редка подрагивали, глазные яблоки под закрытыми веками дергались. - Ей тоже что-то снится. - Рипли отвела взгляд. - Вы обе хороши, подруги. Разбудить ее? - Не надо. Может, сам поспишь хоть часа три, а я посторожу? Я уже в норме. Рипли потянулась к огнемету, но Паркер отстранил ее руку. - Спасибо. Я не устал. Мне удалось одним глазом вздремнуть. Мне хватит. Так ее будить? - Нет. Не надо. Пусть еще поспит. - А что мы будем делать? Так и сидеть на страже? - Нет. Мы займемся Эшем. Рипли подошла к встроенному в переборку шкафу и вынула из него сумку с инструментами. Паркер перебросил огнемет из руки в руку и открыл люк. - Ладно. Пойдем разбираться с этим дерьмовым роботом. 50 Тонкие гибкие пальцы Рипли ловко скручивали оборванные провода и присоединяли их к туловищу. Пара трубок вошли в горло Эша, подавая воздух к речевому аппарату. Паркер нервничал и расхаживал по кают-компании взад и вперед, барабаня пальцами по корпусу огнемета. - Нужно узнать, какое задание он выполнял и чье! Рипли подпаяла еще пару проводов к контактам на шее, подняла голову и установила ее на столе с лежавшим уже там телом. - Сейчас все узнаем, еще пара... - Рип, слушай, а это не опасно? Все же эта чертова кукла была на редкость агрессивна! - Не волнуйся, я не буду реанимировать ее двигательные центры. Он сможет только разговаривать с нами. Помолчи минутку. Она что-то сосредоточенно прилаживала, паяла - и вот наконец ее рука легла на клавишу выключателя питания. - Ну, все готово. С Богом! Тело вздрогнуло, судорожно сжались кисти рук. Рипли отошла в сторону и спросила: - Эш, ты слышишь меня? Веки робота вздрогнули, и глаза открылись. Нижняя челюсть дернулась, и изо рта с хрипом вылилась струйка зеленоватого вещества, освобождая глотку. Взгляд стал осмысленным, пробежал по каюте и остановился на Рипли. - Я ничего не смогу сказать тебе, - его голос звучал непривычно, в нем откуда-то появился надтреснутый металлический тембр. - Какое у тебя было специальное задание? - Я думаю, что вам не удастся точно выяснить это. - Что ты должен был сделать? - У меня был приказ. - Какой приказ? От кого? - У меня был приказ посадить этот корабль на LB-426 - и я сделал это. - А кто отдал приказ? - Я не помню. Информация об этом не поступает из моей памяти. Черный ящик вы не откроете. Все, что там есть, просто самоликвидируется. Так что вам лучше даже не пытаться. - Да и не надо! И так все ясно! - взревел Паркер. - Это все проклятая Компания! Наши жизни их не интересуют! - Кто отдал приказ?! - настаивала Рипли. - Я повторяю: я не помню. - Хорошо. Это сейчас уже не так важно. - Она подумала и задала новый вопрос: - Мы сможем уничтожить этого инопланетянина каким-либо способом? - Нет, - спокойно ответил Эш, - вы ничего не сможете с ним сделать. Это биологический шедевр. - Нам надо сжечь его, - не унимался Паркер, - и эту железяку, и эту тварь! Это наш единственный шанс уцелеть в сложившейся ситуации! - Нет, - улыбнулась голова Эша. - Что? - Рипли наклонилась над останками. - Ты знаешь как? - Наверное, знаю. Но эта информация ни для меня, ни, тем более, для вас недоступна. - Он еще издевается! - толстяк замахнулся прикладом огнемета. Но Рипли повисла на его руке и оттолкнула к стене. - Не кипятись! Еще повоюешь! Эш спокойно продолжал рассказывать: - Это прекрасный, совершеннейший организм. Вы все равно погибнете, и я считаю, что мне можно немного рассказать о нем. - Откуда такая уверенность? - Я - машина. И я вычислил вероятность вашего спасения. Ее практически не существует. Корабль в любом случае достигнет Солнечной системы. Изменить курс вы не сможете. Я заблокировал компьютер. 51 Небо было сплошь покрыто муаровыми разводами облаков, быстро бегущих по нему и меняющих форму. Багровое солнце лениво сползало в ущелье, цепляясь своими краями за острые макушки скал, одетых снегом. Издали они походили на диковинные подсвечники с гигантскими оплывшими свечами. Воск лавин оплывал на величественные отроги гор, сползая витиеватыми змейками по ущельям в долину, где под дневным зноем плавился, превращаясь в прозрачные ручейки живой влаги, узкими лентами льющейся в обрамленный крупной галькой и сиреневым песком бассейн прозрачного озера. Мелкие барашки вздымались на его золотой глади от легкого дуновения ветра, прорывавшегося через проплешины густого малахитового леса. Трава и кустарник подкрадывались к воде, словно охотились за этим маленьким водяным чудом. Рухнул кряжистый тис, поднимая бурлящие волны. Его темный ствол медленно поплыл по золотой глади. Торчащие из воды толстые суковатые ветки с мясистыми розовыми листьями и белыми шарами цветов походили на нежные, но сильные руки русалок. Корни грозными змеями выползли из зияющей раны в земле и застыли огромным запутанным шаром. Плети кустов с пурпурными цветами на сиреневых веточках разошлись, и на искрящийся песок грациозно вышли два единорога. Их ослепительно белая шерсть лоснилась в лучах угасающего светила, приобретая розовый оттенок. Их серебристые гривы плескались на ветру и мерцали бриллиантовыми переливами. Удивительные животные шли рядом, плечом к плечу. Казалось, они были увлечены своей беззвучной беседой. Возле кромки воды они остановились и стали принюхиваться, раздувая ноздри, фыркая и прядя ушами. Как они прекрасны и совершенны! Удивительные творения, созданные чьей-то волей. Сколько же, интересно, их здесь? Единороги опускают головы и пьют янтарную влагу мягкими бархатными губами. Утолив жажду, существа отходят от воды. Жеребец проходит по берегу. Его ультрамариновые копыта взрывают прибрежный песок, оставляя на нем глубокие следы. Движения его совершенны и грациозны. Глаза горят, как раскаленные зеленые угли. Он медленно опускается на колени и начинает купаться в прибрежном песке, нежась в последних теплых лучах заходящего солнца... Джонси прошелся по постели, оставляя на белоснежной простыне четкие кровавые следы. Страшно захотелось сбросить его оттуда, но он лезет, ластится и тихо мурлычет. И мордашка у него такая маленькая... - О, нет! Зачем, Бретт? Зачем ты оторвал Джонси голову?! Рыжий кот сел и стал умываться, слизывая пятна запекшейся крови с заскорузлой шерсти. Но почему у него лицо Бретта? Кот смотрит тусклыми печальными глазами и, кажется, плачет. Нет, не плачет. Просто он хочет, чтобы его почесали за ухом. - Нет, Джонси, я не могу, я боюсь! Боль, какая жуткая, всепоглощающая боль! Пламя хлещет, обжигая лицо, визг пуль наполняет душный воздух каюты. Они носятся от стены к стене, разрывая на куски блеклую облицовку. Грохот выстрелов рвет барабанные перепонки. - Хватит! Голова ныряет под одеяло. Пот ручьями стекает, пропитывая подушку. Тонкая ткань над головой почему-то кажется броней, хотя сквозь нее отчетливо видны яркие вспышки выстрелов и... Волны горячего воздуха накатываются на тело, при вдохе горят легкие и горло. Руки рвут ткань... Голубой бархат накидки отошел, и из паланкина выглянула молоденькая девушка. Ее пепельные глаза смотрели на окружающих с любопытством и легким кокетливым испугом. Молодой герцог подошел к этому хрупкому средству передвижения и с поклоном подал девушке руку в изящной перчатке, богато украшенную перстнями. Девушка грациозно оперлась на этот живой поручень и, подобрав подол длинного платья, переступила через узорчатый порожек носилок. Ноги сразу утонули в пушистом ковре, как в густом мхе. Герцог поднял глаза и приветливо улыбнулся. - Как вы доехали? Надеюсь, что этот путь не очень утомил вас? - его голос напоминал шум прибоя штормового моря. Она вздохнула и улыбнулась. - Мы заждались. Все будут в восторге, увидев вас на нашем празднестве. Пойдемте, я отведу вас... Он крепко сжал ее ладонь, и они двинулись по узкому длинному залу, ведущему вглубь дворца. Стены были сплошь украшены гобеленами великолепной работы с изображением сцен сражений, в которых участвовали знаменитые предки молодого человека. Тусклый свет проникал через цветные стекла витражей, покрытые толстым слоем пыли. Звук шагов гас в пушистом ковре, и движения людей были бесшумными и невесомыми. Дубовые двери, разукрашенные тонкой резьбой и золотыми пластинами с искусной гравировкой, распахнулись, и они погрузились во мрак гигантского зала. Казалось, что он занимает все внутреннее пространство замка. Высоко под сводами горели сотнями свечей огромные люстры, сделанные из целых бивней слонов и оленьих рогов. Свет таял в огромном пространстве под сводами, освещая только роспись потолка. Лихая охота неслась по кругу, огибая центральную люстру и напоминая змею, которая кусает собственный хвост. Казалось, что лишь эта картина здесь реальна, - она была самым ярким и красочным пятном. Все остальное пространство было погружено во мрак. Стен не было видно. Они только обозначались тусклыми огоньками свечей в навесных канделябрах. Каменный пол не был покрыт ковром, и гулкие шаги сопровождали любого, рискнувшего погрузиться в это темное пустое пространство. Нам необходимо было пройти через зал, чтобы подойти к столу, ярко освещенному, заставленному золотой посудой и тяжелыми подсвечниками с множеством зажженных свечей. Гулкое эхо шагов, теплая рука юноши, этот огромный дворец с его богатым убранством... Вот мы прошли уже половину пути. Вдруг герцог остановился, побледнел и, упав на одно колено, начал неистово целовать мою руку. И, о чудо! Зал зазвенел, тихая музыка заструилась из стен, начала потоками прекрасных звуков падать с потолка. Он поднялся и, властно схватив меня за талию, закружился в страстном и нежном вальсе... Ультрамариновые копыта ударились о мраморную мозаику пола. Движения белоснежных тел были необыкновенными, настолько грациозен и совершенен был их танец, что... Они поднимались на дыбы, взбрыкивали передними ногами, выбивая четкую звонкую дробь. Звук их шагов, легкий и звонкий, как голос первого весеннего ручейка, пел о вечной весне и вечной любви этих существ друг к другу. Их большие глаза горели зеленым пламенем, как раскаленные волшебные угли, которые долго ласкали руки огня. Единороги то замирали, то медленно кружились, то неслись вскачь. Их шерсть лоснилась и блестела, словно обсыпанная алмазной пылью. И не было ничего на свете, кроме двух танцующих любящих сердец и всепоглощающей темноты зала, лишь на мгновение выпустившего эти прекрасные тела из своего... Сияние люстр становилось все нестерпимее, все ярче. Наконец исчезли лошади, псы, пропала, умчалась вдаль царская охота. Вместо всего этого само Светило заглянуло в темные пустые владения... От одного его взгляда стены закровоточили склизкими грязными потоками мерзости, и я оказалась одна в этом грязном колодце. Ужас охватил меня, сердце сжала ледяная лапа... Ламберт! Я обернулась на голос. Вокруг не было никаких стен, ничего. Только безграничная пустота мокрого бетонного поля. Навстречу мне шел Паркер. Лицо его спокойно, и только тихая легкая улыбка светится в уголках губ и глаз. Алый диск Солнца, как привязанный, плывет за его спиной, погружаясь в розовую дымку. Стоит необычайно глубокая тишина. Ветер треплет волосы. Мгновение - и солнце падает за горизонт, как будто сорвавшись с держащей его нити. Порыв налетевшего ветра принес запах сырого болота. Небо раскололось. Вспышка молнии и крупные капли дождя полетели из непонятно откуда взявшихся свинцовых туч. Мы побежали, но очень, очень медленно, как в замедленном кино. Шаг, другой, третий... Наши тела раздуваются, но я ничего не чувствую. Почему-то мне совсем не страшно. И вот грохот взрыва прозвучал первым громовым раскатом. Тела разлетелись на кусочки, вспышка пламени гудящей волной устремилась вперед. Сознание свернулось в белый шар и, как снаряд, пробило несуществующие уже кости черепа. Оно рвануло вверх, навстречу холодным струям дождя и бездонному мраку неба... 52 Ламберт появилась в рубке почти бесшумно. Ее заспанное лицо было встревожено, в больших глазах стояли слезы. Паркер неожиданно обнял ее за плечи. Она испуганно взглянула на него, потом перевела взгляд на Эша. - Мы в дерьме, детка, но попробуем из него выбраться, - прошептал Паркер ей на ухо. Эш продолжил рассказ о чужаке: - В этом существе такая комбинация генов, что любая рана, нанесенная ему, заживет за несколько минут. Его можно... - Эш запнулся: по-видимому, программа режима выдачи информации дала сбой, но вовремя остановилась. - ...Мы нашли их на том корабле годом раньше. И когда сообразили, что нам попалось, то решили взять один экземпляр для исследований. И Компания получит его! Моя программа практически выполнена. - Ты хоть понимаешь, что ты сделал? - еле слышно проговорила Ламберт. Эш посмотрел на нее свысока и произнес: - Меня не волнуют ваши человеческие эмоции. У меня свое задание. Они должны остаться в живых. Это будущее всей Галактики. С их помощью мы сможем покорить всю Вселенную! Они умнее, хитрее и, главное, беспощаднее вас. При таких ставках жизнь экипажа не имеет значения. - Так для чего же ты пытался убить меня? - Ты была главным препятствием для выполнения программы, а к тому же пыталась вывести меня из строя. - Жалко, что я этого не сделала раньше! Я никогда не могла полностью доверять тебе. Я чувствовала, что ты что-то скрываешь! Дерьмо! - И еще одна важная вещь. Я всегда любил тебя, Рипли. Ты была моей симпатией. Лицо Рипли исказила гримаса гнева, она схватила со стола паяльник и воткнула его в рот робота. Сноп искр рассыпался фейерверком, и струйка вонючего дыма поползла по каюте. Ламберт рыдала, уткнувшись в грудь Паркера, а он пытался ее утешить: - Не расстраивайся, детка! - он погладил ее по голове, а потом повернулся к Рипли. - Ну, что же мы теперь будем делать? По-моему, от его рассказов никому легче не стало. - Ладно, пошли отсюда! К черту эту кучу хлама! Рипли быстрым шагом устремилась к выходу. Паркер отпустил Ламберт, взял со стола огнемет и пошел следом. В дверях он остановился, в последний раз посмотрел на Эша и, весело подмигнув ему, нажал на спуск огнемета. Пламя залило каюту. Дверь закрылась навсегда, как дверь склепа... Движения Рипли были четкими и резкими, как у марширующего на плацу солдата. Ламберт с трудом поспевала за ней, хотя почти бежала. Их догнал Паркер. Он все время оглядывался назад, держа оружие наготове. - Мы должны взорвать корабль, - в голосе Рипли звучала решимость. - Нужно уничтожить эту тварь вместе с кораблем. А мы сами рискнем добраться до пограничных маяков нашей системы на "шаттле". Других вариантов я не вижу. - Да, ты права, - тихонько скулила Ламберт, стараясь не отстать. - Помните: эта тварь сейчас нас не чувствует, и мы можем действовать, но все равно мы должны быть крайне осторожны. Она может оказаться где угодно и напасть в любую секунду. Нам надо запастись кислородом и подготовить систему самоликвидации корабля. Этим займетесь вы. - Есть, мэм, - улыбнулся Паркер. - Помните, что сказал этот ублюдок. Она очень умная. Значит, все должно произойти настолько быстро, чтобы эта тварь не заподозрила неладного и не опередила нас. Сейчас вы быстро идете на склад и забираете оттуда баллоны с кислородом. Сколько сможете унести. А я подготовлю челнок, активирую бортовой компьютер и введу в него информацию с "мамочки". - Понял, - кивнул Паркер. - Пошли. Он взял Ламберт за руку и потащил к выходу. - Подожди, - остановила его Рипли, - ты еще должен будешь зайти в каюту Далласа. Там в сейфе лежат детонаторы. Их надо отнести в реакторный блок и... Сам знаешь. - Не беспокойся. 53 - Я сейчас. Подождешь меня в своей каюте. Только хорошо закройся; запри даже вентиляцию. - Он снял огнемет и протянул его Ламберт. - Это на всякий случай. Через пять минут я зайду за тобой. Она неуклюже взяла оружие и подошла к двери. Пока люк отходил в сторону, она обернулась. - Иди, иди. Все будет хорошо. Люк за его спиной захлопнулся. Паркер еще некоторое время постоял в коридоре, глядя на дверь. Потом, развернувшись, он быстро зашагал в сторону капитанской каюты. Хотя он оставил оружие Ламберт, но все равно был уверен, что этот его поход закончится удачно. И он благополучно вернется к насмерть перепуганной девушке. Он был уверен на все сто. Но все-таки страх мешал ему двигаться легко и свободно. Коридоры, коридоры. Эти проклятые коридоры будут сниться, наверное, до конца жизни. Если, конечно, удастся выжить. Они такие разные - и такие одинаковые. Но вот беда, похожи они тем, что в любом из них может поджидать тебя косая старуха с приглашением пересесть в другой корабль, который никуда не летит. Вернее, летит в никуда... Так. Вот она - дверь с надписью "Даллас". Посмотрим. Паркер нажал кнопку, и панель ушла вверх. Жаль, парень, что тебя уже нет с нами. Ты был бы нам ох как нужен! Лишний мужик никогда не помешает, а ты не умел быть лишним. Сейф. Да какой там сейф! Слово только тяжелое. Небольшой шкафчик возле дисплея. Открывается только через "мамочку". Сверхсекретности - как в банке пива. Он подошел к пульту: "Приказ открыть сейф". Терминал пропищал что-то по-своему и выплюнул на экран: "Слово доступа: ..." - Хренова железяка! - выдохнул Паркер и набрал: "Красный замок". "Кодовое слово принято" Дверь сейфа ушла в нишу, и Паркер извлек из него небольшой чемоданчик. - Ну, нашел. Сейчас мы приготовим один небольшой сувенир. Он шел по пустым коридорам, слабо освещенным дежурными фонарями, и думал о том, что сказала бы обо всем этом Элизабет Лой Чегерон - его седая черная добрая мама. Наверное, она бы просто зарыдала, утирая нос кружевным платком, причитая всякий вздор, который он уже слышал тысячу раз. А может, она уже совсем ничего не увидит, ведь времени прошло ой сколько, а последняя трансляция с корабля была хрен знает когда. Не хочется думать о ее смерти, когда сам в любую минуту можешь сыграть... Нет. Сейчас точно не сыграю, я знаю, что все будет хорошо. Пока хорошо. И старушка пока жива. Сидит дома и пялится в ящик, попивая свой любимый айвовый сок. Хотя какой там сок! Если Паула и Сей еще не забыли ее, то пить сок ей некогда. Ребятишек бросят - и вперед, задницами крутить. Ох, вернусь я! Сколько раз говорил: старый человек, не может она справиться с такой толпой мелкотни. Да и привычки у нее к этому нет. Я-то у нее один был... Тоннель кончился, и Паркер вышел в широкий зал, покрытый белоснежными плитами термоизоляции. Он поднялся по узкой лестнице, не решаясь воспользоваться лифтом, и подошел к огромной оранжевой двери с черным цветком из зловещих треугольников. Ярко-алая надпись гласила: "Внимание! Опасно для жизни! Реакторное отделение. Вход только в комбинезонах класса "S". - А-а-а. Черт с ним, делов-то на три минуты! Дома подлечимся, если что. Паркер открыл блок доступа и набрал код. Шлюз открылся. Прохлада тщательно вентилируемого зала ударила по лицу. Лампы вспыхнули, наполняя реакторный отсек светом. Мощные галогены, вмонтированные в потолок, слабо гудели, освещая матовый пол, состоящий из свинцовых плит и серо-коричневых квадратов металлокерамики. ...Мне в жизни крупно повезло и не повезло одновременно. В нормальных семьях, с достатком выше среднего, было принято иметь три-четыре ребенка. Но в в семье Чагеронов получилось наоборот. Мать вышла замуж за моего папеньку, царство ему небесное, уже будучи старушкой. Тридцать шесть лет - это уже, конечно, не самый подходящий возраст для... Нет. Она, конечно, не была какой-нибудь там дурнушкой или "синим чулком". У нее была самая стандартная семья, с девятью детьми, из которых она была седьмой. И воспитание она получила самое обыкновенное, то, которое дают своим черномазым девочкам толстые черномазые мамаши. О своей молодости она практически никогда не рассказывала. Когда работала в одной из фармацевтических фирм, в тридцать шесть лет подцепила где-то моего отца. Он был моложе ее на восемь лет. Потом у них появился я. Все были рады и счастливы, но папа, будучи в не слишком здравом уме от большой любви к мамуле, вдруг заявляет, что больше такого - и показывает на меня - в доме не будет. Мол, дети - это, конечно, великолепно, но они, мол, отнимают у мамаши все силы и время. А он хочет, чтобы у нее была счастливая, спокойная жизнь. И он сдержал свое слово... Паркер подошел в алой крышке системы ликвидации, встроенной в пол зала. Люк напоминал могильную плиту, только вместо имени и дат рождения и смерти чернела надпись: "Опасность". Тяжелый чемоданчик опустился рядом. Четыре блестящих диска помещались внутри, сияя провалами детонаторных луз. Паркер открыл чемоданчик и взял в руку первый цилиндр. Холод искрящегося металла возбуждал в душе чувства возникающие, наверное, у сапера, копающегося во внутренностях взведенной бомбы. Опасности не было. Но на сердце скребли кошки. Паркер вставил детонатор в отверстие диска и вкрутил его до отказа. Подняв глаза, он пробежал взглядом по табличке, прикрепленной к обратной стенке крышки. "Опасность" - гласила первая надпись. "Автоматическое уничтожение корабля" "После установки детонаторов нажать клавиши на панели..." Последний цилиндр занял свое место. "После включения системы корабль будет уничтожен через 10 минут" Пальцы толстяка пробежали по клавишам, встроенным между дисков взрывателей. Отжатые кнопки начинали светиться бледным желтым светом. "Система подготовлена" - высветилось на небольшом экране. Паркер стер с лица пот и вновь взглянул на таблицу. "По экстренной необходимости автоматическая ликвидация корабля может быть отдалена на 5 минут" Кривая улыбка застыла на лице Паркера. - Нет, ребята, откладывать мы не станем. - Он поднялся с колен и подошел к шлюзу. ...Отец погиб нелепо, случайно. Какой-то дурацкий случай. Мне было тогда четыре года. Он переходил дорогу вблизи Ричард-авеню, и его подстрелила полиция, приняв за какого-то опасного типа, но... Я почти ничего не помню. И отца слабо помню. Мама рассказывала, что я его очень любил. Она чуть с ума не сошла. Даже в психушке пролежала месяца три. Но этого я тоже не помню. Помню только, что долго пробыл у бабушки. До сих пор не помню, почему мать не вышла замуж еще раз. Мужики вокруг нее косяками ходили. Всех цветов и размеров. Иногда даже попадались такие, которые неплохо относились ко мне. Но, похоже, она любила только его, и любит до сих пор... Оставив внешний шлюз открытым, Паркер спустился по боковому коридору на третью палубу и пошел по противоположной стороне корабля. Если у этой твари развит нюх и она напала на его след, то может устроить засаду, и идти другой стороной безопаснее. Мама, мама! Что с тобой будет, не дай Бог что? Хорошо еще, что хоть внуки останутся. Их у тебя даже слишком много. Но ты сама виновата. Кто мне говорил: "Жениться тебе еще рано, маленький еще. Если девочка нравится, приведи домой, познакомишь - а там поговорим". Вот, а теперь - пожалуйста, наприводил! Дома такой бедлам развел... Но что делать, я их люблю, они - меня. Еле выпер их всех. Так все равно: только уйду в рейс - опять все у тебя на голове сидят! Хорошо бы хоть сидели - может, и помогли бы чем. Хотя тебе как раз поможешь! Сыну родному не даешь пальцем пошевелить... Все у тебя маленьким хожу. А маленькому уже тридцать пять годочков. У самого скоро десяток ребятишек будет, а ты все... Ноги поехали на чем-то скользком, и он чуть не растянулся на полу, цепляясь руками за выступающие трубы. Под ногами была лужица какой-то прозрачной едко пахнущей слизи. Он встал и осмотрелся. Уходящий вдаль коридор был пуст. Боковые переходы они с Ламберт задраили еще раньше, и теперь они светились индикаторами закрытых замков. "Неужели вляпался? У самого финиша так наколоться! Обидно!" Но вокруг было тихо, и всего футов сто оставалось до конца тоннеля; а там - спасительный люк, каюта Ламберт. Нужно рискнуть. Хоть и жарковато, не погода сегодня для пробежек, но попробуем. Три, четыре... Грохот шагов наполнил тоннель, уши заложило, сердце бешено стучало. - Сейчас, детка, я уже почти... Кулак впечатал кнопку, замки щелкнули, и обливающийся потом толстяк ввалился в каюту. Ламберт сидела в кресле и курила; услышав за своей спиной грохот, она вздрогнула, резко обернулась, и сигарета выпала из разжавшихся пальцев. Люк закрылся. - Ты видел его? - спросила Ламберт, подскакивая и хватая со стола огнемет. - Нет, - задыхаясь, выдавил он, - не видел, но дерьма он по кораблю раскидал предостаточно. Надо спешить. Паркер поднял с пола сигарету и сунул ее в рот. Он отдышался, забрал у нее огнемет и открыл люк. 54 Пот заливал лицо. На корабле было жарко, как в джунглях, и так же влажно. Дышать тяжело, и раскалывается голова. Ну еще немного... Рипли двигалась короткими перебежками от одной стены к другой, держа огнемет наготове и зорко вглядываясь в глубину коридора. Слабый свет голубых ламп отражался в никелированных деталях конструкций. Вот и шлюзовая камера ангара с челноком. Вроде пусто. Она нырнула внутрь. После жары корабельных переходов здесь было как в холодильнике. Задраив люки и положив на приборную доску огнемет, она медленно опустилась в ледяное кресло. Терморегуляция организма стала восстанавливаться, прохлада придавала сил, и подплавленные жарой мысли стали оформляться и приобретать более или менее упорядоченный характер. Челнок был рассчитан на двоих. Управление им не требовало больших знаний и специфических навыков. Внутренний компьютер имел достаточные возможности, и быстродействие - не хуже, чем у "мамочки". А запасы топлива позволяли совершать достаточно долгие перелеты. Кроме всего прочего, челнок был не совсем черепахой и позволял развивать приличную скорость. Рипли одну за другой вводила системы "шаттла" в действие. Спустя несколько минут приборные панели сияли всеми цветами радуги. Ее руки бегали по кнопкам терминала, набирая координаты корабля и задавая предполагаемый курс. Огромный поддон ушел в чрево "Ностромо", освобождая хрупкую скорлупку. "Корабль к полету готов" Рипли встала и осмотрелась. В маленьком помещении было очень тесно. Разнообразный хлам громоздился посреди каюты. Она подошла поближе и почему-то вспомнила, что в "шаттле", в кресле пилота, очень любил сидеть Даллас, что натащил все это сюда Бретт и что вообще кораблик был любимцем всего экипажа. И надо же было так случиться, что теперь это их единственная надежда. Рипли стояла над кучей коробок, поломанных блоков и механизмов неизвестного назначения, как вдруг одна из коробок отлетела в сторону, и что-то быстро и бесшумно метнулось под кресло. Она пронзительно вскрикнула и отскочила в сторону. Практически не останавливаясь, Рипли как мячик прыгнула к приборной доске, схватила огнемет и клацнула тумблером. Мощные лампы, расположенные на полу и под потолком, вспыхнули, заливая каюту ровным белым светом. Сердце бешено колотилось где-то в горле, ладони вспотели, и одна мысль как молот стучала в голове: "Сейчас пластиковые ручки огнемета выскользнут из рук - и тогда..." Она медленно, крадучись, подошла к тому месту, куда исчезло нечто, и... Под креслом сидел Джонси и настороженно шевелил ушами. - Боже! Джонси, мальчик мой, как ты меня напугал! Еще минута - и я сожгла бы тебя! Кот поднял голову и мяукнул. - Милый, глупый котишка! - нежно ворковала она. - Как ты забрался сюда? Ты тоже собрался домой? Кот стал пятиться. - Джонси, не уходи, глупый, не нужно убегать! Она влезла на кучу хлама, подбираясь к шкафу со скафандрами. Открыв его, подняла с пола контейнер с откидной крышкой, служивший для переноски инструмента и образцов. - Джонси, дай мне поймать тебя, иди сюда. Кис-кис-кис... Она отстегнула крышку и поставила контейнер рядом. Кот подошел, обнюхал ее руки. - Ну вот и молодец, - Рипли потрепала его по голове. - Посиди пока тут. Она закрыла замки на крышке. - Здесь тебе будет безопасно, дурашка! Рипли сама себе не смогла бы объяснить, зачем она занимается всем этим, теряя на Джонси драгоценное время. Но странное предчувствие говорило ей, что если кот будет рядом, то с ней ничего не случится, и она не могла заставить себя бросить этот рыжий пушистый талисман. 55 Переходы были пусты. Паркер короткими осторожными перебежками двигался вперед, до боли в глазах всматриваясь в погруженные в полумрак стены и потолок. Ламберт ковыляла сзади, толкая перед собой тележку для транспортировки баллонов. - Заберем кислород в хранилище, а потом спустимся в шлюзовой отсек и снимем все регенерирующие установки со скафандров, - тяжело дыша, хрипел Паркер, - все равно это по пути. Ламберт кивнула, налегая на край тележки. Двигатель надрывно жужжал, но металлическая конструкция все равно ехала слишком медленно, и ее приходилось все время подталкивать руками. В огромном зале горели нежным голубым светом лампы дежурного освещения. - Вот сюда, скорее, - позвал Паркер. На стальных решетках, слабо поблескивая, громоздилась пирамида голубых баллонов. Ламберт подогнала механического ослика прямо к стеллажу и, забравшись на сваленные на полу ящики, стала сбрасывать баллоны с кислородом на руки негру, который складывал их на тележку. - Осторожно, постарайся не уронить! - Я аккуратно! - шипела Ламберт, вытаскивая руками холодный металл. - Как ты думаешь, сколько времени нам понадобится, чтобы добраться до Земли? - Не знаю. - Паркер перевел дух. - Если хорошо разогнаться и не влипнуть в поле какой-нибудь планеты, что вполне может быть, то я считаю, что месяца за два - два с половиной мы долетим. А может быть, и быстрее. - Кошмар! - Ламберт вытерла рукавом мокрое от пота лицо. - Послушай, а сколько в челноке камер? - Не помню точно. По-моему, там всего два пилотских кресла. - Значит, и камеры две. - А какая разница? Нам надо скорее рвать отсюда когти. Лично мне плевать, где спать: под колпаком с датчиками или на полу, прикрывшись одеялом. Лишь бы эта штука не сожрала нас. - А вдруг она узнает, что мы задумали, и попытается помешать нам? - Брось, Лам! - хохотнул Паркер. - Эта тварь не настолько умна! - А я думаю, что нет. Помнишь, что сказал Эш: она хитрая и беспощадная, - девушка побледнела. - Этот урод просто хотел напугать нас! Сволочь! Последние баллоны легли на тележку. Ламберт потерла ладони друг о друга. Руки, особенно запястья, ныли. - Пошли отсюда! Что-то мне не по себе, - она поежилась и осмотрелась. - Какие-то нехорошие предчувствия... Паркер тоже притих. Тишина в зале нарушалась только гудением ламп. - Нет здесь никого. Пошли! Паркер пнул тележку и включил двигатель. Слабое урчание наполнило воздух, Ламберт ухватилась за тележку, и процессия двинулась. Паркер обогнал Ламберт с тележкой и подбежал к дверям грузового лифта. Лебедки натужно взвыли, подтягивая платформу. Двери бесшумно разошлись. - Быстрее вперед, - скомандовал он, подтягивая тележку и запихивая ее в кабину. Пара баллонов соскочила и, грохнувшись об пол, откатилась в угол. - Черт! Еще взлетим, чего доброго... Толстяк нажал на клавишу, и двери захлопнулись. Открытая кабина поползла вниз. Ламберт прикрыла глаза руками и без сил опустилась на корточки. Двери неожиданно раскрылись. Паркер метнулся вперед, выставив оружие. Коридоры были пусты. - Быстрее, не спи! Он рванул тележку, выкатывая ее из лифта. Ламберт вскочила на ноги и, вцепившись в нее руками, покатила к шлюзовым боксам. Комбинезоны, жесткие и мягкие скафандры, числом около дюжины, ровными рядами висели в отсеке у центрального люка переходного бокса. Руки не слушались. Ранцы регенерирующих установок падали на пол, звонкими ударами разрывая плотную тишину. Паркер подбежал к иллюминатору. На мерцающем сером фоне громады корабля светились пятнышки бортовых огней "шаттла". - У Рипли уже все готово, - тяжело дыша выговорил он. - Еще пара минут. Ламберт бросила ранцы на пирамиду баллонов и откатила тележку к переходному люку. - Можно идти через генератор. - Она рукавами стирала струившийся по лицу пот. - Для чего? Там может быть опасно, - бросил через плечо Паркер, всматриваясь в темноту длинного перехода. - Мы пройдем через седьмую палубу. Там намного безопаснее. Открой дверь. Ламберт возилась с панелью переключения, но дверь упорно не хотела открываться. - Заело, черт! Ее пальцы набирали различные комбинации на панели, но автоматика упорно не собиралась выпускать ее оттуда. - Ну, давай, давай! Нам нужно выйти, выбраться из этого проклятого отсека! - Ламберт нервно всхлипывала, и слезы начали капать на ее щеки и комбинезон. - Ну, пожалуйста! Господи, ну хоть бы пошевелилась эта проклятая дверь! - Не психуй! Я сейчас гляну, может что-то не в порядке с проводкой. - Паркер забросил огнемет за спину и полез в распределительный блок питания. - Траханая мама! Здесь все разворочено. Впечатление, что его кусала бешеная собака. Сейчас я попробую восстановить хоть частично все это хозяйство. А ты пока попытайся открыть дверь вручную. Луч фонаря, установленного на тележке, четким кругом освещал хрупкое неуклюжее тело Ламберт. Она возилась с огромным металлическим штурвалом ручного управления двери, пытаясь повернуть его и открыть створки. Тень мелькнула, загородив на мгновение свет. - Паркер, отойди! Но навязчивая тень снова загородила свет и на этот раз не исчезла. Ламберт разозлилась и, резко обернувшись, произнесла: - Паркер!.. Остальные слова застряли у нее в горле. Гигантская фигура монстра черной громадой стояла перед ней. Мощный череп блестел и искрился. Чудовище тихо приближалось к ней, протягивая длинные руки, покрытые роговыми пластинами. - Нет! - заорала Ламберт, вжимаясь в крышку люка. Паркер, возившийся в боковой нише, обернулся. Увиденное было настолько неожиданным, что с трудом укладывалось в сознании. Монстр поднял голову и раскрыл первую пару челюстей, обнажая ряд новых зубов. Липкая слизь стекала с них, падая на пол. Он почти вплотную подошел к Ламберт, как бы рассматривая свою жертву. Она стояла перед ним, как кролик перед удавом, и только слезы текли по ее обезображенному ужасом лицу. - Нет, не надо! - тихо шептала она, медленно оседая на пол и закрывая голову руками. Инопланетянин продолжал склонять над ней свою ужасную голову. Негр рванулся вперед, на ходу вытаскивая из-за спины оружие. - Ламберт, беги! Беги влево, там есть еще люк! - заорал Паркер, наводя на чудовище огнемет и щелкая тумблером. - Беги же! Девушка упала на четвереньки и быстро поползла. Чудовище занесло было лапу, но тут Паркер вскочил и нажал на спусковой крючок. Из сопла вылетел шар пламени, разбился о спину монстра и погас. Больше огнемет не стрелял. - Божья мать! Паркер ожесточенно нажимал на спуск, но огнемет молчал. Негр взглянул на индикатор количества смеси и увидел, что тот прилип к нулевой отметке. В это время чужак развернулся, оставив на мгновение Ламберт в покое, и ударом длинного хвоста сбил Паркера с ног, отшвырнув к стене. Огнемет вылетел из рук, звонко ударившись о переборку. Как рассерженный дракон, чудовище вращалось на месте, рассыпая в разные стороны удары хвостом. Один из ударов задел тележку с баллонами, и она рассыпалась, как картонный домик. Баллоны заскакали по полу. - Беги, я сам! - вопил Паркер, пытаясь подняться. Но монстр метнулся к нему и словно куклу поднял за плечи в воздух. Человек дергался, пытаясь освободиться от железных объятий, но руки, упирающиеся в теплое скользкое тело, слабели, а захват Чужого становился все плотнее. Челюсти с каскадом острых зубов быстро раскрывались, вонючая слизь фонтаном лила на лицо, заливая и разъедая глаза. Но Паркер уже не чувствовал боли. Он хрипел, пытался слабо отбиваться, но силы уже покинули его. - Чертов ублюдок! Ишь, вымахал! Ребристый поршень вырвался из бездны смердящей пасти, раскраивая черепную коробку. - Нет! Нет! - истерически хохоча, заорала Ламберт. Ее вопль эхом раскатился в пустых коридорах. Она схватила с пола кислородный баллон и, открыв вентиль, бросила его в фигуру монстра. Он не долетел, упав всего в паре футов. Клапан отломился, и тугая струя сжиженного кислорода ударила вверх, наполняя окружающее пространство холодным густым паром. Существо отпустило тело Паркера и отскочило в дальний угол, спотыкаясь о валявшиеся на полу баллоны. Ламберт, вопя и подвывая, бросилась бежать в темный коридор, ведущий к кают-компании. Страх сковывал тело, и она, с трудом перебарывая его, двигалась как во сне через плотный, ватный воздух. В глубине перехода вспыхнула алая лампочка селектора, и голос Рипли позвал: - Паркер! Ламберт! Где вы? У меня все готово! Девушка бросилась к коммуникационному устройству и стала колотить кулаками по всем клавишам: - Рипли! На помощь! Он тут! Он уже убил Паркера! На помощь! Он идет за мной! Гигантская фигура чудовища появилась в другом конце тоннеля. 56 - Ламберт! Ламберт! Ответь! Рипли несколько раз нажала на клавишу связи, но селектор молчал. Слышны были только неясные всхлипывания, повизгивания и какое-то унылое хрюканье. Потом все смолкло, и через несколько мгновений она услышала быстрые удаляющиеся шаги. Прежде чем Рипли успела осознать, что делает, руки схватили огнемет, повесили его на плечо, и тело опрометью рванулось к сходням, ведущим к шлюзу. "Только бы успеть. Седьмая палуба. Они, наверное, еще там. Если..." Горячий воздух плотно обнял тело. В голове практически сразу появился непроглядный туман; казалось, что она бежит сквозь него; тело устало и не слушалось приказов. "Только бы успеть, только..." Коридор. Длинный коридор. Теперь направо. Господи, ну и пекло! Теперь люк. Открыт. Давай. Давай! Наверх. Лестница. Вот. Ноги, черт бы их побрал! Еле идут. Так. Вперед. Третья палуба. Вперед, чертова кукла! Успеть. Еще выше. Только бы успеть! Люк. Черт! Закрыт. Ну давай, давай, быстро. Коридор направо. Люк. Коридор. Лестница. Нужно успеть. Чертова развалина! Опять коридор. Люк. Еще люк. Так. Теперь сюда. Гребаный пар! Влево. Еще раз. Быстро, быстро. Бегом. Рипли остановилась, опершись о переборку, и с трудом перевела дыхание. "Где-то здесь. Где?" 57 Ламберт, вжимаясь в стену, медленно двигалась в сторону лифта. Стук собственного сердца грохотал в ушах, заглушая окружающие звуки. - Еще немножко. Надо уйти отсюда. Надо, - шептала она себе, беспокойно оглядываясь по сторонам. - Сейчас вот только доберусь до лифта... Чья-то тень мелькнула в дальнем конце перехода. - Опять! Боже! - Ламберт стоило больших усилий удержать ускользающее сознание, но двигаться она не могла: страх сковал тело, ноги отказывались служить, и она начала оседать на пол. - Ламберт! Паркер! Где вы? - долетел до нее слабый отзвук голоса Рипли. - Отзовитесь! "Она! Она пришла! Услышала!" Словно проснувшись, Ламберт вскочила и побежала по коридору на звук удаляющегося голоса. - Я здесь! Рипли! Сюда! Шаги гудели, отражаясь от стен и перекрытий. "Еще немного... Там... Еще шагов двадцать..." Тонкое членистое щупальце с роговыми наростами заструилось из вентиляционной решетки. - Рипли! Рипли! Острый наконечник, как удар молнии, вошел в спину Ламберт, проламывая грудную клетку, разнося вдребезги ребра и позвоночник. Тело, словно посаженное на кол, извивалось и дергалось, из груди вырвался страшный вопль. Жесткий хвост чудовища обвился вокруг останков и быстро потащил их вверх, в вентиляционный ход. Ударившись о потолок, тело развалилось пополам и упало вниз. 58 Рипли резко остановилась и обернулась. Откуда-то доносились странные хохочущие звуки. Откуда? Звуки повторились. Это из бокового тоннеля, который остался сзади. Она бросилась туда. - Паркер! Ламберт! Где вы? Освещение тоннеля было настолько слабым, что казалось, будто он через десяток футов обрывается в серую пустоту. Она побежала по этому мрачному коридору. Пройдя совсем немного, она увидела, как из серой каши вынырнуло более темное пятно. Ближе, ближе... Рипли двигалась все медленнее и медленнее и в конце концов остановилась. Перед ней лежало тело Ламберт. Оно было разорвано пополам, и верхняя половина тела лежала горой на изломанных, с торчащими острыми углами костей, ногах. Из туловища, словно распиленного гигантской пилой, вывалились внутренности, и все это страшное месиво еще кровоточило. Было видно, что трагедия произошла совсем недавно. Лицо было почти не тронуто, если не считать выбитого глаза, который висел на тонкой ниточке нерва, но страшная гримаса до неузнаваемости исказила знакомые черты. Рипли прикрыла ладонью рот, чтобы заглушить рвущийся из груди вопль ужаса. Стены и пол были залиты кровью, а на потолке остался огромный кровавый след, как от гигантской раздавленной мухи. Вентиляционная решетка отсутствовала, вместо нее в темном заляпанном кровью провале шевелилось что-то живое и громадное. Рипли отскочила назад, вскинула огнемет и, не переставая поливать огнем потолок коридора, побежала прочь из злосчастного тоннеля, который стал могилой для еще одного члена экипажа. "Где же Паркер? Может быть, он еще жив? Бред, конечно! Он ни за что не оставил бы Ламберт одну! Так... В этом коридоре пусто". Она выстрелила в серую глубину одного из боковых тоннелей. Он осветился кроваво-красным светом, и покрытие стен загорелось, ярко освещая длинный переход. "Пусто. Если так, то какого черта я ношусь здесь, как ополоумевшая кошка? Мне что, жить надоело? Может, здесь?.." Следующий коридор осветил свое чрево горящей облицовкой. "А вдруг он все-таки жив? Вдруг лежит где-то раненый, истекая кровью? А к нему приближается эта тварь. Я не смогу! Не смогу так просто улететь, пока не удостоверюсь... Что это?" Что-то валялось на полу прямо перед шлюзовым отсеком. Подбежав ближе, она увидела, что это голубой баллон с кислородом. - Паркер! Ты здесь? Ты слышишь меня? В шлюзовом отсеке царил страшный беспорядок. Пол был густо усеян разбросанными кислородными баллонами. Тележка, разбитая вдребезги, лежала на полу кучкой металлолома. - Паркер! Паркер! Где ты? Она подняла с пола фонарь. На удивление, он был исправен. Луч побежал по стенам, потолку, полу. Паркер сидел в дальнем углу и, казалось, дремал, подобрав под себя ноги. Она бросилась к нему и, подбежав, опустилась на колени, отложила фонарь и оторвала его плечи от стены. Голова Паркера упала на грудь, расплескивая на Рипли перемешанные с кровью мозги. Купол черепной коробки был разбит, и внутри, как в чаше, собралась кровь... 59 "Все. Теперь - совсем все. Никого не осталось на этом проклятом корабле! Только я и ЭТОТ. И мы бегаем, бегаем друг за другом по этой громаде. Теперь вот и Паркер и Ламберт. Оба. Сразу. Как по мановению волшебной палочки. Исчезли из этой проклятой жизни. Что же теперь? Господи! Они ведь исчезли по моей вине! Это же просто невозможно. Я не должна была их отпускать! Хотя бы Лам. Она ведь совсем еще девочка. Совсем забыла - это у нее то ли второй, то ли третий рейс. И так нелепо. Глупо! Это тело, разорванное и обезображенное! Нет... И Паркер! И он! Всегда был такой жизнерадостный! А теперь словно уснул - и половины черепа нет. Могла же его не пускать! Нет, не могла!.. А дома у него мать и целая толпа детей. Нет, не могла! Никуда не деться от этой проклятой необходимости, съедающей человека за человеком. Но Бретт, Даллас... Там-то уж точно всего этого могло бы и не быть! Не пошел бы Бретт ловить кота!.. Ведь это я послала его! Я! А он не хотел. Чувствовал, наверное! Так и сказал: "Не буду эту мразь сюда за шиворот нести!" Дерьмо! Чувствовал! И ничего. Даже бейсболки своей любимой не оставил! Съели!.. ...Как у тебя только рот поганый открылся такое сказать! Чучело механическое! Паяльник тебе в рот! Правильно! Нечего на корабле такое дерьмо разводить! Сука! Даст Бог, доберусь до Земли! Эту траханую Компанию с дерьмом смешаю! Никаких монстров не захотят! Исследователи поганые! Сколько людей положили ради "будущего всей Вселенной"! Слышал бы все это Даллас! Нет! Хорошо, что не слышал! Даллас! Даллас! В этом рейсе все офицеры не выполняют своих обязанностей. Не получилось у меня уберечь тебя. Ни тебя, ни всех остальных. Офицер безопасности сейчас пытается обеспечить только свою безопасность! Простите, ребята! Не судьба!" Она опустилась в кресло и зарыдала. Вид пульта управления "шаттла" привел ее в себя. "Как я здесь оказалась? Дверь!.." Рипли обернулась. Люк был задраен по всей форме. 60 Рипли сидела перед дисплеем компьютера и, ломая ногти о клавиши, набирала: "Приказ: запустить систему самоуничтожения "Ностромо". "Система самоуничтожения не работает" "Господи! Паркер! Он не успел вставить детонаторы! Я совсем забыла... Боже! Где они? Наверное, так и остались в каюте Далласа!" "Причина невыполнения приказа?" "Этот приказ не может быть выполнен в соответствии с приказом N_937 офицера по науке" "Гад! И сюда влез! Ладно. Очевидно, Паркер все-таки сделал свое дело. Значит, можно отправляться прямо в реакторный отсек. Иначе он захватил бы детонаторы с собой. А чемоданчика там, - она вздрогнула, - я не заметила". - Джонси, пойдем! - Она взяла коробку с котом и пошла к люку. - Сейчас мы им!.. Тоннели тянулись длинной чередой один за другим. - Проклятая тварь! Она почувствовала, что мы хотим ее уничтожить, и начала охоту за нами. Теперь мы с тобой остались одни и ни в коем случае не должны облажаться. Понимаешь? Иначе она все-таки долетит до Солнечной системы - и тогда там такое начнется, что нам еще все будут завидовать. Или проклинать. Джонс! Мы с тобой справимся с этой проблемой, правда? Ты мне обязательно поможешь! Нами так просто не позавтракаешь! 61 Лифт медленно поднял Рипли к площадке входа в реакторный зал. Центральный люк был открыт. Яркий свет исходил из проема, наполняя пространство. Рипли вбежала в зал и осмотрелась. Крышка блока самоликвидации была открыта. Стержни детонаторов, посаженных на никелированные блюдца, искрились в свете окружавших их индикаторных лампочек. - Умница! - У нее отлегло от сердца. - Все-таки ты успел! Спасибо, черный толстячок! Просто умница! Рипли склонилась над крышкой, вчитываясь в инструкцию. "Где же эта проклятая строка? Где, где?.. А, вот! Есть". "Для введения системы самоликвидации в рабочий режим произвести следующие операции..." Рипли бросилась к панели управления, вмонтированной в металлокерамическую облицовку стены. Плита отошла. Крышка коробки с большим красным стержнем внутри отлетела. "Отжать" - гласила надпись на стержне. Рипли потянула его вниз обеими руками. Вслед за движением рук взгляд опустился в нишу, закрытую листом пуленепробиваемого стекла, под которым были спрятаны два рубильника бордового цвета. Пальцы бешено закрутили рубчатые головки длинных болтов, державших крышку. - Ну, ну! Мать вашу! Крышка с грохотом полетела на пол. Рипли отскочила. - У-у, зараза!.. Продолжим. Производя операции, она бормотала себе под нос, как плохо отрегулированный автомат: - Отжать до отказа. Услышав щелчок, набрать на панели модуля код: 736500173, - она повторяла и повторяла это без конца. - Надо помнить. Надо помнить. На себя до отказа... Не-а! Так. Код, код, код: 7365... Обе руки вцепились в массивную рукоять одного из рубильников. Рубильник поддавался с трудом. Рипли уперлась ногами в стену, повиснув всем телом на неподатливой рукоятке. Что-то грохнуло в глубине зала. По свинцовому полу прошла мелкая дрожь. - Нужно набрать код: 736500173. Движения были точны и молниеносны. Секунда - и Рипли уже сидела у блока с детонаторами, которые начали выползать вверх, поднимаясь на телескопических втулках дисков. - Потом, Джонс, мы с тобой улетим. И эта тварь сгорит здесь, дотла, без остатка, - обратилась Рипли к коту, сидевшему в коробке у центрального люка. Маленький экран сменил индексы: "Автоматическая система уничтожения включена". Зал наполнился пронзительным воем сирены. Освещение погасло. Оранжевые шары мигалок выдвинулись из стен, мерзким, режущим глаза светом наполняя зал. Центральный компьютерный терминал включил внешнюю связь, и мощные динамики, вздохнув, заговорили спокойным женским голосом, перекрывая вой сирены: - Внимание! Внимание! Срочная эвакуация всего экипажа! - Ее голос звучал сейчас злой насмешкой. - Включена система автоматического самоуничтожения корабля! - Джонси, уходим! Рипли схватила с пола коробку и выскочила из реакторного зала. Голос спокойно продолжал: - Внимание! Корабль будет уничтожен через десять минут. Рипли вбежала на платформу лифта, на ходу вдавливая кнопку. Ей казалось, что кабина не движется, а стоит на месте, лишь слабо вибрируя. "Если идти до челнока не торопясь - это шесть минут. Если бежать - три", - думала она, нервно кусая губу. Платформа остановилась. "Только без паники и нервов. Все будет в полном порядке. Джонси со мной, значит, ничего не случится. Все будет в полном порядке". Коридоры дрожали от воя сирены, и казалось, что они двигаются и извиваются в такт мигающим под потолком шарам. 62 Большая тень мелькнула впереди и исчезла в одном из боковых ответвлений. - Черт! - Рипли прижала коробку с котом к груди и вжалась в стенку. Таких свиданий она не планировала для этой прогулки. Она медленно двинулась вперед, то переходя на бег, то замирая у темных провалов ответвлений. - Вперед, только вперед, - шептала она, выставляя ствол огнемета. Белый купол черепа-шлема блеснул впереди. Рипли нырнула в нишу, пытаясь восстановить участившееся дыхание. Чувства были обострены до предела, и она всем телом ощутила приближение Чужого. Осторожными и быстрыми шагами она пробиралась в глубине зловещей темноты, бившейся в оранжевой истерике мигалок. Нога запуталась в ползущем по полу кабеле, и Рипли стала терять равновесие, падая на спину. Руки инстинктивно вытянулись вперед, пытаясь схватиться за несуществующую опору. Тяжелая коробка с котом вырвалась из слабеющих пальцев и кувыркаясь полетела вперед, грохоча и подпрыгивая на жестком полу тоннеля. Как кошка развернувшись в воздухе, Рипли упала на живот, ухитрившись не выронить при этом огнемет. Тупая морда чудовища появилась в проходе, медленно склоняясь над коробкой и рассматривая ее. - Не смей его трогать, сволочь, не смей! - заорала Рипли, направляя ствол огнемета в потолок и нажимая на спуск. Пламя ухнуло, расползаясь по потолку, кровавым плотным языком слизывая полимерное покрытие. Гигантская голова издала хохочущий вопль и скрылась. Только сейчас Рипли осознала, что она видела в проеме коридора. Это уже совсем не тот слабо пищавший, бьющий хвостом червяк, вырвавшийся из растерзанного тела Кейна, а гигантское чудовище, превосходящее его по размерам по меньшей мере втрое. Страх сдавил сердце и на мгновение парализовал тело. - Нет! Врешь, сволочь, я так просто не сдамся, - скрипя зубами, прошипела она, подползая к коробке с жалостно мяукающим Джонсом. Рука почти коснулась коробки, как вдруг что-то скрюченное и страшное опустилось сверху и вырвало ее из пальцев. Чужак сжал лапами металлическую коробку и, словно гигантский кенгуру, в три прыжка преодолел тоннель, скрывшись в проходе, ведущем к реакторному блоку. - Нет! Джонс! Малыш! Нет! Отчаяние исказило лицо Рипли, она давила и давила на спуск огнемета, и оранжевые клубы метались по пустому коридору. Голос "мамочки" вновь перекрыл вой сирены: "Внимание! До автоматического уничтожения корабля осталось пять минут!" Рипли с трудом поднялась с пола и побежала вперед. Слезы застилали ее глаза, спазм, перехвативший горло, мешал дышать. "Зачем тебе кот, сволочь? Зачем? Ведь я знаю, не за ним ты охотишься сейчас! Ты голоден? Ненасытные внутренности просят пищи? Ты ищешь меня! Или ты просто хочешь поиграть в эти кровавые игры? И Джонс - это просто приманка? Но нет, я не настолько глупа, тварь! Я не доставлю тебе такого удовольствия. Нужно успеть, нужно!.. Так, теперь направо. Сюда. Люк. Коридор длинный. Без Джонса будет совсем плохо. На него была вся надежда. Как же я теперь? Ну, мразь! Это будет твоя последняя жертва на этом проклятом корабле! Я уж постараюсь! И в этой жизни тоже! Последней!.." - обрывки мыслей и какого-то фантасмагорического бреда мелькали в голове, явь сливалась с бредом, а бред - с явью... ...Рипли рухнула в кресло. Непослушные пальцы забегали по клавишам, кнопкам, тумблерам, приводя челнок в рабочее состояние. Вой сирены здесь был почти не слышен. Наконец на дисплее вспыхнула надпись: "К запуску готов". Палец завис над большой клавишей запуска двигателей. Вой сирены неожиданно смолк. Рипли застыла с поднятой рукой, вслушиваясь в наступившую тишину. "Что это? Галлюцинация или действительно тишина?" Она отменила программу запуска и набрала запрос: "Причина отказа системы самоуничтожения?" "Отключение питания автоматики реакторного блока" "Причина?" "Информация не может быть выдана в соответствии с приказом N_937 офицера по науке" - Черт! - Рипли бессильно откинулась на спинку кресла. - Что это может быть? Заклинило автоматику? Бред, система надежна на все сто. Неполадок быть не может. Что тогда? Что?.. Чужак? Нет, бред! Полный бред! Эта зверюга не может быть настолько разумна. Или может? Если только это так, то дело плохо. Надо пойти проверить. Или это опять проделки этого сумасшедшего робота? Будь он проклят! Все равно никуда не денешься. Надо идти! Рипли открыла люк и медленно выбралась из челнока. Полумрак окутывал все вокруг. Аварийные лампы горели вполсилы, освещая лишь пространство вокруг себя. - Это гораздо хуже, чем я думала, - проговорила Рипли и испугалась собственного голоса, гаснущего в темноте слабым гудящим эхом. Держась за стену, она стала медленно подниматься по крутой и почему-то скользкой лестнице. В техническом блоке было так же темно, как и во всем корабле. Отыскав большой шкаф с инструментами, Рипли сняла с полки переносные фонарики и, повесив пару на ремень, двинулась дальше. Яркий свет слепил уже привыкшие к полумраку глаза. 63 Ночь подкралась незаметно. Сопки, поросшие голубыми елями, почернели, напоминая своими очертаниями пушистую задремавшую собаку. Дневной воздух, раскаленный солнцем, перемешивался с прохладой, исходящей от горной реки, извилистой змейкой петляющей между рядов сопок, и превращался в слабый ветерок, нежно ласкающий тело. Он приносил запах теплого соснового леса и трав, растущих вдоль берега. Рипли расправила плечи, вдыхая полной грудью этот волшебный настой. Где-то в глубине зарослей зашуршали ветки и вскрикнула разбуженная этим шумом птица. - Отличная вода! Он улыбнулся и, присев рядом, накинул себе на плечи полотенце. - Не хочешь окунуться? Вода - как парное молоко. - Нет, - Рипли поежилась, обнимая ладонями собственные плечи. - Тебе холодно? Я принесу одеяло. Он поднялся. - Нет. Не стоит. Просто ветер. - Да. Правда, здесь великолепно? Такое место я искал три года. Кругом уже на сотни миль все загажено. Понаставили кемпингов, бензоколонок. Ты знаешь, мне даже кажется, что здесь в реке водятся русалки. - Русалки? О-о-о, - Рипли хитро прищурилась, - и наверное, они ласкали тебя там? Она указала на блестящую серебром полоску реки. - Наверное. - Он сел у нее в ногах и опустил мокрую голову на ее колени, обхватив их влажными руками. - И еще мы танцевали и пели. И они рассказывали мне, что хотели бы хоть раз в жизни выкупаться в том, - он указал на небо, - звездном море. - Ты мелкий льстец. - Рипли погладила его холодные пряди кончиками пальцев. - Это было бы слишком глупо с моей стороны. "Я действительно люблю это небо, люблю его мрак. Холодный черный мрак, таящийся за голубым одеялом моего дома. И только ночами я чувствую себя легко, видя этот бездонный колодец, эту чернильницу с блестящими вкраплениями звезд". - Ты слышишь меня? - Конечно. - По-моему, ты никогда меня не слушаешь. - Слушаю. Мне больше некого слушать. Только тебя. - Нет. Ты слушаешь себя и разговариваешь, как всегда, только с собой. - Извини. Я больше не буду. Это, наверное, усталость. Уже все-таки ночь. "И опять ночь. Он знает, что я люблю это время суток, вот и вытащил меня сюда. Правильно. Всегда возникает такое чувство, что вся планета - это космический корабль, и ты сидишь возле иллюминатора, и во всей Вселенной - только ты и звезды, и мы смотрим друг другу в глаза. То есть мы - одно целое, просто как две стороны одной монеты, но ничего не знаем друг о друге, и не можем существовать друг без друга, и смотрим друг другу в глаза. Поэтому сегодня ночь, а завтра рейс. И в принципе это одно и то же. Приходящие день, работа, суета. И вечный холодный покой, космос, ночь. А он, бедняга, все психует, психует. Не понимает, как я ему благодарна..." - Скажи мне что-нибудь. Пожалуйста. Ты всегда так красиво и хорошо говоришь. - Рипли откинулась на спину, распластывая тело по влажной от вечерней росы траве. - Скажи мне что-нибудь хорошее. Небо было здесь, рядом. Рукой подать. Оно было чистым, а его мрак - глубоким и прохладным. Небо... Он подполз к ней и обнял: - О чем же сказать?.. 64 ...Реакторный зал был темен и пуст. Луч фонарика слабо пробивал кромешный мрак, вырывая участки пола, обшивку стен. Рипли медленно подошла к нише с детонаторами. Никелированное покрытие стержней блестело жутким мертвенным светом. Индикаторы молчали. Все погрузилось в спокойный ровный сон, которому, казалось, не будет конца. - Это ты сделал, ублюдок?! - вскрикнула Рипли. Голос ее прозвучал тяжелым набатом, искажаясь в плитах обшивки. Она подошла к панели. Рубильники были возвращены в первоначальное положение. Струйки прозрачной слизи, искрясь в слабом свете фонарика, стекали с бордовых рукоятей, опадая на пол, и застывали, превращаясь в желе. "Боже, он действительно страшно хитер и умен. Он, может быть, совсем рядом!" - от этой мысли Рипли бросило в холодный пот, а по спине забегали мурашки. Она продолжала не шевелясь смотреть на залитые слизью рукоятки рубильников, и чем больше она на них смотрела, тем больше ей хотелось убежать, закрыв глаза и зажав руками уши. Бежать к челноку, оставив все как есть. Просто улететь. Но только одно удерживало ее. "Ностромо" продолжал нестись с гигантской скоростью, с каждой минутой приближаясь к Солнечной системе, неся в себе это страшное существо. И она - как офицер безопасности, как солдат и просто как житель Земли - должна была выполнить свой долг, если не перед своими погибшими товарищами, то перед теми, кто ждал их на Земле. - Ненавижу! - дико, истошно заорала она. Рипли отшвырнула огнемет и вцепилась руками в скользкие вонючие рукоятки, потянув их на себя. Она рычала, как дерущийся дикий зверь, и эхо несло по пустым коридорам этот воинственный клич. На этот раз рукоятки поддались необыкновенно легко. Ей не понадобилось практически никаких усилий. Казалось, механика испугалась этого вулкана страшного гнева, клокочущего внутри маленького женского тела и готового снести все на своем пути. Оранжевый свет и рев сирены снова потрясли корабль, съедая в один миг мрак и тишину, установившиеся на нем, казалось, навечно. Рипли оторвала руки от рубильников и долго стояла неподвижно, глядя на клочья слизи, ничего не говоря, не двигаясь и лишь тяжело дыша, широко раздувая ноздри. Ее "разбудил" голос "мамочки", такой спокойный и нежный, чистым ручейком льющийся из динамиков: - Внимание! До автоматического уничтожения корабля осталось 5 минут. Включена вторая линия системы самоуничтожения. - Нет, стоп! Она подбежала к коробке с детонаторами. Все индикаторы горели. Телескопические втулки продолжали плавный подъем стержней, с каждой секундой приближая смерть корабля. Уже ничем не отвратимую смерть. "Из-за отсутствия питания произошел сбой в процессоре. Самопроизвольно включилась вторая линия системы, откладывающая взрыв на 5 минут. Мне крупно повезло. Второго такого случая быть не может. Финишная прямая. Или я добегу до финиша и спасусь, взорвав корабль, или погибну вместе... "Или" быть не должно! Вперед!" - До автоматического уничтожения корабля осталось 4 минуты 30 секунд. - Черт! - Она заскулила от собственного бессилия. - Четыре с половиной минуты - и все. Потом будет поздно. Что делать? Чужак может повторить свой маневр, но тогда возврата уже не будет. Если система еще раз будет обесточена, то это все равно не спасет его, а лишь отсрочит взрыв. Корабль взорвется, просто не хватит энергии на нормальную инициацию, и она будет тянуться, тлеть неизвестно сколько. Это может произойти и через положенное время, а может затянуться на долгие годы - и тогда корабль точно успеет прийти в Солнечную систему... То есть выхода уже не будет. Что же делать? Просто закрыть дверь и закодировать замок? Этого мало. Если он настолько умен, то ему начхать на эти хитрости. Что, если... Напалм! На дальнем складе. На тележке туда и обратно, погрузить, и... Четыре минуты. Всего. Не успеваю. Время..." Ее взгляд бегал по залу, освещенному беснующимися оранжевыми огоньками, но ни на чем не останавливался. Рипли бросилась к выходу. Там тоже было пусто и мерзко, и рябило в глазах. Голова разболелась и совсем ничего не соображала. Даже инстинкт самосохранения притупился, и Рипли шла по кораблю, не обращая внимания на то, что где-то рядом могла притаиться смерть. Мозг отказывался работать и только прокручивал одни и те же уже забракованные варианты, как мигалки на потолке. Ничего нового упорно не хотело приходить в голову, она была пуста, и никакого нужного решения в ней не находилось. Динамики снова вздохнули: - Внимание! До автоматического уничтожения корабля осталось 4 минуты. "Рискнуть? Идти прямо на "шаттл"? Нет. Я должна быть уверена на все сто, что этот мерзавец уничтожен". Она никак не могла сделать выбор и бестолково металась в шлюзе реакторного блока. Вдруг она бросилась обратно в зал. Стержни упрямо ползли и ползли вверх. Ее глаза вновь лихорадочно забегали по залу, но тщетно. Ничего. И вдруг - как вспышка молнии! Ее взгляд упал на сигароподобный бак, стоящий в правом углу от люка. Рипли остановилась и после секундного раздумья медленным шагом подошла к нему. На сером пластике корпуса от руки было выведено: "Ракетное топливо. Руками не трогать. Чрезвычайно опасно". Перед глазами четко и ясно всплыла страница учебника истории космоплавания: "...применялось на первых космических кораблях... пары ядовиты и легковоспламенимы, в связи с этим в настоящее время снято с производства, так как..." Что эта штука делала здесь, в реакторном отсеке, Рипли понять не могла, да и в данную минуту это было неважно. Она нашла то, что нужно. И благодарила за это Провидение и Бретта, который, по-видимому, и притащил сюда эту доисторическую горючку. Вот она, крышка сливного клапана. Она находилась почти в самом низу, стальной обод резьбовой заглушки от времени проржавел и не хотел проворачиваться. Рипли изо всех сил пыталась провернуть вентиль, но тщетно. Сил явно не хватало даже для того, чтобы хоть на миллиметр сдвинуть его с мертвой точки. Подобрав огнемет, она принялась прикладом сбивать вентиль. После дюжины хороших ударов старый металл поддался, и вентиль выпал из клапана. Тягучая, как мед, жидкость, чавкая, полилась из емкости, медленно растекаясь по свинцовым плитам. Ядовитое тяжелое зловоние стало заполнять зал. Рипли задержала дыхание и побежала к выходу. Руки сами набрали код замка, но плита осталась на прежнем месте. - До автоматического уничтожения корабля осталось три минуты тридцать секунд. - Проклятый корабль! - заскрежетала зубами Рипли, бросаясь к узкой лестнице, ведущей к коридорам. На первой ступеньке она остановилась и добросовестно залила все пространство реакторного отсека пламенем из огнемета. Ракетное топливо мгновенно вспыхнуло. Рипли двинулась вниз и внезапно поскользнулась, чуть не свалившись, но чудом успела ухватиться за поручень. Только сейчас она заметила, что ступени и поручни лестницы забрызганы все той же прозрачной слизью, правда, уже успевшей изрядно загустеть. "Теперь мне должно только везти! Только! Нет больше времени! Или - или! Нет ничего, кроме меня и "шаттла"! И никого. И плевать на всякую мразь! Есть цель - и я должна успеть!" Рипли неслась по коридорам, не видя никого и ничего. Она не замечала, да и не хотела замечать, что было темно, она не слышала воя сирены и ровного отсчета минут "мамочки". Впереди был "шаттл" - жизнь. И необходимо было успеть во что бы то ни стало. Черт возьми! Понукая собственное тело, как наездник коня, Рипли чувствовала, что силы уже на исходе, но и это было все равно. Уже нельзя было обращать внимания на подобные мелочи. Можно было либо умереть сейчас же, либо бежать, бежать... "Скотина чертова! Шевелись, дура! Шевелись! На тебя сейчас смотрит вся страна, все человечество! Давай! Это твой забег! Выиграв его, ты получаешь все!" Дыхание сбивалось, грудь захлебывалась горячим воздухом. "Что это? Что там такое лежит! Господи!.." На площадке перед лестницей, ведущей к нижней и верхней палубам, лежала на боку покореженная металлическая коробка. Она была настолько обезображена, что складывалось впечатление, что по ней проехали грузовиком. Свет мигалок то вынимал ее из мрака, то погружал обратно. Рипли притормозила, но, не удержав поехавшую по полу ногу, упала на колени прямо перед коробкой. Толстый слой липкой слизи покрывал ее стенки, застекленная крышка была покрыта паутиной тонких трещин. Рипли пыталась сквозь эту кашу разобрать, что находится внутри. Рыжий кот, совершенно целый и невредимый, сидел на дне, собравшись в плотный пушистый шар. Сквозь оглушительный вой сирены его голоса слышно не было, но по его широко разинутой пасти Рипли поняла, что он перепуган и орет во все горло. - Джонси, милый! Ты жив! Он не тронул тебя, не обидел? Ты снова со мной, мой маленький рыжий котик! Я нашла тебя, мой пушистый талисман! Находка придала ей сил и уверенности. Ей казалось, что теперь-то уж точно все будет хорошо. Если даже Джонс вернулся, то разве может что-то плохое произойти с ними? Она поднялась с пола и, схватив коробку, бросилась в колодец перехода, перескакивая через две-три ступеньки. Ноги сами легко и быстро несли ее прочь. "Нам надо успеть, мой мальчик! Во что бы то ни стало! Главное, что ты опять со мной! Что тебя не съел этот проклятый монстр!" Коробка больно била неровными краями по бедру, но Рипли, не обращая внимания на это, бежала дальше, к спасительному челноку. Тело было необычайно легким и гибким, как будто вовсе не было этих долгих часов кошмара и охоты неизвестно за кем, беготни, перенапряжения воли и физических возможностей. Джонс стал для нее новым источником энергии. Тяжелое чувство одиночества прошло, и теперь опять можно было сражаться. Рипли вбежала в узкий тоннель, где можно было двигаться только боком. Выставив вперед огнемет и держа сзади драгоценную коробку, которая была для нее дороже любой вещи на свете, она, спеша и спотыкаясь, двигалась вперед. Мигалки здесь располагались на большом расстоянии друг от друга, и идти приходилось практически в полной темноте. Сейчас она пожалела, что выбросила фонари в реакторном блоке. В этом узком коридоре воздух был спертый, и пахло какой-то странной кислятиной. Рипли сделала еще шаг и вдруг остановилась, увидев перед собой какой-то странный отблеск. Источника у этого отблеска не было. Он возник сам по себе. И сразу исчез. Она отреагировала раньше, чем успела сообразить, что же все-таки произошло. Рука сжалась в кулак, чуть не раздавив рукоять огнемета. Пламя вспыхнуло, вырываясь из сопла. В его неясном свете Рипли увидела перед собой огромную фигуру. Верещащий хохот заполнил тоннель, перекрыв рев сирены и спокойный голос "мамочки". Ресницы горели. Рипли на мгновение прикрыла глаза, а когда снова открыла их, то уже никого не было. - Сукин сын! Плевала я на тебя! Я с тобой сегодня в прятки играть не буду! Пойдем, Джонс! И по горящему тоннелю, где не оставалось ни капли воздуха - лишь смрад от сгоревшей органики, - она пошла дальше. "Еще немного. Сейчас... выйдем... вон уже... там светло и лампы... там..." Она выбралась наконец в широкий коридор. Здесь было как в раю. "Вперед! Теперь уже совсем рядом! Тут уже рукой подать! Теперь-то уж мы точно успеем! Должны успеть! Шанс! Только бы его не упустить! Это наш шанс!" "До автоматического уничтожения корабля осталось две минуты". Впереди в полумраке коридора мелькнуло что-то огромное. Рипли побежала медленнее, всматриваясь вперед и стреляя из огнемета во все боковые проходы. "Вот! Опять! Проклятое чудовище! Вот, в том левом переходе! Сейчас!" Подкравшись к очередному переходу, Рипли, притаившись и собравшись, выскочила из-за угла и пустила длинную струю пламени в темный провал. Там было пусто. "В который раз! И все одно и то же! Куда же он прячется? Нет! Не поймаешь меня на эту муру! Думаешь, я расслаблюсь?! Ничего не выйдет! Вот! Слева!" И опять пусто. Переход за переходом, коридор за коридором, все ближе и ближе к спасительному "шаттлу". Но все меньше и меньше кислорода остается в горячем воздухе тоннеля. Опять отказывается работать голова, опять горят легкие, и кровь стучит в ушах. "Эта проклятая работа! Эта проклятая охота! Больше никогда! Господи, как хочется, чтобы опять было светло! Настохерело! Романтика дальних перелетов - пока не съедят. Надоело! Он! Ну подожди, зараза!" 65 - ...Скажи мне что-нибудь. Пожалуйста. Ты всегда так красиво и хорошо говоришь, - Рипли откинулась на спину, распластывая тело по влажной от вечерней росы траве. - Скажи мне что-нибудь хорошее. Небо... Он подполз к ней и обнял: - О чем же сказать? Ты сама уже давно все сказала, и за себя, и за меня... 66 Пламя хлестало из огнемета, пожирая коридор. Пластик покрытия пола и потолка изменил структуру и потек, как топленое молоко, темно-охристыми ручейками. Огонь разъедал мягкую основу наполнителя облицовки. Она под воздействием высокой температуры испарялась, наполняя воздух удушливым газом. - К чертям все! - орала Рипли. Огонь коснулся серого облака, огромной бесформенной массой выползающего из бокового тоннеля, - и нестерпимо яркая вспышка взрыва ослепила ее. Плотный шар пламени несся навстречу, с гулом и скрежетом ломая стальные основания стен, разнося в клочья металл труб, конструкций и соединительных балок. Рипли отшвырнула огнемет и, собрав остатки сил, как пловец, бросающийся со старта в воду бассейна, нырнула в люк челнока. Коробка с котом, зажатая в руке, прогромыхала по сходням и, как живая, прыгнула на свое место в нишу под пультом. Пальцы впились в кнопку, и люк захлопнулся, отрезая помещение космического челнока от умирающего в агонии пожара корабля. Центральный терминал "Ностромо" монотонным женским голосом произнес: "До автоматического уничтожения корабля осталась одна минута". Рипли на четвереньках подползла к креслу. Тело отказывалось подчиняться, сведенные судорогой ноги не двигались, и их приходилось тащить за собой, как лишний, ненужный груз. Она подтянулась на руках и села в кресло пилота. Прохладная обшивка бодрила и придавала сил. Руки потянулись к панели управления... Минута. Всего-навсего шестьдесят секунд, шестьдесят маленьких капель времени, безостановочно падающих одна за одной. Шестьдесят капель - это даже не глоток. Этим нельзя напиться. Но иногда, упав на благодатную почву, они могут разбудить Жизнь. Великолепное простое устройство запуска системы сейчас казалось нелепым нагромождением клавиш и тумблеров. Вдруг пальцы ожили и забегали совершенно самостоятельно по панели управления. Они исполняли какой-то сумасшедший бешеный танец, и Рипли никак не могла сообразить, то ли она делает, что надо. Но вот на экране появились голубые буквы: "Готовность к запуску подтверждается". Последним аккордом этого соло на приборной доске большая клавиша запуска двигателей ушла в панель. Захваты, державшие "шаттл" в объятиях, с гулом отошли, и челнок повис в пространстве, отделившись от корабля. "Отстыковка закончена", - сообщил компьютер. Голос "мамочки" вновь наполнил пространство рубки: "До автоматического уничтожения корабля осталось тридцать секунд". Двигатели тяжело вздохнули, и "шаттл", медленно ускоряясь, пополз под брюхом громады звездолета. "Начинаю отсчет". "Двадцать восемь". Перегрузка навалилась на измученное тело Рипли. Громадная масса корабля не хотела выпускать челнок из пут своего тяготения. "Двадцать семь". Днище корабля все быстрее и быстрее мелькало над головой, как шоссе под колесами автомобиля. "Двадцать шесть". Казалось, этому не будет конца. "Двадцать пять". На дисплее высвечивались значения растущей перегрузки. "Двадцать четыре". Рипли напрягла все мышцы тела, оттягивая широкую рукоятку форсажа на себя. "Двадцать три". Быстрее туда, в спасительные бездны, в холодную приветливую пустоту. "Двадцать два". Корабль над головой все несся и несся прочь. "Двадцать один". Значение перегрузки росло, приближаясь к "10 g". "Двадцать". Двадцать шесть миллионов тонн смерти все еще висели над головой. "Девятнадцать". Голос, производивший отсчет времени, отвратительно дребезжал. "Восемнадцать". Бортовые огни превратились в одну сплошную белоснежную полосу. "Семнадцать". Хрупкая женская фигурка в маленькой скорлупке пыталась преодолеть притяжение огромного корабля. "Шестнадцать". Время остановилось. Нет, правда, невозможно, чтобы эта мука длилась бесконечно... "Пятнадцать". Господи! Помоги! Если не ты, то кто же? Это уже выше человеческих сил, которых не осталось совсем... "Четырнадцать". Еще немного - и эта проклятая перегрузка убьет... "Тринадцать". Хорошо бы не видеть, заснуть, отключиться, забыть... "Двенадцать". Челнок вырвался из поля корабля! "Одиннадцать". Стена перегрузки рухнула, оставляя в теле ноющую волну напряжения... Глоток, еще один... "Десять". Господи, спасибо тебе! Только ты всегда можешь... "Девять". "Ностромо" превратился в маленькую точку на бархатном черном покрывале космоса. "Восемь". Дальше, как можно дальше от этого проклятого... "Семь". Это межпланетное кладбище с беснующимся на нем дьяволом... "Шесть". Главное, что это уже никогда не повторится! "Пять". Жить - это не так плохо, как иногда кажется! "Четыре". Двигатели надсадно ревели, выплевывая плазму. "Три". Прощай, "Ностромо". Пусть тебя упокоит эта черная бездна! "Два". Господи, прими их души!.. "Один". Господи!.. Пространство раскололось, холодный мрак космоса исчез за ослепительной вспышкой. Волна взрыва подбросила легкий челнок и принялась трясти его, как в лихорадке. Казалось, еще миг - и тонкая обшивка не выдержит такой взбучки, лопнет. Даже сквозь сомкнутые веки был виден гигантский взрыв. Всепроникающий жар пожирал пространство, проникая через толстые тройные монокварцевые стекла иллюминаторов. Новое солнце разгоралось позади. "Ностромо" умирал в адском пламени ядерного пожара. Ослепительный шар пылал, разбрасывая во все стороны кривые хвосты протуберанцев. Казалось, что все демоны Вселенной собрались на шабаш и пляшут вокруг своего ночного адского костра, деля легкую добычу и стараясь урвать кусок побольше, проглотить в своем огненном ненасытном чреве всю материю мира. Шар разрастался все больше и больше и наконец рассыпался на множество разлетающихся во все стороны радужных ошметков. Свет взрыва постепенно умирал, уступая место вечному ледяному мраку космоса. Лишь легкое облачко радиоактивной пыли мерцало в этой бездне, как памятник гигантскому космическому кораблю "Ностромо". - Я все-таки успела, - прошептала Рипли, утирая со лба пот. - Голова раскалывается... Боль пульсировала в висках четкими тугими щелчками. Она оторвала голову от подголовника кресла и посмотрела на коробку с котом. Джонси, свернувшись калачиком, лежал на дне и, слабо щурясь, шевелил усами. Рипли встала с кресла и, раскрыв коробку, вытащила его. - Иди ко мне, мой красавец! Рипли прижала теплый пушистый комок к груди. - Джонси! Ты со мной, и мы победили его! Она поцеловала кота в мокрый нос и почесала за ухом. Кот щурился, мурлыкал и подставлял загривок под ее ласковые пальцы. После грохота и воя сирен на умирающем корабле пощелкивание приборов и урчание навигационной системы успокаивали, как стрекот цикад солнечным летним днем. Тишина и ритмичная работа приборов наполняли голову рыхлой и пушистой, как шерсть Джонса, умиротворенностью. Рипли открыла крышку анабиозного бокса. Приятный желтый свет наполнил камеру. Она посадила кота внутрь. Джонс сразу нырнул в теплую нишу бокса и принялся медленно вращаться на одном месте, мелко перебирая передними лапами. - Делаешь себе гнездо? - Рипли улыбнулась. - Я сейчас приду. Жди. Она опустила прозрачный лепесток колпака и опустилась рядом на пол, расшнуровывая ботинки. Шнурки путались в уставших пальцах, зажатое голенище не хотело отпускать их, и ей никак не удавалось ослабить тугую перевязь, вьющуюся через стальные кольца. Рипли поднялась, подошла к шкафчику в стене и вынула из него тяжелый армейский нож. Острая сталь в одно мгновение решила все проблемы. Ботинки с перерезанными шнурками упали на пол. Прохлада пола освежала. Рипли пошевелила пальцами. Теперь - комбинезон. Он был весь забрызган кровью. "Это Паркер, - подумала Рипли. - Когда я подошла к нему..." Пуговицы запеклись в темной густой жидкости и практически срослись с петлями. Расстегнуть их не было никакой возможности. "Придется резать". Она медленно, по одной, срезала застежки и бросала их на пол. Змейка, находившаяся под пуговицами, тоже пропиталась кровью и не хотела выпускать тело из грязного мешка комбинезона. Рипли просунула нож в воротник и, перерезав его, начала распускать ткань. Проделав разрез от плеча к стопе, она вынула из негнущегося рукава руку и принялась освобождать другую. Комбинезон задубел и снимался с трудом, но ей все же удалось содрать его с себя. Покончив с этим, Рипли собрала останки одежды и запихнула их в жерло мусоросборника. Под комбинезоном была надета футболка. Она вся пропиталась потом и мокрой вонючей тряпкой повисла на теле. Рипли поступила с ней так же, как и с комбинезоном: просунув под ворот нож, она разрезала ее до самого подола и с отвращением выбросила. Разрезанные на боках трусы полетели следом. Рипли вернула нож на место. - Ну, все. Теперь - в душ! Она вошла в небольшое помещение, нажала на стенке кнопку - и с потолка пошел дождь. Рипли подставила лицо под прохладные струи и замерла, закрыв глаза... 67 ...Небо было ясным, лишь слабое белое марево ползло над горизонтом. Легкий теплый ветер приносил запах цветущего жасмина, нежно ласкал распущенные волосы и лицо невидимыми руками. Оркестр отыграл гимн академии. Полковник отошел от флагштока, продолжая держать руку в приветствии и косясь взглядом на трепещущий звездно-полосатый флаг. Его морщинистое лицо было спокойно, и лишь в уголках губ и глаз сияла тщательно скрываемая улыбка. Он медленно и торжественно, как на параде, поднялся на внешнюю палубу боевого грейвера, специально для этого случая украшенную всяческой яркой мишурой. Подойдя к импровизированной трибуне, откашлялся в кулак. Затем прищурился и посмотрел на выстроившихся на бетонном поле курсантов. - Сегодняшний день, - его голос, усиленный мощными динамиками, гремел, эхом разносясь по порту и многократно отражаясь от блестящих на солнце бортов разнокалиберных кораблей, - вы будете вспоминать всю свою будущую долгую жизнь как самый счастливый из всех дней. Висевший над рядами слабый шепот затих. Все с трепетом вслушивались в слова начальника академии, ощущая значительность и неповторимость этой минуты. - От имени Президента и всего народа нашей страны поздравляю вас, дорогие мои, с успешным окончанием академии! Шесть лет вашего обучения закончились. Много сил и времени потратили вы и ваши учителя, чтобы в бездонных и опасных глубинах космоса вы чувствовали себя уверенно. Были спокойны, вооруженные знаниями и навыками в обращении со сложной техникой. Мы обучили вас правильно и без ошибок управлять ею. Мы передали вам все, что знали сами, все то, что имелось в нашем распоряжении. Пользуйтесь этим для блага нашей страны и для блага всей планеты. Он отошел от трибуны и, козырнув, примкнул к группе учителей и военных чиновников, приглашенных на церемонию выпуска. Рыжеволосая девчонка тихо зашипела сквозь зубы: - Наша "Швабра", как обычно, напустил дымовую завесу! Рипли, чуть повернув голову, одними глазами показала свое согласие. Стоящий через два человека капрал скосил глаза и беззвучно зашевелил губами, сжимая руку в кулак. Рыжеволосая мгновенно встрепенулась и стала смотреть в затылок впереди стоящему. "Все, хана Пейт! - подумала Рипли, и теплый ветер на мгновение показался ей ледяным. - Капрал этого ей не простит. Перед отъездом он ей нервы попортит..." По очереди вызывали всех курсантов. Процедура длилась уже часа полтора и сильно утомила всех. - Приглашается курсант восьмого отделения Элен Скотт Рипли. Эти слова, разносимые динамиком по полю космопорта академии, как ведро холодной воды обрушились на голову Рипли, переворачивая все внутренности и заставляя бешено колотиться сердце. Казалось, еще мгновение - и оно выпрыгнет из груди и поскачет по бетону, как мячик. Шаги звонким цоканьем отдавались в бетоне полосы. Поднявшись на палубу, она вдруг заметила, что руки ее дрожат. Пришлось приложить уйму сил, чтобы скрыть свое волнение. Она даже не ожидала от себя такой сентиментальности. Полковник подвел Рипли к микрофону и, улыбаясь одними глазами, все так же громогласно и торжественно проговорил: - Правительство Соединенных Штатов вручает вам эти офицерские нашивки и диплом об окончании академии "Нордстар". Полковник протянул ей раскрытую коробочку, в которой лежали погоны офицера безопасности, и большую алую папку с дипломом. Рипли взяла все это и прижала к груди, боясь, что выронит эти сокровища из дрожащих рук. Полковник на полшага отступил от микрофона и проговорил вполголоса, так, чтобы это слышала только она: - Не дрейфь, красотка, ради этого стоило отмотать шесть лет. Он лихо подмигнул ей. Рипли оцепенела, она никак не ожидала услышать такие слова от самого полковника, всегда серьезного и сдержанного, который ни разу за все время ее учебы в академии даже не улыбнулся. Слова, которые она хотела сказать в эту минуту и разучивала целую неделю, совсем вылетели из головы, и она лишь улыбнулась, шепотом произнеся: - Спасибо. Полковник поморщился и протянул руку. Рукопожатие напоминало гидравлические тиски. Он подтолкнул Рипли к микрофону. - Скажи хоть пару слов, - прошипел он. Рипли подняла глаза, и тут ей стало совсем плохо. Но деваться было некуда, и, набрав полную грудь воздуха, она произнесла: - Что у меня есть самое любимое? Это моя страна, мой дом, моя семья. Но сейчас я хочу сказать о стране. Именно она позволила мне получить знания и заниматься тем, что мне нравится. И я считаю, и со мной согласятся все мои товарищи, что оборона страны и обеспечение безопасности наших граждан есть наш долг. Для защиты страны мы с радостью и гордостью отдадим все знания и силы - как если бы мы защищали наш дом. Небрежность к стране была бы просто признаком неблагодарности и бескультурья. Защита ее есть защита нашего образа жизни и наших духовных ценностей. Поэтому, получая эти нашивки и диплом, я еще раз благодарю свою родину и людей, верно служащих ей, за это. Спасибо! Рипли опустила голову и отошла от микрофона. "Господи, о чем это я?" На площади и палубе грейвера стояла мертвая тишина. Лишь ветер слабо гудел в сложных переплетениях бортовых конструкций. Ее взгляд забегал по присутствующим. Речь напугала ее: "Вот так сказанула! Ишь, как обалдели. Не шевелятся..." Ей казалось, что она лишь открывала рот и выпускала воздух через голосовые связки, а говорил за нее кто-то другой. И тут грохот аплодисментов разорвал тишину. Полковник подошел к ней и сказал: - Я много слышал речей, но эта... Даже губернатор расчувствовался! Тут он улыбнулся, обнажая ряды белых зубов. - Жди хорошего назначения, девочка! Рипли всматривалась в эту улыбку. Что-то настораживало ее, что-то показалось жутким, до боли знакомым и наводящим животный страх. Губы полковника стали утончаться, обнажая розовые десны с алыми и белыми прожилками. Сами зубы росли, изо рта полились потоки вонючей прозрачной слизи, придавая острым, как у крысы, резцам стальной оттенок. - Жди хорошего назначения! - повторил этот жуткий рот, и челюсти распахнулись. Рипли подняла взгляд. Перед ней стоял гигантский монстр. Его молотовидная голова-шлем нависала над все уменьшающейся и уменьшающейся фигуркой Рипли. Чудовище сделало шаг навстречу и протянуло длинные узловатые руки. Она попятилась назад, и нога, соскочив с помоста и не найдя опоры, провалилась. Рипли кубарем покатилась по ступеням, больно ударяясь всем телом... 68 ...Потоки воды лились и лились на разгоряченное лицо. В каюте было тихо. Аппаратура отстрекотала свое, положив челнок в дрейф, и отключилась. Лишь механический хронометр на переборке чуть слышно тикал, придавая всему помещению корабля какой-то удивительно домашний уют. Рипли вышла из душа, вытирая мокрую голову полотенцем. Джонс свернулся клубком посредине анабиозной постели и спокойно спал. Дисплей слабо мерцал разноцветными цифрами телеметрии. Рипли набрала код и переориентировала систему, переложив челнок на новый курс и дав задание автопилоту. На экране появилось: "Информация принята. Задание выполняется. Режим: автопилот". "Запрос: расчетная продолжительность полета!" "При отсутствии помех, искажающих траекторию движения корабля, достижение пункта назначения возможно через 67,3 суток" Теперь оставалось только ждать. Рипли подошла к шкафчику и достала из его прохладной глубины запечатанный пакет со сменным комплектом белья. Разорвав хрустящую обертку, она вытряхнула прямо на пульт управления длинную футболку, майку и трусы. Так и не одевшись, она подошла к кондиционеру и включила его на полную мощность, задав режим охлаждения воздуха. Еле слышно загудела система искусственного климата. Леденящие струи полились из отверстий агрегата. Немного постояв под холодным воздухом, Рипли подошла к пульту, натянула трусы и майку. До чего хорошо после таких долгих часов, проведенных в жаре, в пыли, не имея возможности даже на минуту снять обувь, умыться и, ощущая собственную легкость и чистоту, надеть совершенно чистое, только что вытащенное из пакета белье. У него даже запаха нет. Совсем. Никакого. Рипли подняла футболку и поднесла ее к лицу. Да. Так и есть. Что-то странное. Что это было? Откуда? Она провела ладонью по лбу. Странное ощущение нереальности происходящего мучительно вспыхнуло и... Мозг воспроизводил какую-то кашу, состоявшую из обрывков мыслей, воспоминаний, придуманных образов, снов, странно и причудливо закручивая их в единое целое. Она отключила кондиционер и, принюхавшись, направилась к дальнему концу помещения. Ее взгляд скользнул по панели, не задерживаясь на блестящем белоснежном полусферическом шлеме. Рука потянулась к нише и дотронулась пальцами до чего-то теплого и скользкого. Рипли отдернула руку и взглянула на пальцы. С них сползала голубоватая, резко пахнущая слизь. Она отшатнулась. Шлем вздрогнул. Огромная когтистая лапа, состоящая из множества роговых сочленений, покрывавших ее как латы рыцаря, выпала из ниши. Это было хуже, чем в страшном сне. Рипли кричала, не слыша собственного крика. Горло свело судорогой, тело отказывалось слушаться, а голова не хотела поверить в то, что это все-таки произошло. Шлем в нише начал разворачиваться; показалась отвратительная, брызжущая слюной пасть. Маленькие кроличьи глазки на небольших наростах по бокам головы слабо поблескивали алым светом. Казалось, монстр с любопытством рассматривает ее тело. Первая пара челюстей раскрылась, обнажая следующую, и чудовище замерло. "Эш не соврал. Этот чужак действительно дьявольски хитер и не так глуп, как хотелось бы. Что делать?! Главное - держаться и думать, думать!" Тело вышло из ступора. Рипли метнулась в сторону, падая на пол и прижимаясь к стойкам аппаратуры. Отступать было некуда. Крохотная скорлупка во мраке космоса была западней. Спрятаться в "шаттле" тоже было затруднительно: маленькая каюта, наполовину заваленная хламом, двигательный отсек с раскаленными докрасна излучателями и шкаф с жесткими скафандрами... Шкаф! Скафандры! Рипли перебралась через гору барахла и нырнула в проем двери. Издалека она осмелилась посмотреть на существо, все еще лежавшее в нише. Шлем молотоподобной головы оставался неподвижным, по-прежнему держа внешнюю пару челюстей открытыми. "Действовать, и действовать мудро! Когда наступает время действия, главное не торопиться и не натворить глупостей". Медленно-медленно, словно во сне, Рипли стала вползать в прохладный панцирь скафандра. Движения ее были точны и хирургически аккуратны. Не брякнул ни один замок, ни разу не зашуршала металлизированная ткань. "Тише, как можно тише, чтобы он не услышал, если только у него есть слух..." Пригнувшись, Рипли просунула голову под висевший на стойке купол шлема. Тихо зашипели присоски, притягивая комбинезон к пластикату сферы. Кварцевое стекло слегка искажало изображение. Включать систему регенерации воздуха было опасно. Посторонний шум мог вспугнуть чужака. Монстр вдруг раскрыл ряды челюстей. Рипли, задержав дыхание, замерла, всматриваясь через начинающее запотевать стекло. - О боже! Ребристый поршень медленно выплыл из пасти, выбрасывая сгустки слизи. Миниатюрные челюсти, которыми заканчивалось это странное сооружение, щелкнули, и поршень убрался в разинутую склизкую пасть чудовища. Мерзкая морда скрывалась в темноте ниши, оставив снаружи только белоснежный костяной затылок шлема... 69 ...То, что я видел, мне совсем не нравилось. Совсем. Это существо явно перестало думать. Оно несло какую-то чушь, а я никак не мог понять, к чему все это? И кушать очень хочется. Скорей бы все закончилось. Сиди тут, сиди... Неудобно. А тут еще неизвестно, чем все закончится. Сразу хочется брюшко почесать. Этот двуногий так хотел убить меня, что кроме этого намерения я ничего не мог прочесть в его голове. А теперь там просто пустота. Может, он совсем глупый? Тогда на что же я надеюсь? Но не может же ЭТО жить прямо здесь, в таком маленьком помещении. Любые живые могут долго жить только вместе с другими живыми. Это точно. А то, что эти твари - живые, я уже точно определил. Эх, надо было все-таки доесть тех. Ну, потерпел бы немного - хоть горячо, хоть душно, но сыт бы был. Правда, невкусные они... А есть все сильнее и сильнее хочется. Может... Нет! Нельзя. Хоть бы брюшко почесать, сразу бы легче стало. Может, только кусочек, вон тот, которым оно так дергает. Нет. Может, оно без этого жить не сможет, и тогда мы никуда не прилетим. А домой хочется! Может, это у него просто запасы пищи? Но тогда ее очень мало. Надо экономить. Путаюсь я в этом во всем. Куда летим, зачем? Хорошо бы домой... А сначала они все мне показались такими родными. Особенно тот, которого съел до того, как съел последних. О! Увидело меня. Смотрит. И почему-то опять хочет убить. И боится. Никак я понять их не могу. Когда я совсем вырасту и научусь ощущать все так же странно... Но уродливые они все!.. Хотя они, кажется, такие и должны быть... Но я просто слизью обливаюсь, когда эта дрянь ко мне прикасается. Холодные какие-то и то ли шершавые, то ли пушистые. А тот еще, который маленький, тот еще и воняет, даже есть его не хочется, такой противный. Ну что, насмотрелся? Я никого не ем, не трогаю даже. Значит, меня можно оставить. Сами так думали, когда я появился. Я хороший, маленький и никого не трогаю. Можно оставить. Так? А оно все хочет чего-то нехорошего. И придумывает всякое, одно страшней другого. То обжечь хотело. Думает, если пища, то можно издеваться? Злится, злится. Вот, убежала куда-то, зверюга дурная. Ну, чего боишься? Злись, злись. Все равно этой горячей штукой тут не поорудуешь. Тут места мало. Так что... Лучше бы брюшко себе почесало, все легче было бы. Наверное, давно чешется, раз так психует... 70 Тварь зашевелилась, издала какие-то пищащие звуки и замерла. Рипли сделала шаг в сторону и взяла из ниши гарпунный пистолет, заряженный тонким стержнем с набалдашником, распускающимся лепестками крючков. Хоть слабое, но все-таки оружие. Хорошо, что хоть такое нашлось. Она распахнула дверь и вышла из шкафа. - Удачи мне, удачи. Она мне сейчас ой как нужна, - еле шевеля губами шептала Рипли, приближаясь к креслу пилота. Чудовище вновь подняло голову, разворачивая длинный панцирь шлема и оскаливая брызжущую слизью пасть. "Для начало надо выманить его оттуда. Но как? Огнеметом не получится. Только включив факел, я сожгу дотла весь "шаттл". Тогда... Думать, думать..." Монстр был совершенно спокоен и практически неподвижен. Он лежал, вращая головой и попискивая, не проявляя никакой активности. "Может, ты слепой? Друг, ты видишь меня? Пора обедать, зараза! Чем же тебя вытащить оттуда? Хотя... Паркер... ты не расист, значит это... Кислород! Да! Сейчас попробуем! Там был разорвавшийся баллон, я точно это помню. Может, это шанс?!" Рипли медленно опустилась в кресло, неотрывно следя за существом. Руки сами нащупали и застегнули зажимы ремней безопасности. Пальцы в толстых перчатках были почти бесполезными обрубками. Они практически не шевелились. - Сейчас, - тихим, как дыхание, голосом, шептала Рипли, - сейчас мы попробуем тебя оттуда вытащить... Чужак продолжал вращать головой, слабо попискивая. - Тебя напугал газ, вырывающийся из баллона? Так? Обычный сжатый воздух? Сейчас мы тебе устроим! Пара клавиш утонула в панели управления. Клапана на переборке зашипели, выпуская тугие струи воздуха чуть левее от места, где спрятался монстр. - Черт! Где же? Рипли продолжала нажимать клавиши на панели. Еще два клапана выпустили струйки живительного газа, но уже с другой стороны от чужака. Тот начал беспокойно оглядываться. - Спокойно! Спокойно. Сейчас... Ну же! Два потока рванулись прямо в глубину ниши, где сидело существо, наполняя окружающее пространство густым туманом. - Ага! Есть! Монстр забился в конвульсиях, судорожно молотя конечностями по панелям и пытаясь выбраться из-под шипящих струй. - Что? Не подходят тебе эти штучки? Давай, давай, побегай! Разомнись, чертова кукла! Гигантская молотоподобная голова свалилась с приборных щитов, встроенных в нишу, своим весом перетягивая все тело и увлекая его за собой. Монстр отталкивался ногами, отползая от шипящих струй воздуха, пока не вывалился из ниши прямо на пол. Хвост, состоящий из множества шипастых сочленений, бил по аппаратуре, переборкам, разнося все вдребезги. Чужак барахтался на полу, пытаясь оттащить свое громоздкое тело от белого растворяющегося облака. Он подтянул под себя ноги и, вцепившись когтями в пол, поднялся, расправляя тело. Увиденное потрясло Рипли. Это существо наполняло душу невообразимым страхом и одновременно вызывало восхищение грандиозностью сооружения, созданного иным неведомым миром. Чужак высотой почти в два человеческих роста стоял посреди каюты. Гигантская голова, покрытая белоснежным лоснящимся панцирем, походила на молот, с одной стороны обрывающийся тупым щитком лба, который переходил прямо в зубастую пасть, а с другой - огромным острым панцирем, защищающим спину. Мощная шея удерживала на весу всю эту невообразимую конструкцию. От нее к плечам спускались твердые роговые пластины. Широкую грудь охватывали песочного цвета кольца таких же роговых пластин, под которыми отчетливо виднелась бурая пульсирующая плоть. Кольца сходились на спине, утолщая и образуя панцирь, из-под которого торчало четыре трубы, своей извилистой формой напоминавшие нерасправившиеся после выхода из кокона крылья бабочки. По-видимому, это были органы дыхания. Клубы тумана, не успевшего раствориться, втягивались в них с одной стороны тела, а с другой прозрачный воздух смешивался с белым облачком, отгоняя его. Передние конечности были покрыты серебристыми щитками, испещренными витиеватыми бороздками, каждая из которых заканчивалась шиповидным наростом. От пояса к бедрам шли широкие и, по-видимому, твердые пластины, в мельчайших подробностях повторяющие конфигурацию набедренных щитков средневековых рыцарей. Колени и голени покрывали узкие ребристые пластины с алыми разводами, углублениями и шипами. Но вся эта конструкция, смотревшаяся нелепым нагромождением жестких тяжелых деталей, была неимоверно подвижна. Чужак ловко развернулся на месте, протягивая длинные руки в сторону сидящей Рипли. Хвост твари метался из стороны в сторону, как убегающая ящерица, разбрызгивая липкую прозрачную слизь, обильно стекающую со всего тела, и разнося вдребезги все, что попадалось на его пути. Рипли вжалась в кресло, сжимая в руке гарпунный пистолет. Страх гигантскими тисками сдавил тело, не позволяя даже глубоко вдохнуть. Она закрыла глаза и принялась читать молитву. Чужак застыл над ней, наклоня голову и распуская зубастый хищный цветок челюстей. - "...ибо Твоя есть воля, и сила, и слава..." Рипли открыла глаза. Последняя пара челюстей раскрылась, обнажая щелкающий поршень. Рука метнулась к пульту. Кулак опустился на панель. Взвыла сирена. Створки шлюза разлетелись в стороны, выпуская атмосферу "шаттла" в бездонный алчный мрак. Грохочущий вихрь сорвал с места гору хлама, возвышавшуюся в глубине каюты, повлек ее за собой, тасуя, ломая, корежа, и выбросил в жадный зев люка. Огромная кон