вечное мужское легкомыслие быстро взяло верх. В конце-то концов, если строго разобраться, Меони ему не жена и даже пока что не любовница, а то, чего она не знает, ей не повредит. И он решил для себя проблему так, как решали ее бесчисленные поколения мужчин во все эпохи. Обретя ясную и конкретную цель, он воспрянул духом, даже приосанился, и походка приобрела охотничью упругость. - Граф Гэйр! Сварог обернулся, на всякий случай вежливо раскланялся, выставив вперед правую ногу, согнув колено и прижав руку к сердцу. Ему приветливо улыбалась из-за карточного стола незнакомая старуха, в длинном, вопреки моде, платье, невероятно дряхлая на вид, но державшаяся удивительно живо. - Граф Гэйр, рада вас видеть! Здесь про вас рассказывали всякие небылицы - будто бы вы отправились в Море Мрака ловить то ли Великого Кракена, то ли самого дьявола, будто бы вас там превратили в водяного или во что-то похуже... А вы в полном здравии, я рада! - Эти слухи... - сказал Сварог небрежно, словно заправский светский лев. Он нетерпеливо переступил с ноги на ногу - пару минут назад с удовольствием остановился бы побеседовать, но теперь его влекло шуршанье платьев и звонкий смех поодаль. К тому же старушка могла и разобраться, что беседует не с тем... - Не спешите, не спешите, - укорила зоркая старуха, подметив его нетерпение. - Успеете еще потискать этих... - И она выразилась о ближайших красавицах с вольной непринужденностью старого драгуна. Решительно смешала в кучу лежавшие перед ней диковинные восьмиугольные карты, фишки, золотые монеты, повернулась к соседу, столь же ветхому старичку: - Вы знаете, барон, бабушкой этого шалопая могла оказаться я, если бы на достопамятном балу в Аркетане... Судя по безнадежно-унылому лицу барона, историю эту он слышал столько раз, что давно выучил наизусть. - Ну вот, барон пригорюнился, - сказала старушка. - Нет бы сказать прямо, что память меня вновь подводит и я в сотый раз вспоминаю одно и то же... Как будто у вас самого память лучше. Граф Гэйр, а ну-ка, куда это вы?! Нет, вы уж оставайтесь с нами и поговорите после столь долгого отсутствия со скорбной памятью герцогиней Рудар, вашим искренним другом и доброжелателем, если не забыли, с вашей несостоявшейся бабушкой... Вы и в самом деле плавали в Море Мрака ловить Великого Кракена? Мой дедушка тоже ловил Великого Кракена, а чем все кончилось? Неужели я вам не рассказывала, как он сгинул неизвестно где? (Сварог машинально мотнул головой.) В самом деле, не рассказывала?! Ну-ка, присаживайтесь! Только сначала вы мне расскажете, где странствовали и что вытворяли! Спасения не было. Сварог приготовился неуклюже врать с последующим неизбежным разоблачением. Обреченно вздохнул и шагнул к свободному стулу - к великой радости вмиг повеселевшего барона. Какая-то маска налетела на него, обдав нежным ароматом незнакомых духов, схватила за руку и потащила прочь, через плечо крикнув старушке: - Извините, герцогиня, похищаю! Нравы у нас, нынешней молодежи, самые ужасные! Сварог послал герцогине обаятельную улыбку вкупе с пожатием плечами, лицемерно притворяясь, будто ужасно огорчен разлукой. И поспешил вслед за синей маской - по лестнице вниз в аллею, в какие-то закоулки аккуратно подстриженных кустов, белых статуй на черных постаментах и звонких фонтанчиков. Маска остановилась, мимоходом шлепнула по лбу зеленую малахитовую лягушку на круглом постаменте, повернулась к Сварогу лицом: - Ну как, ловко я вас похитила? - Весьма изящно было проделано, - поклонился Сварог, откровенно разглядывая ее. На ней была воздушная белая блузка с глубокими вырезами спереди и сзади, открывавшая круглые плечи и прочее, достойное внимания. Красная юбка вверху тесно облегала, а внизу свободно ниспадала - недолго ниспадала, впрочем, открывая стройные ножки на значительном протяжении. Роскошная золотистая коса переброшена через плечо на грудь, в косу вплетены золотые монеты, и на шее ожерелье из таких же монет. Незнакомка заложила руки за спину, прислонилась к постаменту и столь же откровенно разглядывала Сварога. - Интересно, что это за костюм? - спросил он для разминки. - Крестьянки в Пограничье так носят. Только материал другой. Мне идет? - У меня такое впечатление, что вам идет все. - Тебе. - Что тебе идет все, - охотно поправился Сварог. - Итак, граф Гэйр, расскажите, как вы плавали ловить Великого Кракена... - Она звонко расхохоталась. - Да нет, я шучу. Не собираюсь слушать ни о каких плаваниях. - Сними маску. - Ничего подобного. Так гораздо интереснее. Если бы ты подольше посидел с герцогиней, она непременно рассказала бы тебе историю, как лорд Ратег где-то в этих самых аллеях очаровал прекрасную незнакомку в маске и шелковистая трава стала свидетельницей страстных объятий... - Маска фыркнула. - А потом оказалось, что это его собственная жена. И она долго сетовала, что супруг ни прежде, ни после не приводил ее в такое восхищение... Между прочим, история невымышленная. - Охотно верю, - сказал Сварог, протягивая руки. - А где же поэзия? - Маска ловко увернулась, крутнувшись на каблучках, и коса улетела за спину. - Шепни мне сначала что-нибудь возвышенное, чурбан. Скажи, что сразу заметил меня, выделил из толпы и понял, что я прелестнее всех, даже надутой куклы Яны, долго следовал за мной украдкой, не решаясь приблизиться... - Она была не то чтобы в подпитии, но вряд ли себя ограничивала. - Ну? - Твои губки словно кораллы... - сказал Сварог. Она ничуть не удивилась - значит, в этом мире знали, что такое кораллы. Закинула голову, откровенно забавляясь: - Неплохо. Продолжай. Зубки, разумеется, как жемчуга. Ладно, не стоит тебя мучить, раз натура ты не поэтическая... - Она гибким движением подалась к Сварогу. - Обними меня за талию, прозаическая натура, только нежно. - Так? - Ну, примерно. Стоп, тебе известны границы талии? - Она передвинула ладонь Сварога повыше, положила голову ему на плечо. - Теперь удалимся в глубь таинственных аллей. Границы талии, я сказала... - Она передвинула ладонь Сварога пониже. Сварог, держа ладонь в установленных границах, полуобняв девушку, медленно шагал в глубь аллей, где, честно говоря, не было ничего таинственного - слишком много разноцветных звездопадов фейерверка над головой, слишком близко от нависавшей над парком блистающей громады дворца, который ничуточки не удалился, словно они стояли на месте. Маска постукивала каблучками, стараясь идти в ногу со спутником, молчала. Сварогу почудилась в ней некая скованность. Над головой лопались разноцветные огни. Аллея отлого спускалась к озеру, но маска вдруг остановилась, потянула Сварога в тень огромного дуба. Он следом за ней присел на траву, оказавшуюся уютно-теплой, вовсе не прохладно-сырой, как следовало бы в ночную пору. Маска щелкнула пальцами, и в руках у обоих возникли высокие бокалы. - Кто ты? - спросил Сварог. - Фрейлина ее величества. Графиня. Об имени умолчу - муж ужасно ревнив... А ты - граф. Неужели тот самый Гэйр? - Гэйр, только не тот самый. - Ну да, старушка вечно путает... - Незнакомка подняла обнаженные руки, сняла маску и отбросила в траву. - Вот это я. Нравлюсь? - Еще бы, - сказал Сварог. Она и в самом деле была чертовски красива. - Я красивее императрицы? Если дерзнуть и сравнить? - Каждая женщина - единственная и неповторимая, - осторожно сказал Сварог. - Зачем сравнивать? - Молодец. Изящно выкрутился. - Я серьезно... - Я тоже. - Она ослепительно улыбнулась. - Ты и в самом деле изящно увернулся от прямого ответа. - В ее глазах отражались огни фейерверка, и Сварогу вновь показалось, что она не знает, как себя теперь вести. - Мой рыцарь, займите же чем-нибудь даму! Сварог рассказал ей парочку анекдотов - сначала нейтрально-приличных, потом перешел к более фривольным, принятым, в общем, благосклонно. Красавица полулежала, опираясь на локоть, смотрела сверху вниз ему в лицо и смеялась. Сварог замолчал, осторожно взял ее за руку, и тонкие пальчики в его руке дрогнули. - Ты что, боишься? - спросил Сварог. - Я?! Но прозвучало это чуть фальшиво. Со стороны замка доносилась тихая, печальная музыка. Незнакомка мягко высвободилась, закинув руки за голову, тихо пропела, глядя в небо: Зачем, о рыцарь, бродишь ты, печален, бледен, одинок? Поник тростник, не слышно птиц, и поздний лист поблек. Э лон аллэ, э лон аллэ, и поздний лист поблек. Я встретил деву на лугу... И замолчала, посмотрев на Сварога чуть беспомощно. Бог его знает, как следовало все это расценить. Сварог, не глядя, отшвырнул бесшумно канувший в траву бокал, склонился над ней. Тонкие руки сомкнулись у него на шее. Глупо было думать, будто она не понимает, чего хочет, и Сварог, как привык, прошелся губами по нежной шее, по щеке, дыша ее запахом, припал к губам. Тонкая ткань легко сминалась под ладонями, но, несмотря на шумевшее в голове вино и стучавшую в висках кровь, Сварогу становилось не по себе, чем дальше, тем больше. Под его губами неумело шевелились плотно сжатые губы, ее пальцы ужасно неуклюже ерошили ему волосы, и после особенно смелого движения его ладоней незнакомка дернулась в непритворном испуге, уперлась ладонями ему в грудь. Тут и дурак понял бы. Сварог отпустил ее, сел и сказал не без раздражения: - Слушай, девочка, мама тебе никогда не говорила, что маленьким девочкам не стоит ходить с мужчинами ночью в лес? Ночью в лесу мужчины, знаешь ли, предприимчивые... - Значит, ты меня узнал? - Глупости. Я тебя впервые вижу. - Но... - Киса, я не великий мудрец, но в силах отличить неопытную девочку от... - Ну ладно, я сама виновата. Я тебя разочаровала, да? Ты отчего-то вдруг погрустнел... - Как-то не приходилось совращать малолетних, - сказал Сварог. - Даже если они строят из себя опытных шлюшек. - Обижусь! - А мне, по-твоему, на такие спектакли обижаться не следует? Совсем? Она шевельнула пальцами. Сварог едва удержался от смачной, но совершенно неуместной и непозволительной в присутствии коронованных особ фразы. Перед ним сидела юная императрица, поглядывала чуть виновато, но не особенно уж смущенно. - Я восхищен, ваше величество, оказанной мне честью. Вы... - Мы, кажется, перешли на "ты"? - Вот как? - сказал Сварог. - Хорошо, можешь отнять у меня все титулы, звания и доступ за бирюзовых лакеев, но сказал бы я тебе... - Догадываюсь. - Вот и прекрасно. У вас розги не в ходу? Она гневно сверкнула глазами, и Сварог чуточку сбавил обороты - все-таки это была императрица. Аж четырех планет. - Что тебя больше всего раздражает - то, что стал жертвой розыгрыша, или то, что дело сорвалось? - В присутствии вашего величества хотелось бы воздержаться от вульгарностей... - А мне интересно. - Ну, маскарад... - покачал головой Сварог. - Ведь рисковала... - Я? - искренне удивилась Яна, и Сварог вдруг почувствовал, что его руки словно схвачены намертво невидимыми тисками. И тут же это прошло. - Понял? Риска не было... - И часто ты так забавляешься? - Не очень. - Она тихо засмеялась. - Правда, редко. Потому что другие, в отличие от тебя, могут легко распознать подмену... Ну не сердись. Все вокруг влюбляются, крутят романы, уединяются в аллеях... - И тебе тоже хочется. - Что же я, монстр? Или урод? - Не спеши, - сказал Сварог крайне миролюбиво. - Да, а все вокруг? Сварог благоразумно промолчал. Сейчас это опять была невероятно капризная девчонка, понятия не имевшая о процедуре под названием "ставить в угол", не говоря уж о добротно просоленных розгах. - Когда ты понял неладное? - Как только сообразил, что ты абсолютно не умеешь целоваться. Заклинания в таких случаях не помогают? - Ничуть. За мной так надзирали... Знаешь, что мне понравилось? Как изящно ты увильнул, когда я саму себя обозвала надутой куклой? Другие, как правило, уверяли, что совершенно со мной согласны. Великолепное средство сбивать спесь с иных самоуверенных хлыщей... - Она опустила глаза. - Послушай, я все-таки не маленькая. И все понимаю. Если ты горишь нетерпением удачно завершить веселую ночь, иди, я не обижусь. Сварог упал в траву и искренне расхохотался, чувствуя, как уходят напряжение и тоска. - Что тут смешного? - Хочешь чистую правду? - Сварог приподнялся. - Кажется, я буду ждать с большим нетерпением, когда ты немного подрастешь... - Этого многие ждут, граф, питая вздорные надежды... - лукаво посмотрела Яна. - Вот только никто из них не хранит целомудрие, ожидая... Но я уже успела понять, что мужчин не переделаешь. Пойдем? - Она гибко поднялась и подала ему руку. - Между прочим, я не особенно и виновата? Это у меня фамильное. Мой дедушка любил развлекаться именно так. В решающий момент разнеженный кавалер обнаруживал у себя в объятиях сурового императора... - Боже ты мой, - сказал Сварог. - Развлечения... Так импотентом можно стать. - И становились порой. Хорошо, заклятья выручали... Кстати о заклятьях. Хочешь, полетим к колдунье? Самая настоящая, ее отыскали где-то на земле и поселили здесь. Судьбу она предсказывает, тени мертвых вызывает... Или боишься? - Летим, - согласился Сварог, решив, что вечер все равно пропал. Яна остановилась, подняла глаза к небу. Не прошло и минуты, как над лужайкой возникло невиданное еще Сварогом диво - летучий корабль старинного облика. Крутые бока, золоченая фигура русалки под бушпритом, черные рыла пушек в распахнутых портах, высокая корма, паруса полупрозрачные, призрачные, словно сотканы из мерцающего тумана. С борта им сбросили трап - веревочный, с широкими деревянными ступеньками и перильцами. На корме у штурвала стоял человек в высокой шляпе, но Сварог подозревал, что штурвал служит исключительно для завершенности колорита. Они остановились у борта. Корабль взмыл ввысь, потом стал опускаться, огни дворца и буйство фейерверка остались далеко вверху. Внизу простиралась темная земля, кое-где светились тусклые, зыбкие огни, а однажды показались крохотные язычки пожара. Яна быстро проговорила, глянув снизу вверх и тут же отвернувшись: - Не нужно думать, что ты вместо игрушки. Я не играю людьми. Сварог осторожно обнял ее за плечи и коснулся губами щеки. Она не противилась. Сварог не находил в себе и капли отцовских чувств, все, его мысли были прямо противоположными. Не заводись, сказал он себе, просто тебя очень давно не гладили по головке, давно тебе не попадались хорошие чистые девочки - если они вообще были когда-нибудь в твоей жизни. Твоя жизнь старательно делала тебя сволочью все эти годы, слишком мало от тебя зависело, а грязи было слишком много... Корабль шел над довольно большим скопищем мерцающих огоньков. Сварог присмотрелся - угадывались цепочки тусклых фонарей, улицы, дома с высокими островерхими крышами. - Они нас видят? - спросил он. - Если кому-то именно сейчас вздумалось смотреть на небо, - сказала Яна. - Это Сноль, столица Снольдера. Вон там - королевский дворец. Видишь? Сварог различил темные здания, окруженные парком и тонкими сторожевыми башнями. - Не попугать ли нам ночную стражу? - Яна оглянулась через плечо на человека у штурвала. - Нет, снова наябедничает канцлеру, будут унылые поучения о традициях и императорском достоинстве... А заставить его все забыть - тут где-то спрятана штучка, которая все запоминает, в Магистериуме постарались, умельцы... - Слушай, в чем, собственно, разница между Магистериумом и Мистериором? - Когда-то постижение магии опиралось лишь на разум человека. Это изначальное мастерство и собрано в Мистериоре. А Магистериум постигает тайны мироздания и магии с помощью техники. - А мне-то казалось, что магия и техника - вещи несовместимые. - Старики в Мистериоре и по сей час так считают, - рассмеялась Яна. - Отсюда и происходит заклятая дружба... - А кто прав? - И те, и другие. То, чем я владею, как раз изначальное, наследство предков. Но наши летающие поместья, виманы, этот корабль - дело рук Магистериума. Ты чувствуешь тягу к ученым занятиям? - Не знаю пока, - сказал Сварог. - Не осмотрелся... Летучий лесок, на опушке которого приземлился корабль, отчего-то показался ему ужасно знакомым - видимо, по многочисленным фильмам ужасов. Голые корявые деревья переплели уродливые ветки, щедро украшенные паутиной, еще более густой и мохнатой, чем у него в замке. Тропинка была узкая и петляла так, словно ее прокладывали после недельного запоя, Сварогу пришлось идти вслед за Яной, потому что бок о бок не получалось, не хватало места. В глубине лесочка то и дело ухало, нелюдски посвистывало, то тут, то там загорались желтые глазищи и тут же гасли, ветви вдруг принимались пронзительно, противно скрипеть и раскачиваться, с костяным стуком ударяясь друг о дружку, а иные склонялись, норовя ухватить за одежду, - но как-то обходилось. Яна уверенно шагала впереди, не обращая внимания на адский концерт, Сварог тоже держался спокойно, но когда нечеловеческий вой и мяв раздался над самым ухом, он поневоле дернулся, налетел на Яну. Яна фыркнула, не оборачиваясь. - Декорации... - сказал Сварог смущенно. - Сущее варварство, - согласилась Яна. - В незапамятные времена все скорее всего именно так и выглядело - зачарованные страны, чародейские леса, края нечистой силы... Мне приходилось видеть иные обители волшебства, и могу заверить, что выглядят они весьма уныло - до поры до времени, впрочем... Но у нашей колдуньи вкусы насквозь старомодные. Старики иначе не могут. Когда побываешь в Мистериоре, сам убедишься. Но ведьма она настоящая, сильная. Потому сюда и взяли. Мы стараемся, чтобы там, внизу, о магии забыли, но если уж неожиданно проявляются Древние способности, их обладателей приходится срочно изымать. - Почему? - Для порядка, - сказала Яна уклончиво. - Ничего хорошего занятия магией варварам не принесут, печального опыта достаточно. Пришли. Держись с ней повежливее, не любит она нахалов и скептиков... Сварог посмеивался про себя: он понимал, что оказался в роли взрослого гостя, которому ребенок вывалил на колени груду своих игрушек и принялся упоенно ими хвастаться. Но что тут прикажете поделать, если ребенок носит императорский титул? Восторгаться и ахать старательно... Избушка, конечно же, была покосившаяся и ветхая. И внутри все было выдержано в стиле, который здесь именовался варварским: гирлянды сухих трав, черепа, хрустальный шар на грубом столе, толстые растрепанные книги, чучела каких-то омерзительных тварей, крылатых и бескрылых. Обнаружился и громадный черный кот - он бесшумно убрался в угол и недобро зыркал оттуда зелеными глазищами, сметая хвостом паутину со стен. Старуха смотрела не добрее, она так и просилась на костер со своим крючковатым носом, длинным подбородком, волосатыми бородавками и глубокими морщинами. Мечта инквизитора. Глаза у нее были умные и пронзительные, так что Сварог вскоре почувствовал себя неловко, словно его вдумчиво разглядывали в оптический прицел, не забыв привинтить к прицелу автомат. Яне, правда, старая ведьма поклонилась весьма почтительно и старательно смахнула пыль с предназначенного для нее табурета. Сварог таких почестей не удостоился, и табурет ему достался пыльный. Они сидели посреди комнаты, тускло освещенной красноватым пламенем очага, а старуха сидела напротив и бормотала что-то под нос с видом крайней сосредоточенности. - Грельфи, предскажи ему судьбу, - тихо сказала Яна. - Ты ведь можешь. - Судьба - не погода, чтобы ее предсказывать, - сварливо откликнулась старуха. - Судьба, как ее ни прозревай, все ж не всегда следует прозрению... Милорд, тебя щадить или не особенно? Да руку дай, темнота... - Ты, главное, правду говори, - сказал Сварог. - Отыскала же ты рыцаря, светлая королева... - Старуха не выпускала руки Сварога, чуть ли не чертя по ней кончиком носа. - Опасность ему грозит и в воздухе, и на земле, и на воде. Проще сразу повесить, чтоб не мучился потом... - Добрая ты, бабушка, - сказал Сварог. - Я это сразу понял. Старуха так цыкнула на него, что он прикусил язык. - Удивительная у него способность ввязываться во что попало и все подряд, - сообщила она Яне так, словно Сварога здесь вообще не было. - И если что написано ему на роду, так это череда авантюр, которые могут называть приключениями только юные шалопаи. И все его победы - в неотступном сопровождении утрат, ибо так исстари повелось и останется навечно. Вижу успех, вижу горе, вижу радость, вижу слезы, вижу раны, нанесенные им, и раны, нанесенные ему, вижу короны, вьющиеся над его головой, как пчелы, и иные из тех корон несут беду... Он проникнет туда, куда мало кто проникал, и жизнь его будет нелегка, ибо он попытается изменить жизнь других, а судьба станет то и дело вести его по следу Исчезнувшего... - Она выпустила руку Сварога и закончила весьма прозаично: - Если мне, обломку мертвого прошлого, позволено будет употребить ученое слово "резюмируя"... В чем-то необычная судьба, в чем-то невероятно банальная, ибо все, что прозвучало, применимо ко многим до него и ко многим после, таков уж наш мир... - Она уставилась на Сварога слабо светившимися глазами. - Бойся поспешности, бойся сильных, притворившихся слабыми, бойся коварных, прикинувшихся дураками, а пуще всего бойся тех, кто не предался всецело добру либо злу... - Что-то очень уж туманно, - сказал Сварог. - Так оно всегда и бывает, любезный мой. Мудрость туманна. И держись подальше от мостов. Ничего хорошего тебя на мостах не ждет, а плохого может встретиться сколько угодно. Опасайся мостов, не прогадаешь... И надейся на зеркала. А встретишь бабку-гусятницу - передай поклон от старой пряхи. Кот заорал из угла, старуха выпрямилась на табурете, и Сварог понял, что сеанс прозрения окончен. Он поколебался и спросил: - А как насчет моих отношений с дьяволом? Кот взвыл благим матом, старуху подбросило наверх вместе с табуретом, и он со стуком приземлился, едва не сломав ветхие ножки. - Ходят же такие болваны по свету, - прошипела ведьма. - Хоть к ночи не поминай, балда. Что ищешь, на то и напорешься, любезный мой, вот тебе и вся житейская премудрость, проверенная на астрономическом количестве и умных, и идиотов... Чего еще изволите, нечаянные гости? Предсказания судьбы - вещь туманная, сами видите. Может, чью-то тень вызвать? Это, говоря ученым языком, не в пример конкретнее... Сварог не успел ничего сказать, Яна опередила: - Грельфи, хочу видеть капитана Вентраса! Старуха буднично, словно горшок с кашей, поставила на стол хрустальный шар, покоившийся в позеленевшей медной подставке, опиравшейся на драконьи лапы. Яна привычно придвинулась ближе, положила ладони на стол, не сводя глаз с шара: - Во имя четырех мудрецов земли и трех духов моря, мы призываем вас, капитан Вентрас! Сварог затаил дыхание. Туманный шар засветился изнутри, стал наливаться ровным зеленоватым сиянием, и в нем вдруг четко проступило грубое, решительное лицо мужчины в синем берете с большим пером. - Капитан Вентрас, - сказала Яна, наклоняясь еще ближе. - Отыскали ли вы Винету? Губы капитана шевельнулись, и явственно прозвучал глухой, безжизненный голос: - Я всегда находил то, что искал. К сожалению... - Значит, вы - там? - Да. - Судя по вашим словам о несчастье, легенды лгут? - Те, что предупреждают о таящемся в морских глубинах зле - ничуть. Лгут те, что описывали безмятежно счастливые города, укрывшиеся в пучине от царящего на суше зла. Все не так. Берегитесь Винеты. - Но у вас же был талисман? Ожерелье Дийама? Капитан грустно усмехнулся: - Моя прекрасная собеседница, Ожерелье Дийама лежит где-то на дне, примерно в сорока морских лигах к полночному восходу от мыса Ларги. Вместе с половиной команды "Морского коня" и с ним самим. Я был чрезмерно самонадеян, войдя в пролив Бехари без талисмана. Когда везет слишком долго, теряешь осторожность и удача подводит в самый неожиданный момент... - Значит, Великий Кракен... Лицо капитана исказилось. - Красотка, я уже не прежний. У меня новые хозяева. Никогда бы не поверил, что у меня может оказаться хозяин, но так уж вышло... Не спрашивайте. Берегитесь Винеты. Сияние медленно погасло. - Я же не все спросила... - Значит, над ним теперь чужая власть, - сказала старуха. - Ничего не поделаешь, светлая королева. В морских глубинах наше искусство бессильно... - А кто такой Великий Кракен? - полюбопытствовал Сварог. - Что-то я про эту персону уже не первый раз слышу... - Великий Кракен - злой дух моря, повелитель глубин, - рассеянно ответила Яна. - Неизвестно, есть ли он на самом деле или его создала молва. Некоторые считают, что он навсегда уснул в глубинах, даже если и существовал, и это больше всего похоже на правду. В стародавние времена произошло... одно событие, погрузившее в вечный сон многих чудовищ. - Вечный? - хмыкнула старуха. - Тысячелетия - это еще не вечность... - Одним словом, граф Гэйр искал Великого Кракена, - сказала Яна. - Капитан Вентрас - тоже. И Винета существует... Казалось, она потеряла всякий интерес к колдовским забавам. - Ну а ты, любезный мой? - спросила старуха. - Тоже хочешь кого-нибудь увидеть? Сварог подумал и решился. Он сообразил, что выпадает случай разгадать многие исторические загадки, казалось бы, навсегда покрытые мраком. Пошептавшись со старухой, он склонился к шару: - Во имя четырех мудрецов земли и трех духов моря, мы призываем вас, Рудольф Дизель! Потому что это была одна из самых дразнящих загадок: изобретатель названного его именем мотора сел на пароход на одном берегу Ла-Манша, но среди тех, кто сошел на другой берег, его не оказалось... Шар оставался тусклым: темным, мертвым. - Напутал ты что-то, любезный мой, - сказала Грельфи. - Нет такого. - Как это - нет, если он был? - Не все мертвые могут приходить, далеко не все... Но тут случай другой. Его _в_о_о_б_щ_е_ нет. Сварог растерянно пожал плечами. В конце концов, хватало и других знаменитостей, похороненных неизвестно где, сгинувших без вести... Он называл имя за именем, но шар оставался тусклым, как бельмо. - Не было такого, - в десятый раз сказала старуха. - Ну, это уже вздор! - разозлился Сварог. - Бабушка, Березняка убило в двух шагах от меня, понятно? Мы лежали рядом, могло угодить в меня, а зацепило его, я сам видел! Старуха, что-то про себя соображавшая, вдруг огрызнулась, словно замотанная продавщица: - Где я тебе возьму мертвых, которые еще и не умирали? Думать надо! И я тоже хороша, сразу не сообразила... Сварог считал, что ничто уже не в состоянии его поразить. Ошибся, выходит. Теперь головоломка идеально укладывалась, камешек к камешку, картинка к картинке - иные очертания земных континентов, иной набор планет, мертвые, еще, оказывается, и не родившиеся... Это не будущее. Это прошлое, о котором никто в покинутом Сварогом настоящем и понятия не имел. Неизвестное, непонятно откуда взявшееся прошлое, сгинувшее без следа. Прошлое, которому не полагается быть, если правы школьные учебники и науки двадцатого века. А если они ошибаются, ответ один - _э_т_о_ прошлое осталось неизвестным, потому что оно невероятно далекое и не осталось ни камней с надписями, ни книг, ничего... Видимо, он успел привыкнуть к чудесам за последние сутки. Он принял все довольно спокойно, не стал паниковать, не загрустил особенно, не испугался - что могли изменить его слезы или восторги? Он просто сгорбился на жестком табурете и сказал: - Значит, меня утащили в прошлое? - А разве тебе не говорили? - Яна была изумлена даже больше, чем он. - Не может быть! - Мне сказали, что я - в будущем. В далеком будущем. - Быть такого не может! - Спроси у доктора Молитори. - Будь уверен, спрошу. И строго. Если ты не врешь... - Яна мельком взглянула на него. - А ты не врешь. Какой ему был смысл тебе врать, если ты очень скоро мог узнать правду? - Может, он хотел выиграть время. Вот эти самые сутки. А зачем - решительно не представляю. - Предупреждала же я - что-то неладно... - проворчала старуха. - Да кто меня слушает? - Завтра я разберусь. - Яна решительно встала. - До свидания, Грельфи. - Всегда к твоим услугам, светлая королева. А этого рыцаря лучше бы держать во дворце под надежной охраной и не отпускать никуда для его же блага... - Она наклонилась к Сварогу и прошептала на ухо: - Берегись мостов. - Постараюсь, - пообещал Сварог. На обратном пути вокруг опять подвывало, ухало и таращилось желтыми немигающими глазищами, но Сварог уже не обращал внимания. Когда летучий корабль взмыл в ночное небо, он спросил: - И много веков вас от меня отделяет... отделяло? - Не знаю точно, - сказала Яна. - Длиннющая череда тысячелетий. А что о нас помнят там, откуда ты пришел? - Ровным счетом ничего, - сказал Сварог. - Возможно, тебя это и удивит, меня самого удивляет... - Не так уж все и удивительно, - тихо сказала Яна. - И на Таларе, и на других планетах были когда-то могучие страны, ушедшие в небытие. И никто о них ничего не помнит. А ведь от нас их отделяет в сто раз меньшее расстояние, чем от твоего времени. Но молчат даже тени, или их нет, теней, хотя достоверно известно, что им полагается быть. - Она помолчала. - Получается, что наше будущее для тебя покрыто неизвестностью точно так же, как для нас самих... А неизвестное будущее всегда можно изменить... Любопытно... Хватит, сказал себе Сварог. Знания, знания, знания - вот девиз на ближайшее время. Иначе любой обведет вокруг пальца, словно слепого котенка, пихнет мордочкой в блюдце с касторкой вместо молока, и дай-то Господи, чтобы ограничилось касторкой... Решено. Бросаю всякую светскую жизнь и начинаю поглощать знания, как сухая губка - воду. ...Ему следовало бы помнить хорошенько, куда ведет вымощенная благими намерениями дорога. Потом он оправдывался перед самим собой, что вовсе и не забывал эту истину, а виной всему затянувшийся до утра бал. Расставшись с Яной, он отправился во дворец запить очередные сногсшибательные новости парочкой бокалов. С которых все и начинается, особенно если опустевшие бокалы моментально наполняются сами. 6. ОТКРЫТИЯ И ОПАСНОСТИ Когда он проснулся, солнце стояло уже высоко и рядом с ним на невероятно мягкой подушке покоилась чернокудрая головка, вся в твердых мелких локонах, перевитых алмазными цепочками. Кукольное личико, длиннющие ресницы - его новая знакомая безмятежно дрыхла, не позаботившись хоть чем-нибудь прикрыться. Правда, он тоже не позаботился. - А поутру они проснулись... - пробурчал Сварог, с тоской оглядывая необъятную постель. До столика с желанными графинами шагать и шагать. Здешнее вино было прекрасным, но любому опытному человеку известно, что великолепное качество можно после упорных трудов перешибить количеством. Голова раскалывалась, но Сварог, в отличие от кое-каких аналогичных ситуаций из житейского прошлого, все прекрасно помнил. Увы, особо сладостными его воспоминания никак нельзя было назвать. Эта кукла с длинным, нежно звучащим и уже забытым именем весь остаток ночи, словно заведенная игрушка, отрабатывала на нем разнообразные постельные эксперименты, и все было настолько скучно, несмотря на ее изощренную и болезненную фантазию, что к рассвету он примитивно надрался и выпал в осадок, смутно сознавая сквозь сон, что его продолжают использовать. Он затейливо, с неподдельным чувством выругался про себя. Балы, фейерверки, небеса, бомонд - а голова точно так же раскалывается по утрам, и до столика с графиками не ближе, чем до магазина с пивом... Тьфу, болван! Он пробормотал заклинание, графин колыхнулся, взмыл со столика и поплыл к нему над разбросанной одеждой и смятыми воздушнейшими покрывалами. - Посадка производится в заданном квадрате, - воспрянув духом, сказал себе Сварог, заранее протягивая руку. - Стоит ли? - спросил кто-то за его спиной. Сварог резко обернулся и охнул - засевшая в голове боль от резкого движения качнулась, словно язык колокола, грохнула по затылку изнутри. Из-за раздвинувшейся портьеры вышел молодой красавец в сиреневом с черным костюме, при мече, по-кошачьи мягко, неспешно направился к Сварогу. В руке он держал узкий графин с чем-то розовым, небрежно помахивая им. Сварог растерянно таращился на него. В голове зловеще вертелась классическая фраза из анекдотов: "Муж вернулся из командировки". Незнакомец ничуть не выглядел слабачком, был красив резкой, хищной, мужественной красотой, синие глаза смотрели холодно-насмешливо, густые черные волосы словно бы не пострижены, а отхвачены над плечами лезвием меча. В левом ухе в золотой серьге посверкивал синий камень. Совершенно не замечая смущения Сварога, нежданный гость швырнул ему графин, проплывший по воздуху и влипший в подставленную ладонь, со скупой улыбкой посоветовал: - Глотните. Сварог послушно поднял к губам тонкое горлышко и отхлебнул. Розовая жидкость холодным, щекочущим шариком провалилась в желудок и, прибыв на место, растеклась жаркой волной. - Черт... - только и выговорил Сварог, еще не веря. Он чувствовал себя так, словно в жизни не пробовал ничего крепче кефира. Похмелье сгинуло бесследно. И этот волшебный бальзам, подумать только, канул в забвение вместе с Таларом! Самая вопиющая историческая несправедливость всех времен... - Вот вы и родились заново, - сказал незнакомец. - Давайте знакомиться. Я - лорд Ноут, герцог Орк. Взял на себя смелость вас побеспокоить, чувствуя, что вы не особенно обидитесь. - Он присел на край постели, непринужденно закинув на воздушные покрывала ноги в высоких мягких сапогах. - Вы ведь и сами вскоре начали бы обдумывать, как потихоньку убраться отсюда... - Не без этого, - сказал Сварог, неуклюже потянул на себя покрывало, оглянулся на спящую нимфу. - Одевайтесь непринужденно, - махнул рукой Орк. - Я порочных наклонностей не имею, так что ваши обнаженные прелести меня не волнуют. А прелести вашей романтической подруги изучил лучше вас - что, надеюсь, вас не особенно огорчает, ибо особа сия в постели скучна, как философский трактат о пользе добра. - Негодяй, - не открывая глаз, сладко зевнула нимфа. - Спите, наша прелесть, спите, - отмахнулся Орк. - Граф Гэйр, я имею честь принадлежать к узкому кругу друзей императрицы. Вы обо мне еще не слышали, но спешу предупредить заранее - если услышите, что я первый авантюрист Талара, знайте, что это сущая правда. И я никому не намерен уступать столь почетный титул. - По-моему, я у вас его и не оспаривал, - сказал Сварог. - Кто знает? Чутье мне подсказывает, что в пустых увеселениях вы не погрязнете. Поэтому нам следовало бы поскорее подружиться. Я давно ищу достойного напарника, но вокруг - такой мусор... - Что ж, в компании всегда веселее, - сказал Сварог. - Можете предложить что-нибудь интересное? - Моментально и безотлагательно. Яна мне рассказала об обстоятельствах вашего... прибытия. О том, что доктор Молитори вел себя с вами как-то странно, наврал с три короба. Но пока раскачаются наши почтенные стражи... Хотите, полетим к доктору и возьмем его за глотку? - А это удобно? - Помилуйте! Мы же имеем дело не с ларом. Доктор Молитори - выслужившееся антланское быдло, и людям нашего положения с ним можно не церемониться. Летим? - Летим, - сказал Сварог, заклинанием заставив разбросанную как попало одежду взмыть в воздух и слететься к нему. - Авантюристы, - лениво бросила нимфа, блаженно потягиваясь, не открывая глаз. - Граф Гэйр, я вас еще увижу? - Милая, для оживления светских сплетен тебе следовало бы хоть разок изменить нам всем с собственным мужем, - хохотнул Орк, увлекая Сварога к балкону. К перилам был пришвартован брагант с откинутым верхом. - Прощай, несравненная! Садитесь, граф. Надеюсь, вы на меня не сердитесь за столь бесцеремонное похищение? - Нет, - сказал Сварог. - Но, может, предоставить доктора естественному ходу событий? - Это означает, что им займутся другие, а мы останемся в стороне. Вы, как-никак, лицо заинтересованное. К чему нам узнавать из вторых рук ровно столько, сколько нам сочтут нужным сообщить? Я с этим решительно не согласен. Впервые за последние несколько столетий обнаружен интриган и заговорщик, связанный с внешними силами... - Вы уверены? - Уверен. Странности, сопровождавшие ваше прибытие, - не галлюцинации. С вами пытались что-то сделать, вопреки запланированному эксперименту. - А откуда вы знаете, что со мной пытались что-то сделать? - Тьфу ты! - в сердцах сказал Орк. - Совсем забыл, насколько вы неопытны... Когда вы упомянули при Яне о неких странностях, подстерегших вас на пути, она деликатно извлекла из вашего мозга конкретную информацию. Чего вы, разумеется, и не заметили. Не зря именно ее предки стали императорами Талара, милейший граф... У нее потрясающие возможности. - Но она же говорила, что не умеет читать мысли... - Она и не читала, - терпеливо разъяснил Орк. - Она просто взяла конкретную информацию, а это разные вещи... Словом, Молитори - настоящий, неподдельный заговорщик. Такого давно не случалось. Я рискую напрочь подорвать свою репутацию, если немедленно не окажусь в гуще событий. Сварог расхохотался: - Вы мне определенно нравитесь, герцог... - А вы бы посмотрели, каков успех у женщин и какова репутация там, внизу, - скромно сказал Орк. - Вы бываете внизу? - Да я там провожу больше времени, чем здесь! - Но это опасно... - Знаете рецепт против опасностей? Как только кто-то соберется вас убить, побыстрее опережайте его. Со временем с этой вашей привычкой свыкнутся и перестанут вам надоедать... Вы здесь были? Сварог сразу узнал темно-красный замок с башенками и кивнул. - Всю инициативу - мне, - быстро сказал герцог. - Вы еще неопытны. Молчите, держите ушки на макушке, а при необходимости рубите всех подряд, потом разберемся с правыми и виноватыми. В холле навстречу им кинулся лакей в черной ливрее с вышитым золотом изображением змеи и чаши: - Милорды, господин вице-камергер проводит важный опыт и убедительно просил... - По-настоящему важный опыт сейчас как раз и начнется... - Орк ловко двинул лакея рукояткой меча пониже пояса, подхватил, когда бедняга с воплем скрючился, оттолкнул в угол и помчался вверх по главной лестнице. Сварог старался не отставать. Они взбежали на третий этаж, пронеслись по длинному коридору, расталкивая изумленно шарахавшихся встречных, и Орк рванул дверь. На огромном столе лежало что-то ярко-алое, неопределенной формы, окруженное игольчато-острым, ядовито-зеленым свечением. Доктор Молитори стоял у окна лицом к ним, его лежавшие на столешнице ладони подрагивали, он зачарованно впился взглядом в непонятное и, по мнению Сварога, ничуть не интересное зрелище. - Гость в дом - удача в дом, - громко сказал Орк. Молитори рассеянно поднял голову. Узнал Сварога. И сломался в долю секунды. Был благообразный сановник и ученый муж - и вмиг не стало. Остался насмерть испуганный старикашка. - В штаны вроде бы не наделал, - громко сообщил Орк Сварогу, не оборачиваясь. - Благоухания не чую. Но муки совести явственно изобразились на его достойном лике, убеленном благородными сединами. Вам не кажется, граф? - Весьма похоже, герцог, - согласился Сварог. - Однако, сдается мне, вы ему льстите, называя эту богомерзкую харю достойной. - Вы правы, - сказал герцог. - Теперь я и сам вижу, что был излишне мягок в суждениях... - Он медленно, не без театральности вытянул меч и невероятно быстро крутнул его в воздухе, так что клинок со свистом описал сияющий полукруг. - А потому, доктор, извольте отвлечься от этой научной пакости на столе и расскажите внятно и подробно, что за гнусности вы проделывали над моим благородным другом. Не дожидаясь приятной беседы с лихими ребятами из восьмого департамента. Как ни странно, доктор Молитори моментально успокоился и даже повеселел. По-прежнему отделенный от них широким столом, он выпрямился, приосанился, заложил руки за спину и хладнокровно спросил: - Герцог, а вам никогда не говорили, что вы - невероятнейший болван? Сварог наблюдал за герцогом сбоку - тот сдержался страшным напряжением воли, только ноздри недобро раздувались, и клинок чуть приподнялся. Молитори смотрел на них насмешливо и дерзко. Он держался, словно заранее уверенный в своем превосходстве, и Сварогу это начинало не нравиться. Украдкой он оглянулся - нет, в комнате, кроме них, никого не было, и за спиной никто не стоял. Все же Сварог передвинулся так, чтобы видеть дверь, положил руку на пояс поближе к мечу. - Правильно, - быстро сказал заметивший это Орк. - Когда такая мразь, пойманная на горячем, вдруг начинает дерзить в лицо, жди подвоха... Итак, любезнейший доктор? - Жаль, у меня мало времени, - сказал доктор с искренним сожалением. - Как жаль... Могу вам сказать одно, милорды: придет день, крайне грустный для вас, когда мы встретимся и поговорим иначе... Молниеносным движением он вырвал руку из-за спины и поднес ко рту, ударив себя ладонью по губам от порывистости жеста. Сварог с Орком бросились к нему вокруг стола, с двух сторон, а он уже падал навзничь, рухнул у их ног, лицо его застыло в жуткой гримасе, синело на глазах: изо рта толчками поползла зеленая пузырчатая пена. - Что-то нечисто... - Орк склонился, напряженно всмотрелся и вдруг отшатнулся: - Граф, прочь! Сварог отскочил к распахнутому окну. Тело доктора дымилось - бесчисленные струйки черного, смердящего дыма клубились, пока совершенно не скрыли мертвеца колышущимся продолговатым облаком, карикатурно повторявшим очертания распростертого тела. Вместо того чтобы взмыть к потолку, как полагается дыму, облако стало опадать, съеживаться, растаяло без следа, открыв смятую, пустую одежду доктора. И никаких следов трупа. - Я о таком только слышал, - сказал Орк. - Что это? - Эликсир... И тут загадочный предмет на столе взорвался. Возможно, это был вовсе не взрыв, что-то другое - но когда Сварог опомнился, в ушах еще вязнул короткий мощный грохот. По комнате плавали лохматые черные клочья, вот они рассеялись - и стал виден лорд Гаудин, он с ледяным выражением лица стоял у двери, а за его спиной в комнату проскальзывали, рассыпаясь на обе стороны, рослые парни в черно-синей форме. Их набралось человек десять, они поигрывали короткими блестящими предметами и смотрели на Сварога с Орком зорко, равнодушно-чутко, как опытные сторожевые псы, готовые по команде хозяина и завилять хвостом, и перехватить горло. - Где Молитори? - резко спросил Гаудин. Сварог растерянно показал на пустую одежду, Орк развел руками: - Эликсир Сторга... И тогда Гаудин заговорил. Его речь ограничилась несколькими краткими эпитетами в адрес Орка и Сварога, с присовокуплением цветистых глаголов и прилагательных. Орк, белый от ярости, шагнул вперед, нашаривая эфес: - Милорд, я никогда и никому... - Молчать, - спокойно обронил Гаудин, и Орк, к удивлению Сварога, мгновенно превратился в образец благонравия, только пальцы на эфесе побелели от напряжения, но тут же разжались. Гаудин обошел стол, наклонился к пустой одежде, выпрямился: - Ну что ж, милорды, вы существенно облегчили мне работу, лишив преступника, с которым пришлось бы долго возиться, забыв покой и сон... Не смею вас больше задерживать. Орк шагнул вперед, и Сварог, не поднимая глаз, устремился следом. Гаудин небрежно задержал его: - Граф Гэйр, я понимаю ваше положение, но все же считал вас чуточку умнее... Отправляйтесь в императорский замок и ждите там, пока я не прибуду. Сварогу казалось, что у него задымились от жара кончики ушей. Он опомнился только в коридоре. - Скотина, - сказал Орк. - Наглец чертов... - Мне показалось, вы очень хотели сказать ему это в лицо, но... - Но испугался? Дорогой граф, признаюсь вам честно: авантюризм не имеет ничего общего с безрассудством. Есть четкие границы, есть скалы, несокрушимые гусиным пером... А милейший Гаудин - скала. Я пока что не готов сойтись с ним один на один. - Он мечтательно-хищно повторил: - Пока что... Но доктора, если взглянуть правде в глаза, мы с вами бездарно упустили. Вернее, упустил его я, с вас-то никакого спроса. - Что это за эликсир? - Мертвеца в большинстве случаев можно допросить. Как и грешную душу. Но, как вы видели, от трупа ничегошеньки не осталось. Боюсь, и душа для Гаудина недосягаема. Упорхнула к хозяину. - К... - Называйте его лучше Великим Мастером, - быстро сказал Орк. - Так спокойнее. - Почему? - Многие верят, что Единый Творец, создав этот мир и человека, полностью отстранился от дальнейшего, и всю оставшуюся работу взял на себя Великий Мастер. Оттого человек и вышел... таким. - А как обстоит на самом деле? - спросил Сварог. Орк покосился на него, хмыкнул и промолчал. На обратном пути они не разговаривали. Только во дворце, когда брагант приземлился у одной из бесчисленных боковых лестниц, Орк отозвался первым: - Мне, право, очень неловко. Поверьте, не все мои предприятия кончаются столь печально. Далеко не все. Сегодня вы были свидетелем ошеломительной неудачи - вещи в моей жизни чертовски редкой... - Бывает, - искренне сказал Сварог. - Навестите меня в замке. Побыстрее. Право, не пожалеете. Сварог пообещал, и в самом деле собираясь навестить нежданного приятеля. Они вежливо раскланялись, бело-черный брагант герцога взмыл в небо, промелькнул над башенками и исчез вдали. Сварогу вновь стало неуютно и одиноко, он решительно не представлял, куда себя деть. Отправиться, что ли, к караулам Бриллиантовых Пикинеров - особо доверенной страже, охранявшей личные покои императрицы, и проверить, как действуют его привилегии? Неловко как-то... И появление слуги, целеустремленно направившегося прямо к нему, Сварог воспринял, как перст судьбы. Неважно что, но что-то должно произойти. Слуга низко поклонился: - Милорд, ее величество ждет вас в зале исторических игр. Видя легкое замешательство Сварога, он молча поклонился еще ниже и зашагал впереди. Сварог шел следом сквозь череду великолепнейших покоев, превосходивших красотой и роскошью все его представления о дворцах, механически сворачивал, поднимался и спускался по лестницам, и за все время ему не встретилось ни единой живой души. Пожалуй, заблудиться здесь - все равно что оказаться на необитаемом острове... Зал исторических игр, как и следовало ожидать по названию, таил в себе сплошные неожиданности. Он весь был заставлен столами вроде бильярдных, только раза в два побольше, с пестрыми крышками. Слуга раскланялся, молча удалился. Сварог растерянно оглянулся, прикидывая, в чем же заключаются исторические игры. Яна не появлялась - должно быть, запаздывала, как особа женского пола. Точнее, соизволила задерживаться, как особа венценосная. Заложив руки за спину, Сварог направился к ближайшему столу. Вгляделся и приник надолго. То, что показалось сначала пестрой крышкой, было на самом деле зеленым холмистым полем с протекавшей посередине синей речушкой, выстроившимися по обе ее стороны военными отрядами с походными шатрами позади каждого. Все крохотное - всадники, пехотинцы с пиками и двуручными мечами, горбатый каменный мост, яркие шатры, - но благодаря непонятному волшебству видимое во всех деталях, вплоть до пряжек на сапогах, какие, если прикинуть размеры фигурок, человеческий глаз и рассмотреть-то не должен по причине полной микроскопичности. Вкрадчивый голос произнес над самым ухом, заставив Сварога вздрогнуть от неожиданности: - Двадцать пятое ревуна, две тысячи шестьсот сорок пятый. Река Торм, первый день Банарской битвы. С правого фланга занимавших позиции на левом берегу войск двинулся к реке конный отряд. Всадники в синем, не сбавляя аллюра, кинулись в воду, преодолевая брод, должно быть заранее разведанный - потому что для противника лихая атака оказалась полной неожиданностью, и "оранжевые" с правого берега ничего о нем не знали, иначе постарались бы заранее поставить там заслон, а не стягивать всю конницу к мосту. У места прорыва "синих" оказался лишь небольшой отряд пехоты. Конники, взметая мириады микроскопических брызг, с маху вынеслись на берег, врубились, опрокидывая пехоту всей мощью таранного удара. Сварог заранее мог сказать, чем все кончится: конница "оранжевых" бездарно сгрудилась у хорошо укрепленного с "синей" стороны моста, чтобы вернуться к броду, ей придется рассеять свою же пехоту и обоз, а вслед прорвавшемуся "синему" отряду, закрепляя успех, через реку переправляются все новые и новые эскадроны... - Вы пожелаете досмотреть до реально-исторического конца или захотите вмешаться? - поинтересовался голос. Сварог с удовольствием вмешался бы, но не знал, как это сделать, а спрашивать у невидимки отчего-то постеснялся - быть может, автомат не рассчитан на совершенного невежду и диалог выйдет насквозь нелепым. Оказаться в дураках перед роботом, особенно после сегодняшних событий, - нет уж, увольте. И он отошел на цыпочках. Наклонился над другим столом. - Шестое фиона, восемьсот пятый, взятие Дерридора, - сообщил голос. По узкой улочке, застроенной узкими высокими домами, отступали кучки воинов в медных кирасах и остроконечных шлемах - то и дело оставляя на булыжной мостовой убитых, тщетно пытаясь сомкнуться в боевые порядки. А вслед им, рекой вливаясь в проломленные ворота, осыпая бегущих стрелами, ощетинясь длинными пиками, надвигались густые шеренги всадников в черных кирасах, черных шлемах бочонком и белых плащах с золотым тройным языком пламени, обведенным алой каймой. Шансов у защитников было мало, и никакой возможности изменить ход битвы не видно. Сильный удар в спину швырнул Сварога вперед, он потерял опору под ногами и провалился куда-то, ушиб колени, локти, свалился на бок, запутавшись ногами в собственном мече. Вокруг лязгало, звенело, грохотало. Сварог поднялся. Голова гудела. Он стоял на узкой улочке, застроенной узкими высокими домами. Его толкали, задевали древками копий пробегавшие мимо солдаты в медных кирасах. Совсем близко, метрах в двадцати, надвигались оскаленные конские морды - головы покрыты железными налобниками с шипами и дырками для глаз, меж ушей колышутся султаны - и щетинились пики черно-белых всадников. Широкие, тяжелые наконечники их посверкивали крайне грозно и убедительно. Он был внутри игрушки. И отнюдь не в качестве стороннего наблюдателя - его задевали, пихали бегущие, чуть не сшибая с ног. Мелькнула летящая прямо в грудь стрела - и отскочила, словно ударившись о невидимую преграду. Лара нельзя поразить метательным оружием, вспомнил он. С этим все в порядке. Но вот пики... Он огляделся. Убитые умирали весьма натурально, струилась кровь, вылезали внутренности, но никаких запахов Сварог не ощущал - куклы, конечно, великолепные имитации, игрушки. Все, кроме него. Но вряд ли это способны понять приближавшиеся всадники. Или это очередная здешняя забава? Сейчас все кончится, над ним беззлобно посмеются... Хочется верить, и все же... Всадники припустили рысью, настигая бегущих, шеренги рассыпались на увлеченные охотой кучки. Сварог дернул огромное литое кольцо двери, к которой прислонился, но дверь не шелохнулась, словно составляла одно целое со стеной, с домом. Копыта стучали все ближе. Сварог обернулся, успел уклониться. Наконечник копья распорол ему правый рукав, сорвал кожу на плече. Жгучая боль окончательно убедила Сварога, что он здесь на положении остальных пешек и никакими привилегиями не пользуется. Всадник, едва не приколовший его копьем к стене, развернул коня и готовился нанести второй удар. Все решали секунды, и Сварог вместо того, чтобы выхватить меч, наклонился, подхватил валявшееся копье и выпрямился, держа его обеими руками за середину. Всадник-робот замешкался на миг - его, как любого солдата этой эпохи, незнакомого с китайским боем на шестах, смутила непонятная поза противника. Потом программа, должно быть, взяла свое - копье метнулось вперед, но Сварог уже сам действовал, как автомат. Противник не стоял напротив с таким же шестом, а сидел на неуклюжей лошади, что облегчало задачу. Черно-белый идиот повторяет удар в правое плечо, не ведая, что существует классическая защита против такой именно атаки. "Леопард перепрыгивает черный ручей" - так это зовется. Поворот тела, резкий отбивающий удар, тычок другим концом в лицо, в глаз. Изменение стойки, хотя в этом уже нет нужды - всадник выронил копье, всем телом сдвинулся влево, и рубящий удар древком окончательно выбивает его из высокого седла, он, гремя, рушится на булыжник... Выпустив копье, Сварог подпрыгнул, перевалился в седло, забрасывая ногу в стремя, натянул широкие поводья, расшитые жестким серебром. Конь подчинился, и Сварог погнал его мимо бегущих защитников взятого города, чтобы убраться подальше от свалки, а там и поискать какой-то выход. От коня не пахло живым существом, сзади стучали копыта, пешие отшатывались, а кто-то и не успевал, нигде не видно тихого уголка, куда ни сверни - суета, лязг железа, беготня, схватка... Когда конь вдруг завалился с двумя длинными стрелами в шее, Сварог понял, что миг удачи миновал, и, едва успев выдернуть ноги из широких стремян, умудрился соскочить, не запутавшись в мече. Улочка. Далеко впереди - бегущие, далеко позади - черно-белые конники. Ну где здесь прикажете искать выход? Его резко, сильно потянуло вверх, словно подъемным краном, мелькнули внизу узкие и острые, словно рыбьи хребты, крыши, мир вокруг неузнаваемо исказился на миг, обернулся мешаниной цветных пятен, причудливых контуров - и Сварог обнаружил, что вновь стоит на сине-красном мозаичном полу, возле стола, на котором продолжается Дерридорская битва. Плечо жгло, рукав помаленьку намокал кровью, а рядом стояли Яна в воздушном зеленом платье и меланхоличный Гаудин, молча хмыкнувший. - Знаете, герцог, старуха Грельфи советовала его сразу повесить, чтобы не мучился, - сказала Яна. - Честное слово, мне начинает казаться... И кровь, конечно! Стойте спокойно! Она провела ладонью над раной, пошевелила губами, и боль тут же стихла, даже голова больше не кружилась. - Ну а кафтан уж поручите кому-нибудь починить, - сказала она так, словно показала язык. - Нет слов... Зачем вы туда полезли? Вы же не знали заклинаний, могли погибнуть! Сварог огрызнулся: - Когда я найду того, кто меня туда скинул, непременно узнаю, зачем ему это понадобилось... Яна и Гаудин переглянулись. Гаудин кивнул: - Ваше величество, я ничуть не сомневаюсь в ваших магических способностях, но когда я говорю, что во дворце начинает твориться неладное, опираюсь, как видите, на факты. - Вы считаете... - Да. Лазейка отыскалась. Конечно, это не страшно, все необходимые меры будут приняты... Сложность в другом. Центральной фигурой всех странностей упорно оказывается граф Гэйр, который, похоже, раздражает кого-то уже самим фактом своего существования. Поскольку у меня есть основания подозревать, что меня самого граф может и не послушать, прошу вас, отдайте приказ вы. До выяснения всех загадок его следует взять под усиленную охрану. Ради его же блага. - Ну разумеется, - сказала Яна. - Граф, извольте подчиняться. Сварог пожал плечами. Тут же за его спиной выросли двое в черно-синей форме. - С вашего позволения, я его похищаю ненадолго, - сказал Гаудин и, не дожидаясь согласия ни Сварога, ни Яны, взял его за локоть сильными пальцами и подтолкнул вперед. Двое в черно-синем бесшумно направились следом. - Меня в самом деле толкнули, - сказал Сварог в коридоре. - Мне и в голову не пришло бы... - Охотно верю. Задумано было неплохо. Как и вчерашнее покушение. - На меня никто вчера не покушался... - Это вам так кажется. Прошу сюда. Он открыл неприметную дверь. Глянув внутрь, Сварог попятился, но Гаудин бесцеремонно втолкнул его в комнату, вошел сам и захлопнул дверь. На полу лежала очаровательная темноволосая девушка в белом открытом платье. Широко распахнутые синие глаза мертво смотрели в потолок, на груди темнели две небольшие ранки. - Прелестна, не правда ли? - ухмыльнулся Гаудин. - Молитесь на императрицу, граф... Вы ее вечный должник - и ее, и счастливого случая. Если бы вечером в парк вас увела не императрица, а эта красотка, вы бы пошли? - Н-ну да... - Да, как любой. Даже человеку, несравненно лучше вас владеющему магией, не придет в голову проверять всех, с кем он сталкивается на балу, а уж младенцу вроде вас... Теперь взгляните, как эта прелесть выглядит на самом деле. - Он наклонился. - Бароги эт шалотари лайз! Сварог охнул. На полу лежал человекоподобный монстр, весь мохнатый, кривоногий, на узловатых пальцах чернеют жуткие когти, в приоткрытой пасти белеют загнутые клыки. Сварог понял, что эта морда с острыми ушами, выпученными зелеными глазищами и собачьим носом будет сниться ему долго. - Вообще-то ничего страшного, - сказал Гаудин. - Паршивый вампир из Ямурлака, почти совершенно вымер, разве что десяток-другой еще хоронится по тамошним лесам. Подлинный облик посвященному распознать легко - запомнили заклинание? - серебро валит его наповал. Но если бы он оказался вчера ночью с вами в парке... Кто-то, умеющий обращаться с подобными тварями, привез его сюда. И пустил по вашему следу. Это не зверь, вполне разумное создание, какой-то тупиковый побег эволюции, но, чтобы с ним договориться, нужно кое-чем владеть... - Вот почему Молитори смотрел на меня, как на выходца с того света... - Да, несомненно. Он был уверен, что вас уже нет. Меня утешает одно: силы, действующие против вас, не могут похвастать особым могуществом. К нам проникли пока что мелкие, слабые исполнители, прислуга низшего разряда. Но следует ждать появления кого-то более сильного. А вы крайне уязвимы. Вас нужно немедленно отослать в Магистериум. - Зачем? - невольно спросил Сварог. - Не в качестве экспоната, не беспокоитесь. Вам срочно нужно вложить в голову минимальный набор знаний, приемов защиты... - Но почему же только теперь... - Я ведь не провидец, - сказал Гаудин с виноватой улыбкой, но у Сварога все равно осталось ощущение некой недоговоренности, словно в рукаве у Гаудина все еще уютно покоилась парочка тузов. - И тороплюсь исправить свой невольный недосмотр. Отправляйтесь в Магистериум, я с ними свяжусь немедленно. Вашей охраны вы по пути не увидите, но это не означает, что ее не будет. Вот, возьмите на всякий случай. Он положил в ладонь Сварогу небольшой черный предмет размером с пачку сигарет, овальный, скругленный, столь рациональной и продуманной формы, что лег в руку, как влитой. - Направьте в стену тем концом, где прорезь. Большим пальцем прикоснитесь к кругу. Сварог подчинился. Пронзительно вжикнуло, светлая молния метнулась через комнату, звучно ударила в стену. Сварог подошел посмотреть. Из резной панели, наполовину в нее уйдя, торчало зубчатое колесико величиной с пятак. - Идеальное оружие против любой нечисти. Кстати, и человеку придется несладко, если хорошо прицелитесь. - Спасибо, - сказал Сварог. - Сколько здесь зарядов? - Что? - не сразу понял Гаудин. - Ах да... Заряд всего один. Когда он вылетает, другой возникает на его месте. - Магия? - с видом знатока спросил Сварог. - Техника. Сварог поднял голову и глянул собеседнику в глаза: - Слушайте, а вы имеете на меня виды? - Вы же не юная фрейлина, граф. - Не надо. Вы меня прекрасно понимаете. - Ну да, - сказал Гаудин. - Такова уж моя служба, граф, - иметь виды решительно на всякого, кто попадет в поле зрения. Учитывая дичайший кадровый голод. Я, например, имел в свое время виды на Орка, но он решительно неспособен к серьезной работе с регламентом, планами, отчетами и дисциплиной. И если вспомнить... Ну, вам это неинтересно. Старые дела. Конечно, я имею на вас виды. Но все зависит только от вас - ведь еще неизвестно, подойдете ли вы мне... Счастливо. - Знаете, у нас в ответ на такое пожелание принято было посылать к черту. - Значит, у вас понятия не имели, как опасно даже в шутку так говорить, - сказал Гаудин без улыбки. ...В отличие от замков и дворцов, непременно окруженных лесами и парками, замаскированных под кусочки обычной земли с аллеями и прудами, Магистериум был исполнен холодного рационализма - в небе висело на разных уровнях десятка полтора огромных зданий, в основном серо-стального цвета, хотя попадались и светло-синие, и белые. Никаких архитектурных излишеств - стены, окна, крыши, причалы для летательных аппаратов, и все. Даже скучно становилось. Унылые фабрики научно-технического прогресса и передового колдовства. Право же, старомодные маги чем-то ближе... Сварог, как его напутствовали, направил ял к белой огромной цифре "пять", нарисованной на длинной стальной полосе причала неподалеку от входа. И сразу же из дверей вышел, направился к нему человек в строгой синей одежде, напоминавшей военную форму и украшенной на груди золотым изображением колбы, заключенной в полумесяц, в точности такой, как на колпаке у посетившего Сварога мага. "Похоже, конкурирующие фирмы не стремятся быть оригинальными в выборе эмблем", - подумал Сварог. Он стоял возле яла и разглядывал встречавшего - его ровесник, лобастый, неулыбчивый, как проповедник при исполнении служебных обязанностей. Меча при нем не было. Не было ни перстней на пальцах, ни золотой цепи на шее. Антланец? - Граф Гэйр? - спросил тот, подойдя, быстро глянул на меч Сварога - чуть насмешливо, с легким превосходством. - Магистр Ронтег. Собственно, лорд Ронтег, маркиз Виней, но у нас здесь несколько иные установления, традиции и манера обращения... - О, меня это не коробит, - сказал Сварог. - Я, понимаете ли, не вполне... - Он спохватился и замолк. - Знаю, - сказал магистр. - Ваш случай меня крайне интересует. К сожалению, все связанное с вашим появлением здесь стало еще и наглядным примером того, что бывает, когда крайне серьезные эксперименты поручают отжившим свое реликтам вроде Мистериора... Он немного пыжился, но показался Сварогу, в общем, неплохим парнем - просто чересчур уж старался произвести впечатление. Сварог с удовольствием подразнил бы его, но не стал лезть на рожон - позарез необходимы были знания. И он сказал: - Я надеюсь, когда-нибудь мы с вами долго и серьезно будем беседовать о превосходстве научно-технического прогресса над живыми анахронизмами. Но сейчас мне бы хотелось... - Понимаю. Прошу. Для начала я вам покажу... ну, хотя бы хранилище алейрона. А по дороге начну рассказывать, если вы ничего не имеете против. - Наоборот, - сказал Сварог. - И крайне буду признателен, если вы не забудете, что я - совершеннейший невежда. - Постараюсь. Если увлекусь и погружусь в дебри, не стесняйтесь переспрашивать, - благосклонно кивнул магистр. - Так вот, магия, волшебство, колдовство - лишь определенные проявления определенных законов природы, потому что во Вселенной нет ничего, что не подчинялось бы законам природы. Другое дело, что законы эти крайне многочисленны, по-разному проявляют себя и требуют разных затрат, разных видов энергии. И не имеют ничего общего с так называемой мистикой. То, что серебро для вампира смертельно опасно, - не мистика, а результат особого рода взаимодействия ионов, биополей, молекулярных реакций и тому подобного. Когда человек произносит заклинание, выстраивая в определенном порядке буквы и слова, в его мозгу происходят определенные изменения, слова и буквы - еще и комбинации энергополевых структур, оказывающих соответствующее влияние на другие энергополевые структуры. Дикарю с островов может показаться, что решающее значение имеет само слово, потому что он представления не имеет, какие процессы стоят за каждым произнесенным словом: физические, биохимические, квантовые, гравитационные, иные... Ничего этого маги прошлого не знали и не понимали - они, подобно знахарям, на вкус пробующим целебные и ядовитые травы, вслепую, крохотными шажками овладевали знаниями, научного механизма которых не в силах были постигнуть. Конечно, они добились определенных успехов, но выше своего предела подняться не могли. Пример. Какой-нибудь колдун прошлого, потратив полжизни, методом проб и ошибок мог на старости лет отыскать заклятье, способное... ну, скажем, стряхивать с деревьев спелые вишни. Наши компьютеры и аналитические машины проделают эту работу за считанные минуты. - Великолепно, - сказал Сварог. - А если мне, например, потребуется отыскать такое слово, чтобы... чтобы с каждого, кто без спроса войдет ко мне в комнату, падали штаны? - Если такое заклинание не будет противоречить законам природы, машины его для вас подберут столь же быстро. Все упирается в степень сложности. Если мы возьмем так называемого Великого Мастера, или дьявола - это не более чем явление природы, правда обладающее разумом и определенной злокозненной мощью. Сегодня мы еще не в состоянии посадить его в клетку и показывать экскурсантам, но все, повторяю, упирается в степень сложности. Рано или поздно мы решим и эту, сугубо научную, проблему. - Даже так? - сказал Сварог. - А Богу у вас клеточка в таблице отведена? - Ну что вы! Творец Вселенной - это уже по ведомству мистики. А мелкие боги живущих на земле варваров - это всего лишь материализовавшиеся образы, овеществленные мыслеформы, живущие за счет энергетической подпитки. Когда число искренно верующих падает до определенного предела, Бог дематериализуется. Проверено многочисленными экспериментами. - Лихо, - сказал Сварог. - И строго научно, смею заверить. - Но тени мертвых... - Царство Теней - явление, чье существование точно так же можно объяснить с помощью научных трудов, расчетов и формул. Вас удовлетворяет такое скольжение по поверхности или хотите опуститься поглубже? - Не рискую пока, - сказал Сварог, всерьез опасаясь, что его могут привязать к креслу и насильно пичкать строго научными знаниями. Он то и дело оглядывался украдкой, но не видел вокруг ничего интересного - скучные светлые коридоры, чистые и пустые, двери, окна, лестницы. - Кое-что я уловил, и этого пока достаточно. - Вы не испытываете желания серьезно учиться? Неужели собираетесь и дальше сидеть в замке, отдавшись растительному существованию? - Знаете, не нужно меня торопить и слишком многого требовать с первых минут... - сказал Сварог. - Ну что ж... Теперь - обещанные эффекты. Серо-стальная дверь ушла в стену, и они оказались в огромном куполообразном зале. Занимая почти все его пространство, мягко золотился исполинский шар, добрых пол-лиги в диаметре. Казалось, он налит пламенем - неярким, не ослепляющим, нежные переливы света медленно, неспешно, широкими полосами без четких границ проплывали во всех направлениях, вспыхивали, блекли, гасли, наливались ярко, игра золотых струй всех мыслимых оттенков, от нежно-лимонного до густо-оранжевого, напоминала немую музыку, шар менял краски и очертания цветных пятен, сочетания цветов и оттенков, словно невиданный калейдоскоп, он излучал тепло, завораживал, притягивал. Сварог невольно пошел вперед, не пугаясь нависающей громады, протянул руку... - Вы ничего не почувствуете. Магнитная ловушка. Силовое поле, - суховатый голос магистра вернул его в холодную научную реальность, но он еще долго стоял, не в силах оторвать взгляда от наплывавших из глубин шара золотистых волн, переливчатых потоков, водопадов, завихрений, клубящихся разливов золота. - Что это? - Апейрон, - сказал магистр. - Растения живут за счет хлорофилла, перерабатывающего солнечное излучение. Животные получают необходимую для функционирования энергию за счет других биохимических реакций - опять-таки перерабатывая излучение Солнца. Апейрон - это вид излучения, идущего из ядра Галактики и служащего питательной средой магии. Если применить аналогию с электромагнитной индукцией, то апейрон играет роль источника тока, замкнутого контура, а заклинания - роль введенного в этот контур проводника. Аналогия, разумеется, довольно груба и притянута за уши для вящей легкости изложения. - Понятно, - сказал Сварог с умным видом. - Но для меня и электромагнитная индукция - чересчур высокомудрая вещь. Питательная среда - вот это гораздо понятнее. - Древние маги, те из них, кто был одарен соответствующими способностями, могли использовать лишь чрезвычайно слабый поток естественного излучения... правда, ради объективности стоит заметить, что они добивались неплохих результатов. Для своего времени, конечно, - торопливо пояснил Ронтег. - Наука нашла способы аккумулировать и накапливать апейрон, что, как вы, должно быть, понимаете, дает фантастические возможности и позволяет удовлетворять любые потребности. Увы, существует и оборотная сторона медали. Вам это может показаться странным, но потребности обитателей замков не столь уж и высоки и довольно примитивны... - Согласен. - Рад, что вы понимаете. В сущности, они ведут столь же примитивный образ жизни, как их далекие предки. С минимальными отличиями. И потому многое остается невостребованным. Можно хоть завтра создать тысячу межпланетных кораблей - но где вы найдете экипажи для них? - Постойте, - сказал Сварог. - Но есть же Антлан. И те, внизу... - Есть вещи, которым пока что не стоит учить... - Варваров? - Ну, что вы. Скажем так - людей, которых преждевременно знакомить с вершинами техники и науки. Когда-нибудь, через много поколений... - Значит, копить знания и мощь ради самого накопления? - Бывают такие неизбежные этапы, - сказал магистр, смутившись самую чуточку. - Поймите, устоявшиеся порядки никогда не удавалось изменить без крупных потрясений, и еще древние мыслители задавались вопросом, стоит ли проблематичная цель разгула этих потрясений... Мало того, нам известен печальный опыт прошлого... Сварог слишком мало знал, чтобы очертя голову бросаться в столь сложный спор. Он сказал: - Хорошо, оставим это. Гаудин говорил, что здесь мне впрыснут порцию необходимых познаний... - Конечно, - с некоторой скукой в голосе отозвался магистр. - Пойдемте. Немного истории, географии, приемы защиты от опасностей... Сварог вышел следом за ним, оглядываясь на золотой шар с непонятной жалостью, как на посаженную в клетку птицу, которой бы порхать и петь на воле. Он ожидал чего-то необычного и чудесного, но магистр усадил его в синее металлическое кресло, ловко опустил два торчащих из спинки кольчатых гибких шланга, так что венчавшие их многогранные шары, словно бы из фиолетового стекла, оказались у самых висков Сварога. Сам уселся за пульт, не особенно и сложный. - Так просто? - с сомнением спросил Сварог, кося глазом влево, на фиолетовый шар, от которого словно бы веяло теплом. Самовнушение, скорее всего, ничего еще не включено. - Чем совершеннее техника, тем она проще. Самое трудное изобрести и усовершенствовать. Все, не шевелитесь. Итак... Магические приемы защиты, краткие курсы... Заклинания от повешенья хотите? На случай, если вздумаете путешествовать по грешной земле. Болтайтесь себе в петле хоть до будущего тысячелетия... - Давайте, - сказал Сварог. - Дышать под водой хотите? - Магистр определенно рисовался. - Давайте, - сказал Сварог. - Я не жадный, я предусмотрительный... Какие будут инструкции? - Сидите спокойно, вот и все. Начали. Сварог ощутил себя радиоприемником, который вопреки конструкции вдруг мгновенно принял все диапазоны, сколько их ни есть, - лавина образов, лиц, пейзажей, карт затопила мозг, он видел одновременно десятки улиц, домов, гор, островов, сотни голосов выкрикивали ему в уши сотни имен и названий. Сознание не выдержало дикой перегрузки, и он провалился во мрак, где не было ни зрения, ни слуха, ни вкуса, ни осязания. Придя в себя, он не ощутил никаких болезненных последствий. И остался совершенно таким, каким был прежде. О чем тут же и сообщил магистру. Тот свысока улыбнулся: - Повторите-ка мне краткий курс истории Талара. Сварог, к своему изумлению, четко отбарабанил: - В незапамятные времена, когда Творец поднял из покрывавшего Талар океана землю и заселил ее людьми, в неизреченной милости своей он одарил их и способностью к магии, волшебству и иным искусствам, постигаемым и достигаемым с помощью потока Золотого Алейрона. Увы, люди в гордыне своей и порожденных ею пороках долгие тысячелетия увечили лик подаренной им планеты, создавая ложных богов, наполняя землю, воздух и воду сонмищами гнусных чудовищ, удовлетворяя с помощью магии самые низменные желания, пренебрегая науками и искусствами, погрязнув в невежестве. Так длилось их безрадостное бытие до тех пор, когда божьи избранники, принадлежавшие к лучшим дворянским родам Талара, прервали порочный путь невежества и греха. Именно они, благородные лары, проникнув в тайны науки, создали сияющие небесные обители, покончили с распространившейся на все планеты злокозненной магией, истребили ложные учения, питавшиеся кровью и человеческими жертвами, и в неустанных трудах воздвигли Империю Четырех Миров, став ее мудрыми и милостивыми правителями. - Вот видите, - сказал магистр. - Могут в Ронеро награждать гражданских Орденом Алого Пламени? - Нет, - сказал Сварог. - Этот орден только для военных. - А снольдерская Медаль Процветания? - Это для купцов. - Какой чин следует за канцелярии советником? - Департаментский секретарь. - Сколько островов содержит Инбер Колбта? - На сегодняшний день - восемьсот сорок один. - Дальше можно не проверять, - с довольным видом кивнул Ронтег. - Знаете, я не удержался и снабдил вас даже большим, чем у обычного лара, объемом знаний по географии и земному укладу жизни. Такое впечатление, что Гаудин именно этого и хотел. Вы не в претензии? - Ничуть, - сказал Сварог. - Послушайте, вы говорили об учебе. Но почему бы попросту не натолкать мне в голову необходимых знаний? Чтобы я вышел отсюда готовым магистром? - Готовых магистров не бывает, - усмехнулся Ронтег. - Потому что это не будет _о_б_у_ч_е_н_и_е_м_. Увы, в этой области ничто не изменилось с древних времен и, наверное, не изменится. Можно вложить человеку в память гигантские вороха справочников, географических атласов, руководств по управлению аппаратами и агрегатами. Но подлинно профессиональные з_н_а_н_и_я_ он должен получать обычным путем, осмысливать их, впитывать, делать частью своего мозга и только после этого переходить к следующей порции. Пример. Вы сейчас знаете названия всех ветров, главных созвездий, мелей и островов. Сможете провести корабль от Инбер Колбта в залив Даглати в пору осенних штормов? Сварог призадумался и смущенно пожал плечами: - Не получается что-то... - Вот видите. Здесь уже нужно поработать головой. Личный опыт и выработанный долгими годами практики профессиональный нюх не программируются. - Понятно, - сказал Сварог. Встал. - Ну, мне пора, пожалуй. Не смею отнимать у вас время, всецело отданное познанию тайн природы. Ибо мы не можем ждать милостей от природы, взять их у нее - наша задача... - Кто это сказал? - заинтересовался магистр, пропустив мимо ушей иронию, которую не мог не распознать в голосе Сварога. - Один ученый. То есть ему еще суждено сказать это через неизвестное количество тысячелетий... - Великолепный афоризм. Что ж, желаю удачи. Сварог размашисто шагал по узкому причалу, не огражденному хотя бы символическими перилами - но теперь он знал, в чем причина такой беспечности. Лар не может упасть на землю, даже если он сиганет вниз без парашюта - пролетит уарда полтора, а там его мягко подхватит и вернет назад система спасения, коей оборудованы, говоря сухим языком науки, все летающие жилые объекты. Прочие летающие объекты, служащие для перемещения по воздуху, никогда не могут упасть, как не способно рухнуть на землю облако. Если только в них находится лар. В довершение всех благодатей, лар может преспокойно прыгать с высоких башен, ибо опустится на землю мягко, как сухой лист. Его можно сбросить с горной вершины в обыкновенной бочке - и эффект будет тот же. К сожалению, покопавшись в новообретенных запасах памяти, Сварог так и не обнаружил ни намека на способность лара летать самостоятельно. Конечно, и на солнце бывают пятна. Жаль. Но, в общем, ему понравилось быть даром. Он оглянулся на здания Магистериума, едва маячившие у горизонта. По совести, ни здания, ни их обитатели ему не понравились. Потому что они были ничуть не лучше тех, что убивают жизнь на королевские охоты и балы. Одни копят знания и мощь ради самого процесса накопления, другие не хотят ни знаний, ни прогресса, третьи и от знаний, и от прогресса просто-напросто отсечены. Это даже не кастовое, не феодальное общество, это гораздо хуже. Плоскости не пересекаются. Средневековый сеньор держал своих вилланов на положении скота, но сам он вовсе не обладал источником знаний и чародейского могущества, откуда мог бы черпать при необходимости. И эти высоколобые... Им важно одно - утолить любознательность за государственный счет. А потом получается, что атомная бомба для них - великолепная физика, и не более того. И не меднолобые генералы, а высокомудрый интеллектуал настаивает, чтобы первая атомная бомба была сброшена непременно на город, чтобы эксперимент получился завершенным, а генералы-то как раз и настаивают на демонстрационном взрыве где-нибудь в глуши, но кто их слушает, если подвернулась прекрасная возможность поэкспериментировать на двуногих мышках и ничего за это не будет... Он уловил краем глаза движение слева, за левым плечом - на фоне облаков молниеносно промелькнула узкая, хищная тень. Но повернуть туда голову так и не успел - ял словно грянулся о невидимую стену, едва не встал на дыбы, клюнул носом, провалился вниз, в облака, пробив их насквозь. Земля внизу неслась стремительной полосой смазанного, неопределенного цвета, стремительно приближалась.  * ЧАСТЬ ВТОРАЯ. БРОДЯГА *  1. ЗЕМЛЯ, ВОДА И ИХ ОБИТАТЕЛИ Сварог дергал рычаги, беспорядочно перебирал "птичьи лапы", крутил - все напрасно. Оба бортовых компьютера погасли, стали пустыми стеклянными полушариями, слепыми бельмами. Его стала засасывать слепая паника. Такого не должно было случиться... Ял не летел вниз камнем, даже не пикировал, но траектория спуска все же была довольно крутой. К тому же его мотало во все стороны, швыряло и разворачивало, несколько раз сменилось направление полета, внизу мелькали, тут же пропадая за спиной, размытые пятна и полосы, земля разрасталась, горизонт все более суживался, стягивался... Сварог ощущал машину, как мертвый, совершенно мертвый кусок железа, лишь его о присутствие на борту удерживало ял в воздухе - лар не может разбиться, упав с высоты, чересчур уж это фундаментально... Сварог таращился вниз, смаргивая слезы и щурясь, - защита исчезла, тугой поток воздуха безостановочно хлестал по лицу, обжигая, ослепляя. Мелькнула широкая река, пронеслись совсем близко высокие склоны скальных отрогов, ял едва не чиркнул по ним брюхом, скалы взметнулись над головой, машина плюхнулась оземь, под дикий скрежет, высекая искры днищем, взметывая полосы песка и крупной каменной крошки, пробороздила сухой каменистый грунт. И замерла, сдохнувши окончательно. Шляпы на голове не было - сдуло неизвестно когда. Сварог долго не решался перекинуть ногу через низкий борт - ял показался вдруг родным домом, уютным и спасительным, просто невозможно было его покинуть. И все же он решился. Вылез на землю. Дрожащими пальцами сунул в рот извлеченную из воздуха сигарету, пробормотал заклятье. На кончике указательного пальца вспыхнул невысокий огонек. Сварог жадно затянулся. Огляделся вокруг. Сухая земля и безжизненные бурые скалы. Ни травинки, ни деревца. Отшвырнув окурок, Сварог зачем-то тщательно размял его каблуком, словно опасался зоркоглазых индейских следопытов. И тут же зажег новую сигарету. Коснулся кожуха. Откинулся квадратный кусок лакированной обшивки, в образовавшемся углублении было пусто и темно. Вот так... В двигателе каждой машины ларов золотисто светился шарик алейрона размером с грецкий орех, обладавший сроком жизни, сравнимым с возрастом секвойи. Ял Сварога был совершенно новеньким, мог послужить без замены питания и его далеким правнукам - даже учитывая, что средняя продолжительность жизни лара составляла около семисот лет. И Сварог ни от кого не слышал о силе, способной уничтожить конденсированный апейрон... - Когда нас бьют, нас бьют серьезно... - проворчал он под нос. Несомненно, он приземлился на Харуме, единственном континенте Талара, где во всех без исключения странах, даже крохотных королевствах, графствах и княжествах Вольных Майоров, хватает агентов Гаудина, где в каждой стране есть императорский наместник и при нем - канцелярия. Так что на первый взгляд задача кажется простой - следует добраться до населенных мест и торжественно объявиться, где надлежит. Но нельзя забывать, что в великом герцогстве Харлан и королевстве Горрот нет более верного способа самоубийства, чем появиться в одежде цветов графов Гэйров, при накидке и мече, украшенных их родовым гербом. Сварог знал лишь самое необходимое - помнил карты и мог найти дорогу, знал, как отличить по одежде дворянина от члена городской гильдии или сословия, как к ним ко всем нужно вежливо обращаться, а как - презрительно, но представления не имел о здешней повседневной жизни, чего не смогут заменить самые подробные справочники, каталоги и атласы. Но делать нечего. Нужно идти. Почему-то он был уверен, что не стоит торчать возле яла, дожидаясь спасателей. Они давно появились бы, окажись авария замечена. С опекавшими его людьми Гаудина определенно что-то случилось. Если помощь не пришла немедленно, может не появиться вовсе. Рассчитывать нужно только на себя. Странно, но эта печальная истина успокоила Сварога. В конце концов он был обут, одет, вооружен мечом и шауром - устройством для метания серебряных звездочек. Голод и жажда ему не грозили, он мог создать себе любую еду и питье, от походного сухого пайка до изысканных яств. Его нельзя ни повесить, ни утопить, ни сжечь на костре. Скверная ситуация, но отнюдь не безвыходная. Бродяга, одаренный таким умением и способностями, - и не бродяга вовсе... Сварог стал карабкаться вверх по наиболее подходящему для этого склону, предварительно сбросив церемониальную накидку - нечто вроде пончо до колен, перехваченное золотым поясом, украшенное спереди и сзади гербами. Он ободрал пальцы, испачкался, вспотел, но довольно быстро выбрался на вершину. Мельком замеченная с воздуха река оказалась именно там, где он рассчитывал ее увидеть. Ител, могучая, широкая река, охватившая рукавами весь континент. Двигаясь вниз по течению, рано или поздно попадешь к людям. Вокруг не видно ни деревца, так что на плот рассчитывать не приходится - к тому же нечем было бы его связать. Остаются ноги. Если, спустившись с другой стороны, свернуть в тот распадок, пройти по нему, свернуть налево - до реки прошагать предстоит лиг двадцать. Неплохо. А дальше - бережком... Он оглянулся назад, в противоположную от реки сторону, - и невольно охнул. Впору было вопить. Чересчур много для одного раза. Там, вдали, за нагромождением буроватых скал вздымался исполинский пик, и вечные льды на его вершине отливали белым, синим, голубым, а пониже зеленели густые леса. Гун-Деми-Тенгри, Гора Грозящих Небу Демонов. Уж лучше бы Горрот или Харлан, пусть даже войти туда предстояло с огромным плакатом: "Я - граф Гэйр. Господ палачей просят в очередь". Он был в Хелльстаде - проклятой святыми стране зла, духов и демонов, последнем заповеднике нечистой силы, сохранившемся на Таларе. Вовне свои щупальца этот заповедник не протягивал, в свое время чувствительно получив по таковым, но жил своей, загадочной жизнью, остававшейся тайной даже для Магистериума с Мистериором. Одно из тех мест, куда крайне просто войти, но почти невозможно выйти. Самые страшные сказки, какие только есть на планете, - о Хелльстаде. Самые жуткие легенды посвящены этим местам. Из сотни рыцарей, согласно традиции избиравших Хелльстад в качестве полигона для испытания молодецкой силушки, возвращался в лучшем случае один - и сплошь и рядом с помрачившимся рассудком. Случалось, вернувшиеся становились королями - один такой и сейчас восседает на престоле в одном из Вольных Майоров под бдительным присмотром врачей. Несколько экспедиций Магистериума сгинули без следа, потому что проследить за ними не удалось бы - над Хелльстадом переставали действовать системы наблюдения, те самые "волшебные столы"... Так что Сварог имел все основания зачислить себя в славную когорту отважных первопроходцев - но не чувствовал никакого восторга и немедленно отказался бы от этой чести, подвернись только возможность. Гун-Деми-Тенгри вздымалась к небесам совсем близко - значит, до границ Хелльстада, если идти вдоль реки, лиг сто. Но в любую другую сторону - гораздо больше. Так что ему еще повезло. Можно было угодить на морское побережье Хелльстада, к Фалейскому заливу, куда не заходят корабли - разве что раз в год объявится скрывающийся от погони пират. Нет, определенно повезло... Выкурив еще сигарету, Сварог стал спускаться к облюбованному распадку. Возвращаться за брошенной у подножия скалы накидкой он не стал. Он шагал и старательно пытался забыть, что поставленная задача - добраться до берега реки - лишь первый шаг на долгом пути, где в любую минуту... Подумал мельком, что брошенная накидка способна стать следом, который его выдаст здешним обитателям, что надо бы вернуться и подобрать, - но тут же пришло на ум, что еще более заметным следом станет ял, а уж с ним-то ничего не поделать... Ничего?! Он остановился, развернулся на сто восемьдесят градусов и, поднимая каблуками облачка сухой пыли, стал спускаться назад. Подобрал накидку, свернул ее в ком, сунул под сиденье и произнес заклинание. Ял, ставший невесомым, взмыл вверх, словно мыльный пузырь, повисел немного, сверкая лакированными боками и позолотой гербов, стал подниматься все выше и выше, слегка отклоняясь к закату под легоньким напором слабого ветерка. Порядок. Вскоре унесет неизвестно куда... Сварог отправился в прежнем направлении. Минуты за минутами, незаметно сливаясь в квадрансы, улетали в безвозвратное прошлое, а он все еще был жив. Мало того - пребывал в полном одиночестве. Никто на него не бросался из засады, окаймлявшие неширокую долину скалы выглядели обыденно и скучно. Веселья это не прибавляло, но и повода для паники или смертной тоски пока что не имелось. Извилистая долина с крытыми откосами крайне походила на русло высохшей в незапамятные времена реки, но в душе у Сварога, понятное дело, не зажглось ничего похожего на азарт исследователя, программа была незатейлива: унести ноги, крайне желательно - в комплекте с головой. Это он вспомнил жуткую легенду из наспех пролистанной как-то на сон грядущий старинной книги о Хелльстаде, о некоем незадачливом рыцаре, покинувшем эти места разъятым на части - отдельно шагали ноги, отдельно ползло, цепляясь руками, туловище, а голова где-то запропастилась... Попытался вспомнить, что там еще было веселое и располагающее к себе. Семиглавый змей Лотан, чьи головы поочередно (и на том спасибо) задают страннику загадки, одна заковыристее другой; Прожорливое Озеро - таящийся по впадинам сгусток живой, хищной и вроде бы не лишенной разума субстанции, способной прикинуться то зеленым болотцем, то чистейшим прудом; Голова Сержанта, бегающая по лесам на паучьих ножках... И прочие прелести, милые в общении. Нет уж, лучше не вспоминать... За очередным поворотом он увидел стену, перегородившую долину по всей ширине, то есть уардов на двести. Подошел и предусмотрительно остановился чуть поодаль. Сложенная из плоских коричневых камней, стена едва доходила ему до пояса и выглядела невероятно древней. Ни следа цемента или иного строительного раствора - камни попросту уложены один на другой, но перед тем обтесаны и старательно подогнаны, так что и кончика меча меж ними не просунешь. И примитивная на первый взгляд кладка до сих пор не лишилась ни одного камня, разве что верхний ряд изрядно разъеден ветрами и дождями. Похоже, когда-то на иных камнях были высечены руны - но ничего уже не разобрать. Сварогу пришло в голову, что причина такой сохранности - здешнее волшебство. Увы, выяснить это со всей определенностью он не мог, скуден был запас заклинаний. Одно можно с уверенностью сказать: стена - именно то, чем предстает взору... А другой дороги все равно нет. Вздохнув, он перелез на ту сторону - и ничего не произошло. Разве что долина стала гораздо шире. Вскоре он увидел дверь. Разместилось это сооружение у самого откоса и выглядело довольно странно: каменное крыльцо, дверная рама из отесанных серых камней, дверь из солидных дубовых досок, скрепленных коваными полосами, - и ни дома, ни стены поблизости. Никаких развалин. Дверь вела из ниоткуда в никуда. А на том месте, где полагается быть ручке или замку - круглое отверстие, куда свободно пройдет кулак, окаймленное проржавевшими шляпками гвоздей, слишком правильное для того, чтобы оказаться последствием буйства стихий. В дыру виднеется откос, камни, темно-зеленый куст. Сварог обошел ее кругом - дверь как дверь, - подивился, плюнул и направился дальше. Солнце уже скрылось за скалами, следовало поторопиться - ночь в этих широтах наступает мгновенно, словно дернули выключатель... А потом он увидел скелет. Решил сначала, что это статуя, но когда подошел поближе, неясностей не осталось... Выглядит так, словно самый обычный всадник остановился отдохнуть и окинуть взором окрестности в поисках пресловутого камня, на котором начертаны жуткие предупреждения насчет дорог. Конь в богато украшенной сбруе, на всаднике кольчуга и шлем с высоким гребнем, в руке копье, меч на перевязи... вот только и конь, и всадник - белые скелеты, непонятным чудом застывшие один в стоячем, другой в сидячем положении. Большим знатоком анатомии Сварог себя не считал, но это были именно скелеты со множеством косточек, непонятно как державшихся на невидимых каркасах. Доспехи нисколечко не тронуты ржавчиной, правда и новыми не выглядят. - Могучий ты мужик, - сказал Сварог негромко, обойдя вокруг странного всадника. Звук собственного голоса бодрости не прибавил. Всадник все так же неподвижно сидел в красном кожаном седле, чуть склонив вперед копье, от него тянулась длинная тень, оба черепа щерились застывшим оскалом, и понемногу подкрадывалась жуть. Кончиком меча Сварог осторожно потрогал лошадиный череп - звук был глухой, костяной, какого и следовало ожидать. Ни конь, ни всадник против такой бесцеремонности не протестовали. Сварог еще долго оглядывался, быстрыми шагами удаляясь от загадочного всадника. Терзал совершенно детский страх - а если оживет, пустится следом на всем галопе, целя копьем в спину? В этих местах все возможно... Обошлось. Довольно скоро поворот скрыл от его глаз останки неизвестного рыцаря, похоже так и не обретшего _п_о_л_н_о_г_о_ покоя после смерти, - но Сварог еще долго оглядывался, порой чувство, будто в следующий миг на плечо опустится чья-то невидимая ледяная рука, становилось столь саднящим, что он вертел головой во все стороны, ругаясь про себя и стискивая в кулаке шаур. Тени становились все длиннее, а вскоре одна легла поперек дороги. Тень от высокой полуразрушенной башни, окруженной стеной с круглыми башенками, - башня вздымалась справа, у откоса. Когда она еще стояла целехонькой, верхушка, очень похоже, вздымалась над берегами высохшей реки. Сварог уже не сомневался, что это высохшая река: кое-где валяются окаменевшие раковины, каменистая земля под ногами гладкая, словно ее тысячи лет шлифовала текущая вода. Но вода исчезла в столь древние времена, что сюда успели прийти люди или кто они там были, построить стены и башни, в свою очередь пришедшие в упадок тысячелетия назад... Решительно свернув в ту сторону, Сварог приблизился к арке ворот и заглянул внутрь. Из боковых стен торчали насквозь проржавевшие крюки - то ли держатели факелов, то ли петли ворот, - по двору там и сям валялись припорошенные пылью тесаные камни. Полное запустение. Ни звука. Под аркой лежат ржавые железные клетки странного вида, плоские и широкие, как конфетные коробки, - тьфу ты, да это остатки ворот, дерево давно сгнило, уцелела лишь оковка створок... Полукруглую дверь, ведущую в башню, постигла та же судьба - правда, железная коробка уцелела, косо висит на нижней петле... Сварог присмотрелся. И понял, что ему не мерещится - в темной пасти башни сияло слабенькое, неподвижное радужное мерцание, веером разноцветных лучиков поднимавшееся от пола. Так сверкает в полумраке горсть драгоценных камней, куча бриллиантов - он помнил по собственной фамильной сокровищнице в замке. Правда, здешняя куча, пожалуй, будет человеку по пояс, самоцветы ведрами можно черпать... На это и рассчитано, что ли? Сверкание манит радужными переливами, так и подмывает зайти, посмотреть только, вовсе не грабить покойников... а внутри ждет что-нибудь веселое вроде упыря или чудовища, сгребет - пискнуть не успеешь... - А вот те шиш, - шепотом произнес Сварог, отступая подальше от заманчивого мерцания. Спиной вперед прошел под аркой, держа руку на мече и твердо решив не отвлекаться на придорожные странности, - ненароком влипнешь во что-нибудь такое, от чего уже не отвяжешься... Шарахнулся влево, выхватив меч, ему не почудилось, он точно видел, что на темно-серой стене слева от арки дернулись _д_в_е_ тени - его и ч_у_ж_а_я_... Остановился в боевой позиции, заслонившись изготовленным к рубящему удару мечом. Огляделся. Рядом никого не было. И до него понемногу стало доходить: учитывая положение скрывшегося за скалами солнца, на стене никак не могла оказаться его собственная тень... Осторожно сделал два шага влево, то и дело поворачиваясь в стороны, готовый к бою. Тени виднелись на прежнем месте, они выглядели гораздо темнее, чернее обычных теней, этакие пятна космического мрака, аккуратно вырезанные ножницами. Они двигались. Они жили своей жизнью. Их прибавилось. И они, такое впечатление, никакой угрозы путнику не представляли, занятые своими заботами... Сварог засмотрелся. В профиль к нему стояла женщина - нет, дама в длинном платье и затейливом головном уборе, из-под него опускаются на плечи то ли уложенные кружками косы, то ли украшения. Голова надменно вздернута, руки сложены на груди, она застыла, с превеликим самообладанием слушая беснующегося перед ней мужчину в столь же пышном костюме неизвестного фасона - вот кому самообладания не хватает, немо открывает рот, явно вопя, потрясает кулаками, топает ногой. За спиной его стоят еще несколько человек, сливаясь в сплошное пятно причудливых очертаний. Ух ты! Один вдруг отделился от толпы, упругим кошачьим шагом ринулся вперед, черной полосой, пропавшей на миг, метнулся длинный узкий клинок, вошел в спину... Дама ни на миг не изменила величественной позы, только подбородок задрался еще надменнее - а вот для сторонних зрителей все случившееся то ли явилось полной неожиданностью, то ли нервы у них слабые. Мечутся, бестолково сталкиваясь, всплескивая руками, кто-то рванулся в сторону и мгновенно пропал, с глаз - хотя на стене еще достаточно места - словно картина ограждена невидимой рамкой экрана. Убийца стоит в вольной, непринужденной позе, уперев кончик меча в носок сапога, не похоже что-то, чтобы его мучили раскаяние или хотя бы неловкость. А дама - очень похоже, она совсем молода, - величественно переступив через труп, движется к нему, грациозно протягивает руку - пышный рукав взметнулся плавной дугой, от силуэта неизвестной красотки прямо-таки веет облегчением и злорадством... Любовная драма со старым мужем и юным амантом? Смерть надоевшего фаворита королевы? Неведомые дела чести? Сварог зачарованно смотрел, как удаляется дама под руку с убийцей, так и не убравшим меч в ножны, как суетятся оставшиеся тени, боязливо приближаясь к убитому. Всадник в шипастом шлеме вдруг появился справа, натянул поводья и что-то стал кричать, потрясая рукой в перчатке с широким раструбом, но Сварог уже зашагал прочь. Темнеет, привидения зашевелились, лучше отсюда убраться... А потом? У реки он будет не в большей безопасности, чем здесь, как ни крути, а заночевать придется в Хелльстаде... Сварог потрогал ожерелье - цепь на шее - меж самоцветами в филигранной оправе и золотыми бляшками имелось немало серебряных колечек. Та самая инкунабула советовала, коли уж вас застала в Хелльстаде ночь, оградить себя серебром и щелкать зубами от страха до самого утра в относительной безопасности, но тут же оговаривалась, что совет таковой, судя по иным свидетельствам, сплошь и рядом бесполезен... Долина раздваивалась. Тогда, с горки, Сварог окинул окрестности лишь беглым взглядом и не помнил всех хитрых изгибов русла, а потому какое-то время стоял в нерешительности. Прямо передним, словно острый нос корабля, вздымалась скала, высоко над головой в ней зияло несколько пещерок. Поразмыслив, Сварог зашагал направо - благо долина тянулась, в общем, в нужном ему направлении. Все то же самое - гладкая каменистая земля под ногами, кое-где - россыпи скатанных камешков. Долина расширялась и расширялась, вскоре Сварог уже шагал по обширнейшему полю - и впереди вдруг вновь замаячила стена. Сущий близнец первой - те же камни, тот же способ кладки. На сей раз он не колебался, одним прыжком оказался по ту сторону и браво двинулся дальше. Пока впереди не встала новая стена. Повыше, по грудь. И на вид совершенно иная, отчего-то казавшаяся угрюмой - сложенная из огромных черно-серых камней, бугристых, заплесневевших. Преодолеть ее было гораздо труднее, носки сапог соскальзывали, Сварог перемазался склизкой плесенью - но упрямо лез, бормоча про себя: "Нет таких крепостей, которые б не развалили большевики, знаете ли..." Дорога вела под уклон. Темнело. Сварог размашисто шагал, не утруждая себя мыслями о жизненных сложностях, но понемногу начал тревожиться. Он и сам не понимал, что ему в окружающем не нравится, но чем дальше, тем сильнее в душе крепло некое неудобство. В конце концов он понял, что ему просто-напросто не хочется