дного не могу понять, откуда эта контрабанда берется?.. -- проговорил Кленов. -- С кораблей, естественно. -- С кораблей-то с кораблей, да нет такой органики в освоенных нами мирах. Центральный информаторий о ней ничего не знает. Я не верю, что какие-то гении сумели создать столь сложное органическое соединение в подпольной лаборатории только для того, чтобы потом им тайно торговать. Что-то здесь концы с концами не сходятся, да и корабли... есть специальные детекторы для обнаружения подобных веществ, пройти таможенный контроль службы безопасности с такой контрабандой практически невозможно, а ведь "Уравил" продолжает поступать на Гридос регулярно и довольно большими партиями. Может, вы мне поможете разрешить эту загадку? -- Пожалуй, я могу вам дать всею лишь совет. -- Я весь внимание. -- Кленов понимал, какую опасную игру он затеял, провоцируя своего партнера (или противника) на открытый выпад, и все же продолжал ее, потому что не видел другого быстрого способа выявить истину. Курлянов расстегнул ворот рубашки, словно ему стало душно. Он рисковал не меньше Кленова, понимая, что с инспекторской службой Федерации шутки плохи. А инспекторами назначали, как правило, хорошо подготовленных, универсальных специалистов. Этот человек показался ему опасным. -- Оставьте вы этот "Уравил" в покое. Это наша частная проблема, к федеральным властям не имеющая никакого отношения. -- Это не так. Есть все основания полагать, что "Уравил" имеет самое прямое отношение к развалу экономики Гридоса. Федерация не может себе позволить потерять одну из своих колоний, а дело может дойти и до этого. Мне кажется, здесь существуют силы, заинтересованные в подобном развитии событий, Это можно проверить. Давайте вместе проведем срочную инспекцию складских в рабочих помещений фирмы "Звездокруг". Я думаю, мы обнаружим там немало интересного. -- Я не могу дать санкцию на такую инспекцию. -- Почему? -- Это не входит в мою компетенцию. -- Вы же прекрасно понимаете, что, если мне придется обратиться за разрешением в совет, после дебатов и затраченного на это времени, такая санкция из-за утечки информации потеряет всякий смысл. -- В таком случае вам придется от нее отказаться, -- Через месяц здесь будет "Руслан", и я смогу провести инспекцию, не прося вас о содействии. -- Естественно, но к тому времени она потеряет всякий смысл. -- Вот это я и хотел от вас услышать. -- Мне придется принять меры, чтобы известная вам информация не получила преждевременного распространения. -- Боюсь, это вам не удастся. У федеральной службы безопасности существуют свои каналы передачи служебной информации. Так что не делайте глупостей. Моя откровенность, как вы, возможно, уже догадались, была всего лишь проверкой вашей лояльности, и я на нее не пошел бы без санкции своего начальства. Подумайте об этом. Всего хорошего. Глава 13 Темное пятно в воде постепенно приобретало очертания человеческой фигуры. Медленно всплывая, человек оставался неподвижен. В полумраке Роман не сразу понял, что перед ним женщина. Видимо, она потеряла сознание, преодолевая глубоководную пещеру. Только сейчас он наконец опомнился и бросился ей на помощь. Лицо женщины скрывала маска с поляризованным светофильтром, зато фигура, обтянутая полимерной тканью костюма, говорила о том, что женщина молода и, возможно, красива. Сорвав с нее маску, он полностью открыл вентиль кислородного баллона и приблизил струю живительного газа к губам женщины. Она глубоко вздохнула, застонала, но глаз не открыла. Теперь он знал, что ничего серьезного ей уже не грозит. Обморок скоро пройдет. В первую секунду он не узнал ее, хотя лицо девушки и показалось ему странно знакомым. Длинные черные волосы рассыпались по плечам, сливаясь с темной тканью костюма и подчеркивая белизну кожи чуть скуластого лица с волевым подбородком и темными дугами бровей. Неожиданно словно пелена спала о его глаз, он увидел эти волосы летящими за незнакомкой в городской толпе -- это была та самая девушка, гордячка, приближаться к которой было опасно для жизни... Ее лицо, отрешенное от всего, казалось ему совершенным. Уста сомкнуты, глаза прикрыты. Пройдут минуты, и очарование исчезнет, она испугается, начнет говорить ненужные пустые слова, человеческая жизнь, причастность к которой он перестав сейчас ощущать, властно ворвется под эти замкнутые, отрезанные от остального мира своды. Никогда больше он не ощутит такого полного единения с другим существом... Он не знал даже, принадлежат ли ему эти мысли или они являются частью инородного объекта, притаившегося внутри его мозга... Он думал об этом теперь постоянно, даже сейчас, когда смотрел на тело девушки. На эту прекрасную, словно отлитую из черной бронзы статую. Костюм из тонкого пористого пластика лишь подчеркивал совершенные формы ее тела. Не в силах сдержаться, он нагнулся и поцеловал ее в губы, словно хотел вознаградить себя этой последней, украденной лаской за предстоящее отчуждение... И именно в этот момент она открыла глаза. Ни испуга, ни отвращения, ни даже протеста не увидел он в ее синих глазах, словно заглянувших на дно глубокого колодца. -- Кто ты? Роман, пожал плечами, не зная, что ответить на этот простой вопрос. -- Ты не из россов, я не знаю тебя... Постепенно в ее глазах появлялся не страх, нет, скорее какое-то отчаяние. -- Кто бы ты ни был, ты не слуга деймов. Ты ждал здесь наших? Почему ты молчишь? -- Я никого не ждал. Я бежал, спасая свою жизнь, попал в этот грот и вот увидел тебя. Остальное не так уж важно... Ты-то откуда здесь взялась? -- Нас выследили, взорвали лодку, все наши погибли, одна я уцелела. -- На секунду в ее глазах блеснули слезы, и тут же она взяла себя в руки. -- Здесь нельзя оставаться. Я думаю, теперь они знают об этом тайном пути. Скоро здесь будут слуги деймов. Придется уходить вместе. Роман не знал, что собой представляет тайный путь, о котором она говорила. Скорее всего она приняла его за кого-то другого. Это не имело сейчас никакого значения. Ему было все равно куда идти. -- Из этого грота без дыхательного аппарата не выбраться. Придется тебе плыть одной. -- Моим дыхательным аппаратом можно пользоваться по очереди. -- Может быть, ты хоть скажешь, как тебя зовут? Девушка усмехнулась: -- Надо было спрашивать раньше, прежде чем... -- Она замолчала, взглянула выжидающе ему в лицо. Потом все же ответила: -- Меня зовут Элия. Какое-то время Элия уверенно выбирала путь среди бесчисленных пересечений подземных штреков. В своих одиноких странствиях по руднику Роман никогда не забирался так далеко, и эта часть подземного лабиринта была ему совершенно незнакома. Судя по компасу, они находились в западной части острова и приближались к берегу. По подсчетам Романа, они прошли не меньше пяти километров. Остров должен был давно кончиться. Штольни пролегали теперь под дном океана... Неужели здесь есть подземный ход к архипелагу? До него не менее ста километров. Им никогда не преодолеть такое расстояние... О какой двери в таком случае все время говорит Элия? Он нагнал девушку и только теперь заметил, что она держалась из последних сил. -- Нужно сделать привал. -- Нет. Мы не можем терять времени. Стражи никогда не ждут дольше положенного. -- Мы должны остановиться, передохнуть хотя бы несколько минут. Иначе ты вообще не сможешь идти. Ну пожалуйста, Элия... -- Он осторожно, но настойчиво взял ее за локоть, и девушка подчинилась. Пока она раскладывала нехитрую снедь из универсальных консервированных завтраков, он решил осмотреть штрек. Когда он вернулся, Элия уже закончила приготовление к завтраку или может быть, к обеду? Под землей время идет иначе, и даже часы не могут убедить в том, что утро давно наступило. Девушка в его куртке, майке и импровизированной юбке, наспех сделанной из остатков водолазного костюма, выглядела вполне по-домашнему. Элия ела мало, лишь подчиняясь необходимости. Если бы этот человек, выбравший ее в спутницы жизни, не казался ей таким далеким, она бы, возможно, легче перенесла совершившийся вопреки всем законам приличия полный поворот в ее жизни. Если бы он хоть немного облегчил ее положение! Ей даже в голову не приходило, что чужеземец попросту мог не знать один из важнейших законов ее общины. При любых обстоятельствах губы мужчины, коснувшиеся губ свободной женщины, могут означать лишь одно -- отныне она становилась его избранницей. Он не захотел подождать, как полагалось по древнему обычаю, пока она первая сделает шаг навстречу, а вместо этого воспользовался ее беспомощным состоянием. Это глубоко задело и оскорбило ее. А сейчас, вместо того чтобы, воспользовавшись передышкой, попытаться исправить положение, оправдаться, объяснить, наконец, почему он так поступил, вместо всего этого он жует свои бутерброды так, словно важнее у него ничего нет в жизни. Мать была права, она всегда говорила ей, что пища имеет необъяснимую власть над мыслями и чувствами мужчин. Не успев дожевать бутерброд, он наконец заговорил с ней, но совсем не о том, чего она ждала: -- Эти стражи... -- Он по-прежнему не смотрел в ее сторону, словно разговаривал с обломком скалы, валявшимся в проходе. -- Что они собой представляют? -- Это искусственные люди, созданные деймами. Если бы его лицо не было повернуто в сторону от фонаря, она увидела бы, как смертельно побледнел Роман. -- Как они выглядят? -- Она услышала волнение в его голосе, но так и не смогла понять, чем оно вызвано. -- Как люди. -- Они что, едят, пьют, разговаривают, любят женщин? -- Теперь в его голосе слышалось раздражение, почти злость. -- Да что ты! Это просто куклы. Их заряжают на один поход или дают другое, специальное задание, Как только оно выполнено, они уже не могут двигаться. Тогда их уничтожают. Два таких стража вели нас через проход. Один израсходовал полностью всю свою силу и был уничтожен. Второй ждет у двери нашего возвращения. Но заряд волшебной силы, которой снабдили его деймы, постепенно ослабевает. Вот почему мы должны торопиться. Если мы опоздаем он не сможет провести нас обратно. -- Что это за проход, куда он ведет? -- На Ангру. -- Ангра -- это твой остров? -- Это мир, в котором мы живем. -- Мир? Что ты имеешь в виду?. Это же не Гридос? Там светит другое солнце? -- Впервые он посмотрел ей прямо в лицо глазами, расширенными от удивления. -- Конечно. На Ангри три луны. Одна с большим огненным кольцом. У нас не бывает дождей, и растет розовая трава, которую так любят кросты. Тебе понравится у нас. Гридос хуже моего мира. А у вас, на Земле, бывают дожди? -- Бывают. Их вызывают искусственно. Но подожди, где вы берете корабль для перехода? И где он нас ждет сейчас? -- У вас тоже есть колдуны? Когда нам нужен дождь, мы обращаемся к деймам. -- Я спросил тебя о корабле... -- Я не знаю, что это такое. -- Большая лодка для полета через пространство. Только она может пронести человека от одного мира к другому. -- Для этого не нужна лодка. Нужен заколдованный страж и дверь... -- Бред какой-то... -- Он обхватил голову руками, словно хотел удержать разбегавшиеся мысли. Самым удивительным было то, что он не находил в ее словах ничего невероятного, ему казалось почти естественным все, что она сказала: "Нужен заколдованный страж и дверь". Все же попробовал начать все сначала. -- Как выглядит эта дверь? У нее есть ручка? Ее можно открыть? -- Ну что ты! Страж входит в черную скалу в ведет за собой человека. Страж всегда идет впереди. -- Подожди. Он входит прямо в скалу? -- Да. -- И скала пропускает его? -- Конечно. Он же заколдован специально для этого. -- Прости, я забыл... И что же, человек может идти следом? -- После стража остается проход. Он светится как голубой туман, нужно спешить, пока скала снова не станет твердой. -- Здесь, на Гридосе, есть такая скала? -- Конечно, мы же идем к ней... Ты задаешь вопросы, как ребенок. -- Прости. Земляне не умеют проходить сквозь скалы, но, если здесь есть такая дверь, я хотел бы на нее посмотреть... Слышал он о такой двери когда-то очень давно. Те, кого он хорошо знал раньше, а потом забыл, много раз говорили ему о двери, ведущей в чужие миры, и о дороге без возвращений... Едва они двинулись, как Роман услышал странный свист. Он доносился спереди, из туннеля, по которому они шли. -- Не шевелись, -- прошептал он на ухо Элии, гася фонарь. -- В этих пещерах водится много нечисти, их может привлечь свет и движение. -- Но мне говорили, на Гридосе вообще нет животных, или ты имеешь в виду деймов? -- Она ответила шепотом, и он ощутил у себя на щеке ее жаркое дыхание. -- Я не знаю, откуда они здесь берутся. Может быть, из твоей двери в другие миры. Больше их нигде нет, одно из таких чудищ я как-то встретил здесь. "Правда, тогда я был один и ничего не боялся". -- добавил он уже про себя, ощупывая ребристую рукоятку лазерного пистолета. Звук повторился ближе. Он возник на низких нотах и, пройдя через весь звуковой спектр, закончился на пронзительном визге. От этого визга мороз продирал по коже. Элия прижалась к нему. В темноте он обнял ее за плечи свободной рукой. Впереди, за поворотом туннеля, вдруг замелькал слабый, едва различимый свет. -- Я их узнала... Это ночные кросты. Они питаются светом и теплом. От них нет спасения. Сейчас они нас почуют и высосут все тепло, превратят в куски льда. -- Быстрее, бежим! -- Он дернул ее за руку и не смог сдвинуть с места. Девушка словно окаменела. -- Бесполезно. Они летят быстрее олнов. Спасения нет. Я должна сказать тебе что-то важное... Я прощаю тебя за то, что ты сделал там, в гроте. -- Ее руки нашли в темноте его голову, притянули к себе, и он почувствовал на своих губах ее горячие живые губы. Прикосновение было мимолетным, почти мгновенным. -- По нашим обычаям девушка должна первой поцеловать мужчину, только тогда древний обряд имеет силу. Теперь мы не расстанемся после смерти... -- Послушай, Элия, сейчас не время говорить об обычаях. Если эти существа опасны, нужно что-то делать... -- Ты ничего не сможешь. От них нет спасения. Огненные бабочки порхали уже совсем рядом. Их было много, наверное, не меньше сотни, медленно, плавно порхающих огненных листочков, таких безобидных с виду. Вдруг те, что летели впереди, прекратили бесцельное, неторопливое порхание в воздухе и резко изменили направление полета в сторону людей. В их движениях появились целеустремленность и резкость. Буквально через секунду они уже были на расстоянии вытянутой руки, и только теперь Роман по-настоящему ощутил ток опасности, исходивший от этих существ. На них пахнуло ледяным холодом, словно из дверей огромного холодильника. Совершенно рефлекторно, не надеясь на положительный результат, Роман приподнял руку и выстрелил из лазерного пистолета в налетающую стаю бледных световых вампиров. Тонкий, как игла, луч пронесся между ними, не задев ни одного, уперся в противоположную стену и полыхнул там ослепительной фиолетовой вспышкой. Раскаленное добела пятно расплавленной породы ярко засветилось в темноте, и сразу же вся стая бросилась к нему и жадно приникла к раскаленной породе, слилась с ней... В воздухе не осталось ни одного кроста. -- Скорее! -- крикнул он Элии. -- Скорее, пока они заняты... Они проскользнули мимо тускнеющего на глазах пятна и бросились вдоль штольни прочь от этого места. Глава 14 Планета Занда-Фе в галактике, которой не могло быть ни на одной звездной карте Земли, выглядела мрачно и одновременно величественно. Гагояг вместе со своим неразлучным другом Велоягом только что вышли из пространственной двери, соединявшей множество параллельных миров, и теперь неторопливо шли по дорожке кристаллического сада. На черной грани переходника еще не погас огненный контур, напоминавший своими очертаниями гигантскую летучую мышь. По поверхности каменного параллелепипеда змеились и гасли ветвистые искры. Угасающий звездный карлик едва освещал поверхность планеты своими дряхлыми красноватыми лучами. Сад, простиравшийся во все стороны на десятки и сотни километров, был также мертв с точки зрения существа из человеческих миров, как и вся остальная поверхность планеты. Здесь росли лишь кристаллы. Фиолетовые шестиметровые друзы, наполненные изнутри светом заходящего солнца, чередовались с мрачными кристаллами Ориона. Их сменяли причудливые наплывы полупрозрачного розового оникса. И наконец, впереди, прерывая дорожку, перед идущими предстала изящная преграда, сплетенная из пенистого кружева дендридов. Здесь было их любимое место раздумий, где они вынашивали планы захвата новых миров, решали дела, связанные с управлением старыми владениями. Здесь выносились приговоры некоторым народам и порой решалась судьба целых планет. Угрюмые владыки, правившие каждый сотнями обитаемых миров, молча вошли в перголу. Владение столь обширной территорией имело и оборотную сторону. Империя деймов была так велика, что власть ее правителей постепенно растворялась в необозримых пространствах Вселенной. Десятки миров рождались и умирали в ее глубинах, так и не успев узнать, кому они принадлежат. Велояг, почтительно наклонив голову, наконец решился прервать раздумья своего именитого спутника. -- Ат-баяг считает, что я не был достаточно старателен. -- Да, мы оба теперь не в почете. Я добровольно согласился разделить с тобой изгнание и удалился от двора. -- Они не должны были поручать столь низменное задание мне, владыке третьей категории. -- Но ведь ты не справился с поручением Ат-баяга. В этом они правы. -- Так что те нам делать? За невыполненное задание полагается... -- Я знаю, что полагается за невыполненное задание! Ты лучше подумай, как исправить ошибку, как вновь подчинить нам этого проклятого землянина. К сожалению, в будущем от его поступков зависит слишком много, и мы не можем отказаться от первоначального плана! -- Я думаю, Великий, я думаю... Но без твоей высочайшей помощи мне не справиться. -- Я обращался к предсказателям. У нас остается лишь одна возможность. Нужно сделать все, чтобы он попал на "Т"-путь. -- Но этот путь предназначен для избранных, как же мы можем?.. -- Я знаю. Только там он полностью окажется в нашей власти. Сейчас не стоит считаться со старыми предрассудками. Выиграет лишь тот, кто способен овладеть новым мышлением. Временной континиум неустойчив. Это наш последний шанс. Кленов включил индикатор и провел лучом вдоль всей поверхности кара. Ничего постороннего, кроме обычных подслушивающих устройств. Может быть, они не успели? В любом случае теперь этой машиной пользоваться опасно. Она слишком заметна. После разговора с Курляновым все чрезвычайно осложнилось. Он надеялся найти в нем помощника, а приобрел опасного врага. Самым разумным было бы сейчас оторваться от наблюдателей, осесть на тайной квартире и затаиться там до прилета "Руслана". Возможно, он бы так и сделал, если бы не Гравов. Его след может вывести на таинственных противников Федерации, умело оставшихся до сих пор в тени, прикрывавшихся многочисленными подставными лицами. Он оставил председательский кар посреди улицы, решив, что общественный транспорт для него теперь более безопасен. Путь, который он в этот промозглый вечер собирался проделать, был неблизок. Ему предстояло пересечь весь город, чтобы добраться до высокого здания из стекла и бетона, обнесенного высоченным забором с силовой защитой. Странное "украшение" для туристской фирмы... Скорее всего Курлянов их уже предупредил. Однако вряд ли они ждут визита инспектора сегодня ночью... Пересаживаясь с маршрута на маршрут, он не особенно заботился о невидимых наблюдателях, В том, что они есть, он ни на минуту не сомневался, но не сомневался также и в том, что, пока электронные передатчики типа "жучок", вделанные в его плащ во время визита к Курлянову, исправно работают, ему нечего опасаться слишком пристального внимания к своей персоне. В его плане отрыва от наблюдения этим "жучкам" отводилась важная роль. В последний раз поменяв маршрут, он решил, что видимость "запутывания" следа соблюдена достаточно. Можно было приступить к выполнению основного плана. Старая колымага на магнитоной подушке кряхтела и постанывала на поворотах, на ее обшарпанных, исцарапанных стенах сохранились автографы многочисленных пассажиров. Как только маршрутный кар подошел к очередной остановке, Кленов резко поднялся. Сойти следовало здесь, следующая будет уже "Звездокруг". "Забытый" плащ остался лежать под сиденьем. Вряд ли его там скоро обнаружат. Кленов спрятался от дождя под низеньким стеклянным грибком остановки. Кар ушел, вокруг не было ни души. Пронизывающий холодный ветер неприятно обдувал спину под влажной от дождя рубашкой. Минут через пять показалась маленькая полосатая машина, которую он заметил на предыдущей остановке. Агенты наверняка вели его по лучу передатчиков. Во всяком случае, у него в резерве верных полчаса, прежде чем за него возьмутся всерьез. Чтобы сэкономить время, а заодно согреться, он сделал небольшую пробежку до следующей остановки. Перед зданием фирмы на противоположной стороне улицы Кленов остановился, подождал с минуту, изучая обстановку и внимательно всматриваясь в проходную высоких литых ворот. Охраны не было видно. Вряд ли она здесь есть вообще. Пользоваться сторожами считалось несолидным. Фирма наверняка дорожит своей репутацией и вынуждена полностью положиться на электронику. На этом и строился его главный расчет. Во все матрицы охранных автоматов, изготовленных на Земле, вводился особый код. Это держалось в строжайшей тайне, и пользоваться кодом разрешалось лишь в самых исключительных случаях. Обнаружить же его в переплетении различных команд, ключевых слов и зашифрованных приказов практически было невозможно. Электронные матрицы из столицы рассылались во все переселения Федерации. Автоматы печатали по их образцу схемы, собирали из них блоки, и никто не зная, что благодаря секретному коду человек может остаться незамеченным, пройти сквозь самые сложные охранные устройства. Надо лишь располагать небольшим прибором, содержащим кодовый набор импульсов... Он направил невидимый луч передатчика на дверь проходной. Стоит там оказаться хоть одному устройству, изготовленному не по чертежам, и сейчас же завоет сирена тревоги. Но все было тихо. Он решительно толкнул дверь и вошел внутрь проходной. Контрольный турникет уступил без малейшего сопротивления. Дежурный автомат недовольно заурчал, когда Кленов пересек лучи его датчиков, но послушно открыл вторую дверь. Теперь он уже был на территории фирмы. Абсолютно нелегально, если следовать букве закона. Любой охранник мог его здесь попросту пристрелить. Если у них все-таки есть охрана... Ему оставалось лишь надеяться на удачу. Двор показался огромным, здесь было еще холоднее, чем на улице. Под перекрещивающимися лучами прожекторов, сверкавших с высоты контрольных вышек, он чувствовал себя абсолютно беззащитным. Стиснув зубы, Кленов заставил себя идти неторопливо. Уверенность, естественность поведения -- сейчас единственное его оружие. Возможно, прежде чем стрелять, они захотят выяснить, кто проник на охраняемую территорию и почему идет по ней так, словно имеет на это право... Двор наконец остался позади, однако стеклянные вращающиеся двери здания не шелохнулись, когда он надавил на них плечом. Холодный пот струился между лопаток. Если эта проклятая дверь не откроется, автомат, который ею управляет, подаст сигнал тревоги, и он окажется в ловушке. Кленов попробовал еще раз. И только теперь вспомнил об узком луче передатчика. От его толчков тревога могла включиться в любую секунду. Он проклинал себя за глупость и одновременно водил лучом по двери, нащупывая выходные отверстия контрольных замковых датчиков. Наконец что-то громко щелкнуло в глубине вестибюля, и бесцветный металлический голос у него над головой произнес: "Контрольная проверка закончена, данные совпадают. Вы можете открыть дверь". Это еще что за новости? Ему некогда было раздумывать. Дверь поддалась наконец его усилиям. За спиной громко лязгнул автоматический замок. Он стоял в абсолютно темном вестибюле. Опасность не уменьшилась, она стала конкретнее и ближе. Ему уже не угрожали невидимые стволы прицельных устройств. Слабый свет пробивался из-за его спины сквозь прозрачную дверь. Глаза немного привыкли к полумраку. Впереди горой вздымалась широкая лестница, укрытая ковром, а где-то справа виднелись овальные кабинки пневматических лифтов. Проще всего, конечно, было бы подняться на лифте на самый верхний, двадцать второй этаж, а затем, спускаясь, постепенно осматривать все здание. Но он знал, что это невозможно. Лифты могли контролироваться каким-нибудь автоматическим устройством, не попадающим под действие его луча. Подойдя ближе к лестничному пролету, он понял, что здесь есть еще и цокольные, а может быть, и подземные этажи. Прежде всего нужно было найти картотеку. Кленов нащупал на поясе крохотный фонарик и двинулся в сторону от лестницы по коридору первого этажа. Собственно, картотека могла находиться где угодно... Хотя скорее всего она в приемной, чтобы дать возможность чиновникам фирмы быстро и незаметно установить, с кем они имеют дело. Даже если сама картотека расположена в другом месте, все равно там должны быть соединенные с ней дисплейные пульты... Теперь, по крайней мере, он знал, что надо искать. Парадный вход, богато обставленный вестибюль -- все то, что могло произвести впечатление на впервые пришедшего сюда простака. Там и тут бледным лунным светом горели под потолком небольшие ночные светильники, и это помогало ему ориентироваться в путанице переходов. Наконец он нашел самый широкий центральный коридор, заканчивающийся богато разукрашенной двустворчатой дверью. Приемная могла быть здесь. Надписи, как обычно, не было. Днем над дверью загоралось зеленое окно информационного дисплея со всеми нужными указаниями. Сейчас оно было серым и пустым. Ему не хотелось вламываться еще в одну дверь. К счастью, она оказалась попросту незапертой. Небрежность или приманка для непрошеного ночного посетителя? Что бы там ни было, сейчас он это узнает. Одна из створок, уступая его усилиям, медленно пошла в сторону, открыв перед ним широкий овальный зал с рядами полукруглых диванов и длинной конторской стойкой. Он нашел то, что искал. Глава 15 Какой-то глухой удар донесся до слуха Романа из глубины штольни, по которой они теперь шли. Ему каталось, что в спешке, уходя от тепловых вампиров, они потеряли ориентацию и свернули в боковой туннель. Элия с ним не согласилась. -- Понимаешь, вампиры никогда не улетают слишком далеко, их тела легко проходят сквозь пространство, для этого им даже не нужен проводник. -- Откуда ты знаешь? Можно подумать, ты видела этих вампиров раньше. -- К нам на Ангру они залетают довольно часто и сразу же убираются обратно. Старейшины говорили, что наш мир слишком тяжел для них. -- Меня беспокоит этот шум позади, как будто течет вода... -- Я ничего не слышу... -- Штольня все время понижается, и, если вода где-то прорвалась, это очень опасно. -- Почему ты думаешь, что вода прорвалась именно сейчас? Дверь действует не один десяток лет, и никогда раньше ничего не случалось. -- Потому что кому-то очень не хочется, чтобы мы нашли эту дверь. -- Что им до нас? -- Помнишь, я тебе показывал тень на скале, оплавленный контур крыла... -- Конечно. Там был дейм. -- С терминологией они испытывали явные затруднения, иногда одни и те же предметы, места требовалось назвать по-разному несколько раз, чтобы уяснить, о чем идет речь. -- Хорошо, пусть будет дейм. Это существо обладает надо мной какой-то властью. Оно сказало, что, если я не подчинюсь, мне будет очень больно, что в голове у меня есть нечто... -- Он не знал, как сказать ей об этом. Роман чувствовал холодный пот на своем лице. Он понимал, что теперь уже обратного пути нет, и не знал, как продолжить. -- Какая-то область, шар... -- наконец набрался мужества произнести это слово. Теперь он боялся даже взглянуть в ее сторону. Он ждал ответа, презрения, насмешки. -- Ну и что? Что ты ему ответил? -- Я ощутил нечеловеческую боль в голове, потом выстрелил из лазера несколько раз, и он ушел. -- Деймы умеют и не такое. -- Но он сказал, что я козявка, куча слизи, что мною можно управлять на расстоянии, как роботом! -- Деймы умеют многое, но им никогда нельзя верить. Если бы это была правда, разве бы ты стоял сейчас здесь?.. Почему они не начинают свои команды, если обладают такой властью? Шум воды за их спинами между тем нарастал. Они бежали вдоль штольни. Теперь она пошла круто вверх. Элия окончательно выбилась из сил, временами ему приходилось нести на руках постепенно слабевшую девушку. Роман понимал, что на такой глубине у них не остается ни малейшей надежды на спасение. Напор прорвавшейся воды будет слишком мощным. Штольня выпрямилась, изогнулась, луч фонаря уперся в преграду. Это был тупик. В первые мгновения сознание, отказываясь принять очевидность, мучительно искало выход. Но его не было. Прямая штольня закончилась тупиком. Уперлась в сплошную монолитную скалу. Свет фонаря тонул в ее матовой шероховатой поверхности... Монолит казался вплавленным в стены пещеры. Ни сверху, ни с боков не было видно ни малейшей трещины. И вдруг Элия прошептала: -- Это же дверь, перед нами дверь! Неужели ты не видишь?! Она растерянно оглянулась: -- Но стражей нет. Мы все-таки опоздали. Или они их увели -- это уже неважно. Нет стражей -- значит, нет двери. Вместо нее остается непробиваемая скала... -- В голосе Элии звучало отчаяние. Шум воды нарастал, и стены пещеры вибрировали в такт с могучим, стремительно несущимся потоком. Бывают в жизни мгновения, когда человек ощущает в себе силы, о которых не подозревал раньше... Возможно, это было одно из таких мгновений, возможно, только что сделанное открытие, независимость от чужой воли придали Роману уверенности, а может быть, причина была совсем в ином. Реконструкция его личности, проделанная когда-то деймами, неожиданно принесла результаты, на которые они не рассчитывали. И силы, заложенные в него для других, темных дел, можно было повернуть и в обратную сторону... Ничего этого не знал Роман, он лишь ощущал в себе крохотный огонек надежды, подсказывавший, как и что делать. -- Нам не нужны стражи... -- неожиданно для себя самого вдруг сказал он Элии. -- Нам не нужны стражи, -- еще раз повторил Роман, будто желал лишний раз утвердиться в этой мысли. Раскинув руки, он приник грудью к скале, прижался к ней изо всей силы, словно хотел передать ей стук собственного сердца. И скала услышала, ответила ему. В ее глухой вибрации он ощутил неизмеримую силу космических потоков. Некий огромный организм, протянувший свои артерии от звезды к звезде, на мгновение привиделся ему. Сверкнул и пропал образ бесконечных звездных дорог, и тогда он понял, как это делается, вспомнил так, как вспоминают об этом иногда во сне люди, умеющие летать. Он отошел от стены на шаг. Что-то появилось у него в лице такое, что испугало Элию, и она отшатнулась от него. Но он властно привлек девушку к себе. -- Нет! -- крикнула она. -- Я не хочу, ты не такой, ты не можешь! -- Могу, -- только и сказал он. А руки уже сами собой сорвали пояс, и сзади, спина к спине, он туго притянул к себе вырывающуюся Элию. -- Не мешай мне! Неужели ты не понимаешь, как это трудно! И девушка вдруг затихла. Тогда он вздохнул глубоко раз, другой, набрал полную грудь воздуха и шагнул вперед в скалу, как будто не видел ее, шагнул так, как шагают за порог двери. Упругий теплый ветер ударил в лицо Роману, и настало долгое падение. Он летел в пропасть сквозь хоровод звезд, и лишь на секунду в мозгу вспыхнуло переплетение звездных путей. Одна ниточка показалась ему светлее остальных, он выбрал ее. Почти сразу же из темноты между звезд к нему потянулась огромная черная рука. Она была темнее самой тьмы и намного плотнее ее. Рука преграждала путь к той светлой ниточке, что притягивала к себе все его существо. Он ринулся вперед, но силы оказались слишком неравны. Рука ударилась в него темным протуберанцем. Он понял, что теряет контроль. Рядом уже не было Элии. Он падал в пространстве, беспорядочно кувыркаясь, понимая, что на этот раз проиграл, что все кончено. Эпилог Человек, потерявший собственное имя, упрямо боролся за жизнь. Память изменила ему, силы оставили его израненное тело, и он с трудом соображал, что, собственно, должен делать, чтобы продлить агонию еще на несколько часов и предоставить спасателям хотя бы ничтожный шанс отыскать в пространстве крохотную точку его аварийной капсулы. Как он сюда попал? Почему стеклянная сфера капсулы вызывает в нем воспоминание совсем о другом месте, излучавшем всей своей поверхностью только боль и смерть? Этого он не знал. Этого ему не вспомнить, об этом вообще не следовало думать, если он хотел сохранить хотя бы те крупицы здравого смысла и памяти, которые еще остались в его распоряжении. Капсула неумолимо падала, она падала так уже тысячи лет, и человек знал, что в конце ее гибельного пути короткая вспышка взрыва принесет ему забвение и конец всем его мучениям. Тем не менее он упрямо боролся, и он бы, возможно, справился, найдя внутри своего разбитого тела резервы жизненной силы. Он бы наверняка справился со свалившейся на него бедой, если бы не одно обстоятельство... Он забыл собственное имя. Он забыл, кто он и как очутился в космосе. Он падал в искалеченной спасательной шлюпке, все ближе подходя к астероидному поясу Юпитера. Однако он не был пилотом взорвавшегося корабля. Кажется, он был всего лишь одним из его пассажиров... Но тогда почему так упорно встает перед его мысленным взором управляющая рубка и строгие глаза инспектора, экзамен которому он так и не сумел сдать. И почему он вспоминает доверчиво прижавшуюся к нему девушку, подземные пещеры, грозящие смертью всему живому? Что это за странный чужеродный кусочек памяти сохранился в глубине его рассудка вопреки всему? Ему казалось теперь самым важным вспомнить, кто он такой и почему оказался в шлюпке. Ему казалось, что именно это знание может принести спасение или, по крайней мере, отделит физическую боль от душевной, вычленит ее из сознания, принесет столь необходимую ему сейчас свободу в воспоминаниях и мыслях. Но этого ему не удавалось. Шлюпка продолжала падать, и все меньше кислорода поступало из респиратора его скафандра. Температура за бортом, очевидно, повышалась. Он не мог видеть приборов, не хватало сил повернуться -- при последнем ударе его тело заклинило между креслом и приборной доской. Приборы скорее всего вообще бездействовали. Панель разбита. Его положение совершенно безнадежно, шансов на спасение нет. Он отчетливо понимал это, приняв как неизбежность собственную гибель, только хотел избавиться от боли, чтобы подвести черту, чтобы хоть немного разобраться а путанице своих мыслей. Кто-то ему говорил, что человек должен уходить из жизни с ясным сознанием, но даже это ему не удавалось. Противный скрип болтов аварийного люка на секунду вернул ему безумную надежду -- вдруг это спасатели? Может быть, совершилось невероятное и они успели отыскать среди обломков корабля, уже притянутых астероидным поясом, смешавшихся с его каменными осколками, аварийный маячок погибающей шлюпки? Дверь открылась. Две странные высокие фигуры внесли в узкое пространство разбитой кабины какой-то прибор, закрытый грязной тряпкой. -- Он все еще бредит? -- Да. Поторопись, он может прийти в сознание, все вспомнить, и тогда мы опять проиграем. Под черной накидкой одного из вошедших угадывались очертания огромных крыл. Подойдя к плите дейм задумчиво посмотрел на человека. От пристального взгляда его бездонных, как пропасть, глаз человек почувствовал нестерпимую боль и закричал. Второй дейм, не обращая внимания на крик, сдернул с прибора тряпку и тоже повернулся к умирающему пилоту. Небольшой золотой шар величиной с яблоко, опутанный паутиной проводов, лежал на подносе. И умирающий не мог оторвать от него глаз. Он уже знал теперь, что спасения нет. Знал все, что будет, все, что ему предстоит. Но он вспомнил и то, чего вспоминать не должен был ни в коем случае, -- важнейшую часть своей личности, бессмысленное сочетание звуков -- Роман... Он снова на долю мгновения увидел себя летящим среди звезд вдвоем с Элией... Неужели всего этого не было или было напрасно? Закончился его полет в разбитой шлюпке. Теперь он знал это совершенно определенно. Движение среди звезд сдвинуло время к изначальной точке. Круг замкнулся. ...Вернувшись с Гридоса и не успев еще отчитаться перед руководством о результатах своего расследования, Кленов получил экстренное сообщение: в поясе астероидов Юпитера спасателями обнаружен третий экземпляр семнадцатой шлюпки с живым пилотом на борту. Долгая борьба с деймами еще только начиналась.