али ее, но сейчас был как раз этот особый случай, когда сердце сжалось от ожидания чего-то равно печального и необычного. Крейг слегка усмехнулся, но эта улыбка могла заменить многие слова. - Мы ведь никогда не знали друг друга, моя девочка. Каюсь, я предпочитал видеть в тебе мной самим придуманный образ. Можно сказать, я жил не рядом с реальной дочерью, а рядом с мечтой, выдумкой, и очень сердился, когда ты вела себя не по придуманному мною плану. Но я подозреваю, что и меня ты не знала. Знала дела, знала свою выдумку, в которой, похоже, собрались только мои черные пятна. Так? - Не надо, папа, - Синтия поморщилась. Ей было неуютно и грустно. Она думала, что должна и сама сказать отцу какую-то свою правду, и в то же время не могла ее найти: прав был отец, утверждая, что они совсем не знали друг друга. - Я понял это слишком поздно, уже сейчас... Когда появился твой Алан. Наверное, потому, что его бы я придумывать не стал. Скорее, просто не смог бы... Но все это - чепуха. Я хочу, чтобы ты запомнила одно: я всегда любил тебя, и это реальность, от которой некуда деться. Единственная реальность в этом мире. Глаза Крейга ушли с ее лица куда-то вверх. Он говорил еле шевеля губами. Постепенно невысказанный подтекст дошел до Синтии и резанул неожиданной болью. "Нет!.. Я не хочу прощаться... особенно теперь..." - Нет! - прошептала она. Крейг ее понял. - Не беспокойся обо мне... У каждого есть свой срок. Я хочу, чтобы ты запомнила эти мои слова и еще некоторые. Никогда не верь первому впечатлению и вообще старайся не создавать себе чужих образов. Это приведет к таким заблуждениям, что бывают порой хуже настоящей подлости и лжи... Никогда не верь. Все, даже это существо - вовсе не такие, как мы о них думаем. Только понимание этого приходит часто слишком поздно, когда исправить ничего уже нельзя. Так давай познакомимся хотя бы сейчас... - Прости, отец, - Синтия закусила губу и с трудом справилась с подступившими слезами. - После того, что ты сказал... Мы уже знакомы. - Я знал... И постарайся успеть познакомиться так же с матерью: она, по сути, несчастная женщина. Те, кто умеет жить, не боятся смотреть жизни в глаза... Береги ее, ладно? - Хорошо, папа... - И не ссорься со своим другом. Скоро он тебе будет очень нужен... - С ним? - Синтия встрепенулась, все накопившиеся в последнее время обиды всколыхнулись в ее душе. - Ну нет... Он просто мелкий и пустой человек. Между нами все кончено, па. Губы Крейга снова дрогнули в улыбке. - Ничего. У него есть все, чтобы стать нормальным человеком. А жизненные ценности - тебя ведь они беспокоят? - меняются чаще, чем можно подумать... Из него выйдет неплохой человек, во всяком случае, он не из тех, кто ставит на первое место только себя. Он еще все поймет - если уже не понял: гуляющая рядом смерть - хороший учитель... Так ты обещаешь мне? Синтия шумно вздохнула. Жалость и проснувшаяся вдруг любовь к отцу, действительно непонятному, далекому, но ставшему сейчас близким, как когда-то в детстве, когда она еще ничего, считалось, не понимала, боролись в ней со всей мощной корой искусственных образов и неприятных воспоминаний. Ответ дать она так и не успела: металлический голос ровно и спокойно принялся вещать о новой подоспевшей беде... 51 - Не знаю, что-то она слишком долго со стариком, - потер лоб рукой Паркинс. - Мне это не нравится... Он при смерти, во всяком случае, похоже на то. В такой ситуации многие начинают болтать лишнее. Я бы не хотел, чтобы девчонка попала в число ненужных свидетелей. Во всяком случае, ее разговоры о пацифистах... - Были чистой выдумкой, - угодливо осклабился Варковски. - Проверено. За всеми членами семейств дирекции ведется особое наблюдение. - М-да? - Паркинса эта новость не удивила, но покоробила. - И все же я не удивлюсь, если Крейг распустит язык... Последнее время у него стала прорываться такая, знаете, дешевая сентиментальность... - Не беспокойтесь. Это можно проконтролировать, - Варковски, не убирая улыбки, шагнул к столу и нажал на неприметную кнопку. - ...гуляющая рядом смерть - хороший учитель. Так ты обещаешь мне? - раздался голос Крейга, чуть подпорченный помехами. - Внимание, внимание! Авария реактора. Если поломка не будет устранена в течение пятнадцати минут, произойдет взрыв. Всем, за исключением ремонтной бригады, рекомендуется срочная эвакуация. Повторяю, исправление поломки возможно, но рекомендуется срочная эвакуация... - Это еще что за черт?! - тупо уставился на динамик Паркинс. - Что слышите... - развел руками Варковски. Когда в одной из них возник пистолет, директор просто не заметил. Паркинсу стало страшно. Он попробовал собрать свои мысли, но это удавалось плохо... Варковски кивнул на прощание - улыбка замерла на его лице неестественной маской: единственное свидетельство тому, что ему не были чужды до конца обычные человеческие эмоции, - и выскользнул из комнаты. Из-за соседней перегородки, отделяющей кабинет, раздались почти одинаковые женские вопли; заглянувший туда застал бы странную картину: Цецилия обнималась с побледневшей секретаршей. 52 - Черт бы побрал этот компьютер! - рассердился Дэн. - Теперь они примчатся... Том, ты слышишь, может быть, нам придется драться... Том ничего не ответил. Его глаза были совсем пустыми. Сонный приладил к почти готовому передатчику еще одну деталь и прислушался. Говорили рядом, и не исключено, что с ним. Он огляделся, стараясь вычислить источник звука, и заметил маленький решетчатый кружочек на стене. "Ага, - вильнул он хвостом, - передатчик... Только вряд ли я что-то пойму... да и стоит ли понимать?" Передатчик повторял одну и ту же фразу на разные лады: Соня быстро запоминал повторяющиеся звуки, но смысл послания оставался таким же темным. Отчаявшись что-либо разобрать, Соня вернулся к работе, но детали и инструменты теперь валились у него из рук: почему-то от незнакомых слов несло тревогой. "Ну хорошо, - задумался он. - А если предположить, что разговаривают не со мной? О чем могут так оповещать всю станцию? Двуногие в основном держатся кучкой: так им легче убивать друг друга. Я почти не встречал одиночек... Значит, все что надо они могут сообщить друг другу и так. Отсюда следует, что слышимое мной передается скорее всего машиной, каким-то центром. Так как слова повторяются, сообщение это достаточно важное. Если бы я был на своем корабле или на станции, так могли бы сообщать только об аварии, и достаточно серьезной... Да сдохни я на месте, если это не их тревога!.." От этой мысли по хитиновому телу прокатилась дрожь. Только этого ему и не хватало! Он не смог разобраться с тем кораблем, тем более был бессилен изменить что-либо здесь. Самая страшная из бед всегда та, о которой ты знаешь, но не можешь ее предотвратить. "Но почему - не могу? - возмутился Сонный. - А ну-ка думай! О какой аварии могут сообщать? Или метеорит - но тогда я бы почувствовал столкновение: станцию наверняка тряхнуло бы. Или это разгерметизация - но я не чувствую перепада давления, хотя в отличие от двуногих должен был бы заметить его сразу. Что остается? На корабле был ядерный реактор. Тут - та же схема. Значит, скорее всего несчастье произошло именно с ним. А если так, есть смысл разобраться..." Почти в эту же секунду в комнату, которую только что покинул Варковски, влетел Алан. Бросив мимолетный взгляд на замершего с посеревшим лицом Паркинса, он выпалил: - Где находится реактор? Паркинс молча указал на схему. - До взрыва остается двенадцать минут. Просьба срочно принять меры... Алан рассматривал схему недолго: на это просто не было времени. "Что могло стрястись с этим чертовым реактором?" - думал он на бегу. Индикатор движения живых организмов пищал почти истерически. Услышав издалека его шаги, Блейк шагнул в небольшой технический проход и принялся ждать, молча раскачиваясь на месте. "Только бы моих знаний хватило... Только бы хватило..." - Алан бежал и задыхался от охватившего его жара. Может быть, это уже действовал реактор. Может, играли нервы. Довольно облизываясь, Блейк приготовился к прыжку. "Как медленно я иду..." - задыхаясь, думал Алан, прибавляя ходу. На самом деле он бежал, и каждый его шаг гулко отдавался по всему коридору. "Куда он бежит? - посмотрел с потолка ему вслед Сонный. - Так, если я не ошибаюсь, к реактору... Может, мне остаться? Нет, сейчас не надо предрассудков: если реактор взорвется, погибнут все..." Он сделал несколько прыжков, но вдруг его лапа попала на гладкое стекло лампы. Ступня соскользнула, хвост взметнулся в воздухе, по привычке стараясь вернуть равновесие, но именно это и навредило Соне. Кувыркаясь на лету, Сонный всей своей тяжестью грохнулся на пол. Блейк прыгнул, как только Алан оказался в поле его зрения. Как ни странно, сумасшедший промахнулся: скорость Алана была большей, чем он рассчитывал. Врезаясь в стену, Блейк на ходу прикинул, сколько прыжков понадобится на то, чтобы догнать этого тщедушного по его меркам человека. Раздавшийся за спиной грохот остановил его, давая возможность Алану выиграть пару метров и завернуть за угол, в сторону реакторного зала. От падения Сонный на миг потерял сознание: от неожиданности он не успел убрать голову (впрочем, его всегда упрекали в плохой реакции). Блейк разобрать этого, естественно, не мог - нападение "конкурента" было еще свежо в его памяти, и первой же его мыслью было желание убраться, и побыстрее. Пусть эта добыча ушла: людей на станции было еще достаточно. "Всем хватит..." 53 В это время "идиллическая сценка" между Росой и Цецилией пришла к концу. Словно осознав нелепость своего поведения, обе женщины отпрянули друг от друга. И в голубых глазах Цецилии, и в черных глазах Росы блеснула почти одинаковая злость. Реактор был где-то далеко, несчастье - вокруг, объект, на котором можно отыграться, выплеснув - хоть и бесполезную сейчас - старую ненависть (разве беда не всех уравняла?), - был рядом, прямо напротив. - Ах ты кукла! - зашипела Роса, выставляя вперед заостренные кроваво-красные ногти. - Ты помяла мне платье! - Ты о чем-то вякаешь, тварь? - в точности так же прошипела в ответ Цецилия. "Как, эта мерзавка смеет поднять голос на меня?!" - Рот прикрой! - Роса поправила длинные рукава, высвобождая сильные, неожиданно мускулистые руки. - Это ты мне? - А то кому же? - Ах ты!.. - А ты? Они быстро перешли на сплошные междометия. Охватившая обеих женщин злость могла бы показаться кому-то странной, но безвыходность способна толкнуть и на более безрассудные поступки. Медленно, не сводя друг с друга глаз, они принялись кружить по комнате. Хотя маникюр Цецилии был скромнее, за счет длины сделавшихся вдруг узловатыми от напряжения пальцев ее руки смотрелись не менее угрожающе. Глаза смотрели в глаза, электризуя все вокруг себя невиданной ненавистью. Разве нужна была дополнительная причина для вражды? Более нервная Цецилия не выдержала первой. Дико завопив, она бросилась на соперницу. Атака была для более сильной Росы неожиданной, и женщина не смогла устоять на ногах: обе повалились, опрокидывая на себя журнальный столик. Кроваво-красные ногти впились, ломаясь, прорывая кожу, в белое плечо, розовые - в смуглую, но побледневшую щеку. Угрозы и проклятия стали окончательно нечленораздельными, и прерываясь время от времени негромкими вскриками и стонами. Изловчившись, Роса рванулась и впилась зубами в нежную руку жены директора. Цецилия вскрикнула, пальцы ее разжались, но вторая рука вцепилась во что-то твердое. Вряд ли Цецилия задумывалась о том, что делает, она даже удивилась, откуда у нее взялись силы на этот трюк, - но столик поднялся в воздухе и всей своей массой опустился на соперницу. Его ножка задела Цецилию по уху, заставив вскрикнуть от боли, но захват противницы тут же разжался. Пользуясь этим, Цецилия вывернулась из-под столика, который с грохотом сполз с поверженной секретарши на пол. Роса не шевелилась. На ее виске отпечаталась вмятина. "Она без сознания, - объясняла себе Цецилия, пятясь. - Она без сознания... она... без сознания..." Меньше всего ей хотелось думать о том, что Роса уже мертва. 54 Варковски бежал. Спокойно, легко, без напряжения. Услышав его шаги, Дэн сунул Тому железный рычаг, невесть откуда появившийся под рукой. Том подчинился ему, как безвольная кукла. Толкнув его к двери, Дэн встал по другую сторону и, как только голова с аккуратной черной стрижкой показалась в проеме, крикнул: - Бей! Том подчинился автоматически. Рычаг опускался медленно, но его веса хватило бы на то, чтобы скомпенсировать недостаточную силу удара. Реакция Эдварда была мгновенной. К тому моменту, когда орудие должно было достичь его головы, он развернулся на широко расставленных и словно приклеившихся к земле ногах, выставляя для защиты руку. Том вскрикнул: ему показалось, что он наткнулся на стальной прут. Пальцы разжались, рычаг глухо шмякнулся на прорезиненное покрытие пола. Эдварду понадобилось меньше секунды, чтобы узнать лицо противника. Собственно, это было уже не так важно. Варковски ударил его, вложив в удар все силы: бить надо было наверняка, любая драка отняла бы слишком много времени. Том согнулся, и в тот же момент Дэниел прыгнул, подминая Варковски своим весом. Он нападал так, как может сделать это только человек, которому нечего уже больше терять; хватка сомкнувшихся на горле Эдварда рук была мертвой. (Где-то рядом несуществующая Даффи принялась аплодировать.) - Внимание, до взрыва остается девять минут. Просьба срочно принять меры... Дэн засопел, прижимая коленями бока шефа безопасности. Эдвард хрипел. Обычно безупречное, как у робота, лицо посинело, рот судорожно кривился, хватая воздух. Из последних сил Варковски попробовал встать, поднимая врага на себе, но повалился на бок и, оттолкнувшись ногой от стены, перевернулся на спину. Дэн этого, похоже, не заметил. Он думал только о том, как бы усилить захват, чтобы оказавшаяся под руками шея лопнула. Только об этом, больше ни о чем... 55 - О, Дон! - Цецилия ворвалась в комнату и упала в кресло. - Ты себе не представляешь, как это... - Тише! - строго посмотрела на нее Синтия. Она сильно повзрослела за эти минуты: такое выражение не было свойственно лицу молодой девушки, ни разу не встречавшейся с серьезными жизненными проблемами. - Ну что ты там еще... - отмахнулась от нее Цецилия. "Роса без сознания..." Каждый жест и взгляд выдавали ее необычайное возбуждение. Цецилия сидела как на иголках; Крейг при виде ее зажмурился и откинул голову на подушку. Боль удобно позволяла ему сосредоточиваться только на себе, забывая обо всем вокруг. "Как она не вовремя!" - с неудовольствием посмотрела на мать Синтия. Все в ней протестовало этому вторжению, так нагло нарушившему, может быть, единственные в жизни минуты откровения. - Послушай, мама, - тяжело и серьезно заговорила она. - Сейчас не время. Отцу плохо. - А ты думаешь, мне хорошо? Бессердечный ребенок! - по привычке начала игру Цецилия, но тут же наткнулась на осуждающий взгляд дочери, в котором было столько нового и незнакомого, что она запнулась на полуслове и замолкла. Растерянный вид Цецилии вызвал у Синтии подобие жалости. "Ну что же ты творишь, мама?" - безмолвно спросила она, не сводя с нее глаз. Перемена в дочери поразила Цецилию и продолжала удивлять все больше. Да может ли ее девочка смотреть так? - Мне уйти, да? - испуганно прошептала она. Синтия кивнула молча. - Внимание, до взрыва остается семь минут. Просьба срочно принять меры... "Ну а это еще зачем?" - тоскливо подумала Синтия, вставая и направляясь к встроенному в стену динамику. - Зачем я должна об этом знать, если исправить ничего нельзя?" Маленький кружочек треснул под ударом, сыпанул искрами и замолк. Цецилия тоже встала и пошатывающейся походкой побрела к двери. Впервые она выглядела на свой возраст. 56 Варковски задыхался. Вот перед его глазами мелькнула серая тень, вот ее скрыла волна глухой боли... Он еще сопротивлялся, но сопротивление слабело с каждой секундой. В свою смерть он пока не верил, но надежда исподволь покидала его, уступая место обреченности. Сколько времени длилась эта борьба? Он не знал. Скорее всего - вечность. Значит, все давно пропало. Алан влетел в помещение и лишь чудом не споткнулся об извивающиеся у входа ноги. Реакторный зал показался ему огромным, хотя реально помещение было не только не больше, а даже меньше других - лишь особая атмосфера и таящееся где-то в глубине души уважение к "сердцу" станции заставляли подсознательно увеличивать ее размеры. "Но как же во всем этом разобраться?" - замер Алан. Задача выглядела непосильной. - Внимание, до взрыва остается шесть минут. Просьба срочно принять меры... Сдавленный стон привлек внимание Алана. Словно только сейчас он понял, что находится здесь не один. Долго раздумывать Мейер не стал. Попавшийся под ноги рычаг только помог ускорить дело. Дэн коротко вскрикнул и разжал руки. Рывком Алан стащил его с полумертвого Эдварда и присел. Варковски продолжал хрипеть. Красиво встать на этот раз у него не хватило сил. Алан встал так резко, словно подпрыгнул. Пока потенциальный помощник находится в таком состоянии, рассчитывать на него нечего. Новый взгляд на реактор поверг его в уныние. Нет, разобраться самому в нем не удастся... правда, один участок явно асимметричен: не там ли и произошла поломка?.. Алан шагнул в сторону реактора (во всяком случае, в сторону того, что он принимал за реактор, реально находившийся в нижнем зале). Новый стон Варковски заставил его повернуться. "Может все же попробовать ему помочь? Что нужно? Может, воды?" Алан поискал глазами кран. Вода, к счастью, нашлась совсем рядом. Индикатор пищал, пока не замолк, синее поле табло потускнело - Алан этого не замечал. Только вскользь отметил, что писк сменился мерным потрескиванием... Трещал счетчик Гейгера. Сонный преодолевал последний коридор. После падения с его вестибулярным аппаратом что-то произошло: передвигаться по потолку он больше не мог. Ударившая в грудь горячая волна заставила его остановиться. Нет, это был не просто жар: пронзающий и колющий, он был ему пока незнаком. Практически незнаком. Сонный вспомнил вдруг, что слышал описание такого ощущения от одного друга, погибшего после аварии... после аварии реактора! Обжигала радиация. Излучение было сильным и росло с каждой секундой. Сонный попятился. "Стоп. А реактор? Ведь если его не починить, произойдет взрыв!". Шаг вперед снова натолкнул его на горячее дыхание невидимой смерти. "Нет, лучше взрыв! Это, по крайней мере, сразу. Лучше, чем медленно подыхать от лучевой болезни..." Соня повернулся и бегом помчался подальше от этого страшного места... Обрушившийся на голову Варковски поток холодной воды быстро привел его в чувство. - Спасибо, - буркнул Эдвард бесцветно, подавая руку наклонившемуся над ним Алану. В голове трещало. Горло продолжало болеть. - До взрыва остается четыре минуты. Просьба... - Заткнись, - прошептал Алан. - Скорее. У нас мало времени. Эдвард подошел к реактору и указал на вынутые стержни. - Поставить их на место? - Да. И - быстро... Варковски покосился в сторону трещащего прибора и поежился. Впрочем, он пробыл тут уже слишком долго, чтобы придавать значения такой мелочи. Минутой больше, минутой меньше... 57 Голос смолк. Паркинс подошел к стене и приложил к ней ухо. Тишина. Только где-то в глубине комнаты продолжали звучать голоса. Быстрой походкой из спальни Крейга вышла Цецилия. - Ну, что с ним? - машинально спросил Паркинс. Ответом ему был невидящий взгляд. Еще секунду Кларенс продолжал прислушиваться, не раздастся ли новое: "До взрыва осталось четыре... три... две... одна минута...", но динамик молчал, и постепенно у директор начал немного успокаиваться. Все складывалось не так уж плохо. Двух человек вполне достаточно, чтобы заделать дыру в "садке" и поймать существо. Значит, не все еще потеряно. Дальше: раз Цецилия не в себе - с Крейгом совсем скверно. С другой стороны, умерла и Марта, и если уговорить Цецилию на новый брак, а она женщина достаточно практичная, чтобы понять свою выгоду... Мысль об этом поразила Паркинса. У Крейга было на восемь процентов меньше акций, чем у босса. У него, Паркинса - на девять. Простая арифметическая задачка говорила о том, что если дело выгорит - контрольный пакет окажется у него. "И она еще переживает, дура, - покосился в сторону поникшей женщины Паркинс. - А то еще ей может взбрести в голову купить себе молодого хахаля... Ей все же не двадцать... Тогда почему она так раскисла? Или - наоборот, Крейгу лучше? Тогда я могу ее понять..." После мысли о возможной блестящей перспективе думать о том, что это только мираж, оказалось невыносимо. "Да хоть бы он сдох поскорее! - уже через несколько минут думал он. - Или ему надо в этом помочь? А что, удобный момент... Монстр "все спишет"... - Так вашему мужу лучше? - Нет, - Цецилия всхлипнула. Она чувствовала себя в западне: в кабинете лежала Роса; назад, в спальню, путь был закрыт. - Я вам очень сочувствую. Паркинсу с трудом удалось скрыть свое ликование. Смущало его только одно: Цецилия не играла. Поверить в это было трудно, но это было так. "Неужели эта курица действительно любила своего мужа? - удивился он. - Да быть не может! Она не из тех женщин, которые вообще способны испытывать глубокие чувства к кому-либо кроме себя... Тогда что же с ней? Уж не ссора ли с секретаршей на нее так повлияла?" - Да, кстати, а что вы не поделили с Росой? При этом невинном, казалось бы, вопросе лицо Цецилии вытянулось, и Паркинс понял, что попал в точку. "Уж не признался ли Крейг в своих мелких грешках?" - усмехнулся он про себя. "Он знает все!" - зажмурилась Цецилия. Ей стало страшно: неужели ей придется отвечать? Но почему? Это же был несчастный случай... Роса просто без сознания, она скоро встанет, и... Цецилия застонала и прикусила губу. "Вот это да! - поразился Паркинс. - С чего бы это ее так пробрало? Даже любопытно!" - И все же, что у вас там произошло? - выдержав паузу, продолжал он. - Ну что ж, не хочешь говорить - я спрошу у Росы... - Нет! - взвилась Цецилия. Голубые глаза расширились. Сейчас он войдет, увидит... - Тогда скажи, - поддразнил ее Паркинс. "Нет! - взмолилась про себя Цецилия. - Лучше я умру, чем он узнает... Нет, еще лучше - пусть умрет он!" - Стой! - и угроза, и страх, отчаянный, беспредельный страх слились в ее восклицании. "Надо же... - ухмыльнулся Кларенс, направляясь к кабинету. - Вот уж эти женщины... Из какой-нибудь мелкой ссоры готовы раздуть целое дело". "Нет... - кусала себе губы Цецилия. - Пусть лучше умрет он!.." Отчаянье и необходимость защищаться заставили ее взять себя в руки. В конце концов, до этой многолетней игры ей уже приходилось бороться за свою жизнь, едва ли не на четвереньках ползя наверх. Изо всех сил, как угодно - только бы выбиться в люди. Так неужели она потеряет все это сейчас? С Росой произошел несчастный случай... только несчастный случай... А с Паркинсом может случиться вообще что угодно. Здесь уже было слишком много смертей, чтобы кто-то обратил внимание еще на одну. "Ну, берегись", - Цецилия почувствовала неожиданный прилив решительности. Так, где-то здесь должно быть оружие... Цецилия подошла к столу. Его, кажется, клали именно на стол... Быстро убедившись, что самоделки Тома здесь нет, она принялась соображать, куда же могли спрятать огнемет... Мест было немного, и со второй попытки женщина обнаружила его в ящике и встала напротив двери. "Стоп. Так не годится, - вооруженность придала ей спокойствия и рассудительности. - Надо будет сперва узнать, что он скажет... Может, Роса и впрямь жива. Тогда это лишнее. Мало ли что могло с ней произойти - поскользнулась, упала..." Цецилия спрятала огнемет под стол. Она была готова к любому разговору. 58 - Ну что ж, кажется, все, - перевел дух Алан. - Да, - сухо подтвердил Варковски. - Нам повезло, что реактор ломал ученый - даже это он сделал аккуратно. Другой на его месте мог просто спалить все огнеметом или разломать похуже... - Алан вздохнул. Стержни стояли на месте. Невредимые. И даже треск начинал смолкать. Радостные надежды вновь ожили в голове Мейера. Реактор починен, взрыва не будет, а там, глядишь, и помощь подоспеет... С Синтией удастся помириться: она неглупая девушка и все поймет... Правда, еще бродит по станции страшный монстр, но это уже пустяк. И с ним справятся... "Улыбайся, улыбайся", - покосился в его сторону Варковски. - Пошли. Думаю, задерживаться нам тут особо нечего. - А хорошо все же, что все позади, - весело проговорил Алан, минуя дверь. - Ну-ну, - Варковски усмехнулся. - А что? - насторожился Алан. - Да ничего особенного. Будем надеяться, что помощь придет достаточно быстро. Связи с нами нет около десяти часов, значит, около пяти на Земле уже начали беспокоиться. Где-то столько же уйдет на выяснение - и это все в лучшем случае. Потом пока еще снарядят корабль, скорее всего, с десантом, пока все обдумают... Если вообще они поверят, что хоть кто-то из нас жив. Крейг, похоже, рассказал тебе о веселых нравах этих зверушек. - Ну что ж, я слышал, еды здесь хватит не на один месяц... - Еды! - раздраженно повторил Варковски - и только тут Алан заметил, что с ним что-то не так. Разумеется, для обычного человека Варковски держался чудесно. Но если вспомнить его обычную невозмутимость... Нет, с ним явно что-то произошло, и вряд ли простая потасовка была тому достаточной причиной. - Простите, но мне показалось, что вы чего-то недоговариваете, - встревоженно спросил Алан. - Посмотри на свой индикатор. Могу поспорить, что он вышел из строя, - покривил губы Варковски. Алан поднял руку. Табло тускло чернело. - Странно... - пробормотал он. - С моим то же самое. - Значит, на нас могут в любой момент напасть? - чуть дрогнувшим голосом переспросил Мейер. Дорога предстояла длинная: по двум этажам с десятком поворотов и переходов. Каждый из них мог таить засаду. - Не знаю, - повел плечами Варковски. - Кому это понадобится? Маньяк мертв, монстру не до нас... - Какой маньяк? - А какая разница? - устало вздохнул Варковски. "И все же - что с ним произошло?" - продолжал дивиться Алан. Почему "робот" вдруг превратился в нормального человека, уставшего и в меру напуганного? - Простите... Я вас не понимаю. Что все-таки произошло? - Если помощь не придет сегодня, мы - мертвецы. - Но почему? Ведь есть и запасные индикаторы... Главное - дойти. Если делать это осторожно... - Послушай, ты что, действительно ничего не понимаешь? - в голосе Варковски промелькнул оттенок удивления. - Нет. - Эти приборы не терпят высокой радиации... Скажи, ты что, не слышал счетчик Гейгера? - Счетчик! - Алан от неожиданности встал. - Он трещал на весь реакторный зал. Можешь не сомневаться - лучевая болезнь нам с тобой гарантирована. - И вы говорите об этом так спокойно? - вздрогнул Алан. Страх горячей волной прокатился по телу. "Неужели это правда?" - А что я должен - плакать? Смеяться? - Не знаю, но... - Алан забыл, о чем хотел сказать. - То-то же. Пошли лучше скорей. Какой-то шанс у нас все же есть. Рассчитывать на него всерьез нельзя, но надеяться... Надеяться всегда можно... 59 - Не знаю, имею ли я право говорить тебе об этом, - тихо шептал Крейг. - Значит не надо... - Синтия сидела как на иголках. Нелепый визит матери выбил ее из колеи, она с трудом включалась в продолжение разговора. - Нет, или вся правда - или никакой. Синтия, я хочу попросить тебя об одной вещи... На этот раз - о последней. Постарайся убедить всех, что инопланетянина не надо убивать. Тебе поверят и без объяснений. - Папа? - Синтия отшатнулась. Неужели все, что произошло между ними, было всего лишь тонко рассчитанной комедией, и он, как и прежде, думал только об одном - о своей выгоде?! Ну пусть не о своей - о ее выгоде, но все равно... После тех слов, после тех взглядов, от которых любая фальшь съежилась бы и рассыпалась в прах - вспомнить о таком? - Молчи... Я знаю, о чем ты думаешь. Нет, твой отец не подлец - хотя часто и был к этому близок - и не слепой идиот. Я прошу тебя об этом не ради себя - ради этого существа, которому никто не хочет помочь. Одни видят в нем чудовище, другие - как я недавно - источник дохода... Ему нужна помощь, девочка. "О Боже! - поразилась Синтия. - Только этого и не хватало - он сходит с ума! Бедный отец..." - Я не сумасшедший. Но и это существо - совсем не монстр-убийца. Как знать, может быть, он думает то же самое о нас... Это тайна, но это существо разумно. Мы же судили о нем по его одичавшим собратьям. - Так что я должна сделать? - Честней всего было бы помочь ему вернуться. Но это невозможно. Главное - помоги ему остаться в живых. Как знать, может, впоследствии он станет думать лучше о землянах... Мы уже показали себя перед ним чудовищами, покажем же, что среди нас есть и люди... Все же хорошо, что ты согласилась меня выслушать... Неожиданно лицо Крейга исказила гримаса, сбежались морщинки вокруг глаз, приподнялась верхняя губа, обнажая крупные зубы... Синтия молча схватила его за руку. Она не видела сейчас его лица - из-за накатившихся на глаза слез... 60 Паркинс вышел из кабинета и уставился на Цецилию почти с восхищением. Что ж, ему всегда нравились сильные женщины. Ведь как она держится: прошло всего несколько минут, преступление обнаружено, а весь испуг уже куда-то пропал. К тому же как не восторгаться "подаренному в знак их будущей любви" залогу. - Так что, - щурясь спросил он, - это был несчастный случай? - Да! - с вызовом ответила Цецилия. Ее пальцы сильнее вцепились в пластик мини-огнемета. "Пусть только попробует сказать, что это не так..." - Ну что ж, - Паркинс утрированно поклонился, - тогда поговорим. Я спрашиваю тебя еще раз: Крейгу совсем плохо или есть шанс? - А какое тебе дело? - Цецилия оскалилась. Худое лицо выглядело хищно. - Ты мне нравишься, и можешь понимать это как хочешь. Ты - сильная, еще достаточно красивая, в тебе есть все необходимое для жены миллионера. Может быть, кроме одной мелочи - но она не так уж важна. Ты еще далеко не стара... Объяснять дальше? Цецилия хмыкнула. Хотя мини-огнемет был относительно легок, долго держать его было неудобно. "Чего он хочет? К чему это странное сватовство?" - Если ты скажешь, что влюблен в меня, то мне остается только пожалеть, что тут нет психиатра. Это не в твоем стиле, Кларенс. - Не будь такой самоуверенной. И потом - разве я говорил о любви? Тебе же не двенадцать лет, чтобы смешивать такие разные понятия. Я считаю, что наш брак будет выгоден обоим. Так как? - Ты мне противен, - поморщилась Цецилия. - Но я подумаю. Хотя не слишком-то рассчитывай на мое "да". У меня есть свои планы относительно того капитала, что отписал мне в завещании Дон. С тобой я потеряю все - а ты все приобретешь за так... - А несчастный случай? Ты же не считаешь меня дураком... - Что? - Такому свидетелю, как я, поверят. Убийц не любят, Сеси. Даже если ты сумеешь оправдаться - у тебя на это хватит денег, - тебя не пустят ни в один приличный дом, а для тебя это очень важно... Ведь так? - вкрадчиво спросил Паркинс, приближаясь к ней. Мускулы на женских руках напряглись: Цецилия была готова защищаться. Быть декорацией в его доме, второй Мартой, повязанной по рукам и ногам? Ну нет... - Так как мы договоримся? - Паркинс оперся руками о противоположный край стола. - Это был несчастный случай? - Нет, убийство! - зло выкрикнула она, выдергивая из-под стола огнемет. Длинный язык пламени, удивительно яркого и плотного, ударил в лицо Паркинса. Цецилия била по нему огнем с неожиданно охватившим ее наслаждением: "Так тебе, мерзавец, так!.." Враг вопил и корчился. Чтобы работать огнеметом было удобней, Цецилия обогнула стол и продолжала жечь уже упавший на пол труп. Как ни странно, крик все еще стоял в ушах - и это лишь разжигало ее ярость. - Мама! Да что же ты делаешь?! - разобрала она наконец слова - и остолбенела. Возле стены стояла Синтия. Лицо девушки было перекошено: ей казалось, что еще минута - и сознание уйдет. Смерть отца, его признания - и теперь это... Не многовато ли для одного человека за один раз? Механически, неестественным движением Цецилия стала разворачиваться к ней, словно в ее теле распрямилась пружина, находившаяся под давлением. Остекленевшие глаза смотрели не на дочь - сквозь нее. Синтия почувствовала, что волосы ее встают дыбом, зато ноги, наоборот, начинают, подкашиваясь уменьшаться. Рот девушки округлился в беззвучном крике - кричать она больше не могла. Цецилия поворачивалась. Медленно, медленно, медленно... Накрашенные яркой помадой губы совсем еще недавно благополучной, хотя и взбалмошной женщины что-то шептали. Молитву? Проклятие? Это никому не было дано знать... Рука Цецилии дернулась - и пламя пропало (еще немного, и оно дошло бы с поворотом до замершей девушки). Двое молча смотрели друг на друга. "И это - моя мать? Это ее я обещала жалеть?" - пронеслось в голове у Синтии. От мыслей по всей голове распространялась уже физическая боль, сигналя о том, что нервная перегрузка дошла до предела. "Что же она стоит? Нет, она не посмеет на меня донести. Она моя дочь!" - быстро соображала Цецилия. Мысли шли четко, как строчки на мониторе. - Ну что? - хрипло спросила Цецилия. - Так и будем стоять? - Я... Ты? - Синтия часто и мелко замотала головой. Нет, все что было - ей привиделось. Галлюцинация. Жизнь не имеет права быть такой кошмарной. - Твой отец? - сообразила вдруг Цецилия. - Он... уже? Синтия кивнула. - Хорошо. Я пойду к нему, - Цецилия снова подивилась собственному хладнокровию. Что же, чтобы выжить, и нужно быть такой. Разве не прав был Крейг, утверждая, что смерть - хороший учитель? Твердой, решительной походкой Цецилия прошла мимо Синтии. Девушка тихо сползла по стене. Очутившись на корточках, она зарыдала. Недоверие, подозрение, ненависть, любовь - все смешалось и превращалось сейчас в ее душе в ничто. Образы придуманные, реальные, навязанные, путаные... Отец - откровенный человек, мать - убийца, Чужой - несчастный... Да кто сможет уместить все это в одной разгоряченной несчастьями головке? Уж во всяком случае не она... Свои - враги... Чужой - хороший... Она встала, опять-таки держась за стену, и, не отрывая пальцев от ее гладкой поверхности, направилась к двери. Пусть о ней думают что хотят - она верила сейчас, вопреки всему, включая собственный ум, отказавшийся работать, что лишь это чудовище сможет ей помочь. Он должен думать о людях лучше? Что ж, пусть он научит этому и ее... Разум мутился, но силы возвращались. С каждым новым шагом Синтия продвигалась вперед все уверенней. Так, говорили, кажется, что он сидел в центре управления... Прекрасно. Только бы он оказался на месте... 61 В комнате пахло гарью и паленым мясом. Алан и Варковски переглянулись. Неужели в их отсутствие что-то произошло? - Стой тут, - приказал Варковски, проверяя пистолет. - Я сейчас разберусь... Его походка, стремительная и вместе с тем мягкая, напоминала Алану кошачью: та же готовность в любой момент к прыжку и та же почти нечеловеческая уверенность движений, в которых ни одна группа мышц не работала зря. Хищник, ловкий и цельный, как все хищники, шел сейчас по комнате. При виде направленного на нее пистолета Цецилия негромко вскрикнула. Варковски остановился и опустил оружие. - Все в порядке. Можешь входить... Постойте, мадам, но подходить ко мне близко я не рекомендую... - Вы! - Цецилия почти радостно кинулась к нему, не обращая внимания на протесты. - Какое счастье! Мне показалось, что я осталась одна на целом свете... - Что у вас тут произошло? - О! Это было ужасно: Паркинс сошел с ума, напал на бедняжку Росу, потом на меня... Синтия сбежала, а мне не оставалось ничего, кроме как схватиться за ту ужасную штуку - огнемет, что ли? Это непереносимо! По щекам Цецилии катились блестящие крупные слезы. Они были похожи на фальшивые бриллианты: размер не позволял считать их настоящими. - И что с ним? - осторожно отстранился от нее Варковски. - Не знаю... я так испугалась... Это было ужасно. Цецилия повалилась на ближайший стул и закрыла лицо руками, чтобы никто не увидел на нем радостного: "Получилось!". - Да, не слабо вы его, - брезгливо отпрянул от почерневшего трупа Алан. - А где Синтия? - Бедная девочка убежала... Я хотела пойти за ней, но Дональду было плохо, - Цецилия замолчала, выдавив из себя несколько всхлипов, и продолжила: - Боюсь, что моего дорогого мужа больше нет... Как это все ужасно! - Хорошо, - Алан нагнулся и поднял мини-огнемет с приставкой Тома. - Я иду ее искать. - Только оставь эту штуку, - посоветовал Эдвард. - Не беспокойся. Я не собираюсь сражаться с монстром, но ведь ты наверняка не отдашь мне свой пистолет... - Ладно, - секунду поколебавшись, ответил Эдвард. Он ничуть не сомневался, что Алан при первом же удобном случае начнет палить куда попало, но шансов на то, что помощь с Земли подоспеет вовремя, было слишком мало, а если так - какая ему разница? 62 - Эй! Где ты? - негромко позвала Синтия, заглядывая в компьютерный центр. Сонный встрепенулся. Неужели двуногие достали его и здесь? "Нет, я не хочу!" - взмолился он, отступая в угол. Пищавшее существо заглянуло в помещение робко, и лишь это помогло Соне унять дрожь. Маленькое, хрупкое - неужели его он так испугался? Но что ему здесь нужно? На всякий случай Сонный переполз на стену. "Лишь бы оно не тронуло передатчик... Если так... то я за себя не отвечаю!" - храбрился он, напрягая изо всех сил зрение. Существо приближалось. - Почему ты не отвечаешь? - Синтия спрашивала в пустоту и требовала ответа только для того, чтобы не бояться. Как только эмоциональный переворот начал утихать, складываясь, быть может, в новую мозаику, вернулся и страх. Все же она была одна, а слова отца... Кто сказал, что он был прав, не говоря уже о том, что разум вовсе не исключает агрессивности... Существо, по ее мнению, находилось все же где-то тут. Она чувствовала его присутствие. Мало того, ей показалось вдруг, что она чувствует и еще один страх - не ее, чужой... - Эй? Ты слышишь меня? - она прошла в центр зала. Возле разбитого дисплея главного компьютера возвышалось какое-то сооружение. Да, во всяком случае в одном отец не ошибся: это могло быть творением только разумного существа, но не землянина: механизм отличался и кажущейся хаотичностью, и вместе с тем - продуманностью. "Если этот двуногий прикоснется к моему передатчику - пусть пеняет на себя!" - напрягся Сонный. Как ни странно, покушаться на его творение двуногий не стал. Он повернулся в сторону Сонного и помахал ему рукой, продолжая издавать тонкие, едва слышные звуки. "Что ему надо? - недоумевал Сонный. - Или он хочет со мной поговорить? Как странно... ответить ему - или лучше не надо?" - Эй! - продолжала взывать Синтия. - Я тебя вижу! Отзовись, ты! "Прекрасно, - подумал Блейк, спеша на ее голос, - человек, и к тому же один... Эх, неплохо я поохочусь!" - Ну что же ты молчишь? - забыв о страхе, Синтия шагнула к замершему в распластанном положении Сонному. И в ответ на ее призыв блестящая хитиновая громада зашевелилась, расправляя членики. На пол Сонный спланировал неудачно: сказывалось прежнее падение. Его тошнило и шатало, удар об пол заставил его вскрикнуть. "Если это существо хочет меня убить - пусть", - подумал он, кое-как выпрямляясь. - Ну вот, хорошо, - Синтия изобразила улыбку. Да, Чужой ее понимал. И снова отец был прав - монстр был несчастен и жалок. Но все же улыбаться искренне она не могла. - Даже не знаю, как с тобой говорить, - Синтия широко развела руками. "Двуногий показывает, что у него нет оружия", - сделал вывод Сонный и растопырил в ответ сперва щупальца, а затем лапы. Новый приступ головокружения заставил его схватиться за стену, но улыбка, замершая на лице Синтии, успела потеплеть. - Эх ты, - качнула она головой, - чудак... Ты болен, да? Новый осторожный шаг приблизил ее к инопланетянину еще на несколько сантиметров. "Ага, вот и второе существо", - заглянул через ее плечо Соня. Неужели с этими существами удастся поладить? От этой мысли его длинный хвост приветственно изогнулся. - Плохо тебе, да? - продолжала приближаться к нему Синтия, но вдруг, услышав сзади крадущиеся шаги, обернулась. Перед ней стоял, приоткрыв рот и вывесив кровавые слюни, Блейк. Перехваченные сеткой красных прожилок глаза с тупым вожделением смотрели на ее тонкую шею. Синтия вскрикнула. Он был похож на зомби из фильмов ужасов. Блейк облизнулся. "Да что с ними?" - удивился Сонный, и членистый хвост расслабленно упал на пол. - Э-эй, а ты кто? - Синтия сделала еще шаг в сторону Сони, но уже спиной. - Я? Я - монстр! Я брат всех монстров! Нас нельзя убивать - это только наше право... - язык Блейка заплетался. Потоки слюны переваливались через синеватую толстую губу и текли по подбородку, размывая застывшую на нем кровь. "Сумасшедший!" - похолодела Синтия. Продолжая облизываться, Блейк потянул к ней бугристые мокрые руки. Синтия отпрянула и завопила: новое потрясение окончательно отключило ее контроль над собой. Блейк кинулся на нее, хватая потными пальцами тонкую и нежную шею... "Что он делает?!" - ужаснулся Сонный. За несколько минут контакта это единственное не проявляющее враждебности существо успело вызвать у него симпатию - и вот, другое двуногое чудовище напало на него со своей обычной мерзкой целью... Крик Синтии резанул Алана по ушам и заставил прибавить ходу. Он не сомневался, что в этот момент решался вопрос ее жизни или смерти. Сонный собрался в комок и бросил свое тело на подмявшего первое существо двуногого; но снова не рассчитал и грохнулся на пол, подминая обоих под себя. Почти тут же рядом затопали, и на голову Сони обрушился огненный вихрь, выжигая остатки сознания... ...Алан еще долго жал на спуск огнемета, хотя пламя иссякло довольно быстро: кончилась горючая смесь. Наконец он убедился, что Чужой больше не подает признаков жизни. Лишь после этого он отшвырнул невероятно тяжелое тело в сторону. Сразу под трупом чудовища лежал еще один, пронзенный острым наконечником щупальца. Синтия стонала под ним. - Синтия, - бросился к ней Алан. Опираясь на его руку, она привстала. "Странно... почему у нее на шее синяки?" - удивился Алан, быстро покрывая поцелуями ее лицо. Синтия, казалось, этого не заметила. Почти отсутствующий взгляд устремился мимо Алана. - Где он? Он жив? - Нет... А кто это? Один из охранников? Синтия в упор посмотрела на Алана: "Он что, не понимает?" - Он... Он... - она оттолкнула руку и потянулась к телу Чужого. - Он? - непонимающе переспросил Алан. - О чем ты? - Он... мертв? - тихо спросила Синтия. - Да, не бойся... Возникшая на лице девушки злость ошеломила его. - Если это сделал ты - знай, я тебя возненавижу! Он был единственным настоящим человеком из всех нас... - Что? - Алану показалось, что он ослышался. - Он спас меня... Он, а не ты... - Синтия подошла и обняла почерневшую голову. Горячие слезы потекли и начали падать на оплавленный хитин. - Синтия... Ты сошла с ума, - выдавил Алан. Синтия только покачала головой. - Ну, как тут у вас дела? - послышался усталый голос Варковски. Ответа он не получил. Синтия всхлипывала. Пару раз ей казалось сквозь слезы, что инопланетянин еще шевелится... Но нет, Алан молчал. Тихое гудение, отстукивающее незнакомый ритм, заставило Варковски покоситься в сторону сооруженного Соней передатчика. Глядя на него, Эдвард засмеялся. Тихо и горько. В таком виде и нашел их прибывший через полчаса спасательный катер. Когда в ответ на вопрос: "Что здесь произошло?" Варковски ответил: "Кажется, мы тут развязали небольшую войну с инопланетной цивилизацией" - это посчитали всего лишь результатом нервного потрясения. Да и впрямь, уцелел ли на этой станции хоть один нормальный человек? Вряд ли кто-нибудь смог бы ответить на этот вопрос. Во всяком случае, из пятерых выживших (шестой вообще ничего не понимал) никто не мог сказать ничего вразумительного. И только один беспристрастный участник этих событий еще не сказал своего последнего слова. Имя ему было ВРЕМЯ...  * ЧАСТЬ ВТОРАЯ *  1 "Наверное, я уже на том свете, - подумала Рипли, разглядывая через щелочку полуприкрытых век бирюзовое теплое небо. - Интересно, рай это или ад?" Где-то невдалеке пела птица. Впрочем, повторяющиеся, по-соловьиному булькающие звуки длились настолько долго, что их можно было счесть и непривычной музыкой, тем более, что в них явно прослушивался определенный ритм. Рипли попробовала открыть глаза шире, но тяжелые веки не подчинились, на попытку же встать все тело, особенно грудная клетка, отозвалось резкой болью. "Если это рай - то почему боль? Но если ад - зачем птица и такое небо?" Рипли снова пошевелилась. Нет, тело уж во всяком случае было материальным. "Ну хорошо, если это не то и не другое - где я тогда нахожусь?" Снова перед ее глазами пронеслись летящие навстречу огонь и жар. Неужели кто-то мог перехватить ее на лету? Это невозможно... Во всяком случае, для человека. Рипли дернулась в третий раз и застонала. Почти тут же над головой что-то мерно зажужжало, покалывающий ветерок промчался по телу, и боль стала уходить. Новое усилие позволило Рипли увидеть краешек обнимавшего ее голову шлема: по верхнему металлическому ободку гуляли ослепительные блики. Для чего он был нужен - просто для контроля за ее состоянием, для обезболивания или для чего-то третьего? - Она пришла в сознание, - услышала Рипли голос. Звуки были незнакомы, но слова - понятны. "Вот уж действительно! - горько усмехнулась про себя Рипли. - Я что, попала к инопланетянам? Самый подходящий момент..." Она снова открыла глаза. Свет резал их, но новая порция жужжания и ветерка убрали и эти неприятные ощущения. Кровать Рипли стояла на веранде. Если прямо перед глазами небо было открытым и чистым, то чуть выше, над головой, время от времени совпадая в ее глазах с краем шлема, зеленела трава с овальным сводом. - Где я? - прошептала Рипли - и не услышала себя. - Успокойтесь, вам нельзя пока разговаривать... Приступ дурноты и жужжание машин подтвердили эти слова. "Почему мне не отвечают... Стоп, я ведь просто не знаю их языка... но я же их понимаю!.. Нет, сейчас лучше и не пробовать разобраться". - О чем она спросила? - другой нечеловеческий голос, более отрывистый и скрипучий, прозвучал совсем рядом. - Сейчас раскодируем... Ей хочется знать, где она. Я сейчас с ней поговорю... Рипли напряглась. Каким же будет ее спаситель? Похожим на человека? или - что гораздо вероятнее - на тех несчастных, скелеты которых ей довелось увидеть на записи с проклятого корабля? Неважно. Только из одной благодарности стоит считать его самым прекрасным существом во Вселенной. Что-то большое и темное наклонилось над ней, заслоняя часть небесной бирюзы. Рипли вгляделась, и... рванувшийся изнутри крик заставил ее согнуться пополам, срывая с тела датчики. Страшная боль прокатилась по телу, врачебная аппаратура взвыла диким голосом - и больше ничего Рипли уже не слышала и не чувствовала... 2 ...Новое пробуждение успокоения не принесло. Сколько бы Рипли ни убеждала себя, что увиденная матка Чужих с вызолоченным гребнем была плодом больного воображения - она не могла заставить себя открыть глаза. Намеренно погружаясь в подобие полудремы, она слушала голоса - их по-прежнему было всего два - и даже запомнила их имена, переведенные в ее мозгу почему-то как Сэд и Шеди - но взглянуть и убедиться в своей правоте или неправоте она не решалась. Ну можно ли поверить в то, что монстры, убийцы, людоеды стали бы ее спасать и выхаживать? Пусть тот, странный, не трогал ее из-за притаившегося внутри эмбриона - инстинкт есть инстинкт, - но это не объясняло ни ее чудесного спасения, ни той же жужжащей аппаратуры. Разве под силу было создать ее лишенным разума животным? Раньше ни одна деталь не намекала на то, что у них есть хоть малейшие зачатки развитого сознания. Ни одна деталь? Перед закрытыми глазами Рипли всплыло вдруг страшное видение: трещащая под отдаленными взрывами станция атмосферного процессора, синие молнии, клубы пара, рвущиеся из всех щелей - и среди всего этого медленно открывающиеся двери лифта... Другого - не того, которым воспользовалась она. Комплекс стонет, жар бьет в лицо, а приехавшее (именно приехавшее!) за ней чудовище начинает медленно распрямляться... Что-то защекотало подбородок - это его задели спутанные волосы Ньют. От них удивительно пахло - и сыростью, и слизью Чужих, и в то же время чем-то очень человеческим, родным... - Ньют! - отчаянно закричала Рипли, прижимая девочку к себе, и не выдержав ее напора, видение исчезло, руки больно ударились друг о друга и с хлестким звуком упали на ее голое тело. - Сэд, включи режим успокоения... - проскрипела Шеди. "Нет, нет, не надо!" - мучительно замотала Рипли головой, но жужжащий сон уже вползал в нее, обволакивал, тянул за собой... - Наверное, ее придется связать - всякий раз во время нервных припадков она едва не калечит себя, - строго сказала Сэд. - Врач против... К тому же рана уже почти затянулась. - Если она дернется так еще раз, все придется начинать сначала, - услышала Рипли сквозь сон, в котором уже снова щелкали страшные двойные пасти и змеились охристые щупальца. Они вздымались и падали, почти касаясь ее лица, и все же не причиняли вреда. Их движения становились все более плавными, почти изящными, и неуместное пение птицы аккомпанировало им, словно бой превращался в причудливый танец. "Они разумны... они разумны... Это они..." - мысль плыла в музыке, постепенно растворяясь, и уносила прочь сомнения. Еще раз "на память" промелькнул открывающийся лифт - Ньют с Рипли уже не было, а гребень самки отливал золотом - и все исчезло. Сон длился недолго. Проснувшись, Рипли услышала все то же жужжание и те же голоса. Они говорили о чем-то своем, непонятном по самой теме разговора. "Ну что ж... Если это они - что они со мной сделают? - спросила себя Рипли. - Если я нужна была им только как носитель эмбриона, то зачем все это? Или он еще во мне?" - Сэд! Она опять пришла в себя! - Иду... Тяжелые шуршащие шаги подтвердили, что Сэд выполнила обещание. "Ну что ж... открываю глаза и убеждаюсь, что я просто сумасшедшая", - собравшись с силами, приказала себе Рипли. Сердце ее прыгнуло и сжалось. "Только бы это не было правдой", - мысленно взмолилась она и раскрыла глаза. Блестящая рубчатая морда с гребнем висела в полуметре от ее лица. Маленькие звериные глазки часто заморгали. - Вам лучше? Сейчас вы уже можете отвечать?.. - Нет! - застонала Рипли. Так это было правдой! - Вам помочь? Вам плохо? - забеспокоилась Сэд. Рипли не ответила. После всего, что ей пришлось пережить, эти слова казались жестокой насмешкой. - Оставь ее, Сэд, - за вызолоченным гребнем появился еще один, с подвешенными на вырезах золотистыми колечками. - Ей пришлось много пережить... кроме того, она имела дело с "дикими детьми", так что вряд ли ей приятно нас видеть. - Вот еще! - запротестовала Сэд. - Я же хочу ей добра! Что это она еще выделывается? Будто у нее одной такое случилось... - Сэд! Прекрати. Рипли взглянула на вторую уродливую морду и неожиданно для себя горько расхохоталась. И недоверие, и веру в эти слова, смутные, не сформулировавшиеся еще надежды - и весь кошмарный груз воспоминаний, ненависть - и благодарность к тем, кто сохранил ей жизнь - все вместил этот смех. - Что с ней? - испугалась Сэд, глядя на прокатывающиеся по лицу Рипли гримасы. - Не знаю, - пустила волну по хвосту Шеди. "Дикие дети... ну надо же! Они не знают... Не знают!" - путаное подобие мысли вызвало у Рипли новый приступ смеха. Да, тут было от чего сойти с ума! "Ну, все - я пас, - сказала она себе, отсмеявшись, - раз я ничего не понимаю, придется ждать, пока мне все объяснят... Только, черт побери, не у них же просить объяснения? Но почему не у них? Не сейчас - да, но больше, похоже, ждать информации не от кого..." - Так вам что-нибудь нужно? - снова повторила Сэд. - Да, - Рипли зажмурилась, - горячую ванну и кофе в постель... Шеди и Сэд переглянулись. Да, их предупреждали, что с инопланетянкой возможны разного рода неожиданности... Ну как выполнить ее просьбу, очевидно, очень важную для нее, раз именно об этом вспомнила больная, едва придя в себя? Как ее выполнить, если невозможно понять ее смысл? 3 - Вставайте, мы нашли! - радостно сообщила Шеди на следующее утро - даже не разбираясь в интонациях и мимике, Рипли уловила ее эмоции. - Что? - сдержанно спросила Рипли. Она уже твердо решила только наблюдать за событиями, пока что-нибудь не прояснится. - Горячая вода в большом сосуде, в котором можно удобно лежать. Вы его просили, врач сказал, что это хорошо влияет на нервы. Да?.. "...А может, зря я думала о них так плохо? - подумала Рипли, растягиваясь в ванне, похожей на большую пиалу. - Лечат, заботятся... пытаются удовлетворять мои капризы... Может, действительно вся беда была в тех загадочных "диких детях"?" - К сожалению, мы не поняли вашей второй просьбы, - наклонилась к ней Шеди, яркие колечки поблескивали на солнце и шевелились от легкого ветерка. - Это что-то из еды? - Да. Это шутка. Неудачная шутка, - серьезно ответила Рипли. "Так как все же к ним относиться? Как к врагам? - Рипли поняла, что после этой ванны вряд ли сможет делать это. Но - не считать же их друзьями! После того, что произошло... Рипли отрицательно помотала головой. Немотивированный жест напугал не обладавшую телепатией Шеди. - Что с вами? - Ничего, - мрачно ответила Рипли. Она запутывалась в своих мыслях все сильнее - ничто не подсказывало, как правильно себя вести. Не враги, не друзья - кто? Как можно им верить? "Я же их совсем не знаю!" - подумала Рипли - и удивлялась: они тоже не знали ее, когда помогали, но даже не сделали попытки расспросить ее... Или просто не успели? А может, для их целей это и не нужно? Но тогда зачем они научили ее своему языку? И, кстати, как? Гипнопедия? - Рипли все больше увязала в этих вопросах без ответов. - Вы обеспокоены. Чем? Воспоминания? - Да. Для чего я вам нужна? - Что? Я не понимаю! - приподняла хвост Шеди. - Вы бы погибли - и вы, и девочка. Патруль подобрал вас обеих. С ребенком тоже все в порядке. Скоро вы увидитесь. - Увижусь... с кем? - приподнялась Рипли. - С вашей маленькой падчерицей. Она еще больна, но ей уже лучше. После того как вы упали в вулкан, малышка обожглась, для нее это было большим потрясением, но я надеюсь, что ласка быстро сделает ее нормальным, здоровым ребенком. Так что выздоравливайте скорее: она жаждет вас увидеть. - Шеди, - от удивления Рипли назвала чудовище по имени и даже не заметила этого. - Объясни мне, что это значит. Я ничего не понимаю. Совершенно ничего! - Не волнуйтесь. Вам нельзя волноваться. - Шеди, я прошу вас! - решительно потребовала Рипли. - Все ясно и так. Что вам объяснять? - О каком ребенке идет речь? У меня никогда не было... - Рипли хотела сказать "ребенка", но мелькнувшее в памяти короткое имя "Ньют" заставило ее переключиться на ходу, - никакой падчерицы. На меня напали, ваши. Я защищалась. Потом в меня отложили яйцо - или как оно там у вас называется... Это все, что я знаю. Почти все мои друзья погибли. Ты понимаешь это, Шеди? Как после этого я могу не требовать объяснений? - Если все было действительно так... - Шеди замялась. - Объяснять придется слишком долго. - Нет, давай сейчас. - Тебе тяжело без этого, да? - Я без этого могу сойти с ума, - нахмурилась Рипли. Неужели чудовище сможет ей отказать? - Вы очень непохожи на нас, да? - спросила Шеди. - Зачем ты об этом спрашиваешь? - Я не спрашиваю. Я констатирую. Если бы вы были похожи, тебе бы все было ясно. На нашей планете есть двуногие. Есть мы. Мы всегда жили вместе. У вас на планете есть такое явление - симбиоз? - Да, - Рипли вздохнула. Похоже, объяснение действительно обещало быть долгим. Только симбиоза и прочих не относящихся к делу подробностей ей сейчас и не хватало. - Мы живем в симбиозе. Мы - ухаживаем за двуногими; до того, как окрепла цивилизация, мы защищали их - но наши дети могут вырасти только с помощью их гормонов. У нас когда-то были очень плохие условия. Плохая природа. Понятно? Нужен был сложный жизненный цикл и у них, и у нас. Вот так и вышло, что у каждого нашего ребенка по две матери - настоящая и вторая, из двуногих. И очень часто вторая становится более родной, чем первая. Ребенок с ней дольше был в физическом контакте, так что и родства между ними больше. Настоящей матери у твоей дочки нет, так что она полностью твоя - и только. - Она? Это чудовище? - Рипли передернуло. Языки пламени, боль в груди и солнечном сплетении, страшная, нечеловеческая боль - и выскочившая светлая головка с рядами страшных зубов... Они сошли с ума: это - ее ребенок?! - Это ребенок, - жестко ответила Шеди, и Рипли почувствовала ее обиду. - Если и ты бросишь ее, повторится то же, что и с ее бабушкой. Или - того хуже - она станет "диким ребенком". - Что это значит? - Вы действительно другие, - смягчился голос Шеди. - У вас дети рождаются разумными, да? Их не надо учить быть ЛЮДЬМИ? - Нет... мы их воспитываем. Долго, - наморщила лоб Рипли. Она начинала уже кое-что понимать, но боялась себе поверить. - Понимаю. У двуногих дети взрослеют дольше. У нас - быстро. Так что важен каждый день. Если не учить - получаются дикие дети, и хуже всего - из Простых. Они и так всегда глупее, с ними очень трудно. Девочки - лучше всего, но их надо учить любить. Нужно, чтобы они доверяли тебе и не боялись. Настоящее разумное существо может быть собой, только если его любят... - в переводе Рипли "разумное существо" прозвучало как "человек". - Значит, моих друзей уничтожили ваши "дикие дети"? - содрогнувшись от внезапной боли, проговорила Рипли. Как ей хотелось верить в слова Шеди... нет - как ей хотелось НЕ ВЕРИТЬ! - Они не понимали, что делают. Если нет воспитания - есть только инстинкты. Наесться. Выжить. Отложить яйца и найти для новых детей вторых матерей. Если "человек" не получает человеческого духа, он становится хуже зверя - потому что умнее его. А Простые - те и так почти звери. У нас всегда существовало это разделение. Даже если они вырастают дикими у нас, а потом их находят - обычно ничего не удается изменить. - Ты уж извини, Шеди, но меня с души воротит, когда я сравниваю свои воспоминания с твоими рассказами о "голодных детях"... - Так нельзя, - Шеди тряхнула головой, и колечки на ее гребне чуть слышно зазвенели. - Не знаю, - Рипли уставилась на какое-то растение, похожее на клубок спутанных зеленых ниток, и ее лицо снова начало застывать. - Так ты примешь свою девочку? Моя мать была сестрой по двуногой матери ее бабушке... значит, и мы с тобой сестры... Помоги ей. - Вот ты и помогай! - грубо отрезала Рипли и тут же почувствовала, что ей стыдно. В самом деле, разве лично Шеди виновата в том, что ей пришлось пережить? Почему она должна выслушивать обиды из-за слабости самой Рипли, не способной перешагнуть через свой кошмар. "Не надо! - возразила Рипли сама себе. - Чего я добьюсь, притворившись, что все в порядке? Все пережитое - во мне, и я все равно никуда его не дену. Так что лучше - правда... если так ее можно назвать". - Рипли, у тебя есть то, что можешь дать только ты. Никто и никогда не мог заменить ребенку настоящую мать. Когда моя двуногая бабушка погибла, ее дочь - та, о которой я говорила - осталась без матери, и может быть, если б не это, ничего бы и не произошло. - Чего бы не произошло? - Твоей беды... Блеклая не верила в себя, боялась других - и сделала большую глупость, понимаешь? - Нет. - Она была одинокой и рано загуляла. А потом ей надо было нести яйца, но она не решилась признаться в своем несчастье и совершила преступление. Я не хочу рассказывать подробности - это была очень большая беда. Она пробралась на чужой корабль - думала, Чужие не станут докапываться, чьи это дети, и позаботятся о них. А вышло совсем не то: у них, как и у тебя, все устроено неправильно. Вместо матки - дыхательный орган, и так далее... Короче, та цивилизация хочет объявить нам войну. И все из-за одной глупой девочки, которой в свое время не хватило ласки. - Так не бывает, - тупо возразила Рипли. Она пыталась разобраться, все ли нитки-листья одинакового цвета и только солнечное освещение делает светлее одни из них, или они действительно разные. Эта глупая головоломка помогала ей выдержать абсурдную, не лезущую ни в какие ворота информацию. - Но, к сожалению, это случилось, - поникла Шеди. 4 - А вот и ваша девочка! - весело возвестила Шеди, впуская в комнату небольшое, еще оранжево-желтое существо. С огромной скоростью малышка подскочила к Рипли и пристроила свою головку-брусок ей на колени. Рипли вскрикнула - сдержать отвращение и страх ей не удалось. - Ее зовут Скейлси, - радостно произнесла Шеди. - Нет, только не это! - почти не помня себя, Рипли оттолкнула лакированную головку. Зачем ей знать, как зовут эту пакость, чуть ее не погубившую?! Отчаянье, клубящийся внизу вулкан, полет в убийственный жар - и все это было связано с маленькой наглой тварью, заявляющей сейчас на нее какие-то свои права. Обиженная Скейлси жалобно заскрипела. Боль и недоумение пронеслись по комнате, задевая и Рипли. - Что ты делаешь! - вскричала Шеди, бросаясь к плачущему ребенку, и к обиде малышки примешалось бьющее прямо в сердце Рипли презрение. Женщина отвернулась и упала лицом на кровать. Ей было неприятно и стыдно за себя. Но что она могла поделать? Приласкать эту тварь? Это же невозможно... лучше бы они позволили ей тогда умереть, чем вот так мучить. Наверное, ни одна цивилизация не могла изобрести страданий больших, чем те, которые доставляла совесть, вступившая в разлад и с сердцем, и с умом. - Обидели мою крошку? - совсем по-земному ворковала вокруг "девочки" Шеди. - Ах, гадкая тетка! Ах, нехорошая тетка! Ну ничего, мы все равно не будем плакать... Пошли, я дам тебе игрушку... - Нет, - прошептала Рипли, чувствуя, что вот-вот разрыдается. Из-за кого она хочет плакать? Из-за этих - после того, как даже для Ньют у нее не нашлось ни одной слезинки? Ну нет, слишком великая честь! Но разве виновата в этом Скейлси, или как там ее? Рипли зажмурилась, и перед ее глазами возникло новое видение. Ньют. Не та девочка, шепчущая ей взрослые советы и объясняющая, что Кейси не видит снов, потому что она - кукла, не мертвая Ньют с замершим навсегда, заострившимся личиком - та Ребекка, которую она увидела впервые: настороженный и озлобленный зверек, вцепившийся ей в руку зубами. Рипли машинально посмотрела на свою руку - хотя боль от укуса проснулась в ней, никакого следа на этом месте не осталось. Дикая Ньют... Какой бы она стала еще через месяц? А через год? В кого бы превратилась она, если бы ее не нашли? Умерла бы, когда кончились продукты - или тоже стала бы охотиться на своих врагов, чтобы отделить от трубок с кислотой их мясо и сожрать его? "Нет, зачем я, о чем..." - пробовала отогнать картину Рипли - и не могла. Дикая Ньют росла на глазах, превращалась в девушку - хорошо сложенную, сильную, но со звериным блеском в лишенных разума глазах. - Ньют! - закричала Рипли, закрывая лицо руками. - Ньют! Не надо! - Шеди, ей снова плохо! - Меня это не волнует, Сэд. Она - жестокое и бездушное создание! - Но она кого-то зовет... Наверное, настоящего ребенка... - Я ничего не хочу знать... "Я тоже", - бессильно подумала Рипли, погружаясь во включившееся жужжащее беспамятство. 5 Через день Рипли убедилась, что с ней больше не разговаривают. Ее кормили, даже ставили теплую ванну, но уже не помогали сесть и лишь перед сном включали свой аппарат. Меньше всего Рипли хотелось оставаться сейчас со своими мыслями наедине - но выбора ей не предоставляли. Не совпадали ли в их языке понятия "бездушный" и "неодушевленный"? Вскоре Рипли поймала себя на том, что очень ждет, когда с ней заговорят; потом она пробовала сама начать разговор - но безуспешно. Лишь дня через три, обращаясь к ней, но глядя мимо нее, Шеди бросила с неприкрытым упреком: - Скейлси заболела. Некоторые дети умирают от тоски. - Шеди, где она? - нервно спросила Рипли. - Зачем мне говорить об этом с тобой? - Шеди отвернулась и заковыляла прочь. - Постой! - спрыгнула с кровати Рипли. - Ты хочешь сказать, что Скейлси заболела из-за меня? - А то из-за кого же? - нехотя отозвалась Шеди. - Но, Шеди... она же просто меня не знает... - Она любит тебя, а ты ее оттолкнула. Все, разговор окончен. Рипли прикусила губу. Такого резкого отказа она не ожидала. И все же в словах Шеди была доля правды. Стоило Рипли на секунду задуматься о судьбе маленького чудовища, как она почувствовала жалость. В самом деле, малышка ведь не виновата... Недолго думая, Рипли подошла к двери и впервые сама взялась за рычажок замка. Сразу же замигала лампочка, возвещая о ее попытке, но дверь открылась. За ней зеленел овальный коридор с неравномерными светящимися пятнами плоских ламп. - Шеди! - позвала Рипли, осторожно ступая на пол коридора - почему-то он пружинил. Вместо Шеди навстречу ей выскочила Сэд. - Что ты делаешь - тебе запрещено выходить! - Неважно, - решительно возразила Рипли. - Я должна видеть Скейлси. - Ты? - оба рта Сэд приоткрылись от удивления. - Ей плохо, да? Если она действительно нуждается во мне, ты меня отведешь сейчас к ней. Ясно? - Да, но... - Сэд попятилась. - Никаких "но". Я сказала - ты меня сейчас к ней проводишь. "До чего странное существо, - поразилась Сэд, - то она отталкивает ребенка, как какую-то гадость, то готова броситься на меня, чтобы его увидеть... ничего не понимаю". - Ну хорошо, - после недолгого колебания согласилась Сэд. - Так, и объясни мне, что я должна с ней делать. - То есть? - Как за ней ухаживать, как ласкать, и все такое прочее. - Ты что, хочешь сказать, что не умеешь делать это сама? - Если тебе так проще - считай, что не умею. - Рипли не была склонна вдаваться в подробности и вообще долго разглагольствовать на эту тему. Собственный порыв уже казался ей нелепым - зачем она решила ввязаться в это дело? "Неважно. Оно - ребенок. Ему плохо. Я могу помочь - вот о чем надо думать". ...Скейлси лежала в мягком гнездышке, как показалось Рипли, сделанном из травы, и тихо поскуливала. Маленькие глазки тускло смотрели в одну точку, чешуя поблекла. При виде маленького несчастного существа Рипли отбросила все свои сомнения. - Ну что же, дурочка? - ласково спросила она, трогая гладкую жесткую головку. - Мама... - всхлипнула Скейлси и вдруг прижалась к Рипли всем телом, повторяя все то же короткое слово - "мама". "Только бы не заплакать", - приказывала себе Рипли, лаская веселевшую на глазах малышку - но не могла удержаться. Горячие слезы потекли по ее щекам, падая на гладкий рыжий хитин. 6 Шеди медленно шла по верхней стороне улицы. Прямо под слоем пластика под ее ногами шелестел дождь. Отдельные капли пробивались сквозь боковые окна, у самых ног тянуло сквознячком. За поворотом фонарей стало меньше, а еще ближе к дому они исчезли совсем. Шеди всегда побаивалась темноты - еще больше, чем слишком яркого света. Ей всегда чудилось, что в этом закоулке ее поджидают, и все же когда чье-то щупальце неожиданно оплело ее плечи, она чуть не потеряла от неожиданности сознание. - Просьба не паниковать, - услышала она. - Секретная служба... - Шеди дернулась. Только этого ей и не хватало!.. Двое из секретной службы довели ее до пневмопоезда, и там уже она смогла рассмотреть их тела и головы: как истинные профессионалы, оба, и мужчина, и женщина, не были ни красивыми, ни уродливыми; разве что коричневые пятна на брюхе "молодого человека" выделяли его из общей толпы и придавали хоть тень индивидуальности. Женщина была в возрасте и очень худа. - Куда вы меня везете? - ежась, спросила Шеди. Она казалась сама себе маленькой и беззащитной. - В Управление. - Но - зачем? Кому может быть нужна скромная сестричка? - Не понимаю, чего ты нервничаешь, - махнула в ее сторону щупальцем женщина. - Тебе зададут несколько вопросов и отпустят. Шеди покорно опустила лапы. Она не верила, что ее могут вызвать туда из-за пустяков, и тем более сомневалась в том, что ее вообще отпустят: об Управлении ходили разные слухи. Конечно, Шеди, как и большинство молодых девушек, еще верила в справедливость законов, но страху ее вера ничуть не мешала. Скорее она могла допустить, что, сама того не зная, совершила какое-то серьезное преступление. Ехали недолго. Шеди и не подозревала, что Управление находится так близко от ее дома. Овальный кабинет выглядел мрачновато, может, из-за слишком симметричного расположения опять-таки слишком правильной формы ламп. На шикарной медной перекладине сидел крупный самец с редким зеленоватым отливом. - Свободны, - он указал на выход конвоирам Шеди. - Итак, передо мной Вторая Шеди из семьи Нервной. Так? - Да, - испуганно поджала под себя хвост Шеди. Кожу между чешуйками начало нервно покалывать. - Меня обычно зовут Большое Эхо, - представился начальник (на более конкретную должность не указывало ничто, но Шеди и раньше слышала, что должности в Управлении были засекречены). - Спасибо, - пискнула Шеди. "Провинциалка, - отметил про себя Большое Эхо, - в городах обычно за представление не благодарят". Он ошибался - Шеди благодарила его не из долга перед традицией. "Раз он мне представился, - думала она, - значит, не считает меня преступницей." - Ну что ж... Ты работаешь в детской больнице Зеленого Края... - Да. - И у вас там находится пациентка... скажем так, из другого мира. Именно она нас и интересует. Мне кажется, что наша спасательная служба поступила слишком опрометчиво, доставив ее сюда. При том, что наша планета находится на грани войны, было очень глупо доставлять сюда других потенциальных врагов. Тем более, что их раса отличается явной агрессивностью и очень изобретательна по части создания приспособлений для убийств. Все, что мы знаем о ее соотечественниках, звучит для нас очень неутешительно. Теперь - твоя очередь говорить. - Не знаю, что вы хотите услышать, - приподняла хвост и крутнула им в воздухе Шеди. - Она ведет себя обычно. Как любое двуногое после сильного нервного потрясения. Вначале она даже отказалась принимать свою дочь, но в последнее время их отношения наладились. - И она не делала никаких попыток подобраться к одному из передатчиков? - В больнице их просто нет. - А вне ее? Не может быть, чтобы она не предпринимала такой попытки: для любого разумного существа, попавшего на другую планету, такое поведение было бы самым естественным. Сперва пробуют вернуться, потом - вызвать помощь. Если же раса двуногих узнает о нашем местонахождении - мы погибли. - Почему? - невинно задала вопрос Шеди. Большое Эхо посмотрел на девушку озадаченно. - Они нас запросто завоюют. Я же сказал - у них много приспособлений для убийства. Они, двуногие слабаки, ухитрились справиться с огромной толпой "диких детей" Простых, с "дикой" женщиной и подростком. Голыми руками сделать это двуногие не способны. Ты же сама должна видеть слабость этой женщины. Мало того, сама мысль о существовании таких приспособлений может вывести нашу цивилизацию из равновесия. Одно дело - космические пушки, но ты представь себе, что наши и двуногие убивают друг друга прямо на улицах... - Но зачем? - Тебе сколько периодов? Вроде бы ты достаточно взрослая, чтобы не задавать таких вопросов. Взять ту же Оппозицию - что будет, если во время следующей государственной борьбы они применят на Большом Поединке их штучки? Шеди сникла. Она действительно не подумала о Большом Поединке. Про Главу Оппозиции ходили очень нехорошие слухи: вплоть до того, что он использовал в пищу мясо умерших двуногих. - Так что я должна делать? - проскрипела Шеди. - Пока я просто хочу понять, чьей выдумкой было притащить сюда это существо. Не исключено, что это происки Транслятора. - Нет, что вы! - испугалась Шеди. - Ее спасли из-за девочки. Малышке нужна мать - вот и все. А найти приемную сейчас очень сложно, да и контакт с нею не считался бы полноценным... - И ради этого вы готовы рисковать жизнью десятков детей и нормальных, наших матерей? Вам не кажется, что это непатриотично? - Я не знаю... Об этом просто никто не думал. - Кто сможет поручиться, что в нашем городе теперь не начнутся убийства и прочие беспорядки? Ладно, сколько человек знает о существовании этой пришелицы? - Трое. Сэд, врач, Начальник... Честное слово, Рипли не похожа на убийцу. Она странная, Чужая, но все равно... - Вот именно, Чужая, - назидательно помахал растопыренными пальцами Большое Эхо. - Значит ожидать от нее надо всего, и в первую очередь - самого худшего. Лучше переоценить противника, чем недооценить. - А разве она - противник? - искренне удивилась Шеди. - А то кто же? Мне вообще не нравятся настроения в вашей системе. Вы готовы бросаться в объятия к кому угодно, вне зависимости от количества конечностей и места обитания. Хорошо, чтобы вас убедить, я дам вам прослушать отрывок, переданный одним из наших, случайно попавших на их планету. Он был потрясен жестокостью их нравов. Только на его глазах эти существа убивали друг друга пять раз. Постоянные драки без регламентации Поединков. Огонь, который Убивает, старинные пытки - вот чем занимаются эти существа. - Не знаю. Я сказала - Рипли показалась мне обыкновенной двуногой. Ну, она, конечно, не такая веселая, как они, зато умеет принимать решения и их менять, то есть, она умнее многих из них. А угрюмость и замкнутость - это все от болезни и оттого, что она все еще к нам не привыкла... Вот видели бы вы ее вдвоем с девочкой - даже ее уродливость перестает бросаться в глаза. Она умеет быть такой нежной! Вот только веселые игры у нее совсем не получаются, но она обещала научиться. - Шеди, ты сама еще ребенок или глупа, как двуногие. Эти существа - хитрые бестии, и очень злобные. Сейчас, может, в ней заиграл инстинкт, но мы обязаны контролировать каждое ее движение, чтобы понять, когда она станет для нас опасной. Может, она захочет связаться со своими - я не верю, что она действительно не попытается сделать это, - но пусть будет по-вашему. Может, ее попробуют похитить агенты Транслятора. - Но зачем? - Не строй из себя тупицу. Я уже говорил - оружие может их заинтересовать. По правде, мы сами долго спорили, не стоит ли выведать у нее устройство этих их механических убийц, но пришли к выводу, что лучше не знать этого и самим. Где есть один посвященный - будет и десять. Где десять - там десять раз по десять, и так далее. Нам не нужна искусственная смерть, тем более накануне Большого Поединка. - Она не скажет. Я ее попрошу, - серьезно предложила Шеди. - Не смеши меня, дитя. Только жесткий контроль сможет предотвратить трагедию. И я хотел бы узнать, не вертелись ли вокруг нее подозрительные особи? - Нет, с ней общаемся только мы с Сэд. - Между прочим, ваша Сэд несколько раз высказывалась сочувственно по отношению к Оппозиции. - Наша профессия - сочувствовать всем, кому плохо, - возразила Шеди. - Ах, да, - Большое Эхо глухо хохотнул. - Вы же Сестры всех несчастных! Так посочувствуйте тем невинным, которые могут пострадать от вашей глупой доброты. Короче, я даю тебе постоянно действующий передатчик. Второй должен быть надет на инопланетянку. В него вмонтировано взрывающее устройство. Если вас не будет в течение нескольких часов на месте без нашего ведома, произойдет взрыв. Ясно? - Ясно, - опустила голову Шеди. 7 - Знаешь, мам, а Сэд сказала, что сегодня мы пойдем в открытый сад, и я буду играть с другими детьми. - Прекрасно, - Рипли по привычке погладила Скейлси по голове. После недолгого и внезапного чувства к этому существу она вновь вернулась в состояние "удивления себе". Нет, не так-то просто выкинуть из души большую ее половину. "Наверное, я просто сошла с ума", - вздрагивала она всякий раз после того, как Скейлси называла ее мамой, и с каждым новым часом ее ласки становились все более механическими. Ребенку было плохо - она помогла. Чего, спрашивается, от нее еще можно требовать, кроме выполнения долга? Не искренней же и глубокой любви! - Мама, а почему ты такая невеселая? - сделав полный круг по комнате через потолок, Скейлси ткнулась своим пятачком ей в руку, доверчиво, как маленький теленок. - Ты не поймешь. - Но почему? - Ты просто еще маленькая. - Почему? - требовательно повторила Скейлси. - Есть такие вещи, которые маленьким... - Рипли запнулась, но все же продолжила, - маленьким девочкам вообще незачем знать. - Почему? Почему? Ага, а я знаю! Это как Кроу-Бар начал тереться об Сэд, а она закричала, что здесь рядом дети... Ты тоже хочешь об кого-нибудь потереться, да? Рипли рассмеялась. Да, если бы можно было не видеть этой зверской морды, Скейлси была бы забавным ребенком: хитрюга, вредина, настоящий сорванец... разве сама Рипли не была такой в детстве? - Да, Скейлси. Мне действительно... не об кого потереться. - А я? - Скейлси быстро завозила гладкой головкой по ее животу. - Ты ведь меня любишь, мама? "Бедное создание, - Рипли притянула Скейлси к себе. Состоящее из очень длинных лап, щупалец, членистых хвоста и шеи - и вроде бы больше из ничего - тельце показалось ей вдруг беззащитным и хрупким. Пусть где-то во рту скрываются жуткие зубы, - Рипли удивляло, в чем тут держится ее душонка. - Она-то в чем виновата, почему я обязана ее обманывать?" - Да, Скейлси. У меня, кроме тебя, здесь никого нет, - Рипли поняла, что неожиданно для себя сказала правду. Пусть Скейлси - чудовище, с ней ее связывает хоть что-то. И чем она хуже тех же двуногих чудовищ из Компании? Несчастный безвредный ребенок... - А теперь мы все вместе пойдем в сад, - возвестила, возникая в дверном овале, Сэд. На этот раз ее гребень был расписан невероятными лаковыми узорами. При виде сестры Скейлси подбежала к зеркалу и приподняла свой золотистый гребешок, чтобы через секунду разочарованно отползти. - А правда, мам, что я скоро буду такой же красивой, как Сэд? - спросила она по дороге. Сосредоточенная на запоминании новой дороги Рипли не сразу поняла, что хочет спросить "девочка", но потом снова чуть не рассмеялась. - Правда! И такой, как Сэд, и такой как Шеди. - Нет, как Шеди не хочу - ее не любит ни один мужчина! - доверительно сообщила ей Скейлси. - Так Сэд говорила Кроу-бару. А у тебя есть мужчина, мама? - Был, - неопределенно пожала плечами Рипли. - А где он? - Его больше нет. - Он стал облаком и улетел? - Да, - Рипли не хотелось вдаваться в подробности. - Так ты поэтому такая грустная? Сэд, Сэд, я знаю, почему мама так грустит! - припустила по стене Скейлси. - Она мне сама рассказала! Рипли вздохнула. Ребенок, что тут скажешь... 8 Тонкая и мягкая шерсть травы переползала на выкрашенные в зеленый цвет асимметричные арки и местами - на округлую стену. Сложно было сказать, внутри ли помещения находился этот сад, или вне ее: никто не счел нужным дать Рипли архитектурные пояснения, а сама она определить это затруднялась. Здесь не было потолка как такового, но пластиковые петли арок торчали на каждом шагу, почти не оставляя места для открытого неба. Стайка желтых, оранжевых и красных "детей" промчалась мимо Рипли, втягивая в себя на бегу застывшую на миг с непривычки Скейлси - и унеслась. Рипли продолжала оглядываться. Среди "шерсти" местами торчали мясистые и гладкие "луковые перья"; сорвав одно из них, Рипли убедилась, что пахнут они действительно луком. В саду было шумно. Основная часть звуков как хвост кометы тянулась за желто-красным табунчиком детей. Пройдя немного дальше, Рипли увидела, что за поворотом стоит человек. "Неужели?!" Она рванулась в ту сторону с неожиданной для себя скоростью, завернула за пластиковую гнутую колонну и встала как вкопанная. Только издали увиденное ею существо можно было принять за себе подобное. Сложно было говорить о красоте или уродстве столь непохожего создания: его вид вызвал у Рипли от неожиданности легкий шок. Лишенную шеи голову венчали посаженные на самой макушке выпуклые стеклянные глаза с добрым десятком зрачков, ниже, прикрытая прозрачной тканью, темнела узкая, лишенная губ щель. Руки - короткие, но невероятно длиннопалые - торчали до локтя вверх из самого пояса и обвисали предплечьями, почти равными ладоням по длине. Из вывернутых вверх "подмышек" поднимались кожистые наросты, похожие на надкрылья насекомых или на чашелистики какого-нибудь цветка, частично прикрывавшие ротовую (или не ротовую) щель. Второй рот, на этот раз мало отличавшийся от нормального человеческого, темнел на голом розовом животе и приоткрывался при дыхании, раздувая, как щеки, окружающие его бока с просвечивающими ребрами. "Можно подумать, что у них поменяли верхнюю часть тела с нижней", - не без отвращения подумала Рипли. Тут же, на животе, шевелился тонкий, похожий на крошечный хоботок, нос. При виде Рипли он приподнялся, и на его тупом кончике запульсировали кружочки ноздрей. - Привет, - прогудело существо животом. - Вот там - мой ребенок. Девочка. А у тебя? - Девочка, - ошарашенно повторила Рипли. Полное отсутствие удивления у инопланетянки ее озадачило. Или она казалась этому существу обычным уродом? - В этом году много девочек. Это хорошо, - сказало существо и заковыляло прочь, неловко переставляя круглые длиннопалые ступни, диаметр которых, как показалось Рипли, достигал почти полуметра. Существо было не одно. Помахивая носами, мимо Рипли прошла группка из пяти ему подобных. Они затормозили возле нее, дружно приоткрыв рты, раздули ноздри и почти в один голос прогудели: - Новая? - Да, - Рипли невольно сделала шаг назад. - У меня - девочка, - гордо сообщила мамаша с розовым "шарфом". - И у меня, - подтвердила "дама в белом". - А у нас, - дуэтом сообщили обладательницы темно-зеленых "шарфиков", - мальчик. - У меня тоже девочка. А мальчика я жду, - гордо пробасила последняя, верхняя часть туловища которой была непропорционально раздута. - А у тебя? - крутнула носом "женщина в белом" (помимо обычного шарфа она носила широкую набедренную повязку). - Девочка, - сквозь зубы ответила Рипли. - Счастливо ей вырасти! - Вашим тоже... После этого обмена информацией вся пятерка закосолапила дальше. "Они действительно так глупы, или притворяются для меня?" - посмотрела им вслед Рипли. Из-за колонны внезапно раздались странные звуки, похожие на плач - если, конечно, кто-то мог плакать под водой: каждый звук сопровождался явственным бульканьем. Рипли осторожно заглянула за колонну и заметила сидящее на траве человекообразное существо. Колени его были вывернуты набок самым невероятным образом. - Что случилось? - машинально спросила Рипли. - Мой мальчик... Его хотят перевести к Простым - его развитие сильно отстает. Какой позор... - существо всхлипнуло. Изо рта его текла золотистая слюна - или это были "заблудившиеся" в их странном организме слезы? - Ну-ка, кто это тут плачет? - на Рипли и неудачницу упала тень от высокой фигуры; по голосу Рипли узнала Сэд. - Ай, как нехорошо! Разве мы не договорились - мальчику там будет намного лучше. Там он будет вожаком, самым сильным и самым ловким среди них. А здесь его все обижают... Разве это позор, если он станет хорошим Посредником между Простыми и Народом? Ты даже можешь подарить ему это имя. - Правда? - оживилась плачущая. - Я действительно могу назвать его Посредником? - Да, у него в Карточке Жизни так и будет написано: Посредник Желтый. Так что, не будешь плакать? - Не буду! - радостно пообещала мама Желтого Посредника. - Послушай, Сэд - окликнула Сестру Рипли. - Извини меня, но я опять не все понимаю. Вот эти разговоры о том, кто у кого родился, не оканчивающиеся ничем - это традиция? Или мне нужно было что-то добавить? - Нет, Рипли! - Сэд по-своему рассмеялась. - Просто ты немного другая. Ты больше похожа на нас. Все двуногие очень примитивны, их сложно даже назвать полноценными разумными существами. Они - по своему развитию - не старше твоей Скейлси. Может, поэтому они и находят общий язык с детьми так легко. Мы вначале тебя не понимали, думали, что ты просто неправильно воспитана, и не можешь нормально любить. А теперь я вижу, что ты просто слишком взрослая для этого. - Это у вас считается большим недостатком? - Ничуть! Наоборот, ты можешь стать Скейлси сразу и первой матерью, и второй. И той, что любит, и той, что учит. Ведь мы с Шеди потому и не взяли девочку себе, что мы обе - взрослые. - Странно это у вас... - пожала плечами Рипли. - У вас еще странней, - снова рассмеялась Сэд. - Во всяком случае, я и не представляла себе, что двуногое может объединить в себе столько разных черт. Ты ведь можешь быть самостоятельной, как мужчина, и такой же сильной; ты тонко понимаешь многое, как мы, и умеешь быть ласковой, как все двуногие. Конечно, при таком количестве качеств не все они достигают глубины - но твоя множественная специализация просто замечательна. Я не удивлюсь, если ты сможешь и работать... - Я работала. И пилотом, и на автопогрузке. - Вот видишь... Я не удивлюсь. Ты - универсал. У нас работают только Простые и еще немного Посредники. - А вы с Шеди разве не работаете? - Мы - сестры. Мы должны всем сочувствовать и помогать. Разве у вас чувства считаются работой? - Нет. Ну ладно, не буду тебе мешать. - Рипли остановилась у того, что ей показалось скамейкой. - Ты мне не мешаешь, - Сэд подтянула сверху, как показалось Рипли, небольшие качели. - Мне очень интересно с тобой разговаривать. Надо будет привести к тебе ученых. Ты наверняка сможешь их удивить. Рипли подумала о том, что ей придется увидеть новые страшные морды, и ей стало неуютно. - Ты не хочешь? - почувствовала ее настроение Сэд. - Да. - Ну хорошо. Я познакомлю вас, когда у тебя появится такое желание... Рипли отвернулась. Так слушать Сэд было приятней. Можно было представлять ее совсем другой: Рипли заметила, что когда она не видела морд, ее отношение к новым знакомым сразу наполнялось более светлыми чувствами. Разумеется, все эти существа заслужили благодарности. - О, вы здесь? Я вас всюду искала! - закричала издали Шеди. - Тише, - поднялась ей навстречу Сэд. - Ты не в себе. - Может быть. Я потом тебе все расскажу, - затараторила Шеди и вдруг резко замолкла: Большое Эхо запретил ей пересказывать состоявшийся в Управлении разговор. - Ладно, раз ты здесь, я пойду, - не без определенной грации Сэд пришла в движение, и вскоре только кончик ее хвоста мелькнул за луковым пригорком. - Рипли... - Шеди наклонилась совсем низко и посмотрела на Рипли снизу вверх, как бы извиняясь. - Я должна тебя предупредить... Понимаешь, мне сказали, что на вашей планете много приспособлений для убийства. Я очень тебя прошу - не рассказывай о них ни при каких обстоятельствах... - А у вас что, их нет? - спросила Рипли и сама себе ответила: "Еще бы - при их комплекции и силе!" - У нас есть космические пушки, большие, которыми нельзя пользоваться в одиночку. Так что из них не может стрелять кто попало. Ваше оружие не такое - оно, как мне сказали, рассчитано на одиночек. А раз так, его нельзя будет контролировать. - Я не понимаю, для чего ты вообще со мной заговорила. - Так надо, Рипли. На тебя могут напасть: ваше оружие может заинтересовать всяких плохих. Это очень серьезно. - Не знаю... - Рипли задумалась. Только таких осложнений ей и не хватало. - Так ты не расскажешь? Вот, видишь эту штучку? - Шеди достала черную горошину. - Если ее сжать, будет дан сигнал, и придет помощь. Но если она не успеет... Шеди замолчала. Даже на расстоянии Рипли почувствовала, что та считает себя виноватой. "Что ж, во всяком случае, откровенно, - подумала Рипли, - и, скорее всего, если я откажусь взять взрывчатку, ее мне так или иначе всучат силой. Ладно, будь что будет... Думаю, если бы к нам на Землю явилось существо, знающее о новых видах оружия, вокруг него подняли бы шум намного больший. И так удивительно, что их власти не допросили меня на этот счет... Впрочем, как знать - раз они научили меня своему языку, они могли... нет, здесь другая система. И вообще, все неважно. Я беру эту штуку, а остальное пусть будет на их совести: лично мне терять нечего. Даже если она убьет меня прямо сейчас". - Ты знаешь, - совсем тихо проговорила Шеди. - У меня точно такая же. Гляди! И она показала Рипли второй маленький шарик. - Ага! А мы нору нашли! - налетела на нее Скейлси и запрыгала на одном месте. - Пошли, я тебе покажу. Рипли сунула горошину в карман своего обгорелого комбинезона - края дыр, чтобы ткань не расползалась, были обработаны каким-то составом, - развела руками: мол, что поделаешь, ребенок зовет, - и пошла за радостной "девочкой". 9 Шеди попала в Сестры почти случайно. Долгое время никто не подозревал в ней особу, способную кому-либо сопереживать. Но как-то раз во время Учебы Души священник прочитал длинную и пылкую лекцию: о том, что их цивилизация может выродиться из-за того, что мало стало женщин, занимающихся их исконной профессией, и Шеди, как самая "заводная", прямо на лекции закричала, что хочет стать Сестрой. После такого заявления отступать ей было уже поздно, а через некоторое время она убедилась, что справляется с этим делом ничуть не хуже других, и окружавший в ее глазах других Сестер мистический ореол развеялся. За исключением двух-трех истинных обладательниц Сестринского дара, почти все девушки были ничуть не лучше ее, и избрали Доброту своей профессией по причинам не более уважительным. Кроме того, обе Истинные Сестры работали в других учреждениях, а третьего, собственно, следовало бы назвать Братом, так как пол явно не соответствовал призванию, и работал он исключительно с двуногими и Простыми, избегая всех остальных членов Народа. Зато дар его был настолько силен, что Шеди ощущала волны доброты даже сквозь стену, правда, дырчатую, и только по ним вообще могла определить его присутствие невдалеке. После разговора с Большим Эхом она вскоре проклинала себя за ошибку в выборе: истинная Сестра ни за что не согласилась бы передать своей подопечной такое гадкое устройство. "Я нарушила клятву! - сокрушалась Шеди, снова заворачивая в свой закоулок. - Теперь я должна уйти... нет, лучше умереть - я совершенно не представляю себе жизнь вне Зеленого Края!" Темнота была враждебной. На этот раз Шеди знала, что это не игра нервов. На нее смотрели, и намерения смотрящих были злыми. "Может, мне пора позвать на помощь? - подумала она, припадая к стене. - Нет, подожду... Или мне не идти домой? Но куда я тогда денусь?" Осторожно Шеди сделала еще пару шагов. Ощущение чужой враждебности усилилось. Похоже, его излучали сразу несколько мужчин. "Может, вернуться?" - Шеди замерла, но потом решила, что в своем доме она будет в большей безопасности, чем в темном переулке: если враг захочет, догнать ее будет несложно - и рванула к дому. Гибкая дверь расступилась, пропуская ее внутрь, и с хлопком склеилась за ее спиной. Шеди часто дышала; наконец она была дома. - Прекрасно, мы уже заждались тебя, - прозвучал над ее ухом, заставив дернуться, незнакомый голос. - Кто вы? Зачем... - договорить Шеди не успела: в лицо ударила быстро испарившаяся струя и унесла ее в сонное царство. Пробуждение было тяжелым: от головной боли Шеди застонала. Перед глазами клубился несуществующий туман... - Где я? - прошептала она. Все мелкие жесты кричали: "Мне страшно!" - так что говорить приходилось только с помощью голосовых связок. - Тебе незачем это знать, - оборвал ее властный голос, и морда в напыленной мягкой маске уставилась ей в глаза. - Зачем меня сюда привезли? Вы ведь не из Управления секретной службы, да? - Можешь считать, что да. Можешь - что нет... - Вы из Оппозиции? - догадалась Шеди, и чешуя ее приподнялась. Ей вспомнились страшные рассказы Большого Эха. - А ты догадлива, сестричка... Прямо-таки как мужчина. Что ж, раз ты угадала это, может, тебе понятно и для чего ты тут? - Из-за инопланетянки, - Шеди сжалась. Так, что говорил Большое Эхо? Подыграть им, добиться, чтобы поверили, и при первом же удобном случае нажать на сигнал-взрывчатку... Но ведь если она действительно такая мощная, как он говорил, может рухнуть дом... Нет, сперва нужно убедить их выйти на улицу - так вреда окружающим будет меньше... Шеди не думала, что будет с ней самой - приказ заменял ей все. - Точно... неплохо, смотрю, вас воспитывают... так что это за существо? - Она - универсал. И двуногое, и мужчина, и женщина, и Простой. Все сразу... - Слышали? - спросил Маска кого-то, находившегося вне пределов видимости Шеди. - Сказки! Так не бывает... - Но ведь те, что хотят воевать, тоже универсалы. Не настолько, но все же... Ладно, продолжай... Где она сейчас? - Когда я уходила, она была в саду с детьми. Ее вывели туда в первый раз... - Сколько дней ее ребенку? - Девочка долго болела. Ее не выпускали, ожидая, пока она выздоровеет... - Шеди снова задумалась. Если бы она была мужчиной, она наверняка знала бы, что делать... Как заставить их выйти из помещения? - Хорошо... Что ты хочешь за свои ответы? Шеди зажмурилась. Она не знала ответа на этот вопрос: Большое Эхо его не предусмотрел. Если она откажется - они могут догадаться об игре. Ведь Большое Эхо уверял, что она сможет обмануть их только тем, что будет говорить правду, за исключением нескольких отдельно оговоренных пунктов; если же они заподозрят, что она не честна, то им нетрудно будет вычислить и тех, кто за ее игрой стоит. Задача, вставшая перед ней, была для нее непосильной - для того, чтобы принять самостоятельное решение, ей следовало родиться мужчиной. - Что же ты молчишь? - вывел ее из невеселой задумчивости голос Маски. - Я... выбираю, - дергаясь от страха, сказала Шеди. - Выбираешь? Ты? - похоже, Маску это удивило. От выбора до принятия решения - один шаг... - Это она... меня научила, - ляпнула Шеди наугад и съежилась еще сильнее. В комнате наступило молчание. О том, что у инопланетян есть малое оружие, они все уже слышали, но о том, что они могут превращать женщину в универсала... От удивления Маска почесался. Стоящий за спиной Шеди Длинношеий принял позу почти немыслимую: передатчиков информации за ее описание наверняка бы долго ругали, но такова уж была степень его потрясения. "А что это чужое существо сможет сделать с нами?" - почти разом подумали оба. От одного при этом пошла волна страха, от другого - восторга. "Если я получу способность к интуиции... Я же стану всем! Даже сам Транслятор будет вынужден мне уступить. Я уже не говорю о Правителе... Это же незаменимая вещь для борьбы..." "Стать сразу и женщиной, и Простым... Что может быть позорнее?!" - застыл от ужаса Маска. - Постой... - выдавил Длинношеий. - Давай отложим разговор... Обращайся с нашей пленницей повежливей - информация, которую она может передать об этом чудо-существе, нам очень важна, но без консультации с шефом я за такое дело не возьмусь... "Караул!" - вздрогнул Маска. - Он уже становится женщиной - и это без непосредственного контакта... Ну нет, пусть будет проклят тот день, когда я связался с этим сбродом..." - Пойдемте, Сестра. Я сам помогу вам выбрать себе подарок... - Скажите, а какова его приблизительная стоимость? - наконец открыла глаза Шеди. Что ж, пока они будут разбираться между собой, она что-нибудь придумает... Ведь умеет же это делать Рипли! 10 Транслятор мерно покачивался на своей излюбленной перекладине над искусственным озерцом, в котором плавала обычная декоративная рыбья мелочь: колючие и пузатые Шары, пестрые Стекляшки и даже вытянутые Рыбы-нити. Внутри озерца булькал аэратор. - Что случилось? Я, кажется, просил не беспокоить меня по мелочам... - Транслятор растопырил в воздухе правую лапу в серебристой перчатке. На запястье поблескивал сделанный опять-таки в виде рыбы-нити браслет. - Сестра сообщила нам невероятные вещи: инопланетянка может менять Программу Жизни!.. - Ты нанюхался черной травы! - брезгливо стряхнул с руки невидимую грязь шеф. Раздобревшее в последние месяцы тело Длинношеего почтительно изогнулось. - Это действительно так. Эта Сестра, которую мы захватили, сама принимает решения и может выбирать. Грязный Нос может это подтвердить. - Это так, шеф! - задвигал локтями Маска. - Ну что ж, тем интереснее будет свидание с ней... Это все, с чем вы пришли? - Да, - Длинношеий изогнулся еще сильнее. - Тогда - до встречи. Идите и выполняйте задание. Простые в комнате N_46. Если вам нужна более солидная поддержка, можете взять Посредника Дерево Весной или Пальца. - Конечно! - пискнул Маска, или Грязный Нос, но Длинношеий тут же наступил ему на кончик хвоста. - Думаю, Посредника нам хватит. Он давно работал с этой группой Простых? - С самого детства. Я мало знаю столь же удачливых Посреднико