- Не видел, - сказал Сварог. - Даката - это что-то из морского фольклора? Нечто магическое, ужасное и легендарное? - Да, так. Ладно, если вы не видели дакату, не поймете... Когда пронесся Поток и слизнул все и всех вокруг меня, я, к своему превеликому изумлению, обнаружил, что остался цел и невредим. Но очень скоро оказалось, что Поток не исчез. Что он - во мне. То ли я его впитал, то ли он меня. Кстати, первое время я долго и безуспешно искал подобных себе, потом перестал... Одним словом, я обрел удивительные способности. О первых пробах невозможно вспоминать без смеха - учился на ходу, да к тому же менялся еще довольно долго. Постепенно удалось многое упорядочить, усвоить и производить осмысленные действия, к тому же время подгоняло - Шторм все еще буйствовал, требовалось уцелеть, выжить, наладить безопасное и спокойное бытие... На нечто грандиозное я не замахивался. Хелльстад в нынешних его границах, надо признаться, вышел таким чуточку по воле случая. Когда все немного успокоилось, принялся обустраиваться. Ну а одновременно со мной обустраивались бежавшие за облака и ухитрившиеся выжить субъекты, которые потом стали называть себя ларами. Высокое дворянство, ха! Вообще-то дворяне там были, что правда, то правда, но их насчитывалось не более четверти, это потом они все поголовно сочинили себе красивые гербы или захапали оставшиеся бесхозными. Кучка ученых, причастных к определенным лабораториям, родня, технический персонал вплоть до уборщиков, охрана, горсточка армейцев, случайные маги, друзья-приятели, бабы... Ни одного члена тогдашних венценосных фамилий там не оказалось. Предок нынешней императрицы был, правда, герцогом, но по женской линии происхождение у милейшей Яны-Алентевиты самое сиволапое - герцог женился на какой-то красотке из обслуги, чуть ли даже не поварихе... Еще и оттого они меня ненавидят, те немногие, кто знает обо мне, - я-то прекрасно помню, кем были хваленые прадеды, основатели большинства родов. Им бы успокоиться, в конце концов, любой король, если вдуматься, происходит из быдла, у меня тоже не было герба... Но они знают, что я помню... Небесные повелители, ха! Лет с тысячу спустя они отважились вернуться на землю, попытались возрождать королевства и прочие державы, но выживший народец стал очень уж диким и примитивным, получилось сплошное безобразие, и они, не продержавшись и ста лет, вновь упорхнули за облака, на сей раз окончательно. Но перед тем по своему дурацкому обычаю ломать все, до чего способны дотянуться слабыми ручонками, вызвали очередной глобальный катаклизм, именуемый в народе Вьюгой. Вы о Вьюге, вероятнее всего, и не слышали, любезный барон? Ну да, о ней высочайше ведено забыть, дабы никто не узнал, что могучие лары проявили себя беспомощными идиотами... - Вы их не любите, я вижу... - усмехнулся Сварог. - Презираю, вот и все. Они которое тысячелетие стремятся быть владыками, совершенно не представляя, что им в этой роли делать. А делать-то и нечего! Остается гордо парить за облаками, старательно выпалывая внизу все, что способно в будущем усилить землю. Знаете, отчего они пять тысяч лет так старательно сохраняли в неприкосновенности прежний язык, на котором говорили до Шторма? А когда внизу появилась письменность, позаботились, чтобы и алфавит остался прежним? Да потому, что овладение новым языком, изменение его сулит прорыв в новые области магии, а это им решительно ни к чему. Но они недооценивают людской изобретательности, а я на нее насмотрелся на своем веку. Лазейка обязательно отыщется, там, где и предполагать нельзя... Он говорил что-то еще, Сварог слушал плохо - чересчур был взволнован. Короля следовало убить, иначе отсюда не вырваться. Взять и убить посреди разговора - а это не так просто, хоть и успел привыкнуть ко многому. Обыкновенный человечишка, препустой, ничего от демонического чудища - потому-то и жалко его, потому-то он и страшен... Чтобы решиться, Сварог подумал о тех, кто сидел у него за спиной, о каждом по очереди. Стиснул зубы, заводя себя. Они, каждый по отдельности и все вместе, были в тысячу раз ценнее зажравшегося пустоцвета, по чистой случайности сумевшего посреди сотрясавших планету катаклизмов ухватить один-единственный выигрышный билет. У Сварога была цель. И она, как бы ни кривились гуманисты, оправдывала средства. Те мушкетеры, охранявшие королевский автомобиль, те егеря, что попали под пулемет, представления не имели, что угодили пешками в чужую жестокую игру. Уж они-то были во всех отношениях лучше Фаларена, но их нельзя было не убить... Пора решаться. А История, как давно подмечено, вновь соврет по своему обыкновению. Наведет глянец, побрызгает духами, летописцам нет дела до погибших пешек и лирических пустяков вроде "внутреннего борения". Летописцы имеют дело с результатом. Пресловутым итогом. - Вы меня не слушаете, барон? - Каюсь, ваше величество, каюсь... - сказал Сварог. - Простите тысячу раз, но я рискнул бы все же просить вас позволить нам идти своей дорогой. Для вас смысл жизни состоит из забав, но в остальном мире обстоит как раз наоборот... - Вы что, белены объелись? - Голос короля стал резким, холодным. - По-моему, все решено. Мне очень интересно понаблюдать, что произойдет дальше с Глазами Сатаны, как они будут двигаться. Сюда они не пройдут, на границе возведена роскошная серебряная стена, в которую они и уткнулись... Вы же выразили полную покорность? С чего вдруг... - Пока вы забавляетесь игрушками, гибнут люди, - сказал Сварог. - Можете вы это понять? Мыслить, как взрослый человек? Он нагло нарывался. И король гневно выпрямился, хлопнул ладонью по широкому подлокотнику, вскочил. Сановников враз покинула сонная одурь. Вряд ли в этих стенах с королем когда-нибудь разговаривали столь дерзко. Прямо-таки клокоча, как перекипевший чайник, Фаларен, шурша и шелестя бесценной мантией, прошелся взад-вперед у стены. За спиной лязгнуло - это Мара выхватила меч, чуть присела, разведя руки, готовая играть вторую скрипку в любом концерте. Король кипел. Видимо, ему никогда не давали отпора, и он плохо представлял, что следует делать, чтобы гнев выглядел по-королевски достойно. - Положительно, такой наглости... - протянул король неожиданно тонким голосом, огляделся, честное слово, растерянно, словно проверяя, у себя ли он в тронном зале. - Вы полагаете, вашим мнением будут интересоваться? - Голос креп, набирая уверенность. - Или плохо представляете, что такое м_о_я _в_о_л_я_? - Его глаза стали страшными. - Я вам напомню, с кем вы... Сварог метнул топор, и время остановилось. Доран-ан-Тег, туманный свистящий круг, неимоверно долго плыл к замершему в немом удивлении королю, чуть вскинувшему руку не забытым за тысячелетия инстинктивным жестом, застыли в креслах сановники, весь мир оцепенел, рубин в навершии топора описывал зловещие алые кручи, и на лице короля изумление так и не успело смениться страхом... Отсеченная голова в серебряной митре покатилась по полу, кровь взлетела фонтаном, темная на пурпуре, и тело, сделав шаг, шумно грохнулось у трона. Рукоять топора, вернувшегося к хозяину, больно ударила Сварога по скрюченным пальцам. Он не почувствовал боли, вперившись взглядом в угасающие глаза самого древнего на планете короля. В голове вертелось - никому не может везти до бесконечности... Огляделся. Его орлы оказались на высоте - Мара с Шедарисом приставили клинки к груди сановников, а остальные развернулись полукольцом с оружием наготове. Механически переставляя ноги, Сварог подошел и поднял с пола митру. Изумительная работа, каждая чешуйка видна... Побуждение было внезапным, оно не схлынуло, и оттого к нему как-то моментально удалось привыкнуть. В конце концов, случались вещи и диковиннее. Сварог надел митру, оказавшуюся ему самую чуточку великоватой из-за короткой прически, повернулся к присутствующим и спросил: - Кажется, это называется ваганум? Пол вдруг косо вздыбился под ногами - казалось, накренился весь замок, - вернулся на место, дернулся вверх, и Сварогу показалось, что он стоит на исполинской патефонной пластинке, вращавшейся тяжело, грузно. Сквозь акварельно-прозрачные краски ближайшего витража видно было, как за окном медленно проплывают справа налево низкие холмы - это замок вращался вокруг оси. И тут же все кончилось. Замок остановился. Мелодичный звон волнами поплыл по залу, затекая во все уголки. Это из-под другой арки, в противоположной стене, входили шеренгой золотые истуканы, напоминавшие экзотические рыцарские доспехи. Позвякивая при каждом шаге, они прошествовали на середину, четко повернулись через левое плечо со сноровкой вымуштрованных гвардейцев и замерли лицами к Сварогу. Лиц, правда, не было, забрала опущены. - Ну, и что это означает? - спросил он громко. - Слуги приветствуют вас, ваше величество, - сказал сановник постарше. - Особенного страха на его лице не было. - Знали вы заранее или нет, это уже неважно... У вас на голове не обычная корона. Когда-то, в незапамятные времена, король сделал несколько предметов, приспособлений и устройств, облегчавших ему управление своими владениями. Тогда он, по его меркам, был совсем молод и не потерял интереса к творчеству, переделкам и усовершенствованиям. Потом он ко всему этому остыл и не предпринимал ничего, что можно было бы назвать крупными усовершенствованиями... - Увлекшись борьбой со скукой? - сказал Сварог. - Можно это и так назвать. Из-за давнего заклятья король решил, что он в _п_о_л_н_о_й_ безопасности, а потому не придумал ничего, что воспрепятствовало бы переходу его достояния в чужие руки... - А не безопаснее ли прикончить эту парочку без особых дискуссий? - деловито перебила Мара. - Кто их знает, что за пташки. - И с кого они кожу драли, - мрачно поддержал Шедарис, озирая осиротевших царедворцев без всякого доверия. - Мертвый, известно, не кусается... - Мы шкуру ни с кого не драли, молодой человек, - сказал тот, кого король называл мэтр Лагефель. Второй, по имени неизвестный, по-прежнему безмолвствовал. - Вообще-то он не врет, - сообщил Сварог задумчиво. - Но я не сказал бы, что моментально воспылал к ним доверием. Служба у покойного борца со скукой не представляется мне богоугодным делом. Или вас, господа, завлекли сюда коварством и принудили силой? Вы отвечайте, а я проверю, врете вы или нет, я это умею, знаете ли... Мэтр Лагефель смотрел на него спокойно и словно бы устало: - Истина где-то посередине. Я попал на нынешнюю должность не по своей воле, но принял ее без особых колебаний. Я ученый, господа. Потому и пошел в Хелльстад. Экспедиция Латеранского университета, четыреста двадцать лет назад, о ней давно забыли. Здесь у меня открылась возможность познавать такое, чего я никогда не узнал бы во внешнем мире, проживи хоть сто жизней... - Понятно, - кивнул Сварог. - Пока ваш хозяин развлекался, как умел, вы штудировали науки. Ради бескорыстной страсти к познанию. Прекрасная вещь - одержимость... Тот немного смешался, но глаз не опустил: - Я такой, какой есть. Не подумайте, будто я специально стараюсь втереться к вам в доверие, но я ведь вас не выдал. В прошлый раз, когда вы свалились неподалеку от Итела на летающей лодке ларов, мы вас видели. И сейчас узнали почти с первых минут. Но промолчали. - Ага, - сказал Сварог. - Значит, хозяин сплошь и рядом текущие дела на вас перекладывал? Есть какое-то устройство? И если границы нарушены, оно дает сигнал? - Вроде этого. Сам хозяин этим не занимался. И он был не настолько сильным магом, чтобы обходиться без подручных приспособлений. Откровенно говоря, никудышный был из него маг... Словом, мы вас не выдали. Хотя в прошлый раз, конечно, доложили о странном госте. Король отсутствовал, и вы успели убраться отсюда до его возвращения... Он очень заинтересовался, ведь летучие лодки ларов никогда не падают. Даже попытался отыскать вас во внешнем мире, но не получилось... - А вы? - Сварог повернулся ко второму. - Вас тоже погнала сюда необоримая страсть к познанию? - Не совсем, ваше величество. Я ронин. Терять было совершенно нечего, вот и рискнул, прибился к отряду. Шли искать то ли кладов, то ли славы, уж и не помню. Угодил сюда, да, знаете ли, и прижился. Служба нетрудная, а плата велика - вдобавок ко всему еще и долголетие. Я был чем-то вроде управителя, если перевести на обычные мерки, а мэтр Лагефель - библиотекарем. - И никого больше? - Никого. Королю давным-давно надоел пышный двор. "Бог ты мой, - подумал Сварог в растерянности и тоске. - И эти места служили пугалом пять тысяч лет. Зажившийся на белом свете морячок с давно рассыпавшегося прахом авианосца, то ли боцман, то ли каптенармус, один небрезгливый книжник, один бродячий ронин, парочка устройств и приспособлений - вот вам и Хелльстад..." Он усмехнулся: - И оба вы неустанно служили восторженными слушателями? - Эта часть наших обязанностей была тягостнее всего, - усмехнулся в ответ управитель уже довольно смело. - Но и к ней, в конце концов, удалось привыкнуть. Что ж, все позади. Я надеюсь, в вашем лице мы обрели повелителя, мыслящего не в пример шире и дерзновеннее. Вы очень быстро освоитесь, мы приложим все силы, чтобы... - И что же? - спросил Сварог. - Теперь это все мое? Без малейших условий? - Все это ваше, пока вы живы. В деталях вы быстро разберетесь, ваше величество, - почтительно поклонился управитель. - Нельзя ли полюбопытствовать: как вам удалось обойти заклятье? Кто вы такой? Вы никак не можете оказаться простым даром... Не отвечая, Сварог задумчиво разглядывал многочисленные сундуки в нишах, опустевший трон, застывшую изящной статуэткой золотую птицу. Столь неожиданно обретенный престол и новое положение, безусловно, на многое сулили ответы и делали обладателем множества тайн. Но, несмотря на всю увлекательную выгоду, проистекавшую из обладания серебряной короной, - не врала насчет короны Лесная Дева, черт возьми! - Сварогом владело одно-единственное желание: побыстрее убраться отсюда. - Должен вас разочаровать, господа, - сказал он. - Некогда мне осваивать хозяйство. Как-нибудь потом. Вы сами прекрасно слышали, с каким делом мы едем. Управитель поднял брови: - Вы серьезно, ваше величество? Поймите же, Хелльстад - ваш. И вам следует мыслить новыми категориями. Что вам теперь мелкие заботы внешнего мира? О, я вовсе не пытаюсь вас отговаривать, но гораздо интереснее было бы, как это собирался сделать покойный король, спокойно понаблюдать со стороны, как будут продвигаться дальше Глаза Сатаны. Как они упрутся в Ител, что тогда произойдет... - Любезный управитель, - сказал Сварог. - Извольте-ка запомнить на будущее: ваши советы насчет доставшегося мне владения и освоения такового всегда будут приняты с благодарностью. Но во всем, что касается моих намерений и дел, - приказы не обсуждаются. Управитель низко поклонился. Сварог против него ничего не имел, но челядь следовало сразу поставить на место - еще и потому, что он неуверенно себя здесь чувствовал. Трудно привыкнуть к мысли, что Хелльстад теперь твой... Он оглянулся на шеренгу золотых истуканов: - Долго они тут будут торчать? - Если они вам не нужны, прикажите им уйти, - чуть заметно улыбнулся мэтр Лагефель. Сварог, полагая насмешку, нахмурился: - Но я же не... И умолк, удивленный. Он откуда-то _з_н_а_л_, как командовать мысленно золотыми болванами. И скомандовал. И они вышли, мелодично погромыхивая. Странная Компания во все глаза таращилась на своего предводителя, а он, в свою очередь, торопливо перебирал новые знания, лежавшие на некоей полочке в мозгу так уютно, словно пребывали там всю жизнь и даже успели чуточку подернуться паутиной. - Корона? - громко спросил он. - Корона, ваше величество, - кивнул мэтр Лагефель. - Иные способности, какими обладал король, погибли вместе с ним, но того, что осталось вам в наследство, достаточно, чтобы управиться с Хелльстадом. - Он указал на то самое странное сооружение из черных и фиолетовых шаров. - Это и есть хранилище знаний, основной центр управления всем... здешним бытием. Сварог подошел поближе и обошел вокруг, заложив руки за спину. Теперь он рассмотрел, что каждый шар под прозрачной оболочкой состоит из множества шариков помельче, а те - из скопища совсем уж крохотных, и так, похоже, продолжается до некоего предела, за которым человеческий взгляд бессилен. Приблизил лицо - и ближайшие шары заполнились мириадами его уходивших в бесконечность отражений. - Ну и где здесь нажимать? - спросил он. - Что вертеть? - Разрешите, ваше величество? - спросил управитель. Сварог кивнул Маре - та отвела клинок от горла управителя, но неотступно сопровождала его, когда он торопливо шагал к Сварогу, прямо-таки горя энтузиазмом и преданностью. Подойдя, он не сотворил ничего чудесного - просто-напросто коснулся ладонью одного шара, фиолетового, отмеченного бледно-золотистым значком. Десятка три шаров плавно разлетелись в стороны, словно на невидимых рычагах, повисли, открыв проем в рост человека, а за ним, внутри, лениво колыхались струи белого тумана. Не просовывая голову внутрь, Сварог осторожненько заглянул туда - казалось, белесая мгла занимает пространство гораздо большее, чем можно бы предполагать, высчитывая объем. - Ну и где здесь нажимать? - повторил он. - Минуту, ваше величество... - управитель деликатно протиснулся мимо него к проему. И отчаянным прыжком, головой вперед рванулся в туман, где моментально растворился, сгинув с глаз. Мара в азарте рванулась было следом, Сварог поймал ее за воротник, резко обернулся к библиотекарю, словно бы и не удивленному: - Это и называется - верные, преданные слуги? - Сбежал, ваше величество, - спокойно сказал тот. - Должно быть, решил, что будущее непредсказуемо, и не надеялся, что вы его отпустите добром... - И где же он теперь? - вкрадчиво, с угрозой спросил Сварог. - Вероятнее всего, он сейчас что было прыти улепетывает от границ Хелльстада во внешний мир. Это еще и устройство для перемещения, при жизни короля мы не сумели бы им воспользоваться, но теперь, пока вы еще не освоились... Где он решил перейти границу, представления не имею. В любом месте мог... Конечно, не там, где к нашим рубежам подступили Глаза Сатаны. Насколько я его знаю, все драгоценности, что удалось утаить, он держал при себе... - Вы еще и драгоценности утаивали, преданные люди? - нехорошо усмехнулся Сварог. - Он. - Нет, надо бы его прикончить, - сказала Мара. - Сюрпризов будет меньше. - Вы очень добрая и отзывчивая девочка, - чуть напряженно усмехнулся мэтр Лагефель. - И не добрая, и не девочка, - отрезала Мара. - Но вы ведь - сообразительная? Вот и подумайте: если вы меня прикончите, его величеству придется потратить гораздо больше времени, чтобы освоить все, и это получится гораздо труднее. Я уже понял, что новый король вовсе не собирается немедленно воссесть на трон, но потом, управившись с делами, он из элементарного любопытства непременно захочет изучить здесь все - от подвала до флюгеров... - Что, очень жить хочется? - фыркнула Мара. - Не стану отрицать, - слегка поклонился мэтр Лагефель. - Прожив четыреста с лишним лет, как-то привыкаешь к этому занятию - жить дальше... Хочется задержаться в этом мире подольше. И ради моей библиотеки, и ради желания узнать, что будет с миром дальше... и ради самой жизни, не отрицаю. Он смотрел почти спокойно, устало. Сварог, вовсе не жаждавший лишней крови, решил рискнуть. Интеллигента гораздо легче держать на поводке, нежели вороватого управителя, библиотеку с собой не унесешь... - Отставить, - сказал Сварог Маре, нетерпеливо игравшей кинжалом в опасной близости от сонной артерии подконвойного. - Оставляю мэтра в прежней должности, но ежели что... - С чего начнем, ваше величество? - совсем мирно спросил библиотекарь. - С вопросов, конечно, - сказал Сварог. - Как вам выдавалось долголетие - куском или ломтиками? - Пожалуй, "ломтиками" - самое удачное выражение... - И что, ваш напарник решился сбежать, не получив очередного ломтика? - Ему осталось еще лет двести. Видимо, он предпочел эти верные двести лет и утаенное золото непредсказуемости... - Логично, - сказал Сварог. - Кроме того, служба у _в_а_с_ может таить известные неудобства... - Точнее? - Король не особенно утруждал себя чтением. Барон поначалу тоже не посещал библиотеку, но от скуки пристрастился к книгам. Он не хуже меня помнил Кодекс Таверо. Если вы - Серый Рыцарь, а так оно, вернее всего, и обстоит, то всякий, кто служит у вас, рискует попасть в немилость к Князю Тьмы. - Он взглянул Сварогу в глаза. - Хотя покойный король в самомнении своем и привык думать, что занимает почетную позицию высоко над схваткой, на самом деле довольно давно был заключен некий молчаливый уговор... Так давно, что король успел уверить себя, будто стоит в стороне. Князь Тьмы не задевает нас, пока мы не наносим ущерба его интересам. А уничтожение Глаз Сатаны ему весьма не понравится... - Так-так, - сказал Сварог. - И что, теперь эти пакостные глазыньки могут к нам нагрянуть? - Нет. Король говорил о серебряной стене чистую правду. А в заключенном некогда уговоре ваше появление, понятно, не предусматривалось. Понимаете ли, у Князя Тьмы есть крайне уязвимое место. Будущее для него закрыто, он не в состоянии _п_р_е_д_в_и_д_е_т_ь_. Строить далеко идущие планы он может, но это ведь совсем другое... - Неужели он не знает о Кодексе Таверо? - Неужели вы никогда не слышали о страшной самоуверенности и ограниченности? Один Господь от этого избавлен... - Ясно, - сказал Сварог. - Итак, что мне нужно сделать? - Войти туда, осмотреться, изучить все. Опасности нет никакой. Я буду вас сопровождать, ваши люди тоже могут... - Я бы на твоем месте... - начала Мара, покачав головой. - Да нет, я же вижу, что он не врет, - решительно прервал ее Сварог. - Тут другая загвоздка... Пожалуй, это потребует времени, а? - Разумеется. Пару дней хотя бы, для азов... - Тогда не стоит и пробовать, - сказал Сварог не без сожаления. - Некогда. Подождет эта великолепная игрушка до моего возвращения, никуда не денется. Он взял сочный, нежнейший персик с висевшего у локтя подноса и откусил, вытянув шею, чтобы не закапать камзол. - Подожди, - забеспокоилась Мара. - А этот так и останется разгуливать на свободе? Сварог доел персик, бросил на поднос скользкую косточку и ухмыльнулся: - Да успокойся, милая, не лучусь я добротой и верой в человечество... Любезный мэтр на время моего отсутствия будет вынужден несколько ограничить передвижения, хотя от голода и жажды не умрет... - А если вас тем временем убьют? - уже далеко не так спокойно поинтересовался мэтр. - Рад, что вы желаете мне успехов... - сказал Сварог. - Если убьют, получите свободу, но не раньше. Как видите, я осваиваюсь с короной. - И что она тебе еще подсказала? - поинтересовалась Мара. - Что до моря мы доберемся в небывалой роскоши и уюте, - сказал Сварог. - Прямо в замке, благо летучий. А коням придется гулять самостоятельно, что поделаешь... Вот только... - Он надолго замолчал, прислушиваясь к новым ощущениям, крайне необычным и весьма непростым. - Странное у меня чувство, замок словно бы и не мертвый... - Он и не живой, - сказал мэтр Лагефель. - В человеческом языке нет подходящих слов, или их, вернее, забыли... Вентордеран - не мертвый и не живой. Он - нечто иное. Его чувства - не совсем чувства, но они у него есть. Я подозреваю, такие здания умели строить до Шторма - насколько можно судить по редким обмолвкам короля... И не сказал бы, что замок особенно был привязан к королю. Королю было свойственно несколько преувеличенное презрение ко всему окружающему, выражавшееся порой прямолинейно и без малейшего такта. Вентордеран никогда не выйдет из повиновения хозяину, но ему свойственна толика симпатий и антипатий, как и живым существам. - Хорошенькое дельце, - сказал Шедарис, опасливо оглядываясь во все стороны. - Как примется вдруг капризничать, еще пришибет колонной или клозетной чашкой за седалище цапнет... - Главное, не ковыряйте стены столовым ножом. - На губах библиотекаря мелькнула мимолетная улыбка. - Капризы - это исключено... - Твоим бы хлебалом, дедушка, да медок наворачивать... - пробурчал капрал довольно громко. Однако успокоился. Мара по-прежнему надзирала за библиотекарем, но остальные понемногу разбрелись по углам. Леверлина отчего-то особенно заинтересовали пантеры, Делия с профессиональным, надо полагать, интересом озирала трон. Вызванные Сварогом золотые болваны выносили труп короля. - Куда ты его? - спросила Мара. - За ворота, - хмуро сказал Сварог. - Пусть закопают где-нибудь. Препустой человечишка был, и что-то не тянет меня устраивать ему погребальную процессию с венками и факелами... Эй, эй! - окликнул он благодушно. - Это что же, своего короля грабить? Бони, подняв крышку ближайшего сундука, откуда так и брызнуло радужным сиянием бриллиантов, запустил туда широченную ладонь и горстью, как семечки, переправлял камни в карманы. Ничуть не смешавшись, он хладнокровно пояснил: - Когда выберемся, мне еще короля Арсара свергать, сволочь старую. А такое предприятие требует серьезных денег. Тут еще до дешевой матери остается, командир, не обожру я тебя... - Да ладно, - великодушно сказал Сварог. - Черпайте, ребята, в шляпы и за голенища, я ж обещал, что вы у меня либо голову сложите, либо озолотитесь. Мэтр Лагефель охотно пустился в пояснения - иные сундуки были по крышки полны самоцветами, иные - украшениями, иные - золотыми монетами всех времен и народов, включая напрочь исчезнувшие из писаной истории и людской памяти. "Бог ты мой, ну зачем он все это копил?" - недоуменно подумал Сварог. Леверлин не проявил никакого желания набивать карманы, поглощенный пантерами. Делия с Марой, не в силах побороть женскую натуру, мимо драгоценностей не прошли, но угомонились довольно быстро. Остальные надолго прикипели к королевским сокровищам, и Сварог получил немалое удовольствие, наблюдая за ними: как они завороженно бродят от сундука к сундуку, хватая новое, выкладывая прежнее и философски убеждаясь в конце концов, что пора остановиться, потому что семи жизней у человека не бывает, а за одну-единственную промотать любую добычу решительно невозможно. Тетка Чари опомнилась первая, отошла, смущенно улыбаясь: - Слышала я сказочки про такие клады, да по глупости не верила. Теперь и гостиницу отстраивать как-то смешно. Впору снарядить эскадру да поплавать вольной адмиральшей... - Подождите, то ли еще будет, - сказал Сварог рассеянно. - Отвоюем мы для Конгера земли, и сделает он вас всех графами да герцогами, благо вакансий на означенных землях предвидится немерено... Принцесса, не поскупится ваш батюшка для таких-то орлов? Делия отрешенно улыбнулась ему, из чистой вежливости, сказала тихо: - Грустно. Вы не отсюда, граф, вам не понять, сколь жуткой славой был овеян этот замок и весь Хелльстад. А в итоге - жалкий человечишка на троне, зажравшийся фигляр... - В жизни так оно частенько и бывает, знаете ли, - сказал Сварог. Мэтр Лагефель с ноткой задетой гордости поторопился уточнить: - Сколь бы ограниченным ни был покойный король, это отнюдь не лишает Хелльстад его нешуточного могущества... Сварог, ничуть не пытаясь проникнуться этим могуществом, столь неожиданно свалившимся прямо в руки, задумчиво погладил стену. Словами это не описать, но ему чудилось присутствие огромного живого пса, теплого и преданного. И обрадованного - самое подходящее слово. Слишком много пинков и просто пренебрежения пришлось вынести от старого хозяина, пожалуй, и самого-то себя не любившего из-за безмерной мании величия. Венец мании величия - когда обожествляют даже не себя, а свой трон... Пол едва заметно дрогнул под ногами - громада Вентордерана двинулась, плавно скользила к восходу, к океану. Пес уловил желание хозяина и торопился исполнить. Холмы и горизонты неспешно уплывали назад, скоро скрылись из виду и сидевшие в ряд громадные хелльстадские псы, провожавшие взглядами новоявленного повелителя, словно солдаты на смотру. "Да ведь это ВЛАСТЬ, - вдруг подумал Сварог. - Власть над краем, где бессильны и обитатели небес. И никто больше не сможет дергать за ниточки, поучать и приказывать... вот только на что эту власть употребить, против кого обратить и за что бороться?" - Что ты так прикипел к этим кискам? - спросил он Леверлина. Леверлин сказал, не оборачиваясь, не вставая с колен: - Об этих кисках с незапамятных времен кружит любопытное поверье - будто они могут оживать. Но что для этого нужно делать, никто не знает. А знаменитую историю с кошкой из черной бронзы, выкопанной крестьянами на свою беду, многие считают сказкой. Да, те же самые, что в Акобаре, словно из одной мастерской... - Существует такое поверье, вы правы, - мэтр Лагефель исправно играл роль предупредительного гида. - Эти статуи были антиками еще задолго до Шторма. В Вентордеране немало подобных редкостей. Король когда-то интересовался пантерами, но так и не доискался разгадки. Возможно, ваше величество сможет продвинуться гораздо дальше на пути познания посредством устройства, которое ваш предшественник, насколько я могу судить, использовал далеко не в полную силу... - Э, нет, - сказал Сварог. - Кажется, договорились уже - новый король полезет внутрь этой штуки не раньше, чем разделается с текущими делами... Стоп, я этого не заказывал! В зал вошел золотой истукан и направился прямо к нему, неся на вытянутых руках, прямо-таки благоговейно, пурпурную мантию, переливавшуюся при малейшем колыхании всеми оттенками алого, багряного и малинового. Вид у истукана был серьезный и сосредоточенный, как у какающей собаки. - Он исполняет свои обязанности, ваше величество, - сказал мэтр Лагефель. - Вы их еще не научились различать, но это ваш камердинер. Король никогда не ходил без мантии, разве что в спальне снимал. За тысячи лет появляются устоявшиеся привычки... Позвольте помочь? - Форма одежды - дело святое... - проворчал Сварог. - Надеюсь, это не та же самая? - Ну что вы, ваше величество! Оказалось, дело нехитрое и мантия снабжена удобными застежками, совершенно незаметными снаружи, словно брежневский стульчик на Мавзолее. Сварог, с непривычки наступая на полы, прошествовал к высокому, под потолок, зеркалу, обозрел себя и нашел, что выглядит в должной степени глупо, то есть именно так, как и надлежит королю-выскочке с живым замком и скопищем жутких чудищ вместо нормальных подданных. Обернулся. Странная Компания, включая Делию, таращилась на него серьезно и уважительно. Только Мара из-за спины Шедариса показала язык без всякого почтения к торжественной минуте. Сварог прошел к янтарному трону, ухитрившись ни разу не наступить на подол багряной хламиды, сел, положил руки на подлокотники и вполне искренне попытался ощутить себя грозным, могучим самодержцем, но в голове упрямо вертелся анекдот о маленьком зеленом крокодильчике. Он махнул рукой, слез с трона и спросил: - Просьбы, прошения, челобитные? Еще по пригоршне брильянтов, быть может? - У меня покорнейшая просьба, - сказала Делия совершенно серьезно. - Нельзя ли отыскать ванную? - Разумеется, принцесса, - сказал Сварог. - Их тут навалом. Вас проводят. До моря нам еще ехать и ехать, и посему объявляю гарнизону роскошный отдых со всеми излишествами. Он сосредоточился, и тронный зал наполнился мелодичным звоном потревоженного золота - появились истуканы, с церемонными поклонами уводившие его верных сподвижников, дабы вкусили заслуженного отдыха. Сподвижники, успевшие освоиться со многими чудесами и молниеносными переменами в судьбе, шествовали без всякой робости. Только Мара осталась, сопровождая книжника, словно вторая тень. Некоторое время Сварог откровенно забавлялся, путешествуя мысленно по закоулкам дворца, наслаждаясь незнакомым доселе чудом - он оставался на троне, чувствуя его всем телом, и в то же время словно бы бесплотным духом блуждал по коридорам, лестницам, анфиладам пышных покоев, обозревая древние статуи, золотых зверей, яшмовые статуи, коллекции драгоценностей и оружия. Потом он наткнулся на раздевавшуюся в ванной Делию, смущенно фыркнул и вернул зрение в тронный зал. Встал, прошелся возле трона, за ним почтительно следовал мэтр Лагефель, за мэтром бдительно следовала Мара. Сварог резко остановился (отчего вся процессия сбилась с ритма), обернулся: - А теперь поговорим о серьезных вещах. Мэтр, что вам известно о маленьком народце из подземной пещеры? - Только то, что они существуют и обитают там, - ответил тот. - Покойный король ими ничуть не интересовался, полагая их полными ничтожествами, а сами они наверху никогда не появлялись. Насколько я знаю, они живут в пещере с незапамятных времен, возможно, обитали там еще до Шторма, хотя с уверенностью сказать не берусь. - Можно узнать о них побольше? - Боюсь, нет. Вся магическая власть - да и любая прочая - короля Хелльстада имеет силу лишь на поверхности земли. В свое время король не озаботился расширить свои возможности, а потом все устоялось, иные законы стали незыблемыми, иных установлений уже не изменить. Впрочем, попробуйте впоследствии, вдруг и удастся придумать что-то... Знаете ли, у нас здесь обитают, если можно так выразиться, старые постояльцы. Гномы обитали под Хелльстадом, когда он не был еще Хелльстадом, но позже ушли. Около тысячи лет назад. Иногда здесь появляются одиночки по каким-то своим делам, они не причиняют вреда, а интереса не представляют. Есть и приблудившиеся позже, милостиво оставленные в покое - вроде тех полуразумных мохнатых тварей, Крошек-Огородников, вы их видели... - Понятно, - сказал Сварог. - Потом разберемся. Теперь скажите: есть у нас реальная возможность отказать от дома персоне, именуемой Князем Тьмы? Проще говоря, выставить его из Хелльстада ко всем чертям? Мэтр то ли задумался, то ли откровенно мялся. Из-под арки, распростерши неподвижные крылья, вылетел огромный сокол цвета старой бронзы с черным, как ночь, клювом, бесшумно проплыл над головой Сварога, обдав легоньким дуновением, уселся на спинку трона рядом с золотой птицей-мажордомом, с тихим звоном сложил крылья и застыл. Глаза из ограненных рубинов, подсвеченные изнутри загадочным сиянием, уставились куда-то в пространство. - Видите, даже ваш телохранитель встревожен, - тихо сказал мэтр Лагефель. - Что-то он не тревожился, когда покойному хозяину пришлось туго, - буркнул Сварог. - Потому что ничуть не встревожился сам хозяин. Это же механизм, он не мыслит - появляется на зов. Вы его не звали, но от вас, стоило завести разговор о Князе Тьмы, помимо вашего желания исходила такая тревога, такое беспокойство, что сокол счел это за призыв... - Я и не вру, будто спокоен, - сердито сказал Сварог. - Вы не виляйте. Мне нужно знать точно, и не вынуждайте вы меня на всякие пошлости вроде классического монаршего гнева... - Избавиться от Князя Тьмы не столь уж сложно, ваше величество. Но персона эта, осмелюсь заметить, весьма могущественна, злопамятна и крайне мстительна, следует трезво взвесить все последствия... - Зарубите себе на носу, милейший мэтр, - сказал Сварог. - Нам с ним вдвоем тесно. У меня в королевстве, на этой планете - и далее везде... 12. ОТШЕЛЬНИК В СТИЛЕ ЭПОХИ Он последним спустился по лестнице Вентордерана, оглянулся на замок. То ли оставшаяся на голове корона причиной всему, то ли Сварог стал во многом опытнее и без подручных предметов, но от Вентордерана явственно веяло печалью, словно зябким холодом. Мэтр Лагефель, пребывавший сейчас под домашним магическим арестом, заверял, что замок не потеряет своих качеств и за пределами Хелльстада, и на нем, если возникнет такая блажь, можно совершить хоть кругосветное путешествие, что над землей, что над морем, но Сварог в который уж раз постановил, что жить следует скромнее. Появление Вентордерана в большом мире вызвало бы совершенно излишний фурор с паникой - и пересуды в буквальном смысле слова долетели бы до небес. Если их не опередят доклады гаудиновских наблюдателей. Чего доброго, налетят сгоряча лихие ребята из Серебряной Бригады... Лестница поднялась - очень медленно, словно замок надеялся, что Сварог передумает и вернется. Сварог ободряюще похлопал ладонью по темно-желтому с белыми прожилками парапету, отвернулся, подошел к откосу. Вниз можно было спуститься без особого труда. Там, стиснутая откосом и морем, тянулась неширокая полоса каменистой земли, усеянная отшлифованным волнами плавником. Солнце уже наполовину скрылось в воде, от него протянулась колышущаяся дорожка цвета расплавленного золота, повсюду лежали длинные тени, от Вентордерана, от валунов, от них самих, стояла тишина, в море не видно ни единого паруса, и, если повернуться спиной к замку, легко представлялось, что планета безлюдна и пуста. Сварог без нужды поправил серебряную корону. Очередной отрезок пути - вроде бы самый бесхитростный, но, как положено, таивший сплошную неизвестность. До берегов Шагана предстояло преодолеть лиг восемьсот (правда, если считать в морских лигах - ровно вдвое меньше выходит), и нежелательные встречи вполне возможны. Уж если их так старательно ловили на суше, вряд ли оставят эту скверную привычку на водах. Так что стоит рискнуть и отчалить на ночь глядя... - Не беспокойтесь, командир, - наверняка угадав его мысли, тихо сказала тетка Чари. - Не буду врать, что знаю залив, как свою ладонь, но доводилось хаживать и здесь. Вода глубокая, отмелей и подводных скал почти что и нет, компас опять будет работать. С темнотой поставим паруса - и суток через двое, если повезет... Сварог молча кивнул и стал спускаться первым. Солнце окончательно утонуло, исчезла золотая дорожка, и стало прохладнее. За спиной шептались Паколет и Шедарис - первый беспокоился, что вечерний колокол явно отзвучал, а потому можно наткнуться на любую нечисть, второй, мысливший прямолинейными военными категориями, успокаивал, что Сварог как-никак здешний король, а значит, верховный главнокомандующий всей здешней нечисти, каковая в большинстве своем, как обнаружилось, и не нечисть. Паколет сомневался: вся ли нечисть в курсе, что у нее новый король, кроме того, обнаружилось ведь, что не все здешние обитатели почитают короля своим сувереном... Теперь, снизу, берег открылся на значительном протяжении. Сварог первым увидел дом у самой воды и остановился. Дом был старинный на вид, сложенный из обомшелых валунов, с плоской крышей из потемневших плах. Он напоминал скорее блокгауз, где можно неплохо отсидеться, если только у противника не найдется пушек. В узеньких окнах целы все стекла, дверь и оконные рамы покрашены, к вбитому меж двумя валунами кованому крюку привязана большая шлюпка. Очень похоже, что здесь живут. - Это еще кто на моих коронных землях? - чисто риторически вопросил Сварог. - Похоже на приют мореходов, - сказала тетка Чари. - Кто поотчаяннее, даже сюда заходят отсидеться. - Гранату в окно ради пущей вежливости, - предложила тихая и воспитанная девочка Мара. - Капрал, у тебя вроде осталась? Шедарис, уже привыкший относиться к ней серьезно, молча полез в мешок. Сварог цыкнул на них - дверь медленно отворялась. Громко щелкнул взводимый курок чьего-то пистолета. На крыльцо вышел бледный чернобородый человек в высоких морских сапогах, натянутых во всю длину, и темно-вишневом бархатном костюме, чересчур чистом и опрятном для простого матроса. Совершенно спокойно оглядел пришельцев, ничуть не смущаясь при виде направленных на него стволов и обнаженных клинков (Сварог не оглядывался, но хорошо знал свою команду, нипочем не удержавшую бы сейчас рук в карманах), поклонился и сказал как ни в чем не бывало: - Прошу в дом, господа. Особой роскоши не обещаю, но гостей принять смогу. Я сейчас один в доме, корабль вернется не скоро... - Благодарю, мы, собственно, торопимся... - сказал Сварог медленно. Помолчал и резко бросил: - Ну и какого черта вам, любезный, в земле не лежится? После ночлега у ямурлакских вампиров он зарекся входить в такие дома, не оглядевшись предварительно. А оказалось, дома-то и нет: наполовину развалился, крыша давно рассыпалась, крыльцо тоже, окна зияют пустотой, лодка вовсе не на привязи, и то, что от нее осталось, напоминает мокнущий в воде у берега рыбий скелет, а меланхоличный хозяин оказался самым обычным призраком, опасности не представлявшим. Правда, ему по всем канонам не следовало бы показываться смертным на глаза до полуночи - но здесь все-таки Хелльстад... - Ну? - Сварог нападал без особого запала. - Что вам не лежится, спрашиваю? Отправить назад по всем правилам? По правде говоря, премудрость изгнания призраков он пока что не превзошел - но не сознаваться же в этом первой встречной нежити? Призрак подался назад. - Кто это? - спокойно спросил Бони. - Морок, что ли? - Обыкновенный призрак, - сказал Сварог. - У толкового некроманта таких - на пучок десяток. - То-то одежа на нем такая старомодная... - Бони, засунув обе руки за пояс, подошел поближе, хладнокровнейшим образом оглядел призрака, склоняя голову вправо-влево, заключил: - У нас такой же в лесу под деревней лет сорок болтался, как стираная рубаха на ветру, что ни ночь, шатался, все давно привыкли уже, благо вреда от него не было. По всему видно, прирезали где-то на большой дороге, вот и таскался без погребения. Если по совести, надо было поискать шкелет и упокоить, как надлежит, да все руки не доходили. - Помолчал и хмуро добавил: - А теперь уж и некому. Это в городах у вас напрочь отвыкли от любой нежити, а в деревнях еще попадаются самые разные обморочки, и если они безобидные, отношение к ним самое равнодушное, как к гнилому бревну при дороге... Вообще-то и простым глазом, не обремененным магическими свойствами, можно было подметить, что человек в бархате порой странно колышется, словно колеблемое легким сквознячком пламя свечи, и тогда сквозь него явственно просвечивает грубое дерево двери. Так оно и бывает, если призрак вылезет до полуночи, в неурочное время, - не получится того качества... - Просвечивает, - сказал Бони. - Рано вылез. Будем гнать в три шеи, командир? Влепи-ка ему на семь заклятий, на восемь ветров, а я подмогну, ежели что... Но Сварогу не хотелось ронять свой авторитет даже в такой мелочи. Помедлив, он сказал: - Заклятья - дело серьезное. Что их рассыпать попусту. Ну, любезный, что вам не лежится? - Я бы и рад, - сказал призрак. - Ну, точно! - Бони хлопнул себя по бедрам. - Это называется - непогребенные косточки. И насколько я понимаю, они тут где-то близенько валяются. - А насколько я понимаю, - ехидно добавила Мара, - если косточки оказались беспризорными и их хозяина бросили без погребения, он, очень даже вероятно, не из порядочных... Учитывая место. - Ну, зачем так уж сразу, - сказал Сварог. - Есть еще жертвы кораблекрушений... - Это конечно, - сказала тетка Чари. - Вот только порядочные люди сюда не заходят и домиков таких в этих местах не ставят. Чтобы безвинный утопленник оказался в аккурат возле этого блокгауза, должен, учено выражаясь, получиться чистейшей воды феномен, вроде синего алмаза гланских королей... - Я и не выдаю себя за благонравного купца, - сказал призрак. - Что причиталось, то и получил. Не к тому повернулся спиной, будучи без кольчуги под камзолом. Но лежать без погребения одинаково тягостно и праведнику, и грешнику. - Это точно, - хмуро пробасил капрал. - Давайте закопаем, что ли. Тебе как, яму выкопать, или - в море? - Лучше бы в море. Паколет возбужденно протиснулся вперед: - Спросите его про клад! Вдруг есть... - Шпана переулочная, - фыркнула тетка Чари. - Какой тебе еще клад нужен после командирской сокровищницы? По всем карманам каболары [каболар - крупный драгоценный камень] распиханы... - Тьфу ты, я и забыл... - Вот и помалкивай. - Она повернулась к призраку. - А что это тебя до сих пор не похоронили по-людски? Корабли не заходят? - Заходят. Только все сначала, вроде этого одноглазого, начинают допытываться, где зарыт клад. А клада давно уже нет. - Ладно, - проворчал Сварог. - Вы тут договаривайтесь, а я пошел мастерить пароход... Отвернулся и решительно направился к зеленоватой воде. Через минуту уардах в десяти от берега, где начиналась глубокая вода, носом к берегу стоял пароход - точная копия бесславно погибшей на Ителе "Принцессы". Сварог сосредоточился, шумно обрушился в воду якорь, взлетели брызги - и вновь настала тишина. Показалось, на горизонте крохотным темным треугольничком маячит косой парус. Сварог торопливо приставил к глазу подзорную трубу, но ничего не узрел, то ли почудилось, то ли судно ушло. Мара позвала его, и он подошел к задней стене полуразрушенного дома. Рядом с замшелым валуном белели кости - лежавший ничком скелет. Одежды и сапог не сохранилось (а то и сняли сразу же), слева, под лопаткой, чернеет трухлявая рукоятка проржавевшего ножа. - Вот он, красавчик, - тихо сказала тетка Чари. - Со шхуны "Синяя касатка". Сроду о такой не слышала, очень уж давно дело было, судя по одежде... Шег, давай упаковывай. Капрал послушно присел на корточки и без всякой брезгливости стал собирать кости в меток. - А этот... где? - спросил Сварог. - Растворился, как дым. Когда твердо пообещали, что похороним честь по чести. - Она задумчиво покрутила головой. - Клада от него не дождались, да и зачем теперь клад, но кое-что с покойничка все же получили. Сказал он мне старое морское заклинание, якобы из Книги Бездны. Правда, про книгу Бездны чего только не врут, притом никто ее в глаза не видел, разве что стагарцы, так от этих не дознаешься... - Какое хоть заклинание? - вяло спросил Сварог. - Полезное или так себе? - Вот я и сама ломаю голову. При нынешнем полном упадке колдовства любое заклинание - вроде бы прибыток, даже самое бесполезное, потому что никогда не знаешь, где оно пригодится и на что его можно выменять... Короче, командир, заклинание это способно отпугнуть рогатого ящера. Вот только водится рогатый ящер на приличных глубинах и наверх не поднимается, разве что перед большим землетрясением. Или извержением подводного вулкана. А это редко случается и всякий раз попадает в ученые книги как феномен столетия. На моей памяти его видели один раз, у Инбер Колбта. И не такая уж это грозная тварь, если на борту пушки. Гривастый крокодил не в пример опаснее, так что преподнесли нам вещь, в хозяйстве совершенно бесполезную. Задаром, правда... - Это, конечно, утешает, - столь же задумчиво сказал Сварог. - Ну а кто сказал, что находить нам суждено исключительно полезные вещи? Через полчаса он стоял на мостике "Принцессы", держа корабль на курсе, указанном теткой Чари. Одежду решил не менять - места были безлюдные. Тетка внимательно наблюдала, как капрал укладывает на фальшборт широкую доску. Остальные взирали на них довольно безразлично - речь шла о совершенно чужих костях, погребаемых из чистой любезности. Тетка Чари что-то недолго бормотала, глядя в море (Сварог так и не спросил, в какого бога верил пират, да и не собирался выяснять). Отошла от борта, кивнула. Капрал поднял доску, мешок с костями и положенным для тяжести булыжником шумно проехал по ней, за бортом плеснуло, и тут же клокочущая под колесом вода настигла, стерла этот всплеск. Самое время философски подумать о бренности бытия, да хватает других забот. - В Шагане бывать не доводилось? - спросил Сварог, не оборачиваясь. - Вас ведь где только не носило, граф... - Был однажды, - сказал Леверлин. - Самая обычная страна. И воруют, и заводят любовниц, и торговцы обсчитывают за здорово живешь. Обыкновенные люди, и в чем их отличие от нас, объяснить трудно, хотя это отличие и существует. Это, ваше величество, неведомые тайны души, как выражался один пьющий монах. Откровенно говоря, я человек легкомысленный, молюсь одной Бригите, да и то парой фраз, отец Калеб на меня рукой махнул, и затрудняюсь я объяснить, что такое "верить по-настоящему"... Но уважаю их очень, ибо самому не дано... Он говорил тихо, отрешенно. Делия положила ему руку на плечо - в сумраке остро сверкнули бриллиантовые перстни. Тетка Чари что-то скомандовала, и Паколет с Шедарисом бросились к мачте. Догадавшись, что пришла пора довериться ветру, Сварог склонился к медной воронке: - Стоп машина! - Уф! - облегченно вздохнула воронка голосом Бони. - А то ведь уголек швырять не нанимался... - Перетерпишь, - безжалостно сказал Сварог, заткнул воронку конусообразной пробкой на цепочке и повернулся к поднявшейся на мостик тетке Чари. - Курс прежний? - Прежний, ваше величество. Для короля у вас неплохо получается. Вот только не стоило бы торчать на мостике рядовым членам экипажа, будь они графья с принцессами... - Как уголек швырять, сгодится и принцесса, а с мостика, значит, слазь? - сказала Делия сварливым баском ярмарочной торговки, весело рассмеялась, взяла Леверлина под руку. - Пойдемте, граф, погуляем на носу. - На юте, горе мое, - проворчала вслед тетка Чари, схватила рупор с полочки рядом со Сварогом и гаркнула: - Шег, осьминога тебе в задницу, кто так крепит? Обмотай сначала раза три, ага, так! А ты, кошелечных дел мастер, натягивай потуже, не бойся пернуть! Послал черт командочку, хуже, чем на... Она замолчала, недоуменно озираясь. Сварог ничего не понял сначала, но мигом спустя его шатнуло в сторону правого борта, да так, что от неожиданности он упустил гладкие, пузатенькие рукоятки штурвала. "Принцессу" круто развернуло влево, почище, чем машину на крутом повороте. Купол звездного неба колыхнулся над головой и тут же вернулся в прежнюю позицию - это Сварог сцапал штурвал, выпрямился. Плечом отшвырнув его, тетка Чари крутанула штурвал вправо, на полный оборот - и никакого толку. "Принцесса" все быстрее и быстрее неслась новым курсом, неизвестно кем проложенным, - целеустремленно, тупо и неотвратимо, как поезд, на полном ходу вдруг лишившийся машиниста. Парус вздулся пузырем - навстречу ходу. Жалобно, как старая береза под ураганным ветром, скрипнула мачта. Первой опамятовалась тетка Чари, изрыгнув отборнейшие проклятия вперемежку с громогласными командами. Все, кто был на палубе, кинулись спускать парус, и это, как ни поразительно, удалось им почти моментально. Скорость ничуть не упала, но мачта больше не грозила завалиться - а корабль, казалось, уже скользит над водой, сопротивления воды не чувствуется совершенно. Неизвестно на что надеясь, Сварог еще раз крутанул штурвал, от души, что есть мочи, но результат вышел самый плачевный, то есть не вышло никакого. Куда бы ни направлялся корабль, повиноваться команде он отказался напрочь. Сварог, лихорадочно пытаясь вспомнить, найдутся ли на "Принцессе" шлюпки, услышал за спиной короткий треск и обернулся как раз вовремя, чтобы увидеть, как сорвавшийся с талей баркас по широкой дуге улетает за корму, в ночь. И постарался взять себя в руки, вспомнить о долге отца-командира. На мостике уже столпился весь его отряд, даже кочегары вылезли, почуяв недоброе. Паники в рядах не было ни малейшей. Во-первых конкретного врага в пределах видимости пока что не имелось, а во-вторых, инициатива принадлежала отцу-командиру - что его, понятно, лишь удручало, он тоже был в полной прострации. Оставалось лишь испробовать "третий глаз", что он и сделал. - Ну? - вскоре спросила тетка Чари, уже освоившаяся с его возможностями и тактикой. - Совершенно не представляю, что это может означать, - сказал Сварог. - Нас словно бы волокут на канате, и выглядит он красной светящейся линией. Где она кончается, и не видно, но определенно где-то далеко. И если это даст кому-то зыбкое утешение, спешу обрадовать: не вижу ничего, что говорило бы о присутствии сил зла... - Но это магия? - Несомненно, - сказал Сварог. - И высокосортная. Между прочим - мы и в самом деле летим над водой, совсем низко, правда, но все же... Сами взгляните. - Значит, влипли, - спокойно бросила Делия. - Командир, а не способны вы в качестве владыки Хелльстада предпринять чего-то эффективного и могучего? - Будь это в Хелльстаде... - вздохнул Сварог. - Не успел я толком со своим могуществом разобраться, сами знаете... Корабль скользил над темной водой, как призрак. Скорость была дикая - Сварог глянул за борт и поневоле отпрянул, закружилась голова, так все сливалось в мерцающие полосы, но на палубе этого не ощущалось ничуть. А в открытом море не нашлось ориентиров, по которым можно определиться, и потому, если не смотреть за борт, а уставиться вперед, все не так уж и жутко... Оставалось одно - ждать. И они ждали. - Компас работает, - сказала тетка Чари. - Как ни в чем не бывало. И волочит нас, похоже, прямиком к островам Твергор. - А там водится что-нибудь необычное? - Не припомню что-то. - Она задумалась. - Вообще-то о них, как о всяких необитаемых островах, кружит множество побасенок - клады капитана Бонета, девицы-оборотни, кабаны-людоеды. Правда, добрую половину слухов распускают как раз те, кто имеет на таких островах свой интерес, чтобы отпугнуть посторонних. Подыскали вы удобное местечко для кренгования или зарыли клад - вот и пускаете сказки о старике-змееноге, чтобы обходили стороной... Одно я знаю точно: там есть остров, к которому никто не может причалить. Остров Ройл. Как ни мудри с парусами, корабль относит прочь, словно пьяного боцмана от проповедников трезвости. И паровые тоже... - Даже если это правда, с нами обстоит как раз наоборот, - сказал Сварог. - Нас-то, наоборот, притягивает... Тетка Чари явственно поежилась: - Говорят, такие фокусы с кораблями выкидывает Магнитная Скала. Но она четко к Морю Мрака относится. Если только существует, конечно. - Плевать, - заявил Бони. - Командир вытащит. - Вы на командира-то надейтесь, но и сами ушами не хлопайте, - хмуро сказал Сварог. - Я у вас не бог... И, между прочим, вижу впереди остров. - Даже два, - сказала Делия. - Второй чуть правее и дальше. - Пулемет готовить? - деловито спросил Бони. - А то - ракетами шарахнем. - Погоди ты, - отмахнулся Сварог. - С мысли сбил... Словно бы две загадки, вовсе даже друг с другом не связанные, пришли на ум одновременно, они мешали друг другу, да еще Бони крикнул под руку, и оттого одна загадка сразу же ускользнула, а вторую никак не удавалось разгадать. Нужно что-то попросту вспомнить, нечто связанное с островами Твергор... Часть звезд вдруг пропала с небосклона - это их закрыла гора, высокий остров, к которому они неслись, сбавляя скорость. Сварог увидел узкий вход в бухту, стиснутый двумя утесами дубняк, подступавший к самой воде. Острова Твергор... И почему-то вспоминается бедняга Борн... стоп! Он говорил, тут кто-то живет! Ну да, теперь вспомнил... Корабль вошел в бухту, как клинок в ножны, двигаясь словно бы отяжелело, грузно, против сильного встречного течения, - но это лишь означало, что он опустился на воду после бешеного бега над волнами. Капрал без команды пробежал на ют, и слышно было, как там скрежетнул ракетный станок. - Вон он стоит, у деревьев, - сказал Сварог сквозь зубы и крикнул громче: - Шег, отставить! Чует мое сердце, не испугать здешних жителей нашим арсеналом... Замеченный им человек не спеша шагал к берегу. "Принцесса" остановилась, якорь самостоятельно прогрохотал в клюзе, разматывая цепь, плюхнулся звучно в воду. - Сходни, - приказал Сварог. - Всем оставаться на борту. И не единого выстрела! Сошел на берег по торопливо поданным сходням и, непринужденно помахивая Доран-ан-Тегом, как тросточкой, направился к незнакомцу. Дабы не выглядеть излишне агрессивным, остановился первым, оперся обеими руками на топорище и выжидательно замер. Человек шел к нему, самый обычный человек. Вернее, самый обычный лар. Однако при попытке прощупать его детальнее Сварог, маг-недоучка, грянулся о невидимую стену. Случись такое с телом, отшиб бы бока - а сейчас, при очередной дилетантской попытке баловать с магией, осталось странное ощущение, помесь рези в желудке с мгновенно накатившей и схлынувшей невесомостью. - Не стоит повторять, - сказал человек. - Это и у того, кто посильнее вас, не получится. - Не буду, - сказал Сварог. - Вы - лорд Ройл? Борн говорил... - Да. - Остров назвали по вас или вас - по острову? - Остров по мне. Первым это в шутку сделал Борн. На самом деле остров называется Алайт. - И к нему никто не может пристать? - Не может. Вы и в самом деле так невозмутимы? - Конечно же, нет, - сказал Сварог. - Но положение обязывает. Я ведь командир... и король. Трусить неуместно. Его собеседнику на вид было лет пятьдесят - значит, все пятьсот. Лысоватый, с великолепной ухоженной бородой. Коричневая ряса с откинутым капюшоном, в точности такие носят монахи Братств, но на поясе нет никаких символов, да и пояс не из веревки. - Простите за бесцеремонное приглашение в гости, - сказал Ройл без всякой удрученности в голосе. - Обстоятельства. Я долго раздумывал, какую форму предупреждения избрать, и в конце концов решил, что вы не поверите никаким предостережениям... - Пожалуй, так оно и случилось бы. - Что, никому не верите? Сварог усмехнулся: - Бывают исключения. Кое-кому я верю, взять хотя бы тех, кто сейчас на борту. Но чуждые силы, неожиданно возникающие на пути, меня в первую очередь настораживают... - А как обстояло с этим беднягой, хелльстадским королем? Судя по его короне у вас на голове... - Он, честное слово, напросился сам, - сказал Сварог. - Я просил одного - дать нам уйти. Вы о нем сожалеете? - Не знаю. Мне он немного нравился, потому что был безобиден. Бесспорно, иные его забавы переходили все и всяческие границы, но по большому счету бедолага остался ребенком, а дети злы и себялюбивы. Страшно представить, чем могло кончиться, окажись на его месте тиран, одержимый п_о_д_л_и_н_н_о_й_ страстью к власти... - Это интересный, где-то даже философский вопрос, - сказал Сварог. - В данную минуту меня интересует другой, более практический... - Вам не утомительно все время смотреть "кошачьим глазом"? - усмехнулся Ройл. - Давайте отойдем подальше по берегу, не мнитесь, вы уже поняли, что я не представляю для вас угрозы. Хочется поговорить с глазу на глаз. Сварог оглянулся, прикинул расстояние: - На корабле и так не услышат. - Вы полагаете? - с загадочным видом усмехнулся Ройл. - У вас на корабле хватает чутких ушей... И неспешно направился вдоль берега. Сварог раздраженно пожал плечами, видя, что потерял всякую инициативу, но двинулся следом. Под дубом обнаружился стол в стиле Чалатара [Доли Чалатар (3506-3577 Х.Э.) - известный мебельный мастер из Латераны; его изделия высоко ценятся; отличаются изяществом, плавными линиями, кажущейся хрупкостью], словно угодивший сюда с террасы загородного дворянского особняка: накрыт для легкого ужина, посередине горит сиреневая карбильская лампа с колпаком из тончайшего стекла в виде таларского глобуса. Повинуясь жесту хозяина, Сварог сел первым, прислонил топор к столу и спросил: - Что это за чуткие уши на моем корабле? - Оглянитесь. Лампа светила неярко, и Сварог хорошо различал уардах в ста темный контур "Принцессы". Оттуда протянулись в сторону стола словно бы три узких луча карманных фонариков: один зеленоватый, тусклый, два других - сапфирово-синие, гораздо длиннее и ярче. Но сидящих не достигали и они, рассеиваясь и пропадая где-то на полдороге. - Зеленый - это ваша девочка в меру своего скромного умения пытается до нас дотянуться. Ну а синие - результат усилий двух других ваших людей, и, не будь у меня наработанной защиты, они все видели и слышали бы... - Чушь, - сказал Сварог. - Двое моих? - Вы уверены, что знаете все о своих людях? (Сварог промолчал.) Любезный граф, у них есть свои маленькие тайны, как и у вас - секреты от них. Вполне естественное явление, вы ведь и сами в них из-за этого не сомневаетесь... Поговорим о хлопотах посерьезнее. Я хотел вам помочь. Сейчас в заливе курсируют девятнадцать кораблей из разных стран, которые я не стану перечислять, потому что вы легко догадаетесь и сами... Неужели вы решили, что после бегства из Равены от вас отстанут... заинтересованные стороны? - Я так и не думал, - сказал Сварог. - Вообще-то "Принцесса" неплохо сконструирована, меня клятвенно заверяли, что при нужде она уйдет от любого здешнего корабля, хватило бы кочегаров... - Возможно. А об этом что вы скажете? Справа от стола словно бы распахнулось широкое окно с видом на вечерний океан, укутанный мягкими тенями подступающего сумрака. На воде лежало чудовище. Черный панцирь, напоминавший пухлый желудь, усажен длинными шипами в три ряда, щупальца покачиваются на волнах, раскинувшись веером, под краем панциря светятся зеленоватым гнилушечьим мерцанием три круглых глаза. Рядом с ним вдруг появился крохотный кораблик, раза в три короче самого короткого щупальца. Выглядел кораблик жалко. - Ваша "Принцесса", - пояснил Ройл. - С точнейшим соблюдением масштаба. Много ли вы смогли бы сделать даже с вашим великолепным топором? Магия здесь ни при чем. Всего-навсего морское чудовище, считавшееся вымершим еще до Шторма, - но океан велик, то и дело там обнаруживается нечто, числившееся в нетях... Лорд Сварог, сдается мне, вы до сих пор не представляете, какая идет игра и сколь велики ставки. Это не телевизор, как вы уже поняли, - экран компьютера я моделирую. На самом деле оно плавает у поверхности, не показываясь наружу. И парочка кораблей упорно крейсирует поблизости, словно зная о чудище и готовясь натравить... - Горрот? - Вряд ли. Чьи-то неизвестные корабли. Знаете уже, как это бывает: флага нет, место постройки еще ни о чем не говорит, на борту самый разный народ со всего света... Иные древние источники связывают эту тварь и с Великим Кракеном, и с Князем Тьмы, что, в принципе, есть два лика одной сущности. Забудьте вы сейчас и об этой твари, и о кораблях. Не это главное. Вам нужно добраться до Шагана, там вас уже не достанут. Я помогу. - Значит, мне следует благодарить вас за спасение? Хозяин не поднимал глаз. Экран как-то незаметно погас. - Забавно, - сказал наконец Ройл. - От скуки я тысячу раз вел во всех подробностях долгие беседы с кем-то вроде вас. Но когда вы сидите здесь вживе, все, оказалось, следует начинать заново... Пожалуй, вы не должны меня благодарить, лорд Сварог. И потому, что эта услуга не потребовала от меня мало-мальски серьезных трудов, и оттого, что я не чувствую себя достойным принимать благодарность... Что вам говорил обо мне Бори? - Да ничего, собственно. Что вы существуете и живете отшельником. - В том-то все и дело... Максимально точное определение. Я не служу злу, потому что не люблю зла, и не служу добру, потому что не представляю, что мне для добра сделать. Я не борец. Не гожусь в борцы. Не мое призвание. Лары мне глубоко противны, а обитатели земли, откровенно говоря, - совершенно чужие. Нет ни сил, ни желания, ни стремления проникнуться их бедами и разделить их радости. Одной нелюбви к злу еще слишком мало, чтобы стать рыцарем добра с обнаженным мечом. Добавьте ко всему этому, к такому образу мыслей кое-какие магические возможности, позволяющие окружить остров непроницаемой для всякого воздействия защитой, - и получится... отшельник. Я не удивлюсь и не обижусь, если вы меня осудите. Покойный Борн положил массу сил и времени, чтобы подвигнуть меня на некие глобальные дела. Какие, он плохо представлял и сам. Я отказался. Он не порвал со мной окончательно, но отказа не забыл... Признаюсь, со своей стороны я считал избранный им образ жизни чем-то вроде детской игры в солдатики. Возможно, мы оба неправы. Возможно, один я неправ. И вы можете... - Кто я такой, чтобы вас осуждать? - проворчал Сварог. - Катберт-Молот или святой Рох? И зачем вам, простите, мое скромное мнение? - Я слишком долго прожил один, - со смущенной улыбкой сказал Ройл. - Долгое одиночество порождает самые причудливые метания духа. Иногда охватывает бешеное, неудержимое желание исповедаться и услышать себе приговор... - Тут нужен священник, - сказал Сварог, чувствуя себя крайне неловко. - Я не гожусь. - Священник скажет, что мне следует обратиться к богу. Но что прикажете делать, если я, как ни стараюсь, не могу и не умею "обратиться к богу"? "Беда с этими интеллигентами", - растерянно подумал Сварог, а вслух сказал: - Я тоже не умею... - Но вы - действуете. - Вы тоже, - ободряюще сказал Сварог. Беседа начинала его тяготить. - Странно, что там, где следует, меня о вас не предупредили, хотя уделяли внимание гораздо более мелким деталям. - А я - государственная тайна, - чуть веселее признался Ройл. - Никто не предполагал, что мы с вами можем встретиться. А о нашей с Борном дружбе они как-то забыли, много воды утекло, да и Борн погиб. Понимаете, Борн был для них понятен, а я - нет. Похоже, меня до сих пор подозревают в коварных замыслах. И в покое не оставляют. Взгляните. Сварог задрал голову. В зените висела большая синяя звезда, ее лучи светили холодно, остро, даже заломило глаза, словно он слишком долго таращился на пламя электросварки. - Что это? - Так для систем моей защиты выглядит орбитальная станция слежения. Мой персональный шпик на "суточной" орбите. Иногда, очень редко, случается атака. О, ничего смертельно опасного. Просто, изобретя что-нибудь новенькое, проверяют на прочность мою защиту. Видите ли, ни одна государственная машина, сколь бы терпима и могуча она ни была, по самой природе своей не потерпит _п_о_л_н_о_с_т_ь_ю_ независимого и неподконтрольного индивидуума. Сам факт его существования, как бы нейтрален он ни был, становится словно бы ревом охотничьего рога для гончей. По-моему, и я, и недотепа Фаларен возбуждали подозрения как раз тем, что _н_и_ч_е_г_о_ не предпринимали, - такова уж логика тайной полиции. Приготовьтесь в роли короля Хелльстада столкнуться со страхом и недоверием... Ну вот, теперь вы многое обо мне знаете. Судите, как хотите. Только одного не нужно, умоляю - не просите меня к чему бы то ни было примкнуть, присоединиться, встать в ряды... Не смогу. Они долго молчали. - Знаете, чего мне порой хочется? - вдруг спросил Сварог. - Забрать три королевства себе. Пустить всякого, кто пожелает. И в меру разумения наладить там жизнь чуточку более свободную и добрую. - Не получится. - Я же сказал: "чуточку более". - Все равно. - Но тянет попробовать. Ужасно. - Ох, как вы молоды... Завидую. В юности, в студенческие годы, от разговоров на схожую тему сам воздух, казалось, сыпал искрами, я прекрасно вас понимаю, вот только не выйдет у вас ничего... Вы нигде не учились? - Разве что убивать, - сказал Сварог. - А вы, насколько я понимаю, были в Магистериуме? - Ого! Проект "Алмазная стрела". Не доводилось слышать? Значит, все еще засекречен. Институт, пытавшийся увидеть прошлое. Когда-то там работали и я, и Борн, и столь загадочно исчезнувший лорд Луинтар. Семьдесят лет адского труда - и все впустую. Возможно, при удаче ни я, ни Борн не пришли бы к нынешнему своему состоянию, да и Луинтар был бы жив. Коли вы ничего не слышали об "Алмазной стреле", работы определенно продолжаются... - А магия тут не поможет? - То, что осталось от магии, ничему уже не поможет, - пренебрежительно махнул рукой Ройл. - Создавать из воздуха дворцы и отлавливать реликтовых демонов "Серебряной сетью" - еще не магия. Уже не магия, вернее. Конечно, надутые идиоты вроде Багорена полагают, будто кохлеарный прорыв... О, простите. Кому это теперь интересно... Одним словом, вы можете ничуть не беспокоиться. Наверху не заметили происшедшего с вашим кораблем. Я все же считался неплохим ученым в прежние годы и прямо причастен к разработке иных систем... И в Шаган я вас смогу доставить незамеченными гораздо быстрее, чем вы сами тащились бы. Лучше всего вам будет высадиться в Гриммортеле и отправляться прямиком в тамошнее Братство Святого Роха. Утром... - Если вас не особенно затруднит, я попросил бы отправить нас прямо сейчас, - сказал Сварог. - Это возможно? - Разумеется. Но хотелось поговорить с вами подольше... - Мне тоже, - сказал Сварог мягко. - Но я боюсь расслабляться. Мне нужно мчаться вперед. И времени остается все меньше. Представления не имею, сколько времени у меня отнимет пребывание в Шагане, да и до виманы еще нужно добираться... - Вы уложитесь в два-три дня. Братство Святого Роха, я уверен, уже знает все от равенских друзей. К сожалению, информация столь же быстро передается и куклосами "Радуги"... - Кем? - Вы серьезно? - Ройл едва не упустил бокал. - Представления не имеете, с кем схватились? Кто вам мешает и противостоит? - Мне постоянно противостоят разнообразные "черные", - сказал Сварог. - Это-то я уже уяснил. - И никогда не слышали о "Черной радуге"? - А что, есть и такая? Радуга обычно семицветная... - Узнаю Гаудина, - сказал Ройл. - "Каждый знает ровно столько, сколько ему необходимо в данный момент". Возможно, в вашем случае он, при всей моей к нему неприязни, был прав. Не следовало посвящать нового человека во все сложности жизни, к тому же и для его престижа сие было унизительно: углубившись в историю вопроса, ему пришлось бы признаться, что он до сих пор не может истребить куклосы... - Постойте, - сказал Сварог. - Я только сейчас сообразил... Выходит, вы обо мне отлично осведомлены? - Я же говорил, что причастен был к серьезным работам. Не только они наблюдают за мной, удовольствие взаимное... Так вот, "Черная радуга", она же "Черная благодать" - это черное братство служителей зла, состоящее из разбросанных по всему свету групп-куклосов. Возникло оно около двух тысяч лет назад, когда разгромили храм Сета-Змеенога. Все сведения по этому делу есть даже в земных библиотеках, почитайте как-нибудь... Братство это существует до сих пор, несмотря на все усилия небесных и иных из земных властей, - очень уж серьезный и деятельный у него покровитель. Многие из тех, кто владеет сохранившимися азами "золотой", то есть основанной на добре, магии, живут, не зная друг о друге и не поддерживая никаких связей. Другое дело - черные. Зло деятельно и энергично. Среди его адептов почти нет одиночек - разве что стагарцы, патриархально балансирующие меж двумя силами. Да король Стахор, великий мистификатор, лицедей и мастер напускать туман, то и дело выдающий авансы то мраку, то свету, но упрямо ведущий свою игру... Не берусь судить непререкаемо, но в случае с двойником Делии и Арталеттой явственно прослеживается рука равенского куклоса. Впервые вы им встали поперек дороги, убив Мораг. Сшибли пинком осиное гнездо и прошли мимо, не заметив. Правда, с вами пытались покончить еще до того... но в том-то и заключается трагикомический парадокс, что не устрой они аварию вашему ялу, Мораг осталась бы жива, а вы, возможно, так и не замешались бы в схватку - или ворвались бы в нее гораздо позднее... Словом, против вас действуют организованные и сильные враги. - Понятно, - медленно сказал Сварог. - А у меня после объяснений Гаудина как-то незаметно осталось впечатление, что люди, злоумышлявшие против меня там, наверху, - случайно совращенные нестойкие душонки, досадные исключения, выродки... - Я и не говорю, что их много. Но всех Гаудин не выловил, и крайне опасно считать их выродками и досадными исключениями... Насколько мне известно, в последние годы наверху появилась еще и "Черная пустота". Крайне рафинированная разновидность поклонения и служения злу с потугами на большую философию. Видите ли, если зрить в корень, ничего этого нет, - он постучал пальцами по столу. - Ни стола, ни этих дубов, ни берега. Нет понятий "твердое" и "мягкое", "прочное" и "аморфное". И дым костра, и стальной меч - лишь скопление разделенных пустотой атомов. Разве что скопление атомов в виде меча более твердое и устойчивое, чем скопление атомов в виде дыма... Ощущения - тоже не более чем условность. Прикасаясь пальцами к лезвию меча, вы ощущаете, что он тверд и остер. Меж тем это означает лишь, что стайка атомов под условным названием "палец" сблизилась со стайкой атомов по прозвищу "меч". Пустота соприкоснулась с пустотой. Далее для научного обоснования (если возникнет такое желание или надобность) приводятся фундаментальные законы, объясняющие сущность магии. И магия, и физическое воздействие - не более чем перемещение атомов. И удар кулаком в зубы, и создание с помощью заклинания кувшина с вином - явления одного порядка. И в первом, и во втором случае вы с помощью возникающих в клетках вашего мозга комбинаций атомов (ибо мысль материальна) переместили в пространстве определенные группы атомов... - Я рискну продолжить, - сказал Сварог. - Поскольку все на свете - лишь скопление атомов и перемещения таковых, понятия "добро" и "зло" становятся чисто абстрактными понятиями. И - все дозволено... - Совершенно верно. Разумеется, это учение облечено в гораздо более изысканные и наукообразные формы. И выражено не в пример более многословно. На умы, надо признаться, порой воздействует. Вас, быть может, удивит, но больше всего приверженцев "Черной пустоты" насчитывается не среди невежественных придворных вертопрахов, а среди людей высокообразованных, с рационалистическим складом ума... - Иными словами, в Магистериуме, - сказал Сварог. - Как ни печально... Когда лет пятьсот назад в одном из земных государств некий книжник выпустил ученый труд, где впервые, пусть на примитивном уровне тогдашней эпохи, излагались идеи "Черной пустоты", король отреагировал быстрее, чем мудрые университетские профессора и священники. Незадачливый автор сгорел на костре из собственных книг. Некоторые склонны вульгаризировать этот поступок короля, считая, будто он попросту испугался: вдруг его подданные задумаются, стоит ли повиноваться монарху, каковой, по зрелом размышлении, есть не более чем скопище атомов, теоретическая пустота? Но я читал королевский указ, и там есть примечательные строчки: "Поелику этот богомерзкий труд способен отвратить незрелые умы от осознания понятий добра и зла, уничтожив в глазах иных всякую разницу меж таковыми понятиями..." Но сейчас книжников не жгут даже на земле. А на небесах царит и вовсе уж умилительная терпимость... Со стороны моря донесся короткий треск, сменившийся длинным шипением, над кораблем взлетела зеленая сигнальная ракета, описала дугу, на несколько секунд озарив "Принцессу" и волны колышущимся тусклым свечением с резкими тенями. И погасла еще в воздухе. - Что это? - Мои орлы шалят, - сказал Сварог. - Деликатно напоминают, что они, личности и индивидуальности, озабочены отсутствием отца-командира... Пожалуй, мне и в самом деле пора. Ройл посмотрел на берег: - Ну да, ваша девочка раздумывает, не запустить ли еще одну. Интересно, почему Гаудин послал с вами именно ее? - А в чем вы усматриваете странность? - Не знаю, стоит ли называть это странностью... Ваша девочка - из породы так называемых всадников. Все малолетние "леопарды" Гаудина, и мальчишки, и девчонки, подобно фигурам шакра-чатурандж, делятся на пешек и всадников. Пешек больше. Они подвергаются обработке с применением всех достижении науки, после чего навсегда становятся не в пример ближе к роботоподобным боевым машинам, чем к людям. И процесс этот необратим. Меньшинство, всадники, остаются людьми. Их мозг не подвергается... гм, реконструкции, все ограничивается обучением боевым искусствам, а интеллект, наоборот, стремятся развить. Я вовсе не пытаюсь настроить вас против Гаудина. Всю жизнь питал к нему смешанные, двойственные чувства: уважаю за яростную борьбу со всем черным и ненавижу за... иные поступки. Просто... Все его действия, шаги, операции подчинены определенным целям, просчитанным на много ходов вперед. Все. И вы обязаны это помнить, если хотите играть с ним на равных. Именно девочка, именно "всадник"... Можно объяснить просто: вы новичок на Таларе и такая спутница не в пример предпочтительнее хмурого юнца-убийцы, глухого и слепого ко всему, что выходит за рамки конкретного задания. Но простота - не в характере Гаудина... Особенно в случае с вами. 13. КОГДА НИКУДА НЕ СПЕШАТ Ожидание атаки стократ тягостнее самого жестокого боя - в бою некогда думать... Сварог уже отошел от предпоследнего, самого стремительного этапа пути - феерическое скольжение "Принцессы" над ночным морем, доставившее к берегу еще до рассвета, монастырь Святого Роха, где его встретили так буднично, что стало даже чуточку обидно, завтрак на скорую руку и пятичасовая бешеная скачка к границе, где по другую сторону, как он прекрасно видел из окна замка, тянулись те же равнины, те же перелески. Городок у горизонта, насколько удалось рассмотреть в подзорную трубу, выглядел прекрасно сохранившимся, да и проходивший мимо него тракт, упиравшийся в таганскую границу, построенный когда-то на века, казался проложенным вчера - ни одна травинка не пробилась меж продолговатых белых плит, уложенных на щебень и лиственничную кладку. Вот только ничего живого не видно на той стороне, даже птиц не заметно, как ни шарил Сварог трубой. И Глаз Сатаны не наблюдалось. Поначалу Сварог решил, что они во множестве будут рыскать вдоль границы, пялясь немигающими взглядами, как голодные волки у изгороди скотного двора. Нет, до самого горизонта с зеленевшей кое-где каемкой лесов и холмов - ни малейшего шевеления. Ну да, колокольный звон разносится далеко... В замке, принадлежащем некоему графу, как-то связанному с Братством Святого Роха, Странная Компания впервые за время пути оказалась в полнейшей безопасности - и совершенно не у дел. Самого графа в замке вообще не было, слуги двигались бесшумно, как тени, и появлялись редко, исключительно на звук колокольчика, брат Тивадар пропадал по своим загадочным делам, прямо связанным с завтрашним предприятием (о характере коих отмалчивался, мягко заверяя, что все будет подготовлено должным образом и Сварогу после всех тягот не стоит забивать этим голову), другие монахи не приходили, в отведенных гостям комнатах не хватало только птичьего молока, благо здесь не существовало запретов ни на мясо, ни на вино - короче, можно наслаждаться безмятежным покоем. Если забыть, что им завтра предстоит, - а забыть-то и не удается. А неподалеку сидит Мара, в отличие от командира являющая собой воплощение безмятежности, и при взгляде на ее невозмутимое личико обуревают разнообразнейшие чувства - от грешных помыслов до желания прочитать вдумчивую лекцию о печальной участи иных чрезмерно уверенных в себе суперменов. Но ничего не выйдет - ее спокойствие не от излишнего суперменства, а от полнейшего неумения бояться риска и смерти. Попытайтесь заставить бедуина из сердца африканских пустынь проникнуться опасностями, подстерегающими пловцов на быстрой реке с коварными омутами и голодными крокодилами... Сварог уютнее утвердил ноги на столе, поправил на коленях виолон и принялся бренчать: Над землей бушуют травы, облака плывут, кудрявы, и одно, вон то, что справа - это я. Это я... И нам не надо славы, ничего уже не надо, мне и тем, плывущим рядом, нам бы жить - и вся награда. Да нельзя... Мара уже прекрасно усвоила, что эта песня в его устах означает крайний предел дурного настроения и откровенной хандры. - Ты еще "Пляску смерти" виртуозно изобрази, - фыркнула боевая подруга, золотая дикая кошка на синем фоне. Сварог, как ни в чем не бывало, ухом не поведя, заиграл "Пляску смерти": Гроб на лафет! Он ушел в лихой поход. Гроб на лафет! Пушка медленно ползет... Гроб на лафет! Все мы ляжем тут костьми. Гроб на лафет! И барабан - греми... В него полетел его собственный бадагар, чувствительно угодивший по уху, но карательных мер он предпринять не успел. Раздался короткий вежливый стук в дверь, и вошел брат Тивадар, косая сажень, мужик могучий и совсем бы симпатичный, если бы не жуткий синий шрам во всю правую половину лица, больше всего напоминавший отпечаток когтистой трехпалой лапы. Сварог виновато убрал ноги со стола, второпях свалив блюдце со сливами, кинулся подбирать узорчатые осколки, от смущения громыхая на всю комнату. Словно не заметив, великан-монах уселся за стол, налил себе полстакана розового вина, медленно выпил и кивнул: - Все готово. Завтра, с рассветом... Не прогуляться ли нам в аллеях, граф Гэйр? Сварог охотно вскочил, подхватил шляпу - привык уже, как и следует дворянину, выходить под открытое небо непременно с покрытой головой. - А я? - вскочила Мара. - Лауретта, есть разговоры, касающиеся лишь двоих... Мара разочарованно уселась - поняла уже, что с братом Тивадаром не поспоришь. Неизвестно, что за гости посещали замок раньше. Но сейчас он прямо-таки лучился самым неприкрытым и непринужденным весельем. Одна из дверей в конце коридора оказалась приоткрытой, оттуда доносились переливчатые переборы Леверлинова виолона, сделанного на особый заказ в одной из лучших мастерских, и голос Делии, певшей с откровенно хмельной задушевностью: В тяжелой мантии торжественных обрядов, неумолимая, меня не встреть. На площади, под тысячами взглядов, хочу я умереть. Чтобы лился на волосы и в губы полуденный огонь. Чтоб были флаги, чтоб гремели трубы и гарцевал мой конь... На первом этаже из-за толстой, надежно притворенной двери доносился тем не менее громоподобный хохот Шедариса, притопы и прихлопы под звон струн расстроенного дагараса [дагарас - музыкальный инструмент вроде виолона, но гораздо проще, всего с четырьмя струнами], звяк кубков и уханье - там отдыхали от трудов праведных остальные четверо. Сварог сконфуженно покосился на спутника снизу вверх: - Мои орлы не особенно вольничают? Брат Тивадар усмехнулся здоровой стороной лица: - Лишь бы они смогли завтра держать оружие... - Смогут, - сказал Сварог. - Этого у них не отнять. - Вот и прекрасно. Грешно не вино и не тот, кто его пьет. Вы не в обители виргинатов, граф... Они спустились с невысокого крыльца, украшенного каменными мифологическими зверями, пошли меж двумя рядами высоченных и густых черных кедров. Вверху зашуршало, сердито цокнула белка. Уардах в двухстах, на невысоком округлом холме, на фоне потемневшего вечернего неба четко рисовалась высокая круглая башня, и маленькое окно под самыми зубцами было озарено изнутри чуть колышущимся пламенем свечи. - Там и вчера всю ночь горела свеча... - сказал Сварог рассеянно. - Разумеется. Там читают "Неостановимое поучение смиренного". Свод молитв, отгоняющих нечистую силу. Некий брат, чье имя забыто, составил ее в незапамятные времена... - Давно читают? - Не особенно. Последние четыре с половиной тысячи лет. Конечно, башню много раз чинили и перестраивали, а люди смертны, но чтение не прерывалось ни на минуту. Такова церковь, лорд Сварог... - И это останавливает... - Останавливает _в_е_р_а_, - сказал брат Тивадар. - Это заклинание сплошь и рядом остается механизмом, послушно действующим в любых руках, а с молитвой обстоит несколько иначе... Успокойтесь, я не собираюсь вести с вами богословские беседы - ваше время еще не пришло. Человек сам должен почувствовать, когда для него настала пора идти в храм, - со своей печалью или стремлением к истине... Поговорим о конкретных делах. Все готово, как я уже сказал, мы можем отправиться на рассвете. - Это очень опасно? - Для подавляющего большинства людей. И совершенно безопасно для вас. Но это еще не означает, что вам следует вести себя беспечно, словно посетителю зверинца. Там не одни только Глаза Сатаны. Порой появляется нечто иное, отношения к нечистой силе не имеющее, но смертельно опасное. Я проникал туда одиннадцать раз. Есть братья, совершившие по три десятка вылазок. Хватает и не вернувшихся, и гибнут не обязательно новички. - Он поднял руку к лицу, так и не коснувшись, однако, шрама, словно шрам болел до сих пор. - Приходится еще останавливать лихих рыцарей, стремящихся туда из одного шального желания совершить подвиг. Кое-кого мы отговариваем, но далеко не всех. Иных потом удается и спасти... - Значит, вы - что-то вроде заставы? - Не только. Там до сих пор живут люди. - В дельте Сентеры? - Те - в относительной безопасности. Есть другие. В самом сердце трех королевств. Им удалось отгородиться серебром... - Значит, это не сказка? - Конечно, нет. К сегодняшнему дню нам известны одиннадцать таких островков. Кто-то обезопасился серебром, рассыпанным вокруг фермы, кого-то спасла близлежащая церковь. За последние сто лет многих удалось вывести оттуда. Но есть и люди, категорически отказавшиеся уйти. В одних местах это монахи, в других - упрямые фригольдеры с семейством, упорно не желающие оставлять землю предков. Есть еще два крайне заносчивых дворянина, укрепившиеся в манорах. При всем несходстве этих людей и разных взглядах на Единого - там есть и приверженцы Симаргла, и Хорса - всех объединяет одно: они свято верят, что еще при их жизни нечисть сгинет. Что ж, отрицание Зла порой становится первым шагом к Добру... - Он долго молчал, бесшумно шагая, мимоходом касаясь широкой ладонью разлапистых кедровых веток. - Лорд Сварог, вы, должно быть, понимаете, что я не стал бы уводить вас в уединенное место ради вышесказанного? Все это преспокойно можно было поведать у стола, за бутылкой вина, в компании вашей юной спутницы. Но у меня есть еще одна миссия... - Валите с места, - сказал Сварог. - Речь пойдет о Сером Рыцаре. То есть о вас. Ибо сейчас ваше тождество с Серым Рыцарем ни у кого уже не вызывает сомнений, ни у нас, ни у нашего противника. Таверо - не единственный, писавший о вас. Есть еще книга святого Круахана. Заглавия она не имеет, но среди богословов давно повелось именовать ее "Слово о четырех воплощениях Сатаны". "Во времена, когда еще не было Времени", как любят выражаться старинные авторы, князь Тьмы создал четыре своих воплощения: для стихий Огня, Воды, Воздуха и Земли. В этих воплощениях, в каждом из них - частичка его личности и сути. Грубо говоря, воплощения эти - нечто вроде якорей, удерживающих его в этом мире, позволяющих посещать наш мир, когда заблагорассудится, передвигаться по нему относительно свободно. Когда четыре Черных Воплощения будут уничтожены - _е_с_л_и_ они будут уничтожены, - Князю Тьмы станет заказан путь в иные обжитые им места, и многие дороги окажутся для него запретными, а могущество - подорванным. Воплощение Воды - Великий Кракен. Воплощение Огня - дракон Брелганд. Воплощение Земли - исполинская змея Митгард. Воплощение Воздуха неизвестно до сих пор. Великий Кракен спит где-то в пучине, и местоположение его, как и змеи Митгард, остается тайной. Дракон Брелганд около двух тысяч лет назад был сражен братом-рыцарем. - Но не хотите же вы сказать... - начал Сварог, ощущая нехороший холодок под сердцем. - Святой Круахан считал, что именно Серому Рыцарю суждено сразить три оставшихся Черных Воплощения. Во всем остальном он ни разу не ошибся... Нет, не думайте, что это предсказания, что они на что-то _о_б_р_е_к_а_ю_т вас. Речь скорее идет о том, что именно вы _м_о_ж_е_т_е_ это сделать - а никто другой не сможет... Вы вправе и отказаться от столь опасного и нечеловечески трудного предприятия. Господь избирает, но не принуждает своего избранника пройти путь до конца. Всегда остается свобода воли и свобода выбора. Даже ваш отец, человек целеустремленный и непреклонный, однажды дрогнул, терзаемый сомнениями... Простите. Возможно, жестоко было с моей стороны взваливать на вас такую ношу перед завтрашним... Но иногда следует сказать все сразу. Как бросаются в холодную воду... или в бой. Какое-то время они шагали молча, незаметно для себя повернув в обратный путь, к замку. - Подождите, - сказал Сварог и остановился первым. - Я не говорю, что готов... и не отказываюсь. Это слишком грандиозно, вы понимаете? Я дерьмо, если смотреть широко. Я паршивый офицер из засранного гарнизона. Мне до сих пор кажется порой, что непременно проснусь... Вы уверены, что не ошибаетесь? И моя спина все это выдержит? - А разве до сих пор вы смирно сидели в золотом углу, пресыщаясь радостями жизни? - Меня просто вовлекало во все эти дела, как в водоворот. - Неудачная ассоциация. Водоворот увлекает щепки. Мусор. - И еще - случайного пловца. - Борьба добра со злом - не мертвая, нерассуждающая вода. Лорд Сварог, вы искренне полагаете, что до сих пор занимались смешными мелочами? Поймите, от вас не требуют, чтобы вы немедленно вдели ногу в стремя и поскакали во весь опор, потрясая копьем. Просто-напросто вы з_н_а_е_т_е_ теперь, что сможете _э_т_о_ сделать. Никто больше не сможет, а вы сможете. Древние строки не сулят вам ни легкой жизни, ни счастья, что, впрочем, не означает, будто вас будут постоянно преследовать неудачи и потери... Вы знаете теперь, в чем ваша судьба. И как вы этим знанием распорядитесь - ваше право. В конце концов, вы видели достаточно зла - и с маленькой буквы, и с заглавной. - Видел, - сказал Сварог. - Вот только добра я что-то видел гораздо меньше. Я не говорю, что его вовсе не существует, но маловато я его видел, откровенно-то говоря... Ему показалось, что монах улыбнулся во мраке: - Лорд Сварог, у вас никогда не возникало ощущения, что вы невероятно молоды? - Здесь у меня такое чувство не единожды возникало, - признался Сварог. - Ничего удивительного. Вы склонны к максимализму и торопливым обобщениям, как любой юнец, потому что прожили здесь всего два месяца. В определенном смысле это и есть юность. Я не из тех, кто схоластически прячется за цитаты, но есть замечательное высказывание Катберта-Молота: "Тому, кто не свершает добрых дел, глупо сокрушаться об упадке добра". Все в наших руках... Простите, мне пора, - указал он на башню. - Скоро мой черед. Они распрощались, и Сварог направился к замку, пребывая в полнейшем смятении чувств. Как-то незаметно он свыкся с мыслью, что жизнь ему здесь суждена запутанная и бурная, но не ожидал _т_а_к_о_г_о_... В обширной прихожей он постоял у старинных доспехов неведомого рыцаря, бережно, без единого пятнышка ржавчины сохранявшихся в углу, на дубовой подставке. Это не бутафория, а настоящий доспех, когда-то побывавший в жарком деле - так и сям видны недвусмысленные вмятины. Не без зависти послушал, как безмятежно и лихо веселятся загулявшие соратники. Дагарас тренькал не в лад, но тетка Чари выводила со всей возможной аффектацией: А якорь счастья не приносит: он одинок, его бросают одного; причалят к суше, уйдут - и бросят, а если в море ураган, уж обязательно бросят его... Два хмельных баса вкупе с хмельным тенором старательно орали припев: По всей руке - татуировка: русалка, шхуна, якорь, сердце и подковка. Драчливый кортик, бульдог-фиордик... Зачем ты, юнга, себе ручонки портишь? Сварог помнил эту песню по "Божьему любимчику". Он едва не зашел туда отвести душу за чаркой, но вспомнил, что Маре обещали принести микроскоп, и направился наверх. И встретил Делию. Вот теперь она выглядела настоящей принцессой - открытое короткое платье из тончайшего палевого бархата, украшенное желтыми кружевами, золотистыми лентами, великолепные волосы уложены крупными локонами, в золотых прядях сверкает огромными изумрудами древняя диадема из сокровищницы Вентордерана, подаренная ей Сварогом. Принцесса, чье предназначение в жизни - чаровать, пленять и похищать сердца. Правда, прическа слегка растрепалась, а на открытом плече наливается розовым след долгого поцелуя, но это лишь прибавляет прелести. - Граф, отчего вы так серьезны? - Она послала ему лукавый, чуть хмельной взгляд и хотела пройти мимо. - Потому что думаю о серьезных вещах, - сказал Сварог, довольно невежливо стоя у нее на дороге. Что ж, не встреться она сейчас, пришлось бы отложить до другого раза, но коли уж так удачно вышло... - Думаете о завтрашнем дне? - Не только. Пытаюсь понять, что вы от меня скрываете. - Я?! Великие небеса, с чего вы решили? - Она нетерпеливо притопнула туфелькой. - Конечно, вы теперь король, но я же дама. Согласно этикету я не могу обходить вас, как столб, вы должны уступить дорогу. Достойно ли это короля - задерживать даму, спешащую к любовнику? - Бросьте, - сказал Сварог. - Вы не так уж пьяны и ветрены, как пытаетесь представить... Вы насторожились, я же чувствую... - Допустим. И что же я, по-вашему, от вас скрываю? - Я и сам плохо представляю, - сказал Сварог, почувствовав себя довольно глупо. - Знаете, я никудышный маг, да что там, я и не маг вовсе... Но кое-что я все же умею, вдобавок в последнее время стал чутким к умолчаниям и логическим прорехам, должно быть, образ жизни, роль загнанного зверя сказываются. Вокруг вас что-то многовато странностей и темных мест. Почему вы, скрываясь в том домике, даже не пытались снестись ни с отцом, ни с друзьями, хотя они у вас есть? Как вышло, что вы видите в темноте не хуже меня? Почему я порой не могу определить с помощью магии, когда вы говорите правду, а когда лжете? Как вам удалось сбить тот вертолет в Хелльстаде? Откуда у вас вдруг взялся пистолет? Когда мы вас нашли, у вас его не было, такого пистолета не было ни у одного из моих людей, мы его не захватывали в стычке, Сезар ничего из оружия не дарил. А после схватки с вертолетами, когда можно было все не спеша обдумать, у меня осталось стойкое убеждение, что вокруг вас, когда вы этот пистолет выхватили, явственно стало холоднее... Что за магией вы владеете? Владеете, не спорьте... Все по отдельности выглядит безобидно, но вместе взятое заставляет ломать голову... - Над чем? - спросила Делия. - Ну, над чем? Надеюсь, вы не подозреваете меня в служении темным силам? Или в том, что мое бегство из дворца было инсценировкой? Нет? И на том спасибо. В чем же вы хотите меня уличить, что услышать? - Кто такие Керуани? - Откуда мне знать? - Врете, - сказал Сварог убежденно. - Керуани, возможно, больше и не существуют, но что-то схожее осталось. Я чувствую, что тайные общества не сводятся к одной лишь "Черной благодати", что вокруг идут какие-то потаенные игры... - Вы великолепны, граф. - Делия подошла вплотную и коснулась губами его щеки. Ростом она почти не уступала Сварогу, и на цыпочки ей становиться не пришлось. - Жаль, что мы не были знакомы раньше, кто знает, как все повернулось бы... Вы отважны и умны, и ум у вас острый... Конечно, я бесконечно благодарна вам, вы спасли мне жизнь... Но скажите честно, для чего вам чужие тайны? Ради того, чтобы испытать удовольствие от решения загадки? И только? Коли уж вы поняли, что существуют некие секреты, должны бы сделать следующий шаг: понять, что речь идет о крайне серьезных вещах. Секреты, которые не раскрывают даже в благодарность за спасение жизни, потому что они не являются чьей-то единоличной собственностью... Вам никогда не приходило в голову, что в иных делах вам все еще не доверяют до конца? Не оттого, что питают недоверие к вам лично, а потому, что вы - частица недалекой мощи, диктующей всем остальным свою примитивную волю? Недалекой в обоих смыслах - и близкой, и глуповатой... Вы - лучшая частичка. И все же не принадлежите всецело _э_т_о_м_у_ миру... - Простите, - сказал Сварог, уставясь в пол. - Совершенно не следовало затевать этого разговора. Нужно было подумать сначала, и крепко... - Не думайте, что я настроена к вам враждебно хоть в малейшей степени, - Делия положила ему руку на грудь. - Как-никак я уже доверила вам свою жизнь. И доверю вновь, если придется. И буду драться бок о бок с вами, когда понадобится. Но сейчас вы требуете того, чем я одна распоряжаться не вправе. И Леверлин тоже. Хотите достаточно веский аргумент? Вы слишком неопытны в нашем мире, очень уж недолго здесь пробыли... - Откуда вы знаете? - На облаках прочла, - улыбнулась Делия. - То самое, присущее Керуани умение? - Ой... Просто пословица. Видите, вы даже простых пословиц не знаете. Не сердитесь. Когда-нибудь мы с вами обязательно поговорим о многих увлекательных, страшных и загадочных вещах. Мое слово. Не сердитесь? Сварог молча поцеловал ей руку, стоял и смотрел, как она уходит по коридору грациозной летящей походкой. Печально вздохнул и отправился к себе. Мара сидела за микроскопом, левой рукой пинцетом придерживая на предметном стекле нечто неразличимое, крохотное. Время от времени отрывалась, быстро писала несколько строк и вновь приникала к окуляру. Сварог тихонько сел в углу и принялся наблюдать. - Сейчас, немного осталось, - сказала Мара, не отвлекаясь и не оборачиваясь. - Увлекательное чтение, весьма. Наши крохотные друзья достигли высот дипломатии, изощряются и виляют... Переполох, когда мы вернемся, будет нешуточный. Подданные твои, скажу я тебе, народец своеобразный... - Почему мои? - Ну, не мои же. Кто из нас король Хелльстада? - Она размашисто черкнула еще несколько строк, встала и блаженно потянулась. - Все. Прочитай и оцени по достоинству. "Ваше Императорское Величество! К вам обращаются люди, с традиционно-юридической точки зрения, вполне вероятно, и не являющиеся вашими подданными, но безусловно признающие ваш титул, престол и сюзеренитет. Пребывая в вынужденном затворничестве около пяти тысяч лет, мы в последнее время благодаря достижениям нашей науки и техники получили возможность навещать большой мир и получать довольно точную и подробную информацию о его делах, в том числе и о начале вашего правления - каковое, мы надеемся, будет долгим и славным. К сожалению, по ряду серьезных причин короли Токеранга (как именуется наша страна) были лишены возможности засвидетельствовать вам свое почтение. К числу таковых причин следует отнести и отсутствие на территории Хелльстада, под поверхностью коего располагается Токеранг, имперского