Чтобы майора, лорда и графа изнасиловала, привязав к столбу, такая вот нахалка, пусть и очаровательная... Как ни крути, плюха по репутации. Допутешествовался". Правда, он не чувствовал себя таким уж оскорбленным. Во-первых - ничего противоестественного не произошло. Во-вторых - все же не на глазах общественности... Он глянул поверх обнаженного плеча Грайне - Карах, паршивец, нагло торчал у окна, запоминая дорогу. Сообразил, стервец, что присутствующим не до него. Хорошо, хоть задом повернулся... - У меня с собой домашняя зверушка, - сказал он. - Так что не удивляйся. Вон стоит. Грайне ничуть не удивилась: - Так это же не зверушка - домовой. У нас они тоже есть. Ночью косу заплетет - и не почувствуешь. - Всю жизнь мечтал - косы заплетать, - сказал Карах, не оборачиваясь. - А если за хвост - и в воду? - рассердилась Грайне. - Тогда, конечно, умолкаю, - сказал Карах. - Убедили. Трепещу. - Ох, я бы тебя и в самом деле искупала, - фыркнула Грайне. - Но ведь убьешь тебя - везения лишишься... - Потому и спокоен, - сказал Карах. - Жутко вы, люди, боитесь удачи лишиться... - Вот и помалкивай. - И обернулась к Сварогу: - И ты тоже привыкай к нашим порядкам. Кстати, ведь и у вас, ларов, не мужчина правит - императрица. Мы не такие уж дикие, тоже про нее слышали. "Значит, я на Земле сейчас, - подумал Сварог. - Интересно, в каких местах? Где же это в незапамятные времена обитали этакие амазонки?" - А географические карты у вас есть? - спросил он. - Что? - недоуменно уставилась на него Грайне. - Ну, где имеет честь располагаться твой Коргал? - На Араосе. По Араосу мы сейчас и плывем. Араос впадает в Дугар, а Дугар где-то далеко, очень далеко впадает в океан. Но до океана мы еще не доплывали. "Значит, континент, - подумал Сварог. - И бессмысленно спрашивать его название - наверняка континенты сейчас зовутся совершенно по-другому". - Ты привыкнешь, - безмятежно сказала Грайне. - Приживешься. Если у меня от тебя родится девочка, положение твое в обществе станет выше, а когда она достигнет совершеннолетия, еще повысится. А там и Отцом Царицы станешь. - Ты что, хочешь сказать, мне у вас придется поселиться насовсем?! - А как же иначе? - искренне удивилась она. - Жизнь у нас не такая уж легкая, врагов хватает, и без мужчин не обойтись, если они знают свое место и служат существующему порядку. Лар нам весьма пригодится. Мне пора иметь ребенка, а это дело серьезное, нужно семь раз отмерить, это те, кто пониже, могут подбирать, что придется, а я царица, я отвечаю за Коргал... - Она уставилась в потолок, прикрыла глаза, любуясь мысленно грядущим процветанием своей державы. - Так что ты как нельзя более кстати подвернулся. Можно строить далеко идущие планы. "Ну, это мы еще посмотрим, - подумал Сварог. - Барон Дальг не может ждать до бесконечности, завариваются серьезные дела, так что некогда в роли принца-консорта - так, кажется, эта должность зовется? - создавать из неведомого Коргала сверхдержаву". - А если убегу? - спросил он. - Попробуй, - прищурилась Грайне. - Про вас, ларов, точно известно, что летать просто так, безо всего, сами по себе, вы не умеете. Если тебя не стали спасать сразу, значит, не знают ни о чем. А по земле от нас сбежать трудновато. Даже если твой домовой запомнит дорогу. - Да я из деликатности к вам спиной повернулся, - сказал Карах. - Чтобы не смущать. - Рассказывай, - фыркнула Грайне. - Хитрец нашелся... Пожалуйста, запоминай дорогу сколько угодно. Очень это тебе поможет... Очень уж уверенно она говорила - что-то за такой уверенностью должно было крыться, и Сварог чуточку обеспокоился. Он погасил сигарету и положил руку на плечо девушки, но она отстранилась: - Нет, одевайся. Скоро Коргал. Сварог следом за ней вышел на палубу, в ночную прохладу. Весла застыли, поднятые над водой, словно вздыбленная щетина исполинского кабана. Галеры шли под парусами, река оказалась гораздо уже Итела, по обе стороны, насколько можно рассмотреть, темные холмы, поросшие лесом, а в небе ярко светят звезды и широким искристым поясом протянулся Млечный Путь. Далеко впереди по левому борту виднеются огни. При их появлении столпившиеся у левого борта амазонки оживились, украдкой подталкивая друг друга локтями, послышались шепотки, смешки и фырканье. Грайне окинула суровым взглядом свое моментально присмиревшее воинство и шепнула Сварогу на ухо: - Если что замечу - тут же отрежу под корень... "Эта может", - подумал Сварог и шепнул в ответ: - Милая, да я ж очарован и околдован тобою одной, неужели не заметила? Твоя застенчивость и скромность... Охнул, чувствительно получив локтем под вздох, сердито замолчал. По узкому проходу, охранявшемуся двумя квадратными каменными башнями, галеры вошли на веслах в большую бухту, где стояли десятка два кораблей, - такие же галеры и разномастные парусники, большие и маленькие. Даже невежественный в морском деле Сварог сразу определил, что это - военная добыча, собранная с бору по сосенке в самых разных местах. Поодаль, на холме, там и сям светились огоньки - судя по их расположению, Коргал - город не столь уж маленький. Вот и соседний холм усыпан огнями, и еще один, и еще... "А не Рим ли это часом? - подумал Сварог. - Не город ли, что некогда стоял на месте Рима?" Амазонки группами расходились в разные стороны - из порта вело несколько дорог. Грайне, отдав какие-то распоряжения, покинула галеру одной из первых. Своего незадачливого экипажа Сварог так и не увидел. Он шагал следом за девушкой мимо каких-то каменных пакгаузов, удивляясь полному отсутствию часовых. Хотел было спросить Грайне, в чем причина такой беспечности, но Карах внезапно высунулся из капюшона, шепнул на ухо: - Очень плохая тварь, хозяин. - Ага, заметил? - обернулась Грайне. - Тем лучше. И вы полюбопытствуйте, милорд... Она свернула с утоптанной дороги, остановилась у лежавшего поблизости камня - высотой ей до пояса, уарда два в диаметре, почти правильный, разве что чуточку бугристый шар со срезанным основанием. В Ямурлаке попадаются очень похожие. Девушка положила ладонь на макушку валуна, наклонилась, что-то сказала, хотя прозвучали эти слова сущей бессмыслицей. Сварог отшатнулся - камень вдруг ожил, тяжело шевельнулся, раскрылись две горизонтальные щели, освещенные тусклым Табагровым сиянием, словно пробивался свет пылающего внутри костра. И тут же закрылись - будто сильный свирепый зверь вновь задремал. - Значит, они живые? - вслух подумал Сварог. - Плохие твари, хозяин, - обеспокоенно подтвердил Карах. - В Ямурлаке они тоже водятся, правда, их мало осталось. Одни спят много лет, и их не добудиться, но есть и такие, что просыпаются ночью, рыскают по дорогам... И у них есть пасть... - И еще какая, - кивнула Грайне. - Двигаются они очень быстро, если возникнет такая нужда. И только в Коргале помнят, как их приручать. - Кольцо вокруг Коргала? - спросил Сварог небрежно. - Даже два, - улыбнулась ему Грайне. - Они и в воду могут спускаться. Говорят, в стародавние времена они в морях и обитали, но отчего-то ушли на сушу. "Понятно, почему нет часовых, - подумал Сварог. - Такая тварь проломит днище любому кораблю, а пешего или конного с размаху расшибет в лепешку. Влипли". Они поднимались по нешироким улицам, косо вившимся вокруг холма. Невысокие каменные дома, чистая мостовая, вымощенная тесаным, камнем. Из-под ворот вслед им лениво побрехивали собаки. - Я-то думал, тебе устроят триумфальную встречу, - сказал Сварог. - С цветами и трубами. - Глупость какая, - отмахнулась Грайне. - Дела говорят сами за себя. Завтра все и так будут знать. - Даже без свиты ходишь... - Если царица ходит ночью одна по своему городу - это кое-что о городе говорит... - Логично, - сказал Сварог. - Буду где-нибудь королем - учту. - Ты-то? - фыркнула Грайне. - А что? Есть, знаешь ли, любопытное пророчество. Как на меня скроено и шито. - Ну-ну... Она потянула тяжелое кованое кольцо, открыла калитку рядом с высокими воротами. Сварог вошел следом за ней на широкий мощеный двор, освещенный несколькими факелами. Со всех сторон выскочили поджарые мохнатые собаки, узнали хозяйку и отчаянно замахали хвостами, набежали слуги со служанками, низко кланяясь. Грайне прошла меж ними с неизвестно откуда взявшейся величавостью. Сварог поспешил следом, косясь на любопытных собак, взявшихся его обнюхивать, чувствуя себя весьма неловко и глупо. Это, конечно, оказался не Версаль, где Сварог и не бывал, признаться, но сомневаться, что он попал во дворец, не приходилось - гобелены на стенах, сплошь батальные, мозаичные полы, даже высокие зеркала кое-где попадались. Коридоры, правда, узковаты, а потолки в вековой копоти из-за многочисленных светильников. - Ну? - спросил Сварог, когда она остановилась перед дверью с полукруглым верхом, украшенной то ли золотыми, то ли позолоченными бляшками и полосами. - Где тут мое законное место? На коврике у порога? - Здесь твое место. - Грайне, взяв его за рукав, втолкнула внутрь. - На коврике у порога будет жить твой мохнатый нахал. А для тебя найдется занятие и внутри. Она за шиворот вытащила Караха из капюшона, бесцеремонно кинула на коврик и захлопнула дверь у него перед носом. Повернулась к Сварогу, уже не величавая, а откровенно веселая и нетерпеливая: - Значит, решил, что я всегда сдаюсь первой? 3. ГРАФЬЕВ ПРИБАВЛЯЕТСЯ Конечно, это был не Рим. Хотя бы потому, что холмов оказалось не семь, а всего четыре, сплошь застроенных каменными домами, окруженными ухоженными садиками, - и множество домиков, уже деревянных, разбросано вокруг холмов. На холмах жили амазонки с челядью и самые уважаемые ремесленники - корабельщики и оружейных дел мастера. В домах на равнине обитали пастухи, пахари и ремесленники рангом пониже. Гребцы, самые бесправные в здешней иерархии, обитали в портовых казармах. Прошло четыре дня. Сварог, предельно занятый лишь ночами, в светлое время суток только и делал, что слонялся по Коргалу да выспрашивал дворцовую прислугу о порядках, деталях и установлениях. Порядки особой сложностью не отличались - пастухи пасли, пахари пахали, ремесленники мастерили. Все они были мужчины. На долю женщин из знатных семей выпало занятие благороднее - война и оружейное ремесло (был, правда, и мужской военный отряд, но к нему амазонки относились примерно так, как спецназовцы к стройбату). Новорожденных мальчиков здесь, вопреки Гомеру, со скалы не бросали, но они автоматически становились людьми второго сорта, лишенными всех прав, кроме обязанностей. Даже имуществом они могли владеть, лишь пока обитали одни. Едва в домике последнего гончара появлялась женщина - пусть пришедшая из материнского дома в одной рогожке, а все нажитое мужик сколотил своим горбом, - она автоматически становилась полновластной хозяйкой. Ничего похожего на религию Сварог не заметил. Рядом с дворцом царицы стоял небольшой храм, но та, кому там поклонялись, была не богиней, а какой-то древней владычицей, прославленной выдающимися деяниями в незапамятные времена. Сварог задумчиво смотрел вниз с верхнего балкона дворца. Холм, где стоял дворец, был самым высоким из четырех, а дворец - самым высоким зданием. Так что открывался живописнейший вид на много лиг вокруг - зеленые леса, желтые поля, порт, река, дороги. И двойное кольцо маргов. Сотни три недвижных буро-коричневых округлых валунов словно бы опоясали магическим кругом холмы и поселения, порт и пашни. Только пастбища оказались снаружи - но и там появлялись марги, патрулируя по одному или по двое. Должно быть, такие предосторожности приняты против какого-то внешнего врага. "А я ведь в Ямурлаке мимо них несколько раз проезжал, - с запоздалой злостью подумал Сварог. - Мог и врезать топором по темечку, знать бы раньше... Что им не сиделось в море?" Служанки рассказали, что марги, выйдя некогда на сушу, господствовали в былые времена, но теперь вымирали, сохранившись в отдаленных уголках Сильваны. Что самое интересное - эти загадочные создания обладали разумом и своим языком, но только в Коргале сохранилось древнее умение беседовать с ними, приручать и дрессировать. Да и здесь обладали таким даром немногие посвященные вроде Грайне. У Сварога остался один путь к освобождению - рискнуть и выпустить из бутылки джинна. Но для этого, понятно, требовалось уединение - чтобы хватило времени найти с джинном общий язык, пока не поднялся всеобщий переполох. А уединиться не удавалось. В любой миг могли ввалиться слуги, во дворце не было запиравшихся изнутри комнат и чердаков. Оставалось дожидаться, когда Грайне отправится в очередной набег, а ее покои останутся в полном распоряжении Сварога. Можно бы рискнуть и откупорить джинна прямо на балконе - но Сварогу отчего-то ужасно хотелось уйти эффектно и не спеша, продемонстрировав во всей красе пресловутое мужское превосходство. Как-никак джинн тоже мужского рода... В общем, жилось Сварогу здесь неплохо. Поначалу он решил, что каждая здешняя юбка будет хихикать ему вслед, но то, что ему самому казалось издевкой над привычным патриархатом, для местных баб было привычным старозаветным укладом. Королевские слуги не фыркают вслед очередной фаворитке, от которой можно схлопотать даже больше неприятностей, чем от самого короля. Так и здесь. К Сварогу относились даже с некоторым почтением - насколько можно испытывать почтение к индивидууму второго сорта, будь он хоть трижды лар. Карах, напротив, ныл, скулил и плакался - домовые чужаков не жаловали, яростно защищая обжитое местечко, так что пришельцу в первую же ночь крепко досталось от местных, и Грайне пришлось поселить его в шкафу в своей спальне, с помощью какого-то ритуала обезопасив шкаф от законных обитателей дворца. Однако те, разобидевшись, всячески пакостили, дразнили по ночам собак, ухали под дверью, прятали вещи Сварога. Карах, коего мало заботило эффектное утверждение извечного мужского превосходства, слезно умолял Сварога побыстрее выпустить джинна и почти уже уговорил. Вот и сейчас Сварог убрался на балкон, спасаясь от очередной порции жалоб и уговоров. Грайне спозаранку ушла к оружейницам, она втихомолку готовила что-то грандиозное, пообещав Сварогу обязательно посоветоваться с ним, когда все будет готово. Насколько он понял из туманных недомолвок, она собиралась немножко завоевать соседей, а тех трудно было запугать маргами - потому что у них имеется что-то свое, столь же мощное и эффективное, чего у Грайне не имелось. За спиной деликатно кашлянули. Он обернулся - у перил стояла хорошенькая служаночка, уже не раз опалявшая его довольно откровенными взглядами. Но с Грайне, увы, шутить было опасно. Сварог решил поначалу, что настырная девчонка вновь взялась за свое, нахмурился, но она заторопилась: - К вам гость пришел, в голубой комнате сидит... - Что еще за гость? - искренне удивился Сварог. - Ты пуговки-то верхние застегни, звезда моя, а то обоим влетит... Егоза засмеялась: - Ох и трусы же вы, мужчины... - Помолчи, отчаянная, - сказал Сварог. - Так что там за гость? - Друг одной благородной воительницы. Между прочим, будет посмелее некоторых... В голубой комнате сидит. Вина попросил и вас дожидается. Пока вас искали, кувшин допил. - Наш человек... - сказал Сварог, уворачиваясь от нее в узком коридоре - так и норовила задеть бедром. Голубая комната была прозвана так за старинную голубую обивку в бело-золотых узорах и высоченные, белые с синим фарфоровые вазы, взятые в качестве трофея бабушкой Грайне в каких-то отдаленных краях. Про себя Сварог из-за сочетания колеров окрестил горницу Израилем и не раз попивал там винцо, глубокомысленно размышляя: "Если это Израиль, то я, стало быть... Лэ хаим, бояре!" За столом в Израиле сидел худощавый молодой человек лет двадцати пяти. Длинные светлые волосы, каким позавидовала бы не одна красотка, падали ниже плеч, но лицо было отнюдь не женственное - узкое, ястребиное, обветренное. Стоя в полумраке глубокого дверного проема, Сварог приглядывался к незнакомцу. Наряд определенно таларского покроя, дворянский, на пальцах поблескивают два самоцветных перстня. - Начал второй кувшин, - жизнерадостно сообщил молодой человек. - Давно мечтал дорваться до дворцовых подвалов, там лучшее во всем Коргале вино. - Сварог вышел на свет, незнакомец даже привстал от удивления: - Граф Гэйр?! Вы, значит, здесь? - Да, мать вашу! - невольно взвыл Сварог. - И здесь достали... И не он, понятно? Я - граф Гэйр, только другой. Когда-нибудь я вам объясню этот курьез природы... Вы с Талара, надо полагать? - Да. Леверлин, граф Грелор. А может, уже и не граф - видите ли, батюшка порой грозится лишить меня титула и наследства. Когда мы с ним виделись последний раз, он собирался послать верхового за нотариусом... Так что, вполне возможно, я уже простой дворянин без графской короны в гербе. - Вы из каких мест? - Из Ронеро. Ремиденум. - Это что такое? Город? - Странно вы шутите, - пожал плечами Леверлин. - Нет, серьезно не знаете? Неужели образование на небесах столь плохо поставлено? Ремиденум, о собрат мой по несчастью, - это университет в Равене, старейшее на Харуме учебное заведение. Прославленное не только своей древностью и научными достижениями, но еще, замечу с гордостью, и благодаря подвигам его студентов в тех областях, что мало общего имеют с изучением премудрых наук... Если попадете в Ремиденум, не заикайтесь, что сроду о нем не слыхивали, - из дуэлей не выпутаетесь... - Учту, - сказал Сварог. - Значит, вас тоже... - Вроде того. Когда несколько дней назад стали гулять упорные слухи о распахнувшихся Воротах и странных пиратках, я по непоседливости своей решил проверить все самолично. Нанял кораблик - и поймал приключение на свою голову. Кто же знал, что отсюда невозможно бежать... Мне эта идиллия уже начинает надоедать. Дважды приходилось бежать из тюрем, но отсюда не убежать. Я с ужасом обнаружил, что толстею! Сидячая жизнь... - Это ужасно, - согласился Сварог. - Но я как раз обдумываю побег, и есть определенные шансы... - Подождите, - сказал Леверлин гораздо серьезнее, без тени прежнего балагурства. - Побег - это прекрасно. Но давайте уж откровенно. Быть может, мне следовало бы молча примкнуть к вам... Но я, простите, становлюсь злым, осторожным и крайне недоверчивым, когда чего-то не понимаю. Я не возьму в толк, откуда взялся второй граф Гэйр, столь похожий на первого. - Ладно... - сказал Сварог, безнадежно вздохнув. Он вкратце рассказал свою историю, но представил дело так, будто не бывал ни в каких Хелльстаде и Ямурлаке, а потерпел аварию в Пограничье и пробирался оттуда в Харлан, к тамошнему имперскому наместнику, чтобы вернуться к себе на небеса. И не было ни капитана Зо, ни "Божьего любимчика", ни всего остального. - Хорошо врете, - резюмировал Леверлин. - Убедительно... Лорд Сварог, в Ронеро, как и везде, хватает глупцов, но среди питомцев Ремиденума вы не найдете ни дураков, ни легковерных. Что это вас вдруг потянуло в Харлан? Сразу чувствуется, что в земных делах вы мало что смыслите, но _т_о_т граф Гэйр исколесил Пограничье вдоль и поперек. Вас там очень быстро заставили бы выложить вашу историю - и непременно предупредили бы, что из-за сходства с вашим предшественником вам в Харлане будет небезопасно. Да и не любят в Пограничье Харлана. Вас непременно отговорили бы от посещения сего осененного черной магией герцогства. Народ в Пограничье, в общем, неплохой. И новоиспеченный лар вроде вас, оказавшись там, обязательно стал бы пробираться не в Харлан, а в Ронеро или в Лоран, где тоже есть имперские наместники, а страны эти не в пример для вас безопаснее... Жители Пограничья именно это и посоветовали бы, непременно воспользовавшись удобным случаем лишний раз пожаловаться императрице при вашем посредстве на свое тяжкое житье-бытье. Они, чудаки, еще верят, что императрица им поможет... Вы же скитались где-то несколько дней, объявились в платье Вольного Топора на плывущем в Харлан корабле, причем при вас был загадочный топор, судя по описанию моей воинственной подружки-хозяйки, весьма напоминающий Доран-ан-Тег... - Ну ладно, - сказал Сварог. - Рискну и буду с вами откровенным. В конце концов, я вас в случае чего всегда успею прикончить, предупреждаю честно... Так вот, в Харлане собирают войско из ямурлакских мертвецов, и я, боюсь, остался единственным, кто об этом знает, кроме, конечно, самих заговорщиков... Леверлин, словно бы ничуть не удивившись, произнес медленно: - Какого же рожна вы здесь торчите? - Получилось вот... - Получилось! - зло бросил студент. - Вы что, должны были найти в Харлане кого-то, кто способен все это сорвать? - Вроде того. - Нужно выбираться отсюда. Немедленно. - Вы тоже каким-то боком причастны к этим играм? - Ни к чему я не причастен, - сказал Леверлин. - Я не святой подвижник. Но иногда люблю подраться, есть вещи, против которых необходимо драться... Нынешний случай - как раз из таких. Почему-то Сварог сразу ему поверил. И сказал: - Видите ли, у меня есть джинн. Тот, кто мне его отдал, клянется и божится, что с этим джинном можно договориться... - Отлично. Если так и случится, лучшего нечего и желать. А если джинн окажется духом переменчивых стихий, начнется столь буйное безобразие, что мы, если уцелеем сразу, вполне сумеем сбежать, когда он примется разносить Коргал вдребезги и пополам... Маргам будет не до нас. Приступим? - Прямо сейчас? - А что? Сварог пожал плечами: - Глупо, конечно, но я хотел уйти красиво... - Кто мешает? - Нас могут подслушать, начнется суматоха... - Святая Бригита! А винные подвалы? - Он показал пальцем вниз. - Ручаюсь, никто из челяди не решится протестовать, когда вы поведете туда своего гостя. Вы ж тут - ночной король... - А в морду? - угрюмо поинтересовался Сварог. - Бросьте, я и сам в таком же положении, не забыли? Ну, пойдемте. - Он поднялся, забрал прислоненный к ножке стола виолон - инструмент вроде гитары, только прямоугольный. - Все мое ношу с собой. Имею слабость сочинять посредственные вирши и распевать таковые под собственное бренчанье. А наши милые хозяйки обладают-таки еще одним исконно женским качеством, кроме известного нам по ночной поре, - обожают слушать любовные баллады, и я имею здесь успех, какого на родной планете ожидать не мог... План стал претворяться в действие молниеносно. Никто и в самом деле не решился препятствовать Сварогу - пожилая ключница, ведьма старая, имела на сей счет свое мнение, но безропотно выдала светильник и ключи. Конечно, ворча вслед насчет молодости и неопытности иных благородных особ, давших чересчур много воли разным прохвостам. И с тоской поминала добрые старые времена, когда прохвосты таковые знали свое место. Сварог не стал связываться, но Леверлин, уже ступив на верхнюю площадку ведущей во мрак лестницы, обернулся: - Хочешь, харя, наябедничаю царице, что ты тайком главного кухаря принимаешь и хозяйкиным вином потчуешь? И захлопнул дверь погреба. Они осторожно спустились вниз. Леверлин огляделся, высоко держа светильник: - Вот в таком месте я и хотел бы покоиться после смерти, можно и в уголке... Под сводчатыми потолками в шесть длинных рядов выстроились огромные бочки, лежавшие на мощных козлах и каменных подставках. На стеллажах из неоструганных досок поблескивали из песка горлышки бутылок. - Я не выдержу, даже сознавая серьезность минуты, - признался Леверлин. - Иначе в Ремиденуме меня проклянут. Он огляделся, подхватил с крючка оловянный ковшик и направился к ближайшей бочке. Открыл кран, налил, осушил до дна, пошел к другой, причмокивая и ухая. Сварог сам не удержался при виде такой роскоши - снял другой ковшичек, поменьше, продегустировал. Окликнул нежданного напарника: - Бросьте. Всех все равно не успеете обойти. - Но какое богатство... - Лучше объясните, как мне извлечь из узилища нашу единственную надежду? - Просто сорвите пробку. Только учтите - если верить авторитетам, джинн выполняет лишь три желания, потому формулируйте четко и семь раз отмерьте... - А если он разбушуется? - Выбора нет. - Леверлин огляделся. - Коли уж он начнет все крушить, есть утешение: нас завалит этими великолепными бочками, а если особенно повезет, мы успеем захлебнуться в вине. Сварог достал кинжал и принялся ковырять пробку, маленькую, покрытую толстым слоем чего-то вроде смолы, почти окаменевшей. Порезал палец, выругался. - Осторожно, - прошептал за его спиной Леверлин. - Соскользнуло лезвие, черт... Ну! Он поддел пробку острием, надавил, и она, чмокнув, вылетела, описала дугу, укатилась за бочки. Из горлышка сосуда неспешно пополз то ли дым, то ли туман удивительно чистого алого цвета. Сварог едва удержался, чтобы не закинуть сосудик подальше в угол. Дым ширился, но не расплывался, не таял, края его оставались четко очерченными, он взмыл к потолку и постепенно принял облик полупрозрачной человеческой фигуры - понятно, лишенной всякого восточного колорита вроде чалмы или халата. По ней непрестанно пробегали словно бы волны зыбкого холодного огня, она светилась изнутри, мерцала, рдела, как угли в прогоревшей печи, то темнея, то наливаясь алым пламенем. Лицо походило на человеческое, только уши были острые, а подбородок раздвоен, как коровье копыто. Джинн, колыхаясь под сводами, смотрел на них, а они таращились на него, задрав головы. Леверлин опомнился первым: - Кто ты? 4. ПОБЕГ ПО-ГРАФСКИ, С УЧАСТИЕМ ДЖИННА - Я - Урак-Омтар, дух огня, - ответил джинн не столь уж и оглушительным, но странно рокочущим голосом, казалось заставившим вибрировать и барабанные перепонки, и череп Сварога. - Это вы меня освободили? - Мы, - опомнился и Сварог. - Надеялись, что и ты нам поможешь, мы и сами в беде... - Я знаю закон, - пророкотал джинн. - Его нарушают духи воздуха и воды, они непостоянны, изменчивы, как ветер и вода, но огонь благороден и чист. Если не знаете, кому верить, верьте духам огня... ну и земли, пожалуй. Жив ли еще Шелорис, самый могучий из подлейших и самый подлый из могучих? - Боюсь, никто у нас не помнит ни его, ни названия страны, где он правил, - сказал Леверлин. И тут же в головах у них взорвался гремящим эхом хохот джинна. - Так ему и надо, собаке в черной короне! Его забыли, а я жив! Значит, и Шангара больше нет? - А где был этот Шангар? - спросил Леверлин. - На полуденном восходе континента, - сказал джинн. - Небольшая страна, почти сплошь взятая в кольцо горами и по суше, и по морю, кроме трех мест на побережье, примыкавшая к заливу, где ревели вулканы... - Вам это о чем-нибудь говорит? - спросил Сварог. - Это чрезвычайно напоминает Горрот. Правда, вулканы давно потухли, веков сорок назад... Ну да, все знали, что Горрот вырос, как на фундаменте, на каких-то остатках древней злой магии... - Вулканы погасли? - забеспокоился джинн. - Я не могу без вулканов, я дух огня... - Не паникуй, - успокоил Леверлин. - На островах еще найдется пяток вулканов, без жилья и купанья не останешься... Ах, лорд Сварог, как бы мне хотелось подольше с ним потолковать. Ценнейшие для историков сведения... - Я соскучился, - сказал джинн. - Хочу на свободу. - Мы тоже, - сказал Сварог. - Но дело в том, что мы даже не на Таларе... - И вас сюда посадили, как это у людей принято? - Джинн огляделся. - Дверь без заклятий. Сейчас дуну... - Стой! - заорал Сварог. - Подожди ты! Нам не из подвала нужно выбраться, а из города... Джинн снисходительно усмехнулся, деловито присмотрелся к стенам подвала: - Город сровнять с землей, сжечь или просто развалить? Как желаешь? - Не спеши, - сказал Сварог. - Я хочу, чтобы, когда я тебя попрошу, все в городе уснули. Все живое, кроме меня, его, здешней царицы и трех моих матросов. Пусть и марги уснут... Можешь сделать? - Что еще за марги? - не понял джинн. Выслушав Сварога, кивнул: - Пойду посмотрю. Он сжался в крохотную алую точку, микроскопический огонек метнулся вверх, к двери. - Довольно мирное создание, - сказал Сварог. - Пока ему не приказали развалить город... Судя по старым книгам, дух огня свято соблюдает договоры, но врагам его приходится несладко. Однако у меня, я вижу, хватит времени... Он проворно налил себе еще ковшик и принялся смаковать. Вниз пронеслась огненная полоска толщиной с иглу, разрослась в джинна. - Ничего трудного, - пророкотал он. - Это живые существа, не владеющие магией. Смешно, но они чем-то сродни духам огня - внутри у них горит свой огонь... Они уснут. Все уснут, кроме тех, кого ты назвал. Это первое желание? - Да, - сказал Сварог. - Теперь второе - ты быстренько домчишь корабль, на который мы сядем, до места, которое я тебе укажу. - Третье желание? - А вот с третьим придется несколько дней подождать. Идет? Ты просидел пару тысяч лет, что тебе пара дней? - Я знаю закон, - проворчал джинн. - Что поделать, придется ждать... Он съежился в искорку, искорка скрылась в сосуде. Сварог спрятал его в карман, испугавшись в первый миг, что одежда вспыхнет, но никакого жара не почувствовал. - Ну, пошли, - сказал он. - Начнем представление, как только Грайне вернется... - А какое у тебя третье желание? - Сам пока не знаю, - сказал Сварог. - Я подумал, что оно нам пригодится в Харлане... - Толково. Пошли... нет, погоди-ка. - Леверлин осмотрелся, прошел в угол и вышел оттуда, волоча на плече бочонок квортеров в тридцать [квортер - примерно 0,875 л]. - Тяжеленько, но доволоку. В дороге пригодится. - Хотите, я набью корабль этими бочками? - раздался приглушенный голос джинна. - Э, нет, - прокряхтел Леверлин. - Это выйдет третье желание. У меня душа разрывается от тоски по этим бочкам, но постараюсь пережить... Ключница наверху воззрилась на них ледяным взглядом, но промолчала. Леверлин кряхтел, согнувшись, держа в другой руке за гриф покрытый золотистым лаком виолон, однако героически пер бочонок по длинным коридорам. Попадавшиеся навстречу служанки хохотали, а та, что преследовала Сварога жаркими взглядами и намеренно расстегнутыми верхними пуговками, даже пошла следом, приговаривая: - Кому-то может и влететь за такое самоуправство... Сварог повернулся к ней: - Как жаль, синеглазая звезда моя, что мы больше никогда не увидимся... - То же самое я сказал милым бочкам... - пропыхтел Леверлин. - Ну вы и набрались, - расхохоталась служаночка. - Сварог, царица может и задержаться у оружейниц... Ойкнула и шарахнулась к стене. В коридоре стояла Грайне, с любопытством разглядывая процессию. Покрутила головой, нахмурясь: - Великолепное зрелище... - То ли еще будет, милая, - сказал Сварог. - Урак-Омтар, давай. - Ты не сказал, сколько им спать, - раздался где-то рядом рокочущий голос. - До темноты, - решил Сварог. - Выполнено. Глаза Грайне расширились, взгляд скользнул мимо Сварога. Он оглянулся - синеглазая служаночка медленно сползла по стене на пол. Поодаль виднелась еще одна, прикорнувшая посреди коридора. - Что такое? - вскрикнула Грайне. Леверлин поставил бочонок, перевел дух, подошел и выдернул у нее из ножен меч. Подумав, выкинул в окно. Далеко внизу клинок зазвенел на камнях. Она остолбенела от изумления, даже не успела помешать. Только повторила: - Что такое? - Все спят, - сказал Сварог. - И марги тоже. А мы уходим, извини... Леверлин деловито оторвал от портьеры златотканый шнур, быстро и ловко скрутил девушке руки за спиной, пока она не успела опомниться. Сварог поморщился. - Ничего, - сказал Леверлин. - Я их успел изучить. На минутку отвернешься - и получишь в спину чем-нибудь острым. Правда, прекрасная царица? Да ты посмотри на нее. Ее в жизни так не оскорбляли, она в тебе сейчас бездонными своими глазищами дыру прожжет... Как ты еще не задымился? В самом деле, глаза Грайне метали молнии - к счастью для беглецов, в переносном смысле. - Не сердись, что поделаешь... - сказал Сварог примирительно. - Значит, ты с самого начала притворялся, будто мы тебя победили, а на самом деле... Развлекался? Сварог покачал головой: - Ничего подобного, веришь ты или нет... Она подошла к окну, зорко, с надеждой огляделась. Сварог смотрел через ее плечо. Во дворе, скошенные молниеносным сном, лежали где попало слуги и собаки, и на улицах виднелись спящие, вдали, у подножия холма, замерли повозки - возницы сползли с козел, лошади легли, опустив оглобли к земле. Сонное царство. Сварог хмыкнул. Вспомнив о верном домовом, бросился в комнату, позвал: - Карах! Никакого ответа. "Тьфу ты, мы ж и тебя сосчитали по забывчивости", - спохватился Сварог. Рванул дверцу шкафа. Карах посапывал, свернувшись клубочком, - ему вместе со всеми предстояло проснуться лишь с темнотой. Сварог взял его под мышку, вышел в коридор, растерянно пожал плечами: - Я про него забыл, и он тоже... Он знал дорогу... - Ну, дорогу я тоже знаю, - сказал Леверлин. - Они меня везли днем. Пошли, граф? Только прекрасную царицу обязательно следует прихватить с собой, чтобы проводила нас до причала. Если не захочет нежно махать нам вслед платочком, ее дело. Но пусть непременно проводит. Иначе она быстро освободит руки, едва мы выйдем из дворца, а там уж что-нибудь придумает. Тебе метательное оружие не страшно, а вот мне не хочется получить стрелу в спину на пороге вновь обретенной свободы... Он нагнулся и, кряхтя, взвалил на плечо бочонок. Сварог мог бы заклинанием сделать его ношу невесомой, но не стал рисковать - боялся, что в этом случае бесшабашный студент непременно захочет прихватить еще парочку бочек, и получится лишняя трата времени. Сам он быстренько заскочил в оружейную комнату и выбрал два меча получше. Взял Грайне за локоть: - Пошли? Она с вызовом уперлась каблуками в пол, напряглась, всем видом показывая, что с места не сдвинется. - Унизительно будет для царицы, если ее поволокут, как мешок, два существа низшего порядка... - сказал Сварог. Подействовало. Грайне пошла впереди, гордо воздев голову, выпятив грудь. Под пыхтенье плетущегося следом Леверлина они спускались по улицам, огибая спящих людей и животных. Возможно, Сварогу и показалось, но раза два он явственно услышал гулкое хихиканье джинна. Он смотрел на чудную фигурку Грайне и никак не мог поверить, что видит девушку в последний раз. Все так и следовало сделать, понятно, но расставаться с ней было нелегко. Она слишком уж ярко и внезапно вошла в его жизнь, очень уж неожиданно пришлось прощаться. Конечно, любые расставания - это одновременно и новые надежды, но... Он остановился и постучал рукояткой меча по макушке марга. Получился именно такой звук, какой и бывает, если постучать железом по камню. - Ты мне еще попадешься, - сказала Грайне, не оборачиваясь. - Жизнь положу, но поймаю. Что я тогда с тобой сделаю, ты бы знал... - Мечты, мечты, где ваша сладость... - сказал Сварог. - Знаешь, меня устраивало и то, что ты со мной до этого делала, к чему разнообразить? - Я тебя буду искать днем и ночью... - Хочешь хороший совет? Не нужно больше плавать за Ворота. Есть оружие, против которого не поможет вся ваша храбрость. Даже если ты не боишься смерти, подумай - можешь остаток жизни провести пленницей, живой диковинкой при каком-нибудь королевском дворе... Они ступили на мощенный камнем причал, и Сварог, к превеликому удивлению, увидел на небольшом одномачтовом кораблике какое-то шевеление. Три человека, суетясь и сталкиваясь, ставили парус - двое работали во всю силу, а третий неловко тыкался обок, помогая им одной рукой, потому что вторая была перевязана до локтя. Сварог, усмехнувшись, набрал побольше воздуха и гаркнул: - Хозяина бросаете, прохвосты? - Ваша милость! - радостно завопил капитан. - А мы вот видим, все дрыхнуть завалились, ну и рискнули, благо терять нечего! Вас искать не стали, уж извините. Леверлин перевалил через борт бочонок, прыгнул на палубу следом за ним. Сварог осторожно уложил Караха у низкого борта, повернулся к девушке: - Будем прощаться? Грайне смотрела на него с бессильной ненавистью и явно не собиралась ронять слезы. Вздохнув, Сварог сказал: - Мне с тобой было чертовски хорошо, но нельзя же держать живого человека вроде игрушки, пойми ты, чудачка... Он обнял ее, наклонился и крепко поцеловал в губы, чувствуя себя ужасно виноватым - из-за пощечины, нанесенной по самолюбию юной царицы. Но все равно не получилось и тени трогательного прощания - вопреки иным авторам чувствительных романов. Грайне ничуть не разнежилась и не прильнула к Сварогу с прерывистым вздохом. Она просто-напросто попыталась двинуть ему коленом в то место, к которому раньше относилась не в пример нежнее. Хорошо еще, он вовремя сообразил, когда она резко отодвинулась, успел увернуться, но все равно по бедру прилетело крепко. - А еще царица... - покачал он головой. - Ты ко мне еще придешь, - сказала она, охваченная страстной надеждой, что когда-нибудь так и случится. - Приползешь, когда окажется, что та жизнь не дала тебе счастья... В уголке глаза Сварог заметил у нее крохотную слезинку, но не сомневался, что это - признак бессильной ненависти, не имеющий к лирике никакого отношения. Совершенно не зная, что еще сказать и нужно ли что-то говорить, он помялся и спросил: - Сколько тебе лет, воительница? - Девятнадцать. Развяжи руки. Не могу же я остаться вот так... и убирайся, видеть не хочу! - На свете всегда найдется кто-то, кто сильнее нас... - шепнул ей Сварог на ухо. Разрезал кинжалом шнур, из предосторожности повернув девушку к себе спиной, прыгнул на палубу и громко сказал: - Урак-Омтар, двигай посудину. Место укажем. - С какой скоростью? - не преминул уточнить педантичный дух огня. - С обычной. Словно мы идем под хорошим попутным ветром. С треском оборвался причальный канат, но кораблик не тронулся с места. - Хочешь, я сделаю так, что она станет думать по-другому и уплывет с тобой? - пророкотал джинн. - Дурак ты, а еще дух огня, - сказал Сварог. - Трогай. Корабль отвалил от причала и, невзирая на мертвый штиль, поплыл к выходу из бухты, задрав нос и пеня воду, словно торпедный катер. Сварог смотрел за корму. Грайне неподвижно стояла у самой кромки причала, смотрела вслед, ее фигурка становилась все меньше и меньше, потом девушку заслонила башня. Сварог ее больше не видел и подозревал, что не увидит уже никогда. Это оказалось больно, так думать. Он обернулся, хотел распорядиться, но Леверлин уже возлежал у бочки с невесть откуда раздобытым ковшиком, и тут же стояла пустая оловянная чарка. Сварог опустился на колени, повернул медный краник, и полилось благоухающее черное вино. - Ну, за пьянящее дыхание свободы? - спросил Леверлин. Прозвучало это как-то уныло. Сварог молча выпил, резко дернув рукой, пролил немного на грудь и смахнул капли ладонью. - Странно, - сказал Леверлин. - Меня вроде бы ничем не удивить, исколесил мир и не был обделен вниманием нежного пола, но вспомнил вдруг свою рыжеволосую пантеру и подумал - может, другой такой у меня никогда не будет? - Это тебе просто хочется посмаковать счастливое избавление, - сказал Сварог хмуро. Корабль резво бежал по широкой реке - с зарифленным парусом, против течения. Капитан и матросы так и не отошли от этаких чудес - сидели кучкой у мачты, с почтительным ужасом таращились на Сварога, надолго забыв о своих полных чарках. Леверлин лежал, грустно глядя в небо, тренькал на виолоне на три такта и с нарочитым пафосом напевал: А он скакал домой с войны, вез подарки для жены - самоцветы из чужой стороны... Он безжалостно загнал пять коней, он не ел, он не пил, он не спал - мчался к ней. Он шагнул через порог, он был молод и высок - но увидел, что другой был у ней... Он достал свой верный меч, повидавший столько сеч, он смахнул головку с плеч - эх, златовласую... - По сторонам зорче смотри, - сказал Сварог. - Как бы не проехали, я-то дороги не знаю... - Я могу вас довезти, куда только скажете, и сам найти дорогу, - сказал джинн, которому чертовски не терпелось на волю. - Это будет третье желание. - Ну потерпи, ладно? - сказал Сварог. - Ты мне еще понадобишься в Харлане... Когда они отыскали Ворота - перемычку неподвижного синего тумана в узкой расселине, все повторилось, как в прошлый раз: корабль нырнул в синюю мглу, мгла сгустилась до полной непроглядности, вскоре рассеялась, посудина выплыла на Ител. - Ну вот и все, - сказал Сварог. Неуправляемый корабль тут же развернуло кормой вперед и в столь постыдной позиции понесло течением - джинн, въедливый, словно стряпчий, счел, что строго выполнил свои обязанности согласно договору о втором желании. Моряки, не дожидаясь приказа Сварога, бросились к мачте. Быстро развернули кораблик в нормальное положение, капитан встал за штурвал и повел суденышко к высокой скале, похожей па вопросительный знак. Сварог, свесившись над бортом, громко позвал (вспомнив поучения Блая): - Доран-ан-Тег! Взметнулся фонтан брызг - топор взлетел над волнами и, описав дугу, оказался в руке Сварога, больно ударив древком по ладони - Сварог не успел разжать пальцы пошире. - Впечатляюще, - присвистнул Леверлин. - Где ты раздобыл этот славный топорик? - Потом расскажу, когда будет время, - сказал Сварог. - Интересно, чья это конница там нарисовалась? Он достал подзорную трубу, всмотрелся. Десятка два верховых, желтые с черным кафтаны. Один как раз смотрел на кораблик в подзорную трубу. Показалось, они встретились глазами, Сварог вздрогнул, опомнился, с видом скучающего зеваки медленно опустил трубу и спросил: - Харланцы? - Они, - поддакнул капитан. - Гвардейцы. Наверное, людей с "Божьего любимчика" до сих пор сторожили по дорогам. - Интересно, что они о нас подумали? - спросил Сварог. - А что им думать? - хмыкнул капитан. - Один в наряде Вольного Топора, один в дворянском и мы, местные... И нас, всех пятерых, для экипажа такого кораблика маловато. Кораблик ронерской постройки. Они наверняка решили, что речные пираты захватили ронерскую посудину. На что им глубоко наплевать. - Леверлин, у тебя есть документы? - спросил Сварог. - Ну разумеется. - А у вас, капитан? - Аж три, ваша милость. И все, каюсь, на разные фамилии и подданства. Вот только на кораблик у нас патента нет... ну да у меня в голенище два чистых зашиты. Впишем, что захотим, дело знакомое. Название на борту есть, "Морская жемчужница", порт приписки сочиним из головы... - Весело будет, если нападем на того, кому этот корабль знаком. - А мы его в Риуме купили, ваша милость. - Ну и что? - не понял Сварог. - Риуме - первое в Пограничье место по продаже ворованного и прочего неправедно доставшегося. Кораблей в первую очередь. Кого ни спросят насчет чего подозрительного - купил в Риуме у хромого да чернявого, еще одни зуб у него со свистом... Все понимают, в чем дело, а доказать нельзя. Главное - как следует осмотреть кораблик, и если попадется что лишнее, выкинуть за борт. Так они и сделали, но не нашли ничего, кроме кое-какой посуды. Никакого груза в трюме не оказалось. Видимо, амазонки успели похозяйничать. Что гораздо хуже, не оказалось ни еды, ни воды. Бочонок вина к тому времени был объединенными усилиями опустошен и вышвырнут за борт. Создавать заклинаниями еду и питье Сварог не хотел, чтобы не выдавать себя как лара. Капитан и так узнал много такого, чего ему не следовало бы знать. По этой же причине Сварог героически отказался от своих сигарет, извлекаемых из воздуха, довольствуясь одной из трубок капитана и его скверным горлодером. А есть и пить хотелось не на шутку. Один Карах безмятежно дрых у борта, ничуть не встревоженный наступившим на корабле голодом, поскольку не знал ни о голоде, ни о побеге. Джинн был начеку и настойчиво предлагал завалить корабль изысканнейшими яствами вкупе с лучшими винами - очень ему не терпелось поскорее развязаться с избавителями и отправиться восвояси. Но Сварог, твердо решивший поберечь третье желание для серьезного дела, потребовал карту и, обнаружив, что ближайшим населенным пунктом является уже знакомый ему понаслышке Готар, решительно приказал: - Курс на Готар! Одного он боялся: что с тамошним бароном, пристрастившимся жечь людей на кострах, уже прискакала разбираться рать молодого князя. Тогда всем будет не до проезжих корабельщиков. 5. ГОСУДАРСТВЕННЫЙ ПЕРЕВОРОТ КАК ИМПРОВИЗАЦИЯ Подплывши к Готару, они обнаружили, что городишко выглядит крайне убого - дома ветхие, прямо-таки готовые рухнуть. Причал был вымощен камнем в незапамятные времена, и половина плит давно вывалилась. Дыры кое-где залатали досками, но особого старания при этом не проявили. На волнах покачиваются три лодки и большой одномачтовый баркас без палубы - судя по груде сетей на корме, рыбацкий. На фоне всего этого "Морская жемчужница" выглядела роскошным океанским лайнером, бросившим по случайности якорь в захолустном райцентре. Экипаж Сварога представления не имел, что такое океанский лайнер и райцентр, но оценил ситуацию верно - несмотря на полное отсутствие свидетелей-аборигенов, моряки приосанились и гордо поплевывали за борт - даже покалеченный, чьи раны уже начали подживать. - Ну, пошли? - сказал Сварог Леверлину. - А топор ты не берешь? Здешний хозяин - скотина редкая, к нему лучше приходить в гости вооруженным до зубов... Сварог прихватил топор, они осторожно прошагали по дряхлому причалу и направились к ближайшим домишкам. В первом никого не оказалось. Во втором тоже. Из домов воняло, вокруг валялся всякий хлам, бродили бесприютно худые свиньи. Только у третьего домика, на лавочке, обнаружилась старуха - ветхая, под стать причалу и городку. Она молча выслушала Сварога, ничего не поняла, и они еще долго добросовестно орали ей в ухо. Из ее шамканья только и дознались, что жрать самим нечего, а весь народ на площади. Сварог сунул в иссохшую ладонь монетку (при виде которой старуха едва не лишилась чувств), и они быстрым шагом направились дальше, держа курс на видневшуюся над крышами каменную башенку с развевавшимся вымпелом - баронский замок и, следовательно, центр города. Должна же в центре отыскаться хоть одна лавчонка со съестным? На площади перед баронским замком они обнаружили целых три лавчонки - но все оказались заперты. В угрюмом молчании стояло сотни три народа, должно быть все городское население, способное передвигаться, и над головами толпы виднелись верхушки двух столбов, вокруг которых что-то происходило: оттуда слышались шум и ругань, но ни дыма, ни огня пока что не видно. Они быстро протолкались в первый ряд, весьма невежливо работая рукоятями мечей и древком топора. Видя их хорошую одежду и оружие, те, кто стоял поближе, торопились дать дорогу, но толпа была очень уж спрессована, и повозиться пришлось. Они переглянулись. Леверлин побелел от злости. - Ну, так, - сказал Сварог. - Слухи ничуть не преувеличены... По краю пустого пространства вокруг столбов прохаживались воины, человек двадцать, в кольчугах старинного фасона, но добротных, вооруженные мечами и топорами. Огнестрельного оружия Сварог не заметил. Еще несколько человек складывали кучи хвороста вокруг столбов с привязанными к ним людьми, и на них покрикивал красовавшийся на черном коне субъект в кольчуге с серебряными накладными украшениями и баронской короне на лысоватой башке. Сварог пригляделся к тем, у столбов. Девушка в бедном домотканом платье, довольно красивая. Скорее всего местная. А вот мужчина определенно не отсюда - высокий, темноволосый, с аккуратной бородкой, в изодранной, но совсем недавно роскошной одежде, синей с вышивкой золотом. На шее у барона красовалось изящной работы золотое ожерелье с синими самоцветами - оно никак не вязалось с хозяином Готара, а вот на человеке в синем смотрелось бы весьма естественно - как и висевший при бедре барона меч в дорогих ножнах, с усыпанной рубинами рукоятью... - Ну, с кого начнем? - спросил Леверлин сквозь зубы. - Ты что, хочешь... - А ты до конца досмотреть собираешься? - На узком лице студента не осталось ни бесшабашности, ни благодушия. - Да нет, - сказал Сварог. - Просто... - Не знал, можно ли на меня рассчитывать? - Ну... в общем, да. - Ну, в общем, я на тебя не обижаюсь, - передразнил Леверлин. - Знакомы без году неделя... Ладно. Забыли. Но если ты еще когда-нибудь решишь, что на меня нельзя полагаться, - не посмотрю, что ты милорд, Его небесное великолепие... - Студент огляделся. - Так. Время есть, они еще повозятся, только начали... Знаешь, этот, с бородкой, определенно моряк. Одежда у него стагарского пошива. Но не колдун, мочки ушей на месте. Стагарский волшебник им уже давно устроил бы стихийное бедствие. Колдовство у них специфическое, сугубо морское, но неплохо работает и возле реки, впадающей в море. Проливной дождь или ветер, такой, чтобы крыши срывало, - это и здесь пригодилось бы... - Я делаю барона, - сказал Сварог. - Во-первых, он здесь главный и без него начнется сумятица, во-вторых, лошадь, оставшись без седока, начнет метаться, прибавит паники. Держи мне спину, только смотри, сам не подвернись... Они говорили тихонько, но стоявшие рядом все же кое-что расслышали, стали потихоньку отодвигаться, насколько удалось. - Вся загвоздка в этих, - кивнул Леверлин на толпу. - Если кинутся на подмогу хозяину - задавят массой... - Живи ты в таком дерьме, ты бы его любил и защищал? - Люди - существа непредсказуемые... Вдруг они не захотят лишаться ни такого зрелища, ни хозяина? Ну как, начнем сразу или с разговором? - С разговором, - сказал Сварог. - Вот что, диспозиция меняется. Как только я начну, кидайся и режь на парне веревки. Уж он-то за барона драться не станет. - Не стоит. Если его сначала пытали, а вполне могли, он весь ломаный, и толку от него будет чуть. Только время потеряю. - Тоже верно... Идем? Они прошли мимо воинов и направились прямо к барону. Теперь их видели все. Кто-то охнул. Они шагали легко, размашисто под взглядами сотен глаз. Сварог ощутил легкость во всем теле и почувствовал, что движется, как некая машина, без единого лишнего движения. Люди у костров перестали складывать хворост и таращились на них. Барон - тоже. "Сейчас он рявкнет, - подумал Сварог, - не может не рявкнуть... А этот вот белобрысый совсем мальчишка, жалко..." - Эт-то что за франты? - раздалось наконец рявканье барона. - Что нужно? Ощутив прилив веселой ярости, Сварог посмотрел снизу вверх в одутловатую харю. Его голос звучал невыносимо надменно: - Я - лорд Сварог, граф Гэйр. Что здесь происходит? - Я - Леверлин, граф Грелор, и хочу задать тот же вопрос. Сварог убедился, что его имя барону незнакомо. Но вот титул - самый захудалый барон Пограничья не мог не знать, что "лордами" титулуют только ларов. - Что я хочу, то здесь и происходит, - рявкнул барон. И добавил тише, чтобы не слышали его вояки: - Милорд, если Его Небесное Великолепие нарушает традиции и без должного почета разгуливает по нашей убогой земле, с ним по скудоумию нашему могут и бесчестно обойтись... "А он не трус, - отметил Сварог. - Подонок, но не трус. И неплохо осведомлен о традициях..." Барон гнусно усмехнулся: - Ваше Небесное Великолепие, тридцать топоров - это тридцать топоров, как ни крути. Если вы соблаговолите дождаться окончания церемонии, я приму вас в своем замке с почетом, какой только способен оказать. Мы люди темные, но понимаем: иногда и высоким господам неба хочется развлечься на земле без лишней пышности... Пожалуй, он готов был покончить дело миром. Вот только Сварог никак на это не мог согласиться. Он быстро огляделся. Воины, сбитые с толку вполне мирным разговором, содержания которого они не слышали, поступили, как все солдаты в подобных случаях: опустили оружие, расслабились, тупо ожидая, пока дело вернется к какой-то определенности. Леверлин крикнул человеку у столба: - У вас, случаем, не будет к нам просьбы? Человек ответил быстро, но с достоинством: - Господа, я никогда и ни у кого не просил помощи, но иногда приходится отбрасывать прежние привычки. Не могли бы вы развязать эти веревки и одолжить меч? Остальное я сделаю сам... - Боюсь, церемонию придется отменить, барон, - сказал Сварог. Шаур он держал в левой руке, нацелился сначала в конскую грудь. Однако, когда рука барона дернулась к мечу, передумал - живи, лошадка, ты одна ни в чем не виновата, - шагнул вперед и размахнулся топором, не особенно и широко. Лезвие вошло в обтянутый кольчугой жирный бок - косо и глубоко. Барон еще валился с седла, брызгая кровью, а Сварог уже развернулся на каблуках к кучке воинов, выстрелил в ближайшего, пустил очередь звездочек в группу стоявших поодаль. К его радости, моментально начался вполне приличный переполох. Конь рванулся вперед, но Леверлнн, ловкий и проворный, как кошка, схватил повод и одним махом взмыл в седло. Зрители шарахнулись кто куда, разноголосо вопя. Воины тоже не являли собой образец единства и боевой стойкости - кто остался на месте, кто откровенно пятился, лишь человек пять неуверенно двинулись к Сварогу. Передний размахнулся топором для хорошего броска. Сварог, осклабясь, ждал. Топор тяжело полетел в его сторону - и срикошетил от невидимой преграды, отлетел вбок. На того, кто его бросал, это произвело неизгладимое впечатление, да и остальных потрясло. Сварог сделал выпад и обрубил половину клинка белобрысого сопляка, оказавшегося ближе всех. Леверлин волчком вертелся с конем, ожидая атаки, но никто на него пока не бросался. Со стороны немногочисленных зрителей, рискнувших остаться на месте, послышались крики: - Лар! Лар! Наступил самый интересный момент. Либо солдатня, превозмогши страх, навалится всем скопом, и тогда все завертится по-настоящему, либо они выиграли. Стало тихо, только раненые стонали и охали. И в этой тишине вдруг завопил Леверлин, во всю мочь, словно хотел докричаться до летучих замков: - Ваганум! Ваганум! Он кричал что-то еще, про клятву, кажется. И все вдруг изменилось самым решительным образом. Воины, собравшись в кучку на почтительном расстоянии от Сварога, аккуратно стали складывать все свое оружие наземь. Это было настолько неожиданно, что Сварог оглянулся - не въезжают ли на площадь конники князя Велема? Ничего подобного. Воины, покончив с разоружением, выстроились неровной шеренгой. Леверлнн шел к нему, ведя коня в поводу, улыбаясь во весь рот: - В Ремиденуме еще и прилежно зубрят науки... - Детали, - только и сказал Сварог, все еще удивляясь. - Бывает набег ради грабежа, бывает война, а в земном праве есть еще и ваганум. Когда пришлый дворянин побеждает в схватке владельца манора, чтобы самому сесть на его место. Конечно, тут свои условия: владелец вправе использовать всю свою вооруженную силу, а пришелец обязан иметь, самое большее, одного спутника. Потому, хоть для ваганума теоретически открыт даже Снольдер, на деле успеха можно добиться лишь в такой вот глуши. Особенно когда подданные не хотят защищать хозяина. - Значит, теперь барон - ты? - Не было у меня хлопот... - усмехнулся Леверлин. - Ты. Быстренько начинай командовать, время не ждет... Ну! Сварог приосанился, принял позу, показавшуюся ему самой величественной, оперся на рукоять топора, указал на столбы и рявкнул: - Отвязать! Воины, не очень и удивившись, побрели к столбам. Сварог неуверенно оглянулся на молчавшую толпу и крикнул: - Все прекрасно, ребята, вольности последуют! - Идиот! - поморщился Леверлин. - Они ж к тебе сейчас с просьбами и нуждами кинутся, затопчут... Толпа и в самом деле колыхнулась вперед, лица из тупых стали вполне человеческими, охваченными надеждой. Но воины по жесту Леверлина уже выстроились меж Сварогом и толпой, а Леверлин уже кричал, воздев руки: - Спокойствие! Барону нужно время, чтобы разобраться с вашими нуждами! Вольности вам обещаны, и они будут! Стоять! Подействовало. Толпа замерла в прежней позиции. - Обрати-ка внимание на эти рожи... Сварог обратил. Пятеро с нагло-угодливыми рожами холуев-любимчиков и одетый еще богаче пожилой субъект с лицом до того добродетельным и праведным, что мог оказаться лишь вором и сатрапом. - Ага, - сказал Сварог понимающе. - Ну-ну... Он направился к приближенным покойного барона, махнул на ходу воинам, и они, уже успев подобрать оружие, заторопились следом. - Управитель? - спросил Сварог. Субъект с лицом праведника часто-часто закивал. - А повесьте-ка его, пожалуй, - сказал Сварог. - Что это за управитель, если довел город до такого похабства? Воины сграбастали управителя, но он с неожиданной резвостью вывернулся и пал в ноги, цепляясь за сапоги: - Ваша светлость, я ж вам пригожусь... - Ладно, оставьте его пока, - сказал Сварог. - Остальных вешайте. Он плохо представлял, как именно следует управлять государством, пусть и крохотным, но по наитию решил: в таких случаях не мешает громогласно пообещать вольности и немедленно повесить наиболее запачканных деятелей прежнего режима. Для укрепления своего авторитета в массах и в целях борьбы с коррупцией. Народу такое поведение всегда нравилось. Особенно когда вешают самых упитанных. Пятерку холуев до виселицы, торчавшей в уголке площади, так и не довели - толпа, оттеснив воинов, захлестнула и смяла бывших фаворитов. Началась шумная, азартная толчея. Управитель глянул в ту сторону, затрясся. - Ну, поговорим о государственных делах, - сказал ему Сварог. - Здесь люди от природы такие бедные или барон все мало-мальски ценное сгреб в закрома родины? - Барон, ваша светлость, барон, подлец, негодяй, мерзавец, скотина... - Без лирики, - сказал Сварог. - Где же в таком случае баронские закрома? - В Ронеро, ваша светлость, в банках Равены, барон собирался перебираться туда... Я знаю, где лежат все бумаги и счета... - Он вдруг кинулся к бездыханному телу недавнего хозяина и тут же вернулся, обеими руками протягивая Сварогу баронскую корону. Сварог повертел ее, напялил на голову, подумал и кивнул: - Ладно, поживешь пока. Скройся в замок и сиди там тихонечко. Холуев дотопчут, непременно про тебя вспомнят... - Он жестом отправил одного из воинов следом за управителем, а второго спросил: - Винный погреб в замке есть? - Как же без него, ваша светлость? - Выкатите-ка народу пару бочек, - милостиво распорядился Сварог. - Не больше. Так, чтобы пришлось по хорошему ковшу на рыло. Самим пока не брать в рот ни капли, а то повешу. Дома у тех холуев были хорошие? - Лучшие в городе, ваша светлость. - Разграбить, - сказал Сварог. - Но аккуратно. Чад и домочадцев на время этой веселой забавы увести в замок. - А управителев дом? - с деловым интересом спросил служивый. - Управителев дом дарю вам всем, моей верной дружине, - сказал Сварог. - Выходит, мне теперь на управителевой дочке жениться можно? Она не против, да папаша рыло воротил... - Женись, - сказал Сварог. - Но чтобы по всем правилам у меня, без блуда! Судя по лицу вояки, дружина отныне готова была за нового барона в огонь и в воду. - Ваша светлость, а какие будут распоряжения насчет девок! - Которых? - не понял Сварог. - У барона в замке - десять девок, как бы для рукоделия и кухонной работы... - По домам всех. - Да ведь прижились, стервы, нравится им... - По домам, - сказал Сварог, повернулся к Леверлину: - Как у меня получается? - Неплохо для начала. А дальше? - Увидишь, - хмыкнул Сварог. - Я тут кое-что предпринял. Так, а где наш спасенный? Человек в синем наряде стоял поблизости - уже со своим ожерельем на шее и мечом на поясе. Он с достоинством раскланялся: - Милорд, я ваш неоплатный должник. Вас не обидело столь скупое изъявление благодарности? - Ничуть, - сказал Сварог. - Коли это не секрет - как вас занесло на костер? - Больно признаваться, милорд, но причина в излишней самонадеянности. Когда твое имя заслужит определенную репутацию на морях, забываешь, что на суше обстоит несколько иначе. Я неосмотрительно отправился на берег, взяв с собой лишь троих матросов. Увы, этот дикий уголок оказался одним из тех мест, где славное имя капитана Джагеддина совершенно неизвестно... - Чем я могу вам помочь? Ваш корабль где-то поблизости? - Милорд, если вы дадите мне оседланного коня, это будет с вашей стороны столь же неоценимой услугой... Поверьте, я очень спешу. Он упорно избегал подробностей. Должно быть, имел на то веские причины. Что ж, не стоит лезть в чужую жизнь... - Джагеддин, - припомнил Сварог. - Капитан "Призрака удачи"? Капитан поклонился: - Для меня большая честь, что милорду известно название моей ничтожной лохани... - Не слышали ли вы в последние дни что-нибудь о капитане Зо? Вопрос, видимо, нетактичный - Джагеддин слегка поморщился. - Милорд, мы с капитаном Зо не интересуемся делами друг друга. Наши сложные отношения принимают порой самые разнообразные формы и выражения... Мы старые соперники. Во многом. - Ну, в таком случае можете поздравить, - сказал Сварог сухо. - Похоже, выиграли вы - потому что оказались тем, кто просто-напросто пережил соперника... И отвернулся. Он не обязан был вести галантные беседы с этим совершенно чужим удальцом, случайным встречным. Джагеддин столь же сухо произнес за его спиной: - Несмотря на всю сложность наших с Зо отношений, я никогда не стал бы мелко злорадствовать, узнав о его смерти. Как и он, узнав о моей. Хотя каждому из нас было бы приятно, пади соперник именно от его руки... - Я вас и не подозреваю в мелочности чувств, - сказал Сварог. - Насчет коня сейчас распоряжусь. Удачи. - И вам. Повторяю, я ваш должник. Он коротко поклонился и отошел к спасенной от костра девушке. - Провалиться мне на этом месте, он собирается взять се с собой, - сказал Леверлин. - Ну, его дело. Знаменитый морской волк... Интересно, что он потерял в этой дыре? - Не знаю, - сказал Сварог. - И знать не хочу. Хватит с меня загадок, со своим бы делом справиться... Ага, вон их ведут, голубчиков... - Кого? - Понимаешь ли... - сказал Сварог. - Я велел солдатам доставить того местного лавочника, у которого в городе самая лучшая репутация. И нашего беспалого. В мое отсутствие они тут будут распоряжаться втроем - прежний управитель, лавочник и беспалый. Три прохвоста будут бдительно следить друг за другом. Возможно, когда-нибудь они и сговорятся воровать в добром согласии, но такое случится не скоро. Как тебе реформы и преобразования? Распоряжусь ослабить налоги и тому подобное... - Боюсь, жизнь не особенно улучшится. Так, самую чуточку. - А что делать? - пожал плечами Сварог. Через час он поднимался на корабль полноправным бароном, вольным ярлом, имевшим право возводить в дворянство подобно королям, унося с собой в мешке корону, половину казны (остальное оставил на хозяйство троице управителей) и пергаменты с печатями, которые ему в качестве новоявленного владетеля предстояло еще заверить у ближайшего императорского наместника. Как он узнал, в его полном и безраздельном владении отныне находились городок Готар, три десятка деревень, земли площадью четыреста пятьдесят три квадратных лиги и тысячи четыре народу. Что ему со всем этим делать, он решительно не представлял и надеялся, что в будущем все как-нибудь утрясется само собой... 6. МИЛОРД, КОТОРОГО НЕТ Если Харлан и был заповедником злых колдунов и черных магов, на его внешнем облике это никак не отражалось. Попав в его пределы, Сварог видел по обоим берегам Итела самые обыкновенные селения, городки, пашни, пастбища, замки и храмы. На реке попадалось множество пузатых купеческих коггов и влекомых лошадьми барж, иногда величественно проплывали большие океанские корабли с иностранными флагами. Раза три встречались парусные военные фрегаты под харланскими вымпелами, а однажды пропыхтел колесный пароход с высокой черной трубой и пушками на палубе, но "Морская жемчужница" ничьего внимания не привлекала, словно стала невидимкой. Столица Харлана Аран оказалась самым обыкновенным городом - не блиставшим умопомрачительной роскошью, но и не убогим. Она была разделена рекой пополам, берега повсюду забраны в камень, но ни одного моста Сварог не увидел - Ител здесь был в лигу шириной, и столь длинные мосты, возможно, просто не умели строить. Сварог самонадеянно велел было капитану править к первому же попавшемуся причалу, но оказалось, что порядки здесь (как и в других державах, впрочем) жесткие: все, кто прибывал из-за границы водным путем, должны были причаливать в особой гавани, где их ждали таможенный досмотр, проверка бумаг и прочие прелести гостеприимства. Пришлось плыть дальше, соблюдая все предосторожности: наперерез в обоих направлениях сновали лодки, иные простенькие, иные с роскошными балдахинами, множеством гребцов, раскрашенные и покрытые резьбой. - Одного я не пойму, - сказал Сварог Леверлину. - Какого черта они построили город по обоим берегам? Река-то широченная... - Старинная традиция, - пожал плечами Леверлин. - Есть древнее поверье - только та столица благополучно просуществует до скончания времен, что стоит на обоих берегах реки. С военной точки зрения это приносит лишние хлопоты - такой город не окружить крепостной стеной. Но традиция, несмотря на все неудобства, держится стойко. Подозреваю, в прошлом, до Шторма, существовал какой-то великий город, расположенный на обоих берегах, воспоминания о его славе в такой вот форме и запечатлелись... У нас в Равене есть великолепные мосты. И в Ноле тоже. А у харланцев нет ни денег, ни мастеров. Словом, богатый человек всегда заведет собственную лодку, а если у тебя и на перевозчика нет - сиди себе на своем берегу... Встретили их сугубо по-деловому - на борт поднялся десяток солдат в темно-голубых мундирах со светло-синим шитьем, тут же разбежавшихся обшаривать корабль сверху донизу. За ними появился ужасно важный чиновник в коричневом кафтане, перепоясанном серебряным поясом с серебряной чернильницей - знаками Сословия Чернильницы - и нашивками канцеляриста. Чин был невеликий, третий от конца, но пыжился его носитель неимоверно, в продолжение досмотра расхаживал вдоль борта, заложив руки за спину, выпятив хилую грудь, украшенную из отличий лишь квадратной медалькой Бронзовое Перо и пряжкой за выслугу лет, не удостаивая прибывших на "Морской жемчужнице" и мимолетным взглядом. Хорошо еще, до личного обыска здесь не додумались, и Карах пересидел весь шмон в своем обычном укрытии, капюшоне плаща Сварога. Обыск, впрочем, был недолгим. Чиновник проверил их документы с таким видом, словно заранее знал, что все это чистейшей воды подделка (хотя поддельных там была ровно половина), а новоприбывшие - воры, аферисты и убийцы. Закончив, он смерил всех проницательным взглядом - снизу вверх, сверху вниз, снизу вверх. Вообще-то с дворянами полагалось бы вести себя и почтительнее, но в пору очередных обострений с Ронеро ронерскнй граф был здесь персоной неавторитетной, а барон из Пограничья, к тому же еще не утвержденный имперским наместником, и вовсе презренной личностью. Пожевав губами, чиновник задумчиво сказал: - Конечно, ничего подозрительного... да ведь и вообще ничего, ни постелен, ни вещичек, пара чарок да узел с едой... Вы откуда свалились, благородные лауры [лаур - обычное на Таларе обращение к дворянину (незамужняя дворянка - лаурета, замужняя - лаурисса)] и бравые морячки? Где-то я кой-кого из вас видел, уж не в Монторской ли тюрьме годика два назад, когда вас пятый раз выпускали после очередной отсидки? Он играл столь фальшиво и бездарно, что не получил бы ангажемента и в странствующем балаганчике - разве что на роль колонны без речей. Но Сварог, прекрасно понимая, в чем тут намек, сказал лениво: - Ну что вы, сударь, просто превратности жизни таковы, что иногда плывешь на чем придется... И опустил в широкий коричневый карман пяток кругленьких золотых аргументов, чего чиновник словно бы и не заметил, но подобрел моментально: - Да нет, насчет Менторской тюрьмы - это я перепутал. Столько людей мелькает... Ваши превратности жизни меня не касаются, лишь бы у нас вели себя благонравно. Он хотел спуститься по трапу вслед за солдатами, злыми оттого, что лично им ничем не удалось поживиться. Сварог догнал его, сунул в карман еще одну монету: - Не подскажете ли, где и как нам разыскать барона Дальга? Чиновник удивился без всякого наигрыша: - Но, лаур, его же похоронили позавчера... Несчастный случай на охоте. Постоял, но, видя, что ничего больше не получит, сошел по трапу. Сварог с Леверлином переглянулись. - Вот так, - хмуро сказал Сварог. - Несчастный случай... - Думаешь? - А какая нам разница? Нет больше барона. - Он лихорадочно искал выход. - Мы не привлечем внимания, если сразу двинемся к имперскому наместнику? - Ни малейшего. В любой приемной наместника тьма народу с прошениями. От непризнанных изобретателей до нищих вдов. - И никого не гонят? - Зачем? - пожал плечами Леверлин. - Кому-то могут и подкинуть парочку монет, кого одарят красивой бумагой с красивыми печатями - читано со вниманием, благодарят за рвение, лорд и камергер такой-то... - Пошли. Карах, как тебе это место? - Плохое место, - не высовываясь, ответил домовой. - Не знаю, как и объяснить. Явного ничего не чувствуется, но словно бы в воздухе есть примесь... Как скверный запах, только это не запах... - В общем, неуютно, - кивнул Сварог. На улицах за ними вроде бы не следили. Резиденция имперского наместника представляла собой роскошный дворец какой-то странной архитектуры - в небесах Сварог не видел ничего подобного. Видимо, здание специально так задумали, чтобы оно отличалось от любых других земных построек. Ограда была и вовсе уж необычной - затейливая решетка в два человеческих роста из лучей густо-алого цвета, временами мерцавших золотыми искрами. - Прикоснешься - без руки останешься? - спросил Сварог. - Или без головы, если головой, - кивнул Леверлин. - Странно, что приходится объяснять такие вещи лару. Ты посмотри, сколько ходатаев, долго придется торчать... Очередь человек из пятидесяти - в основном с гильдейскими бляхами, но попадались и представители Семи Сословий, и дворяне - тянулась к небольшому, но богатому на архитектурные излишества домику, пурпурному с золотым, стоявшему вне решетки, у ворот, исполненных из переплетения того же алого цвета. Вдоль очереди прохаживались четверо полицейских в коричневом, и порядок стоял образцовый - едва выходил очередной проситель, следующий скрывался за пурпурной дверью с золотым гербом наместника. Кто-то почти сразу же оказывался снаружи, кто-то задерживался надолго, кто-то покидал канцелярию радостным, кто-то унылым, а один вылетел, словно его вытолкнули пинком, упал, вскочил, отряхнулся и под тихие смешки захромал прочь. На Сварога повеяло родным, полузабытым... Он сунулся было к полицейским, представившись бароном и предъявляя золотые аргументы; но они, о диво, не оказали обычного своего волшебного действия - полицейский молча выдвинул меч на треть и бросил назад в ножны. Пришлось встать в очередь и проскучать часа три. Сварогу, как бывшему советскому человеку, это занятие было насквозь знакомо, и он особо не нервничал, но Леверлин, поджидавший его в сторонке, извелся вконец. Когда подошла очередь Сварога, уже смеркалось. За дверью оказалась не столь уж большая, но с невероятной роскошью отделанная комната без окон - узорчатый мрамор, яшма, малахит, драгоценные камни, золото, серебро, ковры, затейливая люстра с электрическими лампочками, висящая под потолком без всякой видимой опоры. Большой портрет Яны на стене, исполненный прямо-таки в лучших традициях соцреализма: она на троне, фигура едва видна из-за самоцветов, сплошь покрывших пышнейшее платье. Что до платья, Сварог в жизни не видел на юной императрице столь идиотского сооружения, никогда не видел ее столь величавой и надменной, а столь огромную корону она удержала бы на голове лишь с помощью магии. И все равно Сварог обрадовался ей, как живой. Показалось даже, будто он уже дома. Раззолоченный чиновник сидел за золотым столом, усыпанным драгоценными камнями во всевозможных узорах и сочетаниях. Оба блистали, и стол, и чиновник, свет люстры окутывал их мириадами крохотных радуг. Любой земной житель себя не помнил бы от благоговения, но Сварог, осмотревшийся довольно откровенно, решил, что странное золотое украшение на горле чиновника - скорее всего ларингофон. А золотая серьга в левой мочке, закрывавшая всю ушную раковину, - приемник. Из чистого любопытства он сначала пошел окольным путем: показал баронские документы и объяснил, каким образом вступил во владение ими. Чиновник, ничуть не удивившись, сунул их куда-то в стол, вскоре вынул, глянул на что-то невидимое Сварогу (должно быть, экран, укрытый от посетителя затейливыми украшениями по кромке стола), вернул: - Бумаги Вольного Топора у вас поддельные. Ронерской работы. - Выдержал театральную паузу. - Но грамоты барона Готара настоящие. Поздравляю вас, барон, - изобразил он улыбку. - Ваши права признаны Высокой Короной. Что бы там ни было в прошлом, баронскую корону вы получили вполне законным образом, а всевозможные старые счеты, могущие возникнуть, - это отныне ваша собственная забота... "Интересные порядочки... и интересная система учета, - подумал Сварог. - За пару секунд он ухитрился как-то проверить и подлинность бумаг, и подлинность рассказа, любопытно..." Чиновник глянул вопросительно-нетерпеливо - очевидно, осчастливленному новоявленному барону следовало убираться восвояси, вознеся должную благодарность Высокой Короне. Однако Сварог, развалившись в раззолоченном кресле алого бархата, сказал небрежно: - А теперь - настоящее дело. Я - лорд Сварог, граф Гэйр. Быстренько свяжите меня с кем-нибудь из восьмого департамента. Чиновник от изумления растерял всю величавость: - Я вас правильно... - Правильно, - сказал Сварог. - Мне немедленно нужно связаться с лордом Гаудином. Некогда было разводить церемонии - вряд ли на такую должность согласится уважающий себя лар, этот тип явно из Антлана... Удивленно на него таращась, чиновник беззвучно зашевелил губами. Продолжалось это недолго. А вот ответ он выслушивал гораздо дольше. И, когда дослушал, отчего-то удивился еще сильнее, его взгляд стал словно бы виноватым. - Ну? - нетерпеливо спросил Сварог. Чиновник немного опомнился и четко выговорил: - Канцелярии Его Небесного Великолепия, имперского наместника графа Оглера неизвестно лицо, именующее себя титулом, на который имеют право лишь Господа Неба. Канцелярии неизвестны названный вами лорд и названный вами департамент. - Вы что, все здесь с ума посходили? - Теперь уже Сварог себя не помнил от изумления. - Прошу вас удалиться. - Чиновник смотрел удивленно и виновато, но голос его отливал металлом. - Но... - Если я коснусь этого шара... - он поднял ладонь над золотым шаром, покоившимся на львиных лапах из цельного топаза, - вы очень быстро покинете помещение. И не забудьте бумаги, барон. Бесполезно было продолжать разговор, нечего и пытаться прорваться к наместнику силой - здесь непременно установлена надежная защита от наглецов и посерьезнее... Все бессмысленно. Чувствуя себя побитой собакой, не пытаясь строить догадки, Сварог что есть мочи хлопнул дверью, выходя - полицейские и очередь воззрились на него с ужасом, - спустился по мраморным ступеням, окаймленным полосами дымчато-зеленого нефрита, бездумно зашагал вдоль улицы. Вскоре его догнал Леверлин: - Что там? Тебя с такой физиономией можно продать вместо аллегорической фигуры вселенской печали... Сварог сказал медленно: - Оказывается, меня нет. Не существует на свете. Никто в жизни не слыхивал ни обо мне, ни, что удивительнее, об имперской разведке и одном из ее начальников... Он огляделся, присел на невысокую каменную тумбу, хотел достать из воздуха сигарету, но вовремя спохватился, сказал, не поднимая головы: - Так не бывает. Передумай они и реши вышвырнуть меня за дверь, это было бы обставлено как-нибудь иначе, голову даю. Тот, кто мне все это передал, сам понимал, что его начальники брешут мне в глаза... Что там, наверху, переворот какой-нибудь? Или наместник - или тот, кто все решал на подступах к наместнику, - чей-нибудь агент? - Чей? - осторожно спросил Леверлин. - Откуда я знаю? Чепуха всякая в голову лезет... Спасибо, хоть бароном благодаря тебе стал, хватит на пропитание. - Может во всем этом сыграть роль смерть барона Дальга? - Может, - сказал Сварог. - Или не может... Или может? Или все же не может? - Успокойся. - Леверлин положил ему руку на плечо. - Да я спокоен. Просто не понимаю ничего... Леверлин ничего не сказал, и они долго сидели молча. Давно стемнело, но неподалеку сияла озаренная электрическим светом резиденция наместника, и их фигуры отбрасывали влево длинные тени. Наконец Леверлин сказал немного неуверенно: - Даже если ты и сумеешь управлять самолетом, в Снольдер, чтобы добыть самолет, ехать не следует. И самолетам, и воздушным шарам к замкам ларов не приблизиться, достоверно известно. Однако... В Шагане есть волшебники, способные летать по воздуху. Очень трудно их отыскать, но они есть, верно тебе говорю... Найдем корабль побольше, поплывем морем в Шаган... - Недели две плыть? - Даже меньше. Ветра благоприятные, сезон... Постараемся найти такого волшебника и уговорить его... - Нет, - сказал Сварог. - Видишь ли, те, кто считал, что здешнее дохлое войско следует остановить, были отличными парнями. Они все погибли, а я остался - это, знаешь ли, должок. Отрабатывать надо. - Будем отрабатывать, - сказал Леверлин. - Так... Ручаться можно, что барон Дальг был человеком имперской разведки, но суть не в том. Как у всякого харланского сеньора, у него была дружина. В Харлане такие порядки еще в ходу. Дружина и верные люди. Кто-то из них может оказаться особо доверенным. Имперская разведка легко и быстро помогла бы барону проверить всех его людей - с ее-то возможностями... Ну что, это шанс? - Это шанс, - сказал Сварог. - Хлипкий, правда, но другого у нас и нет. - Пошли на корабль? - Может, сразу отправимся искать дом барона? - Нужно забрать топор и Караха, - сказал Леверлин. - Купим в порту коней - в любом порту в любое время можно купить что угодно. - Вот на коней, боюсь, у меня уже не хватит... - Видишь ли... - замялся Леверлин. - Когда мы бежали из Коргала и ты ходил за мечами, я, каюсь, запустил руку в шкатулку с драгоценностями твоей царицы и сунул в карман, сколько уместилось в пригоршне. На дорожные расходы. Как чувствовал. Сварог покачал головой: - Граф, а как быть с дворянской честью? - Дворянская честь не понесла ни малейшего урона, - серьезно заверил Леверлин. - Мы там были пленными, не дававшими слова чести. В этом случае, убегая из плена, можно угадить хоть весь замок... - Бог ты мой, - сказал Сварог. - Мало того что нас там поимели, так мы еще, выходит, драгоценности сперли, словно шлюха у клиента? Хороши же граф и барон... И они жизнерадостно заржали, сидя на тумбе, - невольно оттягивали момент, когда придется встать и дороги назад может уже и не выпасть, билет окажется в один конец. 7. ЭТО ЕСТЬ НАШ ПОСЛЕДНИЙ... По дороге в порт они все трезво взвесили и решили, что предприятие следует отложить до утра. Во-первых, не следует ломиться в дом к покойному барону посреди ночи. Во-вторых, покупка коней посреди ночи, спешные расспросы о доме барона могли привлечь лишнее внимание, в том числе и тех, кому внимательным быть положено по долгу службы. А это совершенно ни к чему, учитывая, что играть предстояло против герцогини харланской, того еще цветочка. Больше всего Сварога беспокоили здешние маги. Леверлин успел рассказать: хотя колдунов и магов всех разновидностей согласно строжайшему, заведенному ларами порядку полагается выявлять и сдавать в канцелярию наместника, полиция и секретные службы всех стран втихомолку пытаются утаивать часть добычи и использовать отловленных колдунов в своих узкопрофессиональных целях. Карах, правда, клялся и божился, что не чувствует обращенного на них внимания колдуна, а Сварог с некоторых пор стал безоговорочно верить своему серому Санчо Пансе. На военном совете из двух человек и одного домового постановлено было следующее: людям - до утра спать, не забивая себе голову излишними страхами, домовому - до утра бдить, благо дело привычное ввиду изначально присущего ему ночного образа жизни, пусть и нарушенного в последние годы дневным высматриванием подходящего хозяина. Решения совета были немедленно претворены в жизнь. - Сделаем так, - сказал Сварог капитану, уже сидя в седле. - Ждите трое суток. Если на четвертые нас не будет, это означает, что вам более незачем испытывать судьбу. Поднимайте паруса и исчезайте. - Куда? - Куда хотите, - сказал Сварог. - Корабль в этом случае ваш. Будет желание, оседайте в Готаре. Что-то непонятно? Капитан почесал в затылке, посмотрел на безоблачное небо, на усеянную разноцветными парусами и лодками реку, махнул рукой: - Да что там непонятного... Только б лучше вам живыми вернуться. Хоть я, ваша светлость, простите, так и не соображу, кто вы такой есть, из вас хороший атаман получился бы, большие дела проворачивать... - Мне самому что-то захотелось живым вернуться, - сказал Сварог. - Есть такое стремление... И тронул коня, не в силах избавиться от глупого наваждения - будто где-то уже видел что-то подобное, будто в его жизни такое уже случалось. Сначала он грешил на пресловутую "ложную память", но вскоре, не успели они еще выехать из порта, доискался до истины и сути. Точно так покидал корабль капитан Зо. И не вернулся. Да и некуда ему стало возвращаться. Ассоциации эти бодрости духа не прибавляли. Но что если эти совпадения и есть залог успеха? Он повернулся к Леверлину: - Как ты думаешь, почему барон Дальг стал работать на имперскую разведку? - А это имеет значение? - Возможно, - сказал Сварог. - Если ради примитивною золота или чистого холуйства - один расклад. Но если тут присутствовала некая идея... или нечто, с натяжкой именуемое идеей, наши отношения с его вассалами могут сложиться совершенно иначе... Леверлин думал, покачиваясь в седле и даже, о чудо, не обращая внимания на девиц, вполне достойных внимания. Наконец спросил: - Можно ли считать идеей стремление стать великим герцогом? - Почему бы и нет? - Ради чего мертвое войско понадобилось герцогине Мораг, любому дураку ясно, - сказал Леверлин. - Ты знаешь, почему Харлан - всего лишь великое герцогство? - Нет. - Харлан - всего лишь часть бывшего королевства Улад. Сто двадцать лет назад большую часть королевства захватил Снольдер, захватил как раз те земли, что являются "реке патримон". И снольдерские правители с тех пор носят титул "король королей", потому что... - Ну, это я знаю. - Прекрасно. Так вот, когда сто двадцать лет назад из окраинных провинций Улада возник Харлан, его великие герцоги поклялись однажды отвоевать утраченное. Что стало причиной доброй полусотни войн. Но силы слишком не равны. А вот с войском из навьев Мораг может и рискнуть... - Хорошо, но при чем здесь стремление Дальга стать великим герцогом? - Не торопи. Предки Мораг, сто двадцать лет назад пришедшие к власти в Харлане, не имели никакого отношения к королевской династии Улада - вся фамилия погибла при штурме столицы. Предки Мораг были всего лишь влиятельными в этих местах баронами... - Стоп! - сказал Сварог. - Начинаю соображать. Никаких освященных веками династических прав? Тот, кому удастся спихнуть Мораг и удержаться на троне, будет, цинично говоря, столь же законным властелином, как она сама? - Именно. Главное здесь - удержаться... Мне рассказали, барон Дальг был немногим старше меня. Вполне может быть, ему показалось скучным всю жизнь просидеть в баронах. А поддержка ларов в столь деликатном деле кое-что да значит. Особенно если Мораг балуется черной магией... - Так, - сказал Сварог. - А вассалы-дворяне у него были? - Несомненно. Барон из старого и богатого рода с обширными владениями не мог не иметь дворян-вассалов. - Это великолепно, - сказал Сварог. ...Пригородный дом покойного барона Дальга был окружен цветниками, аккуратными лужайками и легкими павильонами современной постройки, но сам он оказался старинным - возведен глухим квадратом, виднеется лишь один-единственный ряд узеньких окон, и то под самой крышей. Старинный замок, отлично приспособленный, чтобы выдержать долгую осаду. Леверлин тут же подтвердил эту догадку Сварога, указав на едва заметные углубления - остатки рва. Ворота выглядели под стать - из-под полос железной оковки дерева и не видно. Сварог постучал обухом топора в закрытое изнутри узенькое окошечко. Подождал, загромыхал сильнее. Окошечко открылось внутрь, в щели показались подозрительно зыркавшие глаза Сварог молча приблизил к ним указательный палец с перстнем Борна. Окошечко тут же захлопнулось, зато заскрипел засов, и в воротах распахнулась узкая высокая калитка - как раз проехать всаднику. Засов заскрежетал за их спинами. Они оказались в мощеном внутреннем дворе. Несколько человек в кирасах и робарах [робар - остроконечный шлем с круглыми наушниками и назатыльником], вооруженные мечами и топорами, стояли близко к воротам, а еще несколько с арбалетами - подальше. Сварог оценил такую диспозицию - если въехавшие во двор гости и зарубят привратников, те, кто стоит далеко, успеют утыкать их стрелами, прежде чем они распахнут ворота для нападающих. - Кто здесь распоряжается после смерти барона? - громко спросил Сварог, ни на кого не глядя. - Есть командир или доверенное лицо? - Капитан Хартог, ваша милость, - ответил кто-то. "Неплохо", - подумал Сварог. На "г" здесь оканчиваются исключительно дворянские фамилии. А капитан в данном случае - не морской офицер и не пехотный чин, а начальник дружины владетельного сеньора. - Он здесь? - Здесь, ваша милость. Как доложить? - Лорд Сварог, граф Гэйр. Один тут же сорвался с места и побежал в замок, бухая сапогами, гремя доспехами. Они направились следом. Внутри замок оказался перестроенным и обставленным на более современный лад. Но приняли их не в одной из роскошных гостиных, а в огромной оружейной, где было положенное число фамильных доспехов и целые залежи новехонького оружия. Из-за тяжелого дубового стола встал мужчина лет пятидесяти с длинными седыми волосами и жутким ветвистым шрамом на левой щеке и с ходу спросил: - Разрешите взглянуть на перстень? Сварог молча снял с пальца и подал. Хартог молча изучил. Кивнул: - Садитесь, Ваше Небесное Великолепие, - и вопросительно покосился на Леверлина, ожидая разъяснений по поводу его статуса. - Леверлин, граф Грелор, - сказал Сварог. - Садитесь, ваше сиятельство, - сказал капитан Леверлину. - Итак, вы от Борна, господа, хотя я вас и не знаю... Раз перстень у вас, это означает, что Борна и его людей нет в живых. Как и бедняги барона... - Это в самом деле был несчастный случай? - спросил Сварог. Хартог пожал плечами: - Когда человеку пускают стрелу в спину, это никак не назовешь счастливым случаем, не так ли? - Понятно, - сказал Сварог. - И когда, по вашим расчетам, за всеми за вами придут? Капитан тут же ответил: - Думаю, дня через два. Как только она поймет, что с Гарпагом кончено. Надеюсь, ваше появление означает, что с ним кончено? - Кончено, - кивнул Сварог. - Что вы теперь намерены делать? - Что тут делать? Забрать все, что удастся, и нынче же ночью уходить на рысях к ближайшей границе. Всем. Она не станет доискиваться, кто из нас был посвящен в секреты, а кто ничего не знал... Или вы, милорд, можете предложить что-то другое? Сварог вынул из воздуха сигарету, зажег, задумчиво выпустил дым. Капитан и бровью не повел. "Разговор начался блестяще, - подумал Сварог не без гордости. - Хартог ни на миг не заподозрил, что гости - случайные в игре люди никого не представляют. Но дальше... Ке фер? Фер-то ке? Каков он, капитан Хартог? Он неглуп. Старый солдат. И если дворянин к пятидесяти годам не смог вскарабкаться выше поста капитана при молодом бароне, означает это одно: вышеназванный дворянин беден, как церковная мышь, и нет у него ни связей, ни влиятельных родственников. Слишком далеко еще до времен, когда поручики из захудалых провинциальных фамилий смогут становиться генералами и императорами. Даже здешний военный гений, если он беден и лишен связей, обречен на прозябание в безымянном полку, разве что произойдет вовсе уж фантастическое стечение обстоятельств - король узрит посреди битвы или генеральская дочка ни за кого иного идти не пожелает... Кстати, в его годы тяжко становиться ищущим подданства бродягой, даже если в шкатулке кое-что и припасено. На седле много не увезешь". - Капитан, только не сердитесь, душевно вас прошу... - сказал Сварог. - Ведь случались минуты, когда вам казалось весьма несправедливым, что трон великих герцогов займет мальчишка Дальг, а не, скажем, опытный, поживший, неглупый человек в летах? Обреченный на третьи роли оттого только, что по воле судьбы беден и лишен влиятельной родни? Он замолчал, поднял голову и глянул капитану в глаза. В этих глазах, помимо всего прочего, теплилась и надежда - нешуточная, безумная. Капитан и в самом деле так думал - и не единожды. Очень уж спокойно он выслушал... "Мать вашу так, - подумал Сварог, - как же случилось, что я с этакими дипломатическими талантами выше майора в провинциальном гарнизоне не долез? Да по тем же причинам, что и Хартог... Если Хартог умен, скажет что-нибудь вроде: "Соблаговолите выразиться яснее, милорд". Если он _о_ч_е_н_ь_ умен, он вообще не раскроет рта..." Время шло. Капитан Хартог молчал. Как рыба, которая проглотила жирную муху и теперь прислушивалась к своим ощущениям: настоящая ли муха и нет ли в ней крючка? - Хорошо, - сказал Сварог. - Вы прекрасно понимаете, что я не мог с первого взгляда воспылать к вам симпатией, вы же не юная служаночка с тугой попкой... Мне нужна ваша помощь. А вам нужен я. Сколько у вас конных и оружных? Готовых выступить немедленно? - Двести. - Где сейчас Мораг и сколько у нее людей, способных носить оружие? Вот тут капитан впервые глянул удивленно. Гася его сомнения в зародыше, Сварог быстро сказал: - Не нужно. Некогда удивляться. И думать некогда. Да, так получилось, что я чего-то важного не знаю. Не успел узнать. Бывает. Подумайте лучше о том, что второго такого случая вам не представится никогда. Пойдете за мной - станете великим герцогом. - Он извлек из воздуха новую сигарету и зажег на кончике пальца самый большой огонь, на какой был способен. - И наплевать, что о новом герцоге подумают богатые бароны. Главное, что станут думать там. - Он показал большим пальцем в потолок. - Это у вас не Доран-ан-Тег? - Представьте, он, - нетерпеливо сказал Сварог. - Где Мораг? - В загородном поместье. Двадцать миль отсюда. - Там крепость? Замок? - Нет, обычный особняк. - Охрана? - Ч_е_л_о_в_е_к_ двадцать. - И все? - искренне удивился Сварог. Хартог впервые улыбнулся, и шрам на щеке искривился вовсе уж жутко. - При ней два мага, милорд. Официальных, дозволенных Высокой Короной. Достаточно, чтобы вовремя поднять тревогу. - Магов я беру на себя, - сказал Сварог. - Но с остальными мне возиться лень, и ими займетесь вы. - Милорд, вы не поняли! Там и размещено все войско навьев, в старых казармах! - Навьев я тоже беру на себя, - сказал Сварог. И все-таки в глазах старого вояки дотлевала искорка сомнения. - Милорд, я вам верю, но... - Урак-Омтар, сможешь спалить казармы? - спросил Сварог. - Обижаете, милорд... - раздался рокочущий бас. - Ну? - спросил Сварог. - Или будете доживать остаток дней в скромном домике где-нибудь в Ронеро? - Пожалуй, милорд, я все же попробую дожить остаток дней великим герцогом Харланским... - тихо сказал Хартог и ударил в гонг. Вбежал солдат. - Пошли кого-нибудь в Дорт. Пусть садятся на коней и скачут сюда. Мы выступаем. - Это далеко - Дорт? - спросил Сварог. - Три лиги отсюда. Деревня барона. - Он спохватился: - Приказать, чтобы подали поесть? - Вина разве что, - сказал Сварог, ощущая приятную расслабленность от выигранного поединка. - Скажите, а вы не боитесь, что ваш отряд перехватят на пути к границе? Хартог скупо улыбнулся: - Собственно, Мораг сейчас осталась без конницы. Даже те бароны, что не любили Дальга, не послали бы нам наперехват свои конные дружины - баронам не по вкусу пришлось, что одного из них убили _т_а_к_. Смерть от стрелы в спину - подлая смерть. У Мораг сейчас осталась только пехота. Видите ли, в отличие от держав покрупнее у нас не так уж много коронных войск... Половина коронной конницы рассыпалась по Ямурлаку и Пограничью, все еще ловит вас. Другая половина спешно выступила на закат - там, меж морем и Ителом, рыскает какое-то чудище: то ли гатуран, то ли хелльстадский пес. Давненько такого не случалось. Из деревень толпы бегут в города, несутся курьеры с паническими донесениями. Оно и в города врывалось уже. - Дела, - равнодушно сказал Сварог. Грустно усмехнулся. - Был один хелльстадский пес, вернее, щенок, который так и не вырос... Ну, это мои печали. Поговорим о деталях... ...Нет, положительно у страха глаза велики. Россказни о харланских черных магах, бродящих табунами повсеместно, были беззастенчиво раздуты молвой - до поместья Мораг оставалось лиг пять, а Карах, сидевший на плече Сварога в качестве живого магоотметчика, все не подавал голоса. Сварог вспомнил, что и Гарпаг не чуял их присутствия, хотя они подобрались уардов па двадцать. Видимо, маги хороши в ближнем бою, но бесполезны в роли радаров дальнего обнаружения. Сильных повыбили и переловили, осталась мелочь... Мысли упрямо возвращались к Гарпагу и его последним словам. - Леверлин, подумай хорошенько, - сказал Сварог. - Кто на Таларе официально именуется магистром? - Магистр - глава факультета в университете. - Еще? - Так, ну... В Снольдере магистром именуется председатель коллегии столичных адвокатов. Правитель Святой Земли - великий магистр. Скакавший рядом Хартог добавил: - В Лоране магистром называют главного королевского врача. - Да, верно, - кивнул Леверлин. - Вот и все. - Ничего себе - все... - А кто тебе нужен? - Среди всех этих магистров нужно отыскать одного-единственного. Но известно о нем только, что его назвали "магистр". - А полегче у тебя поручений нет? - спросил Леверлин. - Море ложкой вычерпать, веревку из песка свить... - Да это не поручение, - сказал Сварог. - Еще одна загадка. Однажды... Карах заорал ему в ухо что-то непонятное, и времени переспросить не оказалось - лошади шарахнулись, унимая свою, крутнувшуюся волчком, Сварог заметил, что весь отряд сбился с аллюра, смешался в беспорядочную толпу, среди которой то и дело взвивались на дыбы истошно ржущие кони. Темная полупрозрачная полоса неясных, туманных очертаний мельтешила впереди, метаясь по дороге, то и дело вылетая на обочины. Сварог вспомнил о славе предков-лошадников, заорал должные заклинания, какие-то чудом всплывшие в памяти, - и кони замерли смирнехонько. Но веселее от этого не стало. Черный мохнатый зверь высотой в рост человека загородил дорогу, широко расставив передние лапы, встопорщив шерсть на холке. В раскрытой пасти блеснули такие клыки, что по спине у Сварога забегали мурашки. - Что, начались штучки магов? - прокричал он Хартогу, оказавшемуся уардах в двадцати. - Хуже, милорд, хуже! Гарм, хелльстадский пес! Все пропало! Половину отряда положим! Сварог швырнул кому-то поводья, перекинул ногу через седло, спрыгнул наземь, схватил за шкирку Караха, сорвал с плеча, сунул в протянутую руку Леверлина. Сделал два шага вперед, сжимая древко Доран-ан-Тега. Либо все решит один хороший удар, либо половина конников ляжет здесь, время будет потеряно, а уж боевой дух... - Ну... - хрипло сказал он то ли топору, то ли самому себе, сделал еще два шага, невероятно осторожных, словно ступал босиком по битому стеклу. Черный зверь стоял, не сводя с него глаз. Глухо рыкнул. Сварог примерился. Еще два шага. Зверь вдруг бешено замахал хвостом, подпрыгнул, покатился по земле, вскочил, попытался встать на задние лапы. Из Сварога словно выдернули какую-то жилочку, на которой все и держалось. - Боже мой, - сказал он. - Малыш. Да как же ты вымахал... Он отшвырнул топор и бросился вперед. Увидел, как ближний всадник поднимает арбалет, заорал: - Не стрелять, повешу! Черная молния сбила его с ног и катала по земле, то наваливаясь так, что трещали ребра под кирасой, то облизывая лицо горячим мокрым языком. Он отпихивался ладонями, орал, не в силах унять щенка, беспомощно барахтаясь посреди вихря восторга и обожания. И когда наконец смог встать, унимая прыгавшего вокруг Акбара, чувствовал себя так, словно его долго молотили цепями. - Ну конечно, малыш, - сказал он, пытаясь привыкнуть к зубастой пасти, жарко дышавшей на уровне его лица. - Следовало сообразить, что у тебя-то был шанс спастись... Это ты меня искал тут? Или просто безобразничал? Порядок удалось восстановить быстро, послушные фамильным заклинаниям Гэйров кони шагали в строю, но в глазах у них стоял ужас, и Сварог думал, что они непременно заработают стойкую шизофрению. Всадники тоже чувствовали себя не лучшим образом, хорошо еще, что истосковавшийся по хозяину пес держался возле его коня, не отставая ни на шаг. Один Карах, сидевший высоко, был беспечен, прилежно сообщая через равные промежутки времени, что внимания магов к отряду пока что не ощущает. От джинна Урак-Омтара комментариев не поступило - но временами Сварог явственно слышал тихий рокочущий хохоток. Примерно в лиге от поместья, в редком сосновом лесу, Сварог слез с коня, прошел вперед по дороге с Леверлином и Хартогом. Они то и дел