Ча). Модели искусственных людей стали более стабильными и, по известным данным, держались по нескольку месяцев. Конопатов два раза съездил в Париж, там на основе его "мягкого зарядника" стали выпускать "зарядные галеты фирмы Шенье - лучшее питание для ИЧей!". Раньше появлялись очень интересные статьи про ИЧей, все публикации жарко обсуждались, но потом сведения об искусственных людях понемногу стали скудеть. Искусственные люди, созданные в разных лабораториях, дестабилизировались, а как их стабилизировать, никто не знал. В нашем институте на средства, отпущенные под ИЧа, сначала построили новый корпус с большим модельным залом на первом этаже. Позже часть этого корпуса отошла Вычислительному центру, потом на втором этаже разместился соцбытотдел, а в "аппендиксе" первого этажа стали продавать полуфабрикаты. В нашей лаборатории был сектор, а в секторе- четверо молодых специалистов: Славка, Алик, Николаша (это я - Николаша) и, на подхвате, Манечка. Славка у нас был самый старый молодой специалист, ему уже стукнуло 32. Мы жили тихо, на самостоятельную тематику не надеялись. И тут вдруг В. А. Конопатов назначает Славку завсектором и поручает нам "дожевывать" бывшую мощную тему про искусственного человека. Ему, видно, было жалко все это так бросать, без прощального поклона. Институт теперь занимался другой проблемой: моделировали левое крыло бабочки Геликоиды. Решили смоделировать на совесть, так, чтобы крыло было полностью стабильно. Мы, конечно, на ИЧа согласились. Модельный зал на первом этаже отдали "Бабочке", а нам выделили две небольшие комнатки под чердаком. Передали всю документацию, приборы, мягкий зарядник, десять коробок галет фирмы Шенье и модель. Модель была последнего поколения, усовершенствованная. По распространенной методике исследователи могли придать модели любые черты и дать имя. Мы решили сделать Ича нашим ровесником и взять от каждого из нас понемногу. От Алика - прямой, слегка заостренный нос, от Манечки мягкие светлые волосы, от меня почему-то глаза (хотя они у меня маленькие и стоят очень уж близко к переносице). А вот со Славкой было сложнее - все у него фотогенично, не знаешь, что и выбрать. Манечка, слегка покраснев, посоветовала использовать Славин подбородок, потому что у мужчины подбородок - это принципиально. Мнение Манечки уважили. Имя ИЧу придумали тоже сборное: САНДР. То есть Славка, Алик, Николаша и другие- Другие - это, в общем, Манечка, но она такая копуша и вечно только на Славку и смотрит. А так как Сандр - это слишком официально, мы по-свойски звали его Сандиком. Пошла закладка данных в модель. Здесь все давно отлажено. Базы данных для ИЧей разработаны и обсуждены на всех конгрессах. - Не, ребята... - сказал Славка. - Если он будет знать только теорию функций комплексного переменного, генетику, комбинаторику, демографию, всемирную историю и так далее, с ним будет трудно. У нас эдаким манером выйдет просто голый сапиенс, без гомо. - Ну что ж, давайте опять скинемся, а? - предложил Алик. - Готов поделиться байдарочными походами и теннисом. - А я... - Манечка запнулась. - Я люблю кино, театр, и вообще... - Не, ребята, - Славка крепко задумался. А Славка - он такой человек. Он мог налить в стакан сырой холодной воды из незакипевшего чайника, положить туда ложечку, помешать и, зажав ложечку пальцем, выпить всю воду, крупно и с удовольствием глотая. Причем не от рассеянности. Он понимал, что это не чай и что сахара там нет. Просто он пил привычным для всех образом, но то, что хотел. - Не, ребята. Знания - это еще не все. Надо ему дать жизненные трудности. Кто-то из нас разменивал квартиру, кто-то жил с женой у ее родителей, кто-то пробовал сказать Конопатову слово поперек, кто-то занимал деньги. Мнения у нас обо всем этом разные, но давайте подарим их Сандику. Наверное, тогда у него все належится, распылится и получится тот самый белый информационный шум, что присутствует и в наших головах. Ладно, сделали. Всю психограмму, конечно, давать никто не станет, тайные уголки души кому хочется выворачивать, но многое дали, хотя и возились с этим делом порядочно, особенно Манечка. Модель полностью оформили, поставили на баланс, и мы получили нашего Сандика, так сказать, на руки для дальнейших исследований. Как мы на него смотрели! Он лежал в кресле бледный, незагорелый и совершенно непохожий ни на кого из нас. Манечка принесла ему одежду, Алик включил мягкий зарядник (Сандик только со временем привык жевать галеты). Мы ждали, что Сандик откроет глаза и чихнет. Но он не чихнул, а только сморщил нос и с интересом посмотрел на нас. Теперь мы работали вместе о Сандиком. Изучали его, замеряли; просвечивали, мучали тестами. Он тоже изучал себя, самоуглублялся, чертил про себя диаграммы, вводил новые данные о себе в машину. Мы переложили на него заполнение лабораторного журнала. Сандик был неплохой и знающий - парень. Ровный, спокойный, по-своему остроумный. Работал он неторопливо, но добросовестно. Нас всегда удивляло, насколько ясно, именно ясно, он знал вещи, которые были в него заложены. Ведь нас тоже учили, да еще как! Но такой ясности о предметах ни у кого не было. Ну я понимаю, Алик. Мы с ним были в одной группе, он вечно брал у меня конспекты, терял их, элементарно списывал прямо с книги на экзаменах, а лекции считал своим личным временем. Я же учился всерьез, диплом у меня с отличием. Но полной ясности-то нет! Все будто пленочкой покрылось. Когда очень нужно - вспомнишь, и можно работать. А порой и в учебник заглянешь - ничего страшного, не все же помнится до точки. А Сандик всегда помнил все, что в него заложили. Ничего он не забывал, вот что подозрительно. Он оказался довольно стабильной моделью. Зарубежные источники указывали, что модели "терялись" и в значительно более ранние периоды. А Сандик жил - делал за любого из нас работу, если тот не успевал, ходил к начальству с нашими просьбами (ему редко отказывали) и даже появлялся у меня дома в гостях. Моей маме очень нравился новый сотрудник. "Наконец-то приличный мальчик, - говорила она, - не зазнайка, как вы все". Из того, что Сандик слегка превысил срок своего теоретического существования, Славка сенсации не делал. Славка сенсаций не любит. Он, например, терпеть не может горнолыжников за горнолыжные костюмы. По его мнению, они слишком яркие. К нам довольно часто заходила одна горнолыжница - Лида Утконос. Она объясняла Славке, что яркие костюмы для того, чтобы попавшего в беду горнолыжника быстрее нашли: яркое пятно. Но Славка ее объяснения в счет не берет. Сама Лида - очень яркая девушка. Она заметна в очереди за полуфабрикатами, в переполненном автобусе и даже, я думаю, была бы заметна в хоре на сцене. Она высокая, светлая, всегда горнолыжно-смуглая. Кто мог не заметить Лиду? Только Славка. И... Сандик, конечно. Лида забегала к нам обычно по вторникам - у нее по вторникам семинар по "Бабочке" в нашем корпусе. Лиду было слышно еще с того конца коридора. Она звонко стучала по паркету финскими пинетками. Когда она врывалась к нам, внося запах снега, я тут же начинал внимательно разглядывать распечатку с ЭВМ. Лида кивала мне: "Пашешь?" Я пожимал плечами. Несмотря на свой раскованно-легкомысленный вид, Лида внимательно изучала графики состояния Сандика и задавала много дельных вопросов. И однажды Лида сказала: - Ребята, что вы Сандика маринуете? Давайте я его куда-нибудь выведу. - Куда-нибудь - это в люди? - поинтересовался Славик. - Ну на танцы, например. Можно, а? Мне сразу стало не очень хорошо. Если Сандик действительно кое-что от меня взял, и не только глаза, то с Лидой ему ходить - нагрузка на нервную систему большая... Славка на Лидино предложение пожал плечами, а Сандик сказал - "можно". Сандику никогда ни в чем не отказывали, и Славка оформил ему пропуск на выход из института. Только Манечка, кажется, была против, ну да это не в счет. С Лидой Сандик уходил охотно и часто. Время шло. Он побил все рекорды продолжительности существования. После каждой отлучки он непременно выполнял тест и делал пометки на графике биоритмов. Потом его отлучки прекратились, и Лида к нам ходить перестала: у нее началась практика по "Бабочке". Прошло лето, начиналась осень. Славка готовился писать глобальный отчет, но ему не хотелось этого делать, потому что отчет мог вызвать сенсацию. Я усиленно отлаживал программы для графопостроителя: графического материала по ИЧу было много. Очень хотелось выпустить в срок хорошо подготовленный отчет. Это премия к новому году. В принципе мы были довольны, вот только Манечка последнее время дулась и хандрила. - Манечка, - сказал Алик. - Расскажи, что стряслось. Глаза у Манечки - тоска зеленая. - Я стояла за антрекотами с Утконосихой. - Но-но, полегче! - вставил Алик. - Она говорит, - всхлипнула Манечка, - что... что он из ИЧей последний и что... скоро дестабилизируется, и тему закроют, так как же было... не пообщаться... не полюбопытствовать... - Ага, - сказал Славка, едва ли впервые обратив внимание на слова Манечки. - Полюбопытствовать. Естественно. Что еще? - Больше ничего. Ничего, говорит, особенного. Человек как человек. Только очень робкий. Открылась дверь, и с кучей распечаток под мышкой, с кассетами и лабораторным журналом в комнату вошел Сандик. Мы все на него уставились. Он был в нашей любимой голубой рубашке. Распечатки и лабораторный журнал он благополучно донес до Славкиного стола, ничего не уронив. - Любопытно... - протянул Славка и подчеркнул что-то в распечатке. - Любопытство - очень удобная вещь, - вдруг откликнулся Сандик. - Но зря ты думаешь, что в этой точке функция стабильности имеет максимальное значение. Число получилось большое, но это потому, что Манечка перепутала порядки при вводе. Получен неверный результат. Манечка перепутала? Никогда такого не бывало. - Жаль, - сказал Славка. - А я надеялся, что у нас получится подход к стабильности. - Нет, - отрезал Сандик. - Это ошибка. И с той поры мы стали замечать, что Сандик меняется. Мы сделали его стройным - он ссутулился. Он будто нарочно сжимал плечи и опускал Аликов нос. Глаза запали, появились морщинки. Но он по-прежнему много работал, и к ноябрю мы почти закончили отчет, правда, без заветного правила стабильности. И вот однажды утром приходим в лабораторию, а Сандика нет. Манечка заглянула в комнату, где стоял мягкий зарядник, и тихо вышла. Мы ворвались туда все вместе. Сандик сидел в том самом кресле, где впервые появился, и на стуле рядом была аккуратно сложена его одежда. А мягкий зарядник отключен. И ни письма, ничего. Провели совет лаборатории. Просмотрели все отчеты, кривые. Сандик полностью соответствовал номиналам. Кроме морщин. Но от морщин не умирают. Почему же этот здоровый, полный сил, такой же, как мы, парень - и вдруг?.. Манечка тихо плакала, прикрывшись лабораторным журналом. - Манечка, не плачь, - сказал Алик. - Все мы когда-нибудь помрем. Он взял у нее журнал и протянул Славе. - Запиши, что ж делать. Славка нашарил ручку, открыл журнал: - Ребята, здесь запись от вчерашнего числа, 13 ноября, среда. Славик разбирал запись что-то уж очень долго, потом прочитал: - "Графики 18-А-216 и 18-А-217, а также диаграмма "С" закончены и подклеены. Теперь есть полная картина. Продолжать исследования дальше считаю бессмысленным. Я буду так же, как все, стареть, забывать друзей, пытаться упрочиться в жизни и в конце концов умру от какой-либо известной болезни. Все это полностью ясно и научного интереса не представляет". - И все? - спросил Алик. - Нет. Еще есть. И посмотрел на нас. - Читай, - сказал Алик. - Ладно, - сказал Славка. - Только об этом молчок. И прочитал: "Лидой владело лишь любопытство. Теперь все в порядке. Любопытство ее успокоено, она может экспериментировать в другом направлении. Лида вполне подходящий человек для работы над проектом "Бабочка". Она в меру любопытна и в меру аккуратна". Мы смотрели на лабораторный журнал и думали, что Сандик, в сущности, прав. Но что сказать? Сказала Манечка. - Мы с мамой летом каждую пятницу ездим на дачу. Электричка приходит в одно и то же время. И потому в одно и то же время мы стоим против солнца и ждем. И мама говорит, что ей грустно смотреть на солнце. Оно будет день ото дня все ниже, когда мы ждем здесь. И каждый раз будет убывать лето. - Ну и что? - спросил Славка. - Братцы, - вскинулся Алик, - мы ведь тоже все прекрасно знаем, не хуже Сандика. Ну помрем, ну и что? Почему же мы не бросаемся под трамвай? - Надо же, как он о Лиде... - не выдержал я. - Можно было и другое себе представить: что она обижена чем-то, что просто устала... Оправдать нужно и ее, и себя. Так же проще, правда? Всегда ведь так... - "Ах, обмануть меня не сложно, я сам обманываться рад", - скороговоркой пробубнил Славка. - Я вот что думаю... Мы ждали его слов, но не верили, честно говоря, что он правильно решит этот вопрос. Ведь это значило бы сформулировать правило стабильности ИЧа - правила, не найденного нигде и никем. А может, и не существующего вовсе. Славка начал: - Помните, как мы создали "белый шум" для Сандика? Мы дали ему пережитые нами сложности. Пожалуй, это и послужило залогом его повышенной стабильности. Мы закалили его характер! Он стал менее хрупким. Но это не главное! Мы слушали. Потому что Славка - это голова. - А может, он любил? - робко спросила Манечка. - Кто? - не понял Славка. - Сандик. - Да брось ты, - отмахнулся Славка. И вдохновенно продолжал: - Мы ему не все подарили. Мы же видели, что Сандик слишком ясно все осознавал: формулы, аксиомы, обязательность работы. Мы тоже пытаемся знать побольше. Запихиваем в себя, изучаем. Но многое и забываем. И о рождении мы знаем, и о смерти. И что двое не всегда одинаково относятся друг к другу. И оправдываем все и вся. Будто в нас есть задвижка от дум о смерти. Чтобы жить! А этим мы с ним не поделились. За окном стоял сухой, морозный и бесснежный ноябрь. Мы сидели и смотрели в окно, чтобы не видеть отключенные приборы, пустые экраны и стрелки на нулях. Наверное, Славка все правильно рассудил. Теперь нам предстояло смоделировать эту задвижку для искусственного человека, чтобы он "не терялся". Потом запатентовать изобретенное правило стабильности и пойти в гору. - И вот еще, - уверенно продолжал Славка. - Не только знания, трудности жизни... Надо было дать ему все: все наши впечатления, мысли, стремления, чувства, даже подсознательные, даже те, которые мы сами от себя прячем. Дать ему полную психограмму! Только тогда он мог стать подлинным человеком. И был бы стабильным. И вдруг голос Манечки зазвучал, как никогда, громко и твердо: - Он и был человеком. Я не знаю, чего вы боялись, но я ему тогда передала свою полную психограмму. Полную психограмму? Значит, самое интимное, самое душевное, самые тонкие структуры личности... Значит, все это у Сандика было? А мы следили только за биоритмами, физиологией, логичностью мышления... Как же Сандику было больно ходить с Лидой на танцы, а потом чертить на себя графики, заполнять итоги тестов, вводить данные в ЭВМ и передавать нам распечатки своих чувств... - Уйду я от вас, - сказала Манечка, ни разу не взглянув на Славку. - Лучше "Бабочкой" займусь. Или из окна брошусь. Т. КОГСВЕЛЛ. СУПЕРМЕНЫ ДЕВУШКА выбежала из комнаты, хлопнув дверью- Блондин в мешковатом костюме хотел было последовать за ней, но передумал. - Правильно сделал, Ян, - послышалось из открытого окна. - Кто там? - юноша повернулся, вглядываясь в темноту. - Это я, Ферди. В окно влетел коренастый мужчина. Едва его ноги коснулись пола, он облегченно вздохнул. - Высоко, - сказал он. - Левитация, это, конечно, прекрасно, но вряд ли она заменит обычный лифт. Если уж человеку суждено летать, он бы родился с крыльями... И как она? Расстроилась? - Завтра будет хуже. Сегодня она просто злится. Мы собирались пожениться в марте. - Я понимаю, - посочувствовал Ферди. - Могу утешить: скоро ты будешь слишком занят, чтобы думать об этом. Карл послал меня к тебе, потому что вечером мы улетаем. Ян переступил с ноги на ногу. - Я не пойду. - Что? - Ты меня слышал. Я не пойду. Ферди подошел к Яну и взял его под руку. - Пойдем, парень. Я понимаю, это трудно, но пути назад нет. Ян сердито выдернул руку. - Катитесь вы все к чертовой матери. Я остаюсь с Линдой. - Не болтай ерунды. Ни одна женщина не стоит такой жертвы. - Мне нужна Линда. Скажи остальным, что я передумал и остаюсь на Земле. - Перестань! - рявкнул Ферди. - Ты - супермен! У тебя в голове есть то, чего нет у простых людей. Так используй свою голову на полную катушку. Не успел Ян ответить, как у него в мозгу загремел сердитый голос. - Что вы там копаетесь? У нас мало времени. -Пошли, - повторил Ферди. - Поспорить еще успеем. Карл не стал бы прибегать к телепатии из-за пустяка. Лично я предпочитаю телефон. Кому нужен внутренний приемо-датчик, если после его использования голова раскалывается от боли? Он залез на подоконник. После короткого колебания Ян встал рядом с ним. Они закрыли глаза, сосредоточились и вылетели в темноту... КАРЛ лежал на кушетке с перекошенным от боли лицом. Миранда массировала ему виски. - В следующий раз пользуйся телефоном, - буркнул Ферди. Карл сел. - Почему вы так задержались? - Что значит "задержались"? Воздушное такси доставило бы нас куда быстрее, но мы же супермены. И должны левитировать. Карл поднялся на ноги и оглядел присутствующих. - ... Тридцать семь, тридцать восемь. Все в сборе, Генри, мы тебя слушаем. Седовласый мужчина выступил вперед. - Мы должны вылететь сегодня, - сказал он. - Сейчас над нами толщина облачного слоя шесть километров. Мы можем взлететь незамеченными. Не будем терять времени. Оно потребуется, чтобы подготовить корабль к полету. Улететь надо до того, как рассеются облака. - Ясно, - Карл повернулся к Миранде. - Ты знаешь, что надо делать. Корабль вернется за новой группой через четыре месяца. - Я по-прежнему считаю, что оставлять следует двоих. Не могу же я искать новичков двадцать четыре часа в сутки. - Тебе просто компания нужна, - возразил Карл. - Не хуже меня знаешь, что мозг начинает излучать подсознательные сигналы раньше, чем индивидуум осознает, что с ним происходит. Времени на установление контакта тебе хватит. - Ладно, ладно. Но не забудь прислать замену. Я буду скучать без вас. Карл наклонился и поцеловал ее. - Что ж, друзья, нам пора... В ДВИГАТЕЛЬНОМ отсеке стоял лишь овальный стол с десятью креслами. В одном из них с побледневшим от напряжения лицом сидел Ферди. Он дернулся, когда его плеча коснулась чья-то рука, а корабль слегка задрожал, подстраиваясь под команды нового мозга. - Трудная вахта? - спросил Ян. - Все они трудные. Знал бы, что придется так вкалывать, нашел бы себе других родителей. Со стороны - романтика протащить эту консервную банку сквозь гиперпространство одним лишь усилием воли. А ведь на самом-то деле - лошадиная работа! Сила мысли, физическая сила - какая разница? Такая же тяжелая работа. Предпочел бы сидеть в старомодной машине и нажимать кнопки. - Может, это твоя последняя вахта, - заметил Ян, вглядываясь в обзорный экран. - Карл говорит, что сегодня мы должны выйти из гиперполя. - А лотом окажется, что у Альфы Центавра нет обитаемых планет... И мне придется тащить корабль дальше. Вечером загремел колокол. Через мгновение все кресла у стола в двигательном отсеке были заняты. - Приготовились! - скомандовал Карл. - Все вместе. Синхронно. На прикосновениях. От напряжения по лицам суперменов катились крупные капли пота, но, наконец, они вырвались в обычное пространство. Над столом прошелестел вздох облегчения. Карл связался с рубкой. - Что видишь, Ферди? - Альфа Центавра прямо по курсу, - ответил тот. И после короткой паузы добавил: - А чуть левее... какой-то мужчина в шляпе. Космонавты бросились в рубку. Ферди, как зачарованный, смотрел на обзорный экран. Карл проследил за его взглядом. В пяти метрах от корабля в открытом космосе плавал пухленький толстячок в строгом костюме, кожаных туфлях и шляпе. Он приветственно махнул рукой, открыл кейс, достал большой лист бумаги и написал на нем несколько слов. - - Что он пишет? - спросил Карл. - Я ничего не могу /разглядеть. Ферди прищурился. - Это безумие, - пробормотал он. - Он это написал? - Нет. Там написано: "Можно ли мне пройти в звездолет?" - И что ты думаешь? - Похоже, мы сошли с ума, но отказать, по меньшей мере, невежливо. Карл приглашающе указал в сторону шлюза. Толстяк покачал головой и сунул руку в жилетку. В то же мгновение он исчез с экрана и появился в рубке. Сняв шляпу, гость вежливо поклонился остолбеневшим от изумления землянам. - Ваш покорный слуга, джентльмены. Твискамб, Ферзиал Твискамб. Представитель экспортной фирмы "Глайтерсли, Квимбам энд Свенч". Летел по вызову клиента на Формалгею, но заметил возмущения в субпространстве и решил посмотреть, в чем дело. Вы из Солнечной системы, не правда ли? Карл молча кивнул. - Я так и думал. Не сочтете за труд сообщить, куда направляетесь? - Надеемся найти подходящую для жизни планету в системе Альфа Центавра. Мистер Твискамб поджал губы. - Такая планета там есть. Но могут возникать некоторые осложнения. Видите ли, она оставлена для примитивной расы. Не знаю, как Галактический Совет посмотрит на новое поселение. Правда, в последнее время население весьма уменьшилось и южный континент практически опустел... - Он задумался. - Вот что я сделаю. На Формалгее я зайду к администратору Галактического Сектора и узнаю, что он думает по этому поводу. А теперь, с вашего разрешения, я откланяюсь. Клиент не может ждать. Он вновь сунул руку в жилетку, но Карл схватил его за плечи, с облегчением почувствовав под пальцами человеческую плоть. - Мы сошли с ума? - спросил он. - Нет, разумеется, нет! - мистер Твискамб осторожно освободился от объятий Карла. - Просто вы отстали в развитии на несколько тысяч лет. Миграция суперменов нашего мира началась, когда ваши предки еще учились разжигать огонь. - Миграция? - тупо повторил Карл. - Совершенно верно, - толстяк снял очки и тщательно протер стекла. - Мутации, вызванные открытием атомной энергии, в абсолютном большинстве ведут к появлению группы индивидуумов, способных реализовать на практике парапсихические возможности своего мозга. Тогда же возникает проблема их отношений с остальным человечеством. Довольно часто супермены покидают материнскую планету, чтобы избежать конфликтов. С их стороны это роковая ошибка. Побывав на второй планете Альфа Центавра, вы поймете, что я имею в виду. Боюсь, вам там не понравится. Мистер Твискамб галантно поклонился, поправил шляпу и исчез Карл поднял руки, призывая к тишине. - Говорил я с толстяком в шляпе или мне это приснилось? - воскликнул он. СОРОК восемь часов спустя они взлетели со второй планеты и собрались в рубке, чтобы обсудить планы на будущее. От веселья, царившего на корабле после прибытия к Альфа Центавра, не осталось и следа. - Не будем тратить время на обсуждение того, что мы видели внизу, - начал Карл. - Надо решить, лететь лик другим звездам или вернуться на Землю. Рыжеволосая девушка подняла руку. - Да, Марта? - Я думаю, все-таки надо поговорить о том, что мы видели внизу. Если, покинув Землю, мы обрекли человечество на подобное будущее, мы обязаны вернуться назад. Ей возразил юноша в роговых очках. - Вернемся мы на Землю или полетим дальше? Не так уж это важно, если рассматривать только наше поколение. Вряд ли нас обвинят в чрезмерном эгоизме, если мы решим покинуть Землю навсегда. Речь идет о наших потомках. Этот странный толстяк, так неожиданно появившийся два дня назад и вскоре исчезнувший, - наглядный пример того, кем можно стать, если развивать заложенные в нас возможности. Я считаю, что благополучие новой расы гораздо важнее, чем регресс остального человечества. Присутствующие одобрительно загудели. - Следующий? - спросил Карл. Вверх взметнулось полдюжины рук, но Карл отдал предпочтение Ферди. - Мы должны вернуться. Да, я сам хотел бы несколько лет странствовать от звезды к звезде. Но чем дольше мы будем отсутствовать, тем сложнее будет нам влиться в земную цивилизацию. Мы покинули Землю, считая, что облагодетельствовали человечество. Но то, что мы увидели внизу, - он кивнул на диск планеты, сверкавший на обзорном экране, - доказывает: мы ошибаемся! Похоже - супермены необходимы, чтобы удержать человечество от полной деградации. Возможно, мы являемся катализатором или чем-то в этом роде. Как бы то ни было, мы нужны Земле. Разве сможем мы спать спокойно в новом светлом мире, не протянув человечеству руку помощи? - Согласен с тобой, - кивнул Карл. - Но, вернувшись, мы вновь столкнемся с проблемой отношений. Вначале на нас будут смотреть, как на выродков. Но что может случиться, если наше число возрастет? Любая группа людей с особыми способностями вызывает подозрения. - Хочу заметить, - продолжил Ферди, - что идея миграции пришла нам в голову первой, и мы сразу ухватились за нее. Наверняка есть и другие решения. Их надо искать. Мы обязаны это сделать. Словом, нам следует вернуться. Но при одном условии! Если возникнут трения, мы немедленно улетаем. - Согласен, - улыбнулся Карл. - А вы? - он обвел взглядом рубку. - Мы тоже, - ответила за всех рыжеволосая Марта. И тут у двери кто-то одобрительно захлопал в ладоши. Увлеченные спором, они не заметили возвращения мистера Твискамба. - Мудрое решение, очень мудрое, - одобрил он. - Оно олицетворяет высокую социальную зрелость вашей цивилизации. Уверен: ваши потомки будут вам признательны. - За что? - грустно спросил Карл. - Мы лишаем их всего того, что имеете вы. Скажем, мгновенной телепортации. Для нас это даже не жертва, мы лишь овладеваем таящимися в нас возможностями, но они-то теряют так много. Вправе ли мы заставить их платить такую цену? - А как насчет другой цены? - возразил Ферди. - Как насчет этих тупорылых личностей, безучастно сидящих на солнцепеке и изредка почесывающих себе спину? - он ткнул пальцем в обзорный экран, в диск сияющей планеты. - Мы не имеем права обрекать обычных людей на такое будущее. - Об этом не беспокойтесь, - вмешался мистер Твискамб. - Напрасно вы думаете, что видели внизу обычных людей. - Что??? - Разумеется, нет! Там находятся потомки тех, кто давным-давно покинул мою родную планету. Вы видели чистокровных суперменов. Они подошли к предельной черте и, не в силах преодолеть ее, повернули назад. - А что же тогда вы? Разве не супермен? - Нет, конечно. Мои предки - обычные люди. Супермены покинули нашу планету сотни лет назад. Забавно, но мы и не знали тогда, что они улетели. И наша жизнь текла своим чередом. Потом мы их нашли, но увы, слишком поздно. Вся разница в том, что, в отличие от них, мы имели перед собой неограниченное поле деятельности. Возможности машины беспредельны, а человеческого организма - нет. Как бы громко вы ни кричали, с какого-то расстояния вас уже не услышат. И придется взять мегафон. Крохотные изменения нейтронных связей в вашем мозгу позволили вам контролировать источники физической энергии, недоступные обычным людям. Но по-прежнему вы имеете дело с человеческим организмом и его естественными физиологическими пределами. Наступает момент, когда без помощи машины вы не можете двигаться дальше. Но после нескольких столетий, затраченных на развитие парапсихических сил, а не на раскрытие тайн окружающего мира, внутренние возможности мозга исчерпываются. Забывается сама концепция машины! Куда идти тогда суперменам? У нас же, обыкновенных людей, были машины, которые всегда можно сделать совершеннее прежних. На пути машинной цивилизации никогда не возникнет непреодолимых препятствий. - Твискамб достал из жилетки блестящий предмет, напоминающий портсигар. - Эта штука силовым лучом связана с гигантскими энергогенераторами Альтаира. С ее помощью я мог бы двигать планеты. Такое суперменам не по силам! - Да, - пробормотал потрясенный Карл, - я понимаю, что вы имели в виду. - Он обвел взглядом землян. - Ладно, пошли в двигательный отсек. Впереди у нас долгий путь. - И когда вы доберетесь до Земли? - спросил мистер Твискамб. - Месяца через два. - Какая непростительная трата времени! - А вы попадете туда быстрее? - обиделся Карл. - Конечно, - улыбнулся мистер Твискамб. - Я могу быть там через полторы минуты. Вы, супермены, так медлительны... Я рад, что родился нормальным человеком. Перевел с английского В. А. ВЕБЕР SCAN & READ: Питер Линкс. 20.10.01