этого мира и никогда сюда не возвращаться. - Значит, вы это тоже поняли. Да, история с механиком, стрелявшим в вас после нападения грайров, заставила меня задуматься о возможных причинах. Но, видите ли, я прежде всего ученый, и у меня нет данных для серьезных научных выводов... - Кто сейчас говорит о выводах? Мы не на научном диспуте, профессор, мы столкнулись с проблемой, от которой зависит вся наша жизнь, и, возможно, не только жизнь... Нас могут превратить в бездушные автоматы, подчиненные чужой воле, в подобие каких-то зомби, а вы говорите о научных выводах! Скажите лучше, существует ли какое-нибудь средство борьбы с подобными веществами, есть ли противоядие? - Вещества, о которых я знаю, действуют непродолжительное время, к тому же эффект проявляется только в присутствии стимулятора - так называют биологический объект, чьи белки вводились в кровь подопытного. - Вот как, значит, были и подопытные... - Были. Смертельно больные люди. С помощью этого метода удавалось заставить их забыть о боли. Они как бы переселялись в другой, специально сконструированный врачом мир образов здорового человека. Что касается противоядий - то их не существует. Единственной преградой может стать лишь сама психика больного, его воля. Я знаю случай, когда подобное вмешательство, несмотря на все усилия врачей, так и не дало результата. Они долго шли молча, и Неверов все никак не мог отделаться от впечатления, произведенного последней фразой профессора. Эта информация оставляла ему какую-то надежду на то, что Элайн со временем вернется к нему. Неверов не мог не думать о том несчастном, который, возможно, ценой своей жизни, подарил им столь необходимые сведения. Он знал, что опыты с психотропными веществами ставились на приговоренных к смерти преступниках. Теперь, возможно, всем им придется выступить в роли таких подопытных. - Что касается противоядий, Константин Сергеевич, вам придется заняться этой проблемой, и решить ее нужно как можно скорее. - Неверов впервые обратился к Алмину по имени-отчеству и невольно отметил, каким сухим и подчеркнуто официальным получилось у него это обращение. - Но я же не специалист по химии лекарственных препаратов! - Вы думаете, я мечтал стать капитаном "Севастополя"? Всем нам здесь приходится заниматься делами, порой весьма далекими от наших земных специальностей. На корабле неплохая библиотека. Многие ею пользуются, для того чтобы получить необходимые знания. Думаю, у вас это получится не хуже, чем у других. - Чтобы начать подобные исследования, необходимы как минимум образцы яда! - А вот они-то у нас как раз есть. Мы ведь не зря рисковали вчера ночью, открывая ворота. - Вы имеете в виду того монстра? Да, действительно я как-то не подумал об этом... - Он будет полностью в вашем распоряжении. Сразу же, как только закончится наш поход, возвращайтесь вместе со мной на корабль и присоединяйтесь к нашему медику. Он уже начал исследования. Но он всего лишь врач-практик. Ваши теоретические знания помогут быстрее решить проблему, от которой здесь зависит жизнь всех нас. ГЛАВА 22 Дождь кончился. Стих и ветер. Генераторы вездехода третий час выводили одну и ту же надоевшую ноту. После того как профессор и Неверов вернулись из своей неожиданной для остальных прогулки, никто не задал ни одного вопроса, но разговоры в кабине угасали сами собой, едва начавшись. Неверов думал, как непросто бывает иногда выдерживать между собой и подчиненными необходимую для нормальной работы дистанцию. Положение капитана обязывало его соблюдать эту дистанцию, он должен был отдавать приказания, и иногда их приходилось выполнять не рассуждая. Он вынужден был держать в секрете информацию, разглашение которой не могло принести ничего хорошего. И за все это должен был расплачиваться отчуждением и одиночеством. Возможно, именно такое вынужденное одиночество помогло ему с особой ясностью понять, как много значила для него Элайн. То, что произошло с ней в пещере, воздвигло между ними психологически трудно преодолимый барьер, и лишь теперь, после откровенного разговора с Алминым, он начал понимать, что причина не в проведенных наедине с похитителями часах. С этим он смог бы примириться, что бы там ни произошло. Была другая, гораздо более серьезная причина, которую он ощутил во время их последней встречи совершенно интуитивно и которую начал понимать лишь теперь. Элайн стала другой. После укуса этой проклятой твари в ее психике произошли глубокие изменения, и он до сих пор не знал, насколько это опасно, сумеют ли они найти противоядие, сможет ли он помочь ей. У него из головы не выходил рассказ Алмина о человеке, который не поддался воздействию психотропных ядов. Он сумел сделать это самостоятельно, без помощи извне... А для Элайн Неверов сделает все. Все, от него зависящее. И вытащит женщину, которую он знал и любил, из безысходной черной трясины, ее поглотившей. Он помнил улыбку прежней Элайн. Помнил веселый взгляд и шутку о голубом камне. Кстати, лазурит исчез вместе с прежней Элайн. На полу пещеры они не нашли ничего, кроме лоскута человеческой кожи и высохшей крови... След грайров почти все время шел по прямой, но излучина реки свернула вправо, и машина наконец-то выбралась из речной долины. Теперь перед ними лежало пустынное каменистое плато, поросшее кое-где синеватыми кустиками. До подножия исполинской каменной горы, высившейся впереди прямо по курсу, оставалось теперь не больше километра. Если след и дальше будет идти по прямой, в конце концов он должен упереться в эту гору... Неверов давно уже подозревал, что единственная на планете гора каким-то образом связана с грайрами. В природе редко бывают такие обособленные геологические образования. Вскоре им представится возможность проверить ее естественное происхождение. - Там что-то есть! Справа от нас. Видите камень, похожий на голову верблюда? - Этот возглас Алмина, ни на минуту не отрывавшегося от своего обзорного дисплея, вывел Неверова из мрачной задумчивости. Действительно на верхней кромке большого каменного обломка, между двух зубьев, темнел какой-то посторонний предмет - не то контейнер, не то бочка. - Ну и глаза у вас! - с уважением произнес Неверов. Вездеход резко вильнул вправо, и через несколько минут они были у цели. В этом месте плато заканчивалось, и внизу под ними открылась небольшая долина, сплошь усыпанная какими-то металлическими обломками. Но даже отсюда, сверху, с расстояния не менее двух километров, Неверов сразу же узнал среди груды искореженного металла характерные очертания корпуса земного звездолета, наполовину зарывшегося в землю... Медленно, словно заранее зная, что картина его не обрадует, он достал из футляра электронный умножитель и тщательно настроил прибор. - Ну что там, что?! - Нетерпеливые возгласы остальных членов экспедиции заставили его ответить раньше, чем он до конца осмыслил увиденное. - Катастрофа произошла давно. Обломки сильно пострадали, мне не удалось определить ни номер звездолета, ни его тип. Одно совершенно ясно. Это наш, земной звездолет. - Но, может, кто-нибудь... Он лишь отрицательно покачал головой: - Там нет ничего живого. Судя по всему, корабль в момент падения был уже совершенно неуправляемым. Возможно, он долгие годы вращался на стационарной орбите, пока не вошел в плотные слои атмосферы и не рухнул вниз... - Куда же девалась команда? - Среди обломков нет спасательных шлюпок. Возможно, так же как и мы, они высадились на Исканту и пытались здесь выжить. "Скорее всего мы уже не узнаем об этом никогда", - подумал он про себя, но вслух сказал: - Мы проведем детальную топографическую съемку всего этого района. Если они высаживались, от базы что-то должно остаться, даже если люди погибли. - Почему же вы до сих пор не провели такой съемки? - недовольным, почти осуждающим тоном спросил Алмин. - Потому, что она требует слишком много времени. На квадрат в десять километров понадобится не меньше месяца, чтобы расшифровать ее в масштабе, на котором будут видны эти обломки. Для подобной съемки нужна точная привязка на местности. Но теперь она у нас есть, и я сразу же распоряжусь, чтобы весь этот район, в радиусе ста миль от места падения, был заснят и расшифрован. Позже, когда мы немного разберемся с собственными делами, мы тщательно исследуем весь этот участок. "Возможно, не только этот, - с горечью подумал он. - Здесь наверняка найдутся и другие пропавшие корабли". Больше они не останавливались до самой горы. Она воздвигалась у них на пути, постепенно закрывая горизонт. Ни одного кустика не росло на ее гладкой каменной поверхности. Впрочем, была ли она каменной? Они не знали даже этого. Гигантское образование, у подножия которого замер крошечный вездеход, поражало воображение. С минуту все сидели неподвижно и молча, словно впитывали в себя впечатление от его колоссальности. - Я знал, что она большая. Знал, что ее высота больше десяти километров. Но здесь, вблизи, кажется, что, кроме нее, вообще больше ничего не существует вокруг... - Отставить разговорчики! - проворчал Неверов. - Всем надеть защитные скафандры и на этот раз со шлемами! Со мной пойдут Говоров и Силантьев. Остальным до особого распоряжения оставаться в машине. Те, кого он выбрал, были лучшими стрелками. Тоскливое предчувствие неминуемой беды, не оставлявшее Неверова весь этот день, здесь, у подножия горы, еще больше усилилось. Внешне все выглядело спокойным. Даже слишком. Ветер и тот утих, словно не смел нарушить покой застывшего перед ними великана. Приборы упрямо показывали на круто вздымавшуюся, под углом в восемьдесят пять градусов, монолитную серую поверхность. След грайров обрывался именно здесь. - Не в гору же они ушли... "Это не гора, - подумал Неверов. - Горы не бывают такими ровными". - Возьмите образец породы, - отдал он короткое приказание, но пневматический отбойник отскочил от поверхности великана, не выбив из него даже искры. Та же участь постигла алмазное сверло и вибродрель. - Попробуйте сварочный лазер. Это было ошибкой. Едва серая поверхность неизвестного материала начала нагреваться, как послышался нарастающий, вибрирующий звук, идущий откуда-то из глубин горы. Неожиданно ее оболочка лопнула прямо перед ними, образовав глубокую, геометрически правильную трещину, дугой вырезавшую в горе сегмент метров пяти в поперечнике. Прежде чем Неверов сообразил, что это такое, раздался грохот, на мгновение оглушивший их. Часть поверхности горы, заключенная внутри сегмента, исчезла, открыв уходящий в ее глубины, блестящий, сводчатый коридор. Все трое, стоявшие снаружи перед вездеходом, были опытными солдатами. Они одновременно, не дожидаясь команды, плашмя упали на землю, выставив перед собой короткие стволы станнеров. Однако это мало помогло им. То, что появилось из глубины коридора и через короткую долю мгновения оказалось уже снаружи, за пределами горы, вряд ли можно было остановить огнем станнеров. Трехметровая стальная жаба, присевшая на задние лапы. Вот первое впечатление, которое выдал их мозг в тщетной попытке найти знакомую аналогию появившемуся чудовищу. Короткие крепкие клешни вместо передних лап. Два огромных глаза, похожих скорее на объективы локаторов. И мощные, словно два пневматических поршня, задние лапы. Они были сведены для прыжка и упирались в землю. Все трое одновременно открыли огонь, и это тоже было ошибкой, потому что энергетические разряды отскакивали от шкуры чудовища, не причиняя ему ни малейшего вреда. - Бейте по глазам! - крикнул Неверов в микрофон своего шлема. - Это робот! Постарайтесь его ослепить! Стрелок вездехода, услышав команду по рации, принял ее на свой счет и выстрелил сразу из обеих бортовых бластерных пушек. Два рубиновых луча, несущие внутри себя колоссальный запас энергии, наискось, с двух сторон, ударили в голову чудовища, отбросив его на какую-то долю секунды назад. Но мгновением позже задние лапы металлического монстра распрямились, в яростном толчке швырнув многотонную громаду вперед и вверх. Разряд бластеров все еще продолжался, и рывок вверх разрезал чудовище на три части. Не успел затихнуть грохот от его падения, как из туннеля в горе появилась новая, готовая к бою громадина. - Отходим! - крикнул Неверов. - Всем обратно в машину! Им удалось добраться до люка только потому, что стрелок ни на минуту не прекращал огня, на этот раз не такого успешного, поскольку сквозные пробоины не производили на чудовище особого впечатления. Гигантская клешня потянулась к Неверову. Он прикрывал отход остальных и последним оказался внутри вездехода. Клешня, едва не достав его, намертво заклинилась в крышке входного люка. Чудовище весило, вероятно, несколько тонн, и вездеход не мог сдвинуться с места. На боковом экране было видно, что в глубине туннеля появились новые монстры. Решение надо принимать немедленно. Буквально через несколько секунд нападающие навалятся на вездеход с разных сторон, и тогда ничто уже не поможет. Им повезло в том, что у нападавшего не было другого оружия, кроме клешней, но и этого вполне хватало. Перед выходным тамбуром у самого люка к стене был приделан шкаф с инструментами. Отбросив в сторону бесполезный станнер, Неверов схватил висевший перед ним портативный плазменный резак, использовавшийся во время ремонтных работ. Отрегулировав плазменный факел для резки металла, он ударил фиолетовым огненным языком по клешне. Неизвестный материал, из которого она состояла, поддавался с трудом, но все же ему удалось отделить застрявшую в люке часть клешни, и гидравлические запоры с лязгом захлопнули крышку. Аппарат, накренившись, рванулся вверх. В боковом иллюминаторе Неверов видел, что нападавшие опоздали на считанные мгновения. Одному из них удалось подпрыгнуть и оторвать переднюю посадочную лыжу вездехода. - Уходим, быстрее! - крикнул Неверов. - Внутри горы может быть что-то похлеще этих прыгающих раков! Они уходили на предельной скорости, но внизу все еще продолжалось бешеное преследование. Шесть монстров неслись вслед за ними огромными прыжками, не отставая ни на метр. Огонь бластерных пушек в таких условиях не мог быть эффективным. - Измените направление! - приказал Неверов. - Мы не можем привести этих тварей к лагерю. Давайте попробуем пересечь реку - возможно, вода несколько охладит их пыл. Это подействовало. Вода их остановила. Вся стая осталась на противоположном берегу. Только теперь они наконец смогли осмыслить происшедшее. - Странные создания... Ничего общего не имеют с нападавшими на базу грайрами, - проговорил Алмин, все еще пытавшийся разглядеть в иллюминатор оставшихся на противоположном берегу монстров. - Они похожи на биологических роботов. - Нет. Это невозможно! - не согласился с ним Неверов. - Откуда им здесь взяться? Поверхность планеты совершенно пуста. - Они обитают внутри горы, но почти наверняка не только в самой горе. Здесь может быть целая подземная цивилизация. Видимо, они стали появляться на поверхности не так уж давно. В этом случае мы могли не обнаружить производственные комплексы. Пока ясно одно. Грайры не единственные представители их вида. Здесь какое-то сообщество, симбиоз. - Или порабощение. Полное психологическое подавление и подчинение себе остальной биосферы планеты. - Ну, вы, батенька мой, хватили! Откуда такие выводы? - усомнился профессор. - Не могу забыть Гришина. Методы такого глубокого воздействия на психику нового для них объекта не могли появиться за несколько дней. Этому наверняка предшествовал длительный эволюционный цикл развития. Они выработали достаточно мощное оружие в борьбе за существование и научились применять его на различных биологических типах, на всех, кто отличается от них. - И все-таки почему они напали на нас? - Нам трудно понять их мотивы - они не гуманоиды. Их логика, образ мышления слишком отличаются от человеческого. Пока что ясно одно. Каким-то образом они приспособились паразитировать на представителях других биологических видов. И они обладают разумом... Для меня это совершенно бесспорно. Гибель наших кораблей в этом районе не случайна. Возможно, они как-то используют захваченных людей. С одним из таких получеловеков мне пришлось встретиться, перед тем как "Севастополь" ушел в неуправляемый оверсайд. - Вы имеете в виду ту похищенную шлюпку. Неверов кивнул. - Мы ведь знали, что на планете нас будут ждать, - не предполагали только, что это необязательно люди... - Думаете, им понадобились наши машины и технологии? - Технологии их не интересуют. Вспомните, в каком виде мы обнаружили упавший земной звездолет. Никто даже не прикоснулся к его обломкам. Зато от команды не осталось и следа... - Почему вы в этом уверены? - Потому что эфир молчит. Потому что прежде всего люди, терпящие бедствие, выставляют автоматический радиомаяк, не говоря уж о наших биологических индикаторах, способных обнаруживать знакомые биологические объекты на большом расстоянии... Нападавших они не сумели засечь вовремя! И это лишний раз доказывает, что в данном случае мы имеем дело с совершенно незнакомым биологическим видом. Наша способность остаться в живых на этой планете впрямую зависит от результатов научных исследований. Необходимо усилить научную группу, нужно найти среди пассажиров тех, кто может оказаться полезным. Мы создадим на корабле все условия для работы такой группы. А вы станете ее руководителем, - закончил Неверов, обращаясь к Алмину. И добавил: - Придется эвакуировать обратно на корабль большую часть пассажиров. На поверхности планеты останутся лишь те, кто проводит сезонные сельскохозяйственные работы, без них мы не сможем обойтись. О наших планах на строительство постоянной базы придется забыть. Разговоры смолкли, каждый думал о том, что их вновь ждет осточертевшая за долгие месяцы железная коробка "Севастополя", что зеленые просторы этой планеты, каменистые пустыни и широкая река, так похожая на земную, - все это не для них... ГЛАВА 23 Вторую неделю Элайн жила в странном белом мире. Белыми были не только стены палаты и постель, на которой она лежала, - белыми были даже ее мысли. Казалось, ее сознание погрузилось в бесконечную снежную долину, где царил лишь ледяной ветер и голос, время от времени пробивавшийся к ней сквозь завывания ледяных вихрей. Крохотным уголком сознания, оставшегося в ее распоряжении, она управляла своим телом, выполняла все необходимые для его нормального функционирования процедуры - она ела, спала и даже вполне осмысленно отвечала на вопросы врачей. Но все это составляло лишь незначительную часть ее существа. Ей хотелось выбраться из ледяных стен, сковавших сознание, но для этого нужно было разобрать слова... Одни и те же слова, произносимые где-то там, на другом конце ледяной бури. Голос был от нее слишком далеко, и она, несмотря на все усилия, не могла разобрать этих слов. Она знала, что, если бы ей удалось это безнадежное предприятие, холод отпустил бы ее сознание. Но пока что она брела по ледяной пустыне, в которой не было ни времени, ни конечной цели. Чем дольше она шла - тем дальше отодвигался голос, порой и вовсе скрываясь от нее за снежным горизонтом. Она знала, что это часть наказания за то, что она не смогла вовремя исполнить приказ, она не сумела открыть ворота на базе - и из-за этого случилось страшное несчастье, она не знала, какое именно. Ей не было до этого дела, ей нужно было лишь добраться до места, откуда она смогла бы разобрать слова нового приказа. Только это имело смысл. Только это, и ничего больше. Консилиум собрался к вечеру. Неверов потребовал его проведения сразу же после прилета. Гурко долго сопротивлялся, не желая выпускать такую интересную пациентку из-под своего личного наблюдения. Но в необходимых случаях Неверов умел заставить подчиниться своим приказам даже Гурко. В течение почти целого часа терпеливо выслушав не предназначенные для посторонних ушей заумные научные выкладки, Степан наконец не выдержал и, прервав разглагольствования Гурко, обратился к Алмину, мнение которого после их откровенной беседы во время экспедиции на Исканту и его выступления на совете стало для него достаточно авторитетным. - Константин Сергеевич, как по-вашему, в чем выражаются отклонения от нормы в психике пациентки? - Только в том, что она все время вынуждена бороться с посторонним воздействием на свой мозг. Мы применили все возможные способы экранирования этой палаты, к тому же воздействие достаточно ослаблено расстоянием от источника. Он явно находится на поверхности планеты. Кроме того, корпус корабля в свою очередь экранирует часть этого воздействия. Да и сама пациентка активно с ним борется, даже в тех случаях, когда не вполне отдает себе в этом отчет. - А как обстоит дело с карантином? Все необходимые для него сроки уже прошли. - Нам не удалось обнаружить следов постороннего биологического воздействия на ее организм, если не считать психотропного яда от самого укуса, - неохотно, словно это признание как-то умаляло его работу, признал Гурко. - То есть, если я правильно вас понял, в принципе она здорова и может покинуть медицинский отсек? - Если говорить о возможности заражения или распространения каких-то искантских вирусов, то с этой точки зрения опасности не существует, - твердо заявил Алмин. - Но она еще не оправилась от шока, ее психика находится в угнетенном состоянии. Ей необходимы постоянный врачебный контроль и палатный режим! - гнул свое Гурко. - А по-моему, вы пытаетесь превратить вполне здорового человека в своего подопытного кролика, Лев Алексеевич. Давайте спросим у самой больной - желает ли она оставаться в вашем учреждении. Раз уж она в принципе здорова, то имеет полное право самостоятельно решить, где ей лучше находиться. - В какой-то момент ее поступки могут стать непредсказуемы... Отдаете ли вы себе отчет, какую ответственность возьмете на себя, если настоите на ее выписке? Кто, собственно, будет выполнять для нее роль постоянной няньки? - Ей не нужна нянька! - Но она нуждается в постоянном наблюдении. Неизвестно, что от нее потребуют грайры, ведь она постоянно находится под сильнейшим психологическим прессом, и я не знаю, хватит ли у нее сил все время сопротивляться этому влиянию. Впрочем, вы - капитан, вам решать. Но я повторяю, ответственность за возможные последствия этого решения целиком ляжет на вас. - Какие, собственно, последствия вы имеете в виду? - В какой-то момент гипнотическое давление, которое она постоянно испытывает, может превысить барьер ее сопротивляемости, и тогда... Тогда она выполнит все, что ей прикажут. - Ну что же... Я учту ваше предупреждение, но, как вы правильно заметили, капитан здесь я. Об одной вещи он не забывал ни на минуту - его каюта в отличие от медицинского отсека не была специально экранирована, и он не собирался принимать никаких новых мер безопасности. Это был первый вечер, когда они вновь остались вдвоем. На стене горел ночник в виде старинной электрической лампы, а на столике, в углу, стояло блюдо с опостылевшими всем грибными котлетами. Но Неверов любил поужинать поздно ночью, перед самым сном, и, чтобы никого не беспокоить, всегда брал к себе это блюдо. Сегодня он захватил еще и пару бутылок тоника, стараясь создать в каюте хотя бы подобие той непринужденной обстановки, которая царила здесь когда-то. Элайн долго не появлялась из своей комнаты. Там все осталось как прежде. С тех пор как она исчезла с корабля, Степан не прикасался ни к одной ее вещи. Они почти не разговаривали с того момента, как он забрал ее из медицинского отсека. И теперь он нервно крутил в руках пустой стакан и все никак не мог придумать, как начать разговор, что ей сказать. Все нужные слова вдруг исчезли. Притворяться и лгать он не умел и знал, что, если все будет продолжаться так, как шло до сих пор, отчуждение между ними станет непреодолимым. Собственно, оно уже таким и стало... Но тогда почему же он испытывает столь сильное раздражение из-за ее долгого отсутствия? "Мы все сотканы из противоречий - все люди..." "По крайней мере она должна быть мне благодарна за то, что я вытащил ее из медицинского отсека". Желтые цифры на электронных корабельных часах вновь сменились, и Неверов почувствовал, что терпение окончательно покинуло его. Сидеть с пустым стаканом в руках за столом в одиночестве показалось ему верхом нелепости. Груз усталости, копившийся в нем с того самого дня, когда исчезла Элайн, перешел некий предел, за которым эмоции затухают и начинается равнодушие. Весьма опасный предел, если дело касается мужчины и женщины... Он встал, подошел к противоположной стене и нажал кнопку. Спрятанная в ней койка выпрыгнула, как всегда, неожиданно. Белье, совсем недавно замененное роботом-уборщиком, отдавало запахом казенной дезинфекции. Всю жизнь проскитавшись по интернатам и казармам, Неверов научился ненавидеть этот запах. Не раздеваясь, он лег на постель, подчеркнув тем самым, что ожидание закончилось. Однако в этот момент скрипнула дверь ее комнаты, и он резко поднялся, не желая показать ей ни собственной слабости, ни странной, ничем не оправданной обиды, ни своего нетерпеливого ожидания... - Знаешь, Степан, я решила, что никогда больше не увижу тебя. Там, в медицинском отсеке, у меня было время подумать. На ней был ее обычный домашний пушистый халат, волосы распущены по плечам, взгляд задумчивый, обращенный сквозь него, в неведомое пространство. Ничего больше не добавив, она прошла к столу, налила себе в стакан тоника и села, так и не взглянув на него. С какой-то пронзительной ясностью он отметил, что она ничуть не изменилась. Те же синие с проблеском глаза, те же милые ямочки на щеках, вот только он ни на минуту не мог отделаться от ощущения, что перед ним сидит чужой, незнакомый ему человек. И сознание этого было хуже всего остального. - Зачем же ты согласилась?.. Зачем согласилась вернуться ко мне? - Это был жестокий вопрос. Но он ничего не мог с собой поделать, чувствуя, что наступило время жестоких вопросов. У него уже не было сил одному нести ледяной груз отчужденности. - Перед тем как уйти, мне захотелось поговорить с тобой в последний раз, - ответила она. Он почувствовал, как во рту пересохло, и непослушными губами глухо переспросил: - Уйти? Куда ты собираешься уходить? - К ним. К тем существам, которых вы называете грайрами. Ты ведь уже знаешь, что я должна это сделать. - Не говори глупостей. Это всего лишь последствия яда. Тебя укусила ядовитая местная тварь, ты была в бреду несколько дней, но сейчас опасности уже нет, все пройдет, вот увидишь, все это ерунда! Он громко произносил слова, в которые сам не верил, и чувствовал, как горло все сильнее сдавливает рвущийся наружу крик. Она, не обратив на его слова ни малейшего внимания, рассматривала его так, словно видела в первый или, может быть, в последний раз... Только понимающе и печально усмехнулась... И тогда он заговорил так, как, наверно, и должен был говорить с самого начала, без всякого сюсюканья. Только горькую правду. Бывают в жизни моменты, когда правда остается единственным лекарством. - Да, понимаю, я сказал глупость. Прости. Я знаю, что ты должна вернуться, и я знаю, почему это произошло. Только я тебя им не отдам. Я пойду туда вместе с тобой. Что-то прежнее, знакомое промелькнуло у нее в глазах. - Ты хоть понимаешь, что не вернешься оттуда? - Ну, это мы еще посмотрим... Одна ты с ними не останешься, это я тебе обещаю, и, может, нам обоим удастся возвратиться к людям. - Это невозможно, Степан. Если ты попадешь туда, ты перестанешь быть человеком и никогда уже не сможешь вернуться. - Я знаю. Но я должен попробовать. Я должен встретиться с ними. Я хочу знать, что им от нас нужно. Хочу уменьшить число жертв с обеих сторон или по крайней мере узнать, за что мы должны воевать... Исканта - большая пустынная планета, на ней хватит места всем. Мы не собираемся претендовать на их подземный мир, так в чем же дело? Почему бы им не оставить нас в покое? Он спрашивал ее так, словно надеялся немедленно получить ответы на все свои вопросы, словно она была для него представителем иного, нечеловеческого мира... Но ответов не было, только горькая складочка у ее губ стала чуть глубже. Когда он сказал Элайн, что не оставит ее, что они отправятся к грайрам вместе, - эти слова сорвались с его губ сами собой. Ведь он просто не мог поступить иначе, но сейчас вдруг понял, что из этого может получиться нечто большее, чем бессмысленное жертвование. Да, он обязан помочь ей выкарабкаться из ледяной трясины, в которую она попала не без его вины, но, кроме этого, он отвечает и за жизнь всех остальных людей, доверивших ему руководство колонией. И Степану показалось, что в абсолютном мраке, окружавшем их со всех сторон, появился проблеск какого-то, неясного даже ему самому света. Определенного плана не было. Да и не могло быть в ситуации, когда они толком не знали, что собой представляют их противники, на что они способны, каковы пределы их возможностей, есть ли уязвимые места в созданной ими цивилизации, сумевшей поработить целую планету. Неверов взглянул на Элайн. Она сидела, вся сжавшись внутри его большого для нее халата, словно старалась стать меньше и незаметнее. Забирая ее из госпиталя, он не знал, что самый трудный момент наступит, когда все уже будет сказано и они вот так, молча, будут сидеть друг против друга. Огонек ночника высветил овал ее лица, такой знакомый... Но женская коленка, белевшая сквозь случайно откинувшуюся полу халата, внушала ему вместо желания непонятное, почти брезгливое чувство... - Я ведь знаю почти все, о чем ты сейчас думаешь, - тихо проговорила Элайн, и он почувствовал, что волосы шевелятся у него на голове. - Нет, это не они... Просто я знаю, о чем ты должен думать... Я вот только одного не могу понять: за что мне все это? В чем здесь моя вина, почему именно я оказалась в той пещере? Я так надеялась, что кошмар моей прежней жизни с Тонино навсегда закончился, но пришел новый, еще более страшный... Неожиданно для себя он встал, пересел к ней вплотную и, обняв, понял, что она плачет. И эти слезы, такие по-человечески беспомощные, пробили брешь там, где оказались бессильны любые слова... ГЛАВА 24 На следующее утро Неверов собрал корабельный совет. Это было первое официальное заседание с момента его образования. Слишком стремительно разворачивались события на Исканте, слишком много возникало проблем, требующих немедленного решения. Карлос оказался прав, только единоначальное руководство оставалось эффективным в этих условиях. Не найдя в пещере никаких следов Фарино и его друзей, Неверов все никак не мог примириться с его предательством и, весьма вероятно, жестокой расплатой за это. Совет Неверову понадобился, чтобы официально довести до всеобщего сведения новую информацию, полученную на Исканте. Им опять, в который уж раз, предстояло менять свои планы, приводить их в соответствие с суровыми условиями этой планеты. Им предстояло принять жизненно важные решения, и он хотел, чтобы люди шли на риск, полностью осознавая, что их ждет. Кроме всего прочего, он нуждался в совете ученых, ни на минуту не позволяя себе забывать, что он всего лишь офицер службы безопасности и его знания во многих вопросах, с которыми им пришлось столкнуться на Исканте, слишком поверхностны. Но ему нужна была уверенность, нужна была поддержка тех, пока еще робких ростков плана, что зародился в его голове в первую - после прилета ночь - ночь встречи с Элайн. Когда все наконец собрались, он начал сразу с самой важной новости: - Сегодня нам предстоит выработать стратегию и тактику нашего дальнейшего пребывания на Исканте. Дело в том, что во время преследования грайров после их нападения на базу наша экспедиция обнаружила на планете технически развитую, негуманоидную и враждебно настроенную к нам цивилизацию. Тишина, мгновенно установившаяся в кают-компании, подсказала ему, что новость еще не успела распространиться среди команды и теперь буквально оглушила большинство из присутствующих. Выдержав паузу, необходимую для того, чтобы люди до конца освоились с этим сообщением, он продолжил: - Оставить планету, как вы знаете, мы не можем, в этом случае нам грозит голодная смерть. Мы не знаем причины, по которой искантцы стали нашими врагами, это нам еще предстоит выяснить. Пока что ясно одно. Не имея своих собственных космических кораблей... - Откуда такая уверенность? - перебил его Алмин, сидящий от него по правую руку за столом президиума. - Невозможно строить космические корабли, не создав вокруг планеты сеть вспомогательных баз или хотя бы маяков. Мы не обнаружили здесь ни одного спутника. Даже если они строили такие корабли в другом месте, здесь должны были быть маяки - хотя, возможно, я ошибаюсь. Дело сейчас не в этом. Дело в том, что каким-то непонятным для меня образом они ухитрились неплохо изучить человеческую природу задолго до нашего прибытия на Исканту. Возможно, когда-то, много лет назад, здесь случайно потерпел крушение земной корабль. Познакомившись с представителями нашей расы, они решили, что люди им для чего-то нужны... - Люди, или их техника, или их космические технологии, - снова перебил его Алмин. - Возможно. Мы этого не знаем. В наших знаниях о цивилизации Исканты гораздо больше белых пятен, чем достоверно установленных фактов. Однако сегодня с уверенностью можно утверждать, суммируя все известное, что лет десять тому назад они начали планомерную охоту за земными кораблями. - Вы хотите сказать, что они нападали на них в космосе? - спросил Гурко, всем своим видом выражая недоверие услышанному. - Об этом не было ни одного сообщения! - В том-то и дело, что они открыто не нападали на наши корабли. Замаскировавшись и полностью подчинив себе психику специально отобранных и предварительно обработанных ими представителей нашей расы... Неверова вновь перебили, посыпался град вопросов, и ему пришлось всех успокаивать. Никто из присутствующих не мог поверить, что кто-то превращает людей в безвольное орудие для выполнения действий, враждебных по отношению к их собственной цивилизации. Тишина установилась лишь после того, как Алмин пообещал сделать специальное сообщение о том, каким образом возможно осуществить такое подчинение. Наконец Неверов смог продолжить: - Воспользовавшись неожиданным для нас способом маскировки, они, внешне совершенно неотличимые от обычных людей, проникали на наши корабли и направляли их к своей планете, чтобы захватить экипаж... Что в дальнейшем происходило с захваченными людьми, нам неизвестно, однако с уверенностью можно сказать, что подобные диверсии продолжались не один год, и наш "Севастополь" был не первым кораблем, попавшим в подготовленную для него ловушку... Зал снова взорвался градом вопросов, и Степану пришлось довольно долго излагать историю с Ковентри и подменой навигационного блока корабля. Только после этого он смог наконец снова вернуться к главному: - У нас мало оружия и почти совсем нет планетарной техники. "Севастополь" всего лишь пассажирский звездолет. Тем не менее выбор у нас простой: либо отвоевать себе кусок территории на этой планете для того, чтобы вести там сельскохозяйственные работы, либо, сняв здесь наш первый урожай, уйти в открытый космос и попытаться найти другую планету. Планет с подходящими для людей условиями в нашей галактике ничтожно мало, так что единственный реальный шанс выжить состоит в том, чтобы остаться здесь и вести постоянную войну за выживание. Оставшись здесь, мы наверняка начнем терять людей, собственно, уже начали... Он замолчал, словно сам пытался до конца вникнуть в смысл только что произнесенных слов, и, воспользовавшись этой паузой, Алмин тихо произнес: - Есть еще и третья возможность. В зале царила гробовая тишина, и слова эти прозвучали достаточно громко, чтобы их услышали все. - Какая именно? - Попытаться договориться с ними, попытаться узнать, что им нужно от нас, и попробовать наладить обмен, или торговлю, или как там это называлось у древних греков, впервые открывавших варварские земли? - К сожалению, мы не древние греки. Что, если "варварам" нужны мы сами? Наши тела? Наша психика? В этом случае мы тоже сможем наладить обмен? - спросил Неверов. Ответом ему была все та же гробовая тишина - даже Алмин больше ничего не возразил. - Тем не менее вы правы в одном. Мы обязаны выяснить об искантцах все возможное и использовать малейший шанс для того, чтобы не начинать здесь широкомасштабных боевых действий, которые мы наверняка проиграем. Бесполезно с нашими силами бороться с потенциалом целой цивилизации, даже если она значительно уступает нам в технологическом отношении, а я в этом, кстати, далеко не уверен. Биороботы, напавшие на нас во время последней экспедиции, - наглядное тому подтверждение. Вездеход до сих пор находится в ремонте, после того как один из них оставил на его люке свою визитную карточку. В этот момент Алмин решительно потребовал слова, и, поскольку Неверов сказал уже почти все, он не стал возражать. - Я хочу предостеречь вас от поспешных выводов, - сказал профессор, обращаясь непосредственно к Неверову и как бы не замечая остального зала. - Очень часто поспешные и слишком самоуверенные выводы, не подкрепленные фактами, приводили к научному фиаско их авторов, а иногда имели и более серьезные последствия. Вспомните историю с открытием искусственных клеток. Заметив, что полученные ими образования искусственной материи способны к делению и определенной адаптации к окружающей среде, авторы этого открытия поспешили с публикацией, а падкие на сенсации журналисты немедленно раздули журнальную статью до размеров целого открытия. И ничего из этого открытия, кроме конфуза для авторов, не получилось. Механически копируя поведение живых клеток в определенной среде, открытые ими "биологически активные тела" так никогда и не стали живыми организмами. Но я отвлекся. В нашем случае все может быть совсем наоборот. Столкнувшись с формами, внешне похожими на земные механизмы, мы и посчитали их таковыми, хотя на самом деле они вполне могут оказаться живыми существами. У нас не было возможности исследовать эти объекты, мы слишком быстро убрались с места встречи, не захватив с собой ни единого образца! - Эти "образцы", профессор, едва не прокусили стены нашего вездехода и основательно повредили входной тамбур. Однако, поскольку все показания наружных датчиков машины фиксировались, я позволю себе показать вам один из отснятых во время схватки кадров, и, может быть, этот снимок убедит вас в том, что мои выводы не столь уж необоснованны, как вам показалось, - возразил Неверов. По его команде включился голографический проектор, и в метре от стола президиума, в воздухе возникло объемное изображение напавшего на них чудовища. Камера зафиксировала его в начальной стадии прыжка, когда одновременно два луча бластеров рассекли его корпус на неравные части. На срезе отчетливо были заметны оплавленные обрезки волоконно-оптических кабелей и гидравлических приводов. - Любой инженер подтвердит вам, что в данном случае мы имели дело с механизмами, и этот вывод имеет принципиальное значение, поскольку именно из факта существования этих роботов мы можем сделать вывод о высоком технологическом уровне производства наших противников. Алмин, не ожидавший столь убедительного опровержения своего мнения, несколько стушевался, однако тут же взял реванш: - Я не знал об этих снимках. И тем не менее вы до конца меня не убедили. Дело в том, что на поверхности вездехода, в местах соприкосновения с напавшими на нас существами, я обнаружил слизь, несомненно, органического происхождения... "Вот так новость! - подумал Неверов. - Если это не ошибка, то его открытие может в корне изменить всю ситуацию". А вслух сказал: - Что же вы молчали до сих пор? Мы ведь не на научной конференции, профессор, от верной интерпретации полученных нами фактов могут зависеть жизнь многих людей и вся наша дальнейшая судьба - подумайте сами. Если вы правы и эти существа не являются роботами... Или, по крайней мере, не являлись ими раньше - я склонен думать, что впоследствии их все же превратили в роботов, используя для этого неизвестные, а возможно, и не допустимые для нашей науки методы. Но в любом случае, если вы не ошиблись, у них должны быть прототипы - так сказать, исходный живой материал... Если это так, у нас может появиться шанс найти союзников на этой планете. - Вряд ли они уцелели, если принять во внимание тотальное уничтожение и подавление всех живых форм на Исканте. - Не один я грешу поспешными выводами - мы слишком мало знаем, чтобы утверждать подобное. Неверов замолчал, обдумывая дальнейший план действий. В связи с открытием Алмина первостепенное значение приобретала разведка. Им придется начать крупномасштабную съемку планеты. До получения первых результатов пройдут месяцы, и ждать их сложа руки они не могут себе позволить. Придется готовить еще одну экспедицию к побережью местного океана. Если где-то и могла уцелеть иная, отличная от грайров жизнь, то искать ее нужно только там. Некоторое время новых желающих выступить не находилось, и зал, предоставленный сам себе, тихо гудел, как растревоженный улей. "Слишком много негативной информации, и слишком мало надежды, - подумал Неверов. - Смогут ли они при таком накале эмоций принять сегодня единственно правильное решение, от которого будет зависеть наша дальнейшая судьба? Что, если совет решит свернуть колонию и отправить корабль на поиски новой планеты? Для многих пассажиров слова о ничтожной вероятности открытия подходящей для них планеты ничего не значат. Космос, по их мнению, состоит из планет-курортов..." Наконец слова попросил один из новых помощников Алмина. Биолог Красин. По поручению Неверова Алмин уже начал подбирать себе научную команду среди пассажиров, и этого человека Неверов видел впервые. Его внешность не производила должного впечатления, но Неверов по своей прежней службе знал, как часто бывает обманчива внешность, особенно в тех случаях, когда это касалось ученых. С виду Красину было лет сорок, небритый, одет неряшливо. Главным предметом, который, казалось, занимал все его внимание, были старинные очки, оправа которых оказалась ему явно велика. Он их то снимал, то надевал, то прятал в карман, то доставал вновь и, наконец, совершенно забыл об этой детали своего снаряжения. В зале послышался смех, однако, когда этот человек начал говорить, все сразу же забыли о его внешности. - Мне было поручено провести биологический анализ бесценного и до сих пор единственного образца наших врагов, который удалось получить во время недавнего нападения на базу. Теперь Неверов вспомнил, что видел этого человека во время стычки. Он стоял за турелью зенитной установки, и именно благодаря его решительным действиям и точной стрельбе им удалось предотвратить прорыв грайров. В своем выступлении он ни словом не упомянул о том, что сам принимал активное участие "в получении этого единственного ценнейшего образца". - Нами было установлено следующее. Внимательно следите за этой схемой, иначе вам будет трудно понять мои выводы. В воздухе вновь появилась объемная голографическая схема, на этот раз демонстрировавшая препарированное тело искантца. Некоторые женщины, приглашенные на это расширенное заседание совета, не выдержали столь малопривлекательной картины и отвернулись. - У данного образца практически отсутствует пищеварительный тракт. Он должен получать пищу извне, в готовом и, видимо, заранее переваренном виде. У него нет зубов и пасти как таковой. Четыре скрещенных выдающихся вперед клыка не имеют никакого отношения к способу питания. Этот аппарат служит одной-единственной цели - впрыснуть в тело жертвы порцию биологического субстрата, образующегося вот в этих железах. Я сознательно не назвал эту жидкость ядом, поскольку в ней не было обнаружено никаких ядовитых веществ - во всяком случае, это верно в отношении человеческих организмов. Однако в составе этой жидкости нами найдены другие, может быть, даже более опасные вещества, так называемые психотропы... Поскольку Неверов совсем недавно подробно беседовал о психотропах с Алминым, он пропустил эту часть выступления молодого ученого, обратившись к Ленцу с вопросом о том, способны ли генераторы "Севастополя" вывести корабль на посадочную орбиту и удержать его на реактивном столбе в заранее определенной точке поверхности. Его новый план, возникший в момент, когда он решил отправиться на Исканту вместе с Элайн, постепенно обретал все более четкие очертания, и не последняя роль в нем отводилась именно звездолету... - Да, мы можем какое-то время удерживать корабль неподвижно, зависнув на небольшой высоте. Но положение будет неустойчивым и потребует очень большого расхода энергии. - Хватит нескольких минут... На них зашикали, и Неверов вновь начал слушать Красина. - Возникает законный вопрос: для чего нужно такое приспособление? Оно не могло возникнуть вдруг и наверняка явилось следствием длительного эволюционного развития. Складывается впечатление, что эти существа в процессе своей эволюции столкнулись с каким-то гораздо более сильным биологическим видом и все же сумели выстоять в этой борьбе, а возможно, и полностью подчинили себе своих былых противников. Сейчас они с не меньшим успехом обратили свое оружие против нас. Мои выводы подтверждает и строение мозга искантца. Он весьма велик по размеру. Видите - отдельные части этого гигантского мозга располагаются не только в голове, но занимают и часть грудной клетки. Однако, несмотря на такие гигантские, я бы даже сказал, гипертрофированные размеры, количество нейронных связей внутри него весьма ограниченно. Электронное сканирование показало, что вся масса мозга служит одной-единственной цели - усилению тех немногих сигналов, которые может продуцировать этот, с нашей точки зрения, достаточно примитивный мозг. Иными словами, весь этот гигант состоит как бы из одной-единственной клетки, одного-единственного нейрона, способного получать и передавать информацию извне, без непосредственного физического контакта. Неверов, только теперь уловивший смысл этой информации, весь подался вперед. - Как вы считаете, для чего нужна такая мощность в этом примитивном мозге? Ведь природа не создает ничего бесполезного, во всяком случае, в той ее части, которая называется эволюцией? - спросил он. - Полностью с вами согласен. Не исключена возможность того, что благодаря этой особенности грайры способны в определенные моменты объединять свою нервную систему, используя телепатические каналы связи, в некий огромный интеллект, в групповой разум. Возможности такого мозга для нас совершенно неизвестны, но складывается впечатление, что каждый индивидуум в их сообществе полностью находится под контролем этого сверхразума. Без его управления он вряд ли способен выполнять даже простейшие действия. - Если вы правы, то именно здесь может находиться та ахиллесова пята, которую мы все время ищем у наших могущественных противников. Но такие выводы нельзя делать умозрительно. Нам понадобится дополнительная информация о колонии грайров, и, кажется, я знаю, как ее получить. Утром Неверов сам проверил шлюпку и сам выбрал пилота, который должен был прилететь за ними в том случае, если ему и Элайн удастся вернуться. В его плане, на первый взгляд совершенно безумном, была одна изюминка, которая делала его не таким уж безнадежным. Однако в детали он не стал посвящать никого, кроме Ленца. Именно ему отводилось в этой операции центральное место. Ему и кораблю "Севастополь", способному на какое-то, пусть и весьма непродолжительное, время зависнуть на плазменном столбе своих двигателей над определенным местом планеты... Шлюпка с вездеходом и двумя пассажирами стартовала точно по расписанию. Она приземлилась в десяти километрах севернее горы грайров. В этой части плана Неверов не собирался рисковать и испортить все какой-нибудь случайной преждевременной стычкой. Наконец пасть шлюпочного пандуса захлопнулась за вездеходом, взревели антигравитационные генераторы шлюпки, мгновенно швырнувшие ее выше низких облаков, и они остались вдвоем с Элайн. Одни на всей этой огромной планете... И хотя Неверов знал, что это не так, что всего в сотне километров отсюда находятся охранные посты колонии - он не мог справиться с чувством полного одиночества, полной оторванности от прежнего человеческого мира. Элайн молчала. Она не сказала ни слова с того момента, как они сели в шлюпку. Только необычная бледность и пальцы, впившиеся в обивку кресла так, что на ней остались глубокие следы ногтей, говорили о том, каково ей сейчас. Он не спешил, оттягивая то самое последнее действие, после которого обратного пути уже не будет. Проверил механизмы вездехода, заряды в лазерных накопителях - хотя знал, что оружие в этой экспедиции ему не понадобится. - Ты сможешь перевести то, что я хочу им сказать? Она кивнула. - Если хочешь, я могу это сделать прямо сейчас. Тогда ты сможешь вернуться. - Мы вернемся вместе. - Отсюда никто еще не возвращался. Знаешь, сколько их здесь было, земных кораблей? Никто из них не вернулся... - Мы вернемся. Поверь мне. Он включил двигатели и резким толчком послал машину вперед. Каменистая пустыня в нескольких метрах внизу, под ними, побежала навстречу... Совсем, как в прошлый раз, - только гора была значительно ближе, и вездеход, не рыская, шел знакомым маршрутом, записанным в блоке памяти. Он остановил машину в километре от того места, где в прошлый раз произошла стычка с биороботами грайров. - Отсюда пойдем пешком. Элайн побледнела и вцепилась в поручни кресла, словно надеялась таким образом остаться в машине. - Я знаю, как тебе трудно. - Он взял ее руку и крепко сжал. - Только мы сами можем себе помочь. Только мы двое. Ты должна с этим справиться. Она закусила губу и с минуту молчала. - Я попробую. Но если не получится... Если я начну выполнять их приказы, ты должен будешь... - Я этого не сделаю, Элайн. Ты же знаешь, что не сделаю. У тебя остается единственный выход справиться, иначе мы оба навсегда останемся в этой горе. ГЛАВА 25 Они второй час неподвижно стояли перед склоном. Дождь кончился, такое редкое здесь солнце прорвало жидкие облака и осветило вздыбившийся перед ними, вертикально уходящий ввысь и в стороны колоссальный лик горы грайров. Теперь даже в мыслях Неверов называл гору только этим именем. Ничто не говорило о том, что ими кто-то заинтересовался. Проход в монолитной стене и не думал открываться, а этого он ожидал меньше всего. Степан уже подумывал, не применить ли снова бластеры, когда Элайн сказала: - Успокойся. Они просто заняты - у них есть дела поважнее нашего визита. И вновь он почувствовал какой-то суеверный страх и почти полную уверенность - все-таки она читала его мысли... Но была одна вещь, знать о которой она не должна или по крайней мере не должны знать те, кто обитает за этой стеной. Он постарался не думать ни о чем, связанном с "Севастополем" и с поручением, данным Ленцу. Это плохо удавалось. Справиться помог какой-то навязший в зубах рекламный ролик из далекой и такой нереальной сейчас земной жизни: "Покупайте прокладки "Орбит" без сахара..." Или, может, наоборот, с сахаром? Впрочем, это не важно. Главное, раз за разом повторять дурацкую фразу, до тех пор пока в голове не останется ни одной посторонней мысли. - Перестань, - сказала Элайн. - Ты мешаешь мне говорить с ними, их не интересуют твои дела. И тогда, неожиданно почувствовав, как в нем закипает гнев, он справился со своими мыслями без всякой рекламы. А когда совсем было собрался повернуться, чтобы идти обратно к вездеходу, Элайн сказала: - Возможно, это всего лишь проверка. Возможно, им интересно знать, как много у людей выдержки. Он побледнел от сдерживаемого гнева, но ничего не сказал и даже не подумал. - Они хотят, чтобы мы вернулись за нашей машиной. Только тогда откроется туннель. Неверов не стал возражать. Внутри кабины вездехода он чувствовал себя гораздо уверенней. Хотя и заподозрил в этом какое-то новое издевательство или, вернее, скрытую насмешку. Они словно хотели сказать, как мало значат для них оружие людей и их машины... Через полчаса, когда вездеход подошел к подножию горы, отверстие туннеля оказалось открытым в том самом месте, где и в прошлый раз. Вот только сторожевых биороботов не было видно, гора по-прежнему выглядела пустынной и молчаливо-равнодушной к волнениям и заботам людей. Но туннель был открыт, и этого им вполне хватало. Едва они въехали внутрь, как темнота сгустилась настолько, что пришлось включить прожектор. Ни одного поворота, только однообразная гигантская труба впереди. Неверов осторожно послал машину дальше, и сразу же створка гигантской двери за ними встала на место. Они оказались внутри горы, полностью отрезанные от внешнего мира. "Оставь надежду - всяк сюда входящий..." - пробормотал он сквозь стиснутые зубы знакомую строчку из поэмы Данте. Никто ему не ответил. Даже Элайн. Метров через пятьсот туннель кончился. Теперь они двигались по дугообразному арочному мосту, пролегавшему над внутренней полостью горы, настолько большой, что противоположной стены не было видно даже в свете прожектора. На фоне той стены, что теперь осталась позади и постепенно удалялась от продвигавшейся вперед машины, Неверов заметил какое-то движение. Но это было совсем не то, что он ожидал увидеть. Не было никаких гигантских машин, заводов, вообще никаких механизмов. Стена, сложенная из геометрически правильных ячеек, напоминала соты гигантского улья. - У них нет машин. Вообще нет. Они им не нужны, - уловив его невысказанный вопрос, произнесла Элайн. - Как же они без машин управляются со всем этим... - Секунду он подбирал нужное слово. - Со всем этим строительством? - Они научились управлять материей. Что-то вроде того, что в земных учебниках называется телекинезом. Неверов недоверчиво усмехнулся, однако усмешка получилась какой-то жалкой. - Если бы они были так всемогущи, они бы давно покончили с нами. - Они вовсе не всемогущи. Их возможность изменять материю проявляется только на очень близком расстоянии и только тогда, когда их много. Элайн говорила с трудом. Было видно, как нелегко ей произносить отдельные слова. Видимо, внутренняя борьба с посторонним влиянием, которую он заметил еще в лазарете, продолжалась и здесь - он удивился ее силе и мужеству. Только теперь ему трудно было понять, когда она говорит от их имени, а когда от своего собственного. Неверов вспомнил слова Красина о том, что мозги этих существ способны объединяться в гигантскую энергетическую машину... Больше он в этом не сомневался. Достаточно было увидеть этот нерукотворный, похожий на каменную нитку мост, раскинувшийся над километровой пропастью. Или послушать тишину внутри этой горы, наполненной вместо знакомого грохота земных механизмов каким-то непонятным шорохом и шелестом, словно тысячи невидимых насекомых двигались в темноте среди бесконечных каменных коридоров. Если они действительно обладали подобной властью над материей и Элайн не ошиблась, не передала ему ложную информацию, исходящую, конечно же, от грайров и предназначенную для того, чтобы окончательно сломить его волю к сопротивлению... Если их власть над материей соответствует истине, а он в этом уже почти не сомневался, тогда он ошибся. И им действительно не вернуться отсюда, потому что здесь, внутри этой горы, окруженные со всех сторон невидимыми грайрами, они оказались в их полной власти... Он попытался обуздать эти панические мысли, вспомнив одну простую школьную истину: "Сила энергетического воздействия прямо пропорциональна квадрату расстояния от его источника". Вот почему грайры могли эффективно действовать, лишь находясь рядом с объектом. Но теперь вездеход помещался в самом центре гигантского живого генератора. И если хорошенько прислушаться не к звукам, а к шороху мыслей, к тем, едва ощутимым движениям сознания, к той его темной области, где только начинают рождаться любые измышления... Когда он сделал это, когда заставил себя на какой-то краткий миг остановить беспрестанное кружение мыслей, заглушавшее этот внутренний интуитивный слух, он услышал... Нет, пока еще не слова, для этого ему недоставало практики. Но он явственно ощутил близкое присутствие иного, могучего разума, смотрящего на него со всех сторон тысячами невидимых глаз... Только сейчас ему стало понятно высказывание древних философов о невидимом божестве, о стоглазом аргусе, наблюдавшем за нами из сотни мест одновременно. "И каждый поступок твой, каждая мысль станут известны этому богу, как бы ты ни пытался скрыть их". "Кажется, мы все-таки достучались, - подумал Неверов, - кажется, мы нашли то, что искали в бесконечных глубинах космоса, - неведомого безжалостного бога, от которого нельзя скрыть движения собственной мысли..." И, словно подтверждая это, в ответ на его неосознанное желание увидеть хоть что-то за пределами того неясного пустого круга, который отвел им для наблюдений луч прожектора, высоко над ними своды купола озарились холодным голубоватым светом. Отдельных светильников не было, сияли именно стены, словно превратившись в поверхность гигантских неоновых ламп. И в этом ярком, не дающем теней свете он увидел, что мост, по которому шла машина, кончается над пропастью. Машина двигалась прямо в обрыв, и он знал, что уже не успеет остановить ее и никакие антигравы не помогут при падении с такой высоты... Все происходило как в дурном сне. Нос машины медленно наклонился над пропастью, корпус качнулся в неустойчивом равновесии, а затем началось неуправляемое падение вниз. Кажется, Элайн вскрикнула. Но он сам не испытывал больше страха. Эмоции, перегруженные впечатлениями окружавшего его кошмарного мира, замедлились до такой степени, что не успели отреагировать на это событие, слишком похожее на продолжение жуткого сна. Они летели вниз, мимо бесчисленного переплетения таких же эстакад, пересекавших внутренний купол горы в различных направлениях. Мозг бесстрастно продолжал фиксировать детали окружающей обстановки, не желая признавать того простого факта, что сама возможность восприятия этих впечатлений должна была через несколько мгновений оборваться для них навсегда. И когда до поверхности пола, до нижней плоскости гигантской внутренней пещеры, заполнявшей изнутри почти все полое тело горы, оставалось всего несколько десятков метров, невидимая подушка энергетического поля замедлила падение и мягко опустила крохотное насекомое вездехода на гигантскую черную арену пола. Падение не завершилось ударом. Оно замедлилось и, перейдя в плавный спуск, завершилось мягкой остановкой. Теперь они находились где-то глубоко внизу, значительно ниже поверхности планеты. Вокруг вздымались вверх граненые плоскости стен, вылепленные из скальной породы титанической силой незримого мастера. Справа начиналась одна из бесчисленных эстакад, или дорог, или тротуаров, или чем она там была... Ее темная арка устремлялась, прилепившись к стене купола, все выше и постепенно терялась среди бесчисленного количества похожих дорог, пересекавшихся на разных уровнях. Они по-прежнему были одни. Ничего не происходило. Шло время, драгоценные минуты постепенно таяли - драгоценные, потому что до реализации задуманного им плана, дававшего хоть какую-то, пусть призрачную, надежду на возвращение из недр этой гигантской горы, оставалось всего два часа. - Долго мы еще будем здесь стоять? - спросил он Элайн, словно это она остановила вездеход. - Могу я поговорить с кем-нибудь из местных правителей? - У них нет правителей. Для Неверова это было полной неожиданностью и не предусматривалось его планом, но, подумав, он понял, что Элайн говорит правду. В случае образования единого коллективного мозга, для индивидуальности просто не остается места, и всей этой махиной должен управлять невидимый и неощутимый единый разум, материальное воплощение которого разбито на тысячи отдельных особей, каждая из которых сама по себе не значит ровно ничего... Именно так говорил Красин, но его умозрительные выкладки не позволяли представить всей колоссальности этого живого механизма, состоящего их миллионов отдельных частиц... Неверову потребовалось какое-то время, чтобы справиться с этим открытием и откорректировать под него свой старый план. В конце концов принципиально это ничего не меняло, разве что объясняло бездумную и порой бессмысленную храбрость грайров, их ежеминутную готовность принести себя в жертву и увеличивало сложность предстоящих переговоров. - Тем не менее мы должны как-то поговорить с управляющим, центральным мозгом. Ты можешь это устроить? - Ты все время с ним говоришь. Но чтобы разговаривать с ним без посредника, напрямую, тебе придется подняться наверх, в центр купола. - Передай, что без тебя я не согласен на переговоры. Ты должна остаться со мной. Элайн усмехнулась как-то слишком жестоко для женщины, которую он знал раньше. - Ты до сих пор считаешь, что сможешь вести с ними переговоры? Ты когда-нибудь видел муравья, собирающегося вступить в переговоры с человеком? Он почувствовал неожиданный и слишком яростный для подобной ситуации гнев. В конце концов это были не ее слова. Так ничего и не ответив, он развернул машину носом к пандусу, идущему под углом наверх. - Эта дорога? Элайн кивнула. Они начали восхождение. Казалось, пандусу не будет конца. Сверившись с маршрутной картой, он понял, что они сделали уже четыре витка вокруг тела горы и поднялись почти на пять тысяч метров. Видимо, этот пандус шел спиралью до самого верхнего горизонта. Больше всего Неверова поражала мертвая неподвижность окружавшего их пейзажа. Шестигранные соты туннелей, уходившие в глубь горы и пронзавшие ее тело в различных направлениях, выглядели пустыми, хотя, зная скорость, с которой могли перемещаться грайры, когда хотели остаться невидимыми, он в этом сомневался. Чтобы проверить себя, он протянул руку к выключателям наружных видеокамер, но Элайн отрицательно покачала головой. - Здесь нельзя снимать. Она не могла знать, что именно он собирался сделать. Даже опытный водитель не сразу заметит едва приметный выключатель наружных видеокамер. Время от времени ему напоминали, что каждое движение его мысли находится здесь под контролем, и каждое такое напоминание воспринималось болезненно. Из некоторых туннелей, пересекая им дорогу, уходили к противоположной стороне купола арки узких, ничем не огороженных мостов. Если посмотреть вверх, беспорядочное переплетение таких арок создавало впечатление гигантской пространственной сети, и это было единственное, что вносило разнообразие в окружавшую их обстановку. Свет, исходивший от стен, становился ярче, по мере того как они поднимались, но оставался таким же холодным. Наружная температура не менялась во время всего подъема, и только на высоте шести тысяч метров (именно эта цифра появилась на курсовом альтиметре) обстановка несколько изменилась. Температура подскочила сразу на несколько градусов Цельсия. На этой высоте в атмосфере Исканты кончался слой облаков, и бешеные лучи искантского солнца нагревали наружную оболочку купола. Здесь не чувствовалось ни малейшего движения воздуха. Ветромеры показывали ноль. Если и дальше не будет никакой вентиляции, парниковый эффект может сделать обстановку для переговоров не совсем комфортной... Ничего не спросив, Неверов молча продолжал двигать машину вверх. Наконец подъем стал более пологим и метров через двести, в крыше купола над ними, появилось квадратное отверстие... Только теперь он понял: то, что ему представлялось крышей купола, на самом деле было всего лишь перекрытием верхнего яруса. Вскоре машина, пройдя через отверстие, оказалась на гигантском ровном поле, разделенном на отдельные зоны непривычными для человеческого глаза стелами. Наверно, это все-таки была уже крыша этого фантастического подземного города. Во всяком случае, дорога, приведшая их сюда из нижних этажей горы, здесь заканчивалась. - Если ты действительно хочешь говорить с ними напрямую, без посредников, тебе придется выйти из машины. И должна тебя предупредить - это будет не слишком приятная процедура. - У тебя есть другое предложение? - Ты мог бы и дальше общаться с ними через меня. "Мы должны выбраться отсюда, детка, - подумал он. - А для этого мне необходимо чувствовать нюансы, которые не сможет передать ни один посредник... Я должен точно знать, когда наступит то единственное мгновение и брошенный камень попадает в ту самую заранее подготовленную "прокладку "Орбит". Мгновение позже или раньше, и он ее не достигнет... Только такие игроки, как я, знают истинную цену этим прокладкам. Это как в покере - я должен видеть лицо противника, а если уж у него нет лица, то по крайней мере я должен ощутить оттенки его мыслей..." Он пристегнул шлем, еще раз проверил рацию, из которой здесь лился лишь нескончаемый рев помех, и захлопнул за собой дверь тамбура, так и не сказав ей больше ни единого слова - не было у него в тот момент нужных слов, может, их и вообще не существовало. Несмотря на тепловую защиту скафандра, на него повеяло душным жаром. Температура в этом ярусе, расположенном под самой крышей, была никак не меньше сорока градусов. Почему бы им не сделать вентиляцию? Там, снаружи, стратосферный холод, и они могли бы... но это не его дело. Это его не касалось. Трудно помнить каждую минуту, что твой мозг открыт для кого-то, как развернутая книга, - заходите, читайте... Едва он захлопнул за собой дверь люка, как понял, зачем его заставили выйти. Экранирующее влияние брони машины было все же, достаточно сильным. Теперь даже его не подготовленный специальной химической процедурой мозг ощутил то чудовищное давление купола, тот незримый, ежесекундный груз, который несла в себе Элайн с того самого дня, как увидела в глубине пещеры свою собаку... грайранскую собаку, поводыря, который прикреплялся к человеку одним укусом до конца его или ее жизни... Теперь он наконец понял, для чего это было нужно. Нет, ему ничего не объясняли словами, ему вообще ничего не пытались объяснять. С ним даже не разговаривали. Но, очутившись в эпицентре сконцентрированного поля мыслей этого чудовищного мозга, он получил ответы на все свои вопросы сразу. Во всяком случае, на те из них, информация по которым была открыта... Информационное поле второго порядка... То самое таинственное поле, внутрь которого иногда удавалось попасть отдельным провидцам будущего, предсказателям или жрецам, употреблявшим, для этого особые, веками разработанные методики... Сейчас он безо всяких специальных приемов очутился внутри такого поля. Вот разве что само поле было создано искусственным путем. Безо всяких вопросов-ответов он знал, что впереди, за треугольной стелой, находятся длинные ряды серых ящиков, или, вернее, граненых ячеек с яйцами... Личинки нуждались в пище. Не простой, растительной пище... Им нужны были гены, аминокислоты, белки... Чужие гены, чужие белки... Им безразлично, какому организму первоначально принадлежал исходный материал. Самой природой, веками своей чудовищной эволюции они приспособились к тому, чтобы впитывать из подаваемой пищи чужую генетическую информацию, впитывать, перерабатывать и усваивать... Здесь, внутри этих ячеек, можно было вырастить все что угодно. Любой биологический тип какого угодно мира - нужен всего лишь образец да точно рассчитанный поток аминокислот и прочих составляющих, необходимых для роста. И не в силах удержаться от того, чтобы получить этому наглядное и конкретное подтверждение, он проделал те несколько шагов, что отделяли его от стелы, закрывавшей проход, и увидел ряды этих плотно упакованных шестигранников - их здесь было тысячи... Среди этих ящиков, из глубины зала двигалась ему навстречу человеческая фигура. Она была настолько нереальна в окружавшем его нечеловеческом мире, что Неверов не сразу поверил собственным глазам, хотя мгновением позже уже догадался, кто это может быть, и узнал идущего к нему человека... ГЛАВА 26 Он обрадовался этому человеку так, словно встретил здесь старого друга. Ковентри! Ковентри Джон! Ну конечно, я должен был догадаться, что на переговоры отправят именно тебя. У кого еще в запасе есть такой опыт, такой набор хитростей и уловок, как у тебя, старый лис! - Я тоже рад тебя видеть. А что касается переговоров - ты себе льстишь, старина. Не будет никаких переговоров. С какой, собственно, стати? Нам прекрасно известно, что на "Севастополе" нет оружия, способного пробить эти стены, а значит, вы беспомощны, и взятие в плен всей вашей команды всего лишь вопрос времени. - Ну не настолько же ты в этом уверен, иначе зачем бы ты оказался здесь? Ведь мы могли что-нибудь придумать за это время. Как ты думаешь, Джон, могли? - Что-то вы наверняка придумали. Ты ведешь себя достаточно нагло для человека, у которого на руках нет ни одного козыря. - Вот видишь! И я так думаю, с чего бы я поперся в это логово, не имея для переговоров ни одного серьезного аргумента. - И каковы же твои аргументы? Сейчас, почувствовав его интерес, Неверов неожиданно резко изменил тон разговора и повел себя вызывающе, почти агрессивно. - Успеется. Все вы скоро узнаете. Давай сначала разберемся в ваших мотивах. Вернее, в мотивах твоих хозяев. Что им от нас нужно? - Но ты же уже догадался! Личинкам нужен корм. Им недостаточно растительной пищи, им нужны гены высокоразвитых особей - на планете таковых почти не осталось, и мы вынуждены искать их в другом месте. - Например, в космосе... - И в космосе тоже. - Вам придется оставить нас в покое. - С чего бы это? - Скоро узнаешь. - Неверов посмотрел на часы, потом прямо в глаза Ковентри. - Не хочешь мне сказать, что стало с экипажами наших шлюпок? С теми людьми, что сбежали от нас на планету? - Отчего бы и нет? Пойдем, я тебе их покажу. Овальная стена зала, вдоль которой вел его Ковентри, все время закруглялась, следуя форме наружной стены купола, но, видимо, между этими двумя стенами было еще достаточно свободного пространства, потому что кое-где в стене виднелись знакомые Неверову отверстия шестигранной формы, которыми заканчивались проходы, ведущие в глубь горы. Они слишком сильно удалились от вездехода, и Неверов совсем было собрался остановиться и отказаться идти дальше, но тут Ковентри указал на один из таких проходов. - Это здесь. Проход, на который указал Ковентри, был в несколько раз шире и выше остальных. До потолка в нем было никак не меньше шести метров, и все это пространство заполняли огромные цистерны, прикрепленные к потолку. Они чем-то напомнили Неверову гигантские бурдюки, в которых в древности на юге его родной планеты хранили нынче давно забытый напиток... Во всяком случае, материал, из которого были сделаны стены этих бочек, определенно был мягким. По нему иногда проходили волны какого-то внутреннего движения, он был серого цвета, со слегка влажным налетом и напоминал вывернутую наизнанку кожу какого-то животного. В диаметре каждая такая бочка имела никак не меньше двух метров, и в ней помещалось тонны четыре жидкости. Всего в этом проходе их было штук триста, и от каждой к полу шел узкий сморщенный шланг, или сосок. - Что это такое? - спросил Неверов, с недоумением обернувшись к Ковентри. - То, что ты хотел видеть. Часть твоего экипажа. Ты не туда смотришь. Большое - не всегда самое главное. Ферментация пиши для наших личинок очень сложный процесс. Необходимо длительное время поддерживать в заданных пределах множество параметров: температуру, давление, солевой состав... Только изощренный человеческий мозг может справиться с подобной задачей в индивидуальном порядке. После того как тела используются в качестве добавки к питательному раствору, головы подключают к этим цистернам - биологически, конечно. Мы неплохо освоили трансплантацию и генную инженерию. Вон там маленький бугорок, видишь, под потолком, на самом верху? У каждой бочки есть такой бугорок. - И он указал ему на этот бугорок. Теперь Неверов наконец увидел головы. Человеческие головы, прикрепленные к каждой цистерне. А затем и лица. Живые человеческие лица, застывшие в нечеловеческой муке. Некоторые рты были приоткрыты, казалось, из них наружу рвется непрекращающийся вопль. Рука Неверова судорожно шарила по поясу в поисках бластера, но не зря у него потребовали оставить оружие в машине... На какое-то мгновение ему показалось даже, что он узнал одно из этих лиц... Нечеловеческим усилием воли ему удалось сдержаться и не броситься на Ковентри. Скорее всего его и хотели спровоцировать на что-нибудь подобное. Но он сдержался, и минута, которую он ждал так долго, все-таки вышла на свой последний рубеж... Неверов в последний раз глянул на часы и усмехнулся в лицо остолбеневшему Ковентри. - Так, говорите, личинкам нужен корм? Будет вам сейчас корм... Высоко вверху, над самой вершиной купола, зародился непонятный, могучий звук. От него завибрировали многометровые стены горы, а сверху посыпались пыль и мелкая каменная крошка. Звук нарастал, заполняя собой все окружающее пространство, лицо Ковентри смазалось, стало нерезким, заныли зубы, желудок протестовал от насилия над собой. Неверов хорошо знал все эти симптомы - так всегда бывало перед броском, когда включались главные двигатели корабля... Высоко над слоем облаков в небе Исканты появилась черная капля, украшенная обращенным вниз огненным жалом. Она постепенно увеличивалась в размерах, и жало какое-то время неопределенно покачивалось. Но вот, видимо, выбрав необходимое место на поверхности планеты, темное пятнышко корабля стабилизировалось и стало стремительно увеличиваться в размерах. Многотонный звездолет медленно оседал над поверхностью Исканты, стоя на плазменном столбе своих ходовых двигателей. Факел фиолетового, неземного пламени почти трехсотметровой длины все еще немного колебался, сжигая тучи, попадавшиеся на его пути. Но вот пилот нащупал черную макушку горы, хорошо видную на фоне сплошных облаков, плывущих намного ниже, и фиолетовое пламя обняло вершину со всех сторон. Сразу же, как только появилась вибрация, температура внутри купола начала стремительно повышаться. Вокруг творилось нечто невообразимое, беззвучный взрыв паники сломал всегда безупречно работавший механизм гигантского пространственного мозга. Тысячи неуправляемых грайров хлынули сквозь проходы в стене в центральный инкубационный зал. Они хватали еще не проклюнувшиеся яйца, короба с куколками и бежали с ними вниз сплошным беззвучным потоком. Сейчас внутри этого зала действовали только простейшие инстинкты, и сильнейший из них, инстинкт сохранения потомства, руководил всей этой массой белесых тварей. Некоторые проносились мимо Неверова и Ковентри, едва не задевая их. Ковентри пытался что-то кричать, но его слова тонули не столько в реве вибрации, сотрясавшей стены горы, сколько в беззвучном ментальном вопле, рвущемся из тысяч голов одновременно. Неверов не знал, правильно ли он рассчитал время воздействия двигателей на оболочку купола. У него не было точных данных о прочности этого материала. Если купол не выдержит, для него все кончится в одно мгновение, да и не только для него... Земля никогда не узнает о притаившемся здесь монстре, о тайной опасности, вызревающей на этой планете... Пробитого купола не хватит, чтобы их уничтожить, они унесут свои личинки в глубину, оправятся от причиненного ущерба и вновь примутся за свою страшную работу. Если их вовремя не остановить, они пойдут дальше, от звезды к звезде, разнося свое страшное семя. Это был паразитизм в его высшей законченной форме... Но расчет оказался точен. Ровно через пятнадцать минут вибрация прекратилась, смолк рев плазменного факела снаружи. Пилот "Севастополя", как и было условлено, ровно через пятнадцать минут отвел корабль в сторону. Теперь все зависело от того, как быстро грайры сумеют восстановить порядок, насколько велики разрушения в их структурах... В планы Неверова не входило иметь дело с обезумевшей, неуправляемой толпой. Ему нужен был руководящий центр этого общества, пусть даже и не сосредоточенный в одной, отдельно взятой личности. Ему нужен был центр, способный принимать разумные, подсказанные логикой решения и воплощать их в жизнь. Грайры восстанавливали порядок на удивление быстро. Беспорядочно мечущиеся толпы выстроились в ровные колонны, идущие от верха купола, вдоль эстакады, до самого низа. Теперь куколок и яйца передавали из рук в руки, и они текли вниз сплошным потоком. Зал пустел на глазах. Но прошло еще несколько долгих минут, прежде чем Ковентри смог снова заговорить. И, к удивлению Неверова, ничто не изменилось ни в его тоне, ни в манере держаться. - Поздравляю, вы нашли эффективное средство воздействия. Однако это ничего не меняет. Мы перенесем куколки вниз, и, как ты видишь, это займет не слишком много времени. Двигателям вашего корабля не справиться с этой горой, а если даже они с ней справятся, тысячи километров туннелей прорыты в коре этой планеты - мы спустимся вниз, в горизонты, куда вы никогда не сможете проникнуть. - Конечно. Только если вы не примете наших условий, ровно через полчаса атака повторится. Он не верил в браваду Ковентри. Хотя в его словах и была определенная доля истины, в долговременном плане положение грайров совершенно безнадежно. Люди выиграли всего лишь один-единственный бой, но раз уж в этом им повезло, Неверов сумеет до конца воспользоваться плодами победы, в которую сам не верил до самой последней минуты. Но он видел, что они победили. Это было написано на лице Ковентри. - В этой суматохе и жаре отдельные личинки могут погибнуть, - проговорил Ковентри. - Неужели? - Жизнь каждой молодой особи для нас священна. - Ну еще бы! - Перестаньте паясничать и скажите, чего вы хотите?! - Вот так-то лучше, Ковентри. Мы хотим совсем немногого. Мы хотим, чтобы нам позволили использовать огороженный участок территории для своих сельскохозяйственных нужд. Вы должны оставить нас в покое на все время, пока наш корабль вынужден находиться у вашей планеты. Со своей стороны обещаю, что нами не будут предприниматься никакие враждебные действия против вашей колонии. Но есть еще одно условие. - Еще одно? - Да. На этот раз последнее и совсем необременительное для вас. Вы должны освободить женщину, которая приехала со мной. - Ее никто здесь не держит и никто не просил тебя привозить ее сюда! - Я это знаю. И ты тоже прекрасно знаешь, что именно я имею в виду. Вы должны уничтожить укусившую ее тварь. Ведь только через ее нервные центры можно осуществлять психологическое воздействие на мою жену, не так ли? Он впервые назвал Элайн своей женой и удивился, как странно прозвучало это слово... - Вы слишком много знаете, Неверов. И слишком многого хотите. А это опасно. - Я очень старался. И поспешите - времени осталось всего пятнадцать минут. Если через пятнадцать минут мы не окажемся снаружи, атака на купол повторится. ГЛАВА 27 На следующий день после благополучного возвращения на корабль Неверов созвал малый совет. Эта группа, состоящая всего из четырех человек, сложилась сама собой, и у нее не было никакого официального статуса. Прежде чем принять очередное важное решение, он считал своим долгом посоветоваться с теми людьми, от которых зависела нормальная жизнь корабля и мнению которых он доверял. Кроме него, в совет вошли бывший штурман, а ныне его первый помощник Антони Ленц, бывший охранник, ставший начальником всех служб безопасности и на корабле и на планете Грегор Делони, а с недавнего времени профессор биологии Константин Сергеевич Алмин. Неверов никак не мог уговорить профессора официально занять должность своего помощника по научным вопросам, но Алмин тем не менее аккуратно выполнял любую порученную ему работу. Когда выражение восторгов по поводу блестяще проведенных переговоров с грайрами закончилось и Неверов смог наконец перейти к делу, он сообщил новость, которая по крайней мере ему самому казалась самой важной. - С сегодняшнего дня в нашу группу войдет еще один человек. - Я давно жду, когда ты это скажешь, - улыбнулся Ленц. - И ты знаешь, кто это? - Разумеется. Это Элайн. Думаю, среди нас не найдется ни одного человека, который знал бы о грайрах больше, чем она. - Вынужден признать, что на этот раз ты не ошибся. Никто из вас не задал мне вопроса о том, можем ли мы полностью ей доверять. Тем не менее я на него отвечу. Воздействие грайров на психику человека возможно только через особь, которая его укусила. Это связано с индивидуальной характеристикой биологических компонентов яда. Так вот, эту тварь уничтожили в нашем присутствии сами грайры. Жизнь отдельного индивидуума для них ничего не значит, каждый из грайров в любой момент готов умереть, если это необходимо для блага остальной колонии. - А не могли они вас обмануть и подменить этого грайра, уничтожив вместо него совершенно другого? Ведь внешне, во всяком случае для нас, они совершенно неотличимы, а сохранив контакт с Элайн, они смогли бы получать ценнейшую информацию обо всех наших планах. - Я думал над такой возможностью. И именно поэтому не пригласил Элайн на сегодняшнее заседание. Как вы понимаете, любое напоминание о происшедшем для нее достаточно болезненно. По мнению профессора Гурко, существует ряд специальных психологических тестов, которые со стопроцентной гарантией способны установить психологическую зависимость любого человека от внешнего воздействия, будь то гипноз или, как в нашем случае, подчинение психики другому индивидууму с помощью психотропного яда. Я в этом не слишком разбираюсь, но доверяю мнению нашего главврача. Несмотря на мерзкий характер, он один из лучших специалистов своего дела. - Со своей стороны хочу официально подтвердить, что присутствовал во время проверки, на которую Элайн Мондего согласилась совершенно добровольно, - добавил Алмин. - В настоящее время ее психика абсолютно свободна от внешнего воздействия. Тем не менее мы договорились повторять эту проверку регулярно, каждую неделю. - А что, эти тесты действительно так надежны? - спросил вечно во всем сомневающийся Делони. - Ну, что касается стопроцентной гарантии, в науке ее быть не может, особенно в данном случае. Мы слишком мало знаем о грайрах, но я абсолютно уверен, если они попытаются каким-то образом воздействовать на психику этой женщины - она сама нам об этом скажет, - ответил профессор. - Даже во время предыдущего тяжелейшего криза она ни на секунду не прекращала борьбу с чужеродным влиянием и благодаря этому сумела оказать весьма существенную помощь нашему капитану во время его героического похода на вражескую территорию. Профессор произнес последнюю фразу весьма торжественно, но Неверов готов был поклясться, что за этим скрывается всегдашняя алминовская ирония, к которой Неверов, впрочем, уже успел привыкнуть. - И все же я не совсем понимаю, чем нам сможет помочь Мондего. Почему ее присутствие на совете столь необходимо? Неверов не торопился отвечать на этот вопрос Делони, и за него ответил Алмин: - Дело в том, что ее мозг долгое время находился в очень тесном контакте с групповым мозгом грайров. Во время такого контакта невозможно скрыть информацию, находящуюся в памяти обоих субъектов. В принципе у нее была возможность узнать о грайрах все, что она смогла понять и запомнить. Информация, полученная ею, во многих вопросах для нас просто бесценна. - Так же как и для них... Я не понимаю, как они могли согласиться ее освободить, - не унимался Делони, и Неверов подумал, что не ошибся в выборе. Без такой въедливой основательности вряд ли мог обойтись настоящий руководитель службы безопасности. - Они не все знают о возможностях нашего мозга. Вероятно, они думают, что большая часть информации осталась для нас непонятной. Собственно, так оно и есть. Вряд ли мы сможем воспользоваться хотя бы сотой частью того, что знает Мондего, - но и этого достаточно. - У них не было особого выбора, - мрачно закончил эту дискуссию Неверов. - Они предпочли из двух зол меньшее. И в связи с этим мы должны хорошенько подумать и решить, насколько вообще можно доверять нашему договору с грайрами, на который они согласились под сильным давлением. - Наших двигателей, - улыбнувшись, добавил Ленц. - Вряд ли мы можем доверять грайрам, - сказал Алмин. - Но они будут соблюдать договор до тех пор, пока сохраняется угроза повторной атаки. - Именно в этом вопросе огромную помощь нам оказали данные, полученные через Мондего. Она сообщила, что инкубационный период у грайров длится ровно три месяца. С марта по май, если перевести на наш привычный земной календарь. В течение этого срока мы можем, как мне кажется, совершенно спокойно заниматься сельхозработами, не опасаясь нападения с их стороны, но как только минует май, людей придется полностью эвакуировать с планеты. - Иными словами, ни о какой постоянной колонии на Исканте речь уже не идет. - Совершенно верно. Нам придется довольствоваться трехмесячными набегами, чтобы снять урожай - слава Богу, местный климат это позволяет. Кроме того, мы сможем запасти за это время субстрат для наших грибных оранжерей. - И все же это временное решение, долго мы такого графика не выдержим. - Согласен. Но не забывайте, что, кроме сбора урожая, мы получим возможность в эти месяцы более подробно исследовать планету. Я до сих пор не верю, что грайрам удалось полностью уничтожить здесь все другие виды. Если Красин прав и напавшие на наш вездеход роботы вовсе не роботы... Одним словом, мы будем искать союзников в нашей борьбе с грайрами, и, если нам удастся их найти, тогда, возможно, обстоятельства нашей жизни изменятся. Пока что от постоянной колонии на Исканте нам придется отказаться. - Это чревато многими неприятными последствиями, - мрачно резюмировал Делони. - Уже сейчас мне с трудом удается сдерживать отдельные группировки, которые пытаются распространить свое влияние на всех пассажиров. Иногда возникают серьезные стычки между моими людьми и членами этих шаек. Если пассажиров опять закупорят в тесном корабельном пространстве, рано или поздно это приведет к стихийному взрыву. Главная причина - недостаточное количество женщин на корабле. Именно это обстоятельство приводит к постоянным конфликтам. Только вчера мне пришлось арестовать пятерых человек. - Ты мне об этом не докладывал! - удивился Неверов. - Я не могу загружать тебя своими текущими делами. У капитана достаточно собственных проблем. Кстати, вот и еще одна новость. Мне пришлось официально разрешить создание так называемого "Клуба свободных людей". Они собираются раз в неделю, и во время этих встреч каждая из женщин выбирает себе нового партнера на неделю. - И что, женщины согласились на это добровольно? - Возможно, не все, но нам лучше не вмешиваться. Не будь этого клуба, давно начались бы кровавые побоища. - Мне придется с этим разобраться! - Ты бы л