ожил свои эмбрионы в меня, - подумал Кривой на ходу. - Как я тогда смогу путешествовать?" 19 - Идем! - кричал Хиггс полуосипшим голосом. - Уходим! Они шли уже не на втором дыхании - на четвертом, если не на десятом. То ли от усталости, то ли от газа, выделяющегося при сгорании кислоты Чужих, то ли от долгого движения спиной вперед головы у всех четверых кружились, а руки и ноги с каждым шагом наливались свинцом. Казалось, что они движутся уже не сами, а по схеме автопогрузчика: кто-то невидимый внутри мозга нажимает на кнопки, и потерявшие чувствительность конечности механически подчиняются его приказам. И руки - не руки, и пальцы - не пальцы, а так, механическая конструкция, дублирующая их и пришедшая им на смену. "Стрелять, стрелять, стрелять..." - даже эта мысль стала тупой, отошла на второй план, как для человека в нормальном состоянии - звук ударов собственного сердца. Есть, бьется - и ладно. И этот безмолвный самоприказ бился где-то в глубине, сливаясь с биением сердец и не достигая больше разума. Есть, так есть... - Идемте! Почти не глядя по сторонам (когда сзади лезут все новые и новые клыкастые морды, не слишком-то полюбуешься на виды интерьера), они все же ощутили, что находятся на своей (относительно, разумеется) территории. Корабль пришельцев кончился. Они двигались по станции колонистов. Говорят, в своем доме и стены помогают. Здесь стены помогали только врагу: широкий коридор вернул им возможность напасть более широким фронтом. "Чудесно. Вот тут-то нас и сожрут", - послал струю пламени Дрейк. - Черти проклятые! Монстры прыгали на стены и лезли на потолок. Теперь стрелять приходилась быстрее, но одеревеневшие руки - даже сила воли и специальная подготовка не могут до конца справиться с законами физиологии - подчинялись с трудом. - Отходим! Скорей! Внезапно Хадсон спиной почувствовал, что сзади находится что-то большое. На секунду обернувшись, он издал радостный вопль: это был транспортер. - Сюда! - во весь голос заорал он. - Эй! Хиггс и Вески обернулись - этой секунды оказалось достаточно, чтобы одно из чудовищ спрыгнуло прямо в центр их группы. Пламя из огнемета Дрейка тотчас выжгло твари глаза, еще через мгновение Хиггс прикончил чудовище выстрелом в упор. - Давайте, давайте! - кричал он. Броневик был в двух шагах, но спасение все еще оставалось весьма проблематичным: стены, потолок и весь коридор сзади покрылись сплошной хитиновой массой с десятками щупалец и зубастых голов. Теперь монстры были и сверху, и сбоку, и они спокойно могли разорвать десантников прежде, чем те успеют запрыгнуть в люк, который, к тому же был еще закрыт. - Откройте люк! - во весь голос заорала Вески. - Откройте! - не прекращая стрельбу, поддержал ее Хиггс. - Мы уходим! Уходим! - с идиотским восторгом перекрыл их голоса Хадсон. - Они здесь, - сообщила Рипли остальным пассажирам бронетранспортера. Ее рука легла на кнопку, но дверь почему-то не открывалась. Рипли закусила губу - только этого сейчас и не хватало! - О черт! - пробормотал Дрейк. - Да эти твари повсюду! Положение снаружи осложнялось с каждой секундой: чудовища были прямо над головами уцелевших десантников, они шли с разных сторон, и их было так много, что четверых здесь было явно недостаточно, будь даже все они вооружены автоматическими винтовками. "Может, я нажала не на ту кнопку?" - мучительно соображала Рипли. Ей казалось, что если сейчас по ее вине кто-то погибнет, она просто не переживет этого. - Отходим! Отходим, ребята! - истерически вопил Хадсон. "Что, и эта проклятая дверь против меня? Так получай!" Язык пламени лизнул металлическую обшивку. "Нет, ошибиться я не могла... стоп, кажется, дверь просто взята на предохранитель!" - Берт, снимите дверь с предохранителя! - Хадсон, прикрой рот! - А-а-а-а-а! И снова между ними возникло свалившееся с потолка чудовищное тело, почти подмяв под себя Дрейка. Несколько выстрелов в упор оторвали монстру голову; брызнувший из шеи фонтан кислоты накрыл Дрейка. Убийственные капли падали ему на руки, на лицо, вгрызаясь в кожу и мышцы и сдирая их с костей. Дрейк завопил, отчаянно и дико. За доли секунды его рука сгорела до костей, пятна разъедения закрыли лицо и глаза. Он еще кричал, когда Хадсон первым почувствовал открывшийся за спиной простор для отхода: проклятая дверь наконец распахнулась! Ее створки горели. Подскочивший было с огнетушителем Бишоп отпрыгнул назад, давая дорогу уцелевшим. - Скорее! - Загружайтесь! - Скорее!!! Они влетели в транспортер втроем: Дрейк, продолжая вопить, корчился на земле. Сверху падали, гулко ударяясь о железо пола, новые чудовища. - Закрываю! - предупредительно крикнула Рипли, ища нужную кнопку. Створки двери поехали друг другу навстречу. Но они двигались слишком медленно, - во всяком случае, для теперешних обстоятельств. В последний момент, не давая им закрыться до конца и раздвигая обратно, между ними вклинился наиболее резвый монстр. Клацнули челюсти, взмахнула в воздухе лапа. - Отцепи меня, отцепи! - изо всех сил заорала Вески, снаряжение которой зацепилось за что-то у самой двери. Почти сразу же Хиггс прыгнул к двери. Пасть раскрылась ему навстречу. "Ах, ты так? - Он выхватил свой обрез и сунул ствол в пасть. - Ну так получай!" Чудовище взорвалось изнутри. Хиггс инстинктивно отшатнулся и поднял руку, прикрывая глаза, - только это его и спасло. Лишь несколько брызг обожгли его руку. Тут же обе створки двери с лязгом захлопнулись. Вески издала неясный звук - не то стон, не то рычание. Хиггс обеспокоенно повернулся к ней. - Дрейк!.. - осипшим голосом выдавила она. - А как же Дрейк? - Забудь о нем, - ровным голосом ответил ей Бишоп. - Он мертв... Что-то тяжелое ударилось в дверь бронетранспортера; машину тряхнуло. - Рипли, поехали, - приказал Берт. Вески отвернулась. Ей не хотелось, чтобы кто-то мог увидеть ее слабость. Как ни странно, она сейчас готова была заплакать и поэтому изо всех сил старалась превратить внезапно захлестнувшую ее горечь в злость. Кто бы мог подумать, что Вески, цветущая и привлекательная особой красотой амазонки, может так страдать от одиночества из-за потери одного-единственного друга, с которым она больше ругалась, чем нежничала. Но это было так; она сама не ожидала, что гибель Дрейка так ее потрясет. Она не протестовала против решения Берта ехать - чувства не заглушили в ней голос рассудка. Дрейку уже не помочь, и это не причина кончать жизнь самоубийством, а любое промедление в этом деле закончилось бы общей гибелью. И тем не менее ей было горько как никогда. "Ну ничего, я еще с ними поквитаюсь! - наконец справилась с собой Вески. - Я им еще покажу!" Когда она подняла голову и обернулась к остальным, на ее лице было как раз то выражение, которое она хотела у себя вызвать. Блестящие черные глаза и энергичные черты лица говорили теперь об одном: Вески переполняла холодная мстительная ярость, перед которой ничто не могло устоять. Тем временем Рипли обнаружила одну прискорбную деталь: проход, по которому броневик только что проехал, оказался заполненным новыми полчищами чудовищ. Транспортер, скрипя колесами о железо, развернулся. Сбивающий с двери пламя Бишоп с трудом удержался на ногах. Тяжелый ящик с запасными частями для ремонта транспортера слетел с полки, обрушившись Горману на голову. Лейтенант молча ткнулся носом в пол. Этого никто не заметил. Бронетранспортер горел. Проезд был закрыт десятками массивных хитиновых тел. Спереди надвигалась стена. "Будь что будет!" - зажмурилась Рипли, направляя транспортер прямо на нее. Огонь или что-то другое мешало ей почувствовать на расстоянии плотность преграды. Впрочем, это как раз было нормальным, скорее следовало бы удивляться тому ненадолго возникшему ощущению, когда она могла это сделать. Расстояние до стены быстро сокращалось. Ньют прижала к себе Кейси. - Все в порядке, - без звука шепнули губы девочки. В следующую секунду транспортер налетел на стену. Его тряхнуло со страшной силой. Хотевший было что-то сказать Хадсон взвыл: он чуть не откусил себе язык. Приподнявший голову лейтенант снова потерял сознание. Темный обломок стены на миг закрыл обзор и тут же исчез. Дорога была открыта... 20 Кривой притаился на округлой башне. Носитель двуногих будто нарочно несся его в сторону. От нетерпения коричневые щупальца Кривого начали дергаться. Он видел схватку издали, но слабое зрение не позволило ему разобрать подробности. Если все было так, как ему показалось, - носитель тоже был неправильным. Нормальный носитель должен перенести эмбрионы в нужное место и умереть. Кривой решил не доверять своим глазам - иначе ему пришлось бы считать, что это существо с красивыми глазами сделало нечто противоположное: забрало двуногих внутрь себя. От любопытства кожа Кривого зачесалась. Неужели такие чудеса могут быть? Это почище Летающего! "Вот бы вскрыть эту штучку!" - сжался он в готовый действовать комок. Существо приближалось. Кривой почти восхищался им: и силой, с которой оно снесло преграду на своем пути, и этими прозрачными большими глазами, которых он сейчас не видел, но которые запали в его память. "Ну что ж, сейчас посмотрим, что у него внутри!" "Неужели все уже позади?" - не верила себе Рипли, глядя на открывшийся свободный путь. Неужели теперь они дождутся челнока, поднимутся на орбиту, и всем кошмарам придет конец? "Не расслабляться! - скомандовала она себе. - Пока мы не поднялись в воздух, пока эти гады еще живы, ты не имеешь такого права! Не говоря уже о том, что неизвестно, когда может произойти взрыв". "Ну кто бы сказал мне, насколько повреждены эти проклятые охладители? - снова и снова мысленно взывал Берт. - Какое из решений мне лучше принять?" Кривой напрягся и приготовился к прыжку: бронетранспортер был на подходящем для этого расстоянии. "О нет!" - чуть не закричала Рипли, когда коричневато-желтое тело чудовища взметнулось в воздух и тяжело обрушилось на крышу. "Вот он, вход", - вблизи Кривой рассмотрел прозрачную пленку, которая оказалась хрупкой и бьющейся: под ударом его лапы боковое стекло разлетелось. "Только не это!" В выбитое окошко сунулась уродливая зубастая морда. Хиггс поднял обрез и с ужасом понял, что если он выстрелит, кислота зальет пульт управления - если вообще при этом не разлетится вся передняя часть транспортера. "Нет!" Рука Рипли сама легла на тормоз. Транспортер пролетел юзом несколько метров и встал как вкопанный. Инерционный толчок сбросил Кривого наземь. "Теперь - вперед!" - приказала себе Рипли. Монстр поднимался. Без прежней ловкости, - удар о землю все же оглушил его, - но достаточно бодро. "Ну что ж, я, похоже, все-таки попался", - понял Кривой, глядя в упор в красивые глаза чужого существа. Он ждал его с определенным фатализмом. Носитель имел право на выполнение своей задачи. Лишь в последнюю секунду до него вдруг дошло, что это неправильное существо вовсе не собирается выполнять свои природные обязанности, - оно летит на него, чтобы просто убить. Кривой встрепенулся, но было уже поздно: колеса подмяли его тело под себя, размазывая плоть по поверхности дороги. "Так его, дерьмо такое!" - возликовала Вески. "Что ж, еще одним стало меньше", - запомнила Рипли. "Странно, мне показалось, что этот был несколько другой формы", - подумал Бишоп. Попытка провернуть зрительную память назад ничего не дала: из-за скорости картинка отпечаталась смазанно. "Наверное, почудилось", - заключил робот. - Внимание, приготовиться! - негромко предупредила Рипли. Перед ними снова была стена. "Она тонкая, - сказала Рипли себе. - Она наверняка тонкая... Наверняка". Она не ошиблась. Удача снова поворачивалась к ним лицом. И снова в усталых глазах людей, истощенных долгим напряжением и чуть живых после пережитого потрясения, загорелся огонек надежды. Все самое страшное уже позади. Они выбрались из враждебного подземелья. Они отбили невиданную атаку. Они смогли сбежать. Даже стены пропускали их вперед, к окончательному спасению. Все еще было впереди. А пока судьба дает передышку, грех этим не воспользоваться! 21 После причудливых конструкций городских зданий, четких линий и правильных геометрических форм загородная долина смотрелась весьма странно. Можно было подумать, что транспортер выехал в другой мир, где торчали скалы и мягко закруглялось к горизонту небо и где было спокойно и тихо. Место, где можно было быть собой... Все они действительно становились собой: после нервного напряжения и постоянной готовности защищаться возникшие вновь чувства были словно ярче обычных, как краски после дождя. И пусть еще мышцы рефлекторно напрягались при каждом резком движении соседа, пусть руки были готовы схватить оружие, а ноги - умчать подальше, главная гроза отшумела, и после нее дышалось легко, несмотря на душную гарь. Быстрая езда помогла сбить пламя, но в обшивке еще что-то тлело, внешняя же двуствольная пушка и вовсе слетела во время очередного столкновения со стеной, и ее гнездо тоже дымилось. Все это были мелочи; главное - они за городом, вдали от Чужих, и с проклятой планетой вскоре можно будет распрощаться. Даже Берт поддался общему настроению и радовался вместе со всеми, что опасность миновала. Сложно соучаствовать в сражении и не проникнуться его духом. Так что "наконец-то выбрались" звучало у него наравне с мыслями о том, как же протащить Чужого на борт корабля, а затем на Землю. Впрочем, для этого у него был в запасе один почти беспроигрышный вариант. В конце концов, роботов программировали в их Компании... - Все в порядке, - ободряюще сказал он Рипли. - Мы прорвались! Вы отлично действовали, Рипли, вам за это медаль нужно дать! Про себя Рипли поморщилась: медаль - от Компании? Ну уж нет! Но демонстрировать свое отношение и портить настроение другим не стала. Она просто нажала на тормоз, и транспортер остановился. Хадсон вздохнул. До него медленнее других доходило, что все позади. В душе Вески, к тому времени успевшей пройти через горе и пережить радость спасения, теперь проснулась новая злость. "Если бы начальство было хоть немного умнее... Да этот мерзавец лейтенант нас попросту подставил!" - незаметно для других кипятилась она. Рипли встала с места и поискала глазами Ньют. Только сейчас она заметила, что девочка выскользнула из кресла и ехала всю дорогу, забившись в щель между скамейкой и ящиком для инструментов. Собственно, Головастик проделала этот маневр еще раньше, пока Горман старался вытащить Рипли из-за руля, и просидела там всю дорогу. - Ну, как ты? - с трудом сдерживая нахлынувшую вдруг нежность, спросила Рипли, поймав себя на том, что хотела добавить к этому вопросу еще и обращение - "дочка". На запачканном (когда она только успела?!) личике Ньют появилась светлая улыбка. - О'кей! - девочка подняла в подтверждение большой палец. - Действительно! - подтвердила Рипли. Ньют улыбалась - могло ли что-либо служить более действенным доказательством этих слов? Ребекка Джордан, маленькая девочка, победившая своей ловкостью и изворотливостью чудовищ, перед которыми спасовали взрослые опытные люди, потерявшая всех близких и приобретшая самый мощный, хотя и страшный опыт борьбы за свою жизнь, - она снова могла улыбаться, и эта победа, пожалуй, стоила всех остальных. - А здорово все же... - встряхнул головой Хиггс. "Ну, теперь я выскажу этому мерзавцу все, что о нем думаю!" - поискала лейтенанта взглядом Вески. - Дерьмо! - вырвалось у нее. - Успокойтесь, успокойтесь, успокойтесь, - потирая руки, по салону транспортера прошелся Берт. - Ну, слава Богу! - непонятно кому улыбнулся Хиггс. По его лицу еще тек не успевший испариться холодный пот. Голове под каской было жарко, он поправил ее и снова улыбнулся. Руку, правда, пекло, но это - мелочи... "Так куда делся этот гад?" - Вески тоже встала. Лейтенант обнаружился в заднем конце салона. Он лежал с закрытыми глазами, и возле него на корточках сидел искусственный человек. "Ах, так он без сознания? - на губах Вески промелькнула хищная усмешка. - Окочурился от страха? Ох, какие мы нежные! Небось, и обделаться успел..." Человек, бросивший их на произвол судьбы и ставший в ее глазах виновником гибели самых лучших людей, лежал теперь перед ней, молчаливый и беспомощный. Хорошо еще, что его глаза были закрыты: такого откровенно ненавидящего взгляда Горман не встречал, должно быть, ни разу. "Вот я его сейчас!" Рука Вески рассекла воздух, но ударилась о неожиданно выросшую перед ней преграду - подошедший Хиггс успел поставить блок. Вески бросила на него раздраженный взгляд. Хиггс был хорошим парнем, он это доказал, но неужели он не соображает, кого собрался защищать? - Руки убери, - огрызнулась она. - Успокойся. - Хиггс посмотрел на нее спокойно и строго. Вески отступила - так смотреть мог только командир. Настоящий, не только по званию. "Ну ничего, - сказала она себе, - я до этого мерзавца еще доберусь!" - Лейтенант, - обратился к лежащему Хиггс, но оборвал сам себя на полуслове. - Бишоп... что случилось с Горманом? - Не знаю. - Бровь искусственного человека поехала вверх. У Бишопа была странная мимика, утрировавшая нормальную человеческую, с одной стороны, и мало соответствующая реальному эмоциональному состоянию, с другой. Со стороны казалось, что он пользуется ею совершенно произвольно. Складки морщин и брови шевелились по одному ему понятному принципу. - Может быть, сотрясение мозга, но, по крайней мере, он жив. "Вот и теперь он отлынивает от принятия решений... сотрясение мозга у него, видите ли! - бесилась Вески. - Было бы еще, что сотрясать!" Улучив момент, когда Хиггс слишком углубился в изучение мимики робота, Вески снова ухитрилась схватить Гормана за плечо. - Эй, ты! - зашипела она. - Просыпайся, сволочь, не то убью! Она действительно была готова убить его в эту минуту и вполне могла это сделать: состояние бравого лейтенанта было сейчас более чем жалким, и несколько резких рывков легко прервали бы его жизнь. Беднягу снова выручил Хиггс. - Тихо! - он схватил Вески за плечи. - Тихо! Отойди, тебе говорю! Вески была отстранена, и Бишоп вновь вернулся на свое место. - Кто-нибудь, дайте мне набор первой помощи! - попросил он, держа лейтенанта за запястье, - его пульс едва прощупывался. Из ссадины на лбу после встряски поползла струйка крови. Между тем Хадсон остался один. Ввязываться в назревающий конфликт ему совсем не хотелось - едва завидев, что Вески затевает драку, а Хиггс готов в нее включиться (так он воспринял сцену удар-блок), он поспешил ретироваться в самую отдаленную часть салона. Середина была занята Рипли, которая обменивалась ласковыми взглядами с девочкой, - им сейчас ни до кого не было дела, но Хадсон этого не понимал. Он оказался на водительских местах, точнее, возле системы мониторов. Мертвые экраны тускло поблескивали. Хадсон принялся изучать и систему. "Нижние - для передачи изображения с места действия, - замечал про себя он, - верхние... кажется, для того, чтобы фиксировать биотоки мозга... нет, точно - передавать электрокардиограмму..." Некоторые из мониторов еще работали. Видимость давно была нулевой, но на верхних экранах змеились светлые ломаные линии, чертя сердечные проблемы. "Один, два, три, четыре, пять... - посчитал Хадсон. - Как - пять?" Цифра была неправильной. Из ушедшего на задание взвода вернулось три человека. Вместе с оставшимися в бронетранспортере людей становилось восемь. Допустим, без девочки, - ее могли не успеть зарегистрировать на компьютере, - и без робота... все равно цифра не сходилась. Хадсон на миг зажмурился, потом снова открыл глаза. Пять. Не три, не шесть, а пять. Стоп... но ведь передатчики-то находились в форменном обмундировании! Хадсон перевел взгляд на светлое табло со схемой комплекса. Кроме светившегося раньше "городского собрания" на "вечной стоянке", на ней светилось еще две точки. Не веря своим глазам, Хадсон снова поднялся и посмотрел на мониторы. На них должны быть написаны имена. Крутнув ручку настройки, он увидел, как вспыхнули синие буквы. "Хадсон, Хиггс, Эйпон..." "Эйпон?!" - Ой, смотрите, смотрите! - закричал Хадсон. Рипли резко развернулась, Вески одним прыжком оказалась возле лежавшей на скамье пушки, Хиггс потянулся за пистолетом. - Сержант и Дитрих, - продолжал кричать Хадсон, - они же не погибли! Датчики все еще действуют! Это известие вызвало у всех секундный шок. Значит, они ушли раньше времени, бросили товарищей в беде! Необходимость спасать себя не была оправданием для вставшей на дыбы при этом известии совести. Для разума - да, но совесть - это нечто совсем другое. Рипли шумно втянула воздух - от этого заявления у нее закружилась голова и в висках застучало. - Ничего себе... - беззвучно прошептала Вески. Собственное бегство сразу заставило ее выбросить дурака лейтенанта из головы. Чем она оказалась лучше его? - Может, вернемся за ними? - неуверенно предложил Хиггс. Он очень хотел, чтобы это было возможным, но разум говорил о другом. Что они могут сделать? Красиво погибнуть из солидарности? Прямо скажем, незавидная перспектива. "Хмм... а вообще-то это хороший предлог вернуться", - подумал Берт. - Еще чего! - вырвалось у Хадсона. Да, он и сам дорого бы заплатил, чтобы Эйпон и Дитрих оказались сейчас с ними целыми и невредимыми, но - ехать туда снова? Уж увольте! Дураков нет. Лучше сразу застрелиться. "Это безумие, - сказал себе Хиггс, - но все равно... Разве мы сможем жить спокойно с таким грехом на совести? Бесчестье хуже смерти". Последняя фраза ему самому показалась слишком красивой, но что сказано, - пусть даже про себя, - то сказано, и никуда его не денешь. - Мы не имеем морального права оставлять там живых людей, - отчетливо проговорил он. Решительность маской застыла на его лице. Рипли медленно подошла к нему и положила руку на плечо. - Вы ничем им не поможете. Ничем. Они погибнут так же, как погибли колонисты. Считайте, что их уже нет. Так будет проще для вас. - Но датчики... - голос Хиггса утратил прежнюю уверенность. Его не нужно было убеждать - он понимал все и сам. Но все же... Что поделать, если совесть живет и мучается вместе с человеком! Куда ее денешь... - Датчики будут действовать, пока у них бьется сердце, вот и все. - Из-за сдержанности голос Рипли прозвучал еще трагичнее. - Как у того мальчика, там... - Нет! - Хиггс чуть не застонал. Разум и сердце вступили между собой в жестокую борьбу, перед которой и схватка в комплексе могла показаться легкой разминкой. Пойти - погибнуть и погубить всех без толку. Бросить - предать. - Я не верю... Чувства разрывали его на части. Это была не та боль, к которой он привык, - Хиггс четко осознал в этот момент, что вызванный ею ожог не заживет уже никогда, даже если эту боль удастся пересилить. - Нет! - вырвалось у Хадсона. На одну секунду он представил, что там, на месте Дитриха и сержанта мог быть и он сам... Значит, случись с ним такое, помощь не пришла бы и к нему? Но как можно жить, зная, что в случае беды не на кого будет опереться, зная, что для тебя никто не рискнет собой и не сотворит в последний момент чудо? Хадсону показалось, что он уже находится там, в общем слизевом коконе, а перед ним набухает и рвется по крестообразному верхнему надрезу кожистое яйцо. На секунду мелькнувшая в возбужденном мозгу картина настолько ошарашила его, что он снова испытал шок. Лицо Хадсона побелело, губы затряслись, лоб покрылся испариной. - Нет! - истерически выкрикнул он. - Я не верю! Не верю, что все так! - Хадсон, - только и смог выдавить из себя Хиггс. Он снова заливался потом, но его лицо покрыла не бледность, а краска стыда. Действовать - бессмысленно. Не действовать - подло. И пусть эта подлость была подлостью обстоятельств, если не самой судьбы, - все равно кто-то должен был держать за нее ответ. По мнению Хиггса, этим кем-то должен был стать он сам. - Сволочи, - процедила сквозь зубы Вески. - Ненавижу! "Какое право имеют эти твари так поступать?" - так можно сформулировать поднявшуюся в ее душе бурю эмоций. И единственный вывод, который Вески могла извлечь для себя: этим тварям ничто не должно сойти с рук. Пусть платят полной мерой. Ни одна из них не имеет права на спасение. Все, все они обязаны сдохнуть! - Ну ладно, - жестко произнесла Вески. В ее черных глазах горел непримиримый холодный огонек. - Месть, только месть, за Дрейка, за всех! Нас осталось все-таки несколько человек, - она не привыкла говорить длинные речи и с трудом подбирала слова. - Допустим, бомбы с серным газом... - Что - бомбы? - не понял Хадсон. - Подняться. Сбросить. Прибить этих гадов! - лицо Вески исказила гримаса. - А ты думаешь, серный газ на них подействует? - нахмурился Хиггс и почувствовал, что рука у него зачесалась. Вроде бы просто от прежних ожогов брызгами кислоты, но, может... "Ну, черт бы их всех побрал! Раз нельзя помочь товарищам, то ведь можно хотя бы рассчитаться!" "Я сижу в коконе, и вместо спасения меня хотят взорвать... ничего себе перспектива!" - лицо Хадсона опять нервно задергалось. - Я не могу, нет! Не надо! Вески удивленно посмотрела на него: - В чем дело? "Ты что, не хочешь им отплатить?" - спрашивал ее взгляд. - Ну давайте будем считать, что мы с ними квиты. Хватит этой крови, этой грязи, этой смерти, наконец! Сколько можно?! - нижняя челюсть Хадсона двигалась то влево, то вправо, словно на ней выросли добавочные мышцы с единственной целью - дать ему возможность корчить самые невероятные гримасы. Даже мимика искусственного человека при виде этих гримас начинала казаться сдержанной и логичной. - Что мы там вообще потеряли? Хиггс понимающе покачал головой. Бедняга Хадсон! - Я считаю, - в нем снова заговорил командир, рассудительный и решительный, - что мы должны взлететь, подняться на космическую станцию и уничтожить эту планету. (Так! - утвердительно кивнула Вески.) Мы должны взорвать ее с орбиты. Это единственный выход. Брови искусственного человека удивленно поднялись: "Что за нелепость - взрывать то, что все равно должно вскоре взорваться?" Выражение его лица осталось незамеченным. "Только этого идиота мне и не хватало!" - похолодел Берт. - Действительно, - Рипли обвела взглядом всех присутствующих, - эту планету необходимо уничтожить. Двух мнений тут быть не должно. Страх, мучения, тревоги, боль - все это поднялось за фасадом внешне спокойного лица. Источник всех бед должен быть взорван, чтобы и следа не осталось от него, - только тогда можно будет спать спокойно, зная, что все позади. Только тогда... - Одну минуточку! - Берт встал и вышел вперед, чтобы его все видели. - Одну секунду! Вы хоть представляете себе, что вся эта установка, этот комплекс, имеет большую цену в долларах? Обычно этот аргумент действовал безотказно. Вся жизненная практика Берта приучила его к тому, что упоминание о стоимости того или иного предмета может круто изменить направление любого разговора. Однако Берт рано возрадовался, что нашел нужный ход: сейчас перед ним были люди другого сорта. - Ну что ж, пусть мне пришлют счет! - иронически бросила Рипли. Берт вытаращил глаза. Неужели его не поняли? Кажется, сказано было достаточно ясно. Если планета уцелеет, на нее можно будет послать еще одну экспедицию и исполнить, наконец, задуманное... Или все же попытаться объяснить им ситуацию, как ее видел он сам? Вдруг они поймут тогда? - Ладно, - быстро затараторил Берт. Такая тактика ведения разговора с нижестоящим часто давала хорошие результаты: когда говоришь быстро, смысл текста подсознательно воспринимается как нечто само собой разумеющееся, и выводы вытекают потом из установок, подброшенных в первой, "быстрой" части речи. - Мы понимаем, что у нас сейчас напряженный момент, все мы очень устали, нам трудно, эмоционально трудно. - Чтобы текст не обгонял мысль и не сбил с толку его самого, он специально повторял варианты одной и той же фразы, пока обдумывал следующую. - Тем не менее не нужно язвить и постоянно принимать необдуманные решения. Вы поймите, что мы имеем дело с очень важными для развития науки организмами, представляющими огромную ценность для всей науки, для нескольких наук. И никто из нас не имеет права в волюнтаристском порядке уничтожать их... Последняя сентенция была высказана гораздо медленнее всех предыдущих: она должна была служить резюме. Берт замолчал, ожидая реакции своих "подопечных". На долю секунды в салоне воцарилось молчание. - Да?! - подбоченилась за его спиной Вески, готовая в любой момент кинуться в драку. Идиота Гормана пытался заменить другой идиот - дать другую оценку заявлению Берта она просто не могла. - Не имеем права? - холодно переспросила Рипли и сплела руки на груди. Берт шестым чувством ощутил, что она не станет драться, - просто убьет его, если так будет надо. Спокойные одержимые всегда опаснее явно агрессивных психопатов... - Не имеем права? - шагнул к нему и Хадсон. Его нижняя челюсть запрыгала из стороны в сторону. - А ну, посмотри мне в глаза! Ты что, совсем очумел? Мне плевать на их научную ценность, нам шкуру сохранить надо! Берт отступил на полшага. По правилам хорошего тона, если хочешь, чтобы в разговоре последнее слово осталось за тобой, подобные движения нужно исключить, но ситуация была особенной: Берту надо было защититься от кулаков, которые могли в любой момент взвиться в воздух. Чего еще можно было ожидать от этих психованных грубиянов? Берт в надежде покосился в сторону Хиггса. Молодой командир сдерживал свои эмоции: его лицо, хотя и влажное, выглядело спокойным и не носило следов окаменения, как у Рипли; но по мрачному взгляду Берт понял, что ожидать поддержки с этой стороны нечего. Оставался Бишоп. Но что мог сделать один робот, не имеющий даже права голоса? - Я тоже не слепой, - снова зачастил Берт, на этот раз от волнения, - я вижу, что происходит, но я не могу санкционировать такие действия, такой курс... По окаменевшему лицу Рипли пробежала тень другого чувства, но тут же скрылась подальше от чужих глаз. Рипли повернулась к Хиггсу. - Насколько я понимаю, сейчас командовать должен капрал Хиггс. "Что еще задумала эта сумасшедшая?" - внутренне содрогнулся Берт. - Капрал Хиггс? - переспросил он. - Да, - с напором проговорила Рипли. - Эта операция проводится по военной линии, а Хиггс по званию - следующий за лейтенантом и сержантом. Правильно, Хиггс? "Интересно, когда они успели сговориться? Почему я это упустил?" Впрочем, особого потрясения это открытие у Берта не вызвало. Что-что, а неожиданно всплывающие сговоры нередко встречаются и в бизнесе... - Совершенно верно, - спокойно подтвердил капрал. - Я старший по званию. И снова на секунду все замолчали. Вески за спиной Берта улыбнулась одними уголками губ, - она полностью одобряла решение сделать командиром Хиггса. Уж он-то не из тех, кто паникует почем зря и выдумывает всякие несусветные глупости, как этот штатский из Компании. Берт одним вздохом набрал в легкие побольше воздуха. "Что ж, раз они не поняли... Если назвать конкретную сумму, до них быстрей дойдет". - Рипли, послушайте... Поймите же вы наконец, что это сооружение стоит много миллионов долларов. Повторяю: много миллионов. И Хиггс не может принимать такие решения. Он просто солдафон. И не нужно обижаться. После этих слов Берт напрягся, ожидая удара. Конечно, драться на равных с профессионалами он долго не сможет, но для спорта он всегда находил немного времени и в паре случаев на совете директоров Компании выступал в роли вышибалы. - Я и не обижаюсь. - Хиггс просто отвернулся от него. Пусть говорит, что хочет. Операция военная, и этот человек здесь - ничто. Пустое место. Во всяком случае, должен стать таковым на время, пока операция не будет закончена: ничего, кроме лишней траты времени и нервов, его выступления дать не могут. - Ферроу, ты меня слышишь? - спросил он в микрофон. Берт растерянно захлопал глазами. Снова поведение его "подопечных" не укладывалось в привычные рамки. Он ожидал если не согласия, то вспышки и возмущения, короче, реакции, любой - от уважения до презрения, - но не того, что его могут просто проигнорировать. Впервые представитель Компании чувствовал себя не просто неуютно - глупо. - Да, - прозвучал голос Ферроу. - Подготовься, пожалуйста, - вежливо, но тоном, не допускающим возражений, произнес Хиггс. - Нам нужна срочная эвакуация. Снимай нас с планеты. - Хиггс замолчал, повернулся к Рипли, улыбнулся ей одними глазами. - Так... Мы снимаемся с планеты, возвращаемся на нашу станцию на орбите и взрываем все это к чертовой матери. Берт зажмурился. "Все пропало..." "Не понимаю, - снова наклонился над неподвижным лейтенантом Бишоп, - к чему такой шум? Сколько там осталось до взрыва реактора?.." 22 Коротколапый прислушался и встал на задние лапы, опираясь на хвост. Что-то жужжало, и с каждой секундой все громче. Ничего не было видно. Коротколапый сделал несколько прыжков и наконец уцепился за скалу. Он не очень любил долину: лазить по ней можно было только внизу, редкие же скалы своей неровностью только мешали передвигаться. Другое дело - Логово. Вдвоем с Кривым они иногда устраивали особые спиральные гонки в тех частях помещения, где коридор был особо одинаков. Разгонялись изо всей силы - и мчались, переворачиваясь на ходу. До чего же это было здорово - скорость и резкая перемена пространственных ориентаций... Вскарабкавшись на скалу, Коротколапый снова приподнялся. Да, на этот раз он не ошибся: невдалеке действительно блестело что-то интересное. Немножко похоже на кончик щупальца, но более гладкое и короткое, да еще и вывернутое под странным углом. И цвет такой можно было встретить разве что в жилищах двуногих. Любопытство Коротколапого некоторое время боролось с врожденной осторожностью и наконец победило. Конечный сегмент "щупальца" оказался прикреплен к ровному гладкому отростку, идущему прямо из тела, удивительно слитного и гладкого. Из другого бока торчал в точности такой же отросток; вниз спускались странной формы лапы - разведчик никак не мог понять, в каком месте они сгибаются. Или Летающему ноги вообще не нужны? Тогда почему они есть? Коротколапый приблизился еще на несколько шагов. Летающий стоял на площадке, похожей на остальные произведения Чужих. Что ж, он не сомневался, что Летающий мог быть только Чужим. На то он и Летающий... И все же в нем было что-то знакомое, его вид вызывал какие-то смутные ассоциации. Конечно - Летающий был похож на носителя двуногих: те же прозрачные участки, которые можно было разбить на мелкие кусочки, те же цвета, тот же блеск и даже запах. Но - носитель, способный летать? Коротколапый был удивлен. На улицах ему не раз встречались мертвые оболочки носителей, уже отслуживших свое. У них тоже не было ног, точнее, вместо ног были прицеплены кругляшки, и лишь тот, остромордый, гулявший сегодня по ущелью, объяснил ему, как они передвигались. У некоторых на кругляшки была натянута членистая лента - эти носители на вид были особо неповоротливыми. Но такого, как этот, Коротколапый еще не видел. Как он может лететь? Как он может вообще летать? Хвост Коротколапого закрутился в воздухе, пощелкивая сегментами, - он понял, что не может уйти отсюда, пока не заглянет внутрь. Любой ценой. Весь его предыдущий опыт говорил о том, что носители двуногих рассчитаны на несколько эмбрионов, и места в них, если подобрать хвост и сжаться, вполне достаточно. Главное - найти вход или выход, короче - любую дырку, через которую можно проникнуть внутрь. Можно, конечно, выбить прозрачные пластины, но - как знать, вдруг Летающий тогда не сможет подняться в воздух? Эмбрионы двуногих мало отличались с виду от взрослых особей. Хотя Коротколапый не мог сформулировать это словами, у него было на этот счет особое мнение: вдруг носитель выполняет еще и функции хозяина-няньки? Этим мнением Коротколапый гордился. Он сам придумал его, и оно многое объясняло. Подобравшись еще ближе, Коротколапый припал к земле и пополз. Возле носителя стоял эмбрион, - скорее всего, дозревающий, потому что он уже мог выходить наружу, но еще не покинул носитель навсегда. Разведчик пригляделся: он не ошибся, внизу, на брюхе носителя, темнело отверстие, достаточное, чтобы пролезть внутрь... 23 - Эй, Спортмайер, пошевелись, мы летим за ребятами! - крикнула Ферроу. - Подожди, - механик заглянул в багажный люк: во время полета там что-то булькало, а он не любил никаких посторонних звуков. По рабочим шумам можно определить неисправности механизмов челнока, и в первую очередь надо позаботиться о том, чтобы ничто не мешало их слышать. Булькавший баллон он вновь закрепил, но теперь его снова что-то волновало. Не сильно, на уровне предчувствия, - но это предчувствие не давало ему спокойно выбраться из отсека. Что именно это было - он не знал. То ли среди багажа появилось что-то лишнее, то ли, действительно, к шуму мотора добавился какой-то призвук. Спортмайер сосредоточился, перебирая в уме, что могло случиться, но в голову ничего не приходило. Просто что-то было не в порядке. "Наверное, нервы. Недоспал", - сделал он наконец вывод. - Сколько раз можно тебя звать? И все же что-то волнует, значит... Пусть это были выходки подсознания: когда пилоты или механики отказывались верить собственной интуиции - и погибали в тот же вылет. Не случайно же на космофлоте с давних времен существовало правило: если пилот говорит, что его мучают плохие предчувствия - лучше его не посылать. Впрочем, у него не было выбора. Здесь не центральный порт с десятками дублеров и хорошим запасом кандидатов на их должности. И все же, что это было? Писк. Тоненький и странный, он раздавался непонятно откуда. Ему показалось даже, что пищит его собственная одежда. Нервы. Слуховая галлюцинация. У часов другой звук, а, кроме них, в одежде ничего пищать не могло. - Ты что, оглох? - Подожди секундочку, здесь что-то такое... Спортмайер приподнял руку. Пищал рукав или что-то под ним. - Я тебе говорю - садись, - все сильнее кипятилась Ферроу. - Нечего время тянуть. Часы. Разумеется, они. Что-то случилось с будильником, вот и все. Спортмайер взбежал по трапу и закрыл за собой люк. - Где ты, черт тебя раздери? Он протиснулся в пилотскую рубку. Ферроу уже включила зажигание; мотор взревел во всю свою громкость. Под рукавом, на индикаторе движения живых организмов, ползло светлое пятнышко. Спортмайер совсем забыл о существовании этого прибора. Вспомнить о нем он уже не успел: неожиданно сзади раздался свист рассекающего воздух щупальца... 24 По долине гулял ветер. Он бил в лицо и трепал волосы маленькой группке людей, вздумавших вдруг прогуляться под открытым небом. Ничтожные и мелкие на фоне огромных каменных глыб и невеселого, покрытого пятнами облаков неба, они медленно шли, таща что-то длинное и тяжелое. Со стороны это выглядело именно так. Где-то за их спиной тлели остатки бронетранспортера. Им еще повезло - успели выскочить до того, как пламя охватило его целиком. И все же трудно было сказать, что члены этой небольшой группки слишком печалились. Ведь до освобождения от страхов и неприятностей оставалось так мало! Горман на носилках тихо застонал: запнувшись за камень, Хадсон чуть не упал, тряхнув свою ношу. - Держи его, держи, Хадсон! - Хиггс тоже споткнулся и через пару шагов приказал остановиться. Между двумя глыбами серого камня было достаточно места для того, чтобы там мог приземлиться челнок. - Опускайте, - махнул он рукой. Гормана опустили. Ветер усиливался. Каждый новый его порыв делался все холоднее. Приближался вечер. "Обидно", - поморщился Берт, оборачиваясь в сторону купола. Ну, ничего, главное пока - улететь, а там, на корабле, он еще покажет, кто здесь хозяин. Там - связь с центром, там - поддержка капитана корабля, да мало ли чего еще там есть... "Неужели мы действительно улетаем? Даже не верится", - Рипли ласково сжала руку Головастика. Теперь расставание с этой жуткой планетой заставило ее испытывать почти щемящее чувство, похожее на тоску. Так всегда бывает при прощании с прошлым - Рипли знала, что сейчас в ее жизни заканчивается очередной этап и начинается новый. Другой. И неважно, что он будет лучше - просто потому, что хуже быть уже не может, - Рипли думалось, что она теряет сейчас какую-то часть себя, а это всегда вызывает боль. Ветер крепчал. Между камнями с легким свистом просеивались мелкие песчинки. "Да, в этом есть все же что-то романтичное", - подумал Хиггс, глядя, как ветер треплет волосы Рипли. - Напряжение боя, риск, потери, радость спасения и этот ветер... Да и красивые девушки к тому же". "Дрейк... Как жаль, что его сейчас нет с нами", - думала, вглядываясь в темнеющее небо, Вески. Ветер свистел... - Летит, - тихо прошептала Ньют. Действительно, на фоне неба возникла маленькая блестящая точка, которая быстро приближалась, увеличиваясь в размерах и принимая очертания челнока. "Вот и все?" - почти одинаково подумали все сразу, вкладывая, разумеется, в этот вопрос свои особые оттенки и намеки. Все! Челнок был уже совсем близко, когда его траектория вдруг резко изменилась. В первую секунду никто ничего не понял. Летательный аппарат вдруг резко пошел вниз, почти накренился набок и проехал брюхом по вершине скалы. Брызнули во все стороны оторванные детали шасси. Новый рывок заставил его выпрямиться, но ненадолго: челнок падал, волоча за собой дымный шлейф. Он еще летел и вполне мог дотянуть до места посадки, но было видно, что его корпус разваливается на лету. Вместо спасителя к ним мчалась огромная бомба - можно было не сомневаться, что до взрыва остались считанные секунды. Этот новый поворот судьбы оказался слишком уж неожиданным - на какое-то мгновение все оцепенели. Вот это уже действительно было концом: взрыв челнока не пощадил бы никого. Превращаясь на лету в огненный шар, челнок несся прямо на них. Вырвавшись из лап смерти зубастой и когтистой, они могли с секунды на секунду стать добычей смерти огненной. - Бегите! - пронзил воздух отчаянный крик. Они бросились врассыпную, кто куда, не разбирая дороги. Единственное, что запомнила из всего этого Рипли, - это как она старалась прикрыть девочку собственной спиной. Они так и упали, вдвоем, когда взрывная волна догнала их и швырнула на камни: Ньют снизу, а Рипли сверху, закрывая ее своим телом от посыпавшихся обломков. Раздался грохот, по спинам прокатил жар, замельтешили в воздухе куски летательного аппарата; набухли, вытянулись вверх и рассыпались огненные клубы, и наконец все стихло. Запахло гарью. Свистящий ветер уносил ее в сторону города; опадали на землю черные хлопья. Казалось, кроме них и неровного клочковатого огня на месте аварии, на всем ландшафте не двигалось ничто. Все замерло, покрывшись копотью и изуродованными кусками металла. Да и сам огонь слабел, стараясь спрятаться вглубь щелей и под более крупные обломки. Одиноко и пронзительно свистел ветер. Медленно уползало за горизонт солнце. Его отблески на металле и окнах оставшегося где-то далеко купола гасли один за другим. Но пауза, полная молчания, продлилась недолго. Шумно встал, сбрасывая с себя обгоревшие обломки, Хадсон, повертел головой, отыскивая остальных, и выругался. В голове у него шумело. Неизвестно, сколько потрясений подряд должен испытать человек, чтобы "сойти с нарезки": у одних это не получается вообще, другим достаточно одного раза; Хадсон уже несколько раз срывался, но всякий раз снова приходил в себя. На этот раз истерика охватила его всерьез и надолго. После ругани он коротко хихикнул и побрел, пошатываясь на ходу и срывая с себя остатки верхней куртки. Нарисованный на ремне череп вылез наружу - казалось, он скалился, потешаясь над хозяином. Осторожно привстала и Рипли: посмотрела, все ли в порядке с Ребеккой, и лишь тогда поднялась на ноги. Пейзаж, секунду назад мертвый, оживал на глазах. Потирая руки и шею, встал Берт. Его взгляд рассеянно прыгал из стороны в сторону, выдавая полную растерянность. Он не просто не знал, как вести себя сейчас, - после удара в голове шумело, и Берт слабо соображал, что вообще происходит. Впрочем, рассудок и самообладание возвращались к нему быстро. Пожалуй, только искусственный человек опередил его в этих качествах - но он, в отличие от остальных, и был запрограммирован на то, чтобы не потеряться в какой бы то ни было ситуации. Поправив одежду, он сразу же принялся откапывать лейтенанта. - Великолепно, а? - заговорил Хадсон. Со стороны можно было подумать, что он был пьян в стельку: ужимки и интонации, с которыми он начал свое выступление, не могли принадлежать трезвому человеку. Пошатывание только усиливало этот неожиданный эффект. - Просто лучше не бывает, да? Вот здорово! Только этого нам не хватало! А? Все слышали? Что теперь будем делать, а? Могу всех поздравить - мы теперь в полном дерьме! Он говорил первое, пришедшее на ум. То ли от удара, то ли от иного потрясения все его мысли спутались и крутились в голове почти бессвязным набором слов и чувств. Он больше не придумывал странных версий, не выискивал дополнительных причин для страха - он просто ничего не соображал, кроме того, что они действительно "сидят в дерьме", и выбраться из него невозможно. Хиггс провел рукой по жестким взъерошенным волосам. Ему было не до выслушивания чужих истерик. У Хиггса не было ни готовых сверхустойчивых программ, как у робота, ни веры в собственную неуязвимость, если не бессмертие, как у Берта, ни даже детской способности привыкать вообще ко всему и жить настоящим моментом, как у Головастика. У него было другое. Долг. Может быть, в одиночку Хиггс и сплоховал бы - но теперь такого права он не имел. В первую очередь нужно было привести Хадсона в порядок. Пусть он - бывший приятель, пусть в его поведении есть доля и его, Хиггса, вины, сейчас об этом следовало забыть. Резким движением Хиггс схватил Хадсона за рубаху и притянул к себе: - Ты все сказал? Хадсон ошарашенно уставился на него. Во взгляде Хиггса было столько решительности, что готовые сорваться с его языка ругательства застряли в горле. Ньют была почти спокойна. Что ж, еще одна сказка оказалась всего лишь сказкой. Сбываются только самые страшные из них - остальные придумывают, чтобы было не так грустно. Сказка кончилась, теперь надо было снова жить, а значит, успеть спрятаться. И только. - Значит, мы теперь отсюда не улетим. - Сложно было понять, спросила ли она об этом или просто констатировала факт. - Извини меня, Ньют, - Рипли заглянула девочке в глаза. - Не надо, ты не виновата, - спокойно возразила Ньют. Это же было естественно... Хиггс отпустил Хадсона и встал, подставив лицо ветру. Свежий воздух помогал прояснить мысли. Воспользовавшись моментом, Хадсон снова заныл: - Ну что? Что? Игра закончена! Что мы теперь будем делать? Что делать, хотел бы я знать? "Да, ситуация интересная, и я бы даже сказал, что в ней что-то есть! - подумал Берт. - Ну что ж, еще не все потеряно. Если повести себя с умом..." - Может, разложим костер, сядем и споем пару песен? - предложил Хадсон. - Давайте попробуем! Берт посмотрел на него, как на идиота. "Не иначе как все сразу спятили... о чем это он?" Ньют осторожно тронула Рипли за рукав. - В чем дело, малышка? - заставила себя улыбнуться Рипли. - Знаешь, - Головастик говорила тихо, словно их могли подслушать, - нам лучше вернуться домой... назад, в комплекс, а то скоро стемнеет, а они выползают в основном в темноте... - На секунду она замолчала, словно перепроверила мысленно собственные воспоминания, - и повторила с нажимом: - В основном... Рипли кивнула и жестом подозвала Хиггса. Темнело быстро, так что терять времени не стоило. 25 В лаборатории и близлежащих помещениях все оставалось по-прежнему. Похоже, монстрам было недосуг заглянуть сюда. "Странно, очень странно... будто и не уходили", - заметил про себя Хиггс. Занялись обследованием помещения - теперь в нем искали не притаившегося врага и не документы, проливающие свет на грязные тайны проклятой планеты, а просто проводили инвентаризацию: перепроверяли, что здесь есть и для чего это можно использовать. Вески ухитрилась обнаружить склад продуктов, - правда, через пару минут Ньют заявила, что давно знала о его месторасположении, так как им пользовалась. Нашлась и вода. Вообще обстановка казалась почти раздражающе мирной, - будто и произойти здесь ничего необычного не могло, - и это тоже по-своему действовало на нервы. Выходило, что комплекс их обманывает, притупляет бдительность, ведь ни для кого же не секрет, что за "милые зверушки" ходят где-то рядом за относительно тонкими стенами. Перекинувшись парой слов на этот счет, Рипли и Хиггс решили отвлечься от расслабляющего покоя комнат. Впрочем, и без этого оружие проверять было надо: как-никак оно было главной гарантией если не безопасности (о какой безопасности здесь вообще могла идти речь!), то во всяком случае - возможности постоять за себя и хотя бы погибнуть с честью. Собрав всех около большого лабораторного стола, Хиггс разложил на нем все уцелевшие боеприпасы и оружие, за исключением личного оружия (Вески вообще предпочла спрятать свой пистолет с разрывными пулями подальше). Автоматические винтовки, ленты, коробки и магазины представляли собой довольно внушительное зрелище. Все же человеческий ум всегда был горазд на выдумки относительно приспособлений для уничтожения себе подобных - и не подобных. Матово поблескивал металл и пластик винтовок. Тем не менее, несмотря на солидный вид, при ближайшем рассмотрении оказалось, что большей частью оружия воспользоваться не удастся: даже неспециалист мог заметить большие или меньшие поломки. Когда со стола было убрано все лишнее, Рипли озабоченно спросила: - Это что - все что у нас осталось, да? - Да, все, что осталось, - подтвердил Хиггс, слегка разводя руками. - Все остальное разбито вдребезги... "Вдребезги..." - эхом отдалось в мозгу у стоящего неподалеку Хадсона. От любого разговора на эту тему его мутило, и он старался держаться подальше. От этого выходило только хуже: отойти далеко и остаться одному ему было страшно, - как знать, в какой момент эти твари сюда доберутся?! - а находиться в комнате и ничего не слышать было и вовсе невозможно. Для того чтобы хоть как-то отвлечься, Хадсон затребовал у компьютера техническую документацию и тупо смотрел на нее, стараясь понять, хотя бы на каком языке она написана. Ему не удавалось даже это. Ньют заглянула Хадсону через плечо. Его занятие показалось девочке скучным, и ей ничего не оставалось, как подойти поближе к группе остальных взрослых и разглядывать в щели между их телами разложенный на столе арсенал. - У нас четыре винтовки, - подводил итог Хиггс, - и четыре магазина на каждую... "Четыре винтовки на восемь человек", - подсчитал Берт. "Четыре винтовки на шестерых", - Рипли исключила Ньют и чуть живого лейтенанта. "Четыре винтовки на троих... не так уж мало, хотя все равно дело дрянь, - по-своему подвела итог Вески. - Если добавить сюда Белоснежку, - на четверых..." Ей и в голову не пришло включать в расчет робота или представителя Компании. Берт был для нее просто штатским, точнее, штатским начальником, то есть существом, ни на что серьезное не годным. С такими, как Берт, всегда нужно было носиться, как с малыми детьми, - говорил весь ее прежний жизненный опыт. "А неплохо бы и мне прибить кого-нибудь из этих чудовищ", - с любопытством изучала винтовки Ньют. Эти люди, претендующие на то, чтобы стать ее друзьями, относились к такому убийству как к норме, и даже как к своему долгу. Кроме того, даже во всех сказках, из которых, по словам тех же взрослых, нужно было всякий раз извлекать мораль для практической жизни, чудищ тоже убивали, и это более чем одобрялось. Так почему бы ей не попробовать сделать то же самое? Вот было бы здорово! - На каждого - не так уж много... - закончил свою мысль Хиггс. - Дальше: у нас есть пятнадцать гранат М-4, - он поправил на столе маленький цилиндрик. "Ух ты... неужели это и есть граната?" - уставилась на него Ньют. Граната лежала у самого края стола. Стоило только протянуть руку... Головастик подалась вперед, и маленькие пальчики сжали заветную "игрушку". Ну, теперь она покажет этим чудищам, как нападать на людей! - Не трогай, пожалуйста, - одернул ее Хиггс. - Это опасная штука. "Можно подумать, я этого не понимаю", - укоризненно посмотрела на него Ньют и вернула гранату на место. Со взрослыми лучше не спорить. Проще улучить момент и сделать все по-своему. - А это что, единственный огнемет? - указала Рипли на еще одно орудие убийства с тяжелой на вид приставкой и толстым стволом. - Да, - подтвердил Хиггс. - Единственный работающий. Другой поврежден, третий... даже не знаю. Он замолчал. Может быть, об оружии можно было сказать еще что-то, но что именно, он себе не представлял. "Да, и это все при том, что станция в любой момент может взлететь на воздух... Интересно, как можно высчитать, сколько осталось? - вспомнила Рипли. - Надо будет спросить у Бишопа. Хоть он и робот, но в этом он должен, просто обязан разбираться. И еще - стоит ли говорить об этом остальным? Хадсон не выдержит, это точно... Да и стоит ли раньше времени тревожить людей? И без того им несладко..." - Как скоро мы можем ждать спасательную экспедицию? - спросила она вслух. - Что? - не понял резкого перехода на другую тему Хиггс. - Вы что-то спросили? Рипли кивнула. - Да. Я спросила, на сколько мы должны тут задержаться, чтобы за нами выслали спасательную команду? - Семнадцать дней, - ответил Берт и осекся. Цифра напугала его самого. "Семнадцать... но за сколько времени реактор придет в полную негодность? Сколько нам осталось РЕАЛЬНЫХ дней? Два? Или всего пару часов?" - Семнадцать дней? - подпрыгнул на месте Хадсон. Ему показалось, что он ослышался. Да не может такого быть, это шутка, сумасшествие! Какие еще семнадцать дней! Издевательство какое-то... - Вы психи! Я не собираюсь участвовать в вашем параде, мы здесь и семнадцати часов не продержимся! Последние слова прозвучали почти как нечленораздельный вопль. Глаза Хадсона вышли из своих орбит, челюсть снова заходила из стороны в сторону. "Какой он чудак, - посмотрела на него Ньют, выискивая удобный момент, чтобы стянуть гранату. Хиггс не спускал с оружия глаз, и ей пришлось пока удовлетвориться лежащей поодаль каской Хадсона. Каска налезла девочке на глаза и все время сползала, зато чужие голоса отдавались в ней по-особому гулко, и это было забавно. Ньют подняла голову Кейси и подмигнула ей: посмотри-ка, как браво я выгляжу! - Хадсон! - резко закричала на снова впавшего в истерику десантника Рипли. - Хадсон! Посмотри на нее, - ее палец указал на Ребекку. - Эта девочка продержалась здесь куда больше семнадцати дней! Одна, без оружия и без вашей специальной подготовки... - Хадсон замолчал и слушал ее, поэтому Рипли сбавила тон: - Правильно, Ньют? Ньют улыбнулась и отдала честь измазанной ручонкой. - Так точно, сэр! - звонко и четко прозвучал бодрый детский голосок. - Что это за детский спектакль? - ошалело вытаращился на нее Хадсон. Его покинули последние сомнения в том, что весь мир сошел с ума. Семнадцать дней в этом аду, теперь какие-то дети... - Хадсон, прекратите истерику! - Рипли запнулась, решая, чем можно угомонить этого психопата хотя бы на некоторое время. Лучше всего - запрячь его в какую-нибудь полезную работу. Но - в какую? Что нужно? Забаррикадировать, запаять двери, но сперва... Конечно, пусть он этим и займется. Твердым командным голосом она продолжила: - Слушай, ты нам нужен, и мне надоела эта вот твоя... ерунда. Так вот... - Рипли остановилась, чтобы придумать наиболее удобную формулировку приказа, - ты должен каким-нибудь образом раздобыть чертежи. Чертежи всей конструкции, всего комплекса. Мне совершенно неважно, как ты их достанешь, но я хочу знать все. Расположение воздушных шлюзов, электроканалов, подвалов, все ходы и выходы из комплекса. Мы должны тут забаррикадироваться, и у нас мало времени. Ты все понял? - Да, - буркнул Хадсон. Приказ действительно несколько отрезвил его, зато порядком озадачил Берта. "Она что, тоже тронулась? - спросил он про себя. - Разве мы не вместе разбирали по плану, где находятся колонисты? Куда он мог деться? Нет, это у нее что-то с головой". Рипли заметила его изумленный взгляд и жестко усмехнулась. Пусть думает что хочет. Главное - пристроить Хадсона. Чем больше он будет занят, тем меньше времени у него останется на истерики и панику. - Хорошо. - Рипли снова повернулась к Хадсону. Похоже, с ним все в порядке... - Ладно, я пошел искать. - Приказ Хадсона вполне устроил. Это было дело, и дело нужное. Кроме того, разве это не выход? Может, этим тварям еще и не удастся прорваться. "А она молодец, - подумал о Рипли Хиггс. - Прирожденный руководитель. Здорово же она его обломала!" - Хадсон, - негромко позвала Рипли, когда он уже повернулся, чтобы идти к главному пульту управления. - Что еще? - обернулся Хадсон. - Главное - не психуй. Хадсон вздохнул. Дожил, называется: кто попало имеет право делать ему такие замечания... И самое обидное, - она права. "Бедняга Хадсон", - подумал ему вслед Хиггс. Увидев, что он смотрит в другую сторону, Ньют снова потянулась к гранате. Хиггс оглянулся. Рука Ребекки тотчас вернулась на свое место. "Во всяком случае, я тут ни при чем", - заявляло своим невинным видом ее личико. До сих пор молча наблюдавший Бишоп повернулся к Рипли. Его брови ходили вниз и вверх, складки гуляли по лицу. Если бы Бишоп был человеком, выражение можно было назвать удивленным. Для робота эта мимическая игра обозначала беспокойство. - Я буду в лаборатории. - Спокойный голос резко контрастировал с прыгающими бровями и подергиванием уголков рта. - Проверю состояние Гормана и продолжу анализы. Как ни странно, он обратился именно к Рипли. "И этот не в порядке... ну ничего, с ним-то я всегда могу разобраться", - отметил про себя Берт. Для него все складывалось замечательно. Если забаррикадироваться, внешней опасности можно не бояться, а здесь, в лаборатории, есть чудесные живые экземпляры этих уникальных животных. Теперь главное - найти, с кем можно договориться. Пусть только все успокоятся. Хиггс, конечно, солдафон, но сейчас главный не он, - эта женщина. А она уже один раз приняла подачку от Компании, согласившись лететь сюда. Значит, ее можно будет подкупить или уболтать еще раз. Ему не привыкать заниматься такими делами! Рипли сейчас авторитет, раз даже искусственный человек это признал. Что ж, с ней и придется поладить. Во что бы то ни стало. - Хорошо, займись этим, - ответила Рипли Бишопу. "Ну-ну", - сказал себе Берт. 26 Стол экран-планшета чем-то напоминал бильярдный. Размеры, форма, сделанные "под дерево" пластиковые бортики, голубовато-зеленая подсветка, кажущаяся мягкой и бархатистой... только что лузы забыли приделать. Склонившиеся над его плоскостью люди только увеличили сходство. "Что за идиотизм - смотреть всем вот так, в одну точку..." - косился по сторонам Хадсон. "Беспечность" сотоварищей его пугала. Как знать, с какой стороны может прийти сейчас смерть; неужели так сложно было выставить хоть одного часового? Может, пока они любуются сейчас этими картинками, какой-нибудь монстр уже приготовился к прыжку и сейчас выбирает наиболее аппетитную жертву... - Значит, этот служебный тоннель... - рука Рипли зависла над вычерченной белыми линиями схемой. Подсветка затемнила неровности потрескавшейся кожи, оставив ее абрис, изящный и женственный. "А ведь она красива!" - невольно подумал Хиггс и тут же отогнал эту мысль как несвоевременную. Даже если и так, какая разница? К делу это не имеет ни малейшего отношения... И вместе с тем изящная и беззащитная на вид голая рука на фоне светящегося поля вызывала у него почти такую же щемящую нежность, как личико девочки у самой Рипли. Ему захотелось прикрыть ее, обнять, защитить, убрать, наконец, отсюда... Подняв глаза выше, он наткнулся на строгий, устремленный на схему взгляд. Да, еще неизвестно кто кого защитит. Во всяком случае, мужества и силы воли у этой "нежной девушки" хватит и на двоих простых людей: она вполне может сражаться в их отряде на равных. - ...используется в одну сторону, - продолжала говорить Рипли, и Хиггсу пришлось сосредоточиться, чтобы догнать ее мысли. - Так? - Совершенно верно, - подтвердил Берт. - Он соединяет процессор с остальным комплексом. Вот здесь у нас подвальные помещения... - Значит, эти твари перебираются через канал? - сердитым тоном задала вопрос Вески. Ее распирало желание пойти и прикончить хоть несколько этих гадов. Даже мысли о собственной безопасности не занимали ее так сильно. - Может быть, - проговорил Хиггс. Рука Рипли исчезла с экрана и сразу на глазах огрубела. Как ни странно, это только усилило нежность Хиггса. "О чем это я? Она гораздо старше меня, и вообще... - попробовал снова переубедить себя он, но тут же возразил: - Ну и что? Какая разница?" "Вот мы стоим тут, а они крадутся, крадутся, подползают все ближе..." - фантазировал Хадсон. "Неужели это наш комплекс?" - с удивлением таращилась Ньют. Рисунок казался ей даже отдаленно не похожим. "А они все ближе, присматриваются, облизываются..." - Хадсону одновременно было и жарко, и холодно. Лицо его блестело: выделение пота перешло, похоже, в хроническую форму. "Хорошо, а если..." - Рипли прищурилась, разглядывая схему. У нее только что мелькнула какая-то мысль, но тут же исчезла, и это раздражало. Что-то такое очевидное, простое... - На секунду верните изображение назад... Поле экран-планшета поползло, открывая только что увиденный узел. Длинная одинокая полоса канала занимала добрых две трети всего изображения. Так что же это была за мысль? Рипли нахмурилась. "А они смотрят на нас и облизываются... Смотрят и облизываются..." - повторял про себя Хадсон. - Рипли, вы что-то хотели сказать? - голос Берта казался приглушенным. "Похоже, я просто хочу спать... Сколько же времени мы здесь?" Усилием воли Рипли прогнала сонливость. Нужно было срочно принимать какое-нибудь решение. Чудовища еще рядом. Время не ждет. Если позволить себе расслабиться сейчас, позже расслабляться будет уже некому. "Смотрят и облизываются... - глаза Хадсона закрылись, перед ним заклубился туман. Из тумана на него уставились крошечные, горящие, как угольки, глазки. Из зубастой пасти высунулась вторая пасть, и между зубами заходил раздвоенный змеиный язычок. - И облизываются..." Монстр тихо зарычал. "Так что же я сижу?!" - встрепенулся Хадсон. Прямо перед ним бархатисто светился бильярдный стол экран-планшета. По нему водила рукой Рипли. Между ней и Бертом просунула головку с сонными глазками Ньют. Монстра не было. "Ну вот, - грустно подумал Хадсон, - уже и глюки пошли..." - Да... - отозвалась Рипли. Сон отступил. - Так вот, здесь дверь под давлением, в самом конце, - предложения получались корявыми, но к мыслям вернулась ясность - этого было достаточно. - Кажется, ее можно закрыть, и мы отсечем себя от этих тварей на какое-то время. - Дверь может не выдержать, - возразил Хиггс. Его взгляд вернулся к лицу Рипли. Было видно, как она осунулась за эти часы, если не постарела на пару лет за один день. "Не женское все это дело", - подумал Хиггс. Теперь его начали одолевать всякие романтические грезы. Опять полезли мысли о таинственной и зловещей планете, на которой он сражается с чудовищами вдвоем с красивой женщиной... пусть не вдвоем, - все равно. Зловещая планета в наличии имелась, красивая женщина - тоже (может быть, на Земле у него были и более интересные подружки, но те не в счет. Рипли была сейчас для него и красивой, и единственной, - почему-то в его глазах Вески воспринималась как мужчина, боевой товарищ). Так чего же еще не хватало? Перед глазами Хиггса промелькнула та сцена, когда все стояли на фоне зарева, обращенные лицом к ветру. Экзотические и романтические оборванцы, чудом ускользнувшие от смерти, робинзоны чужих миров... "Стоп! Хватит! - приказал он себе. - Что это еще за фантазии в рабочее время? А ну, прекратить! Смирно!" - Ничего, мы восстановим баррикады, созданные колонистами в этих двух секторах, - возразила Рипли. - Вот здесь, - красивая рука снова легла на экранное поле, - заварим автогеном... Входы здесь, здесь и здесь тоже закроем, и тогда оперативный центр и лаборатория будут отсечены от всех остальных помещений. - Прекрасно... "Вот с кого надо бы брать пример... Она прекрасно держится. Просто стыдно раскисать в такой компании". Сзади раздался тихий звук, похожий на стон. Все обернулись на Ньют. Девочка зевала. Если бы ее не вытянули из прежнего убежища, она бы давно уже спала. "Одни только беспокойства от этих взрослых", - сонно думала она. - Это ясно, как в игре в карты, - неизвестно зачем ляпнул Хиггс. Рипли пропустила его бессмысленную реплику мимо ушей. Хиггс посмотрел на девочку извиняющимся взглядом, шагнул к ней и посадил на стол. Рипли проследила взглядом за его движениями и отметила про себя совсем уже не относящуюся к делу деталь: волосы Хиггса показались ей очень светлыми. Намного светлее, чем было на корабле. Это не было иллюзией, вызванной неправильным освещением, - не пугаясь и не впадая в панику, Хиггс поседел. Почти половина его волос утратила свой естественный цвет. "Ну и что? Скорее можно удивляться, как мы все до единого не поседели!" - подумала Рипли и отвернулась. Ньют, сидя на экран-планшете, снова зевнула. "А они смотрят и облизываются..." 27 Створки двери с усеченными углами сошлись и замерли. Хадсон бросил на дверь недоверчивый взгляд: неужели она сможет выдержать, когда на нее навалятся тяжелые тела бронированных чудовищ? Снова ему почудилось, что он ощущает на себе враждебный взгляд. "Скорей бы!.." - едва ли не кричал он про себя, ожидая нужного приказа. "Чего они ждут? Пока эти твари вломятся сюда?" На него смотрели. Оттуда. Прямо через дверь. "Не успеем... Можно даже не пытаться - они уже тут", - обреченно подумал он, отступая на шаг от двери. Чем он может защититься от этого страшного взгляда? Автогеном? Просто смешно... его специально послали сюда, в конец туннеля, чтобы отдать на съедение... "Стоп, - приказал он себе. - Тебе же сказано - не психовать! Не настолько же они выжили из ума... Нет, они просто дураки и не понимают, насколько это опасно. Эти твари ведь рядом". - Так, герметизируем тоннель, - раздался голос Хиггса. - Быстро... "Быстро... - передразнил его Хадсон. - Раз быстро, то чего ты столько времени тянул со своей командой?" Язычок пламени ударился в место смыкания створок. Сразу же во все стороны брызнули яркие синеватые искры раскаленного металла. "Так его... так!" - подгонял себя Хадсон, в упоении водя по шву автогеном. Эти проклятые точки глаз, которые глядели сквозь дверь, должны были ослепнуть от блеска. Должны исчезнуть... "Так им!" - продолжал Хадсон водить пламенем по металлу. Дверь была сделана на совесть - металл плавился медленно и с явной неохотой. "Да что же это она не поддается?" - испугался Хадсон, в какой-то момент убедившись, что работа продвигается медленней, чем ему бы хотелось. Проклятые точки глаз вспыхнули снова. Напрасно Хадсон убеждал себя, что это галлюцинация: из-за двери так и дышало враждебностью. Сквозь шипение автогена он разобрал звенящие шаги хитиновых лап - чудовища приближались. "Что за проклятая дверь!" В одном месте металл поддался - образовавшийся шов смотрелся надежно, - но дальше, книзу... "Не думать о них, не думать!" - Хадсон направил раструб автогена на незапаянный участок. Точно, чудовища были рядом. Он явственно различал шуршание хитиновых панцирей и смех, ехидный, противный смешок существа, издевающегося над тщетностью усилий людей. Смех? Перед глазами у Хадсона все поплыло. Выходит, это все же был бред: разве монстры могут смеяться? Не хватало только сойти с ума. Лучше уж пусть сожрут - это не так унизительно. "Нет, хватит. Пора ставить на этом точку. Я не боюсь! С этой минуты я больше ничего не боюсь", - стиснув зубы твердил себе Хадсон. Вот и еще на одном участке металл вздулся и залил собою тоненькую черточку щели. Эта работа была гораздо заметнее другого события, произошедшего в душе одного из членов маленькой компании: Хадсон снова почувствовал себя человеком. Что ж, не все великие победы оказываются на виду! 28 "Что ж, я всегда говорил, что человек должен уметь все, - сказал себе Берт, пропуская вперед Ньют с ребристыми упаковками консервов. Это занятие казалось ему забавным: он, всеми уважаемый бизнесмен, таскает коробки вместе с маленьким ребенком. - Надо будет рассказать об этом шефу - я думаю, он хорошо посмеется. Кажется, он придерживается на этот счет того же мнения, что и я. Да, грузчик из меня получился бы неплохой... А вот что делать с основной целью? Будь я проклят, если понимаю, как именно надо разговаривать с этой женщиной. Совершенно дикий и непредсказуемый тип. Ну ладно, в прошлый раз ей обещали восстановить звание лейтенанта-астронавта. Что может привлечь ее теперь? Послать на курсы, назначить капитаном корабля? Нет, этого мало. Деньги... Нет, на нее это не подействует - она из породы идеалистов-бессребреников. Бесполезно. Но что тогда?" Берт не верил, что человек может быть неподкупен. Если кто-то кажется таковым, значит, "покупавший" сплоховал, не нашел нужного хода. А раз так, то в первую очередь нужно получше все рассчитать. Но как? В чужую душу не заглянешь. Берт выгрузил ящики на стол и, вслед за девочкой, пошел в новый "рейд". Кстати, вот взять, например, эту девочку. Рипли к ней, похоже, привязалась. Разве она не захочет обеспечить ей будущее? Малышка может получить образование в лучших учебных заведениях Земли, сделать карьеру... Вот только как оценить степень привязанности Рипли: что тянуло ее к ребенку - взыгравший материнский инстинкт или надуманный долг: мол, я - женщина, значит, обязана ее пригреть? Действительно, как знать... "Ну хорошо, - думал дальше Берт, - а если попробовать обойтись без нее? Она не бессмертна, а здесь всякое может случиться. Лучше всего было бы, если бы я остался один. Точнее, вдвоем с роботом, но он не в счет... Вопрос: как это может произойти? Нет, это слишком сложно. Конечно, Компания меня вытянет в любом случае, но грязную работу шеф не любит. Нет, это крайний вариант, и тот еще надо продумать. Но, черт побери, эту Рипли обойти будет не так просто! Или вот что, я дам ей шанс. Поговорим по душам, я выложу ей все как есть. Если она согласится - прекрасно. Если нет... что ж, пусть пеняет на себя". Последняя мысль вернула ему хорошее настроение. Через пару минут Берт уже мурлыкал себе под нос старое танго: кто-то, кажется, Эйпон, - впрочем, Берт не был в этом уверен, - напомнил не так давно о нем короткой цитатой: "Прощайте, мальчики!". Адиос, мучачос! Впрочем, в голове у Берта вертелась несколько иная строчка: "Ля феста, ке чи торна" - праздник, который еще вернется... Что ж, жизнь покажет, чей это будет праздник. 29 "Зачем я думаю о ней столько времени? - ругал себя Хиггс и ничего не мог с собой поделать. Обманывать себя, что Рипли интересовала его только как самозваное, но достойное начальство? Он очень быстро признал за ней право командовать как за более опытной по части общения с Чужими (так же, как и сама Рипли - за маленькой Ребеккой). Рипли ему нравилась. Однажды заметив это, он никак не мог избавиться от этой мысли. - Ну какое право я на это имею? Сейчас, когда мы в любой момент можем погибнуть... Это просто наваждение какое-то! Но, с другой стороны, не избавляет ли опасность от необходимости прикидываться и обманывать себя? Если любишь - люби. Так должно быть, и так будет. Помнится, Дрейк жаловался мне на то, что всякий раз в критические моменты ему вспоминались все те романы, которых он так и не начал... Бедняга Дрейк, он всегда старался выглядеть перед другими циником, чтобы скрыть свою застенчивость. Он ведь любил Вески. И что? Кому стало лучше от того, что он ни разу ей в этом не признался? Ведь как знать, если бы это произошло, они могли бы стать законными мужем и женой и не попасть в этот дурацкий вылет. И из-за чего? Из-за того, что все мы привыкли слишком мудрить с чувствами. Разве это естественно? Вот сейчас пойду к Рипли и все ей скажу. Я не найду для себя более подходящей подруги, чем она. Уж слишком она... настоящая. Вот прямо сейчас пойду - и признаюсь... Назло всем этим тварям, что где-то скалят зубки!.." Так или иначе, Хиггс решил отыскать Рипли. А там уже - как получится. Рипли перебирала документы. Ее мысли были отнюдь не возвышенны. Почему-то ей в голову запала одна мелкая деталь, о которой раньше как-то не думалось: почему вдруг трагедия произошла уже после ее доклада комиссии? Если до этого прошло несколько лет... Что-то здесь было не так, и, пересматривая документ за документом, она старалась найти на это ответ. Постепенно подозрения приобретали все более конкретный характер. Для того, чтобы разыгралась эта трагедия, нужно было, чтобы кто-то из колонистов прошел на корабль. Если бы это было сделано в самом начале, пока они просто обживали планету, в этом не было бы ничего удивительного. Сколько времени можно потратить на изучение местности? Несколько дней, месяцев, даже год. Они прожили здесь долго, достаточно долго, чтобы можно было с уверенностью сказать, что корабль чужаков их не интересовал. Чем же был вызван их визит туда? Судя по всему, процессор работал в своем режиме и не требовал расширения. Начинать новые исследования местности было незачем. Тем не менее кто-то это сделал - и уже после того, как ее собственная история стала известна Компании. Значит, был дан приказ специально пойти на этот инопланетный корабль. Пойти для того, чтобы проверить ее, Рипли, слова. И тот, кто отдал этот приказ, прекрасно осознавал, что ставит под угрозу жизнь десятков людей. Теперь Рипли искала этот приказ. В том, что он будет обнаружен, она не сомневалась. В комнату кто-то вошел. Рипли на секунду приподняла голову - это был Хиггс - и снова углубилась в свое занятие. "Какое у нее усталое лицо, - подумал Хиггс. - И как она занята... Может, лучше ей не мешать?" Решительность быстро покидала его. Одно дело - размышлять о таких вещах наедине с собой, а другое - сказать человеку вот так, в глаза. Тем более, что ее мысли заняты чем-то другим. Что будет, если он начнет как-то не так? Она не просто посмеется, она разочаруется в нем как в человеке несерьезном, способном тратить время на пустяки в такой момент. "Но ведь для меня это не пустяки!" - запротестовал он против собственной же мысли. Нужно было или уходить, или начинать разговор. "Но что я могу ей сказать? Что она мне нравится? Боже, до чего это глупо звучит!" Рипли перевернула еще один лист, и вдруг ее лицо словно заострилось. Перед ней лежал тот самый приказ. "Чему ты удивляешься? - спросила она себя. - Разве не его ты искала?" Его. Но доказательство подлости сильнее действует на человека, чем простое подозрение в ней. Пока его нет, можно еще заставить себя поверить, что мир не так уж плох. Документ лежал перед ней. "Лучше бы его не было", - с отвращением посмотрела на лист бумаги Рипли. "Что с ней? - подался вперед Хиггс. - Ей нехорошо?" "Что же мне делать теперь? - подумала Рипли, продолжая изучать страшную бумагу. - Устроить скандал? Как это мелочно и глупо... За это полагается суд. Да, законный суд и законный приговор. Я буду не я, если этого не добьюсь! Пока же... Нет, шума поднимать не надо. Здесь он может только повредить. У нас у всех и так уже зашкаливают мозги от перегрузки. Если добавить сюда взрыв реактора, который может грянуть в любой момент, и еще это... Кому под силу будет это выдержать?" "Я не могу смотреть, как она переживает. Что же такое она нашла? Спросить? Нет, лучше не надо. Если надо, она расскажет и так. Я не имею права требовать от нее отчета. Однако ее крепко задело..." "Но как сохранить этот документ? Пожалуй, ради этого одного стоит выжить. Не чудовища виноваты во всем - точнее, не ЭТИ чудовища, а другие, которые именуют себя людьми. И вот с ними-то и нужно поквитаться, уничтожив сперва Чужих. Во всяком случае для одного человека сей документ означает смертный приговор, а для остальных мерзавцев послужит хорошим предупреждением. Ну, Компания, теперь берегись!" Рипли сложила лист бумаги. Его нужно было спрятать, но почему-то она не могла этого сделать, хотя бумага почти физически жгла ей руки. Словно ища поддержки, она подняла голову и посмотрела на Хиггса. "Ну вот, - напрягся он, - теперь я просто обязан ей что-то сказать. Но что?" - Ну что ж, - начал он, - что могли, мы сделали. - "О чем это я? - ужаснулся он. - Только такого дурацкого доклада и не хватало..." - Что? - переспросила Рипли, словно очнувшись ото сна. "Хватит нервов. Сейчас у тебя две задачи: донести доказательство до сведения суда и позаботиться о девочке. Ни о чем другом ты не имеешь права думать", - дала она себе новую программу. - "Вот только выяснить бы, когда может грянуть этот проклятый взрыв..." "Ну чего я тяну? - спрашивал себя Хиггс. - Решил сказать, значит..." Несколько секунд он искал, с чего бы естественней начать разговор. Вдруг ему в голову пришла хорошая идея, и он невольно улыбнулся самому себе, радуясь своей находчивости. - Пожалуйста, надень это на себя, Рипли, - Хиггс протянул ей браслет с небольшим циферблатом, который Рипли в первое мгновение приняла за часы. - А что это? - недоумевая взяла она в руки предложенную вещицу. - Это локатор, маркер. Индивидуальный передатчик и одновременно приемник. У меня есть второй такой же, и я буду всегда знать твое местонахождение. - Да? - приподняла брови Рипли. Мысль о каком-то маркере никак не укладывалась в ее голове - для нее просто не было места. Впрочем, вещичка могла оказаться полезной: мало ли какие сюрпризы готовила им еще эта планета. Иметь возможность всегда найти человека было совсем неплохо. - Это на всякий случай, - пояснил Хиггс, все больше смущаясь. Он уже был уверен, что так и не сможет признаться ей в своем чувстве. Может быть, когда-нибудь - но не сейчас. - Спасибо, - кивнула Рипли. Она так и поняла его жест: на всякий случай. Если бы всем раздать такие маркеры... "И все же дать ей маркер - это красиво, - размышлял Хиггс. - Просто символически. Раньше дарили друг другу кольца... Правда, это как-то нескромно: "обручальный маркер". Совсем даже нескромно". - Это, конечно, не значит, что мы помолвлены, - поспешил заметить он, пока такая же мысль не успела прийти ей в голову. - Это не кольцо... "Хороший все же парень этот Хиггс, - усмехнулась про себя Рипли, - такой скромный. И за что ему все это досталось? Жаль его..." О том, что он десантник, профессионал, выбравший свой жизненный путь самостоятельно, ей сейчас как-то не думалось... 30 Ньют почти ничего не весила - во всяком случае, удивительно мало для своего возраста. Рипли пронесла ее на руках через всю лабораторию к небольшой койке, поставленной некогда, по-видимому, для дежурного. Ребекка засыпала на ходу, но было видно, что она борется со сном изо всех сил. "Несчастный ребенок", - в сотый раз повторяла про себя Рипли, укладывая ее на кровать. "А ведь всего этого могло и не быть... И я, быть может, носила бы вот так, на руках, собственного ребенка... Да о чем я говорю - разве теперь Ньют не моя девочка?! Бедная дочка..." Рипли ласково провела рукой по ее лбу и поправила подушку. - Давай, ложись, укрывайся, вот так, - она укрыла девочку одеялом. - Хорошо... И теперь лежи и засыпай: ты же очень устала. Ребекка пристально посмотрела на нее. "Как по-доброму она это говорит... почти как мама". Словно впервые Ньют ощутила, насколько ей не хватает ласки. Странно, разве она еще не отвыкла от нее? Несколько добрых слов, несколько опасных часов, проведенных вместе - и она смогла доверять. А тому, кому доверяешь, можно и позволить приласкать себя. Это ведь так хорошо... да и кто может жить без этого? И иной взрослый за ласку или каплю доброты готов на все. Рипли улыбалась. Светлая улыбка разгладила ее лицо, вернув ему открытость и искренность, свойственные молодости. Но в глазах светились спокойная мудрость и зрелость женщины, почувствовавшей себя матерью, и это делало ее старше. Да и сколько ей было в действительности лет? У того, кто сражается и мстит, нет возраста. - Я не хочу спать, - приподнялась на подушке Ньют. Голубые глаза безмолвно просили: "Не покидай меня хоть ты!.. У меня же больше никого не осталось..." - Мне страшно. Я сны вижу, страшные очень... "Как она смотрит..." На миг Рипли призадумалась, что же ей сказать. Да нужно ли в таких случаях думать? Пусть подскажет сердце. - Не сомневаюсь, - ласково сказала Рипли, включая освежитель воздуха. Взгляд упал на головку куклы. - А вот Кейси наверняка не видит страшных снов. - Она поймала куклу рукой и покачала ее, чтобы та открывала и закрывала глаза, пока, наконец, не оставила ее в "спящем" виде. - Вот видишь, не так уж и страшно. Постарайся вести себя, как Кейси... Похоже, Рипли сказала что-то не то: взгляд малышки стал почти испуганным. "Ну вот... и она такая, как все. Зачем она старается меня обмануть? - Ньют почувствовала, что еще немного - и на глаза накатятся слезы. - Ну зачем? Почему меня все стараются обмануть? Разве я маленькая и не понимаю, что это всего лишь игрушка? Или... или это они не понимают? Наверное, так. У них все наоборот, как с чудовищами. Им только кажется, что они знают, что сказка, а что нет, а на самом деле взрослые в этом путаются сильнее всех". После такого вывода не простить Рипли она уже не могла. Разве она виновата, что так ошибается? - Рипли, - как младшему брату или другим детям, оказывавшимся иной раз на ее попечении, серьезно начала объяснять она, - у нее не бывает плохих снов потому, что это просто пластмассовая кукла! "Ты поняла это или нет?" - испытующе заглянула девочка в глаза Рипли. "Моя бедная взрослая крошка... - вздохнула про себя Рипли. - Прости меня, дуру. Разве с тобой можно говорить ТАК?" - Правильно, - Рипли грустно покачала головой. - Ты извини меня, Ньют. "Поняла! - обрадовалась Ребекка. - Она все поняла!" Она почувствовала всем своим существом, что за это нужно ее как-то отблагодарить. Но как? Обнять? Поцеловать? Мама учила, что это нескромно, да и не то это... Эта взрослая женщина уже дважды попросила у нее прощения. Значит, она ее уважает. Ее, ребенка. Может быть, ей можно доверить свой сокровенный вопрос, основу всех ее сомнений? Наверное, да. К тому же, вдруг она сможет ответить? - Слушай, Рипли, - в душе у молодой женщины снова защемило от недетского взгляда маленького ребенка. - Моя мама всегда говорила, что никаких чудовищ не бывает, но, оказывается, они есть. Слова Ребекки не прозвучали как вопрос; тем не менее Рипли догадалась, что они значат для Ньют нечто большее, чем просто вопрос, и, возможно, от ответа зависят все их дальнейшие взаимоотношения. "А ведь Ньют спросила меня, можно ли мне верить!" - поняла она и опять задумалась. "Мама сказала" - мать всегда является для ребенка большим авторитетом. Ей будет тяжело услышать, что ее мать ошиблась, она и сама это понимает. Если хочешь, чтобы верили тебе - не заставляй сомневаться в других... - Да, они существуют, - осторожно ответила Рипли. Взгляд девочки проникал в самую глубь ее души и нестерпимо жег. Она говорила правду, и тем не менее Рипли казалось, что она старается обмануть Ребекку. Разве вот такая уклончивая формулировка не была обманом? - Тогда зачем детям говорят, что их нет? - напрямик спросила Ньют. Ей казалось, что Рипли просто не поняла ее первого вопроса. "Милая девочка... да как же тебе объяснить? Мы ведь сами в это верили, как во все, во что хотелось верить. Это же один из самых философских вопросов: кто знает, для чего мы обманываем себя!" - Потому что по большей части это все-таки правда, - ответила она, совершенно озадачив девочку такой формулировкой. "Что она хотела этим сказать? Как это - по большей части? Что это за привычка все запутывать?.. Наконец догадалась: Чудовища просто встречаются очень редко. Так и надо было сказать. Ведь есть на Земле истории про животных, которые непонятно - есть или нет. Одни думают так, другие - по-другому. Вот и все". Это небольшое открытие успокоило ее. Ньют поудобнее устроилась на подушке. Теперь ее взгляд смотрел не так остро, - глаза слипались, - но все равно он говорил о том, что Ньют не хочет, чтобы Рипли уходила. "И все же мне надо идти. Жаль". Она случайно посмотрела на свои руки и тут же наткнулась взглядом на подарок Хиггса. "Чудесно. Это именно то, что надо". - Ладно, - сказала Рипли и взяла девочку за руку. - Надень это. Для удачи. - Она помогла застегнуть браслет. Он явно не был рассчитан на такие маленькие ручонки и спадал. Рипли пришлось проколоть застежкой еще одну дырочку. Ньют с любопытством уставилась на маркер: "А это еще зачем?" Впрочем, этот вопрос ее не очень занимал. Рипли ей что-то дала - то есть сделала подарок. А подарок - это всегда залог дружбы. - Ну, все. - Рипли встала и включила настольную лампу, на тумбочке. Мало ли где хорошо - дела не ждут. - Не уходи! - подскочила Ньют на кровати. - Не уходи! Неужели Рипли может бросить ее сейчас одну? В этот миг такой поступок казался Ньют почти предательством. "Девочка моя, - мысленно взмолилась Рипли, - ты думаешь, я хочу от тебя уходить?" - Ньют, - произносить слова ей было тяжело, словно и она чувствовала в них привкус предательства. - Я буду в соседней комнате. Видишь вот эту камеру, вон там? - она указала на небольшую серую коробку с темным кружком объектива. - Мне будет видно тебя через нее, и я буду знать, что с тобой, и все ли в порядке. - Заметив, что Ньют смотрит на нее все еще с недоверием, хотя и не лишенным сомнения, Рипли добавила: - Я это тебе совершенно серьезно говорю. Я тебе обещаю! "Она не врет, - после недолгих колебаний заключила девочка. - Ей вообще можно верить". И все же, что ни говорил разум, чувства требовали своего. "Не надо ей мешать, а то еще обидится", - решила она, но тут же захотела окончательно удостовериться в правдивости слов Рипли. - Ты клянешься? - торжественно произнесла она. Может быть, в другой обстановке тон, каким это было сказано, рассмешил бы Рипли. Но сейчас он вызвал только дополнительную волну нежности. - Клянусь всем святым, - серьезно ответила она. - А если соврешь, то чтоб ты сдохла? - продолжала допытываться Ньют. "Ох, милая ты моя!" - Да, если совру, то чтоб я сдохла, - подтвердила Рипли - и Ньют, в знак полного доверия к ее словам, закрыла глаза. Мирно блестел, наблюдая за этой сценой, круглый значок объектива - маленький залог правдивости ее слов. Рипли тихо поднялась и вышла, оставив девочку под его присмотром. 31 Голова Гормана почти целиком была скрыта под бинтами. Назвать его вид цветущим можно было разве что в насмешку. Изредка сознание возвращалось к лейтенанту, но с ним приходила и головная боль, снова увлекающая Гормана в беспамятство. Время от времени к нему подходил Бишоп, щупал пульс, заносил изменения в тетрадку и снова углублялся в свои занятия. Биохимия этих существ все еще не давала искусственному человеку покоя: снова и снова он проводил экспресс-тесты на совместимость тканей, и каждый раз результаты оказывались все более удивительными, если не сказать невероятными. Взять хотя бы то, что чуждому существу для развития эмбриона необходимы именно человеческие гормоны роста. Совместимость совместимостью, но из этого следовало, что человек входил в ЕСТЕСТВЕННЫЙ путь развития. Но где же они могли брать людей там, у себя? Или у них были аналоги людей, существа, по всей вероятности, не обладающие разумом?.. Но тогда откуда взялся этот инопланетный корабль? Точно так же влип в эту историю, как и колонисты, и дрейфовал в космосе, пока не нашел здесь последнего пристанища? Но с другой стороны, у большинства паразитов смерть хозяина, пусть даже промежуточного, обозначала тупик. Или придется поверить, что на какой-то планете с этими существами существуют триллионы человекоподобных - иначе Чужие быстро вымерли бы. Но чем в таком случае питаются предполагаемые гуманоиды? Да и сами Чужие? "Я, кажется, выхожу за рамки своей компетенции, - одернул себя Бишоп, поняв, что ответить на эти вопросы не может. - Мое дело - собирать факты, группировать их и делать первичные выводы. Теоретизацией и обобщением пусть занимаются ученые на Земле..." - Ну, как продвигаются дела? - заглянула в лабораторию Рипли. - Идут потихоньку, - кивнул Бишоп в сторону препаратов. - Что это вы вообще с ними делаете? - Ну как - что... провожу полный анализ биохимических компонентов. - И что? Взгляд Рипли остановился на неподвижном теле Гормана. Видеть осьминогопауков ей очень не хотелось. Как, впрочем, и робота. - Эмбрионы располагаются в районе легких человека и потом прорывают диафрагму. - Ну, это мы... видели. - Рипли почувствовала легкий приступ дурноты. "Уж лучше бы этот робот занялся чем-нибудь толковым". - Кроме того, можно утверждать, что эмбрионы поглощают ферменты и растворенные питательные вещества, используя их в своем обмене веществ. Он хотел добавить, на какие выводы это наталкивает, но не успел: - Рипли, поморщившись, перебила его: - Это все очень интересно, Бишоп, но эти знания ни к чему не ведут. Я хочу понять, с чем мы имеем дело, то есть, чего от этой дряни следует ожидать и как с ней бороться. Давай лучше еще разок все посмотрим. Значит, они хватают колонистов, переносят их туда, в свое логово, и обездвиживают для того, чтобы эти самые эмбрионы могли в них попасть при помощи осьминогопауков. И это означает, что паразитов там очень много. Колонистов было сто пятьдесят семь человек, из них почти треть погибла: кто во время боя, кто был съеден... Если подсчитать оставшихся, то получается, что этих тварей как минимум сто. "И то еще хорошо, я думала, их там намного больше", - заметила она про себя. - Да, совершенно верно, - подтвердил Бишоп. Конечно, этот разговор совсем уводил его от собственной темы, но в нем что-то было. Свежий подход никогда не будет лишним - так было записано и в его программе. - Но вот что еще интересно, - сердитым тоном произнесла Рипли. Сама необходимость спокойно обсуждать этих монстров вызывала у нее раздражение. - Все они, то есть эти паразиты, возникают из яиц. Каждый - из яйца. Все яйца находятся там, на чужом корабле. Но кто ответит, откуда они там взялись? Кто откладывает эти яйца? Вопрос застал Бишопа врасплох. Он не успел еще подумать об этом. И в самом деле, откуда? Если учесть размер яиц и сравнить его с размерами взрослых особей... даже если учесть, что большая часть яйца заполнена воздухом, как надувной шарик, неясно, как эти существа могут их вынашивать. Бишоп включил фотографическую память. Ни на одном из снимков с Чужими не было заметно, что у них есть яйцеклады или что-либо подобное. "Стоп. Кажется, один немного отличался", - вспомнил он и вызвал изображение Кривого. Нет, и этот не подходил. - Ну и что ты скажешь об этом? - спросила Рипли. - Вот этого я пока не знаю. Какое-то другое существо, которого мы еще не видели... Он замолчал. Если виденные до сих пор чудовища казались ужасными, то как должна была выглядеть их матка? Учитывая размеры яиц... "Ничего себе! - ужаснулась и Рипли. - Если таковы детки, то какова же их мамаша?" Ее мысли шли сейчас почти параллельно мыслям Бишопа. Вызванный разгоряченной фантазией образ ничем не уступал чудовищу, созданному расчетами Бишопа. А ведь это сверхчудовище должно находиться где-то здесь! Рипли почувствовала, что ее волосы вот-вот встанут дыбом. "Вот уж с кем лучше не встречаться!" - подумала она, стараясь отогнать это страшное видение. "Интересно, каких размеров может достигать матка? Если подсчитать общее количество яиц..." "О Боже! Нет!!" Рипли резко повернулась к Бишопу. Ее приглушенный голос словно приказывал ему: - Бишоп, я хочу, чтобы, как только вы закончите анализы, эти существа были уничтожены. Она с отвращением посмотрела на осьминогопауков. Неизвестно, внутри какого из них может скрываться зародыш такого суперчудовища. Бишоп сделал несколько энергичных движений бровями. Он прекрасно понимал причины такой реакции Рипли, но... что взять с настоящих людей, раз они по своей природе склонны больше слушаться своих эмоций, чем разума. - Но мистер Берт сказал, что их необходимо оставить в живых. - Что-о? - Рипли изменилась в лице. Берт? Снова этот негодяй!.. В ее душе всколыхнулись все чувства, вызванные недавним открытием. Берт... Преступник и ничтожество, какое право он имеет снова подставлять под удар чужие жизни? "Глупый робот, - поморщился Берт, наблюдая, какую реакцию вызвало у Рипли произнесенное Бишопом имя. - Впрочем, какая разница? Я все равно уже решил - так пусть будет или-или. Если она задумается и поймет все - прекрасно, если нет - пусть пеняет на себя". Берт давно уже незаметно вошел в комнату и наблюдал за их разговором издалека. Брови Бишопа еще немного походили по лбу. - Он сказал, что их нужно сохранить, чтобы потом доставить в земные лаборатории. - Это Берт тебе приказал? - Он дал мне совершенно конкретные указания. - Ах, даже так? Кулаки Рипли инстинктивно сжались. "Все. Довольно. Сейчас я отыщу этого мерзавца и скажу ему все, что о нем думаю". Искать "этого мерзавца" не пришлось. - А вы сами подумайте, - выступил он вперед. Весь его уверенный вид говорил: "ну и что в этом такого?" - Эти два организма - настоящий клад. Они будут стоить миллионы!.. В нашей лаборатории биооружия... - На лице Рипли появилась гримаса отвращения. - Если мы будем действовать умно, то станем героями и, кроме того, будем материально обеспечены до конца дней. ("Не могу понять, - думала Рипли, - он совсем идиот или только прикидывается? Неужели нормальный человек в такой ситуации может думать ОБ ЭТОМ?") Нам заплатят большие деньги. Просто огромные. Берт почти заискивающе улыбнулся. "Ну что ж, я сказал достаточно для того, чтобы она могла решать сама. Теперь все зависит от нее, - думал он, глядя на Рипли. - Любой нормальный человек на ее месте клюнул бы на это предложение. Во всяком случае, я сделал для нее все, что мог... Или стоит уточнить цифру? Зачем? Как сказал один мой знакомый: для нищего все, что больше ста тысяч, - миллионы... Пусть лучше она сама представит себе цифру, удобную для понимания..." "Ну что, сказать ему, что я о нем думаю? - терзалась Рипли. - Или еще не время? Лучше промолчать. Если он будет знать о том, что я знаю, он сделает все, чтобы я не долетела до Земли... Или он и так это сделает? Несчастный идиот! Хоть бы о своей жизни задумался - или он настолько привык выделять себя из толпы, что считает себя сверхчеловеком? Нет, он просто ненормальный!.." - Берт, вы сумасшедший, вы это знаете? - как можно спокойней ответила она, стараясь не выдать ему кипящую в душе бурю чувств, вызванных его особой. "Нет, мне надо уходить отсюда... Еще немного, и я все скажу!" - вдруг осознала она. "Ну, кто из нас сумасшедший, еще надо разобраться", - ухмыльнулся Берт. - Ну почему же? "Маньяк... Форменный маньяк: кто еще стал бы так играть с жизнью человечества? Нет, об этом пока не надо... Можно проще, по-другому..." - Вы действительно думаете, что сможете провезти таких опасных существ через карантин земной зоны? На лице Берта ухмылка перешла в довольную улыбку. "Прекрасно. Если ее волнуют только эти технические детали, беспокоиться не о чем. Главное, что она, похоже, клюнула". - А откуда карантинный контроль узнает об этом, если ему никто ничего не скажет? При этих словах глаза Рипли расширились. Неужели он серьезно рассчитывает на это? "Но... что же мне делать?" - спросила она себя. Отказать сразу и резко - он придумает новый способ. Тогда - что? Притвориться союзником? Все существо Рипли восстало против такой мысли. Хватит опускать руки и притворяться! Берт - мерзавец, и пора называть вещи своими именами. На лице Рипли тоже появилось подобие улыбки, холодной и жесткой. - Они узнают, - медленно проговорила она. - Но откуда? - Я им скажу. - Рипли вдруг почувствовала, что не может больше сдерживаться. Ненависть и страх за людей прорвали внутренний заслон и вырвались на волю. Каждое новое ее слово звучало громче и резче, Рипли уже совершенно не контролировала себя. Она говорила правду, она больше не притворялась - пусть же все это знают. А что будет потом - еще посмотрим! - Так же, как сообщу им, что вы отвечаете за смерть 157 колонистов! На лицо Берта устремился полный бешеной ненависти взгляд. Представитель Компании опешил. - Одну секундочку... - пробормотал он, теряя самоуверенный вид. "Откуда она могла это узнать?" На мгновение Берту показалось, что земля уходит из-под его ног, а Рипли продолжала читать свой приговор. - Это вы отправили их на тот инопланетный корабль! "Пусть он теперь оправдывается, пусть делает, что хочет. Будь моя воля, я бы лично, сейчас, убила его на месте!" Он угадал ее мысли и побледнел. Бежать было некуда. Торговаться - невозможно. "Будь проклята эта одержимая и все одержимые вместе взятые!" - Вы ошибаетесь! - уже не надеясь, что ем