т  в  адскую  бездну.
Переход по  мосту  играет важную роль также  и  в  зороастризме. Божество по
имени  "праведный Рашну" взвешивает дурные  и праведные  дела умерших. После
этого  душа  умершего  проходит  особые  испытания:  она  должна  попытаться
пересечь Син-вато Парату или "Мост Разделения". Праведные легко переходят по
мосту к вечному блаженству, а грешников хватает демон Визарш.
     Самые  ранние  описания  Суда  над Мертвыми Обнаружены  в  погребальных
текстах,   известных   как   <i>"Египетская  книга  мерт   -вых.",</i>   датируемая
приблизительно 2400 годом до н.э. Сцена суда, психостасис, происходит в Зале
Двух Истин или Зале Маат. Сердце умершего помещают на чашу  точнейших весов,
на  другую кладут перо  богини Маат, символ истины и  справедливости. Весами
управляет бог Анубис с головой шакала, а рядом бог мудрости и небесный писец
Тот  с  головой  ибиса  записывает, подобно бесстрастному  судье,  приговор.
Трехчленное чудовище Амемет (крокодил -- лев -- гиппопотам), Пожиратель Душ,
стоит здесь же, готовый  проглотить  осужденного. Праведных  Гор  представляет 0':н-рису,
допускающему их к благам своего царства.
     В  тибетском  варианте  сцены  суда  держатель истины и  справедливости
называется Дхарма Раджа,  "Царь  Истины" либо Яма Раджа,  "Царь Мертвых". На
нем  висят  людские  черепа, человеческая кожа  и  змея; в  правой  руке меч
разделения,  а в левой -- зеркало кармы. Оно отражает каждый добрый или злой
поступок усопшего, символизируемый белыми и  черными камнями, помещенными на
разные  чаши весов. Из суда ведут шесть карми-ческих путей, каждый -- в свою
<i>локу,</i> область, где умерший будет рожден заново в зависимости от добродетелей
и  проступков.  Обычными наказаниями  в различных преисподниях нижнего  мира
являются пытки жарой  и холодом, разрубание на куски, накаливание на Древо с
Шипами,  заливание расплавленного металла в отверстия тела или заключение  в
страшный ад Авичи, где виновные в страшных грехах подвергаются  наказаниям в
течение неисчислимых лет.
     Судьба, ожидающая умерших, часто выражается  в категориях дороги, пути,
конкретной последовательности событий.  Некоторые из  этих  описаний кажутся
несколько  наивными,  тогда  как  другие представляют  собой  усложненную  и
изощренную картографию необычных субъективных переживаний.  Индейцы  племени
гуарайо, живущие  в Боливии,  верят,  что  после смерти  душа должна сделать
выбор между  двумя дорогами. Одна из них -- широкая и удобная,  а  другая --
узкая и опасная. Душе  следует удержаться от  искушения и, не  прельстившись
легким  путем, выбрать  трудный.  Ей приходится пересечь  две  реки, одну на
спине  гигантского  аллигатора,  Другую  -  на  стволе   дерева.  Во   время
путешествия душу подстерегают и другие опасности. Ей надо пробираться  через
темную  местность  при   свете  горящей  соломинки  и  пройти   между  двумя
сталкивающимися  скалами.  После успешного преодоления всех опасностей, душа
достигает прекрасной страны, где цветут деревья, поют птицы и  где она вечно
будет пребывать в счастье.
     Согласно традиционным представлениям индейцев племени уичоли, живущих в
Мексике, -- в том виде, в каком эта традиция устно передается из поколения в
поколение и запечатлена на красочных тканевых рисунках, называемых <i>неарикас,
--</i> путь  души в мир духов схож с описанным выше, хотя и более сложен. Первая
часть пути проходит по прямой дороге, но около места, называемого "Место Черных Скал", находится развилка. Здесь индеец уичоли, у
которого чистое сердце, избирает  правую тропу,  а совершивший кровосмешение
либо имевший сексуальную связь с испанцем или испанкой,  должен отправляться
налево.  На левой дороге  согрешившие  индейцы уичоли переживают  ряд жутких
испытаний. Они  протыкаются огромной  колючкой, их  избивают души  людей,  с
которыми  они предавались во время жизни запретным наслаждениям,  их сжигает
очищающий огонь, дробят сталкивающиеся скалы, они  принуждены  пить горячую,
дурно  пахнущую  воду,  кишащую  червями  и  наполненную  грязью.  Затем  им
позволено вернуться к развилке у "Черных Скал" и продолжить свое путешествие
по правой тропе, которая  приведет к предкам. На этой части  пути они должны
символически  ублажить собаку и ворону,  двух животных,  с  которыми  уичоли
традиционно плохо обращаются. Потом души встретят опоссума и должны доказать
ему, что  не ели его мясо --  священное для уичолей.  Затем они столкнутся с
гусеницей, символизирующей первый сексуальный опыт. У дикого фигового дерева
души избавятся от  гнета  сексуальных органов, получив  взамен плоды дерева.
После крупного  празднества  с фигами,  маисовым  пивом и пейотом,  все души
объединятся и затанцуют вокруг Татевари ("Наш Дед-Огонь").
     Концепция  посмертного  путешествия  уичолей  имеет  кое-что  общее   с
описаниями  древних  ацтеков. Согласно ацтекской религии, мертвые  проходили
ряд испытаний: они должны были переправиться через глубокую реку, охраняемую
желтой собакой, пройти между двумя сталкивающимися горами, перебраться через
обсидиановую гору, попасть под  воздействие ледяного ветра, быть пронзенными
острыми   стрелами  и  подвергнуться  нападению  диких   зверей,  пожирающих
человеческие  сердца. Ацтеки  прибегали к сложным  обрядам, чтобы  облегчить
посмертные путешествия своих покойных.
     Две культуры в истории человечества проявили особое внимание и выказали
особое знание, касающееся процесса умирания:
     египетская  и  тибетская.   Их  священнослужители  исполняли  непростые
ритуалы для облегчения  последнего перехода  и разработали сложнейшие карты,
служащие  инструкциями в  посмертном путешествии души.  В  письменной  форме
данные руководства стали известны на Западе под названиями <i>"Египетская книга
мер-</i>


     <i>твых"*</i> и  <i>"Тибетская книга мертвых".</i>  Эти два священных текста являются
документами, имеющими самое непосредственное отношение к теме данной главы.
     <i>"Египетская книга мертвых" --</i> заглавие  собрания погребальных  текстов,
которые древние египетские  писцы составляли на благо знатного покойника Они
состоят  из  заговоров,  заклинаний,  гимнов, плачей,  магических  формул  и
молитв. <i>"Книга мертвых"</i> была  следствием  длительного  развития  религиозных
верований и ритуальной  практики. Многие  из ее частей могут быть прослежены
до   ранних  собраний  погребальных  текстов,  высеченных   иероглифами   на
внутренних  стенах  некоторых  пирамид,  расположенных   в  Сахаре  ("тексты
пирамид"), а позже  -- на стенках  деревянных  гробов ("тексты саркофагов").
Первые  возникли  между  2350 и  2175 годами  до  н.э. и  являются  наиболее
древними  памятниками  письменности  не  только  Египта,  но  всей   истории
человечества. Однако содержащийся  в  них материал  указывает  на  еще более
древние источники.
     От первой до последней строки  в текстах проявляется непоколебимая вера
египтян  в  воскресение  и  бессмертие  души. Однако  египтологи  указали на
наличие явного  противоречия в этом неоднородном материале. С одной стороны,
значительно акцентирована роль  бога Солнца  и его  божественного окружения.
Предположительно,   данные   тексты   предоставляли   магические   средства,
способствующие пути  умерших  на  небо,  где  они  будут вечно  наслаждаться
благословенной загробной жизнью, сопровождая бога Солнца на солнечной барке.
Но  тексты пронизывает и  другая, более старая традиция, связанная с древним
богом погребения Осирисом**. Мертвец, которого обычно отождествляли с
     ____________________
     <i>*  Название "Египетская  книга мертвых" обманчиво.  Тексты,  входящие в
нее, не составляют  всеобъемлющей и связной работы и не  принадлежат к одной
исторической   эпохе,  охватывая   несколько  тысячелетий.  Данное  заглавие
фактически  представляет  собой   перевод  названия,  даваемого  египетскими
грабителями  свиткам исписанного  папируса,  который они  находили  рядом  с
мумиями:  *Китаб   аль   майитун",  что  означает  "Книга  мертвых   людей".
Древнеегипетское же заглавие было *Перт эм хру", переводимое как "проявление
света" либо "наступление дня".
     ** Осирис, один из четырех божественных отпрысков египетского пантеона,
был убит  и  расчленен своим злым братом  Сетом. Его сестра Нефтида вместе с
другой сестрой, а также женой Исидой нашли разбросанные в дельте Нила</i>


     этим  богом,  мог  быть  снова пробужден  к жизни. Таким образом,  сюда
включены  ритуалы, исполняемые  в процессе  бальзамирования  и погребения, а
также гимны, заклинания, мифы, молитвы и магические заговоры.
     Согласно  египетской мифологии, бог  Солнца Атум-Ра днем  проплывает  в
ладье по небу. В час заката  солнечная ладья проходит через  горную  цепь на
западе  и ночью  продолжает путь через  Туат,  потусторонний мир  и  обитель
мертвых. Область Туат, называемая Секхет Аару,  Тростниковые  поля, является
царством Осириса, где  он живет со своим окружением. Сюда допускались только
те,  кто благополучно прошел через судилище в Зале Маат (см. стр. 179). Туат
подразделялся на двенадцать областей по числу часов, которые солнечная барка
проводила  в  потустороннем  мире  ночью.  Перед  входом  в  каждую  из  них
находились  врата,  охраняемые  тремя  божествами-стражами  и представляющие
особые  опасности для  обитателей солнечной  ладьи.  Спутникам  бога  Солнца
приходилось пробиваться сквозь места, озаряемые  огнем, где жара, клубы дыма
и ядовитых испарений обжигали ноздри и рты. Ужасные существа, фантастические
создания  и чудовищные  <b>змеи</b>  подстерегали  их  по  пути.  Самой страшной из
опасностей  был   брат  Осириса  Сет  в  образе  Аапепа,  гигантского  змея,
пытающегося пожрать солнечный  диск. Ежедневно  Афу-Ра завершает путешествие
через  Туат,  преодолевает  все  опасности,  с помощью  богини-кошки  Бастет
убивает Аапепа  и  поднимается над  восточными горами, даруя тепло,  свет  и
жизнь. Египтяне полагали,  что  души  умерших проходят через ту же  борьбу и
превращения, что и Афу-Ра.
     <i>"Бардо Твдоль"* или "Тибетская книга мертвых"</i> относится к гораздо более
позднему  времени,  чем ее  египетский аналог  и, судя  по  всему,  обладает
большей логичностью и согласованностью. Впервые она была записана  в восьмом
веке н.э. Великим

     ________________________
     <i>части тела, собрали их в сыромятную кожу и воскресили Осириса с помощью
его сына Гора. В последовавшей затем яростной битве Гор убил Сета и отомстил
за  отца.  Легенда  о  смерти  и  воскресении  Осириса  является ключом  для
понимания его  роли в  древнеегипетской мифологии, связанной со смертью, и в
мистериях   смерти-возрождения.   *   "Бардо   Тедоль"   дословно   означает
"Освобождение, достигаемое слушанием о посмертной стадии существования".</i>


     Гуру Падмасамбхавой, принесшим в Тибет тантрическии буддизм. Однако она
включает  в себя  куски  значительно более  древней устной традиции.  <i>"Бардо
Тедоль"</i>  является  руководством   для  умирающих  и  умерших,  наставлением,
помогающим отправившимся  в  путь определять  различные  фазы промежуточного
состояния  между  смертью и  новым рождением и  достичь освобождения.  Всего
тибетцы различают шесть  так называемых промежуточных  состояний  или бардо.
Первым является естественное бардо -- период внутриутробного  существования.
Вторым -- бардо, в  котором пребывают во время сна. Третье бардо достигается
в  состоянии   экстатического   равновесия  во  время  глубокой   медитации.
Оставшиеся  три  бардо,  детально  описанные  в  <i>"Тибетской  книге мертвых",</i>
связаны со смертью  и новым рождением:  бардо момента смерти; бардо, когда в
состоянии,  подобном  сну, наступающему за смертью, переживаются кармические
иллюзии;  и, наконец, бардо процесса возвращения в существование  в  сансаре
путем устремления к новому рождению.
     Первая  часть  <i>"Бардо Тедоль"  -- "Чикай  Бардо"  --</i> описывает события,
происходящие на психическом  плане  в момент  смерти.  Три  главных признака
возвещают  о  наступлении   смерти:   телесное   чувство   давления  ("земля
погружается  в  воду"), превращение сковывающего холода в лихорадочную  жару
("вода   погружается  в  огонь")   и  возникновение  ощущения,  словно  тело
разрывается на  мельчайшие  частицы ("огонь Погружается в воздух"). В момент
кончины  умирающие видят "Изначальный ясный  свет"  или "Чистую реальность".
Если они не охвачены всепоглощающим напряжением, то могут  мгновенно достичь
освобождения. Если же замешкаются, --  позже им  снова представится подобная
возможность,  в  тот  момент,  когда над ними засияет второй источник ясного
света. Упустив и эту возможность, они  должны будут проходить  через трудную
для  понимания  последовательность  духовных  событий,  в  ходе  которых  их
сознание  постепенно все  более отдаляется от  освобождающей  истины по мере
приближения к новому рождению.
     В <i>"Чениид бардо"</i> или "Бардо испытания реальности" описывается обозрение
умершими целых  пантеонов  мирных божеств,  озаренных разноцветным  сиянием,
стражей  дверей,  яростных  божеств,  хранителей  знания  и  йогини  четырех
центральных  точек.  Одновременно   с  поглощающим  все   внимание  умершего
присутствием данных божеств он воспринимает тусклые разноцветные


     источники  света,  указывающие на отдельные  локи  или  миры, в которых
может   произойти  новое  рождение:  мир  богов   (девалока),  мир   титанов
(асуралока),  мир  людей  (манакалока),  мир  животных   (тирьякалока),  мир
голодных привидений (преталока), мир преисподней (наракалока). Притяжение  к
этим тусклым  источникам света  способно помешать  духовному  освобождению и
указать на склонность к повторному рождению.
     Если  человек  упустил   возможность  достичь  освобождения  во   время
пребывания в  двух первых бардо,  он  переходит в состояние,  описываемое  в
части  книги, озаглавленной <i>"Сидпа Бардо"</i> или "Бардо стремления к повторному
рождению". Находящихся на этой ступени  умерших предупреждают, чтобы они  не
желали   чудесных   кармических   способностей,   которыми   они,   как   им
представляется, обладают в этот момент, и не привязывались к ним. Их  тонкие
тела, не отягощенные грубой материей, наделены способностью беспрепятственно
передвигаться и проходить сквозь  плотные предметы.  Они могут  появляться и
исчезать по желанию,  менять  свои размеры,  форму, умножаться  и  мгновенно
переноситься в любое место.
     Чувство  счастья или горечи, испытываемые в "Сидпа  бардо",  зависит от
кармы умершего.  Люди  с грузом дурной  кармы  будут мучиться в данном  типе
бардо  от страха:  ужасающих  криков, видений  <i>людоедов-ракшасов,</i>  бряцающих
оружием,  хищных   тварей  и  разъяренных  стихийных   сил   природы   вроде
сталкивающихся  и крошащихся  скал,  разбушевавшегося,  захлестывающего  все
моря,  гудящего пламени, зловещих  расщелин и пропастей.  Те же, кто  стяжал
кармические  добродетели,  будут  наслаждаться различными удовольствиями,  а
лица с нейтральной кармой  столкнутся с бесцветной тупостью  и однообразием.
Важной частью  этого  вида бардо  является  сцена Суда (см. стр. 180), когда
Царь или Судья  Мертвых Яма Раджа с  помощью кармического зеркала обозревает
все поступки умерших и определяет им соответствующую участь.
     Во время пребывания в "Сидпа бардо" человек тщетно будет пытаться вновь
войти  в свое мертвое тело, он найдет  его  разложившимся или кремированным,
захороненным,  замерзшим,  утонувшим,  сожранным  хищниками  или  птицами. В
данный  момент индивиду важно понять,  что  все это - лишь бред, производное
сознания и, в сущности, ничто. Если этого не произойдет, неизбежно повторное
рождение и, возможно, потребуется бесчисленное количество эпох,  чтобы  все же  выйти  из  трясины бедствии. Когда
перед  умершими возникает заря огней шести  лок, можно  предпринять  попытку
закрыть врата чрева. <i>"Бардо Тедоль</i>" предлагает несколько способов достижения
такой цели:  умолять своего бога-покровителя;  попытаться постичь,  что  все
возникающее  --  на  самом деле не  что иное, как иллюзия, начать медитацию,
обращенную  к   ясному  свету;   сосредоточиться  на  цепи   добрых  дел   и
положительной карме; избегать  влечения  к видениям совокупляющихся мужчин и
женщин; стремиться к отрешенности от подчинения двойственным эдиповым связям
с будущими родителями. Если освобождение  не  произошло, человек  при помощи
ярких  иллюзий будет  неотвратимо  направляться к новому  рождению.  На этом
этапе начинают возникать  различного рода признаки,  указывающие на характер
локй,  возможного  места  рождения.  При  соответствующем направлении  своих
действий индивид, уже упустивший массу  возможностей достичь  освобождения в
трех бардо,  все же  в состоянии  повлиять  на  выбор  чрева,  в котором ему
предстоит родиться.
     У  египетской  и  тибетской   "Книги  мертвых"  были  аналоги  в  нашей
собственной   культурной  традиции,  что  мало  кому   известно.   К   концу
средневековья работы,  обозначаемые общим  названием <i>"Ars Moriendi",</i> то есть
<i>"Искусство смерти",</i> принадлежали к самой распространенной литературной форме
во многих европейских  странах,  особенно  в  Австрии,  Германии, Франции  и
Италии.  Подобный  активный  интерес  к проблемам смерти во  многом  являлся
следствием общей неустойчивости жизни в средние века. Уровень смертности был
избыточен:   люди  тысячами   погибали  во  всевозможных  войнах,  во  время
путешествий,  от массового голода, эпидемий  и антисанитарных  условий жизни
Гибель четверти, трети или даже половины  всего населения от вспышек чумы не
была в  то время  редкостью.  Люди  постоянно сталкивались со смертью  своих
близких, друзей,  соседей, и зловещий звук колоколов, возвещавших о кончине,
слышался  по-гги   непрерывно.   Погребальные  шествия   и  процессии   были
повседневной реальностью. Массовые  погребения,  сжигание трупов,  публичные
казни наряду с сожжениями еретиков и подозреваемых в ведовстве проводились с
широким   размахом.  Разложение  и  распад,  далеко  зашедшие  и  охватившие
социальные, политические  и религиозные структуры европейских  стран,  также
способствовали  развитию эсхатологической  литературы. И  схоластическая,  и
мистическая  традиции отдали дань  этому  жанру.  Многие  выдающиеся теологи
считали тему достаточно важной, чтобы посвящать ей время и силы.
     В  целом  литература,  относящаяся к <i>"Ars Moriendi",</i> распадается на две
большие группы:  первая занимается, в  основном, вопросами значения смерти в
нашей жизни; вторая -- более конкретно сосредоточена  на вопросах, связанных
с переживанием реальной физической кончины, приготовлениями к ней и на уходе
за умирающим.
     Произведения  первой группы  правильнее было бы  называть <i>"Ars Viuendi"</i>
или <i>"Искусство истинной жизни".</i> Повторяющейся  темой во многих произведениях
этого типа является размышление о смерти, ведущее к презрению по отношению к
миру.  Ключевая  проблема  человеческого  существования   наилучшим  образом
выражена  в  латинском  изречении<i>"mors certa,  hora incerta",</i> то есть "самое
определенное в жизни --  смерть,  самое неопределенное  --  ее час". Поэтому
каждое мгновение следует жить так, словно оно -- последнее.  Страх смерти --
начало   всякой   мудрости,   он   вносит   в  жизнь   человека   постоянную
настороженность  и  стремление  избежать  поведения,  способного  привести к
плохим  результатам. Нам  следует заботиться о том, чтобы жить не как  можно
дольше,   а   как   можно   правильнее.  Произведения,   осуждающие  мир,  в
символических  образах,  с  помощью  притч  и метафор описывают  бренность и
ничтожность  всех  земных  целей.  Особо  излюбленными  мишенями  литературы
<i>"contemptus mundi*</i> являлись сильные мира сего. В них  часто возникали и чины
церковной  иерархии:  епископ, кардинал,  папа; и мирские властители: судья,
герцог,  король, император.  Тот факт,  что  даже такие выдающиеся  личности
подчиняются той  же неизбежной жизненной  схеме,  как  и  все прочие,  часто
использовался  в  качестве  решающего доказательства  правильности изречения
Соломона: <i>"Суета  сует,  -- все суета*.</i>  Сильнейшим доводом для презрения  к
миру  было  раздумье  над  уродством  смерти  и  натуралистическое  описание
человеческого  тела,   находящегося   на   различных   стадиях   гниения   и
биологического разложения*. Не стоит стремиться к земным
     _____________________
     <i>* Данные, полученные  в  ходе исследований, проводимых с использованием
ЛСД, проливают совершенно новый свет на средневековую поглощенность</i>


     радостям,  власти, богатству,  ибо  все  это  обернется  горечью  в час
кончины.    Взамен    следует   сконцентрироваться   на   трансцендентальной
действительности.
     Тема  смерти,  столь   мощно   прозвучавшая  в   художественной  прозе,
посвященной раздумьям над  кончиной  и  презрению к  миру, нашла выражение в
поэзии в  виде  многочисленных стихов на  тему <i>"Memento  топ",</i>  напоминающих
людям  об  их  бренности.   Особенно  интересными  были  <i>полемические  стихи
(Streitgedich-te),</i> представлявшие философские  и религиозные вопросы жизни и
смерти в виде диалогов, ведущихся с различных точек зрения между человеком и
смертью,  миром и человеком, жизнью  и смертью, душою и телом,  умирающим  и
дьяволом.  В стихах  на  тему  <i>"Vado mori",</i> то  есть "Я иду к своей смерти",
умирающие   представители  различных  социальных  групп   или  символические
персонификации  разных  человеческих  качеств делились  своими  чувствами  и
размышлениями. Такие стихи  во многих  отношениях являются предшественниками
текстов, которые использовались во  время "танцев смерти"  <i>(danses macabres,
Totentanze) .</i>  Эти <i>"танцы смерти",</i> распространившиеся  во многих европейских
странах   в   масштабах   эпидемии,   были  самым   впечатляющим  выражением
озабоченности  тематикой смерти  из-за  странной  силы  их  психологического
воздействия, преодолевающего барьеры пола, возраста и социального положения.
     В торая  группа средневековых работ, связанных со  смертью, включает  в
себя тексты, посвященные реальным переживаниям умирающих, а  также искусству
руководства  и помощи отходящим на их последнем  пути. Это и есть литература
на  тему <i>"Ars  Mori-endi"</i> или <i>"Искусство смерти"</i>  в  более узком смысле.  Ее
истоки
     ____________________
     <i>проблемами  смерти  и  отрицательными  сторонами существования,  прежде
обычно рассматривавшиеся в контексте социальной  патологии, как проявление в
целом  пессимистических воззрений,  враждебных жизни.  С  этой  точки зрения
интересно отметить  сильнейшее  сходство между основными темами  литературы,
размышлявшей   о   смерти  и   осуждавшей  мир,   с  феноменологией  кризиса
существования, связанного  с ситуацией отсутствия выхода  на  пе-ринатальном
уровне  (см.  стр.  63).  Согласно   результатам  клинических  исследований.
полученных  в  ходе  психотерапии  с  использованием  ЛСД,  глубокое  личное
столкновение с наиболее пугающими и отвратительными  сторонами человеческого
существования не только открывает дверь в духовные миры, но фактически может
привести к качественно новому способу существования в мире.</i>


     прослеживаются  вплоть  до  конца XIV  века, когда  уровень  смертности
достиг критических размеров, а священники физически  не могли лично посещать
всех больных, чтобы подготовить их к смерти. В результате многие умирали без
духовной помощи  "во скопище своих грехов".  В таких  условиях обеспокоенным
представители церкви заинтересовались вопросом  подготовки живых к  кончине.
Обучением  искусству  проповеди и  всему,  что  следовало знать о  смерти  и
последних делах человека,  занялись, в основном, францисканцы и доминиканцы.
<i>"Ars   Moriendi</i>"  было  первоначально  составлено  в  качестве   пастырского
наставления  молодым  священникам  с  целью  их   подготовки  для  работы  с
умирающими.   Позже,   когда  число  священнослужителей   все  же  оказалось
недостаточным, тексты  были  переведены на народный  язык, чтобы  сделать их
доступными мирянам.
     Хотя, на первый взгляд,  число этих  руководств по проблемам, связанным
со смертью, представляется поистине необозримым,  многие из них, в сущности,
являются незначительно различающимися переводами  либо вариантами нескольких
первоначальных источников.  Представляется возможным  вычленить  из работ по
<i>"Ars  Moriendi</i>"   несколько  основных  ходов  мысли,  а  также  определенные
повторяющиеся  темы. Некоторые  из  них  имели  более  формальный  характер,
представляли  собой относительно устоявшуюся систему  определенных вопросов,
адресованных  умирающим, на  которые требовалось  дать "правильные"  ответы;
стандартный  набор конкретных указаний и  увещеваний, образцы молитв к Богу,
Христу,  Марии и архангелу  Михаилу. Этот аспект заботы об  умирающих  самым
прямым образом вытекал из ортодоксальных учений, и традиционные христианские
представления  оказали на  него непосредственное воздействие. Однако  другие
части текстов были связаны с фактическими переживаниями в процессе умирания,
хотя и расцвечивались  христианской символикой. Из описанных там переживаний
особого  внимания заслуживают  явления,  обычно определяемые,  как нападение
Сатаны. Они возникали в особых состояниях сознания, испытываемых умирающим в
последние часы  жизни. Церковные власти объясняли  их, как следствие попытки
дьявола  совратить  души  с  пути  на  небо,  вмешавшись  в  столь важный  и
критический  момент.  В  большинстве  наставлений  разбираются  пять   видов
нападения  дьявола:   серьезные   сомнения  относительно  веры;  отчаянье  и
мучительные угрызения  совести;  нетерпение  и раздражительность  вследствие
страданий;


     высокомерие, тщеславие,  гордыня;  жадность, алчность и  прочие  земные
заботы и привязанности. В некоторых  текстах  нежелание смириться с приходом
смерти  добавляется   к  пяти  перечисленным  выше.  Данным  козням  дьявола
противостоят Божественные воздействия, заранее дающие умирающему возможность
ощутить вкус рая, ощущение предстояния перед Высшим Судом, чувство получения
помощи свыше и обещание спасения*.
     Еще один  важный  аспект литературы  <i>"Ars  Moriendi" -- наличие</i>  точных
указаний уходящему  и лицам, поддерживающим  его, как себя вести в последние
часы. Большинство средневековых наставлений  по  смерти согласны в том,  что
подготовка  умирающего  в  решающей  степени  зависит  от  создания  нужного
состояния духа  и правильного отношения к кончине. Весьма  важно не подавать
пустых надежд в отношении выздоровления. Напротив, следует всячески помогать
отходящему  посмотреть  прямо  в  лицо  смерти  и  принять  ее.  Неприкрытое
признание ее наступления считалось абсолютно необходимым,  и  избегание  его
числилось одной из главных опасностей для человека. В некоторых наставлениях
ясно  сказано: у наставляющих  вызывает  меньше  возражений  и,  с их  точки
зрения, умирающему  будет  причинено менее  вреда,  если  помогающие  ему  в
последние часы, вызовут -- пусть и ненужное --  чувство страха за жизнь. Это
лучше,  чем  позволить  отгородиться  от реальности  и  в результате умереть
неподготовленным.
     ___________________
     <i>* Более  пристальное исследование  этих описаний  выявляет, что  данная
феноменология  процесса  умирания  обладает  всеми  основными чертами  ранее
разбиравшихся  здесь  перинатальных  переживаний.  Беспомощность,  отчаянье,
чувство  вины,  ощущение  неполноценности  типичны  для  матрицы "отсутствие
выхода". Раздражительность, агрессивность, импульсивность, жадность, чувство
собственности,  похоть,  наряду   с  элементами  Суда  относятся   к  борьбе
смерти-возрождения. Цепляние за земные достижения и  личную гордыню, а также
нежелание  подчиниться  процессу  наступления  смерти  являются  труднейшими
психологическими  препятствиями  для  наступления  смерти эго  и переживания
возрождения.  Видения  божественного,  ощущения  благословения,  искупления,
спасения, а также иные  элементы связи с высшими мирами  в таком случае суть
признаки завершения родового процесса. Эти далеко идущие параллели указывают
на то, что многие  из  описаний в наставлениях для умирающих следует считать
скорее картографией, базирующейся на опыте, чем произвольными символическими
построениями.</i>


     Египетская  и тибетская  "Книги мертвых",  наряду  с  литературой  <i>"Ars
Moriendi",</i> неизбежно подвергались воздействию соответствующего культурного и
религиозного круга, а также  особым требованиям своего исторического времени
и места.  Однако  для  широко  мыслящего  исследователя  эти  работы  явятся
уникальным  источником информации о  человеческой психике и сознании. Многие
из  описаний необычных  состояний, переживаемых умирающими, и  некоторые  из
положений,  добытых опытным путем и  постулируемых в  подобной  литературе с
недавних пор начали  получать неожиданное  подтверждение в  ходе современных
клинических  и  лабораторных  исследований.  Возможно,   что  в  не  слишком
отдаленном  будущем эти постулаты будут  заново сформулированы в сегодняшней
терминологии.
     Описания   духовных   путешествий,   как  в   корневых   мифологических
представлениях,  так  и в  изощренных  интерпретациях,  типа  встречаемых  в
тантрическом буддизме,  в прошлом весьма редко привлекали внимание  западных
ученых.   На   ситуацию   сколько-нибудь   заметно   не  повлияло   даже  то
обстоятельство, что субъективные  описания смерти или переживания близких  к
ней  состояний,  наряду с  наблюдениями  врачей и  медсестер,  полученными у
постелей умирающих в нескольких  существующих исследованиях,  были во многом
схожи с  древними  исконными  описаниями  феноменологии смерти.  Нам следует
упомянуть,  по  крайней мере,  два  важных  исключения: Карла  Густава Юнга,
который в результате своих обширных работ в области сравнительной мифологии,
необычайно развитой  интуиции и собственного переживания соприкосновения  со
смертью признал выдающуюся ценность <i>"Бардо  Тедоль",</i>  и аналогичных текстов,
описывающих  посмертный опыт для  понимания человеческого сознания.  А Олдос
Хаксли в книге <i>"Рай и ад",</i> основываясь на данных собственных психоделических
переживаний, выдвинул предположение, что такие представления,  как рай и ад,
являют собой субъективную реальность и могут быть пережиты весьма конкретным
и убедительным образом при  необычных  состояниях  сознания, вызванных  либо
препаратами, либо различными эффективными методиками, не включающими  в себя
их принятие.
     Клинические  исследования  ЛСД  дали   нам   обильные   доказательства,
подтверждающие  идею Хаксли. Лица, неискушенные в  антропологии и мифологии,
без  всякого  программирования  переживали  образы,  эпизоды  и  даже  целые
тематические последовательности,  отмеченные поразительным сходством  с описаниями загробного
пути души,  а также мистерий смерти-возрождения,  существующих  в  различных
культурах.  Психоделические  препараты  позволили  развить  новое  понимание
переживаний,  имеющих место во  время  клинической  смерти, и  движущих  сил
символического  процесса  смерти-возрождения, происходящего в  ходе  обрядов
посвящения  в  шаманы,  ритуалов перехода,  храмовых  мистерий  и  некоторых
шизофренических  эпизодов. Углубленный феноменологический анализ показывает,
что  расширенная карта человеческого  подсознания, извлеченная  в результате
проведения исследований ЛСД, действительно применима ко всем этим ситуациям.
     Некоторые из переживаний людей, приблизившихся к  смерти,  носят  чисто
абстрактный   и  эстетический   характер.  Карлис  Осис  показал   в   своем
исследовании, что видения прекрасных цветовых образов и  орнаментальных схем
являются весьма обычными  у  таких лиц. В переживаниях умирающих также часто
присутствует психодинамический уровень подсознания. Они довольно регулярно с
различной  степенью  интенсивности  испытывают возрастную регрессию  и вновь
переживают важные  эпизоды  из прошлой  жизни либо  обозревают  всю  жизнь в
целом. Иногда умирающим приходится прорабатывать проблемы с различного  рода
ин-трапсихическими   или   межличностными   конфликтами,   освобождаясь   от
эмоциональных  привязанностей. Многие  важные явления, связанные с процессом
кончины, судя  по  всему, зарождаются на перинатальном  уровне.  Переживания
космического единства, пребывания на небесах, в раю возникают в тесной связи
с ощущениями  зародыша  на перинатальнои  стадии  существования.  Встреча  с
различными   образами   ада  совпадает  с  ситуацией   "отсутствия  выхода",
относящейся к первой клинической  стадии родов. Концепция чистилища, видимо,
возникает во время протекания борьбы по типу переживания смерти-возрождения,
связанного  с прохождением  сквозь родовой канал  на второй стадии  родов. В
таком  контексте  некоторые люди проходят сквозь потрясающие  переживания по
типу  "Суда над  Мертвыми".  Типичные  сцены спасения  и избавления  кажутся
совпадающими   с  моментом  биологических  родов.  Так  тема  нисхождения  в
подземный  мир  и  последующий   выход  из  него,   столь  характерная   для
эсхатологической  мифологии -- в рамках  данной  методики, --  соотносится с
переходом от чувства космического единства к аду (начало родового


     процесса)  и  сдвигом  от  борьбы  смерти-рождения  или  возрождения  к
переживанию   по   типу   смерти-возрождения   (завершение   родов).  Многие
дополнительные   аспекты   странствий   души   после   смерти    связаны   с
трансперсональными явлениями типа столкновений с различными  добрыми и злыми
божествами, сражений с демонами, встреч с предками, отождествления с разными
животными, сверхчувственного  восприятия,  астральных  выходов и,  особенно,
повторения того, что представляется памятью о прошлых воплощениях.
     Одна важная сторона  наблюдений,  полученных  в  ходе  пси-ходелических
исследований,  заслуживает  особого  упоминания.  В переживаниях,  вызванных
приемом   ЛСД   и   ДПТ,   не  только   присутствовали   сюжеты,  идентичные
обнаруживаемым  в  эсхатологической мифологии,  обрядах  перехода,  а  также
мистериях  смерти-возрождения,  но  эти  сюжеты часто  переживались в формах
специфической символики,  характерной для  данной  конкретной культуры. Так,
например, восприятие небес,  преисподней  или судилище мертвых у  европейцев
или    американцев   совсем   не   обязательно    соответствовало    канонам
иудео-христианской  культурной  традиции, как можно было ожидать. Случалось,
что неискушенные люди детально описывали сюжеты из индуистской, буддийской и
джай-нистской   мифологий   или  же  многоплановые  сцены  из  малоизвестной
<i>"Египетской книги мертвых",</i> отображающие сражение команды  Солнечной барки с
врагами во тьме  Туат. Аналогии  с некоторыми из  переживаний, описанными  в
тибетской <i>"Бардо Те-доль",</i>  оказались настолько поразительны, что в середине
шестидесятых годов Лири, Мецнер и Алперт рекомендовали этот  священный текст
для  использования в  качестве руководства в  ходе  психоделических сеансов.
Эпизоды, связанные со  смертью-возрождением, могут  переживаться  некоторыми
лицами в контексте библейских представлений, как отождествление  с крестными
муками,  смертью  и  воскресением  Христа. Однако  другие  на данной  стадии
отождествятся  с   Осирисом,  Дионисом  или  людьми,  приносимыми  в  жертву
солнечному  божеству ацтеков  Вицлипуцли.  Заключительный  удар,  вызывающий
смерть эго,  может  восприниматься, как  наносимый  ужасающей  богиней Кали,
Шивой-разрушителем,   вакханками  или  древнеегипетским   Сетом.   Символика
соответствующего культурного  контекста, возникающая в  переживаниях, бывает
весьма  конкретной и детализированной. Зачастую природа  и  истоки возникшей
информации  остаются  загадкой,  несмотря   на  наши  усилия  выяснить   их.
Последовать примеру Юнга и  определить  все  эти  феномены,  как  архетипы,  означает  просто
наклеить на них удобный ярлык, что не решает проблемы.
     В  нижеследующем материале  мы проиллюстрируем  параллели, существующие
между  состояниями,  вызванными  ЛСД   и   субъективным  опытом   настоящего
соприкосновения со смертью, пользуясь описаниями двух случаев из  жизни тех,
кто  пережил  обе  ситуации.   Они   показывают   существование   не  только
феноменологического сходства между  символической  и  физической встречей со
смертью,  но  и  то,  что опыт смерти  в  ходе  психо-делических переживаний
способен изменить отношение и подход индивида к действительной угрозе жизни.
Первый  пример  --  история   Беверли,  молодой  студентки,  с  которой   мы
встретились в ходе проводимого нами  семинара на тему "ЛСД и соприкосновение
человека со  смертью".  Она  рассказала  ее  в  ходе обсуждения  в  группе и
записала  ее  для  нас,  разрешив  использовать  в   этой   книге.   История
представляет особый  интерес, поскольку Беверли  приняла ЛСД по  собственной
инициативе  вне  рамок  лечебной  работы. Далее  следует отрывок  из  письма
Беверли:
     Вот отчет о  переживании  мною состояний смерти-воскресения, который вы
просили в Институте Наропы. Я попытаюсь описать все самым подробным образом,
надеясь, однако, не затянуть и не быть чересчур скучной.
     В августе  1969  года  я  приняла таблетку "веселой" кислоты. Прежде  я
читала много книг по  философии,  религии  и метафизике,  и  это,  возможно,
несколько повлияло на то, что переживание носило скорее  "всемирный", нежели
"психоделический"  характер, обычный для моих  предыдущих опытов приема ЛСД.
Толчком  к  началу  переживания  стала концентрация на мандале, пространство
около центра которой было  заполнено линиями, а  в самом  центре  находилась
надпись:  "Это  здесь*.  Как  и  можно представить,  находясь  под действием
кислоты,  я  начала  воспринимать этот  образ,  как  врата  к  разнообразным
ключевым  откровениям. Всю  свою  жизнь я беспрестанно стремилась к чему-то,
что все время находилось здесь же, прямо перед глазами. Я как бы подшучивала
над собой и это казалось смешным и одновременно приносило облегчение.
     Затем  я видела образы божественных или небесных существ и явно ощущала
их присутствие. Они как бы  говорили: "Послушай, дай нам показать тебе,  что
все  это  означает".  Одновременно  они  манили меня  все дальше  и  дальше,
открывая тайны  Вселенной, которая тут  же непрерывно развертывалась  передо
мной. В то же время эти существа были как бы основой внутренней природы всех
вещей,  существуя внутри и за пределами всего  одновременно. Мне казалось, я
вспоминаю  что-то,  что  уже  знала  еще  до  рождения,  но  забыла,  приняв
физический  и  ментальный  миры  за  единственную  реальность.  Данная часть
переживания была весьма стимулирующей, но затем явилась мысль:


     "Что ж, если это верно в отношении к Жизни, то как же быть со Смертью?"
     Приблизительно в то же время  мы решили покинуть жилище моего приятеля,
где прошла  первая  часть  переживания,  поскольку  там  же  находились  его
родители,  и поэтому возникало  навязчивое  беспокойство.  Мы отправились на
автобусную станцию и сели  в машину,  отправлявшуюся в Филадельфию. Когда мы
были  уже  в  автобусе,  разразилась  гроза,  а  погода  была очень жаркой и
влажной.  Казалось,  я  находилась  на  каком-то  материке   среди  хаоса  и
разрушения; земля  тряслась под ногами; на нее  один  за другим обрушивались
водяные  валы. Постепенно  начало  доминировать ощущение, что  все,  включая
меня,  должны  погибнуть. Но  удивительно  --  в этом чувстве  была какая-то
глубокая красота. Автобус въехал на  мост, и  я почему-то решила, что гибель
придет, когда  он  достигнет  середины. Ситуация  казалась  безвыходной,  но
устраивать  сцену было бы слишком  рискованно.  Однако  каким-то  образом  я
все-таки сознавала, что все  это может явиться  следствием  ранее  принятого
ЛСД,  хотя  одновременно  страхи  не  представлялись  чем-то  оторванным  от
действительности.   Я   помню,   что   сдалась   и  позволила   переживаниям
продолжаться, вне зависимости  от того, погибну я  вскоре или нет, так как в
тот момент  все же не была  убеждена в беспочвенности своих страхов. В мозгу
начали возникать картины рушащегося  моста, автобуса, погружающегося на  дно
реки,  и я видела свое тело  утонувшим, а душу --  вылетевшей из него. В это
время автобус благополучно пересек мост, дождь чудесным образом прекратился,
и  появилось солнце. Все выглядело чистым  и  искрящимся. Я чувствовала себя
заново  рожденной,  и  в  определенном  смысле  так  оно  и  было,  --  ведь
переживание  произвело  серьезное воздействие  на мое  сознание и  жизненную
цель.
     Два года  спустя я  попала  в автомобильную  аварию. Меня  выбросило из
машины, а она каким-то образом  пошла юзом,  и колесо наехало мне на  спину.
Помню, что когда его давление стало невыносимо, я думала о том, что не стоит
беспокоиться о  смерти.  Мне  кажется,  во многом  это  --  следствие опыта,
обретенного  из-за  приема ЛСД и показавшего  мне, что  сознание  или  жизнь
продолжаются  и  после  кончины.  Все это  значительно смягчило испытываемый
страх, и я просто как бы расслабилась, позволив событиям идти своим чередом,
поскольку ситуация была безвыходной.  В  момент капитуляции  я ощутила,  как
жизненная  сила покидала тело, начиная  со ступней и поднимаясь  вверх через
все  члены, вытекала  в области головы.  Затем основа "бытийности* оказалась
как  бы в  области чистого  блага  и полной  Свободы. Не было ни  разума, ни
мыслей, ни  чувств, и  я  вновь  ощутила  себя  находящейся дома в  Истинной
Реальности. Простое понимание и чистое Бытие.
     Кажется, во  всем  присутствовало бессчетное количество ретроспективных
образов,   направленных  из   прошлого  в  настоящее,  которые  обозревались
отстранение, но  весьма активно. Эти идущие из прошлого картины, в основном,
касались  людей,  с  которыми у  меня  были  сильные  семейные,  любовные  и
дружеские  связи. Утрата контакта  или прекращение встреч со многими из  них
оставили у меня смешанные или неясные чувства. По мере продолжения появления
образов, стали возникать люди, с которыми меня  связывали  все более и более
тесные


     узы, пока, наконец, не возникли последние два видения, связанные с моей
семьей и  с  тем,  кто  был моей  "первой  любовью",  к  кому  я  продолжала
испытывать сильные чувства, хотя уже три года не видела его, и жил он за три
тысячи  миль от меня. Мне  помнится,  он  сидел  в  комнате в  доме  друга с
какими-то  людьми,  которых я прежде  не  встречала,  и я  испытывала добрые
чувства, ибо мне было  ясно:  он  счастлив.  Судя  по всему,  в  переживании
присутствовала  забота  о  благополучии  других.  Позже  я  позвонила ему  и
проверила правильность того, что видела. Все точно соответствовало.
     Когда я снова открыла  глаза,  то  склонившийся  надо мной  полицейский
выглядел ангелом. Понимая, что из-за спины не могу двигаться, я  решила, что
лучше   всего   вновь   потерять  сознание.  Затем  я  помню,  как  лежу   в
реанимационной и поворачиваюсь, чтобы взглянуть на  часы, висящие  на стене:
они  показывали ровно два. Это немедленно  пробудило  память о пережитом.  Я
испытала непреодолимое желание
     Сать всем, что когда умираешь, все обстоит хорошо, и я начала о карме и
других  подобных  вещах,  вызвав у  доктора  мысль,  что брежу. Помню  также
возникшую   мысль,  что  если   в   результате  аварии   придется   остаться
парализованной, то и в такой форме пребывания на земле  я  имею колоссальное
количество   возможностей  обрести  новое  знание,   которое   позволит  мне
развиваться в течение всей жизни.

     Тэд, один из умирающих раковых больных, участвовавших в нашей программе
психоделической терапии (см. стр. 84 и далее), также прошел через  состояние
клинической смерти в  ходе хирургической операции, а  затем был  возвращен к
жизни.
     На поздней стадии  болезни  у Тэда неожиданно развилась тяжелая уремия.
За  несколько  лет до  того ему  удалили  одну почку  из-за злокачественного
новообразования   в  ней.  В  данном  случае   мочеточник  оставшейся  почки
закупорился   из-за   инфекции.   У   Тэда   стали    развиваться   признаки
самоотравления. Хирурги  медлили  с  операцией, видимо,  сомневаясь  в самой
необходимости  ее,  что  продлило  бы  жизнь  пациента  в  лучшем случае  на
несколько недель.
     Состояние  Тэда ухудшалось,  и  через восемь дней его жчна Лили  срочно
позвонила нам в пять утра.  Ночью Тэд видел во сне Станислава и сейчас хотел
обсудить  с ним  вопрос,  представлявшийся ему крайне важным. Час  спустя мы
прибыли в больницу. К  тому моменту  Тэд впал  в  коматозное состояние.  Его
окружало  несколько  родственников,  пытавшихся  заговорить с ним, однако  в
ответ изредка  раздавалось  лишь нечленораздельное  мычание.  Было ясно, что
смерть Тэда неотвратима.  Пока Станислав успокаивал Лили  и родных,  пытаясь
примирить их с происходящим,


     Джоан устроилась  у  постели  Тэда  и  начала  мягко  говорить  с  ним,
используя  собственный  вариант  указаний из  <i>"Бардо  Тедоль".</i> По  сути, она
предлагала ему двигаться  в направлении источника света и слиться  с ним, не
страшась  его  сияния.  Когда  все  находящиеся  в  комнате,  казалось,  уже
примирились  со смертью Тэда,  случилось  неожиданное.  В  последний  момент
бригада хирургов решила все же провести операцию. Без всякого предупреждения
два  санитара  вошли  в  палату,  переложили  Тэда  на  каталку и  отвезли в
операционную. Оставшиеся в  палате были  шокированы тем, что казалось грубым
вмешательством в глубоко интимную и особую ситуацию.
     В  ходе  операции  Тэд дважды  пережил  остановку сердца,  приведшую  к
состоянию клинической смерти, и оба раза его оживили. Когда днем мы посетили
его в  реанимационном отделении,  он только-только отходил  от наркоза.  Тэд
взглянул  на  Джоан  и  огорошил ее  неожиданным,  хотя и  совершенно верным
замечанием: "Вы переоделись!" Не в  состоянии поверить, что кто-либо, будучи
в коматозном состоянии, может  правильно заметить и запомнить такую  мелочь,
мы начали  расспрашивать Тэда о  характере его переживаний утром  этого дня.
Стало ясно, что он верно осознавал, кто присутствует в палате, их действия и
разговоры. В какой-то момент он даже заметил стекающие по  лицу Джоан слезы.
Одновременно  он  проходил через  ряд необычных переживаний,  развивавшихся,
вероятно,  по  меньшей  мере на  трех  уровнях.  Он  слушал  голос  Джоан  и
действовал в соответствии с ее указаниями. Начальную тьму сменил яркий свет.
Тэд  смог  приблизиться  и  слиться  с  ним.  По  его  словам,  то,  что  он
почувствовал в  момент соприкосновения  со светом, было ощущением святости и
глубокого   покоя.   Однако   одновременно   он   видел,  как   на   потолке
демонстрируется фильм, содержащий четкое и яркое проигрывание всего плохого,
что  он совершил  в жизни.  Тэд видел целую галерею лиц людей,  убитых им во
время войны,  и  подростков,  которых он,  когда-то юный хулиган, избил. Ему
пришлось испытать  муки  и боль  всех  людей, которым он причинил страдание.
Пока это происходило, он ясно ощущал присутствие Бога, наблюдающего за ним и
оценивающего его жизнь. В тот день перед нашим уходом Тэд  особо подчеркнул,
что  он очень  доволен своим  опытом  трех сеансов ЛСД-терапии.  Переживание
настоящей  кончины оказалось  для  него весьма  схожим  с имевшим место  под
действием психоделика, и он расценил это, как отличное обучение  и подготовку.  "Без сеансов происходившее застращало бы меня, но
поскольку я был знаком с такими переживаниями, я абсолютно не испугался".
     Опыт Тэда -- это нечто большее, чем просто демонстрирование формального
сходства  между кончиной  и  феноменологией состояний,  вызванных  ЛСД.  Тэд
действительно  пережил оба  состояния  и  потому мог сравнивать на основании
собственных  субъективных ощущений. Его четкое заявление о глубоком сходстве
между переживанием процесса смерти и переживанием, возникающим под действием
ЛСД,  подтвердило   наши  собственные   заключения,  основанные   на  данных
клинических  наблюдений  и  полученных  в  ходе  проведения  психоделической
терапии,  на изучении  антропологической  и  мифологической  литературы,  на
анализе  отчетов  лиц,   переживших  состояние  клинической  смерти,  и   на
наблюдении нескольких аналогичных случаев.
     Подобный   материал  предусматривает,   что  человеческое   подсознание
является  хранилищем самых разнообразных перинаталь-ных  и трансперсональных
переживаний,  образующих  основные  элементы  странствий  души.  Методики  и
обстоятельства,  воздействуя которыми, можно активизировать данные матрицы и
превратить  их содержание --  обычно  хранящееся в латентном состоянии  -- в
яркое  осознанное переживание,  включают  в  себя:  пси-ходелики,  сенсорную
утрату или, наоборот, перегрузку, акустическое или  световое стимулирование,
гипноз, монотонное пение  и ритмические танцы, лишение сна, пост,  различные
техники медитации  и  духовную  практику. Иногда аналогичное действие  может
быть  вызвано  некоторыми  патологическими состояниями. Последнее  верно для
тяжелого  эмоционального  и  физического  стресса,  изнуряющих  заболеваний,
отравлений, а также некоторых видов травм и несчастных случаев. По причинам,
которые  на  настоящей  стадии  исследований  не  вскрыты,  перинатальные  и
трансперсональные   уровни  подсознания  могут  быть  приведены  в  действие
вследствие  естественно  возникших  психозов,  особенно   при  шизофрении  и
нарушениях маниакальнй-депрессивного типа.
     Структуры, содержащиеся  в подсознании умирающих, могут  приводиться  в
действие  различными  механизмами.  Конкретные  возбудители в  каждом случае
будут зависеть от личности индивида, его психического и физического статуса,
типа заболевания и того, какие именно органы затронуты. Исследования  Хейма,
Ной-еса, Роузена и других продемонстрировали, что неожиданно


     произошедшее  соприкосновение  со  смертью  может  привести к необычным
субъективным переживаниям,  даже если сам  организм остался незатронутым.  В
таком случае единственно возможным механизмом может являться психологическая
регрессия, происходящая  под  влиянием  тяжелого эмоционального  стресса или
шока. Возможно, несколько смягченный вариант того же механизма действует и у
лиц,  стоящих перед менее непосредственной угрозой жизни. Однако у умирающих
происходит ряд  глубоких  органических изменений, большинство  которых может
действовать   в   качестве   возбудителей   подсознательных  матриц.  Многие
заболевания  нарушают  нормальный  сон  и   питание,  а  потому  оказываются
связанными  с  различными степенями  голодания  и  лишения  сна. Скопление в
организме  токсичных продуктов  распада  часто  является  причиной  глубоких
психологических   изменений.   Это  особенно   ярко  проявляется   в  случае
заболевания гепатитом и болезней почек,  поскольку печень играет важную роль
в процессе очистки организма от различных  вредных веществ, а почки  выводят
продукты распада из  организма.  Самые  глубокие изменения  в  психике имеют
место, когда  прогрессирующее заболевание  почек  сопровождается последующей
уремией.  Высокая  степень  самоотравления  также   может  стать  следствием
нарушений, связанных с распадом тканей тела, как это имеет место при раковых
заболеваниях,  а также атрофии и перерождениях различной  этиологии. Процесс
возникновения   психологических  изменений  вследствие   физической  болезни
наиболее  очевиден,  когда  патологический процесс поражает мозг, что  имеет
место при менингите,  энцефалите,  травмах головы,  опухолях  мозга и других
видах его органического повреждения.
     Аноксия*   или   недостаточное   снабжение   кислородом  тканей   тела,
представляется  явлением   крайне   важным   с   точки   зрения  определения
возбудителей матриц, скрытых в подсознании. У умирающих аноксия  наблюдается
очень часто. Она может возникать при поражениях  легких, ведущих  к снижению
потребления кислорода (эмфизема, легочные опухоли, пневмония, туберкулез
     ___________________
     <i>*  Здесь  и  ниже  авторы постоянно употребляют термин аноксия,  что  в
данном  случае не совсем верно; надо -  гипоксия,  поскольку имеет  место не
полное отсутствие, а лишь частичное понижение содержания кислорода в тканях.
-- Прим. перев.</i>


     и  другое);  при  недостаточном  поступлении  кислорода   к  внутренним
органам, что имеет место  при  анемии, сердечной  недостаточности  либо  при
нарушениях ферментного переноса кислорода внутри клеток. Из многих различных
источников  хорошо известно,  что  ограничение  поступления  кислорода  либо
избыток  углекислого  газа приводят  к  возникновению ненормальных состояний
психики.  Опыты  с  камерами,  в  которых  искусственно  вызывалась аноксия,
показали,  что недостаток кислорода  может возбуждать необычные переживания,
весьма сходные с вызываемыми в  результате  приема ЛСД.  Р.  А.  Мак-Фарланд
показал,,  что  психосоматическая   реакция  на  аноксию  прямо  связана   с
личностными  характеристиками  испытуемого. У  невротиков в  данных условиях
гораздо ниже  уровень толерантности,  у  них проявляется тенденция к  весьма
быстрой реакции,  сопровождаемой  тяжелой  психосоматической  симптоматикой.
Результаты  наблюдений  говорят о далеко идущих  параллелях  с  результатами
исследований ЛСД.
     Так   называемая  "смесь  Медуны",   содержащая  70%  кислорода  и  30%
углекислого газа способна после непродолжительного периода вдыхания вызывать
целый  ряд  переживаний,  известных  из  исследований ЛСД*.  Сходство  столь
сильно,   что   данная   смесь   может   применяться  в   качестве  средства
прогнозирования  перед  введением  препарата. Характер  реакции человека  на
двуокись  углерода  предсказывает  его   реакцию  и   на  ЛСД.  Смесь  можно
использовать  перед   проведением   сеанса,   чтобы  ознакомить  индивида  с
необычными состояниями сознания, переживаемыми в ходе  или до его окончания;
она  может  также  способствовать  доработке  проблем,  решение  которых  не
увенчалось успехом в ходе  самого  сеанса.  На  протяжении  веков,  действия
связанные  с   ограничением  поступления   кислорода   в   организм   широко
использовались  для  вызывания  необычных  переживаний.  Так,   определенные
исконные ритуалы  использовали  удушение  при помощи  механических  средств,
доведения до  полуутопленного состояния  либо путем  вдыхания дыма. Согласно
некоторым источникам, первоначальная форма крещения включала в себя ситуацию
доведения до
     _______________________
     <i>* В своей монографии, опубликованной в  1950 году, Медуна  рекомендовал
повторное  вдыхание  данной смеси  в качестве  средства для лечения душевных
расстройств.</i>


     полуутопленного состояния, что приводило к глубокому переживанию смерти
и воскресения. Пранаяма  -- основанная на науке о дыхании индийская духовная
практика, использует смену периодов гипервентиляции с длительными задержками
дыхания,  чтобы  вызвать  духовные  переживания.  Другие индийские  методики
включают  в себя перекрытие  гортани,  определенным образом  откидывая  язык
назад;   пережимание  сонной   артерии;  длительное   пребывание  на  ногах,
обеспечивающее  продолжительный  отток  крови  от   головы  и  вызываемую  в
результате аноксию  мозга. Даосы проповедуют некую методику  дыхания в  ходе
медитации, при  которой вдох  столь слаб и незаметен, что маленькое перышко,
помещаемое перед ноздрями, остается неподвижным.
     Возможно,  сходство  между  переживаниями,  возникающими  в  результате
приема ЛСД  и  субъективными ощущениями, сопутствующими  аноксии, есть нечто
большее, чем случайность. Было выдвинуто множество гипотез с целью объяснить
фармакологическое  и  биохимическое действие  ЛСД.  Существуют  лабораторные
данные, подтверждающие, что препарат может влиять  на передачу кислорода  на
уровне  ферментов.  Абрамсон и Эванс,  изучавшие  действие  ЛСД  на сиамских
бойцовых рыбках <i>(Betta splendens),</i>  описывают  широкий спектр  специфических
вегетативных,  моторных  и  поведенческих  реакций  на  его  введение.  Рыбы
реагировали  повышением  уровня пигментации, принятием  карикатурных  поз  и
странными телодвижениями.  В отдельном исследовании Вейс, Абрамсон  и Бэйрон
достигли схожих результатов, используя два  ингибитора процесса  потребления
кислорода  тканями,  а  именно  --  цианистый  калий  и  азотистый  натрий в
несмертельной  концентрации. Некоторые из  подобных  явлений достигались при
помощи  аноксии  и  асфиксии.  Хотя  лабораторные  исследования,  касающиеся
подобного,  ингибиторного,  действия  ЛСД  на  снабжение  тканей кислородом,
принесли  противоречивые  результаты,  возможность  существования  подобного
действия крайне интересна с точки зрения предпринятого здесь обсуждения.
     Мы  уже  упомянули,  что  аноксия  --  довольно  частое  явление  среди
умирающих. В исследовании, выполненном Карлисом Оси-сом по данным наблюдений
врачей  и  медсестер  у постелей  умирающих  в  качестве  возможной  причины
появления  видений,  привидений  и  других необычных переживаний чаще  всего
упоминалась именно она. Если недостаток кислорода и избыток углекислого  газа способны  вызывать  действие, сходное с  таковым ЛСД,  то
сочетание этих двух факторов могло бы являться причиной  некоторых необычных
переживаний, сопровождающих и  следующих  за  клинической  смертью. Там, где
причиной  является  остановка  сердца, ткани  тела  могут  существовать  еще
некоторое время, потребляя кислород, уже находящийся в крови и превращая его
в  углекислый газ.  Что  же  касается клеток мозга,  то требуется  несколько
минут, прежде чем ишемия вызовет необратимые изменения. Если же  мы считаем,
что человеческое сознание в широком смысле связано с подкорковыми  областями
центральной   нервной   системы,   то  данный   период   может   быть   даже
продолжительнее, поскольку клеточный  компонент  в более  древних структурах
мозга менее чувствителен к недостатку кислорода и способен выдержать больший
срок.
     При данных обстоятельствах умерший может переживать различные необычные
состояния  сознания,  сходные  с  вызываемыми  ЛСД  или   "смесью   Медуны".
Активизация психодинамических,  перинатальных и трансперсональных  матриц  в
подсознании  будет  приводить к  переживаниям типа  обзора жизненного  пути,
божественного  суда,  ада,  чистилища   или  других  компонентов  посмертных
странствий души,  как это  изображается  в  различных традициях.  Восприятие
времени  человеком,  находящимся  в  необычном  состоянии  сознания,  весьма
отлично от нашего, векторного. За несколько минут объективного времени лица,
находящиеся под  действием  ЛСД субъективно  способны прожить  целые  жизни,
века,  тысячелетия  и даже эпохи.  Умирающие  могут вновь пережить  всю свою
жизнь  в  течение  нескольких секунд, а  за минуты  нашего времени  -- целое
космическое  путешествие.  При  подобных  обстоятельствах  один   час  порой
воспринимается, как секунда, а доля секунды оборачивается вечностью.
     Наиболее  очевидным возражением на концепцию "духовных странствий  души
после смерти" является возможность мгновенной и постоянной утраты сознания в
момент наступления клинической смерти, утраты, аналогичной  происходящей под
действием общего  наркоза или  в результате сотрясения  мозга.  Субъективные
описания лиц, переживших  клиническую  смерть, указывают  на  то,  что, быть
может, существует не  только и  не  одна такая альтернатива. Некоторые люди,
пережившие состояние физиологической кончины, ничего не помнят об этом, в то
время как другие описывают самые фантастические переживания. Иногда те, у кого клиническая смерть наступала не раз, не сохранили никаких
субъективных  переживаний, сопутствующих одним таким  случаям,  но сохранили
богатые воспоминания о переживаниях во время других.  Поскольку происходящее
в  момент  кончины  часто  считается  чем-то  подобным  потере сознания  под
действием  общего  наркоза, мы  упомянем несколько  наблюдений,  связанных с
данной  областью,  чтобы  продемонстрировать   сложность  всей  совокупности
проблем. В случае применения диссоциатив-ного наркоза, вызываемого действием
кетамина,  люди  испытывают  широкий  спектр  различных необычных  состояний
сознания,  оставаясь  в  то  же  время  лишенными  чувств  для  постороннего
наблюдателя. Хирургические операции, проводимые в этих условиях, возможны не
потому, что сознание погашено, а потому,  что оно резко изменило направление
внимания. В ходе проводимых  нами исследований  психоделических  потенциалов
ЛСД  испытуемые  иногда пережили  все  ощущения  от  хирургических операций,
проводимых   под   глубоким  наркозом   обычного  типа.  Во   время   других
экспериментов пациенты  были  в  состоянии  под  гипнотическим  воздействием
восстановить разговоры хирургической бригады в ходе операции, проводимой под
действием общего наркоза (Кеннет Годфри).
     Поскольку  имеются  более  чем  достаточные  основания  полагать,   что
переживания,   связанные   с  наступлением   смерти,   являются  сложным   и
многогранным  процессом,  усилия,   затрачиваемые  в  архаичных  и  исконных
культурах  на   данную   проблему,  могут,  безусловно,  осознаваться   нами
по-новому.  В  свете  психологических  аспектов  этого явления  имеет  смысл
изучить   процесс  наступления  смерти   максимально   тщательно,   подробно
ознакомиться  с  картографией загробных странствий и  пройти соответствующее
обучение необычным состояниям сознания, вызываемым данным  процессом. Многие
культуры, не  относящиеся к современной  западной цивилизации, предоставляют
человеку возможность  ознакомиться с  широким  кругом неординарных реалий. В
других  культурах  переживание  смерти  регулярно  возобновляется  в  рамках
обрядов перехода. В  окружающем нас мире смерть приходит к большинству людей
неожиданно и застает их совершенно неподготовленными.
     Методы,   с   помощью   которых   можно   пережить   глубокие   эпизоды
психологической смерти  и возрождения, а также  различные  трансперсональные
явления, могли бы служить и чему-то более


     значительному, нежели обучению и подготовке к  умиранию и кончине. Есть
указания, что  подобного  рода переживания  необычных состоянии сознания  по
существу   влияют   на  то,   как  индивид   будет   переживать  собственную
биологическую  смерть.  Мы  считаем, что  борьба  и  агония,  наблюдаемые  у
некоторых лиц  в  момент  ее  наступления,  являются  следствием  выхода  из
подсознания  -- в  результате физиологических  и  биохимических изменений  в
организме  - болезненных  воспоминаний, не  подвергшиеся разрешению, а также
глубоко  впечатавшейся  памяти  о  страданиях,  испытанных  во  время родов,
которая не была своевременно проработана и сознательно освоена.
     Одно  важное  наблюдение,  полученное  при  проведении  психотерапии  с
использованием ЛСД,  подкрепляет такую возможность. У лиц, проходящих сквозь
ряд  ЛСД-сеансов,  более   ранние   ЛСД-переживания  обычно  содержат  массу
психодинамического материала  и яркие эпизоды перинатального  типа. В случае
продолжения сеансов данные области могут оказаться полностью исчерпанными, и
все последующие  ощущения  будут  носить  трансперсональный,  религиозный  и
мистический характер. Когда в рамках проведения ЛСД-терапии таким лицам дают
дышать  "сместью  Ме-дуны",  их  реакция  на  углекислый  газ   меняется   в
зависимости  от  стадии,  уже  достигнутой под  воздействием  ЛСД. Во  время
перерыва   между   первоначальными    ЛСД-сеансами,   данная   смесь   будет
провоцировать  видения  абстрактных  геометрических  мозаик  и  -- повторные
переживания  воспоминаний  детства.  Та  же  смесь  газов  позднее,  в  ходе
проработки  пациентами  перинатального материала,  вызовет видения  эпизодов
борьбы  смерти и  возрождения. На  продвинутых  стадиях лечения  ЛСД,  когда
содержание     сеансов    заполнено    преимущественно    трансперсональными
переживаниями,   вдыхание  "смеси   Медуны"   также  приведет   к  появлению
трансперсональных  явлений:  различного  рода  мистических   и   религиозных
состояний, архетипичных  компонентов и даже переживаний прошлых  воплощений.
Эти наблюдения, судя по всему, подтверждают точку зрения столь ярко  и сжато
выраженную  в XVII веке  австрийским монахом -- августинцем Авраамом а Санкт
Клара*: "Тот, кто умирает до того как умрет, не умрет умирая".
     _____________________
     <i>* Настоящее имя -- Иоганн Ульрих Мегерле (1644-1709). -- Прим. перев.</i>


     Как   мы  уже  упоминали,  необычные  состояния  сознания,  сходные   с
вызываемыми  ЛСД,  спонтанно  происходят  у  многих  умирающих  по  причинам
физиологического,  биохимического  и   психологического  характера.   Обычно
подобные  состояния  рассматриваются,  как   возникновение   психиатрических
затруднений,  и,  по  сложившейся   традиции,  разрешаются  путем   введения
транквилизаторов. Согласно  нашему  опыту, чуткий психолог  или  психиатр  в
состоянии  использовать,  по крайней мере,  часть подобного рода переживаний
конструктивным  образом,  аналогично  тому,  как   это  совершается  в  ходе
психоделического переживания, вызванного ЛСД.  При наличии должной поддержки
и  руководства  такие  эпизоды  могут  оказаться  весьма  благотворными  для
умирающего. Такой  подход неизбежно влечет  за  собой  значительные сдвиги в
системе ценностей: от настойчивых усилий по механическому продлению жизни --
к заботе о том, каким будет наступление смерти.
     Здесь также следует сказать несколько слов о тех новых взаимоотношениях
между религией  и наукой, которые,  судя по всему, складываются в результате
изучения  необычных состояний сознания. Общепринятым  считается  мнение, что
развитие науки и новые открытия скомпрометировали религиозные представления.
Основные концепции  и  предпосылки религии, если рассматривать их буквально,
кажутся  искушенному  и  научно-мыслящему  человеку  наивными и  абсурдными.
Астрономы направили  на  небо гигантские телескопы  и  "прочесали"  обширные
области  космоса. Там больше  не осталось неисследованного места, куда можно
было бы поместить небесные сферы, иерархию ангелов или Бога. Геологические и
геофизические данные о структуре и составе земной поверхности и коры сменили
образы кишащих чертями  и залитых огнем  подземных царств. Однако именно то,
что подверглось критике и развенчалось современной наукой, было примитивными
и   наивными  верованиями  --   что  фундаментальные  религиозные  концепции
объективно  существуют  в трехмерной  физической Вселенной, -- так,  как  мы
воспринимаем  ее в  обычном состоянии сознания.  Результаты исследований ЛСД
ясно  указывают, что  при  переживании  различных особых  состояний сознания
райская благодать, ужасы ада, экстатические переживания, спасение -- все это
может ощущаться со степенью четкости и достоверности, которые не уступают, а
порой   даже  превосходят   наше  повседневное  восприятие.  Матрицы   таких
состояний, а также ряд


     других религиозных  и мистических феноменов представляются неотъемлемой
частью человеческой личности. Признание факта существования этих измерений и
их исследование является непременным  условием для более глубокого понимания
природы человека.





        9. СМЕРТЬ И ВОЗРОЖДЕНИЕ ПРИ РИТУАЛЬНОЙ ТРАНСФОРМАЦИИ

     В предыдущих главах  мы описали  различные наблюдения, сделанные как  в
ходе клинических  исследований, так  и  во  время определенных экстремальных
ситуаций, происходящих в повседневной  жизни. Эти наблюдения свидетельствуют
о  том,  что  серьезное  соприкосновение со  смертью  может  сильно изменить
представления о ней и  отношение  к  ней. Видимо, такие изменения происходят
независимо  от того, является ли  данное соприкосновение чисто символическим
или  же происходит в  действительности,  например,  в  результате  серьезных
несчастных случаев либо  в ходе  событий,  приводящих к реальной клинической
смерти. Примером первого могут служить спонтанные мистические переживания  в
ходе  психоделических  сеансов  и  переживания   смерти-возрождения.   Кроме
изменения  отношения  к  бренности  человеческого   существования,  подобные
происшествия  способны  глубоко  преобразить  того,  с  кем  они  случились.
Согласно  различным   мистическим   школам,  люди,  пережившие   смерть  или
смертельную   опасность   и   возвратившиеся  к  жизни,  называются   дважды
рожденными, озаренными, посвященными.
     В   большинстве   доиндустриальных   обществ   и   древних  цивилизаций
существовали сильнодействующие ритуалы, имеющие целью преобразить и освятить
отдельных лиц,  группы людей или даже  целые культуры. Эти  трансформирующие
события,  называемые антропологами <i>"обрядами  перехода",</i>  крайне  важны  для
обсуждения символического  переживания смерти  и возрождения.  Целью обрядов
перехода является  создание  условий  для полного переформирования личности.
Данный  процесс включает в  себя не только изменяющиеся  психологические или
социальные  компоненты,  но  и  основные философские  и  духовные  параметры
человеческого существования. Эти обряды совершаются во время важных изменений в жизни человека или  целой культуры.  В рамках личной  и
биологической истории  они зачастую  совпадают с важнейшими психологическими
изменениями и  могут  иметь  место  в  момент  рождения,  достижения половой
зрелости, первого  уровня  взрослости (совершеннолетие,  вступление в  брак,
рождение  ребенка), второго уровня взрослости и наступления смерти. В каждый
такой  момент жизни  организм,  психика,  социальное  положение  и  основные
обязанности  индивида претерпевают определенные изменения*. Обряды  перехода
могут  также  совершаться в рамках посвящения в шаманы, в  герои или в члены
священного общества,  в  ходе  календарных  празднеств  обновления  природы,
передвижений из одного места в  другое  и ритуалов исцеления. Во всех  таких
ситуациях человек или социальная группа оставляют один стиль  поведения и по
окончании переходного периода  вступают в другие и  абсолютно  новые условия
существования.  Ниже мы  опишем некоторые  стороны подобных трансформирующих
событий,  начиная с  классических образцов обрядов перехода, в  ходе которых
индивид меняет один период жизни на другой.
     Арнольд  ван Геннеп, автор раннего  исследования данных обрядов, описал
их,   как   три  последовательные  стадии:   отделение,  переходный  период,
воплощение.   На  стадии  <i>отделения</i>  человек  выводится  из   привычных  ему
социальных связей.  Неофит  должен  быть полностью изолирован или  пребывать
вместе  с находящимися в аналогичной ситуации сверстниками. Период отделения
может сопровождаться печалью об  утрате прежнего стиля  жизни. Во  время его
прохождения  важную   роль   играет   чувство   страха  перед   неизвестным,
неожиданным,  который  может   быть  спроецирован  на   непривычность  этого
неведомого мира. Именно страх
     ________________________
     <i>* Если бросить взгляд на европейскую культуру с  точки зрения жизненных
периодов, то мы увидим, что время основных переходов из одного в другой, как
правило,  оценивается  отрицательно.  Это,  безусловно,  верно  в  отношении
периода  достижения половой  зрелости,  средних  лет, пожилого  возраста, и,
конечно,  кончины.  Даже  рождение в некотором смысле подвержено  негативной
оценке в рамках нашей культуры, так как роженица традиционно рассматривается
как "больная"  и в этом  качестве направляется для родов в больницу. Другой,
едва воспринимаемой  в нашей  культуре  категорией людей  являются  больные,
особенно "смертельно  больные".  Они  находятся между  жизнью и  смертью,  и
больше не  являются  социально  полезной  частью  общества;  именно  поэтому
умирающие обычно считаются социальным и экономическим балластом.</i>


     часто    побуждает   неофита    покинуть    пределы   цепляющегося   за
предсказуемость  жизни  это.  В ходе  процесса отделения у человека  нередко
развивается  глубокое  чувство  общности.  Особое положение изоляции вкупе с
ожиданиями   и  страхом   приводят   к  объединению   посвящаемых  общностью
предстоящего переживания.
     По  мере  изучения  неофитом  мифологии  и  космологии  данной культуры
начинается  его  подготовка  к  более  активным  аспектам  обряда  перехода.
Программа   напряженного   и   часто   устрашающего   переходного   периода,
предстоящего взыскующему, передается ему либо в форме мифов,  повествований,
песен,  танцев,  либо  непосредственно в терминах  конкретного описания  той
области  испытания,  через  которую  предстоит  пройти.  Данное  направление
процесса обучения весьма важно для результата посвящения. Неофит поймет, что
эта область, пусть  странная и,  возможно, даже  зловещая, кем-то  уже  была
преодолена, да и впредь ее неоднократно будут осваивать другие, -- не только
давно  ушедшие  священные  предки, но и грядущие поколения. Осознание такого
факта может ободрить  посвящаемого и дать ему дополнительный импульс войти в
древнейший ход событий.
     На второй  стадии, именуемой ван  Геннепом <i>переходной,</i> неофит переходит
от интеллектуального обучения к непосредственному  соприкосновению с  плотью
мифов. Эту  стадию следует рассматривать как с точки зрения внешних символов
и действий, обрамляющих  прохождение испытания, так и с позиции переживаемых
субъективных впечатлений. Именно  в течение переходной  фазы данная культура
использует  всевозможные  методы для расширения сознания посвящаемого  путем
снижения   или   полного   снятия   психологических   барьеров,   отделяющих
сверхъестественный мир  от обыденного. Подобного рода  методики  включают  в
себя  лишение  сна, пост, изнурение плоти, активное воздействие  на  слух  и
зрение,   социальную  изоляцию,  гиперактивацию,  коллективное  воздействие,
внушение  и,  в  некоторых  случаях, галлюциногены. Объединяя  символическое
действо,  разыгрываемое   внутри,  и  внешние   культурологические  символы,
обрамляющие  данное  событие,   неофит  испытывает,  а,   в  конце   концов,
глубочайшим образом постигает суть  всех обрядов  перехода: можно продраться
сквозь  хаос пограничных  состояний и муки смерти, пройти через  переживание
полнейшего уничтожения и выйти из этого процесса обновленным и возрожденным.
Обучающее воздействие такого переживания весьма глубоко, оно затрагивает не


     только интеллект, но всю психобиологическую структуру  организма. Между
событиями внешнего  мира и компонентами непосредственного окружения, с одной
стороны, и внутренним опытом человека, с другой,  происходит  диалектическое
взаимодействие.  Подобное  смешение осознаваемого  содержания подсознания  с
культурологической  символикой,  относящейся   к   обновлению,  приводит   к
образованию    у   индивида    глубочайшей   сообразности    и    внутренней
согласованности.
     Третьей  стадией  в триаде ван Геннепа  является стадия <i>воплощения.</i> Она
включает в  себя возвращение человека  к его  непосредственному  социальному
окружению.  Однако  посвященный  отличается от недавнего неофита. Покинувший
место посвящения обладает  новой концептуалистикой, измененными взглядами на
мир, иным статусом и кругом обязанностей, вступая в  жизнь на  другом, более
высоком   уровне.   Тщательный  анализ   внешней  и  внутренней   символики,
возникающей  в  ходе обрядов перехода,  показывает,  что их  существеннейшие
компоненты  тождественны  ранее  описанным  феноменам  перинатального  типа.
Сходство  феноменологии  обряда перехода  и  ЛСД-переживания,  связанного со
смертью  и  возрождением,  имеет  далеко  идущий характер.  Символика  обоих
явлений  концентрируется вокруг одной и той же специфической смеси рождения,
секса  и  смерти. Хижина, в  которой содержатся  те,  кому  предстоит пройти
посвящение, часто  называется <i>"влагалищем", "чревом"</i> *. Нередко это же место
называется могилой. В  отдельных культурах одно  и  то  же слово  обозначает
беременность,  похороны   и  посвящение.  С  другой  стороны,  могилы  часто
сооружаются в  форме чрева, и  покойников погребают, придав им позу плода. К
беременной могут  относиться, как к умершей и считать ее заново рожденной во
время родов.
     Как во  время обрядов перехода, так и в ходе  психоделических сеансов с
перинатальным  содержанием, символика духовной  смерти  и  возрождения может
переплетаться   с   определенными  биологическими   элементами.  Посвящаемые
зачастую  раздеваются  донага, им сбривают все волосы на  теле,  а на голову
льют кровь жертвенных животных. В этих ритуалах нетрудно разглядеть
     __________________
     <i>* В новогвинейской культуре иатмулов, исследованной Грегори  Бэйтсоном,
вход в хижину посвящений носит название "клиторных врат".</i>


     сближение  с  положением  новорожденного*.  Более  того,  использование
испражнений  и  других  отталкивающих субстратов  напоминает скатологические
аспекты   биологических  родов.  Наконец,  элементы   пытки   и  физического
страдания,  болезненного отделения и борьбы за выживание, присутствующие  во
многих  обрядах перехода, несут отпечаток  близкого сходства с  аналогичными
процессами, являющимися частью  перинатальных  переживании в психоделических
сеансах. Иногда соприкосновение  со смертью организуется  столь реалистично,
что ритуальные  действия заключают в  себе риск серьезной  физической травмы
или опасность настоящей биологической гибели.
     Символики   внутренних  переживаний   и   внешних   изображений   могут
объединяться в ходе ритуальных действий  взаимоусиливающим  образом, приводя
как к  колоссальному личному,  так  и к коллективному переживанию.  Именно в
ходе подобных обрядов преображения  границы личности раздвигаются до степени
включения в себя не только социальной среды, но и сверхъестественных сфер, а
также  сакральных  существ,  населяющих  запредельные  миры. Область  данных
переживаний имеет  многочисленные параллели  с трансперсональными явлениями,
описанными в одной  из предыдущих глав. Введение человека в духовную историю
его культуры,  в некую космогонию, повторяемую в рамках  каждого посвящения,
приводит  неофита  к  соприкосновению  с древнейшей  сакральной традицией  и
пониманию  непосредственного  отношения  этой традиции к его психике. Именно
обновление сакральной природы индивида и  его контакт с важнейшим творческим
импульсом космоса наполняет существование новым смыслом.
     ________________________
     <i>* Обряд  посвящения,  исполняемый  в связи  с  обрезанием, у  некоторых
народностей  банту  в  Африке,  может  служить  ярким  примером,  во-первых,
глубокой  связи,  существующей  между символической  смертью-возрождением  и
действительным биологическим рождением; во-вторых, примером  соприкосновения
и  вэаимопересечения символики  рождения, секса и  смерти. Мальчик, которому
предстоит  обрезание,  является  объектом церемонии,  называемой  "рождением
заново". Его  отец  приносит в жертву  барана, а  три дня спустя завертывает
ребенка в желудочный пузырь  и  кожу  животного. Перед  этим  мальчик должен
забраться  в  постель  матери  и  плакать,  как новорожденный.  Он  остается
завернутым в шкуру барана в течение  трех дней,  на четвертый  его  родители
совершают   ритуальное   совокупление.   В  этой  культуре  мертвых  хоронят
завернутыми в баранью шкуру, придав им позу плода. (Eliade, 1958).</i>



     Одновременно  этот  же  процесс  придает  аналогичный  характер  смерти
человека.
     Сходство  между  обрядами  перехода  и  перинатальными  явлениями может
рассматриваться не только  в пределах  их  специфического содержания, но и с
точки зрения общей  структуры и  действующих  там  схем.  Существует  четкая
параллель  между  выделенной  ван Геннепом стадией  отделения  и переживания
одиночества,   изоляции   и  отчуждения,  столь   характерными  для  матрицы
"отсутствие  выхода",  действующей на  перинатальном уровне.  Переживаемое в
данном  контексте ощущение  хаотизации еще  больше подчеркивает  сходство. В
таком случае выделяемая ван Геннепом  стадия процесса перехода соответствует
переживанию  борьбы  смерти  и возрождения  и  последующему преодолению.  И,
наконец,  стадия  воплощения  обладает  аналогией  в   перинатальной  сфере,
заключающейся  в   следующем  за  смертью  эго  возрождением,  что  отражает
объединение  матери  и ребенка  на  новом  уровне.  Следовательно,  мы можем
рассматривать обряды перехода в качестве структурированных событий, в рамках
которых индивид  сталкивается, переживает и исторгает  значительные энергии,
глубоко   в   подсознании   связанные  с  этими  матрицами.   Представляется
допустимым, что, с  точки зрения природы действующих психологических сил, их
стихийное  и неконтролируемое  проявление, а также деятельность под влиянием
таких энергий могли бы быть разрушительны для  окружающей  социальной среды.
Здесь интересно упомянуть мнение  Арнольда ван  Геннепа, Маргарет Мид, Мирча
Элиаде  и  других  выдающихся  антропологов,  согласно  которому  отсутствие
обрядов перехода,  возможно, способствует усилению социальной психопатологи,
наблюдаемой   в   современном   обществе.   Многие   импульсы,    изначально
разрушительного и асоциального  характера, вместо того, чтобы разряжаться  в
санкционированном обществом порядке  - через  безопасный и структурированный
сакральный  контекст,  --  незаметно  пронизывают нашу повседневную  жизнь и
проявляют себя в ряде личных и общественных проблем.
     Другой   важной   областью,   затрагивающей  все   важные  эмпирические
компоненты,  описанные  в  рамках  традиционных  обрядов  перехода, является
<i>посвящение  в  шаманы.</i> Посвятительные  действа сибирских  и  урало-алтайских
шаманов  весьма  насыщены  и  драматичны.  Суть  переживаний,   связанных  с
путешествием  шамана,  опять-таки заключена в соприкосновении со  смертью на
глубинном  уровне,   происходящим  по   типу  ритуального   уничтожения  и
воскресения  или возрождения.  Посвятительные  сновидения,  а также  видения
включают  в себя, с  одной стороны, нисхождение  в нижний мир,  страдание  и
смерть; с другой, --  восхождение  на небеса,  сопровождаемое  воскресением.
Сибирские  шаманы  утверждают,  что  во  время  посвятительной  болезни  они
пребывают  мертвыми от  трех до семи  дней  в  своих жилищах  <i>(юртах)</i> либо в
уединенном месте.  В  это время демоны и духи предков ведут  их в  подземный
мир, подвергая там различного рода мучениям. Заметим вскользь, что различные
шаманы, а  также племена  по-разному описывают детали испытаний. Но во  всех
этих  описаниях   присутствует  общая   атмосфера  ужаса  и  нечеловеческого
страдания.  Пытки включают в себя расчленение,  использование всех жидкостей
тела, соскабливание плоти  с  костей, вырывание глаз из  глазниц  либо  иные
ужасающие  действия.  После  превращения  начинающего  шамана  в   скелет  с
отполированными костями, куски его  тела обычно распределяются  среди  духов
различных  болезней. Затем кости  покрываются  новой  плотью,  и кандидат  в
шаманы может получить даже новую кровь. Воскреснув  в подобном преображенном
состоянии,   он   получает  от   разного  рода  полубожественных  существ  в
человеческом и животном образах знание и силу целительства. Следующей важной
ступенью путешествия  шамана является восхождение для  посвящения в небесные
области при помощи столба, березы или же путем магического полета.
     Согласно  Мирче  Элиаде, известному  специалисту по  шаманизму,  шаманы
внесли большой вклад в сумму знаний о смерти и "погребальной географии". Они
также являются авторами многих тем, касающихся мифологии смерти.  Чаще всего
страна,  которую  видит  шаман, и  персонажи,  с  которыми  он  встречается,
описываются  им  до  мельчайших  подробностей   во  время  и  после  транса.
Посредством  повторяющихся  магических  путешествий  шамана,  неизвестный  и
вызывающий  страх  мир  смерти  обретает  форму  и  структуру  и  постепенно
становится  все более знакомым и приемлемым,  а  сама  кончина,  в основном,
рассматривается, как обряд перехода к духовной форме бытия.
     Посвятительная   смерть   неизменно   сопровождается   воскресением   и
разрешением   основной   трудности   шамана:   он   должен   всегда   хорошо
ориентироваться как в  "объективной реальности",  так и в различных областях
сверхестественного  мира. В  подобного рода  мистических  посвящениях, шаман
должен придавать


     религиозное  значение  претерпеваемым  им  символическим  страданиям  и
воспринимать  переживаемое, как тяжелые испытания,  имеющие  глубокий смысл.
После посвящения шаманы  обладают способностью посещать мир духов и общаться
с  ними, становясь в чем-то подобными  им:  они  могут  покидать тело  и  по
желанию  путешествовать в  космическом  мире. Опытные  шаманы  являются  для
своего народа целителями, провидцами,  жрецами, поэтами и проводниками душ в
загробный  мир.  Они  выполняют  лечебные  церемонии,  управляют принесением
племенем ритуальных жертв, а  также играют роль спутника для душ умерших  на
их пути в иной мир.
     Хотя  шаманизм народов,  населяющих  Сибирь,  Урал и  Алтай,  в прошлом
привлек основное внимание антропологов и этнографов,  аналогичные практики и
переживания,  включая  ритуальную   болезнь,  с  некоторыми  видоизменениями
существуют  среди народов Юго-Восточной Азии, Австралии,  Океании, Африки, а
также среди индейцев Северной и Южной Америк.
     Следующее   ниже  описание  посвящения   авам  --  самоедского  шамана,
сделанное А.  А. Поповым,  может  служить иллюстрацией переживаний,  которые
открывают путь к деятельности в качестве шамана.

     Будущий  шаман,  заболевший  оспой, оставался  бесчувственным в течение
трех  дней и  настолько  походил на мертвеца, что на третий день чуть не был
похоронен.  Сам  же  он  наблюдал,  как  спускается  в  ад  и  после  многих
приключений прибывает  на  остров, в центре которого  растет молодая береза,
достигающая небес.  Это  было Древо  Хозяина  Земли, и Хозяин дал  ему ветвь
этого  дерева, чтобы  шаман  сделал  себе бубен.  Затем  он подошел к  горе.
Проходя   открытое   пространство,  он  повстречался   с   нагим  человеком,
раздувающим  с помощью  мехов силь-нейший  огонь,  на котором  стоял  котел.
Человек с помощью  крючка поймал  шамана, отрубил ему голову,  искрошил  его
тело  и  сунул все в котел. Затем в течении трех лет он кипятил  тело, после
чего выковал для  него голову. Наконец, он выловил кости, плывущие по  реке,
соединил их и покрыл плотью. В ходе своих приключений в Другом Мире, будущий
шаман  повстречал  несколько  полубожественных  персонажей в человеческом  и
животном  образе, каждый  из  которых открыл  ему учение и  обучил  секретам
целительства. Когда  он  пришел в себя в <i>юрте,</i> окруженный родственниками, он
уже был посвященным и мог начать шаманить.

     <i>Мифология,</i>  являющаяся хранилищем  сакральной истории  культуры,  также
указывает на непосредственное значение и универсальный характер опыта смерти
и возрождения. Многие древние   и   современные   культуры   обладают   живописными    историями,
рассказывающими о героях, спускавшихся в мир мертвых и преодолев  немыслимые
препоны, вернувшихся на землю наделенные  сверхъестественными способностями.
Столь же часты упоминания о богах, полубогах или героях, умерших или убитых,
а  затем  возвращенных  к  жизни для новой  роли, омоложенными или  ставшими
бессмертными вследствие переживания уничтожения.  В менее отчетливом виде та
же  тема  выражается  в  образе  героя,  заглатываемого   и  перевариваемого
колоссальным  чудовищем, а  впоследствии либо  извергнутым  им  назад,  либо
совершившим чудесный побег.
     Во многих  частях света  эти мифологические темы явились концептуальной
основой  для  священных  мистерий,  в  ходе  которых  неофиты  испытывают  в
ритуализированной  форме  смерть  и возрождение. Вавилонские  и  ассирийские
обряды, связанные с Таммузом и Иштар, вращаются вокруг одной из самых ранних
аллегорий  умирающего  бога, относясь,  возможно, к 4000 году до  н.э.  Миф,
лежащий в основе  ритуального действа, --  это история Матери Богини Иштар и
ее нисхождения  в  подземный  мир  в  поисках священного  эликсира,  который
единственный мог  бы вернуть  к жизни ее  мертвого  сына и мужа Таммуза. Она
сама  была заключена в  дом мрака  хтонической  богиней Эрешнигаль,  царицей
подземного  мира,  и подверглась  различным  заболеваниям. В  отместку  она,
будучи богиней  плодородия, остановила созревание  урожая  и всякий рост  на
земле.  В  конце концов,  благодаря вмешательству  других богов,  напуганных
произошедшим,  Иштар  была исцелена с  помощью живой  воды  и  вызволена  из
подземного   мира.  Согласно   эзотерическому  толкованию,   миф  об   Иштар
представляет собой заключение сознания  в материю и  его  освобождение путем
животворного  и освобождающего  действия  тайного учения.  В  храмах Исиды и
Осириса  в Древнем Египте кандидат в посвященные под руководством иерофантов
проходил  через  ряд тяжелых  испытаний  с целью  преодолеть  страх смерти и
обрести доступ  к  эзотерическому знанию о  природе. Вселенной  и  человеке.
Мифологической основой для ритуала трансформации служила  история убийства и
расчленения  Осириса   братом   Сетом  и   последующего   воскресения  после
мифического  действа,  выполненного его  сестрой  Нефтис вместе  с  женой  и
сестрой Осириса Исидой.
     Древняя  Греция  изобиловала  мистериальными  религиями  и   священными
обрядами. Элевсинские мистерии, проводившиеся


     каждые пять лет в Аттике, основывались на эзотерическом толковании мифа
о  Деметре  и  ее дочери Персефоне. Похищенная  хто-ническим  богом Плутоном
Персефона  была вынуждена каждый  год  проводить  шесть месяцев в  подземном
мире.  Этот  миф, рассматриваемый как  аллегория, касающаяся сезонных циклов
природы, стал для посвященных в Элевсинские мистерии символом  духовных битв
души.
     Орфический культ основывался на  легенде об  обожествленном  фракийском
певце Орфее,  предпринявшем  неудачную попытку освободить свою  возлюбленную
Эвридику из тьмы подземного мира. Он сам трагически погиб, будучи разодран в
клочья  кикони-анскими  женщинами  за  вмешательство в  вакханалию. Согласно
легенде,  его  оторванная  голова,  выброшенная в  Гебр, продолжала  петь  и
предсказывать  будущее. Вакхические и дионисийские обряды  концентрировались
вокруг истории молодого Вакха, расчлененного Титанами, а затем воскрешенного
Афиной Палладой после того, как та спасла его сердце. В дионисийских обрядах
их  участники стремились к  отождествлению  с убитым  и  воскресающим богом,
достигая этого с помощью употребления пьянящих напитков, ритмических танцев,
пожирания сырого  мяса  животных.  Самофракийские  мистерии  корибантов  или
кабиров  были  тесно связаны  дионисийскими празднествами.  Ритуальная драма
представляла убийство Кадмилла тремя его братьями.
     Фригийские мистерии справлялись во имя бога Атиса, оскопившего себя под
сосной, умершего и воскрешенного великой матерью Кибеллой*.
     Ритуальная процедура,  практиковавшаяся  во  Фригии,  включала  в  себя
сакральный прием  пищи, во  время которого неофит ел из  барабана  и  пил из
цимбал. Потом он натирался кровью быка;
     посвящаемого  поили  исключительно  молоком. Мистерии Адониса  ежегодно
справлялись во многих частях Египта, Финикии  и Библоса.  Согласно  легенде,
Адонис родился  из  миррового  дерева, в которое боги  превратили  его  мать
Смирну. Его рождению помогал  дикий  вепрь, ставший таким  образом повитухой
Адониса;
     __________________
     <i>* Согласно некоторым  исследователям мифологии, данная легенда содержит
языческие корни христианской традиции, связанной с рождественским деревом,</i>


     однако он же  принес ему  смерть. Адонис скончался после того, как  его
смертельно ранил, пронзив  клыками, этот зверь.  В  ходе  мистерий  Адониса,
неофит  проходил  через  символическую смерть  бога и  воскресал  с  помощью
жрецов.  Он вступал  в благословенное  состояние  возрождения и  искупления,
ставшее возможным в результате страдании Адониса.
     В нордической  традиции убиваемым и  воскресающим богом был любимый сын
Одина -- Бальдр.  Согласно мифу, он был  молод  и прекрасен, а также являлся
единственным     миролюбивым     божеством    Валгаллы.    Обманщик    Локи,
персонифицированное зло, подсунул слепому богу судьбы Хеду  омеловую стрелу,
единственное оружие, могущее причинить  вред  Бальдру,  которой  тот  и  был
сражен. После многих усилий убитые горем боги нашли способ воскресить своего
любимца. В процессе мистерий Одина неофит выпивал освященный  мед из  кубка,
сделанного  из  человеческого черепа.  Подобно Бальдру, посвящаемый проходил
через тяжелые  сакральные  испытания  в девяти подземных  палатах и, в конце
концов,  мог  открыть тайну Одина,  наиболее  хранимую  из  тайн  природы  и
человеческой  души.  В  друидических  мистериях  Британии,   граница   между
символической и  физиологической смертью была весьма зыбкой. После помещения
испытуемого  заживо  в  гроб,  последний   укладывали  в  открытую  лодку  и
сталкивали  в море, изображая  таким  образом  смерть бога  Солнца.  В  этом
необычном и  тяжелом  испытании  гибли многие  посвящаемые.  К  тем же,  кто
переживал этот суровый ритуал, относились как к заново рожденным.
     Приведенные   выше  примеры,  безусловно,   не   исчерпывают   описание
мистериальных религий. Схожие ритуальные действия, акцентированные на смерти
и  возрождении,  существовали   также  в  различных  видах  в  митраизме,  в
герметической  традиции,  в Индии, на Тибете, среди  африканских  племен,  в
доколумбовых  и современных  обществах  американских индейцев,  а  также  во
многих других культурах  мира. Подобные ритуалы практиковались  также в ходе
посвящения в разные секретные общества всех времен.
     Несколько  конкретных  примеров событий, происходящих во время мистерий
смерти и  возрождения покажут, насколько сильно они напоминают феноменологию
психоделических сеансов  с перинатальным содержанием. Эдуард Шюре в <i>"Великих
посвященных"</i> приводит яркую реконструкцию процесса посвящения в


     египетские мистерии Исиды и Осириса. Согласно Шюре,  суровые ритуальные
испытания  начинались  с прохождения  по  узкому  коридору тайного  убежища,
освещаемому факелами. С обеих сторон этого зловещего помещения располагались
устрашающие статуи  с  человеческими  телами и звериными  головами.  В конце
коридора  находилась мумия и  человеческий  скелет, охраняющие дыру в стене.
Неофиту  вручался  небольшой зажженный  светильник,  и  он  проникал  в  это
отверстие,  которое  было  столь  узко,  что   приходилось  карабкаться   на
четвереньках. Затем  дверь за ним затворялась,  и дальнейший путь пролегал в
темноте. В  конце прохода находилась дыра наподобие ствола шахты, ведущая  к
лестнице,  исчезающей  в вертикальном  отверстии. Спустившись  к  нижней  из
перекладин, неофит обнаруживал, что  висит над  ужасающей  бездной. Тревожно
размышляя  о  своем  весьма  затруднительном положении  --  о  невозможности
вернуться  наверх  и  о таинственной  черноте  внизу, -- он  замечал  справа
расщелину  и ступени.  Он  избегал пропасти; спиральная, высеченная в  скале
лестница вела  его  в огромный зал,  расписанный символическими  фресками, а
пастофор, хранитель священных символов, объяснял ему значение изображений.
     Следующая  фаза испытания начиналась в длинном узком коридоре, в  конце
которого  светилась   раскаленная   докрасна   печь.   Дверь   за   неофитом
захлопывалась,  и  перед ним  вставала задача  пройти  сквозь  огонь. Обретя
достаточно мужества и приблизившись  к пылающему  горнилу, он видел, что это
--   оптическая  иллюзия,  создаваемая  горящими   чередующимися  смолистыми
поленьями,  положенными  на   железную  решетку.  Путь,  пролегающий   между
поленьями, позволял быстро миновать их.
     Затем  следовало  испытание водой.  Посвящаемый  сталкивался в бассейн,
наполненный черной,  стоячей водой, после чего два помощника вытаскивали его
в слабо  освещенный  грот.  Здесь  его  купали,  досуха  вытирали и  умащали
изысканными благовониями.
     Отдыхая,  он слушал игру  арф и флейт.  Нубийка, одетая  в темнокрасное
одеяние  и  украшенная  прекрасными  драгоценностями,  приближалась  к нему,
символизируя  самое женскую  чувственность. Если  он уступал  искушению и не
выдерживал  испытания, то  на всю  жизнь  оставался рабом  в храме. Если  же
успешно  проходил эту последнюю  стадию,  его  с  триумфом  препровождали  в
святилище Исиды, где он должен был принести обет молчания и покорности перед
колоссальной статуей богини.


     В <i>"Обелиске франкмасонства"</i> Джон Е. Вейсс приводит описание Элевсинских
мистерий  древней  Греции. Он  изображает  обстановку начала  мистерии,  как
пронизанную чувством  абсолютного  хаоса  и ужаса,  сопровождаемую слепящими
вспышками света и оглушающими раскатами грома. Согласно рисуемой им картине,
помещение  словно  трясется  и  охвачено  огнем;  отвратительные  приведения
скользят по воздуху, вопя и стеная; всюду слышны пугающие звуки и завывания.
На   фоне   этих  инфернальных   сцен  появляются   таинственные   призраки,
представляющие  посланников различных яростных  божеств:  Мучения,  Безумия,
Голода,  Болезни  и  Смерти.  В   то  время  как  трепещущие  новообращенные
продвигаются  среди ужасающего  представления,  отражающего  страдания  этой
жизни, а также муки, испытываемые в Тартаре, они слышат  торжественный голос
иерофанта,  демонстрирующего  и объясняющего символы  высшей божественности.
Внезапно все меняется,  и  вместо ужасных образов  появляются  ясный свет  и
различные знаки  блаженства. Таким образом, община посвященных в Элевсинские
мистерии пережила  в  короткое время и  на  ограниченном  пространстве "беды
Земли, мучения Тартара и счастье Элизиума".
     В  приведенном  Шюре описании посвящения  в мистерии  Исиды  и  Осириса
сходство    между    различными   фазами   этого   испытания   и   эпизодами
психоделического переживания смерти и возрождения особенно поразительно. Оно
включает  в  себя испытания смертью, огнем, испорченной  водой и сексуальным
искушением. Все это  четко  соответствует  перинатальной матрице "отсутствие
выхода", а определенные стороны борьбы смерти  и воскресения включают огонь,
скатологические  моменты  и  сексуальное  возбуждение.   Приводимое  Вейссом
описание  Элевсинских посвящений вполне могло бы быть описанием ЛСД-сеанса с
акцентированным  перинатальным   уровнем.  Как  соприкосновение  с  наиболее
пугающими сторонами человеческого  существования, так и  резкий  переход  от
крайней  степени   мучений  и  страданий  к  трансцендентальному  блаженству
относятся к числу наиболее часто возникающих в ходе психоделической терапии.
     Повсеместное    историческое    и     географическое    распространение
трансформирующих   ритуалов,   концентрирующихся   на   проблеме  смерти   и
возрождения, и  их психологическое  значение для  отдельных людей,  групп  и
целых   культур  предполагает,  что  они  должны   отражать  фундаментальные
потребности, коренящиеся в  человеческой природе. Таким образом,  изучение этих ритуалов и
углубленное  понимание   процесса  смерти-возрождения  представляет  большой
теоретический  и  практический  интерес.  Исследования,  проводимые  в  этой
области,  были  связаны со  специфическими  проблемами.  Основные  данные  о
характере таких  обрядов, как правило,  считались священными, содержались  в
секрете   и   передавались  немногочисленным  посвященным.  Если   что-то  и
открывалось  окружающим,  то обычно  в  виде различного  рода  иносказаний и
шифров.  Реконструкция  действительного  протекания  ритуалов  на  основании
исторических  описаний  или  археологических  находок  представляется  делом
довольно трудным, а точность восстановления -- весьма проблематичной.
     Антропологи,   изучающие  виды  ритуалов,  практикуемых   в   различных
современных  культурах,  сталкиваются с довольно  сложной задачей  получения
доступа к  сути таких  действ.  Поскольку большинство  подобных исследований
проводилось  в  культурах, относящихся к  незападному  миру,  это еще больше
усложнило положение,  вследствие существующих  культурных  и лингвистических
барьеров.   За   некоторыми   исключениями,  антропологические  исследования
сосредоточивались,  в основном, на внешних сторонах обрядов перехода, -- они
легче  поддаются   наблюдению,  --   а  не   на   субъективных  переживаниях
участников*.
     Судя по всему, психоделические исследования предлагают уникальный поход
для изучения процесса ритуальной трансформации  в  будущем.  Аналогии  между
ЛСД-сеансами   и   ритуальным  процессом  смерти  и  возрождения   настолько
поразительны,   что   первые   могут   применяться   для  экспериментального
моделирования вторых.  Используя людей,  относящихся  к  нашей культуре, чьи
биографии известны и которые согласны поделиться свощиеся в человеческой природе. Таким образом,  изучение этих  ритуалов и
углубленное  понимание  процесса   смерти-возрождения  представляет  большой
теоретический  и  практический  интерес.  Исследования,  проводимые  в  этой
области,  были  связаны  со  специфическими  проблемами.  Основные  данные о
характере  таких обрядов,  как  правило, считались священными, содержались в
секрете  и   передавались   немногочисленным  посвященным.   Если  что-то  и
открывалось окружающим,  то обычно  в  виде  различного рода  иносказаний  и
шифров.  Реконструкция  действительного  протекания  ритуалов  на  основании
исторических  описаний  или  археологических  находок  представляется  делом
довольно трудным, а точность восстановления -- весьма проблематичной.
     ____________________
     <i>*  В  последние  годы   многие  исследователи   указывали  на  то,  что
субъективные аспекты ритуальных событий представляют важный ключ к пониманию
трансформирующего  процесса.  Они защищают  точку  зрения, согласно  которой
антропологам следует не только собирать данные самонаблюдения  других людей,
но и прямо  участвовать  в  процедурах,  обретая непосредственное  знание  о
действии   употребляемых   препаратов  и  безлекарственных  методик.  Данное
направление  получило название "визионерской  антропологии". Представителями
подобного  подхода   являются  Карлос  Кастанеда,   Майкл  Харнер,   Барбара
Мейерхофф, Марлен Добкин де Риос, Джоан Хэлифакс и Ричард Кац.</i>

     Антропологи,  изучающие   виды  ритуалов,   практикуемых  в   различных
современных культурах, сталкиваются  с  довольно  сложной задачей  получения
доступа  к сути таких действ.  Поскольку  большинство подобных  исследований
проводилось  в культурах,  относящихся к незападному  миру,  это еще  больше
усложнило положение, вследствие существующих  культурных  и  лингвистических
барьеров.   За  некоторыми  исключениями,   антропологические   исследования
сосредоточивались, в основном, на внешних сторонах обрядов перехода,  -- они
легче   поддаются   наблюдению,  --  а  не  на   субъективных   переживаниях
участников*.
     Судя по всему, психоделические исследования предлагают уникальный поход
для изучения процесса ритуальной  транс