Ни у кого нет возражений? Судя по вашему одобрительному молчанию, вы всю жизнь мечтали попасть в "злодеи короны"? Он сделал паузу, оглядел внимательно и строго свое притихшее воинство. Слава богу, в его рядах не было ни романтиков, ни ловцов приключений - такие обычно гибнут первыми, предварительно ухитрившись завалить все что только можно. Мара при исполнении, у Делии и Паколета нет другого выхода, тетка Чари с Шедарисом вышли из всех передряг, обучившись великому искусству всегда оставаться в живых. Один Леверлин выпадал из общей картины - но и в нем Сварог был уверен. Он вздохнул и начал: - Попрошу слушать внимательно, старательно выискивая слабые места и непродуманные ходы. Прежде всего, Делия, вы набросаете возможно более точный план королевского дворца. Игра начинается с того, что мы с Марой входим в боковые ворота. В любом дворце, помимо парадных входов, есть боковые ворота, и не одни... 18. О ПРАКТИЧЕСКОМ ИСПОЛЬЗОВАНИИ СЕРЫХ МЕДВЕДЕЙ В любом дворце есть боковые ворота, и не одни - для лакеев низшего ранга, мастеровых, поставщиков провианта и топлива, печников и золотарей... Это в королевские покои пробраться крайне трудно, а калитки для челяди весьма доступны. Они охраняются теми же синими мушкетерами и золотыми кирасирами - но попадают туда на стражу в виде наказания и к своим обязанностям относятся не в пример халатнее. Не понадобилось даже отводить глаза. Сварог с Марой, одетые горожанами средней руки, с бляхами мясников, с небольшими мешками за спиной, провели в ворота пегую корову, самую настоящую и купленную на свои деньги. Человек, ведущий животину на дворцовые кухни, выглядит вполне благонадежно и благонамеренно, благодаря корове став даже более незаметным, чем если бы он шел сам по себе. Их мешки проверять не стали - обычно проверяют, что человек выносит (особенно если он идет оттуда, где многое можно вынести), а входящий с мешком подозрений не вызывает, благо здесь еще не водятся террористы с бомбами. Кирасиры и ухом не повели, терзая "пятнашку". Корову они сбыли с рук очень быстро - остановили какого-то кухонного мужика и велели отвести в хлева при кухне, как заказанную якобы господином третьим помощником распорядителя. Потом отыскали укромный уголок в зарослях черемухи за деревянным сортиром, развязали мешки и из зарослей вышли уже синими мушкетерами. Появление таковых в районе кухонь и кладовых никого не должно было удивить - синие мушкетеры частенько туда захаживали, привлеченные изрядным количеством молодых смазливых прислужниц, не имевших привычки отказывать господам гвардейцам. Юный вид Мары подозрений не вызывал - король частенько в виде особой милости приписывал отпрысков знатных родов к гвардейским полкам с правом ношения мундира. Не вызывал подозрений и Доран-ан-Тег в руке Сварога: господа мушкетеры, будучи поголовно дворянами, любили носить вне строя фамильные реликвии вроде старинных мечей или прославленных в родовых хрониках протазанов. Приходилось пробираться по довольно людным местам "благородной" половины дворца - с применением того, что в колдовском лексиконе именуется "отводить глаза". Даже если кто-то незамеченный оказывался поодаль, вне зоны воздействия, он видел издали двух шагавших с деловым видом мушкетеров, и не более того. Дворец со всеми своими службами, особняками, парками и прудами раскинулся на полусотне югеров, а синих мушкетеров насчитывалось не менее двух тысяч - так что запомнить всех поголовно не могли и здешние "топтуны". - Я начинаю думать, что ты гений, - сказала Мара. - Никто и не почесался... - Не накаркай, - сквозь зубы сказал Сварог. Они как раз проходили мимо одной из бесчисленных лестниц собственно дворца - правда, с той стороны, что считалась задворками королевской резиденции. У перил стояла Арталетта в полковничьем мундире, как обычно. Сварог мимоходом оглянулся на нее - и ощутил легкое беспокойство. Она не должна была их видеть, они заметили девушку еще издали и приняли должные меры. Но черноволосая красавица вдруг встрепенулась, подошла к самым перилам, уставилась прямо на Сварога, от растерянности остановившегося, и лицо ее приняло странное выражение - нет, она все же не видела их, но, нет сомнений, усмотрела что-то. Сварог опомнился и ускорил шаг. Оглянулся издали - Арталетта даже шагнула вниз по ступенькам, остановилась, встряхнула головой, словно отгоняя наваждение, лицо ее стало растерянным, она колебалась... - Ходу, - сказал Сварог. - Что-то с ней не то. Они пересекли двор, спустились по широкой лестнице и вошли в ворота королевского зверинца, совершенно не охранявшегося. Огромный буро-коричневый мамонт с Сильваны для замысла Сварога не подходил, и они миновали огромный вольер, огороженный рядами торчащих из земли шипов, прошли мимо диких кабанов с отрогов Каталаунского хребта, взятых сюда за устрашающую величину, мимо зебр, львов, верблюдов, меланхолично висевшего на ветке удава, обезьян, касатки в огромном пруду, крайне несимпатичного крокодила, диких быков, содержащихся для травли собаками. И вышли к экспонату, которому помимо своей воли предстояло стать их сообщником. Большой кусок земли был огорожен высоким железным забором из прутьев толщиной с человеческую ногу. Внутри возвышалась настоящая скала с вырубленной каменотесами пещеркой. У входа валялись кости, несло тухлятиной. Хозяина не видно - сидит внутри. Сварог перенес все внимание на ворота. Ограда никак не могла обойтись без ворот - чтобы сначала запихнуть в них живого пещерного медведя, а потом вытащить, когда он подохнет. Ворота, как и ограда, были сработаны на совесть, не по силам даже серому медведю из гланских гор - но у них имелись трубообразные петли, до которых легко добраться снаружи... Вокруг полное безлюдье. Сварог кивнул Маре. Она вытащила тонкие веревки из-под кафтана, ловко забросила арканы на верхушки воротных столбов, затянула петли. Сварог, как заправский лесоруб, засунул топор за пояс сзади, взобрался наверх и, удерживаясь одной рукой, снес петлю метким ударом. Вновь сунул топор за пояс, подтягиваясь на руках, перебрался по верху ворот ко второй петле, срубил и ее, побыстрее съехал вниз по второму аркану, обжигая руки даже сквозь кожаные перчатки. Ворота тяжело колыхнулись, держась лишь на двух нижних петлях. Сварог чувствовал себя, как во сне, когда можно творить все, что угодно, заранее зная, что ничего за это не будет. Теперь начиналась ювелирная работа. Сварог снес одну нижнюю петлю, в два прыжка достиг второй - ворота уже тяжко, неспешно заваливались внутрь, - срубил и ее, отскочил. Словно в замедленной съемке, ворота величаво обрушивались внутрь вольера. Теперь следовало улучить момент, когда они окажутся над самой землей, заклинанием лишить их веса, а едва они лягут в воздухе горизонтально, не успев подняться высоко, вес тут же вернуть - чтобы и не воспарили над зверинцем, вызвав ненужный ажиотаж, и упали наземь без особого шума. Получилось. Ворота упали с высоты локтя - почти бесшумно, но земля от удара тяжко содрогнулась. И пещерный медведь с тяжеловесной грацией вылетел наружу разобраться в происходящем - возможно, в наследственной памяти у него хранились нехорошие воспоминания о землетрясениях в горах. Или о сотрясавших землю лавинах и обвалах. Серая косматая гора высотой в холке не меньше пяти уардов. Похоже, он удивился, обнаружив вдруг, что в ограде зияет дыра, - стоял, ворочая лобастой башкой, прижав уши, и без того почти незаметные. Возможно, его сунули сюда совсем крохотным и он не представлял, как распорядиться с маху столь неожиданно свалившейся свободой. Коротко, недоуменно рыкнул, глядя на людей без всякого страха. - Обижай его быстренько, - сказал Сварог. Мара прицелилась и угодила медведю в нос метко брошенной мушкетной пулей, тяжелым свинцовым шариком. Что было и больно, и обидно. И они припустили прочь, как в жизни не бегали. Отвести глаза можно только человеку, с животными это не проходит. А убивать зверя никак нельзя - он им нужен был в качестве живого источника паники. Сварог оглянулся на бегу - медведь косолапил за ними не столь уж резво - в конце концов, обида была не смертельная, и для вечно сытого, разленившегося зверя отыскались на свободе занятия поинтереснее, чем гнаться за двумя нахальными человечками. Вокруг была масса незнакомого зверья, воспринявшего освобождение медведя довольно бурно - мамонт трубил, львы ревели, остальные орали всяк на свой лад, обезьяны верещали, как демократы на митинге, грозно фыркали кабаны, имевшие с медведями свои счеты, даже удав быстренько убрался повыше к верхушке дерева. Медведь решительно развернулся к вольеру мамонта, решив, видимо, что неразумно оставлять в тылу такую громадину, не напугав ее, как следует. Хотя они были с разных планет, склоку затеяли моментально, без всякого удивления друг другом - медведь ревел, мамонт трубил, оба старались перекричать соперника, а все остальные дикими воплями развязали форменное светопреставление. Медведь и мамонт грузно метались по разные стороны шипов, прекрасно соображая, что эту преграду им не одолеть, но разойтись миром упорно не желали. "Если это не переполох, уж и не знаю, чем вам угодить..." - подумал Сварог, кивая Маре. Она выхватила из-за голенища заряженный мелкой дробью пистолет, опустила курок на колесико и послала заряд медведю в ляжку. Вот тут он вспомнил про обидчиков. Но они уже промчались мимо обратившегося в соляной столб егеря, выскочили в ворота и кинулись вверх по лестнице. Егерь обогнал их, вопя во всю глотку. Он оказался крутым профессионалом - выскакивая из зверинца, успел захлопнуть за собой ворота, каковые сейчас медведь и пытался вынести. Судя по грохоту, через минуту-другую ворота должны были рухнуть, потому что были деревянными и довольно легкими, без оковок. В окрестностях понемногу разгоралась паника. Поблизости резко затрубил военный рожок, отовсюду слышался топот и громкие команды - как водится в таких случаях, полностью противоречившие ситуации, так как никто еще не понял, что стряслось. Сварог с Марой честно пытались внести ясность, вопя на бегу: - Звери вырвались! Зверинец разбегается! Где-то в стороне улепетывали егеря, крича примерно то же самое. Чем только распространяли панику все дальше и шире. Правда, паника не была такой уж всеобщей - кучки ливрейных топтунов и гвардейцев сбегались к зверинцу, послышались выстрелы, но гораздо больше пока что было тех, кто сломя голову несся, сам не зная куда. Сварог с Марой вбежали во двор, кинулись к желтому каменному сараю, где помещался автомобиль. Стерегли его, как рассказала Делия, довольно бдительно. Когда навстречу из двустворчатых распахнутых дверей кинулись пятеро синих мушкетеров с мечами наголо, Сварог просто не успел бы отвести им глаза - для этого нужно сосредоточиться. Он ушел в сторону, ткнул пробежавшего мимо по инерции гвардейца рукоятью топора в поддых. Роли были расписаны заранее, но он все же задержался, готовый прийти на помощь Маре, - она осталась одна против четырех. Но тут он впервые увидел, на что способны эту жуткие детишки Гаудина. И невольно залюбовался, глядя, что творит Мара. Это был страшный балет, неуловимый глазом танец из изящных, отточенных пируэтов, переворотов, уходов, уклонов и выпадов. Порой Мара пропадала из поля зрения, обнаруживаясь совсем в другом месте, и мечи гвардейцев раз за разом пронзали и рассекали пустоту, словно они, опасаясь задеть девчонку, валяли дурака. Зато ее удары были скупыми и меткими. Высший класс боя - ее меч ни разу не скрестился с клинками нападавших. Против нее осталось трое, потом двое, потом один, потом ни одного - и все произошло так быстро, что Сварог лишь теперь осознал, какая Багира досталась ему в спутницы, напарницы, любовницы... Вбежал в сарай. Роскошный королевский автомобиль, вымытый и начищенный, сверкал в гордом одиночестве посреди огромного помещения. Солнечные лучи, проникавшие сквозь высокие окна, играли на позолоте, серебре и самоцветах, на тонких, как яичная скорлупа, стеклах. Сварог взобрался на место водителя. Мара уселась рядом. Делия не смогла внятно объяснить насчет ключа зажигания - где вы найдете принцессу, изучавшую бы конструкцию своего парадного экипажа? Это было самым уязвимым местом во всем плане, но Сварог рассуждал логически: ключ зажигания просто-напросто не нужен единственному в стране автомобилю, королевскому, избавленному, казалось бы, от угрозы угона, как не нужен он паровозу или океанскому лайнеру. А в крайнем случае можно оборвать провода и замкнуть напрямую... Он оказался прав. Ничего похожего на скважину для ключа. Никаких циферблатов и лампочек. Две педали, почти горизонтальный руль в виде штурвала, пара рычагов да круглая красная рукоятка - наособицу от остальных. Сварог отвел ее вниз - и под ногами у него мощно заурчал мотор. Дальше было совсем просто. Даже если бы его не наделили должным заклинанием, он и сам справился бы. Автомобиль медленно выкатился во двор. Сварог объехал неподвижное тело, прибавил газу и помчался по широкой аллее. Глянул влево, в сторону зверинца. Там продолжалась заваруха - мелькнула меж сараев серая косматая туша, пальба гремела беспрестанно, надрывались горнисты и барабанщики, дико ржали лошади. Хамство, конечно, невероятное, вопреки всякому этикету и уголовным уложениям, - но все для пользы трона, если подумать... На них показывали пальцами, застывали обалдело, но никто и не пытался заступить дорогу. Сварог их понимал. Примерно так они себя чувствовали бы, завидев королевский трон, совершенно самостоятельно несущийся по аллее. Все равно, что угнать "шаттл" и рассекать на нем небо над Чикаго... Дворцовые ворота были распахнуты, как всегда в эту пору, а стоявшие там кирасиры привычно обратились в статуи, не присматриваясь, кто сидит за рулем. Сварог вежливо раскланялся с ними, пролетая мимо. Мара хохотала и кричала, что она его любит беззаветно. На площади кто-то бухнулся на колени. Сварог свернул на широкую Адмиральскую и затормозил в условленном месте. Ждавшая его здесь пятерка, не тратя времени на бурные проявления радости, кинулась внутрь, а улица, остолбенев, наблюдала, как королевский автомобиль уносится прочь, оставляя длиннющий шлейф из криков, суеты, ржанья понесших лошадей, звона разбитого стекла и грохота перевернутых лотков. Сварог искренне надеялся, что этот день войдет в легенды и хроники, не говоря уж о полицейских протоколах. Все было готово. Шедарису Сварог загодя придал облик короля Контора, смастерив самую богатую одежду, на какую был запрограммирован его компьютер. Остальные тоже были облачены роскошно. За время ожидания они, слава богу, внимания не привлекли - "королю" завязали лицо платком, словно у него болели зубы. В конце концов, им предстояло лицедействовать всего несколько минут. Погоня, не стоит обольщаться, помчится вслед довольно скоро, но переполох, несомненно, перекинется на соседние и близлежащие улицы, и, как это всегда бывает, десять надежных свидетелей укажут десять разных направлений... А многочисленные охотники за Делией и вовсе не успеют ничего сообразить. Вот и граница блокированного района. Улица перегорожена рогатками, какие на войне применяют для защиты флангов от неприятельской кавалерии. Стоят кучки черных кирасиров и жандармов Багряной Палаты в ало-золотом. В стороне, на тротуаре - громоздкий ворот с прикрепленным к нему канатом воздушного шара и пулемет на грубой железной треноге, нацеленный вдоль улицы. Сварог сбавил ход, медленно подвел машину к препятствию, привстал и рявкнул: - Очистить дорогу! Король! Шедарис приблизил лицо к стеклу и грозно нахмурился, а в другом окне показалась Делия. Должно быть, так выглядел бы визит товарища Сталина в захолустный милицейский участок. Казалось, люди здесь ни при чем - рогатки словно вихрем вынесло на тротуары. Сварог торжественно проехал мимо и прибавил газу. Мотор вдруг чихнул, и на миг Сварога обдала волна панического ужаса - если кончится бензин или сломается любая пустяковина, все пропало... Нет, обошлось... Впереди показались две стройные башенки, ограждавшие вход на ипподром. Домов вокруг стало меньше, а садов все больше - это начались кварталы цеха садовников и огородников, в свое время поселившихся вокруг ипподрома из-за кладезей навоза, да так и оставшихся, когда ипподром понемногу пришел в запустение. Сварог снял правую руку с руля и перекрестился. Мара передвинула поудобнее рукоять меча. У высоченных стен ипподрома, напитавшихся вековой копотью, стояли военные палатки из синей парусины, до крайности напомнившей Сварогу джинсовку. На воткнутых в землю пиках развевались флажки с эмблемой Пятого драгунского полка - желтые с черным задорным петушком и цифрой "5". Кое-где горели костры с кипевшими на них котелками, лениво бродили драгуны в расстегнутых камзолах, без шлемов и портупей, но караулы стояли плотным кольцом, а у самых ворот, кроме драгун, разместились еще снольдерские мушкетеры в синих камзолах с красными рукавами и красных штанах. Сварог плавно остановил машину, спрыгнул и, не глядя особенно по сторонам, рявкнул: - Караульного офицера! Сбежались свободные от стражи драгуны, но близко, конечно, не подошли, толпились на почтительном отдалении, подталкивая друг друга локтями. Из машины вышел "король", орлиным взором озирая враз присмиревших зевак, следом появилась принцесса. Сварог одернул кафтан с лейтенантским шитьем и рявкнул еще громче: - Караульный офицер - к его величеству! Вперед протолкался бледный драгунский капитан, отдал честь, но по причине восторженного обалдения не смог рапортовать. Чтобы помочь бедняге, Сварог гаркнул: - Вызвать командира к его величеству! Его величество тем временем направился прямо в ворота, сопровождаемый очаровательной дочерью и немногочисленными свитскими. Драгуны расступились, вытягиваясь в струнку. Снольдерцы чуть помедлили, тоже отступили, но во фрунт все же не встали, ненавязчиво дав тем самым понять, что у них есть собственная гордость и они, вообще-то, имеют честь служить под знаменами другого монарха. У Сварога руки чесались отобрать у одного из них начищенный пулемет, но это означало бы провалить все. Он догнал Шедариса и шепнул на ухо: - Не перепутай самолет, королевская морда... Король величественно кивнул, не поворачивая головы. Они вышли на огромные овальное поле, поросшее высокой травой, уже пожухшей по зимнему времени. Сварог увидел самолеты, стоявшие в две линии: деревянные лакированные бипланы, выкрашенные в ярко-красный цвет, с гербом Снольдера на хвостах. Маленькие одномоторные истребители и двухмоторные бомбардировщики раза в три побольше. Удивившись было - к чему им истребители, если самолеты есть только у них? - Сварог тут же вспомнил, что воздушные шары и планеры есть во всех почти странах, снольдерцы, должно быть, люди предусмотрительные... Поодаль маячили снольдерские мушкетеры, но близко не подходили, не получив пока что четкого приказа. Однако все равно словно бы невзначай перехватили мушкеты и пулеметы так, чтобы держать незваных гостей под прицелом. Их догнали драгунский полковник - уже в летах, низенький, усатый, с заметным брюшком, и другой полковник, снольдерский, молодой лощеный красавец. Сварог отстал от "венценосца" и свиты, задержал обоих офицеров, недвусмысленно раскинув руки: - Господа... - Что случилось? - выпучил глаза драгун. - Почему его величество без кортежа? - Его величество пожелал вдруг осмотреть самолеты, - сказал Сварог нейтральным тоном опытного царедворца. - Простите, лаур, но это так неожиданно... - пожал плечами молодой мушкетер. Сварог посмотрел на них, кивнул с печальным видом, очень даже воровато оглянулся на удалявшегося "короля" и словно бы украдкой постучал себя по лбу средним пальцем, сделав соответствующую физиономию. Драгун громко охнул. Мушкетер поднял брови. - Как гром с ясного неба... - удрученно сказал Сварог. - Во дворце паника... Господа, умоляю вас не показывать вида... Мушкетер неуверенно начал: - Откровенно говоря, лейтенант, полученные мною приказы не предусматривают столь скоропалительного визита... Сварог грустно вздохнул: - Короли выше приказов, лаур. Особенно те, что неожиданно захворали. Я уверен, лаур, вас высоко ценят при дворе вашего монарха, но короли не станут ссориться из-за одной отрубленной головы, тем более, учитывая обстоятельства... Прошу вас, оцените ситуацию должным образом... Его величество весьма плох... Полковник смотрел вслед "королю". Ход его мыслей Сварог просчитывал прекрасно. Свой монарх был далеко, а неожиданно рехнувшийся Конгер, и прежде слывший лютым, здесь, в нескольких шагах. Безумные короли сносят головы не хуже нормальных, а жаловаться на тех и на других бесполезно, не говоря уж о том, что лишившийся головы бедолага жалобу принести не сможет по чисто техническим причинам... И мушкетер, судя по его лицу, капитулировал. - Уберите ваших людей подальше, - сказал Сварог. - Проведите, покажите, дайте объяснения, как ни в чем не бывало. Скоро прибудут лейб-медики, за ними послали... Полковник взял свисток, висевший у пояса на позолоченной цепочке, продудел какой-то сигнал, пронзительной трелью разлетевшийся по всему ипподрому. Его солдаты, опустив оружие, потянулись к воротам. - Пойдемте быстрее, - сказал ему Сварог, повернулся к драгуну. - А вы возвращайтесь к своим людям. Пока его величество не выйдет с ипподрома, никого не впускать. Нашлись заговорщики, они могут воспользоваться печальной неожиданностью. Лейб-медики прибудут в синей карете, всех остальных, невзирая на лица, встречать огнем. Надеюсь, ваши люди помогут? - повернулся он к мушкетеру. Тот кивнул: - Заговорщики или кто бы там ни был - но на ипподром они не попадут. Новых приказов отдавать нет нужды, достаточно уже имеющихся. Драгун бежал к воротам. Полковник-мушкетер направился со Сварогом к самолетам. Все в порядке - любую погоню встретит пулеметный огонь. Неудобно немножко, но что прикажете делать, если другого выхода нет? Все шло так хорошо, что Сварог про себя возблагодарил Господа. Шедарис прекрасно все рассчитал - он стоял перед последним в ряду, самым дальним от ворот самолетом, бомбардировщиком, где их не могли увидеть оставшиеся у ворот. Правда, по самому верхнему ряду трибун прохаживались караульные, но они были слишком далеко для прицельного выстрела из любого оружия, да и все внимание их было обращено наружу. Сварог не торопился праздновать победу. Здесь не может не оказаться людей из снольдерских тайных служб, приставленных блюсти секреты самолетов, самого на сегодняшний день передового оружия. Солдаты предпочитают не ломать голову над сложностями - а контрразведчик, наоборот, обязан видеть подвох буквально во всем. Вряд ли это сам полковник - но при нем, быть может, втайне от самого полковника, состоит какой-нибудь лейтенант, а то и сержант, а то и последний бензиночерпальщик, самолетный хвостокрут... Все остальные аэропланы могут броситься в погоню - дежурная смена летчиков где-то поблизости, не может ее не быть... "Король" величественным жестом дал понять, что хочет подняться в самолет, и полковник приставил к двери позади крыла удобную деревянную лесенку с поручнями. Шедарис не по-королевски проворно взобрался по ней и исчез внутри - так уверенно, словно всю жизнь прослужил в авиации. Следом поднялась Делия. Но Сварогу полковник решительно заступил путь: - Простите, лаур... - О, разумеется, - кивнул Сварог, разглядывая металлические тросы и распорки, соединявшие крылья. Едва полковник скрылся в самолете, обернулся к Маре: - Можешь его обидеть, но не до смерти... Остальные завороженно таращились на огромные, изящно завершенные пропеллеры в рост человека. Мара взлетела по лесенке. Медленно досчитав до пяти, Сварог кинулся следом. За ним карабкались остальные. Внутри все обстояло как нельзя более благолепно: полковник лежал лицом вниз и не шевелился, а Мара вязала его по рукам и ногам его же собственным парадным кушаком с золотыми кистями. Сварог пинком оттолкнул лесенку, захлопнул низкую дверцу, закрыл ее на засов и, пригибаясь, чтобы не задеть головой низкий потолок, укрепленный изнутри шпангоутами, направился в нос, в застекленную пилотскую кабину. По дороге он узрел справа и слева два бортовых пулемета. Вдоль фюзеляжа тянулись длинные ящики, заканчивающиеся изогнутыми трубами, уходившими в пол - должно быть, там и помещались бомбы. Пилотская кабина из-за сплошного почти остекления походила на дачную веранду. Там стояло одно-единственное, прикрепленное к полу кресло, в которое Сварог немедленно и уселся. Возле двух курсовых пулеметов сидений не было - должно быть, из-за малой скорости и неуклюжести аппарат никогда не занимался пикирующими атаками. Приборов, понятно, минимум - компас, запаянная сверху трубочка, полная золотистой жидкости, - явно указатель топлива - да указатель высоты со стрелкой и циферблатом, рассчитанным на лигу (выше, как Сварог помнил, аппаратам тяжелее воздуха подниматься запрещалось). Два рычага газа, рычаг руля поворота, две внушительные педали управления элеронами, две красные рукоятки с треугольными ручками - бомбосбрасыватели. А справа торчит из пола высокий бронзовый стержень, явно пустотелый, на нем металлическая полусфера срезом вверх, а на срезе - затейливая скважина. Для ключа зажигания. Хорошо, что с ними Паколет, иначе ничего не вышло бы... но подчинится ли ему это устройство? Сварог подвигал педалями и рычагом, оценивая натяжение тросов, сопротивление элеронов и киля. То, что он мгновенно осваивался с любым земным механизмом, еще не означало, что он сможет управлять самолетом, словно заправский ас... Оглянулся - Странная Компания, за исключением Мары, взирала на него восхищенно и уважительно. Мара взирала на него нетерпеливо. - Неужели полетим? - охнул Паколет. - Поползем, - хмыкнул Сварог. Встал, подошел к гнутой стеклянной стене, оглядел поле, соседний самолет, прикидывая, где у него бензобак. Повернулся к Маре. - Сними любой пулемет с турели. Шег, доставай арбалет. Вам обоим предстоит цирковой номер... Он кратко объяснил им суть, задумчиво взглянул на бесчувственного полковника. Если дома и не смахнут блестящему гвардейцу голову, карьера бесповоротно загублена. Следует причинить как можно меньше вреда тем, кто ни в чем не виноват... - Готово, - сказала Мара. - Этого выкидываем? - Оставляем, - сказал Сварог. - Ну, по местам. Последний парад наступает. Приказ один - держитесь за что попало, вон ручки повсюду понатыканы, наверняка для того и приспособлены. У ворот раздались выстрелы - должно быть, явилась погоня, и ее увлеченно расстреливали. - Давай, - сказал Сварог Паколету, садясь за рычаги. Паколет с вдохновенным видом возложил ладони на скважину. И тут же звонко застреляли моторы, Сварог понемногу прибавлял газу, проверяя их на разных оборотах, колыхнулись винты, превращаясь в туманные круги. Моторы следовало прогреть хоть немного, а это означало - ждать... Темные фигурки забегали по гребню, замахали руками. Сварогу не хватило терпения. Самолет дрогнул, развернулся вправо. Трава полегла под тугой воздушной волной, Сварог сбросил обороты, остановил машину. Слева застрочил пулемет - Мара, высунув ствол в распахнутую дверцу, расстреливала шеренгу истребителей, Сварог видел, как из пробитых баков брызнули прозрачно-золотистые струйки бензина, как, оставляя за собой черную полоску дыма, пролетела в ту сторону зажигательная стрела. И вспыхнуло яркое пламя. Он вновь подумал: "Ну, если это не переполох..." И самолет покатился по полю, набирая скорость. Сварог понимал, что уничтожить все истребители не удастся, но стараться следовало на совесть, напакостить, сколько возможно. Слева брызнул бензин из железных бочек, сложенных штабелем. Оглянувшись и убедившись, что Мара уже захлопнула дверцу и никто не выпадет, Сварог решительно прибавил газу, нажал на педали, ощутив себя на миг невесомым - и от радости, и оттого, что бомбардировщик наконец оторвался от земли...  * ЧАСТЬ ВТОРАЯ. ВЫСОКОЕ ИСКУССТВО БЕГСТВА *  1. ПАРЕНЕК ОТ СОХИ Люди, бежавшие к ним от ворот, вдруг стали крохотными, с жуткой быстротой проваливаясь вниз вместе с землей и травой. Кажется, они стреляли на бегу, ну да, их окутал пороховой дым... Мелькнули и исчезли башенки, увенчанные жестяными конями в облупившейся позолоте, сады слились в пухлую зелено-желтую массу, улицы стали узкими, дома крохотными, все казалось с высоты чистеньким и аккуратным, как будто там и в самом деле не было ни грязи, ни беспорядка... За спиной слышались оханье и визг - Сварог мог и ошибиться, но особенно звонко визжала в восторженном ужасе некая принцесса. Сделав широкий разворот, он вновь пролетел над ипподромом, дернул красную рукоятку, потом вторую. Оглянулся - но различил лишь верхушки разрывов, бурых фонтанов вздыбленной земли и не смог определить, насколько удачно сбросил бомбы. Глянул на компас, поднял машину выше и вошел в разворот. Равена медленно уплывала назад, а с нею - все связанные с этим прекрасным городом печали и тревоги, освобождая тем самым место для новых, что не замедлят явиться, да и наверняка нагрянули уже... Отбросил совершенно неуместное сейчас желание высмотреть сверху особняк Маргилены, вывел газ на максимум. Иллюзий он не питал и не полагал себя лучшим бомбометателем континента. Вскоре же все уцелевшие самолеты взовьются в воздух. Даже если и нет соответствующего приказа. Чести снольдерской армии нанесена оглушительная оплеуха из разряда тех, что смываются только кровью - угнан самолет, да вдобавок злодейски похищен командир полка... Хорошо, что за гулом моторов невозможен вдумчивый разговор, да его команда и не рискнет отвлекать его разговорами в такой момент. Но кто-то из них наверняка уже сейчас понял, в каком направлении движется самолет - по курсу, строго перпендикулярному тракту, ведущему к харланской границы. Вопросы непременно прозвучат - но позже. А сейчас, слава богу, не нужно объяснять им, что все его прежние планы исхода из Равены были рассчитаны на спокойный потаенный уход - а не на эффектный, привлекший внимание всей столицы лихой прорыв. Даже если везение будет невероятным и до харланской границы самолет долетит беспрепятственно, там все будет готово к встрече, и бомбардировщик нос к носу столкнется с парочкой свежих эскадрилий. Камень по прозвищу таш ничем не уступит рации. На месте снольдерцев Сварог, наплевав бы на все договоры, преследовал бы беглый аэроплан над харланской территорией. Значит, они именно так и поступят. Харлан отпадает. Тянуть нужно в противоположную сторону - к границам Вольных Майоров. К отрогам Каталаунского Хребта. Тогда противник будет один - ронерские пограничные войска. Зато места там малонаселенные, диковатые, почти сплошь горы да леса... А если возникнет крайняя необходимость... Не хотелось и думать о том, что он понимал под "крайней необходимостью", - но, в конце концов, однажды он уже вернулся оттуда, и, что характерно, живым. Да еще щенка вынес... Уходили минуты, сливаясь в квадрансы. Бомбардировщик летел над желтыми сжатыми полями, буро-зелеными равнинами, лесами, трактами и городками. Порой Сварог оглядывался, но погони не усматривал. Странная Компания уже привыкла немного к экзотическому для них (и для Сварога, впрочем, тоже) средству передвижения. Мара исчезла в хвосте, у третьего пулемета, стрелявшего назад и вверх, а капрал Шедарис с бравым видом обходил бортовые огневые точки, проверяя, удобно ли будет стрелять из столь непривычной позиции. Полковник давно пришел в себя, перестал уже биться и дергаться, но таращился исключительно свирепо. Сварог мельком посочувствовал ему - и резко обернулся. В монотонно-ровное гудение моторов вдруг вплелись пулеметные очереди, короткие, явно пристрелочные, раздалось несколько длинных, за спиной, и в кабину потянуло тухлой гарью дымного пороха. Леверлин показал Сварогу три пальца. Сварог глянул туда. Черная полоса густого дыма дугой выгибалась к земле, и на конце ее алел истребитель. Работа Мары. Два других, смущенные столь профессиональной встречей, торопливо разомкнули строй, уходя в стороны, но вовсе не отказавшись от погони... Справа показались еще два. Истребители обладали явным преимуществом в скорости, да и в маневренности понятно, но ни один из четырех пока что не стрелял. Сварог спохватился, что не знает, сколько на каждом пулеметов, - но это опять-таки из разряда несущественных подробностей... Леверлин с Шедарисом палили из бортовых пулеметов - в белый свет, как в копеечку. Сварог им не препятствовал - пусть считают себя при деле, чем меньше праздности в такой ситуации, тем лучше... Пулемет Мары изредка огрызался короткими очередями, но вся эта пальба, и умелая, и дилетантская, пропадала втуне - истребители держались на безопасном расстоянии. Какой у них запас хода? Радиус действия? Приказ? Они обязательно предпримут что-то, когда поймут, что вскоре придется поворачивать восвояси... или будут преследовать, пока не выжгут горючее, оставив каплю для посадки? Как-никак, в отличие от Сварога, они летят над официально дружественной территорией... Оставалось одно - лететь в избранном направлении, каждый миг ожидая атаки. Мелькнула было идея уходить на бреющем, но Сварог тут же отбросил ее, как волюнтаристскую - разрыв в скорости не так уж и велик, они его не потеряют, а вот расстреливать его сверху им будет даже удобнее... Как всегда, подлости начались в самый неожиданный момент. Истребители вдруг рванулись к нему со всех сторон, со всем проворством и виражами, какие только позволяла конструкция. Сдвоенные желтые вспышки очередей тускло замерцали над тупорылыми капотами, пороховой дым тут же сносило ветром назад, так что они могли лупить длинными. Сварог всем телом ощущал, как содрогается тяжелая машина под ударами пуль, стекло справа - беззвучно за гулом моторов - разлетелось, осколки брызнули по кабине, все кинулись на пол, кроме Леверлина с Шедарисом, на валившихся всем телом на приклады пулеметов... Сварог бросил самолет вниз. Маневр был далек от изящества и грациозности, остро ощущалось, как огромен и неуклюж этот патриарх авиации, способный лишь на самые примитивные пируэты. Но и лететь, как по ниточке, было нестерпимо, да и опасно. Еще один преследователь угодил под пулемет Мары - новый чадный шлейф потянулся к земле. Три оставшихся висели на хвосте. По кабине они больше не били, но фюзеляж содрогался от частых попаданий. Сварог не понял сначала, куда они так старательно метят, а потом догадался - когда самолет стал вдруг хуже слушаться рулей, а столбик бензина в стеклянной трубочке с ужасающей быстротой пополз вниз, вниз, вниз... Они пробили бензобак. И задели тросы управления. Будет ли пожар? Судя по двум вспыхнувшим истребителям, будет вскоре. Сварог решительно повел самолет к земле, гася скорость. Истребители сгоряча проскочили вперед, возвращались по широкой дуге. Сбивая их с толку, Сварог резко отвернул с потерей высоты. Уровень бензина падал, падал, падал. В пробоинах туго посвистывал ветер, земля летела навстречу, то и дело вздыбливаясь, кренясь - это самолет кренился вправо-влево, летели навстречу кроны деревьев, лес казался бесконечным, и уже крепко припахивало гарью. Сварог увидел испуганное лицо Делии, Паколета, обеими руками пытавшегося вцепиться в гладкий дощатый пол и обжигавшего пальцы о россыпи катавшихся по кабине горячих гильз. Краем глаза заметил алое пятно - промелькнувший наискосок истребитель. И сосредоточился на одной цели - посадить машину. Глаза ломило от напряжения, он немигающим взглядом уставился вниз. И решительно сбросил газ, усмотрев обширную прогалину посреди темно-зеленых сосен, повел самолет туда. Винты из туманных дисков вновь стали лопастями, беспомощно дергавшимися в тщетных попытках совершить хотя бы один полный оборот, уцепиться за воздух. Рассекаемый ими воздух упруго гудел, Сварог отжал рычаги так резко, что в обычных условиях самолет камнем рухнул бы на верхушки сосен, но на борту был лар, и бомбардировщик шел вниз по отлогой кривой, и пулеметов больше не слышно, ни своих, ни чужих... Вот теперь разрыв в скорости стал разительным. Истребители исчезли - заложили чересчур размашистый вираж и проскочили мимо. Правый мотор уже дымил вовсю. Толчок последовал такой, что Сварог едва не вылетел из кресла, - колеса коснулись земли. Лар обязан уцелеть при падении, но нигде не заповедано, что он обязан уцелеть с максимальным комфортом для своей драгоценной персоны... Сварога трясло и подбрасывало, но он, по крайней мере, сидел и мог цепляться за рычаги, вот другим пришлось худо, их перекатывало по полу... Самолет остановился. Сварог вскочил: - Уходим, быстро! Мара, пулемет! Пахло бензином, гарью, пороховым дымом. Правое крыло уже полыхало вовсю, и от него занимался фюзеляж. Сварог выхватил кинжал, разрезал кушак на ногах полковника, поднял его за шиворот, толкнул к двери. Показал на него пальцем Леверлину, чтобы присматривал. Шедарис пытался извлечь из гнезда второй пулемет, но у него никак не получалось. Сварог подхватил свой топор, подтолкнул капрала к выходу, вышвырнув пинком мешок с боевыми пожитками Вольного Топора. Стоял у двери и смотрел, как они один за другим спрыгивают на землю и бегут что есть мочи. Выпустил Мару с пулеметом на плече, спрыгнул последним сам, пошатываясь после всей этой воздушной акробатики. Глянул вверх. Над лесом показался истребитель - алая изящная игрушка, удивительно медленно, на взгляд привыкшего к другим скоростям Сварога, плывший над клочковатыми верхушками сосен. - К лесу! - заорал Сварог. Отобрал у Мары пулемет, задрал к небу тупорылое дуло и давил на спуск, пока не окутался клубами дыма. Очередь получилась неприцельной, но должный эффект возымела: истребитель шарахнулся вправо и ушел за лес, как раз в тот момент, когда у Сварога кончились патроны. Он с облегчением отшвырнул эту бандуру, вдвое длиннее и тяжелее обычных пехотных, от которой больше не предвиделось никакой пользы. Не спеша направился к лесу, где пряталась под деревьями его команда. Все бдительно косились на полковника, даже со связанными руками сохранявшего гордый и непреклонный вид. - Ну, что вы скажете о моем искусстве водить самолет? - спросил Сварог не без капли тщеславия. - Даже колеса не подломил, садясь... Слышно было, как где-то в отдалении кружат истребители. Бомбардировщик вовсю пылал, охваченный огнем от стеклянной кабины до кончика хвоста. - Ты был великолепен, - сказала Мара голосом восторженной школьницы, серьезным до полной иронии. - Вы тоже, - великодушно признал Сварог. - Ни одного обморока, и раненых не видно. Орлы вы у меня, орлицы и орлята... На поляне идиллически догорал бомбардировщик. Громыхнули взорвавшиеся наконец бензобаки. Пленный полковник стал громко требовать, чтобы ему развязали руки и дали меч - если, конечно, среди пленивших его (следовала гирлянда сочных эпитетов) и в самом деле есть дворяне, с которыми благородному графу не зазорно скрестить клинок. Сварог хмуро сказал Шедарису: - Дай его сиятельству по шее. Но тактично, со всем уважением. Шедарис тактично размахнулся раскрытой ладонью, но Леверлин перехватил его локоть: - Командир, это все-таки пленный и дворянин! - Тогда отставить, - кивнул Сварог капралу. Шедарис угрюмо проворчал что-то насчет того, что он и графьев вешал на воротах и не обязательно за шею, но кулак убрал. Тем временем Сварог критически оценивал ситуацию: свободы у них было столько, что даже чересчур, а вот из средств передвижения оказались только собственные ноги. Была у них и карта, довольно подробная, - вот только они не представляли, где именно ухитрились приземлиться. Следовало продвигаться к ближайшим населенным пунктам, где найдутся продажные лошади, - а также полиция, солдаты и прочие прелести цивилизации. Таши работают мгновенно, а погода прекрасная, и вдобавок к переговорным камням уже, несомненно, дрыгают суставчатыми лапами все телеграфные башни - и сообщение опередит даже всадника, не говоря уж о пеших... И все же это лучше, чем уныло сидеть в городе. Гонишься ты за кем-то или сам бежишь от погони - жизнь в обоих случаях обретает смысл и ясность... - Кто-нибудь представляет, где мы находимся? - спросил Сварог. Все молчали. - Похоже, Горталан, - сказал наконец Леверлин. - Горталанская провинция. По-моему, я сверху видел Горт, очень уж характерная архитектура губернаторского дворца, ни с чем не спутаешь. Но, миновав Горт, мы еще долго летели... - Восходные области Горталана, - кивнула и Делия. - Или уже начались закатные области Селона. Сварог развернул карту. Чтобы не тратить зря времени, ища глазами незнакомые названия, попросил: - Ткните кто-нибудь пальцем в Горт. Леверлин ткнул пальцем. Сварог удовлетворенно хмыкнул. Места довольно обитаемые, хватает населенных пунктов, отмеченных как города. А истребителей уже не слышно, подались восвояси на последних каплях... - Ну, так, - сказал он. - Прикинем начерно. Если подумать, мы все в одинаковом положении - и дичь, и погоня. Гнались за нами чужеземные летчики, которые вряд ли знают эти места. Они в азарте вниз не смотрели, им самим предстоит определяться на местности... И объясняться с властями там, где сядут. А в столице какое-то время будут прикидывать, как лучше организовать облаву местными силами и какую легенду местным властям подбросить... Словом, я уверен, что несколько часов у нас есть. А может, и больше. У беглецов сто дорог, а у погони одна. Тут им не Равена... Учитывая, что мы можем и... Он осекся, покосившись на пленного: тот кипел от злости, но уши навострил. Следовало сначала разобраться с этим балластом - убивать его было бы подло, но и таскать с собой глупо. Сварог повернулся к нему: - Как думаете, если попадете к своим, вам сразу отрубят голову или сначала устроят допрос с пристрастием на предмет возможного соучастия? Обстоятельства против вас... Судя по взгляду полковника, тот не ждал от родной юстиции ни беспристрастности, ни гуманизма. - В любом случае карьера ваша напрочь погибла, - сказал Сварог. - Мне очень жаль, что так получилось, но у нас не было выбора... Будете сдаваться погоне или предпочтете новые бумаги - дворянские, заметьте, - новую одежду и возможность начать жизнь сначала? Вы старший сын или ронин? - Ронин, - глядя в землю, сказал полковник. Выждал положенное время, чтобы сохранить лицо и гонор, потом процедил с таким видом, словно оказывал величайшее одолжение: - Давайте бумаги. Ясно уже, что вы не обычный шпион, тут пахнет чем-то посложнее. Но я все равно вас когда-нибудь найду, и тогда мы поговорим как надлежит... - Поговорим, - сказал Сварог легкомысленно. - А сейчас будет вас дворянская грамота, уедете куда-нибудь на Острова, если голова у вас на месте, сделаете карьеру... До сих пор, признайтесь, карьеру делали благодаря древности рода, а? Что?! Резко обернулся. Прямо на него двигалась Делия, странно задрав голову, шагая походкой механической куклы. - Что?! - встревожился Сварог. Она явственно закатывала глаза, побледнела, но все же нашла силы произнести с неподражаемым аристократизмом: - Простите, граф, после всех этих воздушных кувырканий неудержимо тянет блевать... После чего шумно вломилась в кусты, скрывшись из глаз, и, судя по звукам, деликатно приглушенным, впрочем, обрела покой и нервную разрядку. Успокоившись, Сварог спросил: - Еще кто-нибудь хочет? Валяйте, пока есть время... Паколет, словно только и ждал разрешения, кинулся за ближайшее дерево. Остальные держались. Тетка Чари даже гордо подбоченилась, что воздушные кувыркания - мелочь в сравнении со штормягами, пережитыми в качестве как жены боцмана, так и вдовы такового. Сварог показал Маре взглядом на полковника и сказал вслух: - На полчасика. Милая девочка понятливо кивнула, упруго шагнула впереди неуловимым взмахом руки отправила полковника в беспамятство. - А теперь - рассыпаться, смотреть в оба за окрестностями и не мешать, - приказал Сварог. - Если кто-нибудь заберется на дерево, вообще прекрасно. Он снял пояс, уселся поудобнее, прислонившись спиной к дереву, положил пальцы на пряжку-компьютер и мысленно вошел в его память, отрешившись от всего окружающего. Вокруг сразу стало холодно, даже снежинки запорхали, тут же тая. Невольно постукивая зубами от холода, Сварог работал, как машина. Он изготовил на всю компанию дорожную дворянскую одежду с легким уклоном в милитаризм. Черные перья на шляпах, камзолы с широкими рукавами, которые легко закатать перед рубкой, сапоги армейского образца: скроены без различия на правый и левый, чтобы не терять ни секунды при побудке, а напяливать первый подвернувшийся на любую ногу. Сделал соответствующее количество кусков пергамента и пустил кататься по ним "волшебную палочку", имевшую вид пистолетного шомпола - на сей раз она штамповала паспорта отдаленного княжества Памрод, дворянские грамоты и отпускные свидетельства. При таком наборе подорожных благородных лаурам не требовалось. Внешне все выглядело совершенно благолепно: дворяне из небогатого Памрода, отслужив свое, в одном из ронерских полков (он выбрал для пущей надежности прочно застрявший на харланской границе Седьмой драгунский), возвращались домой. Полковника, правда, он сделал лоранским дворянином, согласно подорожной направлявшимся в Балонг, - а там пусть выкручивается сам, не дитя малое. Замерз ужасно. Собрав своих орлов, роздал одежду и отправил в разные стороны переодеваться. Оставшись один, сначала попрыгал вдоволь, махая руками и ухая. Согревшись и бормоча: "У нас лакеев нет, знаете ли, принцессы и те сами переодеваются..." - сложил рядом с полковником новую одежду, меч, свернул бумаги трубочкой и сунул тому, все еще бесчувственному, за отворот кафтана. Не без сожаления положил рядом один из своих кошельков, какой полегче. Старую одежду отнесли к обгоревшему остову бомбардировщика, все еще тлевшему и дымившему, кинули на угли. После чего, не дожидаясь команды, все сомкнулись в шеренгу, вопросительно глядя на Сварога, и он отметил, что его орлы-орлицы начинают проявлять известную сыгранность, превращаясь в настоящую воинскую команду. Он прошелся перед строем - не особенно увлекаясь, два шага влево, два шага вправо - и сказал: - Прекрасное зрелище. Семь дворян - и ни одного коня. Ну, что нам врать по этому поводу, придумаем на ходу, а теперь - форсированным маршем движемся вперед. До ближайшего населенного пункта, где можно купить или украсть лошадей. Первое предпочтительнее, не стоит шуметь, да и опытных конокрадов среди нас не вижу... Марш! И первым направился на полночный закат, держа курс на ладонь правее клонившегося к горизонту солнца. Вскоре Мара спросила, держась рядом и не обгоняя: - А почему - туда? - А потому что никакой разницы, - мудро сказал Сварог. Возражений и дискуссий не последовало. Минут десять они шагали по лесу, становившемуся то гуще, то реже. Близости цивилизации пока что не замечалось, но отчаиваться не стоило. Сварог поймал себя на мысли, что ожидает увидеть вскоре телеграфные провода, рельсы и асфальт, - и плюнул беззлобно, посмеявшись над собой. Мара бесшумно догнала его, сказала тихо: - Такое впечатление, что за нами следят... - Ничего я что-то не чувствую, - сказал Сварог. - Может, полковник очухался и прет следом, кипя местью? Поглядывай назад. Но тут же оказалось, что смотреть следует вперед - кусты впереди вдруг затрещали, колыхнулись, и из них вылез здоровенный детина с румяной физиономией сельского жителя. Видно было, что двигается он нарочито медленно, дабы сгоряча не влепили пулю. На плече он без усилий держал одной рукой пулемет - стволом назад, с примкнутым магазином. Сварог аккуратно взял его на мушку. Остальные ощетинились во все стороны пистолетами и мечами. Но вокруг стояла тишина. Сварог мог бы поклясться, что верзила был один. Незнакомец ухмылялся напряженно-примирительно. Сварог рассмотрел его повнимательнее. Совсем молодой, в темно-зеленом крестьянском платье с фригольдерской бляхой и кожаной каталане, украшенной зубами небольшого зверя, - какого именно, Сварог не брался с ходу определить. Из оружия, кроме пулемета, только скрамасакс на поясе (на ношение коего крестьянину требовалось особое разрешение). Откуда у крестьянина пулемет? Молчание затягивалось, время не терпело, и Сварог спросил: - Ну? - Пулемет не купите? - осведомился детина. - Без подначки, всерьез. - Проходи, - сказал Сварог. - Не подаем. И не покупаем ничего. Не сезон. - Тогда по-другому, - сказал тот. - Может, вам нужен компаньон с пулеметом? Согласен и за харчи. - Самим жрать нечего, - прищурилась Мара. - Не с тобой разговаривают, сопля, - сказал верзила. - Молчать, - сказал Сварог подавшейся вперед Маре. - А скажи, голубь, как это ты на нас набрел? - Гулял по лесу и увидел, как вы тут развлекаетесь, - он показал пальцем в небо. - Шуму наделали на всю округу. Давно хотел посмотреть на эти штуки. А что, завлекательно... Только падать оттуда, должно быть, невесело... - Деревни поблизости есть? Или города? - Гутиорс, - верзила показал пальцем направление. - Минут сорок шагать, если быстро. - Деревня? - Город. Королевский. Дыра, конечно, в сотню домов, но что касается статуса - полноправный королевский город. Аж три кабака и бургомистр. - А лошадей там достать можно? - Смотря каких. И смотря сколько. - Верховых. Хороших. На всю компанию. И желательно бы еще заводных. - Вряд ли у них столько наберется на продажу. Разве что поискать по окрестным поместьям, тут многие конные заводы держат, и ярмарка была месяца полтора назад, а до новой еще месяц, так что имеет смысл... - Понятно, - сказал Сварог. - Ну что ж, в указанном направлении - шагом марш. А ты, найденыш, шагай рядом и подробно рассказывай. Откуда пулемет, отчего ты завел столь барские привычки - гулять по лесу... И почему корона на бляхе у тебя отнюдь не ронерская. Постарайся произвести на меня хорошее впечатление, тебе же лучше... Он взглянул на Мару, и та понятливо опустила веки, взяв нежданного спутника под чуткую ненавязчивую опеку. Сварог размашисто шагал, чуть петляя меж деревьев, слушая верзилу и частенько поглядывая на него - чтобы проверить искренность. Верзила звался Бони Скатур Дерс (Сварог уже знал эту систему) [согласно принятой у крестьян традиции Бони - имя собственное, Скатур - название деревни или села, а Дерс - родовое имя] и происходил из карликового королевства Арир, принадлежавшего к Вольным Манорам и славного лишь тремя достопримечательностями: королевской коллекцией штопоров для винных бутылок, единственным в Вольных Манорах фригольдерским селом Скатур и редким консерватизмом монархов в выборе имен - вот уже почти шестьсот лет на престоле восседали исключительно Арсары, вплоть до нынешнего Сорок Второго. А дней десять назад Арсар Сорок Второй решил, что с его королевства довольно и двух достопримечательностей... Как и в большинстве Майоров, хорошей пахотной земли там было мало, а со Скатура, обладавшего многими старинными привилегиями, никак нельзя было драть три шкуры. Но хотелось ужасно. Очень уж богатые были угодья. Маленькие тираны, как известно, в сто раз хуже больших - в крохотном королевстве не в пример труднее уберечься от алчного взора монарха... И была задумана ловушка, в которую Скатур не замедлил угодить, прямо-таки влетел на полном ходу. В один далеко не прекрасный день туда нагрянул один из королевских камергеров. Для начала он отказался соблюсти ритуал вежливости и уважения к статусу фригольдеров, затем, объявив, что желает осчастливить Скатур своим пребыванием, выступил с кучей оскорбительных и совершенно неприемлемых для фригольдеров требований вроде девок на ночь для себя и своих сержантов и мытья ног в доме старосты. Камергеру вежливо напомнили о статусе села. Камергер совсем невежливо оскорбил статус. Возникла перепалка, в ходе которой старосту съездили плетью по голове. Фригольдеры сгоряча ударили в набат, благо у Скатура имелось и право на колокол. Королевские сержанты из эскорта камергера начали палить во все стороны - как теперь понятно, не сгоряча, а во исполнение строгого приказа, - убив и ранив несколько человек. Двоим из сержантов удалось ускакать, а остальным выдали сполна. Самого господина камергера, надежно привязав, стали опускать в колодец вместо ведра, чтобы поостыл малость. То ли купавшие чересчур увлеклись, то ли сердце у старика не выдержало - после очередного подъема обнаружилось, что сановник не подает признаков жизни. Его добросовестно попытались откачать, но камергер оживать отказался. После чего его бесславно кинули под забор и, немного опамятовавшись, пришли к выводу, что самое время запирать ворота и садиться в осаду. Во взаимоотношениях королей и фригольдеров такое случалось далеко не впервые, процедура была отработана. Происшедшее сулило долгие неудобства, но было злом привычным, как град или бешеные волки в окрестных лесах. Согласно освященному столетиями опыту, все должно было кончиться парой недель осады, кое-какой кровью, неизбежным выкупом и очередным подтверждением вольностей. В конце концов, камергер нарывался сам. Но не прошло и получаса, как стало ясно, что игра идет по непредвиденному раскладу - ворота уже горели, полыхали первые дома, а в село ворвались дворянская дружина, панцирная королевская пехота и самый страшный враг, все уничтожавший на пути, - ополчение из крепостных крестьян. Сроду не слышавшие о классовой солидарности, они люто ненавидели фригольдеров, поскольку те были как бы свободными, а они сами - насквозь подневольными... Скатурцы дрались хорошо, быстро сообразив, что драка пошла на уничтожение, но они оказались застигнутыми врасплох и совершенно не готовыми к бойне. А противник планомерно выжигал все перед собой, уничтожая все живое... Угодья и скот виделись не в пример лучшей добычей, нежели отнюдь не бедные крестьянские дома... Верзила Бони был гуртовщиком, повидал свет, гоняя скот на продажу и в Ронеро, и в Снольдер, и в Харлан, возил оттуда потребные товары, видел море, бывал на иллюзорских пастбищах, единожды проезжал даже через Ямурлак, а однажды чуть не улетел с купцами на Сильвану. Тяги к плугу он не испытывал ровным счетом никакой, наоборот, предпочитал бродячую жизнь в седле и шумную жизнь в сопредельных великих державах, проявляя живой интерес к достижениям технического прогресса (хотя о существовании таких терминов, понятно, и не подозревал). Когда старейшины решили тайком, на всякий случай приобрести пулемет, именно Бони выполнил эту деликатную миссию и обучился стрельбе. Это искусство он и продемонстрировал, насколько мог, на улицах горящего Скатура. У него еще оставалось полтора магазина, когда стало ясно, что все кончено. Никого не осталось в живых, кроме горстки успевших прорваться в лес (в одном месте подступавший вплотную к окружавшей село стене). Расстреляв еще полмагазина, Бони пробился сквозь оцепление, поймал коня и помчался в полную неизвестность. У Волчьих Голов [Волчьи Головы - разбойники, обитающие в районе Каталаунского Хребта; самого пестрого состава (когда-то "волчьими головами" звались изгнанники из рода), от беспутных ронинов до беглых крестьян; выработали своеобразный устав и даже флаг - черная волчья голова на зеленом поле; иногда, подобно Вольным Топорам, нанимаются на службу] он остаться не захотел, перешел ронерскую границу, лишившись по дороге коня, и положение у него стало - хуже не придумаешь. Во-первых, бумаг с собой не было ровным счетом никаких, а те, кто мог бы под присягой засвидетельствовать его личность, обитали слишком далеко отсюда, и добраться до них было трудновато. Горстку беглецов из Скатура Арсар Сорок Второй вполне мог объявить даже и не скатурцами вовсе, каковые поголовно полегли в результате развязанного ими самими мятежа, а королевскими крепостными или беглыми каторжниками. Кто взял бы на себя труд проверять, как там обстояло на самом деле? До имперского наместника тоже нужно сначала добраться... Во-вторых, беспаспортный, безденежный, бесправный бродяга, незаконно перешедший границу чужой страны, заведомо обречен на неисчислимые неприятности, но если у него при себе имеется пулемет, положение становится и вовсе погибельным. Безопаснее, пожалуй, носить с собой алмаз величиной с кулак. Любой встречный, располагавший влиянием или попросту преданной охраной, моментально попытался бы завладеть сталь ценной в хозяйстве вещью, как пулемет, приняв самые крайние и незамысловатые меры к тому, чтобы нынешний владелец сокровища замолк навсегда... И потому Бони решил прибираться в Пограничье - там хватает опасностей, но и законов не особенно-то много, что позволяет отвечать ударом на удар, не опасаясь полиции и судейских крючков. Оказавшись невольным свидетелем лихого приземления самолета, беглец рассудил с крестьянской сметкой - кем бы ни была эта странная компания, она наверняка сама находится в положении дичи и потому не горит желанием строить козни против беззащитного путника, который может оказаться и полезным... Парень не врал, Сварог мог утверждать это со всей уверенностью. Разве что умалчивал об иных деталях, но это-то вполне простительно в его положении. Вреда от него в ближайшее время не предвидится, а пользу и в самом деле принести может - парень неглупый, видавший виды, точно так же оказался вне закона, да и пулемет, пусть с единственным магазином, им не помешает... - Ну, а почему именно в Пограничье? - спросил Сварог. - Можно было наняться и к ганзейцам... - В Пограничье еще остались вольные эрлы. Они же ярлы - кому как больше нравится. А мне позарез нужно дворянство. Отслужил бы, как мог, со всем прилежанием. Хватило времени кое о чем подумать, пока метался по лесам. Будь я дворянином, на законном основании устроил бы Сорок Второму роскошный ваганум, так что никакого Сорок Третьего не было бы и в помине. - Так на это нужны деньги, - сказал Сварог. - И немалые. Арир - это... гм, это не Готар какой-нибудь... Бони покосился на него: - Да знаю я парочку "придорожных банков"... - Это еще что? Шагавший слева от Сварога Шедарис пояснил: - У гуртовщиков с купцами концы отмахивать приходится длинные, и не всегда по цивилизованным местностям. Вот они и прячут денежки в подходящих местах неподалеку от дороги. Придорожный банк, она же "пыльная казна". - Точно, - сказал Бони, и его простецкое лицо на миг стало хищным. - Все равно теперь денежки эти бесхозные. Чтобы нанять хороший отряд, может, и не хватит, да я бы из шкуры вывернулся, чтоб подработать... - Если бы раньше не прикончили, - хмуро сказал Шедарис. - Или возьмет ярл у тебя пулемет, а вместо дворянства отблагодарит кордом [корд - короткий меч или длинный кинжал (обоюдоострый)] в спину... - Риск, конечно, есть, - согласился Бони. - А что делать? Я ему, суке, за Скатур... Ладно. Теперь вроде бы ваша очередь? Вы-то кто? - Странная Компания, - хмыкнула Мара. - Это я и сам вижу. А поточнее можно? Сварог промолчал, кивнув Маре. Она наставительно сказала: - А поточнее, прелестное дите природы, - прикончить нас стремятся чуть ли не все вокруг, а вот друзей что-то не наблюдается... От любопытства Бони даже не обиделся за "дите": - Не тяни кота за хвост, лауретта, душевно тебя прошу. А то нечестно получается - я-то вам все выложил... - Ты читать умеешь? - По-печатному. И от руки, если не коряво. Я человек бывалый, писать бы еще обучиться... - А сказки и пророчества читал? - Больше слушал, - признался Бони. - У нас в Скатуре старики мастера... - он помрачнел. - Были... - Про Серого Рыцаря слышал? - Доводилось. Это который должен извести Буркалы Сатаны? Занятьице не для трусов... - Так вот, - скучным голосом сказала Мара. - Это - Серый Рыцарь. Это - его верные сподвижники. И все они держат путь в три королевства. И либо ты присоединяешься к этому увлекательному предприятию, либо скромно делаешь в штанишки и пускаешься восвояси, потому что забот и без тебя хватает... - Шутишь? - Только у меня и хлопот - с тобой шутить. Всю жизнь мечтала, повизгивая от нетерпения... - Да не шутит она, не шутит, - мрачно подтвердил Шедарис. - Вот тебе и Серый Рыцарь, и прочие семью семь удовольствий... Может, и в самом деле проще тебе будет податься восвояси? Бони смерил его гордым взглядом: - Что? Я, значит, трус, а ты, выходит, рыцарь Шугута с семью мечами? [Шугута Семь Мечей - богатырь из легенд и сказок (некоторые историки считают его жившим в незапамятные времена родоплеменным князем).] Топорик, а ты про Вурдалачью Ночь не забыл? [Вурдалачья Ночь - крупное крестьянское восстание (3688-3690 Х.Э.). В первый его месяц восставшие начисто уничтожили возле крепости Гронк брошенный на подавление отряд Вольных Топоров.] Шедарис, скрипнув зубами, схватился за меч. - Отставить, - бросил Сварог. - Не до шуток. Бони даже остановился от удивления: - Нет, серьезно? Слушайте, тогда ведь и принцесса должна быть... - Он оторопело переводил взгляд с Мары на Делию, пытаясь угадать. - Ваше высочество... - взгляд его окончательно остановился на Делии. - А может, это не она, а я - принцесса? - спросила Мара. - У тебя, уж прости, вид не тот... - отмахнулся Бони. - Постойте, так ведь Серый Рыцарь - оттуда... - Он невольно глянул в небо. - И будущий король вроде Дорана, старики говорили, а они знают такое, что нигде не прочтешь, очень уж старая у нас деревня... - И он вдруг широко ухмыльнулся с бравым видом. - Похоже, подворачивается прекрасный случай насчет дворянства... - Ты его заработай сначала, - криво усмехнулся Сварог. - Наизнанку вывернусь, - истово сказал Бони. - Все. Гоните - не уйду. Три королевства там или четыре... Весь ваш, до печенки. То-то вы к харланской границе, чтобы через Ямурлак и Пограничье... Сварог помрачнел - верзила ухитрился затронуть больное место. Впрямую об этом еще не говорили, но подразумевалось, что у него есть точный план, как попасть в три королевства. А плана как раз не было, вернее, его приходилось срочно менять, потому что старый ничего случившегося не предусматривал... Чтобы сменить тему, Сварог быстро сказал, положив пальцы на пряжку: - Ладно. Насколько я понимаю, ты все осознал, все прикинул и понимаешь, на что идешь? - Понимаю, - Бони расстегнул камзол и вытащил висевшую на шнурке бесформенную фигурку. - Могу поклясться Великой Матерью. В наших местах Великую Мать почитают, не псину какую-нибудь. Сварог махнул рукой: - Без церемоний. Верю. Но если что... - То - еще как, - подхватила Мара. - И моментально, - пообещал Шедарис, на лету ухвативший оскорбительный для него намек на Симаргла, но сдержавшийся. - Хватит вам, - рявкнул Сварог. - Если еще хоть раз придется вас разнимать - обоих вышвырну без отпускного свидетельства! Усекли? Определив на глазок рост Бони, он принялся на глазах у всех мастерить соответствующую одежду. Бони зачарованно уставился на него: - Ну ничего себе... А лошадей, значит, вы этак не можете? - Увы, - сказал Сварог с искренним сожалением. - Зато пароход твердо обещаю, как только доберемся до реки. - Он бросил Бони охапку одежды. - Но насчет лошадей самим придется озаботиться. - Проезжал я в Харлан по этим местам. Окрестные дворяне приторговывают... Да, а погоня за вами есть? По земле, я имею в виду. Как это у вас обстоит в небе, я уже видел... - Если погони нет, наверняка будет, - сказал Сварог. - Поэтому из Гутиорса нам следует убраться как можно скорее. До наступления ночи отыскать лошадиного барышника... - Да знаю я тут одного, - сказал Бони. - У самого-то денег не было, вот я и нацеливался, когда стемнеет, разжиться коняшкой возле кабака. На мне и без того грехов достаточно, чего бояться... Одному-то это провернуть легко, а вот восьмерым потруднее. Придется честно покупать. И полез в кусты переодеваться. Остальные обступили Сварога, глядя вопросительно. - Он не врет, - сказал Сварог. - Возьмем. Правда, первое время придется присматривать... - Присмотрим, - заверила Мара. А тетка Чари мечтательно сказала: - Поскорее бы добраться до Итела и сесть на пароход. На воде как-то спокойнее... "И любой там, наверху, при некоторой сноровке сможет нас рано или поздно вычислить", - мысленно добавил Сварог. Мысленно же чертыхнулся, сказал: - Предложите светлую идею. Как так вышло, что восемь благородных дворян и дворянок путешествуют пешком? Странная Компания прилежно погрузилась в раздумье. Первой отозвалась Делия: - Означенные дворяне ввязались в некое пари с другими дворянами, поставив на кон лошадей. И проиграли. Подробностей выдумывать не стоит - нет нужды растолковывать их каждому встречному-поперечному. Главное, никто не удивится. Все в духе Ронеро, встречались пари и диковиннее... - Великолепно, - искренне сказал Сварог. - Кроме того, у нас в запасе есть прием, великолепно сработавший нынче же утром. Вы, принцесса, всегда можете изображать в этих местах себя самое. Вы на охоте, далеко забрались... - К вашим услугам, - серьезно сказал Делия. - Если только нам не приготовят какого-нибудь пакостного сюрприза... - Будьте уверены, - сказал Сварог. - У меня стойкое впечатление, что пакостных сюрпризов нам приготовят кучу. Но и мы, как показали последние события, способны на сюрпризы. Это немного утешает, вам не кажется? Она слабо улыбнулась: - Пожалуй... 2. ГОРОДОК И ЕГО ОБИТАТЕЛИ Из кустов вылез Бони, завернул пулемет в свой старый камзол, и они двинулись вперед. Вскоре вышли на мощеный тракт - как раз неподалеку от каменного мерного столба, круглого, украшенного медным государственным гербом, позеленевшим от бремени лет. Далеко впереди виднелись крайние дома городка, и шагать, видя конкретную цель, стало веселее. Шедарис даже замурлыкал бодрую песенку: Эх, носы не вешать, когда нас станут вешать... Ехавший навстречу на одноколке крестьянин оглядел их с большим любопытством, но приставать с вопросами, понятно, не посмел. Примерно так же повел себя и габелар [полицейский в королевском городе (название пошло от слова "габель", обозначающего налог, взимавшийся некогда на содержание коронной полиции)], торчавший с пикой у входа в город, - но этого они зацепили сами, осведомившись о ближайшем постоялом дворе, достойном благородных особ. При этом Сварог громко проворчал, обращаясь к своим, но рассчитывая в первую очередь на скучавшего стража, враз навострившего уши: - Все традиции мы соблюли, господа. Дали ему уехать со всеми выигранными лошадьми, но если он нам тут попадется, имеем все основания затеять поединок... Любезный, тут не проезжали два дворянина с восемью лошадями в поводу? - Никак нет, ваша милость! - браво рявкнул тот. - Ну, если приедут, вы нас найдите, в долгу не останемся, - благосклонно пообещал Сварог. - Я ему покажу, как коней выигрывать... Пойдемте, господа. Отыскав постоялый двор с лирическим названием "Свинья и сковородка", навестила нужные места, умылись, расположились в зале для благородных, блаженно вытянув ноги, а слуги уже проворно таскали на стол блюда, тарелки, кувшины и бутылки. Между делом Сварог успел преподнести хозяину историю с проигранными конями, принятую тем безоговорочно, но со специфическим выражением лица, гласившим, что слыхивал хозяин и не такое, и каждый сходит с ума по-своему, а благородные лауры - тем более, с присущей им фантазией. И пообещал послать мальчишку за лошадиным барышником. Дела понемногу налаживались. Долгое время все старательно жевали, глотали и отхлебывали. Потом стали понемногу отваливаться от стола, только Бони неутомимо похрустывал косточками аппетитно зажаренных в сметане зайцев, урча, что следует отъесться за все прошлые скитания, и здешняя жратва, как ни крути, получше украденных гусей, зажаренных в лесу на костре и слопанных без крупинки соли. Сварог лениво смотрел в окно. За окном была крохотная площадь, украшенная крохотной ратушей и тремя громадными свиньями, блаженно развалившимися как раз посередине. Он машинально извлек из воздуха сигарету, прикурил от указательного пальца, дернулся было, но вспомнил, что кругом свои, и глубоко затянулся. Бони уставился на него, перестав даже от изумления чавкать, потряс головой, вновь захрустел косточками и зачавкал - но уже гораздо более философски. - Вино, признаться, не из лучших, - грустно сказал Леверлин. - С тоской вспоминаю погреба Коргала... - Это где? - поинтересовалась Мара. - На Сильване. Там мы с графом Гэйром одержали... - Одну из самых блистательных своих побед, - проворчал Сварог. - Граф, вы были неподражаемы... - Потом расскажете? - чуть ли не одновременно потребовали Мара с Делией. Сварог чуть смутился, фыркнул, отвел глаза - передернулся от пронзительного свинячьего визга. Глянул в окно. Свиньи уже улепетывали в разные стороны с удивительным для таких туш проворством, а виновник переполоха, конный габелар, уже слетел с седла, прогрохотал сапогами по невысокому каменному крыльцу и, растворив парадную дверь молодецким пинком, скрылся в ратуше. Конь, оставшись в одиночестве и непривязанным, постоял немного, подумал и лениво побрел прочь. Сварог насторожился. Нравы в такой глуши, конечно же, насквозь патриархальные - но не настолько же, чтобы нижние чины королевской полиции пинками открывали двери в ратушу? Для такого поведения и такой спешки должны быть веские основания. А в совпадения он верил - но не до такой же степени... Насторожились все. Те, кто сидел к окну спиной, равнялись на реакцию тех, кто сидел к окну лицом. Бони вскочил, шумно отпихнув задом кресло. - Сидеть! - тихо распорядился Сварог. - Не дергаться и не суетиться. Чтобы крупно обидеть здешнюю армию, нам достаточно будет пары минут. Гарнизоны поблизости есть? - Ближайший лигах в пятидесяти, - сказал Бони. - Ну вот... Спокойно. Представим, что мы в театре и смотрим увлекательную пьесу. - Вам, городским, хорошо говорить, - проворчал Бони, послушно усаживаясь. - А я, куда только ни заносило, в театре так и не сподобился побывать. Поэтому вы представляйте, будто вы в театре, а я представлю, будто угодил на состязание обжор... И он уцапал с блюда последнего зайца. Какое-то время не происходило ровным счетом ничего. Потом из ратуши вылетел габелар, ошалело оглянулся в поисках коня и, придерживая меч, побежал куда-то, совсем не в ту сторону, куда конь ушел. Вверху тягуче заскрипело. Сварог подошел к окну, распахнул высокую створку, выглянул. Сине-черный флаг на вершине непропорционально высокого шпиля ратуши колыхнулся, дрогнул, точками пополз вниз, задерживаясь под скрип тросика по плохо смазанному блоку, рывками проваливаясь, пока не исчез из виду. Тихо подошла Делия, остановилась рядом. Она была бледна. - Это еще что такое? - растерянно спросил Сварог. - Для спуска флага должны быть веские основания, даже я знаю... - Неужели отец... Если сейчас поднимут белое полотнище... Сварог попытался с ходу прикинуть, что может означать внезапная смерть короля лично для них. Если она естественная - никому, возможно, не станет дела до беглецов. А если продолжаются непонятные игры... Делия тихо охнула. Вверх ползло алое полотнище. Флаг, несомненно, долго пролежал свернутым в забытье и запустении - явственно виднелись выцветшие места поперечных сгибов, полотнище выглядело каким-то скукоженным, и, если бы не легкий ветерок, придавший ему минимум достоинства, повисло бы нелепым кульком в попытках принять прежнюю, более привычную форму. - А это еще что означает? - в полном недоумении вопросил Сварог. - Шаррим, - тихо сказал Делия. - Я и не помню, чтобы... - Последний раз это было двадцать семь лет назад, - сказал подошедший Леверлин, - когда король... гм, только становился королем. Нет, как же серьезно за нас взялись, уважать себя начинаешь... - Да что это такое на наши головы, в конце концов? - нетерпеливо спросил Сварог, уже понимая по их лицам, что начались сюрпризы, и определенно пакостные. - А это такая облава, - кривя губы, сказал Леверлин. - Чрезвычайное положение - то ли по этой провинции, то ли по всему королевству. Никто отныне не имеет права покидать городов и сел, где в данный момент находится. А те, кого застало в пути, - их по прибытии надлежит на всякий случай задерживать. Пока не выяснится точно, кого именно ищут. Словом, замереть всем, кроме беглеца. И погони, понятное дело. Вообще-то мы успели проскочить в город, но кто его знает... Последний раз шаррим объявляли... - он покосился на Делию, вдруг опустившую глаза, - когда некий государственный муж хотел задержать беглецов... - Я с этой пакостью сталкивался пять лет назад, когда служил в Харлане и Мораг ловила заговорщиков, - хмуро сообщил Шедарис. - Вот не думал, что ради меня... - Значит, нам отсюда не выйти? - спросил Сварог. - Из города, я имею в виду? - Только с боем, - пожал плечами Леверлин. - Теперь на всех дорогах появятся кордоны... - Не обязательно, - возразил Шедарис. - Если это полное "замри", передвигаться будет только погоня... - Не легче, - сказал Леверлин. - Мы все еще без коней. И покупать их теперь - привлечь внимание... - Ну и что? - безмятежно спросила Мара. - Если ближайший гарнизон в полусотне лиг? Городишко этот наша компания при нужде положит к ногам за пять минут. - Почему бы и нет? - оживился Леверлин. - Габеларов здесь человек десять, это даже не смешно. С нашим бравым командиром, его жутким топором, пулеметом и всеми нами, скромно скажу, не лишенными известной удали, одолеть такое воинство удастся вмиг. Пошарив по конюшням, найдем потребное число лошадок. Можно даже оставить расписку. А там видно будет. - Мой любимый лозунг... - проворчал Сварог. - Ладно, подождем пока захватывать города. Диспозиция следующая: Леверлин направляется к выходу из города, тетка Чари - к другому, там они беспечно прогуливаются, высматривая, не покажется ли какая погоня. Шедарис с Паколетом, поодиночке, столь же беспечно мотаются по городу, высматривая конюшни, дислокацию габеларов и все прочее, представляющее интерес. Я иду на разведку в ратушу. Остальные сидят здесь. Бони, кончил бы ты жрать. - Это я от волнения, - сказал Бони, торопливо откладывая толстенную донольскую колбасу. - Если кто-то попытается вас здесь взять, не стесняйся, берись за пулемет. И если здесь начнется стрельба, все остальные бросают текущие дела и сбегаются сюда. Ну, расходимся. Он выходил последним. Мара догнала его в дверях. - Отставить, - тихо сказал Сварог. - Кошка, я верю, что ты и в одиночку можешь завоевать этот город, но такие подвиги пока что не нужны. Береги Делию. Главное, береги Делию. И приглядывай на нашим новым другом. Он захлопнул за собой тяжелую дверь. В общей зале маялся хозяин. Завидев Сварога, охнул: - Что же это творится, ваша милость? - Да ерунда все, - отмахнулся Сварог и вышел. Пересек площадь, огибая свиней, вошел в ратушу, наугад распахнул несколько дверей, натыкаясь то на писцов, с праздно-обалделым видом восседавших за столами, то на дорожную пошлину, по милому провинциальному обычаю взятую натурой и сваленную кучами - мешки и мешочки, бутыли с вином, локти материи, живой спутанный баран, печально взиравший на Сварога снизу вверх. Наконец в одной из комнат, богаче остальных обставленной, Сварог обнаружил унылого толстяка с медальоном бургомистра на шее, серебряной чернильницей на золотом поясе и золотыми перстнями на пальцах. В перстнях поблескивали драгоценные камни - дворянин, из ронинов, вероятнее всего. Сварог продвинул ногой кресло, сея, развалился и начал капризно-нагло: - Это что же у вас такое творится, если барона, вдобавок вольного ярла, вдруг задерживают в этакой дыре и заявляют, что он, видите ли, эту дыру покидать не вправе? Со мной же отряд, и не такое видавший, я ж ваш городишко запалю с восьми концов и отвечать не буду, герцог заступится... Я ж тебя заставлю собственную чернильницу выхлебать... - Лаур, я вас прекрасно понимаю, - заторопился бургомистр, выставляя напоказ пухленькие пальцы. - Поверьте, уж я-то прекрасно понимаю все чувства дворянина... Сварог притворялся, будто лишь теперь заметил дворянские перстни: - Ох, простите, лаур, я уж было хотел обойтись с вами, как с быдлом... Но, право, неприятно чертовски. У меня любовница, само очарование, не виделись две недели, я истосковался, лечу на крыльях любви, и вдруг... - Шаррим, - развел руками бургомистр. - Монаршья воля, барон. - Да, конечно, - сказал Сварог угрюмо. - Но вы бы видели ее стан, ноги. Я схожу с ума - соперники, долгое отсутствие... Худшие подозрения в измученной душе, теперь еще и задержка... Ну что там стряслось? - Сам теряюсь, - бургомистр аж трижды развел руками. - Как гром с ясного неба! Таш лежал у меня дома, я его с собой не таскаю - провинция, знаете ли, вызовы редки, а самому докладывать нечего. И вдруг он начинает пищать, домоправительницу перепугал до смерти, давненько не слышала этого писка, вызова, не сообразила поначалу. В передней был габелар, сунул его в карман, прискакал ко мне... Его превосходительство губернатор передал королевский приказ: немедленно объявить шаррим. Я, грешным делом, стал уже забывать, что это за шаррим такой, его превосходительство тоже, по-моему, не сразу вспомнил... И - никаких объяснений. - Вы не расспрашивали? - Его превосходительство? Ох, лаур, не с моего шестка... Впрочем, было заявлено: объяснения и более точные инструкции воспоследуют. Великие небеса, а у меня осталось шесть габеларов! Да их и была-то дюжина. Четверо уехали по деревням со сборщиком податей, двое с такого похмелья, что под угрозой смертной казни не встанут. Господа гвардейцы тоже, наверное, уже в лежку, на них рассчитывать нечего... - Какие гвардейцы? - насторожился Сварог. - Вчера утром приехали, да пока что и задержались. Малиновые драгуны. Десять рядовых с кадет-лейтенантом, ремонтеры. Чепраки без королевской короны, значит, они вне строя - ибо ремонт лошадей в мирное время к понятию воинской командировки не относится, а считается поездкой по текущим делам полка, я сам немного служил, знаю... А когда господа малиновые драгуны вне строя, перепить их могут разве что синие мушкетеры. Признаться, я опасаюсь за трактир, он у нас лучший из трех... В общем, у меня шесть разленившихся дуболомов. Что, если его превосходительство прикажет выставить заставы? И как мне с шестью людьми обеспечить задержание беглецов? Я представления не имею еще, что за беглецы, но ясно, что терять им нечего, и они мне такое устроят при попытке задержания... Может, собрать городское ополчение? Конечно, смех один, два года не было ни смотров, ни учений... - Если узнаете что-то новое, обращайтесь ко мне, - сказал Сварог. - Я обитаю вон там, напротив. И людей у меня... кое-какое количество. Видавших виды. Всегда готов услужить, как дворянин дворянину. - Великие небеса, вы меня чрезвычайно обяжете! - Пустяки, - великодушно сказал Сварог. - Итак, я на вас полагаюсь, лаур? - Разумеется, лаур! Сварог раскланялся и удалился. По дороге из ратуши он думал: хорошо это или плохо, что покуда не сообщили повсюду их приметы? Пожалуй, плохо. Это означает, что те, кто послал погоню, прекрасно знают: облик у беглецов может меняться и оказаться каким угодно. Конечно, же, успели допросить стражу на ипподроме... - Командир! Он поднял голову и узрел запыхавшегося, но жутко довольного Паколета. - Командир, там... - Тихо, - сказал Сварог. - Марш в трактир. Подтолкнул верного прохвоста к двери и направился туда сам. Сзади позвали: - Ваша милость! Сварог неспешно обернулся. Бургомистр поспешал к нему, размахивая коротенькими ручками. По площади тащилась телега-двуколка, груженная осыпанными мучной пылью тугими мешками. Свиньи лениво возвращались к месту постоянной дислокации. Бургомистр ловко увернулся от телеги, столь же привычно пнул ближайшую свинью, подбежал к Сварогу, схватил за рукав и азартно зашептал: - Ну вот, хоть что-то изволили прояснить его превосходительство... К нам скачут синие мушкетеры, королевский полк... Не весь полк, конечно, отряд, но командует им сама герцогиня Браг... Они еще далеко, правда, но скачут лихо, подмены по всему тракту... - А кого ловят, так и не сказали? - спросил Сварог. - Дали понять, что это известно герцогине, а нас пока что не касается... "Арталетта-то здесь причем? - подумал Сварог. - Ничего не понимаю..." Сделал бдительную физиономию и сказал таинственно: - Лаур бургомистр, эти малиновые драгуны вам так-таки и не кажутся подозрительными? Бургомистр опешил, потом испугался, потом увлекся этой мыслью: - Думаете, лаур? - судя по тону, он был из тех градоначальников, кто всю жизнь мечтает поймать шпиона или "злодея короны". - Вообще-то что-то с ними не то - кадет-лейтенант на девок ничуть не реагирует, у одного рядового книга в кармане, у другого компас зачем-то... Во времена моей военной молодости гвардеец и книга были вещами несовместимыми... Великие небеса! У меня шесть пентюхов, а тех одиннадцать и оружием по уши увешаны... - Придется вас выручить, - сказал Сварог. - Проверим, чем эти так называемые драгуны дышат. Ребята у меня тертые, службу знают... Так что если в том районе вдруг начнется шумное веселье типа заварушки, не паникуйте и не вмешивайтесь. - Понимаю, - бургомистр часто-часто кивал. - А позволительно ли будет спросить: вы, лаур, часом не имеете ли отношения к службам, кои облечены миссией и высочайшим доверием... Сварог значительно воздел указательный палец, и бургомистр умолк, подтянулся в тщетной попытке принять воинский вид. - Разрешите идти? - Разрешаю, - сказал Сварог. Посмотрел вслед толстяку, пожал плечами, произнес с непонятной интонацией: - Провинция... И вошел в дом. В общем зале ухе выпивали человек десять горожан, здраво рассудивших, что смутные времена непонятно отчего грянувшего чрезвычайного положения лучше всего коротать за чаркой. Трактирщик шустро подбежал: - Что там, лаур? Я в окно видел, вы с бургомистром говорили... - Те! - сказал Сварог. - Из королевской сокровищницы украли фамильный брильянт. - Розовый? - Желтый. С того вон таракана величиной. - А дальше? - хозяин обозрел указанного матерущего таракана. - А дальше король разгневался, ясное дело, - сказал Сварог. - Ловить велел. Поймаю, кричит, в масле сварю, и ради пущего зверства - в трактирном, которое безбожно водой разбавляют. Хозяин даже не обиделся, жадно внимая: - И ловят? - Себя не помня от рвения, - сказал Сварог, похлопал его по плечу и прошел в залу для благородных, где к нему навстречу бросился Паколет: - Командир, там... - Малиновые драгуны, - сказал Сварог. - Десять штук. Плюс кадет. Плюс коняшки. Где они обосновались? - В "Кошке и окороке". Лошади там же, в конюшне. Драгуны пьют, но на ногах еще держатся вполне уверенно. - Будем бить, - весело сказал Бони. - Командир, а может, ты их как-нибудь усыпишь? - воодушевился Паколет. - Бабка сама не умела, но говорила, что если умеешь, дело нехитрое... - Точно, - сказал Бони. - У нас один... - А я вот не умею, - сказал Сварог. - Придется бить, в самом-то деле... Только без особых увечий, а то от нашего удальства посторонним и так выходят сплошные неприятности... - Сделаем, - кивнул Бони с загадочной ухмылкой. Паколет помчался снимать с караулов Леверлина и тетку Чари. Шедарис вскорости объявился сам - он независимо от Паколета набрел на "Кошку и окорок". Когда все собрались, Сварог, самую чуточку хмельной от азарта, сказал: - Вопросов два. Принцесса, умеете ли вы быстро и ловко седлать коня? И знакомо ли нашему Паколету благородное искусство кабацкой драки? Принцесса и Паколет кивнули. - Тогда диспозиция проста, как здешний бургомистр, - сказал Сварог. - Принцесса с Шедарисом идут в конюшню, быстренько седлают драгунских лошадей, вообще всех пригодных, какие там попадутся. Мара следит, чтобы им в этом не помешало всякое хамье, - только не увлекаться, кошка. Все остальные со мною, бравым, во главе, сидят в трактире, и, если конокрадские развлечения будут замечены раньше времени, по моему сигналу начинают швыряться стульями, но тактично... ...Песню о короле Амдараке и мельничихе они заслышали, не дойдя еще до "Кошки и окорока" уардов пятьдесят. Драгуны орали весьма немелодично, но с поразительным задором. Шла истинно гвардейская гульба, но табуреты и посуда из окон пока что не летали. Назначенная в конокрады троица с деловым видом направилась в конюшню и исчезла за широкой двустворчатой дверью. Тут же там кто-то охнул, и настала тишина, только слышно было, как всхрапывают кони, а один, норовистый, зло завизжал. Самое время пустить в дело фамильное искусство графов Гэйров. Сварог прижал ко рту ладони, сложив пальцы домиком, дунул в ту сторону, шепнул надлежащие слова. Храп и перестук копыт тут же прекратились. "Цены мне нет, - гордо подумал Сварог, направляясь в трактир. - Но среди славных предков, чует душа, были-таки конокрады..." Гвардейцы вперемежку с визжащими девками устроились за тремя сдвинутыми столами, вокруг которых зияла почтительная пустота - местные теснились по углам. Только пятеро гуртовщиков устроились поближе к драгунам. Девки при них не было ни единой, и, судя по хмурым лицам верзил в серых кафтанах со снольдерскими гильдейскими бляхами, им пришлась поперек души проведенная драгунами тотальная мобилизация доступного прекрасного пола. Видно было, что здесь и до Сварога вызревала добрая потасовка. Сварог сел так, чтобы видеть в окно дверь конюшни. Драгуны на его компанию пока что внимания не обращали, да и остальные тоже. Хозяин принес вина. Облик у хозяина был страдальческим - в предчувствии неминуемого погрома заведения. Садясь, Сварог мимолетно взвесил в руке табурет - в самый раз. Бони с Паколетом сноровисто проделали то же самое. Тетка Чари задумчиво коснулась заткнутых за голенище грушевидных нунчак - похоже, тех самых, которыми усмиряла пьяниц в Пограничье. Мешок Шедариса, завернутый в плащ пулемет Бони и виолон Леверлина оставили в сенях. Все было в порядке. - Жалко будет, если уйдем тихо, - сказал Бони. Сварог хмыкнул. - Разносить трактир в черепки - это высокое искусство, - поведал Бони. - Как у вас в городах говорят, изящное. Мы, скатурцы, всегда разносили соседние, на любой ярмарке, а вот в нашем селе такое никакому соседу учинить не удавалось... - Ты ногами под столом не дрыгай, - сказал Сварог. - Попадешь по топору, он тебя без ноги оставит. Верзила охнул: - Командир, на свете есть только один такой топор... - Подкованный ты парень, я смотрю, - сказал Сварог. - Память о старых временах, командир, лучше всего у крестьян и сохраняется. А также песни, предания, заклинания и обряды. Города живут быстро и беспамятно, а у нас жизнь течет по налаженному кругу, и мало что меняется за века. Был у нас один старичок, он бы, не сходя с места, нарисовал карту Талара до Шторма. - Бони понизил голос. - И про те времена, что стояли до летучих замков, можно было кое-что услышать. Жаль, я бродяжничал, раньше-то и не особенно слушал, а теперь спросить не у кого... Сварог смотрел в окно. - Кто его знает, чем все кончится, - сказал вдруг Бони. - Так что предупреждаю заранее: как только достану эту штуковину, тут же перебирайтесь мне за спину, а то и сами попадете под веселье... Он вытащил толстый железный футляр, в каких охотники носят порох и кремни, свинтил крышку, медленно перевернул, крайне осторожно вытряхнул оттуда что-то завернутое аккуратно в обрезок шерстяной ткани, продолговатое. Костяная дудочка, очень старая на вид, вся покрытая тонюсенькими темными трещинами. Столь же осторожно уложил ее назад, пояснив: - От деда осталось. Вот кто умел... Сварог вопросительно поднял брови. Леверлин, напротив, преспокойно спросил с видом знатока: - Самопляска или пугалочка? - Самопляска, - Бони глянул на него с уважением. - Видел? - Читал. - Ну да, в городах у вас все эти дела давно повывели под корень, а в деревнях, особенно в глуши, кое-что и припрятали со старых времен от бдительного небесного ока... Если потихоньку, только для своих - ни тебе огласки, ни урона. - Покосившись на Сварога, он смущенно откашлялся. - Да какая там магия, пустячки для домашнего хозяйства... - Не у вас одних, - хмыкнул Сварог, глядя на Паколета. - Ох, не у вас одних. И Шедарис мимоходом проговорился про пустячки Вольных Топоров, и в городах кое-что осталось. И даже... Он резко обернулся к окну - в конюшне вдруг бухнул мушкетный выстрел. Один из драгун вскочил, отпихнул девку и с видом моментально протрезвевшего помчался к выходу. Вскоре Сварог увидел, как он несется по двору и исчезает в конюшне. Остальные драгуны, покосившись вслед, из-за столов не полезли, но все же иные выжидательно поглядывали в окно. Почему выстрел всполошил именно этого усача? Его мушкет, что ли? Шедарис как-то хвастался, что знаток определит выстрел знакомого оружия посреди любой канонады... - Начали, - сказал Сварог, приподнимаясь. - Погоди, командир, - Бони решительно взмыл с табурета. - Нельзя порочить славное искусство, дай-ка я сам разожгу... Он подошел к столу драгун, раздвинул двух так, чтобы ему хватило места опереться на столешницу обеими руками, слегка склонился вперед и заговорил. Говорил он спокойно, негромко, чуточку скучающим тоном. Речь его была выдающимся в своем роде образцом ораторского искусства, она изобиловала метафорами, гиперболами, синонимами и эпитетами, блистала незатертыми сравнениями, затрагивала генеалогию до седьмого колена, сексуальные привычки, нравы и обычаи драгун вообще и малиновых в частности, причем в изложении Бони генеалогия, привычки, нравы и обычаи были таковы, что, будь все правдой, драгун не пустила бы на порог любая уважающая себя тюрьма, резонно опасаясь за моральную чистоту уже квартировавших там убийц и разбойников. Гуртовщики восхищенно внимали. Даже Сварог заслушался. Малиновые усачи, преодолев оцепенение, начали наконец понимать, что все изложенное столь высоким штилем относится именно к ним. Их физиономии сравнялись цветом с мундирами, а там и побагровели вовсе уж грозно. Еще миг - и они с ревом рванутся из-за стола... Бони опередил. Схватив две глиняные пивные кружки, он без замаха припечатал их к усатым харям справа и слева от себя - только брызнули черепки пополам с темным пивом. Молниеносно ухватил одного малинового за ворот и ремень, выдернул из-за стола и запустил к гуртовщикам. Те, ничуть не растерявшись, приняли нежданный подарок судьбы в кулаки. Сварог рванулся из-за стола, а за ним и сподвижники. Бони уже пересчитывал табуретом драгун, временами ловко отстраняясь, чтобы пропустить разбегавшихся с визгом девок. Мелькали кулаки и табуреты, порхали кружки и тарелки, с грохотом падали столы, гуртовщики напирали с тыла сомкнутым строем, выказывая немалый опыт в таких забавах, ужом вертелся Паколет с кочергой, Сварог, как и подобает полководцу, держался поодаль, отшвыривая случайно налетевших на него драгун, косился в окно. Драка незаметно обернулась хаотичной свалкой всех против всех - вмешались горожане, внеся полную неразбериху, потому что дрались и меж собой, и с гуртовщиками, и с драгунами. Самый рослый гуртовщик, получивший от Паколета кочергой, кинулся на него, но был повергнут табуретом Леверлина, а второй отоварен теткой Чари, сверкнули два-три клинка, зазвенела сталь о сталь. Девки заполошно визжали где-то под окнами, но хозяин не спешил вмешаться - как водится, решил поставить в счет все убытки проигравшей стороне, тем, кто останется на поле боя... Обе створки конюшенной двери распахнулись во всю ширь. Пригибаясь, чтобы не задеть за притолоку, рысью выехала Делия, держа в поводу двух оседланных коней, за ней показалась Мара. Сварог, крутнувшись на месте, сбил драгуна ударом пятки под коленку и заорал: - Уходим! Лошади поданы! Его бравые сподвижники, отмахиваясь кочергой, нунчаками, кулаками и табуретом, выдрались из гущи боя. Неизвестно, какой здесь сработал инстинкт, но вслед за ними кучей кинулись вдогон все остальные, и военные, и статские. Сварог, перехватив топор правой рукой за самый конец рукоятки, без замаха разрубил пополам стол, что для непосвященных выглядело крайне эффектно - для посвященных, впрочем, тоже. Драгуны и гуртовщики, по-братски перемешавшись с обывателями, застыли. Воцарилась тишина, только на полу охали увечные. Даже девки на улице притихли. Копыта стучали у самого крыльца, послышался боевой клич Вольных Топоров: - Хуу-гу! И тогда пронзительно засвистела костяная дудочка. Бони дул в нее, надувая щеки, старательно перебирая пальцами по отверстиям, раскачиваясь в такт. Понемногу стало получаться что-то похожее на плясовую. И в ритме этой плясовой, напоминавшей ратагайский улах, драгуны с гуртовщиками, включая горожан, как-то странно задергались, с общим выражением предельного изумления и ужаса на лицах принялись притопывать, довольно-таки слаженно хлопая в ладоши и поводя локтями, выстроились в две неровные шеренги - и, повинуясь дудочке, пошли откалывать удалые коленца, налетая на столы, топча черепки посуды. Лежавшие, словно увлеченные вверх рывками невидимых веревок, поднялись один за другим, охая и кряхтя, столь же залихватски пустились в пляс. Один даже орал дурным голосом: Ой, лайди-дада-дуду, шла девица по воду, а за девкой юной мчали два драгуна... Бони не торопился уходить. Сварог за ворот вытянул его на крыльцо, только там верзила оторвал дудку от губ, ловко спрятал в футляр и заорал в распахнутую дверь: - Это вам Скатур, а не что-нибудь! Сварог прыгнул в седло, сделал Шедарису знак из арсенала жестов-команд Вольных Топоров, чтобы капрал скакал замыкающим, выхватил плетку из-за голенища, ожег коня. Гнедой помчал по немощеной широкой улице. Краем глаза Сварог еще заметил остолбеневшего на крыльце ратуши бургомистра, но помахать ему рукой уже не успел. Они скакали прочь из города, гиканьем распугивая встречных. Встречные дисциплинированно шарахались к стенам и заборам, не пробуя никого задержать - и вряд ли что-нибудь соображая. С габеларом, торчавшим на окраине, хлопот не было никаких - заслышав гром копыт и вопли, он загодя спрятался за пустую бочку и притворился, что его тут вовсе и нет. Мимо него промчались на всем скаку и неслись галопом по тракту минуть пять. Потом Сварог натянул поводья, свернул в лес, спрыгнул и закинул уздечку на сук. - Почему стоим? - спокойно спросила подъехавшая Мара. - Буду вас переодевать, - сказал Сварог. - Благо бургомистр за нами погоню не пошлет и время есть. По нашу душу скачут синие мушкетеры в неизвестном количестве, о чем уже извещены господа губернаторы. Вот я и решил, что нам гораздо приличнее будет щеголять в мушкетерской форме. Пока догадаются... Насколько я помню, за этакое самозванство по закону что-то суровое полагается, но мы уже столько законов нарушили... Между прочим, принцесса, погоней командует ваша сводная сестренка. - Ну она же не знает... - грустно усмехнулась Делия. - Конечно, не знает, - сказал Сварог. - Не стоит сразу думать о человеке плохо. И ее гвардейцы, я уверен, отличные ребята. А это еще хуже - потому что они костьми лягут, чтобы исполнить свой долг, но нас-то это никак не устраивает... - Почему мы так спешим? - тихо спросила у него Делия. - Я вовсе не отказываюсь плыть в три королевства, но Леверлин говорил, что _э_т_о_... что оно через несколько дней исчезнет само. Многие сообразят наконец, в чем дело, нас перестанут ловить, и мы сможем ехать спокойно. В конце концов, можно найти надежное место и переждать. Сварог почувствовал жгучий стыд - за тех, кто его сюда послал. Она была умна. И предлагала дельную вещь. Но ей никак не следует знать, что заоблачные интриги, если подумать, ничуть не сложнее и не благороднее тех, что плетут внизу. В чем-то заоблачные примитивнее даже. И победу, как тысячу раз случалось в истории и тысячу раз еще случится, позарез необходимо подогнать к торжественной дате, к празднику. И все потери заранее разрешено считать неизбежными... И самое грустное - если рассказать ей правду, она наверняка все поймет и отсиживаться в лесной сторожке не станет. Не та девочка. Только вот язык не поворачивается. Старинную легенду-предсказание о Сером Рыцаре и Златовласой Принцессе, яркую, красивую, романтичную, язык не поворачивается паскудить скучными позднейшими примечаниями о буднях секретных служб и придворных интригах. Интересно, сколько у Сварога было предшественников, рассуждавших точно так же? Видимо, немало - потому что красивых легенд о романтичном прошлом так и осталось не в пример больше, чем скучных мемуаров, срывающих покровы, маски, расставляющих все точки... - Мы не можем ждать, - сказал он, уставясь на свои сапоги. - Никак не можем... Делия кивнула и ничего больше не спросила. Сварог устало обрадовался ее молчанию. Зря радовался. Потому что заговорил Леверлин: - Мы все дальше удаляемся от харланской границы... - Вот именно, - кивнул Сварог. И решился: - Как ты сам думаешь - подпустят нас к харланской границе? Или к рубежу Вольных Майоров? - Да нет, - сказал Леверлин довольно спокойно. - Эти границы и обложат в первую очередь. А посему... Тебе не кажется, что нам все же следовало бы знать твои планы на ближайшее будущее? - Он усмехнулся. - Думаю, все присутствующие и так понимают, что в нашем путешествии можно и сложить голову. Но, как ни странно, иногда на душе становится гораздо спокойнее и легче, если знаешь точно, _г_д_е_ тебе предстоит рисковать головой... Остальные молчали, но Сварог понимал: они думают то же самое. - Ну ладно, - сказал он. - Я в