КНЯЗЬ. И на кого ж оставлю я государство? КНЯЖНА. Живи, батюшка, до ста лет! (со слезами уходит). ГРИГОРИЙ. Тебе, о мой князь, замены нет! КНЯЗЬ. Ну, довольно предаваться болезням -- Оборотимся к делам полезным. Эй, Григорий, где ты, зараза? ГРИГОРИЙ. Вот, князь, два на подпись указа. (Подает бумаги. Князь отворачивается подписать указы, Григорий достает из-за пазухи бутыль с надписью "Отравное зелье" и подливает в лекарство). КНЯЗЬ. Ну все, подписал их своею рукой. Выпью лекарство -- и на покой. (выпивает, уходит). ГРИГОРИЙ. Желаю, князь, счастливого сна. Теперь на очереди -- княжна". Поняв, что недостойные шуты собираются показать в лицах и с подробностями небезызвестную клевету на нашего всемилостивейшего правителя князя Григория, зрители в лице простого люда начали кидать в поганцев репой, яйцами да каменьями, и тогда служивые тайного приказа, дабы уберечь скоморохов от праведного народного гнева, прекратили представление и в темницу оных препроводили, где они по сию пору и пребывают. Князь Григорий, по доброте и незлобивости своей, давно уже готов простить и отпустить нечестивцев, да озабочен тем, что, оказавшись за пределами темницы, они растерзаны будут честным народом. А посему просим прислать представителя, который и забрал бы оных скоморохов. А ежели они вам не надобны, то отпишите нам об этом, так как кормить их накладно, зело прожорливы, и мы в таком случае отдадим их на праведный суд народа. Барон Альберт, начальник тайного приказа при князе Григории". -- Очень мило, -- хмыкнул Дубов. -- И что же, их так и казнили? -- Нет, и по этому поводу как раз второй документ. "Расписка. Дана начальнику Потешного приказа князю Святославскому в получении им скоморохов в целости, сохранности и сытости в количестве шести голов. В обмен же получено то, что было обещано. Барон Альберт". -- И чего было обещано? -- заинтересовался майор. -- А кто его знает, -- пожала плечами баронесса. -- Может, деньги, а может, и оружие. Про то в бумагах ничего не сказано. Однако в этом пакете оказался еще один документ, вернее, даже не документ, а частная записка главы Потешного приказа князя Святославского. -- К кому? -- заинтересовался Дубов. -- Обращение отсутствует, как и начало записки, -- развела руками баронесса. -- Будем считать, что к неизвестному лицу. Судя по тому, что эта записка попала в хранилище -- возможно, к самому архивариусу или человеку, близкому к нему. Значит, так -- уважаемый, почтеннейший... пишу к вам... как ваше здоровье... Ага, вот: "Намедни Государь призвал меня к себе, дабы обсудить участь злополучных скоморохов. При сем были Рыжий и царь-городский градоначальник князь Длиннорукий. Князь объявил, что на месте Государя не стал бы скоморохов выручать, ибо покусились они на святое -- на нашу верную дружбу с князем Григорием, да и плата за их вызволение слишком велика есть. Все, подумалось мне с горькостью, пропали мои скоморохи. Но тут вдруг поднялся Рыжий и твердо сказал, что не вправе мы отдавать своих соотечественников на смерть лютую и что должны выкупить их, перед тем хорошенько поторговавшись о цене. Выслушав внимательно обоих, Государь сказал: "Быть по сему. Тебе, Рыжий, и поручаю вести переговоры с посланниками князя Григория". Градоначальник при сем зело разозлился и, плюнувши на пол смачно, выбежал из царских покоев, дверию шибко потряся". Так, ну там дальше уже что-то другое, и подпись: Князь Святославский, писано одиннадцатого иуния одиннадцатого года. -- Все ясно, -- хмыкнул Василий. -- Что ясно? -- удивился майор. -- Ясно, кто все эти бумаги в один пакет собрал и в доступное для баронессы место положил. -- И, не желая продолжать эту тему, сыщик сладко зевнул: -- О, уже совсем стемнело, пора и на боковую. Утро, знаете ли, вечера мудренее. x x x Царевна проснулась, зажгла тусклый ночник и внимательно, насколько позволяло освещение, оглядела княжескую опочивальню -- красные стены с развешанными на них рыцарскими доспехами и охотничьими трофеями, лепной потолок, грубо выкрашенный коричневой краской, и, наконец, само брачное ложе -- огромный двуспальный гроб, выстланный изнутри перинами и красным постельным бельем. Князь Григорий с открытыми глазами лежал рядом с царевной и остекленело глядел в потолок. -- Ну что, князь, ублажила я тебя, али нет? -- томно потянулась царевна. Князь медленно повернул голову в ее сторону: -- Вы меня полностью удовлетворили, глубокоуважаемая Татьяна Дормидонтовна. Я беру вас к себе у жены. -- Тогда освободи из темницы моих слуг, -- потребовала царевна. -- Ну что ж, княжеское слово -- закон. -- Князь Григорий поднялся в гробу, взял с прикроватного столика лист бумаги, обмакнул перо в чернильницу и нацарапал: "Быть по сему. Отпустить сидящих в Круглой башне. Князь Григорий". Скрепив этот указ личной печатью, болтавшейся у него на шее вместе с увесистой связкой ключей, князь попытался приобнять царевну. Однако Татьяна Дормидонтовна, уклонившись от княжеских объятий, вскочила с ложа и отбежала в дальний угол опочивальни, докуда почти не достигал свет ночника. -- Что с вами, царевна, али не люб я вам? -- удивленно спросил князь Григорий. Вместо ответа царевна тихо, но угрожающе зарычала и стала медленно приближаться к князю Григорию. Князь поднял взгляд, и ему показалось, что царевна прямо на глазах начинает обрастать темной шерстью, у нее удлиняется лицо и отрастает хвост. Князь Григорий встряхнул головой, чтобы отогнать наваждение, но царевна, оттолкнувшись длинными лапами от пола, стремительно прыгнула прямо на князя. И он явственно увидел, что это не царевна, а огромный серый волк. -- На помощь! -- попытался было крикнуть князь Григорий, но лишь жалкий стон исторгся из его онемевших уст. Волк впился огромными зубами в горло князя, а передними лапами рванул на нем стальную цепь с ключами и печатями. -- Ну, прощай, князь, -- злорадно пробормотал волк. Сделав правой передней лапой какой-то быстрый жест, он превратился обратно в царевну. Краем покрывала царевна утерла лицо и со злорадной ухмылкой в последний раз посмотрела на князя, лежащего в луже крови. Как ни в чем не бывало выйдя из княжеской опочивальни, Татьяна Дормидонтовна оглянулась -- нет ли кого в полутемном длинном коридоре -- и, безошибочно выбрав ключ, заперла массивную стальную дверь, за которой на собственном ложе возлежал с перегрызенным горлом князь Григорий I Адольфович Лукашеску, граф Цепеш, владетель Белопущенский и прочая и прочая и прочая, так и не прибавивший к своим титулам еще один -- царя Кислоярского. x x x Пленники князя Григория спали на каменном полу Круглой башни, подстелив под себя верхнюю одежду. И лишь Василий Дубов сквозь сон услышал в дверях скрежет замка. "Каширский, -- подумал сыщик, -- пришел по наши души". Василий вскочил и принялся будить своих соузников. И когда дверь медленно, со скрипом отворилась, все уже были на ногах, готовые оказать врагу достойное сопротивление. Майор Селезень даже встал у двери, чтобы обрушить на неприятеля свой железный кулак, но, к счастью, вовремя заметил, что вошедший -- вовсе не злодей Каширский, а Кислоярская царевна Татьяна Дормидонтовна. -- Я пришла, чтобы выполнить волю своего супруга, князя Григория, и отпустить вас из темницы! -- нарочито громко, чтобы слышала охрана, сообщила царевна и гораздо тише добавила: -- Однако сам князь Григорий скончался: как и предрекал ученый звездочет, князь был загрызен волком в самую ночь свадьбы. -- И, еще более понизив голос, царевна продолжала: -- До утра мы должны все успеть и убраться отсюда подальше. Бывшие узники под предводительством царевны Танюшки гуськом спустились по полутемной лестнице Круглой башни и, миновав охранника, склонившегося перед ними в низком поклоне, вступили во внутренний двор замка. Несмотря на раннеутреннюю полумглу и мелкий дождичек, баронесса фон Ачкасофф с огромным интересом разглядывала хозяйственные строения, безуспешно пытаясь определить их архитектурный стиль. Царевна торопила своих спутников: -- Скорее, мы должны управиться до рассвета! -- А с чем управиться? -- зевая, спросил царевнин кучер. -- Только прежде превратите меня обратно в меня. А то в мужском облике, да еще в этом наряде мне как-то не по себе... Царевна небрежно щелкнула пальцами, и у кучера исчезли усы, кафтан на груди приподнялся, и кучер превратился в журналистку Надежду Чаликову. -- Сначала нам надо зайти в одно место и кое-что взять, ну а потом -- за Каширским, -- сказала Танюшка. Путники остановились перед одним из многочисленных амбаров, и царевна, вновь безошибочно выбрав из связки нужный ключ, отперла огромный замок. Судя по тому, как туго поворачивался ключ, можно было подумать, что в этот амбар не заглядывали по меньшей мере год. Так как внутри было темно, то Татьяна Дормидонтовна небрежно щелкнула пальцами, и на колченогом столе посреди амбара загорелись несколько свечек. -- Ну, это ж какая-то старьевая лавочка, -- разочарованно пробасил майор. Действительно, амбар был завален всяким хламом -- дырявыми коврами, ветхим тряпьем, старой обувью, запыленными масляными лампами и прочим барахлом, которое обычно хранится на чердаках и в подвалах старых домов. Вместо ответа царевна подняла чуть ли не с пола какую-то тряпку, некогда служившую скатертью, смахнула пыль и небрежно постелила на столе. -- Самобранка, накройся! -- скомандовала Татьяна Дормидонтовна, и на скатерти невесть откуда появились всяческие яства -- разные соленья, варенья, пенные меды и даже огромный осетр. -- Прошу к столу, -- пригласила царевна. Дубов отрезал кусок осетра и осторожно отправил в рот. -- Вкуснятина! -- безошибочно определил сыщик, и его спутники присоединились к трапезе. А царевна тем временем ходила по амбару и придирчиво разглядывала старые ковры, стоявшие вдоль стен скатанными в рулоны. Выбрав один, Танюшка попросила Селезня и Дубова прихватить его с собой. -- На что вам этот клопопитомник? -- удивился майор, нехотя отрываясь от пирога с грибами. -- Я вам в военторге в сто раз лучше достану... -- Лучше нигде не достанете, -- уверенно заявила царевна. Она продолжала ходить по амбару и разглядывать его содержимое. -- Ага, вот это то, что мне надо! -- С этими словами она вытащила из покосившегося шкафа тарелку и блестящий предмет шарообразной формы величиною с яблоко. -- Красивая штука, -- заметила баронесса, дожевывая бутерброд с семгой, -- похоже на раннего Фаберже... -- Самобранка, сложись! -- приказала царевна, и все яства вмиг исчезли, а скатерть сама собой быстро сложилась в небольшой сверток. -- Колоссально! -- восхитился майор. -- Настоящая походная кухня. -- Ну все, нам пора, -- поторапливала своих спутников Татьяна Дормидонтовна. -- Теперь скорее к Каширскому. x x x Процессия во главе с царевной Танюшкой вышла из лавки древностей и вновь двинулась по внутренней территории замка. Вскоре их остановил один из охранников: -- Стой! Кто идет? Царевна уже собралась было предъявить грамоту, подписанную и проштемпелеванную князем Григорием, но ее опередил майор. -- С кем разговариваешь, мошенник! -- загремел Александр Иваныч, опуская на брусчатку свой конец свернутого в рулон ковра. -- Разуй глаза, щучий сын -- перед тобой твоя новая госпожа и повелительница, сиречь царевна Татьяна Дормидонтовна. -- И, припомнив известный кинофильм, добавил: -- Холоп, пес смердячий! Оставив "холопа" и "пса смердячего" в полустолбнячном состоянии почтительной растерянности, царевна и ее свита отправилась дальше -- к двухэтажному каменному строению, прилепившемуся возле одной из крепостных стен. -- Тут жилище Каширского, -- пояснила царевна. -- Думаю, что я с ним справлюсь, но вы все-таки будьте поблизости. Дверь в комнату на втором этаже, где ночевал Каширский, оказалась открытой -- очевидно, знаменитый маг и чародей чувствовал себя под покровительством князя Григория настолько уверенно, что считал излишним запираться даже на ночь. Увидев у себя в комнате царевну, Каширский поначалу принял ее за сновидение и потому ничуть не удивился. -- Ах, это вы, царевнушка, -- зевая произнес чародей и поманил ее к себе в постель. -- Я так и знал, что вы предпочтете меня этому глупцу князю Григорию. Я-то, конечно, не князь, но вдвоем мы с вами -- ого-го!.. -- Хватит лясы точить, Каширский, -- грубо прервала царевна галантные излияния, -- пошли со мной! -- С вами, о моя царевна -- хоть на край света! -- сообразив, что видит Татьяну Дормидонтовну все-таки наяву, почти пропел Каширский приятным баритоном. Но не встал, а напротив -- принял в постели скабрезно-призывную позу. -- Кончай шутки шутить! -- потеряв терпение, прорычала царевна и прямо на глазах Каширского превратилась -- нет, не в волка, а в колдуна Чумичку. Вернее было бы сказать, что Чумичка наконец-то вернулся в свой первоначальный облик. Правда, в свадебном платье с волочащимся по полу шлейфом он выглядел довольно комично. Каширский в ужасе попятился задом по постели. Чумичка неотвратимо надвигался на него. Вдруг Каширский сделал страшное лицо и забормотал: -- Даю тебе установку покинуть мою комнату... -- Задницу я подтирал твоими "установками", -- хладнокровно ответил Чумичка. -- Собирайся, кончились твои установки! Каширский трясущейся рукой извлек из-под подушки какую-то рукописную книгу и принялся судорожно листать страницы. -- Бездарь! -- с нескрываемым презрением процедил Чумичка, -- у тебя хватило ума только на то, чтобы украсть мою колдовскую книгу, а пользоваться ею ты так и не научился! Чумичкины спутники наблюдали за этой сценой через полуприкрытую дверь. Дубов ерзал и то и дело поглядывал на майорские часы. -- Ну скоро он там?! -- не выдержал наконец детектив. -- Поймите, это как раз тот случай, когда промедление смерти подобно. Царевна разгуливает по замку в подозрительной компании, князь заперся в своей спальне -- ясно, что тут что-то не так. -- Да, пора поторапливаться, -- согласился майор Селезень и решительным шагом вмаршировал в спальню. Увидав могучую фигуру Александра Иваныча, Каширский еще более побледнел и в ужасе прикрылся одеялом. -- Этот? -- ткнул пальцем в его сторону майор. -- Этот-этот, -- злорадно закивал Чумичка. -- С вещами на выход. И живо! -- вежливо пригласил Каширского майор. Однако незадачливый маг и чародей еще больше забился под одеяло и, вновь схватив колдовскую книгу, принялся невнятно читать какие-то заклинания. Но на Селезня они, похоже, не очень-то подействовали. -- Вставай, Каширский, кончай дурить! -- И с этими словами майор легонько приложил чародея "Командирскими" часами, отчего тот без чувств свалился на пол рядом с кроватью. -- Ничего, оклемается. Не дав Каширскому придти в сознание, Селезень с Чумичкой быстро завернули его в простыню на манер египетской мумии и вынесли в коридор. -- Ну, теперь куда? -- спросила Чаликова. -- Туда, -- указал Чумичка на небольшую лестничку, ведущую наверх. Миновав пыльный чердак, путники выбрались на плоскую каменную крышу. И, кажется, вовремя -- внизу, на площадке перед домом, уже собралось довольно много народу, в том числе и бритоголовых чернорубашечников. Василий даже уловил несколько отдельных выкриков: -- Да сюда они вошли, я сам видел! И царевна с ними! -- А князь по-прежнему не отпирает! -- Что делать -- двери ломать, что ли? -- Да ты что, как можно... Тем временем Чумичка быстро раскатал рулон и расстелил на крыше ковер -- он оказался весьма большим, хотя несколько протертым и не без дырок. Поверхность ковра была выткана восточными узорами и надписями арабской вязью, что однозначно указывало на его происхождение. Погрузив немногочисленную ручную кладь и "мумию" Каширского, путники сели на ковер, а Чумичка стал делать резкие пассы руками и бормотать заклинания. Еще минута -- и ковер медленно оторвался от поверхности и завис в воздухе примерно в полуметре от крыши. -- Держитесь крепче! -- крикнул Чумичка, и ковер стал сначала медленно, а потом все быстрее подниматься вверх. Когда он оказался на высоте человеческого роста, на крыше появились княжеские охранники. Увидев поднимающийся ковер, они бросились к нему, кто-то даже попытался метнуть в беглецов секиру, но было поздно -- ковер уже летел над замком. -- Ну, кажется, обошлось, -- облегченно вздохнул Дубов, когда ковер-самолет, постепенно набирая скорость и высоту, пролетал над башнями, которые уже не казались столь грозными и неприступными. Однако действительность показала, что опасность миновала не совсем -- раздался грохот, и рядом с ковром замелькали какие-то круглые темные предметы. -- Да они же в нас из пушек! -- сообразил майор. Чумичка что-то поспешно забормотал, и ковер-самолет, резко дернувшись, взмыл вверх, отчего у пассажиров даже в ушах заложило. И лишь когда они отлетели на более-менее безопасное расстояние от негостеприимного замка, Чумичка вернул летательный аппарат к прежнему режиму полета. Теперь ковер плавно летел над полями, едва не задевая верхушки редких деревьев. x x x ГЛАВА ПЯТАЯ ВОЗВРАЩЕНИЕ Ковер-самолет летел над унылыми полями, окружавшими замок князя Григория -- трудно было поверить, что когда-то, всего лишь пару веков назад, тут зеленела знаменитая Белая Пуща, от которой стараниями последнего правителя осталось одно название. -- А лошадок-то мы оставили, -- вдруг вспомнил майор Селезень. -- Да еще и золотую карету. -- Хорошо хоть сами выбрались, -- возразила Чаликова. -- Все ж таки казенный инвентарь, -- хозяйственно вздохнул майор. И, переменив тему, добавил: -- А погодка-то, знаете, не шибко летная... Действительно, погода, столь благоприятная в дни путешествия от Царь-Города до замка князя Григория, теперь не слишком баловала наших путешественников: моросил мелкий дождик, на который можно было бы не обращать внимания, если бы не резкие порывы ветра, превращавшие каждую капельку в острую мокрую иголку. -- Ничего, зато быстрее доберемся, -- зевнул Чумичка. -- И вот еще что... Я вам должен сказать что-то очень важное. -- Насчет князя Григория? -- заинтересовалась госпожа Хелена. -- Нет, насчет вас. Дело в том, что Рыжий отдал мне указание, когда все будет сделано, превратить вас всех -- ну, в общем, во что-нибудь. -- Погоди, Чумичка, ты ничего не путаешь? -- изумленно переспросил Василий. -- Ничего я не путаю. Я спросил у Рыжего: "В кого превращать?". А он ответил: "Ну, можешь превратить Дубова в дуб, Селезня в селезня, баронессу в барана, а Чаликову -- в чайку". Но вы так по-человечески отнеслись ко мне, что я просто не могу... Это сообщение повергло пассажиров в настоящий шок. Первым прервал молчание майор Селезень: -- А я сразу понял, что за птица этот Рыжий! -- Но не до такой же степени, -- вздохнула Надя. -- И что нам теперь делать? -- задался практическим вопросом Василий. -- Не бойтесь -- долетим, а там что-нибудь придумаем, -- беспечно махнул рукой Чумичка. -- А теперь я хочу немного вздремнуть. -- Ну еще бы: мы хоть за решеткой, а выспались, а тебя покойник совсем залюбил! -- ляпнул майор. -- Что называется, до смерти. -- В случае чего разбудите. -- С этими словами Чумичка улегся посреди ковра и, положив голову на "мумию" Каширского, тут же захрапел. -- Ну что ж, -- после недолгого молчания сказал Василий, -- теперь все окончательно встало на свои места. -- В каком смысле? -- удивилась баронесса. -- В том смысле, что события последних дней четко выстраиваются в единую версию. Уверен, что если и не полностью, то на девяносто девять процентов она соответствует действительности. -- Это та версия, что вам подсказал пастушок Васятка? -- припомнил майор. -- Да, именно та. -- И что, о намерении Рыжего нас погубить он тоже предупреждал? -- удивилась баронесса. -- Нет, но этот факт вполне вписывается в общую схему. -- Василий поглубже запахнул на себе кафтан. -- Попытаюсь обрисовать картину, как я ее вижу. Международное положение Кислоярского царства очень шатко и ненадежно -- его постоянно держит в напряжении сосед, князь Григорий. Ситуация усугубляется еще и тем, что многие влиятельные сановники Царь-Города являются тайными, а то и явными сторонниками князя Григория и видят в нем орудие против царя Дормидонта, а если точнее -- против, назовем его так, обновленческого курса, который пытаются проводить Рыжий и его люди. Что касаемо собственно Рыжего, то его положение еще более шаткое и ненадежное -- он в своей деятельности опирается только на благосклонность царя и, что немаловажно, его дочки царевны Танюшки. -- Извините, Васенька, что перебиваю вашу дедуктивную мысль, -- сказала Надя, -- но я сейчас вспомнила одну вещь. Когда я была в Боярской думе, то услышала там много всякой брани в адрес Рыжего, но даже самые заядлые хулители, обвинявшие его чуть ли не в скотоложстве, не могли упрекнуть его в воровстве и мздоимстве. Мне кажется, что это о чем-то говорит. -- И не удивительно! -- заявил майор. -- Может, потому они Рыжего так и ненавидят, что он не ворует, как все они. -- Да, -- кивнула Надя, -- но тут получается несостыковка: с одной стороны, Рыжий -- честный и бескорыстный человек, который пытается вывести закосневшее в средневековщине Кислоярское царство, как сказали бы у нас, на европейский путь развития, а с другой стороны... -- С волками жить -- по-волчьи выть, -- афористично заметил Селезень. А баронесса фон Ачкасофф добавила: -- Как пишут в учебниках истории, такой-то -- яркая и противоречивая личность. И дальнейшее можно не объяснять. -- Так же как "Кислоярск -- город контрастов", -- съехидничал майор. -- Да, госпожа баронесса, вы правы. Чуть позже мы дойдем и до причин, почему он велел Чумичке так с нами поступить, но пока продолжу начатую мысль, -- сказал Василий. -- Итак, Рыжий, умело балансируя между царем и оппозицией, проводит свою линию, и вдруг сваливается новая напасть. Представьте -- какой-то авантюрист, шулер с наполеоновскими замашками, -- Дубов небрежно кивнул в сторону Каширского, который по-прежнему лежал без сознания, -- подстрекает князя Григория жениться на царевне, а в случае отказа пойти войной на Царь-Город. Для Рыжего это -- полный крах, конец его карьеры, а главное -- конец всех его "европейских" начинаний. Он лихорадочно ищет способ нейтрализовать Каширского, а если получится, то и князя Григория. И тут в Царь-Городе появляемся мы -- тоже преследующие Каширского, хотя и по другим причинам. И он решил избавиться от него нашими руками... -- А вам не кажется, Вася, -- вновь вклинилась Чаликова в логические построения сыщика, -- что мы явились в Царь-Город, так сказать, очень уж кстати? -- Дайте срок, Наденька, поговорим и об этом, -- ответил детектив. -- А теперь попытаемся по-новому взглянуть на наше собственное пребывание в Царь-Городе с первых же минут. Как вы помните, все началось с того, что нас арестовали на входе в город, и один из стрельцов произнес при этом знаменательную фразу: "Все ясно, это те самые". Стало быть, о нашем появлении уже было известно и, подозреваю, как раз от того мужичка в лаптях, которого мы встретили рано утром на дороге. -- Как, этот живописный деревенский старичок -- агент Рыжего? -- изумилась Чаликова. -- Очень возможно, -- кивнул Василий. -- Не исключено, что он живет в той избушке, которую уважаемая баронесса отнесла к новгородскому стилю тринадцатого века, и наблюдает за окрестностями Горохового городища... В общем, нас задержали и отправили в темницу. И тут появляется Рыжий -- полная противоположность грубоватым охранникам: освобождает нас из темницы, поселяет у себя в тереме, оказывает самый теплый прием и полное содействие во всех наших планах... -- Погодите, Василий Николаич, -- перебила госпожа Хелена, -- а откуда он узнал, что мы -- это мы? Вы же никому до Рыжего не рассказывали, что гоняетесь за Каширским! -- Дайте срок, баронесса, поговорим и об этом, -- с некоторой досадой повторил Василий. -- Сейчас речь о другом. Отдадим должное Рыжему -- он показал себя тонким психологом: едва познакомившись с каждым из нас, сумел найти струнки, на которых весьма успешно сыграл с пользой для себя и для государства. Например, вам, Александр Иваныч, он предложил ознакомиться с Царь-Городским воинством. Почувствовав вашу страсть к порядку, он рассчитал верно -- когда вы увидели недостатки здешних вооруженных сил, тут же взялись за их реформирование с учетом многовекового опыта военной науки, который здесь, разумеется, неизвестен. В вашем случае, уважаемая баронесса, он уловил страсть к исторической науке и архивному делу, ради которой вы готовы иногда, гм, на весьма сомнительные шаги, и очень ненавязчиво подбросил вам нужные документы, порочащие всех, кроме самого Рыжего. Вас, Наденька, он с ходу отправил в Боярскую думу -- именно затем, чтобы показать умственный и моральный уровень здешнего политического истеблишмента, на фоне которого сам Рыжий выглядел мудрым и благородным государственным мужем, достойным всяческого доверия. А в моем случае... -- Детектив задумался. -- В вашем случае, Вася, тоже все просто, -- пришла ему на помощь Чаликова. -- Именно вам первому Рыжий предложил эту поездку к князю Григорию. И наверняка он, зная ваше благородство чувств, напирал не столько на государственные интересы, сколько на необходимость спасти честь царевны, не так ли? -- Ну, в общем-то так, -- согласился Дубов. -- А теперь перейдем к главной загадке -- убийству князя Владимира. Когда я рассказал все, что знал, нашему другу Васятке, то он сразу же уверенно заявил, что князь Владимир -- это человек Рыжего, и что именно Рыжий подстроил его убийство. Сначала я решил, что Васятка, пожалуй, хватанул через край, но потом, по зрелому рассуждению, понял, что здесь он весьма близок к истине. -- Почему вы так решили? -- спросил майор. -- Видите ли, если рассматривать смерть князя Владимира не в отрыве от ситуации в государстве, а наоборот, в контексте, то вырисовывается довольно интересная картина. Как мы уже знаем, высшие круги Царь-Городского общества представляют из себя весьма разношерстную публику: там есть и противники, даже враги Рыжего, есть и его сторонники, но немало колеблющихся -- таких, кто понимает необходимость перемен, но не всегда поддерживает те методы, которыми они проводятся. И что происходит в тех случаях, когда большинство в Боярской Думе склоняется к оппозиции? Вы, Наденька, сами были свидетелем такому случаю: князь Владимир начинает поливать бояр из жбана, боярин Андрей, потрясая кооперативным крестом, непотребными словами бранит власть предержащих, и колеблющиеся бояре, просто чтобы не оказаться в одной компании с этими господами, поддерживают даже те проекты Рыжего, с которыми не вполне согласны. Я припоминаю вашу фразу: "Что это -- глупость, или?.." Так вот -- самое настоящее "или". И я к своему стыду должен признать, что простой пастушок Васятка это сообразил гораздо быстрее, чем я -- профессиональный сыщик, многократно сталкивавшийся на практике с самыми разными формами провокации. -- Да, но Васятка сказал еще, что убийство князя Владимира подстроил Рыжий, -- напомнила баронесса. -- А вот в этом я как раз не уверен, -- раздумчиво покачал головой Дубов. -- Здесь что-то уж слишком много нелогичностей. Ну, то, что князь Владимир и боярин Андрей учинили в Думе -- это понятно, чтобы уронить ее престиж в глазах гостьи, но кто заставлял князя Владимира прилюдно приставать к госпоже Чаликовой и назначать ей свидание под крыльцом? Может быть, конечно, сам Рыжий, но для чего -- чтобы потом убить? Не вижу смысла, ведь Рыжему совсем ни к чему скандал вокруг своего имени. Предположим, что назначение рандеву Чаликовой -- это самодеятельность князя Владимира. Кто же его в таком случае убил и зачем? -- Василий недоуменно пожал плечами. -- Способ убийства, -- подсказала Надя и покосилась в сторону Каширского, по-прежнему не подающего признаков разумной жизни. -- Да, способ убийства, -- кивнул детектив. -- Он полностью соответствует тому, каким пользовался зомби Николай Рогатин. Но, во-первых, Рогатин сейчас в Москве, а во-вторых он давно уже никакой не зомби. Что из этого следует? -- Дубов оглядел спутников. -- Возможно, что князя Владимира убили таким способом, чтобы списать убийство на Каширского. Но вряд ли -- обычному человеку не под силу так засунуть предмет в глотку жертвы. Более вероятно другое -- у Каширского в "параллельной реальности" есть другой зомби, которого он и использует по мере надобности. -- Да, но какой смысл Каширскому убивать князя Владимира? -- удивился майор. -- А вспомните, как он это делал в Кислоярске и Прилаптийске, -- ответил Василий. -- Сам Каширский уезжал из города, а его сообщница Глухарева натравливала зомби на жертву. Здесь как будто то же самое -- в момент убийства князя Владимира господин Каширский был уже в Белой Пуще или на пути к ней. А есть ли у него "ассистент" в Царь-Городе -- не знаю. Так что, возможно, прав был Рыжий, когда предположил, что князя Владимира задушили по ошибке -- вместо него. Иначе говоря -- "его не должны были убить", как выразился боярин Андрей. -- Да, больше похоже, что Каширский мог организовать убийство своего врага Рыжего, но зомби просто "промахнулся", -- заметила баронесса. -- А может, и нет... -- В общем, тайна убийства пока остается тайной, -- констатировала Надя. -- А погодка, однако, расшалилась, -- заметил майор Селезень, кутаясь в "воеводничий" кафтан. -- Знаете, когда ветер сам по себе или дождь сам по себе -- то это еще терпимо, но когда то и другое в комплексе... -- Может, опустимся и переждем внизу? -- предложила баронесса. -- Нет-нет, я против, -- возразила Чаликова. -- Сами мы ковер-самолет не приземлим, а его будить жалко... -- Надя кивнула в сторону Чумички, который все так же храпел, не обращая ни малейшего внимания на непогоду. Тем временем князь-григорьевское редколесье перешло в дремучие хвойные леса Кислоярского царства, и ковер-самолет заскользил над верхушками елей, как по бескрайнему зеленому ковру, приподнимаясь вверх, если елка на пути попадалась слишком высокая. -- Автопилот! -- уважительно заметил по этому поводу майор Селезень. Вскоре, несмотря на стену дождя, путники заметили, что им навстречу летит другой летательный объект, а по мере приближения определились и его формы: большая ступа с метлой, используемой в качестве пульта управления. За пультом восседала старая знакомая -- чернобровая трактирщица, она же по совместительству Баба Яга. Приблизившись к ковру-самолету, ведьма принялась на большой скорости описывать вокруг него крутые виражи, явно намереваясь взять на таран. При этом она злорадно выкрикивала: -- Ну что, гости дорогие, не ждали? Ничего, милые, от меня не улетите, я вас все равно изжарю и Горыныча попотчую! -- Может, отдать ей Каширского? -- вполголоса предложила баронесса. -- Ни за что! -- возмутился Василий. -- Его ожидает следствие и судебный процесс. Тем временем майор извлек из-под кафтана скатерть-самобранку, осторожно,чтобы не унесло ветром, разложил ее прямо на поверхности ковра и скомандовал: -- Самобранка, накройся! Тут же на скатерти появились разные аппетитные деликатесы, однако майор схватил пустую кружку и недолго думая, запустил ею в ведьму. Та едва успела увернуться. -- Ах вот вы как! -- разъярилась воздушная пиратка и, сделав резкий вираж, двинулась прямо на ковер. И когда она уже была готова огреть Селезня метлой по голове, Надя схватила жбан с медовухой и, совсем как покойный князь Владимир, выплеснула содержимое прямо в лицо Бабе Яге. Та дико заверещала, и ступа, лишившись управления, резко полетела вниз, скрывшись между еловых веток. -- На, получай! -- рыкнул Селезень и швырнул ей вослед блюдо с огромным осетром. От шума проснулся Чумичка: -- Ну, что тут опять? -- Да Бабу Ягу отваживали, -- скромно сообщил майор. -- Она теперь зла на нас, как черт, -- опасливо заметила баронесса. -- Вдруг еще вернется и Змея Горыныча с собой притащит? -- Потому нам надо увеличить скорость, -- предложил майор. -- Как, Чумичка, это возможно? -- Попробуем, -- ответил колдун и забормотал какие-то новые заклинания, отчего ковер полетел быстрее, хотя и ненамного. -- А интересно, они уже там обнаружили, что князь Григорий мертв? -- задумчиво произнес Василий. -- Обнаружили, не обнаружили -- какая разница, -- заметила баронесса. -- Не Григорий, так другой появится. Но если они уже нашли его растерзанный труп, то вполне могли снарядить за нами погоню. -- Например, отряд боевых самолетов, -- не то всерьез, не то со скрытой иронией подпустил майор. -- Так сказать, эскадрон ковров летучих... -- Кишка тонка, -- ухмыльнулся Чумичка. -- Ковров-то у них навалом, да пользоваться ими никто не умеет. А что до князя Григория, так нет ничего проще. -- С этими словами Чумичка извлек из декольте блюдечко с золотым яблоком и попросил: -- А ну-ка, золотое яблочко, покатись по блюдечку, покажи нам князя Григория! И действительно, яблочко покатилось по краю блюдца, и на нем появилось изображение -- сначала мутное, а потом все более различимое -- лица князя Григория крупным планом. -- Классный телевизор! -- восхитился майор Селезень. Тем временем невидимая камера как бы отъехала и показала общий план -- живой и здоровый, но с повязкой на шее, князь Григорий сидел за столом и что-то говорил своим подчиненным. -- Выходит, слухи о смерти князя Григория оказались несколько преувеличенными, -- только и смог сказать Василий. -- Опять я дал маху, -- печально произнес Чумичка. С этими словами он вновь привалился к Каширскому и захрапел. Над ковром-самолетом повисло тяжелое молчание, перебиваемое лишь порывами все крепчавшего ветра и звуками дождя. Где-то в отдалении прогремел гром. Путники, каждый по-своему, думали об одном: о напастях, ожидающих в самом ближайшем будущем Кислоярское царство и лично царевну Татьяну Дормидонтовну со стороны злобного и мстительного князя Григория. Неловкое молчание прервал Дубов: -- Господа, когда я рассказывал насчет Рыжего и убийства князя Владимира, вы мне время от времени задавали вопросы, на которые я отвечал в том смысле, что дайте срок, поговорим и об этом. Так вот, теперь давайте поговорим и об этом. Как вы знаете, наша удивительная эпопея началась с того, что мне позвонили по телефону и сообщили, что давно разыскиваемый мною маг и чародей Каширский скрывается на Гороховом городище. Теперь я с уверенностью могу сказать, что это был голос Рыжего! -- Как, Рыжего? -- изумился майор. -- Разве между параллельными мирами существует телефонная связь? -- Да нет, звонил Рыжий как раз из "нашего" мира. Он, так же как и его враг Каширский, знает о свойствах каменных столбов и время от времени путешествует из одной реальности в другую. И это многое объясняет. Прежде всего -- приказ Чумичке избавиться от нас после завершения операции "Троянская невеста". Это вовсе не от неприязни к нам -- просто Рыжий хотел сохранить "окно" на городище в тайне и не превращать его в проходной двор. -- Но для чего он звонил вам? -- недоуменно спросил майор. -- Рыжий хотел избавиться от Каширского, -- стал терпеливо объяснять Василий, -- но сам не мог это сделать. Однако, бывая в "нашем" Кислоярске, он узнал и о художествах Каширского, и о моих попытках его поймать. Потому и позвонил мне, чтобы я "взял" Каширского на Гороховом городище. А если не удастся, то Рыжий готов был пойти и на то, чтобы я следом за Каширским отправился в "параллельный" мир и поймал его там. Естественно, домой он бы меня уже не отпустил. Но когда Рыжий узнал, что в Царь-Город я иду не один, а с целой компанией, он тут же несколько переиграл свои планы и постарался использовать создавшуюся ситуацию на все сто процентов. Единственное, чего он недоучел -- так это наших отношений с Чумичкой. -- И что же нам теперь делать? -- с некоторой растерянностью спросила Чаликова. -- Мы нанесем ответный удар! -- с воодушевлением заявил Селезень. -- И у вас есть план, как это сделать? -- поинтересовался Василий. -- Пока что нет. Но мы должны любое обстоятельство обернуть себе на пользу. Что мы, глупее Рыжего? -- Ну, не знаю, -- с некоторой иронией заметила госпожа Хелена. -- Вот, например, этот противный дождь и гроза. Ума не приложу, как вы думаете обратить их на пользу? Тут, словно в ответ на слова баронессы, разразился оглушительный раскат грома, и ослепительная молния озарила небеса. От грохота проснулся Чумичка: -- Э, да нам пора опускаться. -- Что, уже прилетели? -- удивилась Чаликова. -- В такую грозу летать опасно. -- Не вдаваясь в дальнейшие объяснения, Чумичка принялся нашептывать очередную порцию заклинаний, и ковер-самолет стал медленно снижаться. -- Я же говорил -- нелетная погода, -- прокомментировал Селезень. -- Вынужденная посадка. Пристегните ремни. x x x Немного покружив над полянкой посреди леса, ковер опустился на мокрую траву. Пассажиры с облегчением вздохнули -- полет и вправду оказался очень уж беспокойным. -- Давайте тогда уж переоденемся, -- предложила Чаликова, и они с Чумичкой удалились за большущую елку, где Надя отдала Чумичке его промокший кучерский кафтан, а сама облачилась в столь же влажные царевнины наряды. -- По моим подсчетам, мы уже на подступах к Царь-Городу,-- заметил майор Селезень. -- Да, совсем недалеко, -- подтвердил Чумичка. И пояснил: -- Где-то поблизости загородный царский терем. -- Ну и что же нам теперь делать? -- задалась практическим вопросом Чаликова. -- А что делать? -- вздохнул Дубов. -- Мое предложение такое: дождемся, когда гроза кончится, полетим к Гороховому городищу, построим шалаш и подождем до следующего полнолуния. А Чумичка возвратится в город и скажет Рыжему, что задание выполнено. Вот только с ним как быть? -- Василий указал на Каширского. -- Но, к сожалению, ничего лучшего я вам, господа, на данный момент предложить не могу. -- А как же "Джип"? -- вдруг вспомнил Селезень. -- Я им его дарить не намерен! Однако Василий не успел ничего ответить, так как невдалеке послышались характерные звуки охотничьих рожков. -- Что это? -- вздрогнула баронесса. -- Царская охота, -- кратко пояснил Чумичка. -- В такую погоду?! -- изумилась Чаликова. -- А что? -- невозмутимо пробасил майор. -- Ничего удивительного. Должно быть, в хорошую погоду Его Величество играет в свою любимую лапту, а в такую -- охотится. -- Между прочим, это наш единственный шанс, -- сказал Василий. -- В каком смысле? -- не поняла Надя. -- Пробраться к царю и все ему объяснить. -- Рискованно, -- покачала головой баронесса. -- Хорошо если нам удастся его убедить, а если нет? Он ведь может нас просто "выдать с головой" Рыжему, и тогда спасения ждать неоткуда. -- А я считаю, что надо рискнуть, -- заявил Селезень. -- Василий Николаич прав -- это единственный шанс вернуть "Джип". -- Да, но как это осуществить практически? -- задумался Дубов. -- Наверняка ведь к Дормидонту так просто не подойдешь -- здесь кругом всякие охранники, стрелки, егеря или как они тут называются. -- Эх, жаль, не прихватил я из амбара парочку шапок-невидимок, -- посетовал Чумичка. -- Ну да ладно, чего-нибудь придумаем. Дождь немного приумолк, и путники, волоча так и не пришедшего в сознание Каширского по земле, двинулись прямо через лес в ту сторону, откуда все явственнее доносились звуки рожков. Дубов и Чумичка тащили скатанный в рулон ковер-самолет и прочий волшебный скарб. Очень скоро за деревьями показалась поляна, посреди которой стоял шатер с крышей, но без стен, а внутри него на походных стульях восседал собственной персоной царь Дормидонт вместе со своими приближенными. Похоже, заняты они были не столько охотой, сколько бражкой и пенными медами. -- Александр Иваныч, дайте бинокль, -- попросила Надя. -- О, какая милая картина! -- Что вы там увидели, Наденька? -- нетерпеливо спросил Дубов. -- Я хотела узнать, кто бражничает, то есть охотится вместе с царем, -- объяснила Чаликова. -- Ни Рыжего, ни Борьки я не заметила. Да и вообще знакомых лиц что-то не видно... -- Надя еще раз глянула в бинокль. -- А, ну вот и знакомое лицо -- градоначальник князь Длиннорукий. -- По-моему, нам повезло, -- радостно потер руки Василий. -- Ведь князь -- ярый враг Рыжего. -- Да, но при всем при том он весьма лояльно относится к князю Григорию, -- возразила баронесса. -- Ничего, -- вступил в беседу майор, -- в данный момент наша стратегическая задача -- нейтрализовать Рыжего. А пока князь Григорий будет залечивать раны, успеем отступить на исходную позицию. -- Чего-чего? -- не поняла Надя. -- Ну, починим "Джип" и вернемся домой, -- объяснил Селезень. Чумичка тем временем что-то бормотал -- вспоминал некие подзабытые заклинания. И, кажется, кое-что вспомнил: -- Иваныч, мы с тобой побудем медведями, пока Василий с Надеждой и госпожой баронессой пройдут к царю, -- сказал он и, не дожидаясь согласия майора, сделал энергичный жест и что-то прошептал. Результатом этих манипуляций стали два медведя -- один покрупнее, а другой помельче. Раздвигая ветки, оба проследовали к краю поляны. Два царских охотника, оказавшихся там в этот момент, взяли на изготовность рогатины, но неожиданно тот медведь, что покрупнее, бросился прямо на них, выхватил лапищами обе рогатины и огрел ими же охотников по головам, а затем проревел медвежьим голосом, но человеческими словесами: -- А животных убивать нехорошо. -- После чего, немного подумав, добавил еще несколько слов неподцензурного звучания, услышав которые, оба охотника чуть не замертво свалились прямо на траву. Второй медведь убежал обратно в чащобу и вскоре вернулся оттуда вместе с Дубовым, баронессой и Чаликовой. Когда они оказались на поляне, меньший медведь сотворил лапами некое знамение и вернулся в облик Чумички, а его невоздержанный на язык сотоварищ вновь стал майором Селезнем. Теперь путь оказался свободен, и все пятеро направились к царскому шатру. Вернее, шестеро -- если считать еще и чародея Каширского, которого они тащили прямо по траве. -- Кто такие? -- не очень-то ласково встретил их личный охранник Дормидонта, вскинув пику. Он сидел перед шатром на мокрой траве. Майор уже собрался было и его послать туда же, куда и царских охотников, но вмешался Василий: -- Мы к Государю. По важному делу. Тут уж и сам Дормидонт Петрович оторвался от застолья и, грузно поднявшись из-за стола, ласково глянул на нежданных гостей: -- Ну, с чем пожаловали, понимаете ли? Э, да вы совсем продрогли с дорожки-то! Данилыч, налей им зелена вина. -- Нет-нет, нам теперь не до зелена вина, -- торопливо заговорил Дубов. -- Великий Государь, мы -- члены той самой группы, что сопровождала лже-царевну до князя Григория. А вот, -- Василий указал на Чаликову, -- она сама. Услышав такое, Дормидонт Петрович плюхнулся обратно в кресло. Остальные, кто был за столом, принялись мелко креститься, приговаривая: "Свят-свят-свят!". Первым опомнился Дормидонт: -- Постойте, так ведь вы же покойники! Почувствовав, что майор уже собирается, невзирая на лица, ответить, какие они покойники, Чаликова поспешно заговорила: -- Нет-нет, мы живы, хоть и были на волосок от смерти. -- Странно, а мне говорили, что вы погибли, защищая честь Государя и царевны. Я уж велел по вам панихидку во всех церквах отслужить, понимаешь... -- Кто вам это сказал? -- вырвалось у баронессы. -- Как кто? Рыжий, конечно! -- Прохвост он, ваш Рыжий, -- не удержался майор Селезень. -- Я всегда это говорил! -- радостно встрял градоначальник князь Длиннорукий, -- а ты мне, великий Государь, не верил! -- Погоди, Михалыч, не суетись, -- осадил князя Дормидонт. -- Давайте разберемся. Объясните мне, почему это Рыжий -- прохвост? -- Потому что похоронил нас прежде времени, -- заявил майор. -- Дормидонт Петрович, а Рыжий сообщил вам, откуда он узнал о нашей гибели? -- вежливо спросила Чаликова. Царь на минутку призадумался. -- Ну, он же ведь, знаете ли, все знает. А уж откуда... -- А дело было так, -- сказал Дубов. -- Рыжий отправил нас к князю Григорию и дал в сопровождающие своего колдуна, -- Василий указал на Чумичку. -- А после выполнения задания Чумичка, по плану Рыжего, должен был нас ликвидировать, и таким образом все лавры достались бы самому Рыжему. Но Чумичка оказался порядочнее, чем думал Рыжий, и не стал нас губить. -- Это правда? -- строго спросил царь у Чумички. -- Истинно так, Государь, -- кратко ответил колдун. -- Но задание мы все-таки выполнили, хотя бы частично, -- заметил Василий и указал на Каширского. Незадачливый маг только теперь немного оклемался -- он лежал, по-прежнему закутанный в простыню, и бессмысленно хлопал глазами. -- Кто таков? -- поморщившись, спросил Дормидонт Петрович. -- Каширский, -- не без гордости сообщил детектив. -- Тот самый злодей-чародей, что посоветовал князю Григорию жениться на Танюшке... то есть на Татьяне Дормидонтовне. -- Так вы, сударыня, и есть моя Танюшка? -- вдруг оборотился царь к Чаликовой. Та с легким реверансом кивнула, впрочем, не уточняя, что царевной была лишь до определенного момента, а затем уступила это почетное звание колдуну Чумичке. -- Погоди, великий Государь, -- вдруг вмешался в беседу князь Длиннорукий, -- а где ж тогда настоящая царевна? -- Рыжий сказывал -- в надежном месте, -- припомнил Дормидонт. -- А кстати, где? -- Сейчас узнаем, -- пробурчал Чумичка. -- Дайте-ка сюда тарелочку... Баронесса фон Ачкасофф, покопавшись в багаже, достала блюдечко с золотым яблоком. Чумичка разложил все это на столе прямо перед царем и велел: -- Яблочко золотое, покажи нам, где царевна! Яблочко покатилось по тарелочке, и вскоре показало Танюшку, лежащую в полуобнаженном виде на широкой кровати. Но она была не одна -- рядом с ней, жарко лаская царевнины груди, находился почти полностью обнаженный Рыжий. Интерьер комнаты, где происходила сия эротическая сцена, не оставлял сомнения, что греховные деяния имели место быть в тереме Рыжего. -- Ну, блин, прямо как у нас на ночном канале! -- вполголоса пробормотал майор. Приближенные царя, незнакомые с достижениями современной цивилизации в лице ночного вещания, столпившись возле блюдечка, скабрезно хихикали, тщетно пытаясь придать своим лицам вид возмущенный и оскорбленный. Дормидонт Петрович резко встал из-за стола, и смешки стихли. -- Поехали! -- решительно заявил царь. -- Ну ужо я ему задам! -- Задай-задай, -- подпустил градоначальник, -- пусть знает, невежа безродный, как с царской дочкою греховодить! Царь гневно взглянул на Длиннорукого, отчего тот стал как будто ниже ростом. А слуги тем временем уже запрягали коней в царскую карету -- такую же, на которой лже-царевна со свитой ездила к князю Григорию, но только не золотую, а серебряную. -- Господа, -- немного успокоившись, обратился Дормидонт Петрович к сотрапезникам, -- продолжайте охотиться, а я вас ненадолго оставлю. Вот подвезу наших друзей до городу, с Рыжим разберусь -- и назад. -- Государь, можно мне с тобой? -- вызвался князь Длиннорукий. -- Нет! -- отрезал царь. И, смягчившись, добавил: -- Тут, Михалыч, дело семейное, сами разберемся. -- И с этими словами он размашистым шагом направился к карете. Путешественники, волоча за собой Каширского, поспешили следом. x x x Пока лихая тройка мчала царскую карету в Царь-Город, Дормидонт Петрович вел со своими попутчиками душевную беседу. -- Вот этот вот, значит, и есть тот самый Каширский? -- переспросил царь, указывая на плененного чародея. -- Хорош, нечего сказать! Так это ты, злыдень, уговорил князя Григория домогаться моей Танюшки? Тут Каширский не то в полусознании, не то в полубреду, забормотал: -- Даю вам установку... -- А пошел ты какать со своими установками, -- проворчал Чумичка. Он сидел на боковой лавочке и не спускал глаз с Каширского, по-прежнему лежавшего завернутым в простыню прямо на полу кареты. -- Дормидонт Петрович, что вы намерены теперь предпринять? -- осторожно спросил Дубов. -- А чего думать? -- тут же откликнулся царь. -- Танюшку -- в Симеонов монастырь, а Рыжего -- в темницу. Нет, ну потом я их конечно, прощу, может быть даже выдам Танюшку за Рыжего, от греха, понимаешь, подальше, но теперь -- задам им по первое число! С кем, это самое, шутки шутить задумали!.. -- С этими словами Дормидонт достал из-под царского кафтана фляжку и слегка отхлебнул. -- Совсем как наш Серапионыч, -- шепнула Чаликова баронессе. Похоже, что приложение к фляжке подействовало на монарха несколько умиротворяюще, и он, оборотившись к попутчикам, сказал: -- Хорошо, что вы все-таки, понимаешь, захватили этого шелапута Каширского. Так что просите, чего хотите. Майор Селезень открыл рот, но Чаликова, сообразив, что он хочет замолвить словечко за свой любимый "Джип", поспешно заговорила сама: -- Государь, нам от вас ничего не нужно. Наоборот, я хотела бы попросить вас за Татьяну Дормидонтовну -- не отправляйте ее в монастырь! А другая просьба -- если посадите Рыжего в темницу, то не выпускайте его раньше чем через месяц. -- Почему именно через месяц? -- вполголоса удивленно спросил майор у баронессы. -- Вы разве забыли -- только через месяц, в следующее полнолуние, мы сможем отсюда выбраться, -- так же тихо ответила госпожа Хелена. Царь с любопытством глянул на Чаликову: -- Впервые вижу таких бескорыстных просителей. Ну что же, насчет Танюшки не обещаю, а насчет Рыжего -- с удовольствием. Обычно когда я его наказываю, то прощаю через неделю, но уж на этот раз, понимаешь... -- И еще, -- добавил Дубов, -- распорядитесь, чтобы Каширского охраняли со всей строгостью и бдительностью -- это очень хитрый и изворотливый тип. -- Я поставлю этот вопрос под свой личный надзор, -- заверил Государь и даже топнул ногой, угодивши Каширскому царственным каблуком по срамному месту, отчего тот снова впал в забытье. x x x Конечно же, Каширский не всегда был темным магом и чародеем, способным влиять на судьбы государств и народов. Все началось много лет назад с невинного, казалось бы, увлечения гипнозом, телепатией и прочими таинственными явлениями, которые советская наука считала необъяснимыми и, следовательно, антинаучными. В то время скромный участковый врач в областном центре средней величины, Каширский одним прекрасным днем отправился по вызову к некоей пациентке, при ближайшем рассмотрении оказавшейся весьма симпатичной и почти молодой женщиной. Дама разделась, доктор ее внимательно выслушал и нашел практически здоровой, после чего радушная хозяйка, забыв одеться, принялась потчевать гостя чаем, а тот ее -- научно-популярными рассказами о гипнозе, экстрасенсах и чудесах биоэнергетики. -- И вообще, сударыня, у меня создалось впечатление, что наши с вами ауры совпадают, -- заметил Каширский после второй чашки. -- Так давайте проверим! -- радостно подхватила хозяйка и стала расстегивать на биоэнергетике-любителе верхнюю одежду... Едва доктор и его пациентка с удовлетворением констатировали, что их ауры вполне совместимы, а биоритмы даже почти полностью идентичны, как во входных дверях противно заскрежетал ключ. -- Это муж! -- вскричала хозяйка. -- Боже мой, что сейчас будет... Поняв, что отступать некуда, Каширский сконцентрировал всю биоэнергию, оставшуюся у него после совмещения аур, и, вытянув руки в сторону входящего в комнату супруга, заговорил придушенным голосом: -- Даю вам установку, что в комнате никого нет! -- Куда это она ушла? -- удивился муж, глядя сквозь мелко дрожащую на кровати супругу. -- Говорила, что вся такая больная... -- Да здесь я, дорогой мой, -- проговорила хозяйка, поплотнее укрывшись одеялом. -- Кроме вашей супруги, -- поспешно поправился Каширский. -- Странно, душенька, а мне показалось, что тебя нет, -- удивленно вскинул брови супруг. Каширский же, накинув на себя что попало, незаметно выскочил из квартиры, пока не закончилось действие его "установки". На следующий день к нему на прием пришел человек, в котором он узнал вчерашнего супруга. -- Ну все, мне крышка! -- побледнел доктор, однако пригласил гостя присесть. -- На что жалуетесь, пациент? Пациент запустил руку в карман, а Каширский на всякий случай прикрылся стетоскопом. Однако супруг вытащил не пистолет, а цветастые трусы, в которых доктор узнал свои. -- Понимаете, доктор, мне кажется, что моя жена мне изменяет, -- заговорил супруг. -- И я даже вчера как будто видел ее любовника, но в то же время как бы и не видел. Я не знаю, как это объяснить, но вы, доктор, меня понимаете... -- Да-да, конечно же, -- сочувственно закивал Каширский. -- Это весьма распространенное явление. Так сказать, галлюцинации на почве беспричинной ревности. -- Но эти трусы... -- А это материализовавшаяся психологическая энергия ваших отрицательных эмоций, принявшая ту форму, которую ей придала ваша нездоровая фантазия, -- логично объяснил Каширский. -- Старайтесь доверять своей супруге, побольше дышите свежим воздухом, введите в свой рацион свежие овощи и фрукты -- и все пройдет, уверяю вас! Обнадеженный супруг покинул кабинет участкового, а Каширский подумал: "Черт побери, значит, и я на что-то способен!". И вот с этого-то, казалось бы, почти что анекдотического случая, и начался тот извилистый путь, который в конце концов привел Каширского ко двору князя Григория. x x x Царская карета въехала в город и, процокав по мостовым, остановилась возле терема Рыжего. Стараясь не привлекать к себе излишнего внимания, Дормидонт и сопровождающие его лица поднялись на второй этаж, где располагалась спальня хозяина. Царь решительно распахнул дверь, а остальные тактично остались в коридорчике. Впрочем, через полупритворенную дверь им все было хорошо слышно, а кое-что и видно. -- Что это вы, понимаешь, удумали?! -- гремел из спальни царственный голос Дормидонта Петровича. -- Я тебе доверил дочерь мою, а ты... -- Государь, я люблю Татьяну Дормидонтовну и прошу вас ее руки, -- донесся из спальни невозмутимый голос Рыжего. -- Батюшка, благослови нас! -- заголосила Танюшка, после чего из спальни раздался невнятный стук. -- Это они на колени встали, -- пояснил Дубов. Баронесса изловчилась заглянуть в спальню и убедилась в правоте Василия -- Рыжий и Танюшка действительно стояли на коленях перед Дормидонтом Петровичем, но одеты (или, вернее, раздеты) были почти так же, как во время последнего яблочно-блюдечного телесеанса. Однако, судя по всему, царь отнюдь не спешил благословить молодых на счастливый брак. -- Жаль, не прихватил я своего посоха, -- зарычал Государь, -- а то благословил бы вас так, что потом бы, понимаешь, бока год ныли! А тебя, дочка моя разлюбезная, выдам замуж за князя Длиннорукого... -- Только не это! -- с ужасом завопила Танюшка. -- Ведь он же старый и лысый!.. -- Зато положительный человек, -- уже несколько успокаиваясь, ответил царь. -- И вообще, нечего рассуждать, когда царь велит. А ты, зятек соломенный, собирайся -- засажу тебя на месяц в темницу. -- Как прикажешь, Государь, -- совершенно спокойно и даже почти весело ответил Рыжий. Казалось, он был рад, что так легко отделался. -- Позвольте только сдать текущие дела. -- Это верно, -- согласился Дормидонт Петрович, -- дела сдать нужно. Ну ничего, в темнице и сдашь. -- Мне хотелось бы, чтобы их принял Борька, -- попросил Рыжий, надевая кафтан прямо поверх исподнего. -- Ну, Борька так Борька, -- не стал спорить царь. -- А кстати, знаешь ли ты, поганец, отчего я тебя так мягко наказал? -- На все ваша воля, царь-батюшка, -- с низким поклоном молвил Рыжий. -- А вот и не моя. Госпожу Чаликову благодари, это она, чистая душа, за тебя попросила! -- Что?! -- вскочил Рыжий. -- Она жива? -- Жива, разумеется. И не токмо она. -- Государь распахнул двери спальни. На пороге стояли Дубов, Чаликова, майор Селезень, баронесса Хелен фон Ачкасофф и Чумичка. При их виде Рыжий беззвучно раскрыл рот и стал медленно оседать на постель. x x x Вскоре Дормидонт Петрович покинул терем, прихватив с собой Рыжего, Каширского и Танюшку -- первых двоих для доставки в темницу, а третью -- не то в монастырь, не то под домашний арест. Удалился и Чумичка, и гости остались одни (если не считать немногочисленной прислуги) в доме Рыжего, где им предстояло провести почти месяц -- до следующего полнолуния. -- По правде говоря, у меня сейчас одно-единственное желание -- от всей души выспаться, -- призналась Надя. -- Аналогично, -- коротко добавил Селезень. Госпожа Хелена и Василий Дубов тоже откровенно позевывали -- действительно, за последние несколько ночей нашим путникам поспать почти не довелось. Все четверо разбрелись по своим горницам, но вволю отоспаться им не удалось и на сей раз -- причиной преждевременного пробуждения стали крики и вопли, доносившиеся с улицы. -- Все ясно -- народ выражает радость по поводу очередной опалы Рыжего, -- спросонья пробормотал Василий, с трудом подымаясь с постели. Но в данном случае проницательный сыщик несколько промахнулся -- ликование было вызвано не политическими, а скорее техническими причинами. По улице несколько человек богатырской внешности толкали майорский "Джип", а сзади валила городская толпа. В кабине важно восседал уже знакомый путникам Борька -- тот самый, которому Рыжий, отправляясь в темницу, собирался сдать дела. "Дорвался до руля", неприязненно подумал Василий. "Джип" завели во двор, и толпа разочарованно разбрелась. А уже через несколько минут Дубов, Чаликова, майор и баронесса принимали в гостиной комнате Борьку и одного из "богатырей", которого преемник Рыжего представил как кузнеца и народного умельца Прова Викулыча. -- Вот, Александр Иваныч, тот человек, что починил вашу самоходную телегу, -- сообщил Борька. -- Да там всегой-то одна какая-то хреновина полетела, на которой искорка проскакивает, дак я ее маненько подковал и взад присобачил, -- почесывая огромную черную бороду, неожиданно высоким голоском промолвил Пров Викулыч. -- Должна работать. -- И, немного подумав, добавил: -- Овродя бы. -- Ну так пойдем, Викулыч, посмотрим, в чем там дело, -- обрадовано вскочил Селезень. -- Погодите малость, -- удержал его Борька. -- У меня к вам предложение от нашего Государя -- стать одним из Царь-Городских воевод. -- Передайте Государю мою признательность, -- прогудел майор уже из дверей, -- но я предпочел бы остаться простым консультантом. -- Кем-кем? -- не разобрал Борька. -- Ну, советником. -- Дверь за Селезнем и Викулычем закрылась. Борька непринужденно уселся за стол: -- Государь просил передать, что вы можете жить здесь, сколько вам будет угодно. -- Мы не хотели бы злоупотреблять гостеприимством Государя, -- дипломатично ответил Дубов, -- и, скорее всего, через месяц покинем Царь-Город. -- Но, может быть, у вас имеются какие-то пожелания? -- продолжал допытываться Борька. -- Единственное -- неусыпно следите за Каширским. Не давайте ему ни малейшего шанса сбежать! -- Учтем, -- тряхнул кудрями Борька. -- Ну что ж, мне пора. Если что, обращайтесь прямо ко мне. -- И преемник Рыжего резво покинул гостиную, едва не столкнувшись в дверях с майором Селезнем. -- Ну, Викулыч -- молодец, -- радостно загромыхал майор, -- Починил машинку так, что любо-дорого! Можем ехать хоть сейчас. -- А бензина до городища хватит? -- с сомнением спросила баронесса. -- Должно хватить, -- уверенно ответил Александр Иваныч. -- В крайнем случае горилкой заправим. Доберемся! x x x За ужином Василий сообщил: -- Я тут побывал в рабочем кабинете нашего радушного хозяина и, уж извините, это чисто профессиональное, немного покопался в его бумагах. -- Ну и как? -- живо заинтересовалась баронесса. -- Там я нашел тетрадку с его личными записками -- нечто вроде дневника. Но большая часть записей сделана на иностранных языках -- кажется, на немецком и французском. Сам я ими, увы, не владею... -- Разберемся, -- уверенно пробасил майор Селезень. -- Хотя мне как офицеру претит рыться в чужих бумагах. -- Ничего, Александр Иваныч, это пятно на вашей офицерской чести мы возьмем на себя, -- успокоила его Чаликова. -- Лично я как историк просто обязана копаться в чужих бумагах, -- заметила баронесса. -- Это мой профессиональный долг! После ужина все прошли в кабинет Рыжего, и Василий продемонстрировал ученическую тетрадку, почти до половины исписанную мелким почерком -- судя по всему, и тетрадь, и шариковую ручку, коей были сделаны записи, Рыжий приобрел во время одного из нелегальных визитов в тот мир, из которого прибыли Дубов и его спутники. -- Между прочим, это лучший способ шифровки, -- заметила баронесса. -- Насколько я понимаю, здесь иностранными языками никто не владеет. -- Только Рыжий, -- задумчиво добавила Чаликова. -- Странно... -- Тут записи последних нескольких дней, -- пояснил Дубов. -- Более ранние дневники он, должно быть, хранит в другом месте. Вот здесь, на первых страницах, текст, как я понял, по-французски. Может быть, кто-то из вас владеет этим языком? -- Я владею, -- к общему изумлению заявил майор Селезень. И пояснил: -- Когда-то я состоял при советском военном атташе в солнечном Кот д'Ивуаре, вот маленько и научился. Взяв тетрадку, майор начал, то и дело останавливаясь и подбирая слова, переводить текст "с листа": -- "Часто я задаю себе вопрос -- а правильно ли я поступаю, проводя в Кислоярском царстве реформы, имеющие целью вывести его из векового застоя и поднять на уровень современной европейской цивилизации? Оправдан ли такой эксперимент? Этот мир как бы застыл на уровне тринадцатого века и за несколько столетий не создал ничего нового ни в науке, ни в технике ни в искусстве, ни в общественном развитии -- ни в чем. Нет, я, конечно, понимаю, что произвести за два десятка лет скачок через несколько веков -- дело нереальное, но хоть что-то могу я сделать? Помню, какое сопротивление вызвала в обществе постройка городской канализации -- а ведь люди довольны, что живут не в такой грязи, как раньше. То, что бояре ропщут -- так я же прекрасно понимаю, что им не дает покоя моя личность и мое влияние на царя, какое им и не снилось, но канализацией-то господа бояре вовсю пользуются. Я пытаюсь на личном примере внести в мрачную архитектуру и неудобную планировку Царь-Городских изб и теремов нечто новое -- изолированные комнаты, широкие окна, открытые веранды -- и вижу, что людям это нравится и что если бы не проклятая вековая косность, то многие давно уже перестроили бы свои дома на новый лад. В какой-то момент я начинал думать, что это перст судьбы -- то, что при царе Дормидонте появился такой человек, как я, способный привнести в здешнее общество прогрессивные плоды цивилизации и в то же время оградить его от побочных отрицательных явлений. Но вот я узнал, что между мирами путешествует и некто мосье Каширский. Поначалу я принимал его за обычного авантюриста, мага-недоучку, но когда боярин Андрей продемонстрировал подаренный Каширским пластмассовый крест от Кислоярских кооператоров, то стало ясно -- государство в опасности. И тем более, что Каширский имеет какие-то дела с князем Григорием. А когда мне стало известно, что Каширский наследил и в том мире, я разработал план..." На этом французская запись обрывается, -- сообщил Селезень, возвращая тетрадку Дубову, -- а дальше по-русски. -- Ну, что за план придумал Рыжий, нам теперь ясно, -- заметил Василий. -- Я уже заметил, что в тетрадке есть записи и на русском языке, но особо в них вдаваться не стал. -- Ну так зачитайте, -- предложила Надя. Дубов перевернул страницу и прочел: -- "Надо бы наконец-то определиться в моих отношениях с Т. -- люблю ли я ее по-настоящему?.." Однако в этот момент чтение было прервано самым неожиданным образом -- из роскошного камина, главного украшения гостиной, раздался невообразимый грохот, и оттуда прямо на пол со страшным шумом вывалилась ступа с перепачканной в саже и копоти Бабой Ягой. -- Ба, кто к нам пожаловал! -- обрадовался майор, которому уже порядком наскучило изучение дневников Рыжего. -- Что, не ждали? -- радостно зашипела гостья и, выставив метлу вперед, двинулась на застывших в замешательстве обидчиков. Поняв, что промедление смерти подобно, майор схватил со стола подсвечник и запустил им в Бабу Ягу, но та с гнусным хохотом ловко увернулась. Одним прыжком она оказалась перед Александром Иванычем, резко взметнулось помело, и могучее тело майора беспомощно плюхнулось на пол, по дороге разнеся в щепки добротную дубовую табуретку. Первый успех только раззадорил ведьму, и она прицелилась к следующей жертве -- баронессе. Однако та, не дожидаясь нападения, схватила глиняный горшок -- тот самый уникальный горшок, лично подаренный Рыжим -- и осторожно, стараясь не разбить, напялила его на голову разбушевавшейся хулиганке. Из-под горшка доносились невнятные, но грозные вопли. Баба Яга сделала несколько неверных шагов и, зацепившись ногой за обломки табуретки, упала рядом с Селезнем. Исторический горшок, к ужасу баронессы, разбился на мелкие кусочки, и непрошеная гостья продолжила свои бесчинства. Поняв, что так просто ее не угомонить, Дубов с Чаликовой стали швырять в Бабу Ягу все, что попадалось под руку, но та ловко отбивала помелом летящие в нее предметы. Когда снаряды закончились, Василий затеял фехтовальный турнир на кочерге против метлы. Ловким приемом выбив у противницы ее деревянную шпагу, Дубов начал теснить ее обратно к камину, великодушно оставляя путь к отступлению восвояси. Но тут за спиной из руин поднялся майор Селезень и схватил Бабу Ягу за шею, да так, что позвонки затрещали. И в этот момент дверь отворилась, и на пороге возник уже знакомый нам глава сыскного приказа Пал Палыч. Оглядев разгром, царящий в гостиной, он деликатно кашлянул: -- Я тут шел мимо, услышал шум -- дай, думаю, зайду... -- Да нет, мы уже сами разобрались, -- устало, но довольно пробасил майор. -- Угомоните их! -- неожиданно заскулила ведьма. -- Они меня изнасильничать хотели! -- Что? -- возмутилась баронесса, а Селезень ухмыльнулся: -- Размечталась! Пускай твой Горыныч тебя приголубливает. -- В три головы, -- хихикнула баронесса. -- Новый вид любви! -- Ба, старая знакомая! -- обрадовался Пал Палыч, как будто только теперь разглядев налетчицу. -- Давно ли тебя, сударыня Ягорова, выслали за двенадцатую версту, а ты опять к нам в город пожаловала! -- Какая ж она сударыня? -- удивилась Надя. -- Это ведь форменная Баба Яга! -- Ну, не знаю, -- ответил глава приказа, -- может быть, теперь ее кличка Баба Яга, а по нашему ведомству она числится как вдова боярина Ягорова. Они с подругами бесчинства учиняли, подбивали народ на бунт против царя-батюшки... В тот раз она избежала острога благодаря высокому заступничеству, но уж теперь -- шалишь! -- Повернувшись к дверям, он крикнул: -- Эй, молодцы! В гостиную вошли двое стрельцов, один из которых предусмотрительно держал в руках кандалы. Несмотря на отчаянное сопротивление ведьмы Ягоровой, она была благополучно закована в железо и уведена. -- Погодите, чего-то я хотел сказать, да из-за этой проклятой бабы все из головы вылетело, -- поскреб в затылке Пал Палыч. -- Ну ладно, потом вспомню. Счастливо оставаться. -- И с этими словами он покинул гостиную, оставив гостей в порванных одеждах посреди дикого разгрома. -- Эх, хорошо поразмялись, -- расправил плечи майор, -- а теперь можно и продолжить наши, хм, интеллектуальные занятия. -- С этими словами он пощупал здоровенную шишку, вскочившую у него в самой середине лба, и приложил к ней медный подсвечник. -- Ну ладно, продолжим. -- Василий поправил расхристанный кафтан, извлек из-под стола тетрадку, изрядно помятую в ходе схватки, и возобновил чтение: -- "Надо бы наконец-то определиться в моих отношениях с Т. -- люблю ли я ее по-настоящему? Точно знаю одно -- когда я начал за нею ухаживать, моей целью было получить доступ к ее высокопоставленному родителю. Конечно, не для личной выгоды, как про меня судачат недоброжелатели, а чтобы иметь возможность делать то, что я делаю. Но она-то полюбила меня по-настоящему! За что? Не знаю. Но с удивлением понимаю, что мое чувство к ней с каждым днем становится все глубже и сильнее. И это уже вне зависимости от того, кто ее батюшка и каковы мои с ним отношения. Может быть, я ее и полюбил за ту искренность и безоглядность, с которой она полюбила меня?". -- Дубов отложил тетрадку. -- А дальше идет запись по-немецки. -- Разрешите мне. -- Надя взяла тетрадку и стала переводить: -- "Сегодня хоронят князя Владимира. Это был мой самый верный друг и сторонник преобразований, а ему приходилось изображать моего злейшего врага и таким образом служить нашему делу". -- Значит, все-таки Васятка был прав, -- заметил Дубов. -- Ах, извините, Наденька. Продолжайте, пожалуйста. -- "Бояре кричат, что это я заманил князя Владимира к себе под крыльцо и там убил. Знали бы они, что я лишился самого близкого друга и соратника! Он столько сделал для нашего общего дела, а я даже не могу отдать ему последний долг -- из соображений конспирации. Если бы герр Дубов успел до отъезда найти истинных убийц Владимира! А с отъездом откладывать нельзя, иначе будет поздно. Конечно, я понимаю, что поступаю со своими гостями, мягко говоря, нечестно, но что мне остается делать? Если бы Дубов прибыл сюда один, то я мог бы с ним как-то столковаться. Но вместе с ним еще три человека, в том числе фройляйн Чаликова, профессиональная журналистка, и если я их выпущу, то раньше или позже тайна станет всем известна, и через Горохово городище начнут ходить все, кому не лень. И сюда мощным потоком хлынет современная цивилизация. Казалось бы, я должен этому радоваться, но опасность очень уж велика, даже более того -- под угрозой окажется само существование этого параллельного мира. У меня есть все основания считать, что здесь куда скорее примут отнюдь не "Мадонну" Рафаэля, не музыку Моцарта и не учение Льва Толстого, а алкоголь, наркотики и новейшие достижения военной индустрии. Чингисхан, вооруженный копьями и стрелами -- тоже ничего хорошего, но Чингисхан с "Катюшами", истребителями и ядерной бомбой -- это уже угроза всему человечеству. К тому же аппетиты князя Григория могут и не ограничиться Кислоярским царством..." Ну вот, на этом рукопись обрывается, -- закрыла тетрадку Надя. -- Ну, что скажете, господа? -- Василий обвел взглядом всех присутствующих. -- По-моему, его заметки не лишены здравого смысла, -- задумчиво промолвила баронесса. -- А я все равно считаю, что это низость, -- заявил майор. -- Какими бы высокими идеями он не руководствовался. -- Темный колдун Чумичка оказался куда порядочнее и гуманнее этого "благодетеля и просветителя", -- заметила Чаликова. -- И потом, насколько господин Рыжий честен даже перед самим собой? -- задалась вопросом госпожа Хелена. -- Мне кажется, его дневник не лишен некоторого фразерства... -- Прохиндей -- он и есть прохиндей! -- рубанул Селезень. -- Будь он хоть самый распросвещенный. -- Постойте! -- вдруг вскрикнула Надя. -- Это писал... это писал человек из нашего времени! -- Ну разумеется, -- чуть заметно улыбнулся Василий. -- Я об этом догадывался уже давно, а дневник лишь рассеял последние сомнения. -- Может быть, дорогой Василий Николаич, вы еще и назовете его подлинное имя? -- не без некоторой доли ехидства спросила баронесса. -- Охотно назову, -- совершенно серьезно ответил Дубов. -- Но будет лучше, дорогая баронесса, если его имя произнесете вы сами. -- Каким это образом? -- изумилась баронесса. -- Хотя в следственной практике такие методы и не поощряются, но я вам задам парочку наводящих вопросов, -- усмехнулся Василий. -- Помните, баронесса, вы как-то говорили, что как будто где-то видели лицо Рыжего, но не можете вспомнить, где. -- Да, действительно, -- подтвердила Хелен фон Ачкасофф. Дубов радостно потер руки: -- Так вот, вы могли его видеть не живьем, а на фотографии двадцати или более летней давности. В то время цветное фото еще не было распространено, а на черно-белом цвет волос не всегда соответствует действительности... -- Толя! -- вскричала баронесса. -- Толя Веревкин! -- Какой еще Толя Веревкин? -- удивился майор. -- Тот самый студент из группы профессора Кунгурцева, который исчез на несколько дней на Гороховом городище, потом нашелся, а через некоторое время утонул в Финском заливе, -- спокойно объяснил Дубов. -- Я ничего не напутал? -- Да, так оно и было, -- подтвердила госпожа Хелена. -- Но теперь ясно, что он лишь инсценировал свою смерть, а сам перебрался сюда, в Царь-Город. -- И тут баронесса переменилась в лице и со всей силы хлопнула себя кулачком по лбу. После чего вскочила и бросилась отплясывать нечто среднее между гопаком и канканом, отчего из нее посыпались рукописи и свитки. -- Крыша поехала! -- радостно констатировал майор. -- Нет, это мы поехали! -- завопила баронесса. -- Мы можем хоть сейчас возвращаться домой! -- Не понял? -- переспросил майор. -- А полнолуние как же? -- удивилась Чаликова. -- Так ведь Толя Веревкин ходил туда-сюда, не дожидаясь никаких полнолуний, -- радостно голосила баронесса, продолжая приплясывать. -- Нам он сказал, что "окно" действует три дня в течение полнолуния, а сам пропадал неделю. -- Ну да, -- отозвался Дубов, -- а нам, выходит, просто голову заморочил, чтобы задержать в Царь-Городе. -- Ну так по коням! -- взревел Селезень. x x x Майорский "Джип" несся по проселочной дороге на такой скорости, что случись тут инспектор ГАИ -- и майор надолго лишился бы прав. Но гаишники здесь не случались. Встречные же селяне лишь истово крестились, а то и грозили кулаками вослед "чертовой телеге". Из-под мишленовских покрышек разбегались в разные стороны гуси и свиньи. Встречная телега с сеном, запряженная снулой лошадкой, при приближении "Джипа" лихо рванула с дороги. И лошадка внезапно выказала такую прыть, что сено полетело через придорожную канаву вместе с возницей. Дубов, стянув с себя красный кафтан с оторванным в последней потасовке рукавом, размахнулся и швырнул им в здоровенного борова, с недовольным хрюканьем покинувшего придорожную лужу. Баронесса, словно Свобода на баррикадах, размахивала какой-то здоровенной грамотой -- видимо, ценным историческим документом. Но когда сей документ вырвался из ее ручек, она даже и не посмотрела ему вослед. А документ, порхая на облаке пыли, плавно крутясь, опустился к ногам некоего старичка, и тот живо подобрал его -- видать, на самокрутки. Чаликова радостно обнимала Дубова и в порыве чувств хотела помочь ему вслед за кафтаном снять и остальные одежды. Глядя на них, и майор рванул на груди рубаху. -- Эх, прокачу! -- радостно пробасил Селезень, и машина с развеселой компанией, подымая клубы пыли, влетела в сумеречный лес. Солнце опускалось за горизонт. До городища было рукой подать. Елизавета Абаринова-Кожухова. Два демона Холм Демонов ЧАСТЬ ВТОРАЯ andris_purvs@hotmail.com ГЛАВА ПЕРВАЯ. СРАВНИТЕЛЬНАЯ ДЕМОНОЛОГИЯ Частный детектив Василий Дубов обедал в небольшом уютном ресторане "Три яйца всмятку" вместе со своими старинными знакомыми -- доктором Владленом Серапионычем и владельцем крупнейшего Кислоярского турагентства "Сателлит" Георгием Ерофеевым. Поскольку доктор для повышения жизненного тонуса прописал Дубову и Ерофееву дельный рецепт -- не говорить за столом о делах -- то беседа крутилась вокруг разных загадочных явлений в природе и обществе, как-то: существуют ли летающие тарелки, куда исчезла Янтарная комната, кто такая Несси и, наконец, каким образом жители Кислоярской республики, несмотря на полный развал промышленности, сводят концы с концами, а некоторые даже и процветают. Василия, буквально несколько дней назад столкнувшегося с более чем загадочным явлением -- параллельной действительностью, так и подмывало поделиться с сотрапезниками, но он понимал, что этого делать никак нельзя, и больше молчал, слушая ученые речи доктора и бизнесмена. -- А что, приходится вертеться, -- злостно нарушая рекомендации Серапионыча, говорил Ерофеев. -- Когда я понял, что туры в Грецию не многим здесь по карману, то стал организовывать экскурсии в более близкие места -- Белоярск, Прилаптийск, Старгород... Правда, экскурсии они только по названию, в основном ездят челночники-купипродайцы, но зато и мой "Сателлит" пошел в гору! Дубов с душевным содроганием подумал о челночных турах в Царь-Город и еще крепче сомкнул уста. -- А вы организовали бы турпоездки на наше Кислоярское водохранилище, -- посоветовал Ерофееву Серапионыч. -- Там, говорят, поселилось какое-то жуткое чудище навроде Лох-Несского... -- Доктор вздохнул и подлил себе в компот некоей жидкости из скляночки, каковая постоянно находилась у него во внутреннем кармане сюртука. -- О, к нам идет главный специалист по всяким тайнам и загадкам, -- заметил Дубов. Эти слова, конечно же, относились к неприметной с виду даме -- бакалавру исторических наук баронессе Хелен фон Ачкасофф, которая продвигалась в направлении их столика, каким-то чудом удерживая и поднос со скромным обедом, и видавший виды объемистый кожаный портфель. Ни слова не говоря, баронесса приземлилась за столик между доктором и турбизнесменом. -- Ну, чем порадуете, дорогая баронесса? -- обратился к историку господин Ерофеев. -- А чему радоваться! -- безнадежно махнула рукой баронесса, едва не стряхнув комплексный обед Ерофеева ему же на брюки. -- И на конгресс ехать надо, и дело тут интересное подвернулось -- не могу же я надвое разорваться... И вообще, дернул же меня черт расследовать всякие дурацкие тайны! -- Ах, баронесса, как я вас понимаю! -- успокаивающе улыбнулся Василий. -- Но как детектив я убежден в одном: нет такой тайны, которую нельзя было бы распутать. Даже если она скрыта в веках. -- Признавайтесь, баронесса, что за тайна вас гложет на этот раз, -- захихикал Серапионыч. -- Загадка смерти Александра Первого, библиотека Иоанна Грозного, завещание Юлия Цезаря? Баронесса Хелен фон Ачкасофф совершенно серьезно оглядела соседей по столу: -- Нет-нет, господа, эта тайна из гораздо более близкой истории. -- И, немного поколебавшись, добавила: -- Не вижу смысла скрывать ее от вас, тем более что и до меня кое-кто уже пытался ее разгадать. -- Баронесса вздохнула. -- Хотя тоже безуспешно. -- Расскажите, пожалуйста, -- уже почти всерьез заинтересовались сотрапезники. -- Ну ладно, -- решилась баронесса. -- Для начала попытаюсь вкратце обрисовать, так сказать, исторический фон возникновения этой загадки. -- Похоже, бакалавр исторических наук всерьез почувствовала себя лектором на кафедре. -- Как вам, должно быть, известно, события 1991 года и распад СССР вызвали настоящий "парад суверенитетов". За короткий срок возникла и наша Кислоярская республика, и Белоярская, и Прилаптийская, и Мордавская, которая граничила с нами с юга. Вот в этой-то Мордавской республике и разыгрались события, приведшие к возникновению нашей тайны. Процесс суверенизации продолжался, и теперь уже часть Мордавской республики, лежащая на ее севере, вдоль реки Дурилки, объявила себя независимой Придурильской республикой со столицей в Старгороде. Естественно, Мордавское руководство подобный поворот никак не устраивал, и разразился конфликт, очень быстро перешедший в военные действия, которые удалось прекратить лишь вмешательством соседних суверенных государств и в значительной степени решительными действиями всем нам хорошо знакомого майора Селезня... -- Уважаемая баронесса, ваша лекция по новейшей истории очень увлекательна и поучительна, но все эти события нам прекрасно известны, -- вежливо перебил Серапионыч. -- Да, давайте перейдем к делу, -- поддержал доктора детектив Дубов. -- Тайна слишком тесно связана с этими историческими событиями, -- возразила баронесса. -- Теперь к сути дела. В Старгороде издавна существовал городской музей, в котором наряду с экспонатами краеведческого характера наличествовало и немало художественных произведений, в том числе принадлежащих кисти известных мастеров. Когда мордавско-придурильский конфликт дошел до артобстрелов и бомбардировок, было принято решение эвакуировать музейные ценности из города в более безопасное место. Директор музея, некто Всеволод Борисович Козицкий, с трудом "выбил" грузовик, с помощью шофера погрузил все ценности и отъехал предположительно в северном направлении. -- Баронесса выдержала многозначительную паузу. -- После чего все -- и ценности, и грузовик, и директор с шофером -- все исчезло совершенно бесследно. -- Вы уверены, что они поехали именно в северном направлении? -- спросил Дубов, который с напряженным вниманием слушал рассказ баронессы. -- Ну, какая может быть уверенность, особенно когда кругом шли бои... Мне удалось только обнаружить заявку директора Козицкого на грузовик и бензин. Он просил выделить то и другое для перевозки музейных ценностей на север Придурильской республики, где военные действия не шли. -- В северном направлении -- это как раз в сторону Кислоярска, -- как бы между прочим отметил Серапионыч. -- Поэтому наиболее вероятное и простое объяснение -- грузовик попал под бомбежку и все ценности погибли вместе с директором, -- не без сожаления сказала баронесса фон Ачкасофф. -- Хотя мне кажется, что не все тут так просто. -- А что, у вас есть какие-то основания считать, что "не все так просто"? -- переспросил Ерофеев. -- Никаких, -- махнула рукой баронесса. -- Только чутье историка. Но этого явно недостаточно, чтобы сделать какие-то выводы. Нужны факты. А факты на настоящий момент таковы, что ни одна из картин, насколько мне известно, не "всплывала" ни здесь, ни за границей. "А если картины каким-то образом достались Каширскому, и он переправил их в Белую Пущу? -- невесело подумал Василий. -- А что, с него станется". -- Да, печальная история, -- протянул доктор и отпил компота с жидкостью из скляночки. -- Ну, если в грузовик и впрямь попала бомба, то это уже каюк. Я ведь, знаете ли, бывал и в Придурильской, и в Мордавской республиках в составе делегации Красного Креста, видал и разбомбленные автомашины, и разрушенные дома -- зрелище, прямо скажем, не для слабонервных! В лучшем случае останутся десяток-другой обгоревших трупов, из которых идентифицировать удается хорошо если один-два -- да и то если только по особым приметам... -- Серапионыч прикрыл глаза, и лицо его как будто сладостно озарилось приятными воспоминаниями. -- Ну а уж всякие предметы, особенно картины там или мебель -- эти обычно сгорают в два счета. Свое мнение высказал и бизнесмен Ерофеев: -- Как-то маловероятно, что бомба угодила именно в ту самую машину. Бомбили-то в основном что? -- военные объекты, эшелоны, что там еще... Мне почему-то кажется, что директор музея просто смылся под шумок со всеми ценностями, продал их, а сам теперь живет себе поживает под чужим именем где-нибудь на Багамах. -- Нет-нет, -- решительно запротестовала баронесса, -- я опрашивала многих людей, и все -- как его друзья, так и недоброжелатели -- сходятся на том, что Всеволод Борисович исключительно честный человек, талантливый искусствовед и настоящий бессребреник! -- Знаем мы этих честных, -- хмыкнул Ерофеев, но прежней уверенности в его голосе не чувствовалось. -- И потом, куда же в таком случае подевался водитель грузовика? -- вслух задумался детектив Дубов. -- Вам удалось хотя бы установить его личность? -- Увы, -- развела руками бакалавр исторических наук. -- Директору выделили грузовик, но без водителя, и он вроде бы пригласил какого-то своего знакомого. Бабушки, которые раньше работали в музее смотрительницами, помогали им грузить ценности в кузов, но ни одна из них не знает, кто такой был этот шофер. А во время войны столько народу без вести пропало... -- Ну, все ясно, -- вновь оживился Ерофеев. -- Вдвоем они это дельце и обтяпали! Немного помолчав, баронесса пустилась в философствования: -- Все-таки, господа, это ужасно... От прошлого всегда что-то остается -- ну там, ископаемые останки, всякие черепки, берестяные грамоты и все такое. А тут -- был музей, и как будто не было. Вот все, что от него осталось. -- Баронесса открыла портфель и извлекла иллюстрированный альбом "Шедевры Старгородского музея". Василий принял из рук баронессы альбом и принялся его разглядывать. Следом за списком художественных произведений, хранившихся в музее, следовали репродукции картин. Чуть ли не под половиной значилось, что их автор М.А. Врубель и что они являются художественными иллюстрациями к лермонтовскому "Демону". Более того, каждая иллюстрация сопровождалась соответствующим отрывком из поэмы. -- А, ну так это авторские копии или эскизы известных произведений, -- сообразил Дубов. -- Вот "Демон", вот "Тамара"... Баронесса покачала головой: -- Так, да не совсем. Эти работы очень отличаются от тех, что в Третьяковке, и написаны они были значительно раньше. Во всяком случае, и директор Козицкий, и те знатоки, с которыми я встречалась в Старгороде, были уверены, что в музее хранились совершенно оригинальные произведения Врубеля, отражавшие его видение "Демона" в молодые годы. Кстати сказать, на мой непросвещенный взгляд, те пропавшие картины не менее ценны, чем более известные поздние иллюстрации Врубеля к "Демону". -- А мне кажется, что поздние варианты более зрелые, более глубокие, более психологичные, что ли, -- возразил Серапионыч и задумчиво приложился к скляночке. -- Да, возможно, -- не стала спорить баронесса, -- но просто я сужу со своей колокольни историка. Лермонтов, конечно, писал поэму космического масштаба, но все-таки привязал ее, пускай и не очень крепко, к некоему месту и времени. Разумеется, исторические мотивы в "Демоне" особой роли не играют, но с известными оговорками можно считать, что он отразил ситуацию на Кавказе своего времени. Ну вот, например, -- баронесса пролистала несколько страниц альбома и остановилась на картине, где была изображена батальная сцена. -- ... В руке сверкнул турецкий ствол, Нагайка щелк -- и, как орел, Он кинулся... и выстрел снова! И дикий крик и стон глухой Промчались в глубине долины -- Недолго продолжался бой: Бежали робкие грузины! -- с выражением прочла Хелен фон Ачкасофф стихотворный отрывок под репродукцией. -- А что написал бы Лермонтов, если бы ему довелось побывать на современных постсоветских фронтах? И как бы все это проиллюстрировал Врубель? Но на этой картине, посмотрите внимательно, он очень тщательно передал и обстановку боя, и особенности одежды той эпохи, и оружие... -- Да, но не в ущерб ли основной идее поэмы? -- вновь осторожно возразил доктор. -- И не потому ли в более поздних иллюстрациях он отказался от изображения сиюминутных подробностей и сосредоточился на главном?.. -- И напрасно, -- покачала головой баронесса. -- По-моему, одно другому не помеха. И если поэт в своей общемировой поэме все-таки нашел место и для чисто земных реалий, значит, на то были какие-то причины! -- И Хелен фон Ачкасофф принялась за обед. Правда, уже порядком поостывший. -- Общемировое значение -- это, конечно, хорошо, -- отметил бизнесмен Ерофеев, который как раз только что расправился с обедом, -- но есть вещи и поважнее. Вот скажите, доктор, что бы вы сделали, если бы эти врубелевские картины каким-то образом оказались у вас? -- Конечно, отдал бы в музей, -- не задумываясь ответил Серапионыч. -- А уж если бы при входе в зал приколотили табличку "Подарено музею доктором таким-то"... -- Но главное -- люди могли бы наслаждаться высоким искусством, -- добавил Дубов. -- Люди! -- фыркнул Ерофеев. -- Да давайте выйдем на улицу и спросим у людей, известно ли им вообще, кто такой Врубель! -- Ну, знаете!.. -- возмутилась баронесса. -- Знаю-знаю, -- перебил Ерофеев, -- народ надо воспитывать на высоких образцах и все такое прочее. Да народу, дорогие мои, совсем другое нужно -- модно одеться, сытно пожрать, да допьяна напиться. И лишь тогда ему можно предлагать -- нет, не Лермонтова со Врубелем, а "Богатые тоже плачут" с Тополем и Незнанским. И это еще в лучшем случае. И, может быть, только после Незнанского один из ста захочет почитать что-то более серьезное -- хоть того же "Демона". А прочитав "Демона", встать с дивана, сходить в музей и посмотреть картины Врубеля. Я, конечно, утрирую, но, поверьте мне, самую малость! -- Ну хорошо, -- искоса глянул на бизнесмена доктор, -- а как бы вы сами, дорогой Георгий Иваныч, распорядились, ежели бы картины попали к вам? -- Очень просто, -- не задумываясь ответил Ерофеев, -- продал бы где-нибудь на "Сотби" -- у них там, на Западе, богатых чудиков хватает, а деньги бы вложил в развитие промышленности и сельского хозяйства... -- Вы еще скажите -- в ваш любимый туристический бизнес, -- подпустила баронесса. -- Напрасно иронизируете, -- с азартом подхватил Ерофеев. -- Мы имеем все предпосылки сделаться страной развитого туризма, нужно только не полениться и поднять с земли то, что там лежит. Построить отели, привести в порядок исторические и архитектурные объекты, отремонтировать дороги, привлечь инвестиции... Что вы там говорили, доктор, о чудовище на водохранилище? Да шотландцы давно уже превратили свою Несси в настоящий бизнес, источник доходов, а мы чем хуже? -- Ну, вас послушать, так все художественные ценности надо продать, а выручку пустить в оборот, -- не выдержал и Дубов. -- Ну почему же, -- чуть поостыл господин Ерофеев, -- в оборот можно пустить и сами художественные ценности. Картины Врубеля в Старгородском музее, наверное, лет сто висели, и никто об этом и не знал, кроме разве что знатоков и ценителей. А они там запросто могли воспользоваться этим обстоятельством и превратить Старгород в мировой центр врубелеведения. Или берите выше -- в настоящую Мекку изящных искусств! -- Ага, а потом устроить междупланетный шахматный конгресс "По Демонским местам", -- ухмыльнулся Серапионыч. -- А что, неплохая идея, -- подхватил Ерофеев. -- Но только поздно -- картины-то тю-тю! -- В том-то и дело, -- печально развел руками Василий. x x x Частный детектив возвращался из ресторана в свою сыскную контору, бережно неся альбом и размышляя об услышанном от баронессы Хелен фон Ачкасофф. При этом он бормотал себе под нос: -- Стоит ли браться за поиски? Баронесса зашла в полный тупик, иначе черта с два она бы стала меня посвящать в это дело. Но, с другой стороны, она вела как бы историческое расследование, а мои методы несколько иные... Конечно, если грузовик сгорел при бомбежке, то ничего не осталось и искать нет смысла. Но если ближе к истине Ерофеев? То есть не обязательно ценности похитил директор Козицкий -- их мог присвоить кто угодно и даже через труп директора. В таком случае я уже не просто могу, но и обязан что-то делать. Надо будет съездить в Старгород... Но перед этим постараюсь все же что-то разведать и в Кислоярске. В конторе Василия ждал приятный сюрприз -- он расположился в свободной позе прямо за рабочим столом Дубова и имел облик московской журналистки Надежды Чаликовой, с которой Великого Сыщика связывала не только взаимоглубокая симпатия, но и совместное участие во многих приключениях. Сразу по прибытии из Царь-Города Надя отъехала в Москву, и столь неожиданное ее возвращение не только обрадовало, но и несколько удивило Василия. -- Вообще-то я не совсем к вам, Васенька, -- сообщила Надежда после первых бурных приветствий. -- У меня редакционная командировка в Придурильскую республику, однако я решила на пару деньков заглянуть к вам. Вот прямо в город на Кислоярке, потом в город на Дурилке, а потом в город на Неве. И еще могу открыть вам небольшой секрет -- поскольку я так и так провожу в здешних краях больше времени, чем у себя дома, то редактор собирается назначить меня спецкором по вашему региону. -- Очень хорошо! -- обрадовался Дубов. -- А то, что вы едете в Старгород -- это просто чудесное совпадение. Похоже, что и мой путь лежит туда же, так что поедем вместе. Кстати, Наденька, а что вы собираетесь делать в Петербурге? -- Вот когда приеду, тогда и расскажу, -- улыбнулась Чаликова. -- А сейчас лучше угостите меня кофейком. И если вы в него капнете немножечко коньячку, то я не буду возражать. -- А вы, Наденька, идете по скользкому пути нашего Серапионыча, -- засмеялся Василий. x x x -- Да, дело сложное, почти безнадежное, -- сказала Надя, когда Василий пересказал ей все, что узнал от баронессы Хелен фон Ачкасофф. -- Но попытаться все же надо. Тем более что речь идет о народном достоянии. Я имею в виду отнюдь не только Мордавскую или Придурильскую республики -- ведь творчество Врубеля, согласитесь, имеет мировое значение. -- И что же вы предлагаете? -- спросил Василий. Надя на минутку призадумалась: -- Искать людей, которые что-то знают, видели или слышали, и из их показаний делать логические выводы -- ну, это уже по вашей части. Баронесса, как истинный историк, вела поиски по архивам и библиотекам, но это явно не тот случай. Начинать нужно с другого конца. Знаете, Вася, я ведь была в Придурильской республике в самый разгар военных действий... Да-да-да, я своими глазами видела, как омоновцы на северном выезде из столицы сожгли какой-то грузовик. Но был ли он тот самый -- сомневаюсь. Ведь подобное происходило чуть ли не каждый день и на каждом шагу. Мы непременно должны поехать в Старгород вместе -- у меня там немало знакомых, вплоть до мэра города... -- Майор Селезень! -- вдруг воскликнул Дубов. Надя чуть вздрогнула: -- Ах, Вася, вы меня так напугали! Что майор Селезень? -- Он же был там во время всей этой заварушки. Вот кто нам поможет! Надя скептически повела плечиками: -- Нет-нет, Александр Иваныч появился там, как я понимаю, уже много позже, во главе международного миротворческого контингента. Но вы правы -- поговорить с ним следовало бы в любом случае. А Дубов уже листал записную книжку, отыскивая букву "С". -- Селезень у аппарата, -- после нескольких длинных гудков раздался в трубке характерный бас бравого майора. -- Ба, да это вы, Василий Николаевич! Всегда рад слышать. -- Александр Иваныч, у меня к вам одно дельце, не могли бы мы с вами встретиться лично? -- предложил детектив. -- К тому же не совсем безызвестная вам госпожа Чаликова жаждет снять с вас интервью. -- Ха-ха-ха! -- От раскатистого майорского хохота едва не лопнула телефонная мембрана. -- Голову с меня уже снимали, и, как слышите, все еще жив и трепыхаюсь. Так что операция по снятию интервью... Да-да, пардон, вы человек занятой, не буду вам пудрить мозги. Только вот еще один нюанс о дамах: я тут на днях видел эту бешеную кошку Анну Сергевну. Или мне так, по крайней мере, показалось. -- Глухареву? -- удивился Василий. -- Так ведь на ней до сих пор висит уголовное дело, и появляться здесь для нее слишком рискованно. -- А может, я и обознался, -- хмыкнул майор. -- Действительно, что ей здесь делать? -- Да бог с ней, с этой Анной Сергеевной, -- в тон отвечал Дубов, -- пусть ею милиция занимается. Так как насчет нашей встречи? -- Где и когда? -- снова перешел Селезень на деловой тон. x x x Анна Сергеевна Глухарева, чье имя упомянул майор, была странной женщиной. И странность эта выражалась в увлечении идеями маркиза де Сада. Например, ей нравилось, чтобы ее унижали и третировали. Именно ради этого она в свое время пошла работать в администрацию Кислоярского президента. И даже стала его пресс-секретарем. Видимо, тиранские замашки главы государства находили отклик в ее садо-мазохической душе. Но Анна Сергеевна совершила роковую ошибку -- она попыталась шантажировать президента, дабы привязать его к себе покрепче. Странная форма любви, конечно, но, начитавшись де Сада, и не до такого можно додуматься... А дальше жизнь госпожи Глухаревой закрутилась еще более необычным образом. Она связалась с экстрасенсом и аферистом Каширским. Трудно сказать, что их объединяло, так как Каширского интересовали в этом мире лишь две вещи: деньги и власть. А Анну Сергевну -- лишь мучения и страдания, как свои, так и чужие. Апофеозом же наслаждения было насилие. Но Каширский, в свою очередь, считал насилие грубой и примитивной формой власти. В этом отношении он был эстет. И, соответственно, всегда старался подчинить людей хитростью и коварством. Но, так или иначе, экстрасенс и садо-мазохистка частенько действовали заодно. Естественно, когда подворачивалось подходящее дельце. Для Дубова же из всей этой информации было важно лишь одно -- связь Глухаревой с Каширским. Вот это надо было держать в уме. Ведь дыма без огня, как известно, не бывает. x x x К месту встречи, небольшому скверику в центре Кислоярска, хорошо известный нам вездеходный "Джип" майора Селезня подъехал минута в минуту. Дубов и Чаликова уже ожидали его на скамеечке. Едва Василий заикнулся о музейной коллекции, майор сразу смекнул, в чем дело: -- А, вы ищете тот самосвал с картинами! Добре, добре. Правда, все это случилось еще до моего миротворческого въезда, но я этим делом занимался. Даже опрашивал местных жителей. -- И что же? -- нетерпеливо спросил Дубов. -- Да негусто. Я ведь туда не картины приехал искать, а мир наводить. Ну вот, мир навел, а картины не нашел. Хотя кое-что выяснил. Правда, больше на уровне слухов. -- И что же это за слухи? -- заинтересовалась Чаликова. -- Машина якобы выехала из города в восточном направлении, -- охотно пояснил Селезень. -- Если она, конечно, та самая. Ну а дальше следует уже полная клиника: будто бы во время бомбежки некий грузовик, похожий на тот, в котором везли музейные ценности, был взят на небо спустившимися оттуда инопланетянами. -- И в каком месте это произошло? -- без малейшего удивления спросил сыщик. -- Не имею понятия, -- пробасил майор. -- Я ведь об этом слы